Порочный [Екатерина Николаевна Савенкова] (fb2) читать онлайн

Что если это ловушка? Что если это часть какого-то зловещего плана? Хотя, о чем я…. Он итак явно зовет к себе не чай пить.

Что меня будет ждать там? Точно ничего хорошего.

В память врезался случай с Арчи. Интересно, эти фотографии до сих пор у него? Показал ли он их кому-нибудь? Думаю, вряд ли. Иначе каждый второй сейчас бы тыкал в меня пальцем.

Пытаюсь оттянуть время, но минуты текут неумолимо быстро.

Пора собираться. Специально надеваю старенькую одежку, заранее зная, что она может не уцелеть. То, что я прихожу домой в порванной грязной одежде – не редкость. Родители думают, что я хулиганка, которая облазила все заборы и деревья в своем селе. Но… мам, пап, я жертва…

Выхожу из дома. Стараюсь не думать о том, что будет со мной через полчаса. Пытаюсь отвлечься на прохожих, дома, небо. Но мой мозг все равно поглощает мысль о том, что случится что-то трагичное, жуткое до безумия.

Подхожу к назначенному месту. Тело бросает в дрожь.

Так хочется развернуться и убежать, но нельзя. Тимур никогда бы меня не оставил. И я его. Однажды я бросила одного своего друга на произвол судьбы, и больше никогда не допущу этой ошибки.

Я перебарываю страх, захожу внутрь.

– Я пришла, что теперь? – кричу я дрожащим голосом. На висках выступили капельки пота.

На втором этаже слышу какое-то движение.

– Поднимайся сюда, – раздается сверху голос.

Медленными шагами я забираюсь на второй этаж.

– Шевелись быстрее. Я жду, – доносится голос в одной из комнат.

Я иду на звук. Руки предательски дрожат, ноги подкашиваются. Наконец, я вижу его. Пашу. Он стоит один посреди комнаты, упершись ногой в стену. От его широкой улыбки от уха до уха кровь стынет в жилах.

– Где Тимур? – робко спрашиваю я.

– Подойди ближе, – подозвал меня он, хищно улыбнувшись.

Я смотрю на него. Что этот черт опять задумал?

– Смелее, не бойся, – тихо прошептал он.

На ватных ногах я подошла к нему.

Своей рукой он аккуратно заправил прядь моих волос за ухо. Что, черт возьми, у него на уме?

– Скоро узнаешь…, – тихо сказал Паша, не убирая руки с моих волос.

Внезапно его голова начала наклоняться ко мне, словно он собирался поцеловать меня. Я начала отстраняться.

Вдруг где-то внизу послышался до жути знакомый голос.

– Я пришел. Что теперь? – это был голос Тимура.

«Я пришел»? Что это значит? С точно такой же фразой я сама зашла сюда. Смутные догадки начали лезть в голову.

Через несколько секунд Тимур стоял перед нами.

– Тимур, ты в порядке? – обеспокоенно спрашиваю его я.

– В смысле? Я беспокоился за тебя. Он…, – Тимур указал на Пашу. – Он написал мне, чтобы я пришел сюда, иначе он свернет тебе шею…

– Но мне он написал то же самое…, – я смотрю то на Тимура, то на Пашу.

Наконец, пазл в моей голове сложился. Нас обдурили. Развели как маленьких детишек. До Тимура тоже это дошло.

– Ха-ха, какие же вы глупые! Вас так легко обмануть, – пожалуй, звонкий смех Паши было слышно во всех комнатах этого заброшенного здания. – Видели бы вы сейчас свои лица. Повелись, как дети малые, ей-богу. Если честно, я считал вас сообразительнее, чем вы есть на самом деле.

Когда мой разум вернулся ко мне, я рванула в сторону. Но Паша ловко схватил меня за руку.

– Э-э, нет, дорогуша. Ты останешься здесь, – пропел он.

Тимур стоял в замешательстве.

Глазами я искала лазейку, ведущую на свободу. Обшарпанные стены, грязный пол, осыпанный стеклами, разбитое окно. Выход только через дверь, но для начала нужно вырвать руку.

На счет три – вырываюсь.

Раз…

Два…

Три!

Со всей дури дергаю запястье. На секунду мне показалось, что я потянула мышцу, благо, боль быстро улетучилась. Однако приложенной силы оказалось мало, и моя рука все также осталась у Паши.

Вдруг в моей голове словно что-то щелкнуло. Я разозлилась. Очень разозлилась. Будто маленький дракончик во мне с каждым разом рос и рос, и тут он, наконец, созрел до нужного размера и вырвался на волю.

– Как же ты меня достал, Власов. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу. Если бы ты знал, как достал меня за эти долбанные четыре года. Знаешь, если бы передо мной сейчас стояли ты и Адольф Гитлер, и у меня была бы возможность убить одного из вас, как думаешь, кого бы я выбрала? Тебя, Власов, тебя, – волна злобы захватила меня, я уже не контролировала свои эмоции. Я говорила быстро, захлебываясь словами. В моем голосе не было дрожи, не было страха, была лишь ненависть. – Все эти годы ты издевался надо мной, шантажировал. Все, хватит. Мне надоело. Если ты еще хоть раз дотронешься до меня, я тебя убью. Слышишь меня? Убью…

Жгучая ярость затмила мой разум, я потеряла контроль над собой. Едва договорив свою речь, я отвесила Паше звонкую пощечину. После громкого удара наступила пугающая тишина.

Никто не ожидал такого поворота событий. Ни Паша, ни Тимур, ни даже я…

И лишь потом, посмотрев на краснеющее лицо Паши, я осознала, что сделала. Вся моя смелость и отвага испарилась так же быстро, как и пришла.

Левую руку он положил на место удара, а правой все также продолжал сжимать мое запястье. Его лицо приняло страшный вид: губы сжались, подбородок выпятился вперед, брови нахмурились. Он начал тяжело дышать, подобно быку, увидевшему красную тряпку.

– Да как ты посмела, мерзкая девчонка! Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас сделала? – рявкнул на меня Паша. – Знаешь, а ведь ты мне даже нравилась. Но то, что ты сейчас сделала – непростительно.

Быстрым рывком он притянул меня к себе. Он был так близко, что я чувствовала биение его сердца. И билось оно, как сумасшедшее…

Паша замахнулся. В ожидании сильной боли я, прикрыв свободной рукой голову, зажмурилась.

– А ну живо убрал от нее свои руки! – ранее молчавший в стороне Тимур набросился на Пашу.

– А кто это у нас такой храбрый нашелся? – усмехнулся Паша, отшвырнув меня в сторону.

Я, ударившись об стену, упала на колени. Раньше я никогда не видела, чтобы Тимур дрался. Мы с ним только убегали. Или принимали удар.

Затем началась серьезная схватка. Парни вцепились друг в друга, будто дрались не на жизнь, а на смерть.

Схватив Тимура за голову, Паша ударил его об стену. В ответ на это Тимур со всего размаху врезал кулаком Паше по лицу. Из его губы пошла кровь.

– Хватит, пожалуйста. Остановитесь! – беспомощно кричала им я.

Они уже буквально катались по полу.

Скажу честно, зря Тимур в это полез. Он в разы слабей и неопытней Паши, его шансы на успех критически малы.

Тем временем, как я и предполагала, силы Тимура начали иссякать. Паша, прижав к полу, сел на него и стал добивать кулаками.

– Пожалуйста, не надо! Оставь его, – умоляла я.

Но Паша даже не повернулся в мою сторону. Тогда я сама подбежала к нему и, схватив за туловище, начала оттаскивать его от своего едва живого друга. Паша снова брезгливо отбросил меня в сторону. Теперь я, больно ударившись копчиком, упала на спину.

Голова закружилась, в глазах потемнело.

Когда состояние нормализовалось, я увидела перед собой Пашу. Он, обхватив ткань моей одежды, поднял меня. Паша поставил меня так, что мои глаза были параллельны с его глазами, полными безумия и невменяемости.

– Детка, где твоя улыбка? – оскалившись, спросил меня он. – Улыбнись, тебе идет.

Я плохо понимала, что он от меня хочет. Через секунду последовал резкий толчок – Тимур встал на ноги и пошел мне на помощь. Импульс был сильный, но недостаточно, чтобы свалить соперника с ног.

После этого Паша буквально озверел. Он накинулся на Тимура и начал толкать его в сторону разбитого окна.

– Ты пожалеешь об этом. Сильно пожалеешь, – шипел Паша, стиснув зубы.

Приблизившись к окну, Паша начал пихать туда Тимура.

Поняв, что этот псих пытается сделать, я осознала всю опасность данной ситуации. Я подбежала к ним, начала размахивать руками, толкать, пихать, кричать. Но все было бесполезно.

Нереально взбесившись, Паша глубоко вдохнул и сделал последний, самый сильный толчок. От этого удара Тимур перевалился за окно, но в это же время он успел сделать одно. Он крепко вцепился в Пашу, и так получилось, что они оба перешли ту черту окна, которая отделяет то, что находится внутри здания от того, что снаружи. Последнее, что успел крикнуть Тимур:

– Прости меня, Ева…, – его слова растворились в воздухе.

– НЕ-Е-ЕТ!

– НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! – вскрикнула я, резко подорвавшись с кровати. Пот и слезы сыпали с моего лица как снег на Северном полюсе. Я схватилась руками за голову. Тяжело дыша ртом, я начала оглядываться по сторонам.

Полумрак. Но даже так я узнала очертания своей комнаты. Тревога и страх глубоко засели во мне. Еще около получаса я сидела в оцепенении.

Неужели это всего лишь ночной кошмар?

Глава 25

Паша

– Ты только посмотри на Него, Он ничтожен!

– Полностью согласен с тобой, друг. Помнишь, каким Он был раньше? Добрым, сострадающим, невинным.

– Это было очень давно. Образ того ангельского ребенка практически стерся из моей памяти. С каждым днем Его душа чернеет все сильнее и сильнее.

– Как думаешь, у Него еще есть шанс исправиться?

– Мне кажется, нет. Он хочет наказать убийцу, но сам не осознает, как превращается в него. Пути назад уже нет.

Изначально я не понимал, откуда исходят эти голоса. Я проверил шкаф, заглянул под кровать, попытался подстеречь за дверью. Но потом меня осенило – звуки шли изнутри меня.

– Еще немного, и Он опустится на самое дно. В аду Его будет ждать самый горячий котел.

– Ха, большего Он и не достоин! У меня не хватит знаний математики, чтобы посчитать все Его грехи.

– Надеюсь, Ему недолго осталось ходить в этом теле. Полагаю, Сатана скоро придет за Ним.

Два незнакомых мне голоса ведут диалог в моей голове. Хоть они и не называют моего имени, я уверен, что речь идет обо мне. Они то говорят шепотом, то срываются на крик.

– Его никто не любит. Ни друзья, ни близкие. Он – обуза для них.

– Я уверен, все они яро жаждут того дня, когда Его наконец не станет. И в глубине души Он сам понимает это, но не хочет признаваться.

– Вся Его жизнь – недоразумение.

«Недоразумение, недоразумение, недоразумение…» – эхом отозвалось в ушах.

– Заткнитесь! – крикнул я, вложив в голос всю свою злость.

– Недоразумение, недоразумение, недоразумение…

– Замолчите, я не хочу вас слышать!

Рассердившись, я взял книгу с полки и швырнул ее на пол. Собрав в голове все некультурные слова, лег на кровать и начал теребить пальцами уголок подушки.

Я зол. Не знаю на кого, но я зол.

Хотя нет, знаю. Я зол на всех.

Я злюсь на бабушку. Каждый божий день она лезет ко мне со своими глупыми вопросами, типа: «Пашенька, у тебя что-то случилось?», «Пашунь, когда в комнате приберешься?», «Солнышко, давай я тебе чай ромашковый запарю?». Надоела, ей-богу!

Я злюсь на друзей. Иногда они просто выводят меня из себя. Недавно предложил всем вместе набить татуировку паука на все лицо, чтобы вся округа нас стороной обходила. А они посмотрели на меня как на умалишенного, и пошли доставать детей на детской площадке. Ну не идиоты ли?

И да, я все еще злюсь на отца Тимура. Ведь если бы не он, у меня была бы полноценная семья – я, мама и папа. Каждое утро мой отец будил бы меня фразой: «Эй, малец, поднимайся! Мир без тебя не справится». Каждый день мы проводили бы вместе: общались, смеялись, делились друг с другом впечатлениями от новых событий. И каждую ночь перед тем, как уснуть, мама желала бы мне сладких снов, в которых обязательно приснились бы горы конфет, шоколада и игрушек, а потом, уходя, целовала меня в лоб. Спасибо, Монстр, ты убил не только безумно дорогих для меня людей, но и уничтожил человека во мне.

И, конечно же, я жутко злюсь на самого Тимура. Он – сын убийцы, а значит такой же. Тимур – живая мишень, которую я рано или поздно прострелю.

Тфр – углубившись в мысли, я не заметил, как скрипнула дверь в мою комнату.

Только после того, как нечто кашлянуло за моей спиной, я понял, что нахожусь в комнате не один. Я резко обернулся и увидел…

Живого…. Невредимого…

Папу…

Он ничуть не изменился с того дня, когда произошло убийство. Он не постарел ни на грамм, был таким же, как и четыре года назад.

– Отец…, – прошептал я дрожащим голосом. Чувства и эмоции переполняли меня.

Но мой папочка, опершись рукой об стену, молча стоял и улыбался.

– Но ты же… умер, – последнее слово далось мне с особым трудом. – Как…

– Я все время был с тобой, сын. – Голос отца также ничуть не изменился за годы.

– Почему тогда я вижу тебя первый раз со дня той катастрофы? – спрашиваю я сбивчиво. Мой голос – уже не мой.

– Ты был еще не готов. Сейчас пришло время.

Мой разум затуманен. Сам факт того, что отец сейчас стоит передо мной, не может уложиться в моей голове. Может, я сплю, или мне это кажется?

Я больно щипаю себя за руку, но ничего не меняется. Передо мной все также стоит мой папка и, глядя на меня, задорно улыбается, мол, чего не встречаешь?

Слезы счастья полились у меня из глаз. Неужели теперь будет все как раньше? Я немедленно подрываюсь с кровати и кидаюсь в объятья к своему отцу. Почувствовав запах родного плеча, я начинаю рыдать как ребенок. Как же давно мне не было так спокойно и радостно на душе. Внезапно по телу пробегает холодок.

– Пап, ты просто не представляешь, как я счастлив! Но…. Где мама?

– Еще не время, сын. Еще не время, – непоколебимо отвечает отец.

Еще не время? Что это значит? И когда оно наступит? Как много вопросов и как мало ответов…

– Павел, слушай меня внимательно, – мой отец называет меня так, лишь когда речь идет о чем-то серьезном. – Ты никому не должен рассказывать о моем присутствии. Никому. Даже бабушке. Понял меня?

– Но почему? – я растерялся. Уж что-что, но этого я услышать не ожидал. Мое воображение уже выдавало образы, как я, папа и бабушка будем обедать за одним столом. А тут раз – и вот что. Мираж. Иллюзия.

– Не задавай лишних вопросов. Наступит время, и я сам тебе все расскажу. Но учти, если все же сболтнешь, будет плохо и мне, и тебе. Понял меня, малец?

Я кивнул. Если папа так хочет, пусть так оно и будет. Видимо, у него есть для этого весомые причины. Главное, он теперь со мной.

Глава 26

Тимур

У вас было когда-нибудь так, что вы распланировали свой день на каждую минутку, а потом к вам подошла мама и сказала, что через полчаса вы едете на день рождение к дальней родственнице бабе Наде, живущей в пятидесяти километрах от вас, и приедете только поздно вечером?

У меня сегодня так и произошло.

– Ма-ам, у меня голова болит, – захныкал я в надежде, что смогу остаться дома.

– Так давай ее тебе оторвем, – не отвлекаясь от сбора сумки, сказала мама.

– Мам, ну можно я не поеду? – жалобно заскулил я.

– Как тебе не стыдно, а! Можешь и потерпеть, мы итак к ней ездим раз в год. Между прочим, когда ты был маленький, Наденька тебе часто привозила вязаные носочки из шерсти горного барана. А ты! Неблагодарный…

Чтобы не слушать последующие рассказы о бабе Наде и ее вязаных носочках, я ушел в свою комнату.

А ведь мы с Евой планировали сегодня посмотреть фильм вместе. Не помню названия, да оно и не столь важно. Главное – мы будем смотреть его вдвоем. Она и я. Я и она. И больше никаких лишних людей.

И возможно, что если на экране какая-нибудь до чертиков влюбленная парочка начнет страстно целоваться, то Ева повернется ко мне и, тяжело дыша, также примкнет к моим губам…

Конечно, я отвечу ей взаимностью. Наши губы переплетутся вновь, а когда мы вдоволь нацелуемся, я предложу ей встречаться. И она скажет «да» …

А потом мы запомним эту дату, и каждый год будем отмечать ее в компании с ароматизированными свечами и шампанским…

Даже наши родители считали, что в будущем мы будем вместе. И мы должны быть вместе! Мы прошли многое вдвоем, и будет очень обидно, если мы достанемся другим людям.

Но, видимо, планы придется перенести на следующий день. Тяжело вздохнув, набираю номер подруги.

– Ев, привет. Боюсь, фильм придется перенести, – сказал я, вложив в голос всю свою боль и сожаление, чтобы она не подумала, что я специально отлыниваю от просмотра. Но если бы она только знала, как сильно я этого хочу! Всю ночь я ворочался, предвкушая сегодняшний вечер…

– А что так? – по тону было заметно, что Ева сама далеко не в восторге от моей новости.

– С мамой едем на день рождение к родственнице в соседний город. Боюсь, это надолго…

– Понятно. Тогда до завтра, Тимур…

Она попыталась скрыть разочарование в голосе, но это удалось ей не слишком хорошо.

Попрощавшись, я пошел проверить, собралась ли мама. Докрасив губы, она заметила, что я за ней наблюдаю.

– Ну что ты так долго копаешься, я жду тебя уже полчаса! – воскликнула она, указывая на часы. – Поехали.

* * *

К моему великому удивлению, приехали мы гораздо раньше, чем я думал. В приподнятом настроении звоню Еве.

– Все-таки идея с фильмом у нас осуществится! – радостно сообщаю ей я.

– А как же день рождение? – недоверчиво спрашивает Ева.

– Все прошло быстрее, чем я предполагал.

– Как здорово! Тогда иди ко мне скорее.

– Уже собираюсь, буду через полчаса.

– Жду.

Переодеваюсь в джинсы, натягиваю на себя свой любимый свитер. Точнее, Евин любимый свитер. Она обожала прикасаться к нему, говорила, что он мягкий и приятный.

Прекрасный день! Ничто не испортит мне его.

Идя по дороге, осматриваюсь вокруг. Все кажется таким красивым: дома, цветы, деревья. Как я раньше не замечал этого пейзажа?

Внезапно ко мне подходит парнишка, и у нас завязывается диалог:

– Салют, братишка. Сигаретки не найдется?

– Нет. Я не курю, – я вглядываюсь в лицо этого парня, и мне оно кажется знакомым. Меня не покидает чувство, что где-то я его уже видел.

– Жаль. Далеко собрался?

– А что?

Я настораживаюсь. Вдруг замечаю, что сзади на меня идут еще два парня. И тут я вспоминаю, где видел того паренька – в компании Паши!

Это ловушка! Надо бежать.

Тот парень, видимо, прочитал мои мысли.

– Нет уж, ты останешься здесь, – он схватил меня за запястье так крепко, что, казалось бы, кость на руке сузилась.

Тем временем к нам подошли те двое. Один из них – блондин с ярко выраженными скулами и широкими плечами, достал телефон и сделал звонок:

– Алло, Пахан. Все, он у нас.

– …

– Да, подходи к дому Лехи. Мы сейчас его дотащим.

– …

– Ждем тебя.

Блондин убрал телефон в карман. Затем он мертвой хваткой вцепился мне в ухо.

– Значит так, сейчас ты спокойно идешь с нами. И без всяких сюрпризов! Иначе…, – он показал мне свой кулак размером с шар от боулинга. – Усек?

Я беспомощно кивнул.

Потом эти три амбала минуты две тащили меня в сторону, совершенно противоположную необходимой мне. Затем, когда мы дошли до какого-то ветхого домишки, они затолкнули меня внутрь.

А еще через какое-то время явился мой злейший враг – Павел Михайлович Власов. Зайдя во двор, он оглядел всех своим безумным взглядом. Остановив зрение на мне, он оскалился в хищной улыбке:

– Ну что, братец, скучал?

Я потупил взгляд. Вот что он опять задумал? Почему именно сегодня?

А ведь я хотел запомнить сегодняшнюю дату по совершенно другим причинам…

– Что тебе от меня нужно? Хочешь убить меня – так убей, наконец! – бросил с вызовом я. Внезапно мне стало совершенно плевать на мою дальнейшую судьбу. – Ты же хочешь этого, так сделай!

– Ха, как мы заговорили! Нет, убить тебя сейчас – будет милостыней с моей стороны. Я хочу убивать тебя медленно, хочу наблюдать за твоими страданиями, хочу уничтожить тебя по частям, чтобы ты не смог собрать себя вновь.

Я начал тяжело дышать. Мой пульс поднимался.

– Возможно, ты уже приготовился к жестоким побоям, но я не буду тебя бить, – продолжал он. – Да, ты не ослышался. Я не буду этого делать. Сейчас я хочу от тебя другого.

– Да делай ты что хочешь! Мне плевать. Слышишь меня, пле-вать!

Его забавляла моя злость. Он усмехался, глядя мне в глаза.

– Слушай меня внимательно. Я отпущу тебя без единой царапинки, если только ты выпьешь одну таблеточку…, – с этими словами он достал из кармана желтую прямоугольную таблетку с выбитой крупной буквой «R».

Даже не дослушав правил, я выхватил ее из Пашиных рук и, не разжевывая, проглотил.

– Все, ты доволен?! И когда я умру? Завтра? Или через час? А, может, через минуту? – мне было абсолютно безразлично, что будет со мной дальше. Эта жизнь меня достала настолько, что я хоть в эту минуту готов с ней попрощаться.

Как.

Меня.

Достала.

Эта.

Чертова.

Жизнь!

– Ты не умрешь. Это экстази. Обычный наркотик, – секундное удивление овладело Пашей – он не ожидал от меня таких быстрых действий. – Думаю, твоему папочке бы понравилось. Он же любитель таких штучек, правда?

Наркотик. Это слово засело у меня в ушах. Что со мной будет дальше? Я раньше читал про действия наркотиков и знаю одно – ни к чему хорошему они не приводили.

Шестерки Паши удивленно смотрят то на меня, то на него. Видимо, они не знали о планах своего главаря.

– Ты – копия своего отца. Сегодня – принимаешь дозу, завтра – ищешь жертву для убийства. Ты такой же, как он. Поэтому и закончишь также. А я тебе помогу в этом, – он смотрел на меня, как победитель на проигравшего. Он говорил так, будто пытался убедить в сказанном себя, а не меня. – А теперь вали отсюда, отброс!

Глава 27

Ева

– Ты где потерялся? Тебя уже час нет! – спрашиваю я Тимура в трубку. – Все в порядке?

– Да, все отлично, все просто превосходно! Ева, Евочка, Евуля, мне так много нужно сказать тебе…, и ты просто не представляешь, насколько сильно я хочу обнять тебя сейчас! – задыхаясь, говорит Тимур. Возбуждение в его голосе хлещет через край.

По его тону и интонации я догадываюсь – с ним что-то случилось. Его умиротворение и безмятежность настораживают меня.

– Тимур, послушай меня. Где ты сейчас находишься?

– По ощущениям – в Раю. А вообще, уже подхожу к твоему дому. Прохожу магазинчик тети Лили. И вообще, знаешь, там, где ты – везде Рай.

– Никуда не сворачивай, я сейчас тебя встречу.

Что-то мне подсказывает, что здесь замешан Паша. Ни одна история без него не обходится.

Кроссовки тяжело шлепают по асфальту, в голове вертится лишь одно: «Хоть бы ничего серьезного, ну пожалуйста…».

Внезапно вдали вижу смутные человеческие очертания. С каждой секундой образ вдалеке становится четче и четче, и вскоре я узнаю в нем своего друга.

Тимур идет быстро и как-то странно. Вприпрыжку, что ли? Заметив меня, он переходит на бег.

