Догорают последние листы дневника, который я вел в течение пяти зим, пока был студиозусом. Ну и пусть, брать с собой записи нельзя, да и не стоит тащить за собой прошлое. Испытания закончены, на кровати лежит голубой плащ. На рассвете я покину эту комнату и уже никогда в нее не вернусь. Что я чувствую? Не знаю, я в смятении, привычная жизнь студиозуса закончилась. Другие бышие студиозусы ушли в Цитадель, ведь нельзя упускать шанс распить бутылочку-другую и не отправиться за это на пару седмиц на кухню к котлам, а я не пошел, не тянет. Райлинга уже уехала, жаль, не успел проститься в суматохе. Может, когда-нибудь, наши пути пересекутся, но я на это не особо надеюсь. Все-таки она целительница и дочь старосты, а я… просто кочевник без роду и племени, посредственный воздушник. Назад в пустыню не тянет, помыкаюсь, постранствую, может где-нибудь и осяду.
Нас всегда учили, что наше будущее не предопределено, но как тогда объяснить произошедшее? Подняли среди ночи, сопроводили в Цитадель в кабинет наставника Гаса, а там четыре черных плаща и тень Владыки. Про наставников Васа и Гаса писать не стоит, но Архахаар и Кельвирея – очень странные маги. Во-первых, я не почувствовал в них Дара, может они закрылись, но это просто неприлично. Хотя, какие могут быть приличия перед слабым голубым плащом? Я бы предположил, что они вообще не имеют Дара, но тогда откуда плащи? Есть более приятные способы покончить с жизнью, чем надевать плащ мага, не будучи магом. Во-вторых, взгляд архимага Архахаара. Он пронизывает тебя насквозь, проникает в самые потаенные закоулки души. Архимагесса Кельвирея… не знаю, судя по выправке, по движениям, она обучалась в Цитадели. В общем, абсолютно непонятная пара архимагов. Что до тени, от одного ее имени дрожь в коленках. Бесспорно, она очень привлекательная, но при этом опаснейшая убийца. Ладно, надо попробовать уснуть, завтра отправляют в Лес.
Никто не встретил. Точнее, встретили, но лучше бы так не встречали. Неприятно когда не успеваешь оглядеться, а в тебя уже целятся. Сижу на маллорне, как какая-то птица. Вообще, эльфы не многословны, «ступай за мной», да «поднимайся, располагайся, за тобой придут». Ничего не понимаю. Зачем эльфам понадобился человеческий маг? У них же с магией намного лучше, чем у нас, пошепчи над травинкой и хочешь, плод вырастет, а хочешь – стрела. Понятно, что магия наших рас различна, но раз уж тень Владыки посещает архимагов, почему бы не получить необходимую информацию из первых рук? Архимаги мудры, они не сболтнут лишнего.
Буквально перед испытаниями, Улир вернул себе междуречную провинцию, эльфы тоже поучаствовали, с нашей стороны даже некоторых студиозусов привлекли. Райлинга вот с медалью вернулась. Может какая-то взаимосвязь имеется. Стыдно признавать, но, похоже, я вообще ничего не знаю. В голову лезет всякая дурь. Никогда не задумывался о будущем, а вот сижу и размышляю через сколько зим решу остепениться, обзавестись семьей, буду ли отказываться от Дара или же уйду за кромку не оставив после себя ничего кроме записей в архивах Академии. Вечереет, есть хочется. Похоже, про меня забыли. Интересно, если я выйду и попытаюсь найти себе что-нибудь съестное, сколько стрел успею отбить?
Утро начинается с завтрака. Пока спал, кто-то принес сухарей и воды. Странно, обычно я сплю чутко. Одно радует, про меня не забыли. Ладно, покушаю, дальше видно будет.
После завтрака меня отвели на другое дерево. Здесь столько мостиков, что, кажется, можно весь лес обойти ни разу не спустившись на землю. Со мной снова говорила Эллениэль. Надеюсь, она не заметила, как дрожали мои колени. Хотя, кого я обманываю? Ночные тени не только убийцы, но и разведчики, а это требует внимания к малейшим деталям. Зато, теперь я друг Леса и могу без опаски ходить по землям эльфов. Надеюсь, что стражи уже в курсе. Но я все равно ничего не понимаю. Меня отправляют вместе с одним эльфом из Ночных теней в Лиарин. Зачем я сдался? Тени неуловимы, ходят своими звездными тропами, а я даже на полет стрелы не в состоянии портал открыть. Ладно, хоть вообще в состоянии открыть. Я же обуза.
Интересно, можно ли назвать добрым утро, если тебя будят, приставив кинжал к шее? Наверное, да, если это проделывает Андариэль. Эльф из Ночных теней оказался эльфийкой, причем очень привлекательной. Андариэль Улавиннэ, старшая ветвь рода. Я не особо общался с эльфами, а, если начистоту, то кроме Эллениэль со мной никто и не говорил, но Андариэль явно не вписывается в то, чему нас учили. Наставники рассказывали, что эльфы степенные, всегда соблюдают этикет, а тут полная противоположность. Кажется, что Андариэль – маленькая птичка, которой трудно усидеть на месте, да и голос такой приятный, звонкий. Сколько же лет этой птичке? На вид – лет семнадцать, но она эльфийка, Эллениэль больше двадцати – двадцати пяти тоже не дашь, а в глазах сотни прожитых зим. Или даже тысячи? Ну и вот, эта птичка хватает меня под руку и на глазах всех честных эльфов тащит в оружейную. Будь на моем месте кто-нибудь из боевиков, он бы руку отдал за обладание любым оружием из этой оружейной. Долго там пробыли, Андариэль все новое и новое оружие давала, потом уносила. В конце концов, выдала такую тираду ругательств, что тролль бы заслушался и давай по рядам таскать. А меня тянет в один ряд, прям мочи нет. Отпустил ее руку и шмыгнул. Теперь понимаю, что надо было просто ей сказать, а тогда не подумал. Даже двух шагов не сделал, как оказался на полу на животе и Андариэль сверху. Потом уж объяснил, что тянет меня. Эльфийка явно удивилась, но с меня слезла. В общем, теперь я обладатель посоха из маллорна. Как мне объяснила эльфийка, посох – древнее оружие, сейчас им не пользуются. Может это и хорошо, никто не заподозрит, что я вооружен. Вечером приходил Архахаар, принес денег. Завтра отправляюсь.
Думал, что Андариэль проводит до опушки и дальше на тропу уйдет, ошибался. Хотя, так оно правильнее, нам предстоит работать бок обок в недружественном государстве, нужно доверять друг другу, а общение – первый шаг к доверию. Сторонний наблюдатель явно бы решил, что сошел с ума – маг с эльфийкой идут пешком и рассказывают друг другу байки, периодически заливаясь хохотом. Но это уже ближе к закату, а поначалу пытались найти темы, которые интересны нам обоим. Ночевали в каком-то овраге под кустами. Эльфийские сухари не особо вкусны, но хорошо утоляют голод. Я бы мог в какой-нибудь деревушке переночевать, но тогда бы под кустом пришлось сидеть Андариэль в одиночестве. А еще Андариэль почему-то решила, что выпускнику Академии просто необходимо уметь обращаться с оружием. Будем считать, что ничья – она меня хорошенько в пыли поваляла, я тоже в долгу не остался. Насчет ничьей я, конечно, вру. Разок мазнул посохом по штанине. Вечером дошли до Пандела, снял комнату на постоялом дворе.
Уже засыпал, когда в окно влезла Андариэль. Все-таки она ловкая, увернулась от воздушного кулака. А вот за высаженное окно пришлось заплатить. Хозяева постоялых дворов такие лицедеи, запросил за деревяшку с натянутым бычьим пузырем как за стекло. Разговаривали шепотом, стены очень тонкие, а народ любопытный. Решили, как будем до Лиарина добираться. Утром выезжаю, в полдень делаю остановку, чтобы дать отдых лошади и подкрепиться в компании Андариэль, вечером либо на постоялый двор, либо куда придется, эльфийка придет после заката. Впредь буду брать комнату с двумя кроватями или хотя бы с большой кроватью. Главное не забыть окно оставить открытым, если окно закрыто, значит, я не один и Андариэль ночует где-то еще. В Дриакине нужно будет обзавестись каким-нибудь уединенным жильем, задание длительное, эльфийке понадобится безопасное место для отдыха.
Три седмицы пути меня вымотали. Вроде едешь верхом, силы тратишь только на тренировки с Андариэль, а все равно устаешь. В первый день едва слез с седла, ниже пояса все так ломило, что начал опасаться за свою мужскую силу. Спасибо эльфийке, растерла мне шею и плечи, несколько раз нажала на хребет и боль утихла. Сказывается близость к Единой империи, резерв восполняется медленнее, чем обычно, иной раз предпочитаешь лицом в грязь, чем тратить силы на какой-нибудь ураган для Андариэль. Что поделать, от посоха она уклоняется, без магии не достать. Один раз было холодно и пришлось ночевать в лесочке, но это была лучшая ночевка – тишина, к тебе прижимается красивая девушка.
Лиарин – странное государство. С одной стороны приходится лебезить перед имперцами, иначе империя прирастет еще одной сатрапией, с другой стороны как-то пытаются поддерживать отношения с соседями. К магам отношение настороженное, на въезде в Дриакин стража долго выпытывала о целях моего приезда и как долго я планирую здесь пробыть. Придворного мага здесь нет, на всю страну всего несколько целителей и бытовиков. Купил небольшой домик, теперь у Андариэль будет своя комната. Еще бы прислугу нанять, но опасаюсь, вдруг догадаются, что в доме не один обитатель. Саму эльфийку уже пару дней не видел, она хотела в городе все разузнать, а потом в Лес наведаться. Воспользовался ситуацией, потратил серебрушку на женщину. Все-таки три седмицы рядом с недоступной девушкой это тяжело, да и для здоровья необходимо, как говаривала Райлинга пробираясь ночью ко мне в комнату. Нет, мы не были любовниками, просто помогали друг другу сбросить напряжение, без обязательств.
Показал Андариэль ее комнату, вроде бы осталась довольна. Я понимаю, что Ночные тени способны спать хоть на дереве вверх ногами, хоть на дне реки, но все-таки в кровати удобнее. Надо будет завтра зайти на рынок, прикупить каких-нибудь плодов. Насчет рациона напарницы уточнил еще в пути. Никакого мяса и яиц, молоко только разбавленное водой напополам и только в составе других блюд. Андариэль хорошо поработала, подслушивая и подсматривая. Картина не особо радостная. Культ Единого крепко пустил корни, многие жители королевства в открытую ходят в храмы, знать тоже поддалась, но в большинстве своем молится дома. Служители Единого освобождены от налогов и податей, жрецы и воители ведут себя дерзко. Андариэль говорит, что среди них есть и инквизиторы. Еще в Дриакине много имперских торговцев, ничего не продают, зато скупают те товары, которые имперцам просто не продадут. Разведчик из меня никакой, но стоит подольше походить по рынку, может чего и увижу.
