Статуя из черного железа. Сборник рассказов [Егор Сергеевич Фаизов] (fb2) читать онлайн

Егор Фаизов Статуя из черного железа. Сборник рассказов

«Каменный остров»

Когда я достиг известного возраста, мой отец передал мне свою свинцовую накидку. «Теперь это твое бремя». Спустя какое-то время я отправился на Каменный Остров.

Все вокруг меня носили такие же свинцовые накидки и были одинаковы лицом. Чуть позже я заметил, что мое лицо стало точно таким же, неотличимым от других лиц. Если раньше я и был индивидуален, Каменный Остров уничтожил мою личность.

В первые дни на острове я задавал окружающим глупые и наивные вопросы –

Почему мы должны носить эти тяжелые накидки?

Почему мы должны колоть камни и складывать их в одно место?

Когда это все закончится?

Впоследствии, я, разумеется, таких вопросов не задавал.

Все мы спали в одинаковых норах, высеченных прямо к скале острова. Засыпали в одно время и в одно время просыпались. А проснувшись, шли выполнять одну и ту же работу — дробить и таскать камни.

Свинцовая накидка была тяжела и сдавливала мне грудь. В один момент я понял, что сердце мое почти не бьется.

Мы были неотличимы и были по-настоящему равны. Среди нас не было ни младших, ни старших. Никто никому ничего не приказывал и не говорил, но все, как один, знали, что нужно делать.

Когда приходил кто-то новый, мы его не встречали и ничему не учили. Когда кто-то умирал, мы сжигали его тело в каменной печи.

Спустя неизвестное мне время моя свинцовая накидка сменилась на стальную шипастую. Новая накидка приносила неимоверную боль. Но вскоре и боль я перестал чувствовать. Так закалялось мое тело.

Надев новую накидку, я понял, что не хочу спать. Мне просто незачем стало отдыхать. Я дробил камни днем, я таскал их ночью. Я перестал отличать свет от тьмы, все стало серым и одинаковым. Так закалялся мой разум.

Когда небо на горизонте становилось багровым, мы бросали камни и брали в руки стальные мечи. Все, кто был по ту сторону, были чужды нам, и мы убивали их без сожаления. Мы проливали кровь и не было в нас ни страха, ни азарта. Так закалялись наши души.

Не хватит и сотни жизней, чтобы возвести Гору. Ни один механизм не способен воссоздать ее величие, ни один ум не способен познать ее замысел. Но когда настанет время, я передам свою накидку своему сыну, а он передаст ее своему. И так будет продолжаться до тех пор, пока солнце над Каменным Островом не погаснет и не превратится в черный пепел.

«Автобус»

Я еду в автобусе. Солнце светит, заглядывает лучами в салон. В автобусе сидят люди. Играет приятная музыка. Я бледнею, мне становится плохо, я прислоняюсь к стеклу, тяжело дыша.

Люди вокруг не реагируют.

Я наклоняюсь вперед и меня рвет кровью. Девушка впереди меня брезгливо и испуганно убирает ноги. Появляются первые нотки паники. Люди вокруг нервно оглядываются. Меломаны в наушниках глухи.

Я падаю в кровавую кашу лицом. Люди вокруг меня напрягаются, глупо моргают. Появляется шепот. Кто-то смотрит на меня в недоумении, кто-то с гневом, кто-то старательно отводит взгляд. Меломаны в наушниках едва дергаются во время падения.

На остановке в автобус заходит невменяемый наркоман и начинает меня убивать, нанося удары ножом. Я кричу, я зову на помощь. Люди рядом со мной окаменели от страха. Никто не смотрит в мою сторону. Девушка напротив меня ужасе вжимается в спинку сиденья, в надежде не быть атакованной. Меломаны делают музыку громче. Каждый в автобусе под страхом смерти не смотрит на наркомана, который меня убивает. Кто-то обмочился. Приятная музыка больше не играет. Я умираю на полу автобуса, истекая кровью.

С криком люди выбегают на остановке.

«Муж и жена».

Стоял теплый летний день. Герр Леон сидел в своем кабинете, расположенном на втором этаже восточного крыла крепости Кирсан, собственности его святейшества графа Австрийского. Собственно, на службе у этого графа герр Леон и состоял; он был достопочтенным лекарем.

Герр Леон обводил взглядом полки, уставленные книгами по медицине, анатомии и пластической хирургии. На дубовом столе был порядок, тетради, записки, пишущие принадлежности лежали аккуратно, все на своем месте. В открытое окно мягко дул теплый ветер.

В крепости было тихо, было время обеда, и герр Леон тоже подумывал лечь на боковую. В кабинете стояла односпальная деревянная кровать с льняным узорчатым одеялом и пуховой подушкой, недавно постиранной и хорошо пахнущей.

В кабинет, без стука, зашел герр Карф, лесничий. Этот господин тоже пользовался в крепости хорошей репутацией, работу свою делал ладно и никому не мешал. Герр Леон удивился, увидев на пороге своего кабинета лесничего — единственное место, где они встречались на протяжении последних трех лет, был внутренний двор крепости, где находилась хижина Карфа.

Лицом герр Карф был бледен, глаза его безумно блестели. Из груди его торчала стрела, примерно на десять сантиметров. С металлического наконечника капала кровь.

— Доктор…прошу прощения, герр многоуважаемый Леон…у меня небольшая проблема…моя жена… — затараторил герр Карф.

