Гость [Алина Горделли] (fb2) читать онлайн

Алина Горделли Гость

Гулкий бой часов на Ливерпульской ратуше возвестил час дня. Минни охнула и прибавила шагу, зачем-то все же сверившись с элегантными часиками, болтавшимися на тонком запястье, подарком Артура. Вот выбралась в кои веки ненадолго пройтись по магазинам, и припозднилась! Как бы теперь не опоздать к обеду. Мальчики вернутся из школы с волчьим аппетитом, да и педантичный Артур любит, чтобы все было во время. Раз обедаем в два часа, значит так тому и быть.

Правда кухарке даны все необходимые распоряжения, и она прекрасно справляется со своими обязанностями. Минни так загляделась на витрины, что занесло ее достаточно далеко от дома, и назад, даже быстрым шагом, меньше чем за полчаса никак не добраться. А ведь надо еще успеть принять душ и переодеться к обеду! Абы как у них дома не обедали: непременно в красивом наряде и костюме при галстуке.

Обед у Ростронов представлял собой торжественное действие, место обсуждения событий, обмена мнениями между членами семьи. Причем дети с малолетства становились полноценными участниками этого процесса. Так было заведено Артуром с самого начала. Он считал, что обед, в отличие от торопливого завтрака и полусонного ужина, — это ежедневная консолидация семьи, а семья для него была центром вселенной. Вернее, одним из ее полюсов, который уравновешивал другой полюс — океан. Этому равновесию ее муж придавал огромное значение в своей жизни, таким образом, вроде бы покоившейся на двух китах.

Минни хихикнула от удачного сравнения.

И даже в отсутствие Артура, что иногда составляло девять месяцев в году, Минни неукоснительно следовала этой традиции, немного ее корректируя только тогда, когда бывала в гостях или на сносях. Ей казалось, что таким образом она привязывала мужа к дому, ворожила его скорое и благополучное возвращение из рейса.

Педантичность капитана Артура Рострона была легендарной, но он все же старался оставлять ее на корабле и не тащить домой. Два полюса его жизненного пути были четко отделены друг от друга невидимой ватерлинией, и это создавало особое притяжение каждому из них. Он с удовольствием уходил в рейс и с не меньшим удовольствием из него возвращался.

Минни благодарно вздохнула: какое счастье, что, наконец-то, завершилась эта страшная бесконечная война. Казалось, она длилась не четыре, а сорок четыре года, поглощая человеческое счастье, планы, надежды, пожирая и калеча людей. Сколько бессонных ночей провела она за эти бесконечные годы Великой войны, как и многие другие жены, матери, сестры и невесты, горячо молясь Провидению о возвращении домой любимого человека! Воображение то и дело рисовало ей погруженный во мрак закамуфлированный корабль и притаившиеся в темной, враждебной волне акульи морды подводных лодок.

Да, ее семье здорово повезло! Столько кораблей затонуло вместе с командой и пассажирами. Вспомнить хотя бы несчастную «Лузитанию»! Пассажирский флот, на который адмиралтейство и военное ведомство возложили тяжелое бремя транспортировки сухопутных войск из Британии и Канады в средиземноморье, понес огромные потери и кораблями, и человеческими жизнями. Именно за ними охотились подводные лодки! А вот Военно-морскому флот, которому в сухопутной войне, в общем-то, и делать было нечего, остался почти невредимым.

Один за другим погибали, тяжело болели и уходили в оставку, не выдерживая нечеловеческого напряжения, капитаны «Кьюнарда» и «Белой Звезды».

Но капитан Артур Генри Рострон самым невероятным образом выходил живым и невредимым из всех передряг, столкновений с подводными лодками и артиллерийских обстрелов. И не только сам, но и его корабли, офицеры, команда и пассажиры. За все четыре года войны он не потерял ни единого человека! И возвращался домой неизменно подтянутый и улыбающийся, вроде бы и не с «арены боевых действий», а из средиземноморского круиза.

У Минни от гордости заблестели глаза.

