А.ЛИ.НА [Любовь Генриховна Блажеева] (fb2) читать онлайн

А.ЛИ.НА

Посвящается моему сладкому котенку, любимой дочке!

А – Анна.

I

С чего же мне хотелось бы начать мою повесть? Для начала хорошо бы представиться. Меня зовут Павел Калугин. По рождению носил фамилию Цветков. Мне тридцать шесть лет, я давно женат и занимаюсь бизнесом. У меня есть машина марки «Ауди», также владею двумя магазинами, которые торгуют автомобильным оборудованием. Я родился и вырос в городе Москве, где проживаю до сих пор. Внешне я выгляжу, как среднестатистический русский мужчина, с темно-русыми волосами и карими глазами, имею рост 178 метров, довольно крупного телосложения, хотя спортом никогда всерьез не увлекался. Пожалуй, всё, что мне хотелось бы написать о себе в официальной части. Я, конечно не писатель, и никогда не стремился к этому… Но больше всего мне хочется поделиться своими воспоминаниями, которые до сих пор лежат на мне тяжким грузом, и сколько бы времени не проходило, не покидают меня. Теперь же с помощью ноутбука и встроенной программы Word, я надеюсь, хоть немного успокоить своё сердце. Как же я надеюсь, что эта, нескончаемая боль внутри меня, станет хоть немного притупляться и успокаиваться. Говорят, бумага все стерпит, пусть и бумага теперь электронная, но и мою писанину, надеюсь, тоже сможет вытерпеть.

Если говорить о моем детстве, то мои неприятности начались с самого моего рождения. То время, которые многие люди вспоминают с особым теплом и радостью, беззаботное и прекрасное время детства, то я бы предпочёл навеки забыть. «Несчастное дитя алкашей!», только и слышно было вокруг меня вздохов сердобольных соседей, но даже они не могли понять до конца всю глубину ужаса такого существования. Вечный бред родителей, вмещавший в себя и порывы любви, и порывы жесткости. Укромные места, куда можно было убежать, во время очередных их «белок» и ссор. И сидеть там, боясь выдохнуть, и молиться, чтобы этот скандал быстрее закончился. Непонятные люди, обитавшие у нас в гостях, во времена родительских запоев, хотя со временем этот контингент местных бродяг и алкашей стал мне хорошо знаком. Запах табака, горький привкус водки – вечные спутники нашей квартиры. Иногда мать могла ненадолго выйти из запоя и тогда, наконец, в старом холодильнике появлялись продукты, на столе хлеб, суп, второе. В квартире хоть на какое-то время наводился порядок. А по профессии она была повар, и когда хотела, могла приготовить очень вкусное блюдо. Хотя даже в эти моменты, она была всё же больше строгой и раздражительной, чем ласковой и доброй мамой. С моим взрослением видеть её трезвой я стал всё реже, а иногда мне даже становилось это выгодно, особенно во времена школы, когда можно было не посещать занятия. Отец когда-то был шофером. Они имели хорошие профессии и даже приятную внешность, но превратились в обычных алкашей. Мне никогда уже не суждено узнать причину этого, они давно пропали, как мне кажется, закончив свою жизнь бомжами на вокзале. Мне до сих пор абсолютно все равно, что же с ними стало, так же, как им было все равно, как я рос.

Сколько травм и неприятных воспоминаний они оставили мне, прежде чем навсегда уйти из моей жизни?! Сколько детских обид и страхов я пережил по их милости?! Эта обстановка убогости и нищеты нашего жилища. Наверняка не стоит это объяснять, каждому в России и так понятно, что представляла собой наша двухкомнатная квартирка, где я рос. На стенах обои, когда-то кем-то поклеенные, возможно даже когда они только въехали, но уже давно ободранные, замызганные, прожжённые. На полу такого же вида линолеум, непонятного цвета от старости и грязи. Во многих местах сохранялись точки, от потушенных окурков во время очередных запоев родителей. Мебель была вся старая, доставшаяся им, видимо, от их родителей. Иногда мать могла принести что-нибудь со свалки, что обычно неделями складировалось у нас в коридоре, пока я не стал выносить обратно туда же. Кухня – самое любимое место их собраний. При этом кроме раковины, стола, плиты, и пару стульев, там ничего и не осталось. Был ещё холодильник, но со временем он сломался и служил скорее просто предметом, куда можно было спрятать вещи или убрать посуду. Но именно здесь они проводили большую часть своих гуляний, а ночевать уходили в комнату.

Зачем я им нужен? – спрашивал всегда я себя. Зачем вообще нужны такие дети? Я мог часами сидеть в укромном месте в углу, возле двери в маленькую комнату, размышляя о сложностях своей несчастной жизни, когда они ругались в пьяном бреду на кухне. Больше всего я боялся, что они ворвутся ко мне, и станут меня втягивать в их конфликт, что иногда они делали. Конечно, чем я старше становился, тем тяжелее им было это сделать. Игрушек у меня почти не было, я играл на улице с бутылками, палками, все, что только попадется. Самая моя большая и любимая находка – случайно забытая одним из гостей игрушечная машинка. Модель настоящей машины марки «Жигулей», она была маленького размера, ярко-оранжевого цвета и у неё открывались передние дверцы. Я играл с ней везде, очень бережно к ней относился, старался на ночь прятать. Все равно она исчезла, не трудно догадаться, что её продал кто-то из моих родителей. Моему горю не было предела, я ругался с ними весь день, но мой гнев потонул в родительском равнодушии. Я становился все более замкнутым в себе, я не любил дворовые компании, считая себя уже отчасти неправильным, имея таких мать и отца, при этом все мальчишки в той или иной степени любили похвастаться, а мне было просто нечем, только сидеть и бесконечно завидовать, слушая их рассказы. Я стеснялся идти куда-нибудь вместе с родителями, потому что мне казалось, что все смеялись над ними и их неопрятным внешним видом. Им было все равно, а я переживал.

С учащением веселых посиделок в нашей квартире появлялись: то милиция или приходил участковый, иногда приезжала «скорая помощь». Обычно сразу после предупреждения, мать все же старалась преобразиться. Она переставала пить на некоторое время, наводила порядок в доме, готовила целый день, ругалась с отцом и грозилась его выгнать. Она даже старалась прилично одеваться и могла доставать хорошие вещи для меня и себя. Конечно, сразу стали появляться приступы безотчетного гнева, но мне все равно так хотелось, чтоб это состояние длилось подольше, а лучше, чтобы она излечилась совсем. Мне хотелось, чтобы она приходила встречать меня у школы, спрашивала, как прошел мой день, помогала мне разбирать домашнее задание, но её знания уже становились меньше моих школьных. Отец же бороться никогда не хотел, они вообще никогда не считали себя алкоголиками. Он подрабатывал везде, где только можно, чтобы вечером добежать до магазина. Наверное, он уже и не помнил, что когда-то был профессиональным шофером и имел свою машину. И однажды судьба свела его с красивой поварихой в столовой службы такси. Они губили свои жизни на моих детских глазах, и мне только оставалось с ужасом за всем этим наблюдать. Иногда они дрались между собой, мать получала удары от него, вплоть до синяков, я как мог, старался её защитить, с возрастом мог даже дать сдачи, и надеялся, что после этого мы уйдем от отца или, наконец, выгоним его. Но наступал следующий день и она его обязательно прощала. Бессильный что-то изменить, я только рыдал по ночам, потому что кроме них никого ближе в моей жизни не было. Были моменты, когда он начинал сильно болеть, после долгих запоев, и если в детстве, я переживал, приносил ему воды, просил поскорее поправиться, то в школьное время, я наоборот, старался не показывать своего отвращения, быстрее уходил в свою комнату. Потом они ещё даже начнут пить, потому что я у них такой непутевый. Возможно, что судьба бы сложилась так, что я бы сдался на их милость, занял бы место в их компаниях, стал бы таким же, как они. Я бы перестал видеть другого путь, кроме как пить каждый вечер дома, и драться с соседом-алкашом. Женился бы на такой же пьянчужке, каким бы был и я, но ей, наверняка, были бы очень довольны мои родители. Быть в стае, так сказать… но…

В соседней квартире, напротив нашей, умерла старая бабушка, этому обстоятельству несказанно были рады мои родители, потому что это она, часто вызывала ночью милицию, когда их веселье было в самом разгаре. Она была очень ворчливой и недовольной пенсионеркой. Ни родственников, ни детей у неё не было, только кошка, которой потом пришлось жить в подъезде, где жильцы подкармливали её. Двухкомнатная квартира перешла государству, и вскоре в ней должны были появиться новые жильцы.

В тот день, я находился на площадке между этажами, развлекая себя, рисуя мелками на стене. Дома, как обычно, родители пригласили гостей и вели жаркие споры за бутылкой. Видеть это было мне уже настолько противно, а гулять я не любил, боясь насмешек ровесников, из-за этого чаще всего любил просто провести время в подъезде. Неожиданно на площадке появились незнакомцы. Широкоплечий, крупный мужчина с короткой стрижкой, он был прилично и опрятно одет. У него был высокий рост и круглое лицо, а на носу находились очки с круглыми стеклами. В руках он нес большую картонную коробку. Следом за ним приехала на лифте миниатюрная женщина, среднего роста, с короткой прической, волосы рыжего цвета, с озабоченным выражением на лице. Увидев меня, она доброжелательно улыбнулась. Ей это шло. Она тоже держала в руках большую коробку. Они скрылись за дверью своей новой квартиры, как сразу догадался я. Не прошло и пять минут, как из лифта стремительно промчалась худенькая девочка лет девяти, на тот момент моего возраста, и направилась в ту же дверь. Она не закрыла дверь за собой, и я видел, как она гладила кошку, которая пробралась к ним из подъезда, просила женщину оставить её. Мать сомнительно смотрела на кошку. Мужчина же направился к лифту, чтобы спуститься вниз за остальными вещами. Так они весь день заносили свои вещи. Я предложил им свою помощь, они с радостью согласились. Рыжая девочка сразу же переключила свое внимание с кошки на меня. «А где ты живешь? Чем занимаешься? В какую школу ходишь?» – она хихикала, и все время меня спрашивала. Мне не особо понравилась моя новая знакомая, за её навязчивость, зато её родители покорили меня своей спокойной рассудительностью, доброжелательностью, их сплоченностью, постоянным беспокойством за дочь и за меня. Когда мы занесли последнюю коробку, то я был приглашен перекусить с ними. На скорую руку тетя Лена нажарила картошки, дочь ей везде помогала. Мы сели за стол, который они привезли и успели уже установить. Надя, а именно так звали мою новую рыжую веснушчатую подругу, села рядом со мной и с очень серьезным видом объясняла, как сделать картошку вкуснее. Как же для меня это была разительная перемена, мой дом – полный склок и пьяных драк и эта счастливая, спокойная и сплоченная семья. Пусть в их доме ещё не было мебели, а только коробки и голые стены, все равно он мне казался уже очень уютным и спокойным. Дядя Миша посмотрел на время и решил, что мне уже давно пора домой, а то родители будут волноваться. Мне оставалось лишь грустно ухмыльнуться на его слова. Я вернулся в свою квартиру, где стоял стойкий запах перегара, а из комнаты раздавался храп, я только смог порадоваться, что сегодня обошлось без драк и посторонних людей. На кухне повсюду находились следы прошедшей пьянки. Я согрел чайник, и как никогда остро почувствовал разницу – убогость моего дома, и ту, семейную теплую атмосферу у наших новых соседей, в которой мне удалось сегодня побывать. Тогда я точно понял, о чем теперь будут мои мечты.

II

Надя. Моя новая маленькая соседка. Это юное прекрасное существо, с уверенностью, которая завораживала многих. Она всегда знала, чего она хочет, при этом всегда знала, как это сделать, и как получить максимальную выгоду для себя. Единственное, что ей немного не хватало, это привлекательной внешности, но и это она с успехом восполнит в будущем. С того самого первого вечера, я каждый день мечтал находиться внутри её семьи и называть Наденьку своей сестрой. Притом она стала первым ровесником, с которым я смог преодолеть мою замкнутость, с кем мне всегда приходилось общаться. Я сильно завидовал ей, не понимал, как она может иногда быть недовольна своими родителями?! И даже однажды признался ей, что мои родители алкоголики, когда она настойчиво напрашивалась ко мне в гости. Но это не только не отпугнуло её, как я думал, а она просто прониклась ко мне сочувствием. Вскоре оказалось, что моя юная соседка не на шутку увлеклась мной. Никогда в мою детскую голову и мысли не могло прийти о моей внешней привлекательности, но она её увидела и оценила. Надя решила, что я хорош собой, покладистый, неконфликтный, мое преклонение перед её семьей (она приняла это за мое увлечение ею), сделали меня очень желанным объектом в её глазах. Ей не надо было прилагать особых усилий, я уже был весь её, выполнял её просьбы, делал одолжения, за это, каждый вечер, она приглашала меня в гости. Я нёс Надин портфель до двери, и следом получал вкусный обед, и мы вместе делали уроки. Я приходил её встречать после её посиделок с подружками, и всегда был на её стороне в конфликте со сверстницами. Благодаря моим неплохим физическим данным я всегда мог постоять за себя и за неё. Надя находила, как использовать это в своих целях, в классе её стали побаиваться и уважать. Это была любовь: моя по неизбежности, она меня со всей своей страстностью. Но ещё, что было, немало важно, но именно благодаря характеру Нади, я перестал быть таким неразговорчивым и замкнутым, каким всегда до этого считался в классе. У меня появились друзья, конечно, это были уже наши с Надей общие друзья.

С 13 летнего возраста в нас проснулось любовное любопытство, если я по природе более застенчивый, старался сдерживаться, то Надя ринулась в это дело с головой. Она стала приглашать меня к себе, именно в тот момент, когда родителей не было дома. Страх потерять доверие её родителей всегда меня останавливал, хотя на какие только уловки не шла моя подруга. Прочитав и посмотрев не одну пару книг и фильмов любовного содержания, Надя пыталась претворить многое в жизнь. Стоит отметить, что она была в некоторые моменты настолько великолепна, что только семейная фотография на стене, каждый раз останавливала меня. Эта была эра бесконечных нежных поцелуев, с требованиями погладить её, юное, ещё до конца не сформированное тело. Иногда когда мы лежали, обнявшись, и отдыхали после школы на диване, она говорила мне о планах на нашу жизнь. Надя уже все решила и, надо заметить почти все осуществит, вплоть до обоев в нашей совместной квартире.

Мои родители к тому времени деградировали окончательно, все, что только их интересовала, это водка, водка и водка. Если раньше они ещё иногда выглядели более-менее сносно, и некоторые соседи даже не подозревали об их увлечение, то теперь об этом уже знали все в доме, и Надины родители стали жалеть и переживать за меня. Я же плавно переехал в их квартиру, где юная рыжая леди уже сумела соблазнить меня, и теперь я чувствовал большую ответственность за неё, и, конечно, был необычайно окрыленным, познав новый вкус любви.

В одну из ночей мои родители-алкоголики устроили в доме пожар. Мы убегали в страхе из квартиры, Надя билась в истерике, я успокаивал её, шепча на ухо нежные слова. Мне было самому страшно, но я больше переживал за неё, и чувствовал омерзение к своим, так называемым родителям. В тот момент я их просто возненавидел. Пока мы стояли возле подъезда, и беспомощно смотрели на чёрный дым, который шёл из окон моей квартиры, а пожарные делали свое важное дело, из подъезда вынесли эти два пропитых и закоптивших тела. Худые, все черные от сажи, но всё ещё живые. Надя уже пришла в себя, посмотрев на состояние моих родителей, стала говорить, что их надо выселить. Больше она уговаривала отца, который работал в органах внутренних дел, чем меня. Она знала, что я ненавижу своих родителей. «Почему не записать квартиру только на Павлика? В дальнейшем, можно будет даже объединить наши квартиры!», недоумевала она. Папа помог, он любил свою дочку. Хотя, в глубине души дядя Миша и тетя Лена, возможно, и не особо одобряли выбор своей дочери, но зная настойчивость и решительность своего чадо, им пришлось смириться. Мать старалась чаще привлекать меня к работе по дому, а отец иногда вёл мужские разговоры за жизнь, которые очень повлияли на меня, за что я ему до сих пор, конечно, благодарен. Все мы понимали, что через некоторое время я стану называть их своими отцом и матерью.

Надя любила покомандовать, умела «крутиться» и имела невероятное количество энергии. Тонкая и грациозная, как горная лань, но по характеру это скорее пантера, львица, хищница. В ней находилась невероятная сила добиваться своей цели, сокрушая все вокруг. Как смерч, ураган, успокаивалась она только при достижении желаемого результата. Все это просматривалось в ней ещё тогда, в школьные годы, через несколько лет она превратится в настоящую бизнес-леди: сильную, умную и хитрую.

Та ночь, кстати, будет последний раз, когда я видел своих так называемых родителей. Эти два еле двигающих, полуживых тела, проспиртованных до нельзя, увозили на машине скорой помощи. Я отказался ехать с ними, под одобрение моей рыжей подруги. Больше я не видел их никогда! Что мне ещё хотелось бы добавить о них? Кроме отвращения к алкоголю, в моей жизни они ни чем не запомнились. Когда я ещё был совсем маленьким, я очень любил их, особенно мать, переживал за неё, потом стал ненавидеть отца, но со временем, когда они стали практически единым целом, а алкоголь буквально пропитал их насквозь, я просто перестал видеть в них людей. Мог ли я называть их: отцом и матерью? Не смотря на то, что они когда-то и подарили мне жизнь, я все равно не считал их своими родителями, да они и никогда и не старались ими быть. Они никогда просто мной не интересовались! Я рос сам по себе, они же имели другое увлечение. Я не искал их, не интересовался, что могло с ними стать, я не знал моей родни, которая возможно у меня была. У меня была только фамилия отца, которую я в итоге поменял на фамилию моей жены. Смог ли я их простить? Да, где бы они ни были, на земле или на небесах, я перестал их ненавидеть, но и видеть я их не хотел, как впрочем, и они, наверное, меня тоже, но понять их я так и не сумел.

Дядя Миша довольно быстро сумел выписать их из квартиры и оформить её на меня. Оказывается у них остался большой долг по квартплате, который пришлось выплачивать моим соседям, они же в итоге стали моими опекунами. Моя судьба окончательно решилась. Надежда бы не допустила ничего другого. После окончания школы мы сыграли свадьбу, как только нам исполнилось 18 лет. Она уже решила, в какой ВУЗ лучше нам поступить и на какую специальность. В этом моя жена исходила чисто с коммерческой точки зрения. В конце третьего курса – она всерьез решила, что нам пора заняться своим бизнесом.

Надежда, очень расчетливо умела все предусмотреть, все предугадать. Природа наделила её талантом коммерции, напористостью и ловкостью. Стоит отметить, что она оставалась всегда недовольна только своей внешностью. И сколько я не пытался её убедить, что она и так хороша собой, она меня не слышала. Я протестовал, как мог против пластики носа, но она хотела его уменьшить и подкорректировать. Она сумела добиться при помощи макияжа выразительности своих глаз. Надины жёлтые глаза всегда подводились идеально так, как соответствовало её разрезу. Увлекалась уколами «ботокса», что приводило её лицо в полное обездвижение, что всегда меня пугало, и постоянно контролировала своё питание. Ничего лишнего, ничего сверх нового. Казалось со стороны, что ничего особенного она не делает, но только я имел точное представление, сколько сил и денег она тратила на свою внешность. Надя – боец, иногда её сила духа просто меня поражала. В некоторые критические ситуации, она первая выводила меня из ступора с уже готовым планом действия, как всё лучше сделать с выгодой для нас.

У неё была только одна подруга, которая не уступала ей в хитрости и напористости. Они обе любили строить друг другу ловушки, проверяя на коварство (это была особая их игра). Признавались, что одна ненавидит другую, но ещё со времен института каждый раз встречались и напивались в стельку. За этим следовала клятва вере и преданности на века. Надя могла доверить Ольге любую тайну. Та её хранила, только изредка испуская колкости, да и то, только без посторонних глаз, та всегда старалась отвечать ей тем же. Как бы ни смотрелось странно это со стороны, но это являло собой настоящую дружбу с солидарностью, уважением, преданностью. Ольга удачно вышла замуж, что позволяло ей работать только для удовольствия. Она умело распоряжалась состоянием своего мужа, обладая навыком никогда не тратить лишнего, а только столько, сколько необходимо. Надя возможно и не могла похвастаться таким умением, иногда, то скупилась, то наоборот тратила без остановки, но все что мы имели, надо отдать ей должное, заработала она сама. Она могла попросить о помощи меня или отца, но делать это не любила, из-за этого и случалось это крайне редко.

У моей женушки существует только одна слабость, в её каменной идеальной крепости существовала только одна брешь, – это я. Ещё в школе после того, как Надежда появилась в нашем классе, все уяснили для себя: «Паша – Надин», и так продолжалось и продолжалось. Со мной она была то мягкой, то стервой, то впадала в истерики, то шутила и ласкалась, как кошечка. Для всех, кроме меня и, наверное, ещё Ольги, Надя представляла собой стройной, подтянутой женщиной, с сильным, почти мужским волевым характером, иногда могла вспылить и выдать такую бранную тираду, что тушевался даже я. Хотя я знал её любую. Любил ли я её?

Не знаю…. До сих пор не могу точно ответить на этот вопрос. Рядом с ней меня не было. Существуют только Надежда и её Павлик. А что я представлял собой, не имел понятие никто, и даже я сам. Пока не появилась другая… (но об этом позже). Она полностью мной владела – моим временем, моими вкусами, предпочтением. У меня для себя остался только крошечный островок в море моей жизни. Мои мысли, моя голова – это единственное место, куда я ещё мог убежать от неё и проанализировать ситуацию. Я любил уходить в них, когда ехал по делам в поезде или просто сидел у телевизора, делая вид, что смотрю футбол. Надя уверяла всех что футбол и теннис, это то, что я люблю больше всего. Иногда, мы посещали футбольные матчи, а в выходные дни старались нанимать теннисный корт для игры. Мог ли я обойтись без этого? Вполне. Что же я осознавал в эти редкие минуты моего одиночества? Что я никто. Обычно я всегда приходил к этому заключению. «Да как я могу так полагать?! Если бы не Надя, я был бы ничтожеством, закончил бы также как и мои родители бомжом на вокзале» – приводил себя я обычно в чувства, и жизнь продолжала идти своим привычным образом.

После окончания экономического ВУЗа, Надя и я стали настоящими бизнесменами, кое-какие действия мы предпринимали, ещё пока обучались, но с каким-то конкретным делом не определились. Так получилось, что Надю всегда интересовали именно автомобили. Стоит заметить, она знала толк в этом. После покупки нашей первой машины: старой модели пятерки «Жигули», мы тратили много времени на её ремонт: то с поиском хорошего автослесаря, то нормальных автозапчастей к ней. Вот тогда у Нади и родилась мысль о создание своего бизнеса именно в этой отрасли. Мы оформили «ИП», и открыли наш первый магазин. Благодаря связям её отца и её коммерческому чутью, дела у нас пошли в гору. Наше дело спокойно преодолел кризис 1998 года, и в начале 2000-х годов мы зажили на широкую ногу. Прибыль уверенно шла к нам в руки, точнее даже в Надины руки, которая вряд ли бы чего-нибудь пропустила. Каналы поставки были отлажены, свои постоянные клиенты нас не подводили. Мы спокойно смогли содержать и окупать два магазина. Стали появляться предложения о расширении, или даже попробовать заниматься ещё чем-нибудь, помимо торговли. Наши проверенные поставщики делали нам заманчивые предложения. Надя решила не торопиться, а со временем расширить отрасль, точно просчитав все риски. Я не вмешивался, в этих делах Надя не имела себе равных.

За это чудесное время мы побывали во многих тёплых странах, могли себе позволить селиться в респектабельных отелях и посещать дорогие рестораны. Любили покутить, особенно заграницей. В эти моменты я был счастлив, но все равно находились какие-то мелочи, которые опять погружали меня во внутреннюю тоску. Иногда забывали написать мое имя в приглашении, швейцар услужливо мне улыбался, а ждал распоряжений Нади, её вмешательство в выбор мною блюда на обед, все решения по маршруту и посещение музеев, тоже оставались только за моей женой..

Конечно со временем, я стал более молчаливым, более грустным. Надя, любя меня и хорошо зная, смогла уловить мое тоскливое состояние. Мы пошли к психологу, по рекомендации, которую ей дала подруга. После первого сеанса, когда мы долго сидели в темных кожаных креслах и обсуждали наш семейный быт, я впервые попросил её о ребёнке. Не могу сказать, что мне не понравился доктор, но почему-то именно там, я остро осознал, чего мне так не хватает. Я редко у неё что-то просил, жена сама всегда давала без слов, но тут я начал упорствовать. Как ей этого не хотелось на самом деле, но моя жена вынуждена была рано или поздно согласиться.

–Всё же есть! – восклицал я ей, – Квартиры, машины, деньги. Что же ещё надо?

–Ты уверен, что мы внутренне созрели для детей? – невозмутимо отвечала она.

–Надя, а когда? Когда этот момент произойдет?

–Павлик, мы не старые, – обижено добавляла она, – Дети это слишком ответственно. Ты просто не хочешь все обдумать всерьез!

Смешно, чем больше она обладала мной, тем сильнее боялась потерять меня. В нашем офисе уже не осталось молоденьких сотрудниц. Надя переживала, что положат на меня глаз. Номинально директором считался я, но ни для кого не секрет, что всем управляла жена, но молоденькой новенькой сотруднице не всегда было это ясно. Мой статус делал меня в головах многих девушек почти божеством. Хотя самый страшный сон моей жены был, не эти маленькие девчушки, а то, что попадется такая же, как она по характеру, но моложе и красивее. После увольнения трех подряд моих секретарей, больше мы не искали никого. Остался только один личный помощник – она сама.

Иногда я стал позволять себе беситься, но пара её фраз: «Кто это все для тебя сделал?», «Что тебе не хватает, я и так дала тебе всё! Я же на всё готова ради тебя!» Я терялся и уже умоляюще просил просто родить нам сына или дочку. С ним бы все переменилось, считал я, мы бы старались всему его научить, я учил бы его ходить, говорить, ездить на велосипеде, а она бы следила за его питанием и внешним видом. Мы бы собирались все вместе за одним общим столом, он был бы непоседлив, а мы старались его заставить поесть побольше. Жена уже не могла мне не уступить, особенно когда в пылу досады я не произнес: «Да что же ты за женщина?! Раз ребенка родить не можешь?!». Отчасти она очень боялась делить меня ещё с кем-то, и это бы добавило в её бизнес-планы много новых проблем, но психолог нам сказала, что мы уже давно дозрели до нового события в нашей жизни. И многозначительно добавила, что это способно укрепить наши узы. Это стало моей новой надеждой, что моя жизнь сможет обрести хоть какой-нибудь смысл и в ней появиться что-то главное.

III

Я любил иногда выходить за прилавок нашего центрального магазина, помогал продавцам консультировать по товару, делал подсказки по выкладке деталей. Наде это не нравилось, она старалась по возможности выглядывать из-за двери своего офиса и наблюдать за мной. «Зачем мне ребенок? Ты у меня как ребенок!» – бурчала она под нос. Я же ждал и любовался, когда магазин посещали семейные пары. Когда видел, как отец крепко держит на руках свою малышку, а старший ребенок непослушно путешествовал по магазину. Мать то и дело окликала его. Они могли встать возле необходимого товара и долго обсуждать, сравнивать, оценивать. Я глаз не мог оторвать от них. Я грустно оборачивался в сторону жены, она моментально делала вид, что занята. Я надеялся, что она всё же и сама также захочет такой же крепкой и большой семьи. Какие они все были разными! У каждой семьи свои особенности, а их дети это просто шедевры! То точная копия матери, то похож на отца, как две капли воды, иногда походил на двух родителей сразу или ни на кого из них, а просто сам на себя. Они бывали очень любопытными, иногда пугливыми, некоторые серьёзные, или улыбчивыми, а кто-то слишком капризен. Иногда малыши могли устроить настоящие истерики, или начинали очень громко кричать, но даже тогда они мне казались скорее непоседливыми, чем вредными и невыносимыми. А эти младенцы, которые прижимаются к телам своих родителей и пристально смотрят из стороны в сторону, изучая этот новый для себя мир. Они были похожи скорее на маленьких кукол. Как же мне хотелось также прижать к себе такое маленькое чудо и успокаивать его ласковыми словами.

Первым делом из нашего дома исчезла вся контрацепция. Надя, после долгих раздумий, взялась за дело с присущей ей энергичностью. Посетила гинеколога, узнала все тонкости процесса. И у нас начался настоящий медовый месяц. Мы занимались любовью везде: в ванной, на кухне, в машине, в постели, и во время перерыва на обед и каждую ночь в нашей постели. Старались разнообразить наши контакты. Надя подсчитала, те дни, когда есть очень большая вероятность зачатия, и в эти дни мы старались особо. Теперь мы стали открыто разговаривать о детях, о перестановках которые мы сделаем в нашей квартире, что мы купим к его появлению. Нам уже не терпелось увидеть его появление. Как обрадуются Надины родители, когда мы сообщим им эту новость. Шутили, на кого он будет больше похож, и что он унаследует от меня или неё. Иногда мы настолько заходили вглубь будущего нашего малыша, что думали уже об окончание им университета. Мы были увлечены этой идеей, это опять очень нас сблизило.

Тесты же все время были отрицательные. С задержкой в два или три дня месячные у Нади приходили. То, что казалось таким простым и быстрым делом, наоборот превратилось в долгий процесс ожидания. Как будто кто-то свыше упорно смеялся над всеми моими планами. После нескольких месяцев неудач, мы решили сходить к врачу уже вдвоем.

–Все будет нормально, – твердила Надежда, – знаю многих знакомых, которые очень долго пытались, не один год! Зато теперь третьего малыша ожидают.

Вердикт врача звучал, о том, что у нас очень низкий процент совместимости. Такое бывает. У некоторых пар его нет, а у нас все-таки есть. Это был не приговор, и шанс был, просто мы нуждались в более глубоком обследовании и скорее всего нам поможет искусственное оплодотворение, которое помогло многим парам завести долгожданное потомство.

Я однозначно был согласен на все. Мы платили за анализы, за саму процедуру, за палату. И цифры на счетах не имели для нас большого значения. Главное – результат, решили мы, когда согласились на искусственное оплодотворение. Быстрого успеха мы опять не дождались, врач сказал нам набраться терпения, взять передышку. «Вы устали, через многое прошли. Побудьте вместе. Поверьте, ещё наступит время, когда вы привезете в дом маленького человечка! Иногда, когда пары отвлекались и переставали зацикливаться на результате, у них сразу наступала долгожданная беременность»

Надя все равно стала готовить все больше и больше планов действий, мой же пыл наоборот стал остужаться. На меня снизошла волна новой тоски и неимоверная усталость. Пришло какое-то смирение, что я навсегда буду просто Надиным Павликом. Бог не ссудил мне даже стать отцом. Эти мысли терзали меня и не давали мне покоя. Я не захотел запивать свое горе алкоголем, как наверняка сделали бы мои родители, а пристрастился к бездумным, бесконечным поездкам по автострадам. С утра я прощался с Надей, говорил, что еду в магазин, а сам заправлял полный бак бензина, заводил машину и ехал, ехал, куда глаза глядят, просто вперед. Потом оказывалось, что я в Твери или в каком-нибудь другом городе. Я приезжал домой поздно вечером. Надя сильно забеспокоилась обо мне, стала настаивать, чтобы я показался врачу. Мои возражения были несильные, признался ей, что у меня есть небольшое недомогание, возможно просто нервное. Я не хотел сильно её волновать или спорить с ней, я уже просто устал это делать. Жена тут же записала меня в частную дорогую клинику, чтобы я прошел полное обследование. Сама же она намеривалась поехать в Европу, чтобы там уже наверняка забеременеть. Я отговаривал, говорил, что два таких счета мы не потянем, притом операция в Европе стоила наверняка приличную сумму. Надя безмятежно сообщила, что уже оформила кредит в банке, хотя мы всегда были противниками займов. Я упрашивал, хотя бы подождать, когда завершиться мое обследование и тогда уже лететь в Европу. Конечно, я понимал, что она меня не послушается, и, наверняка, тайком проводит консультации с немецкими врачами. Я же посвятил целый день на сдачу необходимых анализов. Мне даже назначили томографию головного мозга, что меня немного рассмешило. Тратить столько денег впустую!!! Ещё её поездка в Германию. Да, в московских частных клиниках оборудование и специалисты ничуть не хуже, чем там. Мне хотелось кричать своей жене: «есть такие процессы в наших организмах, которые невозможно изменить не за какие деньги!»

Надежда улетела в Гамбург рано утром, не позволила мне даже проводить её, сказала только, что это по работе, поступило очень интересное предложение. Конкретнее она сообщит позже. Она уехала, пока я ещё спал. Утром я только прочитал её записку, которую она оставила мне на кухонном столе.

–Вернись, – я сразу же позвонил ей по телефону. Она сбросила мой вызов. Я перезвонил, она уже выключила телефон. Надежда всегда останется Надеждой. Она позвонит мне сама, когда решит, что это сейчас необходимо. Не просто волнение за мое здоровье двигало ею, когда она просила меня пройти обследование, но и желание меня отвлечь, чтобы спокойно улететь в Германию, пока я буду заниматься своим здоровьем. Все наши многолетние труды моя жена ставила под угрозу. Сколько будет стоить эта операция, и на какую сумму она оформила кредит, мне оставалось только догадываться.

Правда, в этом было и хорошая сторона для меня. Я снова смог окунуться в свои поездки, уйти в них с головой без страха, что Надя что-нибудь придумает, чтобы проконтролировать меня. Я делал остановки, только чтобы отвечать на звонки жены, которая звонила, чтобы узнать, чем я занят и как идут дела в магазинах, хотя сама наверняка каждый день получала необходимые отчеты от бухгалтера.

Россия огромная, Россия необъятная. Сколько всего прекрасного было о тебе написано, но каждый раз ты лежишь перед глазами неповторимой красотой своих простых пейзажей. Сколько раз я просто ехал и наслаждался теми картинами, которые открывались мне. Как часто я думал, почему за повседневными делами мы не обращаем на эту красоту никакого внимания. То одинокие молодые березки притаились на снежных склонах равнин, а вот целые рощи сосен, скрывающие какие-то секреты в темноте своей листвы. Плоскогорья с маленькими домиками, похожие скорее на игрушки или нескончаемые поля, которые уходили далеко за горизонт. То очертания неровной реки, застывшая подо льдом, ускользает в тени деревьев. А иногда бывало, меня сопровождала целая громада облаков, которые закрывали солнце, но на рассвете они по-особенному переливались всеми оттенками багряного цвета, казалось, будто самый умелый художник нарисовал столь восхитительный авангардный пейзаж. Я смотрел, любовался, отдыхал, и отключался от всех проблем, как будто они оставались за окном машины, а я стремительно мчался от них. Я опять был наедине с собой, природой, и будничная суета переставала отвлекать меня. Особенно я любил небольшие снегопады, которые позволяли мне в тон погоде не о чём не думать, придаваться меланхолии, и просто следить за дорогой.

Верил ли я, что Надежда привезет мне в своем животе малыша и её поездка в Европу будет успешной? Нет. Я уже верил в свой рок. Рок одиночества и ненужности своего существования, который преследовал меня с самого моего детства. И неважно находился ли я в убогой пропитой квартире или наоборот окруженный роскошью, я оставался, все также одинок.

IV

И правы те люди, которые утверждают, что когда ты ничего в этой жизни не ожидаешь, обязательно появляется что-то или кто-то, кто способен перевернуть и изменить её безвозвратно. Постоянно пытаясь все контролировать, но обязательно упустив из виду, то, что какие-то маленькие события способны изменить всю нашу действительность, и абсолютно без нашего на то ведома. Целая цепочка невиданных и неподконтрольных никому действий, несущая в своем потоке нежданные перемены.

