Я монстр [Алиса К.] (fb2) читать онлайн

Часть 1

***

Готовность убивать убивает саму надежду,

и в итоге каждый начинает бояться

собственной тени.

Эмманюэль Мунье

В моей руке окровавленный нож. Еще пять минут назад он лежал на столе в моей кухне, а теперь он в крови по самую рукоятку. Я не то, чтобы в шоке, я в ужасе! Только что я убила человека. Удивительное наблюдение: голос в моей голове спокоен и рассудителен, чего не скажешь о выражении моего лица. Посмотрев в зеркало, я обнаружила на своем лице агрессивную гримасу, смешанную с неописуемым страхом в глазах. Немудрено, ведь только что я видела саму смерть.

Несмотря на то, что я готова упасть в обморок от страха, я держу себя в руках. Сейчас не время паниковать. Нужно понять, что делать с телом. Мысли в голове закружились всепоглощающим торнадо. Я вспоминала все просмотренные мной фильмы и сериалы, где персонажи решали, как избавляться от тела… Закопать, сбросить в реку, скинуть с моста, инициировав самоубийство? Но все это было слишком ненадежно. Такие тела, по классике жанра, потом находят случайные люди, сообщают в полицию, и спустя какое-то время дело раскрывают, а убийц сажают за решетку.

Я знала такие истории. Как-то на паре по криминалистике нам рассказывали о том, как избавляются от своих жертв маньяки. Именно тогда в шутку наша преподавательница по криминалистике, тоном настоящего знатока, будто она только вчера кого-то сама замочила, сказала: «Если вы когда-нибудь решите убить человека, не стоит его закапывать или инициировать самоубийство. А что тогда стоит сделать? Внимательно слушайте мои лекции и все узнаете».

Тогда ее профессиональный юмор казался мне очень забавным. «Ха-ха, да, я внимательно слушала Ваши лекции, профессор, обязательно при встрече пожму вам руку. Отличный совет вы дали мне тогда» – мысленно поблагодарила ее я. Помню пару жутких историй, которые она нам рассказывала: один маньяк тела своих жертв скармливал свиньям, дело раскрыли из-за очень жадного хряка – он так быстро проглатывал ночное лакомство, что оно просто не переварилось в его желудке, и поисковые собаки учуяли запах мертвятины в свином (простите) дерьме. В любом случае, подобный способ мне не подходит, у меня нет свиньи.

Еще была история, герой которой решил залить керосином и закопать тело жертвы, считая, что ни одна собака не найдет этот тайный клад, но довольно странно было осознавать, что местные жители той деревни, в которой происходило происшествие, не учуют запах керосина, пробивающий любой нос в радиусе пары километров…

И еще один случай был про одного из маньяков, который расчленял своих жертв после убийства и сжигал их останки вместе со старой автомобильной резиной – температура горения шин выше, чем дерева, а значит от тела не остается ничего, кроме горстки пепла. Дело не раскрыли, преступник сам пришел сдаваться, потому что он страдал параноидальной шизофренией, и голоса в голове уговорили его сознаться в содеянном. Но если бы не это, мир вряд ли узнал бы о таком способе избавления от тела.

В итоге в мою голову не пришло никакой идеи лучше, чем сжечь тело в соседнем лесу. Мысли о расчленении вызывали у меня приступы тошноты. Постараюсь справится как-нибудь с целым мертвым человеком. В случае, если что-то пойдет не по плану – импровизация. Хотя… цена ошибки слишком высока.

По счастливой случайности в моем багажнике лежала старая летняя резина и немного запасов бензина в канистре. Куда положить тело? Багажник занят. В салон? А если остановят? Ведь по закону подлости, когда в машине лежит труп, обязательно попадется ДПСник, которого, в итоге тогда тоже придется убить. Но все же я решилась положить «своего парня» на заднее сидение авто. Да, так и скажем в случае, если меня остановят на дороге: это мой парень, который очень устал после долгого путешествия и уснул, а я подменяю его за рулем. Должно сработать.

Я ехала и повторяла план своих действий. Доеду до леса на окраине города, разобью палатку (еще одна случайность: два дня назад выбиралась в поход с коллегами. Да мне сегодня чертовски везет!). Зачем палатка? В общем создаю видимость человека в походе, на случай, если кто-то увидит или учует огонь. Все атрибуты на месте, разве что маршмеллоу не хватает.

Попытаюсь развести огонь… Очень плохой из меня турист. Закончился запас спичек, а зажигалки нет. Впереди заправка. Сердце забилось сильнее от осознания, что мне надо покинуть, пусть и ненадолго, моего «спящего красавца». Но выхода нет, тереть друг о друга сухие палки я буду до утра, а через пару часов рассвет. Заехала на заправку. Купила две зажигалки и немного бензина в канистру, вдруг не хватит. А если и хватит, то лишним не будет.

Едем дальше. Дорога пустая, фонари освещают ее с довольно большим промежутком. Успокаиваюсь, насколько это вообще возможно в данной ситуации, включаю радио, даже стала подпевать, как вдруг издалека вижу светящийся жезл, знакомый каждому автомобилисту. Жест, означающий приказ остановиться на обочине. Мне показалось на секунду, что это все, конец, меня раскрыли. Промелькнула мысль, что не надо останавливаться, надо давить из всех сил на газ и пролетать мимо. Но здравый смысл восторжествовал. Если машина ночью проезжает мимо поста ДПС, значит явно что-то не в порядке. Стоит рискнуть и разыграть сцену согласно задуманной ранее легенде. Сильнее страха я не испытывала никогда.

– Добрый вечер, капитан Яуза, ваши документы, пожалуйста, – сказал суровый мужчина в фуражке.

– Пожалуйста… – я с трудом сдерживала дрожь в своих пальцах, подавая ему водительское удостоверение.

– С документами все в порядке, а чего вы так волнуетесь?

– Меня редко останавливают служители закона, поэтому я не знаю, как себя вести, – прикидываюсь дурой как могу и широко улыбаюсь.

Капитан улыбнулся:

– Куда едете в такое время?

– В кемпинг на ночную стоянку, мы с парнем путешествуем, – поторопилась сказать я, заметив, как капитан пялится на заднее сидение, – он весь день был за рулем, сейчас отдыхает, – стараюсь мило улыбнуться, представив, что сзади действительно спит любовь всей моей жизни, а не остывающее тело с двумя ножевыми ранениями.

– Понятно. Ну хорошего вам отдыха, – с усталой улыбкой произнес капитан, приложив ладонь к виску, – счастливого пути!

– Всего доброго!

Всю оставшуюся дорогу в моей голове не было ни единой мысли. Сердце уже не вылетало из груди, а билось размеренно и спокойно. Я разбила палатку, достала канистру, старые шины. Поместила тело в центр конструкции из шин, сделала «шалаш» из сухих длинных ветвей. Зажгла палку, слегка смоченную бензином и сунула огонек в это фантасмагорическое произведение искусства из веток, резины и человеческого тела. Огонь вспыхнул моментально со всеми звуковыми эффектами, как в кино. Запах был, конечно, неприятный, но зато сразу стало тепло. Несмотря на то, что наступило лето, ночи были еще довольно прохладные.

Я села на свой туристический стул, открыла банку пепси и просто смотрела на то, как некогда живой человек сейчас плавится в моей старой летней резине. Ощущения были странные: я не чувствовала каких-то ярких эмоций, но по моим щекам лились слезы. Этот опустошающий плач создавал туман, который окутывал каждую клеточку моего мозга, не позволяя ни единой мысли проникнуть в разум. Возможно, я должна была очень сожалеть в ту минуту о случившемся, но пока никаких сожалений у меня не было, они появятся гораздо позже.

Тогда же я только грелась у огня, на котором стоило бы сжечь меня саму за то, что я натворила. Нет, это все еще не сожаление, это самобичевание бессмысленное и ни к чему не ведущее, мне жаль себя, но не те догорающие останки человека. Мне страшно, что кто-то когда-то узнает о случившемся, я боюсь быть пойманной. Сейчас мне кажется, что я больше не являюсь собой. Будто я часть своего тела, которая носит в себе чужую душу. Возможно чувствуешь именно это, когда забираешь чужую жизнь – свою собственную смерть.

На парах по криминальной психологии нам рассказывали, что убийцы тайно жаждут, чтобы их раскрыли. Человек, который убил однажды и получил от этого облегчение, будто подсел на наркотик. Он хочет больше. В его голове начинается своеобразный творческий процесс, который уже не остановить, это как если бойцовской собаке дать сырого мяса. Собака больше не хочет есть сухой корм, она будет мечтать о мясе. Так и вкусившие крови прирожденные убийцы не хотят останавливаться. Они восхищаются собой, возвышаясь над другими людьми, чувствуя власть над их жизнями.

Но при этом убийцы ужасно одиноки. Они люди, лишенные любви и сострадания. Они уже знают, что никто их не простит, осознают, что совершили непоправимое, за что никогда не получат искупления. И, говоря проще, они начинают сходить с ума, проигрывая этому сумасшествию и закрывая любовь и сострадание к другим на ключ в глубинах своего сознания. Именно поэтому они желают быть пойманными. Они хотят, чтобы их спасли от самих себя.

Почему в кино, когда герой попадается злодею, перед тем, как совершить убийство этого самого героя, злодей тянет время рассказами об обстоятельствах, которые привели его к такой жизни? Никто в кино, как и в жизни, не убивает сразу. Сначала злодей занимается самолюбованием, раскаянием через восхваление себя – это по сути попытки оправдать свое поведение и найти хоть какое-то понимание.

Часть 2

***

Каждый убийца, вероятно,

чей то хороший знакомый.

Агата Кристи

Я проснулась около девяти утра. Пока есть время, стараюсь давать своему телу столько отдыха, сколько ему нужно. Зелёный чай после сна – особый ритуал, которому я следую уже много лет. События прошедших дней оставили меня без сил. Хорошо, что сейчас отпуск и мне не приходится прогуливать работу. Два дня я пыталась задавить в себе все эмоции, не позволяла страхам съедать меня изнутри, не поддавалась панике. Я решила просто не вспоминать о том, что произошло. Но сегодня утром мое тело пробило странной дрожью, похожей на легкий оргазм, когда я вспоминала события той страшной ночи.

Неужели я ощутила что-то приятное, когда почувствовала, как человеческая жизнь стекает по моим рукам в небытие? Такое необычное чувство… Что-то между страхом и радостью. Это похоже на похороны любимого дедушки и празднование дня рождения вашего младшего братика одновременно. Жизнь и смерть смешались в неизвестную мне новую энергию. И весь этот маленький космос рождался в моих руках. Неужели и я теперь ощущаю себя выше других? Бред какой-то…

Дождь неумолимо барабанил по моему окну с самого рассвета, но синоптики обещали, что к вечеру выйдет солнце. Отличная возможность встретиться с друзьями, надо постараться жить, как раньше. Я насыпала корм в аквариум для Немо и залезла в постель с ноутбуком. Который день ищу вакансии, нет никакого желания продолжать дежурить в этом магазине. Но кем я хочу быть? Без понятия.

Меня всегда возмущало, как глупо построена эта система. До семнадцати лет ты учишься в школе, потом, когда энергия бьет ключом, ты молод и горяч, тебя засовывают в стены университета или колледжа, где ты должен снова девять месяцев подряд находиться под гнетом всевозможных обязательств.

Не буду спорить, что обязательства нужны, это закаляет нас и дает нам опыт. Все индивидуально, как и то, что мы, молодые люди, в большинстве своем не хотим учиться. В нас столько энергии, что можно ракету в космос запускать силой юношеского энтузиазма. Но при этом нам лень подстраиваться под общепринятые шаблоны, поэтому мы предпочитаем ничего не делать, если уж ракеты в космос запускать никак не получается.

