Чёрная башня [Маруся Уракова] (fb2) читать онлайн

Маруся Уракова Чёрная башня

Вирус это паразит. Паразит который убивает всё живое во что проникает. Убивает быстро, как Эбола, или медленно как ВИЧ. Но иногда под воздействием вируса, живой организм мутирует.

Коронавирус тоже предпочитал убивать. Но человечество достаточно быстро нашло способ от него лечить и даже придумало вакцину. Наивные…. Какие же мы наивные. Коронавирус стал загадкой, кто-то умирал быстро, кто-то мучительно. Другие выздоравливали с кучей побочных последствий.

Всё чаще я думала о том, что было бы если была только одна волна и вакцина помогла как надо? На эту мысль меня вновь натолкнул вид из окна. Окно напоминало скорее бойницу, узкое сантиметров 20 не больше, и высотою всего полметра. Но и этому я была рада, у многих в комнатах не было и такого. Шпиль белоснежного здания на противоположной стороне города казалось заигрывал со мной. Солнце зависло прямо над ним и было похоже на светящийся шар на палочке. Я специально просыпалась раньше положенного времени, чтоб наблюдать эту картину.

То здание мы называли белой башней, наше — чёрной. И если там действительно всё было белое и внутри и снаружи, то наша башня черная только снаружи. Да и башней-то собственно она не была. Сначала возводили глухие стены, высотой 50 метров и диаметром один километр, обшитые металлом. Металл пропитан специальным составом, который убивал любую бактерию, любой вирус на него попавший. Об этой пропитке много говорили по телевизору, и восхищались такой супер находкой, но опять не долго. Металла, который бы мог её на себе удерживать долго было мало, и хватило только на шесть комплексов, которые возвели в разных регионах страны. И потом уже внутри появлялся целый город, со своими поликлиниками, школами и необходимым производством.

Так как у нас строили первый комплекс, то и сделали наверху окна — бойницы, в дальнейшем от них отказались.

Неожиданный писк двери отвлек меня от созерцаемой картины. Кто-то пытался проникнуть в мою комнату! Это не была напарница, её смена еще не закончилась. И не был гость, так как в этом случае просто загорелся желтый. В комнату именно пытались зайти, зелёный перемигивался с красным, кто-то прикладывал ключ и получал разрешение, по программа тут же давала отбой. Если только не произошел форс мажор, от этих мыслей стало неприятно и я направилась к двери, так как с той стороны по прежнему пытались проникнуть, но безуспешно.

Хорошо, что я уже успела умыться и одеться. И сделав несколько шагов, приложила пропуск к пульту. Металлическая серая дверь плавно поползла в стену. И я успела увидеть молодого мужчину, который явно нервничал.

— Что случилось? — спокойно спросила я, делая шаг в коридор.

Но его сильная рука пихнула меня в плечо, её владелец явно хотел втолкнуть меня в комнату, но не рассчитал силы и я ударилась об косяк закрывающейся двери. Боль пронзила всё тело и в глазах поплыло. Я уже мешком валялась на полу.

Парень тихо ругнулся, потом оглянулся на камеры, и чему-то довольно улыбнулся. Присев на корточки возле меня сразу стал требовать.

— Я знаю где ты работаешь и ты мне всё про них расскажешь. Где они? И что с ними?

Я определённо не понимала что он хочет. Но вот его лицо было смутно знакомо. Даже не лицо — глаза. Большие, ярко синие.

Уплыть в бессознанку мне не дали. Сильный захват у груди и встряска вернули режущую боль в голову, а меня к реальности. Мужчина силком стал затаскивать меня в комнату, чтоб отрезать от мира. Всё что я успела, это только скинуть ботинок, который удачно упал, так что дверь не смогла закрыться и начала тихо пищать, выдавая красный сигнал на пульте.

— Вот дура! — мужчина зло бросил меня на пол и повернулся чтоб убрать помеху.

А у меня был только один шанс и я им воспользовалась. Схватила пропуск, который так и продолжал висеть на шее, и попыталась разломить пополам.

Дверь закрылась и мужчина встал на до мной, как охотник, поймавший долгожданную добычу. Увидев слегка погнутый пропуск рассмеялся:

— Ну раз сразу не получилось по хорошему, давай продолжать по плохому. — Он присел на неубранную кровать, продолжая нависать надо мной. — Повторять не буду! Отвечай всё что знаешь?

— Я не понимаю о чём Вы? Я ничего не зн…

Сильный удар кулака в лицо достал из глубины дикую и неконтролируемую волну страха, которая начала сотрясать всё моё тело..

— Ты ещё не поняла? Я готов пойти на преступление, только бы узнать где они, — мужчина схватил меня за волосы и подтащил мой лицо вплотную к своему, — господин Рас-пре-де-ли-тель!

Да именно так по слогам с усмешкой он выплюнул мне в лицо мою должность. Только он не знал, что я не тат кто ему нужен. Но внятно ответить не получилось, отчаяние сковало всё тело. Понимание что здесь! В Чёрной башне! А не там, за её пределами меня настигла угроза, что сейчас я могу умереть не от вируса, а от человеческой прихоти, просто парализовали язык. Моё мычание мужчину явно не устраивало.

— У тебя десять секунд, потом я уйду, а ты останешься здесь! — его глаза требовательно смотрели на меня. И не получив ответа, он с яростью отпихнул мою голову. От нового удара, казалось посыпались искры из глаз. Резкая нечеловеческая боль в животе заставила взвыть и скрутиться, о да он не стеснялся в выборе мест для удара. Когда он замахнулся ногой, я поняла — этот удар последний! Сознание заранее стало уплывать. Я инстинктивно прикрыла глаза, увидев как мигнула красная лампочка на пульте — экстренное открывание дверей.

Дальше я уже слышала только шум драки в коридоре через открытую дверь. Сознание, решило остаться, раз смерть откладывается. Драка длилась не долго, ещё через какое-то время в коридоре послышался топот нескольких бегущих человек, и женский голос, явно принадлежавший отвественной за охрану на этаже: “Его в карцер, всё оригиналы записей начальнику в кабинет, о случившимся молчать!” А потом повисла звенящая тишина…

Осмелившись я пошевелилась, боль никуда не ушла, а казалось, разлилась по всему телу. “Так Лера, надо собраться!” — мысленно отдала я себе приказ и открыла глаза, чтоб увидеть масштабы катастрофы. И тут же отпрянула к стене. На до мной вновь возвышался мужчина, но уже другой. В форме рядового охранника. Он улыбнулся, и тут же хлопнул меня по плечу. Легкий укол и я провалилась в сон.

Есть, как же я хочу есть… Ужин! Я проспала ужин! Вскочив на кровати и распахнув глаза, я тут же упала обратно, боль напомнила о себе и о том что случилось. К кровати тут же подбежала медсестра и сделала укол в плечо.

— Это обезболивающее, сейчас станет полегче, — молодая красивая девчонка, не больше восемнадцати лет дула мне на плечо, словно я маленький ребёнок. Видимо она неправильно истолковала выражение моего лица, так как тут же протороторила. — У Вас наверно шок, сейчас приглашу доктора, — и умчалась за ширму.

Осматриваться не было смысла, это бокс приемного отделения, сюда когда-то помещали работников с повышенной температурой и подозрением на вирус. Стеклянные стены позволяли рассмотреть его снаружи, когда в приемной сдавали экспресс-тест. Но сейчас прозрачные стены были задернуты белой ширмой, скрывая меня от окружающих и наоборот.

Ширма распахнулась и появился доктор, среднего роста, двадцати пяти летний мужчина, с озорными глазами и появляющиеся проплешиной в светло русых волосах. Пётр Николаевич был серьёзен как никогда, смерив температуру и давление, быстро сделал записи в карте. Медсестра принесла результаты каких-то анализов, и глянув на них, доктор улыбнулся.

— Вы, Лерочка, родились в бронежилете! — и звонко рассмеялся.

— Петр Николаевич, что со мной? — я не понимала, то ли действительно всё хорошо, то ли он пытается меня отвлечь. И это его “Лерочка”, снова заставило почувствовать себя маленькой, а ведь старше его почти на десять лет.

— Всё хорошо. Угрозы для жизни нет. Разрывы тканей срослись, остались так, пустяки, — и он снова заулыбался, — Сейчас принесут ужин, поедите, отоспитесь, и завтра будете как огурчик.

— Сколько я спала? — почему-то стало страшно, вдруг он скажет неделю или ещё того хуже месяц.

— Мало, “экстренный сон” короткий, говорю же к ужину проснулась!

И действительно, в палату вошла улыбающаяся медсестра с подносом. И поставив его передо мной, помогла удобно сесть в кровати. А когда закончила, то села рядом с доктором и улыбаясь стала смотреть на меня. Сначала я опешила, представляете, доктор и медсестра сидят, улыбаются и смотрят как я ем. А потом подумала, может им тут скучно и принялась за ужин. Когда допивала чай, решилась спросить:

— А что это такое “экстренный сон”? Я про него раньше не слышала.

— А это.. — Петр Николаевич явно не хотел отвечать, махнул рукой и потянулся забрать поднос, явно как предлог чтоб уйти, — потом расскажу, — и улыбнувшись повернулся к выходу.

Но в это время вошел мужчина в форме охраны.

– “Экстренный сон” — это военная разработка, продолжительность её действия зависит от тяжести ранения. Получив укол, раненый впадает некую кому, когда все процессы в его организме замедляются так, что можно сказать, что для него останавливается время. Это время необходимо чтоб ввести лекарства или провести экстренную операцию, или… — Он устало посмотрел на меня, — думаю смысл Вы поняли. — И сел рядом с медсестрой.

Девушка тут же вспорхнула, как испуганная птичка, и выхватив мой поднос, вышла из палаты. Доктор же, тяжело вздохнул и сел на освободившийся стул, вмиг снова став серьезным. Взглянул на пришедшего мужчину, открыл карту и стал записывать, комментируя всё вслух.

— Угрозы жизни нет. Рекомендовано дополнительное обогащенное питание, витаминные инъекции, постельный режим на два дня.

— Нет! Который час? — видимо подействовало обезболивающее, так как чувствовала я себя великолепно.

Мужчины напряглись. Но охранник всё же ответил.

— Девятнадцать сорок пять, — и продолжил сверлить меня своим взглядом.

Оглядев себя, поняла что я не в форме, а медицинском халате.

— Мне надо на смену, — как можно жестче произнесла я, — готова подписать любой отказ от госпитализации! — и посмотрела на доктора.

Тот лишь снова тяжело вздохнул и посмотрел на меня как на неразумное дитё. Зато второй приподнял бровь, осмотрел меня словно рентгеном.

— Ваш пропуск повреждён. Ответственная за охрану на этаже сказала что Вы можете передвигаться с помощью него внутри башни, но за пределы выйдете только через две недели. — И протянул мне мой погнутый пропуск.

— Хорошо, — мне удалось скрыть за улыбкой то что я чувствовала в этот момент. Ничего, поплачу потом. Через две недели. Дома.

