Гнев (ЛП) [Кора Кармак] (fb2) читать онлайн

— Как я уже сказала, я не похожа на человека за нашими воротами. У меня нет ни малейшего желания разрушать этот город, как и желания навлечь на него ещё одну ненужную смерть. Я хочу защитить его. Смотреть, как он процветает в безопасности и свободе. Если он станет местом битвы между моей магией и магией Повелителя бурь с семьей Локи посреди, я не уверена, что кто-то или что-то выживет. Я пока ещё не знаю ответа, но я знаю, что призывать ещё одну бурю не решение этого вопроса.

Зефир долго смотрела на неё, колеблясь, потом шагнула ближе, наклонилась, желая получше рассмотреть её грудь.

— Значит, это небесный огонь? Внутри тебя?

— В каком-то смысле, да. Это душа бури небесного огня, которую я приняла в диких землях.

Аврора держала подбородок высоко поднятым, надеясь, что на её лице не отразилось ни малейшей боли, оставшейся от пережитого. Возможно, она и делилась своими секретами, но это не означало, что она хотела показать все свои уязвимые места.

— Для другого охотника она бы превратилась в сердце бури. Но для меня, из-за моих сил ритуальной ведьмы, всё… произошло по-другому.

— А другие бури ты тоже можешь так перенести?

Аврора услышала, как Киран зашевелился позади неё, и каким-то образом поняла, что он подошел ближе. Она могла чувствовать его близость, как влагу, повисшую в воздухе после дождя.

— Не совсем так, — ответила Аврора. — Но я могу вызвать любую бурю, какую пожелаю, с помощью сердца бури.

— Интересно, — пробормотала Зефир. — Значит, если нам понадобится особый вид штормовой магии, ты сможешь вызвать эту бурю и управлять ею достаточно долго, чтобы один из твоих друзей-охотников смог собрать значительные запасы?

Аврора обдумала эту идею.

— Буря, конечно, привлечёт внимание. Но если мы сможем выбраться за пределы города, в дикие земли, тогда да. Да, я могу достать всё, что тебе нужно, при условии, что у нас есть сердце бури, которое я могу использовать для вызова.

— Хорошо. Тогда приготовься и давай спрячем тебя и твою мать, пока не придёт время открыться. Не хочу, чтобы тебя забрали до того, как мы сможем воспользоваться твоими навыками.

Облегчение нахлынуло на Аврору, а за ним последовала усталость, которая терзала её с тех пор, как она использовала свою магию во дворце. Зефир повела их вверх по двум лестничным пролетам, Киран последовал за ней, снова неся её мать. Зефир привела их на чердак, откуда открывался вид на первый и второй этажи, и поместила в комнате, смежной с её кабинетом, где стояла мягкая кровать, покрытая шёлковыми простынями и толстыми тёплыми одеялами. Аврора устроила мать поудобнее, а затем уселась на плюшевый диван рядом, сразу же погрузившись в подушки с едва сдерживаемым стоном.

— Мне бы не помешала помощь в подготовке внизу, если кто-нибудь захочет помочь, — сказала Зефир.

Рансу вызвался добровольцем. Бейт и Слай собирались вернуться в гостиницу, чтобы ввести в курс дел Дьюка, который, без сомнения, будет беспокоиться об их долгом отсутствии. Когда группа начала расходиться по делам, Зефир остановилась у двери, мягко обхватив костяшками пальцев дверной косяк.

— Если вам что-нибудь понадобится, пришли Кирана. Просто не высовывайся, принцесса.

Аврора не знала, когда было решено, что Киран останется с ней. Честно говоря, она слишком устала, чтобы спорить. И она не была уверена, что смогла бы, даже если бы была отдохнувшей. Прошло слишком много времени с тех пор, как они были в одной комнате наедине. Слишком давно она не могла просто посмотреть на него. Она хотела этого, даже если это было неразумно.

— И спасибо тебе, — продолжила Зефир, — что доверила мне свою правду.

Потом водяная ведьма ушла вместе со всеми остальными, и дверь закрылась, оставив её одну в тишине с мужчиной, который разбил ей сердце, и матерью, которая, возможно, никогда не проснётся.

* * *

Киран прислонился спиной к двери, стараясь держаться на расстоянии. Это было самое безопасное, что можно было сделать. Если бы он пересёк комнату, как ему хотелось, то начал бы с проверки Авроры, потому что ему не терпелось убедиться, что с ней всё в порядке. И если он сделает это, если он прикоснётся к ней, он захочет продолжать прикасаться к ней и не сможет вспомнить все причины, по которым было плохой идей быть вместе. Он забудет всё, в чём был не прав по отношению к ней, а она по отношению к нему, и он предложит себя в роли того, кого она захочет — друга, утешителя или любовника, чего бы она ни попросила.

Поэтому вместо этого он сосредоточился на ощущении лопаток, прижатых к двери, и стал наблюдать. Она сняла тяжёлый капюшон, скрывавший её волосы, а также кожаный корсет с высоким воротником, скрывавший её тайну. Он понимал, почему она рассказала об этом Зефир, но это не успокаивало. Она не видела себя такой, какой видел её он. Она постоянно бросалась в самую гущу событий — желая быть щитом для других, — но не знала, как легко её можно сделать мученицей, пешкой или товаром для торговли. Она уже не была такой наивной, как при их первой встрече, но всё равно всегда считала себя лучшей из людей, из этого мира. Киран было виднее. И он знал, что если с ней что-то случится, то это уничтожит его, потому что он не защитил её, когда мог.

Но где он провёл грань между защитой её от опасности и защитой себя от неё? Ибо в её мире для него не существовало ничего, кроме боли, он знал это с полной уверенностью. Когда она встряхнула своими светлыми, как звёзды, волосами и вытянула усталые ноги, он подумал, что ему уже всё равно. Неужели он действительно думает, что однажды сможет покинуть её? Даже если она вернёт себе корону, если Локи будут повержены, и Повелитель бурь больше не будет представлять угрозы, сможет ли он уйти и оставить её проживать жизнь без него?

Он не был уверен. Он не мог представить себе, что сделает это, как не мог представить, что остаётся, пока она будет уходить всё дальше и дальше, из его мира обратно в свой. Ему оставалось только сделать невозможный выбор. Он никогда не задумывался о будущем. С той жизнью, которую он вёл, было бы лучше предположить, что у него его выбора, живи каждый день, как в последний.

Первой заговорила Аврора. Сложив руки на коленях и опустив голову, она сказала:

— Я понимаю, что ты, наверное, ненавидишь меня.

Киран застыл, мышцы его плеч напряглись ещё сильнее. Единственное, что он ненавидел, так это то, что больше не знал, как вести себя с ней. Он хотел успокоить её, но боялся, что если скажет больше нескольких слов за раз, его сердце может выпрыгнуть из груди. Он мог бы рассказать ей о том, как он лежал ночью без сна, думая о ней, как он мог закрыть глаза и вспомнить точный цвет её глаз, изгиб её подбородка и то, как её нос был слегка вздёрнут на кончике. Он просто будет продолжать двигаться дальше, пока не вывернется наизнанку от желания обладать ею.

Поэтому он вернулся к старым привычкам и задал свой собственный вопрос, вместо того чтобы дать ответ.

— С чего бы это?

— Потому что… — её голос слегка дрожал. — Из-за Джинкс.

Её плечи задрожали, и она закрыла лицо руками, а он уже пересёк комнату, прежде чем понял, что его плечи больше не касались двери.

Он присел на корточки между ней и кроватью, но не стал прикасаться к ней.

— Она сама приняла решение сопровождать тебя во дворец. Я давно знаю Джинкс, и она не делает ничего такого, чего не хотела бы делать. Она знала, что рискует, и всё равно пошла.

— Ради меня, — прошептала Аврора, поднимая голову. Из-за слёз её светло-голубые глаза казались почти святящимися. — Она пошла на риск ради меня. Ты, наверное, жалеешь, что я однажды вошла в Глаз.

Жалел ли он?

Может быть. Или скорее… какая-то часть его хотела сожалеть об этом. Он хотел вернуться к своей прежней жизни, ускользнуть в дикие земли, как будто ничего не изменилось, и быть довольным, как прежде, даже если не совсем счастливым.

Но теперь… богиня, он знал, что не найдёт ничего, кроме страданий в диких краях. Он даже не мог вспомнить, каково это — быть довольным. Была только эта пропасть, которая существовала в пространстве между бытием с ней и без неё. Она вытянула его за пределы того, на что он считал себя способным, и теперь мир стал ярче, больше и опаснее, но и слаще тоже, и когда жизнь расширилась, он не думал, что она может сократиться до того, чем была когда-то.

Но чувство вины, которое она испытывала? Это… это было хорошо знакомое ему чувство. И он знал, как с этим бороться.

Он встал, выпрямившись перед ней. Ей пришлось откинуться на спинку, чтобы увидеть его, и когда она подняла на него глаза, они распахнулись и стали настороженными, как будто она ждала, что он вымолвит какое-то ужасное наказание.

— Ты одна из нас? — спросил Киран.

— Что? — она слегка наклонила голову, заморгав.

— Ты одна из нас? Из нашей команды? Ты бы сражалась на нашей стороне, если бы нам это было необходимо? Предоставила бы ты помощь, если бы мы попросили? Ты бы рискнула собой ради одного из нас?

— Конечно.

— Тогда почему я должен тебя ненавидеть? Ты могла умереть в любой момент, когда была с нами. Есть тысяча способов умереть в диких землях. Нападение животного. Лихорадка. Бандиты. Не говоря уже о бурях. Мы рискуем. Постоянно. И все мы готовы к тому, что один из этих рисков не окупится. Джинкс сделала выбор, и на этот раз риск победил.

— Как ты можешь так спокойно относиться к этому? Я считала, что Джинкс для тебя как семья.

— Почти, — подтвердил Киран. — Я хочу сказать, что… нужно принимать плохое — это и значит быть охотником. Если бы каждый из нас держался за вину каждый раз, когда что-то шло не так, мы бы никогда не прошли через городские ворота снова.

— Но мы не в диких землях.

— Это правда. Но и это ещё не конец. Ты сказала, что ты одна из нас. Придёт время вернуть её обратно. Не знаю когда. И не знаю, как это сделать. Но я знаю, что мы будем продолжать пытаться, пока не выясним, и я знаю, что ты будешь рядом с нами, новичок. И это всё, что мне нужно знать.

Киран закончил свою речь, скрестив руки на груди и наблюдая за ней боковым зрением. Его сердце бешено колотилось, пока он ждал её ответа. Обычно он знал, как вести свою команду, знал, как успокоить страхи конфликтного новичка, но с Авророй всё было намного сложнее.

— Похоже, ты знаешь гораздо больше меня, — сказала Аврора, иронически усмехнувшись.

Киран быстро обернулся, не уверенный, обидел ли он её, но она… улыбалась, хотя и неуверенно, её глаза всё ещё были красными от беспокойства.

Он пожал плечами.

— Я верю в тебя, вот и всё.

— Думаю, это хорошо, по крайней мере, для одного человека, — ответила она, понизив голос.

— Что случилось с девушкой, которая собиралась путешествовать по диким местам и завоёвывать свою магию, несмотря на мнение других?

Аврора вздохнула.

— Я начинаю понимать, что променяла одну наивность на другую. Я покинула это защищённое место, надеясь узнать больше о себе и мире, и я сделала это. Я думала, что раскрою какую-то тайну, и всё встанет на свои места. Но я забыла, что это не так просто, что моё приключение не единственное, что есть тысячи и тысячи других путешествий, происходящих одновременно. Почему моё должно быть важнее? Мы все связаны, и больше страданий для одного означает больше страданий для всех. По крайней мере, так должно быть. Но всё так сложно, никто здесь не смотрит дальше параметров своих собственных желаний и потребностей. Обещай мне, что ты скажешь мне, если я когда-нибудь сделаю это — если я поставлю свои собственные желания выше человечности других. Снова.

К концу своей речи она потёрла тыльной стороной ладони место, где в её груди зарождался небесный огонь. И он больше не мог сдерживаться, его тянуло к ней, как волны к берегу. Он мог попытаться сдержать себя, но пока он был рядом с ней, он чувствовал, что падает снова и снова. Она была непреодолимым потоком.

Он медленно сел на диван рядом с ней, чтобы она смогла возразить или отодвинуться, если захочет. Когда она осталась на месте и смело встретилась с ним взглядом, он нежно обнял её за плечи.

— Я не хотел, чтобы ты была принцессой. Теперь ты это знаешь. Но если кто и должен признавать ошибки, так это я. Я был эгоистичным и жадным. Я хотел, чтобы ты была только со мной. Но миру нужна такая принцесса, как ты, Аврора. Ему нужен кто-то, кто созерцает страдания других. Нам нужен кто-то, кто готов признать свои ошибки, готов идти на компромисс и работать вместе с людьми из всех слоёв общества. Этот мир нуждается в твоём мужестве и сострадании, и я никогда не должен был пытаться сохранить всё это для себя.

Очень медленно её тело начало склоняться к нему, пока она не прижалась головой к его шее, прильнув грудью к его груди. Она глубоко вздохнула и перевела взгляд на мать. Он чувствовал мягкое щекотание её волос на своей щеке и нежный подъём каждого вдоха, когда он переходил из её тела в его. И когда он решился сказать что-то ещё, чтобы продлить этот момент, он понял, что она уже спит.

И впервые за долгое время узел тоски в его груди начал разматываться, и боль от того, что он скучал по ней, утихла.

Наименее изученным из первородной магии является сила духа. Люди, обладающие этой силой, обычно имели слабые способности, и их дары могли быть не более чем чувством знания — необычным осознанием, как живых, так и мёртвых. Но считается, что могущественная ритуальная ведьма может говорить с мёртвыми так же легко, как и с живыми, и, возможно, повелеть им выполнять его или её приказы. Некоторые предполагали, что подобное влияние возможно даже на души живых.

— Изучение Первородной Магии

13

Нове следовало бы испугаться. И отчасти так оно и было. Но она всё ещё чувствовала прилив энергии, курсирующий по ней от предыдущей схватки. Её ладони покалывало от кажущегося безграничным запаса магии, которую она впитала из огненных углей, подержав их в руках при захвате. Это ощущение пронзило её, заставляя почувствовать себя живой, прогоняя усталость и отчаяние, которые так долго не отпускали её. Солдаты не стали возвращать их в подземелья, вместо этого отвели в крыло, где размещались военные, и вместе с другой ведьмой их поместили в маленькую казарменную комнату, предназначенную для нескольких солдат. Солдаты, стоявшие на страже, тщательно обыскали комнату, извлекли все металлические предметы или предметы большого размера, которые могли быть использованы в качестве оружия, и заперли их внутри. Она слышала их продолжительный разговор снаружи, поэтому предположила, что они остались на страже, осторожно присев на одну из четырёх узких кроватей, она впервые порадовалась первому знаку комфорта, который почувствовала за долгое время.

Ведьма-воительница мерила шагами комнату, время от времени останавливаясь, прислушиваясь к болтовне солдат, или прижимая руку к стене или полу без объяснения причин. Через некоторое время она, казалось, выяснила, что ей нужно, пересекла комнату и села на ту же кровать, что и Нова.

— Кто-нибудь скоро придёт нас допрашивать, и нам нужно сопоставить наши истории.

Нова кивнула.

— Это будет принц. Только он сам лично допрашивал меня после исчезновения Авроры. Он был одержим.

Ведьма склонила голову набок.

— Точно?

— Да. Он никогда не прекращал поиски. Он в очередной раз допрашивал меня на прошлой неделе, пытаясь выяснить то, что упустил. Он даже живёт в старых покоях Авроры.

— Интересно, — её спутница кивнула. Продолжая, она сказала: — На сегодняшний день не будем ничего усложнять. Ты понятия не имела, что мы придём. Мы друзья и мы освободили тебя под прикрытием бури. Ты ничего не знаешь ни о каком восстании, ни об Авроре, и если кто-нибудь спросит, как тебе удалось дотронуться до угольков огненной бури, скажешь, что тебе дали огненный порошок, понятно?

Спина Новы напряглась от последней инструкции.

— Да, — продолжила ведьма-воительница. — Я заметила, как ты забрасывала противников угольками, и не помню, чтобы ты кричала от боли. И сейчас я не вижу никаких ожогов на твоих руках, — девушка наклонила голову, и её тёмные волосы веером рассыпались по плечам, смягчая её свирепый вид. — А Аврора знает, что ты огненная ведьма?

Жар пополз по затылку Новы, и из её сжатого кулака вырвалась тоненькая струйка дыма. Она всегда представляла себе, что момент, когда её тайна выйдет наружу, будет гораздо более катастрофическим. Она боялась наказания, изгнания или даже драки в свою защиту. Вместо этого он пришёл с крошечным мерцанием потрясённого пламени, которое погасло в одно мгновение. Годы мучительного страха подготовили её к худшему, и теперь она была поражена тем, как легко было больше не нести это знание в одиночку.

Конечно, технически её всё ещё держали в плену, возможно, теперь за более серьёзное преступление, и её положение только что стало ещё более шатким, но вчера Нова была в этом одна. Каждый день она сидела в той камере с маленьким окошком и та сгоревшая кровать не годилась для сна, и воспоминания и тревоги давили так, что даже дыхание казалось работой. Но теперь она знала, что Аврора жива, что у неё есть целая команда людей, работающих, чтобы помочь Павану, и у неё есть эта ведьма, которая была гораздо более смелой и способной, чем она.

Богиня знала, что она всё ещё боится, но она была не одна, и это всё меняло.

— Предполагаю, что нет? — спросила другая ведьма.

— Никто не знает, — ответила Нова. — Это был мой секрет с тех пор, как ещё ребёнком я переехала в Паван.

— Откуда?

— Таранар. Мой отец был там торговым советником, до… до того, как нам пришлось уехать, чтобы сохранить мою тайну после инцидента с моей магией.

Земная ведьма кивнула.

— Я знаю, проявление моей магии было драматичным. Могу только представить, сколько ужаса ты испытывала, когда на кончиках твоих детских пальчиков горел огонь.

Волна эмоций подступила к горлу, и Нова с трудом сдержалась, чтобы не заплакать. Она нечасто вспоминала те дни, боясь, что если позволит себе погрузиться в эти воспоминания, то уже никогда не сможет выползти обратно. Она откашлялась и попыталась сменить направление разговора.

— Твоё имя, — наконец произнесла она. — По-моему, я его не слышала раньше.

Другая ведьма улыбнулась, и было что-то в её присутствии, что заставляло мир казаться более уравновешенным. Нова поймала себя на том, что жалеет, что не получила в дар землю, а огонь. Может быть, тогда она не разрывалась бы между таким количеством эмоций. Может быть, тогда её родителям не пришлось бы бросать всё, ради чего они работали, чтобы жить здесь, в Паване, в качестве прислуги.

— Мои друзья зовут меня Джинкс, думаю, теперь и ты официально являешься моим другом. Когда ты сражаешься и оказываешься в плену с кем-то, думаю, что можно упустить скучные тонкости.

Джинкс протянула руку, и Нова замешкалась. Обычно она избегала прикосновений, насколько это было возможно, но эта ведьма коснулась её в туннеле, когда освободила Нову из камеры, и тогда она не вызвала её огонь. И теперь, когда она знала больше о способностях Авроры, она начинала задаваться вопросом, были ли её уникальные способности как-то связаны с тем, почему прикосновения Авроры никогда не беспокоили её. Возможно, её магия не защищала её, когда распознавала подобную способность в другом человеке. Или, может быть, она была настолько поглощена всем происходящим, что её магия была слишком подавлена, чтобы проявиться. Одно лишь появление Авроры могло бы успокоить её настолько, что она смогла бы успокоить свою магию.

Был только один способ убедиться в этом. Нова подняла руку и приложила её к протянутой руке Джинкс. Земная ведьма решительно и властно её пожала. Нова ждала какой-нибудь реакции, что пламя сгустится под её кожей, или, что неугомонная энергия уколет, поднимет тревогу. Но ничего не произошло. Она улыбнулась так широко, что её щёки защипало, как будто она долго не практиковалась.

Джинкс улыбнулась в ответ, и выражение её лица стало озорным и диким в сочетании с кожаной одеждой и волосами, коротко остриженными с одной стороны и длинными и ниспадающими с другой. Что-то ёкнуло в животе Новы, но это был не огонь. Это было похоже на то, как урчал её желудок, когда она была голодна, за исключением того, что день был слишком хаотичным, чтобы даже подумать о еде. Вместо этого она просто почувствовала лёгкую дрожь внутри, когда Джинкс отпустила её руку, и эта безрассудная улыбка исчезла.

Нове вдруг захотелось задать вопросы — о том, как Джинкс познакомилась с Авророй, откуда она родом, как стала охотницей и на что было похоже проявление её магии. Но в этот момент замок двери с громким щелчком отворился. Дверь распахнулась настолько быстро, чтобы Нова успела только повернуть голову, прежде чем знакомый ей тюремщик вошёл в пространство, нарушив и разбив на тысячу осколков мирное равновесие, установленное Джинкс.

* * *

Кассий застал обеих девушек врасплох, и это было хорошо, потому что он и сам был немного не в себе. Он внимательно изучил ту, которую звали Новайя — ту, которую он держал в камере в течение нескольких месяцев, которую он допрашивал несколько раз, которая всегда настаивала на своей невиновности, и всё же сегодня была почти спасена в весьма скоординированной атаке, из-за которой дворец стал уязвимым, а его брат пропал вместе с Паванской королевой.

А потом появилось письмо, если оно было настоящим. Он сунул руку в карман пальто, чувствуя, как шуршит пергамент под пальцами. Чутье подсказывало ему, что это её почерк. Он провёл в её комнатах достаточно времени, чтобы видеть заметки, нацарапанные на полях её книг, или забытые листки бумаги, засунутые между страницами. Он сидел за своим столом и изучал её каракули, удивляясь девушке, стоявшей за ними, и странным событиям судьбы, которые привели его к ней, а затем забрали её.

Кассия это не должно было волновать, хотя беспокоило больше всего. Возможно, для него всё сложилось очень даже хорошо. Его семья получила королевство, за которым они пришли, даже не пройдя через шараду брака. Так почему бы ему не быть счастливым и не принять свою новую роль полностью? Почему он так одержим её исчезновением? И почему возможность того, что она сейчас находится в городе, заставила его бросить всё и обыскивать дом за домом, пока он не увидит её и не подтвердит для себя правду?

Он должен был знать. Он откладывал этот допрос как можно дольше. Он проследил, чтобы его мать успокоилась, разослал разведывательные отряды, чтобы обыскать город в поисках брата, поручил другим заняться самыми неотложными проблемами города после бури. Он сделал всё, что должен был сделать его отец, но проигнорировал это ради выпивки, ещё одного отвлекающего маневра, ещё одного дня бега от смерти, кусающей его за пятки. Но теперь ему надоело ждать. Ему нужны были ответы. Поэтому он вошёл в комнату, где держали двух девушек, и на этот раз помедлил, прежде чем закрыть дверь. Он посмотрел на одного из солдат снаружи и сказал:

— Здесь холодно. Принеси одеяла. И попроси горничную принести что-нибудь поесть и попить для наших гостей.

Солдат заколебался, явно сбитый с толку, но Кассий бросил на него нетерпеливый взгляд, внося ясность в его приказ, и закрыл дверь. Он повернулся к девушкам и увидел смущённое выражение на лице служанки Новайи. Но другая, та, что в одиночку сражалась с дюжиной или больше его людей, если верить рассказам — она выглядела почти… самодовольной. Конечно, он никогда раньше не видел такого выражения на лице пленника. Этого было почти достаточно, чтобы заставить его открыть дверь и отказаться от своей просьбы, но потом он вспомнил о записке в кармане.

Он не боялся расправы, но кем бы ни была эта девушка для Авроры, она явно была важна.

— Ты ведь понимаешь, кто я, не так ли? — обратился он к девушке, не в силах придать голосу вполне приветливый тон.

Девушка фыркнула, взмахнув своими странно уложенными волосами, как будто её ловили раз в вдвое суток.

— Да, я слышала о тебе. Даже довольно много всякого. Большая часть… плохое, если тебе интересно, — она подняла руки с притворной невинностью. — Не обижайся. Честность среди друзей, и всё такое.

Она прислонилась к стене с привычной лёгкостью, не выказывая ни капли страха.

— Я тоже слышал о тебе. Настоящая воительница. Бунтовщица, да? — спросил Кассий.

— Едва ли. У меня нет права голоса в этой буре. Это не мой город. Я просто проезжала мимо.

— Ты хочешь сказать, что не являешься законным гражданином города Паван?

— В последний раз, когда я была тут, ты тоже им не был, ведь свадьба не состоялась.

Кассий прищурил глаза.

— Я гость королевской семьи Павана.

— И сейчас? И где они находятся? Мне бы очень хотелось побеседовать с ними о не должном гостеприимстве, оказанном нам. Нова, как я слышала, хорошо дружит с принцессой. Уверена, минута разговора с королевой прояснила бы всё это.

Неудивительно, что Казимир до сих пор не подавил восстание, несмотря на свою жестокую тактику, если среди них были такие девушки.

— Ты довольно наглая, не так ли?

— А ты «холодный и расчётливый», «хищный» и как «акула», судя по тому, что я слышала. Теперь, когда мы познакомились, мы можем перейти к делу?

— Кто тебе это сказал? — спросил Кассий, переведя взгляд на Новайю.

— Только не она, — огрызнулась болтунья, — так что не думай больше изводить её. Тебе не кажется, что ты и так уже достаточно учинил неприятностей?

— Я? Это тебя схватили во время набега мятежников.

— Я просто помогала в спасении той, что была несправедливо заключена в тюрьму, и попросил меня об этом один очень уважаемый друг.

— Очень уважаемый друг? — Кассий ухватился за подсказку, едва сдерживая желание сунуть руку обратно в карман за запиской.

— Да, это так, — сказала девушка.

— И кто бы это мог быть?

— Сомневаюсь, что у кого-то вроде меня и у кого-то вроде тебя есть общие друзья, — ответила девушка.

— Никогда не знаешь наверняка, — он был слишком нетерпелив, чёрт побери, и девушка это знала.

Он видел блеск в её глазах, как будто она знала, что только что одержала верх, и он должен был вернуть себе власть. Инстинкт подсказывал ему, что он должен заставить её бояться любыми средствами, вероятнее всего, болью. Но если его подозрения верны, если эта женщина каким-то образом знакома с Авророй, то пытка, вынуждающая её дать ему информацию, в конечном счете, может обернуться неприятными последствиями. Он немного отступил назад, пересекая комнату, нарушая бешеный темп их разговора, прежде чем, наконец, сказал:

— Насколько я знаю, твой особенный друг может быть Повелителем бурь.

Девушка откровенно рассмеялась.

— Если бы ты думал, что это так, вряд ли бы мы оказались в этой комнате с приемлемыми кроватями на обычном этаже и с охраной за дверью. И, конечно же, ты бы не потребовал принести одеяла. И еду.

Кассий махнул рукой в сторону Новайи.

— Вы явно сумели проникнуть в подземелья, поэтому я решил, что спонтанность здесь ни при чём. И что бы ты ни думала, я не чудовище. У тебя есть информация, которая мне нужна. Сотрудничество со мной облегчит вашу участь. И продлит жизнь.

— Ооооо! — съязвила она, наполовину смеясь, наполовину призрачно взвыв. Затем она наклонилась вперёд, заговорщически прижав ладонь ребром к уголку рта, и прошептала: — Твой монолог злого повелителя не звучит так угрожающе в то время, когда истинный злодей осаждает украденный тобой город.

Кассий вдруг осознал, что его небрежное движение по комнате превратилось в непринуждённое хождение вперёд-назад. Дерзкая маленькая девчонка перевела весь разговор на него, и он потерял контроль. Он резко остановился, упершись ногами в пол, и впился в неё взглядом.

— Я мог бы казнить тебя за это всё прямо сейчас, если бы захотел, — он осторожно приподнял бровь.

— Ты мог бы. Но я не думаю, что ты это сделаешь.

Он стиснул зубы и постарался сохранить невозмутимое выражение лица, устав от этой игры. У него не хватало терпения на бесконечные расспросы. Не тогда, когда дело касалось Авроры. Если она вернулась в город, освободившись от своих похитителей, то почему не вернулась домой? Неужели у неё всё ещё какие-то неприятности? Неужели мятежники нашли способ спасти её от похитителей? Используют ли они её теперь в своих целях? Или она присоединилась к ним добровольно? Неужели она не знает, что может вернуться, и он с радостью примет её? Возможно, то, как его брат отнёсся к мятежу, и поспешное решение отца заменить флаги заставили её почувствовать себя неуверенно. Если бы он мог найти способ поговорить с ней, возможно, она просто вернулась бы домой. Он вернёт ей её подругу-горничную, если этого будет достаточно. Она была ничем, просто средством для достижения цели.

Если Аврора вернётся домой, у них будет больше шансов сдержать Повелителя бурь, объединив способности. Вот что сейчас имело значение. Она могла бы занять трон. Он обнаружил, что с каждым днём всё меньше и меньше заботится об этой идее.

Кассий решил не прибегать к уловкам и сразу перейти к делу.

— Ты ведь знаешь, где она, не так ли?

— Где кто? — спросила девушка.

— Моя будущая жена, — сказал Кассий.

— Она никогда не станет твоей женой, — ответ пришёл не от наглой мятежницы, а от подруги Авроры.

Девушка практически вжималась в стену, у которой сидела на кровати, но уже достаточно пришла в себя для того, чтобы дать отпор.

— Ты слышал её, — сказала другая девушка. — Я не знаю никакой твоей будущей жены.

— Я не собираюсь вдаваться в подробности. Всё, что меня волнует, это в безопасности ли она и где находится. Мне нужно поговорить с ней.

Мятежница склонила голову набок, и он увидел, что её волосы были сострижены с одной стороны гораздо короче, чем у него.

— Она в безопасности. Я не знаю, где она. Но она знает, где мы. Этого достаточно.

— А если я захочу передать ей сообщение?

Мятежница улыбнулась.

— Ты мог бы отпустить нас. Мы будем твоими посланниками.

— Без вариантов.

— Тогда, полагаю, твоё послание останется неотправленным.

Кассий подошёл к двери и сказал:

— Или, возможно, я устану торговаться и решу послать сообщение другого типа.

Он бросил тяжёлый взгляд на служанку, которая снова тихо сидела на кровати. Затем он вышел вон, решив найти другой способ добраться до Авроры Паван.

Вернувшись в свою комнату, он сел и открыл ящик стола, достав всё ещё зелёный и сочный лист, который он сорвал с виноградной лозы, найденной возле комнаты Афры Паван. Он провёл большим пальцем по гребню на нижней стороне. Если он не найдёт Аврору, то найдёт её ведьму.

* * *

Киран натянул капюшон на голову. Он был рад холодной погоде, у него появился хороший повод обернуть шарф вокруг нижней половины лица, ведь улицы Павана кишели солдатами Локи. Он оставался с Авророй у постели её матери так долго, как только осмеливался, так долго, что его кожа пропахла её ароматом, и каждый вдох грозил погрузить его в болезненные воспоминания о том, от чего он отказался.

На пути от таверны до места назначения его пять раз останавливали солдаты, и каждый раз он отвечал на их вопросы максимально односложно. Он позволил им обыскать себя на предмет оружия, потому что на нём его не было. Он оставил свой пояс и запасы штормовой магии в таверне. Зефир услышала слухи в таверне, что солдаты будут проводить случайные обыски на улицах и в некоторых районах.

К счастью, таверна находилась не в зоне предполагаемого восстания, так что это был не тот район, который они планировали обыскать, но, тем не менее, они разработали план, где спрятать Аврору и её мать, если такие поиски произойдут. К счастью, Зефир была таким же параноиком, как и охотник, поэтому у женщины уже был приготовлен скрытый проход, который вёл в подвал, где можно было поднять небольшое окно и сбежать. Киран не знал, как им удастся сбежать с бесчувственной королевой, но он чувствовал себя лучше, зная, что, по крайней мере, у них есть план.

По мере приближения к месту назначения количество солдат только увеличивалось. Он знал, что они сосредоточились на самых бедных районах города в поисках участников восстания. Но они не потрудились останавливать людей на улицах. Вместо этого они врывались в дома, разбрасывали мебель и кровати, устраивали отвратительный беспорядок и, казалось, наслаждались этим.

Он осмотрел окрестности, проверяя, нет ли следящих глаз, но когда единственные солдаты, которых он видел, занялись своей травлей людей в домах, он нырнул в переулок, где была спрятана секретная штаб-квартира восстания.

