Между нами искра [Кэролайн Халс] (fb2) читать онлайн

Между нами искра: [роман] Кэролайн Халс

Like a House on Fire

Caroline Hulse

УБИЙСТВО В ПОМЕСТЬЕ БРОКЕНХЕРСТ

Оригинальная детективная история

Маргарет Фой

ОПИСАНИЕ

Брюзгливый, эгоистичный тиран. Недавно погиб в результате несчастного случая на охоте, оставив двоих сыновей. Его наследник:

Новый владелец поместья. Харизматичный, волевой, добродушный, но с твердым характером. Благосклонен к прислуге, умеет безупречно владеть собой. Женат на:

Добра от природы. Хотя с годами красота ее потускнела, она по-прежнему привлекательна. Стойко переносит трагедию всей своей жизни — неспособность родить наследника.

Симпатичный молодой юрист, унаследовавший бизнес от отца, хорошего друга Брокенхерстов. Надежный, честный, добросовестный.

Обаятельный и своенравный младший брат лорда Брокенхерста. Прирожденный дамский угодник, но есть надежда, что однажды он остепенится и женится.

Пленительная актриса и светская львица, племянница лорда и леди Брокенхерст, удочеренная ими после безвременной кончины ее матери. Гордость семьи Брокенхерст.

Осмотрительный профессионал. Не остановится ни перед чем, хотя его пристрастие к витиеватым способам обстряпывать дела порой нужно обуздывать.

Подобострастный, старательный, сдержанный. Предан лорду Брокенхерсту, поскольку они вместе служили в Индии. Терпелив, прислугой руководит уверенно и невозмутимо.

Служит в имении недавно. Хорошо ведет хозяйство, несмотря на слухи, будто в прошлом она увлекалась ромом и когда-то училась экзотическим танцам. К сожалению, замуж она так и не вышла.

В пятнадцатилетием возрасте спасена Брокенхерстами от нищеты. Ходят слухи, что она подворовывает, но хозяева считают это возмутительной клеветой и верят в ее чистое сердце. Всегда безропотна и готова выразить благодарность.

Доверенное лицо семьи, обладающее моральным авторитетом. Хотя обычно она не суется в чужие дела, но у нее есть нюх на скандалы и секреты. (Примечание автора: Я знаю, что раньше женщины не служили викариями, но немного осовременила образ.)

(Примечание автора: Хотя у этих персонажей нет имен, прошу всех серьезно отнестись к исполнению второстепенных ролей. Помните: чтобы распутать преступление, необязательно быть главным героем!)

Пролог

За одиннадцать лет до вечеринки

Стелла открыла дверь в приемную.

— Нимбл Уильямс!

Она скользнула взглядом по грустному терьеру в огромном ветеринарном воротнике и подошла к мужчине, который сидел уставившись в стену; у ног его на полу стояла переноска.

— Это вы Нимбл Уильямс?

Мужчина выпрямился.

— Да. — Он прошел за врачом в смотровую. — Хотя обычно я не откликаюсь на это имя.

Стелла вытащила из переноски черепаху и положила ее на металлический стол.

Ничего не произошло.

Стелла подняла глаза на посетителя. Он был примерно одного с ней возраста — около двадцати пяти.

— Что случилось?

— Она на себя не похожа. — Мужчина засучил рукава спортивной куртки. — Вообще-то это питомец моей соседки. По ее словам, черепаха стала вялой.

Стелла вздохнула.

— Можете рассказать мне о ней подробнее? Что она ест, как ходит в туалет, как изменилось ее поведение?

— Ну, я знаю только, что она растеряла весь свой задор.

— Мне нужно согласие хозяйки на обследование. Могу я ей позвонить?

— Она не любит разговаривать по телефону.

«Что ж, — подумала Стелла. — Я хотя бы попыталась».

— Тогда извините, я не могу ничего сделать. Нам нужны анамнез и согласие владельца на проведение анализов. Но вообще чуть дальше по улице есть специализированная ветклиника для рептилий.

— Я не знал, что черепахи — рептилии.

— Теперь знаете.

Мужчина прислонился спиной к стене.

— Я думал, ветеринары лечат любых животных, от мышей до слонов.

Стелла мысленно удивлялась, почему этот человек до сих пор не ушел.

— У рептилий особая анатомия и физиология. Я могу осмотреть вашу черепаху, но лучше обратиться к узкому специалисту.

— Моя соседка не может бегать по клиникам. — Посетитель наконец снял черепаху со стола. — Видимо, не надо было говорить ей, что я учитель. Люди почему-то считают, что во время каникул учителя бьют баклуши. — Он медленно положил черепаху в переноску. — А вообще волнение старушки можно понять: эта черепаха у нее с семи лет, пережила ее мужа и двоих братьев.

Стелла почтительно помолчала.

Мужчина огляделся и остановил взгляд на висевших на стене плакатах: «Зачем нужны прививки?», «Что вы знаете об антибиотиках?», «Гидротерапия для собак».

Потом он повернулся к Стелле:

— Наверно, у вас интересная работа.

— Иногда.

— В приемной я видел морскую свинку на поводке.

— Рядовое явление.

Мужчина застегнул переноску, но все-таки не уходил.

— Я работаю в школе за углом, — проговорил он в конце концов. — Скоро у нас будет день профориентации. Ученики любят, когда о своей работе им рассказывают молодые люди, с ними легче установить контакт. — Он поймал взгляд Стеллы. — Не желаете прийти и побеседовать с ними?

— Что вы преподаете?

Он отвел глаза, а затем снова взглянул на врача.

— Историю.

Стелла внимательно посмотрела на него и подтянула к себе блокнот и ручку.

Посетитель с интересом понаблюдал, как она пишет.

— Выписываете амфетамины, чтобы вернуть черепахе радость жизни?

— Нет. — Она вырвала из блокнота листок и протянула ему. — Это мой телефон.

Две недели спустя Стелла стояла на сцене школьного актового зала. Учитель, которого, как теперь она узнала, звали Джордж Мандани, прислонился к стене поблизости. Он был в накрахмаленной синей рубашке и выглядел не столь игривым, как у нее в клинике.

Стелла обратилась к аудитории, состоящей из девятиклассников.

— Говорят, если любишь животных, иди в ветеринары, но большинство зверей, с которыми я работаю, страдают. Многих приходится усыплять, чтобы избавить от мучений.

Она осмотрела зал, оценивая выражения лиц. Скука. Скука. Ухмылка. Скука. Нездоровый интерес. Смертельная скука. А этот вообще спит.

— Может, у вас есть вопросы? — поинтересовалась Стелла.

Вверх взметнулось на удивление много рук. Ветеринар взглянула на девочку с высоко зачесанными волосами.

— Ее не спрашивайте, — посоветовал Джордж Мандани. Он указал на мальчика в первом ряду. — Джей?

Школьник опустил руку и спросил:

— Значит, лучше становиться ветеринаром, когда ненавидишь животных, чтобы спокойно их убивать?

Стелла улыбнулась.

— Вряд ли. — Она повернулась к другому мальчику и кивнула.

— Только без фокусов, Дилан, — низким голосом произнес Джордж.

Поздно: Стелла увидела на губах мальчишки кривую усмешку.

— Откуда вы знаете Мандани?

Голос Джорджа прозвучал угрожающе тихо:

— Мистера Мандани.

— И почему вы сегодня решили погладить рубашку? — обратился к учителю другой мальчик. — Обычно она у вас жеваная.

— Неуместный вопрос.

— И еще вы в кои-то веки причесались. Вам нравится тетя ветеринар?

— Выйди за дверь, Сэмюэл.

Сэмюэл вразвалочку покинул зал.

— Еще одно язвительное замечание — и пеняйте на себя, — предупредил Джордж толпу учеников.

— Давайте я внесу ясность. — Стелла окинула взглядом школьников. — Мистер Мандани пригласил меня, чтобы помочь вам выбрать будущую профессию. Он вкладывает в свою работу всю душу.

На нескольких лицах брови взлетели вверх.

— И ему известно, что я лесбиянка, — добавила Стелла.

Повисла тишина. Потом тонкий голосок произнес:

— Увы, сэр.

— Пайпер Бриггс! Вон из зала!

Девочка, ссутулившись, но с ехидной усмешкой на лице вышла за дверь. Джордж повернулся к Стелле.

— Прошу прощения за их выкрутасы, — громко сказал он. — Вы тратите на них свое время, а они устраивают цирк.

Стелла махнула рукой. Затем она ответила еще на несколько вопросов.

«Что вы чувствуете, когда трогаете корову за вымя?»

«Не сопротивляются ли псы, когда их кастрируют?»

«Что лучше — птица или хомячок?»

Временами Стелла посматривала на Джорджа, один раз даже надолго задержала на нем взгляд. Рубашка действительно была отглажена идеально.

* * *

Прозвенел звонок, и школьники гурьбой ринулись прочь из зала. Джордж подскочил к Стелле.

— Извините. Дети намеренно ерничают.

— Намеренно ерничают, — повторила Стелла.

— Это потому, что я молодой учитель. — Джордж провел рукой по волосам. — Мне приписывают романы с ведущей театральной студии Энн Ротуэлл, с учительницей физкультуры Джейсон Маркс и как минимум с двумя буфетчицами.

— Понятно. — Стелла поймала его взгляд. — Кстати, я не лесбиянка.

Он сунул руки в карманы.

— Ясно.

— На случай, если дети будут ерничать. — Стелла сделала выразительную паузу. — И пожалуйста, не приносите больше ко мне в клинику черепах, потому что я совершенно не знаю, как им помочь.

— Так это же совсем другое дело. — Джордж выдержал ее взгляд. — Можно вам завтра позвонить? После того, как я тактично разорву отношения с буфетчицей.

— Ладно, — улыбнулась ему Стелла. — Буду ждать.

Одиннадцать лет спустя

— Да ты что, смеешься? — крикнул Джордж в сторону Грейс, хотя его гнев был направлен на Стеллу. — Мы не можем перечеркнуть одиннадцать лет наших отношений и разрушить брак из-за банки колы!

— Дело не в банке, — возразила Стелла, — а в том, что она символизирует.

Джордж хлопнул ладонями по коленям.

— Достаточно и того, что мы ссоримся из-за реальных банок с колой. Не хватало еще собачиться из-за каких-то непонятных символов. Это черт знает что такое, Стелла!

В кабинете семейного психолога повисла тишина.

Грейс переводила глаза с Джорджа на Стеллу и обратно.

Наконец она остановила взгляд на женщине.

— Вам не кажется, что Джордж в чем-то прав? Вы склонны к обобщениям, и в результате малейшее несогласие перерастает в большой конфликт? Вы осознаёте это?

Стелла покачала головой:

— Да он просто косит под дурачка. Я думала, если мы поживем отдельно, то все изменится: он посмотрит на нашу жизнь со стороны и поймет, почему меня так раздражает его поведение.

— В самом деле? — Джордж выпрямился и стал подвигаться в кресле, пока не приблизил свое лицо к лицу жены. — Так вот, значит, для чего мы разъехались?

Стелла закинула ногу на ногу и сложила руки на груди.

Между тремя креслами, казалось, пролегала пропасть.

— А вы сами как думаете, Джордж? — мягко спросила Грейс.

Джордж ничего не ответил.

— Я скажу. — Стелла наклонилась вперед. — Я знаю, что эти сеансы должны помочь нам снова воссоединиться, но иногда мне приходит в голову, что хуже него нет никого на свете. Может быть, я даже ненавижу его.

Стелла откинулась на спинку и уставилась на Грейс. «Ну. И как ты теперь выпутаешься?» — подумала она.

Джордж чуть не подпрыгнул.

— Да ты просто… — начал он, но остановился, бросил взгляд на Грейс, потом снова посмотрел на жену. — Что-то с чем-то, — закончил он.

— Ничего не получается, — сказала Стелла скорее Грейс, чем Джорджу. — Напрасная трата денег. На эту сумму мы могли бы сто раз наесться до отвала в ресторане.

— Мы не можем расстаться из-за банки с колой, — повторил Джордж и утонул в кресле. — Стыдно людям сказать.

— Так вот что для тебя главное? А раньше тебе было плевать на чужое мнение.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не это имел в виду. — Джордж раздраженно постучал по подлокотнику обеими руками. — Иногда ты ведешь себя так, как будто меня не знаешь! Дело вообще не в банке с колой, а в «Парке юрского периода». Та история с колой просто стала последней каплей.

— Стелла, — ласково промолвила Грейс. — Прежде вы отказывались обсуждать инцидент, связанный с «Парком юрского периода». Может быть, сегодня вы передумаете?

Стелла боялась сорваться и потому ничего не сказала.

— Разве вы не видите, Грейс? — спросил Джордж. — Нас тошнит друг от друга.

— Возможно… — Психолог переводила взгляд с одного клиента на другого. — Думаю, нам не стоит встречаться всем вместе, лучше перейти на индивидуальные сеансы.

Стелла взглянула на мужа.

— Насовсем? — в конце концов произнес тот.

— Не спешите с решением, можете подумать, — проговорила Грейс.

Джордж посмотрел на Стеллу:

— Похоже, это был ответ «да».

Стелла опустила глаза.

Джордж встал, отодвигая свое кресло:

— Да провались оно всё. Без толку. Наши отношения закончились уже давно, нужно только посмотреть правде в лицо.

Он решительно направился к двери, прихватил по пути свой рюкзак и вышел, хлопнув дверью.

1. Два месяца спустя

Джордж стоял около многоквартирного дома, задумчиво глядя на ключи, которые держал в руке. Потом сунул их в карман и позвонил в домофон.

Из переговорного устройства вырвался голос Стеллы:

— Только не говори, что ты успел потерять ключи.

— Я решил, что вежливее будет позвонить, — ответил Джордж, рассматривая свои кроссовки. — Ты не согласна? Мне самому открыть?

Домофон зажужжал, и Джордж поспешил распахнуть дверь. Стелла раздражалась, если люди не успевали войти, пока она жмет на кнопку, — в последнее время ее выводило из себя абсолютно все, — а он не хотел добавлять даже малейшего доказательства тому, что «руки у него растут не из того места».

Когда он поднялся, Стелла стояла на пороге квартиры.

— У тебя новая футболка, — подметила она, внимательно оглядев мужа.

— Иногда я все-таки покупаю себе вещи.

Стелла уставилась на обновку.

— Живенькая такая.

Джордж вскинул подбородок:

— Мне нравится.

— Я не критикую.

— Ну извини.

Он вошел в гостиную и огляделся.

Там, где всегда стоял диван, между торшером и кофейным столиком, теперь с какого-то перепугу находился нелепый мяч для фитнеса. Потревоженный шагами Джорджа, спортивный снаряд медленно покатился по деревянному полу и упруго стукнулся о напольную лампу.

Джордж указал на мяч:

— Эта штука теперь вместо дивана?

— Ага.

Он понаблюдал за тем, как мяч качается около торшера.

— Значит, ты извлекла из нашего разрыва пользу? Что ж, тоже неплохо.

— Нет худа без добра, — ответила Стелла.

Джордж слегка улыбнулся.

— Видишь, мы можем общаться вежливо, — заметила она.

Джордж стер с лица улыбку.

Стелла повернулась и, выходя из комнаты, бросила через плечо:

— Твои вещи на кухне.

Джордж пошел за ней. На столе лежали мешки для мусора. В кухне царил идеальный порядок — за десять лет, прожитых в этой квартире, такого ему видеть не доводилось. Он уже хотел поделиться со Стеллой своим наблюдением, но передумал: глупо давать ей столь очевидный повод попрекнуть его.

Джордж открыл первый мешок — там лежали древние CD-диски.

Он посмотрел на Стеллу и заглянул во второй мешок — джинсы и джемпера на сухощавого мужчину, которого больше не существовало в ее жизни. Джордж ощутил запах собственного тела.

Он поднял взгляд.

— Ты пригласила меня, чтобы забрать это барахло?

Стелла указала на овощерезку:

— И это тоже.

Джордж осмотрел острые углы, объемистый пластиковый корпус.

— Я купил ее тебе.

— Но мне это не нужно.

— Ты пользовалась ею чаще меня.

— Еще бы, ведь ты мне все время напоминал: «Почему мой подарок лежит в шкафу без дела?»

Ну и ничуть не похоже на его голос. И образ покорной жены тоже вышел неубедительным. Джордж взял овощерезку и сунул ее в мешок с одеждой.

— Ты в самом деле выдернула меня из дома перед рабочим днем только ради этого?

Долгое молчание.

— Пойдем в гостиную.

— Зачем?

— Хочу у тебя кое-что спросить.

Джордж прошел за ней в комнату и плюхнулся на гимнастический мяч. Мышцы бедер напряглись. Мяч служил плохой заменой дивану.

Это по его милости Стелла теперь использовала спортивный снаряд в таком качестве. Уходя, Джордж чисто из вредности забрал старый диван, который слишком велик для съемной комнаты в доме, куда он переехал. Но это было дело принципа, и Джордж настоял на своем. В новом скромном жилище он набил уже не один синяк, то и дело натыкаясь на громоздкий предмет мебели.

— Что тебе нужно?

У противоположной стены стоял осиротевший близнец его дивана. Стелла опустилась на него.

— У меня тут возникла одна дикая идея, даже не знаю, с чего начать.

Джордж стал смахивать с брюк невидимые ворсинки.

— Я заинтригован.

— В следующем месяце родители приглашают гостей в честь юбилея свадьбы. Будут разыгрывать детективную пьесу.

Джордж перестал отряхивать брюки.

— И что?

Стелла вздохнула.

— Я хочу, чтобы ты пошел со мной. — Она с вызовом взглянула ему в глаза.

За окном просигналила машина и послышался рассерженный мужской голос.

Джордж снова принялся чистить брюки.

— Это безумие.

— Понимаю. И все же.

— Это совершенно ужасная идея.

— Абсолютно с тобой согласна, но все-таки. Джордж попытался откинуться на мяче назад.

Мышцы бедер болезненно растянулись, и он качнулся вперед.

— На кой ляд тебе это надо?

— Прежде чем начинать лечение, мама хочет устроить праздник, как бы прощальную вечеринку.

Он немного смягчился.

— Ясно.

— Рак прогрессирует. — Стелла намеренно говорила небрежным тоном, чтобы не было так больно. — Когда я задаю ей вопросы о прогнозе, она возмущается, словно я вмешиваюсь в ее личные дела. Наверно, так оно и есть, но я все-таки считаю, что меня это тоже касается.

— У твоей мамы такой подход к проблемам, — сказал Джордж. — Если о них не говорить, их не существует.

— Мы и не упоминаем о ее болезни и делаем вид, что ничего не происходит. Только отец все время обнимает ее сзади, когда мама наливает воду в чайник.

— Может, ты придаешь этому слишком большое значение? Ты действительно думаешь, что твоя мама решила собрать всех вместе напоследок?

— Она заказала еды на четыреста фунтов.

Джордж снова попытался откинуться назад.

— Да ты что? Совсем не похоже на Маргарет!

— И запланировала фейерверки. Одно из двух: или она уверена, что дни ее сочтены, или это деменция.

Джордж удивленно покачал головой.

— С ума сойти.

Маргарет была редкой сквалыгой. Проходя мимо помойки, она непременно останавливалась покопаться в ней, выуживала какую-нибудь лампу, коврик или ломаную игрушку и, радуясь своей добыче, оттирала с нее грязь. Чуть отмыть — и на eBay дадут за этот трофей пять фунтов.

Джордж уставился на Стеллу.

— Ну ладно, она хочет закатить вечеринку, это я понимаю. Но мне-то зачем туда идти?

Стелла посмотрела на свои тапки.

— Что молчишь?

Она не ответила.

Тут Джорджа осенило.

— Неужели ты…

Стелла по-прежнему молчала.

—Ты шутишь, Стелла? Ты до сих пор не сказала родителям, что мы разводимся?

Она сложила руки на груди.

— Для них это будет ударом. Я не могу ошарашить их такой новостью сейчас.

Джордж в изумлении покачал головой.

— Я сообщу им, когда буду готова, — пообещала Стелла.

Джордж подумал, что это та же самая тактика Маргарет: если не говоришь о проблеме, ее не существует. Он не смог подавить усмешку. Какая ирония.

Стелла подняла глаза.

— Что смешного?

— Ничего.

— А все-таки? — настаивала она.

— Тебе не понравится.

— Тем более ты должен мне сказать.

— Я просто подумал… — Стоит ли продолжать? Джордж задумчиво потер щеку. — Яблочко от яблони.

Стелла приняла удар.

Да, подумал Джордж, не сдержался. Но он имел право так сказать, поскольку это правда.

— Спасибо за поддержку, — сухо проговорила она. — Ты явно хочешь сегодня скандал устроить, да?

— Не хочу я скандала. Просто это ведь слепому видно. — Он поднял руки вверх. — Тебе нужно только взбить волосы или пожаловаться мне, что злодейки белки снова забрались в кормушку для птиц, — и будешь вылитая Маргарет.

Стелла покачала головой.

— Не пытайся меня обидеть. Я совсем не такая, как моя мать. — Джордж насмешливо изогнул брови. — Меня не интересуют белки, и сада у меня нет, не говоря уже о кормушках для птиц.

Он улыбнулся.

— Значит, я ошибаюсь.

— Так вернемся к делу. — Стелла быстро бросила взгляд в сторону. — Это последняя вечеринка, и ее ничто не должно омрачать.

— Да перестань! — Джордж снова поднял руки вверх. — Опять же философия Маргарет! Если ожидаешь, что все пройдет как по маслу, ничего хорошего не жди. Это я так, к слову.

— Не старайся портить мне удовольствие и подрезать крылья, — холодно произнесла Стелла. — Быть средством для твоего самоутверждения больше не входит в мои обязанности.

И тут Джорджу стало уже не до шуток.

Стелла, видимо, поняла его чувства по выражению лица.

— Извини.

Джордж не сразу кивнул.

— Просто мне неловко. Не особенно приятно откровенничать с тобой, обращаться с просьбой.

Джордж почувствовал, как завибрировал лежащий в кармане телефон, и насторожился.

— Тебе нужно ответить? — поинтересовалась Стелла.

— Нет. — Он знал, кто прислал сообщение. И если Стелла увидит, что он переписывается с Нэнси, ситуация только обострится.

Нужно идти. Его новое жилище лишено уюта, но, по крайней мере, там нет Стеллы и никто не клюет мозги.

Наконец Джордж поднял на жену глаза.

— А ты не боишься, что мы там разругаемся и испортим всю вечеринку?

Она плотнее сложила руки на груди.

— Ну мы же не станем вести себя как дети, правда?

— Сегодня мы успели повздорить по нескольким поводам. — Джордж загнул палец. — Жать ли мне на кнопку домофона. — Он загнул второй палец. — Ты похвалила мою футболку, а я решил, что это подковырка. Потом я услышал, что покупал тебе на день рождения дерьмовые подарки…

Стелла, по-видимому, хотела что-то сказать, но Джордж явно вознамерился закончить список.

— Затем — что я порчу тебе жизнь и самоутверждаюсь за твой счет. Дальше тебе не понравилось замечание, что ты напоминаешь свою мать, хотя я бы на твоем месте следил за собой, чтобы не стать слишком на нее похожей. И это притом, что я здесь всего-то десять минут.

Рот у Стеллы перекосился: она закусила щеку изнутри.

— Но мы посмеялись насчет гимнастического мяча, — произнесла она наконец. — На котором тебе очень неудобно сидеть.

Джордж упорно оставался на месте, хотя мышцы бедер пульсировали болью.

— И я не говорила, что овощерезка — дерьмовый подарок, просто эта вещь скорее для тебя, чем для меня.

Джордж поднял одну бровь.

— Ладно, — согласилась Стелла. — Это дерьмовый подарок. Ты вообще знаешь, что я за человек?

Он встал и вышел в коридор.

— Похоже, что нет.

— Постой. — Стелла схватила его за руку. Он почувствовал знакомый сладкий запах винограда. — Я не ради себя прошу, просто не хочу огорчать родителей. Всего один день, и потом можешь идти на все четыре стороны.

Джордж заметил, что она произнесла это без сарказма. Видимо, ей действительно важно, чтобы он пошел на вечеринку.

— Пожалуйста, Джордж, ради них. Ты же хороший человек…

Наверно, ей нелегко это говорить, подумал Джордж.

— Только один-единственный день. Могу я сказать, что ты придешь?

— Я подумаю. — Он открыл входную дверь. — Не торопи меня. — И Джордж быстро вышел из квартиры.

Только добравшись домой, он вспомнил, что забыл мешки с барахлом на кухонном столе.

2

Грейс подняла голову от своих заметок.

— На прошлой неделе вы упомянули, что предстоит семейная вечеринка.

Стелла кивнула.

— Я хочу поговорить об этом подробнее. — Психолог остановила взгляд на клиентке. — Как вы себя чувствуете, учитывая, что вам придется идти туда одной?

Стелла пожала плечами. Интересно, а в реальной жизни Грейс тоже говорит таким бесцветным тоном? «Передайте мне вилку», «Давайте посмотрим следующую серию».

Психолог предприняла еще одну попытку:

— Это первое семейное торжество после разрыва с Джорджем? Наверно, вам трудно?

— Да нет, я прекрасно себя чувствую. Лучше не бывает.

— Ваши родные знают, что вы с Джорджем разводитесь?

Стелла плотно сжала губы.

— Да.

— И чего вы ждете от этого праздника?

— Порадовать маму. Больше ей ничего и не нужно.

Грейс сделала свою особую паузу.

— И еще я рада повидаться с собакой. Я люблю Голди. Правда, иногда ее сажают в конуру, но на сей раз, думаю, не станут. Это было бы нечестно, ведь соберутся люди, которых она так любит.

— Жутковатая перспектива. Вы думали о том, как перенесете эту встречу?

Стелла хрустнула пальцами ног.

— Я собираюсь позвонить маме и настоятельно попросить, чтобы Голди разрешили присутствовать на празднике. Пообещаю следить, чтобы она не сбивала со столов бокалы. Знаете, какие хвосты у лабрадоров? Ужас какие сильные!

— Вы впервые за одиннадцать лет пойдете одна на семейную вечеринку?

Стелла положила пачку носовых платков параллельно краям стола. Получилось не очень ровно, но она поправила. Вот так гораздо лучше.

— Расскажите мне о ваших отношениях с родственниками, — попросила Грейс.

— Нормальные отношения. Не хуже, чему других.

— Вы хорошо с ними ладите? — продолжала психолог.

— Ну, как все. А разве обычно члены семьи хорошо ладят друг с другом?

— Я спрашиваю о вашем конкретном случае. Пациентка пожала плечами.

— Стелла! Неужели вам нечего сказать о своей семье?

— Какое это имеет значение? Мне тридцать семь лет.

— Сделайте мне одолжение.

— Не вижу смысла.

Грейс поминутно облизывала губы.

— Помните, в прошлый раз мы говорили о том, что вы закрываетесь во время наших бесед? И вы обещали впредь быть более открытой к диалогу.

Стелла смахнула с джинсов ворсинку. Она смутно помнила что-то такое. И какого черта она это ляпнула?

— Расскажите о ваших родителях, — напирала Грейс. — Что у вас с ними общего?

Стелла напряглась. «Яблочко от яблони…» Какой низкий прием со стороны Джорджа.

Грейс ждала ответа.

— Я, как и они, считаю необходимой переработку отходов. — Стелла еще немного подумала. — И что не бывает плохой одежды, а бывает плохая погода.

— И это все?

Стелла вздохнула.

— Родители стареют. Это трудно перенести.

Грейс поощрительно кивнула.

— У моей мамы рак, и сразу после вечеринки начнется курс лечения.

— Хотите поговорить о том, какие чувства вызывает у вас ее болезнь?

— Ни в коем случае. — Стелла подняла руку в предупреждающем жесте. — И не потому, что я закрываюсь. Просто это было бы неуважением к маме. Она все отрицает и именно потому затеяла вечеринку. Думаю, она хочет устроить показуху — сфотографироваться вместе, а потом всем демонстрировать: вот, мол, какая у меня была замечательная семья, пока все не пошло наперекосяк.

— В таких условиях вашим родным будет трудно наслаждаться общением.

— Вряд все задумано для того, чтобы кто-то наслаждался общением. Честное слово, отец совсем не хочет этой вечеринки, он просто идет на поводу у обстоятельств.

— Многие думают, что понимают отношения отца с матерью. Нам трудно видеть в них больше чем родителей, и все-таки у них есть внутренняя жизнь, о которой мы ничего не знаем.

— Вы так считаете?

Грейс не ответила.

Стелла пристально смотрела на нее, ожидая ответа. Она всегда выигрывала в игре в гляделки. Так же как и мама.

Наконец психолог произнесла:

— А ваш отец — какой он?

Стелла немного подумала.

— У него в жизни сейчас перемены. Он оставил свой бакалейный магазин, который унаследовал от отца и которым руководил больше сорока лет. Теперь папа работает в супермаркете.

— И?

— Что «и»?

— Что еще вы можете рассказать про отца? Стелла пожала плечами.

— Каким было ваше детство?

— Таким же, как и у всех остальных.

Грейс постучала кончиком ручки по блокноту.

— У нас была машина-развалюха, а чтобы переключить канал телевизора, нужно было вставать. Все тогда едва сводили концы с концами, но иначе, чем сейчас, и я никогда не пробовала газировку из сифона. Ну, и я, конечно, не блистала способностями. Хотите, чтобы я развивала эту тему?

— А вы сами хотите?

— Если хотите вы.

— Думаете, это важно для нашего разговора?

— Нет.

Грейс снова заглянула в блокнот.

— А как распределялись роли в вашей семье? Стелла посмотрела на часы: до конца сеанса десять минут.

— Хелен была старшей, такой паинькой, всегда слушалась, радовала родителей. Пит был младшим и с нами не очень-то общался, а родители не обращали внимания на его сомнительный образ жизни. Он занимался немножко тем, немножко этим, все время разрабатывал схемы, как быстро разбогатеть, но у него никогда ничего не получалось, хотя мама и считает его Ричардом Брэнсоном^[1]. А я… — Стелла помолчала. — Я была занозой в заднице.

Она подняла голову и по выражению лица Грейс заключила, что психологиню не особенно удивило это откровение.

— А сейчас у кого какие роли в семье?

— Во многом те же самые. — «Собственно, ничего вообще не изменилось, — подумала Стелла, — но тебе я об этом не скажу».

— Вы удивитесь, но обычно так и бывает: роли в семье закладываются с самого начала и остаются на всю жизнь.

— От меня всегда ждали неприятностей. Однажды меня привезли домой в полицейской машине — я малевала граффити на стенах, даже не баллончиком, а смывающейся краской, да еще при помощи кисти! — Стелла перевела дыхание. — Но мама сказала: «Мы так и знали, что если кто-то из наших детей и попадет в полицию, то это будешь ты». При этом Пит, учась в колледже, получил предупреждение за хранение наркотиков, — но она всем и каждому объясняла, что «он нес кетамин другу».

— Вы ревновали родителей к Питу?

— Еще чего!

— А к вашей сестре, которая всегда вела себя примерно?

Стелла усмехнулась.

— Хелен делала все, что хотели мама с папой, и, если подумать, это не пошло ей на пользу. Не будь мы родственницами, мы бы даже не разговаривали: у нас нет ничего общего.

Стелла глянула на часы: уже скоро.

— Давайте зайдем с другой стороны, — сказала Грейс. — Чего вы боялись в детстве?

— О, как я люблю этот вопрос!

— В самом деле?

— Наверно, вышек электропередач. — Стелла откинулась в кресле. — И зыбучих песков, рядом было такое место.

Грейс пристально смотрела на нее.

— Так.

— И еще лебедей. Все постоянно рассказывали страшилки о том, что лебедь может сломать тебе руку.

Обе посидели молча. Потом Грейс спросила:

— Вы заметили, что мы сегодня не говорили о Джордже?

— Нет, не заметила.

— И все же, какие чувства это у вас вызывает?

— Прекрасные. Значит, дела идут лучше не придумаешь. Я расту и изменяюсь. — Стелла посмотрела на часы и встала. — Наше время истекло. Увидимся через неделю.

3

На следующий день после работы Джордж сидел на кровати и просматривал на телефоне новостной сайт.

Он читал про Йемен, поскольку совсем недавно обнаружил, что знает про эту страну совсем мало.

На последнем свидании Нэнси удивилась недостатку его знаний в этой области, и потому теперь Джордж изучал вопрос. «Да, — искренне согласился он, — каждый должен знать о Йемене».

Читать было трудно: в комнате наверху вовсю орал какой-то ролик: «Пошел обратный отсчет! Три, два, один… Плюх! Ха-ха-ха!»

Джордж не знал, что это за подкаст и что там происходит, но он прекрасно понимал: ни один нормальный человек не может считать подобное поводом для смеха.

Он снова уставился в телефон, стараясь не обращать внимания на вопли сверху, а также на сочащийся с кухни горький запах, видимо чесночного хлеба.

Прежде чем снимать комнату, ему следовало спросить: «А внизу, случайно, не расположена кухня?» Стелла бы обязательно этим поинтересовалась. Практичность была по ее части.

Да что уж теперь… Поздно рыпаться. Хорошо хоть диван влез.

Почти.

Джордж втянул носом воздух. Вроде бы чесночный запах начал испаряться. Через несколько минут к вони привыкаешь. Так что ничего. Могло быть хуже. Один из его соседей — он нарочно не спрашивал который, не тот это был дом — любил после загула готовить рыбу. До переезда сюда Джордж и не знал, что от резкого запаха можно проснуться. Теперь он расширил кругозор.

Сверху донесся очередной взрыв смеха. Участники программы веселились на полную катушку.

Джордж снова попытался вникнуть в суть статьи.

Скоро он отсюда съедет: он снял комнату на полгода, а прошло уже три месяца. Как только он накопит деньги, купит собственную квартиру. Вероятно.

Джордж взглянул на часы.

В какой-то момент его перестало раздражать что-либо и захотелось провести в комнате весь вечер.

Но, возможно, признался он себе, протягивая руку к лежавшей на диване куртке, это потому, что там, куда он направляется, еще хуже.

Джордж и Грейс сидели друг напротив друга в кабинете психолога.

— Как прошла неделя? — поинтересовалась Грейс.

— Что касается моего самолюбия, хорошая была неделя. — Джордж вытянул ноги. — После того, что заявила мне Стелла во вторник, мое моральное превосходство было сокрушено.

— Прежде чем мы подробно обсудим ваши впечатления, прошу вас поразмышлять над тем, что вы только что сказали.

Джордж непонимающе захлопал глазами.

— «Моральное превосходство». Что вы чувствуете из-за того, что рассматриваете ваши отношения со Стеллой как борьбу, в которой есть победитель и побежденный?

— Я чувствую себя отлично! — Джордж наклонился вперед. По пути сюда в автобусе он взбодрился, проигрывая в уме этот диалог. По крайней мере, на этот раз он мог поделиться приятными мыслями. — Родители Стеллы устраивают вечеринку, и я проявил великодушие: согласился пойти с ней. А значит, я хороший человек. Доказано.

В лице Грейс что-то дрогнуло.

— Что такое?

— Ничего. — Психолог чуть сжала подлокотники кресла. — А когда Стелла пригласила вас на вечеринку?

— Во вторник. А что?

Грейс глянула в ежедневник.

— Это неважно.

Часы на стене тикали.

Она покашляла.

— Так что вы чувствуете по поводу этой вечеринки?

— Стелла не сказала вам, что попросила меня прийти, да? — Джордж передвинулся на край кресла. — Как интересно!

Сеанс шел все лучше и лучше.

Грейс посмотрела в блокнот.

— Я не разглашаю содержание своих бесед с клиентами.

Выражение лица Грейс было известно Джорджу по работе в школе: «Даже не знаю, мистер Мандани, кто это нарисовал член на доске».

— Интересно, — повторил Джордж. — Ее сеансы не имеют большого успеха, да? Взрослого разговора не получается?

Психолог помолчала, потом ответила:

— Вам не кажется, что для вас будет полезнее сосредоточиться на своих чувствах, а не на том, что сказала или не сказала Стелла?

Джордж пару минут подумал.

— Нет, — заключил он. — Сегодня у меня лучший сеанс в жизни.

— Но смысл наших встреч совсем не в этом. Не предполагается, что вы будете выбирать лучшие сеансы.

— А разве не предполагается, что благодаря нашим беседам я должен почувствовать облегчение?

— Давайте вернемся к теме. Вы считаете, разумно идти на семейную вечеринку, когда вы разошлись?

— Это вопрос ко мне или к Стелле?

Грейс отложила блокнот.

— Возможны осложнения. Вероятно, нам стоит снова подумать о совместных сеансах. Давайте обсудим это при нашей следующей встрече. А пока скажите: почему вы согласились пойти на вечеринку?

Джордж откинулся на спинку кресла.

— Ради ее родителей. Когда-то я был членом их семьи. Это их последний праздник — зачем огорчать стариков? Пусть думают, что у детей жизнь складывается успешно.

— А вы приравниваете развод к неудаче.

— Они приравнивают развод к неудаче. Я к этому отношусь спокойно.

— Спокойно, — повторила Грейс. — И все же, заметьте, вы идете на семейную вечеринку с женщиной, с которой вот-вот официально разведетесь. Необычное решение.

— Я совершаю добрый поступок, разве нет? — Джордж перестал улыбаться. — Родные Стеллы — хорошие люди, хоть и слегка сумасшедшие. Почему бы их не порадовать? Понимаете?

Грейс покачала головой.

— Это последняя вечеринка. У Маргарет — так зовут мать Стеллы — рак в поздней стадии, и скоро начнется лечение. Хотя вся семья старательно избегает неприятной темы, словно никто не верит в выздоровление. Маргарет и отец Стеллы, Томми, придают празднику большое значение.

— А вы подумали, как сможете продержаться в течение вечеринки, когда бывшие родственники станут задавать вопросы о вашей совместной жизни со Стеллой?

— Никто не будет задавать вопросов.

— Когда люди беседуют, они часто задают вопросы.

— Но не интересуются ответами. Так что все в порядке.

Грейс, соглашаясь, улыбнулась.

— Но неискренность часто может вызывать дискомфорт, что неожиданно повышает уровень тревожности. Вы не боитесь, что такое случится с вами?

— Я просто буду напоминать себе, что оказываю прощальную услугу Маргарет и Томми. На тридцатый день рождения Стеллы они подарили нам годовую подписку на канал «Скай», а Томми примерно в то же время подключил нам новую посудомоечную машину. Единственное: когда я согласился выполнить просьбу Стеллы, то не подумал о Нэ…

Черт!

— О чем?

Джордж глубоко, наигранно вздохнул.

— Да так…

— Вы что-то скрываете от меня?

Он быстро потер штанину.

— Нет, ничего не скрываю.

— Судя по вашему виду, вы очень волнуетесь.

— У меня нет причин испытывать чувство вины. Никаких.

Часы тикали.

— Так о чем же вы думаете?

Джордж беспокойно провел рукой по шее.

— О разрыве со Стеллой.

— И что именно вызывает у вас чувство вины?

— В том-то все и дело: мне не в чем себя упрекнуть. Это целиком вина Стеллы. — Джордж протянул вперед руку. — Ну ладно, я понимаю, что не только она виновата. — Он снова почесал шею. — Но как минимум на семьдесят процентов, а в конце наших отношений и на все девяносто.

Грейс отложила ручку.

— Это не тест. Не мне решать, почему распались ваши отношения. Здесь вы можете безопасно говорить о своих чувствах, чтобы проанализировать их и жить дальше.

— Конечно, — сказал Джордж. — Я это знаю.

— Поэтому давайте побеседуем о чувстве вины. О чем вы думаете? — Психолог сделала свою выразительную паузу.

Джордж поднял голову. Он не мог посмотреть ей в глаза.

— У меня такое ощущение, будто вы меня осуждаете.

— В этом кабинете вы должны испытывать противоположные чувства.

— Мне кажется, что вы встали на сторону Стеллы.

— Правда?

— Нет. — Джордж помолчал. — Я просто не хочу рассказывать вам, что сделал.

Грейс ждала.

Он вздохнул.

— Я начал встречаться с другой женщиной.

Грейс не отвела взгляд.

— Хорошо, что вы доверились мне. Это важно.

— Я чувствую себя так, словно изменяю Стелле.

— Напрасно. Ведь вы разъехались несколько месяцев назад.

— И потому это очень раздражает. — Джордж уставился в ковер. Он ждал.

— Расскажите мне о своей новой подруге. Как вы к ней относитесь?

— Ее зовут Нэнси. Мы пересеклись на сайте знакомств, и она довольно милая. Даже очаровательная. Но все произошло случайно, я понимаю, что еще слишком рано.

— Это вовсе не случайно.

— Вы не верите в случайность? — Джордж снисходительно покачал головой. — Это что, фрейдистский подход?

— Не случайно же вы зарегистрировались на сайте знакомств.

Он перестал качать головой.

— Если только вы не искали знакомств на стороне раньше, когда были мужем Стеллы.

— Нет! — От возмущения Джордж даже выпрямился. — Что вы, Грейс!

— Здесь вам следует быть искренним.

— Я завел свой профиль несколько недель назад, уже после того, как мы расстались, поскольку мои друзья по уши в работе и в заботах о детях, а я скучал во время каникул. Я просто болтался в одиночестве и жалел себя. Заняться было нечем, телика у меня нет. Конечно, я мог бы его купить… — Джордж задумчиво постучал пальцем по зубам.

— Вы начали знакомиться по интернету, потому что у вас нет телевизора.

— Бесконечно смотреть сериалы надоедает, к тому же у моего ноутбука поврежден экран. И вообще в комнате совсем не развернуться из-за дивана, который я забрал с собой из нашей бывшей квартиры. Я бы при всем желании не смог втиснуть туда телевизор.

Грейс пристально смотрела на него.

— Но вы не стремились к новым отношениям?

— Дело не в том, чтобы с кем-то встречаться, а в том, чтобы держать себя в тонусе. Когда я последний раз ходил на свидания, мы не торчали дома, а встречались в барах и ночных клубах, где грохотала музыка и разговаривать было невозможно. Все происходило иначе.

— Все?

— Все. — Джордж не хотел углубляться в подробности насчет волос на теле. — Я не спал ни с кем, кроме Стеллы, с двадцати пяти лет. Но я не хотел морочить женщинам голову. В своем профиле на сайте я поставил все галочки, говорящие о том, что я не ищу серьезных отношений, и намеренно создал себе образ поверхностного говнюка.

Грейс кивнула.

— Вы честно обозначили свои намерения. И что случилось?

Джордж откинулся в кресле.

— Нэнси прислала мне пару сообщений. Мы встретились в баре, и я сразу рассказал о недавнем разрыве с женой. Объяснил, что ищу кратковременную связь, и она ответила: ее такое положение вещей устраивает, — это все, что я хотел услышать. А потом я подумал: почему бы не встретиться с ней снова? Нэнси симпатичная и веселая женщина, а мне все равно нечего было делать в среду вечером в своей тесной комнате без телевизора.

— И что вас беспокоит?

— Чувство вины.

— Почему?

— Я хочу, чтобы все было проще. — Джордж задумчиво царапал щеку. — Может, стоило купить телик?

— Вероятно, в ближайшее время просто вам не будет. А Нэнси точно знает, что вы не настроены на длительные отношения?

— По-вашему, я должен проявить эгоизм?

— Я спрашиваю, почему вы испытываете вину, встречаясь с ней, когда вы четко заявили о своих намерениях.

Джордж раздраженно поерзал в кресле.

— Ей почти сорок лет. Нельзя водить женщину за нос, особенно если она демонстрирует понимание и не торопит вас, но в то же время слишком крепко прижимает к себе детей своих подруг. — Он поменял положение. — Я думал, вы посоветуете мне не спешить ввязываться в новые отношения, а сначала оправиться от развода.

— Я хочу повернуть ситуацию иначе, чтобы вы смогли посмотреть на нее под другим углом.

— А, значит, вы все-таки меня осуждаете! Грейс не ответила.

— Извините, я просто хочу быть хорошим человеком. Это все, что мне осталось.

— А если такого понятия, как «хороший человек», не существует?

— Оно должно существовать.Иначе… — Джордж услышал, как голос у него сорвался на фальцет, — что мне делать?

4

Это была превосходная идея — на пенсии устроиться работать в супермаркет, подумал Томми, петляя по отделу сезонных товаров с коробкой свечей, ароматизированных лимонным сорго, в руках.

Он хотел заняться менее утомительной деятельностью, но не готов был уходить на покой. Томми знал, что продать семейный магазин будет трудно, но понимал также, что никто из детей — ни Хелен, ни Пит, ни Стелла — не пожелает перенять у него эстафету. Однако полностью избавиться от магазина казалось очень уж радикальным решением.

И потом вдруг возник идеальный компромисс. Нейтана, мужа Хелен, сократили, и он искал работу. Таким образом Томми сумел оставить унаследованный от отца магазин в семье, передав его Нейтану в надежде, что однажды тот вручит ключи от него своим детям. Совершенно необходимо, чтобы магазин пережил Томми — ведь это дело жизни двух поколений Фоев.

И вот Томми стал подсобным рабочим в супермаркете и по-прежнему использовал свой опыт, чтобы помогать посетителям, расхаживая по проходам в красивой униформе с большими карманами: веселенький бейдж на груди, и никакой тебе нервотрепки.

Какой-то мужчина толкнул к Томми свою тележку:

— А где у вас тут печеная фасоль?

— Пятая секция. — Томми повел рукой. — Посередине слева, между зеленым горошком и консервированными томатами.

Он присел, открыл коробку со свечами и стал аккуратно расставлять их на полке этикетками вперед.

Торопливыми шагами приблизилась другая покупательница:

— Не подскажете, где найти йогурты?

— Секция тринадцать. Там в конце выставлены упаковки по акции: три по цене двух. Не пропустите.

Женщина улыбнулась:

— Спасибо.

Он кивнул и продолжил расставлять свечи.

— Томми! — Подошла Ванесса, заместитель заведующего. — Можно вас на минутку?

Томми подавил вздох, переводя взгляд с коробки со свечами на начальницу.

— Сейчас?

— Да, — ответила Ванесса, — прямо сейчас.

Томми проследовал за ней в подсобное помещение, и они оба сели на низкие мягкие стулья. В углу гудел торговый автомат для сотрудников.

— Как дела? — Ванесса закинула ногу на ногу. — Как вы освоились?

Томми просиял:

— Все хорошо.

— А как насчет работы с посетителями?

— Они, кажется, всем довольны.

— Боюсь даже вам сказать… — «И нисколько она не выглядит испуганной», — подумал Томми. — От клиентов поступают жалобы.

Томми немного увлекся своими мыслями, так что до него не сразу дошел истинный смысл ее слов. Сообразив наконец, о чем речь, он перестал улыбаться и сел прямо.

— Томми, вы удивлены тем, что я сказала?

Старик оправил передник.

— Я просто не могу поверить.

Ванесса заглянула в блокнот.

— Одна женщина спросила у вас, где найти жаровню для барбекю, и вы ответили: «Вы собираетесь сами нести такую тяжелую вещь? Неужели у вас нет сильного мужчины, чтобы помочь?»

— Я просто проявил доброжелательность.

— Ей это не понравилось.

— Я выразил ей сочувствие! Я не намекал, что она не может найти мужчину! На самом деле она была довольно привлекательная, может быть, немного полновата, но с очень приветливым лицом.

У Ванессы дернулись губы.

— Другая покупательница пожаловалась, что вы сказали ей: «Выше нос, может, еще обойдется». Вы помните это?

— Нет, — ответил Томми, — что-то не припомню. Ванесса чуть помолчала.

— Но я часто такое говорю. — Он пожал плечами. — Если это молодая блондинка, которая искала безглютеновый хлеб на прошлой неделе, то она казалась издерганной, да еще и дочка изводила ее капризами. Я просто хотел ее подбодрить.

Начальница нахмурилась и переспросила:

— Вы часто такое говорите? Кому?

— Грустным женщинам! Некоторые девушки выглядят так, словно несут на плечах все тяготы мира.

— Всегда только женщинам?

Томми наморщил лоб.

— Будет странно, если я стану заигрывать с мужчинами, не так ли?

— Пожалуйста, больше не надо.

— Быть приветливым с покупателями?

— Произносить реплики, которые могут их обидеть.

— Но кто же обидится на такие невинные фразы? Ванесса показала рукой в сторону торгового зала. — Люди. Например, я.

Томми удивленно уставился на нее. Он был так поражен, что лишился дара речи.

* * *

— Это уж слишком, — говорил Томми тем же вечером, глядя на Маргарет поверх дымящихся тарелок с куриным карри. — Куда катится мир, если нельзя посоветовать девушке улыбаться, чтобы выглядеть симпатичнее?

Маргарет покачала головой.

— Молодежь теперь как будто нарочно ищет повод для раздражения.

— Я никогда не имел в виду ничего дурного, — добавил Томми.

— Разумеется, нет, — сказала Маргарет. — Вот тебе и интернет. Он совершенно меняет людей.

— Знаешь что, — Томми подцепил на вилку кусок курицы, — я больше не буду помогать женщинам донести сумки до машины. Сколько бы детей на них ни висело. Сколько бы жаровен и багетов они ни тащили.

Маргарет покачала головой.

— И я тебя не виню.

Томми оторвал кусок лепешки наан.

— А тебе делают такие замечания в магазине? Теперь, когда Нейтан управляет им, он указывает тебе, как разговаривать с клиентами?

Жена не ответила.

— Как сегодня дела в магазине? — в конце концов поинтересовался Томми. — Дверь все еще туго открывается?

Маргарет положила нож и вилку.

Он нахмурился:

— Что такое?

— Томми, — она выразительно посмотрела на мужа, — пожалуйста, перестань все время спрашивать меня, как мне работается в магазине.

— А что тут плохого?

— Это совершенно непродуктивно. Нужно идти дальше.

Томми опустил глаза.

— Да, ты права.

Но Маргарет понимала, что он расстроен: когда Томми сунул Голди под стол кусок лепешки, она притворилась, будто не заметила.

При поддержке Маргарет Томми постепенно оправился от потрясения. В следующие несколько дней он объяснял покупателям, где продаются яйца или анчоусы, серьезно и без комментариев, а увидев приближавшуюся Ванессу в деловом платье без рукавов, спешил спрятаться в секции с холодильниками, пока опасность не миновала.

Но в среду утром, когда Томми после вдохновляющей на трудовые подвиги летучки раскрывал коробку с бананами, к нему подошел светловолосый мужчина в бриджах.

— Я ищу соевый соус, и мне очень некогда. Томми встал.

— Пойдемте, я покажу, где это.

Они бок о бок пошли по магазину.

— Я уже смотрел в отделе уксусов и на полках с томатным пюре, но не нашел, — сказал блондин.

— Соевый соус в этнической секции.

Мужчина нахмурился:

— В этнической секции?

Томми улыбнулся:

— Да.

Блондин остановился.

— Вы имеете в виду продукты народов мира?

— Именно. Восьмая секция, — Томми замедлил шаг. — Думаю, дальше вы найдете?

Покупатель молча смотрел на него.

— Вон туда. — Томми показал рукой направление и подождал. — Вы вроде бы говорили, что спешите.

Мужчина вдруг повысил голос:

— Кто-нибудь слышал это? — Он стал крутить головой по сторонам, словно обращаясь к другим покупателям. — Этот человек только что сказал мне идти в «этническую секцию»!

Люди проходили мимо, некоторые, не останавливаясь, поворачивали голову к блондину.

— Так ведь соевый соус! — Томми посмотрел вокруг, желая, чтобы кто-нибудь рассудил их, и помахал темнокожему мужчине с дредами: — Можно ведь сказать «этническая секция» про полки, на которых стоит соевый соус?

Человек с дредами покачал головой:

— Братан, мне нужен томатный суп.

Блондин заморгал, обозвал Томми:

— Мудила неотесанный, — и подошел к ближайшему сотруднику магазина, кем, к несчастью, оказалась Ванесса.

Вот черт. Томми как чувствовал, что рано вылезать из холодильной секции.

Он беспомощно наблюдал, как скандалист говорит с Ванессой, зыркая в его сторону и указывая на него пальцем.

Томми поправил передник.

И еще раз.

Блондин, укоризненно качая головой, удалился. Томми сразу подошел к Ванессе.

— Прежде чем вы что-нибудь скажете, хочу вас предупредить, что этот человек во мне ошибся.

Мой зять Джордж — иранец. Наполовину, — поправился он. — Ну, он из Хартфордшира и говорит так, словно он из сериала «Жители Ист-Энда», короче с акцентом, тут все сложно. Но все равно нас это не смущает. Мы даже рады.

Ванесса смотрела Томми в глаза.

— Это уже не первый раз.

— Я был любезен.

— И что из этого вышло? — спросила начальница ровным голосом.

Это был сарказм? Томми сунул руки в карман фартука.

— Я должна тщательно продумать наши дальнейшие действия, — с непроницаемым менеджерским лицом произнесла Ванесса. — Мы не можем допустить, чтобы наши сотрудники ставили посетителей в неловкое положение.

— Я не сделал ничего плохого! И у меня огромный опыт продажи бакалеи!

— В ваших знаниях мы не сомневаемся.

— Кто это «мы»?

— Я неоднократно просила вас быть осторожнее в разговорах с покупателями, и вот мы снова обсуждаем тот же вопрос.

— Мы ничего не обсуждаем. — Томми поводил руками в карманах. — Это вы обсуждаете.

— Мне придется последовать совету и принять дисциплинарные меры.

Томми, не вынимая рук из кармана фартука, сцепил пальцы.

— Дисциплинарные меры? Притом что я работающий пенсионер? — Он жестами пытался выразить свое недоумение, поднимая ткань кармана вверх и вниз.

Ванесса ничего не ответила.

— Смеху подобно. — Томми глотнул воздуха. — Если вам не нужны мои навыки, я уволюсь.

Он ожидал, что начальница выразит сожаление и отчаяние.

Но не дождался.

— Если у вас такое настроение по утрам, то, пожалуйста, изложите его в письменном виде.

Томми часто заморгал.

— Мы ценим наших старших коллег и их многолетний опыт, — мягко проговорила заместитель заведующего. Обманчиво мягко, подумал Томми. — Но вы должны придерживаться наших корпоративных ценностей.

Томми издал что-то среднее между шмыганьем и кашлем.

— Независимо от того, что думаю я лично, — продолжала Ванесса, — неужели вы не понимаете, что нельзя оскорблять клиентов?

— Но большинство посетителей любят поболтать со мной, им нравятся мои шутки!

— Однако, когда дело касается пола и расы, вы позволяете себе неполиткорректные высказывания. Видели, что в последнее время люди пишут на сайте?

Томми сжал губы и удалился.

Он не удостоил этот вопрос ответом.

* * *

Томми твердо решил не говорить Маргарет, как прошел день. Он обязан защищать ее от всех бед в мире.

К сожалению, не успела жена накрыть на стол, как он, сам того не желая, захлебываясь словами, рассказал ей о случившемся.

— Я просто не понимаю. — Томми уронил голову на руки. — Совершенно не понимаю, в чем я провинился.

— Полный абсурд. — Маргарет вынула ножи и вилки из ящика стола. — Никто не справился бы с этой работой лучше тебя. Никто.

— Я чувствую себя бесполезным.

— Напрасно.

— Они хотят избавиться от меня.

— Не переживай так, дорогой.

Томми поднял голову и взглянул на жену:

— Но как я могу относиться к этому спокойно?

Маргарет решительно накрывала на стол, звеня ложками и вилками.

— Мир теперь живет по новым правилам, нравится нам это или нет.

— В моем магазине такого никогда не было, — вздохнул Томми. — Там я чувствовал себя как рыба в воде. Я сам устанавливал правила, и никто не жаловался.

Маргарет утешительно похлопала его по руке.

— Не позволяй им выбить тебя из колеи. Неважно, что они думают. Ты хороший человек, и это самое главное.

Через три дня Томми получил по электронной почте письмо:

Дорогой Томми!

Рекомендуем Вам незамедлительно начать посещать тренинг «Этнокультурные различия». Просим Вас связаться с нами по адресу trainingadmin@groceryfresh. com, чтобы зарезервировать место на ближайшем семинаре.

Чтобы помочь Вам систематически развиваться, Вам также будет выдана книга Э. С. Крэнборна «Признай различия».

После завершения тренинга Вас пригласят на встречу с Вашим куратором, который решит, требуется ли Вам дальнейшее обучение в данной области.

Ваше участие в упомянутом тренинге обязательно. Просим Вас иметь в виду, что неявка на семинар в течение месяца начиная с сегодняшнего дня или дальнейшее пренебрежение кодексом корпоративной этики повлечет за собой меры дисциплинарного воздействия.

С уважением,

отдел кадров

5 

Маргарет натирала морковь, когда на кухню ворвался Томми и сунул ей под нос лист бумаги.

Маргарет отложила нож и потянулась за очками для чтения. Надев их, она медленно, с плохим предчувствием развернула бумагу.

Уважаемые господа!

Благодарю вас за приглашение на вышеназванный тренинг «Этнокультурные различия», однако вынужден отказаться.

Я не одобряю эту идею и не буду посещать семинары.

Подобного рода курсы являются напрасной тратой средств супермаркета. Я достаточно открыт изменениям, происходящим в мире, и не обязан доказывать это Ванессе или кому бы то ни было другому.

Мой сын — гомосексуал ист. У меня есть дочери. Мой зять наполовину иранец. Ваше предположение, будто мне требуется тренинг, чтобы общаться с людьми разных предпочтений и наций, наносит оскорбление мне и моей семье.

Убедительно прошу не присылать мне экземпляр книги Э. С. Крэнборна «Признай различия». Если я его все-таки получу, то отошлю назад.

Это мое окончательное решение по данному вопросу.

Если вам заблагорассудится принять его как заявление об увольнении, что ж, так тому и быть. Я предложу свои знания и навыки другому супермаркету, где, при моем многолетнем опыте работы в бакалейном магазине, меня примут с распростертыми объятиями.

Искренне ваш,

Томми Фой

Маргарет опустила письмо и сняла очки.

Томми тяжело дышал, словно только что грузил тяжелые ящики.

— Что скажешь?

— Я не пойму, ты считаешь это игрой? — Маргарет глянула на письмо, затем посмотрела на мужа. — Черт с ними, сходи ты на этот тренинг. Будь выше.

— Это невозможно.

— Но ведь они ясно дали понять, что в противном случае тебя вышвырнут с работы. А тебе там нравится.

— Они загнали меня в угол. — Томми почти задыхался. — А что ты думаешь о письме?

— Ты уже отослал его?

— Да.

— То есть бросил в почтовый ящик?

— Конечно.

Маргарет отложила бумагу и очки.

— Ты хорошо написал.

Томми неожиданно обнял ее сзади. Это было порывистое объятие, выражающее сильное волнение, расстройство, неизбежность и все то, чего Маргарет не хотела бы чувствовать сейчас в супружеской ласке.

Отпустив жену, Томми стал торопливо подниматься по лестнице.

Маргарет оттолкнула терку и пошла в гостиную, чтобы выглянуть на улицу.

Через дорогу человек в комбинезоне заканчивал возиться с вывеской нового магазина. Маргарет знала, что такой день придет, но почему именно сегодня — за неделю до вечеринки?

Это задело бы Томми, даже если бы он не переживал из-за неприятностей в супермаркете.

Зять не отличался тактичностью. Нейтану следовало принять во внимание чувства тестя. Почему Хелен его не остановила? Она ведь знает, что отец очень ранимый человек. О чем они только думали?

В любую минуту Томми увидит новенькую вывеску, и…

С лестницы раздался грохот торопливых шагов.

— Нейтан меняет название нашего магазина!

Да как он смеет!

— Успокойся, Томми.

Муж стоял в дверном проеме; сзади, как всегда, медленно тащилась Голди.

— Мало ему того, что он завел новомодную кофемашину, поставил столики и начал продавать гречку. Теперь там нельзя купить даже туалетную бумагу, не говоря уже о заварном креме. Но магазин семьдесят лет, с тех пор как отец открыл его, назывался «Бакалея на Коул-стрит». Нейтан не имеет права менять его имя.

Маргарет положила руку на плечо Томми.

— И какая отвратительная вывеска в псевдо-французском стиле: «А-ля Jardin»! Что еще за аля-улю? Чем ему не угодило старое название? Нет, это просто невозможно.

— Но ведь теперь это его магазин, Томми. Мы отдали Нейтану свой бизнес, и он может называть заведение, как ему нравится. И я думаю, что имеется в виду «Le Jardin^[2]».

— Да кем он себя возомнил? Шарлем Азнавуром? Джо Дассеном?

Маргарет поджала губы. Когда они с Томми переехали в дом напротив магазина, она не подумала о том, какую роль сыграет такое соседство, если они уйдут на пенсию. Глупо было надеяться, что можно жить рядом с тем местом, куда вложил так много сил, и не обращать на него внимания, когда порой, сидя перед телевизором в гостиной, слышишь звяканье колокольчика над входной дверью.

— Неужели это название не кажется тебе ужасным? А ты видела чипсы, которые Нейтан теперь продает? По четыре пятьдесят пачка!

— Ты уже изучаешь ассортимент, Томми? Мы ведь это обсуждали — не трави себе душу.

— Я гулял с Голди, и она рвалась с поводка, хотела войти. Ей трудно: она не понимает, почему больше нельзя заходить в магазин. — Томми наклонился и погладил собаке уши. — Всю жизнь это было ее любимое место, и теперь она в растерянности.

Маргарет ничего не ответила.

— Кроме того, чтобы узнать про чипсы, заходить внутрь вовсе не обязательно: они выставлены в поющей и пляшущей витрине и освещены ярче, чем рождественская елка. Четыре пятьдесят! — повторил Томми. — Уму непостижимо!

— Нейтан говорит, что они предназначаются для особых случаев.

— Какой дурак выложит за чипсы такие деньги?

— Однако их покупают. — Маргарет мягко положила ладонь на руку мужа. — Естественно, Нейтан хочет внести свой вклад. Помнишь, как ты в первую очередь переместил прилавок?

Но Томми ее не слушал.

— Я оказал Нейтану услугу, передав ему свой бизнес, но я не разрешал менять магазин до неузнаваемости.

Маргарет погладила мужа по спине.

В каком-то смысле это была ее вина — как и всегда. Прошлой зимой Хелен рассказала ей, что Нейтан попал под сокращение в своем агентстве недвижимости, а Томми в это время начал жаловаться, что больше не может так много трудиться и хотел бы перейти на более щадящую работу. И Маргарет предложила убить сразу двух зайцев.

Идея всем показалась превосходной. Нейтан записался на курсы розничной торговли, где узнал о реновации, исследованиях рынка по демографическим группам, лучших показателях доходности при ориентации на более состоятельные группы населения, и, с точки зрения Маргарет, пуще прежнего был похож на риелтора.

Но Маргарет не предвидела конфликт в супермаркете, так же как и смену названия магазина.

В самом деле, что еще за «Le Jardin»?

— Именно потому ты и должен отступить. Подобным бизнесом может управлять только один человек. А вы — два альфа-самца, сцепившиеся рогами.

Томми взял жену за руку и погладил ее кожу большим пальцем.

— Я все еще альфа? Даже сейчас?

— Конечно. Такова твоя природа, это не проходит.

* * *

На следующий день Томми бесцельно слонялся по дому и производил на удивление много шума. По раздававшимся время от времени сверху звукам елозящего по полу стула Маргарет предположила, что муж снова принялся за давнишнюю затею — проверял на сайте «Советы путешественникам» информацию о каждом ресторане, который когда-либо посещал, и каждом отеле, где хоть раз останавливался.

Только бы он снова не стал писать в местный муниципалитет — это всегда заканчивалось плохо.

Через некоторое время Томми спустился на первый этаж к чаю.

— На вечеринке я хочу попросить Нейтана взять меня на работу.

— Не надо, — автоматически ответила Маргарет. — Помнишь, что я говорила про альфа-самцов?

Он кивнул.

— Пойду выгуляю Голди.

— Думаешь, стоит? — Маргарет посмотрела за спину Томми, где сидела их ослабевшая, мучимая артритом собака. — Похоже, задние лапы у нее совсем отказывают.

Но Томми все равно схватил куртку и повел Голди гулять.

Зазвонили напольные часы.

Теперь, когда муж освободил кабинет, Маргарет поднялась туда и, надев очки для чтения, стала листать брошюру «Вечеринки с детективом: Самое полное руководство для организатора». Жаль, что в книжке ничего не говорилось о том, как поступить с непрестанно звонящими мобильными телефонами, и Маргарет понимала, что придется импровизировать.

Она уже сделала все по списку: сочинила сценарий, описала характеры персонажей (обнаружив, что ей хорошо удаются подробности), даже составила рекомендации для гостей, во что одеться. Конечно, она могла купить готовую детективную историю, но зачем, если можно самостоятельно придумать увлекательный сюжет?

В конце концов, это будет не простая вечеринка. Маргарет отперла секретер, достала из нижнего ящика свой ноутбук и проверила письма от приглашенных с подтверждением визита, хотя уже знала, кто не ответил. От Джорджа и Стеллы тоже все еще не было ни слова: младшая дочь не отличалась обязательностью.

Маргарет покачала головой и открыла телефонную книжку. Она никогда не помнила номера мобильных. Эти длинные новые номера, начинающиеся на 07, никак не удержишь в голове, не то что старые стационарные…

Маргарет остановила себя, намеренно оборвав поток мыслей, который считала старушечьим, и вместо этого набрала мобильный номер Стеллы (довольно запоминающийся).

Послышалось несколько гудков, телефон Стеллы уже переключался на голосовую почту, и Маргарет кашлянула, собираясь оставить сообщение, но дочь вдруг взяла трубку:

— Привет, мама! Все хорошо?

Маргарет замаскировала растерянность из-за неожиданности резким тоном.

— Я просматривала список гостей и не нашла от тебя ответа на приглашение.

— Оно, наверно, где-то затерялось, а может, я и не отправляла. — Маргарет вздохнула. — Что бы там ни было в твоем списке, мы придем. Я ни за что не пропущу такое мероприятие.

— А Джордж?

Молчание.

— Он ждет не дождется этого дня.

— Вы прочитали то, что я вам отдала? Подготовились к своим ролям?

— Разумеется. Мы же знаем, что все хорошие вечеринки требуют тщательной подготовки.

Маргарет прищурилась. Это что, сарказм?

