Инкубы [Мария Зайцева] (fb2) читать онлайн

Мария Зайцева Инкубы

Кто такие инкубы

– В инкубов!

– А?

Я отвлеклась от разглядывания маленького красного пятнышка на щеке, посмотрела в зеркало на подружку Оксанку, с опозданием поняв, что та уже минут десять что-то увлеченно рассказывает.

– Бэ! – досадливо передразнила Оксанка, – ты меня хоть слушала?

– Нууу…

– Леська! Ну вот о чем ты думаешь вообще?

Оксанка спрыгнула с подоконника, покосилась с неодобрением на койку у стены, где, завернувшись с головой в одеяло, спала моя соседка по комнате, Марина.

Марина на вопль Оксанки только всхрапнула и перевернулась на другой бок.

– Давай потише, – строго сказала я, тоже посмотрев на Марину, но уже с опаской, – а то проснется еще…

– Да блин! Ну вот что ты за человек, Самойлова? – Оксанка подошла ближе, схватила меня за руку и утащила в сторону шкафов, открыла дверцу и затолкала за эту импровизированную ширму. – Ты не морду свою разглядывай, а думай, что на вечеринку наденешь! А то пацаны с четвертого уже спрашивали!

– А им зачем? – я никак не могла уловить связи между студенческой вечеринкой на Хеллоуин, своим нарядом, которого, кстати, нет еще и в помине, и парнями с четвертого этажа общаги.

– Как зачем? Если мы оденемся развратными медсестрами-зомби, то они врачами-убийцами! А если ведьмочками, то они – инкубами.

– Зачем?

– Ты, Самойлова, тупая. – Оксанка с сожалением посмотрела на меня, – затем, чтоб мы смотрелись хорошо. Вместе. Понимаешь?

– Так а кто там хочет-то? Чтоб мы смотрелись? И вообще…

Я пожала плечами. Вот реально не понимаю этой озабоченности хеллоуинской вечеринкой, вообще всем происходящим вокруг бредом.

Во-первых, это все кажется дико надуманным и странным. Хотя, студентам только повод дай. Особенно физикам. Там в группах девчонок днем с огнем не сыщешь, а потому парни дичают. И потому в общагах у них черти что происходит.

Я ни разу не присутствовала, само собой, но вот слышала много чего. И потому для меня сейчас было, вообще-то, открытием, что парни собираются подстраиваться под нас с Оксанкой. Пугающим таким открытием. Потому что совершенно незачем. Совершенно.

– Хочет Пашка. И Серега. И Вася!

– Ну, если Вася… – съязвила я, но Оксана сарказма не поняла. Она вообще отличалась редкой непрошибаемостью и упертостью во всем, что касалось парней.

– Вот именно! Девки из сто второй с ума от зависти сойдут! А Вася спрашивал о тебе конкретно!

– Радость-то какая…

Вася этот был самым диким физиком из всех, кого я встречала. И самым аутичным. И это как раз бредовое «во-вторых». Он вечно пялился на меня при встречах в универе и выглядел при этом совершенным дебилом. Пугающим слегка дебилом.

– Вот и я про что! Радость! – подхватила непрошибаемая Оксанка, – давай уже решим, кем будем наряжаться! Мне надо парням сказать. Я предлагаю ведьмами. А они тогда – инкубами.

– Да какими еще инкубами? – я непроизвольно повысила голос, пытаясь снизить градус бреда. И тут же была за это наказана.

– Инкубы – это демоны похоти, – скрипучий сонный голос Маринки заставил нас подпрыгнуть от неожиданности.

Мы посмотрели друг на друга, я осуждающе покачала головой и поджала губы. А потом вытолкнула Оксану из-за двери шкафа. И вышла следом.

Маринка сидела на кровати и выглядела довольно неадекватной. Можно было бы подумать, что она просто сонная, но это было не так. Маринка всегда смотрелась так, словно к астралу подключилась – глаза дикие, волосы всклокоченные, вид безумный. Вот кто может на вечеринку топать без костюма.

– Это демоны мужского пола, в противоположность суккубам – демонам похоти женского пола. Считается, что женщины не могут устоять перед их чарами, и, соблазненные, погибают после полового акта. Ну, или значительно теряют жизненную энергию. Инкубы питаются именно сексуальной энергией своих жертв, чем дольше длится половой акт, тем они сильнее. Считается, что инкубы – невероятно выносливые и страстные любовники, и, если женщина остается в живых после секса с ними, то потом она не может спать с обычными мужчинами, потому что удовольствие, получаемое от соития, невероятно. А еще считается, что женщины могут подсаживаться на секс с инкубами, как на наркотик.

Мы с Оксаной выслушали эту тираду, произнесенную монотонным пугающим голосом, с открытыми ртами. Потом какое-то время глупо хлопали ресницами.

Марина же, выдав информацию, встала и прошла к столу. Налила воды, выпила и вернулась обратно в постель, опять накрывшись одеялом с головой.

Мы отмерли и переглянулись.

– Говорила я тебе, не ори, – шепотом посетовала я, – теперь мне всю ночь ее припадки пережидать.

Оксана только вздохнула виновато. Она была в курсе, что Маринка отличалась нереальным занудством в сочетании все той же гребанной аутичностью. Ну и, наверно, еще какие-то отклонения имелись.

Потому что она часто зацикливалась на одной теме и могла болтать по ней часами с перерывом на сон и еду. А если ее вот так вот разбудить внезапно каким-нибудь, даже совершенно дурацким вопросом, то она будет просыпаться среди ночи и выдавать информацию дозированно. Причем, с цитатами и примерами из жизни. У меня в такие моменты складывалось ощущение, что я не с соседкой живу, а с компьютером ходячим. И у него периодически жесткий диск форматируется.

Марина была одной из немногих девушек на факультете физики, и, глядя на нее, я еще лучше начинала понимать парней.

– Слушай, пойдем в коридор?

– Ну конечно, – опять съязвила я, – там же меньше ненормальных!

– Блин… Как ты тут выживаешь? – застонала Оксанка, – в комнате – физичка, в коридорах – инженеры!

– Нормально выживаю! Главное, не орать по ночам и не провоцировать!

– Ну так это везде такие правила, – пожала плечами Оксанка, потом оглянулась на мирно спящую Маринку и вздохнула, – ладно, давай по-быстрому решим, и я пойду.

Идти она собиралась к себе, на пятый, через пресловутый четвертый, который у нас был рассадником озабоченных идиотов с факультета физики, и потому надо было все закончить побыстрее. «Пока не взошла полная луна» (ц).

– Давай ведьмочками, – решила я, прикинув, что порванную юбку и стремную кофту найду в чемодане, как раз мама напихала с собой всякого старья, которое выкинуть жаль, а мне в городе пригодится, ага. Метлу… Ну, метлу найду. Сделаю из листьев и веток, в конце концов…

– Отлично! – обрадовалась Оксанка, а потом огорошила, – у тебя чулки в сеточку есть?

– За-зачем? – от удивления я даже заикаться начала.

В моем понимании, ведьма – старая страшная тетка с кошмаром на голове. И метлой, да.