– Евочка, я так давно хотел сказать тебе, но все не решался…. И вот, наконец, я нашел в себе силы признаться в этом, – добежав, он обхватил меня руками за талию и сжал до хруста костей.

– Обнимай слабее, пожалуйста, – прохрипела я. – Иначе на одного друга у тебя будет меньше…

– Ой, прости меня, я не хотел. Ты в порядке? – он с беспокойством начал осматривать меня, гладить по местам, которые секунду назад сжимал как удав. – Что-то голова кружится…

– Тимур, ты хотел в чем-то признаться, – напомнила я.

– Ах да, точно. Такое дело…. Ев, ты мне очень нравишься. Давно. Как только я увидел тебя в первый раз, тогда, у тебя в гостях, я понял, ты – моя мечта. Я помню тот день до деталей. Два хвостика, голубое платье, фломастеры в руках. Если честно, я даже не думал, что, такая как ты, захочет общаться со мной. Но знаешь, ты – лучшее, что было в моей жизни, – он смотрит мне в глаза серьезно, выжидающе.

Он ждет мою реакцию. Но я не знаю, что мне ответить – это все свалилось, как гром среди ясного неба.

– Недавно я видел падающую звезду, – продолжил он. – Слышала же, что, когда звезда падает, нужно загадывать желание? И знаешь, что я загадал? Тебя.

– Когда мы видим падающую звезду, мы опаздываем с желанием на много тысяч лет. Эта звезда уже давно мертва, – я не знаю, к чему сейчас это сказала. Но, посмотрев на растерянный вид друга, я уже сто раз пожалела об этом.

Внезапно мне в глаза бросились до жути расширенные зрачки Тимура.

– Что с твоими зрачками? Они у тебя как блюдца.

– А-а, это…, – Тимур прикусил губу. Я смотрела на него в ожидании ответа.

Тимур тяжело вздохнул и принялся рассказывать. Чтобы не терять времени, мы пошли в сторону моего дома.

* * *

– Как ты сказал? Экстази? – с помощью интернета я решила найти информацию об этом наркотике.

– Да, кажется, он назвал это так.

Я положила ноутбук на колени. Быстро вбив название, я перешла по первой ссылке.

«После приема таблетки экстази у человека появляется прилив сил, он раскрепощается, становится сочувственным, веселым и общительным, легко идет на контакт с незнакомыми людьми, жаждет объятий и тактильного контакта», – изрекла я.

Теперь понятно, что с ним происходит. Какой же Паша все-таки урод, как ему только в голову могло такое взбрести?

Неужели все слова Тимура были сказаны лишь под действием таблетки?

– Я позвоню твоей маме, скажу, что ты останешься у меня. Нельзя, чтобы она увидела тебя таким.

– Хорошо, звони. Ты же знаешь, я позволяю тебе все. В том числе и лапать меня за свитер. Кстати, не хочешь сейчас этого?

– О господи…

Спустя пару часов его состояние стало более и менее спокойным. Но фильм сегодня мы все-таки не посмотрим…

К нам в комнату заглянула мама. Я уже предупредила ее, что Тимур останется у меня с ночевкой. Она была нисколько не против этого, Тимур нередко ночевал у меня.

– Может быть, чаю? – предложила мама.

– Да, спасибо, теть Свет. Вы сегодня прекрасно выглядите! У вас такая красивая прическа. Вы сами делаете или в парикмахерской?

Я толкнула Тимура локтем в бок. Намек был понят – он замолчал. Я боялась, что моя мама тоже может что-нибудь заподозрить. Тогда начнутся разбирательства, все дела…. А нам это совсем не нужно.

Но мама лишь смущенно рассмеялась и, легонько потрепав свою шевелюру, пошла запаривать нам чай.

Действие наркотика давало о себе знать. Всю ночь Тимур ворочался, не мог заснуть. Интересно, о чем он думал?

Из-за постоянного шороха я тоже не могла уснуть. Я зажимала уши пальцами, пыталась отвлечься. Но сон все не шел.

Лишь через пару часов на меня начала наваливаться дремота.

«Какой же Власов все-таки скот…», – подумала я, плавно погружаясь в сон.

И хоть я всем своим нутром ненавидела этого человека, в глубине души я отчаянно надеялась, что он исправится.

* * *

Ты хотела попасть в сказку,

А попала в реальность, увы.

Скорей надевай маску,

Здесь кто правы – неправы, а кто неправы – правы.

Глава 28

Паша

В детстве у меня была мечта. Нет, я не хотел быть космонавтом, продавцом мороженого или суперменом. Я мечтал встретить инопланетян и улететь с ними на Марс. Я ждал их и ждал, а они все не прилетали и не прилетали. Раньше родители твердили мне, что если ты чего-то очень хочешь, то это обязательно сбудется. Но в десять лет я осознал, что жизнь не работает по такому принципу.

Было скучно. Я взял лист, карандаши и начал рисовать. Увлекшись занятием, я не заметил, как пролетело время.

Раньше рисование никогда не привлекало меня. Я еще удивлен, что не выбросил цветные карандаши, которые мне купила бабушка на уроки ИЗО в седьмом классе.

Закончив рисунок, я понял, что с ним что-то не так. Трава была синяя, небо оранжевое, солнце я решил изобразить фиолетовым.

Помню, как на одной из школьных перемен, я нарисовал паука. На бумаге он вышел черным мохнатым существом, похожим на кляксу. Из его пасти торчали два ряда острых клыков. Всем известно, что у пауков должно быть восемь лапок. Но у моего было всего шесть. Еще две его лапки валялись в стороне оторванными. Также мой паук имел большие, хорошо очерченные глаза, которые я раскрасил красным фломастером.

За всем этим процессом наблюдал Тимур.

– Кого ты нарисовал? – заинтересованно спросил он, глядя через плечо.

– Это паук. Ядовитый.

– Но ведь пауки такими не бывают! Он больше похож на Монстра, живущего под кроватью. Монстра, который схватит тебя за ногу, если не добежишь ночью за пять секунд до своей постели.

– Я так вижу, – многозначительно ответил я.

* * *

В магазине как всегда небольшая очередь. Впереди меня стоят три человека. Сейчас продавщица обслуживает полненького мужичка. Несмотря на то, что возраст у него был не такой уж и древний – лет сорок, из его волос уже немного просвечивалась седина. Он брал вино и презервативы. Кажется, у кого-то сегодня будет веселый вечер.

За мужчиной своей очереди ждала бабушка – Божий одуванчик. Седые волосы аккуратно закручены в шишечку, на плечи была накинута серая шаль.

А кто стоит прямо передо мной? Подросток. Со спины непонятно – мальчишка или девчонка. Было Оно одето в спортивный костюм, голову закрывал капюшон. Лишь когда наступила Его очередь, я понял, кто скрывается за одеждой.

– Булку белого хлеба, пожалуйста, – едва слышно пропищал голос.

Я различу этот голос из тысячи.

Она думала, я не узнаю ее. И она ошиблась.

Это была Ева. Я чувствовал ее страх, она боялась меня и надеялась спрятаться.

Но я не буду ее трогать. Не хочу. Не знаю почему, но мне больше не хочется причинять ей боль.

Тем временем Ева уже оплатила покупку и с пакетом в руках направлялась к выходу.

– Хватит меня бояться…, – шепнул ей я. Но вряд ли она меня услышала.

Я вздохнул. Что со мной происходит? Мои интересы меняются. Я сам меняюсь. Вопрос, в какую сторону.

– Молодой человек, что вам? – спросила меня продавщица.

За своими размышлениями я не заметил, как наступила моя очередь.

– Мне Bond с капсулой, Blazer и жвачку мятную.

Продавец – тетя Галя, женщина средних лет, обладательница пышных форм. Она нравится мне больше других продавцов. Тетя Галя всегда общается с клиентами вежливо, голос у нее приятный. Даже если покупатель начинает хамить, она держит себя в руках, отвечает сдержанно и терпеливо.

– С вас двести пять рублей.

И только сейчас я заметил, что мне не хватает пяти рублей. Я стал выворачивать карманы в надежде, что туда завалилась мелочь, но ничего не нашел.

– Блин, мне не хватает, – честно признался я.

– Сколько?

– Пяти рублей.

– Ладно, прощу. Авось не обеднею. Давай остальное, – улыбчиво сказала она.

Я оплатил покупку. Поблагодарив продавщицу, я вышел из магазина.

Мне семнадцать. По закону мне не должны были это продавать. Но этот магазин был один из немногих, в котором я мог купить сигареты и выпивку. В остальных у меня спрашивали паспорт.

Друзья говорят, что на вид мне больше двадцати. Возможно, это одна из причин, почему в этом магазине не спрашивают мой возраст.

* * *

– Алло, дружище. Сегодня намечается грандиозная миссия, ждем тебя в восемь на заброшке, – таинственным голосом произнес Данил.

– Хорошо, я приду.

Признаться честно, он меня заинтересовал.

Все оставшееся до восьми время я терзал себя догадками. Что же они задумали? Думаю, ничего хорошего. Благие дела – не для них.

Голоса в голове не дают покоя. Они то спорят друг с другом, то осуждают меня. Порой мне начинает казаться, что я сумасшедший.

Ну, вот я на месте. Все, казалось бы, ждали только меня.

Так и есть, я пришел последний.

Кроме меня здесь находилось еще человек восемь.

– Отлично, все в сборе, – деловито сказал Данил. – Предлагаю вам сегодня ограбить один магазинчик. «Лакомка». На Октябрьской которая.

Ребята зашептались. Судя по одобрительному шумку, идея всем понравилась. Поняв это, Данил продолжил:

– Так вот. Сегодня ночью, часика в два, желающие, собираемся здесь. Обговариваем нюансы. Насчет взлома замка не беспокойтесь, это я возьму на себя. Я все продумал.

«Лакомка». Это тот магазинчик, в котором я был сегодня. Добрые продавщицы, теплая атмосфера. «Ладно, прощу. Авось не обеднею».

Нет, я не хочу его грабить.

– Я пас, – грубо сказал я и под гробовое молчание направился к выходу.

Когда я стал таким моралистом? Еще недавно я бы первый ринулся исполнять задуманное. А что со мной стало сейчас?

Нет, если бы жертвой была не «Лакомка», скорее всего я бы принял участие. А так, нет.

Пусть они делают, что хотят, но без меня. Моя совесть останется чиста.

Глава 29

Ева

Помнится, в детстве был один случай.

Я была маленькая, лет шесть. Но, тем не менее, помню все отлично.

Той ночью мне снились кошмары. Меня догоняли сумасшедшие зайцы ростом в два метра. Их маленькие черные глазки сверкали в темноте, ища меня. Я в это время пряталась под кроватью, крепко обхватив руками своего маленького плюшевого медвежонка. Я надеялась, что, если все-таки безумные зайцы выйдут на мой след, мишка защитит меня от их грязных острых когтей.

Я сидела под кроватью тише воды, старалась даже не дышать. Страх был таким реальным, он обволакивал меня словно одеяло. Когда мохнатая лапа стала просовываться под кровать – я проснулась.

Я посмотрела направо, затем налево. На кровати я лежала одна. Мама с папой спали в другой комнате. Прошло где-то полгода с того момента, как я сплю без родителей. Ведь я уже большая.

Встав с кровати, я пошла на кухню, хотелось пить. Толкнула дверь и ударилась лбом обо что-то твердое. Я стала нащупывать руками. Впереди меня была какая-то стена, она не давала мне пройти. Но откуда ей взяться?

От безысходности я начала всхлипывать. Затем легкие всхлипы переросли в небольшую истерику и нелепое детское ворчанье:

– Ну, елки-палки, что за надувательство!

Я толкала эту стену, пытаясь сдвинуть ее с места. Но мои попытки были тщетными.

Видимо, мои охи-вздохи услышали родители. Они зашли в мою комнату, раскрыли дверь и тревожно спросили:

– Милая, зачем ты залезла в шкаф?

* * *

Уже полночь. Мне не спится.

Подхожу к окну, одергиваю штору, смотрю в звездное небо. Звезды, подобно маленьким фонарикам, скрашивают темноту своим сиянием.

Мне безумно захотелось выйти на улицу, вдохнуть ночной воздух. Ночью дышится иначе, чем днем. Ночью воздух, казалось бы, свежее и чище.

Наскоро одевшись, я выскочила на улицу и, вдохнув полной грудью, запрокинула голову вверх.

Вышла за калитку, тихонько закрыла ее. Смотрю в окна родного дома – свет не горит, все давно спят. Закрыв глаза, я предаюсь воспоминаниям.

Внезапно слышу тихий скрип. Он исходит с противоположной стороны улицы. Я останавливаю взгляд на доме напротив. И тут выходит Он.

Паша.

Бежать сломя голову или остаться?

Как говорил Карлсон из мультика: «Спокойствие, только спокойствие».

Я не хочу уходить. Мне хорошо здесь. К тому же в любой момент я могу закричать, и мои родители выбегут мне на помощь.

Вспомнила недавнюю встречу с ним в магазине. Тогда мне показалось, что он что-то шепнул в мой адрес. Наверное, как утопит меня в пруду или скормит тело собакам…

Успокойся, Ева. Все будет нормально.

Стою как вкопанная. Паша подошел ко мне и встал рядом. Ноги предательски затряслись, руки задрожали. Мурашки пробежали по коже. Он, как и я, молча стоял и смотрел в небо.

Я была готова, что в любую секунду он может схватить меня за руку и куда-нибудь потащить. Я настороже.

– Смотри, видишь вон там выстроенный из звезд неправильный четырехугольник? – внезапно спросил он, первым нарушив молчание. – Это созвездие Дракона. Существует много версий о его происхождении. Одна из них гласит, что в самый разгар кровопролитной битвы кто-то метнул в богиню Афину громадного змея. Афина, схватив хвост дракона, запустила его со всей силы в небо, так, что он долетел до небесного полюса, где примерз к небосводу. Так и остался он памятью победы Богов над титанами. Интересно, правда?

Паша перевел взгляд с неба на меня. Я молчала.

Что за чушь он несет? Чего добивается?

Он посмотрел на меня то ли насмешливо, то ли с жалостью.

– Не бойся меня. Я не сделаю тебе ничего плохого. Больше. – Его глаза встретились с моими. – Я не буду больше издеваться над тобой.

– Почему я должна тебе верить? – шепотом спросила я. Но мне очень хотелось поверить в его слова.

– Люди меняются. Я тоже изменился. Я теперь другой, правда.

– Ты же понимаешь, что я не смогу простить тебя? Ты делал со мной очень жестокие вещи, – я немного осмелела. Кажется, он действительно не желает мне зла. По крайней мере, пока что.

Паша снова поднял голову на небо. Казалось, он тщательно обдумывал свои слова.

– Я знаю. И я не прошу у тебя прощения. Просто говорю тебе, что уже не стоит меня бояться.

Затем, отведя друг от друга взгляд, мы замолчали. Я старательно переваривала его слова. Он, наверное, делал то же самое. Несколько минут мы слышали только свист ветра и собственное дыхание. Однако первое слово также осталось за Пашей.

– Ну что, Ев. Я смог тебя убедить?

Кажется, он впервые назвал меня по имени…

– Не знаю…, – едва слышно промямлила я. Пульс учащенно забился. Тук-тук-тук…

Он глубоко вздохнул.

Затем, повернувшись, обвел меня хмурым взглядом. Комично всплеснув руками, он спросил:

– Я не понял, ты почему так легко одета? – одним быстрым движением он скинул с себя куртку и протянул мне. – Живо надевай.

Только сейчас я заметила, что холодный воздух пробирает до костей. Его забота сбила меня с толку.

Я замялась. Брать или не брать? Если говорить честно, то я действительно немного замерзла.

Видя замешательство в моих глазах, Паша, недовольно цокнув языком, начал насильно надевать на меня куртку. По правде говоря, я не сильно и сопротивлялась. Застегнув молнию, он умиротворенно кивнул.

– Спасибо, мамуль, – пробурчала я. Паша не обратил внимания.

– Ева, я действительно сделал тебе очень много плохого и гадкого. Но я сделаю тысячу добрых дел, чтобы ими затмить все плохие. Слышишь меня? – он говорил уверенно и быстро, как заученную скороговорку. – Я все исправлю. В том числе и себя.

Я ошарашено смотрю на Пашу. Неужели он действительно исправился?

С одной стороны, я горячо желаю, чтобы все это было правдой. Чтобы мы больше не враждовали между собой и, возможно, даже бы стали друзьями.

Но с другой стороны, я помню, какие страданья мне пришлось пережить из-за него. Из-за этого человека меня часто преследовали кошмары по ночам. Из-за этого человека я не могла жить нормальной полноценной жизнью. Я все помню.

Куртка пропахла его одеколоном, вдыхаю запах. Пахнет чем-то древесным, свежестью после дождя.

Этот аромат дурманит…

Господи, я не знаю что делать.

– Как бы я хотел повернуть время вспять…, – продолжал он. – Но ты увидишь, я изменюсь в твоих глазах.

Я по-прежнему молчу.

Замерзли руки. Сую их в карманы. Нащупываю тампродолговатый предмет. Вытаскиваю.

Электронная сигарета. Когда-то у папы была такая.

Только сейчас вспоминаю, что на мне чужая куртка и я залезла в чужие карманы. Становится немного стыдно.

Вопросительно смотрю на Пашу. Я думала, такие как он, курят настоящие сигареты целыми пачками. А тут – электронная…

– Бросаю курить, – прочитав мои мысли, кротко бросил он.

Я смотрела на небо, но боковым зрением я наблюдала за Пашей. Он стоял в одной футболке, но ни капли не дрожал. «Ну и морж», – подумала я. Его волосы плавно колыхались на ветру. В эту секунду он мне казался нисколько не страшным, даже наоборот – каким-то родным, что ли…

– Знаешь, я не буду уговаривать тебя дать мне прощение. Я просто возьму и заслужу его.

– Хорошо…, – мне невероятно тяжело было произнести это.

Паша улыбнулся. Эта улыбка не была похожа на другие его улыбки. Она была искренняя, добрая. А раньше – оскал, насмешка.

Некоторое время мы молча стояли и обдумывали произошедшее.

– Смотри, – снова нарушив тишину, произнес Паша. – Вон там находится созвездие Змееносца…

Глава 30

Тимур

Что творится в голове моей подруги? Не отрицаю, она всегда задумчива и рассеяна, но в этот раз как-то больше обычного. Она может сидеть-сидеть, а потом неожиданно улыбнуться. Или нахмуриться.

Вчера Ева повела себя очень странно. Речь зашла о Власове.

– Недавно пришлось стоять с Ним в очереди на почте. Так этот ублюдок поставил мне подножку, представляешь!? Я чуть пол очереди не снес! – пожаловался я Еве.

– Может, он не хотел тебе ничего ставить, а ты сам об него споткнулся?

Я удивленно посмотрел на нее.

– Ты что, его защищаешь?

– Нет, нет, что ты! Просто перебираю все возможные варианты, – виновато ответила она.

Вот скажите, как это понимать?!

А сегодня произошел случай, выходящий изо всех рамок дозволенного.

Шли с Евой по Набережной. Навстречу нам надвигался этот психопат. Я шепчу Еве, мол, побежали скорей, а то снова докопается. А она берет меня за руку и говорит так успокаивающе:

– Не волнуйся, все хорошо.

Я чуть язык не проглотил. Если Паша находится ближе пятисот метров, то уже ничего не хорошо.

Тем временем Он уже дошел до нас. Подойдя почти вплотную, Паша окинул Еву обжигающим взглядом. Ох, сейчас что-то будет…

Но, к моему величайшему удивлению, все прошло совершенно не так, как представлялось в моих ужасных фантазиях.

– Привет, Ев.

– Привет, Паш.

Они просто поздоровались.

Паша. Поздоровался. С. Евой.

Ева. Поздоровалась. С. Пашей.

Я ошарашено посмотрел на них обоих.

Где-то в моей голове, казалось бы, открутился какой-то винтик, и я абсолютно перестал соображать.

Может, я ослышался? Нет, мой слух никогда бы не подвел меня так.

Я начинаю задавать Еве вопросы, но она лишь отмахивается от меня. Поняв, что это бессмысленно, замолкаю.

Ева явно что-то скрывает.

В этот момент я начал о чем-то догадываться. Догадки, подобно черным ползучим змеям, пробираются в мою голову и неприятными склизкими мыслями копошатся там.

Повеяло грустью. Мне не нравятся мои мысли. Они нереальные и пугающие.

И все-таки, неужели между ними что-то есть?

Глава 31

Паша

– Я смотрю, тебе нравится эта девочка…

– Не знаю, пап. Но я определенно к ней что-то чувствую.

– Ты же помнишь, что нужно мстить своему врагу? Ладно, девочку можешь оставить в покое, ее грех не так велик. Но того мальчишку, Тимура, ты должен выжать как тряпку. Понимаешь, Павел?

– Да, отец. Я делаю все, чтобы жизнь не казалась ему сладкой. Я стираю все возможности его нормальной жизни. Он платит высокую цену.

– Я горд тобой, сын.

Мой отец снова пришел ко мне. Он следит за каждым моим шагом, ему известны все мои действия. Мне нравится, что отцу не безразлична моя жалкая жизнь, но в то же время сам факт слежения напрягает меня.

– Надеюсь, девочка не будет отвлекать тебя.

– Насчет этого не беспокойся. Я тебя не подведу.

Отец удовлетворенно кивает и, как всегда, уходит в никуда.

* * *

Сегодня договорились с Евой встретиться в кафешке. Я хотел позвать ее к себе домой, но она пока боится оставаться со мной наедине. Я ее понимаю. Я не злюсь.

Ева…. Три буквы. Почему они будят во мне столько эмоций? Столько чувств, которых я не испытывал ранее?

Пусть до назначенного времени еще три часа, я уже начинаю собираться. Надеваю любимые джинсы, аккуратно глажу рубашку, чтобы на ней не было ни одной мятой линии.

Закончив, щедро брызгаюсь одеколоном и отправляюсь в путь. Когда я прибыл в кафе и уселся за столик, времени оставалось еще два часа.

Ненавижу ждать.

Полтора часа.

Грызу ногти до мяса на правой руке.

Час и пятнадцать минут.

Впиваюсь взглядом в толстую женщину, сидящую за столиком напротив.

Тридцать четыре минуты.

Разглядываю узор на рубашке.

Пятнадцать минут и тридцать секунд.

Вот она!

Крадущейся походкой Ева зашла в заведение. Ее глаза, ища меня, мельтешили из одной стороны в другую.

Я поднял руку, чтобы облегчить ее поиск. Заметив меня, она смущенно улыбнулась и направилась к моему столику.

– Прекрасно выглядишь, – сказал я, чтобы разрядить атмосферу.

– Спасибо, – застенчиво ответила она.

На ней были обтягивающие черные лосины и изумительный зеленый кардиган. Кажется, она была накрашена. Признаться честно, я плохо в этом разбираюсь, но выглядела она довольно мило.

– Как прошел день? Чем занималась? – я пытался быть вежливым и галантным.

– Читала книгу. Главный герой там чем-то напоминал мне тебя…

– Здорово. Дашь почитать? – я вкладывал в свой голос максимум теплоты и дружелюбия.

– Хорошо, – Ева выдавила из себя улыбку.

О боги…. В ее улыбке больше тайны и загадочности, чем в улыбке Джаконды. Мне сносит крышу…

Почти весь вечер мы провели в этом кафе. Вначале Ева была немногословна, зато потом более-менее разговорилась. Мы говорили о разном: о спорте, искусстве, отношениях. В конце вечера я узнал, что она:

Хочет жить в Америке.

Хочет завести двоих детей и шиншиллу.

Хочет научиться игре на гитаре.

Несмотря на то, что разговаривала она довольно охотно, напряжение чувствовалось во всех частях ее тела.

После кафе мы пошли в парк.

– Может, посидим на скамейке? – предложил я.

– После прогулки ты домой?

– Вообще, собирался с друзьями увидеться. А что?

– Просто, боюсь, мне уже пора, – сказала Ева, грустно посмотрев на часы.

– Я тебя провожу.

– Не знаю…, наверное, я сама дойду.

– Это был не вопрос, – сказал я командирским голосом. Ева сжалась. Наверное, зря я так резко…. – Уже темно. Не могу не проводить такую девушку.

Я улыбнулся. Ева тоже. Кажется, мне удалось разрядить обстановку.

Мы двинулись по направлению к дому.