Все-таки рынок – замечательное место для соглядатая, надо просто ходить и держать уши открытыми. Простой люд любит сплетни, а в них часто сокрыто зерно истины. Выяснил, что имперские торговцы в основном скупают недешевые товары, вина, ткани, специи. Напрашивается очевидный вывод – знать не очень-то жалует аскезу и скромность. Ну и какой же рынок без воришек? Меня попытались обокрасть, какой-то мальчишка вытащил кошель и дал деру. Откуда же ему было знать, что заговаривать предметы нас учат в самом начале обучения? Поэтому студиозус никогда не возьмет чужого не спросив разрешения, так как возмездие может быть очень неприятным. Поначалу было даже интересно снять чужое заклятие и спрятать вещицу, потом как-то успокоились. У меня не крали по одной простой причине – я накладывал несколько заклятий, причем некоторые никак себя не проявляли, лишь реагировали на попытку снятия. А мальчишка не знал, что Кихтанд Чужак – большой мастер пакости. Как только кошель отдалился от меня на десять шагов, у мальчишки всю одежду ветром сдуло, к тому же началась сильнейшая чесотка. Прибежавшие стражники хотели мальчишку забрать, да я попросил отпустить, все равно он сам себя наказал. Вернулся, выпил кружку кафа в компании Андариэль, потом принесли покупки. Киван – странный плод, вроде бы корень, раз растет под землей, но почему-то ярко красного цвета и очень приятен на вкус. Как будто слепым земляным червям есть разница, в какой цвет окрашена их в меру терпкая сладковатая пища. Мы, конечно, не земляные черви, но киван оценили по достоинству. А вот каф здесь отвратительный, пока придется из собственных запасов заваривать.
Не завидую королевской чете Лиарина. Здесь, в столице, везде ощущается влияние соседа, да и в других городах вряд ли по-другому. На рыночную площадь выходят ступени храма Единого. Храмовые воители в открытую носят кинжалы, хотя, по закону, клинки в людных местах могут носить только стражи и солдаты. Законники предпочитают не обращать внимания на вооруженных людей в светло-зеленых рубахах и коричневых штанах. Мало того, имперцы пользуются неприкосновенностью, самое строгое наказание, которое может грозить имперцу – высылка на родину. Но это за тяжкие проступки, а на мелкие никто не обращает внимания. Сам видел, как воитель подошел к прилавку, взял фрукт и ушел не расплатившись. Андариэль говорит, что армия небоеспособна. Не удивляюсь, если имперцы решат, что им необходима новая сатрапия, то против их полков Лиарину не выстоять, слишком большая разница в численности, ее никакой выучкой, никакой амуницией не компенсировать. А от других соседей защищает соседство с Единой империей, если, например, улирцы решат обзавестись еще одной провинцией, то имперцы просто захватят Лиарин и вышибут нападавших. Хотя, насчет Улира я сомневаюсь, они уже забрали себе одну сатрапию, пусть и не без помощи союзников. Возможно, следующая война будет как раз между Улиром и Лиарином. Это самое разумное объяснение нашей миссии. Но стоит отметить, что если бы армии воевали не оружием, а обликом, то сильнее лиаринцев никого бы не было. Красивая форма с золоченым гербом, богатое шитье, каждая железка надраена до блеска, а в сапоги смотреться можно.
Андариэль не перестает меня удивлять. Всю ночь по городским крышам бегает, подслушивает, подсматривает, а не устает. Разбудила, пощекотав вейгуром, позвала завтракать. Поражаюсь ее мастерству, вейгур очень острый, чуть рука дрогнет и заказывай отходную. Как-то попросил дать посмотреть вейгур поближе, показала, все про него рассказала но в руки не дала. Что поделать, традиции. Этот кинжал можно дать в руки лишь самому близкому, да и то в исключительных случаях. А еще эльфика потрясающе готовит. Дай ей засиженное мухами дерьмо шаршуда – так приготовит, что язык проглотишь и добавки попросишь. Так ей и заявил. Теперь она будет каждый день кормить меня тухлым дерьмом шаршуда, а если ленивый маг не достанет подходящего тухлого дерьма, то будет кушать плоды, коренья и прочие фрукты, приготовленные заботливыми руками эльфийской убийцы. А я согласился. Сам себе поражаюсь, ведь раньше любую пищу без мяса называл помоями. Пощупал уши, вроде не заострились, но надо будет в харчевню зайти, мяса поесть.
Мы с Андариэль такие разные. Я не знал своих родителей, кочевники нашли меня рядом с телами родителей возле пересохшего колодца в стороне от караванной тропы, вырастили. Но я все равно был для них чужим, черным шаршудом в стаде. Когда мальчишки получили свои первые деревянные мечи, мне досталась только палка. Было унизительно, меня лишили возможности стать полноценным мужчиной. Когда меня забирали в Академию, я не испытывал ничего кроме радости. Наверное, из-за такого детства я замкнут, плохо схожусь с людьми. У Андариэль же куча родни, их род весьма древний и уважаемый. К тому же она принадлежит старшей ветви. В конце концов, она эльфийка, а я человек. И, тем не менее, живем вместе под одной крышей, замечательно ладим, вместе делаем важное дело.
Вот и первые заработанные деньги. Всего десяток серебрушек, зато мой первый заработок. День туда, день обратно и день на сдувание роя жуков-полосатиков, угрожавших посевам кивана. Заодно немного имперцам подгадил, подхватил, закружил рой на подлете и поднял повыше, где воздушный поток в сторону Единой империи проходил. Приятно. А еще приятно, что я пока освобожден от десятины в пользу Академии, а что до местных налогов и податей – пусть только попробуют потребовать. Вернулся на закате, рынок уже не работал, но звон монет открывает двери любой лавки. Потратил все, завалился домой радостный с фруктами и бутылочкой анталийского золотого. Вино просто великолепное, восемь монет за такое совсем не жалко. Андариэль рассказала, что в первую ночь после моего отъезда в дом проникли двое, ничего не взяли, но в вещах порылись, ей пришлось просидеть на крыше, пока они не ушли. Похоже, моей персоной заинтересовалась тайная стража. За эльфийку совершенно не волнуюсь, в ее комнате лаз на чердак, а оттуда через слуховое окошко можно на крышу вылезти, все свое носит с собой. А вот свечи, которые мы зажигаем после заката могут выдать. Будет очень подозрительно, если оба окна зажгутся или погаснут одновременно. Пока поживем вдвоем в одной комнате. Все равно порядочные маги предпочитают спать ночью, а эльфийка всю ночь где-то пропадает.
Вчера засиделся допоздна, обдумывал сведения, которые мы собрали, Андариэль вернулась перед рассветом, залезла под одеяло. Как она смогла это проделать, не разбудив меня, не знаю. В общем, просыпаюсь, а на моем плече лежит ее голова. И тут я осознаю, что оба спали раздетыми, ее нога перекинута через мои бедра, а я во сне ее обнял. Так и лежал, боясь пошевелиться. Андариэль проснулась, пожелала доброго утра, подхватила одежду и ушла еду готовить. Даже не задумывался, что под пятнистым костюмом такое тело скрывается. За столом старался вести себя так, словно ничего необычного не произошло, но все равно какая-то неловкость присутствовала. Ближе к полудню пришла архимагесса Кельвирея. Похоже, я не ошибался насчет Цитадели, маги Академии с собой меч и кинжал не таскают, причем от меча на полет стрелы тянет Ремеслом, судя по рукояти и магии Леса, на поясе у нее вейгур. А уж когда Андариэль перед ней на колено опустилась, я вообще растерялся, поприветствовал по-нашему, склонив голову. По закону Леса оружием из мифрила может владеть только эльф. Оказывается она Благословенная, как бы эльфийка правящего рода, а значит, вейгур носит вполне законно. Выслушала наш доклад, задала несколько вопросов, оставила два мешочка – один с золотом, второй с кафом и ушла. Как она узнала, что мы вынуждены хлебать помои – не знаю. До вечера сидели с Андариэль и гадали кто же она такая. Ее портал чем-то напоминает эльфийскую звездную тропу, но у эльфов тропа ярче, да и Андариэль говорит, что это не тропа, хотя и похоже. На наш портал совсем не похоже, наши ярко светятся, а тут чернота ночи. И всплеска силы не было, когда портал закрылся. Поразительно, как она умудряется скрывать свой Дар, не могу не то, что опознать стихию, а вообще его почувствовать. Дождался, пока Андариэль отправится в свое ночное путешествие по крышам и лег в своей комнате.
За завтраком получил нагоняй от эльфийки за, как она выразилась, нарушение маскировки. Объяснился, что я – здоровый мужчина и ничего не могу поделать с желанием, возникающим при виде такой потрясающе красивой девушки, к тому же обнаженной, и, не зная законов и традиций Леса, побоялся нанести ей оскорбление. Андариэль рассмеялась и сказала, что оскорбилась бы, если бы я на нее никак не отреагировал. И вообще, мне стоит найти себе женщину, но с парой условий – в ее комнате не шалить и не мешать ей спать. Я ответил ей тем же, она может найти себе мужчину, но на тех же условиях. Похоже, сболтнул лишнего, Андариэль как-то погрустнела, а потом заявила, что, похоже, у одного колдуна слишком много силы нерастраченной, раз так много болтает. Поэтому пусть колдун собирает вещички и готовится к вечерней тренировке. Я точно сболтнул что-то лишнее, назвать мага колдуном два раза подряд…
Мужчина и женщина, закат, безлюдный берег, бутылочка анталийского, фрукты. Романтика с предсказуемым продолжением? Вовсе нет, Кихтанд Чужак зализывает раны. Точнее, раны ему зашептывает эльфика, которая перед этим его хорошенько побила. Итог тренировки – выбитое колено, порезы и сломанная рука. У Андариэль несколько ссадин и целый стог травы в волосах. Под конец я все-таки достал ее, правда, пришлось подставить руку под ее сапог. Я пуст, как пересохший колодец, энергии не осталось. Андариэль подавлена, шмыгает носом, залечивая мои раны, а я здоровой рукой вытаскиваю траву из ее волос.
Когда исцеление закончилось, Андариэль спросила, какой искупительный дар я желаю за то, что произошло. Попросил ее рассказать о причине такой жесткой тренировки. Оказывается, я сболтнул лишнего. Вопрос о замужестве Андариэль был решен еще до ее рождения, ее будущее замужество продиктовано исключительно интересами рода. Кроме того глава рода Улавиннэ Антирэль приверженец устаревших традиций, о связи до брака либо о связях на стороне после заключения брачного союза не может быть и речи, их род не имеет младшей ветви. Но Андариэль желает заключить союз со своим избранным, когда обретет его. Это одна из причин, почему она подалась в Ночные тени. Интересы Леса выше интересов отдельного рода и пока она служит Лесу, Антирэль не может принудить ее к браку. В итоге, оба попросили друг у друга прощения, искупались и подкрепились. Возвращаться в Дриакин не было смысла, после заката ворота города закрыты. Долго лежал и смотрел на звезды.
Жаль, что лето заканчивается. Крестьяне собирают урожай, а значит, мои услуги по сдуванию вредителей не понадобятся до лета. Ладно, работа всегда есть, сейчас надо зерно сушить, потом тучи погоняю. Лавки забиты разными плодами, делаю запасы на зиму. Бытовик соорудила подвал под полом нашего дома и наложила заклятия, защищающие содержимое подвала от порчи. Долго уговаривал ее взять плату. Мы не берем плату за помощь другому магу, но я-то на задании, мои расходы покрывает Академия, а она вольная, живет на то, что заработает и десятину с каждого заработка платит. Пришлось наплести о дворянском происхождении, несметных богатствах родителей. Не люблю врать, но что поделать, приказано прикидываться вольным, и никому, ни при каких условиях не раскрываться. Надо заполнить подвал тем, что мы едим оба, а мясом можно будет и в харчевне полакомиться. Вот почему эльфы не едят мяса?