— Ты правда сама это сочинила?

— Конечно.

Длинная пауза.

— Много будет народу? — поинтересовалась Стелла.

— В основном соседи и старые друзья. На всех ролей не хватило, так что многим гостям придется быть детективами. А их отпрыски будут развлекаться самостоятельно в саду или помогать родителям. Но ничего страшного — дети ведь умеют себя занять, правда?

— Полагаю, да, — ответила Стелла.

— Кстати, придет Адель и приведет с собой Скотта.

— А кто это, Скотт?

— Ну, ты его знаешь — сын Адель, тот, что скупает недвижимость. Сейчас он живет в доме с пятью спальнями в Дидсбери^[3] и перестраивает подвал под жилое помещение, хотя соседи протестуют. Сочувствую им. Кому нужно больше пяти спален? Помнишь его? В детстве вы вместе играли в песочнице. Его жена держит магазин модной одежды для детей на Бертон-роуд.

Стелла не ответила.

— Вы еще ездили на велосипедах, пристроив на спину тазики для стирки, и изображали из себя черепашек-ниндзя.

— Ах да, конечно… А что Скотт забыл на твоей вечеринке?

— Он сопровождает мать — это очень трогательно. К тому же ему теперь принадлежит здание нашего магазина. Он выкупил у предыдущего владельца всю Коул-стрит и окрестности.

Стелла ничего не сказала.

Маргарет тоже помолчала.

— А твоя сестра приготовит свои фирменные конвертики с лососем.

— Кто бы сомневался. Какая молодец.

Маргарет прищурилась.

— Мы, разумеется, заказали доставку закусок…

— Надо же.

— …но, если ты хочешь принести свое коронное блюдо, я не возражаю.

— Спасибо, мама. У меня нет коронного блюда.

— Я просто хотела дать тебе возможность похвастаться своими кулинарными способностями.

— А Питу ты тоже предоставишь такой шанс или только нам с Хелен?

А это разумно, подумала Маргарет.

— Считаешь, Пит захочет что-то приготовить?

— Нет, просто интересуюсь.

Маргарет задумалась. Может, нужно и Питу предложить внести свой вклад? В конце концов, ее сын гей — очаровательно и современно, не так ли? Правда, это несколько размывает правила. Она собиралась назначить Пита главным по бару — бросать в бокалы кубики льда и ломтики лимона; может быть, отправить его за дополнительными садовыми стульями в подвал. Но надо ли попросить его что-то приготовить?

И Маргарет решила поинтересоваться у сына, за что он хотел бы отвечать на вечеринке. Пусть сам выберет, какие обязанности ему по душе — мужские или женские.

— Нужно что-нибудь принести? — спросила Стелла. — Я имею в виду из «Теско» или даже «Маркса и Спенсера». Я готова раскошелиться ради вашего юбилея, мама.

— Нет, спасибо, — чинно ответила Маргарет. — Если нам понадобится еда, то мы купим ее в нашем магазине.

— В «Le Jardin»? — В голосе Стеллы слышались то ли вопрос, то ли насмешка, даже издевка.

— Да, — твердо произнесла Маргарет. — Именно там.

Она попрощалась и повесила трубку, размышляя, почему у нее никогда не получается нормального разговора с младшей дочерью — та всегда ершится.

Затем Маргарет позвонила Питу. Он не взял трубку, но это же понятно: мальчик был настолько занят работой со своими лондонскими инвестициями — так она называла про себя его занятие, хотя не знала даже подробностей его деятельности, — что мать и не ожидала от него официального ответа на приглашение. К тому же он уже сказал ей: «Буду обязательно, мама».

Маргарет поставила галочку в графе «Подтверждение», затем помедлила над графой «Спутники» и написала вопросительный знак. Она надеялась однажды и там поставить галочку. И тогда, может быть… Говорят, мать на однополых свадьбах почитают как королеву. Не то чтобы она представляла бракосочетание Пита… Он был неулыбчивый, с ничем не примечательной внешностью, и Маргарет переживала, что по этой причине сын останется холостяком. Глядя на него — толстеющего в талии, всегда в вытянутых джинсах и застиранных фуфайках, — никто бы не подумал, будто он гей.

Пит в своем роде был так же непостижим, как Стелла. Так что, слава богу, хоть Хелен лишена причуд — старшую дочь, единственную из троих детей оставшуюся в Манчестере, Маргарет, по крайней мере, понимала.

Возможно, это связано с разницей поколений: Хелен скоро исполнится сорок; вероятно, она выросла до того, как жизнь кардинально изменилась.

Затем Маргарет позвонила Хелен.

— Как дела, мама? — приветливо поинтересовалась дочь. — Готовишься к вечеринке?

— Все по плану. Пытаюсь собрать ответы с подтверждением визита, но ты же знаешь, как невнимательно теперь к этому относятся. — Чтобы не казаться ворчливой, Маргарет намеренно не назвала имени Стеллы. — Ты не передумала делать конвертики?

— Нет, мама, не волнуйся. Тебе чем-нибудь еще помочь?

— Не надо, так будет нечестно, ведь остальных я не привлекаю. Если только… как ты думаешь, Пит не захочет что-нибудь приготовить?

Хелен засмеялась.

— Конечно, нет! Откуда ты это взяла?

— Просто так. И, Хелен…

— Да.

— На вечеринке не упоминайте при отце о магазине.

— Хорошо. — Хелен помолчала. — Жаль, что он так переживает.

Маргарет потерла шею.

— А главное, не спрашивай его по поводу новой работы в супермаркете.

— Договорились. — Хелен снова помолчала. — Мне надо спросить у тебя или…

— Лучше не стоит.

Маргарет быстренько свернула разговор, убрала ноутбук в ящик и заперла секретер.

Нужно было сказать Хелен о положении Томми. Она бы поняла, что отцу сейчас нелегко.

Но, с другой стороны, разве может энергичная, веселая, отзывчивая Хелен, всегда безупречно владеющая собой, понять мучения отца? Ни в малейшей мере.

6

Хелен подцепила вилкой макаронину в виде ракушки и посмотрела на нее.

Нет.

Она отложила вилку и стала наблюдать за Изабель через обеденный стол.

Девочка сосредоточенно ковырялась в тарелке с макаронами. Хелен считала уравновешенность дочери поводом для беспокойства. Сидевший рядом с Изабель Чарли опустил голову и жадно загребал пасту. Мальчик на пять лет моложе, а насколько более жизнерадостный у него характер.

Хватит уже с нее таких телефонных звонков, как сегодня. Подобное не должно повториться: ни с Изабель, ни с Чарли. Вообще никогда.

— Приходите в школу, — сказал секретарь, отказавшись «уточнять причину вызова по телефону». — Мисс Кроуфорд объяснит все на месте.

Хелен повернулась к Изабель:

— Не знаешь, зачем меня завтра вызывают в школу?

Девочка подняла глаза.

Более мягким тоном Хелен спросила:

— Не будут же эти занятые люди приглашать меня просто так.

Изабель пожала плечами.

— Ты не хочешь мне сказать, что случилось?

Дочь отложила вилку:

— Вот завтра и узнаем.

Хелен прищурилась. Девочке всего десять лет, а какое самообладание! Самой Хелен тридцать девять, а она никогда в жизни не проявляла подобной сдержанности. Но потом она вспомнила совет из одной журнальной статьи: «Не надо сравнивать свое внутреннее состояние с внешним поведением других людей». Там не говорилось «в особенности с поведением своей десятилетней дочери», но, видимо, потому, что это и так совершенно очевидно.

Хелен впихнула в себя немного макарон. Они застряли в глотке, и Хелен с трудом их проглотила. Только бы Изабель снова не связалась с дурной компанией. Проблема в том, что девочка легко поддается влиянию, и нужно, чтобы это влияние было хорошим.

Изабель отодвинула стул от стола и поставила свою тарелку в посудомоечную машину.

— Люблю тебя, — сказала Хелен.

Изабель немного замедлила шаг, но потом быстро вышла из кухни и взбежала вверх по лестнице.

* * *

Когда Нейтан пришел домой, Хелен соскребла остатки пасты и поставила перед ним.

Нейтан взял вилку.

— Твой отец действует мне на нервы.

— Что? — автоматически спросила Хелен.

— Он постоянно ходит мимо магазина со своей собакой.

— По-моему, это хорошо, что он двигается.

— Утром Томми прошел туда-сюда раз пятнадцать. Могу поклясться, он силой тащил собаку.

— Да нет.

— Поводок был натянут, а лапы Голди упирались в тротуар.

Хелен вздохнула.

— Отцу нелегко: он владел магазином с двадцати лет.

Один раз он даже открыл дверь и проверил, не надо ли смазать петли, и заглянул в торговый зал, чтобы убедиться, что все холодильники хорошо закрыты. У меня появился преследователь.

— Отцу нелегко, — повторила Хелен.

— Это мне тяжело.

— Думаю, он не ожидал, что ты так рьяно бросишься все менять. А магазин теперь приносит такой хороший доход. Конечно, папе обидно.

— Нельзя же отдать человеку бизнес и сказать: «Только ничего не меняй и ни в коем случае не улучшай».

Хелен снова вздохнула. Именно так отец и поступил.

— Я посмотрю счета на этой неделе, — пообещала она. — Может, ты тактично объяснишь ему, что благодаря усовершенствованиям получаешь очень большую прибыль? Это поможет.

— Да нисколько это не поможет, — ответил Нейтан.

— Не исключено. Но я все равно посмотрю бухгалтерию.

— Не нужно. Мне бы этого не хотелось, — проговорил Нейтан.

Хелен старалась не придавать значения тому, что она раз за разом предлагала бесплатную помощь и свои профессиональные навыки, а муж то и дело отказывался.

Как так получилось, что она превратилась всего лишь в посредника, который улаживает чужие конфликты, а все настоящие дела достались другим? Ведь когда-то она подавала большие надежды и рассчитывала разбить молотком стеклянный потолок и подняться над ним, гордо оглядывая осколки вокруг.

Сама виновата. Это она, а не кто-то другой понизила свой статус — целиком отдалась воспитанию детей и перестала взбираться на карьерные высоты. Теперь Хелен готова снова покорять вершины, но такой возможности больше не представляется. Ее не воспринимают как успешного скалолаза и даже не проявляют уважения к прежним достижениям, словно никто и не помнит, что когда-то она неуклонно шла вверх.

И вот она снова обсуждает родительские обязанности.

— Меня вызвали в школу по поводу Изабель.

Нейтан поднял голову, потом снова уставился в тарелку, словно не мог оторвать глаз от пасты.

— Дети есть дети, — заметил он, глядя на макароны. — Что она натворила?

— Никто ничего не говорит. Приберегают сюрприз на завтра.

— Речь наверняка идет о какой-нибудь шутке, — в конце концов произнес муж. — Девочка просто выпускала пар.

— Да, — уронила Хелен.

— Дети есть дети, — повторил Нейтан.

— Я просто думаю, что нам нужно работать над улучшением отношений в семье, — сказала Хелен.

— Кстати, раз уж ты об этом заговорила. — Нейтан поднял глаза от тарелки. — По поводу вечеринки у твоих родителей на следующей неделе. Не возражаешь, если ты пойдешь с детьми одна? У меня совершенно нет времени.

— Ты просто не хочешь встречаться с моим отцом.

— А как бы ты чувствовала себя на моем месте? Передо мной постоянно маячит осуждающее лицо.

— Ты ведь знаешь, что это последняя вечеринка и для мамы очень важно, чтобы собралась вся семья.

— Я постараюсь прийти попозже. Мне действительно нужно разгрести кое-какие дела.

— Но тебе дали роль личного секретаря лорда Брокенхерста. Разве ты еще не заглядывал в свой конверт? Нужно надеть соответствующий наряд, выучить некоторые подсказки. Ты не можешь не прийти.

— Хорошо, я приду, но, возможно, не к началу. Твоей маме придется импровизировать. Честное слово, Хелен, у меня голова занята более серьезными вещами, чем какая-то вечеринка.

И что могла Хелен ему ответить?

— Я люблю тебя, — сказала она.

Нейтан снисходительно, словно делая одолжение, улыбнулся.

* * *

После чая Хелен поднялась в спальню и села на полу по-турецки. Поставила таймер на телефоне на три минуты и сложила руки на коленях, крутя большими и указательными пальцами.

Она закрыла глаза и вдохнула. Раз, два, три, затем выдохнула — раз, два, три.

Все хорошо. Ничего плохого. Определенно.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

Хелен одолевало волнение, в душе поднималась тревога. Но ведь все время от времени чувствуют беспокойство.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

В таких мыслях нет ничего страшного, нужно только осознать их и позволить им уплыть прочь.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

И Хелен осознавала свои мысли. Правда, они никуда не уплывали, но если осознать их глубже, то обязательно уплывут.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

Все будет хорошо. Вот почему Хелен применила свой план «Сорок на сорок», о котором вычитала в воскресном приложении. Этот список из сорока пунктов, позволяющих проверить, правильно ли идет жизнь, показался ей хорошей основой для создания собственной системы оценки.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

И она тщательно следовала плану. Медитации, похоже, помогали. Это был шестнадцатый пункт плана, после тринадцатого — принимать спирули-ну, четырнадцатого — есть больше голубики, поскольку она богата антиоксидантами, и пятнадцатого — при каждой удобной возможности говорить своим близким, что вы их любите. Хелен старалась. Хотя, когда она произносила заветную фразу в разговоре с Нейтаном или Изабель, и даже с Чарли, родные только хлопали глазами, а затем продолжали заниматься своими делами.

Хелен даже написала Стелле сообщение, в котором призналась, как высоко ее ценит, но та не удосужилась ответить. А могла бы и откликнуться: ведь Хелен так редко связывалась с сестрой.

Восемнадцатым пунктом было завести хобби, и потому Хелен вступила в книжный клуб. То есть, помимо хлопот по дому, ей теперь приходилось читать по книге в неделю. Но, конечно, это было только на пользу, поскольку чтение — приятная обязанность.

Вот черт. Хелен поняла, что перестала считать и тяжело дышит — вовсе не так, как полагается при медитации. Она выпрямила спину и снова стала крутить большими и указательными пальцами.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

Со стороны она, должно быть, выглядела как последовательница дзен-буддизма.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

Хелен попыталась не думать о завтрашнем разговоре в школе, о том, как посмотрит на нее начальница, услышав, что ей снова нужно уйти в обед. Но ведь не уволят же ее за это.

Нет. За то, что ты хорошая мать, не увольняют. Однако начальница не упустит случая выдавить из себя многозначительную улыбку: мол, чего от тебя еще ожидать? Обидно.

Ну да ладно, в конце концов, это просто визит в школу. Хелен очень, очень надеялась, что на сей раз Изабель не натворила что-нибудь ужасное.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три. Прошло уже больше трех минут. Наверно. Скоро, видимо, сработает таймер.

* * *

Учительница Изабель оперлась спиной о доску и с самым серьезным видом переплела пальцы.

— С сожалением должна вам сообщить, миссис Уитли…

— Зовите меня Хелен.

— …что нас очень беспокоит поведение Изабель. Уголки губ у Хелен дрогнули, и она с усилием продолжала улыбаться.

— Есть несколько тревожных признаков. Хелен ссутулилась на стуле.

— Ладно, давайте не будем ходить вокруг да около. Какой самый тревожный?

— Она подбросила директору записку о том, что собирается взорвать школу.

Хелен сгорбилась еще больше. Снова записки. Излюбленное развлечение Изабель. Говорят, дети теперь не вылезают из интернета, а привычки ее дочери доказывают, что это полная чушь: она прекрасно понимает, как была устроена прежняя система коммуникации.

— В наше время мы не можем игнорировать такие поступки, — заявила мисс Кроуфорд. — Да еще при нынешнем общественном климате.

— Разумеется.

— Представьте, что будет, если мы не обратим внимания на угрозу, а девочка ее осуществит.

— Совершенно с вами согласна. Такое ни в коем случае спускать нельзя.

Учительница ждала.

— Она будет строго наказана. — Хелен скрестила руки на груди. — Но, если честно, дети постоянно так развлекаются.

— Неправда.

— Серьезно? — Хелен не решалась поднять глаза. — А это действительно была Изабель?

— Она подписала записку: имя и фамилия.

Хелен хотела еще что-то спросить, но потом подумала: зачем? Она тоже знала, что это была Изабель. Ее дочь любила подбрасывать жуткие записочки.

— Кроме того, ваша дочь зациклена на этой идее, — продолжала мисс Кроуфорд. — Она спрашивала у садовника об удобрении, которое используют для производства бомб.

— Моя дочь даже кекс испечь не умеет. Она может только сделать сэндвич, если я подготовлю все ингредиенты.

— Миссис Уитли…

— А после этого мне приходится заново закручивать крышки банок и по новой укладывать хлеб в пакет.

Мисс Кроуфорд нахмурилась.

— Я не пытаюсь умалять способности Изабель, просто… она наверняка действовала не одна.

— Как раз одна, миссис Уитли. Она сидит на игровой площадке одна, всегда спокойно.

Хелен передернуло.

— У нас дома неприятности, — с презрением к себе сказала она. Изабель и не знает, как ей повезло, что у ее матери не осталось ни капли самолюбия. — У моей мамы обнаружили рак.

Хелен не хотела снова переводить Изабель в другую школу. Она уже пыталась таким образом оградить дочь от предполагаемого дурного влияния. Теперь путь в школу и из школы занимал на двадцать минут больше, а в поведении девочки ничего не изменилось.

Хелен рискнула быстро взглянуть на мисс Кроуфорд.

— Жаль это слышать, но, думаю, вы понимаете, что мы должны заботиться об интересах всех детей, — произнесла учительница.

— Конечно.

Хелен снова подняла глаза. Выражение лица у мисс Кроуфорд было не злым, но невозмутимым, справедливым, даже сочувствующим.

И как раз это хуже всего, решила Хелен.

Она встала.

— Я приму меры, подобное больше не повторится.

Мисс Кроуфорд тоже поднялась.

— Спасибо.

Они распрощались, и Хелен вышла из кабинета. Странно, что мисс Кроуфорд не спросила, какие именно меры она собирается принять, чтобы подобное не повторилось.

И слава богу, подумала Хелен, шагая по пропахшему хлоркой коридору. Потому что она понятия не имела, что делать.

* * *

По пути из школы Хелен заехала в супермаркет. Дома она бросила пакеты с едой на стол. Предстоящий вечер был омрачен непосильной задачей: до завтра надо прочитать несколько сотен страниц.

Нет. Не омрачен.

Но она должна читать по книге в неделю, поскольку дала себе такое обещание.

И нельзя больше опаздывать на заседание клуба — ей уже становится неловко.

Просто очень трудно выйти с работы вовремя, когда совещания затягиваются, поскольку коллеги готовы говорить часами. Ведь никто больше не сталкивается с гневом на удивление самоуверенной воспитательницы в детском саду, куда ходит Чарли…

Черт, совсем забыла…

Она схватила ключи и побежала назад к машине.

Автомобиль взвизгнул шинами, и Хелен завернула на парковку. Воспитательница стояла на крыльце, держа Чарли за руку.

Хелен выскочила из машины.

— Извините, пожалуйста.

— Миссис Уитли… — начала воспитательница.

— Зовите меня Хелен. — Интересно, почему все, кто собирается устроить ей головомойку, непременно обращаются к ней официально?

— Уже десять минут седьмого. Это неприемлемо.

— Совершенно с вами согласна, — ответила Хелен. — Прошу меня простить.

* * *

Несмотря на все свои усилия, Хелен взяла в руки книгу «Цена нелюбви»^[4] только в десять вечера.

К двум часам ночи она дочитала ее до середины и отложила. Напрасно, конечно, но Хелен, видимо, приболела — ее знобило, и она не могла согреться даже под пуховым одеялом.

Она выключила свет и легла рядом с крепко спящим Нейтаном, зная, что долго не сможет заснуть.

* * *

Следующим вечером члены книжного клуба сидели за пустым металлическим столом посередине кухни в доме организатора группы.

— Я не могла читать эпизод, в котором Кевин стреляет в одноклассников, — призналась одна женщина. — Какой ужас!

Организатор клуба, дама в длинной широкой юбке, мудро кивнула.

— А чем вызвано его поведение — природными наклонностями или воспитанием?

— Первым, — автоматически сказала Хелен.

Организаторша выразила несогласие.

— Все гораздо сложнее. Как мы можем определить, родился он таким или же стал из-за недосмотра родителей?

— Таким родился, — повторила Хелен, — к гадалке не ходи.

— Но что сделала мать, чтобы исправить ребенка? Что она могла предпринять?

Хелен потянула тонкую золотую цепочку на шее.

— Да она из кожи вон лезла, а сын ее с самогодетства ненавидел.

— Интересное мнение, Хелен. — Женщина наклонилась вперед. — Но действительно ли он ненавидел ее? А как же то время, когда Кевин болел? И как вы объясните, что он подарил матери глазной протез?

Хелен снова схватилась за цепочку: до этого места она не дочитала.

Она сама не заметила, как встала.

— Прошу прощения, мне только что написала няня. — И Хелен быстро вышла из дома, на ходу сняв плащ с вешалки.

В машине она проверила телефон. Ничего. Стелла так и не сочла нужным ответить на ее вчерашнее сообщение. Какая черствость. Ведь Хелен не покушалась на все свободное время сестры, а просто хотела поддерживать связь.

Хелен покачала головой. Эгоистка.

Она включила поворотник и отъехала от тротуара, размышляя о том, как легко живется Стелле.

7

«Это мелочи, — подумала Стелла, сидя на низкой каменной ограде у дома Грейс. — Не огонь, а всего лишь дым».

Она взглянула на свой телефон. Текстовое сообщение.

Я просто хотело сказать: я очень рада, что ты есть в моей жизни.

Стелла чуть задержала взгляд на эсэмэске.

Грейс открыла дверь. Стелла убрала мобильник в сумку, поднялась вслед за психологом в рабочий кабинет, и они обе уселись в свои обычные кресла.

— Как прошла неделя? — поинтересовалась Грейс.

Предсказуемо.

— Нормально.

— Что вы думаете по поводу семейной вечеринки?

«Грейс выглядит более напряженной, чем обычно, — подумала Стелла, — какой-то настороженной».

— Ее нельзя избежать, а потому просто надо пережить, как посещение гинеколога. Хотя… — Стелла откинулась в кресле. — Мама сказала, что там будет сын ее подруги, мужчина по имени Скотт. Странные ощущения. Мы учились в одном классе, и я в юности пару раз спала с ним. Он был у меня первым. Я даже не была в него влюблена, просто он подвернулся в нужное время. Я лишилась девственности под эстрадой в парке, куда мы с ним забрались с бутылкой мартини.

— Вас беспокоит, что он придет на вечеринку?

— Ну, это немного неловко, разве нет?

— Вы испытываете к нему какие-то чувства?

— Да вы что, конечно нет. Просто я не хочу его видеть: мне будет стыдно за свое поведение в подростковом возрасте. О чем он только думал? — Стелла наморщила нос. — Хотя прошло двадцать лет, но, сколько бы я с ним ни сталкивалась, Скотт как-то странно реагирует на наши встречи — задается, задирает нос, как будто из-за того, что он видел меня голой в пятнадцать лет, между нами существует какая-то особая связь. У меня всякий раз мурашки по коже.

Грейс молчала.

— Считаете, мне пора уже перерасти это чувство?

— Я просто думаю, — Грейс постучала ручкой по блокноту, — это действительно главная тема для сегодняшнего разговора?

Она подождала ответа. Стелла пожала плечами.

— Больше вы ничего не хотите рассказать мне о вечеринке?

— Да вроде нет.

Психолог устремила на нее пронзительный взгляд.

Тикали часы.

— А как ваша семья?

«Я очень рада, что ты есть в моей жизни».

Грейс наклонилась вперед.

— Вы как будто думаете о чем-то.

Стелла закинула ногу за ногу.

— Два дня назад сестра прислала мне сообщение. Я в недоумении: раньше она никогда мне не писала.

— И что в сообщении?

— «Я очень рада, что ты есть в моей жизни». — Грейс кивнула. — Это дурной знак, да?

— В каком смысле?

— Ну, что на уме у человека, который посылает такие эсэмэски?

— Может, она просто думала о вас и отдала вам должное.

Стелла встретилась с психологом глазами.

— Ни в коем случае.

— Похоже, что сестра пытается достучаться до вас. Вы ответили?

— Конечно же, нет. Что я могу на это сказать?

— Стелла. — Грейс внезапно отложила свой блокнот. — Как, на ваш взгляд, проходят наши встречи?

Стелла удивилась столь резкой смене темы и заморгала.

— Нормально.

— По-вашему, вы извлекаете из них пользу?

Ух ты. Стелла наклонилась вперед.

— А по-вашему, нет?

— Я спросила ваше мнение. Чувствуете ли вы, что наши беседы вам помогают? Что вы можете полностью довериться мне?

Стелла не ответила.

— Я думаю, не имеет ли смысл теперь, когда вы с Джорджем разводитесь, посещать разных психологов.

Стелла сдвинулась на край кресла.

— Вы собираетесь прогнать меня, да?

— Это происходит не так.

— Меня выкинуть, а Джорджа оставить?

— Я так не сказала. Я интересуюсь вашим мнением.

Стелла попыталась беззаботно покрутиться на кресле, но кресло было не офисное, и ее попытки изобразить равнодушие провалились.

— Вы тратите свои деньги, Стелла. Так зачем же вы все еще ходите сюда?

Стелла уставилась на лежащую на столе перьевую ручку со снятым колпачком. Ей хотелось покрутить ее в руках, надеть и снова снять колпачок, только бы отвлечься от своих чувств.

— Я прихожу, потому что мне грустно. — Стелла отчаянно смотрела на ручку. — И я ищу помощи. Вряд ли у вас получится, но я питаю надежду, что вы как-то все исправите. Волшебным образом. С помощью магических вопросов.

Грейс кивнула:

— Спасибо.

Стелла снова пожала плечами.

— У вас одновременно пессимистический и нереалистично оптимистический настрой, — проговорила психолог.

— Да. — Стелла оттянула воротник джемпера. — Так и есть.

— Так зачем же вы приходите, если не верите, что я помогу?

Стелла вскинула на нее взгляд.

— Честно?

— Честно.

— Не хочу, чтобы Джордж узнал, что я бросила сеансы первой. — Стелла посмотрела на часы и встала. — Увидимся на следующей неделе.

Грейс тоже встала.

— После вечеринки, — с некоторым вызовом сказала она.

— Да.

— Семейной вечеринки.

Две женщины некоторое время глядели друг на друга.

— На которую вы идете совершенно одна, — тщательно, четко произнесла Грейс.

Стелла не смогла расшифровать какую-то странную интонацию в ее голосе.

Да и бог с ней.

— Совершенно верно. — Она глянула психологу прямо в глаза. — Увидимся после вечеринки.

8

Обходя прислоненные к стене велосипеды, Джордж взял стопку писем и стал выбирать свои. На одном из конвертов он узнал почерк Стеллы.

Интересно.

Он в жизни не получал от Стеллы писем. Сообщение о встрече с адвокатом? Нет, она бы не стала писать ему об этом, особенно после того, как он согласился на одолжение. Не такая уж она стерва.

В глубине коридора открылась дверь, и Джордж поднял глаза. Пришлось улыбнуться выходившему из своей комнаты соседу — тому самому, который ест поразительно много картофельных вафель с разными добавками и, как успел заметить Джордж, любит цитировать фильмы Тарантино.

Мужчина кивнул и повернулся, чтобы закрыть дверь.

— Нормалек?

Джордж глянул на конверт и снова поднял голову.

— Все путем, а у вас?

Сосед положил ключ в карман и протиснулся мимо Джорджа к выходу.

— Порядок.

Джордж кивнул.

— Класс.

Мужчина вышел из дома, а Джордж забрал стопку писем к себе в комнату. Бочком обошел диван, сел на кровать и открыл послание Стеллы.

Конечно, о встрече с юристами речи не было. Джордж вынул блестящий конверт поменьше со своим именем на лицевой стороне, написанным другим почерком. На обороте был приклеен стикер, где Стелла накропала:

От мамы для субботы.

Еще раз спасибо.

Сделав глубокий вдох, Джордж открыл внутренний конверт и вынул оттуда листки, похожие на рекламные проспекты, покрытые изображениями шляпы Шерлока Холмса и увеличительного стекла.

Что-то упало на пол. Джордж поднял овальный стикер, приклеенный к листку бумаги, со словами «Мистер Аулиш, дворецкий».

С дурным предчувствием прочитал Джордж первый листок:

Приглашение

Приглашаем Вас на мероприятие «Убийство в поместье Брокенхерст»!

Убийство состоится в субботу, 14 июля, в 17–00, и будет расследоваться допоздна по адресу: Манчестер, Коул-стрит, 242.

Прилагаются общие характеристики Вашего персонажа, включая форму одежды на вечеринке, а также его большую тайну и подсказки для роли! Убедительно просим Вас подготовиться заранее. Только — ш-ш-ш! — никому не сообщайте полученные сведения! Сюжет будет очень закрученный! Держите язык за зубами!

Джордж перечитал текст. Забавно: Маргарет, по-видимому, считает, что успех вечеринки зависит от количества восклицательных знаков в приглашении.

Он посмотрел следующий листок.

Вступление

Убийство в поместье Брокенхерст Автор — Маргарет Фой

У Джорджа не было времени читать эту чепуху, и он обратился к следующему листку.

Ваш персонаж Мистер Аулиш, дворецкий

Вы мистер Аулиш, дворецкий нового лорда Брокен-херста. Десять лет назад Вы служили со своим хозяином в Индии и с тех пор посвятили ему свою жизнь.

Вы преданы своему господину. После его смерти Вы рассчитываете получить существенную часть наследства.

К своим обязанностям Вы относитесь серьезно. Вы чувствуете, что люди пользуются добрым нравом хозяина, и считаете, что в особенности Агнес, горничная, допускает в общении с ним фамильярность.

Возраст персонажа: 50 лет.

Как его играть: Подобострастным, старательным, сдержанным.

Обязательные предметы костюма (просьба принести с собой): Двубортный черный жилет.

И где он найдет жилет к выходным? Не хватало еще тратиться ради этой идиотской вечеринки. Не пошла бы Маргарет куда подальше?

Джордж перевернул листок. Дальше он читать не хотел, но случайно зацепился взглядом.

Тайна персонажа: Много лет Вы тайно влюблены в леди Брокенхерст, однако никогда не выдавали своих чувств. Это было бы неподобающе, учитывая разный социальный статус и Вашу глубокую привязанность к лорду Брокенхерсту. Ваша страстная любовь останется невысказанной и невознагражденной.

Первые подсказки для роли: Между первым и вторым актом Вы должны поделиться как минимум с тремя гостями своими наблюдениями о том, что горничная Агнес в последний месяц расставила фартук по бокам.

Джордж вложил листки назад в конверт и подумал о том, что происходит в голове у Маргарет и почему он — или кто-то другой — должен заботиться о фартуке горничной.

Потом Джордж обратился к списку действующих лиц, чтобы узнать, в кого влюблен его персонаж. Так, ну и кто у нас в роли леди Брокенхерст?

Прочитав имя исполнительницы, он закрыл глаза.

Черт его дернул согласиться на просьбу бывшей жены.

9

Утром в день вечеринки Нейтан по собственному почину отвел детей в парк. Хелен, застигнутая врасплох внезапно образовавшимся свободным временем, не знала, на что его потратить, и решила заняться бухгалтерскими счетами магазина. Она поставила ноутбук на кухонный стол и загрузила файлы в свою программу учета. Глянув на экран, она оторопела.

Странно.

Сделав подсчеты на бумаге, Хелен удивленно заморгала, нахмурилась и резко отодвинула стул от стола.

Она была бухгалтером. Конечно, сейчас она работала неполный день, и, возможно, проблемы Изабель мешали ей ясно мыслить, но ведь должна же она хотя бы понимать смысл цифр? Хелен пятнадцать лет помогала родителям вести счета и разбиралась в бухгалтерских документах с закрытыми глазами.

Но тут были какие-то незнакомые ей цифры. Нужно на что-то отвлечься. Хелен отодвинула стул дальше от стола и позвонила маме.

— Да, слушаю.

— Это Хелен. Как идут приготовления к вечеринке?

— Превосходно! Твой отец сейчас стоит на стремянке и развешивает флажки.

— Сам придумал?

— Разумеется, нет, но он очень покладистый мужчина. Голди сидит под лестницей и смотрит на него, вот замечательная собака.

Хелен улыбнулась.

— Хочешь, я приеду пораньше? Чем-нибудь надо помочь?

— Мы со всем справляемся. Приезжай к пяти или к половине пятого, если хочешь заранее приготовить конвертики с лососем. И не забудь приодеть детей.

— Хорошо. Жду не дождусь.

Хелен нажала на отбой и неохотно вернулась к столу.

Она снова набрала пароль для входа в компьютер и взглянула на цифры на экране.

Все так же непостижимы.

Хелен откинулась на спинку стула.

Нейтан действительно провел в магазине коренные перемены. Но эти цифры не вписываются в балансовую ведомость. Потому что не могут же преобразования принести плоды мгновенно. Нельзя за один день изменить ассортимент и клиентуру.

По-видимому, можно.

Теперь отец оставил магазин, и там работали только мама и Нейтан, и, несмотря на то что они вроде бы сократили ассортимент, прибыль взлетела небывалым образом.

Видимо, Хелен что-то здесь упускает. Определенно.

Она встала и налила себе чашку кофе, помедлив над кофейником и долго размешивая сахар. Потом села обратно за стол, подула на горячую жидкость и снова уставилась в экран.

Ничего не изменилось.

И Хелен опять откинулась на спинку стула.

Конечно, она должна радоваться, что затеи Нейтана с продажей кунжутной пасты и чипсов за четыре с половиной фунта оправдали себя. Район облагораживается, и Нейтан молодец, что заметил это. Он поставил кофемашину и несколько столиков, чтобы повысить продажи. Заведение переквалифицировалось со сферы продаж на сферу услуг. «Наращиваем цепочку создания ценностей» — так муж называл данный процесс.

И все же Хелен должна была поверить, что в дополнение к новому ассортименту, приносящему гораздо более высокий доход, «Le Jardin» теперь продавал в среднем — она наклонилась к столу и быстро настучала цифры на калькуляторе — двести чашек капучино в день. И это притом, что за столиком всегда сидела одна и та же пожилая дама и ее воспитанная такса (которая, разумеется, кофе не заказывала).

Хлопнула входная дверь. Из коридора раздался топот резиновых сапог по деревянному полу.

— Мы вернулись! — крикнул Нейтан. Он вошел в кухню, и Хелен улыбнулась.

— Здравствуй! — приветливо поздоровалась она.

— Чарли потерял свою львиную голову.

— Бедняга.

— Но все еще ходит с хвостом. — Муж открыл холодильник. — Чем занимаешься?

Хелен уменьшила окно на экране.

— Делаю покупки через интернет.

Нейтан достал фруктовый салат и закрыл холодильник.

— У меня встреча с поставщиком, так что увидимся на вечеринке у твоих родителей.

— Не забудь свой костюм для пьесы. И, пожалуйста, постарайся не опаздывать.

— Хорошо.

Хелен проводила его взглядом.

Затем повернулась к компьютеру и неохотно увеличила окно.

Снова посмотрела на цифры.

Да нет, не может такого быть.

Она медленно закрыла ноутбук, стараясь не обращать внимания, что на щеке опять задергалась жилка.

10

Нэнси заехала на парковку и поставила машину на ручной тормоз.

Джордж склонился к подруге и поцеловал ее.

— Спасибо, что подвезла. — Он с облегчением увидел, что Нэнси не выключила двигатель. Он нервничал: двадцать минут до прибытия Стеллы — довольно хлипкий буфер.

— Напиши мне с вечеринки, ладно? — попросила Нэнси. — Ох, не нравится мне это мероприятие.

Джордж отстегнул ремень безопасности, и тот слишком резво ускользнул в гнездо, чуть не задев суетящегося пассажира пряжкой по носу.

— Понимаю. Напишу.

Нэнси положила руку ему на колено.

— Тебя не смущает эта повинность?

Джордж бросил взгляд на ручку дверцы.

— Переживу, — коротко произнес он.

Нэнси включила зажигание.

— А вот меня смущает.

— Я тебя не осуждаю. — Джордж оглянулся на дорогу. Сомнения Нэнси были понятны, но сейчас он не мог обсуждать эту тему. — Однако мы приехали. Шоу должно продолжаться. — Джордж заметил, что говорит рублеными фразами, и добавил в голос нежности: — Я тебе позвоню, ладно?

Он постарался, чтобы взгляд не был умоляющим. Крепко поцеловав Нэнси на прощание, Джордж вышел из машины.

Он уже захлопывал дверцу, когда услышал:

— Джордж!

Он попытался не морщиться.

— Что?

— Не забудь свою жилетку, — напомнила Нэнси.

— Ах да. — Джордж принужденно улыбнулся. — Точно.

Он схватил с заднего сиденья жилет, закрыл дверцу и два раза постучал по крыше машины, как делают в кино, — сигнализируя, что можно ехать.

Когда Нэнси завела мотор, он немного успокоился, а когда она отъехала, то вздохнул с облегчением. Однако полностью расслабился, только увидев, как машина включила задние фары и скрылась за поворотом.

Джордж переступил с ноги на ногу. Он не заготовил убедительной истории о том, как сюда добрался, на случай, если Стелла вдруг спросит. Накануне вечером, когда Нэнси за бокалом вина предложила подбросить его, идея показалась такой естественной.

Но он не продумал модель поведения.

Стелла называла это логистикой. Годами жена говорила: «Джордж не думает о логистике и на каждом шагу сталкивается с неожиданностями». Слова не менялись, только соотношение шутливости и раздражения.

Теперь эта фраза звучала в его собственном мозгу — какое грубое нарушение личного пространства.

С Нэнси все было совсем иначе. По-другому. Намного легче иметь партнершу, которую ты не разочаровывал тысячу раз, которая не знает, какие твои недостатки следует отметить галочкой в воображаемом списке.

Джордж взглянул на жилет. Слава богу, он вспомнил, что один из его соседей иногда по вечерам играет в ресторане на рояле.

Лишь Маргарет могла организовать вечеринку, требующую от гостей не только предварительной подготовки, но и дресс-кода.

Раздался автомобильный гудок, и рядом притормозила Стелла.

Джордж собрался с духом, открыл дверцу и шлепнулся на сиденье.

— Привет. — Недолго думая, он чмокнул жену в щеку.

— Еще раз спасибо тебе, — поблагодарила Стелла.

Она включила поворотник и снова вывернула на проезжую часть.

Джордж пристегнулся.

— Такой уж я добряк. — Фраза неожиданно для него самого прозвучала с чрезмерным самодовольством.

Стелла повернула к нему голову.

— Почему ты отказался, чтобы я забрала тебя у дома?

Джордж, успокаивая себя, коснулся кармана, где лежала электронная сигарета.

— Это трущобы, да? — продолжала Стелла. — Ты не хотел, чтобы я тебя жалела?

Он покашлял.

— Я думал, лучше сохранять здоровую дистанцию. Учитывая нашу сегодняшнюю сделку.

Стелла кивнула.

— Ясно. — Она переключила скорость. — Спасибо, что согласился.

— Ты уже благодарила. — Джордж взглянул на нее, но она смотрела на дорогу. — Ты ведь тоже сделала бы это для меня, правда?

— Надеюсь. — Стелла крепче вцепилась в руль. — А что, ты хочешь попросить меня об ответном одолжении?

— Нет.

— Слава богу. — Стелла расслабила руки. — Теперь нам нужно придумать легенду о том, что мы с тобой делали последнее время.

Джордж вынул электронную сигарету и покрутил ее в руке.

— Ужасная затея.

— Скажем, что ездили в Лондон к Джонни и Наде, ходили там в театр, — назовем какой-нибудь занюханный спектакль, который никто не станет смотреть…

— По-моему, это, наоборот, подозрительно: мы никогда не были театралами.

— Ну, тогда соврем, что посетили пару ресторанов, не вдаваясь в подробности.

Джордж невольно нахмурился.

— Думаешь, это необходимо? Мне кажется, лучше не мудрить, ничего не врать, напуская туману.

— Тебе легко говорить. — Стелла глянула на него. — Все привыкли, что ты напускаешь туману. А ко мне всегда пристают с расспросами.

— А ты попробуй: никакого актерства, никаких воображаемых выходных с воображаемыми друзьями.

— Ты уже сообщил своей маме о разводе? — спросила Стелла.

— Давно. — Джордж пососал сигарету. — А когда ты собираешься поставить в известность своих родителей?

— В более подходящее время.

— И сколько семейных праздников мне придется посетить?

— Только этот. — Стелла не смотрела на него. — А что сказала твоя мама?

Джордж ничего не ответил и поерзал на сиденье.

Стелла бегло взглянула на него:

— Что такое?

— Ничего не сказала, только издала какие-то странные звуки.

Стелла удивленно повернулась к нему.

— Что-то прошамкала.

Стелла склонила набок голову:

— Дану?

— В смысле?

— Я не думала, что твоя мама вообще обращает на меня внимание.

— Видимо, ты ей все-таки нравилась.

— Чудесно. — Стелла почесала подбородок. — Жаль, что она не показала мне этого в свое время. Я бы тогда заставляла тебя чаще ее навещать.

— В таком случае я рад, что не сказал тебе этого раньше.

Стелла фыркнула.

— Она, небось, говорила, что, мол, будь у нас дети, мы бы не развелись?

— Не обижай маму. Она не настолько бестактная.

Джордж лукавил. Мать не упомянула об этом во время первого звонка, но в следующем разговоре заметила: «А все потому, что детей нет. А ведь я предупреждала: что еще за новости — жить в браке и не заводить ребятишек? Никакой цели в жизни».

Некоторое время ехали молча. Потом Стелла сказала:

— На прошлой неделе я получила сообщение от Хелен.

— И что она хотела?

— Написала: «Я очень рада, что ты есть в моей жизни».

Джордж немного подумал и ответил:

— Круто.

Стелла села так, чтобы видеть его.

— Скажи, да?

— Ты чем-то заслужила такие чувства?

— Нет. Я в буквальном смысле ничего не делала, чтобы порадовать Хелен. Никогда в жизни.

— Круто, — повторил Джордж.

— Это не к добру, да? — спросила Стелла.

— Определенно.

— Спасибо! — Стелла стукнула по рулю. — Я поделилась этим с Грейс, но она повела себя так, словно люди каждый день пишут друг другу такие эсэмэски.

— Как твои сеансы?

— Давай не будем.

Джордж кивнул.

— Ты собираешься спросить Хелен, что значит это странное сообщение? Можешь попробовать сегодня поговорить с ней.

— И что я ей скажу? Мы теперь видимся только на похоронах.

— Хелен нормальный человек, — проговорил Джордж, — просто она другая.

— Вот именно, — ответила Стелла. — Бог знает, с чего она вдруг стала радоваться моему существованию.

Они еще помолчали. Джордж размышлял, приятное ли это молчание. Какие признаки у приятного молчания?

Джордж подумал и решил, что не испытывает неловкости. Пока.

Но ситуация может легко измениться. Лучше держаться безопасных тем.

Он повернулся к жене.

— Кто сегодня будет на вечеринке? Я знаю этих людей?

— Похоже, что мамина подруга Адель придет со своим сыном Скоттом. — Стелла постучала пальцами по рулю. — Черт ее знает зачем. Я узнала, что у него дом с пятью спальнями в Дидсбери, хотя соседи категорически против запланированной перестройки подвала под жилое помещение.

— Скотт? — Джордж попытался подобрать ему характеристику. — Это тот, которого ты ненавидишь?

— Не то чтобы ненавижу. Просто он меня раздражает. Он владелец недвижимости — работа у него такая. — Стелла наигранно поежилась. — На вопрос, чем он занимается, Скотт отвечает: «Я владелец недвижимости». Теперь ему принадлежит еще и отцовский магазин, то есть магазин Нейтана. Он арендодатель.

— Этот самый Скотт вроде лишил тебя девственности? И в нем есть особая искра?

Стелла, явно удивившись, скользнула по мужу взглядом:

— Не думала, что ты это помнишь. Да, он всегда намекает выразительным взглядом, что видел меня голой в пятнадцать лет. Тебе не кажется, что тут есть что-то нездоровое?

— Не знаю, что предписывает по такому поводу этикет, — сказал Джордж. — Я никогда не видел пятнадцатилетних девочек голыми.

А про себя подумал: «Иногда это считается недостатком, но в данном случае явно должно стать знаком почета».

Стелла переключила передачу.

— Какую роль ты играешь в пьесе?

— Дворецкого. Я предан твоему отцу и влюблен в твою мать, так что ничего из ряда вон. А ты?

— Я Агнес, румяная горничная. Когда я была юной девушкой, Брокенхерсты спасли меня от нищеты. — Стелла произнесла это на полном серье-зе. — Они нашли меня на самом дне; я пыталась обменять своего ребенка на хлеб или что-то вроде того.

— Отлично. — Джордж искал что сказать. — Я кое-что знаю о тебе. О твоем фартуке.

— Правда? И что же?

— Не помню.

— Ну и черт с ним, хотя мне действительно велено принести с собой фартук. Если мама думает, что я буду делать реверанс, то пусть отдохнет от этой мысли.

Они проехали чуть дальше по шоссе.

Стелла бросила взгляд на Джорджа. Когда она повернула шею, он заметил, что в тонкое ожерелье попал темный волос жены, и прикинул, надо ли сказать ей об этом, но решил, что не стоит.

Стелла свернула на улицу, где жили ее родители, — длинную, прямую, с частными домами постройки тридцатых годов и рядом магазинов на противоположной стороне. Вскоре она остановилась на подъездной дорожке.

Джордж обернулся, чтобы посмотреть на бывший магазин Томми. Растяжку «Под руководством нового управляющего» еще не сняли, хотя с момента передачи заведения Нейтану прошло несколько месяцев, а место вывески «Бакалея на Коул-стрит» занимала сине-зеленая табличка в деревенском стиле с вычурными, имитирующими лозу красными буквами.

В магазине было темно.

Джордж повернулся к Стелле:

— «Le Jardin»? Ужаснее названия не придумаешь. Она выключила мотор.

— Нейтан — мужик с претензиями.

Джордж осмотрел огромный стенд с модными чипсами в витрине.

— И что об этом думает твой отец?

— Я его не спрашивала, но нетрудно догадаться.

— Да уж. — Джордж всмотрелся в дом через ветровое стекло. — Долго мы можем тут отсиживаться, как ты думаешь?

— Не особо. — Стелла указала на одно из окон. — Мама нас уже заметила.

11

Джордж не думал, что ему придется снова посетить дом тестя и тещи. Даже в лучшие времена здесь не всегда было весело. Стелла тут выросла, а данное обстоятельство всегда накладывает свой отпечаток. К тому же недаром говорится, что под каждой крышей свои мыши.

Но у Джорджа сохранились и приятные воспоминания об этом месте.

Десять лет назад они ехали сюда во взятом напрокат фургоне, Стелла сидела за рулем, и они всю дорогу смеялись.

* * *

В пути Джордж извернулся на пассажирском кресле фургона так, чтобы смотреть на Стеллу.

— У меня плохое предчувствие насчет грядущего мероприятия.

Она не отрывала глаз от дороги.

— Просто ты не любишь рано вставать по утрам.

— Мебель у твоих родителей хреновая, да?

Стелла улыбнулась:

— Подозреваю, что так.

Джордж закрыл глаза.

— Ну, раз они ее выбрасывают, наверняка там что-то невероятно уродливое.

— Но нам нужно на чем-то сидеть перед телевизором. К тому же я хочу пригласить друзей. А как это сделать, если у нас нет стульев?

— Не уверен, что мы захотим усаживать гостей на ту мебель, которая не подошла даже твоим родителям. — Джордж покачал головой. — Твоя мама сама делает мыло из обмылков.

Стелла, не убирая рук с руля, покрутила плечевыми суставами.

Джордж почувствовал укол вины.

— Трудно управлять фургоном?

— У меня устали лодыжки: педали здесь туже, чем в моей машине. — Стелла глянула на него. — Я бы не отказалась, чтобы ты иногда тоже садился за руль.

— Это потому, что у тебя стройные женские ножки?

— Нет, это потому, что я не понимаю, почему, черт побери, именно я сижу за рулем фургона. Ты собираешься получать права?

Джордж пожал плечами.

— Скоро появятся самоуправляемые автомобили. Они безопаснее для окружающей среды.

— Джордж Мандани — человек, который никогда не бросает консервные банки в специальный контейнер, но заботится об окружающей среде.

— Я личность многогранная.

— Когда мы переедем, тебе придется сортировать мусор. У нас будет несколько контейнеров, так что отговорки не принимаются. — Стелла снова посмотрела на него. — И я хочу, чтобы в новой квартире мы не ссорились по пустякам.

Она помолчала, ожидая, чтобы он выразил согласие.

Джордж напрягся и без слов повернулся к ней.

— Дверцы шкафов, — твердо произнесла Стелла.

— Что «дверцы шкафов»?

— Я хочу, чтобы ты задвигал все ящики и закрывал все дверцы шкафов. Каждый раз.

— Странные вещи ты говоришь.

— Я заметила, — Стелла повела рукой, — что ты никогда не закрываешь шкафы. — Она уверенно кивнула. — Я не желаю жить в доме с открытыми шкафами. Не улыбайся и не игнорируй меня. — Она чуть повернулась в кресле, чтобы посмотреть на него. — Джордж, я серьезно. Это действует мне на нервы. Поверь, твоя жизнь будет легче, если ты станешь задвигать ящики. Это совсем нетрудно: открыл, достал что надо… — Стелла одной рукой изобразила, как выдвигает воображаемый ящик, — и снова закрыл.

Она еще несколько раз продемонстрировала, как открывать и закрывать ящики, и закончила свой показ, слишком пристально взглянув спутнику в глаза.

Джордж утонул в кресле.

— А если мне надо что-то туда положить? Как это сделать? Покажешь?

Стелла шлепнула его по руке:

— Не зли меня. — Она снова сосредоточилась на дороге. — Ух ты, этот фургон меня пугает. Сколько он весит, как ты думаешь?

«Достаточно, чтобы сбить вон тех подростков на переходе, так что будь, пожалуйста, осторожна», — подумал Джордж, но, конечно, вслух ничего не сказал. Когда-то ему ясно дали понять: раз сам не умеешь водить, не критикуй тех, кто умеет, — и этот принцип стал одним из его жизненных правил.

— А какие мои привычки тебя раздражают? — Стелла свернула с шоссе.

Джордж растерянно заморгал: отвечать на этот вопрос было в высшей степени немудро.

— Мы ведь строим общий дом. — Стелла посмотрела на него. — И я хочу, чтобы тебе тоже было там комфортно.

— Ты очень добра.

— Так расскажи мне, что тебе хотелось бы изменить в моем поведении.

Джордж понаблюдал, как на дороге с двусторонним движением их обгоняет машина с низкой посадкой.

— Ты хочешь услышать от меня критику?

— Да. Конструктивную.

— Ну, раз ты настаиваешь. — Джордж с энтузиазмом наклонился вперед. — Ты никогда не закрываешь окна перед уходом. — Он выставил вперед ладонь. — Конечно, вряд ли нас обворуют, но это не оправдание.

— Очень даже оправдание. Мы живем на втором этаже.

— А что, если какой-нибудь ловкий грабитель влезет в квартиру и мы потеряем все ценное только потому, что тебе лень закрыть окна?

— Резонно, — согласилась Стелла. — Ты закрываешь дверцы шкафов и ящики, а я закрываю окна.

— И выключаешь из розетки фен.

Она свернула на небольшую улицу.

— Страшно представить, как тебе живется: всюду ты видишь опасность. А я бы, наоборот, хотела, чтобы ты не выключал чайник и тостер из розетки — мне это мешает.

— Ты непоследовательна: заботишься о дверцах шкафа, но совершенно не боишься короткого замыкания.

Стелла замедлила машину и приготовилась сворачивать на подъездную дорожку к родительскому дому.

— Смотри! — Она указала она мужчину, который выскочил из дверей «Бакалеи на Коул-стрит» и, перебежав дорогу, с серьезностью хирурга указал, куда припарковаться. — Как он оказался здесь так быстро?

— Появился по волшебству. — Джордж уставился на Томми. — Очень угодливый маг.

— Открой, пожалуйста, окно и попроси его отойти. — Стелла поморщилась. — Я знаю, что делаю.

Джордж обернулся на Томми.

— Странно, что у него нет желтых жезлов, как у регулировщика на взлетной полосе. — Он помахал воображаемыми палочками. — Вот увидишь, он обязательно скажет, как жаль, что тебе все время приходится вести машину.

Стелла выключила мотор.

— Ты его смущаешь.

— Взаимно. — Джордж открыл дверцу фургона. — Ну, пойдем посмотрим нашу уродливую новую мебель.

* * *

Джордж и Стелла стояли в гараже Томми, глядя на диван и два рыхлых кресла такого кислотного сине-желтого цвета, что аж в глазах искрило: кажется, сядешь на них — и тебя тут же шарахнет током.

Джордж осмотрел одно кресло.

— Ретро.

— Гарнитур принадлежал моей матери, она купила его в девяностые, тогда такой стиль считался очень модным, — совершенно без всякой необходимости добавил Томми. — Подушки, правда, немного просели, но сидеть на них еще можно.

— Где ты их прятала столько времени? — спросил Джордж у Стеллы. — Ты очень скрытная.

Стелла сложила руки на груди и, чтобы не заводиться, стала массировать себе локти.

— Я приберегла их для нашего прекрасного нового дома.

— Хотите абажур такого же цвета? — предложил Томми. — Он идет в комплекте с гарнитуром.

— Ни в коем случае, — ответил Джордж.

— Абажур — полезная штука. Им можно накрыть голую лампочку. Они у меня вон там, подождите. — Томми склонился над стоящими на полу коробками и стал шарить в них.

— Ты отдал им гладильную доску? — донесся с кухни голос Маргарет. — И старый бабушкин набор кастрюль?

Томми повернулся к Стелле и Джорджу.

— Еще есть гладильная доска.

— И бабушкин старый набор кастрюль, — добавил Джордж.

Томми вынул из-за кресел старомодную гладильную доску, на которой Джордж заметил коричневые разводы, и поставил ее вертикально.

Томми, видимо, уловил сомнение во взгляде Джорджа.

— На доске все еще можно прекрасно гладить, она не пачкает одежду.

К удивлению Джорджа, Стелла взяла доску и поставила ее около двери.

— Отлично. Может, теперь пойдем поиграем со щенком?

* * *

Все расселись пить чай в гостиной. Щенок запрыгнул на диван и устроился рядом с дочерью хозяев.

— Переложи Голди, Стелла, — нахмурилась Маргарет.

Стелла взглянула на собаку. У нее еще была пушистая щенячья шерстка, но она уже выросла почти полностью.

— Разве вы не разрешаете ей сидеть на диване?

— Не с этой стороны.

Стелла удивленно подняла брови.

— Мы приуч ил и Голди сидеть на том конце дивана. — Маргарет показала где именно.

Стелла с сомнением посмотрела на собаку, потом перевела взгляд на мать.

Та прищелкнула языком.

— Таковы правила. Голди лежит слишком близко к свадебной подушке Хелен, а я не хочу, чтобы она изорвала вышивку.

Джордж взглянул на подушку: на ней было изображено сердечко с вышитой внутри надписью «Нейтан и Хелен»; рядом стояла дата — свадьба состоялась в прошлом году.

Стелла взяла собаку и положила ее туда, куда указала мать. Голди перепрыгнула через колени девушки и снова радостно устроилась возле подушки, которую облюбовала.

Стелла погладила ее.

— Ей тут нравится. Может, переложить подушку на другую сторону?

— Не потакай Голди.

— И как именно я ей потакаю?

Маргарет покачала головой.

Все это время Джордж смотрел на Стеллу и думал: «Не могу поверить, что мы согласились взять гладильную доску».

Только позже, по пути назад в Бирмингем, он понял, почему Стелла не сопротивлялась.

Она свернула на боковую дорогу.

— Надо сделать небольшую остановку.

Джордж прочитал знак впереди: «Свалка — 100 метров» — и вопросительно посмотрел на Стеллу.

— Забросим абажур и доску. — Она увидела выражение лица Джорджа и рассмеялась. — И волки сыты, и овцы целы. Мама с папой будут думать, что их вещи попали в хорошие руки, а нам не придется никогда видеть эту рухлядь.

— Я думал, ты сторонница утилизации.

— Так и есть, но не в этом случае. К тому же, может, этот хлам еще и попадет на переработку — например, если его заберет какой-нибудь бездомный.

— Думаешь, бомжам нужны абажуры и гладильные доски?

— Их можно продать. Как бы там ни было, — Стелла припарковалась на, по счастью, широкой площадке, — я не собираюсь везти это барахло в свое новое жилище.

— Слава богу. Решено. — Джордж кивнул сам себе. — Как только скопим некоторую сумму денег, в первую очередь купим новые диваны.

Стелла улыбнулась. Она перегнулась через подлокотник фургона и поцеловала Джорджа, нежно и долго.

Потом она сказала:

— Мы будем очень счастливы в новой квартире.

ВСТУПЛЕНИЕ

(просьба прочитать перед вечеринкой)

Убийство в поместье Брокенхерст

Автор — Маргарет Фой

Однажды холодным зимним вечером в усадьбу съезжается вся семья на оглашение последней воли покойного лорда Брокенхерста, недавно скончавшегося в результате несчастного случая на охоте.

Но — над собравшимися нависла опасность!

Прежде чем адвокат успел зачитать завещание, сильная буря обрывает телефонные провода, и члены семьи и прислуга оказываются запертыми в поместье на всю ночь.

За окном проливной дождь, связей с внешним миром нет, и никто не может покинуть дом.

А когда часы пробьют восемь, убийца примется за свое черное дело…

12

Не успели они позвонить, как дверь распахнулась.

— Здравствуйте, мои дорогие! — Мать поцеловала Стеллу, затем Джорджа. — Прежде всего наденьте свои костюмы для пьесы. Я принесу таз. — И она куда-то побежала; на голове у нее что-то блестело.

Стелла повернулась к Джорджу:

— Какой таз?

— Неважно. Твоя мама надела тиару?

— Это украшение леди Брокенхерст! — послышался из кухни голос матери. — Посмотрите на магнитную доску.

Около лестницы стояла громоздкая доска, к раме которой крепились шарики с надписью: «Поздравляем с юбилеем!», подпрыгивающие в ту сторону, куда удалилась хозяйка дома. На доске маминым почерком были записаны в таблице сведения о действующих лицах и исполнителях.

Стелла прочитала две верхние строчки:

Персонаж

Леди

Брокенхерст, 43 года

Роль исполняет

Маргарет Фой

Описание

Добра от природы. Хотя с годами красота ее потускнела, она по-прежнему привлекательна. Стойко переносит трагедию всей своей жизни — неспособность родить наследника.

Стелла обернулась к Джорджу, который с явной неохотой застегивал пуговицы своего жилета. Испытывая те же самые чувства, она повязала грубый белый фартук поверх любимых бархатных брюк и прикрепила стикер с именем персонажа на нагрудный карман рубашки.

Стелла и Джордж посмотрели на стикеры друг друга и молча перевели взгляды на доску.

Мистер Аулиш, дворецкий, 50 лет

Джордж Мандани

Подобострастный, старательный, сдержанный. Предан лорду Брокенхерсту, поскольку они вместе служили в Индии. Терпелив, прислугой руководит уверенно и невозмутимо.

Агнес Ферботтом, горничная, 39 лет

Стелла Фой

В пятнадцатилетием возрасте спасена Брокенхерстами от нищеты. Ходят слухи, что она подворовывает, но хозяева считают это возмутительной клеветой и верят в ее чистое сердце. Всегда безропотна и готова выразить благодарность.

— С ума сойти, — вздохнула Стелла. — Я еще и воровка.

— Тут написано, что тебя в этом только подозревают, — уточнил Джордж. — Так что ничего не доказано.

— Ложки, может, и найдутся, а осадок останется. Бедная Агнес.

— ЧТО? — возмутился Джордж, нахмурившись. — У большинства гостей никаких ролей нет! Они просто массовка.

— Повезло мерзавцам.

— Наверняка им не нужно сплетничать о фартуке горничной — или о чем там еще мне положено беспокоиться.

— Я начинаю испытывать сочувствие к бедной оклеветанной Агнес. — Стелла постучала по передним зубам. — Как по-твоему, словами «безропотна и готова выразить благодарность» мама на что-то намекает?

Мать вернулась с тазом для мытья посуды и протянула его в безмолвном ожидании.

На нем разудалым почерком от руки было написано: «Свободу телефонам». Внутри в слоях пузырчатой пленки лежали мобильники с прикрепленными к ним подписанными стикерами: «Одри из дома № 9», «Марк П.», «Аннабель Фергюсон (мисс)».

— В конце вечера получите их назад, — очень гордо проговорила мама.

— Это отдает пассивно-агрессивным расстройством, ты не находишь? — Стелла и сама понимала, что ее тон очень далек от «безропотности и готовности выразить благодарность». Интересно, каких еще сюрпризов ждать от сегодняшнего вечера? У нее и так уже голова шла кругом.

Мама помахала рукой.

— Я просто хочу, чтобы сегодня вы, молодежь, не сидели уткнувшись в свои телефоны.

— Мне тридцать шесть лет, Маргарет. — Джордж взял ручку и нацарапал на стикере свое имя. — Это так, к слову. — Он оторвал стикер от пачки и передал ручку и стопку листков с клейким краем Стелле.

— И, кстати, мама, экраны царапаются, — сказала она, но все равно написала свое имя на листке. — И я уверена, что к концу вечера тебе на это кто-нибудь укажет.

— Я специально положила пузырчатую пленку. Джордж опустил свой телефон в таз, отступил назад и театрально присвистнул, глядя на тещу.

Она перестала поправлять пленку и подняла голову:

— Что такое?

— От вас сегодня глаз не оторвать, Маргарет, — проговорил Джордж. — Какая бесподобная тиара.

Мать прищурилась.

— Как же, разве вы не помните, что мистер Аулиш страдает по леди Брокенхерст? — напомнил зять.

— Джордж! Тише! — Мать бросила беспокойный взгляд в сторону гостиной. — Только не в присутствии Стеллы. К тому же ты невнимательно прочел свои инструкции — это тайная, благоговейная любовь. Преклонение слуги перед госпожой. Никакой пошлости.

— По мне, так звучит довольно пошло, — заметила Стелла. — К тому же я уже все знаю: Джордж рассказал мне в машине.

— Перестаньте оба! Исполняйте свои роли как положено. — Мать сложила руки на груди. — Теперь идите поздоровайтесь с гостями, а потом уговорите отца спуститься.

— Спуститься? — переспросила Стелла.

— Он сидит наверху.

Стелла нахмурилась.

— С Голди. — Мама принужденно улыбнулась. — Вы заметили, что она больше не лает, когда кто-нибудь приезжает? Только поднимает голову, прислушивается и снова кладет ее около ног отца. Бедняга.

— Мама! Почему отец не спускается?

— Причин для беспокойства нет. — Мать понизила голос: — Но присматривай за ним сегодня.

Стелла покачала головой:

— Как это понимать? Он здоров?

Мать снова натянула на лицо улыбку.

— Он просто немного не в себе, совсем чуть-чуть.

— Мама! — Стелла встревожилась и выпрямилась: «не в себе» значило «в своем репертуаре и даже хуже обычного». — Что случилось с папой?

— Ровным счетом ничего. Что за глупые вопросы ты задаешь? — Мать посмотрела за спину дочери. — Мне нужно пойти проверить холодные канапе. — И в своих туфлях с каблуком-рюмочкой она выскользнула из прихожей.

— Так что же все-таки с Томми? — спросил Джордж.

— Оставь ее, — резко сказала Стелла, которую это тоже беспокоило.

Мать вернулась с кухни.

— Канапе готовы.

— Какое облегчение, — проговорил Джордж. Стелла коснулась его руки.

— Я пойду в туалет, а ты пообщайся с гостями.

* * *

Через две минуты Стелла вошла в гостиную и ступила в эпицентр вечеринки.

Комната выглядела просторнее, чем обычно. Около двадцати человек, потягивая Просекко, толпились группами тут и там. Накаминной полке красовались цветы и поздравительные открытки, мебель располагалась вдоль стен, на ковре остались следы от ножек кресел. По комнате кругом были расставлены стулья, взятые, как подозревала Стелла, у соседей. Через заднюю стеклянную дверь дочь хозяев увидела детей, сидевших во дворе на траве.

Стелла сделала глубокий вздох и подошла к маме, стоявшей рядом с Аделью, матерью Скотта, владельца пяти спален. Джордж маячил чуть позади них и, как лошадь копытом, стучал ногой по полу.

Стелла взглянула на стоявшую в углу гостиной доску, точно такую же, как и в прихожей.

Мисс Картрайт, экономка, 33 года

Адель Прентис

Служит в имении недавно. Хорошо ведет хозяйство, несмотря на слухи, будто в прошлом она увлекалась ромом и когда-то училась экзотическим танцам. К сожалению, замуж она так и не вышла.

Стелла заинтересовалась, сколько времени потребовалось матери, чтобы подготовить вечеринку.

— Кажется, только на той неделе мы заплатили за последний курс зумбы. — Адель положила руку на бедро. Она была в длинном, до пола, платье экономки. — Здравствуй, Стелла! Я только что познакомилась с твоим милым мужем.

Стелла и Адель расцеловались, и Стелла повернулась к матери.

— Они думают, у нас денег куры не клюют. А в церкви при этом очень неуютно — всюду сквозняки и пылища. — Адель огляделась. — Пит еще не приехал? Я хочу посмотреть на его новую модную прическу, о которой ты нам говорила.

— Он в дороге, — ответила мать. — Путь из Лондона неблизкий, а мальчик так занят. Он сейчас много занимается благотворительностью, на нем лежит большая ответственность.

Стелла чуть не фыркнула, но сдержалась.

Адель закивала.

— Не волнуйся, он скоро приедет. Мужчины вроде Пита очень преданы своим матерям.

Мать слабо улыбнулась.

Джордж встретился со Стеллой взглядом, и они оба отошли в сторону.

— Твоя мама оплатила членство в клубе зумбы на следующий месяц, несмотря на то что в понедельник у нее начинается курс химиотерапии, — тихо сообщил Джордж.

