МЭИ: история, люди, годы: сборник воспоминаний. В 3 томах
М 825 / под общ. ред. С.В. Серебрянникова. — М.: Издательский дом
МЭИ, 2010. (Серия «Выдающиеся деятели МЭИ»)
ISBN 978-5-383-00575-0
Том 2. И.Л. Каганов—В.П. Преображенский. — 560 с.: ил.
ISBN 978-5-383-00577-4
В книге собраны биографические сведения, сведения о направлениях научной деятельности, воспоминания о выдающихся ученых и
деятелях МЭИ, оставивших заметный след в становлении и развитии не только МЭИ (ТУ), но и ряда отраслей промышленности
нашей страны — от тепловой и атомной энергетики, энергомашиностроения, электроэнергетики и электротехники до радиоэлектроники и космонавтики.
УДК 621.3
ББК 31
На форзацах: здание МЭИ в Строченовском пер, д. 16, 30-е годы
ISBN 978-5-383-00577-4 (т. 2)
ISBN 978-5-383-00575-0
Уважаемые читатели!
Предлагаемый Вашему вниманию
трехтомный сборник — продолжение
серии книг о выдающихся деятелях
Московского энергетического института (технического университета), начатой в 2002 г. книгой о В.А. Голубцовой, ректоре МЭИ с 1943 по 1952 г.
Второй в серии была книга о создателях
отечественной
теплоэнергетики,
изданная в год 75-летия МЭИ. С той
поры прошло пять лет. И вот вновь
в юбилейный год — год празднования
80-летия университета — выходит
в свет издание, в котором собраны
воспоминания о людях, создававших
историю МЭИ и оставивших в ней, да
и в истории всей нашей страны, глубокий след.
Неумолимо бежит время: меняется жизнь, меняются люди, уходят старые и появляются новые традиции. Что нужно сделать,
чтобы не потерять тот многоплановый, разнообразный, бесценный и
часто уникальный опыт, который накоплен нашими учителями —
теми, кто строил и развивал МЭИ? Как следует поступать, чтобы
не разорвалась связь поколений? Наверное, бережно сохранять
память об этих удивительных людях, их исканиях, творчестве, человеческих качествах.
В трех томах сборника собраны воспоминания о преподавателях
и сотрудниках МЭИ, представляющих широчайший спектр научных
направлений, работавших на разных факультетах и кафедрах — кто-то
несколько лет, а кто-то — более полувека. Объединяет этих людей
одно: они составляют гордость нашего университета, поскольку внесли поистине неоценимый вклад в науку, образование и воспитание
инженерных кадров. Многие из них с оружием в руках защищали
5
Ïðåäèñëîâèå
нашу Родину на фронтах Великой Отечественной войны, многие —
создавали основы экономической и военной мощи нашего государства, трудясь на ответственных постах в различных отраслях промышленности, в научных и государственных учреждениях, возглавляя научные школы в МЭИ. Но все они своим преподавательским
трудом, талантом и творчеством ученого воспитали не одно поколение высококвалифицированных специалистов для нашей страны и
многих зарубежных стран.
При построении сборника выбран алфавитный принцип расположения материалов. Мозаика из блистательных имен, различных
научных направлений, достижений на поприще выдающихся научных
разработок и в деле воспитания следующих поколений специалистов, наконец, событий разных периодов жизни страны неумолимо
складывается в грандиозное, монументальное явление, огромный
мир, имя которому — Московский энергетический институт. Герои
очерков — не только высочайшие профессионалы своего дела:
тепло- и электроэнергетики, электротехники и радисты, специалисты
в области вычислительной техники и энергетического машиностроения. Каждый из них — Человек с большой буквы, личность, которая проявилась во многих ипостасях: ученого, педагога, руководителя или воспитателя.
К юбилеям предприятий, организаций, вузов часто выпускаются
исторические хроники их развития, фотографии разных периодов
времени, описания достижений коллективов в целом. Гораздо реже
история представляется сквозь призму биографий людей, живших и
работавших в разные годы. Нынешний сборник воспоминаний о
людях — это история МЭИ в биографиях Личностей — в этом
основная идея настоящего издания. Уместно добавить здесь, что
именно поэтому в трехтомник было решено поместить и материалы,
ранее опубликованные в предыдущих выпусках серии.
Каждый человек видится окружающим по-разному, и целостное
представление о личности формируется, складывается из представлений, знаний о ней многих людей. Поэтому материалы сборника
даны в виде отдельных очерков на основе воспоминаний сотрудников МЭИ, близких родственников, коллег по работе и друзей. При
подготовке сборника широко использовались сведения из других
источников—архивов, Музея МЭИ, центральных газет; привлекались и данные, размещенные в свое время кафедрами на Интернет6
Ïðåäèñëîâèå
портале МЭИ. В подготовке материалов принимало участие большое количество сотрудников кафедр и людей, не имеющих сейчас
отношения к МЭИ,— увлеченно и тщательно собиравших информацию, что позволило восстановить многие детали и картины прошедших лет, создать портреты героев сборника. Мы благодарны
всем тем, чьими неравнодушными усилиями стал возможен выпуск
этого трехтомного издания.
К сожалению, всякая книга ограничена по своему объему.
Несмотря на то, что в трехтомнике помещены «портреты»
124 действительно выдающихся людей, рассказы далеко не о всех,
о ком можно было бы написать, присутствуют в этом сборнике.
Следует сказать также и о том, что сбор материалов для
очерка в большинстве случаев — огромный кропотливый труд, и не
все желаемые материалы удалось собрать в полном объеме. Этим
объясняется в большой степени и то, что очерки о разных ученых
сильно различаются по объему: чем раньше работал человек, тем, к
сожалению, меньше сведений о нем удается найти. Поскольку
нередко об одном и том же человеке представлено несколько материалов и мы видели определенный смысл в изложении взглядов
разных людей на одни и те же события прошлых лет — оказались
неизбежными повторы. Редакция, по возможности, старалась избежать их, обрабатывая рукописи, но в целом авторские тексты были
сохранены.
Собранные в настоящем сборнике материалы могут в дальнейшем послужить и, уверен, послужат основой для других изданий.
Необходимо тем не менее подчеркнуть, что часть представленных
материалов основана на воспоминаниях отдельных лиц, а не на
документальных свидетельствах, которые зачастую отсутствовали.
По этой причине описания некоторых событий и даты в разных
материалах могут не совпадать или быть не совсем точными. Большую часть таких расхождений в процессе работы над сборником
удалось уточнить и в целом добиться в подавляющем числе случаев
достоверности, но некоторая небольшая часть авторского воспроизведения дат и событий все же осталась.
За свои 80 лет наш университет прошел большой путь. Он рос
вместе со своей страной; в соответствии с потребностями страны
развивались научные направления, менялись специальности, менялись названия факультетов и кафедр (часть из которых носят
7
Ïðåäèñëîâèå
сегодня имена выдающихся ученых — основателей этих кафедр).
Менялся и статус вуза. Вот и сейчас МЭИ(ТУ) находится в
небольшой когорте российских вузов, удостоенных категории
«Национальный исследовательский университет». Единственное, что
никогда не менялось, так это название МЭИ — известное и уважаемое во всем мире. И это — тоже свидетельство преемственности и памяти о наших предшественниках, передавших сегодняшним преподавателям и сотрудникам МЭИ его славное имя и
славные традиции. Есть такое выражение, что не имеет будущего
тот народ, который не помнит своей истории. А мы уверены, что у
нашего МЭИ впереди большое будущее!
Ректор МЭИ,
доктор технических наук,
профессор С.В. Серебрянников
Израиль Львович Каганов — основатель и руководитель кафедры
промышленной электроники Московского энергетического института,
признанный специалист в области управляемых ртутных выпрямителей и ионных преобразователей, создатель быстродействующих и бесконтактных регуляторов напряжения для электролиза алюминия, один
из основателей силовой (энергетической) электроники.
Израиль Львович Каганов родился 1 мая 1902 г. в г. Климовичи Могилевской области. После окончания в 1925 г. МВТУ
им. Н.Э. Баумана начал работать инженером на Харьковском электромеханическом заводе, где занимался расчетами одноякорных преобразователей. Затем работал в Москве старшим инженером
Государственного электротехнического треста (ГЭТ) и участвовал в
разработке и наладке первых в стране тяговых подстанций для
трамвая и электрифицированного транспорта на отечественных ртутных выпрямителях. В 1929 г. И.Л. Каганов работает главным
инженером по электрооборудованию кинофабрики (ныне студия
Мосфильм). В том же году принят по конкурсу на преподавательскую работу в МВТУ им. Н.Э. Баумана, а после создания Московского энергетического института осенью 1939 г. стал работать в
этом институте на кафедре теоретических основ электротехники.
С 1931 по 1940 г. исполнял обязанности заместителя заведующего
кафедрой, заведующим в это время был профессор К.А. Круг.
С 1933 по 1947 г. одновременно с преподавательской работой в
МЭИ работал в ВЭИ им. В.И. Ленина, где занимался исследованиями в области ведомых сетью и автономных инверторов. В 1934 г.
без защиты диссертации И.Л. Каганову была присуждена степень
кандидата технических наук.
В 1933—1934 гг. И.Л. Каганов впервые прочел в МЭИ курс
«Электронные и ионные преобразователи тока», который читал
затем в течение многих лет и по которому в 1937 г. был издан
первый учебник. В 1940 г. он защитил докторскую диссертацию на
10
È.Ë. Êàãàíîâ
тему «Инвертирование постоянного тока в трехфазный» и в том же
году была издана одноименная монография.
Во время Великой Отечественной войны был командирован во
главе бригады сотрудников ВЭИ на Урал, где занимался выпуском
мощных ртутно-выпрямительных агрегатов, применяемых в производстве алюминия.
В 1940—1941 и в 1948—1954 гг. Израиль Львович вел разработку и исследование вентильных преобразователей с повышенным
коэффициентом мощности. За эти исследования И.Л. Каганов
вместе с группой сотрудников Киевского политехнического института
в 1962 г. был удостоен Ленинской премии. Разработанные им в
это время схемы выпрямителей и инверторов с двухступенчатой
искусственной коммутацией стали классическими.
По инициативе И.Л. Каганова в 1943 г. в МЭИ была организована кафедра и специальность «Ионные приборы и преобразователи тока». Эту кафедру, которой вместе с соответствующей
специальностью в 1950 г. было дано название кафедры промышленной электроники, Израиль Львович возглавлял до 1974 г.
Среди специалистов широко известны его учебники и учебные
пособия: трехтомник «Электронные и ионные преобразователи»1 ,
«Промышленная электроника»2 , «Ионные приборы» и другие,
ставшие сегодня библиографической редкостью, но не утратившие
своей актуальности. Всего им написано 14 книг учебного характера,
многие из которых переведены на английский, французский, испанский и другие языки.
Большое внимание И.Л. Каганов уделял совершенствованию
учебной и методической работы кафедры, разработке новых учебных планов и программ, расширению научной деятельности кафедры
и практическому внедрению результатов.
Под руководством И.Л. Каганова выполнено и защищено свыше
30 кандидатских диссертаций.
С 1961 по 1976 г. И.Л. Каганов возглавлял Научно-методический совет по промышленной электронике при Минвузе СССР.
Профессор И.Л. Каганов — автор более 100 научных трудов и
изобретений.
11
È.Ë. Êàãàíîâ
Израиль Львович Каганов награжден орденами Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «Знак Почета» и медалями.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Каганов И.Л. Электронные приборы и ионные преобразователи. В 3 т.
М.: Госэнергоиздат, 1955.
2 Каганов И.Л. Промышленная электроника. М.: Высшая школа, 1969.
Профессор, доктор технических наук Александр Николаевич
Казанцев — один из первых и крупнейших в СССР специалистов по
распространению радиоволн. Он родился в 1893 г. в Калуге. Закончил
Московское высшее техническое училище (МВТУ). Еще в довоенные
годы вел научную работу в области распространения радиоволн, а
также читал лекции в МВТУ.
В 1943 г. А.Н. Казанцев стал первым заведующим кафедрой
антенно-фидерных устройств (в последующем получившей название
«Антенные устройства и распространение радиоволн»), организованной
на радиотехническом факультете Московского энергетического института. В 1950—1953 гг. А.Н. Казанцев был деканом РТФ МЭИ.
По воспоминаниям Б.А. Попереченко, А.Н. Казанцев «отличался интеллигентностью «настоящего профессора», живостью и
активностью, несмотря на свои отнюдь немолодые годы. Он умел
расположить к себе студентов за счет простоты и непосредственности в общении. Казанцев нередко выезжал за рубеж в научные
экспедиции по делам своей научной работы в Академии наук в
области радиофизики Солнца и связанным с этим распространением
радиоволн на Земле».
Александр Николаевич не раз представлял Советский Союз в
Международном Консультативном Комитете по радио; его командировали в Женеву «в целях выполнения международных обязательств»
нашей страны.
В послевоенные годы наряду с педагогической деятельностью
А.Н. Казанцев выполнил в Академии наук цикл исследований
ионосферных радиолиний коротковолнового диапазона. В результате
был создан эффективный метод расчета напряженности поля на
коротких волнах, учитывающий основные физические процессы распространения радиоволн в ионосфере. Этот цикл работ
А.Н. Казанцева был отмечен Сталинской премией. В 1953 г. Александр Николаевич был награжден орденом Ленина.
В 1957 г. А.Н. Казанцев перешел на должность заведующего
кафедрой во вновь организованный Московский физико-технический
институт (МФТИ), и дальнейшая деятельность А.Н. Казанцева
была связана с МФТИ.
14
В один из ноябрьских дней перестроечных 80-х годов пожилой
профессор приехал на службу в МЭИ. Ему предстояло подняться
на шестой этаж, где располагалась часть кафедры светотехники
факультета электронной техники. Но в это время не работал лифт.
Взять высоту, передвигаясь по пандусу, профессор не смог и
вынужден был уехать домой.
Профессора знают все, получившие светотехническое образование, работающие в светотехнике. Этот круг не замкнут, он постоянно расширяется: книги и статьи профессора востребованы. Его
идеи способствовали созданию и развитию новых направлений в
светотехнике.
Он был одним из наших Учителей. От него мы узнали о световых приборах и их реальных возможностях (в отличие от фантастических литературных гиперболоидов). Нам нравилась его внешность,
манера излагать лекционный материал — не торопясь, но увлеченно, полностью поглощая внимание слушателей. Как личность,
как человек он продолжает жить в нашей памяти. Не забывается
его волевое лицо с тонкими губами, прямой с небольшой горбинкой
нос. Одевался он опрятно и был (в отличие от многих преподавателей) почти щеголем. Он носил белые крахмальные воротнички и
галстук в тон костюму. Во всем чувствовалась порода (Карякины —
старая дворянская фамилия на Руси).
Николай Алексеевич родился в начале XX в. Начал трудиться
с 13 лет на Московском заводе мельнично-ткацкого оборудования.
Окончил рабфак им. Покровского. Затем учился на электротехническом факультете МВТУ и закончил его в первом выпуске инженеров-электриков по светотехнической специальности, кстати, вместе
с Николаем Николаевичем Ермолинским и Николаем Васильевичем
Горбачевым. Это известные светотехники и ровесники века. В то
время имя Николай было популярным на Руси. Вероятно потому,
что его носил действующий монарх.
16
Í.À. Êàðÿêèí
История трудовой, инженерной и научной деятельности
Н.А. Карякина тесно переплетена с историей страны. Еще в студенческую пору он работал лаборантом светотехнической лаборатории ВЭИ. После окончания МВТУ, в тридцатые-сороковые годы,
основным стержнем его научной работы стали исследования процессов горения угольной дуги. В эти годы он возглавлял прожекторную лабораторию ВЭИ.
Развитие авиации потребовало существенного увеличения силы
света прожекторов. Зенитные прожекторы должны были иметь значительно большую силу света, чем наземные прожекторы. А так
как возможности усовершенствования оптики прожекторов были
уже исчерпаны, то остался единственный путь достижения поставленной цели — увеличение яркости источника света. На эту возможность указывал в своих трудах русский ученый Владимир
Николаевич Чиколев.
Теперь каждый студент знает, что при
неизменном диаметре отражателя увеличением угла охвата нельзя увеличить силу
Профессор Н.А. Карякин
на лекции
света прожектора. Надо было увеличивать
17
Í.À. Êàðÿêèí
яркость источника света. И такую возможность предоставляли
угольные дуги, работающие в воздушной атмосфере. Простые
угольные дуги при температуре 3800 К развивали яркость до
16 000 кд/см2.
За счет применения дуг высокой интенсивности, яркость которых составляла от 36 000 до 66 000 кд/см2, удалось увеличить
силу света прожектора в несколько раз.
В суровое военное время прожекторная лаборатория ВЭИ под
руководством Николая Алексеевича Карякина сумела довести научные разработки угольных дуг до практического использования в
прожекторах. Все читатели, безусловно, знают об использовании
прожекторной техники при штурме Берлина. Вот что пишет об
этом великий полководец Отечественной войны Г.К. Жуков в книге
«Воспоминания и размышления»: «Готовя операцию, все мы думали
над тем, что еще предпринять, чтобы больше ошеломить и подавить противника. Так родилась идея ночной атаки с применением
прожекторов. Решено было обрушить наш удар за два часа до рассвета. Сто сорок зенитных прожекторов должны были внезапно
осветить позиции противника и объекты атаки. Во время подготовки операции ее участникам была показана эффективность действия прожекторов. Все единодушно высказались за их применение».
Заслуги Николая Алексеевича Карякина в области прожекторостроения получили высокую оценку — в 1946 г. он был удостоен
Сталинской премии. Развитие авиации потребовало также оснастить
световыми приборами авиационные трассы и взлетно-посадочные
полосы. Николаем Алексеевичем совместно с сотрудниками НИИ
гражданского воздушного флота (ГВФ) были разработаны в 35—
40-х годах методы расчета аэродромных светосигнальных огней.
После войны и до 70-х годов Николай Алексеевич активно
сотрудничал с НИКФИ, выполняя важные работы по созданию
кинопроекционной техники. А когда «наверху» было принято решение об увеличении выпуска малолитражных автомобилей, Николай
Алексеевич работал над оптикой для «Жигулей» (совместно с
НИИавтоприборов).
Имя Николая Алексеевича Карякина неразрывно связано с теорией световых приборов. Развивая и уточняя метод расчета прожек18
Í.À. Êàðÿêèí
торов Чиколева—Бенфорда, Николай Алексеевич ввел в инженерную
практику такие фундаментальные понятия, как «элементарное отображение», «зональное отображение», «эквивалентное элементарное
отображение». Метод элементарных отображений применяется не
только для зеркальных, но и для линзовых систем с учетом аберрационных и дисперсионных явлений.
Начиная с 1932 г., жизнь Н.А. Карякина связана с педагогической деятельностью на кафедре светотехники МЭИ. Его научные
работы нашли воплощение в написанных им учебных пособиях:
«Прожекторы» (1944 г.), «Световые приборы прожекторного и
проекторного типов» (1966 г.) и «Световые приборы» (1975 г.).
Основные материалы докторской диссертации Н.А. Карякина
вошли в монографию «Угольная дуга высокой интенсивности»
(1948 г.). Николай Алексеевич принимал деятельное участие
в выпуске «Справочной книги по светотехнике» в двух томах, подготовленной издательством Академии наук СССР и вышедшей
в свет в 1956 г. В первом томе книги
Н.А. Карякину принадлежат главы «Светооптические приборы» и «Угольные
Кафедра светотехники
в 1947 г.
дуги».
19
Í.À. Êàðÿêèí
Главным стержнем в работе Н.А. Карякина и предметом его
страстной любви был метод элементарных отображений, который
вначале использовался только для расчетов прожекторов, а затем
был распространен и на расчет приборов ближнего действия (светильников). В то время альтернативу методу элементарных отображений представлял метод баланса светового потока. Вспоминаются
научные семинары кафедры, на которых критиковали метод баланса
светового потока и обсуждались разные аспекты метода элементарных отображений. Молодых сотрудников кафедры поражали страстность и убежденность, с которыми Николай Алексеевич отстаивал
свою точку зрения: «если я не прав, согласен быть распятым на
этом шкафу». А итогом этих прений и эмоциональных обменов
мнениями явилось сформулированное Н.А. Карякиным уравнение
световых потоков, впоследствии включенное в учебники.
Предложение Н.А. Карякина использовать метод элементарных
отображений для расчета светильников прочно вошло в научную и
инженерную практику, стало стержнем единого курса «Световые
приборы», читаемого кафедрой. Однако полностью вытеснить метод
баланса потока из инженерной практики не удалось, прежде всего
потому, что он отличается несомненной простотой реализации. Тем
не менее белым пятном до сих пор остаются границы применимости
метод баланса потока и значение погрешности из-за конечности
светящего тела источника света.
Дорогого стоит идея Н.А. Карякина о том, что используемые в
расчете светового прибора характеристики источника должны определяться выбранной методикой расчета. Это наглядно демонстрируется на примере учета яркостных характеристик источника света.
При получении технического задания на расчет светового прибора
как маститые, так и начинающие специалисты требуют от заказчика
(или разыскивают в литературе, или измеряют сами) яркостные
характеристики источника света. Причем по возможности более
детальные и подробные. На измерение и нормировку таких характеристик затрачивается много времени, требуются сложные фотометрические установки. Примером элегантного решения вопроса о
яркостных характеристиках может служить созданная Н.А. Карякиным установка для измерения яркостных характеристик дуг высокой
интенсивности. Перед входным отверстием светомерного шара уста20
Í.À. Êàðÿêèí
навливался дисковый экран с кольцевыми отверстиями-диафрагмами.
На дисковом экране с помощью кварцевого объектива создавалось
изображение дуги высокой интенсивности, повернутой на нужный
угол. При вращении дискового экрана вырезанная очередной диафрагмой кольцевая зона изображения дуги попадала в светомерный
шар и измерительное устройство формировало электрический сигнал,
пропорциональный усредненной яркости кольцевой зоны дуги. А
затем для построения кривой силы света было необходимо только
определить ее масштаб, так как угловая зависимость силы света
уже была определена. Последующий расчет прожекторного светового прибора сводился лишь к сложению полученных кривых силы
света для отдельных участков отражателя. При этом было
несложно учесть и аберрацию отражателя. Таким образом исключалось детальное измерение яркостных характеристик для всех точек
дугового разряда по всем направлениям пространства, что предполагало колоссальную экспериментальную работу. Математическое
интегрирование при расчете светового
пучка заменялось интегрированием физическим (на стадии измерения яркостных
Профессор Н.А. Карякин
консультирует аспирантку
характеристик).
21
Í.À. Êàðÿêèí
Со дня ухода от нас Николая Алексеевича Карякина прошла
уже четверть века. За это время появилось много публикаций его
учеников и последователей в области теории и расчета световых
приборов. В этих публикациях заметен определенный перекос:
большинство статей, монографий, диссертаций посвящено усовершенствованию методов расчета световых приборов. Но нельзя же
до бесконечности оттачивать инструмент (в данном случае научный), надо работать этим инструментом. Усовершенствованный
метод нужен не только для того, чтобы рассчитать новый световой
прибор или серию приборов. Это, конечно, важно. Но важно также
с помощью этого инструмента получать новые знания в области
световых приборов, определять некоторые общие их характеристики,
закономерности формирования светового пучка, т.е. накапливать
новые обобщенные знания о световых приборах, развивать теорию
световых приборов. Это прямо следует из научного наследия профессора Карякина и, безусловно, имеет методологическое значение.
Научно-педагогическая и общественная деятельность Н.А. Карякина отмечена высокими правительственными наградами — орденами Ленина и Трудового Красного Знамени.
Владимир Станиславович Квятковский — основатель кафедры
гидравлических машин в МЭИ является основоположником советского гидротурбостроения; это один из наиболее крупных специалистов в области теории, исследования рабочего процесса и проектирования гидротурбин.
В.С. Квятковский в 1920 г. окончил МВТУ им. Н.Э. Баумана
с отличием и начал работать в области гидравлических машин сначала рядовым инженером, затем более 10 лет возглавлял конструкторский отдел московского завода им. М.И. Калинина, где
изготовлялись малые и средние гидротурбины; позднее здесь было
организовано производство центробежных насосов.
Уже в 1922 г. В.С. Квятковский выступил с подробной статьей
«Турбина Каплана», в которой отмечал большие перспективы применения в СССР осевых поворотно-лопастных гидротурбин. Это было
блестящим предвидением современного повсеместного использования
этих турбин на отечественных гидроэлектростанциях.
Владимир Станиславович принимал активное участие в создании
лаборатории гидротурбин Всесоюзного научно-исследовательского
института гидромашин (ВИГМ), руководителем которой он потом
работал. В лаборатории были проведены многочисленные исследования различных систем гидротурбин, материалы этих исследований
использовались при проектировании и производстве гидротурбин
для большого количества гидроэлектростанций.
До прихода в МЭИ В.С. Квятковский имел богатейший опыт
работы в промышленности и НИИ: многие годы он, по существу,
возглавлял московскую школу гидротурбостроения. В 1946 г.
В.С. Квятковский основал кафедру гидравлических машин в МЭИ
и возглавлял ее до 1974 г. Он поставил и читал основной курс по
гидротурбинам на трех факультетах МЭИ, руководил работой аспирантов, им подготовлено 50 кандидатов и докторов наук. При
24
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
кафедре была создана научно-исследовательская лаборатория по
гидротурбинам и насосам. Под руководством В.С. Квятковского
велись экспериментальные и теоретические исследования рабочих
процессов диагональных гидромашин, диагональных обратимых гидромашин и насосов.
В 1948 г. за работу по нормализации малых и средних гидротурбин В.С. Квятковский был удостоен Сталинской премии. В 1950 г.
Владимир Станиславович предложил новый тип поворотно-лопастной
турбины, названной диагональной и зарегистрированной в качестве
изобретения. Это изобретение определило основное содержание и
направление научно-исследовательской деятельности В.С. Квятковского на многие годы вперед. Целью всех экспериментальных и теоретических работ, проводимых на кафедре, было внедрение диагональных гидротурбин на строящихся ГЭС. Они и были внедрены: в
1965 г. на Бухтарминской ГЭС, а в 1975 г. на Зейской ГЭС.
В 1962 г. ему присвоено почетное звание «Заслуженный деятель
науки и техники РСФСР», а в 1980 г. В.С. Квятковский был
удостоен второй Государственной премии СССР за определяющий
вклад в создание мощных диагональных гидротурбин.
Большое влияние на развитие гидротурбостроения и особенно
современной теории расчета и исследования рабочего процесса
оказала двухтомная монография В.С. Квятковского «Рабочий процесс осевой гидротурбины», вышедшая
в свет в 1951—1953 гг. Книга не
только раскрыла особенности работы
осевых поворотно-лопастных гидротурбин; она содержала ценные практические выводы и рекомендации. За эту
работу В.С. Квятковскому была присвоена ученая степень доктора технических наук.
Владимир Станиславович был членом правительственных комиссий и
председателем секций по гидротурбинному оборудованию по приемке в экс25
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
плуатацию ряда крупных ГЭС: Рыбинской, Камской, Волжской,
Братской и др.
Владимир Станиславович Квятковский награжден орденами
Ленина, Красной Звезды, орденом «Знак Почета» и медалями.
С 2009 г. кафедра гидромеханики и гидравлических машин
носит имя В.С. Квятковского.
26
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
È.Ã. Áåëàø
Èç âîñïîìèíàíèé
ó÷åíèêîâ
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêîãî
История формирования гидротурбинной школы Москвы, и МЭИ
в частности, непосредственно связана с именем профессора, заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, доктора технических
наук Владимира Станиславовича Квятковского.
Родился В.С. Квятковский 25 (13) апреля 1892 г. в поселке
Вороново Рязанской губернии, в семье лесничего государственных
лесов.
В 1920 г. он окончил с отличием механический факультет
МВТУ им. Н.Э. Баумана, получив диплом инженера-механика по
гидромашинам, и поступил инженером в конструкторское бюро
московского завода им. М.И. Калинина. И уже в 1921 г. под
руководством В.С. Квятковского была разработана и изготовлена
первая в стране гидротурбина мощностью 50 кВт для Яропольской ГЭС.
В 1922 г. инженер В.С. Квятковский опубликовал в журнале
«Вестник металлопромышленности» (№ 3 и 4) большую статью
«Турбина Каплана». Это была публикация на русском языке о
выдающемся изобретении профессора В. Каплана — осевой поворотно-лопастной гидротурбине с новой схемой изогнутой отсасывающей трубы. Квятковский первым указал на большие перспективы
применения этих гидротурбин в условиях России. Эта публикация в
значительной степени определила основные направления его научнопрактической деятельности. И он добился выдающихся успехов в
исследовании рабочего процесса и повышения предельных напоров
применения гидротурбин с двойным регулированием, включая диагональные.
Производственные мощности небольшого завода, переведенного
в 1916 г. из Риги в Москву (б. завод Пирвица), уже не удовлетворяли все возрастающие потребности страны в гидротурбинах
малой и средней мощности, и их производство в 1924 г. переносят
сначала на завод «Красная Пресня», а в 1926 г. по той же при27
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
чине — на московский завод им. М.И. Калинина. В это время
В.С. Квятковский уже начальник КБ гидротурбин; он совмещает эту
работу с преподавательской деятельностью в МВТУ им. Н.Э. Баумана. В 1928 г. под руководством В.С. Квятковского на заводе
им. М.И. Калинина была разработана и изготовлена первая в стране
высоконапорная горизонтальная радиально-осевая гидротурбина мощностью 1650 кВт при напоре 110 м, а в 1930 г. были разработаны
и изготовлены четыре вертикальные спиральные гидротурбины мощностью по 3300 кВт. В 1932 г. завод им. М.И. Калинина был специализирован полностью на производстве гидротурбин и насосов.
В 1934 г. под руководством В.С. Квятковского были разработаны и изготовлены рекордные в то время по напору радиальноосевые гидротурбины для Канакарской ГЭС мощностью 1100 кВт.
В 1927 г. в Москве был образован ЦАГИ и в его составе специализированная гидротурбинная лаборатория, которая в 1931 г.
была преобразована в ВИГМ (Всесоюзный институт гидромашин).
В 1935 г. В.С. Квятковского пригласили в ВИГМ на должность
заместителя директора по научной работе. В эти годы в стране
разворачивались большие работы по гидроэнергетическому строительству на Верхней Волге, Днепре и Дону. Перед гидротурбинистами были поставлены задачи создания крупных эффективных отечественных гидротурбин.
ВИГМ был головным институтом отрасли, а возглавлял эту
работу в нем В.С. Квятковский. В это время рабочий процесс
реактивных гидротурбин был еще далеко не изучен.
В ВИГМе В.С. Квятковский разворачивает уникальные по глубине и объему экспериментальные исследования рабочего процесса
реактивных гидротурбин. Практически они были начаты в 1938 г.
и продолжались до 1950 г. Итоги этих исследований были опубликованы в статьях, докладах на научно-технических конференциях,
отчетах, а также в двух монографиях: «Часть I. Рабочий процесс
осевой гидротурбины. Исследование потоков осевых гидротурбин»
(1951 г.) и «Часть II. О способах гидравлического расчета осевых
гидротурбин» (1952 г.). Обе монографии стали настольными книгами для всех последующих поколений гидротурбинистов.
Владимир Станиславович уделял много внимания разработке
методов и принципов построения единой номенклатуры реактивных
гидротурбин. Эта большая комплексная работа в 1948 г. была
28
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
удостоена Сталинской премии, а в 1950 г. она была опубликована
в монографии «Малые гидротурбины» под общей редакцией профессора Квятковского В.С.
В 1939 г. В.С. Квятковский предложил экономичную для малых
и средних гидротурбин новую и эффективную схему регулирования
мощности реактивных гидротурбин — носиковое регулирование.
После Великой Отечественной войны в европейской части
страны предстояли огромные восстановительные работы. В связи с
этим разворачивалось грандиозное гидроэнергетическое строительство. Для подготовки кадров для решения этих задач в 1946 г. в
МЭИ был образован гидроэнергетический факультет, в его составе
создавалась кафедра гидротурбин и других гидромашин. Для руководства новой кафедрой, организации научно-исследовательских
работ и учебного процесса по преподаванию курсов гидравлических
машин был приглашен В.С. Квятковский. К этому времени он уже
был признанным лидером в гидротурбиностроении. Наряду с этим он
В.С. Квятковский с учениками.
оставался руководителем гидротурСлева направо: И.Г. Белаш,
бинной лаборатории в ВИГМе, в
В.С. Квятковский, Г.В. Викторов,
В.И. Голубев
составе которой в 1947 г. было
29
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
образовано Государственное центральное конструкторское бюро гидромашиностроения (ЦКБ ГМ). Параллельно с ВИГМом Владимир
Станиславович формировал в МЭИ новый гидротурбинный центр.
На новую кафедру в МЭИ профессор В.С. Квятковский привел с
собой ведущих работников ЦКБ ГМ: М.М. Орахелашвили,
Б.Э. Глезерова, А.Н. Машина. Под их руководством на кафедре
начала создаваться новая лаборатория гидротурбин. В течение
1948— 1954 гг. были построены два энергокавитационных стенда
на воде с диаметрами рабочих колес D1 , равными 300 и 350 мм, и
аэростенд с диаметром рабочего колеса D1 = 400 мм.
Новые гидротурбинные стенды кафедры были лучшими в то
время в нашей стране. В большинстве лабораторий кавитационные
стенды были построены для моделей гидротурбин с диаметрами
колес 250, 289 мм, в МЭИ же были модели с диаметрами колес
от 300 до 400 мм.
Гидротурбинная лаборатория МЭИ под руководством В.С. Квятковского сразу же активно включилась в научно-исследовательскую
работу по наладке рабочих органов гидротурбин строящихся крупнейших ГЭС: Куйбышевской, Сталинградской, Каховской и др.
Был выполнен огромный объем работы по исследованию силовых
характеристик направляющих аппаратов с различными профилями их
лопаток. Результаты этих работ были зарегистрированы в Комитете по
делам изобретений и открытий при Совете Министров СССР и были
получены два удостоверения о регистрации изобретений № 9848 от
12 мая 1958 г. и № 9849 от 14 июня 1958 г. Руководителем этих
работ был профессор В.С. Квятковский.
В 1950 г. Владимир Станиславович получил авторское свидетельство на изобретение № 88906 «Реактивная (радиальная или
диагональная) поворотно-лопастная гидротурбина двойного регулирования». Это выдающееся изобретение мирового уровня определило
основное содержание и направление научно-исследовательской
работы кафедры гидротурбин МЭИ на многие годы вперед.
На кафедре в созданной В.С. Квятковским гидротурбинной
лаборатории были развернуты работы по конструированию проточной части и экспериментальному исследованию новых диагональных
гидротурбин. Исследования были начаты в 1954 г. Первыми разра30
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
ботчиками и исследователями этих гидротурбин были его ученики Г.В. Викторов и А.П. Соколов.
Владимир Станиславович ориентировал все экспериментальные и теоретические работы, проводимые на кафедре,
на внедрение диагональных гидротурбин на строящихся ГЭС. На первом
этапе работ в качестве максимального
напора для применения этих гидротурбин были приняты напоры до 170 м.
Параллельно с этой работой В.С.
Квятковский настойчиво и целеустремленно проводил работу по созданию
номенклатуры диагональных гидротурбин
(ГОСТа).
Ученые кафедры — В.С. Квятковский, его ученики Г.В. Викторов,
А.П. Соколов и И.Г. Белаш были постоянными членами научнотехнических советов Минэнерго, Госплана, Госстроя, Госкомитета
по науке и технике, а также экспертами гидротурбинных проектов
вновь строящихся ГЭС.
Благодаря авторитету и настойчивости профессора В.С. Квятковского, диагональные гидротурбины были внедрены на Бухтарминской ГЭС мощностью 77 МВт (1965 г.); Зейской ГЭС мощностью 220 МВт (шесть агрегатов) (1975 г.); Колымской ГЭС
мощностью 184 МВт (четыре агрегата) (1979 г.); Андижанской
ГЭС мощностью 36,5 МВт (два агрегата) (1981 г.).
К этому времени начиная с 70-х годов кафедра гидромашин
МЭИ стала признанным гидротурбинным центром страны и сформировалась под руководством заслуженного деятеля науки и техники профессора В.С. Квятковского как гидромашинная школа
МЭИ со своей мощной экспериментальной базой и теоретическим
направлением, объединенными единой целью.
В 1985 г. был принят государственный стандарт по диагональным гидротурбинам (ОСТ 108.023.109—85). В эту первую номенклатуру включено семь диагональных гидротурбин, рассчитанных на
31
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
напоры от 50 до 170 м. Из них четыре разработаны на кафедре
гидравлических машин МЭИ: три гидротурбины серии D60
(И.Г. Белаш) и одна гидротурбина серии D30 (Д.Х. Цакирис).
В 1952 г. кафедра гидромашин стала выпускать специалистов по
гидромашинам и средствам гидропневмоавтоматики. Уровень подготовки кадров и их квалификация позволили многим выпускникам
занимать высокие должности в ряде НИИ, КБ и на производстве.
Многогранная целеустремленная работа В.С. Квятковского
нашла лишь некоторое отражение в многочисленных публикациях.
Результаты многолетней работы по созданию и внедрению диагональных гидротурбин представлены в его монографии «Диагональные гидротурбины» (1971 г.). Им написано и опубликовано более
60 научных работ и монография «Гидротурбиностроение в СССР»
(совместно с членом-корреспондентом АН СССР Н.Н. Ковалевым).
У Владимира Станиславовича было два главных увлечения. На
первом месте всегда были гидротурбины, а рядом с ними — шахматы. Он многие годы был постоянным членом шахматного клуба
Москвы, регулярно его посещал и играл в шахматы на уровне шахматиста первого разряда. В своих увлечениях он также всегда был
постоянным и целеустремленным.
Когда мы говорим о Владимире Станиславовиче, как правило,
подчеркиваем его большой вклад в отечественную и мировую науку.
Вместе с тем у людей, общавшихся с ним и работавших под его
руководством на протяжении многих лет, в памяти запечатлелись
прежде всего его личность: мягкий характер, доброта, интеллигентность, целеустремленность и упорство в достижении цели,
выдержка и самоконтроль и еще много других положительных черт,
которые заложены в генетике человека и передаются из поколения
в поколение, а если приобретаются, то упорным трудом над собой.
Вспоминается такой случай. Будучи аспирантом в далеком
1968 г., я сделал доклад на традиционной научной конференции
кафедры. После моего выступления к доске вышел некто, до этого
сидевший за первой партой рядом с В. С. Квятковским, и, указывая на экспериментальные графики на плакате, что-то убежденно
доказывал, обращаясь не к аудитории, а именно к нему. Владимир
Станиславович сидел молча и улыбался. В конце заседания он пригласил меня в свой кабинет и представил: «Знакомьтесь, профессор
Сергей Сергеевич Руднев, заведующий кафедрой МВТУ». Это
имя, конечно, мне было хорошо известно, но я видел его впервые.
Сергей Сергеевич лестно отозвался о нашем эксперименте, который, по его словам, подтвердилвысказанное им когда-то интуитивно предположение о пульсации давления на стенках камеры
рабочего колеса без внешнего обода. «Ваш замечательный эксперимент поставил точку в нашем споре», — заключил он. Я сказал,
что проведение эксперимента было идеей Владимира Станиславовича, моего научного руководителя, на что последовал ответ: «Ну,
я так и думал, по-видимому, все эти годы моя идея не давала ему
покоя». А Владимир Станиславович спокойно и как всегда с улыбкой слушал наш разговор.
33
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
О существовании пульсации давления, возникающей на стенках
камеры рабочего колеса без внешнего обода (осевых и диагональных гидротурбин и насосов), впервые высказался С.С. Руднев в
начале 50-х годов, когда работал научным сотрудником ВИГМа
под руководством В.С. Квятковского. Спустя полтора десятка лет
Владимир Станиславович поручил мне в рамках наших исследований влияния различных факторов на кавитационные качества диагональной поворотно-лопастной (ПЛД) гидротурбины провести также
исследование не самого существования пульсации, в чем он не сомневался, а ее влияния на возникновение кавитации в горловине
отсасывающей трубы, причем во взаимосвязи с влиянием очертаний
переходного участка от камеры рабочего колеса к горловине и относительного диаметра горловины.
Такой комплексный системный подход с прикладной направленностью был характерным для В.С. Квятковского. При этом во
время подготовки эксперимента Владимир Станиславович пригласил
к нам на кафедру еще одного корифея (от греческого слова korifi —
вершина), так мы из уважения называли известных ученых, —
Д.А. Войташевского, который несколько часов рассказывал мне
об исследованиях кавитации, проводившихся в то время во ВНИИгидромаше. Эта неформальная консультация помогла мне глубже
понять механизм возникновения кавитации, некоторые тайны которого не раскрыты до сих пор.
В этой истории меня поразили невозмутимость и самообладание
Владимира Станиславовича на фоне эмоционального Сергея Сергеевича, явно торжествовавшего по поводу своей гениальной догадки.
Его, ученого-теоретика, интересовало прежде всего подтверждение
самой идеи, в то время как ученого-практика В.С. Квятковского
радовал научный результат и его прикладное значение. Мне
кажется, что В.С. Квятковский, зная характер С.С. Руднева, специально пригласил его на конференцию, чтобы доставить ему удовольствие.
Отмеченный выше системный подход В.С. Квятковского хорошо
отслеживается в его классических работах по исследованиям рабочего процесса осевых и предложенных им диагональных поворотнолопастных гидротурбин. Эти работы хорошо известны и стали
классическими. Менее известна его работа 1938 г. по систематизации реактивных гидротурбин и созданию их номенклатуры — впер34
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
вые в СССР, а возможно, и в мире. На разработанных им принципах и методике в послевоенные годы были созданы три
номенклатуры гидротурбин: малых, средних и крупных. В дальнейшем номенклатура крупных турбин периодически обновлялась и
дополнялась новыми, более совершенными модельными турбинами, а
также новыми типами и системами гидротурбин. Ее последняя версия была разделена на отдельные номенклатуры по каждой системе
турбин. Они созданы в 80-х годах и действуют до сих пор.
Можно только сожалеть, что за последние 20 с лишним лет они не
обновлялись, а исследования в этом направлении практически приостановились. Однако не приходится сомневаться, что научное
наследие В.С. Квятковского и накопленные у нас уникальные научные материалы по ПЛД-турбинам на напоры от 50 до 220 м
будут востребованы и послужат нашей отечественной промышленности.
Владимир Станиславович Квятковский высоко ценил связи
кафедры с производством, особенно с крупнейшим турбинным заводом СССР — Ленинградским метал30-летие кафедры гидромашин. 1976 г. лическим заводом (ЛМЗ). В конце
60-х годов благодаря настойчивости
35
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
В.С. Квятковского ЛМЗ обязали поставить для Зейской ГЭС
шесть ПЛД-турбин вместо радиально-осевых (РО), на которых
настаивал главный конструктор гидротурбин завода1. В отношениях
кафедры и ЛМЗ возникла определенная напряженность, что огорчало Владимира Станиславовича. Поэтому в 1975 г. он велел мне
подготовить научный доклад о возможности применения ПЛД-турбин на напорах 150–220 м на примере Саяно-Шушенской ГЭС и
съездить с этим докладом на ЛМЗ, втайне надеясь, что это будет
способствовать восстановлению наших традиционных отношений
сотрудничества. Я выполнил его поручение и вернулся с подписанным договором об исследованиях высоконапорных ПЛД-турбин.
Владимира Станиславовича очень обрадовал этот успех, который, впрочем, был ожидаем из-за его огромного авторитета на
ЛМЗ, где работали и его ученики — выпускники нашей кафедры.
На протяжении нескольких часов он расспрашивал меня обо всех
подробностях поездки, в первую очередь о том, как сотрудники и
руководство гидротурбинного отдела ЛМЗ восприняли доклад,
какие вопросы задавали, с кем я еще встречался. Ему очень понравился один плакат из моего выступления, на котором иллюстрировались разным цветом наложенные одна на другую проточные части
двух турбин одинаковой мощности для условий Саяно-Шушенской
ГЭС: РО и ПЛД. Этот плакат привлек внимание и специалистов
ЛМЗ. На фоне традиционной РО-турбины с глубокой отсасывающей трубой ПЛД-турбина выглядела более изящной и, несмотря на
большее заглубление рабочего колеса ПЛД-турбины, заглубление
станции оказалось одинаковым. Чуть раньше, когда вышла монография В.С. Квятковского «Диагональные гидротурбины», у него появилось образное сравнение старушки РО-турбины с ПЛД-турбиной: «телега» и «автомобиль».
Недавно вновь всплыл в памяти тот самый плакат в связи с
аварией на Саяно-Шушенской ГЭС в августе 2009 г. Владимир
Станиславович всегда подчеркивал одно из основных преимуществ
диагональных поворотно-лопастных гидротурбин перед жестколопастными радиально-осевыми турбинами — лучшее обтекание
лопастей рабочего колеса, что повышает КПД турбины и, главное,
существенно ослабляет нестационарные явления в турбине на нерасчетных режимах ее работы. Трагедия на Саяно-Шушенской ГЭС
еще раз напомнила нам эту истину и преподала урок приверженцам
36
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
более «простых» и «дешевых» РО-турбин. К сожалению, этот урок
может не пойти впрок, так как истинная причина вибрации и
ее колоссальной силы, приведшей к катастрофе, осталась не раскрытой.
Любимым увлечением В. С. Квятковского были шахматы. Он
ценил их за то, что они развивают творческие аналитические способности человека. Будучи уже в весьма преклонном возрасте, он
охотно выступал за команду преподавателей в традиционных матчах
кафедры ГГМ (тогда были две кафедры: гидромашин и гидравлики) против студентов специальности.
Как-то два преподавателя кафедры, принимавшие защиту курсового проекта гидротурбины у студента С., зашли в кабинет заведующего, чтобы обсудить оценку. Несмотря на хорошую графику
проекта, студент С., в общем-то, способный, не разобрался в конструкции как следует, плохо отвечал на вопросы, и решался вопрос
о двойке или тройке за защиту. Сидевший за своим столом
В.С. Квятковский, услышав краем
уха фамилию студента, спросил:
В.С. Квятковский, Г.В. Викторов
с китайскими коллегами
«С. — это тот, который выступал
37
Â.Ñ. Êâÿòêîâñêèé
на первой доске за команду студентов?» и, получив утвердительный
ответ, что это именно он, Владимир Станиславович спокойно, но
твердо произнес: «Хороший шахматист не может быть плохим студентом». После этой реплики преподавателям ничего не оставалось,
как поставить студенту оценку «хорошо».
Справедливости ради надо сказать, что интуиция не подвела
В.С. Квятковского. Успешно окончив институт, молодой инженер
С. проявил себя способным конструктором и очень инициативным
специалистом. Да и другие выпускники кафедры и факультета,
увлекавшиеся шахматами в студенческие годы, зарекомендовали
себя отличными специалистами, что подтверждает мысль, прозвучавшую как аксиома В.С. Квятковского.
