Героев книг этого писателя не
надо искать среди знакомых детей и
взрослых. Они, конечно, на наших
знакомых похожи, но не такие. Иван
Семенов, например, — не просто ло
дырь и выдумщик, он великий ло
дырь и выдумщик. Петька Пара из
другой повести — не просто засоня,
он засоня невероятный, жуткищ
фантастический. Сусанна Кольчикова — не просто злая девчонка, а та
кая, что злее не придумаешь. Зато
Лелииша — такая
девочка-умелочка, что старательнее и добрее не
найдешь. И все, что в этих книгах
происходит с ними — мальчиками и
девочками, бабушками и дедушка
ми, циркачами и милиционерами, —
не просто весело, а ужасно смешно.
Уж такой любитель п р е у в е л и чивать этот писатель Лев Ивано
вич Давыдычев. Такие у него пра
вила игры.
Вот и сейчас вам предстоит
встреча не просто с дядей Колей По
повым, а бывшим попом Поповым,
и хочет стать тот бывший поп не
просто вратарем, а вратарем не
пробиваемым. И советы этому дя
де Коле дает сам господь бог. Прав
да, во сне... А на самом деле стать
настоящим футболистом помогают
дяде Коле, конечно, люди. Хорошие
люди — демобилизованный ефрейтор
Егор Веселых и мальчик Шурик,
который упрямо не желает быть аб
солютно круглым отличником...
Но стоп, стоп! Так ведь можно
нечаянно рассказать всю повесть, и
читать ее будет неинтересно. А нам
хочется, чтобы вьц уважаемые чита
тели, как называет вас автор, его
повесть прочитали и догадались, за
чем это он все и всех так п р е у в е5
л и н и в ает. Совсем не только за
тем, чтобы посмешить вас и позаба
вить, а затем, чтобы вы получше
разглядели доброту добрых, упорст
во упорных, силу сильных и ковар
ство злых, жадных, несправедливых.
А еще чтобы поняли вы: у злости,
жадности, несправедливости одна
добрая мамочка — Л Е Н Ь . Из ма
леньких лодырей могут вырасти бооль-шие тунеядцы. Об этом — все
книги веселого писателя Давыдычева.
ВНУЧКЕ ОЛЕНЬКЕ
постарайся вырасти умной ,
доб р ой и веселой
Дедушка Лев
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ч е м з а к о н ч и л о с ь д л я п о п а П ол ов а
п риоб ретение им в районном ц ентр е
телевизора
СЛ Г^.
ил-был поп Попов
Не беспокойтесь, не волнуйтесь, уваФ С жаемые читатели, все напечатано правиль/ /1 Г\ \ но, без единой ошибочки: да, действительно
СУ СУ
жил-был поп по фамилии Попов.
Как же так смешно получилось? *
Поп Попов!
— Сие, видимо, потому, — терпеливо объяснял поп
Попов тем, кто удивлялся смешному сочетанию его
звания и фамилии, — что весь наш род с наидревней
ших времен был поповским. Конечно, не каждый раб
божий по фамилии Попов обязательно из поповского
рода, но и далеко не каждый поп носит фамилию
Попов. Со мной же по воле господней произошел имен
но этакий редкостный случай. И (вполне вероятно, что
можно встретить кузнеца Кузнецова или сапожника
Сапожникова. Но и не менее вероятно встретить куз
неца Сапожникова или сапожника Кузнецова. Все
в руках божьих.
И сколько бы и скольким бы людям ни сообщал
терпеливо поп Попов об этом, они, люди, все-таки
удивлялись, а иные и посмеивались даже.
Жил поп Попов в далеком старинном селе. Церк
вушка там была весьма и весьма дряхленькая, готовая
в любой момент развалиться, но и такая она еще тре7
бовалась некоторым богомольным старичкам и ста
рушкам. Псп Попов и совершал там со своими немно
гочисленными помощниками положенные церковные
дела.
Между нами говоря, поп он был неважный, пло
хой он был поп, а помощники его и того хуже. Вечно
они все путали, на работу опаздывали, прогуливали
нередко, ссорились между собой, обзывались. Словом,
с трудовой дисциплиной в церковном коллективе бы
ло примерно на троечку с минусом.
Сам поп Попов очень обожал рьгбалку, любил со
бирать грибы и ягоды, с большим удовольствием пи
лил и колол дрова, часами возился на огороде, летом
по многу раз в день купался, а зимой часто ходил на
лыжах далеко-далеко в лес. И за всеми этими доро
гими сердцу занятиями он мало внимания уделял сво
им церковным обязанностям.
Странный поп, не правда ли?
Но вы о нем, уважаемые читатели, еще и не такое
узнаете!