Я хорошо помню, что был апрель. Сухой, оттаявший, вредно-непогодный весенний месяц. Природа, застывшая в ожидании тепла и солнечного света. Люди, наконец, потихоньку отогревались и снимали тяжелые верхние одежды. Всё кругом застыло в ожидании тепла: люди, природа, животные и птицы. Этот прекрасный миг предвкушения, когда все должно меняться в долгожданную лучшую сторону. Только я одинокий и потерянный, за рулем своей машины, как последнее спасение от одиночества, окончательно смирился с тягостью своей бездарной судьбы. Я не ждал тепла, мне было все равно, белый ли пейзаж за окном или зеленый, мир терял для меня свою привлекательность. Но бывают такие дни, когда солнце перестает скрываться за тучами, и тогда она озаряет своим жизненным светом промерзшие одинокие деревья и почерневшую голую землю. Вскоре количество таких дней увеличивается, и потянуться первые зеленые ростки, а на деревьях станут появляться долгожданные почки. В один из таких дней, я неожиданно остановился на машине, увидев удивительно красивое место. Это было озеро, скрытое летом бесконечной листвой, а сейчас открывалось вовсю ширь своей красотой и прозрачностью вод, где его не прикрывали зеленые ели. Я вышел из машины и вздохнул воздуха, этот аромат свежести, дыма костра, едкого запаха ели, такой сладкий одурманивший воздух поры пробуждения.

Так я понял, что наступил апрель – весенний, ещё пока не зеленый, послеснежный, но уже теплый и оживающий. Солнце греет неистово, призывая все вокруг пробуждаться от зимнего сна. Я хорошо помню, что постояв у бархатистой глади водоема, надышавший вдоволь свежего воздуха, я впервые за долгое время хорошо уснул. Наконец, я перестал шататься из комнаты в комнату с зажженной сигаретой в руках, при этом безотчетно заглядывая в ящики, рассматривая старые фотографии в рамках. Иногда я брал книжку, и не читал, а просто листал, мне даже читать казалось скучно, даже там я не находил ответов на мучившие меня вопросы.

На следующее утро мне предстояло ехать на прием к врачу. Я собрался, причесался, не смог сдержать улыбку контрольной смс от жены: «Павлик в 11.30 тебя ждет доктор Наумов. Не опаздывай. Удачи!» Я даже как обычно попал в привычную пробку на выезде с шоссе, но приехал даже чуть пораньше нужного времени. В уютном светлом холле клиники, который контрастно отличался от наших советских коридоров в городских поликлинках, стояли два удобных маленьких диванчика, светло-голубого цвета. Между ними помещался стеклянный столик с разбросанными номерами разнообразных журналов. Единственное большое окно покрывала белая тюль. Между диванами стояли красивые акации в больших горшках и украшали комнату. Весь интерьер был выдержан в серых приглушенных тонах и удачно гармонировал с нежным цветом диванов. Я сел на диван и заметил, что напротив меня на другой стороне комнаты на таком же диване, на самом краю, сидела молодая женщина.

Аня, Анечка… Я часто вспоминаю этот миг, миллион раз покручиваю его в голове, как что-то самое невероятное произошедшее в моей жизни! То ярчайшее созвездие, а может и целая галактика, которая образовалась где-то в далекой вселенной и по невероятным обстоятельствам соединила нас в едино. Как же я благодарен всем силам небесным за эту величайшую встречу, но…

Она сидела, немного сгорбившись, глаза опустила в пол. Я сразу обратил внимание на необычайную бледность её кожи. Вся её фигурка имела вид такой хрупкости, как будто это фарфоровая статуэтка. Казалось, что она как нифма из сказок, прилетала с бесконечной грустью в своем сердце. Такая печальная и одинокая она была. Тоскливый взгляд в пустоту. Неожиданно она поглотила все мое внимание: с одной стороны мне хотелось растормошить её, а с другой стороны, я увидел едва уловимое необычайное родство душ с ней! Точнее я его ощутил, это родное для меня состояние тоски, одиночества и непонимания. Мне показалась, что никого прекраснее я не встречал, такая загадочная и печальная она была, и чем-то непреодолимо меня притягивала. В то же время никогда я не видел прекраснее образа, если только на картинах великих художников, изображающих фей и волшебниц.

Сколько я ни пытался – не мог заставить отвести свой взгляд от неё! Мой взгляд как магнитом притянулся к ней. Я пытался рассмотреть картины на стене, но глаза упорно возвращались к ней. На девушке было обычное трикотажное платье серого цвета, я, кажется, сумел запомнить каждую складочку, на талии его опоясывал белый ремень. Туфли черного цвета, чей цвет поблек от частого пребывания на солнце. Она неожиданно подняла глаза, только осознав, что здесь есть ещё кто-то кроме неё. Эти невероятно красивые зеленые глаза с лёгким желтоватым оттенком, глаза как море, как океан, и я погружался в них полностью.

–К доктору Наумову? – произнесла она тихим голосом.

–Да, у меня запись через пять минут. – Мне показалось, что мой голос прозвучал, как чужой бас, каким не естественным он был.

– Я подожду!

Я хотел, придумать, чтобы спросить у неё, хотелось хоть что-нибудь узнать о ней, но вышла медсестра и пригласила меня. Доктор был очень вежлив, то и дело поправлял очки. Внимательно изучал мою карту. Наконец, он поднял свои внимательные карие глаза и вздохнул.

–Не буду ходить вокруг да около, – он сделал паузу, почесал свой подбородок с небольшой щетиной. – У вас обнаружили новообразование в голове. Можете сами увидеть это на снимках.

–Я умираю? – всё что только смог спросить я. Просто был настолько не готов это услышать. Как гром, удар, сотрясение. Как будто кто-то со всей силы разворошил спящий муравейник и мысли стали бегать в беспорядочном движении. Как же так? Может это шутка. Или обычная закономерность моей бесполезной жизни, никчемная погибель. Надя. Уходящая жизнь. Грустный итог и финал. Невозможно понять, о чём думать, к этому невозможно подготовиться, потому что всегда хочется думать, что такое может случиться с кем угодно, но только не с тобой. С другой стороны моя жизнь не была настолько уж хорошей, но все равно она у меня была. И пусть иногда меня и посещали нехорошие мысли,особенно во времена моего трудного детства, но это были просто отчаянные моменты, которые я старался не поддерживать.

– Я вас уверяю, есть очень большой процент излечения, я назначу вам терапию, есть хороший восстановительный курс, и конечно операция, которые в большинстве случае имеет большой положительный успех к выздоровлению. У нас в стране очень хорошие нейрохирурги. Все что необходимо – это сдать дополнительные анализы, и по ним мы уже будем окончательно решать какой процесс лечения назначить.

Я перестал его слушать. Вот оно окончание! А что он ещё хотел иметь от своей бестолковой жизни? Сам родился – сам загубился. Все как-то шло само собой, всегда, спокойно, неторопливо, как по течению, и вот течение неожиданно обрывается! Мне было одновременно и жаль себя, а с другой стороны я стал принимать это как закономерный итог. Бороться за что? За нескончаемую тоску и одиночество? Надя сильная, она справится и без меня, найдет себе очередную новую игрушку. Фирме я особо был не нужен, всем все равно занимается только жена. Обо мне даже не будут вспоминать особо, так казалось мне тогда, как не грустно, но у меня даже не было близких друзей, чтобы поделиться своими переживаниями. И вдруг неожиданно мысли о незнакомке опять вернулись ко мне. А ведь кто-то возможно также одинок, как и я. Как же мне захотелось увидеть её, хотя бы ещё раз. Узнать, почему же она так грустит. Неужели у неё такой же диагноз? Эта мысль почему-то напугала меня ещё больше.

Медсестра увела меня по коридору в кабинет для сдачи анализов, объясняла, что, наверное, мне потребуется повторное МРТ. Я только краем глаза увидел, как в кабинет к доктору зашла моя прекрасная незнакомка. Я сделал необходимый анализ, и вернулся к доктору с одной просьбой – пока не сообщать ничего Надежде. «У неё будет удар, а ей нельзя волноваться. Я сам это сделаю и осторожно» Доктор дал мне обещание, хотя наверняка моя жена будет звонить ему, как только я выйду.

Я снова вышел в холл и у входной двери увидел незнакомку, которая уже одевалась, и собиралась уходить. Тут, я моментально схватил свое пальто и решительно направился за ней, я еле успел догнать её в дверях. Что-то внутри меня надорвалось. «Я хочу с ней познакомиться! Я могу с ней познакомиться! И путь это будет последнее, что я сделаю в этой жизни!»– вертелось у меня в голове. Она всё манила меня неземным притяжением, мне всё в ней нравилось, и какое-то непреодолимое желание пообщаться, узнать её. И мне почему –то казалось, что ей тоже этого хочется. Даже страх отказа перестал меня терзать, как будто что-то переключилось внутри меня.

–Извините, – обратился я к ней. Она подняла свои прекрасные глаза на меня.

–Не могли бы вы составить мне компанию и выпить со мной что-нибудь! – «Господи, и это я?! Что я такое говорю?!»

–Я спешу, – она направилась к двери.

–Мне только что сказали, что я смертельно болен. Просто поговорить, – я уже молил её. Она посмотрела на меня, и видимо поняла на интуитивном уровне, что я не шучу. Хотя возможно и вид у меня был очень жалок. Лёгкая небритость на лице, помятый пиджак, и умоляющий взгляд.

Кафе на территории клиники напоминало скорее студенческое бистро, минимум декораций, чистенькие столики, железные стулья с мягкими сиденьями. За стойкой стояла: кассир, официант и администратор в одном лице, – милая светловолосая девушка. Она протянула нам меню. Через несколько минут она была уже рядом с нашим столиком, я хорошо помню, что Анна попросила сок, хотя потом призналась, что жить не может без черного кофе. Я попросил кофе. Она ещё не понимала, насколько мы похожи, но необыкновенное чувство близости стала подозревать и она. На уровне взглядов и жестов, на самом далеком уровне понимания и осознания, то, что принято называть аурой, мы воссоединялись в единое целое. Это было отчаянное единение людей, у которых не было даже надежды на будущее. Люди, которые так и не смогли вписаться в окружающую их действительность, и которым приходилось обреченно смириться перед своей судьбой.

Она сидела, чуть ссутулившись, и теребила салфетку в руках. Потом когда нам принесли наши напитки, наконец, смогла собраться с мыслями.

–Вы, знаете, у меня тоже смертельный диагноз, – она смотрела на стол, изучая каждую трещинку белого покрытия, а руки продолжали теребить салфетку, это были необычные тонкие белоснежные пальцы, как будто высеченные из камня. Голос её звучал ровно с небольшими паузами. – Я помню, тот момент, постановки диагноза. Первое что мне пришло в голову, что это ошибка. Потом не понимаешь, зачем так жестоко шутить, и наконец, приходит осознание. Оно путешествует с тобой повсюду. Хочется бороться, хвататься за любую возможность, понять, как много ты не оценил в этой жизни. Но с прогрессом болезни, становится меньше сил, изменения в организме уже понятны тебе самой. Ты ещё борешься, но больше ждешь покоя… Но я-то вижу, что вы другой! И если мне это не дано, то вы должны бороться!! Вы это можете! Я прошу вас ни в коем случае не опускать руки!

Наши глаза опять встретились. Её глаза были полны боли, но какие же прекрасные они были! Всё мне в ней нравилось, всё восхищало, я не понимал, почему при своей красоте, она была такая печальная и одинокая.

–Как вас зовут? – спросил я.

–Анна.

–Меня Павел. Вы одна?

Она недоверчиво посмотрела на меня своими прекрасными зелеными глазами.

–Муж, дети? – уточнил я.

–Никого нет.

–Вы знаете, а мне больше всего обидно, что находясь на краю погибели, я никогда и никого не любил! Позвольте мне влюбиться.

Впервые я увидел её улыбку, она не просто украшает, она преображает, она дала мне силы двигаться вперед. Её лицо приобрело при этом необычайную красоту.

–Разве, это зависит от меня?

–Да, – уверенно заявил я, – хочу влюбиться в вас.

–Зачем вы так шутите?

– Послушайте меня, я родился в семье алкоголиков, – я начал свой рассказ, мне хотелось рассказать все ей, мне хотелось не упустить ни одной детали. Мне нужно было, чтобы она знала и поняла меня, она должна была правильно меня понять, я не какой-то безумец или мошенник, я хотел ей указать, что я такой же несчастный страдалец, как и она. С каждым моим словом, моей горькой усмешкой, печальным отступлением, Анна видела и понимала меня таким, каким я и был. Я рассказал ей всё, что описал выше: о родителях, о Наде, о своем одиночестве. Она молчала.

–Как вам все объяснить? Вот сейчас я умираю, но мне иногда кажется, что я никогда и не рождался! По-настоящему, как человек.

–Прекратите! – не выдержала она, – Мне кажется, вам надо позвонить жене.

–Нет! Мне нечего ей сказать, но мне, кажется, что я всю свою недолгую жизнь искал родного человека, пусть даже на короткое время..

–Вы же меня совсем не знаете!

–Позвольте мне вас узнать, Анна.. – В её имя я вложил всю мягкость и нежность, на которую был способен.

Как-то я услышал, в одной познавательной передаче, что любовь, это некий химический процесс, который запускается с помощью нашего обоняния. В нашем случае это чувство было обострено уходящим от нас временем. Оно утекало от нас, даря только крохотные возможности. По самому злому проведению мы получили слишком маленькое количество. И молча без единого слова, по её взгляду, который теперь смотрел на меня, я понимал, что ей тоже хочется, чтобы это было правдой. И возможно её жажда любви была в два или три раза сильнее моей. Ей хотелось, чтобы я не врал, а это было не сон.

И тогда в моей голове созрел молниеносно план, вернее видимо он все это время был в моей голове, во время всех моих путешествий, но теперь я понял отчетливо, чего же я хочу. Иногда я думал, чтобы я делал, если бы однажды Надежда покинула меня. Вдруг с ней могло что-нибудь случиться, и тогда я всегда хотел собрать свои вещи и уехать к морю и жить там, в одиночестве и спокойствие, каждый день, вдыхая аромат морского бриза.

–Уехать! Мы должны уехать.

–Куда, Павел?

–На Юг, в Краснодарский край. Я смогу найти денег, я хочу, чтобы последние дни нашей жизни мы провели вместе, вдвоем, в России и на берегу моря.

Некоторое время она колебалась, а потом неожиданно согласилась: но если это шутка, то самая жестокая, какая только может быть! – добавила она.

Мы обо всем условились, что встречаемся в восемь утра на вокзале следующего дня. К этому моменту я собираю необходимую сумму, укладываю вещи, и с большим удовольствием выкидываю свой мобильный телефон. Мы садимся на поезд и едем на юг к морю, и там среди миллиона отдыхающих граждан, мы затеряемся, чтобы просто насладиться жизнью, которая навсегда уходила от нас. Сделать последний глубокий и отчаянный глоток, чтобы уйти в небытие.

Испытывал ли я страх? Нет. Это было невообразимая эйфория! Я практически летал, когда оформлял все документы, забирал из банка деньги, потрошил наши с женой «заначки» в магазине. Долгожданное освобождение, впервые я делал то, что, оказывается, всегда хотел, то о чём мечтал!

Утром я оглядел последний раз своё семейное жилище, ведь я собирался покинуть его навсегда. Я ещё раз окинул взглядом просторную четырехкомнатную квартиру, пытаясь понять, вдруг я что-то упустил из виду. Когда-то мы вложили много сил и денег в её ремонт, но никогда она мне особо не нравилась. Как и всё в этом доме, она была скорее Надина, чем моя. В строгом декоре, красных бархатных огромных занавесках на окнах в гостиной, отражался характер хозяйки. Она тщательно подбирал дизайн интерьера, чтобы все гармонично сочеталось. Без излишеств, но и без минимализма, простой консервативный подход. Здесь имелся легкий беспорядок от бессонной ночи накануне. Где-то я неосторожно обронил бумаги, газеты, когда собирал вещи, где-то слетели со шкафов всевозможные салфеточки, особое пристрастие Надежды. Я покидал это дом и не собирался возвращаться, как мне тогда казалось, и от этого так легко становилось на душе. Да, возможно я умирал, а ещё возможно впервые в жизни и родился. Господи, благослови этот апрель!

V

Прежде, чем сесть в поезд без обратного билета, я с небольшим уколом совести подумал только о свёкре и свекрови, которые в это время спокойно проводили время в своем загородном доме. Пять лет тому назад они построили себе это жилище в Подмосковье, и счастливо там обитали. Путь, к своему уютному дому, они прошли непростой: сначала долго искали места, потом выбирали участок, затем строили сам дом, решая какое количество комнат, где какая будет располагаться, потом год они обустраивали помещения под себя. Притом свекровь, как и Надя, буквально с ума сошла на дизайне, и нам с женой приходилось тратить немало сил и денег, то покупать итальянские люстры, разыскивая их по Риму, то оригинальную модель металлических ручек, или заказывать импортную мебель только с определенным узором. И почти ровно в момент выхода Елены Андреевны на пенсию, в новом доме, наконец, справили грандиозное новоселье, с фейерверком в конце вечера. Теперь же в их доме царила идиллия спокойной старости, Елена Андреевна проводила время на грядках или в теплице, где сажала цветы. Зимой она любила принимать подруг, которые жили по соседству, устраивая своеобразные вечера за чашкой чая. Михаил Васильевич делал всю ручную работу по дому, а летом в обед, они любили накрывать стол у себя на веранде и обсуждали последние новости, политику или просто прошедший день. Он ещё служил в органах, но с каждым годом все больше тяготел к простой сельской жизни. Их прочный, тесный союз, навсегда останется для меня настоящим примером красоты супружеской жизни. Я все также любил бывать в их доме, как когда-то любил приходить в их соседскую квартиру. Стены их жилища были наполнены особенным уютом. И пусть они постарели, погрузнели, стали более эгоистичными в своих проблемах, и медленными в своих действиях. Но смотреть на них нельзя было без умиления: её озабоченность, его предприимчивость, она волнуется, он шутит. Они понимали друг друга уже с полуслова, по понятным только им жестам, которые они изучили друг в друге за прожитые годы. Это была нежность прожитых годов, которая также сохранила глубокое уважение и привязанность друг к другу. Теперь в старости, когда они остались вдвоем и жили опять рука об руку, когда позади уже отгремели все бытовые неурядицы, проблемы воспитания и становления любимого чадо и финансовые трудности, они оставались рядом с таким же уважением в глазах, как в годы их юности. Они даже не просили у нас внуков, считая это нашим личным делом, за что я всегда их очень уважал, за то, что они никогда не позволяли себе вмешиваться в наши дела. Я понимал отчасти Надю, которая так судорожно держалась за меня, она просто не могла понять, как может союз двух людей быть не счастливым. Она искренне считала, что отношения с годами становятся только крепче, такой пример перед глазами у неё всегда имелся.

Я думал о них всю дорогу, когда сидел в такси и ехал на вокзал. Мне было жаль, что они разочаруются во мне, что я так и не стану Наде идеальным мужем в их глазах, но ничего не могло больше меня поколебать. Я отдал их семье свою жизнь, как бы пафосно это не звучало, делал всё, чтобы радовать их, но остатком своей жизни, хотел распорядиться по-своему.

Я стоял в центре зала на Казанском вокзале и больше всего на свете боялся, что Аня не придет, что она передумала, а я даже не знал, где потом буду её искать. Это были самые тяжелые пять минут моей жизни. Я уже выбросил свой телефон, а новую сим-карту ещё не купил, очень злился на себя за такую спешку. У меня замирало сердце от ожидания, и я даже готов был прийти в отчаяние, когда она появилась в поле моего зрения. Такая же бледная, похожая скорее на приведение, чем на человека. На голове красовался платок, все в том же осеннем сером пальто. На одном плече у неё висела дорожная сумка, а в руках она держала ручку своего коричневого чемодана на колёсиках.

–Аня!

–Павел, – она приветливо улыбнулась.

–Я сомневалась, но решила, что это прекрасная возможность отдохнуть!

–Спасибо тебе, – я взял её холодные руки в свои и поблагодарил. Потом я забрал её сумку, и мы направились к поезду. Так началось наше первое и последнее путешествие. Я ещё накануне купил билеты в вагон «СВ», чтобы мы ехали только вдвоем и никто не отвлекал нас. И сутки в поезде пролетели, как одно мгновение. Мы разговаривали о море, о жизни, которая теперь оставалась в Москве, делились школьными воспоминаниями. А вечером мы просто смотрели в окно, на багряное небо, украшенное уходящим солнцем. Я откинулся назад и заворожено следил за профилем своей подруги. Я восхищался её умиротворенному взгляду, зеленым внимательным глазам, тонким носом и такими плавными чертами лица, казалось этот профиль, изваял кто-то из фарфора. Только непроходимые серые круги под глазами говорили о том, что этот человек не здоров. Я же находился в состоянии покоя, я наслаждался каждым мгновением, тем теплом, которое поселилось в моей душе, чувство тревоги покидало меня, я преображался.

Анна, как-то по-особенному трогательно смотрела в окно, сейчас, я точно понимаю, что она просто прощалась, с теми местами, где она никогда не была, и ей уже никогда и не суждено будет побывать. Прощалась с каждым увиденным домом и деревом. Жизнь уходила от неё, и это было её последнее путешествие, прощальное.

А поезд все мчал нас вперед, этот непрерываемый стук колес, легкое покачивание и постоянная смена пейзажа, уже скоро черное море приветливо встретит нас отблесками солнца на своих волнах. Я ездил на Черное море лишь однажды, ещё во времена студенчества, тогда Наде все не понравилось. Она назвала море болотом, из-за количества мусора, домик, который мы снимали, убогой хижиной. Ее приводило в ярость буквально каждая мелочь, и мы уехали домой быстрее, чем планировали изначально. Я же считал и до сих пор так думаю, что Черное море ничем не хуже Красного или Средиземного, где потом мы так часто отдыхали.

Те три часа, что поезд шёл вдоль побережья, мы с Аней смотрели в окно. В нас вселилась необузданная радость, как будто море стерло все наши неприятные воспоминания, и мы как дети видели что-то новое и прекрасное. Так мы прибыли в Адлер, который встретил нас хорошей погодой и свежим воздухом, в отличие от духоты Москвы. Прямо на перроне я договорился с немолодой местной жительницей о том, чтобы снять у неё часть дома на длительное время. Возможно, она накрутила цены, но в нашей ситуации мне было все равно, я согласился на все её условия.

–Если нам не понравится, я найду более подходящее жилище. – Шепнул я Ане на ушко.

Мы шли под тёплым жарким солнцем Юга по улицам города. Туристов было ещё не очень много, но в разгар сезона здесь начнется просто столпотворение. Дом находился на самой окраине и имел свой выход к морю, которое было почти рядом, и в дождливые дни всегда было слышно, как море волнуется.

Наша часть дома представляла собой: большую комнату, часть кухни, коридорчик с ванной и туалетом и отдельный выход для нас. В принципе нас это все устроило. Мы не сговариваясь, довольно переглянулись. Я ещё раз предупредил хозяйку, что мы планируем жить здесь долго и внес большую предоплату. Она с большим воодушевлением раскланялась и просила обращаться к ней по любому поводу. Сама же обещала, что не будет нам надоедать и лишний раз беспокоить.

В первый же вечер, как только мы разобрали наши вещи, которые взяли с собой в спешке, мы отправились гулять по набережной. Уже стало темнеть, город покрывали сумерки, зажглись фонари, море становилось совсем черным. Мы шли и смотрели вдаль на красивый, но быстрый закат. Нас обвевал морской бриз, совершено особенный ветер, после техногенной Москвы. Я предложил Анне попробовать морепродуктов в местном кафе, цены здесь были на порядок ниже, чем в столице. Я, не переставая, шутил, пытаясь вызвать приятный смех спутницы. А затем в тиши вечера, когда кругом раздавался смех и крики маленьких детей, шумные встречи местной молодежи, в тот момент, когда солнце уже совсем село, и осталась только тонкая полоска на горизонте, я с молчаливого согласия моей спутницы в первый раз поцеловал её. Я никогда не забуду эти невероятные нежные чувства, охватившие меня от сладости её особенных губ. Все мое существо требовало ещё и ещё. Мы, наконец, скрепили наш тайный союз особенным таинством тел. Дали прорваться нашим чувствам. Какие же сильные это были чувства!

Жизнь должна была покинуть нас, а мы со всей страстностью её провожали, мы были обречены, а поэтому свободнее нас не было людей на земле. Целую ночь, мы делали, что хотели, предавались любовным фантазиям и наслаждениям. Мы не спали, мы изучали, любили, играли. Дрожь охватывало все её тело, а мне было все мало. Я забылся, я растворился в своей любви полностью. Было только желание и понимание в одном человеке. Всё было по-другому, по-особенному непохоже, на мой предыдущий опыт. Надя была моей единственной женщиной, и всё мне казалось похожим и обыденным. В один вечер перестал существовать Надин Павлик, а был страстный любовник, который не мог остановиться пить из чаши наслаждения.

Мы уснули только утром. Анна успела выпить таблетки. И вот начались наши прощальные дни у моря. Был ли дождь или светило яркое солнце, волновалось ли море или наоборот легкий штиль бороздил его, зной или шторм – я абсолютно ничего не различал! Просто были дни, когда мы не ходили на пляж и не купались в море, или наоборот могли целый день проваляться в тени какого-нибудь лесного островка. Иногда нам надоедали маленькие уютные кафе или набережная, бесконечно громкой музыкой, тогда мы искали дикие места природы, где не так часто ступала нога человека, и там устраивали любовные игры. До сих пор до боли в руках я вспоминаю эти самые невероятные моменты в моей жизни, как я сжимал, обнимал и ласкал, такое хрупкое и горячее тело любимой.

Время перестало для меня существовать, и я совсем потерялся какой сегодня день. Был ли этот день средой или пятницей. Я просто видел, что были моменты, когда Анне становилось намного хуже, но она очень старалась держаться и просила сегодня никуда не ходить. Были же наоборот те дни, когда она могла быть ещё ненасытнее, чем я. Она была ласковым игривым котенком, но с любящем и преданным страстным сердцем. Иногда я смотрел и любовался ею, и никак не мог уложиться в моей голове, как вообще такое было возможно, что это сердце могло так долго пустовать!

Однажды, когда я по невообразимому наплыву отдыхающих и запредельной жаре, сообразил, что идет самый разгар лета. Мы решили совершить поездку на косу, устав от суеты большого потока отдыхающих. Этот отдельный остров, был как оазис для нас, где можно было полежать в тени деревьев. Здесь было тихо, только шум морских волн, легкое колыхание деревьев и бесконечная мошкара. Мы расстели коврики под большим деревом эвкалипта. Мы просто лежали, я сразу притянул её к себе.

–Анна, – я игриво укусил её в шею, стараясь спровоцировать в ней ответную страсть. – Где же ты была раньше?

Она стала ещё худей, слабый загар покрыл её тело, но не придал ему здоровый вид. Бледность не исчезала, это была невыносимая печать смертельной болезни. Печальное эхо уходящей жизни.

Я все равно любил её даже такую, я представлял, какая же она была, пока страшная болезнь не сразила её тело. Но красота никуда не исчезла, невероятное обаяние характера, сила духа и живость натуры – никогда она не останется в моей памяти увядающим человеком, а наоборот звонкой, неповторимой, ласковой женщиной. С душой человека, который смогл бы обнять весь мир.

– Павлик.. – Она вдруг отстранилась от меня, медленно встала на ноги. Она смотрела в сторону моря, которое весело заигрывало с солнцем, переливаясь золотистыми лучами, и вальяжно накидывало на берег одну волну за другой.

–Я давно хотела тебе рассказать про себя. Хотя, конечно, рассказывать особо и нечего. Я родилась в очень необычной семье. Мои родители не были алкоголиками или больными людьми, они просто не любили детей. Наверное, они внутри сами всё ещё оставались детьми. Моя мать, желая удержать отца, забеременела от него. Притом совершила она это путем невероятных манипуляций, потому что мой отец ребенка не хотел. Моя мать обычная девчонка (правда, очень красивая), приехавшая как бы на учебу, из маленького городка на Урале, а сама желала подцепить мужчину и остаться в столице. И ей очень повезло, мой отец из хорошо обеспеченной семьи, коренных москвичей, подающий надежды юрист. Хотя у нас все по папиной линии, начиная от прадеда, все родственники имели военное или юридическое образование. Отец просил её сделать аборт, потом даже стал угрожать ей. Тогда мама разыскала мою бабушку, мать отца, и всё ей рассказала. Моя бабушка, царствие ей небесное, была очень строгих моральных правил и заставила сына жениться на ней. Так и появилась я. Не ребенок, а скорее игрушка в их бесконечной войне. Пока однажды мать не нашла более обеспеченного мужчину и не уехала с ним заграницу. Я ждала её год. Я подбегала к двери при каждом звонке, я заглядывала в почтовой ящик чуть ли не каждый час. Она ни разу не прислала мне даже открытки. Отец, не веря своему счастью, что так легко отделался от нелюбимой жены, загулял так, что приходили в ужас даже его коллеги по работе, которые сами примерным поведением не отличались. Он и раньше гулял, конечно, но теперь эти вечеринки и гулянки длились, чуть ли не неделями.

Я жила с дедушкой, бабушкой и гувернанткой в квартире около центра Москвы. Они не особо занимались воспитанием своего сына, а про меня и вовсе забывали. Я так и росла сама по себе, с грезами о возвращение мамы, о том, как мы будем жить где-то хорошо и весело заграницей. Самое интересное, что в какой-то момент, появись она и правда на пороге моего дома и позвала бы меня с собой, я бы уже не пошла, мне стало слишком хорошо внутри себя. Там в своем мире я жила в счастливом замке из мечтаний и грез. Там со мной рядом был прекрасный принц, прохлада зимнего сада возле дворца, точнее замка, и любовь, которая будет преследовать меня повсюду, какие только юноши не пойдут за мной. Они все мечтали получить мою благосклонность. Принцы будут готовы падать ниц, только бы увидеть меня. Я слишком глубоко ушла в себя, чтобы когда-нибудь возвратиться обратно. Потом я стала много читать романов, смотреть романтические фильмы, и это только разжигало мою фантазию. Я перестала любить любое общество людей, оно тяготило меня, что приходилось возвращаться в скучную реальность. Отец устроил меня в хороший ВУЗ, там у меня появились друзья, но все всегда считали, что я чем-то немножко другая, такое легкое чувство осторожности по отношению ко мне. Но я была самым обычным подростком, просто не любила, когда границы моего призрачного замка мог хоть кто-то нарушить или внести разлад. Что неизменно происходило от многочисленных печалей и забот моих подруг, они несли с собой слишком много реальной жизни, которую мне не хотелось принимать.

Вскоре отец повторно женился, купил мне квартиру в Москве и на этом решил закончить свое воспитание. «Я дал тебе все! – скажет он, – Квартиру, образование, машину. Я так много сделал для тебя, теперь ты должна сама!» Он по-отечески чмокнул меня в лоб и с упокоенной совестью устремился в свой излюбленный мир порока и сладострастия.

Уже в то время я стала чувствовать первые недомогания, то сильные головные боли, то постоянный упадок сил. Весть о болезни застала меня, когда я устроилась в большую организацию, где мне хотелось затеряться в многочисленной толпе сотрудников, чтобы спокойно сидеть за одним из однообразных офисных столов и предаваться своим фантазиям. Никто из знакомых мужчин никогда не производил на меня впечатления, я могла придраться к любой мелочи, я везде видела только их недостатки. Больше всего на моей фирме мне нравилось, что никому и никогда не было особенно до меня дела. Обо мне вспоминали только, когда речь заходила об очередном отчете или выполнения поручения, где был необходим нотариальный совет. Знаешь, а вот специалистом я считалась неплохим, – в этот момент она грустно улыбнулась, – Гены видимо. Я хорошо устроилась в своей броне из серой массы, из которой я совершенно не выделялась. Как только диагноз подтвердился мой замок рухнул в один миг. Я поняла, что стою посреди многомиллионной Москвы, в городе, в котором я выросла, совершенно одинокой и никому не нужной. Я нашла отца. Он обрюзгшей и опухшей после очередных гулянок, видя мое состояние, только сказал: «Сколько тебе надо денег доченька?» он оплатил все счета, но болезнь не уходила. Врач отвел мне очень короткий срок, и, тут, я неожиданно встретила тебя.

Все время пока она говорила, я, молча, сидел и слушал. Её голос звучал так ровно, но я точно знал, как тяжело ей теперь это всё рассказывать. Сколько бессонных ночей и размышлений она пережила, и что ей как мне когда-то так и не хватило родительского тепла. Я подошел и обнял её так крепко, насколько хватило сил. Она разрыдалась. Анна, наконец, смогла оплакать уход матери, отсутствие отца, свое не умение бороться с жизненными обстоятельствами, свое, как ей казалось, не нужное и абсолютно бестолковое существование. «Никому, – всхлипывала она, – Никому и никогда я не была нужна!» Она не понимала, почему так рано уходит, она оплакивала, что встретила меня, она думала, что уйдет из жизни спокойно и без сожаления, а теперь впервые поняла, что такое любить. Впервые любовь, которую она хранила в своем воображаемом замке, наконец, пролилась на свет. Она любила и была любима, когда надо было прощаться со всем. Я утешал и качал её как маленькую, я целовал её, куда только мне удавалось прикоснуться. Эта была новое чувство, ещё более сильное – уважение и сострадание, товарищества и родства, как двух родных по несчастью и счастью.

Самая большая загадка вселенной так и останется не разгаданной на берегу черного моря. Почему самая красивая любовь двух одиноких сердец погибала под гнетом тяжелых болезней? Почему они нашли друг друга в тот момент, когда навсегда расставались? С того момента мы стали ещё ближе, чем раньше. Ещё больше нежности мы стали проявлять по отношению друг к другу. Я как никто другой понимал её боль, она как никто другой понимала мою тоску. Наши израненные души, наконец, вышли из клетки для долгожданного обретения покоя. И всё-таки такая несправедливость считал я, а ведь мы могли прожить долгую и счастливую жизнь. Я стал думать и предлагать ей, чтобы может быть попробовать начать лечение, поехать за границу, может время все-таки ещё не упущено, Аня качала только головой. Она считала, что сделала уже все возможное, в каких только клиниках она не лежала, и за границей тоже, она пила самые дорогие таблетки, которые только были от этой болезни.

Однажды, в один из теплых летних дней, мы зашли в церковь. В спокойной строгости стен, в полумраке, мы встали у алтаря всем святым. Мы смотрели на изображения икон и держались за руки, в другой руке у нас были свечки. Мы хотели так войти в иной мир вместе, рука об руку. К нам подошел батюшка и поразился нашему единству и светлым взглядам, впервые он видел людей, от которых как будто бы отходило свечение. Его звали отец Николай. Мы поговорили с ним о вере, Боге, он пригласил нас посетить воскресную службу. У меня было столько вопросов, что мне хотелось задать их хоть кому-то, и я согласился прийти на исповедь в ближайшее воскресенье.

Теперь, когда Аня стала больше отдыхать в будничные часы, я приходил к отцу Николаю и спрашивал его о покое, о другой жизни, сетовал, что времени нет, а любовь оказалась такой поздней.

–Павел, – отвечал он, – Бог даровал тебе жизнь, ум, который может ценить, прекрасное сердце, которое способно любить, и женщину, которая одарила тебя любовью. Как высшая воля всего он научил тебя ценить мгновение, пусть и пустяшное. Благодарность твоя в твоем смирение. Бог дарует нам эту жизнь, чтобы мы несли что-то прекрасное в этот мир. Он избирает каждому свой путь и свои испытания. Его воля учить и спасать нас. Возможно, именно на небе вы обреете настоящий покой. На всё Воля его! А ведь, сколько душ заблудших умирают, не познав, что же такое любовь….

Он был таким спокойным, умиротворенным с седой бородой, с четками в сухих старческих руках, в неизменно темной рясе в любую погоду. Я говорил с ним просто для того, чтобы занять свое время, пока Аня отдыхала. Иногда мы спорили, когда речь заходила о браке. Я сказал, что не верю в таинство брака, потому что не всегда все происходит заслуженно, иногда мы попадаем в дьявольские оковы. Чтобы он мне не сказал, я слушал его в пол уха. Уже давно я мог слышать только один голос, один шепот, ощущать одно дыхание, видеть только одну фигуру, везде и всюду ощущать один запах. Впервые в моей жизни я так сильно любил!

VI

Жизнь покидала её стремительно. Видимо, за все это лето она потратила слишком много сил. Она таяла на моих глазах, изнуряя мою душу.

Лето закончилось сезоном дождей. Пляж опустел. Ещё было небольшое количество отдыхающих, которые ловили последние теплые лучи солнца и купались в синем море, но это все равно был уже не тот наплыв. Погода становилась все прохладнее, даже когда не шёл дождь, воздух становился более влажный. Меня это радовало, потому что когда спадала жара, Ане становилось немного легче. Я сидел возле неё часами, просто мог смотреть, как она спит. Ненавидел эту её бледность, но был бессилен что-либо предпринять! Я уже давно выбросил все таблетки, что прописал мне доктор и хотел, чтобы моя болезнь прогрессировала быстрее. Когда она просыпалась, то всегда улыбалась и гладила меня по моим отросшим волосам.

