"Хвост страшной кометы заденет Землю. Люди, теряющие волосы, кожу и глаза, Стремятся в безумном страхе из недр Борисфена". "Многие будут ждать пришествия ангелов с неба, А придут не ангелы, а черные тучи". ***"Мотор разовьет сумасшедшую скорость, Тараном пробив неприкаянный век. Война будит мысль человека, который Науке дает Прометеев разбег".
Я сидела на холодном полу в маленькой комнате. Обшитые белоснежной тканью стены окружали повсюду и давили на плечи. Даже дверь была тщательно замаскирована. Еду приносили в строго отведенное время. Тот, кто держал меня взаперти, боялся, что рано или поздно мне удастся сбежать. Кожа рук от легкого прикосновения мрака невыносимо чесалась.
Связь отсутствовала. Да и жизнь – тоже.
Названный муж пытался сдержать мой Дар до нужного для него момента.
Полгода назад мне приходилось жить на улице. При этом было неважно, шел дождь или снег, стояла жара или невыносимый, пробирающий до костей, холод. Царила осень или зима. Ночевал ли ты в городе или на кладбище, среди могил.
Главное – подальше от дома.
Мне исполнилось шестнадцать лет, когда я сбежала от приемных родителей. Новые папа и мама оказались верующими психопатами, религиозными фанатиками, готовыми идти до конца.
Ночью на улицах становилось опасно. Блуждающие во тьме люди готовы были сесть в тюрьму ради халявной наживы. Попадались и те, кто похотливо улыбался и залезал шаловливой, грязной, рукой под трусики, пытаясь напоить, а затем воспользоваться нетрезвым состоянием. От этих случаев могла уберечь церковь, но и среди мужчин в черных сутанах находились те, кто облизывался, пытаясь заглянуть под короткую юбку.
Но в любой ситуации меня спасал Дар – шепот теней по ту сторону, духов далеких предков и созданий из мрака, иногда разговаривающих на незнакомых, древних, языках, переходящих на жуткое, едва понятное, бормотание.
Когда ощущение прикосновения старухи в черном балахоне становилось явным, дар нежно облетал силуэт длинными мрачными всполохами, заставляя перейти на ту сторону, где жизни не могло быть. Мир превращался в черно-белый, а вместо людей появлялись бестелесные, призрачные, существа. Красивые и одновременно пугающие, просящиеся обратно в царство живых.
Едва небо покрывалось всполохами предрассветного солнца, я приходила на полупустые вокзалы и, усевшись на холодные ступеньки входа, вымаливающе вытягивала распахнутую ладонь. Иной раз удавалось переночевать в каком-нибудь заброшенном бараке или деревянном домике, что лишь чудом оставался целым после урагана или наводнений. По ночам приходила на кладбище, выслушивала жалобы и мольбы созданий из иного мира, и, полакомившись едой, оставленной на могилках заботливыми родственниками, уходила в город.
Однажды одна добрая женщина привела меня к себе домой. Небольшая двухкомнатная квартира стала бы моим новым уютным жилищем, если бы не Дар – руки сами потянулись к высохшим цветам и умершему животному. Хозяйка собиралась его похоронить в тот же день, но мрак коснулся худого тельца, проник под шкуру и заставил сердце биться.
Всполохи мрака коснулись засохших бутонов, проглотили отмершие лепестки, заставляя погибшее растение выпрямиться и вновь пустить корни.
И в тот же день я снова оказалась на улице.
Дар, который мне приходилось скрывать до последнего, чуял смерть за версту – похороны человека, тушки сбитых машинами животных, засохшая от жары или холода трава, пожелтевшие листья под ногами. Этакий вызов эволюции. По законам жизни старое отмирает, чтобы уступить место новому. Мой Дар этому перечил. Неужто ли это вследствии инцеста? Или своеобразная шутка бога?
Люди всегда побаиваются неизвестного, загадочного. Страх способен окутать любого, даже самого смелого. Это защитная реакция организма – некогда разбираться, когда твоей жизни что-то угрожает. Именно по этой причине многие вещи попали под многочисленные запреты. Священнослужители, например, считают грехом гордыню и зависть, уныние и жадность. Они могут нести потенциальную угрозу для человеческой жизни – человек, поднявшийся выше других, из-за гордости способен уничтожить самого себя. Или морально убить другого.
Под какой именно грех попадает мой Дар, мне неизвестно.
Кажется, сам бы Сатана был в шоке, увидев своими глазами оживление затхлого трупа: всполохи мрака поглощают тленные останки, а через минуту, сгинув, оставляют после себя невредимый труп, только живой. Мой Дар способен одарить бессмертием, но что это за жизнь, когда снаружи ты жив, а внутри все еще гниешь?
Я не способна одарить живого мертвеца настоящей любовью, безграничным сочувствием и человеческим милосердием.
Последние комментарии