Он отодвинул щеколду на двери штормового убежища, поднял её ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь и спуститься на лестницу. Он быстро спустился вниз, закрыв за собой дверь убежища. Он подождал на лестнице несколько долгих минут, прислушиваясь к любому знаку снаружи, что его могли заметить. Когда всё, что он услышал, было тишиной, он спрыгнул на землю и подошёл к запертой двери в конце комнаты.

Он постучал причудливым стуком, которому научила его Зефир, и через несколько мгновений дверь открылась, на пороге стоял Раким. Киран никогда не слышал, чтобы этот человек сказал хоть слово, но он был опытным бойцом и явно пользовался доверием Зефир.

Киран прошёл мимо него в длинный, тускло освещённый коридор и спросил:

— Где он?

Раким указал пальцем в единственно-возможном направлении, куда мог пойти Киран. Догадавшись, что это был единственный ответ, который он получит, Киран направился вглубь по коридору. Рядом с кабинетом Зефир он обнаружил комнату с закрытой дверью, из-под которой пробивался слабый свет.

Он постучал, услышал шаги, и дверь распахнулась, явив громадного мужчину по имени Бракс. Киран знал о нём по предыдущим путешествиям в Паван. Этот человек был драчуном. Ему и другим подобным платили за то, чтобы они сражались в кровавых, безжалостных рукопашных схватках, на которые другие делали ставки. События эти приносили изрядную сумму денег тому, кто выигрывал — как бойцам, так и игрокам.

Он посмотрел мимо Бракса в комнату и увидел мужчину, к которому пришёл.

Казимир Локи.

Он хотел бы, чтобы это был другой брат, но он будет довольствоваться малым.

— Как идут дела? — спросил он Бракса.

Его ответ донёсся из дальнего угла комнаты.

— Он упрям. И раздражает.

Киран прошёл мимо Бракса и увидел Зефир, сидящую на табурете в углу, её ноги были скрещены слишком элегантно для того, что он предположил, было допросом.

— Кто этот ублю… — рычащий вопрос замер на губах Казимира, прежде чем он успел закончить фразу.

— Ах, ах, ах! — начала Зефир. — Что я тебе говорила о том, когда ты начинаешь меня раздражать?

Она повернула руку в красной перчатке, и Казимир задрожал в кресле, его рот был открыт, как у рыбы, умирающей на суше, когда Зефир использовала свою магию воды на нём.

— Чёрт, как бы я хотел это сделать.

Киран резко обернулся, потрясённый тем, что его лучший друг Рансу сидит в другом углу. Он даже не знал, что здесь был ещё кто-то. Он полагал, что тот вернулся в гостиницу вместе с остальными.

Рансу встретился с ним взглядом.

— Бейт не смог бы и слова вставить, если бы я был на такое способен.

Киран фыркнул, почти рассмеявшись. Рансу ответил ему тем же, что можно было бы принять за улыбку, если бы не мрачное выражение, которое овладело всем его лицом. Взгляд его друга вернулся к Казимиру, и Киран почувствовал, что Рансу думает о Джинкс. Киран с трудом мог не думать о том, что могло происходить с ней в том дворце.

Она могла оказаться в точно такой же ситуации, только это была бы она, привязанная к стулу, а не вкрадчивый, ненавистный кретин, который сидел перед ними.

— Что он тебе сказал? — спросил Киран.

— Ничего, — ответила Зефир. — Пока.

В этот момент любимая дикая кошка Зефир нырнула под кресло Казимира, проскользнув между его ног, как будто ожидая команды своей хозяйки наброситься.

Киран прошел в центр комнаты и наклонился так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами Бурерождённого.

— Ты знаешь, что мы собираемся с тобой сделать, Казимир? Мы передадим тебя Повелителю бурь. Так что всё, что ты нам сейчас скажешь, каждый раз, когда ты окажешься полезным, давая нам ценную информацию о твоей семье, военных, их планах — позволит оставаться тебе дольше здесь с нами, а не там с этим сумасшедшим. Ты понимаешь?

Зефир, должно быть, слегка отпустила Казимира, дав ему возможность говорить, потому что он издал хриплый смешок, его голос был сухим и неровным.

— Ты меня не напугаешь. И он тоже. Этот, — сказал он, указывая подбородком на верёвки, которыми был связан, — плен был игрой, когда я был ребёнком. Как и пытки. Моему отцу нравилось смотреть, кто из его мальчиков сломается первым. Ты хочешь отправить меня к Повелителю бурь? Вперёд. Я с нетерпением жду встречи с ним.

— Даже после того, что он сделал с твоим домом? — спросил Киран. — Должно быть, он действительно ненавидит твою семью. Превратить целый город в руины, убить тысячи людей и последовать за вами сюда, узнав, что не закончил свою работу.

Он ждал, что Казимир будет отрицать это, утверждать, что слухи были ложью, но тот лишь улыбнулся и пожал плечами.

— Мы нашли новый дом, не так ли?

— Да, как удобно для вас, что принцесса Павана исчезла, а потом королева заболела.

Он хрипло рассмеялся.

— Что я могу сказать? Нам повезло. И мы не могли оставить Паван беззащитным. Это было бы жестоко.

От выражения его глаз при последнем слове у Кирана скрутило живот.

— Жестоко то, что ты делал с теми оборышами за воротами.

— Мы не можем спасти всех.

— От опасности, которую вы принесли сюда? Насколько я могу судить, ты и твоя семья — главная проблема.

Казимир усмехнулся.

— Вы все недалекие глупцы. Без нас вы не продержались бы и недели сезона Гнева, с Повелителем бурь или без.

Киран закатил глаза и посмотрел на Рансу, потом на Зефир.

— Не знаю, с кем, по-твоему, ты разговариваешь, но мы не боимся сезона Гнева. Мы жили в диких землях. Я стоял посреди огненной бури и выжил, удержав сердце Бури в своей руке. Я сталкивался с ураганами, смерчами и людьми гораздо более сильными, чем ты. Ты, Казимир Локи, не нужен этому миру и не важен для его выживания. Время Бурерождённых здесь, в Паване, закончилось. Скоро вся магия будет разрешена, та, которую вы уничтожили в Глазе, и та, с которой эта женщина скоро близко тебя познакомит, — он указал на Зефир, и она встала, подойдя к Казимиру, её плечи были прямыми и гордыми.

— Я не знаю, назвать вас сумасшедшими или глупцами, — сказал Казимир. — Идеалистические дураки. Ваше восстание всегда было обречено. Ты умрёшь. Каждый из вас умрёт. От моей руки или от руки моего брата или Повелителя бурь…

Слова застряли у него в горле, и он дёрнулся в кресле, его лицо покраснело, а затем побледнело, когда Зефир забрала воду, столь необходимую его телу, чтобы выжить.

— Думаю, на сегодня хватит разговоров, — сказала она. — Возможно, тебе стоит ещё немного подумать. Подумай о том, как тебе хочется пить прямо сейчас. Твоё зрение ещё не затуманилось? Головная боль уже началась? Комната вращается? Подумай также о Повелителе бурь, о том, что он может сделать, когда мы предложим тебя ему, слабого и уязвимого. Где же тогда будет твоё высокомерие? Твой брат придёт за тобой? Судя по тому, что я слышала, вы не близки. Возможно, он будет рад избавиться от тебя. Меньше конкуренции. Прямо сейчас я решаю, останешься ли ты жить или умрёшь, останешься ли ты здесь, в безопасности Павана, или встретишь человека, который следовал за тобой от развалин твоего бывшего дома. Подумай об этом, Казимир Локи.

Те, кто обладал властью над землёй, могли бы быть создателями новых миров. Вместо этого, с испорченными алчностью сердцами они использовали свои дары, чтобы надорвать землю и высосать из неё все соки.

— Изучение Первородной Магии

14

Тринадцать лет назад.

Крузу удалось найти своё тайное место, где он смог скрыться от остальных и где смог слушать голоса, не опасаясь, что кто-нибудь заметит. Он обнаружил место высоко в кроне дерева, где ветви нескольких деревьев пересекались и обвивались друг вокруг друга, создавая относительно безопасный кокон, в который он мог забраться, не боясь упасть. Оно также давало ему хороший обзор неба, благодаря которому он мог наблюдать за приближающимися бурями. Он проводилтам большую часть своих дней, но не прекращал следить за лагерем и Кэсс с помощью духов, которые стали его спутниками.

Оставшись в одиночестве, он обнаружил, что жаждет новых знаний о прошлом и о том, что происходит с ним сейчас. Конечно, всегда существовала вероятность, что это безумие — слышать другие голоса, — но по мере того, как он копался в памяти, он начал вспоминать похожие перешёптывания во время его пребывания в Локи, когда он был совсем юным. Они никогда не задерживались на столь долгое время, как те, что он слышал здесь, и всегда казались отстранёнными. Но он был почти уверен, что испытывал это ощущение ещё до того, как его оставили в джунглях.

Поэтому он сосредоточил свою энергию на расширении способностей, пытаясь более эффективно общаться с духами, узнавая всё, что мог, об их смерти. Для некоторых, это было всё, что они могли вспомнить. Другие смогли предоставить минимальную информацию о своей жизни. Но почти для каждого духа, с которым он сталкивался, когда пытался спросить, знают ли они, почему они зависли в мире людей в таком состоянии, духи либо замолкали, исчезали, либо не могли вспомнить.

— Что ты там делаешь?

Круз резко выпрямился, едва не свалившись с дерева. Но в этот момент сильный бриз пронёсся сквозь покров дерева, придав Крузу достаточно сил, чтобы раздвинуть ноги и раскинуть руки, восстанавливая равновесие на искривлённых ветвях, где он сидел.

Он посмотрел вниз и увидел Кэсс, вид у неё был смущённый.

— Извини, — сказала она. — Я не хотела…

— Напугать меня до смерти?

Она покачала головой.

— Определённо нет.

Он пожал плечами.

— Мне надо быть внимательнее.

Или один из духов должен был предупредить его об её приближении. Он послал эту мысль и почувствовал несколько ответных толчков извинения.

— Я… надеялась, что мы сможем поговорить, — сказала Кэсс, нервно теребя потёртый край своей рубашки.

Вся их одежда теперь была немногим лучше лохмотьев. Они принялись рвать их и переделывать в более мелкие, более пригодные для носки элементы, поскольку все они теряли в весе.

— Да, — ответил Круз. — Мне тоже хотелось бы кое о чём поговорить.

Он всё больше склонялся к вероятности того, что она ведьма, и о том странном опыте, который он сам пережил с тех пор, как попал в джунгли.

Он довольно быстро спустился с дерева. И оказавшись лицом к лицу с ней, ему показалось, что она не решалась спросить о том, зачем пришла, поэтому он воспользовался возможностью задать свои собственные вопросы.

— Ты веришь в сверхъестественное? — спросил он.

— Ты имеешь в виду магию? Конечно, я верю в магию бурь.

— Нет, — отрезал он, всякий раз при мысли об этой магии и о тех, кто владел ею, он стискивал зубы. — Я не о магии бурь. Я о других её видах.

Бурерождённые были всемогущими в этом мире, они принимали решения, создавали законы, командовали солдатами. У них было всё, когда у Круза ничего не было.

Кэсс долго колебалась, но, в конце концов, кивнула.

— Я… я верю, что она есть.

Она подняла руку к воротнику рубашки и плотнее прижала его к шее.

— А что, если я скажу тебе, что мы не первые, кто остался здесь, в этой самой части джунглей? У меня были видения, слуховые галлюцинации. В этих лесах есть призраки, и… и они говорят со мной.

— У тебя есть магия? — спросила Кэсс.

Круз усмехнулся.

— Не знаю, можно ли это так назвать. Если я и проявил какие-то врождённые способности к магии, то сомневаюсь, что мой отец… впрочем, неважно. У меня просто бывают видения, как будто призраки показывают мне эти что-то.

— Это магия, — настаивала Кэсс. — Ритуальная магия.

Круз нахмурился.

— Что это значит?

— Это значит, что ты можешь общаться с душами умерших.

Круз почувствовал, как в животе у него закипает нечто пылкое и торжествующее. Значит, это правда. Он не был сумасшедшим, как опасался. И видения были реальны. Он верил в это, и конечно, делал всё возможное, чтобы резонно убедить себя, но кто-то другой должен был подтвердить это…

— Откуда ты знаешь? — требовательно спросил он. — Что ты об этом знаешь?

Кэсс нахмурилась и печально покачала головой.

— Именно поэтому мы здесь. Каждый из нас, — она отвернула воротник рубашки, с которым возилась, и показала то, что осталось от уже почти зажившего синяка. — Я же сказала тебе, что приняла решение не умирать. Этот выбор заключался в использовании способности контролировать воздух, только так я смогла спасти себя от петли, — Круз ошеломлённо уставился на девушку. — Я не умерла, когда у меня из-под ног выбили табуретку. Поэтому они выбросили меня сюда.

— Петля? — прорычал Круз. — Они пытались повесить тебя? Но… но ты же ребёнок.

— Как и ты. И они оставили нас обоих здесь умирать. Локи плевать. Любого, кто представляет угрозу для них, их магии или их образу жизни, они считают легко устранимыми.

После этого заявления Круз с трудом сглотнул. Его сердце билось так сильно, что у него едва не закружилась голова. Духи теснились вокруг него, так близко — некоторые из них пытались успокоить, в то время как другие… другие, казалось, питались его страданием.

Кэсс продолжила:

— По сути это подводит меня к тому, о чём я хотела поговорить с тобой. Остальные… мы поговорили и решили уйти. Мы построили плот, и с помощью моей магии воздуха и магии воды Джаэль…

— Значит, она водяная ведьма? — перебил её Круз.

Кэсс удивлённо приподняла брови.

— Да, Джаэль умеет управлять водой. С нашими способностями в тандеме, мы считаем, что сможем доплыть по реке к побережью без особой опасности. Это самый быстрый и безопасный выход из джунглей.

— Нет, — ответил Круз. — Нет, это слишком рискованно.

— Не более рискованно, чем оставаться здесь.

— Но разве ты не понимаешь? Я могу общаться здесь, с теми, кто был до нас. Я могу учиться у них. И затем…

— Что затем?

— Мы возьмём реванш.

Глаза Кэсс распахнулись.

— Мы же дети. Какую месть мы можем осуществить? Я выбираю жизнь. Это больше, чем я ожидала получить в тот день, когда мне на шею накинули петлю.

— Чёрт возьми, неужели ты не понимаешь? Они избавились от нас, потому что боятся того, кем мы можем стать. Они хотят, чтобы мы умерли здесь, потому что мы достаточно сильны, чтобы однажды бросить им вызов.

— И как ты собираешься бросить им вызов, если можешь разговаривать только с призраками? — огрызнулась Кэсс.

Крузу показалось, что он получил пощёчину. И на мгновение его охватило неистовое желание возместить ущерб, отдать всё, что у него есть, даже больше. Чтобы вернуть десятикратную боль тому, кто осмелится причинить ему боль. Но потом этот момент прошёл, и Кэсс виновато посмотрела на него.

— Мне очень жаль. Решение принято. Мы отправляемся завтра с первыми лучами солнца. Надеюсь, ты отправишься с нами.

Круз позволил ей уйти, зная, что он к ним он не присоединиться. Наконец-то он нашёл место, где чувствовал себя как дома. Да, он был среди мёртвых, но они приняли его, они назвали его своим. И он отомстит за них, чего бы это ни стоило.

* * *

— Ещё раз! — крикнул Кассий, и по его приказу небольшая группа солдат, которую он собрал, снова начала тренировку.

С тех пор как его брат сжёг чёрный рынок города в желании произвести впечатление на их отца, у него не было никакой возможности получить припасы, которые позволили бы его солдатам практиковаться против истинной магии бури, поэтому он разработал подборку самых трудных упражнений, которые только мог придумать, и теперь заставлял солдат проходить их как можно чаще, всё сильнее и сильнее понуждая их выполнять задачи, пока они не начинали двигаться быстро и плавно. Скоро он начнёт испытывать их, позволяя им по очереди прикрывать оборону дворца. Он, конечно, будет там же на случай чрезвычайной ситуации, но им нужно больше полевой подготовки, и борьба с бурями, которые терзали город, была единственным вариантом.

Впоследствии они перешли к тренировкам с оружием, и он присоединился к ним, меняясь с разными партнёрами, чтобы проверить их уровень мастерства, пытаясь определить, кто из них был сильнее.

Когда-нибудь они ему понадобятся, потому что он не будет вечно защищаться. Чтобы победить, им придётся преследовать Повелителя бурь на своих собственных условиях, и он позаботится о том, чтобы они были готовы. Или были настолько готовы, насколько это могло быть возможным.

Наконец, когда с него градом закапать пот, он сжалился над солдатами и объявил о завершении тренировки. Он не слышал ни стонов, ни жалоб, ни других звуков, но по медленной походке и слабым движениям солдат понял, что они испытывали благодарность за завершение тренировочной сессии.

Возможно, они наконец-то начали воспринимать эту угрозу всерьёз. Недавно нанесённый дворцу ущерб одновременно бурей небесного огня и торнадо заставил многих задуматься. Он был недосягаем лишь короткое время, разбираясь с проникновением мятежников и магией тумана, которая распространилась по дворцу, загипнотизировав большинство людей и сделав их бесполезными, но для бурь калибра Повелителя бурь потребуется всего несколько мгновений, чтобы превратить что-то в руины. Всё могло быть гораздо хуже. В тот день они могли потерять всё, но кто-то помог победить бурю в его отсутствие.

Ещё одна загадка, которую нужно разгадать.

Наверное, это была Аврора. Другой альтернативы он не мог придумать. Она была где-то там с ведьмой, и ему нужно было выяснить всё, что он мог.

Добравшись до своих покоев, он сбросил с себя одежду, обнажив полностью торс, но оставив на себе брюки. Он хотел принять ванну, но прошло слишком много времени с тех пор, как прозвучала последняя штормовая сирена. Они должны скоро ожидать новый вой сирены. Поэтому он решил окунуть тряпку в тазик с водой, стоявший в углу, и вымыться, насколько это было возможно без полного погружения.

Как следует умывшись, он вернулся к своему столу и достал книгу, которую ему доставили сегодня утром. Обложка была из чёрной кожи, названия нигде не было видно. Но когда он открыл её, обнаружил на первой странице выгравированные слова «Изучение первородной магии».

Все книги о колдовстве в королевстве Локи были давно уничтожены, но законы в Паване не были столь строгими. Долгое существование Глаза позволило выжить таким изданием, что он сейчас держал в руках, слава богине за это, потому что прямо сейчас он нуждался в дополнительной информации.

Один из Паванских аристократов, который проникся симпатией к Кассию с момента его прибытия и поддержал его притязания на трон ещё до исчезновения Авроры, однажды упомянул ему об этой книге. Он был коллекционером редких вещей и приобрел её у владельца популярной таверны, который, как говорили, был настоящим хранителем, как секретов, так и уникальных предметов. Только после того, как Кассий упомянул о своих приключениях в Глазе, аристократ обмолвился о владельце таверны, так как, судя по всему, этот человек тоже имел какое-то отношение к старому рынку.

Возможно, после того, как Кассий прочтёт книгу, он наведается в эту таверну и посмотрит, какую информацию сможет предложить ему хозяин. Но сейчас он перевернул страницу и начал читать, надеясь хоть как-то понять земную ведьму, с которой Аврора вступила в союз.

* * *

Прошло три дня, но состояние матери не изменилось. В первый день большую часть дня Аврора проспала, просыпаясь лишь изредка, чтобы побеспокоиться о матери, отметить неловкость от того, что снова оказалась в непосредственной близости от Кирана, и снова заснуть в любом удобном для неё месте. С каждой секундой её охватывала тревога, и она вышагивала по комнате, слишком часто останавливаясь, с целью проверить температуру матери или дышала ли она. Аврору чаще стали оставлять одну, и иногда к ней заглядывали разные охотники.

Её посетил Дьюк, и это был первый раз, когда она увидела его с момента начала миссии. Она ожидала, что он расстроился из-за её невольного участия в пленении Джинкс, поскольку дружелюбные черты его пожилого лица приняли мрачное выражение, но вместо этого он крепко обнял её. Она цеплялась за него, как за спасательный круг и он терпеливо сидел рядом, пока они ждали, когда состояние её матери изменится. Он задавал ей вопросы, и она рассказывала истории о своём детстве, о матери и брате. Он успокоил её так, как никто другой не смог бы.

Но на третий вечер она почувствовала, что стены начали сжиматься вокруг неё. Ей нужно было заняться чем-то более серьезным, чем просто сидеть здесь. Наверняка есть какой-то способ помочь её матери, помочь восстанию, помочь Джинкс и Нове. Она сойдёт с ума, если проведёт ещё один день, задыхаясь и закрываясь ото всех, наблюдая, как её мать лежит так тихо и беззащитно, чувствуя себя виноватой и бесполезной.

Поэтому, когда Рансу оставил её одну в тот вечер, решив спуститься вниз и помочь с чем-то в таверне, Аврора воспользовалась случаем, чтобы осмотреть здание. Она нашла шарф в кабинете Зефир и связала волосы в популярном узловатом стиле, которому научила её Нова, и надела один из длинных развевающихся плащей Зефир, висевших на двери её кабинета. Материал был мягким и скользил по рукам Авроры, как вода. Обернув массу ткани вокруг себя, Рора вышла из кабинета Зефир на чердак, откуда открывался вид на таверну внизу — как на второй, так и на первый этаж. Она забилась в угол, подальше от двери Зефир, и наблюдала за движением на двух нижних этажах.

Внутри таверны мерцал мягкий голубой свет, напомнивший ей небесный огонь, но Аврора никак не могла обнаружить источник голубого света, так как фонари в помещении и на каждом столе имели простые горящие фитили. В воздухе висел запах морской воды и небольшой водопад ниспадал на каменную скульптуру в углу — русалка, отлитая из бронзы, отдыхала на скале у основания. Если бы она оказалась где-то ещё, Аврора подумала бы, что это чудо механики, возможно, система насосов и труб, но, зная, что умеет Зефир, она задавалась вопросом, была ли эта женщина достаточно смелой, чтобы пользоваться магией на виду.

Зал был переполнен, главный бар заполнен людьми, стоящими позади сидящих. И большинство столов тоже были заняты, как простые деревянные на первом этаже, так и более мягкие, частные столы, которые были зарезервированы для специальных гостей на втором этаже. Аврора заметила Рансу, несущего большую коробку за стойку бара, но кроме него все остальные служащие, которых она заметила, были женщинами. Они были всех форм, размеров и видов, но каждая из них носила струящиеся юбки пастельного цвета, которые мерцали, как хвост русалки, если бы они существовали, они ослепляли в голубом свете таверны. Они улыбались, очаровывали и бросали кокетливые взгляды на каждого мужчину, мимо которого проходили, и на каждого мужчину по очереди, будь то молодой парень, едва успевший выпить, или старый генерал, которого она видела бесчисленное количество раз за столом, все они, казалось, раскачивались в такт движению женщин вокруг них, притягиваемые, как магниты.

На втором этаже она увидела знатных мужчин, собиравшихся за столиками в нишах, окружённых растениями для некоторого уединения, но никто из них не прерывал разговор, даже когда женщины проходили мимо или останавливались, чтобы наполнить бокалы, и Аврора наблюдала, как женщины иногда задерживались у некоторых столов, без нужды вытирая пыль с растений или наполняя бокалы, которые были далеко не пустыми.

Мужчины, казалось, ничего не замечали. Если они и смотрели на женщин, то только для того, чтобы пофлиртовать или, в некоторых случаях, дотронуться до них. Именно в этот момент Аврора увидела второго за ночь мужчину — работника. Лейтенант Зефир, мужчина по имени Раким был высок, с тёмной кожей и глазами, которые говорили то, чего не говорили его губы. У него была странная манера появляться всякий раз, когда посетитель пытался сделать что-то большее, чем просто поговорить с одной из женщин.

Аврора не знала, как долго она наблюдала за экосистемой внизу, изучая, как она работает и процветает, прежде чем высокая фигура закрыла ей обзор.

— Что ты делаешь? — пробормотал Киран, подхватывая её под руку и таща обратно к двери кабинета Зефир. Прежде чем Аврора успела возразить, он провёл её через дверь и закрыл её за собой. — Ты же знаешь, что не можешь быть там. Если тебя заметят, ты можешь оказаться в огромной опасности. Я уже говорил тебе, что патрули были сильно увеличены после проникновения во дворец. Достаточно одного человека, узнавшего тебя.

Аврора вздохнула, прошла через кабинет в соседнюю спальню.

— Я не могу оставаться здесь вечно. Мне нужно что-то делать.

— Попытайся отдохнуть.

Она резко повернула голову и посмотрела на него.

— Я отдохнула.

Киран поднял руки вверх.

— Что насчёт книги?

— Я устала читать.

Киран поднял бровь.

— Тебе? Надоело читать? Ты заболела?

— Нет, но это не помогает моему настроению, тем более что единственная книга в моём распоряжении о принце из города, который попал в жестокие бури, особенно когда он, по крайней мере, должен что-то сделать. Финнес Вольфрам боролся с океаном в поисках безопасного места. А я отважилась лишь сидеть в спальне, в то время как эти женщины там, совершенно незнакомые, заметь, рискуют собой, чтобы получить информацию для нас. С таким же успехом я могла делать то же самое.

Киран заартачился.

— Это просто смешно. Там есть несколько высокопоставленных людей, как из командования Локи, так и Павана. Они наверняка видели тебя раньше.

— Я могу надеть маску. Эти люди ничего не замечают. Я наблюдала за ними. Они, правда, не видят этих женщин. Они видят то, что хотят видеть. И в отличие от женщин, работающих там, я знаю, что слушать, и я буду знать, чьи разговоры стоят моего времени.

Киран открыл рот, его брови уже сложились в знакомую прямую линию, и Аврора продолжила:

— Как будто ты имеешь право управлять мной, потому что ты мужчина, а я нет. Если я должна править королевством, то, конечно, это начинается с права управлять собой, по крайней мере.

Аврора уставилась на него, слегка вздёрнув подбородок, и несколько долгих мгновений он молчал. Он просто смотрел на неё с непонятной смесью боли, разочарования и чего-то, что могло быть гордостью. Затем он слегка наклонил подбородок и сказал:

— Тебе придётся убедить Зефир, но я уверен, что ты это сделаешь. Ты просто замечательна в этом плане.

С другого конца комнаты донёсся скрипучий голос:

— Она на самом деле такая, не так ли?

Аврора ахнула и резко обернулась, шарф на её голове от быстрого движения повалился набок. Её мать проснулась и пыталась приподняться на подушках, но её ослабевшие руки всё ещё подгибались под собственным весом. Рора протиснулась мимо Кирана, подбежала к матери и прижала её к себе, призывая саму себя быть осторожной.

— Ты очнулась, — прошептала Аврора, её горло сдавили слёзы. — О, богиня, я так рада, что ты очнулась.

Слишком костлявые пальцы матери обхватили её предплечье, потянув руку Авроры вниз, к щеке королевы.

— А ты жива.

Слёзы уже было невозможно остановить. Аврора не могла понять ту боль, через которую она заставила пройти свою мать, беспокойство и горе, которые она напрасно перенесла, потому что её план пошёл шиворот-навыворот. Если бы у неё хватило смелости сказать матери правду, если бы она не держала при себе так много своих страхов о Кассие… Аврора не могла думать о том, что могло бы случиться. Не было пути назад, чтобы исправить её старые ошибки, она просто должна была двигаться вперёд. И на этот раз, она знала, что доверить людям свою правду, всю правду, было единственным способом, которым они могли бы пройти через это.

Пока она плакала, Киран выскользнул из комнаты, возможно, чтобы сообщить остальным о пробуждении королевы. Она взяла хрупкую руку матери в свои ладони — такая маленькая и хрупкая, как маленькая птичка.

— Мне так много нужно тебе сказать, мама. Начиная с того, что я очень сильно люблю тебя, и мне жаль, что я заставила тебя так волноваться.

Она не могла заставить себя извиниться за то, что вообще ушла, она не обо всем сожалела, хотя у неё было много сожалений и горя по поводу этого решения. Она могла бы справиться с этим лучше, оставив меньше людей в опасности, возможно, подготовив свою мать каким-то образом. Но она не будет сожалеть о том, чему научилась и как выросла в этом путешествии. Она не могла.

— Я планировала, что ты получишь записку, объясняющую правду о моём исчезновении, но всё пошло не так, как планировалось.

Мать слушала весь вечер и большую часть следующего дня, пока Аврора рассказывала ей обо всём, что произошло, время от времени останавливаясь, когда тело матери призывало её снова уснуть. Аврора начала с самого начала, с того, как по глупости увлеклась флиртом Кассия и подслушала его истинные планы по контролю над ней и короной. При необходимости она опускала детали. Хотя она любила свою мать и надеялась, что, в конце концов, они будут смотреть на вещи одинаково, она не станет рисковать личностями своих друзей и соотечественников, если её мать будет цепляться за свои старые представления о магии. Они говорили о семействе Локи, о том, что произошло через несколько дней после исчезновения Роры. Аврора действительно должна была заполнить некоторые пробелы для своей матери, используя знания, которые она получила от Тавена. Похоже, её мать была недееспособна уже очень долгое время.

Они несколько раз отвлекались, когда королева спрашивала о новостях королевства и о том, как она очутилась там, где была (о чём Аврора отказалась ей рассказать). Аврора дала ей необходимую информацию о захвате Локи, восстании и Повелителе бурь, но не стала ничего рассказывать, когда та захотела продолжить расспросы о текущем положении дел. Во-первых, Аврора сама не была в этом уверена, так как провела здесь всего несколько дней. Кроме того, она знала, что её мать будет решительно настроена помочь против нападений Повелителя бурь, а она была слишком слаба, чтобы делать что-либо, кроме как лежать в постели.

Поэтому вместо этого Аврора попыталась втянуть её в рассказы о своём пребывании в дикой местности. Она долго рассказывала о меняющихся ландшафтах, о бурях, с которыми они столкнулись, и о проявлении её магии. Это привлекло внимание её матери. Волнения, вспыхнувшего на её лице, было почти достаточно, чтобы она снова выглядела здоровой. Но Аврора старалась рассказывать свою историю медленно, оставляя мать в неведении относительно природы её способностей, как и прежде, и постепенно приходя к выводу, что она нечто большее, чем Бурерождённая, нечто иное. Хотя она надеялась, что её мать сможет увидеть ошибку запрета естественной магии, она убедит её, если понадобится. Если бы ей пришлось заставить мать выбирать между традициями Бурерождённых и свободным и справедливым путём вперёд со своей дочерью, она бы сделала это. Традиции, власть и гордость не должны стоять выше человеческой жизни.

Наконец, когда Аврора рассказала достаточно из своей истории и решила, что пришло время рассказать правду матери, доказать раз и навсегда, что она никогда не станет идеальной Бурерождённой принцессой, о которой всегда мечтала её мать, она начала расстёгивать жилет, скрывавший её тайну. Она обнажилась перед матерью, представив её истину вместе со светом, который бился в её груди.

— Видишь ли, когда я взяла своё первое сердце бури, всё пошло не так, как у других. Эмоции, которые я испытывала, яростные вспышки, когда штормы были рядом, они были непреднамеренным использованием магии духа. Старые племена были правы. Именно беспокойные души мёртвых лежат в сердце бури, и так или иначе, поскольку у меня есть естественная связь и с душами, и с бурями, я приняла сердце бури и потерянную душу в себя вместо того, чтобы получить в пользование талисман с магией.

Мать Авроры смотрела на неё с удивлением и недоумением. Она протянула палец, колеблясь, а потом дотронулась до кожи, под которой струился небесный огонь.

— Тебе больно? — спросила её мать.

— Больше нет.

Мать подняла на неё глаза.

— Но было.

Аврора пожала плечами.

— Я впустила иную душу в свою собственную. За такое приходится платить.

— Но что это значит? — спросила мать Авроры, указывая на явление перед ней.

Рора колебалась, не зная, как её мать отреагирует на следующую новость.

— Ты помнишь, что я говорила тебе о Повелителе бурь? Как поговаривают, что он обладает способностью вызывать бури по своему желанию?

Королева кивнула.

— Я всё ещё не уверена, что верю в эти слухи. Возможно он один из тех охотников, которые используют страх, чтобы запугать в моё отсутствие.

— Он не охотник, мама.

Аврора пошевелила пальцами, пытаясь вызвать в себе то же самое чувство настойчивости, которое она испытала во дворце, когда заставила горничную дать им ответы. Сначала она получила только крошечную искру, затем волосы на её руках начали вставать дыбом, и яркая вспышка белого света перескочила с кончика её указательного пальца на большой палец одной сильной молнией. Несколько более мелких лучин изогнулись вокруг её пальцев, зигзагообразно двигаясь вперёд и назад, издав серию потрескивающих хлопков.