–Ты оброс!

–Я знаю, – улыбался я ей в ответ и целовал её руки.

–Тебе даже идет. – Она продолжала улыбаться, но иногда начинала заходиться страшным сипом. Я быстро бежал за таблетками. Иногда она просто рыдала, безутешно, а я брал её на руки и баюкал как маленького ребенка. Я заплатил местному врачу, чтобы ей прописали сильные обезболивающие, чтобы хоть чуть-чуть облегчить её боль. Я всю ночь держал её руку в своей. Я просыпался в страшном поту и проверял, дышит ли она. Я целовал её. Я давно уже ходил за продуктами сам, вечером обтирал её теплой водой, кормил с ложечки. А ночью ложился с ней рядом и рассказывал, что там на небе, мы обязательно встретимся и будем вместе и будем счастливы, как никто другие в этом мире. Что мы не зря познакомились здесь на земле, что там, на небе мы обязательно, просто обязательно, будем вместе. И пока мы были рядом, я был жив, я понятия не имел, что будет, когда её не станет. Мне и так оставалось немного, но представить даже дня без неё я не мог. Тоска, печаль и потеря жизни не страшили меня, но представить даже минутки без неё я не мог. Нет у меня больше жизни, она уходила вместе с моей единственной любовью. Я спрятал один тюбик с сильнодействующим средством, которое выписал доктор, и мне стало спокойнее. Так я точно знал, что долго на этом свете не задержусь без неё.

Жизни больше не существовало для меня, я забыл Надю, Москву, работу, свекра и свекровь, это было что-то далекое и не имеющее отношение ко мне. Мне ничего уже было не нужно. Я просто выходил и любовался закатом, его красками, каждый вечер. Это был мой любимый момент. Я не любил его пропускать, я шел вдоль моря и провожал солнце глазами. Мне нравился этот момент, когда все завершается, все засыпает, настает темнота. Другая жизнь, таинственная и непонятная. Я размышлял о смерти, я тосковал о ней, я смирился и просто ждал её. Больше не было в ней загадок для меня, больше не было её таинственности и страха для меня, только я и она. Густые темные краски обволакивали небо, а море постепенно чернело, я иногда грустил, когда смотрел, как белое становится темным, как уходит очередной день, для кого-то возможно очень важный, но был в этом и момент торжественности. Надо просто понимать, что он уходит безвозвратно! Теперь для меня это был особый вечерний ритуал прощания.

Я все также ложился рядом с ней, гладил её руку, она просыпалась и говорила мне приятные слова. Аня стала все больше плакать и почти перестала улыбаться, она причитала, что никогда не ценила свое время, а теперь отдала бы все за каждую минутку. Она все больше оплакивала свой уход, потому что ей так хотелось любить и любить ещё. Я пригласил к ней батюшку, я понимал, что ей становится всё хуже. И в какой-то момент, я точно понял, что смерть уже вошла в наше маленькое убежище. Все что мне осталось это только последний раз позвать к ней священника. Пока он проводил обряд и исповедь. Я пошел совершать свой традиционный вечерний ритуал.

Я гулял по набережной, к вечеру много молодежи собиралось в местных кафе. Вот кто ещё любил это особое темное время, то, что скрыто днём, можно было, наконец, обнажать вечером. Некоторые молодые люди отсоединялись от своих компаний и шли парами. Как же было бы здорово, если бы мы встретились раньше и также проводили дни своей цветущей молодости вместе. Я опять повернулся к морю с вопросом, все мое сознание задавало один вопрос: «Почему так? Господи, почему?»

По тяжелому взгляду священника я понял, что конец совсем близок. Он попросил меня, чтобы я пришел к нему. Я проводил отца Николая до калитки, он крепко сжал мою руку, а в глазах его читалось сострадание. Он читал молитву, и попросил меня тоже её читать. Я сказал, что буду.

День 15 октября, последний её день. Аня лежала бледная, она совсем похудела и все нервно ворочалась на подушке. Теперь же в её глазах поселился покой. Они были словно в поволоке. Я сел рядом пытался её накормить бульоном. Она только грустно улыбнулась.

– Я хочу спать, – сказала она.

Я прилег рядом, но она не закрывала своих уже безнадежных тусклых глаз.

–Пашенька, спасибо тебе! Любимый. – я опять нашел её руку и сжал, – Я никогда не знала, что такое может быть. Даже в своих мечтах. Как жаль, что у тебя нет детей, ты бы был замечательным отцом.

–Я хочу быть теперь с тобой, мне не нужны дети.

–Пообещай мне, что если будет хоть малейшая возможность, ты будешь жить. Ради меня, ради нас. Не дай мне умереть напрасно.

–Анечка, в этом.. – мое горло пересохло.

–Обещай – прохрипела она.

–Хорошо, хорошо

–Мальчик похожий на тебя, я даже уже представляю его любознательное лицо, или девочка…

Аня улыбнулась в последний раз своей самой очаровательной улыбкой и погрузилась в свой последний тяжелый сон. Я не спал, я все время смотрел на её дыхание, я молился, боялся, надеялся и судорожно всматривался в её лицо, как будто в этом и было спасение. За окном начало рассветать и первые лучи солнца стали попадать в комнату. Анна неожиданно открыла глаза, оглядела все вокруг и замерла. Её дыхание остановилось навсегда. Я даже представить не могу, какие боли терзали Аню последнее время, как она старалась для меня, но по её лицу я понимал, что сейчас это был покой. Я думал, что буду плакать, каждый раз, когда думал про это, но опять не смог. Я просто встал и ушел.

Боль, переполнявшая меня, не давала мне сидеть на месте, она прошлась зудом по мне, заставляя куда-то все время двигаться. Я шёл, шёл, а слезы не лились, со времен моего несчастного детства, я так и не заплакал. Люди оборачивались на меня, видя невероятный застывший ужас в моих глазах, наверное, я был как покойник, который умел ходить. А я не думал, я бродил по окрестностям без единой мысли в голове, я обошел весь город, я прошел всю набережную, все прилегающие к городу поселковые сооружения, я зашел в местный парк и обошел его, я гулял по рынку, я снова вышел к набережной, я пошел вдоль моря. Море волновалось, а я все шел и шел, имея определенный ритм шага. И вернулся к дому, я сам не знаю, какая тропа меня туда привела. Но я понимал, что там ещё лежит её тело и мне надо похоронить её достойно. Я подошел к хозяйке и все объяснил, она запричитала , и мы вызвали скорую и Аню увезли в морг. Я, наконец, вошел в нашу комнату. Все ещё казалось было наполнено её запахом, но её уже не было, но все её вещи, её отпечаток на подушке оставались на месте. И такая любовь появилась у меня к каждому предмету, принадлежащему ей. Я целовал её заколки, я схватил одеяло и прижал к самому сердцу, так и лежал. Бессонная ночь дала о себе знать, и я задремал. Мне все время чудилось, что вот-вот и она появится, стоит только чуть-чуть подождать и открыть глаза. И она придет, обязательно придет, с улыбкой на лице, и скажет, что никогда не болела, что она пошутила, а теперь возвращается. Ночью, я опять стал бродить, я искал таблетки, я нашел именно там, где и спрятал, я черпанул горсть, это очень сильный анальгетик, я должен был умереть сразу. Но стук в дверь отвлек меня.

Пришел участковый инспектор записать показания, я всё ему рассказал, показал таблетки, рецепты, он мне посочувствовал и ушел. Хозяйка все время была в комнате, что-либо вставляя в рассказ, или охая и причитая, вспоминая Аню. Когда за милиционером захлопнулась дверь, она все время спрашивала меня, нужна ли ей помощь? Что она может распорядиться насчет похорон. Я отчетливо понял, что не уйду из жизни пока не провожу её в последней путь на этой земле, не дай Бог её выбросят в канаву, как бродяжку. Ко мне вернулось хоть какая-то ясность ума, и я занялся делом.

Отец Николай пришел ко мне в день похорон. Её отпели в его храме. Все прошло тихо и спокойно. Нас было трое: я, отец Николай и сердобольная хозяйка. Я пытался связаться с её отцом, но не нашел контактов. Могилу ей вырыли на местном кладбище, что находилось недалеко от храма батюшки. На поминки мы пошли к нему в храм, где местные сестры присоединились к нам. Но никто кроме меня её не знал, из-за этого мы в основном молчали. Отец Николай иногда читал молитву о её душе, рассказывал нам о жизни небесной и успокоение, которое она получила. Всё время от морга до могилы я держал тюбик из-под витаминов, куда предварительно пересыпал таблетки. Чем печальнее мне становилось, тем сильнее я их сжимал в кулаке. Мы попрощались, отец Николай качал своей седой бородой. Ему не нравился мой вид. «Думай о той радости, в которой она сейчас прибывает, у престола Отца нашего».

После этого, я ещё долго гулял вдоль моря, где холодный пронзительный ветер обвевал меня. Я же находился в самом центре своей беды и ничего не замечал, а слезы не текли. Я шел домой, уставший и безжизненный, для того чтобы проститься с жизнью. Сначала я думал, что сделаю это прямо напротив моря, когда солнце будет садиться, потом испугался, что меня могут быстро обнаружить и спасти. Я пошел домой.

Я опять уткнулся в кровать лицом, пытался ещё хоть на миг вернуть запах любимого тела, но теперь тут просто был запах свежего белья, хозяйка видимо поменяла простынки. Я потянулся за тюбиком, но сон опять одолел меня. И мне опять снилась Анна на закате дня, она уходила со своей ласковой улыбкой, его глаза озорно улыбались, она то и дело маняще оборачивалась ко мне, а я пытался её задержать, но она шла туда к направлению полоски солнца, вглубь чернеющего моря. И я готовился разбежаться за ней, но кто-то требовательно теребил мою руку.

–Павлик! Просыпайся! Поехали.

Я все также не мог различить голос, мне не хотелось пробуждаться. «Павлик!» также требовательно продолжал кто-то.

–Если бы я могла, я бы убила этого доктора Наумова! Как он мог своими неосторожными действиями чуть не погубить наши жизни!

–Надя? – до меня стал доходить, что это требовательный тон хорошо мне знаком, который принадлежал моей супруги.

–Да, Павлик. Они ошиблись в анализах, – она горько ухмыльнулась, – Ты абсолютно здоров. Я чуть не разнесла эту чертову контору. Я добилась, чтобы Наумова уволили, и подала на эту частную клинику в суд. Я искала тебя повсюду, подключила интерпол и ФСБ, везде, где только можно. Я уже теряла всякую надежду, когда утром мне позвонил священник и сообщил, что ты здесь и тебе нужна помощь. Он ещё нёс какую-то чушь, о спасение и упокоение, но главное у меня уже был адрес. Первым же рейсом я вылетела сюда. Я готова была сама завести этот самолет и вылететь сюда на ракете.

–Отец Николай, – прохрипел я, – Уходи! Всё кончено, Надя.

–Павлик, – позвала она уже ласково, – Павлик, посмотри на меня, пожалуйста.

Что-то было в её тоне особенного, что не смогло меня удержать на месте, и я обернулся. Она стояла такая же с модной прической уложенных рыжих волос, с дневным макияжем и одетой как на обложку журнала, но мне бросилась в глаза вначале её бледность и усталость на лице. А затем припухлость щек и носа, она как будто погрузнела, что раньше она себе не позволяла. И под светлым свитером, который обтягивал её фигуру, я отчётливо увидел живот, большой, выделявший, живот беременной женщины. В одно маленькое мгновение я добрался до неё, и дражайшей рукой дотронулся до округлого живота супруги. Где-то через минуту, маленькому существу не понравилось, что кто-то нарушил его покой, и он толкнул мою руку, маленький едва заметный толчок новой жизни.

–Сынок, – Надя нежно обнимала мою голову и гладила мои длинные волосы, – У нас будет сын, Павлик.

Я стоял на коленях и все ещё держал руку на её животе. Впервые в моей взрослой жизни я горько заплакал. Горячие слезы потекли по моим щекам.

***

В декабре, под самый Новый году нас родился сын. Надя решительно и безапелляционно назвала его Павлушей. Она все девять месяцев так к нему обращалась, что когда он родился, его имя не изменилось. Надя выбрала роддом, в котором мне разрешено было присутствовать, и даже разрешили перерезать пуповину. Как когда-то я держал Аню и провожал её в последний путь, теперь я держал за руку супругу и мы вместе встречали новую жизнь. Его невероятный, душераздирающий крик раздался в палате, как новая мелодия в сонате, ноты в которой уже звучали потухающие. Это был голос упитанного малыша, который кричал на весь мир о своем рождении. Надя не захотела взять ребёнка на руки, так как очень устала после родов и хотела отдохнуть. Она сама лежала с блаженной улыбкой и наблюдала, как я ходил из стороны в сторону. А я ходил и качал своего маленького ангелочка в новеньких пеленках и пытался успокоить, рассказывая ему о новом для него мире. И яркие лучи солнца проникли в нашу палату, и малыш то и дело недовольно щурился.

–Дружок, это солнышко пришло с тобой поздороваться, – сюсюкался я.

Надя стала ему хорошей матерью, у него было всё самое лучшее и стерильное, дорогое. Кормление строго по часам и самой лучшей смесью, прикорм у него начался в соответствии со всеми педиатрическими нормами. Она все делала блестяще, как она всегда умела это делать. При этом успевала продолжать вести все бизнес-дела, пока я в свое удовольствие нянчился с Павлушей. Сколько же бессонных ночей иногда он нам устраивал, но я все равно не мог нарадоваться.

И первое слово он скажет: «папа», свои первые шаги он сделает в моем направлении, он будет прижиматься ко мне всем своим маленьким существом чего-то пугаясь, и радостно бежать мне навстречу, когда я приезжаю с работы. Мы будем бродить по парку в поисках загадочных мест, которые будет рисовать нам наше воображение. Мы будем заговорчески улыбаться на Надины замечания в наш адрес. Он становился все больше похожим на меня внешне, но характер у него становился больше Надин, таким веселым, непослушным, иногда упрямым он был, тогда я сразу вспоминаю Надю, той маленькой девочкой, которой я впервые её увидел.

Надя никогда меня не спрашивала, что же я делал и где был в то лето. Для неё, прежде всего, было важно, что я рядом, и я вернулся. Она слишком тяжело пережила мою потерю, видимо подозревая, самое страшное, из-за этого я стараюсь не затрагивать этот вопрос. Первое время она боялась оставить меня даже на минуту и не хотела ехать в роддом заранее, и даже, когда у неё начались схватки, она ждала, пока я приеду с работы. Она все также внимательно смотрит в мою сторону с блаженной улыбкой или неожиданно обнимет, просто так. И пусть контроль теперь стал тотальным, но чем больше времени проходит, тем спокойнее она становится. Я испытывал чувство вины перед ней, что не любил её, так как другую, что не могу ответить ей также как она мне, но казалось, ей было просто нужно мое присутствие, и меня тоже стало это устраивать. Появление Павлуши принесло в наш дом улыбки, детскую суету, бесконечное количество новых забот, но и также обожание, которым нас одаривал наш маленький карапуз. Надя старалась контролировать и его, а я просто любить. Со стороны мы выглядим просто образцовой семьей.

Иногда мы ходим с ним гулять на закат. В тот закат, в который навсегда от меня ушла моя Анна. Его детские глаза горят интересом, а мои всё той же неизбежной тоской. Помнишь Анна, ты часто спрашивала меня, была ли твоя жизнь напрасной? Нет, никогда нет. Это ты научила меня любить, ты подарила мне, то тепло, которое разлилось по всему моему сердцу и научилось любить других. И также как я, Павлуша будет тебя любить, и многие другие, которые будут неизменно видеть то жизненное свечение, которое горит внутри меня, которое зажгла во мне ты, моя любимая. Я обязательно буду учить его, чтоб он никогда не разменивался по мелочам, а искал, то главное чувство, которое заставит его сердце трепетать, и делиться своим счастьем с другими.

С того самого момента, я никогда тебя не забывал и не забуду. Жизнь продолжалась, и текла своим привычным чередом, но иногда в толпе людей мне казалось, я видел похожую на тебя фигуру или силуэт, или я слышал твой смех, но это всегда оказывалась не ты. Никогда мне так и не удалось увидеть человека хоть сколько-нибудь похожего на тебя. Я все время, думаю и думал о тебе, и время не выступает лекарем, раньше я просто грустил непонятно о чём, а теперь я тосковал о нас. Наверное, со временем я стал просто идеализировать тебя, хотя понимаю, что ты все-таки была обычным человеком. Но был прав отец Николай, чем больше я размышляю, чем чаше прихожу к этому выводу, я видел многих людей, которые так и не познали это прекрасное чувство любви. А моя Анечка мне его подарила, и, пускай это длилось по понятиям вселенной, только миг, это были самые важные мгновения в моей жизни, возможно о большем мне не стоит и мечтать.

Я так и не смог больше посетить наш юг, даже когда мне нужно было лететь туда в командировку, я послал своего помощника. Я просто не смог бы выдержать одного вида этих мест, хотя кто-то сказал, что там теперь все по-другому, в связи с олимпийской стройкой. Не знаю, смогу ли я решиться посетить те наши места, Аня. Иногда я чувствую себя предателем, что так и не ушел вслед за тобой, но стоит мне взять на руки Павлушу, и понимаю, как я нужен ему сейчас, здесь, и я знаю там, на небесах ты одобряешь меня. И все-таки как тяжело оставаться здесь одному, без тебя. Как мне хочется на короткий миг, хоть на самый мизерный, просто увидеть и обнять тебя, чтобы ты опять улыбнулась мне своей очаровательной улыбкой, и сказала, что ты также скучаешь и грустишь, и ждешь меня там. Я помню, как ты всегда просила меня бороться, так что я тут, но я всегда думаю о тебе, вспоминаю тебя. И мне так не хочется отпускать эти воспоминания, хотя боль все также переполняет меня.

Ты – самое прекрасное, что удалось мне пережить в моей жизни. Пусть ты навсегда осталось там, у черного моря, где мы были с тобой так счастливы, и оставили наше счастье на века. И пока я буду жив, пока мое сердце бьется, оно бьется с любовью. Той любовью, которую подарила мне ты. Я всегда буду помнить и любить тебя.

Мою Анну, Анютку, Аню, Анечку…

Л.И. – Личности исчезновение

I

Наверное, никто из современных подростков не знал так хорошо, чего хочет и желает достичь в своей жизни, чем Анна Дубина. Девочка шестнадцати лет, которая уже давно имела план, как из простой провинциалки превратиться в успешную, столичную бизнес-леди. Анна имела невероятные амбиции, и в отличие от многих своих сверстниц, которые мечтали о богатых мужьях, она хотела всего добиться только сама. Она представляла собой предельно упрямую личность, также имела крупное телосложение, что заключалось в основном в широкой кости, чем наличием лишнего веса. Аня всегда выглядела подтянутой и выносливой. Из-за этого-то создавалось впечатление, что она очень твердо стоит на ногах. Её устраивала своя внешность, и пускай это был не образ современной куклы «Барби», с её идеальными пропорциями. Она, даже можно сказать, считалась заурядной русской красавицей, со всеми национальными особенностями черт лица: круглолицей, голубоглазой, с припухлыми губами, светлыми пушистыми волосами, которые неизменно затягивала на затылке в хвост. И к тому же в своем юном возрасте, она все больше становилась предельно самоуверенной.

Аня родилась и выросла в маленьком селе Константиновка республики Мордовия. Село, в котором она росла, было обычное, типичное по размерам, провинциальным местом в России, где почти каждый местный житель знал друг друга. Здесь велась тихая размеренная жизнь. Девочка, как и все поселковые, знала своё село наизусть, каждую улицу, каждую тропинку, знала, как быстрее добраться до школы и на железнодорожный вокзал или автостанцию (самое оживленное место в селе). Но как же ей все это осточертело! Иногда они с папой совершали поездку в Саранск, самый крупный город в Мордовии, но и там ей казалось простовато. Другое дело Москва! Только этот масштаб её устраивал. Вот, куда рвалось её сердце, и где обитали её мечты, и о чём она могла часами разговаривать со сверстниками. Большинство её одноклассников по окончании школы собирались ехать или в Ромоданово или в Саранск, и только Аня точно знала, что уедет учиться, жить и работать только в Москву. Это был город, который идеально сливался с быстрым ритмом её сердца. Только один раз Аня побывала в Москве, но даже этих несколько часов хватило, чтобы город навсегда покорил её сердце. Они ехали всей семьей на море в Сочи, и вынуждено делали пересадку с поезда на поезд на Казанском вокзале. Вся семья сначала гуляла по огромному зданию вокзала, а потом вышли на привокзальную площадь, чтобы заглянуть в большой московский магазин, который так и назывался «Московский». Вокруг двигалось большое количество людей, мужчина из рупора призывал на экскурсию по столице, все это невероятно впечатлило Аню, и с тех минут, она каждый раз представляла, как она приедет сюда, однажды, и останется здесь навсегда. В ней содержалось такое количество сил и энергии, что только громадный мегаполис России смог бы выдержать и удовлетворить все амбиции, которые она имела.

Карьеру Аня решила делать в мире финансов, цифры – это была её любимая стихия. Больше всего её привлекали те возможности, которые были в столице для своей самореализации, а не количество ночных клубов и магазинов, которые там имелись. С одной стороны ей было легче, чем большинству одноклассников, зная свою цель, она стремительно к ней двигалась. Она очень прилежно училась в школе, когда выходила в интернет, то первое, что она читала – это форумы для абитуриентов московских вузов. Для отдыха она обычно открывала любимый глянцевый журнал, который она покупала в киоске на автовокзале, но эти номера всегда были не свежие, а старые, иногда даже прошлогодние. Но в любом случае: все страницы, начиная с ярко красочной обложки, приманивали её в новый мир своим блеском, шиком, стилем, и где обещалось очень многие атрибуты роскошной жизни за её будущие достижения. Как же ещё лелеять свою мечту, если не подкреплять это красочными рисунками своего возможного будущего! Когда она узнала, что её одноклассник Рома был не шуточно в неё влюблен с первого класса, ей показалось это скорее забавным, но не более. Она ни на минуту не забывала, что она будущая бизнес-леди, которая будет крутиться в большом финансовом мире Москвы, а сентиментальности делают людей только слабее. Аня давно уяснила, наблюдая за своими родителями, которых она очень любила, и считала очень умными и талантливыми людьми, но по вине «сантиментов» бесславно застряли в маленьком Константиновке. И всё же, эти самые «сантименты» иногда и её саму заставляли грустить. Семья – это то, что ей больше всего не хотелось оставлять. Пусть она была слегка груба и отстранена, но она очень горячо их любила: папу, коневода, и мать, поселковую учительницу. Их добрые, парою озабоченные, но всегда милые лица, обязательно портили ей картину: «моя идеальная московская жизнь». Но по стремительности, Аня была похожа на скорый бронепоезд, и если маршрут в определенную точку уже был задан, то и ничего не могло её остановить, она умела двигаться только вперёд.

В одиннадцатый класс Аня перешла, когда в их семье произошли приятные изменения. Её старший брат Слава женился, и пока строился его будущий дом, жил с женой в доме отца. Вика нравилась Ане, потому что та была очень милым, душевным и заботливым человеком. Но все равно ей всегда казалось странным, как можно было из райцентра Ромоданово, пусть маленького, но городка, переехать в их захолустье. Она часто спрашивала её, когда они сидели вдвоем на кухне за чаем, или занимались приготовлением обеда, не жалеет ли она, что перебралась сюда. Вика же в ответ только улыбалась и говорила, что её брат и есть её жизнь. Аня чуть не подавилась чаем, который она пила. «Мне кажется, она с приветом!» – сказала она своей маме вечером, которая обычно заходила помочь ей собрать рюкзак к школе и пожелать спокойной ночи. Мать же в ответ только лишь улыбалась. «Ты тоже когда-нибудь полюбишь, и многие тоже будут думать также», произнесла она с улыбкой. Мама, Лидия Антоновна, любила вспоминать, что рождение дочки, стало самым радостным событием в очень непростой период в семье и в стране. Это было начало девяностых годов, наступило сложное время в России (менялся режим в стране), когда фермерское хозяйство почти полностью пришло в упадок, а колхозы перестали существовать. Им часто не хватало хлеба, и только за счет постоянного труда в огороде с подрастающими сыновьями, они имели пищу и деньги, которые удавалось экономить. И вот долгожданное рождение Анечки, после двух сыновей: десятилетнего Славы и восьмилетнего Сережи. Они не могли нарадоваться на свою девочку, которую они уже и не ждали, и пусть им пришлось постоянно экономить, а отец, Владимир Сергеевич, даже не раздумывая, бросил курить. Лидии Антоновне приходилось ездить по вечерам в Ромоданово давать дополнительные уроки за сущие копейки, но вид маленькой Анечки, которая росла проворным «пухляшем», помогал им справиться со всеми трудностями. В итоге мальчики окончили школу, и пошли по стопам отца, заочно поступив в аграрную академию, Слава отслужил в армии, а когда вернулся, то стал работать с отцом на их ферме. Сережа практически скопировал жизненный путь своего старшего брата. Внешне они также были очень похожи друг на друга. Оба высокие, крепкого телосложения, с русыми волосами и голубыми глазами. Казалось, братья были копии отца, высокого и рослого мужчины, но некоторые черты лица они унаследовали и от Лидии Антоновны: более мягкий взгляд, узкий лоб, и нос округлой формы. Мальчики всегда дружили, и никогда не отказывали в помощи друг другу и своим близким. Все дети в семье Дубиных родились с мамиными голубыми глазами. В отличие от старших братьев, Аня ничего не желала слышать о хозяйстве и работе на ферме. Она точно решила, что жизнь её в селе будет закончена, с момента окончания школы. Для родителей это была нескончаемая мука, знать, что их маленькая Анютка, скоро навсегда покинет дом, и произойдет это так быстро, но они хорошо знали упорный и напористый нрав дочери, чтобы сомневаться, что она передумает или испугается. Мать, как могла, пыталась ей объяснять, что в Москве, несмотря ни на что, жизнь не намного лучше, и не всё, то золото, что блестит. Москва очень большой мегаполис, там совершенно другая жизнь, другой образ жизни, что не всем он нужен и что многих он может или погубить, или покалечить. Аня не нашла для себя ни одного вразумительного аргумента и думала только, что её родители слишком сельские, чтобы понять её. Аня, когда ложилась спать, могла лежать, закрыв глаза, и мечтать о своей московской жизни. Ей представлялась бесконечная автострада, огни бесконечных вывесок и подсветка домов с разнообразной рекламой, красивые здания ещё дореволюционных времен, современные многоэтажные комплексы, а главное неиссякаемый поток возможностей и энергии, который она будет ощущать от людей и окружения. Она представляла себя у витрин красивых магазинов, как она будет есть легкий завтрак в кафе перед работой в огромном престижном офисном центре. И тихая, практически беззвучная, сельская ночь вызывала в ней только раздражение, казалось, что до момента окончания школы пройдет целая вечность.

Зимние короткие дни, а затем долгие вечера тянулись настолько однообразно и медленно, что Аня решила, в последний свой год в родном селе, больше общаться со своими одноклассниками. Ей казалось очень необычным, что многие из её сверстников не знали ещё, что они хотят в жизни. Казалось между ними лежит целая пропасть, они говорили ей о семье, детях, хозяйстве, а Аня об амбициях, деньгах, свободе. Только скука удерживала её в их кругу. Там-то в кругу девчонок, когда они собирались после школы, в гостях у одной одноклассницы, ей и сообщали, что Рома давно и безответно в неё влюблен. Аня никогда не обращала на него внимание. Она знала, что он сидит на второй парте возле окна, рассказывает иногда реально смешные шутки, и устраивает различные приколы на уроках со своим другом Федей. Ещё она видела, что он может быть упертым, когда ругался с ребятами. Все друг друга знали у них в селе, и Ромина семья считалась одной из самых зажиточных. Его родители содержали свой магазин, где часто Рома и его младшая сестра помогали им в работе. Однажды Рома признался ей, как-то по-особенному смотря в глаза, что его мечта – это построить большой двухэтажный дом, куда он приведет жить свою будущую жену.

Аня сразу вспомнила своего брата и его жену.

–Ромик, Москва – это класс!

–Сдалась, тебе это Москва, – возмутился Рома.

–Понимаешь, я не тот человек, который будет жить в селе.

–Слушай, – воодушевился парень, – А поехали в Саранск, ехать туда ближе и у моей мамы там родственники живут. Мы сможем там учиться.

–Очнись, если и ехать, то только в Москву, зачем размениваться по мелочам?

Рома провожал девушку от школы до дома. Они шли по центральной улице, которая была вся покрыта белым снегом. Улицу освещали старые фонари, которые остались здесь ещё с советских времен, и под их светом снег приятно блестел.

–Эхх, – выдохнула Аня, – иногда мне так обидно, Ромик, что мы с тобой родились именно здесь. Вот бы мы были москвичами!

Они уже почти дошли до большого родительского дома Ани. Рома остановился и тоже вздохнул.

–А мне все равно, в каком месте родиться, главное чтобы ты там тоже родилась!

Аня замерла. В тусклом свете фонарей, она впервые увидела Рому совершенно в неожиданном образе. Он показался ей красивым и высоким, и даже очень интересным. У него была чарующая улыбка, добрый взгляд, он был высокого роста, и смотрел на неё, с загадочным блеском в глазах так, как будто видел что-то необыкновенно прекрасное. Впервые ей стало грустно, по-настоящему грустно. Аня сухо попрощалась и ушла. Дома, она впервые не думала о Москве, а именно мысли о Роме стали лезть к ней в голову. Она подумала о нём, как о муже, но она старалась гнать от себя эти мысли. Только одна цель, была для неё самой важной – это учеба. Она легла спать, но на этот раз она не мечтала о своей будущей независимости, как это делала обычно, а просто вспоминала своего светловолосого Ромку. Ночью её разбудил шум. Она спустилась на первый этаж и поняла, что у Вики начались схватки. Девочка увидела, как Вика сидела на диване и периодически судорожно сжимала руку Лидии Антоновны. Отец старался всех поторопить и ругался, что Славик так долго заводит и выкатывает машину. Они должны были ехать в Ромоданово. К ней подошел Сережка, он только недавно вернулся из армии, куда отправился после окончания аграрной академии. Собака лаяла во дворе на машину, которую срочно вывезли за калитку. Слава прибежал, весь напуганный, наспех одетый, из-за чего шарф висел на его груди, куртка расстегнута нараспашку, под ней виднелась футболка, не заправленная в джинсы. Вика и мама поехали вместе со Славой, отец же поехал на своей машине на случай происшествий в дороге. «Зима» – пояснил он сухо. Когда дома стало, наконец, тихо. Брат с сестрой переглянулись.

–Спать! – скомандовал Сережа. Аня побрела к себе в комнату, а брат выключать свет в прихожей. Девочке было странно, почему её совершенно не волновал этот эпизод, она только надеялась, что все нормально доберутся, и Вика родит в больнице.

Утром приехали родители и радостно сообщили, что в 6 утра у них родился первый внук. Дорога была хорошая, погода тоже, доехали они быстро. Родила Вика почти четырехкилограммового мальчика. Родители выглядели очень счастливыми, несмотря на бессонную ночь. Аня обрадовалась. «Круто, пацан!» и даже не подозревала, сколько изменений он принесет в их дом. Пока отец и брат ставили кроватку, они с мамой собирали малышу «приданное». Купили ему новые красивые детские наборы, какие-то вещи передали им друзья. Аня с удивлением смотрела на размер этих вещей, ей даже захотелось быстрее увидеть малыша, о котором с таким захлебом рассказывали родители.

–Знаешь, Ром, – говорила Аня своему другу, когда он опять провожал её до дома, – Никогда ещё не видела совсем маленьких детей.

–Я тоже, они, наверное, как куклы.

–Никогда не любила играть в куклы, – поморщилась Аня.

Не то, чтобы куклы совсем не интересовали её, просто живые игры с братьями, казались ей куда интереснее. Она с удовольствие любила вспоминать шалости, которые они устраивали, какие гонки были по всему дому, пока не построили второй этаж. Они всегда придумывали себе развлечения, но это всегда были активные игры. Братьев часто оставляли присматривать за Аней, пока родители были на работе, и они могли перевернуть весь дом в своих бесконечных играх.

На следующий день привезли маленького Володеньку. Вика была страшно бледной, её лицо слегка припухло, и живот пока так же оставался большим. Но вся она прямо светилась особенным счастьем, казалось, что человек только что спустился из рая, такой довольной и окрыленной она была.

При первоначальной планировке, комнату мальчишек, хотели сделать не рядом с комнатой сестры, но потом, Аня всё же уговорила отца сделать их рядом. Теперь комнату братьев занимали супруги, и в первую же ночь, Аня накрывала голову подушками и одеялом, чтобы просто не слышать плач малыша. И тогда ей стало понятно, что прежней жизни положен конец. Первое время Аня ложилась с наушниками, потом садилась смотреть телевизор, позже спускалась ночевать вниз на диван в гостиной. Она старалась, как могла, готовилась к ЕГЭ, но малыш иногда мог не спать весь вечер. Аня сама стала плохо высыпаться, но не переставала заниматься, ведь учёба была для неё на самом важном месте. Тогда она пошла к отцу с просьбой обустроить ей комнату на первой этаже, хотя бы даже в сенях.

–Аня, тебе самой предстоит тоже стать матерью, в этом нет ничего страшного.

–Я не могу готовиться к экзаменам, его крики меня раздражают! Они разносятся по всему дому.

–Я больше не желаю этого слышать! – папа был категоричен, а значит, что разговор окончен.

Аня чуть не заревела от обиды, почему его предпочли ей! Когда сейчас вся её будущая жизнь зависела от учебы, которая должна стоять на первом месте. Они все как сумасшедшие носятся с этим бесконечно орущим младенцем!

Однажды Вика попросила Аню присмотреть за маленьким Володенькой, когда ей надо было срочно отлучиться в магазин. Аня брезгливо взяла его на руки и переместила на простынке на безопасное место на кровати, а сама занялась уроками. Малыш сначала долго изучал потолок, дергал ножками, а потом ему явно это надоело, и он стал истошно кричать. Аня целенаправленно не обращала на него внимания, но малыш наоборот ещё сильнее стал заводиться. Аня тоже начала злиться. Она взяла его на руки, сначала он успокоился, потом видимо, осознал, что руки не его мамы, и стал кричать с прежней силой.

–Что ты орешь? – взбесилась Аня и стала смотреть на него, повернув к себе вертикально. Именно в этот момент вбежала Вика и мгновенно забрала сына из рук золовки. Аня же спокойно села опять за уроки.

Вечером этого дня за ужином, когда вся семья собралась за большим столом на кухне, с Аней никто не разговаривал, все уже знали, что произошло днем, и считали, что она не права, но никто не высказывал это вслух. За столом хранилось напряженное молчание. Мать пришла вечером к девочке в комнату, как обычно помогала ей собирать рюкзак.

–Аня, что случилось?

–Мам, я не виновата, он просто кричал, и я злилась, я не знала почему. Что вы все на меня взъелись?

–Анечка, ты, что не видела, что он совсем маленький. Он ничего не понимает, ему просто хотелось, чтобы рядом была мама. Просто надо было быть с ним ласковой, ты же сама когда-нибудь станешь мамой!

–Я детей не хочу!

–Настанет то время, захочешь и ты.

–Нет, нет, нет! Я ненавижу их.

Лидия Антоновна только покачала головой и вышла, она не понимала, откуда в дочери столько эгоизма. Отец был более суров, запретил Ане гулять после школы до конца месяца, при этом стараться больше помогать матери по дому.

Аня спокойно восприняла наказание, делала всё, что её просили, при этом обходила младенца стороной, когда ночью её будил плач племянника, она только вставала и зачеркивала крестики на календаре, мечтая о своем скором освобождении из домашнего плена. Пеленки и детский плач навсегда засели в её голове с большим отвращением. Дети – это наказание!

II

-Поезд прибудет в Москву в 10.40 утра.

