ReMind [Антон Сергеевич Волов] (fb2) читать онлайн

Пролог

Сегодня на улице стоит прекрасная погода: яркое горячее солнце, сочная зеленая трава, завораживающее пение птиц. Даже такой домосед как я хочет окунуться в нее с головой, однако пока что, увы, приходится лишь наблюдать за красотой природы из окна душного помещения. Стоит приложить максимум усилий, чтобы как можно скорее выбраться из здания и предаться блаженству, и для этого я обязан ускорить текущий процесс…

– Джек, Вы вообще нас слушаете? – раздался суровый мужской голос позади, принадлежавший пожилому человеку в деловом светло-сером костюме, что сидел за столом у противоположного конца комнаты в окружении подобных ему снобов.

– Не особо, – откровенно ответил я, даже не повернувшись к говорившему лицом.

– Непростительная наглость! – возмутилась строгая женщина позднего бальзаковского возраста из другого угла кабинета. – Он ни во что нас не ставит. Нечего даже раздумывать, выпишем максимальное наказание.

Будто бы меня должно хоть немного волновать, что ты планируешь там выписывать. Прочие заседатели поспешили высказать свое одобрение, энергично кивая головами, тогда как мужчина по центру продолжил говорить в прежнем тоне, игнорируя поднявшийся гул.

– Мне не до конца понятна причина подобного поведения, молодой человек, – молвил он, скрестив пальцы перед собой. – Систематическое нарушение порядка, грубость по отношению к старшим, несоблюдение дисциплины. Неужели ваши родители приложили столь мало усилий при воспитании?

Ох, если бы ты только знал, что произошло с моими родителями. Я всячески пытался показать окружающим, насколько глубоко мне плевать на все их слова, рассуждения и претензии. Я все еще не повернул к ним голову, предпочитая смотреть в окно, из которого в комнату проливается яркий солнечный свет, но ситуация накалялась. Боюсь, если все продолжится в таком же русле, придется принять соответствующие меры. Не то чтобы это мне хоть немного не нравилось, даже наоборот. Я с радостью воспользуюсь любой возможностью вновь показать преимущество мелким насекомым. На самом деле мне даже повод толком не нужен, я просто жду наиболее подходящий момент.

Эти правила проживания в общежитии для студентов накладывают слишком много запретов. И вот опять – после очередной “инспекции” дежурные решили, что в моей комнате не соблюдены банальные нормы гигиены. Пол грязный, одежда хаотично разбросана и все в таком духе. Естественно, этим увальням было невдомек, что только глупцу необходим порядок, тогда как гений господствует над хаосом, поэтому пришлось принять наказание и явиться сюда для дальнейших разбирательств. Я мог этого и не делать, но решил слегка поразвлечься, используя ситуацию для очередного самоутверждения и ощущения власти. Людям здесь кажется, что они осуждают меня, тогда как в действительности – я сужу их. И суд мой будет страшен.

Сколько неприятных личностей одновременно собралось из-за меня? Заведующий, воспитатель, староста этажа, главный дежурный по общежитию, психолог и прочие нудные обитатели здешней фауны, до которых мне нет дела. Видимо, зуб на меня точат уже давно, иначе бы все прошло куда проще. Столь привычная агрессия, характерная для любого человека, обладающего хоть малой толикой власти. Они используют ее по полной, стремясь выжать все возможное из своего преимущества и показать, что они чего-то стоят в этой жизни. Убожество.

– Он ведь проживает один, да? – уточнил воспитатель у заведующего.

– На данный момент да, его последний сосед оказался невротиком и был принудительно помещен в клинику после попытки поджечь кухню, – ответил тот. – Пока что новенького не подселили, и Крид какое-то время проживет один, совсем не следя за соблюдением порядка.

Ненавижу, когда называют по фамилии! Этому соседу стоило вести себя тише во время моего дневного сна, тогда он, возможно, не словил бы психическое отклонение. Хоть это и маловероятно, я бы все равно рано или поздно решил, что одному мне жить куда комфортнее, и приложил все усилия для выселения сожителя из комнаты.

Джек Крид, да, именно такое имя мне подарили родители при рождении. Фантазия у них, откровенно говоря, слабая. Порой хочется заставить всех окружающих верить, что зовут меня как-то иначе. Оскар Мерсер например. Это звучит куда круче, и я бы в течение одного дня легко исполнил мечту, но придется потом долго привыкать к новому имени, менять привычки. Так что пусть остается как есть, не хотелось бы подобным действием вызвать у окружающих какие-то подозрения. А может и хотелось бы, я еще не определился. Последнее время соблюдать столь мощную конспирацию становится дико скучно. Отчасти именно по этой причине я добровольно явился на этот совет. Развлечься, немного поиграть с огнем. Что если я добавлю в жизнь капельку разнообразия? Хуже ведь не станет?

– Одновременно смешно и невыносимо раздражительно находиться здесь и смотреть на кучу идиотов, что считают себя хоть немного важными, – я позволил себе полную откровенность, поворачивая голову в сторону собравшихся. – Вы такие жалкие, просто слов нет.

– Да как ты смеешь! – чуть было не взорвалась от негодования пожилая женщина. – Все, ты нажил себе очень большие проблемы. Сегодня же будет рассмотрен приказ о твоем выселении и отчислении из университета!

Это становится интересным. Я развел их на эмоции.

– Это вряд ли, – заявил я с улыбкой. – Уже завтра тот старикан, что самый главный среди вас, вручит мне сертификат за особые заслуги, а вы, неуважаемая жирная корова, будете выпрашивать копейки у прохожих рядом с метро.

Собравшиеся застыли в непонимании. Постепенно в их головы пробиралась мысль, что вызванный на заседание студент тронулся умом и сам не осознает, что говорит. Я наслаждался каждым мгновением, ловя их удивленные взгляды и смакуя мгновения устоявшейся тишины, прежде чем развеять их словами:

– Вы, конечно, не поверите мне на слово, но представьте на секунду, что перед вами не обычный студент, а… бог.

– Ты головой ударился, Крид? – спросил главный дежурный – молодой парень с легкой щетиной на лице.

– Закрой рот, инфантильный придурок, – потребовал я как можно более властным тоном, опираясь руками о ближайший стол. – С каждым пророненным в мой адрес словом кара будет расти по экспоненте. Пока что я запланировал для тебя роль ленивого овоща, который круглые сутки на протяжении всей сознательной жизни будет сидеть перед монитором компьютера и деградировать от просмотра мусорной информации, не в состоянии создать ничего стоящего, не в состоянии привнести в этот мир хоть немного пользы. Однако я могу передумать, и тогда уже следующим утром ты проснешься больным на голову трусом, который будет мочиться в штаны от любого неожиданного шороха. Как тебе такое существование? В качестве самого настоящего инвалида.

Что же я делаю? Вседозволенность и власть повредили мою способность адекватно воспринимать реальность? Или же это просто последствия скопившегося негатива по отношению к окружающему миру? В любом случае, если стал на этот путь, то сворачивать поздно. Буду жать до конца. В конце концов, уже завтра все присутствующие забудут каждое сказанное слово… а некоторые и свои имена. Зависит от их поведения.

– Не смей мне угрожать, Крид, – с явным раздражением ответил парень.

– Я буду угрожать кому захочу и в такой форме, в которой пожелаю, – я наводил вокруг себя фарс, выставляя свою персону в невероятно эгоистичном, но в то же время бесстрашном, а может и безрассудном свете. – Неважно, что я сейчас скажу, эта информация не сохранится в ваших головах. Такое происходило уже бессчетное количество раз, и еще больше раз произойдет в будущем. Ваши жизни, сама реальность, что вас окружает, восприятие вами этого мира – все находится в моих руках. Я могу вплести в ваш разум любое воспоминание, запрограммировать его как мне будет угодно и оставить всех собравшихся в неведении о том, какой была их жизнь вплоть до этого момента. Момента перезагрузки. Да, представьте себе: призраков не существует, вампиров, демонов, богов, эффекта двадцать пятого кадра, честных политиков, супергероев и много чего еще. Все это выдумки, но есть нечто за пределами вашей привычной жизни. Уникальный человек, способный переписывать воспоминания любого, кто находится рядом с ним. И этот человек – я. Считайте себя счастливчиками. Шанс встретить верховное существо меньше, чем сорвать джек-пот в лотерее, ведь я единственный сверхъестественный элемент во всем мире.

Неплохое вышло резюме, надо запомнить его и использовать в будущем. Даже не дослушав до конца столь красноречивое выступление, над которым я действительно старался, самый важный сноб уткнулся в руки лицом, издавая тяжелый выдох. Он явно не оценил речь по достоинству, и его можно понять. Кто поверит в подобное?

– Подготовьте документы на отчисление, – кратко распорядился старик. – Подобные шутки я никому с рук не спущу. Можешь собирать вещи, завтра ты перестанешь быть студентом нашего университета.

Это слишком скучная реакция. Я так ничего и не добился, не смог получить полное удовлетворение от их реакций на столь ужасающее поведение и на столь фантастическую истину. Ладно, осталось лишь определиться с последствиями сегодняшнего заседания. Кем вы проснетесь завтра утром? Насколько страшную кару вы все заслуживаете? Буду ли я милосерден, или же обреку собравшихся на страдания? Вновь судьба большой группы людей находится в моих руках. Власть так приедается со временем, начинает походить на обыкновенную работу.

– Вы можете быть свободны, – холодно ответил психолог, отводя взгляд в сторону.

– Прекрасно, – улыбнулся я, стараясь вложить как можно больше дьявольских ноток в свой голос.

Пожалуй, я определю ваши судьбы простейшей из своих судебных фишек: по выражению лиц. Чем больше злости и отвращения по отношению ко мне я увижу в физиономии каждого отдельного персонажа этого спектакля, тем более страшной будет его кара. Первой будет пожилая женщина, что пришла в раздражение первой. Комендант нашего общежития. Представитель того сорта людей, что кричат и психуют по любому поводу, потому что их жизнь ужасно жалка. Сотру ей все воспоминания о работе в общежитии и сделаю религиозной фанатичкой, которая будет готова принять решение по передаче всего своего имущества церкви и начать бедное существование на улицах города во искупление страшных грехов, которых на самом деле не было.

Следующий – староста этажа. Старшекурсник. Не буду сильно измываться над “коллегой” и просто внедрю в его детские воспоминания эпизоды с пьяным отцом, который систематически избивал мать и очень плохо влиял на сына. Маленькая душевная травма, что останется с ним на всю жизнь и повлияет на формирование дальнейшего характера. Она сделает его нелюдимым, замкнутым, запуганным и даже жестоким по отношению к людям. Святая классика, обожаю семейные травмы, всегда работают.

Воспитательница станет испытывать панические атаки из-за воспоминаний о преследовании. Пусть считает, что за ней ранее кто-то охотился, делал снимки, не спускал с глаз ни на минуту и вынашивал какие-то зловещие планы. Пускай будет оборачиваться на каждый шорох, остерегаться хоть немного подозрительных прохожих, бояться спать по ночам. Не такая уж и страшная кара, но и поведение ее не было столь вызывающим.

Заведующий общежитием. Старый дед, которому не так долго осталось до пенсии. Можно обойтись простым стиранием некоторых фрагментов памяти. Пароль от банковской карточки, дата рождения, имена ближайших родственников, график работы и прочую мелочь, не буду особо вдаваться в подробности, но это явно усложнит его обыденную жизнь.

Остальные не были такими наглыми и вели себя тихо, я пощажу их, так и быть. Бог должен проявлять милосердие, иначе наш мир окунется в хаос, однако, никто не избежит потери воспоминаний обо всем, что происходило в этой комнате. Никто не должен знать о моем секрете.

– Не забудь родителям сообщить. Они явно будут очень рады подобной выходке, – успела бросить пожилая комендантша, прежде чем я покинул комнату.

Знаешь, теперь мне кажется, что роль бездомной религиозной фанатички для тебя слишком малое наказание, но доводить до суицида я не буду. Только не снова…

Я более не сказал ни слова, пускай лучше все собравшиеся думают, что я очень глупо пошутил, рассказав им столь важную тайну, открыв всю сущность. Если продолжать гнуть эту тему, они могут сообщить обо всем кому-то еще, и тогда жертв станет больше, мне придется переписать воспоминания всем, кто приблизится к разоблачению секрета.

* * *

Что же, мой друг. Пора познакомиться. После этой сцены ты мог решить, что я настоящий монстр. Люди не сделали ничего такого уж плохого, выполняли свою работу, наказывали обнаглевшего студента, а я просто так взял и каким-то мистическим образом сломал им жизни, изменил саму их сущность, сделал другими личностями, куда более травмированными и жалкими, чем до этого. Спешу тебя заверить, я не плохой человек. Даже напротив, меня можно считать смиренным и добрым. Удивлен? А ведь все очень просто.

Я с самого рождения обладал невероятными силами, недоступными никому более во всем мире. Они были частью меня, позволяли смотреть на реальность по-другому, не так, как это делают обычные представители людской расы. Они ощущаются мной столь же естественно, как простой человек ощущает движение своих рук. Работает всегда так, как я того пожелаю, стопроцентная точность. Безотказное исполнение моих прихотей всего за пару секунд контакта с человеком. Собеседник просто становится таким, каким я пожелаю его видеть. Достаточно простого визуального контакта и одной ночи. И абсолютно неважно, насколько моя жертва умна, устойчива к стрессами и какое имеет положение в обществе. Варианты ограничены лишь фантазией.

Я никогда не был сдержан в высказываниях, в желаниях. Мог получить все, что пожелаю за несколько дней, переписать любого человека, соорудить целую армию покорных мне слуг и подчинить планету, объявить мировое господство. Доступ к любым богатствам, бесконечная власть, и никто не смог бы меня остановить, если бы я пожелал этого. Могущество развращает человека. Чем его больше, тем более самоуверенным, наглым и эгоистичным ты становишься. И это могущество со мной уже на протяжении двадцати лет. Порой желание перевернуть все вверх дном переполняет меня, но сила воли оказывается способна давать отпор, я держу все под контролем, не позволяю себе разворошить этот хрупкий мир.

Судьбы нескольких десятков людей – ничто в сравнении с устоем целой планеты. Столь невероятная способность опьяняет сознание, позволяет почувствовать себя самым настоящим богом, а я все равно предпочитаю весьма скромное существование в одной среде с обыкновенными студентами в совершенно непримечательном университете. Это даже повод для гордости. Спроси себя, что бы ты делал с такими способностями, и поймешь, что я вовсе не злой.

Стоит отметить, что я не использую свои силы, чтобы убить кого-то. Это чрезвычайная мера, и нет никакой необходимости к ней прибегать, заходить столь далеко. И почему у меня такое ощущение, что я перед кем-то оправдываюсь за недавний поступок? Перед кем-то, кого на самом деле не существует. Никто же не слышит мои мысли, никто не осудит меня и не покачает головой в знак прощения. Тогда какого черта эти внутренние диалоги с молчаливым и неизвестным собеседником нападают на меня каждый раз, стоит лишь выйти прогуляться на улицу? С подобной привычкой стоит завязывать.

Но все же, если ты еще не убежден в моей почти полной святости, позволь поведать историю о действительно плохих людях. Не поверишь, но при наличии хоть какой-то выгоды на горизонте, почти каждый становится отвратительным существом.

Глава 1. История о действительно плохих людях

Я уверен, мой дорогой друг, что ты уже слышал подобные истории ранее. Корни всех проблем всегда тянутся из событий детства, и этот раз не исключение, но в конечном итоге все закончилось хорошо… по большей части. Да, мне крайне необходимо излить кому-то душу, но я не могу говорить об этом ни с кем из реально существующих людей, поэтому придется тебе выступить в роли слушателя, уж прости. Эта история произошла очень давно. Спросишь, с какой стати я во время прогулки по весеннему городу вспоминаю события более чем десятилетней давности? Все очень просто: я возвращаюсь к ним практически каждый день. К этому корню всех проблем, к истокам. Тот единственный случай, когда я переступил черту и даже ни разу искренне не пожалел об этом. По какой-то причине внутренний голос без умолку твердит “ты все сделал правильно, не сожалей ни о чем”.

Как я уже упоминал, способность к подмене человеческих воспоминаний у меня есть с рождения. Без понятия, какого сорта уран пожирали мать с отцом, но у них появился на свет действительно уникальный ребенок, который очень быстро овладел своей силой, но не применял ее на людях вплоть до вступления в сознательный возраст, пока не научился говорить связанными предложениями. Для меня эта способность была чем-то совершенно естественным. Всегда казалось, будто я такой же, как все. Само собой разумеется, первое время я пользовался этой поразительной силой неосознанно, добиваясь от людей того, что желаю. Все происходило само по себе. Сейчас уже трудно вспомнить, что именно я на автомате менял в сознании окружающих, но совершенно очевидно, что и на моих родителях это отражалось. В мелких деталях, естественно. Хотел я получить мороженого – внедрял воспоминания о том, как мама обещала мне его купить, и уже на следующий день, после крепкого сна, воспоминание подменяло собой реальные события и приводило к исполнению моей прихоти. Почему-то именно этот пример я помню хорошо, хотя подобных ему было немало.

Сложно упрекнуть меня в чем-то. Я был совсем маленьким и не знал, что с точки зрения морали очень плохо вмешиваться в разум людей и переписывать его по своей прихоти. Это сейчас я осведомлен, но все равно не стесняюсь прибегать к столь могущественной способности. Почему ты смотришь на меня свысока и осуждаешь? Сам святой что ли? Тебя вообще не существует. Не смей делать какие-то выводы, мы едва знакомы, ты ничего не знаешь о моей жизни.

Так о чем это я? Ах да, как-то раз я обмолвился с родителями об этих невероятных возможностях в совершенно обыденной форме, как будто это что-то абсолютно нормальное и встречается на каждом шагу. Они были моими самыми близкими людьми, поэтому я решил, что могу обсуждать с ними любые темы. Как же я ошибался. Будучи ребенком, я сформулировал свою мысль примерно в такой форме: “люди ведут себя так, как я хочу, становятся теми, кем я пожелаю. Это происходит само по себе, окружающее получают ложные воспоминания после того как поспят”.

Поначалу родители не поверили. Само собой, никто не верит в это с первого раза. Они, вероятно, подумали, что ребенок пересмотрел глупых передач по телевизору. Однако я был настойчив. По привычке, я пошел на единственные известные мне меры, чтобы убедить родителей в своей правоте. Я внедрил им воспоминания о том, как успешно применяю свою способность. Воспоминания дали им всю необходимую информацию, и после этого у них не осталось никаких сомнений.

Первым же делом после пробуждения, отец чуть ли не силой заставил меня дать обещание, что я никогда не использую свои силы на нем и матери. Я согласился, однако реакция папы сильно меня удивила. Я ведь считал, что в подобных способностях нет ничего сверхъестественного, что это обычное дело, но родственники отнеслись к ним со страхом и крайним любопытством. Именно тогда ко мне прокрались мысли, что возможность подменять чужие воспоминания – это не что-то, доступное каждому. Ведь я ни разу не встречал упоминаний о них. Ни в одном мультике, книжке, ни в одном диалоге со сверстниками или старшими. Все вели себя так, словно не могут влиять друг на друга. С течением времени, моя уверенность в этом только росла.

Ты уже можешь предположить, как закончилась эта история. Разумеется, родители увидели огромный потенциал для получения выгоды. Они таскали меня по местам своей работы, заставляя переписывать воспоминания их начальства с целью получения премий, повышений, расположения со стороны коллег. Но и этого было мало. Шли годы, мне исполнилось двенадцать лет, я уже многое понимал в этом мире и стал замечать, что отец и мать видят во мне какого-то джинна, который легко исполнит бесконечное количество их желаний. Я не мог им отказать, но не хотел и дальше расти в подобных условиях, поэтому сбежал из дома. Ощущения были такие, что я никому не нужен без своих сил, никем не любим. Родители пользовались мной как инструментом, быстро получая богатство, власть. Они становились все более важными и надменными. С каждой новой порцией счастья, с каждым приростом денег или влияния. Постепенно, но уверенно.

Меня очень быстро нашли. Ни мама, ни папа не поговорили со мной после этого случая, не поинтересовались, что происходит в моей душе, что терзает мои мысли. Отец просто сказал “не делай так больше”. Я чувствовал, что он очень хотел наказать сына за неповиновение и бунтарство. Наказать физическим насилием, но он боялся. Именно тогда я осознал корень проблемы. Родители остерегались меня. Они задабривали меня с помощью денежных вложений в игрушки, еду и прочую ерунду, которую я мог получить и без них. Они боялись, что я могу сделать их совершенно другими личностями, лишить воспоминаний. В конце концов, кто мы такие без воспоминаний? Каждый человек зависит от прошлого. Только оно формирует характер. Наш жизненный опыт, память о произошедших событиях.

Осознав эту истину, я внезапно ощутил груз всех тех лет, что провел с невероятной силой в распоряжении. Словно опасная бомба, отталкиваю окружающих. Я почувствовал, что меня невозможно полюбить с такими способностями. В тот момент я ощущал себя самым одиноким созданием во вселенной. Не оставалось ничего иного, кроме как обвинить родителей в этой душевной травме. Я был зол, покинут, одинок и подавлен, я рассуждал крайне прямолинейно. Те родители, что подобным образом относятся к своим детям, не заслуживают жизни. Они видели во мне угрозу, возможность, инструмент, чудо, да все что угодно, но только не сына. Не свою родную плоть и кровь. Очень скоро я внушил им воспоминания о том, что их тела заражены страшными паразитами, путешествующими по внутренним органам и венам. Они причиняют невероятную боль, убивают их изнутри, вгрызаясь мелкими зубами в плоть. Мои мать и отец были в такой сильной панике, что изрезали себя кухонными ножами, пытаясь избавиться от несуществующего паразита в своем теле. Они истекли кровью, умирая в страшных муках, убежденные, что испытывают невероятную боль из-за кошмарного недуга. Воспоминания не просто укрепляются в сознании, они дают информацию обо всех эмоциях и травмах, что человек должен переносить в тех или иных событиях. Родители прекрасно помнили ту невероятную агонию, что испытывали во время питания паразитов, и не хотели испытать ее вновь, предпочтя вытащить их из тела любыми способами.

Я стоял и наблюдал за тем, как мать полосует свои руки ножом, крича от боли, как отец вскрывает себе живот, пытаясь найти хоть одного паразита в своих внутренностях. Мои глаза наполнялись горькими слезами, когда два тела без сил упали на ламинированный пол и корчились в предсмертных судорогах, но я уже не мог остановить процесс, не мог никак убедить родителей в том, что им ничто не угрожает, да и не хотел это делать.

И вот опять ты смотришь на меня как на монстра. Я уже порядком устал от такого отношения. Ты можешь считать, что это был перебор, но ты даже не представляешь, в какой ситуации я находился, и, как бы странно это ни прозвучало, ты не обладаешь моими воспоминаниями, а значит не переживал то, что переживал я, не имеешь моего опыта – не можешь меня осуждать. И вновь я оправдываюсь перед несуществующим слушателем. Значит, совесть все еще не дает мне покоя. В любом случае это было необходимо. Теперь ты знаешь немного больше, а значит почти готов стать моим постоянным слушателем и другом. Что происходило после того кошмара, я расскажу как-нибудь в другой раз. Сейчас есть более важная задача – зайти в мою любимую кофейню и насладиться ароматом бесплатной кружечки горячего напитка.

Почему бесплатной, спросишь? Ну, ты уже довольно хорошо знаешь меня, чтобы догадаться самому. Владелец кофейни по определенным причинам считает меня своим вечным должником, но даже несмотря на это, я его искренне уважаю. Серьезно. Он один из тех людей, которым я крайне осторожно внедрял новые воспоминания, дабы минимальным образом повлиять на его первоначальный характер. Владелец кофейни, он же по совместительству бармен – средних лет мужчина по имени Джо. Он был слегка полноват и в меру неуклюж, а также носил густые усы на лице, которые идеально дополняли образ старого доброго приятеля, с которым он у меня ассоциировался. Терпеть не могу переписывать прошлое таких людей, но один раз пришлось. Очень уж я люблю кофе из всевозможных заведений и очень не люблю платить за него. Но если серьезно, кто захочет навредить парню по имени Джо? Это же совсем бессердечным быть надо. Поэтому, благодаря всего лишь одному крошечному внедренному воспоминанию я внушил Джо, что спас ему жизнь, и тот пообещал делать мне бесплатный кофе, а также стал хорошо ко мне относиться и поддерживать общение. В конце концов, какая разница, были те события или нет? Если он считает, что были, значит, так оно на самом деле и есть. Память определяет все.

Совсем рядом показалась непримечательная кофейня с маленькой белой вывеской над входом. Знаете, это такой тип заведений, мимо которого вы пройдете, даже не обратив внимания, не выделив его среди многих тысяч подобных кафе, разбросанных в каждом современном городе. Если бы я не жил совсем близко, то и сам бы ни за что не зашел внутрь даже ради интереса.

Я переступил через высокий порог кафе, который всегда считал крайне неудобным, и направился к своему любимому столику в дальнем конце помещения у большого окна с панорамой на ближайшую автомагистраль. Приятные запахи наполняли грудь: различные сорта кофе и чая смешивались в воздухе, создавая неповторимый аромат, который так и навевал светлые воспоминания, связанные с этим местом. Крайне простой и старомодный, но весьма стильный интерьер радовал глаза и дарил душевный покой. Это было крайне необходимо после неприятных событий на заседании. Только здесь я мог расслабиться и откинуть в сторону все посторонние мыли, так как знал, что это место всегда будет открыто для меня.

– Доброе утро, Джек, – улыбнулся мне из-под усов Джо, с нетерпением подходя к моему столику. – Тебе как обычно?

– Да, – утвердительно кивнул я. – Айс-латте без сахара и компанию.

– Сию же минуту, – Джо отдал честь двумя пальцами и принялся к готовке.

Это было его коронное движение. Толстяк всегда был добр ко мне. Я привык, что некоторые люди начинают крайне хорошо ко мне относиться без всякой на то причины, всего лишь из-за поддельных воспоминаний, но это все еще немного выводит из равновесия. У них есть очень теплые воспоминания, связанные со мной, и они считают меня положительной персоной, но у меня-то этих воспоминаний нет. Эти люди все еще чувствуются чужими, словно внезапно приехавшие из другой страны дальние родственники, которые видели тебя в раннем детстве, и которых ты совершенно не помнишь, но они всегда улыбаются и ведут себя с тобой как очень близкие люди. Это всегда вызывает дискомфорт и неловкое ощущение где-то в районе груди. Но подобное вполне можно перетерпеть ради чашки кофе и приятного разговора с человеком, который не смотрит на тебя как на гранату без чеки.

Завтрашний день обещает быть совершенно непредсказуемым. Я изменил слишком много людских воспоминаний этим утром, а значит пойдут слухи о странном инциденте. Вряд ли хоть кто-то окажется достаточно умен, чтобы установить связь между изменением характеров членов этого заседания и мной. Даже не могу представить, на какие придется пойти меры, если моя тайна станет достоянием общественности. Хотя, всегда можно просто стереть каждому воспоминания и сменить образ жизни. Ко мне не подступиться.

– Прошу, – произнес Джо, подавая мне большую кружку с горой сливок на верхушке.

Клиентов всегда было до неприличия мало, поэтому Джо любил после выполнения заказа садиться напротив меня и завязывать какую-нибудь беседу на самые отвлеченные темы. Обычно я был инициатором в плане выбора объекта дискуссии, потому что, даже несмотря на обладание необычными силами, я ощущал себя оторванным от мира и от того взгляда на вещи, которым обладают простые обыватели, потому пользовался мнением друга.

– Ждешь кого-то? – спросил Джо, упираясь подбородком в объемную ладонь.

Как он так просто до этого догадался? У меня на лице мысли написаны?

– Да, скоро должна прийти одна знакомая, – ответил я, хотя на самом деле эта девушка мне совсем не знакома, я просто переписал память отдельно понравившейся мне студентке и внушил ей, что я ее великолепный парень, с которым сегодня назначено свидание.

Получать женское внимание с подобной силой совсем просто. Даже неинтересно. Тем не менее, периодически удовлетворять организм полезно для здоровья и самочувствия. Что? Опять осуждаешь? Как будто ты бы сам так не делал, если бы мог? Просто представь, что способен легко заполучить любую девушку в течение суток. Я еще сдерживаюсь, чтобы не завести себе целый гарем пассий и не устраивать с ним оргии каждое воскресенье. Хватает и одной девушки в неделю. Сила воли, знаешь ли.

– Не стоит заострять на этом внимание, пока она не придет сюда, – решил я, стараясь сменить тему. – Готовься к тому, что сейчас появятся новые жизненные вопросы, на счет которых я хотел бы услышать твое мнение.

– Ты бы не был тем Джеком, которого я знаю, если бы не приходил сюда с разнообразными вопросами, – улыбнулся Джо, готовясь принять роль морального наставника и советника. – Итак, я весь во внимании.

– Последнее время я представляю, что кто-то постоянно наблюдает за моими действиями со стороны и дает им оценку. Чаще всего эта оценка выражена через осуждение моих действий, что вызывает дискомфорт, – начал я издалека.

Знаешь, друг, третье лицо может ошибочно решить, что с моими силами жизнь походит на сказку. Получаешь что хочешь, творишь беспредел, не сдерживаешься в своих желаниях и действиях, но на деле все обстоит гораздо сложнее. Важно понимать, что у меня было крайне мрачное детство, как ты уже знаешь, и с течением времени ситуация слабо изменилась. Да, я могу получить бесплатный кофе или жестоко наказать любого, кто меня оскорбит, но в то же время жизнь постоянно подкидывать новые проблемы, с которыми обычные люди не сталкиваются. Или сталкиваются, но воспринимают их совершенно иначе.

К примеру, неужели ты думаешь, что человек, способный внедрить ректору университета воспоминания о том, что он является лучшим учеником страны, поступил в высшее учебное заведение честным путем? Конечно же нет. Я так и не смог заставить себя развивать умственные или физические способности. В итоге это привело к тому, что я достаточно умен лишь для того, чтобы осознавать, насколько я безнадежно глуп. Я даже писать грамотно не успел обучиться, так как все получал без усилий. Высшие оценки, внимание окружающих, деньги, расположение, даже осуществлял месть – все с помощью внедрения людям иных воспоминаний. Зачем напрягаться, если любая вещь сама идет в руки? Видимо, в этом и есть проклятие бога. Мне бы не пришлось подменять сознание красивым девушкам, если бы я был достаточно хорош, чтобы получать их внимание без суперсил. Если бы умел спокойно разговаривать, был красив и эрудирован, галантен, интересен, но я не таков.

Сегодняшняя дилемма заключается в том, важно ли все это? Важно ли развивать свои социальные, умственные и физические способности, если даже без них ты можешь почувствовать себя королем мира? Ладно, это было и так слишком длинное предисловие. Я надеюсь, ты уловил основную мысль. Не хочу заставлять Джо ждать дольше положенного, пока я формулирую свой вопрос. Он и так уже, наверное, чувствует себя неловко.

– Скажи, что бы ты делал, если бы обладал возможностью получать от людей все, чего пожелаешь? – что мне нравилось в Джо, так это то, что он никогда не задает ответных вопросов и не лезет в душу. Каким бы странным ни было мое поведение, он просто даст честный ответ.

– Ну, я бы точно не стал и дальше разносить людям кофе в непопулярном заведении, – усмехнулся он.

– Но у тебя отличный кофе, – решил я неловким методом подбодрить собеседника, отпивая из кружки.

– А если честно, Джек, то даже не представляю. Я бы обустроил свою жизнь, сделал ее лучше. А как иначе? Я думаю, все бы так поступили.

– Да, но разве это не скучно? – продолжал я допрос. – Сначала ты получаешь желанное, а потом чувствуешь, что это было слишком легко, тебе даже не пришлось прилагать каких-то усилий. Разве ты не стал бы ощущать себя никчемным?

Джо на минуту задумался. Со стороны могло показаться, что он слегка глуповат и не способен поддерживать подобные темы, но на самом деле он просто очень ответственно подходит к каждому разговору. Уж я-то его знаю.

– Ты довольно сильно углубился в этот вопрос, – заметил бармен, почесывая локоть. – Никто из нас не отказался бы обладать подобным преимуществом. Это огромный шанс изменить жизнь, примерить на себя новую роль. В самом крайнем случае, способностью можно просто не пользоваться, если не хочешь, чтобы все было слишком легко.

– Для этого нужна та еще сила воли, – тихо пробубнил я, уставившись в свою кружку. – Возможно, я вообще не должен задаваться этим вопросом.

– Если уже задался, значит, на то были причины, и значит, тебе нужно получить ответ, – не согласился Джо. – Поверь мне, Джек, в сравнении с тем, какие проблемы встречают люди, рассмотренная тобой совсем несущественна. Вот уж трагедия, получать все что угодно легким путем! Даже проблемой особо не назовешь.

Ну, со стороны явно кажется, что это пустяковая дилемма, но если бы ты только знал, если побывал бы в моей шкуре. Хотя, я бы в твоей побывать точно не хотел. Без обид, друг. Мое положение куда лучше, чем у многих. Видимо, я просто задаюсь себе вопросом поиска счастья, на который люди не могут ответить уже многие века. Очередное доказательство тому, что счастье зависит не от положения, не от власти, даже не от денег. Это что-то мистическое и неуловимое.

– Ты начал с того, что оценивал свои поступки со стороны, – заметил Джо. – Почему ты осуждаешь их? Неужели ты чувствуешь себя плохим человеком?

Поражает твое внимание к деталям, Джо. Придется и над этим поразмыслить.

– Не знаю, – честно признался я. – Плохой или хороший, все это кажется таким относительным последнее время. Разве можно быть хорошим для всех? Лишь люди вокруг решают, какой ты. И если ты плохой для кого-то, значит ли это, что ты действительно плохой по определению?

– Не представляю, кто там считает тебя плохим, Джек, но я точно знаю, что человек, вытащивший меня из горящей машины, не может быть плохим. Я считаю тебя хорошим.

На секунду я впал в ступор, обрабатывая поступившую информацию, после чего еле скрыл внезапно обрушившиеся на мой мозг негодование и грусть.

Твою мать, Джо! Неужели так обязательно было именно в такой форме все преподносить. Теперь я чувствую себя еще хуже, ведь я ничего подобного на самом деле не делал.

А ведь действительно, если все вокруг считают тебя хорошим, являешься ли ты хорошим на самом деле? Или наоборот? От чего это вообще зависит? Мозг сейчас вскипит, надо выбросить всю эту ерунду из головы пока не пришла эта, как ее там? Я даже имени той девушки не знаю, но уже заменил кучу ее воспоминаний своими эротическими фантазиями. С какой стати это неправильно, если ее все устраивает?

Прежде чем я смог отправиться в очередное путешествие по своим мыслям и продолжить самокопание, она появилась. Стильная брюнетка с большим бюстом и привлекательным лицом. Я видел в ней лишь способ сбросить стресс и заняться чем-то приятным, она видела во мне близкого человека и свое будущее. Ну вот, формулируя таким образом мысли, я только усугубляю ситуацию и заставляю тебя, друг, смотреть на меня с еще большим презрением.

– Рада тебя видеть, милый, – сказала она и подошла вплотную для поцелуя.

Пока я отвечал ей взаимностью, в голове успели проскочить экстаз, отвращение и чувство дежавю. Я не впервые целовал абсолютно незнакомую девушку. Это происходило достаточно часто, чтобы войти в привычку, но я, видимо, имел иммунитет к привычкам.

– Не буду вам мешать, – максимально любезно произнес Джо, уступая свое место даме и аккуратно забирая у меня пустую кружку из-под латте.

* * *

Думаю, не стоит в деталях рассказывать, что происходило дальше, а то ты еще начнешь мне завидовать. Могу лишь сказать, что проснулся я на следующее утро в холодном поту из-за кошмарного сна. Того самого, что преследовал меня чаще всего. Быстро поднявшись с кровати и оценив окружающую обстановку, я пришел к выводу, что нахожусь в своей комнате в общежитии, а рядом все еще спит та самая девушка, с которой я вчера хорошо провел время. Или только так мне казалось?

Что происходило вчера? Я действительно все помню верно? Правда ли те события, о которых у меня есть воспоминания, происходили на самом деле? Я еле сдерживал себя, чтобы не навести шуму и не разбудить гостью. Переступая через разбросанную по полу одежду и разнообразный мусор, я как можно скорее добрался до тумбочки и открыл ее, извлекая свой личный дневник.

“Ты – Джек Крид. Человек со способностью переписывать воспоминания окружающих людей. В этом дневнике находится краткое описание каждого дня твоей жизни. Убедись, что твои воспоминания совпадают с тем, что здесь написано”

Я помню, как писал это. Это действительно было. Все в порядке. Ты все еще здесь, друг? Да, я веду личный дневник. Удивительно, но в наше время мало кто занимается столь полезным занятием. Однако у меня есть свои причины. С некоторых пор меня преследует навязчивая мысль о том, что и мои собственные воспоминания могут быть переписаны, что в мире найдется такой же ублюдок, как и я, который изменит мое прошлое. Или даже я сам неосознанно это сделаю. Одна из приводимых сюда девушек как-то раз задала вполне резонный вопрос. “Джек, почему у тебя во всем блоке нет ни одного зеркала, даже у раковины?” – так он звучал. Я так и не смог ответить ничего по существу, хотя у меня есть весьма резонные на то причины. Чтобы воздействовать на человека, нужно его видеть, а сам процесс переписывания воспоминаний занимает секунды. Достаточно лишь желания. Точно также как тебе просто поднять вверх правую руку, мне просто записать новое прошлое для человека, в которое он поверит со стопроцентной вероятностью. Возможно, это работает даже на мне. Не хочу проверять.

Я очень быстро убедился, что с моей памятью все в порядке, и смог издать глубокий вздох облегчения. Надеюсь, когда-нибудь это тревожное чувство покинет меня окончательно, тогда и в личном дневнике отпадет надобность.

Раз уж я проснулся так рано, то можно и поговорить, да, друг? Как хорошо, что я заранее заварил себе кофе и поместил его в термос, ведь таким образом я смогу насладиться своим любимым напитком и не разбудить девушку шумом электрочайника. Да, я очень предусмотрителен, с этим коварным нагревательным прибором не так давно произошла очень занятная история, которую я расскажу тебе позже, но если вкратце, то он издает очень много шума и официально записан у меня в список самых раздражающих источников звука.

Я налью себе кружечку, если ты не против, хорошо? Тебе бы тоже не помешало, так беседа пойдет куда атмосфернее. Надеюсь, ты все еще хочешь общаться, даже после того как хорошо меня узнал. Да, чай тоже подойдет, если ты вдруг из тех странных людей, которым не нравится кофе. Я, пожалуй, начну.

Вот знаешь, смотрю на эту студентку, что так сладко спит на моей кровати, занимая более половины ее пространства, и понимаю, что я совсем не вписываюсь в этот мир. Аномалия. Вряд ли среди общепринятых норм поведения и моральных устоев есть что-то, что описывает произошедшее несколько часов назад. Самая странная форма изнасилования… Можно ли это назвать изнасилованием, если она действительно хотела меня? Верила в то, что я великолепный парень и безумно люблю ее. Я ведь до сих пор не выяснил ее имя. Все так запутанно. Почему ты не можешь помочь мне во всем разобраться? В этом цель твоего существования, друг.

Я легко чувствую, как ты молча осуждаешь мои действия и мысленно говоришь себе “я бы на твоем месте никогда не пал настолько низко”. Знаешь, приятель, а это лицемерие. Ладно, я не хочу портить наши отношения, поэтому не стану давить. Мне действительно помог бы знакомый, способный что-то ответить вслух и который не станет никому рассказывать о моей тайне, даже если узнает обо всех вещах, что я сделал. А кофе действительно вкусный, особенно рано утром…

Довольно неожиданно нашу приятную беседу прервал отчетливый стук. Он мне сразу не понравился, звучал слишком уверенно и нагло, а я был не в настроении принимать гостей. Залпом осушив остатки кофе я поставил кружку на подоконник и убедился, что шум не разбудил мою гостью, после чего аккуратно проследовал к двери и открыл ее.

С другой стороны никого не оказалось. Незваный нарушитель спокойствия предпочел сразу же убежать, чем еще сильнее подогрел мои нервы. Чертовы шутники. Ненавижу студентов. Прежде чем я успел захлопнуть дверь и вернуться к своим размышлениям, мое внимание приковал маленький листик бумаги, оставленный на пороге.

Любовное послание? Как старомодно.

Я с легкой улыбкой на лице поднял записку и быстро поднес ее к лицу.

“Я знаю, кто ты”

Эта короткая надпись вызвала холод, что прокатился по моей спине, достигая до самых пяток. Даже несмотря на то, что фраза могла значить все, что угодно, я нутром чувствовал, что смысл послания весьма однозначен и точно связан с моими способностями.

Кто? Кто смог выяснить мою тайну? Неужели кто-то из членов вчерашнего совета не спал всю ночь и уже успел заметить изменения в поведении остальных? Нет, никто из тех идиотов не стал бы подкидывать записку. Он бы просто ворвался в комнату и, в лучшем случае, разбил мне лицо. Я не мог больше нигде просчитаться. Это невозможно!

Закрыв за собой дверь, я быстро подбежал к окну и аккуратно посмотрел наружу. Никто не следит за мной? Девушка начала медленно просыпаться, явно встревоженная моими нервными шагами.

– Доброе утро, ты уже проснулся? – нежным голосом спросила она.

Я не реагировал. Внимательно изучая маленький листик, я обнаружил на обратной стороне кое-чтоеще.

"Позвони Skype: SomeGuy”

Это шутка? Он решил поиграть со мной? Что же, я поиграю. Ты еще очень пожалеешь об этой выходке

– Собирай вещи, – приказал я отчужденно. – Сейчас.

– Что такое? Что-то случилось? – в ее голосе проскользнули встревоженные нотки.

– Ничего не случилось, мне нужно остаться одному как можно скорее. Одевайся.

Я подобрал с пола разбросанное нижнее белье и подкинул его растерянной девушке, попутно закрывая шторами окна и доставая из тумбочки ноутбук.

– Я не понимаю, что происходит, – теперь голос дрожал так, как будто она сейчас расплачется.

Черт, это занимает слишком много времени, пора раскрывать карты.

– Послушай, ты мне нужна была только ради секса. Я не твой парень и не знаю тебя. Совсем. Собирай вещи и уходи отсюда, мы больше никогда не встретимся. Повторять вновь не стану.

Вот он, самый неприятный момент. Слезы, непонимающий взгляд, покорные, но робкие движения. Она с позором одевает нижнее белье на свое прелестное обнаженное тело, стараясь не смотреть в мою сторону. Она не кричит, не устраивает истерику, не говорит ничего обидного и не сопротивляется, а все потому, что она действительно любит меня. Нет никакой разницы между внедренными воспоминаниями и настоящими. Я подарил ей прошлое, которое похоже на сказку, великолепную любовь, что протягивалась целые годы. Столько общих событий: мои подарки, признание, прогулки под звездами, провожания до дома, ласковые смски, обещания быть вместе вечно. Как банально… никогда не верьте в любовь, ведь люди ужасны. Счастливого конца не бывает, в итоге мы созданы так, что более всего остального причиняем друг другу боль.

Знаешь, мне и так сейчас очень несладко. Я с горечью на душе смотрю на последствия своих действий и решений – на горюющую девушку, чьи воздушные замки я только что развеял по ветру. Еще и ты опять осуждаешь меня со стороны. Скажешь, что я заслужил все это? Возможно. Но я все же не монстр, и знаю, что такое сострадание. Поэтому я сотру ей все воспоминания обо мне и сделаю так, что она на следующее утро будет помнить лишь очень приятный поход в аквапарк с лучшими друзьями и подругами, а не ночь, полную плотских утех с утром, по наступлению которого любимый человек вышвыривает ее за порог как тряпку. Она заработала забвение всего плохого, если можно так выразиться…

Забавно выходит, правда? Какая разница, что я сейчас сказал, и что произошло за последний день, если она будет убеждена, что отлично провела время, и что меня никогда не было в ее жизни? Искупает ли это все мои поступки, или же наоборот, усугубляет мой моральный облик, показывая, что я никогда не страдаю от последствий своих дрянных действий? Зачем я задаюсь этим вопросом? У меня есть куда более важные дела теперь. Мир переворачивается с ног на голову, и я еще пока не знаю, насколько серьезные проблемы ожидают меня в ближайшее время. Надо срочно позвонить этому шутнику, но не давать ему никакого преимущества. Он не должен получить компромат на меня.

Девушка ушла. Я легко и быстро забыл о ней и обо всем, что было с ней связано. Не первая и не последняя жертва всемогущего отвратительного парня со сверхъестественными силами, который притворяется обычным студентом.

В моей комнате воцарилась действительно мрачная обстановка. Плотные шторы хорошо скрывали яркие лучи восходящего на горизонте солнца, и помещение было залито очень тусклым светом. Вещи хаотично разбросаны, пол немыт, здесь душно и пахнет дошираками. Только действительно влюбленная по уши девушка согласилась бы заниматься любовью и ночевать с кем-то вроде меня в такой обстановке. Подняв крышку ноутбука, я дрожащими пальцами ввел в поиске скайпа “SomeGuy”, отсортировав список лишь по своему городу. Я нашел одного человека без аватара, без личной информации, вообще без каких-либо полезных данных.

Я делаю ровно то, что желает этот шутник. Как же глупо. Однако других вариантов пока что не наблюдается

Отправив запрос дружбы, я сразу позвонил незнакомцу, и он принял вызов почти моментально.

– Привет, Джек Крид, – донесся неизвестный голос из колонок.

Глава 2. Человек, который решил поиграть

– Кто ты такой, сукин сын? – сразу начал я с грубой ноты.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Джек? – спокойным тоном ответил мне незнакомец. – Ты мудак.

Его голос был изменен какой-то программой, но это определенно мужчина. Придется подыгрывать, пока я не узнаю больше.

– Ну, мое имя ты знаешь, – тянул я время, игнорируя оскорбление. – Не желаешь и сам представиться?

– О нет, мой добрый друг, я предпочту, чтобы ты знал как можно меньше той информации, которая помогла бы тебе меня вычислить. Не очень хочется оказаться жертвой, знаешь ли.

Он точно знает о моих возможностях, но откуда? Чего он добивается?

Из колонок послышался шум ветра, слегка искажающий голос собеседника.

– Ты на улице? – спонтанно вырвался у меня вопрос.

– Да, Джек, знаешь ли, ты позвонил почти сразу после того, как я подбросил записку, – откровенно признался незнакомец. – Я не успел вернуться домой, поэтому пришлось принимать вызов с телефона прямо по пути.

Я рефлекторно выглянул через шторку в окно в надежде найти кого-то с телефоном в руках, но с девятого этажа можно было разглядеть только курящих на крыльце общежития студентов.

– Ну и чего ты хочешь от меня, парень? – вернулся я к разговору.

– Я? Всего лишь побеседовать, – сохранял тот же нейтральный тон загадочный человек. – Мы так давно не общались. Да и тебе явно одиноко, не с кем даже обсудить истории про превращение людей в бездомных.

– Так значит, тебе известно, да? – решил я быть немного более открытым. – Скажу сразу, записывать этот диалог бесполезно. Тебе уже ничто не поможет.

– Я и не собирался ничего записывать, – оправдался собеседник. – Я знаю, что этим тебя не взять. Тут нужны другие методы. Поверь, у меня уже есть хороший план, и ты следуешь по нему со стопроцентной точностью. Игра идет давно, а узнал ты о ней только сейчас. Джек, ты не сможешь никак повлиять на меня, твоя сила не действует на таком расстоянии, тем более только по голосовой связи. Не такая уж и божественная власть, не правда ли? У нее есть множество ограничений, что дают мне неоспоримое преимущество.

– Ты следишь за мной, – озвучил я пришедшую в голову догадку.

– Да, уже довольно давно. Знаешь, я бы и дальше продолжал шпионить из-за кулис, но ты перешел некоторые границы, заставив меня начать активные действия. Вчера ты сломал жизнь нескольким людям, такого ранее не происходило. Ты становишься более жестоким и озлобленным, а моя задача состоит в том, чтобы ограничивать тебя от наведения хаоса.

– Я вычислю тебя, и заставлю пожалеть. Произошедшее с теми людьми – ничто в сравнении с судьбой, уготованной тебе, – меня переполняли эмоции.

Какой-то жалкий человек посмел встать на моем пути. Кем он себя возомнил? Не смей перечить богу!

– Угрозы здесь бесполезны, Джек, – незнакомец оставался спокоен. – Тем более я не хочу портить с тобой отношения. Знаешь, я все же считаю себя хорошим человеком, в отличие от тебя. Поэтому не буду сейчас прибегать к примитивному запугиванию и обещаниям разоблачить тебя перед общественностью. Оставим подобный вид устарелых противостояний в прошлом, он слишком избит. Моя цель заключается в том, чтобы стать тебе близким собеседником и другом, наставлять на путь истинный. В каждой истории должен быть герой. Я приму на себя эту роль, буду тем, кто сдерживает твою темную сторону. Давай договоримся: ты не будешь причинять людям вред своей необычной способностью, а я не стану никак вмешиваться в твою жизнь и пытаться тебя остановить. Идет?

Это шутка такая?

– Да кем ты себя возомнил? – я не смог скрыть очевидного удивления. – Смеешь читать мне нотации? Это просто так не пройдет, ублюдок!

– Я ожидал подобного ответа, – признался незнакомец. – Знаешь, со временем ты свыкнешься с этой удивительной новой мыслью о том, что твой секрет стал кому-то известен, и тогда взглянешь на ситуацию под другим углом. У тебя есть мой контакт, так что звони в любое время. Для тебя я всегда свободен. Даже ночью, серьезно. Это ведь здорово, правда, Джек? Где ты еще видел, чтобы злодей звонил герою для того, чтобы поболтать, когда ему скучно или одиноко? Разве Джокер имел личный телефон Бэтмена? А Дарт Вейдер звонил Люку, когда чувствовал себя плохо и хотел совершить что-то злобное? Ух, я в предвкушении от наших предстоящих диалогов, Джек.

Он сумасшедший. Пацифист, да еще и задрот какой-то. Кем же ты на самом деле являешься, голос из телефона?

– Даже не мечтай об этом, урод, – я порядком устал от этого разговора и стремился к тому, чтобы его закончить. – Я сейчас положу трубку и больше никогда не позвоню. Если будешь вмешиваться в мою жизнь, то сильно пожалеешь об этом.

– Помни, Джек, я все еще буду следить за тобой. Если ты навредишь еще кому-то, мне придется тебя остановить. Твои родители ведь погибли не просто так, правда?

Что?

– Тварь, откуда тебе об этом известно?

– Я просто предположил, а ты только что подтвердил мои догадки. Знаешь, какие бы у тебя ни были причины убивать свою семью, я верю, что этот поступок оставил глубокую рану на твоей душе. Ты еще можешь искупиться, можешь использовать свою силу в благих целях и перестать измываться над людьми, которые тебя окружают. Помни, Джек, я на твоей стороне, пока ты еще можешь быть исправлен. Передавай бармену Джо привет.

– Катись в ад! – выпалил я и сразу же оборвал связь.

Черт побери! Он застал меня врасплох. Я не чувствовал себя таким жалким уже много лет. Этот идиот вывел меня на эмоции, раскрыл все мои карты и оставил в проблемном положении. Стоит отдать должное, такой удар ниже пояса мне никто еще не прописывал.

Как же нам теперь вести себя дальше, друг? Он будет следить за моими действиями, ограничивать в свободе. Я не могу поверить, что теперь кто-то будет постоянно наблюдать за мной. Даже не так. Я не могу поверить, что кто-то так долго уже наблюдает за мной. Он был свидетелем всех моих грязных делишек. И в то же время он не считает меня монстром, относится с пониманием. Черт, я и вправду начинаю смотреть на всю ситуацию под другим углом. Чертов человечишка! Я не поддамся на столь очевидную провокацию. Надо вести себя умнее, найти его и уничтожить все его прошлое. Это не так и сложно, просто буду внимательным. Никто не смеет указывать мне, что делать.

Так как я проснулся довольно рано, можно и сходить в университет сегодня. Выступлю в качестве приманки. Обычно я этого не делаю. Прихожу туда раз в неделю, а то и реже, чтобы изменить память преподавателям и одногруппникам, убедить их в том, что я все еще лучший студент на потоке и обладаю знаниями, которые им и не снились. На самом же деле, это очень далеко от истины. По правде говоря, я даже не помню название своей специальности. Не имею малейшего понятия, что она вообще из себя представляет. Ты хочешь спросить, зачем я тогда вообще числюсь в студентах? Все просто, это прикрытие. Вероятно, в какой-то степени я все же боюсь слишком сильно выделяться и привлекать к себе внимание. Да, человек, что считает себя богом, боится выделяться из окружения. Однако эта мера предосторожности, как показали последние события, не оправдала себя. Чертов подлец знает все. О родителях, о моих контактах с людьми, о принципе работы моих способностей. Ума не приложу, как он смог выйти на меня.

Любопытство действительно мощная штука. Я бы с удовольствием расспросил этого чудика, и он, вероятно, даже ответил бы мне честно. Он на удивление откровенен для парня, что занимается шпионажем и вторгается в чужую личную жизнь. Нет, я не стану снова звонить ему ради этого. Не попадусь на удочку.

Я подобрал первую попавшуюся на глаза одежду и быстро снарядился для выхода на улицу. Вряд ли ты задумывался об этом, друг, но когда имеешь возможность стереть подлинные воспоминания людей о встречах с тобой, не заботишься о внешности. Совсем. Я сильно оброс за последние годы. Жирные от долгого отсутствия душа черные волосы дотягивают до плеч и выглядят крайне отталкивающе, одежда помятая, местами в пятнах. Немногочисленная растительность на лице торчит в разные стороны. Нет, меня не особо заботит свой внешний вид. Точнее совсем не заботит. Люди будут думать обо мне только то, что я сам пожелаю, нет никакой необходимости напрягаться и делать что-то ради них, а самого меня все и так вполне устраивает.

Я по какой-то причине уверен, что если бы ты был настоящим человеком, мой дорогой собеседник, то давно уже постарался бы держаться от меня настолько далеко, насколько это вообще возможно. Немного грустно осознавать, что ты отвратителен. Я уверен, некоторые физически или умственно неполноценные люди рассуждают примерно таким же образом. Им не хватает силы воли измениться, чтобы окружающие относились к ним лучше, и это доставляет огромную горечь. Однако они не обладают тем преимуществом, что есть у меня. Бедные люди.

По дороге на учебу я старался, как обычно, не смотреть прохожим в глаза. Я действительно не люблю людей. Они мне просто не нравятся. Я терплю их только потому, что воспитан в таком обществе, в котором принято относиться с уважением даже к тем, кого ты совсем не знаешь, вне зависимости от того, насколько этот человек отмороженный, или насколько сильно его жизненные взгляды расходятся с твоими. Так уж заведено. Удивительно, но я могу действительно уважать только тех, кого хоть немного знаю. В смысле, кого действительно знаю в первозданном виде, неизмененных. Тех людей, в чью память я еще не вторгался. Иногда, совсем редко, они способны удивить меня своим складом характера, жизненными взглядами, эрудицией. Их истинные воспоминания, те самые, которые заложены в памяти путем естественного течения жизни, создали их, наделили определенными чертами характера и отношением к окружающему миру. Я зову таких людей “истинными”. Те немногочисленные жители Земли, история и характер которых гораздо лучше и интереснее, чем те, которые я мог бы “подарить”, даже если бы очень хорошо постарался. Обычно это те люди, что живут полной жизнью.

Как ты мог догадаться, таких я встречаю крайне редко. Прискорбно редко, хотя хотелось бы чаще. Джо является одним из них. Его память практически полностью принадлежит ему, за исключением одного маленького события. Это мне и нравится. Я уверен, что он ценит наше общение даже не за то, что обязан мне, якобы, жизнью, а потому что ему интересно общаться и поддерживать связь. Или мне просто хотелось бы верить в это? В то, что я и без своих способностей могу заполучить хоть чье-то внимание.

По пути в необходимый мне учебный корпус находился буфет, в котором я любил покупать кофе перед непосредственным походом в кабинет. Эспрессо без сахара, специально чтобы не заснуть на скучных парах. Пока я стоял в очереди, со спины на меня кто-то налетел, дружески хлопая по плечу.

– Решил-таки появиться на этой неделе, Джек? – владельцем столь выразительного голоса оказался мой, если так можно выразиться, друг – Омид Ренник. Один из немногих людей, с которыми мне не противно поддерживать общение, можно даже сказать, что я забочусь о нем в какой-то степени. – Спасибо, что выручил.

Произнеся эту фразу, Омид сунул мне в руки несколько бумажных купюр.

– Не проблема, – относительно сухо ответил я, принимая возвращаемый долг, который на самом деле он не должен был мне возвращать.

Да, если ты до этого момента еще задавался вопросом, за какие деньги я живу, то вот он, честный и ничем не подслащенный ответ – я внушаю окружающим воспоминания о долгах, тем самым получая от них финансы. Либо сам одалживаю и стираю воспоминания других о том, что это было. Ворую, да. А чего еще ты ожидал, а? Что я подрабатываю где-то на стороне и мараю руки? Будто я умею делать что-то полезное, кроме запудривания людям мозгов.

– Где ты пропадал целую неделю? – задал резонный вопрос мой одногруппник.

Секунду поразмыслив и выдержав театральную паузу, я повернул голову в сторону знакомого и освежил в памяти его внешний вид. Темнокожий высокий парень с кудрявыми, но не очень длинными волосами, что выглядели как шапка на его голове. У меня не получится описать его как-либо подробнее, чтоб тебе было понятно. Никаких отличительных внешних черт этот человек не имел, а может это просто я особо никогда на него не смотрел, предпочитая устремлять глаза на что-то другое. Трудно сказать точно, ведь я, преимущественно, держал этого персонажа рядом с собой только чтобы не казаться каким-то изгоем для других людей. Пусть окружающие видят, что я тоже иногда разговариваю с людьми. Собственно, в этом и была главная функция Омида. Он не один из “истинных”, поэтому отдельные воспоминания я менял в его памяти довольно часто, слегка корректируя поведение индивида в зависимости от собственных нужд.

– Нигде, я просто не хотел приходить, – честно ответил я, принимая из рук буфетчицы пластиковый стаканчик с кофе.

– Ну, с твоей идеальной посещаемостью пропустить пару дней – это не такое уж и страшное дело, – ответил Омид, провожая меня из буфета к лестнице.

Я меняю воспоминания всем одногруппникам примерно раз в месяц, поэтому они почти всегда убеждены, что я присутствую на всех занятиях. Надо и сегодня не забыть подменить воспоминания каждому из них. Секундочку… готово. Омид переписан. Уже завтра он будет считать, что на этой неделе я появился на каждом занятии, а не только сегодня.

Исходя из простой логики, я начал думать о возможной личности таинственного незнакомца, что так нагло посмел ворваться в мое тихое существование этим утром. Стало предельно ясно, что им не может быть кто-то, на кого я воздействовал своей силой, изменяя воспоминания, ведь тогда этот человек не обладал бы более никакими знаниями о моем секрете. Значит, всех преподавателей и одногруппников можно исключить из списка подозреваемых. Кто же тогда еще это может быть? Просто случайный прохожий? Что мне теперь, переписывать память всем, кто попадается мне на глаза? Да легко, это не займет ни усилий, ни времени, начну хоть прямо сейчас.

– Мы тут сказали, что ты заболел, – продолжал вести со мной разговор Омид. – Так что поддерживай эту легенду перед преподами, хорошо?

– Ага, – я плохо вслушивался в то, что он мне говорит, и очень слабо отвечал сам.

Когда воспоминания всех окружающих тебя людей с определенной периодичностью переписываются, ты сам перестаешь следить за тем, что говоришь им и в какой манере это делаешь. Я могу оскорбить Омида до глубины души прямо сейчас, или просто послать куда подальше, а уже завтра он с веселой улыбкой вновь первый заведет со мной беседу, словно ничего плохого никогда и не происходило. В таких условиях очень просто быть с людьми откровенным и вести себя как полный мудак, коим я, со слов таинственного незнакомца, являюсь. Только почему это проблема?

– Хватит так нервно оглядываться по сторонам, Джек, – заметил Омид мое странное поведение. – Словно кто-то следит за тобой.

– Действительно, кому вообще может понадобиться за мной следить? – с огромной долей сарказма спросил я, так и не прекратив оглядываться.

Все казалось очень подозрительным. Тот парень, что стоит в дальнем углу коридора и смотрит в свой телефон. Он выглядит слишком странно, на всякий случай перепишу ему память, дабы убедиться, что он точно не шпион. Или прошедший рядом старый преподаватель. Я сомневаюсь, что мой преследователь пожилой человек, но нужно рассматривать все варианты, не так ли? Что у меня убудет, если немного подкорректировать его воспоминания? Ничего.

Черт, неужели у меня развивается паранойя? Я ведь специально покинул общежитие ради того, чтобы попытаться выследить эту тварь и убедиться, что он не станет больше лезть в мою жизнь. Тогда почему я чувствую себя настолько некомфортно? Словно я голый на огромной публике. Это переходит всякие границы и слишком сильно действует на нервы. Нужно будет убраться обратно домой как можно скорее. И что тогда? Что я стану делать в своей комнате? Разве это решит нависшую проблему? Черт, ну почему все должно быть так сложно?

Я проходил по коридорам университета, с трудом делая вид, что мне интересен диалог с Омидом. Я переписывал память каждого встречного человека. Девочки, мальчики, преподаватели, даже уборщики и случайные проходимцы. Никто не избежал “инквизиции”, я был крайне щепетилен и внимателен. Разве может этот чертов шпион продолжать следить за каждым моим действием и избежать промывки мозгов? Такого не может произойти. Не беспокойся, друг. Я не навредил сегодня никому. Переписывание чужих воспоминаний далеко не всегда наносит вред. По правде говоря, таким образом можно даже приносить пользу. Открыть какую-нибудь фирму наподобие той, что была в фильме “Вспомнить все”, и дарить людям светлые воспоминания, полные интереснейших впечатлений. Естественно, мне нет никакого резона заниматься подобными глупостями. Так к чему я вел? Подмена чьего-то сознания может быть абсолютно незаметной и никак не влиять на характер “подопытного”, ничем не изменяя его естественный поток жизни. Прямо сейчас я даю указ на стирание тех участков памяти, которых у этих людей даже нет. Воспоминания обо мне и моей силе.

Выглядит так, будто я снова оправдываюсь, не нравится мне эта новая привычка, постараюсь от нее избавиться.

Сложнее всего было заставить себя пересечь порог кабинета и взглянуть в глаза всем этим людям, с которыми мне приходится проводить какое-то время вместе. Побочный эффект подделывания воспоминаний – ты становишься популярным. У людей просто не остается в памяти никаких отрицательных событий, с тобой связанных, зато есть множество положительных. Это непременно приводит к тому, что все одногруппники начинают хорошо к тебе относиться. То есть, в данном случае, ко мне.

Привет, Джек. Рады что ты вернулся, Джек. С выздоровлением, Джек. Как же бесят! Я так часто посылал вас куда подальше и грубил разными иными способами, что и сосчитать трудно, но вы все равно продолжаете улыбаться и искренне радоваться при виде меня, так как считаете действительно веселым, хорошим и очень отзывчивым человеком без изъянов.

И вот мы подошли к той части, которая, возможно, изменит в какой-то степени твое ко мне отношение. Скажем прямо и без увиливаний – я не стандартный представитель человеческой цивилизации. Мне чуждо многое человеческое. Социум не готов принять такого члена в свои ряды, я никогда не смогу примириться с обществом и жить в нем как обычный человек, наслаждаясь обыденностью и воспринимая вещи так, как должен это делать примитивный кусок серой людской массы. Однако это не значит, что самые базовые инстинкты во мне отсутствуют. Совсем нет. Что бы я там ни говорил раньше про любовь, мне не чуждо это чувство, и если уж оно достигло организма, то просто так не отпустит. Оно разрушает рациональность, выставляя меня лицемером. Да, друг, я действительно влюблен кое в кого. Это может прозвучать до жути банально, но она действительно красивая, умная и вызывает у меня это приятное чувство в районе живота. Одногруппница по имени Клейн Паркер. Представь себе самую милую девушку и получишь тот образ Клейн, который я вижу каждый раз, приходя в университет. Трудно описать ее банальными словами, я могу лишь выразить возникающие во мне чувства.

Теперь ты улавливаешь иронию, приятель? Я не в состоянии завести с ней отношений, так как принципиально отказываюсь пользоваться силами в этом случае. Очень легко осознать, что я буду чувствовать себя паршиво, если добьюсь ее расположения тем же способом, которым соблазняю случайных девушек. Все потому что они – серая масса, а Клейн – совершенство. Да, можно сказать, что Джек Крид действительно одно из самых убогих созданий во вселенной. Я считаю себя богом с невероятной силой, у которой нет лимитов. Абсолютно без разницы, насколько могущественный оппонент встанет на моем пути, пусть он хоть обладает силой Супермена – я изничтожу его одной мыслью, сотру все прошлое и запрограммирую так, как мне захочется. Никаких исключений. И в то же время я не обладаю достаточной силой воли, чтобы просто привести себя в порядок, умыться, уложить волосы, опрятно одеться и вести себя как джентльмен. Добиться расположения одной девушки обычным способом. В этом и есть противоречие. Я недостоин ее, недостоин того, чтобы быть по настоящему кем-то любимым. Поэтому даже не желаю пытаться. Пускай все остается как есть.

– Ты в ней дырку просверлишь, – тихо произнес Омид. – Не пялься так.

Я одарил знакомого быстрым презрительным взглядом, после чего рухнул на сидение где-то в конце аудитории.

– Что, так заметно? – решил все же уточнить наблюдения Омида.

– Я уже давно стал замечать, как ты смотришь на нее, – признался Ренник. – Вот только на твоем месте не стал бы даже пытаться. Клейн сразу отшивала каждого, кто пытался сделать хоть маленький намек на какие-то романтические отношения.

Ну, по правде говоря, такого не было. Я просто внушил это воспоминание в память примерно каждого парня, с которым Клейн хоть как-то контактировала. Если я не желаю воздействовать не ее воспоминания, это не значит, что я готов подпустить к ней кого-то другого. Логичный шаг с моей стороны. Ревность как она есть.

– Она тебе сильно нравится? – задал вопрос Омид.

– А вот это тебя уже никак не касается, – огрызнулся я, отворачивая голову.

Да и вообще, какой-то ты очень наблюдательный. Перепишу-ка я воспоминания об этом, чтоб не лез не в свое дело. Готово.

Ренник перестал пытаться развести меня на разговор после этого. Обиделся, наверное. Как-то даже грустно на душе от того, что меня это совсем не волнует.

Что же, как ты мог уже понять, я стараюсь быть как можно более человечным, попадая в область восприятия Клейн. Приходится сдерживаться, ведь, что бы там ни было, а я не желаю показаться аморальным и озлобленным человеком в ее глазах. Нет, я с ней ни разу не разговаривал, если тебе интересны подробности, даже не пытался как-то пойти на контакт. Зачем? У меня нет шансов. Как ни странно, при частом переписывании людских воспоминаний, начинаешь хорошо предсказывать их поведение и поступки. Я с легкостью могу сказать, что Клейн не стала бы терпеть общество кого-то вроде меня. Она разглядела бы за скорлупой обыкновенного студента эту гнилую мерзкую душонку сущего дьявола, которым я бы так хотел не являться. Только находясь рядом с объектом своей страсти, я начинаю жалеть, что родился с невероятными силами. Без них жизнь протекала бы куда… человечнее. Стоит мне покинуть эти стены и уйти из поля зрения красивейшей девушки в мире, и эти, казалось бы, благородные мысли, мгновенно исчезнут из моей головы.

Занятия начались. Очередной пожилой преподаватель ходил рядом с доской и диктовал скучнейшие темы, а я сконцентрировал свое внимание на Клейн, периодически одаривая полными ненависти взглядами тех, кто посмел посмотреть в мою сторону. Надо бы сосредоточиться на поиске сталкера, который, вероятно, прямо сейчас следит за мной, но я не могу привести мысли в порядок и оторвать глаза от спины этой девушки. Веду себя как одержимый маньяк, самому противно. Я не настолько убог, чтобы влюбляться в кого-то только из-за внешнего вида. Да, я не контактировал с Клейн лично, но по разным беседам с одногруппниками довольно много знаю о ней. Она одна из тех, кто живет полной жизнью, старается наслаждаться каждым моментом, даже не имея безграничного влияния на окружающее ее общество. Это вдохновляет в определенной степени. Клейн побывала в множестве стран, включая Италию, Египет, Грецию, Францию и Англию. Увлекается рисованием и игрой на гитаре. Отлично танцует, как минимум раз в неделю ходит в театр и бассейн. Обладательница великолепного характера, который вкупе с хрустально нежным голосом и множеством увлечений делает ее объектом всеобщего обожания. От поклонников нет отбоя, и мне приходится внимательно следить за ситуацией. Клейн явно очень удивлена тем фактом, что в ее отношении практически никто не проявляет особое внимание, а те, кто все же это делают очень быстро становятся отстраненными и начинают держать дистанцию.

Да, вновь со стороны это кажется отвратительным. Какой-то эгоистичный отброс общества преследует молодую девушку и вмешивается в ее жизнь, обрекая на одиночество. Словно мне мало женского внимания. Видишь ли, порой хочется преодолевать определенные трудности, завоевывая чью-то любовь, а не получать ее в готовом виде на блюдечке лишь для ублажения физиологических потребностей, и в то же время прикладывать усилия и принимать решительные действия для достижения этой цели – слишком трудоемкое занятие. Оттого и мои потуги ограничиваются переписыванием памяти всех потенциальных ухажеров.

– Крид, ты уже выздоровел, – отвлек меня от собственных мыслей голос преподавателя. – Как насчет помочь нам решить эту задачу? У тебя должно легко получиться.

– Знаете, я все еще не очень хорошо себя чувствую, – мне ни в коем случае нельзя опозориться перед Клейн, я не встану с этого стула, что бы ни случилось. – Можно я лучше посижу еще сегодня?

– Но ты же пришел, значит должен быть в состоянии учиться, – настаивал преподаватель, ох уж и занозой он был, вечно докапывается. – Почему я не вижу у тебя на парте ручки и конспекта? Ты вообще слушал, что я диктовал только что?

Нет, так как мне плевать на тебя и твой предмет. Почему ты не можешь оставить меня в покое и продолжать свое убогое существование? Мелочный старикашка, не заставляй меня чувствовать себя неловко при ней!