– Ты, Самойлова, дура все же! – Оксана опять повысила голос, – надо мини, чулки в сетку и развратные ботфорты!

– Это как-то не очень подходит для ведьм…

– Подходит! А для полноты образа будут остроконечные шляпы! Это я беру на себя! А ты – чулки ищи!

– Само определение инкуб восходит к латинскому incubare, то есть, «лежать на»… – раздалось опять от кровати Маринки, и мы тут же выбежали за дверь.

Там я настойчиво проводила Оксанку к лестнице, проследила, чтоб она прошла благополучно мимо опасного четвертого, и вернулась обратно к себе в комнату.

– В двенадцатом веке епископ Гильом Овернский исследовал именно сексуальную сторону понятия инкуба, ориентируясь на сказания о португальских ведьмах и их способности забеременеть от ветра, отсюда, кстати, пошло высказывание про незапланированную и нежелательную беременность: «надуло ветром».

Марина сидела за столом, пила чай и заговорила сразу, стоило мне зайти в комнату. Я только вздохнула.

Веселая меня ждет ночь.

На следующий день универ гудел.

Вечеринка была уже сегодня, организаторы в этот раз заморочились на шикарный большой клуб с оригинальным названием «Дельтаплан».

Вход бесплатно был возможен только при наличии костюма, напитки предполагались по цене ниже среднего, плюс еще и какая-то офигенная программа. Судя по тому, что студенты должны были приехать со всех высших учебных заведений города, ближе к полуночи «Дельтаплан» взлетит. Если только на части не развалится от перенасыщения.

Я прикинула количество народу, вздохнула. Много. Не люблю.

Хотя, с другой стороны, в такой толпе на мои ноги в развратных чулках, что уже успела найти и даже продемонстрировать Оксанка, никто и не заметит. И вообще… Первый курс, факультет журналистики…

Ну когда ещё развлекаться-то?

Собирались мы у меня.

Маринка, так и не понявшая, как мне показалось, из-за чего мы так возбудились и ее возбудили настолько, что она три раза вставала и будила меня пугающими рассказами про инкубов и их способы овладевания женщинами (что характерно, ничего сексуального, сплошной обман и морок), уехала к какой-то дальней родне, тетке, что ли. У нее она ночевала раз в месяц, отдавая таким образом дань родственным связям и успокаивая свою мать, которая почему-то считала, что Марина непременно в городе сколется, сопьется и принесет в подоле. Я иногда думала, что мать у нее – еще больше не в себе, чем сама Марина. Ну, то, что слепая – однозначно. Тут без вариантов даже.

Моя мама, кстати, тоже не сильно хотела, чтоб я уезжала из поселка, предлагала оставаться, работать в местной газете, писать про надои и снятие кошек с деревьев. Но я мечтала о карьере журналистки. И столица края была в этом плане очень перспективной. И поступить реальнее, чем в Москву. Я, конечно, оптимистка, но не дура все же.

Оксанка, довольно вереща, натягивала собранные по всем друзьям шмотки, взбивала волосы, рисовала стрелки.

– Блин, ну вот зачем ты волосы обрезала, – возмущалась она, – так бы хорошо сейчас взбили… Ладно, давай тебе нарисуем какую-нибудь крутую татуху!

– Нет!

– Да ты чего? Ненастоящую же! Давай! У меня и картинки переводные есть! Я смотрела в интернете, их можно посыпать блеском, а потом лаком для волос зафиксировать! И будут долго держаться!

Мы потратили какое-то время, разглядывая картинки, и в итоге я согласилась, что кошечка на шее сзади – это не пошло и очень даже мило. А сердечко на щеке – вообще секси.

Короче говоря, когда я контрольно глянула на себя в зеркало, то замерла даже.

Удивилась.

Шляпка моя не вынесла испытания примеркой, а, может, просто кривых рук Оксанки, и развалилась.

Пришлось спешно приделывать к ободку маленький цилиндр из фикспрайса. Он тоже на ладан дышал, но все ж покрепче, чем шляпка. И вуалька! Мииилая! На моих коротких светлых волосах смотрелось прикольно. А еще клипса в носу, имитирующая пирсинг, и ярко накрашенные глаза. И мини. Пышная такая. Под нее я нацепила тематические трусы с паутинкой и паучком, про которые Оксанка пошутила, что это паучиха и черная вдова. Но мне было плевать.

Трусики с паучком все равно никто сегодня не увидит, а настроение нужное создадут.

И высокие шнурованные ботинки.

И чулки в сеточку!

И кошка на загривке!

Господи! Хорошо, что мама не видит!

Оксанка встала рядом. Она выглядела натуральной ведьмочкой со своими рыжими волосами и остроконечной шляпой. Длинные, бесконечные просто, ноги и ботфорты.

Она оглядела меня и победно улыбнулась.

Мы были неотразимы.

– Они все от зависти сдохнут, детка!

Я ответила улыбкой и согласно качнула шляпкой из фикспрайса.

Никаких сомнений в её словах.

Неа.

ГЛАВЫ БУДУТ ВЫХОДИТЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ ВПЛОТЬ ДО 31 ОКТЯБРЯ)))) СТАВЬТЕ ЗВЕЗДОЧКИ, МНЕ БУДЕТ ПРИЯТНО))))))

Как умеют делать инкубы

Ночной клуб «Дельтаплан» и в обычные-то дни не страдал от отсутствия клиентов, ииа уж в этот вечер вообще непонятно, как на месте удержался.

Народу вокруг ходило огромное количество, и мы с Оксанкой благополучно затерялись в толпе.

Привидения, монстры всех видов, совершенно какие-то безумные вампиры, и просто идиоты, которые не нашли костюма и теперь скандалили у входа в клуб.

Насмотрелись мы немало с Оксанкой.

Естественно, идея нарядиться в ведьмочек оригинальностью не отличалась, а потому примерно половина девчонок были наряжены так же. Все, абсолютно все, были в чулках в сетку и через одну – в остроконечных шляпах.

К шляпам прилагались красные губы и огромные ресницы. С таким богатством странно было видеть в руках у некоторых ведьмочек метлы. Потому что взлетать могли и просто так. Хлопая ресницами.

Мы смотрелись очень скромно. Осканка поправляла свою остроконечную шляпу, на фоне других, не самодельных, выглядящую жалковато, я с удовольствием замечала, что таких шляпок, что у меня, маловато. Все же, хоть студенты и бедный народ, но до фикспрайса, видно, не добрались. И вот зря!

Короче говоря, я была рада не выделяться, а вот Оксанка, надеявшаяся на эексклюзивность, досадливо дула губы.

– Надо было в медсестер наряжаться, – шипела она злобно, – или в вампирш! Смотри, все толстожопые третьекурсницы – ведьмы! Могли бы на наряды не тратиться вообще…

– Не ворчи, – я миролюбиво толкнула ее локтем, – ты самая красивая.

– Конечно!

Оксанка поправила обширное декольте. Взбила рыжие волосы, внимательно глянула вокруг, готовая сражать и поражать.