— Постойте, прошу вас, успокойтесь, — герр Леон почувствовал, как волосы шевелятся на его голове — зрелище было действительное поразительное, — вот, многоуважаемый герр лесничий, присядьте, пожалуйста, на кровать.

Карф послушно сел, осмотрелся, как будто не понимая, где находится, увидел стрелу, торчащую из своей груди, и затараторил пуще прежнего, причем в дыхании его и голосе слышался сильный хрип.

— Герр Леон, я вас умоляю, не говорите никому… Моя жена… Нет, давайте по порядку.

Он сделал глубокий вдох, в легких, кажется, что-то забулькало. Лекарь тем временем открыл стеклянный шкафчик, пытаясь найти что-нибудь, чем можно помочь раненному.

— Началось все утром, многоуважаемый герр доктор. Как вы должно быть знаете, встаю я рано, раньше, наверное, крепостной стражи, и как обычно, отправляюсь в лес неподалеку отсюда, на охоту. В этот день все было как обычно, я подстрелил довольно крупную утку, молодую косулю и еще пару глухарей. Подумав таким образом, что до обеда сделано достаточно, я отправился обратно в крепость. Моя жена, вы ее должно быть знаете, моя любимая фрау Берин, проснулась раньше обычного, намного раньше, я даже удивился. Ну, знаете, она работает кухаркой на кухне. Труд может и скромный, но очень полезный во всех смыслах, и недооценивать важность кухарок не стоит. Так вот, в чем, стало быть, дело. Туши убитых мной зверей я отдал поваренку Ширку, чтобы тот отнес их главповару, в сам отправился к себе, в хижину. Хотел я разбудить свою ненаглядную, зашел, а она уже не спит, и даже умыться успела. Я справился о ее здоровье, она ответила положительно. Я поставил лук к стене, на его место, стрелы вложил в колчан, а она посмотрела на меня так странно и сказала — научи меня стрелять из лука, милый. Я даже опешил, герр доктор. Я спрашиваю, зачем скромной кухарке, трудящейся день и ночь на службе у графа Австрийского, храни его Господь, уметь стрелять из лука? Неужто она в охотницы подалась? Право, герр Леон, я даже расхохотался. А она твердит и твердит — научи меня, научи. Посмеялся я, посмеялся, а потом подумал — действительно, а почему нет? Разве может что-то плохое выйти? Это и было моей роковой ошибкой, герр лекарь.

Меж тем, внимательно слушая раненного лесничего, герр Леон расстегнул стеганый камзол герра Карфа, обработал место вокруг стрелы спиртом. Но вытаскивать ее не решался — стрела проходила сквозь сердце. И тем больше в его душу закрадывался ужас — со стрелой в сердце лесничий не умолкал, говорил без остановки, а кровь уже залила весь пол кабинета.

— Следующим было вот что, герр Леон. Я взял лук, пару стрел, сосновое полено и вышел во внутренний двор крепости. На улице было солнечно и тепло, настроение мое поднялось, и мне уже взаправду захотелось научить жену стрелять из лука. Я поставил полено на отдалении, метрах в двадцати от хижины, поставил в место безлюдное, у самой стены. Я показал своей жене какой рукой лучше брать лук, как ставить ноги, чтобы не упасть, как натягивать тетиву, как целиться, как держать стрелу, чтобы она не ранила пальцев. Лук у меня большой, в два с половиной маха, из крепкой ольхи, вы сами его видели, даже я не могу полностью натянуть тетиву. Думаю, пару раз она попробует, устанет, да и бросит эту затею. Так и было. Фрау Берин встала, подняла лук, совсем немного оттянула тетиву. Стрела даже не долетела до полена, упала плашмя на землю. Я посмеялся немного, пожурил раскрасневшуюся жену и пошёл поднимать стрелу с земли, чтобы грязь на нее не налипла. Тут это и случилось.

— Что же случилось, герр Карф?

— Ну-у-у… Я услышал крик птицы. Где-то высоко над головой. Я поднял голову и в этот миг стрела пробила мое сердце. Я даже боли не почувствовал, настолько это было неожиданно. Повернувшись, я увидел, как моя жена убежала в хижину, а оброненный лук остался лежать в грязи. После этого я пошел к вам.

Герр Карф тяжело вздохнул и умолк. Герр Леон сидел на столе подле стола. Кровь растекалась по полу кабинета, заливала щели в дощатом полу. Темные круги под глазами лесничего стали черными, вены на его висках набухли и посинели.

— Герр лекарь, умоляю вас, спасите мою жену. Если в крепости узнают, что она убила меня, ей не поздоровится. Ее казнят. Ее…мою любимую фрау… — губы лесничего искривились, из глаз заструились слезы, он спрятал лицо в дрожащих руках. Каждый всхлип отдавался хрипом и бульканьем.

— Мне…очень жаль, дорогой герр охотник…я…я не в силах что-либо сделать. Правда. Я…просто не смогу вас воскресить. И вашу жену тоже. Мне, правда, очень жаль.

Солнечный свет наполнял кабинет лекаря. Теплый летний ветер тихо дул из открытого окна. Мертвый лесничий тихонько плакал на кровати лекаря. Герр Леон оцепенело смотрел в окно, на крепостную стену, на лучи солнца, обрамляющие каменные выступы этой стены и думал –

Как прожить жизнь счастливым?