Артур Рострон закончил войну капитаном «Мавритании» — флагмана «Кьюнарда» и самого быстроходного судна в мире. Поговаривали, что Рострона должны вот-вот представить на звание Коммандера Британской Империи — всего одной ступенькой ниже Рыцарского звания. Поговаривали, что и до Рыцаря ему рукой подать. А еще, шепотом и округлив глаза, добавляли, что Рострон-мол заговоренный, избранник Провидения, ему и море по колено.

Минни слегка улыбнулась. Пути Господни неисповедимы! Одно она знала совершенно точно, — то, что была замужем за неординарным человеком.

Но для Минни главная награда была в другом: ее мужу, перед возвращением в гражданский флот дали целых три месяца отпуска: невиданная роскошь! Не урывками, считая несказанной удачей уловить недельку в месяц, а целых девяносто дней общения, семейных пикников, посещения театра и кино, гостей, веселья, вобщем — счастья! И еще девяносто ночей… Прижиматься к его худощавому, но мускулистому телу, чувствовать его нежные настойчивые руки на груди, на бедрах, видеть эти невозможные восторженные бирюзовые глаза так близко! Прошлой ночью они никак не могли оторваться друг от друга и даже опоздали к завтраку. Мальчики, как всегда, деликатно сделали вид, что ничего не заметили.

Минни почувстовала, как ее округлые смуглые щеки заливает краска. Она украдкой стрельнула глазами по сторонам. Ей казалось, что ее мысли, как радиопередачу, только что вещали по всему Ливерпулю.

Смущенно поправив и так безупречно сидевшую модную шляпку, Минни ускорила шаг. Быстро застучал по мостовой кокетливый дамский зонтик.

Они с Артуром действительно жили по распространенной поговорке «душа в душу». Между ними с самой же первой встречи установилась какая-то незримая духовная связь. Минни иногда представляла ее себе в виде тончайшей на вид, но крепкой как канат, звенящей серебрянной струны. Она была совершенно уверенна в преданности мужа, и ни минуты не сомневалась в его верности. Несмотря на двадцать лет брака и четверых детей, они не только не пресытились, но так и не насытились друг другом. Конечно же частые расставания сыграли здесь не последнюю роль, но Минни тешила себя мыслью, что они действительно были теми пресловутыми половинками, о которых поют в итальянских операх и английских опереттах.

Тешила, потому что крохотное сомнение, даже и не ревность — как можно ревновать человека к прошлому, да еще до встречи с ней, Минни, — все же иногда проникало в ее сердце. Она ли, Минни, главная женщина всей жизни Артура Рострона, или та — его первая потерянная любовь?

Минни знала о Люсиль Бланшар.

Кристально честный, Артур не желал оставлять никаких «скелетов в шкафу» и рассказал ей про свою первую несчастливую любовь еще до их с Минни свадьбы. Далось это ему нелегко: он боялся потерять доверие Минни, разочаровать ее. Но Минни выслушала исповедь жениха стоически. В конце-то концов, не могла же она быть первой женщиной у тридцатилетнего моряка. А тому, что брезгливый чистюля Рострон не ходил по злачным заведениям, она поверила сразу же.

Артур Рострон был первым учеником, беззаговорочным лидером и президентом ливерпульской школы морских кадетов. Той самой, знаменитой, лучшей в Европе, как утверждали британцы. Несмотря на худощавость, ему не было равных в физической силе и выносливости. На экзаменах по навигации, метерологии, химии, физике, математике он получал только высшые баллы. Но, как и у всякого человека, ахиллесова пята у молодого Рострона все же нашлась — французский язык! Читал он бегло и тексты понимал, но вот мычать и грассировать у него никак не получалось.

В течение всех трех лет обучения в кадетском корпусе, Артур всячески избегал французского, благодаря правилу, которое позволяло сдавать три техничских, вместо одного гуманитарного предмета. Но на выпускных экзаменах французский было не обойти, и Артур не на шутку разволновался. Один из преподавателей посоветовал ему взять несколько частных уроков фонетики у француженки, по имени Люсиль Бланшар, молодой вдовы английского моряка. Ее жених трагически погиб в море, а Люсиль осталась в Ливерпуле, так как во Франции у нее родственников не было, и зарабатывала уроками. Это была миловидная миниатюрная брюнетка с большими черными улыбчивыми глазами. Ей было уже тридцать пять, но выглядела она десятью годами младше.