Стелла испугалась, что мама его услышит, и обернулась, но мать все еще вещала Адели о благотворительной деятельности Пита, без сомнения мифической.

— Что с ней случилось? — пробормотал Джордж. — Выкладывает четыреста фунтов за доставку еды, оплачивает уроки зумбы, которые не будет посещать.

— Стелла! — позвала мать.

Стелла вернулась к женщинам.

Мать хмурилась.

— Хелен тоже еще нет. Она должна была приехать раньше, чтобы приготовить конвертики с лососем.

— Наверняка она уже подъезжает. — Стелла помахала соседке, стоявшей в другом конце комнаты. — А если и нет, то, думаю, мы как-нибудь переживем без лосося.

— Но я уже всем рассказала про ее фирменные конвертики. — Мать покрутила на пальце обручальное кольцо. — Лосось размораживается на кухне, для него нет места в холодильнике.

— Ничего страшного не случится, если ты его выбросишь.

Мать с ужасом взглянула на нее.

— Да приедет она, — уже мягче произнесла Стелла. — Хелен ведь очень ответственная. — Стелла хотела добавить: «Это ее единственное достоинство», но вовремя остановила себя.

13

Хелен уставилась в стену, плоскую и неподвижную, и плотно закуталась в пуховое одеяло.

Это что-то новенькое.

По плану сейчас она должна была уже ехать на вечеринку. Как полагается. Достать платье из гардероба и разложить на кровати. Побрить ноги и намазать их увлажняющим лосьоном, дать коже подышать, потом натянуть колготки. Вымыть волосы, высушить их феном и красиво заколоть, выпустив по обеим сторонам лица мягкие завитки.

Обязательно убедиться, что дети выглядят прилично и будут хорошо смотреться на фотографиях в «Инстаграме». Накормить их медленно расщепляющимися углеводами. Приготовить пакетики с изюмом и рисовыми хлебцами и посадить сына с дочерью в машину.

Да, таков был план.

И вот, вопреки намерениям, Хелен все еще лежала в кровати.

Чарли поднялся в спальню, держа в опущенной руке планшет.

— Мне скучно.

Хелен хотела что-нибудь сказать, но оказалось, что у нее нет сил даже открыть рот.

— Ты спишь?

Чарли потоптался на пороге. Она так и не ответила и через некоторое время услышала, как сын резво сбегает вниз по лестнице.

Хелен не двигалась.

«А действительно ли настоящая Хелен здесь, — подумала она, — или где-то еще, парит в эфире и лишь представляет, как фальшивая валяется тут на кровати?»

Нет. Нет, Хелен определенно здесь.

Или нет?

Все-таки да. Она могла коснуться края одеяла, почувствовать щекой тепло солнца из окна.

К сожалению, это была все та же Хелен.

До нынешнего утра она еще держалась: частое сердцебиение, недостаток сна, невозможность медитировать — ко всему этому она относилась спокойно.

Теперь же внутри словно что-то щелкнуло, и ей захотелось просто полежать, укрывшись одеялом.

Нет. Слово «захотелось» здесь не подходит. Хелен ничего не хотелось. Она просто устранилась.

Значит, она сдалась?

Похоже на то.

Хелен продолжала пялиться в стену.

Возможно, она наконец осознала, что, сколько ни старайся, никогда не выиграешь у жизни. Как только преодолеешь один уровень, за ним всегда открывается другой, более сложный.

Хелен закрыла глаза.

Так непривычно, что она просто лежит здесь и даже не медитирует. Просто тупо смотрит в стену.

Хелен опоздала. Она всех подвела. И знала это. Да, вот так. Просто лежать и не двигаться. Интересно.

14

— Простите. — Маргарет оставила Адель со Стеллой и Джорджем в гостиной и поспешила в прихожую. — Томми! — крикнула она наверх. — Стелла приехала!

Тут она заметила, что шарики у магнитной доски развернуты надписями назад, и стала поправлять их так, чтобы поздравление с юбилеем было видно от входной двери. Потом снова позвала мужа:

— Томми! Не заставляй меня кричать, как на рынке!

Ответа так и не последовало.

Маргарет отпустила шарики, которые вернулись в изначальное положение. Ну и бог с ними, решила она.

Маргарет подошла к лестнице и посмотрела вверх. Ни звуков, ни движения.

Это уже не игрушки. Он обещал. И где, черт возьми, Хелен?

Маргарет переставила таз с мобильниками и взяла трубку домашнего телефона в виде курицы, который Стелла подарила ей на день рождения десять лет назад. Маргарет никогда не выбрасывала подарки от детей, даже совершенно смехотворные, но каждый раз, пользуясь телефоном, жалела, что Стелла не купила что-то более изящное, ведь этой трубке предстоит стоять в прихожей вечно.

Маргарет приложила клюв курицы к уху, набрала номер и услышала автоответчик.

В прихожую вышел Джордж с бокалом просекко в руке.

— Интересно, что вам позволяется пользоваться телефоном. А как же правила?

— Это городской. Только для экстренных случаев. — Маргарет окинула Джорджа взглядом. — Хочешь забрать свои вещи из машины?

— Какие вещи?

— Пижаму, зубную щетку и все остальное. Джордж наморщил лоб.

— С чего бы?

— Как это? Потому что вы остаетесь на ночь.

— Мы не остаемся на ночь! — выпалил Джордж. Он вытаращил глаза, и морщины на лбу разгладились. — Когда вечеринка закончится, мы вернемся в Бирмингем. Мне нужно… заняться кое-какими делами.

— Но я уже приготовила вам комнату и надула матрас, так что…

— Мы не можем, — отрезал Джордж.

— Я поговорю со Стеллой.

Сверху послышалось шарканье.

Маргарет с облегчением сцепила руки.

— Томми!

Ее муж появился на площадке и стал тяжело спускаться по лестнице; Голди тащилась за ним.

Какой неопрятный, подумала Маргарет. В последнее время, сколько бы она ни гладила одежду мужа, сам он неизменно выглядел помятым.

Лорд Брокенхерст, 50 лет

Томми Фой

Новый владелец поместья. Харизматичный, волевой, добродушный, но с твердым характером. Благосклонен к прислуге, умеет безупречно владеть собой.

Маргарет широко улыбнулась.

— А где же трость лорда Брокенхерста?

— Оставил наверху.

Она махнула рукой, отправляя его назад.

— В трости весь шарм. Как ты без нее станешь играть авантюриста?

Поморгав, Томми развернулся и поплелся наверх, Голди побрела следом. Унылая и немного раздражающая процессия, подумала Маргарет.

И постаралась не вздыхать слишком явно. В конце концов, у них сегодня праздник.

Она вернулась в гостиную и подошла к дочери и зятю, стоявшим возле камина.

— Ставлю тебя в известность, Стелла, — Маргарет старалась скрыть разочарование за лаконичностью, — что твоя сестра не явилась, поэтому конвертики с лососем сегодня готовишь ты.

— Ни за что! — Стелла подняла руки, словно отражая нападение. — Я в жизни не делала никаких конвертиков!

— Придется.

— Даже не думай.

Маргарет ожидала от дочери хоть какой-то помощи.

— Не капризничай. Если ты откажешься, то этим придется заняться мне.

— А зачем они вообще нужны?

— Я обещала гостям угощение.

— Ну и что? Ты же не заключала с ними контракт? Уверяю тебя, мама, никто не расстроится.

— Все говорят, что ждут лосось с нетерпением. Абсолютно все. Ты что, хочешь, чтобы я вывозилась в муке на собственной вечеринке?

— Нет. — Стелла плотно сжала губы. — Но никакой трагедии не случится, если угощение ограничится канапе.

— То есть я во время своей вечеринки должна провести час на кухне. Это, по-твоему, нормально? Почему тебе обязательно нужно препираться?

Мать и дочь зло смотрели друг на друга.

Джордж вроде бы хотел что-то вставить, но внезапно очень заинтересовался абажуром над головой.

Маргарет прищелкнула языком.

— Ладно. Мне жаль портить сюрприз, но я не могу выйти из комнаты. В то время как без твоего персонажа можно обойтись.

Стелла подняла брови:

— Правда?

— Горничную Агнес убивают в первом действии. Я заявлю об этом, как только прибудут твои брат и сестра.

Стелла молча смотрела на мать.

Маргарет поправила свою тиару.

— Так что, пожалуйста, сделай конвертики. Ради своей матери, на вечеринке в ее честь.

Стелла глотнула воздуха и приготовилась снова спорить. По крайней мере, так показалось Маргарет.

Но дочь просто ответила:

— Хорошо.

— Спасибо, — поблагодарила Маргарет. — Наконец-то.

— Только не обижайся, если вместо лосося выйдет месиво.

— Постарайся, пожалуйста, справиться. Не так уж много я прошу.

Маргарет проводила уходящую на кухню Стеллу взглядом. «Безропотностью и готовностью выразить благодарность» здесь и не пахло.

Но Стелла согласилась приготовить конвертики, и это главное. Все идет благополучно.

Маргарет собралась с духом, натянула на лицо улыбку и вернулась к гостям.

15

Потягивая свой просекко, Джордж повернулся к Скотту:

— Как жизнь?

— Да ты знаешь, вкалываю как проклятый. Веду себя примерно… — Скотт усмехнулся и указал на магнитную доску. — Хотя, может, и нет, если я бравый Эшли Брокенхерст! Он похож на Казанову.

Достопочтенный мистер Эшли Брокенхерст, 45 лет

Скотт Прентис

Обаятельный и своенравный младший брат лорда Брокенхерста. Прирожденный дамский угодник, но есть надежда, что однажды он остепенится и женится.

Джордж отхлебнул из бокала. Он не мог представить, чтобы Стелла, пусть даже двадцать лет назад и под влиянием подростковых гормонов, испытывала влечение к этому хозяину пяти спален. Просто невозможно в такое поверить. Этот тип Стелле совершенно не подходил.

— Забавно, — засмеялся Скотт. — Хорошо, что я не привел жену: она бы не обрадовалась, узнав о моих похождениях! — Он поднял бокал. — Возьму еще просекко. Сейчас вернусь.

Джордж вежливо улыбнулся и проводил Скотта взглядом. Он пытался определить, что именно в нем не вязалось со Стеллой. Слишком напомаженная поднятая челка? Недвижимость во владении? То, что он заявился на вечеринку, но явно здесь скучает?

Но, возможно, Джордж слишком строг. Он и сам не бог весть какой собеседник. Например, если зайдет разговор, то он определенно выскажется против разработки топливных ресурсов посредством бурения, но вряд ли сможет объяснить почему.

— Джордж! — Еще один незнакомец сильно хлопнул его ладонью по спине. — Ты ведь учитель, да?

— Я учитель. — Джордж пытался вычислить, кто этот фамильярный тип.

— Историк и немного географ?

— Да.

— Превосходно. Ты гордость Маргарет и Томми. — Мужчина прошел мимо и присоединился к другой группе.

Джордж понаблюдал, как тот разговаривает с кем-то еще. Его несколько нервировало, что друзья родителей Стеллы лезут к нему с вопросами о нем самом. «Ты ведь родился в Тринге?» «Это у тебя мать гречанка, а отец иранец — или наоборот?» «Я бы предложила тебе канапе, но ты, разумеется, не любишь спаржу».

Джордж оглядел толпу улыбающихся незнакомцев. Куда же подевалась Стелла? Разве он не должен все время находиться рядом с женой?

Он попытался припомнить, как они со Стеллой вели себя на вечеринках раньше, когда еще любили друг друга.

— Джордж! — К нему направлялась крошечная кругленькая женщина в длинном мешковатом платье с воротником викария. — Как твоя школа? Я слышала, в этом году у тебя умненькие шестиклассники. Это прекрасно!

— Все хорошо. — Сколько же у этих людей свободного времени! — Спасибо.

Он тайком бросил взгляд на доску с персонажами.

Мисс Евангелина, викарий, 50 лет

Шерил Эспинал

Доверенное лицо семьи, обладающее моральным авторитетом. Хотя обычно она не суется в чужие дела, но у нее есть нюх на скандалы и секреты. (Примечание автора: Я знаю, что раньше женщины не служили викариями, но немного осовременила образ.)

Шерил. Это та дама, что держит газетный киоск неподалеку от семейного магазина Фоев. Маргарет всегда называла ее «моя соседка Шерил», а не «моя подруга», несмотря на то что они знали друг друга лет сто.

— Шерил, — добавил Джордж немного поздно, чтобы на самом деле показаться вежливым.

— А вы со Стеллой так и живете вдвоем?

— Да.

Шерил наклонила голову вперед.

— Ну, у Маргарет и Томми уже есть внуки, так что ничего страшного. — Она помолчала. — Хотя интересно было бы посмотреть, какие у вас получились бы дети… Я не слишком бестактна? Мне кажется, в наши дни позволяется задавать такие вопросы.

Джордж считал, что, как бы ни менялась жизнь, спрашивать о таких вещах не позволяется никогда.

— Думаю, у них был бы превосходный оттенок кожи, который, образно выражаясь, мог бы пополнить цветовую палитру.

Джордж сделал длинный глоток просекко.

— Ничего, что я так говорю? Это комплимент. Я читала, что политкорректность нынче требует делать вид, будто ты не замечаешь другой цвет кожи. В результате растет количество ультраправых, а так и до нацизма недалеко. Правда, Маргарет?

Маргарет подошла, недовольно глядя на соседку.

— Хватит, Шерил. Прошу на моей вечеринке не упоминать об ультраправых.

Женщина в костюме викария посмотрела вслед выходящей из комнаты хозяйке и снова повернулась к Джорджу.

— Она так умна. — Шерил указала рукой на доску. — Но я сказала ей: «Я раскрою это преступление, Маргарет!» Ничуть в этом не сомневаюсь. От меня ничто не укроется! Я прочитала все книги про Пуаро и знаю все уловки. Я уже начала расследование. — Она постучала по висящей на стене фотографии. — Мне всегда любопытно, что происходит в семьях. Он выглядит здесь очень импозантно, правда?

Джордж посмотрел на фотографию: Пит с улыбкой прислонился к забору. Тот же самый снимок Пит использовал на своей странице в «Фейсбуке», и Джордж знал: если его увеличить, то на заднем плане будут видны букмекерская будка и бегущие борзые.

Разумеется, Маргарет вырезала нежелательный фон. Реальная жизнь Пита и то, что рассказывала знакомым его мать, не имели ничего общего.

— Шерил! Из тебя получился превосходный викарий! — К ним подскочила женщина в вызывающе старомодном костюме мятного цвета. — Джордж! Как квартира? Подошел ли для вашей прихожей ковер, который Томми и Маргарет подарили тебе на день рождения?

— Подошел. — Он поцеловал незнакомку, и на губах у него остался вкус парфюмерии. — Рад вас видеть! — Джордж энергично потряс ей руку. — Пойду поищу жену.

Он нашел Стеллу на кухне, всю засыпанную мукой и с прилипшей ко лбу от пота прядью волос. Собака сидела рядом и не отрываясь смотрела на нерадивую кухарку.

Джордж удивился:

— А я думал, Голди не отходит от твоего отца.

— Отходит, если можно чем-нибудь поживиться. — Стелла опустила взгляд на противень. — Как ты думаешь, нормально получилось?

Противень покрывали бесформенные разнокалиберные свертки из теста, совсем не напоминавшие что-то съедобное.

— Ну, твоя мама ведь хотела угостить друзей домашней стряпней, — сказал Джордж.

— А это похоже на домашнее блюдо?

Он немного помолчал.

— А такие существуют?

— Конечно, существует, не ерничай. — Стелла вытерла пот со лба тыльной стороной кисти. — Мама раскритикует мои труды в пух и прах. И где, интересно, Хелен, которая рада, что я есть в ее жизни?

Джордж выдвинул из-за стола стул и уселся.

— Ты закончила?

— Представь себе, меня загнали сюда готовить эти проклятые конвертики, потому что бедняжку Агнес убивают в первом действии. Как будто в ее жизни недостаточно абсурда.

Стелла свернула из теста очередной конвертик. Джордж опустил глаза на противень и увидел, как один из лежавших там свертков медленно разворачивается, превращаясь в неаппетитное месиво. Когда Маргарет это увидит, ей поплохеет.

— И сколько таких еще надо сделать?

Стелла неопределенно повела рукой.

— Буду крутить, пока не закончатся все ингредиенты.

С пола донеслась какая-то возня: собака привстала, чтобы привлечь внимание Стеллы.

Бедняга, подумал Джордж. Целый день ходить хвостом за Томми и выпрашивать эти отвратительные конвертики как угощение. Что за жизнь.

Стелла взяла другую упаковку теста.

— Ты прячешься тут со мной от людей?

— Ты бы не смеялась, если бы знала, что некая дама в костюме викария заявила мне, будто разговаривать о расовых различиях в наше время позволено.

— О боже. Опять в «Твиттере» подняли эту тему.

— И даже рекомендуется. Так считает хозяйка газетного киоска Шерил. — Джордж поскреб щеку. — Она объяснила мне про систему оттенков детской кожи и про то, какие из них могут «пополнить цветовую палитру».

Голди еще чуть привстала. Собака выглядит нездоровой, решил Джордж.

— Не хочешь покрутить конвертики, раз уж ты все равно тут прохлаждаешься? — предложила Стелла.

— Намереваешься и меня запачкать мукой?

— Точно.

Он посмотрел, что делает жена, взял кусок теста, обсыпанный мукой, но липкий, и плотно завернул в него кусок лосося.

В том, что они вдвоем сидели рядом и занимались этим глупым делом, Джорджу виделось нечто незаконное. Из-за Нэнси.

Он отвернулся, чтобы Стелла не заметила выражение его лица. Он не знал, почему испытывал чувство вины, и определенно нельзя было давать ей повод спрашивать об этом. Сегодня неуместно рассказывать Стелле о Нэнси.

Собственно говоря, нужно ли Стелле вообще знать о его новой подруге?

Нэнси же, разумеется, знала о жене Джорджа. Он ответил ей на множество вопросов: «Приносила ли тебе Стелла по утрам кофе в постель или ты делал это для нее? Когда вы с ней перестали заниматься сексом? Как выглядела Стелла дома: по-будничному или наряжалась и красилась?»

Из-за включенной плиты в кухне стояла невероятная жара.

— Мне нужно глотнуть воздуха, — сказал Джордж.

— Слабак. Никакой выносливости. — Испачканной в муке рукой Стелла отодвинула челку со лба. — Так. Где же черти носят Хелен?

16

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

Можно ли считать это медитацией, если ты лежишь на кровати?

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

— Мама! — крикнул снизу Чарли. — Можно взять чипсы?

Хелен пошевелилась, чтобы ответить. Губы разлепились с трудом, словно были склеены.

— Возьми лучше яблоко!

Ух ты, она говорит. Это прогресс.

Снизу Хелен услышала шелест упаковки чипсов.

Вдох — раз, два, три. Выдох — раз, два, три.

Сын и дочь уже несколько часов играли внизу на планшетах. Некоторое время назад Хелен пыталась установить правило: дети получают портативный компьютер только на полчаса в день, но ничего не вышло, поскольку, как указала Изабель, мать сама весь день не вылезала из своего телефона. Со времен собственного детства Хелен усвоила, что родители должны реагировать на разумные замечания. Но правильно ли она поступила?

Нет, конечно нет.

Завибрировал мобильник. Хелен прислушалась: жужжание — пауза — жужжание — пауза.

Сигнал прекратился. Последний звук означал, что звонивший оставил сообщение.

Черт!

Хелен заставила себя сесть. Спустила ноги с кровати. Убрала волосы с лица.

Не нужно было смотреть на экран, чтобы понять: звонила мама.

В какие игры играет Хелен? Сейчас она должна быть на вечеринке.

Она крикнула вниз:

— Ребята, надевайте обувь!

Хелен взглянула в зеркало. Мыть голову некогда, не говоря уже о том, чтобы сушить и выпрямлять волосы.

Как она до такого докатилась?

Испортила родителям последнюю вечеринку просто потому, что у нее не было сил двигаться.

Хелен посыпала волосы сухим шампунем, небрежно взбила их, чтобы избавиться от жирного блеска, и сурово стянула на затылке. А что еще делать?

— Изабель! — крикнула она.

Дочь появилась в дверях.

— У бабушки и дедушки сегодня очень важный день. Ты должна быть примером для брата.

— Хорошо, мама.

— Это значит — вести себя прилично.

— Я знаю, что такое «быть примером».

Хелен слишком быстро перевела взгляд на свое отражение в зеркале и невольно сравнила дочь и себя, уставшую женщину со старым лицом.

Надо накраситься в машине, пока на светофоре горит красный свет. Изабель, конечно, будет дуться и закатывать глаза, ну и пусть. Нужно хоть немного придать себе товарный вид.

Она страшным образом опаздывала.

Как можно быть такой безответственной?

17

Джордж направился в гостиную. Нужно порвать с Нэнси прямо сейчас, чтобы избавиться от чувства вины. Для этого необходимо добыть свой телефон.

А значит, надо найти Маргарет.

Он увидел тещу в другом конце комнаты — она наполняла чей-то бокал, — подошел и намеренно выпрямился, чтобы стать чуть выше, как делала Голди на кухне.

— Можно вас на минуту, Маргарет?

— Подожди немного, Джордж. Поговори с гостями, пока я долью Шерил вина.

Шерил поправила воротник викария и взяла с подноса, который держала Маргарет, оливку.

— Я уверена, что Хелен скоро приедет, — сказала она. — И Пит тоже.

— Конечно, они не пропустят такое мероприятие. Еще? — Маргарет протянула соседке поднос. — Нейтан теперь заказывает оливки и маслины из Италии.

Шерил взяла еще одну.

— Так мы договорились насчет репетиции джазовых танцев на следующей неделе?

— Я заеду за тобой в обычное время, — пообещала Маргарет. — Не задерживайся.

— На следующей неделе? — Джордж нахмурился. — Маргарет, вы никак не сможете танцевать… — Он вдруг умолк.

Теща сердито взглянула на него.

— Разве у вас… — он покашлял, — нет других планов?

«В понедельник начинается химиотерапия», — мысленно продолжил он.

Маргарет пристально смотрела на него.

— Хочешь оливку, Джордж?

— Спасибо, не надо, но мне нужен мой мобильник, буквально на минуту. — Джордж улыбнулся. — Пожалуйста.

— К сожалению, я не могу его отдать.

— Это звучит очень странно, Маргарет.

— Смысл сдавать телефоны при входе в том, чтобы никто не мог ими пользоваться.

— Понимаю. Но мне нужно позвонить по работе.

Маргарет взглянула на него с сомнением.

— Тебе?

— Да, представьте себе. — Почему-то люди всегда считают, что им известно, чем и когда именно занимаются учителя. — Группа детей едет на природу. Мне нужно убедиться, что автобус вовремя забрал их. — Джордж обнаружил, что досада отлично стимулирует воображение. — Вы понимаете, как это важно, Маргарет?

Теща молча вышла из комнаты и вернулась с его телефоном.

— Спасибо.

Джордж вышел на улицу. Он прошагал через лужайку, дошел до стайки детишек, сидящих кружком, затянулся электронной сигаретой и повернул в другом направлении.

Сегодня сигарета была золотой. Ему предстояло порвать с Нэнси и снова стать свободным мужчиной. Ради самоуважения. Он не может находиться на этой вечеринке и лгать всем в то время, как у него есть любовница. Иначе он весь день будет шарахаться от зеркал.

Но Джордж давно забыл, как разрывать отношения с женщинами. В последний раз такое случилось, когда он учился в университете, и это была не опытная женщина, а юная девушка. И отношения длились несколько часов после студенческой вечеринки в квартире, которую он снимал вместе с сокурсниками.

Джордж прошел под деревом в противоположном направлении.

Взглянув вниз, он заметил, что у него развязался шнурок, и с радостью бросился его завязывать.

Викарий Шерил вышла из дома и закрыла за собой заднюю дверь.

Джордж с преувеличенным энтузиазмом замахал ей.

Шерил пружинистой походкой подошла к нему.

— Кому это ты собираешься звонить? Тайному другу? Любовнице?

Джордж застыл.

— Вору? Сообщнику в убийстве? — Она указала на стикер у него на груди. — Ты ведь знаешь, как говорят: «Убийца — дворецкий»^[5].

Джордж заставил себя расслабиться.

— Вряд ли в прошлом у преступников были мобильные телефоны, Шерил.

— Логично. — Шерил вынула из сумочки электронную сигарету. — И все же, мистер дворецкий, я буду сегодня очень пристально за вами наблюдать!

По спине у Джорджа пробежали мурашки.

Он выдавил из себя улыбку.

— Если даже преступник и я, то мне пока ничего об этом не известно. И, кстати, еще никого не убили.

— Ты уверен? — Шерил затянулась сигаретой и выдохнула воздух, пахнущий грушевыми леденцами. — У Маргарет есть несколько сюрпризов в рукаве. И как насчет старого лорда Альфреда Брокен-херста? Несчастный случай на охоте? Как удобно.

Джордж окинул взглядом платье и воротник собеседницы.

— Впечатляющий наряд. Купили специально для вечеринки?

Шерил осмотрела себя.

— Взяла напрокат. В моих инструкциях было сказано, что нужен только воротник викария, но я решила подойти к делу более ответственно!

Некоторое время они курили молча.

— Правда ведь Маргарет придумала прекрасных персонажей? — Шерил покрутила рукой в воздухе. — И обрати внимание, как отлично пострижен газон. Надо сказать, Маргарет всегда виртуозно за ним ухаживала.

Джордж кивнул.

— Надеюсь, Хелен и Пит уже приехали. Мне не терпится получить первую подсказку. — Шерил убрала сигарету в сумку и направилась к дому. — Чудесные розы.

— Да.

Джордж проводил ее взглядом и повернулся к розам. Стебли, лепестки, наверно и шипы тоже — все как положено.

Затем он снова глянул на свой телефон и решил рассмотреть розы поближе.

Он подошел к газону и приблизил щеку к цветку. Да, шипы.

Маргарет высунула голову из окна кухни и показала, будто держит около уха телефон.

Джордж покачал головой.

— Жду, когда мне перезвонят.

Теща недовольно надула губы и отвернулась от окна.

Джордж снова затянулся сигаретой. Оглядел лужайку — небольшую, размером с гостиную, но с дорожками от газонокосилки на траве, что считается признаком хорошего ухода за растительностью во дворе.

Он сел на скамейку и шлепнул ладонями по деревянной поверхности. «Ну же, Джордж, решайся!»

Что там говорят про людей, чьи романы длятся по двадцать лет? Что им удается жить двумя разными жизнями и разделять их так, чтобы не возникало ни малейшего диссонанса? Почему Джордж не может вести себя таким образом?

И, что глупее всего, у него даже не роман на стороне, а честные отношения с честной женщиной после честного расставания с женой.

Да, они завязались слишком скоро после разрыва со Стеллой, но это не повод чувствовать себя виноватым. Если он попал в ловушку и застрял тут, вынужденный лгать, это не значит, что он лжец.

Чудовищно несправедливая ситуация.

Негодование подстегнуло его, и Джордж заставил себя набрать номер.

Включился автоответчик: «Привет! Вы позвонили Нэнси Тернер. Не могу сейчас говорить, так что оставьте сообщение».

Джордж нажал на отбой.

Нэнси перезвонит. Обязательно. Потому что она внимательная, надежная, чуткая.

Джордж опустил телефон в карман и направился в дом, размышляя, сколько еще мук совести он выдержит.

18

Джордж — невообразимый кретин, решила Маргарет, глядя, как он входит в дом со двора.

Сначала она протянула к нему руку:

— Могу я забрать телефон?

Но зять улыбнулся и покачал головой.

Через пять минут она спросила:

— Я принесу тазик? Тогда мы все сможем расслабиться.

Он поднял палец: одну минуту.

И снова, с прищуром:

— Ты уже должен был закончить разговаривать, Джордж.

— Я жду, когда мне перезвонят, Маргарет. — И он положил телефон в карман брюк, самым возмутительным образом пренебрегая правилами вечеринки.

Маргарет очень не вовремя вспомнила, как ее мать в возрасте за восемьдесят говорила: «Я знаю, что вечеринка в доме, но в такой солнечный день все равно буду сидеть в саду!»

Она вздохнула. Та вечеринка была перед самой смертью отца. Мать большую часть времени суетилась из-за угощения. Маргарет тогда еще заметила Томми, что в комнате мало радости. Они с братом устранились от хозяйских обязанностей, чтобы не расстраивать маму…

Маргарет осмотрела комнату. Гора канапе. Соседи, чинно ходящие по гостиной.

Ей вдруг стало холодно. В забитой людьми комнате она почувствовала себя совершенно одинокой.

Она задрожала и сложила руки вместе, чтобы они не тряслись.

Быстро подхватила поднос с крошечными бутербродами.

— Кому-нибудь еще канапе?

Маргарет улыбалась, улыбалась и уверенно кивала сама себе, крепко держа поднос. Дрожь ослабла, и Маргарет усиленно сосредоточилась на том, чтобы быть приветливой с Шерил, которая потянулась за очередной горстью чипсов.

— Они со вкусом сыра «Манчего», — объяснила хозяйка дома. — Произведены компанией «Гурме» без красителей и консервантов. — И услышала за спиной знакомое неодобрительное фырканье.

— Томми! — Она посмотрела на его пустые руки. — Где твоя трость?

— Это те самые чипсы? — Томми смерил миску взглядом. — Те, что на витрине? Которые Нейтан называет спасением бизнеса? — Томми взял горсть и понюхал. — Если они так хороши, почему же их не продают у нас в супермаркете?

— Они не для покупателей супермаркета, — ответила Маргарет.

— Их продают в целлофановом пакете или в бумаге?

— В бумаге.

— Надо же! — Томми положил несколько чипсов в рот. — И сколько же они стоят?

Шурша костюмом викария, подошла Шерил, чтобы взять очередную порцию.

— Четыре пятьдесят за пачку, — намеренно в сторону Шерил произнесла Маргарет.

Томми, словно с прискорбием, покачал головой. И тогда она добавила:

— Ты столько знаешь про еду, но никогда в жизни не готовил!

Конечно, ей следовало сдержаться, но муж порой бывал невыносим.

Он удивленно выпучил на нее глаза, вышел из комнаты во двор и решительно прошагал через лужайку к сараю. Даже без трости Томми — впервые за весь день — напоминал волевого лорда Брокен-херста.

— А ты, Маргарет?

Она, растерянно моргая, обернулась.

— Что, Шерил?

— Я говорю, а ты уже оплатила тот семинар? — Соседка взяла очередную горсть чипсов. — Прежде чем записываться, я хочу убедиться, что ты точно поедешь.

— Не сомневайся, — заверила ее Маргарет. — Я заплатила еще на прошлой неделе.

— Что за семинар? — поинтересовался Джордж.

— В следующем месяце мы едем вместе с хором в Озерный край, — объяснила Шерил. — Будем отрабатывать пение на четыре голоса.

Джордж повернулся к теще с нехарактерной для него тревогой в глазах.

— Еще оливку, Джордж? — Маргарет бросила взгляд на Шерил. — Чипсы, похоже, заканчиваются.

Джордж покачал головой.

— О, я попробую еще оливки, — и Шерил зачерпнула горсть. — Ты довольна вечеринкой?

Маргарет осмотрела комнату.

— Конечно. — Поднос в ее руках дрогнул, и она оперла его о край буфета.

Да, она определенно была довольна вечеринкой, несмотря на то что все шло наперекосяк.

Маргарет собиралась в самом начале сделать семейную фотографию, но половина членов семьи еще не прибыла. Пора начинать первый акт детективной пьесы, но как же без Хелен и Пита?

Случайно Маргарет встретилась глазами с Джорджем, кивнула ему, и зять ответил тем же и задержал на ней взгляд. Тоже проверяет, хорошо ли ей на своей вечеринке, предположила Маргарет. Внимательный. Она уверенно улыбнулась мужу дочери и взяла поднос.

19

Джордж отхлебнул из бокала и кивнул стоявшему рядом с ним человеку. К разговору он, однако, не прислушивался. Пока у этих людей есть аудитория, вовсе не важно, слушает он их или нет, решил Джордж, достаточно время от времени издавать подходящие звуки.

Он снова взглянул на Маргарет. Ее радостное оживление увяло, и она рассеянно осматривала комнату, глубоко погрузившись в свои мысли.

Что ее беспокоило?

Джордж никогда бы не подумал, что его будет так заботить происходящее в голове у тещи. Но теперь он был заинтригован — иначе не скажешь. Он стал перечислять в уме занятия, в которых она обещала принять участие.

Уроки зумбы.

Джазовый танец.

Поездка с хором в Озерный край.

Все оплачено самой скупой женщиной в мире, чьи планы всегда были твердокаменными и неизменными, и это притом, что в ближайшее время ей предстоит курс химиотерапии. Маргарет и сейчас вела себя довольно мелочно, стараясь намекнуть викарию Шерил — гостье на своей вечеринке, — что та ест слишком много модных чипсов.

Шерил подошла к Джорджу с пустым бокалом в руках.

— Ты уже позвонил своему загадочному другу? Твои коварные планы остаются в силе?

— Поверьте, — Джордж вымучил улыбку, — во мне нет ничего загадочного. Так что искать тут нечего.

— Так всегда говорят убийцы.

— Ну, что же я могу с этим поделать?

— Викарии в конце концов раскрывают все тайны. Сегодня на моей стороне сам Господь Бог. — Шерил подняла два пальца в форме буквы V, указала ими себе на глаза, а затем на Джорджа. Потом засмеялась и присоединилась к другому кружку гостей.

По спине у Джорджа снова пробежали мурашки, и он почувствовал, как сильно колотится сердце.

«Эта дамочка шутит, ничего она не знает. И болтает о дворецком, а не обо мне».

Джордж обратился к теще, которая осторожно наливала просекко в бокал соседки.

— Маргарет. — Он поставил свой бокал на каминную полку. — Можно вас на минуту?

Она обернулась.

Ты наконец отдашь мне свой телефон?

Джордж указал кивком в угол комнаты. Маргарет поставила бутылку на оттоманку, взяла свой бокал, и они оба отошли от группы гостей.

— Правила есть правила, — сказала Маргарет. — И я не понимаю, почему некоторым так трудно их соблюдать.

— Зачем вы договариваетесь с подругами о танцах и пении? — тихо произнес Джордж. — Разве они не знают о химиотерапии?

Теща подняла бокал, поприветствовав кого-то в комнате. На Джорджа она не смотрела.

— По-твоему, тебя это касается?

— Просто мне непонятно, почему вы им не сказали?

— А зачем? Чтобы меня жалели?

— Вам доставляет удовольствие платить за мероприятия, в которых не сможете принять участие?

— Нет. — Она повысила голос. — Так, нужно принести еще канапе. — И Маргарет ускользнула.

Джордж оперся о подлокотник дивана. Он чего-то здесь не улавливал. Может быть, Маргарет преувеличивала и у нее только предраковое состояние, а они со Стеллой неправильно оценили положение?

Да нет. Это не объясняет всех странностей. Слишком многое не сходится.

Но как невероятно скаредная Маргарет, которая проглаживает оберточную бумагу, чтобы повторно ее использовать, не пожалела отслюнить бабки на то, чем никогда не сможет заняться?

Не иначе как теща только притворяется, что у нее рак.

20

В кухне Стелла по-прежнему раскатывала тесто и сворачивала конвертики, раскатывала и сворачивала. Тесто было использовано на треть, а значит, дело спорилось.

Но результат горе-стряпуху совсем не радовал.

Стелла встала и переставила поднос с конвертиками с обеденного стола подальше, на разделочный. Вид этих рыхлых влажных комков окончательно портил настроение.

Потом она села и потянулась за очередной полоской теста, прислушиваясь к доносившимся из гостиной разговорам.

«Ты должна обратить внимание не только на членов семьи. Кто из слуг получит большую сумму по завещанию? Ведь для некоторых из них это единственный шанс обрести финансовую независимость».

«Придержите коней, дамы. — Стелле был очень хорошо знаком этот нетерпеливый тон. — Вы пока не должны разгадывать тайну. За вечер вы несколько раз получите новые сведения. Впереди три действия пьесы».

«Но, Маргарет, я уже разгадала, кто это сделал». «Что именно?» Стелла улыбнулась, услышав сталь в мамином голосе.

«Кто убил лорда Альфреда Брокенхерста на охоте». «Никто его не убивал. Забудь, бога ради, о том несчастном случае, Шерил! Убийство еще даже не произошло!»

Совсем близко прозвучал другой голос:

— Привет, незнакомка.

Стелла вздрогнула. Над ней стоял Скотт в кожаной куртке.

— На улице мороз? — наконец произнесла Стелла. Скотт засмеялся и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.

— От тебя пахнет кожей. — Она окинула взглядом его куртку, джинсы и на удивление сверкающие ботинки. — За километр. Это костюм твоего персонажа?

Скотт улыбнулся.

— Нет.

Стелла поерзала на стуле, так чтобы его рука упала с ее плеча.

— А сияющие ботинки?

— Мои любимые. Вот что я взял для моего персонажа. — Скотт вынул из кармана монокль и приставил его к глазу, пытаясь зафиксировать движением щеки. — Эшли Брокенхерст — дамский угодник. — Он сморщил нос в попытках удержать монокль на месте, но стекло все же упало. — Когда говоришь, эта штука вываливается. — С видимым сожалением он опустил линзу в карман.

— Твоя жена тоже здесь?

— Эшли Брокенхерст не женат.

— Я имею в виду твою настоящую жену, Скотт. Кажется, ее зовут Аннека.

— Мы с ней не таскаемся повсюду вместе. Она осталась дома с детьми.

— Надо же. Я бы на такую вечеринку без поддержки не пошла. — Стелла взяла очередную полоску теста.

Она взглянула на Голди, смягчилась и бросила собаке кусочек теста. Голди проглотила его не прожевав, вытянулась еще больше, приблизив нос к конвертикам, и стала ждать очередной подачки.

— Извини, Голди, — Стелла встала и открыла заднюю дверь, — я тебя люблю, но ты мне мешаешь. К тому же сырое тесто есть вредно.

Голди поплелась на улицу. Стелла закрыла за ней дверь и снова села за стол. Она намеренно не смотрела на круглые обиженные собачьи глаза, устремленные на нее через стекло.

Стелла подняла голову и взглянула на Скотта.

— Зачем ты вообще пришел?

— Наши семьи теперь в каком-то смысле партнеры. Я купил несколько домов, и среди них оказался магазин твоего отца. Извини, магазин Нейтана — никак не могу привыкнуть.

— Мы все не можем привыкнуть. Даже папа. — Стелла почесала подбородок. — Особенно папа.

Она почувствовала на себе пристальный взгляд Скотта и отвернулась.

Что он искал в ее лице? Давнюю любовь? Искру физического влечения?

Скорее всего, свою ушедшую юность, решила она.

Скотт оперся о шкаф напротив Стеллы.

— Тебя уязвило, что раньше я упоминал свою жену? — Он наклонил голову набок. — Извини, если это было бестактно.

— Не стоит извиняться.

Как этому мужчине удалось так легко и просто завести ее?

— Я не знал, в курсе ли ты, что я женат.

Стелла развела руки, словно говоря: «А мне какое дело?»

— Но потом я подумал: Стелла сильная.

— Не знаю, что ты там себе насочинял, — она встала, чтобы посмотреть ему в глаза, — но уверяю тебя, ты ошибаешься.

— Я не хочу тебя смущать. Давай не будем придавать этому большого значения.

— Никто и не придает.

— А ты молодец, Стелла.

— Кстати, здесь мой муж. — Стелла отвернулась. Совсем не хотелось размышлять над тем, что она сейчас сказала.

— Отлично. Тебе легче. — Скотт направился к двери, но, обернувшись, улыбнулся. — Между прочим, конвертики выглядят аппетитно.

— Врешь, — ответила Стелла.

— Жду с нетерпением, когда их можно будет попробовать.

— Странный ты какой-то.

— Просто стараюсь быть вежливым.

— Не стоит.

Скотт снова улыбнулся и вышел из кухни.

Стелла бросила очередной кусок теста на стол.

Оставалось надеяться, что маме эта вечеринка доставляет удовольствие.

21

Оказалось, симуляция рака — довольно распространенное явление.

Джордж покачал головой. Кто бы мог подумать?

Он стоял под деревом и открывал очередную ссылку на своем телефоне, размышляя, когда именно отстал от всего человечества. Случилось ли это постепенно с годами или однажды просто произошел щелчок — ключевой момент в истории, когда все изменилось, а он даже не заметил?

Потому что существовало много статей о людях, которые симулируют рак.

По лужайке трусила Голди. Добралась до закрытой двери сарая и без сил повалилась на землю. Попытавшись неловко пристроить голову на цветочный горшок, собака закрыла глаза.

Джордж снова уставился в телефон.

Зачем это делается?

Во многих случаях — чтобы вызвать сочувствие. Некоторым людям доставляет удовольствие быть центром всеобщего внимания. В более редких случаях это проявление синдрома Мюнхгаузена. Чаще всего — просто надувательство. (Среди изученных нами притворщиков выделяется целая группа женщин, которые использовали собранные на лечение средства, чтобы оплатить операцию по увеличению груди.)

Джордж ненароком подумал о груди Маргарет и быстро вернулся к статье.

Большинство симулянтов в нашем исследовании в прошлом были мошенниками. У других явно наличествовал вторичный мотив — будь то стремление оттянуть неприятные последствия своих поступков или приобрести какую-либо выгоду. Нередко люди притворяются, что больны раком, с целью избежать проблем, например финансовых или в личных отношениях.

Джордж опустил телефон и прижал его к ноге. Кучка ребятишек детсадовского возраста на другой стороне лужайки уже начала терять терпение, кричатьи ссориться. Джордж знал, что Маргарет раздала им стикеры со словами «Юный сыщик», но ни у кого из детей их не было.

Джордж в раздумьях покрутил в руках телефон. Бессмыслица какая-то. Зачем врать?

Маргарет никогда их не обманывала. Разве что хитростью пыталась получить латте и пирожное, когда Стелла встречалась с ней в кофейне около больницы, но это не считается. Однако вечеринка устроена явно для того, чтобы привлечь внимание.

Тогда почему она ничего не говорит о мнимой болезни своим друзьям?

Джордж посмотрел на экран:

…чтобы избежать проблем, например финансовых или в личных отношениях.

Еще одна вероятность. Если бы Джордж жил с Томми, всегда мрачным как туча, он, может быть, тоже приветствовал бы рак, чтобы сбежать от унылых будней.

Джордж сделал глубокий вдох и оглядел сад, внимательно рассматривая деревья, птиц. Двое подростков сидели на боковых воротах, а девочка в футболке с кадром из японского мультфильма толкала калитку туда-сюда.

Джордж нахмурился. Неужели Маргарет действительно предполагала, что дети в течение всей вечеринки будут сидеть в саду без телефонов, без развлечений? О чем она только думала?

Джордж покашлял, чтобы привлечь внимание ребят.

— Я бы на вашем месте не стал кататься на воротах.

Девочка продолжала свою забаву.

— Не волнуйтесь, мы не поранимся.

Она издевается над ним?

— Может, и нет, но хозяйка дома вас убьет.

Он отвернулся, чтобы не видеть, послушались его дети или нет. Не его забота следить за детьми. У него выходной.

Джордж опустил телефон в карман и оглянулся на Голди, так и лежавшую кулем перед сараем, стараясь заснуть в неудобном положении. Правда ли, что собаки могут обнаружить рак? Джордж заметил движение за окном сарая — там был Томми, который наверняка наблюдал за ним.

Джордж принужденно улыбнулся и помахал тестю рукой.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Томми поднял руку и помахал в ответ.

Должен ли Джордж оставить без внимания, что один из тех, в честь кого устроена вечеринка, прячется в сарае? Надо ли ему вернуться в дом и сделать вид, будто он не встречал Томми?

Нет, предположил Джордж, наверно, так нельзя.

22

Томми сидел в сарае, сжимая и разжимая секатор.

Маргарет ясно дала понять, что подниматься в кабинет до конца дня не позволяется, поэтому он спрятался в сарай. Это был акт неповиновения, вроде того как уехать на машине куда глаза глядят.

Томми снова сжал секатор. В окно он видел, как Джордж стоит под дубом и водит пальцем по экрану телефона.

Томми отложил секатор и оглянулся на духовое ружье, прислоненное к верстаку.

Да, в доме вечеринка. Но Маргарет умирает. Все живут как обычно, а Маргарет умирает. Умирает на самом деле, а не просто «все там будем» или «завтра, может, мне на голову кирпич упадет» — и как там еще объясняли в его семье, что люди смертны.

Даже Маргарет притворялась, будто ничего не происходит.

— Не грусти, дорогой, — сказала она в первый вечер, — давай больше не будем говорить об этом. — И похлопала мужа по руке, как бы заключая: «И точка».

Томми не мог изменить случившегося с женой.

Но без нее у него ничего не оставалось. Он больше не понимал, что происходит в мире, и вынужден был смирять свою гордость, прося Нейтана принять его на работу в магазин. А если зять откажется, то Томми дождется смерти Маргарет и удалится в более спокойное место…

Он снова взглянул на духовое ружье.

Только нужно все продумать. Выстрелить себе в голову из ружья непросто, а значит, надо сообразить, как нажать на курок, чтобы уж наверняка. В таком деле даже самый ловкий человек не застрахован от неудачи.

А что может быть хуже, чем застрелиться? Только застрелиться не до конца.

Томми заставил себя оторвать взгляд от ружья. Он увидел, как Джордж кладет телефон в карман.

Зять поднял голову, и они встретились глазами. Джордж помахал Томми, и тот помахал в ответ. Томми снова взглянул на ружье.

Со стороны Маргарет нехорошо пинать его, когда он и так уже лежит. Она ведь понимает, как ему сейчас тяжело.

«Ты столько знаешь про еду, но никогда в жизни не готовил».

Не то чтобы он не умел готовить, просто хозяйством занималась жена: мыла посуду и выносила ведро, шила и наливала воду в мойку для машины. Они оба в течение сорока лет выполняли каждый свои обязанности, так почему же она жалуется сейчас?

В его обязанности входила забота о том, чтобы Маргарет была довольна. А потому ему срочно нужен телефон — связаться с Питом и поторопить сына поскорее приехать. Томми догадывался, где жена прячет таз с мобильниками, — он знал все ее тайники. Он сделает свое дело и напишет Питу. Выполнит свою часть сделки, пусть Маргарет и пытается поменять правила.

В дверь сарая постучали.

Томми не пошевелился. Это его территория. Наличие только одного стула говорило само за себя.

Дверь открылась.

— У вас все хорошо, Томми?

Джордж странно, оценивающе смотрел на него. Томми схватил коробку с линзами.

— Проверяю фотоаппарат.

Голди просеменила через открытую дверь и тяжело опустилась на пол около хозяина. Тот наклонился и потрепал ее по ушам.

Джордж переступил с ноги на ногу.

— Разве вы… не должны быть в доме?

Томми перестал гладить собаку. Он повернулся к коробке, вынул линзу, осмотрел ее и поменял.

— Маргарет попросила меня сделать фотографию всей семьи.

Джордж взглянул на линзы.

— В наши дни можно сделать хорошие снимки мобильным телефоном.

Томми фыркнул.

Джордж медленно опустился на пол и сел по-турецки.

— Вам нравится вечеринка?

— Конечно.

— Никак не могу понять, — осторожно проговорил Джордж, — гости знают, что Маргарет больна?

Тесть поднял голову:

— А зачем говорить об этом на празднике?

— Я просто спросил.

— Они ничего не узнают. Маргарет никогда не проболтается.

— То есть она никому об этом не рассказала?

— А смысл? Она не хочет, чтобы вокруг нее все суетились.

Джордж нахмурил лоб.

— Это наше дело, — сказал Томми, — и никого больше не касается.

— Она странно себя ведет, Томми. — Джордж провел пальцем по полу сарая. — Платит за мероприятия, которые не сможет посетить из-за болезни: семинары, танцевальные классы, зумбу.

— Если человек не хочет об этом говорить, то это его право.

Они помолчали.

— А как насчет Голди? — Джордж потер шею. — Она стала относиться к Маргарет иначе после того, как поставили диагноз? Старается… утешить ее?

Томми протянул руку и коснулся штатива, потом рука его бессильно упала.

— Джордж, ты готовишь еду? Для Стеллы?

Зять подумал.

— Иногда. А что?

— Мне просто интересно.

— Я бы ответил «да», — Джордж почесал щеку, — но в основном пиццу или печеную картошку. Или тосты с сыром. Ничего изысканного.

— Сам делаешь пиццу или просто разогреваешь покупную?

Джордж нахмурился.

— Разумеется, покупную. — Он встал и сунул руки в карманы. — Хотите вернуться вместе со мной в дом?

— Нет, — ответил Томми.

— Ладно.

— Закрой за собой дверь.

Томми взял в руки свой «Никон», надежный «F3 SLR» (с 50-миллиметровыми линзами «Nikkor fl.8»). Вот настоящий фотоаппарат, что бы там ни говорили о качестве съемок мобильным телефоном. Когда-то Томми купил камеру, три года бывшую в употреблении, и теперь, тридцать с лишним лет спустя, в интернете все еще находились охотники приобрести их по договорной цене. Продавать свой «Никон» он не собирался, но приятно было осознавать, что подобный антиквариат все еще пользуется спросом.

Томми повертел камеру в руках. Готовясь к вечеринке, он установил пленку «FP4+», но на улице уже темнело, света для съемки не хватало, и, возможно, пора поставить «НР5+».

Нет. «FP4+» — универсальная пленка. Вот если совсем стемнеет, тогда можно будет ее заменить. А если выдержка займет слишком много времени, можно использовать штатив. В крайнем случае не грех задействовать заполняющую вспышку.

Томми с удовлетворением кивнул.

Пусть Нейтан и знает о кунжутной пасте и гречневой крупе, но ему неизвестно о разных настройках выдержки. И Маргарет тоже. И они не в курсе, когда нужно прибегнуть к штативу.

Однако Томми собирался сделать отличное фото, как только приедут Пит и Хелен с семьей. Маргарет очень хотела, чтобы от этой вечеринки остался хороший снимок. И Томми не возражал. Маргарет готовит, а он содержит оборудование в рабочем состоянии и делает фотографии.

Так всегда было, так и должно оставаться.

23

Больше всего Томми гордился фотографией, которую сделал восемь лет назад на свадьбе Стеллы, состоявшейся на греческом острове.

В той поездке он чувствовал себя бесполезным, пока не снял это фото. Путешествие сразу пошло совершенно не так, как планировалось. Томми ожидал идиллии: вся семья соберется и вместе отправится отдохнуть и отпраздновать знаменательное событие.

Однако все обернулось иначе. Совсем.

* * *

За два дня до свадьбы они с Маргарет сидели в отеле, в баре у бассейна, а на столике перед ними стоял фотоаппарат. Томми отхлебнул лагера из красиво запотевшего, хоть и маленького стакана, поставил его обратно и глянул на свои ноги, с которых облезала кожа.

Не только он обгорел. Маргарет изо всех сил пыталась рассмотреть белые полоски от лямок купальника на покрасневших плечах, отчего у нее появилось несколько дополнительных подбородков.

Жена очень увлеклась своим занятием.

— Как думаешь, эти полосы будут заметны, когда я надену праздничное платье?

Томми отвернулся.

— Нет, — солгал он.

Маргарет кивнула.

Томми снова стал разглядывать свои ноги.

Рядом послышался истеричный смех. Томми поднял голову. Какой-то подросток разбежался и шлепнулся в воду, и Томми почувствовал брызги на руке.

Он передвинул свой пластиковый стул подальше от бассейна и поближе к Маргарет.

— Тебе сегодня лучше? — спросила жена. Томми пожал плечами.

— Я понимаю твое негодование. — Маргарет смотрела на море. — Но Стелла не хотела тебя обидеть.

Томми потер одной ногой другую, соскребая отставшую кожу.

— Ты же знаешь, какая она, — добавила Маргарет.

— Она меня стыдится.

— Неправда. Она просто не хочет, чтобы ты вел ее по проходу и говорил речь, потому что не желает придерживаться традиций. Как всегда, стремится кому-то что-то доказать. — Маргарет наклонилась вперед. — Смотри!

Она указала на ящерицу с блестящей голубой полоской на хвосте. Рептилия выбежала из-под стены, помчалась по мощеной площадке и на полпути остановилась, словно нежась в лучах солнца.

Томми взял фотоаппарат, но ящерица быстро ускользнула, мелькая ярким хвостом, и скрылась в щели стены на другой стороне бара.

Томми опустил камеру.

— Ты еще сделаешь хорошие снимки, — приободрила его Маргарет. — Нужно просто иметь терпение.

Томми поставил аппарат на стол.

— Здесь так много красивых ящериц. Везет грекам — такие прекрасные существа у них всюду бегают в живой природе. И вреда от них гораздо меньше, чем от белок. — Маргарет прищурилась. — Наверняка ящерицы не копаются в цветочных горшках. — Она взглянула на мужа, и во взгляде у нее появилась нежность. — Слушай. — Она положила руку ему на колено. — Перестань думать об этом.

Он сбросил ее руку.

— А ты перестань кудахтать.

— Стелла не понимает, что это оскорбление. По крайней мере, на свадьбе у Хелен ты выполнил обязанности отца честь по чести. Как элегантно ты выглядел, когда вел дочь к алтарю! А потом произнес замечательную речь. — Маргарет снова посмотрела на белые полоски на груди. — А кроме того, у нас есть два дня, чтобы переубедить Стеллу и заставить ее понять, что она ведет себя эгоистично.

Томми отхлебнул холодного пива и уставился на море.

— Давай поговорим о приятном. — Маргарет поморгала. — Предлагаю завтра нанять машину и встретить Пита в аэропорту. Правда… — она почесала уголок рта, — сначала мне надо тебе кое-что сказать.

Томми подождал.

— Только не сердись.

Он поставил стакан на стол.

— Мы заплатили за его билет.

Томми подался вперед.

— Что?

— У мальчика проблемы с деньгами.

Томми не знал, куда деть руки, а потому снова взял фотоаппарат и поводил им туда-сюда.

— Но другим детям мы не оплачивали дорогу.

— Они не просили. И не забывай, что Пит особенно нуждается в нашей помощи. — Маргарет плотно сжала губы. — Он предприниматель, так же как и ты. Хелен и Стелла хорошо обеспечены, но Питу требуется наша поддержка.

— Мало того что он приедет всего на полтора дня, — Томми судорожно крутил камеру в руках, — так теперь я еще и узнаю, что заплатил за его перелет!

Маргарет мягко положила руку на фотоаппарат и заставила мужа поставить его на стол.

— Подумай, дорогой. Питу приходится сталкиваться с большими сложностями, чем остальным. Он гей. — Мать печально покачала головой. — Ты в этом не виноват, но, как бы мы ни радовались его появлению на свет, ему, наверно, было очень тяжело расти в традиционной семье. Скорее всего, из-за этого у него сформировалась неуверенность в себе.

Томми сильнее потер одну ногу о другую.

— Мы не можем просто платить за Пита. — Несколько лохмотьев кожи с его ноги упало на плитку. — Или тогда уж надо компенсировать дорогу и Хелен тоже. Но это будет выглядеть очень странно по отношению к Стелле: свадьба-то у нее, а мы даем деньги Питу и Хелен и ни гроша невесте?

— Вижу, что ты начинаешь заводиться. — Маргарет погладила его по руке. — И совершенно напрасно. Стелла не возьмет у нас денег, хотя молодым они явно требуются: у них в гостиной до сих пор стоит диван твоей мамы, а я точно знаю, что Стелла его ненавидит. Так что я не понимаю, почему она так упорно возражает против традиций.

У Томми от волнения подвело живот. В ближайшие два дня ему предстоит встретиться с морем гостей.

— Мне стыдно смотреть родителям Джорджа в глаза. Что они обо мне подумают?

Он снова взял в руки камеру и притворился, будто наводит объектив на что-то интересное.

— А если поговорить с Джорджем? — осторожно произнесла его жена. — Потихоньку от Стеллы. Предложить ему денег и попросить не ставить ее в известность.

Томми опустил камеру.

— И он сможет оплатить свои курсы вождения.

— Давай попробуем, — сказала Маргарет.

— Но вот только… — Томми взял стакан. — Что, если он согласится? Цце мы возьмем столько денег?

Маргарет отвела взгляд.

— Выкрутимся как-нибудь. Кто ищет, тот всегда найдет.

— Хотя Джордж их не возьмет, не посоветовавшись со Стеллой. У них это не принято.

Томми допил лагер и поставил стакан на стол.

— Ну, тогда и обсуждать нечего. — Маргарет грустно покачала головой. — Придется хранить в тайне от остальных, что мы заплатили за билет Пита.

Томми отметил, что жена сказала «мы», а не «я».

— Стелла не может жаловаться: она сама все время отказывается от денег, — продолжала Маргарет. — А Хелен после рождения Изабель вернулась на работу, к тому же, по ее словам, Нейтан неплохо получает в агентстве недвижимости. Так что о ней есть кому позаботиться.

Муж кивнул.

— Не переживай. Стелла передумает по поводу церемонии, и мы проведем замечательный семейный отпуск, как только приедет Пит.

Томми снова кивнул.

— Ой, смотри! — воскликнула Маргарет. — Еще одна ящерица! Вон там, у шезлонга!

Томми послушно взял в руки фотоаппарат.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Почему не спросили Агнес?

Прочитать должен в 18:30 юрист, мистер Шейкер (в исполнении Пита Фоя)

В оранжерее найдено напечатанное на машинке неподписанное письмо, датируемое прошлой неделей, в котором неизвестная особа признается в глубокой беззаветной любви к лорду Брокенхерсту.

Я, мистер Шейкер, собрал всю семью и слуг в кабинете, чтобы зачитать завещание.

Но я не смог этого сделать — разразился скандал! (Открыть портфель для документов и показать, что он пуст.) Завещание исчезло!

Хуже того, горничная Агнес найдена убитой в музыкальной комнате — ее закололи ножом!

Что она знала? Какой секрет хранила? Кому понадобилось, чтобы она замолчала навсегда?

24

Маргарет не могла больше ждать, а потому взяла со столика в прихожей свои очки.

Внимание! Первое действие! — Она хлопнула в ладоши. — Адель, не могла бы ты привести Томми из сарая? И пусть не забудет прихватить трость лорда Брокенхерста.

— А разве можно начинать первое действие без Пита? — обернулась Шерил к остальным. — В школе он был прекрасным чтецом.

— Шоу должно продолжаться, Шерил. — Маргарет вынесла высокую табуретку-стремянку, которую обычно использовала для мытья верхних секций кухонной мебели. — Я прочитаю первый акт, а Пит потом подхватит второй.

Адель вошла через стеклянную дверь со двора вместе с Джорджем и Томми.

Стелла появилась из кухни, вытирая руки о фартук прислуги.

— Отлично, фартук как реквизит. Кто бы мог подумать?

Маргарет встала на табуретку и выставила впереди себя карточку с текстом.

— Действие первое. — Таким же голосом, только тише, она говорила по телефону. — В оранжерее найдено напечатанное на машинке неподписанное письмо, датируемое прошлой неделей, в котором неизвестная особа признается в глубокой беззаветной любви к лорду Брокенхерсту. — Маргарет сделала паузу, глядя в карточку. — Мистер Шейкер собрал всю семью и слуг в кабинете, чтобы зачитать завещание.

— Какая жалость, что Пит не приехал, — посетовала Шерил.

— Но разразился скандал! — Маргарет понизила голос и обвела рукой толпу. — Представьте, как я открываю портфель для документов и показываю, что он пуст. — Она снова повысила голос. — Завещание исчезло!

Раздались восклицания, ахи и охи, некоторые саркастичные, другие искренние.

Хозяйка дома решила продолжать:

— Хуже того, горничная Агнес найдена убитой в музыкальной комнате — ее закололи ножом!

Все обернулись к Стелле.

Маргарет выше подняла карточку.

— Что она знала? Какой секрет хранила? Кому понадобилось, чтобы она замолчала навсегда?

Стелла сложила руки на груди.

Шерил выжидающе смотрела на Маргарет. Та потрясла головой и слезла с табуретки. — Это всё.

— Бедная Агнес, — всплеснула рукам и Стелла. — Ее мучениям пришел конец. Хотя ее фартук все еще служит хорошую службу. Если я кому-то понадоблюсь, я на кухне.

Знакомый стук входной двери известил о чьем-то прибытии. Маргарет повернулась ко входу.

В гостиную вбежали Изабель и Чарли. Следом вошла Хелен, снимая с каждого плеча по сумке.

— Ну наконец-то! Идите сюда, мои дорогие! — Маргарет сгребла в объятия Чарли и посмотрела на Хелен. — Я уже волновалась, что вы попали в аварию!

Элли Брокенхерст, 25 лет

Хелен Уитли

Пленительная актриса и светская львица, племянница лорда и леди Брокенхерст, удочеренная ими после безвременной кончины ее матери. Гордость семьи Брокенхерст.

Взгляд Хелен блуждал и не встречался с глазами матери.

— Я задержалась, мама, извини!

— Я бы поняла, если бы это сделала Стелла, но ты!

— Машина барахлит. Я позже все тебе объясню. Казалось, Хелен чуть не плачет.

— Что-нибудь случилось?..

Маргарет и сама не понимала, зачем спросила об этом. Она определенно не хотела ничего знать.

Хелен театрально улыбнулась гостям.

— Всем добрый вечер. Похоже, у вас тут дым коромыслом.

— Да, только все ждут твоих конвертиков с лососем.

Хелен закрыла глаза.

— Я совсем о них забыла.

— Пришлось Стелле заняться ими, а это катастрофа: она на кухне уже целый час, а запаха выпечки что-то не чувствуется.

Джордж вклинился в разговор:

— Я бы на вашем месте не ожидал от нее слишком многого, Маргарет.

Теща подняла взгляд к потолку.

— А где Нейтан? — поинтересовался Джордж. Хелен быстро обняла его.

— У него встреча с поставщиком. Наверно, приедет попозже.

Маргарет недовольно нахмурилась. Джордж поджал губы, отчего Маргарет полегчало: прежде она не знала, как относятся друг к другу ее зятья, но теперь получила красноречивое свидетельство — на лице Джорджа было написано явное разочарование.

Он вышел из комнаты.

Маргарет внимательно взглянула на старшую дочь. Кожа у Хелен жирно блестела, словно она не смыла вчерашний макияж, прежде чем наложить сегодняшний. Подводка для глаз была нанесена неровно, на веках отпечаталась тушь. А уж волосы-то! Неужели она не помыла голову перед вечеринкой? На макушке виднелся какой-то белый порошок, словно…

— Это что, сухой шампунь?

Хелен махнула рукой.

— У меня был тяжелый день.

Маргарет окинула дочь взглядом с ног до головы.

— А где твой костюм?

— Какой костюм?

— Элли Брокенхерст. Ты должна быть в меховом палантине.

Хелен снова закрыла глаза.

— Ой, мама, я совсем забыла.

— Быстренько состряпай что-нибудь из одеял в комнате для гостей. — Маргарет повернулась к Изабель. — А у тебя тоже был сложный день?

— Нет, я прекрасно провела время. — Изабель посмотрела на мать. — Можно я возьму твой телефон.

Хотя это был очевидный вопрос, Маргарет заметила, что внучка произнесла его без вопросительной интонации. Бабушка так и засветилась улыбкой: какая напористая девочка! Молодец.

— Сегодня нельзя. — Хелен указала рукой на дверь во двор. — Иди поиграй с детьми в саду.

— Ты можешь сама придумать, как себя развлечь. — Маргарет подмигнула Изабель. — Это гораздо интереснее.

Девочка медленно повернулась к матери.

— Если ты не дашь мне телефон, я сама придумаю, как себя развлечь.

Хелен засмеялась, хотя и чуть нарочито.

— Я сказала: нет.

Маргарет посмотрела на Чарли, который бегал по саду. Нижняя часть костюма льва явно не подходила к верхней части костюма слона.

Не идеально. Но главное, что внуки наконец приехали.

Маргарет улыбнулась гостям. Теперь все были почти в полном составе. Только Пит еще не явился, но он, без сомнения, уже на подходе. Не стоит надоедать ему звонками. Раз сын опаздывает, значит, он очень занят. Но на всякий случай надо послать ему сообщение.

Маргарет утвердительно кивнула сама себе.

— Хелен, пойдем со мной за тазиком.

25

Нельзя сказать, что Изабель с нетерпением ждала этой вечеринки, но бабушку она любила.

Бабушка никогда на нее не кричала, не упрекала за то, что девочка проводит много времени в одиночестве, и не приставала с предложениями пригласить домой друзей. Бабушка позволяла ей есть и пить все, что хочется. «Ты такая худенькая, как щепочка, — говорила Маргарет. — Твоя мама уплетает с чаем белый хлеб и чипсы и выглядит как надо. Каждый день пьет сладкую газировку, и зубы у нее еще не выпали».

«Вот именно, бабушка», — отвечала Изабель. Она не знала, при чем здесь газировка и выпавшие зубы, но понимала, что может есть шоколадное печенье сколько влезет.

Изабель с удовольствием понаблюдала, как мама и бабушка спорят из-за маминого телефона. Бабушка настояла на своем. Кто бы сомневался. Изабель невольно испытала тихое злорадство: пусть мама почувствует, каково это, когда тебя лишают мобильника.

Изабель коснулась языком язвочки на слизистой рта. Может, просто откусить ее? Будет, конечно, больно, но, скорее всего, в конце концов она так и сделает. Нет смысла сопротивляться таким желаниям, заключила Изабель, они все равно возьмут над тобой верх. И снова облизала бугорок.

Мама пошла здороваться с гостями, а бабушка убрала челку внучки со лба.

— У мамы все хорошо?

Изабель пожала плечами, и бабушка больше ни о чем не спрашивала.

Девочка посмотрела на группу детей, гуляющих во дворе. Они слонялись по саду и сидели на траве, прислонившись к забору. Один мальчик сосредоточенно разламывал палку на мелкие части. Две девочки плели венки из маргариток. Другой мальчик стоял на карачках с искаженным лицом и ревел по-звериному.

Бабушка подошла к Изабель.

— Девочки, видимо, принесли маргаритки с собой: у меня в саду их нет.

— А почему? — спросила Изабель.