— Он может вызывать бури, мама. Как и я.

Управлять огнём — значит быть посредником для всех видов магии, ведь это самое близкое к закону в дни бесконечного хаоса.

— Изучение Первородной Магии

15

Кровать была в огне.

Нова брыкалась и кричала, но её конечности были привязаны, а постельное бельё горело, и одежда вместе с ним. Весь матрас под ней был охвачен пламенем, но она не могла вырваться. Сама она не горела. А за слезами и клубами дыма, заполнявшими комнату, она видела лицо принца Кассия, зловеще освещённое бликами жёлто-оранжевого пламени.

Он улыбался.

Он знал.

Он знал.

— Нова. Нова.

Она проснулась, ловя ртом воздух, и резко села на кровати. Её поразило, как её конечности легко поддались при малейшем рывке. И только быстрая реакция Джинкс удержала их головы от столкновения.

— Ты в безопасности, — заверила её Джинкс, перекрикивая быстрые, судорожные вдохи Новы. — Ты начала шуметь. Я не хотела привлекать внимание охранников.

Как и Нова. Она была благодарна судьбе за то, что в последние дни их почти не трогали. Ей даже удавалось немного расслабиться днём. Но она мало контролировала то, где блуждали её мысли в течение ночи, и никогда не упускала из виду худший из сценариев.

Джинкс протянула руку и Нова отпрянула раньше, чем рука другой ведьмы успела опуститься на её руку.

— Не надо, — сказала она. — Я не контролирую себя.

Джинкс наклонила голову, её большие глаза видели слишком много.

— Для тебя это обычное явление?

Нова закрыла глаза и сосредоточилась на своём дыхании, вдох-выдох, на том, как двигалось и расширялось её тело. Каждый раз, когда она выдыхала и её грудь опускалась, она представляла, как огонь всё глубже и глубже уходил с поверхности её кожи. Когда он был похоронен достаточно глубоко, чтобы она почувствовала себя в безопасности, Нова открыла глаза и снова посмотрела на Джинкс.

— Всё хорошо.

Земная ведьма устроилась на краю кровати и Нова подтянула ноги, освобождая место. Джинкс скрестила ноги, а руки обернула вокруг колен. Она выглядела менее свирепой, с босыми ногами и всем телом, свёрнутым в удивительно маленький узел.

— Ты можешь мне объяснить, что произошло? — спросила Джинкс.

— Ничего особенного. Мне приснился кошмар. Иногда мои нервы берут верх надо мной, и когда это происходит, огонь поднимается из глубины. Он не знает, как отличить настоящую опасность от опасностей моего беспокойного ума.

— Значит, если бы я прикоснулась к тебе…

— Я могла сжечь тебя. Я не уверена. Лучше не рисковать.

— Видимо именно так тебе и пришлось прожить большую часть своей жизни здесь. Не рискуя.

Нова пожала плечами.

— По крайней мере, здесь у меня была своя жизнь. В Таранаре меня бы уже давно поймали. Чудо, что за все дни, что я просидела в этой камере, я не спалила всё помещение.

— Возможно, тебе следовало бы это сделать.

Нова резко покачала головой.

— Ты не понимаешь, что у меня внутри. Ты, твой дар — это созидание, равновесие и красота. Мой — это разрушение. Это смерть. Если бы я высвободила магию, это, вероятно, причинило бы боль многим, кто этого не заслуживал. Я не выпущу дар, если буду знать, что можно поступить иначе. Каждый раз, когда я это делаю, он приносит только худшее для меня и тех, кто мне дорог.

— Конечно, но ты не можешь сопротивляться этому полностью, — сказала Джинкс. — Я часто выпускаю свою магию, даже не замечая. Это естественная реакция, когда я нахожусь рядом с природной стихией. Я питаюсь землёй, растениями и деревьями, а они мной. Полагаю, огнём ты не окружена постоянно, но предполагаю, что у тебя такая же тяга к нему, как и у меня.

— Меня, конечно, тянет к нему. И пламя поднимается ближе к поверхности, когда я нахожусь рядом с естественным огнём. Кроме того, это происходит, когда я взволнована или эмоционально взвинчена. Но я научилась достаточно глубоко хоронить магию, чтобы иметь хоть какой-то контроль.

— Хоронить её?

— Да, — ответила Нова. — Это единственный способ быть в полной безопасности. Я изо всех сил стараюсь избегать контактов с людьми, но иногда солдаты не оставляют мне выбора. Мне нужно как можно больше барьеров между моей магией и моей кожей, чтобы не обжечь их.

— Значит, ты ни к кому не прикасаешься. Никогда?

— Прикасаюсь. Просто будет легче, если я этого не буду делать.

— Но ты пожала мне руку. С тех пор я несколько раз прикасалась к тебе, а ты ничего не сказала.

Нова почувствовала, как по её щекам пополз незнакомый жар. Она проверила свою магию, но пламя всё ещё было надёжно заперто. Это не имело к этому никакого отношения.

— Думаю, что это работает иначе с другими носителями магии. Контакт с Авророй всегда был мне приятен, но я не понимала, почему. Я думала, это потому, что мы были друзьями, и я просто верила, что никогда не причиню ей боль.

— Всё ещё может быть и так. Магия действует интуитивно. Она часть тебя. При правильном использовании она должна жить в гармонии с твоими желаниями и намерениями, а не против них.

— Возможно, так работает твоя магия, но не моя. Она всегда был чудовищем в глубине, сеющим хаос, как бы я ни пыталась его контролировать.

Джинкс пристально посмотрела на неё, и Нове пришлось бороться с собой, чтобы не съёжиться от её внимания.

— Ты так боишься себя.

Нова грустно улыбнулась.

— Ты бы тоже боялась, если бы знала, какой вред я могу причинить. Я стала свидетелем того, как лицо мужчины горело прямо у меня перед глазами, когда я была всего лишь ребёнком, и всё потому, что он напугал меня, и моя магия сделала то, что она делает лучше всего. Мой детский мозг потянулся за помощью, словно ища домашнего любимца в качестве защитника, но вместо этого я вернулась, привязанная к дракону.

— Вспышки случаются с каждым пользователем магии. Трудно найти правильный баланс.

— Я не могу позволить себе вспышек, — сказала Нова, изо всех сил стараясь не повышать голос в тёмной комнате, не желая натравить на них охранников.

— Если ты будешь давить на свои силы так, словно их не существует, это не помешает им. Вероятно, от этого вспышки станут лишь более частыми. Ты должна найти баланс между твоим телом и магией.

— И как же мне это сделать? — спросила Нова, сжимая пальцы в отчаянные кулаки.

Джинкс подняла руку ладонью вверх.

— Позволь мне научить тебя.

— Здесь? — спросила Нова, ошеломлённо. — Ты хочешь учить меня магии здесь?

— Я хочу научить тебя балансу и доверию. Ты никогда не сможешь контролировать свою магию, если не сможешь доверять ей.

— Тогда у меня никогда не будет контроля, потому что я не могу представить себе мир, где смогу доверять тому, что внутри меня, где я смогу доверять мозгу и телу, которые всегда, кажется, предают меня.

Должно быть, земная ведьма потеряла терпение, потому что вместо того, чтобы продолжать ждать, она протянула руку и положила ладонь поверх сжатого кулака Новы. Выпрямив спину, Нова замерла, но, как и прежде, её магия продолжила спать в ответ на прикосновение другой ведьмы.

— Я знаю, что ты чувствуешь себя невероятно одинокой. И я не могу притворяться, что знаю, каково тебе пришлось. Но в сердце каждого человека есть тайна или ложь. Иногда эти секреты передаются по наследству без нашего собственного выбора, как твои и мои, и даже Авроры. Иногда мы используем ложь для выживания. Или иногда кто-то другой нам лжёт, мы цепляемся за неё и пытаемся превратить ложь в правду, хотя в глубине души знаем, что это такое. У меня есть друг, который считает, что не заслуживает счастья, что в жизни есть только опасность и тонкая грань между жизнью и смертью. Это ложь, но он жил с ней так долго, что убедил себя, что это правда. Я думаю, твоя магия почти такая же. В юности у тебя был ужасный опыт, и он убедил тебя, что твоей магии стоит опасаться, и это правда. Но так не должно быть. Магия делает тебя сильной, она делает тебя цельной. Этот огонь был дан тебе не просто так, а потому что он должен каким-то образом уравновесить тебя. И чем больше ты его отталкиваешь, тем больше теряешь равновесие.

Сердце Новы бешено колотилось. Она никогда не встречала никого похожего на Джинкс — настолько уверенного в себе и своём месте в этом мире. Она хотела сохранить исходящую от неё уверенность и всегда держать её при себе, чтобы, когда она понадобится, она могла вытащить её и снова наслаждаться ею.

— Может, ты попробуешь что-нибудь сделать для меня? — спросила Джинкс.

Нова кивнула, не в силах даже подумать о том, чтобы сказать ведьме «нет».

— Дай мне другую руку.

Нова так и сделала, и Джинкс положила ладони Новы плашмя друг на друга, указывая в противоположные стороны, а затем положила свои руки поверх каждой из ладоней. Она подвинулась вперёд, пока они обе не сели, скрестив ноги и соприкасаясь коленями, Нова под одеялом, а Джинкс сверху.

— Закрой глаза.

Нова послушалась, хотя ровный стук её сердца только лишь усилился.

— Я хочу, чтобы ты освободила свою магию.

— Но…

Нова приоткрыла один глаз и увидела, что Джинкс смотрит на неё.

— Всё будет хорошо. Помнишь, ты сказала, что она не реагирует на других ведьм.

— Пока что. Это не значит, что этого никогда не произойдёт.

Широкая улыбка появилась на губах Джинкс.

— Я готова рискнуть. Теперь закрой глаза и опусти все стены, которые ты установила.

Нова сглотнула, но сделала, как ей было сказано, ослабив крепкую хватку на своей магии. Сначала ничего не происходило. Затем она почувствовала, как внутри неё поднимается искушающий, томительный жар пламени. Она почти запаниковала, но потом услышала, как Джинкс тихонько бормочет себе под нос.

— Вот ты где. Скажи мне. Как это ощущается?

Нова крепче зажмурилась, внезапно занервничав от желания открыть эту часть себя другому человеку.

— Тепло. Бурно. Как будто рой пчёл ожил в грудной клетке.

— Магия хочет двигаться, — сказала Джинкс. — Наверное, ей неспокойно оттого, что её заперли.

Нова слегка дёрнулась, и Джинкс крепче сжала её руки.

— Я не хочу, чтобы она двигалась. Тогда я не смогу удержать её внутри.

— Она не должна быть неподвижной. Думай об этом, как о другой части твоего тела. Она должна циркулировать так же, как воздух, когда ты дышишь. Как кровь течёт по твоему телу, так и магия должна течь по тебе. Вместо того чтобы сосредотачиваться на том, чтобы держать её в одном месте, чтобы не дать обнаружить её охранникам, позволь ей двигаться, заставь её двигаться. Она должна стать неотъемлемой частью тебя, а не отдельной частью.

Нова обдумала эту идею и попыталась воплотить её в жизнь. Она начала с малого, позволяя магии двигаться только в её животе, подобно собственному вихревому огненному шторму внутри. Когда это показалось выполнимым и на самом деле ослабило часть подавляющей энергии, которая всегда атаковала её, когда её магия была близко к поверхности, она толкнула её дальше. Сначала в ноги, потом до самых кончиков пальцев и снова вверх. Она сделала эту петлю несколько раз, и когда всё, казалось, было хорошо, она отважилась на последний круг, позволяя огню потечь в её руки, проходя через её соединенные ладони снова и снова в бесконечном круге.

Она потерялась в этой практике, следуя за своим пламенем до каждого уголка своей личности, исследуя себя таким образом, который она никогда не представляла возможным. Огонь сжигал боль в её мышцах и любую затяжную усталость, он заряжал её энергией с каждым взмахом, и она почувствовала себя лучше, чем когда-либо. Она почувствовала себя… совершенно новой.

Она не имела ни малейшего представления о том, как долго она гоняла в себе пламя, когда что-то тяжёлое коснулось её колена. Она резко открыла глаза и посмотрела вниз.

Зевающая Джинкс отмахнулась от неё.

— Продолжай. Я больше не могу сидеть. Но у тебя хорошо получается. Я чувствую это. Вся твоя энергия изменилась. Разбуди меня, если тебе что-нибудь понадобится.

Потом ведьма закрыла глаза и уснула, уткнувшись в колено Новы под одеялом.

Нова смотрела на неё с благоговейным трепетом, удивляясь, что она так быстро заснула. С другой стороны, она не знала, как долго они этим занимались. Она посмотрела на Джинкс сверху вниз, на маленькую дугу её верхней губы и длинную прямую линию носа. Она едва была знакома с ней, но каждый раз, когда Нова смотрела на неё, внутри у неё что-то шевелилось. С каждым днём ощущение становилось всё сильнее, и Нова не понимала, что с собой делать, когда это случилось. «Благодарность», — считала она. Ведьма-воительница ворвалась в её жизнь, как ураган, и принесла с собой все виды надежды и мужества. Она внушала благоговейный трепет. Кого бы это не привлекло?

И даже сейчас, когда она изучала спящее лицо подруги, её магия всё ещё проходила через её тело, уже адаптируясь к трюку, которому научила её Джинкс. Несколько ночей вместе и Нова уже чувствовала себя менее контролируемой своим страхом и более ответственной за собственную судьбу.

Она обожала Джинкс уже только за это. И она отчаянно надеялась, что они смогут найти выход из сложившейся ситуации, потому что у неё вдруг возникло желание увидеть мир таким, каким его видит Джинкс. Может быть, даже с Джинкс рядом.

Теперь она знала, что есть и другие варианты такой жизни, как у неё, кроме секретности и одиночества.

* * *

Аврора повернулась лицом к матери и спросила:

— Что ты думаешь?

Она надела фальшивый парик из длинных чёрных волос, отчего её кожа казалась почти такой же сияющей, как луна. Мерцающая зеленовато-голубая юбка обтягивала её бёдра и веером расходилась от колена, как русалочий хвост. Этот цвет навёл её на мысль о тайных бухтах и далёких секретных островах. На ней был кремовый топ с короткими рукавами и вырезом чуть ниже ключицы, достаточно высоким, чтобы скрыть её тайну. В общем, оно было менее откровенным, чем то, что она надела на бал в честь своей помолвки, но она могла себе представить, как интригующе оно выглядело бы под синими свечением ламп внизу.

— Ты бы меня узнала? — спросила Аврора.

Её мать всё ещё не совсем понимала, где они находятся, но Аврора была достаточно честна в своих намерениях на этот вечер. Ей нужно было одурачить людей, которые увидят её, некоторые из них когда-то были советниками её матери. Она знала, что её мать хотела возразить против того, что Аврора рискует собой, она видела беспокойство на её лице, но по какой-то причине некогда властная королева молчала.

— Конечно же, ты будешь привлекать внимание, — сказала мать. — Подойди сюда. Позволь мне добавить ещё немного румян и теней к твоим глазам, и тогда, я думаю, ты будешь достаточно замаскирована, чтобы обмануть даже меня.

Аврора подошла и села рядом с матерью на кровать. Королева теперь могла подниматься лучше, но её мышцы так долго оставались неподвижными, что она быстро уставала и была гораздо слабее, чем её когда-либо помнили.

Когда её мать закончила с макияжем, она откинулась назад с глубоким вздохом и сказала:

— Ты как будто совсем другой человек.

Мать смотрела на неё, сжав губы в грустной улыбке, и эти слова тяжело легли на сердце Авроры. Королева деликатно фыркнула, и Рора быстропоймала её за руку.

— Я всё ещё твоя дочь

— О, я знаю это, моя дорогая. Просто сейчас, когда я вижу тебя, слышу твои истории, вижу, как твоё лицо светится, как никогда раньше… мне стыдно, что я не понимала, как сильно позволила своему страху задушить тебя. — Её мать снова шмыгнула носом, но это не остановило слезу, скатившуюся по её щеке. — Я думала, что оберегаю тебя от беды, но на самом деле я не давала тебе стать той удивительной дочерью, которую богиня предназначила мне.

— Ты веришь в богиню?

Мать пожала плечами.

— Я полагаю, что ты, как сказал тот молодой человек… поразительна. Случилось ли это благодаря предсказанной богиней судьбе, удаче или чему-то ещё… я верю в тебя. С этого я и начну.

Аврора не думала, что существует язык, чтобы выразить то, что она чувствовала в этот момент. Конечно, она знала, что мать любит её. И, несмотря на чувство вины и другие страхи, она понимала, что мать всегда старалась делать то, что было лучше для неё. Но существовал такой врождённый дисбаланс власти между родителем и ребёнком, между творцом и творением, что она боялась, что навсегда останется неадекватной, что она всегда будет выбирать между своими собственными желаниями и желаниями своей матери, и это, вероятно, будет означать, что она всегда будет разочаровывать себя или свою мать.

Но теперь… теперь она чувствовала себя не столько чьим-то творением, сколько своим собственным. Она никогда не чувствовала себя такой свободной, хотя и напуганной.

— Спасибо, — ответила она, хотя этих слов едва хватало.

— Обещай мне, что будешь осторожна, — сказала королева и в её голосе послышались нотки приказа.

— Обещаю.

— И не задерживайся слишком долго. Мне здесь скучно одной.

— Я пришлю кого-нибудь составить тебе компанию.

— Красивого молодого человека, который назвал тебя поразительной?

Аврора покраснела.

— Кого-нибудь. Возможно, моего друга Дьюка, если он здесь. Я тебе о нём рассказывала.

— Ах да, старый мудрый охотник. Я должна поблагодарить его за заботу о тебе.

— Ты должна поговорить с ним о магии. Он очень хорошо осведомлён.

— Возможно, я так и сделаю.

Аврора поцеловала мать в щёку и спустилась вниз, чтобы поговорить с Зефир до открытия таверны. Она нашла хозяйку у водопада, комната уже была освещена таинственным голубым светом. Она откашлялась, и Зефир повернулась, внимательно оглядывая её с головы до ног.

— Неплохо, — сказала она. — Но всё равно говори по минимуму, на случай, если кто-то может узнать твой голос. Плавай по залу, убирай пустые стаканы, приноси новые напитки, когда попросят. Не настаивай на разговорах. Пусть они витают вокруг тебя. Лучше быть невидимой.

— Что мне делать, если идёт важный разговор? Есть ли какой-нибудь сигнал?

Зефир нахмурилась.

— Большинство моих девочек не могут определить, что важно, а что нет. Они прислушиваются к именам, датам, местам. Незначительные детали для них, но это помогает нам сконцентрировать некоторые наши усилия. Они записывают всё, что слышат, независимо от того, считают ли они это важным или нет, подают отчёты в конце ночи, и им за это щедро платят. Если ты заметила что-то важное, постарайся оставаться поблизости. Если это невозможно, тогда приходи ко мне в бар, и я организую замену, чтобы сделать это незаметно.

— И что может пойти не так? — спросила Аврора.

Взгляд Зефир стал суровым.

— Ничего не может пойти не так. Если тебя это беспокоит, я предлагаю вернуться наверх к матери.

Аврора покачала головой.

— Ты права. Всё пройдёт нормально.

Всё пошло не по плану.

Аврора пыталась быть невидимой, но по правде говоря, она привлекала к себе всё внимание. Она начала вечер с того, что уронила почти полный поднос стеклянных кружек, представ в потрясающем виде обитателям таверны «Русалка». За это она заслужила сердитый и разочарованный взгляд Зефир в баре, а также бурные аплодисменты и смех молодых солдат на первом этаже.

С тех пор, казалось, некоторые следили за ней, поддразнивая, когда она проходила мимо, галантно раздвигая толпу, даже после того, как она перешла от подноса к одному напитку в каждой руке. Другие издевались и смеялись, когда она проходила мимо, словно пытаясь напугать её и довести до ещё одного инцидента. Их издевки стали привлекать так много внимания, что Зефир поймала её и потащила в подсобку.

— Давай попробуем в другой раз, — сказала она раньше, чем дверь полностью закрылась.

— Нет, пожалуйста. Отправь меня в приватную зону наверху. Там спокойнее. И в любом случае именно там от меня будет больше пользы.

— И там тебя, скорее всего, узнают, и к тому же ты не продемонстрировала мне мастерства смешения с толпой.

— Дай мне попробовать. Пожалуйста. Если хоть что-то пойдёт не так, я уйду наверх, не сказав ни слова. Я обещаю.

— Не рассчитывай получить ещё один шанс после этого. Твоя ценность в этой игре зависит от умения выживать. За твоё безрассудство заплатят остальные.

— Я понимаю. Я буду осторожна.

Зефир вздохнула, но отослала её прочь взмахом руки в перчатке. Перчатка, которую она носила в таверне, была перламутровой и изящной, а не кроваво-красной и с когтями на кончике. Уже не в первый раз Аврора заметила, что не у неё одной здесь секреты.

Но она оставила загадку перчаток Зефир на другой день и поднялась на второй этаж, где всё было гораздо спокойнее. Девушки также носили униформу и приносили напитки из бара внизу, но гости сидели в круглых мягких кабинках на большем расстоянии друг от друга. Комнатные и висячие растения в сочетании с голубым светом и запахом морской соли создавали атмосферу пустынного островного пляжа, где можно было разглашать самые грешные тайны, не опасаясь быть подслушанным.

Теперь Аврора была уверена, что Зефир использует часть своей магии, потому что, хотя она знала, что под ногами и в стенах вокруг неё нет ничего, кроме дерева, комната заставляла её чувствовать себя так, как будто океан находится рядом. Как бы она ни вытягивала шею, океан никогда не попадал в поле зрения. Это было нагло, но Аврора видела, как непринуждённо чувствуют себя здесь гости, и было что-то большее, чем мягкие кресла, хотя она была уверена, что это тоже помогало. Скорее всего, магия притупляла их чувства, заставляла меньше сомневаться в непохожести, объясняя это реакцией разума на выпивку. Внезапно стало гораздо понятнее, как такая молодая женщина, как Зефир, которая вряд ли прожила больше тридцати сезонов и, возможно, видела гораздо меньше, могла обладать такой властью в городе.

На верхнем уровне у Авроры дела пошли куда более гладко. Пространство позволяло ей скользить, не уклоняясь от движущихся тел, и она занялась тем, что помогала там, где могла. За долгое время она не услышала ничего интересного — разговоры о недавних бурях, предположения о повелителе бурь и восстании, но, как ни странно, ни одного упоминания о пропавшем принце Локи. Ничто из этого не было новой информацией, просто пустой дружеской болтовней богатой и влиятельной касты людей. Аврора подумала, что зря тратит время. Она оставила мать одну, чтобы быть здесь, и могла провести всю ночь, не услышав ничего важного. Возможно, Зефир была права. Может быть, она поступила глупо, настаивая на том, чтобы заниматься этой работой, когда было ясно, что её роль в этой революции совершенно в другом месте. Она погрузилась в работу по уборке пустого стола, размышляя об этих мыслях, а успокаивающая атмосфера таверны создавала спокойный фон.

Она взяла со стола последний пустой бокал, поместила его между предплечьем и грудью вместе с остальными, а затем выпрямилась, чтобы уйти, чуть не упав на человека в синей форме Адмирала Локи. Затем она подняла глаза и увидела знакомое лицо одного из своих бывших охранников.

Аврора быстро потупила взор и пробормотала тихое извинение.

— Этот столик свободен? — спросил мужчина.

Аврора кивнула и поторопилась прочь, но он крикнул ей вслед:

— Принеси мне эль, хорошо?

Она снова кивнула и поспешила вниз к бару. Она только позволила себе оглянуться, когда добралась до лестницы, и увидела, как он пожимает руку другому мужчине в униформе Локи, в котором она смутно узнала кого-то, кто держался поближе к королевской семье. Она спустилась по лестнице, прежде чем Меррин успел снова взглянуть на неё.

Он был её вторым главным охранником, гораздо более веселый, чем серьёзный Тавен. Но тот веселый кудрявый Меррин исчез. Его волосы были коротко подстрижены, все кудри исчезли, а выражение лица стало равнодушным, как и голос.

Аврора вернула пустые стаканы на кухню, а потом подумала, не пойти ли ей прямо к матери, как она и обещала. Потом она вспомнила, что Меррин попросил эль. Она не хотела стать ещё более подозрительной, исчезнув без его заказа. Она отнесёт ему выпивку и после исчезнет.

Она заказала выпивку в баре и, пока ждала, решила сделать ответственный поступок и сказать Зефир, что уходит. Но она не смогла найти её ни там, где оставила, ни за стойкой бара. Поэтому она велела женщине за стойкой передать Зефир, что новенькой надо перекинуться с ней словечком.

Затем она отправилась обратно наверх. Подойдя к столу, за которым сидел Меррин, она замедлила шаг и опустила голову.

— И эта информация, которой располагает принц… она достоверна?

— Он считает, её весьма достоверной.

— А почему бы ей не вернуться домой, если она вновь в Паване? Наверняка она слышала, как мы её искали.

— Принц не уверен, что она может свободно уйти. Возможно, похитители продали её сопротивлению.

Аврора была уже почти у стола и не знала, что делать. Остановиться и надеяться, что они её не заметят? Или поставить стакан и надеяться, что они продолжат?

— И они оставили её в живых? Какая им от неё польза?

— Мы не уверены. Возможно, шантаж. Или у них есть какие-то намерения в отношении её магии. Всё, что мы знаем, это то, что есть достоверные доказательства, что она в городе. И вот тут вы вступаете в игру. Принц Кассий хотел бы, чтобы ты возглавил расследование её местонахождения.

Аврора повернулась и поставила бокал на первый же столик, мимо которого прошла, к большому удивлению пожилого мужчины, не заказавшего его. Она добралась до лестницы и стала подниматься всё выше и выше, пока не нашла чердак, а затем дверь кабинета Зефир. Она протиснулась сквозь неё, тяжело дыша, длинная русалочья юбка застряла между её лодыжками. Она пальцами пыталась ухватить ручку двери в спальню, суставы отказывались нормально работать, возбуждение нарастало. Наконец, она распахнула дверь настежь.

А потом она обнаружила, что внутри плачет её мать, громкие порывистые рыдания сотрясали её худое тело. Дьюк сидел рядом с королевой в её постели. При её появлении старик резко вскинул голову, но мать была слишком расстроена, чтобы перестать плакать.

— Что ты ей сделал? — воскликнула Аврора, чувствуя облегчение, что может направить всю панику, несущуюся по её телу, на кого-то другого. — Ты сделал больно моей матери? — потребовала ответа Аврора, проходя через комнату.

Внезапно из ниоткуда появился Киран, хлопнув сначала дверью кабинета, потом дверью спальни.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь, Аврора? Ты оставила двери распахнутыми.

— Я хочу знать, что не так с моей мамой.

Киран придвинулся ближе, пытаясь успокоить её, и она знала, что он прав, знала, что за пределами этих комнат существует мир с очень большими, очень грозными последствиями. Но она только что благополучно вернула свою мать, и теперь Дьюк ужасно расстроил её, и ей не нужен был такой стресс в её состоянии.

— Со мной всё в порядке, — сказала мать срывающимся от волнения голосом.

— Тогда почему ты плачешь?

Афра Паван выглядела далеко не по-королевски и удивительно уязвимой, когда она пожала плечами и ответила с растерянной, слезливой улыбкой:

— Потому что он жив.

Аврора посмотрела на Дьюка.

— Кто ещё жив?

Мать Авроры пристально посмотрела на Дьюка, старика, который стал для Авроры чем-то средним между отцом и наставником. Слёзы всё ещё текли по щекам королевы и капали с царственной линии её подбородка.

— Возможно, ты знаешь его как Дьюка. Но я знала его как лорда, давным-давно.

Мать Авроры взяла Дьюка за руку и сжала её.

— Ты мог бы приехать сюда, Финн. Мы бы никогда тебя не прогнали. Что бы ни случилось в Калибане.

Дьюк поднял руку её матери и поцеловал костяшки пальцев.

— Мне со многим пришлось справляться. Было легче распространять это горе повсюду, а не брать его с собой в одно место. Кроме того, я пришёл, когда пришло время, я думаю.

Паника заставила разум Авроры замедлиться, как будто она пробиралась сквозь тающие сугробы снега.

Калибан.

Финн.

Она видела осколки, знала, как их собрать в одну картинку, но как такое возможно?

— Ты хочешь сказать… — она замолчала, глядя на мать.

Королева приподнялась чуть выше на кровати и вытерла слёзы.

— Аврора, позволь представить тебе Лорда Финнеса Вольфрама из Калибана. Лорд Вольфрам, я полагаю, вы уже знакомы с моей дочерью.

Финнес Вольфрам, племянник короля, покинул Калибан в тот же день с небольшим отрядом солдат и матросов, намереваясь найти безопасный проход в другие земли. Ни его корабль, ни его самого больше никто не видел, и через две недели город Калибан подвергся катастрофическим штормам.

— Падение Калибана и тайна лорда Вольфрама

16

Голова Кирана начала раскалываться, а голоса в комнате превратились в оглушительный шум. Им чертовски повезло, что сейчас утро, и в таверне внизу не было посетителей, которые могли бы подслушать их разговор.

Ему было достаточно трудно осознать тот факт, что его наставник — мужчина, который практически воспитал его с тех пор, как он присоединился к команде в одиннадцать лет, — был неким давно потерянным и считавшимся мёртвым лордом. Да и тот факт, что у него, очевидно, когда-то был роман с матерью Авроры до того, как королева вышла замуж, превратился в думу, которую он отложил для осмысления на другой день, и тайно надеялся, что этот день никогда не наступит.

Аврора была потрясена известием об интрижке. Она едва дышала, ругая мать за то, что та никогда не говорила ей о знакомстве с Финнесом Вольфрамом, и что она была не просто знакома с ним. Но это была далеко не самая страшная новость за день. Как только Киран, наконец, успокоил Аврору, он сумел заставить её объяснить, почему она покинула работу таверну и побежала наверх.

Локи знали, что она в городе. И они попросили одного из её старых охранников возглавить поиски.

Киран разослал записки соответствующим людям, прося о встрече на следующее утро, и вот они все оказались в кабинете Зефир: Дьюк и всё ещё исцеляющаяся Паванская королева сидели в стороне, Зефир расхаживала перед столом, Тавен стоял в углу с суровым выражением лица, а остальная часть его команды смотрела на них так же ошарашено, как и он сам. Аврора стояла в другом конце комнаты с мрачным лицом, крепко обхватив себя руками.

— Я не понимаю, как об этом стало известно, — кипятилась Зефир. — Мы были так осторожны. Тавен, ты что-нибудь слышал?

— Ничего. Я могу попытаться поговорить с Меррином.

— Нет, — отрезала Зефир. — Он слишком глубоко увяз. Гораздо опаснее дать им знать о твоём участии.

— Меррин? — спросила Аврора. — Меррин слишком глубоко увяз? Что это значит?

Тавен вздохнул.

— Он был одним из первых добровольцев, отправившихся на твои поиски. Он отправился на юг, в Одилар, с отрядом солдат Локи. Все, кроме троих, погибли. С тех пор, как вернулся, он совсем другой. После этого я уже никогда не был волне уверен в его лояльности, чтобы рассказать ему о сопротивлении. Я не знаю на чьей он стороне.

Глаза Авроры распахнулись, и она ещё крепче прижала локти к телу. Вид у неё был такой, словно она пыталась заставить себя стать меньше.

— Значит, если он найдёт меня, то может выдать Кассию, невзирая на мои желания?

Тавен пожал плечами.

— Не знаю, Ваше Высочество.

Аврора нахмурилась.

— Я же сказала тебе, чтобы ты прекратил это.

— Дело в том… — вмешалась Зефир. — Что каким-то образом они узнали о твоём присутствии в городе, и теперь они будут искать тебя, а это значит, что в таверне больше небезопасно. Больше не спускаешься вниз, не покидаешь это здание. Мы должны скрывать тебя, пока не наступит время.

— И когда же это произойдёт? — спросила Аврора.

— Когда я скажу, — прорычала Зефир, упираясь руками в стол.

Не в силах больше терпеть эту перепалку Киран вмешался:

— А не лучше ли было бы вообще вывезти её из города? Мы не знаем, как далеко зайдут Локи в её поисках. Они могут начать проводить рейды на соседние районы без разбора.

— Ты думаешь, у них есть время на это? — спросила Зефир. — Когда каждый день над городом висит угроза бури? Конечно же, нет.