Проходя мимо дворов и закоулков, мы услышали собачий лай и жалобный писк. Я пошел на звук. Ева за мной. Пройдя метров тридцать, мы зашли в тупик. Все бы ничего, да в тупик большой собакой был загнан маленький беззащитный котенок. Собака подходила все ближе и ближе, котенок вжался в стенку. Еще несколько секунд – и пес перегрызет ему горло.

Вся эта ситуация что-то дико напоминала мне.

– Сделай что-нибудь! – воскликнула Ева, закрыв лицо руками.

До собаки я добежать не успею. Нужен другой способ.

Думай, Паша, думай!

У себя под ногами замечаю средних размеров камень. Я моментально хватаю его и кидаю в пса. Попадаю по лапе.

Взвыв, животное поворачивается и идет в мою сторону. Я отхожу от Евы, чтобы пес набросился на меня, а ее не задел.

– Хватай котенка и иди отсюда, – прошипел я.

Тем временем собака в несколько прыжков догнала меня. Долго не раздумывая, я схватил еще один камень и кинул в собаку. Протяжно заскулив, она набросилась на меня.

Через секунду я почувствовал острые клыки в своей ноге. Стиснув зубы, я резким движением ноги отшвырнул пса в сторону. Быстро поднявшись, собака снова на меня кинулась.

Еще укус.

Чувствую, как теплая жидкость стекает по моей ноге.

Ногами пинаю воздух, собаку, камни. В глазах мутнеет, уже ничего не разбираю.

Собака свалила меня с ног, падаю на землю.

Больно ударяюсь головой.

Снова укус.

Отключаюсь.

Глава 32

Ева

Хочу забыть вчерашний день. Как было бы здорово, если бы существовала кнопка, стирающая память. Но, увы, такой нет.

Сам день начинался прекрасно. Вначале Паша пригласил к себе домой. Решив, что это часть какого-то зловещего плана, я, конечно, отказалась. Тогда он позвал меня в кафе, поболтать о том, о сем. В кафе – уютно, много людей. Почему бы и нет? К тому же, в то время как всех моих подружек с четырнадцати лет мальчишки водят в кино и другие романтические заведения, меня за все мои восемнадцать лет так никто никуда и не сводил. Так, я согласилась.

Я долго выбирала, что надеть: голубое платье или черные лосины? После долгих раздумий я решила, что ни в коем случае нельзя терять бдительность. Возможно, мне придется убегать. Я должна быть готова к этому. Мой выбор пал на лосины.

Время в кафе прошло быстро. Несмотря на то, что я сидела словно на иголках, я не подавала виду, что все еще испытываю страх перед этим человеком.

После кафе Паша вызвался проводить меня до дома.

Боже, я не хочу это вспоминать! Не хочу! Не хочу! Не хочу!

Сижу на полу, глажу котенка, лежащего у меня на коленях. Он мирно потягивается и мурлычет себе под нос свою кошачью песенку. Но, боюсь, я не смогу оставить его у себя дома. Арчи невзлюбил котенка с первого взгляда.

Но это совсем не проблема. Уже целый месяц Ленка ноет мне, что хочет завести домашнего питомца: собачку, кошечку, морскую свинку – неважно! Вот она обрадуется, когда возьмет в руки это пушистое чудо.

В память снова врезается вчерашний вечер.

Нет, я не смогу его забыть.

Идя по дворам, мы услышали то, что просто не могли оставить без внимания.

Большая собака загнала котенка в тупик. Маленькое тельце вжалось в стенку – бежать некуда. В жалобном писке животного было столько дикого испуга и пугающей безысходности, что не описать словами.

– Сделай что-нибудь! – вскрикнула я.

Паша схватил с земли камень и швырнул в собаку. Казалось, он знает, что делает. Истерично взвыв, пес набросился на Пашу. В целях моей защиты Паша отошел от меня. Собака укусила его за ногу.

Некоторое время я стояла в оцепенении. Когда контроль над телом вернулся, я выбежала в людное место и, захлебываясь слезами, начала кричать о помощи. Внезапно ко мне подбежал какой-то крепкий мужичок:

– Собака большая? Черная?

Я закивала.

– Кажись, моя! Где она? Показывай скорей! – суматошно затараторил мужчина.

И я повела его к самому месту событий. Придя туда, я увидела, что Паша лежит на земле без сознания. Возле него, злобно рыча, ходит пес. Только сейчас я заметила на собаке ошейник.

– Что же ты натворил, Бублик! – запричитал хозяин собаки. – Зачем с цепи сорвался? Теперь смотри, что ты наделал!

Оказавшись рядом с хозяином, собака успокоилась и виновато посмотрела на него.

Затем мужчина достал из кармана телефон и вызвал Скорую помощь.

Через несколько минут приехали фельдшеры. К этому времени Паша уже начал приходить в себя, но, несмотря на это, его состояние оставляло желать лучшего. Он потерял много крови.

Фельдшеры положили его на носилки и запихали в машину. Паша пытался что-то сказать, но никто не мог разобрать слов.

– Я с ним! Я тоже поеду с ним! – кричала я, но никому не было дела.

– Девочка, пойми. Сейчас ему нужен покой. Навестишь завтра, – тяжелым звуком донеслось до моих ушей.

* * *

Скоро пойду в больницу.

Перед этим купила фрукты. Я не знаю, какие любит Паша, поэтому взяла всех понемногу: мандарины, яблоки, виноград, нектарины.

Вчера Паша показал мне свою обратную сторону – светлую. Теперь я верю, что он может быть хорошим.

Говорят, люди не меняются. Это неправда. Нужно лишь верить в них.

* * *

Вот я стою перед палатой. Сердце учащенно забилось – пульс поднялся.

В больнице витает запах лекарств и болезни. Глубоко вдыхаю воздух, открываю дверь.

Вот Он.

Паша лежит на кровати, в руках телефон. Его ноги перевязаны. На тумбочке стоит стакан с водой.

Увидев меня, Паша улыбнулся, отложил телефон. Он попытался встать, но я жестом показала ему, чтоб он не двигался.

– Привет. Как ты? – я протянула ему пакет с фруктами.

– Привет. Врач сказал, что повреждены сухожилия. Но жить буду, – с улыбкой ответил Паша, приняв пакет.

Я присела на краешек кровати. Паша начал разбирать фрукты.

– Ух ты, нектарины! Как ты угадала? Обожаю их.

Я улыбнулась.

Затем Паша открыл дверцу тумбочки и вытащил конфеты.

– Угощайся. Бабуля утром принесла, – он протянул мне мешочек со сладостями.

Я вытащила одну конфетку. Фантик аккуратно свернула в прямоугольник.

– Что еще врачи сказали? Когда тебя выпишут? – признаться честно, я до сих пор не могла до конца поверить в то, что теперь Паша – не враг. Это все было так нереалистично – то, что я сидела на одной кровати с Пашей, что мы разговаривали с ним, что мне не нужно бояться его присутствия.

– Да ничего страшного. Еще недельку поваляюсь и выйду, – Паша принялся поглощать мандаринки. – Ты как? Сильно испугалась вчера?

– В основном только за тебя, – я немного смутилась. – Но тебе еще повезло. Все могло быть гораздо хуже.

Затем Паша перевел тему, и мы начали говорить о фильмах. Паша сказал, что, когда он выберется из больницы, мы будем просто обязаны сходить в кино.

Разговор шел легко и непринужденно. Но время от времени Паша поглядывал куда-то в сторону, будто там присутствовал кто-то еще. А, может, мне показалось.

Внезапно я вспомнила один неприятный момент из прошлого. Настроение сразу упало, чувство тревоги возросло.

– Паш, помнишь, несколько лет назад ты заставил меня раздеться на заброшке и…

– Хочешь знать, что я сделал с фотографиями? – его голос сразу стал серьезным.

Я кивнула.

– Не волнуйся насчет этого. Примерно через месяц после того случая я потерял телефон где-то в лесу. Твои фото никто не видел. Клянусь.

Я выдохнула.

Настроение вернулось, я успокоилась.

Дальше мы продолжили мирно беседовать.

Но я помню тот день, словно он был вчера. Простить Пашу будет труднее, чем я думала. Каждый раз подсознание напоминает мне, каким человеком он был раньше.

Глава 33

Тимур

Слышали когда-нибудь про кота Шредингера?

Для тех, кто не знает – поясняю. Несчастного котейку поместили в ящик, содержащий радиоактивное ядро и емкость с ядовитым газом. Вероятность того, что ядро распадется за один час равно пятидесяти процентам. Если распада не происходит, кот остается жив-здоров.

Через час у нас появляется вопрос – жив кот или мертв?

До того, как мы открыли ящик, система «кот – ядро» находится в состоянии «ядро распалось, кот мёртв» с вероятностью пятьдесят процентов и в состоянии «ядро не распалось, кот жив» с вероятностью пятьдесят процентов.

Получается, что кот, сидящий в ящике, и жив, и мёртв одновременно.

Так вот.

Иногда я ощущаю себя этим котом.

* * *

Недавно узнал прекраснейшую новость!

Мой заклятый враг, Паша Власов, лежит в больнице.

Интересно, что с ним? Шучу, неинтересно.

Весь день улыбка не сходит с моего лица. Наверное, это цинично – радоваться беде другого. Но не в моем случае.

Этот человек доставил мне множество проблем. Поэтому, даже если он умрет, мое ликование будет оправдано.

Но кое-что все-таки омрачает мою радость.

И это кое-что – Ева.

Такое ощущение, что мы стали отдаляться друг от друга. Наши встречи стали сокращаться, потому что она стала часто где-то пропадать. Когда я спрашиваю ее, куда она уходит, Ева отвечает, что «по делам». Когда я хочу узнать подробнее, она лишь отмахивается.

Годы дружбы, сотни рассказанных друг другу секретов, тысячи улыбок и искренних слов. Неужели – это все?

Нет, я не допущу этого.

– Ев, я же знаю про тебя все. Что ты без ума от брокколи, что слушаешь все песни Егора Крида, что спишь с плюшевым мишкой, – сказал как-то ей я. – Так скажи мне, что тебя беспокоит? Может, мы вместе решим эту проблему? Прошу, откройся мне…

– С чего ты взял, что у меня проблемы? – Ева наигранно засмеялась. Я отличаю ее настоящий смех от фальши. – У меня все прекрасно. Не загоняйся.

Так я и поверил.

Ладно, подожду. Может, сама расколется.

Глава 34

Паша

– Я разочарован. Ты пожертвовал своей жизнью ради какого-то комка с блохами. А если бы исход был более плачевным? Кто осуществлял бы правосудие? Об этом ты подумал?

Отец был недоволен моим поступком. Недоволен – мягко сказано. Он был в ярости.

Мне нечего было ему ответить. Поэтому, плотно сжав губы, я молча слушал его упреки.

* * *

– Тук-тук! Войти можно?

С этими словами в палату зашел незнакомый мне мужчина. Он был обладателем крепкого телосложения и копны рыжих волос.

– Василий Геннадьевич. Можно просто Василий, – он протянул руку.

– Павел. Можно просто Паша, – я ответил на рукопожатие.

– Да, знаю. Я, собственно, чего пришел-то… Извиниться хотел. Это моя щавка тебя покусала.

Я понял, кто это. Ева рассказала мне о нем.

– Такой буйный пес, ей-богу! Третий раз уже с цепи срывается. Что делать с ним, черт знает…, – вздохнул Василий. – Ах да, чуть не забыл! Я же гостинец тебе принес…

С этими словами Василий Геннадьевич достал из сумки небольшой пакет.

– Держи, малец. Это сало. Домашнее. Жена моя сама сварганила.

– Спасибо, но не стоило…

– Да ты бери, пока дают. Вот, пища настоящего мужика!

Поблагодарив, я положил сало на тумбочку. Ладно, отдам бабушке – она найдет применение.

– Павел, послушай. Ситуация, правда, очень неловкая вышла. Прими мои извинения…, – было видно, что Василий хотел сказать что-то важное, но не знал, как начать. – Я бы хотел попросить тебя…. Как мужик мужика. Можешь не подавать в суд?

Ну, теперь ясно, зачем он возле меня трется. А я-то думал, ему просто стыдно.

Я не собирался подавать в суд. Не собирался просить какие-то выплаты. Мне ничего от него не нужно. Ничего.

– Бублик у меня хороший, правда. Да, буянит иногда. Но ты не волнуйся, я ему сегодня же такую цепь куплю – хрен порвет!

Бублик, ха! Это насколько фантазия должна быть извращенной, чтобы назвать свою собаку Бублик? Да еще и такую… упитанную!

– Я не буду никуда подавать, не беспокойтесь.

Глаза мужичка засияли.

– Ну, спасибо тебе, парниш. Ладно, мне бежать уже надо, – с облегчением выдохнул он. – Ты это, обращайся если что.

И, пожав на прощание руку, он выпорхнул из палаты.

Все это время рядом стоял мой отец. Одна его нога была уперта в стену, руки скрещены на груди. Почему-то никто кроме меня его не видит.

– Ты все еще злишься на меня? – спросил я.

– Ты же знаешь, я не умею долго злиться.

Я вздохнул.

Да, я знаю это.

В детстве я разбил его любимую чашку. Белая такая, с узорчиком. Вроде, ничего примечательного, но значила она для отца очень много. Наверное, потому, что это был последний подарок, сделанный папе его матерью перед тем, как она умерла. Так вот, я разбил ее. Схватившись за голову, папа судорожно начал собирать осколки. Однако никакой магии не произошло – они не склеились воедино. Тогда, прикрикнув, папа поставил меня в угол. По его словам, я должен был стоять там весь оставшийся день. Но через полчаса он вернулся ко мне и, извинившись, сказал, что я могу идти заниматься своими делами.

А однажды я взял какой-то листочек с папиного стола и нарисовал на нем всю нашу семью – маму, папу и себя в центре. И детским корявым почерком подписал: «мамочка, папочка и я». Потом оказалось, что это была крайне важная бумажка, необходимая папе для работы. Увидев мои каракули, папа пришел в бешенство. Он едва сдерживался, чтобы не накричать на меня. Дрожащим от злости голосом отец сказал, чтобы я шел в свою комнату. Я невероятно расстроился, ведь ожидал другой реакции. Утирая сопли кулаком, я двинулся в свою комнату. Оттуда я слышал, как за дверью гневно о чем-то шепчутся родители. Когда шепот прекратился, ко мне в комнату зашел папа. Он сказал, что рисунок получился довольно красивый, но брать что-то с папиного стола без его разрешения – ни в коем случае нельзя.

Мой отец прощал мне все: как мелкие косяки, так и большие. За это я всегда очень любил его.

– Пап, когда уже я увижу маму?

– Скоро, очень скоро. Осталось совсем немного, сынок.

* * *

– У-у-у! А кто это у нас здесь тухнет?

– Разлегся, лежебока!

– Ну, ты даешь, конечно. Как так-то?

– Неужели кого-то затрахал так, что ноги отнялись? Или тебя?

Ко мне в палату, весело гогоча, зашли друзья. Тыкая пальцами в забинтованные ноги, они придумывали все новые и новые шутки.

Признаться, я не ожидал их увидеть. Я думал, им глубоко плевать на меня.

Я был рад им, но мне не хотелось говорить, как я попал сюда. «Решил порисоваться перед девчонкой и спас котенка от большой злой собаки, которая в итоге надрала мне зад». Думаю, они бы не оценили.

– Так что, какими судьбами здесь? – задорно спросил Данил. Судя по их веселому настроению, они уже успели опустошить по бутылочке пива. Как их только сюда пропустили?

– Ну, знаешь, как обычно бывает? Шел, упал, очнулся – гипс, – шутливо отмазался я.

Ребята загоготали. Каждый старался подбодрить меня, рассказывал веселые случаи, травил анекдоты.

Они веселили меня до тех пор, пока не пришла медсестра и не выгнала их.

– Ух, охламоны! Сколько шуму развели…, – проворчала она.

* * *

С одной стороны, нет ничего скучнее лежать в этой затхлой вонючей больнице.

Но с другой стороны, каждый день меня навещает Ева.

Я чувствую, что с каждым приходом она начинает все меньше бояться меня.

Еще чувствую, что с каждым ее приходом я начинаю все больше привязываться к ней.

Она делает меня лучше. Мне хорошо с ней.

Также я заметил, что голоса в моей голове становятся тише или вообще исчезают, когда она рядом. Она заглушает их.

Весь ее образ: белокурые волосы, смущенная улыбка, большие светло-голубые глаза – уже навевает тепло и поднимает настроение.

Девочка-солнце. Она пахнет весной. Ее голос такой же приятный, как шелест листьев, как весенняя капель, как пенье соловья в лесу.

И да, пап, я влюбился.

Глава 35

Ева

Порочен каждый. Разница лишь в степени. Грешки есть у всех. Просто кто-то прячет за дверцей шкафа пару грехов, а кто-то – пару десятков. Или даже сотен. А сколько грехов у тебя на счету, мой друг?

И не ври, что их нет.

* * *

Все утро провела у Ленки. Узнала невероятную новость – она начала встречаться с нашим общим знакомым, Владом Копыловым. Высокий накачанный парень со смазливым личиком. Он пользовался авторитетом среди молодежи. Многие девчонки мечтали завести с ним отношения. Стоило ему поманить пальцем, как они сами лезли к нему в машину.

Не знаю, что они нашли в нем. Как по мне, Влад – пустышка. Снаружи красивая обертка, а внутри гниль.

– А ведь я не люблю его. И мне кажется, он меня тоже. Знаешь, мы смогли бы сыграть идеальные отношения, – вещала мне подруга. – Я могла бы играть роль верной девушки, а он – любящего парня. Мы бы играли все так искусно, что никто из окружающих не заметил бы фальши. Все считали бы нас идеальной парой. И если бы у нас появились дети, то даже они не обнаружили бы нашего притворства. Они бы думали, что у них идеальные образцовые родители, брак которых был построен на взаимной любви и несгорающей страсти. Думаю, нас хватит надолго.

– Но зачем весь этот спектакль, если ты ничего к нему не испытываешь? – не понимающе уставилась на нее я.

– Просто. Для галочки, – передернула плечами Лена.

Вернувшись домой, я увидела папу, сидящего за обеденным столом. Отхлебывая чай из кружки, он апатично смотрел в одну точку. Я тоже налила себе чай и села рядом.

Пип. Пип. Пип.

Что это?

Звук шел от папиного телефона. Ему приходили сообщения.

– Пап, ты чего не читаешь? – удивленно спросила я, размешивая сахар в кружке.

– А смысл? – папа сделал еще глоток. – Лариска твою маму по магазинам потащила. Вот сейчас слушаю, как списания с карты приходят…

Лариса – подруга мамы. Но папа ее недолюбливает. Он говорит, что из-за этой Ларисы вечно одни неприятности. Моя мама постоянно приводит в пример папе Ларисину семью:

«Лариса с мужем в Египет этим летом поедут, а мы снова на даче комаров кормить будем».

«А Ларисочка в норковой шубе ходит».

«Муж Ларисе путевку в санаторий купил. Эх, расслабится подруга…».

Пип. Пип. Пип.

Снова сообщения.

– Господи, эта женщина меня разорит скоро! – воскликнул папа, громко поставив стакан на стол.

* * *

Если бы вы могли покрасить свою душу в определенный цвет, в какой бы вы покрасили? Раньше я бы с уверенностью сказала – черный. Но сейчас мне в голову приходили только теплые цвета – пурпурный, бирюзовый, лазурный…

Неделя прошла незаметно. Паша вышел с больницы.

Сегодня, как он и обещал, мы сходили в кино. Шел фильм про каких-то космических паразитов, проникающих в организм людей, после чего у этих людей появлялись новые способности.

Честно говоря, я не особо следила за сюжетом. Более интересен мне был человек, сидящий справа от меня. Да, Паша. Боковым зрением я все время следила за ним. Мне нравилось наблюдать, как его скулы растягивались в небрежной улыбке, как рука время от времени, не торопясь, тянулась за попкорном.

– Понравился фильм? – спросил он после сеанса.

– Да, очень, – ответила я, хотя сама смутно помнила, о чем он.

Мы пошли домой. Несмотря на то, что Пашу уже выписали из больницы, он все же немного прихрамывал.

– Мне вообще нравятся фильмы Марвел.

– Марвел? – насколько я помнила, фильм назывался не так.

– У-у-у, беда, – протянул Паша.

Всю оставшуюся до дома дорогу он рассказывал мне про студии, фильмы, любимых актеров. Я слушала вполуха. Но это не из-за того, что мне не было интересно – я просто не могла сосредоточиться.

Когда мы дошли до дома, он спросил:

– Ну что, ситуация прояснилась?

– Да, вроде. Так кто, говоришь, снимается в Марвел?

Приложив ладонь ко лбу, Паша рассмеялся:

– Ладно, балда, проехали. Увидимся завтра?

Поняв, что сморозила глупость, я прикусила губу.

– Скорее всего.

«Балда». Вроде, я должна была бы обидеться, но… Он сказал это с такой любовью и лаской, с какой парень называет любимую девушку «зайка», «солнышко», «лисенок».

Внезапно мне показалось, что за нами следят. Я резко дернула голову в сторону, но там никого не оказалось.

«Совсем умом тронулась», – подумала я.

Тем временем Паша внимательно изучал мое лицо. От этого мне было немного не по себе.

Внезапно он сделал шаг ко мне, протянув руку к моему лицу. Я отстранилась.

– Да подожди ты, глупышка. У тебя на щеке что-то…, – тихо сказал Паша.

Я замерла. Паша сократил расстояние до минимума. Хитро сощурив глаза, он, словно приглядываясь, наклонил голову ко мне и нежно провел пальцами по щеке. Затем его пальцы перешли к подбородку.

Наклонив голову набок, он двумя пальцами обхватил подбородок, быстрым движением притянул мою голову к себе и… поцеловал…

Время остановилось.

Прострация.

Земля ушла из-под ног.

Но я ответила на поцелуй. От его теплых губ жар пронесся по всему телу. Наши языки, слившись воедино, танцевали танго. Я забылась.

Для нас обоих это было в неком роде кощунство. Мы оба понимали это.

Мой разум ушел куда-то далеко, в космос. Я перестала соображать.

Вспомнился поцелуй с Тимуром. Тогда я ничего не чувствовала, никаких эмоций. Ничего.

Почему же этот поцелуй так сладок?

Глава 36

Тимур

Я тебя не люблю, пойми ты,

Слезы смахни с лица.

Чувства все наши убиты.

Да, мы не ждали такого конца…

Дрожь в руках убери, слышишь,

Я тебя не люблю совсем.

Но это не повод лететь с крыши,

Скрываясь от всех проблем.

* * *

Три минуты сорок пять секунд.

Я просто не могу поверить. У меня в голове не укладывается! Разве это возможно вообще?

Гребаные три минуты сорок пять секунд!

Господи, может, я сошел с ума, и все это – лишь плод моего воображения? Ох, как бы мне хотелось, чтоб это было правдой.

Я все видел. Я видел, как они целовались. Ева и Паш. Они целовались целых три минуты и сорок пять секунд! Когда я увидел это, в голове непроизвольно возник счет. Один, два, три, четыре…

Как он посмел?

А как посмела она?

Как же мы? Как же то, что было между нами? Или должно было возникнуть…

Я так и знал, что дело нечисто.

Ева часто стала где-то пропадать. Вот я и решил проследить за ней. Теперь мне все ясно.

Нужно что-то делать.

Я нервно хожу по комнате от одного угла к другому. Подхожу к столу, беру телефон. Некоторое время просто держу его в руках. Наконец, набравшись храбрости, звоню Еве. Гудки. Такие гадкие, протяжные. Вскоре она взяла трубку.

Я сказал ей, что все знаю. Мне было очень больно. Нож в спину от самого близкого человека.

– О небо! Ева, разве ты забыла, сколько боли Он тебе причинил? Сколько слез было пролито из-за этого человека? Сколько гадких вещей Он делал по отношению к тебе? Нет, я не верю, что ты забыла это, – я говорил так, будто отчитывал свою маленькую провинившуюся дочурку. – Это очень глупо с твоей стороны. Он не испытывает к тебе ничего, кроме злобы и ненависти. Он лишь играет с тобой. Ты марионетка, а он – кукловод. Ему нельзя верить, пойми уже это.

– Ты все сказал?

– Да.

Я ожидал, что потом последуют оправдания. Но ничего этого не было. Она просто взяла и бросила трубку.