Ïðèìå÷àíèå
1
Впоследствии правота В.С. Квятковского полностью подтвердилась:
ПЛД-турбины Зейской ГЭС окупили себя за два года, разработчики были
удостоены Государственной премии СССР (в том числе В.С. Квятковский и
несколько ведущих специалистов ЛМЗ); турбины до сих пор являются
крупнейшими ПЛД-машинами в мире.
Леонтий Иванович Керцелли — основатель кафедры тепловых
электрических станций и первый ее заведующий, с 1936 по 1950 г.
декан теплотехнического (в 1946 г. переименованного в теплоэнергетический) факультета, был признанным главой теплотехников
МЭИ. В нем соединились природный талант организатора и богатейший опыт педагога, тонкость ума и глубокие знания специалиста, любовь к молодежи, жизнерадостность и жизненная стойкость.
Л.И. Керцелли знал три иностранных языка: немецкий, французский и английский, любил классическую музыку.
Л.И. Керцелли родился в 1886 г. в Ростове-на-Дону в семье
управляющего городской электростанцией. После окончания реального училища некоторое время работал техником на Ростовской
электростанции. В 1907 г. он поступил учиться на электротехнический факультет Императорского Московского технического училища, которое окончил в 1913 г. В 1914 г. он был призван в
армию, в пехотный полк, где служил в годы Первой мировой
войны. В годы Гражданской войны Леонтий Иванович работал в
Москве техником Военно-инженерной дистанции, с 1922 по 1933 г.
был инженером проектного отдела Главэнерго высшего совета
народного хозяйства (ВСНХ), а затем получил назначение начальником отдела ВСНХ Энергострой, переименованного в 1932 г.
в институт «Теплоэлектропроект». Под руководством Л.И. Керцелли были созданы проекты более двадцати электростанций,
сооруженных по знаменитому плану ГОЭЛРО, и планам первой и
второй пятилеток. В их числе Каширская, Ивановская, Горьковская, Брянская, Саратовская, Кизеловская, Зуевская, Сталиногорская ГРЭС, Ярославская, Тамбовская, Березниковская ТЭЦ,
а также ряд московских ТЭЦ. В этих проектах Леонтий Иванович, будучи новатором, стремился использовать новые технические
решения, в частности, по методам сжигания низкосортных углей, по
тепловым схемам и компоновкам оборудования. В дальнейшем,
работая в МЭИ, Л.И. Керцелли продолжал поддерживать связь с
энергетической промышленностью, участвуя в работах технических
40
Ë.È. Êåðöåëëè
советов Министерства электростанций и Министерства строительства электростанций СССР.
Педагогическая деятельность Л.И. Керцелли началась в феврале
1922 г. в Московском лесотехническом институте; с 1924 по
1930 г. он работал по совместительству доцентом в МВТУ
им. Н.Э. Баумана, где читал курс по теплосиловым установкам и
руководил дипломным проектированием. В МЭИ Л.И. Керцелли
начал работать со дня его основания в 1930 г. С его участием была
создана кафедра теплосиловых установок (ТСУ) — прообраз будущей кафедры тепловых электрических станций (ТЭС). Л.И. Керцелли был назначен заведующим кафедрой ТСУ и в 1930 г. утвержден в должности профессора, а в 1936 г. — в ученом звании
профессора.
В это время в МЭИ работали известные теплотехники: академики М.В. Кирпичев и М.А. Михеев, профессора Л.К. Рамзин,
М.П. Вукалович, А.В. Щегляев, доцент Э.И. Ромм, будущий академик М.А. Стырикович.
Одновременно с Л.И. Керцелли на кафедре стали работать специалисты из МВТУ, Всесоюзного теплотехнического института,
Института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова, Энергостроя:
В.Я. Рыжкин, М.М. Нейдинг, Б.И. Смирнов, Б.М. Якуб,
С.Ц. Фаерман, В.Е. Туманов. Позднее, в середине 40-х годов,
пришли С.Я. Белинский, В.Я. Гиршфельд, Д.П. Елизаров,
В.А. Ведяев, Л.К. Якимов, Н.А. Можаров, П.Я. Тюрин.
Благодаря деловым качествам и свойствам личности Л.И. Керцелли на кафедре ТСУ образовался сплоченный и дружный коллектив высококвалифицированных сотрудников.
В первые годы работы кафедры основной ее задачей было создание новых учебных планов, программ, курсов и методических
материалов к ним. Отечественной литературы по тепловым электростанциям в то время практически не было, имелись лишь конспекты лекций Л.К. Рамзина «Теплосиловые станции» и
М.К. Поливанова «Районные тепловые электростанции», изданные в МВТУ. В обоих конспектах не было теории тепловых электростанций. Необходимо было создать совершенно новый курс,
отвечающий состоянию энергетики того времени. Проводившиеся
в этот период предварительные работы по созданию нового курса
41
Ë.È. Êåðöåëëè
нашли отражение в ряде публикаций, в том числе и в книгах
Л.И. Керцелли1.
В 1936 г. (после ареста декана ТТФ Г.С. Жирицкого, впоследствии реабилитированного) Л.И. Керцелли возглавил теплотехнический факультет, деканом которого он был в течение четырнадцати лет
(он оставил эту должность только в 1950 г. по состоянию здоровья).
Л.И. Керцелли руководил разработкой и пересмотром учебных планов
факультета, был автором многих программ. С 1930 г. и до конца
своих дней он читал курс лекций по тепловым электрическим станциям на большом потоке факультета. Лекции его были методически
совершенными, яркими, насыщенными многочисленными примерами из практики. Как лектор и педагог Леонтий Иванович пользовался особой популярностью. Его постоянно приглашали в другие
вузы страны (в Минск, Иваново), для чтения лекций в Всесоюзном
заочном политехническом институте (ВЗПИ), Промакадемии, Высшей
партшколе при ЦК КПСС (ВПШ).
Обобщением опыта методической работы кафедры и достижений
науки и техники в области теплоэнергетики стало издание учебника2, написанного в соавторстве с В.Я. Рыжкиным, который стал
первым капитальным трудом по дисциплине и настольной книгой
энергетиков. В дальнейшем учебник неоднократно переиздавался.
Переведенный на китайский, румынский, чешский, испанский и
английский языки, он и сейчас является основным изданием по
курсу «Тепловые электрические станции». Книга используется не
только студентами, но и аспирантами, преподавателями, работниками электростанций, проектными и научными организациями в
нашей стране и в ряде зарубежных стран.
В начале Великой Отечественной войны вместе с теплотехническим факультетом в составе МЭИ Л.И. Керцелли эвакуировался
в Казахстан. После возвращения МЭИ в Москву в 1943 г.
в развитии факультета обозначился новый этап, связанный с расширением подготовки кадров для новых объектов энергетики на
Урале и в Сибири. Л.И. Керцелли способствовал выделению из
состава теплотехнического факультета в 1943 г. энергомашиностроительного факультета, а в 1953 г. факультета промышленной теплоэнергетики. При его поддержке в конце 1943 г. из группы теплового контроля на кафедре теоретических основ теплотехники
42
Ë.È. Êåðöåëëè
(ТОТ) образовалась кафедра теплового контроля и автоматики
[с 1968 г. называется кафедрой автоматизированных систем управления тепловыми процессами (АСУТП)], а в 1947 г. создана
кафедра технологии воды и топлива (ТВТ).
Большое внимание Л.И. Керцелли уделял дипломному проектированию как завершающей стадии учебного процесса, производственной практике и учебно-исследовательским работам студентов.
Для повышения качества образования студентов по инициативе
группы ученых МЭИ (А.В. Щегляев, М.П. Вукалович,
М.А. Стырикович) с участием Л.И. Керцелли, поддержанной
директором МЭИ В.А. Голубцовой, в 1944 г. Правительством
СССР было принято решение о строительстве при институте
учебно-экспериментальной ТЭЦ. Первые установки ТЭЦ МЭИ
были пущены в конце 1949 г., а с 1950 г. на них стали проводиться учебные занятия. Л.И. Керцелли был также инициатором
образования учебно-научной лаборатории на кафедре: создаются
действующая модель паротурбинной электростанции, стенды деаэратора, гидрозолоудаления, газотурбинной установки и другие.
В 1949 г. на факультете была утверждена специализация
«тепловые электрические станции». В числе выпускников первых
лет были Н.И. Серебряников, Ю.М. Липов, В.А. Пермяков,
А.М. Князев, Г.Н. Морозов, В.И. Трембовля, Г.Г. Зароченцев,
В.С. Лукин, А.А. Поздняк, А.А. Александров, ставшие впоследствии известными специалистами. Л.И. Керцелли лично руководил
дипломным проектированием многих сотен студентов, с большим
мастерством и умением передавал свои знания ученикам. Ученики
Л.И. Керцелли работают до сих пор на кафедрах МЭИ, на электростанциях и в научно-исследовательских институтах.
Научная работа на кафедре ТЭС ведется с начала 30-х годов.
В эти годы коллектив кафедры, возглавляемый Л.И. Керцелли,
участвует в разработке плана электрификации Москвы, выполняет
комплексные исследования совместной работы ТЭЦ и электростанций других типов, исследования по укрупнению единичной мощности теплофикационных турбин, совершенствованию циклов электростанций, выбору начальных параметров пара и промежуточного
перегрева.
Круг научных интересов Л.И. Керцелли был очень широк:
применение вторичного перегрева на электростанциях, повышение
43
Ë.È. Êåðöåëëè
мощности газотурбинных установок, параллельная работа ТЭЦ,
исследование тепловой экономичности мощных КЭС на сверхкритические параметры пара и другие. Одна из последних работ, проводившихся под руководством Л.И. Керцелли, связана с оптимизацией режимов совместной работы ТЭЦ Москвы и Волжских ГЭС,
она выполнялась по заданию Мосэнерго. За годы работы на
кафедре Л.И. Керцелли подготовлено двенадцать кандидатов технических наук.
Кроме научных трудов Леонтий Иванович был автором большого числа научно-популярных статей по электростанциям в журналах и сборниках.
За многолетнюю работу по подготовке инженерно-технических и
научных кадров профессор Л.И. Керцелли был награжден орденом
Трудового Красного Знамени и медалями. Ему присвоено звание
заслуженного деятеля науки и техники РСФСР.
44
Ä.Ï. Åëèçàðîâ
Ëè÷íûå
âîñïîìèíàíèÿ
Мои первые личные воспоминания о Леонтии Ивановиче относятся к 1938 г., когда я был студентом теплотехнического факультета МЭИ. Я как-то стоял в коридоре здания МЭИ (которое
тогда помещалось в Строченовском переулке) на «Плехановке», где
находился деканат ТТФ. По какому-то делу в коридоре около
деканата появился Леонтий Иванович и скромно отрекомендовался:
«Я — здешний декан». Скромностью как чертой характера Леонтий Иванович отличался всегда. Он не выдвигал себя на первый
план никогда, даже на групповых фотографиях. Эта скромность во
всем и была, по-видимому, причиной того, что наша кафедра получила помещение на первом этаже корпуса Г в доме № 17 по
Красноказарменной улице, весьма удаленное от ТЭЦ МЭИ. Из-за
этого возникла проблема с паром для стендов лаборатории кафедры
и пришлось устанавливать специальные электрокотлы с системой
водоподготовки к ним.
Другое воспоминание относится к 1939 г., когда Л.И. Керцелли
начал читать лекции по тепловым электростанциям для потоков
моего курса. Лекции Леонтий Иванович читал вдохновенно, артистически, с большим душевным подъемом. Слушать его было очень
интересно, но записывать содержание лекций трудно, поскольку он
читал очень быстро.
Вспоминаю и работу над дипломным проектом, когда моим
руководителем стал Л.И. Керцелли, — он был добрым и заботливым учителем и наставником; и более позднее военное время, когда
в декабре 1943 г. я приехал в Москву в МЭИ из города Алексин
Тульской области, где я работал на ТЭЦ № 15 Мосэнерго, для
сдачи вступительных экзаменов в аспирантуру — Леонтий Иванович по-прежнему был неизменно благожелателен и добр ко мне.
Помню также дни юбилеев Л.И. Керцелли, когда выступавшие
отмечали его большие заслуги в учебной, методической, организационной и воспитательной работе в МЭИ. Леонтий Иванович и
в эти моменты держался очень скромно.
45
Ë.È. Êåðöåëëè
Еще я помню мою работу в деканате теплотехнического факультета в качестве начальника курса, когда деканом был Л.И. Керцелли. Он помогал мне тогда установить правильные взаимоотношения
со студентами, улаживать конфликты, которые иногда возникали
между студентами и преподавателями.
Заседания нашей кафедры в те годы проводились в тесном
кабинете Л.И. Керцелли в деканате, а позже — в новом помещении кафедры в аудитории Г-101 дома № 17 на Красноказарменной
улице. Леонтий Иванович иногда доброй шуткой или замечанием
создавал веселое оживление у присутствующих, что не мешало
решать серьезные вопросы работы кафедры.
Таким остался в моей памяти Леонтий Иванович Керцелли, мой
учитель и руководитель.
46
È.Í. Òàìáèåâà
Ìîé ó÷èòåëü
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.
А.С. Пушкин
Не могу повторить за многими моими коллегами, что я с детства мечтала стать энергетиком. Напротив, все интересы мои были
связаны с музыкой, театром, литературой… С годами я поняла,
как хороши были учителя в моей московской школе № 423, как
много они успевали дать нам знаний за урок, поэтому учиться
было интересно и легко (мне, например, удавалось параллельно
успешно заниматься в музыкальной школе на скрипке и в то же
время пересмотреть весь репертуар Художественного театра и переслушать все оперы в Большом. Еще были на сцене спектакли в
постановках К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко,
играли В.И. Качалов, О.Л. Книппер-Чехова, Б.Г. Добронравов,
А.К. Тарасова… Это впечатления, о которых можно говорить бесконечно). Но … к теме.
Честно скажу: я выбрала МЭИ и теплоэнергетический факультет достаточно случайно. Старшая сестра моей школьной подруги
Минна Лейн привела меня в МЭИ на какой-то вечер и показала
мне преподавателей теплоэнергетического факультета (ТЭФ). Надо
сказать, что впечатления мои были очень яркими: М.А. Стырикович,
М.П. Вукалович, М.Е. Дейч, Е.Я. Соколов, Л.И. Керцелли —
все они выступали на этом вечере, и каждый был колоритен и
неповторим. Кроме того, на мое решение повлиял энтузиазм моей
спутницы — она беззаветно любила институт и свою специальность. О Леонтии Ивановиче Керцелли могла говорит бесконечно —
и для этого были причины. Она поступала в институт в начале
войны. С сентября 1941 г. большая часть сотрудников МЭИ была
эвакуирована в Казахстан — в Москве оставались, как она вспоми47
Ë.È. Êåðöåëëè
нает,
П.П.
Елизаров,
В.А.
Голубцов,
М.А. Стырикович,
В.В. Лукницкий, Н.Г. Пацуков, С.Г. Герасимов, Э.И. Ромм,
М.П. Вукалович.
По возвращении из эвакуации Л.И. Керцелли сумел сплотить
группу оставшихся преподавателей и ученых, провел работу по подготовке учебных планов. Он был душой этой группы. Надо сказать,
что именно эта группа заложила будущие направления специальностей факультета и научные направления, такие как технология воды
и топлива (В.А. Голубцов); котельные установки (Э.И. Ромм,
М.А. Стырикович); теоретические основы теплотехники (М.П. Вукалович); паровые и газовые турбины (А.В. Щегляев); промышленная
теплотехника (В.В. Лукницкий) и т.д. В административной и организационной работе ему очень помогала Ревекка Соломоновна Френкель — человек преданный и энергичный, которую помнят многие
поколения выпускников ТЭФ.
Так как, окончив школу, я получила медаль, а в то время с
медалью надо было пройти только собеседование, чтобы поступить
в институт, я без труда поступила на ТЭФ. На третьем курсе,
когда мы должны были выбирать специальность, я выбрала специальность «Тепловые электрические станции», прослушав однажды
лекцию Л.И. Керцелли по ТЭС (он читал общий курс на большом
потоке, а в спецгруппах читал более обширный специальный курс
В.Я. Рыжкин). Потом, уже работая на кафедре ТЭС, я узнала,
что Леонтий Иванович любил большую аудиторию, она его вдохновляла. Он действительно был очень артистичен и обладал большим обаянием. То, как он читал лекции, могло служить примером
классического метода чтения лекций — метода, который излагал в
соответствующем курсе профессор И.Я. Конфедератов, читавший
факультативный (очень полезный) курс для аспирантов всех специальностей.
Леонтий Иванович умел самый сухой материал преподнести
увлекательно; если интерес ослабевал, он мог переключить внимание слушателей на какое-то воспоминание, пошутить (он обладал
очень своеобразным юмором). «Пауза» продолжалась не более трех
минут, а затем он снова возвращался к теме лекции и это помогало удержать интерес студенческой аудитории. Он также с большим тактом и умением управлял (именно управлял) коллективом
маститых преподавателей, что было очень непросто. Это были
48
Ë.È. Êåðöåëëè
люди, сформировавшиеся в очень сложных обстоятельствах, с непростыми характерами (С.Я. Белинский, М.М. Нейдинг, Б.И. Смирнов,
В.Я. Гиршфельд, Д.П. Елизаров, В.И. Ведяев и другие). У Леонтия Ивановича был свой, особый подход к каждому. В то время
Леонтий Иванович был уже физически слаб, но имел твердую
волю и, когда это было необходимо для кафедры, умел быть строгим и жестким. Однако он никогда никого не обижал, и если
настаивал на своем мнении вопреки возражениям остальных, то
умел шуткой смягчить свою настойчивость. Это я хорошо помню по
заседаниям кафедры в первые годы моей работы в институте. При
разговорах с молодежью на кафедре и со студентами ему были
свойственны юмор и благородная простота в общении, а никак не
назидательность.
Помню, как тщательно обсуждались учебные планы. Тут он был
знатоком. Учебные планы создавались годами, часы по отдельным
курсам выбирались с учетом программ таких факультетов, как
электроэнергетический, энергомашиностроения, и любые изменения
долго взвешивались, обсуждались, утверждались. На каждый смежный факультет выбирался представитель кафедры, который курировал соответствующую часть учебного процесса. Например,
С.Я. Белинскому он говорил: «Семен Яковлевич, Вы должны присутствовать на всех ученых советах ЭЭФ — это наши кормильцы!»
Действительно, на электроэнергетическом факультете (ЭЭФ) лекторы нашей кафедры читали очень много курсов, вели практику;
помню, тогда курс по тепловым электростанциям для групп станционников на ЭЭФ составлял сто семьдесят два часа и предусматривалось курсовое проектирование (сравните: в 2004/05 учебном году
этот курс на ЭЭФ составлял восемнадцать часов!).
Леонтий Иванович очень заботился о притоке молодых преподавателей — аспирантских мест было немного, и это было его постоянной заботой. Он должен был знать, каков характер у нового
человека, каковы его интересы, каково воспитание и т.д. Сужу по
себе: в первый же день моей работы он пригласил меня в свой
кабинет и подробно расспросил: из какой я семьи, что меня интересует, чем увлекаюсь… То же самое было и с Э.П. Волковым,
выпускником ТЭФ, когда его оставили для работы на кафедре. Он
вспоминает, какая благожелательная и оживленная беседа состоя49
Ë.È. Êåðöåëëè
лась у него с Леонтием Ивановичем. Его тоже поразила жизнерадостность и энергия этого уже старого человека.
С Эдуардом Петровичем мы с удовольствием вспоминали Леонтия Ивановича, его манеру общаться, его жесты, его юмор, его
подтрунивание над нами и над собой. Вспоминали его кабинет,
очень маленький (тогда кафедра располагалась на первом этаже в
корпусе Г, Красноказарменная, 17). Там была «мебель», привезенная из Германии после войны: небольшой удобный диванчик, обтянутый красным бархатом, и, главное, — предмет всеобщей зависти —
старинный большой секретер, вернее бюро, со множеством отдельных ящичков, потайных уголков. Все это великолепие закрывалось
с грохотом рифленой полукруглой крышкой и при желании запиралось на ключ. Впоследствии это чудесное бюро спустили в подвал
в мастерскую и даже часть его отпилили, так как не могли вместить в уготовленное для него место. Помню, я очень печалилась
по этому поводу.
Леонтий Иванович был очень демократичным по отношению
к сотрудникам кафедры. Помню, когда я приступила к работе, он
не только представил меня на заседании кафедры, но и познакомил
с рабочими, мастерами, лаборантами. И при этом был с ними приветлив, характеризовал каждого, особенно отметил В.Н. Зимакова,
назвав его «золотые руки». Видно, симпатия была взаимная, так
как позже В.Н. Зимаков много рассказывал мне о Леонтии Ивановиче, восхищаясь его веселостью и темпераментом. Вспоминал он
и о том, что на одном выпускном вечере Леонтий Иванович с
таким увлечением танцевал лезгинку, что повредил ногу.
Вспоминается первый год работы на кафедре. Я с молодым
энтузиазмом бралась за все (тогда я была единственным инженером на кафедре). Под руководством В.Я. Рыжкина мне приходилось заниматься исследованием циклов электростанций. В то время
таблицы параметров воды и водяного пара включали параметры до
600 ата и 600 °С. Нам же необходимы были более высокие.
Тогда на кафедре ТОТ уже заканчивались работы по составлению
таблиц параметров воды и водяного пара до 1000 ата и 1000 °С.
Так вот, В.Я. Рыжкин по договоренности с М.П. Вукаловичем
получал очередную партию таблиц, а я прямо по горячим следам
срочно по этим данным строила диаграмму на миллиметровой
бумаге. У меня на двух больших столах размещались огромные
50
Ë.È. Êåðöåëëè
листы этой бумаги, и я постепенно заполняла их кривыми, используя только что полученные данные. Леонтий Иванович часто подходил ко мне, вздыхал: «Бедняжка!» и старался ободрить меня,
пошутить. И еще он настаивал, чтобы к таким работам, а в дальнейшем и к расчетным работам обязательно привлекались студенты.
Его уже не было в живых, когда были полностью построены
эти I, S-диаграммы и «отсинены» (такая «множительная техника»
тогда была). Еще долгое время эти отсиненные I, S-диаграммы
использовались и для научных работ, и в учебном процессе.
С помощью этих диаграмм была проведена большая расчетная
работа, результаты которой составили целую главу в учебнике по
тепловым электрическим станциям 1967 г. издания.
Одной из проблем кафедры было отсутствие партийной группы,
что в свое время не одобрялось. Рассказывали, что однажды Леонтий Иванович с обычным своим юмором объявил, что приносит
себя в жертву и вступает в Коммунистическую партию для спасения кафедры. Таким образом, он стал членом партии в преклонном
возрасте (в 1950 г.), потом постепенно пополнили партийные ряды
более молодые преподаватели, и проблема со временем разрешилась. Профсоюзная группа была довольно активная, Леонтий Иванович потребовал, чтобы я в качестве культорга была деятельной:
«На Вашей совести летний отдых и развлечения зимой!». Помню,
что первый так называемый культпоход я организовала в клуб
МЭИ на кинофильм «Канал», если не ошибаюсь польского режиссера Анджея Вайды (тогда польское кино было очень популярным,
и я им была увлечена). Оказалось, что это фильм чрезвычайно
тяжелый, фильм о войне, мрачный и с трагическим финалом. Я так
агитировала всех, что почти вся кафедра присутствовала на просмотре. Когда кончился сеанс, я готова была бежать, но испуганно
застыла на месте. Леонтий Иванович встал и, обращаясь ко мне,
громко сказал: «Ну, удружила! Развлекла!», но, увидев мое огорчение, постарался отвлечь всех от тяжелого настроения.
Хотелось бы вспомнить о преподавателях кафедры ТЭС времен
моей учебы и первых лет работы. Помимо Леонтия Ивановича
кафедрой руководил и его заместитель В.Я. Рыжкин, человек
широко образованный, исследователь со своим научным направлением. Они были совершенно разными, удачно поделили между
собой функции в руководстве, и это было очень эффективно. Пер51
Ë.È. Êåðöåëëè
вый фундаментальный учебник по тепловым электрическим станциям2 был задуман и создан ими в соавторстве в 1949 г. и вышел
вторым изданием в 1956 г. В 1967 г. учебник писал уже
В.Я. Рыжкин по несколько измененному плану, добавив глубоко
проработанный теоретический материал. Этот учебник в дальнейшем выдержал еще три издания (в 1967, 1976 и 1986 г.) и был
переведен на английский, испанский, чешский и китайский языки.
Кроме научных проблем В.Я. Рыжкин глубоко разбирался
в искусстве, имел свои пристрастия в живописи, музыке, литературе. Тогда на кафедре часто возникали беседы об искусстве и
вообще о культурной жизни Москвы. Например, Б.И. Смирнов
был заядлым театралом, М.М. Нейдинг — культурнейший человек, был страстным любителем классической музыки, В.Я. Гиршфельд и С.Я. Белинский всегда были в курсе современной литературной жизни. Тогда толстые журналы печатали прекрасные
произведения, и мы на кафедре всегда обменивались мнением о
прочитанном.
Прошло почти полвека, а память сохраняет светлый образ моего
первого наставника в преподавательской работе, прекрасного педагога и человека Леонтия Ивановича Керцелли.
52
Â.È. Òðåìáîâëÿ
Ñ áëàãîäàðíîé
ïàìÿòüþ
î Ë.È. Êåðöåëëè
О многогранных способностях и трудах Леонтия Ивановича
Керцелли, как правило, мы — выпускники 1949 г. теплоэнергетического факультета — знали очень мало. Очень скромный человек,
наш декан ничего о себе не рассказывал. Но зато с педагогом
Леонтием Ивановичем Керцелли по разным причинам и поводам
познакомились многие.
Жизнь студентов в военные и первые послевоенные годы — это
не только учеба, но и забота о заработке при небольшой стипендии, активные занятия спортом, участие в художественной самодеятельности и многое другое. Тандем опытных руководителей и воспитателей студентов ТЭФ в лице Леонтия Ивановича и его боевой
и умной помощницы — заместителя декана Ревекки Соломоновны
Френкель был всегда в курсе студенческих дел, хотя мы об это
часто и не подозревали. Институт недавно вернулся из эвакуации и
испытывал трудности по всем направлениям хозяйственной деятельности. На плечи руководителей факультета легли с 1943 г. большие заботы: надо было организовать учебу нового большого потока
студентов-первокурсников, занятия которых проходили на разных
территориях (в здании самого МЭИ, в аудиториях Плехановского
института, на 2-й Бауманской улице), так как в МЭИ учебных
помещений в то время не хватало. Параллельно руководители
должны были вести постоянную воспитательную работу на нашем
курсе, совершенствовать учебный процесс, заботиться о здоровье
учащихся, в частности помогать продуктами, одеждой и обувью
(особенно ослабленным бывшим фронтовикам, семейным студенческим парам с детьми). Естественно, что все решалось совместно
с крепким руководством института, которое возглавляла Валерия
Алексеевна Голубцова — выдающийся организатор, директор
МЭИ.
Несмотря на огромный объем работ по становлению и развитию
института и соответственно нашего факультета, МЭИ в высших
инстанциях неоднократно получал высокие оценки, и свою лепту
в общее дело внес Л.И. Керцелли.
53
Ë.È. Êåðöåëëè
Хочу отметить великодушие и доброту Леонтия Ивановича и
Ревекки Соломоновны при сбоях в нормальной жизни студентов,
принимавших участие в общественной жизни института. Я это
испытал на себе. Увлечение занятиями в джаз-оркестре МЭИ, частые выступления в его составе перед проходящими в госпиталях
Москвы лечение ранеными воинами Красной армии для меня не
прошли даром — я из-за неумения рационально распределять
время на главное и второстепенное «завалил» экзамен. Меня и
других «жертв» общественной работы вызвали к Леонтию Ивановичу. Он и Ревекка Соломоновна долго меня «чистили»и допустили к переэкзаменовке, которую я успешно сдал через несколько
дней. Но я все равно испытывал горький стыд, так как вдруг осознал, что я подвел ТЭФ и его руководителей.
Правда, как говорят, «нет худа без добра»: перед дверью аудитории, где шла пересдача экзаменов, я встретил взгляд стоявшей
передо мной студентки и отчаянно в нее влюбился, и это-то перед
экзаменом! По окончании МЭИ мы стали мужем и женой и продолжаем держаться друг за друга уже свыше 55 лет. Думаю, что
нашей семейной судьбе мы, в частности, обязаны Леонтию Ивановичу и Ревекке Соломоновне, разрешившим переэкзаменовку и
назначившим ее в один и тот же счастливый для нас день встречи.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Керцелли Л.И. Методика расчета тепловых схем электростанций. М.:
ОНТИ, 1930.
Керцелли Л.И. Типовые компоновки районных ТЭС. М.: Госэнергоиздат, 1932.
2 Керцелли Л.И., Рыжкин В.Я. Тепловые электрические станции: учебник для вузов. М.: Госэнергоиздат, 1949.
Керцелли Л.И., Рыжкин В.Я. Тепловые электрические станции:
учебник для вузов. М.—Л.: Госэнергоиздат, 1956.
С большим волнением взялся я за написание этих кратких заметок о замечательнейшем человеке — моем учителе, а впоследствии
и старшем друге — Владимире Алексеевиче Кириллине, с которым
меня связывали десятилетия взаимодействия в самых разных ипостасях. Конечно же, в высшей степени справедливо, что имя
В.А. Кириллина стоит в этом сборнике — ведь он входил в замечательную «команду» тех людей, которые внесли фундаментальный
вклад в становление МЭИ в 40—50-е годы, превратив его в один
из бесспорно лучших политехнических вузов нашей страны.
Владимир Алексеевич родился 20 января 1913 г. в Москве
в семье известного детского врача Алексея Ивановича Кириллина.
Владимир Алексеевич прошел большой жизненный путь, на котором всесторонне раскрылся его многогранный талант. В вышедшем
в свет еще в 1973 г. двенадцатом томе третьего издания Большой
советской энциклопедии с присущей этому изданию краткостью
перечислены основные вехи этого пути: «Окончил Московский
энергетический институт в 1936 г. Работал на Каширской ГРЭС, в
Бюро прямоточного котлостроения и в Московском энергетическом
институте (с 1952 г. — профессор). В период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. служил в Военно-Морском Флоте. В
1954—1955 гг. заместитель министра высшего образования СССР,
в 1955 г. — заместитель председателя Государственного комитета
по новой технике при Совете Министров СССР. В 1955—1962 гг.
заведующий отделом науки, вузов и школ ЦК КПСС. В 1963—
1965 гг. —вице-президент АН СССР. В 1965 г. назначен заместителем Председателя Совета Министров СССР и председателем
Государственного комитета СССР по науке и технике». Еще о
Владимире Алексеевиче сказано, что он «ученый в области энергетики и теплофизики, академик АН СССР (1962 г.; член-корреспондент — 1953 г.)», перечисляются его многочисленные награды,
указаны основные научные труды. Понятно, что эта цитата не
более чем лаконичный, сухой перечень должностей, на которых
56
Â.À. Êèðèëëèí
работал Кириллин. А что за человек, что за личность стоит за
этими строчками из БСЭ?
В мои студенческие годы (я поступил в институт в 1951 г.) мне
не довелось слушать его лекции, но от старшекурсников я слышал
легенды о том, какой это был лектор. Учился я на ТЭФ,
на специализации по кафедре инженерной теплофизики (ИТФ).
Эта кафедра выделилась в 1954 г. из состава кафедры теоретических
основ теплотехники М.П. Вукаловича, и с момента ее создания во
главе ИТФ почти три десятилетия стоял Владимир Алексеевич.
Впервые я увидел Владимира Алексеевича в феврале 1954 г. на
традиционной зимней школе комсомольского актива МЭИ в Фирсановке, где он, будучи в тот период заместителем министра высшего образования СССР, выступал перед нами с интереснейшим
докладом. А лично познакомился я с ним вскоре после того как
по окончании института в 1957 г. я был оставлен на кафедре
ИТФ. Думаю, что в поле его зрения я попал «с подачи» его
заместителя по кафедре А.Е. Шейндлина. С огромной благодарностью к своим учителям я вспоминаю тот великолепный метод обучения, который они применяли ко мне в первые два года моей
работы на кафедре: они давали мне работы и диссертации, которые
присылались им на отзыв для прочтения и подготовки проектов
заключений по ним. Я готовил эти проекты, Владимир Алексеевич
и Александр Ефимович, естественно, внимательнейшим образом
прочитывали и правили их. Согласитесь, что невозможно переоценить пользу этой «дрессировки» для становления молодого научного сотрудника. А в 1962 г. я, честно говоря, был совершенно
поражен, когда буквально недели через две после защиты кандидатской диссертации В.А. Кириллин и А.Е. Шейндлин пригласили
меня написать вместе с ними новый учебник по технической термодинамике.
Мои встречи с Владимиром Алексеевичем приобрели систематический характер с 1960 г., когда на базе проблемной теплофизической лаборатории МЭИ была создана лаборатория высоких температур АН СССР. Этот коллектив, выросший впоследствии в один
их крупнейших институтов Академии наук — Институт высоких
температур (ИВТ АН СССР), насчитывал вначале лишь
несколько десятков человек, а его администрация в первые месяцы
состояла всего из трех человек: Владимир Алексеевич был директо57
Â.À. Êèðèëëèí
ром лаборатории высоких температур, А.Е. Шейндлин — его заместителем, а меня назначили ученым
секретарем лаборатории (есть такая
должность в академических учреждениях). И с этого момента мне
посчастливилось в течение многих лет идти по жизни рядом с этим
замечательным человеком — Владимиром Алексеевичем Кириллиным. Это было и тогда, когда я в течение почти десятка лет был
заместителем директора ИВТ АН СССР, и затем, когда я работал директором одного из институтов ГКНТ (Государственного
комитета по науке и технике) и когда в 1979 г. по представлению
Владимира Алексеевича я стал заместителем председателя Госкомитета СССР по науке и технике.
Особенно мы сблизились с ним, когда он был уже на пенсии.
В 1983 г. я был назначен секретарем Совета экономической взаимопомощи и стал жить в поселке Жуковка на госдаче, которая
была расположена метрах в трехстах от дачи Владимира Алексеевича. В течениевосьми лет мы виделись с ним один-два раза в
неделю, вместе гуляли (он был на двадцать лет старше меня, но во
время этих прогулок я частенько просил его: «Владимир Алексеевич, ну не бегите Вы так, я за Вами не поспеваю!»). А сколько
В.А. Кириллин в лаборатории
кафедры ИТФ.
Справа — академик М.В. Келдыш
58
Â.À. Êèðèëëèí
всего было переговорено за эти годы! Мы очень близко сдружились семьями, вместе встречали Новый год и другие праздники.
Это был удивительный человек. Надо сказать, что мне вообще
повезло — в жизни мне посчастливилось встретить немало очень
ярких и интересных людей как у нас в стране, так и за рубежом.
И среди них на первом месте для меня, конечно же, гигантская
фигура В.А. Кириллина.
Обычно, когда говорят о нем, перечисляют высокие государственные посты, которые он занимал. Но я прежде всего хочу сказать о нем как об ученом. Его специальностью была термодинамика. Он принадлежал к той когорте блестящих теплофизиков,
которых еще в предвоенные годы собрал на кафедре ТОТ МЭИ
М.П. Вукалович, имевший какое-то сверхъестественное чутье на
талантливых людей. Вместе с М.П.
Руководители АН СССР
Вукаловичем,
И.И.
Новиковым,
в Лаборатории сверхпроводящих
Д.Л. Тимротом,
А.Е. Шейндлиным,
магнитных систем НИИВТ.
Б.С. Петуховым он был одним из
Пояснения дает В.В. Сычев
59
Â.À. Êèðèëëèí
основателей всемирно известной отечественной школы в области
теплофизики.
В помещенных в этом сборнике заметках о М.П. Вукаловиче я
уже писал о том, что в 40—50-е годы исключительное значение
для теплоэнергетики приобрели исследования термодинамических
свойств водяного пара в области, как тогда говорили, «высоких и
сверхвысоких параметров» — при температурах до 600 °С и давлениях до 500 атм. Без точных данных об этих свойствах просто
невозможно было разрабатывать и создавать парогенераторы, турбины и другое оборудование.
В ряду этих исследований на первом месте стояли работы по
изучению удельных объемов (величины, обратной плотности) пара.
Эти исследования проводились в США, Англии, Канаде, Советском Союзе, причем напряженная борьба шла за каждую долю
процента точности экспериментальных данных. Необычайно трудно
было добиться нужной точности этих данных, исследователи применяли изощреннейшие методики эксперимента.
И вот в 1950 г. была опубликована первая работа никому тогда
еще не известного в зарубежном научном мире доцента МЭИ кандидата технических наук В.А. Кириллина. Он разработал удивительнейшую, потрясающе красивую, я бы сказал, совершенно
неожиданную методику эксперимента по измерению удельных объемов паров. Конечно же, сколько-нибудь подробное рассмотрение
этой методики выходит за пределы этого сборника. Отмечу лишь,
что изюминка этой методики — применение так называемого разгруженного дифференциального манометра — была, несомненно,
гениальным озарением. Точность экспериментальных данных была
сразу повышена почти на порядок. Про актеров театра или кино
иногда говорят, что «наутро после премьеры он проснулся знаменитым». Похожая ситуация и здесь: Владимир Алексеевич в результате этой работы ярким метеором ворвался в мировую теплофизику.
Его имя сразу же по праву заняло место в первой шеренге корифеев экспериментальной теплофизики, его данные немедленно стали
использоваться всеми разработчиками уравнений состояния и таблиц водяного пара.
Хочу подчеркнуть, что в той области температур и давлений
пара, в которой он проводил свои исследования, других измерений
уже не требуется. А дальше, применяя эту методику эксперимента,
его ученики шли в другие области параметров, использовали ее для
60
Â.À. Êèðèëëèí
изучения термодинамических свойств других веществ (в частности,
тяжелой воды и ее пара). В 80-е годы я как-то раз настойчиво
«допрашивал» Владимира Алексеевича, как он пришел к этой
необычайной идее? Смущенно улыбаясь, он ответил: «Да вот, сообразил…». Заметьте, кстати, что эту работу сделал человек, с которого никто ни на один день не снимал административных обязанностей заместителя директора МЭИ, учебной нагрузки и т.п.
Неудивительно, что этот цикл работ В.А. Кириллина сразу же
получил заслуженную высокую оценку: в 1951 г. ему была присуждена Государственная (тогда Сталинская) премия СССР, в 1953 г.
он был избран членом-корреспондентом АН СССР, а в 1959 удостоен Ленинской премии.
Надо сказать, что Владимир Алексеевич вообще был блестящим
специалистом в области термодинамики. Понимая, конечно, что мои
суждения пристрастны, я тем не менее хочу сказать, что, по моему
глубочайшему убеждению, термодинамика — это не только одна из
самых важных, но и одна из самых красивых научных дисциплин.
Альберт Эйнштейн писал: «Теория производит тем большее впечатление, чем проще ее предпосылки, чем разнообразнее предметы,
которые она связывает, и чем шире область ее применения.
Отсюда глубокое впечатление, которое произвела на меня классическая термодинамика. Это единственная физическая теория общего
содержания, относительно которой я убежден, что в рамках применимости ее основных понятий она никогда не будет опровергнута
(к особому сведению принципиальных скептиков)». Термодинамика
на первый взгляд кажется достаточно простой дисциплиной, однако
в действительности она весьма трудна для понимания. Ее нельзя
серьезно освоить, просто прослушав соответствующий лекционный
курс и прочитав учебники. Для ее настоящего понимания нужен не
один год размышлений. Поэтому серьезных специалистов в области
термодинамики не так уж много. К их числу, бесспорно, относился
и Владимир Алексеевич, у которого помимо глубоких знаний была
сильно развита, я бы сказал, термодинамическая интуиция.
Надо сказать, что В.А. Кириллин великолепно владел проблемами энергетики в целом; особенно ярко его огромная эрудиция в
этой области проявилась в тот период, когда в 1985—1988 гг. он
возглавлял Отделение физико-технических проблем энергетики Академии наук СССР.
61
Â.À. Êèðèëëèí
И еще одна характерная черта В.А. Кириллина — он был
очень хорошим инженером (в самом широком и высоком значении
этого слова); здесь, помимо всего прочего, несомненно, сказалась
та инженерная «закваска», которую он получил в молодости, работая на Каширской ГРЭС, а затем в Бюро прямоточного котлостроения (которое возглавлял в те годы Л.К. Рамзин).
Как я уже говорил, Владимир Алексеевич в течение семи лет,
в 1955—1962 гг., возглавлял Отдел науки, вузов и школ
ЦК КПСС. Это был самый сильный заведующий отделом науки ЦК
— ни до, ни после него не было на этом посту никого, кто мог
бы хотя бы отдаленно сравниться с ним. Пост этот был очень
важный, а работа в этой должности — очень и очень непростая,
да и сама по себе эта должность не очень-то располагала к симпатиям со стороны научных работников. Однако Владимир Алексеевич очень быстро приобрел огромный авторитет и искреннее уважение в самых широких кругах ученых нашей страны. Он обладал
огромной эрудицией, которая позволяла ему квалифицированно ориентироваться в самых различных областях науки. Он, в частности,
был одним из инициаторов создания в те годы Сибирского отделения Академии наук и вложил в его становление очень большой
труд. Кстати сказать, в те годы ряд ученых, в первую очередь
крупных физиков, «восстал» против засилья в отечественной биологии одиозной фигуры Лысенко, и Кириллин активно поддержал их.
Однако Н.С. Хрущев, слепо веривший Лысенко, крайне грубо
одернул академиков-физиков. При этом, выступая на заседании
Президиума ЦК партии по этому вопросу, Хрущев «лягнул» и
Владимира Алексеевича, сказав, что, мол, «хороший у нас зав.
отделом науки ЦК, только в биологии ничего не понимает» (надо
полагать, что себя Хрущев причислял к большим специалистам в
области биологии). После отстранения Хрущева от руководства
страной осенью 1964 г. Владимир Алексеевич вместе с президентом АН СССР М.В. Келдышем провели большую работу по
детальнейшему разбору всех «научных достижений» Лысенко и его
присных. Постановлением президиума Академии наук СССР в
конце января 1965 г. была создана комиссия Академии наук для
проверки деятельности лысенковской научно-экспериментальной
базы «Горки Ленинские». Результаты этой скрупулезной многомесячной проверки были рассмотрены в начале сентября того же года
62
Â.À. Êèðèëëèí
на совместном заседании президиума АН СССР, коллегии Министерства сельского хозяйства СССР и Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук. Была однозначно установлена жульническая,
бесстыдная фальсификация данных, якобы свидетельствовавших о
достижениях Лысенко в животноводстве и растениеводстве. По
сути дела, в тот день «вопрос был закрыт» — с шарлатанами и
демагогами от биологии было покончено.
Тема отдельного разговора — это тандем Кириллин — Келдыш. Вскоре после того, как М.В. Келдыш был избран президентом Академии наук СССР (а Кириллин был избран академиком),
он упросил Хрущева отпустить Владимира Алексеевича с поста
заведующего отделом науки ЦК КПСС на работу в президиум
Академии наук, и в начале 1963 г. по предложению М.В. Келдыша общее собрание Академии наук избрало В.А. Кириллина первым вице-президентом АН.
Кириллин и Келдыш были очень дружны,
хотя
это были два человека, совершенно
В.А. Кириллин
различных по характеру и темпераменту.
и М.В. Келдыш
Они и жили-то рядом — в Москве в одном
были коллегами и друзьями
63
Â.À. Êèðèëëèí
подъезде, а в Жуковке их дачи были
расположены по соседству. Крепкая
дружба между ними сохранилась и
тогда, когда В.А. Кириллина взяли на
работу в правительство, а М.В. Келдыш через несколько лет из-за тяжелой болезни оставил пост президента АН СССР. Оборвалась она,
эта дружба, только 24 июня 1978 г. Поздно вечером к Владимиру
Алексеевичу на дачу прибежала супруга М.В. Келдыша и сказала,
что она только что вернулась из Москвы и что Мстиславу Всеволодовичу, видимо, очень плохо. Буквально через несколько секунд
Владимир Алексеевич с сыном Александром были у дачи
М.В. Келдыша, где увидели его склонившимся над рулем личного
автомобиля. Двигатель работал, но машина стояла неподвижно.
Они тотчас же осторожно вытащили Мстислава Всеволодовича из
кабины, но он был уже, увы, без признаков жизни…
В сентябре 1965 г. В.А. Кириллин был назначен заместителем
Председателя Совета Министров СССР — председателем ГКНТ
(Государственного комитета по науке и технике). Весьма любопытной была сама процедура его приглашения на эту работу. В один
из дней в конце сентября того года у Владимира Алексеевича
Рабочая встреча
в Совете Министров СССР
На фото первый слева
А.Н. Косыгин; рядом
В.А. Кириллин
64
Â.À. Êèðèëëèí
в его кабинете на втором этаже здания президиума Академии наук
были двое моих иногородних коллег — теплофизиков, они-то и
рассказали мне в тот же день этот эпизод. Во время беседы раздается звонок кремлевской «вертушки»: «Владимир Алексеевич?
Здравствуйте, это Брежнев. У Вас не совещание? Вы не очень
заняты? Не могли бы Вы сейчас подъехать ко мне?» (В тот первый год своего правления Л.И. Брежнев, по отзывам многих, был
любезен и обходителен в общении с людьми.) Для чего, зачем,
почему — неизвестно. Естественно, Владимир Алексеевич немедленно едет на Старую площадь, в ЦК КПСС. В кабинете Брежнева находится и Председатель Совета Министров СССР
А.Н. Косыгин. Владимиру Алексеевичу делается предложение возглавить ГКНТ, главная задача которого — обеспечивать всемерное
ускорение научно-технического прогресса в стране. Кириллин (это я
знаю уже с его слов) сказал, что он не очень хорошо представляет
себе, а как конкретно это сделать. Его
собеседники рассмеялись, и Косыгин
Академик В.А. Кириллин
сказал: «Если бы мы знали, как это
на встрече с Президентом США
сделать, то не стали бы звать Вас».
Д. Фордом. Белый дом,
Вашингтон. 1974 г.
Вопрос был решен.
65
Â.À. Êèðèëëèí
На посту председателя ГКНТ Владимир Алексеевич проработал
около пятнадцати лет. Работая в этой должности, он приобрел
огромный авторитет и глубочайшее уважение ученых и инженеров
нашей страны. Надо прямо сказать, что осуществление большого
числа крупных технических проектов стало возможным благодаря
его интеллекту, энергии и настойчивости. При нем ГКНТ стал
настоящим научно-техническим штабом страны. Он очень умело
подбирал кадровый состав комитета. Его первыми замами были
тогда академик В.А. Трапезников и опытный партийный работник,
прекрасный человек Л.Н. Ефремов, а в числе других его замов
было
несколько,
как
мы
их
называли,
«сталинских
наркомов»: Д.Г. Жимерин, С.М. Тихомиров, Г.В. Алексенко —
блестящие специалисты и великолепные организаторы. Подстать им
был и весь коллектив ГКНТ.