В палату вошла медсестра со стопкой одежды, в которой я узнала новую форму, а также небольшой черной бокс, в котором обычно хранят лекарства. Мужчины тут же вышли. Одевшись и заколов волосы в хвост, я уже направилась к выходу, но девушка попросила присесть, и дав мне в руки зеркало, открыла ящик.

В зеркало на меня смотрела женщина с огромным фингалом на пол лица и часть головы, ладно хоть глаза не задело. В ящике оказалась косметика.

— Откуда!? — моему удивлению не было предела.

— Личные вещи, — девушка улыбнулась и начала профессионально маскировать мне лицо. — Я раньше подрабатывала визажистом.

Наверно её много чего хотелось рассказать, ну или просто поболтать. Но в новых реалиях мы все больше молчали. Молчали, потому что боялись сказать лишнего, ведь неверно сказанное слово или рассказанное воспоминание могло кардинально повлиять на статус в башне или изменить жизнь.

За ширмой меня ждал все тот же мужчина, я его узнала, именно он был в комнате. Вёл он меня до центрального лифта по узеньким коридорам, где я раньше не была. Разглядывать конечно нечего, одни серые стены, но понимание того, что я много не знаю о башне, придавало стимула активнее начать работать. Во всем внешнем виде моего сопровождающего виднелась военная выправка, прямая спина, уверенный шаг, коротко стриженные каштановые волосы, я даже залюбовалась. Надеялась он со мной не пойдет, но ошиблась, в лифт вошли вместе, и когда приехали на нужный мне этаж, то поняла — проводит до кабинета, который был в самом забытом в этой башне месте, даже дальше складских помещений, дальше мусорных отсеков и помещений для переработки.

Обычная с виду дверь с пропуском по биометрическим данным была настроена только на двух человек во всей башне: на меня и мою напарницу. И об этом знали только пять человек. Главный в башне, начальник охраны, доктор, и собственно я с напарницей.

— Кто Вы? — я остановилась на расстоянии от мужчины, уж больно уверенно он меня вел.

Он же видимо не понимал всего происходящего, обернувшись у двери, улыбнулся и небрежно произнес:

— Я новый охранник, комиссован по ранению. Меня ещё не распределили, начальник охраны задержался в дозоре. — И оперся спиной о стену, всем видом изображая расслабленность, — пока к Вам приставили.

“Он что действительно не понимает!” — мысли путались в голове. Или он действительно не знает или умело притворяется. К сожалению времени проверять у меня не было. Три минуты чтобы войти или выйти в дверь, затем она блокируется на пять часов.

Для всех я и напарница значились мусорщиками. Все думали что мы сортируем и утилизируем весь мусор в башне. Таких отсеков было по документам тринадцать. На самом деле двенадцать.

— Пожалуйста, отойдите на три метра, иначе я не войду, — да охрана здесь была поставлена мощная, и для не сведущих могла показаться странной. Но мужчина словно знал и отошел ровно на это расстояние. Полоска границы мигнула зелёным у его ног, а я встала напротив двери, приложила руку к пульту пропуска и произнесла:

— Первый — ночной, — дверь быстро отскочила в сторону, шаг — закрылась обратно. И вот я одна в кабинете.

Кабинет! О, это громко сказано, каморка размером два на два метра, в которой были стол, стул и шкаф с бумагами. Правда был ещё навороченный комп со всеми сопутствующими приспособлениями. Да и кресло, надо отдать должное, было повышенной комфортности, ведь работать в нём 11 часов. Неприметная дверь за шкафом вела в уборную, так как из кабинета можно было выходить только при пересменке и в час отдыха.

Ничего нового, только большая пластиковая коробка на столе, и мигающая лампочка монитора, как привет от напарницы. Значит смена была легкая. Щелкнув по системнику, открыла коробку — на дне всего одна фотография! Ни писем, ни открыток, которые надо обработать. Вот она моя работа, я — Распределитель.

Не знаю что произошло, но после первой волны вирус мутировал. Он словно был живой, словно учился на своих же ошибках. Он стал передаваться от животных к человеку, даже от насекомых. Он стал не просто задержаться на поверхностях, его невозможно было оттуда убрать, даже через две недели он не погибал. Произведенная вакцина от мутировавшего вируса помогала плохо. Но пропировав два месяца, он словно наелся и затих. Люди конечно заражались, и всё же это были единичные случаи. Да, через эти два месяц изобретут раствор, который позволит вирус смыть, но за это время переболеет большая часть населения планеты. Да и произвести раствор в том количестве, которое необходимо не возможно, количество реагентов ограничено и хватает только чтоб обрабатывать зону по периметру. В итоге на краю самых крупных не зараженных зон и были построены башни. Наша располагалась на окраине небольшого провинциального города. Город имел стратегическое значение, не только по тому, что здесь располагалось оборонное предприятие, но и по тому, что была медицинская академия, и многие студенты которой, так и не получив дипломы, были направлены в красные зоны. А сама медицинская академия частично была переоборудована в большую лабораторию, а частично в приемный покой, куда поступали не только зараженные но и попадающие под подозрение на наличие вируса в организме. Говорили, что над людьми там проводили опыты, но слухам я не верила. И всё же, бело здание академии, на другом конце города, у меня всегда вызывает внутренний трепет, и страх перед чем-то непонятным и необъяснимым. Иза цвета её и назвали белой башней, так потом назовут и все построенные по этому принципу лечебные учреждения.

В попытках понять и сохранить хоть что-то для истории, правительство решило собирать всю информацию о погибших, где и как они жили, что любили, их социальные странички, всё это сохранить. И моя роль была в распределении и систематизации всего этого богатства в хранилище данных. Сейчас существовала только одна социальная сеть “Живые”. И их прошлые страницы, или фотографии мы просто подгружали туда. По умершим было отдельное хранилище данных. И если сначала туда был доступ всем, то потом его ограничили. Люди просто сходили с ума от горя, или уходили из безопасных зон в места, где их родные были отмечены последний раз. Соответственно заражались и чаще всего умирали.

Распределять старались по ровно, но себе брала чаще детей и семьи. Напарнице Надежде оставляла одиноких или военных. Ей работать здесь еще минимум лет пять, надо поберечь нервы. И мы не жаловалась. Даже на эту работу сотни желающих, хотя подходили и проходили десятки, а выдерживали единицы.

Слёзы катились градом и застилали глаза, картинки на мониторе я не видела. Зато держала ту единственную фотографию, что сегодня была в коробке. На ней был класс, десятилетние девчонки и мальчишки. Они улыбались и дурачились, и не знали что через минуту часть из них погибнет, а часть серьезно заболеет. Это был класс моего сына! В тот злополучный день они пошли на экскурсию на окраину зоны, смотреть как ведут обработку периметра. Эти собаки выскочили неожиданно, они кусались и брызгали слюной. Военные их конечно пристрелили, но то что зараженные животные смогли проникнуть в чистую зону напугало тогда многих. Дети с укусами погибли, на моего сына и ёще пару ребят попала слюна. Было решено ввести им вакцину, и она помогла, но требовалось делать укол дорогим лекарством каждую неделю. Задержка даже на сутки приводила к летальному исходу.

Я продала всё что могла, но денег катастрофически не хватало, и мне повезло, меня взяли в башню. Сына взять с собой мне не разрешили, но исправно давали лекарства. Дома за ним присматривала моя мама, бабушка. Уколы приходил делать врач из местной поликлиники, по особому распоряжению главного в башне.

Сейчас с фотографии на меня смотрели все пятнадцать человек. В живых остались лишь семь, включая моего сына и дочку напарницы. Третий мальчик, на кого попала слюна не выжил, организм не принял лекарство.

Я прошла в ванную комнату и стала усиленно умываться. Через пятнадцать минут перерыв, не хватало ещё выйти зареванной. Я так ревела первые две ночи, потом привыкла, но сейчас снова не удержалась. Холодная вода приносила облегчение распухшим глазам и горящему лицу. Вытерев лицо я посмотрела в зеркало. Я смыла всю косметику! Но синяка не было, так небольшая припухлость, которую в принципе можно списать и на истерику. Светло русые волосы выбились из прически. Серые глаза после слез казались прозрачными. А кожа неестественно бледной, украшенная нездоровым румянцем. Ещё раз ополоснула лицо водой. Попыталась улыбнуться себе, мысленно подбадривая себя: “Ну давай Лера! Вот так гораздо лучше!” И решив что уже неплохо, пошла на выход. Приложила руку к пульту, произнесла заветные слова и спокойно вышла.

Только запнулась и чуть не упала от неожиданности. Ровна за три метра от двери, подпирая стенку, стоял всё тот же мужчина.

— Вы что, всё это время тут стояли? — голос предательски охрип.

— Нет конечно, — он хмыкнул. — Прибыл начальник охраны из наряда — экстренное совещание! — и развернувшись пошел по коридору в сторону центрального лифта.

Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Со своим ростом метр шестьдесят, рядом с ним я казалась миниатюрной. Он почти под два метра, хотя этим никого не удивишь. А вот его возраст меня заинтересовал. Сколько ему? Тридцать, тридцать пять, сорок?

По приему в башню было негласное правило, брать до тридцати пяти лет. Кто-то заезжал один, кто-то целыми семьями. Ещё обязательным условием было наличие антител. Во вторую волну именно люди до тридцати пяти с антителами меньше всего подверглись заражению. У меня они были, я переболела в первую волну бессимптомно, у сына — нет.

Не успев додумать, мы пришли в кабинет главного в башне. За столом сидели главный, начальник охраны и ответственная за охрану на этаже, где я проживаю, главный врач башни, который наблюдал за ходом моего лечения, и это несмотря на то что на дворе ночь.

— Валерия, это место для Вас, — пятидесятилетний мужчина, указал рукой на свободный стул.

Да в башню брали людей и старше, но это надо было заслужить. Илья Всеволодович заслужил. Он был замом главы области и именно он принял решение, которое спасло жизнь большинству жителей города и области. Он ввел принудительный карантин, затем решил уплотнить город и перевезти здоровых людей из пригорода в город, а потом и ближе к центру, пусть многие квартиры и стали похожи на коммуналку, но это позволило уменьшить периметр обрабатываемой зоны и грамотно распределить запасы необходимого раствора.

Выжили все, кто послушался, те кто остался почти все погибли, заболевшие были направлены в белую башню. Но ни кто ни разу ни видел, чтоб оттуда кто-то выходил. Врачи, работающие там, жили там же. Единственное два раза в день туда привезли еду, и то её оставляли в спец отсеке.

— Валерия, вы знаете кто на Вас напал? — обеспокоенный голос начальника охраны вырвал меня из моих мыслей и дал понять причину экстренного собрания.

— Нет, Юрий Сергеевич, — ответила как можно спокойнее светловолосому мужчине с такими же серыми глазами как у меня, понимая что все уже в курсе произошедшего.

— Может догадываетесь кто и за что на Вас напал? — теперь его голос стал спокойнее и с неким налетом усталости, но внешне он продолжал напрягаться каждым мускулом своего тела.

— Нет, не догадываюсь. Но он знал кем я работаю. Он назвал мою должность — распределитель.