– Пошли, детка, у них нет шансов.

И мы пошли. Ну, вернее, как пошли? В очередь встали. Длинную такую. Потому что на Хэллоуин клуб был под завязку, и приходилось пройти квест, чтоб попасть внутрь.

Даже если ты нечисть.

Мы стояли в самом конце очереди, переминались с ноги на ногу, и с ненавистью разглядывали более удачливую нечистую силу. Особенно ту, у которой были деньги, чтоб дать взятку стоящим на фейсконтроле оборотням.

Так что, учитывая, что на улице было начало ноября, и буквально неделю назад у нас тут первый снег выпал, то понятное дело, когда мы попали в помещение, уже не особенно на ведьмочек походили. Ну, только если очень синих.

Все же чулки в сетку – это зло.

– Слушай, я не уверена, что смогу их когда-нибудь снять, – пожаловалась я, растирая ляжки руками, – мне кажется, они намертво вмерзли…

– Спокойно, сейчас согреемся!

Оксанка скинула куртку в гардероб, победно глянула в сторону парочки вампиров, как раз выходящих курить, хмыкнула, когда они отвесили клыкастые челюсти.

– Пошли! Там где-то наши инкубы нас ждут!

Я только вздохнула. Надеюсь, что не ждут. По крайней мере, не в полном составе. Может, полоумный Вася замерз на улице? Это было бы кстати…

Клуб встретил нас удушающим запахом потных тел, разноцветными лучами, разрезающими клубы дыма, и бумканьем музыки. А еще диким количеством нечисти на один квадратный метр.

– Пошли к бару! – Прокричала Оксанка, – там встречаемся с ребятами!

И мы пошли. Вернее, нас понесло с толпой.

Пока добирались до бара, я сполна ощутила на своей шкуре, что значит попасть в ад. Ну реально, так и представляла себе! Темно, душно, грохочет музыка и черти вокруг.

Оксанка пробивала мощной грудью дорогу к выпивке, я топала в фарватере, уворачиваясь от наглых лап. Все же пышная юбочка и чулки – не та одежда, в которой можно успешно избегать приставаний.

Я как раз увильнула в сторону, отбиваясь от особо противного парня, который с криком: «Какая эльфиечка!» ухватил меня за талию.

Дурак какой-то!

Какая я тебе эльфиечка?

Не видно что ли, что ведьма?

Вот как прокляну сейчас!

Развернувшись, я не увидела мощной Оксанкиной спины перед собой и взволновалась. Теперь самой пробиваться через толпу. А, учитывая мои метр шестьдесят, ну хорошо, сейчас в ботинках – метр шестьдесят три, то дело это долгое и опасное.

Я привстала на носочки, пытаясь определить хотя бы путь, потому что все вокруг терялось для меня, как в лесу темном, тут же ощутила толчок в спину и полетела прямо под ноги танцующим.

Выставила руки перед собой. И даже испугаться не успела, только мысль паническая мелькнула, что затопчут же и не заметят. И крика не услышат!

А потом меня резко дернули назад и прижали к чему-то теплому. Горячему. Твердому.

Я только охнула. Посмотрела вниз, на свой живот с задравшейся блузой, который полностью закрывала одна (мамочки, одна!!!) татуированная лапа. Нет. Лапища! И очень даже крепко так сжимала. И жар от нее по голой коже распространялся мгновенно. Словно теплую грелку на живот положили.

Испугавшись до остановки сердца практически, я не посмела дернуться, не смогла. Только выдохнула осторожно, пошевелилась, давая понять, что я не кукла. Не надо меня так жать.

Лапа немного ослабила давление, и я смогла развернуть голову вбок, посмотреть на держащего меня мужчину.

Взгляд прошелся по татуированному предплечью, переходящему в бугрящееся мускулами плечо, майка, испачканная чем-то красным, кровью, наверно, а выше – мощная шея, с какой-то цепью, больше похожей на якорную, но тут прямо жутко уместной, массивный подбородок, губы, раскрашенные, как у Джокера, белое лицо.

Взгляд. Белый с черными точками зрачков! Как я не завизжала от ужаса, не знаю!

Только через полминуты столбняка поняла, что это линзы. И что это грим!

Хэллоуин!

Мать его!

Какого черта я тут забыла??? Чуть не описалась же от страха!!!

Мужчина (не парень, далеко не парень!) выглядел настолько устрашающе, что… Невозможно было отвести взгляд.

Как такое происходит, я не понимала, но глаз оторвать от него была не в состоянии.

И он тоже смотрел на меня, уже не пугая жуткой маской, а, скорее, завораживая. На голове у него были какие-то стимпанковские очки, на шее – здоровенная ржавая цепь, майка вся в крови и черных разводах. Чем дольше я смотрела, тем больше деталей замечала.

Тем больше увязала в происходящем.

Меня уже как-то не тревожило то, что творилось вокруг, мужчина, аккуратно развернув мое не сопротивляющееся тельце к себе, все так же придерживал за талию, крепко, но не больно, и тоже разглядывал. Проходился своими пугающими странными глазами по моему лицу, всклокоченным волосам, рисункам на теле, вырезу на блузке. Ладони его, большие, горячие, обхватывали меня поперек талии и замыкали пальцами в оковы. И в тот момент мне казалось, что он словно ограждает меня от всего окружающего ада, от любой напасти. Словно, пока он рядом, мне ничего не нужно бояться. Ничего не страшно. Вообще.

– Ты кто? – он спросил беззвучно, я не расслышала, по губами прочитала, – фея?

Большие пальцы рук синхронно двинулись вверх и вниз по моему дрогнувшему животу.

Вверх.

И опять вниз.

Охххх…

Я дышала, чувствуя, как не хватает воздуха. Как вместо него в легкие попадает какая-то дурманная смесь, ядовитый отравленный газ, от которого в животе все сжимается, ритмично и сильно. Мне захотелось даже сжать бедра, чтоб унять эту дурацкую дрожь.

– Ведьма! – прокричала я, но мужчина покачал головой, давая знак, что не слышит, и наклонился ко мне с высоты своих не менее, чем ста восьмидесяти сантиметров роста.

И в этот момент меня буквально повело, даже в глазах потемнело.

Это что такое? Это какой-то наркотик тут распыляют? Ну не может от близости одного человека так крыть!

– Ведьма! – громко сказала я в подставленное ухо.

– Маленькая ведьмочка, – голос у него был хрипловатый и низкий, с такими вибрирующими чувственными нотками, что мне стало еще хуже.

Вернее, лучше.

Вернее, смотря что считать за хуже или лучше…

Короче говоря, полетела голова окончательно, колени дрогнули, пальцы сами ухватились за широченные плечи.

– Пойдем к нам за столик, ммм? – опять мурлыкнул он, а я даже сказать ничего не смогла. Только сквозь вату в голове, в которую неожиданно превратился мой мозг, проникали вялые мысли: «За столик? К нам? К кому еще?»

И тут в моем тесном ограждённом мире стало еще теснее. Потому что сзади к спине прижалась еще одна горячая стена. Дышать уже не получалось, голова плыла, а потому внезапно появившуюся перед глазами черную руку я восприняла спокойно. Как продолжение бреда.

