Плозия [Александр Геннадьевич Рындин] (fb2) читать постранично

Annotation

Сон сливается с реальностью, когда исчезают воспоминания. Все возможно, и ни в чем нельзя быть уверенным. Ты просыпаешься в незнакомом месте, теперь это твоя жизнь. Выхода нет, идти некуда, единственный движущий импульс – докопаться до истины. Но что она из себя представляет и удастся ли её найти?

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Глава 17.

Глава 1.

Нарколепсия – чудесное заболевание. Вы не узнаете, пока не попробуете. Как прекрасно одним удивительным утром очнуться в психбольнице и осознать, что я тут уже много лет. Вся моя жизнь – сон. Бодрствую я здесь, только мне предпочтительнее запоминать сновидения, а не рутину пациента лечебницы, я даже толком и не знаю о ней, честно. Но вот настало время просыпаться.

Мне надо восстанавливать реальность по крупицам, как это обыкновенно бывает, когда пытаешься вспомнить сон, приснившийся достаточно давно, чтобы успеть стереться из памяти. Под реальностью в данном контексте я понимаю ту, в которой находится мое физическое тело, и как-то не хочется задумываться дальше на эту тему, поскольку мне и так трудно во всем разобраться.

Итак, восстанавливать по крупицам, как я и сказал. Ярким бликом, запоминающейся крупицей в мире серых мазков была Она. Иногда я и во снах с ней общался, но всегда лишь поверхностно, ведь она не была всецело продуктом моего воображения, хотя, если верить ученым, ни один образ в сновидениях не придуман нами (в смысле внешне), скорее, причудливым образом он вытряхнут из памяти, из мириад картинок. Вот тут у меня появляется одно из самых мучительных сомнений: если я сижу в лечебнице много и много лет – откуда столько образов? Неужто из моих самых ранних воспоминаний за стенами клиники, которые я успел позабыть?

Мне многое объяснили. Так уж получилось, что я психологически дистанцировался от окружающей действительности, а потому все самые «яркие» моменты повседневной жизни стали заретушированным отражением в хаотическом и удивительном мире снов. Наверное, только с их помощью я еще не сошел с ума. Сказал человек в желтом доме.

Моя настоящая проблема в появившейся нарколепсии: теперь каждая ночь – невыносимая мука. Вместо сновидений кратковременные невнятные блики, оставляющие ощущение иррационального ужаса, спать практически не удается. А в течение дня, когда я усиленно заставляю себя не уплывать из действительности в свои фантазии, она, настолько унылая, так утомляет меня, что иной раз я просто вырубаюсь посреди наполненной людьми комнаты. Хорошо, когда сижу в этот момент. А то бывает, что и падаю на пол. Правда без снов и на несколько недолгих мгновений полной отключки. Такой, впрочем, которая, в случае если жить, пристально высчитывая секунды, выдирает целый кусок твоего драгоценного времени.

Врачи утверждают, что этому нет неврологического объяснения – мозг работает нормально, насколько вообще можно судить о нормальной работоспособности человеческого мозга и о нормальной психике, если уж на то пошло. Я разучился говорить, я был, как кататоник. Вероятно, оттого что разговоры здесь настолько скучные и унылые, насколько это вообще возможно. Меня вырвали из грез, из моего чудесного, спонтанного и красивого мира, полного веселого и доброго, страшного и грустного, но непременно всегда интересного.

Моя душевная проблема в том, что Ее нет. Когда я пришел в полное сознание, осуществил прорыв: включился в нормальную жизнь, насколько вообще можно судить о нормальности жизни, тем более такой, как у меня. Когда это случилось, ее уже не было. «Действительно, – говорят некоторые пациенты, – у тебя были друзья, они сидели с тобой и разговаривали». Врачи говорят, что этого не было. Странно, ведь я знаю, что это единственный ключ, та самая связь с внешним миром, которая мне необходима, но доктора так не думают или добиваются чего-то другого, нежели моего выздоровления. Насколько вообще можно говорить о душевном здоровье кого-либо. Весь мир сошел с ума, и очень давно, а нас оградили для собственного успокоения, чтобы ничто об этом факте не напоминало, хотя это всего лишь самообман – от напоминаний не укрыться, они повсюду.

Помню сны, где я пересекал неведомые страны, города, горы, поля и степи, океаны и моря. Всегда с какой-то целью, с верой во что-то, со стремлением найти кого-то, что-то совершить, возможностью по-настоящему жить. А здесь? Неужели все они называют это «настоящей жизнью»? «Вы хоть понимаете, насколько скучно и уныло живете?» –