Небо затянуто тучами, на улицах грязь и на душе тоже, словно стадо шаршудов нагадило… не успел. На закате ко мне прибежал кузнец Роон, умолял помочь сыну, сулил любые деньги. Кузнец – хороший мужик, работящий и приветливый. Пока бежали, рассказал, что ребенку с утра нездоровилось, под вечер начался жар, а бежать за целителем на другой конец города нет времени. На ходу бросил целителю послание мыслеречью. Подбегая к дому, почувствовал выброс силы. Уже тогда понял, что не успел. Понял, но надеялся. Мальчик лежал на кровати, накрытый одеялом, рядом с ней на полу был нарисован круг, в котором молилась женщина со жрецом. Они попытались заступить мне дорогу, но кузнец просто сгреб их своими огромными ручищами. Подошел, покачал головой, сказал что поздно, мальчик ушел за кромку. Жрец ругался, что нельзя прерывать молитву, что Единый не дарует исцеление, раз отец прибег к помощи нечистого колдуна. Гервид Лекарь, похоже, использовал портал, так быстро добраться невозможно даже на лошади. Он покачал головой, огневка дошла до сердца. Жрец продолжал сыпать проклятиями. Я разозлился и сотворил душителя. Водник аж отшатнулся, все-таки душитель – боевое заклинание. С виду совсем маленький безобидный ураганчик на твоей ладони, не способный даже лист в воздух поднять, но он охватывает голову жертвы и вытягивает из нее весь воздух. Смерть наступает не сразу, какое-то время жертва испытывает страшные мучения. Роон быстро сориентировался и вышвырнул этого плешивого старикашку через открытое окно. Судя по тому, как он улепетывал, ничего не сломано. Жаль.
По законам Лиарина смерть человека должны засвидетельствовать лекарь и законник, поэтому целитель кликнул проходивший мимо патруль. Кузнец рассказал, что утром, уходя в кузницу, наказал жене позвать лекаря. Когда он вернулся, мальчик был очень плох, и он побежал за помощью, я живу ближе всех. Я лишь добавил, что к моему приходу мальчик был мертв. Водник объяснил страже про черную огневку, а жена кузнеца даже ничего толком не сказала, лишь что-то бормотала про Единого. Стража увела женщину, она ответит за свое бездействие. Гервид поинтересовался, есть ли еще дети в семье. Кузнец привел девочку, у которой мы почувствовали спящий Дар. На рассвете ее заберут в Академию. Целитель остался с ними до утра, если Дар пробудится, он поможет. Мыслеречью попросил забрать все вознаграждение за выявленного носителя Дара себе, простился и ушел. Как же это тяжело в один день лишиться сына, разлучиться на несколько зим с дочерью, а хуже всего то, что виновата в этом та женщина, с которой ты поклялся жить в радости и в горе.
Очень охота просто поговорить с кем-нибудь, но Андариэль что-то выясняет на границе, вернется через пару дней, не раньше. Придется говорить с бутылкой гномьей отравы.
Не стоит топить грусть в гномьей отраве. Пропьянствовал до возвращения эльфийки. Андариэль с ходу отвесила мне оплеуху, быстро сняла похмелье, после чего разделась, повесила одежду на стул поближе к очагу, завернулась в одеяло и потребовала объяснений. Рассказал. Стало легче. Потом мы пили каф, я украдкой любовался стройными ножками девушки, и размышлял, как можно промочить непромокаемую одежду эльфийской работы.
Я не люблю зиму. Совершенно. В детстве из-за песчаных бурь сиднем сидели в оазисах, теперь сидим дома из-за снега. Андариэль щеголяет в зимней форме, она такая же пятнистая, как и летняя, но бело-серая и теплая. Где бы и мне раздобыть такую? Человеческая одежда в подметки не годится эльфийской, надеваешь несколько слоев, движения скованы. Тренировки начинаются с торжественного разоблачения, а потом, получив порцию тумаков, быстро-быстро одеваюсь. Может, стоит с наставником Гасом переговорить, так я скоро боевиком стану. Андариэль тяжело работать, природа спит, да и по рынку люди перемещаются бегом-бегом, не тратя время на задушевные разговоры с торговцами. Жену кузнеца приговорили к году рудников. Вряд ли она вернется, чахотка, недоедание и холод косят каторжников, а если и умудрится не заболеть, то, скорее всего, найдет себе другого мужика из единоверцев. Здесь так часто бывает. Один из супругов принимает имперскую веру, а через какое-то время ставит свою вторую половину перед выбором – либо храм Единого, либо расходятся. Роон же молодец, держится. Послушался моего совета, продал дом, купил другой. Для него вроде бы ничего не изменилось, подумаешь, поменял дом на дом, а на самом деле в его новом доме обитает домовой дух. Кто знает, если бы в старом доме был домовой, может я бы и успел. Домовые не любят, когда в их доме кто-то хворает.
Эльфы устраивают в середине зимы праздник, а поскольку сегодня середина зимы, мы с Андариэль его отпраздновали. По их традиции в эту ночь нужно освободиться от бремени отложенных слов, но, ни у нее, ни у меня этого бремени не было. После той тренировки мы пообещали друг другу, что не будем затрагивать личные темы, поэтому просто выпили анталийского, объелись фруктами. Андариэль наведалась в королевский дворец, утянула для меня большой кусок мяса. Надо сманить королевского повара, по сравнению с его стряпней в харчевнях подают помои для собак. Мало того, что мясо жилистое, так еще и зажарено неправильно – снаружи уголь, внутри сырое. Как так можно жарить, не понимаю. Золота у меня достаточно, не думаю, что архимаги спросят за несколько монет. Собственно говоря, во дворец эльфийка наведалась вовсе не из-за мяса, ее интересовали бумаги из кабинета королевского писаря. Оказывается, подготовлен указ о беспошлинной торговле. Теперь, если один торговец покупает у другого, то продавец не будет платить пошлину. Это явно на руку имперцам, а значит, заслуживает внимания Академии. Может королю стоит взбрыкнуть и, пусть хоть недолго, властвовать свободным государством? Ведь так, шаг за шагом, указ за указом, он отдаст Лиарин.
Человеческая лень и тщеславие – неиссякаемые источники монет в кошеле любого мага. Выпал снег – возьми лопату, да перекидай быстренько, но нет, надо выждать несколько снегопадов, а потом идти к магу и просить избавить от напасти глубиной по пояс. Будет и чисто и соседи увидят, какой ты зажиточный хозяин, раз готов магу заплатить серебром вместо того, чтобы несколько медяшек простым мужикам с лопатами отдать. В Лиарине чем богаче человек, тем затейливее крыша его дома, пойди, догадайся за какой из башенок, за каким из выступов притаилась Ночная тень. А еще между этими украшениями очень хорошо скапливается снег и без своевременной очистки крыша просто не выдержит. А раз у тебя такая красивая крыша, то отдай-ка магу золотой, не обеднеешь. Будешь жадничать – кровельных дел мастера все равно больше возьмут.
Как-то раз Андариэль тренировала меня на крыше. Брр, до сих пор страшно представить. Стоишь на коньке, малейший шаг в сторону и полетишь вниз. А ведь надо не просто столбом стоять, но и уворачиваться от ног и рук эльфийки. Первый удар я отбил, а второй отправил меня вниз. Может, я и не люблю снег, но лучше уж головой в сугроб приземлиться, чем в землю. Потом эльфийка долго смеялась, изображая, как мои ноги торчали из сугроба. Неприятно, что снег был покрыт твердой коркой, лицо украсили царапины, кожа горела, словно натертая песком. Конечно же, последовало лечение. Лежал с полузакрытыми глазами и наслаждался нежными касаниями ее пальчиков. Потом, когда все закончилось, коснулся губами подушечек ее пальцев. Андариэль зарделась.
Весной, когда в Пионтийской пустыне стихают бури, кочевники устраивают праздник. Они относят подношения духам пустыни, дарят подарки соплеменникам, договариваются о браках. Сами семейные союзы будут заключены осенью, когда племена вернутся из солончаков, ведя стада шестилапых. Раз мы отпраздновали середину зимы, то отпразднуем и начало весны, а для этого необходимо кое-что прикупить. На рынке я встретил Ирвеллу Строительницу. Мы просто стояли и разговаривали, когда в храме Единого закончилась полуденная молитва. Во главе высыпавшего из храма народа важно шествовал уже знакомый мне плешивый жрец в сопровождении пары воителей. Уж не знаю, почему он так не любит магов, но он опять на меня напустился, не забыв помянуть родичей Ирвеллы. Этот старикашка так усердно поливал нас грязью, что прихожане возбудились и окружили нас. Бытовичка попыталась успокоить толпу, говорила, что мы не желаем им зла, что маги помогают всем, кто придет с просьбой, но это не особо помогло. Жрец явно поднаторел в словоблудии, он язвил, выворачивал и перевирал каждое ее слово. Ропот толпы нарастал, а патрулировавшая базарную площадь стража ретировалась, усердно делая вид, что ничего не происходит и делать здесь им нечего. Предупредил Андариэль и Гервида Лекаря. А дальше кто-то толкнул Ирвеллу, я подхватил ее, попутно отдавив кому-то ногу, и все завертелось. Нас толкали, осыпали тумаками, дергали бытовичке волосы. Земля и так не особо подвижная стихия, требуется время и концентрация воли, чтобы ее расшевелить, а сейчас она еще и не оттаяла, поэтому Ирвелла была практически беззащитна. Нам воздушникам просто, воздух всегда окружает нас, огневикам не многим сложнее, они порождают огонь, а вот водники и маги земли часто носят немного своей стихии в кошеле либо во фляге. Естественно, у Ирвеллы на поясе был кошель с песком, но его просто не хватало, чтобы отбить все атаки. Я крутился, отбиваясь посохом и награждая особо прытких воздушными кулаками. Краем глаза заметил, как бесновалась водяная плеть, охлаждая спины особо ретивых. К нам протолкались воители с кинжалами наголо. Первый не успел сделать выпад, когда свистнувшая с крыши стрела вонзилась ему в глаз, второму не повезло, познакомился с душителем. Увидев, как корчится воитель, толпа резко подалась в стороны и начала разбегаться. Я хорошенько впечатал жрецу по его плешивой голове воздушным кулаком, не скоро в себя придет. А потом полыхнули порталы и прибыли наши боевики. Площадь опустела, остались только раненные и маги. Я выдернул стрелу и передал ее огневику, он осмотрел стрелу, ухмыльнулся и испепелил ее. Вернувшаяся городская стража не посмела выйти на площадь и толкалась вблизи лавок. Потом пришел наставник Гас. Он выслушал наши сбивчивые доклады, после чего приказал нам расходиться по домам, а сам направился в сторону королевского дворца в сопровождении нескольких боевиков. Жреца они прихватили с собой. До дома дошел в сопровождении боевика, хотя это и не имело особого смысла, весть об избиении на рыночной площади уже облетела весь Дриакин и встречные прохожие шарахались в стороны, уступая дорогу. Первым делом Андариэль заставила раздеться до штанов, подлечила ушибы, после чего заключила меня в объятья.
Затем мы сидели у очага, пили каф. Я рассказал, что сегодня кочевники отмечают весенний праздник, на который положено одаривать близких, и подарил ей ри’гыт. Собственно говоря, я заказал его еще зимой, а сегодня ходил забирать. Ри’гыт очень удобен, когда необходимо стреножить убегающее животное или убегающего противника. Два шара летят к цели, а связывающая их веревка запутывается в ногах жертвы. Веревка из шерсти шаршуда первой линьки очень прочная, ее не порвет даже шестилапый. А еще можно держать ри’гыт за веревку и наносить удары шарами. Судя по тому, как загорелись глаза эльфийки, вскоре мне предстоит побывать в шкуре шаршуда. Мальчишкой я неплохо обращался с ри’гытом, надеюсь смогу обучить.