После университета мы входим в другую систему, которая называется «работа». И у нас остается всего лишь тридцать дней отпуска в году, когда мы можем почувствовать себя свободными людьми. А когда мы уже полностью измотаны жизнью, к нам приходит осознание, что мы где-то не там и не с теми, и именно в этот момент нам было бы важно получить новую информацию, новую профессию, но все «взрослые» слишком увлечены зарабатываем денег, выживанием и своим собственным стремлением к тридцати дням иллюзорной свободы.

В моем идеальном мире было бы все иначе. Школьники и подростки учились бы в альтернативных школах, где было бы минимум привычной нам общеобразовательной нудятины и гораздо больше практических занятий, позволяющих получить навыки, необходимые человеку для самостоятельной жизни. Также обязательно проводились бы занятия по отношениям и связям с людьми, а то мы учимся этому через самостоятельный опыт, который может быть опасен для многих людей, прежде всего для нас самих. Ведь, например, мальчик, который не знает, кто такие педофилы, может получить серьезную травму, столкнувшись с ним. И дай бог, если он отделается только испугом при встрече с насильником. А ведь может получиться гораздо хуже… Но взрослые на такие темы со школьниками не разговаривают.

Или молодая девушка, которая растет в семье «приличных» людей. У них не принято говорить об отношениях, а уж привести мальчика для такой девушки в дом смерти подобно. Но как только она вылетит из родительского гнезда, тут же она из милой монашки превратится в неудержимую блудницу, которая «дорвалась» до запретного плода. Короче говоря, «все проблемы идут из детства», поэтому в моем идеальном мире школьников учили бы реально необходимому в жизни, а не только точным наукам.

В моем идеальном мире, после школы молодые люди лет пять занимались бы поиском себя, экспериментировали с профессиями, получали бы практический опыт работы там, где им самим было бы интересно, а не там, куда им приходится идти ради заработка. На них никто бы не возлагал чрезмерных обязательств и поэтому никто из них не чувствовал бы, что подводит коллектив и своего начальника при увольнении. Молодые люди должны пробовать все!

А пока получается, что мы несколько лет тратим на одну работу, затем несколько лет на другую, так и не замечая, как потеряли себя где-то очень давно между страницами школьного дневника. Все кричат: «Молодые, дайте жару!» Так почему бы не дать им право освещать дорогу в новый мир для нашего общего будущего? Но они горят, горят, горят, а потом сгорают – быстро, так и не успев толком никого согреть, будто обуглившиеся спички.

Вообще мне кажется, что это нормально, когда даже взрослый человек остается вечным студентом. Я, например, очень хочу изучить профессию флориста и дизайнера, но на это не остается ни денег, ни времени, ни сил, потому что мне приходится зарабатывать на кусок хлеба. В каждом из нас живет перегоревший подросток. Тень несбыточных надежд, блуждающая в закромах разума, оттого печальная, что надежда жить в лучшем мире не потухнет в нас никогда, а будет маленькой тлеющей песчинкой царапать наши души изнутри.

С поиском вакансий было туго. В какой-то вакансии меня не устраивало, что от дома до работы было слишком долго добираться. В другой мне не понравилось, что слишком много обязанностей на мизерную зарплату. В третьем варианте вакансия показалась мне абсолютно бесполезной. Ноутбук перегрелся на коленях, и я решила, что пора останавливать поиск. Глупо искать работу, когда ты боишься перемен. Как вообще такие как я выживают? Не нравится что-то в жизни, так надо изменить! А изменить страшно, вдруг не получится, вдруг все станет еще хуже, и окажется, что нечего было рыпаться.

Слишком много у меня страхов, которые чрезвычайно усложняют жизнь. Осознание, что хорошей работы много, успокаивало и давало надежду, что я найду себе место, в котором меня примут. Неизведанное всегда пугает, но за поворотом всегда может оказаться дверь в лучшую жизнь, не увидишь – не узнаешь. А если не получится, значит так должно быть. Я хотя бы попытаюсь и тогда буду спокойна, чем буду гнобить себя за то, что так и не рискнула ничего изменить.

С чувством наполовину выполненного долга перед собой я решила написать друзьям в общий чат, что хочу встретиться вечером. Предложила поехать в лес недалеко от города, посидеть у костра с пивом и поболтать обо всем, как раньше. Мне надо как-то сбросить с души груз минувшей ночи. Конечно же я не собираюсь рассказывать им о случившемся, свидетелей быть не должно, даже несмотря на то, что я оборонялась. Любое упоминание о произошедшем сразу сделает из меня преступника, которым я не являюсь. Я не боюсь осуждения друзей, напротив, я уверена в их поддержке, но то, что знают трое – знает больше трех. Это аксиома любой тайны.

Моя подруга и ее парень согласились встретиться со мной сегодня вечером. Серго и Маня были теми, о ком говорят «за любой кипишь, кроме голодовки». Они были во многих пеших походах, сплавлялись по рекам, занимались дайвингом. Завидую людям, которым дано столько энергии. Хотя каждому даются возможности реализовывать себя на максимум. Энергия в нас всегда есть, только мы неправильно ей распоряжаемся. Осознание проблемы – это полпути к ее решению, так что я на верном пути!

Я проспала пару часов. 14.00, биологические часы дали команду закинуть что-то съедобное в рот. За окном уже светило солнце, от которого лужи на дорогах быстро высыхали. Надеюсь, ребята возьмут с собой дров и розжиг.

Мои волосы выглядели так, будто их лизнула корова, тело болело от непривычного дневного сна. Душ должен сделать из меня человека. Вода расслабит тело и успокоит душу, смоет все плохое, как говорил мой дед. Счет времени был потерян. Взгляд застыл в одной точке и сознание становилось мутным, я будто проваливалась в какой-то транс. Я видела, как падаю в пропасть, которой нет конца. Мне не было страшно, но я ощущала странный покой в этой пустоте. Мое тело словно находилось в невесомости. Пространство небытия. Безмерное и незримое. Ощущение полного покоя и умиротворения.

Вернул меня к реальности дверной звонок – сосед занёс почту. Очень любезно с его стороны, потому что мой почтовый ящик заполняется нескончаемым спамом, смешенным со счетами за квартиру, а у меня совершенно нет времени с этим разбираться.

В четыре часа я созвонилась с ребятами, мы договорились в шесть встретиться на выезде из города и пересесть в мою машину, чтобы доехать до места. Первое, что заметили ребята – помятый капот и весь недолгий путь по грунтовке вглубь леса мне пришлось рассказывать, как какой-то осел, за которым я стояла на светофоре, решил дать задний ход.

Как потом выяснилось, за рулем был не осел, а ослица – молодая девушка, которая была под кайфом – то ли алкогольным, то ли наркотическим, я не поняла. Все закончилось ее звонком папику, который вполне определенно дал мне понять, что его телка вину не признает, а если поеду разбираться в полицию, меня мама родная не узнает.

Серго пытался убедить меня несмотря на угрозы обратиться куда-то за защитой, за справедливостью, а я не то чтобы боюсь, я просто не верю, что меня смогут защитить, после того, как виновная сторона оплатит мне ремонт моего старенького Ниссана Патрола, который был старше меня на несколько лет. Единственное, что я попыталась сделать – рассказать в страховой о несчастном случае и узнать, реально ли получить выплаты за ремонт. К этому моменту мы приехали на место стоянки, и тема аварии сошла на нет.

– Как хорошо! – Серго потягивал пиво из банки, – Я тут подумал, если бы все кошки умели летать, они бы охотились не за ступнями под одеялом, а за нашими головами. Прикиньте, кот такой неожиданно налетает откуда-то сверху, кусает за ухо и орет по-кошачьи: «Жрать давай!»

Мы засмеялись в голос. Только Серго мог придумать такой бред.

– Ну, котики хоть милые, – подхватила Маня, – а вот если бы пауки умели летать, думаю, людям разрешили бы на законодательном уровне накладывать в штаны.

– Да! И во всех городах работала бы специальная химчистка «паучье счастье», куда люди загаженные штаны приносили бы стирать, и в итоге оказалось бы, что владельцем этого бизнеса является человек-паук, – Серго рассмеялся так, словно он очень остроумный комик, и мы с Маней чуть от смеха не упали больше из-за реакции Серго на собственную необузданную фантазию.

– О, а вы слышали, что хотят вернуть закон на смертную казнь человека за убийство? – сказал вдруг Серго, видимо, пытаясь вырулить с темы дебильных шуток, а у меня в один миг от его слов сердце забилось со скоростью тысяча ударов в минуту.

– В интернете люди разделились на тех, кто за, и тех, кто против, – продолжал Серго, – У хейтеров новая тема обосрать всех на свете, а здравые, типа меня, молчат и изучают поведение стада, – заявил он.

– Ты так же часть стада, которая считает себя умнее других, – проговорила я уверенным и спокойным голосом (кто бы мог подумать, что внутри меня все клокотало), – и это лишь подтверждает, что пастушьим собакам достаточно подать голос, и они быстро загонят тебя обратно в стадо. Абсолютная свобода человека от социума может создать внутреннюю анархию, которая тебя же самого разорвет на куски.

– Подожди, – Маня вступилась за своего парня, – но есть ведь люди, отрешенные от всех этих политических и социальных норм и правил. В разумных, конечно, пределах.

– Вот именно в этих разумных пределах и заключается самоконтроль, – перебила я, продолжая корчить из себя всезнайку. Мне не так важно было сейчас заявить о своей гражданской позиции, я лишь пыталась выглядеть максимально невозмутимой, рассуждая на тему, которая заставляла кровь бурлить в моих венах, – ты сколько хочешь можешь быть отрешенным, уйти отшельником в лес, но ты все равно будешь зависим от человеческих благ, которые тебя так или иначе контролируют. И даже, если ты сможешь справиться без современных технологий, кровати или туалетной бумаги, ты не справишься без общения и взаимодействия с обществом, которое тебя просто так не отпустит, которое будет доказывать, что быть отшельником не круто, что выделяться из толпы плохо и надо быть, как все. А если ты не как все, то ты – фрик, которого будут гнать прочь, а ты уже не сможешь быть без этих людей, потому что зависим. И лучше «быть, как все».

– Я тоже не согласен, свобода реальна, она в голове, – возразил Серго.

– Я и не спорю, что свобода в голове, но вне головы мы рабы системы. Вот что случится, если каждый ощутит тотальную свободу в своей голове? – спорить ненавижу, но меня и вправду задела тема «стада».

– Синдром бога случится, полагаю, – ответила Маня, – человек будет считать себя всемогущим, всезнающим и будет волен распоряжаться не только своей жизнью, но и жизнью других людей, – после этих ее слов повисла напряженная пауза.

Серго попытался прийти к согласию:

– Окей, я ошибся. Все мы части стада, но я предлагаю не называть это стадом, а хотя бы, системой, в которой каждый может гармонично существовать рядом с каждым и это можно назвать свободой. Свобода нашего выбора – пребывать в любви и гармонии будучи в системе, или же быть анархистом внутри своей души в тотальной свободе, и, вероятно, от этого окончательно подохнуть как личности.

Итог разговора неплохой – мне удалось ничем себя не выдать, ни одним словом. Оставшийся вечер мы провели в покое. Говорили о предстоящей работе, у Мани на горизонте маячил крупный проект с рекламой, Серго просто думал, чего наготовить себе на обеды в офис, которые он таскал на работу в контейнерах, а я поделилась тем, что всю субботу провела в постели с аллергией на соседского кота.