В этот период у В.А. Кириллина сложились очень теплые отношения с одним из самых выдающихся государственных деятелей
нашей страны — А.Н. Косыгиным, который очень высоко ценил
Владимира Алексеевича и явно выделял его из круга других своих
заместителей (хотя, в отличие от других своих замов, ранее
А.Н. Косыгин был мало с ним знаком). Об этом, в частности,
свидетельствует одна неординарная деталь — в 1973 г., когда
отмечали 60-летие В.А. Кириллина, именно Косыгин был «тамадой» на юбилейном обеде. И еще запомнилось: у Владимира Алексеевича жил большущий черный лабрадор, которого щенком подарил ему А.Н. Косыгин. Не один раз, находясь в кабинете
В.А. Кириллина, я был свидетелем его телефонных разговоров с
А.Н. Косыгиным, и всегда эти беседы были очень обстоятельными
и глубоко содержательным.
Уход Владимира Алексеевича в начале 1980 г. с работы в правительстве происходил на моих глазах (я в то время был заместителем председателя ГКНТ). После тяжелого инфаркта, случившегося осенью 1979 г., А.Н. Косыгин в течение нескольких месяцев
находился в больнице. В его отсутствие обязанности Председателя
Совета Министров исполнял Н.А. Тихонов — креатура Брежнева,
выходец из его известного «днепропетровского клана». Впоследствии, во время моей работы в СЭВ, мне не один раз приходилось
контактировать с ним. По своей натуре это был полный антипод
Владимира Алексеевича. Человек он был очень сухой, с полным
66
Â.À. Êèðèëëèí
отсутствием чувства юмора, мелкий
и, видимо, завистливый. Он очень
ревниво воспринимал особое отношение к Владимиру Алексеевичу со
стороны А.Н. Косыгина. И еще его
почему-то особенно раздражало то,
что Кириллин был академиком.
Когда Тихонов стал исполняющим
обязанности Председателя Совета
Министров СССР, с его стороны
начались бесконечные мелкие придирки к Владимиру Алексеевичу, по
сути дела настоящая травля. Кончилось дело тем, что после очередной
филиппики Тихонова на заседании
Президиума Совета Министров в
адрес «некоторых академиков» в
руководстве правительства (кроме
Кириллина ни одного академика там
не было!) Владимир Алексеевич
подал заявление с просьбой освобоВ рабочем кабинете
дить его от работы и назначить пенсию. Это
в
ИВТ АН СССР
был достойный и мужественный поступок и
вообще первый случай в советской истории,
когда человек такого ранга сам, по своей инициативе подал заявление об отставке. Коллеги из аппарата Совета Министров рассказывали мне, что после того как Владимир Алексеевич пришел и отдал
это заявление Тихонову, тот, бросив все дела, немедленно помчался
в ЦК КПСС к К.У. Черненко, и решение Политбюро об отставке
В.А. Кириллина было оформлено с неприличной быстротой, чуть
ли не в тот же день. А находившегося в больнице А.Н. Косыгина
об этом даже не поставили в известность — вот такие были нравы
«наверху». (Впрочем, особенно удивляться этому не приходилось:
когда в октябре того же 80-го года лежавшего на больничной койке
А.Н. Косыгина по состоянию здоровья освободили от должности,
то у него в тот же день отключили кремлевскую «вертушку», отозвали охрану и отобрали правительственный автомобиль. При этом
его — по общему признанию, бесспорно самого сильного Предсе67
Â.À. Êèðèëëèí
дателя Совета Министров СССР в послесталинскую эпоху —
никто из верхов даже не счел нужным просто поблагодарить за
многие десятилетия самоотверженной работы на благо Отечества.)
Не рискуя впасть в преувеличение, хочу сказать, что В.А. Кириллин был, несомненно, выдающимся государственным деятелем, всю
свою жизнь посвятившим служению нашей стране, нашей науке.
После ухода из правительства Владимир Алексеевич получил,
наконец, возможность целиком заниматься любимым делом
в родном ИВТ АН, который к тому времени превратился уже в
один из крупнейших академических институтов, в Отделении
физико-технических проблем энергетики АН, литературной работой.
А затем, как уже говорилось выше, в 1985 г. он был избран академиком-секретарем этого отделения и членом президиума Академии наук. Он проработал на этом посту до 1988 г., но и после
этого до конца своих дней он оставался советником Президиума
Академии наук.
Говоря о В.А. Кириллине, я хотел бы подчеркнуть, что в этом
человеке жесткость и бескомпромиссная требовательность в работе
сочетались с исключительной добротой и неизменной готовностью
прийти на помощь тому, кто в ней нуждался. Следует особо отметить такие его качества, как исключительная порядочность и принципиальность; он никогда не шел на сделки с совестью.
Владимир Алексеевич был человеком энциклопедических знаний,
высочайшей культуры, тонким знатоком русской и иностранной литературы, очень любил поэзию (это, кстати, на мой взгляд, тоже
делало его «белой вороной» в высших эшелонах власти. Я помню,
как-то раз у него на даче он стал читать по памяти всю «Песнь о
Гайавате» Лонгфелло, а присутствовавший при этом другой государственный деятель очень высокого ранга недоуменно спросил: «А
кто это такой — Лонгфелло?»). Он внимательно следил за всеми
литературными новинками. Хорошо помню, как через несколько
месяцев после кончины Владимира Высоцкого он изумил меня,
когда прочитал мне четверостишие А. Вознесенского о Высоцком:
«О златоустом блатаре рыдай, Россия! Какое время на дворе —
таков мессия…». Вокруг него всегда было много творческих людей.
В его доме можно было встретить и Мстислава Леопольдовича
Ростроповича, и кинорежиссера Татьяну Михайловну Лиознову, и
хирурга Александра Александровича Вишневского, и многих-многих
68
Â.À. Êèðèëëèí
других. Всегда было весело на его дне рождения — ежегодно
20 января вечером на даче в Жуковке собирался один и тот же
круг — человек двадцать ближайших друзей Владимира Алексеевича; никакого специального приглашения не требовалось, и весь
вечер — интересные разговоры, шутки, нескончаемый смех…
Застолье всегда происходило на веранде-столовой, в углу которой
стоял солидных размеров красивый деревянный ларь, наполненный
отнюдь не безалкогольными напитками.
С юношеских лет большой любовью Владимира Алексеевича был
спорт — теннис, бокс, футбол. Его старым другом был известный
в прошлом футболист, а затем футбольный тренер Борис Павлович
Набоков. Надо сказать, что Владимир Алексеевич был тонким
знатоком футбола и азартным болельщиком. Еще более страстным
болельщиком был Дмитрий Дмитриевич Шостакович, дача которого
располагалась по соседству с кириллинской. В преклонные годы
Шостакович уже не ездил на стадион, а
«болел», сидя перед телевизионным экраВ.А. Кириллин
ном. Он ужасно страдал, если ему прихои М.Л. Ростропович —
дилось смотреть матч в одиночестве,
соседи по даче в Жуковке.
1972 г.
поэтому, если матч проходил в выходной
69
Â.À. Êèðèëëèí
день, он всегда стремился зазвать к себе Владимира Алексеевича,
чтобы обмениваться впечатлениями по ходу игры. При этом, как
рассказывал Владимир Алексеевич, у Шостаковича было занятное
обыкновение: во время трансляции матча он ставил около телевизора бутылку водки и стопки, и, когда какая-либо команда (все
равно — команда, за которую болел хозяин дома, или командасоперник) забивала гол, Шостакович и его напарник у телевизора
выпивали стопочку, — и никогда не больше, чем было забито
голов в игре.
Вообще Владимир Алексеевич был человеком большого жизнелюбия, веселым и остроумным, любившим и ценившим юмор.
Надо сказать, что, конечно, особое место в сердце Владимира
Алексеевича принадлежало МЭИ, с которым он был тесно связан
всю свою жизнь. Здесь он учился, здесь прошел первые ступени
карьеры — от аспиранта до заместителя директора по научной
работе. Как уже говорилось, в 1954 г. он основал кафедру инженерной теплофизики, которую бессменно возглавлял в
Жуковка.
течение многих лет. Помощь и поддержку со стороны
1975 г.
В.А. Кириллина МЭИ получал всегда, и, в свою
70
Â.À. Êèðèëëèí
очередь, Владимир Алексеевич зачастую опирался на коллектив
МЭИ в апробации и продвижении в жизнь новых разработок,
идей, замыслов…
Последний раз я виделся с Владимиром Алексеевичем незадолго
до его кончины, в 1998 г., в Колонном зале на торжественном
заседании, посвященном 50-летию ГКНТ — Министерства науки
и технологий. Он уже ходил с трудом, я под руку проводил его до
машины. Прощаясь, он сказал: «Вячеслав Владимирович, приезжайте ко мне на дачу, давно мы с Вами не виделись, у меня припасена хорошая бутылочка — мы с Вами ее и откупорим…».
После нового 1999 г. он тихо угасал в Кунцевской больнице и
скончался 29 января 1999 г., через несколько дней после своего
86-летия, когда впервые за многие-многие годы за столом в хлебосольном доме Кириллиных было тихо и пусто…
Гражданская панихида проходила в конференц-зале Президиума
Академии наук. Проститься с Владимиром Алексеевичем пришло
много людей — в старинном особняке на Ленинском проспекте
собрался весь цвет российской науки. А через девять дней после
кончины Владимира Алексеевича у входа на Новодевичье кладбище
для захоронения урны с его прахом (в той же могиле, где покоится
его супруга Надежда Алексеевна, скончавшаяся в 1970 г.) собрались человек пятнадцать — только семья и ближайшие друзья
Владимира Алексеевича. Я нес урну в своих руках и, опуская ее в
могилу, пронзительно остро осознал, что из моей жизни ушел
очень дорогой мне, ярчайший, изумительный Человек с большой
буквы.
71
Ý.Ý. Øïèëüðàéí
Ïåðâûé ó÷èòåëü
Мне посчастливилось общаться, работать и дружить с Владимиром Алексеевичем более пятидесяти лет. Он был моим первым
учителем и наставником.
В 1944 г. переводом из Алтайского машиностроительного института я был зачислен на третий курс энергомашиностроительного
факультета МЭИ в группу С2-42 (турбостроение). Владимир Алексеевич был в это время доцентом кафедры теоретических основ теплотехники (ТОТ) и заместителем декана Энергомаша. Наряду с
блестящими лекциями по термодинамике, которые он нам читал в
1944 г., Владимир Алексеевич организовал для нашей группы кружок по термодинамике, где мы обсуждали многие интересные
вопросы, далеко выходившие за рамки традиционного вузовского
курса технической термодинамики. Его личное обаяние, лекции и
занятия в кружке определили весь мой дальнейший путь в науке.
Я также нередко имел возможность наблюдать за его работой на
посту заместителя декана, в которой уже тогда проявились его
замечательные человеческие качества — желание и способность
найти такие решения возникавших порой сложных житейских
вопросов, которые максимально удовлетворили бы обращавшихся к
нему людей.
В конце 40-х—начале 50-х годов В.А. Кириллин работал над
своей докторской диссертацией. Я в это время был аспирантом на
кафедре ТОТ, и моя и его экспериментальные установки находились в соседних комнатах. Работая с ним бок о бок я прошел прекрасную школу. Главным здесь была возможность познакомиться с
основами проводимого им исследования. Немаловажным для меня
оказался и пример его чрезвычайно ответственного отношения к
делу. Я был свидетелем того, как он сутками просиживал у экспериментальной установки, проверяя и перепроверяя результаты,
добиваясь ясности и точности, которые всегда были его отличительными качествами. Его глубокий аналитический ум не терпел расхлябанности и верхоглядства.
72
Â.À. Êèðèëëèí
Здесь уместно сказать несколько слов о докторской диссертации
Владимира Алексеевича, которая явилась одной из его основных,
фундаментальных работ. Речь идет об экспериментальном и теоретическом исследовании термодинамических свойств воды и водяного
пара при высоких параметрах. Как известно, одним из радикальных
путей увеличения КПД тепловых электростанций является повышение начальных параметров пара (давления и температуры), и в
послевоенное время это стало проблемой номер один для энергетики страны. Для проектирования и расчета энергетических установок на повышенные параметры пара необходимы были надежные и
точные сведения о свойствах рабочего тела — водяного пара. Эту
очень сложную задачу В.А. Кириллин решил в своей докторской
диссертации.
В частности, он исследовал зависимость плотности водяного пара
от температуры и давления, включая особенно трудную для эксперимента область вблизи критической точки. Такой параметр, как
плотность, необходим для расчета оборудования электростанций.
Кроме того, зная зависимость плотности от температуры и давления, можно, не прибегая к сложному и дорогостоящему эксперименту, используя дифференциальные уравнения термодинамики,
определить расчетным путем зависимость от давления таких важных свойств, как теплоемкость, энтропия и энтальпия. В.А. Кириллин исследовал плотность водяного пара в диапазоне 300—600 °С
и 4—50 МПа, в котором находится критическая точка воды (t =
= 374,15 °С и р = 22,5 МПа), вблизи которой все свойства, и
плотность в частности, претерпевают особенно резкие изменения.
Точное измерение свойств в этой области сопряжено с большими
экспериментальными трудностями, а вместе с тем представляет
большой интерес как для практики, так и для теории.
Для данного исследования им была разработана новая, оригинальная методика, которая стала классической, вошла во многие
учебники и в различных вариантах была использована для исследования большого числа веществ. В последующие годы В.А. Кириллин с учениками, используя разработанную методику, исследовал
теплофизические свойства тяжелой воды, диоксида углерода, смесей
инертных газов. Эти результаты были обобщены в соответствующих монографиях и получили международное признание.
73
Â.À. Êèðèëëèí
Новые экспериментальные данные о плотности водяного пара,
изложенные в диссертации В.А. Кириллина, и результаты исследования теплоемкости водяного пара, выполненного А.Е. Шейндлиным, позволили им создать таблицу опорных значений свойств
водяного пара в области высоких параметров, которая была использована при подготовке Международных таблиц свойств воды и
водяного пара. За эти работы В.А. Кириллин в 1959 г. был удостоен Ленинской премии.
За этими исследованиями последовали экспериментальные исследования теплофизических свойств ряда технически важных веществ
и материалов в диапазоне, верхней границей которого были предельные для того времени температуры, достигавшие 3000 °С. Как
и в предыдущих его работах, здесь использовались оригинальные
методики и была получена высокая точность результатов.
Новое направление работ В.А. Кириллина, начатых в 60-е годы,
было связано с проблемой магнитогидродинамического (МГД) преобразования энергии. В результате интенсивной научно-исследовательской и опытно-конструкторской работы большого коллектива при
научном руководстве В.А. Кириллина в относительно короткий срок
были созданы опытная МГД-установка У-02 мощностью 200 кВт,
а затем и опытно-промышленная установка У-25 мощностью
25 МВт. При создании этих установок решалось большое число
проблем. Были изучены свойства низкотемпературной плазмы и ее
поведение в сильных магнитных полях при около- и сверхзвуковых
режимах течения, исследовано поведение ионизирующей присадки
в потоке нагретых газов, разработаны оригинальные подогреватели
регенеративного типа с насадкой из шариков, позволявшие нагревать
окислитель (воздух, обогащенный кислородом) вплоть до температуры 2000 °С, созданы новые высокотемпературные электропроводные и изоляционные материалы.
В процессе создания опытных МГД-установок были получены
результаты, которые нашли применение в других областях техники.
Так, например, высокотемпературный регенеративный подогреватель
был использован при создании мощного газодинамического лазера.
Подобные подогреватели сегодня с успехом применяются на крупных металлургических комбинатах для повышения температуры
дутья в домны, для получения восстановительного газа и в других
процессах.
74
Â.À. Êèðèëëèí
Широта интересов и организаторский талант Владимира Алексеевича уже в начале 50-х годов выходили далеко за рамки обычных
обязанностей доцента кафедры. Он возглавил группу преподавателей и аспирантов, занимавшихся созданием учебной лаборатории по
курсу термодинамики. Это была лаборатория нового типа, в которой каждый стенд представлял собой упрощенную научно-исследовательскую установку. Мы в этой группе старались создавать такие
стенды, которые давали бы студенту определенную свободу выбора
стратегии проведения исследования, знакомили бы с современной техникой измерений, позволяли бы проводить аналитическую обработку
полученных экспериментальных данных.
В 1954 г., учитывая потребность страны в специалистах-теплотехниках с углубленной теоретической подготовкой, по инициативе
В.А. Кириллина в МЭИ организовали новую кафедру инженерной
теплофизики (ИТФ), которую он возглавил и которой руководил
около двадцати пяти лет. В течение многих лет я был его заместителем. Эта кафедра с самого начала была ориентирована на подготовку инженеров нового типа — инженеров-исследователей. С этой
У самых истоков ЛВТ, НИИ ВТ ИВТ АН3...
Э.Э. Шпильрайн, В.В. Сычев, С.А. Улыбин, В.А. Кириллин, А.В. Шейндлин
75
Â.À. Êèðèëëèí
целью впервые в практике технических вузов страны в учебный
план были введены так называемые учебно-исследовательские
работы (УИР).
В это же время Владимир Алексеевич организовал и возглавил
научно-технический журнал «Теплоэнергетика», который недавно
отметил свое 50-летие. В этом журнале в 1954—1956 гг. я работал под его руководством как научный редактор и старался перенять его стиль отношения к публикациям и авторам.
Долгие годы В.А. Кириллин вел активную литературную деятельность. Блестящий лектор, он все эти годы пополнял курс термодинамики новыми разделами. Наряду с большим количеством
научных статей им был написан ряд учебных пособий, учебников и
монографий, которые стали настольными книгами студентов и
исследователей.
Еще в годы работы доцентом кафедры ТОТ он совместно
с А.Е. Шейндлиным написал конспекты лекций по циклам энергетических установок, свойствам влажного воздуха, не утратившие
свое значение и сегодня. За ними последовали задачник по термодинамике, учебное пособие по основам экспериментальной термодинамики и монография «Термодинамика растворов»1. Владимир
Алексеевич перевел с немецкого и подготовил к изданию лучший в
то время двухтомный курс термодинамики Ф. Бошняковича. Затем
в соавторстве с А.Е. Шейндлиным и В.В. Сычевым был написан
учебник по технической термодинамике2, ставший основным учебником для студентов тепловых специальностей вузов и удостоенный в
1976 г. Государственной премии СССР.
Научные и педагогические достижения Владимира Алексеевича
были по достоинству оценены научным сообществом, и в 1962 г. в
неполные пятьдесят лет он был избран действительным членом
Академии наук СССР.
Я не касаюсь научно-организационных, партийных и государственных постов, которые В.А. Кириллин занимал впоследствии,
принеся огромную пользу советской науке и технике. Он обладал
обостренным чувством нового и активно поддерживал перспективные научные направления.
Будучи частью высокой партийной и государственной элиты, он
тем не менее позволял себе иметь по ряду принципиальных вопросов собственное мнение, иногда шедшее вразрез с официальными
76
Â.À. Êèðèëëèí
установками того времени. Он всегда оставался принципиальным,
но в то же время скромным и доступным человеком. Он часто и
охотно помогал иногда совершенно посторонним людям в решении
сложных жизненных проблем. Если он отказывал кому-либо, то
делал это столь умно и тактично, что человек уходил от него удовлетворенным. Единственно чего Владимир Алексеевич не терпел
в людях — это невразумительности и неряшливости в формулировании своих идей, положений, просьб.
Я не могу не вспомнить позицию В.А. Кириллина, связанную
с моим трудоустройством по окончании аспирантуры в 1951 г. в
период разнузданной антиеврейской кампании. Не боясь того, как
к этому отнесутся иные ревнители «генеральной линии», он лично
ездил в ряд организаций, рекомендуя меня на работу.
Еще один эпизод, свидетельствующий о его позиции в вопросах
кадровой политики. В 1972 г. кафедра ИТФ хотела оставить у
себя после окончания аспирантуры одного способного молодого
человека, который, однако, был достаточно равнодушен к общественной работе. В то время для того, чтобы оставить выпускника в
институте, было необходимо одобрение парткома, который, естественно, отклонил предлагаемую кандидатуру. В.А. Кириллин, который в это время был заместителем Председателя Совета Министров и председателем ГКНТ, обратился по этому поводу с письмом
к секретарю парткома МЭИ, выдержки из которого я привожу
ниже.
«Глубокоуважаемый…, обращаюсь к Вам в связи с делом, которому придаю очень большое значение. Думаю, Вы согласитесь с
тем, что одной из важнейших задач для МЭИ является укрепление
преподавательского и научно-исследовательского состава работников
за счет наиболее способной молодежи… Правильный выбор тех
лиц, которые оставляются в МЭИ для научно-педагогической
работы — ответственное, государственное дело. Все оканчивающие
институт или, по крайней мере, подавляющее большинство —
люди, преданные партии и государству. Но высоко одаренные для
научной работы далеко не все. В этой связи меня весьма удивляет
позиция, занятая в отношении аспиранта кафедры инженерной теплофизики… Это очень способный молодой человек с большой перспективой научного работника… Кафедра ИТФ считает т. …
весьма подходящим для занятия должности старшего инженера…
77
Â.À. Êèðèëëèí
Прошу Вас оказать содействие этому. Если имеются какие-либо не
высказанные вслух сомнения, они легко могут быть рассеяны.»
Нетрудно догадаться, что после этого письма аспирант был
оставлен на кафедре. Мне известны еще несколько случаев подобного рода, когда Владимир Алексеевич вступался за способных
людей, попадавших в жернова несправедливой партийно-государственной системы.
Не всем в высших эшелонах власти нравились независимые
характер и поведение В.А. Кириллина. В начале 1980 г. на смену
заболевшему А.Н. Косыгину Председателем Совета Министров
был назначен Н.А. Тихонов — один из тех, кому не по нраву
был весь стиль жизни и поведение Владимира Алексеевича. Придирки и нападки с его стороны привели к тому, что Кириллин был
вынужден написать заявление об отставке, которая была принята с
неприличной поспешностью. Ни один из партийных руководителей,
безусловно, знавших высокие деловые и человеческие качества Владимира Алексеевича, за него не вступился.
Владимир Алексеевич в первое время тяжело переживал случившееся. Но вскоре он нашел в себе силы вернуться «в строй» и
заняться любимыми научной и литературной деятельностью. Приведу
в связи с этим стихотворение, которое я написал ему в 1985 г.
в день его рождения. Кстати, это было традицией, и многие друзья,
я в том числе, посвящали ему ко дню рождения стихотворные
послания.
Когда такой же вот порою,
Устав от тщетности трудов,
Ты дверь захлопнул за собою,
Сказал; «Прощай!» и был таков,
Когда и впрямь, не ложным слухом,
Ты оказался не у дел,
Завистники воспряли духом,
Круг подхалимов поредел.
И когда недруги спешили
Со всех счетов списать тебя,
Твои друзья с тобою были
И твердо верили, любя,
Что песнь твоя отнюдь не спета,
78
Â.À. Êèðèëëèí
И помнили, что тяжкий млат,
Как было сказано поэтом,
Дробя стекло, кует булат!
И ты прошел сквозь испытанья
И честь свою не запятнал,
Добился нового признанья
И поднят вновь на пьедестал!
В 1985 г. Владимир Алексеевич был избран академиком-секретарем Отделения физико-технических проблем энергетики АН
СССР.
Мне повезло в том, что довелось общаться с В.А. Кириллиным
не только как с большим ученым и государственным деятелем. Я
знал его как человека, которому ничто человеческое не чуждо. Он
был интереснейшим и остроумным собеседником, большим знатоком
русской классической прозы и поэзии, неутомимым шахматистом, в
часы досуга часами сидевшим за
шахматной доской, азартным игроком
В президиуме годичного общего
в бадминтон на самодельной плособрания АН СССР. 1964 г.
щадке, сооруженной на его даче в
Академики В.А. Кириллин,
М.В. Келдыш, М.Д. Миллионщиков
Жуковке. Во время наших, увы не
79
Â.À. Êèðèëëèí
частых, прогулок по заснеженному подмосковному лесу он много
рассказывал о новых проблемах в науке и технике, давая оценки
тем или иным предложениям.
Типичный русский интеллигент, Владимир Алексеевич всегда
отличался гостеприимностью и хлебосольством. На семейные торжества (особенно его дни рождения) у него собиралось великое
множество друзей. Я до сих пор вспоминаю эти праздничные
застолья с достаточным количеством возлияний, интересными беседами и хоровым пением.
Я уверен, что все, кто близко знал Владимира Алексеевича,
навсегда сохранят память об этом замечательном человеке.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Кириллин В.А., Шейндлин А.Е., Шпильрайн Э.Э. Термодинамика
растворов. М.: Энергия, 1980.
2
Кириллин В.А., Сычев В.В., Шейндлин А.Е. Техническая термодинамика: Учебник для вузов. — 5-е изд. М.: Издательский дом МЭИ,
2009.
3 ЛВТ — Лаборатория высоких температур при кафедре инженерной
теплофизики; НИИВТ — Научно-исследовательский институт высоких
температур Академии наук СССР.
Имя Юрия Борисовича Кобзарева заслуженно стоит в одном
ряду с именами Дж. Максвелла, Г. Герца, А.С. Попова, Д.А. Рожанского, Л.И. Мандельштама, В.А. Котельникова — ученых, которые внесли неоценимый вклад в формирование и развитие радиофизики, радиотехники и радиолокации. Труды Ю.Б. Кобзарева в
значительной степени определили развитие этих наук.
В далекие 1920—1930-е годы им уже был сделан большой
вклад в теорию стабилизации частоты генераторов с использованием
пьезокварцевых резонаторов, в теорию нелинейных колебаний и
теорию линейных усилительных устройств. Разработанные им «квазилинейные» методы инженерных расчетов автогенераторов прочно
вошли во все вузовские учебники.
Летом 1935 г. в Ленинградском физико-техническом институте
(ЛФТИ) была создана специальная лаборатория для проведения
исследований по созданию радиотехнических средств обнаружения
самолетов. Руководителем лаборатории был назначен крупный ученыйрадиофизик, член-корреспондент АН СССР, профессор Д.А. Рожанский. Именно в эту лабораторию и был приглашен Ю.Б. Кобзарев,
ставший одним из ближайших сотрудников Рожанского. Здесь им
были начаты систематические исследования в области радиолокации.
Эти работы привели к созданию первых отечественных импульсных
радиолокаторов дальнего обнаружения самолетов, которые уже перед
началом Великой Отечественной войны были приняты на вооружение и в виде промышленных образцов начали поступать в войска
(радиолокационные станции РУС-2 «Редут» и «Пегматит»). За
период войны было изготовлено более 500 таких радиолокационных
станций (РЛС), которые активно использовались в боевых действиях. Эти РЛС обеспечивали оборону Москвы, Ленинграда и
других крупных городов. Одна из первых РЛС «Редут» была
установлена в г. Можайске вблизи Москвы уже в июле 1941 г.
82
Þ.Á. Êîáçàðåâ
С ее помощью были предотвращены массированные бомбардировки
Москвы, в частности первая бомбардировка 22 июля 1941 г.
В 1941 г. небольшой коллектив лаборатории ЛФТИ в составе
Ю.Б. Кобзарева, П.А. Погорелко и Н.Я. Чернецова были награждены Сталинской премией «... за изобретение прибора для обнаружения самолетов». Это была первая Сталинская премия в новой
тогда области.
Эта работа явилась крупнейшим достижением отечественной
науки и важным этапом в развитии радиофизики и радиоэлектроники в целом. Значение ее трудно переоценить — она явилась
единственной работой, которая привела к практически значимому
результату из всех работ в этой области, которые финансировались в
СССР.
В то время радиолокация параллельно развивалась в нескольких
наиболее развитых странах: США, Великобритании, Франции, Германии и Советском Союзе. Наша радиолокационная техника, развивавшаяся собственным путем, по ряду технических решений сумела
опередить самые лучшие зарубежные образцы того времени.
Прошло 65 лет, теперь радиолокационная техника широко
используется не только для решения военных задач, но и во всех
областях жизни человека.
Летом 1943 г. в Москве решением Государственного Комитета
Обороны (ГКО) был создан Совет по радиолокации, на который
были возложены обязанности по развитию работ в области радиолокации. Председателем совета был назначен Г.М. Маленков, первым заместителем — крупный ученый, профессор, вице-адмирал
А.И. Берг. Членом совета и руководителем его научного отдела
был назначен Ю.Б. Кобзарев.
Совет по радиолокации сыграл чрезвычайно важную роль в
ускоренном развитии радиолокации. Создавались новые специализированные НИИ, конструкторские бюро и заводы. Закладывались
основы электронной ирадиотехнической промышленности. Именно
потребности радиолокации определяли ход развития радиотехники,
радиофизики и электроники в нашей стране. Большое значение
придавалось научно-технической информации, издавалась специальная литература по радиотехнике и радиолокации, было организовано
издательство «Советское радио».
83
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Одной из важнейших задач была подготовка специалистов по
радиолокации для работы в промышленности. Академик А.И. Берг
поручил организацию кафедры радиолокации Ю.Б. Кобзареву в
МЭИ, где директором была В.А. Голубцова Она была одним из
инициаторов создания кафедры и способствовала быстрому решению
возникавших проблем.
В лабораторном корпусе, построенном еще до войны, по устным легендам, по проекту французского архитектора Ле Корбюзье
для госпиталя, на верхнем этаже было выделено помещение для
размещения кафедры. Кафедра из соображений секретности была
названа кафедрой радиотехнических приборов (РТП). Особенностью кафедры был системный научно-технический характер подготовки специалистов. Выпускники кафедры должны были научиться
проектировать РЛС в целом как единую систему.
К преподаванию на кафедре РТП привлекались высококвалифицированные специалисты, имевшие большой опыт практической
работы по проектированию и производству радиолокационных станций. По решению Государственного Комитета Обороны в лабораторию кафедры были переданы промышленные образцы РЛС «Пегматит», СОН-2А, английская станция
SLC для управления
наведением прожектора на самолеты и др. Первый выпуск студентов состоялся в конце 1944 г. Темы дипломов были тесно связаны с
работами во вновь организованном заводе-институте п/я 465, где
создавалась новая РЛС для управления зенитными орудиями. В
будущем эти выпускники стали известными специалистами — кандидатами и докторами наук, лауреатами Государственных премий.
В работе кафедры принимал активное участие профессор
А.И. Берг, он неоднократно был председателем государственной
экзаменационной комиссии, принимавшей дипломные проекты выпускников кафедры. Еще будучи студентом, в 1944 г. на кафедре начал
работать В.М. Дмитраченко, вскоре пришел Р.Р. Лисициан.
Вместе с заместителем заведующего кафедрой М.Д. Гуревичем они
создали учебную лабораторию. После демобилизации на кафедру
пришел работать А.Ф. Богомолов. Во время войны он служил на
Ленинградском фронте на РЛС «Редут» и имел большой опыт
практической работы на ней. Молодые преподаватели, пришедшие
на кафедру с других факультетов и не имевшие радиотехнического
образования, вместе со студентами слушали лекции Ю.Б. Кобза84
Þ.Á. Êîáçàðåâ
рева, конспекты этих лекций помогали им позднее при подготовке
собственных курсов лекций.
Работая заведующим кафедрой РТП, Ю.Б. Кобзарев вначале
не имел ученой степени и звания. Степень доктора технических
наук и звание профессора ему были присвоены Высшей аттестационной комиссией в 1949 г. по совокупности научных работ без
защиты диссертации.
Ю.Б. Кобзарев оказывал большое влияние на общее развитие
радиотехнического факультета МЭИ, составление учебных программ для других кафедр; он руководил работой аспирантов, щедро
делился своими идеями с коллегами по факультету — читал специальные лекции для преподавателей и аспирантов РТФ. В 1950 г.
им был прочитан первый курс по теории колебаний. Аспирантами
на кафедре РТП, выполнявшими свои диссертации под руководством
Ю.Б. Кобзарева, были А.Ф. БогомоРЛС в Токсово
лов, А.Е. Башаринов, Р.Р. Лисипод
Ленинградом
циан и др. Кандидатская диссертация
А.Ф. Богомолова была посвящена
уточнению теории блокинг-генератора,
диссертация Р.Р. Лисициана — исследованию влияния
на автогенератор
внешних воздействий.
В 1947 г. в МЭИ по постановлению правительства был организован
сектор
специальных работ отдела
научно-исследовательских работ МЭИ
(Спецсектор ОНИР МЭИ), с целью
создания радиотехнических систем для
ракетной техники. Директор МЭИ
В.А. Голубцова настаивала на том,
чтобы
Юрий Борисович возглавил
эти работы, однако он отказался, так
как его научные интересы лежали в
области создания новой когерентной
радиолокационной техники. Он рекомендовал привлечь к работам Спецсектора известного ученого профессора
Владимира
Александровича
85
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Котельникова, заведующего кафедрой основ радиотехники, который
и был назначен главным конструктором Спецсектора.
После преобразования Совета по радиолокации в Комитет по
радиолокации в 1947 г. основным местом работы Ю.Б. Кобзарева,
которого не привлекала административная работа, стал НИИ-20
(ныне ВНИИРТ) — головной институт по радиолокации, где под
руководством Ю.Б. Кобзарева начались работы по созданию новой
когерентно-импульсной радиолокационной техники. Еще в 1944 г.
он подал в Комитет по изобретениям и открытиям заявку и
получил свидетельство на изобретение радиолокационной системы с
когерентной обработкой сигналов. Теперь он получил возможность
реализовать эту идею на практике.
В ноябре 1946 г. состоялась Первая Всесоюзная конференция
по радиолокации, на которой Юрий Борисович сделал основополагающий доклад по принципам когерентно-импульсной техники.
Уже к 1954 г. в лаборатории Ю.Б. Кобзарева были получены
первые научно-технические результаты, на базе которых была
создана первая в СССР когерентно-импульсная РЛС с защитой
от пассивных помех «Тропа», получившая шифр РЛС-П-15. Эта
станция позволяла обнаруживать низколетящие цели, в ее конструкции была решена проблема выделения сигналов от цели на фоне
мощных отражений от подстилающей поверхности, метеообразований, дипольных отражателей, интенсивность которых во много раз
превышала уровень полезного сигнала. Эта РЛС находилась на
вооружении Советской армии несколько десятилетий и была самой
массовой радиолокационной станцией.
Достигнутые результаты положили начало новому направлению в
развитии радиолокации. Опыт разработок РЛС «Тропа» широко
использовался во многих организациях при создании различных
радиолокационных систем, в том числе и при разработке современных защитно-ракетных комплексов.
В 1953 г. в системе АН СССР по инициативе А.И. Берга был
организован Институт радиотехники и электроники (ИРЭ), а в
1954 г. директором ИРЭ был назначен В.А. Котельников.
В октябре 1953 г. Юрий Борисович был избран членом-корреспондентом АН СССР по отделению технических наук.
В 1955 г. Ю.Б. Кобзарев начал работать по совместительству
во вновь организованном ИРЭ, а работу в МЭИ практически пре86
Þ.Á. Êîáçàðåâ
кратил. В лаборатории ИРЭ продолжались исследования по повышению эффективности радиолокационных систем. Помимо этого
под руководством Юрия Борисовича было начато изучение электромагнитного излучения земной и водной поверхности в СВЧ-диапазоне, создающего помехи при проведении радиолокационных
измерений. Однако их значение оказалось существенно большим,
чем можно было ожидать. Эти работы носили пионерный характер,
поскольку аналогичные исследования в США были начаты на
несколько лет позже. У истоков направления стоял талантливый
ученик Кобзарева — Анатолий Евгеньевич Башаринов. По их инициативе в ИРЭ АН СССР широким фронтом были развернуты
работы по изучению особенностей теплового излучения различных
природных объектов. Одновременно с теоретическими исследованиями создавалась и экспериментальная база.
Эти работы привели к формированию новой области в радиофизике — исследованию состояния атмосферы, водной и земной поверхности по их естественному радиотепловому излучению в СВЧ-диапазоне, получившему название «дистанционного зондирования»
(доктора техн. наук А.Е Башаринов и
Ю.Б. Кобзарев
А.М. Шутко, доктор физ.-мат. наук
на лекции в МЭИ
Б.Г. Кутуза). Эти системы и поныне явля-
87
Þ.Á. Êîáçàðåâ
ются обязательной частью комплексных самолетных и спутниковых
систем дистанционного зондирования и широко используются в самолетных и спутниковых системах изучения состояния окружающей
среды.
Несмотря на организационную деятельность, обсуждения и
советы Ю.Б. Кобзарев отказывался от соавторства при публикациях работ по дистанционному зондированию. Это была его принципиальная позиция.
Он успешно сочетал научную и педагогическую деятельность с
большой государственной и научно-организационной работой. Он
был председателем Экспертной комиссии ВАК, председателем и
членом ученых советов ряда НИИ, председателем секции Экспертного совета Госкомитета СССР по делам изобретений и открытий, членом Экспертного совета Госкомитета по Ленинским и Государственным премиям, был председателем Научного совета АН
СССР по комплексной проблеме «Статистическая радиофизика».
Ю.Б. Кобзарев был одним из создателей журнала «Радиотехника и электроника». Практически вся эта работа выполнялась им
на общественных началах.
Заслуги Ю.Б. Кобзарева были высоко оценены государством. В
1975 г. академику Кобзареву Ю.Б. было присвоено звание Героя
Социалистического Труда, он был награжден четырьмя орденами
Ленина и рядом медалей. В 1980 г. за основополагающие работы в
области радиотехники, радиофизики и радиолокации ему была присуждена золотая медаль им. А.С. Попова.
Юрия Борисовича отличали творческий подход к решению современных проблем науки и техники, чувство нового и энтузиазм
при постановке новых сложных проблем, исключительно внимательное отношение ко всем своим сотрудникам и коллегам. Он был
ученым с необычайно широким диапазоном интересов, ясностью и
оригинальностью мышления, способностью быстро схватывать даже
самые далекие от него проблемы. Все это снискало Юрию Борисовичу Кобзареву всеобщую любовь и уважение как к выдающемуся
ученому и педагогу, авторитетному руководителю и замечательному
человеку, одному из тех ученых ХХ в., которые создали славу
отечественной науке и технике и внесли огромный личный вклад
в развитие народного хозяйства и повышение обороноспособности
нашей страны.
88
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Àâòîáèîãðàôèÿ1
Ôðàãìåíòû èç âîñïîìèíàíèé 2
«...Бессонными ночами воспоминания назойливо идут ко мне и,
быть может, когда я опишу эти факты, они отойдут в сторону.
Ãðàæäàíñêàÿ âîéíà. Áåãñòâî
Разгар Гражданской войны. Мое семейство в самом театре
пекла. Но это — последний ее спазм. Белая армия проиграла. Ее
погубили глупость генерала Мамонтова, вообразившего, что можно
достичь победы путем взятия Москвы глубоким рейдом в тыл
красных. И вот теперь фронт разрушен, армия отступила. Мы в
Донбассе, в самом его центре, в городке Дмитриевске, в непосредственном соседстве со знаменитой Юзовкой, ныне ставшей столицей Донбасса.
Я хожу в гимназию, классная наставница относится ко мне
очень хорошо, я хожу к ней домой, получаю у нее недополученные
мной тома «Детской энциклопедии» для чтения.
Наступило время, когда фронт дошел и до нас. У учительницы появились солдаты отступающей армии, чтобы получить
приют. И мы должны были уезжать. Куда — неизвестно. Товарный вагон загружается вещами, запакованными частично в ящики.
Для людей устраиваются лежаки из досок. В вагоне посредине
стоит чугунная черная печь, в ней горят угли. В вагоне тепло.
Мы едем по ветке, сложным образом хотим перебраться на
основную линию железной дороги, которая приведет нас в Ростовна-Дону. Но, проехав недолго, отъехав всего километров 30, мы
остановились: путь забит поездами.
Паровоз отцепили и угнали. Отец с Донниковым 1) пошли искать
выход. Через пару часов появляется на розвальнях с парой лошадей
1)
Донников — офицер, помощник Бориса Ивановича, отца Ю.Б. Кобзарева.
89
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Мы едем по неизвестным путям, надеясь пересесть на поезд.
Но ... впереди виднеется железнодорожная станция, на которой
полыхает пламя. Мы сворачиваем с дороги, скатываемся по откосу
вниз, к деревне вдалеке. В деревне мать жалуется на холод, на
нервный озноб. Ее поят жутким самогоном. Нам дают проводника,
который по снежной целине выводит нас на дорогу, идущую
параллельно железнодорожной линии на Таганрог. Лунная ночь,
идет снежок, мы хотим есть и спать...
Проезжаем через одну дорогу — ночлега нет, все жильцы больны
сыпняком. Другая — то же самое. Наконец попадаем в деревню, на
выезде из которой находим ночлег... А с утра опять в путь.
В Таганроге восстание, в город не заезжаем, едем параллельно
железной дороге в Ростов, по дороге находим ночлег. Наконец
приезжаем в Ростов.
Вместе с нами из Ростова уехало много народа — сослуживцев
отца и попутчиков. Мы ехали с отступающей Белой армией, таявшей по пути. Кругом валялись винтовки, книжки, мешки с зерном.
Прибыли в Кисловодск. Выехали мы из Дмитриевска
(Макеевки) зимой, в мятеж, а приехали в Кисловодск весной, в
тепло и солнце.
Êèñëîâîäñê. Ñìåðòü îòöà. Ãèìíàçèÿ
В Кисловодске сначала мы поселились в домике прямо напротив
кладбища. Комната была хорошая, но вход в нее был через комнаты хозяев. А кладбище было видно из окон комнаты, это было
невыносимо для матери. И отец нашел новое помещение. На этот
раз в центре города, на Николаевской улице. Он вселил нас в эту
комнату, ушел к себе в комнату, которую снял на «Минутке»2), и
слег в сыпняке.
Болезнь была тяжела, и отец не выдержал. Он умер.
Это было 23 марта 1921 г.; в ту ночь невыносимо выл сидевший
на цепи сторожевой пес в нашем дворе на Николаевской улице.
Воспоминания об этих днях какие-то стертые. Помню, была жара.
2)
Отец поселился отдельно от семьи, так как, будучи белогвардейским офицером, скрывался, твердо зная, что, если обнаружится, кто он такой, вся семья
будет уничтожена.
90
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Спешили с похоронами. Больного отца я видел раз или два.
Помню его в гробу. Помню, как я увлекся религией после его
смерти.
Кладбище было тесным, могилы были расположены близко одна
к другой. Крест был поставлен простой деревянный. Много лет
спустя я пытался найти его могилу на кладбище в Кисловодске. Ее
нет. Там, где она была, похоронены другие. Нет и церкви, где
служили панихиду над его гробом.
Долго мучилась мать, говоря, что, если бы она была с отцом,
он остался бы жив.
А я ходил в церковь. И в библиотеку. А когда наступила зима,
изучал звездное небо, читал книги по астрономии.
Я преклонялся перед величием мироздания. Я ощущал Бога.
Как мы жили в Кисловодске? Летом готовили пищу на «мангалке» — простая железная треногая печь, в которой горели угли
(древесные). Зимой отоплялись и готовили пищу на железной «буржуйке» с двумя конфорками. Ели кукурузную кашу — мамалыгу с
бараньим курдючным жиром, изредка покупали на базаре мясо, и
мать делала котлеты. Хлеба не было. Изредка кусочек давали мне
как школьнику. Нужно было выстоять большую очередь.
Я гулял в пустынном парке. Любил сидеть над «стеклянной
струей», любил валяться на траве на «красных камнях», читал там
«Элементы высшей математики» Лоренца. Читал страшно много и
по философии, и по физике. Увлекался историческими романами
Данилевского. Научился игре в шахматы (вместо шахматных фигур
перекладывали кружочки из картона с условными обозначениями
фигур).
Приближался срок окончания школы, и я последовал совету
Пьера Ребиндера окончить гимназию, пропустив последний класс.
Итак, я подал заявление в школьный совет. Экзамены я сдал
неплохо. Некоторые преподаватели отнеслись снисходительно. А
математик — председатель школьного совета свирепствовал, но был
побежден мною. Наконец все было кончено. Свидетельство об
окончании «Единой трудовой школы» получено. Мы выехали из
Кисловодска в Харьков.
91
Þ.Á. Êîáçàðåâ
 Õàðüêîâå. Óíèâåðñèòåò
Я был счастлив и когда готовился поступать в университет, сидя в Харьковской публичной библиотеке, был счастлив,
когда ходил экзаменоваться.
Итак, я был принят в университет. В то время идея университета всячески преследовалась. Традиции его тщательно выжигались.
Университетская улица была переименована, университет был переделан в «Институт народного образования» с двумя факультетами —
«социального воспитания» и «профессионального образования».
«Соцвос» представлял собой нечто жалкое. Это было новое образование, училище, готовившее каких-то воспитателей для детских
домов. «Профобр» являлся старым университетом. Однако ему
была дана целевая установка — готовить преподавателей для профшкол, пришедших на Украине на смену «единой трудовой школе».
У меня были самые смутные представления о системе школьного
образования на Украине в те годы, и я меньше всего думал о том,
что я буду делать по окончании ИНО. Я учился, слушал лекции,
и этого было довольно. Я был счастлив вполне.
Широкой студенческой вольницы уже не было в то время.
Помню первую и последнюю студенческую сходку на первом семестре, возникшую стихийно. Не прошло и получаса, как явился
представитель студкома и объяснил, что такие сходки нетерпимы,
что по всем возникающим вопросам нужно прежде всего обращаться в студком, и уже там решат, нужно ли устраивать общее
собрание и какие вопросы на нем обсуждать. Он очень убедительно
нам пригрозил, этот избранник студенчества, которого мы, первокурсники, видели впервые. Больше сходок мы не устраивали.
Занимались у Шапиро на Павловской площади, в незанятых
аудиториях. Помню кружок «любителей природы», организованный
Л. Андренко, и его поэтический доклад о впечатлениях об экскурсии на радиостанцию, помню частые проводы Шмукловской до
самого ее дома, а позже длинные беседы по вечерам с Яней Бланком и Тржецесским во время гуляний по Заиковке — мы жили
сравнительно недалеко друг от друга и иногда после занятий шли
вместе и потом долго не расходились по домам. Это было уже на
старших семестрах.
92
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Я принимал деятельное участие в
организованном нами сразу же, как
только начались занятия, математическом кружке. Мы привели в действие
старую студенческую библиотеку старого
математического кружка, до того законсервированную. Физмат Харьковского
университета оживал при нашем участии.
Иногда после занятий утром мы шли по
букинистическим лавкам покупать книги
на членские взносы. Деньги быстро
падали в цене, расчеты велись в товарных
рублях, потом в червонцах, но в обращении были только «дензнаки», и мы
должны были их незамедлительно реализовывать. Библиотека пополнялась, кружок собирался и слушал доклады, и я
Юрий Кобзарев. 1923 г.
с Яшей Бланком испытывал гордость.