Взгляды людей постепенно концентрировались на мне и надоедливом старике. Сохранять невозмутимость становилось все сложнее. Такому асоциальному существу как я лишнее внимание крайне противопоказано. Собрав всю выдержку в кулак, я посмотрел на преподавателя угрюмым взглядом, пытаясь невербально донести до его мозга простое сообщение: “отвали от меня”.

– Что-то мне подсказывает, что ты пропустил все занятия на этой неделе отнюдь не по болезни. Справка-то хоть есть? – продолжил допрос источник моего раздражения.

– Нет, – из последних сил держался я.

Ну все, ты пожалеешь об этом. Дай мне только сил выдержать давление и не сорваться прямо сейчас на свое обыкновенное поведение. Я не могу позволить себе показаться с плохой стороны в присутствии Клейн.

Под очередные претензии чертового червяка, на которые я обращал мало внимания, телефон слегка зазвенел, оповещая о приходе сообщения. Спокойно отводя злобный взгляд от преподавателя, я легким движением руки вытащил мобильник из кармана, мгновенно открывая сообщение.

– Как у вас хватает наглости доставать эту штуку, когда с вами разговаривает педагог? – возмутился надоедливый старик.

Вот же дотошный. Неужели я не изменял твою память ни разу за все те недели, что пропускал занятия? Откуда тогда столько неприязни? У тебя должно быть стойкое впечатление о том, что я великолепный студент.

Сдерживая гнев, я прочитал сообщение, отправленное с незнакомого номера, и почувствовал холод в груди.

“Не позволь себе недостойное поведение в ее присутствии – SomeGuy”

– Простите, я выйду на минуту, – попросила Клейн мягким голосом и поспешно покинула аудиторию.

Ох, как же вовремя ты это сделала. Развязываешь мне руки. Чертов шпион знает мой номер телефона. Он все еще следит за мной каким-то неведомым образом, даже здесь, посреди университетской аудитории.

Клейн пропала за дверью, и я наконец смог выпустить наружу скопившийся гнев.

– Когда ты уже закроешь свое отверстие для лекций? – процедил сквозь зубы я. – Занудливый старый маразматик. Желаю тебе сгнить в канаве на закате своей жалкой жизни. Я не буду больше терпеть это!

Мое высказывание не было простой формальностью. Я действительно внушил обидчику память о страшном прошлом, о жизни, полной нищеты и убогости, грязи и страданий. С подобными воспоминаниями его личность никак не сможет остаться такой, какая она есть в данный момент. Старик проснется жалким и убогим отбросом.

– Что ты себе позволяешь, Крид? – строгим голосом на повышенном тоне спросил преподаватель.

– Заткнись! – ярость захлестнула мое сознание.

Понимание того, что прямо сейчас чертов паразит следит за всеми моими действиями, а я никак не могу его найти, росло с каждым мгновением, заставляя мои руки трястись. Дыхание сбилось, пот проступил на спине, я резко поднялся с места.

– Сядь обратно, – приказал пожилой профессор.

Схватив учебник со стола ближайшего одногруппника, я что есть силы швырнул его в говорившего, и если бы учитель не отошел в сторону, то книга попала бы прямо в его голову.

– Эй, ты совсем обнаглел?! – резко выпалил владелец учебника, вставая со своего места.

У меня не было времени на разборки. Чертов сталкер продолжает слежку. Он прямо сейчас смотрит на меня, оценивает мое поведение, делает заметки и роет компромат. Я не могу здесь оставаться. Отдавшись во власть слепых эмоций, я быстро ударил локтем прямо в нос поднявшегося парня, четко ощущая хруст его переносицы и видя хлестнувшую в сторону кровь.

Кто-то с противоположной стороны аудитории вскрикнул от страха, когда тело одногруппника упало на стол. Травмированный студент схватился рукой за лицо и стонал от боли, а я быстрым шагом направился к выходу, игнорируя любые вскрики в свою сторону.

Не важно, завтра они обо всем забудут, посчитают, что подонок упал с лестницы, а сейчас надо срочно покинуть территорию университета.

Выйдя в коридор, я удивился тому, что никто не стал меня преследовать. Видимо, пытались оказать первую помощь пострадавшему. Ох и разозлило меня это сообщение. Я почти никогда себя так не веду, даже не знал, что меня так просто довести до подобного состояния.

– Эй, Джек, ты уже уходишь? Прямо посреди лекции? – раздался голос совсем близко.

Клейн находилась недалеко от кабинета, как и следовало предполагать. Надеюсь, она не слышала все происходящее.

– Да, там произошел… несчастный случай, – замялся я, стараясь как можно скорее утихомирить сердцебиение и восстановить сбившееся дыхание. – Слушай, когда ты вернешься обратно, то можешь услышать от остальных неприятную историю обо мне, но поверь, все не так, как кажется. Все гораздо сложнее.

На самом деле я немного лукавил, когда говорил, что ни разу не общался с ней. Пара диалогов имела место быть. Очень коротких, совсем незначительных, абсолютно ни о чем. Я не из тех, кто при контакте с любимым человеком будет вести себя странным образом. Я не запинаюсь, не несу чушь, контролирую свои телодвижения и взгляд. Ничем не выдаю свою страсть. Клейн ни за что не догадается о моих чувствах из коротких совместных диалогов.

– Что ты имеешь под этим в виду? – спросила она. – Ты сделал что-то плохое? Этот зануда выгнал тебя из аудитории?

Произнося это, она слегка улыбнулась, показывая тем самым, что не одобряет недавнее поведение пожилого преподавателя и в какой-то мере стоит на моей стороне.

– Не совсем. Скорее я сам ушел, ну и сказал немного грубостей напоследок, – признался я. – Мне стыдно, действительно. Не знаю, что на меня нашло. Последнее время много чего неприятного происходит, я стараюсь не выплескивать свой негатив на окружающих, но иногда не получается сдерживаться.

– Не бери в голову, – посоветовала одногруппница. – Хотя я бы на твоем месте все же задумалась. Если так и дальше продолжишь пропускать все занятия, то очень скоро отчалишь из нашей группы в места не столь приятные. Появляйся чаще, чтобы избежать лишних неприятностей. Тогда, может, и остальные проблемы решаться.

– Ну, я отсутствую на занятиях только с определенной точки зрения, – не смог удержаться я от двояких фраз. – Поверь, у меня точно не возникнет проблем с учебой.

Она так легко общается с людьми. Не стесняется немного побеседовать даже с таким неприятным типом как я. Это просто поражает. Не требуется никаких поддельных воспоминаний, никаких суперсил. Хотя, это всего лишь болтовня. Ни о чем другом и речи быть не может. Если она со мной заговорила, это вовсе ничего не означает. Мы так навечно и останемся в текущем положении относительно друг друга – просто знакомые, периодически перебрасывающиеся парой фраз. Не стоит воспринимать этот диалог как какой-то намек.

– Ну, как знаешь, тебе виднее, – не стала настаивать Клейн, сменив улыбку на более ироничную.

Из-под длинных каштановых волос можно было легко рассмотреть кошачьи глаза, которыми Клейн обычно одаривала окружающих. Имея идеальную репутацию, она вовсе не была каким-то угрюмым буквоедом. Часто позволяла себе колкие шутки в сторону окружающих и не самое дисциплинированное поведение. Она представляла собой что-то среднее между отличницей и бунтаркой, идеально балансируя на этой грани.

На секунду меня посетила мысль, что Клейн идеально подходит на роль таинственного незнакомца. Я ни разу не вмешивался в ее воспоминания, никак не воздействовал своей силой. Да и покинула аудиторию она как раз после получения мной злополучного сообщения, а после вообще первая заговорила. Сначала я ужаснулся такой мысли, но очень быстро погнал ее в сторону, четко закрепляя в сознании факт того, что мой преследователь мужского пола. Однако это секундное замешательство, очевидно, каким-то образом отразилось внешне. То ли это было хмурое лицо, то ли слегка дернувшиеся руки, точно не знаю, но от внимательного взгляда красотки это не ускользнуло, и Клейн сделала такой вид, словно ждет пояснений к только что произошедшему инциденту.

– Скажи, ты когда-нибудь чувствовала, что тебя кто-то преследует? – как можно более нейтральным тоном спросил я.

– Может быть, – дала она неоднозначный ответ. – Я не особо придавала этому значение, но пару раз возникало странное чувство. Ты спрашиваешь, потому что скрываешь что-то, да?

Она явно не обладает отрешенностью Джо. С легкой ухмылкой Клейн задала самый опасный вопрос, который только можно мне задать. И я ясно ощущал, что соврать не получится, она словно видит меня насквозь. Скрестив руки на груди, девушка ждала честный ответ.

– Все мы что-то скрываем, не так ли? Будет глупо с моей стороны выложить свои секреты, – уклончиво ответил я.

– И вправду.

Такой ответ явно удовлетворил любопытство собеседницы. Она не станет лезть ко мне в душу с какими-то расспросами, на это просто нет причин.

– Я пойду обратно, – решила девушка, делая шаги мимо меня. – Желаю удачи в поимке преследователя.

– Спасибо, – каким-то неведомым образом ее присутствие потушило тот ураган негативных эмоций.

За считанные мгновения мне стало все равно, кто и зачем меня преследует, я даже немного раскаялся за столь бурную реакцию в кабинете. Поэтому, когда Клейн заходила обратно в аудиторию, я воспользовался случаем и за тот короткий момент, пока дверь была открыта, поменял воспоминания пожилого профессора вновь на его собственные, исключая, естественно, воспоминания о произошедшем только что инциденте и моем отсутствии на занятиях в течение долгих недель.

Эх, Клейн, ты пробуждаешь все лучшее, что во мне еще осталось, но это не значит, что я забуду об этой хитрой букашке и прекращу искать ее. Оглянувшись по сторонам и не обнаружив никого подозрительного, я на всякий случай ощупал одежду. Вдруг преследователь подложил жучок в какой-то карман? Ничего обнаружено не было, поэтому я выхватил из кармана телефон и быстро набрал номер, с которого пришло сообщение, но ответом послужили лишь длинные гудки, означающее отсутствие связи. Через мгновение после этого пришло еще одно сообщение.

“Не звони на этот номер. Если желаешь поговорить, у тебя есть мой контакт в Skype – SomeGuy”

Я не хочу с тобой разговаривать, я хочу тебя размазать об стену! Как ты это делаешь?

Становилось вполне очевидно, что я не смогу обнаружить таинственного незнакомца, просто осматриваясь по сторонам. Он слишком хорош. Каковы шансы, что он тоже обладает какими-то сверхъестественными силами? Или же я просто совсем слепой?

Не найдя лучшего решения, я просто направился в бар Джо, стараясь обрести спокойствие в общении с кем-то хорошо знакомым. Покидать территорию университета всегда было так приятно, однако в этот раз складывалось впечатление, что я оставляю позади нечто очень важное. Раньше такого не случалось. Это происходит из-за того короткого разговора с Клейн? Или из-за вмешательства незнакомца в мой обыденный образ жизни? Не могу точно сказать, все чувства спутались. Скорее всего, я теперь еще долго не обрету душевный покой.

Если в стенах университетского корпуса я чувствовал себя неуютно и испытывал тревогу, то на улице у меня началась самая настоящая паника. Доходило до того, что я проверял окна всех домов, пролегающих на моем пути. Вдруг какой-то парень сидит там с биноклем в руках и ведет запись каждого моего шага? Я не могу его обнаружить, он слишком хитер. Переписывание памяти каждого прохожего не принесет никакой пользы, ведь шпион знает, как работает моя сила. Он ни в коем случае не приблизиться ко мне, не даст себя увидеть и изменить, а это значит, что я в данный момент беспомощен. Ненавижу чувствовать себя беспомощным!

Было очень удобно жить в моем районе, все самые необходимые для комфортного существования вещи находились поблизости: общежитие, университет, ресторан быстрого питания, супермаркет, развлекательный центр, и, конечно же, кофейня Джо. Поэтому прогулка до нее заняла мало времени, что очень кстати, ибо я был готов выпрыгнуть из собственной кожи от негодования и дискомфорта.

– Привет, Джек, ты сегодня рано. Тебе как обычно? – дружелюбным тоном спросил мой приятель, протирая барную стойку.

– Привет, – начал я в необычной для себя манере. – Нет, Джо, сегодня чего-нибудь крепкого. Дай двойной американо без сахара, я настроен на бессонную ночь.

– Случилось что-то? – из вежливости поинтересовался полноватый заведующий заведения, включая кофе-машину.

Я уселся за высокий стул барной стойки и положил на нее руки, опуская голову вниз от бессилия.

– Может и так. Неприятности в университете. Ничего такого, с чем я бы не справился. А у тебя как?

Джо почесал свой заросший подбородок и ответил мне, не отворачиваясь от кофейного аппарата:

– Поверь, тут ничего никогда не меняется. Единственное место во всей чертовой вселенной, в котором остановились все важные процессы, и события внутри которого не несут никакой значимости. Хотя, это мне даже нравится здесь. Чувствуется определенное постоянство.

– Мне все равно жалко это слышать, – признался я, разглядывая узор на барной стойке.

На удивление просто давались разговоры именно с этим человеком. Тогда как при общении с любым другим представителем доминирующей расы Земли приходится тщательно подбирать слова и держать под контролем негативные эмоции. Сейчас же у меня не возникало никакого желания нагрубить, оскорбить, поглумиться или соврать ему. Почему так многие люди вызывают у меняраздражение и крайнюю неприязнь, а Джо нет?

– Лучше расскажи, как там твоя подруга? Хорошо провел вчерашний день? – попытался перевести тему собеседник. – И откуда ты только берешь таких? Что ни новая неделя, а я вижу с тобой рядом очередную красавицу.

– Мы уже расстались. Мне очень сложно держать кого-то близко к себе длительный промежуток времени. Можешь считать, что я в постоянных поисках того, с кем действительно хотел бы остаться на всю жизнь.

Кто-то неожиданно вошел в помещение, потревожив колокольчик на двери и не дав мне закончить мысль. Я рефлекторно обернулся, но увидел лишь двух незнакомых девушек, прошедших к дальним столикам.

– Твой кофе, – подал стакан Джо, стараясь не обращать внимания на мою подозрительную настороженность.

– Скажи, к тебе никто странный последнее время не заходил? – решил уточнить я.

– Хм, дай подумать, – напряг лоб бармен, роясь в закоулках своей памяти. – Не так давно пьяное тело приходило, забрызгал своим обедом кафель у входа. Кажется, это были сардельки с фасолевым супом. Пришлось вызывать врачей и полицию. А еще чуть до него два парня нетрадиционной ориентации. Они заставили меня довольно сильно смущаться своим откровенным поведением. Хотя, я не думаю, что это можно назвать чем-то странным сейчас. Зависит от точки зрения. От слишком явного проявления страсти гетеросексуальных пар на публике меня тоже воротит, так что… Не понимаю, что ты конкретно подразумеваешь под словом “странный”?

– Явно не то, что сейчас услышал, – я взял стаканчик с кофе и позволил ему немного остыть, прежде чем поднес к губам. – Последнее время все кажется таким нереальным, словно я проживаю чью-то чужую жизнь. Сложно представить, что в моем окружении правда, а что ложь.

– Довольно часто ты приходишь сюда в плохом настроении для парня, у которого все в жизни идет хорошо, – заметил Джо. – Знаешь, я пойду, обслужу новых клиентов, а тебе советую перестать заморачивать себе голову такими мыслями. Слишком глубокий самоанализ порой приводит к неблагоприятным для организма последствиям. Ведь, в конце концов, любой, кто видит в жизни что-то большее, чем развлечение – не уловил сути.

Позитивный разносчик кофе покинул барную стойку, оставив меня допивать горячий напиток в одиночестве. Я позволил себе не согласиться с очень забавным и греющим душу последним изречением собеседника. Жизнь представляет собой смесь множества красок. Как обидно, что некоторые люди лучше всего видят оттенки серого. Такие как я.

Пожалуй, этот диалог был более чем не нужен. Будет лучше, если я просто уйду, а Джо обо всем забудет. Как же я ненавижу делать что-то подобное.

Привкус кофе оставался у меня во рту всю дорогу обратно к общежитию, напоминая о чем-то неприятном, произошедшем сегодня. Я испытывал трудности даже до того, как некий недоброжелатель перевернул мой мир с ног на голову, а теперь все стало еще сложнее. Как же хрупок мой эмоциональный баланс, и как просто его нарушить. Неподобающее поведение для кого-то с невероятными силами. Мне нужно все как-то исправить, но бежать от проблемы не выход. Преследователь так просто не отстанет, не даст мне покоя, а значит, единственный способ разобраться с ним – это принять правду и встретить оппонента с достойно поднятой головой. Покажу ему, что ничего не боюсь, и что его жалкие попытки разрушить мой привычный жизненный уклад просто смешны.

Таким образом, я вернулся обратно в свою комнату уже имея в голове вполне конкретную цель – разобраться с назойливым преследователем как можно быстрее и навсегда. Сбросив одежду на кровать и прорываясь через замусоренное помещение к компьютеру, я инстинктивно зашторил окно, погружая окружение в полумрак. Удостоверившись, что никто не помешает процедуре, я надел наушники и набрал единственный сохраненный номер в Skype. Собеседник принял звонок так быстро, словно сидел и ждал его все это время.

– Я рад, что ты принял решение снова поговорить со мной, – первым начал диалог незнакомец.

Глава 3. Небольшие проблемы с законом

– Я так понимаю, по-хорошему ты оставлять меня в покое не желаешь? – с легкой долей грусти в голосе спросил я.

– Долго же до тебя доходило, Джек. Ты меня даже немного разочаровал. Все твои действия оказались слишком предсказуемыми. Я прямо видел, как после моего небольшого откровения ты пойдешь на занятия, переписывая память всем, кого встретишь по пути. Вот только это не поможет. Я слишком долго слежу за тобой, чтобы так легко попасть под раздачу.

– Не действуй мне на нервы, – его слова действительно слегка зацепили мое непомерно раздутое эго. – Для того, кто желает стать моим другом, ты на редкость плохо выбираешь выражения.

– Я хочу стать твоим другом, а не подстилкой. У тебя и так хватает знакомых, об которых ты вытираешь ноги. Если я позволю себе стать одним из них, никакой взаимовыгодной дружбы точно не получится. Поэтому, говорить то, что мне хочется – это практически обязательное условие в нашем общении.

– Звучит на удивление разумно, – не смог не согласиться я. – И что теперь? Как ты планируешь действовать дальше после того, как я добровольно пошел на контакт? Как будем решать проблему твоего вмешательства в мою личную жизнь?

– Очень просто, Джек. Коренным образом изменять твою жизненную позицию, взгляды на общество, поведение, в первую очередь. Я сделаю тебя, если не полезным, то хотя бы безвредным членом социума, от рук которого перестанут страдать люди.

– Притворяешься добрым самаритянином? Какой лично для тебя смысл тратить время на подобное занятие? Я не верю, что все исходит из чистого альтруизма. Я навредил твоим близким в прошлом, или ты сам стал жертвой моих желаний, а теперь стремишься оградить остальных от такой же участи?

– А я ведь тоже большой кофеман, Джек. Знаю, что вредно, но ничего не могу с собой поделать. Ты наверняка отлично меня понимаешь. Особенно ближе к ночи, когда накатывает бессонница, могу, не замечая, влить в себя пять и больше кружек подряд…

И зачем мне вся эта информация? Где простой ответ на четко поставленный вопрос? К чему шарада про кофе, которая вообще тут не к месту?

– Ты уходишь от ответа? – уточнил я на автомате.

После секундной запинки незнакомец резко переключил тему и тон.

– Боже, Джек, закрой рот, пожалуйста! Я тут пытаюсь семимильными шагами перевести русло нашего дальнейшего диалога на обыкновенные житейские темы, а ты все равно хочешь разгадать тайну моей личности. Это скучно, приятель. Какая разница, кто я такой и что из себя представляю? В этом и прелесть интернет-общения. Пока ты не видел человека лично, ты можешь представлять себе все, что угодно. И любая твоя фантазия окажется куда интереснее того, что есть на самом деле. Раскрыв мою суть, увидев внешность, узнав имя и род деятельности с возрастом, ты, вероятнее всего, разочаруешься. Так всегда происходит.

– Зубы мне не заговаривай! – складывалось ощущение, что этот парень считает меня идиотом. – О каких житейских темах вообще может идти речь? Ты вторгся в мою жизнь, следишь, выставляешь дурацкие условия. Я никогда не стану твоим другом. Вместо этого лучше найду и придушу своими руками!

– Опять одно и то же, – с грустным вздохом отреагировал собеседник. – Помнится, ты уже заявлял что-то подобное утром, когда обещал, что ни за что не наберешь этот номер вновь. Удивительно, но простой парень вроде меня смог заставить выйти из себя сверхсущество, обладающее силами, соразмерными только с его ЧСВ. Джек, если бы я не знал тебя так хорошо, то даже завидовал бы. Обладать столь неописуемыми возможностями делать из окружающих людей то, что тебе хочется. Кто бы отказался от такого? Я точно нет. Однако я довольно давно наблюдаю за твоим поведением, за твоей реакцией на разные жизненные ситуации, за эмоциональным состоянием. Все, что мне теперь остается – посочувствовать. Эти силы – твое проклятие. Они развращают тебя, заставляют раз за разом выбирать темные варианты действия. Тебе кажется, что с их помощью ты облегчаешь свое существование, но это не так. Ты просто копаешь яму, из которой потом будет очень сложно выбираться, и с каждым разом она становится все глубже и глубже. Пока не откинешь в сторону агрессию и чувство превосходства над окружающими, ни за что не поймешь, как ты на самом деле жалок.

Я закрыл лицо руками, не в силах терпеть этот омерзительный голос, исходящий из наушников. Он нес просто невообразимую чепуху, делая вид, что отлично все понимает. С чего этот парень решил, что знает меня? Сейчас каждый мимо проходящий отброс готов учить кого-то жизни, лишь бы за собой не следить. Как будто мне мало собственных самоистязаний и самоанализа, что нужен кто-то еще, лезущий в душу.

– У меня просто слов нет, – окончательно выдохся я от диалога с всезнающим личным психотерапевтом, которого я не заказывал. – И как прикажешь на все это реагировать? Врываешься в мое тихое существование, меняешь правила жизни, навязываешься, и ждешь, что я стану твоим другом-святошей? Ты же в курсе, что вещи так не работают?

– Да ладно тебе, Джек. Просто сдайся. Неужели у тебя нет ощущения, что все идет в точности по моему гениальному плану, который ты не в состоянии постичь? Это ведь может значить только одно. В итоге все повернется так, как я захотел, и ты станешь таким, как я желаю. Считай это обратной стороной своих способностей. Наконец-то кто-то проснется совершенно иным человеком не по твоей прихоти, а по моей, да и не кто-то, а именно Джек Крид. Просто мне, в отличие от тебя, нужно немного больше времени и усилий, но результат все равно окажется очень качественным.

За огромной горой нахлынувшей на меня ярости скрывалось маленькое, но очень хорошо различимое ощущение, что все так и есть, и этот человек, кем бы он ни был, продумал все до последней мелочи. Это ощущение подсказывало, что я беспомощен помешать той метаморфозе, которую для меня уготовил некто, скрывающийся под ником SomeGuy. Почему меня посетила эта мысль, по какой причине она не покидает теперь мою голову и усиливает свои позиции в сознании? И что самое главное – что мне стоит сказать в ответ собеседнику? Совершенно очевидно, что угрозы и всплески ярости не несут вообще никакого эффекта, парень по ту сторону отмахивается от них с непринужденной легкостью и парирует слишком остроумными ответами, которые только заставляют меня больше почувствовать свою беспомощность. Да, теперь я впервые в своей жизни почувствовал себя значительно ничтожнее кого-то другого. Словно ребенок, пораженный превосходящим его в интеллекте взрослым и умным человеком. Или собака, впервые увидевшая, на какие чудеса способен ее хозяин. Неужели он этого и добивается? Сделать меня питомцем и дрессировать как ему того хочется. И если хозяин скажет “фу”, то я перестану грызть мебель и гадить в тапки? Что вообще тут происходит?!

– Я думаю, тебе стоит переварить все, что было сказано за эту непродолжительную беседу, – воспользовался замешательством незнакомец и попытался свернуть диалог. – И помни, я твой друг. Если будет плохо, грустно или одиноко – обязательно звони и делись своими мыслями, я всегда поддержу и дам дельный совет. До скорого, Джек.

Поразительно, но это был первый случай, когда я сам кому-то позвонил, а этот человек первым завершил разговор со мной. Такого никогда раньше не происходило, ибо я чувствовал, что не нуждаюсь в людях, что они мне неинтересны. Как же все поменялось, это сбивает с толку. Пройдет какое-то время, прежде чем я смогу свыкнуться с изменениями и решить, что же следует делать. Однозначно, плясать под дудку какого-то урода у меня точно нет никакого желания, что бы он себе там ни напридумывал. Следует ли мне просто игнорировать его вмешательство и ждать, пока он исчезнет сам собой, или предпринять какое-то действие, чтобы подловить рыбку и выпустить ей кишки на разделочной доске? Есть ли вообще смысл пытаться обыграть такого соперника? Или попробовать действительно завести себе друга? Возможно, это бы хорошо повлияло на мой эмоциональный фон и общее психическое состояние. Пошло оно все. Не могу даже определиться с вектором мышления, скачу из стороны в сторону, словно обманутая школьница. Лучше просто лечь спать, отдохнуть, успокоиться, а уже потом подумать над решением.

С таким выводом, я шлепнулся на кровать прямо в одежде, тяжело вздыхая. Как бы хотелось просто отключаться по простому велению мысли, но нет, ничего легко не бывает. Мой основной мыслительный орган испытал сильнейшее потрясение из-за огромного количества неожиданных и неприятных событий, произошедших за последние несколько часов. Теперь, изнасилованный до опасного состояния, он не желал давать организму покоя, предпочитая на автомате обрабатывать кучу всевозможных вариантов будущего и пытаясь понять происходящее в настоящем, адаптироваться к изменениям.

Я ведь не всегда был таким. На самом деле я сдался и позволил себе превратиться в аморального мизантропа относительно недавно, тогда как в детстве, даже после потери родителей, я оставался вполне социально активным и даже не подумывал начать использовать мистические силы для личной выгоды. Что, друг, тебе стало интересно? Даже если нет, я все равно расскажу. Надо выговориться, понимаешь? А может и оправдаться в какой-то степени. Опять. У меня не было времени рассуждать о том, было ли убийство родителей необдуманным, импульсивным или ошибочным решением. Их быстро признали психически нездоровыми и забрали меня в приют. Жизнь кардинально поменялась, совершив резкий поворот и выбрав новый вектор движения. Это даже выглядело интригующе. Не скажу, что я испытывал какой-то дискомфорт на новом месте жительства, во всяком случае, в первые дни. С одной стороны я пришел туда из богатой семьи с приличным капиталом, хорошим домом, привилегированном положением в обществе и перспективами. В дешевый старый контейнер для кучки сирот. С другой – мои родители, как и все люди, получившие деньги и власть легким путем, были крайне скупы, хладнокровны и, во многих смыслах, омерзительны. В моих глазах они выглядели свиньями, что надели на себя фраки и питались из серебряного корыта. Они не особо охотно тратились на своего сына, даже несмотря на то, что он и являлся источником их богатства. Каждый раз я слышал что-то вроде “мы откладываем деньги на твою взрослую жизнь”. С такой точки зрения я потерял совсем немного. Это вполне компенсировалось тем, что ко мне стали относиться как к равному, и это оказалось действительно важно. За адекватное поведение, уважение к окружающим, верные поступки и помощь другим детям, меня хвалили и одобрительно улыбались. За глупость, агрессию, хамство, ложь, лень и предательство – наказывали, могли даже побить. Все было предельно честно, и я ощущал полную справедливость в своем окружении. Свой распорядок вещей, свои правила, я был всем доволен и в достаточной мере счастлив. Этого мне всегда и не хватало в прошлой жизни – человеческого отношения.

Так продолжалось три года. Суть моей удовлетворенности заключалась в простых вещах – я совсем забыл о другой жизни. После смерти родителей и вида их окровавленных трупов, лежащих в лужах собственной крови со вспоротыми животами на кухонном полу с ножами в руках, маленький мальчик испытал сильнейшее потрясение, вследствие чего на автомате заблокировал доступ к воспоминаниям о детстве. О свободе, жизни в достатке, об обладании собственным имуществом. Я просто не мог больше представить, что есть еще какая-то жизнь помимо той, что царит в стенах приюта. Все изменилось в тот момент, когда у нас появился телевизор. Ох уж эти коробочки для промывки мозгов. Порой насмотрится человек всяких вредоносных передач и получает неправильное представление о мире. Теперь, зная это, я терпеть не могу СМИ. Но тогда, естественно, ящик для деградации был любимой игрушкой в сиротском учреждении, особенно для меня. Моей любимой передачей сразу стала та, в которой привлекательный взрослый мужчина с выразительным голосом путешествовал по странам и показывал иную культуру, менталитет, обычаи и образ жизни. Экран стал для меня порталом в другое измерение, совершенно отличающееся от того, что привык видеть глаз сироты в бедной стране. После выпуска о Швеции я больше не мог найти себе места и ходил из стороны в сторону по коридорам приюта, везде замечая грязь, плесень, нищету и антисанитарию. Телевизор показал мне шикарную страну, где машины ездят по безупречно ровному асфальту, люди живут в шикарных уютных домах с приятной глазу архитектурой, обогащающей внешний вид городов, ходят в стильной и аккуратной одежде. Уровень жизни заоблачного качества, все просто сияло от совершенства и пестрило престижем и качеством. С трудом верилось, что подобные места существуют вместе с убогим приютом на одной планете. Эта страна казалась раем, в который так хотелось окунуться с головой. Тот уровень жизни, которого достоин разумный современный человек.

С тех пор я стал видеть окружающие меня вещи в совершенном ином свете. Мусор, пыль и мрак бросались в глаза, вызывая неприятное ноющее чувство под лодыжкой и другими сочленениями. Существовать в подобных условиях согласятся разве что свиньи. Стало невыносимым спать на древних скрипучих кроватях, питаться в шумной столовой из допотопных обшарпанных тарелок, на постоянной основе вдыхая омерзительные запахи, исходящие от котлов с пищей. А еще ходить по нужде в кислотный туалет, разлагающийся прямо на глазах и вызывающий рвотные позывы. Было очевидно, что та стряпня, которую съели на кухне, теперь живет в этом месте.

Я отстранился от коллектива, который по-прежнему не замечал, в каком болоте он живет. Со временем негативные чувства только накапливались, и я вспомнил-таки о своей невероятной способности. Легким усилием мысли я за один день подменил память всем обитателям приюта, заставив поверить, что я умер и давно похоронен, после чего сбежал той же ночью. Оставил позади всех знакомых и друзей. Уже второй раз я кардинально изменил все в своей жизни и делал это без каких-либо сожалений, лишь с предвкушением будущих перспектив. Реальность, однако, оказалась куда сложнее, чем мог себе вообразить пятнадцатилетний парень, но об этом стоит поговорить в другой раз, друг. Я и так слишком далеко отложил заветный сон.

* * *

Через неопределенное количество часов я был нагло разбужен стуком в дверь. Стоило бы по привычке проклясть весь мир и того, кто стоит за порогом в частности, но я еще не совсем отошел от вчерашней промывки мозгов, потому просто поднялся на ноги и безвольно подошел к входу в комнату, отпирая замок.

Честное слово, лучше бы ко мне наведались миссионеры и попробовали навязать своего единственного и неповторимого, но, к сожалению, за дверью оказались те, к кому я совершенно не был готов – представители правопорядка.

– Добрый день, – вежливо поздоровался более рослый из двух полицейский, держащий в руках что-то наподобие блокнота. – Меня зовут Джон Уорнер, а моего коллегу – Дэвид Симмонс.

Говоря это, мужчина указал пальцем на своего низкого и упитанного напарника, стоящего передо мной с тупым выражением лица, как будто он не способен удержать в голове больше одной мысли за раз. Видимо, по этой причине разговор начал другой коп, у него явно на пару извилин больше.

– Мы из органов правопорядка, участковые этого района. Пришли к вам по делу о побоях. Ваш одногруппник утверждает, что Вы нанесли ему тяжелые телесные повреждения ранее этим днем. Мы можем войти?

Твою мать, да какого черта?! Уже наябедничать успел, тряпка. Ладно, спокойствие, это все равно ничего не изменит. Сейчас приятно с ними пообщаюсь, сотру ко всем чертям память и продолжу жить, как ни в чем не бывало.

– Прошу, проходите, – как можно более невозмутимым тоном ответил я, но получилось все равно слишком тихо и неуверенно.

Два тела прямо в обуви переступили через порог “логова” и быстрым взглядом осмотрели округу. Вид хаотично разбросанной грязной одежды и спертый воздух вкупе с пылью и пятнами на всех поверхностях явно вселили в представителей правопорядка недоверие к здешнему обитателю. Не хватало еще вызвать подозрения в употреблении наркотиков или хранения антиправительственного компромата.

Может, стоит предложить им по чашечке кофе смеха ради? Я бы оценил реакцию.

– Мы хотели бы выслушать вашу версию произошедших событий для внесения в протокол, – назвал причину вторжения полицейский, присаживаясь вместе с напарником на край моей кровати. – Я надеюсь, что Вы понимаете – обвинения очень серьезные, а в поддержку потерпевшего высказалось довольно много свидетелей. Если ваша вина будет доказана, наказание может составить до пяти лет лишения свободы.

Я приложил немало усилий, чтобы не рассмеяться этим костюмированным клоунам в лицо. Посадить меня? Это абсурд. Такого никогда не произойдет, вне зависимости от любых обстоятельств. Столь незначительные неудобства, неспособные стать серьезной проблемой, только нервируют.

Отсутствие всякой реакции на моем лице вынудило копа продолжить:

– Что происходило сегодня утром в районе десяти часов? Опишите вашу версию событий.

Есть ли вообще какой-то смысл в том, что я сейчас скажу? Уже завтра и потерпевший, и свидетели будут свято уверены в том, что разбитый нос появился по причине незапланированного и очень неприятного падения с лестницы. Просто поддержу этот вариант, и в скором будущем у стороны обвинения будут проблемы за дачу ложных показаний.

– Вы знаете, так уж получилось, что мой пострадавший одногруппник споткнулся на лестнице и решил воспользоваться полученными травмами, чтобы испортить мне жизнь. Он уже давно точит на меня зуб. С тех пор как я увел у него девушку.

Записывая мои показания, полицейский усмехнулся после последних слов. Я тебе похихикаю, урод. Что, посчитал, будто я не могу ни у кого увести девушку? Ну ничего, скоро у тебя будет святая уверенность, что ты подхватил СПИД от нагулявшей жены, тогда и похихикаешь.

– Ну и вот, практически все мои одногруппники решили, что с моральной точки зрения я поступил подло, поэтому они сплотились вокруг потерпевшего и поддержали эту ложь, – с невозмутимым видом окончил я предложение.

Сделав несколько записей, более рослый полицейский надул губы в недоверчивой манере, показывая тем самым, как он устал слышать подобные сказки.

– Мы можем поговорить с этой девушкой, чтобы она подтвердила ваши слова?

Может тебе еще с папой римским встречу устроить, урод? Вот зачем докапываться, у вас двоих дел нет более важных? Еще и группой ко мне заявились, словно к особо опасному преступнику. Что, боялись в одиночку не справиться?

– Да, пожалуйста, только не сегодня, само собой. У нее есть дела поважнее каких-то там ложных обвинений в мой адрес.

– Это в ваших же интересах, – спокойно предупредил допрашивающий и сделал еще несколько пометок. – Знаете, в вашей истории есть небольшая нестыковка. Преподаватель, присутствовавший во время инцидента, также дал показания. Он заявил, что Вы кинули в него учебником и публично оскорбили. Кажется сомнительным, что пожилой профессор стал бы такое заявлять без оснований, или чтобы поддержать ложь какого-то студента.

Черт, стоило это предвидеть. Разваливающийся дед тоже оказался страшным ябедой. А ведь я пожалел его в последний момент из-за Клейн и не стал изменять воспоминаний. Теперь даже жалею. Пусть бы получил по заслугам.

– Знаете, зарплаты у преподавателей маленькие, а кушать хочется всем. Коррупция проникла во все сферы общества. За несколько купюр почти любой человек готов пойти на столь ужасные поступки. Вам ли об этом не знать?

– Что Вы под этим имеете в виду? – с возмущением спросил второй полицейский, сменив от негодования позу и подавшись вперед.

Черт, не удержался. Подкол сам вырвался. Терпеть не могу копов. Я думаю, их вообще мало кто переносит. А при моем складе характера шутки и агрессия сами собой разумеются. Главное не дойти до той степени, когда они меня прямо на месте повезут в свою обитель зла.

– Я имею в виду, что вам по долгу службы явно приходилось уличать коррупционеров, не так ли?

Второй коп заметно расслабился и одобрительно кивнул:

– Само собой.

Не умеешь ты врать. Первая реакция сразу выдала в тебе нечистого на руку. Ничего удивительного.

– К сожалению для Вас, факт получения взятки никак нельзя будет установить, – подытожил клоун. – Так что это вряд ли сыграет в вашу пользу. Как и остальные факты, отягощающие положение. Мы успели немного узнать о вашей истории за время обучения. Скажите, ваш сосед по комнате попал в психиатрическую лечебницу из-за стресса, связанного с учебой, или были какие-то другие обстоятельства?

А они подготовились немного лучше, чем я ожидал. Успели опросить еще кого-то? Если так продолжится дальше, то простым переписыванием памяти этим двум проблема может не решиться. Надо просто продолжать гнуть свою линию и ждать. Завтра изменения вступят в силу, и тогда оба идиота будут уверены, что изначальные показания, полученные от моего незадачливого одногруппника, были неверны. После повторения опроса все станет на свои места. Свидетели будут располагать уже совсем иной информацией и подозрения спадут.

– Да, знаете, некоторые студенты кончают с собой из-за проблем на учебе. Так что это не самое страшное, что могло произойти. Никаких других обстоятельств не было, насколько я могу судить.

Крупный полицейский неодобрительно вздохнул, устало протер глаза и заговорил в несколько другом тоне.

– Позавчера днем Вы были вызваны на собрание общежития за нарушение порядка. Мы знаем и об этом. Удивительно, но все присутствующие на том собрании люди не помнят ничего связанного с ним, а многие действуют с тех пор очень странно. Уходят со своих должностей и так далее. Что там произошло? Пожалуйста, говорите правду. Дача ложных показаний карается по закону.

И в этот момент я понял, что ситуация постепенно выходит из-под контроля. Что еще знают эти двое? С кем они разговаривали? Откуда у них столько информации? Неужели незнакомец постарался? Он решил меня подставить таким образом? Нет, он же говорил, что собирается стать моим другом. Стал ли бы он действовать так? Ладно, сейчас важно не это. Надо выкручиваться из дурного положения. Но что сказать? Как быстрее закончить этот разговор? Было бы очень неплохо разузнать об источнике их информации и заткнуть его тоже, но я вообще не представляю, как такое провернуть.

– Вы даже не проживаете в этом общежитии по официальным документам, как и не учитесь в этом университете, – продолжил следователь, воспользовавшись моей заторможенностью. – Ни у кого нет никаких документов на вас. Все вокруг просто приняли это как данное. Скажите, Вы попали сюда через какие-то связи, или просто кто-то потерял необходимые документы? Как такое вообще возможно?

– Я не… – слова не хотели выходить из горла. Я был абсолютно бессилен сказать что-то внятное, дело дрянь.

– Мы бы также хотели уведомить ваших родителей о произошедшем, это часть процедуры. Нигде не смогли найти их контактов, – все никак не успокаивался полицейский, видя мою беспомощность и растерянность. – Надеемся, они смогут как-то пролить свет на происходящее.

Убью. Я вас обоих завалю! Черт, только этих разбирательств мне в жизни и не хватало после появления этого драного сталкера! Я просто жалок. Сколько можно вести себя как загнанная в угол жертва? Я, черт возьми, король этого мира. Ни у кого больше нет такого могущества и возможностей. Только у меня. Я самое уникальное существо во вселенной. Как я вообще мог об этом забыть? Да, Джек, ты слегка оступился, позволив какому-то незнакомцу пошатнуть твой привычный жизненный ритм и найти точку давления, но это скоро закончится. Я сотру в порошок все барьеры на свое пути и решу любую проблему. Радикальными действиями.

– Разговор закончен, – заявил я. – Прошу оставить меня в покое, я больше не хочу давать никаких показаний.

– Вы уверены? – Уточнил рослый коп. – Ваше молчание будет расценено как отрицательный фактор в судебном процессе.

– Уверен. Или уходите или арестуйте меня. Я больше ничего не скажу без адвоката.

– Мы аресты не производим. Ваше дело будет отдано в следственный комитет, а уже там пусть разбираются во всех тонкостях и производят по надобности аресты.

Вся эта ерунда выводит меня из себя. Последние месяцы я провел в неблагоприятной обстановке, что явно повлияло на характер. Я размяк, позволил себе прогнуться под окружающих и запугать себя. Этого больше не повторится. Решить все возникшие проблемы не составит труда, я сделаю это за один день. И все недоброжелатели поймут, какого страшного врага они избрали.

– До свидания, Джек Крид, – также вежливо попрощались представители правопорядка, закрывая за собой дверь.

Команда уже была отдана. Теперь остается только немного подождать и сделать все правильно. И больше никто не сможет застать меня врасплох, заставить усомниться в моем превосходстве. Завтра утром оба полицейских проснутся совершенно другими людьми. Все пойдет мне на руку.

Ранее смешанные в голове мысли теперь были четко выстроены в ряд, я вернул былую уверенность, и даже позволил себе усмехнуться. Я очень терпелив, привык к этому правилу – все наступает лишь на следующий день. Изменения неотвратимо вступят в силу, а до этого стоит расслабиться и продумать дальнейшие действия. Я вновь обратился к своему дневнику, записав в нем все события, произошедшие со мной за этот длинный день. Надеюсь, в будущем они покажутся мне забавными, и я буду со смехом вспоминать свою неуверенность и растерянность. Я ведь на секунду пожелал убить их. Вновь. Эмоции подталкивают меня к самым ужасным поступкам, пытаются сделать тем, кем я не являюсь. Я не убийца. Я не хочу никого лишать жизни. Порой кажется, что мои способности взывают ко мне, шепчут в голове свои приказы, заставляя действовать так, как они хотят, против моей собственной воли. Этот тихий еле уловимый шепот “убей их, убей их всех”. Я буду сопротивляться ему изо всех сил. Единожды встав на путь убийцы, уже никогда не свернешь с него, я боюсь, что как только позволю себе чуть больше жестокости, это войдет в привычку, как и все остальные действия с разумами окружающих людей. Во что превратится этот мир, если я стану убивать всех, кто мне не нравится? Это будет действительно жуткое место, друг. Вдруг ты мне не понравишься? Или твоя мать? Шучу.

Шли часы, я развлекал себя всеми доступными способами. Этих способов было не так уж и много. Просмотр кино и прохождение игр, крайне скудный список. Как бы я ни старался откинуть в сторону нависшую проблему, мозг раз за разом к ней возвращался. Расслабиться так и не вышло, даже когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь плотные шторы в угрюмую комнату. Взгляд в очередной раз бросился на часы, обнаружив, наконец, нужное время. Улыбка посетила лицо от осознания, что все изменения вступили в силу. Десятки людей проснулись иными. Все мои одногруппники, множество случайных прохожих, старый нудный преподаватель, Омид, Джо и, что самое важное, два незадачливых служителя закона. Все покорились моей воле.

Жутко уставший от бессонной ночи, я быстро выпил кружку утреннего бодрящего кофе, надел первую попавшуюся на глаза одежду и вышел на морозную улицу. Осень постепенно давала о себе знать. Я обязан прибыть в точку встречи вовремя, иначе рискую потерять новообретенную репутацию в глазах переписанного человека. Именно по этой причине я выбрал место рядом с общежитием. Это так удобно, не надо далеко идти. Вот бы всегда так было.

Старая спортивная площадка, настолько же безлюдная ранним утром, насколько и ржавая. Я любил смотреть на нее из окна своей комнаты. Она почти всегда пуста, разве что солдаты периодически приходят накачивать тело. Я присел на холодную скамейку и вновь глянул на время. Переборщил. Ох уж эта привычка выходить заранее. Теперь придется потратить время на бессмысленное ожидание, осматривание окружения и обдумывания всего на свете.

Уголовное дело, да? Рано или поздно моя жизнь обязана была дойти до этого момента. Я слишком стремительно падал по социальной лестнице, срываясь на всех подряд и отстраняясь от общества, чтобы остаться законопослушным гражданином. Это настолько размытое понятие. На самом деле, с моральной точки зрения, я уже очень давно перешел на сторону злых и анархичных людей. Осталось только подтвердить статус, чего я бы не очень желал. Теперь уже без этих сил не отделаться. Только так я избегу наказания. Как нельзя кстати вспоминаются слова незнакомца. Я рою сам себе яму, каждый раз используя силы. Приведет ли меня это абсолютное доверие мистическим силам к воротам ада?

Развить мысль дальше не получилось, так как ожидаемый мной человек наконец-то появился. Низкий полноватый полицейский, с которым я еще не так давно виделся. Как он отреагирует, подойдя ближе?

Коп приближался, и я уже мог прочитать на его лице неподдельный страх, смешанный с тщетными усилиями скрыть дрожь. Он незамедлительно встал на колени передо мной, произнося:

– Повелевайте мной, великий.

* * *

Все прошло на удивление гладко. Еще не так давно меня терзали сомнения. Вдруг переписанный коп воспротивится воспоминаниям и начнет вести себя агрессивно? Не было никаких стопроцентных гарантий. В конце концов, я выбрал довольно специфический вариант, ранее не использованный на практике. Это был большой риск, на который я охотно и бесстрашно пошел, явившись к месту встречи. К счастью – он оправдался. Бедный человечек был уверен, что я всемогущее богоподобное существо, способное простым взмахом руки стереть его или его семью в порошок. Новые воспоминания настолько реальны, что переписанный просто не мог принять никакого иного решения, кроме как покориться и выполнять любые команды бога. Он точно знал, что произойдет, если не явиться на место встречи в назначенное время. Я могу даже привыкнуть к данной роли, она весьма интересная. Напарник пухлого копа, говоривший со мной вчера, уже считает себя женщиной, запертой в мужском теле. Оно напрочь забыло о работе, так что проблем возникнуть не должно. У меня, по крайней мере.

Подконтрольная марионетка покорно привела меня к своему участку под видом свидетеля преступления, так мы договорились заранее, и взрослый мужчина без раздумий согласился пойти на любые условия, не задавая вопросов.

– Когда будем внутри, я хочу посмотреть на всех твоих коллег. Начальники, подчиненные, следователи, участковые, патрульные. Даже заведующих столовой и уборщиков. Покажи мне каждого, с кем ты работаешь.

– Как пожелаете, – покорно ответил раб.

Это слишком удобно. Всего один подчиненный полицейский, и я уже могу пройтись по всему участку, переписать память каждого обитателя, пока они не разошлись по своим прямым обязанностям. Чтобы наверняка запутать след и обеспечить себе стопроцентную защиту от полицейских, придется поработать со всеми без исключений. Каждый коп будет уверен в моей полной невиновности, а чтобы у них не было времени даже задуматься об этом деле, я добавлю всем небольших жизненных проблем. Не очень серьезных, разумеется. Я же не монстр. Сильные духом спокойно преодолеют их, а слабым воздастся по заслугам.

Я ненавижу такие места. Даже снаружи здание участка выглядело отталкивающе, слишком официально, строго, неприветливо. Камеры у входа сразу встретили нас, записывая каждое движение. Все словно бы кричало: “мы следим за тобой, тебе не спрятаться, мы сломаем твою жизнь и доставим много неприятностей”. Как бы я ни был предвзят, а судебная, правовая и все прочие системы из этой категории в современном обществе явно сгнили. Любого человека могут осудить какие-то неизвестные, решить всю его судьбу, силой поместить в неволю на огромный срок. Не общество придумывает законы, больше нет. Люди вынуждены подчиняться и жить по чьим-то правилам, только потому, что родились в той или иной точке мира. Все решают за тебя, и те, кто делают это, не знают жалости. Сегодня я надломлю эту систему.

– Доброе утро, Дэвид, – заметил дежурный на входе коллегу. – Ты сегодня поздно. Отхватишь от начальника.

– Были кое-какие дела, – отмахнулся толстый коп. – Я быстро проведу опрос свидетеля и отправлюсь в город.

Пока двое разговаривали, я начал приводить план в действие, переписывая воспоминания дежурного. Завтра он забудет обо мне, заодно начав посещать курсы анонимных алкоголиков. Одно интересное свойство воспоминаний – они формируют привычки человека. Если этот мужик будет уверен в том, что зависим от спиртного, он действительно приобретет этот недуг.

Холл участка навевал еще больше тоски и провоцировал неприятные ощущения по всему телу. Я словно попал в логово диких зверей, и они вот-вот набросятся на меня. Нельзя ни на секунду забывать, что я контролирую ситуацию здесь, а не кто-то другой из персонала.

Проходя через турникет на территорию участка, я больше всего думал, как сложно мне будет разобраться с письменными доказательствами. Стоит стереть некоторые фрагменты базы данных, все упоминания о Джеке Криде, а также протокол допроса и сегодняшние записи с камер наблюдения. Ни одна нитка не выведет ко мне. В итоге все дело о побоях превратится в одно сплошное недопонимание, и даже сторонне привлеченные люди не смогут разобраться в происходящем.

– У тебя есть доступ к базе данных? – спросил я сопровождающего полицейского, пересекая длинный белый коридор.

– Я не имею возможности вносить изменения в базу, – признался коп. – Вам должно быть это известно, повелитель.

Точно, как же я мог забыть. Я вселил этому жалкому существу воспоминания о своей безграничной силе и знаниях. С чего мне вообще что-то спрашивать? Сейчас очень важно сохранить иллюзию божественности и не дать человеку что-то заподозрить из-за нелогичных действий, иначе все потеряно. Черт, а это действительно страшно. Мурашки по коже идут от одной только мысли, что меня прямо сейчас могут уличить в неладном и принять соответствующие меры. Терпеть не могу копов. Они как контроллеры общественного транспорта, коллекторы и учителя. Ненавидимы абсолютно всеми без исключения. Даже не имея в прошлом проблем с законом, я все равно на генетическом уровне чувствовал, что любой человек в синей форме – это источник неприятностей и головной боли.

Я следовал за подчиненным по всему участку, переписывая память каждого, кто попадался в поле зрения, поселяя в воспоминания всевозможные негативные моменты. У кого-то умер родственник, и он не находит себе места, у кого-то ярко проявленный кризис среднего возраста, кто-то вообще считает себя инопланетянином. Пускай у всех будут разные проблемы. Поверь мне, друг, я это делаю вовсе не из личной прихоти. Чем больше проблем будет у каждого отдельного копа, тем сложнее всему участку будет выйти на мой след и собрать факты воедино. Ты можешь подумать, что эта цель не стоит таких действий, а я просто ищу оправдания бессмысленному насилию, но поверь, когда речь идет о выживании, стоит прибегать ко всем способам. Это естественный отбор.

– Симонс! – раздался в коридоре чей-то крик. – Решил нас навестить-таки сегодня?

– Доброе утро, шеф, – отозвался толстяк.

– Где второй? – сразу спросил начальник, перейдя на что-то среднее между криком и нормальным тоном.

– Не могу знать, не видел его со вчерашнего дня.

– А это кто? – важный полицейский ткнул в меня пальцем.

– Свидетель по недавнему делу. Веду снимать показания, – поддержал легенду марионетка.

Начальников видно издалека. Этот выглядит пугающе, а еще он явно имеет доступ и к базе данных, и к камерам наблюдения. Отлично, приоритетная цель найдена. Пусть решит, что в базе есть компромат на его связь с преступными группировками, и скоро пожалует проверка. Тебе придется стереть некоторую информацию, если не хочешь оказаться в тюрьме, особенно запросы за последнюю неделю. Ну и записи камер, а то кто-то увидит, как ты употреблял героин прямо под наблюдением. Копов не очень жалуют на зоне. Напоследок накинем продолжительную депрессию из-за неразделенной любви. Лишним не будет. Если даже начальство не сможет концентрироваться на работе, то что говорить об остальных? Это слишком легко. Столько проблем можно решить, воспользовавшись самым главным звеном в какой-либо структуре.

– Ладно, я с тобой потом разберусь, – решил начальник, отпуская моего личного полицейского. – И если найдешь Уорнера, то передай, что у него в следующем месяце премии не будет.

Мне не пришлось ничего говорить. Уверенность в успехе операции только росла. Новые воспоминания применяются в ста процентах случаев, поэтому не было никакого шанса, что дело останется открытым. К тому же, новых заявлений не поступит, ведь каждый одногруппник уже уверен, что верна новая версия событий. Можно сказать, что я подменил саму реальность, создав совершенно новую, в которой пострадавший и вправду упал с лестницы.

– Мы обошли почти всех работников, повелитель. Надеюсь, Вы остались довольны, – услужливым тоном произнес коп после пятнадцати минут блуждания по зданию.

– Более чем.

Мы просто подходили к кабинету за кабинетом, и толстяк открывал двери, начиная короткий и невинный разговор, в течение которого я успевал воздействовать на всех внутри. Сотни переписанных умов. Я не запоминал лиц, не запоминал судеб. Всех ждали одинаково печальные последствия. Они переродятся, и новые личности послужат моим целям… Стоит поменьше восхвалят каждое свое действие. Я так разучусь нормально разговаривать.

Даже несмотря на идеально воплощенный план, все равно присутствовало неприятное чувство, что я что-то упустил. Во время переписывания чужих разумов не было времени отдохнуть и подумать над этим как следует, но сейчас, когда я уже готов был направиться к выходу, все встало на свои места.

Клейн! Ее воспоминания остались прежними, я переписал всех, но не ее. Это породит очень неприятные ситуации. Не хочу ставить ее в неловкое положение, ей не стоит и дальше находится в том окружении, среди переписанных. Она же совсем растеряется, когда все вокруг станут вести себя иначе и верить в другие события. Я обязан решить эту проблему как можно скорее.

Я покинул участок тем же путем, которым попал внутрь – используя покорного раба. В нескольких метрах от выхода полицейский подал голос:

– Позвольте поинтересоваться, зачем вам пригодилась моя помощь и обман, чтобы пройти здесь? – решился на вопрос слуга, когда я уже готов был уйти.

Ты захотел удовлетворить любопытство? Как мило, что ты тратишь мое драгоценное время, шваль.

– Решил провести осмотр места твоей работы. Ничего необычного, – быстро отмахнулся я.

На лице сопровождающего меня толстяка читалась неуверенность, борющаяся со страхом. Было очевидно, что все последние события подточили его святую убежденность вмоих невероятных силах.

– Разве Вы не могли сделать это сами без столь неуместного вранья и моего сопровождения? – уже в другом тоне спросил он.

Ну вот, началось. Воспоминания лучше всего приживаются и становятся частью личности человека, меняя его в предсказуемую сторону, когда они хорошо связаны с окружающей действительностью. Я крайне редко помещал в разум людей информацию о чем-то сверхъестественном. Сегодня был первый случай, когда я воспользовался столь неприкрытой фантастикой при построении чужой памяти. Рациональное мышление и знания о работе нашего мира сражались со столь реалистичными воспоминаниями о проявлении божественной силы.

– Как ты смеешь ставить под сомнение мое могущество? – решил надавить я. – Прекрати задавать эти идиотские вопросы, если желаешь уйти невредимым.

По реакции полноватого служителя порядка становилось понятно – не убедил. Он окинул меня скептическим взглядом, стремительно теряя последние крупицы страха. Я быстро стер ему память обо всех событиях последних дней, не оставив взамен ничего и очень пожалев, что мои способности не срабатывают мгновенно.

– Ну все, ты сам напросился. Пусть здание позади тебя превратится в плотоядного монстра и покарает за столь дерзкое неповиновение.

Мужчина резко обернулся, внимательно всматриваясь в здание участка и ожидая трансформации. Как только он отвел от меня взгляд, я на максимальной скорости рванул прочь от этого места.

– Стоять! – послышался через несколько секунд затихающий позади крик.

Было слишком поздно. Я далеко оторвался, а у копа не было ни сил меня догнать, ни памяти о моей истинной личности.

Глава 4. Дурная репутация и нежелательная слава

Даже не представлял, что способен развивать такие скорости. Сердце сейчас из груди выпрыгнет. Я позволил себе остановиться, только когда полицейский участок исчез за горизонтом. Черт, как же сложно дышать. Надо срочно присесть, сейчас сознание потеряю.

Облокотившись о ближайший забор, я бессильно сполз вниз, переводя дыхание и апатично наблюдая за проходящими мимо людьми. Они обходили меня стороной, бросая испуганные и неодобрительные взгляды. Как же я ненавижу людей.

Это было недопустимо близко. Больше ни за что не стану использовать такие нереалистичные воспоминания. Многие просто не поверят в них. Хорошо, что иллюзия продержалась достаточно долго. Теперь дело за малым. Чтобы полностью исправить неприятную ситуацию, я выведу Клейн из сильно изменившегося окружения одногруппников, не влияя напрямую на ее разум. Она не должна ничего заподозрить. Фух, а еще, пожалуй, буду избегать в будущем ситуаций, при которых всплеск адреналина так сильно давит на организм.

Как же так повернулась жизнь, что я вынужден второй день подряд ходить в университет? Это просто небывалое событие. До занятий осталось всего полчаса, следует поторопиться. Эх, скорее всего моя репутация в глазах этой девушки окончательно и бесповоротно разрушена. В отличие от остальных она знает правду. Я избил того парня. Интересно, Клейн тоже выступала свидетелем по моему делу? Теперь мне становится стыдно. Неужели она – последний светлый луч, связывающий меня с человечностью? Только думая о Клейн, я мыслю не как чудовище. Просыпается сострадание, совесть. В любом случае, прошлое никак не вернуть. Я ни за что не стану переписывать ее воспоминания, а значит навсегда останусь отбросом и неадекватным психом в ее глазах.

Странно еще и то, что незнакомец никак себя не проявил. Он что, не догадывается о произошедшем пару минут назад? Мог бы хоть сообщение прислать. Я ведь навредил большой группе людей. Видимо, даже таинственный преследователь не способен уследить за каждым моим действием.

Главное не попасться на глаза никому из знакомых. Сделаю все максимально быстро и тихо. Какой же у меня плотный график. Неужели все люди так живут, выполняя множество дел ежедневно? Бедняги.

Уже в коридоре столь привычного учебного корпуса, шагая по старому скрипящему паркету, я внезапно осознал, что в моем гениальном божественном плане присутствует маленький изъян: когда я перепишу память своей новой жертвы, придется ждать целые сутки, пока изменения вступят в силу. У меня нет такого количества времени, все должно решиться уже в ближайшие минуты. Выход виделся лишь один, и он потребует небывалой смелости. Я уже достаточно испугался сегодня, так что готов к любым, даже самым безрассудным действиям.

– О, Джек, доброе утро! – услышал я неожиданно знакомый голос поблизости.

Меня окликнул одногруппник с большой и плотной обвязкой бинтов на лице, которому я вчера так легко и непринужденно сломал нос.

Черт, стоило опять погрузиться в мысли, и я совсем перестал замечать все вокруг.

– Привет, что это с тобой? – изобразил я искреннее удивление.

– С лестницы упал. Глупо вышло, – по-настоящему веселым и дружелюбным голосом ответил он.

Улыбка не спадала с лица покалеченного парня, даже когда он произносил слова приглушенным и очень смешным тоном.

– Какой же ты неловкий, – включил я все свое актерское мастерство. – Надеюсь, скоро поправишься.

Я изо всех сил поддерживал спокойный тон, сдерживая растущее негодование. Какого черта ты решил меня окликнуть и задержать своими глупыми словами? Хочешь еще какую-то часть тела сломать?

– Я немного тороплюсь, давай потом поговорим.

– Конечно, Джек.

Я торопливо двинулся дальше, проклиная себя за невнимательность. Я ведь знаю, по какой причине он окликнул меня. Он считает, что Джек Крид на самом деле очень отзывчивый, добрый, умный и коммуникабельный приятель, именно такие воспоминания были заложены в разум каждого одногруппника. Я давно привык к столь резкой смене поведения переписанных людей, это стало абсолютной нормой, но как же это странно выглядит для других? Сложно даже представить. Попытайся вообразить себе, друг, что у тебя есть девушка. Я понимаю, это довольно сложно, ты ведь даже не настоящая личность, а просто абстрактный образ, с которым я могу вести откровенные монологи, но все же. Вы встречаетесь полгода, или даже год, и все вроде бы хорошо. Целая куча приятных совместных воспоминаний, шутки, улыбки, приятные слова, путешествия и вот эти вот все сопутствующее бесполезные аспекты любых отношений. А потом в один прекрасный день вторая половинка говорит тебе, что всего этого не было, и вы абсолютно чужие люди, которые практически никогда не пересекались в прошлом. Вот как-то так близкие воспринимают изменения в поведении моих жертв. Страшное, должно быть, событие.

Я обязан взять себя в руки, выполнить без страха поставленную цель как можно скорее. И здесь сработают только радикальные меры. Я раз за разом толкаю себя к рискам, когда же этот период жизни закончится?

Кабинет декана, в который я и направлялся, располагался прямо по курсу. Сделав глубокий вдох я торопливо ворвался внутрь без стука и увидел старого декана на привычном месте – за столом перед монитором компьютера. Без промедления я приступил к переписыванию памяти, готовясь выполнить план, пока цель находилась одна.

– Вы что-то хотели? – предсказуемо спросил владелец кабинета, наблюдая, как к нему огромными шагами подходит студент.

Переписывание заняло лишь секунду, теперь необходимо применить изменения как можно скорее. Выбор оставался небольшой, потому я подошел вплотную к декану, игнорируя все его слова и удивленный взгляд. Прежде чем пожилой человек отреагировал, я обогнул стол, присел немного и с силой ударил правым кулаком в подбородок декана, используя массу собственного тела, чтобы усилить воздействие. Апперкот вышел очень результативным, легко выбивая сознание из жертвы. Сильный болевой импульс послал сигнал в мозжечок, приводя к болевому шоку. Эх, чему только не научишься в приюте. Там каждый приобретает множество полезных навыков, применимых в ежедневных бытовых ситуациях. Мужчина поник в кресле, ударившись головой о стол и замерев почти без движения. Он полежит здесь какое-то время, а проснется уже без воспоминаний о неадекватном студенте. Не каждый день доводится испытать такое, наверное…

Мой ненаглядный король преподавателей, поверь, если бы ты не отключился так удачно после первого удара, последствия оказались бы крайне неприятными. Для тебя, само собой. Теперь позову Клейн сюда и буду ждать результата. Все прошло куда проще, чем я себе представлял. Бить людей становится привычно. С каждым днем тьма сгущается все сильнее, а я только и рад прыгнуть в ее объятия. Спокойно, сейчас просто такой период. Решу проблемы и перестану вести себя настолько бесчеловечно.

Я покинул кабинет в спешке, пока никто не увидел картину беспричинной жестокости. Делая быстрые шаги по коридору, я высматривал нужную мне персону, внимательно анализируя окружение. Это так знакомо – выискивать в толпе ее лицо в надежде еще хоть раз полюбоваться им. Цель была достигнута быстро – Клейн медленно шла по коридору в полном одиночестве и задумчивости. Она выглядела немного грустной, но стоило заметить меня, и это настроение оказалось надежно спрятано.

– О, привет, реинкарнация Мухамеда Али. Решил прислушаться к моему совету и прийти на учебу второй раз подряд? – с усмешкой спросила она. – Или ищешь еще кого-нибудь для небольшой потасовки? Не хочешь рассказать, зачем изменил естественное расположение носа на лице нашего одногруппника?

– На самом деле – не особо, – честно ответил я, не оценив сарказм. – И тебе доброе утро. Тут декан просил передать, что хочет тебя видеть.

– Ну надо же. Ты решил передать чье-то послание? Как неожиданно. Он не сказал, чего конкретно хочет?

– Я думаю, тебе будет лучше узнать самой, – отмахнулся я, устремляя взгляд в пол.

Мы уже почти дошли до места проведения следующего занятия, но после моих слов Клейн резко развернулась в противоположную сторону и заметно ускорилась.

– Ладно, спасибо за информацию. Увидимся.

Таким образом, она давала понять, что лимит времени, отведенный на разговор с кем-то вроде меня, исчерпан. Прости, Клейн, но я обязан удостовериться, что все пройдет как задумано. Придется проследить за тобой, ведь раньше мне не доводилось вырубать людей физической силой для применения способности. То есть драться-то я дрался, но не с целью переписать чью-то личность. Есть риск, что воспоминания не применятся.

Клейн без промедления проследовала в кабинет декана. Только сейчас я обратил внимание, что она одета максимально неподходящим образом для такого рода встреч: свободные потертые джинсы, полурасстегнутая синяя рубашка с длинным рукавом и растрепанные волосы. Имидж, больше подходящий парню. Как только она зашла в кабинет, я сразу же приблизился вплотную к двери, готовясь подслушать все происходящее внутри.

– И часто Вы спите на рабочем месте? – спросила Клейн без тени смущения.

– Плохо себя чувствую сегодня, – слабым голосом ответил второй голос, не став осуждать девушку. – А ты как всегда не следишь за выражениями, Клейн. Если бы не высокие успехи в учебе, никто бы не стал мириться с подобной манерой общения.

Было очевидно, что декан только что пришел в сознание, но уже полностью забыл обо мне – драчливом неприятном студенте. Это значит, что остальные элементы воспоминаний также применились.

– Я на пару опаздываю, – заявила Клейн. – С какой целью Вы меня позвали?

Пожалуйста, сделай все как надо, “приятель”. Это последний шанс исправить положение.

– Тебе не придется ходить на занятия какое-то время. Как одной из лучших учениц на потоке, я хочу доверить тебе персональное задание, на время выполнения которого ты освобождаешься от посещений.

– Отлично, – с максимальным сарказмом отреагировала девушка, тяжело вздыхая. – Я как раз очень хотела получить больше работы. Просто мечтала об этом.

– Не волнуйся, задание будет простым. Я постараюсь сделать так, чтобы после его выполнения тебе не обязательно было сдавать экзамены, – пообещал декан.

Зная любовь Клейн к учебе, я даже не удивился последовавшей реакции:

– Легкая сдача экзаменов и свободное посещение? Звучит заманчиво, – оценила студентка. – Я в деле. Когда приступать?

– Всю нужную информацию тебе пришлют к вечеру, а пока можешь отдыхать.

Великолепное исполнение. После данных слов я понял, что разговор окончен. Отпрянув от двери, я быстро зашел за ближайший угол и переключился в беззвучный режим.

Моя работа наконец завершена. Все риски и постоянное толкание себя на грань дозволенного стоили того.

В следующую секунду я услышал, как дверь кабинета декана открылась и очень быстро закрылась вновь, после чего несколько быстрых шагов с нарастающей интенсивностью раздались совсем рядом. Прежде чем я успел среагировать, тонкая рука неожиданно показалась из-за угла, схватила меня за воротник и потянула в сторону. Я опомниться не успел, как самая красивая девушка, что я видел в жизни, прижала меня рукой к стене и пристально посмотрела в лицо своими прекрасными карими глазами.

– Так и знала, что все не может быть так просто. Зачем подслушивал разговор, Крид? Только не говори, что из чистого любопытства.

Какая она сильная для девушки с таким хрупким телосложением. Черт, слишком близко. Приятный ненавязчивый аромат духов взывает к нежным чувствам моей души, я слышу ее размеренное дыхание, такое нежное, как у котенка. Так, кажется, прозвучал какой-то вопрос. Надо срочно что-то ответить.

– Прости, ты не могла бы перестать так сильно давить на мою шею? – попросил я.

– Нет, не могла бы, – прозвучал строгий ответ. – Я чувствовала, что в этом внезапном “отпуске” что-то неправильно. Как ты в этом замешан? Рассказывай, мне же интересно. Ты подкупил декана? Угрожал ему? Может, удовлетворил физически, а?

После этих слов на лице Клейн появилась хитрая ухмылка.

– Нет, скорее всего, ты одурманил его какими-то веществами. Не зря же старик выглядел таким уставшим. Давай, выкладывай.

Да что с ней не так? Откуда такая интуиция?

– Поверь мне, Клейн, я не имею к этому никакого отношения.

По лицу красавицы становилось понятно, что врать я совсем не умею.

– Что-то странное вечно происходит рядом с тобой, это интригует, – ответила девушка, прикрыв глаза. – Как хочешь, можешь ничего не рассказывать. Спасибо за подаренные каникулы.

Она наконец-то отпустила меня и пошла прочь, даже не оборачиваясь. Черт, это совсем не то, чего я ожидал. Как она догадалась? Заметила меня во время подслушивания? Может, стоит рассказать ей все о моих возможностях? Она же явно сказала “не хочешь – не рассказывай”, чтобы спровоцировать меня. Нет, я не могу. Никто не должен ничего знать о моих силах, даже Клейн. Я буду держать ее подальше от переписанных одногруппников так долго, как того потребует ситуация.

Ну что, незнакомец, ты все видел? Надеюсь, ты не станешь еще сильнее осложнять мою жизнь. Теперь, когда почти все закончилось, я вновь думаю о тебе, преследователь. Надо избавиться от тебя. Раз уж я начал методично решать возникающие проблемы, то и о тебе необходимо позаботиться… но не сегодня. Я ужасно устал. День только начался, а я уже выжат подчистую. Хочу выпить кофе, съесть что-нибудь быстро готовящееся и лечь спать. Пока что моему существованию ничто не угрожает.

План выполнен практически идеально. В течение оставшегося дня я максимально эффективно расслаблялся, стараясь не двигать ни малейшей клеточкой своего тела больше, чем того требовалось, а еще записал все произошедшие за день чудные события в дневник. Сил не осталось даже на мое самое любимое занятие – самоедство. Хотя какое-то количество времени, естественно, было потрачено на переживание по поводу неудачи с Клейн. Я так сильно не хочу портить свою репутацию в ее глазах. Интригует, да? Я тебя интригую? Как же приятно это прозвучало. Возможно, все не так уж и плохо.

Я вижу сны каждый день без исключений. Для разных людей эти веселые ночные мультики в голове проявляются по-разному. Кто-то не помнит совсем ничего по пробуждению, кто-то отрывками. Я же запоминаю каждую деталь. Мои сновидения невероятно яркие, подробные и красочные. Как обычно, крайне уникальный Джек. Даже не знаю, связано ли это как-то с моими способностями или нет. В этот раз я видел армию темных воинов, штурмующих в огромном количестве крепость с высокими гладкими стенами и величественными залами прямо под открытым небом. Защитники сражались храбро, показывая невероятное мастерство, но не могли ничего противопоставить превосходящему войску врага. Они все были убиты, а темная армия целиком захлестнула крепость, обагряя ее реками крови. Что это все может значить?