Артур направился в живописный и уютный маленький коттедж Люсиль с учебниками под мышкой, и … остался. Артуру было восемнадцать, но, после короткого знакомства, даже пожилые люди начинали воспринимать его как ровсеника, а не как юношу. Была в нем редкая харизма, особенно во властном привораживающем блеске бирюзовых глаз, о котором он сам если и подозревал, то никогда сознательно не пользовался. Этому взгляду подчинялись офицеры, друзья и даже самые отъявленные полубандюги-матросы, которые еще водились во времена парусников. И Люсиль не смогла избежать их магического блеска. А может быть, ей было одиноко на чужбине, и она нашла опору в этом не по годам ответственном и зрелом молодом человеке.

Как бы то ни было, Артур поведал Минни, что Люсиль «сделала из него мужчину», вогнав невесту в густую краску, и сам смутившись от такой откровенности. Как там было с французкой фонетикой, об этом семейная история умалчивает, но, Артур был безмерно благодарен Люсиль за «прекрасную школу жизни». Он переехал к ней жить, и, фактически, они жили, как муж и жена в течение целых пяти лет. Как это часто случается с Пигмалионами, Люсиль влюбилась в свое произведение, и Артур отвечал ей взаимностью и характерной для него преданностью. В пятнадцатилетнем возрасте Артур потерял мать, и Минни хотелось думать, что Люсиль заменила ему и мать, и жену. Артур несколько раз настойчиво предлагал ей оформить их отношения, но Люсиль категорически отказывалась.

А потом, когда Люсиль исполнилось сорок лет, грянул гром. Артур уходил на грузовом паруснике вторым помощником на целых шесть месяцев, и Люсиль все точно расссчитала. Перед самым рейсом она усадила Артура рядышком и объявила ошарашенному возлюбленному, что, когда он вернется из рейса, ее здесь уже не будет — она возвращается во Францию, и адреса не оставит. Она больше не имеет права на его молодую жизнь. Артур должен найти себе жену-ровесницу, которая родит ему детей, и будет стареть вместе с ним, а не загодя.

Всю ночь они проплакали, но Артуру никак не удалось ее переубедить. Рейс прошел тяжело, как один мучительный сон, хотя Артур все же надеялся, что Люсиль не сможет его оставить. Напрасно. Люсиль, по возвращении, он так и не нашел. На его многочисленные запросы в британское посольство в Париже и французское в Лондоне, положительного ответа добиться так и не удалось. Люсиль Бланшар исчезла без следа, не оставив адреса, не прислав ни единой весточки.

Наверняка, отчаяние молодого мужчины сменилось обидой и горечью. Но Минни он об этом не говорил, всегда отзываясь о своей первой жене, как он ее называл, с огромным уважением, и Минни это очень импонировало.

Конечно, слово «всегда» здесь мало подходило, — мысленно поправила себя Минни. Вобще-то, они говорили о Люсиль всего три раза. В первый раз — когда Артур рассказал ей о первой любви до самого обручения. Второй раз, когда они с мальчиками гостили у Ростронов в Болтоне, и Минни обнаружила в семейном альбоме его сестры Беатрис дагеротип совсем еще юного Артура Рострона, чинно стоявшего рядом с хорошенькой черноволосой, элегантно одетой молодой женщиной. У Минни екнуло сердце и перехватило дыхание: она была так похожа на Люсиль! И третий раз, когда она убедила мужа рассказать о «тете Люсиль» уже подросшим мальчикам. Артур был не совсем уверен в необходимости этого шага, но Минни настояла, сама не зная почему.

У Минни было достаточно такта и воспитания, чтобы не расспрашивать Артура о своей схожести с Люсиль. В конце-концов, все это было так давно, да и она должна быть благодарна Люсиль за прекрасную «школу жизни», которую у нее прошел ее муж. Кроме того, она уже усвоила, что мужчинам обычно нравится один и тот же тип женщин. И все-же, и все-же… Шальная тревожащая мысль о своей вторичности нет-нет да и давала о себе знать: не образ ли Люсиль нашел в ней осиротевший помощик капитана, когда налетел нежданным вихрем и похитил ее сердце?

Догадывался ли Артур о ее переживаниях, Минни было неизвестно. Он бы никогда не унизил жену даже предположением о такой возможности.