Аня нервно складывала вещи в сумку. Прошло немного времени, как она отправила свои баллы в несколько московских ВУЗов, но больше других, она ждала ответа из Российской Экономической Академии им. Плеханова, именно с этим ВУЗом она связывала все свои карьерные планы. Аня не зря столько ночей проводила за уроками и подготовкой, по результатам экзаменов она стала одной из лучших в классе. Она имела самый высокий балл. Потом наступил выпускной, конечно, педагогический совет отличил её особо. Её назвали одной из лучших учениц за все время существования школы. Ане это было приятно, и одновременно она считала, это как должное на её большом пути. Она старалась, она молодец. Первая ступенька взята. А грустно ей становилось, когда она смотрела в сторону Ромы, он был такой красивый в костюме и белой рубашке. Весь вечер они провели рядом. Танцевали на дискотеке, ели и пили за большим праздничным столом. За школой их класс распивал вино, все смеялись, а Рома решил покурить, Аня пошла с ним, и там под лестницей, где часто курил их трудовик, Рома нервно бросил сигарету и буквально впился Ане в губы. Девушка засмеялась. Она была просто обворожительна в своем сиренном вечернем платье, купленном специально в Саранске к такому случаю. В ответ она обняла юношу и подарила ему уже более глубокий поцелуй, как в романтических фильмах, которые она любила смотреть. Новые чувства охватывали хмельную Аню, ей хотелось продолжать и продолжать, но шум веселых одноклассников прервал их.

В своих любимых глянцевых журналах Аня уже давно прочитала об отношениях между мужчиной и женщиной. Ей всегда нравилось читать статьи на сексуальную тематику. Практика начинала нравиться ей куда больше, чем она даже представляла, а это так маняще, приятно и опьяняюще. Рома вызвался провожать её с мамой до дома, а затем попрощался и ушел, но как только родители легли, Аня написала Роме смс и попросила его прийти. Она тихонько открыла ему калитку и отвела в отцовскую конюшню. Как же ей не терпелось по-особенному окончить школу, и невероятное волнение охватывало её. Ей было весело, глаза горели, а запретное желание переполняло её всю. Казалась это не семнадцатилетняя девочка, а опытная соблазнительница. Как только они вошли в деревянное сооружение, Аня принялась целовать одноклассника. Из-за выпитого вина девочка себя не контролировала, её одноклассник тоже. Рома прижал её к стенке, она только сильнее его ласкала. Он стремительно пытался снять с неё платье, а она мечтала, только чтобы он скорее прикасался к её обнаженному телу. Вся она горела и ждала его прикосновений. Аня требовала не останавливаться, Рома бы уже и не смог. Она была настолько самоуверенна, чем вызывала восторг у партнера. Огонь страсти жившей в Ане, двигающий её всегда вперед, вырывался наружу, и она с жадностью отдавалась ему. Слова мамы о том, что только с мужем она может позволять себе такое, совсем не задержались в её голове. Так в летней ночной тишине, и среди большого количества сена, они познали свой первый опыт любви. Рома с того дня стал постоянным гостем у неё в доме, что поощряли родители, надеясь, что первая любовь сможет удержать её в селе.

Но уже вскоре Ане пришел долгожданный ответ, о её зачисление в РЭУ им. Плеханова. Девочка просто танцевала от счастья, и не верила, что это, наконец, произошло. Маленький Володенька подрос и сидел в своем манежике, когда Аня прыгала перед ним и трясла своим письмом. Тот стал улыбаться и также трясти руками.

–Это мой билет в мое будущее!! – ещё раз она показала ему письмо.

Аня услышала шаги любимого и набросилась на него с порога и втянула в свою комнату. Там она стала его игриво соблазнять.

–Тише.. тише.. Что случилось? Твой брат же дома! – пытался её успокоить Рома. Она только засмеялась и продолжала его целовать. Наоборот, это ещё больше всегда её заводило, когда кто-то был дома.

–Ну же… – она проводила рукой по его телу.

–Сюда же могут подняться.

Аня в отместку укусила его за ухо, Рома не выдержал и опустил её на кровать.

–Я самая счастливая! Ромочка, – говорила она, продолжая целовать и ласкать его, – меня взяли в Плешку.

Рома резко отстранился.

–Я думала ты останешься здесь со мной.

–Ромочка, я же мечтала об этом с пятого класса! Это очень нужно мне.

–А я о тебе мечтал с первого класса.

–Ты сможешь приезжать ко мне в Москву, и каждое лето я буду с тобой, здесь. Ты тоже можешь поехать в Москву со мной! – Аня говорила абсолютно серьезно, она давно стала задумываться о Роме и что с ними будет. Всё-таки её привязанность к нему росла, и она очень хотела соединить две свои страсти в едино. Этот высокий рослый юноша, сероглазый, со светло-русыми волосами, совершенно обычный сельский мальчик, стал давно уже не просто её первым сексуальным партнером, но возможно и любовью тоже.

–Нет, Аня! Я хочу или всё или ничего! Ты не одна девочка в мире!

Рома встал и ушёл, на ходу поправляя футболку. Аня сидела, как громом пораженная. Она была настолько выведена из себя, что просто сидела и смотрела на дверь. Но она сразу же вспомнила одну статью из одного любимого журнала и фильм «Дьявол носит Prada», где говорилось, что независимость и карьера стоит выше романтических привязанностей, и сердце нужно запирать на замок, если хочешь добиться успеха. Она это отчасти понимала, но в семнадцать лет трудно побороть свои желания, которые вызваны подростковыми гормонами. Вечером, она решилась написать ему письмо, где просила оценить возможности, которые давали ей, её будущая карьера, что если бы он был рядом, то вдвоем им было бы даже легче покорить Москву.

Накануне отъезда в столицу, отец позвал Аню в конюшню. Он имел для своего возраста прекрасную осанку и мощное тело, только седые волосы, брови и многочисленные морщинки на лице выдавали его истинный возраст. Он стал рассказывать дочери о тех трудностях, с которыми они столкнулись в годы перестройки, и все, что было после, как тяжело порой им приходилось. Но когда мать неожиданно забеременела, он почему-то сразу понял, что это будет долгожданная дочь. И они очень её ждали и не могли нарадоваться на свою умницу. И когда его старая кобыла примерно в тот год принесла им жеребенка, ему было очень выгодно продать её, а он назвал её Дорофея и, мечтал, когда же Анечка на неё сядет. Это была твоя кобылка.

–Я тоже очень вас люблю, – Аня опять не смогла сдержать своих слёз. Она гладила свою старенькую Дорофею. Та только фыркала. – Я буду приезжать каждое лето, и вы будете ездить ко мне.

Она обняла отца, и слезы сильнее потекли из её глаз, Аня не могла представить, что это будет так тяжело. Она опять посмотрела на свою старую кобылу, на которой училась ездить верхом, за которой ухаживала по утрам и вечерам, и именно ей она первой доверила секрет, как однажды уедет отсюда в Москву. Дора уже постарела, она была не так быстра и игрива, глаза её потускнели, а коричневая шерстка не лоснилась больше, а имела тусклый оттенок.

–Пока, Дора! – Аня попрощалась с лошадкой, которая, как будто предчувствуя разлуку, смотрела на неё с большой грустью в глазах, – Я стою на большом пути. – Девочка привычно поцеловала её в ноздри и медленно вышла из конюшни.

В день отъезда Аня отнесла письмо Роме, тот тоже поступил в ВУЗ, но пошел учиться в местное училище в Ромоданово на агронома.

Он пришел к поезду на перрон. Они молчали и стояли у вагона, не отрывая глаз друг от друга.

–Я… – Аня пыталась хоть что-то сказать.

–Я…– Рома тоже. Они просто кинулись друг другу в объятия и стояли так минут пять.

–Я приеду… – она поцеловала его и села в вагон.

Так она села на свой поезд, где в сопровождение матери, отправилась в самый большой город России, чьи огни доходили до её маленького села на протяжении всего её детства. Теперь она, наконец, ехала туда, чтобы осуществить свои мечты.

Девочка волновалась всю дорогу, но старалась не думать об этом. В Москве находятся люди с разных уголков земли. Она не первая, и не последняя, кто отправляется покорять столицу. Лидия Антоновна тоже нервничала, нервно теребила платье и что-то под нос себе постоянно причитывала, иногда, когда она смотрела в окно, то на её щеке появлялась слеза, но она тут же её вытирала.

И вот, на утро их небольшого путешествия, поля и леса стали сменяться населенными пунктами и чем ближе они подъезжали к столице, чем больше становилось домов, дорог, машин, мостов. Аня, не могла оторваться от окна, она жадно запоминала каждую новую деталь. Сердце её принялось бешено колотиться, она приближались к Москве, к своей мечте. Наконец-то! И все равно какой-то страх неопределенности пугал её, «вдруг что-то не получится», в голову то и дело лезли назойливые мысли.

Накануне поездки Лидия Антоновна договорилась с хорошей знакомой мужа, которая согласилась принять их у себя дома в Москве. Но пока они добирались до неё, они окунулись в большой поток разнообразных людей, у Ани в глазах рябило от разновидности народов, типов лиц, цвета кожи. Она, не отрываясь, смотрела на большие вывески, с разнообразными подсветками и с необычными названиями ресторанов, отелей, магазинов и салонов. В метро её поразили, сами размеры станций, мраморное убранство и большие зеркальные люстры. Ей казалось, как будто она попала в какой-то другой мир, такой разноцветный, сказочный, живой и необычный. Аня до сих пор не могла поверить, что она смогла поступить в ВУЗ, который планировала и смогла увидеть этот необыкновенный мир. Хозяйка приняла их с мамой очень тепло, это была школьная подруга отца, которая по службе своего отца переехала в Москву ещё подростком. Они сразу обговорили, что не будут долго жить у них, а как только решат вопрос с общежитием, то Аня переедет туда, а Лидия Антоновна вернется обратно в Константиновку, где у неё осталось хозяйство. На следующее утро, они пошли в приемную комиссию, всё, что им смогли предложить – это платное общежитие на станции метро «Выхино». Аня ухватилась даже за эту возможность, главное было быстрее заселиться, и начать учиться в Москве. Она слабо себе представляла, что такое общежитие, но у Ани имелась железная воля, твердое желание со временем переехать и снимать квартиру самостоятельно. Для того чтобы заселиться, необходимо было собрать некоторые документы. Аня с мамой, держа карту в руках, ездили по указанным адресам, чтобы всё оформить, это было похоже, скорее, на игру: «Найди нужное здание». Это было столь непривычно для них, но Аню не покидало веселое чувство, она была в эйфории. Вернуться назад? Нет, лучше пристрелите!

Буквально через некоторое время поисков, хождений по корпусам Университета, сбор бумаг и написание заявлений, молодая абитуриентка смогла, наконец, заехать в свою комнату в общежитие. На этаже было девять комнат по два человека в каждую из них, здесь же на этаже находилась общая кухня. Ане понравилось, что все было чисто и аккуратно, видно было, что недавно был сделан ремонт, а мебель новая и не испорченная. Лидия Антоновна лично обещала коменданту, что будет перечислять деньги за общежитие каждый месяц. Ещё один день после этого, они побыли вместе, погуляли по Красной площади, а на следующее утро Аня уже поехала провожать мать на вокзал. Когда поезд тронулся, девушка осознала, что теперь она осталась совершенно одна, в чужом городе, и первое время чувствовала немыслимое одиночество и даже потерянность.

Но столица, было не тем местом, где можно было долго скучать, город буквально заражал своим движением, а бесконечные вывески манили ко всем интересам жизни. Соседка у Ани оказалась умная и добродушная девушка из Мурманска. Лиза была спокойная и невозмутимая, и честно призналась Ане, что сразу, по окончанию обучения, обязательно вернется домой, в родной город. На логичное Анино: «Зачем?», она ответила: «Там стены теплее». Этот ответ Аня не оценила. Ей уже не терпелось начать свою новую жизнь. И начали они её с первого похода в «Макдоналдс», где Ане больше всего понравилась картошка и молочный коктейль. В выходные они еле-еле наскребли денег на то, чтобы пойти в кино в местном торговом центре на комедию. Постепенно Аня стала привыкать и ориентироваться в метро, и к началу учебного года, чувствовала себя там, как рыба в воде. Она звонила родителям почти каждую неделю, вместе с Лизой они гуляли по торговым центрам, как по музею, или просто совершали прогулку по парку, вдыхая новый для себя аромат шумной Москвы.

И вот наступило долгожданное первое сентября, где их посвятили в студенты, Аня познакомилась с однокурниками. Всего в их группу было зачислено 28 человек. Из них только пять мальчишек. Ане никто не понравился, все они ей казались на порядок хуже её Ромки. Она писала ему длинные письма, когда сидела после пар в электронной библиотеке, о своём быте, предметах, преподавателях. Но чем глубже она погружалась в учебный процесс, тем все реже она стала посылать ему письма. Рома тоже почти перестал писать в ответ. Аня же этого даже не заметила, настолько сильно захлестнула её студенческая жизнь. Помимо лекций и семинаров, она записалась в различные кружки: КВН, баскетбол и бассейн. Иногда после занятий с девочками они ходили или в кино, или просто в студенческое кафе, Макдоналдс. Учиться Аня продолжала также хорошо, как и в школе, чем быстро завоевала всеобщий авторитет и стала старостой группы. Ещё она любила наблюдать за москвичами, которые обучались в РЭУ, а их было большинство. Аня для себя разделила этих студентов на две группы: первая, это ленивые, больше сконцентрированные на себе люди, которые беззаботно прожигали жизнь и совершенно не интересовались достижениями и карьерой, а другие, которые уже успели объездить пол мира с родителями, и знали где они будут работать, свой уровень дохода и испытывали из-за этого некоторую тоску. Они разительно отличались от их провинциальных друзей. Те были, может и спокойнее, но интересовались всем активнее и живее, они имели больше желаний, больше энтузиазма. Но было одно, что объединяло всех – это повышенное внимание к интернету, они состояли в разнообразных социальных сетях, вели блоги, фотографировали еду, вели долгие дискуссии на форумах, и публиковали свои фотографии буквально из туалета.

Сначала Аня не обращала на это внимание, она использовала интернет, больше как инструмент для переписки и сбора информации по недостающим темам. Но так как она стала старостой группы, ей пришлось завести свою страничку в социальной сети, и публиковать материалы для одногруппников, новости, сборы, где и когда будут проходить экзамены. Она стала администратором группы в интернете тоже. Затем стала интересоваться жизнью бывших одноклассников, и так получилось, что у неё набралось не менее 80 друзей, чему Аня также тайно гордилась. Первую сессию она сдала блестяще, и наступало время зимних каникул. Аня поехала домой. Она как можно больше старалась экономить деньги и стипендию, чтобы купить подарки домой. Это были сувениры из Москвы в её родное село.

Зима в Константиновке и так считалось самой скучной порой, но после того, как она уже пожила в живой и энергичной столице, Аня пришла в уныние от убогости своего родного села. И она осознала, что она и не скучала по этим знакомым до боли местам. Встретили её очень тепло. Маленький Володенька к этому времени научился ходить, и каждое его слово или движение вызывало бурный восторг у родных. Аня подарила ему красивых погремушек, которые она купила на распродаже в детском супермаркете. Они были яркими и необычными, и вызывали у племянника бурный восторг. Не прожив ещё и день в своем родном доме, Аня очень твердо осознала, как далека она от жизни своей семьи, все их проблемы ей казались незначительными, какими-то мелкими и в основном бытовыми. Они были далеки от политики, моды и тенденциях, которые творились в мире. Они могли часами обсуждать цены в магазинах, кто с кем состоял в связях, где купить шерсти или в каком часу приедет автобус, и сколько там будет народу, что лучше добавлять в корм животных. Особенно её тяготило, когда мама с тетками придавались воспоминаниям, кто с кем жил и кто куда переехал, ей-то какое дело? Кто и у кого родился, если она половину родственников даже в лицо не видела? Она считала, это как будто они признавались каждый раз в своей убогости. «Лучше вообще рот не открывать», думала она. Нет, может, она и носила фамилию своей семьи, но она родилась, совершено другой.

Теперь она считала дни до окончания каникул, но дни здесь, в отличие от Москвы, длились целую вечность. И как ей теперь казалось, погода здесь намного холоднее. В один из таких тоскливых дней Аня не удержалась и решилась пойти увидеть Рому. Она долго собиралась с духом. Они уже давно ничего не писали друг другу, и даже когда она написала, что скоро приедет на зимние каникулы, он ничего ей не ответил. Аня надела теплую куртку и отправилась в магазин. Маме она сообщила, что ей очень захотелось пирожков. Рома стоял у прилавка и давал указания сестре, и он практически не изменился, только ростом стал немного выше, чем летом, из-за этого казалось, что похудел. Он имел слегка озабоченный вид. Её сердце бешено стучало.

–Привет! – Аня окликнула его с улыбкой. Рома машинально улыбнулся, а потом помрачнел и отступил на шаг назад.

–Привет, – сдержано ответил он. Ане на миг показалось, что это, наверное, другой человек.

–Ты получил мое письмо?

–Вроде бы, – Рома пожал плечами, – Я не проверяю почту. Дел много.

–Просто там я писала, что скоро приеду, – настаивала девушка. – Я очень хотела тебя увидеть тоже.

–Я тоже рад.

–Может, погуляем сегодня?

–Извини, я занят.. – ответил юноша и безразлично стал смотреть на стену.

–Я здесь ещё неделю, если что можешь зайти.

–Хорошо, – Рома опять пожал плечами.

На Аню будто вылили ушат ледяной воды. Ей было неприятно и больно, слёзы готовы были литься по её щекам. Никогда она не видел его таким безразличным и таким холодным. Она шла по белоснежным дорогам своего родного села и клялась, что ни за что на свете она не заплачет, он просто этого не достоин. Если вдруг он все-таки решится прийти к ней, она сама его выгонит, или вообще не откроет ему дверь! Но все равно ей было очень плохо, она лежала в своей постели и слушала музыку, воспоминания не выходили у неё из головы, о том, как Рома её провожал, как они проводили дни, его ласки, казалось бы, это было не так давно, но уже как будто в другой реальности. И она уже считала минуты до своего отъезда. Там в Москве она перестанет думать о нём, и навсегда забудетего. И она окончательно решила, что больше она свои каникулы проводить с родными не будет. Москва стала для неё новым и самым любимым домом.

Аня просто не могла даже догадываться, что у Ромы тяжело заболел отец, и ему пришлось самому взять на себя хозяйство и заботу о сестре и матери. Он очень любил читать и перечитывать Анины письма, но он также понимал, что она не за что на свете не захочет остаться с ним тут, а бросить семью он просто не мог. Из-за этого он просто решил проявить холодность, но он ещё долго после этого, будет вспоминать, какой же прекрасной и очаровательной Аня вошла в его магазин. Сколько всего нового, живого и столичного она принесла вместе с собой.

Девушка уехала быстро, без сожаления. Она дежурно обняла родителей, и, помахав рукой, с нетерпением ждала, когда поезд тронется и отвезет её в привычную суету и суматоху, которую она так полюбила. Лиза с большим энтузиазмом встретила подругу, и они вдвоем поехали на кафедру узнавать расписание. Лиза решила не ездить зимой в родной Мурманск, а провела время в Москве. Она рассказывала про общежитие, кого из группы она встречала. Аня все ещё прибывала в слегка растерянном состоянии, что не укрылось от подруги. Она привыкла видеть Аню другой. Та в свою очередь не выдержала и все рассказала про поведение Ромы. Они сразу решили, что, скорее всего, у него просто появилась другая девушка, и что Ане с её способностями не стоит даже и думать о нём. Они впервые в жизни рискнули и пронесли алкоголь в комнату, чтобы отметить приезд Ани, и, попивая прохладное пиво, хохотали весь вечер. С утра девушки все-таки ощутили легкий похмельный синдром, но Аня все равно приступила к администрированию группы в сети, несмотря на то, что голова немного болела. Она каждый раз напомнила себе, что у неё есть цель, и ей надо к ней двигаться.

С понедельника начались учебные будни, и девушки погрузились в общественную жизнь. Она навсегда распрощалась с мыслями о семье и детях. Ей важна была карьера, планы, цели, деньги. От мужчин только неприятности! Твердила она. Она должна стать полностью независимой.

III

В конце второго семестра Аня, как всегда, сдала экзамены лучше всех. Она без особых проблем перевелась на второй курс. Сразу же появилась необходимость: или ехать на лето домой, или искать подработку в Москве. К этому времени мать уже сообщила ей, что старший брат построил дом и уехал из отчего дома, но уже скоро, этим летом, должен был сыграть свадьбу Сережка. Аня поспешила сообщить, что ей предложили хорошую подработку в Москве, и ей лучше остаться. И так после сдачи последнего экзамена, подруги по общежитию сидели в интернете в поисках работы. Им уже исполнилось 18 лет, и теперь они спокойно могли претендовать на работу продавцами, кассирами или курьерами.

К этому моменту Аня уже настолько освоилась в Москве, что научилась легко ориентироваться по районам, куда лучше не ездить, где дороже, и где можно найти вещи дешевле. У неё появились любимые места, это в основном большие торговые центры, и сквер возле общежития. Она выискивала информацию, где будет проходить распродажа, и где будет проходить интересная выставка. Теперь ей уже хотелось получать не только стипендию, а заработать свои первые деньги. Это должен был стать ещё один шаг к её успешной карьере. При этом противоположный пол как будто перестал для неё существовать. Она в пол уха слушала рассказы Лизы о мальчиках, которые её нравились, что она замечала знаки внимания парней, обращенные в их сторону.

–Лиза, мы же хотим найти работу! – строго одернула она подругу. – А то придется ехать обратно в наши сёла.

–Ты совсем не романтичная, – вздохнула кудрявая Лиза. Казалось, она готова была кокетничать со всеми, кто только посмотрит в её сторону. Аня уже догадывалась, что у подружки созрел новый план: всё-таки остаться в Москве, а для этого выйти замуж за москвича. Для Ани это был примитивный и не приемлемый вариант. Каждое утро она заставляла Лизу просыпаться рано, и вдвоем они ездили по собеседованиям. Так они смогли устроиться на работу в салон мобильной связи известной марки. Они должны были консультировать клиентов, выкладывать товар и стоять за кассой. Девочки имели график работы: два дня по двенадцать часов и два дня полагался отдых. Первые дни обучения, которые проводила инструктор Анастасия, которая сама проработала здесь больше года, они просто веселились. Несмотря на то, что та постоянно призывала их быть более внимательными, но в обед сама Настя рассказывала какие-нибудь веселые истории из своей практики. Правда, всегда их предостерегала, что работа тяжелая и выматывающая, особенно когда будет много посетителей, а её рядом уже не будет. И все равно каждый день они очень довольные возвращались в общежитие. В позднее время у метро «Выхино» было неспокойно, но они шли вдвоем под руку, и обсуждали прошедший день. Они варили на общественной кухне кофе и пельмени, и торопились в свою комнату быстрее поесть, а следом, от усталости, засыпали почти сразу. Аня очень переживала этот момент, ведь впервые она вышла на работу, и ей все нравилось: коллектив, люди, которые приходили, обязанности, которые надо было выполнять. Она почувствовала себя более независимой, и деловой женщиной. Ей уже не терпится быстрее работать без инструктора, потому что она не считала эту работу сложной. Ей хотелось быстрее ринуться в бой.

Первые дни без инструктора стали для девочек настоящим адом. Долго считали наличность в кассе, выкладывали не тот товар, путались в номенклатуре. Почти сразу за кассой у Лизы начались большие проблемы: не проходило и дня, чтобы у неё было то больше денег, то наоборот недостача. Лиза стала плакать почти каждый день, и в очередной раз менеджер смены предложил ей поискать более спокойное место. Аня сначала расстроилась, а потом вздохнула спокойно. Истерики подруги, которые случались, каждый вечер стали её напрягать. В итоге в один летний день ей пришлось провожать подругу на поезд в Мурманск. Лиза уезжала к родителям. У Ани же наоборот дела шли хорошо, но ночевать одной в комнате общежития ей стало страшно, из-за этого она загрузила себя работой, насколько было возможно. Её старшим коллегам она очень нравилась, но её переработки и дополнительные часы они оплачивали плохо. Хотя Аня впервые сама смогла заплатить за общежитие и оплачивать себе обеды. Постепенно девушка стала присматриваться к покупателям, которые приходили в салон. Больше всего на неё производили впечатление красивые и ухоженные женщины, в дорогих платьях и с элегантными сумочками под мышкой, или на плече. Как правило, они выбирали себе дорогую аппаратуру и очень разборчивы были в плане функций телефона. У них был особый пытливый хищный взгляд и легковозбудимый характер. В отличие от молодых симпатичных девушек, которые просто брали новинки и радостно их обсуждали с друзьями. Те женщины сделали себя сами, и устройство им требовалось только для дела. Так как Аня считала себя внутри такой же, обслужить таких покупательниц всегда старалась она. За это ей обязательно доставался комплимент: за догадливость, исполнительность, дельные объяснения. К большому недовольству девушки у неё все ещё сохранился сельский акцент и манера говорить, но Аня очень старалась добавить себе московского лоска.

По утрам, когда Аня спешила на работу, она всегда обращала внимание, как же много народа живет в столице. Она еле протискивалась в первый вагон метро. Иногда ей приходилось даже толкаться в толпе людей, чтобы протиснуться быстрее к эскалатору. У станции метро, где она работала, она бегом забегала в соседний ларек покупала быстрорастворимый кофе и булочку, и спешила открывать свой магазин. Там среди всевозможных телефонов, гаджетов, ноутбуков и аксессуаров она завтракала и открывала, наконец, дверь магазина для всех посетителей, через несколько минут в дверях появлялись её коллеги. Так, после первого месяца работы, она добилась право открывать магазин, потому что любила приходить на работу первой, без опозданий. А прийти первой для неё было дело принципа. Всего их было трое, менеджер Дима и два продавца, менеджера иногда меняли, когда у Димы был выходной. Новенькая Олеся, побаивалась Аню, больше чем Диму, та постоянно её контролировала и давала указания, что и как лучше сделать. Ане не составило труда добиться уважения своих коллег, также как и в институте, она просто все держала под своим контролем.

В один летний рабочий день, Олеся ворвалась к Ане в подсобное помещение, как раз когда она обедала, и буквально слезно умоляла помочь, потому что какая-то мегера истрепала ей и Диме уже все нервы. Аня отложила свой салат в сторону и сказала, что сейчас подойдет. Она вышла максимально собранная, сохраняя все свою выдержку, прекрасно осознавая, что ей предстоит, сейчас, трудный разговор. Посреди торгового зала стояла ухоженная женщина, непонятного возраста после тридцати, явно недовольная всем, и готовая отпустить здесь душу.

–Здравствуйте, чем можем помочь? – как можно спокойнее спросила Аня.

–Здравствуйте, – процедила покупательница сквозь зубы. – Что за персонал здесь работает?! Я уже раз двадцать пытаюсь объяснить, что я хочу., – она была недовольно всем и высказывала претензии по каждому вопросу. Аня слушала, пару раз ей очень хотелось поставить её на место, но она сдерживала себя и продолжала только слушать. Когда та закончила, девушка извинилась за предоставленные неудобства и стала спрашивать буквально каждую мелочь и деталь, того чего ей хотелось купить. Она поняла, что нужен смартфон, самый последней модели, со всеми последними популярными функциями, и плюс ещё необходимо подобрать аксессуары.

–Давно здесь работаешь? – спросила неожиданно дама.

–Уже второй месяц пошел, но скоро ухожу, у меня учеба.

–На кого учишься?

–На экономическом в Плешке, – не без гордости добавила Аня.

–Великолепно! Как уйдешь отсюда, позвони мне, – она дала ей визитку. Аня быстро её спрятала в карман. Покупательница ушла, в руках держала коробку с новым смартфоном. Вечером Аня, наконец, смогла рассмотреть её, на ней значилось Рыбникова Наталья Михайловна, начальник торгового отдела ОАО «Новая Лира». На работе, когда появилась возможность, она залезла в интернет и стала искать информацию об этой организации. У них имелся свой сайт, где говорилось, что компанию образовалась ещё в 90-х годах и специализируется на торговли стройматериалами, как отечественными, так и зарубежными. Что у них обширная база партнеров в России и Европе. Как же Ане уже захотелось быстрее окончить ВУЗ и работать в какой-нибудь такой фирме, заниматься финансами, и возглавить отдел, а потом можно было бы и свою фирму организовать. Но очень далеко она старалась не загадывать, все вопросы она будет решать постепенно.

В отсутствие Лизы, Аня стала замечать, что вокруг было столько странных студентов, которые обычно не давали никому спать по ночам. Как правило, они собирались небольшими группами, а их активность начиналась как раз с позднего вечера и длилась до самого утра. Они могли ходить по коридору, греметь чем-нибудь, иногда пели под гитару, собирались и шумели под окнами. Всё что Аня хотела, это выспаться, она и так работала почти без выходных. В воскресенье она по привычке звонила маме, но они общались как будто на разных языках. Ане всегда было скучно в это воскресенье, она ходила куда-нибудь за покупками, или в кино. Но одной ей было немного одиноко, и тогда она просто сидела в комнате и во что-нибудь играла в телефоне. Но как только начиналось рабочая неделя, Аня буквально поглощалась ею, она мало там думала, и чувство занятости и полезности казались ей основными и главными.

В одно воскресенье с первыми лучами солнца, когда Аня имела свой заслуженный выходной день, ей пришлось неохотно проснуться оттого, что услышала шум в комнате. Она быстро раскрыла глаза и увидела чемодан у соседней кровати и поняла, что вернулась Лиза.

–Лиза! – воскликнула Аня, подруга уже разбирала свой письменный стол, куда Аня успела накидать много ненужных бумаг.

–Привет! Ну, наконец, проснулась!

Аня недоверчиво смотрела на подругу и потянулась. Та выглядела потрясающе: с новой прической, загорелая, в красивом летнем сарафане. Казалось, что она немного подросла за лето и чуть-чуть поправилась.

–Ну, рассказывай, – протянула Аня. Лиза в ответ защебетала без остановки. Вначале, она естественно расстроилась, что не осталась в Москве на лето, а потом наоборот, приехала, встретила старых подруг, стали ходить на речку, и там она познакомилась с замечательным парнем, с которым погрузилась в омут любви с головой. Она говорила и говорила без остановки, как она счастлива, что у неё появился Вадик, что он скоро приедет к ней сюда, и они будут снимать квартиру. Он найдет здесь работу.

–Значит, уедешь, – резюмировала Аня.

–А ты как тут? – неожиданно спросила Лиза.

–Света белого не вижу. Весь день на работе. Ничего интересного, – пожала плечами Аня. Она, потянулась и встала с кровати. Девушки сели завтракать бутербродами с чаем. Лиза что-то ещё рассказывала о своих летних приключениях, но Ане уже стало грустно от мысли, что подруга скоро может покинуть её. А в ближайшее время ей предстояло ещё уходить с работы. А ведь Аня уже привыкла к своим обязанностям, коллективу, общению с покупателями, и пусть маленькой, но финансовой независимости, которую она начала получать. Потом поняла, что высшее образование для неё куда важнее, и пока остается на первом месте. Девушка не выдержала и завела об этом разговор с однокурсницей. Та, в свою очередь просто напомнила, что скоро начало занятий. За две недели до первого сентября Аня написала свое первое в жизни заявление об увольнение. Старший менеджер, которая приехала забирать её заявление, высказывала много сожалений, что Аня уходит, предложила ей остаться и работать только в выходные. «Это все равно будет мешать моей учебе!» Они попрощались, ей сказали доработать последние две недели, получить расчет и она может спокойно вернуться к учебе. Последний день лета две подруги отметили в «Шоколаднице» на Анины расчетные деньги, они заказали себе алкогольные коктейли. Аня была собой довольна и воодушевленно смотрела вперед.

Как и положено начало года студентки начали неохотно, больше болтая с однокурсниками, обсуждая последние новости, кто и как провел время летом. Тем не менее, в середине семестра заданий было уже много, и девушки, то и дело только успевали, что делать уроки и готовиться к сессии, писать курсовые работы и доклады. Аня, как всегда занималась очень много и общественной работой, как и положено старосте, она помогала на кафедре, раздавая задания, и вовремя оповещала группу об изменениях в расписание. Сама же она дополнительно увлеклась изучением иностранного языка. В конце года наступила очередная сессия. В этот раз экзаменов стало больше, чем на первом курсе. Лиза в течение этого семестра стала очень много пропускать, с тех самых пор как приехал её жених в столицу, что сразу отразилось на её оценках. Аня, как могла, старалась помогать ей по вечерам, но та больше витала в облаках, чем слушала подругу. В итоге она не смогла сдать два предмета, и теперь должна была пересдать до начала четвертого семестра. Подходило время Нового года. Аня под предлогом помощи подруги всеми силами пыталась предотвратить поездку в родное село. Мама ей сообщила, что как только Сережка женился, он привез жену в их большой дом, а Славик хоть и переехал в свой отдельный новый дом, но все также часто бывал у них. Скоро жена Сережи должна была родить первенца, и переезжать они никуда больше не планируют, а всю жизнь прожить в отцовском доме. Что творилось в Роминой жизни, Аня понятия не имела, но написать школьным подругам или спросить у матери считала ниже своего достоинства. Он тоже ни разу не поинтересовался её жизнью! В этот раз родители были более непреклонны, под угрозой, что они перестанут присылать ей деньги на общежитие и питание, они потребовали, чтобы она приехала на новогодние каникулы домой. Девушка сопротивлялась, как могла, и поняла, что она всё ещё в большой зависимости от них, хотя и находилась в Москве. Ей нужно было срочно эту цепь разорвать. Она отыскала визитку, которую ей когда-то оставила покупательница магазина. Аня опять набрала в интернете название фирмы, напечатанная на бумаге. Отзывы ей очень понравились, фирма была солидная, тогда она твердо решила позвонить, сразу по окончании праздников. Она поздравляла родителей по телефону, хотя они очень её ждали и хотели обнять. Кое-как ей удалось подготовить Лизу к сдаче экзаменов. С одними тройками, та завершила очередной семестр, и обе понимали, что следующий семестр будет ещё тяжелее. Наконец после целого дня терзаний, Аня впервые набрала номер телефона Рыбниковой Натальи Михайловны, как красовалось на визитке. Та в свою очередь не вспомнила Аню и была очень удивлена её звонку, но в Ане откуда-то сразу проснулась наглость заявить о себе, как о блестящем специалисте, которому очень срочно нужна работа. Наталья Михайловна, с ухмылкой в голосе предложила ей подъехать в их отдел кадров, она сообщит менеджеру по персоналу об её качествах. Невероятно довольная собой, Аня положила трубку. Она готова была скакать по комнате от восторга. В декабре ей исполнилось девятнадцать лет, и она чувствовала себя совсем взрослой и самостоятельной, осталось только добиться финансовой независимости.

Фирма ОАО «Новая лира» занимала целый этаж в большом офисном центре. И вся обстановка здесь соответствовала лучшим традициям московских офисов. Стены, окрашены в постельные тона, пол, покрыт коричневым ламинатом, и натяжные потолки, с вкрапленными большими лампами, создавая предельно освещенное помещение. На стенах висели картины с изображением геометрических фигур, простая офисная мебель, в основном стулья, деревянный стол администрации, за большой стойкой скрывался секретарь. На каждой из многочисленных дверей висела золотая табличка с названием отдела и с фамилией руководителей, миловидная блондинка лет двадцати, попросила её подождать, позвонила по телефону. Через некоторое время к ней вышла женщина на вид около тридцати, в брюках и светлой рубашке с распущенными темно-русыми волосами до плеч. Она была очень ухоженная, но в её образе не было ничего лишнего, просто и неброско.

–Здравствуйте! Вы –Анна Дубина? – уточнила она.

–Здравствуйте, – ответила Аня и кивнула.

–Я Галина Зубова, менеджер по подбору персоналу нашей компании.

Она провела её в свободный кабинет, в просторную светлую комнату, где стоял только стол и стулья. Позже Аня узнает, что здесь, как правило, проводили презентации или обучение сотрудников филиала. Они сели напротив друг друга.

–Вы смелая девушка, насколько я поняла. Вы сами позвонили сюда и предложили свои услуги.

–Мне просто очень нужна работа! – Аня сидела как на иголках, но вида не показала, казалось ей все равно.

–Вы учитесь?

–Да, на экономическом. Но у меня уже есть небольшой опыт, и я могла бы работать во второй половине дня, просто помогать в бухгалтерии. Я уверенна, я справлюсь!

–В принципе, я могла бы предложить вам вакансию вечерний секретарь. Наталья Михайловна очень хорошо о Вас отзывалась. Помощь нужна на ресепшене. Наш секретарь не всё успевает сделать за день, и наше руководство решило ввести вторую вакансию на эту позицию.