Я не была в порядке. Мои мысли разрывал страх того, что рано или поздно кто-то узнает, что на этом месте первого июня этого года я сожгла тело человека в покрышках. Признаться, все время пока мы там сидели, мне казалось, что запах стоит противный, но ребята сказали, что мне мерещится – недалеко трасса, а оттуда нередко доносятся запахи паленой резины.

Часть 3

***

Убийство – всегда ошибка.

Никогда не следует делать того,

о чем нельзя поболтать с людьми после обеда.

Оскар Уайльд

Мне было восемь лет. Я сидела ночью на своей двухъярусной кровати и смотрела в окно. Внезапно мое тело начало меняться, я почувствовала, как кости становятся больше, как нарастает мышечная масса, как кожа трескается от такой стремительной трансформации. Мои маленькие ноготки превратились в когти страшного монстра. Челюсть выдвинулась вперед и стала походить на волчью пасть. Из-под разорванной кожи по всему телу выступила грубая шкура.

Хорошо, что стороны меня никто не видел: было бы пугающе и нелепо узреть страшного зверя на детской кровати, разглядывающего свой отвратительный маникюр. Я не почувствовала боли, но было страшно от таких изменений, уж слишком это неестественно. Хотя что может быть более естественным, чем детская фантазия?

Я спрыгнула из окна третьего этажа на землю и оказалась на улице. Вокруг не было ни души. Мне было очень страшно, потому что я всегда боялась темноты. Но ведь сейчас я огромный волчара, который одним своим видом может убить любого. А вдруг есть что-то страшнее меня в этой темноте? Страх был побеждён неизвестным мне ощущением, похожем на любопытство, что-то манило меня бежать в тот самый лес из моих кошмаров.

В ту ночь никто из людей не повстречался мне. Только дворовый пес, который удрал за несколько минут до моего появления. В этом облике я очень хорошо читала запахи. Я знала, где недавно пробегал пес, а где от страха сорвалась с ветки в трусливый полет ворона задолго до того, как я оказывалась в этом месте. Прибежала к лесу, но никто и ничто меня там не ждало. Легкое разочарование и… пробуждение. Тогда, в восемь лет, я осознала, что самый главный монстр, которого стоит бояться, живет не где-то в мрачном ночном лесу, а внутри меня. Думаю, каждый из нас понял это в определенный этап своей жизни.

Этот сон снился мне несколько раз только тогда, в детстве. Когда я стала старше, то вообще забыла о том, что такая картинка когда-то крутилась у меня в голове. Но спустя много лет я снова оказалась в образе волосатой твари. Неудивительно, что этот сон начал сниться мне снова. В новых снах уже не было все так безобидно, я крошила и рвала на части всех подряд без разбору: мужчин, женщин, детей, животных. Просыпаться в холодном поту становилось все сложнее. Моя нервная система не выдерживала, я срывалась на близких мне людей.

– Мама, мне всего двадцать два года, какие дети? Я не готова делить с кем-то киндер сюрприз!

– Лика, брось свои шутки, будь серьезнее. Посмотри на свою жизнь, ты сколько лет уже в этом своем магазине и до сих пор тебя не повысили. Работать в серьезной организации ты не хочешь, учиться на другую специальность ты не хочешь, значит, если ты не можешь стать самостоятельной и сильной личностью, надо выходить замуж и рожать детей, хоть какая-то польза будет, – говорила мама.

– Сила моей личности не зависит от социального статуса, – возражала ей я, – а уж тем более не станет эта сама личность сильнее рядом с мужиком, которого надо обеспечивать семейным уютом, с рыгающим мне в ухо младенцем на руках.

– Ты не права! В природе так заложено. Ты женщина, которая должна быть опорой своему мужчине, которая должна продолжать род и заботиться о потомстве во благо будущего человечества.

– Мне потомство, как ты выражаешься, рожать в такой мир не очень хочется. Политика – дно, экология – помойка, общество – системные рабы, а кто вышел за рамки системы, либо умер от сумасшествия, либо стал преступником от переизбытка информации, которую не дают обычным серым…, – я не успела договорить, мама перебила меня громким вздохом.

– А-а-а-а, сколько можно! – в этот момент бутылка вина, которую мама ставила на стол, полетела на пол. – Сплошной негатив, по твоей теории вообще жизнь не имеет смысла и все должны наложить на себя руки. А как же надежды на лучшее? Вот вы, молодежь, только и ноете, политика, экология, преступность, да сделайте же что-нибудь, чтобы лучше стало, если не нравится!

– А мы и делаем, только по-своему. И рожать для этого вовсе не обязательно.

Давно мы так не ссорились. Как бы ей не хотелось, чтобы у меня был муж и дети, каждый раз мне приходится расстраивать ее своим тотальным недоверием к институту семьи. У меня нет ни единого положительно примера счастливого брака, который длился бы больше десяти лет. Мои родители развелись, когда мне было семь. Не могу сказать, чтобы для меня это было травмой.

Отец первые пару месяцев постоянно звонил мне, но звонки становились реже, как и наша связь с ним. Я не жалею об этом, благодаря такому опыту я стала сильнее и мудрее, а мой отец, надеюсь, обрел счастье. В то время мама много плакала. Она скрывала от меня это, но я все понимала по её мешкам под глазами. Вскоре это прошло, и она сосредоточилась на моем воспитании.

Я благодарна ей за свое детство, в котором не было забот, и сейчас она будто своими просьбами найти мужика и уйти с ним в закат берет с меня плату за годы, которые отдала мне. С мужчинами у нее не было проблем, но при этом она никогда не приводила их в дом. Однажды, когда мне было лет пятнадцать, в нашей семье появился Глеб, который стал для мамы спасением, а для меня пародией на отца. Они расстались через полгода: он ей изменил. И после этого она ждет от меня, что я буду мечтать выйти замуж? Глупо.

– Прости, мне не стоит на тебя давить. Я мечтаю о внуках, но ты не должна жертвовать своим счастьем ради моих желаний, даже если ты счастлива в одиночестве – мама собрала осколки разбитой бутылки, пока я вытирала разлитое вино. – Дочка, я просто люблю тебя!

– Мам, я тоже люблю тебя. Я не одинока, у меня есть друзья, коллеги, просто сейчас такой период, что у меня накопилось много всякого нехорошего внутри, и я не могу найти силы, чтобы вытащить себя из этого дерьма.

– Может быть, ты найдешь психолога? Моя подруга однажды находилась в затяжной депрессии и психолог ей очень помог. Подумай об этом. Мне пора домой, – мама поцеловала меня в щеку, крепко обняла, – помни, что я всегда тебя люблю. Пока.

– Пока, мам.

Разговор с мамой меня очень расстроил. Наутро мои опухшие от слез глаза еле раскрывались, губы были как два пельменя, а нос превратился в разваренную картофелину. Но при этом я очень проголодалась. Если ужинать только слезами и стрессом, то на утро захочется чего-то посерьёзнее. Я заказала пиццу и полезла в интернет искать психолога по совету мамы. Сказать честно, вчера этот совет показался мне бесполезным, но после крепкого сна пришло осознание, что психолог мне поможет. Будь, что будет.

Нашла очень милую женщину, блондинка невысокого роста с короткими волосами. Мне важна внешность человека, с которым я намеренно собираюсь общаться. Запись уже сегодня вечером, поэтому надо привести себя в порядок. Консультация занимает полчаса – слишком мало, для того, чтобы пытаться вообразить сценарий нашего диалога. Доверюсь профессионалу.

– Добрый вечер, Лика! Я – Эля.

– Очень приятно. Я не знаю, как стоит начинать, подскажите мне, – я неловко улыбнулась и попыталась занять максимально непринужденную позу – локоть съехал с колена, я ударила своей кистью подбородок.

– Расслабьтесь, – улыбнулась Эля, – просто расскажите, что, как Вам кажется, является корнем Вашей проблемы?

– Я убила человека, – произнесла я.

Повисла неловкая пауза. Я ляпнула первое, что пришло в голову, но не потому, что это волшебный гипноз психолога, а просто я поняла, что хочу сказать это вслух. Прошло почти два месяца и все это время я молчала. Я знала, что если моя фраза вызовет шок у девушки напротив, но я также знала, что я всегда смогу отшутиться. Хотя она сделала все сама. Вот умница, поставлю ей пять звезд и напишу хороший отзыв.

– Продолжайте, можете и дальше говорить метафорами, – она что, мне не поверила? – Что вы почувствовали?

– Я чувствовала страх, что же еще. Но при этом я осознала, что плохой человек исчез из моего дома. И где-то глубоко внутри я счастлива, что все так и произошло, но боюсь в этом себе признаться.

– Вы облегчаете мне работу каждой вашей фразой, – Эля засмеялась, я подхватила ее смех, – не стоит бояться своих чувств. Мир – не идеальная среда. Я не буду читать вам проповеди о том, что необходимо «возлюбить ближнего своего», даже если это скотина последняя. Люди разные и если человек причинял вам дискомфорт, очень хорошо, что вы избавились от него. Лишнее отвалилось от вас и это прекрасно.

– Ох, спасибо за поддержку, – я решила продолжить игру метафор. – Действительно, этот человек причинял мне существенный дискомфорт и если бы я не поступила так, как поступила, мне было бы больно. Зачем же эта никому ненужная жертва?

– Совершенно верно, Лика. Вы – свободный человек. Пускай – это понятие относительно, но вы вольны делать выбор: жить так, как хотите Вы, в состоянии внутреннего покоя, или как хотят от Вас окружающие – дискомфортно. У меня сложилось впечатление, что вы очень умная девушка и я уверена, что вы сможете сделать осознанный выбор, верный для вас. Плохое приходит в жизнь каждого. И начинается война, в которой, как говорится, все средства хороши. Когда человек побеждает не очень честным способом, его мучает чувство вины, но подумайте, что было бы в случае провала? Это «плохое» завладело бы вами. Человек эгоистичен по своей натуре и делает все для своего счастья и покоя. Любая депрессия и проявления агрессии всегда несет в себе причину, ведущую нас в раннее детство. Если вы сможете узреть причину, вы сможете и иметь дело с последствиями. Работать над собой станет легче, когда вы осознаете суть проблемы. А я со своей стороны надеюсь вам в этом помочь.

Я вышла из офиса Эли и буквально светились от радости. Раньше чувство вины разрушало во мне все живое, но на самом деле я же не виновата! Речь психолога помогла мне заглушить всю боль, которую я испытывала, но теперь меня начал волновать вопрос, связанный с профессионализмом Эли. Ведь если она своими словами избавила убийцу от чувства вины, может ли она считаться хорошим специалистом?

Интересно, если она залезла мне в голову, прибравшись там и расставив все по местам, будет ли ее угнетать моя трагедия? Психологов же учат, как не принимать близко к сердцу проблемы их пациентов. Значит и с Элей все будет в порядке.

Часть 4

***

Нет проблемы, которую нельзя было бы решить

при наличии достаточно большого пластикового мешка.

Том Стоппард

Моя голова болела так сильно, что казалось, будто я вот-вот потеряю сознание. В глазах был темный туман и от этого создавался эффект ложного падения. Боль кольцом схватила мою голову и не отпускала, словно с каждой минутой в мои виски вкручивали огромные шурупы.

– С вами все в порядке? – спросил кто-то из пустоты.

Звук знакомого голоса заставил меня открыть глаза и немного отвлечься от падения в бессознательное состояние.

– Девушка, вы как? – еще раз спросил он.

О боже, это же мой преподаватель по криминальной психологии!