Богомольцы и богомолки ворчали-ворчали, терпе
ли-терпели до тех пор, пока их батюшка не увлекся
футболом. А футболом поп Попов увлекся так быстро
и, главное, так страстно, что однажды на проповеди
в церкви вдруг заговорил о том, что...
Ох, зароптали богомольцы и богомолки, глаза вы
таращили от изумления и ужаса, обескураженно пе
реглядывались, пожимали плечами в великом недо
умении, испуганно крестились...
А поп Попов громогласно вещал о том, что рука
господня обязательно покарает грешника^судью, кото
рый вчера в конце первого тайма не засчитал гол, а
во втором тайме изгнал с поля совсем неповинного пе
ред зрителями и богом достойнейшего раба его в май
ке с номером 10, чей гол он не засчитал в конце
третьего тайма...
— Помолимся, братья и сестры во Христе, — гро
могласно призвал поп Попов. — Помолимся за то, что
бы судейство в футболе было справедливым и мило
сердным, как милосердны и справедливы деяния гос
пода! Аминь!
Еще возмущеннее зароптали богомольцы и бого
молки, еще больше вытаращили глаза от изумления и
ужаса, совсем обескураженно запереглядывались, за8
пожимали плечами в великом недоумении, очень ис
пуганно закрестились, но их батюшка ничего этого не
заметил, да и (впредь не замечал ничего этого и теперь
все церковные службы сводил к длинным и задушев
ным разговорам на футбольные темы.
А началось овсе это вот с чего.
В районном центре поп Попов вдруг неожиданно
для самого себя купил телевизор. Собственно, приоб
рести его батюшка давно собирался, но считал сие не
совсем удобным для священнослужителя. А тут он
представил, как длинные, скучные, тоскливые зимние
вечера будут — имей он телевизор — не такими уж
длинными, скучными и тоскливыми.
Первой передачей, которую увидел поп Попов, ока
залась трансляция футбольного матча. Батюшка и в
кино-то не чаще одного раза в год ходил, в театре
никогда не был, даже ни одного концерта художест
венной самодеятельности в сельском клубе не видел.
А тут сидит он себе, чаек попивает из своего любимо
го самоварчика и с удивлением поглядывает, как два
десятка рабов божьих за одним мячиком бегают, па
дают, толкаются, прыгают...
— Донельзя глупо, но тем не менее занятно, —
вслух сказал поп Попов и тут же ощутил какое-то не
ясное беспокойство, и не сразу понял его причину.
Правил-то игры он не знал, вообще ничего в фут
боле не разумел, ибо увидел его впервые, но уже не
задолго до перерыва между таймами тихо и неуве
ренно выкрикнул:
— Мазила...
И сам поразился, откуда ему в голову пришло это
доселе неизвестное слово.
К середине второго тайма, забыв о любимом само
варчике, поп Попов уже разобрался в главном: игра
ют две команды, и которая больше забьет мячей в во
рота, та и станет победительницей.
Вот ему и захотелось, чтобы мячик как можно
чаще попадал в ворота. В которые ворота, для ба
тюшки сначала было безразлично.
Неясное же беспокойство усилилось, когда поп По
пов уразумел, что ему — неизвестно отчего — нравится
команда в белой форме. И он по привычке молил гос
пода бога, чтобы тот покарал ее противников двумятремя-четырьмя голами...
9
Но команда в белой форме проиграла, и у попа По
пова настолько испортилось настроение, что он вы
ключил телевизор и стал мучительно размышлять о
случившемся. Почему проиграла именно та команда,
которая ему нравилась?! Конечно, все в руках божь
их... И чудовищная мысль вползла ему в голову: если
речь идет о футболе, то так и хочется сказать, что
все в ногах божьих... Поп Попов суматошно перекре
стился, но думы о футболе вытеснили все остальные.
Может, отслужить молебен за понравившуюся, но про
игравшую команду? Футболисты, конечно, безбожни
ки, но он, поп Попов, будет молиться за спасение их
душ и ловкость ног, и тогда они, дорогие безбожники,
никогда никому больше не проиграют! Милость гос
подня распространится отныне и на футбол!
Уже рассвело, а поп Попов еще и не засыпал. Не
обыкновенное ощущение своей силы, здоровья, жела
ния двигаться, что-то делать подняло его с постели.
Поп Попов оделся и вышел в огород. Ноги его сами
собой стали выделывать что-то похожее на удары по
мячу, потом он несколько раз подпрыгнул, бодая го
ловой воздух.
Набегавшись и напрыгавшись, поп Попов вернул
ся домой и заснул воистину богатырским сном.
Днем он, сколько ни боролся с собой, отправился
в библиотеку, что-то там, сгорая от стыда, наврал и
ушел домой с кипой спортивных журналов. В них он
прочел все о футболе, но далеко не все понял и очень
расстроился.