Так хочется крушить стены, ломать здания. Эмоции внутри меня бушуют, подобно урагану в море.

Гневно ударил кулаком по двери. Неприятно заныли козанки. Потер ушибленное место.

К черту все.

* * *

– Тимур, можно я приду к тебе сейчас? – голос Евы дрожал. Она вот-вот расплачется.

– Конечно, без вопросов, приходи.

Она повесила трубку.

Черт, неужели Паша с ней что-то сделал? Если это так, я его зарою. Если хоть один волос упадет с ее головы, он – не жилец.

Вот гаденыш. Я знал, что ни к чему хорошему это не приведет. Я предупреждал Еву, но она упертая как баран. Доигралась.

Не прошло и пятнадцати минут, как ко мне в дом ввалилась подруга.

– Я больше никогда, никогда не буду заводить домашних животных! Никогда! – заявила Ева, захлебываясь слезами.

– Что? – я не мог понять, в чем дело. Причем здесь Паша? Как это связано?

– Арчи, Тимур… Арчи умер…, – прошептала она прежде, чем зарыдать в голос. – Папа приедет с работы, закопает тело. Я не хочу это видеть…

Выходит, Паша не причем?

– Тише, Ева. Не плачь… Смерть – естественный процесс. Все рано или поздно умирают. Ты тоже когда-нибудь умрешь…, – Ева посмотрела на меня своими огромными мокрыми глазами. Я понял, что ляпнул глупость. Нужно срочно исправлять ситуацию. – И я когда-нибудь умру. Это естественно.

Ева уткнулась носом в мое плечо.

– Я так привязалась к нему. Арчи подарили мне на мое день рождение. Мне тогда исполнилось пять. И начиная с этого момента, он все время был со мной рядом…

– Утри слезы… Хочешь, я куплю тебе такую же собачку. Да хоть десять!

– Тимур, ты совсем меня не слушаешь. Я же сказала, я больше никогда не заведу животных. Это слишком больно – терять их…

В этот момент все стало как раньше. Ева, словно маленькая девочка, сидела рядом и рассказывала мне свои проблемы. Возникло дежавю. Когда-то давно она точно также сидела и жаловалась мне, как Паша испортил ее любимую футболку, а потом на ее глазах оторвал крылья бабочке и разрезал туловище пополам.

Мне все хотелось спросить у нее – почему она пришла именно ко мне? Почему не к Паше? Разве не на него она променяла меня? Но вместо этого я успокаивал ее, гладил по макушке, говорил утешительные слова.

И все-таки – почему? Значит, мне Ева доверяет больше. Как бы она не вела себя с ним – только со мной она настоящая.

Глава 37

Паша

Милый мой друг, без меня не скучай,

Греться поставь на плиту чай.

И знаешь, хоть никогда я не вернусь,

Но в душу к тебе я навечно запрусь.

Буду в мыслях твоих навсегда,

Не прогонишь из них никогда.

В голове твоей стану вести диалог,

Чтобы уснуть ты ночью не мог.

В образах буду к тебе приходить,

Придется к врачу тебе, милый, сходить.

* * *

С появлением этой доброй и светлой девочки моя жизнь заметно изменилась. Ну, как сказать, с появлением… В мою жизнь Ева ворвалась уже давно, просто за последнее время из живой мишени она превратилась в мой объект обожания.

Вспомнился наш ночной поцелуй, дурманящий голову подобно самому сильному наркотику, который только может существовать на Земле.

В последние дни мы проводили много времени вместе. Мы гуляли, ходили в кафе. А однажды, когда родители Евы были на работе, она даже позвала меня на чай. У нее дома тепло и уютно. А еще пахнет зефирками. Теперь это мой любимый аромат.

Своих друзей я почти не вижу. Я перестал нуждаться в их компании. Наверное, они это поняли, поэтому перестали каждый вечер зазывать к себе.

Ева. Вот мой заменитель. Заменитель друзей, заменитель алкоголя. Ее влияние хорошо сказывается на мне, я это чувствую.

Кажется, даже бабушка стала замечать во мне перемены.

– Бабуль, тебе же, наверное, тяжело. Давай тряпку, я домою, – сказал недавно я бабушке, мывшей пол.

Бабушка была поражена. Ей показалось, что она ослышалась, поэтому попросила меня повторить слова. Я сказал то же самое.

– Ох ты ж, батюшки! Да не утруждай себя, бабка сама справится.

Но я все равно забрал у бабушки тряпку и начал домывать пол. Глядя на меня, бабушка прослезилась.

– Ба, ну ты чего, – спросил ее я.

Потом, немного подумав, добавил:

– Баб, слушай. Прости меня, пожалуйста. Я вел себя как идиот. Но я исправлюсь…

Подняв мокрые от слез глаза, бабушка прошептала:

– Не извиняйся, внучок. Ты ни в чем не виноват.

* * *

Я не видел Еву уже три дня. Ева сказала, что у нее умер пес, поэтому одним только своим видом она испортит мне настроение. Я попытался убедить ее в обратном. Тщетно, она уперто стояла на своем. Я знал, что собака была очень важна для нее, но не думал, что настолько.

Всю ночь я думал об этом. Мысли мешали мне заснуть. И не только они. Все время мне казалось, что кто-то лежит рядом со мной на одной кровати. Я резко оборачивался, однако никого не было. Не знаю, что это, но я четко ощущал рядом чье-то присутствие.

Утром бабушка приготовила суп. Аппетита не было, но бабуля все-таки заставила меня съесть тарелочку. Странно, суп имел какой-то металлический привкус. Когда бабушка отвернулась, я, не доев и половины, слил суп обратно в кастрюлю. Увидев чистую тарелку, бабушка заулыбалась всеми своими морщинами, обнажив ряд золотых зубов:

– Ну вот. А то совсем кожа да кости.

Голоса в голове снова стали беспокоить меня. Я не мог от них спрятаться, убежать. Они были частью меня.

– Потеряйся во мгле, исчезни…

– Превратись в пепел, грешник…

– Мы рядом, тебе не укрыться…

– Не оборачивайся, это ошибка…

– Тш-ш, хватит пугаться нас. Мы – одно целое…

Голосов было много. Или один? Звук, интонация были такими знакомыми. Где-то я слышал их раньше. Они откуда-то из прошлого.

Я начал сдавливать голову руками, но от этого голоса не пропали. Я давил на виски, стучал по лбу, царапал затылок. Мне хотелось найти кнопку. Простую кнопку. Как на пульте от телевизора. Раз. Звук прибавился. Два. Звук убавился. Но таковой у меня не было.

– Что ты здесь делаешь? Что забыл в этом мире?

– Иди к мосту. Иди…

– Закройте свои пасти, долбанные головные чудовища! – я начинал злиться.

Во мне боролись два чувства – страх и злоба. Я не знал, что происходит. Я не мог найти логичного объяснения этому. Это меня злило. И одновременно пугало.

– На раз, два, три – умри!

– Тик-так. Тик-так. Ты никогда не ошибался так.

– Прекратите ваши дурацкие шепотки, – процедил я сквозь зубы.

– Тебе не выбраться…

На пол полетела книжка. Я ее бросил. Меня трясло. Я не помню, как она оказалась в моих руках.

– Парень, хочешь фокус? С исчезновением. Твоей жизни.

– Сдохните! Сдохните, твари, – я стал биться головой о дверцу шкафа. – Вылетайте оттуда! Мигом! Живо!

– Мы – это ты. Мы никуда не денемся…

– А-а-а!

Я схватил подушку и стал месить ее, словно тесто. Голоса не пропадали. Я погряз в омуте по самые уши. Я купался в нем со всеми своими демонами.

– Пожалуйста, хватит! Отец, помоги, прошу! Сделай что-нибудь с ними… Сделай!

Я начал биться головой об стену.

Внезапно скрипнула дверь. Этот звук реальный, или это снова отголосок в моей голове?

Я повернулся. В дверях стояла бабушка. Ее лицо было таким бледным, будто она обваляла его в муке. Стеклянные глаза испуганно смотрели на меня.

– Ба-аб, они не оставляют меня в покое! Я больше не могу так…, – я больше не видел смысла ничего скрывать. Я уже не мог держать это в себе. – Они повсюду! Они оглушают меня…

Бабушка подошла ко мне, обняла. Сухими руками дотронулась до лица.

– Посмотри мне в глаза. Все хорошо, никого нет, – спокойным тоном сказала она. – Все в порядке, слышишь?

Я зашмыгал носом. Бабушка по-прежнему обнимала меня. Мне было хорошо в ее объятиях. Я снова ощущал себя маленьким мальчиком, который, разбив коленку, прибежал в слезах к бабушке и ждал, когда та обработает его колено зеленкой. Так и сейчас. Я ждал, что бабушка успокоит меня искажет, что выход есть. И выход действительно будет. И мы найдем его. И у нас снова все будет хорошо.

– Собирайся, – сказала бабушка.

– Куда? – я ничего не понял.

– Поедем в больницу. Там тебе помогут.

Больница? Я жутко не хотел ехать в это место. Но, пожалуй, другого выхода просто не оставалось.

Глава 38

Ева

Не выходила на улицу уже три дня. Смотрю на мир словно через черно-белую пленку. Все вокруг напоминает мне об Арчи.

На столе лежит поводок. Серенький такой, совсем новый. Арчи надевал его немного, раз пять. Больше он и не пригодится.

На полке стоит собачий корм. «Pedigree». Со вкусом говядины. Осталось еще больше половины. Куда его теперь?

Взгляд падает в угол комнаты. На полу небрежно валяется желтая резиновая уточка. Любимая игрушка Арчи. Он очень любил грызть ее.

На глаза наворачиваются слезы, закрываю лицо руками.

Не хочу больше видеть эти вещи. Собираю все в кучу, заталкиваю под кровать. Хоть они и пропали с моего поля зрения, но я-то знаю, что они здесь, под кроватью! Они не исчезли, лежат целые и невредимые. Чего я не могу сказать об Арчи.

За три дня один раз меня навестила Ленка. Лучше бы она не приходила.

Увидев мое состояние, она заявила:

– Да успокойся ты. Зачем так переживать? Это же всего лишь животное.

От этих слов меня бросило в жар. Всего лишь животное?! Кулаки непроизвольно сжались. Я очень захотела ударить ее, но сдержалась.

Ночью я долго ворочалась. Мне было то жарко, то тесно, то неудобно. С горем пополам я заснула.

Мне приснился сон.

Зеленая поляна. Ослепительное солнце. Стрекот кузнечиков и пение птиц. Я хожу, пробираясь по высокой нескошенной траве, собираю ромашки. Специально ищу цветы с длинным стеблем. Хочу сплести венок.

Вдруг трава зашевелилась. В душу закрался легкий испуг. Вот трава раздвинулась, и мне под ноги, задорно виляя хвостиком, кинулся мой шпиц.

– Арчи! – воскликнула я.

– Гав! Гав! Гав! – поприветствовал меня мой четвероногий друг.

Я схватила своего пса в охапку, прижала к себе. Глаза моего питомца радостно светились, тяжелое дыхание свидетельствовало о том, что он очень ко мне торопился.

Своим мокрым язычком Арчи облизал каждый сантиметр моего лица.

– Хватит, дружище! Перестань, – заливаясь смехом, заканючила я.

– Гав!

Арчи понял просьбу и стал тереться холодным мокрым носиком о мою шею. Стало щекотно. Я снова засмеялась.

Я гладила своего любимца по макушке, по спинке. Вдыхала запах. От него, как и всегда, пахло молоком.

Проснувшись утром, я осознала, что это лишь сон. Но мне не стало горько, не полились слезы из глаз. Наоборот, я ощутила небывалую легкость и спокойствие. Я поняла: мой Арчи – в лучшем мире.

Глава 39

Паша

Маниакально-депрессивный синдром. В простонародье – маниакальная шизофрения.

Именно эта дрянь не дает мне жить нормальной жизнью. Она наградила меня галлюцинациями, резкими перепадами настроения и головными болями.

Врач назначил терапию, прописал кучу препаратов, таблеток. На их приобретение у нас ушло немало средств. Наш и без того скудный кошелек уменьшился в разы.

Мне повезло, что лечение можно проводить дома.

Господи, вы только вдумайтесь. Я шизофреник. Психопат. Больной на голову.

Верите в это? Я – нет.

Ну, вот и нашлось логическое объяснение всему этому безумию.

Жалко бабушку. Что она сделала такого плохого, что теперь вынуждена возиться со мной? Думаю, ничего.

Внезапно задребезжал телефон.

Смотрю на экран. Ева. Со всеми навалившимися на меня событиями я совершенно забыл про нее.

Боже, что мне теперь делать? Как объяснить ситуацию? Поймет ли она меня?

Я опасен для нее. Умалишенный безумец. Ей следует держаться от меня подальше. Я не хочу навредить ей. Я не переживу этого.

Беру трубку.

– Привет, Паш. Это я…, – услышав ее голос, я на секунду забыл обо всех своих проблемах. – Паш, я снова в норме. Можем увидеться сегодня.

– Ев, нам нужно серьезно поговорить, – я тщательно подбирал слова.

– О чем? Говори.

– Это не телефонный разговор. Мы можем сейчас встретиться?

– Без проблем. Где?

– Выйди из дома. Я подойду.

Я выдохнул. Что я ей скажу? Не знаю, буду импровизировать.

Выйдя из дома, я увидел, что Ева уже ждет меня у своих ворот. Она встревожена.

Я подошел к ней, молча встал рядом. Она также беззвучно посмотрела на меня. Но ее любопытный взгляд требовал, мол, ну, рассказывай.

– Ев… Мы должны перестать видеться, – я не знал, что говорить дальше.

– Почему? – она явно была удивлена этому заявлению.

Если сказать правду, что я болен, она не отречется от меня. Я ее знаю. Она будет стараться помочь мне. Но это опасно для нее. Поэтому говорить правду – не вариант.

– Понимаешь…, – я стал сочинять на ходу. – Я вижу, что я не безразличен тебе. Когда-то я думал, что ты мне тоже. Но я ошибся. Мои чувства к тебе разбились, как тот корабль Титаник. Я не могу любить. Не умею. Прости…

– Что ты несешь? – она думает, я шучу. В некоторой степени, так и есть.

– Что ты ждешь от меня? Я отбитый. На голову. Держись от меня подальше, – мне было очень тяжело говорить все это, но я говорил. – Я не чувствителен к чувствам других, так уж вышло.

Я отвел взгляд. Я не мог смотреть ей в глаза. Я с детства не любил врать. И не умел.

С каждым словом я понимал, что несу полную чушь. Но дороги назад уже не было.

Ева внимательно смотрела на меня. Пыталась понять.

– Если ты думаешь, что значишь для меня настолько много, ты конкретно ошибаешься.

– Лжешь? – она хитро посмотрела на меня. Наверное, я действительно плохой актер.

– Лгу…

Я сдался.

Камень упал с плеч. Меня раскусили. Но, может, это и к лучшему.

– Паш, что происходит? Расскажи. Мне ты можешь верить.

И я рассказал ей все. Про поход к врачу, про галлюцинации, про все. Ева внимательно меня слушала.

Рассказав все, я выдохнул. Мне полегчало.

– Господи… Я не знаю, что сказать, – Ева прикусила нижнюю губу. – Ну, по крайней мере, это оправдывает твои жестокие поступки.

Потом она подошла ко мне вплотную, обвила мою шею руками и прошептала на ухо:

– Не волнуйся, я не брошу тебя. Мы переживем это. Мы справимся.

* * *

Вечером ко мне снова пришел отец.

Внезапно меня осенило. Он ненастоящий! Такая же галлюцинация, как и все остальное. Просто видение, образ.

– Здравствуй, сын.

– Уйди отсюда. Я знаю, ты иллюзия. Проваливай, – я был зол. Как же я раньше не догадался?

– Зря ты так. Знаешь…

Я лег на кровать, прижал голову подушкой. Я не хотел ничего и никого слушать. На сегодня мне хватило информации.

Глава 40

Тимур

– Правда или действие?

– Действие.

– Хм… Выпей три чайных ложки растительного масла!

Я взвыл. Ева заливисто засмеялась.

– Давай-давай, сам действие выбрал! – подтолкнула меня она.

Делать нечего. Пошел на кухню за растительным маслом и ложкой. Принес все в комнату.

В одной руке я держал открытую бутылку с маслом, а в другой – чайную ложечку. Ева выжидающе смотрела на меня.

– Ну, чего тянешь! Выпил бы уже и отмучился.

– Да погоди ты. Мне нужно морально подготовиться. В детстве я случайно перепутал лимонад с этим маслом. Поэтому знаю, приятного тут мало.

Ева снова залилась раскатистым смехом.

– Ладно, погнали, – выдохнул я.

Аккуратно налил масло в ложку.

– Первая…

Мое лицо перекосилось.

– Вторая…

К горлу стала поступать тошнота.

– Третья!!!

Я сорвался с места и с перекошенным лицом побежал на кухню. Заполнил до краев большой стакан водой и мигом опустошил его.

Вернулся в комнату. Ева хохотала как припадочная.

– Ну как? Понравилось? Хочешь, мы тебя еще и сливочным накормим…, – Ева уже задыхалась от смеха.

– Себя накорми, – съязвил я. – Так, теперь моя очередь. Правда или действие?

– Хм-м…, – Ева состроила наигранно задумчивое лицо. – Давай правду.

Я задумался. Вопрос был придуман уже давно. Именно для этого я и начал эту игру.

– Что у тебя с Пашей? – наконец спросил ее я.

Вся веселость Евы мигом испарилась. Она замолчала.

Потом Ева вздохнула и начала рассказывать. Все рассказывать.

Я ловил каждое слово.

Закончив рассказ, Ева выдохнула. Я буквально сидел с открытым ртом. Услышанная информация повергла меня в шок.

– Я так и знал, что он псих, – только и смог произнести я.

Подруга начала закручивать локон на палец. Она всегда так делает, когда волнуется.

– Ева, послушай меня. Ты должна держаться подальше от этого придурка. Он неуправляем. Ты знаешь, кто такие шизофреники? Я знаю. Когда у него будут приступы, он запросто может кинуться на тебя с ножом и зарезать. Или еще чего похуже.

– Но он же не виноват в этом! Паша такой же человек, как и мы. И сейчас ему как никогда нужна помощь и поддержка.

– Ты не понимаешь, глупая. Этот отморозок со своей башкой не дружит. Тебе жизненно опасно находиться рядом с ним. Вчера он гнобит тебя, сегодня – любит. Не кажется странным?

– Ты плохо его знаешь. Паша изменился. Он не сделает мне ничего дурного.

Я начинал закипать. Она ведет себя как маленькая доверчивая дурочка.

– Я знаю его в разы лучше тебя. Поверь, это не человек. Гнида. Его место в дурке. Запомни, Ева. Никогда больше не приближайся к нему. И к таким тварям, как он. Они сеют только боль и разруху, ибо просто не способны на что-то хорошее. Не общайся с ним больше. Никогда.

Ева побледнела. Она встала с кровати, наклонилась надо мной. Какое-то время молча смотрела в глаза.

Замах.

Пощечина.

Адски загорелась щека.

– А теперь и ты кое-что запомни, Тимур. Никогда. Никогда не указывай, что мне делать. Это моя жизнь, и я разберусь с ней сама.

И она ушла.

Я хотел остановить ее. Но, сделав резкое движение, я согнулся. Скрутило живот.

Выпитое мной масло дало о себе знать. И вместо того, чтобы бежать извиняться перед Евой, я побежал навстречу к «сверкающему другу».

Глава 41

Ева

«Вчера он гнобит тебя, сегодня – любит. Не кажется странным?»

Я долго думала над этой фразой. Мне действительно казалось, что во всем этом спрятан подвох.

На следующий день позвонил Паша.

– Привет. Не хочешь прийти ко мне сегодня?

– Привет, а зачем? – после слов Тимура я стала осторожней ко всему относиться.

– Просто, на чай. Я же к тебе уже приходил. Теперь твоя очередь. Будем квиты.

Я почувствовала, как он улыбнулся на том конце провода.

– Только это…, – добавил он. – У меня бабушка дома. Хочу тебя с ней познакомить.

– Бабушка? Ну не знаю…

– Да приходи. Она у меня мировая. Я уверен, вы с ней подружитесь.

Бабушка…

С одной стороны, это хорошо. При ней он точно не решит зарезать меня ножом.

А с другой стороны… Я никогда не знакомилась с бабушками своих парней.

Приходить или не приходить?

В итоге чаша выбора пала на первый вариант.

– Хорошо, я приду. Жди меня через час.

– Режим «Хатико» включен.

Как правило, девушек знакомят с родителями. А тут – бабушка. Как мне себя вести? Во что одеться? О чем разговаривать?

Обычно я хорошо иду на контакт с бабулями. Я всегда здороваюсь со всеми бабками на улице. Наверное, поэтому они и не называют меня «шалавами», «прошмандовками» и все в таком роде, чем, к сожалению, не могут похвастаться мои подруги.

Открыла шкаф. Так-с, что тут у нас?

Все топики и футболки с глубокими вырезами отметаются в первую очередь. Платье с декольте тоже.

Еще у меня были рваные джинсы, но, думаю, Пашина бабушка не была бы в восторге от них. Ведь когда эти джинсы попались на глаза моей бабушке, то у нее сразу зачесались руки зашить их.

В конце концов, надела простые джинсы и черный джемпер.

Что там следующим? Косметика.

Ее должно быть минимум.

Посмотрелась в зеркало. Так, брови трогать не буду, губы тоже. За пудру даже браться не стану. Только реснички подкрашу, и все.

Сильно душиться, наверное, тоже не стоит.

Волосы. «Чего как лохмадудра ходишь?» – вспомнила я слова бабушки. Заплела аккуратную косу.

Ну, вроде и готова.

И на все про все ушло всего полчаса.

* * *

– Здравствуйте, я к Паше.

– Да, я знаю. Проходи, милая, – бабушка широко раскрыла дверь передо мной. Она оказалась довольно-таки приветливая.

Я зашла в дом.

– Ты пока разувайся, а я сейчас позову этого ротозея.

Через несколько секунд с виноватым видом выглянул Паша.

– Прости. Случайно отвлекся и не заметил твоего прихода. Давай куртку…

– Ничего страшного. Со всеми бывает.

Он провел меня на кухню, усадил за стол. Вкусно пахло какой-то стряпней вперемешку с древесным ароматом, свежестью после дождя.

М-м-м, от его духов буквально кружит голову…

Вскоре на кухню прибежала бабушка. Поставила перед нами пирог. Так вот чем так вкусно пахло.

– Угощайтесь, угощайтесь! Сейчас я вам чай разолью, – копошилась она возле нас. – Евочка, тебе сколько ложек сахара сыпать?

– Я без сахара…

Бабушка отложила кружки. Внимательно посмотрела на меня.

– Неужели на диете? – всплеснула руками она, с волнением осматривая мое тощее тело.

– Вовсе нет. Просто привыкла уже. Раньше клала две ложки, сейчас ограничиваюсь кипятком и заваркой…

– Ну, смотри мне! – шутливо пригрозила мне пальцем Пашина бабушка. – А то, как ни включу телевизор, одни «диеты Елены Малышевой», да «как похудеть за пять дней». Зато потом лечатся от анорексии всякой…

Пашина бабушка оказалась вполне приятной женщиной. С ней было интересно разговаривать, она поддерживала разговор на любые темы.

Она даже рассказала мне, как в детстве Паша, сидя за столом, ел кашу. Он очень хотел спать, поэтому, бухнувшись головой в тарелку, так и заснул.

Мне эта история показалась очень умилительной. А вот Паше не очень понравилась.

– Ну, ба-а, – смущенно пробубнил он. Его щеки налились румянцем.

Я стала узнавать его с совершенно другой стороны. Он был такой же, как и все. Простой обычный мальчишка. Он не казался мне больше монстром, животным, не знающим жалости.

* * *

Ближе к вечеру мне позвонила Ленка.

– Привет, подруга. Мне срочно нужна твоя поддержка. И совет, – отрешенным голосом сказала она. – Встретимся?

Кажется, дела у подруги действительно шли неважно. Я согласилась.

Я вышла к ней навстречу. Через несколько минут на горизонте показался Ленкин силуэт.

– Идем за гаражи, – едва дойдя до меня, бросила Лена.

– Зачем?

Подруга потрясла пакетом, который держала в одной руке. Там что-то звонко забренчало. Я поняла, что дело пахнет алкоголем.

– Ну, пошли, – обреченно вздохнула я.