– Здравствуйте! Как здорово, что это вы, – в полубреду приговорила я, – у меня что-то с головой, я не знаю.

– Я вызову скорую.

И с осознанием того, что мне сейчас точно помогут я позволила себе упасть в обморок…

Следующее, что помню – больничная палата. Открываю глаза и вижу капельницу, из которой к моей вене бежала чуть теплая струйка лекарства. В палате никого не было. Я хотела было позвать кого-то из персонала, но поняла, что у меня совсем нет сил. В этот момент зашел профессор. Он улыбнулся и сказал:

– О, Лика, наконец-то ты очнулась! Хотя я думал, что ты проспишь подольше, – он сделал глоток из пластикового стаканчика и сел на стул напротив моей койки, в палате запахло кофе, – боюсь спросить, что случилось? Из-за чего ты так издеваешься над собой?

– Я издеваюсь?

– Конечно. Ты что, забыла, что все идет отсюда, – он постучал себе по залысине, – все в нашей голове, дорогая. Что тебя тревожит? Поделись.

– Просто со мной произошло кое-что… Я бы не хотела говорить об этом, но я ходила к психологу, и вроде все встало на свои места и мои навязчивые мысли сменились хорошими. Но иногда мне кажется, что мой психолог ошибся. Я все еще виню себя, где-то там, внутри, – я опустила глаза.

– Это нормально – испытывать различные чувства. Если ты чувствуешь себя хорошо, это замечательно, а если твоя душа не находит себе места, осознай причину и научись принимать это. И радуйся, что ты человек, которому дарован опыт. Ты становишься мудрее, когда закаляешься в жизненных перипетиях. Главное – осознанность и принятие, – от этих его слов мне стало легче, будто все встало на свои места.

Я вспомнила день нашего знакомства. Было очень тепло, никто не хотел начинать семестр в такую чудесную погоду. Но с появлением нового преподавателя студенты оживились.

– Доброе утро, студенты, я – ваш преподаватель по криминальной психологии – профессор Дастин, из Америки, – громко произнес мужчина лет шестидесяти пяти с белой, как снег, маленькой бородкой и с лысиной на пол головы.

Мы внимательно его слушали, как птенцы, которые ждали, что их вот-вот накормит мамочка, до того интересно было все, что он говорил. После вступительной речи профессор, который произвел впечатление очень мудрого и при этом милого дедушки, начал рассказывать о том, что в течение семестра мы будем изучать психологическую личность преступника и начнем, пожалуй, с самого сложного типа – убийцы.

– Я не буду начинать этот учебный год с нудной теории, от которой большинству из вас стало бы тошно. Безусловно, мы будем записывать основные тезисы и то, что вам придется учить к экзамену, но согласитесь, приятнее изучать материал на конкретных примерах, – именно этим практическим подходом профессор Дастин и сумел нас заинтересовать.

Молодые люди, пришедшие из мира бессознательного и беззаботного, услышали то, что их не будут пичкать сложной информацией, а дадут сразу что-то реальное, интересное, что каждый сможет сначала увидеть, а потом понять. По крайней мере для меня это был праздник, потому что я по восприятию информации типичный визуал.

– Давайте начнем, – произнес профессор, – убийца – это человек, который посредством своих сознательных деяний лишил жизни другого человека.

– Простите, профессор, а бывает бессознательное убийство? Нет умысла – нет и убийцы, а есть лишь человек, который совершил случайный поступок, – я не удержалась от реплики, тем более сам профессор разрешил нам задавать вопросы по ходу его лекции.

– Ну давайте представим, – охотно включился в диалог профессор, – вы стоите на движущемся эскалаторе в торговом центре. Вы очень торопитесь на свидание с молодым человеком и решаете выйти в левый ряд и пройтись пешком. Но вы не подумали посмотреть назад, где с бешеной скоростью бежал воришка, укравший жвачку. Он налетает на вас, вы хватаетесь за поручень и остаетесь на эскалаторе, а вот воришка перелетел через ваше плечо, упал и ударился головой о пол. Сильно ударился. Все, он мертв. Вас при этом можно назвать убийцей или нет?

– Наверное, нет, – подумав, ответила я.

– Совершенно верно, – кивнул профессор. – В ваших действиях не было умысла, поэтому вас нельзя назвать убийцей. В худшем случае человеком, причинившим другому смерть по неосторожности. Хотя вы сами можете потом винить всю жизнь и называть себя «убийцей», согласно доктрине уголовного права, вы не будете являться таковым. По закону убийцами не рождаются, а становятся в результате умышленных деяний. Вы понимаете этот тезис? Как вы считаете, может человек родиться убийцей? Или убийцей человек все же становится?

Повисла неловкая пауза, но я в итоге нашлась, что ответить:

– Я думаю, что убийцами и становятся, и могут рождаться.

– То есть в некоторых людях с рождения есть ген убийцы? Вы, девушка, пересмотрели семейку Адамс? – пошутил профессор, а в аудитории послышались смешки.

– Ну есть же дети, которые с раннего детства интересуются, что внутри у птичек, рыбок, кошечек. И с каждым годом такой ребенок выбирает в виде объекта изучения все больших представителей живого мира, пока не выберет в итоге другого человека, – я выдвинула веский аргумент и мои одногруппники перестали смеяться, а начали наблюдать за дискуссией, как за игрой в пинг-понг.

– Отчасти вы правы. Если мы рассмотрим практику, то обнаружим, что в 95 % случаев убийцами становятся, причем часто под влиянием внешних обстоятельств, например, неблагополучные родители и в целом среда, в которой растет человек. Но в 5 % случаев мы можем сказать, что убийцами рождаются. В основном так бывает, когда мать, вынашивая плод была травмирована, подвергнута насилию.

– Профессор, а возможно ли из прирожденного убийцы превратиться в добропорядочного человека? – снова задала каверзный вопрос я.

– Человек – это в некотором смысле уникальное учебное пособие о человеческой природе. Я не могу ответить на ваш вопрос, но человечество наверняка когда-нибудь разгадает природу прирожденных убийц. Советую в качестве домашнего задания посмотреть фильм Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы», а на следующем занятии мы с вами подробно разберем действия главных героев.

Пока мы учились, профессор всегда был добр к нам. Он продолжал вести пары также интересно, как в первый день. Он несколько раз водил нашу группу в поход во время каникул. Профессор стал нам другом и таким учителем, о котором каждый из нас всегда мечтал.

Поэтому я была очень рада, что он был рядом в этот тяжелый момент моей жизни. Меня выписали из больницы в тот же вечер, и профессор решил проводить меня до дома. Мы разговаривали, медленно шагая по улицам города. Я чувствовала себя хорошо и легко, будто прогуливалась со своим старым приятелем. Этот милый седобородый мужчина рассказывал мне о своих студентах, о том, как недавно он чуть не попал под машину, о звездах и о предназначении человека в этом мире. Возможно эта случайная встреча стала самой не случайной за последние годы.

Часть 5

***

Убей одного человека – и ты станешь убийцей.

Убей миллионы – и станешь завоевателем.

Убей всех —и ты станешь Богом.

Жан Ростан

Прошлый день я провела в постели, принимая лекарства, которые выписал мне врач. Я листала новостную ленту в тот момент, когда мне написал Лукас: «Ты не поверишь, что происходит! Помнишь Костика? Лови скрин».

После этого сообщения последовала ссылка на тематическую группу для гей-знакомств, где был закреплен пост: «ВНИМАНИЕ! В городе появилась банда, которая заманивает и убивает гомосексуалистов. Вчера погибло двое наших друзей от рук этих подонков. В настоящее время в городе для наших объявлен траур, и мы советуем не посещать никакие тематические мероприятия.

Бандиты не проявляют активности в социальных сетях, но страницы не удаляют. Они работали под видом группы поддержки для гомосексуалистов. Наших ребят заманили на встречу, где, по словам онлайн сообщества, их ожидала психологическая помощь. Приехав на место, молодые люди и их знакомая девушка попали в старый заброшенный лофт и там стали жертвами двух маньяков.

Фотороботы размещены на страницы нашего сообщества вкомментариях».

Я в гневе чуть не разбила об стену свой телефон. Как можно быть такими тварями? Ну что эти безобидные люди сделали вам? Никто же не принуждает вас спариваться друг с другом, что за беспредел? Прямое доказательство того, что натуралы боятся геев куда больше, чем геи боятся натуралов. Ощущение, что я живу в средневековье, хотя и там были однополые связи. Вот вам и 21 век. Я позвонила Лукасу.

– Как понимаю, ты прочитала. Эти ублюдки устроили засаду, а потом поместили друзей моего знакомого в клетки и до смерти закалывали их заточенными шампурами, – Лукас сделал паузу.

– Я не понимаю, почему это происходит в современном мире? Откуда в людях столько ненависти к свободе? – возмутилась я.

– Моему другу один из погибших парней успел прислать видео, но в полицию он не пошел из-за того, что испугался. Подумал, что его каким-либо способом вычислят, и тоже убьют. Я скину тебе.

На видео были кадры, как один из нападавших душил мужчину, а второй ходил вокруг них и громко кричал: «Так вам, пид*расам, и надо». Тот, что снимал, был замечен с телефоном и дальнейшая его судьба неизвестна, но ясно одно – перед тем, как его убили, он успел отправить видео своему другу.

Немой крик вырвался из моей груди, и я заплакала, словно это меня истязали и подвергали ужасному насилию. Лукас пытался меня успокоить, но я бросила трубку. Так не должно быть. Так не будет больше. Я не позволю!

Злость захватила мой разум, сердце бешено заколотилось, и я вспомнила свои ощущения, после той ночи, с которой началась глобальная перезагрузка всех моих внутренних систем мировосприятия. Меня задела несправедливость к людям, вроде бы свободным в своих жизненных ориентирах, но в тоже время запертых в ментальной тюрьме, решетки которой состоят из тотального общественного неприятия.

За полдня изучения информации в интернете мне удалось выяснить о них все, что хранилось на просторах всепоглощающей Всемирной сети. Первый, кто, видимо, в основном и совершал убийства, был мужчина лет тридцати пяти лет, а второй был моложе – двадцатилетний парень, который заманивал жертв, но не причинял им вреда.

На своих страницах в социальных сетях они не вели активную жизнь, но содержание страниц было пугающим: изображения демонов, много огня, видео порнографического характера, разнообразие жанров которого переходило все неприличные грани. Записи на стене из серии «Каждый день кто-то забирает тысячи жизней. Скоро наступит твой день». Все это было похоже на страницу озабоченных шизофреников. С каждой просмотренной фотографией и агрессивного поста во мне разгоралась ненависть к этим людям, от которой мне ужасно хотелось избавиться.

Прошло две недели после поднятого шума в Интернете. Главное, что мне удалось выяснить, увидев однажды этих психопатов на улице и проследив за ними – их адрес. Я знала дом, в котором они живут, этаж и квартиру из которой выходили вдвоем каждое утро в 7:40 и возвращались, сначала мужчина постарше в 15:20, затем паренек – его подельник подходил к 18:00.

Я знала все об их соседях по лестничной площадке – квартира справа сдавалась студентке, которая сейчас находилась на отдыхе, в квартире слева жила пожилая женщина, у которой были проблемы со слухом, кстати, именно она рассказала мне многие вещи, но то, что она живет по соседству с убийцами, она не знала, и я не стала пугать милую старушку. А в третьей квартире не жил никто, так как родственники старичка, умершего там год назад, не хотели сдавать ее чужим, а сами собирались через полгода делать там ремонт и готовили квартиру к продаже. Подождав еще несколько дней и убедившись в достоверности собранной мной информации, я решила, что пора реализовать мой план.