С кем посоветоваться? У кого спросить, например,
что такое «положение вне игры»? Или что такое «уг
ловой»? За что назначают одиннадцатиметровый?
Конечно же, смешно даже и предполагать, что хо
тя бы один богомольный старичок, не говоря уже о
богомольных старушках, худо или плохо мог разби
раться в футболе!
Казалось, что проще всего было бы обратиться к
мальчишкам. Но их поп Попов боялся. Он был глубо
ко убежден, что почти в каждом мальчишке сидит
бесенок, а то и два. Засмеют они батюшку, задразнят
бедного.
Вот и приходилось надеяться на какой-нибудь сча
стливый случай. А пока поп Попов не пропускал ни
одной игры и внимательно слушал комментаторов.
10
Нынешняя его жизнь стала куда интересней преж
ней. То он с острым нетерпением ждал очередного
матча, то бурно радовался победе своей любимой
команды, то чуть ли не до слез огорчался ее пораже
нию, то пытался разгадать: радоваться или огорчать
ся ничьей?
Верующие уже открыто возмущались поведением
своего непутевого батюшки, писали на него жалобы,
как вдруг с нашим болельщиком произошло нечто, я
бы сказал, совсем не церковное.
Представьте себе, уважаемые читатели: попу По
пову самому захотелось научиться играть в футбол!
И он съездил в районный центр и купил мяч, всю
дорогу бережно, даже нежно держал его в руках, до
ма поставил на стол, любовался, но что делать даль
ше, понятия не имел.
Вечером, однако, он не выдержал, вышел в ого
род — там была небольшая полянка, — опустил мяч
на землю и очень призадумался.
Конечно, господь бог вряд ли что понимал в тех
нике удара по мячу, но поп Попов ни с кем больше
не мог посоветоваться и исступленно прошептал:
— Господи, благослови... помоги рабу своему греш
ному...
Он истово перекрестился, отбежал назад, еще раз
и еще более истово перекрестился, бросился вперед, к
мячу, и со всей силы носком правой ноги пнул себе
в левую пятку. Как сказал бы спортивный коммента
тор, удар был сильный, но неточный.
Лежал поп Попов на травке, тихонько постанывал
от боли, думал, где бы ему раздобыть учебник для
юного футболиста.
И хотя боль в пятке утихла только к утру, батюш
ка тут же вышел на тренировку.
Ничего у него не получалось!
Не получалось у него ничего!
У него ничего не получалось!
Сам по своим ногам он уже не бил, но толком
попасть по мячу так и не мог ни разу. Ударит поп
Попов по мячу, чтобы тот летел вперед, будто там во
рота, а мяч летит вправо или влево — в горох или
огурцы, в бобы или помидоры. Особенно доставалось
бобам и помидорам: после нескольких тренировок все
кустики были поломаны.
11
— Мазила ты мазила! — бранил себя незадачли
вый футболист-самоучка.
Однако никто в селе о тренировках попа Попова
и не подозревал. Он спокойно мог разрушать свой ого
род.
Скандал разразился совершенно неожиданно.
Шел поп Попов через село к себе домой и вдруг уви
дел: мальчишки гоняют мяч.
Сердце попа взыграло, как сердце профессиональ
ного футболиста, который почувствовал возможность
забить верный гол. И когда мяч подкатился к его
ногам, он успел лишь быстренько перекреститься.
И ударил без подготовки.
Мяч, сами понимаете, уважаемые читатели, по
летел не вперед, а в сторону, а батюшка, запутавшись
в рясе, рухнул во весь рост на землю.
Разбив окно в ближайшей избе, мяч, как потом
выяснилось, сбил со стола трехлитровый бидон моло
ка, влетел в еще не протопившуюся печь, полежал там
немного и лопнул со страшной силой.
Из печи в избу полетели искры, угольки, клубы
дыма и пепла.
Хозяйка — совсем старая старушка — в ужасе за
шептала :
— Свят, свят! Свят, свят! Пронеси, господи!
Она упала на колени перед иконами и стала быст
ро-быстро-быстро молиться.
Ну, знаете ли, это уже анекдот!
Набезобразничал-то кто?
Да поп, самый настоящий, самый обыкновенный
поп!
А совсем старенькая старушка быстро-быстро-бы
стро молилась, чтобы господь спас ее.
От кого?
От попа, получается, самого настоящего, самого
обыкновенного попа!
Анекдот, конечно. Хотя нашему попу-футболисту
было не до смеха. Да, да, скандал разразился неве
роятный!
Мальчишек поп Попов успокоил без труда: отдал
им свой мяч.