Повернулась, с трудом оторвавшись от пустых белых глаз моего пленителя, и с каким-то даже облегчением поняла, что да. В воздухе что-то распыляют. Потому что я наяву вижу черта. Черного такого. Клыкастого. Почему-то с контрастными белыми глазами. И рогами. Большими. Мама моя…

Парень в кровавой майке, не отпуская меня, о чем-то коротко переговорил со своим приятелем, я из-за малого роста и шума вокруг, и в голове особенно, не могла разобрать, о чем, потом они оба посмотрели на меня, вновь подошедший наклонился и, положив черную руку на мое плечо, сказал прямо в ухо:

– Ведьмочка, нельзя одной тут быть! Много чертей. Пошли с нами.

Голос у него отличался от голоса приятеля и был еще ниже. И еще глубже проникал. Прямо в глубь тела. Я, как-то отстраненно, но с ужасом, поняла, что не смогу им противостоять.

В голове тут же возник наставительный голос Маринки:

«Инкубы воздействуют на своих жертв самыми разными способами. В основном, это голос, прикосновения, а также некий общий флер плотского желания, который они генерируют в нужных им количествах. Попав под их влияние, ни одна женщина не сможет устоять»…

Я поняла, что это как раз то самое воздействие. Потому что устоять я точно не могла. И трусы с черной вдовой готовы были с меня слететь со свистом и пробить пол.

Я кивнула, мужчины переглянулись и слаженно двинулись прочь, конвоируя меня куда-то в сторону лаунж-зоны.

Я переставляла ноги, покорно, хотя в голове все туманилось, и мысли панические пытались пробиться через этот инкубский наведенный флер.

Вокруг нас было месиво из людей, чертей, привидений, ведьм, колдунов, супергероев и супернегодяев, грохотала музыка и сходили с ума люди.

И я сошла с ума.

Окончательно.

И нисколько об этом не жалела.

Девочки, небольшой видосик инкубов в моей группе, они – огнище!!!!

Права Хэллоуина

– Леся! Ты куда делась?

Бодрый голос Оксанки остановил моё безумное падение практически у границы пропасти. То есть, у диванов лаунж-зоны.

Инкубы остановились, уставившись на крупноформатный бюст.

Оксанка, пользуясь моментом, изловчилась и дернула меня за руку, вытаскивая из-под опасного влияния. Мужчины настолько удивились ее резвости, что даже не препятствовали.

А я, оказавшись за ее мощной спиной, неожиданно почувствовала себя лучше. Вот только… Как-то стало опять страшновато. И тоскливо. Словно меня лишили чего-то важного. И вкусного.

– Нас там уже мальчики ждут, – она не отводила глаз от мужчин, молча изучавших меня, трусливо прячущуюся за ее массивным телом. И от этих внимательных острых взглядов мне опять становилось горячо внутри.

– Может, маленькая ведьмочка хочет остаться? – спросил тот, что с очками стимпанковскими, а второй согласно качнул рогатой головой.

Я только пискнула протестующе, сама не поняла, что, а Оксанка, еще раз внимательно изучив моих несостоявшихся пленителей, отрицательно махнула бюстом.

– У нас своя компания, до свидания.

И, развернувшись, подтолкнула меня прочь.

– Передумаешь, знаешь, где нас искать, ведьмочка, – крикнул вслед рогатый.

Я пугливо вздрогнула.

Мы пробрались к бару, где я тут же хлопнула рюмку. И вкуса не почувствовала. Пришлось срочно глотать вторую. Третью у меня Оксанка отобрала.

– Ты куда разогналась, – проворчала она, выпивая мою долю, – тебе и одной вполне хватит. И вообще, – тут она оглянулась в сторону лаунж-зоны, – ты и так дурочка. Без выпивки. Вот куда тебя понесло?

– Они… – я хотела продолжить, но даже не смогла придумать, что сказать. Ну вот что «они»? Что? Красивые? Надежные? Какие? Почему я вдруг пошла за ними? Как так вообще получилось?

– Как так вообще получилось? – продублировала мои мысли Оксанка.

– Не знаю… – промямлила я, – они предложили, и я…

– А если б они еще чего-нибудь предложили? – рявкнула Оксанка, – ты – дура?

– Да, – подумав, согласилась я.

Ну а чего скрывать? Дура. Нечего мне вообще здесь делать…

Тут подошли парни, и, к моему огромному сожалению, ненормальный Вася. Он был одет в какое-то белое рубище, и изображал стремное привидение. Ну, или жертву моды.

Вася стоял чуть в стороне от остальных, довольно шумных ребят и многозначительно на меня пялился.

Я досадливо дернула плечом.

Зря сюда пришла.

Меня все еще потряхивало от возбуждения, которое зародили те двое мужчин в нарядах то ли чертей, то ли маньяков, и возбуждение это искало выхода. Я поражалась, такого даже во время секса не было со мной! Только читала, пожалуй, про томление в низу живота, ватные ноги, пересохшие губы… А тут все наяву! Кошмар какой-то…

Вот правильно говорят, не наш это праздник, с запада принесенный… И ничего от него хорошего.

Оксанка, посчитав, что исполнила свой долг подруги, утащив меня от страшных мужиков и сведя с подходящими, по ее мнению, парнями, смело кинулась навстречу пьяным приключениям.

Я же, пережив потрясение в самом начале вечера, потом сидела тихо. На провокации не реагировала, танцевать не ходила. Выпросила у бармена высокий стакан воды с лимоном и устроилась в самом не просматриваемом углу бара.

И неплохо провела время, разглядывая народ и потягивая через соломинку воду.

Вот только Вася мешал своим постоянным присутствием.

Да еще было четкое ощущение чужого внимательного взгляда, не отрывающегося от меня. Двух взглядов.

После часа ночи в «Дельтаплан» стал готовиться к взлету, на сцене появились стриптизеры, а я решила, что пора домой.

Оксану нашла на одном из диванов в лаунже на коленях какого-то парня. Незнакомого, кстати. Похоже, что физики-таки не выдержали испытание ее темпераментом.

– Я домой! – крикнула я сквозь шум музыки.

– Сейчас, в такси тебя посажу, – Оксана стала выбираться из цепких лап, парень запротестовал и сунул руку ей под юбку. Она захихикала.

– Не надо, – я продемонстрировала приложение смартфона, на котором уже машинка двигалась в мою сторону, – я сама.

– Позвони, как доедешь, – кивнула Оксана и снова захихикала, видно парень там, под юбкой, что-то очень интересное делал.

Я ей даже позавидовала немного.

Все же, она более продвинутая в плане отношений. У нее уже трое парней было. А у меня один. И больше как-то не хочется. Я вообще к таким вещам серьезнее отношусь. А Оксана… Ну она и есть Оксана. Добрая, хорошая, но ветреная до ужаса.

Я вышла на крыльцо, вдохнула холодного, уже совершенно ноябрьского, воздуха, поежилась.