Уже второй раз подряд мой сон прерывают вмешательством извне. Ранним утром следующего дня кто-то прислал мне на телефон жутко громкое сообщение. Легко предугадав, кто это мог быть, я резко поднялся и с нетерпением прочел содержимое:

“Доброе утро, Джек. Надеюсь, я прервал твой сон на самом интересном моменте. Вчера мне было крайне больно и неприятно следить за тем, как ты делал столь ужасные вещи. Я с трудом сдержал желание прострелить тебе печень из базуки после посещения полицейского участка. Цени, что из всех людей на планете за тобой решил шпионить такой благосклонный и терпеливый индивид. В общем и целом – ты натворил немало бед, и они, естественно, не пройдут бесследно. Наша терапия проходит весьма болезненно, и ты совершаешь гораздо больше плохих дел, чем когда-либо, но это неудивительно. Путь исправления труден и тернист. Никто не в состоянии мгновенно и просто отринуть столь большую власть, какой владеешь ты. Тем не менее, мы на верном пути, и скоро прогресс станет заметен. Ты явно захочешь включить телевизор на первом канале сразу после прочтения этого сообщения. Как я и говорил – у столь решительных негативных действий будут последствия – SomeGuy”

Вот сволочь, он все знал, но не стал мне мешать? Серьезно? Какой смысл тогда вообще опасаться его слежки? Еще и телевизор включить порекомендовал. Ничего, что у меня его нет? Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

Открыв ноутбук, я быстро нашел в интернете прямой эфир с канала новостей и начал внимательно смотреть, что там рассказывают.

– Странные события происходят в полицейском участке сегодня утром, – вещал голос. – Часть персонала лишилась памяти о событиях последних недель, многие работники бросили свои прямые обязанности и не хотят идти на контакт с людьми, начальник следственного отдела принял решение уйти в отставку после удаления части информации из баз данных полиции. Некоторые сотрудники так и не пришли на работу, их коллеги ожидают худшего. Один участковый утверждает, что причиной столь резкого изменения поведения среди полицейских является некая таинственная личность, обладающая сверхъестественными способностями.

Экран переключился на того самого толстого копа, с памятью которого я так хорошо поработал дважды:

– Это все вина того существа, говорю вам! Он силой заставил меня провести его на территорию участка и что-то сделал со всем персоналом. Остерегайтесь, он выглядит как обычный худой парень, но обладает невероятными возможностями. Это зло во плоти! Сам дьявол.

Не может быть, я же стер память этому копу. Почему он все еще помнит события прошлого дня? Черт, он не ложился спать. Понятное дело, что после такого стресса уснуть немного проблематично. И что теперь делать? Ему что, поверят?

– Независимые сотрудники пытаются составить фоторобот подозреваемого, однако, столь таинственному событию до сих пор нет разумного объяснения, – продолжил ведущий. – Часть работников правоохранительных служб госпитализирована, психологи приняли решение, что эти люди не могут в таком душевном состоянии продолжать заниматься своей работой. Число общих жертв, подвергшихся недугу, насчитывает сто тридцать четыре работника, включая уборщиков и других работников, не связанных с непосредственной деятельностью органов правопорядка. Мы будем держать вас в курсе происходящего.

Что же, это была очень полезная информация, незнакомец. Я удивлен, что ты решил меня на нее навести. Стоило ожидать, что такое событие СМИ не пропустят. Слишком уж я постарался, такого ранее не случалось. Сомневаюсь, что будут искать виновных, случай-то уникальный, особо обвинений не составишь. Да и людей, внешне похожих на меня, очень много. Если полицейского, несущего бред про дьявола, вообще воспримут всерьез и сделают фоторобот, это никак не выведет на меня. Теперь я хотя бы в курсе, что план сработал. Информации обо мне не сохранилось, дело не пойдет дальше. Копам и так хватает проблем сейчас. Эх, что за прекрасное утро. Надо заварить себе кофе.

Неужели этот день действительно настал? Тот момент, когда я могу расслабиться и позволить себе вновь ничего не делать. Это прекрасно. Последние дни были слишком напряженными, что делает теперешнее расслабление еще более приятным.

Стоило мне только об этом подумать, как в дверь комнаты кто-то нетерпеливо постучал. Я даже почувствовал, как зубы скрипят во рту от негодования. Последние несколько раз, когда кто-то стучался в мою комнату, происходили крайне неприятные и выводящие из себя события. Накинув первую попавшуюся майку на тело, я повернул дверной замок, готовясь встретить еще одного непрошеного гостя или записку на крайний случай, но вместо этого прямо с порога меня поприветствовал чей-то незнакомый кулак. Тяжелый удар пришелся прямо по левому глазу, мгновенно дезориентируя меня и заставляя отшатнуться в дальний край комнаты, хватаясь рукой за стол, чтобы не потерять равновесие.

– Какой же ты урод! – заявил взрослый высокий мужчина тридцати с лишним лет, переступая порог комнаты. – Не думай, что отделаешься одним синяком.

Стоп. Что происходит? Кто этот неприятный тип и почему он заходит в мою комнату без разрешения? Я не заказывал неандертальцев с бесплатной доставкой.

Вместо того чтобы дать мне хоть немного подумать, вторгшийся сделал второй удар, на этот раз в живот, заставляя меня согнуться пополам. Громкие звуки и грозный голос атакующего привлекли ненужное внимание ближайших соседей. На удивление быстро они покинули свои комнаты и собрались у входа в мою, наблюдая за избиением. Никто и не думал вмешиваться, глупой мясной массе нужны были только зрелища. Зачем помогать? Тем временем, пока сцена собирала зрителей, я получал новые удары. Застигнутый врасплох, я даже не смог сопротивляться, потому был быстро повален на пол и побит ногами. Один удар по ребрам разразился чудовищной болью и жаром по телу, я так сильно пострадал, что заляпал кровью разбросанные по комнате вещи. Мужчина остановился только тогда, когда понял, что я уже не смогу физически подняться на ноги и оказать сопротивление.

– Ужасно, как она вообще могла находиться в этой комнате? – тихо задал сам себе вопрос вторженец, осматривая окружение.

Дай мне лишь посмотреть на тебя пару секунд, самоубийца чертов. Ты даже представить не можешь, как сильно влип только что. Даже не надейся на спокойную жизнь. Такой страшной судьбы я еще никому не приписывал. В детстве ты был похищен семьей педофилов и провел шесть месяцев в их подвале. Члены семьи каждый день пользовались тобой несколько раз, заставляя поедать продукты своей жизнедеятельности и лишая солнечного света. В конечном итоге тебя спасло только то, что они решили произвести массовый суицид, забрызгав тебя своей кровью и обрекая торчать в подвале с их мертвыми телами еще пару недель, в течение которых ты выжил, лишь став каннибалом и падальщиком, обглодав их трупы до костей. Приятных сновидений, дорогой друг.

Победитель презрительно взглянул на меня сверху вниз, наблюдая искаженное болью лицо с кровоподтеками и слушая мой слабый стон. Я так понимаю, ему не очень понравился тот факт, что я переспал совсем недавно с его сестрой, после чего выгнал ее, переписав память. Он, видимо, еще не в курсе, что у той девушки не осталось никаких сожалений и воспоминаний о произошедшем.

– Она не только находилась в этой комнате, – сквозь боль процедил я. – Еще и получила здесь невероятное удовольствие.

Это стоило мне удара пяткой прямо в челюсть. Боль была настолько сильная, что конечности задергались в нервной конвульсии, я с трудом сохранил сознание. Сказать теперь точно ничего не выйдет, часть лица онемела и опухла. После этого действия нападающий плюнул на меня как последняя свинья и быстро зашагал прочь. Черт, как же больно, я таких ран никогда в жизни не получал. Доигрался в бога. Как обидно, что тебя может побить кто угодно, даже если после этого его жизнь будет окончательно и бесповоротно разрушена. И все же ничего удивительного. Я вел себя слишком вызывающе и дерзко последние дни, это обязано было случиться. Неужели соседи все еще смотрят на меня? Что, никогда избиения не видели? Интересно им, блин. Пусть катятся к чертям.

Я с трудом поднял руку вверх, показывая средний палец собравшимся и давая понять, что мне не доставляют удовольствия наблюдатели. Так, надо полежать еще пару минут, встать, закрыть дверь и… что-то сделать. Как же плохо. Даже не из-за ран, они заживут, скорее в эмоциональном плане. Этот вторженец был полностью прав в своем гневе. Я позволил себе столь многое, преступил закон, разрушил вчера десятки жизней, грублю всем, избиваю. Я быстро скатываюсь в пропасть и уже никогда не смогу выбраться из нее, если не остановлюсь. Я ведь не всегда был таким. Такая ирония. Если бы ты только знал, с чего началось мое движение по пути мизантропа… а чего ждать? Давай расскажу. Мне все равно нечем заняться, пока я лежу на полу оплеванный и в крови. Хоть время скоротаю, вспоминая те времена, когда я еще жил в этой комнате не один.

В общем и целом, мечты о Швеции, которые я вынашивал долгое время, живя в приюте, оказались очень быстро развеяны суровым ветром реальности. Как выяснилось, им там не особо нужен молодой агрессивный парень с умением забираться в чужие мозги. Не обнаружив такой вакансии в стране мечты, я начал перебиваться как мог, используя способности исключительно с целью выживания. Пудрил мозги всяким продавцам, вынуждая давать мне еду, а сам за это наполнял их память приятными моментами, чувствуя себя виноватым за воровство, если это можно так назвать. Пятнадцатилетний ребенок, сама невинность. Даже в мыслях не было навредить кому-то, нагрубить, обидеть. Да, я убил своих родителей к тому времени, но каким-то образом не свернул на кривую дорогу, остался хорошим парнем. Шли годы, даже с невероятными возможностями я страдал от жизни, вынужденный кочевать с места на место, искать пропитание, занятие, свое место в жизни, встречаясь с совсем разными людьми, одни хуже других. Не знаю почему, но мне в основном попадались отвратные люди. Они были неприятными, грубыми, властными. Может это мне так не везло, или я просто больше обращаю внимание на плохое, но что-то подсказывает, что на самом деле просто большинство людей неприятные. Говорят друг другу плохие вещи, вечно стараются выставить себя выше других, эгоистичны, пользуются любой властью, которой могут, невежды и бесчувственные звери. С течением времени они постоянно давили на меня, делая более отчужденным, закрытым, озлобленным. Но я держался, так и не навредил никому вплоть до недавних времен. А потом произошло интересное событие.

Как ты уже знаешь, мой внутренний персональный слушатель, я внедрился в этот университет, чтобы не выделяться из толпы и получить хоть какое-то законное жилье. Естественно, сначала меня поселили в комнату к другому студенту. Парень немного ниже меня, в очках, щуплого телосложения, да и на целый курс младше. Мне не доставляла удовольствия его постоянная компания, особенно учитывая страсть к одиночеству и общую накопившуюся неприязнь к людям. Однако этот человек не проявлял агрессии, не вел себя слишком вызывающе, я долго терпел его присутствие до одного ужасного дня, когда и началась выливаться вся та ярость, копившаяся годами. Один раз я испытывал неприятную головную боль и усталость, потому решил прилечь поспать прямо в середине дня. Сосед, само собой, как и подобает любому уважающему себя соседу, начал громко шуметь столовыми приборами, ходить туда-сюда из комнаты в коридор, хлопать дверцей холодильника, но самое страшное – он поставил греться электрочайник. Этот маленький прибор излучал неимоверный шум, который не только не давал мне уснуть, так еще и усиливал головную боль. В итоге он стал последней каплей.

– Ты можешь засунуть эту гадость себе в задний проход, пожалуйста?! – не стерпев шума, вопрошал я. – Ты не видишь, я пытаюсь отдохнуть?

Сосед посмотрел на меня безэмоциональным взглядом, откусил небольшой кусочек от бутерброда и отвернулся, бросив напоследок:

– Ну, придется потерпеть.

Именно в тот момент я отринул человечность. Я обладаю возможностями, о которых ты даже во сне помечтать не в состоянии, червь. В моей власти судьбы всех жителей мира, они марионетки, зависимые от воли хозяина. И почему я, обладая с рождения такой выдающейся силой, должен терпеть шум этого гребаного чайника?! После одной ночи мой сосед проснулся невротиком, стал вести себя странно, попытался поджечь кухню, дабы очистить ее от злой длани демонов: полураков-полулюдей. Они выглядели как обычные люди, только с клешнями вместо рук, и видеть их мог только мой сосед, что очень логично. Таким образом, я освободил комнату от неблагоприятного мусора, оставшись жить один. И знаешь что, друг? Мне понравилось. Это было настолько просто и так сильно улучшило мое существование, что с тех пор я не стеснялся использовать силы по поводу и без, не жалея почти никого на своем пути. Такая ирония. Если бы не этот чайник…

И теперь этот путь привел меня сюда. На пол той самой комнаты, где я впервые преступил черту, что очень быстро обернулось тенденцией. Зрители постепенно рассосались, оставив наглого избитого паренька в собственных мыслях. Что же еще остается делать после получения побоев, как не предаться воспоминаниям? Как я докатился до такой жизни, где свернул не туда, возможно ли все исправить? В какую сторону мне надо двигаться, чтобы перестать испытывать это вечное чувство неудовлетворенности, тревоги и усталости? Я так сильно недоволен своей жизнью, даже несмотря на то, что заранее обладаю куда большими возможностями, чем кто-либо другой. Это абсурдно. Так плохо мне не было уже очень давно. Я настолько раскис, что даже жалею о том, что сделал с этим парнем. Я ведь не чудовище, нет, я никогда не хотел быть таким, не ставил себе целью угнетать всех, кто меня окружает, привнося хаос, раздор и боль в этот мир. Этот человек имел полное моральное право побить меня после всего произошедшего. Черт, да я бы на его месте одними синяками не ограничился. Я бы обидчика сестры обрек на такие проклятия, о которых в нацистских концлагерях даже не слышали. Я так устал от ежедневно выливающейся грязи. Одиноко, грустно, холодно. Почему рядом нет никого, кто смог бы поддержать, посоветовать что-то, убедить, что не все так плохо?

Грустная улыбка прорезала побитое лицо, заставив скулы болеть. Я осознал, что на самом деле такой человек есть, и он сам заявлял об этом неоднократно. Неужели я действительно готов пойти на такой шаг? Это ведь именно то, чего незнакомец и добивается, но… какая разница? Разве станет хуже, если я просто поговорю с ним? Без криков, угроз и прочего съедающего душу негатива. Мне это так необходимо сейчас, и только тот, кто знает мой секрет, способен выслушать. Это единственный выход. К черту гордость, я должен выговориться, а тебя, воображаемый слушатель, категорически не хватает для этого.

Наконец я смог заставить себя поднять больное тело с пола и подойти к двери, чтобы закрыть ее на ключ. Больше не буду так легко открывать ее каждому постучавшему. Всякий новый посетитель доставляет мне в два раза больше проблем, чем предыдущий. После этого я впервые пожалел, что в комнате нет ни одного зеркала. Хотелось бы оценить степень повреждений. Боль и форма ощупываемых ран дают понять, что прилетело мне очень неплохо, однако я не какой-то там неженка, чтобы сразу бежать в полицию и жаловаться, верно? К тому же вряд ли меня там сегодня ожидал бы радужный прием. Как-нибудь перетерплю.

Убедившись, что никто больше не желает нарушить мое спокойное одиночество, я, стараясь не трогать руками ноющие от боли места и терпя неудобства, сел за компьютер. Все еще с трудом верю, что вновь соглашаюсь на этот шаг. Неужто я так сильно отчаялся? Доверяться незнакомцу, который вызывает у тебя столько ненависти и раздражения лишь потому, что не способен излить душу никому другому. Я ведь не просто так постоянно разговариваю с воображаемым слушателем, это явный признак одиночества и горечи, из-за которой и рождается вся эта ненависть и мрачные ситуации в моей жизни. Спустя всего несколько секунд после начала звонка голос незнакомца громко и отчетливо поприветствовал меня:

– Доброе утро, Джек. Ты хорошо выспался? Можешь не отвечать, я и так уже все знаю. А ты плохо выглядишь. Я бы с удовольствием вмешался в ситуацию и помог тебе, но… сам понимаешь. Ты это вполне заслужил, да и не думаю, что мой бескорыстный акт альтруизма послужил бы для тебя уважительной причиной, чтобы не подбрасывать гадости в воспоминания наглого преследователя.

– Каким образом ты смог прислать мне сообщение, увидеть эту сцену избиения и успеть вернуться домой для приема этого вызова? – искренне недоумевал я, даже не разозлившись привычной манере разговора данного собеседника. – У меня что, скрытые камеры по комнате расставлены? Надеюсь, ты не смотришь, как я сюда девушек вожу?

– Можешь об этом не беспокоиться, Джек, меня не интересуют подобные вещи, – ответил вторженец в частную жизнь. – Хочу сказать, что очень ценю твой выбор вновь поговорить со мной. Я вижу, что исправление идет в правильном ключе. Ты даже разговариваешь теперь спокойным тоном. Неужели для такого эффекта требовалась лишь пара ударов в лицо?

– Мне не нужна никакая терапия от чужого человека, чтобы вести себя по-человечески, – он опять вызывает у меня раздражение, как будто специально это делает. – Я в состоянии сам контролировать свое поведение при желании.

Единственным ответом послужила горькая недоверчивая усмешка, раздавшаяся из наушников, после которой раздался тот самый саркастичный голос:

– Как скажешь. Если ты целенаправленно ведешь себя как тварь, то это проблема другого рода, но что-то мне подсказывает, что это просто единственный способ решать проблемы, который ты знаешь.

По какой-то причине мне от этого разговора легче не становится. Он точно навязывается в мою жизнь с целью помочь, или наоборот? Хочет вогнать в еще большее отчаяние?

– Тебя не волнует тот сюжет, что сняли по телевизору? – поинтересовался голос из компьютера. – Наделал ты ерунды, конечно. Не ожидал, что пойдешь так далеко в этом вопросе. Тебе стоило бы обратиться ко мне за советом и тогда жертв удалось бы избежать.

– Почему ты считаешь, что справился бы лучше? – спросил я. – Словно у тебя есть ответ на любой вопрос.

– Потому что я жил всю жизнь без возможности внушить человеку, что в детстве его заставляли есть грязь, или какой еще гадостью ты там заполняешь чужие мозги? Я умею находить выход из ситуаций, полагаясь на приобретенный за жизнь опыт, а не пользуясь очевидным преимуществом, данным с рождения. Послушай, Джек, я не пытаюсь тебя принизить или разозлить, заставив почувствовать себя никчемным. Многие, узнав о твоих скелетах в шкафу, просто взбесились бы. Они бы посчитали тебя мразью, отвратительным и эгоистичным человеком, который творит ужасные вещи, но знаешь, эти же самые люди на твоем месте стали бы еще хуже. Практически все, кого я знаю, с твоими способностями устроили бы что-то страшнее внушения некоторым людям пары дурных воспоминаний. Кто-то бы начал обогащаться, приобретать власть, кто-то – устранять во всех окружающих какой-то конкретный аспект, который не нравится лично ему. Наподобие веры, политических взглядов, пропаганды вегетарианства, любви к каким-то определенным вещам, вкусах в музыке, кино, изобразительном искусстве. Да, очень многие с твоими силами бы просто переписывали людей под свои прихоти целыми регионами. Не с целью просто отомстить, избавиться от проблем или выжить, получить малую выгоду, как это делаешь ты, а с целью создать вокруг такое общество, которое нравится лично ему. Убивая в окружающих индивидуальность. И это еще даже не самые плохие примеры. Я действительно очень рад, что такие силы оказались именно у тебя, а не у кого-то другого. Можно сказать, что я тобой восхищаюсь в определенной степени. Избрать жизнь студента, который просто хочет поесть, попить кофе, иногда побыть в одиночестве, почувствовать чью-то любовь и избавиться от проблем, когда можешь быть нечистым на руку бизнесменом-собственником, диктатором, да даже рабовладельцем или наркобароном при желании – это достойно.

Однако не обольщайся моими словами, даже ты далеко не идеал, Джек. Ты сеешь хаос в локальных масштабах, портя как жизнь близких тебе людей, так и свою собственную, и это мы постараемся исправить. Я гарантирую, что ты и сам почувствуешь себя лучше, если станешь вести себя адекватно. Для этого есть все возможности. Что ты внушил тому парню, который наведался к тебе пару минут назад?

Переварив полученную информацию и осознав, что прозвучал какой-то вопрос, я, немного подумав, решил ответить:

– Тебе лучше этого не знать. Хотя догадаться несложно.

– В этом и проблема, Джек. Каждое твое негативное действие несет последствия, которые ну никак не могут быть хорошими. Я сейчас не стану тебе рассказывать про карму или загробную жизнь, где тебя ждет наказание за все грехи. Я все это считаю глупыми сказками, но поверь, история человечества ясно показывает, что от плохих решений все всегда становится только хуже даже для того, кто эти решения принимает. По хорошему, тебе стоило бы вернуть тому парню его прежние воспоминания, но будет слишком нагло пока что требовать от тебя такого.

– Хватит проводить эту терапию, ты вгоняешь меня в уныние, – попросил я. – Лучше скажи, как мне к тебе обращаться? Звать тебя все время незнакомцем либо оскорбительными словами немного неудобно.

– Тебе вдруг стало это интересно? Хорошо. Зови меня Шейн. Нет, это не настоящее имя, естественно, но оно сойдет пока что для наших нужд. Можно сказать, что все друзья зовут меня Шейном. Ты ведь теперь мой друг, да?

Я почти физически ощутил, как собеседник на том конце улыбнулся.

– Как у тебя все просто, Шейн. Друзьями просто так не становятся. У меня на самом деле за всю жизнь ни одного друга и не было, я не привык пускать кого-то в свой мир, особенно таких подозрительных личностей, как ты.

– Тогда я дам тебе еще время. По поводу решения проблем. Попробуй лучше относиться к окружающим, с пониманием. Поверь, в этом мире очень сложно существовать без твоих возможностей, войди в положение людей и научись уважать их за это. Первое время будет сложно, и, вероятно, ты даже станешь еще более агрессивным, но переходная фаза закончится, а после нее грядет светлая полоса.

Размечтался, сталкер. Если это самый дельный совет, который ты можешь мне дать, то я не впечатлен. Пустая трата времени.

– Неужели ты примешь мой вызов в любое время суток так быстро? Ночью, во время полнолуния, нового года, летнего солнцестояния, даже в день возрождения кабардинского народа? Тебе заняться больше нечем, кроме как ждать этого?

– Скажем так, Джек, я легко чувствую и предугадываю, когда ты хочешь позвонить, поэтому да, я отвечу даже глубокой ночью, и в какой бы еще день с причудливым праздником ты не вспомнил. Удачных выходных.

Это был довольно быстрый разговор. Для меня он вообще пролетел мгновенно. Я не услышал ничего особо полезного, но почему же тогда это гнетущее чувство печали пропало? Волшебный какой-то незнакомец. Хотя нет, я просто обязан был поговорить с кем-то откровенно, без масок. Это само по себе расслабляет.

Только сейчас до меня дошло, что сегодня выходной день. Даже в университет при желании не сходишь, будто бы у меня возникло такое желание. Хотя, я бы мог проверить, пользуется ли Клейн бесплатным шансом отдохнуть, либо она все-таки отвергла его. Задание ей, конечно же, никакое не пришлют. Я внушил декану воспоминания о том, что важная шишка угрожала сместить его с должности, если тот не освободит Клейн от обязательного посещения занятий под каким-либо удобным предлогом. Хотя, он и вправду мог бы нагрузить ее работой для полноты картины. Как теперь узнать судьбу небезразличного мне человека?

Я бы мог провести этот день привычным образом – никуда не выходить, смотреть сериалы и фильмы. Причина даже уважительная есть – с побитым лицом показываться на людях не очень-то охота. С другой стороны – родная комната мне теперь казалась камерой для пыток и вызывала отвращение. Я желал покинуть ее как можно скорее хотя бы на пару часов и отдохнуть в мире за четырьмя стенами. Из-за чего могло вдруг возникнуть такое странное желание? Встать со стула, одеться и пойти на прогулку сразу после избиения. Очередной и совершенно новый для меня позыв.

В городе располагалось не так много мест, в которых я чувствовал себя уютно. Всего два, если быть совсем откровенным: моя комната и кофейня Джо. Перемещение из одного такого места в другое нельзя назвать большим подвигом, разве что в этот раз я надел скрывающий лицо капюшон по вполне понятным причинам: чтобы никто не видел позорные синяки. Когда я переступил через порог кофейни, Джо даже не узнал меня, пока я не подошел вплотную к его стойке.

– Чего такой мрачный сегодня? – сразу задал вопрос дружелюбный бармен, лишь мельком глянув на меня, так и не снявшего капюшон. – Позволь я сегодня приготовлю тебе кофе по моему вкусу. Я недавно выучил новый особый рецепт. Зная твои предпочтения, я уверен, что он тебе понравится.

Я молча кивнул, сел за стойку и решился снять капюшон. В голове по необъяснимой причине прозвучали слова незнакомца: “Попробуй научиться уважать и понимать этих людей, относиться снисходительнее”. Некоторых я уважаю, Джо тому пример. С ним я всегда веду себя достойно и даже не задумываюсь о чем-то плохом. Остальные сами напрашиваются на грубость и агрессию. Точно, почему я должен винить одного себя в происходящем? Вдруг это вина общества, а я лишь жертва, защищающаяся любыми доступными способами от зверского, грубого и резкого отношения людей? Не могу же я один быть во всем виноват, правильно? Пусть для начала научатся быть вежливыми и уважать меня, чтобы не давать поводов для подобных поступков, а там и отпадет необходимость менять кому-то воспоминания.

Я терпеливо ждал, пока Джо сделает мне напиток и обернется для разговора. Хотелось увидеть, как он отреагирует на мое лицо. Бармен же, сделав работу, подал мне кружку и сказал совсем не то, чего я ждал:

– Вот твой кофе. Надеюсь,понравится.

Я принял кружку из его полноватых рук и посмотрел на очередное произведение искусства с приятной глазу пенкой, как я люблю, и горьковато-нежным запахом. Попутно этому я всеми силами пытался скрыть свое удивление. Он что, и вправду не видит эти побои, или же все не так плохо, как я воображаю? Ладно, сам я точно тему эту не подниму.

– Сегодня в новостях такую фантастику показывали, – поделился впечатлениями Джо. – Интернет вовсю обсуждает репортаж с полицейского участка. Большинство не верит сказанному. Ты должен был слышать о массовом помутнении рассудка у полицейских нашего отдела.

Не ожидал, что эта новость станет столь обсуждаемой. Ладно, любой инфоповод затихает в течение пары дней, надо лишь немного подождать.

– Читал о чем-то таком сегодня утром. Ты в это веришь? – поинтересовался я.

– Я верю, что в этом мире есть силы, о которых людям пока неизвестно. Этот случай обещает стать большой загадкой, подобной Розуэлльскому инциденту, перевалу Дятлова и кругам на полях. И объяснения могут быть совсем разными.

Я крайне удивлен тому факту, что Джо стоит в полуметре от меня и не замечает ничего странного в моем внешнем виде. Или замечает, просто молчит? Почему? Я зря готовил правдоподобную оправдательную историю? К слову, все перечисленные им мистические явления имеют довольно логичные объяснения, а вот об инциденте в полицейском участке человечеству придется знатно поломать голову, чтобы найти вменяемое объяснение произошедшему и не разводить конспирологию вкупе с мистикой.

– У меня двоюродный брат работал там, – неожиданно произнес Джо. – Мне нет смысла не верить в репортаж. Я знаю, что сказанное там – правда. Я сразу позвонил ему после просмотра новостей и не узнал его голос. Джек, я не узнал своего брата. Его словно подменили.

Голос Джо дрожал от волнения, он сцепил руки в замок и положил на барную стойку, пытаясь успокоиться.

– Так что да, я верю в сказанное и очень хочу знать, что же там происходит на самом деле.

Сердце защемило в груди при виде беспокойства близкого знакомого. Я как последняя сволочь желал, чтобы он обратил внимание на мой внешний вид и начал переживать, интересоваться, а я мог придумать ложную историю и погреться в лучах сочувствия. Черт, как же я жалок. Изменил жизнь его родственника, заставил волноваться и даже не могу точно знать, что именно я внушил брату Джо в память. Не могу оценить всю серьезность своего поступка и последствия, за ним последующие. Прости. Прости меня пожалуйста, друг. Я не хотел всего этого.

Джо явно обратил внимание на то, как сильно я помрачнел после его слов, в связи с чем хлопнул меня по плечу, еле дотянувшись через барную стойку.

– Я и не думал, что ты такой чувственный, Джек. Да не переживай. Скорее всего, я просто себя накручиваю, а на деле ничего страшного и не произошло. Давай верить в хорошее.

Мне почему-то очень не по себе сейчас. Я не чувствовал себя так плохо даже час назад, валяясь избитый на полу своей комнаты. Какой кошмар. Джо, я не хотел этого делать, это была вынужденная мера, я просто хотел обезопасить себя. Почему я не могу вслух попросить тебя о прощении?

– Ууу, не стоило тебе это рассказывать, – решил Джо. – Совсем неважно выглядишь. Нельзя быть столь впечатлительным. Ты уж прости за эти жалобы, не удержался. Пей кофе, я пока отойду ненадолго, дам тебе подумать в одиночестве.

Я готов прямо сейчас отправиться к тому наглому утреннему визитеру домой и попросить его избить меня повторно. Полезно будет. Незнакомец оказался прав. Я действую неправильно, и это следует прекратить.

Стоило Джо уйти, как к барной стойке приблизилась другая знакомая фигура и села рядом со мной, словно ожидая, пока я закончу один разговор, чтобы немедля начать следующий.

– Привет, Джек, не удивлен тебя здесь увидеть, – без особой радости произнес знакомый, поворачиваясь ко мне лицом. – Ничего себе, кто тебя так разукрасил?

Передо мной сидел Омид. Этот город действительно маленький, раз подобные встречи вообще происходят. Раньше я как-то не замечал его в этом кафе.

– Один не очень приятный человек, – зашел я издалека. – Он пытался сбежать из магазина, не заплатив за товар, и так получилось, что я оказался у него на пути. Не повезло.

Лицо Омида ни капли не изменилось. По какой-то причине он сегодня смотрел на меня совершенно иначе, нежели обычно. С недоверием, опаской, даже какой-то злобой. Ну и, естественно, было очевидно, что он этой истории не поверил. Почему я вообще испытываю необходимость постоянно врать кому-то? Перепишу воспоминания и сделаю так, чтобы он поверил в эту историю. Это утро и так совсем не задалось, еще и он будет смотреть на меня осуждающе. Как будто остального мало.

– Что-то в тебе не так, Джек, я не могу понять, что именно, – откровенно сказал Омид, не сводя взгляд. – Не появился вчера на занятиях, подрался с кем-то, ходишь мрачный. Это совсем не те события, которых от тебя ожидаешь, но по какой-то причине я даже не удивлен им. Странно.

Продолжай заниматься этим глупым анализом и выведешь меня из себя. Правды ради, у тебя уже неплохо это получается.

– Решил мне без причин настроение с утра испортить, Омид? – поинтересовался я у темнокожего одногруппника. – У меня и так самочувствие паршивое. Не хватало еще выслушивать подобные мерзости.

Ну вот, я постепенно перехожу на свой привычный стиль разговора с такими, как этот человек. Грубо, не стесняясь в выражениях, с полной уверенностью, что его разум легко изменить по желанию.

– Ну как же, без причины? Вчера к нам в университет приходил полицейский, спрашивал остальных про тебя, говорил о каком-то избиении. Мы, само собой, ничего такого не знали и не говорили, но он почему-то решил, что Стивену именно ты нос разбил, и был крайне удивлен, когда мы все отрицали. Даже преподавателя одного расспрашивал. А сегодня еще этот репортаж с утра, да и ты побитый. Крид, я не хочу тебя ни в чем обвинять, у меня нет на это прав, но по какой-то причине я чувствую, что все это действительно может иметь к тебе прямое отношение. Несмотря на почти безупречную репутацию, никто не был удивлен, услышав о том, что ты, возможно, не такой и добропорядочный, как все думают. Это странное чувство, знаешь ли. Словно я всегда чувствовал в тебе отчетливую и странную тьму, или… гниль, если тебе так понятнее.

Я громко поставил кружку на барную стойку, сжимая кулак так, что костяшки побелели. Этот червь еще и огрызается. Откуда у него подобные мысли? Я всегда внушал ему только хорошие воспоминания, связанные со мной. Это просто глупо.

– Слушай, недоразвитый, я сюда пришел спокойно попить кофе и отдохнуть, и совершенно не хотел, чтобы кто-то наподобие тебя появлялся, кидаясь обвинениями. Так что, будь добр, отвянь.

Ну что, незнакомец, это было достаточно вежливо? Видишь, они же сами нарываются и получают от меня. И после этого я мерзкое чудовище, а остальные – невинные овечки? Это просто лицемерно.

– Следи за языком, Крид, – пригрозил Омид. – Ты только подтверждаешь все мои слова сейчас своим поведением. Я знал, что в глубине души ты тот еще лицемер и хам. Как хорошо, что я понял это вовремя. Больше не жди от меня хорошего отношения.

Ну все, ты точно напросился. К черту вежливость, к черту уважение. Чертовы люди его просто не заслуживают. Ты ответишь за каждое слово, что слетело только что с твоих поганых губ. Я такой непостоянный. В этом обществе просто не получается жить по-другому, мне придется заставить его заплатить. Никто не смеет говорить мне подобное. Ну вот и все, воспоминания вновь переписаны, и завтра начнется новый день, утро которого я встречу с осознанием простого факта – я опять испортил кому-то жизнь и переписал личность человека, тем самым убивая его настоящего, убирая взаправдашние воспоминания и подсовывая на их место боль. Это чувство не передать словами.

Допив свой кофе, я не стал дожидаться возвращения Джо. Мне было тошно находиться рядом с куском мяса, который звался моим одногруппником. Покинув кафе, я оказался на улице, не зная даже, куда пойти. Больше не осталось ни одного места, включенного в мою зону комфорта. Скажи же, друг, куда я должен взять путь? Почему ты вновь смотришь на меня с презрением? Ах, тебе не понравилось, что после минутного раскаяния в своих поступках, я совершил нечто равносильно ужасное? Как будто мне самому приятно так делать. Нет, даже если со стороны на секунду показалось, что это так, то поверь, я терпеть подобное не могу. А что остается? Это единственный способ защитить себя в мире, населенном недоброжелательно настроенными людьми. Ты знаешь это, тебе самому бы очень хотелось преподать урок паре-тройке людей, не правда ли? Всем хотелось бы. Просто так вышло, что я могу делать такое безнаказанно. Разве что, возможно, захожу иногда за эту странную неуловимую грань между приемлемым, честным наказанием и откровенной пыткой, которую человек не заслуживает. Сейчас произошел такой случай. Да, я не должен был заходить так далеко. Ты ведь не знаешь, что именно я уготовил Омиду на следующее утро, и я не хотел бы, чтобы узнавал. Надо вернуться и смягчить наказание, я поддался эмоциям, перейдя грань.

Решение исправить ошибку пришло довольно быстро, но все равно прошло достаточно времени, чтобы злосчастный одногруппник покинул заведение. Видимо, он тоже решил не задерживаться в нем после столь неприятного разговора. Черт, Омид, ну зачем же ты так? Теперь воспоминания точно вступят в силу. Ну и ладно, может, ты все-таки заслужил их. Не могу понять лишь одного – почему так произошло? Я стабильно переписывал его память, внушая лишь все самое положительное. Мысли о том, как я выручал его по учебе, помогал финансово, общался в уважительном и доброжелательном тоне. Что же пошло не так? Неужели я настолько отвратительный человек, что даже с переписанной памятью люди воспринимают меня таким образом?

Мысль была ненадолго прервана, когда я проходил недалеко от спуска в метро. Внимание моих глаз приковала к себе пожилая женщина, сидящая на картонке рядом с лестницей и выпрашивающая у прохожих мелочь.

– Подайте сколько не жалко, не будьте равнодушны, – приглушенным тоном просила она.

Вслед за мольбами о подачке она начала что-то говорить о боге, о том, что это воздастся на небесах. Я легко увидел в этой женщине бывшего коменданта своего общежития, а ныне – бездомную и безработную попрошайку, фанатично верящую в бога. Это все моих рук дело. Я смотрю на эту женщину, которая вызывает лишь жалость, и хочу избить того, кто сделал с ней подобное.

* * *

Я не мог сомкнуть глаз в тот вечер. Всего лишь два переписанных человека за день, пустяк по моим меркам, но на сей раз это ощущалось совсем иначе. Я словно впервые полностью ощутил последствия своих решений. Что же это? Почему совесть начала так дико мучать меня именно сейчас? Неужели во всем незнакомец виноват? Заставил меня взглянуть на ситуацию под другим углом. Или эта сцена у метро? Я мог бы привнести в мир столько хорошего, а вместо этого разрушаю его. Конечно, увидев страдания старой женщины, я поспешил исправить ее воспоминания на прежние, пока это еще было возможно. Именно в этом и заключается моя проблема. Неспособность контролировать ярость, что приводит к печальным последствиям. Я должен научиться сдерживать ее. На специальные курсы походить что ли, к психологу? Не думаю, что это поможет. Будем считать, что совесть во мне проснулась после той “драки”, обернувшейся простым избиением несчастного Джека. Подобные процедуры всегда прочищают мозг и заставляют о многом задуматься, когда ненависть проходит. Разговор с незнакомцем… с Шейном лишь подкрепил уже сформировавшиеся мысли о том, что я в чем-то не прав.

Все возвращается вновь к одному и тому же вопросу – как обрести то самое счастье, оставаясь при этом человеком, которым не стыдно быть? Я думал, что ответ как раз в отбрасывании совести. Делать то, что хочешь, сносить всех на своем пути, не встречая препятствий, легко получать желаемое, попутно наказывая обидчиков. Это должно было быть приятно и легко, а оказалось на деле совершенно иначе. Охотно поверю в слова Шейна. Мне действительно стоит попробовать путь уважения к окружающим. Вдруг это поможет? Будет чудо, если все просто разрешится само собой, когда я отрину гневные мысли и перестану вредить даже самым мерзким людям. Ладно, решено. Я последую этому странному пути, ведь, в конце концов, у меня нет причин не верить Шейну. Откуда-то исходит ощущение, что, следуя его советам, я обязательно приду к хорошему результату. Тогда первым делом стоит приступить к исправлению ошибок прошлого. Это будет правильный поступок для старта, который заложит основу для моего нового жизненного пути.

Я не знал адреса Омида и имел лишь одну идею, как его можно получить. К глубокому сожалению, из всех одногруппников я знал только номер телефона Клейн и только у нее мог спросить адрес злосчастного общего знакомого, который вот уже несколько часов, вероятнее всего, ведет себя крайне странным способом по моей вине. Набравшись смелости, я позвонил объекту своего обожания, грустно смотря в окно в течение всего диалога, чтобы лучше концентрировать мысли. Клейн приняла вызов довольно быстро и поприветствовала меня своим прекрасным голосом:

– Привет, кто бы это ни был.

– Привет, Клейн, это Джек.

– А, Санта Клаус, который подарил мне несколько недель отдыха, – радостно сказала она. – Я провожу это время с максимальной пользой, если тебе интересно, и даже не помышляю возвращаться на пары в ближайшие дни. Никакого задания мне так и не прислали, что и ожидалось. В любом случае, чем могу быть полезна?

Какая она разговорчивая. Я, вроде, даже не спрашивал обо всем этом. Лучше перейду сразу к делу.

– Мне нужно знать адрес проживания Омида, если тебе он известен, конечно, – попросил я.

– Известен, – заверила Клейн. – Я так понимаю, спрашивать о причинах твоего интереса будет бессмысленно, да?

– Просто хочу передать ему некоторые задания, что нам раздавали на занятиях, когда его не было, – соврал я.

– Как и думала – бесполезно. Ты все равно правду не скажешь, но что-то мне подсказывает, что ты по одному устраняешь всех своих одногруппников, дабы остаться единственным студентом на потоке. Не самая лучшая стратегия, я бы на твоем месте просто нашла на всех компроматы и шантажировала ими.

– Хорошее предположение, но я не стремлюсь ни к чему плохому. Так ты поможешь?

– Ладно, записывай, – согласилась Клейн разочарованным голосом.

Как оказалось, Омид жил довольно далеко от моего логова, так что путь предстоял немалый, но я должен был исправить свой поступок как можно скорее, пока он не привел к нежелательным последствиям. Спросив у Клейн его адрес, я только навлек еще большие подозрения на свою персону, так что выбора не оставалось. Если она увидит Омида в его новом состоянии, то поймет, в каких ужасных делах я замешан, а этого мне бы хотелось меньше всего. Не оставив самому себе никакого выбора, я незамедлительно отправился к своей цели, по пути думая о том, каким образом будет лучше всего ее выполнить. Омид жил не в общежитии, как я, а в доме с семьей. Как я объясню родственникам, что вообще происходит? Разрешат ли они подойти к нему? Очень сомневаюсь, что меня вообще внутрь пустят, особенно учитывая явно выраженные синяки на лице. Однако это не имеет значения, я все равно теперь приложу максимум усилий, а еще больше никогда не стану так действовать вновь.

Преодолев большое расстояние неспешным шагом, я успел проработать в голове несколько вариантов развития событий и подготовить ответы на потенциально возникшие вопросы. Как оказалось, Омид жил в небольшом частном доме, и мне пришлось ненадолго остановиться у входа, чтобы набраться сил и позвонить в дверь. Я нашел этот коттедж довольно уютным, в котором было бы приятно жить мне самому. Складывалось впечатление, что семья моего одногруппника не испытывает особых проблем с финансами, что вызвало небольшой прилив спокойствия в моем сознании. Все те разы, что я внушал Омиду чувство денежного долга, не могли сильно навредить существованию его семьи. Не то чтобы это меня оправдывало, но теперь я чувствую себя чуть менее отвратительно.

Через минуту дверь слегка приоткрылась на то расстояние, которое позволяла металлическая цепочка, и сквозь щель показалось лицо взрослой чернокожей женщины. Легко было догадаться, что это мать Омида.

– Добрый день. Прошу прощения за столь ранний визит, – начал я максимально вежливо, чему сам удивился. – Меня зовут Джек, я одногруппник Омида, хотел передать ему некоторые задания от университета.

Женщина смотрела на меня строгим взглядом, еле сдерживая эмоции. ее глаза говорили мне о том, что еще несколько минут назад из них текли ручьем слезы. Мне одновременно было очень ее жаль и нет. Я опасался того взгляда, которым она меня одарила. Это и понятно, я выгляжу сейчас как оборванец с улицы, который только закончил очередную драку, а у нее внутри дома разворачивается трагедия, но все же, можно было немного менее хладнокровно смотреть на человека, который разговаривает с тобой в максимально вежливом тоне.

– Вы можете отдать их мне, – тихим голосом, в котором подавлялась горечь и злоба, ответила женщина, немного протягивая руку.

Нет, дорогая, так не пойдет. Я должен попасть внутрь и увидеть твоего отпрыска. Я понимаю, что у тебя нет абсолютно никаких причин пускать меня внутрь и демонстрировать это, но я не уйду отсюда, пока не выполню поставленную задачу. Что же, попытка договориться по-хорошему номер два:

– Простите, но я бы хотел передать задания Омиду лично, заодно обсудив с ним несколько вопросов по учебе, – ловко придумал я причину.

Стоит отдать должное, эта женщина отлично прячет эмоции. Даже несмотря на явный нервный срыв, я бы даже не подумал, что она испытывает страшное горе, если бы не знал точно о случившейся ситуации. Я бы просто решил, что она грубая и озлобленная в таком случае.

– Это невозможно. Мы сейчас очень заняты. Дайте мне эти задания или уходите, – потребовала мать Омида. – Тебе бы явно не пришлось приходить и отдавать задания лично, вы все это делаете по интернету сейчас.

Как же ты не понимаешь? Я просто обязан пройти и увидеть этого злосчастного наглеца как можно скорее. Как донести до тебя мысль, что это всем пойдет только на пользу?

– Поверьте, я не займу много вашего времени, – с трудом сохранял я столь непривычный стиль общения. – Мне лишь надо передать Омиду пару слов и все.

Я точно знал, что это не сработает. На месте этой женщины в столь плачевной ситуации я бы вел себя гораздо грубее и даже не стал слушать какого-то незнакомого настойчивого парня с разбитым лицом.

– Нет, уходите, – вполне ожидаемо ответила она, пытаясь захлопнуть дверь перед моим лицом.

Я резко выставил руку вперед, мешая несчастной матери сделать это, закрыть единственный путь к потерпевшему травму Омиду и возможности для меня исправить ошибку. Глупая истеричная плакса, я уже устал здесь стоять и умолять тебя об услуге, которая тебе же на благо и пойдет. Я пойду на любые действия, чтобы войти внутрь, и никто меня не остановит. Даже если придется выбить ногой эту хлипкую деревянную дверцу на цепочке. Однако, пока до этого не дошло, стоит попробовать еще один более гуманный метод:

– Я знаю, что у вас произошло, – заявил я серьезным тоном, смотря прямо в удивленные глаза женщины. – Поверьте, я способен помочь, но только если Вы позволите мне увидеть Омида. Я легко решу эту проблему. Пожалуйста, разрешите мне войти всего на минуту.

Некоторое время мать Омида просто смотрела на меня пораженными глазами, продолжая сдерживать негативные эмоции. Она словно анализировала меня, изучала на предмет доверия. Конечно, я не выглядел как человек, который всегда говорит правду и пришел сюда с исключительно добрыми намерениями, но, тем не менее, реакция женщины меня удивила:

– Проходи, – разрешила она, убирая цепочку и открывая дверь нараспашку.

Серьезно? Вот так просто? Я вижу, она совсем отчаялась, раз мои слова возымели такой эффект. Ладно, это было легко и быстро. Миссию можно считать выполненной.

– Спасибо, – произнес я, переступая через порог и готовясь разуваться.

– Омид находится в своей комнате дальше по коридору, – объяснила мать, уходя от меня в другую часть дома.

Внутренности жилища семьи Омида ярко контрастировали с моей комнатой в общежитии, так как были аккуратно убраны и красиво стилизованы. Сразу становилось ясно, что тут проживает образованная и успешная семья. Мать Омида больше ничего мне не сказала, скрывшись из виду в другой комнате. Это был слегка странный поступок. Я думал, она будет сопровождать меня во время всего пребывания в этом здании, чтобы проследить за честностью моих действий, но нет. Не желая оставаться в чужом доме ни секундой дольше положенного, я сразу направился к месту нахождения одногруппника. Я прекрасно знал, чего стоит ожидать за дверью в личную комнату приятеля, и думал, что был к этому готов, но в итоге все равно ошибся. Как только я попал в поле зрения Омида, он тут же бросился ко мне навстречу и стал тереться у моих ног головой, высунув язык и тяжело дыша от радости и волнения.

Черт, что же я с тобой сделал, это просто отвратительно. Да, друг, я подменил воспоминания Омида целиком, наделив его личностью доброй, послушной и ласковой собаки. Теперь ты понимаешь, почему приход сюда был обязателен? Если это кто-то увидит, проблем возникнет просто колоссальное количество. Именно под этим я имел в виду “перестарался”. Если хамоватый одногруппник и заслужил наказание, то явно не такое.

– Омид, сидеть, – приказал я тихим голосом, чтобы его мать не услышала.

Собакочеловек послушался, поместив свою пятую точку прямо на пол и уставившись на меня грустными глазами. Только хвоста не хватало, чтобы он им вилял при виде знакомого лица.

– Черт, как же жалко на тебя смотреть. Скорее бы ты заснул и проснулся вновь собой. Хотя, стоит признать, что это выглядит так же смешно, как и дико. Омид, лежать.

Бывший “друг” послушно выполнил и эту команду, растянувшись на ковре своей комнаты.

– Кувырок, встань, принеси мячик. Черт, теперь, когда все почти позади, я не могу отказать себе в удовольствии посмотреть на твою беспомощность. Какой же я низменный человек, просто кошмар. Ладно, все, я вернул тебе все воспоминания. После сна ты вновь станешь собой, надо только твоей маме сообщить об этом. А теперь место.

Парень быстро запрыгнул на свою кровать и лег там, послушно ожидая нового приказа, но его не последует. Как хорошо, что я запрограммировал тебя именно послушным псом, а не злым. Иначе начал бы еще меня за ноги кусать, а это никому не надо. И как после всего пережитого я буду тебе в лицо смотреть? Ладно, до встречи, Омид.

Я пришел сюда с весьма подавленным настроением, придавленный грузом ответственности за свои действия и с непосильной задачей, которую требовалось выполнить. Теперь же, после ее выполнения, я с трудом сдерживал смех. Хорошо, что все позади. Признайся, друг, тебе это тоже показалось забавным. Нет? А теперь представь, что еще я мог бы вытворять с подобной силой в руках. И ведь сдерживаюсь как-то. Шейн явно окажется доволен таким успехом. Он был прав – делать добрые поступки не так уж и плохо. Во всяком случае, я явно поднял себе настроение, исправив плохую ситуацию.

– Ты никуда отсюда не уйдешь! – крикнула мне прямо у выхода мать Омида, сжимая в руке телефонную трубку и преграждая проход. – Я знаю, это ты сделал с моим сыном!

Ну, здравствуйте. Откуда, интересно, у нее подобные выводы? Я понимаю, что могу вызывать подозрения, но для такого рода заявлений нужны доказательства.

– Ваш сын поспит, а проснется уже прежним, – поспешил заверить я разгневанную женщину. – Вы можете перестать волноваться, все хорошо.

– Закрой рот, ублюдок! – еще сильнее закричала темнокожая истеричка. – Полиция уже едет сюда. Это ты тот человек, о котором говорили в новостях. Ты ответственен за перестрелку в участке!

Стоп, помедленнее. Я что-то совсем перестал улавливать суть. Какая еще перестрелка? Почему она думает, что это обо мне говорили в новостях? Неужели она только что сказала, что вызвала копов? Да что вообще происходит? Я сюда ради помощи пришел!

– Пропустите меня, – потребовал я, приблизившись к выходу.

– Ни шагу дальше! – женщина направила в мою сторону большой кухонный нож, который сжимала в другой руке. – Ты ответишь за то, что сделал с моим сыном, выродок! Не смей двигаться, или я тебя ударю!

Тяжело вздохнув, я кинул грустный взгляд на окружение и увидел рядом с собой на полке для обуви деревянную биту для бейсбола. Среди моего бесконечного списка недостатков расизма нет, но неужели все темнокожие люди так любят бейсбол? Медленным движением я взял находку в правую руку, крепко обхватив пальцами.

– Положи это на место! – приказала женщина, продолжая угрожать мне ножом.

Ух, какая незадача. Решила задержать в своем доме опасного преступника до появления полиции и забыла убрать такую мелочь куда подальше. Глупенькая старая маразматичка. Сегодня просто день новшеств какой-то, ведь раньше мне бить женщин не приходилось…

* * *

Черт, зараза, ну почему все обязано было повернуться таким образом?

Я очень быстрым шагом направлялся обратно в общежитие, пока это еще было возможно. По пути проверив в интернете новости, я выяснил, что полиция-таки выпустила фоторобот подозреваемого со слов толстого неспящего очевидца, и он довольно сильно похож на меня. Нет, конечно, вряд ли кто-то стал бы меня обвинять при простой встрече, руководствуясь лишь этим наброском, но обстоятельства с собакоподобным человеком волей неволей навевают определенные ассоциации, оттого та женщина и полезла с ножом задерживать меня сразу после звонка в полицию. Не бойся, друг, я не стал ее калечить или что-то типа того. Просто выбил острое оружие из руки и немного отогнал от себя, чтобы была возможность выскочить из дома и убежать. Вот так оно и происходит: только пытаешься сделать что-то хорошее, и все сразу оборачивается катастрофой эпических масштабов. Теперь на меня есть вполне себе ровная наводка, а значит, о прежней жизни можно забыть. Это ты во всем виноват, Шейн! Сделай доброе дело, перестань вредить людям и тебе сразу станет гораздо проще. Ну конечно. Советник, блин.

Ворвавшись в свою замусоренную комнату, я начал поспешно собирать вещи. Ноутбук, одежду, еду и любимую кружку для кофе. И самое главное – мой личный дневник, который, так уж получилось, является неплохой уликой ко всем моим злодеяниям. Прощай, суровая студенческая жизнь, теперь все станет только сложнее.

Глава 5. Новый старый жизненный путь

Какое же порой можно испытать удовольствие, поедая ранним утром огромную порцию лапши быстрого приготовления. Я уплетал ее с невероятной скоростью, будто ел что-то вредное впервые за несколько лет строгих диет. Когда большая часть тарелки оказалась пустой, я позволил себе поднять взгляд вверх и оценить вид с тринадцатого этажа старой дешевой гостиницы, где я ночую бесплатно уже почти целую неделю. Это утро встретило меня холодом, сыростью и густыми облаками за окном, но я все равно сидел на древнем деревянном стуле в одних трусах и наслаждался сладкими мгновениями тишины, пока это еще было возможно.

– Почему ты так рано покинул постель? – услышал я нежный женский голос сзади, который заставил меня слегка обернуться.

Ну вот, мгновения тишины окончены. Эта тварь проснулась слишком рано.

– Есть захотелось, – буркнул я в ответ с набитым ртом и вновь развернулся всем корпусом к окну.

Почему с ними еще и разговаривать обязательно надо? Чертовы идиотки. Все как одна, никакой разницы не вижу вообще. Ведут себя одинаково, думают одинаково, говорят одинаково. Всем подавай одно и то же. Завтра я уже о тебе забуду и приведу новую, но не бойся, вместо воспоминаний о ночи в столь грязном отеле с кем-то вроде меня ты будешь помнить что-то хорошее. Дай подумать… поход в пиццерию тебя устроит? Отлично, решено. Как-то неправильно я рассуждал три недели назад, когда шел в дом Омида исправлять свое решение. Я думал, что не стоит спать с девушкой, а потом жестоко отправлять ее вон, чтобы не пришел озлобленный брат и не разбил мне лицо, а, оказывается, нужно спать с девушкой, выгонять вон, а потом запирать дверь на ключ и никому ее не открывать. Я бы столько проблем избежал, действуя так с самого начала.

– Тебе не стоит здесь задерживаться, я уже совсем скоро ухожу, – сказал я девушке в спокойной манере.

Да я и вправду изменился. Теперь уже не могу просто так взять и нагрубить человеку, стараюсь придумывать разные обходные пути.

– Ладно, встретимся после работы, хорошо? – спросила она, медленно поднимаясь с кровати.

– Несомненно, золотце мое, – изо всех сил подавляя сарказм в голосе, ответил я, с нетерпением ожидая, пока девушка уйдет.

Это заняло на порядок больше времени, чем обычно, зато теперь можно не опасаться за последствия. Очередная одноразовая подружка покинула комнату гостиницы, оставляя меня одного. Я первым же делом открыл крышку ноутбука и нацепил наушники, испытывая сильнейшее чувство ностальгии.

– Привет, Джек, – услышал я до боли знакомый голос. – Это уже третья за неделю. Ты что, решил со всем городом переспать? Не то чтобы я за тебя сильно волновался, но так и венерическое что-то подхватить несложно.

– Не завидуй, – порекомендовал я грубым голосом. – Это все твоя вина, приятель. Если бы не эти дурацкие советы, мне бы не пришлось покидать общежитие и кочевать с места на место.

– Очень удобно сваливать всю вину на кого-то другого, но нет, ты и сам прекрасно знаешь, что я невиновен, и все произошло именно из-за твоих решений. Именно ты разбил нос тому парню на лекции, именно ты переписал память всему полицейскому участку, что впоследствии привело к перестрелке с жертвами среди психически травмированных представителей правопорядка. Ты успел перестараться во всем, Джек, и это меня совсем не радует.

– И что ты с этим поделаешь? Ты только и можешь вечно доставать меня своими сообщениями и критично оценивать каждый мой шаг, ничего более. Только попробуй вмешаться сильнее, и я сделаю что-то очень неприятное, предупреждаю тебя, Шейн.

– Да успокойся ты, – голос незнакомца звучал как всегда спокойно и рассудительно. – Я уже говорил, что становление на новую тропу не пройдет безболезненно и принесет только больше страданий. Как тебе, так и окружающим, но все в итоге закончится хорошо, вот увидишь.

Я горько усмехнулся.

– Ничто уже не закончится хорошо, Шейн. Моя жизнь завершена. Я не могу показываться на людях и рискую в любой момент быть пойманным за свои поступки, а моя репутация в обществе разрушена.

– Не драматизируй. Про тебя даже по телевидению никаких больше сюжетов снято не было. Никто не знает о событиях в доме твоего одногруппника… почти. Понятное дело, что мать Омида все помнит, а значит, она могла рассказать ему, а уже через него все пошло в твою старую студенческую группу, но это очень несерьезный источник информации, чтобы всерьез его воспринимать, да и история дикая. Есть вероятность, что этот человек даже не стал никому ничего рассказывать, чтобы избежать высмеивания со стороны окружения. Расслабься немного, сходи отдохни, приведи мысли в порядок и переставай уже вести такой образ жизни. Мы на верном пути, ты хотя бы перестал внушать людям всевозможные ужасы через воспоминания и уже три недели не ломал ничьи жизни таким способом. Это ли не прогресс?

– Ага, колоссальный, – ответил я, захлопывая крышку.

Если так подумать, то вся эта ерунда начала происходить только с появлением Шейна. Очень подозрительно. Я не сторонник теорий заговора, но этот человек очень похож на еще один фантастический элемент в моей жизни, помимо странных способностей, данных с рождения.

Я старался как можно меньше показываться на людях, избегал всяких популярных мест и не знал, кому теперь можно доверять, а кому нет. Вполне возможно, что какой-то случайный проходимец узнает во мне парня из новостей и не побоится совершить глупость, вызвав полицию. Рацион мест, мной посещаемых, изменился довольно слабо. Раньше я периодически заглядывал в университет, гораздо чаще – в кофейню и совсем редко в другие места по типу кино или случайных забегаловок, чтобы перекусить едой, недалекой от моего стандартного рациона из лапши быстрого приготовления. Сейчас же остались лишь магазин и кофейня. Я каждый раз по привычке переписываю память Джо, чтобы быть уверенным в его неосведомленности обо всех новостях, которые могут рассказывать обо мне и моих поступках неприятные подробности. Мне сейчас действительно страшно, друг. Я проверяю интернет каждый день, ожидая увидеть там какую-то информацию о событиях тех злосчастных дней, о ситуациях в полицейском участке, университете и доме Омида, но все глухо. Слабо верится, что такие происшествия останутся без последствий и не натолкнут никого на охоту за мной. Скорее всего, я не могу найти никакой информации, потому что власти не желают давать мне преимущество. Они ищут меня, хотят предать суду за все ужасные поступки, за разрушенные людские жизни, за наведенный хаос. Я не могу показываться ни на одной камере, не могу посещать места большого скопления людей или ходить по большим улицам, потому что некоторым людям теперь точно известно, что Джек Крид опасный преступник и его надо найти.

Остается только ждать спада интереса к моей персоне и при первой возможности покинуть страну. Чтобы это провернуть, придется принимать активные действия, чего бы мне не очень хотелось. Слишком много усилий. Пока что можно попытаться жить так, как я это делаю сейчас. Все не так уж и плохо. Как говорит Шейн, так я хотя бы никому не наношу вред.

– Доброе утро, Джек, – по привычке поприветствовал меня Джо, когда я зашел в его заведение. – Выглядишь, как и всегда, обворожительно.

– Я же просил не звать меня по имени так громко, – тихо ответил я, осматриваясь по сторонам. – Не желаю привлекать к себе внимание, и даже не спрашивай почему.

– Как скажешь, приятель, – не стал спорить Джо, пододвигая мне кружку с кофе и слегка принюхиваясь. – Не в обиду будет сказано, но тебе явно стоит пересмотреть свой рацион питания. Скоро сам превратишься в полуфабрикат. От них ведь несет за километр.

В иной ситуации или даже скорее в иное время, я бы обиделся таким смелым замечанием, но в последние дни стал спокойнее, больше не воспринимаю все так близко к сердцу. Даже почти не контактируя ни с кем эти три недели отшельничества, я все равно смог несколько раз нарваться на грубость со стороны людей и каждый раз сдержаться от ответных действий. Будь то неадекватная кассирша в супермаркете, требовавшая оплатить покупку строго определенным набором купюр, который удобен лишь для нее, или наглый владелец гостиницы, что жаловался на грязные обои, даже учитывая, что они были такими во время моего заселения. Был даже просто грубый прохожий, толкнувший меня в плечо без каких-либо причин. Наверное, острых ощущений в жизни не хватало, но я не стал его ими одаривать, предпочтя сдерживаться в каждой ситуации и не вмешиваться в память таких людей. Смог подавить ярость, а это большой прогресс. В сравнении с теми случаями слова Джо даже воспринимать негативно не выходит, потому я просто закинул себе в рот жвачку.

– Прости, – попросил я Джо. – Последние дни все совсем плохо, нет времени даже на приготовление нормальной еды.

А на самом деле мои источники дохода резко сократились в тот момент, когда я перестал видеться с одногруппниками и брать у них деньги. Воровать у Джо я не желал, поэтому приходилось как-то перебиваться. Если уж совсем честно: я больше не желал брать деньги ни у кого.

– Будто раньше было иначе, – заметил бармен. – Я даже завидую тебе. Можешь есть все подряд в любых количествах и не набирать вес со скоростью моего скатывания по карьерной лестнице. В моем возрасте уже так не получится сделать. Хотя, если уж на то пошло, я даже в молодости не мог позволить себе многие виды пищи, что весьма прискорбно.

– Серьезно? Даже в детстве? – спросил я, немного удивившись.

– Да, так уж получилось, что мои родители увлекались всякими оздоровительными диетами. Ну, знаешь, в которых сводят к минимуму потребление соли, сахара, жирной пищи, разных сортов мяса. Естественно, мое мнение не особо учитывалось, поэтому диеты приходилось соблюдать даже мне в малолетнем возрасте. В итоге это вызвало определенные трудности, имеющие последствия в реальном времени. Стоит попробовать съесть пачку чипсов и я чувствую себя плохо на середине процесса, однако как же порой тянет к себе эта вкусная смесь углеводов с жирами в оболочке из красителей и заменителей вкуса.

– И запить это смесью сахара, газов и большого количества химических элементов, – понимающе ответил я. – Видимо, твои родители пересадили тебя на здоровое питание навечно. Если это и был их план, то он сработал великолепно.

– Можно и так сказать. Я пытаюсь уйти от возникшей проблемы всеми возможными способами уже много лет, оттого и подался частично в кулинарию. Даже полезные блюда можно приготовить так, чтобы от одного запаха кровь начинала бурлить в венах, а мозг отключался в неимоверном наплыве блаженства. Вот взять, к примеру, рыбу. Расходовать ее на суши, как оказалось – страшное преступление. Не в обиду фанатам суши. Существует бесчисленное множество способов и рецептов приготовления, каждый из которых имеет свои отличительные преимущества и недостатки. Для оценки этих способов применяют всего два критерия: сложность исполнения и вкус готового блюда. Моя задача состоит в том, чтобы найти оптимум.

– И как, получается?

– Даже не знаю, как бы не приуменьшить, Джек. За годы я стал настоящим мастером в приготовлении рыбных блюд, ведь их можно подать практически с чем угодно, и все равно выйдет гармонично. Главное – понимать сочетания. Собственно, это мой маленький секрет. Как есть вкусную еду, не испытывая при этом проблем в последствии, а также не набирая вес, что… тоже можно отнести к проблемам в последствии. Единственный недостаток – это самоотдача, необходимость прикладывать определенные силы. Результат, тем не менее, стоит того.

Я внимательно слушал лекцию Джо, анализируя каждое его слово и невольно проводя параллели с жизнью. С таким же подходом можно решить многие проблемы, улучшая свое существование. Вероятно, мне стоило бы взять этот пример на вооружение, и нет, не для того, чтобы начать правильно питаться.

Это место необъяснимым образом всегда вселяло в меня спокойствие. Запахи, освещение, компания, приятные звуки. Здесь всегда было тихо и спокойно, но не слишком, чтобы отсутствие каких-либо шумов не давило на психику. Самая лучшая терапия в столь тяжелые времена, она явно помогает моему общему настроению, позволяя стать лучше. Каким бы стал наш мир без кофейни Джо? Страшно даже представить.

– Я бы с удовольствием попробовал твои шедевры в какой-нибудь день, – ненавязчиво намекнул я.

Долгое отсутствие в рационе нормальной еды все же сказывалось на общем самочувствии. После рассказа Джо я ощутил острое желание употребить что-то не относящееся к фастфуду.

– Никаких проблем. Неужто ты думаешь, что я завел этот разговор Без скрытой цели тебя заинтересовать и накормить достойной едой? – с улыбкой поинтересовался Джо, делая свой фирменный салют двумя пальцами. – В следующий раз все сделаю, а ты завязывай со своим образом жизни. Язву получить можно в любом возрасте, знаешь ли.

Как удивительно. Кто-то хочет сделать для меня что-то, и это даже без переписывания памяти. Уникальный случай, я уже и не помню, когда такое происходило в последний раз. Для простых людей, не обладающих возможностью менять окружающих, подобное отношение является вполне нормальным. Обычный, ничем не примечательный случай. Для меня же это – целое событие, дающее веру, что даже в случае потери своих сил я могу рассчитывать на кого-то близкого.

Не так давно я читал где-то об интересном исследовании касательно альтруизма. Там было сказано, что в человеческой природе изначально заложен принцип эгоистичного поведения, а вот альтруизм – это плод эволюционного развития, и самоотверженные люди находятся на более высокой ступени эволюции, нежели апатичные и холодные. Я не могу со стопроцентной точностью утверждать, что та статья действительно правдива. Есть огромная вероятность, что ее написали просто для повышения общественного самосознания и учащения проявления доброты у простых людей. Прочитавший тот текст может захотеть стать альтруистом, чтобы доказать всем вокруг свое превосходство, свою особенность. Однако если это исследование подлинное, то я, должно быть, недалеко ушел от животных. Хотя раньше всегда считал, что наличие таких способностей говорит о моем врожденном превосходстве над другими. О том, что я изначально куда более великое существо. Возможно смысл не в этом. Не в том, насколько ты силен и какими возможностями обладаешь, а в том, как ты относишься к происходящему вокруг, и только это определяет твою разумность.

Мне действительно каждый раз после разговора с Джо становится хорошо и спокойно, словно я очистился от всей внутренней грязи. Именно по этой причине я и возвращаюсь в эту кофейню снова и снова. Для человека со стороны подобные диалоги могут показаться пустыми, обыденными и совершенно не нужными, но для меня они значат невероятно много. Джо продолжает хорошо ко мне относиться, не теряет самообладания, остается таким же веселым и добрым человеком, даже несмотря на то, что в перестрелке в полицейском участке погиб его двоюродный брат…

Поблагодарив друга за оказанное внимание, я покинул приятное заведение, отправившись в полное раздумий путешествие по городу. Имею ли я право на такое отношение к себе со стороны хотя бы одного человека? Ведь в мире больше не осталось никого с положительными мыслями о Джеке Криде. Во всяком случае, с настоящими положительными мыслями, с подлинными воспоминаниями и искренним проявлением доброты. Кого я обманываю? Я добился расположения Джо только внушив ему один положительный эпизод в воспоминания. Да, все происходившее после этого – сугубо настоящие воспоминания, но все же первый момент был ложным. Вероятно, если бы не он, Джо никогда бы даже не стал говорить с кем-то вроде меня. Это ужасное ощущение. Я не способен вызвать ни у кого симпатию, не могу почувствовать, что это такое – быть искренне кем-то любимым. Как бы слабохарактерно это ни прозвучало, но кто еще способен меня понять и принять? Шейн? Он делает вид, что не презирает меня, а еще знает секрет. После таких знаний о моей жизни он точно никогда не станет частью моего близкого круга общения. Никто не станет. Я слишком зациклен на себе и не способен завоевать чье-то уважение или доверие.Слабый, эгоистичный, бесчувственный и неприятный Джек. Настоящая грязь под подошвой, от которой хочется отмыться. Так было с тех пор, как родители узнали о моем даре, который хочется назвать проклятием, и так будет до самой моей смерти.

Даже обычная и очень длинная прогулка по городу была лучше вечного просиживания в номере отеля. Я ходил по улицам, паркам и безлюдным переулкам, пока небо не начало темнеть. Только в этот момент я обратил внимание на тот факт, что беспрерывно гуляю уже много часов. Поток сознания легко способен утянуть меня за собой в длинное путешествие. Освободившись от его оков, я обнаружил себя недалеко от моста, по которому быстро передвигались машины. Обычная городская картинка, но в этот раз ее дополнял не совсем привычный образ: молодой парень, перешагнувший через перила и стоящий лицом к обрыву. Он держался обеими руками за поручень, со страхом смотря вниз и тяжело дыша.

Отличный поворот событий. Я попал в зал театра, и главное действующее лицо как раз собирается покончить с собой. Не каждый в своей жизни сталкивается с суицидниками, но у меня складывалось ощущение, что я притягиваю их к себе со всех сторон. Это был не первый случай. Я всегда презирал таких людей, считал их глупыми и слабыми, даже не старался разобраться в их состоянии. Мне всегда казалось, что не может случиться в жизни человека чего-то такого, что заставит его добровольно отказаться существовать. Большинство самоубийц либо позеры, либо глупцы. Однако я могу и ошибаться, ведь каждый человек, так или иначе, думает об этом в своей жизни по разным причинам. Последнее время мне так плохо, что я не так уж и не понимаю чувства этих людей.

Парень не особо торопился делать шаг вперед, а я стоял поодаль и смотрел на его действия, рассуждая, стоит ли мне что-то предпринять. Я стал причиной стольких разрушенных жизней и поломанных судеб. Очень вероятно, что из-за моего вмешательства некоторые люди не выдерживали и делали то, что сейчас хочет сделать этот глупый мальчишка. Даже не начиная движение, я понял, что мозг уже все решил за меня. Надо как-то исправлять свои поступки. Шейн будет доволен этим выбором. Если я могу сделать хорошую вещь, то почему не должен?

– Эй, приятель, – негромко окликнул я самоубийцу. – Давай поговорим.

Не знаю, зачем я так сказал, наверное, видел это в каком-то видео. Обычно так разговаривают с психами. Этот не спешил отвечать, поэтому я решил продолжить негромко и спокойно говорить:

– Знаешь, я не в курсе, что надо или не надо говорить в таких ситуациях, поэтому надеюсь, что ты поможешь мне. Ты ведь не глупый человек, а значит сможешь поддержать разговор, – рассудил я, добавив в речь небольшую лесть.