Добравшись до места, подруга достала две бутылки «Редса». Одну бутылку она протянула мне, другую – оставила себе. Также достала из сумки две пачки чипсов.

Рядом находилась старая, уже почти развалившаяся скамеечка. Мы дошли до нее, стряхнули невидимую пыль, присели.

– Короче, Евка, – сделав один глоток, сказала Лена. – У меня проблема.

– Я тебя слушаю, – я немного отпила. Бодрящая жидкость разлилась по телу.

Лена залпом выпила четверть бутылки.

– Ну, помнишь же Влада Копылова?

Я кивнула.

– В общем, два дня назад мы с ним это… Ну…

Я непонимающе уставилась на нее.

– Короче, мы переспали, – сказала она на выдохе.

– Обалдеть. И в чем проблема? У него маленький? Теперь бросишь его? – я одновременно и ожидала, и не ожидала такого поворота.

– Да дослушай ты! Все там нормально. Не в этом соль, – Лена уже опустошила половину бутылки. – Сегодня я была у него дома. Он куда-то отошел, я осталась одна в его комнате. Мое внимание привлек невзрачный блокнотик, лежащий на столе. Я думала, всякие блокнотики заводят только девчонки…. Мне стало интересно. Я пролистала все до последней страницы.

– Но ведь блокнотики – это личное! – возмутилась я.

– Да не перебивай ты! – оскорбилась подруга. – Так вот. Там были всякие рисунки, заметки… Ну, это не столь важно. Меня больше заинтересовала последняя страница. В качестве заголовка крупными буквами там было написано «Цели». А дальше цифры, девчачьи имена и даты. Так вот, этих цифр было тридцать четыре! И под каждой цифрой стояли имя, фамилия и дата. Мои инициалы в списке были последними.

Лена всхлипнула. Отпила еще немного.

– Вот это да, как много…, – удивилась я. – Ну, ты не переживай. Сейчас-то он с тобой. А даты, может, он пишет для того, чтобы потом не забыть отметить эти события.

– Ева, понимаешь, в чем дело…, – грустно продолжила Лена. – Там была не дата начала наших отношений. И даже не дата нашего знакомства. Там была свежая дата. Позавчерашняя. День, когда мы переспали.

Я захлебнулась пивом.

– Получается, он изначально не хотел со мной отношений. Он просто хотел затащить меня в постель. И у него получилось, – подвела итог Лена. – То есть, он не видел во мне девушку. Он видел во мне лишь предмет, удовлетворяющий его физические потребности. И всего-то.

Она заплакала. Ее слезы подействовали на меня, я вышла из состояния ступора, начала ее успокаивать.

– Вот что мне теперь делать? – запричитала подруга.

– Знаешь, Лен. По-моему, здесь всего один вариант, – важно сказала ей я. – Ты должна бросить его, пока он не бросил тебя. Это заденет его самолюбие.

– А ты права, – Лена подняла на меня заплаканные глаза. – Я так и сделаю!

Затем мы начали разговаривать на тему, какие мужики козлы и что им от нас, девушек, нужно лишь одно. Что все они одинаковые бараны, ставящие свои животные потребности на первое место.

Однако я говорила не совсем то, что думала. Для меня не все парни – одинаковы. У меня было одно исключение.

На одну секунду в голове пробежала мысль, что у Паши есть такой же блокнотик. Но я сразу отмела ее в сторону. Если бы он относился ко мне несерьезно, зачем бы знакомил меня с бабушкой?

Алкоголь ударил в голову. Ленка перестала рыдать, мы повеселели.

Мы врубили на полную громкость плейлист Лены, обнялись и, раскачиваясь из стороны в сторону, начали подпевать.

Люби меня, люби жарким огнем,

Ночью и днем, сердце сжигая.

Люби меня, люби, не улетай,

Не исчезай, я умоляю.

В этот момент нам ничего не было важно. Нам казалось, никто кроме нас больше не существовал в этом мире. Все проблемы были так, пустяками, мелочью.

Внезапно Лена схватила телефон и выключила музыку.

– Ну, ты чего-о, – заканючила я.

– Знаешь, что! А я вот возьму, и прямо сейчас ему позвоню! – решительным тоном заявила Лена. – Вот, прямо сейчас возьму и брошу!

Она стала набирать цифры на телефоне. Затем прислонила телефон к уху.

Трубку взяли почти сразу.

– Ты тварина такая, мразь, чмо! Я на тебя столько времени потратила! А ты, гнида! Как же я тебя ненавижу, говна кусок!

– …

– Ой, простите… Кажется, я ошиблась номером.

Виновато прислонив пальцы к губам, Лена повесила трубку. Я хихикнула. Вся эта ситуация мне почему-то нравилась. Я брала чипсы одну за другой и клала себе в рот. Как говорится, и хлеб и зрелища…

– Зачем я удалила номер раньше времени, – пробубнила себе под нос Лена.

Через пару минут Ленка снова попробовала ввести номер. Пошли гудки. Лена поставила на громкую связь.

– Алло, милый, это ты? – ласково прощебетала она.

– Да, зайчонок. Здравствуй, – ответили на том конце провода.

– Слушай, пупсик, я давно хотела сказать тебе…, – подруга говорила медленно, растягивая слова. – Я хотела сказать тебе, что ты подонок. Дрянь. Подлец. Скотина. Ты мне омерзителен.

Я позавидовала словарному запасу Ленки. За все время она так и не повторилась. Она говорила грубо, отчетливо выделяя слова.

Бедный Влад пытался что-то вставить между паузами, но у него ничего не получалось. Тем временем подруга продолжала:

– Отброс. Паршивец. Кусок идиота. А ведь я верила тебе, думала, ты нормальный парень. А ты ничем не отличаешься от примитивного быдла. Все. Мы расстаемся. Адьес, ничтожество.

Затем она гордо бросила трубку.

Я восторженно посмотрела на Ленку. Какая она у меня все-таки крутая!

Внезапно Ленкин телефон задребезжал.

Звонил Влад.

Лена сбросила звонок.

Затем еще один.

И еще.

– Вот так с ними надо! Учись, подруга, пока я жива…, – сообщила Ленка.

Я посмотрела на пустую пачку из-под чипсов. Затем опустила взгляд на выпитый «Редс».

Голова кружилась, язык заплетался. Лена же, в отличие от меня, держалась отлично. Видимо, она прекрасно дружила с алкоголем…

Мне нельзя в таком состоянии идти домой.

Я сказала об этом Лене.

– Знаешь, мои родители хотели куда-то смотаться на ночь, – она посмотрела на время. – Уже девять часов! Дом по-любому пустой. Идем ко мне с ночевкой?

Запинаясь на каждом слове, я сказала, что нужно предупредить маму.

– Так позвони ей, – сказала Лена. – Хотя… Ну-ка скажи. Клара у Карла украла кораллы.

– Карла у Крала украла коллары.

Я перепутала все, что только можно было.

– Мда-а. Тяжко, товарищи, тяжко, – задумчиво изрекла подруга. – Ладно, сейчас все вырулю.

Она снова достала из сумки телефон, что-то натыкала в нем, приложила к уху.

– Здравствуйте, теть Свет. Вас Лена беспокоит. Да-да, она самая. Можно Ева у меня сегодня с ночевкой останется? Да, хорошо. Она в туалет отошла. Да-да, родители дома. Хорошо, теть Свет, спасибо, до свидания.

Лена положила трубку. Я была искренне благодарна ей.

– Ну, вот и все. Делов-то, – улыбнулась она.

Глава 42

Паша

Ножик. Перочинный ножик.

Достал из тумбочки. Я больше не носил его всегда с собой в кармане. Это была единственная ниточка, связывающая меня с прошлым.

Может, выбросить его? У меня новая жизнь, и он в ней лишний.

Я покрутил нож у себя в руках. Красная поверхность, пять лезвий, легкий как перышко.

Пожалуй, оставлю. Вдруг еще пригодится.

* * *

Признаться, лечение, назначенное врачом, приносит свои плоды. Приступы стали случаться реже и слабее, голоса тише, головная боль меньше.

Врач сказал, что полностью от шизофрении излечиться нельзя. Это печально. Однако лечение бросать не стоит, ведь благодаря ему улучшается состояние, минимизируются периоды обострений, продлевается ремиссия.

* * *

– Давай сюда руку, – попросил я Еву. Она подчинилась. Я нежно обхватил ее пальцы. – Согласна ли ты стать моей женой?

– Да, – хихикнула она.

– Является ли твое желание свободным, искренним и взаимным, с открытым сердцем, по собственному желанию и доброй воле?

– Да, – повторила она, едва сдерживая смех.

Я взял со стола ручку, нарисовал на безымянном пальце Евы обручальное кольцо. Она сделала то же самое.

– А теперь скрепим наш брак страстным поцелуем!

Мы оба понимали, что это лишь игра.

Но я надеялся, что когда-нибудь это действительно произойдет. Только не у меня дома, в комнате, а в ЗАГСе, у стола регистратора.

– Слушай, могу я тебя кое о чем попросить? – через какое-то время спросила Ева, крутя прядку волос на пальце.

– Проси, о чем угодно.

– Можем мы погулять как-нибудь…

– Всего-то? Без вопросов!

– … с Тимуром.

Я впал в ступор. Может, я ослышался?

– Что? – переспросил я.

– Я хочу, чтобы мы пошли гулять втроем.

Она, словно провинившаяся, опустила глаза. Стала яростнее теребить локон.

– Но… Зачем? – я не мог понять, какие цели она преследовала своей просьбой.

– Просто понимаешь…, – она сделала глубокий вдох, подняла глаза, впившись в меня взглядом. – Он мой друг. И я понимаю, что ты ненавидишь его. И у меня сердце кровью обливается от этой мысли. Я знаю, что вы раньше были друзьями, и я хочу снова помирить вас. Мы пойдем вместе гулять, будем общаться, разговаривать. И ты увидишь, что на самом деле он неплохой парень.

– А ты знаешь, почему мы с ним поссорились?

Она затронула запретную тему.

Держись, Паша. Ты не сорвешься.

– Нет. Я спрашивала Тимура об этом – он всегда отмалчивался. Но наверняка там какой-нибудь пустяк. Вы же были совсем дети.

– Его отец убил моих родителей.

Нависла пауза. Глаза Евы расширились, губы слегка приоткрылись. Она явно не ожидала такого поворота.

Заболела голова. Моя давняя запекшаяся рана снова дала о себе знать. Руки зачесались. Я захотел что-то ударить, сломать, закричать.

Тише, Паша. Успокойся. Досчитай до десяти.

Раз, два, три…

Сейчас нельзя выпускать гнев на волю.

– О господи… Я дико тебе соболезную. Это ужасно…, – Ева взяла мою руку в свою. – Я просто не представляю, как ты все это пережил. Как вынес все это. Как мог засыпать ночами. Не представляю.

От ее прикосновений меня немного отпустило.

– Но понимаешь, в чем дело…, – продолжила она. Тимур – не свой отец. Нельзя вешать на детей грехи родителей. Тимур ни при чем здесь. Он не виноват в случившемся. Так вышло, что родителей не выбирают…

– Я не хочу ничего слышать об этом, – сказал я как можно более спокойным тоном. Ева не первая, кто говорит мне это.

– Паш, пожалуйста. Одна совместная прогулка. Прошу. Ради меня…

Она прислонила сжатые друг с другом ладони к губам, слегка надула щеки, состроила брови домиком.

Я растаял.

– Ладно. Одна прогулка. И все.

Нужно просто перетерпеть. Главное – не покалечить и не убить Тимура. Ева мне этого не простит.

Я смогу.

Глава 43

Ева

Я ликую!

Мой план по перемирию заклятых врагов идет успешно. Самая сложная часть плана выполнена – Паша согласен на прогулку. Думаю, подговорить Тимура будет легче. Он податливый.

Казалось бы, все идеально. Но на левом плече будто сидел чертенок и, хитро прищуриваясь, шептал на ухо: «А если пойдет не по плану?».

* * *

– Нет, нет и еще раз нет! Я никуда не пойду с этим отморозком, – кричал Тимур, гневно ходя по комнате. Туда-сюда, туда-сюда.

– Паша ничего тебе не сделает. И он не отморозок, у него просто болезнь! – защищала я парня.

Тимур нервно переходил из одного угла комнаты в другой.

– Это опасно! И ты даже не представляешь насколько, – яро жестикулируя, вещал Тимур. – Он как бешеный пес. Может в любой момент сорваться с цепи.

– Да ты ничего не понимаешь! Паша не станет срываться. Он может держать себя в руках.

– Не называй его по имени! Больше звания мудака он не достоин.

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Нет!

– Да!

Наверное, со стороны мы выглядели как два детсадовца, пытающихся поделить игрушку. Каждый уперто стоял на своем, не желая слушать слова другого.

Внезапно Тимур подошел ко мне, аккуратно обхватил руками лицо и нежно так произнес:

– Евочка. Паша нам – враг. А что делают с врагами? Правильно. Избегают их. Прячутся. Вот и нам нужно держаться от него подальше.

Он сказал это таким тоном, с каким успокаивают психически нездоровых людей в больницах. Тихо так, спокойно.

Меня это взбесило. Я ударила его по рукам и гневно выкрикнула:

– Ну почему до тебя никак не дойдет? Я же хочу, как лучше. Я хочу помирить вас. Разрушить стену между вами, которая стоит уже столько лет. Неужели ты этого не хочешь? Неужели тебе нравится жить так, враждуя? Да никогда не поверю!

Я отошла от него в другой угол комнаты, отвернулась к стене. Набухающий ком подошел к горлу. Мне стало нереально обидно. Выступили слезы.

Заметив это, Тимур с тревогой подошел ко мне.

– Ев, ну ты чего… Обиделась что ли?

Я молчу.

– Ева, не злись. Ты же знаешь мое отношение к этому человеку.

Я не говорю ни слова.

– Да, я сорвался. Прости меня, пожалуйста. Я не должен был. Ты не злишься?

По-прежнему не издаю ни звука.

– Хватит дуться! Перестань! Ну, что мне сделать, чтобы заслужить прощение?

Я посмотрела на него.

Он все понял. Вздохнул.

– Ладно, схожу я на эту долбанную прогулку, – обреченно сказал он. – Но говорю сразу. Если меня насторожит его поведение, я заберу тебя с собой, и мы уйдем. И если он будет вести себя неадекватно, мы тоже уйдем. И в безлюдные места я с ним также не пойду.

Я улыбнулась.

Увидев, что я оттаяла, Тимур улыбнулся в ответ.

– Все, мир? – он протянул мне мизинец. Как в детстве.

– Мир, – с улыбкой изрекла я, обхватив его мизинец своим.

Победа.

Удивительно, чего только нельзя добиться женскими слезами. Парни становятся такими уязвимыми. И почему я раньше не использовала этот метод?

Глава 44

Тимур

Я оттягивал этот день, как мог. И вот он наступил. Я не хочу идти гулять. Хочу остаться дома в своих четырех стенах.

Ей-богу, если бы меня попросила об этом любая другая девчонка, я, не раздумывая, сказал бы ей катиться колесиком. А тут – Ева…

* * *

– Так что, куда пойдем?

– Идем к мосту, там лавочки есть. Если устанем, можем посидеть там.

Решено. Пошли к мосту. Ева шла посередине, Паша справа от нее, я – слева. У Паши был недовольный вид, даже немного растерянный. Видимо, он тоже не горел желанием прогуляться со мной.

О чем только думала Ева, когда звала нас?

Мы шли молча, не смотрели друг на друга.

Ева все время пыталась завести разговор.

– Новый фильм вышел, слышали? Может, сходим в кино как-нибудь?

Мы лишь пожимали плечами.

Мы шли спокойно, даже не переругиваясь. Но от резких движений Паши мое сердце уходило в пятки. Предательски тряслись поджилки. Его присутствие угнетало меня.

– Может, чипсы купим? Вам какие больше нравятся, сырные или со вкусом сметаны и зелени? – Ева все еще не отбрасывала попытки разговорить нас.

Мы также молча пожали плечами, зашли в магазин и купили две пачки чипсов. Сырные и со вкусом сметаны и зелени.

Я немного расслабился. Кажется, Паша действительно не собирается убивать меня.

Но нельзя терять бдительность. Никогда.

Боковым зрением я наблюдал за ним. Думаю, он делал то же самое.

Внезапно случилось нечто эпичное и весьма неожиданное.

Засмотревшись на Пашу, я не заметил лежащую на земле палку. Конечно же, я споткнулся об нее и, ругнувшись, упал на асфальт.

Зажмурился от боли, потер ушибленное колено.

Открыв глаза, увидел, что надо мной нависал Паша с протянутой рукой.

– Давай, помогу, – буркнул он.

Я растерялся. С чего бы это?

Неуверенно протянул ему свою руку. Встал, отряхнул колени. Посмотрел на Пашу.

– Спасибо, – нерешительно промямлил я.

Что это было сейчас? С каких пор стали помогать своим врагам?

Вот мы дошли до моста. Выглянув из-за перил, посмотрели на прозрачную воду. Она была так далеко от нас… Метров десять.

Хотелось потрогать воду рукой, провести пальцами по поверхности, ощутить приятный холодок на коже.

Если пройти чуть дальше, то будет узенькая тропинка, по которой можно будет спуститься и выйти к берегу.

– Может, спустимся вниз? – предложил я. Пожалуй, это были мои первые внятные слова за всю прогулку.

– Хорошая идея! – поддержала меня Ева. Ей понравилось, что я наконец-то вышел на контакт. – Паш, ты как?

– Почему бы и нет, – пожал плечами он.

Так, мы спустились к берегу.

Как и хотел, я подошел к самой воде, погрузил туда руку, поводил по поверхности. Ребята сделали то же самое.

Чего мы ждали? Что вода превратится в золото? Что от прикосновения с ней мы станем русалками и уплывем вглубь? Что оттуда вылезет Морской Царь и будет исполнять наши прихоти?

Нет, вода просто притягивала нас. Завораживала.

Вскоре Еве наскучило это занятие. Она поднялась, походила по берегу. Затем пришла к нам с небольшими камушками в руке. Мы вопросительно посмотрели на нее.

– Помните, в детстве мы играли в «блинчики»? – проговорила она. – У меня был рекорд. Пять «блинчиков». Интересно, смогу я его повторить?

С этими словами она нагнулась, отвела руку в сторону и кинула камешек в воду.

Шлеп. Шлеп.

– Блин, только два…, – разочарованно протянула она. – Вот досада!

Нам с Пашей понравилась эта идея. Мы также набрали горсть камушков и положили рядом с собой.

Следующим начал бросать Паша.

Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп.

– Шесть «блинчиков», – сообщил он.

За ним начал кидать я.

Во что бы то ни стало я должен набрать больше «блинчиков», чем он!

Давай, Тимур. Сконцентрируйся.

Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Шлеп.

Черт, только пять!

Я вздохнул.

– Итак, победителем первого раунда является Власов Павел Сергеевич! – подвела итоги Ева. – Получите ваш приз!

Она подбежала к Паше и чмокнула его в щечку. Паша широко улыбнулся.

Я сделал вид, что не заметил этого. Но на самом деле это была лишь маска, под которой я спрятал всю свою горечь и обиду.

Я видел, как Паша смотрел на мою подругу. Это была совсем не ненависть, не презрение. И даже не просто легкая симпатия. Он буквально не отводил от нее взгляд. Пожалуй, это была именно любовь.

Откуда я это знаю?

Просто я смотрю на Еву точно также.

– Так, второй раунд объявляется открытым! – звонко сообщила нам Ева. – Берем снаряжения.

У нас проснулся азарт. Мы снова взяли по камушку.

Ну, теперь я точно его выиграю!

Казалось, на эти короткие минуты я снова перенесся в детство. Когда мы с Пашей вместе запускали воздушного змея, строили сооружения из песка, складывали самолетики из бумаги. Это была пора, в которую мы еще не знали, что такое злость и жестокость. Это была пора, в которую мы не делили жизнь на черную и белую полосы. Только тогда не было одного. Не было Евы.

Глава 45

Паша

– Что ты творишь? Ты думаешь своей головой? Неужели Тимур Гришко подался тебе в друзья? – видение отца снова пришло ко мне. – Разве ты все забыл?

– Замолчи, глюк.

Я уже смирился с тем, что отец, время от времени приходящий ко мне, лишь иллюзия.

Я закрыл глаза, образ отца перестал меня беспокоить. Благодаря лечению я более-менее контролирую свои галлюцинации.

Утро. День. Вечер. Я не забываю принимать препараты.

Вздохнул. Провел кончиками пальцев по лбу – на нем немного выступил пот.

«Ну, чего стоишь, помоги ему встать!» – я вспомнил, как Ева шикнула на меня, когда Тимур споткнулся об палку.

Признаться, я думал, что на прогулке случится что-то страшное, жуткое. Но все обошлось, я легко себя контролировал.

Скажу больше, мне даже понравилось там. К тому же, в конце, когда мы начали запускать в воду эти чертовые «блинчики», я будто снова оказался в детстве.

* * *

Сегодня мой восемнадцатый день рождения. Обычно я относился к таким праздникам нейтрально, но в этот день все казалось каким-то более живым, ярким, что ли…

Я не знаю, что имеют в виду люди, когда говорят «огонек в глазах». Но мне кажется, что это сейчас подходило для моего случая.

Я встал рано утром. Ну, как встал…

Примерно часиков в семь в мою комнату залетела радостная бабушка.

– Вставай, именинник! Весь праздник проспишь! – весело прощебетала она мне над ухом.

Я немного приподнялся с подушки.

– Ну, ба… Ты время видела? – недовольно поморщился я, сонными глазами взглянув на часы.

– И что ж с того? У тебя знаешь, сколько дел? – всплеснула руками бабушка. – Ты же виновник торжества! У тебя все должно сиять от чистоты. Сам «Мистер Пропер» должен быть в шоке от блеска в твоей комнате! А я стол приготовлю. К вечеру друзей своих позовешь. И девочку ту не забудь пригласить.

Я вздохнул. Боюсь, тех, кого назвала бабушка, вместе созывать никак нельзя. Поэтому ограничусь только Евой.

Перед тем, как выйти из комнаты, бабушка посмотрела на меня с умилением.

– Ух, какой ты большой вымахал. А, казалось, вот, недавно под стол пешком ходил! Ах, как быстро летит время…

Со слезами на глазах бабушка начала обнимать меня, целовать.

– Баб! Ну, я даже зубы не почистил, у меня сейчас изо рта несет как со скотобазы!

Потрепав по щеке напоследок, бабушка вышла из комнаты.

Я перевернулся на другой бок. Сон уже не шел.

Видимо, бабушкино хорошее настроение передается прикосновениями, ведь через минуту я бодро соскочил с кровати и начал приводить себя в порядок.

Выйдя из ванной комнаты, я летящей походкой устремился на кухню, в которой колдовала бабушка.

– Бабуль, чего съедобного есть, а?

– Возьми котлетки на плите! Я сейчас пирог сделаю и быстренько схожу в «центр». Сладости к чаю куплю. Потом мы пойдем тебе вещи выбирать. Именинник же все-таки! К тому же, сколько лет уже старую одежду носишь.

Я кивнул.

Наложил котлеток в тарелочку, налил молока.

Бабушка стояла у стола и, пританцовывая, смешивала ингредиенты. Она была такой счастливой. Казалось, по поводу моего Дня Рождения бабушка волновалась еще больше меня.

Через некоторое время бабушка заявила:

– Все, с пирогом закончила. Ты пока его не бери, он для гостей. А я сейчас быстренько в магазинчик сбегаю. Туда и обратно. Оглянуться не успеешь!

– Хорошо, давай.

– Достань мне, пожалуйста, пакет из пакета с пакетами.

Я рассмеялся.

– Она хотела бы жить на Манхеттене, но дома ее ждет пакет в пакете с пакетами, – звонко пропел я и пошел исполнять ее просьбу.

Через секунду пакет был уже в руках у бабушки.

Она поцеловала меня в лоб и ушла.

Я пошел в комнату наводить порядок. Действительно, как-то некрасиво получится. Ева ко мне придет, а у меня срач.

Врубил песню «In My Mind» и ритмичными движениями начал всю одежду со стульев запихивать в шкаф.

Закончив со стульями, начал протирать пыль. Правда, я совершенно ее не вижу, но бабушка говорит, что у меня этой пыли сантиметровый слой уже. Наверное, у женщин такая особенность: видеть грязь даже там, где, казалось бы, ее и нет вовсе. К сожалению, Ева тоже относится к категории женщин, поэтому рисковать не стоит – взял тряпку и стал протирать все, что только можно было протереть.