Я ждала возвращения первого мужика на детской площадке, качаясь на качелях. Как только он подошел к подъездной двери с домофоном, я пошла за ним. Я стояла чуть сзади него, пока мы ждали лифт. Двери распахнулись, мы зашли, он нажимает на 8 и спрашивает: «Девушка, вам на какой?», отвечаю, что мне выше, встаю сзади.

Пока цифры на табло медленно сменяли друг друга, мое сердце отбивало чечетку. В моей голове эта сцена крутилась и днем, и ночью, тысячу раз я нападала на него в своем воображении, проигрывая огромное количество сценариев. Я знала каждый свой шаг, как ответ на любое возможное действие моей жертвы. Моей жертвы. Я чувствовала себя хищником, по венам которого стремительно разливался адреналин. Он даже не подозревает, что через 2 этажа почувствует тяжелейший удар железным гаечным ключом и потеряет сознание.

В его голове нет сценария, по которому хрупкая девушка затащит его в его же квартиру и зафиксирует на стуле руки, ноги, корпус и голову. 8 этаж. Звук лифта, открывающего двери. На лестничной площадке никого. Рубящий удар куда-то в область затылка. Огромное мужское тело падает вперед. Я вышла. Двери лифта не могли закрыться из-за ног лежащего пластом мужика, который вот-вот поплатится за все те убийства, которые совершал.

Нашла ключи от квартиры в кармане его куртки, затащила тело в ближайшую комнату, удостоверилась в отсутствии улик в коридоре. Дверь на замок. Было довольно тяжело усаживать расслабленное тело на стул и обматывать его бельевыми веревками, которые ждали своего часа в моем рюкзаке. В детстве мы играли с друзьями в «похитителей», и я знала, что это самый надежный способ зафиксировать тело – обмотать веревкой максимально выпрямив спину и голову (для этого было достаточно прислонить к спине прочную палку и обмотать веревку вокруг лба, шеи и плеч). Спустя полчаса я справилась. Я знала, что после такого удара из царства Морфея он вернется не раньше, чем через час. Судя по крови из носа можно сделать вывод, что кость черепа пробита, а это значит, что проспит красавчик около пары часов.

Я смотрела в окно, когда услышала звук рвоты сзади. Проснулся. Рвота это второй симптом ушиба головного мозга. Жить будет, но недолго.

– Твою мать, где я? Что происходит? – мужичок попытался повернуться, но от сильно затянутых веревок не смог этого сделать. За два часа в таком положении его конечности онемели, и каждая попытка пошевелиться вызывала у него жгучую боль.

– Ты дома, дорогой, – сказала я, стоя позади него и медленно подставляя к его горлу нож, – а это нож с моей кухни, на которой я прочитала новости про тебя, мразь, – мой голос изменился, я даже сама на секунду не поняла почему, но мне было чертовски приятно проговаривать каждое слово сквозь стиснутые зубы, – какой же педик тебе дорогу перешел, что ты крошишь их направо и налево? А может ты сам гей, только боишься признаться себе в этом и мочишь их всех, чтобы передохли искусители проклятые?

– Заткнись, сука!

– Тише – тише, твои слюни с примесью рвоты источают отвратительный аромат, – он попытался пошевелиться и скорчился от боли, – не дергайся, сейчас жертва – это ты. Сегодня я твой палач, твой бог. И не только твой, – я посмотрела на часы, – ммм, через 15 минут придет твой дружок. Давай в тишине подождем его, а пока тебе стоит принять ситуацию, понять, что все предрешено и попытаться замолить грехи перед теми несчастными мужчинами и женщинами, которых ты вырезал из нашего мира. Подумай об ошибке, которую ты совершил, о жизни, в которой ты не убийца, а добропорядочный гражданин, несущий людям благо и свет, а не смерть и разрушение, – я включила с телефона известную композицию Карла Дженкинса «Танго Смерти».

– А разве ты принесешь свет, убив меня? – еле слышно проговорил мужик, улыбаясь, – ты конченая психопатка, раз считаешь себя освободителем мира от таких мудаков, как я, ха-ха-ха… Ты ничем не лучше меня, а даже хуже. Я, во всяком случае, признаю, что у меня проблемы с психикой, а ты – человек, считающий себя вершителем судеб… Да ты мелкая букашка в океане лжи, грязи, алчности и бесконечного говна, которое не разгрести даже за сто лет. На самом деле, мы с тобой в одной лодке. Я тоже стоял на пути очищения мира, только от другой грязи, от грязи противоестественной.

– Ты ничтожное существо, которое позволило себе сдаться и начать убивать! – закричала я. – Не смей сравнивать себя со мной?

– А разве ты не такая? – он нагло таращился на меня своими налитыми кровью глазами.

– Нет. Я не сдалась, а, напротив, стала сильнее и решила, что таким мразотам, как ты, не место в мире.

– Таких, как я тысячи. Всех не перебьешь, – он ухмыльнулся и сплюнул кровавую слюну на пол.

В этот момент в дверь постучали.

– А вот и твой приятель. Попробуй только вякни, – сказала я и увидела, как мой омерзительный собеседник с пробитой головой молча кивнул. Не удивил. Тут два варианта: либо он действительно смирился со своей участью, либо ожидал, что напарник его спасет.

Я открыла дверь и подалась навстречу входящему человеку, резко всадив нож в его живот. В его глазах читалось недоумение и страх. Держа его едва качающееся тело я захлопнула дверь и повернула защелку замка.

– Я поражен, честно, – сказал первый мужик, – жаль паренька, он много сделал для меня.

Парень сползал спиной по двери и сел на пол, после чего я вынула нож из его живота и увидела, как кровь потекла по моим рукам. Он посмотрел на меня в последний раз с застывшим в глазах вопросом и… замер. Я вновь ощутила, как тогда, в первый раз, словно его смерть принесла мне ощущение наполненности вперемешку с жесточайшим страхом. Вновь удовлетворение от чувства выполненного долга и осознание себя последним в мире человеком, не заслуживающим прощение. Я заплакала.

– Ты молодец, – заговорил мой пленник с пробитой головой. – Мы могли бы вместе заниматься общим делом. Правда. Я впечатлен тем, что ты сделала. Я ожидал, что ты тоже ударишь его и будешь пытать меня на его глазах, но ты умница, прикончила его одним ударом. Я горд, что паду сегодня от твоих рук, браво. Клянусь, мне страшно, даже не знаю, что ты приготовила для меня.

– Почему ты так отнесся к смерти своего подельника? – сказала я, вытирая слезы со своего закаменевшего лица. Не знаю почему, но я не могла шевельнуть ни одной мышцей на своем лице, я могла только плакать.

– Он был лишь инструментом, помогающим мне убивать, а вот почему ты сейчас плачешь, это тот вопрос, ответ на который прошу тебя мне подарить перед смертью, – он усмехнулся и в глазах его было удивление.

Я не теряла бдительности, потому что даже сценарий, в которой я могу расплакаться, был в моей голове проработан до мелочей.

– Я плачу, потому что несмотря на то, что я убила уже двоих, а ты – третий, во мне больше человечности, чем в ком-либо из таких уродов, как ты. Мне жаль этого парня, который, наверное, мог бы встать на путь исправления и стать кому-то хорошим мужем и отцом. Мне жаль мужчину, который ворвался ко мне в квартиру по ошибке и был в таком невменяемом состоянии, что практически задушил меня, а ведь у него дома могла бы быть больная мать, о которой в минуты незамутненного сознания он заботился. Не бывает людей плохих, есть только люди глубоко несчастные, которые ищут спасения в алкоголе, религии сумасшедших фанатиков, в наркотиках и даже в убийствах. Но для таких людей нет спасения. Я нашла его в себе. Я спасение для таких людей, от них самих.

– Непосильная роль для человека – взваливать на себя обязанности Всевышнего, кем бы он ни был. Я не жду, что ты пощадишь меня и отпустишь. Я знаю, что это конец, но сквозь слезы скажи мне истинную правду, – в этот момент я приближалась к нему с окровавленным ножом в руках, – помимо боли и сострадания, что еще ты ощущаешь?

– Умиротворение.

– Ты – гадкий монстр, – с улыбкой на лице мужчина, убивший больше десятка невинных перед законом и природой людей.

Он ушел из жизни, забрызгав своей кровью мое лицо. Два этих чудовища получили справедливое возмездие. А кто теперь я в этой полной откровения истории?

Часть 6

***

Если вы вломитесь ко мне в дом, я вас застрелю.

Моя жена сделает то же самое,

но потом еще полчаса будет объяснять вам,

почему она это сделала.

Джефф Фоксуэрди

На уроках естествознания нам говорили, что человек произошел от обезьяны.

На уроках по религиозному воспитанию – что от Адама и Евы. Так во что же мне верить? Откуда я взялась? Мама всегда смеялась, когда ребенком я задавала вопросы взрослым, на которые мало кто из них мог ответить.

Мудрость человеку дана с детства. Детей принимают за неразумных глупышек, которые задают самые бестолковые вопросы обо всем и ни о чем одновременно, но однажды, когда я была очень маленькой, мой дед сказал маме «если видишь, что ребенок твой пытается что-то сказать, слушай его очень внимательно». Эту историю мама рассказала, когда я была подростком, когда у нас были конфликты на какие-то дурацкие темы, вроде школы или мальчиков. Тогда в порыве истерики, я крикнула, что она не слышит меня и что я всегда останусь непонятой.

Больше я не позволяла себе таких высказываний. Все-таки она всегда слушала меня, даже если мне казалось по-другому. С одной стороны – это ее материнский долг, а с другой – ничего она мне не должна. Да и все равно, она не смогла ответить на мой самый главный вопрос. Она промолчала, когда я спросила ее: «Мы потомки обезьян или божественных существ»? Никто из людей на этот вопрос не может ответить с полной уверенностью.

Мне самой ни одна из теорий происхождения человека не кажется правдоподобной. Лично мне хотелось бы быть тем существом, которое берет свое начало в божественном истоке, а не просто эволюционировавшей обезьяной. Только не плодом инцеста детей Адама и Евы (хотя странно, у них были только сыновья, вроде), а кем-то большим. Я действительно хочу верить в то, что где-то в необъятной Вселенной есть некий Исток, не имеющий ни границ, ни времени, откуда берет начало все сущее на Земле. В это я верю куда больше, чем в подвергаемую критике теорию об эволюции человека от обезьяны.

Вся теория Дарвина была построена на постепенном развитии биологического организма. Существует такое понятие, как несократимые биологические конструкции, при устранении которых, в ходе эволюции, весь организм становился неработоспособным. Слишком сложно для меня, но опровержение теории Дарвина о происхождении человека снова ставит вопрос о появлении не только людей, но и большей части животного мира. Спорить можно бесконечно, но мне это не интересно. Доказательств ровно столько же, сколько опровержений. В этом и есть суть любой теории – все может быть правдой и столько же раз не правдой, пока это никак не доказано.

В этот день я смотрела передачу про трагедию в Беслане. Такое горе невозможно забыть. Трагедия для матерей и отцов, потерявших своих детей. Двести невинных детей погибли. Меня пробило на слезы. Осознание, что подобные вещи до сих пор происходят в современном мире не давали моим глазам осушиться от слез. Мне хотелось бы жить в лучшем мире, где нет войн, нет беспощадных убийц, где не страшно будет отпустить ребенка на прогулку и понимать, что в любой момент на твой дом не рухнет ядерная ракета.