Минни тряхнула головой и укорила себя за бессмысленный эскурс в прошлое. Что за глупости?! Двадцать лет они вместе, вырастили троих прекрасных сыновей, Макс учится в университете, Роб и Арни еще в школе, а в четырехлетней Маргарет отец вообще души не чает. Да и они с Артуром так же влюблены друг в друга, как и двадцать лет назад. Впереди несколько недель блаженства, а она тут разнюнилась!

Погруженная в воспоминания, Минни и не заметила как подошла к воротам их веселого кирпичного особняка — свадебного подарка Артура. Как всегда, когда хозяин был дома, ворота были гостеприимно распахнуты, и Минни поспешила во внутренний дворик, переходивший в тщательно ухоженный сад.

На белоснежном крыльце кто-то стоял, ухватившись за темно-синий висячий молоток, явно не решаясь постучать.

Заслонив глаза рукой от яркого июньского солнца, Минни замедлила шаг и остановилась перед самым крыльцом. Мужчина был одет во французскую военную форму. В левой руке он, словно на параде, торжественно держал прижатую к груди фуражку, а правой сжимал висячий молоток. На спине у него висел небольшой дорожный ранец. Он был так погружен в свои мысли, что даже не расслышал ее шагов.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — приветливо осведомилась Минни.

От неожиданности француз вздрогнул и резко обернулся. Минни почувствовала, как у нее темнеет в глазах.

Перед ней стоял молодой Артур Рострон.

Минни пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть.

Молодой человек, очевидно, был чрезвычайно смущен.

— Мадам, — хрипло проговорил он, — лейтенант Анри Бланшар. Я пришел к… капитану Рострону. — Но я вижу, что сейчас не время…, — поспешно добавил он, и начал спускаться с крыльца, как-то странно не отрывая от Минни взгляда.

«Анри… Генри», — стучало в висках у Минни.

Но ей удалось взять себя в руки.

Минни прикоснулась к плечу готового убежать офицера.

— Вы — сын Люсиль? — спросила она прерывающимся голосом.

— Так вам все известно? — пролепетал Анри.

Что-то очень трогательное было в этой реинкарнации ее мужа.

Минни ласково кивнула, и не отпуская его плеча, легонько подтолкнула Анри наверх, к двери.

— Отец дома, — тихо сказала она.

В горле застрял комок.

Минни отперла дверь своим ключом. Анри безмолвно проследовал за ней в просторную прихожую.

В ответ на веселый звон дверного колокольчика, в самом верху лестницы появился Артур, только что уложивший спать маленькую Маргарет. Он собрался было что-то сказать Минни, но заметил незнакомого военного, пожиравшего его глазами.

— Капитан военно-морского флота Британии Артур Рострон! С кем имею честь?

— Лейтенант от инфантерии Французских вооруженных сил Анри Бланшар, сир! — голос лейтенанта чуть не сорвался от волнения.

Артур Рострон замер.

Но всего на одну секунду.

Уже в следующее мгновение, сорвавшись с места, он промчался вниз по лестнице и заключил Анри в объятия:

— Так вот почему она сбежала!

Ошеломленный Анри совсем не по-военному захлюпал носом у него на плече, уронив фуражку на пол.

Артур увлек парня в их уютную, ухоженную гостинную, и, прежде, чем усадить в кресло, осмотрел его довольным взглядом, крепко держа за плечи. Минни в это время отдавала распоряжения прислуге. Одна из горничных забрала из рук Анри фуражку и сумку. Вторая побежала на кухню, что-то сказала кухарке.

Минни нерешительно присоединилась к мужчинам.

— Гляди, Минни, какой молодец, а?! — горделиво воскликнул Артур. — И две медали, вот эта за храбрость, не так ли?

Анри смущенно кивнул.

— Еще бы! — улыбнулась Минни. — Вылитый ты.

— В самом деле?! А я-то думаю, как на нашего Макса похож!

— Все наши мальчики похожи на тебя, да и Маргарет тоже, — добавила Минни и тут же пожалела о сказанном.

Анри бросил на нее встревоженный взгляд. Он вытащил из форменного кармана маленький сверток.