— Всё зависит от того, насколько они уверены, что она здесь.

Киран перевёл взгляд на Аврору, её лицо стало удивительно бледным даже для неё. Судя по её настороженному выражению лица, он догадался, что все остальные тоже уставились на неё.

— Ты не знаешь, где они могли тебя видеть? — спросил он. — Не мог ли кто-нибудь заметить тебя во дворце? — Аврора медлила с ответом, и ему в голову пришла ужасная мысль. — Или они могли получить информацию другим способом. — Его взгляд метнулся к Рансу, затем к Дьюку. — От Джинкс или от твоей подруги. Джинкс — самый преданный человек из всех, кого я знаю, но мы не знаем, что они там с ними делают. Одна из них могла даже случайно что-то рассказать.

Внезапно Аврора опустила руки, которыми крепко обхватывала свою талию.

— Это не они. Я сообщила.

На этот раз к голосу Кирана присоединился шквал голосов, и Аврора закрыла глаза, позволив шуму разлиться по всему телу. Ему хотелось броситься к ней и встряхнуть её, а потом увезти далеко-далеко отсюда.

— В каком смысле ты? — спросил он.

Аврора сглотнула и вздёрнула свой подбородок.

— Я беспокоилась за безопасность Джинкс и Новы, поэтому сделала выбор. Перед уходом я написала Кассию записку.

Это было похоже на циклон, пронёсшийся в его голове. Кирану нужно было сесть. Стульев больше не было, так что в итоге он прислонился к столу Зефир, его голова шла кругом.

— Вот зачем ты вернулась, — вмешалась Слай, впервые заговорив из угла, где она стояла.

— Это был лучший способ, который я смогла придумать, чтобы гарантировать, что они останутся невредимыми.

Грубый голос Рансу присоединился к перепалке, когда он сказал:

— Ты, вероятно, сделала прямо противоположное. Всё, что ты сделала, это сказала принцу, что у них есть информация о тебе. Пока мы говорим, их, вероятно, пытают за эту информацию.

Лицо Авроры стало призрачно-белым, и кончики пальцев нащупали стену за спиной. Она пыталась удержаться на ногах.

— Нет, — Аврора яростно замотала головой. — Нет, всё совсем не так. Я сказала Кассию, чтобы он хорошо обращался с ними.

Зефир фыркнула.

— И ты думаешь, что этот деспот сделает то, о чём ты просишь? Думаешь, у него есть сердце?

Аврора стиснула зубы и покачала головой.

— Конечно, нет. Я ушла от него не без причины. Но я, правда, считаю, что он… он хочет меня. Он мог бы просто захватить королевство, когда я ушла. Я дала ему прекрасную возможность получить всё, что он хотел. Вместо этого он неустанно искал меня. Одержимо. Он отправил солдат умирать в дикие земли, хотя они могли бы помочь сражаться здесь с Повелителем бурь. Не знаю почему, но если он пошёл на это раньше, то я подумала, что смогу спасти Джинкс и Нову, привязав их к себе. Чтобы выиграть нам время.

На этот раз в комнате воцарилась тишина. Но хотя мир, возможно, и был безмолвен, Киран кричал в душе. При мысли о том, что этот монстр хочет заполучить Аврору, ему становилось дурно. Тот факт, что ей пришлось бежать, лишь бы не выйти за него замуж, заставлял его негодовать на беззащитную пожилую женщину, молча сидевшую всего в нескольких шагах от него. Это заставляло его желать разбить всё вокруг, начав с лица принца.

— Ну что ж, тогда всё понятно, — сказал он. — Он не успокоится, пока не найдёт её, даже если будет знать наверняка, что она здесь. Нам нужно либо спрятать её, либо вывезти из города.

— И нам нужно вытащить Джинкс из этого проклятого дворца, — рявкнул Рансу.

— У меня есть связи в маленьком форпосте к северу от города, — сказала Зефир. — Мы могли бы спрятать её там на некоторое время, пока всё не уляжется.

— Нет, — воскликнула Аврора. — Мне надоело прятаться. Нам нужны припасы, чтобы спасти Джинкс, верно? Разве ты не упоминала о возможности отправить меня в дикие земли, чтобы запастись магией? Мы могли бы это сделать. Я уеду из города, и мы подготовимся к следующим шагам мятежа. Вернёмся со всем необходимым, чтобы спасти Джинкс и свергнуть Локи раз и навсегда.

Зефир остановилась на месте и повернулась, чтобы встретиться взглядом со своим лейтенантом Ракимом, который молча и неподвижно стоял в углу комнаты. Киран совсем забыл, что он здесь.

— Это может сработать, — сказала она. — Хотя в дикой местности ты тоже будешь в опасности. И я не знаю, как долго тебе придётся там оставаться. Я могу тайно вывезти тебя из города вместе с припасами, когда понадобится.

— И как же ты это сделаешь? — спросила Аврора.

Зефир сурово посмотрела на неё и дёрнула подбородком в сторону королевы.

— Полагаю, я уже достаточно выдала своих секретов в этой компании.

Афра Паван подняла руки, и это движение было грациозным, несмотря на её болезнь.

— Пожалуйста, у нас одинаковые намерения. Я хочу видеть свою дочь в безопасности, и вернуть королевство под её правление.

Зефир вскинула бровь.

— Не под ваше?

— Я старая женщина. И если возраст чему-то и учит, так это тому, что нужно учиться на прошлых ошибках. Именно мои решения привели Локи в королевство, позволили им осуществить свои планы. Моя дочь ясно видела то, чего не могла видеть я. Я предоставлю вам любую помощь или информацию, которую вы пожелаете, но… — она замолчала на мгновение и посмотрела на Дьюка. — Корона — это не главное.

— Тогда всё решено. Сегодня в полночь мы тайно вывезем тебя отсюда.

— И меня, — добавил Киран. — Ей понадобится ещё один охотник, чтобы собрать магию, пока она сосредоточится на управлении бурей. У меня самый большой опыт, за исключением Дьюка. А он ушёл в отставку. И занят. Я могу обеспечить ей безопасность, если что-нибудь случится, пока мы будем в глуши.

— Есть ещё какие-нибудь причины? — спросил Дьюк, с вызовом посмотрев на Кирана своими голубыми глазами. В течение многих лет Дьюк так смотрел на него, а Киран считал его просто ещё одним неудачником, таким же как он, а не каким-то лордом.

— А разве нужны ещё причины? — спросил он.

Как вдруг Тавен спросил:

— Это приемлемо для вас, Ваше Вы… — он умолк, увидев свирепый взгляд Авроры, и добавил: — Если вам потребуется больше охраны, я с радостью присоединюсь.

— Нам нужны твои глаза и уши во дворце, — заявила Зефир. — Я хочу, чтобы ты постарался выяснить всё, что сможешь, о Джинкс и Нове, где их держат, сколько охранников, когда они сменяются. Если принцесса хочет иметь больше охранников для своего пребывания в дикой местности, ей придётся выбрать кого-то другого.

— Мне не нужно больше охранников. Мне вообще не нужны охранники, — настаивала Аврора.

— Но тебе нужен ещё один охотник, — сказал Киран, встретившись с ней взглядом.

— Думаю, ты прав.

— Значит, мы договорились? — спросила Зефир. — В полночь?

Аврора встретила пристальный взгляд Кирана и, хотя выглядела настороженной, она не отвела глаз и не отказалась от затеи. Она кивнула.

— В полночь.

* * *

— Тебе надо поспать.

Голос Джинкс донёсся до настороженных ушей Новы из тёмной комнаты. Она пыталась. Но это была одна из тех ночей, когда она слышала каждый звук, и её разум усиливал его, как рябь в пруду. И её мысли продолжали следовать за этой рябью куда угодно отсюда — к Авроре где-то в городе. Была ли она в безопасности? Что теперь делают мятежники? Неужели они вернутся за ней и Джинкс? Её мысли вернулись к родителям. Она ничего не слышала о них с тех пор, как угодила в тюрьму. Беспокоятся ли они о ней? Помиловали ли их или она навлекла и на них беду? Возможно, она отсутствовала достаточно долго, чтобы они решили двигаться дальше, жить жизнью, свободной от опасности, которую она с собой несла в их дом. Она не будет обижаться на них за это. Хотя будет скучать по ним. Откровенно говоря, она бы меньше волновалась, если бы они ушли, тогда она не смогла бы причинить им боль.

А потом ещё была Джинкс. Нова думала о ней больше, чем ей хотелось бы признать. Об очевидных вещах: откуда она пришла, какой была её жизнь, как она так много узнала о магии. Но Нова также думала и о менее практичных вещах, которым у неё было меньше объяснений. Она думала о том, какие на ощупь волосы Джинкс в том месте, где они были коротко подстрижены. Были бы они мягкими, как длинные локоны на другой стороне, или грубыми и колючими? Нова уже привыкла к ощущению Джинкс, теплу её магии в воздухе, мягкому толчку энергии, которая казалась мирной и яркой. И она задалась вопросом, как ощущалась её магия для Джинкс, заставляла ли её желудок опускаться и успокаиваться одновременно?

— Ты слишком много думаешь, — сказала Джинкс.

— Как ты узнала?

— Неужели я ошибаюсь?

Нова плюхнулась на бок, и в темноте встретилась лицом к лицу с Джинкс.

— Нет.

— О чём думаешь?

— О чём я не думаю?

— Тебе нужно отвлечься? — спросила Джинкс.

— Да.

Нова услышала тихое шлёпанье ног в темноте, а затем край её кровати опустился. Джинкс забралась на кровать. Сердце Новы сильно сжалось, а потом понеслось с такой скоростью, что у неё закружилась голова.

— Вставай, — приказала Джинкс.

Нова замерла, внезапно занервничав совсем не так, как обычно. Она была сверхчувствительна по отношению к своему телу и пространству вокруг неё, но на этот раз это не имело ничего общего с её огнём.

— Давай. Поднимайся, — настаивала Джинкс, схватив Нову за предплечья и неуверенно сажая её.

Нова плюхнулась вперёд, и Джинкс рассмеялась. Нова тоже рассмеялась, радуясь, что другая девушка не видит, как пылают её щёки.

— Давай потренируемся. Дай руки.

— Ммм… — Нова заколебалась. — Я в этом не уверена.

— Тогда расскажи мне свои самые постыдные секреты.

У Новы отвисла челюсть, и она втянула в себя воздух.

— Теперь магия не кажется такой уж плохой, а?

— Сон не кажется таким уж плохим.

— Плохо. Ты меня разбудила. И мы можем использовать эти тихие часы с пользой.

Обычно ночью охранников было меньше, и хотя Нова знала, что стражники были снаружи, они редко разговаривали или двигались в ночные часы, что давало ей, по крайней мере, иллюзию куда большей безопасности.

— А что именно мы будем практиковать? — спросила Нова.

— Ну, ты, кажется, гораздо лучше справляешься со своим балансом. Мне интересно знать, как это повлияет на твой контроль над фактическим проявлением магии. Как часто ты на самом деле используешь её?

— Только тогда, когда это необходимо. В дни, предшествовавшие вашему появлению, я обычно отрывала куски от подола своей юбки, и сжигала их, когда начинала чувствовать себя переполненной и боялась, что могу случайно сорваться.

— Должно быть, это было очень тяжело, — голос Джинкс был тёплым и мягким в темноте.

Нова содрогнулась, хотя и не была уверена, что Джинкс заметила это движение.

— Я в жизни не встречала огненную ведьму, — сказала Джинкс, — но в команде, с которой я путешествую, была одна до моего появления. Они говорили, что у неё была идеальный дар, что она иногда использовала костёр в рассказах историй, превращая пламя в крошечную сцену с людьми и местами, бурями и битвами. Она помогла им построить огромный фургон, подобного которому ты никогда не встретишь. Это тщательно обработанный металл, который может выдержать даже самые свирепые бури диких земель. Я не была знакома с этой ведьмой, но они говорят о ней с любовью и с благоговейным трепетом. И поэтому возможно, что и ты сможешь найти такой же контроль, чтобы жить без страха перед ошибками.

— Мне бы этого хотелось, — сказала Нова.

Она не решалась произнести эти слова, боясь даже признаться, что хочет этого, потому что тогда ей будет ещё больнее, если она никогда этого не получит. Но она с трудом сдерживалась. Может быть, потому, что она отпустила свою магию, потому что она теперь свободно текла по ней, и мир не развалился на части, она чувствовала себя более живой, как никогда раньше. Перед искушением снова ослабить поводья было почти невозможно устоять.

— Тогда давай попробуем. Сложи руки вместе и попытайся разжечь небольшое пламя, размером с фитиль свечи.

Нова выпрямилась и спустила ноги с кровати, располагаясь чуть удобнее. Это оставляло больше места для Джинкс, которая сдвинулась и теперь сидела лицом к лицу с Новой, как это было несколько ночей назад.

— Начни с малого. Думай об этом, как о расширении циркуляции магии, которая уже есть в твоём теле, вместо того, чтобы выталкивать её в никуда, что может привести к некоторым, эм, неожиданным последствиям. Представь себе, что петля твоей силы расширяется за пределами твоих рук ровно настолько, чтобы образовалось небольшое пламя, но затем возвращается, чтобы снова присоединиться к общему потоку. Магия на самом деле не покинет твоё тело, ты просто расширишь свой контроль над ней в мир за пределами твоей плоти и костей.

Нова сложила руки вместе, как было предложено, и закрыла глаза, позволив себе снова погрузиться в поток магии внутри себя, следуя за ней по циркуляции своего тела несколько раз, как она практиковалась.

— Ты хорошо справляешься, — сказала Джинкс. — В самом деле, ты справилась с этим гораздо быстрее, чем я ожидала. Мне потребовались годы, чтобы примириться с моей магией и установить равновесие, которое ты нашла всего за несколько дней.

Нова старалась дышать ровно и расслабила плечи, приняв прямую позу.

— У меня было много практики с ментальной концентрацией. Это показалось естественным продолжением этого урока.

— Ментальной концентрацией? Ты имеешь в виду попытки контролировать огонь?

— Нет. Ну, да, и это тоже, но мама всегда говорила, что я нервозный ребёнок. Она сказала, что я заболею от беспокойства, — Нова тихонько рассмеялась. — Огонь не помогал. Но он был всего лишь одним из многих последствий, которых я боялась.

— Каких вещей ты боялась?

— Ох, всего на свете. Некоторые из них были разумными: быть пойманной, не иметь достаточно денег для жизни, разочаровать родителей, не иметь возможности контролировать магию. Поэтому я часто ловила себя на том, что разыгрываю сложные худшие сценарии, мучая себя снова и снова под видом подготовки. Некоторые страхи было труднее объяснить. Иногда я убеждала себя, что в происходящем моя вина. Что шторм разразился из-за того, что я неправильно пришила пуговицу, или слишком медленно выполняла свои обязанности, или разговаривала в тот день со слишком многими людьми. Иногда я просыпалась с убеждением, что должно произойти что-то ужасное, и ждала с этой грызущей болью весь день, чувствуя себя слишком больной, чтобы есть, уверенной, что должно произойти что-то ужасное. Я постоянно колебалась между чувством полного изнеможения и попытками укрыться, но ни то, ни другое не помогало.

— Что помогало? — спросила Джинкс.

— Честно? — спросила Нова. — Это помогало. Этот баланс. Раньше я обычно погружалась в тихое местечко в своем сознании и дышала, стараясь пропустить через себя мысли, не привлекая внимания. Иногда я начинала считать. Я пыталась отвлечься от падения в бесконечные провалы агонии и паранойи и никогда не справлялась.

— Ух, ты, — выдохнула Джинкс. — Это прекрасно.

Сбитая с толку тем, как всё сказанное ею может быть прекрасным, Нова открыла глаза и обнаружила, что из её рук вырвалось высокое тонкое пламя.

— Посмотрим, сможешь ли ты им управлять. Сделай его короче, затем выше.

Нова глубоко вздохнула и уставилась на зловеще неподвижное пламя. Оно не мерцало и не кружилось в её руке. Оно стояло прямо, как лезвие, всё ещё плавно перетекая из её магии. Медленно, она сделала, как просила Джинкс, укоротив петлю, пока пламя не стало таким же маленьким, как ноготь, а затем выпустила его ещё дальше, чем раньше. Она позволила ему вырасти до длины кинжала и задумалась, сможет ли с достаточной практикой выковать огненный меч для себя. Если ей это удастся, это означало бы, что она никогда не останется без оружия, никогда не будет беспомощной снова.

Джинкс обхватила ладони Новы своими и удивлённо посмотрела на неё. Шок от прикосновения нарушил концентрацию Новы, пламя дико замерцало, а затем исчезло совсем, вернув их назад во внезапную темноту.

— Ты можешь сжечь всё что угодно, — прошептала Джинкс. — Прости, я отвлекла тебя.

Нова всё ещё думала о выражении лица Джинкс за мгновение до того, как пламя погасло, о том, как тени заиграли на её подбородке и скулах, одновременно подчёркивая её ярость и смягчая её. Новайя никогда не была склонна к творчеству. Она искала место в штате портнихи, потому что прекрасно владела иглой, и это был способ уйти от работы горничной, но также это было просто средством для достижения цели. Она всегда была так занята заботами о том, как выжить, что мечты не были тем, что успевало укорениться и вырасти в её сознании. Но это единственное воспоминание о Джинкс в свете её пламени заставило её внезапно подумать о том, как бы стать художницей и попробовать сотню разных цветов, пока она не найдёт те, которые сделают её совершенно правильной. Казалось несправедливым, что она была единственной, кому довелось увидеть такое зрелище. Это было слишком красиво, чтобы не захотеть поделиться этим.

— Как ты думаешь, я смогу сделать меч из огня? — спросила Нова. — Или для начала что-нибудь поменьше? Кинжал?

— Богиня, конечно. Я уже могу себе это представить. Ты будешь великолепна.

Желудок Новы снова опустился — предвкушение и тревога слились в одно месиво запутанных, переполняющих её эмоций.

Джинкс легла обратно на кровать, упершись ногами в ближайшую стену, и они начали болтать о возможностях различных видов огнестрельного оружия, и о том, что со временем Нова сможет научиться колдовать.

По прошествии времени, пока Джинкс обсуждала достоинства огненного хлыста и какого-то оружия, с которым она однажды сталкивалась, которое можно было бросить и которое возвращалось к своему хозяину, не с помощью магии, а с помощью своей формы, Нова начала зевать.

Она подтянула подушку поближе, но сделала всё возможное, чтобы приподняться на локте, не желая, чтобы Джинкс перестала говорить, но другая ведьма заметила это движение. Она перекинула ноги через колени Новы и опустила плечи на подушки.

— Ложись спать, если устала, — сказала Джинкс. — Думаю, этого кусочка магии было достаточно, чтобы успокоить твой разум.

Нова не знала, изменило ли это что-то, но она всегда была спокойнее, когда Джинкс была рядом, даже когда нервничала. Нове это в ней нравилось. Но как только её плечи коснулись матраса, их уже было не поднять. Джинкс всё ещё прислонялась к её коленям и земная ведьма протянула руку, убирая длинную прядь чёрных волос с лица Новы, которую та была не в силах убрать.

Её сердце сжалось, затем тяжело забилось, как неудачно брошенные камни в пруд.

— Моя мать была бы рада познакомиться с тобой, — сказала Джинкс. — Она тоже была ведьмой, и она… я думаю, она гордилась бы тем, что мы делаем.

— Даже несмотря на то, что мы заперты?

Вес поднялся с колен Новы, и она услышала, как заскрипела крошечная кровать. Джинкс растянулась на другом конце.

— Это лучше, чем то, что случилось с ней.

Впервые Нова услышала уныние в обычно неутомимом тоне другой ведьмы. Она несколько минут молчала, слишком трусливая и неуверенная в том, хочет ли Джинкс, чтобы она спросила.

Наконец, она сказала:

— Ты хочешь поговорить об этом?

Нова протянула руку над кроватью, пока не нашла то, что могло быть коленом девушки. Затем рука Джинкс тоже оказалась там, обвиваясь вокруг её собственной руки и крепко сжимая пальцы.

— Не сегодня. Мне кажется, на сегодня у нас было уже достаточно размышлений.

Джинкс отпустила её пальцы, но продолжала держать руку, повернув её так же, как она делала, когда они работали. Рука Новы сверху, а ладонь Джинкс снизу.

— Как думаешь, ты сможешь призвать пламя? Ещё один раз?

Нова не стала спрашивать зачем. Она просто удлинила петлю своей магии в руке, пока крошечная жемчужина огня не появилась в центре её ладони. Когда это произошло, она обнаружила, что глаза Джинкс смотрят не на пламя, а на неё саму. Они смотрели друг на друга, обе неловко свернулись на боку на кровати и заняли диагональные территории, оставив узкую границу между ними.

— Всё нормально? — спросила Джинкс после долгого молчания.

Нова сглотнула и кивнула, пламя стало чуть ярче, хотя она этого не хотела. Ведьма всматривалась в её лицо, и Нова не отвела взгляда, даже когда нервы забурлили в её животе, как штормовые волны.

— Ну, ладно, — Джинкс улыбнулась, отстраняя свою руку. — Спокойной ночи, моя огненная ведьма.

Нова позволила пламени погаснуть и устроилась на подушке, внезапно почувствовав себя гораздо менее усталой.

— Спокойной ночи, Джинкс.

Потом она постаралась уснуть, но её сердцу потребовалось много времени, чтобы вернуться в нормальный ритм.

* * *

Они встретились в незнакомой Авроре части города, но Киран знал дорогу. Окраина города, где домов было мало, а улицы забиты промышленными складами. Они находились недалеко от доков, где базировалось ограниченное судоходство Павана на реке Напатья. Напатья была главным источником воды в городе, но также обеспечивала возможность для торговли купцам, которые готовы были совершить путешествие.

Похоже, у Зефир были связи и в этой области. Несмотря на глухую ночь, маленький порт был пуст, а здания темны и лишены жизни. Ночью неожиданно похолодало и на щёки Авроры начал падать мокрый снег. Она высоко подняла воротник своего жилета, не позволяя снежинкам попадать на кожу, и продолжила идти за Кираном.

Она чувствовала, что Повелитель бурь где-то там над чем-то трудится, тёмные души метались вокруг города, задерживаясь в полях и небольших холмах, и в собирающихся облаках чернильно-чёрного неба, задевая городские стены. Она не знала, что задумал Повелитель бурь, но чувствовала его присутствие так же ясно, как души, которых он загнал в ловушку.

Когда они подошли к краю причала, Зефир и Раким уже ждали их, но больше никого не было. Порт располагался на излучине реки, где она ненадолго ныряла в городскую черту, но затем снова поворачивала и уходила в дикие дебри. Городские стены продолжались на земле, окружающей реку, с мостами, построенными над каждым участком воды. Мосты были освещены длинной линией факелов, но они находились достаточно далеко от причала, и Аврора не могла разглядеть детали, только общие очертания мостов и тень сторожевого поста на каждом из них. Аврора замедлила шаг и остановилась перед Зефир, гадая, как эта женщина собирается провести их мимо охранных пунктов. Может быть, постовые тоже её шпионы? Как Тавен?

— Это будет неприятно, — сказала Зефир, прерывая её мысли. — Особенно при низкой температуре.

Аврора нахмурилась.

— Я не так избалована, как ты думаешь. Я довольно долго жила в дикой местности без элементарных удобств. Ты меня недооцениваешь.

— Я не говорю о твоём временном изгнании, Принцесса. Я имею в виду ваш способ передвижения.

— И что же это за способ такой? — вмешался Киран.

Зефир указала на мостик, который Аврора видела раньше.

— Там дежурит охранник, наблюдающий за лодками, так что очевидного выбора нет. Но, к счастью, я предлагаю выбор, который далеко не очевиден. Нас ни разу не поймали ни с одним из наших грузов, — сказала она, кивнув Ракиму, стоявшему рядом с ней.

— Тогда что же это? — спросила Аврора.

Зефирсделала паузу, и в напряжённой тишине Авроре стало труднее игнорировать пронизывающий до костей холод.

— Вы пойдёте под воду.

Аврора снова посмотрела на расстояние до моста, затем огляделась в поисках какого-нибудь транспорта, возможно, водного варианта Скалы. Всё-таки она научилась ожидать неожиданного.

— Только вы вдвоём, — добавила Зефир. — Я создам воздушный пузырь, чтобы вы не утонули и, используя свою магию, буду продвигать вас под водой, пока вы не исчезнете из поля зрения стражника. Но после, вы уже будете предоставлены сами себе. Ты будешь мокрой, замёрзшей и одинокой. Думаешь, ты справишься с этим, Принцесса?

— Она справится, — ответил за неё Киран.

Аврора боролась с дрожью при мысли о том, какой холодной должна быть эта вода, и надеялась, что выглядит так же уверенно, как и Киран.

— У вас есть всё, что нужно? — спросила Зефир.

Киран поднял сумку, которая висела у него на бедре.

— Полагаю, мне не нужно говорить вам, чтобы вы были осторожны? — спросила Зефир.

— Похоже, ты всё равно это скажешь, — ответил Киран.

Аврора вздохнула и шагнула вперёд.

— Мы будем осторожны. Как мы можем связаться с вами, если будет необходимость?

— Этель посещает лагеря от моего имени через день, она раздаёт еду и другие необходимые вещи. Найди её, если я тебе понадоблюсь.

Аврора вспомнила маленькую старушку, которая попыталась продать ей сомнительные товары при первом посещении Глаза. Она и не подозревала, что Зефир заставила её работать на восстание. После ещё нескольких инструкций не осталось ничего, кроме как начать действовать. По приказу Зефир они сели на край шаткого причала, и она устроила их так, как хотела, сумка с припасами была зажата между их ними, а Аврора и Киран сидели лицом друг к другу, крепко обхватив друг друга руками.

Аврора чувствовала жар дыхания Кирана на своём виске, и её собственное лицо было близко к его подбородку, где древесный, мужской запах, казалось, был самым сильным.

— Вода будет холодной, — предупредила Зефир. — Но не паникуйте. Дышите нормально. Как я и обещала, я буду удерживать воду от попадания в пузырь воздуха, который вам нужен, чтобы продержаться до тех пор, пока вы не преодолеете мост. Самое главное, чтобы вы не отпускали друг друга. Я не смогу разделить свою концентрацию между вами двумя.

Киран уверенно кивнул, щетина на его подбородке царапнула её щёку. Она уже давно не чувствовала это. Аврора тоже попыталась кивнуть, но движение затерялось в ложбинке его горла.

Затем Зефир спросила, готовы ли они, и на их плечи легли руки, а Аврора втянула воздух, готовясь к холоду. Следующее, что она помнила, как они падали, руки Кирана сжимались всё сильнее.

Первый всплеск был жестоким, он прорезал одежду, кожу и кости до самого мозга костей. Холод пронзил её словно тысяча иголок, заставив конечности ныть от боли и чувствовать онемение одновременно. Несмотря на предупреждение Зефир, её охватила паника, и она стала выворачиваться, цепляясь пальцами за всё, что они могли найти, брыкаясь ногами, пытаясь определить, где верх, а где низ. Затем сильные пальцы нащупали её подбородок и потянули вверх, пока лоб не прижался к чему-то тёплому. Она открыла глаза, ожидая, что её зальёт водой, независимо от того, что ей объясняли, но вода так и не хлынула. Вместо этого она увидела тёмно-коричневые радужки глаз своего охотника, который смотрел на неё, призывая к спокойствию единственным доступным ему способом. Он прижался лицом ближе, его нос скользнул вниз рядом с её носом, пока они не оказались так близко, что её губы коснулись его губ на следующем выдохе.

Она наблюдала за ним, вдыхая и выдыхая, смутно осознавая, что они двигались совершенно неестественным образом. Ни один из них не плыл и не брыкался ногами, чтобы удержаться на плаву, а под тяжестью одежды и припасов они должны были бы погрузиться на дно реки. Вместо этого она почувствовала мягкое давление под собой, скользя по какому-то неизвестному течению. Она не была уверена, как долго это продолжалось, только то, что она потеряла себя, глядя на Кирана, потому что она могла, и потому что ей больше ничего не оставалась делать, как смотреть на него.

Он выглядел усталым, хотя она догадывалась, что то же самое относится и к ней. Под его глазами тёмными полумесяцами залегли круги, и она подумала, сколько же времени прошло с тех пор, как он крепко спал по ночам. Растительность на его подбородке была длиннее, чем она когда-либо видела — настоящая борода, а не небрежная небритая щетина, к которой она привыкла. Она рискнула, позволив одной из своих рук скользнуть вверх по его спине, через плечо, к затылку. Его веки затрепетали от ласки, но когда её большой палец нащупал уголок его подбородка, между мочкой уха и большей частью бороды, его взгляд остановился на ней, пылая неожиданной напряженностью.

Она молчала, хотя Зефир не сказала, возможно ли говорить, когда та творила свою магию. По правде говоря, Аврора решила, что в этой тишине есть своя магия.

Его рука всё ещё была на её подбородке, хотя его хватка ослабла до едва заметного прикосновения. Он держал её так, пока его пальцы скользили по нижней стороне её подбородка и впадине на шее. Когда он не смог опуститься ниже, он снова положил руку ей на щёку, желая, чтобы её подбородок был приподнят так, чтобы её рот оказался ниже его, как подношение. Она последовала его примеру, проводя пальцами по бороде, которую он отрастил, пытаясь решить, что она об этом думает. Он выглядел… старше. Более суровый. Его глаза всегда были достаточно настороженными, но сейчас даже больше.

Всему причиной была она. Своей ложью и секретами она сделала с ним это. Она задавалась вопросом, есть ли способ исправить эту боль или она была эгоистична, следуя этой тяге снова. Её пальцы продолжали исследовать его, пока не нашли место, где волосы на лице уступали место гладкой коже чуть ниже губы. Она дотронулась до этого места один раз, и когда он не возразил, она позволила своему пальцу подняться выше, к полной нижней губе. Над верхней губой у него был крошечный шрам, которого она никогда не замечала. Интересно, как долго он там был, и почему она не видела его раньше? Она встретилась с ним взглядом, гадая, хватит ли у неё смелости поцеловать его, и не нашла ничего, кроме поддержки в тёмных зрачках, которые заняли все его глаза.

Аврора медленно провела пальцем по изгибу его верхней губы, затем опустила руку ему на грудь и положила на сердце. Она придвинулась ближе, приблизив свои губы к его губам. Простого поднятия подбородка было достаточно, чтобы их губы соприкоснулись, но она не хотела делать этот выбор за него.

Он был тем, кто ушёл. И она знала, что у него были на то причины. Она совершила ошибки, и какие бы сильные чувства она не испытывала, она не могла заставить его хотеть того же, что и она. В первый раз она не дала ему выбора, хочет ли он иметь дело с принцессой. На этот раз он точно знал во что ввязывается.

Он провёл костяшками пальцев по её щеке, нежнее, чем она могла бы подумать. Она посмотрела ему в глаза, отчаянно пытаясь понять, о чём он думает. Она не увидела там никаких ответов, только глубину чувств, которые заставляли всё внутри неё спонтанно сворачиваться в узлы.

Потом он поцеловал её, и она начала распутываться.

Это был медленный, восхитительный поцелуй, она почувствовала, как напряжение внутри неё немного ослабло, а потом изменилось, когда его язык коснулся её так, что это было ново и возбуждающе. К тому времени, как он отстранился, она чувствовала себя так, словно их снова представили друг другу. И каждый узел внутри неё был развязан.

Она застенчиво посмотрела на него, и Киран ответил ей свирепым и гордым взглядом, таким он был всегда. Она хотела поцеловать его снова, но прежде чем она получила свой шанс, пузырь вокруг них лопнул, и вода хлынула со всех сторон.

Она втянула в себя воздух и не получила ничего, кроме ледяных лезвий на языке и в горле. Она закрыла глаза от обжигающей воды, и их охватил хаос. Её дёргало то в сторону, то вверх, то вниз, а может, ни одно из этих направлений не было правильным. Она не была уверена. На расстоянии она ощущала тяжесть, на спине её одежды, но все её конечности были свободны, и она размахивала руками, ища поверхность, которой нигде не было. Она кружилась и кружилась в потоке, который был бурным и диким, совсем не похожим на мягкий пульс, по которому они путешествовали раньше.

Наконец её голова прорвалась сквозь толщи воды, и она вынырнула, кашляя и задыхаясь, волосы закрывали её лицо и глаза, что не имело никакого значения, потому что там, где они были, не было ничего, кроме темноты.

Что-то твёрдое столкнулось с её спиной, и только тогда она поняла, что то, что цеплялось за её одежду, было рукой Кирана. Как только его голова показалась на поверхности, он обхватил её сильной рукой, подталкивая её выше из воды за свой счёт.