Ане не совсем нравилась предложенная работа, но отступать было поздно. Она с радостью согласилась, но для себя решила, что при первой же возможности начнет проситься в экономический отдел или в бухгалтерию. Новый год Аня начала на новом рабочем месте. Приступить надо было с обеда, сначала с ней допоздна оставалась Алёна, секретарь, что работала днем, и встречала её в первый день, но видя, что Аня быстро втянулась в работу, спокойно уходила по своим делам после обеда. В основном в её обязанности входило что-то копировать, что-то напечатать. Доделывать дневные поручения, которые Алёна не успевала сделать. Больше всего амбициозную девушку злило, что вечером весь коллектив расходился, и она не могла познакомиться с людьми из бухгалтерского отдела.

Тем временем Лиза твердо решила съезжать из комнаты в общежитие, они с Вадиком активно искали квартиру на съём. Аня решила ехать с ними, тем более теперь у неё появились деньги. У неё появилась своя зарплата, и она могла позволить себе снимать одну комнату. Они поручили это дело Вадику, он должен был найти двухкомнатную квартиру по умеренной цене недалеко от метро, где они учились. Если Аня бегала с учебы на работу и приходила в общежитие буквально выбитая из сил, то её соседка всё свободное время тратила на своего любимого. Притом если Ане удавалось с трудом, но показывать хорошие результаты в учебе, то Лизе уже всерьез грозило отчисление. Но Анна Дубина была бы не Анной Дубиной, если бы с нетерпение не ждала лето. Она знала, что лето – это время отпусков. У неё закончится сессия, а значит, это прекрасная возможность зарекомендовать себя на своей фирме.

Весной девушкам, наконец, удалось съехать на новое жилье. В малогабаритную двухкомнатную квартиру, в девятиэтажном доме, который располагался, конечно, не в центре города, но из-за этого цена за съем считалась более приемлемой. После общей кухни и душа, это жилье казалось им раем. Они готовили по очереди, поделили уборку общей территории на двоих. Лиза забросила учёбу, и устроилась работать продавцом в супермаркет рядом с их домом. Аня с большим упорством закрыла сессию, иногда готовилась она, просто на своем рабочем месте, благо дел было в это время немного. Когда дела на экзамене у неё шли совсем плохо, и она не могла объяснить тему, потому что не успела просто прочитать накануне, то она буквально требовала преподавателя задавать ей ещё дополнительные вопросы, или она слезно просила не портить ей оценки, так как она идет на красный диплом. Ей опять удалось закрыть сессию с хорошими оценками

Из-за большой усталости она могла задремать в холодном и пустом офисе. Практически не высыпаясь, Аня сумела сдать сессию, и спокойно приступить к работе в летний период. Секретарь Алёна, которая работала днем, уходила в отпуск, и Галина сразу же распорядилась посадить за стол администрации Аню на весь рабочий день. Девушка с большой легкостью вошла в курс дела, всё, что только ей не особо нравилось, это носить кофе или чай гостям, со всем остальным она справлялась без особого труда. Она привыкла видеть тихий спокойный офис, когда большинство комнат пустовало, только иногда одна или другая девочка из бухгалтерии доделывали свои дела. Иногда, но очень редко оставался кто-нибудь из дирекции или кто-нибудь из менеджеров «продажников». А теперь она видела живой дневной офис, гудящий, постоянно двигающих людей из комнаты в комнату. Телефон постоянно звонил, Аня то и дело направляла звонки их адресатам. Именно в этой будничной суматохе офисной жизни, она впервые увидела его! Высокого русоволосого мужчину, он был одет в строгий деловой костюм, который сидел на нем идеально, без единого недочета, волосы также аккуратно убраны назад. Он шел быстрым шагом с невозмутимым видом, изредка он останавливался, чтобы пожать руку кому-нибудь из коллектива. Он скрылся за дверью под золотой табличкой в самом конце коридора. Аня стояла, как громом пораженная, никогда и никто настолько сильно не был ей интересен.

IV

Ане не составило особого труда, чтобы узнать, что это был местный ловелас – заместитель директора по коммерческой деятельности, племянник директора Павел Валерьевич Суворов. Молодая сотрудница бухгалтерии Лена, с которой Аня иногда ходила на обед, рассказывала ей, что он меняет девушек как перчатки, и, как правило, он выбирает шикарных блондинок с длинными ногами. Он имел два служебных романа с девочкой менеджером, которой пришлось уволиться из-за количества сплетен, и красавицей секретарем директора, которая тоже позже ушла, по слухам вышла замуж. Аня в течение двух недель провожала его взглядом каждое утро, и когда однажды он обратился к ней с просьбой, она от неожиданности очень растерялась. Она покраснела, и нервно искала нужный документ. Как только он получил бумаги на руки, он улыбнулся, сказал «спасибо» и ушел. У Ани пол чуть не провалился под ногами. Давно она так не нервничала! Целый день она думала о нём. Дома, Лиза сразу заметила состояние подруги. Та не удержалась, и всё ей рассказала, как ей нравится её босс. Пришёл с работы Вадик, и ребята удалились, Лиза все время хихикала. Она слышала их заигрывания, смех Лизы, порывистое дыхание, и впервые с момента их совместного проживания, она захотела такого же, но только рядом с ней должен был быть Павел Суворов, этот соблазнительный русоволосый красавец с синими глазами. Она с трудом заснула ночью. Теперь она все время думала и вспоминала своего босса. Новая страсть захватывала её с головой. К реальности её вернула Галина Зубова, напомнив ей, что завтра возвращается Алёнка из отпуска, которую она замещала. Аня даже и не заметила, как быстро пролетело время, и больше всего она расстроилась, что она теперь не сможет видеть Павла. Галина похвалила её за работу, и обещала, что все это отразится в её зарплате. Девушку это совсем не обрадовало, её лишали возможности видеть хоть несколько минут в день любимый профиль, и её сердце больше не будет каждый раз сжиматься при виде его. Свой последний рабочий день она ходила сама не своя, тогда она решилась постучаться в отдел кадров. Галина приветливо ей улыбнулась. Аня с порога озадачила её вопросом, что ей очень хотелось бы поработать в отделе, и устроиться на полный рабочий день.

–Как же твоя учёба, Анна?

–Этот вопрос я беру на себя. Мне кажется, я неплохо разбираюсь в финансах. Цифры – это мое. Мне бы очень хотелось поработать в коммерческом отделе.

–Ты знаешь, есть у нас одна вакансия. Девочка из экономического отдела скоро должна пойти в декрет, ты можешь попробовать пойти туда. Поговори с начальником отдела, она очень приятная женщина, вдруг она даст добро. А я тогда поговорю с директором о твоем назначении. Завтра к 12.00 подойди, я её предупрежу.

Для Ани это было смелое решение, она понимала, что если её возьмут на полный рабочий день, то ей придется перевестись на заочное отделение. Утром следующего дня, в желанном ей кабинете, её встретила миниатюрная блондинка в очках, женщина средних лет, миниатюрная и хрупкая, не верилось, что она держит на своих плечах целый отдел. Она задала несколько вопросов Ане, спросила про знание программы «1С», спросила про её учебу. Пожала плечами и вздохнула: «Все равно надо будет всему учить». Сказала, что как только Марта обучит её, Аня может приступать к работе. Ольга Витальевна представляла собой женщину, которая всегда и везде считала: она считала дома, по пути на работу, на работе. Прежде чем что-нибудь ответить она обязательно считала, при всей свой хрупкости она имела довольно принципиальный характер, и была очень строга к дисциплине и порядку, и в основном она любила взывать к совести. Так Аня долгожданно очутилась в экономическом отделе, куда так хотела попасть.

Где-то, как будто с другой вселенной, Аня слышала слова мамы, её теплым озабоченным голосом, которая говорила, что у Сережи родилась дочь, что она случайно встретила Рому, и тот спрашивал про неё и как у неё дела, что у него недавно умер отец. Аня имела теперь совершенно другую жизнь, теперь она училась работать в большом коллективе. В университете спокойно восприняли её перевод на заочное отделение, благодаря её успехам и заслугам, на кафедре даже похвалили её стремление работать. Она в свою очередь тоже всех уверяла, как важна для неё работа, как ей необходимы деньги и опыт, что она, девочка из провинции, вынуждена снимать жилье и оплачивать себе еду. Ей без проблем пошли на встречу, тем более никаких задолженностей в учёбе она не имела.

Она обожала свою работу, начиная от коллектива до обязанностей. Пусть в начале у неё не всё получалось, но все были к ней снисходительны. Единственное, что её огорчало, что она стала очень редко видеть Павла. Когда она стояла у сстойки администрации, ей это было делать намного проще. Он очень редко заходил в их отдел, хотя и был отчасти их начальником тоже. Только Ольга Витальевна ходила на обязательную планерку или по тому или иному вопросу к нему в кабинет. Перед Аней стал серьёзный вопрос, как же ей чаще видеть возлюбленного. Тем временем ей опять звонила мать, она старалась звонить её по поводу и без. Рассказывала про малышку. Аня дежурно порадовалась, и тут же принялась рассказывать о своей новой должности, коллективе и как ей это нравится. И неожиданно Аня осознала, что очень соскучилась по братьям и отцу, что она не видела их уже столько много времени. «Вот если бы они переехали сюда», но поняла, что это всё так не реально…

Тем не менее, Аня работала очень хорошо, и часто задерживалась до позднего вечера. Сначала это не особо отражалось на её зарплате, но с появлением новых обязанностей (а одна девушка уволилась из их отдела), Ане подняли оклад. Наконец, она стала позволять себе покупать дорогие вещи, ходить в недорогие кафе, не покупать больше дешёвую косметику. А через пару месяца поняла, что вполне может позволить себе снимать жилье одна. Тогда она сняла однокомнатную квартиру ближе к офису и съехала от ребят. Она запоем продолжила читать женские журналы, ей необходимо было преобразиться, выглядеть стильно, чтобы однажды шеф, наконец, обратил на неё свое внимание.

И это, несомненно, произошло.

Аня полностью преобразилась: она сделала стильную прическу, у неё был дорогой маникюр на руках, она стала покупать модную и красивую одежду. По лучшим рекомендациям современных журналов мод, она выбирала вещи, те, что стройнили, те, что придавали ей деловой вид или делали старше, она точно теперь знала, какой цвет и фасон был в моде на сегодняшний момент. Она превращалась в современную московскую успешную женщину, с твердым и предвзятым характером. Она научилась уверенно сдавать сессию, иногда просто покупая оценки. Теперь это была не двадцатилетняя девушка-студентка, а успешная дама, хорошо осознающая себе цену. Но внутри она, как и многие женщины, жаждала только одного, попасть в объятья своего своенравного начальника.

Впервые он заметил её на новогоднем «корпоративе». Павел пришел туда с большой не охотой, только из-за строго распоряжения своего дяди, который хотел его видеть. Он стоял и лениво пил коньяк в бокале, прислонившись к стенке, в той части зала, где его никто не мог заметить, а он мог бы спокойно выпивать алкоголь. Его внимание привлек стук каблуков по мраморному полу, кто-то уверенной походкой чеканил шаг, и их звук отдавался эхом. Сначала не поднимая головы, он увидел красивые красные туфли, а затем профиль статной блондинки в узком черном платье с красной розой на груди. Он даже присвистнул, как поманила его эта красная роза. Тем временем Аня подошла к своим коллегам, которые в это время пили вино. К Павлу обратилась его спутница. Красивая эффектная блондинка, она была очень ярко накрашена, и надела короткое фиолетовое платье, что особенно подчеркивало длину её ног. «Что это ты тут делаешь?», – потом она поняла, куда смотрит любовник, и едко заметила: «Это же надо надеть красные туфли с таким платьем, а этот цветок? Вульгарщина.. фи..»

–Я однозначно не всех тут знаю, – задумчиво сказал он и перевел взгляд на подругу. – Потанцуем? – он повел красавицу танцевать.

Краем глаза Аня то и дело искала Павла, он также не сводил с неё глаз весь вечер, она удовлетворенно заметила его внимание (впервые!), а затем поняла, что он здесь с очередной пассией. Она еле сдерживала вздох разочарования и обиды. Но он так и не решился к ней подойти, и Аня весь вечер пила шампанское и наслаждалась обществом подруг и вниманием коллег мужчин, которые то и дело осыпали её комплиментами.

На зимние каникулы к Ане в Москву приехала мама. Она была очень удивленна видом дочери, похожая скорее на куклу Барби, чем на её любимую девочку. Та же в свою очередь, чуть не «сцепилась» с таксистом, когда он случайно повез их другую сторону, отклонившись от маршрута. Лидия Антоновна всё равно не могла наглядеться на свою дочку, которая для неё всегда была первой красавицей. Они ходили в театр, музеи, сидели в кафе. Аня без умолку рассказывала маме о своей работе и Москве, но несмотря на зимние выходные, уже на пятый день нового года Аню срочно вызвали на работу и ей пришлось оставить мать на целый день одну. Лидии Антоновне оставалось гостить у дочери ещё неделю, а Ане никак не удавалось вырваться даже на часик пораньше. Она возвращалась домой поздно, но тут, её, неожиданно, ждал вкусный ужин и пирожки, которая мать пекла за целый день. Вскоре мама уехала, Аня еле вырвалась с работы, на вокзал, чтобы её проводить до поезда, но они твердо решили летом поехать куда-нибудь заграницу. «Чехия, Болгария, Италия, мама, так много стран, которые ты мечтала посетить! Это будет мой подарок!» «Приезжай к нам в отпуск, это будет лучшим подарком» – вздохнула мать.

С наступлением весны, все обратили внимание, что красавец-босс все чаще и чаще стал задерживаться на работе. Аня также с девочками подолгу оставались на работе. Один из таких вечеров, Анна и Павел столкнулись возле кулера с водой.

–Много работы? – поинтересовался он.

–Еле успеваю, нам бы ещё человека в отдел, – деловито заметила Аня.

–Я попробую помочь, но штат и так переполнен.

Аня внутри вся трепетала, но внешне сохраняла спокойствие.

–Эххх, – вздохнула девушка, – Жаль, но ведь нам пришёл большой заказ.

–Да, нам очень повезло выиграть тендер. Завтра будет совещание, попробую поднять эту тему с директором.

–Спасибо.

–Если получится, тогда спасибо, – он улыбнулся и задержал свой взгляд на её лице. Аня налила воды и с неохотой вернулась в свой кабинет, но внутренне её переполнял необычайный восторг. Её хотелось просто танцевать: он смотрел на неё очень заинтересовано, можно сказать даже заигрывал. Весь её труд над собой не пропал даром! Вечером она с воодушевлением перечитала рубрику «практические советы» в любимом журнале, и присмотрела там же фасон платья, которое она уже давно хотела приобрести.

Павел Валерьевич сдержал обещание и действительно поговорил с генеральным директором по поводу расширения персонала, и тогда его дяде пришла в голову мысль о создание нового отдела, который бы сопровождал большие сделки. Снять некоторые обязанности с планового отдела. Новое подразделение возглавила Анина начальница Ольга Витальевна. А экономический отдел неожиданно для всех возглавила Анна, который было всего двадцать один год, но за год работы она сумела успешно себя зарекомендовать. Её вызвал к себе директор, в то время пока они обсуждали с Павлом текущие дела. Аня с изумлением туда вошла, оба мужчины стали её поздравлять и сообщили о назначении.

–Мы очень надеемся на дальнейшее сотрудничество! Если будут какие-то вопросы, сразу обращайтесь ко мне! – подбодрил её Павел.

–Спасибо большое! – Аня кивнула. Она вышла из кабинета, себя не помня от волнения. Её оклад увеличили вдвое, ей завидовали почти половина сотрудников офиса, и немногие знали, что она всего лишь студентка. Павел позвонил её по внутреннему телефону и пригласил вечером зайти и отпраздновать её назначение. Аня побежала прихорашиваться в ванну. Она волновалась, как школьница. Она придирчиво оглядывала себя в зеркало.

–Я купил шампанское! – приветствовал её начальник.

–Вы столь заботливы! – Он налил бокал почти до краев и протянул ей в руки, себе налил столько же. Они выпили, поговорили о делах фирмы, затем он оказался очень близко к ней. Она присела на краешек стола, а он положил руку ей на бедро.

–Вы что? – томным голосом произнесла Аня.

–От вас исходит такой восхитительный запах, – протянул он слегка охрипшим голосом.

Аня едва дышала, её дыхание было сбивчиво. Их губы были уже напротив друг друга. Павел одним движением впился в них страстным поцелуем. Он был неудержим. Аня почувствовала, что это была не детская нежность Романа, а настоящая страсть мужчины. Он был искусен в делах любви, он руками изучал каждый изгиб её тела. Он резким движением повалил её на стол. Они стали любовниками прямо у него в кабинете на рабочем столе. Аня получила неописуемое наслаждение, она стонала и извивалась в его крепких объятьях. Она кусала, целовала его, она молила его только не останавливаться. Их захватила и поглотила страсть, неудержимо влекущая друг к другу. Аня долго не могла прийти в себя, Павел же привел себя в порядок, поднял трусики девушки и передал ей.

–Не забудь, – он сказал это игриво, что Аня сразу расплылась в улыбке. Они допили шампанское, глядели друг на другу, но молчали. Он предложил подвезти её до дома, Аня ответила, что дойдет сама. «Зачем нам сплетни?» – аргументировала она. Девушка шла вся в смятении по улице до своего дома, она думала о Павле, о том, что произошло, но не о чем не жалела. Она понимала, что с того момента у неё начался самый настоящий служебный роман. Утром они встречались на планерке или в лифте. Они старались сесть на совещание рядом, и Аня чувствовала, как Павел лазил ей под юбку, и Аня с большим трудом удавалось не показывать виду. По вечерам она тайком проникала к нему в кабинет, где они предавались любви. Он приглашал её в ресторан, дарил ей подарки, иногда он забирал её у метро и отвозил к ней домой.

Летом она успешно сдала свою очередную сессию и перешла на четвертый курс. Как и обещала маме, летом они отправились на отдых в Турцию. Из-за того, что Лидия Антоновна настояла, чтобы маленького Володю можно было бы взять с собой, они решили отказаться от поездки в Европу. Если бабушка и Володя проводили время не только на пляже, но и посещали экскурсии, ходили на базар, даже посетили мировое танцевальное шоу, то Аня томилась одна. Она или загорала у бассейна или ходила на море, но она никогда не расставалась с ноутбуком. Она не только вела консультации по работе, но и активно переписывалась с любовником. Её тело тосковало по его рукам, из-за этого Аня каждый день мечтала и думала о нём. Томление девушки не укрылось от глаз её мамы. Она стала расспрашивать дочь о её влюбленности, та в ответ только загадочно улыбалась и говорила, что у неё все в порядке. Володя подрос, стал заводным и шустрым мальчиком, и чем-то напоминал Ане старшего брата. Её раздражала его беготня и шум, который он создавал вокруг себя, а шумел он всегда. Аня по этому поводу постоянно высказывала маме, та старалась увезти внука подальше. В свои неполные пять лет он не особо слушался взрослых, но Аня шипела на него так, что малыш пугался. «Я все ещё не готова к детям!» – резюмировала она.

В свои 21 год Аня не без гордости отметила, что она стала успешной деловой женщиной, с красивым и богатым любовником, и с большими перспективами на работе.

Павел был щедр, он покупал ей духи, украшения, приглашал в рестораны. Они любили игры с адреналином, прижиматься друг к другу в лифте, перед дверью босса или запираться во время рабочего дня в переговорном кабинете. Когда он подвозил её до дома, они иногда не поднимались даже домой, наслаждаясь друг другом прямо в машине. Единственное, что беспокоило Аню, что он ещё не пригласил её к себе домой, но она понимала, что это просто вопрос времени.

Когда осенью она приехала сдавать очередную сессию, то в группе она разительно отличалась от остальных ребят. Вокруг неё шептались, что она или дочь богатых родителей, или имеет очень богатого покровителя, но никто даже не догадывался, что всех своих успехов Анна Дубина достигла сама. Такой у неё был характер, такая она была сама.

V

В отличие от своей молодой и амбициозной подруги, которая поднималась по социальной лестнице только вверх, Павел Суворов в свои двадцать семь лет неудержимо катился вниз. Пока его молодая подруга делала успехи в своей карьере, Павел не мог похвастаться хоть какими-нибудь достижениями уже очень давно. Если бы не его влиятельные родственники, то он мог бы даже потерять свою работу. Он часто опаздывал на важные переговоры, не успевал вовремя отдать нужные распоряжения, и вяло контролировал текущие вопросы. Но его дядя, родной брат матери Павла, всегда помнил и ценил два его поступка. Первый, это когда при устройстве на фирму, тот смог так очаровать их первого зарубежного партнера, что тот подписал внушительный контракт. Второй, это назначение Анны Дубиной начальником экономического отдела. Эта девочка оказалось очень грамотным специалистом, которая приятно удивила его. В основном же дела Павла уже давно очень беспокоили его семью. Множество слухов, которые ходили вокруг него: о его беспорядочном образе жизни, оргиях, которые он устраивал у себя дома, его избегания дел фирмы, и романы, которые он крутил прямо на работе. Тогда Сергей Андреевич принял единственное, как ему казалось, верное решение в сторону племянника – это заставить его, наконец, жениться. Только эта девушка, должна была быть очень выгодна: и для компании, и для семьи.

И пока его дядя в тишине вечера, находясь в своих московских апартаментах пил виски со льдом, размышляя над его судьбой, сам Павел устроил очередную грандиозную вечеринку. Туда впервые была приглашена Анна. Её поразила, как разнообразна здесь была публика. Когда она жила в деревне, то на местной дискотеке, куда очень редко, тайком, бегала с подружками, она наблюдала подобные картины. В Москве, в принципе, все было точно также, за деловыми костюмами люди скрывали свои животные инстинкты днём, чтобы предаваться им по ночам. Кто-то танцевал довольно фривольно, некоторые сидели парочками и целовались, кругом стояли клубы дыма, играла громкая танцевальная музыка. Павел протянул её к себе.

–Ты что так зажата? – прошептал он.

–Это всё твои друзья?

–Ну, как сказать, у нас просто общий интерес к расслаблению.

–Хочешь? – он протянул её какие-то таблетки в упаковке.

–Что это?

–Расслабься и оттянись. Просто выпей, и ты сразу сможешь расслабиться. Это все делают, детка. Повеселись с нами! Оттянись на полную!

Аня не на шутку перепугалась, будучи дочерью учительницы, она помнила, что любой вид наркотика, даже самый легкий, – это все-таки наркотик. Она никогда не пробовала курить даже обычные сигареты, так не интересно ей было.

–Нет. Я пас.

–Как хочешь, но боюсь, тебе будет скучно здесь! – Павел спокойно проглотил таблетку, и энергично кинулся в толпу к танцующим людям. Ане показалось, что он резко охладел к ней, что невероятно напугало её. Его окружили девушки, выставляя напоказ свои полуобнаженные молодые тела, и непрерывно хихикая. Её охватила неконтролируемая ревность. Она поймала его взгляд и показала, как она проглатывает эту таблетку. Она помнила его улыбку отчетливо. Все, что было после этого, Аня уже почти не осознавала. Как в тумане она бегала, танцевала, выпивала, она не могла никакостановиться. Позволила чужим людям трогать свое тело, лица мелькали перед ней. Она не понимала, сколько времени прошло и что происходит.

На следующий день она проснулась в жутком состоянии на кровати у Павла. Голова у неё была свинцовая и почти ничего не соображала, что происходит и где она. Кругом были разбросаны вещи: чужие, её, Павла. Рядом с собой она обнаружила ещё какую-то девушку брюнетку, которая спала рядом с ней полуобнаженной. Ане было жутко плохо, она ничего не могла вспомнить, и у неё ныло всё тело. Она решила пойти на кухню и налить себе хоть какой-нибудь жидкости. Аня надела футболку Павла и побрела на кухню. Кругом валялись бутылки из-под пива, вина, виски, водки, одноразовые тарелки, какие-то обертки. На диване, кто-то на полу, люди спали в полуобнаженном виде или без одежды совсем. Она прошла на кухню и включила кофеварку. Девушке было не по себе. Ей хотелось быть с Павлом, но то, что творилось вокруг, было ей противно.

–Может лучше алкоголя?– услышала она голос любимого сзади. Он стоял в дверях кухни, волосы были взъерошены, на лице ещё оставались следы прошедшего вечера, на его молодом и загорелом теле красовались только трусы. Они сели за большой кухонный стол пить кофе.

–Ты что молчишь? – спросил он и взглянул на большие часы на стене. – Не волнуйся, через час я всех отправлю домой.

–Я не могу понять, зачем тебе всё это?

–А что? Мы просто отдыхаем, расслабляемся. Мы не хотим думать, просто полное отвлечение.

–Быть животным? – резко бросила Аня.

–Быть собой и не прятаться за маски! Да ладно тебе же понравилось? Ты вчера просто львицей была! Я обожаю твой темперамент! Мне очень понравилось.. –он сказал это мягко с лёгким заигрыванием, тот тон, который так любила Аня. Он притянул её к себе, стал нежно целовать мочку её уха. Аня стала расслабляться и злость стала уходить, потом она вспомнила, что сегодня у неё запись на маникюр.

–Мне надо идти, хорошо, что сегодня воскресенье и нам не надо идти на работу.

–Просто так не отпущу! – он потянул её вместе принять душ, но она вырвала руку, быстро прошла в комнату, нашла свою одежду, надела её, и также быстро ушла. Павел только ухмыльнулся, когда она хлопнула дверью.

В понедельник Аня тяжелее обычного входила в рабочий ритм, она была резкой и раздражительной. Более требовательной к сотрудникам, и девочки в отделе недовольно на неё поглядывали. С трудом, но она опять вошла в курс дела, и сумела взять всё под свой контроль. Впервые за их длительные отношения, Аня сама первая не писала и не звонила Паше. Она была обиженна. Целый день в промежутках между дел она вспоминала ту ночь, его поведение, всю обстановку его квартиры, и каждый раз ей было противно от этого. Зачем он всё это делает? Зачем ему всё это нужно? Паша не выдержал, позвонил ей вечером, она не вышла. На работе ей тоже не особо хотелось его видеть. Она тщательно его избегала. Пока однажды вечером, он не зашел к ним в отдел и не попросил сделать отчёт, и зайти к нему с разъяснениями. Аня сделала его за пять минут, ещё минут десять потянула время, а затем невозмутимо направилась в кабинет к любовнику.

–Сколько будешь дуться? – спросил он её с порога.

–Зачем тебе это?

–Я такой. Почему никто не хочет меня принимать таким, какой я есть?

–Потому что это омерзительно! – не выдержала Аня.

–А что, по-твоему, нормально? Разве тебе не надоела эта сырость и будничность изо дня в день? Мы живем, словно кролики. Деньги, деньги, деньги, – вот все что только интересно всем, даже тебе! А мне просто хочется веселиться, потому что мы слишком быстро живем. Противно смотреть как изо дня в день, эти бесконечные толпы людей ходят туда, сюда, в поисках только одного, побольше бы всем денежек.

–Не только деньги движут людьми, есть ещё чувства.. – Она вздохнула.

–Да, они есть, – Павел подошел к ней, – вот я безумно хочу тебя.

–Я уже нет! – Аня отшатнулась от него, – Такой, каким ты был, я не принимаю, и такой быть не хочу.

–Мы все не идеальные!

Аня ушла уверенно из кабинета. Он больше ей не звонил. Она перестала встречать его в лифте, для этого она специально стала приходить раньше. Павел в свою очередь сам пересел от неё на совещание. Аня понимала, что поступает правильно, что режет все чувства на корню. И все равно ей было не по себе. Она думала о нём ежедневно, она с неимоверным усилием боролась с желанием позвонить ему. Она ходила сама не своя. Аня вспоминала его руки, губы, запах его тела, их счастливые моменты страсти, подарки, которыми он её окружил. Её тело тосковала по нему, ей казалось, что никто не сможет обнять её так, как это делал он. Аня думала, что сойдет с ума, даже работа её не отвлекала. Она сидела в своих отчетах, но стоило ей отвлечься хоть на минуту, сразу видела его глаза и улыбку, которая манила её. Казалось, что теперь весь её мир, это воспоминания о нём, в которых она жила. Она не понимала, как ей от этого избавиться. Ей везде мерещился его голос, она мечтала набрать заветный номер, но стоило ей набрать эти цифры, как она сама же их сбрасывала. Больше всего ей было обидно, что она даже не могла ни с кем поделиться своим горем. Ей казалось стыдно и унизительно распространяться о таком с кем бы то ни было, она некому не говорила об их романе, и теперь не считала нужным говорить о его завершение, пыталась сама это пережить. Иногда Аня размышляла, а в чём все-таки дело, почему бы ей и не простить его, но перед ней стали сразу вставать картины развратных сцен в его квартире, и она с отвращением уже опять думала о нём. Аня поняла, что все-таки она учительская дочка, больше чем ей хотелось. И тогда все что ей осталось – это с головой уйти в дела. Она старалась взять столько дел, сколько было бы возможно. Она сама взялась за дипломный проект, она не вылезала из цифр, стараясь самой делать отчеты, балансы, сводные таблицы. Она разбирала прошлогодние отчеты, структурировала, занималась балансом, взяла на себя операции с банками, что раньше делала помощница. Однажды одна из девочек в её отделе сообщила, что Павел Суворов скоро жениться. Ане просто стало плохо. Она ничего не замечала перед собой, она что-то ещё говорила в офисе, а потом, сославшись на головную боль, пошла домой. И там, впервые в жизни, она зарылась с головой в подушки и, наконец, горько заплакала. Она оплакивала все свои мечты и надежды, которые она лелеяла рядом с этим человеком. Наверное, где-то глубоко в душе она надеялась, что когда-нибудь он одумается, придет к ней с извинениями, и их ждёт счастливая жизнь. Оказывается всё это время, именно этого она и ждала. Она хотела быть особенной у него, а не очередной. Ей позвонила мама, она как чувствовала состояние дочери, и очень настойчиво хотела к ней приехать, Аня её отговорила, что отчеты, диплом, что лучше приехать после защиты, чтобы отметить получение диплома, «или я сама приеду», – пообещала она. Наутро у Ани болела голова, ещё хуже, чем вечером. Аня выпила таблетку и собралась на работу. На работе у неё резко закружилась голова, что она чуть не упала. В этот день ей очень хотелось увидеть Павла, чтобы сказать ему всё в лицо, или пусть он сам скажет ей в лицо о своей свадьбе. Но продолжать работать она не могла, и кто-то ей сказал, что Павла сегодня не будет, уехал в командировку. С работы Аня направилась сразу в больницу. Она пошла в частную клинику, куда иногда приходила при первых симптомах простуд. Её записали на следующий день.

Терапевт, приятная женщина в годах, измерила давление, спросила несколько уточняющих вопросов и направила к гинекологу, заодно и сделать УЗИ.

–Зачем?

–Вы, скорее всего, беременны.

–Но я… – она хотела сказать о предохранение, но сразу вспомнила ту ночь. Так Аня впервые поняла, что уже больше месяца как была беременна, ей поставили срок в семь недель. Аня, которая всегда все контролировала, допустила ошибку только один раз. В ту злосчастную ночь! Как только она начала свои отношения с Павлом, она пришла на следующий день в эту же клинику, и сказала, чтобы ей прописали противозачаточные таблетки, но она не помнила, принимала ли она их тогда. Столько всего произошло, что она просто забыла об этом. Она пошла тут же записываться на аборт, но ей сказали предварительно сдать необходимые анализы. Так время стало идти против неё. На работе она погрязла в отчетах, притом подходил срок годового отчета, и Аню попросили по возможности задерживаться, с обещанием все компенсировать в деньгах и премиях. Также она помнила, что подходило время защиты диплома, а он у неё был ещё не готов. Из-за беременности Аня чувствовала постоянную усталость. В свободные минуты, она лихорадочно искала фирму, которая за деньги сделает диплом за неё. Она понимала, что с каждым днем маленькое существо внутри неё растет все больше, а ещё совсем скоро Павел жениться. Впервые в жизни ей стало страшно. «Доделаю годовой отчет, и сразу же на аборт!» – решила она. Ей пришлось выходить даже в субботу, чтобы сделать быстрее отчёт. А в воскресенье она просто спала. Звонила мама, по воскресеньям. «Я занята,» – фыркала Аня. «Подожди дня защиты диплома! Я и так разрываюсь»

Наконец, наступил долгожданный день защиты диплома. Как когда-то она мечтала об этом дне, дне её триумфа. Теперь же она быстро перелистала свой диплом, который получила только накануне из рук юноши, который согласился сделать его за хорошее вознаграждение. Вдруг она почувствовала что-то внутри себя, как будто кто-то пархает там. «Это он!» – испугалась Аня. Иногда она забывала о своем состоянии и думала, что может доктор ошибся. Она сразу вспомнила маленького крикливого Володеньку, всех этих несчастных мамочек с колясками, чей неухоженный вид всегда её поражал. Жизнь в пелёнках, он же назло ей будет расти маленьким и мерзким. Срок! Срок уже большой! Думала она. «Как же она умудрилась дотянуть до этого?» Аня защитилась, но на её лице не было даже тени улыбки. Вскоре ей должны были выдать красный диплом. Потом дома, она вспомнила про Павла, это же и его ответственность тоже. Она позвонила ему, – он её игнорировал. Ещё чуть-чуть и станет заметен живот, Аня очень этого боялась, она и так скрывала его как могла. Благо была зима, и длинные теплые кофты его прикрывали. Она поймала его в кабинете, когда он собирался домой.

–Говорят женишься? – начала она без приветствий.

–Анюта? – удивился он, – Ха, но это же ты меня бросила. Но я скучал, – он хотел опять её к себе притянуть.

–Я беременна, мерзавец! – она одернула его руки. Павел оперся об стол и рассмеялся в полный голос.

–А ты уверенна, что от меня?

–В ту проклятую ночь! – она опять кричала, хотя понимала, что их могут услышать.

–Дорогая, в ту ночь ты была хороша, но не только я принимал там участие.

–Мерзавец! – Аня опять набросилась на него с кулаками. И била его в грудь, в живот, а тот просто стоял. Потом неожиданно резко схватил её сильно так, что своим лицом она оказалась напротив его, и прямо в глаза ей злобно зашипел: «Иди и делай аборт, пока возможно. Меня выкинут из фирмы, если я не женюсь на этой прыщавой толстухе. А ты покатишься домой в свою тьмутаракань и будешь там стирать пеленки да жить с местным алкашём. Это конец Аня, тебе и мне! Я дам тебе адрес: запишу тебя на аборт. Клиника хорошая, ты не первая кто туда идет. Делают все аккуратно. А после свадьбы я перейду на фирму зятя. И буду рекомендовать именно тебя на свое место. Мы не можем быть родителями, Аня. Мы не созданы для этого!»

–Я тебя ненавижу! – по щекам девушки катились слезы.

***

В тот момент, когда в одном столичном ЗАГСе играл свадебный марш, и Павел Суворов надевал кольцо своей новоиспеченной жене на палец. Аня лежала в одной элитной клинике на операционном столе, и вокруг неё равнодушно сновали девушки в белых халатах. Она убивала их с Павлом ребёнка. Ей не стали давать общий наркоз, как она просила.

Молодожены принимали поздравления и шли усыпанные рисом к свадебному лимузину. Аня к тому времени ввели внутрь солевой раствор, и вызывали искусственные роды. Откуда должен был появиться мертвый ребенок. Ей было очень больно, но она не проронила ни звука, и вдруг ей показалось, что она услышала крик младенца. Но этого же не может быть? – думала она. Наверное, ей показалось.

И в то время, когда под слово «горько», Павел с улыбкой на лице целовал свою жену. Аня пыталась разглядеть спину крошечного мертвого младенца, который лежал в луже крови. Её увезли в палату, а у неё перед глазами всё время стояло, это крохотное тельце, размером с игрушку. «Почему же никто не накрыл его?» – бредила она сквозь сон. «Ему может, будет холодно, все будут видеть его». Её выписали на второй день, персонал вежливо с ней попрощался, с такими же безразличными лицами. Она вернулась в свою пустую, абсолютно тихую квартиру, которая стала местом тоски и одиночества для неё. Но почему-то ей все время казалось, что она слышит где-то крик младенца, в точности, как когда-то её будил по ночам племянник.

VI

Как только Павел освободил свой кабинет, Аня получила повышение! Никто не мог и предположить, когда брали её на работу, что она сможет сделать такую головокружительную карьеру. За несколько лет стать заместителем директора, притом в столь юном возрасте. Её давно уже держали за образец для новых молодых сотрудников. В то же время, она, безусловно, изменилась. Аня считалась теперь сложным и довольно нетерпимым руководителем. Павел покинул фирму навсегда. Его дядя был очень доволен, что пристроил племянника, и к тому же такой важный партнер стал его родственником. И на семейных праздниках теперь решались многие важные бизнес дела.