Такими темпамия прибрал всю свою комнату.

– Фу-х! А то совсем не комильфо было, – выдохнул я, комично утерев лоб рукой.

Затем посмотрел на время и ужаснулся…

Бабушка давно должна была вернуться, ведь на часах уже полдень.

От плохого предчувствия закрутило живот.

Я сел за кухонный стол и начал ждать, время от времени поглядывая на часы.

Приятно пахло пирогом. Вся кухня была наполнена бабушкиным ароматом. Ароматом чего-то съестного, печеного. Но самой бабушки не было.

Позвонил бабушке. Шли гудки, но никто не брал трубку. От этого я забеспокоился еще сильнее.

Либо что-то случилось, либо она просто не слышит звонок.

Всем сердцем я рассчитывал на второе.

От безысходности я начал считать секунды.

Раз, два, три…

…шестьсот шестьдесят шесть…

Внезапно в дверь зазвонили.

Ну, наконец-то она пришла! Неужели обошлось… Почему же она так долго? Наверное, опять со своими бабками на улице заговорилась!

Со скоростью света я побежал к двери, не сразу вспомнив, что обычно бабушка открывает сама.

Одернув ручку, я увидел перед глазами… Тимура.

Он стоял передо мной бледный, растерянный, пытался что-то сказать. Он шевелил губами, но изо рта выходили лишь непонятные звуки.

Наконец, он глубоко вдохнул и дрожащими губами произнес:

– Паш… В общем… Там твою бабушку сбили.

Что?

Там? Сбили? Мою? Бабушку?

Я не мог вникнуть в смысл этих слов. Они казались такими страшными. Они просто не могли стоять вместе.

– Что, прости? – попросил повторить я Тимура.

– Там, в «центре», бабушку твою сбили. Прямо на моих глазах. Водитель даже не остановился, умчался куда-то. Я вызвал скорую помощь. Ее забрали. И вот я здесь.

В один миг мой мир рухнул.

«Центр». Бабушка. Все сходилось.

Нет, это не могло быть правдой, не могло!

Выйдя из оцепенения, я начал судорожно собираться. Тимур все это время стоял в дверях.

– Номера?! Ты запомнил номера этого ушлепка?! – я уже не говорил, я кричал. Голова снова набилась голосами.

– Нет, не успел… Только скорую вызвал, и все, – тихо сказал он.

Я схватил Тимура за руку и потащил его на улицу.

– Ты идешь со мной, – кротко сказал я.

Он подчинился.

Не знаю, зачем я его взял. Это получилось как-то рефлекторно.

Я даже не закрыл дом. Да и плевать.

Сейчас мне было совсем не до этого.

* * *

Мы вдвоем сидели у операционной.

Хорошо, что я взял Тимура с собой. Один бы я уже сошел с ума от ожидания.

Спустя два часа дверь операционной открылась, вышел врач. Я мигом подбежал к нему и начал расспрашивать.

– Я так понимаю, вы ее родственник? – врач осмотрел меня с ног до головы.

– Да, внук.

– Как вас зовут?

– Павел.

– Павел…, – врач выждал небольшую паузу. – При ударе ваша бабушка пробила голову, и осколки черепа задели головной мозг. Мы пытались их извлечь, но было уже поздно, повреждения оказались слишком серьёзными. Ваша бабушка умерла, не приходя в сознание. Примите мои соболезнования.

Меня словно обдало кипятком.

Мой мир рухнул второй раз.

– Соболезную, – сказал мне Тимур, положив на плечо руку.

* * *

Моя бабушка умерла. Ее больше нет.

Вернувшись домой, я полностью осознал ситуацию.

Руки задрожали. Я издал крик, больше похожий на вой сирены.

За что? Ну, за что!?

Я лишился последнего родного человека. Теперь я один.

От этих мыслей я начал крушить все вокруг. Распинал стулья, разбил зеркало, ударом ноги выбил итак уже еле державшуюся дверцу тумбочки. Побил посуду, вывалил все вещи из шкафа, скомкал постельное белье на кровати и швырнул на пол.

Когда силы иссякли, вернулся на кухню и, обхватив голову руками, тихо заплакал.

Все также вкусно пахло пирогом, недавно испеченным моей еще живой бабушкой.

С Днем Рождения меня…

Глава 46

Тимур

Не думал, что когда-либо скажу это, но… Мне жаль Пашу. Я искренне ему сочувствую.

У него не осталось никого из родных. Ума не приложу, как он с этим справляется. И справляется ли?

Недавно Ева навещала его. По ее словам, Паша совсем расклеился. Он перестал принимать свои препараты. Ева уговаривала его продолжить лечение, но он лишь все посылал к черту. Подруга боится, что это может привести к очень неприятным последствиям.

* * *

– Как думаешь, через сколько времени Паша придет в норму?

Был уже вечер. Я провожал Еву до дома.

Стемнело. Уж слишком долго мы у меня засиделись.

– Не знаю, правда. Я вообще не представляю, каково ему сейчас, – грустно ответила Ева.

Мы подошли к фонарю. Наши тени забавно раздвоились, и можно было подумать, что нас четверо.

Ева пнула лежащую на земле пластмассовую бутылку. С громким звуком мятый кусок пластмассы отлетел куда-то в темноту.

Внезапно количество теней стало увеличиваться в арифметической прогрессии. Мы вздрогнули.

Оглянувшись, увидели, что на нас, действительно, идет какая-то группа людей.

– Бежим! – шепнул я Еве, схватив ее за запястье. Мы рванули.

Множество теней также тронулось с места и устремилось за нами.

Ева бегала гораздо медленнее меня, из-за этого нас вскоре догнали.

Сильные руки оттолкнули меня от Евы, и я упал на землю.

Поняв, что бежать уже бессмысленно, я остался сидеть на земле.

Поднял глаза. Нас окружили шестеро человек. Они образовали тесный круг, из которого нам было не сбежать.

Это была компания Паши. Ну, или бывшая компания. Среди них был Данил, я сразу узнал его. Этот паренек отличался особой жестокостью и извращением. Чувствую, придется нам несладко.

– Лучше отпустите нас. Иначе вам ваш вожак такого нагоняя даст, – осмелился сказать я.

Парни загоготали.

– Слышь, ты берега попутал? – обратился ко мне Данил. – Я понятия не имею о ком ты. А за слова свои сейчас ответишь. Ребят, потащили их!

По его интонации и тону я понял, что был Данил уже далеко не трезвый. И значит, остальные тоже.

Двое парней схватили меня под локти, еще двое занялись Евой. Затем они куда-то потащили нас. Данил шел впереди. Еще какой-то амбал закреплял цепочку позади нас.

Казалось, они следовали по уже придуманному плану. Мы не знали, куда они ведут нас. И не хотели бы знать.

Это все казалось ночным кошмаром, и эти парни в нем – чудовища.

Наконец, мы куда-то пришли. Я оглянулся.

Заброшка.

Они привели нас на заброшку.

– И что вы, особого приглашения ждете? – с этими словами нас затолкали в само здание.

Если улицу хоть немного освещала луна, то внутри здания была кромешная темнота.

– Блин, здесь темно как в очке у негра, – недовольно проворчал Данил. – Парни, врубите фонарики на телефонах.

Через секунду на нас с Евой направили свет, неприятно воздействующий на глаза.

Я так понимаю, после Паши трон Всевластия занял Данил. Теперь все слушались его, беспрекословно выполняли поручения.

– Вот, так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Данил, оглядывая помещение. – Ну, как говорится, пошла жара!

Данил подошел ко мне и толкнул меня в угол. Затем он обернулся к приятелям:

– Так, ты и ты. Берите девчонку и идите на второй этаж. Можете делать с ней, что хотите. Я скоро присоединюсь к вам.

Потом он снова повернулся ко мне и оскалился в хищной улыбке. Я вжался в стену.

– Ну что, поиграем? Хочешь стать звездой интернета?

Я мотнул головой.

– Эх, как жаль, что это был не вопрос, – наигранно вздохнул Данил. Парни, стоящие рядом, захохотали. – Слушай меня внимательно, лопушок. Сейчас на три минуты ты станешь актером. Тебе нужно будет всего лишь повторить за мной несколько слов. Думаю, даже твой тупой мозг с этим справится.

С этими словами он вытащил из кармана свой телефон, начал что-то настраивать.

– Так, парни, направьте-ка на него свет получше, чтобы освещение хоть какое-то создать. Вот, так отлично, – Данил направил на меня камеру. – Повторяй. Я – жалкий кусок говна. Я часто передергиваю по ночам и сосу немытые члены…

– Я не буду это повторять, – остановил его я.

– Разве кто-то говорил, что у тебя есть выбор? – хмыкнул Данил. – Делай, что сказано. А то ведь я могу и похуже придумать. Будешь пить свою ссанину или жрать волосы с паховой зоны. Поверь, то, что я прошу сейчас тебя сделать – лишь ягодки.

– Я не буду этого делать, – повторился я.

– Хорошо. Дам тебе минуту подумать. Время пошло.

Данил отошел от меня, взял сигарету, закурил.

– Ну, каков твой вердикт? – спросил он спустя какое-то время.

– Тот же. Я не буду этого делать.

– Неправильный ответ, глупый мальчишка, – с этими словами он подошел ко мне и одним движением потушил сигарету об мою руку.

Боль пронзила все тело – от головы до пяток. Я вскрикнул.

Данил выбросил потухший бычок.

– Ну, а теперь? – спросил он меня снова.

– Перебьешься, – прошипел я сквозь зубы, прислонив место ожога к губам.

– Надо же, а ты крепкий орешек, – усмехнулся Данил. – Может, мои друзья все-таки заставят тебя поменять решение?

Он что-то шепнул своим троим товарищам. Они двинулись на меня. Данил в это время поднялся на второй этаж.

Трое парней поставили меня на ноги. Один из них замахнулся и ударил меня по лицу. Что-то хрустнуло. Скорее всего, они вывихнули челюсть.

Затем оставшиеся два парня подхватили эстафету первого и тоже начали дубасить меня. Я старался закрыть руками лицо и живот.

От каждого удара тело пронзала нестерпимая боль.

Интересно, как там Ева? Надеюсь, ей приходится слаще.

Через какое-то время я перестал что-либо чувствовать. Что-то стало с моим зрением, я начал видеть отдельные кадры, отрывки. Мое тело будто превратилось в бесформенный кусок мяса, я уже не мог управлять им. Казалось, я превращаюсь в медузу. Это существо не имело костей. Пожалуй, эти трое громил тоже выбили из меня все кости.

Через какое-то время вернулся Данил.

– Эй, ребята, тащите его наверх. Там сейчас самое веселье начнется!

Парни послушно схватили меня и начали затаскивать на второй этаж. Зайдя в какую-то комнату, они бросили меня на пол. Потом я увидел запуганную Еву, загнанную в угол и обхватившую руками колени.

Данил подошел к ней, сел на корточки.

– Куда делись твои крылья, девочка? – ласково спросил ее он.

Потом он дал какую-то команду своим шестеркам, после чего подошел ко мне и пнул в живот.

– А ты не вздумай засыпать. Самое интересное начинается.

Все было как в тумане. Безумно кружилась голова. Голоса доносились до меня будто из колодца.

Затем я услышал визг Евы.

Господи, что они делают с ней?

Я всмотрелся вдаль и ужаснулся. Они пытались стащить с нее одежду. Ева кричала и пыталась отбиваться, но, к сожалению, против шести здоровых парней она была бессильна.

Я попытался встать. Резко закололо голову. Полностью изнеможенный, я снова рухнул на пол. Каждая клеточка моего тела дико болела. От безысходности я был готов заплакать.

– Ну что, Тимур, твою подругу по кругу? – донесся до меня злобный смешок Данила, прежде чем я отключился.

Глава 47

Ева

Хочу умереть. Еще никогда у меня не было столь сильного желания сдохнуть. Хочу лечь и уснуть. Навсегда.

Проклинаю тот день, когда мы наткнулись на этих чудовищ. Извергов. Нелюдей.

Я плохо помню тот вечер. Моя память выдает мне лишь отдельные кадры, изображения.

Зато я отлично помню чувства, которые испытывала тогда. Страх. Неописуемый страх. Вот что я чувствовала.

Сначала двое из них затащили меня на второй этаж. Там они издевались надо мной, шептали на ухо скверные слова. Но потом к нам поднялся тот парень. Данил.

Он начал валять меня по земле как бесформенный кусок теста. Кусал, щипал, трогал.

Данил делал со мной все, на что была горазда его гнилая фантазия.

Потом они привели Тимура. Выглядел друг неважно. Но даже его состояние не сравнится с тем, что они сделали со мной потом…

Я и понять ничего не успела, как эти мрази начали стаскивать с меня одежду. Я даже не сразу поняла, что они пытались сделать. А когда поняла – меня будто ударило током.

Я начала брыкаться, толкаться, пинаться. Одного даже за руку укусила, но он потом с размаху ударил меня по голове.

То, что произошло дальше… Такого и врагу не пожелаешь. Их грубые прикосновения, тяжелое дыхание…

Потом внезапная резкая боль…

«Расслабься и получай удовольствие», – слышала я позади чей-то ласковый шепот.

Фу! Как же мне противно. Противно думать об этом, вспоминать. Противно осознавать, что все это было со мной. Противно жить с этим.

Я не помню, как добралась до дома. Но, тем не менее, каким-то чудом я оказалась там.

Мне было очень плохо, слегка тошнило. Однако я собрала в кучку все оставшиеся силы и пошла в душ. Я хотела смыть этот день.

Я надеялась убрать водой их следы, прикосновения, запах. И немного крови. И гадкую липкую жидкость, в которой были слегка замазаны волосы, ляжки и другие части тела.

Вода была настолько горячая, что от нее исходил пар. Но я ничего не чувствовала. Абсолютно ничего. Кроме неприятного жжения внизу. Вода плавно стекала по моему телу. Моему изнеможенному, слабому телу, измученному настолько, что оно было выжато как лимон.

Прошло уже несколько дней с того вечера. Но, когда я ложусь спать, то будто оказываюсь в том дне снова и снова. Так пусто внутри. Словно вырвали часть меня. Жестоко и безвозвратно.

Родители думают, что у меня депрессия. Пожалуй, так и есть. Как хорошо, что они не знают причину…

На следующий день после того вечера звонил Тимур. Я сказала, что хочу побыть одна. Он меня понял и не стал больше беспокоить.

Заварила себе чай. Положила две ложки сахара. Как раньше. Отпила. Он оказался совершенно безвкусным.

«Чай, потерявший вкус, и девочка, потерявшая девственность, – отличное дополнение друг другу», – саркастично подумала я.

Добавила ложку сахара. Потом еще одну. Может, хотя бы чай можно будет исправить?

Ан нет. Безвкусие не исчезло, чай так и остался каким-то пресным. Наверное, дело во мне.

Последний раз похожее состояние было, когда умер Арчи. Та же пустота, то же чувство. Только сейчас, пожалуй, все-таки хуже…

Также звонил Паша. Сначала я не брала трубку. Мне не хотелось рассказывать ему все это. Я долго сидела с протянутой к телефону рукой и не знала, что делать.

В итоге я все-таки ответила на звонок. Сказала, что какое-то время не в силах встречаться с ним. На тот момент у меня совершенно не работала голова, чтобы придумывать какие-то более весомые причины. Поэтому на его вопрос «в чем дело», я повесила трубку. Тогда он позвонил мне снова.

– Ева, что стряслось? Расскажи мне, доверься. Мы же теперь один организм, одно целое. Ты не должна что-то скрывать от меня. Я сейчас приду к тебе.

– Нет. Не приходи. Я в гостях. И еще долго там буду.

И снова бросила трубку.

Эти разговоры повторялись. И я также обрывала их.

После этого я часто замечала, что Паша ошивался около моего дома, что-то высматривал, заглядывал в окна. А я лишь тихо следила за шторкой…

Он даже пробовал стучаться. Хорошо, что родители все время пропадают на работе, иначе они бы точно открыли ему дверь. А так я просто сидела на полу спиной к стене и слушала этот протяжный, жутко действующий на нервы стук.

Я ложилась спать, заранее зная, что, как только закрою глаза, передо мной снова предстанут те ужасающие картины того вечера.

Следующим утром мне на телефон пришло сообщение. От Паши.

«Ты развела бабочек в моем животе. Так, будь добра, ухаживай за ними».

Я прижала телефон к сердцу и заплакала.

Прости, милый, но тебе лучше не видеть меня сейчас… Иначе с глазу на глаз ты сможешь выпытать у меня всю правду. А ты не должен это узнать. Никогда.

* * *

Рыдай как сука

И плачь в подушку,

Тебя ведь сломали

Словно игрушку.

Ни собрать заново, ни починить,

И как теперь сломанной продолжать жить?

Глава 48

Паша

– Один билет до того света, пожалуйста.

– К сожалению, все разобрали. Приходите позже.

Кудрявая тетенька в очках, сочувственно оглядев меня, развела руками. Я вздохнул.

Печально посмотрел на уносящийся вдаль поезд, из окна которого выглядывала грустная бабушка, прижавшая ладонь к стеклу.

– До скорой встречи, родная…, – тихо прошептал я, и ветер, моментально подхватив слова, унес их с собой.

Я проснулся.

Я уже давно похоронил бабушку, но она все равно приходит ко мне. Во снах. От нее также вкусно пахнет пончиками и булочками. И наутро, когда я просыпаюсь, этот запах остается, и кажется, что бабушка рядом.

Мне так чертовски ее не хватает…

Я перестал принимать препараты, назначенные врачом.

Соли лития? К черту!

«Вальпроком»? К черту!

«Карбамазепин»? К черту!

«Ламотриджин»? К черту!

Все к черту!

На завтрак я питаюсь отчаянием, на обед – печалью, а ужинаю тихой злостью…

Я уже не хочу быть нормальным. Да и вряд ли когда-нибудь таковым стану, даже если очень постараюсь.

* * *

Спустя какой-то промежуток времени я понял, что так жить нельзя. Это не может продолжаться вечно.

Позвонил Еве. Разговор вышел очень странным. Она сказала, что не может со мной встретиться и на данный момент находится в гостях.

Но я хорошо чувствую ложь. Меня не обманешь.

Я звонил ей ни один раз. Но она лишь сбрасывала трубку.

Осознав, что дело бессмысленно, я поменял тактику. Однако она также не принесла никаких успехов. Не знаю, чего я добивался: увидеть ее в окне, подловить возле дома – не знаю.

Вся эта ситуация меня дико насторожила.

А что, если спросить у Тимура? У них же с Евой что-то вроде дружбы. Может, он в курсе причин ее неординарного поведения?

Эта мысль меня осенила. Как же я раньше не додумался?

Быстро собрался, вышел из дома.

Оказавшись перед его домом, громко постучал в дверь. Через несколько секунд высунулось недовольное лицо Тимура. Увидев меня, его лицо приобрело озадаченный вид.

– Можно тебя на секундочку? – поманил его я.

Он закрыл за собой дверь.

– Слушай, ты не знаешь, что за чертовщина происходит с Евой? – спросил я. – Она совершенно не идет на контакт. Зачем-то придумывает какие-то глупые отмазки…

– А ты разве не знаешь? – округлил глаза Тимур.

– Не знаю чего? – теперь настало время удивляться мне.

– А это ты у друзей своих спроси. Они тебе лучше расскажут.

* * *

Я задумался. Неприятные версии начали засорять голову.

Они что-то сделали с ней. Что-то плохое. Очень плохое…

Ну, ничего. Я узнаю. Я все узнаю.

Позвонил Данилу.

– Дань, привет. Где вы сейчас?

– О-о, какие люди! Что-то тебя не слышно, не видно. Как дела хоть? – мой друг уже был явно нетрезвый.

– Ответь на вопрос.

– Да у меня на хате сейчас. Родители на пару деньков слиняли, отрываемся, как можем. Приходи.

Я бросил трубку. Важную информацию я узнал, больше мне ничего не нужно.

Спустя пятнадцать минут я уже был у Данила. Громко играла музыка. С недавнего времени я не переносил громких звуков. Подошел к колонкам, вырубил музыку. Послышалась недовольная ругань, однако, увидев меня, все зашумели и засвистели.

– Смотрите-ка, кто пришел!

– А мы думали, ты там уже сбухался до смерти.

– Пиво будешь? Специально оставили, как знали, что ты придешь!

Я поморщился. Как же я отвык от всего этого. От ежедневного потребления алкоголя. От девчонок модельной внешности, меняющихся раз за разом. От этой компании в целом…

– Значит так. Я хочу узнать одно. Что вы сделали с Евой?

– Ева? Ты про ту белобрысую девчонку что ли? – ко мне подошел Данил, мы поздоровались.

– Да. Про нее самую.

Данил вздохнул.

– Эх, друг. Ты недавно такое пропустил…, – начал вещать он.

Я насторожился. Его начало мне не понравилось.

– Мы вшестером, – он указал на шестерых ребят, стоящих рядом. – Мы подловили этих двух зайчишек и утащили на заброшку. Там мы хорошенько набили морду парнишке, а девчонку того…

Дьявольски рассмеявшись, Данил подвигал бедрами вперед-назад. Все заржали. Я побледнел.

– Здорово я придумал, да? О-о, слышал бы ты, как она там стонала, извивалась… Эх, ты был просто обязан быть там.

Голоса вновь начали засорять голову.

Кулаки сжались. Появилось неистовое желание использовать Данила в качестве боксерской груши. Но нет… Рано.

Люто заболела голова. Намокли ладони. Я почувствовал, что близится очередной приступ. Если он наступит, я стану неуправляем. Резко развернувшись, я покинул дом. Я больше не мог там находиться.

Именно в этот момент я понял, что делать дальше.

– Друг, куда ты? Да, пожалуй, нам надо было все же позвать тебя. Ступил немного. Мне бы тоже было до жути обидно, если бы я такое пропустил, – кричал Данил мне вслед.

* * *

Бедная, бедная моя малышка. Что они с тобой сделали?

Господи, почему же ты не рассказала мне, родная.

Они заплатят. Они дорого заплатят. Это не сойдет им с рук, знай. Я уничтожу их.

Набрал номер Евы. Она подняла трубку.

– Боже, Ева…. Почему ты не сказала мне об этом? – начал я с главного.

Нависла небольшая пауза.

– Господи, ты думаешь, я не знаю, что было бы дальше? Ты стал бы меня успокаивать, жалеть…. А зачем? Все уже произошло, ничего не изменишь.

И она снова бросила трубку.

Нет, милая. Ты не знаешь, что будет дальше, поверь. Ты даже не догадываешься…

Глава 49

Паша

«Ни любви. Ни тоски. Ни жалости».

Х/К «Сволочи».

Я знаю каждого как свои пять пальцев. Я знаю о всех все. Им не укрыться. Скоро от них останется лишь пепел. Игра началась. Прячьтесь, ублюдки. Я иду вас искать…

* * *

Первый.

Олег Ефимов.

Возраст: семнадцать лет.

Увлечения: байки. Любит экстрим.

Мечта: прыгнуть с парашютом (жаль, что этой мечте не суждено сбыться).

Живет в полной обеспеченной семье. Есть старший брат, живущий отдельно. Родители всем сердцем любят своего непонятливого сына, который, к великому сожалению, не видит их безграничной любви.

Олег всегда огрызается с матерью, чем часто доводит ее до слез. Отец нередко пытался разговаривать на эти темы с сыном, но тот лишь кричал и уходил из дома. Больше всего Олег ненавидел старшего брата. Ведь брат был единственный, кто мог его приструнить. У него были какие-то свои методы, о которых Олег предпочитал умалчивать. Но, когда старший брат переехал, сдерживать Олега стало некому. Он буквально сорвался с цепи, его стало невозможно контролировать.

Казалось, парень еще даже не дожил до своего совершеннолетия, а его рюкзак с совершенными грехами уже рвется от переполнения.

Разве эта ошибка природы имеет право на существование?

– Как твой байк? Слышал, ты недавно в столб въехал? – я сидел в гостях у Олега и, неспешно отхлебывая пиво, готовил почву для осуществления своего коварного плана.

– А, ты про тот случай, – небрежно махнул рукой Олег. – Да ничего серьезного. Отделался парой царапин. Слушай, а ты чего вспылил тогда? Ну, у Ковача. Из-за девчонки что ли?