Позже кружок физиков организовывал я сам, уже самостоятельно. Первый
доклад на нем был сделан мной об измерениях в физике. Другой
большой доклад я делал о теории относительности.
Позже был организован кружок по геометрии, которым руководил Синцов. Я готовил доклад о проективном мероопределении,
читая Кэйли в подлиннике (доклада этого я так и не сделал).
Много было других начинаний. Жизнь била ключом, счастливая
студенческая жизнь. Все было запросто, без формальностей. Инициатива не связывалась, не ставилась в заранее установленные
рамки. Сегодня Синцов устраивал вечером упражнения, не предусмотренные никакими расписаниями, на которых задачи решались
при консультации студентов старших курсов (я был в числе этих
консультантов), а завтра мы устраивали опыты по радио при
помощи огромной катушки Румкорфа — грандиозной батареи лейденских банок. А послезавтра я возился с камерой Вильсона или
занимался точной калибровкой разновеса или магазина сопротивлений. То я помогал Д.С. Штейнбергу производить его исследования
фотоэлектрического эффекта в молибдените, то бегал на упражнения по механике, которые так забавно вел Сырокамский. Теорию
93
Þ.Á. Êîáçàðåâ
вероятностей, некоторые главы механики, теорию относительности
нам читал С.Н. Бернштейн. Электродинамику я слушал со старшим
курсом, ее читал Желиковский. Термодинамику читал Слуцкин.
Гончаров читал главы математики — дифференциальное исчисление
и приближенные вычисления. Марчевский — высшую алгебру,
интегральные уравнения. Синцов — дифференциальные уравнения и
аналитическую геометрию. К Русьяну ходили на дом слушать лекции по уравнениям в частных производных.
Нас воспитывали в духе диалектического материализма. На
экзамене я спорил с экзаменатором, доказывая никчемность примеров Энгельса из области математики и химии по вопросу перехода
количества в качество и единства противоположностей. И получил
зачет.
Однако надо было жить. Начинаются заботы о хлебе
насущном. С первого же семестра начал давать частные уроки в
качестве репетитора. Этого было мало. Мне пришлось искать постоянной работы. Желиковский устроил меня на должность ассистента
в Фармацевтический техникум, затем я начал преподавать на рабфаках. Мне было очень трудно, временами меня одолевало отчаяние.
Ä.À. Ðîæàíñêèé. Ëåíèíãðàä
Прошло три года. Наступила осень 1925 г. Осенью приехал
Рожанский. Я был рекомендован ему Желиковским в качестве
помощника. Уезжая, он предложил мне переехать в Ленинград работать у него во вновь организуемой лаборатории. Я с радостью согласился. В день, когда мне исполнилось 20 лет, пришло письмо от
Рожанского с окончательным приглашением. 6 февраля 1926 г. я с
матерью приехал в Ленинград. Кончена учеба. Нет больше преподавательской работы. Впереди научная работа в новой лаборатории в
Ленинградском политехническом институте (ЛПИ) — средоточии
крупнейших физиков.
Осень 1930 г. События следовали одно за другим очень быстро.
Расстрел «отравителей» без суда. Общие собрания в Физтехе и
Политехническом с голосованием резолюции с одобрением расстрела. Я голосую «против», за что меня исключают из профсоюза,
на членство в котором я имел право, как записано в уставе, «независимо от политических убеждений». Более того, меня хотели уво94
Þ.Á. Êîáçàðåâ
лить с работы. Отстоял А.Ф. Иоффе3), но от преподавания
в ЛПИ меня все же отстранили. Наступили трудные времена.
Д.А. Рожанский был заключен в тюрьму. От всех его учеников
ОГПУ требовало показаний против него. Должно быть, все отказались клеветать на такого человека с кристально чистой душой. И как
ни уверяли следователи, что скоро мы поймем свои ошибки, ничего у
них не вышло. Через несколько месяцев Дмитрий Аполлинарьевич
был освобожден, подозрения с него были сняты, и он снова принялся за работу4).
Минуло почти полвека с того дня 5), когда по вызову академика Абрама Федоровича Иоффе, директора Ленинградского
физико-технического института, я пришел в ЛФТИ, чтобы приступить к работе в только что организованной лаборатории профессора
Дмитрия Аполлинарьевича Рожанского.
— Вы оформлены на работу в лабораторию Дмитрия Аполлинарьевича и можете приступать сейчас же, — сказал Абрам Федорович Иоффе. — Лаборатория решает задачу обнаружения самолетов
с помощью радиоволн.
В то время мы еще не понимали, сколь велика будет роль
радиолокации во время приближавшейся Великой Отечественной
войны и в последующие годы, не могли представить себе, каких
масштабов достигнет эта только что народившаяся техника, какого
совершенства она достигнет.
3)
На самом деле, как потом стало известно, отстоял отца Н.И. Бухарин.
По свидетельству сотрудника ЛФТИ, будущего академика А.Н. Алиханяна,
Н.И. Бухарин, обследовавший в это время институт, присутствовал на заседании, где это обсуждалось. Он сказал, что нельзя молодого, хорошо характеризуемого директором сотрудника увольнять из-за того, что он не так проголосовал (журнал «Радиотехника», 1998, №10).
4) Ко времени ареста ему еще не было и 50 лет. Вышел он из тюрьмы в
очень плохом виде, с серьезным заболеванием сердца. Но продолжал очень
много и интенсивно работать. В 1936 г. он, придя домой с работы, упал и
мгновенно умер от сердечного приступа. Преждевременная смерть его явно была
последствием страшного его ареста. (Из воспоминаний Б.Я. Маркович, жены
Ю.Б. Кобзарева.)
5) Этот фрагмент воспоминаний записан в 1986 г.
95
Þ.Á. Êîáçàðåâ
1934 г.
1941 г.
3 января 1934 г. в Ленинграде на небольшой специально построенной установке были зарегистрированы отраженные от самолета
радиоволны. С этого дня, который можно считать днем рождения
советской радиолокации, начались интенсивные исследования.
С помощью радиолокации мы можем заглянуть в глубь Земли
и космоса. Облучая длительное время далекую планету сигналами,
посылаемыми со стометровых зеркал-антенн, и анализируя отраженные сигналы, можно получить информацию об особенностях строения поверхности планеты. Разместив радиолокатор на космическом
аппарате, можно изучать структуру поверхности планет, в том числе
и Земли. Без радиолокаторов немыслима работа современных аэродромов, с их помощью осуществляется навигация морских судов и
космических кораблей...»
Êðàòêîå ïîñëåñëîâèå
К приведенным здесь воспоминаниям отца мне хочется добавить
несколько важных, как мне представляется,
особенностей его
жизни.
96
Þ.Á. Êîáçàðåâ
Он очень много работал, после войны —
на нескольких работах. Семья была большая, жить при такой нагрузке в большой
коммуналке с двумя соседями — в квартире
одновременно обитали три семьи, всего 14
человек, семеро из которых дети — было
непросто.
Огромной поддержкой во всем ему всю
жизнь была наша мама, с которой они прожили счастливо вместе 61 год.
Думать, готовиться к лекциям он мог
только по ночам, ни о каком отдельном
кабинете и речи быть не могло. В «столовой» жили и делали уроки за огромным
казенным6) обеденным столом мои братья.
Я спала в крошечной комнатке с родителями, где по ночам, когда наступала, наконец, тишина, отец работал.
Жить было трудно, но он никогда ничего
Крым. 1957 г.
не делал в жизни для карьеры.
После войны, когда он уже был лауреатом Сталинской премии за
работы по радиолокации, когда ему было поручено организовать в
МЭИ кафедру для подготовки специалистов в этой области и т.д.,
он еще не имел никакой ученой степени и не делал ничего, чтобы
она у него появилась. Благодаря заботам своих сотрудников он
получил сразу степень доктора наук, не прилагая для этого никаких
усилий, без защиты диссертации — «по совокупности работ».
Он вел огромную научную и организационную работу, и это в
советское время была плохо совместимо с беспартийностью. Неоднократно ему настоятельно предлагали вступить в партию. Как ему
удавалось этого избежать? Он рассказывал, что всегда объяснял
«начальству», что «считает себя недостойным». И в конце концов
его перестали донимать. И даже, не будучи членом партии, стал
6)
Всю мебель — темно-коричневую, шершавую, с железными овальными
нумерными ярлычками — в нашем доме, тогда он назывался «Дом правительства», нам выдали напрокат, когда после эвакуации семья переехала из Ленинграда в Москву.
97
Þ.Á. Êîáçàðåâ
академиком, что уж совсем казалось
невозможным в те времена. Этим
он был обязан замечательному ученому и чудесному и удивительному
человеку — академику Александру
Львовичу Минцу, чья безукоризненная
порядочность была проверена почти
20 годами заключения. Все лучшие
его работы были сделаны в сталинских «шарашках».
За всю свою жизнь отец ни разу
не выехал за рубеж. И не потому, что
его не выпускали. Наоборот, его
настойчиво уговаривали ездить. Но
это тоже, как и членство в партии,
было для него неприемлемо: как-то,
не зная, какие в те времена это
Академик Ю.Б. Кобзарев.
накладывало обязательства, он согла80-е годы
сился. Но за это от него потребовали
что-то, что, по его внутренним убеждениям, он делать не мог. И он ехать отказался. И больше уже
никогда не соглашался.
Ему всегда казалось, что он сделал в жизни мало, что он недостаточно исполнил свое жизненное предназначение, не выполнил
своего долга перед Богом и людьми.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Текст составлен из фрагментов воспоминаний, вкрапленных в
дневниковые записи Ю.Б. Кобзарева разных лет. Эти воспоминания
частично были опубликованы в 2006 г. на сайте http://museumdom.narod.ru/
bio05/kobzarev-ab.html музея «Дом на набережной» в разделе «Столетия».
Текст, размещенный на этом сайте, был подготовлен к 100-летию со дня
рождения Ю.Б. Кобзарева по инициативе Т.И. Шмидт, сотрудницы музея, в
связи с чем семья Ю.Б. Кобзарева выражает ей сердечную благодарность.
2
Подготовка текста, комментарии и послесловие для данного очерка
Т.Ю. Кобзаревой.
98
Алексей Павлович Ковалёв родился на Кубани в городе Темрюке в бедной крестьянской семье, в которой было двенадцать
детей. Мать Ульяна Антоновна за революционную работу свыше
двух лет сидела в Темрюкской, а затем Екатеринодарской тюрьме.
Старший брат Сергей в 1905—1907 гг. участвовал в революционном движении и был осужден на вечную каторгу, а в феврале 1917 г.
освобожден из Московского централа. В 1919 г., будучи председателем ревкома города Никополя, он погиб от рук захвативших
Никополь григорьевских банд. В 1918 г. Алексей Ковалёв вступил
в ряды Красной гвардии, участвовал в боях и был ранен.
В 1920 г. он поступил в Кубанский сельскохозяйственный
институт, а в 1922 г. получил направление от ЦК РКП(б) на
учебу в Московский механико-электротехнический институт имени
М.В. Ломоносова, который и закончил в 1929 г. Еще до окончания института (в 1927 г.) через Московскую биржу труда он был
направлен на работу инженером-стажером на 1-ю МГЭС, где работал инженером-монтажником и параллельно выполнял дипломный
проект. Окончив институт, Алексей Павлович продолжал работать
на этой электростанции — сначала дежурным инженером по монтажу и эксплуатации котельной, затем начальником котельного
цеха, а потом заместителем главного инженера.
В 1934 г. Алексей Павлович перешел работать на первенец
ГОЭЛРО (Государственного плана электрификации России) —
Сталиногорскую, ныне Новомосковскую, ГРЭС, где проработал
три года начальником котельного цеха и заместителем главного
инженера.
В 1937 г. приказом Наркомата тяжелой промышленности
(НКТП) он был назначен главным инженером ТЭЦ № 9 Мосэнерго, где проработал полтора года. В конце 1938 г. он получил
профессиональное заболевание и был переведен на инвалидность.
За одиннадцать лет производственной работы им были написаны
и изданы ряд учебников для подготовки машинистов котлов, серия
плакатов по технике безопасности для котельных цехов электро100
À.Ï. Êîâàëåâ
станций. В 1932 г. он написал монографию по монтажу котельных
установок. Это была первая книга по такой теме. Простое и точное
изложение сложных технических вопросов сделало ее настольной
книгой производственников. Эта монография много лет была в высшей школе единственным пособием для монтажной производственной практики студентов.
B 1939 г. Алексей Павлович был приглашен на научно-педагогическую работу в МЭИ на теплотехнический факультет (кафедра
котельных установок). Заведовал кафедрой в то время Михаил
Викторович Кирпичев (впоследствии академик). В МЭИ Алексей
Павлович успешно совмещал преподавательскую работу с научноисследовательской деятельностью. В 1940 г. он защитил кандидатскую диссертацию, а в 1947 г. — докторскую.
В 1952 г. он становится профессором, заведующим кафедрой
котлостроения, переименованной в
1962 г. в кафедру парогенератороА.П. Ковалёв (в первом ряду
строения (ПГС) энергомашиностроивторой справа) на заседании
студенческой Недели науки. 1977 г.
тельного факультета (ЭнМФ), кото-
101
À.Ï. Êîâàëåâ
рую возглавлял до 1976 г. С 1977 г. он продолжал работать
профессором, затем профессором-консультантом, а в 1985 г.
вышел на пенсию.
Параллельно с педагогической и научной работой Алексей Павлович вел большую научно-организационную работу. В течение
четырех лет (1948—1952 гг.) он возглавлял отдел научно-исследовательских работ МЭИ, а с 1955 по 1963 г. был деканом ЭнМФ.
Пятнадцать лет Алексей Павлович был председателем совета
научно-технического общества по энергетике и электротехнической
промышленности.
Всю свою жизнь он провел в активном научно-общественном
труде. В течение семнадцати лет он состоял членом теплотехнической комиссии Высшей аттестационной комиссии (ВАК) и оказывал существенную помощь научным кадрам по теплоэнергетике и
энергомашиностроению, был председателем научной секции по
парогенераторам Минвуза СССР, членом редакционного совета
издательства «Энергия», членом НТС Министерства тяжелого, а
затем и энергетического машиностроения, председателем ряда государственных комиссий по присуждению «Знака качества» и других.
Алексей Павлович много времени и сил уделял общественной и
научно-учебной деятельности. Так, он провел все проектно-изыскательные работы и подбор основного оборудования по созданию уникальной учебно-экспериментальной ТЭЦ МЭИ, несколько лет был
ее первым главным инженером на общественных началах.
Наиболее значительные результаты созданной Алексеем Павловичем Ковалёвым научной школы были достигнуты в области теории горения и топочных устройств. Результаты этих работ заслужили признание теплоэнергетиков, а разработки в области
совершенствования топочных устройств с плоскими параллельными
струями нашли широкое применение на многих электростанциях в
СССР и за рубежом. Большое внимание Алексей Павлович уделял
будущему этой научной школы. Под его непосредственные руководством было подготовлено и защищено двадцать кандидатских диссертаций и несколько докторских.
Не менее плодотворна и педагогическая деятельность А.П. Ковалёва, неразрывно связанная с научной. Результаты научных работ
немедленно использовались в учебном процессе, в том числе при
102
Коллектив кафедры ПГС МЭИ. Март 1967 г.
Сидят (слева направо): Т.В. Виленский, Я.А. Каган, Е.А. Троянский, Д.М. Хзмалян, заведующий кафедрой ПГС
А.П. Ковалёв, Н.С. Лелеев, А.С. Ипполитов, В.М. Максимов, Э.А. Парсегов.
Стоят (слева направо): Л.В. Деев, А.А. Овселян, Б.М. Митрофанов, М.А. Изюмов, В.А. Двойнишников, А.А. Дранченко,
Б.П. Афанасьев
À.Ï. Êîâàëåâ
создании новых дисциплин. Постоянный поиск новых форм и методов педагогической и научно-исследовательской работы принес
кафедре ПГС МЭИ авторитет в нашей стране и за рубежом. За
годы работы на кафедре Алексей Павлович дал путевку в жизнь
более чем тысяче инженеров-механиков по специальности «парогенераторостроение».
За сорок пять лет работы в высшей школе А.П. Ковалёв опубликовал свыше двухсот научных трудов, подготовил более десяти
учебников, атласов парогенераторов ТЭС и АЭС. Учебник по
парогенераторам под редакцией профессора А.П. Ковалёва1 вышел
несколькими изданиями и вместе с атласом служил основным пособием для студентов по специальности «парогенераторостроение»
много лет.
За большие заслуги в педагогической, научной и организационно-общественной работе профессору А.П. Ковалёву было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники
РСФСР», а за заслуги в области подготовки инженеров и научных кадров он был награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Ковалёв А.П., Хзмалян Д.М. Сжигание фрезерного торфа в системе
плоских параллельных струй в шахтно-мельничных топках. М.—Л.: Энергия, 1964.
Ковалёв А.П., Лелеев Н.С., Виленский Т.В. Парогенераторы: учебник для вузов. М.: Энергоатомиздат, 1985.
Николай Тимофеевич Коробан был одной из самых ярких
личностей Московского энергетического института. Многие годы
своей творческой жизни он отдал авиационной отрасли и научнопедагогической работе, возглавляя кафедру электрооборудования
самолетов и автомобилей (ЭСА) МЭИ.
Николай Тимофеевич родился 30 сентября 1915 г. в г. Клин
Московской области в семье рабочего. Отец — Коробан Тимофей
Максимович, по национальности белорус, до революции был железнодорожным рабочим на станции Клин. Мать Николая Тимофеевича — Хромова Елена Михайловна была домохозяйкой. Семья по
тем временам была довольно многочисленной: у Николая было три
сестры и брат, который впоследствии стал военврачом и погиб на
фронте в 1942 г. (другие родные Николая переживут немецкую
оккупацию в Клину).
В семь лет будущий профессор пошел в школу-девятилетку,
которую закончил в 1931 г. Началась трудовая деятельность:
в 1931—1932 гг. — в Самаре, где Николай работал старшим
рабочим в Средневолжском отделении «Сельхозторф» (там же он
вступил в комсомол), а затем — в Клину на фабрике «Исшелка»
электромонтером.
Начало 1930-х годов — старт бурной индустриализации страны:
строились новые заводы и фабрики, создавались научно-исследовательские и учебные институты. Рабочая и крестьянская молодежь
устремилась в вузы — потребность молодого государства в грамотных технических и гуманитарных кадрах была огромной. В 1933 г.
молодой рабочий Коробан стал студентом недавно образованного
нового советского вуза — Московского энергетического института,
где учился на электромеханическом факультете (в то время
ЭМАС), совмещая учебу с активной общественной деятельностью.
Во время учебы в МЭИ студент Коробан прошел военную подготовку и вышел в 1939 г. из стен института не только инженером-электромехаником с красным дипломом специалиста по электроаппаратостроению, но и младшим лейтенантом-связистом.
106
Í.Ò. Êîðîáàí
С этого времени вся дальнейшая жизнь Николая Тимофеевича
будет связана с авиационной отраслью.
После окончания института Николай Тимофеевич начал работать
в ставшем к тому времени крупным авиационно-инженерным центром
городе авиаторов Жуковском, который объединил научно-исследовательские и испытательные институты, давшие путевку в жизнь всей
отечественной боевой и гражданской авиации. В 1939 г. с марта по
август молодой специалист Коробан работал инженером по электрооборудованию самолетов в ЦАГИ им. Н.Е. Жуковского, а затем
там же — руководителем группы по электрооборудованию.
В 1941 г. Николай Тимофеевич перешел на работу в Летно-испытательный институт, в котором проработал до конца своей жизни,
пройдя путь от руководителя группы по электрооборудованию самолетов (1945—1951 гг.) до начальника филиала ЛИИ (1958—1964 гг.).
Позднее в своей анкете Николай Тимофеевич напишет: «Член
ВКП(б) с 1943 г., колебаний в проведении линии партии не было,
в оппозициях и антипартийных группировках не участвовал…»
Советская власть ему доверяла несмотря на то, что жена Николая
Тимофеевича — Ливия Станиславовна Пытлярус — была по национальности полькой, а ее мать и брат в 1938 г. были арестованы
органами НКВД (у брата впоследствии судимость была снята, а
мама до конца своих дней проработала в Коми АССР акушеркой).
В 1943 г. у Николая Тимофеевича и Ливии Станиславовны родилась первая дочь — Ольга, а спустя три года — вторая дочь —
Марина, которая, как и отец, закончила МЭИ и затем много лет
проработала там старшим преподавателем.
К началу 40-х годов в соответствии с постановлением ЦК
ВКП(б) и Совета народных комиссаров «О реконструкции существующих и строительстве новых самолетных заводов» было введено
в эксплуатацию несколько авиационных заводов, которые предназначались для выпуска новейших самолетов. В короткий срок, всего
за полтора-два года, в конструкторских бюро, где работали талантливые инженеры-конструкторы Н.Н. Поликарпов, А.Н. Туполев,
С.В. Ильюшин, С.А. Лавочкин, А.И. Микоян, С.Я. Яковлев,
П.О. Сухой, В.М. Петляков и др., удалось создать и испытать
совершенно новые и вполне соответствующие лучшим мировым
образцам истребители, бомбардировщики и штурмовики, подготовить
базу для их массового производства.
107
Í.Ò. Êîðîáàí
Неудивительно, что в то время основная сфера научно-исследовательской деятельности Николая Тимофеевича была связана с
решением проблем надежной работы электрооборудования в высотных условиях и при больших скоростях полета. В качестве основной системы электроснабжения на самолетах того периода использовалась система постоянного тока с коллекторным генератором и
свинцовой аккумуляторной батареей. Генераторы серии ГС (мощностью 350 и 1000 Вт) имели щеточно-коллекторный токосъемный
узел и работали в комплекте с регуляторными коробками, исполнительным элементом служили контакты электромагнитного прерывателя. В высотных условиях полета из-за изменения физических
параметров окружающей среды работа этих элементов электрооборудования становилась крайне ненадежной — генераторы с контактными регуляторами часто выходили из строя и совершать аварийную посадку приходилось с использованием аккумуляторной
батареи, характеристики которой также сильно зависели от условий
окружающей среды.
При решении этих проблем Николаем Тимофеевичем непосредственно и под его руководством было выполнено большое количество научных исследований, в которых изучались работа самолетных
генераторов и регуляторов напряжения в высотных условиях и при
больших скоростях полета (1939 г.), работа авиационных аккумуляторов в высотных условиях (1941 г.) и коммутация электрических
машин (1950 г.) в высотных условиях.
В результате проведенных исследований были разработаны
и внедрены в серию специальные щетки, обеспечивающие надежную
работу электрических машин в высотных условиях. Позднее (в
1958 г.) Николай Тимофеевич вернется к этой проблеме и будет
заниматься вопросами улучшения работы коммутационной аппаратуры в условиях разреженной среды, проводя подробные исследования гашения электрической дуги магнитным полем. При этом им
будет установлено явление реверса дуги в магнитном поле на высотах 15—18 км.
Весомые успехи были достигнуты и при исследованиях химических источников тока: впервые при решении этой проблемы Николаем Тимофеевичем были получены характеристики аккумуляторных
батарей при их работе в высотных условиях при низкихтемпературах и предложены номограммы для их расчета. На основе этих
108
Í.Ò. Êîðîáàí
работ были созданы и выпущены соответствующие руководства для
авиаконструкторов, а также написана монография по авиационным
аккумуляторам (1945 г.).
Определенный интерес представляют выполненные в 40-х годах
исследования Н.Т. Коробана по отработке и внедрению в серию
системы ультрафиолетового облучения (УФО) на самолетах. В начале
Великой Отечественной войны стрелки и шкалы авиационных приборов стали покрывать специальными светящимися в темноте красками, выполненными на основе сернистых соединений цинка с добавлением небольшого количества радиоактивных препаратов. Свечение
такого покрытия увеличивалось при облучении его ультрафиолетовыми
лучами. Первоначально в качестве источников ультрафиолетового
облучения применялись обычные лампы накаливания, колбы которых
изготовлялись из специального, пропускающего ультрафиолетовые лучи
«черного» увеолевого стекла (аппаратура УФО-1). Потом эти лампы
были заменены более экономичными ртутными лампами низкого давления, колбы которых с внутренней стороны покрывались специальным
светосоставом (УФО- 4). В 1942 г. устройствами ультрафиолетового
облучения были оборудованы многие самолеты, в том числе и дальние двухмоторные бомбардировщики Ил-4 (ДБ-ЗФ). Достоинством такого способа индикации являлась возможность наблюдения
за показаниями приборов без использования фальшбортов, сложных
арматур, ламп, прокладок и т.п.
Наряду с проблемами по обеспечению надежной работы источников электроэнергии в высотных условиях в сферу научно-исследовательских интересов инженера Коробана входил электропривод
самолетных механизмов. Опыты по исследованию параллельной
работы генераторов и ее внедрению вначале на бомбардировщиках
СБ (АНТ-40), а затем и на других самолетах ВВС открыли путь
для широкого применения авиационных электромеханизмов и автоматизации процессов дистанционного управления отдельными элементами самолета.
Исследования Николая Тимофеевича в области авиационных
электроприводов представлены работами «Выбор электрических
приводов самолетных механизмов» (1945 г.), «Статические характеристики систем следящего привода и их расчет» (1946 г.), «Переходные процессы в электроприводе с учетом изменения сопротивления обмоток двигателя при нагреве» (1956 г.). В последней работе
109
Í.Ò. Êîðîáàí
впервые предложенный Коробаном метод учета изменения сопротивления имел важное значение при решении уравнений движения
электропривода. Работы в области электропривода авиационных
механизмов во многом имели новаторский характер и логично привели их к оформлению в виде кандидатской диссертации. Сдав
экзамены кандидатского минимума по спецпредметам на «отлично»
(комиссия в составе маститых профессоров МЭИ А.Н. Ларионова,
Б.П. Апарова и Ю.С. Чечета была единодушна) Николай Тимофеевич в 1945 г. успешно защитил кандидатскую диссертацию на
тему «Основы выбора электродвигателей для самолетных механизмов». Официальными оппонентами по работе молодого инженера
были известные специалисты в области авиационной электротехники — академик АН СССР генерал-майор В.С. Кулебакин и
профессор, будущий член-корреспондент АН СССР А.Н. Ларионов. В 1947 г. Николаю Тимофеевичу решением ВАК СССР присвоено ученое звание старшего научного сотрудника по специальности «Эксплуатация летательных аппаратов, авиадвигателей и
электрооборудования». После защиты диссертации Н.Т. Коробан
занимается работами по созданию установок и стендов, позволяющих
с большой точностью записывать координаты и траекторию полета
летающих объектов (на одну из установок выдано авторское свидетельство на изобретение с приоритетом). В дальнейшем Николай
Тимофеевич получит еще пять закрытых авторских свидетельств.
Занимаясь вопросами улучшения удельных массоэнергетических
характеристик и повышения надежности электрооборудования,
Н.Т. Коробан не мог пройти мимо такой проблемы, как совершенствование систем охлаждения. Высокие массоэнергетические
показатели изделий авиационного электрооборудования во многом
достигаются за счет повышенных механических и электромагнитных
нагрузок, которые существенно превышают нагрузки общепромышленных аналогов. Без эффективного охлаждения электрооборудование летательных аппаратов, спроектированное на повышенные электрические нагрузки, быстро выходит из строя, что исключает
нормальную эксплуатацию авиационной техники.
В связи с появлением реактивной авиации и выходом самолетов
на сверхзвуковые режимы полета возникла насущная необходимость
в новых совершенных системах охлаждения. Решению этой проблемы были посвящены три написанные в соавторстве с другими
110
Í.Ò. Êîðîáàí
сотрудниками ЛИИ работы Николая Тимофеевича: «Охлаждение
электрических машин на современных самолетах» (1955 г.), «К вопросу охлаждения электрических машин» (1955 г.), «Авиационные
генераторы с новыми системами охлаждения» (1962 г.).
С увеличением размеров самолетов, ростом установленной
электрической мощности бортового оборудования, ужесточением
требований по надежности его работы еще более остро встал вопрос об использовании в качестве основной системы электроснабжения системы переменного тока. Впервые в мире в авиации система
трехфазного переменного тока промышленной частоты была применена еще в 1943 г. на самолете АНТ-20 («Максим Горький»),
однако дальнейшего своего развития не получила. Вновь эти вопросы возникли спустя десятилетие и не удивительно, что в их
решении самое активное участие принял исследовательский коллектив, руководимый Н.Т. Коробаном. В результате проведенных исследований были даны рекомендации по выбору оптимальных параметров системы электроснабжения переменного тока. В дальнейшем эти
проблемы найдут свое отражение в работах «Электрические системы самолетов и вертолетов и перспективы их развития» (1960 г.),
«Руководство для авиаконструкторов — летные исследования самолетного оборудования» (1961 г., 3-е изд.), «Системы электрооборудования сверхзвуковых пассажирских самолетов» (1963 г.).
О последней работе, представленной в виде доклада на научнотехническом семинаре конструкторов следует остановиться подробнее. В 1960-х годах наряду с ракетами и боевыми самолетами на
арену соперничества развитых держав стала выходить сверхзвуковая
пассажирская авиация. Наличие такой авиатехники в парке
гражданской авиации определяло уровень научно-технического и
экономического развития, а также политический престиж государства. Над созданием подобного самолета напряженно работали в
СССР, Франции, Великобритании и США. Первый полет, совершенный в последний день 1968 г. самолетом Ту-144 означал, что
победу в этой гонке одержал Советский Союз. Англо-французский
«Конкорд» совершил свой первый полет позже, а американский
сверхзвуковой «Боинг» так и не был построен.
Новый авиалайнер отличался от своих дозвуковых аналогов не
только внешним видом и силовой установкой, но и бортовым оборудованием, в том числе и электрооборудованием. На нем впервые
111
Í.Ò. Êîðîáàí
в истории отечественной гражданской авиации был использован
гидромеханический привод постоянной частоты вращения с имеющим масляно-распылительную систему охлаждения генератором.
Практическая эксплуатация сверхзвуковых авиалайнеров породила новую проблему, которой раньше, при использовании дозвуковых самолетов, должного внимания не уделяли. Эта проблема была
связана с повышенной шумностью силовой установки (официально
по этой причине долгие годы небо Америки для англо-французских
«Конкордов» было закрыто). Задачей снижения шума авиадвигателей стали заниматься во многих странах, в том числе и в СССР.
Большие работы в этой области велись и в научном коллективе под
руководством Н.Т. Коробана. Моделирование проводилось с
использованием аналоговой вычислительной техники с передачей
необходимых рекомендаций на авиазаводы.
С развитием цифровой вычислительной техники появились возможность и понимание целесообразности ее использования для комплексной автоматизации работы бортового электрооборудования. В
1962—1964 гг. в ЛИИ под руководством Н.Т. Коробана были
проведены первые в стране работы по созданию мультиплексных
систем, предусматривающих интеграцию информационного канала с
передачей по единому цифровому каналу управляющих сигналов ко
всем агрегатам самолета. В ходе этих работ был предложен для
использования в прецизионных преобразователях «угол—код»
новый тип электрических машин на печатных обмотках, который
был назван «индуктосин». В дальнейшем эти устройства получили
применение не только в угловых преобразователях, но и в линейных
прецизионных датчиках перемещения с цифровым выходом. Следует
отметить, что и в дальнейшем все новые направления в автоматизации, связанные с применением цифровой техники, Н.Т. Коробаном
горячо поддерживались и продвигались.
За годы работы в ЛИИ Николай Тимофеевич вырос из простого инженера до одного из ведущих в стране специалистов в
области авиационного электрооборудования. Многие его работы
стали руководящим и справочным материалом для конструкторов и
инженерно-технического состава заводов Министерства авиационной
промышленности и частей ВВС. Дважды (в 1957 и 1959 г.) он в
составе делегации советских авиационных специалистов выезжал во
Францию для участия в престижнейшем международном авиасалоне
112
Í.Ò. Êîðîáàí
в Ля-Бурже. В 1950 г. за успехи, достигнутые в области разработки и исследования авиационного и ракетного оборудования тридцатипятилетний старший научный сотрудник Коробан был награжден двумя боевыми орденами Красной Звезды (один орден был
вручен в 1944 г. за испытания и доводку боевых самолетов, второй — в 1947 г. за выполнение спецзадания), двумя орденами
Трудового Красного Знамени (1948, 1950 г.) и медалями «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны 1941—
1945 гг.» (1946 г.) и «В память 800-летия Москвы» (1948 г.).
Позднее к этим наградам добавится еще одна медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина».
Являясь крупным организатором и одним из руководителей Летного исследовательского института, Николай Тимофеевич много сил
и энергии отдавал педагогической работе, передавая свой огромный
опыт и знания молодежи. Спустя четыре года после окончания
Московского энергетического института он возвращается туда и
работает по совместительству на кафедре
авиационного и автотракторного электроН.Т. Коробан в Париже
оборудования (ААТЭ). В конце мая
на международном авиационном
1947 г. Ученым советом МЭИ (46 голосалоне
113
Í.Ò. Êîðîáàí
сами «за» и 10 голосами «против») Николай Тимофеевич утвержден в должности доцента по кафедре ААТЭ, через 15 лет — профессора по той же, но уже с новым названием кафедре
электрооборудования самолетов и автомобилей ЭСА (в этот раз
только двое из членов Совета были против, тогда как 51 отдали
свой голос «за» и четверо воздержались). Научно-педагогический
авторитет Николая Тимофеевича среди сотрудников института неуклонно рос и в дальнейшем в его профессиональных способностях
уже никто и никогда не сомневался: в графе бюллетеней «против»
и «воздержался» всегда были только нули...
С первых дней своей преподавательской деятельности Николай
Тимофеевич активно включается в учебно-методическую и научноисследовательскую деятельность кафедры. Он ведет все виды учебной нагрузки, становится одним из создателей лекционного курса
специальности «Основы электрооборудования самолетов и автомобилей», ставит цикл лабораторных работ. Руководя аспирантами, курсовым и дипломным проектированием, организуя и направляя
учебно-исследовательские работы, Н.Т. Коробан целенаправленно
связывает обучение студентов с реальными запросами авиационной
техники, с проблемами, возникающими при разработке электрооборудования в родном для него ЛИИ. В соавторстве с сотрудниками
кафедры им написаны учебные пособия «Основы электрооборудования самолетов и автомашин» (М.: Госэнергоиздат, 1955), «Электроснабжение летательных аппаратов» (М.: Машиностроение, 1975),
которые на долгие годы стали настольными книгами для студентов
и аспирантов кафедры. Огромный производственный опыт Николая
Тимофеевича нашел свое отражение и в двухтомном учебнике
«Основы электрооборудования летательных аппаратов» (М.:
Высшая школа, 1978).
Много времени и внимания уделяет Николай Тимофеевич научноисследовательской работе. В 1960—1970 гг. основные научные интересы профессора Коробана (с 1966 г. он уже полный профессор)
связаны с важным и перспективным направлением развития авиационных систем электроснабжения — исследованием систем переменного тока с непосредственным приводом генератора и электронной
стабилизацией частоты на выходе. Проблема стабилизации частоты
в электрических системах самолетов возникла в 1960-х годах при
114
Í.Ò. Êîðîáàí
переводе этих систем на переменный ток. В качестве агрегатов стабилизации были разработаны и наибольшее распространение получили гидромеханические приводы постоянной частоты вращения,
имеющие при хороших массоэнергетических характеристиках практически неустранимые недостатки — сложность конструкции с большим количеством трущихся деталей, работающих при высоких механических напряжениях, жесткие требования к герметичности
системы, сложность и дороговизна эксплуатации и т.д.
Как альтернатива такому приводу в конце 1960-х годов исследовались электромашинные методы стабилизации частоты, предусматривающие использование в качестве регулирующего звена
дополнительной асинхронной электрической машины, «докручивающей» или «скручивающей» вал основного синхронного генератора до
номинальной частоты вращения.
Научная
группа,
возглавляемая
Н.Т.
Коробаном,
предложила
в качеН.Т. Коробан поздравляет
стве источника электропитания асинхро«новоиспеченных» инженеров
низированный
синхронный
агрегат,
с успешной защитой дипломных
состоящий из собственно асинхронной
проектов
115
Í.Ò. Êîðîáàí
машины, расположенного на том же валу
возбудителя (синхронный генератор) и преобразователя частоты. Подобный агрегат
позволял снимать напряжение постоянной
частоты со статорных обмоток асинхронной машины при переменной частоте вращения ротора генератора. Результаты работ научного коллектива в этом направлении отражены в публикациях
1967—1969 гг.: «Асинхронизированный синхронный генератор как
источник электроэнергии постоянной частоты при переменной скорости вращения», «Анализ работы возбудителя с постоянными магнитами на преобразователь частоты АСГ» и др. Интересно отметить,
что подобная система найдет практическое использование много лет
спустя и в автономных ветроэнергетических установках.
Успехи, достигнутые в области освоения новых полупроводниковых и магнитных материалов и элементов на их основе, назревшая
необходимость значительного улучшения качества электроэнергии
переменного тока создали реальные предпосылки для исследовательских работ по созданию и внедрению систем ПСПЧ, реализующих
принцип «Переменная скорость на входе — постоянная частота
Николай Тимофеевич
строит дачу. 1967 г.
116
Í.Ò. Êîðîáàí
переменного тока на выходе». Исследования показали, что наиболее
перспективным вариантом ПСПЧ с позиций создания единого
электроэнергетического комплекса самолета является система,
состоящая из нерегулируемого магнитоэлектрического синхронного
генератора, непосредственно соединенного с раздаточной коробкой
авиадвигателя, и статического преобразователя частоты, осуществляющего полное преобразование энергии переменного тока нестабильной частоты в стабильную. Основные итоги работ Николая Тимофеевича в этом направлении представлены в написанных им в
соавторстве статьях «Высокочастотные генераторы для систем электроснабжения со статическими преобразователями» (1969 г.),
«Преобразователи в системах электроснабжения» (1972 г.), «Анализ вариантов систем электроснабжения с полупроводниковыми преобразователями» (1972 г.) и др. В 1974 г. цикл работ по преобразователям частоты был удостоен премии Минвуза СССР.
Всего по научному направлению, связанному с авиационным
электрооборудованием, Николай Тимофеевич написал свыше сорока
печатных трудов, из них четыре монографии; под его непосредственным руководством 20 аспирантов успешно защитили кандидатские диссертации.
В 1963 г. скончался один из основателей кафедры ААТЭ —
ЭСА, до последних дней своей жизни ее возглавлявший член-корреспондент АН СССР, профессор Андрей Николаевич Ларионов.
Коллектив кафедры единогласно избрал своим руководителем профессора Коробана.
Возглавив кафедру, Николай Тимофеевич сохранил традиции,
заложенные ее основателями, в организации учебной и научноисследовательской деятельности. По-прежнему в учебных планах
делался акцент на серьезную базовую электротехническую подготовку в сочетании со специальной подготовкой в области изучения
принципа действия, конструкций, схем, математических моделей элементов и систем электрооборудования летательных аппаратов (ЛА),
их проектирования и технологии изготовления. При этом сохранялись и развивались тенденции максимального использования результатов НИР в учебном процессе. Это нашло отражение в новых
лекционных курсах, которые сотрудники кафедры подготовили и
начали читать с конца 1960-х годов: «Магнитно-полупроводниковые
устройства ЭЛА», «Применение вычислительной техники в уст117
Í.Ò. Êîðîáàí
ройствах ЭЛА», «Надежность ЭЛА». Следует отметить, что эти
курсы во многом были новаторскими в МЭИ и других родственных
вузах. В дальнейшем лекционные курсы по электронике и вычислительной технике были подкреплены соответствующими лабораторными практикумами. С конца 1970-х годов в качестве одной из
дисциплин по выбору студенты кафедры стали изучать курс «Системы электроснабжения космических аппаратов». Базой для этой
дисциплины стали научно-исследовательские работы сотрудников
кафедры, организованные и поддерживаемые во многом благодаря
Николаю Тимофеевичу практические связи кафедры с предприятиями этого профиля, реальные требования к выпускникам на местах
их последующей работы.
Как заведующий кафедрой Николай Тимофеевич принимал
самое непосредственное участие в модернизации ее лабораторной
базы, особенно в части оснащения современной (на тот период времени) аналоговой и цифровой вычислительной техникой. В те годы
далеко не каждая кафедра МЭИ могла похвастаться наличием у нее двух вычислительН.Т. Коробан
в рабочем кабинете
ных машин «Наири» и целого класса анало-
118
Í.Ò. Êîðîáàí
говых машин «МН-7». С конца 1960-х годов на кафедре стали
использоваться новые средства обучения для организации программированного зачета по лабораторным работам. Так, в 1968 г.
сотрудниками кафедры был разработан и изготовлен опытный образец электронного экзаменатора. В дальнейшем были приобретены и
стали успешно использоваться при проведении зачетов электронные
экзаменаторы типа КИСИ-5.
Наряду с учебно-методической деятельностью коллектив
кафедры ЭСА под общим руководством Н.Т. Коробана принимал
активное участие в НИР, которые проводились по хоздоговорам с
промышленностью и по госбюджетной тематике в проблемной лаборатории кафедры по постоянным магнитам. В тот период времени
научно-исследовательские работы велись по четырем основным
направлениям:
• системы электроснабжения летательных аппаратов, автомобилей
и тракторов;
• электропривод и источники питания гироскопических устройств;
• элементы систем автоматического управления;
• системы электроснабжения импульсных огней.
Одновременно с этим руководство кафедры принимало меры по
усилению научной направленности исследований и постановке инвариантных задач, решение которых имело бы важное значение не
только для авиационно-космической техники, но и для других
отраслей промышленности. Как показало время, это было очень
своевременное решение, которое не только существенно расширило
тематику научных работ кафедры, но и позволило подготовить базу
для будущей научной деятельности кафедры в условиях последовавшей в 80-х годах «перестройки» и связанных с ней острых конверсионных проблем.
За годы деятельности Н.Т. Коробана в должности заведующего
кафедрой постоянно наблюдался рост числа ее сотрудников и контингента учащихся. Так, если на начало 1962 г. на кафедре работало 20 человек, то через шесть лет число сотрудников удвоилось, а
к концу 70-х годов штат кафедры насчитывал 100 человек; на вечернем и дневном отделениях электромеханического факультета в разные
годы училось по специальностям «Электрооборудование ЛА» и
119
Í.Ò. Êîðîáàí
«Автотракторное электрооборудование» 5—7 учебных групп студентов. Заслуги Николая Тимофеевича были оценены Почетным
знаком «За отличные успехи в работе в области высшего образования СССР».
… Более тридцати пяти лет многогранная научно-исследовательская и общественная деятельность Николая Тимофеевича Коробана
была тесно связана с обучением студентов и подготовкой научных
кадров высшей квалификации. Это не могло не сказаться на его
здоровье: в декабре 1978 г. профессор Коробан обратился в деканат
электромеханического факультета с просьбой об освобождении его от
должности заведующего кафедрой ЭСА. Деканат ЭМФ счел возможным удовлетворить его просьбу, одновременно считая целесообразным оставить его в должности профессора кафедры по совместительству на полставки. За многолетнюю плодотворную работу по
подготовке молодых специалистов и развитию научных исследований
на кафедре ЭСА Н.Т. Коробану была объявлена благодарность и
вручена почетная грамота. Николай Тимофеевич был освобожден от
должности заведующего кафедрой по собственному желанию с
начала весеннего семестра 1979 г. После этого судьба отмерила
ему прожить еще полгода: 2 августа 1980 г. Коробана не стало…
Всем, кто общался с Николаем Тимофеевичем Коробаном,
навсегда запомнились его исключительное обаяние, высочайшая
культура, скромность и деликатность. Он никогда и не на кого не
повышал свой голос, но все его распоряжения всегда выполнялись
беспрекословно и в срок. В этом не было ничего удивительного:
огромная энергия и трудолюбие, сочетавшиеся в этой незаурядной
личности с душевной теплотой и настоящей интеллигентностью
постоянно заряжали всех, кто с ним работал, на успешный конечный
результат и навсегда снискали к профессору Коробану большую
любовь и уважение. Кафедра, которую он возглавлял на протяжении
многих лет, теперь называется кафедрой электротехнических комплексов автономных объектов (ЭКАО), однако, несмотря на новое
наименование, коллектив этого одного из ведущих учебно-научных
структурных подразделений МЭИ продолжает сохранять и развивать заложенные этим удивительным человеком традиции.
120
Âëàäèìèð Àëåêñàíäðîâè÷
Êîòåëüíèêîâ
(1908—2005)
Àêàäåìèê, äâàæäû Ãåðîé Ñîöèàëèñòè÷åñêîãî Òðóäà, ëàóðåàò
Ëåíèíñêîé ïðåìèè, ëàóðåàò äâóõ Ñòàëèíñêèõ ïðåìèé,
ëàóðåàò ïðåìèè Ñîâåòà Ìèíèñòðîâ ÑÑÑÐ
Äåêàí ðàäèîòåõíè÷åñêîãî ôàêóëüòåòà
â 1947—1949 ãã. è 1952—1953 ãã.
Çàâåäóþùèé êàôåäðîé îñíîâ ðàäèîòåõíèêè
â 1938—1941 ãã. è 1944—1980 ãã.
Í.Â. Êîòåëüíèêîâà
Òâîð÷åñêàÿ
áèîãðàôèÿ
Â.À. Êîòåëüíèêîâà
Академик Владимир Александрович Котельников — выдающийся ученый, инженер, педагог и организатор, один из основоположников радиофизики, радиотехники, информатики, радиоэлектроники, радиоастрономии и отечественной криптографии. С его
именем связана эпоха развития важнейших областей науки и техники — от цифровых систем связи и вычислительных машин до
широкомасштабных исследований космического пространства.
Родился В.А. Котельников 10 сентября 1908 г. в г. Казани. Его
дед, Петр Иванович Котельников (1809—1879), — выдающийся
математик, помощник и коллега Н.И. Лобачевского. Отец, Александр Петрович Котельников (1865—1944), — выдающийся математик и механик, создатель винтового исчисления, один из основоположников неевклидовой механики и геометрии пространства—
времени, также профессор Казанского университета.
В суровые годы Первой мировой войны, революций и Гражданской войны семья Котельниковых, переезжая из города в город,
попадала в самую гущу страшных событий того времени. Образование Владимир получал с помощью отца самостоятельно по имевшимся в их доме книгам. В школе он учился только последние три
класса, и закончил ее в 1925 г.
В 1926 г. Владимир Котельников поступил на электротехнический факультет МВТУ им. Н.Э. Баумана. Одновременно с учебой
в МВТУ он слушал интересующие его курсы на физико-математическом факультете МГУ, пройдя фактически всю программу факультета по физике и математике.
Творческий путь В.А. Котельникова начался в 19 лет. Летом
1927 г., после окончания 1-го курса института, он по собственной
инициативе работал в Нижегородской радиолаборатории. Ему поручили изготовление прибора для исследования неоднородности светового пучка прожектора. С задачей он успешно справился — разработал
и изготовил «тройной характерограф» — своеобразный
трехканальный двухкоординатный зеркальный гальванометр. Отчет
о работе был опубликован в виде научной статьи в журнале «Теле122
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
графия и телефония без проводов» в январе 1928 г. Это была
первая научная работа молодого исследователя.