Вот теперь напряглись все. Оксана Викторовна, которая и ответственная за охрану этажа, покраснела до кончиков волос и мотнув головой посмотрела на Юрия Сергеевича. Запинаясь произнесла:

— По-по-почему я н-н-не знаю, кто жив-в-вет на моем эт-эт-этаже? — а затем перевела ошарашенный взгляд на меня.

— Потому что он перепутал — я не та кто ему нужна, — вдохнула поглубже и почувствовала боль в голове, которая перетекла в припухшую щеку и начала медленно расползаться по телу. — Он искал родных и думал, что отвечаю за распределение людей по зонам, а я отвечаю только за безопасность…, — резкая боль сдавила виски, из-за чего инстинктивно приложила к ним руки и закрыла глаза.

— Раскусите немедленно! И проглотите! — волевой мужской голос, не принимающий возражения, прогремел на до мной. И тут же мне в руку сунули капсулу.

Глотать, что-то по чужому решению я не собиралась и уже хотела положить её на стол, но кто-то сунул в другую руку стакан с водой.

— Валерия, выпейте, подействует быстрее, — Пётр Николаевич подтолкнул мою руку к губам. Ослушаться доктора себе дороже, подумала я, и выпила эту капсулу.

Времени прошло не много, но боль из всего тела внезапно исчезла и в голове прояснилось. Вот теперь я удивленно смотрела на всех.

— Валерия, мы забыли Ваш обед дожидается в приемной, — Илья Всеволодович показал на выход, — а Вы Юра сопроводите её, потом вернетесь.

Я молча встала и вышла, слишком непривычно такое внимание к моей персоне. На пустом столе секретаря действительно стоял поднос с обедом.

— Лера! Слава Богу ты жива и цела! — я обернулась, а худосочный начальник охраны заключил меня в крепкие объятья.

— Юра! Я даже не знаю что сказать, всё произошло так быстро, даже подумать ещё не когда было, — и взлохматила волосы на его голове.

Минуты через две объятия ослабли.

— Ешь давай, а то ещё не хватало в обморок упадешь! — шуточно-приказной тон заставил невольно улыбнуться. — Совсем решили мне сестру угробить!

— Хорошо, только ты мне расскажи, что это за новенький и где ты был.

Еда была обычная, ничего нового, стандартный обед, только ночью. И ещё коробка с лекарствами, которые были мне назначены. Зато Юрины новости придали перца. Про мужчину он не знал, прибыл полчаса из наряда. Зато в наряде происходили странные вещи. Юра переживал что надо готовиться к третьей волне, уж больно часто стали вспыхивать попытки пройти через границу больных животных. И сегодня они нашли несколько людей, которые подошли к границе. Естественно их вдоль границы провели до белой башни, и сейчас с минуту на минуту ждут результата.

— А может они все хотят чтоб их тоже спасли? — рассуждала я, допивая свой чай.

— Кто? Люди? — зевая спросил брат.

— Ну, и животные… Может они чувствуют не только опасность, но где их ждет спасение? — конечно я ничего не знала о повадках животных, но мысль озвучить захотелось.

— Я подумаю, — Юра заинтересованно посмотрел на меня. — Ты знаешь, что-то в этом есть. Говорят нашли лекарство и сейчас его тестируют.

— Лекарство? Если это правда как попасть в программу? — всё вокруг потеряло интерес, было важно только одно — для моего сына есть шанс вылечиться. И брат знал, как я к этому отношусь и просто так не сказал бы.

— Это очень засекреченная информация, я знаю что только оно есть. Как только узнаю больше, сделаю всё возможное, чтобы Стёпа получил это лекарство.

Договорить нам не дали, из распахнутой двери вышли двое. Мужчина, имя которого я так и не узнала и Оксана Викторовна.

— Юрий Сергеевич, благодарю за доверие, — мужчина сделал легкий кивок головой и, мазнув по мне взглядом, ушёл.

Женщина продолжала стоять смотря на брата в упор и поочередно то бледнея, то краснея.

— Оксана Викторовна, проходите в мой кабинет, сейчас я провожу Валерию Сергеевну и мы с Вами всё обсудим, — металлический голос брата вернул меня к реальности — семейная идиллия закончилась пора на работу.

— Юра, что происходит? — идя по пустому коридору, я чувствовала, что он от меня что-то скрывает.

— Лера, меня переводят с дальнейшим повышением в столицу. Оксана Викторовна занимает моё место, у меня пара дней передать её все дела, но после случившегося сегодня я готов отменить всё, — и он остановился, заключив меня в крепкие объятья. — Прости, здесь я не смог решить вопрос с твоим дальнейшим пребыванием в башне, а так мне поднимут зарплату в два раза, и после повышения возможно я смогу перевезти вас к себе.

— Едь мой хороший, я справлюсь. Как Арина? — выскользнула из его объятий, мы оба знали что это только половина правды.

Вторая часть заключалась в том, что его жена было на сносях, а рожать в столице было менее безопасно, там были все специалисты. Арина работала медсестрой в красной зоне, куда привезли моего брата в первую волну. Она заразился одним из первых, так как работал в охране на таможне и встречал в оцеплении туристов прибывающих спецрейсом из других стран. Он перенёс болезнь относительно легко, а когда влюбился, да ещё и взаимно, то вообще выздоровел в считанные дни. Свадьбу не играли, просто расписались в одну из командировок Юры в столицу, во время второй волны. Арина уже не работала, так как была в положении, но риск заражения оставался и она лежала на сохранении в одной из черных башен столицы.

Брат вернулся после выздоровления домой в родной город, а так как у него были антитела, то он одним из первых был принят на работу в башню. За отвагу, ум, и прочие достижения он за пару месяцев стал ответственным за охрану на одном из этажей, а потом и вовсе стал начальником охраны всй башни. И вот теперь у него появился шанс поехать к жене и быть с ней рядом так часто как это только возможно.

Имею ли я право за его счет решать свои вопросы? Конечно нет. Он и так помогал всем, чем только мог. Когда пять лет назад муж погиб в автокатастрофе именно Юра вытащил меня из депрессии. Он помогла мне деньгами, когда сын заболел. Он заселил нас с сыном и мамой в свою служебную квартиру, ближе к черной башне. Да я прошла все тесты и собеседования, но его голос был важен, именно он обратил внимание на мою кандидатуру. Он мой младший брат сделал так много, что я иногда забывала что я старшая.

— Так как Арина? — напомнила о жене я не случайно, он должен ехать строить личную жизнь.

— Пока не знаю, — Юра отвел взгляд, — Арине не нравятся анализы, хотя врачи заверяют, что все в норме и родит она в срок, после Нового года, считай через месяц.

— Ну вот видишь! — я старалась говорить как можно бодрее и веселее, — И с женой рядом будешь, и нам при необходимости деньгами поможешь.

У самой двери ещё раз обняла брата, и когда он отошел вошла.

В грузовом ящике мигала лампочка зелёного цвета, значит привезли какие-то документы. Открыв створки увидела два ящика с разными крышками, но одной датой. Значит две разных отряда побывали в отдаленных поселках. Что ж, мне предстояло распределить документы по двум коробкам и обработать по возможности всё что успею. В последнее время бумажных документов было всё меньше и меньше. Люди уже почти не печатали фотографии, не писали друг другу письма, редко хранили грамоты и награды в бумажном виде. Казалось наша работа закончиться со дня на день, но нет, иногда у человека на руках был только паспорт, зато в информационном пространстве тысячи фотографий, постов, и других материалов, которые мне приходилось распределять. Что оставить в облаке памяти, а что безвозвратно удалить.

Смена пролетела незаметно, я не осилила даже четверть своей коробки. Напарнице повезло ещё меньше, так как в ящиках были медицинские карты. Похоже военные наткнулись на деревенскую поликлинику. Судя по годам на документах там жили одинокие старики.

Нарисовала ей на стикере снежинку и прикрепила к монитору. Зима, через месяц Новый Год. Будильник на часах не дал мне уплыть в воспоминания, напомнил, что смена закончиться через пятнадцать минут. Отработанные до механизма и выверенные по времени действия и всё, можно выходить.

За дверью было пусто. В этот момент даже стало как-то грустно, охранять меня не будут, ээх. Зато успокаивало, значит разобрались, и мне никто и ничего не угрожает.

В столовой не было ничего нового, кроме черной коробочки с лекарствами.

— Валерия, ты здорова? — спросила моя напарница обеспокоенно. Конечно все знали, что случись что-то серьёзное, меня бы здесь уже не было. Но мы столько пережили вместе, что она беспокоилась как о родном человеке. — Заболела? — она переместила взгляд с коробочки лекарств на меня и выжидающе замерла.

— Нет, видимо замерзла в выходной, вот и просели показатели. Назначили витамины, — как можно небрежнее ответила я.

— А, — её интерес был ко мне потерян, но вдруг она ожила, словно вспомнила, что-то интересное. — Я сегодня видела нового охранника на нашем этаже, ты уже успела посмотреть новостную страницу?

— Нет, — сухо ответила я, давая понять что мне это не интересно. Новостная страница выходила во всё той же социальной сети “Живые”. Телевидение, газеты, радио со всем их выбором и разнообразием исчезли. Осталась только одна социальная сеть, в которой и были зарегистрированы все живые, там и была вся виртуальная жизнь планеты, и новая и старая.

Читать желания не было, нам всё равно расскажут только то, что мы должны знать, а важную информацию я получала от брата.

— Интересно кого же назначат к нам вместо Ильи Всеволодовича? — Надя действительно переживала.

— Вместо кого? — я отложила приборы, есть перехотелось, может после смены у меня слуховые галлюцинации? Удивленья скрыть не удалось, так как напарница тоже перестала есть и внимательно посмотрела на меня.

— Значит не читала, — и тяжело вздохнув начала рассказывать последние новости. — Юрия Сергеевича переводят в столицу, вместо него Оксана Анатольевна. На её место назначили прибывшего комиссованного военного. Как я поняла, его списали из-за возраста, тридцать пять исполнилось летом и видимо упал уровень антител. Ну и Илью Всеволодовича переводят в столицу, тоже по состоянию здоровья. Ну что ему уже за пятьдесят — заслужил. Кстати с новым начальником прибудет дополнительная охрана, давно пора! И вчера вечером к границе подошли люди. Удивительно да? Не их нашли, а они сами пришли!

Можно конечно было обсуждать новости и дальше, но будильник на руках девушки напомнил нам о времени. Её пора на смену, а мне спать.

На этаже царило оживление. Новостей было хоть отбавляй. Но в основном люди возвращались со смен. Да, семейным везло больше, им старались выделить одну комнату, без подселения, ведь как ни крути, а дети по ночам спят и на работу не ходят. А одиночек и бездетных селили в комнаты по шесть человек. А так как работали в две смены, то получалось их там двенадцать.

Мне опять повезло, нас поселили с Надей в самую маленькую комнату вдвоем. Днем на смене она, ночью — я, в итоге, было ощущение, что ты живешь один. Пульт у двери моргнул зелёным, пропуская меня внутрь.