Народу стояло немного, я радовалась свежести осенней ночи.

Полоумный Вася исчез примерно в середине вечера, отчего дышать мне стало невыразимо легче, и вообще вечер, если не считать его безумного начала, удался.

Я стала замерзать, глянула на приложение и с досадой обнаружила, что машина кружит не возле клуба, а где-то неподалёку. Похоже, у меня сбилась геолокация и выдавала стоящий рядом многоэтажный дом.

Я вздохнула, набрала водителю, но он не ответил. Машина крутилась все там же.

Я все сильнее дрожала от холода и, в итоге, и решила пробежаться до такси.

В конце концов, тут метров сто.

Чего стоять-то?

Запахнула посильнее короткую курточку и смело шагнула прочь с безопасного крыльца в темень осенней ночи.

То, что я сделала ошибку, стало понятно сразу. Как только вышла из освещенного пространства вокруг клуба и углубилась в темноту спального района.

Было отчего-то пусто, хотя что тут удивительно? Второй час ночи и конец октября?

И тихо.

Я хотела вернуться назад, но потом решила все же продолжить путь. Из чистого упрямства.

Когда откуда-то сбоку раздался резкий свист и разгульные голоса завопили на разные лады:

– Эй, жертва! Стоять!

Я только пискнула испуганно и припустила к месту стоянки такси. С какой стати я не вернулась обратно в клуб, ведь до него было ближе, а дернулась в сторону темного переулка, я не смогу потом сказать ни за что.

Просто переклинило. Просто побежала.

Моя пышная юбочка и салатовые чулки в сеточку, вкупе с белыми короткими волосами, сверкнули в свете луны, и сзади раздался натурально волчий вой!

Я испугалась так, что кинулась быстрее ветра, чувствуя только, как сердце в горле клокочет.

И потому, когда меня резко затормозили, подхватили на руки, я даже не сразу поняла, что произошло.

А, когда поняла, то не смогла закричать. Голоса не было.

Меня крепко держали, сердце бухало в груди.

А веселые разгульные голоса приближались.

Хэллоуин вступал в свои права.

Что бывает, когда забываешь свою метлу

– Вееедьмочка, – над ухом раздался веселый знакомый голос, и сердце зашлось уже просто в бешеном каком-то стуке! – Почему одна гуляешь? Где твоя метла?

– Она… В клубе…

Тут я поняла, что он, наверно, не про Оксану спрашивает, и замолчала. Только уставилась испуганно в разрисованное лицо мужчины, изучая, как полная хэллоуинская луна отражается в стимпанковских очках. Он был в какой-то странной мохнатой куртке поверх своей уляпанной красным майки, и от этого казался еще крупнее, массивнее. В его руках мне стало неожиданно уютно и спокойно.

Я как-то совершенно растерялась, изучая его лицо, крупную вену, бьющуюся на шее спокойно и размеренно, выделяющийся кадык, заметила вдруг небольшую бородку, больше похожую на небритость. Потянулась и провела пальчиками по кромке челюсти.

Он сделал резкое движение и прихватил мои пальцы зубами, сдавил несильно. А потом выпустил и рассмеялся.

Я боязливо отдернула руку от его впечатляющих зубов и все смотрела, смотрела в страшные глаза с белыми линзами и черными точками зрачков.

– Не бойся, ведьмочка, я умею кусать нежно, – он опять хищно усмехнулся, а потом резко поднял голову.

И то только потому, что приближались мои преследователи, и его приятель, тот самый черный рогатый демон, уже что-то повелительно рыкнул, заставляя отвлечься от меня на более насущные проблемы.

– Стой здесь, ведьмочка. Мы скоро.

Меня неожиданно поставили на землю, накинули на плечи здоровенную мохнатую куртку, укрывшую меня до коленок, и заслонили массивной спиной. Рядом встал второй инкуб, перед этим развернувшись ко мне и подмигнув настолько нахально и горячо, что я буквально вспыхнула. И почувствовала себя совершенно спокойно и в полной безопасности за их широченными спинами.

Дальнейшее происходило быстро.

Мужчины сначала вроде разговаривали.

Правда, ошеломленная происходящим, я не особо вслушивалась в слова, да и не во что там было вслушиваться. Мат сплошной.

Догоняющие меня парни орали, что они первые меня увидели, а мои (мамочка, я реально так подумала? Мои?) инкубы говорили, что я – с ними. И что парни могут идти… Ну, далеко.

Парни не соглашались, и тогда я увидела первую драку в своей жизни. В реальном времени.

Не по телевизору. И не в кино. А прямо рядом с собой.

И вот что я вам скажу: в кино – это гораздо интересней. Зрелищней. И дольше.

А тут я успела два раза моргнуть и три раза охнуть. И уже все закончилось.

Преследующие меня парни рассосались, оставив после себя двоих раненых, а мои спасители, кажется, даже толком не размявшиеся, синхронно развернулись ко мне и уставились своими страшными разбойными глазами.

Я заметила на белой рубашке черта красные брызги крови, которых, вроде, раньше не было, а у второго вообще никаких изменений не произошло. Только улыбка Джокера стала еще кровожаднее.

– Ну что, ведьмочка, нагулялась? – спросил черт, подходя ближе. На нем была черная кожаная куртка с металлическими заклепками, белая рубашка с пятнами крови под ней смотрелась очень колоритно.

– Спасибо вам, – я не знала, что сказать, а потому решила благодарить, – я просто к такси шла, а тут…

– А тут черти, ага, – рассмеялся черт, и такой у него смех был… Низкий, влекущий… У меня неожиданно дрогнули колени, жарко стало. От накинутой на замерзшее тело шубейки терпко пахло мужским парфюмом, а еще немного сигаретами и почему-то железом. Странное сочетание, но приятное. И тоже хмелем бьющее в голову.

– Поехали, довезем тебя до дома, раз ты без метлы.

Тот, что с очками, подошел следом за приятелем. Я потянулась отдать ему верхнюю одежду, в которой неожиданно так хорошо мне было, так тепло, но он только покачал отрицательно головой.

– Но вам же холодно…

Я смотрела на его мощные голые плечи, забитые цветными татуировками, и, понимала, что ему не холодно. Он был настолько горяч, что, казалось, пар шел от кожи.

– Ему не холодно, малышка, – черт шагнул ближе и поднял меня на руки, как до этого его приятель. Легко, так просто, словно я была… Ну, не знаю… Кошкой. А не девушкой, прилично, между прочим, весящей! Сорок пять килограмм точно есть!

Я успела взвизгнуть и машинально ухватиться за крепкие плечи. От черта тоже пахло металлом. Сваркой даже.

Мамочка моя… Что это такое-то?

– Пустите… Я сама…

Я дернулась в крепких руках, но очень неуверенно.

Как-то мне настолько хорошо было, волнения этого дурацкого вечера перешагнули критическую отметку, и больше уже сил на них не оставалось.

Потом я, наверно, подумаю, насколько можно быть ненормальной, чтоб вот так вот доверять двум чужим, незнакомым мужчинам.

Потом.