Олег, прищурив глаза, посмотрел на меня.

Сейчас нужно быть хитрее.

– Да проехали. Даня прав, обидно немного было. Я на нее давно глаз положил, хотел сам чпокнуть. А тут вот так. Ну не суть. Разве я могу долго обижаться на своих любимых друзей? – усмехнулся я.

Кажется, Олег остался доволен моим ответом.

– Олег, слушай. Ты же у нас рисковый парень, любишь всякие опасные штуки, да? – как бы невзначай спросил я.

– Спрашиваешь! Риск – мое второе имя.

– А ты слышал когда-нибудь про «собачий кайф»?

– Нет, а что это? Я, конечно, могу предположить…, – хихикнул Олег.

– Ты извращенец. Здесь все гораздо проще. Это что-то вроде «путешествия в параллельный мир», – начал рассказывать я. Дальнейшие слова я произносил шепотом, будто это была какая-то тайна, совсем не предназначенная для чужих ушей. Это заинтересовало Олега. – Короче, суть в том, что тебе нужно сесть на корточки у стенки и быстро-быстро дышать. Около тридцати пяти секунд. Потом встаешь, облокачиваешься об стену. Я слегка передавлю тебе горло ремнем. Ты ненадолго потеряешь сознание и будто переместишься в пространстве. И все. Это элементарно, Ватсон!

Олег посмотрел на меня с недоверием.

– Не ссы, Маруся! Я сам недавно попробовал, – весело добавил я. – Нереально крутые ощущения! Как будто после наркотиков, отвечаю.

– Кто ссыт?! Я? – нахохлился Олег. – Ничего подобного. Я наоборот сейчас хотел тебе предложить повторить. Как по мне, прикольная идея.

Я улыбнулся.

– Тогда, тащи ремень. Пойдем миры изучать.

Глаза паренька загорелись. Он выскочил из комнаты и вскоре прибежал с ремнем.

– Теперь садись на корточки и часто-часто дыши. Вот так. Уф-уф-уф, – показал ему я.

Олег заржал.

– Ты просто не представляешь, как это тупо выглядит со стороны, – сообщил он сквозь смех.

– Меньше трепись, а то не буду «собачий кайф» делать, – рыкнул на него я.

Что-то проворчав себе под нос, Олег сел на корточки и быстрыми темпами начал вдыхать воздух. Когда давление было повышено, он слегка прислонился к стене.

Настала моя очередь.

– Ты только расслабь его вовремя, окей? – предупредил меня он.

– Не очкуй. Я контролирую. Все по плану.

По моему плану.

Я взял ремень, обвил его вокруг шеи Олега и затянул. Затянул больше, чем следовало.

Через несколько секунд Олег прохрипел:

– Паш, у меня в глазах темнеет…

– Неудивительно, – улыбнулся я краешками губ, при этом стянув ремень сильнее. – Это тебе за Еву. Увидимся в аду.

В потерянных, ничего не понимающих глазах Олега пробежал испуг. Своими ослабевшими руками он схватился за ремень и начал стягивать его с шеи.

Олег не мог долго сопротивляться. Вскоре его силы иссякли. Он плюхнулся на пол – потерял сознание.

Отлично, нельзя терять времени.

Я забрался на Олега сверху, взял ремень поудобней и стянул еще крепче.

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, но, когда встал на ноги, я дотронулся до пульса бывшего приятеля. Пульс не бился.

Ремень я аккуратно всунул в руку Олега. Затем, достав из рюкзака предварительно положенный туда платок, я протер все, к чему прикасался. Потом я подошел к компьютеру, включил его. В интернете забил вопрос «Что такое собачий кайф и как его делать». Оставил вкладку.

Недопитую бутылку пива бросил в рюкзак. На столе осталась одиноко стоять лишь бутылка Олега. Никто не должен знать о моем присутствии.

Уходя из дома, последний раз взглянул на безжизненное тело. Руки откинуты в сторону, голова повернута чуть вбок. Весьма милая картинка.

Минус один.

* * *

Второй.

Илья Ковальчук.

Возраст: восемнадцать лет.

Увлечения: таковых нет.

Живет вдвоем с мамой. В детстве был пай-мальчиком: слушался родителей, хорошо учился и даже ходил в музыкальную школу. Однако потом произошла трагедия, навсегда изменившая его жизнь. Как-то вечером отец Ильи ушел в магазин. Закончился хлеб – такой пустяк. Взяв с собой лишь бумажник, глава семейства вышел из дома. Любимая жена с маленьким сыном ждали его весь вечер, но он так и не вернулся. Подали заявление в полицию. Отца долго искали, но все эти поиски не принесли результатов. Через полгода отца Ильи признали без вести пропавшим.

После этого несчастья жизнь Ильи пошла под откос. Он сломался. Илья забросил учебу, связался с плохой компанией. Начал пить, курить, хулиганить. Позже подсел на легкие наркотики. Его жизнь разделилась на «до» и «после».

Признаться, его судьба чем-то напоминала мне мою. Поэтому я отлично его понимаю. Но, тем не менее, это не оправдывает его поступок.

Они, все шестеро, совершили то, что не было бы оправдано даже Богом (если бы он существовал, конечно же).

Я позвонил Илье. Сказал, что сейчас завалюсь к нему в гости. Он оказался совсем не против.

Но вначале есть одно дело.

Прежде чем уйти, сел за компьютер. Создал новый аккаунт.

Перед тем, как зайти в дом приятеля, с нового аккаунта отправил сочинение очень интересного содержания. Главное, чтобы он не прочитал его раньше времени.

– Блин. Меня мои обычные наркотики уже не торкают, представляешь? – пожаловался мне Илья, как только я пришел к нему.

Как же ты отлично подобрал тему, друг.

– Короче, хорошо, что у меня связи есть. Друг с города обещал достать кокс. Пора переходить на новый уровень, – хмыкнул Илья. – Как говорится, развлекаемся не по-детски.

– Ха! Поверь, кокс – дерьмо, по сравнению вот с чем…, – с этими словами я достал из кармана небольшую капсулу и протянул ее Илье. – Сам недавно попробовал. Эффект – просто чума! Меня так колбасило после этого. Вот, тебе оставил немного. Ты же у нас любитель такой дряни.

Илья взял капсулу, повертел ее в руках.

– О-о, да ты мой спаситель! Давно хотелось чего-нибудь новенького попробовать. Ты это… Захочешь колесиками побаловаться, приходи ко мне через пару дней. Мне там как раз дозу передадут.

Боюсь, если мы и встретимся через пару дней, то только на кладбище. Ха!

Внезапно Илья пригляделся к капсуле, понюхал ее.

– Черт, что-то знакомое. Где-то я уже натыкался на такое.

Мое сердце учащенно забилось. Если он узнает это, план провален…

– Ну, е-мае, не помню. Ладно, к черту. Так, что это?

Я выдохнул.

– А ты попробуй, скажу, – добродушно улыбнулся я. – Тебе понравится. Несомненно.

– Ах, ты ж, интриган хренов, – рассмеялся Илья. – Ладно, как это употреблять?

– Раскусывай и быстро глотай.

Доверчивый приятель сделал все сказанное.

– Ну, так что это? – проглотив, спросил он.

Улыбка полезла до ушей.

– Цианид калия. Ядовитое химическое соединение. Блокирует доступ к кислороду. Смертельная доза – один грамм, – говоря все это, я наблюдал, как кожа Ильи принимала светло-розовый оттенок, щеки наливались румянцем, в широко распахнутых глазах были ярко выражены расширенные зрачки. – Ох, знаешь, как было тяжело достать его? Хорошо, что существует такая вещь, как «Черный рынок». Там можно купить все, были бы деньги…

Илья начал хвататься за горло, хрипеть. Из его рта повалила белая пена.

– Тебе осталось жить несколько секунд. Не хочешь сказать что-нибудь напоследок? – усмехнулся я, глядя на муки бедного парня.

Тот был не в силах что-либо произнести.

– Это тебе за Еву…, – процедил я сквозь зубы. – Надеюсь, ты сгниешь в земле.

И вот его глаза закрылись. Навсегда. Он упал.

Больше он не встанет.

Затем я подошел к компьютеру, включил его. Зашел на аккаунт Ильи. Одно непрочитанное сообщение.

Да и в принципе оно было одно.

Лет в четырнадцать Илью взломали и достали хороший компромат на него. С тех пор Илья начал удалять все свои сообщения.

Тем временем на экране монитора черным по белому было написано…

Za maskoy: А теперь – последнее задание. В своем почтовом ящике ты найдешь капсулу. Прими ее. Ты знаешь, какие будут последствия, если ты откажешься. Дерзай.

Диалог закрывать не стал – оставил вкладку открытой.

Платком протер все, к чему прикасался. Улики заметены.

Минус второй.

* * *

Третий.

Коля Решетов.

Возраст: восемнадцать лет.

Живет в обычной семье. Родители любят своего сына, балуют. Они считают его ангельским ребенком. У Коли хорошие отношения с родителями: он с ними не ссорится, также любит их и дорожит ими. Я поражаюсь двуличности своего товарища, правда. Когда Коля находится с нами – он курит как паровоз, матерится как сапожник, пьет. Нередко можно услышать с его адреса какие-то пошлые шутки. Но когда Коля переступает через порог родного дома, он снова становится послушным мальчиком без каких-либо «гоповских» замашек. Мы с друзьями часто подкалывали его на эту тему, на что он, надувшись, старался не обращать внимание.

Встретил Колю у его дома. Ну, как встретил… Подкараулил.

Перед визитом распечатал на листе бумаги несколько предложений. Взял лист с собой.

Коля жил в восьмиэтажном здании. Пожалуй, оно было самым высоким в нашем населенном пункте.

– Здорово, Колян. Ты свободен сейчас? Не уделишь мне немного времени?

– Базара нет. Зайдем ко мне? – добродушно пригласил меня гостеприимный друг.

– Да не. На улице так тепло…, – вдохнул я воздух полной грудью. Коля последовал моему примеру. – Слушай, может, на крышу поднимемся?

Я не один раз забирался на крышу этого здания. Мне нравилось наверху. Я смотрел на все сверху вниз: на прохожих, на машины, на деревья. Мне нравилось наблюдать.

Коля посмотрел на меня как на дурного.

– Может, все-таки ко мне? – неуверенно предложил он.

– Да ладно тебе! Не очкуй. Или боишься, что мамочка увидит? – хитро прищурился я.

Коля насупился.

– С чего ты взял? Мне все равно, что она увидит и подумает, – произнес он, делая акцент на каждом слове. – Просто я подумал, что дома как-то комфортнее будет. Там и жратва рядом, и телек…. Тем более мамка много каналов подключила, среди них есть один, где голых баб показывают. Пойдем?

Я хмыкнул.

– Да так и скажи, что зассал.

Приятель разозлился.

– Мне все равно где. Ну, раз уж тебе так приспичило, то пойдем на крышу, – тряхнув копной рыжих волос, небрежно бросил он.

Коля всегда был уступчивый и легко поддавался. Поэтому развести его на что-либо никогда не являлось проблемой. Он был из тех людей, которые не умели говорить «нет» своим товарищам, а потом сильно жалели об этом…

Мы забрались на крышу. Я подошел к краю, сел, свесив ноги вниз. Все казалось таким маленьким, ничтожным…

– А если упадешь? – испуганно спросил Коля.

– А если нет?

Растерявшись, он не нашел, что ответить. Молча сел рядом, подальше от края.

Мы начали с ним разговаривать. Во время разговора я незаметно подсунул в карман приятеля лист, свернутый на два раза. Коля с воодушевлением рассказывал о своих планах на будущее. Я слушал его вполуха, потому что понимал, что будущее его не наступит.

– … потом деньжат подкоплю, куплю «семерку» себе. Вишневую. Тогда все телки сами на меня вешаться будут, – мечтательно рассказывал он, закатив глаза. – А ты? Ты планируешь что-нибудь?

Я задумался и не услышал его вопроса.

– Эй! – он пощелкал пальцами перед моим лицом. – Ты чего завис-то?

– А? Что?

– Ты меня вообще не слушал что ли! Спрашиваю, ты что в будущем хочешь сделать? – недовольно повторил Коля.

– А, это…. Ну, не знаю. Переехать из этой дыры неплохо было бы.

Коля со мной согласился.

Затем я хитро посмотрел на приятеля.

– Коль, я же твой друг, да?

– Да.

– Ты же мне доверяешь?

– Ну, и?

Коля не понимал, что я от него хочу. Я широко улыбнулся.

– Слышал про такую штуку как «игра на доверие»?

– Допустим. И что с того? – непонимающе уставился на меня он.

– Может, сыграем?

Ладони слегка намокли. Уровень адреналина в крови повысился. По телу пробежали мурашки.

Пожав плечами, Коля отошел далеко от края.

– Кто кого ловить будет?

– Э-э, нет, друг. Так неинтересно, – покачал я головой. – Иди сюда. Давай здесь. Я тебя поймаю.

Я стоял в метре от края.

– Что?! Ты сумасшедший! А если ты вовремя не схватишь меня? – яро запротестовал он.

– Да успокойся ты. Все нормально будет. Или ты мне все-таки не доверяешь? – скрестив руки на груди, возмущенно предъявил я.

– Это опасно, Паш! Ты только посмотри, на какой мы высоте…

– Да ладно тебе, старик. Весело будет. Без риска жизнь скучна. Как говорится, кто не рискует – тот не пьет шампанского! Ну же…

Коля остался стоять на месте, поджав нижнюю губу. Видимо, есть только один способ заставить его довериться мне…

– Да что ты ломаешься-то как телка? Малыши в детском саду и то смелее тебя! – начал возмущаться я. – Не понимаю, чего ты так боишься? Вот я полностью тебе доверяю. Вставай на мое место. Давай-давай. Вставай. Смотри как надо.

Коля ошарашено посмотрел на меня. Но все равно встал на мое место.

Я встал в метре от него.

– Я доверяю тебе, друг, – произнес я шепотом. – Ты готов?

– Да, друг…, – так же шепотом произнес Коля.

Теперь стало два варианта исхода событий. Или Коля поймает меня. Или он что-то заподозрит и не станет меня ловить. Третьего не дано.

Сейчас моя жизнь полностью в руках этого рыжего веснушчатого паренька.

Я раскинул руки в стороны. Вдохнул в грудь побольше воздуха. Сомкнул веки. И начал падать.

Воображаемая цитадель вокруг меня разрушилась.

Через секунду оказываюсь в крепких руках друга. Открываю глаза.

– Ну вот. И ничего страшного, – улыбнулся я. – Теперь твоя очередь.

Почесав затылок, Коля встал впереди меня.

– Я тоже доверяю тебе, друг, – чувственно прошептал Коля. – Ты готов, друг?

– Да, друг, – также чувственно произнес я.

Коля стал следовать моему плану. Глубоко вдохнул. Раскинул руки. Наверное, закрыл глаза. И начал падать.

Я поймал его. Глаза Коли все еще были закрыты, он тяжело дышал.

– Это было обалденно, друг. Признаться, сначала я чуть в штаны не наложил, а потом…, – затараторил Коля.

– За Еву…, – перебив, прошипел я над ухом приятеля.

Я сделал шаг в сторону и, дернув товарища на себя, резко толкнул его к краю. С криком перелетев через край, парень со свистом устремился вниз…

– Приятного полета…, – тихо прошептал я ветру.

Подойдя к краю крыши, опустил взгляд. На асфальте безжизненно лежало неподвижное тело. Видимо, бедняге проломило голову, ведь из нее большим потоком сочилась кровь.

Надо уходить.

Скоро сбегутся люди, приедет скорая помощь, родители, увидев своего ребенка, начнут от горя рвать волосы на голове. А потом кто-нибудь, не понимая произошедшего, из кармана рыжего паренька достанет записку со следующим содержанием:

«Мам, Пап. Я устал притворяться. Мне до жути надоело играть роль счастливого сына, веселого друга. Я ненавижу свою жизнь. Ненавижу ее по многим причинам, которых вам не понять. Я устал. Не вините себя в моей смерти – выне при чем. Никто ни при чем. Просто я как-то не прижился в этом мире. Вот и все. В этой записке я прощаюсь с вами. Мам, пап, знайте. Я очень любил вас.

Прощайте.

Надеюсь, вы простите своего непутевого сына.

Коля».

Минус третий.

* * *

Четвертый.

Стас Литвинов.

Возраст: семнадцать лет.

Родители в разводе, живет с мамой. В десять лет от семьи Стаса ушел отец. Это был единственный человек, которого Стас слушался. После развода они стали видеться раз в месяц, а потом – и того реже. Лет в пятнадцать Стас примкнул к нашей компании. После общения с нами, он заметно изменился. Мать буквально не узнавала своего сына. Отцу же стало все равно. Он завел новую семью, новая жена родила ему еще одного ребенка, и он совершенно перестал интересоваться жизнью своего сына от бывшей жены. Грустная, конечно, история, но бывают и хуже.

– Стас, здравствуй. Нет времени объяснять. Прямо сейчас собирайся и иди на Набережную к причалу. Я уже жду тебя здесь.

– Что? В смысле? Я ничего не понимаю.

– Тебе и не нужно что-то понимать. Подходи к причалу. Это срочно.

Не дождавшись ответа, я повесил трубку. Я уже был на месте.

С грустью посмотрел на часы.

Тик-так. Тик-так.

Время неумолимо двигалось.

Нужно торопиться, иначе могу не успеть.

Подошел к воде, посмотрел на нее. Такую засасывающую, казалось бы, бесконечную.

«Прыгай, прыгай!» – зашептали голоса в голове.

Тряхнул головой.

Снова опустил взгляд на часы.

Тик-так. Тик-так. Тик-так…

– Ну, я здесь. Так из-за чего кипиш?

Я повернул голову. Подошел Стас.

– А ты быстро пришел. Молодец.

Затем я подошел к рядом стоящему кусту, достал из-за него припрятанную мной заранее лодку. Стащить ее оказалось труднее, чем я думал. А накачать – и того хуже.

Я погрузил лодку в воду, взял весла, залез в нее.

– Что ты делаешь? – недоуменно уставился на меня Стас.

Я молча кивнул на место рядом с собой.

– Да объяснишь ты мне все, в конце концов, или нет?! – Стас уже начал закипать.

Я все также кивнул на лодку.

Вздохнув, он сел рядом.

Мы отплыли от берега. Минут пять ехали молча.

Волны громко бились об лодку, ветер приятно обвевал лицо.

– Может, ты мне объяснишь все, наконец? – потребовал приятель.

Я поднял на него уставшие глаза.

– Мало времени. Как же у меня мало времени, Стас, – заговорил я с грустью.

– Я тебя не понимаю. Для чего мало времени? – Стас растерянно захлопал глазами.

Этот парнишка никогда не отличался умом и сообразительностью. А сейчас я буквально чувствовал, как закипал его мозг.

– У меня практически не осталось времени, – вздохнул я, приложив ладонь ко лбу. – Время…. Время…. Ну куда оно так летит?

В моем голосе смешалось необычайное спокойствие вперемешку с безнадежностью. Таким голосом обычно сообщают о том, что жить осталось несколько месяцев, или о том, что скоро в нашу планету врежется гигантский метеорит и спасения можно не ждать.

Это еще сильней запутывало Стаса.

– Э-э, ты меня пугаешь, друган. Объясни мне, что происходит? Я помогу тебе, если это будет в моих силах.

– Ты можешь отсыпать мне чуточку своего свободного времени? – подняв левую бровь, с наигранным удивлением спросил я.

– Э-э…

Я вздохнул.

– Подойди ко мне ближе, – поманил я его пальцем.

– Зачем?

– Подойди.

Он подчинился.

Я положил руку ему на плечо.

– Ты когда-нибудь задумывался, почему одни мгновения проходят быстро, а другие могут тянуться целую вечность? Нет? И не задумывайся. Все равно ничего не дойдет. Потому что ты тормоз.

Спокойствие заменила ярость. С этими словами я с силой толкнул товарища. Он со свинячьим визгом перевалился через лодку и оказался в воде. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не перевернуться самому вместе с лодкой. Лодка надувная… Что с нее взять?

– Вытащи… Помоги… Я не умею плавать…, – захлебываясь водой, еле слышно пробулькал Стас.

– Я знаю, – с безразличием в голосе ответил я.

Стас пытался подплыть ко мне, но он все больше захлебывался и тонул. Быстро поработав веслами, я отплыл от него подальше. Стас пытался что-то кричать, усердно двигал руками. Он слабым голосом то умолял меня помочь ему, то осыпал трехэтажным матом. К счастью, кроме меня, его никто не слышал. Я специально заплыл в безлюдное место.

– Это тебе за Еву, – громко сказал я. – Иди на дно. Хотя зачем? Ты уже там.

В глазах Стаса было дикое отчаяние и полнейшая безнадега. Он кашлял и плевался. Он то выныривал, то снова скрывался с головой.

Стас не был каким-нибудь экспонатом в музее, поэтому я не стал долго на него смотреть и поплыл к берегу. Да и времени у меня особо не было.

Минус четыре.

* * *

Пятый.

Влад Морозов.

Возраст: шестнадцать лет.

Живет с бабушкой. Родители погибли в автокатастрофе, когда Влад был еще ребенком. Бабушку очень любит, но, несмотря на это, все равно часто расстраивает. Влад прикрикивает на свою бабушку, оскорбляет, а потом дико об этом жалеет.

– М-м-м, смотри какая телка идет, – кивнул я в сторону проходящей мимо девушки со жгучими черными волосами и большой грудью.

– М-м-м, сок, – смачно причмокнул Влад, оценивающе осмотрев незнакомку. – Сейчас смотри, как я ее кадрить буду…

Потерев ладони, Влад решительно направился к девушке. Но я вовремя схватил его за рукав, отчего он едва не потерял равновесие.

Худой невысокий смазливый мальчишка с карими глазами и хорошо подвешенным языком. Я не сомневался, что ему удастся соблазнить эту барышню. Ему ко всем удавалось найти подход.

– Погоди, успеешь еще. Пойдем лучше к заброшке, хочу показать тебе кое-что интересное, – интригующе сказал я Владу.

– Ну, раз интересное, то пойдем, – тоскливо посмотрев на уходящую девушку, сказал приятель.

По дороге мы говорили обо всем. Начали о политике, затем плавно перешли к выбору хороших дверей и закончили разговором о ядерном синтезе.

– Ну, что должно было вызвать мой интерес? Я в ожидании, – хмыкнул Влад, как только мы дошли до места.

– Пройдем дальше…, – потянул его я.

Я повел его за заброшку.

Считаю шаги.

Раз, два, три…

Останавливаюсь.

Влад оглядывается.

Беру с земли положенный заранее камень. Подбрасываю в руке, словно игральный мяч.

– Влад, повернись.

– А?

Удар.

Затем все начало происходить, будто в замедленной съемке.

Глаза Влада плавно закрылись, он упал на землю.

Нет, он не умер. Это было бы слишком просто и скучно.

Я рассчитал удар. Этот парень просто на время потерял сознание, он жив. Пока что.

Из рюкзака достал веревки. Начал связывать обездвиженное тело.

В мою безумную голову начали врезаться воспоминания. Я. Папа. Детство.

– Смотри, сынок. Этот узел называется «Восьмерка». Его большой плюс в том, что даже при сильной тяге он не портит веревку и легко развязывается, – учил меня отец. – А теперь попробуй сам…

И маленький криворукий мальчишка неумело брал в руки веревку и, сосредоточенно пыхтя, начинал вязать какие-то узлы, безграмотно, коряво.

– Для первого раза довольно-таки неплохо, – смотря на старания сына, выносил свой вердикт отец. – А теперь я покажу тебе «рифовый» …

Я улыбнулся. Как же давно это было, казалось бы, даже в прошлой жизни.

Мотнул головой. Нельзя терять времени.

Перевернул Влада на живот, крепко связал за его спиной локти, затем – запястья. Потом перешел к лодыжкам.

И последний штрих…

Носок. Грязный вонючий носок неизвестно какой давности. Наверное, он пережил динозавров и даже переживет меня.

В следующую секунду носок был безжалостно воткнут в рот несчастного парня. Чтобы Влад не мог выплюнуть сей ароматный деликатес, завязал рот дегустатора еще какой-то материей.

Готово.

Следующий шаг.

Яма.

Я выкопал ее рядом с заброшкой незадолго до этого. Она была метра два в высоту.