Пока раздевалась осмотрела вновь свое пристанище на ближайшее время. Два на три метра. С правой стены от входа двухъярусная кровать. Мне досталась нижняя полка. Напротив кровати два небольших шкафа, для одежды и личных вещей. Слева от входа ещё одна дверь в совмещенную ванную, помимо душевой кабины и унитаза, здесь был лифт для грязного и чистого белья. Всё было оформлено в серый цвет, который возможно у кого-то вызвал раздражение, уныние, депрессию.

Мне было всё равно, мне хотелось спать. Слишком много событий и новостей, слишком сильно устала. После душа уже собралась спать, но телефон запищал, напоминая о витаминах. Пришлось встать и выпить. Укладываясь в кровать думала только об одном — пусть сегодня не будет кошмаров. Загадать, что же мне присниться не успела, провалилась в сон.

Проспала! Впервые я проспала заход солнца. Может потому что оно стало садиться раньше? Посмотрела на часы, нет, действительно встала на час позже обычного. Ну ничего у меня ещё час в запасе. Посмотрела в окно — темно. Ладно, умылась оделась. Что-то ещё я забыла сделать утром? Что-то важное и так мне нужное. Телефон напевал популярную в начале года песню и вибрировал выдавая на экран фотографию. Стёпа! Мне звонил сын!

Схватила телефон, нажав кнопку вызова. Бледный исхудавший мальчишка смотрел на меня встревожено.

— Мама! Что-то случилось? Ты не позвонила утром, — нетерпеливый голос нарушил тишину комнаты.

— Всё хорошо, мой дорогой, я просто заработалась, — мое сердце затопили нежность и теплота, как же я по нему соскучилась.

— А ко мне сегодня доктор приходил! — сын радостно сообщал мне события своего дня. — Он сказал, что я молодец! — довольная улыбка расплылась на экране. — А ещё бабушка хотела с тобой поговорить, — на экране замелькали знакомые интерьеры.

— Доченька, ты как? — традиционный вопрос, но было в голосе что-то настораживающее. — Доктор заходил, сказал что тебе отправит корректировку по курсу лечения. — Мама нервно кусала губы.

— Привет! Юра заходил? — если это не лечение значит её беспокоит новость о брате.

— Нет, — в глазах появилась грусть, — но обещал заскочить за час до отбоя.

— Ну вот и хорошо, ты сама как? — традиционный вопрос, означающий что пора заканчивать разговор.

— Хорошо, — и снова этот нервный тембр. — Ты в выходные придёшь?

Странный вопрос, с чего бы. Я каждые выходные проводила с ними, дома.

— Мама, — я старалась говорить как можно спокойнее, — что-то случилось?

— Да! — она уже вышла в коридор и закрыла дверь. — Доктор принёс лекарства сам, сразу на две недели. Что с тобой, почему ты не сможешь принести его сама? Тебя тоже переводят как и Юру? Или ты заболела, или…

Поток выдаваемых мамой новых версий мог длиться долго, и чем дальше, тем страшнее. Так она себя накрутит и ей самой понадобиться доктор.

— Я сломала пропуск, — надо подобрать правильные слова, чтоб она не расстроилась ещё больше. — Случайно.

Мама моргнула и притихла, настала тишина.

— Дай мне сына, пожалуйста, я сама ему расскажу.

Телефон вернулся к мальчику, и мы принялись болтать обо всём. То что я приду домой только через месяц он воспринял нормально, даже немного обрадовался, мотивируя тем, что я вернусь, а он уже выздоровеет. И тем что свободное время Стёпа посвятит учёбе и подтянет оценки, чтоб вновь порадовать меня.

После разговора хотелось плакать. Даже рыдать от осознания того, что я практически не могу повлиять на ситуацию. Все прежние варианты развития событий оказались не состоятельны, а новых я ещё не придумала. Вернее придумала, но отрицала до последнего.

Чтобы хоть как-то успокоиться я заглянула в соцсети. Тут же высветились все непрочитанные сообщения. Нашла назначения доктора. Как всегда было две новости: хорошая — у сына действительно был прогресс в лечение, плохая — чтобы закрепить эффект, требовалась двойная доза лекарства.

Двойная доза, это значит, что второй укол я должна оплатить сама. Конец года, всё посчитано, лекарства заказаны по факту. Идти к начальству или ругаться с поставщиком смысла нет, от этого дополнительная коробка на складе не появиться. А запрос тоже рассмотрят не раньше следующего года. Сейчас у начальства новая головная боль — не допустить третьей волны.

Быстро просмотрела счёт. Надо посчитать, хватит ли. Значит доктор принёс две ампулы на один раз, вторая наверняка из неприкосновенных запасов. Мне надо купить три. Хватает! Остаются копейки, но на жизнь хватит. Главно чтоб теперь это лекарство было в аптеке. Пару кликов, и томительное ожидание обработки запроса. Есть! Заказ. Оплата. Всё. Можно выдохнуть. Нет, отправить маме копию назначения и код посылки, которую принесет курьер. Вот теперь всё.

Присела на кровать. Полчаса до ужина. Замигала желтая лампочка на пульте. А вот это интересно, кто-то напрашивается в гости. Подошла и открыла дверь своим пропуском, внутренне сжавшись, видимо я теперь всегда буду так реагировать на приход гостей. Высокий мужчина в форме охранника широко улыбнулся, а я незаметно выдохнула.

— Простите, что напугала вас Валерия Сергеевна, — всё таки он заметил мой испуг. — Нас друг другу так и не представили — Павел Андреевич.

— Проходите, — я инстинктивно вжалась в стену, а потом махнула на кровать, — присаживайтесь.

Мужчина сначала колебался, а потом всё же присел на край.

— Что-то случилось? — я стала мысленно перебирать, что я ещё могла пропустить, но не успела.

— Нет, просто раз я оказался первым здесь при нападении на Вас, и стал ответственным за охрану на этаже, то автоматически забрал себе дело на доследование, — он явно подбирал слова.

— Мне нужно было подойти, подтвердить свои слова? — так, он явно заглядывал в моё личное дело, я то знаю что он сам себе дело взять не может, за это отвечает главный в башне. — Простите, я не успела прочитать все сообщения…

— Нет, я не делал официальный вызов, — он смутился. — Вы и так много пережили, и я решил не тратить Ваше время и уточнить детали на месте.

— Спасибо! — ответила искренне, приятно когда о тебе заботятся, даже посторонние. — Павел Андреевич, а Вы мне расскажете, что произошло? — и присела рядом с ним.

— Нет, — его голос был непреклонен, — пока идёт расследование и не выяснены все мотивы, разглашать о ходе следствия запрещено.

— Хорошо, — сказать что я расстроилась ничего не сказать. — Но я честно ничего не помню, кроме того что рассказала прошлой ночью в кабинете главного, — и решила предпринять последнюю попытку. — А вот, если я узнаю как всё было со стороны, то возможно что-то и вспомню.

— Я подумаю, — он явно раскусил мое нелепое предложение, — а пока взгляните, пожалуйста на этого человека, возможно Вы его раньше видели? — и он отправил мне сообщение.

Мой телефон моргнул и выдал сообщение. Но оно не открывалось.

— Добавьте меня в круг избранных и тогда сможете читать зашифрованные сообщения, — мужчина подсел ближе и ткнул в мой телефон.

Волна возмущения поднялась откуда то изнутри, что это за наглость, мало того что он лезет в мой телефон, набивается в ближний круг, так ещё и сел в плотную! Даже через ткань я почувствовала его горячее бедро и каменные мускулы плеча. Невольно сглотнув от неловкости ситуации всё же решила промолчать, но дёрнула рукой с телефон в сторону и сама произвела дальнейшие действия.

Вообще страничка с официальной информацией доступна всем в социальной сети и написать может тебе кто угодно, ни кого забанить нельзя. Сейчас неизвестно кто кому чем может пригодится и в какой ситуации окажется. Место работы, группа крови, наличие антител и количество введенной вакцины были у всех на виду. Но была и личная информация, фотографии, музыка, переписка… Всё это могли увидеть только друзья.

С фотографии на меня смотрел мужчина, тот самый который напал. Я его видела впервые, а вот глаза, ярко синие. Очень выразительные, запоминающиеся глаза. Я только пожала плечами. Писк будильника отвлек. Пора на ужин. Мы вышли в коридор.

— Я не смогу Вас проводить, — мужчина замешкался у моей комнаты.

— И не надо, я девочка взрослая, раньше одна ходила и сейчас дойду, — задрала подбородок повыше, развернулась и пошла в сторону столовой.

И что это было? Зачем я ему так грубо ответила? Что вообще на меня нашло? Чувство какой-то неправильной реакции, не верного разговора не покидало меня. За столиком уже сидела напарница. Ела Надя на автомате, глаза слипались.

— Надя, что много работы? — я села на своё место.

— Помнишь с юга на той неделе прислали пару с фотографий? — она говорила медленно и устало, пересиливая себя.

— Да, нашли будку моментального фото, — те фотографии долго сидели в памяти, улыбающиеся радостные люди, отмечающие окончание первой волны и снятие всех ограничений. Никто не ожидал что именно в теплых странахначнется вторая волна, неожиданно и жестко, и вирус распространится мгновенно.

— Так вот, видимо наткнулись на гостиницу. Потому, что прислали ксерокопии документов и договора на вселение, — девушка зевнула. — Там сотни постояльцев.

— Иди спать, а я работать! — и закончив ужинать вместе направились к выходу из столовой.

Вдруг меня толкнули в плечо, вот так посреди коридора. Девушка, сделавшая это, просто буркнула: “Аккуратнее надо!” и продолжила свой путь.

— Валерия, что это было? — Надя сразу проснулась

— Не знаю, — такое хамство в башне я раньше не наблюдала. — Может у неё день не задался? — пожала плечами и улыбнулась напарнице. — Всё, спать! У тебя завтра выходной!

Всю дорогу до кабинета я прокручивала ситуацию в голове. Она явно не из новеньких, я видела её и раньше, она появилась в столовой недели две назад. Когда она появилась в башне не знаю. Высокая, длинноногая, даже без макияжа она привлекла всеобщие взгляды. Точеную фигуру не скрывала даже форма, она сидела за столом с молодыми парнями, очень молодыми, бывшие школьники, и до сегодняшнего случая общалась только с ними. Причем я впервые её видела на ужине, обычно мы пересекались только в ночной перерыв. Я пару раз ловила её взгляд на себе, но не придавала этому значения.

В кабинете пахло морем. А на столе стояло четыре ящика с документами.

Четыре? Они серьёзно? Сколько тогда успела обработать Надя? Из любопытства заглянула в архив. Шесть. Теперь не удивительно что она так устала, у неё завтра выходной, не охота его лишиться даже из-за такой ценной работы. Значит мне необходимо сделать по максимуму, а то вдруг ещё что-то пришлют.

Документы обрабатывала на автомате: найти в базе, проверить все ли данные из бумажных носителей занесены. Отсканировать и прикрепить в электронном варианте, затем оригинал положить в уничтожитель. Проверить все аккаунты в соцсетях, все подгрузить в действующую. Определить возможные связи с умершими и живыми. И так по кругу.

Первый ящик я обработала на удивление быстро, договоры и анкеты в отличном качестве. Тем более большинство людей было живо, и это радовало. Если человек жив, он как правило сам подгружал все данные и компьютеру оставалось только проверить на наличие дублей или расхождений в них.