Но в этот момент, когда они защитили меня, когда несли куда-то, наверно, к машине, чтоб отвезти домой… Я не боялась. Нисколько.

Ни их внешности странной, ни поведения, не развязного, нет, но достаточно откровенного, ни взглядов, по-мужски жадных…

Наоборот, это будоражило, толкало на сумасбродство, о котором потом не рассказывают. И не жалеют.

Я верила почему-то, что мне не причинят зла. Я это знала.

Хотя, Хэллоуин диктовал свои условия.

Меня посадили в машину, большую и ярко раскрашенную, на заднее сиденье.

Я завозилась, чтоб снять шубейку, но хозяин ее настойчиво замотал меня обратно, сунул в руки бутылку с каким-то коричневым напитком.

– Давай, глотни, ведьмочка, согреешься.

Сверкнул страшной своей ухмылкой и сел на водительское.

А я… Отвинтила крышку и глотнула. Крепкого чего-то, ароматного. Напиток тяжелой волной прокатился по пищеводу, лег в желудок, мягко расслабляя, убирая напряжение. Ноги мои моментально согрелись, и я даже подумала, что, возможно, чулки удастся отодрать от кожи…

Машина тронулась с места.

Я хотела сказать адрес. И даже, кажется, сказала. Или нет?

Не запомнила. Потому что буквально через минуту глаза мои закрылись, и я провалилась в сон, мягкий и нежный.

И во сне этом я видела мощные татуированные руки, аккуратно и легко держащие меня, дикие ухмылки инкубов, которые отчего-то не казались страшными, чувствовала запах металла и сварки. И от всего этого мне было тепло. И спокойно.

А потом в моем сне появилась Маринка и наставительно сказала:

– Иногда, очень редко, инкуб находит ту, что выдерживает не только его напор, но и поглощает часть его сексуальной энергии, преобразуя ее в жизненную. Такая женщина становится его постоянной парой, симбиотом. В этом случае инкуб перестает быть демоном и начинает жить обычной земной жизнью. Говорят, что все инкубы именно таких симбиотов и ищут. Но находят крайне редко, для этого требуется перепробовать очень много женщин. Еще есть сведения о том, что инкубы могут искать себе симбиотов не по одиночке, а вдвоем. Два инкуба прекрасно уживаются друг с другом, но при условии, что женщина, которую они делят, добровольно отдаёт свою энергию им. Считается, что женщина-симбиот инкубов получает такое количество сексуальной энергии, что срок ее жизни серьезно увеличивается, и она очень долго сохраняет молодость и красоту. Но такие случаи описаны только у одного историка, Ореста Гамбургского, и не сохранились в первоисточнике, а потому не могут претендовать на достоверность…

Горячая ночь Хэллоуина

Мне было жарко. Очень. Пахло мехом, чем-то приятно-терпким, мужским… А ещё жареным мясом. А еще кофе.

Я проглотила слюну и открыла глаза.

И сначала даже не поняла, где я. Потому что прямо передо мной был огонь. Живой. Он плясал в небольшой печурке-очаге, мягко потрескивая поленьями. Я какое-то время, как завороженная, смотрела на огонь, все еще находясь в сонном оцепенении.

А потом постепенно стало приходить осознание, что это не сон.

Я неторопливо огляделась, стараясь сохранять спокойствие.

Большое помещение, с какими-то непонятными балками на потолке, очень похожее на техническое.

Диван подо мной, мягкий, уютный, ковер у печурки, пушистый, светлый. Неподалеку от дивана низкий столик из спила дерева на железных, грубо сваренных ножках. А с другой стороны от очага – странная металлическая конструкция, кажущаяся на первый взгляд непонятным смешением прутьев. Я всматривалась в нее, не могла взгляда оторвать. И постепенно начинала видеть странную гармонию в кажущихся хаотичными изгибах. И, буквально через минуту, передо мной уже была не непонятная конструкция, а девушка, обнаженная, в полете, с устремленными к небу руками, длинными струящимися волосами, вся – дуновение, легкое, изящное. Как такое можно было сотворить из грубого сплетения металлических прутьев? Как можно было это увидеть?

Я, поглощенная зрелищем, шевельнулась, с удивлением понимая, что лежу я под той же шубейкой, в которую меня нарядил один из моих спасителей, без ботинок! Торопливо проверила наличие всего остального, особенно трусов с черной вдовой! И испытала невероятное облегчение, обнаружив себя полностью одетой!

– Диг, ведьмочка наша проснулась!

Голос, знакомый, низкий, вибрирующий, раздался сбоку. Ко мне подошел парень, с разноцветными, довольно длинными волосами, улыбчивый, веселый.

– Ну ты как? Нормально? Голова не болит?

Он мягко дотронулся до моего лица прохладными ладонями. Глаза его, темные, серьезные, смотрели по-мужски жадно. Но не напрягали. Это же… Черт! Это же черт!

Меня шарахнуло пониманием.

Без страшного грима он выглядел совершенно по-другому. По-прежнему мощный, очень крепкий, в футболке и джинсах, с растрепанными волосами. Очень красивый. Просто очень. Я глаз оторвать не могла. Разглядывала.

– Диг, – рассмеялся он, судя по всему, прекрасно видя мой интерес, – по-моему, она в норме!

– Да?

Другой голос, тоже знакомый, дразняще прошелся по истрепанным за вечер нервам.

Я обернулась.

В отличие от приятеля, он не снял окровавленную майку. Но умылся. И превратился в серьезного такого молодого мужчину, с тяжелым взглядом и кривоватой ухмылкой.

Он подошел к нам с той самой бутылкой, что я уже видела и даже пробовала, поставил на стол низкие пузатые стаканы.

– Есть хочешь, ведьмочка?

– Не … Знаю… – Мясо пахло вкусно, но я не была уверена, что хочу его. – Может, кофе?

– О, Крот, она твой кофе унюхала, – усмехнулся Диг, – неси давай.

Тот, кого назвали Кротом, провел напоследок по моей щеке прохладными пальцами и ушел за кофе. А я так и осталась сидеть, ощущая нежданную ласку его ладони на своем лице.

Диг разлил по стаканам спиртное, протянул мне. Я уселась, немного сдвинув шубейку, и обнаружила, что блузка на мне неприлично расстегнута. Так, что белье видно. Стало стыдно, я начала торопливо застегиваться, а Диг за этим наблюдать. Причем, я не сразу поняла, что наблюдает, только когда случайно взгляд подняла.

Он понял, что спалился, но смущаться не стал. Облизнул губы, усмехнулся. Мне стало жарко. Еще жарче, чем до этого.

Я нервно оглянулась.

И обомлела.

Мы находились в самом углу здоровенного ангара. В полутьме угадывались какие-то непонятные конструкции, поблескивал металл.

– Что здесь?

– Это наша с Кротом мастерская, – кивнул Диг, спокойно отвечая на мой непонятный вопрос, – мы занимаемся металлом, делаем разные фигуры, скульптуры. Ну и на заказ тоже. А еще Крот – стритартер. Рисует на улицах, – пояснил он.