В 1930 г. Владимир окончил Московский энергетический институт (МЭИ), который в это время выделился из МВТУ как самостоятельный институт, получив диплом инженера-электрика по специальности «Радиотехника», и начал
работать в НИИсвязи
Красной армии. Проработав всего около трех месяцев, в январе
1931 г. он вернулся в МЭИ, где без экзаменов был зачислен в
аспирантуру факультета электросвязи (предшественника радиотехнического факультета).
Во время пребывания в аспирантуре (1931—1933) В.А. Котельников занимался созданием учебной радиолаборатории, проводил
там занятия и читал лекции. Одновременно он работал в Научноисследовательском институте связи Народного комиссариата связи
(НИИС НКС). В 1932 г. им была выполнена фундаментальная
работа «О пропускной способности «эфира» и проволоки в электросвязи», которая была заявлена как доклад на намечавшийся «1-й
Всесоюзный съезд по вопросам технической реконструкции дела
связи и развития слаботочной промышленности». Эта работа положила начало теории информации, цифровым системам передачи
сообщений, управления, кодирования и обработки информации.
После окончания аспирантуры, в 1933 г., Владимир Котельников, оставаясь преподавать в МЭИ (ассистент, доцент, заведующий
кафедрой основ радиотехники) поступил (уже официально) на
работу в НИИС НКС (инженер, главный инженер института
по радио, начальник вновь созданной лаборатории). Под руководством Котельникова в 1939 г. была создана уникальная многоканальная телефонно-телеграфная аппаратура радиосвязи, впервые
использующая одну боковую полосу частот и установленная на
линии Москва—Хабаровск.
В 1938 г. за большой комплекс выполненных научных исследований и разработок ученый совет Ленинградского электротехнического института присудил В.А. Котельникову ученую степень кандидата технических наук без защиты диссертации.
Начало войны заставило Котельникова и сотрудников лаборатории НИИС прервать научно-исследовательскую работу и перейти к
срочному проектированию образцов конкретной аппаратуры для
засекречивания телефонных переговоров. Уже к осени 1942 г.
123
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
было изготовлено несколько образцов аппаратуры секретной радиотелефонии, которые сразу были
направлены в действующую армию.
В годы войны в лаборатории был
создан новый класс недешифрируемых на то время отечественных систем кодирования речи для закрытой
радиосвязи (1941—1943), которые
успешно использовались в действующей армии, а также во время
принятия капитуляции Германии для
связи советской делегации с Москвой. В ходе этих работ Владимир
Александрович впервые сформулировал и доказал основополагающую в
развитии современной криптографии теорему, четко определившую
критерии математически недешифруемой системы.
По инициативе директора МЭИ В.А. Голубцовой 1 ноября
1944 г. состоялось назначение Котельникова на должность заведующего кафедрой основ радиотехники (ОРТ) в МЭИ. Воссоздав
кафедру, В.А. Котельников объединил вокруг себя коллектив
талантливых ученых и инженеров. В 1944—1947 гг. они разработали и изготовили радиотелеметрическую аппаратуру для самолетов,
которая получила очень высокую оценку заказчика — НИИ ВВС.
С весны 1946 г. Владимир Александрович организовал и возглавил
в институте работы в рамках ракетной программы страны. Для их
выполнения по постановлению правительства весной 1947 г. был
создан «Сектор специальных работ для выполнения НИР в интересах реактивного вооружения» (Спецсектор), в очень короткий срок
ставший одной из ведущих организаций ракетно-космической
отрасли страны, впоследствии ОКБ МЭИ. Главным конструктором
Спецсектора был назначен В.А. Котельников. В этом качестве он
входил (1947—1953) в межведомственный Совет главных кон124
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
структоров,
который
возглавлял
С.П. Королёв.
В январе 1947 г. В.А. Котельниковым была защищена докторская диссертация, по теме которой в
1956 г. была опубликована монография «Теория потенциальной помехоустойчивости». Эта работа стала
одним из краеугольных камней современной теории связи и теории
информации.
В 1950 и 1954 гг. был издан в
виде двухтомного учебника курс
лекций В.А. Котельникова «Основы
радиотехники», на которым выросло
не одно поколение радиоспециалистов.
В октябре 1953 г. В.А.Котельникова избрали действительным членом АН СССР, минуя ступень
члена-корреспондента. В ноябре
Академики М.В. Келдыш,
1953 г. В.А. Котельникова назнаВ.А.
Котельников и директор
чают
заместителем
директора
ОКБ МЭИ А.Ф. Богомолов
только что учрежденного Института
на полигоне «Медвежьи озера»
радиотехники и электроники (ИРЭ)
АН СССР, затем его директором (1954—1987), с 1987 г. —
почетным директором.
Владимир Александрович провел колоссальную работу по созданию ИРЭ, привлечению для работы в нем лучших научных кадров,
подбору научной тематики, что во многом способствовало быстрому выходу института в число лидирующих научных учреждений в
области радиоэлектроники. Под руководством В.А. Котельникова
получил развитие ряд новых направлений фундаментальных исследований: статистическая радиофизика, дистанционное зондирование
атмосферы, поверхности Земли и планет; освоение новых диапазонов электромагнитных волн (миллиметрового, субмиллиметрового,
оптического и сверхнизкочастотного); волноводные и стекловолокон125
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
ные широкополосные системы связи. Он активно поддержал работы
в области теоретических основ микро-, опто-, акусто- и магнитоэлектроники, полупроводниковой и сверхпроводящей электроники,
кристаллофизики и автоматизации научных исследований. В 1960 г.
по инициативе и под руководством В.А. Котельникова в нашей
стране началась широкомасштабная работа по разработке и созданию параметрических усилителей сверхвысокой частоты.
Владимир Александрович по праву считается одним из основоположников радиолокационной астрономии. В годы руководства
ИРЭ Котельников заложил фундаментальные основы радиотехнической планетологии. Были разработаны радиофизические методы дистанционного определения характеристик Земли и других планет,
выполнены пионерские работы по радиолокации Венеры, Меркурия,
Марса, Юпитера, уточнены размеры Солнечной системы, с высокой
точностью определена астрономическая единица. Логическим продолжением начатого еще в 1961 г. радиолокационного исследования
Венеры явилось ее радиокартографирование, которое было осуществлено в 1983—1984 гг., что явилось выдающимся мировым достижением.
Весной 1964 г. в Бюраканской астрофизической обсерватории собралось перовое всесоюзное совещание по проблеме связи с внеземными цивилизациями. Владимир Александрович, тогда уже председатель Научного совета АН СССР по комплексной проблеме
«Радиоастрономия», принял участие в этом совещании, выступив с
докладом «Связь с внеземными цивилизациями в радиодиапазоне».
До последних дней жизни Владимир Александрович продолжал
заниматься научной работой, руководить Научными советами РАН
и ученым советом ИРЭ РАН. После 1988 г., оставив пост директора ИРЭ и вице-президента АН СССР, В.А.Котельников вновь
обратился к научным исследованиям в области теории сигналов. Он
занялся проблемой синтеза сигналов, имеющих минимальную энергию за пределами заданной полосы частот.
Творческий путь В.А. Котельникова оборвался на 97-м году
жизни незаконченным трудом «Модельная нерелятивистская квантовая механика».
Наряду с решением научных проблем Владимир Александрович
занимался большой научно-организационной деятельностью. В
126
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
1969—1988 гг. В.А. Котельников был
вице-президентом, первым вице-президентом, исполняющим обязанности президента АН СССР, совмещая эти
высокие посты с систематической и
повседневной работой в ИРЭ. Он являлся председателем научных
советов РАН по проблемам «Радиоастрономия» (1962—1999),
«Интеркосмос» (1980—2000), «Радиофизические методы исследований морей и океанов» (1978—2005), заместителем председателя
Научного совета по космосу РАН (1980—2005).
Владимир Александрович был основателем и главным редактором журнала «Радиотехника и электроника» (1956—1980), главным редактором «Вестник Академии наук СССР» (1974—1988), а
также членом редколлегии журнала «Радиотехника».
Владимир Александрович избирался депутатом Верховного
Совета РСФСР (1971—1980), Председателем Верховного Совета
РСФСР (1973—1980), депутатом Верховного Совета СССР
(1979—1989).
Награждение В.А. Котельникова
орденом «За заслуги перед
отечеством» I степени.
2005 г. Кремль
127
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
В.А. Котельников являлся действительным членом 16 российских, международных и зарубежных академий, вице-президентом
Международной академии астронавтики.
Владимир Александрович удостоен высоких государственных
наград: он дважды Герой Социалистического Труда, кавалер
шести орденов Ленина, орденов «За заслуги перед Отечеством» 1-й
и 2-й степени, лауреат Ленинской и двух Сталинских премий 1-й степени, премии Совета Министров СССР. Награжден золотыми
медалями им. А.С. Попова, М.В. Ломоносова и М.В. Келдыша
Российской академии наук, медалями им. Х. Бена и С. Бена, а
также им. Александра Грехам Белла и Золотой медалью Международного института инженеров в области электроники и электротехники (IEEE), Основной премией Фонда Эдуарда Рейна.
Именем В.А. Котельникова названа малая планета № 2726
(в Международном каталоге циркуляр № 9214).
128
Ë.È. Ôèëèïïîâ
Îêîëî âåëèêîãî
Легко следовать за теми,
кто правильно идет впереди.
Ян Каменский
Должен быть почитаем как Бог тот,
кто умеет хорошо определять и разделять.
Платон
Настойчивость — вектор.
Иногда направление важнее, чем величина.
В.А. Котельников
Ïîÿâëåíèå äîöåíòà
В конце Великой Отечественной войны многие педагоги и студенты были демобилизованы из армии и отправлены на обучение
других и на учебу. Автор этих строк оказался на радиотехническом
факультете МЭИ, где до этого уже существовал доцент
В.А. Котельников, числившийся способным и подающим надежды
молодым человеком около 35 лет.
По имени и отчеству его еще, кажется, никто не звал, хотя для
нас, двадцатилетних студентов, он казался «солидным», и было
несколько странно слышать, как он сам представлялся, звоня по
телефону: «Здравствуйте, это говорит Котельников Владимир».
Война еще шла… Одет он был небогато, но не небрежно.
Почему-то запомнились тяжелые ботинки на толстой подошве, возможно, потому, что это была возмутительная роскошь на фоне
остальной его одежды. Он всегда носил тяжелый портфель, набитый личными записями больше, чем книгами. Вообще, забегая вперед, отметим, что создавалось впечатление, что он не столько
читал, сколько писал. Удивительно, что за ним числится не более
четырех напечатанных книг, среди них — двухтомный учебник
«Основы радиотехники». И это на фоне многих других авторов,
гордящихся не одним десятком книг!
А доцент Котельников вел себя так: тяжелый свой портфель он
привычным движением забрасывал на один из деканатских шкафов
(для большей сохранности!) и появлялся перед студенческой аудиторией как артист, не нуждающийся в суфлере — никаких записей
для лекций в руках не было. Только доска, мел и логическое мыш129
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
ление, которое покоряло тех из студентов, которые уже тогда были
способны понимать.
Лекции В.А. Котельникова не были «популярными» и нравились не всем. Студенты оценивали их в сравнении с лекциями
других лекторов — по радиоизмерительным устройствам, усилителям, антеннам. Радиотехника тех лет переживала еще свою юность.
Часто она сводилась к схемам, физическим явлениям в них и не
очень глубокому математическому анализу и численным расчетам.
Варианты решений, как правило, рассматривались по принципу
«преимущества и недостатки».
В курсе «Основы радиотехники», который читал В.А. Котельников, все было ощутимо не так. Он изображал схему устройства.
Объяснял, для чего она необходима в радиотехнике. А затем вводил переменные величины, составлял уравнения и решал их,
выводя необходимые для анализа зависимости. Конечно, это было
счастливое время, когда педагог-лектор мог позволить себе выводить зависимости, т.е. действительно использовать математику как
физический инструмент. Было понятно, что
математика — «трудный предмет» — необходима! Нынешние студенты, кажется,
В.А. Котельников
лишены понимания этой необходимости:
в командировке
130
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
«часов» для вывода не хватает, и почти все спрограммировано для
персонального компьютера. Важно знать, какие кнопки нажимать.
Неудивительно, что не всем слушателям нравился «метод Котельникова». Но многие не только на кафедре, но и в других подразделениях боготворили его и прислушивались к каждому его слову.
Ìîæíî ëè âñå îáúÿñíèòü ïðîñòî?
Пояснить просто, как тогда называли «объяснить на пальцах»
(впрочем, кажется, и теперь так говорят), означало объяснить словами, без сложных формул, без «выводов», опираясь на самые
понятные законы, вроде законов Ома и Кирхгофа.
Радиотехника с каждым годом усложнялась, количество знаний
(информации) увеличивалось. Понимать явления становилось все
труднее, и поэтому вопрос о возможности изложить просто становился все актуальнее.
В послевоенные годы на радиотехническом факультете (РТФ)
существовал единый методический семинар, в котором участвовали
все педагоги факультета. Здесь разбирались в основном вопросы о
том, что следует излагать студентам (число часов в сутках не увеличивалось). Часто дискутировали по вопросу о возможности просто
объяснять все сложное. Ученые явно разделились на два лагеря.
— Конечно, невозможно, — горячо выступал С.И. Евтянов
(курс радиопередатчиков). — Ну попробуйте «на пальцах» объяснить явление затягивания в автогенераторах! Здесь невозможно
обойтись без сложных уравнений и их анализа. После этого попросил слова В.А.Котельников. Все ожидали категорической поддержки
высказанного мнения.
— Ну почему же, Сергей Иванович? — говорит Котельников,
— вот смотрите.
И он рисует одну кривую и пишет одно уравнение Кирхгофа.
После чего словами, просто, поясняет одно из действительно сложных явлений радиотехники. Умение В.А. Котельникова все объяснить просто в сочетании с мастерством глубокого анализа всегда
поражало окружающих.
131
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
Ïî÷åòíàÿ êëè÷êà è åå ðàñøèôðîâêà
Близкие сотрудники и коллеги называли В.А. Котельникова по
первым буквам имени, отчества и фамилии — ВАК. Однако, когда
«новичок» спрашивал, что это значит, ему отвечали: Высшая аттестационная комиссия!
Надо ли напоминать, что в те годы ученые степени и звания
считались весьма престижными. А присваивала их комиссия, именовавшаяся «Высшая аттестационная». Неудивительно, что перед ней
трепетали молодые соискатели.
В случае ВАК — Котельникова был не страх, а удивление.
Нам приходилось неоднократно присутствовать при встречах
В.А. Котельникова с посетителями, после того как он стал уже
директором Института радиотехники и электроники Академии наук
СССР. Приходили по самым разным поводам, но чаще всего за
советом и консультациями по новым идеям и предложениям.
Это был удивительный процесс, создававший впечатление чегото сверхъестественного. Посетители задавали самые разные вопросы
из различных областей не только радиотехники, но и других сложных дисциплин. Послушав немного посетителя (В.А.Котельников не
любил длинных «докладов»), он задавал ему два-три вопроса, а
затем говорил:
— А! Так это, по-видимому, вот так …
И он объяснял посетителю, что и как следует сделать. Создавалось впечатление, что он вот только что или совсем недавно обдумывал этот вопрос и заранее знал решение! Но мы, сотрудники,
знали, что он никогда раньше не занимался этой задачей.
Интересной особенностью В.А. Котельникова, удивлявшей знавших его коллег, была готовность обсуждать с собеседником все что
угодно. Это мог быть и сложный технический процесс, и способ
закрепить нечто болтом и гайкой. Для него не существовало понятия
«сложность» и все было одинаково просто. Мы, молодые сотрудники, видевшие В.А. Котельникова «с близи», пытались изучать его
с целью понять, как все это у него получается? Конечно, талант непостижим до конца. Но из наблюдений стало ясно одно: он по-настоящему знал фундаментальные законы науки, не просто знал, но глубоко понимал их и умел применить в нужной ситуации.
Так, однажды изобретатель предложил новый вид антенны с
необыкновенными свойствами. В.А.Котельников очертил на его кон132
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
струкции замкнутый контур, элементарно вычислил циркуляцию вектора магнитного поля по этому контуру и показал, что антенна не
будет работать. Многие ли из ныне оканчивающих институт могут
членораздельно пояснить, что такое циркуляция и ротор поля?!
Любопытно, что если собеседник не соглашался с мнением
В.А. Котельникава и настаивал — Котельников никогда не настаивал на своем. Проведя два-три круга дискуссии, он произносил
свое знаменитое «Ну, ну...», и вопрос был исчерпан. Совсем иначе
он вел себя, если обсуждаемый вопрос был важен с государственной точки зрения и связан с большими расходами. Тогда он был
неумолим. Так было, например, при обсуждении задачи построения
крупного радиотелескопа.
«Îñíîâû ðàäèîòåõíèêè»
Так назывался учебник, изданный В.А. Котельниковым в двух
томах в 1950 и 1954 гг.. Этот учебник, несомненно, был событием в истории радиотехники. Конечно, были и до этого учебные
книги, излагавшие разделы радиотехники. Мы, студенты, знали о
Деканы радиотехнического факультета на юбилее РТФ; справа налево: В.А. Котельников,
А.Л. Зиновьев, В.Н. Кулешов, В.Г. Карташев, Н.Н. Удалов, 2003 г.
133
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
М.В. Шулейкине, М.А. Бонч-Бруевиче, А.И. Берге, В.К. Лебединском, Д.А. Рожанском и других «пионерах радио». Но такого
полного и систематического изложения знаний не существовало.
Курс В.А.Котельникова — это энциклопедия инженерных
теоретических знаний по радиотехнике. Здесь нет «пропущенных»
разделов — с учетом состояния науки в середине прошлого века.
В первом томе излагается «линейная радиотехника» — это устройства, в которых нет электронных приборов, т.е. радиоламп; о транзисторах учебник еще «не знает». Все «типовые» цепи анализируются единым математическим аппаратом. Самые главные формулы
выделены «рамкой». Рисунки пронумерованы (что тривиально), но
содержат подрисуночные подписи, поясняющие суть рисунка.
Наиболее сложные параграфы заканчиваются числовыми примерами.
Сравнительно длинные «выводы» формул и ряд инженерных расчетов вынесены в 12 (!) приложений. В приложениях — снова
примеры расчета, приучающие читателя-студента к знанию порядка
величин в радиотехнике.
Но вот второй том. Это «нелинейная» радиотехника, анализ
наиболее сложных процессов, протекающих в устройствах, содержащих электронные лампы. Учебник начинается с классификации
нелинейных устройств, которая сохранилась и до настоящего времени. Здесь не может быть такого единства методов анализа. Устройства весьма разнообразны. Как создать у читателя понимание их
единства? Автор находит убедительный прием! Он изображает
упрощенную, но достаточно детальную структурную схему радиолокатора, в которой взаимодействуют почти все «блоки», которые
потом будут рассмотрены в учебнике. Сначала читатель узнает, что
должен сделать с сигналами тот или иной блок, в процессе изучения учебника он узнает как он, этот блок, это делает. Здесь
меньше формул, больше схем и поясняющих графиков. Здесь ряд
«изобретенных» автором методов пояснения нелинейных явлений. И
снова примеры и примеры.
На титульном листе обоих томов учебника стоят две фамилии:
В.А. Котельников и А.М. Николаев. Сам А.М. Николаев в более
поздние годы излагал ее примерно так: с В.А. Котельниковым
составлялось общее представление об очередной главе; я писал тексты
дома и приносил В.А.Котельникову; он просматривал текст, затем
вынимал из портфеля свой вариант изложения главы и говорил:
134
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
«Давайте лучше напишем так…» И так до завершения всей рукописи. Конечно, роль соавтора, тем более опытного педагога и
умного первого читателя, была существенна, но, конечно, по сути
В.А. Котельников был единоличным автором учебника, в чем он
никогда не признавался.
Òåîðåìà Êîòåëüíèêîâà
Этот этап деятельности В.А. Котельникова достоин отдельного
детектива! Дело в том, что эту теорему то ли раньше знали, но не
понимали ее роль до конца, то ли знали только как математическую абстракцию, наряду с другими ортогональными разложениями сложных колебаний. Это был переворот, значение которого
было осознано значительно позднее. Ныне мы понимаем, что вся
современная цифровая аппаратура — от систем связи до лазерных
компакт-дисков основана на теореме о выборках. Эта аппаратура
отличается надежностью и высокой помехоустойчивостью. Ожидал
ли В.А. Котельников в 1932 г. такого эффекта от невинного расчета пропускной способности «эфира» и проволоки? В последующие
годы вокруг теоремы возникли бурные баталии. Ее уточняли, опровергали, расширяли. Сам автор никогда не участвовал в этой дискуссии, возможно, потому, что он двигался к вершине своей теоретической славы — теории потенциальной помехоустойчивости.
Òåîðèÿ ïîòåíöèàëüíîé ïîìåõîóñòîé÷èâîñòè
Автор этих строк «возник» в радиотехнике значительно позднее
теоремы Котельникова. Но появлению теории потенциальной помехоустойчивости (ТПП) он был живой свидетель и даже своеобразный участник процесса. Дело в том, что ТПП появилась сначала
просто в форме диссертации В.А.Котельникова, представленной им в
1946 г. в ученый совет Московского энергетического института.
Защита прошла спокойно и голосование было практически единогласным. Но как студент, присутствовавший на заседании этого
совета, свидетельствую: почти никто не понял, что произошло, в
том числе, конечно, и я сам. Это было видно из тех общих слов,
которые произносили по поводу услышанного.
Напомним «исторический контекст» появления новой теории.
Это была эпоха изобретательства радиотехнических схем и уст135
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
ройств, которые в лучшем случае подвергались математическому
анализу на предмет получения выходного колебания при заданном
входном. Математического синтеза системы еще не было, да и
такая задача, кажется, не ставилась. В.А. Котельников поставил и
решил задачу определения предельных возможностей по борьбе с
помехами. Приемник, в котором достигался этот предел, он назвал
идеальным, а достигнутую при этом помехоустойчивость — потенциальной, т.е. достижимой лишь «в пределе». Самым удивительным для слушателей, а затем и читателей было то, что структура
этого приемника не указывалась, что создавало впечатление поиска
помехоустойчивости того, чего еще нет. Только с высоты нынешнего понимания проблемы стало ясно, что эта структура фактически
заключена в математических соотношениях теории. Стало ясно, что
основным математическим аппаратом теории были теорема Байеса и
многомерное векторное представление сигналов, помех и их сумм.
Не совсем ясно, знал ли В.А. Котельников эту теорему или вывел
ее самостоятельно. Замечательным свойством теории потенциальной
помехоустойчивости является широкое использование геометрического представления сигналов и любых других колебаний (в том
числе помех). Это позволило оперировать наборами чисел вместо
функций времени.
Îñîáîå êîíñòðóêòîðñêîå áþðî
Так называлось (и ныне называется) научно-исследовательское и
конструкторское подразделение, выросшее из небольшого совершенно секретного Сектора специальных работ для выполнения
НИР в интересах реактивного вооружения, созданного в МЭИ по
Постановлению правительства, подписанному 27 апреля 1947 г.
И.В. Сталиным. ОКБ разрабатывало идеи В.А. Котельникова по
созданию весьма высокочастотной (для того времени) и точной
радиотелеметрии. Имеется в виду бортовая и наземная радиотехническая аппаратура, которая контролирует полет ракеты, ее траекторию. В более поздних разработках такая аппаратура позволяла в
режиме реального времени получать данные об орбитах космических
аппаратов. Котельников вошел в закрытое общество ракетчиков,
возглавляемое С.П. Королевым, как ученый и инженер. Владимир
Александрович очень быстро завоевал большой авторитет у быва136
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
лых боевых генералов и главных конструкторов. Участие
В.А. Котельникова и его сотрудников было столь значительным,
что и работа, и летные испытания уже не мыслились без систем,
разработанных сначала Сектором специальных работ МЭИ, а
позже без аппаратуры, которая создавалась ОКБ МЭИ и затем
шла в большое серийное производство.
Автор настоящих строк был тогда еще студентом. Генераторы,
модуляторы, усилители, детекторы и другие устройства — все разрабатывалось впервые. Аппаратура предназначалась не для лабораторных работ студентов (к чему привыкли педагоги, работавшие в
ОКБ), а для функционирования в тяжелых условиях полета. Многое не получалось «по теории»: генераторы не генерировали, усилители, наоборот, самовозбуждались, импульсы получались «не той»
длительности, амплитуды и частоты повторения. Автор этих строк
разрабатывал широкополосный импульсный усилитель, шифровавшийся буквами ИУ-2. Но коллеги со
злости расшифровывали их как «исключиВ.А. Котельников и Б.Е. Черток
тельное уродство-2». Это было еще не
на выставке, посвященной
10-летию первого полета «Бурана»
худшее оскорбление.
137
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
Часто возникали «местные паники»: через неделю срок сдачи
этапа спецкомиссии, а ничего не работает, вернее, работает «наоборот», как отмечено выше. Генеральный руководитель (он же
В.А. Котельников) просил «паникующего» руководителя оставить
ему «двух мальчиков» (это означало — двух техников или инженеров) на ночь, а самому идти отдыхать… К утру следующего рабочего дня все становилось на свои места: генераторы генерировали,
усилители усиливали.
Аппаратура телеметрии было блестяще создана и безоговорочно
победила в соревновании с другими «фирмами», разрабатывающими
сходную аппаратуру. Телеметрические системы ОКБ МЭИ стали
основными при запуске ракет и спутников. ОКБ бурно развивалось. Появились новые задачи, в частности космическое телевидение и др.
Ðàäèîëîêàöèÿ Âåíåðû
В этом блестящем научном проекте я, автор этих строк,
непосредственно не участвовал, но был близким свидетелем.
Радиолокация бурно развивалась, и у смелых сотрудников лаборатории ИРЭ
родилась идея «лоцировать» Луну. Расстояние и скорость ее движения хорошо известны, но можно было бы снять
отражательную карту ее поверхности, а заодно продемонстрировать
«возможность науки»: расстояние более 300 000 километров!
Американцы это недавно сделали.
Но Котельников остался Котельниковым. «Зачем же повторять
других? — спросил он. — Давайте лучше снимем карту …
Венеры!» Сотрудники на несколько минут потеряли дар речи.
Венера?! До нее десять миллионов километров! В ОКБ МЭИ
была разработана радиолокационная аппаратура для межпланетных
станций «Венера-15» и «Венера-16». На земле для приема и регистрации информации были оборудованы две крупнейшие в Советском
Союзе антенны. Одна из них с диаметром зеркала 70 м в Крыму, а
другая диаметром 64 м в Медвежьих озерах под Москвой (она до
сих пор является собственностью и гордостью ОКБ МЭИ). С
помощью радиолокационной аппаратуры, установленной на межпланетных станциях «Венера-15» и «Венера-16» впервые в истории
человечества было осуществлено картографирование закрытой неп138
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
розрачной атмосферой поверхности планеты Венера. Радиолокация
Венеры состоялась, — и это было грандиозно. Было даже специальное сообщение ТАСС об успехах отечественной науки.
Â.À. Êîòåëüíèêîâ «â áûòó»
Я наблюдал В.А. Котельникова «в быту», т.е. вне обстановки
работы, мало. У него дома пришлось быть только один раз и то по
служебным делам. Меня поразила простота обстановки «наследника
из дворян» (о чем не все знали). Здесь не было ампирной мебели
и изобилия хрусталя. Анна Ивановна обращалась как с сослуживцем мужа и даже, помнится, угощала.
Но было еще два повторяющихся случая «бытового» наблюдения. Как это ни покажется странным современным ученым, все
сотрудники кафедры основ радиотехники приходили на работу в
одно время утром, садились за свои установки. А В.А. Котельников время от времени всех по очереди «обходил», выяснял трудности, подсказывал и объяснял. В час дня все сотрудники во главе
с заведующим кафедрой шли в столовую обедать. Это было время
релаксации. Столовая работала плохо, и сидеть приходилось долго.
Беседовали обо всем. По неписаному договору за столик с
«шефом» по очереди садились все сотрудники. Вспоминается, что
В.А. Котельников редко затевал беседы о музыке или живописи.
Он интересовался различными новыми для него сообщениями,
вычитанными из газет и журналов, особенно в области техники,
ремесел и личных достижений собеседника, например в фотографии
или звукозаписи. Видно было, что его интересует спорт (вернее,
физкультура), в основном лыжи и парусный.
Вторая возможность проявлялась во время неоднократных
выездных сессий совета по радиоастрономии, председателем которого он был. Выезжали на Украину, в Прибалтику, на Кавказ —
туда, где были радиоастрономические учреждения. В.А. Котельников никогда не поселялся обособленно и привилегированно. Он
переносил все тяготы «командировочных», конечно, с учетом того,
что они «из Москвы». Однажды из-за местной неразберихи в гостинице не были забронированы места для приезжих. Около двух
часов В.А. Котельников простоял у стойки приема приезжающих,
пока шли телефонные переговоры местных ученых-организаторов с
139
Â.À. Êîòåëüíèêîâ
руководством города. Он не выразил явного возмущения, хотя
впоследствии в узком кругу сказал, что больше «сюда не поедет».
Он был чужд публичной демонстративности. Однажды в очередном городе решили воспользоваться приездом академика и снять
для местного телевидения «шоу» с открытием конференции и
речами. Были расставлены телевизионные камеры и заготовлены
«ведущие». В.А. Котельников, войдя в зал заседаний, приказал
немедленно все убрать «и не мешать работать».
Он был очень вежлив в общении со знакомыми и незнакомыми.
За несколько десятилетий пребывания около В.А. Котельникова я
видел (слышал) его только один раз повышающим голос. Это был
случай, когда сотрудник оправдывал свою бездеятельность. У Владимира Алексеевича была прекрасная память. Он знал всех хоть
один раз ему представленных не только по фамилии, но и по имени
и отчеству. Я не помню, чтобы он был с кем-либо «запанибрата».
Он ко всем обращался только на «вы» и по имени и отчеству.
Владимир Александрович Котельников был великим Ученым,
Педагогом и Человеком. Имя его навсегда останется в наших сердцах, а его труды — навеки в истории науки.
Герман Карлович Круг — доктор технических наук, профессор,
заслуженный деятель науки и техники РСФСР, заведующий кафедрой автоматики Московского энергетического института в 1971—
1992 гг.
Герман Карлович Круг родился 22 июля 1924 г. в г. Сестрорецке Ленинградской области в семье известного ученого-электротехника Карла Адольфовича Круга, одного из основателей Московского энергетического института.
После окончания средней школы Герман поступил в Московский
энергетический институт, который окончил в 1948 г. По распределению был направлен во ВНИИэлектромеханики, где работал в
должности инженера и старшего научного сотрудника. После
защиты кандидатской диссертации в 1952 г. был принят на должность ассистента на кафедру автоматики МЭИ. Вся дальнейшая
судьба Г.К. Круга связана с этой кафедрой, на которой он прошел
путь от ассистента до заведующего.
Для научных интересов Г.К. Круга характерны широта и повышенная восприимчивость ко всему новому и перспективному в теории и практике автоматического управления. Герман Карлович Круг
одним из первых со своими учениками стал посещать семинары
профессора МГУ В.В. Налимова по математической теории эксперимента. В 1971 г. Г.К. Круг стал научным руководителем проблемной лаборатории кафедры автоматики. Ему удалось создать
сплоченный творческий коллектив, бесспорным лидером которого он
являлся. Под руководством Г.К. Круга проблемная лаборатория
автоматики, штат которой превышал 100 человек, стала крупнейшим
научным подразделением МЭИ. По инициативе Германа Карловича
были развернуты работы по широкому внедрению средств вычислительной техники в теорию и практику автоматизированного управления динамическими системами — технологическими объектами,
экспериментальными и научными исследованиями. Проблемная
лаборатория автоматики была назначена головным научным центром
142
Ã.Ê. Êðóã
Минвуза СССР по проблеме автоматизации научных исследований,
а научным руководителем этого направления стал Г.К. Круг.
Силами кафедры автоматики и проблемной лаборатории в МЭИ
было организовано и проведено 11 крупных научных конференций
международного уровня по этой тематике. Теоретические и
практические результаты, полученные проблемной лабораторией,
активно использовались и в учебном процессе.
Герман Карлович Круг стал инициатором создания двух учебных
специализаций: «Автоматизированные системы управления технологическими процессами» и «Автоматизированные системы научных
исследований».
Герман Карлович стоял у истоков создания в системе Минвуза
СССР специального факультета по переподготовке кадров по
новым, перспективным направлениям науки и техники. Открытый в
1974 г. спецфакультет МЭИ имел
направления: автоматизация научных
исследований, автоматизация проекВ.П. Елютин
тирования, оптимизация инженер(министр высшего и среднего
специального образования СССР),
ных решений и просуществовал около
В.А. Григорьев, Г.К. Круг
20 лет.
143
Ã.Ê. Êðóã
Герман Карлович являлся членом бюро совета «Автоматизация
научных исследований» при Президиуме АН СССР, членом редколлегии журнала «Приборостроение», членом Экспертного совета ВАК,
научным руководителем программы развития вычислительной техники в
МЭИ.
Труд Германа Карловича отмечен правительственными наградами — орденом Трудового Красного Знамени и медалями.
В 1984 г. Г.К. Кругу было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР», он был избран почетным
доктором Словацкой высшей технической школы. Г.К. Круг опубликовал около 300 научных работ, среди них четыре монографии.
Более 50 специалистов под его руководством защитили кандидатские диссертации, пять — докторские. Многие научные работники
и преподаватели в нашей стране и за рубежом считают себя его
учениками и последователями.
Герман Карлович был человеком большой души и широких
взглядов на жизнь. Требовательность и строгость во всем, что
касалось порученного дела, производственных задач, уживались в
нем с азартностью, граничащей с бесшабашностью, когда он участвовал в общественных и спортивных мероприятиях кафедры, будь
то игра в футбол, большой теннис, шахматы или застольные посиделки. А как он был гостеприимен и искренне рад, когда в день
его рождения чуть ли не треть кафедры без уведомления сваливалась на голову хозяев дачи в Соколовой пустыни!
Формула древних «Ничто человеческое мне не чуждо» была
девизом его жизни.
144
Î.Ñ. Êîëîñîâ
Çàâåäóþùèé
êàôåäðîé
Ã.Ê. Êðóã
Я начал работу на кафедре автоматики ассистентом в 1972 г.
Жизнь молодого ассистента нельзя назвать легкой: освоение массы
разных лабораторных работ, постановка лекций и упражнений, курсовики, дипломники, практика, дневники, вечерники и т.д. и т.п., и
все на новенького! Конечно, на кафедре было хорошо отработано
«наставничество» и мне помогали маститые доценты: В.А. Петрова, Б.Н. Мойсюк, Е.Б. Пастернак и др. Однако буквально
каждый преподаватель находился под прицелом Германа Карловича.
Меня он нагружал частенько, давая как мелкие поручения, так и
довольно серьезные, связанные, например, с постановкой новых
лабораторных работ, и почему-то такие
встречи обычно случались в учебной лабораГ.К. Круг ведет занятие
тории. Неоднократно наблюдавший это ста-
145
Ã.Ê. Êðóã
рейший лаборант кафедры, ветеран ВОВ Л.В. Поляков дал мне
мудрый совет: «Ты как заметишь длинную тень в конце коридора —
прячься скорее, потому что у Круга родилась очередная идея и он
вышел из кабинета и ищет, кому бы поручить ее выполнить!»
Жизнь на кафедре бурлила. С избранием Германа Карловича
заведующим кафедрой сразу обозначилось два основных направления,
по которым трудились сотрудники и преподаватели: традиционные
методы и средства управления и новые, бурно развивающиеся.
Мне на первых порах казалось, что Герман Карлович старается
развивать на кафедре только модные на текущий момент направления: АСУ ТП, статметоды в обработке экспериментов, АСНИ 1 и
т.д., а традиционные направления, связанные с автоматическим
управлением, обречены. На самом деле «классика» не притеснялась.
Более того, по инициативе Германа Карловича на 5-м курсе в рамках дисциплин, утверждаемых Советом МЭИ, была поставлена дисциплина, призванная на реальных объектах демонстрировать и дополнять приемы и методы управления, изученные на младших курсах.
Так эта дисциплина и существует и развивается по сей день.
Однажды он меня вызвал и спросил, не смог бы я подготовить
лекцию, посвященную космическим системам стабилизации и управления с двигателями-маховиками (гиродинами). Я согласился и, когда
материал был готов, Герман Карлович сам пришел на лекцию, полностью ее прослушал, одобрил и порекомендовал обязательно включать ее на будущее в учебные курсы.
Следует сказать, что лекции молодых преподавателей Герман
Карлович посещал регулярно. Он также любил приглашать на
кафедру с докладами наиболее на тот момент интересных в области
управления ученых, что способствовало развитию творческой обстановки на кафедре.
Будучи заместителем председателя учебно-методической комиссии (УМК) по нашей специальности, Г.К. Круг ездить на ее заседания по возможности избегал, считая это пустой тратой времени.
Штаб-квартирой УМК всегда был и есть ЛЭТИ 2. Как правило,
заседания УМК проводились в конце мая — начале июня. И
обычно в это же время назначались важные конференции, международные симпозиумы и т.п. Считая, однако, что в делах УМК
нужно «руку держать на пульсе», Герман Карлович часто на эти
146
Ã.Ê. Êðóã
заседания посылал меня, обычно сопровождая примерно такими
напутственными словами: «В Саратове состоится заседание УМК.
Тебе придется поехать, так как у меня в это же время симпозиум
по автоматическому управления, который организует ИПУ 3 на
борту теплохода на Енисее. Ну, когда мне еще удастся с пользой
проплыть по всему Енисею!». Или: заседание УМК в Таганроге, а
ему нужно в Болгарию на конференцию по планированию эксперимента, на которой соберется много друзей — ученых и хороших
знакомых... За эти годы я объездил массу родственных кафедр
разных городов СССР, завязалось много полезных контактов, которые потом очень пригодились. При этом на всех заседаниях УМК,
что важно, незримо витал непререкаемый авторитет Г.К. Круга.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
АСНИ — автоматическая система научных исследований.
ЛЭТИ — Ленинградский
электротехнический
институт
им. В.И. Ульянова (Ленина).
3 ИПУ — Институт проблем управления.
2
147
Â.Ï. Áîðîäþê
Âñòðå÷à
â Êîðÿæìå
«Соколова пустынь» — крохотная пристань на левом берегу Оки
под высоким бугром, поросшим соснами. На вершине бугра —
добротный постоялый двор XIX в.: бревенчатый прямоугольник
с жилыми постройками, изобретательно встроенными гаражом и
баней. Застольное место — огромная веранда с видом на заокские
дали. Это — дача Г.К. Круга.
1979 г. Тихий теплый вечер. На веранде помимо хозяев
завсегдатаи-гости: изысканный ансамбль «Мадригал» в полном
составе (их всего шестеро, включая юношу-ударника), ежегодно
снимающий огромный соседний деревянный дом. А каков успех у
тонких московских ценителей музыки XIV — XVI вв.! Мягкое
красное вино, интеллигентные разговоры, многоголосье народных
песен в исполнении профессионалов завораживают!.. Лепота!
1980 г. Название поселка — Коряжма, кроме его жителей,
известно разве что книжникам, прочитавшим «Архипелаг ГУЛАГ»
А.И. Солженицына. Здесь располагался один из самых страшных
лагерей ГУЛАГа. Теперь Коряжма — это поселок городского типа
вокруг целлюлозно-бумажного гиганта, раскинувшегося на 12 км
вдоль полноводной северной реки Вычегды. Кругом непроходимые
топи болот, коварные поля яркой клюквы. На взгорках темнеют
избы деревенек.
Сегодня мы с Германом Карловичем в Коряжме — триумфаторы! По всей строгости регламента созданная и поработавшая
высокая комиссия Минбумпрома подписала (без дураков!) приемосдаточный акт ввода в промышленную эксплуатацию АСУ ТП
«Пандия», разработанную проблемной лабораторией автоматики
МЭИ, — итог совместной работы с цехом АСУП ЦБК. «Пандия» — змеевидный вращающийся трубопровод, в верхнюю часть
которого загружают деревянную щепу, а на выходе, сияя вожделенной белизной, выгружается на сито целлюлоза.
Принимал нас и сопровождал во время визита буйный украинский хлопец ВВВ — начальник цеха АСУП, авантюрные подробности жизни которого достойны пера современных романистов.
148
Ã.Ê. Êðóã
Директор комбината, подавленный обилием начальников Минбумпрома, устроил банкет «на широкую ногу». Перегруженные, и
не только впечатлениями, мы втроем покинули банкетный зал крохотного поселкового ресторана и вышли на улицу. Смеркалось.
Была середина октября, и в воздухе стояла морозная свежесть. На
другой стороне площади высился Дом культуры, обильно увешанный афишами. Вдруг Г.К. Круг, самый зоркий из нас, резко развернулся и устремился к афишам. Успеть за ним было невозможно.
Все необъяснимое рождает тревогу. По мере того как мои глаза
стали различать буквы афиши, я разом испытал то, что, по-видимому, и называется «мистический трепет»: ансамбль «Мадригал»
сегодня, в 20 часов! Потрясенный Г.К. бессвязно вопрошал:
«Что?!! Здесь? Сегодня? Откуда они? Это — рука судьбы! Невероятно!..». И что-то еще более выразительное. Когда наши механизмы адаптации преодолели шок, Г.К. взял ситуацию в свои руки.
До начала концерта оставалось два часа.
— Ты, — ткнул он костлявым пальцем в ВВВ, — обеспечиваешь заполнение зала. После каждого номера — аплодисменты восторга, крики «Бис!» и пр.
— Ты французский изучал? — Это уже мне. — А выучил
«Comse-comsa»? По окончании концерта ты выйдешь на сцену и
на хорошем французском галантно поблагодаришь руководителя
ансамбля за оказанную Коряжме честь. Далее будешь действовать
по обстановке.
Ровно в 8 вечера ведущая концерта вывела на сцену и
представила публике состав ансамбля, объяснив, что «мадригал» —
небольшая музыкальная форма любовно-лирического содержания
популярная в Европе в XIV—XVI вв. С пятого ряда, где мы
расположились, была хорошо видна гримаса удивления, которая
промелькнула по лицу ведущей при виде количества любителей
мадригалов, имеющихся в Коряжме. Нечто подобное отражалось и
на лицах музыкантов.
Концерт продвигался к завершению, и все явственнее обозначался организованный (кем-то!) характер взаимодействия ансамбля
и слушателей. Кульминация наступила, когда ведущая объявила
последний номер программы. Зал взорвался воплями восторга и
овацией. Г.К. энергично толкнул меня локтем, и я обреченно поднялся на сцену. Наступила тишина. Стараясь сохранить лицо, я
149
Ã.Ê. Êðóã
стал мямлить свой панегирик, галантно склоняясь над ручкой руководителя ансамбля. Она благосклонно улыбалась. Сдали нервы у
юноши-ударника:
— По-моему… Мне кажется, он говорит по-французски! Что
здесь происходит?! Уведите меня! Мне нехорошо!
Пришла очередь подняться на сцену Г.К., который внес желанную ясность в происходящее действо, ответив на многочисленные
вопросы возбужденного зала.
Завершилась эта уникальная встреча ужином в гостеприимном
доме ВВВ. Ужин дважды прерывался вторжением водителя автобуса, на котором ансамбль приехал из Котласа в Коряжму, с призывом опомниться: до отправления поезда Котлас — Ярославль
оставалось полтора часа, а езды до Котласа не менее часа!
Автобус уехал без ансамбля.
А наше детище — АСУ ТП «Пандия» технологи цеха через
месяц отключили и разобрали на детали, потому что выполнить
план на 101 % и получить премию можно было только с помощью
ручного управления процессом.
В прошлом веке в нашей огромной стране, а также в странах
зарубежья трудно было найти инженера или ученого, преподавателя
или руководителя крупного энергетического и электротехнического
предприятия, которым было бы не известно имя Карла Адольфовича Круга. Более полувека он трудился в области электротехники.
К.А. Кругу посчастливилось быть не только свидетелем важнейших
достижений электротехники, но и стать непосредственным участником многих начинаний, превративших ее в одну из важнейших
отраслей народного хозяйства.
Всех, кто хорошо знал Карла Адольфовича, поражали его неиссякаемая энергия и умение преодолевать трудности на пути новых
свершений.
Карл Адольфович Круг родился в 1873 г. в г. Немирове бывшей Подольской губернии (ныне Каменец-Подольская область
Украины) в семье агронома Адольфа Карловича Круга и учительницы Леонии Федоровны. После смерти отца (1877 г.) семья
переехала в Москву. Он окончил 4-ю Московскую классическую
гимназию в 1892 г. В аттестации педагогического совета гимназии
отмечались исключительные способности К.А. Круга к математике и
давалась рекомендация продолжить образование в этом направлении.
Учеба не мешала юноше сочетать умственную работу с физической подготовкой — он любил фигурное катание, хорошо ходил на
лыжах, занимался легкой атлетикой. В 1920 г. он сдал экзамен на
право управлять мотоциклом, что в то время встречалось нечасто.
Бывшие студенты и коллеги Карла Адольфовича вспоминали, что в
далеко не молодом возрасте ходил он так быстро, что не каждый
мог выдержать его темп, и многие завидовали его выносливости.
Окончив гимназию, Карл Адольфович поступил в Императорское Московское техническое училище (ИМТУ) на механическое
отделение. Это училище2 было преобразовано из ремесленного училища в высшее в 1868 г. и в конце XIX в. было одним из лучших
в России высших технических учебных заведений. Оно имело высокую репутацию как в России, так и за рубежом. Удачное сочетание
152
Ê.À. Êðóã
теоретического образования с практическими навыками в ИМТУ
было отмечено жюри Международной Филадельфийской выставки
1876 г. Bo время учебы в училище Карл Адольфович давал уроки,
чтобы жить на собственные средства, а затем два года работал на
Мытищинском вагоностроительном заводе. В 1898 г. он успешно
защитил дипломный проект «Оборудование чугуно-литейного завода»
и начал самостоятельную инженерно-техническую деятельность.
Во время учебы К.А. Круга в ИМТУ преподавание электротехники еще не велось, и вопросы электричества и магнетизма излагались только в курсе физики, которую преподавал профессор
В.С. Щегляев. Но электротехника в этот период развивалась
стремительно. Стал использоваться трехфазный переменный ток,
впервые научились передавать электрическую энергию на расстояние (Лауффен-Франкфурская передача, созданная при участии
М.О. Доливо-Добровольского в 1891 г.). Развертывалось строительство городских и заводских электростанций. После изобретения
асинхронного трехфазного двигателя началось применение электрического привода на транспорте (трамвай), в частности в промышленной технологии (электрохимия, электрометаллургия, электротермия). В 80-х годах XIX в. в вузах Западной Европы были
созданы специализации по электротехнике и даже отдельные
высшие электротехнические школы, т.е. активно готовились
электротехнические кадры.