Второй ящик был тоже простой, почти все нашлись среди живых, было только пару странных записок от руки. Словно не успели внести данные и оставили на потом. Вот тут меня и ждал сюрприз. На одной из них были записаны данные женщины и ребёнка. Я никак не могла найти их в базе данных, пока не вспомнила забытое фото.

Открыла шкаф с документами. Среди нескольких коробок с документами, приготовленными на уничтожение, стояла тоненькая папка, на которой от руки было написано “Не найдено”. Обычно в эту папку складывались фото людей, которых никак не могли найти в общей базе, и не было документов или родственников которые могли их опознать. Среди старинных, почти древних фотографий одиноких стариков, лежало то моментальное фото из будки. На нем была изображена взрослая женщина с ребёнком. Красивый кадр, её лукавый взгляд обрамленный пышными ресницами, невероятно яркие синие глаза, и счастливый ребёнок, не больше двух лет. Странно, но ни одного совпадения в базе данных или упоминания о них я не нашла, докладную я так же отправила, но ответа не было.

И что теперь делать? Нашла такую же папку в электронном виде на рабочем столе, фото получилось размытое, может ещё раз попробовать? Отсканировала и поставила на обработку, обычно это было дело пары секунд, но тут я успела и освежиться и прикинуть объем работы еще в двух ящиках. Минут через пятнадцать система мне выдало одно единственное фото. Женщина стояла на заднем плане группы туристов, не четкое изображение и всё же это была она, и попала она туда видимо случайно. Ещё раз взглянула на первое фото, ярко синие глаза к себе приковывали всё внимание, сколько ей? Жива? Почему нет данных?

И тут меня озарило — глаза! Точно такие же глаза были у того мужчины что напал на меня. Время? Через пол часа перерыв. Ладно, попробую найти что смогу. На свой страх и риск загрузила фото из телефона и запустила поиск. Ничего, только стандартная информация на странице. Мужчина, тридцать лет, образование среднее, строительный техникум и прочее. Башня, где он работает, должность — взят на испытательный срок в охрану три недели назад, через две недели переведен подсобным рабочим на производство оружия. Судя по данным он продолжает работать, не уволен, не арестован. Интересно.

Будильник запищал — пора выходить. Сразу за дверью отправила шифрованное сообщение брату. В ответ лишь получила, что его нет в башне, он опять ушел в обход по периметру зоны. Точно, он же передает дела! Значит смогу связаться с ним только по возвращению. Что же делать? Решение было настолько простым и одновременно трудным, что для его осуществления мне понадобились все силы. Вздохнула поглубже и отправила шифрованное сообщение Павлу Андреевичу. Отказ!! Серьёзно? Ах он хитрый жук! Был уверен что я не напишу и не узнаю что он не открыл мне доступ к своей странице. Тогда напишу не зашифрованное! Пальцы забарабанили по экрану, слова нашлись сразу: “ Я жду не дождусь нашей встречи!”

В перерыве ко мне никто так и не подошел, только девушка всё так же странно смотрела на меня. Что теперь делать я не знала и решила дождаться возвращения брата, отправив сообщение.

Оставшиеся пять часов я посвятила работе и документам. С оставшимися двумя ящиками было труднее, часть людей из них находилась на лечении, а часть всё же погибла. Так что некоторые документы я оставила на следующую смену, для себя.

Утром завтракала одна, Надя уже ушла из башни в город. И тут ко мне подсела та самая девушка. Видела я её не в первый раз, но никогда не общалась.

— Можно? — она приветственно кивнула, и села не дожидаясь ответа, на стул моей напарницы. — Простите, что так утром вышло, я сама от себя не ожидала. — Она в умоляющем жесте приложила руки к груди и пристально посмотрела мне в глаза.

— Ничего страшного, — выдавила из себя.

— А можно вопрос? — шепотом, словно собиралась спросить, что-то сокровенное, и вновь не дождавшись ответа начала. — А как так у мусорщиков получается, всю смену возитесь, перебираете, а от Вас никогда ничем не пахнет?

Я ошарашено смотрела на наглую девицу. Ни сказать что раньше ко мне никто не подходил, я общались с людьми из прошлой жизни, но всё общение было сведено к минимуму. В основном спрашивали как здоровье сына, потому что история была нашумевшая.

— Служебная тайна! — я посмотрела в упор на обнаглевшую особу, казалась она не ожидала такого ответа и соображала что ответить. — А если уж так интересно, то вы всегда можете узнать на практике, у нас есть свободные места.

— Ой, спасибо! — она притворно улыбнулась и направившись в сторону другого стола бросила вдогонку. — Я подумаю.

Она села за стол охраны, ну надо же. И что это было? Аппетит пропал. И я пошла в комнату.

Первым делом позвонила сыну. Дома всё было впорядке, курьер уже доставил заказанные мной лекарства. Мама конечно сначала расстроилась узнав о тратах, но Юра с вечера пообещал что выбьет для племянника квоту на новом месте, или поможет деньгами если не получиться и она успокоилась. Сын же ликовал от счастья, дядя пообещал его свозить в столицу, как только он поправиться. Каким образом мне оставалось лишь догадываться, но сын был вдохновлен и с ещё большим усердием приступил к тренировкам и учёбе.

Душ. Я могла бы наверно часами стоять под водой, именно так раньше я решала вопросы, стояла и обдумывала всё случившееся, пока горячая вода текла по коже. Но всё в нынешней жизни регламентировано, даже вода на человека. И выйдя из ванной продолжала переваривать произошедшие события. И не сразу поняла, что вот уже минуту смотрю на мигающую лампочку пульта. Быстро схватила пропуск и открыла дверь.

Павел Андреевич вошел и оторопел.

— Простите, но я решил что Вы — Валерия Сергеевна что-то вспомнили, — и отвел глаза в стену.

Осмотрела себя. Ну да, я в халате, но он застегнут наглухо и длиной по колено.

— Если мой вид Вас смущает, то могу и переодеться, — стянула мокрое полотенце с волос и направилась в ванную.

— Нет, просто не привык к графику, — он снова посмотрел на меня. — Вы что-то хотели рассказать?

Я присела на кровать. Он тоже. Опять рядом и ещё так близко. Лера! Ты не для этого его сюда позвала.

— Да, но я не смогла отправить Вам зашифрованное сообщение, — посмотрела на него и приподняла бровь, может так поймет что мне не приятно.

— Да? — ни капли раскаянья. — Заработался, — и полез в телефон, видимо исправлять свою оплошность.

— Я сегодня наткнулась на фото женщины. Глаза как у нападавшего, — голос охрип, и меня передернуло от воспоминаний, видимо мозг начал осознавать что же произошло.

Меня заключили в тесные объятья.

— Не переживайте, всё будет хорошо, я не позволю причинить Вам зла, — уверенный голос успокаивал, но я опешила.

— Только мне? — это звучало двусмысленно.

Мужчина отпрянул от меня и вернулся в прежнюю позу.

— Конечно Вам! И всем жителям…этажа, — закашлялся и уткнулся в телефон, — и башни, города…

Мне резко захотелось чтоб он ушёл. Мало того что комната маленькая, так с гостем стало совсем тесно, и душно, и неуютно и …больше я не придумала. Встала и подошла к окну. Светло, чистое небо, шпиль на белой башни был еле различим.

— Вот эта девушка, — он протянул ко мне свой телефон.

— Да. Кто она? — я сразу её узнала, по взгляду, он притягивал. А потом рассмотрела и всё фотографию. Она была счастлива, там, в прошлой жизни.

— Служебная тайна, — Павел Андреевич встал и пошел к выходу. — Вам необходимо отдохнуть.

Вот так, оставив меня со всеми мыслями и догадками наедине, он ушёл. Мужчины! Ну разве он не понимает, что я теперь не засну? Я буду мучиться от любопытства и нафантазирую себе невесть что! Именно с такими мыслями я уснула почти сразу.

Сон был беспокойный. Я стояла в центральном холле, и светила только одна лампочка надо мной, коридоры и стены были погружены в темноту. Из темноты выходил мужчина с синими фонарями вместо глаз и злобно смеялся, а потом делал шаг назад и исчезал. И вновь появлялся с другой стороны и снова исчезал. Я так его боялась, что еле слышно прошептала: “Что тебе надо?” А он продолжал смеяться, и появляться и исчезать с разных сторон постоянно повторяя: “Где они? И что с ними?” В момент когда я отчаялась и села зареванная на пол, наступила тишина. И только сильные руки подхватили и понесли меня в сторону комнаты. Над нами начал загораться свет, но лицо мужчины я не рассмотрела, только слышала: “ Всё будет хорошо, ты спасена”. И удивительно, но я ему верила. Она занес меня в мою комнату, уложил на кровать, встал и вышел.

И тут я проснулась. В своей кровати. Но с чувством, что была в комнате не одна. На улице ещё было светло, значит я проснулась раньше будильника. Посмотрела на шпиль, теперь было ощущение что он издевается надо мной, протыкая такое нежное зимнее солнце своим остриём. Смотреть дальше желания не было. Отвернулась и направилась в ванну. Так, дальше всё по плану, умыться, привести себя в порядок, позвонить домой. В оставшееся время я посвятила последним новостям. Ни о нападении на меня, ни о новейшей универсальной вакцине ничего не писали. Зато очень живо и с фотографиями описывали участившиеся случаи обнаружения скопления животных у границы. А люди, которые пришли сами вообще были темой номер один.

Ужин прошёл спокойно, Надя уже вернулась из города и сообщила приятные новости, что её дочери тоже назначили двойную дозу. А ёще её мужа переводят с охраны периметра зоны в охрану башни на следующей неделе и возможно и их дочь возьмут в башню, а потом и переселят на этаж для семейных.

Идя до кабинета, я понимала, что у меня шансов остаться в башне с каждым днём всё меньше. А уж чтобы моего сына переселили сюда, так только один. И он мне не нравился. Я отмахивалась от него до последнего.

Первая часть смены прошла спокойно. Новых ящиков не было, а со старыми я довольно быстро разобралась. Оставшееся время я посвятила поиску информации. Вообще информации было полно, много писали про открытия, подробно описывали эксперименты, но необходимого для меня не было. Смирившись, я пошла на перерыв.

Выйдя из двери почти сразу потеряла равновесие. Мужчина, подпиравший стенку в трех метрах от двери, смотрел на меня с умилением, словно малыш, который учиться ходить.

— Вы что-то хотели, Павел Андреевич? — старалась голосом не выдать всю гамму обуревавших меня чувств.

— Простите, Валерия Сергеевна, что вновь напугал, — казалось он говорит искренне, — Но мне надо задать Вам пару вопросов, — и показал рукой в направлении кабинета главного в башне.

Надо отдать ему должное. Секретаря не было, кабинет был свободен, и на столе меня дожидался поднос с едой. Не дожидаясь приглашения села есть.

— А как же Вы? — уточнила из вежливости. — Наверно тоже голодны?

— Вы переживаете за меня? — задал он скорее риторический вопрос. — Мне приятно, — и так улыбнулся что я чуть не подавилась. Улыбка у него конечно шикарная.