— Чтобы вы не сомневались, что это именно я, — смущенно промолвил он, — мама не снимала гранатовый браслет, который вы ей подарили, — и Анри нерешительно протянул отцу изящный браслетик, любовно завернутый в белоснежный носовой платок. — Если вы помните, конечно, — добавил он поспешно.

Говорил он по-английски бегло и свободно, но с прононсом и легким грассированием.

— Конечно же помню! — Артур бережно подобрал браслет и нежно провел по нему пальцем.

Минни почувствовала, как сжалось сердце.

— Я купил его в Индии, потратил зарплату за целых три месяца! Она еще меня пожурила, что транжирю…, — улыбнулся он.

Минни направилась к двери:

— Вам необходимо поговорить, и у меня тоже дела.

Но Артур преградил ей путь.

— Минни, пожалуйста, не уходи, — он умоляюще заглянул ей в глаза, — мне очень, очень надо, чтобы ты осталась.

Минни замешкалась, но потом молча кивнула, и Артур нежно поцеловал ее в висок.

Анри отвел глаза.

Артур усадил Минни в кресло, а они с Анри устроились на низком диванчике.

— Ты ведь знаешь, что мне ничего не было о тебе известно, иначе бы я…, — начал было Артур, но сын жестом остановил его.

— Конечно же знаю. Мама мне все рассказала, когда мне иссполнилось двадцать лет. А сейчас мне…

— Двадцать шесть, — прошептал вместо него Артур.

— Да, скоро будет…

— А как Люсиль, где она? — так же тихо спросил Артур.

— Мамы не стало перед самой войной…

Артур прикусил губу, его светлые глаза замутились. Он задумался, вспоминая Люсиль — веселую, кокетливую, улыбчивую.

Было заметно как Анри борется со слезами.

Узнав, что Люсиль больше нет, Минни почувствовала облегчение, и почти сразу же ей стало стыдно за себя, досадно. Она не на шутку разволновалась.

Минни поднялась и подошла к небольшому бару. Мужчины проводили ее глазами.

Она вернулась с подносом, на котором стоял графинчик французского коньяка и три рюмки.

— Давайте помянем ее светлую душу.

Мужчины встали.

После коньяка всем троим стало грустно, но это была тихая, спокойная грусть. Исчезло напряжение. Анри продолжил свой рассказ.

— У мамы никого не было во Франции.

Артур кивнул.

— Ребенок казался ей подарком свыше, но она никак не могла себе позволить повесить его на молодого парня, — и он смущенно кивнул в сторону отца, — тем более, что она знала какой вы ответственный человек, и никогда не откажитесь от сына.

Он помолчал с минуту.

— Она рвала по живому, но всегда считала, что приняла правильное решение и никогда о нем не жалела. Когда вы стали знаменитым, мама очень гордилась тем, что не помешала вашей карьере.

— На что же вы жили? — покачал головой Артур.

— Мы поселились в Провансе, на юге, в небольшой деревушке, и мама стала обучать французских детишек английскому языку.

— Надеюсь, что ее ученики преуспели в английском больше, чем я во французском, — усмехнулся Артур. — А ты не спрашивал об отце?

— Конечно же спрашивал, но она таинственно отвечала мне, что мой отец — прекрасный человек, и что в свое время я все узнаю. Я фантазировал, что мой отец — знаменитый сыщик или разведчик, — улыбнулся Анри. — А потом случился «Титаник», и мама, оказвается, целый год собирала выписки и вырезки из французских и даже английских газет. Специально ездила за ними в Тулузу! Получилось целое досье в большой, вишневого цвета папке, которую она мне вручила на Новый, 1914-й, год. Вот тогда-то она и рассказала всю историю моего рождения. Я так удивился, что наполовину англичанин, мне это и в голову не приходило!

Артур улыбнулся:

— Ты не был разочарован, ну, что я не оказался разведчиком или детективом?

Голубые глаза Анри округлились:

— Да моя фантазия так далеко и не залетала — герой «Титаника»! А мама прямо сияла от гордости! Я потом все разыскивал ваше имя в газетах.

— Она болела?

— Да, — печально кивнул головой Анри, — рак крови.

Артур дернулся, и сын понял почему.

— Спасти было невозможно, деньги бы не помогли.