— Я их не выращиваю, — объяснила бабушка. — Поиграешь с ребятами?

Внучка вздохнула и, не желая расстраивать бабушку, пошла во двор. Выходя из стеклянных дверей, она услышала, как бабушка сказала кому-то:

— Изабель так уверенно ведет себя в обществе.

Девочка поспешила подойти к другим детям, пока ее не сковал страх.

Один мальчик, постарше других, в куртке на молнии, оперся локтем на забор, как в кино. У него были большие глаза, как у девчонки, и Изабель решила, что они подведены.

Она подошла к незнакомцу.

— Дурацкая вечеринка, — сказал парень лежащей на траве девочке с лохматыми волосами. — Пойдем в парк. Пусть мелюзга остается здесь, а мы повеселимся.

Изабель потерла туфли друг о друга. Она не относилась к мелюзге — она была младше этого мальчика, но гораздо старше остальных детей.

Лохматая девочка встала.

— Пойдем покатаемся на качелях. Даже без телефонов в парке интереснее, чем здесь. Я предупреждала маму — я не нянька.

Девочка-подросток в футболке с большеглазой героиней манги тоже поднялась и отряхнула руки:

— Я с вами.

Изабель оглядела маленьких детей и выпрямилась, чтобы показаться выше:

— Я тоже терпеть не могу возиться с мелкими.

Любительница японских комиксов презрительно фыркнула и вместе с двумя товарищами удалилась.

Изабель снова съежилась.

Можно пойти за ними, подумала она, но вдруг они станут притворяться, что не слышат ее? Или, того хуже, сбегут, и она окажется в дурацком положении.

Изабель повернулась к другим детям. Две девочки закончили плести венки и надели их на головы, как короны. Изабель тоже так делала, когда была маленькой.

Тут она заметила за мусорным контейнером еще одного мальчика: он старательно пытался отклеить со своего лица, волос и одежды стикеры со словами «Юный сыщик».

Мальчишка, изображавший зверя, прорычал и выставил вперед руки с согнутыми, как когти, пальцами.

— Я тигр! — загорланил он.

Изабель смерила его взглядом:

— Ничего подобного.

— Нет, я тигр.

Она покачала головой и предложила:

— Может, поиграем в настоящую игру?

Все шестеро детей тихо уставились на нее, и тогда Изабель достала из кармана зажигалку, нажала на рычажок, и появилось пламя.

Девочки в венках прекратили щебетать. Мальчик-тигр перестал рычать. Малец со стикерами изумленно замер.

— Нужно найти бумагу для рисования. — Изабель осмотрела компанию. — У вас есть полчаса, чтобы разделиться и достать как можно больше.

— Мы будем рисовать? — поинтересовалась одна девочка в венке. — Я могу изобразить ламу. Или пингвина. У меня хорошо получаются животные из зоопарка.

— Нет. — Изабель снова зажгла зажигалку. — Никаких животных.

Мальчик-тигр не отрываясь смотрел на пламя.

— Рисовать мы не будем. — Изабель обвела взглядом группу ребятишек. — Сегодня, дети, мы будем играть с огнем.

26

Раздался звук шагов, и Стелла подняла голову от кухонного стола.

Джордж захлопнул за собой дверь кухни.

— Приехала Хелен, — напряженным голосом сообщил он.

— Прекрасно, как раз вовремя. — Стелла покосилась на скрученные конвертики. — Казалось бы, я уже должна была набить руку, но получается только хуже.

— А Нейтана так и нет. — Джордж наклонился, чтобы посмотреть жене в глаза. — Видимо, зятьям все-таки не обязательно присутствовать.

Стелла глубоко вздохнула:

— О-хо-хо.

— Вот именно: о-хо-хо.

Она опустила взгляд.

— Нейтан вообще не приедет?

— Видимо, оправдание «занят на работе» принимается.

Стеллу бросило в жар. Когда Джордж то и дело употреблял слово «видимо», разговор обычно заканчивался плохо.

— В твою большую занятость никто бы не поверил. Пришлось бы выдумать загадочную болезнь.

— Я тоже работаю на выходных — проверяю письменные задания.

— Да, но, если ты пропускаешь вечеринку в субботу, это расценивается как неуважение.

— Несправедливо. — Джордж скис. — Я занимаюсь важным для общества делом.

Стелла покачала головой:

— Безобразие, что Нейтан не приехал.

Джордж пнул помойное ведро, и оно лязгнуло по полу.

— Не буянь! — воскликнула Стелла. — Держи себя в руках.

— Это все ты виновата. Я потребую у юриста внести в договор о расторжении брака следующий пункт: никаких чертовых семейных вечеринок. И больше никаких секретов.

Дверь кухни распахнулась.

— Больше никаких секретов? — Вошла Шерил, следом за ней тащилась Голди.

Стелла застыла.

— Я уверена, что у Маргарет в запасе есть еще несколько секретов. Нам нужна тряпка, — сказала Шерил. — На тахту разлили апельсиновый сок.

Джордж взял из раковины тряпку и бросил ее Шерил. Та поймала ее обеими руками.

Голди снова уселась, вытянув голову вверх, ее влажный нос находился всего в нескольких сантиметрах от конвертиков.

Шерил помахала Джорджу тряпкой.

— Я наблюдаю за тобой и за твоими маленьки-ми тайнами. — Потом обратилась к Стелле: — Я присматриваю за твоим мужем.

Стелла скорчила гримасу.

Шерил улыбнулась и вышла из кухни.

Джордж наклонился и приблизил губы к уху жены.

— Ничего она не знает, — шепотом проговорил он. — А говорит так, потому что считает, будто убийца — дворецкий.

Стелла уставилась на него:

— Она ведь не слышала про договор о расторжении брака?

— Да нет.

Через мгновение Стелла кивнула.

— С отцом что-то происходит. — Она взяла кусок теста и автоматически отдала его ожидающей Голди. — Мне кажется, эта вечеринка его доконает.

— Он очень переживает из-за твоей матери. — Джордж как ни в чем не бывало завернул один конвертик. — Врач сообщил о диагнозе в его присутствии?

— Он ужасно огорчился. — Стелла помахала руками в воздухе перед своим лицом. — Жаль только, что папа решил прятаться, чтобы справиться со своими чувствами. От этого ему только хуже, правда?

— Согласен. — Джордж кашлянул. — А поведение матери тебе кажется нормальным?

Стелла положила кусок теста.

— Что ты имеешь в виду?

Джордж повертел в руках мобильник.

— Ничего.

Голди придвинулась еще ближе к столу.

Стелла указала на телефон:

— Как тебе удалось добыть его из пассивноагрессивного тазика?

— Сказал Маргарет, что мои ученики поехали в горы и их смерть от переохлаждения будет на ее совести.

— Соврал, да? Дай-ка мне. — Стелла протянула Руку.

Но Джордж прижал мобильник к груди.

— Надо написать Питу, — объяснила Стелла. — Если мой братец немедленно не приедет, я его убью.

Джордж плотно сжал губы. Он, кажется, хотел что-то сказать, но передумал и протянул жене телефон.

— Спасибо.

Стелла напечатала сообщение и отправила его. Она уже собиралась вернуть мобильник Джорджу, как экран вдруг осветился и телефон у нее в руках зазвонил.

Джордж мгновенно выхватил у нее аппарат.

— Ой! — Стелла понаблюдала, как он отключает звук рингтона. — Ты меня поцарапал! — И она прищурилась.

«Надо же, как он боится моей матери. И как я могла жить с ним столько лет?»

— У кого это звонит телефон? — донесся из-за стены голос Маргарет.

— У меня, — крикнул в ответ Джордж. — Во имя спасения детей.

— Это Пит перезванивает? — Стелла заглянула в экран. — А кто это, Нэнси Тернер?

Джордж помолчал.

— Коллега, из школы. Сотрудница.

— Разве ты не должен ответить? Чтобы узнать про тех детишек в горах?

Джордж глянул на экран.

— Перезвоню позже.

— Не стесняйся меня. — Стелла вытерла нос испачканной в муке рукой. — Я не буду слушать твой скучный рабочий разговор.

Джордж некоторое время смотрел на жену и наконец ответил на звонок:

— Привет! Нашли детей?

Стелла скормила Голди очередной кусок. «Вообще-то собакам вредно сырое тесто. Что я за ветеринар после этого?»

Джордж послушал, что говорили на другом конце.

— Совершенно верно. — Он взглянул на Стеллу. — А теплая одежда у них есть?

Стелла шлепнула Голди по тянущемуся к конвертикам носу.

— Нельзя!

Джордж кивнул.

— Слава богу. Я перезвоню, когда смогу сообщить подробности, — сейчас со мной нет этих бумаг. Спасибо за понимание.

Он нажал на отбой и улыбнулся Стелле.

Она одарила его ответной улыбкой, гадая, что там происходит с этими детьми в горах и кому пришло в голову доверить Джорджу организацию мероприятия на расстоянии.

Стелла осмотрела конвертики и объявила:

— Всё. Я приняла решение: мы не будем подавать этих уродцев.

Джордж не ответил — он, казалось, унесся мыслями очень далеко.

Стелла встала, взяла со стола противень и ссыпала конвертики в ведро для компоста, стоявшее на разделочном столе.

Джордж отвлекся от своих мыслей.

— Думаю, придется ждать до темноты. К тому же надо еще пережить пьесу. Правда, твоя мама рассчитывает, что мы останемся на ночь.

— Ты разве не сказал ей, что мы не будем здесь ночевать?

— Конечно, сказал.

Стелла не обращала внимания на Голди, которая теперь сидела около ведра для компоста.

— Она тебя услышала?

— Она ответила, что уже приготовила нам постель и все необходимое, и пообещала поговорить с тобой.

— Ясно. — Оставив на столе второй противень с конвертиками, Стелла сняла фартук и бросила его рядом. — Начинается.

27

Хелен стояла у камина и вежливо поддерживала разговор с человеком, которого не видела лет двадцать, когда услышала доносившийся с кухни голос Джорджа: «Видимо, зятьям все-таки не обязательно присутствовать».

Хелен поморщилась.

— Извините. — Она протиснулась к кухонной двери и закрыла ее: не хотела слушать, как Джордж со Стеллой ругаются, тем более по поводу ее мужа.

У сестры был совсем другой брак. У Хелен с Нейтаном сложились совершенно иные отношения, до такой степени деликатные, что иногда супруги даже не общались. Разве это не свидетельствовало об удовлетворенности совместной жизнью?

Может, об удовлетворенности, а может, и о равнодушии, или даже нечестности, учитывая, что ее муж присваивал деньги из семейного бизнеса.

«Хватит. Достаточно на сегодня думать о хищении», — остановила себя Хелен.

В гостиную вошла Стелла в засыпанной мукой одежде, с испачканными белой пудрой лицом и волосами. Только небольшой участок бархатных брюк вокруг коленей был чистым. Следом появился Джордж, отряхивая ладони.

Хелен почувствовала очередной укол вины.

— Стелла! — Она обняла сестру. — Извини, что тебе пришлось делать конвертики. Я очень тебе благодарна.

Стелла отстранилась. Пот из пор на носу пробился сквозь белую маску.

— Ты бы так не радовалась, если бы увидела, что получилось.

— Какая жалость.

— Однако приятно слышать, что ты оценила мои усилия. Видимо, ты действительно очень рада, что я есть в твоей жизни.

— Я думала, ты не получила мое сообщение.

— Получила. — Стелла смерила сестру взглядом.

— Мама теперь всем говорит, как она их ценит, — сказала вдруг невесть откуда взявшаяся Изабель. — Мне она в понедельник повторила это три раза.

— Почему ты не играешь с другими детьми? — спросила Хелен.

Изабель медленно подняла глаза.

— Старшие ребята ушли в парк, осталась одна малышня.

Хелен выбрала неестественный ободряющий тон:

— А почему бы тебе не поиграть с маленькими? Вдруг тебе понравится?

Изабель не отвела взгляда.

— Хочешь, чтобы я научила их играть?

— Да. — Хелен серьезно смотрела на дочь. — Конечно.

— Привет, проказница, — обратилась Стелла к Изабель. — А что ты ответила маме, когда она призналась, что рада твоему присутствию в ее жизни?

— Ничего не ответила и надеюсь, она прекратит это говорить.

— Очаровательно, — произнесла Хелен. С чего это Стелла назвала племянницу проказницей? Она ведь знает ее имя.

Хелен обратила внимание, что стайка детишек рыскает по гостиной и выпрашивает у родителей бумагу для рисования. Все они были младше Изабель, но ничего, девочка переживет.

Изабель устремила на мать требовательный взгляд:

— Мне нужна бумага для рисования.

— Попроси у бабушки, я не знаю, где она ее хранит. Изабель отошла. Стелла переводила взгляд с матери на дочь.

— Малышка очень решительная, — негромко заметила Хелен.

— Короче говоря, я выбросила свои конвертики от стыда. — Стелла сложила руки на груди. — Теперь надо как-то сообщить об этом маме. — Она повернулась к сестре спиной. — Мама!

Маргарет подняла голову от подноса с бутербродами.

— Ставлю тебя в известность, что мы не останемся до завтра. Когда это мы у тебя ночевали?

Мать покачала головой.

— Тебе нельзя сегодня садиться за руль, ты устала, а до Бирмингема путь неблизкий. К тому же я приготовила вам постель.

— Да нет, тут не так уж и далеко.

— Когда стемнеет, будет фейерверк, потом сэндвичи с беконом. Зачем тащиться куда-то посреди ночи, если здесь есть прекрасная кровать?

— Я же объясняю, — сопротивлялась Стелла, — что реальность несколько расходится с твоими планами. Так что не удивляйся, когда мы уедем.

— Стелла, пожалуйста. — Мать широко повела рукой. — У меня очень много хлопот, прошу тебя, не осложняй мне жизнь.

— Мы не останемся.

Рядом стояла Шерил, и Стелла заметила ее взгляд: она, казалось, изучала младшую дочь хозяйки.

«Ничего эта сплетница не слышала и не знает», — мысленно успокоила себя Стелла.

— Ох, — вздохнула мать. — Извини, что так вышло, но тебе надо было предупредить заранее. Я разрешила Джейн припарковаться перед твоей машиной, а она внезапно почувствовала себя плохо и уехала домой на такси.

Стелла уставилась на мать:

— Не может быть! — Она отвернулась и взглянула на Джорджа.

Джордж с усилием провел пальцами по волосам.

— Маргарет, скажите, что вы пошутили.

— Я думала, что вы останетесь!

Стелла бросилась к окну.

— Желтый «ситроен», — подсказала мать. Стелла резко развернулась.

— Нет, мама, пожалуйста, попроси ее вернуться с ключами.

Мать прищелкнула языком.

— Она больна, Стелла, и поехала в Болтон на такси. Это стоит двадцать фунтов.

Джордж прошелся по комнате.

— Дайте мне адрес Джейн, я могу поехать туда на такси и забрать ее ключи…

— Но тогда ты пропустишь вечеринку, Джордж, а я не могу этого допустить. Дворецкий мистер Аулиш — ведущий персонаж во втором действии. К тому же получится, что Джейн напрасно выбросила двадцать фунтов, и она будет переживать несколько дней. Так что я не дам тебе ее адрес.

Стелла и Джордж уставились друг на друга.

Потом Стелла повернулась к матери.

— Ты специально это подстроила?

— Стелла, не закатывай, пожалуйста, скандал. — Мать повела рукой. — Я честно думала, что ты останешься.

— Ловко вы это провернули, — заметил Джордж. Мать вскинула руки:

— На вас не угодишь: что ни сделаю, все вам не нравится.

Джордж и Стелла снова уставились друг на друга. Потом; дернув головой, Джордж позвал Стеллу подняться наверх.

Хелен удивилась, что сестра без слов пошла за ним.

28

Джордж пробежал последние несколько ступеней и, стиснув кулаки, ворвался в бывшую комнату Стеллы. Его жена захлопнула за собой дверь.

Разглядывая комнату, Джордж мгновенно отвлекся от своих мыслей. Маргарет уже соорудила для них на полу низкую двуспальную лежанку из матрасов.

Джордж энергично затряс головой.

— Позволь мне внести ясность. — Он попытался ходить туда-сюда, но в крошечном помещении это было невозможно. — Ты притащила меня сюда, чтобы твоя семья в последний раз выглядела крепкой и дружной. — Он попробовал перешагнуть через матрас, но пришлось просто обойти его. — Ты считаешься дрянной дочерью, но почему-то не можешь доказать это, признавшись, что мы разводимся.

— Ради спокойствия родителей, — подчеркнула Стелла. — Мне до лампочки, хорошей или плохой дочерью меня считают.

— И все же Хелен опоздала, а с Нейтана вообще сняли обязанность присутствовать на вечеринке, будто бы из-за работы, хотя магазин сегодня закрыт.

А теперь мы еще должны остаться здесь на ночь.

— Извини, наша машина случайно оказалась запертой.

— Ты сама-то в это веришь?

— Полагаю, мама действительно думает, будто это произошло случайно. У нее здорово получается. Я бы тоже хотела обладать такой способностью — искажать факты и самой верить в свои выдумки. Полезный навык.

— Только не изображай тут жертву. Для меня вся эта ситуация гораздо хуже, чем для тебя. И, кстати, Пит тоже не удосужился явиться на вечеринку к своим родителям! Засранец.

Стелла посмотрела на свои руки.

— Согласна.

— И все же я должен оставаться здесь и вести светские разговоры с друзьями твоих родителей, которые, кстати говоря, знают обо мне абсолютно все, как будто изучили мое досье и результаты анализов и следили за мной с помощью джи-пи-эс. А сын хозяев и настоящий, неразведенный зять даже не явились! — Джордж вдруг обнаружил, что кричит на полку с томами «Школы в Ласковой долине»^[6], и обернулся к Стелле.

— Я же не знала, что Нейтан и Пит окажутся такими козлами. — Стелла провела рукой по волосам. — Тем более важно, что ты здесь.

— О чем ты говоришь? Это тебя всегда считали паршивой овцой в стаде. С каких пор ты решила встать на путь исправления? Какой смысл иметь такую репутацию, если ты даже не можешь ею воспользоваться в своих интересах?

— Я не выбирала роль плохой дочери, — возразила Стелла, — мне ее навязали.

— Зато ты можешь выбирать, использовать это преимущество или нет, а ты явно решила примерить на себя другое амплуа.

— Что ты от меня хочешь? — Стелла потрясла головой. — Мама никогда не даст нам адрес этой Джейн, так и будет твердить, какая та болезненная. Ты хочешь ехать в Бирмингем на такси, чтобы завтра мне пришлось возвращаться сюда за машиной, или снимать два отдельных номера в гостинице? Сейчас нам нужно экономить деньги.

— Я не останусь здесь ночевать. — Джордж приподнял край пухового одеяла и заглянул под него. Постель, как и предполагалось, была сконструирована из одного пружинного и одного надувного матраса с натянутой поверх обоих простыней. Он с отвращением бросил край одеяла.

— Послушай, я, конечно, должна была предупредить маму заранее, что мы не будем здесь ночевать, мне правда очень жаль…

«Это что, извинение? — подумал Джордж. — По тону не похоже».

— …но не будь ребенком — сколько раз мы спали в одной комнате?

Джордж не ответил.

— Это ничего не изменит. — Стелла отвернулась. — Не станем же мы бросаться друг другу в объятия.

Джордж взглянул на «кровать», стараясь не думать о том, сколько времени они уже не делили постель. Когда-то спатьвместе было так естественно, однако сейчас это представлялось совершенно немыслимым.

— Как далеко ты готова зайти, чтобы угодить родителям? — спросил он наконец.

— Думаю, — Стелла сузила глаза, — в зависимости от ситуации.

— Меня не интересуют твои нездоровые отношения с родителями, я в эти игры не играю. Я уезжаю.

— Ты не можешь уехать! Ты обещал меня поддержать.

— Но я не соглашался здесь ночевать.

— Если ты уедешь сейчас, тогда лучше бы ты вообще не приезжал. Ты в буквальном смысле сорвешь вечеринку.

Джордж опустился на матрас и скрестил ноги.

— Понимаю, что это звучит мелодраматично, — добавила Стелла.

— Вот именно.

— Но это правда.

Джордж опустил голову. Она права: нельзя посреди вечеринки ошарашить тещу с тестем новостью о том, что разводишься с их дочерью. Ему приготовили кровать из пружинного и надувного матраса, и он должен лечь в нее.

— Моя мама умирает.

— Низкий прием, Стелла.

— Я просто напоминаю. И я не собираюсь совращать тебя сегодня ночью. Я буду держать руки подальше от твоего пуза, в жилетке оно или нет.

Джордж машинально одернул рубашку.

— Это была шутка. Извини.

— Не понимаю, зачем я здесь. Это часть моего наказания? Ты сговорилась с матерью напоследок свести меня с ума?

— Невероятно! — воскликнула Стелла. — Ты действительно думаешь, что я мечтаю спать с тобой бок о бок?

Джордж пожал плечами.

— Я не могу провести ночь в одной кровати с тобой.

— Не будь занудой.

Джордж заметил в углу комнаты кресло с высокой спинкой.

— Я буду спать вон там.

— Как скажешь. Там неудобно, но дело твое.

Он покачал головой.

— Пропади ты пропадом, Стелла!

Стелла подняла руки вверх.

— Извини, — снова сказала она. — Мне жаль, что так получилось. Но всего одну ночь можно потерпеть, ради моей мамы.

Джордж взглянул на надувной матрас и усиленно стал гнать от себя воспоминания.

— Стелла! — Маргарет распахнула дверь в спальню.

Стелла спрыгнула с Джорджа и, забравшись под одеяло, натянула его до подбородка.

— Ты не представляешь, что творят эти белки. — Маргарет прошагала в комнату со стопкой полотенец. — Хозяйничают в саду: закапывают орехи в горшках с тюльпанами, вырывают драгоценные луковицы. — Она остановилась перед импровизированной кроватью. — Вчера я забыла выдать вам полотенца.

Стараясь дышать спокойно, Джордж придерживал край одеяла, прикрывавший его нагое тело.

Маргарет присела и положила стопку полотенец рядом с Джорджем.

— Бедная Голди с увлечением за ними гоняется. Надеюсь, однажды она их переловит, тогда посмотрим, как этим белкам понравится, когда ситуация изменится не в их пользу. — Она встала и взглянула на Джорджа и Стеллу. — Извините, я вас разбудила? Я быстренько съезжу в супермаркет. Вам что-нибудь нужно?

Джордж растерянно моргал. «Наверняка она что-то видела», — думал он.

— Я знаю, Джордж, что ты любишь не такие хлопья, как мы едим, но, если честно, не помню какие именно, а в магазинах сейчас такое разнообразие, что я просто теряюсь.

— Нам ничего особенного не надо, мама, — хриплым голосом произнесла Стелла. «Она явно видела наши голые плечи и заметила, что мы часто дышим. Так ведь?»

Джордж повыше натянул одеяло.

— За магазином присматривает Джеймс, сын Шерил, и догадайся, Стелла, как твой отец использует свободное время. — Маргарет подошла к окну и распахнула занавески. Джордж сощурился от внезапного солнца. — Изучает лицензионное соглашение на компьютер. — Она обернулась к смущенной парочке. — Я твержу ему: от тебя не требуется читать все семьдесят страниц мелкого шрифта; кроме того, его данные наверняка никому не нужны, но Томми считает, что компании информационных технологий охотятся за ним и он должен им воспрепятствовать. — Маргарет любовно покачала головой. — Ладно, поеду в супермаркет. Не валяйтесь весь день в постели. — С этими словами она удалилась, даже не закрыв за собой дверь.

Стелла выскользнула из-под одеяла, на корточках подобралась к окну и задернула занавески. Потом встала в полный рост, тихо закрыла дверь и вернулась в кровать.

«Теща похожа на пьяную», — подумал Джордж.

Они долго молчали. Стелла смотрела прямо перед собой.

— Думаешь, она видела?

— Не увидеть было невозможно, но ей, кажется, удалось.

— Ты уверен?

— Если только… ну, ты знаешь свою маму. Она могла сделать вид, что ничего не заметила. — У Джорджа все еще тревожно стучало сердце. — Да нет, вряд ли. Иначе разве она стала бы болтать о белках, супермаркете и лицензионном соглашении?

Они лежали молча, натянув одеяло на плечи.

— И все-таки она не могла не заметить, — сказала через некоторое время Стелла.

— Твоя мама очень странная женщина. Неприятно, если она теперь знает, с каким выражением лица я занимаюсь любовью.

— Это уж точно, — проговорила Стелла.

— В любом случае я еще долго не смогу смотреть Маргарет в глаза.

Они лежали рядом и не шевелились. Наконец Стелла села и откинула одеяло.

— Давай не будем об этом думать, а то очень неловко. — Она вопросительно взглянула на Джорджа. — Продолжим?

— Заманчивое предложение. — Джордж положил свою ладонь ей на руку. — Но не обижайся — момент определенно упущен.

29

Стоя в гостиной, Хелен невольно смотрела в потолок. Джордж и Стелла явно ругались выше этажом. Их голосов Хелен не слышала, но она распознала опасный обмен взглядами, скованность, с которой супруги поднимались наверх, и красноречивый стук захлопнувшейся двери.

Этот звук был известен Хелен с детства, поскольку двадцать лет назад дверь в комнате Стеллы частенько хлопала.

Сама Хелен не отличалась взрывным темпераментом. Зато муж Стеллы приехал на вечеринку, так что, возможно, Хелен следовало бы поучиться у сестры хлопать дверьми.

Она услышала, как мать зовет ее, и повернула голову.

— Ты можешь выяснить, что сделала Стелла с конвертиками? Я так и не чувствую запаха выпечки.

Хелен взглянула на Изабель. Дочь, кажется, организовала других детей собирать газеты и листовки. Один ребенок принес взятую с полки «Историю Британии» Саймона Шамы. Изабель помотала головой и поставила книгу на место.

Хелен ответила матери:

— Конечно.

Она взглянула на Чарли, который совал сестре в руки рекламный проспект индийского ресторана — как мило, что они играют вместе! — и направилась на кухню. Там она нашла отца, который смотрел через окно в сад. Голди сидела у его ног.

— Привет, папа. — Хелен поцеловала его в щеку. — С юбилеем тебя.

Отец крепко обнял дочь.

— Теперь в моде такое приветствие?

— Никогда не думала об этом.

Хелен увидела поднос с чем-то непонятным, который Стелла оставила на разделочном столе. Это, что ли, ее конвертики? Не может быть.

— Воспитанные люди говорят не «привет», а «здравствуй». Даже не знаю, когда фамильярность стала считаться нормой, — ворчал отец. — Наша культура гибнет под влиянием американской развязности.

— В следующий раз я поздороваюсь, как тебе нравится. — Разделочный стол был заляпан жирными пятнами, а по всей кухне, даже на полу, валялись картофельные очистки и чайные пакетики. — Что здесь случилось?

— Видимо, Голди перевернула ведро с компостом. Я как раз собирался все убрать.

Они оба уставились на собаку.

— Бедняжка, она уже давно так не хулиганила. — Отец погладил уши Голди. — Наверно, толпа гостей ее нервирует. Это несправедливо по отношению к собаке. — Отец встал. — Хелен. — Он взял из раковины тряпку. — Ты не злишься, что я никогда не готовил вам еду, пока вы росли?

— Что? — Хелен не могла оторвать взгляд от инопланетянских конвертиков. — Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Твоя мама обвинила меня в этом. — Отец собрал несколько очистков в ведро для компоста. — Ты не считаешь меня ханжой за то, что я знаю все о продуктовых товарах, но никогда не применял свои знания на кухне?

Папа, что с тобой?

Ответа не последовало.

Хелен нежно погладила его по плечу.

— Нейтан тоже не готовит, — сказала она — Не все мужчины кулинары.

— Правда? — Отец старательно вытирал поверхность стола. — Разве мужья сейчас не готовят?

— Нейтан может сделать тост, залить хлопья молоком и разогреть суп в микроволновке — вот и все его умения.

Отец выпрямился.

— Тогда давай я помогу тебе с этими конвертиками. — Он протер пол и взглянул на неказистые произведения младшей дочери. — Мне кажется, Стелле они не удались.

— Так и есть. — Хелен улыбнулась. — Она не справилась.

— А я справлюсь?

— Конечно.

— Стены я штукатурил, но вот выпечкой никогда не занимался.

— Дело нехитрое, я тебя научу, надо только приспособиться. — Хелен окинула взглядом слепленных сестрой уродцев. — По крайней мере, у тебя получится лучше, чем у Стеллы.

Отец подошел к столу, сел и повертел в руках упаковку с тестом.

— «Корнуэльская ферма»? — Он произнес это с таким удивлением, словно там было написано «Молоко единорога».

Хелен взяла скалку.

— Я так и думал — одно масло. Боже мой, Хелен, тебе деньги девать некуда? — Отец надувался все больше. — Ты практически бросаешь их на ветер.

— Я купила хорошее тесто для вашей вечеринки, потому что вы с мамой этого достойны.

Отец отодвинул пачку на расстояние вытянутой руки и, прищурившись, стал читать мелкий шрифт.

Хелен засыпала стол мукой и начала раскатывать тесто.

— Нужно раскатать пласт до толщины примерно пять миллиметров, все время посыпая стол мукой и переворачивая пласт, чтобы он не прилипал.

Отец все еще изучал упаковку.

— Тут море пищевых добавок «Е». Только посмотри.

Хелен разрезала тесто на клинья.

— Я подготовлю тесто, а ты помоги мне с начинкой, — тактично проговорила дочь.

Отец внезапно встал.

— Я сделал ошибку.

Хелен смяла обрезки.

— Ничего, папа. Если не хочешь помогать, не надо.

— Я сделал ошибку, когда отказался от магазина. — Отец смотрел поверх ее плеча. — Я хочу вернуться.

Хелен положила на стол шарик теста.

— Но почему?

— Без магазина я ничто. Попроси Нейтана, чтобы он взял меня назад.

— Но ты ведь хотел найти работу полегче.

— Теперь, когда твоя мама больна, мне нужно быть при деле, чтобы сосредоточиться.

— А как же супермаркет? Я думала, тебе там нравится.

Отец пренебрежительно махнул рукой.

— Это не для меня. Я люблю задавать тон, а там я чувствую себя как овца в фартуке.

Хелен взяла нож.

— Понятно.

— Твоя мама считает, что мне не надо возвращаться в магазин. Говорит, это нарушит мир в семье — мы с Нейтаном сцепимся рогами, как два альфа-самца, а в стае может быть только один вожак. Но что еще мне делать? — Отец опустил голову и как будто сделался меньше. — Позволить отправить меня на пастбище?

Хелен осторожно спросила:

— У тебя что-то случилось в супермаркете?

Отец махнул рукой.

— Моя начальница — робот. С ней невозможно договориться.

— Наверно, трудно подчиняться кому-то после того, как ты всю жизнь сам управлял магазином? Хочешь раскатать тесто?

— Дело не только в том, что я теперь наемный работник. — Отец не взял скалку. — Проблема в этой женщине — она специально ко мне придирается.

— Есть ведь и другие супермаркеты.

— Я хочу работать в небольшом магазине, где смогу оказывать влияние на принимаемые решения.

— Но не исключено, что у Нейтана ты тоже станешь чувствовать себя на второстепенных ролях. Вероятно, именно это мама и имеет в виду, когда говорит об альфа-самцах? Трудно перейти от руководства к выполнению приказов.

— У меня будет авторитет, Нейтан станет прислушиваться к моему мнению.

Хелен удивилась, на каком основании отец сделал такое заключение.

— Я сам поговорю с Нейтаном, когда он приедет. — Он расправил плечи. — Смиренно попрошу его взять меня назад.

— Сегодня?

— Почему нет?

— Папа, у тебя же гости.

— Это не займет много времени.

— Сегодня праздник, — напомнила Хелен, — никто не настроен на серьезный разговор.

— Ты даже не заметишь. Я просто вставлю свой вопрос в разговор, когда мы с Нейтаном останемся с глазу на глаз.

У Хелен появилось дурное предчувствие.

— Что ты думаешь по поводу нового ассортимента?

Отец напрягся.

— Это магазин Нейтана, ему решать, что продавать.

— Вижу, тебе нелегко признать это. Но сможешь ли ты смириться с продажей дорогих чипсов, не закатывая глаза?

— Если твой муж хочет подсовывать дуракам товары по запредельным ценам, это его дело.

— Знаешь, как в мультфильмах изображают людей, которые пытаются сдерживать свой гнев? У них пар валит из ушей, как из чайника.

— Возможно, если мы станем партнерами, Нейтан будет учитывать мои советы по выбору ассортимента.

— Вряд ли Нейтан захочет иметь партнера. Он волк-одиночка. Я знаю, что это сравнение обычно используют по отношению к террористам и серийным убийцам, но ты меня понял.

— Тогда я могу работать не с ним, а на него, простым сотрудником — снимать перед ним шляпу, называть его боссом и безропотно выполнять все распоряжения.

— Вот уж чего от тебя точно не дождешься, — хмыкнула Хелен.

Раздался звонок у крыльца.

Хелен услышала, как хлопнула входная дверь.

— Лучше поздно, чем никогда. — Мама умудрилась произнести эти слова одновременно приветливо и ворчливо.

— Я закончил дела с поставщиками, — с удивлением услышала Хелен голос мужа, — так что теперь я в вашем распоряжении до конца вечера.

Хелен посмотрела на часы — не было еще и восьми. Нейтан прибыл раньше, чем она ожидала.

Ей следует быть благодарной. Искренне…

— Это Нейтан? — с надеждой спросил отец.

Мистер Хэпсуорт, личный секретарь лорда Брокенхерста, 28 лет

Нейтан Уитли

Осмотрительный профессионал. Не остановится ни перед чем, хотя его пристрастие к витиеватым способам обстряпывать дела порой нужно обуздывать.

А в прихожей тем временем продолжался разговор.

— Я не понимаю, Маргарет, чего вы от меня хотите.

— Всего лишь твой телефон.

— Вам нужно позвонить? Подождите! Что вы делаете?

— Не бухти, Нейтан. Все остальные безропотно соблюдают правила.

Потом их голоса стали тише и наконец совсем смолкли — теща и зять ушли в гостиную.

Хелен широко улыбнулась отцу и взяла очередной кусок теста.

Нейтан пришел. Наверно, ей нужно пойти поздороваться. Или лучше остаться на кухне и прибрать после готовки? Сейчас опасно с ним разговаривать. «Хочешь выпить? Кстати, отец намерен вернуться в магазин и стать твоим подчиненным.

Правда, здорово? И, раз уж мы об этом заговорили, ты что, мошенничаешь со счетами?»

Хелен положила готовый конвертик на противень и выглянула в окно. Детей в саду уже не было. Она уже давно не видела Изабель и Чарли. Но наверняка кто-то присматривает за ребятишками.

Да, разумеется. О детях не стоит беспокоиться. Они где-то спокойно себе рисуют.

В кухню вошла мама и помахала Хелен мобильником Нейтана.

— Осталось только дождаться Пита, и будет полный комплект.

— Телефонов? — уточнила Хелен.

— И гостей тоже. Так что скоро все соберутся. Пит не подведет.

30

Мистер Шейкер, адвокат, 50 лет

Пит Фой

Симпатичный молодой юрист, унаследовавший бизнес от отца, хорошего друга Брокенхер-стов. Надежный, честный, добросовестный.

Сообщения на телефоне Пита:

Надеюсь, дорогой, ты уже в пути? Не могу до тебя дозвониться. Наверно, у тебя там плохой прием. Позвони мне, пожалуйста, на домашний номер: 0161 888 6055 — ну, ты его и так знаешь. Твоя глупая мама. Целую.

Это Стелла с телефона Джорджа — мой отобрали.

НЕМЕДЛЕННО приезжай, иначе я тебя за-ду-шу.

Акция «Счастливая ставка» продолжается! Не пропустите эту возможность: перечислите деньги в июле, и сумма вырастет до небес. Желаем удачи!

ПИТ ПОЗВОНИ МАМЕ ОНА РАССТРОЕНА ПАПА ТОЛЬКО НЕ НА МОБИЛЬНЫЙ он из-за ВЕЧЕРИНКи отключен

31

Изабель нашла бабушку в гостиной, когда та пыталась заставить всех съесть что-нибудь еще.

— Правда, Маргарет, я сыта.

— А я жду фирменные конвертики Хелен.

— В меня уже не лезет.

Изабель подошла к ней.

— Можно мне взять ведро, бабушка? Мы с малышами играем в лотерею.

Бабушка просияла:

— Какая ты молодец! — и пошла в кладовку под лестницей. — Вот. — Она вручила внучке ведро. — Веселитесь!

Изабель подала другим детям знак следовать за ней, прихватив всю собранную «бумагу для рисования», которая в основном оказалась туалетной бумагой.

Изабель прошла через сад мимо наклонившейся вперед Голди, которая издавала странные сипящие звуки.

Девочка в венке наморщила нос:

— Фу!

Изабель увидела, что Голди рвет какими-то бежевыми и розовыми кусками прямо на любимый бабушкин газон.

— Пойдемте скорее. Просто не обращайте внимания. — Изабель не любила собак, особенно старых, особенно больных. — Выходим.

Она отперла засов на воротах, пропустила детей и заперла за ними калитку.

— Тут пахнет, как будто кто-то сделал пи-пи, — пожаловалась девочка в венке.

— Тебе кажется.

На самом деле как-то раз в узком переулке между двумя садами, которым обычно никто не пользовался, и впрямь случилась подобная неприятность. Один таксист решил справить здесь малую нужду, а бабушка на него накричала: «В следующий раз, когда припрет, найди более подобающее место, а то я сообщу о тебе в местный совет!»

Но сегодня тут никто не мочился, и переулок полностью принадлежал Изабель.

Девочка поставила на землю ведро и оглядела группу детишек.

— Разверните туалетную бумагу. — Изабель размотала свой рулон в ведре, пока он не стал напоминать горку спагетти. — И сомните ее не слишком сильно, чтобы внутри оставался воздух, вот так.

Изабель проследила, как дети, повторяя за ней, кладут бумагу в ведро. Рулон Чарли она вытянула назад, отдала брату и велела получше смять его.

Удовлетворившись результатом, Изабель взяла ведро за ручку, отнесла его подальше от малышей и подождала, когда установится тишина.

— Не подходите.

Изабель подступила к ведру с зажженной зажигалкой и осторожно запалила высунувшийся угол бумаги.

Бумага мгновенно загорелась и тут же потухла.

Изабель покраснела.

— Подождите.

Она опустила руку глубоко в ведро, подожгла рулон на дне и быстро выдернула руку.

Огонь стал разгораться. Языки пламени облизывали края ведра и поднимались почти до талии Изабель.

— Оно потухнет? — спросила девочка с французской косичкой.

— Тише, — сказала Изабель. — Смотрите, как красиво.

Другие дети принялись ахать и мычать.

Наконец пламя стало униматься. Бумага съежилась и почернела, огонь погас.

Некоторые ребятишки закашлялись.

— Если вам тяжело дышать, отойдите подальше, — велела Изабель. — Я не могу все предугадать.

Она посмотрела в сад. Взрослые ребята не возвращались. Тогда она оглядела малышей.

— Понравилось?

Дети кивнули.

— Хорошо. — И она снова окинула взглядом толпу. — Но чтобы разжечь огонь посильнее, нам нужно найти горючее.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Что знает дворецкий

Прочитать должен в 20:00 юрист, мистер Шейкер (в исполнении Пита Фоя)

Вы все уже знаете, что горничная Агнес за несколько недель до смерти расставила фартук по бокам, и до вас наверняка дошли слухи об октябрьском ночном рандеву Агнес и лорда Брокенхерста в беседке в укромном уголке парка.

Также вам всем известно, что из спальни Элли Брокенхерст украдено драгоценное ожерелье ее покойной матери.

Но какой кошмар!

Трагедия второй раз обрушилась на усадьбу! Мисс Евангелина, викарий, найдена в арсенале задушенной шарфом!

Тело обнаружил дворецкий, мистер Аулиш.

Возможно, он что-то скрывает?

32 

Стелла тихо спустилась по лестнице, оставив Джорджа в спальне и стараясь не думать ни о чем. Вообще ни о чем.

Она считала, что они с Джорджем способны провести день — один-единственный день — без ссор.

Но она ошибалась.

Стелла вошла в гостиную и увидела, что мама, держа в руках поднос с закусками и смеясь, циркулирует между группами гостей.

Хлопнула входная дверь, и Стелла выглянула в окно. Джордж, опустив голову и сунув руки в карманы, шел по улице. Свою жилетку он снял.

Мать повернулась к Стелле.

— Кто это вышел?

— Джордж пошел в магазин. — Стелла почувствовала, как Шерил изучает ее, и отвернулась.

— Сейчас? И ты позволила ему уйти?

Стелла воздела руки к потолку:

— Почему он не может выйти сейчас?

— Второе действие!

— И откуда мне об этом знать?

Мать покачала головой, постучала обручальным кольцом по своему бокалу и обратилась ко всем присутствующим:

— Второе действие начнется через пять минут! Давайте наполним бокалы.

— Стелла! — Хелен взяла ее под локоть и отвела в сторону. — Поговори со мной.

Стелла позволила сестре увлечь ее в нишу возле камина.

— Зачем?

— Как это — зачем?

Стелла помолчала.

— Извини.

— Ладно, если честно, то я пытаюсь избегать Нейтана. — Хелен оглянулась через плечо.

Стелла уставилась на сестру:

— Любопытно.

— Забудь. Мы должны общаться. Мы сестры. — Хелен указала на фотографии, стоявшие на камине. — Мне всегда нравился этот снимок.

Стелла взглянула на их с Джорджем фотографию, сделанную в день свадьбы, — они стояли на пляже, и глаза у них лучились.

— Папа так гордился этим снимком, — сказала Стелла.

— Он гордился всем тем днем. Ты молодец, что позволила ему вести тебя к алтарю. В конце концов согласилась.

— Я сдалась под давлением свадебных традиций. Но он действительно любит эту фотографию. — Стелла намеренно избегала смотреть на снимок. — Он считает ее лучшей с нашей свадьбы и полагает, что нанятый фотограф не смог бы правильно поймать свет.

— Не знаю насчет света, но вы оба здесь такие счастливые, — заметила Хелен, разглядывая снимок.

Стелла опустила глаза. Она знала эту фотографию до мельчайших подробностей. В последние десять лет снимок был повсюду: на экране компьютера, на коврике для мыши, на экране мобильника.

Они с Джорджем в самом деле выглядели счастливыми на том пляже в Греции, но день бракосочетания прошел не так идеально, как его запечатлели для истории. Все утро они ругались, выясняя, кто виноват в том, что тост упал маслом вниз на толстый кремовый ковер люкса для молодоженов. (Виноват, конечно, был Джордж. Да, тост выпал из ее рук, но это же он так неосторожно махнул одеялом.)

Теперь, оглядываясь назад, можно сказать, что ссора в день свадьбы — дурной знак, и им следовало распознать его еще тогда и разойтись, чтобы избежать боли.

— Что с тобой? — спросила Хелен. — Не хочешь об этом говорить?

Стелла нахмурилась.

— У нас все хорошо.

Когда это Хелен стала проницательной? И с каких пор она вообразила, будто сестра станет обсуждать с ней свои переживания? Это все равно что снова с тупым упорством повторить «я рада, что ты есть в моей жизни». Стелле такого не нужно.

Позади раздался хлопок в ладоши, и Стелла оглянулась. Мама снова захлопала.

— Собираемся! Второе действие!

Стелла переместилась вперед вместе с толпой и встретилась взглядом с Нейтаном, который махал из другого конца комнаты. Стелла помахала в ответ. Через секунду Хелен сделала то же самое. Она выглядела рассеянной.

Стелле пришло в голову, что ей нужно быть добрее к сестре.

Мама с карточкой в руках забралась на табурет, обвела взглядом комнату и покашляла.

— Горничная Агнес мертва.

Все повернулись к Стелле.

— И теперь, — продолжала мама, — вы все знаете, что за несколько недель перед смертью Агнес расставила фартук по бокам.

Все снова обратили взгляды на Стеллу. Та пожала плечами.

— Горничные всегда хотят есть. У них очень утомительная работа.

— Я не знала насчет фартука, Маргарет, — сказала Адель.

Мама сузила глаза.

— Мистер Аулиш, то есть Джордж, должен был сказать вам.

Адель посмотрела на Стеллу и покачала головой. Мать тоже обратилась к Стелле:

— Джордж следует инструкциям?

— Я была на кухне. Спроси его сама.

— Но его здесь нет!

Стелла подняла руки.

— Я не знаю!

Мать облизала губы, посмотрела в карточку и снова повысила голос, обращаясь к гостям:

— И до вас наверняка дошли слухи об октябрьском ночном рандеву Агнес и лорда Брокенхерста…

Стелла сморщилась:

— О ночном рандеву?

— …в беседке в укромном уголке парка…

— Моя героиня путалась с папой?

Шерил задохнулась от внезапной догадки:

— Я поняла! Горничная Агнес была беременна! От лорда Брокенхерста!

Мама похлопала карточкой по ноге.

— Ты должна была догадаться об этом еще час назад, Шерил!

— Какая гадость, — обронила Стелла.

— Стелла! — Мать плотно сжала губы. — Ты мне мешаешь. Ты же знаешь, что лорд Брокенхерст не является отцом Агнес.

— Правда? Или эта пикантная подробность обнаружится в третьем действии?

Мать сердито воззрилась на дочь. Щека у Маргарет задергалась.

— Извините. — Стелла вспыхнула. — Так, значит, Агнес была беременна от лорда Брокенхерста. Супер. Я не возражаю. Что там дальше?

Мать кивнула ей и обратилась к публике:

— Также вам всем известно, что из спальни Элли Брокенхерст украдено драгоценное ожерелье ее покойной матери.

Все повернулись к Хелен. Та нервно теребила свои (далеко не драгоценные) бусы.

— Но какой кошмар! — Мама выразительно взметнула брови. — Трагедия второй раз обрушилась на усадьбу! — Она сделала драматическую паузу. — Мисс Евангелина, викарий, — это Шерил! — найдена в арсенале задушенной шарфом!

Все глаза устремились на Шерил.

— Проклятье. — Шерил надула губы. — А это точно была я?

— Да, — кивнула мама.

— А может, это просто похожая на меня женщина? Самозванка или неизвестная особа в такой же одежде? Может, тут возникла путаница?

Мать грустно ей улыбнулась.

— Извини, Шерил. Ничего не поделаешь.

— А может, у Евангелины есть близнец-недоброжелатель?

Мать перестала улыбаться:

— Абсолютно точно нет.

Стелла похлопала Шерил по плечу.

— Не повезло.

Народ стал расходиться в стороны.

— Не уходите. — Мать остановила их, вытянув вперед руку. — Еще два предложения. Тело обнаружил дворецкий, мистер Аулиш.

Шерил с обидой фыркнула:

— Теперь я всего лишь тело.

— Возможно, он что-то скрывает? — Мать сделала паузу. — Конечно, если он вообще здесь.

Стелла услышала, как хлопнула входная дверь.

— Джордж? — Мать застыла. — Это ты?

Ответа не было.

— Наверно, он меня не слышал. — Мать сошла с табуретки. — Ладно, это было второе действие. — Она включила погромче музыку и вышла из комнаты. — Джордж!

Стелла увидела, как Шерил расстегнула и сняла свой воротник викария, молча положила его на каминную полку и с одиноким видом медленно и грустно отклеила с груди стикер с именем «Мисс Евангелина». Гости шумели.

33

Сжав кулаки, Джордж смотрел вслед Стелле, когда та выходила из своей старой спальни. Расстегнув дурацкий жилет и бросив его на кровать, он спустился на первый этаж, выскочил из дома и побрел по улице куда глаза глядят.

Он быстро проследовал по Коул-стрит и свернул на перекрестке в сторону винного магазина. Если уж он застрял здесь на ночь, то нужно запастись хорошим элем. Маргарет никогда не держала дома эль, потому что считала этот вид пива старомодным, и предлагала гостям континентальный лагер.

Из солидарности со Стеллой он почти не пил (кроме прочего, Джордж не хотел лишний раз слышать, что она всегда за рулем), но, раз уж они остаются до утра, можно и расслабиться.

Джордж купил упаковку пива и пошел назад к дому. Занавески в гостиной были открыты; он увидел Маргарет, которая стояла над толпой и со значением водила руками.

Он открыл дверь.

— Джордж! — донесся до него голос тещи. — Это ты?

Он прошел на кухню и поставил пиво на стол.

Через мгновение за ним вошла Маргарет.

— Ты рассказал гостям слухи от имени своего персонажа? Все очень удивились, что Агнес расставила фартук по бокам.

— Может, я не хотел об этом распространяться. — Джордж разорвал картонную упаковку. — Может, я счел невежливым со стороны дворецкого сообщать всем о том, что горничная потолстела.

— А где твой жилет?

Джордж взял бутылку и оглянулся в поисках открывашки.

— Не мог же я идти в нем в магазин.

Маргарет сунула руку в карман и протянула ему открывашку.

— Постарайся остаться в образе, Джордж. Пока тебя не было, викария мисс Евангелину задушили. Только не напоминай об этом Шерил, она и так расстроилась. — Маргарет отдала ему карточку. — Но теперь ты обязательно должен рассказать всем очередные сведения. Пожалуйста, Джордж.

Джордж отхлебнул пива. Эта женщина, сознательно или нет, украла у него ночь, и он был совсем не настроен ей помогать.

Но все же заглянул в карточку.

Вторая подсказка для персонажа: мистер Аулиш.

Сведения должны стать достоянием публики между вторым и третьим действиями.

Несмотря на слухи, вы знаете, что Агнес не была беременна от лорда Брокенхерста. Вы заметили, что каждую ночь она пробирается на кухню и жадно поглощает пищу. Также от экономки мисс Картрайт вам доподлинно известно, что Агнес переживала ранний климакс.

Дополнительное замечание. Советуем поинтересоваться у Элли Брокенхерст, не нашла ли она ожерелье своей покойной матери.

Джордж попытался отдать карточку назад Маргарет, но она оттолкнула его руку.

— Двоих только что убили, а я буду сплетничать о климаксе и ожерелье?

Он снова попробовал всучить теще карточку, но та не брала ее.

— Оставь у себя. На случай, если забудешь, что надо делать. Снова.

Джордж убрал подсказки в карман.

— Похоже, мистер Аулиш обожает совать нос в чужие дела. Почему он следит за горничной? Это напоминает преследование.

— Дворецкий вовсе ее не преследует, а просто несет за Агнес ответственность. Он относится к женщинам в доме по-отечески.

— Ага, по-отечески. — Джордж наклонился вперед. — Трогательная забота.

— Вы со Стеллой два сапога пара! — Маргарет ударила руками по столу. — Вам обязательно надо все осмеивать и извращать!

Джордж, который собирался сделать глоток, на мгновение замер, но потом заставил себя отхлебнуть пива.

Потом с бутылкой в руках он вышел в сад, достал электронную сигарету и глубоко затянулся.

В гостиной отодвинулась стеклянная дверь, вышел Скотт и направился к Джорджу.

Скотт закурил сигарету и убрал зажигалку в карман пиджака.

— Эта Шерил очень расстроилась, что ее убили. Она просит всех проверить у нее пульс. Маргарет сказала, ты хочешь что-то сообщить мне по поводу Агнес.

Джордж молча вручил ему карточку.

Скотт прочитал ее и отдал назад.

— Ранний климакс. Понятно.

Джордж убрал кусок картона в карман.

— Можешь рассказать об этом всем, чтобы друзья Маргарет не донимали меня вопросами?

Скотт кивнул.

— А можешь в ответ оказать мне услугу, которая потребует некоторого самоотречения? Если вдруг выйдет моя мама, я брошу сигарету на землю и скажу, что она твоя, ладно?

Джордж посмотрел на серебряные пряди на макушке собеседника, на темные круги у него под глазами.

— Мне так легче, — объяснил Скотт.

— Договорились, — ответил Джордж.

— Спасибо.

— Это, конечно, не мое дело, но ради интереса — сколько времени ты скрываешь от матери, что куришь?

— Лет двадцать. — Скотт затянулся. — Даже двадцать пять.

— Ясно.

Они покурили молча. Потом Скотт потушил сигарету и предложил Джорджу мятное драже.

— Не могу же я ошарашить ее теперь, правда?

Джордж отказался от драже. Скотт положил в рот парочку и направился к дому. Джордж затянулся электронной сигаретой. В ней заканчивалась жидкость.

Возвращаться в дом он не спешил, а потому достал из кармана флакончик и стал заправлять сигарету.

— Что это такое?

Джордж осмотрелся и уперся взглядом в чистые глаза Изабель.

— Горючее для сигареты?

Он посмотрел на флакон.

— В каком-то смысле.

— Можно купить у вас немного?

Джордж удивленно заморгал.

— Разумеется, нет.

— Почему?

— Нет, и все.

— Но это ведь не настоящая сигарета, — заметила Изабель. — Так в чем же дело?

Джордж покопался в мозгу, стараясь подобрать логичный ответ.

— Тебе такое нельзя.

— Почему?

— Тебе десять лет. Или одиннадцать?

Изабель прищурилась.

— Ты никогда не курила, и тебе не нужен заменитель настоящих сигарет. Курить вообще глупо.

— Но вы ведь когда-то начали.

— По дурости.

— Все рано или поздно начинают.

— Но я тебя учить не собираюсь. По крайней мере, сегодня.

— Это называется двойные стандарты.

— Изабель. — Джордж затянулся. — Я устал от бесполезных споров с детьми на неделе. Дай мне отдохнуть хотя бы в субботу.

Изабель на некоторое время задержала на нем взгляд, затем пошла в дом.

Настроение у Джорджа мгновенно улучшилось, и он торжествующе затянулся.

Однако, глядя, как девочка открывает заднюю дверь, он утратил свою радость, вспомнив, как они со Стеллой впервые заговорили о детях. Здесь, в этом доме. Три года назад.

* * *

Джордж и Стелла старательно избегали этого разговора до тридцати пяти лет. Друзья считали странным, что они обходят стороной столь важный вопрос, но им тема всегда казалась тягостной. Джордж мог бы поручиться, что ни он, ни Стелла не имели по этому поводу конкретного мнения, а даже если и имели, то явно были не готовы к решительным действиям, — так зачем же обсуждать?

Разумеется, рано или поздно им пришлось бы подумать о потомстве. Конечно. Если только… Нет, какие тут могли быть «если»? Милые, славные детки, с сияющими личиками и веселыми громкими голосами, полные неутомимой энергии и так трогательно сопящие во сне.

Чета только мимоходом затрагивала эту перспективу. Однажды на какой-то вечеринке подруга подруги спросила в кухне: «А вы собираетесь заводить детей?»

Стелла, недолго думая, ответила: «А что я могу дать ребенку? — Она ехидно засмеялась. — Веснушки? Генетическую предрасположенность к Альцгеймеру? Мир, в котором через тридцать лет люди будут воевать за пресную воду? Он меня за это не поблагодарит».

Джордж вежливо улыбнулся, и разговор быстро перешел на другие темы.

Так пролетели первые семь лет их отношений. Джордж и Стелла ездили по выходным на экскурсии в европейские города, отплясывали на свадьбах, дрожали в холодных церквях на крестинах чужих детей, удивляясь набожности родителей, и лежали под зонтиками с влажной книжкой в мягкой обложке в руках на пляжах Мальорки. Они бросили курить травку и занялись спортом, стали ходить на работу, не испытывая по утрам похмелья, прекратили читать газеты и то регистрировались в соцсетях, то удаляли свои аккаунты, и в конце концов снова начали заглядывать в прессу.

И ни разу не разговаривали о том, чтобы завести детей.

Это странно, думал Джордж, потому что, кроме данной темы, они обсуждали все на свете: подростковую мастурбацию, какими могут быть на вкус ногти на ногах, жутковатые образы на экране во время его колоноскопии — волны пульсирующей внутренней плоти, складывающиеся в оптическую иллюзию в виде гигантского червя.

После одного особенно непродуктивного месяца, когда, приходя с работы, они только и делали, что били баклуши, Джордж повернулся к Стелле в кровати. Глядя ей в глаза, он чуть было не спросил: «Что, если нам завести ребенка?» Но вопрос казался абсурдным. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. К тому же он и сам не знал, что думает на этот счет, а прежде чем спрашивать мнение другого человека, нужно сформулировать свое. Из соображений здравого смысла или хотя бы элементарной вежливости.

Когда дети его знакомых очаровательно коверкали слова и не закатывали истерик в ресторанах, Джордж размышлял: почему бы нет? Но в другие дни, которые случались чаще, — когда у него заканчивались деньги на счете, а до зарплаты было еще далеко, или когда он ощущал пропитавший класс запах подросткового пота, или должен был наказывать двенадцатилетнего ученика, измазавшего пенал одноклассницы спермой, — тогда он думал: «Нет, нет и нет».

Но он совсем не ожидал того, что наконец состоится этот разговор здесь, в присутствии родителей Стеллы, и даже без его участия.

* * *

За три года до вечеринки Маргарет открыла дверь дома 242 на Коул-стрит.

Стелла протянула ей букет.

— С днем рождения, мама! Извини, это банально, но я не знала, что тебе подарить.

Пропустив гостей в дом, Маргарет с улыбкой взяла цветы, выглянула на улицу и закрыла дверь.

— ц_{то ты там} высматриваешь?

— Курьера. Пит сегодня не звонил.

Стелла помолчала, а затем, улыбнувшись, произнесла:

— Пит очень занят, и он тоже не знал, что тебе подарить, поэтому попросил меня купить презент от нас обоих.

Маргарет остановилась в прихожей:

— Правда?

Стелла встретилась взглядом с Джорджем.

— И напомнил мне, что ты больше всего любишь пионы.

— Какой он внимательный. — Маргарет глубоко вдохнула запах цветов и просияла. — Теперь они кажутся еще прекраснее.

Стелла продолжала улыбаться.

— Что еще тебе сегодня подарили?

— Отец купил новую микроволновку, а Шерил из газетного киоска… Помнишь Шерил?

— Конечно.

— Она принесла хорошую ветчину. — Маргарет потянулась вверх и взяла со стоявшего в прихожей шкафа вазу. — Хелен подарила набор для ванной — похоже, какой-то известный дорогой бренд. Посмотрю, что там, позже. Надеюсь, она не слишком потратилась.

— Чудненько.

Вошел со двора Томми. Через некоторое время появилась Голди и стала радостно прыгать на гостей, а те приветственно гладили ее.

Томми поцеловал Стеллу и, казалось, излишне сухо пожал руку зятю.

— Ты уже записался на курсы вождения, Джордж? Тот выдавил из себя вежливую улыбку.

— Почти, Томми.

— Перестань, папа. — Стелла продела руку под локоть мужа. — Он пойдет в свое время. Представление, что мужчина должен сидеть за рулем, давно устарело. Я прекрасно вожу машину.

Томми перевел взгляд с дочери на зятя.

— Но он помогает мне ухаживать за автомобилем, — продолжала Стелла. — Мы вместе его моем. У Джорджа не очень получается, но он старается.

Джордж улыбнулся Томми, словно говоря: «Это правда. Что ты можешь возразить?»

Томми, его дочь и зять уселись за кухонным столом, а Маргарет суетилась вокруг.

Джордж задумчиво отщипнул виноградину и бросил ее в рот.

Маргарет положила цветы на буфет.

— Смотрите, что смастерила для меня Изабель в школе! — Она показала детскую поделку, призванную изображать портрет бабушки, но лишенную малейшего сходства с оригиналом. — Правда, чудесно?

— Очаровательно, — сказал Джордж.

Маргарет налила в вазу воды.

— Дети — это такая радость.

Стелла глубоко и многозначительно вздохнула. Джордж отщипнул другую виноградину.

— Так увлекательно наблюдать, как они растут и меняются. Чарли еще совсем кроха, но…

— Перестань, мама. Все поняли твой намек.

Маргарет, стоя спиной к дочери, снимала обертку с букета.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Хорошо, давай обсудим это сейчас. — Стелла положила на стол ладони. — Проясним все раз и навсегда, чтобы ты успокоилась.

Маргарет сосредоточенно обрезала кончики цветочных стеблей.

— Понятия не имею, о чем речь.

Стелла посмотрела на мужа и снова обратилась к матери:

— Мы с Джорджем посоветовались и решили не заводить детей. Это непосильный труд.

Виноградина застряла у Джорджа в горле.

— Мы не справимся. Одни детские кресла для машины чего стоят. — Стелла повела рукой. — Невообразимая морока. Устанавливать кресло на сиденье; вытаскивать его из машины, когда нужно посадить туда других людей; подсчитывать, достаточно ли у тебя детских кресел, когда надо подвезти друзей твоего отпрыска; даже разговаривать о детских креслах тоскливо.

Джордж сунул руки в карманы. Левая нащупала чек из магазина и стала его теребить.

Маргарет и Томми переглянулись.

— Тебе не нужно решать прямо сейчас, — сказала Маргарет.

— Это не наше дело, — глядя в стол, проговорил Томми.

— Мы думаем об этом, мама. Правда… Джордж попытался не выдать своих чувств.

— …и наблюдаем со стороны, как люди мучаются с детскими сиденьями. Это головная боль. Нам кажется, что мы не приспособлены заботиться о таких вещах.

— Да что ты зациклилась на автомобильных креслах? Понятие «родитель» этим не исчерпывается, — заметила Маргарет.

— Ну да, это только вершина айсберга. — Стелла нетерпеливо изогнулась на стуле.

Джордж смял чек.

— Я просто хочу сказать, — Стелла смахнула со лба прядь волос, — знаете, как девочкам-подросткам объясняют тяготы материнства? Нужно неделю носить на спине мешок с мукой и не рассыпать его. Смехотворное, конечно, сравнение, но это так, к слову. Надо же, мука. С ума сойти.

Она обернулась к матери. Та молчала. Джордж никогда не видел Маргарет настолько растерянной и неуверенной в себе.

Стелла повернула голову и уставилась в пустоту.

— Вот если бы мы с Джорджем когда-нибудь задумались о пополнении семейства, то тренировались бы на детских сиденьях — носили бы их повсюду неделю, ставили в машину и вынимали из нее каждый раз, когда куда-нибудь шли. Чтобы приобщиться к тяжелой действительности.

Томми и Маргарет снова переглянулись.

— Я уже не говорю о солнцезащитном креме, — добавила Стелла. — Когда мы были маленькими, вы по нескольку раз в день тщательно намазывали нас на пляже. Только прикинь, какая это нагрузка. — Стелла встала. — Вернусь через пять минут. У меня что-то застряло в зубах после перекуса на парковке.

Она отодвинула стул и вышла из-за стола, а Джорджу оставалось только глупо улыбаться родителям жены.

— Ты меня удивила, — сказал Джордж позже, когда Томми и Маргарет вышли из кухни и супруги остались одни.

Стелла отщипнула виноградину.

— Нужно было отстреливаться.

— Но мы об этом даже не говорили.

Она бросила в рот виноградину.

— Знаю.

— Так зачем же ты сказала, что мы все обсудили? Стелла взяла еще одну ягоду.

— Если ты думаешь, что я принимаю решения за нас обоих, то это не так.

— А вот у меня сложилось иное впечатление.

— Я просто хотела внести ясность. — Она прожевала виноград и вытерла уголок рта тыльной стороной кисти. — Что бы мы ни решили, если мы вообще будем что-то решать, их это некасается.

Джордж поразмыслил над ее словами.

— Так, значит, ты так не думаешь насчет детских кресел?

— Я просто считаю, что сейчас не время это обсуждать. И определенно мои родители не должны вмешиваться. — Стелла взяла его за руку. — Кроме того, разве ты со мной не согласен? Пусть все остается как есть.

— Да. — Джордж задумчиво кивнул. — Пусть все остается как есть.

34

Во время выступления Маргарет, посвященного второму действию пьесы, Томми крепко держал свою трость и постоянно поглядывал в сторону Нейтана.

Пока Шерил умоляла сохранить ей жизнь, Томми тихонько подобрался к зятю. Он не видел, как Голди плелась за ним, но она сидела у его ног в начале речи и теперь тоже оказалась рядом. Совсем сдает старушка, подумал Томми. Собака прижалась к его ногам и, хотя на низком столике стоял поднос с канапе, даже не позарилась на них.

Когда Маргарет закончила свои объяснения, Томми повернулся к Нейтану:

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, Томми. — Нейтан пожал тестю руку. — А зачем Маргарет складывает все мобильники в таз? Я сперва думал, это шутка, но она на самом деле отобрала у меня телефон.

Томми похлопал его по плечу.

— Это ее вечеринка, сынок.

— Я пытался возразить, что невежливо и даже противозаконно брать чужие вещи, но она не…

— У тебя есть минутка?

— Для вас, Томми, всегда найдется. — Нейтан улыбнулся.

Томми сощурился и отвел зятя в нишу, чтобы поговорить наедине.

— Я совершил большую ошибку, — начал он.

Нейтан по-прежнему улыбался.

— Уверен, что ничего непоправимого вы не сделали.

— Я хочу вернуться в магазин.

Зять перестал улыбаться.

Между ними повисла пауза.

Нейтан осторожно отхлебнул из бокала.

Ни один из них не говорил ни слова.

Томми повернул голову и увидел, как в комнату входит Хелен. Взглянув на отца и мужа, она развернулась и быстро удалилась.

— Это была Хелен? — спросил Нейтан. — Мне надо…

— Я согласен работать на любых условиях, — тихо проговорил Томми. — Стать твоим помощником… посыльным, — еле слышно продолжал он. — Могу подметать пол, делать уборку…

— Мне не нужен посыльный.

— Ты все равно продолжишь управлять магазином, я просто буду на подхвате. Маргарет ведь в любом случае не сможет продолжать работу, когда начнется курс химиотерапии. Тебе придется искать кого-то на вечернюю смену.

Нейтан похлопал его по плечу.

— Это не минутный разговор. Давайте перенесем его на другое время.

— Да нет же, здесь нечего обсуждать. Просто скажи: «Отлично, Томми, добро пожаловать», и мы на этом закончим.

Нейтан отпил из бокала.

— Просто скажи: «Возвращайся в команду, Томми, я тебе рад, я ценю твой большой опыт». — Томми повел рукой. — Необязательно сейчас оговаривать все детали, главное, чтобы ты согласился в принципе.