— Давайте я буду есть, а Вы спрашивайте меня. Хорошо? — мне вновь стало некомфортно.

— Хорошо, — и мужчина стал доставать из лежавшей на столе папки уже знакомые мне фотографии мужчины и женщины.

— Я их не знаю и не разу не видела, — говорила чистую правду. — Он ошибся, он хотел, чтоб я ему сказала где они, но я ведь не распределяю людей по зонам, а уж тем более по башням.

— Он не ошибся, — голос мужчины словно состоял из стали, холодный и резкий. — Ему нужны были именно Вы.

Потом он скользнул по мне взглядом, словно впервые увидел, порылся в своих записях и вновь посмотрел на меня.

— Вы сказали он спрашивал: “Где они?”, — цепкий взгляд ловил любое изменение в моих движениях. — Может он спросил: “Где она?”

— Нет, он спросил именно: “Где они?”, — я уже закончила с едой и допивала чай с витаминами. — А ещё на одной из моих фотографий девушка с ребёнком.

Павел Андреевич вскочил с места и мгновенно подскочил ко мне. Я инстинктивно встала на ноги. Высокий!

— Отправьте мне эти фотографии по шифрованной почте, пожалуйста, как только вернетесь, — взгляд с требующего поменялся на умоляющий.

— Не могу, — еле слышно прошептала я. — Чтоб совершить то что Вы просите требуется дополнительное разрешение от главного, а Илья Всеволодович, на сколько я знаю, уже уехал в столицу.

Он посмотрел на часы. А потом довольный чем-то улыбнулся.

— Допивайте чай, — протянул мне из кармана конфету. — Будет Вам разрешение, — и вышел из кабинета.

До конца перерыва двадцать минут. Как он собирается достать разрешения даже предполагать не буду. Новый главный в башню ещё не прибыл. Об этом бы сообщили не только в новостях, но и представили бы лично в один из перерывов в столовой. Думать об этом не хотелось, меня отвлекал шелест в руке. Яркая шуршащая обертка, а в ней конфета. Шоколадная! Это конечно не редкость, их полно было на складах. Но пока их обработают, пока рассортируют, доставят. Процесс не быстрый. А к нам в башню, как вторую по дальности, присылали редко. Можно конечно было купить, но я считала это баловством. Тем более что их в семье ела только я, у сына после уколов лекарства была жесткая диета, которая так же мне влетала в копеечку, из-за появившейся аллергической реакции на многие продукты.

Поразмыслив, сунула конфету в рот. Нежнейший шоколад с ореховой начинкой медленно таял во рту, от удовольствия закрыла глаза. Именно так сидевшую и наслаждающаяся меня обнаружил охранник.

— Валерия Сергеевна, Вам пора, — он был явно рад увиденным. — С документами ознакомитесь в кабинете.

Взглянула на часы, да, действительно пора. И подойдя к мужчине ближе приняла от него конверт, который тут же спрятала во внутренний карман с телефоном.

Проводив меня до двери, он дождался когда я войду. В кабинете уже открыла конверт и не поверила. Илья Всеволодович дал разрешение лично Павлу Андреевичу на просмотр и использование документов, поступающих к Распределителям. И подписано в тот день когда на меня напали. Правда время уже ближе к полуночи, значит после этого.

Кто же Вы такой Павел Андреевич? С этой мыслью я приступила к работе. Активировала дополнительную защиту на отправку сообщений, и переслала фотографии. Так как новых ящиков не было, то и просидела всю оставшуюся смену, вспоминая и переживая мгновения ночного перерыва. Особенно часто вспоминала его искреннюю улыбку. Иногда загадочную, иногда виноватую, но чаще довольную. Особенно когда он знал, что у него есть документ, или когда понял что мне понравилась конфета. Он точно знал, что я их люблю!

Знал! Ну конечно, нападавший тоже знал что камеры не работают, когда пошел на преступление. У него есть сообщник! Все пережитые воспоминания померкли, липкий страх сковал тело. Я боялась дышать, а что если я права? Если мне не померещилось. Будильник на телефоне напомнил об окончании смены.

Выйдя за дверь, я прислонилась к стене. Осмотрелась, ноги дрожали. Лера! Накрутила себя раньше времени, соберись! Негнущимися пальцами набрала не защищенное сообщение, потому что если у кого-то есть доступ к камерам, то есть доступ и к секретной информации. А так, кому надо, тот поймет.

Не помню как добралась до столовой, но в окружении людей выдохнула. Надя сидела уже за столом и болтала с той же назойливой девушкой.

— Здравствуйте, позволите я поем? — как можно дружелюбнее спросила я, хотя хотела поднять девицу за хвост. Ну не нравилась она мне.

— Да, конечно, — она встала и направилась к выходу.

— Валерия, что это было? — Надя была в шоке, — Она задавала вопросы по мусорщикам!

Ничего не ответила, только пожала плечами и оглянулась по сторонам, Павла Андреевича не было. Юра тоже не отвечал. Кое как поев направилась к себе.

Звонок домой. Душ. Сон. Ничего нового, только вот сон не шёл. Просмотрела ещё раз почту. Одно шифрованное сообщение! От брата. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что немного расстроена. Да, сообщение от брата это важно, но от другого человека я была более рада. Мотнув головой и прогоняя эту странную мысль я села читать.

“Валерия! Ты была права! Мы провели эксперимент и животные правда чувствуют своё спасение у людей. Попробую уговорить провести контрольный эксперимент в других зонах и если получиться, результата сообщу тебе первой.”

Я улеглась обратно в кровать. Всё мысли занимало теперь письмо брата, и наш с ним последний разговор. Вспоминая который я и уснула.

Мне снова было страшно во сне. Та же темнота, только теперь никто не выходил из неё. Я кружилась вокруг себя на смех, который то и дело раздавался за моей спиной. Дойдя до предела я зажмурила глаза и сжала кулаки. Но вновь чьи-то горячие руки обхватили моё лицо, а потом и обняли меня. Уверенный мужской голос шептал приятные слова. А я стояла и вдыхала его запах. Такой свежий, и слегка солёный как море.

Проснулась я не сразу. И не сразу поняла, что мне не нравится. Жёлтая лампочка казалась надрывалась, привлекла моё внимание. Посмотрела на часы, час до смены. Неожиданно звук будильника залил всю комнату. Накинула халат, кое как собрав волосы в пучок, и направилась к двери.

Павел Андреевич стоял скрестив руки на груди.

— Я наверно зайду позже, — его брови приподнялись увидев меня растрепанную.

— Да, минут через пятнадцать, — и бесцеремонно закрыв двери, направилась приводить себя в порядок.

Через пятнадцать минут мужчина сидел на кровати и смотрел на меня в упор. — Ваше сообщение: “Жду нашей новой встречи с нетерпением!”, — он закашлялся, — и этот смайлик с поцелуем…

— Это чтоб вы скорее отреагировали, — пожала плечами и хмыкнула, надеюсь это выглядело безразлично.

— Ну, да, — мужчина опустил голову на руки, он казался каким-то бледным и усталым, — я так и подумал.

— Вообщем, — собралась с духом и выпалила, — я считаю что у нападавшего был сообщник!

— С чего вдруг такие выводы, — он перевел на меня тяжелый взгляд, да ему явно не помешает выспаться.

— А почему нет ни одной нормальной записи нападения? — пробовала рассуждать логически. — Он знал что камеры отключены.

— Нет, мы проверяли, — он мотнул головой, — это был программный сбой.

— То есть камеры не работали на всём этаже? — я ещё больше уверовала в свою правоту. — Или на других этажах также наблюдались сбои?

— Я проверю, — охранник встал и направился к выходу, но вдруг остановился. — Ещё чо-то?

— Да, — я замялась, — одна девушка очень интересуется работой мусорщиков…

Он посмотрел на меня, словно я несу чушь, но потом лишь отмахнулся и ушел, буркнув на прощание:

— У Вас завтра выходной, отдохните хорошенько.

Я позвонила сыну и отправилась на ужин. Надежда сидела и ковыряла еду в тарелке. Уставшей она не выглядела, скорее задумчивой.

— Привет, — я села как и раньше напротив неё, — всё хорошо?

— Не знаю, — она посмотрела на меня, — помнишь ту навязчивую девушку?

Я кивнула, вот действительно, в башне было не принято расспрашивать о месте работы, все данные были на социальной страничке.

— Я сегодня с ней столкнулась у поворота к мусорщикам, она прохаживалась там, словно невзначай, — напарница стала говорить еле слышно. — Но увидев меня оживилась и шла со мной до самой столовой.

Я оглянулась, девушки не было. Договорившись, что спрошуу брата про неё, мы расстались. На рабочем месте меня ждал сюрприз — работы не было. Вернее была, но по минимуму. Синхронизировать данные, подготовить документы в уничтожитель и так по мелочи. На ночном перерыве и утром всё прошло спокойно, странной девушки не было. Павла Андреевича тоже.

Выходной! Обычно я сразу шла в комнату и переодевалась, а завтрак брала с собой на вынос. И уже дома с сыном его съедала. Ему нравилось как готовили в башне. Он говорил, что так же вкусно как и я. Бабушка конечно обижалась, но виду не подавала. Потом он занимался дистанционно, а я отсыпалась. После обеда играли, читали, болтали обо всём на свете. А ближе к ужину приходил врач, ставил уколы и сын засыпал до следующего утра. У меня оставалось два часа до комендантского часа, и я могла прогуляться по городу, посмотреть что изменилось, зайти в магазины, чаще тоже просто посмотреть. Ночные смены давали о себе знать, мой организм даже в выходной путал день и ночь, и поэтому ночью я общалась с мамой, она страдала бессонницей. Следующий день я вновь посвящала сыну, а в обед возвращалась в башню. Ложилась спать на пару часов и потом на смену.

А эти выходные я здесь, в башне. Впервые. Чем заняться даже не думала. Пусть идет все как идет. Звонок сыну. Душь. Сон.

Проснулась неожиданно резко. Подошла к окну, солнце садилось, и шпиль белой башни вновь заигрывал со мной. Чувство тревоги продолжало нарастать. До ужина больше трех часов.

Пока приводила себя в порядок за окном стемнело. Позвонила сыну. Сообщений от брата не было. Решение прогуляться по зданию башни пришло неожиданно. Побывать в тех местах, где я ещё не была. Куда направиться? Когда я сюда прибыла рассказывали про мини сад на этаже где жили семьи с детьми. Там отдыхали школьники после уроков и те кто в выходной не выходил в город.

В коридоре было светло и пусто. От чего стало не посебе. Ну ничего, сейчас минуя жилую зону и выйду в более оживленную часть башни. Как же я удивилась года не сработало ни один лифт. Лестница? Нет. Я себя и так накрутила, лучше вернусь. Почитаю новости, потом к ужину выйду со всеми. Свет в коридоре начал моргать. Чувство неизбежного накрыло по полной. Я не то что быстро шла, я уже бежала к своей комнате. И не слышала ничего, кроме топота своих ног и тяжелого дыхания.