Но это был бесполезный жест. Они вдвоём быстро двигались вниз по реке, переваливаясь через пороги, но нигде не находили достаточно места, чтобы выбраться. Аврора дёрнула за свой жилет, дёрнула наугад, пока не обнажилась достаточно большая часть её груди, и сияние её небесного огня дало им немного света в ночи.

Они были в середине быстрой, горной реки, которая, казалось, не собиралась отступать. Вместе Аврора и Киран поплыли к ближайшему берегу, борясь с течением, которое хотело смести их с пути. Несколько раз Аврора чувствовала, как её конечности врезаются во что-то невидимое под водой, деревья, кусты или что-то ещё, что она не могла определить.

Она понятия не имела, сколько времени им потребовалось, чтобы выбраться, но казалось, что это никогда не закончится. Когда они, наконец, достигли достаточной отмели, чтобы их ноги коснулись дна, они схватились друг за друга для силы и выскочили из воды. Потом они рухнули на берег, обессиленные, промокшие и дрожащие. Аврора откашлялась от воды, которую вдохнула, и прижалась щекой к влажной земле, которая по сравнению с ней казалась тёплой.

Киран первым поднялся на колени. Туника, которую он носил, прилипла к груди, как будто была частью его самого, и куртка, которую он надел поверх, тоже вся промокла. Слава небесам, у него всё ещё была сумка. Она совершенно забыла о ней в безумии течения. Он быстро проверил и не сообщил ни о каких проблемах, так что она предположила, что сумка осталась целой и невредимой.

Затем он взглянул на Аврору, и его губы растянулись в слабой усмешке.

— Приемлемое для тебя приключение, принцесса?

Она медленно поднялась на ноги, чувствуя боль и онемение во всём теле.

— Это? Детские шалости.

Он рассмеялся.

— Пойдём. Нам нужно найти укрытие, снять мокрую одежду и, надеюсь, развести огонь.

На этот раз Аврора не стала спорить. Дул пронизывающий ветер, и температура за пределами города была не лучше, чем внутри городских стен. Она знала, что чем дольше они так сидят, тем больше рискуют заболеть.

Используя небесный огонь в её груди как фонарь, они забрели в ближайшую рощу и начали собирать хворост для костра. Аврора держала всё на весу, не желая, чтобы её мокрая одежда намочила дрова и помешала разжечь огонь. Им повезло, что они наткнулись на горную местность в лесу. Они отыскали укрытие — не совсем пещера, но место представляло собой ровную площадку, на которой можно было спать, и имелся выступ, блокирующий ветер и дождь, который мог начаться ночью.

Они двигались в лёгком ритме, раскладывая свои материалы для костра, время от времени останавливаясь, чтобы снять с себя часть мокрой одежды. Аврора была уже в штанах и лёгкой майке, когда услышала, как Киран тихо выругался, пытаясь разжечь огонь.

Она остановилась, выглянула через его плечо, и увидела, что его руки трясутся так сильно, что ему трудно ударить по кремню с достаточной силой, чтобы вызвать искру. Она положила руку на его уже обнажённую спину. Он вздрогнул от прикосновения её холодной руки, но не отодвинулся.

— Позволь мне.

Раньше он, вероятно, стал бы спорить, настаивать, что прекрасно знает, как разжигать огонь, но то ли от усталости, то ли просто от долгого путешествия, которое они проделали вместе за последние месяцы, на этот раз он ничего не сказал, только встал и освободил ей место для работы.

Она проигнорировала предложенный ей кремень и вместо этого протянула руку к будущему костру. Она тоже дрожала, но её намерения требовали менее точного мастерства и грубой силы. Она сделала успокаивающий вдох и потянулась к той части своей души, которая принадлежала ей, но нет. Она ответила, неистовая, заряженная и горячая на ощупь. Она потянула, позволив магии скатиться по руке к аккуратно сложенной куче дров, и уставилась на растопку у основания.

Она завладела изменяющимся давлением и из её ладони появилась маленькая полоска раскалённого добела небесного огня. Вспышка небесного огня охватила растопку, к которой стремилась, обугливая землю вокруг. Но дело было сделано. Несколько больших кусков дерева вспыхнули пламенем.

Киран схватил её за плечи и оттащил на несколько шагов назад, подальше от потрескивающего огня, который мгновенно ожил. Он взял несколько более тяжёлых поленьев, которые были сложены поблизости, бросил их в пламя, и в мгновение ока ревущий огонь вспыхнул перед ними, испуская жар, который начал медленно пробиваться сквозь холод, захватывая каждый дюйм тела Авроры.

Они разложили одежду, которую уже сняли, на больших камнях, окружавших их святилище, и когда дел больше не осталось, она повернулась к Кирану. Он потёр затылок. Раздетый, но в брюках, которые всё ещё были на нём.

Он прочистил горло.

— Было бы лучше, если бы мы сняли всю нашу мокрую одежду.

Аврора кивнула, понимая, что он прав.

— Мы можем расположиться в разных местах, — предложил он. — Я останусь за этой скалой, — сказал он, указывая на место подальше от костра, в котором, как она догадалась, будет довольно холодно всю ночь. — Ты можешь остаться на этой стороне. Надеюсь, к утру хотя бы некоторые вещи окажутся достаточно сухими, чтобы снова их надеть.

— Это глупо, — ответила Аврора. — Тебе нужно быть у огня. Ты заболеешь.

— Тогда мы будем спать по разные стороны костра. И я обещаю не смотреть.

— Теперь ты ведёшь себя просто смешно. Ты прекрасно знаешь, что самое разумное для нас — это разделить тепло тел. Кроме того, мы уже спали бок о бок.

Не говоря уже о поцелуе в реке, о котором никто из них не упоминал, так как им удалось не умереть после этого.

— Да, но это было раньше. И мы никогда не были…

Он сделал жест, который, как она догадалась, имел отношение к их скорому состоянию в неглиже.

— Раньше?

— До того, как ты стала принцессой.

— Я всё это время была принцессой, Киран. Каждый раз, когда ты целовал меня, обнимал, заставлял бегать до тех, пока я не начинала желать умереть, — продолжила она, пытаясь разрядить внезапно навалившееся тяжёлое настроение.

Но никаких изменений в сгустившемся и нагнетенном между ними воздухе не произошло. Они так долго были врозь, и теперь каждый биологический инстинкт, который у них был, сводил их вместе. Может быть и несколько меньше биологических инстинктов. Аврора крепко обхватила себя руками, борясь с дрожью.

— У меня такие же губы. То же самое тело. Я тот же самый человек.

— А что бы сказала твоя мать, если бы узнала, что ты целовалась с кем-то вроде меня?

— Насколько я знаю, мы оставили мою мать в довольно уютной обстановке с твоим наставником, который к тому же охотник.

— Ты же знаешь, что это не одно и то же. Очевидно, он лорд.

Аврора и сама ещё не до конца разобралась в этом. Во время их путешествия она узнала, что в прошлом Дьюк был моряком. Но чтобы он был моряком, на чьих историях она выросла, вдохновилась и всё ещё в некотором роде моделировала свою жизнь? Она не была уверена, что чувствует по этому поводу. Она провела большую часть своей юности, воображая истинный конец истории Финнеса Вольфрама, колеблясь между нигилистическими видениями затонувшего корабля где-то на дне моря и фантазиями о райском острове, где жизнь была проще и безопаснее и так отличалась от здешней. Теперь она знала конец истории, и это было совсем не то, что она могла себе когда-либо представить.

Но сейчас она думала не об этом, она была всецело сосредоточена на Киране.

— Ты злишься на него за титул, даже после стольких лет совместной жизни? Ты покинешь его команду? Отправишься в путь сам по себе? Оставишь ли ты его так же, как грозился оставить меня?

Киран тяжело вздохнул и сел у огня.

— Если мы собираемся завести этот разговор, то нам лучше согреться.

Он начал стаскивать сапоги, и Аврора придвинулась ближе, проделывая то же самое со своей собственной обувью.

— Ну что? — спросила она, когда они оба были босыми и подошли к потрескивающему костру. — Ты убежишь от Дьюка, как убежал от меня?

— Я не убегал от тебя.

Аврора вызывающе подняла бровь.

— Неужели? А я вот помню, как хлопнула дверь, и я осталась одна с моим сердцем в руках.

— Я здесь сейчас, не так ли?

— Так и есть. Хотя я понятия не имею почему. Ты сказал мне, что не принадлежишь этому миру, не встретил меня, когда я попросила тебя об этом, а потом всё равно появился как мятежник. Твои действия не совсем ясны.

Киран фыркнул, его лицо исказила гримаса.

— Я не могу сказать, что мои чувства всегда были ясны.

Аврора сглотнула, её горло пересохло, несмотря на то, сколько воды она случайно проглотила.

— А теперь твои чувства ясны? — спросила она. — Там, в реке, они были вполне определёнными, но если нет, пожалуйста, уточни.

Киран посмотрел на неё, дым от костра делал их маленькую нишу туманной на фоне ночи.

— Я всё ещё не принадлежу к твоему миру.

— Некоторые сказали бы, что я тоже не принадлежу своему миру.

Руки Кирана взлетели вверх от того места, где они сжимали его колени, и слова вырвались из него, как будто правда наконец-то нашла выход на свободу.

— Именно поэтому я и не мог уехать. Помогите мне небеса, Аврора. Мне хотелось уйти. Я хотел иметь возможность сделать этот выбор, — он сглотнул, и его лицо стало серьёзным, он наклонился ближе к огню, ближе к ней. — Но пока ты живёшь в этом мире, я хочу прикрывать твою спину. Я хочу убедиться, что ты в безопасности. Я хочу помочь тебе творить дикие, невероятные вещи, о которых ты мечтаешь. Я хочу стоять рядом с тобой, когда ты перевернёшь это место вверх дном и построишь его заново.

— Я тоже хочу, чтобы ты был там. Я всегда этого хотела, — её голос слегка дрогнул, когда она продолжила: — Так где же ты был?

Он вздохнул.

— Я никогда не буду достаточно хорош для тебя, принцесса. Я могу делать всё это, не связывая тебя с кем-то от кого мало пользы. Я знаю, как устроены королевские браки. Ты должна выйти замуж за того, кто тебе ровня, за того, кто принесёт землю или богатство, а у меня нет ничего. Я только могу быть твоим стражем, как Тавен. Я отдам свою жизнь, чтобы защитить тебя, чтобы увидеть, как ты достигнешь высот, которые, я знаю, что ты сможешь достигнуть.

Авроре надоел этот разговор.

Она встала и стянула через голову мокрую майку, бросив её на камень неподалёку.

— Ч-что ты делаешь? — спросил Киран, быстро отводя взгляд.

Аврора не ответила, вместо этого переключила своё внимание на брюки, которые были на ней, и занялась расстёгиванием пуговиц.

Киран вскочил на ноги в мгновение ока, протестуя, но она проигнорировала его, одним махом сбросив штаны и нижнее белье, что было на ней. Киран выругался, резко отвернувшись от неё, почти так же, как возле Таранара, когда она купалась. Тогда Аврора была уязвима и напугана, нуждалась в утешении. Он удержал её от распада, когда она чувствовала себя тысячью разорванных нитей. Его руки обеспечили ей безопасное место, где она смогла собрать себя воедино. И теперь она намеревалась отплатить ему тем же. Повернувшись к нему спиной, она положила на камни свою последнюю одежду и подошла к нему.

Она начала с того, что положила руку ему на спину, найдя место между лопатками, где мышцы уступали место прямой линии позвоночника.

— Аврора, ты не должна… — Киран замолчал, когда она заменила свою руку телом, прижимаясь кожей к коже.

— Мне холодно, — ответила она. — И я очень устала. И я так скучала по тебе, что иногда мне казалось, будто я разрываюсь на части. Я услышала твои доводы. Я их понимаю. Теперь ты услышишь мои.

Он не возразил, но она чувствовала, как участилось его дыхание. Она провела рукой вниз по его мускулистой руке до сжатого кулака и погладила пальцами твёрдый камень из сомкнутых пальцев.

— Может быть, я и принцесса, но не собираюсь идти по стопам тех, кто был до меня. Я намерена слушать своих людей, всех, и принимать решения в интересах большинства, а не только тех, кто обладает влиянием. Я не хочу, чтобы мной двигала сила, как теми, кто был до меня, или руководил страх, как моей матерью. Я не поддамся жадности и не позволю воспользоваться собой тем, кто имеет недобрые намерения. Лучший способ, который я знаю, чтобы сделать это — быть верной самой себе. И я никогда не знала себя лучше, чем когда я с тобой. Кому ещё я могу довериться, когда веду себя как высокомерная королевская особа, как не тому, кто ненавидит высокомерных королевских особ? У меня нет намерения пытаться вписаться в этот мир, который ты презираешь. Я хочу, чтобы он был мне впору. И ты был рядом. Если ты останешься. И я имею в виду, не как мой охранник.

Несколько минут тело Кирана по-прежнему оставалось неподвижным, и Аврора начала бояться смелости, которая двигала ей раньше. Как бы ни было приятно снова поцеловать его, она была полна решимости. Он должен быть либо полностью с ней или окончательно отвергнуть её.

Она отпустила руку с его кулака и начала пятиться, но не успела даже отпрянуть от него, как его пальцы нашли её запястье и потянули назад. Она снова грудью прижалась к его спине, ещё крепче, потому что на этот раз он прижал её ладонь к своей груди.

— Ты уверена? — спросил он, всё ещё не глядя на неё.

Тело Авроры вспыхивало жаром везде, где их кожа соприкасалась, резко контрастируя с тем, где её голые ноги касались его всё ещё мокрых штанов.

Аврора обхватила другой рукой его крупное тело, положив ладонь на твёрдый живот.

— Я редко бываю уверена, — сказала она ему и почувствовала, как напряглись мышцы его живота под её рукой. — Но в этом я не сомневаюсь.

В яростном вихре возбуждения Аврора обнаружила, что её руки соскользнули, когда Киран разорвал её нежную хватку, а затем она оказалась в его объятиях. Он поднял её. Его губы встретились с её губами за мгновение до того, как он обвил её ноги вокруг своей талии. Аврора не теряла времени на раздумья, вместо этого излила в поцелуй каждую минуту тоски, сомнения и страха, которые она испытала.

Каждое движение её языка, каждый вздох, проходящий между их раскрытыми ртами, каждая царапина, оставленная её ногтями на его шее, были ещё одним уроком, который она собиралась преподать ему. Мир не мог стать добрее, если не сделать его таким самим. Жизнь не могла стать легче, если у вас нет моментов, которые помогли бы пережить трудности. И сердца всегда будут разбиты, если вы считаете, что это неизбежно.

— Я люблю тебя, — прошептала она между отчаянными, страстными поцелуями. — Таким какой ты есть. Мне не нужна другая версия тебя.

Киран замедлил их поцелуи, отстранился и опустил её ноги на землю. Она сжала его плечи, беспокоясь, что сказала что-то не то, мысленно возвращаясь к своим словам в попытке определить, что могло же расстроить его.

Киран обхватил ладонями её лицо, ожидая, пока она посмотрит ему прямо в глаза.

— Я люблю тебя. Каждую версию тебя.

Лёгкий вздох сорвался с её губ, и губы дрогнули в подобии улыбки. Она рассмеялась, когда покатилась слеза, а затем шлепнула его по бедру, всё ещё обтянутому мокрыми брюками.

— Тогда сними их и согрей меня.

Он запечатлел короткий, нежный поцелуй на её губах, а потом сделал то, что она приказала.

Ведьмы воздуха могут разительно отличаться в зависимости от интенсивности силы. Некоторые из них совершают лишь незначительные манипуляции с ветром, в то время как другие обладают силой, достаточной для воздействия на воздух, чтобы нанести огромный ущерб, остановить дыхание или даже летать.

— Изучение Первородной Магии

17

Аврора ожидала, что на следующее утро, когда она проснётся, всё будет по-другому. Она думала, что мир может выглядеть совершенно иначе после того, что она пережила прошлой ночью, но когда солнце поднялось из-за деревьев и трели птиц в лесу разбудили её, она обнаружила, что мир не изменился. Её тело тоже не изменилось, хотя немного болело, но, честно говоря, трудно было сказать, где боль от их путешествия через реку уступила место боли от других занятий.

Она осторожно подняла голову с обнажённой груди Кирана и посмотрела на его всё ещё спящее лицо. Мир, возможно, и не изменился, но кое-что изменилось. Сомнение, которое кусало её за пятки, как голодный волк, задремало где-то, оставляя чувство удовлетворённости, что было совершенно чуждо ей. На этот раз над её головой больше не висело никаких секретов, никаких сожалений. Конечно, волноваться ещё было о чём, но их путешествие было далеко не окончено. И, по крайней мере, сейчас она чувствовала, что дрейфует, а не плывёт по стремнине, слишком сильной, чтобы она могла что-то сделать, кроме как попытаться остаться в живых.

Аврора Паван была жива, и это всегда было её мечтой — взять на себя ответственность за свой выбор, преодолеть тайны и страх, которые окружали её, как горы. Перемены начались в тот день, когда она забрела в Глаз. Именно тогда семя пустило корни и оно прорвалось сквозь почву в тот день, когда Аврора покинула Паван. Каждый день, проведённый в дикой местности, она видела изменения в себе. Как цветы их поливали, подрезали и заботливо выращивали. Но если Аврора была честна сама с собой, то с того момента, как она вернулась в Паван, она ждала неизбежного, ждала, что её стебель сломается. Потому что в этом городе, в этом мире, в своём доме она так привыкла чувствовать себя слабой и неполноценной. Когда она потеряла Джинкс и Нову, это подорвало её, уменьшило каждую частицу уверенности, которую она должна была сохранить.

Но прошлой ночью Аврора кое-что поняла. В жизни были вещи, которые она не могла выбирать, — кого она любила, как она страдала, или кем была рождена. Но она больше не могла бежать, несмотря на боль. Киран пытался убежать от неё, потому что думал, что это не сработает. Аврора всю свою жизнь бежала от того, кем она была и кем не была. Теперь она предстала перед всем этим, но это не означало, что она закончила свой путь. Теперь ей предстояло не уступить всей боли, которую таили в себе воспоминания, и она должна была это прочувствовать. Даже если сейчас было самое неподходящее время, чтобы накопить массу незаживающих шрамов. Но она должна была сделать это для себя, и она должна была сделать это для Павана, чтобы начать всё с чистого листа.

Готовая встретить этот день и их миссию, Аврора наклонилась и поцеловала Кирана в центр груди. Она двигалась с поцелуями все выше и выше, пока не достигла его челюсти, и он пошевелился.

Он тихо промурлыкал и произнёс скрипучим голосом:

— Не думаю, что я когда-либо спал так хорошо.

Она улыбнулась и опёрлась на его живот.

— Ты лежишь на камнях, огонь почти погас, а воздух кусается сильнее медведя.

— Да, но ты рядом со мной, — ответил он, обнимая её и прижимая к себе всем телом.

Она заёрзала, смеясь.

— Это не может быть комфортно.

— А кто говорит о комфорте?

Он поймал её губы в обжигающем поцелуе, от которого она забыла все свои намерения на этот день. Почти.

Она позволила поцелую продолжаться так долго, насколько она осмелилась, затем отстранилась. Холодный воздух ворвался внутрь и онемел на распухших губах.

Она села, обхватив руками голую грудь, защищаясь от холода.

— Мы должны сориентироваться и найти лучшее место для работы.

Обычно они разведывали районы, где, по их мнению, могли формироваться бури, но теперь им нужно было найти место, где их деятельность была бы как можно более скрытой, и, как они надеялись, достаточно изолированной, чтобы было мало шансов нанесения какого-либо ущерба.

Киран тоже сел и, закинув руку ей на плечо, притянул ближе к своему естественному теплу.

— Совершенно верно.

Это не помешало ему наклониться и поцеловать её снова, задержавшись дольше, чем при лёгком поцелуе, но не стремясь углубить поцелуй. Когда он, наконец, отстранился, он вздохнул.

— Мы отморозим себе задницы, стоит нам только отойти подальше от этого костра, — сказал он.

Она фыркнула.

— Моя задница уже на полпути к этому.

Киран посмотрел на неё с притворным ужасом и расположил её как можно ближе к тлеющим остаткам костра.

— Я не допущу, чтобы во время моего дежурства твоему королевскому заду был нанесён какой-либо ущерб.

Он оставил её там, смеющуюся, и бросился голым к скалам, где они оставили свою одежду прошлой ночью. Он устроил грандиозное представление, принося ей её одежду, и она не могла не хихикать, но не из-за одежды, а из-за того, что он сделал всё это беззастенчиво голым, как в день своего рождения. Хотя выглядел он явно повзрослевшим. Щёки Авроры вспыхнули, когда она вспомнила, какой взрослой он заставил её почувствовать себя прошлой ночью.

Их веселье улеглось, когда они надели одежду, часть которой была всё ещё влажной со вчерашнего дня. День будет неприятный, но у них не было особого выбора. Киран поймал кролика, пока Аврора собирала ягоды и зелень на завтрак, а затем они отправились прочь из их лагеря, тщательно отмечая свой путь, складывая груды камней или большие упавшие ветви деревьев, чтобы потом вспомнить дорогу назад.

Они вернулись к реке и шли вдоль неё, удаляясь от города, пока не достигли места, где вода замедлилась и растеклась, образую тихую заводь. Оттуда они двинулись дальше по небольшому, более извилистому ручью. Территория вокруг заводи была достаточно большой и открытой, чтобы обеспечить им достаточно места, но она была немного ниже по высоте, давая им лишь небольшое укрытие. Аврора посчитала, что это самое лучшее, что они смогут найти, если только не хотят уйти ещё дальше от города.

Киран склонился над сумкой, распаковывая для них припасы, раскладывая их в две аккуратные стопки. У него было множество пустых сосудов для сбора магии. Аврора не знала, были ли эти бутылочки, которые Джинкс заколдовала перед тем, как её схватили, или же он прибег к услугам другой ведьмы — возможно, Зефир.

В её стопку он положил несколько сердец бури, некоторые из которых принадлежали ему, другие же были копиями из коллекции их команды.

Всё ещё стоя на коленях над припасами, он посмотрел на неё и спросил:

— Что бы ты хотела попробовать в первую очередь?

Аврора внимательно присмотрелась к груде сердец бури, ожидая, что какое-нибудь призовёт её, но она слишком нервничала.

Она пожала плечами и спросила:

— А ты с чего бы хотел начать?

— Может быть, начать с чего-то простого? С ветра? Или дождя?

Аврора тут же кивнула, радуясь, что он не решил начать с чего-то вроде огненного смерча. Хотя теперь она была вполне уверена в своей способности вызывать бури, она всё ещё была неопытна в своей способности управлять ими. И они были вдвоём. Если что-то пойдёт не так… она даже думать об этом не могла. Начать с малого действительно казалось лучшим вариантом.

— Ветер, — сказала она. — Может быть, заодно он высушит нашу одежду.

Он ухмыльнулся.

— Значит ветер.

Он протянул ей сердце бури, и она взяла его, повертев в руках.

— Как ты думаешь, какой силы он нам нужен?

Киран пожал плечами.

— Ветер в меру полезен. Он может стать хорошим отвлекающим манёвром.

— Он также пригодится для рассеивания тумана, в крайнем случае, — добавила она, нахмурившись при воспоминании о том дне во дворце, когда она в последний раз видела Джинкс и Нову.

— Я думаю, что мы можем подготовить смесь разных бурь и отправить их Зефир. А потом, если ей понадобится то или иное, она даст нам знать.

Аврора кивнула, затем подняла глаза на Кирана. Он смотрел на неё, и она поняла, что тянет время. Вздохнув, она сделала несколько шагов назад и закрыла глаза. Она начала готовиться к тому, чтобы опустить свои стены, но на этот раз она вспомнила слова Слай о том, что надо сосредоточиться на границах вокруг самой себя, а не просто сдерживать вторжение. Она усиленно искала эти грани, и в то же время позволила рухнуть стенам, которые она поддерживала между собой и миром.

Шквал чувств и душ был ошеломительным, но совет Слай действительно помог. Она не воздвигла ещё один барьер, а удержала его достаточно далеко от всего, чтобы не потеряться в хаосе.

Затем пришло время найти душу. Аврора могла бы выбрать любую из них, могла бы принудить к соединению души и бури, но она думала, что есть лучший способ.

Сосредоточившись, она попыталась точно определить, что чувствовала, когда была поймана в ловушку в Паване без вариантов, без будущего, кроме того, которое было решено за неё. Она вспомнила клаустрофобию дворца, то, как открывала каждое окно в своих покоях, желая впустить ветерок и притвориться, что её мир не так уж закрыт. Как только у неё появилось это чувство, как только она сформировала каждый нюанс беспомощного разочарования в своём уме, она отправила его в дикие дебри, ища душу, которая знала ту же самую боль.

Ей не потребовалось много времени, душа вынырнула из лужи неподалёку, она задыхалась, как будто тонула целую вечность, и Роар была единственной верёвкой, которую ей когда-либо предлагали. Она приняла её, предлагая утешение и уверенность.

«Знаю, знаю, — промурлыкала она. — Я чувствовала то же самое».

Душа послала ей фрагменты своей жизни — недостаточно, чтобы собрать воедино любую истинную личность, но достаточно, чтобы понять, что это была женщина. Её муж работал на верфи. И он не был хорошим человеком. Его жена очень боялась его.

Аврору засыпало вспышками воспоминаний с изображением маленького мальчика, Паванских ворот и панорамным видом на дикие земли, бурями, драматично вспыхивающими вдали.

«Ты чувствовала себя в ловушке».

Она всё ещё была в ловушке воспоминаний, возможно, видя сына, которого оставила в прошлом.

«Я хотела бы дать тебе почувствовать вкус свободы, если ты мне доверишься».

— Аврора? — голос Кирана прорезал её концентрацию, разрывая связь, и она едва смогла удержать дух женщины на месте.

Она разочарованно подняла палец и снова сосредоточилась на женщине.

«Обещаю, я не причиню тебе вреда. Ты мне веришь?»

Аврора обнажила свою душу для духа, стараясь показать, что в ней нет злобы. Наконец, дух согласился, полностью подчинившись контролю Авроры.

Аврора осторожно проделала то же самое, что и несколько раз до этого, протягивая душу через камень, который держала в ладони. На этот раз не было ничего похожего на то, что было с душой солдата во дворце. Лёгкий ветерок приподнял волосы на затылке Авроры, а затем прошёлся по деревьям, шелестя листьями. Аврора почувствовала волнение в воздухе, когда сильный порыв ветра развернулся и пронёсся над рекой, вызвав несколько волн на ранее спокойной поверхности.

Она услышала, как Киран пробормотал что-то рядом, но слова пролетели мимо неё незамеченными.

«Вот и всё, — подбодрила Аврора. — Держись поближе ко мне, но можешь дуть так сильно, как захочешь».

Она почувствовала, как вокруг неё закружился шквал ветра, открыла глаза и обнаружила, что находится в центре чудесного вихря, усеянного листьями, наполненного теплом и облегчением, которые могла чувствовать только Аврора. Она тоже почувствовала себя немного свободнее, испытав это.

* * *

Кассий не стал утруждать себя попытками скрыть свою личность, во всяком случае, не для этой вылазки за пределы замка. И стоило ему войти в раскачивающуюся дверь таверны, в зале стало тихо, и множество глаз стали следить за его передвижениями.

Группы солдат, которые, без сомнения, пьянствовали всего несколько минут назад, степенно расселись вокруг деревянных столов, внезапно демонстрируя своё лучшее поведение. Но он пришёл искать не их.

Его взгляд блуждал по залу, и толпа произвела на него впечатление. Судя по тому, что он слышал, таверна «Русалка» почти каждый вечер собирала подобный контингент. Комната была залита голубым светом, и он услышал, как где-то журчит вода. Официантки ходили по залу в длинных мерцающих юбках, несомненно, намекая на мифологическую тёзку таверны.

Выросший у моря, Кассий и сам в детстве увлекался русалками. Он читал истории об их непревзойдённой, неотразимой красоте, которая вызывала интерес у большинства молодых людей. Но не только это привлекло Кассия к этим историям. Отец привил ему дух победителя с тех пор, как он научился ходить. Ни одно достижение никогда не было достаточным, особенно когда оно могло быть сделано быстрее или лучше. Итак, молодой Кассий придумал план поимки русалки, первый шаг к покорению негостеприимных морей. Именно так он нашёл лагуну, которая, в конце концов, стала его убежищем вдали от Локи. В детстве он проводил там день за днём, расставляя ловушки, изобретая новые способы, чтобы заманить морское существо под свой контроль.

И вот однажды с побережья неожиданно быстро налетел циклон. Вода покинула лагуну, когда он работал над одной из своих ловушек. Он обернулся и увидел, как исчезает сам океан, удаляясь от суши, словно кто-то выдернул пробку. На мгновение он запаниковал, испугавшись, что русалка каким-то образом разгадала его план и в наказание уносит океан.

Затем небо почернело, и ветер начал меняться. Он едва успел вернуться во дворец, как на город обрушился ад, какого он никогда не знал. Это был первый раз, когда он помогал отцу в штормовом дежурстве, потому что ветра были такими злыми, а циклон таким сильным, что он бил по всему полуострову в течение нескольких дней, прежде чем сердце бури оказалось достаточно близко, чтобы его отец смог бросить вызов. Каждый Бурерождённый в королевстве работал посменно, пытаясь сдержать ту бурю. Но всё же наводнения и ветра нанесли городу значительный ущерб.

Именно тогда Кассий изменил своё представление о том, что значит побеждать. В отличие от отца, он перестал заботиться о земле, богатстве и статусе. Кассий Локи хотел контролировать то, что не поддавалось контролю. Ему нужна была сила, которую он видел в этой буре, сила, способная вытянуть океан из того места, где он покоился. Он хотел иметь возможность победить смерть, или как можно ближе приблизиться к такой силе.

Ему не хотелось признаваться в этом самому себе, но он хотел того чем обладал Повелитель бурь.

Но сегодня, в этой таверне, Кассию придётся довольствоваться ответами хозяйки на несколько вопросов. Он так много слышал о ней. Когда он подошёл к бару, одна из сверкающих официанток остановила его, вежливо поклонившись, насколько позволял её костюм.

— Ваше Высочество, могу я проводить вас к личному столику наверху?

Кассий вздёрнул подбородок, пытаясь заглянуть на верхний уровень. Его было видно снизу, так что опасность засады была минимальной. И он знал, что некоторые из его командиров ведут здесь дела, встречаясь с солдатами или информаторами и прочими.

— Только если владелец этого заведения встретится со мной за выпивкой.

Улыбка девушки стала натянутой, но она изо всех сил постаралась не показывать этого.

— Я не уверена, что сегодня это возможно, но для вас, Ваше Высочество, я обязательно выясню.

Он сжал губы в тонкую линию и сказал:

— Да, выясните.

Кассий позволил девушке увести себя наверх, в уединённую зону, где он сел за большой столик, предназначенный для компании из пяти или более человек. Он заказал крепкий напиток и откинулся на подушки, осматривая окружающую обстановку. Верхний этаж был изысканно украшен свисающими виноградными лозами и растениями. В сочетании с голубым светом и океанскими звуками, декор продолжал притягивать его воспоминания к прошлому, к берегам, где он бродил в детстве, а затем вырос в мужчину. Странное ощущение появилось где-то ниже рёбер, это было не слишком болезненно, словно маленькое лезвие, проскользнувшее между костями. Даже меньше, иголка, наверное. Но каждый раз, когда он вдыхал воздух в этом месте, он чувствовал, что щиплет немного сильнее. И вместе с ним пришли простые, безобидные воспоминания — его босые ноги, утопающие в песке, постоянство волн, разбивающихся о берег, потусторонняя тишина его маленькой лагуны,нарушаемая лишь случайным криком птицы или кваканьем лягушки.

Появление воспоминаний стало настолько тревожным, что он уже подумывал уйти, когда появилась другая женщина и поставила на стол стакан. Что-то тёмное в маленьком стакане. Эта официантка была одета не так, как другая, но её платье было столь же привлекательным. Задрапированная в дорогую тёмно-бордовую ткань, официантка обладала широкими бёдрами и кожей чуть темнее его собственной. Он догадался, что она, как и он, родом из прибрежных территорий.

Он кивнул в знак благодарности и сделал глоток напитка. Он прошёл гладко, ожог стал ощутим только через несколько мгновений после того, как Кассий сглотнул, когда он уже мог чувствовать тепло, распространяющееся в его животе.