После всего, что случилось, Аня ненадолго возобновила свое общение с Павлом. Она перестала спать и только с помощью амфитаминов научилась расслабляться. После того, как Павел свёл её непосредственно с поставщиком, Аня перестала общаться и с ним, пригрозив рассказать о всех его делах жене. Молодая девушка перестала любить общество людей. С работы она быстрее бежала домой, на работе сидела одна в офисе, и большей частью старалась вести со всеми переписку по почте, или телефону, игнорировала корпоративные праздники, и совсем была не в курсе у кого и когда день рождение, кому надо на пенсию или у кого юбилей. Только вечером она принимала свои таблетки, хохотала, веселилась, делала дела и радовалась, что больше не слышит крик младенца, который иногда будил её по ночам.

Теперь же Аня стала ненавидеть всех беременных девушек отдела. Она добивалась их увольнения, настаивая, что это абсолютно ненужные расходы фирме. Она даже научилась обходить закон, и заставляла их писать заявления по собственному желанию. Её перестали интересовать новости, журналы, книги, даже тренинги, на которые она раньше с удовольствием тратила деньги и время. Она или пребывала в мире цифр, отчетов, балансов, или по вечерам в мире грёз, вооружившись любимыми таблетками. Она не разрешала маме приезжать категорически! Придумывала бесконечные предлоги и отговорки. Аня уже не была в курсе, кто рождался в их семье и чем занимались братья и их жены. Единственно с чем она не имела проблем, это с деньгами. Она всё ещё считалась одним из очень грамотных специалистов на фирме.

В какой-то момент, а Аня уже потеряла счет времени и событиям, только ориентировалась по погоде за окном, руководство компании поменялось. Генеральный директор продал свой бизнес и ушёл работать на фирму к Павлу, где ему сделали более заманчивое предложение. На их фирму пришло работать новое руководство во главе с очень успешной женщиной Нина Павловной Беликовой. Она была матерью четырех детей, женой успешного государственного деятеля, и имела деловую хватку в два раза сильнее, чем у Ани. Хотя по характеру они были в чем-то похожи и по началу жизненного пути тоже. Та также приехала из провинции и училась в Москве, где и познакомилась с будущим мужем. Сначала Нине очень импонировала Аня, она видела в ней молодую себя, только в её годы она была уже замужем и нянчила первого малыша. Ей нравилась, что она очень хорошо разбиралась в делах и считалась очень уважаемым специалистом на фирме. Но чем дольше они работали, тем больше со всех сторон посыпалось жалоб на Аню. Жаловались декретницы, которым еле удалось уйти в отпуск, жаловались девочки в отделе, а потом Нину очень настораживала Анина замкнутость, ведь она точно не могла предположить, что она делает там одна в своем кабинете целый день. В один момент кто-то узнал, то ли увидел счет из клиники, то ли посетил ту же самую клинику, никто уже не мог точно предположить, как это случилось, но по офису разошлись слухи, что Аня сделала очень серьезный аборт на позднем сроке. Стали говорить, что это был, чуть ли ребенок не от самого бывшего генерального директора. Нина Михайловна очень любила детей, она рожала своих детей и нянчила их практически на работе. Но она знала расписание занятий каждого из них, она лично собирала их в школу, и всегда на первое место ставила свою семью, считая бизнес скорее, как хобби, и просто, потому что не умела сидеть без дела. Именно в своих четверых детях: троих девочках и мальчике – она видала истинный смысл жизни. Правда ли это, или только слухи, что Аня могла такое совершить, ей было неприятно просто слышать такое, и тогда она приняла решение, взять девушку из ранее уволенных Аней по беременности, которая вырастила сына и хотела вернуться на фирму, а её саму отпустить. Она вызвала Аню в свой кабинет, сообщила, что они будут расходиться на очень выгодных условиях, и Анне выплатят все причитающие ей деньги, включая две зарплаты, и напишут ей очень хорошие рекомендации. Аня выслушала молча, сделала вид, что ей все равно, что-то ещё оставалось от её прежнего характера. Она поблагодарила Нину Михайловну за сотрудничество и рекомендации, и направилась собирать свои вещи. Она слышала, как шептались за её спиной и хихикали её бывшие подчиненные. Сама она совершенно не представляла, что ей делать дальше, это был реальный уход в никуда. Она с каменным лицом собирала вещи, как будто ей было совершенно все равно, Галина Зубова принесла ей её документы с грустной улыбкой.

–Это было невероятное время, – добавила она. Девушка даже не улыбнулась ей в ответ. Вечером Аня плакала на своей кровати, в своей однокомнатной квартире. Потом ей пришлось срочно вызвать курьера. Она напилась и напринималась всякой «дури», которую ей принес курьер. Она то смеялась, то плакала, кто её видел, решил бы, что она просто сошла с ума.

В течение последующих недель Ане не удавалось никак устроиться на новую работу, она то опаздывала, то забывала, что вообще назначено собеседование, а если приходила, то говорила что-нибудь невпопад, потому что для храбрости что-нибудь приняла. Её сбережений хватало пока, чтобы она жила не в чём себе не отказывая, но скоро могли закончиться и эти деньги. Аня это понимала, от этого больше нервничала и стала заказывать себе ещё больше таблеток. И всё чаще стала бояться куда-нибудь выходить.

В это время неожиданно приехала её мать. Она устала слушать бесконечные отговорки дочери, при этом, что та стала очень редко отвечать на её звонки. Она материнским сердцем чувствовала, что с Аней не всё в порядке. В первый же день своего летнего отпуска Лидия Антоновна взяла билет на поезд до Москвы и поехала к дочери. Она приехала ранним утром, как когда-то они с Аней, она спешила в квартиру к дочери. То, что она увидела, привело её в ужас! Она увидела Аню, лежавшей на полу, окруженная бутылками алкоголя, журналами с изображением детей, рядом лежали бумаги с какими-то расчетами. Квартира была похожа скорее на свалку вся в бухгалтерских документах, которые были разбросаны повсюду. Лидия Антоновна разбудила свою дочь, в квартире стоял очень едкий запах и задымление.

–Мама? – удивилась та. – Мне снится?

–Я за тобой. Собирайся! – строго сказала она.

–Куда?

–Пора домой.

Лидия Антоновна сама лично собирала свою дочь, и, несмотря на все её отговорки, она вернула её в отчий дом. «Вы не удержите меня здесь больше месяца!» – возмущалась Аня. Ей удалось спрятать пакетики, которые принес ей курьер накануне, и первое время она чувствовала себя очень комфортно, даже веселилась вместе с бывшими одноклассниками, хвасталась своими достижениями, на фоне замужних и растолстевших подруг. Потом она стала нервничать, что скоро запасы закончатся. Она металась по селу, и однажды встретила Рому. Он подбежал к ней и стал просить прощения за своё поведение, что вынужденно себя так вёл тогда, и очень счастлив, что она вернулась. Он практически не изменился, просто стал крепче, и возмужал. Она слышала, что он жил с какой-то девушкой долгое время.

–Ромочка! – она тоже бросилась к нему на шею и увлекла его в лес, который окружал их село. Там в порыве страсти она выпросила у него достать для неё немного травки, говоря, что это ерунда, все увлекаются. Он пообещал, что найдет. Каждый раз она устраивала ему истерики, слезно просила, помочь ей. Рома, понимая, что хотя это неправильно, все равно сдавался под её натиском, насколько он боялся её опять потерять. Они снова стали любовниками. Рома просил её переехать к нему.

–Да, да. Но сначала ты должен кое-что сделать для меня, – она улыбалась ему.

Родители стали замечать, как изменилось поведение дочери, и что после встреч с Ромой она особенно возбуждена. Братья первыми стали говорить о её наркотической зависимости. Но Аня врала так уверенно, что родители все равно сомневались. Она плакала и обвиняла всех в бесчувственности! Она демонстративно собирала вещи, чтобы вернуться в Москву. Отец тогда запретил ей выходить из дому и видеться с Ромой, считая, что это он провоцирует её. Аня страдала, ходила по дому, искала чего-нибудь, потом, наконец, нашла обезболивающих таблеток отца, которые ему прописали от радикулита, наглоталась и вылезла через окно, и убежала к Роме, который к тому времени привез ей очередную дозу. Он оставил её у себя дома, где жил один, после переезда сестры, и они стали жить вместе, как муж и жена. Им пришлось прекратить общение с родителями. Аня считала, что это временно, что скоро она вернется в Москву, что её возьмут обратно на фирму. Иногда она врала, что ей позвонили с её фирмы, и она уже купила обратный билет. Она не признавала свое возращение, из-за этого не давала согласие на брак с Ромой. Она же просто на недельку, отдохнуть, каждый раз она объясняла знакомым. Хотя прошёл уже год с момента её возращения, и она уже давно сидела на тяжелых наркотиках. Как-то Рома не успевал достать для неё наркотик, его задержали по пути из Ромоданово и отправили в полицейский участок для объяснений. Аня же просто сходила с ума, она перевернула все вещи в доме, и нашла в потайном кармане брюк очень дорогой стильной одежды, которую она когда-то покупала, а теперь просто ходила в джинсах и роминых футболках, маленький пакетик, который она не смогла найти по приезду. От неожиданности и волнения она приняла, всё, что было внутри. Ей стало опять хорошо. Она собралась и вышла гулять под покровом ночи. Аня знала все пути и тропинки своего села, но манил её именно лес, и она неожиданно вышла к старому большому дубу, под которым любила играть в детстве, так как он хорошо защищал от солнца. Она представляла, что это её большой дом, в котором она будет жить вместе с детьми и мужем, и это было время, до того, когда она впервые увидела Москву. Вдруг она заметила под его зеленой листвой белокурого мальчика лет трёх, с синими глазами, как у Павла. Малыш сидел на зеленой траве. Он улыбался ей и позвал её к себе.

–Мама, мама, – она села рядом с ним. – Где ты была? Мне страшно тут одному.

–Прости меня, – заревела Аня. Она стала его обнимать. Он тоже своим маленьким тельцем прижался к ней. Она почувствовала запах его волос, ощутила теплоту его маленьких ладоней. – Я же никогда тебя не забывала, мой маленький.

–Я скучал. Мне так страшно одному.

–Теперь я с тобой, – заверила его Аня. Она неожиданно почувствовала себя мамой. Ей стало так хорошо и спокойно от этой мысли, и что с ней рядом её любимый сынок.

–Я больше не оставлю тебя, никогда! – он улыбнулся ей и прижался ещё сильней к ней. Она обняла его также сильно. Так они и сидели вдвоем в ночной тиши. Аня рассказывала ему про Москву, про дом, родителей, что она видела, что любила. Им было так хорошо вдвоем, что она решила больше никогда от него не уходить.

Н.А. – Новая Анна

I

Кто-то когда-то сказал, что самые счастливые браки заключаются на небесах, но только на земле, между самыми обыкновенными людьми, они обретают порой самое великолепное воплощение. Порой, когда смотришь на супругов, которые не могут оторвать взгляд друг от друга, на их нежность в прикосновениях, взаимопонимание без слов, то понимаешь, что возможно, это и есть самые настоящие шедевры, созданные умелым творцом. Такие яркие и неповторимые создаются союзы, что даже невозможно представить, что в основе этого не положено главное чувство – любовь.

Анна Верова считалась настоящей мечтательницей, ещё со школьной поры, она долго верила в сказочных персонажей, часто смущалась на излишнее внимание к себе, и всегда имела замечательное чувство юмора. Она родилась в небольшом подмосковном городке, пусть тот и располагался всего в сорока километрах от Москвы, столичная жизнь нисколько не повлияла на нрав местных жителей, а наоборот они сумели сохранить спокойствие и уют маленького города. Здесь ещё сохранилась лесная зона, правда, уже изрядно замусоренная, после пикников и шашлыков местных жителей; но на окраине города можно было обнаружить много частных домов. Но даже сюда, со временем, начали приходить отголоски большой Москвы. Постепенно в городе стало расти количество новостроек, и появлялись большие торговые центры, которые с одной стороны облегчали жизнь горожан, а с другой принесли в город много новых жильцов, а вместе с этим беспокойство и шум вечерами, и даже стали появляться случаи конфликтов на межнациональной почве.

О семье, в которой выросла Аня, говорили, что она была среднего достатка, и она действительно такой была. Ни мать, ни отец не имели высшего образования. Мать всю жизнь проработала простым бухгалтером, а отец сменил много профессий и работ, пока не устроился в охрану, где его, наконец, все стало устраивать. Они занимали две комнаты в трёхкомнатной коммунальной квартире. Одну комнату занимала старая бабушка с двумя кошками, она имела очень сварливый и недовольный характер, поэтому Аня не любила бывать на кухне, чтобы не так уж часто встречаться с бабкой, но иногда ей приходилось там готовить. Семья занимала две смежные комнаты, но девочка уже с раннего детства стала жить с мамой в одной комнате. Её родители развелись, когда она ещё только пошла в первый класс, но также продолжали жить вместе. Ирина Георгиевна и Сергей Дмитриевич имели между собой большую разницу в возрасте, вступали в брак больше по необходимости, и в силу возраста, из-за чего стало совершенно не удивительно, что их отношения вскоре разладились. В итоге, отец стал жить в соседней комнате, а Анна с мамой занимали самую маленькую комнату в квартире. Но на отношения девочки с отцом это никак не повлияло, Аня его очень любила. Когда в их семье между родителями могли происходить размолвки, то в эти моменты девочка всегда старалась не принимать ничью сторону. После школы, когда Аня возвращалась домой, а отец был не на дежурстве, то и они любили смотреть фильмы, удобно расположившись на диване. Вдвоем они увлекались новомодной техникой, и задумали купить первый компьютер, несмотря на возражения мамы. Сергей Дмитриевич имел рассудительный и добрый характер, просто он часто ленился, и имел либеральные взгляд на многие вещи, чем вызывал непрерывное недовольство своей бывшей супруги. Именно папа позволял Ане смотреть подростковые телепередачи, и особо не проверял выполнение её домашних работ. Авторитет Ирины Георгиевны был сильнее, и при каждом удобном случае она напоминала, кто покупает одежду, продукты или платит за коммунальные услуги, притом у отца, из-за перебоев с зарплатой, частенько не хватало денег даже, чтобы оплатить коммунальные платежи. Но не любить их было невозможно, они были её родителями, и без них не было бы её. Аня всегда об этом помнила. Она была упрямой, светловолосой девочкой с необыкновенно красивыми голубыми глазами и яркой сияющей улыбкой. Как и родители, она имела средний рост, и внешне имела сходство скорее с мамой, чем с отцом, правда чувство юмора ей все-таки передалось от него. Но самое главное, Аня имела очень любящее сердце, она любила животных, даже кошек своей ворчливой соседки, хотя её саму недолюбливала. Она могла принести в дом с улицы щенят или выпавших из гнезда птенчиков, и всегда переживала за несправедливо обиженных людей и различные ситуации, которые она могла наблюдать в жизни. После просмотра своего первого бразильского серила вместе с мамой, она точно решила, она обязательно встретит свою настоящую любовь, даже лучше, чем показывают в далекой Бразилии. Ей становилось даже немного грустно, что пока она все ещё была маленькой девочкой и жила в комнате вместе с мамой на третьем этаже пятиэтажного дома, где её окно выходило на большой тополь, и каждый раз, глядя на него, она поражалась его внушительным размерам.

Анна окончила школу, для неё это стало простое завершение определенного периода, без особых сожалений. Наравне со всеми учувствовала в спектакле на своем «Последнем звонке», и плясала до упада на своем выпускном вечере. Больше всего, её волновало, как и большинство одноклассников, что же делать дальше. Аня понимала, что нужно обязательно поступить в университет, но также она приняла решение и обязательно работать, ей не хотелось больше просить у родителей деньги на всякую «ерунду», как любила выражаться её мама. Она сразу решила поступать на заочное отделение, и, прежде всего, её привлекал именно ВГИК, самый знаменитый институт кинематографии в Москве, ей нравились творческие коллективы, и очень хотелось попробовать свои силы именно в сценарном искусстве. И у неё это получилось, только в одном творческом конкурсе она еле-еле сумела перешагнуть допустимый порог, а на остальных этапах конкурса, она сумела набрать очень приличные баллы. И так сложилось, что первого сентября ей не пришлось идти в учебное заведение, а вместо этого она вышла на свое первое место работы, в 17 лет ей удалось устроиться курьером в туристическую фирму. От неё требовалось только развозить документы на фирмы к заказчикам. Первое время Ане нравилось ездить по Москве – всё узнавать, она посещала много интересных мест, слушала интересные рассказы о путешествиях от коллег, и пока шла на новую точку, то обычно мечтала. Она любила представлять свою будущую семью, которую она хотела бы иметь. Аня мечтала написать сценарий к фильму, который посмотрит миллионы людей. Он будет о красивой любви, по мотивам её собственной истории. В жизни же у неё должно быть почти всё тоже самое, что в её фильме, только может драм и перипетий поменьше. Когда наступила зима, то ходить по улицам Москвы, куда она ездила каждое утро, становилось труднее: было холодно, выпало много снега. Особенно если начиналась метель, или целый день падал снег, Аня тогда с ужасом смотрела в окно и на список адресов на её листке. Как раз вовремя настал черёд её первой сессии. Аня с большим волнением ехала на поезде в метро, где вышла на остановке «Ботанический сад», где недалеко располагался её ВУЗ, и там, впервые, ей дали студенческий билет. Теперь она получила возможность ходить по легендарному ВУЗу, и посещать лекции. В их группе было небольшое количество студентов, но все они были очень интересные, они были творческие и открытые люди, не боялись выражать свои мысли и имели много общих интересов с самой Анной. Две или три девочки были из других городов, несколько человек на порядок старше, чем она, но основная масса были её ровесницы из разных уголков Москвы. Ей очень нравилось это время, педагоги, лекции и даже экзамены, которые Аня хорошо сдала, и все эти разговоры о кинематографе, творчестве. Ещё ей очень не хотелось возвращаться на работу, тем более на улице установился сильный мороз.

В это время, одна из её школьных подруг пригласила её поработать в Макдоналдс. Ане особенно понравилось, что там можно было регулировать график, что могло потом помочь ей в сессию. В этой большой сети ресторанов почти весь коллектив состоял из её ровесников, и «текучка» кадров у них была непрерывная, новичков приходило много, но кто-то уходил сразу, кто-то через два-три месяца, но были и те, кто работал давно и имели более высокое положение и должности. В основном они уже были инструкторы или менеджеры. Работа была суетливая, приходилось много двигаться, но Ане было комфортно, особенно после ей первой работы, здесь было просто тепло и сухо, и тут у неё появилось много новых интересных знакомых.

После первого курса, когда к великой своей радости, она перевелась на второй курс, она решила уйти из Макдоналдса. Она поняла, что для неё это все же очень утомительная работа. Аня устроилась работать в книжный магазин. Именно здесь, она ощутила себя максимально комфортно, вокруг неё теперь имелось много разнообразной литературы, и она имела возможность почитать новинку, а потом здесь было спокойнее, чем в ресторане быстрого питания. Только одно всё ещё омрачало Аню, ей было уже 18 лет, а она так ещё и не встретила свою большую настоящую любовь, точнее, она ещё не встретила никого. В институтской группе у большинства девочек или были уже отношения в прошлом, или на данный момент они встречались с ребятами, а некоторые даже успели обзавестись своей семьей. Она же любила свободное время проводить у компьютера, и как с неодобрением на это смотрел её отец: «Тебе просто не хватает живого общения с ровесниками», неоднократно замечал он. По совету своей коллеги на новой работе в магазине, а та была чуть постарше, но это не помешало им очень сдружиться, Аня зарегистрировалась на сайте знакомств. Ребята были очень разнообразные, и некоторые очень вызывающе себя вели. Иногда почти сразу же поступали предложения начать знакомство с постели. А потом однокурсница прислала ей на почту ссылку на первую социальную сеть, и там она провела очень много времени и начала искать своих друзей, одноклассников, однокурсников, родных и просто знакомых девочек по кружкам, работе. Она стала проводить там свое свободное время. Вот так, она смогла увидеть тех, с кем не общалась очень давно, и даже некоторых знакомых забывала, как они выглядят, например, её знакомых по детскому саду. Она смотрела бесчисленное количество фотографий, кто-то уже вышел замуж или женился, некоторые неплохо отдохнули, а кто-то демонстрировал новую купленную вещь, свой дом, машину. Больше всего Аня стала переживать, когда видела своих уже бывших одноклассниц с мужьями или с женихами, и кто-то уже держал на руках своих маленьких малышей. С большим сожалением, Аня пришла к выводу, что она никогда не была за границей, с ней рядом нет мужчины её мечты, и всем чем она могла на данный момент похвастаться, это только учебой в известном ВУЗе. В отчаяние Аня зарегистрировалась ещё на нескольких сайтах знакомств, которые набирали всё большую популярность. Одна из её напарниц хвасталась ей, что так нашла своего мужа, и они уже год как счастливы и собираются в путешествие по Египту. Наконец, она договорилась о своем первом свидание, потом ещё об одном с другим, и под конец ей стал писать очень симпатичный парень, и она договорилась и с ним. Они были разные: то молодые и открытые с предложением поехать повеселиться к нему домой, то наоборот сидел и молчал, и Аня уже сама не знала куда убежать. Аня никак не видела своего идеала, она не могла точно сказать каким он должен быть, но те, кто приходили на свидания, ей определенно не нравились. Однажды, дошло до того, что, отказав одному новому знакомому после первого свидания, он стал писать ей гадости, и они перешли в открытый конфликт, и Аня в порыве гнева удалила свои данные отовсюду. Она не понимала, что же в ней не так, почему ей так не везет, почему ей никак не получается завести нормальные отношения. Аня опять стала проводить время только в социальных сетях, и смотрела фотографии подруг с их любимыми, и не понимала, почему у них всё так лёгко и просто. «Я даже не так уж сильно и требовательна!» – говорила она своей школьной подруги Вике, когда они ходили гулять по городу, – Ведь разве это преступление хотеть, чтобы он был просто адекватным и с приятной внешностью!» «Кто их знает!» – откликнулась Вика. У Вики были небольшие проблемы с лишним весом, из-за которых она переживала, ещё со школы, и по этому поводу очень комплексовала. Хотя Аня никогда не считала её толстой или крупной, про неё просто можно было сказать, что она в «теле». Они вместе ходили в одну школу и жили через улицу друг от друга, а их дружба зародилась, когда однажды в школе, их оставили убирать класс после уроков. Вика тоже страдала из-за отсутствия кавалеров, но проявляла это по-другому, она садилась на диеты, а то опять начинала наедаться. Она считала, что с такими толстухами, как она, никто не захочет познакомиться. При этом часто, когда они совершали вечерние прогулки по городу, к ним подходили знакомиться мальчики, но Аня почему-то ждала чего-то особенного, и её ожиданиям никто не подходил. Ведь Аня для себя чётко определила, что заключать брак только ради детей, ради денег, и от безысходности, этого она не сделает никогда! Замуж она выйдет только при одном единственном случаи, если будет сильно любить человека, и её любовь будет обязательно взаимна. Когда начиналась сессия, Аня забывала про всё на свете, она так погружалась в процесс обучения, столько общения, заданий, интересных разговор она слышала. Только стоило поры экзаменов закончиться, она возвращалась в свой магазин, и мысли об одиночестве снова возникали в её голове. Однажды Аня заметила, что всё у большего количества её одноклассниц появились дети. И эти маленькие карапузы приводили её в восторг. Когда она приходила на семейные праздники или свадьбы знакомых, то добрые тетушки, которые обязательно находились в числе приглашенных гостей, принимались подсаживать её к свободным парням, или в прямую провожать танцевать со свободным кавалером, от чего она всегда испытывала неловкость. Аня поклялась, что не пойдет больше ни на одно такое мероприятие в одиночестве. Однажды ей написал старый хороший знакомый, с её работы в «Макдоналдсе», они разговорились на разные темы, и она сама не заметила, как просидела в интернете чуть ли не до утра, и неожиданно обнаружила, что ей уже пора на работу. Это был самый тяжелый день, она пила кофе через каждые пять минут, но в тоже время она чувствовала невероятное воодушевление. Неужели это свершилось? Конечно, она видела в Максиме, а так звали её нового друга, свои недостатки, это был не идеал, и различия между ними были, но с другой стороны это нормальный парень, который очень хорошо устроился в жизни. Он работал на заводе, любил носить клетчатые рубашки, и почти всё время носил джинсы. Он любил много говорить и давать советы, а к другим людям мог особенно не прислушиваться, но в его преимуществах было то, что он был очень основателен в делах и абсолютно не знал, что такое жадность. На свое первое свидание они пошли в местный кинотеатр, а потом сидели в кафе у кинотеатра и просто обсуждали фильм. На своей машине он довез её до дома, и Аня сказала «пока», а он: «Всё было супер!» Она вприпрыжку побежала к себе домой. Ей хотелось быстрее позвонить Вике и всё ей рассказать, они весь вечер обсуждали недостатки Максима, но и в чем же наоборот тот хорош. Уже совсем поздно вечером Аня не удержалась и написала ему в интернете. «Надеюсь хорошо доехал! Скучаю» Утром собираясь на работу, она прочитала его ответ: «Ты классная! Классно провели время». Весь рабочий день Аня летала на крыльях любви. Следующим шагом с его стороны стало приглашение покататься по ночной Москве и опять зайти посидеть в кафе. С подружками на работе Аня только и делала, что обсуждала предстоящее свидание с Максимом. Все спрашивали: «Вы встречаетесь?» Ей хотелось сказать «да», но она решила не торопить события. Пока всё к этому целенаправленно шло. Началась очередная сессия, но теперь это не так радовало Аню, как раньше. Хотя она опять вся погрузилась в семинары и лекции, иногда ей писал что-нибудь Макс, прямо на лекции, обычно это было, то, что он скучает. Аня с улыбкой читала послания, девочки расспрашивали её о нём, и она отвечала загадочными намёками. Аня стала часто думать о нём, даже когда готовилась к экзаменам. Однажды он не выдержал и приехал к её дому, сказав, что очень соскучился, она ответила что тоже, и спустилась к нему. В машине, наконец, они впервые поцеловались, с этого момента Аня вступила в свои первые серьезные отношения. Только во время сессий им приходилось видеться мало. Макс уже давно отучился, он был старше Ани на четыре года. Теперь, после работы, он звонил ей на мобильный телефон, и они могли по часу разговаривать, ещё он любил подбадривать её забавными сообщениями перед экзаменами. Казалось, это были идеальные отношения, о которых только можно мечтать, но что-то было не так и Аня, как никто другой, это сразу почувствовала. Только иногда у них проскакивало недопонимание: то он начинал смеяться, когда Аня очень расстраивалась, то просто не слушал её. Эти мелочи начинали копиться. Девушка потихоньку становилась более расчетливой, и могла в «открытую» намекать о подарках, раз не смог повезти их с мамой на рынок, как обещал до этого. Каждые выходные требовала сходить в кино, кафе, выставки, просто развеяться, потому что дома сидеть скучно, а они должны развиваться. У них все было также как на фотографиях в социальных сетях её подруг, и фото Аня делала аналогичные. Всё становилось так рутинно, что она стала задумываться, а где же пламенные чувства, где любовь на преодоление. Даже когда она влюблялась в мальчиков из старших классов во время учебы в школе, она испытывала больше волнений и сердечных мук. Максим же был как плюшевый мишка, с идеальной шерсткой, мягкий, добрый и очень хороший, и очень редко он ей перечил.

Так подходили к концу её годы обучения во ВГИКе, и ей предстояло писать её первый полноценный сценарий. В это же время Макс все время начинал говорить ей о свадьбе. Аня сразу ему сказала, что на первом месте у неё пока остается дипломный проект. Она хочет получить образование и специальность, о которой мечтала. Впервые у них дошло до крупной ссоры, он сказал, что не будет мешать, и перестал ей звонить. Обиделся. Так в тишине и покое она делала свой дипломный проект и старалась не переживать из-за друга, когда вечером он все-таки позвонил со словами, что тридцать минут она же может ему все-таки уделить, Аня вздохнула с облегчением, потому что ей не хотелось обижать Максима.

После того, как Аня блестяще защитила свой проект и стала дипломированным специалистом, Максим сделал ей официальное предложение, иони решили жить вместе. Но именно в этот момент Аня точно поняла, что не представляет свою жизнь с ним. То чувство, которое она так ждала, чувство любви и солидарности, так и не пришло к ней. Она понимала и видела, что он был неплохим человеком: серьезным, работящим, но что-то всё время её отталкивало. Иногда ей казалось, что Макс все равно больше любит себя, чем её, и ему просто необходим статус. Когда она пыталась посоветоваться с кем-то, то все, даже мама, удивлялись, что ей может в нём не нравиться, что её тогда вообще нужно?! Ане нечем было им всем возразить, но все равно казалось, что возможно что-то обязательно произойдет, что-то волшебное и значимое! Время же неумолимо шло вперед, ничего особенного не случалось, а Макс настойчиво ждал ответа, а на сайте «одноклассников» появлялось все больше счастливых фотографий её знакомых с их семьями. И тогда Аня согласилась переехать на съемное жилье вместе с Максом, и обновила свой статус в сети на «Помолвлена».

II

Макс смог стать для Ани хорошим партнером, любовником, другом. Он сразу взял на себя все финансовые вопросы, а сама Аня могла заниматься только хозяйством: делала покупки и решала, куда им пойти в выходные погулять. Вместе они выбрали мебель в их съемную однокомнатную квартиру: диван и шкаф. Так как Макс устроился работать логистом в крупную транспортную компанию, то приезжал он с работы, обычно, очень поздно. Аня каждый раз ждала его со свежеприготовленным ужином на столе. Они вместе ели, а затем Макс спешил к компьютеру поиграть или просто посидеть в интернете, выбирал какие-нибудь новинки для своего автомобиля. После того, когда Аня принимала душ и ложилась спать, он старался сразу же перебраться к ней в постель, где они или засыпали вместе, или предавались любовным ласкам. Девушка после окончания ВУЗа долго не могла найти себе работу по специальности, из-за этого стала много нервничать. Роль домохозяйки совсем не подходила Ане, она хотела работать в кино, на телевидение, делать карьеру, общаться с людьми, а не заниматься целыми днями только хозяйством, домом, покупками. Но однажды, в социальной сети, где она проводила свободное время, ожидая Макса с работы, Аня стала переписываться с бывшей сокурсницей, и та предложила ей попробовать работать сценаристом мероприятий, что на фирме её знакомой как раз открыта сейчас такая вакансия. Аня любила вспоминать с улыбкой, как она боялась идти впервые в новую компанию. Она переживала и волновалась на собеседование, ей, казалось, она не смогла ответить не на один вопрос, но в итоге, неожиданно для себя, её приняли. Первое время, у неё всё валилось из рук, она нигде не успевала, не дослушивала задания до конца, торопилась все сделать быстрее и правильно, из-за этого постоянно ошибалась. В коллективе, сначала снисходительно относились к ней, а потом стали посмеиваться, но Аня имела упрямый и принципиальный характер, и она стойко держалась за свое дело, несмотря на все трудности, хотя постоянно переживала из-за неудач. Это были тяжелейшие недели: Аня задерживалась допоздна, она могла перепутать ход конкурсов и сбить с толку организаторов, или забыть дополнить заказ по неожиданным просьбам заказчиков. Ей казалось, что она находится на грани нервного срыва. Она приходила домой, и всё о чём она говорила с Максом, было только об её работе. Он обычно начинал злиться.

–Я устал уже слышать только про твою работу!

–Но ты же понимаешь, что для меня это сейчас так важно!

На фоне Аниных проблем на работе у них опять начались разногласия. В один момент, перед Аней серьезно встал вопрос увольнения, в этот раз, она упустила очень важных заказчиков для фирмы, и даже забыла представить их директору, который очень их ждал. Девушка в отчаяние ждала увольнения, ей так не хотелось терять работу, и она невообразимо корила себя. Директор внимательно её выслушал. Он был из тех молодых современных людей, которые приходили совсем юными в компанию, заряжали всех своим оптимизмом и энергией, активной деятельностью, и вскоре сами становились директорами.

–Мне нравится ваша работа, Анна, – спокойно сказал он. При этом он произнес это как-то банально, буднично, как будто не было этих двух месяцев волнений, её постоянных ошибок и последнего провала. А Дмитрий в неё верил, и не видел больших проблем. Тогда, именно в этот трудный момент, Аня тоже поверила в себя. И пройдет не так много времени, когда Аню уже будут просить обучать новичков, а те будут восхищаться её профессионализмом.

Сразу после того, как на работе все успокоилось, отношения с Максимом также продолжали двигаться в тупик с ещё большим ускорением. По мнению их многочисленных соседей, хороших знакомых и друзей, – они считались очень гармоничной и красивой парой. Их совместные фотографии красовались на их страницах в сетях, они везде появлялись вдвоем: аккуратные и ухоженные. Он встречал её после работы, они шли, держась за руку, они поздравляли друг друга со всеми праздниками, годовщинами, они никогда не ссорились на людях, и улыбались друг другу, и, тем не менее, отношения между ними ухудшались день ото дня. Дома они почти не разговаривали друг с другом, писали друг другу короткие «смс» и только по делу, и перестали интересоваться, как у кого прошел день. Аня стала тоже хорошо зарабатывать, она смогла отдавать половину платы за жилье, и стала сама покупать продукты, теперь уже на свои деньги. Через некоторое время у Максима вошло в привычку, что девушка сама совершает необходимые покупки, а Аню стало это злить. Со временем она стала раздражаться по каждому поводу, ей казалось, что он всё делает только ей на зло, даже когда просто после работы сидит у телевизора. Он не покупал продукты, а если покупал, то не те, он не помогал на кухне, он забывал заплатить за интернет, когда ей больше всего это было надо, и разбрасывал свою грязную одежду повсюду. Это только малая часть, которую она вспоминала, так она могла продолжать список до бесконечности. Они сидели по вечерам каждый в своем углу, за своим ноутбуком, где Макс играл в компьютерные игры, а Аня писала слезливые сообщения подругам, что её жизнь далека от идеала и они никак не могут друг друга понять! В их спокойную и привычную жизнь стали вмешиваться родители, постоянно интересуясь, когда же они оформят свои отношения в ЗАГСе. Наконец, отец Максима заговорщицки пообещал переписать квартиру своего старого отца, деда Максима, на него, если они, наконец, оформят свои отношения официально. Тогда Макс и без того делая постоянные намёки Ане, теперь загорелся этой идеей с утроенной силой. Ей даже нечем было ему возразить, тут, она точно осознала, что, скорее всего, и выйдет за него замуж. Но это событие решили отложить на некоторое время, пока у них не появится нужная сумма для свадебного торжества. Зимой Аня заболела, и почти две недели провела дома. И с этого момента, незаметно для себя, стала прибавлять в весе. Так весной она обнаружила, что не может влезть не в одни свои джинсы. Тут она решилась пойти в спортзал, который ей так расхваливала её одноклассница, и та на фотках в сети выглядела просто потрясающе. «Там ещё инструктора очень красивые!», написала она ей в сообщение с улыбающимся смайликом. Аня ответила её просто улыбающимся смайликом. Сама она даже не восприняла её последние слова. Ей уже было 26 лет, она стала серьёзнее и все эти разговоры о мальчиках и красоте, она оставила в прошлом. Теперь она была женщиной, которая имела стабильную и интересную работу, где получала хорошую зарплату, а также состояла в серьезных отношениях с человеком, который скоро должен стать её законным супругом. Потом у них появится ребенок, а дальше.. А дальше всё, как у всех: дача, дом, отдых, дети пошли в школу, пошли в институт, их свадьба, пенсия, внуки. Аня вполне отчетливо увидела себя, чуть ли не в старости, где она будет встречать своих внуков у школы. Но она решила купить себе новый современный смартфон, который давно хотела, как же это обойтись без снимков из спортзала в огромном зеркале, с приятными изменениями в её теле, которые с ней произойдут. Она купила месячный абонемент в спортивный зал, а если учесть предстоящую свадьбу, то ей в любом случае надо будет выглядеть отлично. Аня без труда смогла объяснить Максиму, зачем ей это надо, тот согласился, и даже предположил, что в будущем они могут ходить туда вместе. Макс тоже испортил себе фигуру, дело было и в перекусах, и рестораны, которые они иногда позволяли себе по вечерам, и заказы пиццы. Но из-за объема работы, которая по весне увеличилась, Аня отложила первый поход в спортивный зал опять на неопределенное время, пока её самые любимые джинсы, просто не порвались, когда она утром в их надевала, она в панике разыскала на тумбочке абонемент, и пообещала себе, наконец, посетить тренажерный зал. «Вечером, в этот же день!», поклялась она себе.