– Чего тебе надо? – спросил меня парень каким-то совершенно странным голосом.

Да вот, подтолкнуть тебя решил, а то чего это ты такой нерешительный? Ну что за глупые вопросы, неужели он действительно не мог спросить чего-то поинтереснее? Как будто мой ответ будет не очевидным.

Самоубийца выглядел потерянным и отстраненным от реальности, словно его уже нет в этом мире, даже до прыжка. Такой молодой парень в теплой одежде и шапке, даже учитывая, что была лишь середина осени. Наверное, он даже моложе меня. Ну вот что может такого случиться в жизни, что приводит к какому-то мосту и заставляет прыгать с него головой вперед?

– Поговорить хотел, – предсказуемо ответил я. – Пока ты не сделал ерунду. Понимаешь, даже приговоренным к смертной казни полагается последнее желание, прощальная речь и какая-никакая известность. Неужели ты хочешь лишить себя жизни прежде, чем твое желание исполнится?

Стало заметно, что парень совсем немного заинтересовался моими словами. Он слегка обернулся, давая понять, что все слушает.

– Меня зовут Джек. Поверь, я здесь не для того, чтобы лезть к тебе в душу и насильно отговаривать от этого. Просто не могу позволить тебе уйти, не одарив чем-то на прощание. Чего бы ты хотел? Может попробовать какое-то блюдо? Свидание с девушкой? Отличное времяпрепровождение в приятной компании? Любишь выпить? Давай, я исполню любое твое желание, а потом уже делай что хочешь. Просто пойми, я буду чувствовать себя гадко, если ты прыгнешь перед тем, как я смогу выполнить твою просьбу.

– Зачем ты делаешь это? – задал второй очевидный вопрос парень, уже чуть слабее отклоняясь в сторону обрыва.

– Ну, добрая у меня душа, наверное, чувство альтруизма какое-то. Хочу чем-то помочь, знаешь. Чтобы твой последний день не был таким депрессивным. А то грустно как-то становится на душе от осознания, что кому-то так плохо.

Как я и говорил – очередной позер. Как же они меня раздражают. Если бы он действительно хотел покончить с собой из-за невыносимой жизни, то сделал бы это и не повелся на трюк с обещаниями.

– Тебя-то хоть как зовут, приятель? – спросил я из вежливости.

– Я Ник, – коротко представился суицидник.

– Ник, отлично. Приятно познакомиться, – как же мне тошно смотреть на его потерянность и немногословность.

Ты хочешь спросить, зачем я решил помочь ему, испытывая при этом такие негативные чувства? Нет, не для самоутверждения, друг. Просто это возможность. Возможность сделать ощутимый шаг на пути к нормальному поведению. Я не могу бороться со своей совестью, а значит остается пойти за ней, и тогда, возможно, я перестану чувствовать себя так плохо.

– Давай, Ник, спускайся, пожалуйста. Я не собираюсь звонить никуда, чтобы тебя забрали, поверь. Мы просто пройдемся, сделаем то, что ты хочешь, а потом, если надо, вернемся сюда. Каждому положено последнее желание.

Ник выглядел очень заинтересованным. То ли у меня такой приятный и проникновенный голос, то ли он достаточно эгоистичен, чтобы воспользоваться представленной возможностью. В любом случае, моего расположения он явно не добьется, чертов глупец. Я бы мог воспользоваться тяжелым путем, и он, скорее всего, даже пошел бы мне на пользу, но не сегодня. Я еще не так хорош, чтобы решать подобного рода проблемы без своих способностей, так что да, применю их вновь и избавлю себя от хлопот. На этот раз они даже пойдут на благое дело.

Парень медленно и без особого энтузиазма перешагнул через перила, вернувшись вновь на твердую поверхность, где не было возможности сорваться вниз с моста. Он явно хотел мне что-то сказать, но я не намеревался ничего слушать, поэтому просто переписал ему почти все негативные воспоминания хорошими моментами, наполнив прошлое приятными событиями и радостью. Я не переусердствовал и не сильно изменил его подлинную память, просто скрасил негатив большим количеством позитива и наслаждения, после чего резко ударил идиота в нос, и, пока тот не опомнился и не осознал, что происходит, повалил на землю, стараясь припечатать головой к твердой поверхности. Время идет, мотивы и детали меняются, но я все еще решаю проблемы весьма и весьма прямыми способами.

В итоге мне удалось застать парня врасплох и ударить затылком об асфальт, выводя из сознательного состояния. Когда он придет в себя, то вряд ли захочет повторить свою попытку полета с большой высоты. Прости, приятель, но ты не оставил мне иного выбора.

Самое удивительное во всей этой истории, что никто из проезжающих в машинах водителей не остановился и не решил помочь человеку, явно замыслившему покончить с собой. Бездушные твари. Почему мне приходится жить в таком необразованном обществе среди эгоистов? Да, я сам далеко не образец для подражания и творил много ужасных вещей, но я никогда не был равнодушным. Злость – это тоже эмоция, а вот проезжать мимо больного человека – это уже хладнокровие. Странно, но теперь, осознавая, какие твари меня окружают, я уже не чувствую себя таким уж плохим. Этот поступок определенно пошел мне на пользу, надо чаще искать суицидников и бить их по лицу.

Я оставил тело парня прямо на тротуаре, отправившись обратно в отель. За него можно больше не волноваться. Под самую ночь я пешком через полгорода добрел до своего уютного гнездышка, встретив на входе строгого хозяина отеля. Это был взрослый мужчина за тридцать с усами и зализанными черными волосами в деловом дешевом костюме синего оттенка.

– Добрый вечер, Джек, – без особо вежливых ноток произнес он. – Я понимаю, что ты на мели и все такое, но было бы неплохо заплатить за неделю проживания в ближайшие пару дней, хорошо?

Я внушил владельцу, что мы давние хорошие знакомые, и он согласился предоставить мне жилье сразу, без оплаты на месте. Однако предпринимательская жилка оказалась слишком толстой и крепкой, чтобы просто так отказаться от денег. В итоге этот человек все же потребовал с меня плату. До чего же мелочный эгоист.

– Конечно, я смогу сделать это уже завтра, – пообещал я, стирая память владельца и заменяя ее информацией о том, что я уже давал ему хорошую сумму. – Можешь не беспокоиться.

– Отлично, я очень рад, – деликатно ответил владелец и медленно удалился.

И вновь я не стал добавлять в воспоминания человека какие-то гадости. Просто обеспечил себе спокойное проживание, хотя мог бы наказать жадину за такое отношение к хорошему знакомому и подкинуть несколько неприятных инцидентов из прошлого. Вряд ли это образумило бы его, но на плохое отношение надо отвечать плохим, а на хорошее – хорошим, не так ли? Разве не этому нас все учат? Вот только большинство людей изначально плохо ко мне относятся. Если я продолжу отвечать им кнутом на кнут, то рискую забить до смерти целые стада.

Через десять минут я уже сидел в кресле своей съемной комнаты с кофе и лапшой, слушая через наушники голос своего знакомого.

– Я приятно удивлен, Джек. Ты делаешь прогресс, молодец. Методы, правда, все еще первобытные. Очень грубые, однообразные, простые и во многих смыслах неправильные, но в будущем мы с этим что-нибудь сделаем. Скажи, разве это не приятно? – спросил Шейн.

– Немного. Пока что никаких принципиальных улучшений в жизни не вижу, но и плохим этот опыт точно не назовешь. Сойдет ради разнообразия. Вот только не думай, что это что-то меняет, Шейн. Я все еще тебя терпеть не могу и мечтаю рано или поздно повстречать лично для небольшой терапии.

– Это само собой разумеется, – понимающим тоном ответил собеседник, словно услышал новости о распродаже в магазине, а не угрозу. – Пойми, дело тут не только в тебе. Я убежден, что эти способности были даны тебе не для сугубо личного использования. Ты можешь применять их, чтобы сделать целый мир лучше, а не сосредотачивать все внимание на личном благополучии и успехе. Для этого есть иные средства.

В начале фразы я уже готов был возразить собеседнику, но последнее предложение заставило меня передумать и заинтересоваться.

– О чем именно ты говоришь? Какие средства?

– Те, которые не потребуют использования твоей силы. Я искренне убежден, что ты сможешь сделать свою жизнь приятной, только добившись кое-чего без применения читов.

– Интересно, мы думаем об одном и том же? – поинтересовался я, будучи крайне заинтригованным.

– Вполне возможно. Я говорю о близком человеке. Не о себе, понятное дело, а о ком-то, кого бы ты не захотел придушить на месте при личной встрече. Ком-то, кого ты уважаешь и ценишь, кому не лезешь в воспоминания. Думаю, я могу не продолжать. Если завоюешь честным путем ее внимание, то почувствуешь серьезное улучшение своего жизненного настроя, которое воздействует и на остальные аспекты существования. Это не так сложно, я могу помочь.

– Нет уж, спасибо, тут мне твои советы не нужны. Я не собираюсь вмешиваться в жизнь Клейн и привязывать ее к своей. Это явная ошибка.

Клейн не какая-то там вещь, которую можно просто взять и использовать для поднятия собственного настроения. Я не стану так делать даже обычными методами. Да и к тому же все эти любовные чувства, привязанности и прочая ерунда всегда оборачиваются какими-то проблемами. Я не хочу мучать себя и своего партнера таким отношением. Чтобы действительно быть близким с человеком, нужно его понимать, проникаться его настроением, переживаниями, проблемами, интересоваться делами и свершениями. Разделять горе, радость и оплату за интернет. Я не тот человек, который сможет кого-то подпустить близко к себе, и потому обречен приносить лишь мучения каждому, кто захочет связать со мной свою судьбу. По этой причине я практически никогда не встречаюсь с девушками дважды, ведь один раз – это дело случая, а два – уже закономерность, которую я не могу допустить.

– Ну как знаешь, – не стал настаивать Шейн. – Вот только рано или поздно ты начнешь съедать сам себя, живя без такой радости в жизни.

Радость, ага, как же. Я не настолько потерял голову от любви, чтобы видеть в отношениях с объектом обожания исключительно радость.

– В итоге все пойдет по замкнутому кругу, – продолжил собеседник. – Ты можешь изменить мировоззрение, измениться сам и поменять отношение к окружающим, однако, будучи несчастным, ты все равно вернешься в итоге к тому, с чего мы начали. Станешь озлобленным и мстительным к людям из-за собственной неудовлетворенности. Достаточно лишь будет кому-то включить рядом электрочайник.

– Ты и об этом в курсе, – уже без явного удивления понял я. – Интересно, есть ли хоть что-то, чего ты обо мне не знаешь?

– Сомневаюсь, – честно признался Шейн. – Я ведь посвятил этому делу немало времени, и только по этой причине все идет как надо. Для тебя стараюсь, знаешь ли. Подумай над моими словами. Вообще, тебе бы уже стоит привыкнуть, что все мои рекомендации лучше исполнять сразу, пока жизнь сама не заставила тебя следовать им, подкинув пару проблем. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше тебе же самому будет. Ну и да, конечно, когда ты решишь сблизиться с единственной девушкой, которую ты не воспринимаешь как вещь, не забудь проконсультироваться со мной по поводу дальнейших действий. Предстоит много работы, как над внешними аспектами, так и над внутренними и даже над окружающей тебя обстановкой. Серьезно, как ты там не подхватил радиоактивное заражение еще? Я поражен, что девушки, которых ты без страха и стыда заводишь в свою комнату, не убегают из нее сразу же в панике.

– Я просто приставляю им к спине пистолет и приказываю не дергаться, – отшутился я не самым лучшим способом, пытаясь закончить наш разговор. – У меня еще много дел, за которыми тебе предстоит пристально наблюдать, так что прощай.

– Желаю удачи, Джек.

Я медленно закрыл крышку ноутбука, испытывая вновь то же самое чувство, которое навещает меня после каждого разговора с Шейном. Этот круговорот мыслей в голове, переосмысление целого мироздания. Я как будто становлюсь совершенно другим человеком. Серьезно, этот парень гипнотизирует меня. Он влияет на мой мозг не хуже, чем я влияю на мозги окружающих меня людей. После общения с ним становится просто, спокойно и тихо. Пропадают негативные мысли, какой-то груз, давящий на психику. Это отличная замена йоге или наркотикам. Естественно, этот эффект длится ограниченное количество времени, и именно по этой причине я рано или поздно неизбежно возвращаюсь за добавкой. Шейна точно стоит записать в список психотропных веществ и не подпускать к детям, беременным женщинам и наркозависимым.

Я встал со стула, потягиваясь всем телом, и кинул взгляд на настенные часы, которые показывали почти полночь. Раньше к этому времени я уже думал о том, в какой позе буду спать, но ситуация в последние дни слегка поменялась. Я вернулся к своему старому хобби, которое лучше всего заходит именно поздним вечером или ночью. Нет, приятель, это не то, о чем ты мог подумать, это нечто куда более интересное и полезное в моем случае. Стоит сказать, что когда я планирую что-то серьезное и интересное, то не так уж и хорошо скрываюсь от общественности, даже несмотря на попадание фоторобота в новости. Так же происходит и сегодня. Я не буду прятаться, потому что вынашиваю в планах нечто грандиозное и не позволю себе это пропустить даже под страхом быть пойманным или узнанным кем-либо. Быстро собравшись к выходу, я потратил немного больше времени, подбирая правильную одежду. Строгие черные брюки, легкая синяя рубашка, пиджак, одинаковые и свежие носки, которые было довольно проблематично найти в этом беспорядке, а также немного геля для длинных и грязных волос, чтобы не выглядеть так уж неопрятно. Я выдавил максимум из себя, чтобы показаться хоть слегка стильным, потому что было бы странно приходить в такое заведение в обычной одежде. Отросшая борода придавала мне вид взрослого мужчины, но вот общее впечатление от имиджа все еще осталось неудовлетворяющим. Ощущаю себя не в своей тарелке. Словно школьник, которого запихнули в смокинг и заставляют сидеть на совете директоров какой-то крупной компании. Однако ничего с этим не поделаешь, ведь сегодняшнее мероприятие будет как веселым, так и крайне выгодным. Последним действием я взял крупную стопку денег, которую все это время прятал вместе с личным дневником на самой верхней полке шкафа.

С легким сочетанием обеспокоенности и нетерпеливости я покинул отель и вышел на улицы ночного города, отправляясь в нужное место, располагающееся в нескольких кварталах от моего текущего расположения. Неспешная дорога заняла весь остаток времени до полуночи, и я прибыл на место ровно в первую минуту следующего дня. Перед взором располагались неоновые вывески разнообразных ярких цветов и зазывающая реклама вместе с названием заведения: “Рестерро”. Это было крупное заведение для всевозможных азартных игр, или, проще говоря, казино.

Да, друг, я еще далеко не все о себе рассказал. По достижению совершеннолетия я первым делом начал посещать такие места с целью получения денег для жизни. Я почти ни у кого не воровал, не внушал чувство долга, а выигрывал крупные суммы почти полностью честным путем у довольно зажиточных людей, посещающих такие места. Еще в приюте я пристрастился к покеру, потому что играть по большей части было больше не во что. Мы с ребятами ежедневно брали карты, делали импровизированные фишки из бумаги и проводили много часов подряд за интересным занятием, и никто нам, на удивление, не запрещал это. Почти ни один работник не занимался нашим воспитанием, предпочитая больше отдыхать и думая, видимо, что мы сами способны себя занять. Так и получалось. Со мной в приюте жил парень, который знал наизусть правила и рассказал о них остальным, чтобы было с кем перебрасываться картами. Я научился неплохо читать чужое нестроение, грамотно пользоваться преимуществом, отступать в случае необходимости и так далее. А с наличием способности программировать поведение соперника, путем внушения ему воспоминаний о той или иной тактике поведения, я стал лучшим в этом деле и легко обыгрывал остальных. Сегодня будет также. Все, кто соберутся этой ночью за игровым столом – мной отобранные люди с заранее подброшенными воспоминаниями. Я выбирал только богатеев, которые могут позволить себе потратить немалые суммы на фишки, и добавлял в их воспоминания моменты о том, как они каждую пятницу собирались поздно вечером в этом месте и очень немало выигрывали, пользуясь строго определенной тактикой. Эти воспоминания мгновенно сформировали привычку приходить сюда и играть так, как они это всегда, якобы, делали. Таким образом, их легко читать, легко предугадывать поступки и обыгрывать, забирая деньги. Простая стратегия. Я получаю и удовольствие от процесса, и выгоду от результата. Поверь, эти действия никому не вредят. С богатыми людьми ничего не произойдет, если они проиграют один разик некоторую сумму денег. Они все равно останутся богатыми, и вообще деньги переоценены. Зачем тебе больше, чем ты в состоянии потратить? Я понимаю, что это в полной мере не оправдывает мою небольшую хитрость, но, тем не менее, это наименее коварный способ, которым я могу обеспечить себе проживание… если, конечно, откинуть глупые мысли об устройстве на постоянную работу.

С едва различимым волнением на душе я захожу внутрь твердыни азарта и погружаюсь в привычную атмосферу, которой обладает каждое игровое заведение. Сразу бросаются в глаза многочисленные яркие цвета, способные вызвать эпилепсию у особо чувствительных людей. Разнообразные звуки проникают во все уголки помещения, от шума людей и стука брошенных кубиков до звона игровых автоматов и быстрого движения рулеток. В воздухе висит запах табачного дыма даже несмотря на надрывающуюся вытяжку и непонятного запаха ароматизаторы. Почему в казино всегда все такое яркое, блестящее и бросается в глаза? Здесь же серьезные люди обитают, а ощущение всегда такое, что ты попал на детскую игровую площадку, только для взрослых. С мускулистыми строгими охранниками в каждом углу. Здесь проводили время совершенно разные посетители: взрослые джентльмены и леди в стильных костюмах, молодые студенты, сидящие за игровыми автоматами, группы друзей. Я не сильно выделяюсь на общем фоне, даже вписываюсь в него, если можно так выразиться. Подойдя к окошку для выдачи фишек, я пафосно выложил все свои деньги и попросил обменять их. Без каких-либо затруднений девушка за кассой выдала мне множество разных круглых жетончиков, которые я скоро превращу в приличную сумму.

Не стоило даже волноваться. Конечно, я впервые за долгое время попадаю в объективы камер наблюдения и вообще показываюсь на людях, однако, это не вызывает проблем. Как я и думал, опасения по поводу моей мнимой дурной репутации не обоснованы. Никакого серьезного дела заведено не было, никто не будет меня искать, а это значит, что возвращение к нормальному существованию более чем реально.

Сегодня была весьма людная ночь, мне пришлось немного поблуждать в толпе, чтобы добраться до своего столика для покера, но это стоило того. С облечением и радостью я замечаю, что все мои противники уже на месте и готовятся к новой партии. Каждый, чью память я переписал, добавив воспоминания об игре в покер по ночам пятниц, пришел сегодня в это место, а значит – попал в мою ловушку. Я занял последнее место за столиком для пяти игроков и еще раз осмотрел своих соперников.

Слева элегантно занимала стул молодая женщина с большим количеством косметики на лице и в роскошном платье с вырезом, который демонстрировал ее заметные преимущества. Она надменным взглядом одарила присутствующих, показывая решимость, настойчивость и желание победы, но я с трудом рассмотрел его из-за длинных черных волос, закрывающих половину лица роковой женщины. У нее была не самая большая сумма фишек, но это только по меркам этого столика. Справа развалился на стуле, выкинув ноги вперед и вращая дорогую зажигалку в пальцах правой руки, молодой парень. Он носил белую рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами и хотел казаться старше, чем есть на самом деле, хоть и был гладко побрит. От него разило одеколоном, а на длинные темные волосы вылито столько лака, что можно было бы покрыть им паркет.

Напротив располагалось еще два игрока: взрослый полноватый мужчина европейской внешности с большими очками и в костюме, а также лысый латиноамериканец в кожаной куртке с неестественно бледным лицом. Все, кроме латиноамериканца, курили какие-то сигареты, и я уже пожалел, что не стер им эту дурную привычку, когда программировал для игры. Да, я могу это делать. Как я говорил – воспоминания формируют привычки. Если внушить человеку, что он каждый раз нюхает свои руки после мытья, то он будет так делать и дальше, даже если на самом деле до подмены разума этого в жизни ни разу не происходило. Сейчас ты в этом сам убедишься, приятель.

Крупье быстро распределил стартовые номиналы и приступил к раздаче карт, начиная с перетасовки. Меня всегда завораживали эти движения руками. Я читал, что научиться таким же методам довольно просто, но сам лично никогда не пробовал, поэтому работа профессионала с картами каждый раз приковывала мой взгляд. Он ловко перемешал колоду и легкими движениями раскинул каждому по две карты, после чего игроки их взяли и оценили свои шансы. Я же глянул на свои последним, предпочитая сначала проследить за остальными.

Молодой парень справа изначально вступил в игру с заметно бо́льшим капиталом, чем у остальных, тогда как лысый мужчина предпочел быть скромнее, а сумма фишек у самого старшего игрока была примерно такой же, как и у меня – стандартной. Я хорошо запомнил те приметы, которые внушил им днями ранее. Мужчина в костюме всегда поправляет очки, когда получает хорошие карты и убежден в наличии у себя хотя бы тройки. Женщина считает, что умеет легко блефовать и любит ставить высокие суммы, не имея серьезных карт на руках. Парень же прекращает вращать зажигалку в руках, в случае, если планирует сидеть со своими картами и не сбрасывать до самого конца. Я подбросил каждому предсказуемые привычки, с помощью которых легко читаю их поведение и повышаю свои шансы на успех. Это довольно просто и каждый раз весьма интересно. После наблюдения за реакциями игроков я выяснил, что у мужчины в очках слабые карты и он, скорее всего, спасует после повышения ставок. Женщина же наоборот, имеет хорошие шансы, потому что не стремится подкидывать вперед новые фишки и аккуратно следит за развитием событий, парень справа сразу спасовал.

Я аккуратно посмотрел на свои карты и был рад увидеть валета с королем одной масти. Да, эта ночь определенно обещает быть интересной.

На протяжении первых партий латинос, сидевший практически прямо напротив меня, постоянно обгрызал кожу рядом с ногтями на своих пальцах. Это было все, чем он занимался вот уже пятнадцать минут подряд. Сколько же у него там этой кожи? Он хочет отгрызть себе все, что только можно до самой кости? Отвратительно. В любом случае ставки шли хорошо, я легко читал соперников, скидывал карты, когда имел плохие шансы, повышал ставки, будучи уверенным в своей победе и даже один раз легким, но уверенным блефом заставил остальных отдать мне банк. С переменным успехом я укрепил свои позиции, выиграв несколько матчей и поднакопив побольше фишек. Так продолжалось какое-то время, пока на стол не были выложены три карты с близкими по номиналу значениями, и женщина, довольная собой, поставила крупную сумму, явно давая понять, что имеет на руках хороший набор. Она легко обманула остальных игроков и заставила их сбросить карты. Они решили не рисковать и сохранить свои капиталы, но только не я.

– Что, планируешь испытать судьбу? – с усмешкой поинтересовалась она уверенным голосом.

Мне тебя даже жаль, дорогая, но эта игра заранее за мной.

– А почему бы и нет, – согласился я, одарив соперницу ответной улыбкой и кидая в банк большую сумму фишек.

Я был очень доволен, не увидев на ее лице никакой негативной эмоции. Ни страха, ни разочарования, ни гнева. Женщина просто смотрела мне прямо в глаза, продолжая давить своей белоснежной улыбкой, пока не настал момент показывать свои карты. Как и ожидалось, у нее оказалась всего лишь пара, тогда как я собрал стрит.

– У тебя отличная интуиция, – нисколько не расстроившись, заявила проигравшая, продолжая улыбаться. – Обычно это срабатывает.

– Повезет в следующий раз, – не скрывая радость, ответил я, забирая банк. – Будем честны, ты не планировала сегодня долго играть, правда?

– Конечно, – уводя взгляд, ответила девушка, – Именно поэтому и дала тебе себя обчистить. Приятной игры.

Она элегантно встала с игрового места и неспешным шагом направилась к выходу, забрав скромные остатки своих фишек. На секунду мне стало ее жаль, но это чувство необоснованно. Дамочка и так живет хорошей жизнью и мало в чем себе отказывает. Сегодняшний результат заставит ее задуматься о своей тактике, либо вообще о смысле посещения подобных заведений. Кстати, стоит сказать, что я нашел всех этих людей здесь же, за игрой в покер несколькими днями ранее. Если они имели возможность сорить деньгами тогда, до переписывания памяти, значит, могут делать это и сейчас. Это не относится лишь к взрослому мужчине, которого я нашел в другом месте, так что насчет его платежеспособности я не уверен.

Оставшиеся игроки смотрели на меня с едва скрываемым интересом, решая, видимо, избавить от полученной суммы. Пускай попробуют. Следующие партии проходили спокойно. Я ждал удобного момента, не бросаясь сразу в игру с полученным преимуществом. Парень справа от меня явно не умел играть. Он делал неудачные ходы и весьма неплохо подкармливал как латиноамериканца, так и мужчину в очках, теряя свою внушительную гору денег, но у него все еще оставалась крупная сумма. Я видел в нем сына какого-то богатого бизнесмена, который сорит деньгами отца, покупая дорогую одежду, сигары, граненые зажигалки, изысканный парфюм и, конечно же, фишки для азартных игр. Я с нетерпением ожидал возможности избавить его от скопившихся финансовых излишков, но судьба распорядилась слегка иначе. Через несколько партий я получил возможность хорошо отыграться на полноватом мужчине, когда тот поставил большую сумму, не поправляя перед этим свои громоздкие очки. Это значило только то, что он не обладает серьезными картами, а я наоборот, был близок к тому, чтобы собрать фул-хаус. На этот раз карты сбросил только лысый. Он вообще был самым осторожным игроком и не рисковал в отличие от остальных.

– Давайте повысим ставки, – решил мужчина, подбрасывая еще несколько фишек.

Какой кошмар, не хватает только струйки пота, стекающей по виску. Зачем ты это делаешь? Надеешься на победу с парой?

Я внимательно оценил потенциального проигравшего и заметил, что его костюм на самом деле представляет собой дешевку, которая уступает по цене даже моему скудному наряду. Очки с вручную починенной оправой и самые дешевые сигареты, которые можно было найти в городе. Я совершил явную ошибку, приведя своими действиями этого человека за покерный стол. Он точно спустил последние сбережения на сегодняшнюю игру в надежде получить хороший выигрыш, который он, якобы, всегда получал раньше. Однако это ложные воспоминания.

Мажор по правую руку от меня уравнял ставку, выложив половину своих сбережений, но я не волновался на этот счет. У парня нет достойных карт, это стало очевидно в тот момент, когда зажигалка в его руке прекратила вращение.

– Ладно, играем до конца, – решил я, театрально вздохнув и выставив вперед несколько стопок.

Это было просто жалко. Мужчина выглядел невероятно расстроенным, чуть ли не паникующим. Его руки дрожали, взгляд метался от банка к картам и обратно, дыхание было тяжелым и вымученным. В момент, когда мы вскрыли свои карты, он с грустью опустил руки на стол и уставился на ботинки. Как и ожидалось, он полез вперед с парой, тогда как у меня собрался фул-хаус из королей и девяток, а парень справа выступил с флешем, который хоть и был хорош, но до моей сборки не дотягивал. Я быстро забрал банк, обратив внимание на то, как на это реагируют остальные. Проигравший мужчина потерял связь с реальностью и выглядел бесконечно огорченным, мажор ни капли не изменился в лице, словно не потерял только что половину своих фишек, а лысый латинос смотрел на меня с таким негативом, будто прямо сейчас выхватит пистолет и всадит мне всю обойму в тело.

Неправильно как-то получается. Мне не нужно такое количество денег. Я экономный, мало трачу, многое в жизни получаю бесплатно. Я бы не так уж и расстроился, проиграв сегодня всю сумму, потому что при желании способен в любой момент получить еще, стоит лишь подождать несколько дней и поработать с разумом какого-либо человека.

– У тебя есть выбор, – обратился я к проигравшему мужчине. – Либо отыгрывайся, либо забирай это и уходи.

Я пододвинул сопернику треть своих фишек – немного больше, чем у него было изначально. Теперь удивленные глаза полноватого игрока могли выпасть из орбит. Он уставился на меня с непониманием, а я сохранил нейтральное выражение лица.

– Зачем Вы это делаете? Я не могу взять их.

– А я не могу принять их обратно, – ответил я строго. – Это сейчас даже не обсуждается. Эти деньги больше не мои.

Мужчина недолго сопротивлялся, схватил предложенные фишки в охапку и поднялся со стула.

– Благодарю, – быстро бросил он мне и очень торопливым шагом зашагал прочь.

Что-то мне подсказывает, что он больше здесь не появится, ну да ладно. Стоит продолжить.

Следующие партии я деликатно проигрывал, жертвуя малым количеством своих фишек, чтобы не казаться совсем уж подозрительным. Латинос хорошо играл, укрепив свою и без того непоколебимую позицию моими и мажора финансами. Через десять минут после ухода второго проигравшего крупье объявил о небольшом перерыве, что оказалось весьма кстати, так как я уже жутко хотел в туалет.

Внимательно посмотрев на свой капитал, я отпечатал в памяти картинку со стопками фишек, чтобы ничего не пропало, после чего отправился по делам. Какая все же хорошая ночь, я получаю искреннее удовольствие. Давно не занимался ничем интересным. Последние дни вообще ушли впустую. Я менял места жительства, много обдумывал все произошедшее, кое-как проедал запасы денег и редко куда-то выбирался, предпочитая сидеть в отеле и звонить Шейну в разное время суток, чтобы убедиться, что он и вправду как собачка будет поднимать вызов в любое время. Ощущение такое, что он вообще не спит.

Примерно с такими рассуждениями я покинул уборную и направился обратно к столику, но по пути меня деликатно остановила та самая женщина, которую я смог обчистить первой. Она загородила проход своим роскошным телом.

– А ты действительно хорошо играешь, я наблюдала за остальными матчами, – произнесла она, медленно приближаясь ко мне.

Что, правда? А я даже не заметил. Был поглощен чтением своих марионеток. Ну, если ты и вправду там осталась наблюдать, то видела, как я обчистил второго игрока. Говорить вслух я это, конечно, не буду.

– Ты, вижу, играешь не ради денег, – продолжила говорить помеха на моем пути. – Такой благородный поступок совершил, отдав часть выигрыша. Может, поможешь мне немного? Я хочу отыграться и поверь, в долгу не останусь.

Вот это да. Я и не думал, что деньги имеют такое влияние. Или это мой гель для волос так помог? В любом случае, эта ситуация слишком уж похожа на какую-то сцену из кино, да и вряд ли под долгом она имела в виду то, что у меня сразу всплыло в извращенном мозгу. В иной ситуации такое предложение звучало бы заманчиво, но я сюда пришел не за этим. Мои щедрые поступки не на всех распространяются, дамочка, и одной внешностью дело не решишь. Если очкастому мужику деньги были действительно нужны, то по тебе так не скажешь.

– Я думаю, что мы можем договориться, если ты залезешь на игорный стол и исполнишь там стриптиз для меня и оставшихся игроков, – с самой наглой из всех возможных улыбок ответил я.

Пощечина прилетела мгновенно, этой особе не пришлось очень долго соображать над смыслом сказанного, а я ожидал такой реакции, потому успел напрячь левую половину лица. Ну а как иначе поступить? Больше она не будет соваться с такого рода предложениями к людям, и не только потому, что я переписал ее память, отбив всякие мысли о походах в казино и попытках использовать красоту с целью манипуляции людьми. С таким быстрым темпом от меня еще никто не уходил. Щека неприятно покалывала, и на секунду мне показалось, что я переборщил. Мазохизм не является моим фетишем, но я делаю все, чтобы быть кем-то побитым.

– Продолжим партию, джентльмены, – театрально произнес я, возвращаясь на свое место и делая вид, будто ничего не произошло. – Простите, можно мне стакан воды со льдом, спасибо.

Очень скоро на меня перестала смотреть половина присутствующих, и игра спокойно пошла своим чередом. По правде говоря, этот случай совсем немного выбил меня из колеи, и этого оказалось достаточно, чтобы отбить все желание играть, поэтому я решил закончить побыстрее. Судьба, видимо, решила также. Очень скоро я получил необходимое преимущество в виде хороших карт и смог выдержать давление противников, повышая ставки до того момента, пока не собрал каре королей. Я специально изобразил страдание на своем лице, чтобы заманить противников в ловушку, и наивный парень клюнул на нее, ставя вперед все имеющиеся фишки.

– Олл-ин, – коротко произнес он заветную фразу на кривом английском.

Чертов латинос вновь не решился отвечать на столь резкий шаг, растягивая игру до бесконечности. Я же подтвердил вызов, подвинув в общую кучу значительную часть своих фишек. Через мгновение мы оба вскрыли карты, и я увидел огромное разочарование на лице парня, который собрал весьма неплохой фул-хаус из двух королей и трех восьмерок.

– Приятно было играть с тобой, – без какой-либо дружелюбности в голосе заявил я, подтягивая банк к себе.

– Нет, подожди, это не может закончиться вот так. Черт! – неудачник повысил голос. – Дай мне отыграться.

– Лучше не стоит, – коротко ответил я, но вдруг заметил, что мажор, пощупав свои карманы, достал ключи.

– Ставлю свою машину. BMW четвертую, – не в силах сидеть спокойно на месте, протараторил парень.

Нет, я все понимаю, ставки у нас тут не самые маленькие. Мне этого выигрыша на год спокойной жизни хватит, но такая машина стоит явно больше. Гораздо больше. Я не могу ее отобрать у тебя.

– Ты что, идиот? – спросил я серьезным голосом. – Хватит нести ерунду. Крутых фильмов про гангстеров пересмотрел что ли? Не делай этого, забери ключи.

Я действительно старался помочь парню, оградить его от такой невероятной глупости, но в этот момент последний соперник неожиданно ожил и подал голос:

– Чего ты мешаешь ему? Хочет парень отыграться, пускай отыгрывается. Мы принимаем такие ставки, – с невероятно сильным акцентом сказал лысый латинос.

Он явно хочет получить себе новый автомобиль. Черт, этот малой вообще без мозгов что ли? Его явно роняли в младенчестве, причем на бетон. Я не собираюсь и дальше строить из себя злостного родителя и отговаривать его.

Стоит сказать, что этому латиносу я принципиально не внушал никаких привычек, чтобы игра была интереснее. Я обеспечил его приход в это место, но не более того. Слишком просто выигрывать у соперников, которых ты легко читаешь, а я пришел сюда также за азартом. Попробую выиграть честно.

– Чего глаза выпучил? Раздавай карты, – бросил латинос крупье и нервно вцепился в стол, пуская флюиды в сторону ключей.

Ставка была действительно крупной. Тут либо выигрываешь все, либо ничего. Я потерял всякий интерес к игре, но проиграть бы не смог, потому что в течение стольких матчей раскусил тактику поведения лысого. Он очень осторожен, однако, завидев такую ставку, явно не станет сдаваться в следующей партии. Мне всего-то надо было дождаться хороших карт и выманить предсказуемого парня из анабиоза, чтобы он сдвинул ключи в общую кучу фишек. Увидев это, латиноамериканец сразу бросил сверху приличную сумму, и мне не осталось ничего, кроме как ответить. Обычно в таких случаях в кино главный герой выкидывает вперед флеш-рояль, но в данном случае это было бы совершенно невероятно, поэтому я просто открыл свой флеш и посмотрел на соперников. Парень вскрылся со стритом, а лысый вообще хотел завоевать ключи всего-то с помощью трипса.

– Твою мать! – крикнул мажор, нервно кусая костяшки кулака. – Этого не может быть, ты точно блефуешь!

– Можешь поставить еще ключи от квартиры, я не буду против, – скорее со злостью, нежели с сарказмом произнес я, забирая все фишки со стола.

Стоило бы наказать тебя за такое решение, достойное австралопитека, но мне действительно не нужна эта машина.

– Держи, – добавил я, кинув ключи в сторону парня. – Никогда в жизни больше так не делай.

Я должен чувствовать себя невероятно круто в этот момент, но по какой-то причине не чувствую. Эти люди, они все еще меня бесят. Латинос смотрел в мою сторону так, словно собирался глазами прожечь мне все внутренности, но очень быстро взял себя в руки и встал из-за стола, покусывая кожу на кончиках пальцев и одновременно с этим двигаясь к выходу. Парень смотрел на меня как на ангела, спасшего ему жизнь, но я все это игнорировал, я просто хотел получить свои деньги и уйти домой.

Разменяв фишки на купюры, я получил выигрыш в конверте, и кассирша поздравила меня с хорошей игрой. После этого я быстрым, но не очень подозрительным шагом направился к выходу и очень скоро покинул заведение.

Такие жадные. Они все такие жадные, что просто слов нет. Стремятся урвать каждый кусок своих сбережений, не в силах смириться с поражением, они уже не получали удовольствия от игры в тот момент, когда я начал серьезно выигрывать. Это дико бесит.

Незаметно для самого себя я отошел довольно далеко от казино и обратил внимание на то, что людей вокруг уже почти нет, и моя интуиция начала бить тревогу. Что-то мне действительно не по себе.

– Отличная игра, дружок, – послышал я отчетливый голос с этим невероятно противным акцентом у себя за спиной.

Обернувшись, я, ожидаемо, увидел того самого лысого латиноса в компании с двумя приятелями, каждый из которых на целую голову выше меня. Вы это сейчас серьезно? Ну почему эта ночь не могла окончиться без всякой херни?

– Ага, я старался, – вяло ответил я, делая несколько шагов назад.

– Ты не торопись, парень, у нас разговор есть, – предупредил мужик.

– А с чего вы решили, что я парень? – спросил я недоброжелателей, стараясь медленно отходить от них. – Я идентифицирую себя как разведывательный квадрокоптер с пятью винтами, запертый в теле мужчины.

Попытка отвлечения внимания должна была сработать, но эти ограниченные даже не стали задумываться над сказанным, а просто резко двинулись вперед в мою сторону. Это был словно сигнал из револьвера, дающий мне полное право включить пятую передачу и рвануть прочь от недоброжелателей в сторону большой улицы.

– Стоять, мразь! – крикнул в спину латинос, бросаясь в погоню.

Страх добавлял адреналин в кровь, позволяя развить высокую скорость на небольшой промежуток времени, но ее было явно недостаточно, чтобы скрыться из виду преследователей. В итоге я даже не добежал до большого перекрестка, когда легкие и сердце сказали мне нет. Людей на улицах не было, ибо стояла глубокая ночь. Я не собирался звать никого на помощь как испуганный ребенок, но и сдаваться просто так тоже не горел желанием. Собрав остатки выносливости, я решил, что бежать дальше нет смысла, ибо все равно не скроюсь. Первый преследователь настиг меня в то же мгновение и я, преисполненный решимостью и гневом, налетел на него с кулаком, целясь прямо в челюсть, однако удар прошелся по воздуху, а латинос ушел в сторону и легко контратаковал, выбивая тяжелым ударом в солнечное сплетение весь воздух из моих легких. Это было куда больнее, чем я представлял. Пришлось очень быстро отбежать назад и поднять руки в воздух.

– Все, я понял, не надо, – быстро произнес я, превозмогая боль. – Держите свои деньги, только не надо бить меня.

С этими словами я просто кинул конверт с выигрышем лысому преследователю и сделал еще шаг назад.

– Чтоб я тебя больше в этом заведении не видел, понял?! – угрожающе прокричал неадекватный,подбирая мои деньги. – Иначе глаза выдавлю.

– Понял, – как можно более искренним голосом ответил я, подавляя тошноту. – Больше там не появлюсь.

К счастью, этого вполне хватило, чтобы отбить их желание подраться. Пересчитав быстро деньги, компания ушла в другую сторону, а я только и успел, что переписать память главному. Я не стану тебя унижать или портить жизнь, хотя мог бы даже убить при желании, если не хуже. Этот этап в прошлом. Все, что мне необходимо – это мои чертовы деньги. Я остался без единой копейки и рискую просто умереть с голоду. Потому давай так, я просто внушу тебе воспоминание о том, что твою дочь похитили и требуют доставить выкуп в строго определенное место. Именно эту сумму, которую ты у меня так нагло забрал силой. Принесешь деньги, и я больше никогда в жизни с тобой не пересекусь, чертов урод.

Сделав тяжелый вдох, я немного размял мышцы после спонтанной пробежки и почувствовал, что боль в животе утихает. Почему всем обязательно надо быть такими козлами? И после этого я главная мразь на планете, ну конечно. Который раз уже происходит что-то подобное? Твой метод не очень-то помогает, Шейн. Я требую компенсации.

Естественно, вернувшись обратно в гостиницу совершенно нищим, я первым делом поднялся в номер, записал все произошедшие события в дневник и лег спать. Чувствую, что придется еще помучаться с этими ублюдками. Одни сплошные проблемы. Завтра я обязательно поговорю с Шейном по поводу возвращения к стандартной модели поведения. Я хотя бы мог морально удовлетворяться за счет других, когда портил их жизни простой волей мысли.

* * *

– И чего ты ждал, отправляясь в это заведение? – спрашивал Шейн на следующее утро из колонок ноутбука. – Это же “Рестерро” – казино для самых обеспеченных. Скромнее надо быть, Джек. Ты хотел уйти оттуда с таким выигрышем на руках, обчистив всех постояльцев и ведя себя как выскочка? Очень неразумно.

Это был первый раз, когда я позволил себе общаться с Шейном, не прибегая к наушникам. Уже больше походит на простой разговор приятелей, а не на конспиративный заговор. Я сидел на стуле перед экраном и неспешно перечитывал оставленные вчера в своем дневнике записи, убеждаясь в том, что события в казино действительно имели место быть, и я теперь абсолютно беден.

– Раньше работало, – отвлеченным голосом ответил я, переворачивая страницу. – Я все равно верну эти деньги, план уже приведен в действие. Не беспокойся, святоша, я не стал портить лысому ублюдку жизнь и насылать кошмары, просто обеспечил себе возможность получить украденное.

Шейн на секунду замолк, словно обдумывая что-то, после чего решил задать вопрос другим, более заинтересованным тоном:

– Не будет ли слишком поспешно с моей стороны попросить тебя подробнее рассказать об этих способностях? Есть ли вообще смысл интересоваться, или ты просто пошлешь меня к черту?

Я прекратил чтение дневника и развернулся всем корпусом к экрану ноутбука, принимая такую позу, в которой мой голос будет звучать максимально четко и доступно:

– Разве есть еще что-то, чего ты не знаешь? Ты как-то смог узнать и о моем детстве, и о каждой моей жертве. Даже я сам зачастую не вижу изменения в поведении переписанных, потому что больше с ними не пересекаюсь. Что я могу тебе поведать такого, чего ты еще не знаешь, папарацци мой ненаглядный?

– Расскажи, что ты чувствуешь, переписывая чью-то память. Как это работает, ты словно монтируешь видео, вырезая одни моменты из пленки человеческой жизни и вставляя на их место другие? Какие это вызывает ощущения? – проигнорировав колкость, спросил Шейн.

– А что ты чувствуешь, фантазируя о чем-либо? – задал ответный вопрос я. – Ты на какое-то время выпадаешь из реальности, сосредотачиваешься на картинках у себя в голове, контролируешь их, представляешь разные образы и события, которые зависят только от тебя. При особо тщательном подходе ты даже можешь испытать чувства, которые вызваны этими фантазиями – слышать звуки, улавливать запахи, чувствовать радость, эйфорию, страх, боль. Ты словно становишься участником приключения, которое сам же создал. Я испытываю то же самое, меняя воспоминания человека, только с его перспективы. Это настолько естественный и быстрый процесс, что позволяет мне с хирургической точностью программировать любого, кто попадает в поле зрения. Я имею возможность вернуться как в далекое прошлое жертвы, заменяя те фрагменты воспоминаний, какие хочу, с точностью до дня и часа, так и в недалекое прошлое – месяц назад, неделю, день, час. Я выбираю эмоциональный окрас воспоминания, конкретные события, отношение человека к ним и память о его собственных поступках. Таким образом, даже если человек святой и мухи в жизни не обидел, в его воспоминания я все равно могу вбить моменты, где он купался в крови младенцев, будучи при этом очень довольным. Я даже могу запрограммировать отношение человека к этим воспоминаниям. Все, что угодно. Я понимаю, что это звучит неестественно, но только не для меня. Такой тотальный контроль над самой сущностью каждого изменяемого дает тебе ощущение такого превосходства, с которым почти невозможно бороться.

– Понятно, – грустно сообщил Шейн. – Довольно сложно представить себе такое, но я думаю, что для тебя это звучит довольно обыденно. А есть еще какие-то особенности у этой способности? Ты не тренировал ее? Может быть, был в состоянии прочитать чьи-то мысли?

Какой же он любопытный. Теперь, когда он это сказал, я думаю, что да, есть еще что-то, о чем можно рассказать.

– Я экспериментировал, конечно. Пробовал разные методы воздействия и понял, что чем чаще использую свою силу, тем легче она мне дается. Как тренировка для мышц. В раннем детстве я мог только внедрить маленькое воспоминание в разум одного человека за раз, но потом родители начали заставлять меня переписывать их коллег и знакомых слишком часто и совсем разными путями, со своими особенностями. Кто-то должен был проснуться с желанием подарить родителям машину, кто-то с мыслями об отставке, а кто-то даже начать боготворить родителей. Я совершенствовался, придумывал более разнообразные способы добиться от человека такого поведения, которое было необходимо. Затем начал переписывать группы, все лучше понимая поведение подопытных и их реакцию на изменения, что наступят по пробуждению. Со временем я понял, что умею очень хорошо распознавать эмоции окружающих, но мысли читать не способен. Во всяком случае, не пробовал.

– Интересно. Это крайне познавательно, Джек.

– Я не знаю, почему все выдаю тебе с такой легкостью, – признался я. – У тебя явно тоже есть какие-то способности. Воздействовать на людей через разговоры, заставлять их доверяться тебе и менять свое поведение.

– Это называется коммуникабельность и умение находить общий язык с людьми, Джек. Полезная суперспособность, согласен. И далеко не все ей, к сожалению, обладают. Ладно, спасибо за интересную беседу. Что планируешь делать с тем недружелюбным латиноамериканцем?

Точно, латинос. Заболтался с утра и чуть не забыл, что мне пора собираться.

– Я внушил латиносу воспоминания о похищенной дочери и требовании выкупа. Не уверен, что у него есть дочь вообще, но теперь он думает, что есть, и что ей грозит страшная опасность.

– А ты точно ничего больше ему не приписывал? – уточнил Шейн.

– Точно, только воспоминания о дочери и о том, что ее держат в плену очень плохие люди. А что?

– Да так. Просто мне кажется, что не так уж и хорошо ты знаешь людей. Все реагируют по-разному на разные воспоминания, верно? Если не дать им соответствующую инструкцию.

– Верно, но… как тут еще можно отреагировать?

– Увидим. Удачи с возвращением денег, Джек. Поговорим еще позже.

С этими словами Шейн окончил разговор, и я остался один, собирающий одежду для выхода на улицу. Что же он имел в виду? Латинос неадекватный, он мог бы агрессивно воспринять шантаж в его сторону, но именно по этой причине я выбрал место, где будут люди и по инструкции он должен будет оставить конверт с деньгами там. Мне ничто не угрожает. Тогда почему Шейн так отреагировал? Он же не может знать будущее.

С такими мыслями я покинул номер в отеле и отправился к назначенному месту, обдумывая всевозможные варианты в пути. Мои рассуждения быстро ушли в сторону. Я размышлял, что можно было бы купить на вернувшиеся деньги, словно уже получил их назад. Хотелось бы отдохнуть как-нибудь, разнообразить существование. Так и поступлю, пожалуй.

Я в очередной раз отметил, что очень удобно программировать кого-то так, чтобы не пришлось уходить далеко от дома для получения эффекта. Вот и сейчас – я почти мгновенно добрался до точки. Небольшой парк между двумя магистралями, через который часто проходят люди. Я дал установку латиносу положить конверт с деньгами в траву под большое дерево, которое росло на некотором расстоянии от основной дороги, причем сделать это он должен был уже полчаса назад. Люди не выходят на газон, так что никто не должен был найти конверт до моего появления. Тем не менее, меня начали терзать разные сомнения. Что если воспоминания пойдут вразрез с окружающей действительностью и он просто не воспримет их должным образом? Если у него нет детей и вообще никакой детской атрибутики в доме или где там обычно живут такие люди, то с чего думать о выдаче денег за того, кого не существует? Ладно, я зря себя накручиваю. Воспоминания не могут не сработать. Даже если этот лысый урод ни разу в жизни не видел детей, то все равно должен был проснуться с мыслями о том, что у него есть дочь, и что она в опасности. Нет исключений. Способность работает на всех.

Моему удивлению не было предела, когда я и впрямь увидел небольшой конверт рядом с деревом в траве. Все настолько просто? Волнения явно были излишни. Мои способности все так же сильны, как и раньше, я держу любую ситуацию под контролем. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что это не засада, я подошел вплотную и подобрал маленький предмет с земли. Это был не тот же самый конверт, в котором я выносил деньги из казино, и на ощупь он казался очень странным. Словно внутри находятся не купюры, а какая-то мука. Тем не менее, бумагу было тоже нащупать вполне реально. Я с нетерпением открыл его и быстро посмотрел внутрь.

Денег не было, зато конверт наполовину оказался заполнен неким белым порошком, в котором я очень быстро узнал птичий помет, а не запас кокаина, на который делал ставку вначале. Ну неужели кто-то специально искал эти… отходы жизнедеятельности, чтобы засунуть в конверт и принести сюда. Это какая-то бессмыслица. И все же мне придется найти то, что я еще нащупал внутри. Сложенный пополам листочек бумаги. Вытаскивая его, я пожалел, что не надел перчатки.

По мере прочтения записки, мое лицо становилось все более унылым. Если пропустить маты, то можно вкратце перевести смысл сообщения примерно так: “дочерей у меня много, ублюдок, а вот денег не очень, потому я не буду платить выкуп каждый раз, когда какую-то из них похищают, так что пожуй говна, мои люди еще до тебя доберутся”.

Это просто опустошает меня, выжимая все капли веры в человечество, которые еще оставались. Значит, ошибку я не совершил. Латинос имеет не одного отпрыска, вот только его не особо заботит их судьба. Мне такое даже в голову бы не пришло. Просто взять и забить на собственного ребенка. Проблема заключается лишь в том, что я подменил воспоминания лысого неандертальца, но не его общий характер, поведение и отношение к жизни, поэтому он воспринял новые воспоминания так, как если бы они случились без подмены памяти – а именно игнорированием проблемы и угрозами вкупе с простой гадостью, подброшенной в этом дурацком конверте. Я не хочу жить на одной планете с такими людьми, но более всего я не хочу сам быть таким человеком.

Глава 6. Учеба на наихудших примерах

Дорога перед глазами стремительно уходит назад, в то время как ветер усердно бьет мне в лицо, оказывая тщетное сопротивление. Бег отлично прочищает мысли от всего лишнего, позволяет сконцентрироваться на том, что происходит здесь и сейчас. Только так я могу теперь приводить в порядок блуждающий разум и расслабляться. И почему я не делал этого раньше? Полезно для тела, развивает выносливость, скорость и силу, дарит приятное наслаждение и чувство гордости за себя. Дорожка стадиона, расположенного на улице прямо под небом, уходит вправо и мне приходится совсем немного снизить скорость, чтобы легко повернуть и продолжить движение. Я добился довольно неплохих результатов, организм оказался полон потенциала. Вот уже больше недели я бегаю каждое утро по полчаса. Это решение пришло мне в голову после того, как я очень быстро выдохся, пытаясь сбежать от банды лысого латиноса. “Стоит поднатаскать свою выносливость” – именно в таком ключе я подумал об этом, заставляя себя просыпаться пораньше и идти на беговую дорожку. Это стоило того, определенно.

Завершив последний круг, я с удовлетворением понимаю, что сегодня смог пробежать больше, чем вчера, да еще и не выдохся. К этому быстро привыкаешь. Полный эйфории от своих достижений и от приятной боли в напряженных конечностях, я неспешно прошел один круг, чтобы восстановить тяжелое дыхание и быстрым шагом направился в то место, что сейчас выполняет роль моего дома. Стоит отметить, что это уже другая гостиница, не та, в которой я разводил бардак неделей ранее. Как ты мог заметить, друг, я довольно часто теперь переезжаю с места на место. Это приятно. Постоянная смена обстановки поддерживает в тонусе и не дает расслабиться. Все мои вещи кое-как помещаются в один большой рюкзак, потому что их крайне мало – ноутбук, личный дневник, немного одежды и сменная обувь. Все остальное можно всегда докупить на месте, особенно учитывая мое пожизненное преимущество, позволяющее не так сильно переживать о деньгах. Да, было крайне неприятно остаться без единой монетки после случая в казино, но я смог это легко преодолеть, при этом не превратившись вновь в безобразную тварь, нагло пользующуюся другими людьми. Нет, это все в прошлом. Я стал другим, и в этом немалая заслуга моего нового знакомого, что поддерживал меня даже в трудные моменты. Я все еще не получил возможность увидеть его в реальности и не уверен, что это когда-либо произойдет. Да и неважно. Этот человек смог меня выручить, подсказал способ выйти из проблемного положения и жизненного застоя.

Так вот, я нашел способ заработать деньги, не затрачивая при этом много усилий, но и не обманывая людей. Немного позже я расскажу об этом, а сейчас надо успеть привести себя в порядок после тренировки и снова идти по делам. Этот день обещает быть насыщенным и интересным.

Новый отель располагался совсем недалеко от стадиона с беговой дорожкой, на которой я решил регулярно проводить время по утрам. Пожалуй, это главный плюс, определивший мой выбор, бонусом к которому шла довольно красивая и просторная комната с хорошим видом из окна. В этот раз тут царил умеренный порядок, что я старался поддерживать по мере сил, бросая на это всю свою волю. Результат оказался удивительным. Выяснилось, что если не разбрасывать по полу одежду, то проходить через помещение гораздо легче. Грязные пластмассовые коробочки от фастфуда лучше сразу же отправлять в мусор, а не на полочку, откуда они служат источниками разнообразных ароматов. Конечно, приходится тратить время на уборку, но жить так все равно куда проще. Это место выглядело очень приятно, и я ловлю себя на мысли, что хочу в нем остаться. Такого не случалось ни с одним жильем в прошлом.

Кинув быстрый взгляд на часы, я принял решение немного ускориться, направляясь прямиком в душ. Теплая вода умиротворяла ничуть не хуже бега, давая телу расслабиться и отдохнуть. Я позаботился об изменении своей внешности, сбрив сильно отросшую бороду, в которой уже порой застревала еда, а также приведя в порядок прическу, заодно сильно ее укоротив. Не хочу казаться нарциссом, но я даже не подозревал, что могу выглядеть так хорошо. Стоит вновь поблагодарить Шейна, ведь он до самого конца убеждал меня в том, что это возможно. Словно знал меня лучше, чем я сам. После стандартных процедур гигиены оставалось лишь быстро перекусить и подобрать свежую одежду: темная рубашка, брюки и кеды. На это ушло куда меньше времени, чем обычно. Довольный результатом, я позволил себе покинуть дом, с предвкушением начиная новый день своей жизни.

Не хочу долго тянуть интригу, друг. Я уже говорил, что нашел способ получать деньги легким способом, используя свою силу лишь во благо. Это показалось мне верным решением, так как мир явно дал понять недавно, что он полон грязи и без меня. Не стоит преумножать боль. Если я раньше и был одним из негативных элементов нашей реальности, то, по крайней мере, сохранил дорогу обратно. Я всегда считал, что есть какие-то особенные вещи в жизни людей, которые не должны быть запятнаны никаким негативом, не должны быть никем восприняты безразлично, отстраненно. Такие как состояние нашей планеты, жизнь целых народов, судьба человечества, войны, а также семья. Осознание того, что существуют отбросы, не ценящие ничего в своей жизни и готовые на самые отвратительные поступки ради своей выгоды, убивает меня. Самое страшное, что еще совсем немного, и я бы сам стал таким, потерял четкое видение ситуации и превратился в того, кого презираю. Безразличный ко всему монстр, настолько высокомерный и жестокий, что теряет все нравственные качества. Я не стану таким же, как тот лысый латинос, я не брошу дорогих людей на произвол судьбы, ни за что не превращусь в чудовище.

С таким настроем я изменял свою жизнь. Шаг за шагом, с помощью всего одного человека, который знает мой секрет. Пункт назначения находился совсем близко – обыкновенное жилое здание, ничем не примечательное среди целой волны точно таких же строений. Здесь живет семья, нуждающаяся в моей помощи. Я не знаю пока что всех подробностей, но уверен, что смогу справиться с этим случаем без труда. Не первый раз уже. Проникнув в подъезд, я поднялся по лестнице на третий этаж и позвонил в нужную дверь, ожидая ответа. Волнительный момент, я словно нашел себе полноценную работу, чего никогда не собирался делать. Конечно, я не прикладываю практически никаких усилий, получая при этом вполне неплохие по моим меркам суммы, но это уже совсем не похоже на легкое и наглое выкачивание денег из всего моего круга общения.

Ожидание продлилось до неловкого долго, я даже успел подумать, что ошибся адресом или временем, но эти сомнения развеялись, как только дверь тихо щелкнулась и отворилась. На пороге стояла взрослая невысокая женщина в длинном халате с настолько страдальческим лицом, что во мне смешались чувства страха и жалости. Ее светлые волосы свисали до плеч, фигура была худой, словно истощенной, глаза уставшие. Она явно испытывала неловкость от того, что приходилось обращаться к кому-то вроде меня.

– Доброе утро, – поздоровался я первым, немного заглядывая внутрь квартиры через проем. – Меня зовут Джек Крид, мы договаривались о встрече.

– Да, здравствуйте, – спокойно и учтиво ответила женщина, стараясь скрыть легкую тревогу в голосе. – Я Элен Кортез, Вы как раз вовремя, проходите.

Как и ожидалось, квартира оказалась пропитана духом депрессии и уныния, даже несмотря на явные попытки хозяйки замаскировать это прямо перед моим приходом. Где-то обои обшарпаны, где-то прослеживаются едва заметные пятна грязи, одна лампочка в прихожей не горит. Все эти мелкие детали говорят об уровне жизни и общей ситуации в семье, но мне не обязательно было анализировать окружение, чтобы понять это. Если бы в этой квартире не было проблем, меня бы здесь тоже не было.

– Расскажите мне все еще раз в подробностях, прежде чем мы начнем, – попросил я. – Очень важно понять причины проблемы, чтобы процесс прошел максимально эффективно.

– Конечно. Все продолжается уже полгода, – начала Элен. – Муж не выпускает из рук бутылку с тех самых пор, как на работе произошел несчастный случай, и его понизили в должности. Я перепробовала совсем разные методы, но все становится только хуже, мы не можем встать на ноги.

Такая типичная и распространенная ситуация. Причины всегда разные, а итог один – человек катится вниз по жизни и становится проблемой как для самого себя, так и для близких.

– Это скоро закончится, – пообещал я, разуваясь и готовясь идти в комнату. – Сеанс не займет много времени, и я буду готов вернуть все деньги, если завтра с утра ваш муж не перестанет вести себя как все последние месяцы.

Ох уж эти люди, готовы пойти на что угодно ради исполнения своих желаний. Я чувствую себя пластических хирургом человеческих душ. Эта женщина не осознает, что просит меня кардинально изменить ее мужа, сделать его совсем другим человеком. Буквально убить одну личность и поставить на ее место другую. Когда пьяница проснется завтра утром, это будет уже другой человек. Всегда был интересен вопрос: если тебя не устраивает тот, с кем ты связала свою судьбу, и ты готова заплатить деньги за то, чтобы заменить этого человека кем-то другим, улучшенной версией, то зачем было связываться с ним с самого начала? Уж лучше оставаться одному, чем потом испытывать такие трудности. Или даже не так: лучше всегда оставаться одному, вне зависимости от ситуации. Это избавляет от всех потенциальны проблем, ибо в конечном итоге ты все равно один и полагаться можешь лишь на себя. Даже те, кто сейчас помогают, завтра могут отвернуться. Я понимаю это как никто другой, потому что сам сейчас зависим от другого человека. Он пытается вернуть меня в русло нормальной жизни, но я всегда готов к тому, что эта помощь очень резко прекратится, а то и обернется подставой.

– Вам лучше присутствовать при сеансе, – решил я. – После того как я уйду, проследите, чтобы он лег спать, и уберите из дома все, напоминающее о зависимости: любые бутылки, закуски и все такое прочее. И не говорите с ним об алкоголе, сосредоточьтесь на чем-то продуктивном, на выполнении каких-то задач и достижении целей.

Женщина внимательно слушала мои указания, а я морально настраивался на то, что придется идти к очередному побитому жизнью мужику и менять его личность, убирать воспоминания о выпивке, заменяя их работой и достижениями, положительными жизненными моментами. Определившись с приемлемым вариантом, я зашел в гостиную. Меня тут же встретила жуткая картина: взрослый мужчина относительно крупной комплекции с выпирающим животом и полностью заросшим лицом сидел в старом кресле и смотрел перед собой. Глядя на него можно было без каких-либо трудностей диагностировать проблему, даже не прибегая ни к каким способностям и не зная заранее подробности дела. Почти все действия людей тем или иным образом отражаются на их внешнем виде. С большой натяжкой это можно назвать кармой. Что же до внешнего вида комнаты – она вызывала у меня тошноту. Особенно обои бледно-бежевого цвета. Все пропахло духом старины и обветшалости и оттого становилось действительно неуютно.

– Доброе утро, – как можно более дружелюбно поприветствовал я мужчину, глазами пытаясь найти место, чтобы присесть.

Хозяин квартиры просто кивнул мне в ответ, почти не совершая при этом никаких движений. Я чувствовал повисшее в воздухе напряжение, оно обвило меня со всех сторон и грызло душу. Этот алкоголик явно не в восторге от моего присутствия, но это даже не самое страшное. У меня получилось не просто прочесть настроение мужчины, что было всегда очень просто сделать, беря во внимание мои возможности. В этот раз я увидел все его мысли и воспоминания.

“Эти гипнотизеры и кодировщики – сплошь шарлатаны. Такой метод ни за что не сработает, только деньги зря потратим”.

Так рассуждал мой пациент. Я увидел все его длительные ссоры с женой, запои и попытки пересчитать каждую копейку в кармане. После очередной перепалки, особо скандальной, они вместе решили что-то с этим сделать, и мужу пришлось пойти на уступки, дабы хоть немного загладить свою вину. Он все еще не потерян, испытывает недовольство от сложившейся ситуации, но не в состоянии взять себя в руки, собрать остатки силы воли и решить ситуацию без посторонней помощи. Элен всеми силами пыталась убедить мужа попробовать вызвать кого-то по типу меня, взяв в долг денег на оплату услуги. Они загнали себя в тупик и уже не могут выбраться из него. На самом деле у любителя выпивки нет ни малейшей надежды, что сегодняшний сеанс обернется успехом.

– Вы сомневаетесь, что я излечу зависимость за один сеанс, не так ли? – решил уточнить я видения, пришедшие в голову.

Непонятным образом все слова мужчины отразились в моем разуме еще до того, как он их озвучил.

“Конечно сомневаюсь. Лечение алкоголизма – это длительный и тяжелый процесс, занимающий большие силы и требующий месяцы. Его невозможно побороть за несколько минут”

Он повторил эти слова точь-в-точь, как я предвидел. Даже интонация была предсказана. Что же происходит? Это какое-то новое свойство моих сил? Я всегда предполагал, что умею читать мысли, но не мог воплотить это в реальности и даже не представлял, как это будет ощущаться. Забавно. Неужели теперь я открыл эту возможность, потому что изменил образ жизни, или же просто достаточно натренировался в изменении памяти, что привело к раскрытию иных аспектов способности?

– Я рад, что Вы хотя бы осознаете наличие проблемы, – ответил я, так и не найдя место, куда можно присесть. – Уже завтра Вы сможете убедиться в своей неправоте.

Клиент лишь фыркнул в неодобрении. Я за несколько секунд изменил его память, убрав все события, связанные с алкоголем, весь вызванный им негатив, ссоры, печаль. Это заняло ничтожно мало времени. Стоит, вероятно, сделать что-то еще, дабы убедить здешних обитателей в том, что я действительно выполнил работу. Помахать часами на цепочке перед лицом алкоголика или посветить в лицо фонариком. К несчастью, я забыл набор фокусника в другой жизни, поэтому стоит немного поговорить, потянуть время и протестировать свои новые возможности.

– Расскажите свою историю, – попросил я. – Какие жизненные события привели к возникновению данной проблемы?

Я хочу понять принцип работы чтения мыслей. Насколько эта способность сильна и точна. Как и ожидалось, все слова, произнесенные подопытным, не были для меня новостью. Я видел его насквозь и даже больше. Я словно стал им, влез в чужую шкуру, ощущал его мысли, настроение, намерения и самочувствие. Слушал ритм его сердцебиения, частоту дыхания, направление взгляда. Это тело с трудом выдерживает постоянные алкотерапии, но в то же время его обладатель чувствует себя плохо без бутылки. Ужасная ловушка. Было неприятно знать наперед все слова этого человека и настолько хорошо ощущать все его эмоции. Я постарался разорвать эту связь.

– Спасибо за вашу откровенность, – сказал я после выслушивания небольшого рассказа. – Этот сеанс помог мне столь же сильно, сколь и вам.

– Ну надо же, – саркастично ответил мужчина словами, которые я прочитал заранее. – Может тебе и деньги не нужны в таком случае?

– Вам стоит немного поспать при первой возможности, – дал я рекомендацию. – О деньгах не волнуйтесь. Я верну их сразу же, если ваша ситуация не изменится.

– Очень в этом сомневаюсь, – с плохо скрытой грустью сказал клиент, поворачивая голову к окну.

Эти люди действительно готовы заплатить даже за призрачную надежду на улучшение будущего. Как же им повезло, что я не оказался каким-то шарлатаном.

– После сна ваш муж может не помнить некоторые негативные моменты вашей совместной жизни. Ссоры, несчастья, запои. Он станет куда позитивнее, и Вы должны поддерживать этот настрой. Я гарантирую, что все будет хорошо.

Женщина понимающе смотрела на меня, но этот взгляд не выражал ее истинные мысли. Я оказался способен легко прочесть и ее разум.

“Такую большую сумму придется отдать просто так. Зря я решилась на это, нам уже ничто не поможет”.

Читать чужие мысли оказалось далеко не так приятно, как я себе представлял. Со стороны действительно кажется, что я ничего не сделал и никак им не помог, когда на самом деле я решил все их проблемы и очень хотел бы за это признание.

– Давайте рассчитаемся, как договаривались. Позвоните мне завтра, если ситуация не изменится, и я верну все до последней монеты, – повторил я, стараясь как-то успокоить женщину.

Это ощущение пожирает меня изнутри. Я словно вижу мир ее глазами, вспоминаю о всех несчастиях, которыми жизнь одарила ее. Тяжелое существование, наполненное нищетой, перепалками мужем, бесконечной рутинной работой. Она потеряла ребенка пять лет назад на поздней стадии беременности и уже никогда не рассчитывает обзавестись новым. Ее терзают страхи и неуверенность, а я лишь очередной призрачный шанс на изменение, в который она не сильно верит. Забирать крупную сумму денег у этой семьи действительно тяжело, они ведь и так с трудом держаться на плаву. Единственное, что согревает мне душу – осознание того, что я действительно что-то изменил и помог им. Все остальное зависит лишь от их решений.

Элен передала мне конверт, и я с трудом переборол желание открыть его, чтобы отдать половину суммы обратно. Мне нужны эти деньги, поэтому подобный акт альтруизма пришелся бы совсем не в тему.

– Благодарю, – выдавил я из себя, собираясь уходить. – Если кому-нибудь из ваших знакомых нужна подобного рода помощь, можете дать мой номер.

Эмоции и мысли клиентки вновь забрались в мой рассудок. Этот поток не принес с собой ничего приятного, а лишь боль, неуверенность и сожаление. Я поспешил побыстрее покинуть это место, обрывая все связи с его обитателями.

Развитие способности чтения мыслей не стало для меня таким уж большим сюрпризом, просто в этот раз все произошло слишком явно и четко, совсем не как раньше в моменты частичного просветления. Раньше это был словно шепот на грани слышимости, который говорил о настроении собеседника, тогда как сейчас в мой мозг загружались подробные данные обо всем, что связано с человеком, включая слова, о которых он успел подумать, но не успел произнести. Я познаю этих людей лучше, чем они знают себя сами. Есть вероятность, что я также способен забирать чужие полезные навыки, умения и привычки через эту возможность. Пожалуй, стоит ограничить себя в использовании ее, ведь она приносит много боли и спойлеров, а также рискует сделать меня еще более алчным и испорченным эгоистом, чем я был ранее. Ограничимся переписыванием памяти. И все же странно – откуда у меня вся эта сила? На что еще я способен?

Подобные размышления всегда уходили куда-то далеко, утаскивая мои мысли с собой и провоцируя что-то наподобие страха. Я не хочу размышлять о своих возможностях и развивать их еще сильнее, но становится очевидно, что это необратимый процесс, и в какой-то момент придется тщательно его изучить, научиться как-то контролировать себя, завести свод правил, который пока состоит лишь из двух пунктов – не убивать и не вмешиваться в разум дорогих людей. Я буду отдалять эти размышление настолько, насколько вообще позволит мне самосознание. Сейчас важны другие вещи.

Я не очень ценю деньги, считаю их не столь уж важным элементом жизни, вокруг которого многие возводят настоящий культ и не делают больше ничего, кроме попыток забрать себе кусок повнушительнее и приобрести за него как можно больше бесполезного хлама, наполняющего рутинную жизнь. Было бы интересно как-нибудь оказаться в высокоразвитом обществе, которое отказалось от финансов как таковых. Несмотря на все мои взгляды и мечты сейчас мир устроен так, что без бумажек ты не в состоянии существовать. Они являются банальным источником еды, жилья, средств первой необходимости и инструментом к получению жизненного разнообразия, а разнообразие – это очень важно. Без него человек гниет, выполняя ежедневно одни и те же обязательные скучные вещи. Такое явление сказывается не только на темпераменте, отношении к вещам и развитии человека, но и в целом составляет основу характера… даже не так – составляет цельный образ и то, что человек собой представляет: его история, его роль в этой реальности, внешний и внутренний вид, отношение с другими людьми. Чтобы наказать кого-то, мне порой даже не нужно было добавлять ужасные воспоминания, напротив – я убирал положительные, которые и были дарованы разнообразием. Ты даже не представляешь, дорогой друг, насколько сильно это меняло личность.