В конце 90-х годов XIX в. стала жизненно необходимой подготовка электротехников и в России. Для этого в основных специальных учебных заведениях начали преподавать электротехнику —
сначала факультативно, затем как обязательный предмет. Скоро
выявилась необходимость и в создании специальных электротехнических курсов (по электрическим станциям, электрической тяге,
электрическим машинам). Однако в российских учебных заведениях
не было соответствующих преподавательских кадров. И Министерством народного просвещения было принято решение подготовить
преподавателей из числа наиболее способных выпускников отечественных специальных высших учебных заведений.
Для подготовки к преподаванию электротехники и для ознакомления с состоянием электротехнической промышленности за рубежом совет ИМТУ направил в Германию на два года Карла Адольфовича Круга, выпускника 1898 г. Первый год в Германии Карл
153
Ê.À. Êðóã
Адольфович провел в Дармштадтском высшем техническом училище,
изучая электротехнику у профессора Э. Киттлера (у него 15 годами
ранее специализировался по электротехнике М.О. Доливо-Добровольский). В результате К.А. Круг получил диплом инженера-электрика. Второй год в Германии Карл Адольфович провел в Берлине,
изучив ряд теоретических курсов в Шарлоттенбургском высшем
техническом училище, затем пять месяцев он работал в качестве
монтера на электромеханическом заводе общества «Унион».
По возвращении из-за границы в 1901 г. К.А. Круг был зачислен в ИМТУ на должность лаборанта; одновременно он начал преподавать физику. Он проработал преподавателем около пяти лет
под руководством профессора В.С. Щегляева. В течение года он
сдал экстерном полный курс физико-математического факультета
МГУ и в 1903 г. получил третий за пять лет диплом — об окончании университета.
В 1905 г. высшая школа России получила автономию, в результате чего были перестроены учебные планы и введена предметная
система. В ИМТУ была открыта специализация по электротехнике,
что было крайне необходимо. Вся работа по открытию этой специализации была выполнена К.А. Кругом. Таким образом, 1905 год
является годом зарождения московской электротехнической школы,
которая во многом была создана усилиями Карла Адольфовича
Круга; именно в начале XX столетия теоретические основы электротехники формировались как самостоятельная научная дисциплина.
С этого года и до конца жизни работа К.А. Круга неразрывно
связана с электротехникой.
Следует отметить, что в Петербургском технологическом институте
электротехническая специальность появилась еще в 1884 г., а в
1891 г. на базе Телеграфного училища был открыт Петербургский
электротехнический институт. В Петербургском политехническом
институте, открытом в 1902 г., будущий академик Владимир Федорович Миткевич c 1904 г. начал читать курс теории электрических
и магнитных явлений. С именем В.Ф. Миткевича связано основание петербургской электротехнической школы. Московская и петербургская электротехнические школы развивались параллельно, взаимно обогащаясь.
К 1905 г. теоретическая электротехника уже в основном сформировалась. Были известны основные законы и уравнения
154
Ê.À. Êðóã
электрических цепей, методы расчета контурных токов и узловых
потенциалов, введены векторные диаграммы, линейные и круговые
диаграммы, комплексные амплитуды (символический метод), классический и операторный методы расчета переходных процессов. В теории электромагнитного поля были известны явления электромагнетизма, электромагнитной индукции, уравнения Максвелла, закон
Ленца, теорема Умова—Пойнтинга и др. Однако предстояла большая методическая проработка электротехнических законов, уравнений, методов анализа электрических цепей и расчета электромагнитных полей, для того чтобы создать соответствующие учебные курсы
по теоретической электротехнике. Такое же положение складывалось и в специальных электротехнических дисциплинах.
Временем становления процесса подготовки электротехников в
ИМТУ были 1905—1917 гг. Появился ряд электротехнических
лабораторий, к преподаванию специальных дисциплин были привлечены видные специалисты. Так, Николай Иванович Сушкин читал
курс электрических станций, Борис Иванович Угримов, затем Клавдий Ипполитович Шенфер читали курс электрических машин. Под
общим руководством К.А. Круга коллектив преподавателей электротехнической специализации вел работу над методическими, учебными и научными проблемами.
Карл Адольфович Круг был первым лектором по главнейшим
предметам, которые изучались на этой специализации. С 1905 по
1918 год К.А. Круг читал курс теории переменных токов; этот
курс был издан в виде литографии в 1906 г. Через два года он
был дополнен разделом физических основ электротехники; в результате был создан курс «Основы электротехники», чтение которого
К.А. Круг начал в 1908 г. Работу над этим курсом он продолжал
всю жизнь, а читал он его вплоть до 1936 г.
В течение 15 лет (1906—1921) К.А. Круг читал лекции по
курсу электрических измерений, 10 лет — курс «Электрические
машины». С 1908 по 1910 г. он читал курс «Построение асинхронных двигателей», в 1914—1924 гг. — курс «Техника высоких
напряжений», в 1914—1917 гг. — курс радиотехники. Такого рода
деятельность могла быть по силам человеку, обладающему энциклопедическими знаниями. Все курсы, которые создал Карл Адольфович, он впоследствии передавал своим ученикам и коллегам.
Так, курс теории электрических машин был передан К.И. Шенферу,
155
Ê.À. Êðóã
курс радиотехники — Н.Н. Луценко, курс техники высоких напряжений — Л.И. Сиротинскому.
В 1911 г. в Дармштадтском высшем техническом училище
К.А. Круг защитил диссертацию на соискание степени доктораинженера. Темой диссертации была проблема круговых диаграмм
однофазного и многофазного асинхронных двигателей. Диссертация
была опубликована как отдельная монография. Результатом научных
работ этого периода были также монографии по бесколлекторным
асинхронным двигателям (1915 г.) и по синхронным двигателям
(1920 г.).
В ИМТУ специализация по электротехнике в 1915 г. была
реорганизована в электротехническое отделение, а позднее в отдельный
факультет. С 1930 г., когда был создан Московский энергетический институт, К.А. Круг бессменно заведует кафедрой теоретических основ электротехники в МЭИ (до 1952 г.).
Создание электротехнического отделения в 1915 г. потребовало
разработки новых учебных планов. Эта работа проводилась
в основном самим К.А. Кругом, прибегавшим к помощи своих коллег: Н.И. Сушкина, Б.И. Угримова, К.И. Шенфера, М.К. Поливанова и др. В новых учебных планах было заложено много идей,
вытекающих из удивительно верного представления Карла Адольфовича о путях развития электротехники и о требованиях, которым
в дальнейшем должен отвечать инженер-электрик в России. В
учебном плане были предусмотрены специальности: «Электрические
машины», «Центральные электрические станции», «Электрические
железные дороги« и «Электрическая проводная и беспроводная
связь». К этому времени выросли преподаватели, которые могли
вести соответствующие курсы: по электрическим станциям
М.К. Поливанов, по телеграфии — Г.В. Дашкевич, по радио —
Н.Н. Луценко и другие.
Рассматривая дореволюционный период деятельности К.А. Круга,
следует отметить, что основное внимание в это время он уделял
преподаванию электротехнических дисциплин в ИМТУ, подготовке
новых преподавателей, созданию электротехнического отделения и
соответствующих лабораторий, разработке и чтению новых лекционных курсов, подготовке и изданию учебников.
Другой важной стороной деятельности К.А. Круга было его
участие в работах над энергетическими проблемами Центрального
156
Ê.À. Êðóã
промышленного района. По результатам этих работ Карл Адольфович опубликовал монографию «Электрификация Центрально-промышленного района» (1918 г.). К этому времени К.А. Круг уже
был известен как крупный российский специалист в области электротехники, авторитетный ученый и хороший организатор. Труды
К.А. Круга привели к созданию московской электротехнической
школы.
В 1918—1920 гг. К.А. Круг совместно с профессором Карлом
Васильевичем Киршем организует при Московском политехническом
обществе Тепловой комитет, целью которого было оказание
технической помощи народному хозяйству в условиях необычайного
обострившегося дефицита топлива. Карл Адольфович был сначала
заместителем председателя этого комитета, а затем председателем.
После реорганизации МВТУ по факультетскому принципу выделения электротехнического факультета, перестройки преподавания на
факультете по новым учебным планам, разработанным К.А. Кругом,
он стал первым деканом факультета.
Обсуждение плана ГОЭЛРО.
Часть преподавателей в условиях
Слева направо: К.А. Круг,
военного времени была привлечена к
Г.М. Кржижановский, Б.И. Угримов,
работам оборонного характера и не
Р.А. Ферман, Н.И. Вашков,
М.А. Смирнов
могла вести занятий в МВТУ. Поэ-
157
Ê.À. Êðóã
тому в течение более чем двух лет Карл Адольфович имел повышенную учебную нагрузку — по шесть-восемь часов в день.
В 1920 г. К.А. Круг вошел в состав комиссии ГОЭЛРО как
один из крупнейших советских специалистов. Контроль за реализацией плана был возложен на Госплан СССР. Особым вопросом,
которым занимался Карл Адольфович, был план кустования существовавших в то время электрических станций. С 1921 по 1930 г.
К.А. Круг состоял членом Госплана СССР.
В 1924 г. был создан Центральный электротехнический совет
(ЦЭС) — консультативный орган, деятельность которого состояла
в выработке и утверждении электротехнических правил и норм и
экспертиз проектов, которые разрабатывались для реализации плана
ГОЭЛРО. К этой работе также был привлечен К.А. Круг, состоявший в течение всего времени существования ЦЭС (1924—1934 гг.)
членом его бюро. Таким образом, Карл Адольфович был в течение
многих лет непосредственным участником работ по созданию
энергетической базы нашей страны.
Всвязи с реализацией плана ГОЭЛРО стало крайней необходимостью развитие высшего электротехнического образования и резкое увеличение выпуска специалистов. В ряде институтов (Харьков,
Томск, Киев, Новочеркасск) были организованы электротехнические или энергетические факультеты. Однако главная тяжесть подготовки высококвалифицированных электриков и энергетиков легла на
Петроградский политехнический институт и Московское высшее
техническое училище.
Карл Адольфович с исключительной энергией принимается за
изыскание материальных возможностей для развития электротехнического факультета МВТУ. Факультет был неплохо укомплектован
преподавательскими кадрами, но его лабораторная база была недостаточной и в большой мере устаревшей. Лаборатории факультета
не могли обеспечить проведение научных исследований, которые требовались для нужд промышленности. Поэтому вопрос о развитии
современной лабораторной базы для обеспечения как учебного процесса, так и научных исследований становился особенно актуальным.
Карл Адольфович понимал, что высшая электротехническая
школа даже с развитыми лабораториями не сможет одна решить
разнообразные проблемы, выдвигаемые промышленностью, энергетикой и электротехникой. Ему была очевидна необходимость создания
158
Ê.À. Êðóã
в условиях развивающейся электрификации
мощных
научно-исследовательских учреждений, располагающих
высококвалифицированными
научными
кадрами. Одним из таких учреждений,
по мнению К.А. Круга, должен был
стать экспериментальный электротехнический институт.
В 1921 г. правительством было принято решение организовать Государственный экспериментальный электротехнический институт (ГЭЭИ). Директором
ГЭЭИ был назначен К.А. Круг, работавший в этой должности до 1930 г.
Карл
Адольфович
разворачивает
работу нового института вначале на всех
свободных площадях (весьма скромных) электротехнической лаборатории
МВТУ. Он вновь направляется в Германию и
К.А. Круг
(конец 30-х годов)
весной 1922 г. приобретает оборудование, которое весьма обогатило институт. Оставалось
решить проблему помещений для ГЭЭИ. К.А. Круг сам нашел два
здания на Гороховской улице (ныне ул. Казакова), одно — пригодное для экспериментального института, а второе — для учебных
лабораторий МВТУ. Эти здания были закреплены за ГЭЭИ и
МВТУ.
Однако совсем скоро помещения ГЭЭИ стали малы для проводимых больших работ. Карл Адольфович выдвигает идею строительства самостоятельного комплекса зданий для института. Проект
строительства здания, разработанный под руководством К.А. Круга,
был утвержден в 1925 г. Институт получил новое ассигнование
(50 тыс. руб. золотом), и Карл Адольфович вновь уезжает за границу, чтобы приобрести новейшие приборы и оборудование.
Весной 1927 г. на Красноказарменной улице закладываются
два корпуса: для отдела высоких напряжений и машинно-аппаратного. К.А. Кругу удается получить еще 300 тыс. руб. валютой, и в
1928 г. он снова за рубежом закупает оборудование. Закладывается
159
Ê.À. Êðóã
еще один корпус — для электрофизического отдела, а далее также
административный, опытный завод и жилые корпуса.
Руководя строительством нового экспериментального института,
К.А. Круг не оставлял своим вниманием научную деятельность
лабораторий в старом здании ГЭЭИ. Эта громадная работа велась,
когда Карл Адольфович был и деканом, и профессором, и членом
Госплана и ЦЭС и т.п. В течение 10 лет Карл Адольфович не
пользовался отпуском, ибо полагал невозможным оставить без личного руководства и контроля порученные ему ответственные задания. ГЭЭИ продолжал строиться, развиваться и стал базовым
научно-исследовательским институтом отечественной электротехнической науки.
В 1927 г. институт был переименован во Всесоюзный электротехнический институт (ВЭИ), и перешел в ведение Министерства
электропромышленности. Он стал крупнейшим научным центром,
широко известным в нашей стране и в мире. Карл Адольфович
покидает пост директора, но оставляет за собой научное руководство работами в области ртутных выпрямителей и преобразователей
тока. Это было новым направлением, большое будущее которого
уже ясно определилось и привлекло внимание К.А. Круга. Он
отдал много сил разработке ряда сложных проблем в этой области.
Результаты исследований опубликованы в монографии «Электромагнитные процессы в установках с управляемыми ртутными выпрямителями»; книга опередила труды зарубежных авторов на восемь лет.
В 1933 г. К.А. Круг был избран членом-корреспондентом АН
СССР, а с 1937 г. начал работать в Энергетическом институте
АН СССР им. Г.М. Кржижановского (ЭНИН) в качестве члена
ученого совета; в 1943 г. он создает в ЭНИН лабораторию постоянного тока высокого напряжения, которой позднее было присвоено
имя К.А. Круга; с 1949 г. он заведует электротехническим отделом
ЭНИН. В лаборатории постоянного тока во главе большого научного коллектива он занимался проблемой передачи электрической
энергии на сверхдальние расстояния постоянным током высокого
напряжения. Здесь он работал до конца жизни. В 1947 г. ему удалось добиться организации в системе Министерства электростанций
Научно-исследовательского института постоянного тока.
160
Страница из «Паспорта Московского энергетического института им. тов. В.М. Молотова по состоянию на первое
июня 1933 г.»
Ê.À. Êðóã
161
Ê.À. Êðóã
В период с 1948 по 1952 г. Карл Адольфович занимался разработкой мощных дуговых вентилей, вопросами управления ими и
защиты, а также исследованиями электромагнитных процессов, связанных с выпрямлением и инвертированием тока. Результаты этих
работ изложены в его многочисленных статьях.
Научные работы К.А. Круга, проводимые в ВЭИ и затем в
ЭНИН АН СССР, несмотря на их очень важное значение, колоссальный объем, несмотря на общественно-организационную деятельность на самом высоком уровне, составляли лишь одну сторону его
многообразной деятельности. Не будет преувеличением сказать, что
всю жизнь для Карла Адольфовича самым близким делом было развитие и совершенствование подготовки инженеров-электриков. С 1900
и по 1952 г. включительно основной заботой и предметом его неустанного внимания были электротехнические специализации и развитие электротехнических специальностей в МВТУ, а затем в МЭИ
— полвека Карл Адольфович отдал высшей школе.
Он работал в МВТУ до 1928 г., после чего, оставив должность
декана, продолжал курировать научные и методические работы на
факультете, определяя направления его развития.
К 1929/30 учебному году стало ясно, что электротехнический
факультет МВТУ не способен удовлетворить возросшие требования
к качеству и количеству выпускаемых инженеров-электриков. Постановлением правительства факультет выделяется из состава МВТУ и
преобразуется сначала в Высшее энергетическое училище, а затем
в МЭИ. В это время к учебной и научной работе в МЭИ привлекаются крупные ученые: Л.И. Сиротинский, А.А. Глазунов,
М.В. Шулейкин, Я.Н. Шпильрейн, А.С. Кантор, В.Д. Ермаков,
Г.Н. Петров, Е.В. Нитусов, Ю.С. Чечет, П.Н. Беликов, А.Я. Рябков и многие др. Новые задачи встали перед Карлом Адольфовичем. Чтобы отвечать требованиям промышленности, нужно было
существенно расширять материально-техническую базу нового института. В первую очередь требовалось построить здание и вывести
МЭИ из тех помещений, которые были предоставлены ему при
отделении от МВТУ (Кукуевский пер., Гороховская ул.). По вопросу строительства нового здания МЭИ на Красноказарменной
улице К.А. Круг обратился к народному комиссару тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе. Группе профессоров МЭИ во
162
Ê.À. Êðóã
главе с К.А. Кругом удается получить полную поддержку
Г.К. Орджоникидзе, а с ней и ассигнования для начала строительства, начавшегося в 1934 г. В 1948 г. институт был отстроен
настолько, что преподавание перенесено на Красноказарменную
улицу. Роль К.А. Круга в строительстве главного учебного корпуса
МЭИ и оснащения его оборудованием чрезвычайно велика.
В 1932 г. был создан Всесоюзный комитет по высшему
техническому образованию (ВКВТО), в состав которого был приглашен и К.А. Круг. Благодаря участию в работе ВКВТО Карлу
Адольфовичу в 1933 г. удалось открыть в МЭИ физико-энергетический факультет (ФизЭн).
В МЭИ К.А. Круг создал кафедру теоретических основ электротехники (ТОЭ), которой заведовал до конца дней. При всей
своей загрузке он находил время для совершенствования разработанного им учебного курса по основам электротехники и его послеКафедра теоретических основ электротехники в 1945 г.
В первом ряду, слева направо: А.А. Мухин, С.Г. Кочерянц, К.М. Поливанов, К.А. Круг,
В.С. Пантюшин, М.А. Перекалин, В.А. Веников, Н.Н. Якимов, С.А. Страхов, П.А. Ионкин.
163
Ê.À. Êðóã
дующей переработки. Уже в первом
литографическом издании курса 1906 г.
впервые в России было введено в
электротехнику применение комплексных величин для изучения цепей переменного тока. В 1916 г. было
выпущено первое издание «Основ электротехники» в виде учебника,
а в 1946 г. — последнее прижизненное, шестое издание. В 1948 г.
создается авторский коллектив под руководством К.А. Круга
(А.И. Даревский, Г.В. Зевеке, П.А. Ионкин, В.Ю. Ломоносов,
А.В. Нетушил, С.В. Страхов) для подготовки нового учебника по
основам электротехники, который вышел в свет в 1952 г. уже
после смерти Карла Адольфовича.
Еще в 1906 г. он систематизировал весь богатый теоретический
материал электротехники, используя его трактовки с единых
методических позиций. К.А. Круг понимал, что основы электротехники в большой степени определяют характер и направление специальных электротехнических дисциплин. В каждом новом издании
К.А. Круг производил пересмотр всего материала, изменял его
в соответствии с достижениями электротехнической науки, дополняя
новыми данными. По существу, каждое издание «Основ электротехники» было новой книгой. Фундаментальный труд К.А. Круга
«Основы электротехники» являлся не только учебником для студен-
Карл Адольфович Круг
с дочерьми Еленой и Натальей
и сыном Германом
164
Ê.À. Êðóã
тов, но и руководством для научных работников, аспирантов и
инженеров. Этот труд актуален и сегодня.
Большое внимание К.А. Круг уделял подготовке научных кадров
через аспирантуру. Хотя руководство аспирантурой возлагалось в
то время на одного из профессоров, аспирантура МЭИ имела еще
и неофициального руководителя — Карла Адольфовича Круга.
Карл Адольфович принадлежал к той категории людей, которые
оставляют глубокий след в науке и технике, но и не менее глубокий след в душах всех, кто его знал, с ним работал или встречался
по каким-либо делам. Все, за что он брался, он отстаивал с исключительной настойчивостью и всегда
добивался блестящего результата. А
М.Г. Чиликин открывает мемориальбрал он на себя очень много. Перную доску К.А. Кругу на доме 14 по
вым в числе ученых, составляющих
Красноказарменной улице. 1953 г.
гордость нашего института, мы
всегда называли и называем одного
из основателей МЭИ и основателя
кафедры ТОЭ — Карла Адольфовича Круга. Подводя итог этому
краткому обзору фактов из биографии К.А. Круга, нетрудно видеть, что
его деятельность была примером того,
как можно претворить в жизнь теорию для целей технического перевооружения страны.
К.А. Круг умер в 1952 г. Он
оставил семью, в которой дети унаследовали его лучшие черты и посвятили себя науке. Его дочь Наталия
Карловна — доктор технических
наук в области теоретической электротехники; вторая дочь Елена Карловна — доктор технических наук;
сын Герман Карлович — доктор технических наук в области автоматики,
заведовавший много лет кафедрой
автоматики МЭИ, много сделавший
в области компьютеризации МЭИ и
165
Ê.À. Êðóã
высшего образования в нашей стране. По стопам деда идут и внуки
К.А. Круга.
Карл Адольфович оставил после себя кафедру теоретических
основ электротехники с очень квалифицированным коллективом преподавателей. Из этого коллектива вышли заведующие кафедрами
ТОЭ МЭИ и других вузов. Это профессора К.М. Поливанов,
П.А. Ионкин, Т.А. Татур, Р.И. Караев, А.В. Нетушил,
С.В. Страхов, Л.А. Бессонов. Многие профессора и доценты работали в МЭИ, в других вузах и ведущих научных организациях
страны. Его учениками были два знаменитых директора Института
проблем управления: академик Виктор Сергеевич Кулебакин —
первый директор ИАТа, и академик Вадим Александрович Трапезников, чье имя институт сегодня носит. Да и сам Карл Адольфович
академиком не стал только потому, что был русским немцем, а к
моменту его возможного избрания в Академию наук началась Великая Отечественная война с Германией, и ему «посоветовали» свою
кандидатуру с выборов снять. Ученики — и ученые, и тысячи
инженеров, и его книги — это лучшее наследие Карла Адольфовича Круга.
Правительство СССР высоко оценило заслуги К.А. Круга, присвоив ему почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники
РСФСР» и наградив его двумя орденами Ленина, двумя орденами
Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета» и медалями
Советского Союза.
Весь творческий путь Карла Адольфовича показывает, что он
обладал исключительным чувством нового, умел безошибочно определять будущее новых отраслей электротехники и электроэнергетики.
Его девиз «жить — значит работать» убедительно подтверждался
даже когда Карл Адольфович перешагнул 75-летний рубеж. На его
рабочем столе лежали книги по тензорному исчислению, проблемам
автоматического регулирования, физике атомного ядра. Он говорил
многим своим ученикам, что нужно следить за развитием науки,
«идя не сзади или сбоку», а «идти в ногу и рядом».
При всем своем громадном авторитете ученого и педагога Карл
Адольфович всегда оставался простым и доброжелательным человеком, готовым оказать всяческую помощь или дать нужный совет
будь перед ним студент, аспирант или преподаватель. В нем сочетались замечательные качества ученого и гражданина. Он был, по
166
Ê.À. Êðóã
выражению Г.М. Кржижановского, «большим трудолюбцем, настоящим стахановцем от науки, прекрасным товарищем, неутомимым
организатором, другом молодежи, бескорыстно преданным своему
делу».
Прах Карла Адольфовича покоится на Введенском (Немецком)
кладбище в Лефортове. При входе в арку старинных ворот справа
установлена красивая мраморная плита, на которой выгравированы
позолоченной резьбой слова о том, что здесь похоронен основатель
московской электротехнической школы Карл Адольфович Круг.
Значительную часть мраморной плиты занимает размашистая подпись Карла Адольфовича, которая многим хорошо знакома — она
украшает тысячи зачетных книжек бывших студентов-электротехников МЭИ. На доме 14 по Красноказарменной улице установлена
мемориальная доска с профилем К.А. Круга, его имя носит лаборатория теории электрических цепей кафедры ТОЭ МЭИ, оснащенная в настоящее время самым современным оборудованием.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
При написании очерка были использованы материалы книг: Белькинд Л.Д.
Карл Адольфович Круг. М.: Госэнергоиздат, 1956; Веселовский О.Н.,
Шнейберг Я.А. Очерки по истории электротехники. М.: Изд-во МЭИ,
1993.
2
ИМТУ было переименовано в Московское высшее техническое училище (МВТУ) в 1917 г.; в 1928 г. МВТУ стало носить имя Н.Э. Баумана; с 1989 г. это знаменитое учебное заведение называется Московским
государственным техническим университетом (МГТУ) им. Н.Э. Баумана.
167
Ñ.Â. Ïàíòþøèí
Ñëó÷àé èç îáû÷íîé
æèçíè
Мой отец Василий Сергеевич Пантюшин в довоенные годы
работал на кафедре ТОЭ, руководимой К.А. Кругом. Лаборатория
кафедры находилась рядом с домом, где жила наша семья. Поскольку
отец в течение восьми лет был замом К.А. Круга по учебной
работе, их отношения не ограничивались только институтскими
делами кафедры: отец бывал на квартире своего шефа на улице
Казакова, дом 29, 2-й этаж. И сам К.А. Круг приходил домой к
Василию Сергеевичу на улицу Радио, дом 5 (около 200 метров от
лаборатории, находившейся в том же доме, где жил шеф).
В 1940 г. мне, семилетнему мальчику, запомнился один визит
К.А. Круга к нам домой. Перед этим отец несколько дней болел и
отсутствовал в лаборатории ТОЭ, где обычно проводил очень
много времени ежедневно.
Итак, в один из летних дней 1940 г. в нашей квартире раздался
звонок, и в открывшейся двери показался К.А. Круг, как всегда, в
хорошо сшитом костюме, при галстуке, державший на поводке
огромную немецкую овчарку.
Отец, обрадованный этим нечастым визитом, пригласил Карла
Адольфовича в комнату, размеры которой совсем не отвечали ни
фигуре шефа, ни размерам сопровождавшей его собаки. Не успел
гость перевести дух, как в комнате обнаружился еще один персонаж, который ну никак не мог пропустить такого «случая»: на
столе появился маленький, любопытный, подвижный котенок (наша
семейная радость): он не мог оставить без своего внимания встречу
двух сотрудников кафедры ТОЭ. В одно мгновение он бесстрашно
прямо со стола прыгнул на загривок огромной овчарки Карла
Адольфовича и гневно зашипел. Взрослые замерли, а я со страхом
ожидал, что же будет дальше — сейчас котенок будет справедливо
наказан огромным псом. К нашему удивлению, овчарка никак не
среагировала на эту неспровоцированную агрессию. Немая сцена
продолжалась немного меньше, чем мхатовские паузы. При этом на
безмолвный вопрос отца, обращенный к Кругу, что же будет
168
Ê.À. Êðóã
дальше, тот ответил: не волнуйтесь, ничего не будет. После этих
слов ситуация разрешилась очень быстро: котенок, крайне разочарованный, спрыгнул с овчарки и скрылся в коридоре, овчарка «бровью не повела», продолжая спокойно стоять, полная достоинства,
рядом с хозяином. Затем состоялся разговор, ради которого шеф и
явился. Мне сейчас 77 лет, но этот маленький эпизод с Большим
Человеком остался в памяти очень ярко.
169
ß.À. Øíåéáåðã
Øòðèõè ê ïîðòðåòó
Ê.À. Êðóãà
Мне посчастливилось присутствовать на юбилее К.А. Круга —
его 75-летие отмечалось на заседании в Академии наук. Председательствовал академик Г.М. Кржижановский — очень живой,
остроумный, небольшого роста в академической шапочке (его
небольшая фигура намного уступала высокому и полному
К.А. Кругу). Кржижановский вел заседание совершенно необычно,
как будто это был домашний торжественный обед, хотя в переполненном зале были крупнейшие электротехники и электроэнергетики
СССР и других стран, а также почетные гости. Было много
выступлений, поздравлений, подарков. В заключение выступил Карл
Адольфович, всех тепло поблагодарил и вспомнил первое заседание
Комиссии ГОЭЛРО, председателем которой был Кржижановский.
«Я, — говорил Карл Адольфович, — подошел тогда к Кржижановскому и сказал: ”Глеб Максимилианович, надо бы в нашу
комиссию ввести какого-нибудь известного политэконома — ведь
наша работа тесно связана с политикой”. На что Глеб Максимилианович горячо заявил: ”Не нужен нам никакой политэконом, у нас
есть свой политэконом — Карл Маркс!”.
И еще одно воспоминание — это рассказал мне один профессор
МЭИ, бывший аспирант К.А. Круга (Карл Адольфович принимал
своих аспирантов часто на даче, щедро угощал и был очень доброжелательным). Однажды К.А. Круг принимал экзамен у студента
МЭИ, который проявил не только незнание основ электротехники,
но и раздела «Электричество» из курса физики. Карл Адольфович
попросил у студента зачетку и, увидев удовлетворительную оценку
по физике, зачеркнул эту строку и расписался всем знакомой
характерной подписью, повелел студенту идти в деканат и договориться о сроках предстоящего экзамена по физике.
Академик АН СССР, генерал-майор инженерно-технической
службы, лауреат Государственной премии Кулебакин Виктор Сергеевич — выдающийся ученый в областях электромеханики, электрических аппаратов и теории автоматического регулирования. Он является
основателем отечественной школы авиационной электроэнергетики.
Будучи сподвижником Г.М. Кржижановского, активно участвовал в
разработках и претворении в жизнь плана ГОЭЛРО. Он проявлял
инициативу и неиссякаемую энергию в создании новых научных и
учебных заведений: ВЭИ им. В.И. Ленина, МЭИ, Института автоматики и телемеханики, Всесоюзного светотехнического института
НИП КТИ, многих других научных и учебных организаций.
Виктор
Сергеевич
Кулебакин
В.С. Кулебакин учащийся
родился 30 октября 1891 г. в МосНовобилковского коммерческого
кве. Его отец, С.Н. Кулебакин, был
училища
учителем в сельской школе близ
г. Раменское Московской области, а
затем — в женской гимназии. Мать
его, Ф.А. Кулебакина, родилась в
г. Богородское (Ногинск) в семье
мелкого служащего. В детстве среди
его увлечений были музыка и техника. Окончив в 1909 г. с золотой
медалью Новобилковское коммерческое училище (а перед этим — Богородскую школу), Виктор Сергеевич
поступает в Императорское Московское техническое училище (ИМТУ).
Это старейшее московское училище
было основано в 1830 г. как ремесленное для подготовки ученых мастеров, а потом в 1868 г. было преобразовано в высшее учебное заведение.
Здесь преподавали выдающиеся уче172
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
ные, такие как Н.Е. Жуковский, С.А. Чаплыгин, B.C. Щегляев и
др. Под впечатлением лекций Н.Е. Жуковского он начал заниматься
в воздухоплавательном кружке при ИМТУ. Там B.C. Кулебакин
заинтересовался теорией полета самолета. Изучая научные работы,
рекомендованные Н.Е. Жуковским, он проводит эксперименты,
получая практические знания по этим вопросам. Впоследствии
результаты этих работ были оформлены в виде его первого научного отчета. Одновременно росло увлечение B.C. Кулебакина новой
в то время областью технических наук — электротехникой.
В 1905 г. под руководством К.А. Круга формируется московская школа электротехники. Виктор Сергеевич Кулебакин принимает активное участие в создании новой научной специализации,
помогая К.А. Кругу в подготовке курса «Основы электротехники»
при решении методических и практических задач по этому курсу.
В 1914 г. B.C. Кулебакин окончил ИМТУ с золотой медалью и
был оставлен в училище для подготовки к профессорскому званию.
В.С. Кулебакин пилот-авиатор
Военно-воздушного флота
В.С. Кулебакин на фронте во время
Первой мировой войны
173
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
Начавшаяся Первая мировая война прервала преподавательскую
деятельность Виктора Сергеевича — его призывают в армию в
авиационные войска. Там он сначала как инженер занимался ремонтом самолетов, а в свободное от службы время изучал теорию воздухоплавания. Следует отметить, что он получил от начальства разрешение на небольшие полеты на отремонтированных самолетах.
Это полностью соответствовало его энергичной и многосторонней
личности. Накопленный им практический опыт и навыки в управлении самолетом позволили ему успешно сдать экзамены в Гатчинской авиационной школе и получить «Права пилота-авиатора (свидетельство № 292 от 30 сентября 1915 г.). Дальнейшая служба
В.С. Кулебакина проходила в авиаотрядах, где он перегонял отремонтированные самолеты после испытательных полетов на фронт.
В одном из авиаотрядов он встретился с сослуживцем знаменитого
летчика П.Н. Нестерова, основателя высшего пилотажа и первого
исполнителя пилотажной фигуры «мертвая петля». Нестеров в это
время командовал одним из авиаотрядов Юго-Западного фронта.
Как и B.C. Кулебакин, он был выпускником Гатчинской школы, но
окончил ее на четыре года раньше его.
В 1916 г. B.C. Кулебакин был послан в Москву для получения
новой техники и по просьбе Н.Е. Жуковского, начал преподавать
на курсах по авиационной технике при ИМТУ.
После демобилизации из армии в 1917 г. B.C. Кулебакин возвращается в МВТУ (с этого года училище стало высшим) и начинает преподавать на электротехническом факультете, деканом которого был тогда К.А. Круг. В трудных условиях из-за разрухи в
стране К.А. Круг совместно с рядом преподавателей, среди которых был и B.C. Кулебакин, организует при Московском политехническом обществе Тепловой комитет для оказания технической
помощи энергетическим подстанциям в условиях топливного кризиса. Эту помощь поддерживали центральные органы страны,
управляемые ВСНХ (Высший совет народного хозяйства).
В 1920 г. В.И. Ленин в числе первоочередных задач народного
хозяйства выдвинул план электрификации. В том же году под
председательством Г.М. Кржижановского была создана Государственная комиссия по электрификации России (Комиссия
ГОЭЛРО). В состав комиссии был выдвинут К.А. Круг, который
174
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
привлек к работе в ней своего ученика — B.C. Кулебакина. В
состав этой комиссии вошли также другие крупнейшие специалисты
по электротехнике. Был разработан план работы ГОЭЛРО, целью
которого было десятикратное (по сравнению с дореволюционным
уровнем) повышение мощности электрических станций России. На
реализацию плана отводилось 10—15 лет. B.C. Кулебакину было
поручено подготовить два доклада о характере и числе потребителей
электрической энергии для угольной промышленности Подмосковья
и Юга России. Он разработал подробные рекомендации по выбору
мощности генераторов и улучшению эксплуатации их с учетом
ввода новых потребителей. План ГОЭЛРО был одобрен VIII Всероссийским съездом Советов. B.C. Кулебакину довелось принять
участие в работе этого съезда и выступить на нем с докладом о
разработанных им рекомендациях.
В процессе реализации плана ГОЭЛРО B.C. Кулебакину приходилось неоднократно решать проблемы повышения эффективности
проводимых работ и их ускорения. Ему приходилось часто выезжать
на вводимые объекты для разработки предложений по ускорению их
ввода и устранению недостатков в реализуемых проектах, повышению их технико-экономической эффективности и находить рациональные пути реализации намеченных планов. Так, например, им
было предложено «кустование» электростанций, идея которого
предлагалась им еще в 1919 г. Это был прообраз Единой энергетической системы. Им был составлен перечень электростанций для
объединения их на общую электрическую сеть. При этом значительно возрастала эффективность использования энергетических
ресурсов. Эту идею поддержали многие известные специалисты в
области электротехники. B.C. Кулебакин внес большой вклад в
решение проблемы электрификации Центрального промышленного
района России. В 1920 г. он представил в Комиссию ГОЭЛРО
доклад «Выбор и стандартизация электрических установок для рудников Подмосковного угольного бассейна». Там была изложена
методика распределения мощностей по промышленному району, в
которой проводился выбор тока и напряжения для потребителей
электрической энергии в промышленном районе. Эта программа
также
предусматривала
строительство
теплоэлектроцентралей
(ТЭЦ) в Москве и увеличение мощностей районных электростан175
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
ций. В соответствии с этими планами начался ввод электрических
мощностей в Центральном районе России.
Одновременно с работой по реализации плана ГОЭЛРО
B.C. Кулебакин продолжал деятельность по развитию авиации.
В это время он занимал ответственный пост в Научно-техническом
комитете ВВС. В 1920 г. при этом комитете под руководством
B.C. Кулебакина организуется рабочая группа по ночным полетам.
В годы Первой мировой войны впервые ночные полеты начал осуществлять автор «мертвой петли» П.Н. Нестеров. Для этого он
пытался использовать прожектор с газовой лампой, эффективность
которого была незначительной. Под руководством B.C. Кулебакина
началась разработка светотехнических устройств, обеспечивающих
посадку самолета при ночном полете. Это задача потребовала проведения большого числа исследований и изучения новых для него проблем инженерной психологии и эргономики. В результате был разработан первый в мире стандартный комплекс осветительной
самолетной аппаратуры (КОСА). Этот комплекс был успешно испытан уже в 1923 г., и им был оборудован Московский центральный
аэропорт им. М.В. Фрунзе.
Растущие потребности электроэнергетики страны требовали не
только увеличения и повышения технического уровня кадров, но и
умения решать новые научно-технические задачи. Предложения по
созданию электротехнического института возникли у B.C. Кулебакина и других ученых во время работы Комиссии ГОЭЛРО. Благодаря содействию В.И. Ленина в 1921 г. был создан Государственный экспериментальный электротехнический институт (ГЭЭИ),
директором которого был назначен К.А. Круг. Вместе со своим
учеником B.C. Кулебакиным, крупными представителями отечественной электротехники В.К. Аркадьевым, Л.П. Сиротинским,
К.И. Шенфером, П.А. Флоренским, А.Н. Ларионовым и другими
они развернули научные исследования в различных областях электротехники. В то же время осуществлялось строительство новых зданий для института. Виктор Сергеевич лично руководил строительством «большого института», который должен был обеспечить
эффективную исследовательскую деятельность коллектива. Он же
заказывал за рубежом новейшее оборудование для проведения экспериментов и испытаний. Продолжая руководить научной работой в
176
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
лаборатории в старом здании ГЭЭИ, он разрабатывал новые курсы
по электротехнике и электрическим аппаратам. В то же время он
являлся активным членом Госплана.
В 1927 г. закладываются два корпуса по ул. Красноказарменной
для отделов высоких напряжений и машинно-аппаратного, а также
электрофизический, административный, опытный и другие корпуса.
Все это требовало приобретения нового оборудования и ассигнований. B.C. Кулебакину приходится принимать огромные усилия,
чтобы решать эти вопросы. При этом он активно участвует в планировании производства работ по строительству. Своим успехам
ВЭИ на этапе становления как ведущего электротехнического института во многом обязан его руководителю К.А. Кругу, коллективу
ученых, активно участвовавших в его создании, и кипучей энергии
B.C. Кулебакина.
В.С. Кулебакин в 1920 г.
В.С. Кулебакин в Берлине (1929 г.)
177
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
Работая в ГЭЭИ, Виктор Сергеевич продолжал теоретические и
экспериментальные работы по созданию авиационного магнето для
пуска двигателей самолета. В результате этих работ создается первое в мире магнето коммутационного типа.
Любимой работой Виктора Сергеевича являлась педагогическая
по подготовке инженеров-электриков. Электротехническая специализация в МВТУ не могла обеспечить требуемый стране рост новых
инженеров-электриков. Их выпуск не соответствовал гигантским
масштабам индустриализации и электрификации страны. B.C. Кулебакин в то время продолжал педагогическую работу на электротехническом факультете МВТУ. Среди первых выпускников этого
факультета были Е.В. Нитусов, А.Н. Ларионов и др., ставшие
впоследствии известными учеными в области электротехники. Курс
«Электрические аппараты» Кулебакин начал читать еще в 1919 г.,
продолжая работать в области электрических машин и электротехники. В 1926 г. B.C. Кулебакиным была создана на электротехническом факультете МВТУ лаборатория «Электрические аппараты».
Проведение в ней работ вошло в план подготовки инженеров-электротехников по электрическим машинам и аппаратам. С этого времени начался систематический выпуск таких специалистов, но потребность в них постоянно росла.
Как хорошо известно, в соответствии с этими потребностями
было осуществлено разделение МВТУ на отдельные втузы и
создан МЭИ. Однако структура взаимодействия между отдельными
подразделениями, методика обучения не отвечали требованиям,
предъявляемым к подготовке новых специалистов.
В 1932 г. вышло постановление по реорганизации высшей
школы. В МЭИ были созданы факультеты, среди которых был
электромашино- и аппаратостроительный факультет (ЭМАС) для
подготовки инженеров по этим специальностям. Кафедру электрических машин возглавил академик К.И. Шенфер, а электрических
аппаратов — профессор B.C. Кулебакин. Следует отметить, что в
состав этого факультета также входила кафедра электроматериаловедения, возглавляемая профессором Е.Ф. Комарковым. Всего в
МЭИ было создано шесть факультетов, ставших основой его дальнейшего развития.
Создание новых кафедр потребовало проведения большой
работы. На кафедре «Электрические аппараты», возглавляемой
178
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
B.C. Кулебакиным, был сформирован новый коллектив преподавателей, которых Виктор Сергеевич привлек к работе из МВТУ и
объединяемых втузов, в частности из Московского института
народного хозяйства им. Г.В. Плеханова. В это время на кафедре
были написаны новые монографии, учебники и учебные пособия по
электрическим аппаратам, создана новая лабораторная база, разработаны методические пособия и научные планы. Одновременно
коллектив кафедры под руководством B.C. Кулебакина выполнял
большую научно-исследовательскую работу по созданию и совершенствованию новых электрических аппаратов. К этому времени
уже практически сформировалась научная школа его учеников, из
которых многие впоследствии стали известными учеными. Исследования, выполнявшиеся под руководством В.С. Кулебакина, отличались высоким научным уровнем и эффективностью. Так, например,
еще в 1930 г. были поставлены лабораторные работы по автоматическим регуляторам, реле и релейной защите, пускорегулирующей
аппаратуре и аппаратуре распределительных устройств. За лучшую посВ.С. Кулебакин за настройкой
тановку лабораторных учебных работ
электроизмерительной
и научно-исследовательских работ
аппаратуры для лабораторного
эксперимента
коллектив кафедры получил первую
179
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
премию на конкурсе втузов. Тогда же B.C. Кулебакин издает
монографии «Кинетика возбуждения синхронной машины» и «Пусковые и регулирующие реостаты». В тот же период выходит ряд
монографий по специальности «Электрические аппараты», написанные его учениками и соратниками Е.В. Буйловым, Г.В. Буткевичем, Е.С. Соловьёвым, Б.К. Булем, A.M. Федосеевым и др.
В 1932 г. B.C. Кулебакин помимо руководства кафедрой «Электрические аппараты» являлся заместителем директора МЭИ по учебной
части. Он выполнял не только большую методическую работу, но и
принимал активное участи в организации новых факультетов МЭИ.
Он ставил перед ними новые задачи, связанные с реорганизацией
втуза. В 1932 г. B.C. Кулебакин был избран член-корреспондентом
Академии наук СССР.
Проводя огромную работу в области подготовки инженеровэлектротехников для народного хозяйства, B.C. Кулебакин продолжал работу в интересах авиации, начатую еще в 1920 г. в Авиатехникуме по инициативе Н.Е. Жуковского. Впоследствии это учреждение было преобразовано в Военно-воздушную инженерную
академию им. Н.Е. Жуковского. Уровень электротехнического авиационного образования постоянно поднимался и Кулебакину приходилось обновлять программу и курсы читаемых им лекций. При
этом он уделял большое внимание как теории научных основ, так и
лабораторной базе. Ему также приходилось много уделять внимания
системам электрического зажигания двигателей (магнето) самолетов
и светотехнических устройств для ночных полетов, радиотехническому оборудованию, бортовым источникам электроснабжения и др.
Еще в начале 20-х годов им была опубликована монография «Авиационное магнето высокого напряжения». В дальнейшем было разработано первое отечественное магнето коллекторного типа.
В 1939 г. B.C. Кулебакину было присвоено воинское звание
бригадного инженера. В том же году за выдающиеся заслуги и
личный творческий вклад в советскую электроэнергетику он был
избран действительным членом АН СССР.
С начала войны (в 1941 г.) B.C. Кулебакин был включен в
состав Комиссии по мобилизации ресурсов Урала. Он принял
активное участие в срочной перестройке промышленности с учетом
потребностей фронта. При этом он продолжал работать на авиацию. Он понимал, что необходимо было срочно перестроить обуче180
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
ние кадров ВВС в целях комплектации боевых частей специалистами по электрооборудованию. В условиях военного времени
необходимо было оказывать максимальную научно-техническую
помощь в освоении нового электрооборудования. Во время войны
B.C. Кулебакин был руководителем работ в АН СССР по оказанию научно-технической помощи и содействия фронту и промышленности. За образцовое выполнение заданий в подготовке кадров
для действующей Красной армии он был награжден орденами
Ленина и Красной Звезды. В 1942 г. ему было присвоено звание
генерал-майора инженерно-авиационной службы. В 1944 г. он организовал и возглавил военную кафедру в МЭИ по подготовке военных инженеров запаса для авиации. Он лично занимался подбором
квалифицированных специалистов для преподавательской работы на
этой кафедре. В этом ему большую помощь оказывала В.А. Голубцова, которая была в то время директором МЭИ.
Бригадный инженер В.С. Кулебакин (1930 г.)
В.С. Кулебакин на отдыхе (1936 г.)
181
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
Всю свою жизнь B.C. Кулебакин не терял интереса к созданию
новой техники и совершенствованию ее характеристик. В частности,
это относилось к электрическим двигателям (монография «Кинетика
возбуждения синхронных машин»). В дальнейшем он неоднократно
возвращался к вопросам повышения технических характеристик в
электрических машинах различных видов и процессам в электроприводе в целом. В результате им было предложено много новых оригинальных решений по развитию этой области техники. Так, например, им был предложен ряд технических решений по применению в
электроприводе асинхронных двигателей с конденсаторами для
использования их на электровозах в угольной промышленности, где
использование постоянного тока затруднялось необходимостью
создания выпрямительных подстанций. Для использования переменного тока в электроприводах электровозов были применены асинхронные двигатели с конденсаторами. Опытные образцы таких двигателей были изготовлены на заводе
«Динамо» в Москве и успешно прошли
В.С. Кулебакин
на Западном фронте (1941 г.)
182
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
испытания. За разработку и внедрение этих двигателей B.C. Кулебакин был удостоен Сталинской премии.
В дальнейшем он также продолжал заниматься повышением
управляемости двигателей в электроприводе для улучшения их пусковых характеристик, регулирования скорости и момента. Его технические и научные предложения в области авиационного электропривода были использованы при создании электроинерционного
стартера. Во время войны им был сделан ряд предложений по
совершенствованию конструкций и улучшению охлаждения авиационных генераторов и двигателей. Для двигателей постоянного тока,
отличающихся высокой управляемостью, им были разработаны и
внедрены электромагнитные усилители, позволяющие существенно
расширить диапазон регулирования двигателей при сохранении
устойчивости и точности работы привода. Большая работа были
проведена по созданию различных видов управляющих устройств для
электропривода постоянного тока —
статических на основе электронных
В.С. Кулебакин с сотрудниками
(ВВА им. Н.Е. Жуковского)
и ионных вентилей, а также контакт-
183
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
ных с электромагнитным управлением и механических выпрямителей.
Последние позволили коммутировать высокие токи при сохранении
высокого КПД. Другой элементной базы для реализации этих
задач в то время не существовало. B.C. Кулебакин прекрасно
понимал, что будущее электропривода за электрическими машинами
переменного тока. Поэтому он принимал активное участие в работах
по созданию систем электропривода на основе асинхронных двигателей и различных устройств управления им, например, он проводил
испытания систем с асинхронными двигателями, управляемыми преобразователями на основе ионных вентилей посредством изменения
частоты напряжения преобразователя, питающего двигатель. Он
предвидел появление полупроводниковой преобразовательной техники и писал в работе о научно-технических проблемах развития
автоматизированного электропривода: «Громадные возможности
создания надежных и экономичных преобразователей частоты открываются в связи с разработкой и предстоящим выпуском в промышленных масштабах силовых полупроводниковых (германиевых, кремниевых) диодов и триодов». Разработки
В.С. Кулебакин выступает
B.C. Кулебакина были позже успешно
с докладом на научноиспользованы в ракетно-космической
технической конференции
технике.
Во
многих
электротехнических
устройствах, например электрических
машинах, необходимо управлять отдельными переменными — скоростью,
моментом ротора и др. Поэтому при
совершенствовании
этих
устройств
B.C. Кулебакину приходилось заниматься проблемами управления и регулирования. В этой связи уже в первых
своих научных работах он приводил
результаты глубокого анализа отдельных вопросов и задач управления электротехническими устройствами. Важность
исследований в этой области начинала
осознаваться руководством страны, по
инициативе В.С. Кулебакина в 1939 г.
184
Торжественное собрание в АН СССР, посвященное 70-летию В.С. Кулебакина
Выступает министр энергетики и электрификации СССР П.С. Непорожний.
Справа от юбиляра академик А.Ю. Ишлинский. 1961 г.
Там же. Выступает академик А.Ю. Ишлинский
185
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
был создан Институт автоматики и телемеханики АН СССР (сейчас Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН).
В этом институте он проводил научные исследования в области
автоматического регулирования.
Виктором Сергеевичем Кулебакиным была разработана теория
регуляторов напряжения вибрационного типа. Принцип действия их
был основан на регулировании эквивалентного сопротивления вцепи
возбуждения генератора. При этом происходило периодическое изменение сопротивления, соединенного с вибрационными контактами.
B.C. Кулебакин провел глубокий анализ всех процессов в регуляторе и определил значения всех элементов в цепи возбуждения
генератора. Он также вывел основные аналитические соотношения
для расчетов элементов регулятора.
Многое им было сделано для совершенствования математического аппарата теории регулирования. B.C. Кулебакиным был развит операторный метод решения дифференциальных уравнений с
постоянными коэффициентами. Это позволило уменьшить число
операций по интегрированию дифференциальных уравнений. Метод
основан на введении нового операторного изображения, которое он
назвал K(D) — изображением заданных аналитических функций,
являющихся общим решением однородных линейных дифференциальных уравнений. Этот метод может быть эффективен при исследовании переходных процессов в электрических цепях. Им были
сформулированы не только основные принципы этого метода, но и
рекомендации по его практическому исследованию. Большой вклад он
внес в развитие инвариантных способов регулирования, связанных
с компенсацией влияния возмущений на регулируемую величину.
Да конца своей жизни B.C. Кулебакин продолжал свою многогранную деятельность в различных областях науки и техники.
Умер B.C. Кулебакин 22 февраля 1970 г. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Выдающиеся заслуги B.C. Кулебакина в развитии отечественной
науки и техники получили высокую оценку. Он удостоен звания
лауреата Государственной премии, награжден двумя орденами
Ленина, орденом Красного Знамени, тремя орденами Красной
Звезды, орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами
«Знак Почета» и многими медалями. Ему было присвоено воинское
186
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
звание генерал-майора технической службы, а также почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР».
Ïðèìå÷àíèå
Очерк подготовлен по материалам:
Фролов B.C. Виктор Сергеевич Кулебакин (1891—1970) / Отв. ред.
А.Ю. Ишлинский. М.: Наука, 1980.
Воронович С.А., Жильцов Б.И. Многогранный талант ученого. Военноисторический архив. М., 2001. Вып. 9 (24).
Виктор Сергеевич Кулебакин. Серия технических наук. Энергетика. М.:
Академия наук СССР, 1954. Вып. 4.
187
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
Îñíîâíûå çàäà÷è
ôàêóëüòåòîâ1
Перестройка нашего втуза не есть только видоизменение формы
управления и руководства, она связана также с глубокими изменениями всего внутреннего содержания, которым должна быть наполнена в дальнейшем учебно-производственная работа института по
подготовке кадров, количественно и качественно соответствующих
огромному развертыванию социалистической промышленности.
Задача «догнать и перегнать» особенно резко выдвигает требования борьбы за качество подготовки инженерно-технических кадров, за высокую научную квалификацию их.
Видоизменение подготовки инженера должно быть направлено не
только в сторону углубления специальных знаний, но также и в
сторону усиления обучения по физико-математическим и общеинженерным дисциплинам, чтобы инженер на этой основе мог освоить и
развивать технику, отражая в ней те новые принципиальные условия, которые выдвинуты периодом построения социализма.
Существовавшие раньше в МЭИ многочисленные разрозненные
специальности не могли в должной мере обеспечить выполнение тех
новых требований, которые предъявляются к подготовке инженера,
эту задачу должны выполнить факультеты как более крупные самостоятельные учебно-производственные единицы.
Перед факультетами стоит ряд крупнейших задач: нужно закончить организационную перестройку без нарушения общего хода
учебно-производственной жизни, переработать профили, учебные
планы и программы в соответствии с новыми требованиями. В
методы преподавания должны внестись коррективы, необходимо
улучшить методику преподавания, усилить контроль, учет качества
учебы, упорядочить учебно-методическое руководство кафедр.
Одной из основных задач является рационализация бюджета времени студентов, преподавателей и ликвидация перегрузки.
Надо закрепить базы НПО, правильно подобрать рабочие
места, улучшить руководство НПО.
Реальное проектирование должно быть расширено, заводские
методы и приемы проектирования, расчеты должны быть перенесены в стены института.
188
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
Нуждается в серьезной разработке
методика учебы без отрыва от производства.
Неотложной является работа по
подготовке к печати и изданию высококачественных руководств, пособий,
создаваемых на основе последних
достижений техники, с применением
марксистско-ленинского анализа к теории.
Необходимо развить научно-исследовательскую деятельность, установив
связь с промышленностью, организовать
доклады и прочее. Наконец важнейший
вопрос — кадры для кадров.
Надо рационализировать использование
высококвалифицированных
научно-педагогических работников и
приблизить
наших
ответственных
руководителей к большему общению
со студентами. Вплотную подойти к
организации подготовки аспирантов и работе со студентами-выдвиженцами.
Всю работу факультеты должны построить на основе твердого
проведения хозрасчета, т.е. расходования отпускаемых средств.
Проведение в жизнь намеченных мероприятий и осуществление
всех задач, стоящих перед факультетами, не мыслится без самого
живейшего участия всего профессорско-преподавательского состава
факультетов, без активной помощи со стороны общественных и
партийных организаций, без четких и твердых указаний дирекции.
Ïðèìå÷àíèå
1 Из газеты «Пролетарий на учебе» (впоследствии «Энергетик») № 19 от
10 июля 1932 г.; статья написана профессором В.С. Кулебакиным во время
исполнения им обязанностей зам. директора института по учебной части.
189
Â.Ñ. Ôðîëîâ
Îñíîâíûå äàòû
æèçíè
è äåÿòåëüíîñòè
Â.Ñ. Êóëåáàêèíà1
1891, 30 (18) октября. Родился Виктор Сергеевич Кулебакин.
1909. Окончил с золотой медалью Новобилковское коммерческое училище в Москве.
1914. С отличием окончил Императорское Московское техническое училище (ИМТУ) и получил звание инженера-механика.
1914—1916. Военная служба в авиационных частях.
1916—1918. Офицер-приемщик авиационного имущества в
Управлении Военно-воздушного флота. Преподаватель теоретических
курсов авиации при МВТУ.
1917. Преподаватель по руководству занятиями в Электротехнической лаборатории.
1917—1940. Преподаватель, а затем профессор и заведующий
кафедрой электрических аппаратов в МВТУ, с 1932 г. (после преобразования МВТУ) — в Московском энергетическом институте
(МЭИ).
1918—1920. Ученый секретарь электротехнического факультета
МВТУ.
1918—1924. Инженер, главный инженер и управляющий Электротехническим отделом «Москва-уголь».
1920—1921. Выполнял работы по заданию Комиссии
ГОЭЛРО.
1920—1926. Председатель Комиссии по ночным полетам при
Управлении Военно-воздушных сил.
1921. Участие в организации Государственного экспериментального электротехнического института (ГЭЭИ, ныне Всесоюзный
электротехнический институт им. В.И. Ленина). Профессор
кафедры переменных токов в Механико-электротехническом институте им. М.В. Ломоносова.
1921—1932. Консультант заводов «Радио» и «Электрозавод».
190
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
1921—1934. Заместитель директора
ГЭЭИ, а после преобразования его в
ВЭИ — заведующий измерительным и
аппаратным отделом. Главный научный
руководитель института.
1923—1930. Член бюро секции
научных работников Профессионального
союза работников просвещения.
1923—1934. Председатель секции
электрических машин Всесоюзного научного инженерно-технического общества
энергетиков (ВНИТОЭ) и председатель
Общества светотехников.
1923—1960. Начальник кафедры
Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е. Жуковского.
1927. Профессор кафедры электромеханики Военно-воздушной академии.
Удостоен почетной грамоты Первой всесоюзной светотехнической
выставки за лучшие научные исследования в области светотехники.
1927—1930. Профессор кафедры электрических машин и аппаратов МВТУ.
1932. Член Ученого совета Энергетического института АН
СССР. Получил первую премию Наркомпроса за труд «Испытание
электрических машин и трансформаторов». Удостоен почетного звания «Ударник науки».
1932—1934. Заместитель директора по учебно-научной части
Московского энергетического института. Избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. Присуждена ученая степень доктора
технических наук без защиты диссертации. Основатель и заведующий кафедры электрических аппаратов.
1935—1937. Член Комиссии при Совете труда и обороны по
разработке вопроса применения 100-периодного тока. Присуждена
премия за труд «Электрическая аппаратура». Награжден орденом
Красной Звезды за подготовку и воспитание военных кадров.
Получил первую премию на Всесоюзном конкурсе высших технических учебных заведений за лучшие научные работы и образцовую
191
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
организацию аппаратной лаборатории Московского энергетического
института.
1937—1940. Председатель Секции аппаратов и авиационного и
автотракторного оборудования ВНИТОЭ.
1938—1939. Председатель Комитета по телемеханике и автоматике Академии наук СССР.
1939. Присвоено воинское звание бригадного инженера. Избран
действительным членом Академии наук СССР.
1939—1941. Директор Института автоматики и телемеханики
Академии наук СССР. Заместитель академика-секретаря Отделения технических наук Академии наук СССР.
1940. Награжден орденом «Знак Почета» в связи с 35-летием
Московского энергетического института за выдающиеся заслуги в
деле воспитания кадров энергетиков для народного хозяйства.
Председатель организованной им при Отделении технических наук
Академии наук СССР научной конференции по автоматическому
регулированию. Член Высшей аттестационной комиссии при
ВКВШ.
1940—1941. Председатель Комиссии Академии наук СССР по
выбору рода тока для электрической тяги.
1940—1953. Член Совета научно-технической и технико-экономической экспертизы Госплана СССР.
1941—1944. Член Комиссии при Академии наук СССР по
мобилизации ресурсов Урала.
1941—1945. Руководитель работ Академии наук СССР и
Военно-воздушной инженерной академии по оказанию научно-технической помощи и содействия фронту и промышленности.
1942. Присвоено воинское звание генерал-майора инженерноавиационной службы. Награжден орденом Ленина.
1942—1943. Председатель Комиссии по запальным свечам при
Отделении технических наук Академии наук СССР.
1944. Награжден орденом Красной Звезды за образцовое
выполнение заданий командования по подготовке и повышению квалификации авиационных кадров для действующей Красной армии.
Награжден медалью «За боевые заслуги» за безупречную службу в
Красной армии.
192
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
1944—1970. Научный руководитель и заведующий лабораторией
Института автоматики и телемеханики Академии наук СССР.
1944—1952. Руководитель организованной им в Московском
энергетическом институте военной кафедры.
1945. Награжден орденом Трудового Красного Знамени за
выдающиеся заслуги в развитии науки и техники. Награжден орденом Красной Звезды.
1945—1947. Уполномоченный Академии наук СССР в Германии.
1950. Награжден орденом Красного Знамени. Удостоен Сталинской премии за создание и внедрение нового рудничного конденсаторного электровоза.
1954. Председатель Комитета по организации и проведению
совещания по автоматизации производственных процессов в сельском хозяйстве. Член редколлегии журнала «Автоматика и телемеханика». Награжден орденом Ленина.
В.С. Кулебакин подписывает
1957—1970. Член президиума
договор о сотрудничестве
Национального комитета СССР Всес представителями авиационной
промышленности
мирной федерации по автоматиче-
193
Â.Ñ. Êóëåáàêèí
скому регулированию. Член бюро Отделения технических наук Академии наук СССР. Член президиума Редакционно-издательского
совета Академии наук
1958—1970. Заместитель председателя Экспертной комиссии
премии имени П.Н. Яблочкова. Главный редактор журнала
«Известия Академии наук СССР. Отделение технических наук».
1959—1970. Член секции Государственного комитета по автоматизации и машиностроению. Член ученого совета Института электронных управляющих машин Академии наук СССР.
1961. Присвоено почетное звание заслуженного деятеля науки и
техники РСФСР за большие заслуги в области науки и техники и
подготовки инженерных и научных кадров. Награжден орденом
«Знак Почета» за большие заслуги в деле подготовки кадров специалистов и развитие науки. Член Научного совета по проблеме
«Энергетика и электрификация» Госкомитета Совета Министров
СССР по координации научно-исследовательских работ.
1961—1970. Член редколлегии журнала «Электричество».
Исполняющий обязанности председателя, затем председатель Комитета технической терминологии Академии наук СССР. Председатель Редакционной комиссии по изданию трудов ГОЭЛРО.
1970, 22 февраля. В.С. Кулебакин умер. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Печатается в сокращенном виде по книге В.С. Фролова (см. прим. на
с. 187)
Юрий Николаевич Кушелев — кандидат технических наук,
доцент, основатель нового в Советском Союзе научного направления по автоматизации учебного процесса, разработке и применению технических средств обучения и первого в стране Отдела технических средств обучения (ОТСО, позже МУЛ, сегодня —
ОТСО-ЦНИТ), разработки которого были внедрены в учебный
процесс МЭИ и других вузов («Экзаменатор МЭИ», «К-54» для
ГАИ, «Репетитор МЭИ», «Лектограф МЭИ», «КАКТУС» и др.).
Организатор первого в стране Студенческого конструкторского
бюро (СКБ) и студии «МЭИ-фильм».
В конце 50-х — начале 60-х годов прошлого столетия, по мнению коллег, одним из самых талантливых молодых ученых на
факультете автоматики и вычислительной техники (АВТФ) МЭИ
был Юрий Николаевич Кушелев.
Он родился 13 марта 1931 г. в г. Мичуринске Тамбовской
области в семье служащего. Позднее семья переехала в Москву.
В 1950 г. Юрий Кушелев окончил московскую среднюю школу
с серебряной медалью и в том же году поступил на первый курс
факультета электровакуумной техники и специального приборостроения (ЭВПФ) Московского энергетического института.
С этого времени вся его жизнь была связана с родным институтом, факультетом, кафедрами автоматики и телемеханики (с 1995 г. —
кафедра управления и информатики) и системотехники (с 1989 г. —
кафедра вычислительных машин, систем и сетей).
С 1950 по 1956 г. — Ю.Н. Кушелев — студент-отличник
ЭВПФ (он окончил факультет в 1956 г. с отличием по специальности «Автоматика и телемеханика»);
С 1956 по 2000 г. Юрий Николаевич — инженер, аспирант
(руководитель профессор Л.И. Ткачев), ассистент, доцент.
В 1957 г. Ю.Н. Кушелев при поддержке действительного
члена академии наук СССР А.И. Берга создал и возглавил на
кафедре автоматики и телемеханики Студенческое конструкторское
бюро кибернетики, которое в 1960 г. стало основой Студенческого
конструкторского бюро института (СКБ МЭИ). Основной идеей
196
Þ.Í. Êóøåëåâ
его создания являлась идея привлечения студентов к выполнению
реальных научно-исследовательских работ, курсовых работ и дипломных проектов по договорам с предприятиями под руководством
аспирантов и молодых преподавателей в составе бригад, решающих
научные и инженерные задачи от их постановки до завершения.
В институте появились красочные объявления, призывающие студентов принять участие в работе СКБ МЭИ над почти фантастическими проектами: телепатия, машина Дина (механический антигравитационный двигатель, в котором якобы не выполняются
законы Ньютона), различными кибернетическими устройствами.
К тому времени в СКБ МЭИ собрались по-настоящему любознательные студенты различных факультетов МЭИ, а Ю.Н. Кушелев был формальным и неформальным лидером этого коллектива.
Он сумел обеспечить эти группы оборудованием, материалами и
финансированием и поставить перед ними интересные и конкретные
задачи, в том числе поступающими от промышленных предприятий.
Многие выпускники МЭИ, прошедшие школу СКБ МЭИ, впоследствии стали высококвалифицированными специалистами (М.Ф. Каравай,
В.Ф. Халчев, В.Н. Балашов, О.С. Колосов, Ю.А. Горицкий и др.),
а их руководители кандидатами и докторами наук (О.М. Державин, М.Б. Коломейцева, В.И. Дмитриев, А.С. Рощин и др.).
В 1960 г. в СКБ МЭИ группой студентов АВТФ и сотрудников кафедры автоматики и телемеханики под руководством ассистента Ю.Н. Кушелева был разработан первый опытный образец
оптико-электромеханического прибора «Экзаменатор МЭИ» для
автоматизированной проверки успеваемости студентов. При его
опытной эксплуатации на реальных потоках студентов возникали
различные коллизии. Например, при автоматической проверке знаний по курсу «Теория автоматического управления» заведующий
кафедрой автоматики и телемеханики профессор А.В. Нетушил
получил двойку, что повлекло за собой обсуждение корректности
вопросов, задаваемых «экзаменатором», на методическом совещании
кафедры. Многократные усилия студентов по ликвидации двоек,
полученных на «экзаменаторе», привела к вмешательству деканата,
который считал, что чем чаще контроль, тем больше времени студентом уделяется этому предмету в ущерб другим дисциплинам.
197
Þ.Í. Êóøåëåâ
В 1962 г. Министерством высшего образования РСФСР в
МЭИ был создан отдел технических средств обучения, задачами
которого стали дальнейшее научное развитие направления, получившего название «программированное обучение», а также разработка
и внедрение в учебный процесс устройств, автоматизирующих различные педагогические функции. Его руководителем был назначен
кандидат технических наук, доцент Ю.Н. Кушелев. Вокруг него
объединились многочисленные единомышленники (И.М. Глыздов,
А.С. Дятлов, А.П. Свиридов, О.А. Бондин, А.И. Евсеев,
Е.П. Целовальников, Ю.В. Цветков, В.Н. Ермаков, А.Н. Савкин,
Г.Г. Орлов и др.).
Дальнейшие события развивались стремительно и весьма
успешно.
В 1963 г. на базе опытного завода МЭИ было положено
начало серийного производства прибора «Экзаменатор МЭИ»
(И.М. Глыздов, А.П. Свиридов) и его массового внедрения в
учебный процесс МЭИ и других вузов.
В 1964 г. было издано первое в СССР программированное
учебное пособие «Сборник программированных задач по теории
регулирования» (О.А. Бондин);
В МЭИ введен в эксплуатацию первый кабинет автоматического
контроля текущей успеваемости студентов — «КАКТУС» — на
16 рабочих мест (И.М. Глыздов);
Разработан прибор «Репетитор МЭИ» с носителем информации на кинопленке (В.С. Дятлов, В.Н. Балашов, В.Т. Гавич);
Разработан и внедрен механический «экзаменатор» оригинальной
конструкции с шариками (автор — асс. А.А. Голиков) для проведения коллоквиумов и защиты лабораторных работ.
В 1965 г. вступил в строй второй кабинет «КАКТУС» с 25
модернизированными приборами «Экзаменатор МЭИ» и центральным пультом преподавателя (И.М. Глыздов);
Создана централизованная система сбора и обработки информации
в кабинетах «КАКТУС» (О.А. Бондин, А.Н. Савкин, Г.Г. Орлов);
Подготовлен серийный выпуск «Репетитора МЭИ» (В.С. Дятлов, В.Н. Балашов, А.А. Мазаев);
198
Þ.Í. Êóøåëåâ
Разработан опытный образец прибора «Лектограф МЭИ» для
электронной записи рисунков, их хранения и воспроизведения на
экране электронно-лучевой трубки (Ю.В. Цветков).
В 1966 г. в МЭИ проведена первая Всесоюзная конференция
по программированному обучению. Работа ОТСО МЭИ заслушивается и получает одобрение на коллегии Минобразования СССР.
По инициативе Ю.Н. Кушелева и поддержке проректора МЭИ
профессора П.А. Ионкина и заместителя министра высшего и среднего образования РСФСР А.Г. Лебедева в МЭИ создается Межкафедральная учебная лаборатория новых методов и средств обучения (МУЛ МЭИ). Ее научным руководителем был назначен
профессор П.Д. Лебедев. Однако практическим руководителем этой
лаборатории оставался Ю.Н. Кушелев. Задачами лаборатории являлись разработка и организация эффективного использования технических средств обучения преподавателями института, а также разработка научно-методических рекомендаций по использованию
технических средств в учебном проЮ.Н. Кушелев выступает
цессе. Лаборатория также занималась
на коллегии Минвуза СССР
созданием специализированных аудито-
199
Þ.Í. Êóøåëåâ
рий (А.Н. Ильчук) и расширением сети лингафонных кабинетов
(В.Н. Ермаков). В лаборатории создаются группы по исследованию
динамики физиологического состояния обучающегося (профессор
А.А. Соколов, Ю.В. Хмелевский) и устного ввода в ЭВМ
(А.И. Евсеев, В.Ф. Мазняк и др.).
В 1967—1984 гг. идет расширенное внедрение разработок в
учебный процесс; действует ежегодный советско-французский семинар по новым методам и средствам обучения (А.А. Голиков); растет число классов с приборами «Экзаменатор МЭИ» и «Репетитор
МЭИ» как общеинститутских, так и на отдельных кафедрах; МУЛ
МЭИ по заданиям кафедр ежегодно изготовляет до 20 тысяч кадров кинопленки для приборов «Экзаменатор МЭИ» и «Репетитор
МЭИ» (И.М. Глыздов, В.В. Стариков); создаются 8 лингафонных
кабинетов (В.Н. Ермаков); межкафедральные и кафедральные
«КАКТУС».
Разработками МУЛ МЭИ в этот период активно интересуется
Государственная автоинспекция (ГАИ). Модернизируются и
широко внедряются в ГАИ для приема
правил дорожного движения «ЭкзаменаНаграда «Активист
социалистического труда»
торы МЭИ».
В мае 1969 г. ГКНТ СССР поручил МУЛ МЭИ поставить в ГДР два
класса по 12 рабочих мест обучающеконтролирующих устройств «Экзаменатор МЭИ» и «Репетитор МЭИ» для
Академии Марксистско-ленинской организации науки ГДР.
Юрий Николаевич Кушелев непосредствнно сам участвовал в процессе
весьма сложного технологического процесса наладки экспериментального оборудования и лично настраивал и юстировал
расположение рамки с фотодиодами
относительно кадра фотопленки.
Работа всех членов делегации была
отмечена руководством ГДР медалями
«Активист социалистического труда» и
Почетными грамотами.
200
Þ.Í. Êóøåëåâ
С тех пор в 1977 г. был создан методический кабинет факультета повышения квалификации преподавателей (ФПКП), сотрудниками МУЛ читаются лекции и проводятся занятия для преподавателей по разработке и внедрению в учебный процесс аппаратных и
программных средств новых информационных технологий.
В 1980 г. была выпущена опытная партия приборов АСОТ
(агрегатированная система обучающей техники) на базе центрального устройства управления и терминалов на рабочих местах студентов (Г.Г. Орлов, Е.П. Целовальников, А.Н. Савкин и др.).
Работы по теории обучения и контроля знаний с использованием
ТСО получили широкое признание и нашли отражение более чем
в 20 кандидатских диссертациях; появляются методические пособия
по использованию приборов «Репетитор МЭИ» и «Экзаменатор
МЭИ» (Ю.Н. Кушелев, В.С. Дятлов, И.М. Глыздов и др.);
выходит книга «Технические средства
обучения и контроля» под редакцией
Приемка класса «Репетиторов
Ю.Н. Кушелева (М.: Высшая школа,
МЭИ». ГДР, 1969 г.
1973).
201
Þ.Í. Êóøåëåâ
Массово (в количестве нескольких тысяч) внедряются «Репетиторы МЭИ» и «Экзаменаторы МЭИ» в различных вузах и на
промышленных предприятиях для проверки знаний по технике безопасности и повышения коэффициента готовности к работе (тренажеры)...
С 1984 г. в МЭИ появляются персональные ЭВМ, и многие
функции, возложенные на различные электромеханические устройства, теперь могут быть реализованы на одном устройстве — ПЭВМ.
Переход на новое бурно развивающееся направление потребовал от
сотрудников МУЛ переобучения. Один из первых в СССР классов
ПЭВМ PC поставлен в МУЛ МЭИ. С 1985 г. Ю.Н. Кушелев
полностью отдался преподавательской работе на кафедре.
Из личных черт характера Ю.Н. Кушелева наиболее запомнился оптимизм, умение оставаться неформальным лидером коллектива, состоящего из удивительно ярких, умных и самостоятельных
людей.
Он был всегда полон большим количеством идей, предложений,
проектов. Не зря среди студентов его называли «генератор идей»,
«фантастрон». Лично им и в соавторстве было получено более 20
патентов и авторских свидетельств, под его руководством было подготовлено и защищено свыше 15 кандидатских диссертаций.
В Юрии Николаевиче всегда привлекала способность жестко
отстаивать свою точку зрения на проблемы ТСО перед самым
высоким начальством, широта подхода к проблемам на стыке психологии, нейрофизиологии, кибернетики и т.п., способность выслушивать подчиненных и принимать во внимание их мнение, даже если
он не полностью согласен с ним.
Разработка теории обучения и ее применение для создания
электронных обучающих ресурсов (ЭОР) и электронных учебнометодических комплексов (ЭУМК), разработка инструментальных
средств для автоматизации создания ЭОР и ЭУМК, разработки
самих ЭОР и ЭУМК по различным дисциплинам и их широкое
внедрение в учебный процесс остаются одной из актуальных задач
ОТСО-ЦНИТ МЭИ. У истоков этого направления, одним из его
основателей был Юрий Николаевич Кушелев.
202
Дмитрий Александрович Лабунцов родился в 1929 г. в Ленинграде. Его родители были учеными-минералогами. Отец, Александр
Николаевич Лабунцов, потомственный военный, в восемнадцать лет
окончил Московский кадетский корпус, а затем Константиновское
артиллерийское училище в Петербурге. Служил, боевое крещение
получил в боях под Мукденом, но службой тяготился и в 1911 г.
поступил вольнослушателем на физико-математический факультет
Саратовского университета. Много самостоятельно занимался минералогией, кристаллографией, ездил на Урал для сбора и изучения минералов. После окончания войны он стремится вернуться к занятиям
минералогией и геологией. Огромное желание усовершенствовать
свою подготовку в этой области вновь привело его на студенческую
скамью в Уральский горный институт, куда он был зачислен сразу
на третий курс. В 1922 г., обосновавшись в Петрограде, А.Н. Лабунцов поступает на работу в Минералогический музей. Обладая выдающимися способностями к исследовательской работе, он из-за своего
происхождения не мог рассчитывать при советской власти на обретение достойного места в научных структурах. (Это же обстоятельство
в будущем непреодолимо закрыло путь в Московский государственный университет его сыновьям. По этой причине он лишился славного ордена Св. Георгия, которым вправе гордиться каждый его кавалер. В 1935 г., когда в ленинградскую квартиру бывшего российского
офицера пришли с обыском, жена Александра Николаевича выбросила боевые «царские» награды мужа в Неву.) К счастью, судьба
свела А.Н. Лабунцова с академиком А.Е. Ферсманом, который был
директором Минералогического музея и сразу оценил знания и способности нового научного сотрудника. Как раз в 1922 г. готовилась
геологическая экспедиция в Хибины, и А.Н. Лабунцов становится ее
участником. С этого момента начался главный период его творческой
жизни как минералога-исследователя. Он принимает участие во множестве полевых исследований в Хибинах, а позже на Памире и
Урале, занимаясь геологоразведкой, составлением карт, сбором образцов, описанием и систематизацией минералов. Среди многих достижений А.Н. Лабунцова наиболее известно открытие им месторождений
204
Ä.À. Ëàáóíöîâ
апатитов в Хибинах. В честь А.Н. Лабунцова назван один из многих открытых им минералов — лабунцовит; его именем названа одна
из улиц заполярного города Кировска.
Мама Дмитрия Александровича Екатерина Евтихиевна Костылева-Лабунцова была одной из первых российских женщин-минералогов, добившихся выдающихся успехов в науке. Екатерина Евтихиевна родилась в семье дворянина педагога на Орловщине. Она
блестяще окончила женскую гимназию в Ярославле, а затем поступила на естественное отделение физико-математического факультета
Высших Бестужевских курсов. Слушая лекции А.Е. Ферсмана, она
увлеклась минералогией, а после окончания курсов была оставлена
на них в качестве ассистента по минералогии и кристаллографии. В
1921 г. Бестужевские курсы слились с Петроградским университетом. Екатерина Костылева, будучи преподавателем университета,
принимала участие в ферсмановских экспедициях на Кольский полуостров. Здесь она познакомилась с А.Н. Лабунцовым и в 1925 г.
стала его женой. Вместе с мужем она вела полевые работы и занималась научными исследованиями; ею описано огромное количество
новых минералов.
Первенцем супругов Лабунцовых был сын Володя. Он родился
в 1927 г. Дима появился на свет через два года. Младшим ребенком в семье была дочь Марина. В раннем детстве дети помногу
жили с родителями в Хибинах, где в 1930 г. на берегу горного
озера Малый Вудьявр была создана круглогодичная опорная
научно-исследовательская станция Тиетта (на языке лопарей,
коренных жителей Кольской тундры, — наука).
Необычная, торжественная и кроткая красота Севера навсегда
запечатлелась в памяти и сердце Дмитрия Александровича. Всю
свою жизнь он очень любил природу северной и средней полосы
России, а всем видам отдыха предпочитал поездки в лес, на озера,
на рыбалку. Возможно, так отзывалась в нем память о «полевом»
детстве в Тиетте, под свежим ветром, вблизи чистейших озер и
зарослей черники.
Семья Лабунцовых переехала из Ленинграда в Москву в 1935 г.,
вслед за переводом в столицу Академии наук СССР, и поселилась
в квартире на Сретенском бульваре. Мальчики Володя и Дима
пошли в школу. А.Н. Лабунцов продолжил работу в Минералоги205
Ä.À. Ëàáóíöîâ
ческом музее Академии наук, который получил теперь столичную
прописку. Это был тяжелый период в жизни семьи. Александр
Николаевич, как и прежде, испытывал известные «анкетные» трудности. В 1937 г. он был уволен с работы и в течение двух лет
оставался безработным с ощущением полной безысходности и
постоянной угрозы для всей семьи. Потом, наконец, был восстановлен и проработал в музее до выхода на пенсию. Должность старшего научного сотрудника музея позволяла ему заниматься любимой минералогией. Он формировал музейные коллекции и
занимался просветительской деятельностью. Работа Екатерины
Евтихиевны в Москве была связана с Институтом геологии и
минералогии. В конце 50-х она, ветеран довоенной хибинской эпопеи, снова возглавила минералогические исследования в Хибинах,
передавая молодым геологам и минералогам свои опыт и знания.
В начале Великой Отечественной войны семья Лабунцовых была
эвакуирована на восток. Сначала жили в Боровом в Казахстане,
потом во Фрунзе (ныне город Бишкек). Здесь, во Фрунзе, Дмитрий три года (до 1944 г.) учился в школе, а окончил школу в
Москве после возвращения из эвакуации и в 1947 г. поступил в
МЭИ вслед за старшим братом.
Брат Владимир Александрович стал впоследствии известным
специалистом в области промышленной электроники, много лет
заведовал кафедрой в МЭИ.
Дмитрий Александрович еще на студенческой скамье увлекся
теплофизикой. После окончания МЭИ он был оставлен в должности ассистента на кафедре теоретических основ теплотехники, а уже
через три года после окончания института, в 1956 г., защитил кандидатскую диссертацию и стал доцентом кафедры. Один год
он работал в Душанбе (тогда Сталинабад): в 1959 г. исполнял
обязанности заведующего кафедрой теплотехники Сталинабадского
политехнического института. С 1960 г. Дмитрий Александрович —
старший научный сотрудник ЭНИН им. Г.М. Кржижановского
(тогда института АН СССР). В 1963 г. он защитил докторскую
диссертацию, а в 1968 г. был утвержден в звании профессора.
Научная и педагогическая работа Д.А. Лабунцова с 1973 г.
продолжалась в МЭИ, где он в течение нескольких лет заведовал
кафедрой теплообменных процессов и установок (ТМПУ), а затем
206
Ä.À. Ëàáóíöîâ
криогенной техники; с осени 1976 г. он был научным руководителем отдела теории тепло- и массообмена и двухфазной гидродинамики кафедры криогенной техники. Вернулся Д.А. Лабунцов в
ЭНИН в 1984 г. на должность заведующего лабораторией геотермальной энергетики, где проработал до конца своей жизни.
Дмитрий Александрович был членом редколлегии журнала «Теплоэнергетика», председателем секции/подсекции научно-технических
советов АН СССР «Применение сверхпроводимости в энергетике»
и «Теплофизика», членом президиума советского национального
комитета Международного института «Холод», членом ученых
советов МЭИ и ЭНИН, членом экспертной комиссии ВАК по
теплотехнике. Он автор более сотни научных трудов, создатель
новых учебных курсов для студентов энергетических специальностей, научный редактор ряда известных учебников и учебных пособий по теплопередаче и ряда научных монографий.
207
Ò.Ì. Ìóðàòîâà,
À.Ï. Êðþêîâ,
Â.Â. ßãîâ
Ùåäðûé äàð
Дмитрий Александрович Лабунцов был выдающимся российским
ученым-теплофизиком второй половины XX столетия, этого золотого века классической энергетики, времени ее больших достижений, подготовленных замечательными научными разработками.
Он был из плеяды тех, кто создавал научный фундамент теплоэнергетики. Его публикации, даже короткие, часто становились
событием научной жизни, многие его идеи давали старт новым
направлениям исследований. Результаты его теоретических исследований преломлялись в реальные инженерные разработки, к ним и
теперь продолжают обращаться, открывая новые возможности для
плодотворных поисков в области фундаментальной и прикладной
теплофизики.
Д.А. Лабунцов сочетал в себе свойства и теоретика, и экспериментатора. Как правило, его теории не опирались на результаты
собственных опытных исследований, но его всегда увлекала возможность найти их экспериментальное подтверждение, не только
обобщая известные опытные данные, но и проводя лабораторные
исследования. Он не только руководил такими исследованиями, но
и активно участвовал в них. Его ученики говорили, что ему свойственно было особое физическое ясновидение и, направляя проведение опытов, он умел «все перевернуть по-новому».
Дмитрия Александровича всегда подстегивало неизбывное любопытство к природе явлений. Оформляя результаты своих исследований в виде статей, он не хотел тратить время и усилия на повторение пройденного. Будучи мощным генератором научных идей и
щедрым их дарителем, он, вероятно, находил больший смысл и
творческое удовлетворение в работе с учениками, в создании лекционных курсов и чтении лекций. Он был блестящим оратором и
лектором, завораживающим слушателей. И во всем: в глубине и
логической стройности мысли, в том, как был преподнесен материал, в манере поведения, облике и голосе — чистота звука
моцартовских мелодий.
208
Ä.À. Ëàáóíöîâ
Работа Дмитрия Александровича Лабунцова была связана с
двумя энергетическими институтами: учебным — МЭИ и научноисследовательским — ЭНИН им. Г.М. Кржижановского. В МЭИ
на кафедре ТОТ он начал свою научную и педагогическую деятельность после окончания этого института в 1953 г.; позже, в
70-е годы, заведовал кафедрой тепломассообменных процессов и
установок, стоял у истоков создания кафедры криогенной техники,
возглавил ее при создании, а затем работал профессором этой
кафедры. В ЭНИН Д.А. Лабунцов работал в 60-е годы, здесь в
1963 г. защитил докторскую диссертацию и здесь же возглавлял
лабораторию в последние годы жизни.
Говоря об учениках Дмитрия Александровича, справедливо иметь
в виду не только тех, кто был его аспирантом или слушал его лекции в МЭИ по механике двухфазных потоков и теории тепло- и
массообмена. Влияние личности Д.А. Лабунцова испытали на себе
многие из тех, кто приходил к нему для консультаций, участвовал
в рабочих обсуждениях различных
научных и инженерных проблем. Его
На военных сборах.
еженедельные, по вторникам, встречи
В.В. Кирилов, Л.Г. Генин,
с аспирантами в 1966—1972 гг.,
Д.А. Лабунцов — в будущем
к которым часто присоединялись
ученые-теплофизики, доктора наук
209
Ä.À. Ëàáóíöîâ
инженеры, молодые научные работники с различных кафедр МЭИ,
из ИВТАН, с некоторых промышленных предприятий, дали неоценимо много участникам этих встреч в их становлении как научных
работников и навсегда остались удивительно светлой страницей в
памяти. В его беседах с молодыми коллегами, молодыми не столько
по возрасту (здесь отличия могли быть несущественными), сколько
по уровню научной эрудиции и особенно по глубине понимания
обсуждаемых проблем, важным было все: и умение быстро проникнуть в самую суть вопроса, и исключительная научная добросовестность, не допускавшая каких-либо конъюнктурных решений в
ущерб истине, и уважение к точке зрения любого участника дискуссии независимо от «ранга». Дмитрий Александрович нередко
повторял, что в науке нет «генералов», и сам следовал этому принципу неукоснительно — любая продуманная, разумно выстроенная
научная идея, любой новый экспериментальный факт были ему
интересны от кого бы они ни исходили. Он всегда досадовал, если
кто-нибудь пытался в качестве аргумента в споре просто сослаться
на авторитет.
Основные научные работы Д.А. Лабунцова были посвящены
физико-техническим проблемам энергетики. Ученый с глубокой
физической интуицией, Дмитрий Александрович больше тяготел к
фундаментальным проблемам.
Круг этих проблем был весьма широк, что отличало Дмитрия
Александровича от большинства коллег как отечественных, так и
зарубежных. Вышедшая в 2000 г. монография Д.А. Лабунцова1
по физическим основам энергетики дает представление и о широте
научных интересов автора, и о том, насколько существенных
результатов он добился. Для всех нас подготовка самой книги и
написание вступительной статьи «О научном наследии Дмитрия
Александровича Лабунцова» было не только долгом чести, но и
важным этапом собственной научной биографии. Ведь перечитывая,
переосмысливая и комментируя работы Дмитрия Александровича,
мы выстраивали достаточно целостную систему взглядов по широкому кругу теплофизических проблем. Очевидно, что для ученого
основным итогом жизни являются выдержавшие проверку временем
научные результаты и ученики. С этой точки зрения упомянутая
статья, а также открывающее книгу обращение «От редактора»
хороши тем, что, давая сжатое изложение главных работ Лабун210
Ä.À. Ëàáóíöîâ
цова, они позволяют составить представление и о его учениках, —
во-первых, авторах этих статей, а во-вторых, соавторах ряда публикаций, вошедших в эту книгу. Для специалистов (а также для
желающих стать таковыми) монография, несомненно, надолго останется надежным помощником в работе, а вступительные статьи
могут выступить в роли путеводителя. Эти воспоминания рассчитаны не только (и не столько) на специалистов, поэтому мы упомянем здесь лишь некоторые научные работы Лабунцова.
В 1970 г. на конференции в ИВТАН Д.А. Лабунцов выступил
с проблемным докладом, который был опубликован лишь четыре
года спустя. Этой работе едва ли можно противопоставить что-либо
в мировой литературе по физике кипения. Глубокий по существу и
блестящий с точки зрения методики анализ позволяет включать эту
работу почти без изменений в вузовские учебные курсы (особенно
в части, касающейся анализа предельных схем роста пузыря).
Здесь же Д.А. Лабунцов впервые опубликовал высказывавшийся
им ранее в публичных дискуссиях свой подход к проблеме отрыва
паровых пузырьков от стенки. Этот подход настолько противоречил
привычным представлениям о балансе сил, действующих на пузырек, как условии отрыва, что многие из коллег этот подход не воспринимали и пытались опровергнуть, однако аргументация
Д.А. Лабунцова была столь же убедительна, сколь и проста.
«Согласно принципу Даламбера, — указывает Д.А. Лабунцов, —
сумма всех сил, включая силы инерции, должна быть равна нулю
на протяжении всего периода роста пузырька на поверхности.
Поэтому нет никакой гарантии, что находимый из уравнения равновесия сил диаметр отвечает моменту отрыва, а не любому промежуточному его значению в период роста…».
Касаясь вопросов теплообмена при пузырьковом кипении, следует отметить, что уже первая работа Д.А. Лабунцова (1959 г.)
по этой проблеме была революционной. Данное в ней качественное
описание физики процесса вполне соответствует нынешним воззрениям. Высокие значения коэффициента теплоотдачи при развитом
пузырьковом кипении и его независимость в широких пределах от
скорости вынужденного движения и от недогрева он связывал с
интенсивными пульсациями в жидкости непосредственно у поверхности нагрева, обусловленными возникновением и ростом пузырьков
пара. При этом пульсации происходят «в той области, которая в
211
Ä.À. Ëàáóíöîâ
остальных случаях конвективного теплообмена расположена в глубине пограничного слоя и практически свободна от каких бы то ни
было возмущений». Отсюда — за несколько лет до первых экспериментальных свидетельств — был сделан вывод об отсутствии влияния интенсивности массовых сил на теплообмен при кипении, что
нашло отражение в предложенных им уравнениях подобия.
Нельзя не подчеркнуть, что в десятках расчетных формул для
теплообмена при кипении, предложенных до и после работ
Д.А. Лабунцова, отражаются с помощью набора безразмерных
комплексов только качественные представления о физической природе процесса, тогда как конкретный вид функциональной зависимости получается чисто эмпирически на основе аппроксимации
опытных данных. Д.А. Лабунцов был первым, кто предложил
количественную теорию теплообмена при пузырьковом кипении, на
основе которой им получено расчетное соотношение с точностью до
двух числовых множителей. Эта теория конкретизирует процитированные выше принципиальные идеи о механизме теплообмена. То,
что термическое сопротивление теплоотдачеопределяется заторможенным теплопроводным слоем жидкости, толщина которого зависит от плотности центров парообразования и скорости роста паровых пузырей, сегодня после работ Лабунцова кажется почти
очевидным, но в 60-е годы оно означало совершенно новый этап
в исследовании пузырькового кипения. Вместо пассивного следования за экспериментом был указан путь прямого моделирования
процесса, призванного выявить главные его черты и теоретически
предсказать вид зависимости коэффициента теплоотдачи от плотности теплового потока и свойств жидкости.
Д.А. Лабунцов открыл новый «кинетический» язык описания
процессов тепломассопереноса. Он был первым в мире специалистом по теплообмену, кто предложил и плодотворно применил
молекулярно-кинетическую теорию для исследования тепло- и массообмена на проницаемых и непроницаемых для потоков массы границах раздела фаз. Этот новаторский подход Дмитрия Александровича позволил перейти на качественно более глубокий уровень
понимания изучаемых явлений, получить новую количественную
информацию об их специфике.
Но и в «чистой» кинетике работы Д.А. Лабунцова являются
пионерными. Дмитрий Александрович в 1967 г. моментным мето212
Ä.À. Ëàáóíöîâ
дом получил решения кинетического уравнения Больцмана для
задачи переконденсации при произвольных значениях коэффициента
конденсации и значений числа Кнудсена для диффузной и зеркальной схем отражения молекул. Начиная с 1969 г., то есть через два
года после выхода в свет работы Д.А. Лабунцова, многие ученые
в разных странах, используя различные методы решения кинетического уравнения Больцмана, исследовали задачу «медленной» переконденсации, но никто из них не сделал этого в таком общем виде,
как Д.А. Лабунцов в этой работе. В 1969 г. Д.А. Лабунцов в
соавторстве с Т.М. Муратовой рассмотрел задачи испарения-конденсации в полубесконечное пространство (и из него). На базе полученных решений были сделаны интереснейшие выводы о пересыщенности
пара при испарении и его перегреве при конденсации, впервые в
мировой практике предложены соотношения взаимосвязи скачков температуры на межфазной поверхности с потоками массы и теплоты,
разностью давлений пара.
Д.А. Лабунцов был одним из первых в мире (наряду с
М.Н. Коганом, Н.К. Макашевым и A.M. Бишаевым, В.А. Рыковым), кто исследовал процесс интенсивной конденсации в общей
нелинеаризуемой постановке. В 1977 г. были получены удобные
для инженерной практики единственные на сегодняшний день формулы расчета плотности потоков массы при интенсивном испарении
и конденсации. Позже, в 1986 г., американские исследователи
Л. Понг и Ж.А. Мозес представили обобщение подхода Лабунцова—Крюкова для случая интенсивной конденсации при наличии
неконденсируемого компонента.
В 80-е годы Д.А. Лабунцов занимался исследованием отражения звука от межфазной поверхности обычных и высокотеплопроводных жидкостей. Впервые на основе применения решений кинетического уравнения Больцмана для задач испарения-конденсации
сформулирована полная система уравнений, описывающая процесс
взаимодействия звуковой волны с поверхностью жидкости. Результат работы — явная зависимость коэффициента отражения звука
от коэффициента конденсации пара на границе раздела фаз. По
инициативе Д.А. Лабунцова была введена новая характеристика
границы раздела фаз — коэффициент проницаемости для потока
массы и представлена зависимость этой величины от коэффициента
конденсации.