Ближе к вечеру пришел наставник Гас. По его словам, король был очень недоволен поведением культистов, но у него связаны руки. Те, кого повязали на площади, понесут наказание за беспорядки, стражи поплатятся жалованием. Жреца отпустили, после моего кулака он умом скорбен. Ирвелла и Гервид на время покинут Дриакин, они вернутся, когда народ успокоится и поймет, как трудно жить без магов. Что до нас с Андариэль, то наша миссия окончена. Чем дальше займется эльфийка будет решать тень Владыки, а раз я неплохо проявил себя в потасовке и к тому же сотворил и применил душителя, то после заката я отправляюсь с ним в Цитадель проходить подготовку на боевого мага воздуха.
Я многое хотел сказать Андариэль, но в горле словно стоял ком. Мы посидели у очага, держась за руки и наблюдая, как гаснут искры на углях, потом встали и обнялись. Я держал ее в объятьях, гладил шелковистые светлые волосы. А потом поклялся именем и силой, что мы обязательно встретимся, что найду ее даже за кромкой. Андариэль грустно улыбнулась и напомнила, что один маг обещал принести тухлое дерьмо шаршуда и до сих пор не исполнил своего обещания.
В Цитадели повалился на кровать и уснул.
Однозначно, разнюхивание и подслушивание вошли в привычку. За свой первый день в Цитадели собрал неплохой урожай для размышления. Во-первых, меня поселили на этаже наставников и белый плащ мне не светит. Во-вторых, дабы не ронять авторитет цветного плаща, со мной будут заниматься отдельно. Собственно, это правильно, на кой мне сдались азы контроля и рассказы о нечеловеческих расах? Про эльфов я и сам неплохо расскажу. В-третьих, здесь еще пара студиозусов, которые обучаются отдельно от остальных. Арея очень одаренная, за год усваивает то, на что другие студиозусы Академии тратят два, явно готовится к черному плащу. Мало того, будучи студиозусом Академии, она посещает занятия в Цитадели. Вторая – Валесия, с ней не совсем понятно, будущая боевичка, но изучает только магию. Скорее всего, научилась владеть оружием до того, как у нее выявили Дар. Но это странно, детей не обучают бою до определенного возраста. Еще к ним часто заходит архимагесса Кельвирея. В-четвертых, учить меня будут жестко и беспощадно, потом пролечат, и снова будут учить. Как сказал наставник Гас, либо к первому снегу из меня сделают боевого мага либо боевого мага, но пораньше. С кормежкой все отлично, в зале для наставников стоят столы, подходишь и берешь все, что заблагорассудится. И мясо приготовлено как надо.
Похоже, из меня решили сделать дохлого боевого мага. Гоняли весь день от рассвета до заката. Рукопашный бой, метание ножей, бой на мечах и кинжалах, бой с применением магии. Спасибо эльфийке, с первого удара не падаю. Перерывы только на визит к целителю и еще в полдень дали время на перекус. Целители особо силы не тратят, срастят переломы и отправляют назад к наставникам, а что у меня все тело – один большой ушиб и оно болит, это их не волнует. Ничего общего с нежными руками Андариэль. К концу дня я кончился, поэтому отправили в Академию к наставнику Васу. Нет, он не поделился силой, просто усадил на пол и потребовал восполнить резерв, вытянув силу из окружающего пространства. Я еще в бытность студиозусом очень не любил такой способ восполнения силы. Похоже, придется полюбить, по-другому до рассвета не восстановлюсь. Как же все болит!
Подъем, пробежка, еда, бой, целитель, бой, целитель, еда, бой. После заката бегом в Академию, портал открыть, портал закрыть, плохо, Кихтанд, старайся. Стараюсь, как могу, помогаю себе, произнося заклинание вслух, портал открыть, портал закрыть. Кончился? Сходи, перекуси, пока жуешь, восстанови резерв, потом назад. Еще и ночные побудки, душитель, кулак, стена, ураган, бегом вокруг Цитадели, еще круг ползком. В душе клокочет злоба, а тело само исполняет указания наставника.
Архахаар говорит, что злость – мой друг. Просто надо злиться правильно, на себя. И действительно, обложил себя, обозвал задохликом и как будто кружку кафа выпил. Добавили занятий с целителями, изучаю уязвимые места на теле. Куда надо бить, чтобы просто оглушить, а куда – чтобы убить. Кузнецу Роону проще, куда не ударит – либо насмерть либо покалечит. Иногда явно морят голодом, начинают мучить до завтрака, а вечером уже сил не хватает до трапезной дойти. Так же практикую боевые заклинания, немного доработал душителя, создаю до трех ураганчиков за раз, либо один, но полуразумный, сам гоняется за целью. Ночью читаю свитки, оказывается, многого нам не давали. Кое-что домысливаю сам, потом уточняю у наставников. А ведь начиналось все с тренировок с эльфийкой. Как там она?
Арея запретила вставать с кровати до рассвета. Лежу, созерцаю потолок. Сегодняшним моим мучителем была Кельвирея. Я пришел пометать ножи, но вместо наставника там стояла одинокая фигура в черном плаще. Кинжал, магия и посох против безоружной девушки. Это нельзя назвать боем, это было избиение. Избиение меня. До сих пор в голове не укладывается, как можно выстоять против вооруженного мага. Архимагесса очень быстрая, ее движения выверены, она словно исчезает в одном месте и появляется в другом. А еще она знает, куда надо бить, чтобы гарантированно вывести из строя. Она ни разу не применила против меня магию, хотя защиту держала. По началу, я пробовал воздушные кулаки, но кулаки летели туда, где ее уже не было. Тем не менее, два раза я точно достал ее, но она даже не обратила внимания. В первый раз я ударил стеной воздуха, а стена прошла мимо нее, как будто в стене была открытая дверь в том месте, где стояла архимагесса. Второй раз достал ее душителем. Я собирался развеять заклинание, когда душитель коснется ее лица, но не успел. Ураганчик распался сам собой, даже не всколыхнув ее волосы. А потом мой хребет встретился с ее коленом и сломался. Боль была дикая, но кричать со сломанными ребрами очень трудно. Хотя я старался, уж чего, а упорства мне не занимать. Прибежала Арея, долго лечила. Студиозус обращается к Благословенной, к архимагессе без должного пиетета и почтения, отчитывает ее по-тролльи да еще и позволяет себе сокращать ее имя… ох, клянусь именем и силой, там дело не только в сильном Даре будущей целительницы!
Странно, меня побили, побили жестоко, а злости или обиды во мне нет. Просто уверенность, что Кельвирея делала все правильно и благодарность. Такое же ощущение у меня бывало после тренировок с Андариэль. Андариэль, птичка моя непоседливая, где же ты сейчас? Я так скучаю!
Вечером навестил наставник Гас. Сказал, что выгляжу лучше предыдущих противников архимагессы и объявил, что мое обучение закончено. Оказывается, это было испытание. До морозов я свободен, словно вольный ветер, потом будет интересное дело, а раз так, то Кихтанд Чужак должен освободить комнату и отправиться куда-нибудь подальше, хоть к Архахаару в Прибрежные горы, хоть на драконьи острова, хоть к Сарпию в сокровищницу, да хоть на маллорн к своей остроухой зазнобе. Отсюда два вывода – архимаг Архахаар обитает где-то в Прибрежных горах, и завтра я отправляюсь в Лес.
Открыл, закрыл, открыл, закрыл. Очень неплохо меня натаскали. В два прыжка до эльфийского леса, тело само тянет силу, восстанавливая резерв. А ведь раньше считал, что резерв невозможно увеличить, сколько отмеряно при пробуждении Дара, столько и будет. Вот целиться в меня не надо, лучше проводите к тени Владыки. Не стал кривить душой перед эльфийкой, честно сказал, что пришел увидеться с Андариэль. Назвать архимага Гаса болтливым колдуном… что за панибратство? Вот почему у меня такое ощущение, что все вокруг знают больше меня? Прибежала Андариэль и мне стало не до размышлений. Я видел ее и в форме и обнаженной, но никогда не видел ее в платье. И вместо «я соскучился» смог произнести только «ты самая прекрасная». Мы долго бродили по лесу, держась за руки, рассказывали друг другу о том, чем занимались. А еще мы обнимались. Могли просто взять и остановиться, чтобы подержать друг друга в объятьях. Проплутав по лесу, мы вышли к небольшому озеру. Слова были не нужны, мы просто стояли обнявшись. А потом Андариэль немного отстранилась, наши взгляды встретились, и я поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. Не знаю, сколько прошло времени, мы долго не могли оторваться друг от друга, а когда смогли, Андариэль сказала, что обрела своего избранного. Люблю ее. Моя Андариэль!
Наше возвращение было омрачено троицей явно недовольных остроухих, поджидавших нас возле дома Эллениэль. Глава рода Антирэль начал стыдить Андариэль за недостойное поведение, за то, что дочь порядочного рода взяла в руки оружие, за то, что ходит под руку и обнимается с человечком на глазах всего Леса, пороча честь и достоинство рода. И что он, глава рода Антирэль Улавиннэ требует от дочери рода Андариэль Улавиннэ незамедлительно оставить службу, прекратить любые контакты с представителями низших рас и в ближайшее время исполнить свой долг перед родом, произнеся брачный обет. Пара подпевал согласно закивала головами. Мое приподнятое настроение ветром сдуло. Будь я огневиком, наверное, уже устроил бы тут небольшой пожар, они очень быстро выходят из себя. Но я воздушник, так что в самых вежливых тролльих выражениях посоветовал главе рода не совать свой длинный нос в отношения меня и моей женщины. Теперь ушастый принялся унижатьменя, называя колдунишкой и человечком, угрожая, что сейчас достойные члены рода вышвырнут меня из Леса по частям. Я просто сотворил трех душителей и предложил им сыграть в интересную игру – сможет ли эльф исцелять себя достаточно быстро, чтобы не умереть от удушья.
Нас обступили Ночные тени, а на мое плечо легла рука Эллениэль. Бррр, словно на тебя вускур заполз, боишься даже дышать, не то, что шелохнуться. Антирэль сразу сник. Я развеял душителей, все равно эльфов слишком много. Эллениэль же очень спокойно напомнила Антирэлю, что Андариэль до сих пор является Ночной тенью, а значит, глава рода не имеет права ей указывать, что ей делать и с кем. И Андариэль объявила, что я ее избранный и что она будет со мной. Антирэль ушел, бросив, что отныне Андариэль не дочь рода Улавиннэ. Клянусь, если бы не рука тени Владыки, до боли сжавшая мое плечо, я бы затолкал эти слова ему в глотку, пусть даже ценой собственной жизни.
Эллениэль вздохнула, провожая взглядом троицу удалявшихся эльфов, и пригласила нас к себе. Мне было больно смотреть на свою любимую, она поднималась, словно потерянная, крепко вцепившись в мою руку. Изгнание из рода для эльфа – очень страшное наказание, хуже него может быть только изгнание из Леса. Обычно изгоняемым предлагают выбор между посмертием и изгнанием, но Антирэль лишил ее этой возможности.