Вырученные за несколько последних дней финансы практически полностью уходили на попытки догнать упущенное время и результат мне нравился. Вместо посиделок дома, на протяжении которых я скапливал агрессию к человечеству и окружающему миру в целом, я позволил себе поучаствовать в весьма интересных мероприятиях: посещение выставок, театров, аквапарков и даже гонок. Не думал, что это может быть хоть немного интересно, оттого и был приятно удивлен. Суммы каждый день я получал неплохие и еще ни разу не услышал звонок от недовольного клиента. Они все, вероятно, начинают верить в магию после моих “сеансов”. Как долго я смогу удерживать подобную деятельность в тайне от масс и не светиться? Хотелось бы верить, что вечно. У меня ведь так много планов и так мало времени, чтобы воплотить все в жизнь.

Естественно, столь решительная перемена жизненной деятельности и упор на проведение всевозможных мероприятий – это совет Шейна. Не хочется признавать, но этот надоедливый преследователь знает, о чем говорит, а еще умеет давать хорошие советы. Чтобы быть интересной личностью, нужно читать много литературы, смотреть кино, закидывать себя информацией, ни на секунду не переставать узнавать что-то новое, обогащать запасы знаний и открывать новые пути в самых разнообразных сферах, но это лишь одно направление совершенствования человека, второе же – наполнение существования интересными событиями. Гораздо легче подхватить какую-то тему и держать разговор на плаву, когда ты способен поделиться впечатлениями о своей насыщенной неделе, месяце… жизни. Чем больше вокруг происходит событий, тем выше возможность зацепиться за реально интересную тему. Таковой логикой я руководствовался, шагая навстречу новому событию в своей жизни. Такое обязан испытать каждый, иначе, зачем вообще находиться в этом полным возможностей мире? Я шел на поляну, где собрались парашютисты.

– А ты не торопился, Джек, – вместо приветствия упрекнул меня взрослый высокий парень в сером комбинезоне и яркой синей шапке. – Первая партия уже свое отпрыгала.

– Пришлось немного задержаться из-за работы, – ответил я честно. – Но свою порцию адреналина хотелось бы получить.

Естественно, я разыгрывал роль отважного бывалого парашютиста, коим не являлся, но было необходимо поддерживать легенду. Этот человек с заметной щетиной на лице и не спадающей улыбкой верил, что я здесь постоянный посетитель, и что я даже не должен платить за удовольствие полную сумму. От всего этого становилось лишь страшнее. Не имея реального опыта в подобных делах, я притворяюсь тем, кто летает с более километровой высоты каждые выходные. Рассчитывать на подробный инструктаж не приходится, так что я положусь на инстинкты и удобную систему современных парашютов, которая не требует от пользователя почти никаких активных действий.

– Адреналин тебе в каком количестве подготавливать? – уточнил парень-организатор.

– Ограничимся чем-нибудь простеньким, – нерешительно попросил я. – Устал дико, не хочу чрезмерно перенапрягаться. Хватит одного короткого прыжка с небольшой высоты.

– Не могу поверить, что слышу эти слова от безумного летчика Джека, – усмехнулся собеседник. – Стареешь. Еще недавно ты не мог насытиться десятками прыжков.

Пожалуй, я немного переборщил, выстраивая свою легенду в головах всех причастных к этой организации. Такое случается, когда у меня хорошее настроение. Не ограничиваюсь полумерами.

На подходе к стоявшему в огромном чистом поле маленькому самолету я начал очень сомневаться, что смогу сохранить свою иллюзорную репутацию безбашенного скайдайвера. Коленки дрожали, разум бил тревогу, и я с огромным трудом сохранил нейтральное выражение лица, ведь тот парень, чье имя я даже не знал, шел рядом со мной с ухмылкой на лице. Я тяжело вздохнул, все еще стараясь скрыть неровное дыхание и дрожь голоса, когда дверь в пассажирскую часть самолета отворилась. Внутри сидел другой мужчина, он был на порядок старше главного организатора и отвечал, видимо, за снаряжение и непосредственный “пуск” клиентов.

– Привет, Джек, – поздоровался он, расплываясь в такой знакомой улыбке. – Сколько раз мы будем поднимать это корыто сегодня?

Так, прозвучал вопрос, он адресован мне. Надо ответить, но если я сейчас произнесу хоть одно слово, то во мне точно увидят вспотевшего от страха дилетанта, так как язык отказывается повиноваться.

– Всего один. Джек сегодня не в лучшем расположении духа, – ответил за меня молодой организатор, стоя у входа в самолет.

Я коротко кивнул в знак подтверждения, видя удивление на лице старшего мужчины.

– Ну ладно, так даже проще. Не будем терять времени.

Так, я понял, никакого даже самого краткого инструктажа дано не будет. Действительно, зачем этим заниматься, если на моем счету, якобы, сотни успешных и опасных прыжков? Куда я влез, а? Черт! Теперь уже отступать назад поздно… или нет? Могу ли я крикнуть, что передумал и быстро убежать отсюда? Не думаю. Если не отважусь на этот шаг сейчас, то уже никогда сюда не вернусь, страх не позволит. Это мой единственный шанс.

Шум заводящегося самолета заставил меня вздрогнуть и рефлекторно дернуться всем телом вниз, словно я опасался, что сейчас земля уйдет из-под ног. Пилот уже сидел в кабине? Все происходит чересчур быстро, это только сильнее пугает меня. Старший организатор издал какие-то непонятные звуки носом, после чего подошел ко все еще открытой двери самолета, сплюнул что-то наружу и легким плавным движением запер ее, мы остались в кабине вдвоем. Так, все это происходит совсем не так, как я себе представлял. Я сейчас обмочусь, наверное.

– Снаряжайся, Джек, – возвращаясь на скамейку, произнес мне мужик.

– Стоп, а мы что, только меня… сбрасывать будем? – удивленно спросил я, надеявшись, что смогу посмотреть на чужие прыжки перед тем как делать свой.

– Ну, ты немного опоздал. Остальные уже прыгнули, поэтому да, полетишь один.

Я оглянул кабину и увидел развешанные по стенам парашюты. Они были похожи между собой, но в то же время имели и внешние различия. Я даже не представлял, какой стоит взять.

– Ты мне не поможешь? – решил я рискнуть своим прикрытием и попросить об услуге.

– Ну ты совсем разленился, мужик. Что, трудный день был? – с неохотой поднялся с сидения организатор и взял со стены первый попавшийся ранец.

– Да, очень, – я старался сохранять нейтрально-уставший голос, но все равно использовал минимум слов, ибо тело было готово обмякнуть от ужаса в любую секунду.

– Понимаю, – растягивая слова, произнес собеседник, помогая мне нацепить парашют и не прекращая что-то там говорить о сложной жизни, нехватке денег, скучности бытия и даже о какой-то там стерве-девушке, которая устраивает ему сложные отношения.

Очень разговорчивый человек, но это даже хорошо. Я немного успокаиваюсь от его пустой болтовни и сохраняю статус профессионала, который просто очень устал и хочет совершить расслабляющий несложный прыжок. Ох, друг, если бы кто-то собрал весь пот, что выступил у меня на спине в то время, то смог бы заполнить им приличных размеров бутылку. Через несколько минут я должен буду шагнуть за борт и полететь вниз с гигантской высоты навстречу стремительно приближающейся земле, при этом абсолютно не зная как работает парашют и что вообще надо делать. Тут должно быть какое-то кольцо, так? Они все еще пользуются ими?

– Все, погнал, – внезапно произнес мужик среди длинного монолога из бесполезных слов.

В смысле? Уже?! Я не готов! Сколько времени прошло? Мы так быстро поднялись на достаточную высоту?

– Ско…ло ту метров? – выдавил я из себя что-то среднее между вопросом и мольбой о помощи.

– Около двух тысяч, плюс-минус двести, – звонким голосом ответил организатор, открывая дверь самолета и впуская внутрь потоки воздуха. – Ты еще и в кедах сегодня заявился. Чисто как обычно. Джек, рано или поздно мы перестанем закрывать глаза на эту твою беспечность, но только не сегодня. Давай, прыгай скорее.

– В смысле прыгай? И что мне делать после этого? Какие кнопки нажимать, что дергать-то? – бездумно выпалил я весь поток вопросов, который хаотично крутился у меня в голове.

– Очень смешно, мужик, – коротко ответил организатор, явно раздраженный моей задержкой. – Давай лети уже, мы керосин просто так сжигаем.

Учитывая, что мне, как постоянному клиенту, делают скидку в два раза, его можно понять. Я не решился больше задавать необдуманные вопросы и сделал шаг к открытой двери, за которой виднелось яркое голубое небо, такие близкие белоснежные облака, гул ветра и земля где-то очень далеко внизу.

Так, надо посчитать время, которое я проживу сразу после выхода за борт. Если ускорение свободного падения примерно равно десять метров в секунду, а высота тут две тысячи метров, то лететь без парашюта я буду всего двадцать секунд и разобьюсь на скорости двести метров в секунду. Отлично, так и сделаем! Ладно, будучи честным, я читал в интернете, что абсолютному большинству людей выдают парашюты, которые раскрываются сразу после выхода за борт. Будем надеяться, что у меня один из таких.

Не смотря вниз, я отбросил инстинкт самосохранения в сторону и что есть силы прыгнул в открытую дверь самолета, молясь про себя, чтобы парашют раскрылся сразу же.

“Это не такой парашют,” – промелькнула у меня в голове мимолетная мысль, сменившаяся другой, столь же мгновенной и яркой – “Твою мать!”

Земля приближалась настолько стремительно, что я не успел толком понять, что вообще происходит. Уже через короткий миг невероятно сильный поток ветра обдул все мое лицо, сбивая любые мысли кроме ощущения дрожи по всему телу, вызванной свободным падением.

Я сейчас умру.

Черт, зачем я это сделал?! Идиот!!

Земля приближалась настолько стремительно, что я был абсолютно уверен – я не успею сделать ничего, прежде чем разобьюсь в чистом поле. По необъяснимым причинам это не произошло, и скорость падения стремительно снизилась. Я по-прежнему летел вниз, однако пространство вокруг стало невероятно густым, а мое естественное движение замедлилось настолько сильно, что я подумал, будто оно остановилось вовсе. Что происходит? Парашют все же открылся? Нет, дело точно не в этом. Я ясно ощущаю сильные потоки воздуха, разбивающиеся о мое тело, просто время вокруг застыло на месте, как и я сам. Не могу пошевелиться, все происходит как в замедленной съемке. Очень сильно замедленной. Не может быть, чтобы рефлексы человека обострилисьнастолько сильно, даря ощущение застывшего окружения. Я чувствую, что единственный неизменный параметр в этом новом времявосприятии – это мои мысли. Мозг словно включил защитные протоколы и в автоматическом режиме начал сканировать что-то… нет, кого-то очень высоко надо мной. Я почувствовал, что вижу глазами того взрослого мужчины, оставшегося на борту улетающего самолета. Чувствую все его мысли, считываю память, знания о своем ремесле. Ощущаю дыхание, спокойное сердцебиение, настроение. Вся информация мгновенно поступила в мой разум, легко и удобным образом дополняя мое естество. Это ощущается настолько обыденно, будто подобная возможность – такая же часть меня как рука, нога или язык. Что тут есть полезного?

Воспоминания о последней девушке. Фу, ну и страшненькая же она, неудивительно, что у вас постоянные ссоры. Ты боишься остаться один и лишь поэтому держишь ее при себе, так? Как это жалко. Что дальше? Сокращение на прежней работе. Ты был слесарем четвертой категории и довольно хорошо знал свое дело, но все равно был уволен по фиктивной статье. Если бы не знакомый, занимающийся организацией этих прыжков с парашютом, то ты бы так и оставался безработным нищим. Цени своего друга.

Так, я забываю один очень важный момент – я все еще лечу где-то между небом и землей и очень скоро должен буду встретить твердую почву всем своим телом. Неизвестно, сколько еще “эффект матрицы” будет действовать, так что стоит сосредоточиться на важных вещах. Где там хранится память о прыжках с данным типом парашютов? Есть! Он дал мне продвинутый ранец типа “крыло”, который требует кое-каких умений. Да еще и трос, соединяющий парашют с самолетом и позволяющий автоматически раскрывать систему, не установлен. Какие же уроды. В моей ситуации остается лишь воспользоваться наружным карманом на ранце, для чего понадобится устроиться в правильную позу и раскрыть его.

Отточенными до автомата действиями, информацию о которых я легко почерпнул из разума организатора, мне удалось высвободить спасительный кусок ткани как раз перед тем, как стало слишком поздно. Падение все равно было замедлено недостаточно, потому пришлось правильно сгруппироваться прямо перед касанием с землей и амортизировать удар. Ноги остались не сломаны, и это уже очень хорошо. Смерть буквально пролетела мимо, едва не врезавшись в меня на полной скорости. Спасибо огромное судьбе, что я родился таким особенным! Не будь этих новых способностей, мои части собирали бы по всему полю.

Несмотря на очень уверенные действия, связанные с полным освоением техники через сканирование чужого мозга, я все равно с трудом стоял на ватных ногах после приземления. Парашют упал где-то за спиной, и я поспешил отцепить ранец, с трудом передвигаясь по полю в сторону сбора организаторов. Только сейчас, когда страх остался позади и все тело переполняла эйфория, я почувствовал непередаваемое желание повторить. Невероятные ощущения опасности. Вот зачем люди это делают? Послевкусие просто божественно!

Не успел я дойти до нужного места, как ко мне подбежал знакомый молодой парень в яркой синей шапке с непонятным выражением лица.

– Устал он, ага, как же!! Ты заставил меня отложить неслабую кучу прямо в штаны! Я уж было подумал, что не раскроешь его вовсе, то-то ты был таким грустным. Суициднуться решил? Джек, никогда-никогда-НИКОГДА так больше не делай, понял?

– Держи деньги, – абстрагируясь от всех внешних звуков и сохраняя на лице безмятежное раскисшее выражение, я вытащил заранее подготовленную сумму из кармана и буквально шлепнул ей по груди организатора, позволяя тому перехватить бумажки. – Я обязательно вернусь еще.

– Ну конечно ты вернешься, ты же тут каждые выходные ошиваешься, – раздраженно бросил парень, пересчитывая деньги. – Парашют бы хоть принес за собой. Безответственная ты скотина, Джек. Ладно, до следующей недели.

Не уверен, что буду ходить сюда каждые выходные, но хотя бы раз в месяц – обязательно. Это ведь просто великолепно! Ну, все время до прыжка – это сущий ад, на протяжении которого можно получить кучу седых волос себе на голову, но сам процесс и последующие эмоции – непередаваемо! Вдобавок ко всему я получил еще некое просвещение. Способности начали прогрессировать с невероятной скоростью. Повлиял ли на это как-то всплеск адреналина, или мой организм уже несет в себе пассивные защитные функции на подобные ситуации – сказать сложно, однако я более чем уверен, что могу заимствовать не только память человека, но и его возможности. Ладно, не хочу сосредотачивать на этом внимание. Сегодня был великолепный день, и я чувствую, что завтрашний будет еще интереснее.

Спустя какое-то время я переступил через порог родного на данный момент жизни отеля и насладился тем фактом, что он не похож на наркоманский притон. Поддержка порядка стоит того. Сюда приятно возвращаться, однако за всем этим убранством стоит куда более высокая цель. Уже девять часов вечера, я отлично потратил день, хоть и сделал не так уж много дел. Сейчас настала пора взять свой личный дневник и внести в него информацию обо всех событиях, а еще позвонить Шейну для очередного сеанса. Располагаясь поудобнее в кресле напротив ноутбука, я принялся выводить ручкой слова, с умиротворением перекладывая опыт сегодняшнего дня на бумагу и ожидая ответа собеседника.

– Точно по расписанию, Джек, – со смесью удовлетворения и грусти ответил голос на том конце. – Не пойми неправильно, я ценю твою расположенность к дальнейшему общению и очень рад прогрессу, но превращать наше взаимодействие в подобие какого-то ритуала, что происходит каждый день строго в определенное время – это странно. Чувствую некоторую долю обязательств в таком подходе. Стоит помнить, что я в первую очередь твой друг, что готов поговорить в любое время, а не психотерапевт, проводящий приемы в запланированные часы.

– Не принимай близко к сердцу, мне просто удобнее пока что действовать именно так. Плотный график, знаешь ли. Сам в этом виноват.

Шейн на секунду замолчал, прежде чем развеять тишину и перенаправить диалог в другое русло:

– В любом случае, как твои дела? Я, конечно, знаю обо всем произошедшем, вплоть до марки зубной пасты, которую ты использовал утром, но давай притворимся, что я действительно горю желанием узнать, что ты делал на протяжении суток.

– И почему меня перестал раздражать подобный стиль общения? – задал я вопрос самому себе. – Каждый последующий день моей жизни сразу после той азартной ночи в казино становится все лучше и лучше. Это даже слегка подозрительно. Стоило довериться твоим словами и взять на вооружение методику, как все стало очень уж хорошо. У меня есть увлечения, честный способ заработка, хорошее место для житья, а угрызения совести больше не мучают. Я постарался найти как можно больше людей, кому изменял воспоминания последние месяцы и вернуть им их личности. Проделана невероятная работа. Еще немного и у меня не останется тьмы в душе. Шейн, я не чувствовал себя настолько хорошо с самого раннего детства.

– Не преувеличивай, приятель. Не могу отрицать, что твои слова греют мою душу. Прости, что я все еще не готов полностью довериться тебе и предстать вживую, чтобы и дальше поддерживать тебя уже на совершенно ином уровне, не обижайся, пожалуйста.

– Это полностью объяснимо, Шейн, – без какой-либо грусти ответил я. – Ты помог мне, это так, но подобные методы все еще не приветствуются. Ты следил за мной, шантажировал, навязывался и ущемлял, силой изменяя мой характер. Вышло невероятно, у тебя все получилось, но это не значит, что я прощаю тебя за все произошедшее. Если найду, то знатно прочищу тебе голову, можешь не сомневаться.

– Иного ответа я и не ждал. Ну ладно, вернемся к главной теме. Готов ли ты к тому, что вскоре должно произойти? Главный шаг на пути к великолепной жизни. Все происходившее до этого – это лишь база, фундамент, на котором ты возведешь свою мечту.

– Какие пафосные слова. Да, я чувствую себя уверенно, и более чем готов попытаться. Завтра мы встретимся. Я приложу все усилия, чтобы завоевать сердце Клейн и показать ей, каким человеком стал.

– Отлично, Джек. Это правильный настрой и хорошее решение. Не стесняйся обращаться за помощью.

Меня не покидало смутное сомнение, что все последние принятые решения не являются моими. Будто бы кто-то форсирует их принятие, или даже делает за меня против моей воли. И этот кто-то – человек на другом конце. Глупо, конечно, но ощущение есть ощущение, я не могу просто избавиться от него. Шейн, видимо, слишком сильно ввязался в это желание помогать мне, даже заставляет испытывать неловкость.

– Джек, ты не хочешь мне еще кое-что рассказать?

– Черт тебя побери, Шейн. Вот именно по этой причине я и хочу переписать тебе память. Есть ли хоть что-то, чего ты не видишь в моей жизни? Какого черта вообще? Я не хотел рассказывать тебе о моих… “просветлениях”, хоть и знал, что не скрою их.

– Конечно не скроешь, даже не пытайся. Мы должны об этом поговорить. Рост твоих сил настораживает меня. Особенно обидно за время, в которое это происходит. Только-только у нас появился ощутимый прогресс, как ты собрался эволюционировать в какой-то новый вид покемона и стать еще более могущественным. Сможешь ли ты сдерживать свое естество и не пользоваться новообретенными возможностями во вред другим?

– У меня нет планов разрушать чью-то жизнь, поверь, – успокаивал я собеседника. – Сейчас есть вещи поважнее, и я буду полностью сосредоточен на них.

– И, тем не менее, я не буду сводить с тебя глаз. Собственно, как и всегда. Удачи с завтрашним мероприятием. Что-то мне подсказывает, что тебе пригодится моя помощь очень и очень скоро.

– А я вот сомневаюсь, – ответил я, закрывая дневник. – Прости меня, Шейн, но у меня было девушек больше, чем ты можешь себе представить за раз в самой смелой фантазии. В этом не может быть никаких сомнений. Я точно знаю, как стоит себя вести.

Из динамиков ноутбука раздался негромкий смех, после чего собеседник ответил последним предложением:

– С нетерпением посмотрю на это, до скорого.

Вот же урод. Он смеет сомневаться в моих возможностях. Единственная причина, по которой я сейчас чувствую неуверенность – это тот факт, что Шейн ранее никогда не ошибался в своих заявлениях. Если он прав и сейчас, то завтра все будет далеко не так радужно, как я ожидаю.

Глава 7. Разрушение радужных ожиданий

– Ну и она такая говорит: “Джо, неужели тебе нравятся такие детские фильмы?”, а я ей отвечаю, что Индиана Джонс совсем не детский фильм. Он рассчитан на широкую аудиторию, и вообще, если все время смотреть только взрослые умные ленты с одними депрессивными мотивами и сугубо реалистичным антуражем, то можно превратиться в сноба.

Я молча слушал рассказ знакомого бармена, проявляя чудеса вежливости и не перебивая собеседника, даже если учесть, что история о его взаимодействиях с новой девушкой казалась мне весьма скучной, особенно беря во внимание то перенасыщение эмоциями и впечатлениями, что я испытал за последние две недели. Попивая горячий кофе, я делал безупречный вид, что повесть Джо действительно приковывает все мое внимание, даже если на самом деле думал совсем о другом. Правда, даже прикладывая немалые усилия для имитации заинтересованности, мне не удалось обмануть внимательного и чуткого толстяка.

– Ты витаешь в облаках, Джек, – сделал замечание хозяин кофейни, щелкая пальцами для вызова хоть какой-то реакции с моей стороны. – Я понимаю, что история такого заплесневелого человека как я может быть неинтересна для кого-то вроде тебя, но нельзя же так явно это показывать.

– Я не хотел, – честно признался я, отпивая кофе. – Просто испытываю в данный момент какое-то странное ощущение в центре туловища. Если бы я не знал себя так хорошо, то решил бы, что это страх или что-то вроде неуверенности.

– Так, это серьезно, – заявил Джо, скрещивая руки перед собой и внимательно устремляя оба глаза на мое лицо. – У тебя есть определенная традиция – всегда приходить в мое заведение и брать строго определенный напиток каждый раз, когда собираешься встретиться с девушкой. Я давно раскусил это бездумное действие, вот только ни разу раньше не замечал, чтобы ты волновался перед этим.

– А я и не волнуюсь, – парировал я как можно более убедительным тоном.

– Волнуешься, еще как волнуешься! – чуть ли не прыгая на месте от веселья, произнес Джо полувозбужденной интонацией. – Не могу поверить своим глазам. Кто же она такая? Клянусь, если ты не собрался подцепить Киру Найтли, то я крайне удивлюсь твоему теперешнему состоянию.

– Это… довольно странное заявление, но, тем не менее, ты не угадал. Просто в этот раз все пройдет по-другому. В этот раз все… по-настоящему.

Джо сделал наигранно-удивленное выражение лица, забирая у меня из рук пустую чашку из-под кофе.

– Даже у тебя есть свои слабости, как погляжу. Приведи эту девушку в мое кафе хотя бы один раз. Умираю от любопытства, кто же она такая?

Если так подумать, то Клейн действительно не только интересный человек и разносторонняя личность, но еще и одна из самых красивых девушек, что я видел в своей жизни. Она с легкостью составила бы конкуренцию даже наипрекраснейшим моделям. Удивлен, что с подобными параметрами она решила связать свою жизнь со всякими профессиями, требующими высшее образование. Кому это надо, когда ты с рождения похожа на ангела? Удивительно просто.

Если хорошо порассуждать, то все обдуманное как раз является причиной моей непрекращающейся внутренней тревоги. Да, это самая настоящая паника, никак по-другому не назовешь. Что же делать теперь? Я впервые в подобном положении. Чтоб ты провалился, Шейн, опять оказался прав. Ну уж нет, я не позволю себе отступить сейчас. Все пойдет как запланировано, я докажу себе, что даже без способностей чего-то стою. Запихну волнение куда подальше и сосредоточусь на поставленной задаче. Сегодня будет совершен первый шаг на длинном пути к обретению счастья.

– Сколько же литров кофе я у тебя вылакал бесплатно, Джо? – задал я риторический вопрос другу, собираясь уходить. – Следующий раз обязательно принесу какой-нибудь небольшой подарок, если не впаду в серьезную депрессию из-за неразделенных чувств по отношению к одной приятной особе.

– Теперь я не могу понять, ты всегда говоришь такими сложными предложениями, или только когда нервы шалят? – с улыбкой поинтересовался Джо, всем своим внешним видом показывая, что желает мне удачи.

Надеюсь, что эти нервы разыгрались ненадолго. Мне стоит успокоиться, ведь я так и не придумал никакого стоящего плана. По привычке пошел на “мероприятие” неподготовленным, так как раньше все всегда происходило само собой. Сложно подстроиться под жизнь без способностей.

На часах поздний день, занятия в университете только что закончились, а значит Клейн, которая вновь вернулась к обычному расписанию, должна прямо сейчас покинуть учебный корпус и направиться по своим делам. Я пересекусь с ней по пути и попытаюсь завязать беседу, а там посмотрим, как пойдут дела. Эх, что ж так сложно-то? Я уже подумываю над тем, чтобы развернуться и зашагать прочь. Это почти как с прыжком с парашютом, только… еще страшнее, как бы удивительно это ни звучало.

Вот она, прекрасна как и всегда. Она плавно шагает вперед, передвигая тонкие длинные ноги, и даже со спины легко подметить стройную фигуру под этой легкой осенней черной курткой. Неужели к таким красивым людям можно просто так подходить и начинать разговаривать простыми человеческими словами на самые обычные людские темы? Складывается впечатление, что мы принадлежим к разным мирам, и она некое высшее существо, которое может просто испепелить меня одним взглядом. И все это даже несмотря на то, что я точно знаю – Клейн будет очень дружелюбна, весела и спокойна в диалоге со мной. Я просто иду за ней по пятам, думая все эти мысли по пути. Не могу заставить себя приблизиться хотя бы на пару метров. Какие действия стоит предпринять в первую очередь, что сказать? Какую тему поднять? Я ведь всего лишь самый уникальный человек, которого она вообще может повстречать в своей жизни. Почему так сложно просто подойти ближе и сразу завоевать ее расположение?

Внезапно прелестная фигура прямо передо мной резко остановилась и развернулась всем корпусом, выкидывая левую руку вперед и устремляя глаза в мою сторону. Клейн театрально ухмыльнулась, наслаждаясь моей испуганной реакцией. Ее тонкие пальцы направлены в мою сторону, что очень быстро испаряло еще недавно окружающее меня чувство защищенности.

– Попался, – весело произнесла она, явно давай понять, что прекрасно осведомлена о том, что я уже какое-то время плетусь за ней по пятам.

– У тебя точно глаза на затылке, – на удивление спокойным голосом произнес я, сокращая оставшуюся дистанцию между нами.

– Прости, но ты не такой уж и незаметный, как бы тебе ни хотелось думать иначе, – заявила девушка, возвращаясь в более привычную позу. – Что это за неуклюжая слежка? Не ты ли спрашивал меня когда-то о преследованиях? Очень подозрительно выходит.

Я лишь немного выше нее, приходится чуть-чуть опускать глаза, чтобы смотреть в лицо девушке. Я чувствую рядом с ней такое тепло, которое не ощущал ни с одним человеком за всю жизнь. Это располагает к определенному настроению. Положительному настроению. Ощущается расслабленность, возможность говорить легко и непринужденно.

– И вовсе я не преследовал тебя. Просто, эмм, мне по случайности надо в ту же сторону, что и тебе.

– Да неужели? И куда ты направляешься? – пытаясь вывести меня на чистую воду, поинтересовалась Клейн.

Теперь я чувствую себя загнанным в угол. Если не угадаю сейчас конечную цель моей прогулки, то буду обязан очень скоро разминуться с этой красоткой и пойти в другую сторону. Только я подумал, что освободился от страха и неуверенности, как они тут же возвратились в мой разум и бьют там тревогу, вынуждая искать пути отхода.

Не успел я придумать ничего стоящего, как проявляющиеся сами по себе способности начали действовать, словно спасая меня из сложной ситуации. Я случайно просканировал разум Клейн, узнавая те факты, о которых не должен был иметь представления. “Очередной влюбленный. Не умеет скрывать явную попытку приударить. Давай, выдай уже что-нибудь из разряда комплиментов, попытайся хотя бы” – вот, что она думает в этот момент. Черт! Честное слово, я не хотел это знать. Теперь уже не выкинешь полученные знания. Почему я не могу контролировать эти приходы? Главное не переписать ей память по привычке, а то совсем неловко получится.

– Я уже несколько недель хожу в стрелковый клуб недалеко отсюда, – ответил я, воспользовавшись случайно полученными знаниями.

На безупречном лице Клейн можно было легко прочесть удивление. Она ведь шла именно туда. Какая разносторонняя личность. Даже стрельбой увлекается, ну кто бы мог подумать?

– А ты точно не следил за мной раньше? – спросила она, прищурив кошачьи глаза и посмотрев ими в мою сторону. – Выяснил, что я хожу по средам на стрельбу и решил воспользоваться этим?

– Да больно надо. Стоп, ты тоже туда ходишь? – чуть не забыл изобразить я удивление. – Надо же, как совпало. Слушай, я действительно не знал об этом. Даже подумать не мог. И как, тебе нравится?

Выражение лица собеседницы сменилось на спокойное и серьезное.

– Да, я нахожу это весьма полезным занятием.

И больше ни слова. Она продолжила движение к своей цели, не возражая тому факту, что я теперь шагал рядом, не зная, куда деть глаза. Огромный список возможных тем для разговора внезапно куда-то испарился. Теперь любые слова казались мне крайне неуместными и глупыми. И какой смысл был от насыщенных недель, если я даже простую фразу выжать из себя не могу? Как бы хотелось еще на секунду посмотреть в ее мысли и понять, как же лучше продолжить диалог… Нет! Я не должен так поступать, и я не буду пользоваться этим! Клейн заслуживает лучшего отношения, и если я не смогу хотя бы составить ей приятную компанию в дороге, то значит, я не заслуживаю ничего другого.

– Ну, эм, тебе нравится Индиана Джонс? – спросил я первое, что пришло в голову и не показалось мне глупым.

– Знаешь, тебе не обязательно что-то говорить, – внезапно заявила прелестная собеседница довольно грубым, но в то же время грустным голосом.

Одна эта фраза легко заставила меня сникнуть и потерять все желание к общению, к стремлению завести хотя бы просто хорошие отношения с этим человеком. Я не обиделся, нет, но был расстроен до самого депрессивного состояния. Она могла бы дать хоть какой-то шанс даже такому как я, но нет, оказалось, что Клейн такая же, как и все. Слишком высокое мнение о себе. Я был совсем другого мнения об этой девушке.

– Моя любимая часть – последний крестовый поход, – внезапно ответила спутница, развеяв поток моих негативных мыслей, ее губы сложились в теплую улыбку. – Ахах, как же быстро ты сдался, Джек. Прости, было очень забавно следить за изменением твоего лица.

– Это жестоко, – не в силах подавить ответную улыбку заявил я. – Ты заставила меня поволноваться.

– Чтоб не смел расслабляться, – заявила Клейн, слегка ускорив шаг. – Я все еще не верю, что ты по чистой случайности начал ходить в то же место, в то же время и по тому же пути, что и я. Посмотрим на твои навыки стрельбы, они все выдадут.

– Ну, ты же не думаешь, что я проиграю девушке? – решил я слегка подколоть ее в ответ, недооценивая соперника.

– А ты уверен в себе, как я погляжу, – Клейн говорила чистым и приятным голосом, в котором уже зарождалась соревновательная нотка. – Если набьешь меньше очков, чем я, будешь должен пиццу. Я уверена, что после последних слов ты уже не отступишь от пари, а значит, я получу халявную еду.

Ловко, ничего не скажешь. Она все время такая веселая? Это еще более неловко, чем полное молчание.

– Решил укоротить прическу? – заметила Клейн. – Смена имиджа после ухода из универа?

– Я не покинул универ. Просто жду экзаменов. Нет смысла появляться тут до них. А длинная прическа уже изрядно надоела. Все время в глаза лезет и со стороны не очень смотрится. Ума не приложу как вы, женщины, это выносите.

– Всего лишь приносим жертву сатане и получаем невероятные способности, – легко объяснила Клейн, немного склоняя голову. – Без них уход за такими волосами – это страшная мука. У тебя нет ни шанса справиться с подобным.

Она вела беседу. Я ожидал, что все будет совершенно наоборот, но оказалось, что все приобретенные мной за последние недели социальные навыки и опыт в интересных жизненных занятиях просто тонет в настрое, поведении и легкости Клейн. Разве можно вообще быть такой коммуникабельной? Это не запрещено? Меня не покидало смутное ощущение, что даже без применения каких-либо сил, я очень просто могу говорить с этим человеком, но если это так, значит, возможно, она даже не предполагает вариант оценить меня как-то больше, чем просто собеседника. Есть ли у меня вообще хоть какой-то шанс перевести наше взаимодействие куда-то еще, или она так и будет держать меня на расстоянии легким общением и простыми темами? Ладно, я слишком сильно забегаю вперед.

– С тобой очень легко разговаривать, – внезапно вырвалось у меня.

Клейн обернулась в мою сторону, одаривая многозначным взглядом. Ее темные глаза блестели из-под длинных ресниц, направленные в мою сторону. Я действительно хотел сказать ей эти слова, потому ни о чем не жалею.

– Ох, Джек, ты совсем безнадежен.

– Что это значит? – искренне не понял я.

– Мы пришли, – отклонила тему Клейн, поворачиваясь к невысокому зданию, которое я видел впервые в жизни.

Если бы она внимательно следила за моей реакцией, то поняла бы, что я понятия не имел, что это место нашего назначения, но я смог сохранить в тайне свое неведение… наверное. Несмотря на мое намерение открыть большую входную дверь для дамы, Клейн быстро сделала это сама, идя впереди.

По правде говоря, раньше я видел пистолеты только в играх. Да, моя жизнь до того скучна, что я даже ни разу не держал боевое оружие в руках. Очень скоро это станет известно и Клейн. Либо она все обернет в шутку, либо мне будет очень сложно объяснить вранье. Возможно, придется даже сказать все как есть: я специально все выдумал, чтобы провести время с ней. Посчитает ли Клейн это поражением или умилится сказанному? Что-то мне подсказывает, что пока будет лучше продолжать игру.

Внутренний интерьер помещения выглядел ничуть не лучше того, что нас встретило снаружи – достаточно старое сооружение, давно не подвергавшееся косметическому ремонту. Становилось очевидно, что место непопулярное, зато, скорее всего, доступное для любых слоев общества. Я не стану ничего осуждать и просто постараюсь получить удовольствие. В конце концов, я выполняю поставленную цель – мне удалось найти возможность провести время рядом с Клейн за интересным занятием и поговорить.

– Чего задумался? – вновь вывел меня из собственных мыслей звонкий голос Клейн. – Планируешь приступать?

– Дамы вперед, – уклонился я от ответственности, решая посмотреть, что вообще она планирует делать, и просто повторить действия.

Ухмылка не уходила с лица миловидной девушки во время выполнения необходимых действий: она прошла в комнату, являвшуюся самым настоящим тиром, после чего направилась к столу организатора. Я окинул взглядом окружение и увидел, что по правую сторону располагается довольно обширное пространство, в конце которого расположены мишени. Тут метров 25 будет, не меньше. Заведовала помещением женщина средних лет, с которой в данный момент как раз общалась Клейн. Она выдавала оружие, патроны, следила за соблюдением мер безопасности. Ничего особенного не требовалось для участия в тренировочной стрельбе – небольшая сумма к оплате, документы, подпись на каком-то листике, и ты уже получал в руки пистолет, с которым, в теории, мог делать что угодно. Кроме нас в помещении больше не было посетителей. Я ожидал, что после получения оружия Клейн начнет наблюдать за моими действиями, но она сразу пошла к стойке и принялась заниматься тем, ради чего мы сюда и пришли. Абсолютно не обращая на меня внимание.

Это так странно: видеть столь красивое создание, совершающее столь нетипичные действия. Несмотря на кажущуюся аномальность происходящего, стоило отметить, что Клейн вполне себе вписывалась в царившую тут обстановку: потертые джинсы и свободный тонкий свитер на ее теле делали девушку не такой женственной внешне, а надетые на голову наушники для стрельбы еще сильнее усиливали создавшийся образ. Она совершила какие-то быстрые непонятные действия с оружием, после чего выпрямилась, вытянула пистолет в своих тонких, но твердых руках и прицелилась. Я, словно загипнотизированный, смотрел на нее и получал от этого наслаждение. Клейн выглядела сильной, уверенной, расчетливой. Она вызывала у меня уважение и любовь в невероятно сильных пропорциях.

– Ну а ты будешь стрелять? – обратилась ко мне женщина, не вставая со стула.

– Да, конечно, – ответил я, отвернувшись от объекта обожания.

– Первый раз здесь? – уточнила заведующая.

Я бросил взгляд на Клейн, убеждаясь, что она не обращает внимание на этот диалог, после чего обернулся и легким движением утвердительно кивнул.

– Оружие перезаряжать строго у столика, не направлять его на людей даже в незаряженном состоянии, до и после сеанса держать на предохранителе, ни в коем случае не пытаться подойти к мишеням, не пытаться самостоятельно разобрать пистолет. Если что-то не работает – обязательно позвать меня, – начала инструктаж женщина монотонным голосом.

Она явно была куда более раздражительной и неприветливой, нежели организаторы прыжков. Но тут я хотя бы получил инструкции.

– Распишитесь здесь, соглашаясь, что мы не несем за вас ответственности при получении повреждений в случае нарушения правил безопасности, – попросила женщина, протягивая мне журнал с ручкой.

Вероятнее всего Клейн уже поняла, что я здесь ранее никогда не был. Расписываться в этом журнале необходимо только один раз, и моей росписи тут не было до сегодня. Хотя, она могла этого и не знать в принципе. Оставив роспись на листе бумаге и заплатив необходимую сумму, я нетерпеливо ждал дальнейшего развития событий.

– Давайте я покажу вам, как работать с пистолетом, – решила женщина, порываясь встать со стула.

– Не стоит, – я решительно отклонил предложение. – Я знаком с этим.

Она неуверенно посмотрела на меня, но все равно выдала пистолет и коробочку патронов. Складывается ощущение, что заряжать магазин тут надо самому. Металлический ствол не был очень уж тяжелым, но выглядел старым, поношенным. Им тут явно пользуются уже долгие годы. Тем не менее, я чувствовал, что он полностью функционален.

В этот момент послышался грохот, заложивший мне уши. Клейн совершила выстрел, от которого могли лопнуть барабанные перепонки. Не ожидал, что это настолько громко. Как эта женщина-заведующая вообще не оглохла за все время пребывания здесь?

Ладно, надо разобраться в устройстве. Не зря же я отклонил предложение о помощи. Это было бы чересчур подозрительно. Клейн продолжала стрелять по мишеням, не опуская руки ни на секунду. Я рисковал вновь зависнуть, смотря на нее, поэтому решил приступить к своим делам. С трудом найдя кнопку для вытаскивания магазина, я открыл коробочку и принялся неловко вытаскивать оттуда патроны, пытаясь запихнуть их внутрь. Это было немного сложнее, чем может показаться. Через какое-то непродолжительное время я понял, что оглушительные звуки выстрелов прекратились, и это заставило меня повернуть голову в сторону Клейн. Она искоса смотрела на меня, анализировала действия. Видя полную беспомощность и неуклюжесть в движениях, она вновь улыбнулась, на этот раз по милому коварно. Мне стоило бы разозлиться, но я сам привел себя в эту ситуацию, и остался только один способ выбраться из нее.

Пожалуйста, сработай и в этот раз, ты всегда помогаешь мне. Я сконцентрировался и проник в разум женщины, сидящей неподалеку и отвлеченно читающей газету. Она даже не подозревала, что ее мысли полностью раскрыты передо мной. Легкий доступ к любой информации. Осталось лишь выкачать все, что связано со стрельбой. Это оказалось удивительно легко. Вновь я почувствовал, будто влез в чужую шкуру, стал на секунду другим человеком и приобрел все его знания, понял все его чувства, прожил его жизнь. После этого короткого действия я знал все о пистолетах. Как с ним обращаться, как собирать и разбирать, чинить, перезаряжать, стрелять. Как правильно держать в руке, как правильно нажимать на курок и даже как дышать во время всего этого. Просто удивительно. Чувствую себя читером в какой-то игре. Я ломаю все жизненные законы и за короткие мгновения приобретаю те навыки, которые люди долго изучают, посвящая часы своей жизни.

Изученными движениями я загнал все патроны в магазин, зарядил пистолет, снял с предохранителя и очень быстро перешел в режим стрельбы, не забыв перед этим нацепить на голову наушники, что висели рядом. Скорость стрельбы поразила даже меня. Я словно всю жизнь этим занимаюсь. Что ты теперь скажешь, Клейн?

Быстро отстреляв всю обойму, я обернулся к девушке, не в силах сдерживать улыбку. Она тоже смотрел на меня, но в глаза читалось что-то наподобие раздражения, смешанного с удивлением. Этой реакции я совсем не ожидал.

– Ну и стоило разыгрывать весь этот спектакль? Хотел удивить меня, заранее скрывая свои навыки? – спросила она, стиснув в негодовании губы, прекратив свое занятие и повернувшись ко мне всем корпусом.

Пока я размышлял над остроумным ответом, мозг сошел с ума. Осознанное применение новой способности не прошло даром. Мой разум приступил к сканированию всего окружающего пространства, выходя за пределы комплекса, за пределы целого здания и даже улицы. Я разом ощутил все, что происходит на огромном расстоянии от меня: движение ветра, потоки людей, направление солнечных лучей, все происходящее словно проходило через мой разум, оставляя полную информацию и проносясь дальше во времени. Я считывал мысли десятков случайных прохожих, узнавая не только их прошлое и настоящее, но и предсказывая поведение в ближайшем будущем. То, чего они еще сами о себе не знали, но что их сознание уже несло внутри.

Этот ошеломляющий поток обрушился на мой мозг, словно ледяной душ в спокойный теплый день. Я с трудом заставил способность прекратить все действия, но уже было поздно. Вся информация получена, от нее никак не избавиться. Что же со мной происходит? Каковы границы этих возможностей? Что я такое?

– Джек, что с тобой? Ты выглядишь неважно, – слегка обеспокоенным голосом спросила Клейн.

Ее слова раздались гулом в моей перегруженной голове. Я не был сейчас в состоянии спокойно рассуждать и вести диалог. Так никуда не годится.

– Прости, я должен бежать. Постреляем как-нибудь в другой день, – пообещал я, оставляя оружие и быстрым шагом покидая “полигон”.

Ни одно слово не было произнесено мне в спину. Я просто убежал от своей изначальной цели, не в силах совладать с тем “прозрением”, что испытал только что. Я не хочу, чтобы подобные вещи происходили вновь, это больно. Не в физическом плане. Складывалось ощущение, что мой разум без какого-либо труда обрабатывает любое количество информации, но в моральном плане все было гораздо сложнее. Легко познавая все больше и больше людей, я начинал проникаться чужим существованием. Они такие… испорченные. Я знаю, я был далеко не образцом для подражания последние месяцы, да и всю жизнь, если уж на то пошло, но все это человечество. Всего секунды мне хватило для осознания мелочности каждого отдельно взятого индивида. Со своими крошечными проблемами, крошечными мыслями и абсолютно сказочными тайными пороками, которые они прячут от общественности. У каждого есть что-то такое, что они не только хотели бы скрыть ото всех, но и не признают даже самим себе. Омерзительно.

Я должен успокоиться. Главная задача – не допустить, чтобы эта сила просканировала полностью разум Клейн. Если это произойдет, я могу полностью поменять все мнение об этом человеке. Как хорошо, что мне удалось избежать этого сегодня.

С другой стороны – любопытство взыграло не на шутку. Я горел безумным желанием понять границы своих сил, их особенности, принцип работы и действие в разных ситуациях. Как многое и как быстро я могу понять о человеке? С целью получения ответов на эти вопросы я решил немного прогуляться по улице. Стоит ли мне начать просто сканировать умы прохожих для проверки? Я отчетливо чувствую, что это не составит проблем. Уже сейчас забраться в чью-либо голову для меня так же просто, как поднять руку над головой. Проблема в том, что я все еще с трудом выбираю, какие именно участки информации хочу видеть, а какие предпочел бы проигнорировать. Словно мой мозг сам решает, что брать от подопытных. Так не годится. Значит, создадим условие, в котором мне потребуется получить строго определенные сведения о человеке. Это будет не так уж и сложно.

Немного пройдя по относительно безлюдной улице, я наткнулся на человека, который, судя по всему, отлично подходил на роль испытуемого. Прости, приятель, но мне придется немного насолить тебе. Все во имя науки. Это был высокий лысый мужчина крупного телосложения с какой-то едой в руке. Он шел, никого не трогая, поедая по дороге пищу и сохраняя на лице хмурый недружелюбный вид. Любой другой предпочел бы обойти такого пешехода стороной, но у меня были иные планы. Только бы сработало, иначе будет совсем неудобно.

– Эй, ты мне не нравишься, – злобным голосом заявил я мужику, резким движением ладони выбивая еду, оказавшуюся завернутой в пакет шаурмой, у него из руки.

Секундное замешательство, неудовлетворение, ярость, все эти эмоции промелькнули на лице человека, когда он впился в меня глазами. Настало время применить способность. Сконцентрировав свой разум, я получил доступ к сознанию жертвы. Словно подключился к компьютеру и теперь могу просматривать расположенные в нем папки, а также изменять их, удалять, добавлять новые. Любые прихоти, и все в мгновение ока.

Мужчина покрыл меня матом, одновременно с этим стремясь схватить руками за одежду и подтянуть к себе, но я знал об этом движении задолго до того, как он его совершил. Легко уйдя в сторону, я позволил сопернику ухватить руками воздух и слегка пошатнуться от неожиданности.

– Да ты прямо как открытая книга. Такой предсказуемый. Давай, скажи, что сломаешь мне нос.

– Я тебе нос сломаю! – одновременно с моими словами прокричал мужик и даже не успел удивиться, потому что начал заносить кулак для атаки.

Теперь я чувствовал, что мне придется постараться и даже приложить усилия для того, чтобы попасть под его удар. Все действия я знал заранее, все мысли спокойно читал и анализировал. Я даже знал, как он отреагирует на любую мою фразу. Я сам был этим человеком, которого звали Филип, но в то же время оставался Джеком. Что же это получается, что я теперь самый сильный человек на планете, раз так легко противостою разъяренному крупному мужчине? А если бы он был мастером единоборств или профессиональным спецназовцем, мне было бы также легко уходить от всех ударов? Пока что это нельзя проверить.

– Ладно, парень, прости меня за такое поведение, – спокойно попросил я, уходя в сторону от очередного яростного броска. – Давай я заплачу тебе за испорченную еду.

Произнося эти слова, я заранее знал, как он отреагирует, и этот человек оправдал все ожидания – он ни капельки не успокоился.

– Нет уж, теперь ты без сломанного носа никуда не уйдешь, падла! – злобно процедил сквозь зубы ослепленный ненавистью Филип, готовясь вновь попытаться задеть меня.

Я лишь грустно вздохнул, спрятал руки в карманы и дождался, когда он рванет вперед для попытки ударить меня в челюсть правым хуком. Точно подгадав время и зная каждое его движение, я, не напрягаясь, ушел влево от летящего кулака и подставил правую ногу на пути у несущегося тела. Противник, ожидаемо, наткнулся на нее и сразу же потерял равновесие, всем телом падая на твердую землю. Теперь я ясно ощущал, что у него не было ни малейшего шанса совладать со мной. Этот новый виток моих сил позволял не только предсказывать движения противника, но и правильно на них реагировать. Тут не играла роли скорость моей реакции, не играла роли моя сила, навыки боя, выносливость. Я точно знал, что именно мне нужно сделать для определенного эффекта. Я знал, какое движение мне нужно совершить, чтобы выбить Филипу зуб, чтобы сбить его дыхание, чтобы лишить жизни, а также знал когда, как и при каких обстоятельствах это делать. Мой мозг, словно не только анализировал разум отдельно выбранного человека, но еще и просчитывал все окружение, обрабатывая информацию и преподнося мне ее в самом удобном виде. Начиная от поведения твердых объектов вокруг, заканчивая движением травы под воздействием внешних источников. Как один мозг способен справляться с таким количеством данных?

Я мог легко повернуться спиной к этому человеку и не опасаться внезапной атаки сзади, мог легко оглушить его прямо здесь, развалившегося на земле, а также мог заставить страдать, но я больше не такой человек. Вместо этого я предпочел быстро оставить небольшую сумму рядом с потревоженным человеком и, пока он не успел подняться и вновь наброситься на меня, ушел прочь. Я знал, что он не станет меня преследовать, хоть у него и было такое желание. Он преодолеет позыв, хоть еще пока и не знает этого сам.

* * *

– Все пошло не совсем по плану, не так ли? – вновь заранее зная обо всем произошедшем, решил уточнить Шейн во время нашего нового разговора. – Я все еще не до конца понимаю твое желание сбежать и начать приставать к прохожим, но, чувствую, на это были довольно веские причины.

Его тон почти никогда не менялся. Словно машина, выполняющая строго сформулированную и запрограммированную в нее функцию, но в то же время настолько живая и вызывающая расположение, что ему сложно противостоять. Я одновременно хотел и не хотел посвящать собеседника в подробности моих прозрений, однако желание услышать его мнение и рекомендации было несравненно сильнее, нежели подозрение и опасение.

– Я испытываю нечто, что можно назвать эволюцией сил. Такое ощущение, что чем меньше я их использую, тем сильнее они начинают проявляться. Теперь даже не всегда по моей воле.

– Хм, интересно, очень интригует, – отреагировал Шейн после некоторой паузы. – Не думаю, что дело в частоте использования, скорее в твоем новом взгляде на привычные вещи. Ты перестал всецело полагаться только на способности, что позволило тебе немного лучше понять их на подсознательном уровне и раскрыть те свойства, о которых ты раньше просто не задумывался, используя силу привычным способом – всегда одинаково.

– Тебе-то откуда знать, почему я теперь совершаю то, чего раньше не мог? Ты не прошел через это! Да чему я удивляюсь, ты же всегда все знаешь лучше меня. Даже такие вещи, личные, если можно так выразиться.

– Не психуй из-за этого. Мы тут трудимся над общей целью. Давай по порядку. Что за усиление способностей и как ты чувствуешь себя по этому поводу?

Опять я все выдаю так просто, не в силах двинуться ни на шаг в какую-либо сторону, словно иду по заранее кем-то написанному сценарию, управляемый чужими мотивами. И самое обидное, что я не особо горю желанием этому сопротивляться. Этот сценарий все время выправлял направление моей жизни, когда она начинала катиться в ад.

– Я могу читать чужие мысли, предсказывать поведение, узнавать настроение. Даже не так, все куда глубже. Представь, что ты влезаешь в шкуру чужого человека и становишься им. Ощущение такое, что я переживаю всю жизнь того, на ком использую силу, получаю весь его опыт, память, знания, возможности. Во время подобных… “сеансов” обостряются рефлексы. Связано как-то с работой моего мозга, видимо. При этом процедура не перегружает меня, что очень странно. То есть, я был ошарашен поначалу, но быстро понял, что легко выдерживаю такой поток. Подобный объем информации в столь короткий промежуток, вероятно, просто расплавил бы любое содержимое черепной коробки у простого человека, ну или вызвал бы у него еще какие-то неприятные ощущения.

– Интересно, и что же ты успел почерпнуть до сих пор? Эти воспоминания сохраняются?

– Да, я храню в себе память как минимум семи человек сейчас, включая свою собственную. Организатор парашютных прыжков Лукас, заведующая тиром – Нора, случайный прохожий – Филипп. Он, кстати, болеет миокардитом, но имеет очень неплохие шансы выздороветь, если начнет следить за собой. Есть еще несколько, которые случайно попали в зону действия. Удивительно, но все это не влияет на мою личность, не вызывает раздвоение или какое-либо иное изменение в поведении, хотя после замены памяти любому человеку, оннепременно изменится. Это я тебе как эксперт говорю. Вероятнее всего, сохранение моей личности произошло по причине того, что мои собственные воспоминания остались нетронуты, а память всех остальных находится как бы в хранилище, и оно защищено неким барьером, позволяющим мне понимать, что является моим прошлым, а что – чужим.

– Как удобно все получилось. С помощью этой способности ты как-то смог стать мастером кунг-фу или что-то типа того? “Скачал” себе навыки борьбы из кого-то?

– Нет, ни один из просканированных не был серьезным бойцом. Все просто, пока я настроен на человека, я предсказываю его движения и решения. Мне кажется, что мозг устроен таким образом, что принимает решения заранее, прежде чем его обладатель осознает, что нужно сделать. Эта задержка между формированием мысли и ее принятием, а также – исполнением, позволяет мне, вкупе с обостренными рефлексами, “читать” человека на ходу и делать с ним все, что только заблагорассудится.

– Не хватает только возможности летать, стрелять лазерами из рук и останавливать время, – с долей недовольства съязвил Шейн. – Что тут можно сказать. Не вижу, чтобы ты каким-либо образом вредил людям, “читая” их. Скажем так, опасаться нечего, пока ты ведешь себя как добропорядочный человек. Так что я спокоен, пока что.

Я нарочно не упомянул, что моя новая способность не требует зрительного контакта, и, кажется, вообще не зависит от расстояния. При недавнем автоматическом срабатывании я первым делом, конечно, случайно прочитал ближайших людей, что шагали спокойно по улице недалеко от тира, но мое желание во что бы то ни стало пропустить сканирование разума Клейн увело меня очень далеко. Не знаю как, но я смог нечаянно настроиться на девушку, что живет примерно в двух тысячах километров от меня. В другой стране. Ни разница в языке, ни расстояние не стали помехой. И я все еще не представляю, как это сработало. Интересно, что будет, если я…

Я попытался сосредоточиться и “отыскать” Шейна в реальном мире, направляя свои недавно обретенные возможности на собеседника. Это должно было сработать. Несмотря на то, что я понятия не имел кто он, как выглядит, как его по-настоящему зовут и где он находится, одной мысли и небольшого усилия должно было быть достаточно, чтобы обнаружить и подвести этого загадочного нарушителя личного пространства под мою силу. Этого не произошло. Я ощутил лишь пустоту, она на короткий момент обескуражила меня и заставила ужаснуться, но очень быстро я смог взять себя в руки и остановить процесс поиска.

– Ладно, Джек. Когда там следующая попытка сходить на свидание? Что это мы все говорим о каких-то мелочах типа уникальной ментальной активности, не встречавшейся ранее ни у одного человека в истории? Пора вернуться к действительно важным вопросам.

– Не знаю, я как-то упал духом и растерял настроение, – ответил я первыми фразами, появившимися в моей голове. – Потом об этом подумаю. Пока.

Окончив разговор, я еще какое-то время витал в облаках, продолжая сидеть в кресле в одной и той же позе. Не в состоянии адекватно объяснить самому себе произошедшее, я просто провел небольшой эксперимент – на короткое мгновение вновь сосредоточил силы и выбрал цель для применения способностей. Не знаю, по какой причине, но выбор пал на Харрисона Форда. Разговоры с Джо сегодня не прошли бесследно, видимо. Уже через короткое мгновение я прочел все мысли выбранного человека. Хм, а он, оказывается, получил шрам, врезавшись в фонарный столб. Мне почему-то всегда казалось, что он просто порезался во время бритья. В любом случае, было очень полезно перекачать себе память такого интересного человека, даже несмотря на то, что я понятия только что не имел, где он находится и что делает. Это сработало. Расстояние не имеет никакого значения, как и мое неведение. Почему же я не смог сделать то же с Шейном? Кто ты такой, загадочный незнакомец?

Глава 8. Ты когда-нибудь думал, как мало значишь в масштабах Земли?

Прошедшую ночь явно не назовешь спокойной. Не так давно я выявил интересную закономерность – чем необычнее и богаче на разные события день, тем неприятнее, дольше и болезненнее ночь. Вероятно, вчерашнее сканирование мозгов обычных людей и знаменитых актеров имело свои последствия. На протяжении нескончаемых сновидений я бегал в странных одеждах по крышам домов, летал на космических левиафанах, попал под расстрел какой-то группой нео-фашистов в высокотехнологичных металлических костюмах и пережил еще много всякой малосвязанной ерунды, о которой тебе, дорогой слушатель, было бы не очень интересно знать.

Жизнь пошла по какому-то странному пути. Еще вчера у меня была цель, мотивация, энергия и желание действовать, а сегодня я будто бы осознал что-то важное и теперь не понимаю, что вообще стоит делать. Это и называется “переосмысление жизни”? Огромное количество информации провоцирует в голове какое-то странное откровение, будто все бесполезно и любой мой поступок не несет в себе никакого особого смысла. Все резко стало таким абстрактным, таким относительным и в то же время мелочным. Словно меня покусал нигилист. Эти люди… столь индивидуальные, особенные, у каждого прохожего своя сложная жизнь, эмоции и переживания, и этих людей тысячи, миллионы! Осознание такой истины называется “сондер”. Надо же, я так много получил за вчерашний день, что даже выучил столь редкие слова. Был же какой-то человек из попавших под мое влияние, что знал этот термин, в отличие от других. А в чем смысл такой сложности и многообразия, если они умирают каждый день миллионами? И все их непомерно различные личности, сформированные миллиардами мелочей и жизненных ситуаций, накопленные с опытом и проживанием целых лет, перестают существовать, испаряются. И я тоже умру. Несмотря на невероятную уникальность, когда-нибудь от Джека Крида ничего не останется. Как теперь с этим смириться и жить себе спокойно дальше, стараясь исполнить заветную мечту, сблизиться с кем-то столь прекрасным, как Клейн? Словно обманывать себя и продолжать стремиться к большему, наивно полагая, что в этом есть смысл. Просто убеждать себя, что твои действия что-то значат.

Мне надо с кем-то всем этим поделиться, но не с Шейном. Я даже побаиваюсь его, странная личность. Он может быть куда более необычным человеком, чем я. Неужели придется выходить наружу, чтобы удовлетворить эту потребность в выражении скопившихся мыслей и эмоций? Почему это работает именно так? Ладно, видимо, придется вновь идти за кофе к Джо… существует на удивление мало мест, которые я хочу посещать, и это уже не первый раз, когда эта мысль приходит в мою голову. Вот так, под неспешные размышления обо всем, за что цепляется мозг, я на автомате покинул родной отель, переключая мысли на возможность вновь переехать куда-то в ближайшее время.

Откуда у меня в жизни столько проблем, если я такой уникальный человек с небывалыми силами? Тот, кто имеет способности, но не использует их, показывает этим свою глупость. Я ведь даже не сам принял решение перестать применять свою силу по любому удобному случаю, и что в итоге? Личной жизни нет, счастья нет, прожитые в поисках новых ощущений недели теперь выглядят как насмешка, напоминание о том прекрасном времени, когда я не задумывался о печальных, но правдивых вещах.

В попытках сбежать от тяготящих меня мыслей, я направился в кафе Джо и уже перед входом почувствовал неладное. Что-то совсем не так, но я не могу сформулировать, что именно. Пока не зашел внутрь, я так и не понял свои чувства, и только после пересечения порога стало ясно, что проблема заключается в отсутствии Джо в кафе Джо. Вместо него барную стойку протирал какой-то молодой парень, гораздо более худой и безусый, в отличие от того привычного милого толстяка, который всегда радостно приветствовал меня и интересовался, какой кофе подать сегодня.

– Ты кто? – бесцеремонно спросил я у светловолосого парня, подходя ближе.

– Здравствуйте, меня зовут Джейкоб, я бармен, – представился он вежливым тоном и продемонстрировал вынужденную улыбку.

– Нет, ты не понял. Где Джо? – с возмущением спросил я, недовольный тем фактом, что в моей столь привычной жизни что-то так резко опять поменялось.

Во всем мире эта кофейня была самым постоянным местом, от которого и велся отсчет координат, и хоть я знал ее сравнительно недолго, она успела стать осью, показывающей нули по всем трем пространственным плоскостям. И теперь это отбирают у меня, оставляя в полнейшем замешательстве! Да как они смеют? Неприемлемо!

– Джо взял выходной. Я заменяю его в этот день, – проинформировал меня ненавистный новенький, игнорируя как мой грубый тон, так и внешний вид, с которым я был готов вцепиться ему в глотку и выгрызть гортань зубами.

Даже не знаю, почему эта маленькая неприятность произвела такой серьезный эффект и так сильно вывела меня из себя. Вероятно, причина в том, что я слишком многое испытал за прошедшие 24 часа, чтобы просто так мириться с чем-то еще.

– Вам подать меню? – поинтересовался парень, стараясь как-то успокоить непонятного клиента.

Да что ты вообще можешь знать о меню в этом заведении, малой? Оно мне никогда не было нужно, потому что все в этом месте ощущалось естественно, а теперь ты разрушил всю идиллию одним своим присутствием, ты, грязный, мелочный, отвратительный… так, ладно, я спокоен. Надо держать себя в руках.

– Один латте и желательно побыстрее, – потребовал я, усаживаясь на свободный стул.

Пока парень принимался немедля исполнять заказ, я поймал себя на мысли, что все мои рассуждения только что где-то затерялись и просто вернуться к ним теперь невообразимо сложно. Смена обстановки занимает все внимание, не выходит из головы. Вкупе с отвратительным общим настроением, это погружает меня в самые темные дебри, которые отдают при этом чем-то очень знакомым. Примерно в таком же настроении я пребывал в тот момент, когда мой сосед по общежитию поставил греться электрочайник и привел к очень трагичным последствиям для очень многих людей и меня в том числе. Не хотелось бы возвращаться к этому вновь, но я уже чувствую, что сейчас кофе, приготовленный этим пареньком, окажется недостаточно сладким или еще что-то в этом духе, и я сорвусь. Поубиваю всех к чертовой матери, и плевать что будет.

– Я меняю заказ, – внезапно произнес я, обращаясь к бармену, стоящему ко мне спиной. – Дай лучше коктейль “Мотылек”, он выглядит интересно.

Мне было слишком лениво тянуться за меню, поэтому я умышленно просканировал мозг замены настоящего владельца кафе и выведал оттуда список возможных напитков. Я знал, что этот поступок, вполне вероятно, еще сильнее ухудшит мое состояние в будущем, и что я рою себе могилу, коллекционируя все больше и больше “умов” в своей голове, но было как-то уже плевать.

– Сию минуту, – пообещал Джейкоб предсказанными мною заранее словами.

* * *

– Понимаешь, Джейк, я убил их. Я прикончил этих бедных копов своими дурацкими действиями. Но я боялся… мне было очень страшно, что из-за них вся моя жизнь скатится в пропасть, потому что в тюрьме… Знаешь что с новенькими делают? А я тебе расскажу. Видел в одном сериале. Они сначала ловят тебя на какой-то глупой мелочи, а потом могут и зубы выбить, чтоб не кусался во время…

Я не помню, сколько уже было выпито бокалов с разнообразными напитками, но как-то очень быстро этот новенький бармен из самого ненавистного мной человека на планете стал весьма приятным и понимающим слушателем, а мир вокруг из загнивающей черной мертвой дыры, разрушающей людские жизни каждую секунду – в прекрасное и разностороннее место, полное всевозможных эмоций и радостей. Почему-то мне показалось, что мой недавний рассказ о “изнасиловании” переписанных студенток в самых откровенных подробностях заставил сидящих недалеко клиентов очень спешно покинуть помещение, однако останавливаться было поздно. Я поведал Джейкобу о многих своих делах, и, что самое удивительное, он не осуждал меня, хоть и старался не встречаться взглядами. Вместо этого он просто все время что-то пытался найти в своем телефоне, и мне показалась неловкой его растерянность.

– Держи, брат, можешь позвонить с моего, если у тебя баланс закончился, – великодушно предложил я, протягивая свой мобильник бармену.

Он не отказался. Не сказал ничего в ответ, но я не обиделся. Стоило немного подождать, пока он поговорит с кем-то и вернется к прослушиванию моих откровений.

– Ты звонишь Джо? – спросил я, подаваясь вперед через барную стойку. – Передавай ему привет от меня. Кстати, у меня даже нет его номера в контактах, это так стыдно. Я очень плохой друг.

Стало грустно. Я не понимал, кому звонит Джейкоб с моего телефона, но внезапно задумался об интересном факте: у меня в телефоне записан лишь один номер, и это номер Клейн. Пожалуй, единственного человека, которого я люблю. Господи, как же сильно я ее люблю! Даже не могу ничего сделать, чтобы выразить это. Как же ужасна моя жизнь.

– Да, спасибо большое, – закончил разговор бармен. Я пропустил большую его часть, думая о своих делах.

Он протянул мне обратно телефон, но тот выскользнул из моих пальцев и стремительно полетел лицом прямо на кафель заведения, издав звук, не сопоставимый с жизнью для такого хрупкого изделия.

– Ну и пошел ты! – крикнул я вслед электронной безделушке, вспоминая новую историю. – Знаешь, он ведь тоже достался мне бесплатно. Я просто подменил воспоминания одного человека и убедил его отдать свой телефон мне, будто он изначально был мой и просто вернулся в руки законного владельца. Вот так легко, да.

И почему так сложно выговаривать эти слова с большим количеством букв? Как вообще язык справляется с этим? Удивительно, никогда раньше не задумывался, но он ведь действительно двигается постоянно во рту, принимая самые разнообразные и странные позы, чтобы получался тот или иной звук. Забавно. Наверное, не очень прилично сейчас будет испытать парочку возможностей, да? Сделаю это потом, когда никто видеть не будет.

– Вот так вся жизнь и проходит, Джейкоб. Много проблем и всегда одно и то же решение – переписать кому-то память и получить то, что хочешь. Никакого жизненного разнообразия, тут даже интересную и запутанную историю не сочинишь с таким концептом!

Он по-прежнему ничего не отвечает мне. Думает, наверное, почему обыкновенный посетитель кофейни или бара, как угодно… говорит с ним такими умными словами.

– Джейкоб, представляешь, я обладаю разумом почти десятка людей теперь. Это должно повышать грамотность, но я не ощущаю каких-то изменений, разве что говорить чуть связаннее стал. Видимо, те люди были какими-то глупыми, раз я не стал умнее, украв их умы. Но ты не такой, приятель. Ты очень умен, ты ведь учишься в медицинском параллельно, да? Профессор Стивенсон очень серьезных знаний требует, зря ты пропустил три его лекции.

Наконец-то я добился какой-то реакции от этого человека. Он посмотрел на меня такими округленными глазами, что они почти вывалились из орбит.

– Откуда ты это знаешь? – злым и неприятным голосом спросил Джейкоб, подаваясь вперед.

– Не злись, приятель, я больше не сканирую тебя, честно. Один раз всего было, я больше не буду это делать, – попытался я оправдаться, но выражение лица бармена сменилось на еще более озлобленное, и в этот момент мне стало страшно.

Он ведь не ненавидит меня, правда? Я не хочу, чтобы паренек Джейкоб плохо ко мне относился. Только не это! Он резко отвернул голову в сторону от меня и пошел в другой конец барной стойки.

– Постой, друг, не уходи от меня, – я потянулся на месте, пытаясь схватить собеседника за рукав, но чуть не упал со стула, вовремя удержав равновесие.

Джейкоб ушел подальше, а я попытался найти глазами какой-нибудь полный бокал рядом, но понял, что все уже убрано подальше. Это было печально. Голова кружилась, но это меня совсем не волновало в тот момент. Более печально становилось из-за растущего внутри чувства одиночества. Словно я один во всем этом мире, не способный нормально поделиться своими внутренними переживаниями ни с кем на свете, и только непонятный и зловещий голос из компьютера постоянно слушает мои “исповеди”, заставляя при этом вечно испытывать раздражение. Я так одинок, никто не может меня понять. Хочу быть с кем-то, хочу открыться кому-то и обрести настоящую близость с одним-единственным человеком. Я упал лицом на барную стойку, щеки и губы прижались к холодной поверхности и я издал непонятный тихий стон:

– Клейн, как же сильно я тебя люблю.

– Что ты там бормочешь? – послышался вопрос, заданный таким знакомым и прекрасным голосом.

Я поднял голову и поспешил как можно более быстрыми движениями привести лицо в порядок, но вышло, видимо, не очень хорошо. Справа от меня на стул присела маленькая фигура девушки, положив одну руку на барную стойку, а вторую себе на колени.

– Клейн? Ты мираж?

Девушка смотрела на меня с улыбкой, но эта улыбка была вовсе не доброжелательной и не милой, скорее ироничной, насмехающейся в какой-то степени. Она смеется надо мной? Но я ведь даже не сделал ничего смешного.

– Нет, думаю, что я вполне себе настоящая, – ответила девушка, отводя от меня взгляд и бросая его на приближающегося к нам Джейкоба.

Он немного увел Клейн в сторону и начал с ней о чем-то перешептываться, пока я пытался сообразить, что вообще происходит. Мне это не нравится. Совсем не нравится. Джейкоб, ты что, воспользовался моим телефоном, чтобы пригласить ее на свидание?! Нет, приятель, я тебе этого не позволю. Подавшись вперед, я сполз со своего засиженного стула и направился в сторону парочки, но, когда нас отделял какой-то жалкий метр, Клейн, не глядя в мою сторону, резко вытянула назад руку, которая уперлась ладошкой мне прямо в грудь и остановила на месте. Я не стал упираться и просто застыл, ожидая дальнейшего развития событий, а прекрасная девушка дослушала, что ей шептал бармен, после чего позволила ему уйти и обернулась ко мне.

– Интересная история, – приглушенным голосом прокомментировала она, смотря на меня немного недовольным взглядом. – Пошли отсюда.

Зачем? Почему ты вообще здесь? В голове не укладывается. Это тоже какое-то проявление моих способностей? Возможность призывать человека, которого любишь? Если это правда, то это, пожалуй, лучшее ответвление моих сил за все время.

– Ну и чего ты молчишь? – спросила Клейн, шагая чуть впереди меня, когда мы уже покинули кафе.

– Я не знаю, что мне надо говорить, – признался я, чувствуя дрожь, расползающуюся по всему телу.

– Как типично, – пробубнила себе под нос девушка, после чего вновь спросила меня. – Как насчет объяснить мне, как ты смог так сильно напугать бармена, внезапно выяснив подробности его личной жизни? Это незаконно, знаешь ли, следить за людьми. Я думала, что ты только со мной так делаешь.

– Я не слежу за тобой, – оправдался я, слегка прибавляя шаг, потому что Клейн начала двигаться быстрее.

Она явно привыкла ходить одна, потому что принялась разгоняться в геометрической прогрессии, но я был такой же, оттого и не отставал. Все еще не могу понять, что она тут делает. Не было никаких причин приходить за мной. Только сейчас, смотря внимательно ей в спину, я увидел, что Клейн коротко обрезала волосы. Ей шло так даже больше, но почему? Что вообще происходит? Это как-то связано с нашим вчерашним разговором.

– Куда мы идем? – спросил я.

– К реке, – ответила она коротко.

Это мало что объясняет. Так не пойдет.

– Зачем мы туда идем? – задал я второй вопрос.

Клейн чуть замедлила шаг, чтобы поравняться со мной, после чего посмотрела мне в глаза, заставив немного удивиться.

– Сколько ты выпил там? – неожиданно спросила она.

– Чего?

– Я спрашиваю, сколько ты выпил в этом кафе напитков?

– А, ну, штук восемь, наверное, или двенадцать…

Я сразу сказал, что Джо за все платит, особых трудностей не возникло, поэтому появилась возможностей ни в чем себе не отказывать. А эти напитки были такими вкусными. Поначалу не нравились, конечно, но с каждым последующим они становились все лучше и лучше.

– Это просто отвратительно, – прокомментировала Клейн, уводя взгляд. – Не ожидала от тебя. И что, была какая-то причина в таком поступке?

– Я… не могу тебе сказать, – впервые за длительное время я отказался ответить на какой-то вопрос.

– Понятно, – коротко ответила девушка, замедляя шаг еще сильнее. – Мы пришли.

Впереди располагался покрытый травой плавный спуск вниз к берегу длинной реки. Недалеко находился мост, но вокруг почти не было людей. Какой-то очень тихий день выдался, я почти не встречался с прохожими на его протяжении. Что же мы по итогу здесь забыли? Я уставился на Клейн в ожидании ответов.

– Посмотри вниз, – попросила она, указывая пальцем куда-то на воду. – Видишь?

– Что я должен увидеть? – переспросил я, старательно вглядываясь.

В этот момент организм каким-то странно непривычным образом дал понять о приближающейся опасности. Я мог бы предпринять какие-то действия, но был слишком увлечен попытками рассмотреть, на что указывала Клейн. Должно быть что-то очень важное, раз она ради этого приехала за мной в кофейню. В следующий момент опасность реализовалась, когда Клейн ловко приблизилась вплотную, подставила мне подножку и с невероятной для такой фигуры силой толкнула вниз. Тело отказывалось нормально подчиняться моим приказам и безвольно покатилось вниз по траве, собирая по пути землю. Неловкая попытка уцепиться за что-нибудь во время падения не дала абсолютно никаких результатов, и уже очень скоро я шлепнулся на холодную воду, смешивая скопленную грязь с влагой.

Зачем? Ладно, теперь я понимаю все произошедшее немного лучше. Ледяная осенняя вода проморозила голову до самой черепной коробки и задела мозг, переключая какой-то рычажок. Картинка перед глазами вновь сфокусировалась, мысли стали четче, осознание недавних событий больно впилось в грудь. Я сотворил просто невероятную глупость.

Я быстренько выплыл обратно на берег и, протерев глаза от воды, посмотрел вверх по склону. Клейн уселась там, поджав колени и обхватив их маленькими руками. Она смотрела на меня сверху, и теперь я понял, что то, что казалось мне улыбкой еще совсем недавно, является на самом деле печальной ухмылкой, которая бывает у детей, если разрушаются их ожидания.

– Это было полезно… я думаю, – произнес я уже внятным голосом, выбираясь из воды.

Я промок насквозь. Рубашка вся прилипла к телу, из ботинок можно вылить целый стакан воды, а штаны вообще покрыты собранной мокрой грязью, отчего смотрятся крайне непрезентабельно.

– Всегда пожалуйста, – довольно равнодушно ответила девушка, смотря куда-то перед собой немигающим взглядом.

Поверить не могу, что каких-то коктейлей хватило для такого странного эффекта. Я совсем не умею пить. Ладно, теперь разум, вроде, полностью прочистился, и я могу адекватно вести диалог.

– Поверить не могу, что ты приехала за мной, – честно признался я, забираясь вверх по холму. – Это довольно странно и очень неожиданно.

– Нет, не очень, – ответила Клейн спокойным тоном. – Бармен совсем не знал, что делать в таких ситуациях. Дилетант. Он даже не представлял, что в кофейне есть возможность напиться. Чтобы не вызывать полицию и не портить себе портфолио, он решил позвонить кому-то, кто тебя знает с призывом о помощи. Ты его знатно напугал. Странно как-то получилось, что мой номер – единственный в твоем телефоне. Он вежливо попросил меня приехать, и так уж вышло, что я находилась совсем близко.

– Ну, эмм, это новый телефон… был, поэтому… да, – попытался я сказать что-то оправдательное.

– Тебе не нужно ничего объяснять, – прервала она мое лепетание. – Что происходит, Джек?

Ладно, это логичный вопрос в такой ситуации, но я все еще не понимаю, как его стоит воспринимать. Какой ответ она от меня ждет?

– Даже не пытайся сделать вид, что не влюбился. Это стало очевидным, – видя мою заторможенность, пояснила Клейн, отрывая взгляд от одной точки и поворачивая лицо ко мне.

Она нахмурила свои красивые брови. Я сейчас растаю. Не могу переносить этот взгляд. Блестящие глаза пронзают меня насквозь, расползаясь по всему телу таким невероятным теплом, что даже осенний ветер, обдувающий промокшие конечности, не в состоянии с ним совладать. Я боялся лишь того, что может последовать за ним.

– Ты явно не первый и не последний, Джек. Я научилась легко распознавать такое поведение. И все вы ведете себя как один, – она говорила так тихо, мне пришлось с жадностью ловить каждое слово. – Странные, глупые, слишком явно показывающие все эмоции, но ни один не подошел и не признался.

Это звучало очень грустно. Я осознавал, что причина вовсе не в трусости ее окружения, а в моих хитрых манипуляциях над мозгом примерно каждого парня, что оказывался в радиусе ее досягаемости.

– Знаешь, в этом нет ничего странного, Клейн, – неожиданно для себя самого заговорил я внятным и спокойным голосом. – Ты слишком яркий человек, чтобы остаться кем-то незамеченным. С моей стороны даже глупо констатировать этот очевидный факт. Не могу сказать, что тут есть какая-то невыносимая любовь, но ты явно интересна мне. По-другому просто быть не могло.

– Ха, я развела тебя на признание, – усмехнулась она, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. – Это было легко.

Что за непонятная смена настроения? Чего это она сразу стала такой улыбчивой и веселой?

– Нет, подожди, я ни в чем не признавался, кроме очевидного интереса. Ты все воспринимаешь слишком преувеличенно.

– О да, именно поэтому ты довел себя до состояния тюленя в той кофейне? – спросила она, уперев руки в бока. – Попытайся придумать оправдание получше.

– Это было по разным причинам. И вообще, если какой-то там бармен позвонил и сообщил обо мне, это еще совсем не повод приезжать. Ты тоже что-то скрываешь, Клейн?

– Хороший выпад, – оценила девушка, медленно начиная двигаться в сторону моста. – Но не льсти себе сверх меры. Я человек любопытный, и что-то в тебе выглядит странным, загадочным. Вчера ты только усилил мое любопытство этим странным поступком. Убежал так внезапно, прямо на “пике славы”, если можно так выразиться. Поверь, я с трудом поборола желание проследить за тобой. Это все же твоя работа, не хочу красть ее.

– Эй, – обиженно отреагировал я, двигаясь за ней.

– Но и это еще не все. Слишком много всевозможных мелочей указывает на то, что ты что-то скрываешь, Джек. Этот странный случай в университете с моим “отпуском”, который ты явно подстроил, а через неделю после этого Омид рассказывал какие-то дикие истории, связанные с тобой. При этом у большей части группы воспоминания явно не совпадали с тем, что происходит на самом деле. Они были уверены, что ты посещал универ исправно каждый день.

По мере произнесения ею слов, я все больше и больше холодел внутри, боясь и дальше вести этот разговор, но не мог отделаться от него, поэтому просто продолжал идти вслед за Клейн, слушая каждое предложение.

– А вчера ты как-то выяснил, куда я направляюсь, причем так внезапно. Я бы не придала этому такого уж большого значения, если бы не сегодняшний случай. Этот бармен поведал мне то, что вызвало чувство дежавю. Ты узнал о нем такие подробности, которые он не сообщал. Как это вообще можно принять за совпадение, Джек?

– К чему ты клонишь? – спросил я прямо, настраиваясь на серьезный тон.

Клейн остановилась на середине моста, повернулась в сторону реки и оперлась руками о перила, глядя на воду. Ее волосы, свисающие до расслабленных плеч, обдувал сильный осенний ветер, а на лице смешались самые разнообразные эмоции: любопытство, энтузиазм и даже страх. Уперев крошечный подбородок в переплетенные пальцы рук, Клейн задала вопрос:

– Ты когда-нибудь думал, как мало значишь в масштабах Земли?

Этот вопрос вывел меня из равновесия. Эх, Клейн, если бы ты только знала, о чем я постоянно задумывался последние недели. Несмотря на промелькнувшую мысль, я продолжил молчать, ведь вопрос явно не требовал ответа прямо сейчас, он лишь подводил к сути.

– Каждую секунду в этом мире рождается примерно четыре и умирает примерно три человека. В интернет загружают около семи секунд уникального видео, где-то взлетает или садится самолет, выполняется более пятидесяти тысяч запросов в поисковиках, сотня молний ударяет Землю, более тысячи человек занимаются сексом и меньше пяти сотен признаются в любви. Этот мир – один сплошной муравейник. В нем нет смысла, порядка, нет никакого особого предназначения и общей цели. И это только одна планета. Ты всего лишь песчинка, крохотная, ничего не значащая. Ничего особенного эта жизнь тебе не преподнесет, – даже несмотря на такие депрессивные речи, Клейн по-прежнему сохраняла слабую улыбку на лице. – Я всю свою жизнь ищу что-то или кого-то особенного, необычного, явно выделяющегося на фоне рамок привычной реальности.

– Клейн…

– Я ищу что-то уникальное, – перебила меня девушка. – Но если сидеть и ждать, ничего интересного никогда не случится. Так скажи мне, наконец, Джек, что происходит?

Я взял паузу, чтобы обдумать все свои дальнейшие слова, ведь они будут иметь очень большой вес. Эх, Клейн, если бы ты знала, как сказочно тебе повезло в таком случае. Ты нашла то, что так искала всю свою жизнь. И вот, я просто могу сказать тебе об этом, открыть свою суть и подарить радость. Я так хорошо понимаю твои чувства. По правде говоря, теперь становится очевидно, что этим утром меня тяготили вовсе не умы многих людей, поселившиеся вчера в моем разуме, а та маленькая крупица сущности, которую я случайно украл у Клейн. Это чувство безысходности и беспомощности. Чувство, что ты действительно маленькая песчинка, которую вот-вот смоет прибрежными волнами.

Я мог бы сказать тебе все, но не стану. Это слишком простой путь. Осознанно я отверг такую возможность, начал идти другим путем и не стану прибегать к своей особенности даже в таком виде. Прости.

– Я боюсь, что рискую тебя разочаровать, Клейн, но я совершенно обычный человек. Такой же, как и те, что рождаются и погибают каждую секунду.

Лицо Клейн не изменилось, но это и дало мне понять, что она только что не поверила ни одному сказанному слову.

– Ясно. Ладно, Джек, тебе надо идти домой, а то простудишься, – заявила Клейн, отталкиваясь руками от перилл и устремляясь в другой конец моста.

Я просто пошел за ней следом. Даже когда наши пути должны были разойтись, я все равно ступал по ее следам, продолжая молчать.

– Не ходи за мной, – потребовала девушка, не оборачиваясь.

– Но я хочу еще поговорить.

– Не ходи за мной, – повторила Клейн таким же голосом.

Это убивает. А ведь на секунду я подумал, что между нами установилась особенная связь. Я что, принял неправильное решение?

– Позволь мне поблагодарить тебя за спасение из кафе.

После этих слов Клейн резко остановилась, и я чуть не влетел в нее, вовремя затормозив.

– Ладно, – она резко развернулась, из-под короткой челки бросая на меня раздраженный взгляд. – Будем считать, что ты все же должен мне пиццу. Завтра расплатишься. Мой номер ты знаешь, и, чур, я выбираю место. А теперь иди уже домой, а то схватишь ангину, а я потом буду виновата.

– Договорились. Еще раз спасибо, что пришла.

– Ага, – сказала таким образом “пожалуйста” Клейн и ушла по своим делам.

Можно сказать, я достиг своих целей. Без планов, без хитростей. Просто само как-то получилось. Хотя, ничего еще не решено.

* * *

В эту ночь я не звонил Шейну для разговора. Пребывая в весьма хорошем расположении духа, я задумывался над дальнейшими перспективами и… ладно, кого я обманываю. Я просто не мог сомкнуть глаз. Знаете, обычно меня преследуют ночные кошмары, если день был слишком насыщенным, но сейчас они не в состоянии даже подобраться ко мне, потому что неудержимая энергия переполняет каждую клеточку моего естества, заставляя сначала ворочаться в постели, не в силах даже приблизиться к тому состоянию, что люди зовут “сон”, а потом и вовсе встать на ноги где-то в четвертом часу. Неустанно бродя из стороны в сторону перед широким окном своей комнаты, я прокручивал в голове раз за разом наш последний разговор, а также думал о том, что произойдет завтра. Не стоит, наверное, даже пояснять, что образы строились самые яркие, захватывающие и волнующие. Именно они не позволяли мне смыкать глаза. Я не понимаю, как мысль о простом прикосновении к ее руке может быть в тысячу раз волнительнее, нежели самые откровенные фантазии о других девушках? Я чувствую мурашки по всему телу, только рисуя ее образ в воображении.

До сегодняшнего дня я все еще до конца не понимал, насколько сильно люблю этого человека. Никто во всем мире не сможет заменить ее. Я сделаю для нее все, буду ценить до конца своей жизни, оберегать и отдавать все остатки души, что не растерял на ужасном пути до этого момента. Только позволь мне быть рядом. Позволь наслаждаться твоим присутствием, просто смотреть на тебя, слышать твой голос… Клейн.

Я окончил эту длительную ночь, стоя перед окном и всматриваясь в город, мерцающий яркими разноцветными огнями. Просто завис на несколько часов, уперев лоб в стекло и метая глаза из стороны в сторону, всматриваясь в каждую мелкую деталь, а губы сами невольно шептали одно-единственное имя:

– Клейн.

* * *

Я обязан убедиться, что все произошедшее вчера – реальность. Что я не выдумал это все в пьяном бреду и не подменил самому себе воспоминания, когда хотел выкинуть чужие умы из своей головы. Если исходить из чистейшей логики, то это не могли быть подмененные воспоминания, так как я не заснул даже на несколько минут с того времени, но убедиться лишний раз не помешает. Схватив свой дневник, я молниеносно пробежался глазами по записям, имевшим отношение ко вчерашнему дню. Ожидания не подвели, я действительно должен был сегодня встретиться с Клейн.

Само осознание этой истины имело эффект удара молнии. Мечты воплощаются в реальность. Я знаю, что несмотря ни на что получу удовольствие от самого процесса нахождения рядом с ней. Вспоминаются интересные мысли из прошлого. Я все время считал, что любовь – это просто иллюзия, я легко вызывал ее в любой девушке, просто подбрасывая совместные воспоминания. Такой же обман, как и многие другие чувства в нашем мире. Эта уверенность никуда не рассеялась, так почему же я позволяю себе так легко попадаться в ловушку? Разве не я говорил, что любые привязанности ведут в итоге только к страданиям и горю? Что люди привыкли делать больно друг другу, и настоящей близости просто не существует? Все пары либо распадаются, либо начинают ненавидеть друг друга и вынуждены терпеть присутствие второй половинки по каким-то причинам. Это все еще так. Я ощущаю себя самым настоящим идиотом, который сейчас скажет: “Ну, в моем случае все точно будет не так, ведь мои чувства настоящие”. Все это ерунда. Оценивая объективно, я не буду с Клейн вечно. Я не тот человек, который способен на что-то подобное. Наши отношения закончатся болью, расставанием, а может и ненавистью. Это неизбежно. И почему же я в таком случае не отменяю все планы? Так будет лучше как мне, так и ей. Сложно решить этот вопрос, но самый честный ответ будет, пожалуй, таким: “я идиот и наслаждаюсь этим”. Прямо сейчас все логичные мысли затмили яркие эмоции, с которыми не в состоянии совладать ни один рациональный мозг. Плевать на последствия.

Хотелось бы узнать, как Клейн сама относится к этой встрече? Воспринимает она ее как свидание или просто повод бесплатно поесть? Зная ее, скорее второе. Я половину ночи обдумывал, как мне стоит лучше поступить в данной ситуации, и мозг сам постоянно подбрасывал гениальное решение – сделать какой-нибудь приятный сюрприз, используя свою силу на других людях. Убедить их исполнить что-то, что будет выглядеть мило и впечатлительно одновременно, подарок, достойный запечатления на камеру. Все это хорошо в теории, но под "не буду использовать свою силу для достижения ее расположения”, я имел в виду и такие возможности. Да и вообще, я ведь к минимуму свел вероятность вреда окружающим. Можно сказать, стал святым. Даже тот чертов сосед из общаги не так давно был выписан из клиники, через два дня как я вернул ему рассудок.

На самом деле я рассуждал над многими важными вопросами: как стоит одеться? Свободно, официально или экстравагантно? Надо ли мне прийти на пятнадцать минут раньше, взять с собой цветы? Как требуется вообще себя вести и как многое позволительно делать? Черт, что ж так сложно-то? В ранних стадиях отношений, если все происходящее можно таковыми назвать, я ни разу не был. Было бы куда проще понять все, просканируй я разум Клейн, но без этого даже как-то веселее. В ином варианте событий я был бы уже на финальной стадии. Даже думать об этом в таком ключе странно.

В итоге выбор пал на повседневную одежду, самую аккуратную, что я вообще мог найти в своей комнате. Цветы показались каким-то перебором, отложу эту идею на будущее. Обычно все заранее подготовленные планы у меня выходят совершенно не так, как надо, рушатся в первые же минуты действия, поэтому проще всего будет действовать по ситуации. Это еще ни разу не подводило. Испытывал ли я страх? Удивительно, но нет. Страх был позавчера. Неуверенность, ожидание худшего. Сейчас же я примерно знал, чего стоит ожидать, потому что лучше понял человека, в которого влюблен. Она не позволит наступить неловкой паузе, не станет стесняться и легко очертит любые доступные границы, выложа все мысли в открытую. Да, я стал очень сильно полагаться на Клейн в плане ведения диалогов, и это, очевидно, верное решение. У нее куда лучше получится создать нужную атмосферу.

Еще вчера вечером она прислала сообщение, что будет ждать в десять утра недалеко от метро, и в самом конце приказала не опаздывать. Вполне в ее духе. Стоит ли вообще говорить, что я прочел это сообщение уже столько раз, что оно до конца жизни отложилось в моей памяти? Естественно, в этом мире ничто не могло привести к моему опозданию. Именно по этой причине я пришел на пятнадцать минут раньше и был сильно удивлен, увидев ее, сидящую на скамейке в тени высокого дерева и читающей книгу. Клейн была одета почти так же, как и в любой другой день – синие классические джинсы и расстегнутая черная осенняя куртка, под которой я видел светлую рубашку. На тонких ногах полуспортивные кеды. Неформально и совсем не по-девичьи, как я и предполагал. Хорошо, что я не додумался сам одеться во что-то официальное, это было бы довольно неловко. С намерением подойти и поздороваться, я начал приближаться к девушке и уже было открыл рот, как Клейн опередила меня:

– Я же приказала не опаздывать, – твердо произнесла она, даже не отводя взгляд от страниц небольшой книги.

Как она вообще все вокруг так легко замечает? У нее периферийное зрение лучше, чем у шаолиньских мастеров боевых искусств.

– Вообще-то я даже пришел заранее, – забыв о своих изначальных намерениях, начал я с оправданий.

Клейн кинула быстрый взгляд на тонкое запястье левой руки, где располагались маленькие часы, после чего громко захлопнула книгу и быстро поднялась на ноги.

– Как всегда забываю, что время течет в два раза медленнее во время чтения, – бросила она мне, кладя книгу в карман куртки, словно идеально сделанный для нее, и сдвинулась с места, явно давая понять, что я должен идти за ней.

– Тут недалеко есть отличное место, – начал я высказывать предложения по пути, как был быстро перебит.

– Я выбираю место. Ты же сам решил высказать благодарность, вот и смирись с тем фактом, что без небольшой игры наша прогулка никак не обойдется, – Клейн говорила это с какими-то тонкими злодейскими нотками в голосе, что выглядело неописуемо мило с моей перспективы.

– Игры? – решил переспросить я.

– Расскажу все на месте. К счастью, тут совсем близко.

Она быстро перемещалась в нужную сторону, явно переполненная энтузиазмом. Мне оставалось лишь гадать, что же творится в ее голове. Честно признаться, счастье, которое я должен был испытывать рядом с ней, с огромным трудом пробивалось через неуверенность и незнание, что мне надо делать. Я даже не знал, позволительно мне смотреть на нее во время прогулки или нет, потому что очень хотелось. Зная зрительные способности Клейн, от нее не скроешь ни малейшее движение, поэтому я предпочел устремить глаза на дорогу и держать небольшую дистанцию между нами.

– Ты читала что-то перед моим появлением, – решил я “блеснуть” внимательностью. – Интересно?

– Знаешь, я ведь и пришла на час раньше, только чтобы почитать, – призналась Клейн, начиная издалека. – Дома все время присутствуют отвлекающие факторы, никак не могу сосредоточиться, да и другие дела появляются. В итоге, у меня выходит читать только в поездках куда-либо и во время ожиданий. Это третья часть Феноменологии духа, первой работы Гегеля. Тут рассказывается об анализе форм развития и феномене разума.

Клейн сделала небольшую паузу, чтобы позволить мне вставить что-то, но я в этот момент внезапно почувствовал себя чем-то средним между овощем и инфузорией. Это было чересчур. Знаете, что самое интересное? Большая часть отсканированных мной разумов содержала в себе информацию максимум по школьным учебникам. Эти люди за всю жизнь практически ничего не прочитали и не могли помочь мне дополнить собственный скудоумный рассудок, чтобы поддержать эту тему. Так стыдно.

– Ахаха, ты бы сейчас видел свое лицо со стороны. Это того стоило. Расслабься, я читала Марсианина. Не то чтобы я раньше не читала Гегеля, но в этот раз ничего такого.

– Ох, и как я мог вновь повестись на одну из твоих уловок? – спросил я по большей части самого себя.

Легче не стало. Если так продолжится, она точно сделает вывод, что я глупый. Это очевидно, потому что я сам только что посчитал себя таковым. Нельзя позволить себе падать еще сильнее в ее глазах. Эх, где тот позитивный настрой, что я испытывал этой ночью?

– Мы на месте, Джек. Надеюсь, у тебя нет аллергических реакций на острую пищу? – спросила Клейн и направилась к какому-то ресторану, прежде чем я смог ответить.

С виду вполне обычное место, коих десятки в этом городе. Не самое дешевое, явно, но и без каких-то уникальных внешних особенностей. Что же ты готовишь за сюрприз такой? Просто поедание острой еды? Внезапно я понял, что стоило бы открыть перед девушкой дверь, поступая как истинный джентльмен, но разве я могу успеть за ней? Клейн быстро оказалась внутри заведения, а мне пришлось вновь догонять.

– Столик на двоих, – обратилась она к встретившему нас официанту, передав ему куртку.

– Прошу, – вежливо ответил молодой человек в форме и указал рукой на местечко у окна.

Внутри ресторана все выглядело на порядок проще, чем снаружи. Случайный посетитель даже решил бы, что место непопулярно. Сравнительно маленькое помещение, немногочисленный персонал, короткая барная стойка. Однако народу здесь было больше, чем у Джо в самый людныйдень. Это и развеивало первые впечатления. Я прошел за Клейн к нашим местам и сел напротив нее, замечая, что она “вцепилась” в меня обоими глазами и скрестила руки домиком перед собой.

– Готовься, Джек, после сегодняшней трапезы ты можешь перестать считать меня таким уж ярким и разнообразным человеком.

– Это уж вряд ли, – легко парировал я, отмечая, что ей только зловещего смеха не хватает после каждой фразы. – Тут есть что-то типа меню, или…?

– Оно не пригодится, поверь. Я знаю, с какой целью пришла сюда.

– Это воодушевляет, – прокомментировал я, ища возможность спросить что-то еще.

В этот момент тот самый официант, который, казалось, является тут единственным, подошел к нашему столику:

– Вы готовы сделать заказ?

– Одну пиццу-рулетку и побольше воды, – попросила Клейн сразу же. – Она нам пригодится.

Ладно, это становится интересным. С нетерпением жду подробностей. Клейн явно заметила мой взгляд и поторопилась с объяснениями, как только официант отошел:

– Может знаешь, есть такой набор из двенадцати конфет, выполненных в виде пуль. Так вот, одиннадцать конфет в нем наполнены ликером, а одна содержит в себе острый перец. Смысл заключается в том, чтобы не попасться на этот “сюрприз”. В нашей пицце будет что-то похожее. Это место славится своими необычными блюдами, и я заказала пиццу, где на одном куске, спрятанные под слоем плавленого сыра, будут скрываться кусочки самого острого перца, что знает человечество, ну, или так написано в их рекламе. В любом случае, я явно не проиграю в эту игру. Будет забавно наблюдать за твоими мучениями.

Я не мог подобрать нужных слов. Мне бы и в голову не пришло такое занятие, а ей… это звучало куда интереснее любого похода, который я бы придумал.

– Да ты точно изверг. Ну, сдаваться без боя я не намерен, – преисполненный решимости, я понял, что выигрываю в любом случае.

Либо я повеселю ее видом своей смерти в агонии, либо сам себе подниму настроение, наблюдая за ней.

– И часто ты играешь в эту игру с друзьями? – задал я вопрос, который меня искреннее интересовал.

– Нет, на самом деле это будет второй раз в жизни, – призналась Клейн. – Нет у меня такого человека, которого можно назвать другом. Как ты знаешь, дружбы с парнями у меня быть не может по очевидным причинам, а другие девчонки не разделяют моих интересов и в принципе не способны быть искренними на мой взгляд. Они все эгоистки.

Я могу понять ее слова. Пускай меня заклеймят сексистом, но я тоже не очень-то верю в искреннюю женскую дружбу.

– С кем же ты тогда играла первый раз? – уточнил я.

– С братом, – легко ответила Клейн, переводя взгляд на окно рядом. – Он легко победил тогда, поэтому я отказалась играть с ним когда-либо еще.

– Неужели тебя кто-то в состоянии одолеть в подобной игре? – усмехнулся я. – Он, должно быть, очень хитер.

Клейн не стала развивать эту тему дальше. Вместо этого она вновь обернулась ко мне и заставила всего продрогнуть под атакой блестящих глаз.

– Человечина. Ты когда-нибудь хотел бы попробовать человека на вкус? – неожиданно спросила она.

Ладно, это даже немного страшно. Очередной странный прикол с ее стороны? Хочет снова вывести меня на какую-то реакцию? В этот раз я так просто не поддамся.

– Не знаю даже, я не особо изысканный гурман. Такие “деликатесы” меня никогда не интересовали, – с невозмутимым выражением лица ответил я.

По реакции Клейн нельзя было понять, расстроена она моим спокойствием, или это не особо ее заботит.

– Ну, это ведь не что-то такое уж страшное. В Корее едят собак, вот это ужасно. Я не стала бы. Даже думать как-то не по себе. Хочешь знать, почему люди обычно употребляют лишь определенных животных в пищу? К примеру, я ни разу не слышала, чтобы кто-то хотел попробовать тигра или слона. Все они из-за активного образа жизни очень жесткие и жилистые, большинство людей понимают это на автомате, поэтому у них даже не возникает подобных мыслей. Интересно, правда? Это может быть как-то связано с генетической памятью…

– Знаешь, это все же немного перебивает аппетит, – не хотелось говорить открыто, но она почему-то меня этими рассуждениями слегка пугает.

– В этом и смысл. Я должна подавить боевой дух соперника еще перед битвой, – откровенно ответила Клейн, кладя ладони на стол.

Я ждал с ее стороны улыбки после этих слов, но, кажется, она была абсолютно серьезна и относилась к этому “поединку” со всей ответственностью. Я видел на ее лице лишь решимость и жажду победы. Это и делало Клейн такой особенной. Красота, исходящая изнутри и дополняющая ее естественное внешнее совершенство. Я чувствовал, что даже не имею права находиться с ней рядом. Как же так вышло, что у кого-то вроде меня есть возможность сидеть с этим идеалом за один столом?

– Скажем так, Джек, я согласна оплатить сегодняшний завтрак в случае проигрыша. Повысим ставки, – внезапно решила Клейн, подпирая тонкой рукой голову.

– Я не могу этого допустить, – решительно отказал я. – Ты вынуждаешь меня спровоцировать проигрыш, чтобы не обязывать тебя платить.

– Ну, если ты судишь из этой позиции, то можно и не менять правила, – немного задумавшись, передумала Клейн.

Сразу после этих слов официант принес наш заказ. Я не хочу показаться бесчестным, но перспектива победить и посмотреть на кислое лицо Клейн меня привлекала больше, чем опозориться самому. По этой причине я использовал уже неплохо изученные силы, чтобы просканировать разум официанта и выяснить, какой именно кусок содержит в себе западню. Это было легко. Знание автоматически появилось в моей голове, и я мысленно заранее поздравил себя с победой.

Все куски пиццы были абсолютно неотличимы друг от друга. Если бы не мое уникальное знание, я бы ни за что не понял, как стоит действовать.

– Желаю удачи, – сказал официант вместо “приятного аппетита” и удалился.

– Как будто мне нужна удача, – блеснув взглядом, ответила Клейн и тут же схватила первый кусок, который оказался обыкновенным.

Я тоже поторопился взять себе “не заминированный” ломтик и откусить от него часть. Да, без острого перца пицца была вкусной. Я чувствовал себя немного виноватым из-за того, что схитрил, но ведь это она спровоцировала меня на такой шаг. Загнала в рамки ужасных условий с целью поиздеваться.

Знаешь, когда ты ешь что-то в присутствии объекта обожания, автоматически стараешься делать это как можно более аккуратно и галантно. Так вот, у Клейн это получалось на автомате. Почему я даже не удивлен. Как ни посмотришь в сторону этой удивительной девушки, она всегда красива и мила. Не знаю, можно ли то же сказать обо мне, но я старался изо всех сил. Удивительно, после шести съеденных частей пиццы, Клейн не нарвалась на острый. Ей очень сильно везло до этого момента, но пора заканчивать состязание и наблюдать за ее попытками выкрутиться из сложной ситуации. Я протянул руку к последнему обыкновенному куску, и он тут же исчез из поля моего зрения.

– Что? – невольно спросил я, поднимая взгляд на девушку.

– Я не знаю, как ты понял это заранее, Джек, – злым и раздраженным голосом сказала Клейн. – Но ты таращился на этот кусок с самого начала, как только нам принесли заказ. Ты также старался всеми силами избегать его.

– Ты наблюдала за мной во время всего процесса? – спросил я с небольшой долей грусти в голосе.

– Именно. Прости, но ты проиграл. Теперь прими наказание за то, что был таким неаккуратным, а также за то, что не был достаточно быстрым, – приказала девушка, с ехидным наслаждением вгрызаясь в последний кусок без подвоха.

– Угх, – вырвался у меня из груди какой-то жалкий звук.

Я что, действительно только что недооценил ее? Это же так глупо, мне стоило ожидать, что кто-то вроде Клейн просто так не проиграет. Она действительно вложила усилия в победу и оказалась сильнее, я заслужил поражение, так как играл нечестно с самого начала.

Взяв злосчастную дольку, созданную самим сатаной, я тут же сделал большой укус и посмотрел в сторону Клейн. Она была довольна. Ох уж эта садистка. Не знаю почему, но я все равно считаю, что это того стоило.

Глава 9. Необыкновенный человек и обыкновенная аномалия

– Ладно, это было забавно, – Клейн только-только отошла от приступа смеха, спровоцированного моей реакцией на поедание самого острого треугольника в моей жизни.

Не ожидал, что все настолько плохо. Этот перец и впрямь был острым. Я легко поверю, что во время холодной войны им травили политических конкурентов. Даже слезы пошли. К счастью, у Клейн тоже можно было заметить мокрые от смеха глаза. Я не мог обижаться на нее, ведь такой искренний смех с ее стороны вызывал во мне невероятно нежные чувства. Я так хотел обнять ее после тех мук, через которые только что прошел, но был просто не в состоянии, да и это оказалось бы явной ошибкой.

– Забавно? Да ты тут уже минут пять заливаешься, – я схватил стоящую рядом бутылку с водой и начал осушать ее под новый всплеск смеха девушки напротив.

– Ладно, а если серьезно, ты когда уже мне признаешься? – спросила Клейн, выдержав небольшую паузу, чтобы мое и без того багровое лицо успело залиться краской. – В том, что являешься экстрасенсом. Как ты выяснил, какой кусок является тем самым?

– Это было немного видно внешне, – соврал я, вновь играя в игру “старайся сохранить невозмутимое выражение лица”.

– Эх, Джек, но ведь смысл всего блюда как раз в том, чтобы это не было видно. Почему ты меня обманываешь? – грустно спросила она, театрально скрещивая руки на груди. – Ладно, рано или поздно я докопаюсь до правды.

Нет, надеюсь, что все же не докопаешься. Я успел обратить внимание на наше окружение, пока прятал взгляд от такой внимательной девушки, и увидел, что она приковала внимание всех парней в помещении. Здесь находилось немало народу, преимущественно – мужчины, и все они то и дело бросали в сторону Клейн взгляды, наполненные очевидными эмоциями. В тот момент подобный факт сильно разозлил меня. Однако саму Клейн, это, похоже, совершенно не волновало. Рискну предположить, что она привыкла к такому поведению со стороны окружающих. Хочется спросить, а чем я лучше этих людей? Как будто я все время не смотрел на нее, безвольно наслаждаясь каждым мгновением. Эта мысль серьезно ущемила мою самооценку.

– Ладно, это, безусловно, стоило того, – подвела заключение Клейн и поднялась. – Пойдем.

Я достал из кармана оставшиеся деньги и бросил их на стол. Стоит вновь найти работу в ближайшем будущем, а то не смогу оплачивать свои же пытки.

– Я буквально на днях вычитала новость, что смогли найти способ очищать инфицированные клетки от генов ВИЧ, – завела новый разговор Клейн, покидая ресторан.

Видимо, теперь ее совсем не смущал тот факт, что я таскаюсь рядом, пребывая в абсолютном неведении, как мне стоит дальше себя вести и каким словом можно охарактеризовать наше совместное времяпрепровождение. Наверное, я должен делать комплименты, веселить ее, шутить шутки, но что-то мне подсказывает, что все эти классические приемы здесь бессильны. Она видит меня насквозь, она знает о моих намерениях, но все равно держит на расстоянии, играя в какие-то игры. Чувствую себя мышью, загнанной в ловушку. Интересно, обратила ли она внимание на мой злобный взгляд в сторону других парней из ресторана?

– Девушка, разрешите познакомиться, – внезапно услышал я чей-то голос и обнаружил, что прямо перед Клейн возник парень, приблизившийся на непростительно близкое расстояние.

Так, не понял! Это я так далеко от нее шагал, или у него просто смелости слишком много? Нет, он точно видел, что она разговаривает со мной. Тогда какого черта? Ну, приятель, сейчас я твоим лицом протру асфальт. Заодно и повод показать себя со стороны появился.

– Не разрешаю, дай пройти, – твердым голосом приказала Клейн, пытаясь обойти высокого парня слева, но первая попытка провалилась.

– Можно хотя бы номер телефона узнать? – не унимался парень, загораживая проход.

Ты совсем безбашенный? Выше и явно крупнее меня. Он выглядел внушительно, но это не имеет значения, я могу одолеть любого противника. Надо всего лишь правильно настроиться, и тогда ты окажешься беспомощен.

События развернулись гораздо быстрее, чем я ожидал. Стоило мне “подключиться” к разуму приставучего наглеца, как Клейн одним быстрым движением толкнула его ладонью в шею. Со стороны это выглядело как боевой прием, от которого парень пошатнулся и безвольно упал на землю. Только сейчас я заметил, что Клейн успела одновременно с толчком подставить ему подножку и таким образом легко вывести из равновесия.

– Желаю удачи с другими девушками, – раздраженно бросила Клейн, проходя по освободившемуся пути.

Парень явно чувствовал стыд. Я, если честно, на его месте тоже покраснел бы. Знаешь, приятель, я обещал себе не причинять вред другим людям, но тебе будет полезно приобрести небольшой психологический недуг. Ты меня действительно разозлил. Скажем, во время последнего полового акта ты случайно сломал себе причинное место и испытал при этом самую сильную боль, которую только можно вообразить. Думаю, после таких воспоминаний твое желание отбивать чужих девушек у парней пропадет.

– Джек, не задерживайся, – попросила Клейн, ожидая меня.

– Это был какой-то прием? – решил все же спросить я о том движении, что произвело на меня сильное впечатление.

– Такие случаи иногда происходят. Один или два раза в месяц, – пояснила Клейн. – Пришлось выучить несколько движений, отточить их до автоматизма.

Но теперь у тебя есть я. Не придется больше самой о себе заботиться. Я не позволю никому приставать к тебе, Клейн. Так хотелось сказать это вслух, но она может неправильно понять… или, скорее, слишком правильно.

– Что, Джек, ревнуешь? – провокационно спросила она, словно читая мои мысли.

– Я думаю, это очевидно, – ответил я отрешенно. – Любой бы ревновал.

– Ну не знаю, не обязательно, – не согласилась со мной Клейн. – У тебя был очень недовольный взгляд в этот момент. Действительно злой.

Я не знал, как это можно прокомментировать. Да, очевидно, я сильно разозлился. Это чувство все еще сидит во мне, ненависть к миру. К его обитателям в частности. Желание наказать любого, кто перешел мне дорогу. Раньше это провоцировалось разными вещами, сейчас же, чувствую, оно будет приходить каждый раз, когда кто-то причиняет неудобства ей. Должен защитить ее, оберегать от этого ужасного внешнего мира, словно она – мое сокровище. Эти мысли ни к чему хорошему не приведут…

– Знаешь, Клейн, хорошо, что ты сама с ним разобралась, – высказал я часть своих мыслей. – Я бы точно не смог себя так контролировать.

– У тебя бывают вспышки агрессии? – спросила девушка немного обеспокоенно. – Я помню тот случай несколько недель назад…

– Нет, такого больше не происходит, это единичный случай, – заверил я.

Честно сказать, я просто редко проявляю агрессию в физическом плане, предпочитая ментальные пытки. Это даже хуже, наверное. Каждое применение сил во зло подкармливает внутреннего демона. Он уже достаточно сильно вырос и заполонил мою душу. Еще немного и я стану совершенно неподходящим для такого светлого существа, как Клейн. Не надо было срываться сейчас. Черт!

Капли собирающегося дождя ударились о мою голову, предупреждая о приближающемся ливне, да и тучи на небе сообщали о том же. Очень скоро мы рискуем промокнуть.

– Хочешь, зайдем куда-нибудь переждать? – схватился я за возможность.

– Нет, ты что, боишься дождя? – с усмешкой спросила Клейн. – Это же так здорово, гулять под ним.

Не могу разделить твоего энтузиазма, но придется поступать как типичный парень и соглашаться со всеми желаниями девушки, какими странными бы они ни были. Эту особу, кажется, совсем не волновал холод. Когда плотные потоки воды полились с небес, она не показала ни капли страха, расставляя руки в стороны и позволяя дождю полностью окутать ее прекрасное тело. Я же шел угрюмый, чувствуя, как ручьи с самой головы стекают в мои ботинки, попутно обволакивая нижнее белье.

– Видишь, в нем нет ничего страшного, – мягким голосом произнесла Клейн, окидывая взглядом опустевшую улицу. – Так смешно видеть людей, убегающих под навесы. Словно от этого зависят их жизни.

Обмокшие волосы Клейн застилали ее гладкое лицо, а капли блестели на коже словно изумруды. Я понимал, что не должен так пристально смотреть на ее тело, но разве можно что-то поделать в такой ситуации? Ее рубашка стала прозрачной, и при желании я мог попытаться увидеть, что спрятано под ней, но что-то подсказывало мне, что тогда последствий не избежать.

– Джек, тебе снятся сны? – в очередной раз спросила меня Клейн, выводя из транса.

– Да, порой. Обычно хорошие, иногда странные, но и без кошмаров не обходится, – честно ответил я.

– Я… часто вижу кошмары. Они приходят не в форме снов, скорее в виде неприятных воспоминаний или… эй, не смотри на меня таким грустным взглядом. Это не каждую ночь происходит, или что-то типа того. Веселые сны тоже бывают, постоянно, – она словно пыталась как-то оправдаться за свои первые слова.

– Что же происходит в этих снах? – спросил я осторожно.

– Они не всегда одинаковые, – уклончиво ответила Клейн. – О будущем в основном. Об утраченных возможностях и шансах. О прошедшей жизни, когда ты сидишь в каком-то подобии кресла-качалки и понимаешь, что прошлое уже не вернешь. Что где-то там ты свернул не туда и упустил возможность приобрести какие-то невероятные воспоминания.

– Так значит, вот что тебя тревожит? Это связано с вчерашним разговором? Ты пытаешься разговорить меня?

– А ты начинаешь кое-что понимать, Джек, – подтвердила мои слова Клейн. – И все же мои намерения не делают все сказанное ложью.

– Неужели тебе обязательно надо найти что-то особенное? Как же принятие вещей такими, как они есть? В мире ведь действительно много интересного и без грез об уникальности.

– Пфф, это мысли обывателя, я их разделять не буду. Не когда я так близка к осознанию чего-то. Может быть, реверсивная психология сработает во второй раз. На сегодня хватит, Джек.

Мне действительно не очень от мысли, что Клейн позволила прогуляться с ней только из-за подозрений о моих возможностях. Я совсем не интересую ее как личность, не так ли? Какие у меня есть шансы? Я ведь простой, заурядный и испорченный человек, и все, что делает меня особенным – это возможность проникать в чужие головы.

– Клейн, чудес не бывает, ты должна это понимать. Я не знаю, чего ты пытаешься добиться, – упорно гнул я свою линию.

– Сделаю вид, что я тебе верю, – решила девушка, застегивая куртку, словно пытаясь укрыться от меня. – Думаю, теперь мы в расчете за спасение. И не думай, что если ты снова повторишь прежнюю тактику, то я точно также приеду в бар по твою напившуюся душу.

Этот внезапный холод заставляет меня испытывать еще более сильную грусть. Я бессилен изменить что-либо сейчас. И теперь мне кажется, что я не смогу добиться ее вообще когда-либо. Самое странное в этой ситуации то, что даже при таком раскладе я и не думал о нарушении своих правил. Даже если она возненавидит меня, я не стану вмешиваться в ее память и менять отношение к себе. Никогда не сделаю это, ведь она действительно самый дорогой мне человек, который есть в этом мире. Как же донести это до нее? Как мне поступить?

– Мы ведь можем встретиться снова, да? – спросил я в отчаянии.

Клейн остановилась и повернулась ко мне всем корпусом. В ее нахмуренном взгляде читалась грусть, губы поджаты, она не спешит отвечать. Мокрые волосы придавали ей такой желанный вид, я чувствовал, как из-за этого сбивается дыхание. Не без труда контролируя эмоции, я посмотрел в ее глаза, ожидая ответа. Это был действительно волнительный момент.

– Ну, это от тебя зависит. Придумай что-нибудь, Джек, – ответила, наконец, девушка и устремила взгляд под ноги, скрещивая при этом руки за спиной.

Я мог бы открыто ей сказать все, о чем думаю. Прямо здесь, прямо сейчас. Выложить карты на стол, которые и так скрывать уже нет смысла, и ждать положительной реакции, но ведь ее не последует. Как я сам сказал – чудес не бывает.

И все же эмоции было невозможно скрывать. Я ощущал все: горечь, страх, злость, но в то же время любовь, надежду и тепло. Как назло, мой разум решил, что это повод действовать. Он спонтанно пришел в действие, сканируя окружение в поисках угрозы, которая так влияет на мое самочувствие. Естественно, этой “угрозой” была Клейн. “Пожалуйста, скажи, что хочешь встретиться завтра” – успел прочесть я самую поверхностную мысль в разуме девушки, прежде чем приложить все усилия и оборвать установившуюся связь. Разум явно не был готов к таким поворотам, потому внезапно решил просканировать окружение и впитать в себя всю информацию из нескольких десятков умов ничего не подозревающих прохожих. Я вцепился руками в располагавшиеся рядом перила и наклонил голову, стараясь утихомирить рассудок.

Эти действия не могли остаться незамеченными со стороны Клейн. Я был слишком занят, чтобы успеть обрадоваться незаконно полученной информации, поэтому она обратилась первой:

– Я и не думала, что эти слова тебя так расстроят. Ладно, давай встретимся завтра. Можем поделать что-нибудь, хорошо?

Прости, что я не прыгаю сейчас от радости, но, мне кажется, что я только что зачерпнул большой ковш болотной тины и вылил его в свой мозг. Доселе невиданное количество людских жизней добавилось в и так уже немалую коллекцию похищенных разумов, и все они были удивительно несчастны. Я не ожидал, что мир вокруг действительно такой, каким его описывают закоренелые пессимисты. Плохие эмоции и впрямь куда сильнее вгрызаются в человека, нежели хорошие. Я чувствовал, что проблемы окружают каждого просканированного мной человека, они все время думают о чем-то гнетущем. Плохая жизнь, малые возможности, серость, обыденность, несбывшиеся мечты. Даже те, кто обладают многим, несчастны из-за своих бесконечных попыток получить еще больше.

Если я сейчас ничего не отвечу Клейн, она сочтет это грубостью.

– Я, видимо, не очень большой любитель прогулок под дождем, – попытался отшутиться я, вновь твердо вставая на ноги и отпуская перила. – Неважно себя чувствую, но я очень рад, что ты хочешь встретиться завтра.

– Я не говорила, что хочу этого, – сразу парировала Клейн. – Просто не могу смотреть на тебя в таком состоянии. Да, считай это снисхождением. Ты точно в порядке?

Она действительно беспокоится обо мне, это так мило. Хотелось бы сказать, что я совсем не в порядке, и на меня внезапно обрушились негативные мысли и проблемы целой группы незнакомых людей, но не думаю, что тебе стоит об этом знать.

– Я в полном порядке. Прости за такую реакцию. Думаю, я смогу придумать что-нибудь интересное к нашей следующей встрече. Обещаю.

– Ну, тогда до завтра, Джек. Я думаю, ты знаешь, где найти меня.

Как бы затерто это ни звучало, но я всегда найду тебя.

* * *

Я вернулся в отель один. Переполненный самыми разными чувствами и эмоциями. Кажется, что ничего и не произошло, я не сдвинулся с мертвой точки в своем начинании, но это не главная проблема. Я уловил что-то крайне странное в полученных от Клейн данных. Она словно воспринимает меня как образец для опытов, уникальный вид, но это еще не все, там есть какие-то иные чувства. Нет, явно не любовь, это слишком сильное чувство, я бы легко его обнаружил. Скорее что-то наподобие уважения или признательности даже. Очень слабое, но все же отчетливое. Лишь бы это не оказалось самовнушением на почве несбыточных желаний.

– Черт, черт! – я швырнул в сторону снятую одежду и уже был готов пнуть со всей силы ближайший стул, но вовремя остановился и набрал полную грудь воздуха.

Я говорил себе, что в любом случае получу удовольствие от такого события, но нет, это все меня только выводит. Есть отчетливое ощущение, что вторая, третья и любая последующая подобная встреча обернутся тем же самым результатом. Ничто и никогда не сдвинется с места. Во всяком случае, пока я не признаюсь во всем, не поведаю свою главную тайну, то есть никогда.

Что еще остается делать в таких ситуациях? Вчера я пропустил разговор с Шейном. Есть подозрения, что именно по этой причине происходят столь неприятные вещи. Позвоню ему сейчас, поговорю, поделюсь мыслями и выслушаю советы. Когда же, черт возьми, настанет день, утром которого я скажу “ты мне больше не нужен!”? Эта загадочная уникальная особа, которую я даже найти не способен своими удивительными силами.

Сделав себе чашку горячего кофе для расслабления нервов, я набрал единственный сохраненный номер через компьютер и подождал три секунды. Каждый раз одинаковое количество времени. Точно по расписанию – ровно три секунды и он принимает вызов. Никаких исключений или даже незначительных погрешностей. Точно робот, а не человек.

– Привет, Джек, – ровно та же фраза, что и всегда, я уже и без сил начинаю предсказывать его действия. – Ты обходишься без сна вот уже двадцать восемь часов. А по внешнему виду и не скажешь. Интересно, как скоро начнут проявляться симптомы?

– Это происходит только при регулярном недосыпе, – раздраженно поправил я собеседника. – Давай сосредоточимся на основной теме. Без этих переходов на сторонние вопросы, которые ты так любишь.

– Джек, я не понимаю, чего ты ожидал вообще от всех произошедших событий? – искренне произнес голос из динамиков, соглашаясь на мою просьбу. – Отношения между людьми не работают по принципу обязательной вовлеченности в любовную стадию через какой-то промежуток времени и совместные действия. Проще говоря – нет никаких гарантий, что у вас что-то получится. Клейн уникальная, и она хочет чего-то уникального. В этом нет ничего необычного, и чувства в человеке нельзя вызвать никаким способом… кроме, конечно, твоих супервозможностей. Используя их, ты пропускаешь очень важную стадию и ставишь человека постфактум в отношения с собой. Я считаю, что вы так и останетесь на прежних позициях, это самый реалистичный вариант развития событий.

– А пооптимистичнее прогнозов нет? – спросил я, потирая виски пальцами. – Ты же у нас гений человеческой психологии и знаешь всякие приемы, чтобы насильно проникать в чью-то жизнь и заставлять жертву становиться зависимой от себя. Вот и подскажи, как это работает.

– Ох, Джек, это уже происходит. Клейн совсем скоро действительно может стать зависимой от тебя. Она может начать нуждаться в постоянном общении, в знаках внимания, в компании, но не в твоих чувствах. Это нужно исключительно тебе, и оно так и останется.

– То есть, ты хочешь сказать, что я легко могу стать ей другом, но не могу парнем, так? – мое раздражение росло, ведь Шейн явно был прав в этом вопросе.

– Да, примерно так. Не воспринимает она тебя как потенциального парня. Возможно, ей даже не нужен таковой в данный момент времени. Ты можешь ждать и отпугивать от нее любого потенциального ухажера, но даже это не даст гарантий, что она в отчаянии бросится в твои объятия. Слушай, успешные первые отношения случаются редко, в основном в художественных произведениях, гораздо реже в реальной жизни.

– Это не первые отношения… – хотел я сказать уверенно, но получилось как обычно.

Я ни разу ни с кем не встречался без предварительного промывания рассудка. Это и был корень всех проблем. Все было так легко, а теперь, внезапно, стало очень и очень сложно.

– Ладно, Джек, у меня нет для тебя никаких конкретных советов по этому поводу. Ты сам избрал путь наибольшего сопротивления и теперь удивляешься, что все не как в сказке. Можешь попробовать и признаться ей, конечно, но даже в этом варианте нет никаких гарантий. Если она не воспринимает тебя всерьез, значит, это никак не исправить. Только если стать другим человеком.

Я задумался над этими словами. Технически, я обладал доступом к большому спектру разнообразных личностей и мог примерить любую из них на себя, но проблема заключается в том, что я хочу оставаться Джеком Кридом. Клейн должна влюбиться не в бармена из кофейни Джо и не в Харрисона Форда, а в меня. Истинного, без примесей чужих персон.

– От тебя сегодня никакого толку, Шейн, – грубо бросил я, одним залпом выпивая кофе. – Разберусь сам как-нибудь.

– Джек, послушай меня. Ты достаточно умен, чтобы понять, на какую территорию ступаешь. Люди меняются под воздействием таких чувств. Не становись одержимым ей. Ты жил до всего этого и должен жить после. Стресс, вызванный разочарованием в любимом человеке, способен вогнать любого в депрессию, привести к нежелательным последствиям. Мне страшно представить, на какие шаги ты сможешь пойти при таком развитии событий, учитывая силу твоих чувств и все время развивающиеся ментальные способности.

– Я знаю, – спокойно ответил я. – Я все это прекрасно понимаю, но уже поздно. Я поддался, изменил своим принципам и теперь остается надеяться на счастливое развитие событий… или на мою выдержку в случае чего-то печального. Вдруг я решу стать монахом, если ничего не выйдет?

Последняя фраза была шуткой. Шейн просто высказал мои же собственные утренние опасения, но в этом не было особого смысла. Завтра предстоит попробовать вновь. Что бы там ни говорил этот преследователь, а возможности не потеряны. Мне просто нужно немного изменить вектор подхода к ситуации…

– Прощай, Шейн. Я не знаю, когда наберу вновь, но произойдет это только в случае изменений, – пообещал я, готовясь окончить разговор.

– Удачи, Джек. Я очень хочу, чтобы у тебя все получилось.

Любой бы мечтал о таком понимающем друге. Может, в этом и есть секрет людских отношений? Ты относишься к кому-то хорошо, с любовью, а он отвечает взаимностью, проникается твоими чувствами? Ага, как же. Никогда это так не работало. Люди не способны понять друг друга, не способны быть искренними и открытыми. Я не исключение. Что же идет не так? Дело во внешности или в поведении? Недостаток эрудиции, слабый спектр увлечений, мое настроение или какие-то конкретные произнесенные слова? Хотел бы я знать причину проблемы, но остается только гадать.

Ладно, эти мысли точно сведут меня с ума. Придется прибегнуть к козырю для следующей встречи. Да, я знаю, друг, я говорил, что не стану использовать силы на разумах сторонних людей для достижения поставленной цели, но я и так уже нарушил сегодня одно правило, так что хуже не станет, зато поможет сдвинуть ситуацию с мертвой точки. Остаток дня предстоит использовать с пользой.

* * *

Эту ночь я также не спал и даже не находился в номере отеля. Вместо этого пришлось посетить несколько разнообразных мест и подготовить грандиозный план. Я переписал разумы десятков людей, тщательно выбирая желаемые воспоминания для них. Остается только получить согласие Клейн на совместное трехнедельное путешествие в Доминиканскую республику. Это одно из уникальных мест, где мы сможем увидеть китов в дикой природе с очень малого расстояния, а также посетить национальный фестиваль. Все совершенно бесплатно, хотя в иных условиях мне пришлось бы продать за это обе почки. Зачем отказываться от столь уникальной возможности, правда? На протяжении всего курорта нет ни малейшего шанса, что наши отношения не продвинутся. Придется только найти объяснение такой неожиданной щедрости. Я всегда могу сказать, что являюсь потомком семьи богачей и тайно владею миллионами долларов, и что это и был мой страшный секрет все это время… который каким-то образом никак не относится к странному поведению ее одногруппников и моей способности видеть тайные вещи.

Я весь в предвкушении. Утро дня началось примерно с тех же эмоций, что и предыдущее, главное не закончить в таком же русле. Экстаз, предвкушение и приятные образы. Потрудиться пришлось неслабо, зато теперь у всех представителей турфирмы есть полная уверенность, что я не только оплатил поездку, но и вообще являюсь их спонсором, и у меня в привычку заведено пользоваться их услугами как минимум раз в год.

Я терпеливо дождался окончания занятий в университете и встретил Клейн прямо на выходе из корпуса.

– Привет, – в этот раз я смог поздороваться первым и даже, вроде, приблизился незамеченным.

– Привет, Джек, – ничего не выражающим тоном ответила девушка, замечая мое присутствие.

Я должен был быть готов к тому, что она не станет приятно улыбаться и радоваться при моем появлении, но это все равно задевает сердце.

– Знаешь, я… давно хотел рассказать, что от рождения амбидекстр и могу даже фокусы показывать обеими руками, – решил начать я издалека, доставая из обоих карманов по бумажке и вращая их в пальцах разных рук. – А еще я раздобыл билеты на путешествие. Мы сможем с близкого расстояния увидеть синих китов, которые весят более сотни тонн. Только не жди, что сможешь попробовать их на вкус. Вымирающий же вид и все такое…

Ладно, она должна на это как-то отреагировать. Пожалуйста, только не отказывайся.

– Джек, ты у кого-то спрашивал о моих секретных желаниях, не так ли? – уточнила она тихо. – Потому что я уверена, что это не может быть простым совпадением. Не пытайся это выставить таковым.

Теперь я вновь внезапно понял то, что лежало на самой поверхности. Идея о таком путешествии взялась вовсе не из моей собственной головы. Я опять обработал маленький кусочек информации из разума девушки и предсказал ее сокровенное желание.

– Я всего лишь хочу воплотить твои мечты в реальность, – ответил я так же тихо. – Я могу как-нибудь потом рассказать, как смог получить эти билеты…

– Я бы очень хотела принять их, но не могу, – ответила девушка, возвращаясь в прежний темп ходьбы и стараясь сохранять тон дружелюбным. – И не потому что мне стыдно принимать такие подарки, просто я не могу покидать дом ближайшие несколько недель. Пускай мечты исполнятся в другой раз.

Знаешь, Клейн, мне вовсе не обидно, что я потратил около дюжины часов на выполнение этого плана и воспользовался десятком-другим людей для достижения цели. Мне сейчас обидно только от осознания очевидного – я действительно перестарался в этом “сюрпризе”, от чего теперь чувствую себя каким-то скудным идиотом, что пытается зайти со стороны дорогих подарков. И ведь знал же, что это не сработает, но все равно не мог остановиться.

– Ты занята сейчас чем-то, да? – спрашивал я, чувствуя вновь подступающее отчаяние.

Я словно пытаю сам себя, стараясь найти хоть какую-то возможность, чтобы зацепиться за нее. Не очень просто играть в эту игру, когда собеседник прекрасно осведомлен о твоих целях и не поддается. Все пути заранее заблокированы, и ты просто ждешь возможности проявить себя хоть в чем-то и как-то удивить любимую.

– Если тебе интересно, чем я занята в данный момент, то можешь составить мне компанию до дома и зайти в гости, – неожиданно произнесла Клейн, повышая интонацию.

Я ведь не ослышался, верно? Она приглашает меня к себе домой? Не то чтобы я строил какие-то предположения, но это звучит до невозможного заманчиво. И даже голос, которым она это сказала, звучал немного иначе. Она словно немного волновалась.

– Если можно, конечно, я с радостью принимаю предложение, – постарался отреагировать я без радостных вскриков. – К черту эту поездку, и вправду. Слишком трудоемкое мероприятие, да и время отнимает.

С этими словами я просто выбросил билеты на дорогу, продолжив идти дальше.

– Это же были настоящие билеты, не так ли? – среагировала Клейн мгновенно. – Я все равно попрошу объяснений.

– Да вот, финансы кое-какие скопились. Я же не просто так отсутствую на занятиях. Работаю, потому могу себе это позволить, – удивительно, но это даже не было ложью.

– В следующий раз так не делай, – попросила она серьезно, но вполне спокойно. – Я ценю такие жесты, но тебе не следует сильно тратиться. Время можно провести и без всевозможных поездок, а удовольствие получить без дорогих подарков.

– Да, я уже осознал свою ошибку, – признался я, почесывая от неловкости затылок. – Не думай, что меня хватит на повтор подобного фокуса.

Клейн слегка усмехнулась.

– Иногда полезно не достигать успеха в чем-либо, – произнесла она, начиная какую-то тему для разговора. – Знаешь, в чем отличие реальной жизни от фильма или книги? Здесь редко бывает развязка. По удивительной закономерности в большинстве лент к концу герои достигают того, чего больше всего желают. Если бы точно также происходило в реальности, то людей постигал бы кризис цели. Ты слышал о синдроме Мартина Идена? Добравшийся до вершины, достигнув успеха в самых сокровенных желаниях, человек теряет смысл жизни и бросается со скалы. Именно по этой причине после счастливого конца идут лишь титры, и нет никаких продолжений. Там, за занавесом, твой любимый герой, вполне вероятно, кончает с собой, не в силах справиться с нахлынувшим счастьем.

– Ты говоришь о чем-то схожем со звездной болезнью, – смог поддержать тему я. – Мартин Иден был литературным героем, созданным Джеком Лондоном. Став великим писателем, он столкнулся с кризисом цели и в финале покончил с собой. Это иронично, потому что Лондон и сам совершил в итоге суицид, а Мартин, вероятно, был прообразом автора, а также его любимым героем.

– Ладно, у меня не вышло вновь похвастать своими знаниями, ты победил, – без грусти сообщила Клейн, довольная моей эрудицией.

Я никогда не читал Джека Лондона. Однако знания о его судьбе и творчестве имелись у меня в голове. По правде говоря, там было теперь очень много чего. Сомневаюсь, что Клейн сможет повторить вчерашний трюк и ущемить мою самооценку.

– Если уж говорить о синдромах литературных героев, то можно еще затронуть эффект Вертера. Романтизация смерти вполне себе может привести к тому, что податливые и не обладающие самодостаточностью люди начнут лишать себя жизни, – продолжил я. – только представь, какой властью обладают СМИ и политики, просто имея доступ к сознанию людей. Если одна книга способна вызвать волну самоубийств, то газеты могут навязать большинству любые политические взгляды и желаемое поведение. Я не сторонник теории заговора, но мнение человека обычно легко меняется через два часа пропаганды.

Приятно было в кои-то веки самому вести разговор, а не безвольно слушать собеседника, не в силах вставить хоть слово. Клейн легко поддерживала любую начатую мной тему. Несмотря на мои существенно расширившиеся знания, мне все еще было интересно ее слушать и узнавать что-то новое.

Я даже не заметил, как мы подобрались к нужному дому. Высокое здание, причем довольно новое в сравнении с остальным городом. Оно не выглядело скромно. Одни балконы снаружи смотрелись почти как полноценные залы.

– Я живу высоко, на пятнадцатом этаже, – предупредила Клейн. – Если лифт не будет работать, то нам обеспечен настоящий восход на Олимп.

К счастью, этого не произошло, и мы смогли подняться на нужный этаж без мучений.

– Где ты живешь, Джек? – неожиданно спросила Клейн во время поездки.

– Снимаю квартиру довольно далеко отсюда, – у меня был заранее подготовлен ответ на эту ситуацию. – Одна из причин, почему я редко появляюсь – ехать долго.

Клейн понимающе кивнула и больше не проронила ни слова, пока мы не оказались в квартире, а я был под слишком сильным любопытством, чтобы начинать новый разговор. За всю свою жизнь я ни разу не жил в таком красивом месте, как квартира Клейн. С самого порога меня встретил большой коридор, выполненный в стиле “лофт”. Стены из темного кирпича создавали неповторимый уют, а пол выполнен из натурального дерева. Удивительно, но в стилях интерьера помещений я теперь тоже неплохо разбирался. Остальная часть квартиры, видневшаяся прямо из коридора, уже была выполнена в стиле “модерн”, что делало ее немного похожей на мой номер в отеле, но больше, богаче и со вкусом. Большие окна демонстрировали город с приличной высоты, стены украшали абстрактные картины, и я уже чувствовал, как приятно будет ступать по огромному шерстяному ковру в главной комнате.

– Ничего не купила сегодня? – услышал я чей-то вопрос и отвлекся от рассматривания квартиры. – А это кто?

Из дальнего конца коридора пришел мальчик и уже начал задавать Клейн вопросы. Он был невысокий, худой, слегка бледный и лохматый, а также одет в одну майку с длинными штанами, придававшими ему неуклюжий вид. Длинные светлые волосы создавали иллюзию того, что голова непропорционально большая для тощего тела.

– Одногруппник, – представила меня Клейн, снимая обувь. – В гости решил зайти.

– Меня зовут Джек, – вежливо поприветствовал я паренька, протягивая руку.

– Джек, прикольно. У моего друга так собаку зовут, – бесцеремонно ответил ребенок, пожимая мою ладонь.

– Это Уилл, мой младший брат. Ему четырнадцать, – ввела меня в курс дела Клейн, освобождаясь от куртки и проходя чуть дальше по коридору.

– И зачем ты выдала эту информацию? – недовольным голосом вопрошал Уилл. – Теперь он сможет записать мое имя в тетрадь смерти, если она у него имеется.

– Поскорее бы он это сделал, – ответила Клейн, удаляясь в одну из комнат. – Покажи гостю дом, а я пока переоденусь.

Уилл изучал меня хмурым взглядом, словно что-то оценивая, пока я избавлялся от обуви и куртки. Стоит признать, что подозрительный взгляд этого мальца немного напрягает, но это брат Клейн, а значит, я должен относиться к нему с уважением.

– Ну и как глубоко зашли твои отношения с моей сестрой? – спросил внезапно парень, делая акцент на слове “глубоко”.

Не понял, это что сейчас было? Он совсем беспринципный, спрашивать такое у человека, которого впервые увидел, да еще и к старшим на “ты” обращается.

– Не знаю, что ты имеешь в виду. Мы просто знакомые.

– Да ладно, она ни разу до этого парня домой не приводила. Раз уж ты портишь мое мирное существование своим присутствием, то рассказывай все подробности, – парировал Уилл, подходя ближе.

Еще бы чуть-чуть и я невольно отступил назад, но вовремя осознал, что передо мной, по сути, еще ребенок, который совсем не умеет в субординацию.

– Ты слишком наглый, парень, – заметил я, медленно переводя тему. – Лучше действительно покажи мне квартиру.

– Скука какая, даже не желаешь поделиться с братком информацией, – внезапно ответил Уилл, разворачиваясь и уходя в зал.

Это удивительно неправильное поведение для кого-то его возраста. Не могу сказать, что это мне не нравится, даже наоборот. Ощущается крайне необычно. Не встречал таких детей. Думаю, мы сможем поладить с ним.

Уилл босиком шел по мягкому ковру, не поясняя мне ничего и не рассказывая о доме. Я и сам заметил, что у них на стене висит огромный плазменный телевизор прямо напротив удобного дивана. А еще тут есть невероятных размеров стереосистема и что-то наподобие мини-бара. Денег у семьи явно хватает.

– Глаза вывалятся, если будешь смотреть на все вокруг как на мою сестру, – подметил Уилл, обращаясь ко мне.

Значит, подобная наблюдательность и вечное желание подколоть ближнего своего – это их семейная черта. Словно со второй Клейнразговариваю.

– Ладно, Уилл, почему ты решил, что я на нее так смотрю? – решил спросить я.

– Потому что все на нее так смотрят. Не думай, что ты какой-то особенный. Сестра рассказывала, что ты последние дни все время пытаешься найти способ провести с ней время.

– А что еще она обо мне говорила?

– Не терпится выяснить подробности, да? Не думай, что я просто так сдам свою сестру. Забесплатно информацией не делюсь, особенно такой полезной.

Ах ты, маленький… знаешь, я ведь могу просто считать это прямо с твоего разума… но не хочу. Удивительно, насколько забавным я нахожу этого парня. Видимо, он автоматически попадает в лист “истинных” людей, в мозги которых я вмешиваться не желаю.

– Ты выдал свои намерения этими расспросами, – пояснил Уилл. – Ну, ты выглядишь не таким уж и плохим человеком, однако, внешность часто бывает обманчива. Какой у тебя любимый фильм?

– Космическая одиссея, – незамедлительно ответил я.

Полезно порой определять для себя самого любимые вещи. Любимое блюдо, музыку, книгу, цвет и пору года. Я могу сходу ответить на любой такой вопрос.

– Ладно, это не Властелин Колец, но тоже очень неплохо, – остался доволен Уилл. – А что по поводу игр?

– Ведьмак, – вновь незамедлительно ответил я.

Стоило бы и книги по нему прочесть, наверное, но пока как-то не получалось. Видимо, ответ парня полностью удовлетворил, ведь он смотрел на меня полным уважения взглядом.

– Ладно, ты прошел тест, я принимаю тебя на испытательный срок, – решил Уилл после короткой паузы.

– Спасибо, наверное… – отреагировал я, не сдерживая улыбку.

Сзади послышались мягкие шаги.

– Ладно, мне лень тебе опять что-то готовить, поэтому давай просто закажем пиццу, – сказала появившаяся из-за угла Клейн, заплетающая свои короткие волосы в небольшой хвостик.

Она была одета в короткие шорты и майку без рукавов. Я мог легко видеть ее тонкие красивые ноги и руки, что так приковывали взгляд. Фигура Клейн действительно была неотразима, девушка словно была создана самими богами.

– Ну и зачем ты так оделась? Испытываешь нашего гостя? – неожиданно спросил Уилл за моей спиной задорным голосом.

– А кто сказал, что я не тебя испытываю? – ответила Клейн, усмехаясь. – На самом деле, чистой одежды почти не осталось.

Я бросил взгляд на Уилла и заметил, как он уводит взгляд. Становится ясно, что их общение представляет собой взаимные шутки и попытки вывести из себя.

– Теперь ты понимаешь, почему я не смогла поехать в Доминикану, Джек? Родители в отъезде и мне поручено смотреть за младшим братом какое-то время.

– Он хотел поехать с тобой в Доминикану?! – спросил Уилл с неподдельным удивлением. – А можно мне вместо нее отправиться? Нафиг этих девушек, да, Джек? Мы бы отлично провели время в мужской компании.

Хорошая попытка, парень. Ты явно шансы не упускаешь.

– Мы могли бы и втроем поехать, я думаю, – без особого энтузиазма сообщил я, наблюдая за реакцией.

Уилл проявлял немалый интерес, тогда как Клейн одним взглядом приказала тому заткнуться и вновь посмотрела на меня:

– Не слушай, что он несет. У Уилла феноменально развита способность действовать всем на нервы.

Он хотя бы при тебе не выпрашивает у меня подробности об отношениях. Маленький сестринский защитник. С ними двумя точно не соскучишься, и если с одной Клейн всегда было о чем поговорить, то ее брат находится примерно на такой же позиции.

Как выяснилось позднее, Уилл является гиком. Это такие люди, которые любят коллекционировать комиксы, фильмы и игры. Живут больше в виртуальных мирах, нежели в реальном. Комната парня оказалась завалена всевозможными книгами, плакатами, фигурками разных персонажей и прочей мелочью, которую я тоже мог бы коллекционировать в детстве, если бы не убил своих бесчувственных родителей.

– Сестра разделяет твои интересы? – спросил я парня, когда Клейн стояла буквально в паре шагов от меня.

