Медицинские байки [Оксана Александровна Ливанова] (fb2) читать онлайн

Оксана Ливанова Медицинские байки

1.

Уставший доктор, которого в его родной больничке негласно называли «Дядя Юра» отбывал свои последние два часа ночной смены, радуясь, что уже пропели петухи, и к нему на смену придет интерн-Лешка, веселый и бесшабашный студент-почти уже белый халат. Ночка выдалась смурная, никто не ложился, и медицинский персонал страдал над остывшей чашкой кофе, в ожидании «дембеля».

Скрипнула противно белая, плохо прокрашенная дверь травмпункта. Дядя Юра приподнял бровь. На пороге стояло нечто, похожее на вселенское зло человекообразное существо, с острым запахом нестирайка, непромывайка в одном флаконе. Мысли доктора медленно перенесли его на дачу, где его жена загустила воздух посадкой огромного количества кустов роз. Вздохнув мысленно нежный аромат, доктор спросил: «На что жалуемся, больной?»

Больной помялся на пороге, почесал нижнюю часть спины, промямлил: «Доктор, мне бы приватный разговор с Вами, а то среди нас дамы, боюсь им мое повествование не будет в радость». Дядя Юра хмыкнул. Ничего себе, подумал он. Интеллигентно так пациент повествует, неужели запойный профессор пожаловал? Ничего не сказал, жестом пригласил в перевязочную.

На пороге той самой простецкой комнаты, с умывальником, и жуткой коричневой кушеткой, под названием «перевязочная» пациент начал повествовать о своей нелегкой судьбе, которая его привела сюда: «Вы понимаете, доктор, как несправедливо моя жизнь распределила роли, с которыми я последнее время совсем не справляюсь. Я женат, у меня двое детей и уже трое внуков. Попиваю конечно, не без греха, но на свои, и без фанатизму. А тут в нашей деревеньке молодуха дом соседский купила, и приглянулась она мне не по детски. Ну как водится, бутылочку там, цветочки, конфетки. Бабье любит, мне не жалко. Захаживал как положено, два раза в неделю, исключительно ночью. Через забор перемахну, и огородиком до своей зазнобы по тихому ползу. И все бы хорошо, так две недели назад, ночка то дождливая попалась. Забор у меня не хилый, сам колотил, ну я ногой соскользнул, и на нем к чертям повис. А сзади меня хозяйская собака, злючая овчарка, давай орать на всю ночную деревню. Понял я, что хана тихой семейной жизни, и раскачиваться стал как маятник. Приподнялся над забором, да не расчитал. Упал на огород зазнобы моей. Там меня собака и встретила. Жопу напрочь одним движением челюсти снесла мне, поминай как звали. Орать нельзя, а боль такая, что глаза на выкат. Я рванулся все- таки из последних сил, и не рассчитал. Промахнулся, и мошонку свою об доску тесанул. Бегу к сараю. Сзади хлещет, спереди хлещет и болит так, что застрелиться было бы дешевле. Ей богу. А бежать то куда? Ну я к другану в сарай и рванул. Прилег по тихому, жду другана. Когда тот появился, я уже по хорошему выл. Увидал трагедию, рванул за самогоном. Ну и все медицинские процедуры мы с ним конечно же вместе прошли. Он и примочки делал, и анестезию как положено, и доброе слово вставлял, не забывал».

Дядя Юра осмотрел любопытного больного. Швы наложены профессионалом, ровные, без рваных краев. Рана не инфицированная, можно даже не обрабатывать. Все с ним было хорошо, можно отпускать домой. Спрашивает его врач: «Ты зачем ко мне то пришел, болезненный. И кто такой, друг твой, кто так иглой владеет?» Ответил он: «Мне бы справочку, доктор, что я упал неудачно днем позже, от трагедии моей. Супружница думает, в запое я, с друганом моим, но возвращаться домой надо, и в штаны она мне точно полезет. А тут какой, никакой, документ, что я упал, и травму не от того злополучного забора получил. А друг мой, бывший полевой доктор. Военный. Спился помолясь, вот его моя родная деревня и приютила. Меня она тоже приютила, я ведь педагог предмета «Русский язык и литература», только тоже от родной водочки пострадавший.

Медицинская братия оставшийся час от ночной смены с ним возилась. А дядя Юра горько вздыхал, что помирает русская интеллигенция в деревнях и селах. Нет им места в современной реалии, вот они себя в водке и топят. А жаль. Ох как жаль…

2.

Молодая и неопытная Танечка, в свои 17 лет, была удивительна наивна, и закончив политехнический колледж, решила, что не плохо бы было подработать в медицине. О том, что там ничего не платят, и работа эта исключительно не для слабонервных, она знала. Но удивительное существо человек, он верит, что может изменить мир, помочь нуждающимся, и миссию свою нести на плечах он должен самостоятельно с гордо поднятой головой.

Вот так однажды, теплым майским утречком, она отправилась работать в «Городскую поликлинику № 8» в самое пекло — регистратуру.

К окошку, где сидела перед экраном монитора наивная наша Танечка, просунулось нечто сизо-зеленое, с губами орангутанга напомаженные в ало-красный. Эта мадам, бесцеремонно выставив грязно-вонючую сумку на подоконник регистратуры, начала искать документы. И тут случилось нечто, что осталось в памяти огромной очереди пациентов данной поликлиники навсегда….

Между ее огромными грудями странным образом образовалась голова мужчины, глаз которого явно нуждался в экстренной медицине. Он как — то жутко выглядел, слезился, и был красный, как флаг советского союза. Нечто, с напомаженными губами, слегка придушив мужчинку, голосом, похожим на рык из глубины турбин, прогремело: «Тебе чего надо, сосунок? Ты не видишь разве, здесь я первая стояла?». Сосунок, явно не из робкого десятка, почти умирающим голосом (потому как груди бабищи свою работу знали) прошептал: «Мадам, я ни в коем случае не хочу Вас обидеть. Я прошу только об одном, дайте мне пройти к этой милой девочке за стойкой, дабы не умереть от боли в глазу, и постараться выжить в отечественной медицине. Как только мне скажут, где офтальмолог, я тут же освобожу Ваши груди от своего присутствия, и помчусь навстречу ветру, вспоминая Вас, как благороднейшее создание божье, и да прибудет с Вами сила разума и добродетели…». Толпа взревела от хохота, и прониклось проблемой мужчины, начала давать всяческие советы. Хромые, слепые, запойные, и беременные, все те, кто жаждал в этот день медицины, встали на сторону добра. Но бабища была из другой категории людей. Слегка прижав и без того уже зажатого мужчину, она издала рык тигра победителя, и огорошив толпу знанием нецензурной лексики, объяснила сосунку, что его место «возле параши» и ничего другого она возле его судьбы в ближайшие 20 лет не видит. Мужчина хмыкнул, вырвал голову из грудей напомаженной, и сделав ей гусарский поклон, исчез из стен медицины…

Бабища помолчала минуту, почмакала внутри себя мыслишку, и всей толпе сделала «хорошо» словами: «Пойду найду сосунка моего. Раз грудями не убила, значит крепенький оказался. Глаз его жалко, ни к чему эта болячка малолетки мужского пола. Эх! Где мои 17 лет…..»

Татьяна потом узнала, что нашла она мужчину. Тот на лавочке сидел, в сквере, и совсем на нее не обижался. Сердобольная та оказалась. За руку сосунка взяла, и без очереди до офтальмолога через все преграды провела.

Так ярко прошел ее первый день майской рабочей недели. И запомнился он ей навсегда…