Эллениэль начала с извинений. Видящие эльфы способны заглядывать в будущее, а иногда и в прошлое. По ее словам, будущее не предопределено и представляет собой что-то вроде разветвляющейся дороги. Некоторые перекрестки предоставляют два варианта развития событий, другие – больше. Дороги некоторых пересекаются, а у близких идут рядом. В одном из вариантов, Андариэль обретала своего избранного, и их дороги шли рядом так далеко, как она могла видеть. Но вторая дорога принадлежала не эльфу, а человеческому магу. Она была достаточно короткой, а значит, маг был молод, не больше полусотни лет от роду. Кроме того, данный вариант сулил определенные преимущества, о которых она говорить не в праве, а нам не нужно даже задумываться. Поэтому было решено приложить необходимые усилия, чтобы маг и эльфийка сошлись. Она просмотрела дороги всех магов подходящего возраста и нашла меня. Архимаги знали, что мы иногда делили постель с Райлингой, они вообще знают все, что происходит в Академии, и отослали ее сразу после вручения плаща, не дав нам проститься. Был слабый вариант, что мы на радостях напьемся, в очередной раз переспим, и она понесет от меня. С Андариэль было проще, она не имела права отказаться от выполнения приказа, ее сердце было свободно, да и брак по соглашению ей претил. Вся наша миссия в Лиарине имела только одну цель – сблизить нас, а настоящий соглядатай сидел во дворце. Даже визит тайной стражи был подстроен для того, чтобы мы сплотились. В первоначальном плане мы бы какое-то время пожили вместе и все бы сложилось само собой, но жрец Единого все испортил. Настоящее прозвище Ирвеллы – Испепеляющая, она двуталант, сильная огневичка и немного владеет магией земли. Она в Лиарине за главную. Ирвелла присматривала за нами и боевики прибыли по ее зову. План полетел шаршуду под хвост, пришлось выбирать из менее сильных вариантов. Нас заставили страдать. Меня истязали под предлогом обучения. Ночные побудки практикуют имперцы при обучении будущих воителей Единого и инквизиторов. Андариэль же жила рядом со своими родичами и на нее постоянно давили, требуя отойти от службы. И одиночество. Я проводил время либо с наставниками, либо в своей комнате, а Андариэль была одинока в окружении других эльфов. Ее соратников, близких ей по духу, отправили на задания. Так, с помощью разлуки и страданий вариант набрал силу и стал единственно возможным. А дальше якобы случайно брошенное архимагом Гасом указание, где мне искать свою избранную. Эллениэль попросила прощения, за то, что они манипулировали нами, и предложила выбрать искупительные дары. Андариэль попросила о завершении службы, а я попросил Видящую хоть чем-нибудь помочь моей возлюбленной. Эллениэль кивком пригласила следовать за ней.
Мы немного прошли по мосткам и оказались на материнском дереве. Тень Владыки оставила нас, скрывшись за дверями дворца, а я обнял Андариэль и мы стояли, прижавшись друг к другу, пока эльфийка не пригласила нас войти. Владыка Леса восседал на троне со своей супругой, мы подошли и поклонились. Эллениэль вкратце доложила о стычке с Антирэлем и о том, что мы попросили в качестве искупительных даров. Ловиэль Отолариннэ удивленно приподнял бровь, поинтересовавшись с каких пор он имеет власть над личной гвардией Эллениэль и эльфийка освободила Андариэль от службы, сохранив за ней право на ношение формы, вейгура и неприкосновенность. По-нашему, она стала вольной, правда Лес не берет десятину с заработка. Потом, повинуясь жесту Владыки, Андариэль опустилась на одно колено и склонила голову. Владыка произнес, что отныне и впредь, под страхом изгнания из Леса либо иного тягчайшего наказания, предусмотренного законами других разумных рас, никто не вправе именовать дочь младшей ветви правящего рода Андариэль Отолариннэ изгнанной. Опаршиветь, я думал, что Владыка просто отменит решение Антирэля, а вместо этого он принял Андариэль в свой род.
Супруга Владыки поинтересовалась, правда ли я – избранный дочери младшей ветви правящего рода Андариэль Отолариннэ и правда ли, что она – моя избранная. Мы подтвердили. Тогда Ониэль предложила нам произнести брачный обет. Это не был приказ, мы могли отказаться и заключить союз позже, даже сам брачный союз был не обязателен, но мы переглянулись и согласились. Владыка подсказывал слова, а я повторял за ним. Один раз сбился, пропустил слово, и пришлось начинать сначала. Именем и силой клянусь, у эльфов все так сложно и долго. Я закончил произносить слова и добавил наши «и в радости и в горе». Женских слов в эльфийском обете не так много, Андариэль произнесла их, ни разу не запнувшись и не задумавшись. И так же добавила «и в радости и в горе». Потом нас поздравили. А еще, меня приняли в правящий род, пусть даже и не совсем полноценным членом. Что поделать, таковы традиции, супруг из менее знатного рода присоединяется к роду, который выше по статусу. Эллениэль предложила переночевать у нее. Мы не хотели ее стеснять, но она все равно собиралась пообщаться с архимагами, так что дом был в нашем распоряжении. Уснули мы только на рассвете.
Наверное, у порядочных людей и порядочных эльфов, первый день совместной жизни начинается с занятия любовью, а мы лежали обнявшись и разговаривали. Мы оба не имеем претензий ни к тени Владыки, ни к архимагам, наоборот, мы им очень благодарны. Потом я попытался изобразить, как вытянется лицо Антирэля, когда он узнает о том, что произошло во дворце Владыки. Кажется, получилось, жена рассмеялась. Надо ее чаще радовать, смех Андариэль как перезвон серебряных колокольчиков и очень заразителен. После того, что произошло, оставаться в Лесу не охота, дождемся возвращения Эллениэль и в Пандел. В городе всегда найдется заработок для мага, а соседство с землями эльфов приучило местных жителей не удивляться заостренным ушам. Там говорят: «ну и что, что эльф, главное – человек хороший». К тому же Пандел – вольный город, соседи не особо стремятся расширить свои земли в сторону леса. Лес живой, он разрастается, появится росток маллорна где-нибудь на поле и эльфы объявят, что поле теперь принадлежит им. А зимой наставник Гас обещал что-то интересное, может и нашу парочку пригласят. На том и порешили. Ближе к полудню вернулась Эллениэль, причем не одна. С ней пришли все четыре архимага и пара девушек-студиозусов. Арея мне знакома, а вот Валесию увидел впервые. Потом были поздравления и извинения. Оказывается, ночные пробежки были идеей Валесии, а если переученный воздушник желает извинений, то пусть выйдет в круг и попробует их из нее выбить. Только пусть учитывает, что даже Кельвирея не всегда могла ее победить. Андариэль заявила, что никто не вправе колотить ее мужа, кроме нее и, если Валесия с одного раза не понимает, то она доходчиво повторит ей это на ближайшей поляне. Похоже, боевики всех рас одинаковы, без подначек жить не могут. А потом Архахаар вытащил пару бутылок и предложил выпить за счастливое будущее нашей семьи. В одной было эльфийское, а во второй, судя по мути и характерному запаху – гномья отрава. Мужчинам досталась отрава, а женщинам вино, хотя Валесия и порывалась отнять бокал у архимага Гаса. Забористое пойло, явно подгорного изготовления, не деревенская сивуха из гнилого зерна, которую подают в кабаках под видом гномьей. Пьешь как воду, а внутри эта вода вспыхивает, как огненный шар. Да, очень непростые студиозусы, такого панибратства с архимагами и тенью Владыки я еще не видывал.
Солнце едва коснулось горизонта, когда мы прибыли в Пандел. Поразительно спокойные здесь люди, посреди рыночной площади появляются маг с эльфийкой, и хоть бы кто ухом повел. Раз уж мы на рынке, то прошлись по лавкам, поспрашивали насчет жилья. Один единственный домик на весь город – весьма не густо. Комнат и углов полно, а отдельное жилье одно единственное. Жаль не выяснил, есть ли в городе маг-бытовик, надо будет кое-что подправить. Зато всего золотой за сезон.
Каждый человек – немного маг, если у него в кошеле звенит золото. Несколько монет и дом стал напоминать нормальное человеческое обиталище. Подновили забор, заменили покосившуюся дверь, побелили стены, вынесли весь хлам, вымели мусор и паутину, заменили гнилые доски и солому на крыше, потом все отмыли, от пола до потолка. Всего день работы и можно спать, не опасаясь быть покусанным какой-нибудь мелкой живностью. Вчера мы здесь спать побрезговали, переночевали под открытым небом. Купили на рынке все, что необходимо за исключением кровати, ее пришлось заказать. Мастер клялся и божился, что за седмицу все сделает, но блеснувшая золотая монета чудесным образом сократила срок до трех дней. Многое можно купить за блестящие металлические кружочки, многое, но не все. Счастья, например, не купишь. Но мое счастье рядом. Еще зашли к портному, платья Андариэль слишком красивы, чтобы расхаживать в них по земле городских улиц, а сообщать горожанам о том, что эльфика – Ночная тень, пусть и бывшая, мы не собирались. Имена скрывать не стали, Кихтанд Чужак – маг воздушник, Андариэль – целительница. И ведь даже не соврали, просто кое о чем умолчали. Подобрали пару платьев и охотничий костюм. Портной снял мерки, пообещал, что немного ушьет одежду за вечер и госпожа будет довольна. Жители Пандела в большинстве своем стройные, в их жилах явно есть примесь эльфийской крови. Я не удивлен, слышал, что накалийцы, живущие рядом с племенами троллей, отличаются высоким ростом и крепким телосложением.
Хороший все-таки дом, есть даже дух дома. До нас здесь жила большая семья, потом дети выросли, дочери вышли замуж, сыновья построили свои дома. Когда родители ушли за кромку, дом унаследовал младший. А через какое-то время его невеста вышла замуж за другого. Он собрал вещи и ушел в наемники. С тех пор дом принадлежит городу. У нас есть спальня, гостиная, кухня и два кабинета. Те, кто пришел к господину магу проходят в левую дверь, а госпожа целительница принимает хворых за правой. Других магов здесь нет, так что заработок у нас регулярный. По мелочам к нам не ходят, наши услуги не дешевы. Особенно достается Андариэль, вначале терпят до последнего, даже к простому лекарю не идут, а потом приносят терпеливого или тепеливую на носилках. Хуже всего, когда приносят детей, а супруга просит поделиться силой. Не знаю почему, не могу видеть детские страдания.
Мы уже засыпали, когда в моей голове прозвучал голос наставника Гаса: «с женой и оружием во дворец Владыки, быстро!». Слово «быстро» означает, что по прибытию надо быть готовым к тому, что тебя сразу попытаются отправить за кромку. Кубарем скатился с кровати, стал шарить по полу, ища штаны и попутно передав Андариэль поступивший приказ. Она пошла звездной тропой, я порталом. Не люблю тропу, после нее на несколько мгновений теряешь ориентацию. Портал не успел закрыться, как я оценил обстановку. Возле дверей тронного зала стояли архимаги Вас и Гас, в их руках ревели сферы огня. Напротив них стояли стражи и Ночные тени с клинками наголо. Сотворил душителей, поудобнее перехватил посох. Андариэль встала рядом со мной, обнажив вейгур. Остальные эльфы переглянулись. Обстановка накалялась, вбегали новые остроухие. Один из них, видимо старший, потребовал отойти от дверей, архимаги покачали головами. Прибыли наши боевики, уравняв шансы. Через несколько мгновений Гас разрешил войти внутрь Ночным теням. Напряжение немного спало, но обе стороны были в полной готовности. Натянутые луки, обманчиво расслабленные позы у мечников. Старший остроухий извлек второй меч из ножен. Обоерукий. Если что, не допускать ближнего боя, убить в первую очередь. Архимаги вызвали только огневиков, поэтому я развеял двух душителей и поставил воздушный щит, прикрывая людей. Одного душителя оставил для обоерукого. Нас разделяло всего несколько шагов, а щит защитит нас от первого залпа, может и от второго, все зависело от того, сколько времени я смогу его продержать. Правда, если у эльфов синие стрелы – нам несдобровать. Обоерукий настаивал, чтобы мы отошли от дверей, Вас же уверял, что Ночных теней вполне достаточно и просто необходимо подождать, не усугубляя ситуацию. Ни эльф, ни архимаг не желали уступать, от вежливости не осталось и следа, наставник Вас сыпал ругательствами, как недовольный тролль, а потом они начали считать, сколько противников положит каждый из бойцов до того, как отправится за кромку. Я чувствовал, как убывает сила, и мне было по-настоящему страшно. Сколько прошло времени – не знаю, когда сосредотачиваешься, перестаешь его замечать. Потом из-за дверей прозвучал голос Архахаара. Напряжение спало, боевики погасили огонь, и ушли в порталы, эльфы вошли внутрь, с ними в тронный зал ушли архимаги. Я остался ждать Андариэль. Обоерукий тоже не вошел, он какое-то время смотрел на меня, а потом заговорил. Он спросил, почему у меня в руках древнее оружие эльфов и почему я не ушел вместе с остальными. Я представился, упомянув правящий род, сказал, что жду свою супругу. Эльф тоже представился и протянул руку. Мы пожали предплечья. А потом двери открылись, и эльфы стали выходить. Некоторые выглядели не совсем здоровыми. Андариэль взяла меня за руку, и мы ушли.