— Хорошо, — прокомментировал он.

— Я рада, что вам понравилось, — сказала женщина, её голос был глубже, чем он мог бы предположить.

Затем она скользнула в кабинку и села напротив него.

Он весь напрягся. Он был не в настроении для такого рода внимания. Он хорошо знал, что это место было популярно благодаря женскому обществу, которое оно обеспечивало, но он пришёл не за этим. Он посмотрел на женщину, её глаза были тёмными, но не такими тёмными, как соболиные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Их было так много, что даже с десятками косичек, которые она носила, оставалось более чем достаточно волос для двух фальшивых париков, если она когда-нибудь окажется в достаточно тяжёлом положении, чтобы продать их. Брови у неё были густые, почти мужские, но всё это как-то уравновешивалось в сочетании с широкими красными губами.

— Я не хочу вас обидеть, но я здесь не для компании. Я только хочу поговорить с вашим владельцем.

Эти красные губы сжались, когда она выдохнула, а затем широко раскрылись, когда она одарила его огорчённой улыбкой.

— Это может стать проблемой.

— Почему же? — потребовал он.

— У меня нет владельца.

— Тогда с вашим работодателем.

— Я и есть работодатель, Ваше Высочество, — и когда Кассий ошеломлённо посмотрел на неё, она продолжила: — Мне сказали, у вас есть ко мне вопросы.

Он быстро пришёл в себя и перевёл взгляд на неё, заметив непроницаемое выражение её лица, неуверенный наклон головы и единственную чёрную шелковую перчатку, которую она носила на левой руке. Он, несомненно, просчитался. Эта женщина была загадкой. Она была владелицей таверны? Паванский аристократ, которого он знал, описывал кого-то, держащего руку на пульсе города, обладающего способностью дёргать за любые ниточки, необходимые для получения нужной ему информации или предмета. Он снова окинул её взглядом — от элегантного платья до густых волос и проницательного взгляда её глаз.

Она улыбнулась и заговорила:

— Простите меня, Ваше Высочество, я, конечно, буду рада помочь вам, о чём бы ни попросила корона, но вы застали меня в разгар напряжённой ночи. Вам что-то нужно?

Кассий не знал, как продолжить свою игру. Он планировал угрожать человеку, с которым столкнулся, но теперь… он не был уверен, что это именно тот способ воздействия, который ему нужен.

— Мне нужна помощь в сборе информации.

Плечи женщины на мгновение напряглись, но она без колебаний встретилась с ним взглядом.

— Какого рода информации? — спросила она.

— Разной. Никогда не знаешь, что может пригодиться.

Женщина задумчиво кивнула.

— Звучит мудро.

— Когда-то я слышал, что тот, кто владеет этой таверной, имеет какое-то отношение к Глазу.

На этот раз никакой реакции. Ну, не совсем так. После секундной паузы она улыбнулась.

— Я ничего не могу сказать вам об этом, Ваше Высочество. Глаз давно исчез или ваш брат вам не говорил?

Он уставился на неё, задаваясь вопросом, может ли она знать, через какие открытые раны она тащит грязь своими легкомысленными комментариями.

— Я это знаю. Но была ли у вас… какая-то связь?

Она рассмеялась.

— Не могу сказать, что была.

— Я не собираюсь наказывать вас за преступление, которое вы, возможно, совершили или не совершили в прошлом.

— Не собираетесь? Ну, тогда я чувствую себя намного лучше.

— Как я уже говорил, я просто ищу информацию. Я слышал, что человек, который управлял этой таверной, был тем, к кому я должен был обратиться, если мне когда-нибудь понадобится информация, которую трудно получить.

— И какая же информация вам нужна?

— У меня есть сведения, что в городе присутствует… пользователь магии.

Не дрогнув, она уставилась на него.

— Пользователь магии? Разве вы не попадаете под эту категорию?

— Вы знаете, что я имею в виду.

— Боюсь, что нет. Если вы хотите получить от меня информацию, вам придётся чётко изложить требования.

— Земная ведьма. Я ищу земную ведьму, — отрезал он.

Женщина задумчиво вздохнула.

— Мне очень жаль разочаровывать вас, Ваше Высочество, но я не знаю ни одной земной ведьмы, бегающей по городу.

— А она была? — потребовал ответа он.

— До меня доходили слухи о ком-то, похожем на ту, что вы описываете, но её уже давно никто не видел.

Он заглянул ей в глаза, и она не дрогнула под его взглядом. Она смотрела прямо на него, приподняв брови, почти с вызовом.

Кассий выругался и выпил ещё немного обжигающей жидкости. Кем бы ни была эта ведьма, должно быть, она покинула город сразу после того, как спасла королеву. Он подумал, не спросить ли прямо о принцессе, но не мог довериться такой женщине. Пока нет.

— А как насчёт новичков? Кто-нибудь новенький в городе появлялся?

Она бросила на него раздражённый взгляд.

— Около тысячи новоприбывших разбили лагерь за воротами, но внутри? Нет, Ваше Высочество, я не заметила никого нового внутри, кроме ваших солдат.

Она встала со своего места, ткань её платья искусно ниспадала вниз по её телу.

— Если у вас есть ещё вопросы, вы знаете, где меня найти.

Только когда она скрылась за дверью, Кассий понял, что до сих пор не знает её имени.

Бури бушевали не переставая. Как только король начинал сражение с одной, появлялась другая и обрушивалась на город. После нескольких дней мучений вода пробила первые стены. Когда наводнения опустошили нижние уровни города, Финнес стоял высоко на зубчатой стене замка вместе со своим дядей и крики обжигали его душу.

— Сказ о лорде Финнесе Вольфраме

18

Киран всегда предпочитал дикие земли. Но дикие земли наедине с Авророй? Это было большим благословением, о каком он когда-либо мог мечтать. Днём он с благоговейным трепетом наблюдал, как она пробуждает бури на его глазах. А по ночам они оберегали друг друга от холода, закутываясь друг в друга так крепко, что было мучительно выпутываться утром.

Но он всё равно делал это, потому что чем раньше они встанут и позавтракают, тем раньше смогут отправиться вниз по реке. Это было долгое путешествие, и Киран был полон решимости насладиться каждым мгновением, которым мог. Он задал ей все вопросы, какие только мог придумать. Некоторые из них были глупыми: о еде, цветах или животных. Другие были более интроспективными: о сожалениях, достижениях и надеждах. Он хотел знать всё, что она может ему рассказать.

— Тебе это нравится? — спросил он, когда они направились к воде за очередной коллекцией.

— Что это? — спросила она, приподняв бровь и вызывающе улыбнувшись.

Он потянул за руку, которую держал, притягивая её достаточно близко, чтобы украсть поцелуй.

— Не это, принцесса. Я имею в виду твою магию. Теперь, когда ты разобралась в ней. Тебе нравится она?

Она обдумывала этот вопрос, пока они шли, а их переплетённые руки слегка покачивались между ними.

— Думаю, что да, — она продолжила. — Конечно, это всё ещё странно. И я предпочла бы вообще избегать тёмных душ. Но всё остальное… это просто душераздирающе, их так много, и их жизни такие полные, реальные и подробные, и в то же время сведены к серии импульсов и эмоций. Это как если бы кто-то сделал затенённую копию гравюры на листе бумаги, а потом копировал эту бумагу снова и снова, пока не были потеряны все черты, кроме самых заметных. Многие из духов именно такие. Они цепляются за травмы в воспоминаниях, которых у них больше нет. Я чувствую, что могу даровать им свободу. И я не знаю, может быть… может быть, некоторые из них найдут свой путь в следующую жизнь.

— Ты думаешь, что это возможно?

Аврора пожала плечами.

— Я даже не знаю, существует ли следующая жизнь. Я только знаю, что эти духи застряли здесь и их не должно быть тут.

— А ты не думала… — Киран запнулся, не зная, как она отреагирует, но потом решил не позволять себе недомолвок с ней. — А ты не думала о том, выдержишь ли ты ещё одну бурю? Подобно небесному огню?

Аврора сглотнула.

— Если бы ты спросил меня об этом несколько недель назад, я бы возмутилась. Это было бы твёрдое «нет». Я всё ещё хочу, чтобы ответ был отрицательным. Но… — она вздохнула. — Но… всё очень сложно и приходится идти на компромиссы. Я не могу думать о том, что все остальные будут воевать, пока я буду стоять в стороне. Я… я не знаю.

Он сжал её руку.

— Тебе и не нужно этого знать. Мы можем делать всё шаг за шагом. По всем направлениям.

Он сожалел о том, что его расспросы привели к такому повороту разговора, потому что она помрачнела к тому времени, как они подошли к месту, где работали. Как и все предыдущие дни, он разложил их припасы, но не торопил её. По правде говоря, он даже не мог назвать то, что они делали, охотой.

До сих пор большинство бурей, которые она вызывала, оставались спокойными, совсем не похожими на хищные бури, к которым он привык. Часто Авроре удавалось даже направить духа к нему и попросить оставаться неподвижным, пока он собирает магию, а затем она отправляла его на некоторое время на свободу, прежде чем притянуть обратно для следующего сбора. Это было больше похоже на загнанного в угол растерянного ребёнка, чем на бурю.

Но он не жаловался.

Аврора была просто великолепна, когда творила магию. Какие бы эмоции она ни испытывала, она излучала их, словно была его личным солнцем. Большую часть времени она была счастлива, что заставляло его опасаться возможного взрыва. Но в самом начале, когда она соединялась с духом, она часто чувствовала себя одинокой. Горе накатывало на неё волнами, и ему казалось, что он снова в ледяной реке и борется за то, чтобы не утонуть.

Сегодня она ласково положила руку ему на спину и наклонилась, чтобы рассмотреть варианты сердец бури. Они уже собрали изрядное количество ветра, дождя и небесного огня. Работать здесь было довольно комфортно. Она опустилась на колени, проведя пальцами по гладкой, блестящей чёрной поверхности сердца торнадо. Он огляделся по сторонам, думая, что им, возможно, придётся найти более открытое пространство, если они собираются попробовать призвать торнадо. Вода ставила их в слишком невыгодное положение.

Но затем её пальцы оставили это сердце, пройдя мимо ещё нескольких, прежде чем коснуться кристаллического красного осколка сердца огненного шторма. По правде говоря, им не нужна была магия огненного смерча. Они нуждались в сердцах огненных смерчей в качестве помощи, когда обрушивались природные огненные штормы, но он не был уверен, как она отнесётся к их созданию, учитывая, что это означало бы уничтожение душ, которых она призывала.

Она заколебалась, её пальцы скользнули к сердцу серого тумана, который лежал следующим в очереди. Его желудок сжался. Он знал, что рано или поздно им придётся заняться туманом, но это не означало, что он с нетерпением ждал этого момента. У него не было своего сердца тумана, это сердце принадлежало Дьюку. Но у них осталось достаточно порошка только для одного использования, так что у него будет один день, чтобы собрать как можно больше магии. Но это была ещё одна буря, в сердце которой они нуждались так же сильно, как и в магии. Так что, в конце концов, ему придётся встретиться лицом к лицу со своим страхом и принять сердце туманной бури, даже если ментальное вторжение, которое ему потребуется, заставит его чувствовать себя неловко.

Он увидел понимание того, что нужно сделать, на лице Авроры, когда она посмотрела на него, на её лице отражалась боль.

— Я знаю, что ты не хочешь, — пробормотал он. — Но, возможно, есть и компромисс. Ты можешь вызвать любую душу, какую захочешь. Тебе не нужно выбирать тех, кто хочет искупления. Вместо этого, возможно, ты могла бы использовать одну из тёмных душ. Я знаю, что ты ненавидишь их, но если я возьму сердце одной из этих бурь, то на одного злого духа станет меньше, и мы сможем использовать его против Повелителя бурь.

— Это правда. Но… я не уверена, что у меня будет такой же контроль над этим духом. Тебе придется быть осторожным.

— Я охотник, любовь моя. Осторожность приходит с опытом, — сказал он, поглаживая её под подбородком костяшками пальцев, решив не показывать своих нервов.

Она сделала глубокий вдох и сказала:

— Ладно. Но тогда мы начнём с тумана. Я не рискну огненным смерчем, который может вырваться из моей хватки.

Они разделили порошок тумана и оставили под рукой, давая каждому из них иммунитет от изменяющей сознание магии бури. Затем они приготовились к битве.

Этот раз отличался от всех предыдущих. Когда Аврора закрыла глаза и начала уходить от него в тот мир, который она чувствовала и видела, она вела себя не так спокойно и мирно, как раньше. Её плечи были напряжены, а кулаки сжаты. Через несколько минут на её лбу проступил пот и вместо горя, жалости или сострадания, которые он привык видеть, когда она притягивала к себе душу, выражение её лица исказилось в гримасе, а нос сморщился, как он мог только догадываться, в отвращении.

Он смотрел, как она борется, и чуть было не прекратил всё это. Ему нравилось, как она выглядела, когда использовала магию — воздушная, искрящаяся, самая лучшая в этом мире. Но сейчас… сейчас всё было совсем не так. Когда она стиснула зубы, покалывание магии начало распространяться и вокруг. Всё стало ощущаться… испоганенным. Воздух стал густым и липким, как будто он дышал смолой, и хотя было утро, казалось, что тёмный мрак затмевает солнце перед тем, как разразится буря.

Тогда он увидел это. Словно ползучие пальцы, вырывающиеся из неглубокой могилы, длинные завитки густого молочно-белого тумана начали подниматься из леса вокруг них. Он посмотрел на Аврору, её лицо покраснело от усилий, которые она прилагала, и понял, что теперь его очередь.

Киран шагнул вперёд, готовый встретить зловещий шторм на полпути.

* * *

Аврору трясло. Её внимание было разделено между контролем над самой бурей, чтобы она не решила повернуть в другую сторону в поисках мест для разрушения, и поддержанием целостности самой себя. Эти границы, о которых говорила ей Слай, становились всё более чёткими в последние дни, когда она работала над своими собственными эмоциями вместе с душами, которым она помогала. Она представляла каждый свой зов душам как возможность для очищения, шанс освободиться от эмоций, которые связывали их здесь. Но этот опыт был очищающим и для неё. Каждый раз она изливала эмоции, за которые держалась, освобождаясь от старых обид, давней вины и невысказанных страхов. И каждый раз, когда она повторяла этот процесс, границы её собственной души становились всё чётче.

Они не всегда были идеальными. У неё были рваные и потрёпанные места, где только ей было безопасно ступать, но, если быть честной с собой, эти вещи потеряли часть своей прежней силы, дав ей больше контроля, в котором она нуждалась.

И она радовалась этому сегодня, потому что не была уверена, что смогла бы прикоснуться к этой душе, приблизить её так близко к своей собственной. Душа извивалась и вырывалась даже под её присмотром, то пытаясь выбраться, то вцепляясь в неё, как пиявка. Это был хрупкий баланс, ей нужно было удержать душу достаточно близко, но не настолько, чтобы она могла проникнуть в её собственные мысли и желания.

Она почувствовала момент, когда Киран вошёл в туман, потому что буря яростно вспыхнула из-за своей неспособности повлиять на него. Словно зная, что она в чём-то виновата, буря обратила всё своё внимание на неё, колотя по барьеру её разума. Она роилась вокруг неё, сжимаясь, добираясь до любых видимых слабых мест, пытаясь втиснуться в пространство, которое принадлежало только ей.

Её челюсть замерла в судорожном вздохе, но она изо всех сил попыталась втянуть воздух. Она пыталась выбрать дух, который был бы испорчен, но не был сильно опасен. Похоже, она недооценила решимость души причинить вред. Но пока её внимание было сосредоточено на ней, это должно было облегчить задачу Кирану. Разделённую душу ему было бы легче победить.

Она сосредоточилась на том, что приобрела за последнее время: к ней вернулась уверенность, её мать была в безопасности, они с Кираном восстановили свои отношения, она знала о своей магии больше, чем считала возможным несколько месяцев назад. Небеса, она обладала магией. Это было больше, чем она могла себе представить несколько лет назад. Она была не просто принцессой Авророй. И она не была охотницей Роар, которая лгала своим друзьям. Она была совершенно другой, той, что приняла все эти переживания и вышла с другой стороны цельной, и она будет продолжать делать это, независимо от того, что этот мир подкинет ей.

Буря внезапно прекратилась, и она почувствовала, как тлеющий крик ярости пронзил её разум. Аврора, наконец, смогла сделать столь необходимый вдох, и она знала, что настоящая битва началась — Киран отправился за сердцем бури.

Всё давление, которое медленно давило на неё, исчезло, оставив лишь головокружение от этой перемены. Она открыла глаза и увидела, что поляна полностью погружена в туман. Она подняла руку, заметив, что её контуры исчезли, как только она вытянула её во всю длину. Она знала, что вода была слева от неё, но больше не могла её видеть. Киран был где-то впереди. Она чувствовала напряженность его души, решительной и сильной. В отличие от той ночи в пустыне, на этот раз она не боялась. Он выиграет эту битву, и она знала это. Это был только вопрос времени, когда туман уступит своё сердце.

Она была так сосредоточена на битве, на приближающейся победе Кирана, что перестала обращать внимание на всё остальное вокруг. Было уже слишком поздно что-либо предпринимать, когда она почувствовала чьё-то присутствие за своей спиной, чью-то душу, сложную и большую, связанную из разных частей, как лоскутное одеяло.

Чья-то рука зажала ей рот и дёрнула назад с такой силой, что она потеряла равновесие. Другая рука обвилась вокруг неё, сковывая её движения, и горячее дыхание проникло ей в ухо.

Она вздрогнула, когда низкий мужской голос произнёс:

— Успокойся или я вызову другую бурю для твоего друга, пока он отвлечён. Как думаешь, что произойдёт, тогда? Он либо умрёт от моей бури, либо потеряет концентрацию и умрёт от твоей.

Сердце Авроры сжалось, провалившись куда-то в желудок. И тогда она сделала единственное, что могла сделать. Аврора кивнула в знак согласия и позволила Повелителю бурь забрать себя.

Вода продолжала подниматься всё выше, унося с собой всё больше жителей города, всё больше невинных жизней и последние остатки веры Финна в своего дядю. Король продолжал отступать, оставляя всё большую и большую часть битвы солдатам, которые слишком устали, чтобы сдерживать бурю. Финнес больше не мог смотреть на медленное разрушение своего дома. В ту же ночь он начал набирать людей для своей миссии. Он либо спасёт Калибан, либо погибнет, пытаясь это сделать.

— Сказ о лорде Финнесе Вольфраме

19

Дверь в комнату Новы и Джинкс распахнулась без предупреждения. Так было всегда, даже во время обеда, солдаты старались показать им, что здесь им никогда не будет слишком комфортно, даже если их принц приказал накормить девушек и обращаться с ними хоть немного уважительно.

К счастью, они занимались своими опасными делами только по ночам, практикуясь с магией Новы, из-за которой им чаще всего приходилось вдвоём тесниться на одной из четырёх кроватей в комнате. Никто из них никогда не обсуждал привычку спать в одной постели после тренировки. Это случалось не каждую ночь, но когда случалось, они неизменно попадали в одну и ту же ситуацию.

Но сегодня они были на противоположных концах комнаты, когда дверь распахнулась. Джинкс делала сложные растяжки, она занималась этим каждое утро, а Нова украдкой наблюдала за ней, ковыряясь в остатках завтрака.

— Ты, — сказал солдат, указывая на Нову. — Идём со мной.

Джинкс немедленно прекратила свою растяжку и вскочила на ноги.

— Куда ты её ведёшь?

— Тебя это не касается, — усмехнулся солдат. — Ты останешься здесь. Принц просил только её.

Нова постаралась не залезть глубже в кровать от страха. В последнее время ей стало намного лучше. Её тревога никуда не делась; она сомневалась, что это когда-нибудь случится. Но с контролем и принятием её магии, влияние беспокойства уменьшилось. Стало легче определить, когда вмешивается тревога, и Нова научилась не придавать ей значения, жить с ней рядом.

Пока солдат пересекал комнату, направляясь к ней, Джинкс встала перед Новой, отрезав ему путь.

— Нет. Ты можешь забрать нас обеих или не забирать никого.

Мужчина с силой отпихнул Джинкс, и она рухнула на кровать напротив Новы. Спрыгнув с кровати, Нова приготовилась дать отпор, но кто-то вошёл в комнату, оборвав её намерения.

— Довольно, — рявкнул принц Кассий. Он подождал, пока Джинкс поднимется на ноги, и, увидев, что она цела и невредима, продолжил: — Я не хочу причинить Нове никакого вреда.

Джинкс усмехнулась.

— Можно подумать мы можем доверять всему, что ты говоришь.

— А следовало бы. Я решил освободить её.

Нова стояла в ошеломлённом молчании, уверенная, что ослышалась.

— Освободить меня?

— Да. Я решил, что верю твоей первоначальной версии событий, связанных с похищением принцессы. Как и верю, что ты не участвовала в этом плане. Поэтому я немедленно освобождаю тебя из-под стражи.

Нова покачала головой.

— Я ничего не понимаю.

Он смотрел на неё так, словно она была простодушна, как ребёнок, который ещё не научился читать.

— Тебя больше не будут держать здесь против твоей воли. Боюсь, что твоё место у портнихи уже занято, но тебе будет предоставлена возможность вернуться к своим обязанностям горничной. Старая комната будет предоставлена тебе снова. Ты можешь продолжать жить так, как жила до этого несчастного стечения обстоятельств.

Это несчастное стечение обстоятельств. Вот как он назвал её заключение?

— А как насчет Дж… — Нова умолкла раньше, чем произнесла имя Джинкс, и вместо этого указала на неё.

Принц нахмурился и покачал головой.

— Боюсь, что она — это совсем другое дело. Она незаконно проникла во дворец и напала на нескольких моих людей. И я думаю, что в ней есть ещё много такого, чего я ещё не знаю.

Нова колебалась, не желая верить, что всё так просто, как он говорил, и ещё больше не желая уходить без Джинкс.

— Она просто пыталась мне помочь. И поскольку теперь вы решили, что я, скорее всего, была несправедливо заключена в тюрьму всё это время, её единственное преступление — это попытка исправить вашу ошибку.

Губы принца вытянулись в ровную жёсткую линию.

— Предлагаю тебе принять моё великодушное предложение, Новайя. А то я решу выяснить, почему кто-то с предполагаемыми связями среди повстанцев был так заинтересован в твоём освобождении.

Она знала, что он ничего не делает из великодушия. Он был себе на уме, в этом она была уверена. Вероятно, он надеялся, что отпустив её, она приведёт его к восстанию. Может быть, он собирался понаблюдать за ней и использовать в качестве приманки.

— Иди, Нова, — прошептала Джинкс, встав рядом с ней. — Со мной всё будет в порядке. Ты же меня знаешь.

Вот в чём была проблема. Нова только начала узнавать другую ведьму и она не хотела, чтобы это закончилось сейчас. Она предпочла бы оказаться в заточении в этой комнате с Джинкс, чем вернуться в мир дворца без неё.

Джинкс поймала несколько пальцев Новы своими и нежно сжала. Земная ведьма закрыла телом их связь от взгляда принца, но Нова почувствовала, как её огонь поднялся в ответ. Они могли бы сражаться, и их объединенная магия даст им шанс выбраться отсюда. Но Джинкс ещё раз сжала её пальцы и отпустила их.

— Иди, — прошептала Джинкс. — Ты уже достаточно долго сидишь взаперти. Будь свободна. Возвращайся к работе. Восстанови связь с друзьями. Вот увидишь. Всё будет хорошо.

Слова были лёгкими, её тон осторожным и небрежным, но Нова услышала послание среди этих фраз. Вне этих стен Нова могла продолжать работать над своей магией. Она могла бы найти Аврору, если отыщет способ ускользнуть от принца, конечно. И вместе… вместе они вернутся за Джинкс, за принцем Кассием, за всем тем, что они ещё не успели сделать.

Наконец, Нова кивнула и позволила увести себя из комнаты, где она была пленницей с момента своего почти что бегства. Она не возненавидела эту комнату, в отличие от камеры, что была внизу, в подземелье. Для неё эта комната не стала местом страданий. Именно тут её пробудили. И она будет отчаянно скучать по всему этому.

Она остановилась у двери и ещё раз взглянула на Джинкс. Она уже скучала по проведённым вместе ночам, даже не успев выйти из комнаты.

— До скорой встречи, — сказала Нова ведьме, прежде чем отступила назад и позволила солдату закрыть и запереть за собой дверь, на этот раз с Новой снаружи.

Принц проводил её до её прежней комнаты в крыле для прислуги, где она нашла уже застеленную постель и множество своих старых вещей в том же виде, в каком оставила их. Однако кровать в другом конце комнаты была пуста.

— В целях предосторожности, ты пока останешься во дворце. Ты будешь делать свою работу, принимать пищу и заниматься любыми другими видами деятельности, представляющими интерес при дворце. Но до тех пор, пока ты полностью не заслужишь доверие, которое я тебе сейчас оказываю, тебя не выпустят в город, дабы ты не доказала, что я ошибаюсь, и снова не ввязалась в сомнительные дела.

Нова выдавила из себя тонкую улыбку. Значит, это был просто другой тип плена.

— Как долго?

Кассий улыбнулся.

— Пока я не прикажу иное. Если кто-то захочет увидеть тебя, ему придётся навещать тебя здесь.

Едва заметно наклонив голову, он повернулся и вышел из её комнаты, оставив её одну, в месте, которое должно было казаться домом, но больше походило на тюрьму, которую она только что покинула.

* * *

Аврора медленно приходила в себя, сбитая с толку, с сильно пульсирующей болью в голове. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь деревья, обжигал её глаза. Она попыталась отвести взгляд, оглядеться вокруг, но мир был таким ярким, и ей казалось, что каждый раз, когда она двигалась, кто-то колотил по её черепу изнутри.

Постепенно к ней начали возвращаться обрывки воспоминаний — туманная буря на поляне, Киран, сражающийся за сердце, и Повелитель бурь, застигший её врасплох. Богиня, его душа была не похожа ни на что, что она когда-либо чувствовала раньше. Когда он уводил её прочь, она пыталась понять его с помощью своей магии, понять его так же, как она понимала другие души, но он был выше её понимания. Она не знала, сколько бурлящей тьмы в нём было от душ, которые он забрал, и сколько было от того человека, которым он был раньше. Аврора усомнилась, что это различие вообще существовало.

Какое-то время она соглашалась с его требованиями, пока не убедилась, что они достаточно далеко от Кирана, что он был вне опасности, а затем она начала бороться в попытке освободиться. Она брыкалась, кричала и била кулаками, одновременно притягивая каждую порядочную душу, которую чувствовала поблизости, готовая вызвать сотни бурь небесного огня, если это понадобится для освобождения. Он был сильным и поджарым, и он обхватил рукой её горло сзади, остановив крик.

Прежде чем ей удалось вытащить хотя бы одну бурю небесного огня на помощь, что-то твёрдое и тяжёлое ударило её по затылку. Она не знала, что произошло после этого, и сколько времени прошло с тех пор, как она приняла удар. Она лишь понимала, что её голова звенела от боли, и каждый луч света, каждый звук были невыносимы.

Она пыталась прислушаться к любым признакам Повелителя бурь, но слышала только звуки природы. Где-то поблизости журчал ручей, а ветер дул через деревья так сильно, что сначала его звук походил на отдалённый дождь. Рядом были несколько птиц, но даже они вели себя тихо, как будто знали, что находятся на опасной территории.

В конце концов, Аврора снова открыла глаза. И хотя боль была невыносимой, а глаза наполнились слезами, ей удалось продержать их открытыми достаточно долго, чтобы понять, что она одна, и что её руки и ноги были скованы железными кандалами и прикреплены к металлическим кольям, вбитым глубоко в землю. Привязь давала ей достаточно свободы, чтобы переворачиваться с боку на бок, но не позволяла сесть.

Аврора глубоко вздохнула, и когда этого оказалось недостаточно, чтобы остановить захлестнувшую её панику, она сделала ещё несколько вздохов. Она не будет плакать. Она не сойдёт с ума от страха. Она не была беспомощной.

Она не могла использовать свой небесный огонь против кандалов, скорее всего, он лишь нагреет металл и обожжёт её. Она полагала, что теперь, когда её похититель ушёл, она может вызвать бурю небесного огня и надеяться, что у неё хватит сил победить его, когда он вернётся. Но она была слаба и утомлена, и в его распоряжении были куда более разнообразные бури, в то время как у неё была только одна. Он сможет убить её в одно мгновение.

Но если это было то, чего он хотел, почему бы не сделать это именно там, где он нашёл её? Зачем вообще утруждать себя похищением?

Она могла вызвать бурю не для своей защиты, а чтобы привлечь внимание к этому району. Может быть, если они достаточно близко к городу, и кто-нибудь увидит. Может быть, Киран увидит и пришлёт помощь.

Но Киран даже не знал, что с ней случилось. Она втянет его прямо в самую опасную из всевозможных засад. Или же Повелитель бурь мог увести её достаточно далеко, так что никто не увидит.

В итоге она сделала единственное, что пришло ей в голову. Она попросила о помощи. Опустив некоторые из своих ментальных барьеров, она послала потоки боли, изо всех сил пытаясь представить себе область, где она была. Она умоляла храбрую душу прийти к ней на помощь. Это было задание не для робкого, страдающего духа. Ей нужен был воин, кто-то, кто помог бы ей сражаться, кто-то, кто мог бы помочь ей послать весточку друзьям.

«Пожалуйста, пожалуйста. Меня зовут Аврора, и я в опасности. Мне нужна помощь. Если сможете, пожалуйста, найдите меня».

Снова и снова она посылала сообщение, время от времени меняя его и надеясь заманить кого-нибудь к себе на помощь. Она понятия не имела, как далеко находится от города, или в каком направлении её забрал Повелитель бурь, поэтому попыталась распространить своё послание во всех направлениях, насколько позволяли её способности.

И хотя она могла чувствовать обычный гул духов вокруг неё в природе, большинство из этих духов уже обрели покой и не хотели покидать его. Она могла бы попытаться заставить их, но не была уверена, что это сработает.

Когда кто-то, наконец, пришёл, это был не дух, желающий помочь ей, а похитивший её человек, и Аврора впервые по-настоящему увидела Повелителя бурь. Он вышел из леса, его глаза остановились на ней. И вместе с ним пришла толпа других душ, следующих за ним.

Он выглядел… знакомым, и все же она была уверена, что если бы когда-нибудь видела этого человека в своей жизни, то никогда бы не забыла его. Волосы у него были чёрные, как мазут, подстриженные короткими неровными прядями. Его кожа не была бледной — она была почти такой же тёмной, как у Кирана, — но присутствовала некоторая болезненная бледность, которая заставляла его выглядеть… нездоровым. Его глаза казались чёрными провалами, ещё более устрашающими из-за большого шрама, прорезавшего правую бровь, веко и угол рта. Его тело было длинным и худым, и он двигался с лёгким подпрыгиванием, как будто знал какую-то великую тайну, которую не знали все остальные.

— Ты должна знать, — сказал он, — когда посылаешь эти взрывные мольбы о помощи, возможно, стоит быть более проницательной. Любой, кто потрудится слушать, может поймать твой призыв.

Он улыбнулся ей, и от этого у неё скрутило живот. Её затошнило, но она сомневалась, что внутри у неё есть что-то, что можно было бы извергнуть. Она сильно дёрнула за кандалы, скреплённые над её головой, зная, что они не сдвинутся с места, но не в силах остановить этот порыв.

— Расслабься, — вздохнул он. — Я не собираюсь убивать тебя, если ты так думаешь.

— Нет? — сказала Аврора дрожащим голосом. — Тогда зачем ты уложил меня на землю?

— Чтобы удержать тебя, — сказал он, как ни в чём не бывало, как будто это было вполне разумно.

Он подошёл к ней поближе и бросил перед ней мёртвую лису.

— Я принёс еду.

Аврора в замешательстве, молча, наблюдала, как он разжёг костер, не используя кремень или какой-либо другой метод, а так же, как и она, с несколькими искрами небесного огня. Он был более сдержан, не обжигал землю, как она, а только разжигал пламя, в котором нуждался. Затем он принялся свежевать пойманную дичь и жарить её на костре.

Большую часть работы он не обращал на неё внимания, но и не был одинок. Она наблюдала, как он ходит по лагерю, замечая, когда он останавливался и пристально смотрел в сторону, как будто разговаривал с кем-то, кого она не могла видеть. Он проделывал это снова и снова, иногда подолгу, а иногда лишь бросал короткий многозначительный взгляд через плечо. И хотя она не могла слышать его разговоров — он слишком хорошо скрывал свой разум, — она чувствовала рой тёмных духов, которые собирались вокруг него. Они двигались вместе с ним, как свита, цепляясь за него, как будто он был их Богом. И она предполагала, что в некотором смысле так оно и было. Они хотели только смерти и разрушения, и он предоставил им такую возможность.