– О… Интересно… А… Это? – я показала на скульптуру девушки возле камина.

– Это моя. Дипломная работа. – Диг опять усмехнулся, уже немного грустно, – Аэлита.

– Ага, – засмеялся Крот, появляясь в зоне видимости с подносом, – ему за нее трояк поставили. Как он рыдал!

– Не пизди, – поморщился Диг, – не рыдал!

– Ну да! – покладисто согласился Крот, – разгромил только все вокруг и водку жрал месяц. Я уж думал, все, потеряли мы Дига. А потом ничего…

– Пей, ведьмочка, – кивнул Диг, передавая мне кофе.

Я сделала глоток и чуть не застонала от удовольствия. Кофе был крепким. Несладким. С корицей и кардамоном. И еще что-то в нем присутствовало, не могла опознать, что. Но это было безумно вкусно. Нереально.

Я отпила еще и все же не выдержала, застонала. И облизнула губы, чтоб ни одной капельки не потерять.

– Эй, Диг, не пугай ведьмочку, – раздался прямо рядом со мной немного напряженный голос Крота, и я пришла в себя.

А потом совсем пришла в себя, потому что поймала серьезный и тяжелый взгляд Дига. Он сидел на белом пушистом ковре, прямо напротив, пил из пузатого бокала темный напиток и смотрел на меня. Без улыбки. В глазах его не было и проблеска. Сплошная темень. Ночь. Чернота. Но не пугающая. Завораживающая. Я невольно чуть не потянулась к нему, настолько это было маняще.

– Эй, ведьмочка, а ты непроста, так?

Голос Крота не разрушил морока. Нет. Он прозвучал близко, царапнул по горлу, как и его божественный кофе.

Я повернулась.

Крот сидел рядом со мной, на диване. И в глазах его, в отличие от глаз Дига, плясали отблески пламени.

«Конечно, – как-то заторможено подумала я, – он же черт… Ему положено с огнем…»

Диг протянул руку и стащил вниз свою меховую доху. А потом придвинулся ближе. Совсем близко. Оказавшись прямо между моих раздвинутых ног. Положил руки на бедра, затянутые в чулки. Просто положил. Тяжело. Горячо.

Вопросительно.

Я оторвала взгляд от Крота, посмотрела на татуированные большие ладони на своих бедрах. И поняла, что это определяющий момент. И что я могу сейчас… Могу отыграть назад. Разрушить происходящее каким-нибудь вопросом. Жестом. Движением.

И что мне надо бы это сделать. Надо.

Ведь это же неправильно, да? Это же совершенно неприемлемо?

Но в этот момент руки двинулись по бедрам вверх. Не быстро. И снова остановились.

Диг смотрел на меня. И ждал.

Его черные глаза, тяжелые и жутковатые, не пугали. Спрашивали.

Крот рядом со мной замер. И только дышал. Шумно.

Он не трогал меня, не пытался что-то сказать… Просто тоже смотрел на ладони своего приятеля на тонкой вязи чулок. И ждал.

«Они оба ждут моего решения!» – осенило меня в этот момент.

И от понимания захватило дух. Я почувствовала себя… Богиней, наверно. Тем, кто принимает решения. Тем, кто может все прекратить. А может не прекратить.

И я протянула руку к лицу Дига. Разрешая не прекращать. Продолжать.

Рядом все так же шумно выдохнул Крот, а потом его большие руки легли на мои плечи, провели вниз до локтей, снимая блузу вниз, обнажая кожу, подставляя ее жадным взглядам и ласковому теплу огня.

Диг раздвинул мне ноги, ладони его двинулись выше, под юбку, ухватили за ягодицы, сжали, потянули ближе к краю.

Юбка задралась, открывая трусики.

– Милый паучок… – прошептал Диг и жадно лизнул меня.

Прямо по белью.

И это было… Ах! Неожиданно! Горячо! Невозможно откровенно! Мне так никогда не делали, и я, честно говоря, не знала бы, как реагировать.

Но моей реакции никто и не ждал.

Крот наклонился, провел губами по скуле и сразу глубоко поцеловал, запечатывая мне рот, не давая кричать и стонать.

А я кричала и стонала.

Потому что Диг в это время содрал с меня трусики и проделал то же самое языком, что и раньше, но ужепо голой коже, беззащитной перед его напором.

Я только ноги шире раскинула и пальцами в длинные волосы Крота вцепилась.

Они терзали меня своими бесстыдными губами с таким единодушием, с такой сноровкой, что я моментально потерялась, не могла соображать, достойно реагировать на ситуацию. Да я и предположить не могла, что она вообще в моей жизни случится когда-нибудь, эта ситуация! Такого ничто не предвещало!

Я словно в параллельный мир попала, где в реальности существовали ведьмы и инкубы. И теперь два инкуба, развратных и наглых, целовали меня, беспомощную ведьмочку, везде, где можно и где нельзя! Трогали, раздевали, я это чувствовала, но не понимала! Ничего не понимала!

Крот не отрывался от моих губ, жадно вылизывая, выпивая меня до дна, досуха, и то же самое, вот ровно то же самое, делал Диг внизу.

И меня трясло, колотило от происходящего безумия, голова летела, сердце выпрыгивало, мыслей никаких не было, ни одной. А потом я почувствовала, как Диг прикусил мягко и настойчиво меня внизу, и одновременно с ним Крот жадно впился в шею, рядом с ухом…

И я закричала. Волны удовольствия проходили по моему бедному телу одна за одной, горячие, жаркие, сумасшедшие. И на их фоне даже рычание парней казалось сладким. Возбуждающим. Добавляющим наслаждения.

– Ведьмочка… – Хрипел Диг, двигая меня еще ближе к себе, – отзывчивая… Я знал, знал… Сразу понял…

Что он знал и понял, я не успела спросить, потому что через мгновение почувствовала тугое давление члена в промежности и ахнула. От неожиданности. Хотя понимала, что так будет, но все равно…

Проникновение было болезненным, но сладким, таким сладким.

Я выгнулась, упав прямо в подставленные руки Крота, уже успевшего снять футболку и обнажить шикарный пресс и цветную объемную тату на груди.

Он без улыбки, жадно смотрел в мое потерянное лицо, на раскрытые в стоне губы, потом переводил взгляд на Дига, уже набравшего жесткий темп и крепко держащего меня за бедра. И гладил, без устали гладил грудь, сжимал соски, прикусывал их по очереди, вылизывал, не оставляя меня ни на секунду.

Меня колотило и выкручивало в их руках, я не знала, за что держаться, за кого держаться, смотрела то на жесткого напористого Дига, его грубые руки, его большой член, скользящий во мне, то на ласкового Крота, его разноцветные волосы, его пирсинг в ухе, его чувственные губы на моей мокрой от пота коже. И это сводило с ума. Мне их казалось одновременно много и недостаточно. Странно, очень странно, пугающе.

Я хотела большего. Больше движений, больше поцелуев, больше прикосновений. И потому я ухватила Крота за крепкую шею и потянулась к его губам. Сама.

А он с удовольствием ответил, жадно проникая в рот языком, практически имитируя своими движениями то, что со мной сейчас делал Диг.