Итак, была попытка свержения правящего рода, во главе заговора стоял Антирэль. Теперь он за кромкой, нож в глазу не способствует долгой жизни. Кто его убил, Андариэль не знает, она вошла первой, но в тронном зале уже были две тени, пара телохранителей, тень Владыки и архимаги Архахаар и Кельвирея. А еще там был тролль. Как этот гигант оказался во дворце? Наверное, пришел вместе с архимагами. В зале были и другие эльфы, но они лежали без чувств, и Эллениэль приказала их обыскать и связать. У некоторых были отравленные клинки. Потом Архахаар и Кельвирея что-то проделали со связанными, и маг объявил, что была попытка убийства членов правящего рода. Никогда бы не подумал, что у эльфов такие же способы избавления от правителей, как и у людей. Еще Андариэль заметила, что тени архимагов имели крылья. Я предположил, что это развевались их плащи, но супруга не согласилась – это были именно крылья, и они то расправлялись, то складывались. Архахаар, Кельвирея, кто же вы такие? Но самое главное, необходимо выяснить, кто прикончил болтливого остроухого и лично пожать его или ее руку.
Куда катится этот мир? Приходила Эллениэль, распугала всех посетителей. Здесь, да и везде, все знают, что от эльфа в пятнистой куртке и пятнистых штанах нужно держаться подальше. А если жители города узнают ее имя, то вообще разбегутся и будут бежать до самых прибрежных гор и уже не услышат, как их эльфийка-целительница называет ее сестрой. Итак, правящий род в очередной раз пошел против традиций, Эллениэль теперь замужняя дама, а ее супруг – вождь племени горных баранов Тарлак, он был в тронном зале. Это стало последней каплей, переполнившей сосуд терпения Антирэля и его последователей. После нашего ухода был суд, заговорщикам предложили выбор – либо немедленная смерть, либо поединок с Эллениэль или Тарлаком. Я бы выбрал поединок, лучше умереть в бою, чем как связанная скотина на заклании. Эльфы были другого мнения. Несколько родов остались без глав, с первым снегом будут избраны новые главы. Вполне возможно, что отойдут некоторые младшие ветви, дав начало новым родам эльфов. А в будущем нас ждет война. Как только морозы скуют реки, Улир, Антал и Накалия с трех сторон вторгнутся в Единую империю. Приготовления к войне почти закончены, войска полностью перевооружены и подготовлены. Как и в прошлый раз, Лес и Академия не останутся в стороне. Я задал несколько наводящих вопросов, стараясь выяснить причину войны, но эльфийка улыбнулась и приложила палец к губам.
Поздняя осень – пора вынужденного безделья. Земля пропитана водой, бесконечным потоком льющейся с неба, грязь чавкает под ногами, налипает на сапоги. Поля убраны, скотина стоит в стойле, не порываясь на улицу. Мерзкий сырой холод пробирает до костей. Честное слово, зима во много раз лучше! А всего в паре дней пути, под сенью маллорнов тепло. Время здесь остановилось, в Лесу нет зимы, теплая осень продлится, пока за пределами леса не потекут ручьи, не появятся первые травинки. Тогда в Лес придет весна, и листья маллорнов лишатся золотой каемки. После визита Эллениэль мы возобновили тренировки. Вначале тренировались за городом, людям не стоит знать, что целительство – не самая сильная сторона Андариэль. Потом, когда начались дожди, перебрались в лес. Обычно мы тренируемся, потом отдыхаем, иногда она уходит, чтобы пообщаться с другими эльфами, а я лежу и просто размышляю, наблюдая за плывущими по небу облаками. Странно, но над лесом не бывает туч, никогда не идет дождь, и, тем не менее, растительность процветает. Когда Андариэль возвращается, мы гуляем по лесу, а потом возвращаемся в Пандел. Как правило, нас уже ожидает несколько человек с просьбами. Люди быстро привыкают к хорошему, и мне их немного жаль, когда мы уйдем на войну, город останется и без мага и целителя. Градоправитель уже знает, что мы будем вынуждены покинуть город. Умный мужик, не стал спрашивать о причинах и сроках, лишь сказал, что нам здесь всегда будут рады. Скорее всего, его надежды тщетны, мы воспринимали Пандел лишь как временное пристанище, что-то вроде комнаты на постоялом дворе. Наш дом не здесь. Надеюсь, со временем сюда забредет кто-нибудь из вольных, все-таки люди здесь хорошие.
Завтра мы уйдем. Утром выступает армия Антала. Им придется пройти через пески Пионтийской пустыни по караванной тропе и ударить по Юнгару. Одновременно Улир вторгнется в сатрапию Конол, а накалийцы ударят по Рали. Армии пойдут навстречу друг другу и к весне захватят пять сатрапий. Очень надеюсь, что военачальники все точно просчитали. На мой взгляд, это очень опасная авантюра. В пустыне свирепствуют песчаные бури, оазисы заполнены кочевниками. Анталийцы могут не дойти. Мы разлучаемся, Андариэль отправляется в Накалию, я присоединюсь к ней после того, как армия Антала вступит на имперские земли. Мне же выпала участь быть проводником анталийцев. Что поделать, я единственный маг, который рос в пустыне. Почему-то кочевники никогда не имеют Дара. Но все начнется завтра, а сегодняшняя ночь принадлежит лишь нам с моей избранной.
В князе Мардеке чувствуется военная выправка. Краем уха слышал, что он раньше в дворцовой страже служил. Ну да ладно, в пустыне я веду, а остальные мне не мешают. Кто-то подсказал анталийцам, что необходимо замотать тканью рты и носы. Если бы было лето, то и глаза пришлось бы заматывать полупрозрачной тканью, но сейчас зима, пыль скрывает солнце. Мои ноги ступили на песок, я отошел на несколько шагов, сделал надрез на пальце и окропил песок кровью, затем полил его водой. Духи пустыни принимают лишь самое ценное – кровь и воду. Потом вернулся, сел в седло, обмотал тканью лицо и пустил лошадь неспешным шагом. Больше десяти зим я не вязал таг’мууст, но руки помнят. Пустыня непостоянна, как вода. Здесь нет ориентиров, песчаные холмы медленно переползают, влекомые ветром. Приходится полагаться лишь на собственное чувство направления. Малейшая ошибка и ты сойдешь с тропы, пройдешь мимо оазиса, сгинешь без следа. Анталийские офицеры знают свое дело, колонны идут с хорошей скоростью, не растягиваясь, не теряя друг друга из вида. Когда мы приблизились к оазису, армия остановилась. Я открыл лицо и поехал вперед, держа обе руки на сердце. Конечно, нас уже ждали. Вода в пустыне принадлежит всем, ни один кочевник не помешает тебе напиться, даже если ваши племена воюют. Убийство жаждущего – бесчестный поступок. Я поговорил со старейшинами, попросил воды. Армия не войдет в оазис, но получит столько воды, сколько необходимо для завтрашнего перехода. Поблагодарил, пожелал хорошего приплода шаршудов.
Думал, будет хуже. Обычно на границе пустыни буря свирепствует особенно сильно, песок сдирает кожу до мяса, но мы уже три дня идем по пескам, а ничего неприятнее пыли не встречали. Кочевники приветливы, даже слишком. Нам предлагают воду, пищу и женщин. Неужели за десять зим все так изменилось? В оазис приходит целая армия, а никто даже не повышает голос. Завтра будет очень длинный переход, до следующего оазиса верхом на шаршуде день пути, но армия идет пешком, нам понадобится дня три. Три дня по удушающей жаре. Еще раз предупредил офицеров, что останавливаться и искать отбившихся запрещено. И мне глубоко наплевать, кто потеряется, боец, офицер или сам князь. Больше пока писать не смогу, чернила засыхают, а тратить драгоценную воду глупо. Жди меня, любимая, я всех выведу и приду к тебе.
Ветер сменил направление. Раньше он дул слева, потом почти стих, теперь едва заметно дует справа. Значит, мы миновали сердце пустыни и половина пути позади. Сегодня у нас дневка, этот оазис безлюден. Пионтийцы стараются не приближаться к сердцу пустыни, дабы не прогневить духов. Наконец-то можно смыть с лица песок и пыль и развести чернила. Попробовал мыслеречь, Андариэль не отозвалась, слишком далеко. Зато потом со мной говорил Архахаар. Он доволен, что все идет согласно планам и ожидает нас на границе. За то время, пока мы идем по пустыне мы потеряли четверых. Двое не выдержали жары, выпили слишком много воды, полковые лекари не смогли им помочь, еще двое заблудились. Еще раз собрал офицеров, повторил, что нельзя пить больше одного глотка за раз, что куски соли, выданные каждому воину, необходимо лизать хотя бы пару раз в день. Плохо, что теряем лошадей. Каждая лошадь везет две бочки с водой, копыта вязнут в песке, животные выбиваются из сил. Вместе с лошадями мы теряем драгоценную воду. Нам надо постоянно идти, нельзя тратить время ни на что. Пустыня не прощает ни спешки, ни промедления.
Нил’алаг теперь султан. За десять зим нескладный мальчишка вырос, возмужал и пробился на самый верх. Хотя, здесь все может измениться очень быстро, султанаты так же непостоянны, как и сама пустыня. Среди кочевников бытует такая поговорка – каждый из нас – султан. Мы не узнали друг друга, пока не представились. Мы вспомнили, как вместе пасли шаршудов, играли и делали разные глупости, порой очень опасные. Как тогда мы остались живы – не знаю. У него три жены, с десяток наложниц и верховой самец шаршуда. Пионтийцы забивают большинство самцов шестилапых на мясо через год после рождения – потом у них портится характер, обуздать взрослого самца под силу лишь очень сильному и ловкому мужчине. Да и мясо самца, способного покрыть самку, непригодно для еды, воняет хуже выгребной ямы. Когда я рассказал о себе, Нил’алаг усмехнулся. По их меркам я – неудачник, у меня нет даже одного самого паршивого шаршуда, да и жена всего одна. Расскажи я ему, кто такая Андариэль, он бы не понял. В их традиции нет понятия женщин-воинов, вообще, для них женщина стоит лишь на волос выше шаршуда. У простого кочевника две жены, у воина – три, султану приличествует иметь четверых. Он даже предложил мне взять еще одну жену прямо сейчас, без сговора. Как будто я не знаю, кого мне подсунут без сговора и выкупа. Жители пустыни очень темпераментны, как мужчины, так и женщины, но традиции требуют, чтобы невеста была непорочной. Тех девушек, которые не уберегли свою невинность, отдают без сговора и без выкупа, достаточно попросить. До замужества у такой девушки сменяется много мужчин, ее предлагают гостям.