— Все равно ей нужно было дать мне знать о тебе раньше!

Воцарилось молчание. Минни выскользнула за дверь, и Артур услышал, как она тихим голосом отдавала какие-то распоряжения одной из служанок.

Наконец, Анри заговорил:

— Мама мне не оставила никаких указаний, разыскивать вас или нет. Наверное, решила оставить это на мое усмотрение. Возможно я так и не решился бы, если бы не война.

Артур вопросительно поднял брови.

— Понимаете, — Анри непроизвольно прижал руку к сердцу и теперь почему-то, обращался к возвратившейся Минни, — я как-то сидел в окопе — промокший от моросящего дождя, грязный, голодный, уставший. Мы ждали газовой атаки. Было чувство полной безнадежности. И я подумал — умри я сейчас, исчезни из этой жизни, никто и слезинки не прольет, не узнает, что был на этом свете такой, неплохой, вобщем-то, парень, Анри Бланшар. Ну, может быть, пара приятелей помянет. Я дал себе слово, что если выживу — разыщу вас.

Минни смотрела на него во все глаза.

— Я узнал из газет, что у вас большая семья… — Анри опустил глаза. — Мне так захотелось, чтобы вы просто знали, что я существую на белом свете.

Артур хотел что-то сказать, но он остановил его жестом.

— Я выполнил обещанное себе. Мне больше ничего не надо. Я сейчас уйду, и больше не буду вас беспокоить. Вернусь во Францию, постараюсь найти работу — я хороший механик.

Минни резко поднялась, и Анри даже вздрогнул. Оба мужчины тут же вскочили на ноги.

— Никуда я вас не отпущу! Мы теперь ваша семья. Вам уже готовят комнату.

— Гостевую? — растерянно спросил Артур.

— Была гостевая, а теперь Генрина! — вздернула носик Минни.

Ошеломленный Анри переводил взгляд с отца на его жену.

— Так значит, ты примешь еще одного Рострона в свою коллекцию? — тихо спросил Артур, подойдя к Минни и обняв ее за талию.

— На то она и коллекция, чтобы быть вместе, — улыбнулась она.

Растроганный, Артур молча поцеловал Минни. Анри порывался что-то сказать, но не успел: в комнату ворвались вернувшиеся из школы Роберт и за ним — Арнольд.

— Мам, мы голодные как звери! — заявил Роберт и осекся увидев незнакомца.

— Добрый день!

— Ух ты! Как на нашего Макса похож! — с разбегу выпалил двенадцатилетний Арнольд. — Ой, простите, здравствуйте!

Минни подошла к Анри и взяла его под руку.

— Ты не ошибся, Арнольд. Мальчики, это ваш старший брат Генри. Он сын тети Люсиль, помните, мы с папой вам рассказывали. Он теперь будет жить с нами.

— Так у твоей первой жены был сын?! — спросил Роберт отца удивленно.

Щеки Анри порозовели от удовольствия.

— Мы сами узнали только час назад, она скрыла от меня, — мягко ответил Артур.

— Вот это да! — воскликнул Роб. — Сразу же видно — Рострон!

— У меня-то, значит, командиров прибавилось, — вздохнул Арнольд.

— Арнольд, так ведь и Макс теперь не старший, получается! — выпалил Роб. — Будет ему командовать, «я — старший, меня слушайте!» — передразнил он брата.

— Вот это дело! Так ему! — рассмеялся Арнольд.

Мальчики обступили Анри, оттеснив от него родителей.

— А в теннис ты играешь?

— А в гольф?

— А на мотоцикле умеешь?

— Французскому будешь нас учить?

— Конан Дойля читал?

— В субботу в синематографе классный вестерн, янки снимали! Пойдешь с нами?

Анри растерянно отвечал, часто невпопад.

— Да будет вам! — рассмеялся Артур. — Дайте человеку дух перевести! Марш переодеваться к обеду! — Артур вытолкал мальчишек за дверь, и сам вышел с ними.

Минни и Анри остались вдвоем.

— Я не знаю, что и сказать, — Анри растерянно развел руками.

— А ничего и не надо говорить, — снова взяла его под руку Минни. — Стол уже сервирован. Пошли обедать, сынок.