Посмотрела на камеры, мигали красные лампочки — отключены! Фигура передо мной выросла неожиданно. Высокая, темная, с наглой улыбкой и ножом в руке. Она не стала заносить нож или говорить длинные речи, она просто пырнула меня им в живот. Вот только я успела отпрянуть и её захват не удался, нож ушел в сторону, разрезав ткань формы.

Дальше всё произошло стремительно, яркий свет. Множество людей, все в форме охраны. Меня оттащили к стене, её повалили на пол и надели наручники. Ножа у неё в руке уже не было. Её что-то вкололи и она потеряла сознание. Тут же большинство людей ушло, рядом со мной стоял врач Петр Николаевич, девушка и парень из охраны этажа.

— Лерочка! Срочно ко мне в кабинет! — доктор помог мне подняться.

Парень попыталась взвалить меня на себя, но я от него отскочила.

— Всё в порядке она меня не задела! — я наверно находилась в состоянии шока, потому что тут же получила от девушки хлопок по плечу и тоже провалилась в сон.

Очнулась я снова в боксе приемного отделения. Села и почувствовала боль в правом боку. Под халатом разглядела наложенную повязку. Через минуту уже вошел сам доктор.

— Лерочка! Я уже говорил что Вы родились в бронежилете? — и он улыбнулся. Смеха как в прошлый раз не было. Весь вид доктора говорил что он очень устал и вымотан.

— Что со мной? — я показала взглядом на повязку на правом боку.

— А это, царапина, — он уже закончил мыть руки и повернулся ко мне.

Подойдя ближе проверил мои показатели и ловким движением снял повязку. Нож действительно только поцарапал кожу.

— Но почему же так больно? — я поморщилась от боли.

— Заживляющая мазь в действии, — доктор снова улыбнулся, — пока ужинаете и идете в комнату пройдет.

Через минуту в комнату вошла девушка из охраны, которая и вколола мне успокоительное. Она принесла обед и новую форму. Как оказалось, она будет сопровождать меня везде в башне. Ну хоть в комнате нашей не поселят и на том спасибо.

— Успокоительное зачем кололи? — пока шли к комнате решила выяснить я.

— Приказ, — она отвечала односложно и явно нехотя. — И прежде чем куда-то направиться, вызовите меня с поста, пожалуйста. Я конечно могу находиться около Вашей комнаты в коридоре, но это вызовет множество ненужных сейчас вопросов.

Больше мы не разговаривали. Надежды в комнате не было, хотя её смена уже закончилась. Зато в телефоне было множество сообщений и оповещений. Уснуть теперь я не смогу, ну хоть будет чем заняться.

Устроившись удобнее на кровати и закутавшись в одеяло, запустила социальную сеть. Надя написала, что её мужа перевели в башню и их переселили в отдельную комнату раньше, чем она ожидала. Брат писал, что эксперимент удался и скоро надо ждать новую вакцину, а по моим вопросам он передал информацию нужным людям. Сообщение от девушки охранника, больше похожее на инструкцию. Назначение от доктора, с подробным описанием приема лекарств и витаминов.

Павел Андреевич не писал и это почему-то меня сильно расстраивало.

Листая ленту, я нигде не видела сегодняшнего происшествия. Хотя раньше всегда писали о случаях в башнях. Например взорванная стройка башни на юге страны. Пострадали рабочие ночной смены, а также жители ближайших домов. Жертвы были, и немалые. Или вспышка вируса в одной из столичных башен, когда на карантин и самоизоляцию посадили два этажа и остановили производство. А потом потратили почти все запасы раствора на обработку помещений. Про нападение на меня тоже позже написали, но исказив правду, выдав как разборки ревнивого ухажера. А так как никто не пострадал, то эта новость затерялась среди сотен таких же бытовых.

Неожиданно в темноте комнаты замигал желтый огонек пульта. Гости? В такое время? По инструкции я должна была сообщить на пост охраны, но умом понимала, за дверью моей комнаты и так наверняка пристально наблюдают. По крайней мере, в последний раз три камеры были направлены на неё.

Павел Андреевич был одет в повседневную одежду, джинсы и толстовка, капюшон которой закрывал голову и часть лица. Военного выдавала выправка и спортивная фигура.

— Можно? — он как-то странно смотрел на меня, его даже не смутило то, что я закуталась в одеяло.

— Да конечно, но у меня есть условие, — я пригласила рукой его внутрь, мужчина напрягся. — Вы мне всё расскажете!

— Нет, — хотя было видно что он колебался при ответе.

— Пожалуйста, — мой голос стал жалобным, — я с ума сойду от всего что происходит, а незнание выматывает похуже этих нападений.

— Хорошо, — он пристально посмотрел на меня, — но у меня тоже есть условие.

— Да, конечно, — в тот момент я ликовала, — что угодно!

— Мы перейдем на ты и Вы будете обращаться ко мне просто по имени, хорошо?

— Тогда ко мне Лера, — я села рядом с ним на кровать, и выдавила из себя с улыбкой. — Я слушаю тебя Павел.

Синеглазая женщина на фотографии одна из главных фигур в движении “Против башен”. В начале первой волны вируса она с молодым мужем были в рядах антипрививочников и антимасочников, ходили на митинги, устраивали провокации, пару раз привлекались, но отделывались штрафом. В один из таких протестов её муж заразился. К сожалению он погиб. Молодая вдова во всём обвинила врачей и правительство: одни не умеют лечить, другие придумали дурацкие ограничения, в результате чего у населения не выработался естественный иммунитет. Все объяснения, что её муж имел проблемы с легкими и печенью, в виду разгульного образа жизни она отвергла. Тогда она и примкнула к лидерам нового движения, решив отомстить за мужа.

Старший брат её во всем поддерживал, пока в больницу не попал его двухлетний сын. Дети меньше всех заражались, но тяжелее переносили. Ему назначили курс лекарств и укол вакцины, после которого у мальчика должен был выработаться иммунитет к вирусу. Лечение прошло успешно, несмотря на плохие прогнозы, оставалось только сделать укол. Естественно мужчина перестал участвовать в ациях сестры и попытался выйти из организации. Сестра не смирилась с решением брата и была против лечения племянника, уверенная что вакцина его погубит. Под предлогом прогулки с племянником, она выкрала мальчика из дома брата. Обращение в полицию не дали нужного результата, и переживая за жизнь сына он начал действовать сам.

Сестра пересекала границу чистой зоны, а в других не появлялась. Подойдя к южной зоне и проникнув туда благодаря своим людям в охране, она сделала моментальное фото, которое и отправила брату, с условиями возвращения ребёнка. Задача мужчины была взорвать самую первую черную башню. Он был готов это сделать, и даже прибыл сюда. Но его гражданская жена, и так работающая здесь, имела доступ к секретной информации. Их планам помешал подрыв южной башни. Тогда женщина обнаружила интересную информацию, благодаря своей работе и гениальному уму, она вычислила распределителя информации. Ведь именно у них есть доступ ко всем фотографиям и данным не только живых, но и умерших. А то что подрыв совершила именно сестра, мужчина сомневался. На второй фотографии, где синеглазая девушка была заснята на фоне группы отдыхающих, стояла геолокация. Узнав это, можно было найти и ребёнка. Среди живых или мёртвых.

— То есть он не ошибся при выборе распределителя? — новая информация породила множество вопросов. — А почему я, а не Надя?

— Ночная смена, — Павел пожал плечами, — он хотел подкупить тебя, дать денег на лечение сына, сыграли свою роль возраст и отсутствие мужа. Но всё пошло сразу не так, а потом его захлестнули эмоции. Почему ты не кричала? — Павел смотрел на меня в упор.

— Смысла кричать не было, был разгар дневной смены, — я развернулась к Павлу и посмотрела ему в глаза. — Ночная отсыпается, пересменка во время ужина. Но меня волнует, где была охрана и как вообще мужчина проник на этот этаж?

— Девушка, которая пыталась тебя порезать и есть гражданская жена нападавшего. Она работала в башне в команде программистов, которые и писали программы к системе безопасности. Она устроила сбой в системе, камеры встали в режим ожидания. Охранники получили команду проверить другие коридоры на этаже. Она же взломала пропуск мужа, дав ему право экстренного входа, ведь Илья Всеволодович как раз отменял все свои допуски. Не учла, эта барышня, что допуски тут же будут переданы новому главному через одно из его представителей.

— Ты этот представитель? — многое прояснялось.

— Не только, — он обнял меня, — нас прибыло несколько человек. Я как раз изучал пост охраны и заметил, что камеры не работаю, а на пульт в это время поступил сигнал сос от твоей комнаты, дальше ты знаешь, — и прижал меня к себе сильнее.

— Вы ловили ёё на живца? Почему она хотела убить меня? — вопросы давались тяжело, к горлу подкатил комок.

— Да. Она помешалась от горя, хотела отомстить за мужа и сына, думала не найдет их никогда, — объятья стали теснее. — Но их ребёнок в одной из башен столицы. Она не подумала, что не только она может стереть всю информацию о себе, сыне, гражданском муже и его сестре. Мы так же затерли некоторые данные. Сейчас её с мужем направили к сыну, возможно тогда удастся их разговорить.

Слёзы сами потекли по щекам, я вспомнила про своего сына, что было бы с ним, если меня не стало. Я ничего больше не хотела знать, мне было достаточно того, что этот кошмар закончился. Я так устала бояться.

— Ну не плачь, — Павел стал вытирать своей рукой мои слёзы. — Я же обещал что никому не дам обидеть тебя. Лера, ты самое ценное, что теперь есть в моей жизни!

От его слов истерика усилилась, сейчас как никогда захотелось забраться на колени к сильному мужчине и рыдать в его объятьях. Сделать мне это не удалось. Горячими нежными поцелуями он стал покрывать мои щеки, а затем добрался и до губ. Реветь я перестала, и замерла в ожидании. Он тоже, но только на мгновение.

А затем прижался ко мне и поцеловал. Соль от моих слез и его легкий морской аромат. Горячие руки, гладили мою спину, а губы слились в сладком, страстном поцелуе. Мне не хотелось думать о будущем, я всецело отдалась этому порыву чувств. Впервые ночь показалась мне слишком короткой…

За окном начало светать. Тесно прижавшись друг к другу, мы лежали на моей узкой кровати.

— Тебе нужно поспать, — Паша гладил мои плечи и целовал их.

— Я боюсь, — посмотрела ему в глаза, — Проснусь, а тебя нет рядом.

— Спи, — он зарылся носом в мои волосы, вдыхая их аромат. — Я всегда рядом.

Проснулась я ближе к обеду. Одна. Я должна была быть растерянной и ошарашенной, но на удивление чувствовала я себя прекрасно. Душ. Уборка в комнате. Звонок сыну, он явно шел на поправку. Разговор с мамой, и радостные новости, Арина родила раньше срока, но обсолютно здорового малыша. На обед я отправилась с девушкой, приставленной ко мне. Надя теперь обедала за другим столом, с семейными. Но подошла поздороваться и поделиться новостью, её дочь перевезли на лечение в башню, под ответственность Петра Николаевича. Павла в столовой не было.