Она напряглась, чтобы сохранить свои щиты против чистого напора душ вокруг неё. Некоторым из них, должно быть, были столетия. Разложение, которое она чувствовала, было настолько глубоким, что его невозможно было не распознать. Неудивительно, что заклинания Повелителя бурь всегда так сильно действовали на неё, если всё дело в душах, что он использовал. И судя по тому, что она чувствовала, у него их были десятки и десятки. Если он выпустит эти души, весь мир сгорит, а не только Паван.

Наконец он снял мясо с огня и поднёс к ней палку, опустившись рядом на колени. Он оторвал кусочек плоти пальцами и поднёс к её губам. Она ждала подвоха, но он только ближе придвинул кусок мяса, и в его глазах промелькнуло нетерпение.

Это было унизительно, но она обнаружила, что её желудок яростно урчит в ответ, как будто она не ела несколько дней. Она вспомнила, что понятия не имеет, как долго была без сознания. И в ближайшее время будет безопаснее, если она не станет открыто сомневаться в его доброте. Ей нужно было понять, почему он забрал её. Поэтому она открыла рот и взяла предложенное мясо, став медленно жевать. Он сел на корточки и оторвал кусок для себя.

Она взяла второй кусок мяса, приятно удивлённая тем, что боль в голове немного утихла. Когда он откусил свой кусок, она набралась смелости спросить:

— Зачем ты это делаешь?

Он склонил голову набок, и это изменение привлекло её взгляд к открытому вороту его рубашки, где она могла видеть едва заметный намёк на мерцание на его груди, как и на её собственной. Только у него был не только небесный огонь. Свет вспыхивал множеством цветов, красным от огненной бури, чёрным от смерча, ослепительно белым от снежной бури. Снова и снова она видела это мерцание, порядок менялся, и не было никакой последовательности, которую она могла бы уловить. Она задавалась вопросом, боролись ли все души, которые он принял, за господство внутри него. Это объяснило бы хаотичность его души. Он казался ей слишком сложным, слишком большим, чтобы она могла его понять. Его душа была наполнена осколками и зияющими пропастями, которые в другом духе она попыталась бы исцелить. Но она была уверена, что это не те раны, которые можно или нужно лечить.

— Я исполняю волю богини, — в итоге ответил он, возвращаясь к еде, отрывая ещё один кусок и протягивая ей.

Она поколебалась и спросила:

— Богини?

Он сунул ей мясо, и она взяла его, жуя так быстро, как только могла.

— Ты, получившая её величайший дар, веришь в это? — спросил он, пристально глядя на неё с опасным предупреждением во взгляде.

Она старалась не смотреть на шрам, пересекавший его глаз. Напряжённость потрескивала в воздухе вокруг него, и у неё было предчувствие, что если бы она могла видеть бури над его сердцем, они бы дико мерцали.

— Верю, — сказала она, независимо от того, было ли это правдой. Честно говоря, она уже не была уверена, во что верит. Её воспитывали в убеждении, что богиня — это суеверие прошлого, миф, но всё остальное, что она знала, было перевернуто с ног на голову. Она больше ни в чём не была уверена.

— Я верю, что есть что-то большее, чем мы, что-то большее, чем те мелочи, на которых так сосредоточен мир. Но ты имеешь в виду… ты разговариваешь с богиней?

Он усмехнулся.

— В этом нет необходимости. Она дала мне способность, которой до меня обладали только боги. Выпускать бури по моей воле. В последний раз такое умение проявлялось во Времена Потрясений, и богиня была предана теми самыми последователями, которых она благословила. Теперь, спустя столько лет, то же самое происходит снова. Те, кто благословлён богиней, забыли своё происхождение, забыли, откуда пришли их силы. Они впали в алчность, извращённость и жестокость. Пришло время снова всё исправить, очистить мир от тех, кто позорит богиню, избавить мир от бурь раз и навсегда. Я — оружие, которое она послала для этого.

— А кто тогда я? — спросила Аврора, чувствуя, как колотится её сердце.

Повелитель бурь забыл об их еде в своей длинной речи, и теперь он вернулся к ней, предлагая Авроре ещё один кусок еды с проницательным, прищуренным взглядом.

— С этим я и хочу разобраться. Ты такая же, как я. Я почувствовал тебя с того самого дня, как ты приблизилась к городу. Я ждал, наблюдал, чтобы увидеть, что богиня хочет, чтобы ты сделала. Когда я почувствовал, что ты вытащила одну из моих душ в лесу, я не мог больше ждать. Что привело тебя сюда?

Аврора судорожно сглотнула, зная, что ей предстоит пройти по аккуратной дорожке.

— То же самое, что и тебя. Я сотрудничаю с повстанцами, чтобы свергнуть Локи. Вот почему мы были в диких землях и собирали магию. Мы готовились к нападению.

Он склонил голову, взглядом скользнув куда-то поверх её плеча, и она поняла, что он снова ведёт один из этих разговоров.

— Почему бы не использовать свои способности? — спросил он, вновь пристально посмотрев на неё.

— Я… я использовала. Но, предоставляя магию для восстания, больше людей смогут выполнить волю богини. Разве ты не понимаешь? Даже сейчас неодарённые люди могут атаковать Локи без меня, потому что я дала им средства.

Он сжал губы в тонкую линию, и она поняла, что должна сделать больше, чтобы убедить в правдивости своих слов.

— Я не так сильна, как ты. Я только недавно открыла свои способности. Сейчас в моём распоряжении только небесный огонь. Я зависима от сердец бурь и не могу без них вызвать иную бурю.

Встав, он оторвал зубами большой кусок мяса. Он вернулся к костру, жуя, с непроницаемым выражением лица. Положив палку рядом с костром, он повернулся и снова посмотрел на неё. Его глаза метнулись к нескольким точкам в воздухе вокруг неё, а потом он пожал плечами.

— Полагаю, я мог бы научить тебя. Должна быть причина, по которой богиня послала тебя. Она хочет, чтобы мы работали вместе в этой миссии.

Аврора решительно кивнула.

— Да, наверное, так и есть. Как иначе два человека с такими редкими способностями оказались бы в одном месте?

— Верно. Я планировал снова напасть сегодня ночью. Может быть, ты присоединишься ко мне и покажешь, как ты умеешь обращаться с небесным огнём.

Сердце Авроры билось так сильно, что казалось, будто оно занимает всю грудь.

— Помнишь, что я говорила о восстании? В Паване есть люди, которые ненавидят Бурерождённых так же сильно, как и ты. Нам не нужно причинять им боль, чтобы добраться до Локи. На самом деле, я точно знаю, что мятежники похитилиКазимира Локи с намерением передать его тебе.

Его лицо стало жёстким, шрам на лице натянулся.

— Это так? И как мне добраться до этих твоих бунтовщиков?

Аврора старалась говорить спокойно, чтобы не выдать своего нетерпения.

— Я могу связаться с ними. Я знаю о секретном посреднике, который есть у них в лагерях.

Он скрестил руки на груди, и хотя его взгляд не отрывался от её лица, голова его слегка склонилась набок, и Аврора подумала, не шепчет ли ему другой дух, не видят ли они её насквозь.

— Нет, — заявил он через некоторое время. — Не думаю, что отпущу тебя так легко. Нет, пока не буду уверен, что могу доверять тебе. Если бунт будет полезен, я решу это сам.

Затем он повернулся и вновь направился в лес, снова оставив её одну. Но, по крайней мере, живой.

* * *

Дни. Именно столько времени Киран потратил впустую. Он не мог думать о том, что могло случиться с Авророй за это время. Сначала он подумал, что, может быть, она приняла недостаточно порошка, что туман каким-то образом добрался до неё. Потому что когда он пришёл в себя, сжимая в кулаке туманное сердце бури, Авроры на поляне не было.

Плотные облака всё ещё окружали его, хотя магия, которая управляла ими, давно исчезла. Он подумал, что она могла уйти, её разум был изменён магией туманной бури, поэтому он искал её, выкрикивая её имя достаточно громко, что его голос стал хриплым. Он искал всю ночь и до следующего утра. Когда он так и не смог найти её следов, он вернулся к их лагерю, думая, что, возможно, она ушла с поляны, но пришла в себя, и когда вернулась на поляну, его там не было. Логично было предположить, что следующим местом, куда она отправится, будет их лагерь. Но её там тоже не было. Насколько он мог судить, в лагере никто не появлялся со времени их ухода.

Он бродил по дикой местности ещё целый день, каждую минуту опасаясь, что может наткнуться на её тело. Было так много способов умереть в дикой местности. Он знал их все, видел так много вблизи и лично. Он гордился тем, что ничто из этого не пугало его, он был готов встретить смерть, как бы она ни пришла.

Но мысль о том, чтобы найти Аврору, погибшую каким-то из этих способов? Это было хуже смерти, хуже любой пытки, которую он мог придумать. Когда он искал почти два дня без сна и не обнаружил никаких признаков её присутствия, он поддался дурному предчувствию, которое скрутило его желудок, и решил вернуться в Паван. Киран нуждался в помощи. Он нуждался в Дьюке и Рансу, Бейте и Скай, и, чёрт побери, он нуждался в Джинкс. Она знает, что делать. С её земной магией, она всегда могла узнать, что другие не могли. Она прислушивалась к деревьям или касалась земли, и каким-то образом узнавала вещи.

Он нуждался в своей семье.

К тому времени, как он пешком добрался до лагеря оборышей за городскими воротами, уже шёл третий день после исчезновения Авроры, и наступила ночь. В лагере была какая-то суматоха. Солдаты вышли в полном составе, но им всё ещё было трудно сдерживать толпы людей, собравшихся вокруг чего-то в центре лагеря.

Киран протиснулся ближе. Несмотря на усталость, его большое тело позволяло ему легко прокладывать себе путь, пока он не достиг переднего края толпы. Огромное количество солдат Локи сражалось, чтобы оттеснить толпу достаточно далеко и помешать им увидеть то, что лежало за ней, но то, что увидел Киран, никак нельзя было заблокировать, независимо от того, сколько солдат выстроилось, чтобы оттеснить толпу назад. Там, на самом краю лагеря, лежала груда тел, все в синей униформе Локи. Они были сложены в гротескный холм, и на вершине торчала пика, белый флаг развевался сверху с кроваво-красными письменами, слишком маленькими, чтобы он мог прочитать их.

Он наклонился и спросил пожилую женщину:

— Вы знаете, что здесь произошло?

— Это ночная стража. Они все были на своих местах прошлой ночью, когда мы легли спать. А сегодня утром были обнаружены такими.

— Есть подозреваемые? — спросил он.

— О, они хотели бы обвинить в этом всех нас здесь, можете не сомневаться. Они были бы рады предлогу избавиться от нас всех. Но он подписал своё имя, как будто это было художественное произведение. Назвал это подарком.

— Кто это сделал? — спросил Киран.

— Вы знаете, — прошептала женщина, указывая пальцем на небо. — Это он.

Киран кивнул, и это ужасное предчувствие в его животе усилилось в десять раз. Он должен был поверить, что это совпадение. Не было никаких оснований полагать, что это связано с исчезновением Авроры. Он продолжал убеждать себя в этом. И всё же… он не мог избавиться от ужасного страха, который пустил в нём корни.

Он оставил толпу глазеть на трупы и отправился искать знакомые лица. Он нашёл несколько человек, которых узнал по их короткому пребыванию в лагерях по прибытии в Паван. Как можно осторожнее и тише он расспрашивал всех об Этель и её визитах, пока не нашёл кого-то, кто поддерживал постоянный контакт со старухой. Её последний визит был два дня назад, так что формально она должна была появиться здесь сегодня, но высокий уровень безопасности, вероятно, помешал ей приехать, и Кирану ничего не оставалось, кроме как ждать.

И надеяться.

Время Потрясений было долгим, катастрофическим периодом бурь, не похожим на те, что когда-либо видел континент Каэлиры. Записи того времени немногочисленны, но, по оценкам, оно длилось почти десять лет. Когда всё закончилось, никто из первоначальных пользователей магии, не остался в живых.

— Изучение Первородной Магии

20

Прошло ещё два дня, прежде чем Киран установил контакт с Этель и к тому времени те немногие надежды, которые ему удалось создать, превратились в пыль. Остаток дня они потратили на то, чтобы тайком доставить его обратно в город той же дорогой, по которой он его покинул.

Он взял с собой всю магию, которую они собрали, и постарался не расклеиться при мысли о том, что войдет в реку без Авроры в его руках. Когда он добрался до причала, его уже ждали не только Зефир и Раким, но и вся команда, за исключением Джинкс.

Он мысленно репетировал то, что скажет во время путешествия по реке, он обдумал все факты, все самые насущные проблемы. Но как только его взгляд упал на Дьюка, всё пошло наперекос.

— Я потерял её, — прохрипел он, и рыдания застряли у него в горле. — Она была там, а потом исчезла. Как я мог потерять её?

Его друзья мгновенно оказались рядом с ним, снимая тяжёлый мешок с его плеч и поддерживая его. Речная вода всё ещё лилась с промокшей одежды, а конечности сильно дрожали от холода.

— Помедленнее, приятель, — сказал Рансу.

Дьюк оказался перед ним, его лицо было суровым и встревоженным.

— Сделай глубокий вдох и начни с самого начала, мой мальчик.

Киран рассказал им всё. Всё вышло не так упорядоченно и логично, как он планировал во время своего путешествия. Вместо этого, это была мешанина воспоминаний и эмоций, догадок и страхов, связанных вместе в бессмысленном порядке.

Когда он закончил, все уставились на него, ни один из них не шевельнулся, чтобы заговорить.

— Ну что? — потребовал он. — Я пришёл за вашей помощью. Я искал её везде, где только мог, но не смог найти. Мне нужна помощь людей в поисках, если у вас нет других предложений.

Наконец Зефир нарушила молчание с их стороны.

— Киран, есть кое-что, что ты должен знать. Несколько дней назад в лагерях оборышей произошёл инцидент. Погибло большое количество дежурных солдат.

Киран махнул рукой.

— Да, да, я знаю. Я пришёл в то утро, когда были обнаружены тела. Именно из-за них мне пришлось так долго ждать встречи с Этель. Мы не можем позволить себе больше терять время.

— Нападение было совершено Повелителем бурь, — продолжила Зефир.

— Я же сказал, что знаю.

— Ты знаешь, что он оставил записку? Для восстания?

Киран застыл.

— Что? Что там было написано?

— Он сказал, что знает, что у нас есть подарок для него и хочет предложить подарок в ответ. Мы предполагаем, что он имеет в виду Казимира, но с увеличением патрулей, никто с нашей стороны в данный момент не пытался связаться с Повелителем бурь, чтобы предложить ему принца Локи. Мы думали, что он получил информацию другим способом, возможно, с помощью магии. Но…

— Но… — Киран замолчал, пытаясь собрать всё воедино. — Теперь ты думаешь, что Аврора рассказала ему?

— Это имело бы смысл. Почему она пропала, почему ты не смог найти никаких следов, и как Повелитель бурь узнал о чём-то, что считалось совершенно секретным. Может быть, Аврора преподнесла это в качестве разменной монеты.

Кирану нужно было сесть. На причале не было стульев, поэтому он сдался и сел на деревянные доски, желая почувствовать под собой что-нибудь прочное. Ему нужно было знать, что мир не исчезнет, независимо от того, как он себя чувствует.

— Мы можем это сделать? — спросил Бейт. — Обменять Казимира на Аврору?

— Мы можем попробовать, — сказала Зефир. — Но, по правде говоря, мы даже не знаем, у него ли она.

— Она у него, — пробормотал Киран, наконец, уступая тёмному, бурлящему страху, который преследовал его в течение многих дней.

— Ты этого не знаешь, — сказал Дьюк, похлопав Кирана по плечу.

— Знаю. В тот день мы сделали кое-что иначе. Она использовала только доброжелательные души, чтобы вызвать бурю, но в тот день мне нужно было взять сердце бури, поэтому мы решили, что будет лучше использовать тёмную душу. Одним монстром меньше. Должно быть, это привело его прямо к нам, — он поднялся на ноги, чувствуя прилив адреналина, несмотря на усталость, охватившую всё его тело. — Мы должны что-то сделать. Я принёс магию. Мы должны начать планировать нападение, спасение.

Зефир протянула руку в красной перчатке.

— Успокойся, Торн, — сказала она. — Давайте начнём с торгов и посмотрим, к чему это приведёт.

Он перевёл взгляд с водяной ведьмы на членов своей команды и был рад увидеть решимость и мужество, с которыми они смотрели прямо на него. Они найдут её. Они не остановятся, пока не приведут её домой. Он был уверен. Вот что даёт семья.

* * *

Время бежало само по себе. Долгие часы Аврора проводила наедине с собой, а Повелитель бурь занимался бог знает чем. С её растянутым и связанным телом, она была во власти стихий. Кожа вокруг её губ стала сухой и потрескавшейся. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ей давали пить воду. Вчера? Может быть, за день до этого?

Её бледная кожа не шла ни в какое сравнение с пылающим над головой Каэлирским солнцем. Ей казалось, что оно скоро её зажарит. Она пыталась сосредоточиться, сохранить свои границы, найти заслуживающую доверия душу и скрыть всё это от Повелителя бурь, но её способность концентрироваться быстро ухудшалась.

В первый день она так много думала, так волновалась, но теперь очень быстро уставала. Она спала чаще, чем бодрствовала. Тёмные пятна омрачали её зрение, а голод превратил её живот в грызущее, урчащее чудовище. Каждый миг она чувствовала, что вот-вот расплачется, но была совершенно уверена, что в ней осталось слишком мало жидкости, чтобы плакать. Она распознала признаки обезвоживания после первого столкновения с Зефир, только на этот раз симптомы появились не внезапно. Они медленно догоняли её, заставляя ревновать к быстрому страданию, которое она испытала от рук водяной ведьмы.

Именно беспомощность сводила с ума больше всего. Она не могла ни почесаться, ни изменить позу, когда болело тело, ни избежать палящего солнца, когда стучало в голове. Она попыталась заставить себя думать о чём-то другом, забыть о боли, жажде и голоде, но постоянный гул духов вокруг неё был слишком отвлекающим. Она боялась, что если позволит себе расслабиться, то никогда не найдёт дорогу назад. Так что она жила с болью каждое мгновение.

Она никогда не думала, что будет жаждать появления Повелителя бурь, но это случилось. Он редко бывал в лагере, а если и бывал, то не совсем с ней. Он существовал в реальности, которую она не могла видеть, он постоянно взаимодействовал с душами вокруг него, но он был настолько искуснее, что не давал ей ничего слышать. Потом он уходил с решительным выражением в глазах, и она никогда не знала, как долго он будет отсутствовать. В первый раз он оставил её почти на два полных дня.

Тогда она ещё была достаточно разумна и рассудительна, чтобы беспокоиться обо всём, что может пойти не так в его отсутствие. Она была лёгкой добычей для любого животного, которое могло бродить рядом. Если бы разверзлась природная буря, у неё не было бы никакой возможности найти укрытие, никакой возможности защитить себя вообще. Чистое безумие от невозможности отмахнуться от насекомых, которые садились ей на глаза и нос, заставляло её кричать и умолять его вернуться. Может быть, она так и сделала, мысленно, и даже не поняла этого, потому что вскоре после этого он снова пришёл. Его одежда была перепачкана кровью, и он даже не потрудился взглянуть на неё. Он просто прошёл мимо неё и вошёл в реку, чтобы искупаться.

Она старалась не думать о том, что может означать эта кровь. Был ли Киран всё ещё где-то там, ищет ли её? Неужели он подобрался слишком близко? Богиня, судороги голода сочетались с мучительным дискомфортом страха, и она поняла, что всё ещё может плакать.

Когда Повелитель бурь вернулся в лагерь, на нём был мундир солдата Локи, хотя он был весь в чёрных обугленных пятнах и дырах. Она не хотела выглядеть слабой, но отчаяние перевесило расчёт.

— Воды, пожалуйста, — прохрипела она.

Повелитель бурь дёрнулся от её вмешательства, как будто совершенно забыл о её присутствии. Но он сделал, как она просила, вытащил бурдюк с водой и направился к ней. Он поднёс его к её губам, и дал ей попить. Она была слабой и неуклюжей, и вода стекала по её подбородку, но она не возражала. Вода приятно холодило её сгоревшую кожу. Она пила до тех пор, пока бурдюк не опустел, и едва сдержалась, чтобы не попросить ещё.

— Я… я думала, ты будешь учить меня, — пробормотала она, снова падая на землю, измученная одним лишь поднятием головы, чтобы напиться.

— Научу, — сказал он. — Когда придёт время.

— Ты можешь освободить меня? Хотя бы ненадолго. Тебя так долго не было, и мне нужно… мне нужно…

Список того, что ей было нужно, был бесконечен, но единственное, что приходило ей в голову в тот момент, это мысли о Киране и пропитанной кровью одежде, которую носил Повелитель бурь, появившись в лагере. Ей нужно было знать, что он в безопасности.

— Ты должна чувствовать себя беспомощной и одинокой, — отрезал он. — Вот так всё и начинается. Только когда ты по-настоящему одинок, когда от тебя отказались те, кто любит тебя, и те, кто должен защищать тебя, и бросили твои товарищи… вот тогда ты узнаёшь ценность своего дара.

— Это то, что случилось с тобой?

— Локи позаботились об этом. Оставили меня умирать в джунглях. Они не знали, что я никогда не бываю один. Спасибо богине.

Он ушел раньше, чем она успела попросить еды, и её желудок резко сжался в знак протеста. Она всё ждала и ждала, надеясь, что он вернётся с другой лисой, кроликом или птицей, но когда она собралась с силами, чтобы обыскать души в окрестностях, она не нашла его, чёткой и запутанной.

Вот тогда-то она и закричала. Она взвыла к небу, её горло саднило, и всё в ней содрогалось от непревзойдённого страха и ярости. Она кричала до тех пор, пока птицы не разлетелись с окружающих деревьев, и водоворот в её груди не превратился в изнеможение. Это было приятно. Но это лишь снова погрузило её в сон.

Проснувшись в следующий раз, она увидела темноту и дождь, которые пытались поглотить её целиком. Земля под ней стала грязной, а поток был таким сильным, что ей казалось, будто она тонет на суше. Каждый раз, когда она пыталась дышать, её заливало водой, она поворачивала голову в сторону, задыхаясь, но это повторилось снова, тогда начала образовываться лужа, поднимаясь всё выше и выше, пока всё её тело не оказалось почти под водой, и ей пришлось напрячь шею, чтобы дышать.

Неужели он хотел убить её? Если такова была его цель, то она хотела, чтобы он сделал это. Что за человек оставит кого-то связанным, совершенно беззащитным, а потом исчезнет на несколько дней?

Сумасшедший, вот кто. Она слышала эти слухи так же, как и все остальные. Но назвать его сумасшедшим казалось способом оправдать его жестокость и все те страхи и разрушения, которые он причинил. И всё же она не могла думать о нём как о злодее. По правде говоря, до всего этого она старалась думать о нём как можно меньше. Потому что это означало, что она должна была усомниться в своём сходстве с ним. Было ли безумие неизбежным результатом того, кто говорил с духами больше, чем говорил с живыми? Если да, то, что это значит для неё?

Дождь, хлеставший по её лицу и телу, не давал ей уснуть, а кровь быстро бежала по венам. Это было самое бодрое и живое чувство, которое она испытывала за последние дни, поэтому она направила всё своё отчаяние на что-то стоящее.

Она вспомнила тот дух, который помог ей во дворце, тот, что был смелым, сильным и благородным. Он дал ей не так уж много. Она не знала, кем он был в своей прежней жизни, и почему не двигался дальше. Но она помнила его ярость, и сейчас ей это было необходимо. Поэтому она сосредоточилась на этих воспоминаниях, на каждой детали, которую могла вспомнить в присутствии духа, и затем она позвала его, только его.

Аврора взывала к солдатской душе снова и снова в течение ночи, каждый раз, когда холод терзал её тело, или страх поднимался так же высоко, как вода, омывавшая её, но она не слышала ответа.

Когда дождь утих, она спала урывками, но ничего не давало ей настоящего покоя. Просто её тело сдавалось, когда доходило до такой степени, что даже страдания не могли удержать её в сознании.

Очнувшись в очередной раз, она поняла, что уже стоял день, почва под ней всё ещё была влажной, но солнце светило ярко, и тепло ощущалось как спасение на её коже. Потребовалось много времени, чтобы жар просочился вниз, к слоям холода, которые полностью захватили её прошлой ночью. Она слышала лязг кандалов каждый раз, когда дрожь пробегала по её телу.

Повелитель бурь стоял у костра, над которым уже жарилась какая-то дичь. Её желудок болезненно сжался, а рот наполнился слюной. Он посмотрел в воздух, разговаривая с другой душой, догадалась она, и тут же повернул голову к ней.

— Ты проснулась.

Она не знала, что ответить. Поэтому она кивнула, и мир закружился от этого простого движения. Когда её зрение восстановилось, она посмотрела на мясо с неприкрытым отчаянием. От запаха еды, стоявшего так близко, к горлу подступала тошнота, и она знала, что ей понадобится всего один укус, чтобы избавиться от неё.

Наконец он взял палку, на которую было насажено жареное животное, и подошёл к ней.

— Сегодня у тебя первый урок. Так что тебе нужно поесть.

Он держал палку прямо перед её лицом. Она ждала, что он отпустит её руки или оторвет кусок, но когда он не сделал ни того, ни другого, она уступила своему голоду. Вытянув шею, она вцепилась в мясо зубами. Сок брызнул ей на лицо, но она была слишком голодна, чтобы обращать на это внимание. Снова и снова она грызла пищу, которую он подавал, отрывая большие полоски зубами. Её челюсть устала после нескольких укусов, но она продолжала жевать.

Каким бы ни было его представление об уроке, она знала, что ей понадобится вся её сила для этого.

Когда она съела достаточно, чтобы ей стало плохо, она остановилась и кивнула ему, чтобы он убрал всё. Он так и сделал, бросив всё обратно в огонь, вместо того чтобы съесть самому.

Затем, к её удивлению, он опустился на колени и начал отмыкать её кандалы. Первое прикосновение воздуха к её запястьям обожгло, и она потянула их вниз, обнаружив сырые, красные ссадины там, где раньше были кандалы. Повелитель бурь двигался быстро и рационально, встав, чтобы снять кандалы с её лодыжек. Когда он полностью освободил её, то выпрямился и посмотрел на неё.

Она подтянула ноги к животу, её босые ступни закопались в грязь.

— Какой же это урок? — спросила она и почувствовала облегчение, когда её голос почти не дрогнул.

Он указал на её грудь, и, посмотрев вниз, она увидела неистовую вспышку своего небесного огня сквозь ткань рубашки.

— Если ты хочешь быть мне полезной, тебе нужна не одна буря в подчинении.

Аврора замерла, стараясь не выдать своего ужаса.

— Ты… ты хочешь, чтобы я приняла ещё одну душу?

— Да. И я выбрал идеальный вариант.

При этих словах по воздуху пробежал холодок, сопровождаемый тихим, скользящим шипением зловещих намерений. Ветер усилился вокруг них, достигая воющего крещендо, и Аврора заставила себя подняться на ноги. Её ноги болезненно дрожали под её весом, и быстро падающая температура резала её обнажённую кожу. Ветер становился всё яростнее, срывая с неё одежду и поднимая волосы, вызывая слёзы на глазах. Небо над ними бурлило, облака темнели, словно их взбили.

Постепенно она начала замечать крошечные белые пучки, подхваченные порывами ветра. Она прищурилась, пытаясь разглядеть, что это такое, но через несколько мгновений ей уже не нужно было ничего видеть. Она могла чувствовать. Холодный снежный поцелуй коснулся её лба, затем щеки, затем обнажённой руки. Она моргнула, и крошечные снежинки превратились в лавину.

Кусочки снега и льда захватили ветер, превратив яростные порывы в тянущиеся руки пронизывающего холода. Земля вокруг неё была покрыта снегом и, казалось, будто она босыми ногами вошла в кучу иголок.

Аврора сделала глубокий вдох, и холод обжёг её лёгкие. Ощущения в глазах и носу были такие, словно она сунула лицо в огонь, а не в метель. Воздух вокруг неё был белым, и она едва могла видеть больше, чем на несколько шагов в каждом направлении.

Она попыталась найти Повелителя бурь, но больше не могла видеть его в туманной зиме, которую он создал. Её тело сотрясала сильная дрожь, тонкие слои рубашки и брюк не могли остановить пронзительную боль от холодного воздуха вокруг неё.

Аврора попыталась представить, что бы сделал Киран в такой ситуации. Ей нужно было найти сердце бури, иначе она никогда не сможет покончить с этим. И через какое-то время, эти температуры убьют её. Она сомневалась, что Повелитель бурь вмешается, но, учитывая его склонность исчезать, она не собиралась полагаться на его помощь.

Найди сердце бури.

Как она нашла сердце?

Она должна была либо добраться до эпицентра бури, что было невозможно, учитывая, что вершина бури была высоко в небе над ней, либо ей нужно было обмануть сердце, чтобы оно пришло к ней. Охотники делали это, убеждая бурю, что другая буря была поблизости, используя сердце бури. У неё такого не было. Но у неё было кое-что получше.

Закрыв глаза, она изо всех сил старалась отгородиться от холода и сосредоточиться на электрической жаре бури небесного огня внутри себя. Он откликнулся на её внимание, как только она потянулась к нему, и она позволила ему заполнить себя. На несколько мгновений жар полностью прогнал холод.

Она открыла глаза, небесный огонь искрился из её рук, и она закричала в бушующий ветер:

— Ну? Чего же ты ждёшь? Приди и забери меня!

Она вытянула руки и использовала те немногие силы, которые у неё были, посылая стрелы небесного огня, устремляющиеся к бурлящей буре над головой. В ответ она почувствовала обжигающий прилив враждебности и ненависти, обрушившийся на неё сверху.

Она проигнорировала это, выпустив ещё один разряд небесного огня в воздух, хотя на этот раз смогла справиться только с одним. Ветер донёс дикий вопль, но когда она подняла голову, то увидела, что приближается что-то раскалённое в небе над ней.

Это так отличалось от предыдущего раза, когда она была так близко к сердцу бури. Тогда это была невинная, весёлая буря небесного огня, которая несла в себе душу ребёнка. Эта душа… чем ближе она подходила, тем больше Авроре хотелось бежать. Присутствие духа было отвратительным и могущественным, она не чувствовала ни гнева, ни жадности, ни горечи, ни каких-либо других обычных эмоций, которые исходили от тёмных душ. Вместо этого он излучал жестокое любопытство. Эта душа хотела причинить боль не из мести или зависти, а потому, что ей это нравилось.

Она не хотела, чтобы эта душа вошла в неё, стала её частью. Это разложит её изнутри. Но разве у неё был выбор? Если она откажется, Повелитель бурь поймёт, что она не собирается помогать ему, и у него не будет причин оставлять её в живых. Он возможно даже пошлет бурю, которую уже создал, на Паван. Если ей удастся взять душу, а это было большое «если», учитывая, насколько слабой она была в этот момент, это будет означать, что одной тёмной душой меньше для Повелителя бурь и он не сможет использовать её против Бурерождённых. Хотя она знала, что у него их ещё много.

Когда сияющее сердце приблизилось — вихри яркого света имитировали большую бурю, бушевавшую вокруг неё, — она поняла, что должна сделать.

В пустыне она до некоторой степени могла контролировать бурю небесного огня. Когда охотник забирал сердце бури — это была тотальная битва, где сражалось человеческое сердце и буря. Но своей первой душе она приказала подчиниться и та послушалась.

Она не знала, сработает ли то же самое и сегодня. У неё было чувство, что эта душа будет сопротивляться гораздо сильнее. Но всё же она сделала шаг вперёд, её босые ноги болезненно увязли в сугробах снега.

— Приди ко мне, — приказала она, взывая к той неуловимой способности внутри, которую она использовала для общения с духами.

Сердце бури придвинулось ещё ближе, теперь оно парило на расстоянии вытянутой руки над её головой.

— Ближе, — потребовала она, выталкивая свою волю наружу, к извращённой, ядовитой душе, которая управляла всё ещё падающим снегом.

Как только шар опустился достаточно низко, Аврора использовала свой последний запас сил и прыгнула, запустив свою руку прямо в сердце бури.

