Венец эволюции (СИ) [Владислав Афинский] (fb2) читать постранично

Annotation

Ещё вчера я воевал за Российскую Империю и совершал подвиги, мной восхищались сослуживцы и вообще всё было хорошо, как вдруг меня ни за что повязали. Подумаешь убил главнокомандующего первой армии, ну и что тут такого? Всякое же на войне бывает. Но слушать меня никто не стал… пишу эти последние строки на стене своей одиночной камеры перед расстрелом.

Жатва 2. Венец эволюции

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Жатва 2. Венец эволюции

Глава 1

Ещё вчера я воевал за Российскую Империю и совершал подвиги, мной восхищались сослуживцы и вообще всё было хорошо, как вдруг меня ни за что повязали.

Подумаешь убил главнокомандующего первой армии, ну и что тут такого? Всякое же на войне бывает. Но слушать меня никто не стал… пишу эти последние строки на стене своей одиночной камеры перед расстрелом.

— Сижу за решёткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орёл молодой, — в соседней камере какой-то придурок начал петь песни и бить по зачарованным прутьям.

— А ну тише! — тут же рявкнул я. — У меня тут депрессия и угнетение! Расстреливают меня скоро!

— МОЙ ГРУСТНЫЙ ТОВАРИЩ, МАХАЯ КРЫЛОМ!!! — узник начал орать ещё громче. — КРОВАВУЮ ПИЩУ КЛЮЕТ ПОД ОКНОМ!!!

— Ну и мудак!

— ДА ПОШЁЛ ТЫ НАХРЕН!!!

Шёл уже восьмой день, меня всеми силами пытались свести с ума. Подушка на кровати была слишком твёрдой, постельное вообще меняют не чаще раза в три дня, а еда… они кормили меня овсянкой. Ещё и какие-то булочки с изюмом, чтобы я подавился и сдох. В чае и вовсе вместо одной ложки сахара две, аж зубы от сладости скрипят. И ведь они знают, что я не люблю сладкое, как, к слову, и изюм.

— Ещё и чай холодный… — прошептал я, выводя обратной стороной ложки буквы на стене. – Хотя он вроде остыл. Его же давно принесли. Впрочем, я всё равно разочарован.

— Да ты задрал уже! — снова из соседней, но в этот раз правой камеры донёсся голос ещё одного узника. — Ты там как сыр в масле катаешься!

— И всё же это неволя… тебе не понять.

— Я сижу в соседней камере. И вообще, скажи спасибо, что не расстреляли!

— Завтра расстреляют.

— Ты так каждый день говоришь!

— И каждый раз я всё ближе к суровой правде, — мрачно заметил я, после чего устало сел на кровать. — Тяжело…

— Что тяжелого?

— Буквы тяжело выводить ложкой. Еле-еле царапаются. Кстати, тебя же сегодня сюда привели?

— Да, сегодня.

— Кто по масти будешь? Какая ходка?

— Нет, ну ты кадр…

— Ладно, шучу. Меня Саша зовут, меня обвиняют в убийстве Ренненкампфа.

— Чего? Ну ты вообще отморозок. Одарённый что ли?

— Ага. А ты за что на нары отправился? По беспределу повязали.

— Хватит этого жаргона. Мы всё же не в обычной тюрьме сидим. Тут так не принято.

— А ты тут не в первый раз?

— Ну… да, не в первый.

— Учитывая тот факт, что мной по всей видимости заинтересовался сам император, то ты тоже что-то сверхнеобычное выкинул, да?

— Революционер. Больше ничего не скажу.

— Ладно, а ты кто? Сосед-певец! Эй, ты там уснул что ли?! — теперь по прутьям начал колотить я, используя ложку. — ОЧНИСЬ!!!

— Я ПАНК!!! — тут же заорал по всей видимости бухой в хлам узник.

— Какой панк? Чё ты несёшь? За что тебя сюда посадили? Тоже революционер?!

— Я Ольгу Николаевну того! — И из соседней камеры начали доноситься хлопки, а потом узник заржал в голос. — А потом нажрался и перепутал её… э-э-э… с другими женщинами…

— Женщинами?

— С пятью, в борделе. Я слегка подвыпившим был.

— Стоп, с той самой Ольгой Николаевной? — в разговор встрял революционер.

— Да я ебу?! — закричал панк, после чего снова блеванул. — Я ща сдохну… я, наверное, литра три водки за вечер выжрал в одно рыло… Господи помилуй…

— Ну ты вообще псих, а как ты вообще с ней познакомился? — революционеру действительно было интереснее узнать как кто-то уложил в постель некую Ольгу Николаевну, чем послушать мою историю про убийство аж Ренненкампфа, это