– Блябляблябля… Не могу, не могу, не могу… Бери ее! – Неожиданно зарычал Диг, и я моментально оказалась на диване под Кротом.

Не успела даже почувствовать пустоту.

Крот толчком вошел в меня, вызвав опять крик, прикусил шею, оставляя засос и начал двигаться в еще более грубом темпе, чем Диг. Чувствовалось, что он еле держится, что ему уже совсем немного надо. Я обхватила его ногами, прижимая ближе, повернулась к Дигу, увидела, как он жестко обхватывает пальцами член, двигает кулаком, не отрывая от меня взгляда, и… Кончила во второй раз. Настолько неожиданно и ярко, что не смогла в полной мере оценить новый виток удовольствия. Меня просто вырубило. Как-будто пробки вылетели и свет погас.

Я только вскрикнуть успела и ногтями в спину Крота вцепиться. До крови. Жадно.

– Сука! – выдохнул Крот, выходя из меня и кончая на живот. Рядом яростно матерился Диг.

А я лежала, с трудом дыша и чувствуя, как меня целуют. Опять целуют. Нежно, неспешно, ласково. Что-то бормочут низкими возбуждающими голосами. Гладят. Укладывают на горячую грудь, мерно поднимающуюся и опускающуюся, вытирают живот влажными салфетками. Потом опять дают попить кофе. И я пью. Перекатываю необычный вкус на языке. И понимаю, что это за ингредиент неопознанный. Ваниль.

«Инкубы любят использовать аромат и вкус ванили для привлечения женщин, – голос Маринки настойчиво звучал в голове, в этот раз не вызывая раздражения, – ваниль с древних времен считается одним из природных и самых эффективных афродизиаков, и поэтому инкубы таким образом дополнительно возбуждают своих жертв…»

Я лежала на боку, уткнувшись в грудь Дига, ощущая, как мои ноги поглаживает тяжелая ладонь Крота, и думала о том, что, пожалуй, инкубы – это самое лучшее завершение Хэллоуина. Правильное.

А потом ладонь Крота двинулась выше, губы Дига уткнулись к макушку…

До завершения хэллоуинской ночи было еще далеко.

И я совершенно не расстраивалась такому развитию событий.

Мои инкубы

– Ле-ся!

Голос Оксанки звучал раздражённо и наставительно.

– Ты где летаешь? А?

Я повернулась к ней, с трудом сфокусировав взгляд на подруге, уже на полном серьезе щелкающей перед моим носом пальцами.

– Задумалась…

– Ты чего-то слишком часто задумываешься! А ну колись все же, что вчера было? А?

– Ничего… Доехала до общаги, легла спать…

Я забормотала что-то невразумительное, отводя глаза и пытаясь сделать вид, что сильно увлечена конспектом.

Но Оксанку было не провести.

– Не рассказывай мне! А то я не вижу! Вся задумчивая, глаза дурные! Губы – натертые, на шее – засосы! Только не говори, что с Васей ушла! Он потому что потом полночи плакал в общаге, мне сегодня пацаны рассказывали!

– А сама-то где лазила?

Лучшая защита – нападение, ведь так?

Но опять же – это не про Оксанку.

– Не вкручивай! – она сощурилась, уперла руки в бока и загородила мне выход из кабинета, где мы готовились к зачету по истории журналистики. – Рассказывай давай! С кем спала? Не с нашими же?

– Оксана, это бестактно… – я разозлилась уже на ее бесцеремонность и настойчивость.

Отодвинула подругу в сторону и выскочила прочь.

Ну не хочу я делиться тем, что произошло. Ни с кем! Это – только мое. Личное.

Мое и двух горячих инкубов, не отпускавших меня из своих лап загребущих всю ночь и потом половину следующего дня.

Они кормили меня мясом, поили вкуснейшим кофе, рассказывали о себе, показывали свои работы…

И трахали так, что я до сих пор ноги еле свожу.

Я сбилась со счета, сколько раз умудрилась кончить, и сколько раз мы вообще это сделали.

И, наверно, есть в кофе Крота какой-то афродизиак, права была Маринка насчет ванили. Потому что я до сих пор не понимала, откуда силы брались на это все.

Оксанка, в общем-то, не виновата, может, и не надо молчать? Но что говорить? И зачем? Я не хотела говорить. Потому что было ощущение, что, стоит озвучить, и происходящее перестанет быть чем-то исключительным, волшебным.

А я не хотела терять это.

Ни за что.

Тут зазвонил телефон, на аве обозначился Диг с улыбкой Джокера и безумными глазами с черными точками зрачков.

– Ведьмочка, ты долго еще? – его голос пробуждал воспоминания о прошлой ночи, зажигал меня, как спичку. И я рада была гореть. – Тут Крота на тусу пригласили, будет там в конкурсе артеров участвовать. Поехали.

– Поехали. А вы когда приедете?

– А мы здесь уже.

– Эй, малыш, – ворвалось в мои уши низкое гудение Крота, – давай, заканчивай уже все. Попозируешь мне! Киска твоя нужна!

– С ума сошли? – зашипела я, покраснев до самых пальцев и оглядываясь, чтоб никто не услышал.

Но коридор универа был пуст, только вдалеке маячила грозная фигура недовольной Оксанки.

– Только не говори, что ты ее уже смыла!

– Черт… Ты про рисунок…

– А ты про что? – заржал Крот и его тут же подхватил Диг, – не, эта киска мне всегда нужна! Но не для показа посторонним!

– Нам нужна, – веско пробубнил Диг, опять бросая меня в жар, хотя дальше уже и некуда, – выходи. Как раз и узнаешь, насколько. Время есть еще.

Я положила торопливо трубку, поймала себя на том, что улыбаюсь совершенно бесконтрольно и глупо.

И побежала к выходу.

Похоже, что обмен сексуальной энергии на жизненную прошел отлично, потому что я чувствовала небывалый подъем сил, настроение было самое позитивное, а, если к этому добавить еще и предвкушение от того, что будет происходить очень скоро со мной, то…

Неродной нам праздник, странный и пугающий Хэллоуин, подарил мне в этот раз радость. И моих горячих инкубов.

Которым очень нужна сейчас моя киска. И та, что на загривке, и та, что…

Ну, вы поняли.

И я не собираюсь им отказывать.

Неа.

Друзья мои! Эта короткая история завершена! Спасибо вам за ваш шикарный отклик, я рада, что моя маленькая шалость на Хэллоуин вам пришлась по вкусу!!!

Желаю вам, чтоб этой поздней осенью вы находили как можно больше чудесных вечеров, чтоб провести их, неважно, где: у камина, у костра, у окна, у телевизора… Главное, чтоб вместе с тем, кто вас любит, кого любите вы, с кем вам всегда горячо и сладко!

Любите друг друга, хорошие мои!

А я люблю вас!

Оглавление

Кто такие инкубы

Как умеют делать инкубы

Права Хэллоуина

Что бывает, когда забываешь свою метлу

Горячая ночь Хэллоуина

Мои инкубы