– Лишь частично, ей никогда не обрести ту же мощь, что есть у меня, – ответил Уилл со стилем, попутно бросая камень в огород сестры.

– У тебя точно никогда не будет девушки, – ответила Клейн в схожей манере, скрещивая руки на груди.

– И к счастью, – ничуть не расстроился Уилл, беря книгу с кровати и ставя на полку к остальным. – Предлагаю вместе посмотреть фильм, который придется всем по душе.

– Предполагаю, что Клейн выберет что-то нетипичное, – рассудил я, строя догадки. – Фильм ужасов или вообще артхаус.

– Неужели я и вправду создаю такой образ? – расстроилась девушка, нахмурив брови.

– Он, наверное, пытался сделать комплимент, – пояснил Уилл. – Тебе стоит поработать над этим навыком, Джек.

Он еще и советы мне раздавать будет? Наглый отпрыск. Как будто одного Шейна мне мало. По правде говоря, я начинал вливаться в эту атмосферу, где все пытаются высмеять друг друга. Удивительно, но этот малой совсем не отстает от взрослых, а меня даже и обгоняет в этом искусстве, что неудивительно с такой-то семьей…

– Ладно, я включу “Назад в Будущее”. С вас напитки и закуски, – распорядился Уилл как самый настоящий хозяин квартиры, проходя мимо меня и Клейн. – И сильно не увлекайтесь во время подготовки, я буду следить.

Это вызывает умиление. Уилл действительно выглядит совсем еще ребенком. Низкий, худой, с таким невинным лицом и растрепанными волосами, но все его фразы так и сочатся попытками показаться куда более крутым и взрослым. Из этого и выливается подобное несоблюдение субординации, а также бесконечное желание свернуть на тему моих с Клейн отношений, которых по-прежнему нет. Стоило малому уйти из своей комнаты и отправиться в зал для подготовки фильма, как Клейн скрестила руки за спиной и искоса посмотрела на меня с улыбкой.

– Надеюсь, он не слишком действует тебе на нервы? – спросила она совершенно без сочувствия.

– Да нет, веселый парень. Весь в старшую сестру, – высказал я откровенно свои мысли. – Ни на секунду не сомневаюсь в ваших родственных связях.

– Ты удивишься, но это я обязана ему такой манерой разговаривать, а не наоборот, – Клейн рассказывала об этом с нескрываемой теплотой, я впервые видел ее в таком состоянии. – Даже не знаю, каким бы оказался мой характер, если бы не брат.

– Думаю, он и сам много взял от тебя. Люди неизбежно влияют друг на друга через взаимодействие. Это закономерность, – ответил я. – И я рад, что твое окружение помогло тебе стать таким интересным человеком.

– Спасибо, – Клейн немного наклонила голову, после чего пошла к выходу из комнаты и жестом позвала меня за собой.

– Только ли окружение влияет на характер человека, как ты считаешь? – спросила она по дороге на кухню.

– Мой опыт подсказывает, что характер человека формируется только из событий, происходящих с ним в течение жизни. От самых мелких до глобальных. Разговоры с людьми, происшествия, окружающая атмосфера, полученная информация. Все это и формирует внутренний мир человека. Переживший травму в детстве не будет таким же, как остальные люди. Отсюда же исходят и предрассудки. Их навязывают с детства, в период интенсивного формирования характера на почве получения большого количества информации.

– Тогда как, по-твоему, формируются психические расстройства? – спросила Клейн, явно заинтересованная вопросом. – Депрессии, зависимости, одержимости. Ты действительно считаешь, что на это влияют лишь события в жизни человека?

И почему ее так заинтересовала эта тема? Может, я говорю как-то по особенному, учитывая наличие опыта в формировании некоторых личностей и расстройств.

– Нет, нельзя исключать генетическую память, особенности каждого человека. Все по-разному реагируют на одни и те же события. Кто-то легко отходит от ужасных вещей, а кто-то никогда полностью не восстанавливается, но даже этот параметр сильно зависит от прошлого человека, и от того, как формировался его характер.

Я точно знаю, что это работает именно так. В истинности моих утверждений не может быть сомнений. Клейн сделала многозначное задумчивое лицо, но более ничего у меня не спрашивала. Оказавшись на кухне, выполненной в том же стиле, что и остальная квартира, она подошла к высоко расположенной полке и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до содержимого. Да, она лишь ненамного ниже меня, но именно сейчас этот фактор оказался важным. Пара сантиметров сильно решает, так как полка расположена именно так, чтобы девушка лишь с трудом могла схватить что-то с нее и протянуть мне, тут же стараясь дотянуться до следующей вещи. Я принял пачку с чипсами из рук Клейн, и после этого меня нагрузили прочей едой для просмотра фильма. Даже эти действия я вижу чрезвычайно милыми в ее исполнении.

– Хватит улыбаться без причины, – оборвала меня всевидящая Клейн, кладя в руки еще одну пачку с печеньем и выдвигаясь к пункту назначения. – Рад, что есть возможность бесплатно наесться сладостями?

– Да, именно так, – слукавил я, проследовав за девушкой в зал, где Уилл уже занял часть длинного дивана и включил телевизор.

– Надеюсь, тебе этот фильм нравится, – пожелал Уилл, пододвигаясь и уступая мне место. – От следующего ответа зависит твоя жизнь.

– А разве он может не нравиться? – спросил я, вываливая закуски на диван и располагаясь на нем сам.

Клейн села справа от меня, и получилось так, что я оказался между ней и Уиллом. Довольно странная дислокация, но возражать я не стану. Я все еще пребываю в небольшом шоке от того, что просто нахожусь здесь, так беззаботно смотря фильм рядом с девушкой своей мечты. Это многое для меня значит.

Я смотрел “Назад в Будущее” несколько раз, но сделать это вновь в такой компании был совсем не против. Между мной и Клейн лежала лишь большая раскрытая пачка чипсов, из которой девушка иногда брала ломтики. Стоит ли говорить, что я не мог спокойно сидеть на месте в такой близости от нее? Время шло, а я все время думал о приятном запахе, исходящем от ее тела, с трудом отводил глаза от гладкой кожи, держа в воображении мечту прикоснуться к ней. Клейн явно все это замечает. Не может не замечать, ведь я плохо контролирую себя. Где-то на втором часу фильма произошла настоящая катастрофа. Я вновь задумался о чем-то своем и просто смотрел в сторону девушки несколько минут без перерыва, и тогда она, не отводя взгляда от экрана, мягко прикоснулась левой рукой к моему подбородку и повернула голову к телевизору. В этот момент мне стало невообразимо стыдно, руки сжались в кулаки, я напрягся всем телом. Через секунду по левую руку послышался с трудом подавляемый смех. Повернувшись, я заметил, как Уилл давится от попыток сдержать хохот, но, заметив мой взгляд, срывается и громко выпускает весь воздух из легких, отводя от меня глаза.

Ох уж эта семейка. Пребывание с ними можно сравнить с пыткой, которая мне по каким-то причинам еще и импонирует. Рассуждая логически, проблема вовсе не в них, а во мне. Если бы я мог просто сдерживать свои чувства, наслаждаясь таким времяпрепровождением, то все было бы куда проще. Эх, о чем я только думаю. Это же не моя цель.

Досидев с трудом до окончания фильма, я поймал себя на мысли, что на протяжении всего сеанса почти не думал о самой ленте. Не хочу выказать неуважение к великой картине Земекиса, но этот просмотр запомнится мне совершенно по другим причинам.

– Время уже позднее, спасибо, что зашел, – произнесла Клейн через несколько минут после окончания сеанса.

– А я уж думал, что ты и ночевать ему позволишь, – опрокинул фразу Уилл, скрещивая руки на груди. – Добренькой совсем стала, Клейн.

– Ты сейчас отправишься ночевать к Джеку, – пригрозила Клейн. – Хотя, думаю, это тебе даже в радость.

Интересное заявление. Если так подумать, Уилл действительно выглядел счастливым все время, что я тут был. Всегда ли это так? Как много у него друзей? Клейн говорит, что у нее настоящих друзей нет, но распространяется ли это на ее брата? Что-то мне подсказывает, что они оба сами по себе, и возможность поговорить с кем-то еще выпадает не так уж и часто. И почему у меня возникла такая мысль?

– Ладно, я тогда пойду, – спокойно согласился я, уже собираясь покидать дом.

– Я тебя провожу немного, – решила Клейн в следующее мгновение, отправляясь за одеждой.

И вот я стою в коридоре, надевая ботинки и пребывая под наблюдением Уилла. Он смотрит на меня непонятным взглядом, немного хмурым, но в то же время добрым. Ему словно жаль, что я вынужден уйти. Сканирование разумов стольких людей позволило мне легко определять эмоции и настроение собеседника даже без вторжения в его голову.

– Что, Уилл, будешь скучать по мне? – решил я ответить ему в его же фирменном стиле.

– Не знаю. Ты ведь еще появишься, правда? Естественно появишься. Раз уж ты влюбился в мою сестру, то так просто не исчезнешь, а значит, мы еще встретимся.

Убедившись, что Клейн все еще одевается у себя в комнате и не слышит происходящее здесь, я тихо спросил:

– Стоит ли это воспринимать как одобрение с твоей стороны?

Уилл задумался на секунду, но адекватно оценил обстановку и понял, что отвечать надо быстро, пока Клейн не вернулась:

– Возможно. Ты первый, кто продвинулся так далеко и не вызываешь у меня раздражения. Считай это одобрением, но помни, что если сделаешь Клейн что-то плохое, я тебя не прощу.

– Я и сам себя не прощу, приятель, – произнес я неожиданную для самого себя фразу. – Ладно, не грусти, я еще появлюсь.

– Только не делай из себя такую уж важную персону, – попросил парень, закатывая глаза. – Проводить время с кем-то еще, кроме Клейн, было необычно, не более того.

– Да, мне тоже понравилось, – усмехнулся я, ожидая негодование со стороны Уилла, но в этот момент его сестра вернулась из комнаты.

– Ладно, пойдем, – решила она, хватая куртку и быстро надевая обувь.

– Если ты задержишься более чем на десять минут, то я начну подозревать всякое, – объявил Уилл и, грациозно развернувшись на месте, зашагал в свою комнату. – Пока, Джек.

– До скорого, – ответил я, открывая дверь из квартиры.

Я ждал, что атмосфера будет довольно-таки молчаливой, но в то же время понимал, что Клейн не просто так вызвалась проводить меня. Точнее, я надеялся, что это не просто так. Надо постепенно расставлять точки над i, чтобы лучше разобраться в ситуации.

– Ты же решила провести меня, чтобы поговорить о чем-то, да? – уточнил я прямо.

– Ни о чем конкретном, это просто знак вежливости, – спокойно ответила Клейн.

Опять все по-старому, ну почему так?! Что мне надо сделать, чтобы вытянуть из тебя хоть что-то?

– Так, у тебя особо гостей не бывает, я так понимаю? – задал я второй вопрос уже в лифте.

– До этого не так уж сложно догадаться, правда? – задала Клейн риторический вопрос в ответ. – Нет, не много. Родители часто в поездках и я сижу с Уиллом. Как-то не было времени и желания водить друзей в гости. Времени нет, потому что я параллельно занимаюсь множеством разных вещей, а желания – потому что большинство людей скучные и почти одинаковые в своей сути. Зачем тратить время на разговоры с ними?

– Но со мной же ты разговариваешь, – заметил я. – Я не попадаю в эту категорию, или ты просто не знаешь, как правильно послать меня куда подальше?

Это прозвучало слишком уж прямо даже для меня. Я уже начал было жалеть о сказанном, но Клейн восприняла вопрос вполне спокойно:

– Поверь, Джек, я точно знаю, как правильно посылать людей при надобности. Сейчас ее просто не возникает, – двери лифта открылись, и Клейн вышла первой, продолжая говорить. – Что касается категорий, то ты сам себя записал в обыкновенные люди. Мы говорили на эту тему, и ты заявил, что не являешься каким-то уникальным. Так что этот вопрос излишний.

Она ловко ответила на оба моих вопроса, при этом не дав понять то, что я очень хотел, а именно: почему я все еще рядом, почему она позволяет мне быть рядом? Спрашивать я это не стану, разумеется.

– И что, как мне перейти из категории обычных людей в категорию уникальных? – решил зайти я с другой стороны.

– Ну, даже не знаю, – мы уже шли по улице мимо каких-то вечерних заведений и магазинов. – Дай-ка подумать. Ну, к примеру, ты бы мог набить себе татуировку на половину тела.

Я только сейчас заметил, что мы проходили мимо тату-салона, и Клейн смотрела прямо на него. Горящая витрина демонстрировала голый мужской торс, разукрашенный каким-то разноцветным китайским драконом. Она сейчас серьезно, или просто сказала первое попавшееся в голову? Нет, Клейн всегда говорит серьезно.

– Нет, даже не на половину, тут нужно что-то особенное. К примеру, большой отпечаток ладони на груди, это было бы так здорово, – при этих словах у девушки загорелись глаза, и я был не в силах противостоять излучению, исходящему от них.

– Это действительно поможет мне стать уникальным? – спросил я серьезно.

– Ну конечно, а как же иначе? Уникальные люди способны легко принимать самые неожиданные решения и творить странные вещи! – произнесла Клейн.

– Ладонь на груди, да? Что ж, ладно, – я выдохнул холодный осенний воздух из легких и сделал решительный шаг в сторону салона, но девушка тут же ухватила меня за рукав куртки, быстро останавливая.

– Это была шутка, Джек. Ты что, совсем меня извергом каким-то считаешь? Не ожидала, что ты так быстро согласишься на такую глупость. Людей красят не рисунки на теле.

Вот это уже больше похоже на нее, но все же…

– Тогда зачем ты сказала это? – спросил я, с трудом сдерживая грустные нотки в голосе. – Это уже даже не смешно, Клейн. Я не знаю, что мне надо делать, на что мне рассчитывать. Ты продолжаешь общаться со мной, мило улыбаться, позволяешь заходить к тебе домой, но я все еще не знаю, для чего это?

Да, настало время откровенных разговоров. Плотина, сдерживающая все это время мои мысли и слова, была прорвана, и теперь я просто не смогу остановиться, я продолжу говорить и говорить, рассказывая все, что у меня томилось на уме последнее время:

– Ты особенный человек, Клейн, ты пробуждаешь во мне столько эмоций каждым своим действием, каждым словом. Я нахожусь во тьме, не зная, какой шаг следует предпринять, как себя вести, потому что не знаю, как ты относишься ко мне. Пожалуйста, скажи это. Скажи, кто я для тебя?

Это случилось, теперь у нее не останется выбора. Следующие секунды решат все, ведь Клейн не из тех, кто начнет смущаться и даст невнятный ответ или уйдет от этого вопроса.

Она смотрела на меня серьезными глазами, плотно сжимая губы. Я стойко выдержал этот раздирающий душу взгляд, отвечая тем же. Это не продолжилось долго, Клейн решила подойти ближе. Она приблизилась вплотную, и ее голова почти оказалась на моей груди. Тело пробрала мелкая дрожь, и я чуть не отступил назад от неожиданности, но Клейн схватила правой рукой мою одежду и не дала даже пошатнуться. У меня перехватило дыхание от таких резких и молчаливых действий. Я отчетливо слышал ее мягкое размеренное дыхание и чувствовал тепло тела. Такое приятное, всеобъятное.

– Что ты…? – успел спросить я, прежде чем язык перестал слушаться.

Мне пришлось отвернуться в сторону от смущения, но я тут же почувствовал теплую руку у себя на щеке, мягко возвращающую голову в прежнее положение. Клейн смотрела прямо на меня, не моргая и не отводя свои прекрасные глаза, она словно требовала от меня того же.

– Джек, – нежным голосом произнесла она мое имя.

Я никогда раньше не слышал от нее такой интонации, теплой, ласковой, полной чувств. Я был готов заключить эту девушку в свои объятия и страстно поцеловать в этот же момент.

– Ты для меня отличный слушатель и собеседник, – услышал я слова, произнесенные обычным тоном.

Кажется, в этот момент я почувствовал, как трескается на части сердце. Рука Клейн отодвинулась от моей одежды, возвращаясь в карман владелицы, а сама Клейн отошла на пару шагов назад, продолжая смотреть на меня, следя за реакцией. Я со всей силы сжал руки в кулаки, костяшки отозвались болью, горький ком подступил к горлу, я чувствовал, как что-то давит на душу.

– Зачем? – спросил я ледяным голосом, закрывая глаза. – Зачем ты это делаешь?

– Ты делаешь то же самое со мной постоянно, не желая открыться полностью, – объяснила Клейн.

Как?! Как ты можешь быть в этом настолько уверена? Разве это что-то настолько очевидное? У меня на лице написано “владеет суперспособностями”? Да, ты права, я скрываю это от тебя, но ты не можешь наверняка знать такое, ты просто игнорируешь все мои попытки создать что-то без применения этих чертовых сил.

– Тогда я пойду, – решил я, чувствуя, что еще немного, и мое тело упадет на колени и начнет бить кулаками асфальт.

– Пока, Джек, – согласилась Клейн и все также спокойно зашагала в сторону своего дома.

Глава 10. Девятый родной потолок

Кресло полетело так высоко, что зацепило висевшую под потолком люстру, снося ее начисто. Осколки посыпались на отвратительного цвета линолеум, громко стуча. Следующей в стену полетела картина, сорванная с другой стены, за ней – тарелки со стола, а после и сам стол. Мне было плевать, если кто-то заявится на шум. Я просто хотел выпустить пар. Все кончено, не так ли? Все было зря. Лишние действия, лишние мысли, переживания. Часы потраченной впустую жизни, которые обернулись лишь болью и тягостными воспоминаниями. Теперь уже ничего не исправишь. Я рухнул на пол рядом с диваном, прислоняясь к нему спиной и хватаясь руками за голову.

– Я все еще люблю тебя, Клейн. Я никогда не стану использовать на тебе свои силы, никогда.

Слова, оторванные прямо от сердца. После этого случая я стал любить ее еще больше, хоть и казалось, что больше уже невозможно. Неважно, какие действия я сейчас совершу, как далеко зайду в использовании своих способностей. Даже если я осчастливлю всех людей на этой планете или выставлю себя нобелевским лауреатом, богатейшим человеком на Земле, правителем огромной страны, это неважно. Ее отношение не изменится, ведь Шейн был прав. Чувства нельзя вызвать, нельзя заставить человека быть с тобой, и она мне ничем не обязана. Мне не на кого злиться, только на себя. За то, что поддался слабостям, позволил чувствам контролировать себя. Я целиком заслужил эту боль.

Подожди, как такое произошло? Это не может быть полностью правдой, нет. Я же чувствовал ее мысли, ее отношение. Клейн не стала бы так поступать без причин, она не такой человек. В те короткие мгновения, когда мой разум сплетался с ее, я чувствовал, что не безразличен ей, что я не просто собеседник и слушатель, что я могу стать кем-то бо́льшим. Именно это ощущение давало мне силы и уверенность, чтобы двигаться дальше. Тогда почему она так поступила, почему сказала такое?

Она тоже может чувствовать что-то, какую-то часть моих мыслей. Она знает, что я не полностью откровенен, что обманываю ее. Как можно быть рядом с человеком, которому не доверяешь, который не доверяет тебе? Я был неправ, поступая так. Нельзя встречаться с Клейн, не открыв ей свою суть. То, кем я по-настоящему являюсь, способно отпугнуть ее, и этого я всегда боялся, но это все равно будет верный поступок. Решено, я обязательно признаюсь, открою ей правду, и тогда уже она сможет принять окончательное решение: нужен ей такой человек, открывший ей самую сокровенную часть души, или признание ничего не стоит.

* * *

Очередная бессонная ночь, уже третья по счету. Удивительно, но меня даже не тянет прилечь. Совсем, словно я легко могу обходиться и без этого. Также пропала тяга к еде, что неудивительно. Я слышал, что люди в моем положении совсем теряют чувство голода. Пока все эти негативные факторы не отразятся на здоровье, я буду игнорировать их. Утром следующего дня я собрал из отеля все свои малочисленные вещи в портфель и покинул его навсегда, решив встретить Клейн на пути к универу. В переулке, через который она каждый день проходит, сегодня было совсем безлюдно, потому нас никто не услышит. Еще так рано, что солнце только-только показалось на горизонте и совсем тускло освещает окрестности. Я простоял в переулке около семи минут, сбросив портфель на землю и опершись о стену, прежде чем увидел вдалеке знакомую фигуру. Она быстро шагала мне навстречу и совсем скоро приблизилась на достаточное для разговора расстояние.

– Доброе утро, – сказал я в знак приветствия и заметил, что Клейн смотрит на меня без раздражения и без какого-либо негатива, лишь с толикой грусти.

Она стояла на месте, метая взгляд в разные стороны и медленно подбирая слова для ответа.

– Я рада, что ты не злишься на меня, – произнесла девушка. – Я не хотела тебя обидеть.

– Нет, все нормально, я сам во всем виноват, – принял я вину на себя, опуская голову. – Я хотел тебе кое-что рассказать сейчас, пока еще есть время перед занятиями.

– Конечно, – согласилась Клейн, улыбаясь.

Так будет куда проще. Хорошо, что она относится к этому с пониманием и пребывает в хорошем настроении. Такой сложный шаг, ведь она станет первым человеком в мире, кому я расскажу свой самый главный секрет. До этого я раскрывал свою суть лишь один раз и то для какого-то извращенного самоудовлетворения, после чего переписал память всем присутствующим.

– В общем, я должен был сказать это уже давно… – начал я после глубокого вздоха, но внезапно остановился на полуслове, инстинктивно почувствовав на себе чей-то очень знакомый взгляд. – Эй, ты, за поворотом, выйди!

Клейн обернулась и оценила то место, куда я пристально смотрел. Через секунду из-за ближайшего угла вышла чья-то фигура, слабо различимая в тусклом утреннем свете. За ней потянулся второй силуэт, потом третий, четвертый и пятый. Пять человек показались перед нами и угрюмо подошли ближе. Теперь я мог ясно рассмотреть темнокожего одногруппника в компании с четырьмя его закадычными друзьями.

– Омид, давно не виделись, – произнес я. – Шпионишь за мной? Подслушивать чужие разговоры нехорошо.

– Заткнись, ублюдок, – потребовал Омид, подходя еще ближе.

Я положил руку на плечо Клейн и слегка пододвинул ее в сторону, выходя вперед и закрывая ее своим телом от шайки недоброжелателей. Я уже знал, чем это обернется.

– Не надо, Джек, – попросила меня девушка.

– Спокойно, все будет хорошо, – заверил я мягким голосом, оборачиваясь вновь к Омиду. – А у тебя немало друзей. Ты всегда был очень коммуникабельным, приятель.

Что же он здесь забыл? Точно, я же могу просто просканировать его разум и все понять, так и поступим.

– Я давно желал этой встречи, Крид. Теперь ты лишишься пары зубов за то, что со мной сделал.

Я вернул Омиду память и из самых благих намерений не стал удалять какие-либо фрагменты его воспоминаний. В итоге, он помнит, что после контакта со мной на какое-то время превратился в собаку, и что я был у него дома, где битой отогнал его мать в попытках покинуть здание. Да, не самые приятные моменты. Его желание избить меня вполне оправданно, но этого не произойдет. Прости, парень, я не могу позволить тебе сделать это на ее глазах.

– Столько времени прошло, а ты все еще меня не простил, – решил я начать с милого тона, засовывая руки в карманы и попутно настраиваясь на разум противника.

Я узнал, что он с несколькими друзьями следил за Клейн вплоть до универа. Это не первый случай, когда такое происходит. Видимо, он тоже влюблен в нее, но скрывает это куда лучше меня, ограничиваясь следованием за ней по пятам почти каждый день. Это меня дико злит.

– Прощу тебя после того, как разобью лицо, – пообещал темнокожий приятель, сбрасывая со спины портфель и делая шаг еще ближе. – Ребята, я с ним сам справлюсь.

Да, если судить чисто логически, я нахожусь в довольно посредственном физическом состоянии. Худой, не вызывающий никакого страха. Я явно не тянул на грозного противника даже для такого дилетанта в плане драк человека, как Омид. Он без страха резко бросился ко мне, стараясь как можно быстрее нанести первый удар, нацеленный в челюсть, но я легко уклонился в сторону, даже не вытаскивая рук из карманов и отходя подальше от врага. Несмотря на злость, я сохранял спокойное выражение лица.

– Значит, хочешь драки, да? Отлично, я даже благодарен тебе, ты даешь мне отличный шанс похвастаться перед девушкой. Я не забуду твоей щедрости, – дразнил я одногруппника, разминая шею.

Омид злобно оскалился после этих слов и сделал еще один шаг навстречу, готовясь снова атаковать. Я предвидел это действие и предпринял контрмеры прежде, чем нога противника успела коснуться земли. Легко поймав врага в неудобной позиции, я поместил свою ногу между его, не давая Омиду ни шанса твердо поставить ступни на землю, после чего воспользовался моментом и нанес три быстрых удара в область головы парня. Предсказание поведения сработало безупречно, поэтому все удары пришлись ровно на лицо соперника, разбивая его губы и оставляя заметные синяки под глазами. С громким стуком, мои кулаки опускались на Омида, отгоняя его назад, пока тот не оказался повален на спину, а из его носа и разбитой губы не потекла кровь. Легкая победа, как и ожидалось.

Я уже чувствовал, как Клейн удивленно смотрит на меня со стороны. Это ощущение приносило наслаждение, но в следующую секунду слева показалась большая тень, и что-то тяжелое быстро прилетело мне в челюсть, заставляя отшатнуться назад и схватиться руками за лицо. Боль растеклась по всей голове, но я все еще твердо стоял на ногах и был готов встретить новую угрозу. Самый большой парень из группы Омида оказался тем, кто так нагло напал на меня со стороны. Теперь уже он летел на меня со своими огромными кулаками, а остальные трое медленно обходили с разных сторон. Быстро переключившись с разума Омида на разум огромного парня, я в последний момент прочитал его действия и ушел в сторону от очередного удара, направленного мне в живот. Не теряя ни секунды, я пулей пустил колено вперед, ударяя значительно превосходящего по размерам противника в пах. Когда он согнулся от боли, я хлестким ударом кулака попал ему в глаз, слыша в ответ хруст. Здоровяк упал на колени и перекатился на бок от раздирающей его боли, а я в этот момент ощутил как его страдания, так и свои. Мои способности все еще были настроены на его разум, и я считывал информацию о ранениях, зная, насколько серьезные они были, и как больно пришлось парню.

Остальные ребята оказались весьма быстрыми, потому лысый парень влетел в меня всем корпусом, прежде чем я смог перенастроить свои силы и просчитать его действия. Количество противников являлось фатальным фактором. Я не мог так точно считывать действия всех пяти, поэтому приходилось менять цели, пропуская при этом драгоценные мгновения и терпя удары. Я должен переключаться быстрее, еще быстрее.

Следующие секунды битвы мне удавалось очень вовремя менять жертв, уклоняясь от всех атак группы врагов и успешно нанося свои атаки. Схватив за плечо очередного парня, я ударил его в шею, и тут же толкнул в сторону подкравшегося со спины урода. Лысый приятель Омида хотел было наброситься на меня и повалить на землю, но я смог легко вывести его из равновесия и ударить пяткой в колено, что отозвалось неприятным хрустом. Незначительные пропущенные удары оставили горький осадок, и тело отзывалось болью, но этого было недостаточно, чтобы меня остановить. Избив об лица парней костяшки до крови, я все еще продолжал сражаться, потому что они вставали после довольно серьезных травм и продолжали пытаться мне навредить. Это надо заканчивать. Подошедший вплотную Омид попытался схватить меня за руки, чтобы позволить остальным начать безнаказанное избиение, однако я легко вырвался из предсказуемой хватки и ударом локтя в висок окончательно вывел темнокожего парня из строя. Быстро переключившись на ближайшего активного врага, я смог присесть, уходя от удара в голову, и, выпрямляя все тело, ударил его в челюсть, вышибая сознание.

Я уже был готов развернуться и настроиться на разум очередного соперника, чтобы быстро его искалечить, но это заняло немного больше времени, чем ожидалось. Я пропустил удар в грудь и почувствовал жгучую неприятную боль, словно и не от кулака вовсе. Ударяя в ответ причинившему мне боль, я почувствовал, что от резкого движения что-то внутри меня надрывается, а следом холод и слабость разрослись из области сердца по всему телу. До ужаса неприятное чувство накрыло разум, мгновенно истощая всю энергию. Я безвольно упал на колени, хватаясь руками за грудь. Тут я ощутил, что мои руки испачкались в чем-то горячем и липком на куртке, а также твердый холодный предмет, торчащий из тела. Опустив взгляд, я увидел, что в мою грудь наполовину всажен острый блестящий нож, и тут же пришло осознание, что подонок только что вонзил его в меня.

Больно, холодно, неприятно. Я ощущаю лезвие, трущееся между ребрами. Обжигающая скользкая кровь потоком вытекает из раны и льется по рукам, капая на землю. Я с трудом схватил нож обеими руками. Одной за лезвие, другой за рукоять. Не соображая, что я вообще делаю, я резко выдернул его из тела и уронил на землю, чувствуя, что разум мутнеет, и все перед глазами расплывается. В следующую секунду подбежавший парень ударяет меня ногой прямо по голове, расположенной уже совсем низко над асфальтом, заставляя меня всем телом упасть на твердую поверхность.

– Бей его по голове! – слышу я странный крик Омида, лишившегося нескольких зубов.

Смешной голос, очень забавный. Как же больно. Меня избивают ногами, но все это мелочи в сравнении с уходящей жизнью. Как же много льется крови, урод точно задел что-то очень важное. Я скоро умру.

Внезапно через гул в заложенных ушах прорвался громкий хлопок. Выстрел. С трудом повернув голову в сторону, я увидел Клейн, держащую в руке пистолет и выстрелившую в воздух. На ее лице изображена такая невероятная злость, что мне становится очень страшно. Сжатые зубы, грозные немигающие глаза, напряженные скулы. Она вытянула руку в сторону избивающих меня парней, и удары тут же прекратились, но это было совсем неважно, так как уже в следующую секунду я потерял сознание.

* * *

Она же их не убила, правда? Такие были самые первые мысли после того, как я пришел в себя. Голова сильно болела, а тело совсем не ощущалось. Лицо явно опухло, но я все еще был жив и мог нащупать языком все зубы во рту. Это уже хорошо. Вторая мысль была о потолке. Белый ничего не выражающий потолок с парой больших ламп. Я подавил стон, рвущийся из груди, и одними глазами проверил окружение. Это больничная комната, очевидно. И я на больничной кровати. Встать не получается, но я чувствую, что тело обмотано какими-то бинтами и все еще находится в жутко ослабленном состоянии.

– Отличный шанс похвастать перед девушкой, да? – спросил я сам себя, проверяя возможность говорить.

Звук, вырвавшийся из моего рта, был хриплым, неестественно тихим и вызывал не очень сильную, но отчетливо ощутимую боль в груди. Я слегка закашлялся, после чего увидел, что надо мной появился прекрасный ангел.

– Ты пришел в себя, – утвердительно произнес ангел, наклоняясь надо мной. – Я так переживала.

– Ты еще более красивая с такого ракурса, – заявил я, выдавливая улыбку.

Клейн легонько ударила меня по руке в наказание за эти слова, после чего ее лицо стало грустным и обеспокоенным.

– Ты проспал тринадцать часов, и это не учитывая время операции, – заявила она. – Мне сказали, что ты можешь и не очнуться вовсе.

– Да ладно, бред какой-то. Этого просто не могло произойти, – отмахнулся я. – Операции? Зачем нужна была операция?

Тут я увидел, что рядом с Клейн, стоящей так близко, находится еще один человек, куда более низкий.

– Говорят, что тебе ножом попали в сердце, – подал голос Уилл. – Мы тут сидели все это время.

Не мог даже себе представить, что Клейн поведет брата в больницу для меня. Хотя, куда его еще деть, не дома же заставлять одного сидеть?

– Да уж, не ожидал от них такого, – признался я, стараясь немного приподняться.

Боль растеклась по телу, но я все же приподнял торс, превозмогая ее и усаживаясь на кровать. Ножом в сердце? Это звучит серьезно. Сейчас уже боль не такая сильная, да и усталость ощущается по-другому, она не смертельная. Однако если приостановиться и проанализировать мысленно тело, то можно явно ощутить длинный шов слева на груди. Неприятно до жути, но сейчас меня почему-то куда больше волновало мое лицо, все покрытое синяками и ссадинами.

– Вам не стоило так напрягаться из-за меня.

– Не говори глупости. Эти идиоты тебя чуть не убили, понимаешь? – спросила Клейн злым голосом. – Тебе пришлось наложить швы прямо на сердце, поэтому постарайся не напрягаться, а не то они разойдутся. Что же ты такого сделал, чтобы вызвать такую агрессию?

– Возможно, я был немного невежлив по отношению к Омиду, – признался я. – Но не ждал, что он дойдет до такого. Чертов урод, не захотел решить вопрос один на один.

Если так подумать, то я делал вещи не лучше. Если бы не внезапная вспышка совести, то Омид так и остался бы собакой, что можно приравнять к инвалидности. То, что он сделал со мной, не так уж и хуже моих собственных действий над людьми, это только со стороны выглядит агрессивнее, тогда как, по сути, является тем же самым.

– Их накажут за это, – тут же пообещал Уилл.

– Я не стану на них заявлять, – ответил я, качая головой. – Не хочу привлекать полицию, да и я не из тех, кто станет ябедничать. Это наши личные дела.

К моему удивлению, Клейн не стала возражать. Только сейчас я заметил, что она все это время сжимала мою правую руку в своих ладонях. Совсем я потерял чувствительность, но, надеюсь, она ко мне вернется.

– Ты дрался один против пятерых? – спросил Уилл восторженным голосом.

– Да, я не ожидал, что будет так, но пришлось защищать твою сестру от пяти хулиганов, – с улыбкой заявил я.

– На самом деле это она тебя защитила, – поправил меня парень. – И жизнь спасла, оказывая помощь до приезда скорой.

– Уилл, пожалуйста, позови доктора, – попросила Клейн неожиданно. – Скажи, что он пришел в сознание.

– Точно, надо было сразу так сделать, – ответил парень и бегом понесся к выходу из палаты.

Провожая его взглядом, я заметил, что помещение довольно просторное, и тут находятся кровати с другими пациентами, а еще я оказался подключен к какому-то аппарату, что замерял пульс. Ну, логично, ничего не скажешь. Уилл быстро исчез за дверью, и я обернулся к Клейн, чтобы кое-что сказать:

– Послушай, я там хотел тебе сообщить нечто важное.

Клейн не дала мне договорить. Она отпустила левую ладонь от моей руки и поднесла указательный палец к моим губам, приказывая таким образом молчать. Я послушно затих, замерев на месте, и в следующий момент эта же ладонь нежно обвила мою шею. Не успел я осознать происходящее, как мягкие губы Клейн плотно прижались к моим, и к телу вернулись все былые чувства, вспыхивая с новой силой. Ее губы такие теплые, приятные, они словно наполняют меня, такого бесчувственного и израненного, энергией. Волосы девушки опустились на мое лицо, дотрагиваясь до щек, глаза самопроизвольно закрылись, я позволил влечению руководить собой и страстно поцеловал Клейн в ответ, ощущая приятное тепло ее тела и дыхания. Рука девушки зарылась в мои волосы, ласково притрагиваясь к коже. Я ощутил, как раненное сердце забилось так часто, что готово было разорваться по швам. Оно стучало настолько громко и отчетливо, что заставило Клейн оборвать страстный поцелуй и просто прижаться ко мне лбом, с любовью смотря в глаза. Этот момент, полный чистого счастья и волнения, глубоко засел в моей душе.

– Прости, не удержалась, – тихо произнесла Клейн, смотря в мои глаза. – И твоя щетина колется.

– Ну, придется потерпеть. Я вряд ли смогу побриться в ближайшее время, – заявил я, ощущая приятное и спокойное дыхание девушки, прижавшейся к моему телу. – Теперь уже не просто слушатель и собеседник, да?

– Джек, я сейчас разозлюсь, – предупредила Клейн, еще сильнее прижимаясь ко мне. – Я думаю, что все понятно и без слов.

– Да, – с легкостью на душе подтвердил я, наклоняя голову и чувствуя приятный аромат, исходящий от девушки. – Спасибо, что спасла меня.

– Будешь должен, – предупредила Клейн.

Послышались шаги в коридоре, и девушка… моя девушка отодвинулась подальше, отпуская мою руку.

– Вы пришли в себя, великолепно, – сразу на входе радостно произнес старый врач в больших очках и с невероятно безвкусными седыми усами на лице. – Операция прошла очень успешно. Это удивительно, но ваше сердце оказалось куда прочнее, чем можно судить по вашим физическим параметрам. Значит, очень скоро пойдете на поправку.

– Надеюсь на это, – ответил я, замечая Уилла, шагающего рядом с подоспевшим доктором. – Сколько мне тут предстоит лежать?

– А вы уже торопитесь уходить? – спросил мужчина. – Зависит от срока реабилитации. Несколько месяцев точно, если осложнений не возникнет.

– Замечательно, – раздраженно бросил я.

– Ничего не поделаешь, это ради вашего же благосостояния. Ранение было сильным, проникающим. Инородный предмет прошел насквозь через переднюю и заднюю стенки левого желудочка сердца. Как бы печально это ни звучало, но в прежнюю форму вы уже можете никогда не вернуться. Чрезмерные нагрузки, а также удары в грудь строго противопоказаны, это может привести к надрывам. Но не все так плохо, через некоторое время вы восстановитесь до стабильного состояния и сможете нормально жить, не испытывая сильных осложнений. Главное соблюдать осторожность.

Как же мне лень все это слушать. Просканировав твой мозг несколько секунд назад, я уже все выяснил. Да, придется пить по двенадцать таблеток в день, чтобы поддерживать себя в стабильном состоянии, а еще медленно ходить, не волноваться, не поднимать тяжести и прочее. Черт возьми, я действительно серьезно подпортил все свое существование, стал почти что инвалидом. Как бы я хотел сказать, что кто-то поплатится за это, но нет, я не стану мстить. Именно месть и привела меня сюда. Очередной отголосок с той жизни, когда я постоянно вредил людям.

– Спасибо за заботу, – произнес я доктору, опуская голову.

– Не переживайте. Самое ужасное уже позади, – заверил мужчина. – Мы заполним все необходимые бланки и выпишем вам курс лечения, а пока отдыхайте и постарайтесь сегодня не вставать с кровати.

С этими словами он очень торопливо развернулся и покинул палату, так как было еще несколько пациентов, требующих его внимания. Теперь я обладаю докторской специальностью и всеми необходимыми знаниями, способен и сам себя дальше лечить. Только вот сказать об этом никому не могу.

– Ты, наверное, и сама спать хочешь? – спросил я у Клейн. – Сидеть здесь так долго явно было невыносимо.

– Нет, было весьма занятно слушать писк электрокардиографа и смотреть за полоской сердцебиения, каждую секунду боясь, что она может полностью выровняться. Я совсем не устала, – чуть ли не со слезами на глазах сказала Клейн, опуская голову и дрожа.

Я посмотрел в лицо девушки, чувствуя ее боль и страх, переживания. Неужели она переживает за меня? Я точно не привык к такому отношению.

– Ладно, мне надо в туалет, – растягивая слова, деликатно решил Уилл, медленно отходяот кровати. – Обязательно поправляйся скорее, а то что ты как тряпка.

С этими словами парень легонько ткнул меня кулаком в плечо и очень быстрым шагом вышел из палаты. Я ждал дальнейшего развития событий, и Клейн, воспользовавшись моментом, обняла меня обеими руками и уткнулась лицом в плечо. Я обнял ее в ответ одной рукой, чувствуя, как она немного всхлипывает и старается вытереть мокрые глаза о мою одежду.

– Тебе не надо было этого делать, – сказала она. – Я думала, что убью их. Убью за то, что они сделали с тобой.

– Ты всегда носишь с собой оружие? – почему-то я решил спросить именно это.

– Иногда. Это травматический пистолет, у меня есть разрешение. Какая разница, что я ношу, Джек? Ты не понимаешь, что я там испытала! Ты лежал весь в крови, ни на что не реагировал, не открывал глаза и дышал так слабо, что я почти этого не чувствовала.

– Прости, я действительно думал, что справлюсь с ними… и я бы справился, не будь этого ножа, – оправдался я, утешая Клейн и невольно думая о самом плохом. – Я не хочу обременять тебя. Клейн, ты сделала меня самым счастливым человеком. Даже мое состояние не в силах приуменьшить ту радость, что я испытываю, но надо ли это тебе? Нужен ли я тебе теперь, инвалид? Может не стоит тратить нервы и силы?

В какой-то степени я все еще ощущал, что не достоин такого отношения. Почему это чувство так сильно съедает и не отпускает меня?

– Ты точно хочешь, чтобы я прямо тут тебя и прикончила, – раздраженно заявила Клейн. – Пожалуйста, перестань спрашивать у меня такие вещи.

Я действительно не понимал, что же изменилось теперь. Почему Клейн передумала насчет своих недавних слов? Не хотелось бы думать, что дело в жалости. Спросить напрямую я, однако, не могу. Есть внутри разума какое-то ощущение, что любовь с ее стороны проявлялась еще до случая в переулке, просто подавлялась до этого.

– Я с нетерпением буду ждать твоего выздоровления, – пообещала Клейн. – И буду приходить каждый день. Только не смей ничего выкинуть, типа смерти там, иначе я тебя не прощу.

Приятно видеть, что к ней возвращается то самое чувство юмора, которое я так полюбил.

– Только не волнуйся за меня чересчур сильно, – попросил я. – Даже не успеешь заметить, как я вновь вернусь к обычной жизни.

Хотелось бы в это верить. Прямо сейчас я чувствовал себя так, словно развалюсь на части в любой момент, но это точно должно пройти, я просто уверен. Ведь я не такой как все люди, я нечто большее, а значит способен легко побороть все те негативные факторы, которые сломали бы любого другого. Надо глубже понять спектр моих возможностей и найти среди них какой-то способ излечиться быстрее. Просто непростительно отлеживаться здесь столь долгое время после продвижения наших отношений.

– Ловлю тебя на слове, – ответила Клейн, успокаиваясь. – Надеюсь, ты не подумал по глупости, что я к тебе так отношусь из-за жалости?

Подумал, естественно. Это очевидная реакция, как еще мне надо было рассуждать?

– Нет, я уверен, что все дело в моих боевых способностях, – отшутился я вновь, ожидая раздраженной реакции. – А если честно, что изменилось? Мне и вправду интересно.

– Ничего не изменилось, Джек, – ответила Клейн спокойно. – Я поверила, что ты и вправду относишься ко мне хорошо. Все просто, если ты любишь меня, то я верну тебе эту любовь, и я придерживалась этой позиции все время, просто хотела убедиться в твоей искренности.

Мудрая стратегия. Риск быть обманутой значительно меньше в таком случае. Внезапно я подумал о том, что было бы неплохо связаться с Шейном и сообщить ему об успехе.

– А куда делись мои вещи? – решил спросить я.

– Они все еще в сумке рядом с твоей кроватью, – ответила девушка. – Я сначала подумала, что ты решил уехать куда-то далеко. Это же не так?

– Нет, просто менял квартиру.

Ноутбук и дневник со всеми записями здесь. Отлично. Надо будет найти возможность поговорить с преследователем. Что же он скажет на этот раз? Посмеется над моим положением, или даже будет рад ему? В конце концов, в таком состоянии я представляю куда меньше угрозы тому обществу, о котором он так заботится.

– Ладно, Уилл ждет меня, чтобы пойти домой. Он ни разу не пожаловался на столь долгое ожидание в течение этих многочисленных часов, но, чувствую, будет промывать мне мозги еще очень долго за то, что ему пришлось потратить столько времени.

– Его можно понять. Я ведь решил вздремнуть по-крупному, ставя вас в такое положение.

– Не скучай тут, – попросила Клейн, поднимаясь. – Я приду завтра.

– Я уже скучаю, – признался я честно.

Клейн тепло улыбнулась в ответ на мои слова, после чего ненадолго приблизилась и подарила мне незабываемый быстрый поцелуй на прощание, который остался со мной на те долгие часы, что предстояло провести в палате одному.

* * *

Какой же этот потолок неинтересный. Как ужасно, что это единственная вещь, которую я могу сейчас наблюдать. Вставать нельзя, поворачивать в разные стороны голову не имеет смысла. Анализ собственных сил и рассуждения позволили мне понять, что чудесным образом излечиться раньше времени не выйдет. Да, я могу читать мысли, перекачивать себе навыки людей, менять их воспоминания и предугадывать действия, но вот зарастить дыру в сердце не могу. Звучит весьма логично, если учесть, что все мои силы так или иначе связаны с разумом, но не с телом. Получается, я должен привыкать к новой обстановке, ведь мне предстоит провести в ней не один месяц. Привыкать к новой кровати, которую я должен признать родной, и к новому потолку. Забавно, но это уже девятый потолок за прошедший год, который я обязан считать родным. Почему же он вызывает у меня куда более грустные чувства, нежели предыдущие восемь? Возможно потому что, находясь под предыдущими потолками, я не ощущал себя инвалидом.

– Эй, парень, – позвал меня кто-то по праву руку.

Я повернул голову и обнаружил на соседней кровати, находящейся метрах в двух от моей, взрослого мужика, опершегося локтями о покрывало и приподнявшего корпус, чтобы было удобнее со мной разговаривать. Он частично лысел, со смуглой дряблой кожей и какими-то бледными глазами, словно плохо видящий.

– Девушка, что сидела рядом с тобой так долго – она твоя? – спросил мужчина.

– Да, – с каким-то необъяснимым удовольствием подтвердил я.

Только вот какое тебе до этого дело, мужик? Я не очень-то в настроении разговаривать с кем-то.

– Красивая, – прокомментировал мужик. – Тебе очень повезло.

– Спасибо, – вяло отблагодарил я, стараясь отвязаться от навязчивого собеседника, но он только начал разговор.

– Надеюсь, она не вегетарианка? – неожиданно спросил странный тип.

Ладно, если бы меня попросили без сил предсказать его вопрос, то я бы потратил бесчисленное количество попыток, но так и не догадался до такого варианта.

– Нет, – ответил я, вспоминая любовь Клейн к вполне себе мясосодержащей пицце.

– Это отлично, – обрадовался мужик, улыбаясь какой-то не очень приятной улыбкой. – Меня зовут Генри, к слову. А тебя?

– Джек, – не знаю, почему, но я все еще продолжаю отвечать на его вопросы после этого.

– Приятно познакомиться, Джек, – несмотря на всю его навязчивость, Генри соблюдал правила приличия. – Это просто великолепно, что твоя девушка не одна из этих. Неадекватные существа, обладающие куда большей силой, чем того заслуживают. Они хотят поставить все человечество на нижнюю ступень эволюции, опустить нас по пищевой цепочке на самое дно.

Господи, нет, остановись! Почему меня не могли поместить в одиночную палату? Я окружен неадекватами, среди которых теперь есть еще и конспиролог Генри. Есть лишь два объяснения всему происходящему – либо я притягиваю к себе странных людей, либо большинство людей априори странные, просто ранее я этого не замечал.

– Да, несомненно, они – самое страшное зло, что существует в нашем мире, – саркастично ответил я, надеясь, что подобный ответ заставит этого странного типа отстать от меня.

– Рад, что ты понимаешь это, – неожиданно одобрил Генри. – Мало кто осознает всю серьезность происходящего, но ты не такой. Ты умный, а значит подготовленный к предстоящей войне с вегетарианцами.

– Войне?

– Да, они наращивают силы, переманивают в свои ряды как можно больше людей. Как ты считаешь, почему это происходит? Ответ может быть только один: они стараются укрепить свои позиции, чтобы получить господство над человечеством и навязать всем новый порядок. Если мы не будем осторожны, то рискуем проиграть в этой битве, и тогда все в мире станут вегетарианцами, а нас просто уничтожат за иной взгляд подавляющие силы противника.

Он говорил серьезно. Меня точно не распределили по ошибке в палату психиатрического отделения?

– И если случится война, ты будешь нашим лидером, да? – зачем-то спросил я, потешиться с ответа, видимо.

– Естественно, ведь я первым раскрыл этот заговор. Я лучше всех подготовлен к тому, чтобы вести любящих мясо людей к победе. Послушай, основное оружие противника – это попытка сыграть на эмоциях, вторгнуться в наши умы и изменить саму суть. Вегетарианцы на полном серьезе приравнивают нас к убийцам, говоря, что между нами и преступниками нет, в сущности, никакой разницы. Если ты поведешься на такие слова, то заранее проиграешь битву.

Поразительно. Какой бы вопрос я ни задал следующим, этот мужик каждый раз оправдывает все мои ожидания, и его ответы вызывают тихую истерику. Я даже боюсь лезть к нему в голову, а не то еще открою для себя какую-то страшную истину, что изменит все мое мировоззрение.

– Моя жена по совету подруги стала вегетарианкой, – продолжил Генри. – Если дело примет скверный оборот, мне придется сражаться на другой стороне баррикад. Не советую тебе разделить подобную участь, Джек. Береги то, что имеешь.

На удивление, за горой бреда, что он на меня вываливает, можно выловить какие-то приятные мысли, но они довольно клишированы и мелочны, чтобы всерьез обращать на такое внимание. Поэтому, я просто начну игнорировать его и не стану продолжать разговор. А ведь я бы мог изменить его память и избавить от такого странного поведения, которое вполне способно отпугнуть многих людей. Будет ли такой поступок добром или же злом? В любом случае, я не стану этого делать, по крайней мере не сейчас. Мне предстоит еще долго лежать с ним по соседству, потому надо как-то вносить в существование разнообразие, а он один из источников.

Генри работал отличным фоновым шумом, пока я обдумывал последние события своей жизни. Несмотря на столь невеселое положение, я чувствовал себя… завершенным, если можно так выразиться. Основные цели достигнуты, хоть и через кровь. Дальше просто некуда стремиться, только к выздоровлению и возвращению к привычной жизни, на этот раз не в одиночестве. Спасибо, друг, что проделал весь этот путь вместе со мной. Теперь все будет хорошо.

После недавних событий я даже не ощущаю себя искалеченным. Ведь вынужденная привязка к кровати – это не что-то непоправимое. Когда я закончу лечиться, смогу построить для себя такой мир, какой я захочу. С безграничными возможностями и девушкой, которая полюбила меня не благодаря этим самым возможностям.

Последующие дни проходили почти по одному и тому же принципу. Я лежал на кровати, смотрел в потолок и думал о жизни. Пил противные таблетки в больших количествах, старался как можно скорее встать на ноги. Клейн приходила каждый день, как и обещала. Она все время приносила какие-то вкусные вещи или что-то для развлечения и проводила со мной много времени, разговаривая о всевозможных вещах и делясь новостями. Как выяснилось, Омид продолжил ходить в университет, и никто даже не говорит о произошедшем случае. Парень не потерпел никакого наказания, и это ужасно злило Клейн, которой приходилось сидеть на лекциях в одной с ним аудитории. Я поспешил успокоить девушку, объяснив, что не стоит держать зло и вообще обращать внимание на такого человека. Мы смогли согласиться по этому вопросу.

Просто находиться рядом с ней было так приятно, что я больше ничего от жизни и не требовал. Слушать ее голос, ощущать тепло тела и чувствовать исходящую ко мне любовь. Это было все, благодаря чему я жил и наслаждался каждым мгновением своего существования. Я очень надеюсь, что Клейн испытывает то же самое.

– Твои родители не сильно беспокоятся о твоем состоянии? – спросила она как-то раз, сидя на краю моей кровати и смотря на меня красивыми карими глазами.

После такого вопроса я понял, что Клейн действительно знает обо мне очень мало.

– У меня нет родителей, я живу один, – признался я. – Можно сказать, что я и не общаюсь ни с кем больше, кроме тебя.

Эти слова заставили Клейн немного взгрустнуть, но дальше расспрашивать о родственниках она не стала. Видимо, подумала, что это болезненная тема. Так и было в какой-то мере.

– Чем же ты занимался раньше все свободное время? До того, как начал шагать за мной по пятам?

– Это хороший вопрос. Не думаю, однако, что ответ тебе понравится. Я занимался тем, чем хотел. Либо это было просиживание дома, либо прогулки в различные места, либо какая-то подработка. Ничего конкретного, просто теку по жизни. И я не шагал за тобой по пятам, хотя мои намерения и были обозначены с самого начала.

– То есть просто убиваешь время, понятно, – подвела Клейн вердикт. – Это, конечно, приятное занятие, но мы должны будем как-то отойти от него в ближайшем будущем.

– Ты прямо читаешь мои мысли.

Клейн любила последнее время мягко намекать, что планирует построить вместе со мной прекрасное будущее и наслаждаться жизнью вдвоем, но для этого необходимо приложить усилия и найти свое место в мире, определиться с тем, чего мы вместе хотим. Таким образом, я и без сил понял, что намерения у нее серьезные, и я не просто какое-то развлечение на пару месяцев.

– Ладно, Джек, рассказывай уже? – попросила Клейн мягким голосом, явно ожидая от меня уточнения.

– Что рассказывать? – повелся я на провокацию.

– Что во мне тебя привлекло в первую очередь? – спросила девушка, загадочно улыбаясь. – В какой момент ты понял, что влюбляешься? Надеюсь, это не из-за внешности?

– Естественно, из-за нее, – ответил я саркастично. – Что еще это могло быть?

– Дурак, – Клейн оценила шутку и явно треснула бы меня чем-то, если бы не критическое состояние. – Я спрашиваю сейчас вполне серьезно. Что ты во мне нашел?

– Дай подумать, – попросил я, ласково беря ее руку в свою.

Я уже сделал непростительную ошибку, попросив минуту на размышления, это было очевидно, ведь ответ явно должен был последовать незамедлительно после такого вопроса, но Клейн не обратила на это внимания и терпеливо ждала, смотря мне прямо в глаза.

– Что мне нравится в тебе? Думаю, твое милое лицо, – я не нашел, что еще можно ответить, кроме как вновь пошутить.

Естественно, я должен был начать раскидываться красивыми словами про ее необычный и интересный характер, умение поддержать любой разговор, о ее персональных качествах, но это все настолько очевидно, что даже кажется излишним. Почему-то мне было действительно сложно сказать, почему я полюбил Клейн. Тут нет конкретной одной причины. Я просто люблю ее и все. Со всеми чертами характера, особенностями. От манеры поведения до голоса, привычек и мелких, едва уловимых телодвижений.

– Чего? Хочешь сказать, что все остальное не имеет значения? – нахмурилась она.

– Но у тебя действительно очень красивое лицо, особенно когда ты так злишься, – ответил я. – Поэтому я и не могу удерживаться от подобных попыток вывести тебя из себя.

– Ты опять говоришь не то, что я хочу услышать. И что, если ты найдешь кого-то с более красивым лицом, ты сбежишь к ней?

– Кто знает.

Играю с огнем, но ее милая злая гримаса того стоит.

– Черт, заткнись! – тихо прокричала она, пытаясь закрыть покрасневшее лицо руками.

– Не расстраивайся, ты ведь и сама знаешь, как много качеств идет в комплекте с этим лицом. Например – фигура.

– Джек, ты невыносим! Мой брат лучше себя ведет.

– Я не думаю, что ты пытаешься подобными трюками вытянуть из брата комплименты, – ответил я, продолжая умиляться с ее реакции.

Напрягая тело, я заставил себя сесть на кровати, чтобы быть к ней немного ближе. Клейн все еще сидела, отвернувшись от меня, поэтому пришлось нежно положить руку на ее хрупкое плечо.

– Ты и сама прекрасно знаешь, что я до бесконечности могу перечислять все те качества, что заставили меня влюбиться, – прошептал я ей на ухо. – Но это так странно, что ты желаешь слышать от меня эти комплименты. Я даже предположить не мог, что столь необычная во всех отношениях девушка тоже хочет слушать похвалы от своего парня.

– Это естественно, Джек, – оправдывалась Клейн, играючи пытаясь скрыться от меня за воротником своего свитера. – Всем приятно слышать ласковые слова от второй половинки.

– Вот за такие сюрпризы ты мне и нравишься, – сказал я.

Я легко мог разглядеть румянец на ее щеках, что было совсем неожиданно.

– Так необычно видеть, что ты можешь быть застенчивой, – с улыбкой я поднес свое лицо ближе.

– Ну, раз уж тебе это нравится…

– Мне все в тебе нравится, – признался я. – И это не пустые слова. Я буквально одержим. И твое милое лицо – это одна из причин, по которой мне хочется тебя дразнить или смущать.

– Если тебе нравится меня смущать, то просто скажи еще раз, что я тебе нравлюсь, – попросила Клейн, переставая “прятаться”.

– Я думал, ты захочешь, чтобы я сказал, что люблю тебя.

– Да, это тоже сойдет, – мило улыбнулась девушка, приближаясь ко мне для поцелуя.

* * *

Как вообще можно не быть самым счастливым на свете, проводя время вот так? Грустно, конечно, что Клейн порой приходится уходить, но в ее отсутствие меня развлекал Генри и его разговоры о вегетарианцах. Недавно он отметил, что опаснее всего вегетарианцы-женщины, что показалось мне немного сексистским замечанием, но серьезно искать скрытый смысл в словах этого психа было неблагородным занятием.

В какой-то день Генри увезли вместе с его кроватью на обследование, и я был этому несказанно рад. Наконец у меня появился шанс спокойно поговорить с Шейном, которого я так долго ждал. Уже неделю я лежу на одном месте и все ожидаю, что останусь один. Теперь это оказалось возможным, так как третий оставшийся пациент в этой палате лежал в коме и не мог слушать наш разговор. Приложив усилия, я дотянулся до сумки, лежавшей уже долгое время под кроватью, и вытащил оттуда ноутбук. Здесь же лежал мой личный дневник, но я решил, что нет смысла пока что им пользоваться, он вообще изжил себя и более не был так уж нужен. Открыв крышку ноутбука, я первым делом нашел больничный вай-фай, и был очень рад, что он оказался в свободном доступе. Раньше Шейн служил неким успокоителем нервов, источником жизненной мудрости и наставником в различных вопросах, и первый раз я желаю связаться с ним, чтобы поделиться своей радостью и сказать, что он мне больше не нужен. Это, пожалуй, одна из самых приятных вещей, что вообще будет в моей жизни.

Только мне стоило настроиться на разговор с давним знакомым, как дверь палаты тихо открылась, и внутрь зашел человек. Я успел разозлиться, расстроиться и удивиться при виде его:

– Джо? – вырвался у меня вопрос.

– Привет, Джек, – ответил знакомый бармен, улыбаясь. – Давно не виделись, ох и сложно было тебя найти.

Не могу поверить, что в этом мире есть еще один человек, которому я не безразличен. Это действительно был очень приятный сюрприз, и от мимолетно проскочившего раздражения не осталось и следа.

– Поверить не могу, что ты решил навестить меня, – признался я.

– Ну, ничего особого. Надо же и мне было хоть раз заглянуть к тебе в гости, если можно так выразиться. Как ты себя чувствуешь?

– Великолепно. Со стороны не скажешь, но мне действительно очень хорошо, – я поспешил развеять опасения приятеля.

Как же давно мы не разговаривали. Джо, мне столько всего стоило бы тебе рассказать. Со времени нашей последней встречи я научился новым приемам в плане сверхъестественного, успел напиться в твоем баре и причинить неприятности твоему заместителю, вступить в отношения с Клейн. Естественно, напрямую я мог сказать только о последнем.

– Я слышал, что ты прошел через сложную операцию на сердце, – произнес Джо. – Что же случилось?

– В меня всадили немаленький нож одни очень нехорошие люди. Забавно, но я раньше думал, что с подобными ранениями сердца люди не выживают, а его тоже, оказывается, можно просто зашить.

– Неслабо, – прокомментировал бармен, почесывая затылок. – Хорошо, что все в итоге обошлось. Не скучно тебе тут лежать целыми днями?

– Нет, девушка навещает меня каждый день, – не удержался я от небольшого хвастовства.

– О, это случайно не та особа, к встрече с которой ты так тщательно готовился при нашей последней встрече? Волновался-то как тогда. Я тебя таким еще не видел.

– Она самая, – подтвердил я. – Было непросто, но мы теперь вместе.

– Поздравляю, Джек, – Джо выглядел чуть ли не более счастливым, чем я сам. – Дождаться не могу, когда вы зайдете ко мне в кафе, и я посмотрю, кто же такой особенный смог завладеть сердцем Казановы Джека.

– Не называй меня так, – попросил я. – Да, мы непременно заглянем. Не могу же я не похвастаться еще сильнее.

Джо радостно усмехнулся после этих слов. Серьезно, этот толстяк излучал такую радость, которая могла сравниться только с моей.

– А как там твои дела? – решил спросить я.

– Да так, ничего особенного. Все по-прежнему. Вот, удивился, что ты так давно не заходишь, решил тебя найти и выяснил о произошедшем. Даже не спрашивай как именно. Со своей новой девушкой я уже расстался. Не сошлись характерами.

– О, мне жаль это слышать, – его радость никак не сочеталась с последними словами, но, возможно, он просто хотел показаться радостным для меня.

– Не переживай. В конце концов, как ты сам и говорил – все отношения заканчиваются, и это никогда не бывает приятно.

Джо на секунду “завис”, уставившись в одну точку, после чего неожиданно сделал испуганное лицо и поспешил добавить:

– Это было не очень красиво с моей стороны, говорить такое после твоих новостей. Прости. Я очень надеюсь, что у тебя и этой девушки все будет хорошо. Тебе действительно уже пора бы остепениться и завести постоянные отношения, а не менять пару каждую неделю как раньше.

Частично я был с ним согласен, но все равно, после этого разговора чувствовал себя довольно необычно. Что-то скребло душу. Я словно только что повстречал прежнюю версию самого себя, и она сообщила мне нечто правдивое и неприятное. Я поспешил отогнать от себя эти мысли, ведь все шло так хорошо. Ни за что не позволю случиться чему-то плохому, ведь у меня все иначе.

– Я принес тебе немного разной всячины. Шоколад там, печенье, сок, – сказал Джо, оставляя пакет рядом с моей кроватью. – Ты, кстати, все еще должен мне за тот приход, когда Джейкоб заменял меня. Ты напился на довольно высокую сумму.

– Ах да, прости, я все верну тебе при следующем визите, обещаю.

Был соблазн переписать по привычке приятелю память и избавиться от долга, но теперь я уже не мог пойти этим путем.

Джо и я еще немного поговорили о всяких вещах, и за это время чертов сосед по палате – Генри, вернулся с осмотра. Теперь я вновь буду вынужден отложить разговор с Шейном до следующего удобного случая. Джо не стал долго задерживаться, так как понял, что у меня только одно на уме, и я не очень-то синхронизирован с его собственным настроением. Даже несмотря на это, мы очень хорошо побеседовали друг с другом, было приятно увидеть знакомое лицо и понять, что кто-то действительно обо мне заботится.

– Жду тебя вновь в своем кафе по выздоровлению, – предупредил Джо, покидая палату.

Я одобрительно кивнул в ответ и начал думать о том, чем бы лучше заняться оставшуюся часть дня, раз разговор с Шейном не состоялся.

* * *

Дни молниеносно проносились один за другим. Я в огромных количествах читал книги, что Клейн приносила в больницу. У нее хороший вкус, и она отлично знает мои предпочтения. Литература была умная, но в то же время совсем не скучная. Полезная информация подавалась совместно с действительно интересной историей, поэтому хорошо воспринималась. Я не очень-то ощущал потребность в чтении, так как мог получать информацию в огромных количествах, просто “поглощая” человеческие разумы и завладевая всеми знаниями на свете, но книги давали не только это. Они дарили эмоции, развивали те части мозга, которые не прокачивались простым потреблением информации. Воображение, стиль, слог. Это были своеобразные окна в разум писателей, через которые было очень интересно взаимодействовать с автором. Куда интереснее, чем просто потреблять сухие воспоминания человека.

Кстати, я снова могу ходить. То есть, я и раньше передвигался на ногах почти сразу после операции, но это сопровождалось некоторыми весьма значительными неудобствами. Сейчас же я преодолел их и почти вернулся к нормальному функционированию. Недалеко был тот день, когда я покину эту больницу и тогда смогу больше времени проводить со своей девушкой, а не просто разговаривать с ней у больничной койки.

Продолжая терапию и потребляя все то же количество таблеток, я каждый день с нетерпением ждал прихода прелестной посетительницы, считая минуты до установленного времени. В один день врач предупредил меня, что гость вновь пришел, но время было гораздо раньше обычного. Это вызвало мое удивление, ведь Клейн должна была еще находиться на учебе. В палату, однако, зашел Уилл.

– Привет, братан, – бросил он мне по приближению.

Да, я ожидал подобных слов с его стороны. Видимо, Уилл уже считает нас закадычными друзьями. Ну, это не очень-то и странно, учитывая, что я встречаюсь с его сестрой. Мы, вроде, обязаны быть хорошими приятелями теперь. Наверное. Я не уверен, как это работает.

– Привет. Ты один пришел?

– Да, решил тебя навестить без сестры, а то если бы я пришел с ней, то не смог бы и слова вставить, – пожаловался Уилл, снимая рюкзак рядом с моей кроватью. – Вы очень любите болтать последнее время.

Он же должен понимать всю ситуацию, да? Конечно, он все понимает, этот парень довольно умен, особенно для его возраста. И все же тот факт, что он сам принял решение прийти ко мне в гости действительно приятен.

– Я очень рад твоему визиту, Уилл.

– Ну еще бы ты был не рад. Тебя посетил сам бог веселья. Уверен, что даже несмотря на отсутствие крупных сисек, я все равно найду способ разнообразить твое скучное существование в этой палате, – с этими словами Уилл вытащил какие-то темные вещи из рюкзака и протянул одну мне.

У меня в руках оказался металлический прибор, похожий на телефон, только с бо́льшим количеством кнопок. Немного проанализировав устройство, я понял, что это портативная консоль.

– Хочешь сыграть? – попытался догадаться я.

– А это не очевидно? – ответил вопросом не вопрос Уилл. – Круто драться в реальной жизни – это ерунда. Попробуй победить меня в игре – вот где настоящее мастерство. Тут ведь даже не пять противников, а всего один. Только не жди, что я буду поддаваться.

– Я был бы оскорблен, если бы ты поддался, – признался я, включая консоль.

Раньше я на этих устройствах не играл. Только на компьютере. Однако управление было интуитивно понятным, да и в коллекции поглощенных разумов был один-два геймера. Я воспользовался их навыками, чтобы как следует противостоять мастеру Уиллу, отлично играющему в файтинги. Спустя пару незабываемых раундов я быстро втянулся и даже не заметил, как прошло время. Мы шли на равных, даже несмотря на то, что я физически ощущал все напряжение, исходящее со стороны Уилла. Он делал резкие движения во время особо сложных комбо, постоянно что-то выкрикивал, абсолютно не чтя тихую атмосферу палаты, а еще его пальцы заметно вспотели через час игры.

– Да как так-то?! – крикнул он, когда я забрал новую победу у него прямо из-под носа.

К слову, он все же побеждал немного чаще, даже несмотря на применение всех знаний из поглощенных людей.

– Ты раньше играл в эту игру, признавайся, – потребовал парень, беря перерыв. – Меня никто еще так часто не побеждал.

– Нет, это первый раз. Знаешь, я очень талантлив в некоторых вещах, а еще я амбидекстр, это может как-то влиять на эффективность, – оправдался я, восстанавливая ритм сердца, которое начинало громко биться даже из-за таких простых вещей.

– Ладно, можешь не признаваться, – решил парень. – В любом случае, на сегодня хватит с тебя. А то еще в кому впадешь.

Непростительная наглость. Ладно, я, видимо, немного ущемил его гордость, так что это поведение можно понять.

– В любом случае, я пришел сюда еще и по другому вопросу, – сознался Уилл.

– Дай угадаю, хочешь узнать одеколон, с помощью которого я начал встречаться с твоей сестрой? – спросил я с улыбкой, предсказывая вопрос парня.

– Очень смешно, самоубийца. Помни, что из нас двоих только я не рискую получить приступ после короткой драки, – сказал он в шутливом тоне, но в то же время достаточно угрожающе, чтобы дать мне понять – шутка не очень зашла. – Расскажи, как проходят ваши отношения. Что, ты ждал, что я стану соблюдать приличие и деликатно игнорировать эту тему? Ну, значит, ты не очень внимательно следил за моим поведением. А теперь выкладывай.

– Да все отлично. Я не знаю, что конкретно ты хочешь услышать, но мы хорошо относимся друг к другу, и мы счастливы.

– О, я знаю, что вы счастливы, – сообщил Уилл. – Сестра ведет себя как заколдованная. Витает в облаках, довольная вечно, такая учтивая стала и щедрая. Чего ты улыбаешься, а? Приятно слышать это?

– Конечно, – не стал отрицать я. – Мне приятно знать, что не я один это ощущаю. Я ведь хочу сделать ее счастливой, знаешь.

– Ну, иллюзию счастья ты ей точно смог подарить, но весь мир не крутится вокруг любви. У Клейн есть другие проблемы, которые не решаются отношениями, – поведал Уилл.

– Это какие же?

– Я ждал этого вопроса. Брат, ты очень предсказуем, это надо менять. Ладно, так и быть, я тебе поведаю, только ни слова Клейн, что я тут секреты распространяю, а то она меня сожрет. В общем, сестра пытается получить стажировку на время каникул в неплохой компании, но руководитель не желает давать ей нужную должность, потому что она девушка. Как-то так, это важно для нее, но сделать, видимо, ничего нельзя. Только пол сменить. Вряд ли ты бы этому обрадовался.

– Странно, она ни разу не упоминала об этом, – удивился я, задумываясь.

– Нет, не странно. Это скучная тема для разговора, и ты вряд ли сможешь изменить ситуацию, поэтому она ее и не затрагивает. А мне можно говорить, ведь сестра не станет бояться показаться скучной перед братом. Не то что перед парнем.