Её первой мыслью было то, что холод, который она чувствовала раньше, был ничем по сравнению с ледяным морозом, пронизывающим её сейчас. В прошлый раз сердце, которое она забрала, было потрясено и опечалено, даже испугано. На этот раз другая душа была голодной. Она хотела всего, что было у неё — жизни, власти и свободы, и она пойдет на всё, чтобы заполучить их.

Её сердце сильнее, напомнила себе Аврора. Не имело значения, что она замёрзла, устала и ослабла. Ей не нужно было самое сильное тело, чтобы выиграть этот бой. Ей нужно было только самое сильное сердце. И другая душа, возможно, жаждала победы, но она боролась только за свою собственную жадность.

Аврора же боролась за гораздо большее.

Аврора должна была победить, чтобы вернуться к Кирану и сказать ему, что любит его. Она хотела произнести эти слова снова. Ей нужно было снова увидеть маму и Дьюка. У неё было так много вопросов, которые она хотела задать им о времени, проведённом вместе, когда они были молоды. Она хотела знать всё, что Дьюк расскажет ей о своей жизни в качестве Финнеса. Она должна была выжить, чтобы спасти Джинкс и Нову. Это была её вина, что её друзья оказались в такой опасности, и она однозначно не могла умереть здесь и оставить их одних. Она хотела ещё немного послушать, как Рансу и Бейт препираются, и наконец-то лучше узнать Слай. Осторожная охотница была её опорой во дворце после того, как Джинкс и Нова оказались схвачены, а она так и не поблагодарила её должным образом. Она должна была это сделать.

Вскрикнув от напряжения, Аврора ещё глубже вонзила свою руку в эту губительную душу и потребовала:

— Подчинись. Я управляю духами, и ты будешь повиноваться.

Мир взорвался светом, и яростное давление со стороны её противника исчезло. Аврора испытала мгновение дикого облегчения, прежде чем что-то новое и неправильное встало на место внутри неё. Она попыталась закричать, но ноги подкосились, и мир вокруг неё распался на части.

С приходом бурь появился новый тип магии, и её пользователи назвали себя Бурерождёнными. Но канули десятилетия в этом изменившемся мире, и оказалось, что некогда пропавшая первородная магия не исчезла навсегда. Поползли слухи о маленьких детях с даром к стихиям. Вопрос был в том, дарованы ли были эти силы богиней или же некоторые из первоначальных пользователей магии всё-таки пережили Время Потрясений. И поскольку сезоны бурь не ослабевали, многие верили, что бури никогда по-настоящему не прекратятся, пока не будут уничтожены все ведьмы. В городах под защитой Бурерождённых использование стихийной магии было под запретом, и тем, кто родился с даром, пришлось учиться жить в тайне.

— Изучение Первородной Магии

21

Очнувшись, Аврора обнаружила, что её руки и запястья снова скованы наручниками, и не осталось никаких следов снега, который ранее покрывал всё это место. В горле у неё пересохло, а в желудке появилось ощущение пустоты, которое было глубже голода. В последний раз, когда она забирала душу, она проспала несколько дней.

Она огляделась, пытаясь определить, сколько времени прошло. Повелителя бурь нигде не было видно, а костер давно погас. Не пахло ни дымом, ни пеплом.

Краем глаза она заметила обычную вспышку молнии в груди, но теперь картина изменилась. Между вспышками небесного огня виднелись вздымающиеся спирали перламутровых снежинок, которые выглядели так, словно их подхватил ветер.

Поколебавшись, она поискала внутри себя это новое дополнение и отпрянула, почувствовав то же самое ненасытное, кипящее присутствие, которое она почувствовала в буре. Теперь дух был слабее, но всё равно остался каким и был, но теперь уже вплетённым в её собственную душу.

Она крепко зажмурилась, слёзы катились по её вискам, пока она лежала ничком в грязи, скованная и навсегда изменившаяся.

В конце концов, она почувствовала, что кто-то приближается — а точнее, двое. Её сердце подпрыгнуло к горлу, и на мгновение она осмелилась надеяться.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Но когда они приблизились, она почувствовала массу тёмных духов, которые могли следовать только за Повелителем бурь. Она была слишком слаба, чтобы определить, кто этот другой человек, не сделав себя уязвимой для всех этих духов. Её сердце бешено колотилось, опасаясь худшего. Что если он схватил и Кирана тоже… она сглотнула, пытаясь не поддаться панике, но потерпела неудачу.

Когда Повелитель бурь вынырнул из-за деревьев, таща за собой ещё одного полубессознательного человека, она поняла, что он привёл с собой не Кирана. Но она узнала этого мужчину. У него были тёмные вьющиеся волосы и бронзовая кожа. Кровь заливала ему нос и рот, и последнее, что она слышала о нём, так это то, что его схватили её друзья.

Казимир.

Повелитель бурь вступил в контакт с мятежниками. Теперь вопрос заключался в том, оказался ли этот контакт дружеским. Он подтащил Казимира поближе, ноги мужчины с трудом поспевали за его шагом. Он продолжал тянуть, пока не поравнялся с Авророй, а затем бросил Казимира на землю.

— Не двигайся или умрёшь, — прорычал Повелитель бурь, угрожающе подняв руку, в которой потрескивал небесный огонь.

Казимир крепко сжал челюсти, его глаза презрительно сверкнули, но он даже не пошевелился, чтобы подняться с земли, когда Повелитель бурь подошёл к Авроре, наклонился и начал снимать с неё наручники. Её сердце дрогнуло, а затем ускорилось до бега, когда освободилась одна нога, затем другая. Не говоря ни слова, он подошёл к её рукам. Когда он отпустил её, из её рта стали вырываться тяжёлые вздохи, и она осторожно выпрямилась, её мышцы протестовали против такой перемены после столь долгого пребывания в одном положении. Она с опаской переводила взгляд с Повелителя бурь на принца Локи. Её похититель выпрямился между ними, скрестив руки на груди и смотря на неё.

Его покрытый шрамами глаз слегка сузился, и он сказал:

— Ну?

— Что ну? — спросила она, её голос был едва слышен.

— Ты сказала, что поддерживаешь волю богини. Пришло время проявить себя, — он протянул руку, в его ладони лежал нож.

У Авроры дрожали руки, а после нескольких дней обезвоживания во рту так пересохло, что ей показалось, будто у неё перехватило горло. Или, может быть, это было просто её нежелание говорить.

— Ты хочешь быть свободной, — продолжил Повелитель бурь. — Ты хочешь завоевать моё доверие и победить Локи. Сделай это и получишь всё и сразу.

— Ты хочешь, чтобы я убила его? Сейчас?

Она лихорадочно искала выход, какое-нибудь спасение.

Повелитель бурь пожал плечами.

— Если хочешь, чтобы я продолжил учить тебя воле богини, я должен знать, что ты на правильной стороне.

Он снова протянул ей нож, и на этот раз она взяла его, гадая, успеет ли использовать его против Повелителя бурь, прежде чем он призовёт против неё легион бурь. Она встала, её колени дрожали от неподвижности. И она знала, что если попытается бежать, то наверняка упадёт. Она была так слаба.

Аврора посмотрела на Казимира. Он был весел, когда она впервые встретила его, но всё это было притворством. Она слышала, как он разговаривал с Кассием за её спиной, и тогда он уже не казался таким добродушным. Она видела жестокость, с которой он обращался с оборышами, и знала, что он стоял за уничтожением Глаза, но было ли этого достаточно для неё, чтобы оправдать отнятую у него жизнь? Чего она ожидала, став королевой? Ей придётся принимать такие решения, самые трудные из них, о том, кто виновен и чего заслуживает, но она не будет той, кто назначит наказание. Станет ли от этого меньше крови на её руках?

Казимир вздёрнул подбородок и уставился на неё, быстро моргая.

Аврора заметила, что в тот момент, когда он узнал её, его прищуренные глаза распахнулись от шока.

Она попыталась глазами показать, что не собирается причинять ему боль.

Только не так. Она поддержала план мятежников отдать Казимира, но теперь, проведя, богиня знает, сколько дней в обществе безумца, она знала, что в такой судьбе нет справедливости, только жестокость.

Она открыла рот, чтобы сказать Повелителю бурь «нет», но его внимание внезапно переключилось с неё на дорогу, по которой он пришёл. Он выругался, и через мгновение небо взорвалось. С ясного голубого неба во все стороны разнёсся порыв ветра. Крохотная тёмная точка превратилась в водоворот густых тёмных облаков, которые тянули за собой вселенную, затягивая облака, деревья и всё вокруг. По мере того как в небе сгущались тёмные тучи, начал формироваться смерч и его рёв на ветру заглушал всё вокруг.

Она даже не слышала, как шевельнулся Повелитель бурь. Всё произошло так быстро. Она только почувствовала, как он выдернул нож из её руки, увидела блеск лезвия на солнце и подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он полоснул им по горлу Казимира. Она увидела, как глаза принца расширились, почувствовала брызги крови на лице и передней части тела.

Она не знала, когда начала кричать, только то, что кричала. Но это, как и всё остальное, было потеряно в чудовищном смерче, который засасывал всё на своём пути неподалёку.

Повелитель бурь спрятал нож за пояс и направился к ней. Она попятилась назад, царапая руками грязь и камни. Ей удалось подняться на ноги, и она побежала. Как бы это ни было невозможно… она побежала к смерчу. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем рука схватила её за запястье и потянула назад.

Она издала крик о помощи — слышный и неслышный, — и резко дёрнулась, больно вывернув плечо. Вдалеке она увидела, что смерч увеличился в размерах, и на мгновение, она могла бы поклясться, что увидела человека, захваченного его жестокими ветрами, но затем тень оказалась вне её поля зрения, и она засомневалась в том, что увидела.

Что-то зловеще загрохотало вдалеке, и Повелитель бурь разочарованно зарычал позади неё. Пока она наблюдала, вращение смерча начало замедляться. Ветер завывал, словно протестуя. В момент отвлечения Аврора свободной рукой выхватила всё ещё окровавленный нож из ножен на поясе Повелителя бурь. И с непоколебимой уверенностью она вонзила клинок ему в грудь.

Его пальцы ослабили хватку на её запястье, и она вырвалась и побежала к деревьям. Она не останавливалась, пока не добралась до края поляны, и только тогда быстро оглянулась, чтобы увидеть, как близко её похититель.

Поляна, на которой он держал её, была пуста, если не считать распростёртого тела мёртвого Казимира Локи.

Она вцепилась в ближайшее дерево, не зная, следует ли ей бежать дальше, или же ей следует развернуться и побежать в другую сторону, принимая во внимание смерч, проносящийся через лес впереди. Она получила ответ несколько мгновений спустя, когда почувствовала взрыв магии, и лес затих, больше не было воющих ветров, не было вихря из обломков деревьев. Только спокойствие после хаоса.

Кто-то остановил шторм и пришёл спасти её. И хотя каждый мускул в её теле хотел сдаться и соскользнуть на лесную подстилку, она оттолкнулась от своего дерева и направилась к следующему. Она делала это снова и снова, спотыкаясь о корни деревьев и кустарники, полная решимости увидеть тех, кого ей так сильно не хватало.

Вскоре она услышала впереди треск ветки, и у неё перехватило дыхание, а по лицу потекли слёзы. Она оглядела деревья, ожидая момента, когда Киран появится между ними, молясь богине, чтобы никто не пострадал в битве с бурей.

Той тенью могло быть что угодно, кроме человека, захваченного ветрами смерча. Она должна была в это поверить. Это должно было быть правдой.

Снова раздался хруст сапог, и затем появилась высокая фигура. Аврора вцепилась в ближайшее дерево, отказываясь идти дальше.

Но во второй раз за этот день человек, вышедший из-за деревьев, оказался не тем, кого она ожидала увидеть. Он был высоким, с тёмными волосами и глазами, и светло-коричневой кожей, почти такой же, как у Кирана, и в тот момент, когда он увидел её, он побежал, выкрикивая команды кому-то, кого она не могла видеть. Она ослабила хватку на дереве и упала на колени, но он успел подхватить её раньше, чем она упала на землю.

— Аврора. Боги, Аврора, с тобой всё в порядке?

Она посмотрела в лицо Кассию Локи и сказала правду:

— Нет. Я не в порядке.

* * *

Кассий упал на колени, уронив свой меч, чтобы обнять худое окровавленное тело Авроры Паван, когда она потеряла сознание. Он чувствовал себя так, словно его разум был захвачен вихрем, с которым они столкнулись несколько мгновений назад, потому что он, казалось, не мог понять, что видит. Она была здесь, перед ним, после всего этого времени.

Её одежда была изорвана и грязна, а сама она была забрызгана кровью. Её волосы были короче — спутанные и грязные. Её щёки казались впалыми, как будто они давно забыли свою последнюю трапезу. Он яростно искал любые повреждения, которые могли бы быть источником всей крови, но через несколько мгновений понял, что это не её кровь.

Ворот её рубашки был разорван и он увидел испачканную грязью кожу и что-то похожее на вспышки света. Он смотрел, зачарованный и сбитый с толку. Проявления магии, которые он видел только в небе, двигались там, где должно было быть её сердце. Это было невозможно; только Повелитель бурь носил такие знаки. Они явились сюда за ним, желая разобраться с ним. Один из оборышей сообщил, что видел подозрительного мужчину с кем-то, кто, как он был уверен, был Казимиром Локи. Учитывая, что его брат сделал своей миссией пытки оборышей, вынуждая их уйти, он не знал, почему кто-то захотел помочь, но это была первая реальная зацепка, которую они получили о его брате.

А теперь он нашёл здесь Аврору? В этом не было никакого смысла.

Кто-то окликнул его впереди. Затем последовали новые крики. Он поднял Аврору на руки и пошёл на шум. Она была слишком лёгкой в его объятиях. Её кожа слишком холодной, но тепло, которого он не знал уже долгое время, начало распространяться по нему от уверенности, что она в безопасности в его объятиях.

Затем он вышел на поляну и увидел то, что привлекло внимание его солдат, и то немногое тепло, которое он приобрёл, покинуло его.

Его брат лежал распростёртый на траве со вскрытой шеей, под ним скопилась багровая лужа. Он отвёл взгляд, усиленно моргая, чтобы избавиться от этого зрелища. Но эта кровавая лужа задержалась в его сознании.

Он никогда не был особенно близок с братом. В его семье это не приветствовалось. Но, чёрт побери, он так устал. Насилие жило под его кожей, оно было частью того, кем он был, но это не означало, что он не хотел иногда выцарапать его. Он хотел обратить это насилие внутрь себя и сжечь всё, пока не останется ничего, кроме пепла, и он, наконец, сможет отдохнуть.

Он заставил себя открыть глаза и огляделся вокруг. Его взгляд упал на пару наручников, воткнутых в траву, примерно в двух шагах друг от друга. Он посмотрел вниз, где руки Авроры безвольно лежали на коленях, и увидел грубые ссадинывокруг запястий. Он поднял одну руку и увидел те же ссадины на её лодыжках.

А потом это насилие, которое он так хорошо знал, с криком вернулось — чёрное и жгучее.

Если её тоже держали здесь в плену, значит, этот ублюдок всё ещё где-то здесь.

— Обыщите лес, — потребовал он. — Если понадобится, обыщите каждое кровоточащее дерево. Найдите его.

Он глубоко вздохнул, его мысли метались в разные стороны — он хотел участвовать в охоте, но знал, что ему нужно отвезти Аврору к лекарю, и он боялся снова увидеть безжизненное тело брата.

Он повернулся к двум солдатам, которые всё ещё стояли на коленях рядом с телом его брата, и дал им указания.

— Заверните тело и верните его во дворец. Спрячьте где-нибудь в укромном месте, пока я не сообщу эту новость своей семье.

Мужчины кивнули в знак согласия и приступили к выполнению его приказов.

В его объятиях осталась только девушка, которая была слишком неподвижна.

Ему следовало быть заботливее. Он на мгновение опустил её на землю, сбросил пальто и накрыл её сверху, стараясь скрыть тонкий кусочек плоти, который светился необъяснимым светом. Затем он снова взял её на руки и зашагал к дому.

Ему хотелось бежать, как можно скорее доставить её в безопасное место и помочь, но он знал, что расстояние слишком велико, он мог бы причинить ей ещё больше боли, потревожив её. Поэтому он держал её так бережно, как только мог, пока шёл назад через то место, где победил появившийся из ниоткуда смерч. Ему придётся послать ещё людей на поиски сюда, потому что он был уверен, что людей унесло ветром.

Но сейчас он не обращал внимания на искорёженные и поваленные деревья и на беспорядок, оставленный бурей. Он с трудом оторвал взгляд от тонких костей рук Авроры. Неужели она всегда была такой хрупкой? В его воспоминаниях она была сильной и уверенной в себе, но девушка в его руках теперь выглядела увядшей и такой хрупкой.

Он хотел развернуться, выследить этого ублюдка Повелителя бурь и заставить его заплатить.

Он заплатит. Кассий поклялся, что даже если это будет последнее, что он сделает, то чудовище заплатит за это.

* * *

Аврора не могла припомнить, когда в последний раз так хорошо спала. Она потянулась, её руки и ноги скользнули по гладкому, прохладному постельному белью. Матрас и подушка под ней были изготовлены из такого прекрасного материала, что она не хотела двигаться. Она протянула руку, ожидая найти твёрдое, обнажённое плечо Кирана рядом в этом волшебном мире снов, но кровать оказалась пуста.

Она медленно открыла глаза и растерянно заморгала от знакомой обстановки. Кровать была широкой и экстравагантной, с плюшевым белым постельным бельём, которое напоминало ей облака. Прошло очень много времени с тех пор, как она мечтала снова оказаться в своей старой постели. Она улыбнулась и растянулась на мягком матрасе, пока её внимание не привлекла резкая боль в запястье. Она поднесла руку ближе к лицу и с недоумением поглядела на красные пятна, и только потом недавние события вернулись к ней, как ужасный кошмар, и она поняла, что это не сон.

Она тут же резко выпрямилась в постели, её затекшие мышцы отчаянно протестовали против этого движения. Глаза распахнулись, когда она оглядела комнату… её комнату, она выглядела точно так же, и всё же ощущалась совершенно иначе. Она не могла объяснить, как изменилась комната. Она всегда была скромной, немного холодной, с каменными полами и стенами, и впечатляющими окнами. Но комната больше не ощущалась своей.

Стук в дверь заставил сердце Авроры учащенно забиться. Её последние воспоминания были туманны. Она ясно помнила, как Повелитель бурь перерезал Казимиру горло и убежал, когда кто-то приблизился. Она вспомнила, что он послал торнадо, чтобы замедлить чьё-то приближение, и она так заволновалась, что кто-то пострадал.

А потом… Потом она вспомнила Кассия. И больше ничего.

Снова раздался стук, и она дико огляделась по сторонам, не зная, что ещё можно сделать, кроме как узнать, кому и что от неё надо. Теперь она была здесь. Этого уже не изменить. И по правде говоря, она предпочла бы остаться здесь, а не возвращаться к Повелителю бурь. Но она понятия не имела, что будет дальше.

Она подняла подбородок, стараясь вести себя как можно храбрее, и крикнула:

— Войдите.

Деревянная дверь со скрипом отворилась, и снова за дверью оказался не тот, кого она ожидала увидеть, хотя человек, проскользнувший в дверь, был тем, кого она видела много раз. Вместо высокой фигуры принца Локи она увидела робкую улыбку своей лучшей подруги.

Рыдание сорвалось с её губ раньше, чем она успела осознать, что издала хоть звук. Аврора попыталась слезть с кровати, но её конечности не слушались, она споткнулась и едва не растянулась на полу.

Нова быстро закрыла за собой дверь и поспешила через комнату.

— Оставайся в постели. Отдыхай. Тебе это нужно.

Аврора села обратно на кровать, не споря, главным образом потому, что была ошеломлена.

— Как ты… как?

— Меня прислал принц.

Аврора разинула рот.

— Из подземелья?

Нова скривила губы и пожала плечами.

— Он вернул меня в мою бывшую комнату чуть больше недели назад.

Моргая, Аврора спросила:

— А Джинкс?

Нова покачала головой.

— Он сказал, что, участвуя в моей попытке спасения, она стала известной участницей восстания, и он не может освободить её.

— Но он захотел освободить тебя?

— Не сразу. Однажды он сказал, что верит в мою непричастность к твоему похищению. Но он запретил мне покидать дворец, иначе я пришла бы и нашла тебя. Мы должны вытащить Джинкс. Они не причинили ей вреда, пока мы были вместе, но я ничего не знаю о том, что с ней происходит с тех пор.

Аврора схватила подругу за руку, и когда ей стало лучше, она обхватила Нову другой рукой.

— Я знаю. Я всё исправлю. Понимаешь? Я сделаю всё, что должна сделать. Мне так жаль, что я так поступила с тобой, Нова. Нет слов, чтобы выразить, как сильно я сожалею о том, что причинила тебе боль.

Её подруга забралась на кровать рядом с ней и крепко обняла Аврору. Она не осознавала, как отчаянно жаждала этого контакта, пока не получила его, и тогда Аврора вцепилась в Нову, так радуясь, что больше не одна. А потом из неё полилась вся история — всё хорошее и ужасное, что случилось с ней с тех пор, как она оставила Нову несколько месяцев назад с её дурацкой идеей инсценировать собственное похищение. Она рассказала подруге обо всех невероятных вещах, которые видела и которыми хотела поделиться со своей самой старой подругой. Она говорила о том, каково это — влюбиться в человека, который ничего не знает ни о тебе, ни о твоей семье, ни о твоих ожиданиях.

Нова задавала ей бесконечные вопросы об её чувствах к Кирану, и Аврора рассказала ей об их ссоре, когда он обнаружил её истинную сущность, и она горячо покраснела, когда вспомнила, как они помирились, находясь в дикой местности.

— Значит, вы снова вместе? — спросила Нова.

— Да, — ответила Аврора. — Ну, технически, я здесь, а он где-то там и, вероятно, сильно волнуется, потому что я не видела его с тех пор, как Повелитель бурь похитил меня.

— Мы найдём способ связаться с ним, — пообещала Нова. — За мной часто следят, но, может быть, мне удастся уговорить друга тайком передать сообщение.

В какой-то момент в дверь снова постучали, и Аврора снова напряглась, испугавшись прихода Кассия, но это была всего лишь горничная, принесшая еду. Пустой желудок Авроры болезненно отозвался эхом, как только запах ударил в нос. Они перешли в гостиную, чтобы поесть, и Аврора заметила, что в комнате всё ещё сохранились следы присутствия Кассия. Она не заметила ничего из его вещей в спальне и надеялась, что это означает, что он спал где-то в другом месте, пользуясь только её гостиной в её отсутствие.

Пока они ели, Аврора продолжала свой рассказ, поглощая принесённый для них небольшой пир. Странно, но она чувствовала себя так, словно её вырвали из времени. Вся боль, стресс и беспокойство последних недель растаяли в присутствии её подруги, и на какое-то время она снова почувствовала себя нормальной. Она рассказала Нове о своей магии и о том, что она может с ней сделать — хорошее и плохое, добавив подробности, на которые у них не было времени во время попытки спасения. Она без колебаний стянула с себя рубашку и показала Нове изменчивое подобие двух разных бурь, которые теперь несла в себе.

Аврора чуть было не рассказала Нове о тьме второй души, которую она вобрала в себя, но не смогла заставить себя нарушить радость их воссоединения. Когда-нибудь она скажет своей подруге, как сильно боится души, которая теперь стала частью её собственной, как боится, что та запятнает её, будет манипулировать ею, превратит её в нечто, чем она не хочет быть.

Но это может подождать до следующего дня.

— А ты? — спросила Аврора. — Ты не должна говорить о том, что с тобой случилось, если не хочешь. Особенно мне. Но если ты хочешь… я здесь, чтобы выслушать.

Нова опустила взгляд и улыбнулась.

— Всё было не так уж плохо.

Глубокий, розовый оттенок начал распространяться по шее её подруги, но прежде чем Аврора успела наброситься с вопросами, раздался ещё один стук в дверь. Предположив, что это ещё одна горничная, Аврора крикнула:

— Войдите.

Дверь распахнулась, и как только она услышала стук тяжёлых сапог по камню, то поняла, что это не горничная. На ней всё ещё был простой халат, который она даже не помнила, как надела накануне вечером, и она сидела за маленьким столиком с Новой, её тарелка была начисто выскоблена. Она сжала кулаки на краю стола и выпрямилась, как шомпол, когда в комнате появился Кассий Локи.

Он был совсем не таким, каким она его помнила.

Он всё ещё был красив, хотя его коротко остриженные волосы слегка растрепались, и он выглядел усталым. В его присутствии всё ещё чувствовалась мрачная угроза, напомнившая ей, что этот человек способен на ужасные вещи. Но то, как он стоял у двери, почти неуверенный… это было совершенно ново.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, оставаясь у открытой двери.

— Лучше, — честно ответила она.

Сон и еда сотворили чудеса, хотя она была бы не прочь снова забраться в постель и провести в ней ещё день или два, если бы ей не угрожала смертельная опасность. Слишком уставшая, чтобы ходить вокруг да около, она прямо спросила его:

— Чего ты хочешь от меня?

Его брови приподнялись в удивлении.

— Спасти тебя? Это всё, что я пытался сделать с той минуты, как тебя похитили. Я искал тебя повсюду, месяцами. Где бы, по моим предположениям, ты могла быть, я посылал туда солдат.

И она это знала. Она встретила нескольких солдат в маленькой деревушке Толема, прежде чем их уничтожил смерч, который она случайно вызвала.

— А моя мать? Сомневаюсь, что ты пытался спасти её, вводя наркотиками в бессознательное состояние.

Он сделал ещё один шаг вглубь комнаты, его длинные ноги поглотили слишком много дистанции за один этот шаг.

— Я не имею к этому никакого отношения. Это был мой отец, он…

— Ох, пожалуйста. А Нова? Это тоже твой отец посадил её в тюрьму за моё похищение?

Кассий стиснул зубы, мускулы на его шее вздулись от напряжения. Его взгляд метнулся за неё, туда, где, как она знала, всё ещё стояла Нова.

— Нет. Это был я. Я пытался выяснить, что с тобой случилось, и…

— Я убежала, потому что не хотела выходить за тебя замуж! Никакого похищения не было. Я ушла по собственной воле, потому что увидела проблеск равнодушия и жестокости, на которые способен ты и твоя семья, и решила, что заслуживаю большего. Но я глупая девочка, которая слишком поздно поняла, что оставила свою мать на милость волков.

— Аврора, я никогда не хотел, чтобы это случилось. Я хотел править рядом с тобой, а не позволить моему отцу уничтожить ещё один город. Как только бы мы поженились, я смог бы не дать ему совершить переворот. Я всё ещё могу это сделать. Мой отец не смог бы противостоять нашему с тобой союзу.

Аврора поплотнее запахнула халат и покачала головой.

— Я не хотела выходить замуж за тебя тогда и не выйду сейчас. Никогда.

— Тогда, полагаю, нет смысла тебя опекать, не так ли? — голос донёсся из-за открытой двери, но когда она оглянулась, там никого не было.

Мгновение спустя отец Кассия вышел из-за угла, его взгляд был жёстким, а губы застыли в той же насмешливой ухмылке, которую она видела на лице Казимира.

— Добро пожаловать домой, Аврора, — сказал он, входя в комнату и закрывая дверь с тихим щелчком. — Твоё исчезновение вызвало настоящий переполох, хотя не могу сказать, что возражал. На самом деле всё получилось довольно хорошо.

— Вы недостойный человек.

Глава рода Локи пожал плечами.

— Кто-то же должен был, — затем он повернулся к сыну и спросил: — Ты хочешь убить её? Или я должен это сделать?

У Авроры пересохло во рту, и она знала, что если кто-нибудь из них посмотрит достаточно внимательно, то сможет увидеть свет бурь, яростно вспыхивающих в её груди. Пусть подходит. Она не была беспомощной. Если он прикоснётся к ней, она закачает в него достаточно небесного огня, чтобы остановить его сердце или заморозит изнутри, в зависимости от того, что произойдёт раньше.

Когда Кассий не ответил, пожилой мужчина повернулся к ней и направился через комнату с расчётливым взглядом в глазах. Она позволила своим рукам свободно свисать по бокам, но чувствовала жужжание энергии, уже собирающейся в кончиках её пальцев.

Он бросился на неё, и она подняла руки вверх, готовясь к удару, но его так и не последовало. Вместо этого Кассий схватил его сзади и двое мужчин врезались в стол, отправив вазу и другие безделушки на пол. Аврора ахнула, а Нова схватила её за руку и оттащила к стене, подальше от дерущихся отца и сына.

Они перекатывались друг через друга, борясь за господство и, в конечном счете, Кассий оказался сверху. Он отпрянул назад и нанес отцу сильный удар в челюсть. Король схватил один из осколков вазы и с яростным рычанием ударил им Кассия по щеке. Красные капли забрызгали ковёр, и Кассий отполз назад, оказавшись вне досягаемости. Они стояли, тяжело дыша, кружа вокруг друг друга.

— Ты будешь драться со мной из-за неё? — прорычал король.

— Я всю жизнь ждал возможности сразиться с тобой, — сказал Кассий. — Ты сам готовил меня к этому… побеждать всё, что встанет на моём пути.

— Я не стою у тебя на пути. Я пытаюсь дать тебе королевство без другого могущественного наследника, который сможет оспорить твои притязания.

— Ты всё только разрушаешь. Ты погубишь это королевство, как погубил наше. Мне не нужна твоя помощь.

Король снова сделал выпад, и Кассий схватил руку, державшую осколок, который порезал его прежде, крутанул и больно согнул руку назад, пока хватка отца не ослабла, выронив импровизированное оружие. Король потянулся назад свободной рукой и схватил Кассия за волосы, а затем они вдвоём врезались в стену, извиваясь и пытаясь взять верх.

Король вырвался на свободу и схватил стоявший рядом таз с водой, вылил содержимое, а затем замахнулся куском керамики в голову сына. Кассий пригнулся и ударил отца плечом в живот, отчего они снова растянулись на полу.

— Ты неблагодарный…

Сильный удар оборвал остальные его слова, и они снова покатились, ударяясь о мебель и разрывая одежду друг друга. Король оказался сверху, его кулак крепко ударил Кассия по лицу, один раз, затем два, затем ещё несколько раз, каждый с почти радостным лаем ликования, и как раз в тот момент, когда Аврора собиралась подбежать и тоже броситься в бой, старший мужчина напрягся и дёрнулся, его рука на мгновение повисла в воздухе там, где она приготовилась нанести очередной удар. Затем всё его тело было отброшено в сторону. Оно распласталось на окровавленном ковре с кинжалом, по самую рукоять вонзённым в грудь.

Кассий, окровавленный и тяжело дышащий, сел и посмотрел на Аврору, его лицо отекло от ударов отца. Между тяжёлыми вздохами, он сказал:

— Он сделал меня параноиком, когда я ещё был ребёнком. Теперь у меня повсюду припрятано оружие. В том числе и здесь.

Он ткнул рукой под диван рядом с тем местом, где они дрались. Кассий протянул руку и вытер кровь, текшую по его лицу, затем посмотрел на неё. Всё его лицо стало багровым и быстро опухало.

— Теперь ты поверишь мне, когда я скажу, что не желаю тебе зла?

Аврора смотрела на него ошеломлённо и с облегчением, и какая-то часть её — эта новая, тёмная, ненавистная часть, — наслаждалась насилием, которое она только что увидела, которое было совершено ради неё.

Она вздрогнула, ужаснувшись этому чувству, и быстро заявила:

— Я всё равно не выйду за тебя замуж.

— Хорошо, — проворчал Кассий, поднимаясь на ноги и морщась от боли. — Но, может быть, партнёрство другого рода? У тебя, похоже, больше талантов, чем я осознавал, — сказал он, указывая на её сердце понимающим взглядом. — Но я готов поспорить, что ты не сможешь справиться с Повелителем бурь в одиночку. Признайся, я тебе нужен, Аврора.

Кто ей был нужен, так это Киран. И её мать. И Дьюк. И Джинкс. И все остальные члены её новообретённой семьи. Но она смотрела на него, на серьёзное выражение его лица, на кровь, которую он носил как знак почёта. Он убил своего отца ради её защиты. Это должно было даровать ему хоть какое-то доверие.

— Я не ищу партнёра, но возьму солдата, если ты не против.

Она протянула руку, и Кассий сделал шаг вперёд. Он возвышался над ней, и даже весь в крови и синяках, этот мужчина выглядел опасным. Он проигнорировал протянутую руку и вместо этого опустился перед ней на колени.

— Как пожелаешь, моя королева.

— КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ —

Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations