Колдовство и волшебство [Сергей Гришко] (fb2) читать онлайн

Сергей Гришко Колдовство и волшебство

“Починка разных часовых механизмов”, все же странная латунная табличка, где график работы? Вопросы возникают, и хочется узнать, что это значит? Или же пойти дальше в собственных рассуждениях и сделать вольное допущение, что любой человек, когда ему взбредёт в голову, может зайти в эту мастерскую. Даже не задумываясь об обеденном перерыве, выходных и праздничных днях, и упаси господь о круглосуточном режиме работы.

Согласитесь, данное умозаключение порождает множество вопросов и это только начало. Скажу для затравки больше, в этой часовой мастерской всегда горит свет и мелькают уж больно фантастические тени. Каково? Самое главное, владельца мастерской, равно как и работников сей загадочной лавчонки, никто и никогда не видел.

Не шуточная интригующая завязка, да просто наиблагоприятнейшая почва для всевозможных слухов и пересудов, коих возникало великое множество. Не верите? Тогда держите и не удивляйтесь после! Поговаривали некоторые старожилы в квартале, которые услышали эту бородатую историю в свое время от местных аборигенов, а это всегда с намёком на достоверность, тут не поспоришь.

Так вот, давным-давно, когда наш славный город был сотней летних шалашей для полуголых туземцев, промышлявших вполне порядочной охотой и не постыдным собирательством, этот загадочный дом из камня и мастерская уже находились на своем неизменном месте. Столетия, целые эпохи проходили мимо этого здания, но ничто не изменило облика каменных стен, черепицы. Правда сменялись таблички, но за окном всегда горела лампа, и танцевали тени, вот из-за света и силуэтов ползли разного рода слухи, будоражащие воображение жителей нашего квартала.

Многие не могли противиться природному любопытству и каждую ночь, что-нибудь, да и происходило, но любое происшествие даже самое незначительное, сразу же приобретало мистический оттенок. Народ пугался и крестился, шел за правдой к властям, в доме менялась вывеска, и тут же градус интереса падал, до следующего раза.

Очередной случай, вновь привлекший внимание обывателя к часовой мастерской, произошел буквально три дня назад. Один из соседских сорванцов по неосторожности разбил окно в часовой мастерской, и набравшись смелости, вошёл внутрь забрать мяч. Мальчишку до сих пор не могут поймать, он с округлёнными от ужаса глазами бегает по улицам и пугает даже полицейских, но что он увидел в мастерской или кого, так и осталось загадкой.

Правда признаться честно, пацан этот та еще мелкая вороватая задница, достойный отпрыск одаренных родителей, ленивого Гюнтера и визгливой банши Мэри, конечно, это прозвища, но лучше бы этот ребенок родился в другой, доброй и порядочной семье.

— Когда? Я спрашиваю когда? Вы, богом хранимые идиоты наконец поймете, что вторгаться на частную территорию и посягать на ту же собственность, чревато неприятностями и уголовным преследованием!

— Ответь мне, почему у каждого из вас не хватает ума сказать себе. Нет, остановись, добропорядочный гражданин, не лезь в жопу дьявола за наживой, это, во-первых противозаконно, а во-вторых, гребаный футбольный мяч, не стоит потери рассудка ребенком, которого теперь отвезут в Ватикан, пугать папу.

— Прекратите задавать набивший оскомину всем вопрос, что там за дверью? Запомните, лучше к мастерской не приближаться! Точка! — полицейский выключил мегафон, толпа начала медленно рассасываться. Дело безумного пацана закрыто, до следующего раза, когда очередной полудурок взбаламутит сонный покой в квартале. Хотя, знай, я тогда, что обитатели мастерской далеко не кроткие духом существа и дай им только повод для веселья и проказ.

Конечно, они ничего не нашли и уж конечно никогда не найдут. Ведь владелец мастерской и его подмастерья живут в этом мире не одну тысячу лет, и наверняка ловко могут прятать все следы своей деятельности, заодно и свидетелей. Так что, ни одному ушлому копу на планете и уж точно не местным Холмсам, навряд ли по силам докопаться до настоящей правды.

Да, искать ответы необходимо. Я бы сказал, что это крайне важно, потому что разные вещи происходят, а мы их не замечаем, просто проходим, мимо не зная, что впоследствии всё обрушится на нашу многострадальную голову, а после только держись. Повезёт, если загремишь в психушку буйным и опьянённым правдой, там тебя утихомирят препаратами и превратят в овощ пускающий слюни. Мастер терпим к душевнобольным и прочим не далеким в разнообразии дурикам, они призрачны их разум в отдалении.

Но если случится так, что однажды не в том месте и не в то время, ты сделаешь очередную свою глупость. Тем самым начав это невероятное повествование, про то, как человек особо не заморачиваясь, находит таких приключений прорву, причем, безрассудно решает испытать на собственной шкуре все подлянки якобы уготовленные судьбой. Знайте, не все так однозначно и просто, за ширмою обязательно кто-то есть.

Теперь я точно знаю, чья это специализация, его зовут Бертолиус Уйлик великий засератель мозга, весьма неприятный и более того опасный тип, курирующий саму случайность. Поверьте, этот парень при надлежащем приказе, сольёт вашу жизнь в унитаз и высморкается, но не об этом засранце пойдёт речь, вернёмся к началу.

Началась же эта реально запредельная история, довольно банально, с одного недалекого чувака. Итак, звали этого гения мирового скудоумия, довольно просто Вэн и никто в нашем квартале понятия не имел, что в этом Вэне на самом деле особенного.

— Обыкновенный хер, коих по миру легионы — говаривал владелец доходных домов мастер Му.

Жил этот хрен Вэн в одном из домов китайца Му, уникального в своём роде старикана, но не о нём пойдёт наш разговор, хотя в прошествии я раскрою очень страшную тайну рантье Му.

Итак, Вэн, этот статный красавец самец, словно сошедший из рекламного ролика в нашу прозаическую жизнь, был для многих, вожделенным, образцовым кумиром. Всё женское население квартала и не только за исключением контуженой лесбиянки Мойры Блу с ума сходило от торса, задницы и иных физиологических особенностей нашего супер Вэна. Чего скрывать это был жеребец в расцвете сил, с чертовски бездонными от тупизны и самодовольства глазами.

Вообще все женщины в квартале, от угловатых нимфеток до уважаемых матрон, завидя самца героя начинали рдеть и расцветать комично, похотливо и розарий наполняла страсть. Надо отметить, что Вэн отвечал им взаимностью. Число рогов от побед этого парня могло вызвать зависть даже у порно звезды, да, Вэн обладал множеством женщин и жён.

Мастер Му частенько приговаривал — Если в мире блуд и похоть отменить, исчезнет искра в человеке, перейдя в грех иной, который не благоволит размноженью.

Но не подумайте о Вэне, как о достойном приемнике таких обольстителей как Казанова или дон Джованни, нет, он чувак попроще, прозаичней. Вэн был завсегдатаем всех окрестных баров, бывал и скотски пьян, поигрывал в картишки, гонял шары, бил морды себе подобным индивидам. Но только один единственный дар свыше делал величайшим Вэна во всем квартале, может даже в городе. Бейсбол, вот где парень раскрывался на все сто, как не превзойденный питчер или бэттер.

Теперь же любезный читатель ты имеешь вполне сносное представление, скажем так о лучшей половине Вэна. Далее я расскажу о другой стороне его натуры, которую мы назовем темной. Как и все личности не блещущие интелектом, чего греха таить, Вэн являлся идиотом, причём клиническим. Собственно глубина статей и фото в порно журналах, а также умение пользоваться сливным бачком, очень четко очерчивали границы его глубоких познаний о мире и вселенной.

— Не мудрствующий лукаво, не прибегнет к коварству — говаривал рантье Му, взимая ежемесячную плату с хитрожопых постояльцев.

Еще Вэн был лютым ксенофобом, презирал и гнобил всех очкариков, толстяков, а так же коротышек, так что у некоторых индивидуумов время от времени возникали проблемы в баре, если там оказывался подвыпивший герой квартала.

Итак, было обычное весеннее утро, доходный крысятник Му проснулся, там оживали различные утренние процессы, готовилась еда, ругались соседи, шумели дети. Облезлая массивная дверь распахнулась, и на улицу стуча каблучками, вышла довольно эффектная особа. Поправив свою максимально короткую юбку, девица закурила сигарету и тут же мгновенно исчезла.

Никакой реакции не последовало, хотя улица была полна народом, причем не слепцами или упоротыми неадекватами, люди занимались своими делами, и неважно была ли эта девка в действительности. Через пару минут заурчал мотор люксового кадиллака эльдорадо 60го и авто тронулось с места, правда водитель отсутствовал в салоне.

Прохожие, идущие по улице, даже не обратили внимания на едущий сам по себе автомобиль, который в скором времени притормозит у здания с латунной табличкой" Починка разных часовых механизмов". Откуда выйдет не высокий джентльмен в котелке, да, да, именно джентльмен с тростью, потому что, всё в его облике и даже походка, выдают в этом господине коренного жителя Лондона, не стану скрывать, этот незнакомец и есть мастер Марголиус Квинта.

Плавно сбросив скорость, автомобиль остановился. Зазвенел колокольчик и из открывшейся двери вышел человек, о котором я ранее упоминал. Он взглянул на часы и сделал шаг назад, пропустив несущегося на всех парах скейтбордиста.

— Жаль, что полиция не штрафует этих хулиганов за оголтелую езду по тротуарам — сказал он вышедшему следом молодому человеку с веснушчатым лицом.

Дверца авто открылась и мастер сел, снова заурчал мотор и машина покатила в направлении центра. Вы будете немало удивлены, но никто даже не повернул головы в сторону мастерской, все-таки иногда происходят очень странные вещи. Человек средь бела дня грабит банк, нагло с отрешенным лицом, даже не удосужившись надеть маску. Набивает сумку наличностью и идет в рядом расположенный бар, начинает пить и угощать завсегдатаев, этого парня ищут вторую неделю. Странность в том, что при куче свидетелей, их показаний, записей камер, этого грабителя не могут поймать. Невероятные вещи происходят в мире.

Кадиллак без водителя уже подъезжал к университетскому городку, когда на дорогу внезапно выскочил разъярённый браток. Мавр был зол как черт, одежда на парне отсутствовала, прокричав, что-то оскорбительное и не разборчивое он запрыгнул на капот. Машина, конечно же остановилась.

Несмотря на полную наготу и очевидную невменяемость, у парня в руках имелся вполне настоящий дробовик, который в любых руках обязательно выстрелит. Сейчас должно произойти резонирующее действие, это электричество уже ощутимо.

На расстоянии нескольких сот метров от дороги находился университетский стадион, в данный момент там шёл матч и именно Вэн в это время выбил мяч, и выбил так, как никогда в своей жизни не выбивал. Этот обтянутый кожей шарообразный предмет взмыл ввысь и все дружно сказали.

— Ну и дела! Да ты Вэн сотворил чудо, да это круто, чёрт возьми, так выбивают лишь боги.

Бешеный африканец определенно собирался вынести к чертям лобовое стекло и обнулить пассажиров, как откуда-то сверху упал выбитый Вэном мяч. Раздался глухой хруст и мавр пошатнулся, ничего не соображая, неуверенно попятился назад, и произошла такая штука.

Дробовик выскользнул из рук и ударился прикладом об асфальт, как в конце любой пьесы, ружьё выстрелило. Пробитая голова этого голозадого бедолаги вместе с выбитым мячом фонтаном взлетела вверх, забрызгав большую часть дороги и газона, далее вопли молодых женщин, полицейские сирены, репортеры и конечно же свидетели.

Мастер только щёлкнул пальцами, и тут же появилась та роскошная девица, которая недавно исчезла у крысятника Му, от удивления она выронила сигарету.

— Какого черта тут происходит? Ты что за хер в котелке?

— Любезная фрау Марта, вы не узнаёте вот этого человека? — и мастер указал на безголовый труп.

— Вот дерьмо, что все это значит? — Марта зло посмотрела на незнакомца в котелке.

— Это трагично, я вам соболезную.

— Потерять голову при таких обстоятельствах — мастер Квинта покачал головой.

— Ваш ревнивец, несчастный рогоносец, бедный мавр.

— Ваш супруг фрау Марта обратился в наше агентство, дабы узнать те секреты, о которых ему шептали растущие рога. Очень горячее видео получилось, замечу вам, где вы и находящийся неподалёку Вэн, дико резвитесь в одном из любимых вами мотелей.

— Супруг ваш был взбешен до крайнего предела, но именно чудовищная частота ваших измен, подвела к безумию ныне покойного мужа, и он окончательно расстался с рассудком.

— Равноценная месть, не меньше. Он решился отплатить вам той же монетой. Более того задокументировать это на видео — мастер ненадолго замолчал, рассматривая редеющую толпу.

— Да, месть ослепляет, делает безумцем, а после виагры, увы, процесс не обратим. Очень жёсткое видео получилось, замечу я вам, абсолютно далекое от привычной порнографии — мастер Квинта передал Марте пакет.

— Наверное, это будет не этично, я имею в виду подробности, но с другой стороны, кому какое дело.

— Вашему супругу не повезло Марта. Бедный мавр был настолько ослеплен местью, такие чудовищные по разрушительной силе эмоции бушевали в нем, что он не заметил, каких монстров вовлек в свое отмщение.

— Девчонки оказались действительно плохими, из какого-то подпольного бардака крайне радикальных извращенцев далеких от традиционных половых сношений.

— Действие виагры необратимо, плохие девчонки порезвились всласть, после подобных открытий наигнуснейших, омерзительных, животных сторон глубинной темной сути человеческой природы, мужчина с продолжительной эрекцией приобретает бездонную пустоту разочарования и все чего он желает. Выстрел из дробовика — мастер замолчал, искоса поглядывая на Марту.

— Но вы фрау Марта родились под счастливой звездой. Мяч, выбитый за поле вашим любовником, угодил прямо в голову мужа, который намеревался отстрелить вашу прелестную головку. Оцените это должным образом.

— Не задавайтесь вопросом, почему все именно так произошло? Просто помните Марта, что вы в неоплатном долгу перед Вэном.

— Парадоксальность ситуации восхитительна. Вэн не имеет ни малейшего представления о истинно произошедшем пол часа тому назад и как бы вы не старались объяснить, он совершит то, что определенно делать не надо. Прощайте — мастер исчез, Марта всхлипнув, упала в обморок.

Ровно через три дня в 10:30 у Вэна в квартире зазвонит телефон, но никто не снимет трубки. Сработает автоответчик, и изменившийся голос пьяной Марты, икая, поведает невероятную историю, которая взбесит Вэна ровно в 22:30 и его скудоумие заставит взять в руки биту с желанием разбить голову странного джентльмена из старинного дома.

Когда Вэн ворвётся в мастерскую, преисполненный желания набить неизвестным людям физиономии, то он увидит жабу Козовски. Очень жирного урода, настолько отвратительного, что он почти жаба мерзкая, склизкая, жаба. Вэна передёрнуло от отвращения, но его тупость была настолько велика, что логичный вопрос, как в этой комнате оказался жаба Козовски? Даже не возник в голове.

— Так это твоих рук дело! — вскричал Вэн.

— Все, молись богу газующий урод, сейчас из тебя дерьмо и жир полетят килограммами!

Козовски плотоядно улыбаясь, спустил штаны.

— Знаешь Вэн, теперь моя задница пожирает всех школьных обидчиков с потрохами и представь, ей это очень нравится. Она просто ненасытна и как ад бездонна — Козовски повернулся и выпятил зад, словно выпрашивал солидный пендель.

Вэн оторопел, наблюдая как и без того огромная задница, стала ещё больше. Раздался трескучий звук рвущихся ниток и Вэн стал задыхаться, его глаза слезились от невыносимо едких газов, он даже не заметил, что задница Козовски заняла почти полкомнаты. Огромные ягодицы разошлись в стороны, а после сомкнулись, проглотив врага.

Вэн исчез в заднице. Огромные, плотоядные ягодицы жабы Козовски поглотили героя квартала, звезду бейсбола, просто кумира для многих серых завсегдатаев жизни.

Тем временем, Козовски вполне нормальной комплекции молодой человек, шумно занимался любовью с крашеной миниатюрной блондинкой, даже не подозревая, в каких невероятных и чудовищных делах замешана его мстительная жопа. Просто есть такие люди на планете, которым реально поплевать на то, чем занимается их задняя часть, когда она оторвана от стульчака и не мучима запором.

Пожалуй, вот так звучит абсолютно дичайшая бредятина облеченная в фабулу невероятной истории, которую мне, а именно частному детективу Генри Ротшильду всегда младшему придется распутывать.

Объясняю почему. Потому что, необычайно возбужденная на грани психоза Марта Грувер, редкостная роковая оторва, с которой ваш покорный слуга имел неосторожность спутаться узами брака. Теперь нагло вломилась в мою квартиру офис с порно извращениями на кассете, где два волосатых сатира в алом латексе жёстко дрючили во все дыры плачущего в наручниках африканца. Да, того самого бедолагу, которому впоследствии действительно не повезет.

После Марта снова начнёт пересказывать выше сказанное запивая каждый момент доброй порцией виски. Суть и последовательность событий изначально не вписывались в логику происходящего, теперь же вообще терялись в неких происках неизвестных, потусторонних сил. Связь с реальностью обыкновенно путали черти, собаки и конечно коты, виски усугубляло все окончательно, и вообще мужа она узнала по члену.

Вывод напрашивался сам собою — Марта, на дне этой бутылки ты можешь встретить сатану, это трудно лечится, потому как сатана, он само зло — и Марта вцепилась в чистую, новую рубашку и зло зашипела.

— Если ты херов жид, не пошевелишь своей мелкой жидовской задницей и не найдёшь Вэна. Клянусь, что сатана в списке твоих чудовищных проблем, будет на последнем месте!

— Марта, остановись, выпей еще. Трудно поверить, когда то мы делили одно ложе, и ты по-прежнему не отпускаешь меня.

— Генри. Милый, родной, самый лучший Генри в мире, найди его, прошу тебя, умоляю, только разыщи его — причитала эта фурия с ангельски кротким личиком, внутри которого за кожей и костями, прятался чудовищно прожорливый аллигатор.

— Хорошо, только отпусти рубашку — на самом же деле Генри было глубоко наплевать на дальнейшую судьбу Вэна.

— Генри только не вздумай прокатить меня, я знаю, какая ты сволочь — грозно предупредила она.

Генри, простодушный ты романтик, наивно веривший в любовь, и полагавший, что девушки из Швеции, это милейшие блондинки с фотомодельной внешностью, созданные господом нашим для улётного секса и вновь для него. Я, Генри Ротшильд младший честно признаю, да, я как величайший идиот во вселенной ошибался.

Наблюдая, как она уходит я припомнил некоторые моменты, анализируя наш фееричный трёхдневный брак, все его взлёты и падения, через час, придя к очень горькой правде, Марта не из Швеции. Она немка, чистокровная немка, как представительские БМВ и Мерседес у наркобарыг.

— Да, прошлое не вернуть и тем более не исправить, но благодаря браку с Мартой, я стал тем, кто я есть — осталось усмехнуться, теперь прожитое выглядит смешным.

О, эти три дня, проведенные в президентском люксе, самой дорогой гостиницы Вегаса. Двое суток безумной, безостановочной дикой скачки по похотливым прериям влажных от пота простыней, молодость, горячая кровь и кое-что противозаконное. Мы даже не говорили, потому что Марта была неутомима, а я, наивный выпускник юридического факультета, розовощёкий юнец с отцовскими деньгами. Откуда мне было знать, что ее темперамент, это просто болезнь.

Простодушный мальчик с эрекцией, попавший в то порочное, адское горнило мексиканского борделя. Виски, текила, теплое пиво, кокаин, смуглые девки на шестах, бесцеремонно лезущие в штаны и вот она. Ангел небесный, её улыбка, животное, натуральное желание и дикая страсть во всём, какие-то слова в мире какофонии наркотического трипа. Полуголый падре с крестом, провал. Скажи аду, да!

Утро, обнажённая особа с выразительно восхитительным бюстом четвёртого размера скачет на мне, эти сиськи лупят по щекам. Я вижу обворожительные, колдовские, изумрудные глаза и думаю — Господи, да она же затрахает меня до смерти — и это длится без перерывов два бесконечно долгих дня.

Она даже не давала мне толком поесть. Я был распят на постели, в которой когда то похрапывал сам президент. Утром третьего дня я вежливо попытался узнать ее имя. Роковой день начался именно в тот самый миг.

Да, жизнь тогда была сумасшедшей, как и расценки. Я узнал, что женат, когда шумно разводился. Марта, эта горгона, алчная тварь, ненасытная нимфоманка, обобрала до последней холщевой нитки, раздела до трусов и ещё вытянула резинку, такого удара ниже пояса и таких горьких слёз от бессилья я не испытывал, и не знал в жизни.

Отец мой, прожженный скряга Ротшильд старший сказал мне тогда.

— Генри, какой ты в жопу адвокат и сын? Ты просто мясо для Бухенвальда.

Да, я лишился прогнозируемого будущего, ожидаемого успеха и доходного места. Будучи евреем ничего из меня еврейского не получилось, и стал тогда я частным детективом. Время шло, затягивались душевные раны, всякое случалось, и дела мои продвигались, ни шатко, ни валко катясь вперед. Я полюбил виски и черный юмор, став циничней и черствей.

Марта, чертова сквернословная сука, какая химия нас держит, не пойму? Странным образом она всегда оказывается рядом, и опять омут, едва переносимые роковые обстоятельства на грани фарса.

Марта возникает на пороге, обычно под кайфом, диктует адрес, оплачивает задаток и вот младший Ротшильд, снимает похабную документалку под названием «Марта и похотливый кобель». Затем шантаж, и эти идиоты попадают на деньги. Да, старина Генри, не тянет это на книжного бравого детектива, скажите вы. Идите вслед за Вэном, отвечу я вам.

Несчастный ревнивый мавр, жил бы ты в своей теплой Африке и не путался бы за тридевять земель с роковыми бабами. Карма, какое-то тяжелое слово, словно у любого бедолаги влачащего свое существование на этой планете никогда не будет шанса. Только дурацкий случай внезапно умереть.

Мысли претендующие на глубину, отлично лечатся молодой женщиной готовой к соитию. Воспоминания, романтический флер, весенний вечер и лёгкий порыв свежего ветерка, вскружили голову частного детектива и ноги понесли. Генри прихватив бутылку виски, направился к живущей неподалёку хозяйке фитнес клуба, её бархатная кожа пьянила этого человека, и он никогда не задумывался, пьёт ли она виски.

Утро прекрасно при трёх условиях, во-первых, ты выспался, во-вторых, твоя голова не болит, в третьих ничего не происходит, тишина. Молчишь, наслаждаясь ароматом кофе, сладкие воспоминания о вчерашней ночи, доказывают, что жизнь прекрасна в моментах. Дымит сигарета, новостной садо-мазохизм мира далек, человечество просыпается и еще не безумно.

— Поганый, лживый еврей с мелким членом, я оторву — Генри отключил телефон, утро испорчено и так будет продолжаться вечно, пока он не разыщет этого Вэна, чтоб он жил и процветал.

Вскоре в дверь забарабанили — Женщина! Когда же угомонишься ты, когда сможешь нажать кнопку звонка? — Генри и не надеялся увидеть кого-то другого.

— Марта ответь, зачем тебе этот Вэн? Он сказочно богат? Или в постели он торнадо?

— У вас, неземная любовь?

— Или он даёт тебе дармовой кокаин?

— А может он твой ангел хранитель ниспосланный свыше? — тут-то глаза Марты болезненно заблестели, и Генри почуял неладное. Безумная история повторилась, джентльмен, часовая мастерская, Вэн, выбитый мяч, член мужа, дело пахло дурдомом.

— Марта, дорогая моя милая, чудесная Марта, я знаю очень хорошего доктора. Его зовут Кацман, у него отличная клиника за городом, где есть пруд и лебеди. Ручаюсь, он тебе поможет — слова Генри остались без внимания.

Марта не отступала, сыпались проклятия и брань, когда начались угрозы, Генри понял, что придется искать Вэна, иначе эта фурия сведёт его в простую земную могилу, а жить он хотел не меньше остальных.

Первый день расследования, дела неважно продвигались. Квартира Вэна при обследовании ничем не порадовала. Обыкновенная дыра из двух дешевых захламленных комнатенок, да и хозяин подстать, человек которого любит мусор, он с ним всегда. Окурки, банки, порнушные журналы и прочий хлам, дополненный не свежим бельем, грязной одеждой, все это великолепие венчала полка с бейсбольными кубками. Генри только хмурился, эта квартира напоминала клетку большого хомяка.

На автоответчике оказалась та безумно бредовая тирада в исполнении икающей Марты. Ничего нового, Генри усмехнулся, пересказ был с анекдотичным оттенком, укурыши поймали бы смех.

По завершении осмотра квартиры, Генри кроме записной книжки ничего полезного не обнаружил. Полистав исписанные номерами страницы, он присвистнул. Парень жил очень насыщенной половой жизнью, одних Аннабель там было пятнадцать штук, а Генри живя в самом громадном мегаполисе на планете, не умудрился даже встретиться с женщиной по имени Аннабель.

— Интересно, как Вэн всех их помнил? — вслух проронил Генри.

— Главное эрекция, а женщины при всём своём своеобразии, личной неповторимости, до неприличия одинаковы в желании получать качественное удовольствие. Рабочий, выносливый причендал, готовый всегда к выполнению фантазий любой сложности и дамочки выстроятся в очередь — прозвучал голос со стороны.

Генри обернулся, комната была пуста — Как-то сухо звучит, словно заметка из справочника о профилактике венерических заболеваний. Есть же и просто приятные моменты, уж простите шаблонность, романтика, в конце концов.

— Подозреваю, что вы не знаток женской натуры — незнакомка появилась, словно из воздуха.

— Вы когда-нибудь знали женщину, которой ничего не надо, у которой не было какой-нибудь страсти, интрижки, скелета в шкафу, а что на поверку любовь? Я умолчу о забытом в тумане времен матриархате, поверьте есть чему удивиться.

Генри усмехнулся — Вообще-то в мои планы не входила дискуссия о темных сторонах женской натуры.

— Мой папа, великий правозащитник Ротшильд старший, частенько говаривал. Всё сущее в этом злокачественном мире предсказуемо и одному богу известно, почему мы, при всём своём уме совершаем порою крайне непредсказуемые поступки.

— Так вот, я не стараюсь искать глубинную суть женщины, собирать некие ключи от ее тайн. Поверьте, женщина для меня в частности, это тёмный лес полный людоедов — Генри взглянул на часы, затем на незнакомку.

— А собственно, что вы тут делаете? Думаю, в этой берлоге не устраивались диспуты о истинной сущности женского рода, здесь похоть и порок правят бал, здесь дамы раздвигали ноги.

Незнакомка приложила палец к губам — Тише, вы слышите? — потолок потемнел, и возникло настораживающее шипение.

— Это змеи Генри, очень любопытные и ядовитые — у девушки изо рта высунулся раздвоенный язык.

— Я вас пока предупреждаю, не потворствуйте Марте, не ищите Вэна.

— Вам то, какое дело, это чистейший бред! Пропавший Вэн, чокнутая Марта, поймите, нет мотива, отсутствуют улики, и что я слышу? Угрозы, а это уже тянет на статью — Генри собрался сказать ещё пару тройку умных вещей, но незнакомка бесцеремонно двинула коленом в пах.

— Какая же вы злобная дрянь — тихо оседая, промямлил Генри, ощущая, что в глазах темнеет.

Незнакомка склонилась над скорченным детективом, и её холодный язык коснулся его щеки, Генри с силой оттолкнул злобную девку. Пошатываясь, поднялся на ноги.

— Такое агрессивное поведение, обязательно негативно отразится на вашем здоровье, а учитывая очевидную субтильность, ядовитые змеи, вам, злобная девочка, не помогут.

— Теперь давайте ка поговорим об этом чудесном Вэне, трудно конечно представить, но вот теперь мне интересно!

— Тупоголовый жид, мастер тобой займётся. Ищи костюм для гроба Ротшильд! — незнакомка проявила чудеса левитации и оказалась на потолке.

— А что, если в тебя злобная дура, попадет пуля? — вынимая глок, спросил Генри, целясь в незнакомку, на данный момент им овладело жгучее желание, расстрелять эту дамочку в упор.

Тут-то и началось, элементарное колдовство. Комнату наводнили в превеликом изобилии все омерзительные существа окрестных помоек, легионы всего тошнотворного набросились на Генри с таким голодным остервенением, что детективу пришлось спешно покинуть квартиру. Погибнуть от бесчисленных укусов насекомых и прочего городского паразитария, в этом нет героики.

Распахнув дверь, Генри сломя голову бросился вниз по лестнице, по возможности он ещё вернётся сюда с более эффективным оружием, нежели пистолет. Да, он наймет самую жестокую, адскую команду дезинсекторов и устроит этим тварям Армагеддон.

А тем временем, китаец Му, действительно загадочная личность, сделал пометку в книге с кожаным переплетом и такими же страницами, дословный перевод записи гласил " Они проснулись". Вот попади вам такая книга в руки, и многие пулей полетят к ломбарду или антикварной барахолке, что окажется ближе. Скинуть подороже, а какой там смысл, в древней абракадабре. Лучше поменять полученную резаную бумагу на сиюминутные радости и удовольствия, просто забить болт, на все остальное.

— Ибо неведение, есть лучшая защита от неминуемой беды — так говаривал ныне покойный сапожник Иван Туча, завсегдатай русской пельменной, он подавился и умер.

Генри любил бывать дома, но не возвращаться туда, потому что попутно всегда попадались мерзкие существа, по которым плакала газовая камера или электрический стул. Они, скажем так не самые лучшие представители рода человеческого, постоянно нагло приставали, прилипали хуже пиявок, начиная бесцеремонно вываливать содержимое своей уникальной, особенной, никчемной жизни.

— Хитрожопые избалованные сукины дети. Какое одиночество? Какие проблемы? С вами всегда бог и сын его Иисус! Они на вашей стороне! — отче заканчивал проповедь, шел в бар и упивался до чертей.

Собственно к чему я вспомнил священника, когда живешь в мире от лукавого и борешься со злом, устаешь как тягловая лошадь, и осознавая всю тяжесть, хочется выпить. Зло же не дремлет, не устает, оно видоизменяется в мелкую рутинно-бытовую бесовщину. Которая донимает тебя и денно, и нощно. Метровыми глистами собаки Браунов, эта чёртова лающая вша давно числится лишней на планете.

Вообще люди переходящие от разговоров с живыми, к вымышленным друзьям, а после по закономерным причинам разочаровавшиеся в общении с последними, настораживают. Пугают же они, когда глисты в собачьих экскрементах становятся проблемой планетарного значения.

Ещё пуэрториканцы, о, эти экспрессивные, горячие торговцы фруктами, банановые воротилы, их шустрые вороватые отпрыски, снующие повсюду и сующие нос в каждую щель. Провернули мутную аферу, теперь воют слезно на весь район, как сектанты в судный день, они, будучи мигрантами, надеются получить страховку. Пытались за пару косяков нанять Генри, чокнутые придурки в лучшем из миров!

Он добрался до квартиры, он вполз в душ, он мечтал о безмятежном сне, он не знал, что девица из квартиры Вэна, сейчас в очень лживой форме преподносит случившийся недавно инцидент, а мастер с каждым словом хмурил брови.

— Господин, детектив выследил нас, и он решительно настроен. Если не вмешаться сейчас.

— Достаточно — прервал говорившую мастер.

— Мобана твоя оплошность и ложь, печалят меня, за долгие годы проведенные в мастерской, ты не изжила человеческие пороки, они все еще управляют тобой. Ты же понимаешь, что эти крупицы разрушают суть времени и отдельно взятое существование.

— Теперь о детективе, придется с ним разобраться.

По сути, это был мой приговор. Хотя ничего не предвещало беды, может где-то на мусорнике завыл жалобно пес и кот лижущий промежность поперхнулся комком шерсти, всякое бывает.

Великий правозащитник Ротшильд старший, приснился своему сыну, стукнул того по лбу и задвинул поучительную речь.

— Генри, мой не лучший и однозначно непутевый сын. Запомни, мир окончательно остановится и сдохнет, если в нём не останется зависти вкупе с алчностью.

— Помни, мой непоседливый отпрыск, если ты сможешь чуять эти ароматные запахи, то приложив не большие умственные усилия, ты легко заработаешь миллион, причём не один.

— Вбей это накрепко в свою пустую голову маленький засранец! Доброта и бескорыстность остались лишь в младенческом лепете, знай, только два бича гонят нас вперёд, зависть и алчность.

Да, мой мудрствующий родитель не хуже раввина верил в бога и был настоящим, продуманным представителем своего класса и времени, истинный сын своего народа. Синагога, для этих людей с проницательными, всепроникающими глазами, кормящая святая земля, это стол и престол.

— Жизнь не дешёвка, мы ей цены сложить не можем — чаще бы вспоминать об этом.

Генри открыл глаза — Здравствуй день, здравствуй просыпающийся мир и все континенты с народами!

Выскакивает бесенок из телевизионной табакерки. Он вождь. Он предводитель. Он пастор. Он гуру. Он генерал. Он автор, исполнитель песен, под дуду. Он дух эпохи, вопит до кошмарной хрипоты.

— Мочить жидов. Топить жидов. Сжигать жидов, еще морить, травить и вешать!

— Братья и сестры, беритесь за оружие, и я возглавлю этот крестовый погром! Зальем все мостовые кровью и предадим огню с мечом прогнивший мир, беззакония, порока и штрафов!

Он мог вопить не один десяток лет с выпученными глазами, сжатыми до побелевших костяшек кулачками, Генри закурил. Обилие кукольных фюреров в повестке дня, зашкаливает, скоро народ массово начнет тошнить. Почему там перестали показывать человеческие лица, обыкновенных людей?

Есть много тайн на нашей плохо изученной планете, а тут всё тонет в дерьме, где кровь и насилие полноводным потоком хлещет из экрана в мозг, который задыхается и заживо гниет. Вопят в клетках ошизевшие от психотропов приматы, революция и во всём порядок банановой диктатуры. Парадокс, что более евреи, считают, что виноваты во всем, менее евреи. Ход мыслей прервала непонятная особь, ползущая на четвереньках по потолку.

На этом чуде, была пёстрая гавайская рубашка и дурацкие очки для подводного плавания, конечности как у человека, но в рыбьей чешуе или же это прилипшее конфетти. Определенно это был человек, при ближнем рассмотрении в ношеном гимнастическом трико с минуту Генри недоверчиво поглядывал на прилипшего к потолку индивида.

— Может, вы встанете с колен и спуститесь на пол?

— Это и есть пол Браунов, тупица! — взвизгнуло нечто.

— Послушайте, а вам там, удобно дышать — и Генри стало почему-то весело.

— Какая невоспитанность, нет, что бы предложить гостю хотя бы стаканчик виски, вы даже не потрудились сделать этого — упрекнуло нечто.

— Извините, я понятия не имел, что пьют существа, ползающие по потолкам в гавайских рубашках — Генри не смог сдержать приступ смеха и рассмеялся.

— Послушайте, а вас не удивляет, что я собственно хожу по потолку? — спросило существо.

Генри закашлялся, чтоб подавить подступивший приступ смеха.

— Ничуть и сейчас я скажу почему. Здесь неподалёку в паре кварталов, проживал один старый индеец, я, правда, запамятовал из какого племени он, но Рокочущая дыра, так его называли, говорил задницей.

— Представляете, сам молчит, а задница песни распевает, причем голосище в несколько октав к нему еще столько церковников приходило, ну знаете, чтоб он вещал по бумажке голосами святых, приходу от благодарных прихожан, да и дыре на огненную воду.

— Ну и что? — с любопытством спросило нечто.

— Да проблема вышла, как бы носитель задницы, он же и владелец был не против, а вот голосистая точка, имела собственное видение, диаметрально противоположное. Задница Рокочущей дыры, желала общаться напрямую с паствой, ну и проповедовать естественно, а это, своего рода обскурантизм.

— Так что же индеец Рокочущая дыра, что с ним стало?

— Расстроился конечно, такой облом скажем из-за капризов задницы, кто мог подумать — ответил Генри.

— Хотя знаете, потом он уехал на какие-то дикие острова в океане и стал там богом у туземцев, с его поющей задницы столько идолов понаделали, весь остров в ягодицах старого индейца. Простите за грубость, райский остров жопы.

Генри замолчал, над чем-то задумавшись — Яркий пример, что каждый занимает свою нишу и вообще есть счастливые люди — после заключил он.

— Знаете, меня всё же беспокоит ваше психическое состояние, вы случайно не того? — и существо покутило пальцем у виска.

— Вот уж напраслина. Ответьте мне, почему некий тип видом похожий на серфингиста, расхаживающий по потолкам должен удивлять? Тем более, напомню я вам, что мой потолок, это пол Браунов.

— Признаюсь честно, в наш век супер синтетических наркотиков, от торчков можно ожидать чего угодно, даже высадку голышом на Луне — лицо Генри было настолько серьёзным, что существо, встав на обе ноги с растерянным видом начало удаляться, через минуту у соседей собака залилась лаем.

Настоящим потрясением оказалась Марта, эта кошмарная секс вамп идущая прямиком на Генри, её губы хищно тянулись к поцелую. Вот они настолько увеличились, что скрыли лицо и Генри побаивался, инстинктивно предчувствуя неладное, скрытое за этими ярко алыми, плотоядными губами.

На данный момент выход был один, отчаянно броситься на эту женщину и побороть её всеми мысленными способами, но попытка потерпела крах. Генри был уничтожен в самом зародыше своего отчаянного броска к спасению, он смятый и измотанный, подобно контуженому солдату искал точку опоры, на которой можно сфокусироваться и вернуться в реальность к рассудочной деятельности.

Марта подошла к зеркалу, поправила выбившиеся локоны и как бы, между прочим, спросила — Как твоё расследование?

Генри не стал интересоваться, почему Марта поступила именно так — Нормально, думаю, у меня уже есть пара подозреваемых — вяло ответил он.

— Генри я правильно тебя поняла, ты, взяв деньги и вяло шевеля конечностями, нет, не летая пулей по всему городу и круша преступный мир, а на расслабленных ногах, нашел, хотя я предположу, что случайно наткнулся на пару недоумков, которые трепали языками в каком-нибудь занюханном баре, о Вэне, это так?

— Генри, хитрожопый ты иудей, где мой, единственный и обожаемый Вэн? — это было начало бурной словесной экспрессии. Генри подозревал, что Марта в своих испражнениях речевых нечистот дойдёт и до бедолаги Моисея.

— Сколько нам потребуется терпения, чтоб пережить все это? — спросите вы, я же в ответ задамся подобным вопросом — А есть ли в природе подобное терпение, существует ли вообще?

— Ты чокнутая! Сегодня меня обвинили в сумасшествии, а я думаю, что весь мир полон буйно помешанных, готовых на всё!

— Но я, же вменяем! Несмотря на спонтанные половые акты, сквернословие, серфингистов на потолке, лающей собаки Браунов, Вэна и о каких деньгах ты говоришь?

Марта удивлённо вскинула брови — Генри тебе нужна женщина, без подружки ты будешь вскоре демонстрировать монашкам свои половые органы, прости это моя вина — её поцелуй добил Генри окончательно, но после она ушла, оставив хаос, запахи, следы помады и тревожное предчувствие от недосказанности.

— Если сейчас собачка Браунов залает. Я вставлю обойму в свой глок. После подымусь на этаж выше и перестреляю всю эту тошнотворную семейку. Никакой пощады, всех наповал, даже трех жирных сыновей, они обязательно вырастут в склочных, извращенных ублюдков с запорами — Генри грязно выругался, его передернуло от отвращения, он направился в душ.

Будет ли вам приятно, когда выйдя из душа, вы весь мокрый и бодрый в пижонском халате. Видите на собственном, любимом самом удобном диване, дохлую кошку, локон белых волос и экскременты. Генри обнаруженное непотребство тоже не очень понравилось, подозрения сразу же пали на серфингиста, только этот шатающийся по потолкам придурок был способен на подобный акт вандализма, но мотивация, был ли у него мотив?

— Дело запутывается и не в нужную сторону — подвёл итог Генри, начиная составлять план необходимых действий, первым из которых, был поход в полицейский участок. Надо же было узнать, что за фрукт этот Вэн? Останься бы Генри в своей квартире, выпей бы он бутылку виски, история не имела бы дальнейшего продолжения.

Бертолиус Уйлик, низкорослый, злобный чернокнижник, куратор всех подлостей жизни следил за Генри. Колдун видел, как наш бесстрашный неунывающий детектив садится в такси, и он слышал, куда направляется машина, ведь у магов очень хороший слух.

В то время, когда наш славный детектив просто болтал с двумя задержанными проститутками, в его квартиру вошли шестеро очень подозрительных людей в костюмах дезинсекторов, но не морить живность пришли они. Колдовство, гадостные делишки, беды на вашу ветреную голову приносят с собою такие люди.

Есть в мире определенный процент индивидов, которые в разных процессах и вещах видят мистическую подоплеку, может они и параноики, но это их война, не лишённая чувства юмора. Генри же по возвращении домой, ничего не заметил, не заподозрил, у него просто чесались пятки, и жутко урчало в животе, откуда он мог знать, что это наведенная порча.

Нереальное открытие поджидало Генри в туалете, когда откинув крышку унитаза, он обнаружил некий шерстяной ком на последней стадии разложения, воняло это миллионом дохлых крыс. Желудок вывернуло наизнанку, и всё содержимое вырвалось вулканом наружу, предмет гниения в унитазе по человечески заорал.

После слива воды и разбрызганного баллончика морского бриза, смрад не ушел, но растворился и стал пахнуть летней канализацией, но терпимой. Глаза Генри перестали слезиться, а в унитазе оказалась живая, говорящая голова без туловища его школьного товарища Боба Бозовски.

— Бобби дружище, ты чего забыл в моём унитазе? — растерянно спросил Генри.

— Генри твою мать, что за шутки, как я здесь очутился? — заорал Боб.

Вопрос был задан правильно и своевременно, поэтому и остался без ответа. Генри просто выскочил в зал и тут он увидел джентльмена сидящего на диване.

— Здравствуйте Генри — вежливо поздоровался незнакомец.

— Моё имя, Марголиус Квинта — и он протянул визитку Генри.

— Я так понимаю, у вас есть дело ко мне? — но крики головы Бозовски прервали начавшийся разговор.

— Вы совершенно правы, я имею намерение обсудить — начал говорить м-р Квинта, но Генри уже был в туалете и там раздался грохот.

Дельный совет, если так случится, что однажды вы вдруг обнаружите в личном унитазе живую голову, которая поверьте мне, будет крайне шумно себя вести и не слушать голос разума,просто огрейте её чем-нибудь увесистым, дабы не сеять паники.

Выходя с довольно озабоченным лицом Генри, увидел, что Марголиус Квинта всё ещё продолжает сидеть на диване.

— Я так понимаю что у вас срочное дело ко мне, которое не терпит отлагательств?

— Именно так Генри, дело срочное, важное требующее решения именно сейчас.

— Выслушайте меня, и смею вас уверить, мои слова прольют свет на все туманные детали дела — м-р Квинта жестом пригласил сесть в кресло напротив.

— Вас интересует некий Вэн? Это верно?

— После того, как ваша бывшая супруга Марта Грувер, вполне предсказуемо в хаотическом порядке вовлекла вас в расследование дела об исчезновении ее очередного из сонма любовника, вы столкнулись с проявлениями необычного в таких обыденных делах, как пропажа человека. Верно?

— Под не обычным, я подразумеваю, серфингиста на потолке или голову в унитазе и прочие случаи, выходящие за рамки реальности, ваша замечательная байка о старом индейце, обретшем свое место в мире не в счет — м-р Квинта пристально посмотрел на Генри.

— И ровно, сколько это будет стоить? — закуривая сигарету, спросил наш детектив.

— Ровным счётом ничего, просто вы забудете о Вэне — последнее вызвало у Генри неописуемое удивление.

— Да как так? Что на этом Вэне, свет клином сошелся?! Так не бывает, один человек не может интересовать столько разных людей, которые убеждают, а иногда угрожают, не искать Вэна.

— Есть же первопричина, нелепая или дурацкая связующая, объединяющая вас, Марту и последующий бред, который не заканчивается. Что может быть общего между Мартой и вами? — Генри запнулся.

— Вы приходите и говорите, не ищи Вэна, я скажу вам мистер Квинта, этого маловато и это не аргумент.

— Знание большего не принесет вам ожидаемой пользы и не разрешит внутренние конфликты. Прощайте — ответил м-р Квинта и удалился из комнаты подобно иллюзионисту, в облаке дыма.

— Генри бессердечная ты скотина помоги мне! — снова завопил Бобби.

— Чёрт тебя дери до седьмого колена Ротшильд, вынь же меня отсюда! — не унимался Бозовски.

— Бобби сначала найди своё туловище, иначе я ничем тебе помочь не смогу — Генри взял телефон и набрал номер службы спасения, после, когда оператор была на линии, он бросил трубку голове Бозовски со словами — Порви ей мозг.

Познакомьтесь это глок 18, пистолет серьёзного человека отдающего отчёт в своих действиях, это убойная штука австрийского производства, которая стоит потраченных денег, ещё у Генри был глок 26 для скрытого ношения, с такими аргументами в руках всегда испытываешь уверенность в любом деле. Готовность твоя, как и намерения, запредельны.

Взяв оба пистолета, Генри прихватил четыре обоймы, мало ли что может произойти и вот с таким арсеналом он отправился отобедать в ресторан Пальма, которым владели сицилийские семьи и там действительно отменно кормили.

Хорошее настроение, какие славные, конечно же, добропорядочные граждане, эти сицилийцы, если конечно не кормят вас насильно сырой свининой. Лучше, когда вы им ничего не задолжали и проживаете в другом районе. Подали Паста алла норма, Инвольтини алла сичилиана изумительные рулеты из телятины, крепкое красное Неро ди Авола и после, на десерт так обожаемая Кассата. Душевная кухня, великолепные блюда в коих вкус и простота.

Уже смеркалось, когда Генри, наконец-то смог выбраться на улицу, он был благодушен, немного пьян, просто ресторан великолепнейший, если б ему позволили, он остался бы там жить. Вынув визитку Генри какое-то время ее лениво рассматривал, после убрал в карман.

— Значит починка разных часовых механизмов. Мастер Марголиус Квинта, что ж пора вас навестить — проговорил он и направился в сторону остановки такси.

Произошел хлопок и ресторанная витрина разлетелась вдребезги, но это был нетипичный взрыв бомбы, ни взрывной волны, жертв, огня, дыма не было. Обыкновенный хлопок, от которого посыпалось стекло. Возбужденные, живые ничего не понимающие люди, они быстро тараторили, сопровождая это характерными жестами. Генри отряхнув стеклянное крошево начал смутно догадываться, а затем резко сорвался с места и помчался по улице, мелкая пакость Уйлика достигла своей цели.

Добро пожаловать в мир магии, и глупая рожица мага в колпаке, Генри резко рванул дверцу кабинки и увидел горшок, более ничего не было. Кругом синий кафель, малиновый горшок и не самое приятное лицо на планете полное ехидства, прыщей, поросшее рыжей щетиной, это супер доносчик Билли Гнилески с его фирменной кривой ухмылкой.

— Не знал я, что так шутят в туалетах — строя липовое удивление, сказал Гнилески.

— Уроды с дерьмовым чувством юмора — зло пробубнил Генри, направляясь в соседнюю кабинку.

Наш бесстрашный детектив отсутствовал ровно полчаса, мужественно избавляясь от последствий колдовства. Дверь кабинки распахнулась, и мир снова обрёл посвежевшего Генри.

— Что скажешь Билли? Какие дела происходят на свете белом, о которых не все знают?

— Что почувствует бедный и несчастный еврей после порции не самых лучших новостей и неоплаченных квитанций? — Билли тут же схлопотал по физии.

— Гнилески ты всегда плохо шутишь, вернее Билли, чувство юмора у тебя отсутствует.

— Но самое главное, что способно омрачить твое существование, это длинный язык и короткие ноги, которые за ним не поспевают. Гнилески тупой ты недоумок, шути через улицу!

Генри ударил еще пару раз и, видя, готовность Билли к конструктивному диалогу, поинтересовался, что тот знает о старой часовой мастерской, к которой он и сам давно присматривался, в руках возникла десятка готовая вырасти в большую купюру.

Гнилески выдержал паузу, когда сумма его устроила, выхватил деньги и бросился бежать, на ходу крикнув — У мертвого мавра спроси!

Это колдовство

Починка разных часовых механизмов, кто знает, что находится за этой дверью? Может абсолютная темнота, отсутствие пола, пропасть, наконец, или же помещение плотно заставленное старинной мебелью и наполненное всяк дорогущим антикварным товаром. Фантазия может рисовать вам множество красочных картин, а мера вашей порочности дорисует всю остальную привлекательность и рыночную стоимость.

Знаете однажды одному парню в нашем квартале пришло письмо в котором содержались подробные инструкции и главное задаток. Аноним всего-лишь требовал одну вещицу из часовой мастерской, сущую безделицу крайне простой с виду предмет и описание прилагалось ниже. При удачном истечении предприятия был обещан солидный бонус, который поправлял бесперспективное существование до уровня респектабельной жизни в пригороде. Жена у парня я вам скажу честно, являлась редкостной фурией. Бедолага мучился, он был в рабстве под чертовой пятой страсти к роковой женщине.

Путь преступления это дорога вниз, расплата же жестока и неизбежна. Зная это человек начинает хитрить, надеясь отсрочить или избежать наказание, втягивая в свое предприятие других желающих легкой наживы. Вообщем этот парень, сел и пропустив пару стаканчиков, пришел к выводу, что нужен исполнитель, и тут выигрышная троица бомж, наркоман и, конечно же, отпрыск ленивого Гюнтера, пацан клиент для ада.

Пусть будет так и человек пришедший к преступлению, исчезнет во тьме, испарится так же уверенность, что все сойдет с рук. Доподлинно не известно, что увидел или сделал пацан в мастерской, а вот последствия взбудоражили жителей квартала. Подытог печален, двое исполнителей вне игры, но история продолжается и развитие непредсказуемо.

Генри дёрнул за шнур, внутри зазвенел колокольчик, но ничего не произошло, он дёрнул ещё раз, затем ещё и ещё, пока не оторвал шнурок. Собственно, зачем нужен звонок, если на него не отвечают? Генри толкнул дверь, которая к его удивлению была не заперта, и вошёл внутрь, кашлянул в кулак для приличия. Гостиная комната была полна пыли и погружена в полумрак.

Колдовство сгустило свои чёрные чары над нашим героем, и в потемневшей комнате началась не видимая возня. Генри только чувствовал лёгкие толчки ветра, которые касались его тела и вдруг включили свет.

Такой поступок, после кромешной темноты был откровенно человеческим, вся подлая сущность которого заключалась в том, что обыкновенный гетеросексуальный мужчина крайне неловко чувствует себя в бикини с пистолетами выпадающими из микроскопических плавок. Остальная невидимая публика очень выразительно ржала.

Генри обладал чувством юмора, но из вежливости не стал палить из пистолетов сразу в неизвестно кого.

— Я надеюсь, что после столь неуместной и глупой выходки, мне вернут одежду — заявил Генри таким тоном, что остальные подумали о действительном возврате одежды и тут же в мгновение ока исполнили.

Резкий порыв ледяного ветра и Генри принарядили в шотландский килт, курчавый парик цвета хаки, солдатские 20и долларовые ботинки и красная майка с портретом Мао к которой были пришпилены полосатые гетры, венчала сей эпатажный гардероб. Некие неизвестные откровенно издевались над нашим детективом.

— И пред тобою храбрый рыцарь распахнутся все двери мира! — вещал далёкий раскатистый голос.

Все невидимые присутствующие шутники стали покидать комнату, Генри слышал, как закрываются двери, после появился едкий пар, от которого наш детектив почти ослеп и жутко расчихался. Некоторое время Генри был абсолютно неподвижен, в нем бесстрашный человек искал с фонарем в потемках подсознания свою парализованную отвагу или окаменевшую смелость, но только некоторое время, и после все двери мира распахнулись.

Генри, почему то вспомнил "Хромого черта" антураж помещения нарочито был скопирован под старину и попахивал плутовским романом. Конечно то место, в котором он очутился, определенно ассоциировалось с алхимией, только одно, но, настораживало Генри. Здесь и сейчас, все эти дорого блестящие штуки, а может и камни беспрецедентного философского знания, могут завтра оказаться крайне не приятной субстанцией запачкавшей тебя с ног до головы.

Зачарованно рассматривая россыпи сапфиров, алмазов, изумрудов, просто золотые слитки, Генри отметил для себя, что на такие невероятные богатства можно долго и вожделенно глазеть. Далее наш храбрый детектив подошел к стеллажам с пыльными колбами, бутылями и прочим, уходящими бесчисленными рядами под незримый потолок. Только сейчас он огляделся по сторонам, отметив, что оказался в довольно не обычном месте, а именно в трубе.

Да друзья, труба, не башня алхимика или мага, а труба, громадная, высокая не достроенная труба. Вверху, как фонарь светило липовое но слепящее оранжевое солнце и Генри находился в центре этого светового круга, лишенный тени и немного в растерянности. Смутные предчувствия, неприятное донимающее чувство одинокого пупа земли, посторонние голоса в голове дающие откровенно не здоровые советы, после Генри вслушался, и оказалось все исходило со стороны.

Прислушавшись к исходящему отовсюду шёпоту и отчетливо осознав его губительную направленность, Генри поспешил выбраться отсюда, благо лестница оказалась рядом. "Колдовские штучки на все времена", "Путеводитель прокажённых, от лимба и до луны", "Демоны полорогие, практическое применение", "Книга сильных мира сего, до субботы". Генри с любопытством рассматривал разбросанные повсюду книги, с очень странными названиями.

Вид у данных пыльных фолиантов был солиден, кожаный переплет, пожелтевшие страницы, пыль наконец, но вот на глаза ему попалась увесистая книга “Мысли человека проигравшего вселенную в карты”.

Перевернув несколько пожелтевших листов испещрённых мелкими буквами, Генри, попытался прочесть текст — Ее не проиграть, она огромна, а выиграв, что станешь делать с ней?

— Чем городить намерен, какой оградой иль забором?

— Блефуешь?

— Что мне азартному, дурному, блеф твой, коль вечности не хватит из конца в конец ее измерить, исходить?

— Ставлю всю, удвою, нет упятерю. Помножу в ноль и на нули!

— Забирай, плут лукавый, если карта моя бита, ты не поглотишь ее всю, а растворишься навечно в ней, как горизонт коего не видно и края ему нет!

Генри был уверен, что мертвые языки открывают глаза на многие необъяснимые вещи и наполняют эпическим, возвышенным смыслом любую глупость. Из этого состояния его вывел повторяющийся многоголосый шёпот, твердящий одно — Чего стоишь, пора парить — и он взмыл ввысь, здорово опалившись о рыжее, твёрдое в своём положении солнце.

Падение было подобно взлёту, но по ощущениям не такое внезапное, а затем боль и страх, громкий стон с проклятиями и мольбой известно кому, но не известно откуда. Генри думал о метаморфозах, происходящих в глазах его отражения или двойника достигшего солнца и опочивающего там, на заранее приготовленных лаврах. Странно быть и там, и тут, при этом испытывая разные чувства.

Понимание, что в трубе, сокрыто много чего таинственного и невыясненного, что тут происходит колдовство вывернутое наизнанку, и уже мистификации, аллюзии закатанных в асфальт эпох, калейдоскопия утопий, тень паутины в свете, все путают и насмехаются, играя с тобою, словно с хвостом. Или же труба, тоннель, солнце твой вымысел, а на самом деле твердь, бесценная и философская.

Теперь разыгравшийся аппетит любопытства хватал, плевал на пальцы и перелистывал, был в возбуждении, лихорадочно что-то искал, по форме напоминающее нечто, не имеющее связи с привычным восприятием любой из существующих форм, что он искал? Такое бывает с одураченным, пойманным на крючок человеком.

Наверное, загадка в первопричинах, все мирозданье как-то чешется гоняя блох, вселенная не пылится стоя на полке, да и сам человек с размахом в карты играет, по сути прав никаких не имея. Наше незнание, в какие дали, к каким обрывам приведешь, шутов балаганных на пестрой ярморочной нити?

Чары спали, пришло прояснение, Генри увидел в запыленной бутылке живого духа зла и в соседней оказался тоже колоритный рогатый, мохнатый с длинным носом и колодой карт. Неизвестные были литературными антагонистами масти меченой, паленой.

— Честноточный — прочитал Генри медную табличку и хмыкнул, вернув бутыль на место.

— А ты у нас, Амброзий туз. Солидно звучит — сказал впечатленный детектив.

— Послушайте, духи зла, а вы случайно не знакомы с серфингистом, который — Генри оборвали на полуслове.

— Ходит по потолкам в гавайской рубашке и просит виски — перебив, продолжил дух зла звавшийся Честноточным.

— Ротшильд, если бы вы знали, кто это действительно. Смею вас уверить, вы однозначно не захотели, что бы он заинтересовался вами.

— А ещё я знаю, где Вэн.

— Где? — вырвалось у Генри.

— Ха, где, где? Да в заднице! — не сдержался Амброзий туз.

Генри уставился на крошечного Амброзия.

— Как-то малопонятно звучит, вы не находите? Как прикажете понимать вашу правду?

— Так и понимай, как сказано! — прикрикнул Честноточный.

— Нет определенно недалекий детектив, ему честно ответили, точно указав где, а он все летает, не умея парить! — дух зла демонстративно показал средний палец, тем самым прекратив разговор.

Не умея парить, непринужденно ведя разговоры, Генри лишился множества собеседников, он прикинул, что в бутылях наверху должны бы находиться более словоохотливые и не такие честные до прямолинейности духи зла.

— Что же имеем? Книги здесь великих смыслов, непознанно полезны в край всего, а собеседники не досягаемы для меня. Оставим трубу в саже, пусть копит пыль, паутину, черноту — это был, бесспорно, умный вывод. Но куда идти, когда все двери нараспашку?

Генри двинулся обратно к исходной точке, но такой расчёт оказался неверным и снова плен чернейшего колдовства, руководимый костлявой рукой из-за ширмы, поглотил отважного детектива, который мечтал пострелять из своего глока и избить до полусмерти Вэна.

Находясь где-то и интуитивно идя куда-то, Генри вдруг поймал себя на мысли, что он привык к своей нелепой одежде. Странное безразличие. Вот, человек по природе своей консервативных взглядов, шатается непонятно где, походя на балаганного шута и плевать, главное пистолеты при нем.

— И что теперь? Выглядеть смешно, это не диагноз. Может быть, в распрекрасной Шотландии есть целый клан Маоистов в полосатых гетрах и волосами цвета хаки — после возникла уверенность, такая непомерная, что двери задрожали.

Комната отдыха и спроса на содержимое карманов. Никогда, ни в коем случае, ни под каким предлогом, не заходите туда! Иначе вас околдуют не докуренными сигаретами кальянные гуру, не доеденные бифштексы вам продадут втридорога, еще вы расплатитесь за выпитый наглой рожей виски. Ваши карманы аккуратно подчистят и наградят просроченным собачьим кормом, ожерельем из куриных лапок.

Вас превратят в чёрную курицу, которую выпотрошат в диком ритуале Вуду. Вы узнаете, каково отплясывать без головы и дёргаться в пыли уходя в гипнотический транс обезумевших жриц. Тучных чернокожих теток, чьи нагие тела лоснятся от пота, они раздавят вас, вы исчезнете в бесчисленных складках кожи. Громадные задницы втопчут вас в пыль и смешают с потом.

Вас заставят совокупляться с крошечной женщиной, у которой плоская грудь, большие амбиции и нос в бородавках, причем публично, а все остальные будут рады услужить подлостью мелкой и колкостью язвительной. Шепотом заговорщиков, очерняя вашу честь за спиной.

Генри отпрянул в сторону, но голос в голове и отражение в зеркале, продолжали в унисон настойчиво говорить уже слишком грязные вещи даже для дешёвых сенсаций. После они добрались до Марты, очернив и без того не ангельский образ.

— Хватит грязи! — и Генри выстрелил в своё отражение, в зеркале, было неприлично много крови, чья-то голова стала достоянием стен. Голос притих и не издавая звуков исчез.

— Вы Генри Ротшильд младший? — перед ним появился человек в парадной ливрее и необычно оттопыренными ушами.

— Ваше лицо мне знакомо — задумчиво произнес Генри, но ушастый ничуть не смутился.

— Естественно оно вам знакомо, только не говорите об этом остальным — тоном заговорщика сообщил человек в ливрее.

— Откуда я его могу знать? Вообще, как можно кого-то знать, если лицо этого человека вам знакомо, а видите вы его впервые? — так Генри выяснил, что следует он за совсем незнакомым человеком.

— Сюда м-р Ротшильд — и ушастый отойдя в сторону, пригласил Генри в просторную собачью конуру, предварительно дёрнув за серебристый шнур звонка.

— Кто там? — спросил грубый мужской голос.

— Ах, да это наш Генри — тут же запричитал женский голос.

— Мы же пригласили его на чай. Проходите дражайший Генри, мы вас заждались, уж и поверить не могу, что это вы.

Генри пригнувшись, втиснулся в конуру. Поздороваться он не успел, потому как получил ощутимый пинок под зад и лицом угодил в заранее приготовленный пышный торт, тут же завязалась драка. Вернее карикатурное избиение, какие-то дряхлые старухи, словно стая ворон налетели на Генри, тыча своими клюками, а бравые розовощекие молодчики швыряли гнилые помидоры, тухлые яйца.

Собравшись с силами, Генри сделал отчаянный рывок и оказался у стены, отирая текущую кровь, он увидел вполне приличных людей, которые мирно обедали, беседовали. Куда подевались нападавшие?

— Что с вами случилось Генри? — сочувственно спросила не молодая женщина с разносом в руках, это была миссис Кроунхэнд.

— О боже, Генри, что произошло! — повторил вопрос подошедший мистер Стоунхарт, протягивая чистый платок.

— Генри вам нездоровится? — подобный вопрос и не искренняя участливость мистера Спайдрайса, насторожили нашего детектива. Попахивало наигранностью и плохо скрываемой ложью.

— Знаете, я, пожалуй, откажусь от чая, по причине катастрофической нехватки времени и да, пожалуй, мне нездоровится — задумчиво сказал Генри, рассматривая чётки сидящего неподалёку семинариста в сутане алого цвета, он был одним из тех круглощеких ублюдков.

Жестокость имеет природу огня, она мгновенно вспыхивает в отравленной гневом душе, происходит вспышка ослепляющей ярости. Генри вынул оба пистолета, его губы стали тонкой полосой, его глаза почернели, его скулы заиграли желваками, он мертвенно побледнел.

Выстрел и мистер Стоунхарт рухнул на пол, прикрывая окровавленную грудь, вторая пуля выбила весь мозг, завопила миссис Кроунхэнд и вскоре, она лежала сплошной дырявой губкой, из которой сочилась кровь. Спайдрайс поднял руки и завизжал, Генри стрелял и стрелял, пока этот человек на залитом кровью паркете не расползся по швам.

Дым рассеивался, званый ужин продолжался, невозмутимый розовощекий семинарист так и сидел, выковыривая из овсянки куски головы мистера Спайдрайса. Перезарядив, Генри приставил дуло к затылку врага.

— И нет в этой комнате ни живых, ни настоящих? Только бесполезные мертвецы — палец нажал на крючок.

Кровавая вакханалия продолжилась. Затем Генри изрешетил всю конуру, когда пули закончились, следовательно, пистолет потерял всю свою основную значимость, появился настоящий враг.

— Прежний мир был уничтожен за семь дней, теперь мы идём к концу его сотворения, ничто не должно препятствовать нам, ибо всё это лишь призраки обретшие мнимую плоть, которые не смогут испытать данного нам изначально. Ваша жизнь прах, ваше время тлен — снова агрессивная незнакомка со змеиным языком приблизилась к Генри, у неё были выразительно пугающие глаза гада и очень сухие губы, словно из шлифовальной бумаги.

Незнакомка вынула ритуальный нож — Пора умирать Ротшильд — шипя, констатировала она, а другие сокрытые тьмой завывали шакальими голосами.

Законы жанра, если вы являетесь детективом, сыщиком или просто патрульным, не важно, у вас всегда в одежде должен быть потайной карман. Форма ли это или просто повседневный костюм, но потайной карман обязателен.

Генри знал о кармане, где хранился его любимый кастет с надписью — Господь любит тебя и прощает — еще там всегда лежала обойма судного дня с особыми пулями. Незнакомка уже принялась за колдовство, довольно страшное даже для колдунов и ведьм, а Генри превозмогая жуткие проклятия, хладнокровно вынул кастет и без лишних колебаний отбил господней любовью лицо этой змееподобной гадине. В конечном счете, все мы будем прощены.

Стало темно, и шутки прекратились, лишь у ног ползала окровавленная тварь, а Генри казалось, что он поторопился. Хотя при ближнем рассмотрении, незнакомка больше походила на змею и вела себя не лучшим образом, Генри перешагнул через тело, направляясь далее по коридору.

Дверь открылась, и Генри оказался в огромной оранжерее живых довольно потрепанных, икающих цветов. Растения явно находились в стадии труднейшего похмелья, и вместо связанной речи слышалась однообразная брань, малопонятная существу с другим анатомическим строением.

Генри просто слушал, не решаясь с ними заговорить, да и как? Опять же о чем? Но оранжерея была насквозь пропитана дешевым виски.

— Эй, неопыленный, да ты тычинка кое-как обласканная — некое растение, зашелестело редкими лепестками.

— Простите, это вы мне? — неуверенно переспросил Генри.

— Нет, это я заблёванным фикусам кричу — и оранжерея дружно загоготала.

— Эй, костлявый, осторожней не в булочной, тут некоторым плохо! — прикрикнула растрепанная аспидистра.

Генри усмехнулся, и как ему показалось, выдал тонкую шутку с хорошим подтекстом — Мои дорогие оранжерейные цветущие жители, а что если закинутся нам пестицидами? Поговорить там о солнце, почве?

Наступила гробовая тишина, которую нарушил цветущий кактус — Ты это, о чем бормочешь парень? На что намекает твоя жидовская моська? Давай проваливай в закат, не пыли словами млекопитающее — почему то Генри поверил этому кактусу, и пятая точка его нашла безошибочно выход.

Исчезло поле, пропали цветы, ноги погрузились в воду, тёплую и мутную, он глянул на своё искривлённое отражение, бегущее вникуда. За линию горизонта, за кадр, чтоб пропасть или выпасть. Затеряться навсегда, чем-то ненужным ко всему безразличным.

Повеяло тухлым ветерком запоздалых сожалений. Стало тошно и до невозможного тоскливо, выплыла унылая луна, он бы плюнул в это мутное пятно, если б мог. Тихая вода сплошь тина, колыбель комариного писка, где-то поблизости завыла собака, тоскою горькой и Генри, чуть было не пустил слезу. Мысли спутались, слились с луной и водою, став желеобразной кашей в черепной коробке самоубийцы.

Генри плакал, битые стаканы, выпивки нет, справедливости нет, завывает грустный блюз, его сопли стали ручьём, глаза покраснели. Кругом ранящий слух смех, гогот публики, готовой ржать конями до скончания века.

— Хочу умереть, смерть избавит меня от улыбки и глупого смеха — Генри шмыгнул носом, и где-то вдали послышалось заунывное продолжение блюза.

— Мама! Твой сын сегодня не вернётся живым. Папа! Он стал бродягой с камнем на шее.

Генри рыдал, выжимая свой клетчатый носовой платок, и окружающий мир стал серым и из туч, хлынул дождь. Выпивка иссякла и локти людей в масках, отталкивали от барной стойки. Мелочевка просыпалась на пол. Общество исторгло его, избавившись словно от рвоты.

Луна то и дело выглядывавшая из-за ноющих облаков, грустью и меланхолией своего цвета тянула из души Генри все нужные, поющие смешинки и вливала гной дурных, депрессивных мыслей. Промокший до нитки одинокий силуэт покидал брошенного человека.

Прошёл час и полные сутки, световой день растворенный в тумане, Генри был в раздрае, как руки на себя наложить? Из всех возможных способов самоубийства, ни один не вызывал у него должной симпатии, поэтому он уподобился завывающей собаке, рыдал, и громко выл.

Да, он физически нуждался в смерти, вот дурное наваждение, поданное в кубке с вином. Выпей и застрелись. Падает занавес, далее вход в тёмный тоннель обещанного счастья и забытой радости, из которого никогда не выберешься.

Далее сумеречный рай, где сыро и тепло, отмирающая утроба, в которой станешь слизнем, подслеповатым уродцем, собирающим отвратительных червей сомненья. Дабы не лишиться пропитания, они и есть пища, не перевариваемая еда, что шевелится в нутре и продлевает забвение твое.

Теперь всё потекло самотёком, и уже исчерпались запасы слёз и соплей. Неужели я высох, и во мне нет ни капельки смысла? — промелькнула банальная мысль, и кто-то дико захохотал шакалом или гиеной.

Генри очнулся, пошевелил конечностями, пощупал все ли на месте — Цел, слава Иисусу! — выдохнул с облегчением он. Оцепенение с беспамятством отступили.

Теперь можно было оглядеться и составить представление о месте, где он оказался. Вид здешний был крайне печален и беден, может ночлежка или самая дешевая меблирашка во вселенной. Генри лежал в грязной, пропитанной потом постели, укрытый дырявым покрывалом, а на стене висела картина. Жуткое полотно, изображающее женские гениталии, вываленные на пол стены, словно колбасный натюрморт, так не пишут.

Генри невольно поморщился, если бы так изобразили Марту, пусть господь убережет от подобного соседства. Грубая картина, в которой была сокрыта отвратительная, мерзкая сущность, какого-то слишком изощрённого в извращениях разума.

Проклятая картина приковывала внимание, он попытался отвернуться, но не смог. Если я сейчас испугаюсь, то изображение оживёт — собственная мысль шокировала, Генри покрылся испариной и предательский мозг, подавший саму идею, взял и как последняя свинья задрожал, а после с криком — Нет! — сдался.

Это позор, это убийство в спину всего прекрасного в человеке, это животное действо, это власть порока, где подсознание открывает чудовищные тайны человеческой природы, с каждой секундой обнажая уродливое и отвратительное бесстыдство падшего существа.

Генри казалось, что происходящее он наблюдает со стороны, бесконечное, долгое, пребывание в нагромождении сшитой плоти, складки, строчки, швы. Текущий ручьями пот, этот отвратительный запах немытых ног и нереальная, безжизненная, пустая, биомеханическая особь, которая даже ничуть не женщина. Ты шевелишься в ней, ты ползаешь по ней, липкое, болезненное соитие поглощает тебя.

Ожившая картина продолжала изматывать Генри, и он вдруг вспомнил о боксёрском поединке, который уже, наверное, пропустил. Бой года, вполне вероятно, что время, забираемое искусственной женщиной, вернее ее гениталиями из картины, он мог потратить на бой года и упаковку Будвайзера. Раздался вопль, затем свист, стравливаемого воздуха, желтоватая субстанция расползлась по полу, изношенное тело превратилось в лоскуты.

— Видео получилось что надо — человек с плоским, колючим лицом злорадно потирал свои маленькие, синеватые ручонки, за что сразу получил в лоб рукоятью пистолета.

— Вы гадкий тип, что за постыдное занятие вы выбрали для себя. Разве это правильно? Генри присмотрелся к хныкающему человечку — Уж если вы такой проныра, то вам наверняка известно, где Вэн.

— Знаю, знаю, а не скажу — передразнил человечек и выстрелил из рогатки в лоб, и всё поплыло, начав вальсировать, теряться среди облаков молочного пара, сознание потухло.

Некто с лицом Генри отвесил звонкую пощечину настоящему Генри. Оригинальный Генри открыл глаза и увидел, что тройка наглых клонов Генри стягивает с Генри 20-ти долларовые ботинки. Наш храбрый детектив двинул кулаком в ухо одной из копий с нелепыми бакенбардами, и тот упал на пол, но оставшиеся клоны усатый и козлобородый не растерялись. В руках у псевдо Генри появились опасные предметы, четко обозначающие их намерения.

Следовательно, началась потасовка, удары посыпались градом, Генри падал, подымался, по возможности отвечал, и снова его сбивали с ног, начиная пинать как собаку.

Избиение грозило перерасти в глухой нокаут и последующую больничную койку. Генри вынудили воспользоваться пистолетом, хотя пули уже имели цену золота. Отирая текущую кровь и сплюнув два выбитых зуба, Генри оценил всю прелесть мести, когда на ногах армейские 20-ти долларовые ботинки.

— Эй, Ротшильд, а ты неплохо дерешься, хотя меня убеждали, что ты просто ссыкливый сосунок — сказал человечек со стороны, раздался выстрел выбивший мозги говорившего.

— Как же вы достали! Вам бы вместо головы еще одну задницу и тогда точно наступит гармония — Генри вынул обойму, пули обогнали в цене платину, и потерялся кастет.

— Мистер Ротшильд, что вы топчетесь на месте?!

— Как вы выглядите и почему опаздываете, когда вас все ждут?

— Спешите, поторопитесь, иначе опоздаете и пропустите практически все!

— Что вы копаетесь? Гляньте, кусок вашего вожделенного пирога достается другому счастливцу!

— Прислушайтесь, как время вашей удачи безвозвратно уходит, оно навсегда покидает эти роскошные апартаменты!

— Машина, о которой мечтали с детства, ее купит другой, недостойный человек и единственная, да, та самая единственная не станет вас ждать вечно, увядая понапрасну!

— Не жуйте сопли Генри, иначе праздник жизни пройдет мимо вас!

Генри заметался по комнате, ища дверь, но там была лишь форточка и отдушина для надежд, а голос продолжал нагнетать атмосферы паники. Практически истерил, возводя простой факт опоздания в ранг небывалой, судьбоносной, фатальной ошибки.

— Допустим, я при всей этой спешке опаздываю, ненамеренно, совершенно по дурацкой причине.

— Что тогда мистер? — Генри устало плюхнулся в кресло.

— Неужели все? Просто опускаешь руки и отказываешься от жизни, плачешься проклиная судьбу, потому что нереализованные шансы это конец. Простите, что за мудрец изрек подобную херню?

— Не встретив одного судьбоносного человека, велика вероятность, я столкнусь с другим, вариативность зашкаливает.

— Упустив шанс, я могу получить нечто пока неразгаданное мною, и кто сказал, что спешка и своевременность, это успех и удача? Неужели первым достаётся всё лучшее?

— Это просто россказни. Быть первым приятно, быть счастливым великий дар, быть богачом дорогого стоит, но остальные? Те миллиарды безликих, безымянных, обычных людей, что они несчастны? Нет, просто вы навязываете гонку, в которой нет победителей, смерть замыкает это шествие.

— Чем приятна наша жизнь, тем, что делаешь по возможности и отлыниваешь по желанию. Человечество разнородное и хвала создателю далеко не идеальное.

— Ротшильд, при такой фамилии, право же вы клинический идиот!

— Пока вы Генри упражнялись в красноречии, попросту сотрясая воздух пустой бессмыслицей. Ваш пирог съели мистер! — громко хлопнув дверью, входя в комнату, сказал м-р Таймфёст.

Этот тип, тряпичная марионетка в элегантном костюме и дорогих туфлях снятых с мертвого мафиози, уселся в кресло напротив Генри, закурил сигару, блеснул браслет дорогих часов.

— Ротшильд вы смотритесь как дешевка из гетто.

— Парень, где тот хваткий молодой человек, с блестящим, неординарным умом?

— Что-то я никак не разгляжу прежнего Генри, удачливого адвоката способного закадрить всех женщин мира, и выиграть любой сложности процесс. Ротшильд, вы подавали такие надежды — с наигранной грустью в голосе сказал Таймфест.

— Эй, Генри, где ты?

— Неужели вот этот панк в килте и нелепом парике с побитой мордой, это вы Генри Ротшильд младший?

— Да вы полное разочарование родителей! Вы и так убили несчастных стариков браком с этим распутным чудовищем Мартой — Таймфёст отпил жадно воды.

— Генри остановись! Парень не опускайся еще ниже!

— Щёлкать камерой, снимая чужой секс? Генри это пахнет бульварным дном, ты хоть это осознаешь?

— Эй, мистер, а когда вы посоветуете не искать Вэна? — спросил Генри, определенно зная на кого, он потратит две дорогие пули.

Таймфёст рекламно, широко оскалился, и в этом присутствовала зловещая угроза.

— Сейчас в моей власти сделать из тебя дряхлого старика, измученного всеми болячками мира. Ты будешь выжившим из ума кретином в бесконечной прострации, твой прах втопчут в землю и предадут имя забвению! — он перешел на крик и пена собиралась в уголках рта.

Генри прицелился и выстрелил, сначала в лёгкое, а потом в лоб, после стало жаль тратить патроны. Свет потух, послышались хлопки закрываемых дверей и Генри подумал о бутылке виски или даже о двух, этот мистический театр начинал утомлять.

Темный коридор

Тёмный коридор всегда приводит в освещённую комнатушку, в которой присутствует грубо сколоченный стол и пара шатких табуретов, а внизу на пыльном полу, валяется очень дохлый курьер мексиканец с пулей в затылке.

Генри всё это нашёл и к его удивлению на столе находился накрытый белой салфеткой завтрак. Осмотрев эту находку, Генри принялся за завтрак и откуда-то по-кошачьи, истошно завопили.

— Это моя хуэвос ранчерос! Отвали наглый гринго! — вскоре появился хозяин диких воплей.

— Это действительно ваш завтрак? — и Генри демонстративно выложил оба пистолета на стол, в этот момент ножки табурета, предательски с треском сломались.

— Ойе каброн, это мой завтрак — беря пистолеты, заявил незнакомец.

— А зачем вам мои пистолеты? Мне кажется, я не давал своего согласия — Генри поднялся на ноги, отряхнул остатки яичницы.

— Просто у меня с детства была мечта, убить настоящего еврея — вполне серьёзно заявил незнакомец, осматривая оружие.

Генри смерил взглядом странного человечка с крайне не здоровым желанием.

— А собственно, где вы найдёте еврея?

— А разве вы не еврей? — просто спросил незнакомец, целясь Генри в живот.

— Знаете, нет — категорично заявил Генри.

— Полно вам врать Ротшильд, вы разгромили всю мастерскую, ваша невежественность заслуживает только смерти на электрическом стуле. Вы просто наглый, хамоватый тип, в вас нет ни капли разумного — незнакомец спустил курок, выстрела не последовало.

— Патроны, их нет дружище — Генри стал неописуемо храбрым громилой, нависшим над этим маленьким человеком.

— Послушайте, отдайте мне Вэна и забудем. Ничего не было, никаких воспоминаний, вопросов, улик — начал было переговоры Генри.

— Парень, ты о чем мечтаешь в этом бреду? — это прозвучало очень убедительно, и Генри наполовину растерялся.

— Может действительно, сядем, выкурим трубку мира и всё такое — снова предложил он.

— Ротшильд младшему подмастерью из нас 13 тысяч лет. Мы настолько углублены в процессы далеко за гранью вашей науки и религии, даже фантастика как жанр, не способна приоткрыть дверь в ту реальность, теперь подумай, кто вообще должен тебя слушать?

— Я не стану клишированно набивать себе цену, воплощаясь в образе второсортного злодея. Занятие это в моем понимании глупое и беспредметное, вот мастер Квинта питает слабость к подобным представлениям с живыми людьми, собственно данное развлечение и объясняет суть происходящего.

— Заканчивайте Ротшильд с поисками Вэна, прекращайте балаган. Сдайте Марту в дурдом, ее фантазии с большой вероятностью подойдут к множеству клинических случаев, эта дура просто рождена для психушки.

Незнакомец преобразился, маленький злобный коротышка антисемит теперь выглядел иначе, перед нашим детективом находился человек с пронзительным взглядом в котором чувствовался колоссальный ум, больший чем викторина для эрудитов. Такие люди исходили вселенную вдоль и поперек без допинга, они за границами неизвестности и тайн.

Генри подобрал пистолеты и молча зашагал дальше по тёмному коридору к глубинам неясности. Теперь он уяснил всю драматичность своего положения и как ни странно, вспомнил о Марте, о проститутках, чьих лиц не помнил, о хозяйке фитнес клуба, он хотел домой.

Снова появилась светлая комната, но на этот раз там было стерильно чисто, словно тут проживала сумасшедшая давшая бой грязи и пыли. Вскоре появилась и хозяйка, полуголая пышнотелая дама с рыбьими глазами, в таком домашнем пеньюаре, с откровенным вырезом декольте, что громадное содержимое грозило вывалиться наружу.

Отвлекла Генри от созерцания огромных молочных желез одна деталь, эта тетка летала верхом на пылесосе, что шло в разрез с общепринятым представлением о ведьмах.

— Простите, не могли бы вы мне помочь?

— А чего хочет такой сладкий мальчик? — она плотоядно облизнула губы, такой оборот развеселил Генри. Сцена как под копирку напоминала сюжет порнофильма, Генри едва удалось сдержать приступ смеха.

— Видите ли, я наверное заблудился и если отбросить подробности, мне надо выйти из мастерской — Генри посмотрел на ведьму, ожидая ее ответ.

— Конечно, сладенький мой, только и ты поможешь загрустившей тетушке Бель, тем, что спустишь штанишки, затем мы пошалим — Генри почувствовал, что снова вляпался и придурковато гоготнул, пятясь к двери, его пугали намерения этой раззадорившейся дамы.

— Живо! — взвизгнула ведьма, сбрасывая халат.

Генри от безысходности начал лихорадочно метаться по комнате, но это ещё больше распалило даму. Соитие с домохозяйкой в тяжелой весовой категории, грозило чувством дискомфорта готовым перерасти в психологическую травму.

Загнав Генри в угол, ведьма переключила режим работы пылесоса, и тут-то наш славный детектив познал испанский стыд. Килт, взлетел вверх, только вот Генри не был кинозвездой.

— Какой аппетитненький голенький мальчонка — ведьма оценивающе присвистнула.

— Ну с, готов ли твой кошерный дружочек к делу? — Генри стошнило прямо на пол.

— Мерзавец, что ты наделал? Жид голозадый, как ты посмел осквернить эту комнату? — тетка еще пару секунд находилась в растерянности.

— Я оторву тебе яйца и! — она запнулась — Ой, что я с ними сделаю — её глаза заискрились злобой, Генри сглотнул слюну, теперь ведьма стала форменной сатаной.

Генри бросился на пол, проскочил под гудящим пылесосом, тучной наездницей и со всех ног помчался к приоткрытой двери, за которой оказалась громадных размеров кухня и пыточная. Разнообразие кухонной утвари пугало до спазмов и холодеющей спины, столько режущих, рубящих, отбивающих приспособлений Генри в жизни не видел. Большой разделочный нож с зазубренным лезвием вонзился в стену, началась бытовая ссора, грозящая перерасти в кровавую поножовщину.

Экспрессия, накал страстей, эмоций, первый акт они били посуду, после в ход пошло все сопутствующее, что попадалось под руку. Актом вторым начался окончательный разгром кухни, был перевернут холодильник, раскурочена посудомойка и тостер разбит заодно с микроволновкой. Далее в ведьму полетела кофе-машина, она упала на пол, неуклюже барахтаясь на груде битого стекла. Генри выбрав сковороду поувесистей, решил окончательно остудить ее воинственный пыл. Чертова баба истошно вопила, оставаясь живой.

Неужели всё так должно быть? Генри окончательно потерял контроль, принявшись за специи. Неожиданно, после просыпанного, жгучего перца настала долгожданная победа и дверца поваленного холодильника чудесным образом отвалилась, наградив победителя холодным пивом. Когда шаги Генри стихли в коридоре, не по годам постаревшая ведьма, поднявшись на ноги и оглядев жуткий бардак, сказала — Всегда на пепелище, всегда одна.

Надо заметить, пока Генри шатался бог весть где, преодолевая дурацкие заморочки учеников Квинты, Вэн просто отдыхал в заднице и этому болвану даже нравилось, задница заботилась о нём. Где это видано, чтоб задница заботилась о злейшем враге её хозяина, воистину наш мир сошёл с ума окончательно.

Генри ещё не знал, но уверенно, как любой блуждающий впотьмах неведения приближался к конечному пункту и он бы уже открыл нужную дверь, но его окликнул мастер.

— Я вижу Генри, вы всё же пренебрегли моим советом и воспользовались визиткой — приглашая присесть, сказал он, протягивая сигары.

— У меня есть отличнейший кубинский ром, вы любите ром Генри?

— Стаканчик другой мне не помешает — Генри выпил предложенный ром, взял сигару.

— Я так понимаю, это финишная прямая? Там за дверью, искомый пропавший объект? Марта сойдет с ума, от такого — Генри задумался, подбирая слово.

— Знаете что Генри, я хочу познакомить вас с волшебством, скажу больше, вам должно понравиться то место, куда вы направитесь — мастер Квинта хлопнул в ладоши.

Волшебство или м-р Бигхард и мисс Свитлав

Думая о волшебстве, как об исполнении заветного желания, мы губим саму глубинную суть волшебства, не замечая, как это очень легко сделать, а вновь получить, или испытать практически не возможно.

Генри нравился тот день, в середине которого он оказался, ему нравились сырные шарики и душистый чай из трав, растущих на вершине поющего холма. Мистер Бигхард пригласил его на чай, который великолепно заваривала мисс Свитлав, и Генри казалось, что он знает этих людей, целую вечность, так всегда происходит, когда окружающий мир понятен.

Наш детектив, развалившись в шезлонге, нежился в лучах необыкновенноласкового солнца. Давал щелчком под зад, осмелевшим от хмеля пестрым бабочкам, а они порхали дурёхи, завораживающе переливаясь в лучах мягкого, предзакатного солнца. Невероятное состояние умиротворенности и покойно на душе было, ни тревог, ни сомнений.

Генри прикрыл глаза, размышления вмиг улетучились, он вдыхал ароматы чая. Комфорт и расслабленность, ненавязчивость во всем, вне и помимо тебя. Сущая безделица, этот мир преображает ее. Может случиться любое чудо, вплоть до солнца ставшего апельсиновым сверхгигантом, и оно продолжало б посылать тёплые, золотые нити-лучи, оживляющие землю, деревья в цвету и океан трав до горизонта, людей которые пили чай и кормили муравьёв сахаром, кому в таком мире быть злым? Некому и Генри не наблюдал желающих.

— Хорошо тут у вас, прямо сказка и погода определенно лишена ненастий. Я впервые ощущаю, что все хорошо, вот так просто, куда ни глянь — вдыхая полной грудью, сказал расслабившийся Генри.

— Да, вы правы молодой человек, это отменная земля, такой уже не сыщется в природе, и она не продается. Пожалуй, вот этот участок и остался, а было время, когда весь мир был таким — м-р Бигхард мечтательно заложил руки за голову и начал рассказ о стране, где живёт волшебство и занятные превращения.

— Задолго до истории динозавров и появления человека, была другая история, другой мир который населяли по-настоящему сказочные существа, обладавшие огромной магической силой. Они занимались своими делами, и жизнь их протекала вневременных рамок и прочих правил, законов, тех горьких истин из книги в кожаном переплете безликого вора, который всегда прячется в тени любого дня.

— Знаете Генри, вор крадет лишь то, что в его глазах имеет цену, это первопричина.

— Да, тогда вся земля имела сказочный облик, невиданного, невозможного, невероятного мира, она благоухала ароматами чудес, и мисс Свитлав придавала всему этому, неповторимость и изящество.

— Если бы вы Генри побывали в том первозданном мире, вы даже не представляете, как выглядит вселенная и бытие до правок и корректуры, какие это сплетения нитей и как разнообразен, может, даже хаотичен этот дивный узор.

— Ваших глаз будет мало.

Генри не стал соглашаться с Бигхардом, но и возражать у него не было причин. Просто странная история у нашей планеты таких полно.

— Я прогуляюсь немного — но Бигхард уже не слышал, этот человек, прикрыв глаза, находился, где-то далеко, а после он стал прозрачным, и какая-то искрящаяся жидкость циркулировала внутри его тела.

Генри не без удивления рассматривал, как в груди этого кристально чистого человека пульсирует сердце, в котором казалось, расцветали крохотные цветы и если б Бигхард открыл рот, то уж точно из него б вырвался цветочный поток, способный затмить небо и солнце.

Лёгкий порыв ветра сорвал с Генри парик и тут он вспомнил, что эпатажный наряд все еще на нем, но бегать голышом тоже не дело.

— Генри, там, в доме для вас приготовлена ванна и чистая одежда — словно прочитав мысли, сказала, мисс Свитлав указывая в направлении раскинувшегося у подножия холма парка.

Истинная, эталонная, органичная, подлинно живая женщина эта мисс Свитлав, подумалось Генри, и он направился к дому, который оказался сказочным дворцом, утопающим в зелени парка. Среди деревьев носились с криками комичные, полубезумные взлохмаченные люди, они словно слепые налетали на стволы деревьев, отскакивали как резиновые и после долго ругались.

Генри глядя на подобное действо, подумал о воскресном пикнике в клинике для душевнобольных.

— Вы ошибаетесь м-р Ротшильд, они не пациенты добрых докторов, это творцы, в чьих руках будущее — девушка с кошачьей грацией спустилась с дерева, ее изумительные изумрудного цвета глаза изучали нашего детектива.

— Тот самый Генри Ротшильд младший, живой и настоящий.

Генри удивился, и хотел было тоже произнести, хоть пару слов, разговор явно провисал.

— Да не берите в голову Ротшильд, тут все знают, что вы упрямый еврей, разыскивающий любовника вашей бывшей жены — она замолчала, опять разглядывая Генри.

— Кстати, знаете Вэну и в заднице не плохо. Хотя если Козовски узнает, какая мразь паразитично проживает в его довольно важной и нужной части тела — она снова выдержала паузу, глядя на Генри, который шёл рядом погружённый в мысли.

— Случится настоящая катастрофа. Козовски не сможет смириться с мыслью, что Вэн безвылазно находится там, где его не должно быть по определению. В нашем мире, увы, на одного буйного безумца станет больше.

Тем временем Генри, слушая бесхитростные рассуждения незнакомки, сбросил с себя последнюю деталь пёстрого гардероба и залез в ванную. Тёплая вода сделала своё дело, наш детектив стал ленивым котом, обожравшимся сливок.

— Знаете, не окажись я во всем происходящем, не произойди это с людьми, которые втянуты в эту безумную, сюрреалистичную историю, нечто подобное произошло с кем-то другим. Самое интересное, что не лишено в какой-то мере смысла, эти неизвестные участники, предположительно могут думать в том же ключе — Генри усмехнулся, сейчас он не отказался бы от стаканчика виски.

— Марта с ее, не обузданными эмоциями и страстями — Генри задумался.

— Я задаюсь этим, почему?

— После выстраивается определенная цепочка событий и даже прослеживается связь. Каждый участник совершает то действие, на которое он способен, никаких сверх усилий, и если отбросить в сторону антураж с декорациями, можно предположить, что происходит противостояние неких закулисных сил.

— Поверьте, мне ничуть не интересно, даже наплевать на судьбы Марты, Вэна. Я охотно бы сошел в тень у барной стойки и тихо бы тянул свою порцию виски, но каждый шаг, странным образом помимо моей воли, приводит меня в очередную комнату загадок.

— При всей моей инертности и апатии, я все время в движении — Генри погрузился с головой в воду и мысли смолкли. Надо было переключиться на другую тему или просто насладиться беззаботностью этого рая.

— Послушайте, давайте на время забудем о любовном треугольнике задницы Козовски и паре похотливых сумасшедших. Идемте в парк, посмеёмся с гениев, как они расшибают лбы о вековые устои и мудрость, растущие синхронно, пойдёмте — незнакомка согласилась, и взяв Генри за руку, увлекла его за собой.

Казалось, день никогда не закончится, но солнце вскоре исчезло, а с небес посыпались лепестки. Генри вспомнил о цветочном нутре м-ра Бигхарда, представив, что сейчас этот человек, одурманенный чаем из трав, наполняет окружающий мир ночи, беззвучным творением своей души и Генри чудилось, что он слышит эту музыку недоступную никому.

А это лилось, вначале капелью ночного дождя, после весенним ручьём, с каждой минутой набирая полноводность. Музыка лилась, растекаясь повсюду, покрывая мир тихим, мелодичным звоном, она опутывала, втягивая внутрь цветочного сердца Бигхарда.

Белая лошадь, неумело барахтаясь в воздухе, рухнула на поляну, издав протяжное ржание, это животное отсутствующим взглядом окинуло окружающее, не замечая стоящих людей. Генри с опаской посмотрел на здешнего Пегаса.

— Они сейчас летать учатся — сказала незнакомка. Генри живо представил некую стаю здоровенных лошадей, которые плохо машут крыльями и могут запросто все тушей, упасть ему на голову или того хуже, им в воздухе приспичит.

— Может, в дом вернемся? Там я думаю, безопасней будет, да и честно говоря, проголодался я что-то.

Всегда или вскоре человек осознаёт, что пора уходить, вроде и можно остаться, но что-то тянет обратно. Он попрощался с незнакомкой, и это было самое трогательное расставание в его жизни, они пожали друг другу руки и молча, разошлись в разные стороны, словно друзья которые завтра снова увидятся.

Бигхард долго жал руку, его сердце выдавало те меланхоличные звуки, хотя большое сердце не знает печали, оно, это волшебство, магия добрых чувств и великих поступков, способно открыть и оживить миллиарды холодных вселенных. То самое бесхитростное бесплатное волшебство, что помогает тебе жить, не теряя лица, не падая духом.

— Прощайте мисс Свитлав, мы так и не поговорили, хотя, наверное, обязательно стоило — эта замечательная женщина улыбнулась.

— А о чём ты хотел меня спросить? — Генри немного замялся, у этой женщины был добрый и проницательный взгляд, в котором читалось многое, казалось, она все знает и обязательно подскажет, слегка намекнув.

— Не знаю, о всякой всячине, ведь вы это — он попытался выразить застрявшие слова жестом — Думаю, что каждый, кто хоть раз в жизни был знаком с вами, счастливейший из всех живущих. Ведь, наверное, ваш образ был и есть верный маяк в мире житейской суеты.

— Он спасителен, он рассеивает мрак отчаяния и бессмысленности — никогда бы Генри не сказал подобные слова, даже под дулом пистолета.

Если б Марта слышала эти откровения, она сочла бы его конкретным недоумком и упрятала бы в психушку, но мисс Свитлав, её присутствие, вытягивало естественно и безболезненно из души Генри живое, настоящее, которое он прятал. Слова, что согревают любую кровь, мысли способные удержать рассудок на почтительном расстоянии от всеобщего сумасшествия в ополоумевшем мире.

Он говорил, говорил без умолку. Про отсутствующее в мире, утерянное человеком и что помнил, как память играет с нами злые шутки, прятки. Воспоминания, былые чудеса, которые теперь мертвецки пьяные спят, запутавшись в кровных узах, качая колыбель с младенцем и надеждой. Он даже припомнил мелодию флейты человека сидящего на небесах и как веселились у костров опьяненные чувством выстраданной победы, бывшие дети, а мисс Свитлав слушала, иногда поправляя.

— Видите, м-р Ротшильд, вы являетесь владельцем исключительной памяти и волшебных воспоминаний, а это ключ от последней двери, за которой…

Генри знал, что скрывается за этой недосказанностью. Когда главное зависает на языке, когда, ты полностью уверен, вот сейчас, в данную секунду начнётся фантастическое волшебство, и будь что будет, некто в очень деловой шкуре протянет условия сделки. Проклятая действительность, чертов прагматичный облом и возвращение на место.

— Генри Ротшильд младший, частный детектив, номер лицензии прилагается. Вы получаете обратно своё оружие, истраченный боекомплект, искренние наши извинения, а так же Вэна из задницы, при условии, что вы обязаны, будете принести страшную тайну китайца Му в часовую мастерскую, не позднее полуночи пятницы 13 числа сего месяца.

Не в меру борзый деловой человек сухо улыбнулся — Итак? — поглядывая на часы, спросил он.

— Думаю, мистер идти вам надо, ровно и прямо в закат — Генри двинул незнакомцу в нос, когда тот рухнул на пол, Генри с необъяснимой подростковой жестокостью принялся пинать его ногами.

Кровь запачкала чистую одежду, а Генри бил не останавливаясь, комната наполнилась агрессивной публикой — Порви его на части! — скандировала толпа, и он повиновался, превращая тело противника в окровавленный шмат мяса. Жуткий ор сменила душная тишина тесного помещения пропахшего потом и рыбьей требухой, их одинаковые деловые лица шепчут сухими губами — Принеси тайну Му.

Безумие закончилось, и свет погас. Говорит радио, рассеянный фон глупых, напомаженных слов. Утренний кофе, отдохнувший мозг. Головы в унитазе не оказалось, и квартиру кто-то убрал, сделав уютной, холодной, чистой. Генри сбросив одежду, пошёл в душ, чтоб ничего не видеть. После наш славный частный детектив выпьет и проспит еще сутки, пока не возникнет на горизонте чудовищный, обольстительный призрак Марты в неглиже, она скажет, что пора вставать и это будет пошло звучать.

Тишина, дымит сигарета, сон растворяется в сизом дыму, у Браунов жалобно завывает собака, этот противный вой вызывает раздражение и зубовный скрежет.

— Ничтожная псина, когда же ты сдохнешь?

— Почему господь отворачивает едущие машины, когда ты мелкая блохастая тварь выскакиваешь на дорогу?

— Или же господь не слышит, как ты заливаешься этим прескверным, истеричным звонким лаем обрехивая все творения его?

— Нет, просто ты презренная тварь настолько ничтожна, что господь даже не ведает о твоём существовании. У него вселенная, Земля с людьми, войны, катаклизмы, мусор, парниковый эффект, новая эра упрямства и глупости — Генри почесал затылок, стараясь припомнить свой поход в часовую мастерскую. Увы, память молчала, остальное обрывочно походило на кислотный трип.

Раздался звонок и телефон зазвонил, в дверь настойчиво ломились, а на автоответчике пошло невероятное сообщение, оказывается, Генри будет отцом ещё ничейного ребёнка зачатого в чреве хозяйки фитнес клуба. Она как бы хныкала от радости и полной растерянности, перед этой первой, пробной ставкой наудачу.

Генри выслушал все это — Вы хотите, чтобы я нашел подходящую кандидатуру? Или вы ищите особого дурака в толпе праздно шатающихся?

— Не будьте наивной дурой обзванивая потенциальных папаш. В среде отпетых кобелей вы не найдете чувств и тех серьезных отношений из которых образуется семья и узы скрепляющие все это непростое творение. Генри услышал всхлипывания и потерял интерес к разговору, слезы, всего лишь прелюдия брачного фарса.

В дверь продолжали настойчиво ломиться, это была полиция в количестве двух бравых сержантов, одну из которых Генри знал по газетной статье, а за их спинами маячила лысая голова китайца Му, чья тайна оставалась не раскрытой.

Генри начал слушать вопросы сержанта блондинки, сначала представляя её на развороте эротического журнала, после в костюмированном софт порно, да, девица была рождена для услад и любви. Но сержант была настойчива в своих расспросах.

— Послушайте мисс, если я знаю ту самую правду, те самые необходимые и главное однозначные ответы, разве стану я препираться или молчать? Все обстоит так, и я могу поручиться, что ни вы в большей мере, ни я как свидетель, толком не представляем, что вообще происходит — Генри посмотрел на блондинку сержанта самыми, невозможно невинными глазами.

— Единственный человек кто знает правду, сейчас находится у вас за спиной. Более того рантье Му владеет одной очень интересной книгой в кожаном переплете, где есть все ответы на вопросы интересующие вас, господа полицейские.

Копы переглянулись, и Генри поздно сообразил, что сболтнул лишнее. Если б китаец был сдержаннее, если б в его лысой голове нашлось, хоть немного выдержки и если б Му не пялился голодными глазами на попку блондинки сержанта. Но сперва он завопил, так дико, словно тронулся умом, а после события круто понеслись галопом в сторону криминальных хроник.

Му выхватил пистолет сержанта и выстрелил во второго копа — Все вы должны молчать! — жутким, не человеческим голосом заорал китаец. Глядя на разворачивающийся кровавый беспредел Генри, расчихался, а сексапильная сержант остолбенела, вжавшись в угол.

— Ротшильд, что там произошло в мастерской? Почему они закрыты и исчезла табличка?

— Он говорил с тобой! Я знаю, с кем ты говорил, что он сказал? Когда начнется это время?

— Говори упрямый жид! — Му выстрелил, пуля пробила стену, и в коридоре послышался звон разбитого стекла.

Теперь все социальные проблемы стали выплывать на поверхность, крупными порциями человеческого дерьма. Генри знал, что не пройдет и минуты, как припрутся Брауны, всем семейством с битами в руках, чтобы представитель своего народа, в полной мере ответил за мучения спасителя.

— Порхатый ублюдок, что ты там устроил? — это подал голос глава семейства Браунов, Джо.

— Да, Джо надери этому жиду задницу. Пусть знает свое место! — подключился писклявый голосок, параноидальной истерички миссис Браун с вшой на руках, которая вторила своим тявканьем хозяйке, и началось.

— Совсем обнаглел хитрожопый иудей! — в дверь стали бить ногами толстозадые, мордастые отпрыски Браунов, которых во младенчестве довольно часто роняли об пол. Ругань стояла такая, что сатана бы покраснел.

Му распахнул дверь и разрядил всю обойму, наповал успокоив буйное семейство Браунов, их мертвые лица выражали удивление и остатки нелепой обиды, можно сказать невинно убиенных.

— Ротшильд у тебя нет времени! — китаец перезарядил пистолет.

Дом ожил. Пуэрториканцы заслышав пальбу и громкие крики в коридоре, сразу же подумали об облаве и спустили килограмм героина. Бедные дети познали горечь утраты, но родители, вооружившись новенькими АКМ, приготовились к смертельной битве, и как вышло, что некий Пабло Родриго Монтарас Кастильо известный наркоторговец и очень пунктуальный человек постучал в их дверь.

Самоуверенный болван, потерявший бдительность, он, слыша стрельбу, даже не подумал отменить свой визит и конечно это ему дорого обошлось. Когда дым рассеялся, Пабло уже лежал на полу в луже крови, его продырявленное лицо больше напоминало голову огородного пугала.

Стрельба очередями, когда парни на улице услышали знакомые звуки, они достали свой богатый инкрустированный золотом смертоносный арсенал и пошли на штурм. Добравшись до нужного этажа, они уже практически ни черта не соображали, месть и жесточайшее человекоубийство все остальное цели. Полетели пули, парни сильно огорчились и приняли близко к сердцу преждевременную кончину Пабло.

Боевики усердно разносили весь этаж, до первой чёткой полицейской сирены. Здание взяли в оцепление и кругом понатыкали снайперов, парней зорких, но иногда с влажными руками, а бандиты тем временем были далеко. Хотя с ними приключится тоже занятная история. Сбой в работе навигатора и адреналиновый вал, захлестнувший практически всех, они заедут на чужую территорию, но это уже другой рассказ.

Несмотря на шквал летящих пуль, собственно виновник всей заварухи, китаец Му живой и невредимый, отряхнул штукатурку и очень зло посмотрел на Генри.

— Проклятый еврей, ты поплатишься за всё! — раздался выстрел сзади.

Му швырнуло к стене, где он и окончил свой довольно долгий земной путь, запачкав всё кровью. Генри поднялся на ноги пытаясь подтянуть блондинку сержанта находящуюся в обмороке, но пришлось замереть на месте. Перед ними стоял подросток в залитой кровью одежде и оторванной мочкой уха с дробовиком в руках. Паренек явно был в шоковом состоянии и на своём языке повторял молитву, а может просто бредил.

Генри искренне в душе молился богу, чтоб пришла мать этого парня и успокоила своё невменяемое чадо. Но этот засранец вкусил, прелесть человекоубийства не зная, правда, что в трёхстах метрах на крыше сидит снайпер Смит и у него чешутся руки, просто какое-то раздражение, а на окнах у Генри не было ничего, кроме стекла.

Молодой пуэрториканец, убивший обезумевшего Му и теперь направивший ствол сержанту в голову. Парень хотел пополнить свой список жертв, он навряд ли догадывался, что стрелок Смит получил добро от капитана. Не было раздумий, приказ стрелять, спущенный крючок, после сердце парня развалилось на части, он пошатнулся, упав в лужу крови.

Сирены, спецназ в чёрных масках, хладнокровные люди при исполнении, готовые стрелять на поражение, уже ничто не имело смысла, важности, необходимости. Генри выпал из происходящего, у него кружилась голова, это могло быть сотрясение, он плыл под беззвучную, чудесную музыку Бигхарда, не умея вырваться из плена глаз мисс Свитлав.

Далеко, очень далеко, в стране ручьев и скал, зелёного мха и колдовских рощ, в утлой лодке, идущей по волнам млечного пути. Генри и не подозревал, что его ударят по лицу, а вернее влепят ощутимую пощёчину.

— Генри скотина очнись! — кричала взлохмаченная Марта, её держали врачи, полицейские, но она приближалась, упорно, нагло расталкивая всех на своем разрушительном пути к желаемому.

— Неужели любовь так сильна? Неужели люди так слабы перед её могуществом? — Генри думал, но голова шла кругом, а почему он не понимал.

Потом возник Вэн, этот голый придурок попивающий пиво, вышел в прямом смысле из громадной белой задницы, он был крайне не доволен.

— Эй, жид, чего тебе надо? Эй, я к тебе обращаюсь! Какого хера ты ломишься ко мне в задницу?

— Запомни наглый жид, эта жопа, моя собственность и больше ничья!

— Это вы мне? — переспросил Генри.

— Да, тупой ты дегенерат!

— Чего ты лезешь в задницу и постоянно зовёшь меня?! — злобно прорычал Вэн и после Генри прорвало.

Ногой с хорошим замахом, он резко, от души, заехал Вэну в пах. Нахер контроль, человеколюбие, гуманность, милосердие, он пинал скорченное тело с той ненавистью присущей только людям познавшим глубочайшее разочарование. Усталость, жалость были исключены из повседневного обихода. Данный козлина являлся тем самым камнем преткновения и должен был получить по заслугам.

Вэн понятное дело вырубился, Генри же едва удалось успокоить чудодейственной инъекцией седативного препарата. Очнулся он уже лежа на больничной койке. Бред последних дней отступал, медленно ослабляя свою удушливую хватку, и Генри знал верный рецепт исцеления.

Время идет, время не любит останавливаться даже в угоду чему-то сверхважному. Стрелки в часах, отмеряют ушедший час, следующий и последующий, Генри отдыхал дома, допивая бутылку виски, вкушая прелесть покоя и отсутствие суетности. М-р Квинта возникший в кресле напротив, лёгким кивком головы поприветствовал его, Генри предложил выпить, но мастер указал на часы.

— Это для меня сейчас не так уж и важно — сказал Генри.

— Собственно м-р Ротшильд я пришёл попрощаться с вами, да, мы закрываемся — с легким сожалением в голосе произнес Квинта.

— А вот это, вам на память и не пытайтесь искать нас — мастер протянул свиток, а затем испарился.

Вэна вскоре выписали, он вернулся домой, только другим, изменённым, теперь его все жутко бесило и раздражало, окружающий мир стал чужим и далеким. Вэн мучительно нуждался в тёплой заднице, и это затмевало остальную жизнь. Задница, приходила во снах, задница звала его, но Вэн потерял этот путь к манящему раю сокровенной пещеры.

Когда Марта навестила его и попыталась заняться сексом с вожделенным и до жути обожаемым самцом, этот жопозависимый бесцеремонно вышвырнул её в окно третьего этажа.

Когда абсолютно нагая дама с восхитительным телом шлёпнулась на крышу такси с номером 596253 за рулем, которого сидел индус Диско Раджа, Марта сердцем и еще одним органом почувствовала, что встретила мужчину своей мечты. Правда, смуглый мужик не сразу въехал в это ошеломительное чувство всепоглощающей любви с первого взгляда, он видел сумасшедшую голую девку. Чувства придут позже и будет звучать прекрасная музыка.

Теперь они живут вместе и очень счастливы, как говорит Марта, член её мужа равен 37-ми сантиметрам самого ядерного удовольствия в мире, это рождает дикие танцы страсти, которые они выкладывают на тематические сайты с домашним видео. Все у этой парочки замечательно, бизнес процветает, деньги текут рекой, вообщем здорово, что всё именно так сложилось.

Что же касается Вэна, несчастный недоумок окончательно поехал мозгами и теперь находится на излечении в дешёвой клинике, ходили слухи, что его лечили током, вообщем он в глубокой и не той заднице.

Когда Генри прочитал свиток, то от души рассмеялся, там было написано — Уважаемый Генри Ротшильд младший, не смотря на всё то, что с вами приключилось и ещё произойдет, никогда и не под каким предлогом, не раскрывайте тайны китайца Му.

P. S Генри оторвите свой ленивый, рефлексирующий еврейский зад и приударьте за блондинкой сержантом, номер прилагается к свитку. Это карма, парень.

Мастер Марголиус Квинта.

Странный магазин открылся на месте часовой мастерской, теперь там торгуют картами и атласами вселенной, правда дверь всегда закрыта и висит табличка (Переучет).