Нейтан отхлебнул еще вина. «У него что, жажда?» — подумал Томми.

Он выпятил грудь колесом, демонстрируя готовность к спору.

— Хелен считает, что это хорошая идея. И Маргарет тоже.

Рука Нейтана, который опять поднял к губам бокал, застыла.

— В самом деле?

Томми выдохнул.

— Ну, не совсем так, но, когда я все объяснил, они меня поняли. Обе очень меня поддерживают, — добавил он и задумался, так ли это. — Говорят, что лучше меня никто не управляется с накладными расходами. Я по сто раз в день закрывал дверцы холодильников. Наверняка счета за электричество утроились с тех пор, как я ушел.

Томми огляделся в поисках поддержки и увидел жену у стеклянной двери в сад.

— Маргарет! — крикнул он.

— Что?

— Можешь подойти?

Она приблизилась.

— Вы не представляете, сколько рулонов туалетной бумаги израсходовано на этой вечеринке. Просто в голове не укладывается. Что такое? Нейтан все еще жалуется насчет телефона? Я же сказала ему, что никто не…

— Я попросил Нейтана взять меня назад в магазин.

Маргарет с досадой закрыла глаза.

— Он мне еще не ответил. Но это ведь так просто — сказать «возвращайся», и дело с концом.

Маргарет подняла голову. Томми переминался с ноги на ногу.

— Томми. — Его жена глянула через плечо. — Сегодня всем не до того. Хелен наверняка не помешает помощь с мытьем посуды.

— Я сегодня уже помогал ей.

А у Нейтана выходной. Он много работает и не расположен думать о рабочих делах на вечеринке.

Нейтан с готовностью кивнул.

Томми перевел взгляд с жены на зятя.

— А почему не поговорить об этом сейчас? Маргарет взяла его руку в свои ладони.

— Прошу тебя, не порти людям праздник.

Тогда Томми сообразил: ласковые голоса, отведенные глаза.

Он отшатнулся назад и взглянул на Нейтана.

— Я понял, ты не хочешь, чтобы я возвращался. Нейтан беспомощно взглянул на Маргарет. Томми повернулся к жене:

— И ты тоже. Даже ты.

— Дело не в этом. Просто такие вопросы впопыхах не решаются, надо все хорошенько обсудить.

— Послушайте, Томми, — сказал Нейтан, — я в курсе, вы расстроены тем, что произошло в супермаркете…

— Как это понимать? — Томми обратился к жене: — Откуда он знает?

— Дорогой, — Маргарет коснулась его руки, — в магазине Нейтан заметил, что я рассеянна, и спросил, что случилось. И я рассказала ему. Ведь он член нашей семьи, и он целиком на твоей стороне.

Томми, прищурившись, взглянул на Нейтана.

— Так ли?

— Конечно, — заверил его зять.

Томми поднял голову.

— Стелла! Джордж!

Дочь с мужем вбежали в комнату с разных сторон — она из коридора, а он из сада.

Движением руки Томми подозвал обоих подойти поближе.

— Идите сюда! Только послушайте, что тут творится!

Стелла и Джордж переглянулись и медленно подошли к Томми.

Хозяин дома раскачивался на каблуках.

— Похоже, Нейтан не желает брать меня обратно в магазин.

Стелла переводила взгляд с Томми на Нейтана, а Джордж рассматривал свою бутылку.

— И моя собственная жена, между прочим, его в этом поддерживает! Как вам нравится такая неблагодарность?

Нейтан откашлялся и сказал:

— Томми, пожалуйста, не сейчас!

— Ты просто переживаешь из-за скандала в супермаркете, — проговорила Маргарет. — Со временем ты поймешь, что лучше не нагружать себя. Зачем тебе лишняя ответственность?

— А что случилось в супермаркете? — поинтересовалась Стелла.

— Но ты ведь будешь лечиться, Маргарет, — возразил Томми. — И Нейтану понадобится помощь.

Джордж быстро поднял голову и стал внимательно изучать лицо тещи.

Однако та беспечно хлопнула в ладоши.

— Сколько раз я могу повторять «не сейчас»?

— Но вы ведь больше не сможете работать в магазине, так ведь, Маргарет? — тихо спросил Джордж. — В ближайшее время.

— Не вмешивайся, Джордж.

— Так что же случилось в супермаркете? — повторила свой вопрос Стелла.

Маргарет резко развернулась.

— Стелла, твой отец не хочет об этом говорить. Томми глубоко вздохнул. Нельзя показывать им, как сильно его это задевает. Он должен защитить свою семью от правды.

— Ну ладно. — Маргарет улыбнулась родным, словно этого разговора и не было. — Джордж, надеюсь, ты рассказываешь всем о климаксе Агнес?

Томми почувствовал, как жена взяла его за руку. Похоже, она считала, что заступается за него.

Ему нужно собраться.

— Это превосходная детективная история, дорогой. Сначала умирает Стелла, потом Шерил.

Томми заставил себя улыбнуться.

— Похоже, к концу вечера мы все умрем один за одним, дорогая? Как у Агаты Кристи на том острове — в романе «Десять…»

Стелла выставила вперед руку ладонью вверх:

— Папа, нет!

Томми вскипел от возмущения.

— Я не собирался произносить это слово, Стелла! Я еще не настолько отстал от жизни. Я хотел сказать «Десять маленьких индейцев»!

— Но книга называется «И никого не стало»! Несколько лет назад по телевизору шел сериал, разве ты не помнишь? Даже вариант со словом «индейцы» в восьмидесятые был отвергнут^[7].

Томми уронил свою трость. Она глухо стукнула по полу.

Все уставились на него.

Дрожа, он закрыл руками лицо и выбежал из гостиной.

Он не поднимал головы, пока не оказался в своем безопасном сарае. Голди молча ковыляла рядом с хозяином.

35

— А что случилось? — спросил Джордж.

Маргарет наклонилась и подняла трость.

— Ему срочно понадобилось выйти. — Она прислонила трость к каминной решетке. — Простатит. Подожди лет двадцать, и узнаешь.

— У Томми проблемы в супермаркете, — пояснил Нейтан Стелле и Джорджу.

Маргарет поморщилась.

— Нейтан, это его личное дело.

Нейтан кивнул. И хотя он не особенно общался со Стеллой и Джорджем, Маргарет знала: как только она отойдет, он все выболтает, просто из желания посплетничать, посмеяться над стариком Томми. Вот как старший зять благодарит тещу и тестя за все, что они для него сделали.

Она была бессильна. Так или иначе о неприятностях в супермаркете все узнают. Лучше уж пусть расскажет в открытую сейчас, чем злорадным шепотом потом.

Бедный Томми.

Маргарет отошла и стала собирать бокалы, прислушиваясь к разговору.

— Дело в том, — начал Нейтан, — что он всегда работал на себя, долго находился в пузыре собственных правил.

— А теперь пузырь прорвался? — предположил Джордж.

— Как же иначе? Томми делал игривые замечания покупательницам. Говорил им «выше нос, может, еще обойдется».

Стелла скривилась:

— Фу.

— А он считает, что вел себя приветливо, — добавил Нейтан.

— Я думала, папа только мне так говорит, — заметила Стелла, — и всегда огрызалась в ответ. Странно, что ему это кажется проявлением приветливости.

— А еще одной женщине Томми сказал: «Улыбка вас очень украсит».

— Да ты что? — Она в ужасе распахнула глаза. — Не может быть!

— А потом назвал отдел с продуктами народов мира этническим.

Стелла закрыла глаза.

— И люди подняли бучу в Сети, — продолжал Нейтан. — А Томми никак не понимает, что это удар по репутации супермаркета.

Маргарет сердито покачала голов ой и стала тщательно стирать с полки для телевизора круг от мокрой ножки бокала. Кто-то из гостей не понимал необходимости пользоваться подставкой для стаканов.

— В магазине он чувствовал себя королем: шутил с покупателями, думал, что женщинам нравятся пикантные намеки. — Нейтан огляделся. — Вот почему я никогда не возьму его на работу.

— Папу уволили? — спросила Стелла.

— Хуже — с его точки зрения. Направили на курсы знакомства с социокультурными различиями, и он сам подал заявление.

— А почему бы ему не наплевать на все и не посетить курсы? — поинтересовался Джордж.

Нейтан покачал головой.

— Маргарет говорит, он не может переступить через себя.

Маргарет хотела было сказать: «Поскольку это унизительно», но не признаваться же, что она подслушивает. Она собрала еще несколько бокалов.

— Откуда ты все это знаешь? — удивилась Стелла.

— Твоя мама рассказала, — объяснил Нейтан. — Однажды она пришла на работу расстроенная и поведала мне, как несправедливо обошлись с Томми. Она, разумеется, тоже не понимает, в чем дело.

Маргарет подняла вазу, вытерла стол и со стуком поставила ее на место.

Разговор у нее за спиной прервался.

Маргарет догадалась, что собеседники жестикулируют: «Она все слышит».

Позади раздались шаги. К ней подошел Джордж и поднял подставки под стаканы, чтобы она могла протереть под ними. На подставках было написано: «Да здравствует белое вино!»

«Интересно, а за такую фразу еще не увольняют? — подумала Маргарет. — Вдруг она теперь тоже оскорбляет чьи-то чувства?»

— Как Томми? — спросил Джордж.

Маргарет повернулась к нему лицом.

— А ты как думаешь? Наверно, спрятался в сарае. Зять кивнул.

— Можешь представить, что испытывает человек, которому дали понять, что он больше не вписывается в окружающий мир? — сказала Маргарет. — Что правила изменились и он стал посмешищем?

— Он не посмешище.

— Вы перемывали ему кости.

— Но никто над ним не смеялся. Никого это не забавляет. Мы знаем, как Томми любил новую работу. Жаль, что он не может наплевать на гордость и пойти на те курсы.

— Он к ним даже близко не подойдет.

— Но ему будут платить за то, что он весь день сидит и слушает лекции. Разве плохо? Там наверняка угощают кофе с печеньем — хорошим, шоколадным.

— Печенье он и дома может поесть.

— Там можно узнать что-то новое. Это всегда приятно.

Маргарет фыркнула.

Джордж почесал лицо.

— Маргарет, отойдем на минутку? — Он указал на лестницу. — Я хочу кое-что спросить.

Маргарет положила тряпку и пошла за ним.

По пути она немного успокоилась. Джордж, видимо, хочет спросить у нее совета. Он, по крайней мере, уважает мнение тещи.

— Надеюсь, я могу помочь. — Она провела рукой вверх по перилам. — Но если тебя интересует, как усмирить капризы Стеллы, тут я не советчик. Она еще с детского сада отличалась сумасбродством.

— Давайте поднимемся в ее бывшую комнату?

Джордж закрыл за ними дверь. Маргарет оглядела полки с книжками для подростков и старой бижутерией. Странно, что Джорджу, взрослому мужчине, придется ночевать в комнате девочки. Вот парадокс: Стеллу, в отличие от Джорджа, она, сколько ни старалась, никогда не воспринимала как зрелого человека. Ей даже пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, сколько лет дочери. Надо же, почти сорок. У самой Маргарет в этом возрасте уже подрастали три тинейджера.

Джордж указал на кресло в углу комнаты, и Маргарет села.

Зять неловко устроился на надувном матрасе и постарался сесть ровно.

— Это вопрос деликатный. Сразу предупреждаю: вам не понравится то, что вы сейчас услышите.

Маргарет фыркнула.

— В наше время любой вопрос деликатный. Словно все снимают кожу слой за слоем.

— Верно. — Джордж ободряюще кивнул сам себе и прямо взглянул на тещу. — Вы не сказали никому на вечеринке о раке и о химиотерапии.

Маргарет слегка тряхнула головой. «Как бестактно», — подумала она и еще раз тряхнула головой, без всякой причины, стараясь отвлечься от проникшего в грудь холода.

— И это ваше право.

У Маргарет сжалось в груди. Скованным движением она погладила одеяло.

— Спасибо.

— Зачем вы записываетесь на семинары и курсы, которые не сможете посещать?

— Это мое дело. — Маргарет сделала глубокий вдох. — Подслушивать нехорошо.

Джордж ждал.

— Другого времени поинтересоваться ты не нашел? — Она пыталась говорить сдержанно. Тут требовался прагматизм, а не эмоции. Сегодня праздничный день.

— Если вы только не получили наследство, — сказал Джордж, — или на вас не снизошло просветление, вы ведете себя так, словно это и не вы вовсе. Что-то не вяжется.

Маргарет посмотрела на свои руки. Она знала: рано или поздно у нее состоится с кем-то такой разговор, — просто не ожидала, что вопрос задаст Джордж. Не обращая внимания на стесненность в груди, Маргарет свирепо глянула на зятя.

Но он ничуть не испугался.

— Вы лжете. По крайней мере, некоторым из нас. Маргарет вскинула голову.

— Ты хочешь спросить, не симулянтка ли я?

Она в ярости воззрилась на зятя. Гнев — это хорошо. Совладать с гневом гораздо легче, чем со страхом.

— Я в недоумении. Согласитесь, что концы с концами не сходятся.

Маргарет вытянула ноги перед собой, стараясь избавиться от напряжения. Гнев пошел на убыль. Она отчаянно пыталась снова ухватиться за него, но он ускользал.

Маргарет потерла глаза.

— Мне осталось не больше двух лет, Джордж. И все мы в конце концов умрем.

Он кивнул.

— И я подумала: хочу ли я провести последние дни больной, слабой и беспомощной в больницах?

Джордж удивленно уставился на нее.

— Так вы на самом деле планируете посещать семинары и уроки танцев?

Маргарет выдержала его взгляд.

— У тебя все?

— Вы не собираетесь лечиться.

Маргарет покачала ногами, стараясь убедиться, что они не дрожат.

— Но почему? А вдруг химиотерапия вам поможет?

— А вдруг не поможет? Ты видел статистику выздоровления от рака?

Джордж не ответил.

— Конечно, видел. — Она снова покачала ногами. — Маловероятно, что я поправлюсь. Так зачем я буду валяться в больницах, если могу провести следующий год в свое удовольствие?

Когда она произнесла это вслух, мысль показалась совершенно очевидной. Почему же ей приходится сдерживать дрожь?

— А Томми знает?

Маргарет оправила юбку.

— Он не поймет. Он очень переживает и напуган до смерти.

— А вы не боитесь?

— Ничуть. — Маргарет отвернулась.

Джордж долго смотрел на нее.

— А своему врачу вы сообщили? Что она сказала? Маргарет села прямо.

— Что настоятельно советует пройти курс химиотерапии. Она прикрывает свою спину, ну и бог с ней. Очень милая и чуткая женщина. Человека можно принудительно заставить лечиться, только если он не способен самостоятельно принимать решения. — Маргарет взглянула на зятя. — Рискнешь сказать такое обо мне?

Джордж ничего не ответил.

— Что ж, тогда все, мисс Марпл. — Маргарет резко встала. — Не говори ничего Стелле. Она будет только задавать навязчивые вопросы. И, Джордж, — она пристально посмотрела на него, — на сегодня забудь об этом. Сейчас будет пиньята, потом запланированы речи. Так что, когда спустишься в гостиную, прошу тебя улыбаться. Пообещай мне.

— Маргарет, подождите…

Но прежде чем он успел спросить о чем-то еще, Маргарет быстро вышла из комнаты и заспешила вниз по ступеням.

36

Джордж взглянул на кресло в углу, где сидела Маргарет, и переплел руки.

Когда только до него дойдет старая истина: меньше знаешь — крепче спишь? И надо ему было ввязываться?

Плохи дела.

Он не сможет смотреть Стелле в глаза. Маргарет, вероятно, способна разложить все по полочкам и найти оправдание своему поведению, но Джордж был не склонен к самообману или твердолобости, позволявшим теще благополучно лгать всем, начиная с самой себя, и не мучиться совестью.

— Что ты здесь делаешь в одиночестве?

Джордж повернулся. В дверях стояла Шерил.

— Просто отдыхаю. Иногда семейные торжества бывают утомительными.

Шерил кивнула.

— Понимаю. Хотя мне это незнакомо — мой сын женился на очаровательной шведке и уехал в Гётеборг. — Она широко улыбнулась. — Надеюсь, ты не слишком страдаешь.

Джордж поерзал на надувном матрасе.

— Маргарет разрешила мне поискать здесь кофту — она хранит свои старые вещи в комнате Стеллы. С тех пор как Маргарет занялась зумбой, она так похудела. — Шерил окинула взглядом свое черное платье. — Теперь, когда я мертва, то чувствую себя глупо в этом наряде. Я бы могла пойти домой переодеться, но не хочу пропустить развитие событий.

— Примите мои глубочайшие соболезнования в связи с вашей смертью, — сказал Джордж.

Она кивнула и указала на платяной шкаф.

— Не возражаешь?

— Да пожалуйста. — Джордж повел рукой. — Не стесняйтесь.

Шерил вынула две кофты на вешалках и стала их рассматривать.

— Мне нравится бирюзовая, — заметил Джордж.

— Правда? — Она бросила вторую, темно-синюю, на матрас и приложила к себе бирюзовую.

— Веселенькая, да?

— Очень.

— Отлично. — Шерил сняла кофту с вешалки, сунула руки в рукава и застегнула пуговицы на груди. Кофта сидела неуклюже, перед платья под ней собрался в складки.

— Шерил. — Джордж вынул из кармана карточку. — Хоть вы и мертвы, прочитайте дальнейшие подсказки. Маргарет все равно хочет, чтобы вы расследовали это дело. — Он передал женщине карточку. — Она даже просила меня сказать вам об этом.

Шерил стала читать текст.

— Ага! — Глаза у нее сразу же загорелись. — Так, значит, Агнес не была беременна. Она переедала! — Шерил поцокала языком. — Я раскусила уловку Маргарет: сразу поняла, что ожерелье — отвлекающий маневр.

— Как вы это вычислили?

— Просто я внимательная. — Она посмотрела на него слишком долгим взглядом и отдала карточку.

Джордж поежился. В комнате внезапно стало холодно.

— Знаешь, а я однажды поймала Стеллу в газетном киоске за воровством. — Шерил сняла темносинюю кофту с вешалки и подняла перед собой, осматривая ее. — Я мигом сообразила, что она собирается сделать. У нее был вороватый взгляд.

От того, как она это сказала, у Джорджа по спине побежали мурашки. А эта женщина не так проста, как кажется, с ней держи ухо востро.

Шерил снова повесила кофту на плечики.

— Стелла тогда только что перешла в старшие классы. Я поймала ее на выходе из киоска.

Снаружи раздались ликующие возгласы. Видимо, дети начали дубасить пиньяту. И громче всех звучал смех неутомимой Маргарет.

— Я схватила ее за руку. — Шерил убрала непри-годившуюся кофту в шкаф. — Она попыталась вырваться, но я выудила у нее из кармана пакетик конфет. — Шерил закрыла дверцу шкафа. — Стелла попросила прощения, и я предупредила, что в следующий раз обязательно пожалуюсь Маргарет и Томми. Она помогла мне со следующей инвентаризацией, и больше мы об этом эпизоде не упоминали. — Шерил повернулась к зеркалу. — Родителям Стеллы я ничего не сказала. Вообще-то я не всем делюсь с Маргарет. — Шерил поправила на себе кофту. — И особенно стараюсь не загружать ее тем, чего она не хочет знать.

Она обернулась, и собеседники встретились глазами.

А затем Шерил снова встала лицом к зеркалу.

— Пора пойти посмотреть пиньяту. — Она огладила платье. — Я еще ни разу не видела, это наверняка интересно.

И Шерил вышла из комнаты, оставив Джорджа в недоумении: ну и что эта женщина имела в виду?

Он закрыл глаза. Сейчас некогда гадать, не намекала ли Шерил на что-то.

Нужно подумать, как рассказать Стелле о решении Маргарет.

Если мать не поставила ее в известность, то придется Джорджу открыть жене глаза. Но как?

Они со Стеллой давно не имели возможности поговорить. Раньше супруги часто ссорились по пустякам, и Джордж нередко размышлял, правильную ли позицию он занимал в этих спорах и не был ли втайне согласен с женой. Он прекрасно знал, что иногда Стелла проявляла категоричность, а на самом деле вовсе не думала того, что произносила вслух.

Они со Стеллой больше не могли обсуждать серьезные темы. Все их попытки заканчивались неловкостью.

Как тот разговор о «Парке юрского периода», который казался поворотным.

Если подумать, то именно с него начался их разрыв. Год назад Джордж, как обычно, пришел домой из школы, бросил ключи в миску на столике у двери и нахмурился: там уже лежали ключи жены.

Джордж прошел на кухню.

— Стелла!

Она сидела за столом в вязаной шапке и перчатках.

— Почему ты так рано?

— У меня месячные, — вяло произнесла она.

Джордж закрыл глаза. Она даже не дала ему времени снять пальто.

— В самом деле? Это точно?

Стелла только взглянула на мужа.

Он сбросил пальто, наклонился и обвил ее руками сзади.

Она обмякла в его объятиях.

— Думаю, ничего не получится.

— Еще не все потеряно. К тому же можно попробовать ЭКО.

— Я не могу принимать гормоны и тешить себя надеждами. И бросать на ветер тысячи фунтов, которых у нас нет.

Джордж ничего не ответил.

— Мы даже не знаем, точно ли хотим детей. — Стелла сжала кулаки. — Мы просто решили положиться на судьбу. И вот ничего не случилось. Я хочу, чтобы жизнь вернулась в прежнюю колею, когда все было просто и весело. Хватит мучительных размышлений.

— Еще не все потеряно, — повторил он.

— Тебе это безразлично, да?

Джордж мгновенно отпустил ее, словно отбросил ядовитую змею, и отвернулся.

— Мне тоже нелегко.

Джордж стоял на кухне, с другой стороны стола, напротив Стеллы. Он не садился. Неизвестно почему.

Потом он глубоко вздохнул.

— Мы можем усыновить ребенка.

— Не уверена, что я этого хочу.

Джордж нахмурился.

— Это все равно будет наш ребенок.

— В таком случае от нас многое не зависит, и мы не сможем жить как прежде. Я даже не знаю, действительно ли мне это надо, или я просто пытаюсь следовать логике традиций. Возможно, неудача — знак свыше, что нам не нужно иметь детей. Вроде как жизнь показывает нам путь.

Джордж с раздражением хлопнул руками по столу.

— Это из «Парка юрского периода».

— Ну и что?

— Только ты неправильно цитируешь: там было «Жизнь пробьет себе путь», а тут совершенно противоположный смысл. Суть в том, что…

— Я понимаю, в чем суть. А что ты думаешь? Стоит ли нам продолжать попытки?

— Ты же знаешь, я стараюсь избегать твердых мнений.

— Ну и черт с тобой! — крикнула Стелла с такой яростью, что Джордж даже попятился. — По этому поводу у тебя должно быть твердое мнение. — Она понизила голос. — Если ты собираешься принять одно-единственное решение в жизни, то это как раз тот случай.

— Ты хочешь, чтобы я принял решение за нас двоих? Тебе так будет легче?

— Я устала. Я не хочу больше расстраиваться и теряться в догадках. Я хочу точно знать, что происходит, на все сто процентов, в любом случае. — Стелла говорила куда-то вниз, глядя на свои сложенные на груди руки. — Ты всегда спокоен, не принимаешь никаких решений и не берешь на себя ответственности за нашу жизнь. Все это лежит на мне. Так же как ты постоянно обещаешь записаться на курсы вождения. Нечестно взваливать все на меня.

Джордж снова ударил ладонями по столу.

— Если ты в очередной раз заикнешься про «груз ответственности», я уйду из этой квартиры.

Стелла не поднимала головы.

— Я не против учиться вождению, просто руки еще не дошли. Курсы стоят дорого, и двух машин мы себе позволить не можем. На работу я хожу пешком, поэтому не понимаю, какая беда в том, что я не умею водить. И когда ты выходила за меня замуж, — Джордж старался не повышать голоса, — ты знала все мои недостатки. А теперь ты хочешь изменить меня в корне? Это не по правилам.

— Мне нужно услышать от кого-то, надо ли продолжать попытки забеременеть, — сказала Стелла, глядя на свои колени. — Я растерялась и не могу сама принять решение.

— Но мы живем иначе, Стелла. Ты хочешь, чтобы мы действовали, как другие люди. — Джордж глубоко вздохнул. — Давай немного подождем. Тебе нужно расслабиться. Говорят, когда стараешься забеременеть, нельзя волноваться…

— Давай-давай, продолжай, просто супер. — В сарказме Стеллы не было ни капли юмора. — Хочешь сказать, твои сперматозоиды чувствуют мою тревогу и отказываются работать с яйцеклетками слабонервной женщины?

— Конечно же, я не это хотел сказать.

— Может, твоим сперматозоидам просто не нравятся мои яйцеклетки. Может, мы не приспособлены для того, чтобы иметь детей. Может, мы просто отталкиваем друг друга, потому что мы не пара. Как магниты с одноименными полюсами.

— Как магниты, — повторил Джордж.

— А может, у тебя просто неактивные сперматозоиды, у которых нет четкого мнения, потому что его нету тебя, вот они и сбиваются с пути. — Стелла зло тряхнула головой. — Я думаю, что наука не все может объяснить. Может, нам с самого начала не нужно было сходиться и наши тела знают об этом.

Джордж отступил назад.

— То есть нам нужно разойтись и завести детей с другими партнерами? Как ты можешь такое говорить?

Стелла смотрела прямо перед собой, словно и не слышала его.

— Я думал, мы счастливая пара и будем жить вместе до старости, — сказал Джордж. — Совместный остеопороз, одеяла на коленях, кресла-качалки.

— Это было раньше, — возразила Стелла. — Потом мы попробовали завести ребенка, и все пошло под откос.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, — ответила Стелла.

* * *

Джордж хотел забыть тот разговор и никогда в жизни о нем не вспоминать.

Он убрал со лба прядь волос.

Взглянув на потертый ковер в бывшей комнате Стеллы, он сделал глубокий вздох и постарался сосредоточиться на восторженных криках, доносившихся со двора.

Наконец он поднялся с матраса, посмотрелся в зеркало, отметил складку между бровей и заставил себя улыбнуться.

Потом понаблюдал, как постепенно угасает улыбка у его отражения. Прошло еще несколько минут, прежде чем Джордж сумел присоединиться к празднеству.

37

Хелен выливала в раковину воду из тазика, в котором мыла посуду, когда услышала отчетливые шаги матери вниз по ступеням.

— Сейчас будет пиньята! Все во двор! — мелодично пропела она.

Хелен ополоснула тазик, вытерла руки кухонным полотенцем и вышла в сад.

— Привет. — Нейтан потерся щекой о ее щеку. Муж приехал уже полчаса назад, но они еще не виделись. Приветствие показалось Хелен слишком вежливым. После стольких лет в браке Хелен рассчитывала на что-то большее, чем простая вежливость.

— Рада, что ты здесь, — сказала Хелен.

— А я нет, — ответил Нейтан. — Твой отец донимает меня.

Она заметила на клумбе комковатую бежеворозовую лужицу. Видимо, кого-то из детей вырвало.

Хелен оглянулась на мать и забросала рвоту землей, пока никто ее не заметил.

К ним подошла Стелла.

— Как великосветски.

— Наверно, кто-то из детей объелся.

Стелла усмехнулась.

— Да уж конечно. — К удивлению Хелен, сестра взяла ее под руку. — Давно меня не тошнило на мамину клумбу.

Хелен смотрела, как мать вешает ослика на крючок от одежной вешалки, привязанный к бельевой веревке. С чего ей вообще пришло в голову устроить пиньяту? В детстве их так не баловали, девочки знали об этой забаве только из книг и телевизора, так же как о выпрашивании сладостей на Хэллоуин или о шоколадных рождественских календарях. Вероятно, прежде мать считала пиньяту бездуховным иностранным развлечением. А теперь она, наверно, увидела ее в какой-то телепрограмме и решила шагать в ногу со временем. Хелен вдруг поняла, что ненавидит пиньяты, и ближе притянула к себе Стеллу.

Сестра удивленно взглянула на нее, но промолчала.

Хелен с жалостью посмотрела на ослика. Конечно, он не настоящий — небрежно склеенный из разноцветной гофрированной бумаги, он и на ослика-то толком не похож, — но все-таки это занятие отдавало жестокостью, о которой Хелен не хотелось думать.

В саду собирались люди, осторожно подходили поближе, утопая каблуками в траве.

Хелен заметила движение за окном сарая и жестом позвала отца выйти.

Изнутри донеслись шорох и поскребывание, и наконец отец появился на пороге.

— У тебя великолепная лужайка, — сказала Адель матери.

Хелен, наверно, подпрыгнула бы от радости, услышав такой комплимент, а мама только кивнула.

Голди приковыляла из сарая и стала обнюхивать землю, которой была замаскирована рвота. Стелла, захлопав руками, отогнала ее от клумбы.

— Папа, — сказала Стелла. — Запри собаку в сарае, пока все смотрят на пиньяту. Сейчас на землю посыплются конфеты.

Отец ничего не ответил, но взял Голди за ошейник и повел к сараю.

Чарли уцепился за руку Хелен.

— Что такое пиньята?

— Игрушка, — пояснила мать. — Ослик. Его бьют палкой.

— Зачем?

— Чтобы из него посыпались конфеты. — Хелен помолчала. — Но это не настоящий ослик. Из настоящего конфеты не сыплются.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Чарли.

— Просто знаю, — ответила Хелен.

— Ты когда-нибудь била настоящего ослика?

— Просто поверь мне на слово, — сказала Хелен.

Она посмотрела на Изабель и сильно потерла шею.

— Роза. — Мама присела около двухлетней соседской девочки. — Давай начнем с тебя. Тебе помочь дотянуться до ослика? — И она вложила малышке в руки биту для английской лапты.

Роза схватила ее обеими руками, но инструмент все же был слишком тяжелым для нее. Мама подняла девочку, чтобы та могла дотянуться до ослика на веревке.

Роза замахнулась тяжелой битой и едва коснулась ею бумажного животного, которое слегка покачнулось.

— Ух ты! — Мама поставила Розу на землю. — Почти попала! — Она широко улыбнулась и повернулась к толпе в поисках следующего. — Чарли!

Хелен видела, как ее сын подошел к бабушке. Роза передала ему биту, и мальчик шагнул к ослику, рассматривая его. Потом замахнулся.

Чарли ударил сильнее, чем Роза. На сей раз ослик дернулся на веревке. Клочок отклеившейся бумаги затрепетал на ветру, но в целом ослик остался невредимым.

Один за одним, от младших к старшим, дети подходили, чтобы огреть ослика битой. Каждый удар сопровождался восторженными криками, но ослик крепко держался на веревке.

Хелен наблюдала за этим варварским развлечением, зная, что Изабель ждет своей очереди, и почувствовала панику. Она обернулась за помощью к Нейтану.

Но что она могла сказать? «Нейтан, я иду ко дну?» Пришлось снова смотреть на несчастного ослика.

— Изабель, твоя очередь, — радостно произнесла бабушка.

Гости затихли. Гурьба детей разделилась надвое.

Хелен крепче ухватилась за Стеллу.

Изабель размеренными шажками прошла сквозь толпу, взяла биту и стала аккуратно прицеливаться. Приняла позу бейсболиста, отбивающего мяч, и отвела руки назад, приготовившись замахнуться.

Хелен отвернулась.

Раздался звук удара, и ребятишки торжествующе взвыли.

Ослик тяжело свалился на землю.

Хелен закрыла глаза и не видела, как дети бешено раздирали его брюхо. До нее доносился лишь шелест конфетных оберток.

— У твоей дочери хороший удар, — заметил Скотт.

Хелен посмотрела на Изабель, потом на Чарли, который прижимал к себе тушку ослика, разрывая его живот. Дети копошились над останками животного, толкаясь и пихаясь, чтобы дотянуться до внутренностей, тут же разворачивали конфеты и запихивали их в рот.

— И она такая спокойная, — добавил Скотт. — Даже не поморщилась, когда била. Из нее выйдет отличная бейсболистка.

Хелен заставила себя улыбнуться. Изабель стояла над толпой копошащихся детей. Она оторвала последние клочки бумаги с вешалки, и обрывки плавно опустились в траву.

Изабель не подняла ни одной конфеты.

38

Изабель дождалась, пока взрослые уйдут из сада, и снова направилась в переулок за домом. Детишки скучились вокруг нее, а она стояла посередине, как гамельнский крысолов.

Но даже стайка крысенышей, пошнырявших по родительским сумкам и бабушкиным шкафам, не смогла собрать бумагу. Бабушка зорко следила за туалетной бумагой, и пока в наличии имелась только листовка с рекламой доставки пиццы.

К Изабель протиснулся мальчик-тигр, держа обеими руками рулон кулинарной фольги.

— Не подойдет, — отрезала она.

Мальчик бросил фольгу на землю.

Изабель заглянула в ведро с пеплом, закопченное изнутри, с приставшими к стенкам кусочками жженой бумаги. Оно выглядело таким пустым.

Девочка в венке с испачканным малиновой начинкой ртом сказала:

— Ты очень грустная.

— Ничего подобного, — ответила Изабель.

Девочка положила в рот очередную конфету.

Всем детям пиньята, похоже, понравилась даже больше, чем огонь. Нужно что-то придумать, чтобы показать им магию огня.

Однако у них нет ни бумаги, ни горючего. Другая девочка в венке держала в руках зажигалку, но что в ней толку, если нечего поджечь?

Изабель перебрала в уме содержимое бабушкиных кухонных шкафов, прикидывая — макароны? мука? кетчуп? — но ничего подходящего не обнаружила.

Оказалось, что без интернета ей не хватало знаний об огне.

Бабушка обещала, что позже будут фейерверки, но это совсем другое — ими надо любоваться издалека, к тому же родители всегда предупреждали, что запускать фейерверк могут только взрослые. Все равно что смотреть на зверей в зоопарке и не иметь возможности погладить обезьянку.

Изабель вытерла о землю подошву туфли с приставшим гнилым листом. Дети уписывали за обе щеки конфеты.

Раздались голоса, и Изабель подняла голову.

Мальчик с подведенными глазами и две девочки входили в бабушкин и дедушкин сад через боковую калитку.

Изабель кинулась за ними. Направляясь к старшим ребятам через лужайку, она замедлила шаг. За спиной она услышала шум и догадалась, что малышня поплелась за ней.

Изабель обернулась и оскалилась:

— Отстаньте от меня!

Мальчишка-подросток обратился к Чарли:

— Эй, парень, дай конфетку.

На удивление, Чарли протянул ему целую горсть сладостей.

Девочка в футболке с принтом на темы манги взяла у Чарли конфету и развернула ее.

— Где вы это взяли?

— Мы разбили пиньяту, — раздуваясь от гордости, произнесла Изабель. — Это я долбанула по ослу и рассыпала конфеты.

Подросток насмешливо переглянулся с лохматой подругой. Обе старшие девчонки захихикали.

Мальчишка снова повернулся к Изабель:

— Ударила игрушечного ослика палочкой? Изабель посмотрела на свои туфли.

— Не палочкой, а битой для лапты.

— А нам ты это зачем рассказываешь? — Парень снова выразительно посмотрел на подружек.

Поклонница японских комиксов закатила глаза.

— Слушай, малявка, — она наклонилась к Изабель, — оставь нам немного конфет и уводи свою ватагу играть в куклы.

Изабель удивленно заморгала.

Старшие ребята засмеялись.

Некоторые из малышей засмеялись тоже, хотя и не понимали над чем.

Изабель медленно повернулась и одна пошла к дому, словно так и собиралась поступить.

Она изо всех сил прикусила болячку изнутри щеки. Боль пронзила ее, но Изабель удержалась от крика. Девочка потрогала языком полуоткушенный кусок слизистой и стала жевать его. Она ела мясо от своего собственного тела и нисколько не переживала.

Все игнорировали ее. Все, кто имел значение.

И они за это заплатят.

39

После пиньяты все поспешили из сада в дом, и у дверей образовалась пробка — люди тонким ручейком вливались внутрь.

Томми машинально направился к сараю.

Хелен схватила его за руку и потащила за собой.

— Сейчас будут говорить речи.

— Я не хочу говорить речи. — Томми благодушно улыбался соседям. — По крайней мере, сейчас. — Потом он обратился к Хелен: — Твой муж не хочет принимать меня обратно в магазин.

— Мне очень жаль. — Хелен ничуть не удивилась.

— Он думает, что я уже ни на что не гожусь.

Хелен покачала головой:

— Ты преувеличиваешь.

— Что на меня нельзя положиться.

— Уверена, что Нейтан такого не говорил. Какая смехотворная идея.

— А теперь твоя мать ждет от меня речей. Как я могу сейчас выступать с речью?

Хелен отряхнула с рукава муку.

— Мама — это природная стихия. Лучше ей не сопротивляться. Кроме того, пора доставать конвертики из духовки. Поможешь мне раздать их гостям?

Томми вздохнул. Помочь он, конечно, не против, но какой в этом смысл?

Из гостиной донесся звон вилки о бокал. Томми безропотно позволил дочери завести себя внутрь и взял бокал просекко, который она вложила ему в руку.

Их догнала Стелла.

— Папа, это правда?

Хелен бросила на сестру предупреждающий взгляд: не сейчас.

Стелла, однако, не отставала:

— Это правда, что ты говоришь женщинам: «Выше нос, может, еще обойдется»? — Она взяла отца под руку.

Томми пытался понять, чего она хочет — поддержать его или остановить, чтобы он не сбежал.

— Так всегда говорят, — угрюмо произнес Томми дочери, захватившей его в плен. — Что тут такого? Я и тебе такое говорил.

— Но разве ты не помнишь, что я сказала тебе в тот раз? Что мне хочется заехать тебе по лицу.

Томми насупился.

— В самом деле? — Если честно, он это помнил и всегда приписывал такую реакцию чрезмерной чувствительности Стеллы.

— Если тебе нужно объяснить контекст…

— Я понимаю контекст, — перебил ее Томми. — Я все понимаю.

— Папа, это очень снисходительная реплика. Томми извернулся и выдернул у нее свою руку.

— А вот этого я не понимаю.

— Стелла, не делай из мухи слона. — Словно ниоткуда появился Скотт и влез в разговор. Он улыбнулся ей и обратился к Томми: — Некоторые дамочки очень остро реагируют на подобные замечания, но разумные женщины относятся к ним нормально.

— Спасибо! — мрачно проговорил Томми.

— «Из мухи слона»? «Разумные женщины»? Что-то не возьму в толк, о чем ты. — Стелла мгновенно уставилась на его блестящие ботинки.

Скотт добродушно улыбнулся.

— А ты подумай.

Она в явном раздражении подняла руки вверх.

— Твоя позиция еще хуже! Ты не должен так считать. Даже человеку папиного возраста это непростительно. — Стелла сделала глубокий вдох. — И кстати, — запальчиво добавила она, — раз уж мы заговорили о снисходительном поведении…

Ее снова перебил стук вилки о бокал.

Стелла бессильно опустила руки и что-то забормотала, явно заканчивая разговор сама с собой. Томми вспомнил, что в детстве она часто так делала: если не могла победить в споре, то выигрывала его позже, наедине с собой.

Толпа в гостиной стала замолкать. Маргарет забралась на библиотечную табуретку и подняла вверх высокий бокал с просекко.

Стоявшие перед Томми гости расступились, улыбаясь ему. Он догадался, что они пропускают его вперед, чтобы он мог подойти и встать рядом с женой.

Он занял свое место.

Маргарет с широкой улыбкой обвела глазами комнату. Томми заметил, что она успела подкрасить губы. Темно-красный цвет помады подчеркивал желтизну ее зубов. Не стоит ли сказать супруге, что более мягкий, розовый цвет идет ей больше? Нет, лучше промолчать — женщинам нынче не нравятся его дружеские замечания.

Маргарет снова постучала по бокалу.

— Вообще я не хотела переходить к речам до приезда Пита, но он задерживается на работе…

Томми заметил, как Стелла закатила глаза.

— …так что лучше начнем.

Томми выпрямился.

— Это не часть детективной истории, — пояснила Маргарет и сверху вниз посмотрела на мужа. — Мы с Томми женаты уже сорок лет…

Томми стоял в ее тени, как Робин рядом с Бэтменом, и улыбался, улыбался, улыбался.

— …и, кажется, пора подвести итог. — Маргарет снова глянула на него. — Потому что чаще всего мы не ценим того, что имеем, а ведь очень важно наслаждаться моментом, пока он длится. Поэтому я рада, что вы пришли сюда отпраздновать вместе с нами это знаменательное событие. — Она посмотрела на входящего в комнату Джорджа и снова обвела взглядом толпу. — Что я могу сказать о своем муже, Томми Фое?

Томми старательно просиял.

Нейтан поднял свой бокал, словно приветствуя тестя, но на самом деле смотрел немного в сторону от него, как искривленный пистолетный прицел.

Томми крепче сжал свой бокал.

— Не хочу растрогаться перед детьми…

— Это перед нами-то? — спросила Стелла.

— Но если вы позволите мне некоторую сентиментальность, то скажу, что Томми — самый прекрасный мужчина на свете.

Томми нахмурился.

Возникла неловкая тишина.

Маргарет широко улыбалась.

— Почему ты так говоришь? — спросил у нее муж. Продолжая улыбаться гостям, Маргарет пожала плечами.

— Но… это очевидная неправда, — возразил Томми. — Я нормальный, даже слишком, но самый прекрасный — это не про меня.

Жена отмахнулась отнего.

— Спасибо, конечно, на добром слове, — продолжал Томми, — поверь, я тебе очень благодарен. Но почему бы не сделать какой-нибудь правдивый комплимент? Например: «Он всегда наливает воду в садовую лейку» или «Он умеет отличать гранапа-дано от пармезана и никогда не забывает прокачать радиаторы».

В толпе послышался нервный смех.

— «Перед сном он всегда выгуливает собаку». Маргарет снисходительно улыбнулась ему.

— Для меня ты самый прекрасный мужчина. Так тебе больше нравится?

— Еще хуже, — ответил Томми.

— Все присутствующие тоже считают тебя превосходным человеком, — сказала Маргарет.

Томми заметил, что Нейтан снова ему улыбается, и с вызовом уставился на него — он не давал зятю разрешения лыбиться. Томми не был склонен к драматизации, но в этой неестественной ситуации, когда все смотрели на него и чуть ли не гладили по головке, его так и подмывало бросить в них бокал и выйти.

Никто ведь не станет гладить по голове того, кто облил их вином.

Откуда-то донеслось низкое жужжание. Джордж под немигающим взглядом Маргарет выдернул что-то из кармана и, подняв вверх указательный палец — одну минуту! — приложил к уху телефон и поспешно вышел из комнаты.

— Спасибо всем, что пришли, — продолжила Маргарет. — Мы счастливы отметить эту дату в кругу близких друзей и родных.

Томми неожиданно громко фыркнул.

Жена прищурилась, глядя на него:

— Хочешь что-то сказать?

Томми откашлялся.

— Сорок два года назад в закусочной в Стретфорде я встретил самую красивую женщину в мире — не самую красивую для меня, а в самом деле первую красавицу планеты. Она заказывала жареную картошку. У нее была расшитая бисером сумочка, а еще она чудесно смеялась. Сорок лет, которые я провел с ней, стали счастливейшими в моей жизни.

Тут он вспомнил, что уже говорил все это на праздновании двадцать пятой годовщины их свадьбы в присутствии тех же самых людей. Не исключено, что на нем был даже тот же галстук.

Он опустил голову. Старый любимый галстук. Но насколько старый?

Томми снова обратился к гостям.

— Жена, магазин, семья — в течение сорока лет я имел все, что мне нужно. Я был счастливым человеком.

— Правда-правда, — произнес низкий голос.

— Невероятно счастливым человеком.

Толпа сохраняла неестественную неподвижность.

Томми поднял свой бокал:

— Веселитесь!

Он внезапно вышел из комнаты, не зная, куда направляется, пока не захлопнул за собой дверь сарая и не рухнул на плетеный стул рядом с лежащей на полу Голди.

Он видел, как между сараем и дубом расхаживает Джордж, что-то торопливо говоря в телефон. Свободной рукой он отчаянно жестикулировал.

Джордж подошел ближе к сараю и остановился.

— Если я не сделаю этого сейчас, то все так и будет продолжаться, а это неправильно. — Джордж прикоснулся костяшками пальцев к стволу дерева. — Потому что я ленив. Так что, похоже, другого выхода нет. Мне нужно побыть какое-то время одному, иначе лет через пять я оглянусь назад и… — Он помолчал. — Я не обижаюсь. Я это заслужил.

Специально Томми не слушал, просто он больше ничем не занимался. Нельзя сидеть в тишине, если кто-то наполняет ее словами.

— Нэнси! — неуверенным голосом проговорил Джордж. — Я понимаю, что ты очень зла на меня.

Какая еще Нэнси?

— Нет. — Джордж казался смертельно усталым. — Они скажут, что я непутевый, но им нет никакого дела до моих ног.

Томми нахмурился.

— Я понимаю, — продолжал Джордж. — Тебе нелегко.

Томми наклонился вперед и стал слушать внимательно.

40

Конечно же, Нэнси перезвонила ни раньше ни позже, а именно во время речи Маргарет. Худший момент и придумать было трудно. Да что же за день сегодня такой: все идет наперекосяк.

Но Джордж не имел права снова пропустить звонок. Маргарет вполне могла, как заправский карманник, ощупать его одежду в поисках телефона.

Несмотря на крайне неподходящее время, Джордж ринулся на улицу, стискивая в руках жужжащий мобильник.

Ох и достанется ему от Маргарет.

Он дошел до дуба и ответил:

— Привет, Нэнси.

— Как дела? — От звука ее голоса внутри у него что-то оборвалось. — Страдаешь?

Джордж обернулся на стеклянную дверь, ведущую из гостиной в сад. За ней продолжались торжественные речи. Томми выглядел злым и совсем не походил на человека, получающего удовольствие от общения с семьей и друзьями.

— Ужас, — ответил Джордж в трубку.

— Стелла тебе по гроб жизни будет обязана за эту жертву. — Доброты в голосе Нэнси не было и в помине. — А что именно ужасно?

— Родные Стеллы постоянно твердят, какой я замечательный. — Джордж расхаживал поддеревом туда-сюда. — Когда мы были вместе, они так не говорили, честное слово.

— Что ж, наслаждайся, пока есть возможность. Когда они узнают о разводе, то подобных комплиментов уже не услышишь.

— Надеюсь, — сказал Джордж. — Стелле тогда придется тяжело. Если только…

— Если только что?

Если только они не поют мне дифирамбы, потому что знают о разводе. Может, вся эта вечеринка специально задумана, чтобы поставить меня в неловкое положение?

Нэнси засмеялась.

— Вряд ли вечеринки устраиваются с такой целью.

— Думаешь, нет? — с надеждой произнес Джордж.

— Когда станет известно о разводе, ты тут же превратишься в Сатану. Все начнут твердить: «В нем всегда было что-то подозрительное. Эти бегающие глаза…»

Джордж опешил.

— Ау меня бегающие глаза?

От ее смеха у него что-то перевернулось в животе.

— Это я так, для примера, — объяснила Нэнси. — Может, они ничего такого и не скажут.

— Думаешь, нет? — Джордж чувствовал, как отвлекается от своей задачи. — А что тогда?

— Откуда же я знаю? — Его собеседница снова засмеялась. Почему она все время смеется? — В любом случае ты уже скоро отстреляешься, правда?

— Да. — Нэнси определенно не нужно докладывать о том, что Джордж будет здесь ночевать. Ведь он собирается порвать с ней.

Правда, он еще не приступил к объяснениям. Еще чуть-чуть.

Сейчас Нэнси не догадывается, что он ее бросает. Ее можно за это простить.

Джордж остановил взгляд на крючке, висящем на бельевой веревке. Он блестел, раскачивался на ветру и без прикрепленной к нему пиньяты выглядел зловеще.

— Нэнси, мне надо с тобой поговорить.

— Я рада, что ты позвонил. Из-за того, что ты там находишься, я чувствую себя неуютно.

Джордж посмотрел на свои ноги:

— Мне становится не по себе. Из-за нас.

— Что?

— Это семейное торжество напомнило мне, что все еще свежо. Мне пока рано завязывать новые отношения. Нам нужно расстаться, пока мы не вросли друг в друга.

Нэнси ждала.

Ничего не говорила.

«Ты не виновата».

Этого он не сказал. Хотел, но не сказал.

— Я уже чувствую себя виноватым за то, что могу подвести тебя в будущем, хотя на самом деле я должен думать о себе. Мне нужно разобраться, чего я хочу, но я точно не хочу быть мерзавцем — ни сейчас, ни потом. Я немного увлекся, пора одуматься. Ради нас обоих.

Джордж подождал.

Через некоторое время он посмотрел на экран телефона, чтобы убедиться, что не нажал случайно на кнопку «Без звука».

Ничего.

Он снова приложил телефон к уху.

— С моей стороны нечестно продолжать с тобой отношения. Я еще не готов.

— Может, я сама буду решать, что для меня честно, а что нет? — Смех в голосе Нэнси исчез без следа.

— Конечно.

— Не говори мне, что не хочешь меня обижать, и не надо относиться ко мне как к ранимой женщине, которая спала с негодяем и он ее использовал; нечего делать вид, будто оказываешь мне услугу…

— Ничего такого. Просто я долбоеб. Ты заслуживаешь лучшего.

— Заслуживаю, — безучастно повторила Нэнси.

— Несомненно, — подтвердил Джордж.

— Бросая меня, ты хочешь выглядеть благородно и думаешь, если станешь поносить себя, твой поступок станет менее гадким?

— Конечно, нет. — О, Нэнси правильно оценила его поведение.

— Как ни обставь свой поступок, ты все равно выглядишь не героем, а полным дерьмом.

Такой поворот заставил Джорджа остановиться.

— Временно, если мы расстанемся сейчас.

— Нельзя быть дерьмом временно.

— Прости, что обидел тебя.

— Снова играешь в благородство? Для этого ты и звонил?

Они помолчали.

— Ты настоящий сукин сын.

Джордж заморгал.

— И ты еще жаловался мне, что мучаешься на этой вечеринке? Какой же ты эгоист! Решил напоследок выжать из своей сердечной подруги каплю сочувствия? Ничего не скажешь, возвышенный поступок!

С отчаянием глядя на дерево, Джордж сжал кулак и приложил его к стволу, почувствовал жесткую кору и подумал: вот бы ударить со всей силы, посмотреть, как захлещет кровь, ощутить отвлекающую боль.

Голос Нэнси чуть подобрел.

— Послушай, давай не будем ничего решать сегодня. У тебя выдался непростой денек.

— Я… — Джорджу было трудно следовать за рывками и поворотами этого разговора. — Если я не сделаю этого сейчас, то все так и будет продолжаться, а это неправильно. — Он снова приложил кулак к дереву. — Потому что я ленив. Так что, похоже, другого выхода нет. Мне нужно побыть какое-то время одному, иначе лет через пять я оглянусь назад и…

— Ну и пошел ты.

— Я не обижаюсь. Я это заслужил.

— Не говори, что не обижаешься. Мне не нужно твое прощение. И не смей через два года слать мне по ночам эсэмэски, когда выпьешь, а по телевизору не будет ничего интересного. — Тон ее голоса становился резче с каждым словом. — Знаешь, что родные твоей жены будут говорить о тебе, когда ты уйдешь?

— Нэнси! — сказал Джордж. — Я понимаю, что ты очень зла на меня.

— Что у тебя низкий лоб и короткие ноги. Джордж слегка ударил кулаком стенку сарая.

— Нет. — Джордж казался смертельно усталым. — Они скажут, что я непутевый, но им нет никакого дела до моих ног.

Джордж измерил лоб большим и указательным пальцами.

— Я не хотела, — сбавила обороты Нэнси.

— Знаю.

— Я пытаюсь быть жестокой.

— И я тебя за это не виню.

— Ты разбудил во мне все самое худшее.

— Я понимаю, тебе нелегко, — произнес Джордж.

— Надо же, какой понятливый. Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя молодцом.

— Нэнси…

Она отключилась.

Джордж опустился на деревянную скамью возле кормушки для птиц.

Он был поглощен мыслями о том, что разговор получился отвратительный, хуже некуда, и не заметил, как зажегся уличный фонарь и к нему стали приближаться шаги.

— Кто такая Нэнси, Джордж?

41

Стелла рассеянно следила за речами. Она не могла сказать, когда именно появилось у нее это новое чувство.

Может быть, когда они с Джорджем шутили насчет бедной Агнес, растоптанной и убитой.

Может быть, когда они вдвоем дразнили мать по поводу мобильных телефонов или когда смеялись над инопланетянскими конвертиками, слепленными Стеллой. А может быть, оно было вызвано тем, что Джордж пришел сюда сегодня ради ее семьи, что он собирался ночевать здесь, хотя и ненавидел ее.

Она очень долго на него злилась. И вдруг злость необъяснимым образом стала рассеиваться.

А это причина для тревоги. Необходимо снова мобилизовать свое раздражение, вскормить его и подпитать кислородом.

Но все стало еще хуже. Во время торжественной части Джорджу позвонили, и он под ледяным взглядом матери выскочил во двор. Выходя, он одновременно с благодарностью и пренебрежением махнул теще, и Стелла почувствовала, как в груди расцветает обезоруживающая нежность.

Потому что тот мужчина в саду, только что взбесивший ее мать, казался теперь Стелле роднее всех в этом доме.

Не оттого ли, что, очутившись среди родных, рядом с отцом, матерью и сестрой (и условно с братом, чье прибытие пока только ожидалось), — в кругу близких, в который, по идее, должна была прекрасно вписываться, — она вдруг поняла, что из всех присутствующих ей ближе всех Джордж?

«Я просто должна приложить больше усилий, чтобы быть доброй к родственникам, особенно к Хелен. Вот и все», — внушала себе Стелла.

Она вполуха слушала окончание речей, пытаясь стряхнуть нежелательное чувство. Нежелательное, потому что последние дни, проведенные в браке с Джорджем, были невероятно утомительными. Сейчас ей нравилось быть одной, нравилось, что в доме больше никого нет и не надо учитывать ничьи интересы, ни с кем спорить и ни на кого обижаться. Жизнь стала гораздо проще.

Стелла увидела, как отец направился к сараю. Заметив, как Джордж ходит туда-сюда, разговаривая по телефону, она улыбнулась и даже с нежностью подумала о его привычках, которые раньше ее раздражали: муж любил вздремнуть после обеда, не мог пройти мимо киоска, не купив газировку и кучу сладких закусок в ярких упаковках, несмотря на то что они уже лет тридцать были ему не по возрасту. А в этот день она наблюдала за его персонажем мистером Аулишем — противным властным типом, уделявшим слишком много внимания внешнему виду и гормональному статусу женского персонала.

Нет. Надо определенно подвести черту. Те визиты в продуктовый киоск ужасно действовали ей на нервы. Хватит их романтизировать.

Стелла взглянула на Скотта. Бывший любовник с устаревшими взглядами на взаимоотношения полов, отпускающий снисходительные замечания, человек, который владеет зданием, где располагается магазин ее семьи, и считает это личным достижением, а в то же время, как рассказал ей Джордж, скрывает от матери, что курит.

Нет, встреча со Скоттом сегодня ей не помогла. Тут ловить нечего.

Стелла уже подумывала о том, чтобы снова начать ходить на свидания. А вокруг было полно мужчин в сто раз хуже Джорджа. Образец номер один сейчас стоял около подноса с канапе в гостиной ее матери, объясняя с точки зрения логистики, как приспособить подвал под жилое помещение.

Стелла снова выглянула в окно. Что это делает Джордж? Бьет кулаком дерево?

Похоже, что так. Видимо, он чем-то увлечен или даже озабочен.

Стелла тряхнула головой. Надо прогнать навязчивые мысли прочь.

Потому что это даже не мысли, а ощущения, разожженные сегодняшним необычным днем.

Потому что они несбыточные. Сентиментальные. Беспочвенные.

И смехотворные.

Где-то Стелла совершила колоссальную ошибку.

42

— Кто такая Нэнси, Джордж?

Джордж резко вскинул голову и в явной панике столкнулся взглядом с Томми.

Тесть взирал на сидящего на скамье зятя. Тот выглядел как всегда: те же глаза, то же беззащитное выражение лица, — однако теперь Томми знал, что это не дельфин, а акула.

— Я прятался в сарае. — Томми был слишком зол, чтобы садиться. — И слышал твой разговор.

Джордж сцепил руки.

— Что именно вы слышали?

— Не пытайся изворачиваться. У тебя роман на стороне.

— Нет. Нет.

Не должен ли он влепить нерадивому зятю оплеуху?

— Стелла знает?

Джордж распахнул глаза.

— Это не то, что вы думаете! Сегодня я не могу объяснить, но вы ошибаетесь.

— Я считал тебя порядочным человеком. Верным мужем.

— Вы все не так поняли. И Стелле не надо об этом знать, вы только причините ей боль.

Томми стиснул зубы.

— Вот, значит, как? Я должен ради дочери оставить без внимания твою интрижку? То есть все нормально, пока она не знает? Очень по-французски. Ты и «А-ля Jardin» друг друга достойны.

— Я… — Джордж выгнул брови. — Извините, «Le Jardin»? А при чем здесь магазин?

— Как старомодно. — Томми сложил руки на груди. — И они еще считают меня динозавром.

— Никто так не считает, Томми.

— Я не думал, что ты из таких мужчин, Джордж.

— Я не из таких.

— Ты упал в моих глазах. Мы всегда знали, что ваш союз со Стеллой не идеален, но я считал, ты ее уважаешь.

— Вы не понимаете.

— Я не понимаю. Ха! Да неужели? И у тебя хватает наглости смотреть мне в глаза? — Томми показал резким жестом расстояние между ними. — У меня есть уши, Джордж. — Он щелкнул себя по уху. Получилось больно.

Джордж опустил голову.

— Я не могу говорить об этом сегодня.

Томми хотел, чтобы Джордж встал: руки так и чесались заехать зятю по физиономии. Он даже согнул локти в бойцовском жесте, но, подумав о гостях, которые могут увидеть их через ведущую в сад стеклянную дверь, и о Маргарет, опустил руки.

— Я понимаю, почему вы расстроились, — сказал Джордж. — Ваш гнев справедлив, но вы ошибаетесь.

Томми сжал кулаки. Ему снова говорят о том, что его понимают. И он должен просто принять это? Улыбаться, когда его будут трепать по волосам, приговаривая: «Ты не разбираешься в современной жизни, Томми. И слава богу».

Джордж медленно встал.

— Позаботьтесь о Стелле, Томми. Скоро ей понадобится ваша поддержка. Она очень высокого мнения о вас. — И он направился к дому.

— Стой! — окликнул его тесть. — Ты не можешь уйти! Остановись, будем драться.

Но Джордж сунул руки в карманы и удалился.

43

Поначалу Маргарет растерялась. Она стояла в гостиной и делала вид, что слушает болтовню Адель о дорожных работах на шоссе. На самом же деле она наблюдала через стеклянную дверь за тем, что происходит во дворе.

Там быстро темнело, но Маргарет показалось, будто Джордж и Томми яростно ссорятся. Она видела происходящее только урывками, приходилось ждать, когда один из мужчин махнет рукой так, что включится фонарь.

Но последняя вспышка света подтвердила ее подозрения. Муж и зять действительно ругались — вернее, Томми ругался с Джорджем, сердито размахивал руками, и кончики его ушей покраснели. Вот он сделал сердитый жест в сторону зятя, щелкнув по своему красному уху, видимо больно. Кажется, Томми пора присесть. Маргарет явно видела в его позе внутренние противоречия: он одновременно старался выразить свои чувства и держать их под спудом.

Маргарет была другой. Она всегда умела владеть своими эмоциями: раскладывала их по коробкам, пересыпала нафталином и надежно хранила в таких местах, где ни она, ни кто-то другой не мог их обнаружить.

Томми сделал еще одно гневное движение в сторону Джорджа.

Маргарет хотела выйти на улицу, но побоялась привлечь к этой сцене внимание гостей. Пока кроме нее в сад никто не смотрел.

— Замечательный лосось, — похвалила Адель. — Стоило подождать.

Маргарет немного повернулась, так чтобы гостья встала к ней лицом, подальше от окна.

— Хелен прекрасно печет.

— Как идут импортные сделки у Пита? — поинтересовалась Адель. — Ему все еще удается закупать дешевые мобильные телефоны?

— К сожалению, нет. Дело процветало, пока компания не развалилась из-за падения курса фунта.

Маргарет снова глянула в сад. Неужели Джордж выболтал Томми ее секрет? Не может быть.

Нет. На эту новость муж не стал бы так реагировать — не махал бы руками и не щелкал себя по уху, только шаркал бы ногами и долго, тяжело молчал.

— Так-так, Маргарет Фой. — К хозяйке дома и Адель пружинистым шагом подошла Шерил. — Я знаю, что ты сделала с ожерельем Элли Брокенхерст. Меня не проведешь!

— Да? И что же случилось с ожерельем? — спросила Адель. — Оно все еще числится пропавшим?

Шерил только постучала пальцем по носу.

Маргарет заставила себя улыбнуться и снова посмотрела в сад.

Дверь с громким звуком отъехала в сторону.

Вошел Джордж, протягивая теще мобильник:

— Можете его забрать.

Маргарет взяла салфетку и промокнула уголки рта.

Слегка запыхавшийся Джордж нетерпеливо водил телефоном в воздухе.

Маргарет еще раз приложила салфетку к губам.

— Детишки не заблудились?

Зять не ответил.

— Джордж! Дети благополучно спустились с горы? Он отвлекся от своих мыслей.

— Да, спасибо, что спросили. Они вернулись в лагерь. Пьют горячий шоколад, едят мятную пастилу и распевают походные песни.

— А сколько им лет?

Джордж более настойчиво протянул теще телефон.

— Вы не берете его? Я думал, вы оторвете его у меня с руками.

Маргарет, прищурившись, посмотрела на мужа Стеллы и положила крошечный кусочек печеного теста с пальца в рот. Потом вытерла палец салфеткой, взяла мобильник и пошла наверх в свою комнату.

Там она достала из шкафа таз с телефонами, наклеила стикер с именем Джорджа на его мобильник и аккуратно завернула аппарат в пузырчатую пленку.

Потом Маргарет удовлетворенно взглянула на тазик.

Наконец-то у нее был полный комплект.

44

— Что ты здесь делаешь, мартышка?

При звуке отцовского голоса Изабель, которая сидела потупившись за кухонным столом, подняла глаза. В груди у нее клокотало, словно там что-то вот-вот взорвется.

Отец улыбнулся ей:

— Почему ты не слушаешь речи?

— Да ну. — Изабель пнула ножку стола. — Тягомотина.

— А я думал, ты играешь с младшими друзьями.

Изабель уставилась на ножку стола.

— Они мне не друзья.

Как бездарно тратят время те ребята-подростки. Подводят глаза и носят на груди картинки из комиксов, но при этом ходят в парк на качели. Что тут интересного? Тоска, да и только. А пока они катались на качелях, Изабель разводила огонь, как взрослая.

— Привет честной компании. — В кухню вошла мама с пустым блюдом в руках. Весь день она двигалась странно, как марионетка. — Здравствуй, Нейтан.

— Ты поздоровалась с папой дважды, — заметила Изабель. — Потому что ты уже сказала: «Привет честной компании».

Мама поставила блюдо на стол.

— Мне скучно, — требовательно произнесла девочка.

Она не злилась, не чувствовала себя отринутой, ей было именно скучно.

Отец улыбнулся ей.

— Тогда сходи в магазин и принеси чипсов.

Изабель с вызовом уставилась на него. Она ждала, чтобы ее кто-то выслушал и утешил, а не дал задание.

— Ненавижу магазин.

— Понятно. — Отец поднял брови. — Вижу, ты опять хандришь.

Изабель взяла солонку и перевернула ее. Соль горкой высыпалась на кухонный стол.

Никто ничего не сказал, и девочка поставила солонку на место.

Мама усиленно сверлила отца выразительным взглядом.

— Нейтан, можно тебя на минутку?

— Я думал, ты хочешь, чтобы я пообщался с людьми.

— Теперь я хочу, чтобы ты пообщался со мной. — Она бросила взгляд на Изабель. — Это взрослый разговор.

Нейтан посмотрел на дочь.

— Посиди тут немного одна, ладно, мартышка?

Изабель пожала плечами. Всегда у них взрослые разговоры.

Родители вышли на улицу через заднюю дверь и остановились чуть поодаль.

Изабель встала, на цыпочках подкралась к двери и выглянула наружу.

— Что происходит? — спросила мама. — Ты ничего не хочешь со мной обсудить?

Отец стоял неподвижно, словно оцепенел.

— Не понимаю, о чем ты.

— Нейтан.

— Ты сегодня сама не своя. Я знаю, это тяжелый день.

— Не надо так со мной поступать, Нейтан. Я твоя жена. — Голос у мамы дрогнул. — Это неуважение.

Изабель отшатнулась от двери. Нынче ей уже приходилось сдерживать слезы. Она не любила быть сильнее, чем мать.

— Рано или поздно нам придется поговорить.

— Не о чем говорить, — отрезал отец.

Девочка бросилась назад, опять плюхнулась на стул и, чувствуя, как колотится сердце, высыпала на стол очередную горку соли.

Задумчиво глядя на этот холмик, она прикинула: можно ли поджечь соль?

Наверно, нет.

Мама вернулась на кухню и даже не взглянула на Изабель. Она встала, сложив руки, у окна и смотрела на улицу. Гааза у нее были бессмысленными, как у коровы.

— Хелен. — В кухню вошла тетя Стелла, подмигнула Изабель и заговорила с мамой — Хорошо, что я тебя нашла. У меня сегодня странное настроение. Не знаю почему: то ли из-за ностальгии, то ли я слишком много времени провела с родственниками, но мне в голову лезут дикие мысли. Ты права: нам надо чаще встречаться. Мы действительно должны радоваться, что мы есть друг у друга. Так что давай выпьем.

Мама оторвалась от окна и повернулась к сестре.

— Не капризничай, Хелен. — Стелла схватила ее за руку. — Надеремся в зюзю. Коктейли на двоих, возражения не принимаются. — Она подошла к дальнему шкафу и начала доставать оттуда бутылки и ставить их на приставной столик. — Ты знаешь, в какой пропорции смешивать водку с мартини?

Мама посмотрела на нее и рассмеялась. Искренне, отметила про себя Изабель.