Я выяснил, что духи пустыни к нам благосклонны. Кочевники узнают волю духов, бросая кости. И каждый раз кости требовали пропустить незваных гостей. Так мне сказал Нил’алаг. По-видимому, духи заинтересованы в том, чтобы анталийцы дошли до империи.
Пески под моими ногами такие же, как и в начале похода, в пылевой дымке нет просветов, но я знаю, наш путь почти завершен. Ветер усиливается, значит, мы достигли края бури. То, что мы ни разу не были атакованы вускурами, можно объяснить, разве что благосклонностью духов или везением. Обычно эти небольшие змейки неожиданно выскакивают из песка, жалят, а когда жертва умрет, разрывают ее парой острых клешней и пожирают. От яда вускура нет противоядия, ты или твои спутники должны отрезать укушенную конечность пока яд не распространился по телу. По какой-то причине вускуры не нападают на шаршудов и никогда не приближаются к оазисам, но мы-то шли пешком. Еще два-три перехода и пески кончатся. Анталийцы уже проводят военные советы. Я не вмешиваюсь, просто сижу в уголке. Со стороны, кажется, будто дети играют в солдатиков, перемещая маленькие фигуры воинов по карте. Вот только эти солдаты будут проливать настоящую человеческую кровь. Очень похоже, что общий план действий уже выработан заранее, а сейчас только уточняются детали. Армия дойдет до Са-Кавара, а дальше будет наступать по льду замерзших рек. Мне этот план нравится, крупные города всегда расположены рядом с водой, если они падут, то падет и сатрапия.
Пустыня позади. Мы совершили невозможное – пересекли пустыню в сезон песчаных бурь. Нас встречали Архахаар, Кельвирея и Валесия. Они о чем-то быстро переговорили с князем, после чего архимагесса поманила меня за собой. Немного в стороне стояли две лошади – вороная и белая. Приблизившись, я понял, что ошибался – это были келпи. Ни одна лошадь, ни один шаршуд не могут сравниться с этими водными духами, но оседлать их могу только сильные маги воды. Кельвирея сообщила, что вторжение уже началось, улирцы и накалийцы перешли границу, были небольшие стычки с пограничной стражей. Анталийцы переночуют, переоденутся и завтра до рассвета выступят. Моя же миссия окончена, и я волен отправиться к накалийцам хоть сейчас. Она передала мне сверток, сказав, что он от сестры. В свертке была зимняя форма Ночных теней – белая пятнистая куртка, штаны такого же цвета и белые сапоги. Никогда не называл Эллениэль сестрой. По прибытию сразу уточню, что означает этот подарок. Хотя нет, не сразу.
Андариэль бросилась мне на шею, едва я появился из портала. И вес вокруг перестало для меня существовать. Было только лицо моей возлюбленной, ее глаза и губы. Солдаты одобрительно свистели, улюлюкали, предлагали свои палатки. Потом раздался громкий рык и все стихло. Нам было наплевать.
Сообщил Эллениэль, что прибыл, приказ – отдыхать до завтра. Именем и силой клянусь, эльфийка при этом хихикала, хотя, кто ж знает – мыслеречь не передает эмоции. У Архахаара как-то получается, у Кельвиреи иногда издевка проскакивает, а у других нет. По словам Андариэль, армия Накалии идет не спеша, в лучшем случае половина перехода в день. Снег очень мешает. Крупных сражений не было, имперцы держат свои полки чуть в стороне от границы. За день до моего появления, эльфы и маги устроили совместный рейд по тылам. Вырезали караульных, разогнали лошадей, подожгли склады и казармы, так что организованного противодействия в ближайшее время ждать не стоит. Армия будет идти на Рали, отправляя отряды на захват остающихся в стороне поселений.
Утром пообщались с родичами из правящего рода. Эллениэль руководит эльфами, Тарлак – троллями. Людьми командует Тиндар, младший сын Тиалии, но поскольку опыта у него немного, то решают военачальники. Радует, что у него хватило ума не лезть в управление армией. Большинство накалийцев – конные, пехоты совсем немного. Зато тролли все поголовно на своих двух. Маги подчиняются старшему наставнику Аркасиусу Ветреному. Если честно, не думал, что встречу наставника за стенами Академии. Аркасиус – известный домосед. Спросил у Эллениэль насчет формы, оказывается, не стоило вслух восхищаться их одеяниями. Потом сказал Андариэль, что ошибся, и надо было восхищаться вейгуром. Жена рассмеялась.
План накалийцев во многом похож на анталийский. Армия так же пойдет по рекам, так же будут отправлять отряды на захват остающихся в стороне поселений. Не удивлюсь, если и улирский план такой же. Все очень разумно, крупные города расположены рядом с водой, а снег помешает стратегам империи быстро перебросить войска из других сатрапий. Поразительно мудрое решение.
Сколько же тут снега! Местами по брюхо лошади. Я всегда думал, что в лесу снега меньше, что ветви защищают землю. Как же я ошибался, снега меньше на лугах и полях, где его выдувает ветер. Армия едва ползет, боюсь, что имперцы могут ударить по нам на марше и тогда будет худо, тяжелый кавалерист настолько обвешан железом, что без лошади не представляет опасности. Но, похоже, у имперских командиров такой идеи не возникло – их полки отступают, стягиваясь к Рали. Я бы на месте их военачальника еще раз подумал, война в междуречной провинции доказала, что при наличии магической поддержки толка от городских стен не много. Эх, сотворить бы ураган, чтобы сдуть снег, но нельзя, здесь, на землях Единой империи резерв восстанавливается очень долго. Хотя, все плевать хотели на запреты, помогаем накалийцам. Кто тучу прогонит, кто промерзшие бревна подожжет. У целителей работы прибавляется с каждым днем, раненных и обмороженных достаточно. Когда движемся по реке или озеру, впереди идет кто-нибудь из водников, проверяет толщину льда. Пару раз останавливались и ждали, пока маги нарастят лед.
Два дня назад имперцы заняли холмы, перекрыв нам дорогу на Рали. Воины говорят, что расклад паршивый, кавалерия на подъеме потеряет скорость, если попробуем обойти – нам ударят в спину. Терять обозы нельзя. С другой стороны, если имперцы спустятся – им несдобровать. Мы сдули весь снег с подножья холмов, склоны под постоянным ветром обледенели, а большая часть армии спряталась в лесу. Не завидую солдатам империи, два дня при ураганном ветре, еще и водники устраивают дожди… Андариэль ушла с другими эльфами, они сейчас держат дорогу между холмами и городом. А вообще, мне уже давно не кажется, что эта война – авантюра. Продумано все, вплоть до каждой мелочи. Замерзшие реки подобны проторенным дорогам, снег и лед под ногами означают, что ты не сбился с пути. Обмундирование заговорено, припасов много. Краем глаза видел карты, на них куча пометок, означающих количество жителей в каждой деревушке и возможное сопротивление. В любом случае, каждый отряд отправляется в сопровождении хотя бы одного боевого мага. В большинстве случаев, мы не встречаем никакого сопротивления, воины прочесывают дома и удаляются. Я поучаствовал в одном из захватов, это была большая деревня с храмом Единого. Местные роптали, но не сопротивлялись, когда их выстроили на улице. Староста клялся и божился, что жрец уехал в Рали, но я почувствовал какое-то отвращение к одному из крестьян и указал на него солдатам. Раздели, а он упитанный как шаршуд по осени, нательный круг висит из чистого золота. Жреца так голышом и повесили на ближайшем дереве, а соседнюю ветку украсило тело старосты. Не стоит врать магам.
Имперцы не выдержали. Когда солнце полностью показалось над горизонтом, зазвучали рожки, застучали барабаны. Солдаты выстроились и пошли вниз навстречу накалийской пехоте. Десять тысяч воинов шли вперед, не подозревая о засаде. По мере спуска они все ускорялись и подножья холмов достигли уже бегом. Пехота изобразила паническое отступление, а когда из леса выехала тяжелая кавалерия, наши ударили по имперскому арьергарду. Началось избиение. Имперцам было некуда деваться, впереди копья накалицев и тролльи дубины, позади взбесившиеся стихии. Когда кавалерия и тролли вклинились в смешавшиеся ряды противника, мы перестали бить магией, кто-то из боевиков вытащил оружие и присоединился к накалийской пехоте. Потом вернулись эльфы. Не знаю, как у них получается, но они способны подстрелить одинокого имперца, окруженного со всех сторон и не задеть союзников. Солнце еще не прошло половины своего пути, когда все было кончено. Кто-то из имперцев смог убежать, кто-то поднял руки и опустился на колени, но большинство полегло. С нашей стороны потери были незначительны, в основном пострадала пехота. Целители выходят раненных и вскоре они опять будут сражаться. С имперцами не возились, пусть сами своих однополчан на руках носят. Вернувшись в палатку, Андариэль рассказала, как эльфы перехватили несколько гонцов, направлявшихся в сторону Рали и что Эллениэль, Тарлак и Кельвирея захватили имперских военачальников.
Защитники Рали сбежали, едва узнав, что основные имперские силы разбиты. Конечно, сидя где-нибудь далеко от места сражений, можно обвинять их в трусости, но если задуматься – у них не было выбора. Гарнизон бы не удержал город в любом раскладе. С другой стороны, это было не паническое бегство, а что-то вроде организованного отступления. Вместе с солдатами ушли чиновники и храмовники, была вывезена казна сатрапии. Не думаю, что казна уехала далеко, золото и серебро тяжелые, а сзади идет накалийская армия. Скорее всего, ее припрятали где-то в укромном месте. Во дворе дворца правителя нашли следы большого костра и кучу пепла. Однозначно, там сжигали какие-то важные бумаги. Мы с Андариэль устроились в одной из комнат дворца. На рассвете армия двинется дальше в сторону Онии. Здесь останется только гарнизон. С каждым захваченным городом в армии будет оставаться все меньше и меньше людей. А дальше, когда война закончится… не знаю, вроде бы планы есть, но никто толком не знает. Пока же я тут остаюсь за градоправителя. Жизнь полна неожиданностей, то ты соглядатай, то главный.
Итоги первого дня. Гарнизон в казармах, пленники в городской тюрьме. Естественно, что в тюрьму кидали не всех подряд, а только офицеров, солдатня сама себе лагерь строит за городскими стенами. В лагере свой комендант, мне он не подчиняется. Ну и пусть, у самого дел по горло. Бумаг нет, считай, ничего не знаю, казна пуста, положиться можно разве что на солдат из гарнизона и Андариэль, а быт как-то надо налаживать. К тому же здесь организовали лазарет, нужно следить, чтобы раненные получали хорошую разнообразную пищу. После полудня потянулись первые просители и посетители. С просителями разобрался быстро, собрал всех разом да объявил, что по долгам казны пусть имперцы платят. А вот разбирать различные тяжбы пришлось долго. Маги чувствуют ложь, но судить пришлось по совести, тщательно все обдумывая, чтобы решение было и справедливым и не слишком обременительным. После заката прогулялся до городской тюрьмы, хотел освободить тех, кого обвинили в ереси, вероотступничестве и иных преступлениях против имперской веры и имперского порядка. Освобождать было некого, перед уходом имперцы перебили часть заключенных. В живых остались только настоящие преступники – воры, убийцы, грабители, насильники. И, конечно, никаких бумаг и записей. Пришлось тратить время, выясняя, кто и за что осужден, какое наказание назначено. Лгунов повесили.