Поднял легкое тело на руки, понес к яме. Аккуратно бросил парня на дно. Если он умрет от падения, будет неинтересно.

Через какое-то время парнишка открыл глаза, испуганно огляделся. Где же он оказался?

Дьявольская улыбка полезла до ушей. Месть так сладка.

– Что такое? Мальчик испугался? Не понимает, где находится?

Из меня получился бы хороший актер. Я отлично обыгрываю различные эмоции.

– А я тебе расскажу, – насмешливо продолжил я. – В один прекрасный день этот мальчик совершил непростительный поступок. Что же он сделал? А это лучше знать самому мальчику. И сегодня его постигнет карма. Ведь Достоевский ясно дал понять нам, что ни одно преступление не остается без наказания. Не так ли?

Влад катался внизу как Колобок в русской народной сказке. Он дергался, пытался освободить конечности. Зря. Узлы крепкие. У меня был хороший наставник.

– А теперь самое интересное…, – злобно проговорил я, скривив рот в ехидной ухмылке.

Я вытащил припрятанную за кустами лопату. Зачем-то постучал пару раз. И начал ссыпать землю в яму…

– Это тебе за Еву…

Влад истошно замычал. Он понял, что будет дальше. Он осознал, какой глупый и жестокий конец его ожидает. Влад отчаянно задергался, сопровождая все это громкими звуками.

В его глазах был неописуемый страх. Страх смерти. Страшной смерти.

Я совершал всего два движения, которые приводили парня в ужас.

Сгребал в лопату землю, вываливал в яму.

Сгребал, вываливал…

Сгребал, вываливал…

Минус пятый.

Глава 50

Паша

Слухи в моем населенном пункте распространяются со скоростью света. Поэтому на следующий день все село стояло на ушах – все только и гудели о трех самоубийствах.

Остался последний. Данил Ковач. Вишенка на торте. Для этого парня я приготовил отдельное представление, и он в нем – гвоздь программы.

Именно Данил организовал изнасилование, поэтому он получит по полной…

Только вот беда – наверное, он заподозрил неладное. Я не могу подловить его на улице, он не отвечает на звонки.

Хотя, может, это и к лучшему.

Зверек боится. Чувствует опасность. Ожидания порой пугают больше всего.

Зато как будет приятно, когда я, наконец, поймаю его и начну вытрясать все кишки наружу. Вот потеха!

Мое состояние ухудшается, я не принимаю препараты. Меня не могут оставить в покое видения, голоса и… отец.

Он то ругает меня, то хвалит, дает советы. Я уже не стал отгонять его. Я понимаю, что это лишь глюк, но…

Он – потерянная часть моего детства, которую я так не хочу отпускать.

Поэтому я не гоню отца. Часто наоборот – даже поддерживаю разговор. Он говорит, что уже очень-очень скоро я встречусь с мамой. Ха, хотел бы я ему верить.

* * *

– Лизок, здравствуй! Куда направляешься?

Какая удача! Рядом с детской площадкой я встретил родную сестру Данила – Лизку. Бойкая одиннадцатилетняя девчонка с двумя растрепанными хвостиками и тонкими, как нитка губами, она, что-то напевая себе под нос, весело шла по дороге и облизывала мороженое.

Бедняжка. Гадкое мороженое подтаяло снизу, и теперь ей приходилось прилагать большие усилия, чтобы случайно не запачкать одежду.

– Привет, Пашка! Да я к бабушке иду. Давно обещала к ней зайти, да все дела-дела…

Я рассмеялся.

– Какие у тебя могут быть дела в одиннадцать лет? – хохотнул я.

– Очень даже важные, – оскорбилась Лиза. – Вчера, например, Машку, подругу мою, весь вечер успокаивала! Она же Мишку любит, жить без него не может. А он, гад, не любит ее, только за косички дергает и кнопки на стул подкладывает. Ну, куда это годится?

Лиза грустно покачала головой. Ну да, куда мне до ее проблем.

Я еле сдержал очередной приступ смеха, чтобы снова не обидеть девчонку.

– Слушай, Лиз, – вдруг серьезно заговорил я. – А ведь люди проявляют любовь по-разному. Я вот раньше тоже очень обижал одну девочку, она очень страдала из-за меня, а потом я понял, что люблю ее. Очень-очень. Так, может, этот ваш Миша тоже очень любит Машу, просто еще об этом не догадывается?

Лиза задумалась.

А я начал переходить к моментально придуманному плану.

– Лиз, у тебя телефона не найдется? Нужно человечку одному позвонить очень срочно, а мой разрядился. Не выручишь?

– Конечно, сейчас, – улыбнувшись, Лиза полезла в розовую миниатюрную сумочку, и через секунду телефон был уже у меня в руках.

Я отошел в сторону, широко улыбнулся. Она улыбнулась мне в ответ.

Нашел в «контактах» номер Данила.

«Братишка».

Я усмехнулся. Нажал на вызов.

Через несколько секунд я услышал знакомый голос.

– Ало, мелюзга. Тебе чего надо? Опять доконать решила? Я твою сотку не брал, еще раз говорю.

Я замолчал. Немного не ожидал такого поворота.

– Да не дуйся ты, малая. Нужны деньги – возьми да заработай! Я в твоем возрасте уже сам бабло мутил. Вот и ты давай начинай. Не знаю, на трассу там пойди. Фотки голые продай. Или как вы там, бабы, еще себе на жизнь можете зарабатывать, – хихикнул Данил.

Я немного поразился тому, как Данил может разговаривать со своей сестрой.

– Значит так, – наконец заговорил я. – Слушай меня внимательно. Твоя сестра сейчас у меня. Если ты хочешь, чтобы она ушла целой и со всеми конечностями, иди прямо сейчас на заброшку. А то я ведь псих… У меня даже справка есть.

На несколько секунд нависло гробовое молчание.

– Только попробуй тронуть ее, – прошептал Данил. Я буквально почувствовал через телефон, как побледнело его лицо. – Если хоть волосок упадет с ее головы…

– Я не причиню ей вреда, если ты сделаешь все, что я тебе скажу. Обещаю. Мы ждем тебя на заброшке.

И я оборвал звонок.

Надо же, несмотря на такое грубое общение, он все равно очень любит ее. Я уверен, он готов сделать все, лишь бы она была в безопасности.

– Спасибо, Лизок. Прям от души, – сказал я, ласково потрепав девчушку по макушке.

– Душевно в душу, – смеясь, продолжила Лизка.

Отдав телефон хозяйке, я направился на заброшку. Хорошо, что приготовленный рюкзак висел у меня за плечами, и мне не приходилось бы сейчас заходить за ним домой.

* * *

– Где Лиза? Что ты с ней сделал?! – ворвавшись в здание, сразу же крикнул запыхавшийся Данил. – Лиза, где ты? Лиза!

Я вышел к нему навстречу.

– Чего кричишь так? Тебя еще не режут пока, – спросил я его спокойным голосом.

– Что ты сделал с моей сестрой, тварь? – набросился на меня он.

Данил был настолько встревожен, что даже не заметил в моей руке электрошокер. Приблизившись ко мне, Данил получил мощный заряд тока.

– А-а-а! Что за чертовщина?! – воскликнул он, согнувшись в три погибели.

– Не волнуйся, деточка. Все по плану. По моему плану.

И я одарил его мощным зарядом еще раз.

А потом еще.

И еще.

Вскоре Данил упал без сознания.

Нельзя терять времени.

Ремнями крепко привязал Данила к стулу так, что он практически не смог бы шевелиться. Сам стул привязал к чему-то наподобие шеста. О да, я продумал все до малейшей детали.

Через какое-то время Данил очнулся. Несколько секунд он пробыл в ступоре.

Представление начинается. Берите попкорн, усаживайтесь удобнее и наблюдайте.

– Куда. Ты. Дел. Мою. Сестру, – делая акцент на каждом слове, спросил Данил.

Я улыбнулся.

– Если не ошибаюсь, она собиралась к бабушке. Но разве это имеет сейчас какое-то значение?

Данил взвыл. Он понял, что его обдурили. Понял, что оказался не умнее ребенка, который за конфетку сел в машину к незнакомому дяденьке.

Я подошел к нему, присел на корточки и, пристально глядя ему в глаза, заговорил.

– Помнишь ту беловолосую девочку, которую ты не так давно безжалостно заволок на эту грязную заброшку и которой сломал жизнь? А она тебя помнит. И уже вряд ли когда-то забудет. Ведь такое не забывается. И теперь я сделаю так, что ты даже у черта в котле будешь меня помнить.

Данил внимательно посмотрел на меня, а затем истерично засмеялся.

– Как же я сразу не догадался, – усмехнулся он. – Это все твоих рук дело. Ты довел до суицида трех моих друзей. Думаю, спрашивать, живы ли те двое, не имеет смысла. Они ведь тоже тогда присутствовали. Не так давно я пытался дозвониться до них, но они были недоступны. И это все из-за той девчонки, Господи. Точно, как же я сразу не допер. Да ты же жить без нее не можешь, как малолетняя тусовщица без члена в жопе.

Со всего размаху я ударил ногой Данила по лицу. Вскрикнув, он промычал что-то невразумительное.

– Аккуратно. Ты гуляешь по ножу, – предупредил его я.

Данил сплюнул кровью и чем-то еще. Кажется, я выбил ему зуб.

– Да иди ты…, – гордо произнес он.

Я начал бить его по лицу, в живот, по коленям. Я не разбирал, куда бью.

– Тебе следовало бы следить за словами, приятель, – саркастично усмехнулся я.

– Да какой ты мне приятель. Друзей на дырку променял. Теперь ты так, говна кусок.

Его слова нереально взбесили меня. Оскорбление в мой адрес никак не задело меня. Но как он посмел так назвать Еву?

Тише, Паша. Успокойся. Нельзя терять самообладание.

Я выдохнул.

– Давай сыграем в игру, – спокойно сказал я, наконец, вернув контроль над собой.

Данил презрительно посмотрел на меня. Это взаимно, дорогой.

Интересно, кто из нас ненавидит больше?

– Я дам тебе выбор. У тебя есть всего два варианта. Помнишь, в детстве, когда мы решали, чья команда будет водить, один из командиров прятал в руке камушек, и команда противника должна была угадать руку. Так вот, правила те же. Только оба варианта беспроигрышные. Погнали.

Я достал из рюкзака две вещи, спрятал руки за спину.

– Давай, выбираю любую…. Не могу же я оставить тебя без права выбора.

Он не хотел принимать игру. Молчал как партизан.

Я резко ударил его в колено.

Данил понял, что здесь и сейчас он должен играть по моим правилам. Иначе это будет ему же дороже…

– Левую…, – прохрипел Данил.

– Молодец, послушный мальчик. Хороший выбор.

Мы улыбались оба. Торжествовали. Я и демон, сидящий во мне.

В левой руке я держал иголки.

В ту же секунду я подскочил к Данилу, схватил его перевязанную руку и начал втыкать иглы под его ногти…. Данил пробовал брыкаться, но тщетно.

До моих перепонок донесся душераздирающий крик.

Прикрыл уши ладонями. Нехорошо. Но и эту ситуацию я предусмотрел.

Достал из рюкзака затычки для ушей, всунул в положенное место.

Так-то лучше.

– Какую руку выберешь теперь? – громко произнес я, стараясь перекричать его крики и ругань. – Хотя знаешь. Мне надоела эта игра. Я выберу сам.

В правой руке я держал молоток.

Начал плавно подходить к Данилу.

– Нет! Нет!!! Не подходи ко мне, изверг! – истошно закричал Данил. Он был напуган так, будто видел самого черта.

Моя улыбка растянулась до такой степени, что я стал похож на чуваков из ужастика «Правда или действие».

– Посадили Мишку на пол, оторвали Мишке лапу…, – сладко пропел я.

– Нет! Не приближайся! Нет!!! Ненормальный! Сумасшедший! Больной!

Подойдя ближе, я с размаху зарядил по пальцам ног своему пленнику. Раздался звук чего-то ломающегося.А еще рев Данила.

Так как в мои уши были вставлены затычки, звук доходил до меня слабым, будто из колодца.

Я по-прежнему улыбался. Улыбался так, словно не уничтожал сейчас человека по частям, а пек яблочный пирог. Или рассказывал анекдот девушке. Или красил яйца на Пасху.

– Данил, ты же у нас горячий мальчик? – обратился к нему я.

Его лицо было красным, как болгарский перец. Он захлебывался слезами. Его трясло.

Данил старался не смотреть на меня. Его охватил животный ужас.

Я полез в карманы.

– Вот дерьмо. Зажигалку забыл…

В глазах Данила можно было увидеть в каком-то роде облегчение.

Я упорно шарил по карманам. Данил, казалось бы, затаил дыхание.

– А, нет, вот она! – весело сообщил я.

Данила накатила новая волна истерики.

– Нет, пожалуйста, не надо! Хватит! Прошу тебя, остановись!

Я поднес зажигалку к лицу Данила, он попытался отклониться, насколько это было возможно.

Крики.

Запахло паленым…

– Убивай или будешь убит…

Не знаю, сколько времени я издевался над парнем. Но вскоре мне это надоело.

Я достал нож. Большой нож. Бабушка разрезала им большие куски мяса. Раньше.

Я провел ножом по телу Данила. Потом еще. И еще.

– Ладно, поиграли и хватит.

Я уже был весь в крови. Как и Данил.

– А, нет. Еще один штрих…

Я разрезал штаны Данилу, чтобы избавиться от части тела, не так давно обесчестившей Еву.

Теперь можно и заканчивать.

– Это тебе за Еву, гаденыш, – с этими словами я перерезал Данилу горло.

Ну, вот и все.

Сложил все вещи обратно в рюкзак, закинул его за плечи. Уже стемнело. Видимо, я очень долго пробыл здесь.

На секунду подумал о Лизе – сестре Данила. Как долго она будет плакать?

Руки были липкие. Фу.

Посмотрел на Данила. Привязанный к стулу, он, весь истекающий кровью, неподвижно сидел с чуть приоткрытым ртом.

Враги повержены.

Представление закончилось, расходитесь.

Глава 51

Паша

Я пошел домой. Только не к себе. К Еве. Была уже ночь, наверное, Ева спала. Но сейчас это были не те мысли, которые лезли в мою голову.

Когда я подошел к ее дому, сразу позвонил ей и попросил выйти.

Ева ответила не сразу. Видимо, все же спала. Она вышла ко мне. Вся растрепанная, в белой пижаме, с сонным личиком – в этот момент она была особенно прекрасна. Я невольно загляделся на нее.

– Ты чего так поздно? У меня уже спят все. И я в том числе, – недовольно проворчала она.

Однако по ней было видно, что она отчаянно пыталась уснуть, но не могла. Об этом свидетельствовали ее мешки под глазами, похожие на мешок картошки, и уставшее, измученное лицо.

– Ева, ты можешь спать спокойно. Больше никто не потревожит тебя…, – шепотом произнес я, будто хотел поведать самую сокровенную тайну.

Ева приложила пальцы к губам – только сейчас она обратила внимание на мой кровавый облик.

Ее губы задрожали, она обхватила лицо руками.

Некоторое время она просто шевелила ртом, не в силах сказать что-либо.

– Что ты наделал… Господи! Неужели ты причастен к их смерти?! – она говорила шепотом, но казалось, что она кричала.

– Они заслужили это. Они должны были понести заслуженное наказание.

Мы не называли их имен. Но мы оба знали, о ком говорим.

– Нет, Паша, нет! Они не заслуживали этого! Они же живые… Были. Господи, какое же ты чудовище!

Последние ее слова кольнули меня в самое сердце. В меня будто воткнули нож, повернули на триста шестьдесят градусов и вонзили еще глубже…

– Уйди… Пожалуйста, уйди… Я не хочу видеть тебя таким. К тому же, не дай бог выйдут родители…

Я не стал ничего говорить. А зачем? Она сама уже все сказала.

И я ушел, не проронив ни слова.

Я не хотел идти домой. И не пошел. Я не хотел оставаться со своими демонами в четырех стенах. Нам было тесно.

Я шел, не разбирая дороги. Ночное небо было неотразимо, но я все равно смотрел под ноги.

Позже я осознал, что пришел к мосту.

– Не хочешь искупаться?

– Тебя ждут… Уже давно ждут…

– Перелезь через перила, ну же!

– Убийца, ты убийца…

Гадкие голоса стали невыносимы.

А что, если прислушаться к ним? Что, если это все не зря? Что, если их бессвязные предложения содержат какую-то важную информацию, просто нужно посмотреть под другим углом? Что если, расшифровав их слова, я выйду на какой-нибудь новый уровень?

Внезапно я услышал, как меня кто-то окликнул. Я обернулся.

За спиной стояла моя… мама.

– Родной мой, что ты наделал?

На ней была та же одежда, как несколько лет назад. Как в тот последний день, когда я видел ее. Я понимал, что это тоже глюк.

– Я должен был, мам. Вы же сами учили меня защищать слабых. Делать все по совести. Быть справедливым.

– Но мы не учили тебя убивать. Ты не был вправе делать это. Я очень огорчена тобой, сын. Мы очень огорчены…

Выражение лица матери приобрело очень суровый вид.

– Я сделал то, что было нужно. И ни капли не жалею об этом.

– Это было очень жестоко, Паш. Ты стал таким же…

Мои кулаки сжались.

– Таким же, как кто?

Внезапно лицо матери начало меняться. Она сама начала меняться. Вытянулась в росте, увеличила ширину в плечах, затем и полностью поменяла свой облик.

– Таким же, как я, – усмехнувшись, ответило существо.

Передо мной стоял уже совершенно другой человек. Даже не человек. Монстр. Тот, от голоса которого тряслись поджилки и немело тело.

Да, это был он. Тот, кого я отчаянно пытался забыть, но моя память все равно предательски вырисовывала его образы.

Отец Тимура. Собственной персоной.

Надо же, а я думал, что мы встретимся только в аду, стоя в нескончаемой очереди за очередной порцией какого-нибудь говна.

Кулаки сжались так, что ногти безжалостно впились в кожу. В голове что-то пульсировало.

А Чудовище оставалось спокойным, как удав. Безмятежно улыбаясь, оно продолжило:

– Да-да. Мы с тобой одинаковы. Ты – такой же…

Его слова действовали на меня как яд.

Я набросился на него.

– Мы разные! Ты тварь, убийца! Ты убил двух совершенно невинных людей! Мы ничуть не похожи…

– Хорошо, я убил двух. А сколько судеб загубил ты, мой дорогой?

– Они не были невиновны. Они заслужили.

Внезапно слева от меня появился Влад. Он был чем-то похож на мумию. Безжизненный. Без каких-либо эмоций.

– А ты подумал, что будет с моей бабушкой? Кроме меня, у нее больше никого не было.

Затем откуда-то подошел Коля.

– Ты отнял меня у родителей. Что с ними теперь будет? Как они перенесут смерть единственного ребенка?

Потом вышел Данил.

– А что будет делать маленькая сестра без любимого брата? Ее мозг вряд ли с этим справится.

Ребята все выходили и выходили. И с каждым разом я начинал все больше и больше сомневаться в правильности содеянного.

Внезапно я подумал: а действительно, правильно ли я поступил? Разумно ли это было с моей стороны? И чем я теперь лучше того Монстра?

А ничем. Я такой же. Или даже хуже. В отличие от меня Чудовище загубило только одну семью…

Действительно, что я наделал?

– Вот видишь. Ты стал таким же, как и я. Поэтому и закончишь также, – язвительно сказало Чудовище.

Затем мой взгляд обратился на край моста.

Я перелез через перила, посмотрел вниз. В мутной воде отражалась луна, спокойные волны слегка перекачивались, играя друг с другом в салки.

Голова болела так, что казалось, будто она сейчас взорвется.

Достал телефон. Начал печатать сообщение.

Не знаю, сколько времени прошло с этого момента. Перечитал написанное.

– Молодой человек, что вы там делаете? – внезапно услышал рядом с собой чужой голос. И он был не в моей голове.

«Отправить».

Я обернулся. Метрах в пятидесяти от меня стояла женщина. Тусклый свет фонарей освещал ее испуганное личико. На вид ей можно было дать лет тридцать – тридцать пять.

– Что вы задумали? – я услышал цокот каблуков.

Я снова посмотрел вниз. Закружилась голова.

– Теперь ты не лучше того Монстра, что убил твоих родителей…

– Ты такой же…

– Вы – одно целое…

– Добро пожаловать в наши ряды…, – произнесло Чудовище за моей спиной. – Выпьем за пополнение!

В глазах потемнело.

Шаг вперед.

Оглушающий крик женщины.

Пустота.

* * *

Ты думал, ты спрячешься

От всех последствий после ошибок?

Но как бы ты ни был хитер и гибок,

Ты обязательно поплатишься.

Так что не спи спокойно, друг.

Вообще не засыпай.

Это чертовски замкнутый круг.

И это все, что хотел сказать тебе я. Прощай.

Глава 52

Ева

Утро.

Яркое солнце просочилось сквозь занавески и сейчас упорно насиловало мне глаза.

Зевнула. Недовольно прищурившись, потянулась к телефону.

Время – девять утра.

Оп, а это у нас тут что?

Одно сообщение.

От Паши…

Вспомнила ночной приход. Значит, все-таки не приснилось…

Крепко сжав в руках телефон, начала бегло читать строчки.

«Здравствуй, Ева.

Хочу попрощаться.

Я далек от идеала, знаю. Но я люблю тебя больше жизни. И я доказал это. Раньше я считал, что у меня нет сердца. Ты заставила меня поверить в обратное. Теперь мое сердце принадлежит только тебе.

Знаешь, Ева. Я уже давно осознал, что являюсь лишним на этой планете. И я больше так не могу. Я вынужден уйти. Надеюсь, на небе меня примут. Обещаю, я буду следить за тобой оттуда, сверху. Я буду хранить тебя, оберегать. Буду прятать тебя от опасностей, предостерегать об ошибках. Я буду твоим ангелом.

Знай, если будешь ощущать чье-то присутствие за спиной – это я.

Я буду поправлять волосы тебе с утра. Утирать слезы, когда будет грустно. Обнимать своими невидимыми руками, если тебе вдруг станет одиноко. Милая, знай, я всегда буду рядом.

Ева, ты должна прожить счастливую и долгую жизнь, пусть и без меня.

Ев, живи, наслаждайся. У тебя много времени. Крась волосы, бей тату, езди на байке. Бери от жизни все.

Сейчас я пишу тебе это сообщение и понимаю, как глупо я жил. Если бы мне дали шанс, я начал бы жизнь с чистого листа. Но такого шанса мне, увы, не предоставят. Как бы я хотел, чтобы это оказался лишь черновик.

Поэтому я хочу, чтобы этот жизненный лист заполнила ты, не нуждаясь в дополнительном шансе. Раскрась его красками, фломастерами – неважно. Главное, яркими. Живи так, как считаешь нужным. Не отказывай себе ни в чем. Жизнь прекрасна, если умело ей пользоваться.

Ты проживешь долгую и интересную жизнь, я уверен. А потом, лет через семьдесят, мы обязательно встретимся. Там, наверху. И снова будем вместе.

Ну а теперь, мне пора. Спасибо за сказку, которую ты мне подарила.

Обещай мне не плакать.

Навеки твой П.».

Эпилог

Над безымянной могилой стоят, крепко держась за руки, молодые парень и девушка. В их глазах – неимоверная печаль. Их молчание нарушают только всхлипы красавицы, непроизвольно вырывающиеся время от времени.

Ветер колышет светлые волосы девушки – непослушные белокурые пряди опускаются на глаза, окутанные слезами, и закрывают этим весь обзор. Алые губы беловласки дрожат, подобно осиновому листу.

Взгляд молодого парня устремлен, казалось бы, не на могилу, а сквозь нее. Губы поджаты, скулы напряжены. Русые кудри парнишки слегка обдуваются теплым ветром.

Если сконцентрировать свое внимание не только на главном фоне, то можно услышать сладкое пение птиц, шум пролетающего в небе самолета, шелест листьев на деревьях.

Жизнь продолжает идти своим чередом. Однако с этого времени она сильно изменится у наших героев. Их жизнь, пожалуй, больше никогда не вернется в прежнее русло.

Яркие лучи солнца просто невыносимы. Своим ослепительным светом они пытаются одарить каждый предмет, не оставив никого в обиде. А в воздухе, в каждой его чертовой частичке, витает, казалось бы, аромат чего-то древесного, запах свежести после дождя.