— Для кого, по-твоему, мне делать такие коктейли?

Тетя Стелла осмотрела бутылки.

— Тогда я буду импровизировать.

— А можно и мне коктейль? — спросила Изабель.

Тетя Стелла посмотрела на племянницу.

— Извини, подруга, тебе он не понравится. Но я обещаю, что через несколько лет обязательно угощу тебя.

Тетя Стелла начала суетиться над бутылками, отмеряя напитки металлическим стаканчиком, похожим на ракету.

«Я еще мала для всего на свете, — подумала Изабель. — Они все так считают».

Девочка сунула руку в карман и покрутила колесико зажигалки.

— Хелен! — Тетя Стелла потрясла металлическую ракету, в которой булькала жидкость. — Что-то ты притихла, даже стаканы не моешь. Что-нибудь случилось?

— Думаю о работе. Не обращай внимания.

Тетя Стелла разлила напиток в два бокала, похожих на рожки для мороженого на длинных ножках.

— Забудь пока о рабочих проблемах. Это поможет. — Тетя Стелла протянула маме бокал, и они чокнулись друг с другом. — Твое здоровье.

Изабель смотрела, как они пили. О ней мама и тетка словно забыли.

Девочка снова перевернула солонку и высыпала на стол еще один холмик.

Никто этого не заметил, и она поставила солонку на место.

Потом опять сунула руку в карман и прокрутила колесико зажигалки.

45

Маргарет убрала таз в шкаф, обернулась и вздрогнула.

Следом за ней в комнату вошел Джордж.

Что у вас случилось с Томми в саду? — Она давно усвоила, что, выдавая свое удивление, теряешь контроль над ситуацией.

— Он сегодня сам не свой. Очень волнуется.

— Ему не о чем волноваться. Он лорд Брокенхерст и находится в своем имении. А что вы делаете в моей спальне, мистер Аулиш?

Джордж со стуком захлопнул дверь.

— Я здесь не как дворецкий. Давайте закончим наш разговор, чтобы не портить еще один день.

Маргарет закрыла глаза: «Господи, дай мне силы».

— Невежливо говорить хозяйке дома, устроившей вечеринку, что у тебя неудачный день. Так что, если не возражаешь, я…

— Вы должны сказать о своем решении Стелле, или это сделаю я…

Маргарет снова почувствовала слабость в ногах. Зачем он так с ней поступает?

— Ты не имеешь права.

— Не могу же я скрывать правду отмены.

— Очень даже можешь. Ничего не делать всегда легче всего. И помни — ты сам виноват, Джордж. Я не собиралась ставить тебя в известность, но ты подслушал разговоры, стал разнюхивать и вынудил меня признаться.

Маргарет смотрела на зятя ледяным взглядом. Хорошо. Чем большую властность она демонстрирует, тем сильнее подавляет чувства.

Джордж почесал подбородок.

— Ваша семья имеет право все знать. Решение, конечно, принимать вам, но разве не следует хотя бы поставить родных в известность?

— Это касается меня, а не их.

— Вы сами в это не верите.

Маргарет сохраняла напряженную позу.

— По-моему, ты излишне сентиментален. Лицо Джорджа не выразило ничего.

— Подумай об этой ситуации как о землетрясении.

Джордж заморгал.

— Она разрушает фундамент семьи или что?

— Попытайся понять то, что я говорю, Джордж. Будь внимателен.

Он дернул уголком рта.

— Другие ощущают только толчки, а я нахожусь в эпицентре.

Джордж сунул руки в карманы.

— Вы ведь знаете, что, кроме истории, я преподаю еще и географию?

— Это всего лишь аналогия.

— Хорошо. Так вы хотите, чтобы я вам помог?

— Я в эпицентре. Стелла и Томми находятся на первой сейсмической волне, они пострадают от выброса.

— Выброс бывает при ядерном…

— Ты на второй волне. — Маргарет окинула его с ног до головы взглядом. — Или даже на третьей, на четвертой, я не особенно об этом думала.

— И сколько там всего волн?

— Шерил примерно на восьмой. Ей придется найти кого-то, кто станет возить ее на занятия зумбой, но если она заплачет, услышав новость о моей болезни, это будет слишком.

— Вы даже берете на себя смелость решать, какова должна быть реакция каждого на эту новость? Интересно вы смотрите на жизнь.

— Дело в том, что необходимо понимать, как далеко находится та или иная ударная волна от эпицентра. Ты не зря волнуешься о Стелле: она ближе к эпицентру, и потому ты стремишься ее поддержать. И так далее. Сам же ты ближе к центру, чем Шерил, и ей следует поддерживать тебя.

— Это было бы мило с ее стороны, но вряд ли так уж необходимо.

— Но ты забываешь, что я в эпицентре и чувства остальных людей здесь не имеют значения. Стелла и все вы должны поддерживать меня.

Маргарет выпрямилась как можно больше. Сейчас не время показывать слабость.

Джордж хотел было ответить, но передумал.

— Что ты собирался сказать?

Он поднял взгляд.

— Что жертвы материнства для вас совершенно естественное дело.

— Если бы заболела Стелла, в эпицентре находилась бы она. Но заболела я, так что всю эту ситуацию нужно рассматривать с точки зрения того, что хочет Маргарет. Что для нее удобнее. Как сделать так, чтобы она наслаждалась вечеринкой в честь юбилея своей свадьбы без лишних хлопот.

— Я должен сказать Стелле.

— Только не сегодня.

— Тогда скажите вы. На этих выходных.

— Джордж, не порти мне праздник.

— Сегодня, самое позднее — завтра.

— Рано или поздно правда выйдет наружу. Они знают, что мне осталось недолго, это всего лишь крошечная перемена. В конце концов жизнь продолжится. — Маргарет сделала глубокий вздох и попыталась придать своему голосу железную уверенность. — Твоей задачей будет поддерживать Стеллу и заставлять Томми время от времени раскрывать занавески. И покупать новые джинсы, когда старые протрутся на заднице.

Джордж ничего не ответил. То есть Маргарет победила.

— Я собиралась сказать это позже, но к чему тянуть? Не позволяй Томми увлечься какой-нибудь потаскушкой. Если захочет, пусть женится, но не сразу и не потому, что не знает, как пользоваться стиральной машиной. — Маргарет снова глубоко вздохнула. — Томми — заманчивая партия для одинокой женщины. — Она старалась говорить как можно более небрежно. Увидев выражение лица зятя, она добавила: — Я не шучу. Он физически крепок, все еще готов работать, не имеет дурных привычек и обладает покладистым характером.

Джордж оперся спиной о стену.

Маргарет взяла с кровати банное полотенце, отнесла его в прилегающую к комнате ванную и повесила на перекладину. Она не убирала руки с трубы, пока не убедилась, что они не дрожат.

Вернувшись в комнату, она спросила:

— Так что, ты все-таки намерен испортить мне вечеринку?

Джордж встретился с ней глазами.

— Вы расскажете обо всем Стелле завтра?

— Нет.

— Тогда сегодня я промолчу, но завтра обязательно поставлю ее в известность.

— Даже несмотря на то, что я прошу тебя не делать этого?

— Да. Мне жаль, что так получается.

— Если бы тебе было жаль, ты бы не стал ей говорить.

— Хорошо. Тогда мне не жаль, а просто… грустно. Маргарет посмотрела в спину уходящему Джорджу и внимательно обвела взглядом комнату, по очереди сосредотачиваясь на предметах.

Сняла волосы со своей расчески и бросила их в корзину.

Надела колпачок на флакон с дезодорантом.

Через открытую дверь в санузел увидела ополаскиватель для полости рта, стоящий на краю раковины.

Маргарет покачала головой.

Она подошла, вытерла пластиковую бутылочку и осторожно убрала ее с глаз долой в шкафчик, где ему и положено быть.

46

Томми поднял с лужайки конфетную обертку, собрал с зеленой изгороди куски разбитой пиньяты и зажал бумажки в кулаке. Нужно сделать что-то полезное, подумал он, открывая крышку контейнера и бросая туда мусор.

Крышка со звоном упала на место.

Бедная Стелла.

Это выражение никак не сочеталось с образом младшей дочери — даже когда она еще носила хвостики и играла в классики, в ней ощущалась какая-то сила, которая отталкивала мысль о сочувствии. Но сегодня такие слова были к ней вполне применимы. Бедная Стелла.

— Папа!

А вот и она. Направляется к нему через стеклянную дверь в компании Хелен и с бокалом коктейля в руках.

Стелла взяла отца под руку.

— Мы решили тебя проведать — боялись, что ты снова спрятался в сарае.

Томми вымучил улыбку.

— Я прибираюсь в саду. — Он переводил взгляд с одной дочери на другую, и его поразила мысль, что он почти никогда не видел их вместе. Их жизни совершенно не пересекаются между собой, и с жизнью Пита тоже. Трое его детей даже не похожи друг на друга. У них нет ничего общего — кроме разве что выдуманных приукрашенных историй об их успехах, которые распространяют отец с матерью.

Томми размышлял о том, будут ли они хотя бы встречаться после смерти родителей.

— Засада! — Хелен взяла Томми под руку с другой стороны, и теперь дочери держали его с обеих сторон.

По идее, Томми должен был этому радоваться. Но в последнее время он стал заметно ниже ростом и рядом с высокими дочерьми почувствовал себя собачкой, которую хозяева выгуливают на поводке.

Он высвободился.

— Стелла, нам нужно поговорить.

— Это из-за липкого пятна на дне холодильника? Я тут ни при чем: когда я начала делать коктейли, там уже была лужа.

Отец пристально смотрел на нее.

— Хелен, можешь оставить нас?

Хелен тактично отошла к розовым кустам.

Томми собрался с силами.

— Я слышал, как Джордж разговаривает по телефону, — сказал он Стелле.

Дочь ждала продолжения.

— Так?

Томми облизал губы.

— Мне жал ь, что приходится говорить тебе это, дорогая, — он коснулся руки дочери, — но у него роман на стороне.

Стелла не ответила.

— Боюсь, никаких сомнений нет, — заявил Томми. — Хотя Джордж сказал в трубку, что она зла на него, так что, возможно, он уже порвал с ней. И все же у него определенно была какая-то подружка.

Стелла не шевелилась.

Свет фонаря потух, оставив их в темноте.

Томми покрутил сплетенными кистями.

— Я посчитал, что тебе надо знать.

Отъехала стеклянная дверь, и в сад вышел Джордж. Свет снова зажегся.

Тесть и зять уставились друг на друга.

— Я все ей рассказал, Джордж, — сообщил Томми, направляясь к нему и таща за собой Стеллу за руку. — И я склею то, что ты разбил.

Джордж посмотрел на Стеллу.

— Ты ошибся, папа. — Она освободила свою руку. — Снова.

— Его подругу зовут Нэнси. — Томми подкрепил свое заявление фактами.

Стелла повернулась к нему лицом.

— Иди, пожалуйста, в дом, папа. Ты все путаешь, а от этого только хуже.

Томми переводил взгляд с зятя на дочь.

— Ты все неправильно понял, — уверяла отца Стелла. — Пожалуйста, папа, иди в дом.

Он резко потянул себя за рубашку. Нет. Нет, нет, нет!

Его что, хотят убедить не верить своим ушам?

— Но… но, Стелла…

— Что это вы здесь делаете? — прозвенел голос Маргарет. Она стояла у стеклянной двери, потирая руки. — Начинается третье действие!

— Мы сейчас придем. — Хелен все это время деликатно держалась на некотором расстоянии.

— Хелен, отведи, пожалуйста, отца в дом, — попросила Стелла, не глядя на Томми. — И Джорджа тоже. Пусть они послушают новости о расследовании.

Джордж сделал к ней шаг.

— Стелла…

Стелла отвернулась к сараю.

— Нет.

Она сложила руки на груди, и Томми разглядел через шелковую блузку ее острые лопатки.

Он бросил на младшую дочь последний взгляд и позволил Хелен увести себя.

Уходя, Томми услышал, как Джордж произнес:

— Прошу тебя, позволь мне все объяснить.

— Джордж, у меня нет сил. Оставь меня. Пожалуйста.

Томми с неохотой переступил порог дома. Зять последовал за ним.

Томми повернулся и посмотрел во двор.

Фонарь горел, и через стекло Томми видел, как Хелен медленно направилась к Стелле.

47

Хелен собиралась пойти вместе с Джорджем и Томми в дом, но Стелла, стоящая во дворе со сложенными на груди руками, выглядела такой несчастной, что ноги сами понесли Хелен к ней, хотя та никогда не ждала ни от кого сочувствия, в особенности от старшей сестры.

— Что случилось? — ласково окликнула она Стеллу.

— Я упустила свой шанс, — последовал тихий ответ.

Хелен сделала еще один осторожный шаг и положила руку на плечо сестре.

— Мы с Джорджем разошлись.

Хелен попыталась это осмыслить.

— Он сделал мне одолжение, приехав сюда. — Стелла подняла на нее глаза и снова опустила. — Мы договорились притвориться, что у нас все по-прежнему, чтобы не расстраивать родителей в этот день.

Хелен глубоко вздохнула.

— Поэтому мне не стоит злиться из-за того, что он с кем-то встречается. Правда? Правда. Все по-честному. Мы расстались, и он имеет право устраивать свою личную жизнь. И все же…

Хелен привлекла сестру к себе.

Та не сопротивлялась и обмякла в ее объятиях.

— Я еще не поняла, как к этому отношусь, — пробормотала Стелла, уткнувшись в плечо Хелен. — А тут отец подслушал разговор Джорджа с его новой подругой, а кроме прочего, я не могу поверить, что он так быстро завел себе зазнобу, — наверно, она его соседка или какая-нибудь чертова восьмиюрод-ная кузина. — Стелла драматично вздохнула. — Отец, конечно, все расскажет маме, и выходит, что я испортила им праздник, хотя собиралась поступить ровно наоборот. Теперь я должна как-то объяснить все папе, чтобы ситуация не выглядела так ужасно. Но что я ему скажу?

— А вы окончательно расстались? — спросила наконец Хелен. — Мне казалось, у вас очень крепкий брак.

— Думаю, окончательно. Тем более что Джордж уже встречается с другой женщиной. Мне теперь нужно настаивать на том, что обратной дороги нет, так ведь? — Стелла с надеждой посмотрела на сестру. — Сейчас я должна сказать, что это испытание меня закалило, что я его пережила и поняла, что без мужа мне намного лучше.

— А Джордж действительно с кем-то встречается? — уточнила Хелен. — Ты же знаешь, как отец умеет переиначивать смысл событий.

— Ты видела лицо Джорджа? Это правда.

— Выслушай его, — посоветовала Хелен. — Может, все совсем не так. Не всегда разумно верить отцу на слово.

Они обе фыркнули.

Хелен и забыла, что они одинаково выражают насмешку.

— А чего ты хочешь? — Хелен вгляделась через забор в темноту переулка за домом. — Вам с Джорджем действительно больше ничего не поможет? В любых отношениях иногда случаются кризисы. — Она подумала о Нейтане. — Бывает, что они длятся долго, а то и вообще не заканчиваются.

— Похоже, уже ничего не вернуть, и я собственными руками разрушила наш брак. В последнее время я вела себя отвратительно. Впрочем, Джордж тоже хорош. — Стелла издала нервный смешок. — Я угробила свою личную жизнь.

— Не говори так.

— Но это правда.

— Все ошибаются.

Стелла стала рассматривать сестру.

Хелен от смущения приложила руку к щеке.

— Что ты так смотришь?

— Вот ты всегда все делаешь правильно.

— Ерунда. С чего ты взяла?

Стелла пожала плечами.

— Поверь, я в такой заднице, что тебе и не снилось. Стелла покачала головой.

— Спасибо, что пытаешься утешить, но ты-то всегда на высоте. Неопровержимое доказательство: живя в Британии, ты пользуешься солнцезащитным кремом.

Хелен смахнула упавшую на глаза прядь волос.

— Откуда знаешь?

Стелла повела рукой.

— Мама сказала.

— Понятно.

— Ты наносишь его каждый день, даже в пасмурную погоду. И посещаешь пилатес, причем регулярно, а не как другие: сходят шесть раз в январе, и на этом все. И еще у тебя есть сушилка для салатных листьев.

— Опять мама разболтала?

— По телефону. Сначала она рассказывает про Пита, потом про твоих детей, а затем о тебе.

Хелен улыбнулась.

— Но про Пита всегда в первую очередь.

— Конечно. Видимо, его новый бизнес идет хорошо. Не знаю, чем он занялся на этот раз, может, производит грелки для копыт единорогов или изобрел суперлекарство от ожирения, но Пит обещает вернуть маме с папой долги и даже выкупить здание магазина у этого ушлепка Скотта и подарить его отцу.

— Не слышала такого слова, — засмеялась Хелен, — но Скотту оно очень подходит.

Стелла взглянула на нее.

— Ты тоже так думаешь?

— Разве это не очевидно всем и каждому?

— Тогда тебе понравятся мои откровения. Когда-то я с ним спала, он лишил меня девственности. — Стелла почесала губы. — Но все произошло чисто формально: мы были на улице, в пальто и джинсах, так что никакой романтики.

— Ух ты. — Брови сестры изумленно взлетели. — Это надо переварить.

— Вот так-то…

Хелен подняла руку, останавливая ее.

— Погоди. Понимаю, что сейчас не время, но — с ума сойти. Неужели Скотт?

Стелла взяла Хелен за руку.

— Давай вернемся к тому, что ты в полной заднице. В чем я сомневаюсь, поскольку у тебя есть сушилка для салатных листьев.

Хелен сразу же перестала смеяться.

— А что, бытовая техника — признак благополучия?

Стелла сделала жест, явно говорящий: «А разве нет?»

— Одной сушилки для счастья мало.

Стелла скептически подняла бровь.

Хелен глубоко вздохнула.

— Сегодня я опоздала, потому что не было сил вылезти из постели. Буквально не могла заставить себя пошевелиться. — Хелен намеренно смотрела в глаза сестре. — В душе я прямо кричала на себя, что надо вставать, но не сумела. — Хелен и сама удивилась, что рассказывает это таким невозмутимым тоном. — Меня парализовала ненависть к себе, и я лежала пластом, отчего только больше презирала себя. Думаю, у меня случился нервный срыв — напряжение копилось уже некоторое время, а сегодня я обнаружила одно неприятное обстоятельство, и у меня словно земля ушла из-под ног. В конце концов я признала, что не справляюсь со стрессом. Завалилась в кровать и накрыла голову одеялом. Вот почему я приехала поздно.

Стелла удивленно заморгала.

— Я сегодня не принимала душ, не чистила зубы, не кормила детей. Поэтому Чарли объелся конфет и бегал по дому с коробкой из-под обуви на голове.

Брови Стеллы поползли еще выше.

— Я не знаю, где Изабель, — продолжала Хелен, — и это меня пугает. Потому что я изо всех сил стараюсь не замечать этого и все равно ее люблю, как та мама в книжке, но сколько еще я буду себя обманывать? Она же форменный Кевин.

— Кевин?

— Да. Но главный вопрос — я сделала ее Кевином, или кто-то другой, или она родилась такой? Однако на самом деле это глупый вопрос, потому что все знают: виновата всегда мать.

— А что значит «кевином»?

— И ты еще говоришь, что твоя жизнь пошла под откос? — Хелен махнула рукой. — Мы с Нейтаном теперь общаемся предельно вежливо. Больше у нас не будет секса на разделочном столе на кухне. На прошлое Рождество мы договорились купить новый комод и обменяться небольшими подарками со значением. И он вручил мне книгу«Как обрести внутреннее спокойствие».

— Да ты что! — воскликнула Стелла.

Хелен перевела дух.

— А хуже всего то, что я не могу медитировать.

Стелла сдвинула брови.

— Это хуже всего?

— Много раз пыталась, но ничего не получается. Каждый день я читаю, что медитация решает все проблемы, но мне такое точно не светит. Я не могу заставить себя успокоиться. — Хелен замолчала и, сжав кулаки, впилась ногтями в ладони. — Извини, что надоедаю тебе жалобами.

— Ах, Хелен, какой ужас.

Ее сестра мгновенно приняла торжествующий вид:

— Спасибо!

Стелла сжала ее руку.

— О господи, Хелен, все пропало. Джордж встречается с другой. Обидно.

Хелен тоже пожала ей руку.

— Я тебя понимаю.

Они обе смотрели на дом, пока свет снова не погас, оставив их в молчаливой темноте.

48

В субботу, за три месяца до вечеринки, Джордж был очень горд собой.

В то утро он сделал уборку, как они договорились на последнем сеансе с Грейс, — буквально вылизал всю квартиру от пола до потолка и успокоился: у Стеллы вряд ли найдется повод к нему придраться.

После трудов праведных Джордж уселся на диване в гостиной и принялся проверять тетради с почти одинаковыми рефератами по истории Суэцкого канала. Он как раз размышлял, следует ли обращать внимание на это «совпадение», когда в комнату вошла Стелла, с отвращением держа перед собой банку из-под колы. Всем своим видом, заметил Джордж, она показывала, что, во-первых, банка пуста, а во-вторых, олицетворяет плохие новости.

Джордж постарался припомнить какие-либо события, в связи с которыми его поведение было признано неудовлетворительным, — особенно касающиеся банок из-под газировки.

— Я нашла это.

— И что?

— На краю ванны.

— и?

— Кроме того, что там остался ржавый след, я воспринимаю это как аллегорию, означающую «Да пошла ты, Стелла!».

— Там такого не написано.

— Зато банка очень красноречиво об этом говорит. Ты должен был навести порядок, а не разбрасывать повсюду мусор.

— Я все убрал! Может, я и не начистил ванну до блеска, раз ты обнаружила там след, но все остальное сделал.

— Ты оставил ванну грязной да еще и взгромоздил на нее банку, бросил крышку от отбеливателя на подоконнике и, кроме прочего, не удосужился закрыть шкафчик! И это только в одном помещении. И, раз уж мы об этом заговорили, то сколько раз я просила не выключать тостер из розетки — нет, ты все равно это делаешь. Поэтому утром я опоздала на работу.

— При чем, черт возьми, здесь тостер? Ты решила сегодня перечислить все, за что меня ненавидишь? Ты не заметила, что я работаю?

Стелла подняла глаза к потолку и издала сердитый рев.

Джордж быстро взглянул на потолок.

— Что еще?

— То есть ты решил не снимать паутину?

— Нет, я совершенно точно снял всю паутину. — Он отвел взгляд. — Просто забыл про эту комнату.

Если честно, он думал, что здесь тоже убрал. Что лучше — убрать все помещение, но забыть про паутину или вообще не убирать?

Стелла закрыла руками лицо.

— Ты просто не хочешь постараться, — проговорила она сквозь пальцы. — Даже не пытаешься.

— Неправда, пытаюсь. Я очень старался.

Она еще больше закрыла лицо.

— Просто я забыл про одну комнату.

— В этой квартире всего четыре комнаты, Джордж. Четыре долбаные комнаты.

— С кухней целых пять. А если считать коридор, то шесть.

— Перестань, пожалуйста, пререкаться.

— Я тебе помогаю, — сказал Джордж. — Я молодец.

— Молодец, которого я умоляю убрать квартиру, а когда он наконец соглашается, то делает это спустя рукава. Так, что ли?

— Мне просто кажется, нам не нужно ругаться по этому поводу.

— Ты говоришь так, как будто я скандалистка, но, между прочим, в ссоре участвуют двое.

— Но только один из нас повышает голос и брызжет слюной.

Стелла вытерла уголки рта.

— Наплевать, что ты спокоен, — зато ты спровоцировал ссору!

— И каким же образом?

— Ты оставил банку на краю ванны.

Джордж вышел из комнаты.

— С меня хватит.

* * *

Через два дня Джордж уговорил коллег после работы выпить пива в баре за углом, хотя был понедельник.

Он как раз описывал подробности вырезанной на парте картинки, которую обнаружил в кабинете, где учится девятый класс, когда его телефон, лежавший на столе, завибрировал.

Джордж посмотрел на экран.

Стелла.

Он прочитал имя и продолжил рассказ:

— Вы бы только видели это: детали проработаны, тени лежат как надо. Я должен устроить ученику выволочку за порчу школьного имущества и одновременно убедить его заниматься рисованием. Кто-нибудь хочет повторить?

И он пошел за очередной пинтой.

Вернувшись от бара, он увидел на телефоне голосовое сообщение, чуть отодвинул мобильник, чтобы освободить место для кружки пива, и поддержал разговор о странном стиле преподавания нового завуча.

Через двадцать минут в паб влетела Стелла.

Джордж заметил, что у нее красное лицо, но ничего не сказал.

— Как ты меня нашла?

— Что ты здесь делаешь? — Она бросила взгляд на его телефон и заметила на экране сообщение о пропущенном вызове. — Ты теперь даже не отвечаешь на мои звонки?

Джордж с неловкостью посмотрел на коллег.

И тут он вспомнил. Твою мать!

— Я забыл, просто забыл. Извини.

Стелла обратилась к его товарищам:

— Простите, что помешала вам отдыхать, но мне нужно поговорить с Джорджем, поскольку я закипаю. Мы должны были встретиться в «Белом лебеде» с инструктором по вождению. — Она повернулась к мужу: — Я сидела там одна, как дура, и названивала тебе.

Джордж встал.

— Может, мы не будет выяснять отношения при всем честном народе?

— Сегодня был последний день записи. У купона, который я тебе купила, истек срок действия.

— Я же извинился. Признаю свою вину и готов возместить тебе расходы с личного счета. Не понимаю, что тебя так взбесило.

— Меня взбесило то, что у нас нет ни гроша за душой, а ты бросаешь деньги на ветер, я всегда должна брать все на себя, а ты плевать на меня хотел! — Стелла обратилась к его друзьям: — Извините, ребята. Мне правда очень неловко. — И она вылетела из паба.

За столом никто не проронил ни слова.

Джордж дрожащей рукой взял свою кружку, допил пиво и, не попрощавшись, ушел.

Он увидел, как машина Стеллы, включив задние фары, выезжает с парковки, и, замахав руками, бросился к ней, но она не остановилась.

Домой он почти бежал.

Опустив ключи в миску в прихожей поверх ключей Стеллы, он вошел в кухню.

— Хорошо. Давай устроим скандал.

Стелла стояла перед выдвинутым ящиком для столовых приборов.

— Какого черта этот ящик открыт?

Джордж переводил взгляд с жены на ящик.

— А нельзя не злиться, а просто закрыть его? — И он неестественно хихикнул. — Смех, да и только. Ты не можешь просто задвинуть ящик, а стоишь и заводишься — тебе обязательно надо меня обругать. Это что, нормально?

— Но я столько раз тебя просила, буквально умоляла не оставлять ящики открытыми. И вдобавок бросаешь банки на краю ванны.

— Стелла, да только послушай себя: ты чуть не плачешь из-за какой-то банки и какого-то ящика. Ты с ума сходишь.

— Конечно, легче всего обозвать человека чокнутым, чтобы победить в споре. Жена съехала с катушек — и разговор закончен.

— На воре шапка горит, — пробормотал Джордж.

— Я устала все тащить на себе, как бульдозер.

— Перестань повторять это.

— А почему бы и не повторить?

— Если ты еще раз скажешь про груз ответственности, я немедленно уйду. И подам на развод. Бред какой-то: одиннадцать лет совместной жизни коту под хвост из-за консервной банки и открытого ящика.

— Да скатертью дорога! — Теперь Стелла на самом деле плакала. — Только имей в виду, что если ты сейчас уйдешь, то назад я тебя не пущу. Я тебя предупредила. Ушел — и до свидания.

Джордж ошеломленно смотрел на жену. Сколько можно? Это невыносимо.

Он развернулся и направился в коридор. Из кухни Стелла видела, как он нарочитым жестом взял ключи из миски.

Потом он вышел из квартиры и хлопнул дверью.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Объявлено (двойное) убийство

Прочитать должен в 21:30 юрист, мистер Шейкер (в исполнении Пита Фоя)

Вы уже знаете, что Агнес и лорд Брокенхерст состояли в любовной связи, но горничная определенно не была беременна.

Также вам известно, что мистер Хэпсуорт, личный секретарь лорда Брокенхерста, обнаружил телеграмму из Сомерсет-хаус, подтверждающую, что недавно лорд Эшли Брокенхерст и Элли тайно сбежали вместе.

Кроме того, до вас дошли сведения, что драгоценное ожерелье матери Элли Брокенхерст найдено в сундуке с одеждой на чердаке, а по завещанию, оказавшемуся в чулане, все достается дворецкому мистеру Аулишу.

Но теперь я объявляю вам, что завещание поддельное!

И наконец, последняя новость.

С сожалением сообщаю, что лорд и леди Брокенхерст мертвы. Их тела нашел шофер — супруги задохнулись выхлопными газами в своем втором «бентли».

Пусть они оба покоятся с миром.

49 

Следом за Томми и тащившейся за ним Голди Джордж прошел через стеклянные двери. Он был весь на взводе и хотел сбежать отсюда навсегда, но не решался испортить вечеринку еще больше. К тому же ради Маргарет он должен быть здесь, чтобы присутствовать при глупом чтении следующего действия детектива.

Маргарет забралась на библиотечную табуретку. Томми резко остановился, и Джордж наткнулся на застывшую на месте собаку.

Тесть развернулся.

— Как ты посмел войти в мой дом?

— Извините, что расстроил вас. — Джордж обогнул Голди и пошел дальше. — Но вы все неправильно поняли, однако сегодня я не могу вам ничего рассказать.

— Ну и наглец же ты.

— Не буду с вами спорить, Томми. Я встану вон там. — Джордж пересек комнату и шагнул за комод с юккой, так чтобы тесть не видел его лица.

Выглянув из-за растения, он увидел, что Томми стоит опустив руки с крепко сжатыми кулаками, и снова нырнул за юкку.

Маргарет хлопнула в ладоши.

— Внимание, третье действие!

Все замолчали и повернулись к ведущей.

— На всякий случай сообщаю, что Агнес не была беременна от лорда Брокенхерста. — Она многозначительно посмотрела на Джорджа.

Джордж выдержал ее взгляд.

— Я рассказал Скотту и Шерил.

— Хорошо. — Маргарет опустила глаза на карточку. — Итак, вы уже знаете, что Агнес и лорд Брокенхерст состояли в любовной связи, но горничная определенно не была беременна.

Гости закивали.

— Также вам известно, что мистер Хэпсуорт, личный секретарь лорда Брокенхерста, обнаружил телеграмму из Сомерсет-хаус, подтверждающую, что недавно лорд Эшли Брокенхерст и Элли тайно сбежали вместе. — Маргарет обвела взглядом комнату. — Шерил, ты что-то хотела сказать?

— Ничего особенного. — Шерил поправила кардиган. — Я просто пыталась нарисовать в уме фамильное древо и разобраться, нет ли тут инцеста.

Маргарет сердито зыркнула на нее.

— Нет там никакого инцеста. — И она снова обратилась к толпе: — Кроме того, до вас дошли сведения, что драгоценное ожерелье матери Элли Брокенхерст найдено в сундуке с одеждой на чердаке, а по завещанию, оказавшемуся в чулане, все достается дворецкому мистеру Аулишу.

— Разумеется, ожерелье нашлось, — удовлетворенно произнесла Шерил. — Оно никогда и не пропадало.

— Но теперь я объявляю вам, что завещание поддельное!

Все обернулись к Джорджу.

Тот поднял руки вверх.

— Я тоже негодую. — Джордж чувствовал стеснение в груди и пытался скрыть учащенное дыхание. — Я-то думал, что верен своему господину.

Он наклонился вперед и, выглянув из-за юкки, бросил взгляд на лицо Томми, после чего снова спрятался за дерево.

Маргарет жестом указала Томми встать рядом с ней. Муж медленно подошел.

— И наконец, последняя новость. С сожалением сообщаю вам… — она плотно сжала губы и сделала театральную паузу, — что лорд и леди Брокенхерст мертвы. Их тела нашел шофер — супруги задохнулись выхлопными газами в своем втором «бентли».

Томми удивленно поднял голову.

— Мы оба упокоились с миром. — Маргарет слезла с табурета и взяла мужа за руку. — Вместе, рядом друг с другом. Это ведь прекрасно?

Все вокруг стали выражать сочувствие Томми. Джордж увидел, как тесть высвободил свою руку и выскользнул из комнаты в сопровождении верной Голди.

Шерил подошла к Адель и начала возбужденно обсуждать двойное убийство.

За спиной у них Маргарет величественным жестом положила карточку на комод и с достоинством принимала соболезнования.

50

Томми закрыл за собой дверь в кабинет Маргарет.

Как она могла? Как посмела шутить сегодня о своей смерти? И говорить, как прекрасно умереть вместе, когда знала, что оставляет его одного?

Томми больше не мог этого терпеть. Надо что-то предпринять. Что угодно.

Он выдвинул ящик стола, вынул ключи от магазина и повертел в руках потертый брелок с надписью «Ивиса».

Томми никогда не был на этом острове. Кто-то из детей привез оттуда сувенир, и ключи от магазина пятнадцать лет висели на этом кольце.

Он провел большим пальцем по металлу.

Очень бестактно со стороны Маргарет шутить сегодня по поводу своей смерти. Особенно когда он и так все время об этом думает. В любую минуту, скорее всего завтра, она сообщит, что не намерена лечиться.

Томми задумчиво позвенел ключами.

Конечно, жена не собирается ему ничего говорить и может даже притворяться, что посещает процедуры. Будет садиться на автобус до больницы, даже просить Томми отвезти ее туда, и часами сидеть в кафе. Но это уже чересчур. Он уважает ее выбор, но врать насчет химиотерапии — это ни в какие ворота не лезет.

Томми с самого начала знал, что лечиться она не станет. Они это не обсуждали, и, разумеется, Маргарет помалкивала о своих планах, но он все понял по выражению ее лица, когда ей сообщили диагноз.

Им не требовалось ничего обсуждать — они были женаты сорок лет.

К тому же Маргарет не разрешила ему сопровождать ее на консультации с онкологом. «Ты очень расстроишься, Томми, и это скажется на твоем самочувствии. Лучше почини скворечник».

Она просто притворялась, что лечится, пока все остальные привыкают к мысли о ее болезни. Потому она и заявила, что продолжит работу в магазине. Ясное дело: Маргарет не планировала лежать в постели, оправляясь после процедур. Вот почему мужа на встречи с врачом она не брала.

Томми зажал в руке ключи от магазина и встал.

Нужно принести гостям еще чипсов — внизу в мисках остались только жалкие крошки. Это его обязанность. Деньги он оставит на прилавке — проверит цену и отсчитает нужную сумму. Томми Фой платит за свои покупки.

А заодно нужно починить в подсобке капающий кран, до которого у Нейтана так и не дошли руки, хотя он постоянно отказывается от помощи тестя. Просто смешно: и сам не делает, и Томми не позволяет.

Но, хочет того Нейтан или нет, кран надо привести в порядок.

Может, Томми и не нужен в супермаркете, не понимает, что происходит между Джорджем и Стеллой, позволяет жене лгать в жизненно важном вопросе, может, он даже задохнулся выхлопными газами в «бентли», — но он все еще способен приносить пользу.

Томми Фой, без сомнения, в состоянии отремонтировать кран.

51

Дедушка прошел через в кухню к задней двери.

Изабель, сидевшая за столом в нише, хотела заговорить с ним, но не стала: дед явно пытался проскользнуть незамеченным.

Девочка проводила его взглядом. Дедушка вышел через боковую калитку, Голди плелась за ним; в руке у него болталась связка ключей на брелоке с какой-то надписью красными буквами.

Изабель вылезла из-за стола и резво выскочила через заднюю дверь. Пробежав мимо играющих малышей, она вслед за дедом вышла из сада.

Дед пересек улицу, Изабель шмыгнула за ним, нырнула за припаркованный автомобиль и стала наблюдать.

Оказалось, дед просто шел в магазин.

Девочка вздохнула: ничего интересного.

Изабель убедилась, что из дома ее никто не видит, взбежала по ступеням магазина и вгляделась в стекло двери: дедушка прошел по торговому залу и скрылся в подсобном помещении.

Изабель продолжала наблюдать, хотя больше в магазине никого не было.

Она прислонилась лбом к стеклу и нетерпеливо потопталась на месте. Если бы не подозрительный вид деда, она бы не стала тут караулить.

Девочка переминалась с ноги на ногу.

Дед словно испарился.

Изабель глубоко вздохнула. Может, он и правда исчез? Вдруг там позади есть волшебная комната, куда нужно особым образом постучать или потянуть за какой-то рычажок и стеллаж отодвинется? Атам потайная дверь в коридор, ведущий в другой мир вроде Нарнии?

Девочка знала, что такого не бывает.

Но настоящий сыщик все равно проследил бы за дедушкой. На всякий случай.

Изабель потянула на себя входную дверь. Колокольчик громко звякнул, девочка вздрогнула и, закрыв за собой дверь, подбежала к стенду с чипсами и присела перед ним на корточки.

Чувствуя, как попа прижимается к холодному стеклу, она надеялась, что снаружи ее никто не увидит, а то выглядела она в такой позе довольно глупо.

Тут девочка услышала звук шагов.

Дедушка непривычно глубоким и напряженным голосом спросил:

— Кто здесь?

Сердце у Изабель стучало в ушах, и она прижала руки к груди, чтобы успокоить его.

— А ну выходи!

Изабель увидела под стендом потертые дедушкины туфли, одна из которых поскрипывала при ходьбе.

— У меня есть ружье и большая собака. Она не лает, потому что хорошо натренирована, но она очень злая. Не испытывай мое терпение, дружище!

— Это я, Изабель! — Девочка торопливо подняла руки вверх, чтобы дед видел их над стендом с чипсами. — Я выхожу, не стреляй.

Дедушка перегнулся через стенд и посмотрел на нее.

— Привет, — сказала девочка.

— Я бы не стал стрелять в тебя.

— А у тебя правда есть ружье? Можно посмотреть?

— Нет. Оно сейчас не при мне.

— А-а, — разочарованно протянула Изабель.

— Я думал, что это грабитель.

— Я не грабитель.

— Вижу. — Дед с интересом взглянул на нее. — Что ты здесь делаешь?

— Прячусь.

— От меня?

— От всех.

Дед сел рядом с ней.

— Тогда я буду прятаться вместе с тобой. Не возражаешь?

Собака втиснулась между ними. Из пасти у нее воняло, да и вообще она пахла гнилыми овощами.

Изабель чуть отодвинулась и повернула к деду голову.

— Тебе нужно купить новые туфли.

— Они еще долго прослужат.

— Левая скрипит. И как только бабушка позволила тебе надеть их на вечеринку?

Дед взглянул на свою обувь.

— Бабушка уже привыкла к моим маленьким причудам.

Изабель вытянула ноги.

— Ау меня новые туфли. — Она щелкнула серебряными каблучками, и они блеснули, отразив свет уличного фонаря.

— Ух ты! — Дедушка громко присвистнул. — Ты в них выглядишь как настоящая принцесса.

Он улыбнулся внучке, она ответила тем же, но его улыбка тотчас же увяла.

— Ты не возражаешь, что я назвал тебя принцессой?

Изабель нахмурилась.

— Кто же будет возражать против такого комплимента?

Дед снова заулыбался и еще раз присвистнул.

— Они сверкают, как бриллианты.

— Здорово ты свистишь, дедушка.

— Правда? Я умею еще лучше.

Он сунул в рот два пальца и издал пронзительный свист.

Собака в испуге вскочила.

Изабель приложила руки к ушам.

— Тише! — Она указала на дом через дорогу. — Мы ведь прячемся!

Собака растерянно посмотрела на обоих и снова улеглась.

Дед вытащил пальцы изо рта.

— Так я призываю Голди из поля. — Он почесал подбородок. — Если только она не находит тушку — тогда ее не дозовешься.

— Можешь научить меня так свистеть?

— Смотри: кладешь пальцы вот так… — он поднес руку девочки к ее рту, — и дуешь.

Изабель изо всех сил дунула, но раздалось только шипение, и вокруг полетели слюни.

Собака даже не открыла глаз.

— С первого раза никогда не выходит, — сказал дед.

Изабель попробовала еще раз. Еще одно слюнявое шипение.

— Не все сразу, — утешил ее дедушка. — Для хорошего дела всегда нужна практика.

Изабель раздраженно дернула ногой.

— Не получается.

Ее нога задела стенд с чипсами, и он задрожал.

Девочка повернулась к деду:

— Я не хотела.

I Дедушка улыбнулся.

— Точно? — Он согнул ногу и пнул стенд.

Изабель прижала руки ко рту.

— Дедушка!

— Всегда ненавидел эти чипсы.

— Я предпочитаю «Уотситс».

— Я тоже. — Дед лукаво взглянул на внучку. — Что ты о них знаешь?

— Что они вкусные и от них пальцы становятся оранжевыми.

— А знаешь, что их делают из кукурузы, а не из картошки? Это совсем другой продукт.

Изабель наклонила голову набок.

— А какие из них лучше горят?

Дед снова расслабленно откинулся на стекло.

— А знаешь, какие еще чипсы делают из кукурузы?

Изабель потрясла головой.

— «Квейверс», — начал перечислять дед, — «Монстер манч», «Френч фрайс», «Спейс рейдере», «Рингос».

— Ты так хорошо разбираешься в чипсах, — заметила Изабель.

— Раньше мы все ими торговали. — Дед смотрел прямо перед собой. — Каждый день после окончания занятий в школе магазин осаждали дети, которые тратили тут карманные деньги. Я пускал их по двое и обращал их внимание на знаки «Ведется видеонаблюдение». Я не вчера родился. — Он покачал головой. — Твой отец снял знаки, когда внес сюда столы и стулья. А потом наше заведение перестало привлекать школьников, и теперь все они ходят в киоск Шерил.

Изабель снова пнула стенд.

— Кукурузные чипсы вкусные, намного лучше, чем папины.

Дедушка просиял:

— Вот именно.

Изабель тоже улыбнулась.

Дед разгладил рукой брючину.

— Тебе нравится вечеринка?

— Пока ничего лучше нашего разговора не случилось.

Дед улыбнулся.

— Я полностью с тобой согласен.

Некоторое время они посидели молча.

— Рад, что ты не грабитель, — сказал дед.

— А я рада, что ты не пристрелил меня.

— Я бы не смог: мое ружье в сарае.

— Жаль, что его здесь нет. При условии что ты не стал бы стрелять в меня.

— В тебя я бы никогда не выстрелил, милая. — Дед повернулся боком и пожал руку внучки. Потом оперся о пол и поднялся.

— Куда ты? — спросила Изабель.

— Подожди минутку.

Изабель проводила взглядом дедушку и глупую собаку, волочащуюся за ним. Сегодня девочка почти не разговаривала с дедом. Зачем она тратила время на игры с малышней, если можно было поиграть с ним?

Он вернулся и снова сел.

— Проверил, закрыты ли холодильники, — там прохудились резинки. Дверцы могут сами открыться ночью, и тогда израсходуется много электричества.

— Ты бережешь планету, дедушка. Спасибо, — сказала Изабель. — Большинство взрослых не понимают, как это важно.

Дед удивленно посмотрел на нее и отвернулся.

— Пойду-ка я, — ворчливо проговорил он.

Изабель подумала, что он рассердился, но дед сильно, до боли, стиснул ее руку.

Он снова встал.

— Хочу кое-что тебе показать. Подожди здесь.

Изабель прислушалась к его удаляющимся шагам — шарк-шарк-скрип, шарк-шарк-скрип — и снова сунула два пальца в рот. Сосредоточилась, стараясь держать их так, как научил дед, и дунула.

И опять почувствовала, как воздух прошел мимо пальцев, и в очередной раз получилось шипение, а не свист.

Изабель вытащила пальцы изо рта и пощупала в кармане зажигалку — машинально проверяя, там ли она еще. Теперь, когда девочка была одна, ей уже не хотелось разводить огонь.

Она еще раз попыталась свистнуть, но снова ничего не вышло, только теперь у нее заболели губы.

Где же дедушка?

Девочка опять потрогала зажигалку.

Опять она осталась в одиночестве. И еще чипсы эти дурацкие.

Изабель взглянула на стенд. Может, поджечь один пакетик? Чтобы скоротать время в ожидании деда.

Изабель расправила уголок ближайшего пакетика, достала из кармана зажигалку и поднесла ее к уголку, но в последний момент отдернула руку.

Хоть бы дед вернулся поскорее, пока она что-нибудь не натворила. А то это все равно что снова откусить от щеки кусок — она знала, что будет больно, знала, что так делать нельзя, но…

— Дедушка!

Нет ответа. Изабель гадала, где он — в подсобке или вовсе вышел из магазина.

Изабель снова запалила зажигалку и стала любоваться оранжево-желтым пламенем, двигала рукой, заставляя огонь танцевать.

Потом она поднесла зажигалку ближе к краю пакета с чипсами на самой высокой полке. Еще ближе.

Будь у нее зрители, она бы не медлила. Но она всего лишь трусиха, которая играет с огнем.

Девочка позволила пламени лизнуть край пакета, и тот мгновенно загорелся.

Ой!

Изабель как завороженная смотрела на результат своего эксперимента.

Надо было подпалить эти пакеты раньше, подумала она. Они горят гораздо лучше, чем бумага.

Пламя оказалось выше, чем она ожидала.

Здорово. Ух ты, как разгорелось!

И вдруг каким-то образом огонь перекинулся вниз и охватил пакетик на другой полке. Разве огонь распространяется сверху вниз? Выходит, что да.

Слишком большой костер для двух пакетиков с чипсами.

На лице у Изабель еще блуждало подобие улыбки, но она ощущала слабость в ногах. Девочка отшатнулась назад.

Вдруг с громким шипением огонь объял картонный стенд.

Изабель глубоко вдохнула. Ничего страшного.

Не успела она выдохнуть, как языки пламени поднялись почти до потолка. И тогда Изабель вскочила на ноги и помчалась к двери.

52

Джорджу до смерти надоело общаться с этими людьми. Он распространил все сплетни от имени дворецкого, так что с него хватит.

Он стоял один в старой комнате Стеллы. Хотел уже ложиться спать, но у него не было с собой никаких вещей: ни футболки, ни шорт, ни зубной щетки.

Чертова умирающая Маргарет со своим скоропостижным требованием остаться на ночь.

Красноречивый штрих к впечатляющему характеру дамочки, подумал Джордж, снимая джинсы. Даже в тот день, когда он узнал, что теще осталось жить несколько месяцев, ей удалось довести его до белого каления.

Внизу вдвое громче заорала музыка. Упругий гитарный ритм хита восьмидесятых «Girls Just Wanna Have Fun» проникали через закрытую дверь спальни вместе с тяжелым топаньем — начались танцы.

Джордж услышал смех, за которым последовал звук разбитого стекла. Смех тут же оборвался и сменился приглушенными извинениями.

Джордж посмотрел на «кровать», устроенную Маргарет. Рассчитывая на то, что Стелла не вспомнит о его обещании спать в кресле, он повалился спиной на надувной матрас. Ложе под ним заколыхалось, зад, пятки и лопатки коснулись твердого пола.

Джордж залез под одеяло и выключил свет на прикроватном столике.

Глаза привыкли к темноте, и он стал разглялы-вать комнату: кучу никому не нужных книг для подростков, куски пластилина на стене, где когда-то висели постеры, горстку школьных спортивных медалей, флаеры из ночных клубов, которые Стелла наклеивала на стены в виде бордюра.

Джордж закрыл глаза. Он притворялся спящим, надеясь в конце концов обмануть самого себя.

Дверь скрипнула, впуская в комнату звуки другой песни — «Baba O’Riley» группы «The Who».

Он приподнялся на матрасе.

Стелла вошла и закрыла за собой дверь. Через ее руку было перекинуто сложенное одеяло.

— Я не могу тебя видеть.

— Прости, — сказал Джордж.

— У меня нет выбора — придется спать с тобой в одной комнате, так что я прошу со мной не разговаривать. И закончим на этом.

Она бросила Джорджу одеяло, и оно упало прямо ему на лицо.

Джордж закашлялся и убрал одеяло с лица.

— Стелла…

— Нет. Я же попросила.

— Мне надо сказать тебя, как я раскаиваюсь. Ты не думаешь, что нам лучше поговорить?

“Нет.

Она разделась до белья, и Джордж уставился в пол. Он увидел, как ее одежда упала на ковер, и почувствовал, как она подняла одеяло и забралась в постель.

Джордж встал со своей половины так называемой кровати, сел в кресло и накрылся одеялом.

Спинка кресла оказалась немилосердно прямой. Ступни мерзли.

Джордж подумал, не надеть ли джинсы, но не мог же он спать в брюках. У многих людей получается спать в одежде — в автобусах, поездах, даже на работе (палка о двух концах, думал Джордж), — но он не был одним из них.

Он потянулся за своей подушкой и подложил ее под спину.

Лучше не стало.

Он попытался придать подушке форму буквы «С» и уложить ее вокруг шеи, как те предусмотрительные путешественники, которые берут с собой подушки в самолет.

Но как бы он ни укладывал голову, шею тянуло.

— Тебе там удобно?

Джордж закрыл глаза.

— Очень.

— На вид ты устроился с комфортом.

— Кажется, ты не хотела разговаривать.

— Пошел ты.

Еще одна подушка ударила Джорджа в лицо.

— Да что ж такое! — Джордж с раздражением бросил ее на пол. — Перестань кидаться вещами, Стелла! У меня болит шея.

— Надо же, какой нежный, — ответила Стелла. — И, между прочим, я не специально.

— Воздушные атаки будут продолжаться всю ночь? Что ты задействуешь в следующий раз? Лампу? — Джордж наклонился вперед и включил свет. — Будем мы говорить или нет, но довольно трудно заснуть в этом кресле, ожидая очередного акта насилия.

Стелла отвернула голову.

— Это была всего лишь подушка.

— Тяжелая подушка. Твои родители набивают их до отказа, как ты знаешь.

— Я разозлилась, и захотелось что-нибудь бросить.

— К утру у меня будет растяжение мышц на шее. Я пришлю тебе счет за лечение у остеопата.

— Как будто ты когда-нибудь ходил к остеопату. — Стелла села в кровати. — Хотя теперь ты встречаешься с другой. Какой ты оказался предприимчивый мужчина. Вероятно, я тебя плохо знаю.

Джордж вздохнул.

— Ты сама меня выгнала, Стелла, сказала, что я тебе больше не нужен, что я тебя смертельно разочаровал, что я тебя не понимаю. И при мне тысячу раз говорила об этом Грейс.

Стелла повернула голову, чтобы встретиться с ним глазами.

— Но как ты мог позволить, чтобы я узнала о твоей новой пассии от отца? Это низко.

Джордж закрыл глаза.

— Ну я идиот. Я звонил, чтобы порвать с ней. Нужно было проявить осторожность, чтобы не причинить тебе боль.

— Не льсти себе.

— Ой, перестань ребячиться. Да, мне не стоило разговаривать там, где твой отец мог меня услышать.

— Я соврала ему, навешала лапшу на уши, что он якобы неправильно все понял. Мало папе, что у него и так почва уходит из-под ног. Я попаду за это в ад.

Повисла тишина.

Джордж выключил свет, закрыл глаза и попытался заснуть.

Раздался щелчок, и комната снова осветилась.

— Ну и как? — Стелла смотрела прямо на него. — Хорошо тебе живется с другой?

Джордж помолчал.

— Ты правда хочешь знать?

— Ну, мне ведь тоже рано или поздно придется кого-то завести.

Джордж ничего не ответил.

— Только меня в дрожь бросает от мысли, что надо будет просеивать мужчин. Например, Скотт пошел в дом своей матери, чтобы найти мне старый CD-диск с танцевальной музыкой, который он записал в девяностые. Видимо, в детстве он мне нравился, и потому ждет от меня, что я сочту это многозначительным жестом. — Она покачала головой, казалось, от отчаяния. — Как встречаться с другими? В мире столько мудаков. — Стелла взглянула на Джорджа. — Только не воображай себе ничего. Ты меня бесишь. Я боюсь будущих свиданий. Но мне не больно, что ты кого-то нашел.

Джордж хранил молчание. Опасный разговор, подумал он.

— Ну так расскажи мне.

Джордж взглянул на Стеллу.

— Я хочу знать.

— Это было странно, — произнес он наконец.

— По-хорошему странно?

— Просто все по-другому. Мы с тобой долго были вместе.

Совсем тихо Стелла произнесла:

— Тебе понравилось?

Джордж не имел представления, что она хочет услышать.

Он слишком устал, а потому мог рассказать ей только правду.

— Временами было приятно. Но случалось, я чувствовал себя неловко или как будто все не по-настоящему. Я никогда не ощущал такой неуверенности в себе, как на этих первых свиданиях. И, конечно, пришлось отказаться от всех старых анекдотов, а когда я ненароком вставлял их в разговор, они казались неуместными.

— А какие анекдоты ты упоминал?

— Про дерьмо в бассейне.

— Явно не для первого свидания. Ты имитировал акцент?

— Конечно. Без акцента совсем не смешно.

— И ты с годами научился хорошо его копировать. А что еще?

— Я рассказывал о том, что думаю о социальных сетях.

Стелла поморщилась.

— Ты в курсе, что люди не любят высокомерия?

— Ну, я немного разбавил краски. Притворился доброжелательным и рассудительным, но чувствовал себя словно в чужой шкуре. Я даже не реагировал на то, что она фотографирует еду…

— И не назвал ее пошлой и поверхностной?

— …и всегда закрывал дверь, когда шел в туалет, выдавливал зубную пасту со дна тюбика, ополаскивал свою зубную щетку и мыл после себя раковину, помня, как ты говорила, что в ней как будто порезвился ребенок, замазавший все белой краской.

— Счастливая женщина.

— Честно говоря, благопристойность очень напрягает.

— Бедняга.

— Понимаю твой сарказм, но притворяться непредвзятым и трезвым человеком ужасно утомительно. Вряд ли я смогу наладить близкие отношения с женщиной, которая не знает о моей легкой неадекватности и не готова мириться с ней.

Стелла убрала с лица волосы.

— Я вовсе не считала тебя неадекватным.

— В конце считала. Без сомнения. — Он помолчал. — Хотя и не уверен, что ты когда-либо с этим мирилась.

Стелла ничего не сказала.

— От попыток казаться лучше чувствуешь себя неуклюжим, — продолжил Джордж. — Я начал ополаскивать тарелки, прежде чем поставить их в посудомойку, и…

Стелла откинула одеяло и вскочила.

Он просто физически ощутил, как изменилась атмосфера в комнате.

Стелла застыла на месте как статуя.

— Что ты начал делать?

— Стелла, — неуверенно произнес Джордж.

От гнева она вся напряглась и водила ладонями по плечам.

— Ополаскивать тарелки? Каждый раз, черт бы тебя побрал?

— С чего это ты вдруг взбесилась?

— Поверить не могу. — Стелла принялась ходить туда-сюда по комнате, едва не задевая «кровать». — Я и про зубную-то пасту с трудом проглотила, но это уже вовсе невыносимо: я сто раз просила тебя ополаскивать тарелки, особенно если на них что-то застыло, но ты всегда говорил, что никак не запомнишь. Однако ради нее ты расстарался — для нее, которая для тебя ничего не значила. Неужели ты делал это каждый раз? Даже в подпитии, после вечернего кебаба?

Джордж беспомощно смотрел на нее. Ему нужно отвечать на этот вопрос?

— Скажи мне, ты ополаскивал тарелку после кебаба? Выбрасывал ночью салат и сразу мыл тарелку?

Джордж отвернулся.

— Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Именно по этой причине мы разошлись, так что хватит с меня ругани.

— То есть в конце концов ты услышал то, чего я хочу, и решил послать меня к чертям и приберечь свою обходительность для другой женщины.

— Все было не так.

— Именно так все и было.

Джордж хотел что-то сказать — он не знал что именно, но определенно нечто язвительное, уместное и позволяющее почувствовать себя победителем в споре, — но тут услышал снизу торопливый топот ног. Люди бегали из одного конца гостиной в другой, раздавались панические возгласы и перекрывающие друг друга крики:

— Не может быть!

— Это пожар?

— Вызовите пожарных!

Стелла и Джордж изумленно выпучили глаза.

— Что за черт? — спросил Джордж. Стелла велела ему помолчать.

Джордж выпрямился и прислушался.

— А Маргарет знает?

— Кому-то нужно войти! Помогите нам!

— Маргарет! Где долбаные телефоны?

Стелла подбежала к окну и раздвинула занавески, Джордж подошел следом за ней, и оба безмолвно уставились на улицу.

В первую очередь Джордж заметил, что снаружи вечерняя темнота рассеялась — огромный мерцающий источник света озарял все вокруг.

И еще там клубами валил дым. И жарко полыхал огонь.

Немыслимо. Если сложить все вместе, то ситуация становилась яснее ясного.

Потому что оказалось — нет, наверно, это какой-то изысканный розыгрыш для вечеринки, правда? — оказалось, что по каким-то необъяснимым причинам горит магазин.

53

— Пожар!

Голоса Хелен не узнала, но услышала в нем панику.

Все гости бросились к окну.

Хелен кинулась искать детей.

Чарли стоял рядом с бабушкой. Но где Изабель?

Хелен протолкалась сквозь толпу к двери и выскочила на улицу.

— Изабель!

Увидев ярко вспыхнувший огромным костром магазин, она пошатнулась. Чем ближе она подходила, тем сильнее становился жар.

— У кого есть мобильник? Наберите девять один один!

— Джимми в бешенстве: ей пришлось звонить по городскому телефону.

Хелен прикрыла рукой глаза, как козырьком, и стала смотреть на горящее здание. Оно казалось сюрреалистической версией знакомого магазина. Тот же самый дом на том же самом месте, но за окнами плясали языки пламени. Вывеску «Le Jardin» прочитать уже было невозможно. Краска на деревянном навесе покоробилась и почернела.

На глазах у Хелен охваченная огнем растяжка «Под руководством нового управляющего» покрылась пузырями и скрутилась, горящие куски опустились на землю.

Хелен в отчаянии огляделась.

— Изабель!

Она подбежала к группе детей, которые ходили вокруг, указывали на пожар, говорили что-то родителям.

— Вы не видели Изабель?

Все качали головами.

— Я видела, как она выходила из боковой калитки, — сообщила девочка с французской косичкой. — С загадочным видом.

Обогнув падающий кусок навеса, Хелен побежала ко входу в магазин и потянулась к двери. Она знала, что ручка горячая, но обматывать руки времени не было, да это и не нужно. В такие моменты матери поднимают машины и отпугивают бурых медведей, даже отгоняют заклятие «Авада кедав-ра», так что…

Блин!

Хелен отдернула пальцы от раскаленного металла.

— Где Нейтан? — кричала она непонятно кому. — Изабель с ним?

Необожженной рукой она выудила из кармана ключи, сунула один в замочную скважину — и металл мгновенно стал невыносимо горячим…

Хелен бросила связку на землю.

— Нет!

Изабель пропала.

Это она, Хелен, виновата, потому что в первую очередь заботилась о себе и плохо продумала…

— Мама.

Хелен резко обернулась.

Худенькая фигурка выглядела на фоне зарева совсем тщедушной. Хелен никогда бы не назвала дочь кроткой, но сейчас она выглядела именно так. Кроткая и смиренная.

— Изабель! — Хелен схватила ее в объятия, поморщившись от боли в обожженной руке. Ласково гладя худые лопатки дочери, она чувствовала, что и Изабель тоже крепко обнимает ее.

Мать и дочь, обнявшись, молча стояли на улице, и девочка даже и не думала протестовать.

Наконец Хелен отстранила от себя дочь.

— Где папа?

— Его не было в магазине.

— Ох. — От облегчения Хелен захотелось опереться на что-нибудь, но рядом ничего не нашлось. Она пригладила волосы. — Слава богу. Но… Откуда ты знаешь? Ты была там?

— Это получилось случайно, — произнесла Изабель.

Хелен яростно затрясла головой.

— Конечно, случайно. Тебе не нужно меня в этом убеждать.

Изабель опустила голову.

— Чипсы вспыхнули, мама, как бензин, они не горели, а потом вдруг загорелись, а потом они так загорелись, а потом…

— Я знаю, что ты не виновата. — Хелен снова обняла Изабель. — Я люблю тебя. Хорошо, что внутри больше никого не было.

Ее дочь в безопасности. Хелен хотела остановить это мгновение.

— Там был дедушка, — сказала Изабель. — В магазине, с собакой. Я пришла туда вместе с ним. Он чинил кран в подсобке.

Теплое пульсирующее чувство облегчения тут же испарилось.

— Потом он сидел и смотрел на чипсы в витрине и попросил немного подождать, он хотел мне что-то показать. Я его звала, но он не слышал. Я уверена, что он ушел.

Нет.

Нет, нет, нет, нет. НЕТ.

— Папа! — Хелен отпустила Изабель и протиснулась сквозь толпу. — Папа! — Она лихорадочно крутила головой во все стороны. — Эй, кто-нибудь видел моего отца?

54

Едва осмыслив происходящее — на самом деле, думала Стелла, можно говорить себе хоть тысячу раз: «магазин горит, магазин горит», не понимая значения слов, — они с Джорджем бросились на улицу.

— Скорее! — торопила Стелла.

— Я пытаюсь застегнуть ремень! — крикнул в ответ Джордж.

Они помчались к входной двери, выбежали в сад и там остановились и молча стали смотреть на горящий магазин.

Пожар. Самый что ни на есть настоящий.

Раньше Стелла никогда не видела настоящего пожара, но оказалось, что огонь выглядит в точности как она и представляла. Такое с ней уже бывало: когда она ездила в Париж и ходила под дождем смотреть на собор Парижской Богоматери, то, моргая, разглядывала его и думала: «Да-да, гаргульи, большие окна. Пойду теперь к Триумфальной арке».

— Как жарко!

Стелла опустила голову. На нее смотрел маленький племянник.

— Привет, Чарли. — Джордж присел рядом с мальчиком. — Постой с нами.

Он протянул ребенку руку, Стелла тоже, и Чарли взял обоих за руки.

— А ты не видел… — Стелла подумала, — бабулю? — Кого?

— Бабушку Маргарет. Даму в лиловом платье, которая всеми командует.

— Бабушка на кухне, раздает телефоны. На нее все орут.

— И совершенно справедливо, — пробормотала Стелла.

Хелен перебежала через улицу к магазину, крича:

— Изабель!

Стелла видела, как сестра попыталась открыть дверь, но не смогла.

У Стеллы подкосились ноги.

— Присмотри за Чарли, Джордж, — бросила она и помчалась на помощь.

Из-за мусорных контейнеров появилась Изабель, и Стелла замедлила шаг и выдохнула — она даже не заметила, что у нее перехватило дыхание.

Стелла видела, как обнялись Хелен и Изабель, как тонкие руки девочки обвили материнскую спину. Несколько мгновений они разговаривали, и вдруг Хелен снова запаниковала и стала проталкивать сквозь толпу к магазину.

— Папа! Папа! Кто-нибудь видел моего отца?

Стелла похолодела.

Хелен побежала к ней.

— В магазине мог быть отец!

— Он ушел. — Изабель побежала вслед за матерью. — Еще до пожара. Я так думаю. — Она взглянула на Стеллу. — Иначе я бы не…

— Он мог быть внутри? — переспросила Стелла. Изабель смотрела на нее широко распахнутыми глазами.

— Он ушел, я уверена. — Изабель махала в сторону магазина, пожираемого пламенем. — Там никого не было.

— Я посмотрю в кабинете, — сказала Хелен сестре, — а ты проверь сарай.

Стелла помчалась на задний двор и бросилась к дверям сарая.

«Только не это, только не это. Пожалуйста, пусть с отцом все будет в порядке».

55

Пожар, разумеется, всех испугал. Но, поскольку в тот день магазин не работал, внутри никого не было, и Маргарет не могла понять, почему люди вели себя так агрессивно. Все сгрудились над тазом с мобильниками и нетерпеливо тянули туда руки, не дожидаясь своей очереди, отчего теряли способность мыслить трезво. Она же не виновата, что все телефоны выглядят одинаково, а некоторые стикеры отклеились.

— Давай я помогу тебе, Маргарет. — Шерил осторожно взяла у нее из рук таз. — У тебя, наверно, шок.

— Ничего подобного, — рявкнула в ответ хозяйка дома.

Шерил сунула руку в таз, достала оттуда телефон и развернула пузырчатую пленку.

— «Самсунг» в черном футляре. — Она нажала кнопку, и зажегся экран. — Улыбающийся младенец в синей шапочке.

— Мой, — сказал сосед.

Маргарет уставилась на него. Она, конечно же, знала его имя — он уже лет десять жил на этой улице. Так почему же…

Шерил развернула следующий телефон.

— Айфон с трещиной на экране. Кот развалился пузом вверх на коврике.

— Сиамский? — спросила соседка.

Шерил с сомнением посмотрела на экран.

— Не знаю. Довольно надменный. — Она показала мобильник женщине.

Та взяла аппарат.

— Он не надменный, а довольный жизнью.

— Как скажешь.

— Погоди-ка. Трещина была гораздо меньше!

Шерил вынула следующий мобильник и нажала кнопку.

— Здесь фотография пса в матросском костюмчике и берете.

— Не понимаю, зачем раздавать все телефоны, — вмешалась Маргарет. — Полиция и пожарные уже приехали. Пойду на улицу, а вы тут сами разбирайтесь, если хотите. — Она указала на Шерил с тазом в руках и вышла из дома.

На дороге столпился народ, глядя, как пожарные в желтых шлемах поливали магазин из шланга.

Один из них обернулся, и Маргарет увидела, что это женщина, но сейчас ей некогда было думать о том, как изменилась жизнь.

Она смотрела на магазин. Их магазин. Хотя формально заведение принадлежало не им, а Скотту, но оно кормило семью. Во владении Скотта находилось много недвижимости. Если честно, то слишком много. Раньше подобные вещи не слишком трогали Маргарет, но теперь на улицах было гораздо больше бездомных, чем прежде. А дома с пятью спальнями и двух машин для одного человека, кажется, вполне достаточно.

Нет, это горела не собственность Скотта, а их магазин.

Их бизнес.

Их жизнь.

Маргарет тряхнула головой. Что за сентиментальные мысли!

Она оглядела толпу людей, которые расхаживали вокруг, сокрушались и даже…

— Перестаньте фотографировать! — Она подошла к зевакам. — Так вот для чего вам нужны телефоны? Имейте совесть — это не шоу, а трагедия.

