Михаил Курако [И. Александров] (pdf) читать постранично, страница - 4

проявлялись
отвага, бесстрашие — качества, необходимые военно­
му человеку, каким уже видел дед своего внука.
Михасю не запрещалось лазать по крышам, разо­
12

рять птичьи гнезда, драться с деревенскими ребятами.
Наоборот, дед сам поощрял драки Он любил натрав­
ливать Михася на ровесников. Подозвав ребятишек,
он выбирал из них подходящего, обязательно выше
Михася и на вид сильнее, и приказывал им бороться.
Ребята начинали вяло. Старик подходил и, взяв за
руку противника Михася, с силой ударял этой рукой
внука в ухо или по носу. Черноглазый мальчик, сразу
покраснев, яростно бросался на неповинного обидчика.
Тот, в свою очередь, разъярялся от ударов; дед отхо­
дил и, опираясь на костыль, возбужденно поблескивал
глазами, подбадривая сражающихся криками.
Деревенские ребята смело били барчука — за это
им никогда не попадало от старого барина. Но перед
Михасем нелегко было устоять. Не закрывая лица, он
бесстрашно бросался под удары и лупил изо всех сил,
часто сбивая более сильного безудержной стремитель­
ностью натиска.
По вечерам дед рассказывал Михасю о величайших
войнах мировой истории, восторженно прочитывал
вслух отрывки из «Илиады» Михась жадно впитывал
речь деда. Ему слышались отзвуки сражений, топот
коней, выстрелы, шелест знамен.
В дни рождения Михася и на именины в усадьбу
съезжались приглашенные помещики с детьми. Дед
презирал соседей, но хотел, чтобы и в этом обществе
Михась был первым. Городской портной шил Михасю
парадные костюмы, гувернер учил его танцам, игре на
фортепьяно и фигурному катанию на льду. Мальчик
умел вальсировать не хуже других, но не любил тан­
цевать.
Часто Михась выезжал с матерью в гости к сосед­
ним помещикам. Только здесь, в плетеном возке, бы­
стро несущемся среди пустынных лесов и полей, далеко
от человеческих глаз и особенно от сурового отцов­
ского взгляда, Генуся давала волю материнской люб­
ви. Она прижимала к груди головку сына и гладила
его мягкие волосы, роняя слезы. Кучер, молодой па­
рень, по прозванию Маринок, шумно вздыхал и при­
держивал лошадей, чтобы мать и сын подольше могли
остаться вдвоем.
13

Постепенно Михась проникал в тайну несчастья
матери, хотя в свои годы не мог понять ее трагедии,
даже еслй б все узнал. Он видел, как за обеденным
столом, где собирались все члены семьи, мать съежи­
валась, когда входил, стуча костылем, дед. Он заме­
чал, что старик никогда не разговаривал с ней, а если
и обращался к ней, то только с грубым замечанием,
от которого мать вздрагивала и бледнела. И часто,
тайком от деда, мальчик убегал в комнаты матери
и проводил с ней долгие часы, болтая обо всем, что
взбредало ему на ум. Иногда мать тихо пела сыну
печальные русские песни. Михась клал голову к ней
на колени и мог слушать беа конца. В один из такю>
вечеров в полутемную комнату неслышно вошел дед.
— Марш отсюда! — крикнул старик срывающим­
ся голосом.
Михась не двинулся. Дед стучал костылем и бро­
сал в лицо дочери оскорбительные слова. Вцепившись
пальцами в курточку Михася, парализованная стра­
хом, она смотрела ца отца расширившимися, дикими
глазами. Старик приближался. Тяжело дыша, замах­
нулся костылем.
— Не смей! — взвизгнул Михась. Оторвавшись от
матери, он выхватил из рук деда костыль и, согнув­
шись, поднял кулаки, готовый в драку. Дед зашатал­
ся, на губах проступила пена
— Меня? Меня?! — прохрипел он и упал на пол
в конвульсиях.
Домашний доктор определил
апоплексический
удар. Старика перенесли наверх и пустили кровь. Не­
сколько часов спустя он пришел в сознание. У него
отнялась левая половина тела, язык не повиновался.
Было страшно смотреть, как дергалась одна половина
лица. Генуся и Михась стояли у кровати. Только те­
перь, когда старик умирал, Михась понял, как любит
его, жестокого, страшного и такого чудесного деда.
Умирающий Арцымович забормотал, беспокойно
двигая рукой.
— Карандаш? — спросила Генуся.
Движением ресниц он ответил утвердительно. Ему
подали карандаш и бумагу. Старик нацарапал какие14

то каракули. Генуей, не спускавшая глаз с бумаги,
угадала
— В кадегский корпус? — выговорила она.
Дед удовлетворенно закрыл глаза.
К утру он
скончался.
На лошадях и по железной дороге совершил Ми­
хаил Курако с матерью первое свое путешествие
в отдаленный Полоцк. В этом древнем русском городе,
хранившем память о ратных делах князей полоцких,
киевских и литовских, должна была начаться воен­
ная карьера Курако. На центральной площади города,
против бывшего иезуитского костела, стоял старый
кадетский корпус. Со стен его полупустых и холодных
зал смотрели надменно и сурово многочисленные пол­
ководцы, имена которых были знакомы Михасю по
рассказам деда. Все здесь привлекало бойкого кадета,
и предстоящая жизнь казалась ему полной подвигов
и невиданных побед. Скоро, однако, оказалось,