— Не поп, не игрок, а мазила какая-то! — повто
ряли с тех пор, хохоча, мальчишки. — У него даже с
правой удар не поставлен!
12
А к вечеру пришел милиционер, оштрафовал попа
Попова, сказав при этом:
— Вообще-то за такие дела, то есть за хулиганские
выходки, положено пятнадцать суток. — И еще при
пугнул, уходя: — Не бывать вам, батюшка, в сбор
ной.
В том-то и дело, уважаемые читатели, что поп По
пов был опечален только одним: научится ли он ко
гда-нибудь бить по мячу более или менее точно?
И случившееся он переживал не как священнослужи
тель, а как начинающий футболист, мечтающий по
пасть в сборную команду страны.
Мне даже трудно передать, до чего ему тяжело
было. Сидит он вечером один-одинешенек. Мяча у не
го нет. Телевизор не включен, потому что трансляции
матча сегодня нет. И любимая прежде рыбалка пред
ставляется сейчас глупейшим занятием. И даже чай
из самоварчика пить не хочется...
Ох...
И за что ему такое наказание?
Эх...
Может, попробовать совсем забыть о футболе, буд
то его, любезного поповскому сердцу, и на свете нету?
Ах...
Нет, не может он жить без футбола!
В душе попа Попова уже крепли, незаметно для
него самого, качества настоящего спортсмена. Вот и
сейчас, ненадолго поддавшись унынию, батюшка ре
шил не вешать носа, не сидеть сложа руки, не тоско
вать, не сдаваться плохому настроению. Ведь к этому
времени он привык почти ежедневно делать утрен
нюю гимнастику, трижды в день заниматься тяжелой
атлетикой (поднимал во дворе тяжелый камень), пры
гал в высоту (через изгородь) и в длину, много пла
вал.
Так что, можно сказать, поп Попов достаточно
закалился, мускулы и нервы у него окрепли, и он был
готов к любым испытаниям («соревнованиям», как по
думал он).
Да, он не мог жить без футбола. И настало время
выбирать: кем быть?
Попом или футболистом?
Футболистом или попом?
Промучившись очень сильными сомнениями не
14
сколько дней и ночей, сел Попов писать заявление с
просьбой уволить с работы по собственному желанию,
то есть снять с него церковный сан.
Если вы, уважаемые читатели, подумаете, что это
решение далось попу хотя бы относительно легко, то
вы заблуждаетесь. Даже когда он запечатывал заяв
ление в конверт, руки плохо его слушались, а, когда
он относил конверт на почту, ноги у попа чуть подка
шивались.
Перекрестившись, он отправил заявление заказ
ным письмом и только тут почувствовал некоторое
облегчение: выбор был сделан, все пути назад отре
заны. Остался лишь один путь — вперед, в футбол!
Прямо с почты пошел поп Попов в парикмахер
скую.
Кстати, по дороге с попом Поповым не поздоро
вался ни один богомолец, ни одна богомолка, но он
весело приветствовал всех! На лице у него так и было
написано: физкульт-привет!
В парикмахерской оторопевшая от потрясающей
неожиданности пожилая уборщица слова вымолвить
не могла, только мелко-мелко крестилась, вытаращив
на батюшку испуганные глаза.
Бывший поп в третий раз сказал:
— Мастера мне.
— Зачем, зачем, батюшка? — в третий раз еле-еле
выговаривала уборщица.
— Власы лишние убрать желаю, — в третий раз
отвечал бывший поп Попов, — а также бороду и усы.
— Что же это такое творится-то? — запричитала
уборщица. — Уж не сатана ли тебя попутал, батюшка?
В здравом ли ты уме, батюшка?
— Никто меня не попутал. В уме я самом здра
вом. Просто снимаю с себя сан. Ухожу из лона церкви.
— Куда, батюшка?
— В большой футбол. Или, по крайней мере, в
средний. На худой конец, в маленький. Да я в любой
футбол согласен. Я без футбола жить не могу. Зови
мастера.
Мастера богомольная уборщица позвала, а сама
убежала сообщить селу не укладывающуюся в голове
новость.
Сбрили бывшему попу Попову усы и бороду, ко
ротко остригли волосы.
15
Помолодевший, радостный, шагал он и негромко
напевал:
— В футбол играют настоящие мужчины, поп не
играет в футбол!
(Хоккей он, кстати, не признавал, называя его бра
тоубийством.)
Да и как ему было не радоваться, если теперь он
мог посвятить футболу всю свою жизнь без остатка,
а сегодня по телевидению — два матча!
Физкульт-ура!
Придя домой, бывший поп Попов начал немедлен
но готовиться к отъезду.
А куда?
А хоть куда! А хоть куда!
А куда — хоть?
В любой город,
городок,
поселок,
село,
деревню,
где есть стадион и футбольная команда, отправится
бывший поп Попов! Отсюда он и начнет путь в БОЛЬ
ШОЙ, средний или даже маленький футбол!
Но вот только зря писал он заявление с просьбой
уволить его с работы в церкви по собственному жела
нию. Жалобы богомольцев дошли уже до его началь
ства, и вечером приехал новый поп. Был он стар, су
ров и немногословен; плотно поел и сразу же лег
спать, предварительно усердно помолившись. А так
как он был к тому же еще и глух, то не мешал быв
шему попу Попову до глз'бокой ночи смотреть фут
бол.
На этот раз, как-то особенно глубоко переживая
за игру своей любимой команды — московского «Тор
педо», бывший поп Попов впервые подумал о том, что
ему хочется стать не защитником, не полузащитником,
даже не нападающим, а ТОЛЬКО И ТОЛЬКО ВРА
ТАРЕМ!
Хорошо человеку, когда он прямо и твердо идет к
своей заветной цели! Когда он не боится трудностей!
Когда он готов к любым испытаниям-соревнованиям!
Даже сквозь довольно крепкий сон бывший поп По
пов чувствовал, какие великие перемены ждут его в
жизни в самое ближайшее время. И хотя он, честно
16
говоря, понятия не имел, что и как предстоит ему де
лать, он знал, что находится на вернейшем пути.
Утро выдалось прохладное и веселое. Бывший поп
Попов, будущий вратарь, сделал гимнастику, семна
дцать раз поднял во дворе огромный камень, одинна
дцать раз перепрыгнул через изгородь, искупался и
пошел в контору совхоза просить машину до станции.
Новую жизнь свою он решил начать с того, чтобы
посмотреть в Москве большой футбол.
И там, в столице — вы только представьте себе,
уважаемые читатели! — бывший поп Попов попал на
самый настоящий матч, да еще на стадионе в Лужни
ках, да еще играла его любимая команда — москов
ское «Торпедо»!
И — выиграла!
«Господи, господи! — несколько раз по привычке
подумал бывший поп Попов. — Хвала тебе, всевыш
ний, что направил раба своего грешного, сына своего
недостойного на путь истинный — в футбол!»
Будущее представлялось ему разноцветным и шум
ным, как переполненные трибуны стадиона, веселым
и ярким, как зеленая травка на милом сердцу фут
больном поле, и огромным, как небо над ним!
Купил бывший поп Попов три футбольных мяча,
полную футбольную форму, свитер, кепку и вратар
ские перчатки.
И ничего не волновало, не тревожило, даже не
беспокоило его, до того он был уверен в правильности
избранного самим собой пути. Пусть все в руках гос
подних, а все мячи в его руках будут.
В поезде, лежа ночью на верхней полке, со спор
тивной газетой в руках, он вспоминал свою жизнь. Да,
вот так и получилось: он, сын попа, сам бывший поп,
решил стать вратарем.
Куда же он едет?
И что же с ним будет?
Как говорится, почитаем — увидим.
Николай Попов надел свитер, кепку, вратарские
перчатки и уснул. Во сне он стоял в воротах и про
пустил всего один гол.
«Неплохой результат для начала, — подумал быв
ший поп Попов сквозь сон, — если так будет продол
жаться и дальше, я войду в число лучших вратарей
сезона!»
17
ГЛАВА ВТОРАЯ
П о л у кр у гл ы й о тл и чни кТШ ур и к М ы ш ки н
впол не м о ж е т с т а т ь п о т о м с тв е н н ы м , аб
с о л ю т н о к р у г л ы м о т л и ч н и к о м , но по р я
ду причин м е ч т а е т с та ть о б ы кн о вен н ы м
тр о ечн и ко м
огда в дневнике у Шурика Мышкина среди
пятерок оказывалась четверка, его мама в
невероятном ужасе восклицала:
— Ты вырастешь недоучкой!
^
^
И восклицала она это в таком невероят
ном ужасе, словно хотела сказать, что из-за единствен
ной несчастной четверки ее сын, тихий, скромный, ста
рательный, предельно послушный, вырастет убийцейрецидивистом.
Папа нервно ворчал:
— С этаким прохладненьким отношением к учебе
ничего путного из тебя не получится.
И папа ворчал так нервно, словно был убежден,
что из-за одной случайной четверки его сын, тихий,
скромный и т. д., после школы станет, по крайней
мере, взломщиком-рецидивистом.
Дедушка говорил наиназидательным тоном:
— Тебе, внук мой, следовало бы твердо помнить,
что в нашей семье все всегда были только круглыми
отличниками. И ты вполне можешь, ты просто обя
зан, следуя семейным традициям, быть потомствен
ным, абсолютно круглым отличником.
И дедушка говорил таким наиназидательным то
ном, словно его внук, тихий, скромный, старательный
и т. д., будет в каждом классе по два-три-четыре года
сидеть.
В ответ Шурик виновато вздыхал и молчал. Был
он маленького роста, со взъерошенными волосами,
чем-то похожий на озабоченного воробышка. Он даже
и не ходил, а подпрыгивал почти при каждом шаге и
часто останавливался задумчиво склонив голову
набок.
Никому он в этом не признавался, но в глубине
души никак не мог понять: почему нельзя хотя бы
изредка получать четверки?
Что в этом страшного?
18
А ведь в школе ему буквально каждый день и по
нескольку раз напоминали:
— Эх, Мышкин, Мышкин, ты вполне мог бы стать
абсолютно круглым отличником!
И доходило до того, что Шурик видел себя во сне
круглым, словно мяч, и уже не ходил, а перекатывал
ся, а двоечники с троечниками в диком восторге игра
ли им в футбол!
А вот самому Шурику Мышкину играть в футбол
папа и мама с дедушкой не разрешали. Он должен
был беречь силы для учебы.
Вы, уважаемые читатели, удивитесь, и я вас очень
хорошо понимаю: а почему, собственно, Шурику
Мышкину и не стать абсолютно круглым отличником?
Если он уже полукруглый? Тогда бы все от него, как
говорится, отстали. Сейчас же ему доставалось боль
ше, чем любому троечнику или даже двоечнику.
Троечнику — что? Намекают ему, конечно, чтобы
он не забывал, что существуют на свете и четверки,
не говоря уже о пятерках. Намекать-то намекают, но
в общем-то все лишь о том думают, как бы он с троек
куда пониже не скатился.
У двоечника же забот и того меньше. Никаких за
бот у него просто нету! Тю-тю! Кто-то о нем беспоко
ится, а он знай себе, извините за выражение, круглого
дурака валяет. Не его это дело — успеваемость подни
мать. ДВОЕЧНИК ОТ ВСЕХ БЕСПОКОЙСТВ ОБ УС
ПЕВАЕМОСТИ, можно сказать, НАЧИСТО ИЗБАВ
ЛЕН.
Одна забота у него только и осталась — как бы
веселее побездельничать.
Лично его, двоечника, давным-давно не ругают хо
тя бы потому, что занятие это — совершенно бесполез
ное.
Он ведь в классе, да и во всей школе, вроде бы как
посторонний. Кого-то там критикуют за низкую успе
ваемость, и здорово критикуют, так здорово критику
ют, что двоечнику иногда этих людей, которых кри
тикуют, очень искренне жаль.
И если бы у него, у двоечника, была совесть нор
мальных размеров, он вполне бы мог сделать следую
щее почти официальное заявление:
— Во-первых, никого ко мне впредь не прикреп
ляйте. Никого больше из-за меня не критикуйте. Во19
вторых, припугните вы меня самым серьезнейшим об
разом. Меня лично припугните. Чтоб я хоть раз в
жизни почувствовал хотя бы малюсенькую, прямо-та
ки микроскопическую, ответственность за свое безот
ветственное отношение к учебе. Издайте, например,
строжайший приказ: опытных двоечников, которые
упорно не желают учиться по-человечески, из школы
исключить. Да, да! И без лишних долгих разговоров.
И пусть идут куда хотят. На все четыре стороны. Тутто мы, двоечники, за ум и возьмемся, тут-то мы и при
задумаемся и даже — испугаемся. Не все, может быть,
но большинство... А сейчас нам просто неинтересно
учиться лучше, чем на двойки. Зачем? Не мы же за
себя отвечаем, а кто-то другой. Мы-то знаем, что нас
как минимум до восьмого класса, прямо скажем, за
уши из класса в класс будут перетягивать.
Словом, уважаемые читатели, вы и сами, без меня
знаете: жизнь у троечников и двоечников, если они
к ней привыкли, не такая уж трудная.
Зато уж бедному полукруглому отличнику, кото
рый мог бы стать абсолютно круглым, не дают по
коя.
Вот я и приступаю к краткому изложению тяже
лейшей жизни Шурика Мышкина.
Многое в ней вас поразит, а кое от чего вы со
дрогнетесь.
Да, да, вы только вдумайтесь, уважаемые чита
тели: ЕГО ЗАСТАВЛЯЛИ УЧИТЬСЯ ДАЖЕ ПО ВО
СКРЕСЕНЬЯМ, ДАЖЕ ВО ВРЕМЯ ЛЕТНИХ КАНИ
КУЛ, не говоря уже о весенних и зимних! Он, горе
мыка, ежедневно весь год решал задачи и примеры,
писал диктанты, зубрил все учебники подряд.
Над его столом — это в каникулы-то! — висело рас
писание уроков и внеклассных занятий, которые по
очереди вели папа, мама и дедушка.
Был дома и специальный звонок, которым опове
щали о начале и конце уроков!
Несчастный Шурик Мышкин вел домашний днев
ник, получал отметки в домашнем журнале, выпускал
стенгазету «Голос круглого отличника», сам с собой
соревновался. Его поведение обсуждали на собраниях.
В семье работал педсовет.
И все-таки не мог Шурик Мышкин стать абсолют
но круглым отличником! Никак не мог, сколько ни
20
старался! Потому что во взъерошенной его голове дав
ным-давно все стало постепенно е п р е п у ы т в а ь т я с .
И то здесь, то там,
то еще где-нибудь —
четверка!
Горе-то дома какое ужасно страшное!
Дедушка необычайно сокрушался:
— В кого ты такой уродился? У нас в семье все
всегда были круглыми отличниками! В кого же ты
такой Анормальный, то есть НЕнормальный?
— Да, да, в кого?!?! — потрясающе громко рыдая,
вопрошала мама. — Я никогда и понятия не имела,
что такое четверка!
— Обо мне и говорить нечего! — очень, почти пре
дельно раздраженно восклицал папа. — Я просто ума
не приложу, чего тебе, Шурик, еще надо! Тебе же со
зданы все условия для абсолютно отличной учебы!
Для тебя даже пищу готовят специальную, такую, ка
кая, на наш взгляд, должна способствовать твоему
быстрейшему абсолютному округлению. Я убежден,
что никто не занимается учебой столько, сколько ты.
Я уверен, что никто из родителей не уделяет учебе
своего ребенка столько внимания, сколько мы. А в ре
зультате — что? Что мы имеем в результате?
— В результате за диктант четверка! — Мама не
смогла сдержать очень громких рыданий. — Написал
слово «ВРАЧЬ». Да, да, с мягким знаком!— И ее
очень громкие рыдания еще более усилились.
— Он, видимо, разболтался, — нервным голосом
высказывал предположение дедушка. — Внутренне
разболтался. Делает вид, что занимается учебой, а сам
думает о чем-то совершенно постороннем. Или вообще
ни о чем не думает. Или другой вариант, более при
скорбный : он — тупица.
— Ну знаете, папа! — возмущался папа. — В на
шей семье, как вам должно быть известно, тупиц не
встречалось!
— В нашей семье тоже все были очень развиты, —
недоуменно говорила мама. — Не знаю, не знаю, ни
чего не понимаю! Столько внимания! Столько заботы!
Я ведь даже уроки физкультуры с ним вела, только
на шведскую стенку не лазала.
— Итак, подведем пока сугубо нерадостные ито
ги, — мрачно и торжественно произносил папа. —
21
Пусть Шурик сам сформулирует, чего ему не хвата
ет для того, чтобы стать потомственным абсолютно
круглым отличником.
Шурик виновато вздыхал и молчал, склонив взъе
рошенную голову набок.
— Сознайся хотя бы в том, — папа начинал очень
нервничать, — что ты, сын, предельно недостаточно
внимателен.
— Может быть, — еле слышно лепетал Шурик,
предварительно вздрогнув.
— Вот видите! — горько радовался папа. — А по
чему ты недостаточно внимателен?
Шурик виновато вздыхал и пожимал плечами,
опять предварительно вздрогнув.
— Сознайся, — предлагала мама строго, но с до
лей сочувствия, — сознайся, что ты так до конца и не
понял важности, даже необходимости, быть потомст
венным абсолютно круглым отличником. Отвечай жеГ
Решается твоя судьба.
— Мне никогда ни за что не стать потомственным
абсолютно круглым отличником, — два раза вздрог
нув, испуганно отвечал Шурик. — Никогда. Ни за что*
— По-че-му?! — хором спрашивали папа, мама и
дедушка. — По-че-му?!
— Мне не хочется, мне абсолютно не хочется, —
втянув взъерошенную голову в плечи, признавался
Шурик, предварительно три раза вздрогнув. — Я не
понимаю, для чего быть потомственным абсолютно
круглым отличником. Мне больше нравится быть по
лукруглым. Кроме того, у меня в голове давным-дав
но все е п е р п у а т о л с ь . . .
— Это как?! Это что?! — в ужасе спрашивала
мама.
— Это как?! Это что?! — ужасно недоумевал
папа.
— Чего? Чего?! — испуганно удивлялся дедушка.