Спортзал находился через несколько кварталов от их дома, и дойти пешком до него не составляло большого труда. Для Ани это показалось замечательным, она имела возможность прогуляться до тренажерного зала, и обратно тоже совершить пешую прогулку. Максим даже не посмотрел в её сторону, когда она собиралась в зал, только ухмыльнулся. У него наоборот стало меньше работы, и он стал чаще бывать дома. Аня промолчала, как же её раздражали эти его «ухмылочки»! «Почему нельзя просто что-то сказать, без этого самодовольства!»– каждый раз недоумевала она. Аня положила в рюкзак новенькую спортивную форму, которую она купила в магазине, положила кроссовки, полотенце и пошла в зал. Она остановилась у двухэтажного кирпичного здания с вывеской «Фитнес плюс», которая подсвечивалась ночью, два этажа занимал торговый центр, а внизу в полуподвальном помещение, находился большой тренировочный зал. Необходимо было спуститься вниз несколько ступенек. При входе, где находился небольшой холл, дверь в тренажерный зал была распахнута настежь. Она увидела сразу молодого паренька, который держал гирю в руках и накачивал себе мышцы на руке. Она не могла разглядеть, что находилось внутри зала, но понимала, что там, скорее всего, разнообразные тренажеры. Она подошла к столу администрации, где ей мило улыбалась девушка брюнетка. У неё была сияющая улыбка, и говорила она приятным голосом. Фигуру девушка имела идеальную, что демонстрировала обтягивающими футболкой и лосинами. Аня объяснила ей, что впервые здесь, что вот её абонемент, что для неё важно убрать лишний вес и привести себя в форму к лету, т.е за очень короткий срок. Администратор принялась ей всё объяснять и посоветовала очень неплохого тренера, который берет недорого за свои рекомендации, так как пока ещё молод, но хорошо объясняет, и прекрасно знает свое дело, и все его ученики им довольны. «Так что за быстрое время уберете все ваши проблемные места»,– пообещала она.

–Павел! – позвала она своим приятным голосом, продолжая улыбаться. Аня услышала размеренные шаги и обернулась. Перед ней стоял красивый молодой мужчина. На вид она прикинула, что ему не больше двадцати лет. Он держался уверенно и самодовольно, при этом сложил руки на груди, как это делает большинство атлетов. Он имел великолепную фигуру, где через футболку отчетливо проступал рельеф мышц. Инструктор с улыбкой посмотрел на неё своими желтыми пронзительными глазами. Ане в этот момент показалось, что она самая толстая и неуклюжая девушка на всем белом свете. С тех пор она часто будет вспоминать этот день, его спокойствие и улыбку, он будет утверждать, что и она, всё время не отрываясь, смотрела на него. «Павел!» – представила его администратор. «Аня», – сказала девушка, а опустила свой взгляд в пол. И между ними сразу появилась симпатия, непонятная, не ощущаемая, и даже какое-то внутреннее волнение, которое притягивало друг к другу. Он стал сразу интересоваться, какие цели она перед собой ставит, и чего она хочет достичь. Ей надо было сказать, что у неё скоро свадьба, и она готовиться к ней, а вместо этого сказала, что просто хочет привести себя в порядок к лету. «Как все девушки!» – улыбнулась она. Ей все больше нравились его глаза, казалось, они проникают в самую глубь её души. Она не могла оторвать глаз от него и в то же время понимала, что это не прилично. Она смутилась и опять опустила глаза. Павел порекомендовал ей начать с беговой дорожки, а потом он скажет ей, что делать дальше. Иногда он подходил к ней, спрашивал, как у неё дела. В эти моменты Аня опять внимательно всматривалась в его тело, видела какие у него красивые и сильные руки, какое красивое накаченное тело. Ей нравилось искоса наблюдать, как внимательно он смотрит на своих учеников. В эти моменты он был похож на фигуру древнегреческого бога Аполлона, неподвижный, сильный, и в тоже время добрый, готовый в любую минуту устремиться на помощь. Лицо же его оставалось непроницаемо, даже когда он улыбался. Сам он по возможности контролировал и её упражнения. Какая-то особая атмосфера симпатии только росла и увеличивалась между ними, становилась всё сильнее, и создавало притягательную ауру между ними. В конце первого дня Аня утвердительно ответила, что именно Павла видит своим инструктором. В этот же час они распланировали график их совместных занятий. И когда она выходила и прощалась с администратором, то краем глаза старалась уловить профиль тренера. Впервые в ней мелькнула шальная мысль, что таким бы она и хотела видеть своего избранника, но ей также становилось смешно от этой мысли. Как она могла такое даже вообразить?! Аня частенько думала и вспоминала о нём, но стоило Максу появиться, так она сразу гнала от себя эти мысли. Теперь он стал раздражать её ещё больше, она могла придраться к каждому слову, к любой мелочи. Потом ей становилось стыдно, но стоило только наступить среде, пятнице или воскресенью, как она мчалась к своему темноволосому тренеру. Павел заключал в себя все качества, которые, как казалось Ане, должны присутствовать у идеального мужчины. Он был немногословен, обходителен, любил шутить и при первой же просьбе старался помочь. Хотя, иногда он тоже любил дискутировать, и что-нибудь интересное рассказывать о себе. Они оба выросли в их небольшом городке, только учились в разных школах, любили ходить в одни и те же места в городе, у обоих самое любимое место, это заповедная зона на местной речке. Несмотря на то, что это была охраняемая зона, там любили собираться и купаться почти все городские жители. У них обнаружилось много общих вкусов в плане выбора мебели, одежды, а некоторые взгляды на жизненные ценности были абсолютно одинаковы. Аня неоднократно ловила себя на мысли, что некоторыми своими соображениями ей хотелось поделиться с Павлом в первую очередь. Аня, как уже взрослая дама, понимала, что те чувства, которые она испытывает к своему инструктору, становятся не совсем дружественные, а тем более деловые. И чем больше они общаются, чем больше это перерастает в трепетное чувство, во всяком случае, с её стороны. Она начинала практически его идеализировать. Она смотрела на Макса, который вечером, пил пиво у компьютера, или играл в свои игры, и думала, что он даже очень неплохой человек и прекрасный муж, и что все это её замечания, это только придирки. Но стоило ей остаться одной, она тут же возвращалась к пристальному взгляду Пашиных жёлтых глаз. Казалось, он проникал в самую душу Ани, и буквально все там переворачивал. Как же он иногда трогательно заботился о ней, когда помогал ей настроить тренажер или предлагал попробовать сделать упражнение по-другому. Как весело шутил, если у неё что-то не получалось, и в то же время всегда хвалил, говоря, что скоро она себя не узнает. В те моменты, когда они могли позволить себе сделать перерыв и просто поболтать, Аня забывала про всё на свете, что дома её ждёт Макс, что скоро будет их свадьба, работу, где все ещё случались небольшие запарки, ей нравилось слушать его голос, чувствовать запах его тела. Но дальше спортзала их общение не продолжалось, два часа в зале и дальше Аня отправлялась домой, где её встречал Макс, оценивая изменения в её фигуре. Казалось там, в спортзале, в моменты её тренировок сосредотачивалась невообразимая атмосфера жизни, там все наполнялось красками и волшебством, но стоило только покинуть его, мир опять тускнел, и оставалось только одно, ждать своего возвращения. Со временем Паша застрял у неё в голове очень прочно, готовила ли она, делала ли работу по дому, разбирала документы или составляла отчёты, его улыбка заставляла её отвлечься и улыбнуться в пустоту, взглянуть на время и снова ждать долгожданных тренировок. Больше всего Аня боялась перехода на вопрос о личной жизни, он мог спросить у неё, и она боялась узнать его ответ. Однажды, когда она оплачивала абонемент на следующий месяц, она увидела фамилию Павла в графике занятий, ей не составило большого труда её запомнить. Павел Богданов. Вечером, решение найти его в социальных сетях пришло само собой. Как и все молодые люди его возраста, он естественно имел там свою страничку. У него было много фотографий, в основном по спортивной тематике, и на одной из фотографий с ним стояла красивая блондинка. Она была чуть ниже его роста, и она очень широко улыбалась. Ане даже вначале показалось, что между ними есть какое-то сходство. «Зачем я это делаю?» – задавалась она вопросом, когда закрывала страницу. «Конечно, он очень красивый молодой человек. О чём я вообще могла думать?» Также она убедилась, что он был немного младше её. Она неоднократно повторяла себе, что ей не следует думать о нём. Но чем больше она себе это запрещала, тем чаще возвращалась в своих мыслях к нему. Каждый раз, когда она входила в спортзал она первым делом искала глазами его, и он ей приветливо улыбался. И снова невероятное волшебство очарования и магнетизма окутывало их. Её тело стало меняться, ведь Аня не могла пропустить не одной тренировки. Они все также обсуждали каждый раз последние новости, иногда шутили друг с другом. А когда он подходил ближе, чтобы помочь ей сделать правильное упражнение, её словно током прожигало. В один день, когда Аня собиралась домой, она увидела, как за Пашей зашла его девушка. Она сразу её узнала. Это милая симпатичная блондинка, стояла в дверях и улыбалась ему. Паша подошел к ней. Ане стало очень не по себе. Она стала сравнивать себя и её, и ей казалась, что та в десять раз лучше её. После этого случая, Аня уже не смогла больше все это скрывать в себе, и призналась своей подруге Вике.

–По ходу кто-то влюбился! – констатировала Вика.

–Нет, это просто увлечение. Он младше меня, у него девушка, а у меня жених! Это всё глупости.

–Может, покажешь этого красавца? – не выдержала Вика, и они вдвоем залезли на его страницу в социальной сети. – Нет, но ты определенно красивее её!

Они сидели у Вики дома, выпивали вино и предавались бесконечным рассуждениям. Родители Вики уехали на дачу, и девушки позволили себе девичник. Вика с грустью сказала, что даже немного завидует подруги, что у той есть и молодой человек, и страстный возлюбленный, а она пока всё одна. Аня тем временем часами рассказывала о Паше, и за все это время она упомянула Максима только пару раз. Тогда она сама стала смиряться с тем, что влюбилась в тренера без оглядки.

Жизнь так устроена, что порой некоторые события случаются, когда ты к этому совершенно не готов. Мама позвонила Ане на работу и сообщила, что отец скоропостижно умер. У него остановилось сердце, когда он шёл в магазин. Аня стояла, как громом пораженная, у неё ком застрял в горле, казалась, она перестала чувствовать, она не могла поверить, что это правда. Она спешила домой, по дороге позвонила Максу и Вике, ей звонили знакомые их семьи, приносили свои соболезнования. В это время у неё катились слезы из глаз. Она забежала в свою старую квартиру, и первые несколько минут, просто сидели и обнимались с мамой. Они вспоминали отца. Аня горевала, что последнее время, из-за Макса и Павла, она совсем его забросила и очень редко навещала. Они смотрели на его вещи, которые ещё лежали на столе и думали о том, что ещё утром он был здесь, делал свои утренние дела, и вышел просто в магазин. Через полчаса приехал Макс, но Аня сказала, что хочет побыть с мамой, и поживет некоторое время с ней. Вечером, они погружались в воспоминания, а утром занимались организацией похорон. В момент, когда надо было разбирать его личные вещи, Аня то и дело вспоминала, какие-то мелочи из прошлого, хотелось опять прижаться к нему, и сидеть вместе с ним на диване, и смотреть какой-нибудь интересный фильм. Она понимала, что этому уже никогда не суждено сбыться. Макс старался быть рядом, но Аня практически его не замечала. Она была в глубине своего горя. Она думала о том, что случилось, о том, что не успела сказать. Они были рядом с мамой в момент похорон, приехали некоторые родственники их поддержать. Отец не отличался гостеприимностью, предпочитая проводить время у себя в комнате один. Ане дали неплохую денежную материальную помощь на работе и неделю выходных. Всё это время Аня находилась рядом с мамой. Ей не хотелось оставлять её одну, пережив потерю отца, ей стало страшно оставлять мать. Макс стал потихоньку нервничать, ему не нравилось, что Аня всё ещё в доме родителей, а не с ним. А ей не особо хотелось возвращаться к нему. Она оттягивала этот момент, как могла. Аня вернулась на работу, и обратно к Максиму. Отношения между ними стали натянутыми: он всё больше погружался в компьютерные игры, а Аня с ноутбуком сидела на кухне, чтоб не видеть, что делает он. Аня стала часто смотреть на свой абонемент и вспоминать Павла, ей безумно хотелось пойти и его увидеть, но она пока не понимала, уместно ли это, пока ещё не было сорока дней. Ане с одной стороны было стыдно, что она все время думает и хочет увидеть Павла, когда в семье такое горе.

Так прошел месяц, жизнь неизменным образом стала входить в свою прежнюю колею, и даже их отношения с Максом начали немного улучшаться, Аня все-таки решилась вернуться в спортзал. За прошедший месяц она уже посещала сайт спортклуба, где смотрела расписание своего тренера, а также не один раз заглядывала на страничку своего тренера в социальной сети. Пусть там было мало информации, а больше его рекомендаций по спортивному питанию и упражнениям, знать, что он «онлайн» или 25 минут назад посетил свою страницу, очень обнадеживали её. Для неё он был больше огромным загадочным миром, в которой ей так хотелось войти, но она не решалась под тяжестью своих предрассудков. Даже написать сообщение она ему не решалась, это было бы слишком опрометчивым шагом с её стороны. Он бы мог и сам это сделать, если бы хотел. Если бы… После долгих раздумий и колебаний, Аня направилась в хорошо знакомое ей место, сердце её колотилось уже при одной мысли об этом, как ей хотелось быстрее его увидеть. Стоило ей переодеться и войти в зал, как тут же Паша подошел к ней, она сама точно знала, что это его смена.

–Вы, наконец, пришли! – обрадовался Павел, и всегда такой спокойный и невозмутимый, он улыбнулся ей.

–Здравствуйте, Павел! – Аня тоже не могла скрыть улыбку. Они стояли возле беговой дорожки, куда девушка собиралась идти и делать упражнение.

–Всё в порядке? – спросил он.

–Не очень, – Аня неожиданно раскисла, и вся её позитивность куда-то улетучилось, она стала рассказывать про папу, про горе и как ей оказывается его не хватает. Павел молчал, он только внимательно смотрел на неё своими жёлтыми глазами. И Ане в принципе этого было достаточно, наверное, ей так давно хотелось просто выговориться. Ещё ей так хотелось припасть к его широкой груди и утонуть в его крепких объятиях. Он же в свою очередь по привычке скрестил руки на груди, и просто находился рядом с ней. Она извинилась за свои откровения. Паша уверил её, что ничего страшного, что ему приятно её выслушать, особенно, если это принесет ей облегчение. Он сразу предложил ей не перенапрягаться в этот день. Казалось, ничего особенного они не делали, и это даже не тянуло на флирт или романтическое начало, как было у неё когда-то с Максом, но какая-то невидимая нить близости стала усиливаться между ними. Они боялись даже прикасаться друг к другу, казалось, что это может их обжечь. Аня поняла, как же сильно она скучала, но с другой стороны понимала, что у него уже есть девушка. Спросить о ней Аня не решалась, но она и сама вообще-то была не свободна. «Всё так сложно!» – думала она, когда шла домой. Под ногами уже все таяло, а солнце нещадно грело и заставляло природу оживать.

Лето уже стало приходить в их маленький город. Аня возобновила полноценно свои тренировки. С Пашей они сблизились, много шутили, у них появились свои «словечки» в отношении каких-либо упражнений. Только одна тема разговора была под страшным «табу» – их личная жизнь. Иногда Ане казалось, что она жила два часа в тренажерном зале, а за ним была серая обыденность. Лето Аня встретила уже с довольно красивой фигурой, а когда сделала себе новую прическу, то стала выглядеть просто отлично. Она была свежа и хороша, и выглядела намного моложе своих лет. В один из таких солнечных весенних деньков, когда зима полностью отступила, и на улице все расцветало и зазеленело, стало опять красиво и свежо, заставляя горожан забыть зимнюю тоску. Аня, как обычно, в позитивном настроение заканчивала свои тренировки и, помахав Павлу рукой, собралась идти домой. Только в раздевалке она обнаружила, что забыла часы в зале, она ринулась за ними и в дверях столкнулась с Павлом, который нёс в руке эти часы. Они впервые оказались очень близко друг другу. Он был одет в красивую синюю майку, которая ему очень шла, Аня подметила это сразу, когда только пришла на занятие. Она сразу почувствовала запах его тела. Они очутились настолько близко друг к другу, что их губы были почти на одном уровне. Аня заворожено смотрела в его глаза, и тут он не выдержал. Они буквально впились в губы друг друга, куда они вложили все чувства, которые они испытывали, но не давали им выхода всё это время. Наступил момент долгожданного разрешения их волнений. Время потеряло для них свой счет. Они просто растворялись в объятьях друг друга. Как одно мгновенье и целая вечность. Так в этом маленьком городке, в самом обычном спортивном зале, зародилось самое прекрасное чувство на земле – любовь.

III

Анна сидела на летней веранде нового кафе, который недавно открыли в центре города. Она ждала свою школьную подругу Вику, которая как всегда чуть-чуть опаздывала. Она смотрела по сторонам и думала, как же город изменился с момента её детства. Она стала старше, но и город рос быстрыми темпами. Новостройки появлялись как грибы, город расширялся и увеличивался, как и число машин, людей торговых центров. Аня посмотрела на часы, Вика задерживалась уже на десять минут, но ей нужно, перед встречей, забрать дочку из садика и отвезти бабушке. При мысли о садиках, Аня поморщилась, сколько крови у неё выпила эта проблема. Кажется, это уже становится отличительной чертой их города, даже мама рассказывала ей, как тяжело её саму было устроить в детский сад, и тогда маме пришлось идти работать нянечкой. Но и сейчас, когда поменялся политический режим, президенты, местные власти занимаются постоянным строительством домов, но о детских садах все также забывают. И, кажется, этой проблеме нет ни конца, ни края.

Аня увлеклась изучением меню, как появилась Вика, она имела слегка растрепанный вид, сразу становилось ясно, что она спешила, и в то же время она хорошо выглядела в красивой цветастой рубашке с коротким рукавом и джинсах. Эта встреча стала долгожданной за последние месяцы, они уже привыкли, что посидеть вдвоем им получается редко.

–Привет! – та поцеловала Аню в щёку.– Где Артем?

–Дома с папочкой! – На лице Ани появилась та шикарная улыбка, которая появляется на лице у людей, очень довольных жизнью. Ей не верилось, что прошло столько лет, а она по-прежнему счастлива, как когда-то. С их первого поцелуя, который чуть не завершился интимной близостью, а им пришлось прерваться, только когда неожиданно зашел очередной спортсмен, и они в растерянности отпрянули друг от друга. Это был именно тем поворотным моментом, который изменил её жизнь навсегда. Она почти сразу же ушла от Макса, вернулась опять к маме. С Павлом спустя короткое время они, наконец, стали любовниками. Они ещё долго никак не могли решить, как лучше им устроиться. В итоге они перебрались в квартиру, где жила его старая бабушка. В этой комнате, которая была совсем небольшой, они любили предаваться любви всё свободное время. В один момент, неожиданно для пары, Аня забеременела. Сначала они испугались, долго решали, что делать. Ещё где-то между этими событиями состоялся неприятный разговор с его девушкой, которая не хотела просто так отпускать Павла, она обвиняла её и его, им пришлось очень непросто в тот момент. Они опять начали дискутировать, ссориться, беременная Аня толком не умела себя контролировать, особенно свои эмоции. Но стоило только Ане принести в дом маленького Артема, им пришлось измениться. Павел стал её мужем. Они приехали в ЗАГС с полуторамесячным младенцем на руках. Здесь Аня изменила свою фамилию на Богданова, и с тех самых пор с не без гордости её носила. Они не устроили шикарный праздник, а просто посидели в кафе, в кругу близких, а потом поехали домой, потому что Артем все время плакал. В тот год Павел решился на свой бизнес. Можно сказать, что Артём научил их становиться более решительными, ответственными, учиться договариваться между собой. Павел давно хотел открыть свой бизнес, но все не решался, но став отцом, он решил во чтобы то ни стало доказать, что может содержать их семью. Но самое главное, что они осознали, это, то, что всё они делали вместе и сообща. Они обдумывали, решали, иногда спорили, и даже сердились, чаще это делала Аня. Но, не смотря ни на что, для них оставалось важно знать мнение друг друга. Они иногда одинаково думали и смотрели на вещи вместе, бывало, они принципиально не соглашались друг с другом, но также учились прислушиваться друг к другу. Хотя вся беременность Ани, – это было самое тяжелое время для супругов: ей надо было научиться принимать его недостатки, а ему тоже отказываться от идеального образа, который он создал у себя в голове. То что, они не устроили большого торжества на их свадьбу, Аня сначала грустила из-за этого, но с другой стороны, это стало их личным праздником, ритуалом, который они совершили перед лицом Бога, государства и себя, и маленького мальчика, который в это время мирно спал на руках у бабушки.

Вика в отличие от Ани замуж не вышла, но дочь родила, не смотря, что её отец был против этого, и подруга всегда её поддерживала. Отдавала вещи Артема, игрушки и даже оставалась сидеть с её дочкой, когда той надо было срочно куда-то ехать по делам. После рождения Артёма, Аня стала больше работать дома, а Павел не только работал инструктором в центре, но и дома, по интернету, составлял индивидуальные программы для учеников. Всё время лучший друг Павла настойчиво предлагал открыть свой спортзал, и в один момент они решили рискнуть. Им даже пришлось взять большой кредит в банке для аренды помещения и закупки тренажеров. В этот момент Аня, как могла, помогала мужу, от помощи в создании интерьера, до раздачи листовок, придумывала акции, рекламный слоги. Она организовала группу в социальных сетях, где занималась размещением информации и приглашала всех своих друзей вступить в неё, а также обязательно написать отзыв или давать ссылку на эту группу друзьям и знакомым, кто решил заняться спортом. Общими усилиями зал заработал, и стал приносить доход, а Павел, Анна и маленький Артем въехали в новую квартиру в центре города, которую они, наконец, смогли приобрести. В годовщину свадьбы Павел сделал Аня самым незабываемый подарок, повез её в Париж. О таком путешествии Аня мечтала с самого детства, и Павел прекрасно знал об этом. Аня до сих пор с волнением и трепетом вспоминала эти моменты, как они гуляли по вечерним улицам Парижа, посетили «Нотрдам-де-Пари», устроили пикник на траве с видом на Эйфелеву башню. Они любили друг друга ночью в Парижской гостинице, куда лился свет от фонарей, и вдалеке виднелась подсвеченная Эйфелева башня, и это вернуло их в те романтические времена, когда их страсть только разгоралась. Это было первое и единственное путешествие, которое они сделают вдвоем, после этого они везде будут брать с собой Артёма. Они побывают в Турции и Греции, а в год, когда спортзал наберет самую большую популярность в городе, они полетят в Таиланд, где проведут незабываемые две недели. Аня, как-то нашла страницу Максима в социальной сети, он тоже женился и воспитывал сына. Но Аня не пожалела не разу, что выбрала своего Павла. Она даже не представляла, что её жизнь могла существовать без него, без их встречи. Если раньше мысли о будущем заставляли её скучать, то теперь она думала о той старости, когда они с Павлом будут ходить вдвоем по саду на их даче, и эта мысль всегда радовала её.

Вика стала теребить Анину руку, выводя подругу из состояния задумчивости.

–Эй, подруга! Что решила заказать?

–Извини, – улыбнулась Аня, – просто задумалась.

–Как Оля привыкает уже в садике?

–Истерик уже меньше. Мальчишек гоняет. – Аня вспомнила маленькую трехлетнюю Оля, такую пухленькую девочку, и уже с таким озорным характером.

–Как же летит время, – выдохнула Аня, только с подругой и с мужем, она могла расслабиться и немного пофилософствовать. – Когда мы познакомились с Павлом, и он был на пять лет меня младше, я не представляла, как можно связать свою судьбу с ним. А теперь я шесть лет живу с ним как за каменной стеной, и ни разу ещё не пожалела об этом!

–Тебе повезло, – усмехнулась Вика. – Дима исчез сразу же, как узнал, что я беременна.

–Да уж. Я же помню, как ты нас знакомила с ним. Он казался таким серьезным, солидным и взрослым. Никогда нельзя судить о людях по их внешнему представлению!

–Ага, а оказалось, потом, что с мамой всю жизнь живёт, и от её юбки отойти не может. Наговорила она ему про меня что-то, а он уши и развесил. Правда, Олечка – это моя радость! Никогда не жалею.

–Может, стоит на алименты подать?

–Да пусть они подавятся! Живут там у себя в Москве, трясутся за свои метры. Хоть бы раз заехал, навестил. Даже не звонил.

–Я тут ещё вспомнила, – заулыбалась опять Аня, и Вика сразу поняла, что речь пойдет о Павле, – Что, ты, когда впервые увидела Пашу, говорила, что он ненадежный, что у него есть девушка и все дела. А как все сложилось, другого мужа я и не представляю. Часто думаю и боюсь, не снится ли мне это!

–Анют, перестань, он так тебя любит, у него же глаза горят, когда он тебя видит. Как вам на новом месте?

–О, наша новая квартира! Конечно, если бы родители не помогли, и мы бы не получили кредиты, также небольшая помощь от государства, то у нас бы ничего не получилось, как ты понимаешь. Это было очень сложно и мне, и Паше пришлось брать кредиты, потом, как ты понимаешь, мы же получили голые стены. Хороший ремонт – это целое состояние!! Зато обожаю свою квартиру. Вика, когда же, ты уже, наконец, приедешь к нам в гости?

Ане пришлось прерваться, так как им принесли заказ. Они отвлеклись и стали ждать, когда на стол положат их блюда. Девушка с невероятным одушевлением принялись рассказывать о своем ремонте. Это была новостройка в центре города, они взяли трёхкомнатную квартиру на седьмом этаже с большим коридором и кухней, лоджией. Притом они погасили только часть денег из государственных средств по программе помощи для молодых семей. Часть суммы им передали родственники, со стороны Паши и Ани, как подарок на их свадьбу. Ане удалось оформить кредит на работе, по очень низкому проценту, а Павел взял очередной заем в банке, но уже для ремонта. Они сделали прекрасный ремонт, что квартира стала больше похожа на картинку в рекламных проспектах. Они обустроили спальню по желанию Ани с мебелью в темное дерево, обои бежевого тона, с деревянным полом в тон мебели. Большую комнату они отвели под залу, где собирались все вместе, здесь были: и тренажер, и большой плазменный телевизор на стене, игровая стенка для Артёма, а также удобный диван и стеллаж с книгами. Самая маленькая комната в квартире стала детской комнатой для сына. Стиль детской они сделали полностью по желанию Артёма: детские обои с машинками, стеллажи для игрушек и рисования, кровать-чердак, письменный столик, где Артём рисовал. Шкаф с его одеждой, с нарисованной машинкой гонщика и большой теплый зеленый ковер, где он играл. Кухню Аня захотела сделать очень светлой в светло-голубом стиле, и большой стеклянный стол в центре, удачно гармонировал со светло-бирюзовой кухонной стенкой.

–Ух, – только и делала, что восклицала Вика, – вот и в правду квартира мечты.

–Ты знаешь, да, Вика. Дом моей мечты, – мечтательно произнесла Аня. – Но ты понимаешь, что все равно, для меня главное, когда рядом мои мальчики, когда я вижу, как Паша занимается с сыном, когда мы все вместе смотрим новый мультфильм. Когда я готовлю, а Паша стоит и что-нибудь мурлычит мне под ухо, а Артем играет на столе в машинки. Вот мое главное чудо!

–Не могу не спросить, может пора уже всерьез задуматься и о втором малыше.

–Не дай Бог! – воскликнула Аня и стала серьезной, – Паша только встает на ноги в своем бизнесе. У нас кредиты. Коммуналку мы платим не маленькую, плюс надо оплачивать кружки для Артёма.

–Проблема только в деньгах?

–Не знаю, может и не только в деньгах. Я вспоминаю наш первый год с Тёмой. Эти постоянные недосыпы, это невозможность ничего сделать, практически весь день сидеть в четырёх стенах. Я помню, даже ванну не могла принять первое время спокойно. Я как будто перестала существовать, как личность. Нет, ребёнка, всё-таки достаточно одного. Тёма прекрасно развивается, но не мне и тебе объяснять благодаря чему. Если бы я не водила его в бассейн, на всякие кружки, не постоянно занималась с ним, что из него вырастет? Нет, детям нужно внимание, и постоянная забота, а когда их много, то это тяжело, невозможно дать им всего этого.

–Я думаю, он в любом случае вырос бы абсолютно нормальным ребёнком, – заметила Вика.

–Мы только сейчас выдохнули и начали жить спокойно, развиваться сами. Наконец, стали больше куда-то ходить, ездить в маленькие путешествия, позволять себе отдых. Просто для себя! Вика, мы прошли через ссоры, обиды, недомолвки. Первый год мы вообще жили как кошка с собакой. Я же кроме стен дома ничего не видела, разрывалась между работой по «удалёнке» и работой по дому, потом переезд, ремонт. Нервы сдавали, Паша тоже нервничал.

Вика только улыбнулась на Анины слова, прекрасно зная, что они за все время их отношений крайне редко ругались с Павлом.

–Ань, а где вы жили? В небольшой комнатке в двухкомнатной квартире. Просто, мне все равно трудно тебя понять. Всё у вас хорошо. Есть квартира, машина, хорошие заработки, рядом муж. Я бы точно рожала, не задумываясь.

–Ага, а ещё кредиты, ещё работа! Это целый год! Что я буду представлять после года? Да, у нас весь отдел только и мечтает о моём месте. Мне надо расти как профессионалу тоже, я могу получить повышение, я могу сделать прекрасную карьеру. Ты представляешь себе нашу старость и наши пенсии! Так что доход нужен хороший, уже сейчас. Мне хочется освоить ещё одну сферу, быть не только мамой, но и хорошим сценаристом, может даже и в кино!

–Но это же наша главная цель в жизни – рожать детишек.

–Правильно, я родила, ты родила. Никогда не понимала этих женщин с многочисленной ребятней. Я могу вырастить и дать все самое лучшее и необходимое одному ребенку. Детям нужно очень много внимания, времени, и это постоянно! Плюс дело ещё и в Артеме, я не думаю, что ему нужен ещё кто-то. Большой стресс для детей, когда появляется ещё кто-то в семье, они начинают переживать, что их теперь меньше любят. Я и так люблю его очень сильно и не представляю, что смогу кого-то полюбить также. Я не могу найти ни одного аргумента для себя, почему я должна рожать второго ребенка.

–Эх, да конечно, – Вика ухмыльнулась, – Ты их всех полюбишь. Представляешь, а если родиться маленькая девочка. Просто, ещё раз повторяю, если бы у меня был такой муж как Паша, такая квартира, я бы точно троих имела, как минимум.

–Многие меня могут осудить, за это, Вик, но и понять меня можно. Я делаю много работы, я могу позволить себе, сыну и мужу подарки, отдых какой мы хотим, могу позволить быть профессионалом в каких-то областях. Я мать, но при этом ещё жена и женщина, я хочу оставаться красивой, ухоженной, и счастливой. А не забитой женщиной в халате, в окружении бесконечной ребятни. Хочу просто наслаждаться жизнью, а не выживать каждую минуту. Я хочу, чтобы мой сын рос, ни в чем не нуждаясь. Это очень простые и банальные «хочу», но если появится другой ребенок, то придется от много чего отказаться. Это потерять время, особенно первый год, это дальнейшие бесконечные покупки, дать всем хорошее образование, воспитание. Плюс лишать Артема внимания, потому что оно будет нужно другому ребенку.

–Ты молодец, – неожиданно сказала Вика, – На самом деле, я тоже так считаю. Мне хочется дать Олечке как можно больше, но с другой стороны, если бы у меня родился ещё один малыш, я была бы тоже этому рада. Пусть я с чем-то не согласна, но всё равно. Ваша семья – это то, что очень вдохновляет.

–Это-труд, на самом деле, постоянное преодоление себя, решение вопросов, уступок. Иногда может уступить он, иногда я. Это с Максом мы были идеальными, а тут нет, мы и спорим и обижаемся, но всё равно рядом, просто потому что по-другому не может быть! Мы не умеем жить иначе. Но проблемы есть, как и во всех обычных семьях.

–Кстати, встретила тут Макса, недавно.

–Ага, я тоже! Женился, уже двое детей. Предложил дружить семьями.

–Серьезно?

–Я сказала, что вряд ли, мы слишком занятые. Зачем? Паше, это, я думаю, не понравится. А как провести время, мы придумаем сами.

–Да, вы-то точно! – засмеялась Вика.

Они ещё немного посидели, доели свой обед и направились в разные части города, где их ждали свои семьи.

IV

На этой неделе Ане невероятно везло! После упорного и долгого труда ей удалось заполучить выгодный контракт, и организовывать мероприятие предстояло на острове Бали. Она изучала в интернете фотографии отелей, и виды на море из окон этих отелей, и с грустью думала, что у Артёма уже начались кружки по рисованию и самбо, а у мужа открывался самый прибыльный сезон в году. Поэтому она с сожалением вынуждена была передать документы на этот проект своей молодой коллеге, которую она не очень любила, но ценила, как профессионала. Эта девушка, не смотря на свой возраст, была очень хваткой и за словом в карман не лезла. В отличие от Ани, которая старалась быть более лояльной с клиентами, та не жалела никого, и требовала только более выгодных условий. Для фирмы упрямый характер коллеги считался большим плюсом, и руководство ценило такого специалиста высоко, хотя подруг в коллективе у неё не существовало. С самого утра Аня имела раздражительное настроение, такое происходило, когда она очень много и долго работала надкаким-нибудь проектом. Неожиданно на мобильный телефон ей позвонила воспитательница, пожаловалась, что Артём плохо себя чувствует – жалуется на тошноту и очень вялый. Аня сразу же набрала Паше и попросила его, чтобы он забрал сына из сада. Сама тоже решила уйти пораньше, и поехать домой к сыну. По дороге домой, она думала: «Ах, как было бы неплохо отдохнуть на Бали, но осень – сезон болезней!» Она и сама чувствовала себя не совсем хорошо, возможно съела что-нибудь не то, и она стала вспоминать, что они ели всей семьей за прошедший день. Чувство тревоги всегда появлялось в ней при любом заболевании сына. Но дома Артём выглядел веселым, они играли с отцом на ковре в большой комнате. Втроем, пока погода стояла теплая, они решили пойти погулять. Аня с упоением рассказывала про остров Бали, и как было бы здорово, когда-нибудь, поехать туда всем вместе. Тем временем Артём уже нашел себе друзей на площадке. Они часто гуляли у озера, которое огородили железным забором, но все равно оставалась возможность кидать камешки или кормить уток, которых набиралось много в осенней период. Недалеко от озера построили большой игровой комплекс в виде корабля, где дети находили много развлечений. Деревянный корабль находился на песчаной площадке. Аня смотрела на Павла, тот старался не спускать глаз с сына. Вдруг Аня почувствовала недомогание: «У меня прямо резко закружилась голова!» – сказала она.

–Что с тобой? – забеспокоился Павел.

–Мама, папа! Смотрите, как я могу! – закричал радостно Артём и собирался прыгать на шест, который стоял посреди корабля.

–Нет!! – закричали родители в один голос. Но мальчик уже прыгнул со второго этажа корабля, пытаясь вцепиться руками в шест, который изображал матчу импровизированного корабля, но он не сумел дотянуться и полетел вниз, он упал на песок, который находился на детской площадки. Павел в одну секунду прибежал к нему, Артём лежал, на минуту потеряв сознание. Дети испугались, и родители стали уводить их с площадки. В этот же момент Артём разревелся, «Я же хотел как капитан Джек!», всхлипывал он. Павел вызвал такси, и они повезли его в центральную больницу города, которая располагалась на окраине. Больница включала в себя большой комплекс медицинский отделений, каждое в отдельном корпусе. В регистратуре их направили сразу к неврологу. Доктор внимательно осмотрела мальчика и предложила оставить в больнице, так как заподозрила у него сотрясение. Аня с Артёмом остались в больнице, а Павел поехал домой, собирать необходимые вещи для больницы. По возрасту Артёма уже можно было оставить одного в больнице, но Аня категорически возразила. Однажды они уже побывали в больнице, но тогда ему ещё не было и года, и он заболел кишечным вирусом. Сегодня же Аня так винила себя, что не сумела доглядеть за сыном, она видела тысяча способов предотвратить этот случай. Артём, после долгого сна, пришел в себя, повеселел и к вечеру чувствовал себя хорошо, начал играть и капризничать, казалось, ничего его больше не беспокоило. Но другой дежурный врач, который оставался на ночь, когда делал обход, всё равно остался недоволен состоянием мальчика. «Нужно обязательно проверить зрение!» – заключил он. Аня сразу взяла в руки смартфон, где можно было выйти в интернет, ей представлялись картины одна хуже другой. Она перечитывала медицинские форумы, когда приехал Павел с одеждой и потребовал, чтобы Аня ехала домой, приняла душ, а он в это время будет с сыном. Дома она обнаружила, что ей уже позвонили с работы, уточнить будет ли она на утренней планерке, Аня сразу же позвонила директору и предупредила, что вынуждена взять больничный. Её попросили только быть на связи, для уточнения срочных вопросов. Аня брала больничные крайне редко, Артём очень мало болел, а теперь она не знала, сколько продлиться лечение. Почти под самое закрытие больницы Аня вернулась, а ночью Артёму стало плохо, его тошнило.