В моей голове было всё чётко, никакой путаницы в мыслях и душевных терзаний. Остаток дня я посвятила новостной ленте, а вечером заступила на смену. Моя последняя рабочая неделя началась спокойно. За эту неделю я ни разу не встретилась с Пашей, у меня сложилось впечатление, что в башне его вообще не было. Крамольная мысль, что он избегает меня, была уничтожена в зародыше. Мы два взрослых человека. А то что он наговорил лишнего, так всё правильно, как ещё успокоить ревущую женщину? Пообещать что всё будет хорошо!

Неделя пролетела быстро, работы было много. В основном с южной зоны. Новостей тоже. Были пойманы и арестованы лидеры движения “ Против башен”. Появилась новая вакцина, которая успешно протестирована на животных и тестировалась сейчас на людях. Люди пришедшие к периметру зоны оказались здоровы. И еще много чего.

Последняя субботняя ночь выдалась жаркой. Уже после ночного перерыва я, параллельно с работой, писала заявления на снятие всех допусков, накануне подписала все бланки о сдаче комнаты и других принадлежностей выданных в башне. Пропустив завтрак, я бегала подписывать последние документы. На удивление прошло быстро. И взяв в столовой еду с собой была удивлена. Вместе с обычной порцией лежали шоколадные конфеты.

— Это что? — я недоуменно смотрела на раздачу.

— У Вас сегодня день рожденье! Всем именинникам раздавали. Да Вы всё пропустили! — она была в хорошем настроении. — Сегодня за завтраком представили главного! Красивый мужчина, я Вам скажу! — и заулыбалась, но потом резко погрустнела. — Но говорят женат.

Дальше я расспрашивать не стала, взяла свою коробку и направилась к выходу. Пропускной коридор был пуст. Все либо на сменах, либо уже ушли в город. Охранник принял пропуск, что-то отметил в табеле и попрощавшись, открыл дверь.

Город был весь в снегу. Не смотря на вирус, люди ждали праздника. Перед входом в башню стояла высокая елка, вся в шарах и гирляндах. Правда гирлянды не горели, но всё равно было красиво. Идя до дома, отметила, что улочки преобразились, то тут то там появлялись снежинки на окнах. Придя домой с хорошим настроением, и позавтракав с мамой и сыном, легла спать. Вечером меня ждал сюрприз. Звонил Юра с женой, поздравляли. Говорил, что племяннику дали квоту на лекарства в следующем году, он сам не ожидал. Мама испекла мой любимый пирог, а сын радовал своими талантами и успехами в лечении.

Между делом просмотрела новости: новый главный в нашей башне, лента пестрила фотографиями, с которых на меня смотрел Павел. Теперь понятно почему он не звонил. Летом в тридцать пять лет комиссован из армии, занимался благотворительность, волонтерством, обучал новобранцев, был помощником главного в одной из столичных башен. За заслуги направлен возглавить другую башню. Родные погибли во вторую волну. Едет с невестой. Я выключила телефон.

Лера, жизнь продолжается! Завтра побуду с семьей и пойду в понедельник искать работу в городе.

Ночью у сына случился рецидив. Он начал задыхаться и бледнеть на глазах. Вызванный ночью доктор поставил два укола. Это привело мальчика в более менее вменяемое состояние, но он всё равно был слишком слаб и проваливался в сон. Вердикт был не в нашу пользу. Вакцина переставала действовать на Стёпу. Его необходимо поместить в башню под наблюдение врачей.

Не дожидаясь утра я начала писать всем, отправила массу запросов и даже подала заявку на кредит, вдруг участие в эксперименте платное. Судя по новостям желающих было много. Но до завтрака не пришло ни одного ответа, а сыну стало хуже.

Решение было принято мгновенно. Тот самый последний вариант, который я каждый день отметала, и надеялась избежать. Написав прощальные письма, а их не много, Юре, Наде и Павлу, я поблагодарила их за всё хорошее, что они для меня сделали. Попрощалась с рыдающей мамой, знаю что она пошла бы сама, но её не возьмут из-за возраста. И поцеловала спящего Степана, когда вырастет то поймет меня. Важно прийти к открытию, чтоб успеть спасти моего мальчика.

Я стояла напротив белой башни. Пустая улица, ни кто здесь ни то что не ходил, люди отказывались жить в этом районе. Поэтому здесь остались те, кому не куда идти или не хватало денег на что-то другое. В семь утра, эта часть города казалась вымершей.

Заявление в волонтеры я заполнила ещё дома, останется только согласовать все условия перехода: я иду волонтером в белую башню, моя семья переезжает в черную и получает всю необходимую поддержку. Почему я уверена что меня не обманут? Да потому что профсоюз из таких родственников, тех кого заселили в черную башню, потому что кто-то из их родных ушел волонтером, тщательно отслеживало судьбу каждого человека. Были случаи, что даже дальних родственников селили в другую башню, потому что их близкий ушел волонтером во вторую волну.

Уйти волонтером во вторую волну означало подписать смертный приговор. Ни один из волонтеров не вернулся домой. Возможно они все продолжали жить в белой башне. Но за это время ни разу не отказали ни одному человеку в приеме заявления. Слухи ходили разные, кто-то говорил что там умирают “пачками”, кто-то говорил что над людьми проводят эксперименты. Но все знали точно, волонтеры подвергались высокому риску и могли заразиться и умереть в любой момент.

Будильник противно запищал. Всё, сейчас начнётся приём желающих. Хотя кроме меня никого не наблюдалось. Я шагнула на обледенелую тропинку к зданию. Сколько тут метров, пять? Как же быстро я их прошла! Дверь белая, но при этом самая обычная, как и множество пластиковых дверей, которые ставили везде. Взялась за ручку. Жить! Как же хотелось жить! Отдернула руку, посмотрела в телефон. Сообщений не было. Посмотрела на небо, такое чистое и голубое. Вдохнула поглубже, какой же промозглый воздух. Выдохнула. Всё Лера, соберись! Взялась за ручку и потянула дверь на себя…

Она не открывалась. Как? Нет! Пожалуйста! Я начала барабанить в дверь! Вот я сама пришла, мне надо! Очень надо! Я дергала дверь за ручку, но та была заперта.

Раздался звук подъезжающей машины. Я невольно обернулась. Резкое торможение, за рулем сидел Павел. Он выскочил и, подбежав, обнял меня.

— Успел! — он был бледен и еле стоял на ногах.

— Я ничего не понимаю! Они закрыты, — мой голос был еле слышен.

— Да, по моей личной просьбе!

И тут же за спиной щелкнул замок открывающейся двери, из за которой выглянула женщина. Увидев нас она улыбнулась и закрыла дверь, вновь защелкнув её на ключ.

— По твоей просьбе? — я была зла и начала бить колотить его по груди, вырываясь из объятий. — Да мой сын в опасности! Он может умереть в любую минуту!

— Он в башне, уже получает новую вакцину вместе с дочерью твоей напарницы! — он тряхнул меня за плечи, на его щеках появился румянец. — Ты же знаешь что отменили все разрешения от родственников, при угрозе жизни и здоровью, врачи смотрят только на противопоказания и сами принимают решения.

Я уже ничего не понимала, голова кружилась от морозного воздуха, а сердце бешено колотилось. Паша усадил меня в машину и повез на другой конец города.

— Как ты здесь оказался? — надо было хоть как то привести мысли в порядок.

Павел остановился, было видно чтоему плохо, бледность снова вернулась. Он развернулся и взял меня за руку.

— Поцелуй меня и я всё расскажу! — и не дожидаясь сам поцеловал меня. — Та девушка, хакерша, он закинула вирус в твой телефон. Ты лишилась возможности получать сообщения от близкого круга. Твой брат, Юра, он не смог с тобой связаться, тогда он позвонил твоей маме, но ты уже ушла. Он связался со мной, а я с главным в Белой башне. Они согласились отложить приём заявлений на пол часа.

— Что ты им пообещал? — я понимала что это нарушение регламента и на него пошли бы только в исключительном случае.

— Вакцину для всего города и двух башен, — он выдохнул и крепче сжал руку. — Не сразу, но по возможности в кратчайшие сроки.

— Как ты это сделаешь? — я понимала что это не реально.

— Я и есть вакцина, — он обнял меня и всё рассказал.

Павел служил в отряде где собрали всех добровольцев, согласившихся испытать вакцину после первой волны. После введения вакцины они должны были провести два месяца под наблюдением врачей, но этому не суждено было сбыться. На следующий день, после вакцинирования началась вторая волна и их отряд забросили прямо в самую гущу событий. По логике они должны были заразиться и попасть в одну из Белух башен. Но при обследовании весь отряд оказался здоров. Сославшись на случайность их снова направили в необработанную зону спасать и доставлять людей на лечение. Но и после этого все оказались здоровы. После нескольких анализов подтвердилось, что их организм мутировал и в кровь вырабатывались антитела. После того как вторая волна пошла на убыль, его отряду дали увольнительную.

И тогда я узнал что мама с братом погибли из-за взрыва южной башни. Наш дом располагался напротив. Я вернулся в отряд, но меня не взяли, мои показатели изменились. Кровь словно замерзла, антитела вырабатывались только при угрозе заражения, тогда как у других их уровень просто зашкаливал.

Тогда после нескольких экспериментов пришли к выводу, что количество антител у каждого зависит от разных обстоятельств. Один отправляется в самые зараженные точки планеты, и адреналин выбрасывает антитела в кровь. Второй занялся волонтерством и это двигает им. Третий просто вернулся домой к семье и работает в охране, четвертый в политику. И так далее, но у каждого был смысл. Из их крови вырабатывали новую вакцину, из капли крови может получиться несколько доз, которые и давали испытуемым.

Я перепробовал многое, но ничего не помогало. И меня направили подальше, надеясь что со временем я приду в себя. И я пришел. Но я думал это связано с тем чобы отомстить, поймать людей погубивших мою семью. Ведь после нападения на тебя моя кровь снова ожила, стала вырабатывать антитела в избытке. Каждый раз происходил всплеск когда были подвижки в деле. Но я ошибся. Когда их поймали всплеска не было.

Я ничего не понимал, доктора тоже.

Лера! Но после ночи с тобой моя кровь вскипела, такого выброса антител у меня раньше никогда не было.

— А твоя невеста! — я начала приходить в себя. — Она в курсе?

Паша рассмеялся и полез целоваться, они ему явно шли на пользу. От прежней бледности не было и следа.

— Ты моя невеста! — и прижал меня покрепче.

Через две недели в Черной Башне праздновали Новый Год. Мы с Павлом сидели в центре стола и принимали поздравления также и в связи с бракосочетанием. Для экономии решили праздники совместить. Люди были только рады, так как помимо привычной пищи к этому случаю в башню завезли множество фруктов и сладостей, а также наготовили множество разнообразной закуски и привезли шампанское, которое обнаружили на одном не зараженном складе.

Вакцина действовала быстро как на людей так и на животных. Впервые из Белой башни вышли люди и заселились в ближайших домах. Степа поправился, но по просьбе Петра Николаевича всё ещё оставался лежать в боксе, для контроля показателей. Надина дочь уже жила с ними, рецидива у неё не было и девочке хватило одного приема вакцины.

Уверенности в будущем по прежнему не было. Но в Новый год мы входили с верой и надеждой в лучшее!