Шурик от сознания собственной виноватости долго
вздыхал и отвечал тихо:
— У меня в голове давным-давно все... пеерупатлось... пе-ре-пу-та-лось. Например, мне часто снится
сон, что дважды два пять, а слово «врач» пишется с
двумя мягкими знакам и— «ВРАЧЬЬ». И еще мне
снится, что в каникулы я свободный человек и играю
в футбол.
22
Должен вам прямо сказать, уважаемые читатели,
что разговоры эти ни к чему не приводили, все про
должалось по-прежнему.
Но однажды случилось то, что рано или поздно
все равно должно было случиться.
После того как Шурик получил очередную четвер
ку, состоялся очередной семейный педсовет. Начался
разговор как обычно и продолжался долго, как обыч
но, и мог бы закончиться, как обычно, то есть ничем.
Однако мама вдруг заявила:
— Больше так быть не может! Не должно быть!
Неужели, сынок, ты совсем забыл, что абсолютно от
личная учеба — это путь к знаниям, дорога в боль
шую научную жизнь? Я вижу тебя великим уче
ным!
— А я — врачом! — горячо воскликнул дедуш
ка. — Обыкновенным участковым врачом! Замеча
тельным специалистом! Как только у меня вот здесь
заколет, я немедленно вызываю внука и...
— Нет, нет, нет и нет! — очень категорически за
протестовал папа. — Если у вас, папа, заколет вот тут,
мы действительно вызовем обыкновенного участково
го врача. Но это будет не наш сын и не ваш внук. Шу
рик же пойдет по моим трудовым стопам. Он будет
выдающимся счетным работником. Нет, нет, нет и нет,
не таким бухгалтером, как я! Он будет работать на
уникальнейших счетно-вычислительных машинах!
— Он будет ученым! — совершенно твердо сказала
мама.
— Он будет участковым врачом! — еще тверже
сказал дедушка.
— Он будет выдающимся счетным работником! —
скомандовал папа.
Шурик виновато молчал, так виновато, словно был
не полукруглым отличником, а самым распоследним
двоечником, которого вот уже несколько лет не могут
перетащить в следующий класс.
— Возникает естественный вопрос, — предельно
недовольно и совершенно обиженно произнес дедуш
ка. — А кем же ты, внук, собираешься стать? Ученым,
врачом или электронным бухгалтером? Отвечай! Мы
должны быть в курсе твоих желаний!
— Мне хочется быть шофером, — тихо, ласково и
виновато отвечал Шурик, — чтобы уезжать из дому
23
далеко-далеко, надолго-надолго. И еще я хочу быть
футболистом. Это так замечательно!
Мама, шатаясь, подошла к сыну, взяла его за
взъерошенную голову обеими руками, поцеловала в
лоб, словно прощалась с ним навсегда, отошла к окну
и заплакала горько-горько-горько.
Но Шурик не успел даже пожалеть ее, потому что
папа быстро пробежал по комнате, кому-то грозно
приказывая:
— Не возражать! Не возражать! Не возражать! —
Он остановился, убедился, что никто ему возражать и
не собирается, сказал все так же грозно: — Ошибка за
ключается в том, что у нас в семье плохо поставлена
воспитательная работа с единственным сыном.
— И с единственным внуком, — уточнил дедушка.
— Предлагаю, категорически предлагаю, — воз
бужденно продолжал папа, — организовать ряд меро
приятий, направленных на расширение кругозора на
шего сына и вашего внука, папа. Надо провести для
него встречи с интересными людьми, передовиками
производства, ветеранами труда, словом, с лучшими
представителями самых разнообразных профессий,
кроме, конечно, шоферов и футболистов. Мы составим
подробный план, обсудим и утвердим его на заседании
нашего семейного педсовета и приступим к выполне
нию. Кто — за? Кто — против? Кто — воздержался?
Принято единогласно. Шурик, ты согласен?
Шурик громко и виновато передохнул и ответил:
— Нет. — Он отрицательно помотал взъерошенной
головой. — Я ничего не понял из того, что вы сейчас
тут говорили. Ведь никто, кроме меня, в каникулы не
учится. Встречи с интересными людьми у нас бывают
и в школе. И все равно я мечтаю стать шофером и фут
болистом.
В наступившей тишине было слышно, как падают
и разбиваются о стол большие капли маминых слез.
— Успокойся, дорогая, — нервно попросил ее па
па. — Не обращай на его слова особого внимания.
Наша задача остается прежней: воспитывать, воспи
тывать и воспитывать! Если воспитание не даст поло
жительных результатов, займемся перевоспитанием!
— Может быть, он все-таки имеет претензии к пи
танию? — сквозь крупные слезы спросила мама. — Сы
нок, тебе не хватает калорий, да?
24
Последние комментарии
1 час 32 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад