Кричащая юность [Полина Паукова] (fb2) читать онлайн

Полина Паукова Кричащая юность

Элен молча посмотрела на парня секунду-другую, а потом вернулась к своим зарисовкам, по привычке склонившись так низко, будто она делала их не карандашом, а остатками помады со своих губ.

– Ну, чёрт, опять? Ты сегодня опять занята, да?

– Представь себе, Марти! – сердито прошипела девушка, чем привлекла внимание учителя химии.

Мужчина среднего возраста тут же оказался рядом.

– МакФлай и Грейвуд, ну вот, какая же встреча снова! Неужели вам было мало того предыдущего урока, который вы весь провели в коридоре?

От Марти послышался лёгкий смешок, так как этот человек явно не знал, чем они занимались вместо его прошлого урока.

– Извините, мистер Хаттингтон… – преподаватель в ответ на эту фразу предпочёл погладить Элен по тощему плечу, хотя, выглядело это совсем не невинно.

– Что же до тебя? – он ткнул своим пальцем в плечо МакФлая, но тут же отпрянул.

– А что я?

С передних парт послышались голоса, как и всегда, так как почему-то всех интересовали перебранки учителей именно с этим парнем.

– Ты, пугало огородное, неужто и вовсе думать разучился?! Либо извиняйся, либо вон из класса! – лицо мужчины покраснело от гнева.

Что уж раздумывать – выход один. Марти молча собрал вещи и довольный собой вышел за дверь, всё ещё слушая поднявшиеся крики.

Чучелом однако, МакФлая назвали неспроста – несмотря на то, что новое десятилетие уже во всю стучалось в дверь, глупых людей меньше не становилось, от чего каждый, кто чем-то выделяется становился пугалом, психом, ну и ещё кем-то в лице подобных мистеру Хаттингтону учителей.

Тяжёлые ботинки, кожаная куртка, футболка с не слишком цензурной фразой, пирсинг в губе, плеер, что выключается только на редкие часы сна, скейт. Вот он, Марти МакФлай, вот причины внимания.

Парень взглянул на часы – до конца учебного дня оставалось каких-то полчаса, и если в другой день он бы остался ждать Элен, чтобы колесить на её машине по городку до ночи, то сегодня, – как и во все предыдущие пять или шесть дней, – у девушки появлялись какие-то заботы, от чего Марти просто уныло плёлся домой, понимая, что ничего хорошего его там не ждёт.

– Что делаешь? – это прозвучало столь неожиданно, что парень едва ли не упал со стула.

– Пытаюсь выполнить уроки, но что-то мне подсказывает, что я слишком глуп, – сердце всё ещё бешено колотилось.

Естественно, что МакФлай не злился, просто немного испугался, хоть уже и привык к таким внезапным визитам сестры в свою комнату.

– Ты не глуп, я же знаю! И папа тоже знает. И Элен тоже. Даже мама с неба видит и знает, что ты умный и хороший, – для пятилетнего ребёнка Марти действительно мог бы быть умным, но никак не для учителей и одноклассников.

От упоминания этих важных для парня людей, в горле образовался ком, поэтому единственное, и вообще наверное, самое глупое, что мог сказать МакФлай, он проговорил более, чем быстро:

– Иди уже, там твой сериал начался.

От слова «сериал» Келин сразу же убежала в свою комнату. На некоторое время в доме стало тихо, но потом из-за открытой двери послышалось то, как старший из семьи МакФлай молится.

Этот мерзкий и одновременно ужасно смешной человек, молился так часто, что можно было бы сочти за богохульство. Несмотря на такие «пристрастия» Дональд МакФлай не отказывал себе в обычных плотских радостях, которые религия уж точно не любила и не хвалила.

Марти с раздражением захлопнул дверь к себе в комнату. Осознав также, что уроки он вряд ли одолеет, парень и учебник с тетрадью тоже закрыл, «отправил по местам».

– Вот чёрт! Не день, а сущее дерьмо! – выговорился МакФлай пустой комнате, перебирая в памяти, что же случилось.

А событий произошло немало. Правда, всё тот же перечень, что и обычно: услышать на улице слухи о себе, опоздать в школу и попутно выслушать замечание про пирсинг, схватить парочку негодных оценок.

Отдельные пункты – мистер Хаттингтон и отец. Учитель химии, за которым только глаз да глаз, того и гляди, Элен сразу «станет взрослой», если с ней этого ещё не случилось. Марти был готов в любой момент получить и ответить на какой-нибудь очередной «удар», что в свою, что в сторону Грейвуд.

А отец – здесь всё понятно и без лишних описаний. Ссора из-за невыполненных домашних дел, небольшая ругань – как им обоим это ещё не надоело, чёрт возьми? – из-за религии за ужином, которая всегда заканчивается либо тем, что отец даёт сыну пару мятых купюр, либо тем, что Марти идёт и пытается делать уроки.

Как ещё крошка Келин выживала при таких-то обстоятельствах.

Если ночью вдруг станет скучно, вспомнишь какую-то мелодию или сочинишь свою – гитару в руки и вперёд!

В период с полуночи до двух Марти написал песню. Утром оказалось, что она на редкость дерьмовая, однако, ночью парень едва ли не надумал выпустить альбом, где это «творение» стало бы главным синглом.

В тексте в основном, было о любви, школе, алкоголе. Впридачу много нецензурной лексики. Если бы МакФлай не стыдился того, что иногда пишет песни, то возможно, мог бы каждый день выигрывать споры о том, что легковерные подростки наверняка купили бы такой альбом.

Спустя четыре утра после эдакого творческого порыва парень проснулся и хотел, как в фильмах, разбить будильник рукой, но в итоге лишь получил синяк и нагоняй от отца за внезапный матерный возглас в чёртовы шесть часов утра.

За окном лил дождь, Марти, как истинный бунтарь – или идиот, что вероятнее, – не взял зонтик, от чего пришлось бежать к автобусу по лужам, однако, и это не спасло от промокания. Элен почему-то очень смеялась с промокшего друга – конечно, он пробежал около полумили, не то, что Грейвуд, которая живёт в десяти шагах от остановки.

– Привет.

– Привет, человек дождя.

МакФлай немного не понял оказалось ли это просто шуткой или намёком на фильм, поэтому на всякий случай сказал:

– У этого человека дождя ты сегодня будешь списывать биологию, так что радуйся, что я сегодня не решил внезапно заболеть.

– Ох, а стоило бы! Кларенс замучает до смерти, ты готовился? – интересно, Элен вообще помнила, чтобы её друг когда-либо готовился к алгебре?

– Вот дерьмо… – на этот возглас повернулась половина автобуса, – Как я мог забыть! Хотя, домашнюю работу вчера пытался делать.

– Да не парься, свалим, как обычно, – Грейвуд очень хотела покурить, но вроде как пыталась находится в завязке уже около двух недель.

Парень закатил глаза.

– Ты смеёшься? Отец сказал, что запишет меня в дрянный церковный хор, если ему ещё раз позвонит Кларенс.

Келин уже и без того участвовала во всех мероприятиях церковной школы, а значит, определить туда же Марти не являлось чем-то сложным. Из-за таких угроз МакФлай в чем-то стал прилежнее, но опять же – от случая к случаю.

– К чёрту школу! – банки содовой звякнули друг о друга под этот чудесный тост.

– Вроде погода уже наладилась, идём к тебе?

Элен рассмеялась, звонко и очень мило, учитывая её внешность, характер и поведение.

– Вряд ли твоим ботинкам важна погода. Куртке, конечно, да, но точно не ботинкам.

– Не уходи от темы.

– Ну да, да, мы возьмём машину и будем кататься, всё, как раньше, – Грейвуд немного замялась, – Только посидим у меня ещё немного, нужно будет кое-что сделать.

– Да без проблем.

Марти забил на учёбу, смирившись с мыслью, что с таким образом жизни вряд ли проживёт больше, чем двадцать пять лет.

Парень смотрел на свою подругу не совсем так, как смотрят обычно друзья, однако, сам он понимал, что быть с Элен ему точно не светит. Она только на вид раздолбайка, а так – переоделась и уже другой человек, мирный, надёжный, целеустремлённый.

«Мы могли бы стать, как Сид и Нэнси… Но несмотря на то, что они классные, как люди эта парочка отпетые маргиналы, которых в нашем городке могли бы чудесным образом подождать в тёмном уголке и побить компанией от четырех до десяти.» – думал МакФлай, пока его подружка что-то самозабвенно рассказывала.

Мать Элен работала через сутки, поэтому её дочь постоянно творила дома что попало. Впрочем, оставался час до приезда женщины, а последствия вечеринки Грейвуд так и не убрала утром, ибо проспала. В принципе, понятно, кто делал основную часть уборки, ведь имелся стимул подольше кататься на машине с самым, вероятно, любимым человеком.

– Могу ли поинтересоваться, с кем это ты так веселилась?

– Да ни с кем особо, подружки, соседки, сам понимаешь. Думала тебя позвать, но ты же у нас прилежный!

Что называется «дорвалась», вот как примерно сейчас девушка распечатывала пачку сигарет, которую взяла у себя в комнате.

– Не-е-ет, – протянул МакФлай, думая, взять ли у Элен сигарету, – Я же объяснял, неважно во сколько прихожу домой, просто меня вряд ли выпустят после этого.

– Ага, я о том и говорила.

Она завела машину. Пейзажи маленького города сменялись довольно медленно, возможно, Грейвуд думала о чём-то другом. Как показывала многолетняя дружба – если едет быстро, то либо зла или расстроена, либо наоборот более, чем весела. А если как сейчас, медленно, то значит, задумчива. В целом, Элен была очень предсказуемым и легко «читаемым» человеком, тот случай, когда хватит и часа общения, чтобы хорошенько познать.

– Не заходи сюда, урод!

Келин бросила в дверной проем ведро от попкорна, даже не оглядываясь на входящего.

– Ты чего?! – по спине Марти прошёл лёгкий озноб от испуга и внезапно накатившего чувства вины – вдруг он что-то не так сделал, сказал и не помнит?

Глаза сестры округлились, когда она увидела брата, отвлёкшись от телевизора.

– Прости, пожалуйста. Не слышала, как ты вернулся, думала, это отец.

– Поругались? – МакФлай недовольно повёл бровью, мимолётно осмотрев комнату девочки, подмечая, что здесь нет обычного для этого места порядка.

– Да! И очень сильно. Ненавижу его, – она по-детски жалобно вздохнула, – Вот бы маму сейчас…

Марти присёл рядом, усадив сестру на колени и по привычке, совсем чуть-чуть упираясь подбородком в её голову, очень тихо напел песенку про солнышко, которую раньше иногда им пела мать.

– Мне надоело так жить, вот и убегаю всегда. Чувствую себя долбаным кроликом. Одновременно хочется и находиться дома, чтоб в случае чего разрулить ваши с отцом ссоры, ведь это очень влияет на твою детскую психику, но и типичные подростковые желания гулять, кататься, вести беспредельный образ жизни тоже всегда со мной.

Келин легла на диван, уставившись на брата.

– В итоге ты выбираешь второе.

– У меня одна сестра, знаю. Но и юность тоже одна, пойми. Постараюсь что-нибудь придумать, возможно, поговорю с отцом.

– Поговори.

Не зная, что же ещё сказать МакФлай глянул на часы, осознавая, что вернулся довольно поздно, и сказал:

– До конца серии досмотришь и спать, хорошо?

Девочка кивнула. Далее – типичный вечерний ритуал: чмокнуть в макушку или висок, пожелать спокойной ночи и закрыть дверь.

Было уже темно, Элен припарковалась возле дома Марти. Обычно она говорила какие-то последние не очень важные слова, но в этот раз всего лишь откинулась на водительском сидении, подложив руки под голову и помолчала.

– Завтра придёшь в школу?

– Да.

Она повернула голову и начала «сверлить» собеседника взглядом.

– У меня что-то на лице? Что-то с пирсингом? Волосы слишком взъерошены? – он усмехнулся.

– Да нет, просто… Просто хочу тебе кое-что сказать. МакФлай почуствовал, как всё внутри радостно трепещет. Почему-то весь этот романтичный интерьер – звёздная ночь, машина, приятные духи Грейвуд, – навеивал непривычные для парня мысли. Он привык являться везде обузой, бесплатным приложением, а здесь уж почему-то подумалось обратное.

– Говори, что ж, я готов услышать, что угодно, – он немного насторожился, ведь в тускло освещённых глазах подруги увидел печаль.

– Я замечала все эти твои взгляды… Все эти объятия, не такие, как обычно. Ты изменился. Почувствовал что-то новое или просто хочешь играть с новой жертвой? Не знаю. Без малейшего понятия, серьёзно. Так дальше продолжаться не может.

Её глаза заблестели, но дальше Элен продолжила с улыбкой, приблизившись к другу едва ли не так, чтоб чувствовать дыхание друг друга.

– Меня всегда учили, что в отношениях ведущую позицию должна держать явно не девушка, а так как с твоей стороны не было никаких подвижек, в принципе, думаю, ты понял к чему я веду.

– Нет, не понял! Я глупый, очень глупый, как показывает твой рассказ.

Грейвуд вздохнула.

– Мне надоело наблюдать за нашими нелепыми и абсолютно никакими попытками выстроить отношения, поэтому прости, ты мне только друг и ничего более, у меня теперь есть парень.

Марти про себя очень некультурно выругался, но в реальности же ничего, кроме нелепой, около саркастичной улыбки, не выдавил.

– Могу же поинтересоваться, кто он?

– Майкл Феррарс из параллели. Капитан баскетбольной команды, так быстрее наверное, вспомнишь, – несмотря на темноту, парень всё-таки заметил, что Грейвуд покраснела.

– Что ж, не претендую, спасибо за доверие, – он вздохнул и попытался показаться веселее, хотя в душе хотел разбить парочку каких-нибудь вещей, либо и вовсе со злости себе что-то сломать.

Элен отбросила всю свою привычную проницательность, сделав вид, что не заметила, как опечалила друга такой вестью.

– Тогда до завтра, – она порывалась обнять МакФлая, но он быстро выскользнул наружу, даже не попрощавшись.

«У меня теперь есть парень.»

«Майкл Феррарс из параллели. Капитан баскетбольной команды.»

Эти слова эхом отбивались от небольшой черепной коробки, вероятно, из-за этого не могли покинуть Марти.

С чего вдруг он так озабочен личной жизнью Элен? Ведь всегда ясно было, что им парой точно не стать, слишком уж разные. Почему же МакФлай теперь об этом думает уже битый час?

Осознавая сколько ошибок наделал и как много упустил, Марти, предварительно разругавшись со всеми и выпросив у отца немного денег, просто расплакался лёжа в своей кровати при закрытой двери и полной темноте. Он чувствовал себя девчонкой из-за глупого стереотипа, что имел корни ещё в далёком детстве.

Как не странно, но просто лежать, понять слёзы и пытаться переоценить свои поступки, не помогло от слова «абсолютно», ведь несмотря на все положительные качества Грейвуд, минусов у неё тоже оказалось немало.

Марти порывался начать играть какой-то бред на гитаре, спуститься на кухню и заесть стресс, сбежать из дома, но всё сводилось к одним и тем же вещам – отец дома, Келин спит.»

Ранее это никак не останавливало парня, но после диалога в машине что-то в душе или характере изменилось. Возможно, надломилось, просто поначалу плохо видно. С чего это вдруг МакФлай оказался таким собственником? Ему ведь не всё равно с кем заводит отношения его лучшая подруга. Хотя, точно ли Элен просто подруга? Вряд ли, вряд ли.

«Насильно мил не будешь.»

«Она выбрала другого, так что сейчас самое время оставить их.»

«Ты не в праве распоряжаться чужими чувствами.»

Ни одна из этих фраз не помогла, Марти понимал, что не может просто так остаться другом для Грейвуд, если всегда любил её.

– Всем старшеклассникам в спортзал! Всем старшеклассникам в спортзал! – орал кто-то из технического персонала на входе в школу.

МакФлай по привычке проехался по коридору на скейте, попытавшись в конце сделать какой-то трюк, но в итоге всего лишь упал, въехав и зацепив какую-то стойку.

Какая жалость, вся администрация этого частично ненавистного парню заведения оказалась совсем рядом.

– Мальчик, ты не перепутал заведения? К чему же здесь скейт? – спросила завуч с жёлтой папкой.

– Меня больше волнует, как этот молодой человек может опаздывать, да и к тому же кататься на скейте, пока все остальные старшеклассники наряжают спортзал к осеннему балу? Совесть не мучает? – директор вела себя довольно грубо, что являлось несколько странным для её обычного вполне дружелюбного поведения.

Картина получилась смешная – Марти лежащий на полу, опираясь на локти, рядом поваленная стойка с рекламными буклетами школы, тут же скейт, ну и четыре злые «ведьмы», нависшие над учеником, как грозовые тучи. Несмотря на это парень всё ещё пребывал в раздумьях, как будет лучше – продолжить диалог встав или может, немного изменить позу, чтобы стать похожей на какую-нибудь куртизанку? Последнее было бы весьма уместно, напомнил бы этим четырём незваным женщинам о том, где их место.

Всё же разговор задумывался серьёзным, так что МакФлай встал, отряхнулся и подобрал скейт.

– Нет, ну что за невежество! Не объяснился толком никак, зато уже вон опять схватил, того и гляди, уедет сейчас, – сказал кто-то из завучей.

– Дамы, вы поглядите на его внешний вид, о чём тут можно и говорить! – директор сложила руки замком.

Перед глазами промелькнуло несколько диалогов с отцом по поводу смены школы, что в данный момент являлось абсолютно глупым решением.

– Во-первых, давайте проясним ситуацию по поводу того, что я сейчас, такой бессовестный, не помогаю остальным в спортзале, – он ухмыльнулся, понимая, что в «словесном поединке» точно всех победит, – Там сейчас далеко не все. Должно присутствовать сто человек, но сами взгляните на эту кучку бедных детей, там же и тридцати не наберётся! А сам я как раз туда спешил, если бы не желание зайти в школу «по-человечески», а не завалиться на скейте через чёрный ход, хоть и признаю, мне так ближе было бы.

– Стоп, мисс Пайпер, сколько человек там сейчас от вашего класса, из как раз не особо видно, сходите посмотрите, – прикрикнула директор, – А вы продолжайте, где же по-вашему прогуливающие?

– А что, им мало где находиться? Дома, за школой, ещё чёрт знает где. Это уже вопросы не ко мне, так что прошу отстать и позволить мне пойти украшать зал к осеннему балу, – парень едко улыбнулся и уже хотел идти, но его остановили.

– За внешний вид ничего объяснить не хочешь? Про всех рассуждаешь, а про себя не можешь, странно ведь?

Откуда здесь взялся мистер Хаттингтон МакФлай и предположить не мог, но мягко говоря, испугался за дальнейший ход событий.

– Что же вам не нравится?

– Эта железка, абсолютно неподходящая обувь, заношенные джинсы, из которых ты вырос, да и белая футболка с наверное, нецензурной надписью, ты ведь на большее не способен!

Разговаривать с людьми предыдущих поколений о моде являлось занятием бессмысленным, но Марти попытался.

– Не железка, а пирсинг, во-первых. Во-вторых, обувь отличная, в какой-то мере даже поднимает популярность армии и патриотизм в стране. В-третьих, джинсы не заношенные и короткие, а такие, как сейчас носят, я ведь не хочу стать изгоем, школьного психолога у нас нет, а жаловаться на это куда-то дальше… Ммм… Подумаю позже, интересная идея. Ну и футболка, чтобы изобразить полное попадание меня в стезю правоты, имеет надпись на немецком языке и это значит всего лишь «чёрт возьми», так что остудить голову, мистер Хаттингтон!

Все стояли поражённые такой наглости. Людей в коридоре, которые за всем наблюдали, появилось довольно много, но каково же было удивление МакФлая, когда он с улыбкой победителя почти зашёл в спортзал, однако, всё же заметил напуганную Элен, судорожно вцепившуюся в Майкла, который, впрочем, как и всегда, стоял с невозмутимым выражением лица. В этот момент парень почувствовал себя одновременно и гордо, и очень глупо.

– Мне сегодня звонили со школы, а ну-ка рассказывай, что ты там уже натворил, малолетний ублюдок? – отец потягивал пиво, лёжа на диване, а сын стоял рядом, словно провинившийся котёнок.

Марти закатил глаза и думал уж, как обычно, уйти в свою комнату без всяких объяснений, но в итоге что-то щёлкнуло и он выплеснул всю агрессию на отца. Громко, нецензурно, однако, правдиво.

МакФлай старший даже от удивления глаза раскрыл, банка с пивом едва ли не перевернулась. Но мужчина так ничего и не сказал. Парень ожидал, что его будут ругать за неподходящую лексику, отличную от общепринятой позицию, но ничего из этого не случилось.

Простояв пару минут и достаточно покраснев, от того, что плакал на глазах у отца и сидевшей на лестнице сестры, Марти ушёл. Он продолжил плакать в своей комнате.

«Какого чёрта мир так несправедлив ко мне? Мать умерла, отец фанатик-алкоголик, Элен… Мне элементарно не с кем поговорить даже о долбаной погоде, что уж говорить о болтовне по душам.»

Слёзы высохли, единственными напоминаниями о них остались лишь неприятное стягивание кожи и красные глаза. Всё ещё находясь на грани парень глядел на расцарапанную до крови руку. В лунном свете казалось, что в венах у него – раскалённый металл.

Приходить домой рано раньше являлось либо невозможным, либо весьма редким явлением, но что ж, теперь нужно привыкать и к этому. Они с Элен не ругались, но МакФлай уже не очень-то и хотел продолжать общение. Мало ли что там в голове у этого Майкла, вдруг он настолько дикий собственник, что будет за свою барышню всем бить лица?

– Ты не забыл про сегодняшний осенний бал? – Келин опёрлась на дверной косяк.

– Главное, что ты помнишь. Ты туда ещё нескоро сможешь пойти, но зато помнишь все числа, – ехидно заметил брат, – Ладно-ладно, я помню.

– Отец просил передать, чтоб ты оделся нормально. Он думает, что ты всё ещё сердишься на него за тот случай.

Марти театрально сделал вид, что задумался.

– Это было неделю назад, так что нет, не сержусь, хватит уже играть в эту голубиную почту. А оденусь… Не его дело, как я оденусь. Всё равно сбегать с этого мероприятия, так что… Имею право, так сказать.

Конечно, на смокинг МакФлаю плевать – во-первых, потому что его нет, а во-вторых, потому что, это ли не дискриминация, когда девушки приходят в абсолютно любых платьях, а парни только в смокингах? Хотя, имелся один… С похорон матери, но Марти с того времени изрядно похудел, так, что и сам в этом одеянии походил больше на покойника, чем на себя обычного.

Чёрная футболка, джинсы с небольшой вполне женственной цепью, потёртые кеды, кожаная куртка. Парень долго вертелся у зеркала, ведь довольно давно уже не нравился себе так, как сейчас. Всё стало ещё лучше, когда он зачесал непослушную чёлку на одну сторону, хоть казалось, что внешний вид и так вершина совершенства.

– Келин!

Из дверного проёма показалась маленькая голова, тут же исказившаяся смешанной гримасой.

– Ты что-ли, так пойдёшь?

– Ага. Тебе что-то не нравится?

– Выглядит хорошо, но мне кажется тебя наругают. Отец так точно.

– А мне плевать! – от счастья он едва ли не чувствовал бабочек в животе.

Сестра весила довольно мало, так что МакФлай без особых усилий смог её несколько раз поднять и опустить вновь, как будто переставляя. Глупая игра, но почему бы и нет, жизнь ведь всего одна.

Марти нюхал запах сигарет. Рядом стояли три парня, одетые, как панки, да и в душе судя по всему, такие же. Двое курили, а третий то ли оценивающе, то ли от скуки проходился взглядом по толпе.

– Эй, малыш, у тебя лицо, как у малолетки на первой вечеринке, что случилось? – спросил один из стоявших рядом, крашеный блондин с высоким противным голосом.

– Мне просто… Эээ… Ну… Всегда нравился… Запах этих сигарет… – он сейчас не врал, у Грейвуд всегда были именно такие, поэтому раньше вся одежда и его, и её являлась пропахшей именно этим, «родным». Блондин протянул одну. Его пальцы смотрелись длинными и худыми, но когда МакФлай взял «подношение», то с удивлением заметил, что руки-то у них одинаковые практически.

– Эй, Джо, ты не слишком уж обнаглел наши вещи кому попало раздавать?! – тот, что являлся чуточку выше подошёл и несмотря на томный взгляд, оказался очень раздражённым.

– То, что вы заняли мне несколько недостающих центов, не даёт вам права судить, что эта пачка общая, – огрызнулся он.

Марти не курил, посему и зажигалки при себе не имел, но как однако хорошо, что блондин Джо оказался весьма понимающим.

На зажигалке красовался рисунок с девушкой в стиле пин-ап. Некоторое время МакФлай в буквальном смысле пялился на неё, а потом всё же использовал предмет по назначению.

– Мне откуда-то знакомо твоё лицо, помимо школы, мы где-то пересекались?

– Возможно. Возможно даже дрались по пьяни, честное слово, без понятия. Обычно не запоминаю людей.

Джо повёл бровями, мол, ладно, а Марти лишь восхитился тем, как правдиво он изобразил недоумение. Блондина знал возможно и не весь городок, но каждый здешний житель косвенно был с ним знаком. Директорский сын, весьма неплохой скейтер, волонтёр, главарь некой городской банды «Скелетов», как они сами себя звали, да и ещё много чего. Чёртова знаменитость! Браво!

В конце мероприятия проходила ежегодная церемония награждения короля и королевы осеннего бала. Когда-то Элен и МакФлай хотели выиграть, но потом что-то идею отбросили.

Но в этом году, конечно, здесь уж и без слов известно, кто и почему победил.

– Элен Грейвуд и Майкл Феррарс! Встречайте с бурными овациями, – весело прощебетала милая девушка-ведущая.

Школьная баскетбольная команда – те самые, что играли на уровне штата и побеждали, оставаясь всё теми же мальчишками из более, чем маленького города. Майкл, как «свет в окошке» чуть ли не для всей школьной администрации, являлся звездой не меньше, чем тот Джо блондин.

Марти бросил сигарету на пол, затоптав, не моргая разглядывая бывшую лучшую подругу и её кавалера.

На Грейвуд оказалось зелёное платье, которое хоть многие и называли идиотским из-за цвета, ей в нём было более, чем хорошо. Феррарс же не стал заморачиваться, зная, что у большинства присутствующих и без дорогого костюма, вообще без костюма, снесет крышу от эйфории. Так что он красовался в кремовом смокинге. Постриженный, со стрижкой и укладкой, будто он только из парикмахерсой, поднялся на сцену.

– Ты знаешь её?

– Даже если и так, то зачем тебе эта информация? – он смутился.

– Эта парочка нас едва ли не сбила, когда мы компанией спешили на сходку. Против баскетболиста не пойдешь, а на мелкую надавить можно, может денег дадут, а то и вовсе перестанут подобные мероприятия посещать… – мечтательно договорил Джо, и на его лица появилась улыбка.

Марти секунду-другую задумался, искривляя брови в смешных гримасах, вспоминая, что за сходки в их-то маленьком городке, – в котором, что странно, Элен умудряется гулять на машине, – проходят.

– Напомни, куда вы спешили?

Двое других парней, всё это время стоявших поодаль, подошли и стали едва ли не вплотную. Пульс участился и судя по всему, весь слух ушёл только на прослушивание действий сердца, которое чудовищно сильно начало колотиться. Джо и двое других точно могли бы попасть под определение «головорезов» – тяжёлые ботинки, которыми не иначе, как лица людей топтать, большие рваные затёртые джинсы, ну и кожаные куртки с футболками – у кого с каким принтом, значком, нашивкой.

– Сходка. Ну, чёрт, панки дважды в месяц собираются. Сам что-ли не знаешь? Или ты из этих? – он неодобрительно кивнул в сторону Элен.

– Знаю-знаю, просто забыл немного, дела есть и поважнее…

Марти и сам не заметил, как начал бояться этой компании. Но, что уж поделать, начав общаться с Грейвуд, он разругался или перестал общаться со всеми, вообразив на секунду, что незаменимые люди существуют и никогда его не бросят. А сейчас, поругавшись и с Элен, МакФлай понял, что ему банально не к кому «прибиться» – одни слишком глупые, другие не одобряют, третьи пугают. Впрочем, лучше находиться с теми, кого боишься, нежели просто с токсичными и неприятными.

Однако, наверное, не в том случае, когда находясь в компании переволновался за своё хрупкое бренное тело настолько, что трясутся руки и дёргается глаз, а ещё одну сигарету просить как-то не очень хочется, да и она вряд ли поможет. Напряжение и животный страх на подсознательном уровне победить может только время.

Одно было ясно – Элен явно враждует с остальными панками. Либо конкретно с этими. Впрочем, частично понятно даже почему – она довольно плохой скейтер, но всё равно причисляет себя к ним и носит доску даже, когда не собирается кататься, имеет удивительную способность быстро перевоплощаться – то она милая и порядочная, то типичный и самый шаблонный панк. Только она судя по всему, совершенно без понятия о правилах субкультуры, в которую ввязалась.

– Мы так и не познакомились на осеннем балу, как же тебя звать-то, золушка в берцах?

Джо и его немногочисленная свита из двух всё тех же мальчишек подошли практически незаметно, от чего у МакФлая выпали учебники. Неловкая сцена из типичных комедий, но вообще-то по канону там девушка и парень, а не парень и ещё трое.

– М-марти меня зовут… – робко сказал он, хоть и уже понимал, что всё не так уж пугающе.

В свете вечеринки всё выглядит совсем иначе – некрасивые на время немного улучшают внешние параметры, «серые мышки» в надежде, что никто не вспомнит, отрываются, как в последний раз, а обыкновенные школьные задиры и их окружение приобретает крошечный плюс к «устрашению толпы». Да и вообще полумрак вперемешку с неоновыми огнями – классная вещь!

– Хорошо. Меня ты знаешь уже, нужно и с остальными познакомить, – он жестом пригласил двум другим подойти ближе.

– Оли, сокращение от «Оливер», созвучно с названием трюка на скейте, но пишется иначе, – представился розоволосый парнишка.

Второй выглядел скорее, как металлист, нежели, как панк – высокий, подкачанный, небрежно очень коротко стриженный, хоть даже это и не скрывало то, что волосы у парня светлые, что в сочетании с большими голубыми глазами могло послужить путёвкой в Голливуд.

– Джеффри, – ещё и вдобавок, довольно низкий голос, хоть так и не подумаешь.

Впрочем, долго думать бы и не пришлось – вся новая компания у Марти состояла из детишек богатых родителей, которые несколько приспустили «тотальный контроль», если не сказать, что отпустили совсем. МакФлай чувствовал себя несколько неуютно, возможно, это недостаток малого количества совместно проведенного времени, возможно, не мог всё ещё отойти от образцовой, как он считал, дружбы с Элен, которая оборвалась так печально.

Отец закрыл глаза, сложил руки. Келин безвольно последовала его примеру, но ввиду своего непоседливого характера закрыла только один глаз, чтоб одновременно и вроде как по правилам, и поглядеть на действия брата.

– Господи, спасибо за пищу и прожитый день… – он продолжил бормотать что-то ещё, дочь за ним уже не повторяла, просто корчила гримасы Марти, будучи при этом со сложенными «а-ля в молитве» руками и одним закрытым глазом.

Сам МакФлай же вовсю уплетал спагетти с гордостью за то, что сделал их сам. Не первой сложности дело, однако, всё хорошо, когда вернувшись домой слышишь о том, что «и зачем же готовить что-либо, если можно на некоторое отказаться от бренной пищи?». От полной беспомощности при такой отцовской лени парень чуть ли не расплакался, но в результате взял себя в руки. Страшно и представлять, что случилось, если бы данная семья завела животное.

– Эх, ну кого же я вырастил… Что за глупый неверующий мальчишка. Время идёт, а ума так и не прибавилось. Нужно было сдать в церковную школу… – несмотря на свои прежние заявления о том, что, мол, откажусь от еды временно, мужчина всё равно ел спагетти.

Бросив грязную посуду в раковину, а также взяв банку пива, МакФлай-старший удалился с кухни. В комнате стали слышны звуки телевизора и на пару секунд скрип дивана.

– Как день прошёл? – подала голос Келин.

– Никак. Почти никак, за исключением того, что меня познакомили с некоторыми людьми.

– Новые друзья, да?

– Это мы ещё посмотрим.

Оливер безуспешно пытался отработать какой-то трюк на скейте, с чего Марти немного посмеивался, ведь выучил это ещё года два назад.

– Идёшь сегодня на сходку? – Джо сидел тут же, подобрав к себе ноги и едва ли не утыкаясь в колени лицом.

– У меня есть выбор?..

– Вообще-то есть. Мы не обидимся, это уж точно, обиды – удел мерзких парнишек и сопливых девчонок, – сказал Джеффри, опускаясь, чтобы сесть рядом, выдохнув прямо МакФлаю в лицо сигаретный дым.

Какой-то частью своего сознания Марти всё ещё хотел увидеть Элен. Вернуть всё к тому, что было раньше. Заговорить, посмеяться с какой-то дряни, сбежать с уроков, обняться в машине на прощание. Но она же теперь на «принципах», у неё, видите ли, парень!

– А пошли! Кто-нибудь займёт мне на пиво?

– Оплачиваю сегодня всех, я добрый, – улыбающийся Джо Энклоу становился похожим на померанского шпица.

МакФлай вернулся домой намного позже, чем когда-либо возвращался после тусовок с Элен. Несмотря на то, что он довольно быстро влился в новую компанию, в этот день он тоже частично ехал с Грейвуд и Феррарсом.

Джеффри пришла гениальная идея – нагнать парочку и избить где-нибудь в тёмном переулке – не очень-то эти двое себя хорошо вели, что на сходке, что просто в жизни.

«За грехи нужно платить.» – аргументировал такое решение Джо. Преследовать машину с девчонкой и баскетболистом, будучи при этом бандой из четырёх хиленьких скейтеров – не лучшая идея, но видимо, все оказались настолько пьяны, что их и нелогичность данной идеи не смутила.

Оли был самым низким из всех, так что он элегантным движением прицепился к задней части пикапа, продолжив ехать так, улыбнувшись и показав средний палец своим друзьям, которым приходилось катиться без помощи машины.

Элен или Майкл, что особой роли не играет, в кои-то веки, проехав несколько улиц, поняли, что лучше бы им петлять, чтобы оторваться. Говорил в них страх при этом или что-то другое – неизвестно.

Впрочем, когда Элен высадила Майкла у его дома, Марти всё ещё серьезно думал, что сможет побить бывшую подругу. Алкоголь или дурость, что же в нём говорило, никто понять не мог, хорошо, что Энклоу не растерялся и хорошенько шлёпнул парню по щеке за такие ужасные идеи.

Их было четверо, Феррарс – один, улица практически без света, казалось бы, что всё отлично, но… В стельку пьяный МакФлай, с его-то недовесом, Оливер, который едва ли до груди Майклу достаёт, директорский сынок Джо, который наверное, вообще не понимал, во что ввязался, ведь ввиду обнаружившегося качества – трусости – он всегда хотел выйти сухим из воды. Джеффри к этим всем причислять не стоит – он довольно устрашающе выглядит, – явно не как маленький сладенький мальчик, – очень даже сильный и точно с головой на плечах, чтоб случайно выбранную жертву не добить. Феррарс подошёл к двери своего дома. Внутри, судя по пустым и тёмным окнам, никого не находилось. Чутьё парня наверняка не подводило – он постоянно оглядывался.

Что ж, первый удар нанёс Джеффри, как и ожидалось. От жертвы пахло алкоголем больше, чем ото всех четверых нападающих, как человек, который занимается спортом и ведёт здоровый образ жизни смог так надраться являлось загадкой.

– Парни, не надо, пожалуйста, я всё верну… Долги отдам… – хрипел Майкл, оборачиваясь на своих обидчиков.

– Что ты несёшь, дебил? – сказал Джо, до того, как удар Феррарса по лицу Джеффри Хэлла, не заставил его прекратить разговор и заняться разбушевавшимся пьяным баскетболистом, который по ожиданиям, должен был оказаться менее сильным.

Джеффри громко выругался, потому что его не самому модельному и красивому в этой компании личику, всё-таки досталось.

МакФлая парализовали страх и стыд одновременно. О чём он думал, когда намеревался драться здесь? Майкл посещает тренажерный зал, занимается баскетболом чёртовых пять лет, по росту и весу значительно больше, и тут он – недоразумение, что весит меньше нормы, по росту на голову ниже противника, зато энтузиазма хоть отбавляй.

Пока Энклоу и Майкл сцепившись, наносили друг другу какие-то весьма лояльные побои, Джеффри оклемался и чудесным образом «перехватил» Феррарса, чтобы ударить тому со всей силы прямо в солнечное сплетение.

– Чёрт бы вас побрал, за что мне такое, парни? Неужели я задолжал вам слишком много?! Я же говорил, что отдам… – он сложился пополам, похрипывая.

Непонятно откуда взявшийся Оливер кивком спросил у Джо, мол, что за дрянь несёт их жертва. Это вряд ли кто-то знал, но судя по всему, парень немало кому-то задолжал, а учитывая, что силовым методом забирают долги в основном, или панки, или металлисты, которых ради чего-либо взаймы даже этот идиот трогать бы не стал, вывод приходил только один – вряд ли ему, да и Элен, в принципе, тоже, стоило показываться в обществе панков. Неприязнь может исходить, как скрытая, так и открытая, ещё бог знает какая, но здесь… О да, общество способно на многое, особенно, если ты раздражаешь его не просто так, и даже не за невыполненный долг.

Энклоу пожал плечами, а потом сказал:

– Хочешь лакомый кусочек славы?

– Ага, с удовольствием! – боязливый, на первый взгляд, Оливер, не стесняясь ударил Майкла.

Тот не молил о пощаде, он знал и понимал, что вот она расплата. Голова наверное, трещала так, что о своих проблемах, где мог бы случиться подобный исход, он и не думал. Впрочем, если всё складывается так – у этого мальчишки определённо много серьезных проблем. Иначе бы вряд ли человек смирился с тем, что его бьют трое-четверо.

– Что же до тебя? – голос Джо вывел Марти из мыслей, – Ты же ни разу вроде, его не ударил. А так хотелось… Сделай хоть что-нибудь, не будь бесполезным, с тобой ведь можем так же сделать!

МакФлай пару секунд подумал, чётко поняв, что марать ручки он не хочет, принял решение с особой элегантностью нанести ущерб Феррарсу, в значительной мере подпортив мордашку и в чем-то отомстив за Грейвуд.

– Получай, ублюдок!

Последнее, что увидел Майкл перед тем, как получить удар по лицу – скейт с надписью «drugssucks», использованный не совсем по назначению.

– Парни, прячемся, сюда кто-то едет! – крикнул Оли, наблюдавший за темной улицей.

Выходные пролетели практически незаметно, не считая собрания в школе, откуда МакФлай-старший вернулся несколько… Раздосадованным, да, именно так.

– Сын мой, ну что же такого сложного в том, чтобы хорошо учиться? Ну, или хотя бы посещать все уроки. Неужели это выше твоих сил?

– Нет, не выше, мне просто там ужасно скучно.

– Ладно, это наверное, решаемо, хотя… В чем-то я тебя немного понимаю, с такими-то учителями… Я бы и сам прогуливал, честно. Особенно мисс Кларенс! Это же ужас, я действительно чувствовал, как эта старая ведьма «выпивает» мою жизненную энергию.

Келин попивала чай, стоя рядом и глядя в окно:

– Неудивительно, что ты после такого в церковь пошёл! – отпустила шутку девочка, тут же встретившись с неодобрением в глазах отца.

– Понятно, что любой здравомыслящий встретив такое пойдёт к Господу за очищением! – походило на юмор, но этот мужчина оказался абсолютно серьёзен.

– Что-нибудь ещё обо мне говорили?

– Ничего. Вопросы в основном, стояли об успеваемости, а также об одном недавнем случае избиения какого-то ученика. Скука смертная.

Внутри у Марти похолодело.

– В смысле, избиение? Ты сейчас серьезно.

– Абсолютно. Ты видел, как это случилось или почему спрашиваешь? – мужчина сделал глоток пива из банки.

МакФлай состроил максимально невинный вид и отрицательно покачал головой. Он знал, что если будет врать говоря, то голос начнёт предательски дрожать. Поэтому только жест. Келин несмотря на свой возраст, вероятно, всё поняла. На её лице, в отличие от отцовского, проскользнуло некое ехидное недоверие, но девочка так ничего и не сказала.

Брат поспешил удалиться с кухни. Комната на втором этаже, в которой помещалось некоторое количество рок-звёзд, жаль, что лишь на плакатах, скейт, переживший многое, куча мебели с повреждениями разной степени, теперь содержала в себе ещё своего хозяина – милейшего пятнадцатилетнего Марти, который в данный момент сидел на полу около кровати, погрузившись в размышления и пялясь в одну точку.

– Эй, пс-с… Джо…

– Чего тебе?! – возмущённо шикнул Энклоу.

– Останься немного после урока, есть важная новость.

Тот кивнул.

Как ни странно, но оставшаяся часть того самого урока математики тянулась, словно вечность.

Джеффри и Оливер подтянулись к остальной команде, когда не смогли найти Джо в столовой.

– Что за дрянь, парни, неужели не могли предупредить, что у нас «общий сбор»?! – непонятно как столько гнева помещалось в миниатюрном Оли.

– Остынь, малой, мы силой мысли ещё сигналы не посылаем, – Энклоу порывался сказать это громче, но в коридоре всё же присутствовало много людей.

Один только Джеффри оставался более чем спокоен. Он мягко пригласил друзей отойти куда-то, хотя бы в угол или где людей меньше, ведь после недавних событий с Майклом им вообще вряд ли стоило бы вместе находиться. Вылететь из школы по собственной вине на последнем году обучения – не круто, ох, как не круто.

– На собрании всем сообщили про то, как кто-то «неизвестный» побил Феррарса, – Марти театрально выпучил глаза, мол, от страха, – Путём несложных вычислений найти этих плохих «неизвестных» вполне легко, понимаете о чём я?

– Легко? Было бы легко, так нас бы уже поймали, а пока что прошло двое суток, но мы тут. Полиция и ухом не поведёт, чтобы искать кого-то, кто побил школьника, – возмущался Оливер, пусть и уже меньше, чем раньше.

Энклоу выждал пару секунд, а потом буквально прошипел:

– Он о полиции даже не говорил, олух! Марти о том, что нас всех могут выгнать к чертям! Даже меня, ведь моя мать хоть и директор школы, но будет придерживаться правил, ведь хочет, чтоб единственная школа в городке была чиста от всех грязных вещиц. Глупые принципы, но чёрт, это так.

Джеффри Хэлл несмотря на свой внешний вид – походивший то ли на головореза и убийцу, то ли на вполне нормального панка, – оказался не только спокойным, но ещё и с некоторыми лидерскими, вероятно, качествами.

– План такой, юные мои истерички: друг с другом общаемся, ведь, если беспричинно перестанем, будет смотреться очень подозрительно. При любых упоминаниях этой драки – держимся позиции, что «всё зло получит по заслугам, пусть Майки, солнышко, поправляется», ну или как-то похоже, короче, суть уловили? – все кивнули, как маленькие дети, – Также при любой возможности предлагаю присматриваться к этой Грейвуд. Мне вот кажется, что она может нас сдать, она же девушка Феррарса, вдруг он что-то вспомнит о нас и сообщит ей…

– А там уже теряйся, куда глаза глядят… – продолжил МакФлай, ему хотелось закончить тему с Элен поскорее, так уж было неприятно.

Все по-прежнему словно маленькие дети, покивали. Где-то в другой части коридора послышался звонок и парни, угнетаемые своей новой ношей, разбрелись по своим кабинетам. Такие разные, но при этом мысли в головах – одинаковые. Каждый винил себя за содеянное, а также понимал, что ближайшие несколько месяцев стоило бы жить не хуже, чем агент под прикрытием, ведь вряд ли даже родители помогут в случае, если всё закончится не только лишь исключением из школы.

Несмотря на то, что скейт мог стать орудием убийства в недавнем случае, если бы Марти приложил больше усилий, парень продолжал кататься на нём, аргументируя это тем, что если Майкл и захочет рассказать кому-то подробности всей этой кровавой бойни, то вряд ли упомянет, что отключился, получив полицу долбаным скейтом с розовой надписью. Это будет как минимум смешно – огромный спортивный парень, но сдался от такой мелочи.

– Оли, тебе куда потом?

– Домо-о-ой!

Вопрос оказался совершенно не вовремя, так как Оливер Уикс решив выпендриваться, вероятно, стал кататься, забравшись на борт фонтана. Когда Марти спросил, тот как раз отвлёкся и упал в воду.

– Вот дрянь!.. Слава богу, этот «триумф» хоть не так много людей видело.

МакФлай разрывался от смеха, хотя, вряд ли полностью мокрая одежда, обувь и голова в середине ноября могут оказаться чем-то хоть немного забавным.

– Хорошо хоть, что Джо не видел, – сказал Уикс по дороге домой, пока Марти заканчивал с пачкой каких-то цветных жевательной сладостей, которую купили на двоих.

– А что было бы, если б он увидел?

– Посмеялся, возможно, рассказал бы ещё кому-нибудь.

МакФлай закатил глаза.

– Серьёзно, я не думал, что ты такая ранимая принцесса, – насмешливо произнёс он и тут же запнулся.

Вдалеке показались две знакомые фигуры.

– Мне не мерещится? Это Майкл? – проследил за взглядом собеседника парень, проигнорировав предыдущую язвительную фразу.

Действительно, там шли Феррарс и Грейвуд. Баскетболист слегка прихрамывал, кажется, а Элен шла рядом, по привычке засунув руки в карманы.

– Видимо, недостаточно мы его отпинали тогда… Сворачиваем, сворачиваем. Я без понятия, где ты живёшь, но думаю, проблемы не нужны ни мне, ни тебе, так что пошли, – Марти буквально вытолкал друга на улицу, что пересекала ту, где жил Майкл.

Оливер закурил. За неимением своих сигарет МакФлай просящим жестом достал и себе «дозу», благо хоть спутник у него оказался понимающим.

– Твои родители не знают, что ты куришь, поэтому не покупаешь, а у всех просишь? – спросил Уикс.

Парень не знал, что ответить. Возможно, отец и знал, но не подавал виду, а может и действительно пребывал в неведении. В любом случае, ввиду трусости Марти сигарет не покупал и лишний раз старался об этом даже не говорить.

МакФлай уже хотел прощаться, ведь его дом – весь такой зелёный, отличающийся от иных серых или грязно-белых коробок, что стояли на этой улице.

– Я живу здесь, так что до понедельника, Марти.

– Серьёзно?! Почему я тогда тебя раньше никогда не видел? Я думал, что тут живёт старушка-кошатница с вытравленными желтыми волосами, – Марти был более, чем удивлён.

Уикс пожал плечами, улыбаясь:

– Не знал, что пятьдесят это уже возраст старушки. Но про котов правда, у нас их четверо, все гуляют по улице, поэтому им не очень достаётся от моей собаки.

Парень удивился ещё больше.

– Собаки?!

– Французский бульдог, полгода, Лоис. Гуляю с ней либо поздно ночью, либо очень рано утром, так что не удивляйся ещё больше, – Оливер выглядел очень радостным по сравнению со своим обычным видом.

Феррарс либо имел чудовищную регенерацию, либо действительно так хотел попасть в сборную весьма престижного университета штата, чьи тренера по слухам, должны были присутствовать на сегодняшней игре. Как факт, всё ещё пребывающий с некоторым количеством синяков, Майкл поцеловал Элен на прощание, упомянув, чтоб сказала сегодня о его отсутствии классной руководительнице.

Дальше Грейвуд направилась в класс одна.

Джо с компанией, включая и Марти тоже, всё ещё боязливо передвигались по коридорам, как какие-то мерзкие слизни, пусть даже и людей вокруг находилось не так много.

– Какие нежности… Какая мерзость!.. – Джеффри, не боясь, выругался.

– Джо…

– Что? – Энклоу обеспокоенно, точнее, с выражением лица испуганного шпица, посмотрел на друга, который наверное, желал слиться со стеной, так уж сильно в неё вжался.

– Я вчера подумал… Я хочу опять с ней общаться.

Оливер поперхнулся своей газировкой.

– Чёрт возьми, что?! – сказали все трое одновременно: один низким голосом, другой весьма обычным, а третий довольно высоким с хрипотцой при этом.

– Мы же вроде как не ругались… У меня же неприязнь только к Майклу, верно? – МакФлай побелел от страха, вызванного нехорошим предчувствием предстоящей физической боли.

«Шестое чувство» не подвело, Джо хорошенько ударил Марти по щеке, не с целью сделать что-то неприятное, скорее просто, чтоб тот одумался и подумал получше.

– Она ведь даже не настоящий панк. Её дразнят на сходках, не сильно жалуют в обществе. Не бьют только потому, что либо не растеряли ещё всех моральных ценностей, либо потому, что знают, кто её парень. Майкла трогать можно, о да. Даже вчетвером. Он заслужил это, ничего не бывает просто так, – спокойно подытожил Энклоу, – Подумай ещё раз, я тебя останавливать не буду, просто предупреждаю, в «бою» с Феррарсом тебе в одиночку точно не тягаться, а репутацию потерять успеешь ещё. Но это лишь моя точка зрения.

– Ну… Ладно… Спасибо. Надеюсь, что эта идея меня оставит в ближайшее время.

Марти проснулся и первым, что он увидел оказалась Келин. Сестра прямо-таки светилась от радости, хотя этот день являлся явно не её праздником.

– С днём рождения! – прокричала девочка и попыталась выстрелить из хлопушки, но что-то пошло не так.

МакФлай протёр глаза. Точно ли это не сон – его поздравляют с самого утра, громко и можно сказать, с наличием хлопушки.

– О боже, Келин, спасибо, солнышко, я не ожидал даже такого, – всё ещё находясь в кровати он обнял сестру.

Хлопушка оказалась рабочей, вероятно, «ждала», когда окажется в руках у самого именинника, да и местностью поближе к лестнице. Почему бы и нет – выстрелить конфетти с лестницы. Отец, правда, очень испугался громкого звука, а потом и радостного визжания своих детей.

– У кого-то из вас день рождения и я опять забыл? – мужчина делал яичницу, в ожидании потягивая пиво.

– Мне шестнадцать стукнуло, – Марти улыбнулся настолько широко, что мог походить, наверное, на самого Джокера.

МакФлай-старший что-то пробормотал, а потом, оставив завтрак на сковороде подгорать, пошёл искать сумку с бумажником. Нелепо сунув сыну купюру в двести долларов, он вероятно, подумал, что «справился». Именно так отцы и поздравляют своих отпрысков с шестнадцатилетием.

– Я хочу покраситься.

– Что, серьезно?! А можно мне также? – Келин изобразила жалобный взгляд.

Брат кивнул.

– Какой цвет хочешь?

– Так ты же выберешь, мне так – остатки, – печально, что у ребёнка почти в шесть лет уже сформировано такое мышление.

– Нет. Хотя, впрочем, знаешь, давай найдём компромисс. Я думаю либо над синим, либо над розовым. Что до тебя?

Спрашивать это было бесполезно – у девочки от слова «розовый» глаза едва ли не стали, как у влюблённого Тома из «Том и Джерри».

– Поня-я-ятно, ладно, – протянул он, – Жди. На днях устроим революцию!

МакФлай отлично помнил, как раньше они с Элен на дни рождения собирались у кого-то дома, смотрели фильмы, ели всякие сладости, играли в настольные игры. Это было весело.

Жаль, что в старшей школе практически всем друг на друга всё равно. Или просто люди такие попались Марти. На свой день рождения парень остался без подарков, без гостей, только лишь с сестрой, краской для волос и тортом. Настолько чудесный получился праздник, что хоть в организаторы подобных мероприятий идти работать!

– Ты точно читал инструкцию? Я не стану лысой?

Келин нервничала от того, что её – слишком активную, как для обычного ребёнка, – заставляли подождать даже двадцать или пятнадцать минут. Девочка в буквальном смысле нетерпеливо топала ножкой, сомкнув руки на груди. В ванной часов не имелось, но будь бы они здесь – наверняка её взгляд был устремлён только туда.

– Если я что-то сделал неправильно, то лысыми мы станем вместе, а там глядишь, и не так стыдно и страшно будет, моделями станем, – он засмеялся.

***

– Тебя теперь можно звать клубничкой? – Оливер ехал рядом, лениво осматриваясь.

– Учитывая, что ты, как и все, забыл о моём дне рождения, думаю, лучше будет звать клубничным принцем, если конечно, не хочешь моей обиды.

– Эй, принцесса, не обижайся. Мы были несколько заняты, – Джо изначально хотел поехать на велосипеде, но он так и не добился куда мать его отнесла, так что в этот момент он просто бежал рядом.

Джеффри заболел, хотя, для, в чем-то высокомерного, Марти даже это не являлось уважительной причиной. Мог хотя бы поздравить, впрочем, как и остальные. Элен например, приходила на праздник даже с бронхитом, правда, они потом вдвоём болели, но это не так важно. Элен. Элен. Элен. Так много мыслей и разговоров о ней. Слишком много этой мерзкой Грейвуд. Предательница. Несовершеннолетняя общественная куртизанка, чтоб это не значило.

Троица бесцельно шаталась по городу. Немногочисленное количество обитателей этого края, видимо, куда-то попряталось, ведь людей на улицах виднелось в разы меньше, чем обычно, можно сказать, что и вовсе не было.

До сходки оставалось лишь несколько дней, когда МакФлай с удивлением обнаружил, что совершенно не хочет туда идти.

Но Энклоу же просит, значит нужно идти. Осознав некоторую свою беспомощность в данной ситуации, парень вздохнул.

Оливер едва перебирал ногами, парочка лишних «доз» какого-то алкоголя – какого именно никто уже не помнил, – явно не пошла на пользу.

– Джеффри, дорогуша, не мог бы ты мне помочь?.. – его голос немного изменился, вероятно, парень просто кривлялся.

– Так всегда, заметь! Нет, в этот раз в не буду нести твою худощавую тушу, – Хэлл был трезв, но довольно зол, что на него не походило.

– А если я прямо здесь упаду и засну? Не боишься, что моя матушка, не обнаружив дома своего мальчика, будет обзванивать весь район, тебя в том числе? Ох, я же знаю, как твоё тело воспринимает алкоголь!

Джо и Марти волочились позади что-то обсуждая, но когда похожий на шпица парнишка в который раз начал заново фразу, ибо не мог сформулировать мысль, Энклоу буквально заорал:

– Оливер, мать твою, Уикс! Если ты прямо сейчас не перестанешь терроризировать мозги Джеффри, то завтра утром и он, и я, и даже белоручка МакФлай с удовольствием отпинаем тебя похлеще, чем Феррарса!

Марти не хотелось что-либо добавлять. Он почти не пил в этот раз, зато к нему прицепился какой-то в стельку пьяный парень лет так двадцати пяти. Конечно, ни к чему хорошему это не привело, поэтому тот всадил ему несколько ударов под рёбра и один по лицу.

Единственное, что успел сделать МакФлай, помимо того, что вытирать слёзы и кровь в туалете, – сильно дёрнуть обидчика за пирсинг. Кажется, он порвал ему часть уха.

– Это походит не на сходки панков, а на клуб не очень-то анонимных алкоголиков, куда мы регулярно приходим исключительно пить и драться.

– О боже, а ты думал, что мы там делаем? – Джо оказался весьма отходчивым – только орал на всю улицу гневные фразы Уиксу, а теперь уже смеялся.

МакФлай резко понял, что вообще не задумывался об этом. Максимум какие мысли об этом явлении его преследовали – что это просто встречи людей по интересам, куда его пригласили и куда он ходит исключительно, чтоб больше видеть Элен.

– Возможно, обсуждаем то, что делает нас панками? Музыку, например? – звучало это робко.

– Серьёзно? А ты не думал, что большинство тех, кто зовёт себя панком там на деле лишь притворяются? Может им чужда наша идеология? Может, как ты выразился, и музыка им чужда? К сожалению, сейчас эта субкультура уже не та. Возможно, в больших городах всё лучше, но не у нас. Все эти подростки действительно ходят лишь выпить, подраться, воспользоваться пьяной девчушкой, может ещё сделать себе тату или пирсинг, но такие встречи обычно продолжаются уже не в сквере. Все на некоторое время замолчали, впрочем, что же они скажут – в чём-то у Энклоу здесь имелось преимущество. Он не так прост, как кажется, да и друзей у него не только трое. Скажешь лишнего – запомнят, заставят ответить за свои слова, будут клеймить и издеваться. И мать у него не просто какая-то женщина, а директор школы.

Однако, Оливер потерял самообладание, возможно, благодаря алкоголю, так или иначе он всё равно сказал:

– А что тебя связывает с субкультурой панков? Ты же у нас не притворщик, а настоящий. Ну так расскажи, что же для «настоящих» эта субкультура.

«Лучшая защита – это нападение.» Определенно гениальная фраза. Выдержав некоторое время, осознав, что сказать нечего, Джо разразился потоком бранных слов, в которых и смысла особо не имелось, всё лишь представляло из себя растянутые версии фраз «не твоё дело», «иди протрезвей», «каждый в праве быть таким, каким хочет».

Хэлл ушёл, попрощавшись только с Марти, шепнув ему короткое «Удачи».

Энклоу не смог воздержаться от того, чтоб ударить Оливера за то, что он «говорит какую-то чушь», с которой Марти, кстати, как и Джеффри, наверное, был согласен. МакФлай и Уикс свернули в разные стороны на своей улице, а Джо пошёл дальше. Странно, что хоть они и дружили, во всяком случае несли себя, как чуть ли не «Фантастическую четвёрку», но друг о друге они знали крайне мало.

Тот же Оливер, например. Он низкого роста, катается на скейте, иногда красит волосы в фиолетовый – это известно всем, даже незнакомцам. Копнём глубже. У него мать-одиночка со странным поведением и вероятно, наличием каких-то психологических проблем, французский бульдог Лоис, а также четыре кошки, с которым сам парень особо не взаимодействует. Марти знает это потому, что когда плачет или думает, то смотрит в окна. Знают ли это остальные? Возможно. Джо точно известно про Лоис, вряд ли бы он называл «шавкой» ещё кого-то. Джеффри может что-то и знал, но о нём самом информации имелось крайне мало. Выглядит, как скинхед, но по характеру добрый, рассудительный, в чём-то лидер. Известно ещё, как алкоголь переносит. Больше ничего.

С Джо та же ситуация.

Группа тёмных лошадок. МакФлай задумался, что возможно, он неправильно себя ведёт, раскрывает слишком много информации о себе, ещё что-то делает не так, но довольно быстро понял, что нет, всё отлично, да и через такие диалоги – про девочек, алкоголь, учителей и непотребства, – вряд ли раскроешь много личного.

Майкл не пришёл в школу.

День один.

Майкл не пришёл в школу.

День два.

Майкл не пришёл в школу.

День три.

Погода менялась, холодало, возможно, заболел. Единственное, чем Марти себя утешал. Он видел одинокую костлявую фигурку Элен в коридорах, глаз тут же начинал дёргаться. Сразу вспоминались события той ночи, последствия которых уже должны были пройти, но мало ли что.

В четверг как-то очень странно и настораживающе сложились события – Джо уехал, а другие имели уроки на следующем этаже, от чего Марти забился в угол, простояв там почти всю перемену, дрожа всем своим телом.

– Тебя же можно на пару слов, да? – дети начинали сходиться к классам, только эти двое, судя по всему, видели что-то постороннее важнее уроков.

– Эл-лен? Что тебе от меня нужно?.. – запинаясь, произнёс парень.

Она шла медленно, но каждый шаг тяжёлых ботинок эхом отзывался в душе её запуганного кролика – бывшего лучшего друга. Девушка подошла совсем близко. Марти хотелось закричать, но почувствовав около своей щеки горячее дыхание, постарался успокоиться.

– Я знаю о том, что ты и твои дружки сделали, ублюдок… – гневно, но мягко прошептала Элен, – Перед отборным матчем всех решили осмотреть, а здесь видите ли – побои, новенькие шрамы, не такие уж старые синяки, да и игрок жаловался на головную боль. Почему бы вообще эту развалину Феррарса не посадить на скамью запасных?

– Но… Но… Я же не виноват в том, что он не прошёл отбор.

– Молчать! – прошипела девушка, – Конечно, он мог бы выздороветь и снова играть, даже на следующих отборных матчах, но вот в чём дело – ему, как и других со скамьи сказали, что они теперь официально не часть школьной команды на подобных мероприятиях. Из ведущего игрока стать никем. Понимаешь масштаб, да, крысёнок?!

Издалека выглядело всё, как будто это просто какая-то парочка, но нет, зажатый в стену Марти имел вероятно, пульс в сто пятьдесят ударов, и заикание из-за стресса. Он так ничего и не ответил. Элен вроде как смирилась, собираясь уходить, однако, она быстро вернулась, схватив парня за ткань футболки на плече.

– Понятно, что в команду лучшего университета штата путь Майклу уже обрезан. Судьбу нарушили, но не думайте, что сможете добить его теперь. Если хоть пальцем кто-то из вашей «четверки отбросов» дотронется… Помни, я знаю все твои секреты. А ещё часто ношу с собой зажигалку. Бензин тоже не проблема – передвигаюсь ведь на машине…

Послышались шаги мистера Хаттингтона. Их ни с кем другим уж точно не спутаешь. Грейвуд тут же испуганно сжалась и понеслась прочь, а МакФлай так и сполз по стене, то ли, как желе, то ли, как будто сейчас испытает нервный срыв.

Джо чувствовал страх, от чего лишь лихорадочно грыз кожу на пальцах. Безусловно он понимал, что уже большой мальчик и так делать нельзя, но продолжал, возможно, испытав стыд, но не более. Джеффри очевидно думал, либо же его защитной реакцией являлось просто скрестить руки на груди и уткнуться в стену.

Оливер наверняка занимался когда-то в театральной студии, ведь оставаться настолько невозмутимым несмотря на свое обычное очень эмоциональное состояние, вряд ли представлялось возможным.

– Эта девка… Как-то ну очень много от неё проблем, не находите? Да и… Откуда же ей известно, что это именно мы тогда отпинали баскетболиста? – Энклоу с намёком на то, что Марти здесь слабое звено, изогнул бровь.

– Ты бы, как утверждал, «на трезвую голову» поменьше кричал, а то не только Грейвуд будет знать, но и парочка близлежащих городков, – съязвил Уикс.

– Тебя никто не спрашивал, малявка.

Напряжение в этой компании росло в геометрической прогрессии с каждым днём в виду разных событий, но в основном, всё было отголосками прошлого – глупых решений, лишних диалогов, алкогольных тусовок.

– А Оли дело говорит, Джо. Серьёзно, это ведь ты тогда не сдержал своих эмоций и проорал весь компромат на нас прямо на улице, – Джеффри наконец-то перестал пилить стену взглядом.

– Хотите – временно оставлю вашу компанию, может проблем меньше станет. Мне-то точно есть чем заняться, другое дело – во что превратитесь вы без меня, – похожий на шпица, он делал вид, что на всех друзей ему абсолютно наплевать, и наверное, ждал, что его все начнут уговаривать не уходить.

– Без тебя справимся. Проваливай. Катись к чёрту, если так дорожишь нами. Я серьёзно сейчас. «Ваша компания», «чем вы станете без меня». Мы не твоя королевская свита, а как казалось, твои друзья, а значит мы равны, а не так, как ты выражаешься, – Марти высказал это частично на эмоциях, хотя, подобные мысли возникали уж слишком давно.

Жестом парень попросил у Уикса сигарету, чем выдал своё волнение. Но, как говорится, не воспользовались – не заметили.

– Как пожелает ваше клубничное величество! – насмешливо поклонился парень на ходу и скрылся.

Так они потеряли Джо Энклоу. Ввиду многих причин, но первой было его личное желание уйти. Скажете, что он не хотел этого – не хотел бы, так остался, даже после слова «проваливай». Так делали остальные во всяком случае. А может они просто трусы?

– Ох, Марти, ты что-ли? Неужели ты посещаешь рисование по четвергам в этом кабинете? Я думала, ты по вторникам, с Элен, – парень долго не понимал, что это за девчонка, к нему обращается.

МакФлай немного изменил своё расписание, возможно, чтобы подальше держаться от Грейвуд. Возможно, потому что боялся каких-либо взаимодействий с ней.

– Теперь посещаю. Не удивляйся…

Пару минут спустя он вспомнил, кто же эта девушка. Несколько лет назад они дружили втроём: Рут, Элен и он, Марти. Но длилось это не очень-то и долго, Грейвуд и Рут Штейнберг поссорились, а МакФлай, не зная, куда идти, как глупая шавка пошёл за сильнейшим. Сейчас он впрочем, понимал, что в той ситуации никто не являлся сильнейшим. Это были просто две маленькие девочки, которым не хватало внимания, поэтому они компенсировали его конфликтами.

– Как жизнь, Рут? Я слишком давно тебя не видел…

– Вообще-то видел. Мы много где пересекаемся, только ты меня не замечаешь, – она улыбнулась, обнажив брекеты.

– Где же, например, мы могли встречаться в последнее время? – ему было несколько отвратительно смотреть на собеседника – так уж непривычно плохо она выглядела, – поэтому парень просто пялился на свои ботинки.

– Я часто вижу тебя в музыкальном магазине, на сходках панков, после них. В школе, кстати, тоже. Я постоянно с тобой здороваюсь, но ты не замечаешь.

Он не чувствовал за собой вины, ведь во-первых, и вовсе забыл о каких-то «темных пятнах» в дружбе с Элен, не считая событий последних трёх месяцев, а во-вторых, кто-нибудь вообще сможет узнать человека, который изменился более, чем до неузнаваемости.

Пять лет назад Штейнберг была полной, с длинными, но жидкими рыжими волосами, веснушчатой девочкой с неприятным взглядом голубых глаз-льдинок, в которые лишний раз смотреть не захочется и даже в поле зрения попадать – ни за что. Сейчас же рядом с МакФлаем сидело очень худое и бледное существо с синими волосами, постриженными под горшок и явно нуждающимися в мытье, в почти квадратных огромных очках с толстыми линзами, что делало Рут похожей на рыбу. У неё ещё торчали уши и проглядывалось какое-то тату на ключицах. Брекеты в окружении чёрной помадой накрашенных губ смотрелись так же «отлично», как и вся Рут Штейнберг. Может быть, Оливеру бы понравилось, но это точно не являлось во вкусе Марти. Он с удивлением осознал, что любит всё то, за что обычно на словах презирает Элен – естественность, характер пай-девочки, возможность смыть макияж и перестать быть тем, чей ярлык ты на себя навесил.

Урок прошёл быстро, особенно, для МакФлая, который погрузился в свои мысли настолько, что наверное, пропустил мимо ушей даже то, поставили ему за урок плохую оценку или нет.

– Эй, пройдемся?

– Наверное, нам уже не по пути, – он лихорадочно засмеялся, пытаясь что-то придумать, чтобы только больше не видеть Штейнберг, – Я иду… Покурить… Да, покурить. Так что прости…

– Ой, я тоже иду курить, как раз хотела тебя пригласить, ты на задний двор выходишь или где-то в другом месте? Следующим вариантом являлось найти Уикса, возможно, Рут просто не захочет идти, возможно, она спешит.

– Не знаю, это не от меня зависит… Слушай, мне надо найти друга, а потом я к тебе присоединюсь, хорошо?

Девушка немного приуныла, все её попытки найти себе хоть какого-то парня обрушились из-за собственных глупых мыслей.

– Вот чёрт, ты по мальчикам, что-ли? – пробормотала она.

– Да нет же, Рут! Я просто не хочу идти с тобой, пожалуйста, оставь меня.

В очках её глаза казались больше, от чего и навернувшиеся слезы тоже являлись видны отчётливее.

– Ну, ладно, прости меня.

Поругаться в первый же день. Марти согласен, что вспылил и был не прав, почему-то ему впервые, вероятно, стало от этого неприятно.

Джеффри жестом поздоровался.

– Смотри с какой цыпочкой уже наш бывший дружок ошивается…

И правда, метрах где-то в тридцати от них, Энклоу с упоением о чем-то беседовал с какой-то девушкой. Она лишь хлопала ресничками, так что полноценной беседой это вряд ли назвать представлялось возможным.

– Не вижу ничего необычного. Типичная девочка из клуба, которая забьёт на образование, родит в шестнадцать, да так и останется в нашем захолустье доживать свой век. Ничего такого.

Оливер курил прямо в школьном коридоре, впрочем, что его могло остановить – ругали только за передвижение в помещении на скейте, а сигареты пока что никто и не трогал. Возможно, всё благодаря дружбе с Джо, ныне отошедшей в прошлое. Директорского сынка друзей всё-таки лучше не трогать. Если всё так, то как однако хорошо, пока никто лишнего не узнает.

– Во всяком случае получше тех девчонок, которых на себя цепляет наш Марти МакФлай. Так ведь, клубничка? – Хэлл ухмыльнулся, раньше почему-то казалось, что он не способен находиться в таком превосходном настроении.

– Ты на что сейчас намекаешь?.. – Марти прекрасно знал о чём речь, но старался не подавать виду, не хотелось бы позориться своими сомнительными знакомыми.

– Мы все видели это синеволосое существо, знаешь, ничем не хуже твоей бывшей. Ты вроде как немного злился, но это же так… Небольшая семейная размолвка? – хитро сверкнул глазами Джеффри.

МакФлаю сейчас хотелось буквально убить себя, ведь друзья всё видели, а эти саркастические фразы – так прикрытие. Он уже опозорен, у него уже плохой вкус, хоть у них с Рут и ничего не было, они даже не целовались, чёрт возьми.

Оли лишь то ли мило, то ли истерически хихикал.

На день рождения Келин отец так же забыл, как и ранее, как и у сына.

На сей раз девочка выпросила брата купить синюю краску. Не факт, что она видела Штейнберг, но когда она сказала, что ещё и хочет постричься, то Марти и вовсе немного испугался.

Впрочем, хоть парикмахер из парня и не очень, но он всё-таки взялся за стрижку сестрёнки, потому что она уже начинала придумывать какую-то дрянь для шантажа, что могла вполне бы совпасть с правдой, поэтому рисковать не стоило. Теперь в семье МакФлай появилось два стриженных под горшок существа с синими волосами, которые при подходящей одежде, могло бы стать копиями друг друга.

– Вот чёрт, опять эти эксперименты?! Сколько можно, хоть бы разрешения спросили… – ворчал отец, когда был ещё трезвым.

Дети лишь вздыхали, ведь многое могли бы отдать за понимание родителей. Или за то, чтобы мать тогда не умерла. Хоть МакФлай-старший и говорил, что Марти разбалован хуже некуда и всё это из-за матери, её доброты и всего прочего. Всего прочего, что нужно слышать каждому человеку, а ребенку и подростку так и в особенности.

МакФлай и Рут выглядели примерно одинаково, поэтому, когда они о чем-то говорили, что делать пришлось, увы, многие смеялись, что это просто парочка близнецов. Что же смешного – неясно, но к концу дня Марти не выдержал неодобрительных, насмешливых взглядов и подчёркнутого холода от друзей. В конце дня парень перекрасился в фиолетовый смешав два цвета, остатки предыдущих красок.

На следующий день, стерпев обиду сестрёнки, что они уже не похожи, МакФлай пришёл в школу, где его теперь уже стал избегать Оливер, у которого, как оказалось, вышел цвет точно такого же оттенка.

– Меня задолбало это общество, Джеффри! Мне неприятно существовать в мире, где в попытке выделиться и добавить индивидуальности, ловишь насмешки и становишься копией копии снятой с копии.

Хэлл немного расстроился, что его друг уже два дня пребывал не в лучшем настроении, один раз даже плакал, а также постоянно нервозно ведёт себя, так что он купил им пива в баре.

МакФлай выговорился, почувствовал себя опустошенным, и снова расплакался, услышав такое из-за барной стойки:

– Это что, два парня на свидание пришли? – девушка посмеялась.

– Нет, это парень и девушка, посмотри на её волосы, парни же в такое не превратятся. Нескладная, но всё-таки девушка.

В остальном же вечер прошёл, как надо – Марти буквально разорил безотказного Джеффри, выпросив пятую кружку пива с фразой, что вернёт деньги, пошёл во все тяжкие – точнее, забрался на сцену, отобрал гитару у тех, кто исполнял сегодня что-то, а потом, дико извинившись, вполне достойно спел и не очень попадая по нужным аккордам сыграл что-то из Ramones.

– Вечер удался! – он криво улыбнулся, стоя на парковке около клуба.

– Не то слово, – Хэлл вздохнул, глядя в пустой кошелёк.

– Сейчас бы на машину…

Ничего больше не сказав в стельку пьяный МакФлай двинулся в неизвестном направлении. А точнее, к знакомому пикапу, который к его счастью, сейчас не имел водителя за рулём.

По старой и глупой привычке, парень растянулся на капоте. Они с Элен часто так делали – кто-то на капоте, кто-то на крыше. Веселые, но не активные дурачества.

– Эй, ублюдок, заработай на свою машину, а потом будешь на ней ложиться, – Грейвуд не заставила себя ждать, от неё тоже несло алкоголем, но она возвращалась из бара одна.

Марти лениво повернулся в её сторону:

– Мы же все знаем, что это твой отец подарил тебе машину, ты не заработала. Он ведь бросил твою мать, а теперь откупается!

Джеффри отлично помнил подобное поведение у Оли Уикса, а также отлично помнил, чем оно закончилось. Не случись бы той пьяной глупости, они не поругались с Джо. Был бы здесь Джо, они по-прежнему оставались компанией мечты.

Стягивать Марти с капота не пришлось, не без глупостей, конечно, но он слез и сам, продолжив диалог уже с земли. Без массивных ботинок и ссутулившись, они с Элен оказывались приблизительно одинакового роста.

– Ты глупый. Такой глупый, как и раньше. Знаешь, мы ведь поругались не из-за того, что у меня появился Майкл. Нет. Я просто переросла тебя морально, да и всё. А ты не растерялся, нашёл новую компанию таких же олухов, которые бросят учёбу посреди семестра, будут жить одним днём, забросив будущее, сделают себе татуировки на лице, чтобы не устраиваться на роботу. Напьются, чтобы ходить и орать всякую дрянь под окнами. Вы способны на многое, но все эти дела такие глупые и ничтожные, что можно вам лишь посочувствовать, – сказала Грейвуд, а потом исключительно по-пацански плюнула на пол, сжав руки на груди.

– А ты всё такая же шлюха, как и была раньше! Ничего не меняется ведь! Как влюбилась в седьмом классе в капитана школьной футбольной команды, так и дрейфовала до нынешнего момента, только теперь уже сменила вид спорта, теперь уже баскетбольная команда. Какая к чёрту разница, где мальчики красивее, туда и пойдёшь, – Марти ухмыльнулся, но на душе у него было очень тоскливо, он и хотел вроде заново начать общение с Грейвуд, а вроде и понимал всё её убожество.

Хэлл ушёл. Сбежал, как девчонка. Созерцать молчаливо чьи-то конфликты не входило в его принципы. Он немного винил себя за то, что бросил друга там на парковке, но всё-таки понимал, что пользы от него никакой.

– Ах, – она едва ли не плакала, услышав подобное, поэтому сейчас делала вид, что ей очень смешно, – Не твоё дело, дорогуша, что с моей личной жизнью. Она на то и личная. Если у тебя до сих пор никого нет и не было, то может, нужно сходить к психологу? Могу посоветовать, отводила недавно Майкла. Тебе интересно, что с ним, благодаря вашей компании, ублюдок?! – она приближалась постепенно, а на горле Марти, как будто затягивали петлю, снова повторялась сцена из школьного коридора. Более, чем хотелось убежать, пульс участился в два раза, вероятно, но толпа пьяных зевак, вышедших из клуба всё увеличивалась. И определенно не хватало какой-то еды, тогда бы это походило на типичный кинотеатр под открытым небом, где все сидят в своих машинках, смотрят фильм или едят, а то и вовсе творят всякие шалости.

МакФлай молчал. Грейвуд нависла над ним, как призрак, обладающий телом, с выжидающим видом.

– Я не знаю в чём тут дело, но надери зад этому крашеному засранцу! – выкрикнул кто-то из толпы, от чего все сразу стали скандировать что-то подобное.

Серьезное выражение лица девушки сменилось жестокой ухмылкой.

– Не в моим принципах бить мальчиков, так что… Беги, Марти, беги!

Вся толпа уныло вздохнула, после чего стала скандировать последнюю фразу.

Путаясь в собственных ногах, парень действительно подчинился и побежал. Всё выпитое сказывалось, МакФлай пробежал около квартала, а потом просто упал около чьего-то дома, даже не понимая толком где он, и заплакал, молясь, чтобы это строение не оказалось случайно домом Элен.

– Я так смеялся, когда это увидел. Никогда бы не подумал, что кто-то будет лежать у меня около дома и плакать. Наверняка он шел извиняться, но так и не смог сформулировать речь, ибо ни черта не читает!

– Почему ты это не сфотографировал? – спросил кто-то.

– Мой фотоаппарат был у Маккензи, – Энклоу чмокнул свою подружку, от чего она прижалась к нему ещё сильнее.

Марти закрыл лицо руками, когда встретился с надменным взглядом Джо.

– Ох, да это же про тебя, я только сейчас понял! – сказал Оливер.

Джеффри легонько, как бы невзначай, задел его.

– Ну что опять? Только скажи, что я не прав!

МакФлай даже немного испытывал жалость к Хэллу – хороший по характеру, а попал в компанию двух «источников проблем», за которыми либо нужно постоянно наблюдать, либо потом выслушивать, виня себя в том, что допустил это.

Время летело незаметно.

Марти то пил, то сутки напролёт проводил на улице, то мог скурить за день две пачки, буквально поджигая по десятку сигарет у себя во рту.

У Уикса был Polaroid. А ещё все пытались веселить МакФлая, который то истерил, то просто пребывал в абсолютно никаком состоянии, поэтому пару раз парни крали что-нибудь для фотографий – плёнку, некоторый реквизит.

Раньше Марти радовали рисунки Грейвуд, теперь их не стало, он переключился на фотографию. Определённо все вокруг делали отличные снимки. За какой-то месяц парень начал строить планы о том, как завесить всю стену эти бумажными воспоминаниями, и даже частично осуществлял свою идею теми кадрами, что имелись.

Краска с головы смывалась быстро, он решил брать ту, что дороже. Простая и очевидная истина из детства – дорого значит хорошо. На деле это как правило, бред собачий, но в таких случаях помогает.

МакФлаю порой чувствовал себя настолько ужасно, что даже не отвечал за свои поступки. Так они с Рут стали встречаться. Возможно, это безысходность, а может и вправду она изменилась в лучшую сторону. А может парню просто всё равно на неё или нужен хоть кто-нибудь, кроме Оливера перед которым уже стыдно, чтоб «тянул»?

Штейнберг не злилась, хоть и отлично понимала ситуацию.

Утро начиналось с отвратительного поцелуя и объятий, заканчивалось всё тем же. У Рут обнаружилась неплохая фигура, да и личность тоже интересная, но её действия мальчику, который вырос в стереотипной семье, напоминали больше о том, что издалека они похожи на парочку нетрадиционной ориентации, что во всю себя афишируют.

– Люблю тебя, котёнок, – вот и снова, этот отвратительный чмок, объятия и ужасный запах духов девушки, лицо Марти безразлично, зато Штейнберг светится от радости.

Хэлл думал, сидя на лестнице.

– Если она тебе так не нравится, то почему ты, мистер, который прославился мерзким из-за прямолинейности характером, не сказал ей напрямую? Зачем вообще разрешил встречаться? Мог бы просто отшить, это же так просто.

Парень не знал, что ответить, он лишь исподлобья смотрел на друзей и в с виду спокойных глазах читались страх, печаль и безразличие.

Даже Келин вела себя уже иначе. В церковном хоре начались ежедневные репетиции, чтобы рождественский концерт прошёл как подобает, а не как всегда. МакФлай-младшая себе пропускать не позволяла, хоть ей и стукнуло шесть, но у неё уже имелись четкие принципы, вкусы и так далее. Ребенок, а по складу ума лучше некоторых взрослых.

Марти вернулся к сочинению песен, его очень вдохновляло всё это одиночество и угнетение, поэтому в творчестве парень отвлекался, хоть и продолжал концентрироваться исключительно на негативе.

На сходки панков он естественно, ходил, только выпивал там слишком много, пожалуй.

– Что ты хочешь на Рождество?

Её взгляд был таким же влюбленным, как и у Марти, который смотрел на Элен. Только в последнем имелось немного страха, а у Рут такого априори присутствовать не могло.

– Мне ничего не нужно, – равнодушно пожал плечами парень, потягивая из стакана свою Кока-Колу со льдом.

– Да ну, не скромничай, я же знаю, что что-то всё равно хочешь, – Штейнберг скучающе, но одновременно и хитро улыбаясь, опустила голову на стол, не отпуская взглядом МакФлая.

– Пошли отсюда, – мрачно, но тихо сказал он, увидев новоприбывших в забегаловке.

Джо сколотил себе немаленькую банду, ещё бы – кто не хочет дружить с директорским сынком, который не только богат, но и по внешности очень даже неплох, что уж говорить об интересах и местах, которые он посещает – тут всё понятно, что это уже «сливки» общества этого дрянного маленького городка.

Вместе с Энклоу пришли ещё человек восемь, все веселились. «Работать» на толпу, которая от тебя не сбежит в любом случае, чтобы ты не сказал – легко.

– Кто же это убегает?! Крошка Марти МакФлай и его то ли девушка, то ли парень? Занятная ситуация, – он определённо уже пьян.

Парень думал или огрызнуться, или молча уйти, но реакция Рут оказалась молниеносной.

– Тебя ли это так волнует, карманная собачка пассии по имени… А, к чёрту! – все захохотали, но не успели сообразить, что «командира» лучше защитить, чем просто постоять в стороне.

Небольшая разница в росте не помешала девушке ловким движением руки разбить нос обидчику. Толпа охнула, а потом снова засмеялась – теперь уже с ничего не понимающего Марти.

– Да идите вы все к чёрту!…

Он снова бежал. Бежал от проблем. Бежал от людей. Бежал от встреч, жизни, возможностей. А всё началось со стычки с Грейвуд, всего-то.

Семейный ужин находился в самом разгаре. Краешком глаза парень заметил на кухне ещё кого-то, кроме сестры, но оборачиваться, спрашивать что-либо являлось глупо – вдруг отец говорил, что нашёл какую-то женщину, но МакФлай просто забыл или забил на это?

На часах шесть часов вечера и четырнадцать минут. Марти укутался в плед, глядит то ли в стену, то ли на свои грязные кроссовки, что отлично дополняют композицию яркой комнаты, стоя прямо посередине. Марти плачет. В основном, от безысходности. А может ещё от чего-то.

Всё настолько ужасно, что даже непонятно с какой стороны разгребать всю эту дрянь.

Как отказать Рут, как перестать быть главным посмешищем и объектом сплетен в компании Джо, как не попадать под испепеляющий взгляд Элен каждый раз, когда пересекаешься с ней где-либо, как перестать слушать от учителей, некоторых школьников, что именно он виноват в то, что Майкл Феррарс не попадёт в престижную команду, как наладить отношения с отцом, как перестать напиваться до смерти на сходках панков. Как? Как? Как?

– Привет…

Восемнадцать пятнадцать. Келин подымается наверх, чтобы включить телевизор и смотреть сериал. Это ежедневный ритуал, так сказать.

– У нас какая-то женщина внизу, кто она? – резко ответил брат.

– Это наш дирижёр церковного хора, не поверишь, – она сказала это достаточно саркастически, чтобы можно было даже усомниться в правдивости сведений, – Отец пытается с ней…

– Да-да, всё понятно, спасибо, солнышко. Я тебя очень люблю, но сегодня не в духе, уж прости, – он наигранно улыбнулся, лишь бы выпроводить сестру из комнаты.

Малышка закрыла за собой двери.

Парень истерически рассмеялся и тут же осознал, что у него дёргается глаз. Получше завернулся пледом, осознавая, что будет, если повернутый на религии отец заведёт им с Келин «новую мать», такую же религиозную. В два раза громче это «жужжание» из молитв: утром, вечером и круговым оборотом вокруг приёмов пищи. Он невольно вздохнул.

– Сил уже нет.

Он глянул на календарь на стене напротив, безрадостно хлопнув.

«Послезавтра Марти опять напьётся. Чёрт возьми!».

Всё-таки пара вещей в жизни ещё радовали. Гитара, музыка и естественность панковского общества.

Если не напиваться до уровня животного, то вполне можно не сходках почерпнуть много полезной информации. Из чужих диалогов узнать не городские сплетни, а ещё и что-то про субкультуру. Как сказал бы Джо Энклоу – что-нибудь, что поможет тебе стать настоящим панком.

МакФлай пообещал себе, что если напьётся в тот вечер, то разрешит себя избить первому встречному. Страх превозмогал над желанием «залить проблемы». Хоть что-то хорошее.

Они с Рут сидели в разных концах помещения – Марти на проходном месте у барной стойки, а Штейнберг за столиком с весьма популярными в здешних кругах ребятами.

Джеймс и Мирта, так их звали. Выглядели лет на шестнадцать, как и большинство здешних, хотя парню перевалило за двадцать, а девчонке около девятнадцати.

Оба играли в каких-то группах, только Джеймс барабанщик, а Мирта – гитаристка.

МакФлай невольно допустил порочную мысль о мимолётных отношениях с Миртой Ричи, чтобы перестать думать наконец-то о всей жизненной дряни и главное, забросить хоть на какое-то время Элен Грейвуд.

В тот вечер Марти не пил.

– Парень, мы снова закатываем вечеринку, тут же. Прямо в новогоднюю ночь. Может там и получится у вас с Миртой, – Джеймс оказался слишком внезапным, МакФлай и не ожидал, что его окликнут.

– Что?.. Ты не возражаешь, что я… С ней… Серьёзно?

Барабанщик рассмеялся. Зарывшись двумя руками в свои грязноватого зелёного цвета волосы, он сказал:

– Думаешь, это красноволосое чудище с пирсингом в языке меня привлекает? Уж точно нет – как минимум потому, что с ней неудобно целоваться, как максимум потому, что она моя сестра!

Парень от услышанного подавился газировкой. Джеймс Ричи исчез так же внезапно, как и появился, зато Марти понадобился Оливеру.

Вообще-то, они пришли сюда вчетвером: он, Оли, Джеффри и Рут, которая собственно, и пригласила всех сюда. Хэлл потерялся в этом огромном доме первым – вероятно, ушёл с какой-то девчонкой. Штейнберг ждала от своего парня «поступка», но в итоге закатила истерику о том, что он МакФлай её не любит – как хорошо, что она это поняла! – и наконец-то удалилась утешаться с каким-то парнем года на два младше.

Глядя на звёздное небо, думая о том, что до Рождества полторы недели, а зимы и не наблюдается, Уикс и Марти шли домой. Вернее, катались на скейтах по дороге домой, которая ввиду ночного времени, оказалась совершенно пустой.

Вот они – друзья. С Элен разругались глупо и продолжают мстить друг другу. Джеффри устал от ответственности за этих двух глупых ещё детей, Джо ушел по глупым причинам, ибо боялся сообщить, что к несчастью, оказался подкаблучником и полностью подчиняется своей девушке. Рут тоже ушла.

Пока Оливер что-то воодушевлённо рассказывал, Марти хотел забыть обо всём, понимая, что и Уикс когда-нибудь уйдёт. Бросит.

– Ты стал часто уходить куда-то, но настроение значительно улучшилось. У тебя новые друзья, да? – с набитым ртом сказала Келин, не отрываясь от сериала.

– Ага. Или просто в моей жизни наконец-то началась белая полоса.

– А тебе не кажется, что все эти полосы – чушь?

– Нет. Если же у тебя такое мнение сложилось, то подожди немного, всё изменится.

Парень улыбнулся, подошёл к сестре, чмокнул и поспешил на вечеринку в весьма загадочный дом, что находился в паре кварталов отсюда. Дом, в котором обитали Мирта и Джеймс Ричи, а также дом, который в этот вечер уже не впервые, однако, всё же принимал у себя кучу гостей. Не все из них являлись панками, значит количество людей на этом событии превозмогало даже количество присутствующих на сходках – до недавнего времени бывших самым многочисленным событием многих месяцев в этом маленьком городке.

Музыка играла громко, всё светилось так, что торговые центры могли бы позавидовать. МакФлай даже не поверил, что это реальный мир – больше походило на очередное детище кинематографа, такое же сверкающее, красивое, вселяющее недоверие о существовании этого всего, а также общую подавленность от того, что вряд ли такие вечеринки будут слишком частыми.

Мирта и Джеймс сновали между гостей, не задерживаясь с кем-либо, как бысохраняя нейтралитет, чтобы присутствующие не разругались за внимание хозяев вечеринки.

Хотя, рядом с Марти эти двое точно провели времени побольше. Несмотря на то, с каким настроем шёл парень сюда, по приходу он опять стал собой, Марти МакФлаем, который не любит большие компании, а также который растерял уже почти всех друзей и даже нажил врагов.

– Как тебе тут?

– Неплохо, но… Мне не нравится музыка, – отпил какой-то странный и немного неприятный по вкусу коктейль.

Джеймс сначала засмеялся, а потом стал несколько хмурым:

– Привыкай, мальчик мой, панк-рок это не та дрянь, что ушла в мейнстрим и которую слушают даже эти поп-исполнители и их поклонники. Иными словами, надо бы копать глубже в направлении той субкультуры, к которой себя причисляешь, а то ходишь на сходки панков, зная при этом целых две или три группы, – Джеймс неодобрительно цокнул и удалился.

Мирта же осталась. Парень только сейчас смог смотреть ей прямо в глаза или хотя бы на неё саму, а не куда-то мимо, как при любом диалоге.

Какая же она, чёрт возьми, была красивая. Красное кривое каре с отросшими корнями, весьма небрежно уложенное. Круглые карие глаза и хитрая улыбка с темно – точно непонятно какого цвета её помада, – накрашенными губками бантиком. Она худощавая и ростом примерно, как Марти. Всё бы и хорошо, она была бы даже не против некоторых «запретных» на пьяную голову вещей, как МакФлай неожиданно словил себя на мысли, что девушка похожа на Элен.

Он громко чертыхнулся и едва ли не заплакал. От последнего его уберегло только резкое испуганное выражение лица собеседницы.

– Что-то случилось? О чём ты подумал?

Вероятно, некоторое количество выпитого алкоголя в голову всё же ударило, или просто парню хотелось кому-то выговориться и наконец-то настал этот момент.

Музыка играла всё ещё, но Марти уже не мог разобрать, что конкретно включали. В гостиной осталось лишь пара человек, наверное. Все разбрелись по комнатам, некоторые ушли. Впрочем, что те, что другие после таких вечеринок делают приблизительно одно и то же. Один только МакФлай мог вместо того, чтобы использовать свою шикарную «путёвку во взрослую жизнь», прекрасный шанс, прямо сейчас лежал рядом с Миртой, просто разговаривая. Девушка оказалась хорошим собеседником, хоть и с виду казалось, что идеальных людей нет: не бывает так, чтоб и отличный друг, и слишком красивая, и очень талантливая.

– И что, вы серьезно были лучшими друзьями с самого детства, а о своих чувствах ты решил сообщить только сейчас?

– Да! Представляешь, какой я дурак. Чёрт, мне даже страшно к ней подходить. Я испортил жизнь её парню, она меня ненавидит…

Самый глупый вариант для обустройства личной жизни – это зациклиться на ком-то, рассказывая о нём бесконечно даже тем, с кем есть все шансы и желание наладить ту самую личную жизнь. Впрочем, видимо, свой выбор Марти остановил на варианте под названием «сделай своё существование, как у матери Оливера» – заведи много кошек, распугай людей вокруг, погрузись в себя и прочие бредовые мысли – вуаля! Только стать таким образом можно не только «одиноким волком», а вообще-то и простым «странным мистером, живущим в пошарпанном доме, которым на ночь пугают соседских детей».

Они проговорили до шести утра. Это настолько приятно – осознавать, что ты нужен и интересен тому, кто нужен тебе, кажется, будто можно вот так всю жизнь – лежать в кровати, держаться за руки, согревать друг друга и просто разрывать тишину своими тихими хрипловатым прокуренными голосами.

– Мирта, ты чудесна, спасибо тебе за всё! – сказал парень на прощание.

В ответ девушка его чмокнула в щёку и крепко-крепко обняла. Остававшиеся в доме подростки с похмелья начали охать, думая, что абсолютно все в прошлый вечер мыслят одинаково.

– Мы снова из отряда «Клубничек», да?

– Да! И снова отец будет кричать. Но в этот раз краска другая, так что возможно, мы из клубники станем помидорами или чертами, – хотел присвистнуть, но выслушивать ещё и за это впоследствии не очень-то хотелось.

Келин хлопнула в ладошки и злорадно засмеялась.

– Если станем чертами, то в этот раз в церковную школу меня ведёшь ты, а не папа!

Он кивнул и невоно сглотнул, вспоминая, как его били мальчишки, видившие, как его отводят в школу родители. Хотя, во много раз лучше, если тебя будут в школе бить и стыдить, чем, если родителей и вовсе не будет.

– Что там кстати, как у отца с его этой… Новой… Которая у вас в хоре работает… Как обстановка?

МакФлай-младшая хихикнула:

– А потом ещё говори, что папа ничего о нас на знает. Она ночевала у нас прошлой ночью. Как раз тогда, когда ты пропадал где-то непонятно где. Кстати, что вообще происходит с тобой?

Он красил голову сестре, но та всё же не желала замолкать. Хорошенько подумав о том, стоит ли делиться своим счастьем на данном этапе, когда находишься на эдаком перепутье, Марти всё-таки решил рассказать.

Закончилась беседа на кухне, где теперь уже красноволосые брат и сестра стали ломать голову о том, кто же лучше – Элен или Мирта? С одной стороны – Грейвуд, которая вообще-то хороша во всём, да и по возрасту, что надо. По сути, она не стала такой, какой является сейчас, если бы не МакФлай. Он сам её вынудил стать такой – грубой, агрессивной. С другой стороны – Мирта Ричи, которая хоть и блистала красотой, пониманием и деньгами, но десяток встреч и немногим больше диалогов вряд ли могли бы показать её лучше, чем десять лет дружбы с Элен. Ричи – как книга в красивой обложке с неизвестным сюжетом. Возможно, он слишком запутан, а возможно, его просто нет, как знать.

– А вдруг она станет очень известной и ты потеряешь ценность? Нет, уж лучше Грейвуд. Повстречается со своим Майклом и бросит, как миленькая к тебе прибежит.

– У тебя точно рассудок для шестилетнего дитя?!

Девочка рассмеялась, в её улыбке не доставало одного зуба.

Оли впервые пустил к себе в гости Марти, хоть и жили они буквально напротив друг друга.

Вообще-то МакФлай зашёл просто подождать пока друг будет готов к тому, чтобы погулять, но разглядеть дом, погладить кошек и поспрашивать вероятно, о каждой висящей в доме фотографии, он тоже был не прочь.

Снаружи этот дом выглядел вполне обычным, но внутри у него царил небывалый уют. Уикс сделал какао, в то время как Марти с видом ребёнка, что зашёл в магазин игрушек, разглядывал комнату на втором этаже. Плакаты, вырезки из журналов, ящик с кассетами, гирлянда, сиротливо притаившиеся на полке две пластинки в немного потрёпанных обложках. У Оливера не водился проигрыватель для винила, хоть по слухам, из этого и получался шикарный звук. Впрочем, вряд ли это и являлось нужным – тексты песен с тех пластинок знал абсолютно каждый подросток и возможно, даже некоторые взрослые.

– Ты играешь на электрогитаре?

– Нет. Ни времени, ни желания. Тут ситуация, как и с любой дрянью, которую хочешь, потом её покупают, долго ущемляя всю семью во всём, а потом она тебе уже не нравится. И чёрт его знает, это появляется из-за того, что у тебя уже просто есть желаемое, или из-за того, что все ждут от тебя концертов, внезапной популярности, с чем ты благополучно не справляешься и забрасываешь дело.

Он вздохнул.

– Чем ты вообще занимаешься сидя дома, если не играешь, да и прочие хобби тебя тоже не интересуют?

Марти выглянул в окно – вид почти такой, как из его окна, – серо, уныло, одинаковые дома-коробки. Отец и его новая пассия куда-то идут, смеясь. Какие-то люди болтаются по улице. Рут Штейнберг и её ярко-синий – а какой ещё цвет можно ожидать от неё? – с уродливыми цветочками BMX мелькнули, скрывшись из виду, доказывая, что эта девчонка очень даже неплохо ездит.

– Она слишком старая для того, чтобы существовать, скажи?

Оливер с нескрываемым удовольствием указал на практически незаметную в тусклой куче вещей, что представляли собой наполнение этой комнаты, консоль Atari 2600.

– Ох, чувак, серьёзно?! – МакФлай начал истерически смеяться, – У меня у самого такая была, но ещё в детстве, «сдохла» от одного падения, ты как вообще её до сих пор сохранил?

На самом деле парень утаил, что его консоль стала «жертвой» истерики совсем маленькой Келин – она плакала, кричала, а потом нашла разрядку в комнате брата, бросив на пол его Atari 2600. Мама рассказывала, что девочка сразу заулыбалась, когда сделала такую пакость. Сам же Марти увидев такую потерю разрыдался, устроил скандал, но единственное, что отвечали родители это абсолютно глупое и безразличное «ты должен быть счастлив, что у тебя вообще есть сестра, а безделушки это всё так, глупости», хотя они вряд ли понимали, что значит для ребёнка консоль, в то время, когда у тебя всего лишь один друг, проблемы в школе, нет никаких хобби, и когда твоей «любящей» семье на тебя глубоко плевать, ибо у них появилась новая «игрушка».

– Она не такая уж и старая, как тебе могло показаться, но да, в то время, как у Джеффри, Джо и некоторых других моих знакомых уже есть новая, а то и уже повторно купленная Sega, увидеть это действительно является полным шоком.

Прибежала Лоис. Насколько же прекрасной являлась эта собака. Хоть МакФлай и видел это животное в последнее время чаще, чем того же, например, Майкла Феррарса, он каждый раз не переставал удивляться особому «дару очарования».

– Она уже хочет гулять, пойдём. Вообще-то, она давно хочет гулять и играть, мы ведь тут уже не десять минут находимся. Так что пошли, – Оливер как бы незаметно перевёл тему.

Отец часто говорил Марти, что тот тратит время бездумно, когда просто гуляет с Оли, когда тот в свою очередь гуляет с Лоис. Странно, что некоторые люди считают бесполезной тратой времени по сути, простое общение. Сам МакФлай-старший, к слову, тоже много чего бесполезного делал, но сын в его заботы, ровно, как и дочь, не лез.

Они болтали о всяком, но одновременно замолчали, когда на соседней стороне улицы показалась Элен – вся такая нарядная, с ярким макияжем, в коротенькой юбочке, сетчатых колготках и неизменных тяжёлых ботинках, прямо как у Марти, Джеффри и многих других панков. Девушка явно испытывала позитивные эмоции. Что-то весьма интересное случилось, что она глядела в сторону этих двух парней и собаки не с презрением, а наоборот, с неким задором.

– Видимо, Майкл уже начинает ей дарить рождественские подарки, – хихикнул красноволосый.

– Да уж, никогда её такой радостной не видел.

Они свернули в соседний квартал, там жил Джо Энклоу, но сейчас его и всей его шайки, слава богу, на улице не виднелось.

Машины ездили вяло, что довольно удивительно, ведь обычно все в это время покупают подарки. Хотя, что уж в этом городке покупать, если тут краску для волос иногда найти – целый квест.

– Привет-привет, мальчики! – Мирта появилась довольно неожиданно, хоть велосипед и был слышен.

– Привет.

Оливер старался быть с Ричи слишком хорошим, ведь на всех их вечеринках его не принимали, как своего, скорее он являлся для всех простым спутником Марти МакФлая, которого тут уважают, ибо все думают, что он спит с Миртой.

– Клубничка, не хочешь сейчас взять своего дружка и его очаровательного пёсика, чтоб пойти к нам, немного развеяться?

– А кто там будет ещё?

Она задумалась.

– Ну, всех по мелочи, скажем так. Неполная компания Энклоу, некоторые из баскетбольной команды, парнишки и девчонки, которых вы ещё не знаете.

– Ты пойдешь, Оли?

– Эмм… Да, наверное, только давайте позже, мне нужно отвести Лоис домой, – он нервно хихикнул, впрочем, аргумент веский – вряд ли бы кто-то шёл на вечеринку с собакой.

– Да смысл, всё нормально с ней будет, – Мирта попыталась погладить животное, но собака рыкнула и гавкнула, – Мы же небольшой компанией, с не слишком громкой музыкой, всё будет хорошо с этой… С этим милым созданием! Решено, через полчаса у меня.

Улыбка её вышла слегка натянутой. Девушка запрыгнула на свой красный с черепом велосипед и подмигнув, скрылась из виду.

– Ох, вот это новости. Мы же не обидим хозяев вечеринки, пойдём, кто бы там ни находился, да?

– Даже, если ты встретишь там всех своих бывших, враждебно настроенного Джо и Майкла, который из-за нас не попал в желаемый институт, от чего готов буквально поубивать и тебя, и меня, и Лоис? – спросил Уикс насмешливо.

– А я о таком не думаю, когда иду пить, развлекаться и тратить твои сигареты.

Как же так вышло, что Марти из вполне обычного школьника превратился в полностью зависимого от глупых привычек распущенного парня, которому плевать уже буквально на всё? Вряд ли кто-то найдёт настоящую причину. Вряд ли даже он сам её знает.

– Всё так же не можешь вернуть общение с ней? – Мирта села рядом подперев голову рукой и указала на мирно дремлющую на соседнем диване Элен. МакФлай сидел здесь кажется, уже час. По времени как раз четыре утра, время бы и самому спать, как большинство присутствующих в этом доме, но нет – он продолжал сидеть, покуривая, иногда с кем-то перебрасываясь фразами, если кто-то проходил мимо или подсаживался прямо, как Мирта Ричи сейчас. Она сама пригласила его и Оливера сюда, но в итоге весь вечер и всю ночь пропадала где-то непонятно где. Уикс и Лоис ушли где-то в половине второго ночи.

Джеффри провел с Марти довольно много времени, хотя, возможно, всё из-за того, что его новая пассия просто заснула рядом, да и всё, вот они и сидели, долго разговаривали о чём-то до жути простом, уютном – разговоры с Хэллом всегда примерно к такому и сводились, и чёрт возьми, как же подобного порой не хватает.

Энклоу и его «шайка» – хоть на деле и пришло всего четыре человека из привычного десятка или дюжины – практически не обращали внимания на МакФлая, разве что пару раз отпустив какие-то мерзкие шутки. Чем-то им всем не понравился Оливер и его очаровательный пёсик, который – почему-то это не удивляет – среди множества людей оказался единственным верным другом, что не ушёл бы, когда кто-то скажет или не заснул после двух бутылок пива.

Впрочем, да, с такой ситуацией действительно, лучшего варианта, чем наблюдать за спящими Майклом и Элен, действительно не имелось. Феррарс особо парня не интересовал, хоть он и с небольшим удовольствием – или злорадством – заметил в тусклом освещении небольшой шрам на лице баскетболиста.

Грейвуд же спала так же, как и в детстве. Беспокойно, по десять раз переворачиваясь, всё ещё продолжая спать, сохраняя на лице не полное спокойствие, а долю обеспокоенности. Марти привык видеть её такой.

– Как же мне, дорогая, вернуть общение с ней, ты не видишь, что она занята? – саркастически прошептал МакФлай.

– Вижу-вижу. Пойдём проветримся.

Они вышли покурить и присели на крыльце. Парень зябко поёжился, хоть и ожидал, что будет намного холоднее, чем тогда, когда он в последний раз выходил из дома.

Мирта чмокнула его и уткнулась головой в плечо. Марти лишь курил, как паровоз, в последнее время, не более. Эта девушка ему стала безразлична, так же быстро, как и понравилась. Слишком доступная. Со второго пересечения готова с тобой спать и бежать на край света, попахивает глупейшим чтивом, например, «Ромео и Джульеттой». Сама только Ричи либо не понимала, что она не нужна, либо в её планы входило навязываться в плане более, чем дружеских отношений, до победного конца.

– Прости, солнце, но у нас складывается какой-то странный треугольник. Мне нужна Элен, Элен нужна ты, тебе нужен я. Грейвуд не нуждается во мне, а я не нуждаюсь в тебе, – парень судорожно пытался вспомнить что за цитату он только что исковеркал, но когда попытка не увенчалась успехом, он лишь порадовался за то, как же это хорошо звучало.

– Ты думаешь, что я действительно ей нужна? – красноволосая взглянула собеседнику прямо в глаза.

– Да, ты нужна всем. Ты или Джеймс. Но что-то мне подсказывает, что тебе с людьми явно легче, чем ему. В любом случае, думаю, для тебя не станет новостью, что мы нужны людям ровно до того момента, пока у нас есть то, что им нужно, – он закурил, но лишь для того, чтобы «украсить» момент, – Деньги, связи, вечеринки. Мирта, прости, но ты долбаный Гэтсби, хоть я и ради какой Дейзи ты это устраиваешь, но что-то мне явно подсказывает, что тобой активно пользуется весь наш город. И не всегда в прямом смысле, уж прости. Мирта Ричи неожиданно засмеялась.

– Я знаю! Знаю и то, что не нужна тебе, и то, что мною все пользуются. Но к счастью или к сожалению, не знаю, в моих принципах проводить эту жизнь так, как хочу – захотела и сделала татуировку, захотела и проколола язык, захотела и устроила вечеринку! Живи, не заморачивайся, веселись. Так ведь, проще?..

Она не успела договорить, как дверь дома отворилась, выпустив наружу весьма интересный обрывок фразы:

– …Хоть так эта дура поймёт, что сделала…

Оборвалось более, чем внезапно. Кажется, говоривший, хотел ещё добавить неловкое «ой» для ещё большей схожести с какой-то глупой комедией.

– Какая именно дура, Рут, кошечка моя? – поднимаясь, Ричи осмотрела всех, кто появился на крыльце, снизу вверх.

Марти подорвался также инстинктивно.

– Да это мы о своём, о девичьем! – Штейнберг нервно хихикала, что ещё с детства являлось её защитной реакцией на ложь.

– Ну-ну, девочки, идите тогда, – Мирта усмехнулась, понимая, что речь вероятно, о том, как она увела МакФлая буквально «из-под венца» плохих отношений, а ещё понимая, что назвала только что девочками компанию, где кроме Рут всего-то находилось два парня.

Марти стоял рядом с Келин возле окна, давно уже перевалило за полночь.

Отец почему-то подумал, что будет отличным решением вместо подарков на новый год сообщить детям, что он уволился с предыдущей работы и стал священником. Кажется, МакФлай-старший достиг апогея в своей вере. Как же это глупо, господи.

Как же этот распустившийся и нарушивший в своей жизни большинство заповедей бога человек дошёл до того, кем является? Благодаря его новой любви, или его новой игрушке, или «новой матери» его детей.

Кстати, имя её было Энджи Хьюр, но впрочем, никто не хотел с ней контактировать, хоть она и казалась весьма милой.

– Как думаешь, я правильно поступила, что хлопнула дверью и убежала, когда нам решили не дарить подарки?

– Конечно, правильно, солнышко. Они, наверное, и сами поняли чья здесь вина.

Если бы у Марти имелась возможность, он бы уехал отсюда, забрав сестрёнку, хоть и понимал, что вряд ли подарит ей лучшую жизнь. Но всё же лучше, чем с ненормальным отцом и женщиной, которую она и так слишком много видит, но не может принять её за мать.

– А что происходит на ваших сходках?

– Всякие непотребства, о которых тебе ещё рано слушать, – он зарылся носом в её приятные уже розовые волосы, – А что?

– Просто услышала у нас от ребят примерно твоего вида, что Элен пустят по кругу на следующей сходке, вот и стало интересно. А зачем, кстати, ты сам ходишь туда, если там всякие непотребства?

Неприятно заколотилось сердце от услышанного. Элен… Куда она уже встряла, чёрт возьми?!

«Зачем я туда хожу? Интересный вопрос. И сам не знаю.» – кажется, настало время для переоценки.

Где-то до четырёх утра брат и сестра просидели вместе, наигрывая что-то на гитаре, вяло пели новогодние песни.

– Рождество в тягость, особенно, без тебя… Всё, что тебе нужно сделать, это сказать, что любишь меня…

Грейвуд и Марти переглядывались, хоть и сидели в абсолютно разных частях бара. Впрочем, парню это быстро наскучило – какой смысл стрелять глазками, если вокруг девушки сидит толпа парней? Что ему здесь светит? Ничего, правильно.

Феррарс, кстати, не наблюдался среди всего окружения Элен. Это наводило странные и несколько пугающие мысли, но МакФлай решил из гордости не думать обо всех этих «низших сословиях».

– Настроение уже улучшилось? – Мирта взялась словно из ниоткуда.

– Вроде бы да. Надеюсь, ты не обижаешься на то, что я был слишком прямолинейным, возможно, грубым в нашу последнюю встречу?

– Ох, естественно нет. Всё хорошо. Кстати, вот интересная новость: в тот день, когда мы курили сидя на крыльце, Рут назвала «дурой» именно меня, – она хитро улыбнулась, подразумевая, что это ещё не всё, но её перебили.

– Что?! Что такого уже случилось? Штейнберг же знает, что случилось с Майклом и какая компания это сделала. У нас, конечно, состав неполный, но жалости к ней проявлять уж точно не будем…

– Тихо, она же девушка. Ты за такую потасовку потом столько выслушаешь, что пара бесед с отцом Феррарса из-за «сломанной судьбы» его сына покажутся раем, – откуда она знала непонятно, хотя, всё можно списать на размеры городка, – Я ещё не знаю, что задумала Рут, но пожалуйста, будь осторожен и, если заметишь что-либо подозрительное – говори мне сразу же. Не хочу, чтобы из-за странностей в голове этой девушки страдал кто-то из важных мне людей.

– Откуда информация?

– Джеймс сказал основную часть, а Элен дополнила, так как сквозь сон слышала некоторые реплики, от чего снилась потом всякая дрянь, связанная с вашим общим прошлым.

– Забавно, – парень жестом попросил Кока-Колу вместо уже порядком надоевшего пива.

Как мило, Мирта Ричи всё ещё считает его близким человеком! Многие люди обижаются на праву, прямолинейность. Это порядком надоедает, но когда появляется кто-то, кто принимает твои решения, твои слова, какими бы они ни являлись… Как жаль, что таких людей мало. Марти бы даже предложил ей встречаться, ибо всё для отношений есть – она хорошенькая и имеет отличный характер, – но нет, МакФлай видимо встал на путь деградации на некоторое время, вернувшись к глупым терзаниям из-за желаемого объекта, который мало того, что занят, так ещё и показал всё свои «хорошие» качества. Элен, Элен. Вот мерзкая девчушка, чем же ты всех так привлекаешь.

Кстати про Элен. Пока Марти и Мирта болтали большинство из компании, что окружала Грейвуд, как и она сама, к слову, куда-то ушли. Парень мысленно чертыхнулся несколько раз.

Он знал, он знал обо всём, что задумано на этот вечер, ему сказала Келин ещё в новогоднюю ночь, но сейчас, именно в момент, когда можно было бы запомниться героем и искупить все прошлые грехи, МакФлай ничего не делал. Сидел, пил, разглядывал людей и общался. Словно ничего не происходит, подумать только! Конечно, неплохо бы потешить себя иллюзиями, что куча пьяных парней и не менее пьяная хрупкая девушка разошлись по домам, либо же вышли на улицу покурить и поиграть в настольные игры.

Но нет. Марти принял позицию не вмешиваться. Он принял это ещё с самого начала этой сходки и прямо сейчас проклинал себя за это.

В каких чувствах люди звонят другим людям по ночам, чтобы просто поговорить или посмеяться с собеседником друг другу в трубку?

МакФлай всегда этим интересовался, но когда натиск пожирающих рассудок мыслей в четыре часа утра стал невыносим, всё-таки взял и сам позвонил Оливеру. Хоть парень и жил с матерью, но, как казалось наверняка всем, связь этой несколько безумной женщине не особо требовалась, поэтому телефон совершенно точно находился в комнате её сына – это Марти заметил, когда приходил к нему в гости. Учитывая, что Уикс гулял с Лоис по его же словам «либо очень поздно, либо очень рано», то возможно, этот звонок бы и никого не разбудил.

– Да, что-то случилось? – голос в трубке оказался совершенно бодрым.

– Ничего. Просто… Я не могу заснуть, очень много думаю и абсолютно ничего не делаю. Смотреть в потолок и думать, что я сам разрушил свою жизнь – это убивает меня, знаешь ли… – он говорил очень тихо, ведь телефон стоял на первом этаже, совсем недалеко от спальни отца, где сейчас находилась ещё и миссис Хьюр, о чьём сне пока что не имелось никакой информации, возможно, эта женщина могла бы подслушивать.

Оливер замялся:

– Ох, клубничный принц, мне куда проще с этим всем. Не спишь и много думаешь – выйду погуляю или найду какое-нибудь занятие, не помогает – выпью таблеток и засну в кои-то веки.

Впрочем, вот и нашлось объяснение того, почему же у Уикса мешки под глазами по цвету едва ли уступают тёмно-фиолетовым волосам.

– Сочувствую, – парень хотел придумать что-то получше, но в итоге ляпнул это.

– Я бы сейчас вытащил тебя погулять, но знаю, что ты не выйдешь, так что давай продолжать наш телефонный разговор. Что же у тебя за мысли такие, от которых крышу сносит?

– Почему это я не выйду?! – в спальне отца и без этого повышенного тона уже слышались какие-то шорохи.

На другом конце провода шумно вздохнули.

– Потому что это совершенно не в твоём стиле. В отношениях и разговорах ты очень труслив, уж прости.

– Не тебе знать, какой я в отношениях! – фыркнул Марти.

– Прекрати, у нас уже весь городок знает, как ты тащишься по Грейвуд и как ты боишься к ней даже подойти, не говоря уже об остальном.

Атмосфера несколько накалилась, но Лоис начала тявкать и творить ещё бог невесть что, поэтому Уикс уже был весьма заинтересован в том, чтобы завершить этот разговор.

– Ладно, мне самое время идти, а ты выпей водички и ложись спать. Всё-таки у нас завтра биология, которую я надеялся у тебя списывать.

– Чё-ё-ёрт… Я совсем забыл, – в трубке послышались гудки, а из-за угла вынырнула фигура миссис Хьюр, которая всё ещё совершенно не сочеталась с этим домом.

Женщина бросила неодобрительный взгляд на ссутулившегося испуганного подростка, как будто слышала о чём он здесь говорил. Хотя, если даже она и слышала – это бы не удивило МакФлая, да и стыдиться ему по большому счёту нечего в этом случае. Мозг парня сейчас имел задачи более важные, нежели отчитываться о своих делах перед новой пассией отца, из-за которой он стал проводить со своими детьми ещё меньше времени.

Поразительно быстро мы входим в новую жизнь и становимся другими людьми.

До некоторого времени Марти думал, что у него всё прекрасно, что ничего не случилось и всё в жизни по-прежнему тихо, скучно и неинтересно. Странно, что это некоторое время случилось чуть меньше, чем через полгода после начала можно сказать, новой жизни.

Парень обзавёлся новыми друзьями, пусть большую часть из них и растерял за четыре месяца. МакФлай стал частью новой субкультуры, хотя, внешний вид у него не изменился, разве что пирсинг прибавился – к кольцу в губе добавилось ещё и украшение в крыле носа. В доме появилось новое лицо, было до жути обидно, но даже это не помогало избавиться от ощущения, что жизнь всё такая же. Умер старый глупый извращенец со школы, мистер Хаттингтон. Нет, это также не заботило. Забавно, что об этой смерти парень узнал, когда сидел в питейном заведении вместо уроков, поражаясь почему же так мало народу. Просто всех отпустили, чтобы провести похороны.

Не суть. Так что же заставило парня буквально вынырнуть из воды и начать наконец-то жить не от пьянки до пьянки, а каждое мгновение, как и было раньше?

Разрывающие дом крики женщины, в семье которой Марти раньше пользовался той частью уважения, которой могут пользоваться близкие друзья твоих детей. Наверное. А может «прозрение» наступило из-за выволочки от двух церковных фанатиков? Может от слёз любимой сестрёнки? Да чёрт его знает. Зато МакФлай уже не слыл трусом, с него не смеялись, как только он появлялся в поле зрения. Теперь все просто молчали.

Элен. Элен Грейвуд теперь окончательно выросла. Шатаясь со своим лучшим другом по городу или другим не слишком благополучным местам она только взрослела. Потом настал момент, когда она приходила на сходки и помимо бесплатного алкоголя ещё и хорошенько веселилась за разговорами про новые альбомы. Её друзья из панковской тусовки – такие же не совсем «настоящие», как любил говорить Джо – частенько перегибали палку, говоря, что лучше панка в мире ничего нет.

Позже Элен приходила сюда и всё так же хорошо жила – теперь ей дали «титул» пассии спортсмена с поломанной жизнью. Субкультура стала жалеть «убогих» – побитых и несчастных, – позабыв свою настоящую идеологию.

Позже Грейвуд стали здесь воспринимать, как… Впрочем, неважно.

Главное, что ей удалось пробиться из одинокого угла в общество. Другой вопрос какое и какова плата за нахождение в этом обществе и уважение к своей персоне.

– Эй, МакФлай, проваливай, тебе точно не светит с этой девушкой! – Марти не знал его имени, но точно помнил, что он присутствовал в куче парней, которая когда-то уходила с Грейвуд.

Элен вяло обернулась. Удивительно, что сегодня в баре не наблюдалось ни Мирты, ни Джеймса. Ей по сути, и поговорить не с кем, не считая тех, кому она нужна только, чтоб использовать по одному назначению. Использовать. Использованный.

– Какая встреча! Ма-а-арти, – протянула она и потрепала друга по розовой чёлке.

– Ты позволяешь своей персоне разговаривать с таким низшим сословием? – он уловил её кивок, – Как интересно, однако. И что же ты нашла в этих «церберах»?

Грейвуд засмеялась, но это звучало скорее печально, нежели весело.

– То, чего не нашла ни с тобой, ни с Майклом. У них всё просто и без лишней драмы. Мирта тоже такая, но она хорошо относится ко всем, непохоже как-то на характер настоящего панка…

«Что ты, чёрт возьми, несёшь? Неужели уже друзей выбираешь по соответствию с настроениями субкультуры? Как можно напиться до такой степени, это ведь мерзость.» – мысли в голове парня бурлили, но он бы никогда не высказал их собеседнице. Он – кролик. Это совершенно не в его стиле.

– Давай просто поговорим, как раньше, – это всё, что он мог из себя выдавить.

Бармен принёс выпить и для Марти, ведь какой же будет диалог, когда Элен уже пьяна, а МакФлай трезв последнюю неделю. На футболке у бармена Black Flag, поэтому считают, что ему лучше не дерзить. Хотя, никто не смотрит на лица сейчас. Возможно, этот милейший паренёк и не слушает то, что носит. Или пытается скрыть так свою трусость.

– Как раньше? Хорошо, давай, – она начала кривляться, – Я сегодня у тебя списываю алгебру, ведь я ни черта не готовился, но зачем-то выбрал себе этот предмет к поступлению. Поступить я и так не смогу, поэтому давайте о моей печали будут знать все, я побью первого встречного, чтобы из нашего ужасного городка поступило ещё меньше людей!

На что он рассчитывал, интересно? Лицо Грейвуд помрачнело.

– Да что ж тебя так волнует Майкл!

– Он мой парень, и я слушаю про его боль, печаль и утрату больше его собственных родителей. Знал бы ты какой он нытик…

Маленькая бедная Элен. Она просто запуталась, натворила всяких дел и продолжает их творить, но уже из-за чувства вины.

Впрочем, не без грубых шуток и воспоминаний о прошлом они всё-таки смогли разговориться. Грейвуд сообщила, что устраивать вечеринки в доме у Ричи, была её идея, ведь с Миртой она подружилась даже быстрее, чем Рут.

Марти много выпил, расслабился, рассказав чуть ли не все подробности своей жизни. Какая жалость – единственное, наверное, что он предпочёл оставить при себе – то, как же сильно ему нравится Элен. Хотя, возможно, его чувства стали уже немного слабее, ведь и Грейвуд уже тоже совсем не та, какой он её знал. Его Элен не согласилась бы завершить этот чудный пьяный разговор, как долбаная куртизанка. Его Элен и не подумала бы о таком. К сожалению, о таком раньше слишком много думал Марти, так что на моменте, где ему ответили взаимностью – и так понятно, что он сделал, не упускать же такой шанс. Грейвуд изменит Майклу – отлично. МакФлая будет бить баскетбольная команда – чёрт с ним, он умеет бегать не хуже этих двухметровых столбов.

Марти чувствовал себя очень паршиво на утро. Несмотря на то, как ему было весело ночью – многого он не помнил, но знал, что наверное, сотворил не самую лучшую и порядочную вещь. И виноват в этом уже только он.

Парень сидел за столом, это было раннее воскресное утро, единственный момент в неделю, когда дома только он один. Все остальные в церкви. Марти боялся осуждения, так что не стал звонить Оливеру, хотя они каждое воскресенье довольно долго гуляли с Лоис. МакФлай переживал

В одиночестве, глядя в пустую тетрадь и нервно смы́кая пирсинг в губе. Кровь немного помогла успокоиться, хоть изначально разодрать себе прокол и мысли не возникало.

Это получилось случайно. За последнее время слишком много случайностей.

В дверь позвонили, но на трясущихся ногах Марти едва ли смог спуститься и открыть.

Там стояла Элен. Уже почти полдень, так что неудивительно, что она успела и немного поспать, и покрасить голову. Она всегда ходила с розовым цветом, но новая покраска – жвачковая и светлая – вызывала отвращение. Она ни с чем не сочеталась.

– Привет, – протянула Грейвуд с нескрываемой радостью, которая оказалась абсолютно не к месту.

МакФлай не мог понять в чём подвох – куда уж ему осознавать чужую радость, когда он выглядит, как призрак. Красная футболка, некогда имевшая красивый комиксовый принт, стала затёртой, как и домашние шорты. Взъерошенные волосы, дёргающийся глаз, кровь из прокола в губе сочится.

– П-привет… Что-то случилось? – рассеянно бросил парень.

– Почти ничего, – девушка всё продолжала самодовольно улыбаться.

– Давно тебя такой не помню и меня это почему-то настораживает. Но ладно, заходи, если ты просто пришла посидеть, поговорить и никуда не спешишь.

Марти чувствовал себя слишком разбитым и никчёмным после прошедшей ночи.

– Скоро Келин, отец и его новая… Новая женщина, – на уме присутствовало иное слово, – Вернутся.

– Да, я знаю, – Элен медленно пила апельсиновый сок, который по мнению МакФлая являлся просто отвратительным.

Грейвуд выглянула в окно, будто поджидая чего-то.

– У тебя в комнате ничего не поменялось?

Опасно, опасно.

– Вроде нет.

Они возобновили общение только вчера, да и то начав «воссоединение» с конфликта и продолжив ещё более мерзким образом, однако, даже этот не помешало Грейвуд не идти туда, куда её не просят в чужом доме к тому же. Времена детства прошли, длительная ссора тоже прошла, осталась одна только… Наглость?

Прошло буквально пятнадцать минут, как в дом ввалилась «счастливая семья» – Дональд МакФлай, Энджи Хьюр и Келин. Также с ними присутствовала какая-то женщина, что за полгода изменилась довольно сильно, да и голос у неё в данный момент уж точно пребывал не в порядке.

– Не подпускайте своего сына к моей дочери!

Ей что-то ответили, но это сделал МакФлай-старший, который был ещё трезв, а значит сказали всё очень тихо.

Марти приоткрыл дверь, чтобы подслушать.

– Он её… Изнасиловал! Моя девочка пришла домой в слезах! А я вот, как смогла, сразу к вам… – он опять закрыл дверь.

Цензурных слов уже не находилось, но парень постарался выдавить хоть что-то:

– Лживая… – дальнейшее оскорбление выдалось не самым цензурным, – Это не было даже моей идеей, чёрт возьми. А как же то количество парней, с которым ты спала раньше? Не удосужилась мамочке сообщить?!

Убежать равно признать своё поражение. Подготовкой к тому самому «убежать» Марти, как раз и занимался. А точнее, натягивал джинсы и первую попавшуюся толстовку.

– И что ты надеешься сделать? Как будешь удирать? Внизу трое разъярённых взрослых, твоя любимая сестра плачет… – она сделала личико невинной овечки и чёрт возьми, как же ей шло это.

– Ты что, милая, забыла, как учила меня безопасно сбегать из дома?

– Что?

– Ну, вспомни, седьмой класс, мы с тобой пытаемся отвязаться от бедной Рут Штейнберг. Оставили её внизу, поднялись наверх и… – он захотел, чтобы Грейвуд сама вспомнила.

– Нет, нет, Марти, ты же… Ты же сломаешь себе что-нибудь!..

Парень раскрыл окно, уже собирался осуществить свой план, но в последний момент оглянулся, слишком уж грубо поцеловал Элен и шепнул:

– Пожалуйся мамочке, что злой Марти МакФлай тебя совратил, давай же.

И исчез.

Сбежать из дома, если у тебя в доме не слишком высокие потолки, если ты мало весишь и проделывал это раньше, даже проживая на втором этаже – довольно легко.

Он бежал не оглядываясь. До конца квартала. К парку. К парку срочно. Там наверняка будет Оливер. Оливер поможет.

Компания Джо Энклоу, среди которой затесался не самый одобрительный, но спокойно настроенный Майкл Феррарс.

– Чёрт возьми, где Уикс?! – парень запыхался.

– Его здесь не было уже неделю как.

Странно, очень странно, где же он может находиться, если не здесь?

Несколько котов, как обычно, тёрлись у дома Оливера. Забегать с парадного входа опасно, его отлично видно из дома МакФлая. Со стороны заднего двора оказалось очень темно, хотя, мрачность у этого дома, как будто в досках сидела, так что даже это не удивило парня.

Судорожно барабанить по двери не помогло. Камешки, камешки, камешки. Чёрт, здесь нет ни одного. Хотя… Один есть, но он маленький, да и какое из этих окон принадлежит Оливеру?! Камень коротко звякнул о стекло, а потом отскочил и приземлился почти возле кед Марти.

– Оли! Оли, мать твою, открывай! – какой смысл идти с заднего двора, если эти истошные вопли услышат не только дома, а и в соседних штатах?

Минуты через две дверь наконец-то открылась. В лучших традициях жанра.

– Чего орёшь?

Лицо Уикса оказалось заплаканным, одежда мятой, шнурки развязанными.

– У меня очень большие проблемы. Мне нужен твой совет, я не знаю, что делать.

– У меня тоже, знаешь ли, проблемы не меньше, дорогуша…

Они сели на ступеньках, Оли уже привычным жестом достал пачку сигарет. Вот чёрт, две последние. Но этого хватит.

– Что у тебя уже стряслось? – МакФлай начал говорить первым, во всяком случае его проблемы не доводили до слёз, подумаешь, пара-тройка обозлённых взрослых, из которых одна женщина хочет сдать его в полицию за изнасилование, которого по факту и не случилось.

– Лоис умерла, – он пытался не плакать, но ничего не вышло.

– В смысле, как?

– Обычно её кормил я… Ну, знаешь, перестраховался после наблюдения одного случая. Все считают, что моя мать сумасшедшая. Чёрт возьми, я и сам так считаю! Когда-то она перепутала кошачий корм с отравой для улиток. Конечно, я забрал миску, предотвратил кошачьи смерти и всё такое, но чёрт, чёрт, чёрт, впервые за долгое время я смог нормально поспать ночью. Усыпил долбаную бдительность на один день и всё. Всю ночь Лоис блевала, а ночные работники ветеринарных клиник один за одним говорили мне, что смерть неизбежна. Во всём этом дерьме виноват только я, только я один! Чёртов эгоист с бессонницей!

Оливер сорвался на истерику снова, последние его слова едва оказались понятными. Парень уткнулся в толстовку Марти, в руке тлел окурок.

Они ещё долго молчали, а потом МакФлай снова заговорил:

– Знаешь… У меня наверное, не такие уж и большие проблемы. Ничего, наверное, и не случилось, – его голос стал таким отрешенным.

– Прости, я должен был сначала тебя выслушать, ты ведь пришёл за помощью. Пошли в дом, выпьем чаю или какао, расскажешь всё.

Впрочем, рассказать о всех своих былых чувствах к Элен, о событиях некоторых прошлых сходок, о прошедшей ночи и о «финальном» омерзительном поступке Грейвуд, оказалось делом эмоционально не особо сложным. Предательство это не смерть.

– Давай подумаем логически: ты всё равно вернёшься домой, как бы сильно не хотелось этого не делать. Один вопрос – когда? Хотя, нет, вопрос ещё – что ты будешь говорить, но это мы вряд ли спланируем, так что подумаем пока что о первом.

– Когда, когда… Когда-нибудь! Моя юность ещё хочет кричать! Я понимаю, что ссора с отцом и этой Хьюр, и матерью Грейвуд неизбежна, но разве это впервые?

Вроде бы даже разговоры о таких бытовых проблемах помогали Оли немного отвлечься, главное, не свернуть с этой темы.

– Тогда тебе определённо нужно совершить что-то безрассудное! Получишь одну взбучку за два дела. Долбаная акция, – Уикс отхлебнул своё какао.

В мозгу МакФлая появилась шальная мысль. Шальная мысль, которую иначе зовут идеей. А стоит идее завладеть мозгом, так избавиться от неё практически невозможно.

– Оли, слушай, не знаком ли ты случаем с каким-нибудь татуировщиком?

Самое глупое, что только можно придумать. Но, если юность кричит, то нужно постараться это запомнить.

– Сорок семь долларов? Ты просишь качественную работу за сорок семь долларов?!

– Почему бы и нет. Мне просто нужно запечатлеть мои ошибки на моём теле. Я не буду оставлять шрамов, я оставлю фразу. Вернее, оставите вы. А если не оставите, то и сорока семи долларов не получите.

Довольно грязно выглядело это место, в которое на следующее утро, после бессонной ночи, занятой написанием глупых песен, оплакиванием Лоис и разорением всех запасов какао, чая и сладкого в доме Уикса. Однако, Оливер заверял, что здесь не подцепишь никакой дряни и сделают всё на высшем уровне.

Ворчливый средних лет мастер дымил сигарой, парни кашляли, но что ж, если идти за взбучкой, то только за два дела. Идею из голова не прогнать, так что второе дело нужно совершать пока длиться «акция».

Марти чувствовал неистовую боль, но молчал. Возможно, он перерастал понемногу внутреннего трусливого кролика. А может это просто дурость и осознание того, что уродился с низким болевым пороком.

Спустя какое-то количество времени чуть выше левого локтя с внутренней стороны красовалась надпись «мне так жаль».

– Ох, моя доброта меня грабит, – вздохнул мужчина, когда закончил свою работу, попыхивая сигарой.

– Спасибо большое, – МакФлай отдал пару мятых купюр, понимая, что давиться алкоголем в ближайшее время ему уже не за что, значит получать взбучку он будет на трезвую голову.

– О чём хоть жалеешь, что такой дрянью оскверняешь своё тело?

– Ни о чём не жалею. У меня, наверное, нет совести, поэтому эта надпись будет вместо неё.

Душное прокуренное помещение сменилось улицей. Стоял практически полдень. Оливер не бросал своего друга до самого конца, наверняка не просто потому, что ему не нашлось чем заняться несколько часов.

– Теперь по «списку настоящего панка», который нам на словах разъяснил Энклоу, ты на ступеньку ближе к «элите», – усмехнулся Уикс.

Денег уже не имелось, но парни зашли в музыкальный магазин. Знакомый продавец – двухметровый худощавый парень, лицом смахивающий на Курта Кобейна, но только с зелёными и всегда чистыми волосами, – сразу же объявил, что пришли новые пластинки и кассеты жанра «панк-рок».

– Я же теперь ни о чём не жалею? Наверное, жалеть не буду, если гляну что-нибудь другое, – Марти улыбнулся.

– Смело, смело.

С чёрными и ещё короче постриженными волосами Мирта стала несколько неузнаваема. Но её звонкий смех и в меру надломленный голос выдавали.

– Не то слово, как смело, – парень обнял свою уж слишком хорошую знакомую, которую лучше называть подругой, вероятно.

МакФлай уныло оглядел стойку с поп-музыкой, ещё чем-то новым, прошел почти мимо панка – почти весь здешний ассортимент имелся у парня дома. Новенький товар из категории «металл» буквально светился и сверкал.

– Вот зрелище-то будет… Наш главный мистер смелость вообще-то безумец! – сказал какой-то парнишка лет четырнадцати, – Лезет в чужую компанию, предавая панков!

Марти вернулся домой около одиннадцати вечера – он с друзьями просто гуляли, ничего более. Настроение, что от смены имиджа, что от встречи с Миртой Ричи, что от прогулки, находилось на высоте. Однако, парень знал, что ссора с отцом и его новой пассией ещё впереди, ведь не бывает добра без худа или как там этоговорится…

– Ты ведь и правда не виноват?

– Неужели я похож на грубого и злостного насильника, пап? – он хрустел яблоком, развалившись на стуле, как типичный посетитель притона.

– Тед Банди тоже с виду казался непохожим, – тихо провогорил мужчина, вспоминая новости, однако, в душе у него всё похолодело.

– Ладно, так всё-таки, ты на моей стороне?

– Конечно, нет! – саркастически всплеснул руками Дональд МакФлай, – Я на стороне девчонки с вызывающим поведением, дурной славой и драными прямо на коленях колготками. Конечно, сын, ты у меня просто худшее из всех зол!

Увидеть отца в таком настроении являлось не то, что редкостью, а феноменом. Впрочем, с одной проблемой разобрались. Пусть что Элен, что её мать идут к чертям, если не видят своих же ошибок и гнилых местечек.

Долгое молчание при взгляде на Марти сменилось, казалось бы, бесконечным шёпотом. Мальчишка из магазина, да и Мирта наверняка уже абсолютно всем рассказали новость месяца – тот, кто побил капитана, теперь уже бывшего, баскетбольной команды, тот, кто спал с двумя самыми желанными девушками здешней панк-рок тусовки, тот, кто всегда зрелищно дерзил. Тот, кого зовут Марти Макфлай поглядывает на другие жанры, а ещё толкует свою татуировку, как то, что ему на самом деле всё равно на всё вокруг. А что, если он сошёл с ума, прямо как мать его лучшего друга?

– Эй, МакФлай! – окликнул его парень, похожий на померанского шпица, – Поделись секретом, почему же ты поглядываешь на другую музыку? Понял наконец-то, что среди панков тебе не место, потому что ты не настоящий?

Кто, если не Джо.

– Прости, дорогой, а тебя это разве должно волновать? Твоё ли это дело?!

Почти все, кто сидели к разговаривающим спиной, теперь свою «ошибку» исправили, ведь поняли, что намечается нечто грандиозное.

– Да так, просто интересуюсь. А то мне потом припишут то, что я тебя побил и выгнал отсюда за притворство… Но мы же все знаем, что бить людей – по твоей части, – вряд ли это прогнившее насквозь существо представлялось возможным причислить к людям, но побить его сейчас уж очень хотелось.

– Во-первых, идея той глупой драки принадлежала не мне, а во-вторых, ни ты, ни твой глупый «список» того, по чём можно вычислить настоящего панка не помешает мне высказаться о том, что я думаю обо всём этом дрянном движении.

Сутулый, да ещё довольно невысокий, Марти сел на барную стойку, чтобы люди из углов не ломали себе шеи в попытке разглядеть этого букашку-революционера.

– Время панк-рока не то, чтобы прошло, просто… Это уже настолько мейнстримно, что мне порой даже стыдно и смешно – у нас маленький городок, поэтому все субкультуры, что уже больше десятилетия, как не скрываются в остальном мире, превращаются в детскую игру про секретных агентов. Мальчики, девочки, это так глупо, не находите? Зачем нам скрываться, собираться, выдумывать какие-то правила, если каждая сходка одинакова – все просто спиваются в своих кучках по интересам…

Его насмешливо перебил Джо:

– Ты просто заговариваешь нам зубы!

– Да ты мне уже надоел, глупый ублюдок! Стыдно ходить по улицам, ибо мы зарекомендовали себя, как отпетые маргиналы. Хотели стать Сидом и Нэнси, а стали местными алкашами, вот незадача! Да и чёрт возьми, мне стыдно находиться в этой субкультуре, так как её позорит абсолютное большинство. Вы приходите просто напиться и поговорить про всякий бред. Вы забыли про музыку, из-за которой мы изначально собирались! Могу поспорить, что никого, кроме Ramones и The Misfits вы не знаете. И вот это уже и есть признак того, что вы ненастоящие, как любит говорить Джо, который вообще непонятно, что здесь делает, ведь мы все знаем, что в его плеере никакого панка, сплошная поп-музыка.

Марти направился к выходу, из-за тишины звуки, с которыми его ботинки касались пола, казалось будто это звуки прыжков каких-то великанов.

– Ах да, точно, забыл сказать. Вы все, абсолютно все, кто присутствует сегодня – вы все омерзительны! На все сто процентов омерзительные поверхностные притворщики.

С прошлым покончено. МакФлай ни о чём не жалеет. Мирта шутит колко и уж слишком злорадно, Оливер просто идёт рядом, осознавая, что он счастлив.

– Один «Master Of Puppets» от Metallica. Один «Seventh Son of a Seventh Son» от Iron Maiden. Всё правильно? – доброжелательно уточнила зеленоволосая высокая копия Кобейна, он же кассир в музыкальном магазине.

– Да, правильно.

Марти достал все оставшиеся деньги от тех, которые ему дал отец некоторое время назад. Купюры выглядели уж очень мятыми, но кого это здесь волновало…

– Удачного вам слияния с новой ветвью музыки!

Колокольчик на двери магазина прозвенел, оповещая, что только трое довольных подростковых покинули это чудесное место.

– Тебе действительно не жаль, что ты… Больше не панк?

– Какой смысл вешать ярлыки, из-за которых ты не можешь элементарно быть свободным? К тому же, если эти ярлыки вешают какие-то ублюдки-алкоголики, которые знают групп своей субкультуры меньше, чем моя младшая сестра.

Марти любит свою жизнь. У него есть чудесная девушка Мирта Ричи, отличная музыкальная коллекция и почти законченный первый альбом собственного творчества. МакФлай свободен, у него есть татуировка, которой выдумали сложное, но забавное значение.

Парень по-прежнему обожает свою младшую сестру Келин. С отцом отношения более-менее наладились.

Дональд МакФлай продолжил работать священником, ибо именно в этой профессии нашёл себя. Также он расстался с Энджм Хьюр из-за многочисленных измен с её стороны и плохого отношения к детям МакФлая-старшего.

Элен Грейвуд и Майкл Феррарс наконец-то разошлись, осознав, что ежедневная ругань, рукоприкладство и взаимные измены – не являются здоровыми отношениями.

Оливер Уикс смирился с тем, что он низкого роста, ленив и любит поплакать по пустякам. Главное, что он любит себя и свою новую собаку, которая поразительно похожа на Лоис, только она ещё щенок и вообще-то живая.

Возможно, в нашей жизни ещё ничего не потеряно настолько, насколько иногда может показаться? Возможно, просто стоит включить свои любимые песни, обнять чудесных людей вокруг и… Начать наконец-то жить, мать вашу.