Я согласна с тем, что невозможно уберечься от всего. В любой момент на нас свалится метеорит и сотрет человечество с лица земли, будто его никогда и не было, но ведь метеорит – обстоятельство внешнее, не особо зависящее от нас. А мы, люди, можем хотя бы не уничтожать друг друга. Но как достичь этого в масштабах всего человечества? Снова вопрос без ответа.

Мои мысли о проблемах мирового масштаба прервал звонок от начальника:

– Выйди на работу на полсмены за Макса.

– Но у меня же выходной!

– Тебе оплатят этот выход в двойном размере, – буркнул босс и бросил трубку.

Эх, если бы деньги смогли решить все проблемы. Вызываю такси и отправляюсь туда, куда мне ехать не очень хочется. Отбываю свой «срок». В конце рабочего дня коллеги позвали в клуб. После половины дня, проведенной в магазине, нет никакого желания куда-то идти. Хочется в теплую ванну, расслабиться, успокоиться…

По дороге домой заговорилась с сотрудниками страховой, у которых пыталась выбить хоть какую-то часть выплат на ремонт машины. Действия привычные – ключ от домофона, лифт, открыть дверь, поставить сумки с продуктами. Еще полчаса мы говорили со страховщиком и процесс оформления выплаты сдвинулся с места – они не могли найти у себя справку о том, что авария была не по моей вине.

Я резала лук для салата, когда услышала, как моя входная дверь открывается. Я вышла в коридор посмотреть, кто пришел. Возможно, это кто-то из друзей, или сосед, ведь только у них есть ключи и тут я увидела свои ключи на столике у двери. Разговаривая с агентами страховой, я забыла закрыться. В квартиру буквально ввалился невысокий мужчина. Его светлые волосы были растрепаны, а глаза были такими красными, что я едва смогла понять, открыты они, или это два синяка. Он тяжело дышал и требовал какого-то Гарика.

– Гарик!!! Где Гарик??? – он говорил не громко, задыхаясь, но очень озлобленно.

– Мужчина выйдите из моей квартиры, здесь нет никакого Гарика. Вы должны уйти!

– Сука, где Гарик? – он перешёл почти на крик, – он продал мне испорченную траву!

– Мужчина, пожалуйста, уходите, – я сделала шаг ему навстречу, чтобы выпроводить, но он схватил меня за горло и сквозь стиснутые зубы прошипел:

– Я могу пальцем выдавить тебе глаз, тварь, если ты сейчас же не заткнешься.

В глазах становилось темнее. Мой страх сражался с каким-то неизвестным мне ощущением. Я ударила его в пах коленом, он согнулся, и я стояла будто целую вечность, пытаясь понять, что делать, но выбор был очевиден для меня. Я воткнула нож ему куда-то в бок, и он просто упал. Стало тихо. Все случилось слишком быстро.

В моей матрице произошел сбой всех систем, будто я проснулась после долгого сна и очутилась в реальности, которая в любую секунду была готова уничтожить меня. «Очнись, очнись, пожалуйста, очнись!» – я без остановок проговаривала это про себя, но непонятно, к кому была обращена эта мольба, к трупу наркомана в моем коридоре или ко мне самой, однако, эта мысли заставила меня двинуться с места и повернуть-таки замок на двери.

Что бы вы сделали, если бы у вас на полу лежал труп? Да, вот и я ахренела… Как же, черт возьми, это произошло? Почему нельзя было предпринять что-то еще? Можно ведь было закрыться в ванной и вызвать полицию, или закричать и позвать на помощь соседей! Нет, не вариант. Каждая секунда была на счету, он практически задушил меня. Но не задушил же? Я спорила сама с собой. Да, мне было очень трудно дышать, но я подавала признаки жизни, а он уже нет.

Да и вообще, я более полезный для общества человек – я работаю в магазине, и каждая смена приносит людям пользу, кто-то купил у меня микроволновку и теперь радуется жизни, разогревая себе на завтрак вчерашние макароны, кто-то купил пылесос и в его доме теперь чистота и уют. А что было бы, если бы я умерла, а в живых остался бы этот торчок? Вряд ли он принес бы пользы больше, чем вреда. Отсюда делаем вывод, что я все сделала правильно. Так что, может теперь стоит позвонить в полицию?

«Ало, здравствуйте! Ко мне в квартиру ворвался маньяк! Но не беспокойтесь, я его убила», «Валера, у нас тело! Тут телка призналась, выезжаем!» Да ну, бред. Какая полиция? Как минимум превышение пределов самообороны мне влепят. Меня могло бы спасти «состояние аффекта», но я слишком напугана случаями из уголовной практики, когда невинных сажали на много лет, а меня невинной вряд ли можно назвать в данных обстоятельствах. Как бы полиция еще чего не нарыла. Кажется, истерика отступала, голос в моей голове становился спокойным. Этот голос говорил мне, медленно и отрешенно…

Смерть не имеет лица. Она – покой, зарожденный в мгновении и рассеянный в вечности. Ее не стоит бояться. Когда ты есть – ты жив, ты плоть, кровь, дух. Смерть приходит, когда тебя нет. Уже нет. И великая награда для нее, когда нет свидетелей ее работы. И тому предстоит нести тяжелый крест, кто призвал ее с целью забрать чужую жизнь. И этот крест упал на мои плечи, обрекая на тернистый путь, ведущей к свиданию с собственной Смертью.

Часть 7

***

Творить жизнь – значит творить беспокойство.

Есть только один способ избежать беспокойства: убивать.

Бернард Шоу

Сегодня я обнаружила Немо плавающим кверху брюшком. Он прожил со мной без малого пятнадцать лет. Мне подарила его мама, когда я еще училась в школе. Не очень оригинально с моей стороны было назвать рыбу клоуна Немо. Он был свидетелем огромной череды событий моей жизни. Из своего круглого аквариума он видел, как я закончила школу, как начала приглашать домой мальчиков. Думаю, он видел, как и мама приглашала домой мужчин. Он видел мои слезы и смех. Видел меня пьяной. Как скучна жизнь рыбки. Немо видел мир из одной точки своего аквариума. Хотя, если его память всего несколько секунд, то моя сентиментальность не так уж уместна. Покойся с миром, рыба клоун.

Удивительно, как легко ломаются человеческие кости и в целом, как же хрупок человек. Параллельно с изучением информации, известной СМИ о двух трупах в одном из домов нашего города, я решила, что необходимо изучить новые способы убийства. После случая, когда мне пришлось больше часа отмывать кровь со своего тела и одежды, появилась необходимость узнать тонкости анатомии человека и поиска уязвимых мест с наименьшей кровопотерей.

Как бы не был прекрасен процесс перехода никчемных людей по ту сторону жизни, мне приходилось иметь дело с мешками костей и мяса, которые оставляли после себя следы. А это улики для следствия. Да, в обоих случаях мне удавалось хорошо очистить после себя место преступления, о чем неоднократно писали в отчетах полицейские, но это не значит, что больше не будет промаха. Кто владеет информацией, тот владеет миром.

– Ало, привет, Серго. Мне нужна помощь. Мне нужен доступ к базе, где наши местные полицейские хранят все данные.

– Лик, привет, дорогая! Зачем тебе это надо? – Серго посмеялся в трубку.

– Я маньячка и убиваю людей и мне надо знать все, что известно нашей полиции, чтобы не попасться.

– Ха-ха-ха-ха, ну ты мочишь корки! Ладно, не хочешь, не рассказывай, я все сделаю, мне нужно несколько часов, к вечеру все будет готово.

– Спасибо, друг!

– С тебя бутылка коньяка. Пока, маньячка, ха-ха-ха-ха.

Вечер. Храни боже электронный документооборот! Новость о том, что двух моих мальчишей – плохишей нашли в их квартире только через десять дней была не удивительной. Соседка бабуля почуяла запах вони через пару суток и вызвала полицию, которая на вызов приехала ни с первого звонка, так как «Бабуля, проветри квартиру и вонь уйдет». Но еще через пять дней на дикую вонь жаловаться стали соседи этажом ниже. Уже тогда из нашего отделения отправили информацию об объявившемся маньяке с полным описанием причин смерти жертв.

Идея оставить тела там была вполне осознанной и направлена, как некое послание для тех, кто еще терроризирует город любым видом преступной деятельности. Я знала, что информацию о смерти двух бандитов обнародуют, и это должно было немного успокоить горожан и подбавить страх в головы злодеев.

В одну из смен в магазине, ко мне на обеде подошла женщина из бухгалтерии и рассказала страшную историю про то, как ее подруга обнаружила двух убитых соседей. Зная историю более детально я слегка улыбнулась бабкиным сплетням.

– Лика, будь аккуратна. Не в спокойное время мы живем. Не дай себя в обиду, – в обиду себя давать я и не собиралась, но проявление заботы бухгалтерши приятно во мне отозвалось.

Я решила навестить бабу Майю, как она просила ее называть. Уж очень эта женщина меня к себе расположила. Я купила по пути торт Наполеон, подошла к тому самому подъезду. Воспоминания нахлынули моментом и чувство тревоги от тех неприглядных картин, сменилось чувством спокойствия, что в районе стало на пару подонков меньше. Баба Майя уже вскипятила чайник к моему приходу.

– Заходи, внучка! Ох, давно не ела Наполеон, заходи скорее, – бабушка Майа была почти глухой, ее слуховой аппарат снова запищал, – да что ты будешь делать, – она что-то покрутила в ухе и писк прошел. В следующий раз привезу ей новый слуховой аппарат.

– Как дела? – мне приходилось говорить громче обычного.

– Да как-как? Нормально, живу потихоньку, – она все говорила через улыбку и иногда посмеивалась, что делало ее голос немного хриплым, – как твои дела? Работаешь?

– Да, работаю, от смены до смены. Ищу альтернативу, чтобы и от дома недалеко и по деньгам выходило лучше, чем сейчас.

– Оооо, это сложно. Но если найдешь, надо вцепиться за такое место и не отпускать.

– Зачем? В мире много разных профессий, можно много пробовать, правда у меня нет никаких занятий интересных, кроме работы и я не знаю, какая работа нужна для удовольствия.

– Для удовольствия нужен мужчина, а работа для денег, чтоб быть состоятельной. У тебя жених – то есть? – опять эти дурацкие вопросы, преследующие меня повсюду: работа, муж, семья.

– Есть-есть, – проще соврать, чем пытаться что-то доказать человеку, с которым у вас очень разное мировоззрение и такая явная разница поколений, но между тем, баба Майа было очень терпелива к моим загонам про лучший мир, который случится только тогда, когда кто-нибудь истребит весь шлак человечества в виде преступников. Она меня поддерживала и считала, что необходимо вновь ввести смертную казнь.

Так же она здраво рассуждала о последствиях введения смертной казни – сотни невинных людей из-за алчности суда могут быть убиты законным способом. Много слов было из серии «рыба тухнет с головы» и в мире ничего не изменится, пока власть находится в руках нечестных людей. Потом она говорила, что мы люди, сами слишком ужасны для каких-то глобальных перемен, и мы заслуживаем то, что происходит с нами в масштабах не только страны, но и всего мира.

– Ох, внучка, я уже слишком старая, чтобы думать о таких вещах. На моей памяти было очень много ужасных вещей, но сейчас помирать пора и я заставляю себя каждый день вспоминать о чем-то хорошем и осознавать, какую прекрасную жизнь я прожила.

– Ой, баба Майа, хватит вам такое говорить, вам еще жить и жить!

– Хахаха, спасибо, милая, но я понимаю, что время уходит. Я подарила этому миру свою музыку, пусть никому толком и ненужную.

– Что? Музыку? – я обратила внимание на фортепиано в комнате, но не подозревала, что баба Майа играет, – сыграйте что-нибудь!