–При сотрясениях, такое возможно! – сказала ей медсестра, которая все время находилась рядом с ними. Затем Аня легла рядом с сыном на тесной койке и гладила его по животику в надежде, что это ему хоть как-то поможет. Помогло ему только лекарство, и он смог уснуть. Сама же мать не спала, слёзы текли из её глаз, она мечтала, чтобы этот период быстрее закончился, они выписались, и он снова стал здоровым. Днём, у Артёма взяли множество анализов, и теперь оставалось только ждать результаты. Павел после работы сразу приехал к ним, они сидели в коридоре, он старался сохранять спокойствие, подбадривал и шутил с ними, но Аня знала, что он также сильно переживает. Артём все день чувствовал себя хорошо, и только вечером у него опять случился приступ.

Когда пришли результаты анализов, лечащий врач позвал их к себе, и назначил им обязательную компьютерную томографию, сказав, что есть подозрение на опухоль. «В любом случае медицина не стоит на месте, и надо будет лечиться», подытожил он. Девушка разревелась на широкой груди мужа. Они решили, что будут бороться за своего мальчика. Они понимали, что для них наступил самый непростой момент. Аня в этот же день написала заявление об увольнение, а Павлу наоборот стало необходимо полностью погрузиться в работу, чтобы оплачивать дорогие лекарства, и содержать семью. Несчастная мать практически все время проводила с сыном. Как же она сожалела о тех потерянных минутах, которые она проводила на работе или в гостях, а не рядом с ним. Они много говорили, Артёму уже наскучила больница, он хотел скорее вернуться домой, и даже решил снова пойти в садик к друзьям, хотя до этого сильно его не любил. Когда Артём засыпал, Аня тут же выходила на медицинские форумы в интернет на телефоне, где искала любую информацию о болезни, лечение, назначенных препаратах. На одном форуме ей посоветовали хорошего специалиста в области нейрохирургии. Она почти всё свое время проводила в больнице, и уже забыла, когда была дома. Иногда её подменял Павел, иногда приходили сидеть бабушки. Тогда, они оставались вдвоем с Павлом в их большой квартире, она казалось непривычно огромной. Ни муж, ни жена не могли спокойно смотреть на игрушки, которые теперь одиноко пылились по углам.

–Ты очень плохо выглядишь!– заметил ей Павел, когда они остались ненадолго вдвоем, и просто сидели обнявшись.

–Это не важно! Главное сейчас это операция! Я записалась на консультации к известному московскому хирургу! Одна консультация стоит пять тысяч! Он должен сделать ему операцию, помочь нам!

–Конечно, Анют. Но посмотри на себя в зеркало, на тебе лица нет. Ты совсем мало ешь, осунулась.

–Я просто не могу!! Все время думаю об Артеме!

–Да, я знаю, но мы должны быть сильными! Мы нужны ему, как никогда.. – сказал он, и обнял её за плечи. Они впервые за очень долгое время, смоги просто обнять друг друга, очень крепко, пытаясь хоть как-то помочь пережить такое горе.

Аня стала мало спать. А Павел все больше погружался в дела, он постоянно думала о новых источниках дохода. Артёма перевезли в специальную клинику, с дорогостоящим лечением, но современную и с передовым оборудованием. Аня с Пашей искали любые деньги на это. В палате с ними лежали точно такие же дети с похожими диагнозами. Они все обсуждали диагнозы, лекарства, медицинский персонал, тем самым подбадривая друг друга. Аня начиталась кучу справочников, сайтов, форумов по их проблеме, что могла даже сама давать консультации. На лекарства они тратили большие деньги, и сама операция была дорогой, и к их расходам добавлялось плата за каждый день пребывания в клиники. И хотя им выделили Квоту, они все равно решили не терять времени, а обратится к профессиональным платным хирургам. Они видели таких же детей, и их проблемы. Из-за болезни Артём сильно похудел, и стал совсем бледным. Сама Аня из-за всех переживаний чувствовала постоянный дискомфорт. Её, то мутило, то просто голова болела, она испытывала постоянную усталость. Однажды, соседка, которая лежала в палате с больной дочкой, поинтересовалась у неё, не беременна ли она.

Аня только засмеялась, у них с Пашей не было близости со дня первого попадания в больницу, но какие-то сомнения у неё уже появлялись некоторое время назад, а сейчас только усилились. Она оставила сына с бабушкой, а сама поехала домой и попросила Пашу купить тест на беременность. Муж сначала был в недоумении, но купил тест. Он был положительный, две четкие полоски. Аня решила сходить ещё раз и купила более дорогой тест, тот тоже сразу показал две полоски. Они удивленно смотрели на две полоски. Паша улыбнулся, впервые за долгое время.

–Какой ребенок?! – взбеленилась Аня.

–Ты это о чём? – Павел сразу нахмурился.

–Я завтра же запишусь на аборт.

–Ты с ума сошла?!

–Наш сын тяжело болеет. Какие ещё дети??

–Вот именно Аня! Мы, не дай Бог, можем потерять одного. А ты хочешь сама лично погубить второго ребенка!! – он почти сорвался на крик. Аня моментально заплакала, и Павел мягко обнял её. «Не говори этого.. умоляю..», – шептала она.

Павел нежно гладил её по спине и пытался успокоить. «Ну, всё, всё», приговаривал он. Аня стала целовать его губы, щёки, глаза, плечи. Ей все также было тяжело, но в тоже время только в объятиях своего родного человека она находила покой.

–Мы справимся, – шептал он ей на ухо, – Этот ребенок для нас, как подарок.

–Но… но процесс ремиссии, восстановления, на это нужно много сил и времени.

–Нас много и мы справимся!! Обязательно всё преодолеем.

Они решили, что завтра Аня пойдет к гинекологу, а Павел поедет к сыну в больницу. Гинеколог подтвердил, то, что показали тесты. Супруги ждали своего второго малыша. Врач сразу отправил сделать УЗИ, потому что срок был уже подходящим. Аня смотрела на маленького плавающего эмбриона на мониторе компьютера и думала об Артеме, который когда-то был таким же, и сразу слёзы стали наворачиваться у неё на глазах. Врач, подбодрила её, сказала, что ребёнок развивается хорошо, всё в пределах нормы. После женской консультации Аня быстрее отправилась в другую больницу, где Артём сидел и ждал её.

–Папа мне сказал, что у тебя сюрприз для меня!

–Да, милый, – Аня села и обняла его. Он стал совсем худым, а кожа приобрела болезненный белый оттенок, и зрение его ухудшалось с каждым днем, что мальчик почти уже не видел. Иногда родители брали его на прогулку, если этого разрешали врачи, но большей частью он лежал в палате под капельницами. Они рассказали ему о малыше, Артём обрадовался.

–Мам, что ты тут делаешь, тебе же нужно больше отдыхать!

–А мне хочется побыть с тобой! – Аня легла с ним рядом и обняла его. Они думали, кто у них родиться: братик или сестренка, на кого малыш будет похож. И Артёму нетерпеливо хотел быстрее увидеть ребенка. Павел ушел на работу, а Аня не хотела расставаться с сыном, пока его уже не забрали на очередные процедуры.

Они ждали его сложной операции, когда самый лучший хирург в Москве должен удалить опухоль, и Аня всеми силами и мольбами надеялась на хороший исход. Она и боялась этого и хотела, она боялась наркоза, сможет ли справиться организм мальчика, но понимала важность этой операции. Но время тянулось медленно. С такими же подругами по несчастью в больнице, они рассказывали друг другу истории, когда дети выздоравливали после операции и жили полноценной жизнью. Они читали об этом в интернете. Аня часто задумывалась, почему именно с ними произошло такое несчастье. Чем дольше тянулось время, чем чаще задумывалась об этом Аня, всё больше она стала погружаться в себя. Она стала невероятно эгоистична в своем горе: перестала слышать слова поддержки коллег и друзей, не замечала, как сильно переживает её муж. Она размышляла, о плохих поступках или зависти, которую Аня могла ненароком вызвать. И почему-то она сразу подумала о бывшей невесте мужа, которая из-за неё потеряла любимого человека. Может быть, та до сих пор несчастна и проклинает её. И поэтому она стала такой же несчастной. «Что с ней стало?» – задумалась девушка, она ничего не слышала о ней, с тех пор как они с Павлом поженились. И Аня навязчиво размышляла об этом, и даже уговаривала мужа разыскать её, потому что сама никак не могла найти её в социальных сетях. Пока неожиданно, в женской консультации, она случайно не увидела её, Аня сразу же её узнала, ведь она столько думала о ней в последнее время. Девушка пополнела и сидела с большим, округлившимся животом и выглядела очень довольной. Девушки узнали друг друга, они переглянулись и улыбнулись, глядя на свои животы, хотя когда-то они откровенно враждовали, посылая друг другу в сети гневные сообщения.

Наступило время операции, которую так ждала Аня. Операция Артема продолжалась несколько часов, и, к сожалению, не дала того результата, который они ждали. Стал вопрос о продолжение лечения за границей. Аня стала собирать информацию для обращения в фонд помощи больным детям для лечения за рубежом. Как только возможно, но Аня хотела его вылечить. Врач настаивал им отвезти его в Санкт-Петербург для проведения следующей операции. Ане становилось тяжело передвигаться, её живот и малыш вырос до внушительных размеров, и тогда Павел с Артёмом решили поехать в Петербург одни, без неё. Аня же должна была остаться дома и только молиться и надеяться, что лечение наконец-то приведет к долгожданному выздоровлению. Всё это время она следила за делами мужа, звонила им постоянно. И стала часто посещать церковь, где изливала свое горе батюшке, рукописным иконам и всем святым, которые только могли её услышать. Она ставила свечки, учила молитвы и просто плакала в тиши полумрака церкви.

Как же такое могло случиться? Не укладывалось у неё в голове. Почему её малыш так мучается? Его рождение, было одним из счастливейших моментов в её жизни. Она помнила все главные события, от первой улыбки, первого шага, слова, до последних походов в детский садик. Как же она жалела сейчас, что так мало времени уделяла ему, всегда куда-то спешила, гонялась за какой-то свободой. А ведь она могла как можно больше времени проводить с ним. Теперь она жалела и не понимала, и наверно никогда не поймет, почему именно на них свалилось такое несчастье. А как ей хотелось, чтобы как раньше, она бы прижимала его к своей груди и пела ему колыбельные. Как же она хотела, она бы все отдала, лишь бы вернуть то спокойное и беззаботное время. Какое же счастливое оно было!

V

Дома Аня не могла сидеть спокойно, всё время читала и переписывалась на форумах. Отправляла данные Артёма в различные клиники, чтобы согласовывать лечение, возьмутся ли врачи за лечение мальчика. Она не собиралась сдаваться! В уме она всегда рассчитывала, сколько это будет стоить, где им попросить недостающие деньги. Она хотела обратиться в фонд помощи, которые помогали собирать деньги для таких детей. Больше всего она любила перечитывать положительные истории, когда дети выздоравливали и возвращались в нормальную жизнь. Срок беременности у Ани стал настолько большим, что на третьем УЗИ, ей, наконец, сообщили пол ребенка. Дочка. Первая её реакция – огорчение, она привыкла к мальчикам, и ей хотелось бы рядом второго сына, но когда она по телефону сообщила эту новость своим ребятам, то Артём невероятно обрадовался. Павел обнадеживал жену, что сын стойко перенес операцию, но теперь им предстоит ещё курс обязательных процедур по восстановлению. Анна очень скучала по ним, и решилась, вопреки запретам врачей посетить их в северной столице. Девочка, внутри неё, развивалась хорошо и никаких неудобств не доставляла, только размеры её живота становились неприлично большие. Ей так не терпелось обнять мужа и сыночка. Врачи не давали им прогнозов, но Павел сказал, что улучшения есть, и просил её все же остаться дома, и по возможности смотреть за спортзалом, потому что деньги им в любом случае будут нужны. Вика, мама, подруги с работы, все как могли, старались поддерживать Аню, и ей удалось договориться с коллегой, чтобы та заменила её на работе в тренажерном зале, а сама отправилась в Санкт-Петербург. Город, который она любила, сразу после близкой Москвы, но теперь с большой грустью ехала туда. На улице наступила ранняя весна. Снег таял, но девушка не замечала ничего вокруг. Ни луж, которые образовывались на каждой улице, ни как уже сильно грело солнце, что люди, наконец, снимали теплые куртки. Петербург преображался, чувствуя приближения весны. Сначала Аня немного запуталась, но смола найти больницу, ей даже не пришлось звонить мужу. Все: прохожие, посетители больницы и персонал, оглядывались на её большой живот, но разрешили ей навестить сына.

Артём обрадовался голосу мамы, хотя выглядел слабым и осунувшимся, с бинтами на голове, он то и дело гладил маму по животу и что-то говорил сестренке. При всей его бледности лица, только карие глаза оставались такими же большими, но тусклыми. В них больше не искрился задор и желание что-нибудь изучить, попробовать, исследовать. Он смотрел как будто мимо всего, в пустоту, в одну точку. У него стало совершено слабое зрение. Аня расцеловала его как младенчика: голову, руки, живот, так она была рада его видеть! Он слабо улыбнулся, и глаза его стали закрываться, мальчик хотел спать. Аня оставила его спать, а сама пошла на консультацию с врачами. Врач, заслуженный нейрохирург России, говорил им, что улучшения наметились, надо следить за динамикой. Аня сразу же начала говорить о возможности лечения за рубежом. «Вы, конечно, можете попробовать, но у нас тоже хорошие профессионалы. Дело же не в деньгах…» Аня все равно принялась уверять Павла попробовать лечение за границей. Он молчал и кивал ей. «Если есть хоть какой-то шанс, мы должны попробовать всё», она повторяла это постоянно. Павел молчал и утешал свою жену, говорил, что попробуем, ей не надо сейчас сильно волноваться, а сам уже имел очень тяжелый разговор с лечащим врачом, который не мог сказать ему ничего хорошего.

Аня настояла, чтобы Павел отдохнул, пока она сама будет ухаживать за сыном. Всё время, что она провела в Петербурге, она была рядом с сыном, они мечтали о том, как он вернется домой и родиться сестренка. Артём все хуже и хуже видел, и Аня помогала ему, как в то время, когда он только появился в их семье, кормила с ложечки, переодевала, они гуляли на улице, где мать везла его в кресле-коляске, она читала ему сказки, чтобы он заснул. Аня просила Павла купить ему очки. Артём полюбил класть руку на Анин живот и слушать, как толкается сестра. Каждый день мальчик после каждого сеанса терапии становился ещё слабее и постоянно спал, а Аня сидела рядом и разговаривала с соседями по палате или волонтерами. Про каждый хороший случай рассказывали отдельно и все знали, что такое может быть.

Через неделю Павел буквально заставил Аню поехать домой и нормально дождаться родов малышки. Он уверил её, что справиться сам. Муж проводил её до поезда, а сам уехал в больницу. Как только Аня вернулась, то первым делом записалась к доктору, у которого рожала Тёму. На приеме он посоветовал ей лечь в больницу, т.к. до родов оставалось меньше двух недель, а ребенок набрал большой вес, что было понятно даже по животу. Как назло, у Ани сломался телефон, и только мама приходила в роддом, и говорила ей последние новости. В конце концов, на второй или третий день подруга Вика принесла ей новый дешевый телефон, когда приходила навещать её со своей дочкой. Первым делом Аня позвонила в северную столицу. Она могла бы часами говорить с мужем, если бы на телефоне не заканчивались деньги. Артём, как правило, большой частью спал. Аня подружилась со всеми девочками в своей палате, а было их шесть с различными патологиями. Её полностью обследовали ещё раз. Время в больнице тянулось медленно, и Аня сильно переживала за свое бездействие. Андрей Викторович, акушер-гинеколог, который вёл её беременность, считался хорошим специалистом и стал ей намекать, что девочка довольна крупная, и хорошо бы родить, не дожидаясь срока. Для матери стал вопрос нужно вызывать этот процесс сейчас, или дождаться естественного процесса. Первый раз, он попросил зайти её в пятницу, но в этот день рожала другая девочка по палате, и ему пришлось заняться её родами. В субботу в день его дежурства в отделении, он пригласил Аню на осмотр и та, точно догадалась, что, скорее всего, будут стимулировать родовую деятельность, что и произошло. Она пошла, собирать вещи в палате, чтобы их перенесли в послеродовую палату, позвонила маме и Павлу, сообщила, что рожает. Девочки по палате помогали ей собрать вещи. Ей сделали все необходимые процедуры, прежде чем доктор повел её в родильное отделение. Она уже забыла весь этот процесс, и сейчас ей стало опять страшно, как будто она не была уже здесь, рожая своего первенца. Андрей Викторович поставил ей капельницу. Схватки только начались и Аня ещё не чувствовала той боли, которая должна была быть. Доктор сделал ей укол, чтобы она уснула, но как только она проснулась, боли становились уже невыносимые, и отпускало гораздо реже. Она сразу вспомнила, как также рожала Артёма, хотя сейчас ей казалось намного больнее, чем тогда. Аня стала просить ещё укол снотворного, и врач ей разрешил. Во второй раз она очнулась, когда боль уже стала нестерпимой, и практически не отпускала. Роженица снова стала просить укол, но никто ей уже его не колол, в палату заходили медсестры постоянно следили за ней, проверяя раскрытие матки. В это время Аня уже вся извелась от боли, она ворочалась, и чего только не делала, чтобы стало хоть чуть-чуть легче. Наконец, когда Аня уже потеряла счёт времени, доктор решил, что пришло время и Аню повели на роды. Он напомнил ей, как надо тужиться, но Аня все забыла, и в отличие от первых родов, она абсолютно не готовилась в этот раз, не смотрела видео, не ходила на курсы. Когда Андрей Викторович объявил, что со следующей схваткой будем рожать, она не успела собраться. Тогда доктор буквально рукой вытолкнул дочку из её живота. Аня только услышала, как громко она кричала в лучах солнечного света. А лучи солнца заливали всю родовую палату. Через несколько секунд ей положили малышку на живот, и та смотрела на неё удивленным взглядом. Аня погладила её по мокрым волосам, и такое счастье наполнило её, ровно такое же, как с Артёмом, невероятная любовь переполняла её к этому новому существу.

Затем их с дочкой перевели в отделении с новорожденными. Аня не могла насмотреться на свою доченьку, хотя та уже начала проявлять свой характер. В отличие от спокойного Артёма, она буквально набрасывалась на грудь за молоком. Она была очень звонкой и требовательной в свои первые часы. В палате, как только Аня получила телефон, то первым делом позвонила в Петербург мужу, и тот очень обрадовался рождению своей дочки. Артём спал, и его решили не тревожить.

Аню встречала из роддома только мама, что выглядело странно. Вместе они поехали домой на такси. Там, мама уже приготовила кроватку для внучки в их спальне с Павлом, и подарила малышке красивый плед. Они вспоминали маленького Артёма, как когда-то его привезли из роддома. Первое время они только и делали, что бегали с пелёнками и подгузниками, но Аня, всё равно, каждый вечер звонила в Петербург. Она была измучена, но думала и о старшем сыне тоже. Имя ей ещё не придумали, но решили, что придумают все вместе, когда Артёму разрешат вернуться домой.

Наконец, они приехали. Артём, наверное, уже стал забывать, как выглядит его дом, так много времени он провел по различным больницам. Мальчик оставался таким же слабым: худым и бледным, только в очках он ещё мог чего-то разглядеть. Ему показали сестрёнку, и он решил назвать её Ангелиной. «Она выглядит как ангел и пахнет очень вкусно», – прошептал Артём, который, не смотря на плохое зрение, сумел разглядеть сестру. Аня принялась планировать дальнейшее лечение, тем более, что получила несколько ответов из клиник, и те обещали их принять. Павел не вмешивался, но обещал повезти ребенка в случае необходимости. Он с удивлением смотрел на дочку, они все время вспоминали Артема.

С какого-то момента времени Аня с трудом понимал, что происходит, она ухаживала за двумя детьми. Занялась сбором денег на лечение сына через благотворительные организации. В один день, Артёму стало намного хуже, его на машине «Скорой помощи» увезли в больницу. Павел поехал с ним, а вскоре позвонил и попросил приехать и её. Аня ехала как парализованная, она молилась, надеялась, но сердце её бешено колотилось. Она ещё долго будет плакать и вспоминать, совсем маленького и беззащитного сына. Она целовала и обнимала его и просила не покидать её так рано, но он уже не слышал её. Она не могла отойти от него, пока ей не сделали укол и не отвели в другое помещение. Всеми остальными делами занимался уже Павел. От этой боли она готова была разорваться на части, так тяжело и невыносимо ей было. Это были самые трудные дни в её жизни. Лекарства позволяли ей очнуться, но только она приходила в себя, то боль возвращалась с прежней силой Но Павел старался быть с ней, он колол ей успокоительное и крепко обнимал каждый раз, когда у неё начиналась истерика. Он оставался рядом с ней, не смотря ни на что, хотя она просила оставить её и дать ей умереть.

Процесс похорон Аня совсем не помнила, так как она с самого утра была на успокоительных таблетках. Все, кто собрались, а родственников и друзей пришло очень много, все поддерживали Аню, но от этого ей становилось только тяжелее. Нестерпимая боль душила её изнутри, которую она, то выплакивала, то бездумно молчала в пустоту. Иногда, ей казалось, что она не сможет больше произнести ни звука. Только Павел держал её за руку или обнимал за талию. Он просто молчал, но не отходил от неё ни на минуту. Сильное горе застыло в его глазах, но он стоял рядом со своей женой, как столб, как нерушимая каменная глыба, чтобы в любой момент она смогла бы опереться.

Они сидели в гостиной опустошенные и совсем обессиленные в конце этого тяжелого дня. В гостиной теперь были зашторены все окна, а в полутьме им легче было предаваться печали. За этот день она выплакала все слёзы, что только могла, в итоге у неё пропало молоко, но боль также продолжала терзать её, и казалось ни конца ни края ей нет. Она не замечала ничего вокруг, а только чувствовала, что Павел сидит с ней рядом. Он сидел, понурив голову, и тоже молчал, скрестил только руки на груди. Они молчали, им было тяжело, и это молчание было сильнее всяких слов. Они находились в одном горе, одна беда навеки объединила их. Аня в бессознательном порыве бросилась к нему на грудь, чтобы опять просить защиты, и не оставлять её одну. Павел прижал её к себе что есть силы. Так они и продолжали сидеть вдвоем, потеряв счет времени, по щекам Ани то и дело текли слёзы. Как когда они тонули друг у друга в страстных объятиях, прижимались и шептали слова любви, то теперь они искали утешения у супругов и находили его. Это была их самая большая беда, самое большое горе, какое только может случиться. Им было не понятно как такое вообще можно пережить!

Аня не могла понять, как она вообще смогла справиться со всем этим, выстоять этот день, её разум находился как в тумане, и только сильные руки мужа, держали её на ногах. Она думала о том, что Павел переживал не менее сильно, чем она. Но муж держался, он стоял, чтобы хоть как-то облегчить её страдания. Павел всегда старался быть их защитником. Это невозможно пережить, это невозможно принять, но он думал о ней, всегда, он не представлял, как можно не обнимать и не поддерживать её в такой ситуации. Прощание, поминки, воспоминания и соболезнования, Аня вздрагивала каждый раз, когда слышала детские крики, и постоянно глотала успокоительное, потому что от любых слов ей хотелось опять лить слёзы. Павел помимо того, что решал бесконечные организаторские вопросы, кому куда сесть, кто с кем поедет, не выпускал из поля зрения жену. То и дело, помогая ей принимать успокоительное. Она выглядела белее смерти в своем черном одеяние с лицом искаженном горем. Аня понимала, что она никогда уже не сможет быть прежней. Наконец это завершилось, они остались одни и просто сидели прижавшись друг к другу, в полном полумраке и молчание, со своим горем наедине. Бесконечная тоска наполняла комнату вместе с их тяжелым дыханием и Аниными всхлипами.

Вдруг тишину комнаты огласил пронзительный крик и плач. Плакала маленькая Ангелина и бабушка, как могла, старалась её успокоить, но та только сильнее принялась реветь. Это вывело супругов из оцепенения. Слышались шаги бабушки, которая ходила по комнате и носила внучку из угла в угол, пытаясь успокоить, но та ревела ещё требовательнее. Дверь приоткрылась, видимо Анина мать случайно задела её, и яркий свет лампы сначала маленькой струйкой, а потом все сильнее стали проникать в полумрак их комнаты. Аня даже прищурилась от неожиданного резкого света. Аня стала осознавать, что там плачет её маленькая дочка, которая требует внимания и заботы. Они посмотрели друг на друга. Сейчас ещё немного, они отдохнут, и снова вернуться туда, к их маленькой, но очень характерной дочке. И как бы ни легко им не было сейчас, но новая жизнь призывала их.

VI

Всё изменилось, всё поменялось. И пусть их дом продолжал стоять на том же месте и внешне совсем не изменился, и даже обстановка внутри квартиры не претерпела особых изменений, а только обои в детской комнате стали нежно-розового цвета. Всё вокруг стало абсолютно по-другому. Ане казалось, что она как будто заново родилась. Поменялся её взгляд, её отношение, теперь она смотрела на обычные вещи абсолютно другими глазами.

Первое время, из-за переполняемой тоски, она все делала на автомате, как будто бы она робот, чтобы не думать о том, что произошло. Супруги старались держаться вместе, Павел не задерживался на работе, а Аня с дочкой каждый вечер выходили на прогулку, чтобы встречать его у спортзала. Они боялись надолго расставаться друг с другом. Аня плакала в кровати по ночам, но когда просыпалась утром и видела любимый профиль мужа, то думала, что в чём-то ей все-таки везло. Он, был мужчиной, как в лучших дамских романах: спокойный, рассудительный, размеренный, Павел ни разу не высказал ей плохого слова или упрекнул её, хотя Аня догадывалась, что стала очень ленивой и оторванной от происходящего. И хотя время шло, боль не становилась меньше, она просто становилась более привычной. Очень часто Аня видела сына во сне, будто они гуляют по парку все вчетвером. Она везет коляску с Ангелиной, но вдруг Артём убегает от неё далеко на другой конец детской площадки, а она так волнуется и просит Павла быстрее догнать его. И ей казалось, что она видит его, что не так далеко он убежал. Но она просыпалась и понимала, что это сон. Они повесели большой портрет Артёма в гостиной, в красивой рамке, чтобы хотя бы его изображение навсегда оставалось с ними. Этот снимок был сделан в детском саду приглашенным фотографом. Ане казалось, что на нём он был похож на ангела. Фотограф сумел снять его в тот момент, когда тот искренне улыбался, его карие глаза смотрели озорно в объектив, а русые волосы идеально зачесаны назад. Невозможно было без улыбки смотреть на это фото. Аня посещала церковь каждое воскресенье и просила Павла сопровождать её, и там училась успокоению. На исповеди, она постоянно спрашивала батюшку: «Почему? Почему господь так рано забрал его?» Святой отец призывал её к смирению, философски размышлял о смысле бытия. Это всегда успокаивало девушку, но вечером ком опять стоял в горле, и ей было очень горько. После того, как портрет Артёма появился на стене, Аня хоть немного стала улыбаться, когда просто смотрела на родной и любимый образ сына. Она понимала, что никогда больше, она не станет такой, как раньше, но она была жива и продолжала любить мужа, дочь, маму. Она удалила все фотки из социальных сетей, и теперь вела там только переписку с друзьями, или узнавала расписание врачей в детской поликлинике. Аня общалась с подругами, коллегами, но больше не вела публичную интернет-жизнь и перестала делиться фотографиями, чтобы как можно меньше людей завидовали ей. Она, возможно, стала большой эгоисткой, но ей очень хотелось теперь быть только рядом с семьей. Она переживала за каждую мелочь в здоровье и поведение Ангелины, пока та росла и крепла. Она ценила каждый момент или дело, которое они организовали втроем. Ей становилось не по себе, когда она оставалась одной, не хотелось отпускать от себя дочь. Они даже первое время спали все втроём, от этого дочка быстрее засыпала, и Ани нравилось слышать их дыхания. Как ей нравились видеть, когда муж брал Ангелину на руки и играл с ней, или кормил её завтраком, как сильным и мужественным, он ей тогда казался. Он не оставил их без денег, он придумывал акции, подработки дома, чтобы быть с ними и в то же время они могли не в чем не нуждаться. Павел по возможности просил Аню опять принимать участие, он напоминал, что это их совместный проект, пытался разжечь в ней интерес. Аня быстро уставала, но все равно предлагала идеи. Искала сайты, где они заказывали вещи для интерьера спортзала. Как же ей повезло, что тогда, в спортзале, они познакомились. И не смотря на многие обстоятельства, они смогли быть вместе. И, казалось бы, ведь он был младше её, но никогда она не видела более мудрого и рационального мужчины, ни в то время, ни сейчас.

Когда Ангелине исполнился год, они впервые поехали на машине на черное море. Они остановились в прибрежном отеле. Вечером, супруги укладывали малышку спать, а сами выходили на балкон и любовались морем. И там под струями соленого бриза, девушка вновь почувствовала ощущение жизни. Её волосы развивал теплый ветер, а до уха доносился шум прибоя, а над головой горело бессчетное количество звезд, которым, казалось, не было конца. Это год был для неё самым тяжелым в жизни, когда она держала свою новорожденную крошку, а в уме понимала, что где-то далеко страдает её сынок. Нет, она никогда не забудет своего любимого мальчика, он навсегда будет с ней, в её голове, сердце, мыслях, но тут боль не была уже такой пронзающей, и она даже почувствовала радость и смогла впервые просто сделать глоток свежего воздуха.

Для неё это было время постоянных диалогов самой с собой, размышлений, это был приход к Богу и смирению, к познанию новой литературы и переосмысление всего, что было с ней до этого… Уход из текущей суеты и обретение каких-то новых понятий, что-то новое открывалось ей. Вещи, казавшиеся ей важными: как отдых за границей, походы в ресторан, новые платья, теперь стали для неё не нужными, а важное стало то, что раньше казалось обычным, то, что давалось сама собой.. Ангелина росла совершенно другой в отличие от своего брата и приносила ей не меньшую радость. То, что они пережили с Павлом, она не пожелает не одному человеку на этом свете, но она поняла, что есть очень много вещей, за которые она благодарила жизнь. И за эти чудесные пять лет с Артёмом!

Теперь же, когда она изменилась, она даже не написала заявление на детский сад и предпочитала самой заниматься воспитанием Ангелины. По просьбе мамы, Аня посетила несколько раз психолога, которому она просто много рассказывала о тех вещах, которые с ней происходили. Врач тоже сказала ей о той новой жизни, которая теперь будет у неё. Коллеги с бывшей работы иногда предлагали ей написать несложные сценарии, и Аня бралась, только если это были они не объемные тексты, и не занимали много времени. Теперь это стало в основном написание сценариев мероприятий в детские сады, школы, на праздники, в детские кружки, ту, работу которую она раньше считала незначительной. Она продолжила сидеть на форумах больных детей, она поддерживала мам, делилась опытом, с кем-то также они грустили о своих потерях. Она старалась делать перечисления на лекарства, лечение, иногда они ездили с Пашей в Петербург и привозили игрушки и лекарства.

Всё же в те моменты, когда она приезжала в эти знакомые больничные места, она цепенела, она думала о том, что дается, и что забирается так внезапно. Почему же так несправедливо? Ты никогда не сможешь быть к этому готовым. Все время лечения Артёма Аню не покидала надежда на улучшение, ей хотелось верить, что все будет хорошо. И его смерть была ударом. И в то же время она так сильно любила дочку и мужа. Они у неё были самые замечательные, они смогли сохранить свою любовь, а этот дар, делал её жизнь по-настоящему наполненной. Когда умер отец, Аня очень переживала, но всё-таки он был в возрасте и прожил довольно счастливую и наполненную жизнь. А у Артёма не сложилось ничего, и то будущее, которое могло быть, которое она хотела и видела для него, и это тоже она оплакивала каждый раз. Она находила в себе силы посещать кладбище, чтобы там, в тишине могильных плит нагореваться вдоволь. Это есть её боль, её тоска, печаль, и это теперь будет с ней всю жизнь.

Однажды Павел сказал ей, что Тёма всегда их менял, его рождение заставило их быстрее повзрослеть, его уход заставил их полностью измениться и пересмотреть все взгляды. Ане очень понравились его слова, она понимала их точность. Всё вроде бы оставалось прежним все вещи, предметы, люди, окружение, а они стали совершенно другими. Навсегда ушла из их жизни эта спешка и погоня за чем-то особенным, а им захотелось больше времени видеть друг друга, и просто любить: всех, родных, друзей, жизнь, каждый момент, который даруется свыше. Они могли бы спокойно собрать вещи и переехать в другой ближайший к Москве город, но Аня не захотела. Ангелина привыкла к их двору, где они проводили много времени летом, а Аня с трудом для себя, но смогла подружиться с такими же мамочками. Сердце её всё также больно сжималось, когда она видела мальчиков, которые ухаживали за своими младшими братиками или сестренками, она еле сдерживала слёзы и всегда хвалила этих маленьких помощников.

И в какой-то момент она осознала, что же всегда наполняет жизнь смыслом и делает её важной. Так вот в чём заключается её истинное предназначение! Конечно же! Эти маленькие беспокойные существа, непоседливые, вечно спешащие, кричащие, но бесконечно милые. Они не похожи друг на друга, а в чём-то абсолютно одинаковы в своем взросление и изучении окружения. Вот же! Вот её смысл! Тёма заставил её увидеть истину. Эти моменты рождения и взросления, эти характеры, которые меняются, эти ночи беспокойного сна и в тоже время осознания своей нужности. Эти объятия крепкие и нежные любимых рук. Вот, же он её смысл и её вечность. Какое простое и значимое счастье! Казалось бы, наша жизнь только маленькое мгновение, в длительности вселенной и её необъятности, но все что там сотворено уникально и прекрасно, как сама жизнь. А воспитание и рождение жизни маленьких людей, это удивительно и необыкновенно, это то, что важно каждый день. Это будущее, в которое невозможно заглянуть, но в которое можно только верить.

Теперь ей захотелось иметь, как можно больше детишек, чтобы они заполняли своими криками всё пространство квартиры, чтобы удивляли своей индивидуальностью и заставляли расти вместе с ними. Чтобы они бегали по квартире и звонко топали своими ножками. Она понимала насколько это важно и нужно ей. «Какую бы профессию я не получила, чем бы не горело мое сердце раньше. Я – Мама!» – решила она. Это самое главное дело, которое даровал ей Господь. Мама преодолевает трудности, ищет себя через сложные детские характеры. Учиться уважать их маленькие желания, учит их к этому большому и огромному миру. Через боль и тоску, но радость и любовь постигать вместе с ними все тайны мироздания. Это самую главную ценность, которую только Аня смогла в своей жизни найти. Это были её самые важные проекты, которые не только содержали в себе её гены, но также её опыт, характер, талант, настроение, печаль. Она всегда будет волноваться за своего ребенка, но она всегда будет гордиться и любить его с самого первого дня. Материнство – это лучшее, что только может в жизни быть. И ей хотелось, чтобы детей стало, как можно больше, её малышей, так много, сколько любви в её сердце, которую ей хотелось дарить им всем. Она обняла своего мужа, самого невероятного мужчину, которого ей удалось встретить и с каждым годом, она только убеждалась в этом. И она тихо спросила у него:

–Какой сегодня день?

–30 апреля.

–С Днем Рождения!

Оглавление

А – Анна.

  Л.И. – Личности исчезновение

Н.А. – Новая Анна