Неподалеку притормозило такси. Маргарет прищурилась.

Ротозеи — низкие людишки, которые усердно выискивают драматические события, или сами устраивают их из ничего, или даже ввязываются в чужие проблемы и усугубляют их.

Маргарет решительно направилась к мужчине, вылезавшему с заднего сиденья такси. На плече у него висела сумка.

Вновь прибывший широко раскрытыми глазами уставился на пожар:

— Ничего себе!

— Посмотрели? А теперь отправляйтесь по своим делам, — приказала Маргарет. — Не мешайте пожарным работать и не смейте вынимать телефон и фотографировать.

— Мама! — раздался голос с другой стороны такси.

Маргарет сделала шаг назад.

— Пит?

Пит схватил с заднего сиденья сумку и захлопнул дверцу машины.

— Мама, что случилось? Магазин горит. Ты цела? Никто не пострадал?

— Как много вопросов! — Маргарет поспешила обнять сына. — Все хорошо!

— Чем я могу помочь?

Маргарет улыбнулась. Какой у нее спокойный, самоотверженный мальчик! Все вокруг потеряли голову, а Пит сохраняет самообладание.

— Ах, Пит, я так рада, что ты смог приехать! Ты застрял на работе? Поезд опоздал? По Лондону теперь так трудно передвигаться — все эти дорожные работы и забастовки сотрудников подземки…

Мама, и все-таки что стряслось?

— Несчастный случай. — Она повернулась к спутнику Пита и сделала книксен. Получилось очень кокетливо, и Маргарет надеялась, что этого никто не заметил. — А с кем ты приехал?

— Это Джин, — представил Пит.

Маргарет переводила взгляд с Пита на Джина. С внушительной фигуры сына на очень привлекательного мужчину того же возраста и обладающего еще большим шармом.

Она совсем расплылась в улыбке.

— Похоже, мы немного не вовремя. Здравствуйте, Маргарет. — Красавчик стеснительно протянул ей руку. — Можно вас так называть?

— Конечно! — с придыханием проговорила Маргарет. — Только так и называйте! — И она схватила его кисть двумя руками.

А потом снова обняла Пита.

— Мама, ты меня задушишь, — прохрипел сын.

— Просто я очень тебе рада.

— В самом деле, мама, я не могу дышать. Я и так уже наглотался дыма.

Маргарет отпустила его, а Пит наклонился вперед и зашелся гортанным кашлем.

На тротуар перед Маргарет опустился кусок обожженной бумаги, и женщина оттолкнула его носком замшевой туфли.

— Я много слышал о вас, Маргарет, — сказал Джин.

Улыбка у него была просто обворожительная.

— Аяовас!

— Не выдумывай. — Пит все еще не откашлялся. Голос у него был сиплым, в глазах стояли слезы. Он повернулся к Джину: — Я не упоминал о тебе.

— Правда? — снова засиял улыбкой Джин. — Тогда предлагаю выпить и познакомиться поближе.

Маргарет звонко засмеялась. Какой восхитительный человек, с юмором!

Но тут же умолкла. Осмелится ли она спросить?

— А вы с Джином… — Маргарет осеклась и так и стояла, указывая пальцем на друга сына.

— Да. Он мой парень, — объяснил Пит.

Внутри магазина что-то громко обрушилось. Все трое вместе отошли подальше.

За спиной у Маргарет бушевал огонь, а она издала счастливый вздох.

56

Стелла толкнула калитку и побежала на задний двор.

Хотелось верить, что отца не было в магазине, хотя после того, как начался пожар, он бы непременно ринулся туда. Бессмысленное мученичество, стремление уйти на дно вместе с кораблем, который ему даже больше не принадлежит. Отдать честь и стоять с прямой спиной, пока вода поглощает его в тени айсберга.

Стелла распахнула дверь и часто заморгала.

Отец стоял посередине сарая с пневматической винтовкой в руках, к ногам его прижалась Голди.

— Я не собираюсь стреляться, — предупредил он вопрос дочери. — Еще чего, глупости какие.

У Стеллы гора свалилась с плеч, и от облегчения она с трудом поняла, что он говорит.

— Подожди. Что?

— Я проверял, что ружье не заряжено. Хочу показать его Изабель.

У Стеллы перехватило дыхание. Кто бы мог подумать, что она так обрадуется, увидев, как отец взял в руки ружье, чтобы использовать его не по назначению.

— Зачем ты… ох… собирался показать оружие Изабель, папа?

— Она заинтересовалась. Кстати говоря, когда входишь к мужчине в сарай, надо стучаться.

— Оставайся здесь. Мне нужно сообщить Хелен, что ты цел и здоров.

— Ради бога. — Отец уронил ружье. — Хотя я не сказал бы, что здоров.

— Не в этом смысле. Я имела в виду, что ты жив.

— Что с тобой, Стелла? Ты так странно раскраснелась.

Стелла помолчала. В сарае было всего лишь одно окошко, смотревшее в противоположную от магазина сторону. Как сказать отцу о пожаре?

— Я… — Стелла замешкалась, — мне нужно сказать Хелен, что ты здесь. — И она выбежала из сарая.

Хелен, спотыкаясь, неслась к ней через лужайку. Стелла указала себе за спину большим пальцем: — Папа в сарае. С Голди. Так что все целы. Хелен замедлила шаг, положив руки на бедра. — Слава богу.

— Но он ничего не знает.

Сестры смотрели друг на друга. Завыла сирена пожарной машины.

Из дома в сад вышел Нейтан с непроницаемым лицом и вопросительно посмотрел на жену.

Хелен подбежала к нему и привлекла к себе.

— Дети не пострадали, — сказала она. — Все целы и невредимы.

Нейтан припал к ней, зарывшись лицом в ее волосы.

— Я не… — произнес он, — просто не…

— Знаю, — повторяла Хелен, прижимаясь губами к его шее, — знаю.

Нейтан поднял голову.

— Но магазин…

Он снова прижался лицом к ее волосам, и Хелен стала гладить его по спине.

— Хелен! — Отец с винтовкой вышел из сарая. — А чем это так пахнет?

Хелен и Нейтан перестали обниматься.

Отец направился к магазину. Стелла проследила за его взглядом, устремленным на поднимающийся вверх столб дыма.

— Там Изабель! — закричал отец.

— С ней все хорошо, — быстро ответила Хелен. — Она вышла.

Раздался грохот — пылающие деревянные перекрытия обрушились на тротуар. Все смотрели, как горит здание.

Стелла повернула голову и через открытую калитку увидела Скотта, который мчался по переулку, размахивая CD-диском.

Добежав до магазина, он остановился и в ужасе прикрыл рукой рот и нос. Стелла взглянула на отца. Тот никак не реагировал на увиденное. Сирена зазвучала громче, и около магазина остановилась пожарная машина. Раздались крики, команды начальника бригады, появились лестницы и шланги.

— Отойдите!

— Все назад!

— Разойдитесь!

— Папа! — осторожно произнесла Стелла.

Отец молча смотрел на пожар.

— Магазин горит.

— Да, — сказала Стелла.

— Мой магазин.

— Да.

— Мой магазин. Мой.

— Да.

— Я починил кран, — продолжал отец. — Нужно было просто поменять прокладку.

Стелла положила руки ему на плечи.

— Уверена, что ты отлично справился.

— Я починил кран, — повторил отец. — Только что починил кран, Стелла.

57

Джордж неловким движением передал Чарли Хелен — просто взял руку мальчика и вложил ее в руку матери.

Чарли смотрел на Джорджа как на героя — в его присутствии происходили увлекательные события. Вроде пожара.

Джордж улыбнулся ребенку. Малец не знал, что чаще всего Джордж готовит тосты, бессмысленно водит пальцем по экрану телефона и, к сожалению, в последнее время пыхтит, завязывая шнурки. Но если у Чарли возникло впечатление, будто этот дядя как-то связан с пожарами, сиренами и отважными людьми в шлемах, которые выдвигают лестницы, не стоит разочаровывать пацана.

Джордж похлопал Чарли по горячей руке.

— Спасибо, что приглядел за ним, — поблагодарила Хелен.

— Не за что.

— Смотри! — Чарли поднял голову к матери. — Настоящая пожарная машина!

— Вижу, — кивнула Хелен. — Давай не будем мешать им спасать магазин.

Джордж ободряюще ей улыбнулся. Похоже, свояченица не понимает, что спасти уже ничего нельзя, но он не собирается открывать ей глаза. Джордж делал над собой усилия, чтобы больше, как называет это Стелла, не портить людям удовольствие.

— Я хочу посмотреть на пожарных, — сказал Чарли. — Мне нравится тетенька на лестнице. Она кричит громче всех.

— Пойдем, — ответила Хелен. — Они уже почти закончили. — И она увела ребенка.

Джордж услышал негодующий голос Маргарет и повернул голову туда, где она вроде как препиралась с двумя незнакомцами, выходившими из такси. Только оказалось, что теща вовсе не возмущалась, а, наоборот, радовалась — она обняла одного из прибывших, и Джордж догадался, что приехал Пит.

Хотя перед его глазами бушевал пожар, а в голове крутилось много мыслей, Джордж машинально сунул руку в карман за телефоном, но мобильник остался у кровати.

Однако и без того было ясно, что Пит явился на несколько часов позже. Совершенно непонятно, почему Стеллу считали в семье самой безалаберной и как она это терпела.

Джордж почувствовал теплоту в груди, но решил не обращать внимания, поскольку это было совершенно некстати.

Он подошел к Питу.

— Привет. — Джордж кивнул родственнику, и они формально обнялись. Потом он окинул шурина взглядом — стоптанные кроссовки, поношенная фуфайка. Иногда Джордж сомневался, что этот человек вообще существует, и подозревал, что он одиозная знаменитость или воображаемый друг Маргарет. — Лучше поздно, чем никогда. — Джордж похлопал Пита по спине. — Хотя ты пропустил детективную пьесу. Роль юриста предназначалась человеку с твоими актерскими данными.

— Детектив еще не закончился, — вставила Маргарет. — К сожалению, поезд, на котором ехал Пит, опоздал. Джордж, познакомься, это Джин. — Теща многозначительно посмотрела на зятя. — Джин, это Джордж, муж Стеллы. Наверняка вы о нем слышали. Пит все время говорит о своей семье.

Джордж и Джин встретились взглядами.

— О вас упоминают каждую минуту, — сказал Джордж.

— Джин актер, — объяснила Маргарет.

— И по совместительству оператор колл-центра, — добавил Джин. — Я продаю страховки.

— Как интересно, — вежливо улыбнулся Джордж. — Я мог видеть вас в театре или на экране?

— Нет, — ответил Джин. — Но, возможно, я застраховал вас от тяжелых болезней.

Маргарет нахмурилась и крикнула через плечо Джорджа:

— Мартин!

Джордж обернулся. Некто Мартин замер на месте.

— Куда ты? — строго вопросила Маргарет. Мартин неуверенно переводил взгляд с дома на магазин, затем на Маргарет.

— Вечеринка еще не закончилась! — предупредила она.

Кусок сгоревшего дерева сполз с крыши и упал на землю. Мартин снова посмотрел на магазин.

— А похоже, что закончилась.

— Чепуха! Мы еще даже не запускали фейерверки и не ели сэндвичи с беконом. И не выяснили, кто убийца!

Мартин переминался с ноги на ногу.

— Ну, я все равно вызову такси. На всякий случай.

Маргарет покачала головой. Ее внимание привлекло что-то еще.

— Адель! Только не говори, что уезжаешь!

Адель попыталась клюнуть Маргарет в щеку, но та уклонилась влево. Адель предприняла вторую попытку, но Маргарет уклонилась вправо.

— Никаких прощаний, — отрезала она.

Адель указала рукой на Скотта: он оживленно разговаривал с женщиной-пожарным.

— Вообще-то у нас беда, Маргарет. Магазин Скотта сгорел.

— Но это наш семейный бизнес, а я не позволю глупой случайности сорвать нам вечеринку. Скотту все равно придется остаться здесь, чтобы поговорить с пожарными. Мы можем веселиться всю ночь. Пойдемте танцевать.

— Маргарет, перестань, пожалуйста.

— Время еще детское! Только что приехал Пит! Тебе надо познакомиться с Джином!

— Подождите! — К ним спешила Шерил, подобрав одной рукой подол сутаны викария. В другой руке она держала карточку с описанием событий третьего действия. — Пока вы все здесь, я хочу сказать, что рассмотрела все обстоятельства, проанализировала подсказки и вычислила преступника! Если хорошенько подумать, то все эти смерти…

— Шерил! — Маргарет щелкнула языком. — Разве ты не видишь, что у нас сейчас заботы поважнее? К тому же приехал Пит! Нужно подождать, пока он переоденется к вечеринке, а потом уже оглашать результаты расследования. — Она повернулась к Адель: — Вот видишь? Праздник продолжается.

Адель растерянно махнула рукой и отошла.

— Прошу не расходиться! Что я буду делать с таким количеством бекона? — Маргарет смахнула волосы со лба и обвела взглядом Шерил, Пита, Джорджа и Джина. Потом посмотрела на толпу остальных гостей и повысила голос: — Друзья, Пит приехал! Найдите кто-нибудь Томми, скажите, что теперь, когда все в сборе, можно фотографироваться!

Все смущенно улыбались и пытались потихоньку удалиться. Даже Шерил, заметила Маргарет.

— Шерил, вернись! Надеюсь, ты огласишь результаты расследования. Я просто не хотела, чтобы ты делала это прямо сейчас!

Шерил остановилась, но все остальные уходили.

Маргарет беспомощно простерла вперед руки:

— Но ведь приехал Пит! Вот он! Вы же все хотите с ним повидаться?

58

Большой пожар Изабель не понравился.

Как только мама сказала ей, что дедушка не пострадал, она перестала бояться, а может быть, просто стала бояться по-другому. По крайней мере, ей захотелось крепко обхватить себя руками и утешить.

Она не виновата.

Девочка побрела в переулок за домом и села в груду влажных листьев. Все остальные были на улице и наблюдали, как пожарные тушат пламя. Даже три подростка находились под впечатлением этого зрелища и снимали его на телефоны.

Но Изабель больше не хотела смотреть на пожар.

И уж точно не желала думать о том, как он начался.

На глаза ей попалось ведро, в котором раньше она жгла бумагу, и Изабель взяла его и потащила в дедушкин контейнер для мусора. Выбросив ведро, она села на лужайке, обхватила ноги руками и уткнулась лицом в колени.

Она чувствовала себя маленькой девочкой и становилась все меньше и меньше.

Нет, она в самом деле маленькая, а значит, ни в чем не виновата.

Она просто играла.

Только поднесла зажигалку к пакету с чипсами, но хулиганить не собиралась. Наверно, ветер дунул и раздул огонь.

Да она вообще не знала, что пакет чипсов может так вспыхнуть. Откуда ей это знать? Ей никто не говорил.

Со своего места на лужайке девочка видела, как за забором хлещут из шлангов потоки воды, и слышала крики. Вероятно, это очень большой пожар.

Изабель встала и выглянула на улицу сквозь дырку в воротах. Окружившие здание пожарные в своей грубой униформе двигались так, словно наизусть выучили каждый следующий шаг в танце. Поодаль стояла женщина в форме, смотрела на остальных и даже не пыталась помочь.

Сделав глубокий вдох, Изабель вышла из задних ворот и приблизилась к женщине-пожарному. Та ничего не сказала, и девочка придвинулась еще ближе. Женщина кивнула Изабель и продолжила наблюдать за тушением пожара.

— А почему вы не участвуете? — наконец поинтересовалась Изабель.

— Я руковожу. — Женщина бросила взгляд на Изабель и снова повернула голову к горящему магазину. — Такая у меня работа.

— Вам не нужно взбираться по лестнице?

— Сегодня нет.

— А я бы хотела туда залезть.

Женщина пожала плечами.

— Вы боитесь?

Начальница пожарной команды не отрываясь смотрела на горящее здание.

— Нет.

— А они?

— Им нечего бояться. — Собеседница по-прежнему не глядела на Изабель. — Они прошли обучение, и у них есть защитные костюмы.

— Надежные?

— Эту униформу тестировали при температуре тысяча градусов. — Женщина обвела рукой дорогу. — Смотри, они уже справились со своей задачей: пожар почти потушен.

Изабель повернула голову и внимательно осмотрела магазин. Теперь пламени над ним не было, над остатками здания поднимались только дым и пар.

— Впечатляет, да? — Женщина наконец взглянула на Изабель. — Огонь красив, но смертоносен. Вот почему мы обучаем людей бороться с ним.

Изабель испустила длинный вздох, пытаясь представить, как она научится бороться с огнем, и поймала на себе взгляд начальницы пожарной команды.

— Мы останемся здесь, пока не закончится расследование. Если хочешь, — она внимательно смотрела на Изабель, — можешь посидеть в моей машине.

Девочка застыла на месте.

Подошла мама, держа Чарли за руку.

— Извините, что она надоедает вам.

— Она ничуть мне не мешает. Это ваша дочь?

Мама кивнула.

— Очень сдержанная.

— Да, — сказала мать.

— Когда она вырастет, может поступить в пожарные.

Мама позвала Изабель:

— Пора идти.

— Мне разрешили посидеть в пожарной машине. Мама посмотрела на нее долгим взглядом. Начальница команды взглянула на Изабель.

— Если хочешь побольше узнать о нашей работе, мы можем приехать к тебе в школу.

У Изабель захватило дух.

— Попроси учительницу позвонить в пожарную часть, и мы что-нибудь придумаем, — пообещала женщина.

— Большое спасибо. — Мама потянула Изабель за руку. — Пойдем.

Они быстро прошли мимо группы подростков, и Изабель выдернула свою руку и остановилась. Парень с подведенными глазами оторвал взгляд от разрушенного здания и посмотрел на нее.

— Это магазин твоего отца?

— Да, — ответила Изабель.

— Он сгорел!

Кивнув, Изабель приняла одобрение старшего мальчика и позволила матери снова взять ее за руку и повести дальше.

— Изабель! Хелен! Чарли! — крикнула им стоявшая неподалеку бабушка. — Не уходите, нужно всем вместе сфотографироваться. — Он одернула на дедушке рубашку. — Томми, иди-ка скоренько за фотоаппаратом.

Дед оглянулся на дом.

— Но сейчас плохое освещение! Нужно заряжать другую пленку.

— Ерунда, и старая подойдет.

Дед покачал головой:

— Ничего не выйдет. Тут нужно использовать НР5+ и штатив.

— Томми, нет времени.

— Я сделаю фотографию на телефон, — выступила вперед Шерил.

— Эй, все сюда! Встаньте кучнее и улыбайтесь.

Все выстроились на улице. Стелла и Джордж, бабушка и дедушка, мама и папа, Изабель и Чарли.

— Пит, иди сюда. И вы, Джин, тоже, — сказала бабушка. — Без разговоров.

Два незнакомца пристроились к толпе. Изабель отступила от них, хотя один вроде как выглядел знакомо.

— Это твой дядя Пит, — прошептала Стелла, — и его друг Джин.

— Я много слышала о Пите, — шепнула в ответ Изабель.

— Не сомневаюсь, — сказала Стелла.

Шерил подняла телефон, настраивая камеру.

— Джордж, ты куда? — спросила бабушка.

— Мне кажется, лучше, если на снимке будут только кровные родственники.

— Джордж! — бабушка нахмурилась. — У нас нет времени на твои капризы. Все уезжают домой.

Джордж подумал и вернулся.

В воздухе висел густой запах дыма и гари. Изабель постаралась не морщить нос, чтобы не выйти в таком виде на снимке.

Шерил подняла телефон и сфотографировала семью.

Только когда она опустила мобильник и бабушка побежала по дороге, загоняя гостей в дом на продолжение вечеринки, Изабель сообразила, что Шерил сфотографировала их чуть сбоку. И очень жаль, потому что в кадр не попала пожарная машина, а это было обидно.

59

Вновь оказавшись в спальне, Джордж и Стелла уставились друг на друга.

Ну вот, мы опять здесь, — проговорил Джордж.

Он глянул на кресло и снова на Стеллу.

— Как хочешь, — сказала Стелла. — Но, по-моему, в этом нет необходимости.

Джордж перевел взгляд обратно на кресло. Жесткое сиденье. Неудобный наклон спинки.

— Но что у меня спрашивать — не мне там спать. — Стелла сняла через голову рубашку и бросила ее через комнату. — Только не надо все время доказывать свою правоту.

Джордж отвернулся. Он снял носки и расстегнул джинсы, сложил свою одежду кучей на полу и нырнул под одеяло, на провисающий надувной матрас.

Стелла тоже легла.

— По крайней мере, Пит в конце концов появился.

Джордж ощутил, как ягодицы и плечи коснулись ковра под матрасом.

— Твоя мама так обрадовалась, вся засветилась от гордости. Если только это не пламя пожара отражалось на ее лице.

— Она показалась тебе счастливой?

— Определенно.

Он почувствовал исходящее от Стеллы тепло и чуть отодвинулся, а то, не дай бог, ему это понравится.

— С каких пор тебя интересует счастье моей матери?

— Ну я ведь за тем сюда и приехал, правда? — Джордж закрыл глаза.

Он еще не был готов обдумывать события сегодняшнего дня, ему хотелось только заснуть, ни о чем не размышляя.

«С закрытыми глазами я могу видеть что угодно. Меня здесь нет, Стеллы здесь нет, я один в своей комнате. Рядом мой стол со сломанной лампой и пустыми чашками. Меня нет в доме тестя и тещи, я не лежу в кровати с будущей бывшей женой. Ни в коем случае».

Он подавил отрыжку. Поскольку гостей поубавилось, Маргарет напичкала его сэндвичами с беконом.

— Бедный отец, — вздохнула Стелла. — Он не переживет. И Нейтана тоже жалко.

— И Скотта.

— Тебе жаль Скотта? Вы теперь дружбаны?

— Нет, на самом деле он показался мне мудаком. Но даже если у кого-то много собственности, думаю, пожар в одном из зданий — полная жопа. У меня нормальная человеческая реакция. Сопереживать своему ближнему — это в порядке вещей, ты не находишь?

— Пожалуй.

Потом Стелла заговорила торопливо:

— Как думаешь, мы сегодня справились со своей задачей?

Джордж не открывал глаз.

— Вроде бы. Никто не догадался, что мы разошлись. Твой отец уверен, что у меня роман на стороне, но, будем надеяться, пожар отвлечет его от этих мыслей.

Он почувствовал прикосновение к своему голому плечу и напрягся.

Но плечо тут же снова похолодело — Стелла убрала руку.

Лежа с закрытыми глазами, Джордж попытался выяснить, не почудилось ли ему это.

«Может быть, вообще весь этот день — игра моего воображения. Может, я все еще у себя дома. Если открыть глаза, я увижу сломанную лампу и замызганные кофейные чашки, а чуть левее — диван, наполовину перегораживающий вход».

— Не бойся, я коснулась твоего плеча по-товарищески, — прошептала Стелла. — Чтобы сказать, что ты хороший человек, и поблагодарить за то, что ты приехал.

Джордж оцепенел. Он услышал звук проезжающей мимо машины и вдалеке гудки разворачивающегося фургона. Неясный крик.

Он ждал.

Стелла молчала и больше к нему не прикасалась.

Джордж лежал неподвижно и старался сообразить, что сейчас произошло. Может, попавший в легкие дым оказал влияние на ту часть мозга Стеллы, которая отвечает за принятие решений или за восприятие? Или на то и другое?

Он не шевелился и размышлял: что бы там ни было, не может ли этот эффект продлиться до утра?

60

Машины гостей и такси уже разъехались, пожар был полностью потушен. На улице остались только пожарные и Скотт, да какой-то пьяница плелся домой после гулянки.

И Томми.

Он не мог покинуть место происшествия, как Маргарет ни старалась заманить его в дом, чтобы выпить с Питом и Джином.

Она вынесла мужу на салфетке сэндвич с беконом и положила рядом с ним. Томми никак не отреагировал, и даже когда Голди, сначала осторожно, а потом осмелев, стала есть сэндвич, не пошевелился.

Сидел на крыльце и смотрел на магазин.

На то, что от него осталось.

Теперь, когда здание было разрушено, оно выглядело не как заведение Нейтана и не как собственность Скотта, а именно как магазин Томми.

«Дом, требующий ремонта, — думал Томми. — Не готовая постройка, а каркас, из которого можно сделать что угодно. Как вещь, найденная на помойке».

Томми умел творить чудеса с найденными на помойке вещами.

Позади него кто-то открыл дверь. Томми выпрямился, чтобы не завалиться назад.

Вышел Нейтан. Некоторое время он смотрел на тестя, затем указал рукой на ступеньки:

— Не возражаете?

Томми не пошевелился.

Нейтан немного подождал. На ступенях места было мало, и зять сел по-турецки на холодную дорожку рядом с Томми и застывшей в позе сфинкса Голди.

Так они втроем сидели в ряд и молча смотрели на бывший магазин.

— Извините.

Томми поднял глаза на человека в комбинезоне и жестком шлеме, подходившего к нему в сопровождении Скотта.

— Я следователь. Вы Томми Фой и Нейтан Уитли?

Нейтан встал и отряхнулся:

— Да.

Томми опустил глаза:

— Допустим.

— Вот тут собственник, — мужчина указал на Скотта, — говорит, что вы можете ответить на несколько вопросов по поводу пожара. Я не имею права покинуть место происшествия, пока мы не проведем полное расследование.

Томми смотрел на свои ботинки.

— Магазин больше мне не принадлежит. Я тут ни при чем.

Следователь снова указал на Скотта.

— Мистер Прентис утверждает, что лучше вас здание никто не знал.

Томми кивком признал справедливость этих слов.

— Пройдемте, пожалуйста, с нами к зданию. Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

Нейтан кивнул.

— Конечно.

Томми наконец тоже встал и отряхнул зад брюк. Следователь посмотрел вниз.

— Собаку брать с собой не надо.

Томми взглянул на Голди, которая уже тоже поднялась, открыл входную дверь и подтолкнул собаку в дом. Она не сразу, но поняла, что от нее требуется, и переступила через порог.

Томми закрыл за ней дверь и пошел за следователем, Скоттом и Нейтаном через дорогу. Сильный запах гари издевательски висел в воздухе.

Старик с трудом заставил себя смотреть на пожарище.

— Что произошло?

— Мы это выясняем. — Мужчина пристально уставился на него. — А как по-вашему, что случилось?

Томми огляделся: пепел на земле, остатки навеса.

— Сгорела вся моя жизнь — вот что случилось. Последовала неловкая тишина. Томми смотрел себе под ноги, а остальные трое отвернулись.

Немного мелодраматично, но уж ничего не поделаешь.

— Что здесь находилось? — Следователь обвел рукой пространство за фасадом магазина.

— Здесь стоял стенд, — Томми сузил глаза, — с чипсами.

— Вы можете сообщить что-нибудь особенное? Томми повернулся к Нейтану. Увидев в глазах тестя упрек, Нейтан потупился, проявив чрезвычайный интерес к пеплу под ногами.

Томми выпрямился.

— Здесь была открытая проводка, осветительные приборы, вставленные в картон. Поющая и пляшущая реклама.

Нейтан сунул руки в карманы.

Мужчина в комбинезоне кивнул и записал что-то на планшете.

А что, могла загореться проводка? — спросил Томми.

— Пока я только собираю информацию.

— Пожар начался отсюда?

Следователь улыбнулся.

— Боюсь, пока это я должен задавать вам вопросы.

— Конечно. — Томми шумно втянул ртом воздух. — Но эти чипсы! — Он сердито глянул на Нейтана. — Они внезапно загорелись?

— Вряд ли. — Следователь взглянул Томми в лицо и опустил планшет. — Если они были в бумажной упаковке, пропитанной жиром, то могли воспламениться. Но делать выводы пока рано.

Томми расставил ноги пошире и снова зыркнул на Нейтана.

— Они были невероятно жирные.

Нейтан смущенно перекатывался с носка на пятку.

— Но я все равно не понимаю, — продолжал старик, — почему не сработала пожарная сигнализация. Когда я передавал управление магазином, то в документах было ясно написано, что заряд батареек нужно проверять каждый месяц.

Нейтан сосредоточил взгляд на чем-то над плечом тестя.

— Мне надо… кое-что уточнить у Маргарет. — И он ушел, не вынимая руки из карманов.

Томми пнул кусок обгорелого дерева и перевел взгляд со Скотта на следователя.

— Говорят, эти чипсы производят на ферме, — можете вы в это поверить?

На лице Скотта не выразилось ничего, а следователь уткнулся в свой планшет.

Томми покачал головой, выпрямился и еще шире расставил ноги.

— Ковбои, понимаешь. — Он снова тряхнул головой, ощущая, как в груди опять загорается искра жизни. — Увы, сынок. — Он потрепал Скотта по плечу. — Тебе предстоит выучить этот нелегкий урок. В мире много недобросовестных людей, и, к сожалению, некоторые производители — чертовски безалаберные ковбои.

РАЗВЯЗКА

Слово детектива

Прочитать должен юрист, мистер Шейкер (в исполнении Пита Фоя), когда кто-нибудь правильно угадает убийцу

Поздравляю с завершением расследования!

Вы, конечно же, догадались, что преступник — леди Брокенхерст. Именно она написала страстную записку своему возлюбленному лорду Брокенхерсту и убила свою соперницу Агнес, а потом, когда поняла, что горничная была лишь одной из многочисленных любовниц мужа, задумала отомстить и лорду Брокенхерсту. Леди Брокенхерст решила, что она не может жить с вероломным изменником, а он не должен жить без нее, так что отравление четы Брокенхерст выхлопными газами в «бентли» стало одновременно убийством и самоубийством.

Вы также знаете, что леди Брокенхерст расправилась с мисс Евангелиной, пока та не обнаружила, что любовные письма были, без сомнения, напечатаны на машинке в кабинете леди Брокенхерст (что очевидно из-за характерно неровной буквы «Н»).

Она украла подлинное завещание и подделала его, чтоб бросить тень на мистера Аулиша, конечно же зная, что, если после смерти лорда Брокенхерста не останется завещания, имущество покойного перейдет к его брату и наследнику Эшли. Помните: только леди Брокенхерст знала, что Эшли тайно женился на Элли, и потому была уверена, что ее воспитанница обеспечена материально.

Вы догадались, что кража ожерелья матери Элли оказалась ложным следом: рассеянная служанка отнесла его на чердак и положила в сундук с одеждой. Еще раз поздравляю с решением загадки!

Прошу принять значок выдающегося детектива и кружку с подготовленной специально к этому дню надписью «Я раскрыл убийства в поместье Брокенхерст», которую вам вручает моя бесподобная мать.

Все остальные, кто не смог вычислить преступника, примите мои сожаления и пожелания удачи в следующий раз.

Успешных расследований в будущем!

61

Говорят, что, просыпаясь после значительных событий, в первые минуты не помнишь происшедшего накануне. Лежишь, доживая последние минуты своей прежней жизни, и вдруг — ой! а ведь вчера все изменилось!

Но это неправда. По крайней мере, со Стеллой на следующее утро после вечеринки ничего подобного не случилось.

Ее разбудил шум с первого этажа. Она еще не успела открыть глаза, как в ее сознании одновременно выстроились факты:

Она не дома.

Мама вынудила ее ночевать здесь.

Рядом лежит Джордж.

Магазин сгорел.

Стелла решила сосредоточиться на наименее проблематичных пунктах. Она откинула одеяло, встала и подошла к окну.

Огонь давно потушили, от здания осталась только обугленная коробка, пустая и маленькая. Стелла смотрела сквозь каркас на закопченный задний двор. Пожарище огораживала красно-белая лента. Окна стояли без стекол — они расплавились или были выбиты во время тушения огня. Навес с вывеской «Le Jardin» тоже исчез, и теперь уже ничто не напоминало о еще вчера располагавшемся здесь магазине.

Прохожие останавливались и беззастенчиво пялились на пепелище, словно на достопримечательность в туристическом маршруте.

— Магазин все еще в руинах? — раздался с кровати голос Джорджа. — Он не восстановился за ночь?

Стелла отпустила занавески.

— Нет.

Джордж положил голые руки поверх одеяла. Стелла почувствовала приступ дежавю, и кровь бросилась ей в лицо. Она посмотрела на ковер.

Джордж сел в кровати.

— Это Пит там бубнит?

Стелла прислушалась. Конечно, это был голос Пита, сопровождаемый смехом матери, который при подобных обстоятельствах казался неуместно веселым.

— Твоя мама вроде бы на седьмом небе от счастья.

— Полагаю, Пит и Джин остались на ночь.

Джордж взглянул на импровизированную кровать.

— У них, наверно, постель была еще хуже, чем у нас.

Стелла снова прыгнула под одеяло.

— Лично я в этом сомневаюсь.

Она лежала, глядя в потолок и следя за тем, чтобы никак не соприкасаться с Джорджем.

Вечером она под влиянием слабости дотронулась до его плеча, на мгновение забыв с таким трудом выученный урок: вместе они существовать не могут, а по отдельности им хорошо.

По крайней мере, Джордж никак не отреагировал на ее прикосновение. Хоть один из них проявил благоразумие, и это спасло Стеллу от унижения. Явного желания она не выразила и теперь при необходимости может отрицать свое намерение.

— Твои родители умеют закатывать вечеринки, — заметил Джордж. — В «Инстаграме» будет сенсация.

Снизу снова донесся материнский смех, восторженный до визгливости.

— Кажется, что весь остальной мир ей просто не нужен, — сказал Джордж.

Они оба уставились вперед.

— Стелла…

— Не надо.

Одеяло рядом с ней зашевелилось, и боковым зрением Стелла увидела, что муж пытается повернуться к ней лицом.

— Может, поговорим?

— Нет.

— Извини за Нэнси. Мы должны это обсудить.

— Мы не должны ничего обсуждать и вообще ничего делать. Мы разводимся. — И Стелла очень красноречиво сложила руки на груди.

Джордж ничего не ответил и пропал из сферы видимости.

Стелла услышала, как внизу передвигают мебель.

— Мне нужно спуститься и проведать маму с папой.

— Прежде чем ты уйдешь…

— Нет, Джордж. — Он что, не слышал ее?

— Я должен тебе рассказать, что узнал вчера. Стелла повернулась и взглянула ему в лицо.

— Выглядишь чересчур серьезно.

Джордж указал на пространство между ними.

— Что бы здесь ни происходило…

— А здесь ничего и не происходит.

— Ничего. Так вот, есть кое-что еще, и я пока не решил, рассказывать тебе это или нет.

Она села.

— Разумеется, ты должен мне немедленно все рассказать.

Джордж глянул на нее.

— В самом деле?

— Сказал «А», говори и «Б». Что уж теперь, давай выкладывай.

— Я еще не придумал, как лучше это преподнести.

— Что, еще один тайный роман? — Стелла села ровнее. — Ты шляешься по всем бабам в городе? — В голосе ее зазвучала злоба. — И для всех ополаскиваешь тарелки?

— Речь не совсем об этом, — произнес Джордж каким-то странным голосом.

Стелла заглянула ему в глаза. Она уже видела такой взгляд, когда как-то утром он пришел будить ее и проговорил: «Я хочу кое-что тебе рассказать». Тогда она подумала, что кто-то умер, и села, чтобы услышать новость, лихорадочно перебирая в мозгу, кто бы это мог быть. Она уже уверила себя, что отец, настраивая антенну, упал с крыши, как Джордж наконец невероятно грустным голосом сообщил, что у них отключился вайфай.

— Что, опять вайфай не работает?

Он чуть улыбнулся:

— Нет.

— Мы даже не дома, так какое мне дело… Джордж перестал улыбаться.

— Боюсь, тебе придется меня выслушать, и это неутешительная новость.

У Стеллы упало сердце.

— Хочешь сказать: мужайся, собери всю волю в кулак?

Он взял жену за руку, отвел взгляд, потом снова посмотрел ей в глаза.

И тут Стелла поняла, что вайфай ни при чем. Джордж сделал глубокий вздох.

— Ну давай уже! — прикрикнула на него Стелла. — Не весь же день мне здесь сидеть.

Джордж нежно смотрел на нее.

— Увы, я должен кое-что тебе рассказать. И это касается твоей мамы.

62

Наутро после пожара Хелен решила, что важно — очень важно — что-то предпринять. Да, из-за пожара семья погрузилась в хаос, но каждое действие требует адекватного противодействия. Необходимо было вернуть власть над событиями. А что находилось во власти Хелен? Морозильник.

Хелен завязала волосы узлом на затылке и прямо в пижаме ворвалась на кухню. Выключила морозильник из розетки, положила на пол полотенце и стала выдвигать ящики. Доставала холодные, твердые, часто загадочные предметы и выкладывала их на пол. Внутренний голос при этом быстро и сбивчиво бормотал: «Интересно, морозильные камеры теперь даже не нужно размораживать — куда же девается весь лед?

Не думать о пожаре.

И зачем мне столько питы? Только место занимает.

Никто из членов семьи не поджигал магазин. И уж точно не Изабель. И не Нейтан в попытках скрыть свое мошенничество и замести следы.

Уф, руки замерзли».

Хелен надела перчатки-прихватки и продолжила свое занятие. Покрутила в руках, изучая, пластиковые контейнеры: суп или тушеное мясо?

Она снова начала выгребать содержимое морозильника.

А, значит, один пирог все-таки остался.

Хелен села на пятки.

А что, если все-таки Нейтан устроил пожар?

Она не видела мужа все утро. Он куда-то ушел, наверно вызывать аварийную службу. Ускользнул, пока жена была в душе, словно не хотел ставить ее в известность, куда направляется.

«Если бы не деньги, мне бы в голову не пришло, что Нейтан мог пойти на такой шаг».

В два часа ночи эта мысль расцвела у нее в той части мозга, что реагировала на какие-либо угрозы счастью. Обычно такие фантазии к утру испарялись.

Обычно.

Хелен продолжала выставлять продукты из морозильника на стол. Она нашла малину, которую заморозила для коктейлей на случай, если вдруг превратится в образцово-показательную домохозяйку.

Ягоды Хелен бросила в раковину. Следовало признать: она не та женщина, что с бухты-барахты приглашает подруг на коктейль, — смириться с этим и освободить место в морозильнике.

Притащив из спальни фен, Хелен обдула морозильник изнутри, наблюдая, как лед превращается в воду и стекает на полотенце.

— Тебе помочь?

Услышав голос Изабель, Хелен нахмурилась.

— Спасибо, не нужно.

— Почему мы сегодня размораживаем морозильник?

Хелен слишком визгливо засмеялась.

— Не мы, а я. Иди посмотри телик или поиграй во что-нибудь. Или съешь вон фруктовый лед, хотя я и не знаю, сколько он здесь лежит.

— Можно с тобой поговорить? — тихо спросила Изабель.

— Боюсь, мне нужно сперва здесь закончить. — Хелен решительно встала. — После таких событий, как вчера, очень важно сделать генеральную уборку и занять чем-то голову. И вот я разбираю морозильник и размышляю над тем, что нужно навести здесь порядок. — Хелен прошагала к столу. — Посмотри-ка, сколько, по-твоему, лет этой лазанье?

— Мама, думаю, это я подожгла магазин.

Хелен резко положила на стол коробку с лазаньей.

— Ну что ты, разумеется нет.

— А мне кажется, что да.

Хелен энергично потрясла головой.

— От одних только мыслей ничего не случается. Ты точно не хочешь подняться в свою комнату?

Изабель просто стояла и смотрела на нее.

У Хелен поникли плечи, и она опустила взгляд на свои кухонные перчатки. Потом, передвинув несколько пакетов на столе, она рискнула осмотреться вокруг.

Изабель по-прежнему смотрела на нее.

Хелен устало опустилась на стул, жестом поманила дочь к себе и сняла перчатки.

— Если даже это была и ты, — сказала она, — то ведь все вышло случайно, правда?

Девочка посмотрела на свои туфли.

— Иначе и быть не могло, — добавила Хелен.

— Не совсем случайно, — почти прошептала Изабель, — потому что я нарочно поднесла зажигалку к пакету с чипсами.

Хелен на мгновение закрыла глаза.

— Но ты ведь не собиралась поджигать его.

— Не знаю. Мне кажется, нет. Я только воображала, как сделаю это, и не ожидала, что весь стенд вспыхнет так быстро. Я думала, огонь перемещается только вверх, а вниз не может. Я не хотела устроить пожар.

Изабель заплакала.

Хелен привлекла к себе дочь.

— В этом никто не сомневается.

Изабель рыдала, прижавшись к матери, а та похлопывала и гладила ее по спине. От головы дочери исходило тепло, и Хелен пыталась понять, почему ей не кажется ужасным, что ее дочь поджигательница, — это ведь ненормально?!

Хелен погладила Изабель по волосам.

Может быть, потому, что она сама призналась? Проявив в этой ситуации честность и выразив раскаяние, дочь повела себя правильно.

Не то что Кевин, стрелявший в одноклассников. Хелен отодвинула от себя девочку и посмотрела ей в глаза.

— Но зачем ты вообще воображала, что поджигаешь пакет?

— Потому что это дурацкие чипсы. Дедушка их ненавидел. Сначала было забавно, а потом все произошло очень быстро. Стало так жарко и дымно, что я не могла ничего сделать.

— Вот и запомни, что с огнем не играют, — сказала Хелен.

— Я больше ничего не буду поджигать.

— Молодец, — похвалила ее Хелен.

— Наверно, надо рассказать об этом полиции и пожарным?

Хелен погладила дочь по спине.

— Боюсь, что надо. Но они поймут, что это был несчастный случай. Дети не всегда осознают последствия своих действий.

Меня посадят в тюрьму, — шмыгнула носом Изабель.

— Не посадят. Ты еще ребенок и не отдаешь себе отчета в своих поступках.

— Тогда поставят на учет.

— Не поставят, — твердо произнесла Хелен, хотя сама не была в этом уверена.

— Извини меня, мама.

— Главное, что ты понимаешь, к чему привела твоя беспечность, — сказала Хелен. — И сожалеешь об этом.

— Как ты думаешь, папа сильно рассердится? — Изабель посмотрела на мать сквозь мокрые ресницы.

— Думаю, он очень расстроится. — Хелен погладила дочь по волосам, и, на удивление, та не стала возражать. — Но он не будет тебя винить.

— Может быть, он снова станет агентом по недвижимости, — проговорила Изабель, уткнувшись в футболку Хелен. — Ему снова дадут машину с буквами на борту.

— Да, — кивнула Хелен, — может быть.

— Мне нравилась та машина. Жаль только, что у нее не было задней дверцы.

— Да, это очень раздражало, — согласилась Хелен.

— Зато я всегда сразу узнавала ее на парковке.

Чарли крикнул сверху что-то про динозавров. Хелен по голосу сына поняла, что дело срочное.

— Наверно, снова нашел под кроватью тираннозавра. — Она устало поднялась со стула. — Я отвезу вас ненадолго в пиццерию на праздник к Катрине. Поможешь сложить продукты в морозильник?

Изабель пожала плечами.

— Вообще-то не хочется.

— Ладно.

— Мне правда сейчас не до морозильника.

— Хорошо, — ответила Хелен. — Это логично.

— Я просто хотела поговорить с тобой. Я возьму фруктовый лед, если нет ничего получше?

— Получше ничего нет, — сказала Хелен.

Изабель взяла фруктовый лед и повертела его в вытянутой руке.

Хелен проводила взглядом дочь, выбежавшую с угощением в гостиную. Собрав сумку для поездки в пиццерию, она подивилась тому, что до сих пор стоит здесь и выполняет какие-то действия, — странно, что она еще не повалилась на пол и не застыла там в позе эмбриона.

63

Джордж поведал Стелле, как узнал, что ее мать не собирается лечиться, и пересказал состоявшиеся накануне разговоры.

Стелла пыталась осмыслить услышанное, слово за словом.

Мать притворялась, что впереди у нее химиотерапия, но даже не думала начинать курс.

Она, по сути, устроила свои поминки, пока сама могла организовать их, провести и посетить.

Ситуация сюрреалистическая — мучительная, жестокая, и повлиять на нее было невозможно.

И это так похоже на маму.

— Ты вроде как не сильно удивлена? — спросил Джордж.

— Думаю, я догадывалась. — Стелла не чувствовала абсолютно ничего. — Или это шок. Одно из двух: или я догадывалась, или это шок.

— Твоя мама спланировала свой уход, — сказал Джордж. — Проконтролировала все до конца. Как она может так деловито относиться к собственной смерти? Я все время думаю о твоем отце — как он все это переживет?

— О боже, — вздохнула Стелла. — Бедный папа.

И в этот миг — представив печальное, потерянное лицо отца, подумав о том, как он будет договариваться о продаже этого пустого дома, — Стелла положила голову на плечо мужу и наконец заплакала.

Через час Стелла оставила Джорджа в своей старой комнате и одна спустилась по лестнице. В гостиной она постояла и огляделась вокруг, оттягивая тот момент, когда войдет в кухню к маме.

Гостиной уже вернули обычный вид. Дополнительные стулья вынесли, фонарики сняли, ковер снова постелили. Мебель передвинули обратно в середину комнаты и с диванов убрали покрывала. Посуду составили в шкафы, статуэтки вернули на каминную полку.

Если бы не отсутствующая лампа на приставном столике (которую вчера разбили) и ржавого цвета пятно на ковре, никто бы и не догадался, что накануне здесь была вечеринка.

Стелла услышала, как мама напевает в кухне, набрала в грудь воздуха и вошла.

Мама улыбнулась ей из-за пустого стола.

— Хорошо спала?

О пожаре она не упоминала, и Стелла подумала, что мать, наверно, уже отодвинула его в своем сознании в прошлое. «Магазин? Ах да, когда-то у нас был магазин».

— Где папа?

Она отвела взгляд.

— Мама!

— Пишет письма.

— Ясно.

— Из кабинета доносится его бормотание и шелест бумаги. Надеюсь, он не навлечет на свою голову новых неприятностей.

Стелла в этом сомневалась. Она видела у отца буклеты турфирм, а его письмо в местный совет по поводу сбора мусора можно было назвать не иначе как провокационным.

Стелла села.

— Хорошо. — Она протянула к матери руку. — Мама, Джордж мне все рассказал.

Мать отбросила ее руку и быстро встала.

— Нужно куда-то все это положить. — Она повернулась к дочери спиной и стала перекладывать ворох поздравительных открыток «С юбилеем!» на приставном столике. — Так много лишних хлопот, правда? И сколько они будут собирать тут пыль?

— Мама…

Мать перебирала открытки.

— Я не хочу об этом говорить.

— Зато я хочу.

— А я нет. Ты не испортишь мне праздник! Сегодня такой замечательный день! Ангелы осенили своими крыльями семью Фой.

— Что?

— Давай дождемся Джорджа, и я вас обоих обрадую. — Мать пошла к лестнице и крикнула наверх: — Джордж! Спустись, пожалуйста, поскорее!

Джордж сбежал вниз; непричесанные волосы с одной стороны стояли торчком.

Он вопросительно посмотрел на тещу, потом на Стеллу.

Жена пожала плечами.

Мать повела его в кухню.

— Пит только что сообщил мне прекрасную новость! — Она торжественно обвела взглядом дочь и зятя и хлопнула в ладоши. — Они с милым Джином женятся!

Стелла улыбнулась.

— Поздравляю, мама.

— Это не меня надо поздравлять, а Пита. Им пришлось уехать — у твоего брата важная встреча, — но они скоро вернутся, так что вы сможете их расцеловать на радостях.

Джордж наклонился и поцеловал тещу в щеку.

— Поздравляю, Маргарет. Рад за вас.

— Нужно начинать приготовления к свадьбе! — заявила мать.

— Тебе? — спросила Стелла.

Джордж открыл кухонный шкаф.

— Я возьму хлопья, если вы не возражаете.

— Только все не ешь. Может, Пит и Джин тоже захотят, когда приедут. Пит всегда любил подкрепиться днем хлопьями.

Стелла и Джордж переглянулись.

— Пит обещал, что свадьба состоится до конца этого года, по очевидным причинам, которые мы не будем обсуждать. — Мать просияла. — Правда ведь, это будет грандиозное торжество?

— Я бы на вашем месте немного умерил ожидания, — заметил Джордж.

— Как вы думаете, а шоколадный фонтан будет?

Взглянув на тещу, Джордж насыпал себе хлопьев с медом и орехами.

— Я не против шоколадного фонтана.

Стелла заставила себя улыбнуться.

— Кто знает, может быть, на этот раз Пит нас всех удивит.

64

Хелен отвезла Изабель и Чарли на детский праздник в пиццерию. Она как раз закончила укладывать продукты в морозильник, когда услышала, как хлопнула входная дверь.

Нейтан бросил ключи на кухонный стол и тяжело опустился на стул рядом с женой.

Хелен ждала, не решаясь заговорить первой.

— «Le Jardin» полностью разрушен. — Нейтан пощипал переносицу. Веко на левом глазу дергалось. — Это конец.

Хелен аккуратно вытерла руки полотенцем.

— Здание, конечно, можно восстановить. — Муж, видимо, не замечал молчания Хелен. — Но зачем Скотту восстанавливать магазин, когда он может построить на его месте многоквартирный дом и получать арендную плату в два раза больше?

Она повесила полотенце на крючок.

— Где ты был?

— В пожарной части. — Веко продолжало дергаться. — Потом вывел на прогулку собаку твоих родителей.

— Ты никогда не гулял с собакой.

— Хотел сделать что-то осмысленное. Не бродить же бесцельно.

Несмотря на все переживания по поводу Изабель и мошенничества мужа, которые кипели у нее в груди, эта порочная логика немедленно отвлекла Хелен. Очевидно, Нейтан тоже не понимает, что надо «жить настоящим», «погрузиться в изучение окрестностей и просто наслаждаться моментом», и прочих почерпнутых ею в воскресном приложении премудростей, убеждающих ее, что она сорок лет ходила на прогулку неправильно.

— Но собака относилась ко мне настороженно, — продолжал Нейтан, — и все время оглядывалась на машину. Она меня ненавидит.

Нейтан явно рассчитывал, что жена станет его разубеждать, говорить «что ты, что ты», то есть производить свой обычный шум, хотя он был прав: Голди определенно его не жаловала.

Нейтан развалился на стуле.

— А где дети?

— На празднике у Катрины. — Она взяла свои ключи от автомобиля. — Пойдем еще прогуляемся. На этот раз только ты и я, без собаки.

— Хелен…

— Вставай. — Она потянулась за плащом. — Поговорим на улице.

Она вышла из дома и подождала мужа снаружи.

* * *

Хелен остановила машину на туристической парковке в соседнем городе, и они с Нейтаном пошли вокруг рукотворного озера.

Глубоко дыша, как и положено на природе, Хелен пыталась наслаждаться свежим воздухом, зеленью, ароматом листьев и травы. Руки у нее еще дрожали. Это был тяжелый день для спонтанной прогулки.

«Сосредоточься, Хелен», — уговаривала она себя.

Беда в том, что сейчас ей совершенно не хотелось жить настоящим. По крайней мере, таким настоящим.

Она сделала еще одну попытку сфокусироваться на окружающем мире.

«Какая красивая листва, как чудесно меняется цвет от вершины книзу. Природа — это волшебство.

Моя дочь — поджигательница».

Хелен остановилась.

— Это Изабель устроила пожар.

Вот оно.

Нейтан тоже остановился.

— Она не могла этого сделать.

— Говорит, получилось случайно. Она играла с зажигалкой около пакетов с чипсами.

Хелен внимательно рассматривала лицо Нейтана.

Веко дергалось, но в целом муж не выразил удивления. Хотя раньше он каждый раз отмахивался, когда Хелен высказывала свое беспокойство по поводу поведения Изабель. «Она еще ребенок» или «дети есть дети, они всегда экспериментируют» — эти его отговорки заставляли ее думать, что она слишком трясется над дочерью.

«Понятно, — решила Хелен. — Не одна я заметила неладное».

— Ты даже не притворишься удивленным?

«И это я еще слишком мягко сказала». Но муж выглядел таким понурым, и чертово дергающееся веко вызывало жалость к нему, которой он не заслуживал.

— Я не могу взять в толк, Хелен, откуда у нее зажигалка?

Хелен пожала плечами.

— Может, из школы принесла. Или нашла на улице. Мало ли. — Она намеренно избегала смотреть на тот глаз. — Нужно сообщить полиции. — Хелен заставила себя продолжить: — Ей наверняка ничего не будет. Изабель ведь еще ребенок. Она не специально.

Хелен поймала на себе взгляд Нейтана и отвернулась.

Некоторое время они шли молча.

— Скажи что-нибудь, — попросила она.

Нейтан поднял руки вверх.

— Подожди немного, дай мне прийти в себя.

— Надо найти способ избежать неприятностей. Ты можешь что-нибудь предложить?

Муж ничего не ответил и стал смотреть под ноги.

Тогда Хелен продолжила:

— Думаю, Изабель просто хотела развести огонь, подпалив один пакетик. Она не собиралась поджигать магазин. — Хелен отвела с пути низко нависшую над тропинкой ветку. — Значит ли это, что с ней все в порядке?

Нейтан не поднимал головы.

— И она очень сожалеет о своем поступке. Очень.

Это не вызывает никаких сомнений. Хелен видела лицо дочери сегодня утром.

Муж не отвечал, и Хелен больше не могла сдерживаться.

— Я даже испытала облегчение, узнав, что это Изабель: по крайней мере, теперь я знаю, что пожар произошел случайно.

Нейтан сунул руки в карманы.

— В смысле?

— Я думала, ты сам поджег магазин. Намеренно.

Он повернул к ней голову.

— Что за бред?!

— Чтобы скрыть свои махинации. — Хелен старалась говорить ровным тоном: без гнева, без слез — только факты. — Те самые деньги, которые проходят через магазин. Мифические двести чашек капучино, которые каждый день выпивают пожилая дама и ее такса.

Она подождала реакции.

Терпеливо.

Нет уж, дудки, на этот раз Нейтану придется самому заполнить паузу.

— Я знал, что ты заметишь. — Он покачал головой. — Я предупреждал Маргарет: «Хелен — умная женщина и отлично знает свое дело».

Услышав имя матери, Хелен сильнее затянула вокруг шеи шарф и посмотрела на свои руки.

— И вы держали меня в неведении!

— Нет! — поспешно ответил Нейтан. — Это всё Маргарет. Я ничего не знал. Я не сразу заметил подлог, а когда обнаружил, то, представь себе, пришел в ярость.

Хелен поразмыслила. Правдоподобно ли это? И какой можно сделать вывод: все хуже или все лучше, чем она думала?

— Расскажи мне подробно.

— Поначалу я ничего не замечал, только радовался, что благодаря моим нововведениям у нас получается такой хороший товарооборот. — Веко задергалось, Хелен старалась смотреть мужу в другой глаз. — После сокращения в агентстве так приятно было преуспеть в чем-то другом. И меня не смущало, что прибыль вместе с оборотом не увеличивалась, — я считал, что развиваю здоровый бизнес. Но настал момент, когда уже нельзя было игнорировать очевидное, и я догадался: тут что-то нечисто. И оказалось, что все это время Маргарет отмывала через магазин деньги.

Возможно ли в это поверить?

— И что мама сказала, когда ты приступил к ней с расспросами?

— Велела не показывать тебе бухгалтерию, заявила, что дело уже сделано, ничего не попишешь, но я могу менять в магазине что угодно на свое усмотрение. И действительно, я сменил название и рекламные вывески без единой жалобы с ее стороны.

Хелен старалась усвоить услышанное.

— Маргарет пообещала взять всю вину на себя и поручилась, что следов моего участия нигде не будет. Хотя к тому моменту уже и в самом деле ничего нельзя было исправить, даже если бы я попытался. Если только повернуть время вспять или донести на твою мать в полицию, что не показалось мне правильным решением.

Хелен подняла голову к небу, прикидывая, не снится ли ей это. В предыдущие недели она могла отделиться от ситуации и посмотреть на нее со стороны. Теперь она потеряла эту способность. К сожалению, она, Хелен, настоящая, рассудительная, принимала участие в более чем реальном и крайне неприятном разговоре.

— Не в моих интересах, чтобы Маргарет мухлевала в моем новом бизнесе, правильно? — Нейтан приложил подушечки ладоней к глазам. — Я бы никогда такого не допустил, но, увы, теща моего разрешения не спрашивала.

Он отнял от лица руки и уставился дергающимся глазом на Хелен.

— Значит, это мама, — без выражения произнесла Хелен. — Ну конечно.

Все это время ей не хотелось верить, будто Нейтан жулик. Но то, что она узнала…

— Я надеялась, что ошиблась, что ты мне все объяснишь.

— Маргарет постоянно твердила: это всего на несколько месяцев, — добавил Нейтан, — это преступление без жертв.

— Мама любит упрощать понятия ради собственной выгоды.

— Что я должен был делать — настучать на твою мать? — Нейтан покачал головой. — Изабель и Чарли ее обожают. К тому же Маргарет сказала, когда обман обнаружится, если это вообще случится, она уже уйдет. Так прямо и выразилась — «уйдет». И она позаботится о том, чтобы все улики указывали на нее. Как ни удивительно, оказалось, что с такой извращенной логикой очень трудно спорить. Я никогда не слышал, чтобы человек так по-деловому подходил к своей смерти.

Хелен ничего не ответила.

— Я, конечно, здорово разозлился. — Нейтан сдвинул брови. — Представь себе: ты начинаешь бизнес, думаешь, что у тебя есть возможность для нового старта, и вдруг обнаруживаешь незаконные махинации, а собственная теща держит тебя в заложниках, как идиота, и у тебя связаны руки.

— Ну, кое-что ты мог сделать.

— Что именно?

— Рассказать мне.

— Я пытался защитить тебя.

— И все равно ты должен был мне рассказать. Нейтан ничего не ответил.

Ровным голосом Хелен спросила:

— А зачем она все это устроила?

— Говорит, ради решения семейных проблем. Как только я понял, что бессилен что-либо предпринять, то перестал интересоваться подробностями. Я лишь хотел, чтобы Маргарет прекратила жульничать, и она пообещала закончить аферу через пару месяцев.

Хелен закрыла глаза.

— Пит снова по уши в долгах.

— Я предполагал это.

— Но все-таки, почему ты ничего мне не сказал?

— О господи. — Нейтан в отчаянии провел руками по волосам. — Я хотел как лучше. Помнишь, как я упорно просил тебя не заглядывать в счета? Говорил, что ты очень занята детьми и основной работой и что у Изабель сложный возраст, со всеми ее… особенностями?

— Я думала, ты намекаешь на то, что я плохой бухгалтер.

— Я никогда так не считал.

— И плохая мать. Я воспринимала твои коммен-тарии как обвинения по обоим пунктам.

— Я пытался оградить тебя от этого нечистого дела.

Хелен излишне решительно отодвинула с пути ветку.

— Я избегал тебя. — Нейтан смотрел на свои руки. — Старался подольше задерживаться в магазине, лишний раз встречаться с поставщиками. Я не мог врать тебе.

— Но умолчание — это тоже ложь, Нейтан. Ты должен был сказать мне.

Муж сунул руки в карманы.

— Ты права.

— Но это не объясняет, почему ты подарил мне на Рождество эту отвратительную книгу про спокойствие.

— Ну да. — Нейтан поднял руки вверх. — Это не имело отношения к магазину. Я просто дурак.

Хелен понаблюдала, как утка перелетела через озеро и с широко распахнутыми крыльями опустилась на воду, и подумала: магазин столько лет принадлежал их семье — неужели мама готова была рисковать всем?

— Ты простишь меня?

Хелен повернулась к Нейтану и разглядела в его сутулости уязвимость.

Она не ответила, и муж добавил:

— Тебе нужно время? Я могу подождать.

Хелен заставила себя не отвести взгляд.

— Ты должен был остановить маму.

— Согласен. — Нейтан пнул пустую банку из-под газировки. — Хотя и не уверен, есть ли человек, который способен ее остановить. У тебя когда-нибудь получалось? Поделись опытом.

Хелен отвернулась. Она в этой истории жертва, и ей полагается возмущаться, а не решать проблемы, к тому же у Нейтана было гораздо больше времени на раздумья. Так что нечестно задавать жертве такие вопросы.

— Хелен, пожалуйста, взгляни на меня.

Она холодно посмотрела на мужа.

'Я знаю, что нам нужно о многом поговорить, но успокой меня, скажи, что мы всё преодолеем, что я не разрушил нашу жизнь.

Хелен обхватила себя руками.

— Пожалуйста, скажи, что все будет хорошо.

Не заставляй меня отвечать сегодня, иначе ответ тебе не понравится.

Нейтан немного подумал.

— Ты хочешь побыть одна?

Хелен молча шла дальше — так быстро, что Нейтан еле успевал за ней.

Наконец она повернулась к мужу.

— Ты действительно не имеешь отношения к мошенничеству и был только игрушкой в маминых руках? Если я спрошу у нее, — Хелен плотнее запахнула полы плаща, — она подтвердит? Или окажется, что, наоборот, она стала заложницей ситуации?

Нейтан фыркнул.

— Хотел бы я посмотреть на того, кто возьмет твою маму в заложницы.

Хелен сунула руки в карманы.

— Резонно. — Она все-таки не могла смириться с тем, как долго муж скрывал от нее правду. Что это говорит об их отношениях?

В определенном смысле Нейтан совершил предательство. Хелен требовалось время, чтобы обдумать, в какой степени. Иногда предательство можно простить, а иногда нет.

Одно не вызывало сомнения: на этот раз она точно не сможет простить мать.

65

К обеду Джордж почувствовал запах свободы. Нужно только освободить дорогу для машины Стеллы, перегороженную другим автомобилем, и он забудет об этих выходных.

Он уже почти вырвался отсюда. Собственно, почти вырвался из-под власти всего их семейства. Если сравнить сей отвратительный опыт с поездкой в «ИКЕА», то он, считай, мучительно протащился по всем стрелкам и теперь стоял в очереди на кассу, откуда уже видны окна и соблазнительный блеск внешнего мира.

Но выхода он еще не достиг и пока сидел за кухонным столом, слушая рассуждения Маргарет о том, какими излишествами можно украсить день свадьбы Пита. Не слишком ли она размахнулась? — подумал Джордж. Струнный квартет. Четыре перемены блюд. Сова, приносящая кольца. Маргарет делала предположения о намерениях Пита, и тот все больше становился не похожим на себя.

Наверху отодвинули стул — Томми встал с места в своем кабинете, — и на лестнице раздались шаги в темпе ослика Иа-Иа.

В дверном проеме кухни замаячил силуэт хозяина дома, и Джордж быстро отвел глаза. После вчерашней ссоры он тщательно избегал тестя.

— У нас закончилась бумага для принтера, — сообщил Томми.

— В шкафу есть запасная пачка. И, дорогой, — Маргарет подняла глаза, — нужно съездить к Джейн, чтобы забрать у нее ключи и переставить машину.

— Я, вообще-то, собиралась поговорить с Хелен. — Стелла посмотрела на Джорджа. — Хочешь смотаться с отцом за ключами?

Джордж ухватился за сиденье стула.

Последовало продолжительное молчание.

Томми повернулся к Джорджу, намеренно глядя ему за плечо.

— Обувайся, я тебя отвезу.

— Не стоит беспокоиться, я вызову такси. Томми наконец посмотрел зятю в глаза.

— Такси? В Болтон?

— А что тут такого?

— Это неслыханно.

Джордж взглянул на жену, прося помощи. Стелла встала.

— Какой адрес у Хелен, мама? Это ведь недалеко отсюда и я могу дойти пешком?

Томми снял с крючка под кухонной полкой ключи от машины.

— Поживее, Джордж, — буркнул он и вышел из комнаты.

Джордж медленно встал, бросил последний отчаянный взгляд на Стеллу и поплелся следом.

Томми ясно дал понять, что в пути разговаривать не собирается: еще даже не свернув с Коул-стрит, включил на полную громкость радио. Он крепко держал руль обеими руками и смотрел вперед.

Джордж закрыл глаза.

— «…Заявляет даже, что высадка на Луну была мистификацией, а террористические атаки — постановкой по заказу правительства. Удаление экспертных мнений с неподконтрольных властям он-лайн-форумов…»

Поворотник затикал. Томми сбросил скорость, затем опять набрал.

Снова «тик-так».

Джордж стиснул челюсти. Твою же мать, это невыносимо!

— У нас со Стеллой сейчас трудный период. — Джордж больше не мог молчать. — Мы разошлись, ненадолго. Я действительно встречался с другой женщиной, некоторое время. Но это в прошлом.

Томми снова включил поворотник. Тик-так.

Он отрегулировал радио — чтобы стало громче. Еще чуть подкрутил — чтобы стало тише. Джордж впился пальцами себе в бедра.

— «…Недооценивая гуманитарные последствия и влияние на окружающую среду. Это приведет к тому, что незащищенные люди, которые уже существенно пострадали, окажутся перед лицом смертельной угрозы…»

Джордж уже смирился с тем, что Томми притворяется, будто не слышит его, как вдруг тесть снова положил руку на руль.

— Вы преодолели трудный период?

Джордж повернул голову к Томми. Тот не отрывал глаз от дороги.

— Не знаю, — солгал Джордж. — Стараемся.

— Ты ее обижал?

— Не в том смысле, в котором вы имеете в виду. — Он вспомнил, как Стелла сидела за кухонным столом в перчатках в тот день, когда состоялся разговор о «Парке юрского периода». — Наверно, можно и так сказать. Вероятно, я мало ее поддерживал или недостаточно слушал, мало разговаривал с ней.

Томми снова стал крутить регулятор звука.

— «…Стремительно повышается, в то время как доверие к официальным средствам массовой информации падает. Последние исследования показали, что шестьдесят процентов британской публики верит как минимум одному мифу…»

— Разговорам придают слишком много значения. — Томми настроил джи-пи-эс, чтобы свернуть на другое шоссе. — Не понимаю, почему все только и твердят о необходимости разговаривать. Взять хотя бы нас с Маргарет.

Он, казалось, ждал реакции зятя.

Джордж поправил ремень безопасности.

— А что? — спросил он наконец.

— Мы никогда не разговариваем, ну, если только про список покупок, или про морозную ночь, или про состояние строительного раствора. Но отлично друг друга понимаем.

— Ясно. — Джордж подумал. — Хотите узнать подробнее, что случилось у нас со Стеллой?