Сначала она отказывалась, но потом все же пошла к инструменту. Она начала медленно перебирать пальцами клавиши, вспоминая ноты и, после недолгой паузы, зазвучало нечто, пробуждавшее непосредственную радость. Я закрыла глаза и очутилась в лете с ярким солнцем, сочной зеленой травой и детским смехом. Я будто смотрела в небо и кружилась среди деревьев, ощущая этот сказочный момент всем своим существом. И не было вокруг ни капли темноты, были добрые, щедрые на улыбки люди, от которых исходил свет.

Потом я увидела, как листья на деревьях вмиг опали. Закапал мелкий дождь и люди, только что улыбавшиеся мне, накинули капюшоны, опустили глаза и куда-то побрели. Я была растеряна, потому что они начали исчезать, они просто растворялись в тумане, заволакивающим площадь, на месте которой пару мгновений назад был зеленый парк. Только сейчас я поняла, что Майа начала играть другую композицию, чем-то завораживающую, но очень печальную, будто музыка опустошила мою душу и лишила способности воспринимать что происходит наяву, а не в моих грезах.

– Это очень красиво. У меня нет слов, спасибо, – после моих слов она встала и обняла меня так тепло, будто я и правда ее любимая внучка.

– Спасибо, что напомнила мне. Надо будет попросить кого-то из соседей, чтобы передвинули мне фортепьяно к окну, а то сижу, в стену смотрю, а так хоть на последок вспомню молодость.

– Да зачем просить, сейчас я подвину! – я начала двигать здоровый инструмент, но бабушка очень испугалась и начала меня останавливать.

– Ты что делаешь? Это же так тяжело, перестань! Тебе же еще рожать.

Когда я вышла из дома бабы Майи, в моей голове все еще крутилась ее фраза «тебе же еще рожать». Хочу ли я иметь детей? Да. Хочу ли я, чтобы мои дети жили в этом грязном мире? Нет. Под грязным миром я понимаю не только мир с убийцами, бомжами, наркоманами и прочим шлаком, который я пытаюсь вывести, как грязное пятно с ковра хотя бы в пределах своего города, но и другие ужасы, вроде смертельных заболеваний, несправедливости общества и условий жизни в целом.

Еще я не представляю, как может воспитывать ребенка мать, у которой уже на совести три трупа? И я бы могла остановится, но тогда моя цель по очищению «ковра» от грязи потеряет смысл. И мне придется спасать мир больший, чем есть сейчас – мир маленького человека… Если прямо здесь и сейчас передо мной стоит выбор, то он очевиден: лучше я откажусь от материнства, пусть пожертвовав одним не рождённым ребенком ради будущей прекрасной жизни для сотен тысяч детей.

Стоило произнести в голове эту фразу, как тут, будто в подтверждении правильности моего выбора я услышала, как кто-то орет в подворотне между домами, где обычно стоят мусорные баки. Я завернула туда и увидела потрепанную женщину, выглядевшую слишком мерзко для обычной женщины и слишком потасканного вида для проститутки.

– С вами все в порядке?

– Пошла нахер отсюда, тебя не спросили.

Она сидела на земле в разорванной штанах, старом вонючем тулупе и шапке с помпоном. Я пыталась выяснить, ждет ли она кого-то, кто поможет ей, или у нее есть родные, но она только рыдала и орала как сумасшедшая, что никого у нее нет, только бутылка чекушки и чистый медицинский спирт. Тоже мне, кот Бегемот…

Кровь закипела в жилах, я чувствовала каждой клеточкой своего тела адреналин, разливающийся откуда-то из груди. Мне хотелось взять камень и до смерти забить эту свинью, это жалкое подобие человека, но я остановилась. Чтобы избавить общество от биомусора, нет смысла этот мусор заставлять страдать. Цель – избавление, но никак не наказание. 1 ноября – твой второй день рождения, жалкая алкоголичка. Ты этого не знаешь, но ты второй раз родилась вместе с чистым и белым первым ноябрьским снегом.

Часть 8

***

Не совершаем ли мы, колесуя убийцу,

ошибку ребёнка, который бьёт тот стул,

на который наткнулся?

Георг Лихтенберг

«Храни меня, Господи, от чудовища, что живет во мне. Не позволяй ему вселять в мои мысли гнев, отчаяние, тоску и алчность. Помоги мне сохранить все доброе и светлое в себе. Спасибо, Боже, что я имею честь нести благо миру, в котором я живу. Спасибо за то, что я – человек поистине признающий силу любви и справедливости. Спасибо, Господи, что я есть Ты, а Ты есть Я. СпасиБо».

С этими словами я стала засыпать и просыпаться каждый день. Я не верила в бога, которому поклоняются православные люди, но я верила в того, что был во мне, что был в каждом человеке, что был, есть и будет всем сущим.

Машина по избавлению мира от паразитов была запущена во мне. Я понимала, что невозможно уничтожить все зло на земле, ибо истинное зло раздает указы, сидя в креслах, до которых не дотянуться простому смертному, но я могу продолжить начинания прошлых борцов за справедливость и жизнь без людей «вне закона» даже если «вне закона» становлюсь я сама. Только выучившись на ошибках людей, которые в прошлом убивали ради очищения мира, я могла оставаться вне подозрений.

Как глупо попадались эти убийцы, признавая в большей части свою вину и получая удовольствие от этого. Рассказывая о том, как они брали на себя роль вершителей судеб неугодных гармоничному миру людей. Синдром бога, о котором однажды сказала Маня. Я много думала об этом. Казалось, что я превращаюсь в такого же неконтролируемого «вершителя».

Но было же отличие между мной и теми маньяками прошлого, или нет? Ведь они тоже хотели жить в лучшем мире… Но что-то все же отличало нас. Чувства вины во мне не возникало с момента посещения психолога. Я четко осознавала, что делаю очень плохие вещи, но мне не было стыдно за них. Четыре жертвы одной, хоть и высокой, но хрупкой маньячки. И все-таки отличия были, но слишком размытые и я решила бросить идею копаться в себе по этому поводу. Самокопания не приведут меня сейчас к чему-то положительному.

С момента поиска информации по неугодным гармоничному миру людям я поняла, как много в небольшом городе преступников, наркоманов и бездомных. Несмотря на то, что опыт пойманных серийных убийц меня научил как не попасться, я осознавала всю сложность задачи быть на несколько шагов впереди полиции.

Любая крошечная неточность – и я в тюрьме. Ничего не проходит бесследно и я также понимала, что с меня будет взята плата за весь тот кошмар, который я сотворила и собираюсь творить дальше. Но тем не менее я собиралась убить самого известного среди местных наркоманов дилера.

Информации о человеке по прозвищу Кокос было много в Интернете. По слухам, это местный мажор, получивший от предков нехилое состояние в наследство. Он приехал в наш город недавно и подсадил несколько персонажей на какой-то новый вид дури. Число зависимых увеличилось среди студентов академического городка, что обеспечило Кокосу постоянный доход.

Вычислить его было не очень сложно. На территории местного университета есть лыжная база, на которой проводят время не только студенты, но и другие жители нашего города. Через пять рукопожатий я узнала телефон человека, который напрямую связан с Кокосом и занимается организацией доставки товара.

– Откуда знаешь о нашей точке? – спросил тощий паренек в спортивном костюме с капюшоном на пол лица.

– Друзья из института рассказали, – я максимально старалась косить под дуру и, похоже, получилось.

– Одна таблетка стоит пятнадцать тысяч. Деньги на карту по номеру скинь, – я сразу достала телефон и начала переводить ему деньги.

– Вы, наверное, столько товара продаете в день, такие суммы не вызывают подозрения у банков?

– Меньше вопросов. Жди здесь. Только с кофеином не мешай, а то окочуришься, – он усмехнулся и ушел за угол.

Я аккуратно проследила за ним и увидела, что он встречался с тем, кого я как раз ищу. Не слишком они заморачиваются над прикрытием. Кабинки мужского туалета, серьезно?

Через замочную скважину я увидела парня в ярко зеленом костюме с черным сноубордом. Побежала обратно за угол и через пару мгновений подошел человек с маленьким пакетиком, внутри которого была тоненькая таблетка в виде задницы. Ставлю пять баллов за оригинальное оформление. Весь оставшийся выходной день я провела, наблюдая за человеком в ярком зеленом костюме.

После того, как из зоны отдыха лыжной базы вышел последний посетитель и охранники закрыли ворота на замок, я пробралась в административное здание, где в кабинете с табличкой «руководство» сидел в зеленом костюме Кокос.

– Девушка, время для посещения прошло, покиньте базу.

– Молодой человек, вы мне понравились так, что я не устояла и нарушила правила посещения этого места, может выпьем кофе? – я старалась выглядеть максимально заинтересованной в его персоне и на секунду мне показалось, что он правда довольно симпатичен.

– Удивительная наглость. Но мне нравится, вам капучино или латте?

– Капучино, – хлопая ресницами ответила я.

Он принес кофе из автомата, поставил его столик и сразу же раздался телефонный звонок от охраны.

– Да-да, ты можешь идти, я сам все закрою, – слышу, как он говорит, и понимаю, что более подходящего момента не предвидится, кидаю таблетку в кофе.

Собеседник вернулся ко мне, сделал пару глотков кофе, сказал, что ему пора заканчивать здесь и предложил отвезти меня домой, чтобы переодеться и пойти в ресторан с целью продолжить беседу. Но закончить мысль он не успел. Я увидела, как побагровело его лицо.

– Что ты мне подсыпала, тварь? – он встал и, шатаясь, добрался до дивана, который стоял в углу комнаты и в тот же момент рухнул на него.

Мне пришлось разворачивать его к себе лицом. Ох и тяжелый же мужик!

– Такие конченые мрази, как ты, должны дохнуть от того, чем они убивают слабых и невинных людей, – я ударила его кулаком в челюсть так сильно, как смогла.

– Эффект пройдет, и я убью тебя… тупая девка… – закончить фразу у него не выходит из-за того, что у него стал неметь язык, но с опухающим языком он смог проговорить эти несколько слов.

– Я убью тебя раньше.

Я видела, когда он передавал таблетку худому высокому парню для меня днем, что доставал он их из внутреннего кармана своей куртки.

– Что будет, если я сейчас штук шесть закину тебе в рот, да еще заставлю запить их кофе? – спрашиваю я его, показывая горсть таблеток в целлофане.

Моя ослабленная жертва мычит, пытаясь пошевелить головой. Глаза его наполнились слезами. Я сдавила ему скулы от чего открылся его рот и затолкнула туда таблетки, залив остатками его кофе. В течение минуты он дергается в конвульсиях. По его синим опухшим губам стекала пена, а из ушей пошла кровь. Через две минуты он умер.

Заметая за собой следы на снегу, я дошла до забора и пролезла сквозь решетки.

Приехав к дому, я сняла перчатки и сожгла их над вытяжкой в металлическом ведре, которое скрывало уже третью пару перчаток с отпечатками. Всю одежду я перестирала, волосы покрасила в рыжий. Непривычно видеть в зеркале не милую шатенку, а рыжую девушку, мне еще веснушек не хватало – вылитая Мери Поппинс.

Остается ждать информации из взломанной полицейской базы о новом трупе.

Прошло два дня, а все полицейские сводки молчат, новости, газеты, социальные сети – пусто. Неужели что-то пошло не так. Кокос выжил? Да нет, это невозможно. Хотя, может, стоит проверить? Я осознаю опасность и главное правило – не возвращаться на место преступления, но я должна была убедиться, что он мертв. Вдруг эффект у этих наркотиков такой, что сначала человек откинулся от передозировки, а потом раз и открылось второе дыхание? Не знаю, может, я увижу проезжающую по склону ту самую зеленую куртку? Я понятия не имела что делать и чего ожидать, но все внутри твердило, что надо ехать.