Война как корнеплод – сверху листья, а большая часть скрыта под землей. Марширующие и сражающиеся армии – только листья, а самое страшное здесь. Руины, поломанные судьбы, нищета. В принципе, каждый волен сам выбирать свою судьбу, но пример других не на всех действует. Ведь все прекрасно знают, что наказание за многие преступления одно – смерть, но все равно идут и творят мерзости. Утром привели одного. Не знаю, как его назвать, это даже не животное. Эта тварь убила семью, отца, мать и двух дочерей, младшей из которых не было даже одной зимы от роду. Он начал с младшей, овладел и убил, потом перешел к старшей дочери, так же обесчестил и убил. И все это проделывалось на глазах родителей. Отец был последним. Немного замешкался, решая, применить ли душитель или просто переломать воздушными кулаками, а метнувшаяся супруга уже всадила в эту тварь вейгур. Обычно жертва теней даже не успевает понять, что произошло, но в этот раз все было по-другому. Рана смертельна, но быстрой смерти не будет, он не истечет кровью, через один-два восхода загниет нутро, после этого промучается дней пять. Как потом объяснила Андариэль, дети их народа рождаются очень редко, бывает, что десятилетиями в Лесу не рождается ни одного ребенка. Поэтому дети для эльфов так же священны, как маллорны.
Лучше бы я топал сейчас в Онию, а не ковырялся в зерне, проверяя очередной амбар. Зерна тут примерно три четверти, а четверть – крысиное дерьмо, черви и мелкие камни. С мясом и рыбой хуже, хорошего мяса всего половина, остальное – замороженный тухляк, в брюхе некоторых рыбин черви. Радуюсь, что некоторые имперцы сбежали, с имеющимися запасами каждый рот на счету. Разрешил ставить силки и ловушки в окрестных лесах, так хоть дополнительное мясо будет. Местные потихоньку привыкают, преступлений становится меньше, некоторые даже изъявили желание участвовать в городской жизни. Посадил одного грамотного раненного на прием, он записывает всех желающих. Когда здесь будет нормальная власть, эти списки понадобятся. Бывают и приятные моменты. Теперь брачные обеты произносятся не у алтаря Единого, а перед градоправителем. Передо мной стоят только жених и невеста, я не спрашиваю согласия родителей. Несколько раз я прогонял пары, когда мне лгали в ответ на вопрос о том, добровольно ли решение. Но, бывает, что молодые сбегают от родителей и приходят ко мне ночью. Таких я всегда рад видеть. Приятно видеть их улыбки, нежность и счастье в их глазах. Иногда беседуем с Зарконом. После того, как архимагесса Кельвирея его завербовала, он обитает в нормальном доме. Неплохой мужик, хотя длительная служба в армии и дает о себе знать, что поделать, привык, что приказы положено исполнять. Война почти закончена, анталийцы взяли Юнгар без боя, Конол и Коан захвачены улирцами, имперские войска оставляют Онию. Конечно, накалийцы недовольны, после сражения на подходах к Рали им остается только захватывать беззащитные города и села, их армия буквально бежит за отступающими, уничтожая отстающих.
Король Лиарина взбрыкнул. Наставник Вас сообщил по мыслеречи, что все привилегии имперцев отменены, имущество подданных Единой империи изъято в пользу короны. Ночью королевские гвардейцы устроили обыск в столичном храме, были обнаружены бумаги, свидетельствующие, что готовился бунт. Имперцы настолько беспечны, что не уничтожают подобные бумаги после прочтения? Вряд ли. С утра на плахах рубят головы, льется кровь. У армии приказ не допускать бегущих из Юнгара на земли Лиарина. Гервид Лекарь возвращается в Дриакин, теперь он придворный маг. В помощь ему направлено несколько студиозусов из Цитадели. Политика и целесообразность. Лишившись Юнгара, имперцы потеряли границу с Лиарином, король не настолько глуп, чтобы поддерживать отношения с тем, кто исподтишка прибирал к своим рукам его государство, а теперь лишился возможности на него давить. Подозреваю, что столь резкая перемена во внешней политике произошла не без участия наших.
Мы далеко от полей сражений, хотя трудно назвать сражениями зачистку деревень и избиение отстающих беглецов. Лазарет пуст, все солдаты выздоровели и ушли догонять своих однополчан. Остались лишь могилы тех, кто не выжил. Целители и лекари тоже ушли. Я не особо огорчен, горожане не знают, что такое помощь мага-целителя, а с обычными болезнями справятся и простые лекари. Пленные сидят тихо, после неудачной попытки побега их стали меньше кормить. При повторной попытке пищи не будет вообще. Жестоко, но ничего не поделать, если взбунтуется весь лагерь, то придется звать на помощь. Храм Единого заколочен, дорожка к нему заметена снегом. И вместе с верой люди лишились чего-то важного. Кажется, я начинаю понимать наставников Васа и Гаса, они знают все, что творится в Академии, но не вмешиваются. Так же и мы с Андариэль знаем, в каких домах молятся Единому под покровом ночи, но не вмешиваемся. Люди должны сами пройти через это. Свиток с именами и домами я передам своему преемнику, но будет лучше, если все решится само собой и печать на нем никогда не будет сломана.
Война окончена. Вчера вечером последний имперский солдат покинул землю Юнгара. В Коноле, Коане, Рали и Онии имперцев нет. Конечно, кто-то из солдат Сарпия спрятался в лесах либо смешался с простым народом, но рано или поздно их переловят. Либо же они вкусят другой жизни и перестанут думать о сопротивлении. Сатрапии Рали больше нет, как нет и сатрапии Ония. Теперь это княжество Мерейн. Через шесть дней на престол вступит дочь короля Карланиуса Зарайлия. Это странно, обычно всей полнотой власти обладает мужчина, но, похоже, есть какие-то причины, по которым на престол возвели женщину. Может через какое-то время наведаться в пустыню, рассказать Нил’алагу, что женщина может править государством? Хотя, чего далеко ходить, Тиалия правит Накалией, не смотря на то, что у нее два взрослых сына. И ведь все строго по закону – нельзя получить корону Накалии не состоя в браке. А мать просто исподтишка мешает старшему сыну жениться. Через седмицу градоправитель должен присягнуть княгине. Потом из города выедут эмиссары, которые примут присягу жителей сел и деревень. Я – маг, маги не правят и не присягают правителям, а значит, в ближайшее время прибудет мой сменщик, и мы наконец-то отдохнем от городских проблем. Осталось только привести свои записи в порядок.
Если честно, не думал, что мы с Андариэль проделали такую большую работу. Стол завален бумагами. Записи на самые разные темы, начиная от количества повивальных бабок и заканчивая недоимками, которые народ не заплатил в имперскую казну. Конечно, информация не полная, местные не особо откровенничают ни со мной, ни с солдатами, а про Андариэль и говорить нечего, мычат что-то нечленораздельное, боятся даже глаза на нее поднять. Естьсписок тех, кто изъявил желание служить новой власти, но есть и список неблагонадежных. Описал все, что видел, в чем участвовал, вполне может быть, что какая-нибудь мелочь окажется очень важной. В целом, я доволен, после захвата город практически не пострадал, не было разрушений, пожаров, но быт был разрушен. Люди не знали, что их ожидает, не знали, стоит ли продолжать работать и как жить дальше. Пусть и пришлось часто прибегать к повешению, но мы не допустили разгула преступности. Запасов хватит до нового урожая, ремесленники трудятся, торговля идет. Пока в ходу имперская монета, собирается немного налогов. Кое-что из налогов тратим на гарнизон, но большая часть идет на покупку одежды, пищи и дров для вдов и сирот. Очень надеюсь, что это укрепит авторитет власти среди народа. На рассвете прибывает градоправитель со свитой, нас с Андариэль на закате просят явиться в Академию.
Интересно, сколько взяла Академия за портал на полтора десятка человек? Слышал, что когда Улир потерял междуречную провинцию, и было необходимо спасти прижатые к берегу реки войска, содрали столько, что казна королевства почти опустела. Объяснил, где какие бумаги лежат, прошлись по улицам города. Видно, что чиновники уже с опытом, делали пометки, задавали вопросы. Полагаю, что одна пожилая женщина явно служила в разведке или тайной страже, втягивала горожан в разговор вопросами о здоровье, о семье, о нуждах, а потом очень тонко переходила на интересующие ее темы. Казалось бы, скажешь такой бабушке, мол, сосед с утра спать не давал, ограду чинил, что в этом такого? А потом ночью у этого соседа стража накроет притон или имперского солдата в подполе найдет. Пришли-то ночью, задворками, оградку не заметили. Меня тоже расспрашивали, но без намеков и лишнего словоблудия. Все по делу, как было, что сделано, что дальше может быть.
Традиции студиозусов неискоренимы, несмотря на то, что родоначальник традиции давно может быть за кромкой. Сам ведь, когда у ворот дежурил, в начале пугал, а потом уже смотрел, кто это явился. Хорошо хоть успел Андариэль за руку схватить, она-то про такое своеобразное приветствие не знала. Мы прибыли до заката, поэтому я успел показать супруге то место, где учился ее избранный. Я так думаю, сегодняшней ночью многие студиозусы вместо сна или занятий любовью будут обсуждать визит эльфийской убийцы.
Все-таки хорошо иметь большой кабинет. Одиннадцать человек и тролль занимают много места. За столом сидели архимаги Вас, Гас, Архахаар и Кельвирея, студиозусы Арея и Валесия, Эллениэль с Тарлаком. Нам с Андариэль, Ирвелле Испепеляющей и Актоху Освещающему кресел не досталось, пришлось стоять. Наставник Вас сообщил, что после недавней войны образовалось три новых государства, правители которых обратились к Академии с прошениями о придворных магах. Прошения удовлетворены, нам предлагают посты придворных магов Анвалии, Калира и Мерейна. Мы с Ирвеллой и Актохом переглянулись. Затем слово взял наставник Гас. Он пояснил, что раньше на пост придворного мага назначали только выпускников Академии, но новые государства еще очень слабы, есть опасность новой войны или заговора, поэтому было принято решение направить боевых магов. Каждый из нас проявил себя не только в сражениях, но и в мирное время, поэтому, если мы согласны, то Ирвелла отправится в Калир, Актох в Мерейн, а мне достается Анвалия. Конечно же, мы согласились, должность придворного мага – мечта любого студиозуса. Полное содержание за счет казны, жалование, статусы советника и посла. Так же придворный маг обеспечивает взаимодействие властей с вольными магами. Выше придворных находятся только наставники и архимаги. Есть и оборотная сторона, мы будем сообщать обо всех событиях, которые могут заинтересовать Академию, будем предлагать правителям решения, выгодные магам. Нам запрещено говорить, что мы обучались в Цитадели, для всех людей без Дара, вольных магов и представителей других рас, мы – выпускники Академии. Договор не имеет срока действия, мы будем придворными столько, сколько нам заблагорассудится, правитель не может просить о замене, но первые пятьдесят зим мы тоже не можем отказаться от должности. Эллениэль сообщила, что для безопасности правителей возле дворцов размещено несколько Ночных теней, при необходимости они явятся по нашему зову. Что до сестры Андариэль, то ей предложено возглавить тайную стражу Анвалии. Правда пятнистую одежду и ей и мне придется припрятать. Жена согласилась.
Нам выдали письма и отпустили. Завтра мы их вручим королю Лердеку и королеве Алерии, и в нашей жизни начнется новая глава. Я очень надеюсь, что там, в Анвалии мы обретем наш дом. А еще мне интересно, как быстро можно снять мундир главы тайной стражи.
Казань, август-октябрь 2017
Последние комментарии
5 часов 23 минут назад
5 часов 29 минут назад
5 часов 32 минут назад
5 часов 33 минут назад
5 часов 38 минут назад
5 часов 55 минут назад