Это имеет смысл, но она все равно могла бы поделиться со мной своими проблемами. Естественно, я решу их в течение следующих минут. За время пребывания в больнице я научился легко сканировать строго определенные участки мозга выбранных людей на любом расстоянии от себя. Я словно был способен мысленно переместиться в любую точку планеты и найти нужного мне человека, где бы тот ни находился, что бы ни делал. После этого я мог найти в его памяти нужные моменты, игнорируя все остальное и не “перекачивая” полностью сознание жертвы себе в “хранилище”. Вот и сейчас я легко проник в разум Уилла и нашел только информацию о работодателе Клейн. Мне нужно только его имя и название компании, после чего я взял минуту отдыха, и мой разум отправился далеко за пределы больницы, выискивая жертву. Клейн интересовалась интернет-сферой и хотела попасть на стажировку в приличную компанию, связанную с этим профилем, но на нужную должность действительно старались брать исключительно мужчин по разным причинам. Найти ответственного оказалось несложно. Просканировав с десяток умов за считанные секунды, я обнаружил мужчину, что и проводил собеседования. Скажем так, ты обещал взять Клейн на стажировку и решил выплачивать ей двойную плату, а также всячески помогать в продвижении по выбранному пути. Она очень ценный сотрудник с отличным потенциалом, ты был впечатлен ее навыками и решил сделать исключение для девушки. Готово. Уже завтра Клейн получит звонок от этого зануды, после чего исполнит свою мечту. Помни, любимая, что рядом со мной у тебя никогда не будет неисполненных желаний.

– Я уверен, что Клейн и без меня легко решит эту проблему, – ответил я Уиллу, возвращаясь к диалогу. – Она очень способная и может достигнуть чего пожелает.

– О, а ты высокого мнения о моей сестре. Похвально, продолжай в том же духе, – одобрил Уилл. – Ей давно надо было завести какие-нибудь отношения. Даже я понимал это. Клейн может и выглядит самодостаточной, но, скажу по секрету, я думаю, что ни одна женщина не может вечно оставаться разумной без парня. В итоге они становятся либо уродинами, либо кошатницами, либо феминистками. Ну, некоторые еще бросаются в политику.

– Уилл, давай ты сейчас сбавишь обороты, хорошо? – попросил я. – А что, твоя сестра раньше ни с кем не встречалась?

– Брат, ты просишь уже слишком много информации, – ответил парень. – Если ей надо, она и сама такое расскажет. Что же до тебя? Клейн как-то раз заводила беседу, где давала понять, что ей интересно, сколько у тебя было девушек до нее. Ну, так что, поделишься информацией? Клянусь не сдавать тебя. Я умею хранить секреты.

– Не сомневаюсь. Много у меня было девушек. Правда, ни к одной из них я ничего особого не чувствовал.

– Много? Это как вообще? Не может такого быть. Чтобы у тебя и много девушек, – сказал Уилл довольно обидные слова.

– И что это должно значить? – раздраженно спросил я.

– Ну, если быть совсем откровенным, то я очень удивлен, что у тебя получилось завоевать мою сестру. Не хочу сказать ничего обидного, но ты же… совсем обычный парень. Внешне, да и по роду деятельности ничем особым не отличаешься. Есть какой-то секрет для быстрого получения девушек?

– Если вести себя как ты, то явно ничего не выйдет, – обиженно ответил я. – Нет никакого секрета. Просто будь милым и доброжелательным. Если девушка хорошая, она ответит тебе взаимностью. В ином случае она тебе не нужна, поверь.

Возможно, это были правильные слова, но сам я ими не руководствовался. Да, у меня был секрет, о котором спрашивал Уилл, но никто и никогда его не узнает. Одного Шейна уже более чем достаточно. Для него будет только полезнее, если станет следовать моим советом, а не искать легкие пути.

– Очень сомневаюсь, что все это работает именно так, – заявил умный не по годам Уилл.

– Сам в шоке, – признался я, стоя на своем. – Можешь как-нибудь лично попробовать. Главное не принимай это слишком близко к сердцу, даже если ничего не выйдет.

– Нет, я воздержусь, – решил Уилл без раздумий. – Все эти отношения – это сплошная головная боль. Ты бы себя со стороны видел. Ведешь себя как полоумный, все время у себя на уме. У влюбленных не получается рационально смотреть на вещи.

– Немного удивительно слышать это в твоем возрасте, – по определенным причинам я не стал с ним спорить. – Ладно, это уже заезженная тема. Давай еще немного сыграем.

– Давай, я как раз успел отдохнуть и изучить все твои приемы. На этот раз ты обречен.

Я отлично провел время. Как-то так выходит, что я получаю удовольствие от общения со всеми людьми, что не воспринимают меня как угрозу. Вспоминается отношение родителей, которое было совсем иным. Мама и папа ни разу после обнаружения способностей не говорили со мной по душам и не проводили вот так время. За простыми разговорами и интересными совместными делами. Я был лишь инструментом. Так уж получается, что я могу общаться только с теми, кто не знает о моих возможностях, поэтому я даже рад, что не пришлось рассказывать о них Клейн. Я унесу этот секрет с собой в могилу и проживу великолепную жизнь даже без полной зависимости от сверхъестественных сил.

– Черт, да как ты это делаешь?! – даже не обратив должного внимания, я победил в следующем матче с Уиллом.

Ну, почти без зависимости.

* * *

– Я буду проходить стажировку на этих каникулах, – рассказала Клейн новость, о которой я и так уже знал.

Само собой, я был осведомлен, что руководитель фирмы позвонил ей и попросил устроиться на временную работу с хорошими дальнейшими перспективами. Я лично контролировал весь процесс, чтобы он точно был выполнен до конца.

– Это же отлично. Ты хотела этого, верно?

– Верно, – призналась Клейн немного загадочным голосом. – Странно, меня не хотели принимать из-за принадлежности к женскому полу, а сегодня утром просто позвонили и предложили невероятно удачные условия. Это не укладывается у меня в голове.

– Они не смогли игнорировать твой сочащийся потенциал, – похвалил я девушку. – Такое бывает. Не надо сильно удивляться по этому поводу. Тут следует радоваться. Я, кстати, через пару дней выписываюсь. Придется соблюдать осторожность, но доктор сказал, что я почти полностью реабилитировался. Скоро сможем ходить куда захочешь, увидеть что пожелаешь.

– У меня есть заготовленные идеи поинтереснее к твоему выздоровлению, – призналась Клейн, закусив губу.

– Интереснее, чем посещение концерта? – спросил я, не поняв сразу ее слов.

– Да, думаю, что даже интереснее этого. Как ты вообще себя чувствуешь?

– Я не ощущал никаких осложнений все последнее время. Трудно сказать даже, что я как-то травмирован. Совсем этого не ощущаю.

– Отлично, – радостно ответила девушка, закидывая ногу на ногу. – Значит, теперь и ты сможешь заглядывать ко мне в гости. Надо восстановить баланс, а то я к тебе приходила значительно чаще.

– Согласен, это не самое лучшее место для встреч, – ответил я, вставая на ноги. – Я так бессмысленно трачу здесь время, даже несмотря на все твои попытки заставить меня почувствовать обратное. Все те книги, что ты принесла, все то время, что провела со мной. Это очень помогло, но я стремлюсь наружу. Еще столько предстоит сделать, столько достигнуть. Вместе.

Клейн плавно встала с кровати и подошла ко мне, беря за руку. Она прислонилась головой к моему плечу и смотрела в окно, где солнце медленно уходило за горизонт.

– Будешь меня слушать, и все пройдет отлично, – пообещала Клейн с усмешкой.

Я определился с новыми целями дальнейшей жизни. Это было так легко и очевидно, стоило лишь немного подумать. Наше существование столь коротко, его ни в коем случае нельзя тратить на что-то скучное, обыденное. Я понимал это и раньше, но хотел насытиться лишь сам, а теперь желаю сделать эту жизнь яркой и для нее тоже. Посетить все уголки света, попробовать все, осуществить все мечты, ни о чем никогда не жалеть. Только я могу подарить это ей, только у меня есть все возможности. Я обязательно сделаю этот мир интересным для тебя, Клейн. Сделаю твою жизнь самой незабываемой и разнообразной из всех, что когда-либо были. Я обязан сделать тебя счастливой. Это моя цель, ведь я люблю тебя.

Глава 11. Настоящие поддельные воспоминания

На протяжении длительного пребывания в госпитале делать было особо нечего. Я прочел все восемь книг, что Клейн принесла за это время, но даже такое занятие не смогло заполнить все мое свободное время. По правде говоря, оно с трудом заняло всего десять процентов этого времени. В итоге, от безделья я решил сделать из себя сверхчеловека. Я был особенным и до этого момента. Я был особенным всю свою жизнь, начиная с первой секунды, но сейчас стал просто невероятным. Прямо из больничной палаты я мог выгружать из чужих умов массу полезной информации и легко сохранять себе полученные знания. Я просканировал десятки людей: поваров, гонщиков, ученых, бойцов, писателей, политиков, инженеров, космонавтов, докторов и много кого еще. Выбирая лучших из лучших, я сохранял в своем разуме накопленный ими опыт. Теперь я точно являюсь самым достойным человеком для Клейн из всех живущих. Наиболее образованным, развитым и разбирающимся во множестве областей.

Процесс не обошелся без осложнений, так как все прослойки населения оказались заполнены испорченными людьми. В разной степени, но все они вызывали отвращение, потому поглощать целиком умы как выдающихся, так и бездарных личностей было невыносимо. Я словно прикладывал губы к прокисшему до состояния гнили молоку и делал глубокие глотки, морщась от отвращения, но продолжая процесс, ведь он шел мне на пользу. Кто-то был богат и огромные суммы, которые большинство могло позволить себе только благодаря банковским кредитам, воспринимали как мусор. Колоссальные суммы, куча квартир, машины и обеспеченное множеству поколений будущее уже не приносят удовольствия этим зажравшимся тварям, и все, что им остается – это радоваться самому процессу получения еще больших сумм. Все всегда хотят чего-то большего. Если у человека есть автомобиль за несколько миллионов долларов, то он обязательно еще и аквариум с бегемотами захочет себе на входе в личную виллу.

И это еще не самое страшное. Предпочтения и пристрастия некоторых отдельных особ оказались для меня настоящим потрясением. Кто-то наслаждается избиением людей, буквально получая от этого животные эмоции и радость, кто-то занимается самоистязанием, продает и употребляет наркотики или держит в долговом рабстве девушек, заставляя тех торговать своим телом, а иногда и то и другое. Я даже обнаружил педофила в рядах полиции, который скрывал свои преступления, пользуясь служебными возможностями и связями. Естественно, пришлось исправить разум столь бездушного урода и заставить во всем сознаться. Я долго отходил от “употребления” такого сознания.

Не столь обеспеченных людей охватывали иные темные аспекты. Невежество, озлобленность, подлость и прочие разрушающие общество качества. Большинство просто любили орать друг на друга и хоть иногда поливать грязью ради расслабления нервов. Настоящие психопаты, готовые приложить массу сил во имя порчи чьего-то настроения. Я не мог найти в огромном омуте сканируемых умов что-то чистое и нетронутое тьмой, оттого стал бояться заглядывать в сознание людей. Это страшные существа, нельзя обманывать себя, рассуждая как-то иначе. Мне стоит стать выше их всех, избавиться от любых минусов характера и собственных демонов, чтобы стать для Клейн лучшим человеком из всех возможных.

Единственная проблема остается в том, что я инвалид. Этот факт уже не исправишь, я не способен изменять свое тело этими великими силами, лечить болезни и заменять поврежденные сердца. Прискорбно, но приходится признавать, что даже у меня есть ограничения.

Как выяснилось, Омид все-таки был осужден. Полиция не оставила такой серьезный случай в стороне, и Клейн пришлось дать все необходимые показания без моего участия. Меня временно освободили от разбирательств, ссылаясь на плохое здоровье. Все это более не волнует меня, так как прошлые разногласия с законом оказались забыты, и сейчас я могу переписывать память людей, даже не находясь в пределах их видимости. Мысли в данныймомент заняты совсем другими вещами. Я почти испытываю синдром Мартина Идена, пытаясь выяснить свое будущее после столь невероятных изменений.

– И таким образом вы будете проходить обследования хотя бы раз в две недели, чтобы отслеживать изменения в ходе выздоровления, – продолжал говорить доктор за моей спиной. – Если не станете подвергать себя излишним нагрузкам, то сможете жить без каких-либо неудобств, так что следите за этим.

Я уже давно прочел его разум и выяснил все, что было необходимо, поэтому сейчас игнорировал лекцию. Этот врач любил повторять одно и то же по несколько раз и добавлял много лишнего в речь, растягивая и без того длинные предложения, а еще он терпеть не мог свою работу и втайне желал вредить не самым благодарным клиентам. Человек на грани. Увидев мою незаинтересованность, он перестал пытаться что-то донести и просто выписал некоторые лекарства и дозировки на листике, чтобы оставить у моей кровати.

– Всего хорошего, Джек. Вы можете собираться.

– Ага, спасибо за все, док, – позволил высказать благодарность я, ведь этот человек спас мою жизнь.

Наконец-то. Клейн обещала прийти совсем скоро, чтобы разделить со мной эти счастливые мгновения. Выйти из белой палаты, потом спуститься на первый этаж в фойе и покинуть лечебницу – вот такими были мои планы на ближайшие минуты, а дальше начнется самое интересное. Надев черную кожаную куртку, темные джинсы и тяжелые ботинки, я взял свой малый портфель и покинул помещение, как можно скорее шагая к лифту. Наверное, надо было сказать что-то на прощание Генри, но я был сыт по горло любыми взаимодействиями с людьми, потому старался избегать их всеми способами.

Я не только приобрел множество уникальных талантов, просто лежа в постели и сканируя чужие умы, но еще и успел “прикупить” пару интересных вещей. Среди них была новая одежда, доставленная прямо в больницу и надетая мной перед выходом, стильный черный мотоцикл, ожидающий меня на стоянке у выхода, а также несколько других сюрпризов, до которых еще предстоит добраться. Самый первый день новой полноценной жизни должен быть незабываемым, великолепным и насыщенным событиями. Я обязан провести его только со своей второй половинкой и ни с кем больше.

Опаздывает, на нее не похоже. Еще немного, и я начну ревновать по каждому поводу, хотя причин на то просто не может быть. Видимо, эта черта сидит глубоко в человеческой натуре: чувство собственности. Эта девушка теперь только моя и никого больше, я не хочу разделять ее любовь ни с кем в этом мире, ведь остальные люди такие испорченные и недостойные даже близко находиться рядом с таким светлым ангелом. Пока я ждал Клейн на стоянке рядом с большим зданием больницы, было время оценить новое приобретение. Всегда хотел научиться кататься на мотоцикле, приобрести права и заполучить себе какую-нибудь крутую модель, чтоб на ней было не стыдно показываться на людях. Только вот раньше это заняло бы много времени и усилий, а сейчас обучение затратило лишь несколько секунд моего времени. Ни разу не управляя в своей жизни подобным транспортом, я все равно ощущал его как родной – этот стильный тяжелый байк. Подойдя вплотную к доставленному прямо по адресу шедевру, я легонько коснулся рукой металлического корпуса, ощущая приятный холод. Это произведение искусства стоило целое состояние, мне даже страшно было представить, сколько пришлось бы работать, если бы я хотел приобрести нечто подобное честным путем. Японский мотоцикл Yamaha FJR 1300 AE в черном цвете, естественно. Он был достаточно современным, потому оснащен электронной системой регулировки, шестиступенчатой КПП, двенадцатью… ладно, перечислять параметры пришлось бы очень долго. Конечно, это не самая дорогая версия в мире, но она представляет собой практически идеальный, на мой взгляд, баланс, между ценой и качеством. Естественно, в комплекте шли два шлема, но я был уже настолько профессиональным водителем, что абсолютно не ощущал необходимости в подобной защите. Навыки управления любым видом транспорта сидели глубоко у меня в голове и могли быть применены в любой момент с невообразимой точностью, ведь я словно бы сам потратил тысячи и тысячи часов, разъезжая на всевозможных транспортных средствах.

Я взял в руки два шлема, прислонился спиной к мотоциклу и с сонным видом посмотрел на небо, продолжая ждать прихода своей девушки. Она подошла какое-то время спустя, что показалось мне вечностью.

– Привет, – радостно бросила Клейн, подбегая ко мне на повышенной скорости. – Прости, что опоздала к твоему выходу, были дела на практике. Это занимает немного больше времени, чем я думала.

Как только Клейн начала со мной говорить, я обернулся в ее сторону и одарил беззаботной улыбкой.

– Ничего страшного, – ответил я, заглядывая ей за плечо. – Почему у меня такое чувство, что на нас все смотрят?

Клейн обернулась и заметила, что мы приковываем заинтересованные взгляды прохожих.

– Ну, естественно. Неужели ты думаешь, что никто не заметит твое посягательство на чей-то дорогой мотоцикл? – спросила она. – Зачем ты держишь эти шлемы у себя в руках?

– Вообще-то это мой красавец, – ответил я, внимательно смотря на реакцию девушки.

Клейн скептически посмотрела мне в лицо, приподняв одну бровь, но от восторга кричать не стала:

– Мне еще очень многое предстоит о тебе узнать, не так ли? – уточнила она, приближаясь ко мне поближе и принимая один шлем в свои руки. – Выглядит весьма дорого, это ты тоже купил на деньги с подработки?

– Не совсем. Взял в кредит, конечно. Откуда у меня могут быть такие деньги? – вновь соврал я, поражаясь тому, насколько спокойно Клейн реагирует на такие новости. – Интересно, если мы простоим здесь еще немного, док выбежит, чтобы отругать меня? Было бы интересно посмотреть.

– Кончай придуриваться, – Клейн надела на голову шлем, легко разобралась, как его застегивать, и показала всем своим видом полную готовность. – А тебе точно можно управлять им сразу после выписки?

– Не беспокойся, не перенапрягусь. Я не настолько покалеченный, знаешь, – отмахнулся я, садясь на водительское сиденье, убирая байк с подставки и с наслаждением в первый раз обхватывая приятные ручки управления.

Я уже был готов поразить ее своими невероятными навыками гонщика, ведь ощущение профессиональной подготовки разливалось по моему телу, провоцируя дрожь по всей поверхности кожи. Мои способности даже лучше интернета, дающего доступ ко всей информации, они буквально даруют безграничные возможности, которые я пока что использую в совсем незначительной мере.

Клейн села позади, обвивая маленькими, но сильными руками мое тело. Вот как раз от нее я почувствовал некий непрофессионализм, было очевидно, что Клейн впервые каталась с кем-то на заднем сиденье мотоцикла.

– Как хорошо, что ты не носишь юбки, – заметил я с усмешкой. – А то было бы не очень удобно. Это может прозвучать довольно банально, но держись как можно крепче.

– Не выделывайся, Джек, – попросила Клейн с улыбкой. – Я знаю, что нужно делать.

Как скажешь, любимая. Заведя байк, я впервые услышал его звучание. Честно, ожидал, что оно будет громче, но это новая модель, потому и звук выдался плавным, без крутого рева. Стоило мне только тронуться, как Клейн со всей силы сжала мое тело и целиком прислонилась к нему. Я с радостью отметил про себя, что не испытываю никакой боли, а значит осложнений после реабилитации возникнуть не должно. Направив транспорт к выезду из больницы, я быстро набрал скорость. Управление ощущалось привычным до невозможного, даже рутинным, но все же поездка на высокой скорости по улицам города просто не может быть скучной. Естественно, прав у меня пока не было, поэтому я на автомате сканировал дорогу на наличие неприятностей и огибал все посты с патрулями, при этом позволяя себе разгоняться до скорости, превышающей дозволенную.

Мечты становятся явью, я катаюсь на крутом мотоцикле с девушкой своей мечты, прижавшейся к моему телу. Это стоило всех неприятностей.

– Джек, ты немного увлекся, – заметила Клейн, когда мы остановились на светофоре. – Так нельзя ездить по городу.

– Да ладно тебе, Клейн, где твой дух безумия? Нас не могут ограничивать никакие рамки, поверь. Правила созданы, чтобы их нарушать.

Клейн немного задумалась, после чего продолжила уже куда более расслабленным тоном:

– Ты прав. Если уверен, что не убьешь нас, то гони еще сильнее!

– Твое желание – закон, – ответил я, разгоняя байк.

Целью нашего назначения был очередной отель, самый дорогой в городе. Я специально все подготовил, чтобы он оказался в нашем распоряжении. Да, без дела я в больнице не валялся, если можно так выразиться. Готовил все для незабываемых первых дней вместе с ней, с целью своего существования.

Остановившись на парковке высокого отеля, всем своим внешним видом говорящего “я высосу твои деньги”, я поставил новый мотоцикл на подставку, оставшись довольным его работой. Мы добрались сюда в считанные минуты, да еще и с драйвом. Клейн спрыгнула первой, сняла шлем, и я увидел ее сияющее радостью и эмоциями лицо:

– Да, я бы и не подумала, что тот тихий и угрюмый Джек, вечно держащийся в тени, может быть таким экстремалом. Приятный сюрприз, – она говорила все это таким довольным голосом, что у меня непроизвольно появилась улыбка.

Стоило мне слезть с мотоцикла, как Клейн обвила руками мою шею и страстно поцеловала, я ясно чувствовал, как ее переполняют счастье и вихрь всевозможных эмоций, вызванных приливом адреналина. Я ощущал то же самое.

– Погоди, это еще не все сюрпризы на сегодня, – пообещал я сразу после окончания поцелуя.

– Все еще не понимаю, как ты смог все подготовить, не выходя из больницы? – призналась девушка, хватая меня за руку и направляясь к входу в отель.

– Знакомые помогли немного, да и по телефону сейчас очень многое решить можно. В конце концов, я не мог не подготовиться ко всему заранее, верно? Это было бы глупо, недальновидно и просто скучно.

– Хорошо, что ты так ответственно подошел к вопросу, – решила Клейн, когда мы были уже у самого входа.

В фойе отеля можно было увидеть огромную сияющую люстру над высоким потолком, широкий плотный ковер, ведущий к столику регистрации, где улыбчивый персонал уже был готов принять нас. Мужчина в форме у входа услужливо принял верхнюю одежду и мой портфель. По сторонам можно было заметить огромные растения в вазах, изысканные абстрактные картины и даже фонтаны. Все это дополнял идеально чистый паркет из настоящего дерева, который я не видел в помещениях уже очень давно.

– Знаешь, Джек, если ты продал часть своих органов ради аренды номера здесь, я буду не очень довольна, – заявила Клейн. – Откуда у тебя столько денег? Признавайся.

– Я вложился в биткойн в 2011-м, – шутливо ответил я, продолжая вести Клейн за руку к столику регистрации. – Не беспокойся о деньгах пока что, хорошо?

Клейн просто так эту тему не оставит, но прямо сейчас она не стала расспрашивать дальше, решив согласиться хорошо провести время без забот.

– У меня забронирован номер на имя Джек Крид, – заявил я девушке у компьютера.

Только бы все было правильно. Я подменил разум всем здешним работникам, и кто-то из них обязан был внести меня в списки.

– Все верно, номер на сутки на двадцать пятом этаже, – вежливо ответила работница, что-то вводя на клавиатуре. – Оплата внесена заранее, поэтому вам надо просто расписаться за получение карты-ключа.

Я сделал, как просили, и получил в распоряжение удобную карточку от лучшего номера в отеле. Все совершенно бесплатно. Реакции Клейн стоили отдельного внимания. Она все время старалась не подавать вида, как все происходящее ее удивляет, но на лице читались удивление, восторг, непонимание и подозрение. Я лишь продолжал умиляться с подобных реакций и получал удовольствие от происходящего.

Вот мы уже поднимались на лифте и молча смотрели по сторонам. Клейн старалась не пересекаться со мной взглядом, явно смущенная столь роскошными жестами с моей стороны. Она не привыкла быть осыпанной всем дорогим, да и вообще явно не очень хорошо подготовлена к таким отношениям. Старающаяся держать все ситуации под контролем и казаться невозмутимым экспертом во всех областях, эта девушка все же не могла скрыть неопытность в чем-то новом, тогда как для меня теперешняя ситуация не была такой уж непривычной. Просто раньше я водил в замусоренные отели запрограммированных марионеток, а сейчас вел в дорогой номер честно заполученную богиню. Самого лучшего человека, которого я встречал в жизни.

– Надеюсь, ты не против? Я не предупреждал, куда мы отправимся, хотел сделать сюрприз, – спрашивал я.

– Нет, это действительно здорово, – ответила Клейн ласковым голосом. – К тому же весьма неожиданно. Сюрприз удался.

Она привыкнет. Помнится, я тоже что-то подобное испытывал раньше. Волнение, даже страх при первых встречах с девушками. Это естественно, но к подобному быстро привыкаешь. Главное, что ее чувства настоящие.

Открыв электронный замок в номере нашего отеля, я позволил Клейн пройти первой, чтобы увидеть очередную реакцию. Девушка остановилась у входа, осматривая окружение с широко раскрытыми глазами. Признаться честно, меня тоже очень удивили наши апартаменты. Они были чересчур роскошными и богатыми. Светлые стены мягкого синего цвета, изысканные люстры причудливой формы, проходы в комнаты, выполненные в виде изогнутых проемов. Мебели невероятно много, куда больше, чем нужно двум людям. Все уложено аккуратными подушками и вычищено до идеала. Невозможно было найти ни одного изъяна, куда ни брось взгляд. Огромная стена напротив входа вся представляла собой гигантские окна, из которых открывался вид на город. Все как я и люблю. Естественно, техника тоже присутствовала во всей необходимой комплектации – плазменные телевизоры, стереосистемы, светильники и даже шторы на пульте управления, а также электрический камин и автоматизированная кухня.

– Да, я решил, что не очень прилично брать номер, который будет хуже твоей квартиры, – признался я, почесывая затылок.

– Ты перестарался, – вынесла вердикт Клейн.

– Ну, если только совсем чуть-чуть, – признался я. – Да ладно тебе, это же круто, расслабься, Клейн. Я же говорю, у меня были деньги еще до наших отношений, я специально откладывал их для такого случая. Просто не хочу сейчас думать об этом, нужно получать удовольствие от процесса.

– В скором времени все распределение финансов должно стать нашей общей задачей, – решила Клейн, разуваясь и проходя в одну из комнат. – А то ты совсем не умеешь экономить.

Как далеко она заходит. Уже семейный бюджет обсуждает. Надеюсь, это вновь шутка из ее запаса, но что-то мне подсказывает, что не совсем.

– Осмотрись тут пока, а я вызываюсь приготовить нам нечто шикарное на обед, – произнес я, направляясь сразу на кухню. – Это очередной сюрприз. Я еще и готовить умею.

– Отличное качество, – заметила Клейн из другой комнаты, она явно принялась за осмотр “достопримечательностей”. – Если еще и не отравишь нас своими навыками, будет вообще шикарно.

Отправившись на кухню, я отметил, что стол здесь может с комфортом уместить человек восемь при желании, а само рабочее место оборудовано всеми необходимыми приспособлениями. Само собой, я планировал сделать пиццу по выученному заранее рецепту. Не острую на этот раз, и без всяких сюрпризов. Высокий навык кулинарии, почерпнутый из сканирования умов нескольких поваров, пригодился сейчас как нельзя кстати. К слову, один из этих поваров, как оказалось, кормил клиентов мясом сбитых машинами животных. Странный был человек… но речь сейчас не о нем. Я смог быстро и очень качественно приготовить все необходимое тщательно выверенными движениями.

До чего же мои возможности поразительны. Я мог бы стать величайшим ученым и раскрывать секреты мира, отправлять в космос ракеты, решать глобальные проблемы планеты, но пока что занимаюсь лишь гонками на улицах города и приготовлением вкусных блюд своей девушке. Нарезая ингредиенты ловкими движениями, я мысленно напевал себе какую-то въевшуюся в голову песенку и даже не заметил, как Клейн внезапно подкралась сзади и положила ладошки мне на плечи.

– Как же приятно смотреть за готовящим еду мужчиной, – призналась она, прошептав мне на ухо. – Зачем ты меня заводишь такими подлыми приемами?

– По-моему это самый честный прием из всех, на которые я мог пройти, – защитился я, прижимаясь щекой к ее руке и продолжая готовку. – Не особо привыкай к этому. Я умею готовить, но не очень люблю это делать. Скажем так, я готов взять на себя 30 процентов от общего количества производимой нами еды.

– Значит, потреблять тоже будешь 30 процентов, – решила Клейн, отходя подальше и усаживаясь за стол рядом, чтобы можно было продолжить говорить. – Хотя тебя не мешало бы откормить слегка. Ты всегда таким худым был, или это тебя в больнице таким сделали?

Я практически ни разу не ел с тех пор, как получил травму. Это странно, но я отчетливо ощущаю, что совсем не нуждаюсь в пище. Складывается ощущение, что это новый виток моих способностей, и энергия для работы организма черпается из какого-то другого источника.

– Сложно ответить, – признался я. – То есть, я всегда был худым, но, видимо, столько недель реабилитации вкупе с больничной едой не пошли на пользу. Только не говори, что это тебя смущает?

– Вовсе нет, ты доказал, что невероятно крут сам по себе, вне зависимости от текущего телосложения, – с улыбкой заметила Клейн. – Тренировался раньше какому-то единоборству? Помнится, ты как-то спрашивал и о моих приемах. Отец настоял на том, чтобы я обязательно посещала хотя бы какую-то секцию для самообороны. Да, он очень любит свою семью и защищает ее всеми возможными способами, но я бы все равно не смогла драться с пятью противниками одновременно.

Опять эти скользкие вопросы. Как прикажешь на них отвечать, кроме как с сарказмом? Клейн, я не могу теперь просто так вывалить на тебя всю правду, это будет чересчур сильный поток информации для восприятия, он может и оттолкнуть тебя. Особенно часть о том, каким я был человеком раньше.

– Да что там с ними драться. Слабаки. Если бы не этот нож, я бы от них мокрого места не оставил, поверь. Что Омид, что его свита были совсем неуклюжими и падали от пары легких тычков в плечи. Ты куда сильнее любого из них.

– Не совсем тот тип комплиментов, что я люблю, но спасибо, – ответила девушка, закрывая тему. – Ты еще ничего такого не сделал, а пахнет уже вкусно. Неужели и впрямь приготовишь что-то съедобное?

Я только закончил с нарезанием продуктов, а по кухне действительно разошелся аромат свежих ингредиентов. Наполнение холодильника можно было указать при регистрации номера по сети, поэтому я специально заранее подготовил все необходимое для блюда, которое Клейн пришлось бы по душе. Помимо пиццы я параллельно собирался сделать несколько шоколадных кексов, что требовало неплохой концентрации и опыта. К счастью, в данный момент у меня было вдоволь и того и другого. Раскатав за пару секунд тесто, я полил его необходимыми соусами, закидал мясом нескольких разных сортов, помидорами, креветками и мидиями. После этого осталось добавить грибы, сыр и орегано. Смесь довольно разнообразная, но при правильной концентрации каждого элемента и верном способе готовки, она превратится в нечто поистине божественное.

– Ты еще будешь умолять меня сделать такое вновь, – пообещал я, совершая финальные штрихи. – Не только путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Ладно, а теперь расскажи мне про свою практику.

– Нечего особо рассказывать, – вздохнула Клейн, скрещивая руки в замок. – Это довольно скучно, я даже представить не могла насколько. Сфера информационных технологий должна была быть куда разнообразнее и увлекательнее, а в итоге мне приходится редактировать программы для улучшения выдачи запросов через поисковики. Это может звучать полезно, но на деле лишь нервирует. Приходится продираться через тонны ненужной информации каждый день…

Я слушал жалобы Клейн, понимающе кивая и оценивая положение. Она не жалела, что занимается в этой сфере, но явно ожидала большего. Посмотрим, что я смогу сделать позже, чтобы помочь ей свернуть на более интересное направление. Перевести ее в другой отдел что ли? Забавно, что именно я в действительности принимаю эти решения, а не ее начальник.

Через какое-то время пицца и кексы оказались готовы, и я с гордостью представил первое творение в области кулинарии своей девушке. Даже меня самого поразил внешний вид круглого и пикантного источника удовольствия. От него так и текли слюнки, можно было хоть сейчас фотографировать и без какого-либо фотошопа заносить в любое меню дорогих пиццерий.

– Это выглядит поразительно хорошо для человека, у которого пицца не является любимым блюдом, – заметила Клейн, с нетерпением подсаживаясь ближе ко мне и выбирая кусочек получше.

– Будем считать, что любовь открывает в человеке какие-то неведомые новые силы и позволяет ему создавать подобные шедевры, – решил я, тоже беря в руку кусок.

Плавленый сыр легко тянулся, и аромат расплылся по всей кухне. Я следил за реакцией Клейн во время всего процесса, и она меня не разочаровала.

– Это просто невероятно! Я не ждала от тебя ничего толкового, но это… – делилась восхищением девушка, не успев даже прожевать первую порцию. – Честное слово, я не позволю тебе отлынивать от готовки с такими способностями. Я хочу есть подобное все время! Пожалуй, воспользуюсь женским очарованием и припишу лишний ноль к твоим 30 процентам принятой на себя готовки, превращая их в 300 процентов.

– Как эгоистично с твоей стороны, – заметил я. – Но не могу тебя осуждать за это. Я и сам сейчас ловлю невероятный кайф от того, что сделал.

Кексы, к слову, тоже вышли ничего. За приятной беседой с любимым человеком, я даже не заметил, как солнце постепенно начало скрываться за горизонтом. Осматривая номер отеля, мы с Клейн заметили, что он оборудован почти полноценным СПА-салоном. Джакузи, кушетки, окруженные свечами и, самое главное, массажный столик.

– Ну что, хочешь, чтобы я удивил тебя еще некоторыми навыками? – спросил я без тени скромности.

– Только не говори, что ты еще и массаж умеешь делать? – не поверила Клейн, сдерживая всеми силами вырывающуюся улыбку. – Не может этого быть, Джек. Ты специально все эти качества от меня скрывал?

– Да, как же иначе? Не получилось бы тебя удивить в противном случае.

– Думаю, я позволю тебе продемонстрировать свои возможности, – согласилась в итоге девушка, немного смущаясь.

Так и знал, что этот навык тоже окажется полезным. Размяв и нагрев руки, я нашел в том же помещении разнообразные крема, свечи и ароматизаторы.

– Только не увлекайся слишком сильно, – попросила Клейн.

– Не беспокойся, я действительно профессионал в этом деле, а не просто любитель, пытающийся таким способом получить возможность потрогать твое тело, – заверил я.

Клейн доверилась мне и принялась снимать верхнюю одежду. Честно признаться, я сам от себя был в шоке, потому что действительно хотел быть рядом с этим человеком. Говорить с ней, делать комплименты, обсуждать разные вещи, дарить подарки и выручать в сложных ситуациях. Эти желания горели во мне сильнее всего остального, и именно по этой причине я даже не думал просто затащить ее в постель. Мне более чем хватало проводить время так, рядом с Клейн, разделять с ней свое время и счастье.

Устроившись на массажном столике, Клейн положила руки под лоб и закрыла глаза, а я быстро настроился на сохраненную память одного профессионального массажиста и получил доступ ко всем необходимым знаниям, вплоть до мельчайших действий и деталей. Стоило мне прикоснуться руками к спине Клейн, как ее тело пробрала дрожь от неловкости ситуации, но тут же спала от моих плавных и нежных действий. Кожа девушки была мягкой и приятной на ощупь, такой гладкой и ровной, словно сами боги создавали ее тело. Разминая и ритмично меняя давление от совсем слабого до уровня порога болевой чувствительности, я прикладывал все силы, чтобы доставить объекту своего обожания максимальное удовольствие. Очень скоро тело Клейн полностью расслабилось и стало очень податливым ко всем воздействиям.

– Что ты со мной делаешь, Джек? – томным голосом спросила она. – Разве так вообще можно?

– Со мной возможно все, – ответил я без тени сомнения, продолжая еще сильнее давить на разные точки спины Клейн.

Я видел, как она закусывала губу во время особо чувствительных движений. Я непрерывно выполнял все действия, потому складывалось ощущение, что все они связаны в один длинный прием. Руки после этого сильно болели, зато я был полностью уверен, что выложился по полной.

– Ахх, если ты скрываешь от меня еще какие-то невероятные таланты, то лучше признавайся сразу, – потребовала Клейн, тяжело дыша. – Я обязана знать все.

– Нет, Клейн. Так неинтересно. Нужные таланты сами покажутся при необходимых условиях.

– Ты просто садист, – не скрывая удовольствие, заявила девушка. – Я очень люблю тебя, Джек.

– Я первый тебя полюбил, – заявил я. – И это чувство никогда не исчезнет.

* * *

Вечер проходил как в сказке ровно до того момента, пока Клейн не посмотрела на свои часы. Немного потупив взгляд, она робко повернулась в мою сторону, произнося:

– Знаешь, я еще не полностью в себе уверена, да и Уилл один дома сидит. Ты же не будешь против, если я сегодня вернусь к себе домой?

Это было не очень-то неожиданно. Я отлично понимал психологию человека и совсем не воспринял эту просьбу на свой счет. Она вовсе не ставит под сомнения свои чувства, просто боится таких резких перемен. Я более чем понимаю ее состояние.

– Конечно, не беспокойся об этом, – спокойным и любящим голосом ответил я. – Не торопи себя, если не уверена.

После этих слов я легко прочитал радость на ее лице. Клейн нежно улыбнулась мне из-под короткой челки и подошла ближе.

– Спасибо, Джек, это очень важно для меня, – с этими словами она подарила мне еще один незабываемый поцелуй и робко направилась к выходу. – Я обязательно вернусь завтра, как только смогу, чтобы не заставлять тебя скучать в одиночестве.

– Буду ждать с нетерпением, – заверил я, открывая перед девушкой дверь.

Я совсем не был расстроен, это и так самый замечательный вечер в моей жизни, все остальное совершенно не обязательно. Ведь я встречаюсь с Клейн вовсе не из-за желания удовлетворить животные потребности, а потому что она дорога мне как человек. Одарив меня на прощание еще одной улыбкой, Клейн медленно пошла по коридору в сторону лифта, а я вернулся в номер и быстро разложил на столе вещи. Ноутбук и личный дневник; я очень давно не пользовался ни тем ни другим, так что сейчас было самое время. Сначала разберусь с ежедневником, а потом позвоню Шейну, чтобы, наконец, похвастаться перед ним. Все время откладываю это действие по разным причинам.

– Я не записывал ничего в дневник с тех самых пор, как напился в баре Джо. Ох и давно это было по ощущениям. Все так изменилось…

Открыв плотный блокнот на первой странице, я перечитал несколько начальных записей и удивился тому, насколько плохим языком они были написаны. Теперь я был куда грамотнее, разносторонней и мог писать красивые органичные тексты. Вот только стоит ли это делать дальше? Я записывал в дневник собственную историю, чтобы постоянно убеждаться в подлинности своих воспоминаний, но сейчас, когда я так счастлив, это не очень-то и важно. Пока в моей жизни есть Клейн, не имеет значения, что произошло в прошлом. Я могу избавиться от него, могу просто жить дальше, не оборачиваясь назад и не беспокоясь за свои воспоминания…

Размышления затянулись, но оказались прерваны внезапным стуком в дверь. Уже поздно для обслуживания номеров, это не мог быть персонал отеля. Так и подмывало просканировать человека за дверью и понять, кто это такой и чего желает, но я решил все же просто открыть номер. Лениво поднявшись с мягкого кресла, я проследовал в прихожую и легко открыл дверь изнутри. На пороге стояла Клейн, смотря мне прямо в глаза.

– Снова привет, – сказал я сразу. – Ты что-то забыла?

– Нет, – ответила девушка, переступая порог. – К черту все.

Я не успел осознать, что происходит, когда Клейн хлопнула за собой дверью и жадно вцепилась в мое тело, прижимая свои губы к моим. Она легко оттеснила меня в комнату, перемещаясь к кровати. Нагло воспользовавшись моей временно слабостью после перенесенного лечения, она толкнула меня на мягкие подушки и быстро забралась сверху. Это было вполне в ее стиле, что вызывало во мне нескрываемое удовольствие.

Я лишь успел понять, что Клейн передумала уходить сегодня, когда она уже стягивала с себя верхнюю одежду, и от ее взметнувшихся волос до меня дошел приятный аромат, сводивший с ума. Затем я увидел тот самый кошачий взгляд, что так часто наблюдал из-под ее каштановых волос при встречах в университете. Однако сейчас он был иным, игривым, хоть и со здоро́вой долей стеснительности. Девушка села мне на колени и, томно закусив губу, наклонилась ближе, цепляя длинными ногтями мою футболку и задирая вверх. Я быстрым движением помог ей избавить меня от лишнего предмета гардероба, швырнув его с силой в сторону. Сразу после этого ее пальцы продолжили путь до моей шеи, обхватив ее и притянув для страстного жаркого поцелуя в губы. Я терял рассудок от ее влажных губ, от аромата ее волос, щекотавших мне лицо, от моей Клейн.

Неожиданно сам для себя, я обхватил ее за талию и одновременно перевернулся сам, и вот она уже оказалась подо мной, а я между ее бедер, что легонько потираются об меня в нетерпении.

– Ммм… – легонько простонала Клейн, изгибая шею.

Кровь прилила к ее щекам, глаза закрылись.

Какое-то время я с восторгом в душе наблюдал за Клейн, прикасаясь к ней то тут, то там. Перевозбудившись от ее реакции, я чуть не потерял контроль над собой. Мои пальцы, едва-едва прикасаясь к ее коже, продолжая медленно, плавно скользить по сторонам. От этих движений Клейн выгнулась всем телом, словно кошка, а я не собирался останавливаться на достигнутом. Моя левая рука отточенным движением расстегнула ее лифчик и стянула его с вниз, и губы тут же прильнули к соску, провоцируя громкий вздох удовольствия.

– Не смей останавливаться, – властно приказала Клейн, обхватывая мою голову рукой.

Через мгновение я заметил, как ее вторая рука пытается расстегнуть мои джинсы. Помогая ей сделать это, я в то же время схватил ее за бедра, подтягивая ближе к себе. Клейн в стеснении закрыла лицо, но все же посмотрела мне в глаза сквозь пальцы, и я прочитал в ее взгляде смесь стеснения и доверия.

– Все хорошо, я буду нежен, – тихим голосом пообещал я, без всяких сил читая мысли девушки.

С этими словами я аккуратно взял пальцами ладонь девушки и поместил ее себе на плечо. Коготки сразу вцепились в кожу. Она прекрасна, совершенна. Легко избавляя ее от штанов, я в то же время осыпал поцелуями область ее шеи, чувствуя, как Клейн обвивает мои бедра ногами, ведь от нижнего белья мы уже полностью избавились.

– Это первый раз, – призналась она в том, о чем я и так уже догадывался.

– Не беспокойся об этом, – попросил я, начиная медленно двигаться, чтобы помочь ей свыкнуться с новыми ощущениями.

Быть ее первым мужчиной нравилось мне еще больше. Естественно, у нее не могло никого быть до меня, я лично заботился об этом даже до того, как принял решение связать окончательно судьбу с этим прекрасным человеком. Клейн извивалась всем телом и, в конце концов, подтянула мою голову ближе, чтобы впиться в мои губы и не позволить отодвинуться ни на миллиметр.

Клейн не щадила мое тело, царапая спину ногтями и кусая за плечи. Постепенно, я наращивал силу и темп, слушая ее нарастающие крики.

– Я сейчас сгорю! – выкрикнула Клейн.

Я тоже ощущал нестерпимый жар, от которого, казалось, вот-вот расплавлюсь. Внезапно, я почувствовал ее собственные движения в такт моим. Клейн хотела меня, я читал это в каждом ее движении, в мимолетных взглядах, в издаваемых ею звуках. Она с силой сжимала ногами мои бедра, не отпуская.

– Я обожаю тебя, – простонал я в процессе, обхватывая ее тело руками.

Клейн игриво улыбнулась и провела пальцами по моей груди, касаясь шрама в районе сердца. Я не ощущал никакой боли, не испытывал перенапряжения, и, желая доказать это, начал двигаться еще сильнее, а Клейн схватилась рукой за мое плечо и с силой сдавила его. Пот проступал на нашей коже, волны оргазма начали резко одновременно накатывать на уставшие тела, Клейн вновь извилась всем телом, сведенным судорогой, и сразу же сжалась. Я упал на ее нежную грудь и позволил обхватить свою голову руками. В этих объятиях читалась искренняя любовь, и я хотел дать ей то же самое. Я никогда в жизни не отпущу тебя, Клейн. Нежно обвив свою драгоценную девушку, я почувствовал, что она тяжело прерывисто дышит. На короткое мгновение, сознание покинуло меня.

* * *

Я чувствовал царапины на спине и понимал, что с этой страстной особой впредь стоит быть осторожнее, иначе она живого места на моем теле не оставит.

– Ты, конечно, очень внезапная, – заявил я, лежа на мягкой кровати рядом с Клейн. – Я даже не успел подумать о защите.

– Честно сказать, я не знала, как нужно… защищаться, – призналась Клейн, ожидая в любой момент подкола с моей стороны.

– Неужели? Это так мило. Ладно, ничего страшного, есть множество способов, – успокоил ее я, продолжая без сил смотреть в потолок.

– Джек, а скольких детей ты бы хотел? – внезапно спросила она, слегка содрогаясь всем телом.

Неожиданно, конечно. Я совсем не думал о том, чтобы когда-либо заводить детей, но сейчас, когда ты так спрашиваешь…

– Ну, как минимум двух, наверное, – решил я. – Мальчика и девочку. Мальчик был бы немного постарше. Ответственный защитник и помощник семьи, который ни за что не дал бы свою красивую сестру в обиду. С нашей поддержкой он смог бы добиться чего пожелает. Девочка же была бы вся в тебя – умная, разносторонняя, невероятная красивая. И парня себе правильного сможет выбрать.

Клейн усмехнулась после этих слов.

– Знаешь, очень вероятно, что у нашего сына будут такие же темные волосы, как у тебя, а у дочери посветлее. А еще есть неплохая вероятность получить зеленоглазого ребенка.

Она говорит так уверенно, словно все для себя решила. Нет, не так. Она точно все для себя решила, и я абсолютно не против этого. Это была моя цель с самого начала – связать с ней свою судьбу.

– Сначала стоит устроиться в этой жизни, но, думаю, проблем с этим не должно возникнуть, – пообещал я, размышляя. – Мы обеспечим и себе и нашим детям отличное существование и не будем себе ни в чем отказывать. Обещаю, все дни будут проходить не хуже, чем сегодняшний, я приложу к этому все силы.

Клейн довольно обняла меня, впитывая каждое слово. Было очевидно, что она готова поддержать меня в любом начинании, и что она всегда будет рядом, помогая и даря свою любовь. Зная это, я позволил себе ненадолго закрыть глаза.

Впервые за всю жизнь я не видел сны. Ни единой картинки в голове, ни одного образа. Только сплошная тьма и небытие на протяжении всего короткого периода отдыха. Это было необычно, совсем по-новому. Эта ночь явственно отличалась от всех предыдущих, но на то явно были причины. Открыв вновь глаза, я заметил Клейн, сладко спящую рядом со мной. Вокруг уже было совсем темно, и свет я включать не собирался. Как и в случае с едой, сон теперь тоже ощущался совсем необязательной частью жизни. Я прекрасно обходился без него парадоксально долгие промежутки времени и даже сейчас не испытывал острой потребности спать много часов подряд.

Тихо поднявшись с кровати, я взял свое белье и направился в изысканный душ отеля, продолжая прокручивать в голове недавние события. С какой стороны ни посмотри, а Клейн куда лучше всех тех девушек, к которым я не питал никаких чувств. Только с ней я ощущаю, что все по-настоящему. Только она одна может подарить мне все, о чем я только мечтаю. Промывая тело под прохладными ручьями воды, я все еще не мог отойти от мысли, как мне сказочно повезло. Я действительно доказал себе, что и без применения сил способен на что-то, что я сто́ю чего-то даже в отрыве от этих возможностей. Да, я использовал их весь последний день, чтобы устроить все события, но любовь Клейн я получил честно. Простыми разговорами, показывая свое искреннее отношение и целиком отдаваясь этому человеку. Неописуемое чувство. Впервые за всю жизнь я приобрел то, что называют счастьем. Вот оно, прямо здесь, рядом со мной. Нет больше тьмы в сердце и разуме, нет саморазрушающих мыслей и негатива, нет ненависти. Я другой человек, и я всегда буду достойным этой девушки, ни за что не предам ее доверие.

Закончив принимать душ через многие десятки минут, я поскорее приоделся и вернулся в комнату, с удивлением обнаружив, что в ней включен свет. Окинув взглядом окружение, я заметил Клейн, сидящую в одежде за столом, где я оставил свой дневник.

– Эй, не надо, – попросил я, подходя ближе.

Клейн резко подскочила с места, схватила одной рукой дневник и отошла от меня на несколько шагов, вытягивая вторую руку вперед.

– Не подходи, – потребовала она.

Я послушался и застыл на месте, безвольно смотря на блокнот в ее руках. Только не это! Ты можешь обнаружить в этом ежедневнике очень неприятные вещи, которые я так тщательно скрывал. Его нельзя читать, нет, не надо!

Клейн оторвала от меня взгляд и вновь опустила его на страницы.

– Не читай это, – взмолился я, борясь с желанием сдвинуться с места.

– Четвертое сентября. Я переписал память случайному прохожему, вводя ему привычку приходить в строго определенные день и время к одному и тому же месту – качелям в парке неподалеку. Жертва безукоризненно исполнила указания, сделав все в точности так, как я вложил в ее память, – прочла Клейн одну из первых записей.

– Положи на место! – потребовал я уже громче, делая несколько шагов в направлении Клейн, но она отбежала еще дальше.

– Не трогай меня! – крикнула она, переворачивая страницы. – Седьмое октября. Множество переписанных работников общежития уверены в том, что я являюсь обычным студентом из комнаты на девятом этаже. Они не достают меня с проверками и относятся без подозрений. Переписывание памяти работает так, как и ожидалось. Я могу стать кем угодно в глазах окружающих.

– Это все полная ерунда, – пытался заверить я Клейн неуверенным голосом. – Послушай, давай поговорим.

Она меня не слушает. Прямо сейчас в ее голове складывается мозаика из всех странных происшествий, связанных со мной. Она бы не поверила в написанное, если бы не странное поведение одногруппников, моя собственная скрытность, необычные, возникшие из воздуха способности и та драка с пятью отморозками.

– Одиннадцатое октября. Я применил силу, чтобы переписать воспоминания выбранной девушке и убедить ее в том, что являюсь ее парнем. На следующий же день мы переспали, это было настолько легко, что даже неинтересно, однако возможность крайне полезная, – дочитала Клейн до страшной части. – Ты… что это такое, Джек? Ты умеешь внушать людям ложные воспоминания? Ты и со мной так сделал, да?

– Нет! Слушай, я могу все объяснить, – я и сам не поверил, что воспользовался такой избитой фразой, но в данной ситуации ничего больше не оставалось. – Все было по-настоящему, я не делал с тобой ничего плохого. Клянусь!

– Я всегда знала это, я подозревала, что ты скрываешь что-то, но это… – Клейн медленно старалась обойти меня по большому кругу и добраться до выхода. – Не смей прикасаться ко мне!

На глазах девушки выступили горькие слезы, и это разрывало мое сердце. Прошу, не страдай из-за того, каким человеком я был раньше, это все не стоит твоих слез.

– Почему ты не хочешь выслушать меня? Постой! – я подошел к ней, желая взять за руку.

Клейн тут же швырнула дневник в сторону и быстро ударила меня кулаком в грудь, прямо в район сердца. Боль охватила все тело и рассудок помутнел. Я почувствовал резкое неприятное ощущение, разлившееся по конечностям, и без сил упал на ближайшее кресло. Было слышно, как Клейн в спешке хватает свою обувь и открывает дверь отеля, но я не мог ее остановить, не мог ничего объяснить, губы судорожно хватали воздух в попытке восстановить нормальное самочувствие.

– Черт, черт! – я поборол приступ боли и с трудом подбежал к выходу, но девушка уже исчезла из коридора.

Я… потерял ее. Вот так просто, в мгновение ока. Одна ошибка, одна совершенная глупость и все. Теперь ничего не вернешь. Все разрушено. Нет, нет!!

Я так хотел воспользоваться своими возможностями и силой вернуть ее, переписав память и стерев этот неприятный участок из разума Клейн, но не мог заставить себя, не мог перебороть совесть. Я никогда не вторгнусь в ее воспоминания, никогда не изменю ее своими силами. Клейн, я люблю тебя, пожалуйста, вернись!

Нет, мне нужно как-то все исправить. Это не может закончиться так, только не после всего пережитого! Шейн, я должен позвонить Шейну и попросить его о помощи. Он обязан знать, что же мне делать, он обязан помочь мне, иначе я за себя не отвечаю!

Быстро добравшись до ноутбука, я открыл его крышку и в спешке начал искать через Skype номер знакомого, но по какой-то причине там, где должен был располагаться значок контакта, сейчас ничего не было.

– Что это за ерунда? Что сегодня происходит? – спрашивал я сам себя, пытаясь проанализировать происходящее.

Я точно помню, что ничего не удалял… Я помню! Воспоминания. Это все в моей памяти…

Подскочив с места, я бросился к валяющемуся на полу дневнику. Открыв его и пролистав несколько страниц, я пытался найти первое упоминание о Шейне. На исписанной бумаге был зафиксирован каждый день моей жизни за последний год, но я не мог найти ни слова про Шейна, ни одного упоминания.

– Это же ерунда какая-то. Этого просто не может быть!

Может. Я не могу найти ни одного упоминания о Шейне, потому что я никогда ничего не писал о Шейне. Я никогда не знал никого с таким именем, никогда ни с кем не разговаривал через Skype, не слушал советы и не терпел сарказм вкупе с раздражительной манерой речи, ведь я сам создал Шейна. Совсем недавно, вчера. Шейн – это не человек, это не загадочная личность, не незнакомец, вызвавшийся помочь запутавшемуся монстру с невероятными способностями. Шейн – это моя совесть, воплощение моего подсознания, вызванный переживанием за свои прошлые поступки. Попытка оправдать собственные аморальные действия. Я смог сам себе переписать воспоминания, даже не желая делать этого. Теперь только на этих страницах вкратце изложено, что на самом деле происходило в те дни, когда я якобы разговаривал с Шейном.

– А нужно ли мне это знать? Моя совесть оказалась моим противником. Из-за нее я утратил свои истинные воспоминания, подменив их какой-то чепухой, – рассуждал я вслух. – Я должен избавиться отсовести, чтобы подобное больше никогда не повторилось.

Клейн не захотела выслушать меня, она повела себя в точности, как обычная глупая девчонка. Ты сама привела к этому, не надо было вообще трогать чужие вещи, тем более личные дневники. Я знаю лишь один быстрый способ избавиться от своей совести, смыть с себя позор влюбленности. Я отброшу золотое правило и перестану играть в игры с этими людьми! Они показали, что не заслуживают никакого снисхождения. Жалкие твари, разум каждого наполнен тошнотворной гнилью, я устал терпеть их присутствие в одном со мной обществе. Они омерзительны!

Сделав такие выводы, я тут же потянулся к разуму одного человека из списка своих давних “знакомых” – к тому самому старому преподавателю, что как-то раз вывел меня из себя и спровоцировал неприятности. Если я утратил всякое счастье, то почему оно должно оставаться у кого-то еще? Я вправе уравнять всех, подводя на грань отчаяния. Если ты достаточно силен, то сможешь побороть все неприятности в своем разуме и остаться в живых, в противном же случае…

Это оказалось на удивление легко и быстро. Я уже переступал черту раньше, и возвращение к этому занятию невероятно приятно отозвалось в моем разуме, взывая к каким-то странным, давно затухшим эмоциям. Я наполнил сознание старого преподавателя страшными событиями прошлого, способными сломать даже сильную личность. Горечь утраты, страдание, вечные неудачи. Теперь он уверен, что вся прошедшая жизнь была никчемной, наполненной сплошной и беспросветной грязью. Зачем я делаю это? Лишь с целью успокоить собственные мысли? Побороть горечь утраты? Нет, я просто стараюсь создать родственные души, заставить ближних почувствовать ту боль, что сам испытал только что. Человеку свойственно делиться собственной болью, чтобы почувствовать себя лучше. Все мы созданы эгоистами, и пытаться убежать от собственного естества – это все равно, что плевать против ветра. Глупо, бесполезно и болезненно. Весь этот город прочувствует то, что я сам испытал. Нет, весь этот мир окажется перед выбором: принять страшную правду жизни и превозмочь горе, либо сломаться под иллюзорными событиями и покончить с этой отвратительной жизнью, отправиться в небытие, что дарует освобождение от боли, свободу от своего же прошлого.

Глава 12. Перерождение

Удивительно, но я и вправду больше не нуждаюсь в еде и сне. Три дня я не покидал номер отеля и не положил даже крошки в рот, не проглотил ни капли жидкости и не уснул даже на одну минуту. Примитивные жизненные потребности больше надо мной не властны. Раньше я был лишь ментально сильнее всех остальных, но сейчас и физически стал выше каждого проживающего на этой планете существа.

– Что же я такое? Новая ступень человеческой эволюции или сам дьявол? Почему столь сильное, столь совершенное создание вообще оказалось во власти примитивных человеческих чувств? Я все время пытался убежать от своей истиной сущности, и это ослабило меня. Теперь все будет иначе. Я стал, наконец, тем, кем всегда должен был быть – судья этого мира, освобождающий его от слабости. Я огненный дождь, смывающий низших существ с лица Земли. Лишь сильные останутся, приняв реальность этого мира, лишь сильные достойны продолжать жить.

Без устали я многие часы подряд с помощью собственного разума путешествовал по городу, вторгаясь в чужие воспоминания и изменяя их, разрушая прошлое людей. Лишь несколько секунд требовалось на одного человека, и за час я легко переписывал целую тысячу, после чего без устали переходил к новым жертвам. С окна отеля можно было наблюдать за городом – за результатом своих действий. Я видел огни в зданиях внизу, и точно знал, что пожары произошли из-за меня. Это лишь искры, из которых разгорится пламя, что в итоге очистит весь мир. Район за районом, квартал за кварталом, город за городом. Очень скоро я закончу здесь, после чего отправлюсь еще дальше. Никто не избежит суда. Мои силы совершенствуются с каждой “процедурой”, я уже могу переписывать несколько людей за раз, внушая все более изощренные воспоминания. Видимо, это зависит от фантазии…

И не было никаких угрызений совести, не было жалости к людям, таким одинаковым глубоко под кожей. Они словно инструменты в руках кукловода, и я видел их соответствующе. Мораль изобретена человеком, когда в действительности это лишь пустая иллюзия. Люди не достойны милосердия, они и без меня все время изливают чернь друг другу в душу, предают, лгут, подставляют и причиняют боль, руководствуясь эгоизмом. Выжившие после “чистки” будут знать, что такое страдание, и уже не захотят причинять его кому-то другому. Это ведь благодетель.

Не сдержав любопытство, я все же решил включить телевизор и посмотреть новости, дабы проследить с иной перспективы протекание своего плана. Результат превзошел все ожидания, эти события уже приобрели общественный резонанс. СМИ трубили о волне самоубийств, ссылаясь на любые возможные факторы: от видеоигр, до каких-то групп в интернете, но никто и подумать не мог о реальных причинах. У самоубийц не было никаких особых параметров, чистке подверглись как мужчины, так и женщины, как дети, так и взрослые. Богатые и бедные, верующие и атеисты, счастливые и несчастные. Я был честен, ставил всех в равные условия. Абсолютная справедливость.

Вначале мною все еще руководили эмоции: ярость, горе утраты, безысходность. На второй день осталась лишь холодная расчетливость, желание выполнить поставленную цель. Мир оказался населен слабаками, лишь 40 процентов людей переживали переписывание разума, тогда как остальные предпочитали прыгать под машины на магистралях, вешаться и резать себе вены. Таких даже жалеть не было желания. Они просто мусор, бесполезная и безвольная биомасса. Только идиот захочет покончить с собой, какими бы ни были обстоятельства.

Моей жизни вполне должно хватить для выполнения этой поистине великой цели, я оставлю после себя очищенную планету, здесь будут только сильные, а все слабые, что лишь сдерживают прогресс человечества, исчезнут, прекратят заполнять столь ценное пространство. И, в конце концов, я смогу переписать собственную память, наполнив ее богатыми событиями. Перед смертью я буду уверен, что прожил разнообразную, полноценную, насыщенную и интересную жизнь, не буду ни о чем сожалеть. Я не должен отвлекаться, каждая секунда ценна. Чем больше я думаю обо всем, тем меньше разумов переписываю. Стоит вернуться к этому занятию как можно скорее, сразу после перерыва на кофе.

Оценка происходящего завершена, сегодня я постараюсь еще сильнее, попробую работать на максимуме своих возможностей. Если за день перепишу хотя бы тридцать тысяч человек, то буду уже доволен. В таком темпе, конечно, переписывание столь огромного количества жителей Земли займет порядка семисот лет, но мои возможности развиваются по экспоненте, и уже через пару месяцев я смогу переписывать сотню тысяч в сутки, а потом еще больше. Я чувствую, что у этих возможностей нет видимого предела, все зависит лишь от тренировок и частоты использования. У меня получится, обязательно получится, я обязан преуспеть.

Как только я лег на кровать, чтобы было легче сосредоточиться на работе, раздался звонок в дверь. Раздраженный, я решил, что обязательно заражу мозг нарушителя спокойствия страшными воспоминаниями, особенно если это по поводу счета за проживание. Рванув ко входу в номер, я резко распахнул дверь и увидел маленькую фигуру в длинном темном плаще. Девушка дрожала, смотрела себе под ноги, не в силах поднять глаза, из которых по лицу текли слезы.

– Клейн, – произнес я, узнав гостью. – Ты…

Я не успел договорить фразу, так как девушка резко переступила порог и схватила меня левой рукой за одежду. Поначалу я решил, что ее охватил новый порыв страсти, что она пришла помириться, но внезапно возникнувший в ее правой руке пистолет заставил меня быстро переосмыслить ситуацию. Резко схватив ее тонкую кисть, удерживающую оружие, я отодвинул ее в сторону, чувствуя, как в груди закипает злость. Сейчас я настроюсь на ее разум, прочту все действия заранее и легко обезоружу. Девчонка решила противостоять моему великому плану, какая глупость!

Решение было принято быстро, но так и не оказалось исполнено. Я наткнулся на невидимый неприступный барьер в своем же подсознании, который говорил, что в разум Клейн вторгаться нельзя. Я не могу влезть к ней в голову, это неправильно!

Секунда промедления. Я успел заметить, как самая дорогая мне личность красными от слез глазами посмотрела на меня и плотно сжала губы в печали. В следующее же мгновение, пока я еще не успел настроиться на сознание девушки, она ударила меня левой рукой в грудь, заставив согнуться пополам и припасть на колено.

– Да что же ты делаешь, дрянь? – вырвался у меня хриплый вопрос, пока я боролся с резко накатившей болью.

Вскоре после этого Клейн ударила меня чем-то холодным по затылку и вышибла из тела сознание.

* * *

К собственному удивлению, я все же пришел в себя, сидя на кухонном стуле все в том же отеле. Голова болела, картинка перед глазами двоилась, и чувство тошноты терзало все туловище. Если бы у меня в желудке что-то было, оно бы уже вырвалось наружу. Этот удар в грудь был сильнее предыдущего, я чувствовал себя ужасно. Попытка двинуться не увенчалась успехом, мои онемевшие руки и ноги оказались привязаны к стулу какими-то тряпками. Постельное белье, судя по всему. Узлы выполнены на удивление надежно, в моем состоянии я точно не смогу избавиться от пут.

– Клейн, что это за ролевые игры? – с ухмылкой спросил я, заметив девушку, сидящую напротив. – Не то чтобы мне это не нравилось. Была у меня как-то марионетка, что любила подобные шалости. Я даже приводил ее к себе дважды, что случается крайне редко.

Клейн смиренно сидела напротив и молчала. Я без слов понимал, почему она сделала все это. За прошедшие дни в городе погибло много людей, а остальные оказались несчастны. Это могло быть только моих рук дело. Теперь она понимает, почему ее одногруппники и преподаватели странно себя вели, как я был способен читать людские мысли, как я узнал о том, какой кусок пиццы острый, и откуда у меня деньги. Она не глупая, потому легко могла до всего догадаться и понять, почему в городе происходят такие страшные вещи.

– Меня, высшее существо, остановила какая-то смазливая девка. Это просто смешно, – сделал вывод я, попытавшись еще раз вырвать правую руку из пут. – Ты совершила непростительную ошибку, позволив мне прийти в сознание.

Клейн лишь тихо всхлипнула, подавляя горькие слезы. Если бы я все еще ее любил, то эти страдания заставили бы мое сердце разорваться, но сейчас я желал высвободиться из этих узлов и ударить ее по лицу.

– Зачем? – спросила она тихим беспомощным голосом. – Зачем ты это делаешь, Джек? Ты же не такой. Я знала тебя не таким.

– Ты не знала меня. Я и сам до недавних пор не знал себя. Пытался жить в самообмане, притворяясь тем, кем я не являюсь. Это была самая страшная глупость, какую я только мог допустить. Влюбиться в обычную бабу, мне тошно от одной мысли об этом!

Я не позволил себе начать кричать лишь из-за гордости. Вряд ли кто-то успеет прибежать и спасти меня от этой маньячки.

– Ты убил столько людей… это я во всем виновата, – сделала вывод Клейн, опуская голову. – Столько страданий…

– Ты виновата только в том, что родилась такой красивой и желанной. Тупая сука, мне следовало просто трахнуть тебя как всех остальных и выбросить из своей жизни! – я начинал злиться из-за собственной беспомощности. – Почему ты позволила мне прийти в себя? Разве ты не понимаешь, на что я способен? Я изничтожу тебя, Клейн! После одного сна, неважно, насколько короткого, ты проснешься самым травмированным человеком, которого вообще носила Земля! Не думай, что я пощажу тебя лишь потому, что ты раздвинула ноги!

Клейн смотрела на меня немигающим взглядом. В нем читалась грусть, горе, безысходность. Ее губы медленно начали шевелиться, произнося тихие слова:

– Я позволила тебе очнуться, потому что люблю тебя. Неважно, что все те воспоминания были ложными, подброшенными мне в разум тобой. Теперь они – часть меня, и я все еще люблю тебя, Джек. Я хотела сказать тебе это.

– Какая же ты идиотка! – не выдержал я и прокричал ей это прямо в лицо. – Все эти чувства, эмоции, они приводят только к негативным последствиям. Ты сама обрекла себя на страшную участь.

Я вторгся в разум Клейн и без жалости начал переписывать его по своему усмотрению. У меня был план, и он должен быть исполнен идеально как можно скорее. Я не позволю этой дуре просто так убить меня!

– Я обязана остановить тебя, чтобы ты больше никому не навредил, – решила Клейн немного более уверенным голосом. – Прости, Джек. Прости меня за все.

– Делай что хочешь. Возомнила себя героем – действуй, – позволил я, гневно смотря в ее глаза. – Увидимся в аду.

Слезы крупными каплями текли из глаз Клейн, пока она безвольными движениями доставала пистолет, что украла из сейфа отца у себя дома. Дрожащей рукой она направила его мне в голову, желая убить сразу, не заставляя мучиться. Все, что мне оставалось, это смотреть на нее полным ненависти и презрения взглядом…

* * *

Единственное, что я не в состоянии прочувствовать и передать в другой разум – это чувство смерти. Что чувствует человек, когда жизнь покидает его тело? На этот вопрос нет ответа. Я очнулся без этой информации, но все остальные воспоминания по-прежнему были со мной. Странное ощущение расплылось по телу. Оно чувствуется совсем иначе, что очень логично. Глаза болят от пролитых слез, правая ладонь уже очень долго сжимает нечто твердое и тяжелое. Все это не имеет значения, ведь я все еще жив, а Клейн – нет.

Я поднялся на ноги и обнаружил, что все еще нахожусь в гостиничном номере. На дворе ночь, поэтому в помещении темно, но мне не нужно зрение, чтобы понять, что находится передо мной. Напротив располагалось тощее бездыханное тело с пулевым отверстием в голове, из которого на лицо пролилось немало крови. Не могу поверить, что эта девчонка так и осталась сидеть напротив моего трупа после совершения убийства. Совсем умом тронулась.

Да, как ты уже мог догадаться, я переместил все свои воспоминания в новое тело. Целиком, без каких-либо упущений. В единственное тело, что было в пределах моей видимости. Времени оказалось мало, поэтому я обязан был действовать быстро и выбрал Клейн в качестве жертвы. Стерев все ее воспоминания, уничтожив личность, я подменил их своими, буквально перекачав собственную персону в ее разум. Это новое тело такое странное. Оно маленькое, но сильное, красивое. Думаю, к этому даже можно привыкнуть. Однако, это все равно неудобно. Сволочь все же нарушила мои планы, ведь, как и ожидалось, все способности остались в прошлом теле, в этой мертвой оболочке, безвольно сидящей в кресле напротив.

– Чертова Клейн, ты все же исполнила задуманное. Теперь воздействовать на человечество невозможно. Весь мой план уничтожен, осталась лишь жизнь.

Я был беспечен, в последний раз поддавшись собственной совести, чувствам и позволив ей победить себя. Очередная ошибка, глупость. Это тело… мое старое тело, оно было таким особенным, в нем я был способен на все, обладал всем и так долго не использовал это. Правильно говорят: человек начинает что-то ценить только тогда, когда потеряет. Это тело, оно… великолепно.

С этими мыслями я подошел к собственным останкам и поцеловал их в холодные бездвижные губы. Привкус полузасохшей крови остался во рту, такой сладкий и приятный. Я отвернулся от трупа, словно отрезая от себя прошлое, и подошел к огромному окну, из которого открывался вид на город. Утратить все свои способности… Сложно признавать, но без них я был никем. Такой же жалкий человек, как и все остальные, не обладающий никакой властью, никакими особенными талантами.

Придется свыкнуться с новой жизнью в женском теле, но, по крайней мере, я буду еще долго существовать.

* * *

Прошел месяц с момента “перерождения”. Полиция помешана на волне самоубийств, поэтому мне не составило труда обставить собственную кончину как очередной суицид и скрыться от правосудия. Адаптация к обществу проходит с осложнениями, ведь многие мужчины бросают жадные взгляды на мое новое тело. Теперь я понимаю, что чувствовала Клейн все время. Просто удивительно, что она осталась не раздражительной и спокойной, постоянно терпя эти похотливые глаза окружающих. Я все еще вижу в человечестве биомусор, от которого не смог вовремя избавиться и сделать планету лучше, но ирония состоит в том, что… я ношу нового человека в себе. Мой ребенок…

Оглавление

Пролог

Глава 1. История о действительно плохих людях

Глава 2. Человек, который решил поиграть

Глава 3. Небольшие проблемы с законом

Глава 4. Дурная репутация и нежелательная слава

Глава 5. Новый старый жизненный путь

Глава 6. Учеба на наихудших примерах

Глава 7. Разрушение радужных ожиданий

Глава 8. Ты когда-нибудь думал, как мало значишь в масштабах Земли?

Глава 9. Необыкновенный человек и обыкновенная аномалия

Глава 10. Девятый родной потолок

Глава 11. Настоящие поддельные воспоминания

Глава 12. Перерождение