Я приехала на базу и первым делом осмотрела склон. Потом пошла в здание администрации, никакой оградительной ленты. Кабинет руководства открыт. Я очень медленно подошла к двери, заглянула туда и…

– Ох, девушка, нельзя так подкрадываться! – в проходе стоял здоровый мужик.

– Ох, простите, я хотела спросить, не видели ли вы мужчину в зеленой куртке?

– Его нет, а что вы хотели? Вы его знали?

– Нет-нет, что вы, я хотела познакомится, видела его тут несколько дней назад.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Что-то случилось?

– Да, его убили.

– Ох, какой кошмар, мне жаль, – я попыталась быстро уйти, но он схватил меня за руку.

– Не так быстро, кукла.

Я не успела ничего понять, этот здоровяк толкнул меня на диван, где несколько дней назад лежал мужик с передозировкой, и когда я резко попыталась встать получила смачную пощечину.

– Ты думала, я не пойму, что этот сделала ты? В один вечер наш курьер передает новенькой девке товар и тут же погибает мой главный распространитель. Ты очень смелая, раз пришла сюда снова.

Я потеряла дар речи и у меня все еще звенело в ушах после его удара. В дверях кто-то появился, и этот громила повернулся. Мне удалось ударить его в пах, оттолкнуть второго мужика из прохода и выбежать на улицу.

– Стой!

Я увидела, что за мной побежали несколько человек. Снегопад – не лучшее время для того, чтобы убегать от этих громил. Черт, как я могла быть так глупа и подумать, что этот ущербный Кокос является единственным дилером? Я не могла подумать, что за этим стоит еще большая сеть преступников уровнем выше, чем сеть самого мужичка в зеленой куртке. Главная ошибка в том, что я упустила крупную рыбу из поля зрения, сосредоточившись на мелкой.

И эта глупая ошибка может стоить мне жизни. Я бежала так быстро, как могла. Холодный воздух довольно быстро сковал мои легкие, но остановка ровнялась смерти. Из-за угла на меня выбежали еще два мужика, мне пришлось резко менять траекторию движения в сторону трассы, где меня чуть не сбил автобус. Оказавшись на другой улице, я поняла, что и по этой стороне сзади меня уже бежали трое. Они на бегу клонируются что-ли?

Было поздно, мало машин, мало людей и каждому, кому я кричала в лицо «Помогите!» лишь смотрели мне и моим преследователям в спины. Я видела, что кто-то взял телефон и начал куда-то звонить, и во мне появилась надежда, что этот человек сообщит о погоне и скоро меня спасут. Скоро меня спасут…

Мне удалось оторваться, и я завернула во двор, чтобы немного перевести дух. Но не прошло и минуты, как на меня вышли уже четыре здоровых лося (да блин вы что, олимпийские чемпионы по бегу?) Пришлось бежать дальше, но силы их тоже были на исходе и я, завернув в подворотню, надеялась немного отдышаться и сократить путь к центральному рынку, чтобы там точно скрыться от них, но случилось страшное. Я забыла, что неделю назад этот проход перекрыли забором из-за ремонта дороги на той стороне зданий. Я надеялась выбежать из западни, но не успела, преследователи перегородили мне путь.

– Пожалуйста не трогайте меня, – я начала дрожать от безысходности, – умоляю, я сделаю все что угодно… – я не заметила, откуда сзади появился ещё один из них. Как я почувствовала секундой позже, у него был нож. Мои глаза наполнились слезами. Не от боли даже, а от обиды. На саму себя. Что я позволила гневу захватить мою душу, что я не смогла простить человека, чуть не убившего меня в моей же квартире. Что я никогда не увижу больше бабу Майю, которая единственная после мамы утешала меня, и я уже думала о бессмысленности своей затеи, но зачем-то дальше полезла искать информацию о преступниках нашего города. Что не смогла стать сильной и последовала за своей слабостью.

Что же получается, все мои жертвы испытывали раскаяние на пороге смерти? Может это и не так. Я испытываю жалость к себе только в этот момент. В момент, когда все было невозвратно упущено. Эта жалость к себе катится по моим щекам. Я чувствую, как жизнь уходит из меня вместе с кровью, которая капает на снег из моего живота. Может ли такое быть, что душа человека находится в его крови?

Люди, гнавшие меня как скотину на убой, услышав звук полицейской сирены сбежали, оставив мое тело в жалкой, вонючей подворотне среди кучи мусора. Полиция проехала мимо, не заметив меня, а кричать о помощи не было сил.

Умирать не страшно. Это даже немного приятно, когда понимаешь, что это плата за всю жестокость, которую мой внутренний монстр причинил моим «жертвам». Хотя жертвой оказались не они и даже не те, кого они мучили… Я снова начала проговаривать в голове слова молитвы, которую придумала, чтобы не утонуть в своей жестокости.

– Храни всех нас, Господи, от чудовища, что живет в мире, от людей, не заслуживающих сострадания. Не позволяй ему вселять в мысли добрых и чистых созданий гнев, отчаяние, тоску и алчность. Помоги людям сохранить все доброе и светлое в себе. Спасибо, боже, что я имею честь здесь и сейчас понять смысл, ради которого я жила. Спасибо за то, что я – человек поистине признающий силусправедливости. Спасибо, Господи, что мир есть Ты, а Ты есть всё, что окружает людей любовью. СпасиБо.

Мне не страшно. Мне приятно признать свою ошибку и принять расплату за нее. Все именно так, как должно быть. Вся жалость утекла вместе со слезами и кровью. Мой путь окончен. Я закрываю глаза и отправляюсь в другую бесконечную и неизведанную реальность.

Эпилог

Начало лета. Пять лет спустя. Легкий ветерок касался листьев дерева возле одной из могил местного кладбища. Я смотрела на памятник, с фотографии на нем мне улыбалось знакомое лицо.

«Спасибо, что была со мной, – мысленно говорила я, – что поддерживала и любила меня. Спасибо за мудрость и сострадание, о которых ты напомнила мне. Не знаю, можно ли назвать тебя святой, но ты точно была очень светлой для этого мира и для меня. Я не знаю, есть ли жизнь после смерти, но меня утешает надежда, что ты иногда приглядываешь за нами. Спасибо».

– Мамочка, почему ты плачешь?

– Майа, солнышко, я не плачу, я разговариваю с бабушкой, – сказала я своей маленькой дочери, которая в ответ обняла меня крепко-крепко.

– Вот и хорошо, не плачь мамочка! Я тебя люблю! – слезы на моих глазах выступили сильнее и я, засмеявшись, обняла свою еще плохо умевшую разговаривать дочку.

В мыслях возвращаясь к тому ужасному дню, когда я чуть не лишилась жизни, в очередной раз осознаю, как все же справедлива наша жизнь. Тех бандитов поймали на третий день, после того, как я попала в реанимацию с ножевым ранением. Как только я очнулась после наркоза, я увидела перед собой полицейского:

– Как вы себя чувствуете? – спросил мужчина в форме.

– Я пока не понимаю, но вроде бы я жива, хоть и точно не совсем здорова, – я со стоном схватилась за живот.

– Понимаю. Надеюсь, вы поправитесь. Мы поймали и допросили бандитов, которые чуть не зарезали вас, и они утверждают, что вы убили одного из их банды. Что вы скажите об этом?

Я понимала, что бежать мне некуда. И я была так слаба, что не смогла бы сдвинуться с места. Надеюсь, у них нет никаких улик на меня. Да и показания тех громил под большим сомнением, ведь понятно, что они пытаются себя выгородить. Мне оставалось только убедительно врать.

– Это ужасно! – я заплакала, будто бы от стыда и от отчаяния. – Я убила его, да, но случайно! Он пригласил меня попить кофе в его кабинете, я видела, что перед этим он что-то проглотил, он сказал, что это для веселья и предложил мне, но я отказалась. После того как он принял эти таблетки и запил их кофе, у него крыша поехала. Он начал грубо приставать ко мне, порвал мою юбку, а я… Я пыталась сопротивляться. Мне удалось сбросить его с себя, я ударила его кулаком так сильно, как смогла это сделать, он упал, и тогда я убежала!

– Продолжайте, – полицейский дал мне стакан воды.

– Мне было очень страшно, но на следующий день я пришла туда снова, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Да, он негодяй, но я должна была узнать, что он очухался. И уже там меня схватили эти мужики, начали кричать на меня, толкать, сказали, что видели меня накануне у него. Начали обвинять, что это я его убила. А я все думала, неужели от моего удара он действительно умер? Я просто не могла поверить, что убила человека, – слезы полились по моим щекам в три ручья.

– Успокойтесь, вы не виноваты. По данным вскрытия он умер от передозировки, а не от вашего удара.

– Скажите, что со мной будет?

Полицейский тяжело вздохнул:

– Ну… Это решит суд. Надеюсь, у вас есть хороший адвокат. Как только вы станете лучше себя чувствовать, вам придется проехать в отделение.

Процесс длился около полугода, и в ходе расследования полицейские раскрыли целую сеть преступников, которые не только покупали и продавали наркотики, но и занимались их изготовлением. Мамин друг Марк (по совместительству наш семейный адвокат), был грамотным специалистом, и в итоге я проходила по этому громкому делу лишь свидетелем.

В те дни я очень сблизилась Марком. Он был почти на пятнадцать лет старше меня, но меня эта разница в возрасте не смущала. По крайней мере, в конфетно-букетный период наших отношений. Марк показал мне много мест в городе, о которых до того я почему-то не знала. Много прекрасных мест: крышу в здании телекоммуникаций, Студенческий сквер, в котором зависали студенты и молодые преподаватели. Я не могла поверить, что наш город может быть таким красивым. Или он стал красивым, потому что изменилась я?

Наш роман продлился всего пару месяцев. В итоге мы расстались, потому что он предложил мне жить вместе, а я совершенно не была к этому готова. Передо мной открывались новые возможности, ведь судьба подарила мне новую жизнь, в которой я смогу стать другим человеком. И мне не хотелось связывать свою жизнь с человеком, который знал о совершенном мной убийстве, пусть и не ведая, что убийцей была именно я. Но в моих воспоминаниях Марк останется самым милым и нежным мужчиной моей жизни, он стал подарком судьбы, который я не заслуживала, но который тем не менее получила.

Через девять месяцев после нашего расставания появилась Майа, еще один мой незаслуженный подарок от судьбы. Марк помогал мне с деньгами и иногда забирал дочь на выходные. Он был замечательным отцом. Однажды кому-то, но не мне, он станет очень хорошим мужем.

Я назвала дочь в честь бабы Майи, потому что именно она дарила мне тепло в самые мрачные дни. Через месяц я узнала, что в ночь, когда родилась моя малышка, бабы Майи не стало. Она умерла во сне, как сама хотела этого.

Конечно я вряд ли когда-то расскажу Майе, что ее мать убийца. Я лишь буду верить, что через одного рожденного мной ребенка я смогу изменить будущее сотен пока еще не родившихся детей. Я верю в то, что моя миссия по совершенствованию мира не закончена. Но не будет больше оружия, не будет больше смертей. Я поняла, что через создание новой жизни я изменю мир к лучшему гораздо эффективнее, чем убийство плохих людей.

За каждой смертью следует рождение, а за рождением – смерть. Это бесконечный процесс, в который не стоит вмешиваться. Жизнь сама расставит все по местам.

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Эпилог