— Меня это не касается. — Томми свернул. — Стелла тоже утверждает, что ты ее не предавал, этого достаточно. Так что, Джордж, — тесть поднял голову вверх, затем снова стал смотреть на дорогу, — на сегодня хватит разговоров. — И он опять врубил радио на полную.

— «…Давно уже развенчанные представления о взаимосвязи между аутизмом и вакцинацией детей все еще широко распространены…»

Томми повернулся лицом к Джорджу.

— Ты что-нибудь понимаешь? Какие-то постановки по заказу правительства, сомнения в том, что американцы высаживались на Луну.

— Я не слушал.

— Тогда послушай.

— «…Разгораются дискуссии о том, как сохранить право на свободное самовыражение и не подвергнуть общество риску подрыва доверия к фактам…»

— Что все это значит?

Джордж осознал, что тесть уставился на него с интересом, граничащим с агрессивностью.

— Надо подумать, — вывернулся он.

Томми фыркнул и поменял радиостанцию.

Зазвучала электронная танцевальная композиция в исполнении певца с пронзительным, обработанным на аппаратуре голосом.

— Кажется, это сейчас слушает молодежь? — сказал Томми.

— Вы не забыли, что мне почти сорок? — поинтересовался Джордж.

Томми снова фыркнул.

— Ладно, спрошу Изабель.

— Кстати о сорокалетних. — Джордж повернулся к Томми лицом. — Вы знаете Скотта?

Томми глянул на зятя.

— Он двадцать пять лет скрывает от своей матери, что курит.

Томми одобрительно кивнул.

— Что значит ваш кивок?

— Уважает мать, старается не расстраивать.

Джордж опустил взгляд на колени.

— В самом деле?

— Без сомнения.

Они остановились у дома Джейн.

— Квартира на первом этаже. Я подожду в машине. Надеюсь, ключи ты можешь забрать? — Томми выключил мотор. — Ая уже вчера провел достаточно времени с друзьями Маргарет.

66

Хелен в садовых перчатках стояла на коленях на подъездной дорожке и вырывала сорняки.

Все сегодняшние задачи требовали перчаток.

Морозильник она разобрала, но подъездная дорожка уже давно зарастала. Хелен все собиралась приняться за нее, но жизнь то и дело подбрасывала сюрпризы. Каждый раз, выходя из дома, Хелен думала: «Надо бы повыдергивать сорняки. Еще одна строка в списке домашних забот».

И вот наконец она приступила к делу. В перчатках.

Она выдернула жилистый стебель и бросила его в кучу травы.

Удивительно, сколько можно осилить за один день, если постараться не переживать за Изабель. Или за маму и Пита. Или за Нейтана. И вообще за всю семью. И, конечно, за весь мир. Она просто запретила себе волноваться обо всем человечестве: сейчас это совсем некстати.

Хелен вытянула особенно упрямое растение.

Наверно, нужно было купить средство от сорняков. Она видела, как соседи обрабатывают свои подъездные дорожки какими-то спреями. Но сегодня ей просто необходимо подергать траву руками.

— Привет.

Хелен растерянно подняла голову.

Над ней стояла Стелла все в той же шелковой (и местами еще со следами муки) блузке и бархатных брюках, что и вчера.

— Такое впечатление, что ты очень сердишься на этот сорняк.

Хелен отпустила неподатливый стебель и, по очереди поднимая ноги, встала с колен.

— Я не знала, что ты в курсе, где я живу.

— Я взяла такси. Только маме не говори. — Стелла огляделась. — Приятный район. Аллея и все такое. Новый дом?

Хелен отряхнула землю с перчаток.

— Мы переселились сюда, когда я забеременела Изабель.

Стелла сунула руки в карманы брюк.

— Знаешь что, — Хелен стала снимать перчатки, стягивая их с пальцев, — раз уж ты приехала, заходи.

* * *

Хелен провела сестру по дому, и Стелла всюду, где надо, выразила одобрение.

Теперь они сидели на скамье бок о бок с кружками чая в руках и смотрели на мощенный досками задний двор.

— Так зачем ты приехала? — спросила наконец Хелен.

— Разве я не могу навестить сестру просто так? — Стелла глянула на Хелен. — Ну ладно, согласна, обычно за мной это не водится. Мне хотелось именно тебе рассказать новость. — Стелла сделала глубокий вдох. — Мама сегодня утром на седьмом небе от счастья: Пит женится.

Хелен остановила руку с кружкой на полпути корту.

— Правда, что ли?

— Ага. Если только мама ничего не перепутала, но вряд ли даже она способна сочинить что-то настолько невероятное. Можешь представить, как она рада?

Хелен подумала.

— Не могу. Подозреваю, что она пляшет от восторга;

— Мама уже предвкушает роскошную свадьбу. Музыка из кинофильмов, шоколадные фонтаны, мальчики в костюмчиках и девочки, рассыпающие лепестки. Мечтает даже о веб-сайте, посвященном этому событию.

Сестры переглянулись и дружно засмеялись.

Потом Хелен вспомнила про аферу матери и перестала смеяться.

— Что такое?

— Я злюсь на них обоих, просто из себя выхожу от возмущения. На этот раз мама отличилась.

— Интересно. Что случилось?

— Хватит тебе проблем с Джорджем. — Хелен ощутила незнакомое ей чувство: желание защитить сестру. — К тому же я все слишком остро воспринимаю. Знаешь, мама умеет взбесить. Не говоря уже про Пита. Ну, в общем, все как обычно.

— Позвони мне, если захочешь пожаловаться.

Я всегда рада перемыть косточки маме и Питу.

Хелен осмотрела ее с ног до головы.

— Что такое?

— Раньше ты никогда не просила меня позвонить.

Стелла пожала плечами и сделала большой глоток чая.

Потом она тихо проговорила:

— Ты знала, что мама не собирается лечиться?

Хелен поставила свою чашку на деревянный настил и медленно выпрямилась.

Стелла подождала.

— Она предупредила меня, — наконец произнесла Хелен. — Ей пришлось с кем-то поделиться, чтобы обсудить, как позаботиться об отце. Надо было сказать тебе?

— Просто мне было интересно, в курсе ли ты.

— Переубедить маму невозможно. Думаю, придется смириться с ее решением.

Стелла кивнула.

— Она просила никому не говорить.

— Меня не заденет, если она просила не говорить именно мне. Я безответственная, а ты всегда обо всем беспокоишься. Я не в обиде.

Хелен улыбнулась.

— Очень хорошо. — Улыбка ее увяла. — При всем при том мама в ужасе. Она никогда этого не покажет и даже не признается. — Хелен уверенно покачала головой. — Но сегодня я не хочу ее жалеть. Такое невозможно даже с научной точки зрения.

— Что же она натворила?

Хелен закусила губу.

— Ничего особенного. Тебе правда не стоит в это вникать.

— Но я хочу знать.

— Да так, связано с вечеринкой, несущественно. Мама эгоистична, как всегда.

Хелен взяла с пола свою чашку, и сестры посидели какое-то время молча.

Хелен глянула на Стеллу.

— И у меня появилось еще одно большое дополнение к списку «Моя жизнь летит ко всем чертям».

— Да брось. — Стелла нахмурилась. — Что могло случиться за последние сутки?

— Произошло ужасное. — Хелен глубоко вздохнула. — Магазин подожгла Изабель.

Стелла никак не отреагировала.

— Как тебе такое? Моя дочь — поджигательница, и сделала она это от скуки. Мы собираемся пойти в полицию, все равно они узнают, правда? — Хелен помолчала. — Детей ведь не сажают в тюрьму?

— Черт, Хелен.

— Правда же не сажают?

— Думаю, нет.

— Ну, это же невозможно. Изабель ведь еще ребенок.

Стелла покачала головой.

— Детей больше не наказывают так строго. Разве ты не читаешь газеты? Просто стараются напугать их до чертиков, например устраивают встречи с бывшими зэками. Джордж говорит, что в наше время это неэффективно — детишки даже бровью не ведут.

Хелен внимательно посмотрела на нее.

— Как Джордж?

Стелла пожала плечами.

— Поехал за ключами вместе с отцом. Ну и достанется же ему. Атмосфера у них в машине, наверно, удушающая.

— Ты ведь понимаешь, о чем я спрашиваю.

Стелла посмотрела прямо перед собой.

— Все у него будет хорошо. У и меня тоже все будет хорошо. Мы оба будем жить дальше, так что никто не пострадает. И всем будет хорошо.

— Ты три раза повторила «будет хорошо».

— Хорошо много не бывает. — Стелла поставила кружку на пол. — Мне надо идти. Не стоит оставлять Джорджа с отцом надолго. В конце концов, на этих выходных он сделал мне одолжение.

— Хочешь, отвезу тебя к маме?

Стелла встала.

— Если тебе не трудно.

— Нет, конечно. — Хелен тоже поднялась. — Только не позволяй мне видеться сейчас с мамой. Я так зла на нее, что за себя не отвечаю.

67

Проводив Пита и Джина, севших в такси, Маргарет вернулась в дом.

Очень жаль, что мальчикам надо так скоро возвращаться в Лондон, но ничего не поделаешь. Ей ли не знать, что у предпринимателей свободного времени почти не бывает, — ведь она сорок лет замужем за одним из них.

У двери позвонили, и Маргарет пошла открывать.

На крыльце стояла Шерил с выцветшим пакетом из супермаркета в руках.

— Я кое-что тебе принесла.

Маргарет отступила, давая ей дорогу.

— Серьезно? — Она повела рукой, приглашая гостью войти.

Шерил достала из пакета старую бирюзовую кофту.

— Спасибо, что одолжила. — Она вручила Маргарет CD-диск. — А это валялось около моего киоска. Мы давно уже не торгуем дисками. Я подумала, может, это из вашего магазина?

Маргарет прочитала надпись на обложке: «Floorfillers: Hands in the Air».

— Наверно, это тот диск, который Скотт принес для Стеллы. — Она положила его на столик в прихожей. — Спасибо.

— А это тебе. — Шерил передала Маргарет лист бумаги. — Копия не очень четкая, я распечатала ее дома, хороший снимок можно сделать в фотосалоне. Но я решила, что тебе захочется увидеть его поскорее.

Маргарет взяла со столика очки для чтения, посмотрела на распечатку и улыбнулась.

Фотография оказалась плохого качества — на тонкой бумаге, с полосками из-за недостатка чернил в картридже, да и глаза на снимке у всех были красные, — но все-таки она запечатлела всю семью. Маргарет и Томми, Пита и Джина, Стеллу и Джорджа, Хелен и Нейтана и, самое главное, Изабель и Чарли. Какая трогательная картина!

Что это там на заднем фоне — дым? Да нет, это, скорее всего, игра света.

— Я хотела заказать хороший снимок, — сказала Шерил, — но фотосалон по воскресеньям не работает.

Маргарет подняла на нее глаза.

— Спасибо. — Она с благодарностью коснулась руки соседки. — И спасибо, что расследовала мою детективную историю, пока остальные развлекались.

— Это было для меня честью.

Маргарет сняла очки.

— Можешь сказать мне, к какому ты пришла выводу?

— Могу, Маргарет. Это ты, старая лиса, всех поубивала, хотя была мертва! — Шерил просияла. — Капризная леди Брокенхерст. Как в книге… наверняка ты ее читала, но из интернета я узнала, что люди не любят спойлеры.

Маргарет кивнула и положила фотографию на столик.

— Подожди минутку.

Она пошла в кухню, отыскала последний подготовленный для игры конверт и вручила его Шерил.

Открыв его, соседка вынула сложенный лист бумаги и стикер со словами «Выдающийся детектив».

— Ой, какая прелесть!

— Дай-ка мне.

Маргарет оторвала стикер от основы и прикрепила его на кофту подруги, приклеив к нагрудному карману.

Шерил смотрела на него в немом восторге.

Маргарет постучала по бумаге в руках соседки.

— Если хочешь проверить свои умозаключения, то разгадка здесь.

Шерил открыла книжицу и стала читать.

Маргарет ждала. Что это за странное чувство скрутило ей живот? Неужели волнение?

Она переступила с ноги на ногу.

— Конечно, ключ к разгадке — искаженная буква «Н»! — воскликнула Шерил, не поднимая головы. Затем прочитала еще немного и кивнула. — А вот объясни мне такую вещь. — Она сложила бумагу и сунула ее в конверт. — Я так и не поняла, зачем красть завещание, если…

Маргарет прервала Шерил, пока та не поставила под сомнение ее логику:

— Есть еще кое-что… Подожди.

Она достала из шкафа, где хранила всякую мелочевку, кружку с надписью: «Я раскрыл убийства в поместье Брокенхерст» — и вручила ее Шерил.

— Ты самым честным образом ее заслужила.

Шерил осмотрела кружку и подняла на Маргарет сияющие глаза.

— Я буду пить из нее чай каждый день.

Хозяйка дома улыбнулась.

Шерил повернула кружку, чтобы разглядеть ее со всех сторон.

— Ты так старалась ради этой детективной истории, жаль, что все уже закончилось. — Она глянула на Маргарет. — Может, напишешь на ее основе сценарий?

— Может быть, — загадочно произнесла Маргарет. Женщины постояли в гармоничной тишине.

— А давай устроим еще одну вечеринку с детективом у меня? — Шерил приложила руку к груди, прижимая свой стикер, чтобы убедиться, что он держится надежно. — Я бы хотела сама сочинить такую историю. Конечно, у меня не получится так здорово, как у тебя, но я попробую. У меня даже есть задумка: разбитые часы, неправильно показывающие время убийства, — но забудь, что я сказала.

Вид Шерил, которая вычислила убийцу, принесла фотографию, а теперь стояла в прихожей, с гордостью прижимая к груди стикер, странным образом растрогал Маргарет. Она не понимала, что на нее нашло.

— Только давай сделаем это поскорее, ладно? Я больна, и мне остался всего год. — Маргарет почувствовала покалывание в животе, которое усилилось и распространилось на руки и ноги. — Или около того.

Шерил потеряла дар речи.

Маргарет нарочито небрежным жестом взяла в руки снимок и сделала вид, будто рассматривает его.

— У меня рак, лечиться я не собираюсь. Больше ни о чем меня не расспрашивай. Я сказала достаточно, и точка.

Надеясь, что соседка не заметит, она осторожно протянула руку к стене и оперлась на нее.

Шерил так ничего и не говорила, и Маргарет взглянула на нее.

Женщины встретились глазами.

— Я очень сочувствую тебе, — тихо произнесла Шерил.

Маргарет выставила вперед ладонь, останавливая ее.

Напольные часы прозвонили четверть часа.

Шерил посмотрела на кружку.

— Тогда договорились. — Она с намеренным стуком опустила кружку на столик и взглянула на Маргарет. — В следующем месяце. Я придумаю сюжет: пусть действие разворачивается среди египетских пирамид. Ты будешь кинозвездой тридцатых годов в шляпе с перьями, а я — египтянкой, богатой наследницей, в золотом одеянии, как Клеопатра. За месяц можно сшить ошеломительные платья. Только забудь, пожалуйста, что я сказала про разбитые часы.

Маргарет слабо улыбнулась.

— Шерил, тебе одиноко с тех пор, как умер Малкольм? Сколько лет прошло, пять?

— Семь.

— И ты научилась пользоваться мультиваркой. — Да.

— Может, когда я умру, ты выйдешь замуж за Томми? Не сразу, конечно.

Шерил улыбнулась.

— Ты же знаешь, Маргарет, как я уважаю тебя и Томми.

Маргарет кивнула.

— Но я не выйду за него замуж.

— Конечно, это неожиданное предложение, — сказала Маргарет. — Я тебя ошарашила. Но ты все-таки подумай.

— Нет, я никогда не выйду за Томми. Но если тебя это утешит, я буду приносить ему каждое воскресенье жареную баранину. Кстати, если не ошибаюсь, ты говорила: если муж не достанется тебе, то пусть не достается никому.

— Ты снова путаешь меня с леди Брокенхерст. Я желаю Томми счастья.

Маргарет дотронулась до руки Шерил. В голове у нее помутилось, она почувствовала слабость и шатнулась назад.

Соседка подхватила ее под локоть.

— Все нормально, — заверила Маргарет.

Шерил отвела ее в гостиную и усадила в кресло Томми.

— Не обращай внимания, — проговорила Маргарет, — выходные выдались хлопотные. Я просто устала, а так все хорошо.

— Конечно, все хорошо. — Шерил пристально посмотрела на нее и отвернулась к окну. — У тебя живет щегол. Удивительно! Какой красавец! — Она обернулась к хозяйке дома, а потом снова посмотрела в сад. — Наверно, ты приманила его каким-то особым угощением?

Маргарет закрыла глаза и попыталась унять головокружение, но не знала, на какие кнопки жать и какой выключатель повернуть.

День был жаркий, она ничего не ела с самого утра и перевозбудилась из-за известия о свадьбе, вот и все.

С огромным усилием взяв себя в руки, она открыла глаза.

— Я насыпала в кормушку семена гвизоции. Ты не представляешь, как жестоко мне приходится воевать с белками. Хочу даже позаимствовать у Томми духовое ружье. Только, Шерил…

Та обернулась.

— Не говори никому о моем… состоянии, — попросила Маргарет.

Шерил нахмурилась.

— Конечно, о чем разговор. Это твое личное дело. Зачем кому-то знать?

* * *

Через час они совместными усилиями набросали сценарий «Смерть среди пирамид», и Шерил ушла.

Вернулись с ключами Джордж и Томми, и Томми отогнал машину Джейн, освободив выезд автомобилю Стеллы.

Теперь Маргарет стояла вместе с мужем на подъездной дорожке, а Голди сидела чуть позади.

Они смотрели на дочь и зятя.

Маргарет держала в руках диск «Floorfillers: Hands in the Air».

— Какая жалость, что вы снова разминулись с Питом и Джином. Но у Пита важная встреча в Лондоне.

— К сожалению, не получилось встретиться. — Стелла пожала плечами. — Но я, наверно, увижу их на свадьбе? Если меня, конечно, пригласят.

— Не говори глупостей, разумеется, тебя пригласят. — Маргарет попыталась всучить дочери диск. — Это твое.

Стелла бросила на него взгляд.

— Не мое.

Маргарет помахала диском.

— Скотт хотел отдать его тебе.

Стелла потрясла головой, как показалось матери, агрессивно.

— А я не хочу его брать. К тому же мне все равно не на чем его слушать.

— Не упирайся. — Маргарет сунула ей в руки диск. — Скотт принес его специально для тебя. Ты должна принять подарок.

В конце концов Стелла взяла диск. Потом обняла и поцеловала мать, крепко обвив ее руками и долго не отпуская.

Маргарет мягко оттолкнула ее. Томми смотрел на сгоревший магазин, и жена подхватила его под локоть и ловко повернула в противоположную сторону. Глядя, как Стелла обнимает отца, она почувствовала прилив нежности.

— Отличная вечеринка. — Джордж поцеловал тещу на прощание. — Вы превосходно умеете принимать гостей.

— Да уж конечно, — ответила Маргарет.

— Кстати говоря, я прочитала листок бумаги, который лежал в прихожей. — Стелла указала диском в сторону дома. — Тот, где описана развязка детектива. Эшли Брокенхерст явно был дядей Элли. Это нормально, что близкие родственники поженились?

— Поздно, — заявила Маргарет. — Игра закончилась, дорогая. Выражать свое недовольство данным обстоятельством надо было вчера.

Джордж протянул Томми руку, и тесть сухо пожал ее.

Стелла и Джордж сели в машину.

Маргарет взяла Томми под руку и помахаладочери и зятю на прощание. Когда Стелла выезжала задним ходом на улицу, Маргарет видела, что они с Джорджем оживленно разговаривают.

— Они вчера ругались? — спросила она.

— По пустякам, — угрюмо ответил Томми.

Маргарет проводила взглядом отъезжающую машину. Ей показалось, что из окна автомобиля в сторону магазина полетел какой-то небольшой предмет, но это, наверно, обман зрения.

Томми снова прилип взглядом к магазину.

— Перестань смотреть туда, все равно уже ничего не изменить.

Муж сунул руки в карманы.

— Я хотел бы выкупить у Скотта этот участок и возвести здание заново.

Маргарет нарочито медленно достала из кармана очки.

— Но у нас нет денег, — добавил Томми. — И времени тоже.

Маргарет убедилась, что линзы чистые, и снова убрала очки в карман.

— Или, — добавил он, — я могу устроиться на работу в садовый центр на пару дней в неделю.

Маргарет широко заулыбалась.

— Вот это отличная идея!

Томми кивнул.

Только договорись, чтобы тебя отпускали с работы, когда ты попросишь. В этом году мы будем много путешествовать.

— Серьезно?

— Я хочу прокатиться на Восточном экспрессе, посмотреть пирамиды, археологические раскопки. Если они еще существуют — я не уточняла.

Они оба проводили взглядом машину, которая замигала фарой и, свернув за угол, скрылась из виду.

Томми покашлял.

— Тогда нам нужно все распланировать, чтобы не попасть в высокий сезон.

— Само собой.

— Страховка дорого нам обойдется.

— Выкрутимся как-нибудь.

Он кивнул.

— Томми, насчет завтрашней процедуры. Томми положил руку ей на плечо.

— Не нужно, я все знаю.

Маргарет сдвинула брови.

— Я с самого начала знал, — тихо произнес он.

— Хелен сказала тебе?

— Маргарет, мы с тобой женаты сорок лет. Неужели ты думала, что я не догадаюсь?

Они смотрели друг на друга.

— Я не хотела тебя расстраивать, — объяснила она.

Он кивнул.

Перед магазином остановилась пара с детской коляской и стала с заметным оживлением рассматривать пожарище.

— Тогда, — Маргарет снова повернулась к Томми, — давай сменим тему. С юбилеем, дорогой. Мы прожили вместе сорок счастливых лет.

У Томми перехватило горло.

— Да. — Он крепко стиснул руку жены выше локтя. — С юбилеем.

И он отпустил ее руку.

Стоявшее через дорогу семейство принялось делать фотографии пепелища.

Маргарет распахнула глаза.

— Какие нахалы!

Они с мужем переглянулись и медленно направились к дому, Голди поплелась позади.

Томми потрепал собаке уши.

— Как вы съездили? — непринужденным тоном поинтересовалась Маргарет, взяв Томми под руку. — Джордж рассказал тебе что-нибудь интересное в машине?

Муж фыркнул.

— Только про Скотта — он двадцать пять лет скрывает от матери, что курит.

Маргарет кивнула.

— Очень заботливый сын. Он так бережет Адель. И как мило, что он принес Стелле тот диск.

Они дошли до дверей дома.

— Что же касается Джорджа, — проговорил Томми, резким рывком распахивая дверь, — то, о чем бы они вчера ни спорили, это ничего не меняет. — Он пропустил Маргарет вперед и покачал головой. — Мне все равно, что думает об этом Стелла и насколько она современна. Она никогда меня не переубедит: мужчина должен уметь водить машину.

68

Джордж с довольным видом щелкнул замком ремня безопасности. Наконец-то.

— Скотт принес мне чертов диск! — Стелла бросила свою сумку и диск под ноги мужу. — Можешь себе представить? Меня сейчас вырвет!

Джордж посмотрел вниз и поднял футляр с трещиной.

— «Floorfillers: Hands in the Air»! Где он вообще его выкопал?

Повернув голову назад, Стелла стала выруливать на улицу задним ходом.

— Поперся за ним в дом своей матери. Перед самым пожаром.

— Почему Скотт так странно ведет себя с тобой? Неужели старая любовь не ржавеет? — Джордж почувствовал какой-то толчок изнутри и отвернулся.

— Ой, не льсти мне, там ничего похожего нет. Я думаю, так он просто вспоминает молодость. Но, блин-компот, сколько можно! И мама еще не позволила мне выбросить этот диск. — Стелла помолчала и последний раз махнула рукой. — Ничего, выкину дома. Или, знаешь, пожалуй…

Она наклонилась за диском, опустила стекло и вышвырнула диск наружу, целясь в сгоревший магазин.

— Это было от души. — Джордж помахал Маргарет и Томми. — Будем надеяться, что Маргарет его не найдет.

Стелла повела машину по дороге.

Джордж проследил, как его тесть и теща становятся меньше и наконец пропадают вдали.

— Как по-твоему, может, мне нужно почаще давить на Пита?

«Неожиданный поворот», — подумал Джордж.

— А что это ты вдруг про него вспомнила?

— Ну, понимаешь, — Стелла указала налево. — Пит как-никак мой родной брат. Он все-таки явился в конце концов и вел себя приветливо. А Джин мне понравился.

Джордж проводил взглядом оставшуюся за спиной Коул-стрит.

— Может, ему было трудно расти в нашем доме, — продолжала Стелла, — притом что мама возлагала на него большие надежды. А потом, когда поняла, что он гей, ей пришлось скорректировать свои ожидания.

— Обалдеть. Теперь даже ты его оправдываешь. Поведение твоего брата не зависит от того, с кем он решил спать, даже если выбор сделала за него природа.

— Откуда ты знаешь? Все-таки я слишком строга к Питу.

— Ты прощаешь его? Сейчас ты похожа на Маргарет!

— Джордж! — Даже если бы он дал ей пощечину, Стелла обиделась бы меньше. — Я ни в чем не похожа на свою мать!

Они свернули на шоссе с разделительной полосой.

— Знаешь, — сказал Джордж, усаживаясь поудобнее, — я тут подумал и пришел к выводу, что на самом деле Пит оказывает твоей матери услугу — хорошо, что она так редко видит его. В результате создается такой образ, какой Маргарет хочет видеть: она восхищается выдуманными достоинствами сына — как всеми этими мифическими шоколадными фонтанами, — и ей не приходится сталкиваться с суровой реальностью.

— Не уверена, что мама любит суровую реальность.

— Она считает, что реальность только портит кайф.

Стелла повернула к нему голову.

— Но она так счастлива сегодня, правда?

Джордж вытянул ноги.

— Не верится, что ты так легко простила матери обман.

Стелла потянулась в карман дверцы за темными очками.

— Почему?

— Тебе не кажется, что за подобное поведение ей надо было сделать выговор?

— Но в ее состоянии все простительно. — Стелла надела очки. — Сейчас маму нельзя ругать.

— Даже если она этого заслуживает?

Стелла сосредоточилась на дороге.

— Даже в таком случае.

Джордж расслабился на сиденье.

— О господи. — Он закрыл глаза. — Если Маргарет узнает, что ты так думаешь, то воспользуется своим преимуществом по полной программе.

* * *

Большую часть пути до Бирмингема Джордж и Стелла ехали молча.

Когда до дома оставалось десять минут, у Стеллы загудел телефон. Она не отрывала глаз от дороги.

— Посмотри, пожалуйста, что там.

Джордж с сомнением взглянул на ее мобильный.

— Ты уверена?

— Что ты имеешь в виду? Хочешь, чтобы я читала эсэмэски на скорости девяносто километров в час? Ты, конечно, привык, что все всегда делаю я, но…

— Я имею в виду, дурочка, что это может быть личное сообщение. — Джордж сделал паузу. — И мне необязательно знать, кто и что тебе пишет.

Стелла бросила на него раздраженный взгляд и снова стала смотреть на дорогу.

— И какого рода сообщение это может быть?

Внезапно в голове Джорджа всплыли нежелательные образы. Парень помоложе с рельефными мышцами на груди со знанием дела склоняется над Стеллой при свете свечей в гостиничном номере. «Спасибо за незабываемую ночь», — допустим, пишет он ей, и в конце, например: «Н. Ц.». Интересно, как расшифровывается «Н.»?

Стелла все еще ворчала:

— И если кто-то из моих друзей будет тебя чихвостить, то ничего удивительного: они скажут то же самое, что и я, только я говорю это тебе в лицо.

— А вдруг там фотография члена?

— По-твоему, я общаюсь с отморозками? А даже если и так, то можешь полюбоваться на него, я не возражаю.

«Нет, — подумал Джордж, — „Н.“ слишком галантен, чтобы посылать даме такие снимки».

Он шлепнул рукой по подлокотнику.

Стелла повернулась к нему.

— Что такое?

— Ничего.

Решив не развивать в уме образ Н., включая его искусные сексуальные навыки, Джордж набрал на телефоне жены старый пароль и разблокировал экран.

— Теперь, когда мы разводимся, тебе стоит поменять свои пароли. Я все их помню и могу, например, в любое время залезть в твой банковский счет.

— Намекаешь, что будешь за мной шпионить и красть мои деньги? — Стелла не отрывала глаз от дороги. — Уверена, что ты не станешь этого делать.

— Спасибо.

— Это был не комплимент.

— Ну как же не комплимент? — Он посмотрел на экран. — Сообщение от Хелен: «Еще раз убедилась: я в самом деле очень рада, что ты есть в моей жизни».

Стелла фыркнула.

— Хелен нужно серьезно поработать над собой. — Вдруг она ударила руками по рулю. — С ума сойти!

Джордж удивился:

— Что это ты?

— Я только сейчас поняла: мама не только сделала так, что моя героиня погибла, она сама меня убила!

— Подожди. Что?

— Она собственноручно со мной расправилась! — Стелла опустила очки ниже на нос и посмотрела на него поверх оправы, — как подозревал Джордж, чтобы он почувствовал всю глубину возмущения в ее взгляде. — Меня убила собственная мать!

Джордж подумал над этим.

— Но твоего отца она тоже лишила жизни.

Стелла чуть сдулась.

— Да-а.

— И себя, — напомнил Джордж.

Стелла почти совсем успокоилась.

— Да, наверно, ты прав.

— Может быть… — Он поводил пальцем по своим джинсам и покосился на жену. — Может быть, будь ты «безропотной и готовой выразить благодарность»…

Стелла бросила ему косой взгляд и снова стала смотреть на дорогу.

— То есть давай внесем ясность: я спала с отцом и была убита матерью. — Стеллу передернуло. — Просто пособие по изучению эдипова комплекса.

— Могло быть хуже, — заметил Джордж. — По крайней мере, никому не пришлось трахать Голди.

Они притормозили около дома Джорджа.

В салоне машины внезапно повеяло прохладцей. Стелла посмотрела на здание.

— Здесь?

Выходивший из дверей мужчина приветственно поднял руку.

— Дом, милый дом.

— Это твой друг?

— Сосед с первого этажа.

— Как его зовут?

— Сосед с первого этажа. Или Вафля Убить Билла. Стелла удивленно взглянула на Джорджа.

— Тащится от Тарантино и все время жует картофельные вафли.

Она посмотрели, как мужчина идет к автобусной остановке.

— Надолго ты снял комнату? — спросила Стелла.

— Еще на три месяца. Хочешь… — Джордж наклонился вперед, чувствуя необходимость стереть царапину с приборной панели. — Хочешь зайти на чашку чая? Я могу даже состряпать для тебя вафлю.

Стелла не ответила.

Джордж сильнее потер приборную панель.

— Но если пожелаешь увидеть мою спальню, придется перебираться через диван.

— Почему?

— Он слишком велик для моей комнаты.

— Так зачем же ты его забрал?

Джордж пожал плечами.

— Из принципа. Казалось несправедливым, что тебе достанутся и квартира, и оба дивана.

Стелла закрыла глаза.

Минуту оба молчали.

Потом, не открывая глаз, она проговорила:

— Как мы до такого докатились?

Джордж снова склонился к приборной панели и стал осторожно гладить царапину.

— Два из пяти браков заканчиваются разводом.

— Лесли бы мы лучше старались, — сказала Стелла, — у нас бы получ ил ось сохранить семью?

У Джорджа что-то сжалось в груди, и он с трудом произнес:

— Не знаю. Правда не знаю.

Они еще посидели в тишине.

— А я решил пойти на курсы вождения.

— В самом деле? — Стелла открыла глаза. — Ты же говорил, что в этом нет смысла, поскольку скоро появятся самоуправляемые машины.

— Полагаю, уже пора. Даже если придется порулить всего несколько лет.

— Хочешь сказать, что тебе трудно передвигаться по городу, потому что я больше не работаю извозчиком?

Джордж потупился.

— Я бы все равно научился. Я хочу научиться.

Когда он поднял глаза, Стелла смотрела в сторону дома. Джордж проследил за ее взглядом — у двери стоял мусорный мешок, разодранный каким-то животным. Пакет из-под молочного коктейля вылезал из рваного полиэтилена, на бетонные ступени стекало желе от студня.

— Так ты поднимешься ко мне? — Джордж еще сосредоточеннее принялся тереть панель. — Внутри не так плохо, как кажется снаружи. И обычно мусор на крыльце не валяется.

У остановки притормозил автобус, из которого вышел пожилой человек.

— Нет, — ответила наконец Стелла. — Не хочу.

— Ладно. — У Джорджа болезненно сжалось сердце. — По крайней мере, честно.

— Сегодня мне нужно домой. — Стелла сняла очки и повернулась так, чтобы смотреть ему в лицо. — Может быть, на неделе? Во вторник, например. Давай сходим в бар.

Джордж не отвел взгляда.

— А потом съедим по кебабу?

— Если хочешь.

— Ты приедешь за мной сюда?

Стелла поморщилась.

— Нет, только не сюда, ни в коем случае.

Он будто бы небрежно пожал плечами.

— Ладно.

— Пойдем в какой-нибудь паб, — осторожно предложила Стелла. — Как раньше. В «Белом лебеде» в семь?

— Договорились.

Они еще некоторое время смотрели друг на друга. Джордж неохотно открыл дверцу машины.

— Тогда до вторника.

— Пока. — Стелла надела очки. — До вторника. Смотри не забудь.

— Обещаю. — Он вышел из машины. — На этот раз я ни за что, ни за что не забуду.

69

Хелен долго держалась, но в конце концов ее терпение лопнуло, и она оказалась у двери родительского дома.

— Ну входи! — Мама, как всегда, вела себя так, словно ждала ее. — У нас тут сегодня народу как на вокзале Пикадилли.

Мать направилась в гостиную, Хелен пошла за ней и села в отцовское кресло.

— Мама, ты меня подвела.

Мать раздраженно хлопнула рукой.

— Я устала на этих выходных, Хелен.

— Ты заставила моего мужа совершить подлог.

— Неправда. — Мать с возмущением села в свое кресло. — Он не замарал рук. Я все время отгораживалась от него Китайской стеной. Нейтану нечего предъявить.

— Давай внесем ясность, мама: ты совершила мошенничество в магазине, которым управляет отец твоих внуков.

— В данном случае цель оправдывает средства.

— Это сказал Макиавелли. Ты понимаешь, что ты говоришь?

— Думаешь, я не забочусь об интересах семьи? Я сделала это ради семьи.

— Ты хотела сказать, ради Пита.

— У него проблемы с наличностью. На него давят обязательства по последним инвестициям.

Хелен постучала пальцами по приставному столику.

— Но как проведение дополнительных денег через магазин поможет Питу погасить долги за азартные игры?

— У него неприятности с некими инвесторами.

— Ты хотела сказать «букмекерами», мама.

— Эти отвратительные люди ему угрожали. — Мать покачала головой. — Потребовали, чтобы он провел через магазин наличность в обмен на списание долга.

— То есть отмыл деньги.

— Нет, это другое.

— Мама, это называется отмыванием денег.

Мать повела рукой.

— В любом случае теперь все закончилось. Деньги прошли, и Пит расплатился со своими инвесторами. Он сделал все необходимое, чтобы вернуться на путь истинный.

Хелен подняла бровь.

— И ты впредь не будешь продавать по двести чашек капучино в день?

— Пит женится на Джине, ему больше не нужно водить компанию с такими порочными людьми.

Потому что именно в этом и была причина: мальчик связался с дурной компанией.

— Неужели? Я не ослышалась?

— Он очень доверчивый.

Хелен откинулась на спинку кресла. С какой стати она вообще рассчитывала, что разговор пойдет иначе?

Мать взглянула на дочь.

— Как сегодня Изабель? Пришла в себя?

— Разговор о мошенничестве еще не закончен, — заявила Хелен.

— Конечно, нет.

— Так зачем же ты спрашиваешь про Изабель? Намекаешь, что она тоже связалась с дурной компанией?

— Это ведь она устроила пожар? Томми сказал мне, что Изабель была в магазине, хотя вряд ли он увидел здесь связь. — Маргарет покачала головой. — Девочка всегда любила огонь.

Хелен ничего не ответила.

— Даже совсем малышкой она не могла оторвать глаз от камина, смотрела на него, как в телевизор.

Хелен молчала.

— Помнишь, папе даже пришлось поставить у камина решетку? На всякий случай. Но на этот раз я уверена, что Изабель была не одна. Или, по крайней мере, ее кто-то подначил.

Хелен выглянула в окно.

— Ее нужно защитить. — Мать покачала головой. — Хочешь, я признаюсь в поджоге? Я возьму вину на себя, скажу, что несла юбилейную свечу и поскользнулась. Среди подарков как раз есть подходящая.

— Что? — Хелен удивленно заморгала. — Нет, мама, тебе надо перестать лгать. Пожалуйста. Я отведу Изабель в полицию, и они не станут выдвигать обвинения. Ей всего десять лет. Маленьких детей не судят. Я так думаю.

— Я не хочу, чтобы этот проступок висел над Изабель всю жизнь. Она хорошая девочка. Мне совсем не трудно взять вину на себя. — Мать ободряюще улыбнулась Хелен. — Жить мне осталось недолго, так что в тюрьму я не попаду.

— Мама, пойми наконец, что нельзя решать за всех их проблемы, беря на себя вину. Изабель нужно просто сказать правду, и ничего не случится.

— Конечно, ты волнуешься, — заметила мать, — но она прекрасная девочка. Я не позволю портить ей жизнь из-за такой глупости.

От трели телефонного звонка Хелен вздрогнула. Мать встала.

— У тебя сегодня нервишки пошаливают.

Она пошла в прихожую.

— Ты все еще пользуешься тем аппаратом в виде курицы, который подарила тебе Стелла?

— Он безупречно работает. — Мать подняла трубку и приложила клюв к уху. — Алло. — Она послушала, что говорит ей собеседник. — Хорошо, я ей скажу. Думаешь, у нее отключен звук на мобильном?

Черт. Хелен выудила из кармана телефон и посмотрела на экран. Нейтан. Три пропущенных звонка и одно сообщение:

Позвони мне немедленно.

— Я передам. — Мать повесила трубку.

— Что хотел Нейтан, мама? Что-то случилось? Мать повернулась к ней.

— Ничего страшного, только Изабель ушла с вечеринки, а родители Катрины даже не заметили. — Она покачала головой. — И догадайся, где ее нашли.

70

Томми сидел за столом в кабинете и слушал доносившийся из гостиной разговор: жена и старшая дочь беседовали на повышенных тонах.

В эти выходные все друг с другом бранились. Но он не будет вмешиваться. Он больше ничего не хочет знать. Ни о чем.

Зазвонил телефон. Через минуту хлопнула входная дверь. Томми выглянул в окно. Хелен подбежала к машине, села и спешно укатила.

Томми оглянулся на компьютер Маргарет.

Он считал его и своим тоже, но между супругами существовала негласная договоренность: если Маргарет нужен компьютер, Томми освобождает ей место.

Томми подумал: если записать все правила и молчаливые соглашения, все, о чем они с женой условились за сорок лет, то получится фолиант толще Библии.

От этой мысли он испытал некоторое удовлетворение: все эти правила, накопившиеся за многие годы, такие надежные и неизменные. Пусть дети смеются над тем, что их брак отлажен как механизм, но, по крайней мере, он знал: если поднять капот и заглянуть внутрь, то можно понять, что и как работает. Кто из них способен похвастаться тем же?

Томми создал новый документ: «Жалоба в местный совет. 15 июля. Кресент-роуд» — и начал печатать:

Уважаемые дамы и господа!

Спешу уведомить вас о случае незаконной парковки в зоне разгрузки на Кресент-роуд, в результате которого на Коул-стрит возникли дорожные заторы. Во избежание катастрофических последствий необходимо, чтобы инспекторы дорожного движения чаще патрулировали данный район. В качестве доказательства ниже привожу список двенадцати опасных ситуаций на дороге с указанием времени происшествия и подробностей.

Томми пролистал блокнот, нашел нужную страницу и придержал ее локтем, продолжая печатать:

Инцидент № 1.7 июня, 15.46.

Фургон для доставки грузов фирмы «Куксоне», обслуживающий бар «На углу», два часа парковался в зоне разгрузки, после чего водитель вернулся как ни в чем не бывало, нагруженный пакетами из супермаркета. Результат…

Появившаяся в дверях Маргарет отвлекла Томми от написания жалобы.

— Что ты делаешь, дорогой?

— Пишу письмо в местный совет.

Маргарет пристально на него смотрела.

— Что случилось?

Жена положила руку ему на плечо.

— Это Изабель устроила пожар.

Томми завел руку назад и схватился за спинку стула.

— Не может быть!

— И все равно она хорошая девочка.

— Конечно, — поспешно сказал Томми.

— Тебе нужно время осознать это? Я знаю, что ты с трудом воспринимаешь такие вещи.

Томми просто смотрел на жену. Интересно, думал он, основываясь на каких событиях в их жизни, Маргарет сделала вывод о «таких вещах».

— Она не специально, — добавила Маргарет.

Томми устало откинулся назад.

— Конечно.

— Девочка играла с зажигалкой около пакетов с чипсами. Она скучала, а это целиком наша вина. Нужно было подготовить для детей что-то интересное — пригласить клоуна или художника, расписывающего лица. Вместо лентяев работает дьявол.

Изабель.

Томми попытался осмыслить случившееся, стараясь не придавать значения последнему замечанию жены. Он надеялся, что на данном этапе своей жизни Маргарет не собирается удариться в религию. Разумеется, тут нет ничего необычного, но ему казалось, что всемогущий духовный союзник ей сейчас совсем ни к чему.

— Все обойдется, — сказала Маргарет. — Мы должны защитить девочку, убедиться, что она не будет страдать.

— Изабель не виновата. Она бы никогда не сделала этого нарочно. Кроме того…

— Что?

Томми прочистил горло.

— Вчера вечером я обнаружил, что Нейтан никогда не менял батарейки в пожарном извещателе. Вообще ни разу. Хотя, когда ему передавали магазин, в акте было ясно написано, что проверять их надо ежемесячно.

— Это очень длинный документ, милый. Даже я бросила читать на двадцатой странице.

Томми с досадой покачал головой.

Маргарет села в кресло-мешок, оставшееся в доме со времен отрочества Стеллы.

— Я должна кое-что рассказать тебе про магазин. Сначала ты рассердишься, но прошу тебя не сразу давать волю гневу, а прежде все переварить. Я не хочу, чтобы ты жалел о своих словах.

Муж повернулся к ней лицом.

Маргарет поведала ему о финансовых затруднениях Пита.

О коварных инвесторах и о том, как мальчик попросил ее помочь выполнить их требования.

Как это привело к повышенному наличному обороту в их деле.

И про то, что в действительности они не продавали по двести чашек капучино в день.

У Томми слегка отвисла челюсть. Он закрыл рот и вытер струйку слюны в уголке.

— Как ты могла? — произнес он наконец. — В моем магазине! В бизнесе моего отца!

— Я поступила так ради семьи. Что я должна была делать — позволить Питу пропасть?

— Но… мой бизнес. Мое наследство.

— Если ты хочешь услышать от меня извинения, то пожалуйста: прости меня. Вот. Теперь ты доволен?

Томми покачал головой и понурился, пытаясь осмыслить ошеломляющее известие.

Он был убит признанием жены, но при этом ощутил в душе некую искру: какой-то очень важный вывод маячил на задворках сознания и все время ускользал.

Томми еще какое-то время подумал, и вдруг…

Он резко поднял голову.

— Значит, дурацкий новый ассортимент Нейтана не принес прибыли?

— Ни малейшей.

— Магазин получал меньший доход, чем под моим руководством?

— А вот это доподлинно неизвестно, Томми.

Томми даже как-то неестественно выпрямил спину.

Маргарет неловко потянулась к нему со своего кресла-мешка и попыталась положить руку мужу на колено.

— К этой мысли нужно привыкнуть.

— Я просто пытаюсь сопоставить события, — сказал Томми. — Изабель устроила пожар…

— По неосторожности, — вставила Маргарет.

— Пит снова в долгах как в шелках.

— Он не виноват.

— Нейтан не проверял сигнализацию и не получал дохода. — Томми стал стучать ногой. — Ты отмывала деньги…

— Вовсе нет, что за формулировка. Ты плохо меня слушал.

— …и каким-то образом те злодеи — производители чипсов оказались ни при чем, потому что дело было не в электрике. Значит, провинился каждый. — Томми выпрямился еще больше. — Каждый. — Он помолчал. — Кроме меня.

Он посмотрел на Маргарет, желая удостовериться, что она правильно его поняла.

Жена уверенно кивнула.

Томми снова откинулся на спинку стула. Невероятно.

— Я бы не снимала вины с производителей чипсов.

Томми перестал дергать ногой.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, проводка на стенде и не загоралась, но нормальные чипсы не могут вспыхнуть только потому, что рядом безобидный ребенок играл с огнем.

— А ведь и правда. — Томми снова сел прямо. — Действительно. — Он почесал подбородок. — Маргарет, — он взглянул на жену, и печаль в его глазах вдруг сменилась радостью, — единственное объяснение: эти чипсы сделаны черт знает из чего.

71

Изабель доела свою пиццу и взглянула на маму Катрины, которая сидела в ресторане чуть поодаль от детского стола, держала у уха телефон и перекладывала разложенные перед ней бумаги.

Самое время.

Изабель подошла к женщине.

— Вы работаете?

Мать Катрины подняла глаза; мысли ее явно были заняты разговором.

— Подождите минутку. — Не отрывая телефона от уха, она спросила: — Изабель, ты что-то хотела?

— Звонила мама и сказала, чтобы я встретилась с ней в парке. Что-то случилось.

Мать Катрины посмотрела на часы.

— Еще рано.

— Но она все равно зайдет позже, чтобы забрать Чарли. Спасибо за пиццу, я пошла.

Мать Катрины улыбнулась и кивнула.

Изабель вышла из ресторана и остановилась у дверей, вспоминая, в какую сторону надо идти, чтобы попасть в подземный переход под шоссе. Потом, качая головой, она двинулась в путь.

Мать Катрины даже не поинтересовалась, откуда у Изабель телефон.

Через час, сделав две безуспешные попытки найти подземный переход и перейдя по верху два шоссе, Изабель подошла на вахту пожарной части.

— Можно увидеть начальницу команды, которая вчера выезжала на Коул-стрит?

Мужчина за стойкой удивленно заморгал.

— Возможно, ее сегодня нет. У нас посменная работа.

Изабель вытянула рукав джемпера и стала крутить его.

— А можно узнать точно, здесь ли она?

Вахтер медленно встал и крикнул куда-то назад: — Луис! К тебе посетительница!

Вчерашняя женщина вышла из-за стойки. Увидев Изабель, она остановилась.

— И снова здравствуй!

— Вы правда придете ко мне в школу?

Начальница команды бросила взгляд на мужчину за столом.

— Для этого нас должна пригласить твоя учительница. Мы не можем договориться только с тобой.

— А что, если я скажу вам, что это я устроила пожар? Тогда вам придется посетить школу.

— А это правда?

— Я не специально, — ответила Изабель.

— Ты разлила что-то горючее?

— Подошла близко к чипсам с зажигалкой.

Луис положила руку на пластиковый стул и медленно опустилась на него.

Изабель села на другой рядом с ней.

— Но я не хотела поджигать магазин. Я думала, что огонь распространяется только вверх. Это вышло так…

И начальница пожарной команды, удивленно моргая, выслушала рассказ девочки.

* * *

Через полчаса качающиеся двери распахнулись, и в пожарную часть влетела мама с красным лицом.

— Изабель! — Мать обняла ее сверху, а потом присела рядом и обняла снова, не позволяя дочери высвободиться. — Никогда, никогда больше так не делай. Ты одна перешла два шоссе! А теперь ты…

Она взглянула на Луис, сдвинула висевшую на плече сумку вперед и пригладила волосы.

— Спасибо, что присмотрели за ней. Снова.

Луис кивнула.

— Это было познавательно.

— Она много вам рассказала?

— Все нормально, мама. — Изабель махнула рукой. — Я во всем призналась, и теперь Луис придет в школу, чтобы рассказать нам о пожарной безопасности. Все улажено.

Итак, через две недели Луис и ее коллеги приехали на пожарной машине в школу, чтобы выступить перед учениками. Мероприятие само по себе казалось увлекательным, а когда все узнали, что Изабель была очевидицей пожара, девочка стала школьной звездой. Она исправляла учителей:

— Надо говорить не «пожарник», а «пожарный».

Все хотели услышать от Изабель рассказ о происшествии, и она удовлетворяла всеобщее любопытство — по крайней мере, отчасти. Мама посоветовала ей описывать дым и пламя, но лучше не упоминать, по какой причине магазин загорелся.

А сама мама как-то изменилась. Со дня вечеринки с ней что-то произошло. Впервые Изабель заметила это, услышав, как она разговаривает по телефону с мамой Катрины после праздника в пиццерии.

— «Извини»? И что, я, по-твоему, должна обо всем забыть? Ты отпустила мою дочь на улицу одну. Как будто я разрешила бы ей идти гулять и при этом оставила бы Чарли с тобой. Первое правило родителя, Энджи: всегда проверяй алиби. Ты что, наивная девочка? Я, между прочим, даже говорила тебе, что у Изабель нет телефона!

Происходили и другие странные события. Однажды после школы Изабель ела на кухне йогурт, и вдруг мать, глядя на телефон, фыркнула.

Изабель спросила:

— ц_{то там такое}?

— Тетя Стелла пишет. — Мать подняла глаза от телефона. — Ты знаешь, что дядя Пит женится?

— А кто это?

— Тот, который опоздал на бабушкину вечеринку. Он еще попал на фотографию, помнишь?

— Типа того.

— Ну вот, он всех пригласил на свадьбу просто по электронной почте. Даже не с помощью электронных приглашений — простое письмо, где указаны дата и время. А церемония состоится в загсе. Бедная бабушка.

— Я не понимаю, — сказала Изабель.

— Вырастешь — поймешь, — ответила мать.

Изабель посмотрела на открытку, которую мама прикрепила к холодильнику магнитом, — на лицевой стороне было написано: «С новосельем!»

Девочка отставила в сторону йогурт, сняла с холодильника открытку и прочитала текст внутри:

Разрешите вам сообщить: мы оба рады, что вы есть в нашей жизни.

Целуем,

Стелла и Джордж

Ерунда какая-то. Изабель ничего не понимала, хотя на днях слышала, как мама, сидя в диванном уголке, говорила отцу: «Таким эксцентричным образом сестра сообщила мне, что они снова сошлись. Стелла в своем репертуаре».

Изабель перевела взгляд с открытки на маму.

— Я не врубаюсь, зачем нам прислали открытку «С новосельем!». Мы живем в этом доме с самого моего рождения.

— Это такая шутка, дорогая, — объяснила мама. — Иносказание. Стелла ничего не говорит напрямую, такой уж у нее характер.

Изабель еще немного посмотрела на открытку, потом прикрепила ее обратно к холодильнику и стала доедать йогурт.

* * *

В тот вечер мать взяла Изабель с собой на заседание книжного клуба.

— Это не новое наказание, — предупредила она, когда они стояли у входной двери дома. — Просто одну я тебя никуда пока не отпущу. — И пробормотала еще что-то вроде «только попробуй».

— Что ты говоришь? — переспросила Изабель.

Дверь открыла женщина в длинном платье.

— Да, я привела с собой дочь, — заявила мама. — Я помню правила, но не могу нанять няню. Думаю, ничего страшного не случится, если ребенок недельку тихонько посидит в углу?

Женщина поморгала и впустила мать и дочь в дом.

За столом в кухне сидели люди, а Изабель уселась на пол около маминого стула и коснулась холодной металлической ножки стола. Она напомнила девочке об экскурсии на скотобойню, которая породила много шумихи.

Женщина в длинном платье обвела группу взглядом.

— На прошлой неделе мы обсуждали книгу «Цена нелюбви». У кого-нибудь возникли новые мысли на этот счет?

— Нет, — ответила мама.

Хозяйка дома слишком приветливо улыбнулась ей:

— Нет?

— Зачем нам снова говорить о Кевине? Сколько можно обсуждать все эти глазные яблоки?

Женщина нахмурилась.

— Ты хотела сказать «глазное яблоко»?

— Да, — кивнула мать, — в единственном числе, конечно.

Женщина сложила руки.

— Иногда бывает полезно хорошенько что-то обдумать…

— Но я больше не хочу думать о Кевине! — высоким голосом вскрикнула мать. — А вы?

Она оглядела присутствующих. Все старательно прятали глаза.

Мама снова обратилась к хозяйке:

— Я все выходные читала «Волчий зал» Хилари Мантел. — Она смахнула что-то с джинсов. — Так что, если только у вас нет дикого желания переливать из пустого в порожнее, давайте двинемся дальше и, ради разнообразия, оставим мать Кевина в покое.

* * *

После собрания книжного клуба Изабель позволила маме вывести ее за руку на улицу.

Мать сняла машину с сигнализации и, прежде чем открыть дверцу, повернулась к Изабель.

— Я не смогла сдержаться — очень разозлилась.

— Понимаю.

— Нельзя злиться на людей, таким образом ни когда не выиграешь в споре.

— Ты и не выиграла.

— Я не к тому говорю.

Изабель покачала головой и без приглашения села в машину и пристегнула ремень.

Заводя мотор, мама глянула на девочку, и та невероятно приветливо ей улыбнулась.

— А что там было с глазным яблоком?

— Ничего, — ответила мать. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже.

Хелен не улыбнулась, но посмотрела на дочь нежным взглядом. И долго не отводила глаз.

Изабель повернулась так, чтобы мать не видела ее лица.

— Мы едем домой?

И тогда мама улыбнулась и повернулась к дороге.

И все же, прежде чем машина наконец тронулась, они, казалось, целую вечность просидели молча.

Эпилог

Когда много лет назад Джордж начал работать в школе, он узнал, что теперь ни одно его действие не останется незамеченным. Он идет домой, думая, что будет есть вечером, или покупает чашку кофе, или завязывает шнурки на улице, — и вдруг раздается леденящее сердце «Здравствуйте!» — и прощай тайна частной жизни.

Став учителем, он приобрел статус местной знаменитости (хотя и самого малого значения), к которой постоянно пристают школьники, намекая своими улыбочками, что застали его врасплох, что они знают о его существовании за пределами школы, — даже если он всего лишь относил сломанный стул на помойку.

Часто после таких случаев ученики задавали ему во время уроков специфические вопросы.

Многозначительная улыбка. «Любите шоколадные батончики?»

Убийственно невинный вид. «Собираетесь заказать новые очки?»

И каждый раз класс принимается хихикать. Джордж знал, что по школе ходят слухи, и был принужден догадываться какие именно.

«Я видел Мандани в очереди за билетами на „Разрушителей планет", стоял там один как сыч с похоронным видом. А в руках — шоколадный батончик. А кофе принес с собой из дома».

«Я видел мистера Мандани в оптике — он примерял оправу, и все выбирал дерьмо какое-то».

Правильного ответа на вопросы школьников не существовало. Если он отвечал просто: «Да, я люблю шоколадные батончики, а вы?» — половина класса начинала улюлюкать, словно выиграла приз, а вторая презрительно смотрела на него, словно говоря: «Вот придурок, ходит один в кино и жует батончики».

Джордж всегда считал, что самая унизительная из возможных неожиданностей в супермаркете — это наткнуться на своего ученика.

Но однажды, через несколько недель после вечеринки у Маргарет, он узнал, что встреча с учеником — еще не самое страшное.

— Потому что ты никогда не ешь ягоды, а малина испортится за день. Лучше взять яблоки, они гниют не так быстро, и тебе не будет стыдно.

— Я планировал на этой неделе перейти на здоровую пищу.

— Верю, только не торопись поздравлять себя заранее.

Джордж с раздражением прищелкнул языком.

— Просто я думаю, — продолжала Стелла, — тебе нужно осознать, что ты за человек.

Джордж прижал упаковку малины ближе к сердцу — и в буквальном, и в переносном смысле.

— А я думаю, тебе нужно осознать, что ты деспотичная стерва, и перестать мешать мне совершенствоваться.

— Ну, возьми свою малину и… — Стелла вдруг перестала улыбаться.

— В чем дело?

Она выпрямилась.

— Грейс! Прячься!

Джордж немедленно нырнул за стенд с туалетной бумагой, все еще прижимая к груди корзинку малины, и застыл там, прислушиваясь к предательскому стуку сердца. Наверняка его все слышат. Последний раз он испытывал такое напряжение, когда во время мальчишника проходил через лазерный лабиринт.

В конце концов Джордж выглянул из-за рулонов туалетной бумаги.

Стелла осталась с тележкой в отделе овощей и фруктов. Она с особой тщательностью рассматривала грейпфрут, а когда наконец подняла голову от завораживающего плода, то вскинула брови в поддельном удивлении.

— Здравствуйте, Грейс!

Психолог шла по проходу вместе с мужчиной намного моложе ее и ребенком лет двух. В тележке лежали хлеб и яблоки, а также упаковка из двадцати четырех бутылок «Гиннесса» и несколько бутылок пино-гриджио.

Любопытно.

— Здравствуйте, — не останавливаясь, любезно произнесла Грейс.

Стелла обратилась к молодому человеку:

— Ой, а мы с вами незнакомы. — Она усиленно заулыбалась. — Я Стелла, одна из тех недотеп, которые посещают Грейс.

Психолог замедлила шаг.

— Я использую слово «клиенты».

— Я шучу. — Стелла перестала улыбаться. — Послушайте, Грейс, прошло уже несколько недель, и я знаю, что вы пытались связаться со мной. Я собиралась вам позвонить, но…

— Прекрасно. — Грейс ответила ни к чему не обязывающей улыбкой. — Позвоните мне на работу, чтобы договориться о встрече.

Джордж случайно задел ухом стенд с туалетной бумагой и столкнул с полки один рулон, который откатился в аккурат к ногам Грейс.

Психолог подняла его, шагнула к стенду и вдруг остановилась.

Не меняя выражения лица, она поставила рулон на полку рядом с головой Джорджа.

Джордж прочистил горло.

— Грейс, — произнес он будничным тоном. Грейс мимолетом встретилась с ним глазами.

— Здравствуйте, Джордж.

Он вышел из-за стенда и указал на ее тележку.

— Вижу, вы любите выпить. Приятно узнать такое о психологе, это придает человеческие черты.

Грейс ничего не сказала.

Стелла шагнула к Джорджу.

— Думаю, мы должны вам все объяснить.

Грейс обвела рукой торговый зал:

— Не здесь.

Стелла выставила ладонь в сторону ее спутника.

— Одну минутку. Видите ли, — она переводила взгляд с Джорджа на Грейс, — вечеринка была совершенно кошмарной, но она сблизила нас с Джорджем. Потому что семья у меня с большими странностями и мы поняли, что очень подходим друг другу. Понимаете?

— Здесь не место для таких разговоров. — Психолог стала толкать тележку вперед. — Хорошего дня.

Джордж и Стелла посмотрели в спину Грейс, одетой в полупальто. Она спешно свернула в следующий проход, молодой человек и ребенок шли чуть позади нее.

— С ума сойти. — Джордж повернулся к жене. — Грейс в кроссовках. Я и представить себе не мог, что она носит спортивную одежду.

— Думаешь, она обиделась на нас?

Джордж почесал в затылке.

— Ей не положено испытывать такие эмоции? Это непрофессионально. К тому же не все ли нам равно? Мы к ней не вернемся.

— А мне все-таки кажется, что Грейс обиделась, — проговорила Стелла.

— Она бы сказала, что ты судишь по себе.

— Точно-точно, и сопроводила бы это своим высокомерным взглядом. — Стелла покачала головой. — Как будто с ней такого никогда не случается.

— Вот видишь, как хорошо мы поднаторели в психологии.

— А это значит, что нам нечего больше у нее делать: мы уже всему научились.

— Согласен. Я предпочитаю ругаться с тобой без свидетелей и бесплатно. Кстати, я намерен взять эту малину. — Джордж бросил корзину в тележку.

Стелла посмотрела туда, где стояла Грейс.

— И все равно я чувствую себя неловко. Она ведь пыталась нам помочь. Может, поблагодарить ее?

— Полагаю, она бы предпочла, чтобы мы этого не делали.

Стелла оперлась локтями о ручку тележки.

— А как ты думаешь, Грейс считает, что нам не нужно было снова сходиться?

Джордж мысленно взвесил вопрос жены.

— Это не ей решать, так ведь?

— Так, — задумчиво произнесла Стелла. — Решать не ей. А что, если она права? Что, если мы ничему не научились и все опять повторится?

Джордж подумал.

— Это неважно. Я все равно хочу быть с тобой. Стелла некоторое время постояла неподвижно, потом снова покачала головой.

— Какой же ты теленок!

— Ты первая начала!

— Нет, ну в самом деле, — она одарила его возмущенным взглядом и двинулась дальше, толкая впереди себя тележку, — мы ведь в супермаркете.

Джордж пошел за ней мимо полок с фруктами. По пути он потянулся было за ананасом, но потом передумал: хорошенького понемножку.

Стелла остановилась и развернулась к нему.

— А ты видел, сколько Грейс набрала выпивки?

— Может, у нее намечается вечеринка?

— Там только «Гиннесс» и пино-гриджио, а для вечеринки покупают разные напитки.

— Ты права: это была тележка пьянчуги.

— И такой молодой бойфренд, — продолжала Стелла. — А может, это вообще не ее парень. Если старший сын, то она или родила его в раннем подростковом возрасте, или не вылезает от пластических хирургов.

Они продолжили выбор покупок.

Когда свернули в отдел консервов, Стелла сказала:

— Вон она!

Грейс складывала в тележку тушенку.

Стелла и Джордж многозначительно переглянулись.

Так-так, Грейс.

Джордж улыбнулся Стелле, и она улыбнулась в ответ.

Джордж наконец понял, какое удовольствие получали его ученики, когда подлавливали его в городе, а потом приходили в школу со своими убийственными вопросами.

«Любите шоколадные батончики?»

КОМПАНИЯ «ЗАКУСКА ГУРМАНА»

Неизменное качество. Основана в 1993 году

Томми Фою

Коул-стрит, 242

Манчестер

М16 7ХХ

Уважаемый мистер Фой!

Благодарим Вас за письмо, касающееся серии наших фермерских закусок ручной работы, и в особенности за Ваше внимание к воспламеняемости чипсов со вкусом сыра «Манчего».

Примите наши глубочайшие сожаления по поводу пожара в магазине «Le Jardin».

Мы очень серьезно относимся ко всем отзывам клиентов, и в настоящее время наш исследовательский отдел занимается данным вопросом. Мы не станем отзывать этот продукт или позиционировать его как средство для розжига, как Вы предлагаете. Тем не менее, пока идет расследование, мы изменили его упаковку с бумажной на целлофановую. Это всего лишь мера предосторожности.

Поскольку мы не берем на себя ответственность за пожар, уведомляем Вас, что все дальнейшие переговоры будем вести по необходимости лишь с властями и с владельцем магазина. Мы не станем вступать в переписку с неофициальными лицами.

Однако мы благодарны Вам за проявленный к нашим продуктам интерес. В знак доброй воли просим Вас принять в подарок дополнительную коробку с нашей продукцией. «Жажда» — новая изысканная серия органических продуктов из нута, продающаяся в розницу по рекомендованной цене 5 фунтов 49 пенсов за 90 граммов.

Надеемся, что Вам она понравится, и будем рады получить отзыв на сайте: www.gourmetsnackco/ cravethefiiture/advocates.

У Вас есть возможность стать одним из первых дегустаторов закусок «Жажда», и мы будем счастливы, если своими впечатлениями Вы поделитесь в соцсетях!

Примите наши наилучшие пожелания,

Джез и Итан,

директора компании «Закуска гурмана»

Благодарности

Кэролайн Халс и издательство «Орион Фикшн» благодарят всех, кто работал над изданием романа «Между нами искра» в Великобритании. Среди них:

Редакция

Емад Ахтар

Люси Фредерик

Бетан Джонс

Договорной отдел

Энн Годдард

Пол Булос

Джейк Элдерсон

Выпускающий редактор

Джейд Крэддок

Корректор

Марииан Дрейд

Дизайнерский отдел

Дебби Холмс

Джоанна Ридли

Ник Мэй

Отдел аудиокниг

Пол Старк

Эмбер Бэйтс

Менеджеры

Чарли Панайоту

Джейн Хьюз

Эллис Дэвис

Финансовый отдел

Джасдип Нандра

Афира Ахмед

Элизабет Бомонт

Сью Бейкер

Отдел продаж

Джен Уилсон

Эстер Уотерс

Виктория Лоз

Рейчел Хам

Элли Кирк-Смит

Фрэнсис Дойл

Джорджина Катлер

Отдел маркетинга

Анна Боуэн

Хелена Фуракр

Отдел верстки

Джо Джейкобс

Шерон Уиллис

Лиза Прайд

Люст Брем

Производственный отдел

Рут Шэрвелл

Рекламный отдел

Алекс Лэйт

Примечания

1

Британский магнат, отличающийся успешной деятельностью во многих областях бизнеса и множеством деловых начинаний.

(обратно)

2

Сад (фр.).

(обратно)

3

Окраинный район Манчестера.

(обратно)

4

Роман Лайонел Шрайвер (2003), написанный от лица матери Кевина — мальчика, устроившего в школе резню.

(обратно)

5

«The Butler Did It» — название нескольких литературных произведений.

(обратно)

6

Серия книг американской писательницы Френсин Паскаль для девочек-подростков.

(обратно)

7

Слово nigger в современном английском языке считается оскорбительным, поэтому название романа Агаты Кристи «Десять негритят» (Ten Little Niggers) со временем заменили на «Десять маленьких индейцев» (Ten Little Indians), а затем на «И никого не стало» (And Then There Were None).

(обратно)

Оглавление

Между нами искра: [роман] Кэролайн Халс

УБИЙСТВО В ПОМЕСТЬЕ БРОКЕНХЕРСТ

Пролог

Одиннадцать лет спустя

1. Два месяца спустя

2

3

4

5 

6

7

8

9

10

11

ВСТУПЛЕНИЕ

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

24

25

26

27

28

29

30

31

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

32 

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

49 

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

РАЗВЯЗКА

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

Эпилог

Благодарности

*** Примечания ***