213
Ä.À. Ëàáóíöîâ
Отдельного внимания заслуживает интерес Д.А. Лабунцова к
задачам теплопереноса через границу раздела фаз сверхтекучего
гелия (HeII). К началу исследований явлений в HeII у Дмитрия
Александровича была сформирована обстоятельная база, позволяющая
рассчитывать теплоперенос через межфазную поверхность сверхтекучего гелия. Пионерные работы этого плана, теперь уже в области
физики низких температур, были выполнены Д.А. Лабунцовым в
конце 70-х — начале 80-х годов.
Во всех кинетических работах Д.А. Лабунцова есть конкретные
количественные результаты, которые могут быть использованы как
в академических, так и в прикладных задачах. Основополагающие
работы Д.А. Лабунцова в области молекулярно-кинетической теории испарения-конденсации появились значительно раньше, чем
были выполнены соответствующие экспериментальные исследования
этих явлений. Лишь через тридцать один год после опубликования
первой кинетической работы Д.А. Лабунцова на XXI Международной конференции по динамике разреженных газов в докладах
японских ученых Т. Фурукавы и М. Муракамы были впервые
приведены экспериментальные данные по развитию малоинтенсивного («медленного» по терминологии Д.А. Лабунцова) испарения
на межфазной поверхности сверхтекучего гелия. В 1988 г. немецкие
ученые Р. Магер, Г. Адомейт, Г. Вортберг также впервые представили результаты экспериментального исследования интенсивного
испарения и переконденсации йода. В августе 1998 г. в проблемной лекции Д. Роуза (Англия) «Перенос массы на границе раздела
фаз, коэффициент конденсации и капельная конденсация» на
XI Международной конференции по теплообмену формула
Д.А. Лабунцова по расчету интенсивности конденсации рассматривалась в качестве основной для определения плотности межфазного
потока массы и соответствующих чисел Маха набегающего потока
пара. Немногочисленные пока из-за их сложности эксперименты по
испарению и конденсации полностью подтвердили теоретические
результаты Д.А. Лабунцова. Это дает все основания утверждать,
что будущие высокоточные эксперименты XXI в. по исследованию
как «медленных», так и интенсивных процессов испарения и конденсации дадут новые подтверждения блестящих плодов интуиции,
ясного физического понимания существа явления, математической
корректности подхода и метода Д.А. Лабунцова.
214
Â.Ì. Æóêîâ
Çàêîíû Ëàáóíöîâà
Меня попросили поделиться воспоминаниями о Дмитрии Александровиче Лабунцове. Не скрою: для меня это непростая задача,
поскольку я покинул альма-матер в 1977 г. и с тех пор ни разу не
встречался с ним. Тем не менее, собирая по крупицам все, что помню
о нем, я начал понимать, какую роль этот человек сыграл в моей собственной жизни.
Студенческая жизнь. После института нас двоих из группы
ФП-8-65 (А.В. Клименко и меня) оставили в аспирантуре, но по
двум разным специализациям: Клименко — по кипению, меня —
по фазовым переходам в вакууме. Однако через два года мне пришлось сменить тему диссертации и научного руководителя.
До сих пор с теплотой вспоминаю наш маленький слаженный
коллектив, обитавший в подвале корпуса Д семнадцатого дома.
У меня сохранилась деревянная коробочка для сигарет, которую
мне ребята и девушки подарили на день рождения. На дне этой
коробочки расписались все «наши». Хоть я и бросил курить почти
десять лет назад, часто беру в руки эту трогательную штуку,
чтобы прочитать, что написано на ней.
А новая тема диссертации никак не вырисовывалась. Не очень
удачно экспериментировал с сублимационной вакуумной сушкой.
И вот однажды тема мне приснилась (мои близкие друзья утверждают, что это вранье, но это правда). На следующий день я
подошел к Славе Деркачеву (моему «крестному» отцу в науке) и
сказал: «Слушай, а что если влажный материал (мы тогда работали
с пастами для микробиологической промышленности) продавливать
через фильеры (маленькие отверстия разной формы) прямо в
вакуум?». Слава, который спешил на какое-то заседание, сказал,
чтобы я «не компостировал» ему мозги. Однако на следующий
день он был задумчив и наконец сказал: «Тут что-то есть. Надо
попробовать». И я начал пробовать. То, что у меня первоначально
получалось в результате экструзии пасты, не впечатляет: какие-то
тоненькие белесые колбаски. Потихоньку тема начала «обрастать»
железом, приборами, чертежами, расчетами, обзорами литературы,
215
Ä.À. Ëàáóíöîâ
т.е. всем тем, что бюрократическим языком называется кандидатской диссертацией.
По-моему, в 1974 г. на кафедру пришел Дмитрий Александрович Лабунцов — рафинированный русский интеллигент, красивый
человек. Деликатно он начал знакомиться с тем, кто чем занимается. А поскольку у меня не было научного руководителя, я был
весьма заинтересован в том, чтобы профессор Лабунцов ознакомился и с моими деяниями.
И порешили мы всем подвалом корпуса Д, что мне надо устроить, как сейчас принято говорить, презентацию моих изысканий
специально для Дмитрия Александровича. По правде говоря, я не
питал иллюзий насчет того, что Лабунцов согласится: во-первых,
каждый на кафедре знал, что этот скромный, как бы застенчивый,
человек предъявляет очень высокие требования к качеству работы,
а у меня было сырье; во-вторых, работа получалась сугубо прикладная, а Дмитрий Александрович был всеми признанным теоретиком. Как бы то ни было нарисовал я с ребятами около тридцати
ватманских листов. Позвали Дмитрия Александровича на наш
семинар. И он увлекся темой. А я стал аспирантом Лабунцова.
Потом, в 1975 г., в Москве проводился Международный конгресс по холоду, где Д.А. Лабунцов возглавлял одну из ключевых
комиссий, а мне было поручено заняться административной частью
(собирать доклады и делать еще миллион мелких дел).
В сентябре, сразу после завершения конгресса, вызывает меня
Дмитрий Александрович к себе и спрашивает: «А где Ваша диссертация?» — «Через год, — говорю я ему, — будет готова».
«Нет, — отвечает он мне, — защищаться Вы будете в декабре».
Не стану описывать, как оформлялась работа. Расскажу только
об одном эпизоде. Чтобы выйти на защиту 5 декабря, мне, по
существовавшим тогда правилам, нужно было представить пять
копий сброшюрованной диссертации научным оппонентам, в библиотеку и куда-то еще не позднее чем за месяц до назначенной
даты защиты. Кто постарше, наверное, помнит, что означало изготовить ксерокопии. Оборудование и материалы находились в охраняемых местах, которые считались режимными объектами (а вдруг
кто-нибудь захочет выпустить листовки или что-нибудь «анти-эдакого» содержания?). Третьего ноября звонит мне парень, который
216
Ä.À. Ëàáóíöîâ
взялся сделать (отксерить) копию диссертации, и говорит, что сделать этого не может. Извини, мол … Пару дней провел я в тщетных поисках путей спасения. И вот 4 ноября (по-моему, пятое и
шестое числа приходились на субботу и воскресенье) решаю я,
почему не знаю, поехать в Люберцы, где находился производственно-издательский комбинат ВИНИТИ (Всесоюзного института
научно-технической информации). Добрался туда на каком-то полуразвалившемся такси по невообразимому месиву ледяной воды и
грязного снега. Взрослые товарищи помнят, как в те годы отмечались предпраздничные дни и когда они заканчивались. Начальник
поста охраны выразительно покрутил пальцем у виска, когда понял,
чего я от него хочу. Но, видно, выглядел я соответствующим образом, и он пропустил меня в дирекцию. Поднявшись на начальственный этаж, я понял, что нахожусь здесь один. В процессе блуждания по коридорам захожу в кабинет с табличкой «Заместитель
директора» (к стыду своему, имени этого человека я уже не
помню). Объясняю ему свою беду. Он мне и говорит: «Молодой
человек, вы хоть понимаете, что все оборудование уже два часа
как отключено? Ну ладно, покажите, что там у Вас». Открывает
он папку с моими изысканиями и задумчиво рассматривает титульный лист. Потом оборачивается ко мне и спрашивает: «А что,
Дмитрий Александрович сейчас в МЭИ? Передавайте ему от меня
поклон». Потом поднимает телефонную трубку и говорит:
«Верочка, тут одну работу надо срочную сделать. Вы там включите
машин двадцать. Вам сейчас занесут». Через полтора часа я, обалдевший от счастья, летел в Москву на люберецкой электричке.
Защита у меня была нестандартная. С открытым забралом. Был
один отрицательный отзыв, некоего политического свойства. Дмитрий Александрович, которому не полагалось высказываться по
существу работы, в свойственной ему манере, негромко, в звенящей
тишине большой аудитории сказал очень хорошие слова обо мне,
чего я явно не заслуживал. Защитился я с «сухим» счетом и в
первый раз услышал гром аплодисментов. Сейчас-то я отчетливо
осознаю, что эти аплодисменты были адресованы шефу. А профессор Каухчешвили, мой официальный оппонент, заявил Дмитрию
Александровичу, что возьмет данную диссертацию в качестве эталонной. Еще бы, все прикладники (работники пищевой, мясомолоч217
Ä.À. Ëàáóíöîâ
ной промышленности, специалисты по разного рода оборудованию)
как огня боялись лабунцовской критики за низкое качество работы
и халтуру в теории.
После защиты мне приходилось не раз встречаться с Дмитрием
Александровичем, причем самые ценные мысли рождались в
курилке. Испытываешь острую боль, когда осознаешь, что шефа
больше нет. Но это не вполне правда: мы-то, его ученики, есть, а
значит, незримо есть и он. Не сговариваясь, мы, люди, проработавшие большую часть жизни в совершенно разных сферах, старались воплощать законы Лабунцова: честность в том, что делаешь,
активное сопротивление халтуре и обману, бережное отношение к
чужим мыслям.
На том и стоим.
218
Â.Â. ßãîâ
Íàóêà è æèçíü
Сознаюсь, что моя первая встреча с Дмитрием Александровичем,
когда он прочитал нам в 1957 г. две лекции по теплопередаче вместо основного лектора А.С. Сукомела, на меня впечатления не произвела. Зато мои однокурсницы были в восторге: стройный красавец, молодой (28 лет) и, несомненно, умница. Мой черед
восторгаться пришел несколько лет спустя, когда мне довелось
несколько раз услышать Лабунцова на заседаниях диссертационных
советов, научных конференций. К тому времени и моя квалификация позволяла уже оценить его как ученого. На советах не раз
бывало, что его коротенькая реплика раскрывала существо обсуждаемой диссертации лучше, чем доклад соискателя и даже выступления оппонентов. В диссертационном совете МЭИ по специальностям «теоретические основы теплотехники» и «промышленная
теплоэнергетика» в 60—70-е годы было две ярчайших фигуры:
Д.А. Лабунцов и А.И. Леонтьев, ныне академик РАН. Блестящие
теплофизики в активном возрасте (около 40 лет), они сделали бы
честь любому научному собранию. На заседаниях совета они и
сидели обычно рядом, быстро «схватывали» суть проблемы, вырабатывали свое отношение к работе. И это отношение для соискателя порой было решающим. Оба очень доброжелательные люди,
они чаще всего сочетали принципиальность в отстаивании научной
истины и известную снисходительность при решении квалификационного вопроса. Дмитрий Александрович нетерпим был только к
«воинственному невежеству». Помнится, на одной из защит вначале Александр Иванович, затем Дмитрий Александрович задали
соискателю кандидатской степени два или три вопроса. Выслушав
ответ на последний из своих вопросов, Лабунцов раздраженно махнул рукой и демонстративно повернулся к Леонтьеву, показывая,
что последующая процедура его не интересует. При голосовании
было два голоса «против». В другом же случае Лабунцов, выступив с очень серьезной критикой содержания диссертации, направил
ее по существу в адрес руководителя, ответственного за коррект219
Ä.À. Ëàáóíöîâ
ность постановки задачи, но при этом предложил искомую степень
соискателю присудить (голосование было единогласным).
Необычной была манера Лабунцова при выступлениях: он говорил очень тихо, его едва ли можно было услышать, возникни хоть
малейший шепот. Но в аудитории всегда устанавливалась напряженная тишина, когда говорил Лабунцов. Ясно, что такое отношение к себе, к своему слову Дмитрий Александрович завоевал
исключительной продуманностью и глубиной своих выступлений.
Несколько лет назад коллега из Петербурга вспоминал, как после
одного достаточно путаного доклада на конференции вышел Лабунцов и «своим тихим голосом объяснил смысл доложенных докладчиком опытных результатов».
Сейчас, став, увы, существенно старше Дмитрия Александровича, я понимаю, что «ученый» — это понятие неформальное. Его
нельзя свести ни к степени, ни к званию (даже академическому).
Настоящий ученый (а если он не настоящий, то он просто не ученый) — это образ мышления, образ и содержание жизни. Старший брат Дмитрия Александровича, Владимир, тоже, к сожалению,
рано ушедший из жизни, рассказывал, что брат в больнице недели
за три до кончины говорил о своих конкретных научных задумках,
которые он надеялся реализовать, «если выберусь отсюда». Дмитрий Александрович, конечно, осознавал свое истинное место в
научном мире. Но это никогда не вело к заносчивости, тем более к
бестактности. Всякий искренне стремящийся открыть что-то новое
(хотя бы только для себя) был ему интересен, заслуживал уважения. Те же, для кого научная степень была лишь ступенькой в
карьере, вызывали даже некоторое раздражение. Он довольно часто
говорил с осуждением, иногда с сожалением: вот NN «перепрыгнул
планку» (защитил диссертацию), и наука ему стала ненужной —
ничего не читает, ничего сам не пытается делать. Такие люди
для Дмитрия Александровича становились малоинтересными,
хотя, конечно, он был человеком трезвого ума и понимал «власть
обстоятельств».
Существенный вопрос: что служило для Лабунцова толчком к
постановке новой задачи. Конечно, чаще всего это были потребности практики, определяемые либо отраслевыми планами, либо заданиями конкретного заказчика. При этом Дмитрий Александрович
во всех случаях наряду с выполнением конкретной прикладной
220
Ä.À. Ëàáóíöîâ
задачи стремился добраться до механизма процессов. Он не любил,
как он выражался, «тупых» экспериментальных работ, авторы которых ограничивались представлением простейших эмпирических соотношений между параметрами, измеренными в опытах. Нередко
постановка новой задачи рождалась под влиянием публикации, в
которой он нашел неожиданные опытные эффекты, которые не мог
объяснить или которые были объяснены, с его точки зрения,
неверно. Так, например, появилась прекрасно решенная им совместно с аспирантом П. Мирзояном задача об устойчивости потока
сверхкритического гелия в обогреваемом канале или цикл задач о
переносе энергии через паровую пленку в сверхтекучем гелии.
Очень поучительны размышления Дмитрия Александровича о роли
научной среды, в которой действует исследователь. Вспоминая
период своей работы в Сталинабаде, он говорил, что у него там
было и время для работы, и условия (в частности, хорошая библиотека), но «не работалось». В ЭНИН совсем другое. Кто-то
придет с вопросом, кто-то расскажет о новых измерениях, кто-то
скажет глупость… Все это и есть столь необходимая научная
среда, которая будит мысль, заставляет искать ответы. Помнится, я
был несколько удивлен таким признанием, так как считал, что теоретик вполне может работать автономно, в библиотеке или дома за
столом. Тем более, что Дмитрий Александрович до защиты своей
докторской диссертации не имел публикаций в соавторстве с кем
бы то ни было, а обе его диссертации были теоретическими.
Теперь я с ним полностью согласен. (Попутно замечу, что одно из
следствий политики российских реформаторов 90-х годов — это
сокращение, а порой и исчезновение научной среды.)
Оглядываясь назад, испытываешь восхищение умением Дмитрия
Александровича пойти наперекор устоявшемуся мнению, ставшему
для коллег непреложной истиной. Приведу пример, когда устоявшиеся представления имели более чем полуторавековой возраст.
Начну с предыстории. В 1973 г., вернувшись в МЭИ в качестве
заведующего кафедрой, Лабунцов горячо поддержал включение в
учебные планы двух специальностей новой дисциплины «Механика
двухфазных систем». Причем не просто поддержал, но и предложил совершенно новый подход к содержанию курса. Теперь этот
курс преподается уже почти тридцать лет, а впервые он был прочитан в 1975 г. на шестом и седьмом семестрах. Первую часть
221
Ä.À. Ëàáóíöîâ
курса Дмитрий Александрович прочитал сам, а вторую читал я, но
он тогда посетил все мои лекции. Однажды в перерыве Лабунцов
озадачил меня вопросом, связанным с известной формулой Юнга
для краевого угла смачивания: «А к чему, собственно, приложены
силы, действующие вдоль поверхности твердого тела в точке контакта трех фаз?» Я, конечно, опешил, так как, рассказывая о смачиваемости твердой поверхности жидкостью, воспроизвел хрестоматийную схему, впервые предложенную еще в 1805 (!) г. и давно
многократно протиражированную во многих учебниках, монографиях
и научных статьях. Задумавшись, понял, что, действительно, использовать в этом выводе понятие силы на границах твердое тело —
жидкость и твердое тело — газ некорректно. Позднее в монографии Гохштейна о поверхностном натяжении твердых тел прочитал,
что формула Юнга — это нечастый в истории науки случай, когда
некорректный вывод приводит к верному результату. А Лабунцов
для учебного пособия разработал совершенно иной, строгий вывод
этого соотношения, основанный на условии минимума свободной
энергии при равновесии.
Человек тонкий, интеллигентный, ироничный, в моем нынешнем
восприятии похожий чем-то на А.П. Чехова, Дмитрий Александрович был исключительно тактичен в отношениях с коллегами и учениками, всегда уважал «суверенность» собеседника. Сталкиваясь с
необязательностью, с небрежностью в работе со стороны своих
аспирантов или научных сотрудников, никогда не «распекал», не
повышал голоса, а как-то болезненно морщился, как бы недоумевая, что так можно поступать. Надо сказать, что вызвать такую
его реакцию для нас было куда хуже, чем попасть под «разносную» критику какого-нибудь начальника. К счастью, в той научной
группе, которой он руководил в МЭИ, ему нечасто доставляли
неприятности.
В 70-е годы (с осени 1973 г.) Лабунцов возглавлял в МЭИ
кафедру ТМПУ, а затем (до осени 1976 г.) — вновь созданную
кафедру криогенной техники. Я в то время был секретарем партбюро факультета, потом партгрупоргом кафедры. Ясно, что тогда
наши регулярные беседы касались не только работы над упомянутым новым учебным курсом и научных проблем, которые для
Дмитрия Александровича всегда были приоритетными, но и различных вопросов жизни кафедры, факультета, общих проблем науки,
222
Ä.À. Ëàáóíöîâ
образования, страны. Лабунцов был беспартийным и, насколько я
знаю, никогда не делал попыток вступить в партию. Сегодняшний
читатель, возможно, забыл, что КПСС насчитывала девятнадцать
миллионов человек, что в преподавательской и научной среде процент членов партии был весьма высок (на кафедре криогенной техники более половины преподавателей были членами КПСС).
Конечно, и тогда было понятно, а последующие события высветили
это с очевидностью, что для многих членство в партии диктовалось
отнюдь не идейными соображениями. Дмитрий Александрович просто в силу своей глубочайшей порядочности не мог поступать «как
все», т.е. пойти против своей совести ради карьеры или жизненных
удобств. Думаю, он никогда не был и антикоммунистом. Иначе
мы едва ли сохранили бы добрые отношения до конца его жизни.
По-моему, он уважал мои принципы,
Д.А. Лабунцов — заведующий
позицию, далеко не всегда их раздекафедрой криогенной техники
ляя. Помню, как он был неприятно
223
Ä.À. Ëàáóíöîâ
удивлен, узнав, что вузовские парторганизации имеют право контроля производственной деятельности администрации. И хотя ему,
кажется, не пришлось на себе испытать издержки этого положения,
не могу не признать обоснованность его опасений, поскольку конкретные носители права контроля не всегда обладали соответствующими интеллектуальными и моральными достоинствами. Запомнился еще один разговор по дороге домой в его машине. (Дмитрий
Александрович, сколько я его знал, был неразлучен со своим автомобилем и очень часто подвозил меня до станции метро «Библиотека имени Ленина», а иногда и до дома в Филях, а дорожные
беседы, естественно, охватывали широчайший круг вопросов.) Я упомянул об одном из критических высказываний В.И. Ленина в адрес
интеллигенции, на что Лабунцов с явным осуждением вспомнил другое
известное ругательное высказывание Ленина об интеллигенции в
письме к Горькому. Это высказывание часто цитировалось в конце
«перестройки», причем выдавалось за новую информацию
о «неизвестном Ленине». Между тем оно опубликовано в пятом
издании сочинений Ленина примерно в 1960 г., и Лабунцов его
читал.
Кстати, перестройку Дмитрий Александрович встретил без эйфории. Привыкший все глубоко анализировать, он лучше многих
предвидел последствия резких перемен. Если у меня хлесткие
высказывания и жесткие кадровые решения Б.Н. Ельцина, ставшего в 1986 г. во главе Московского горкома партии, какое-то
время вызывали полное одобрение, то Дмитрий Александрович,
помнится, с очень большим сомнением оценивал его действия в
отношении «неэффективных» прикладных НИИ. При этом его волновала в первую очередь судьба сотрудников институтов, которые
предполагалось закрыть. Совсем немного времени понадобилось,
чтобы понять, что ради удовлетворения своих амбиций Ельцин готов
был пожертвовать не только НИИ, но и наукой в целом, да и страной тоже. Во всяком случае, такая «мелочь», как судьбы людей,
российских реформаторов интересовала в последнюю очередь.
Я ни в малейшей мере не пытаюсь приписывать Лабунцову свое
отношение к событиям нашей недавней истории. Его отношения я
просто не знаю. Да и прожил в «новой России» он всего один год.
Но могу сказать, что никогда не слышал от него столь модного в
те годы очернительства советского периода нашей жизни. И уж
224
Ä.À. Ëàáóíöîâ
чего не было точно, так это попыток «нажить капитал» на своей
беспартийности, на тех трудностях, которые он действительно испытывал в советское время.
Свой душевный мир Дмитрий Александрович открывал окружающим очень скупо. Он был не из тех, о ком говорят «душа
нараспашку». Некоторые из его коллег, из тех, кто встречался с
ним редко (в основном на конференциях) и, видимо, ревниво относился к его научным успехам, воспринимали его манеру общения
(подчеркнутая вежливость, тихий голос во время публичных выступлений) как проявление высокомерия. Те же, кто общался с
Лабунцовым регулярно, напротив, ощущали лишь доброжелательность и интеллигентность. Его однокурсник В.И. Лёзин, участник
Великой Отечественной войны, довольно поздно защищал кандидатскую диссертацию. Мне запомнилась его фраза о Дмитрии
Александровиче, который выступал оппонентом на его защите: «Он
молодец, не заносится». Те, кто знал Лёзина, согласятся, что его
оценкам людей верить можно.
Дмитрий Александрович ценил юмор, умную шутку, любил —
опять-таки умные — анекдоты. Некоторые из рассказанных им
забавных историй и анекдотов я хорошо помню. Как-то
А.И. Леонтьев рассказал о любопытном пари, которое он проиграл
Лабунцову. Дело происходило на научном семинаре, где с докладом
выступал Ювеналий Анемподистович Кириченко. Суть пари — кто
сможет большее число раз в течение семинара произнести столь
необычные имя и отчество. Дмитрий Александрович нашел очень
остроумный путь к выигрышу.
О досуге Дмитрия Александровича я знаю немного. Знаю, что
он никогда не пользовался «организованным» отдыхом в домах
отдыха или санаториях. Отпуск он проводил обычно на природе,
забираясь в лес, на озеро или речку на автомобиле. Любил ловить
рыбу. Помню, как он однажды посетовал, что после Чернобыльской катастрофы стали фактически недоступны те места в Белоруссии, где он любил отдыхать. Лабунцов хорошо понимал и любил
шахматы, хотя я никогда не видел его за доской. Но он внимательно разбирал все партии, сыгранные на матчах на первенство
мира между А. Карповым и В. Корчным, а потом Карповым и
Г. Каспаровым. Запомнилось, как он после прекрасно выигранной
Карповым партии сказал: «Что ж получается, «сицилианку» за
225
Ä.À. Ëàáóíöîâ
черных вообще нельзя играть!? Ведь ошибок в партии не было, а
судьба черных была решена уже к двадцатому ходу!». Он выписывал журнал «Шахматы» и не раз обсуждал со мной красивые
позиции из практических партий, которые публиковались в этом
журнале на последней странице обложки. В этих критических позициях читателю предлагалось (без доски) найти сильнейшее продолжение, позволяющее форсированно выиграть или свести вничью
партию. Дмитрий Александрович говорил, что он часто решает эти
задачи на ночь, переключаясь с работы на отдых.
В 1977 г. мне посчастливилось провести три или четыре дня
вместе с Лабунцовым и Леонтьевым во время командировки в
Минск. Мы вместе ехали в поезде, неразлучно провели все время
в Минске, с Дмитрием Александровичем жили в одном номере
гостиницы. От этой поездки осталось очень светлое воспоминание.
Это было какое-то пиршество интеллекта, причем отнюдь ненатужное — наоборот, окрашенное постоянной иронией, юмором. Дмитрий Александрович прочитал в Минске блестящую лекцию о неравновесных эффектах на межфазной границе. Это было, видимо, его
единственное развернутое выступление по этой проблеме, которую
он фактически и поставил, и решил. Досуг протекал в интереснейших разговорах, белорусские коллеги (О.Г. Мартыненко и другие)
организовали поездку в Хатынь, была, конечно, ставшая традиционной сауна и много шахмат. Играли только мы с Александром
Ивановичем, а Дмитрий Александрович был очень внимательным и
очень квалифицированным зрителем. Кроме того, он, можно сказать, материально обеспечил наши баталии: по дорогое в гостиницу
он неожиданно предложил зайти в спортивный магазин и там приобрел в подарок Александру Ивановичу шахматные часы, по которым
мы нещадно «лупили» в пятиминутных партиях.
В моей жизни Д.А. Лабунцов сыграл роль исключительную. Он
был первым настоящим ученым, с которым меня свела жизнь.
Похвастаюсь, что идея пригласить Лабунцова в МЭИ в качестве
профессора-совместителя кафедры ТМПУ принадлежала мне. В
феврале 1966 г. скоропостижно скончался Т.А. Колач. У него
остались три аспиранта первого и второго года, я в том числе. Я к
тому же был партгрупоргом кафедры и высказал эту идею заведующему кафедрой П.Д. Лебедеву. Тому идея понравилась, и приглашение состоялось. Помимо руководства аспирантами Дмитрий
226
Ä.À. Ëàáóíöîâ
Александрович поставил новый лекционный курс по теплообмену в
криогенной технике, который все мы — аспиранты, инженеры,
молодые научные сотрудники — с огромным интересом прослушали. Хорошо помню первую встречу Лабунцова с аспирантами,
которых он неожиданно для себя принял под свое руководство.
Разговор был неторопливый, Дмитрий Александрович всех очень
внимательно выслушал, уточнял постановку задачи, делал свои
предложения. Существенно была скорректирована в сторону усиления теоретической части работа А.Б. Красноштанова. В моем
выступлении перед Лабунцовым было две части. Во-первых, я
предложил заметно изменить тему и содержание своей диссертации,
отказавшись от сугубо прикладной постановки задачи, и заняться
комплексным изучением особенностей кипения жидкостей при пониженных (доатмосферных) давлениях. Во-вторых, я считал необходимым честно сказать, что мой предшествующий жизненный путь —
три года на освобожденной комсомольской работе — это не лучшая предпосылка для успешного обучения в аспирантуре. Дмитрий
Александрович принял мои предложения по содержанию работы,
сказав при этом с усмешкой: «Американцы на Вас сильно
влияют», (я в большой мере аргументировал свои предложения
результатами только что опубликованной зарубежной работы). А
по второй части он ограничился вопросом, намерен ли я всерьез
заниматься наукой. Хочется думать, что я не обманул его, ответив
утвердительно. С того разговора прошло уже почти сорок лет.
Думаю, что без встречи с Лабунцовым, без колоссального влияния
его личности я мог и не удержаться на научной стезе и принять,
например, лестное по тем временам предложение стать заместителем заведующего отделом ЦК ВЛКСМ (в 1968 или 1969 г.).
Мне кажется, что главный урок Дмитрия Александровича я усвоил —
всегда добиваться ясного представления о главных закономерностях
физического явления. Что касается научной добросовестности,
исключающей возможность закрывать глаза на «неудобные» опытные факты, которые «портят» теорию, то здесь мы с ним всегда
были абсолютными единомышленниками. Если мне что-то удалось
в науке, то, несомненно, под огромным влиянием Лабунцова. Я до
сих пор нередко задаю себе вопрос, а как бы к этой задаче подошел Дмитрий Александрович. Он, безусловно, продолжает жить в
своих учениках. Один из них, Р.И. Созиев, с которым я обсуждал
227
Ä.À. Ëàáóíöîâ
эти заметки, сказал, что ему постоянно не хватает контакта с
Дмитрием Александровичем. Он всегда был и остался высшим
авторитетом, кому хотелось бы изложить свои наработки. Даже
если мы не соглашались с Лабунцовым — ведь мы же давно не
мальчики, все рано после обсуждения с ним появлялась дополнительная уверенность: что-то требовалось подкорректировать, от
чего-то приходилось отказаться и в целом проблема становилась
яснее. И если в конечном счете удавалось убедить Дмитрия Александровича в своей правоте, то фактически выявленная в спорах
истина достаточно сильно отличалась, по крайней мере по форме,
от того, с чем к нему пришел. После его ухода ответственность за
решения делить не с кем, все надо брать на себя. Но память о
Лабунцове, о его подходах — с нами, и на нее можно опереться.
Ïðèìå÷àíèå
1
Лабунцов Д.А. Физические основы энергетики: Избранные труды по
теплообмену, гидродинамике, термодинамике. М.: Издательство МЭИ, 2000.
Известный электромеханик, крупный специалист в области
общих и специальных электрических машин, теории и практики
применения постоянных магнитов в электромеханике, один из авторитетнейших ученых в вопросах разработки авиационного и автотракторного электрооборудования, основатель и первый заведующий
кафедрой авиационного и автотракторного электрооборудования
МЭИ, член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки
и техники РСФСР, доктор технических наук, профессор Андрей
Николаевич Ларионов родился в Москве 16 июля 1889 г. в семье
служащего и учительницы. В десятилетнем возрасте он поступил в
Московскую практическую академию коммерческих наук (среднее
учебное заведение), которую закончил в 1907 г. с серебряной медалью. В том же году, выдержав вступительные испытания, был принят на первый курс механического отделения Императорского Московского технического училища (впоследствии МВТУ им.
Н.Э. Баумана). Будучи студентом IV курса как военнообязанный,
отбывал воинскую повинность в Московском Астраханском полку,
где без отрыва от обучения прослужил рядовым до октября 1912 г.
Начало Первой мировой войны студент Ларионов встретил на
станции Коромыслово Северной железной дороги, где проходил
преддипломную практику на местной льнопрядильной фабрике.
Завершить учебу ему не довелось — в первых числах августа в
чине прапорщика А.Н. Ларионов уже воевал на фронте в составе
209-го Богородского пехотного полка. О мужестве, проявленном
Андреем Николаевичем в боях под Гродно, в то время писали все
русские газеты. На фронте А.Н. Ларионов пробыл недолго: 19 февраля 1915 г. во время атаки он был тяжело ранен и, будучи без
сознания, попал в плен. В плену в течение 10 месяцев находился
в прифронтовом госпитале в Сувалках, после чего был направлен
в лагеря для военнопленных — Штральзунд, Бург и Гнаденфрей.
В немецких лагерях А.Н. Ларионов пробыл до конца войны а
затем как инвалид был обменен и 23 августа 1918 г. вернулся в
Москву.
230
À.Í. Ëàðèîíîâ
Первого сентября 1918 г. А.Н. Ларионов снова приступает к
занятиям в МВТУ, но уже на электромеханическом отделении.
Заканчивал он свое образование под руководством будущего академика, а в то время просто преподавателя Виктора Сергеевича Кулебакина. Разница в возрасте учителя и ученика была небольшой, они
быстро сдружились. Их личная дружба и научное сотрудничество не
прерывалась до последних дней жизни Андрея Николаевича.
Еще студентом А.Н. Ларионов работал в лаборатории электротехники лаборантом-механиком. После защиты дипломного проекта
(23.10.1919 г.) и получения звания инженера-электрика его оставили
в МВТУ на руководимой академиком К.И. Шенфером кафедре электрических машин. В должности преподавателя А.Н. Ларионов
в 1918—1922 гг. по мобилизации читал лекции по электротехнике
и электрическим машинам в Московской броневой школе, авиационной школе техников-механиков, Высших железнодорожных курсах
и Институте инженеров Красного воздушного флота им.
Н.Е. Жуковского. Одновременно с этим продолжал вести преподавательскую деятельность в МВТУ, где с 1925 г. читал лекционные
курсы по специальному электромашиностроению, турбогенераторам,
нагреву и охлаждению электрических машин, руководил лабораторными занятиями и дипломным проектированием.
В МВТУ Андрей Николаевич проработал до 1930 г., после
чего в должности доцента был переведен в новообразованный Московский энергетический институт. Педагогическую работу в МЭИ
он начал под руководством заслуженного деятеля науки и техники
РСФСР профессора К.А. Круга, ассистируя ему по дисциплине
«Основы электротехники». В дальнейшем на электромеханическом
факультете им были прочитаны лекционные курсы «Синхронные
машины», «Испытание электрических машин», «Нагревание электрических машин» и «Теория электрических машин».
В октябре 1933 г. ВАК утверждает А.Н. Ларионова в звании
профессора, а 5 июня 1937 г. по совокупности работ присваивает
степень доктора технических наук. Работая в МЭИ, А.Н. Ларионов до 1935 г. заведовал кафедрой специальных электрических
машин, а с 1932 по 1937 г. — кафедрой электрооборудования
промышленных предприятий (ЭПП), читая студентам лекции по
электрическим машинам. С 1937 г. А.Н. Ларионова, в связи с
большой загруженностью по НИР, освобождают от заведования
231
À.Í. Ëàðèîíîâ
кафедрой ЭПП и переводят на должность профессора кафедры
электрических машин. В 1933—1939 гг.
преподавательскую
деятельность в МЭИ Андрей Николаевич совмещал с заведованием
кафедрой электрических машин Инженерно-технической академии
связи им. Подбельского, где читал лекции по курсу «Электрические
машины», организовав одноименную учебную лабораторию.
Становление в первой пятилетке авиационной, автомобильной и
тракторной промышленности остро поставило вопрос о подготовке
кадров по электрооборудованию самолетов, автомобилей и тракторов. В этой связи секция автотракторного электрооборудования
Научно-технического совета ВЭИ, председателем которой за период
1930—1932 гг. был А.Н. Ларионов, выдвинула предложение
об организации в МЭИ узкой специальности «Авиационное и автотракторное электрооборудование» для обучения без отрыва от производства. В 1932 г. руководимой А.Н. Ларионовым группой специалистов (А.С. Кантер, Б.Ф. Федоров, В.Н. Акимов, Ю.М. Галкин,
Е.Т. Богомолов) при деятельном содействии В.С. Кулебакина были
разработаны первый учебный план и программы курсов этой специальности, впоследствии трансформировавшейся в специальности
«Электрооборудование летательных аппаратов» и «Электрооборудование автомобилей и тракторов». Первые группы по новой специальности начали подготовку на вечернем факультете при кафедре «Специальные электрические машины» в 1932 г., а затем «ходили» с
Андреем Николаевичем с кафедры на кафедру: в 1935—1937 гг.
обучение проводилось на кафедре «Электрооборудование промышленных предприятий», а затем до 1941 г. — на кафедре «Электрические машины». За период с 1935 по 1941 г. по этой специальности было подготовлено 126 инженеров. В июле 1941 г. из числа
студентов старших курсов ЭМФ были образованы две дневные
группы специальности «Авиационное и автотракторное электрооборудование» общей численностью 35 человек. Их первый выпуск
состоялся в 1943 г.
В 1941 г. МЭИ был эвакуирован в г. Лениногорск, где среди
других была организована кафедра авиационного и автотракторного
электрооборудования (ААТЭ), заведующим которой был назначен
(в октябре 1941 г.) А.Н. Ларионов. В этот период в московском
филиале МЭИ в 1942 г. была организована параллельная кафедра
ААТЭ, которую возглавил профессор Б.П. Апаров. После возвра232
À.Í. Ëàðèîíîâ
щения в Москву обе кафедры объединились, при этом заведующим
объединенной кафедрой был назначен Б.П. Апаров, а Андрей
Николаевич продолжил работать на кафедре в должности профессора. После кончины Б.П. Апарова в мае 1950 г. А.Н. Ларионов
был назначен заведующим кафедрой и проработал в этой должности до конца своей жизни.
На кафедре ААТЭ—ЭСА Андрей Николаевич поставил и
читал курсы лекций «Аппараты зажигания», «Основы ААТЭ»
«Расчет и конструирование ААТЭ», «Специальные электрические
машины». При этом лекционный курс «Основы ААТЭ» читался
также и для студентов специальности «Электрические машины и
аппараты», которая в то время имела соответствующую специализаА.Н, Ларионов среди студентов и сотрудников кафедры ААТЭ.
В первом ряду слева направо В.А. Балагуров, Н.З. Мастяев, А.Н. Ларионов, Н.Т. Коробан
233
À.Í. Ëàðèîíîâ
цию. В 1931 г. было опубликовано его учебное пособие «Электрические машины автомобильного и самолетного электрооборудования», а позднее под общей редакцией А.Н. Ларионова вышли
учебные пособия «Основы электрооборудования самолетов и автомашин» (1955 г.), «Гистерезисные электродвигатели» (1958 г.),
«Проектирование электрических аппаратов авиационного оборудования» (1962 г.) и, после его кончины, «Электрические машины с
постоянными магнитами» (1964 г.).
Годы преподавательской работы в МЭИ укрепили научное
дарование А.Н. Ларионова. Под его руководством были защищены
две докторские (профессор А.С. Кантер, 1943 г.,профессор
В.А. Балагуров, 1957 г.) и 18 кандидатских диссертаций (из 18
кандидатов наук позже пятеро защитили докторские диссертации:
А.Ф. Федосеев, В.М. Казанский, А.В. Розанов, О.Б. Росенбаули,
И.Н. Орлов). Своим учителем Андрея Николаевича считает и членкорреспондент РАН, профессор Б.Е. Черток — сподвижник
С.П. Королева, главный консультант РКК «Энергия».
Ученый-гражданин А.Н. Ларионов вел также большую общественную работу. Он избирался депутатом Московского городского
(1934—1939 гг.) и Первомайского районного Советов депутатов
трудящихся (1950—1953 гг.), был председателем комиссии АН
СССР по постоянным магнитам, членом редколлегии журнала
«Известия АН СССР». За свои заслуги был удостоен в 1951 г.
высшей государственной награды страны — ордена Ленина, а в
1959 г. ему было присвоено звание «Заслуженный деятель науки и
техники РСФСР».
Сейчас, по прошествии многих лет, анализируя биографию Андрея Николаевича, можно с уверенностью сказать, что административно-педагогическая и общественная работа играла в его жизни
важную, но далеко не определяющую роль. Прежде всего его интересы лежали в области науки и инженерно-изобретательского дела.
Научная деятельность А.Н. Ларионова была связана со Всесоюзным электротехническим институтом (ВЭИ), МЭИ и, после
избрания его в 1953 г. членом-корреспондентом АН СССР, Институтом автоматики и телемеханики АН СССР, где он работал по
совместительству заведующим лаборатории.
В ВЭИ Андрей Николаевич проработал двадцать лет — с 1921
по 1941 г. — научным сотрудником, научным руководителем, заве234
А.Н. Ларионов на защите дипломного проекта
А.Н. Ларионов (крайний справа) среди коллег
235
À.Í. Ëàðèîíîâ
дующим отделом, заведующим лабораторией, заведующим и научным руководителем отдела электрификации промышленности и
транспорта.
За период 1923—1925 гг. А.Н. Ларионовым при Государственном рентгеновском институте была организована электротехническая лаборатория по испытанию и исследованию рентгеновских
аппаратов и электрических машин, которую он сам и возглавил. За
это время Андрей Николаевич проявил себя как в высшей степени
энергичный и высококвалифицированный специалист с широким
научно-техническим кругозором и умелым подходом к решению разнообразных задач из области рентгенотехники высокого и низкого
напряжения.
В 1924 г. советским правительством перед ВЭИ (тогда —
Государственный электротехнический экспериментальный институт
ГЭЭИ) в рамках восстановления страны после Гражданской войны
была поставлена задача исследования проблем электроснабжения
добывающих отраслей топливной промышленности — нефтяной,
угольной, торфодобывающей. Бригада инженеров ВЭИ под руководством А.Н. Ларионова провела в 1924—1927 гг. обследования
нефтяных промыслов городов Баку и Грозного, изучила путем массового осциллографирования (всего 602 установки) нагрузочные
режимы бурения скважин и добычи нефти. В результате выполненных работ были установлены преимущества добычи нефти глубинными насосами, рекомендованы для приводов насосов асинхронные
короткозамкнутые электродвигатели, а для операций бурения —
асинхронные электродвигатели с фазным ротором и регулированием
частоты вращения изменением сопротивления в цепи ротора. При
этом с учетом специфичных режимов работы ряда приводов было
рекомендовано использование в них синхронных электродвигателей
и батарей конденсаторов. Реализация этих рекомендаций дала в
1926 г. только по промыслам Грознефти и Азнефти громадную
экономию электроэнергии.
Научные результаты разработок А.Н. Ларионова были положены в основу модернизации и развития энергетики нефтепромыслов страны в первой пятилетке. В 1928 — 1929 гг. А.Н. Ларионов участвовал в исследовании угольных шахт Донбасса, где
рассматривались проблемы привода врубовых машин, вентиляторов,
подземного транспорта, откачки воды. В результате разработанных
236
À.Í. Ëàðèîíîâ
рекомендаций созданные по проекту ВЭИ врубовые машины с
новым приводом увеличили производительность более чем в 2 раза.
Результаты исследований докладывались на совещаниях и публиковались для развернутого публичного обсуждения в технических
журналах.
В 1928 г. А.Н. Ларионовым и Д.П. Морозовым на Балахнинском
бумажном комбинате были введены в эксплуатацию мощные (по
2 000 кВт каждый) электроприводы с компенсаторами Леблена,
отрегулирована система автоматизации и защиты. Поводом проделать эту работу стал конфликт, приведший к отказу смонтировавшей эти установки немецкой фирмы-поставщика выполнить свои
обязательства.
Принятие плана ГОЭЛРО и бурное последующее развитие
энергетики в Советском Союзе в 1920—1933 гг. потребовали участия ВЭИ в решении многих проблем, возникающих при строительстве ТЭС и ГЭС. Необходима была помощь по организации испытаний турбо- и гидрогенераторов на заводах и последующему их
монтажу на станциях, анализу аварий, разработке мер по борьбе с
авариями, диагностике машин и организации их параллельной
работы. Общее число обследованных и испытанных А.Н. Ларионовым машин — более 80 электромеханических преобразователей
мощностью от 500 до 100 000 кВт общей мощностью более
1,5æ106 кВт. В дальнейшем весь накопленый опыт был использован
отечественными электромашиностроительными заводами (ХЭМЗ,
«Электросила») при создании и последующей эксплуатации новых
серий турбо- и гидрогенераторов, а также контроле качества поставляемых иностранными фирмами оборудования.
В 1932—1934 гг. А.Н. Ларионов, являясь экспертом и членом
Третейского суда в Берлине, выполнял по заданию советского правительства ряд крупных экспертиз в области электромашиностроения. В частности, накопленный в исследованиях и на практике опыт
помог Андрею Николаевичу выиграть по искам Машиноэкспорта
два процесса: в первый раз в 1932 г. у фирмы AEG, признанной
виновной в аварии турбогенератора Каширской ТЭС, а второй раз
у фирмы Siemens, поставившей Магнитогорскому металлургическому
комбинату 28 электроприводов с повышенным уровнем шума и вибраций. Последние являются одним из основных показателей низкого
237
À.Í. Ëàðèîíîâ
качества электрических машин и, как следствие, объектом серьезного внимания ведущих электротехнических фирм.
В 1932 г. в ВЭИ была организована группа (руководители —
А.Н. Ларионов и физик-акустик В.С. Казанский), которая в течение 1932—1941 гг. решала задачи по установлению спектра и
громкости как всего шума в целом, так и отдельных (механических,
магнитных и воздушных) его составляющих. Особое внимание было
уделено магнитному шуму и методам расчета отдельных его компонентов. В отличие от зарубежного опыта, где методы уменьшения
магнитного шума основывались на снижении использования активных материалов (что приводило к увеличению веса и габаритов
электрических машин), в ВЭИ эта проблема была решена при нормальном, не связанном с ухудшением массогабаритных показателей
использованием активных материалов — за счет выбора оптимального соотношения зубцов статора и ротора, формы пазов, обмоток,
симметрии всей магнитной системы и общеконструктивного оформления.
За этот период был построен ряд специальных машин с пониженным уровнем шума, разработаны патефонные электродвигатели
переменного тока, изготовлена оригинальная измерительная аппаратура. В 1941 г. в связи с войной работа группы по этой проблеме
была прекращена.
В последние годы работы в ВЭИ (1939—1940 гг.) группой,
руководимой А.Н. Ларионовым, было проведено сравнение уровня
развития электромашиностроения в СССР и за рубежом. Для этого
были использованы стандарты и каталоги заводов США и Европы,
результаты испытаний отечественных и зарубежных машин, статистические данные по их эксплуатации. Эта работа показала высокий
уровень развития отечественного электромашиностроения, но крайнюю узость модификаций машин, особенно для электродвигателей со
специальными характеристиками. В 1940 г. А.Н. Ларионов был назначен руководителем Комиссии, в задачу которой входили выяснение
состояния внедрения в производство передовой техники и пересмотр
номенклатуры отечественных электромашиностроительных заводов.
Большое внимание в своей научно-исследовательской деятельности А.Н. Ларионов уделял вопросам специального электромашиностроения. В начале 1920-х годов на отечественных кораблях и самоле238
À.Í. Ëàðèîíîâ
тах начинают развиваться радиовещание и радиосвязь. Для питания
анодных цепей мощных радиоламп потребовались высокие напряжения постоянного тока при сравнительно больших мощностях. Единственным возможным источником электроэнергии в то время мог
быть коллекторный электромеханический преобразователь, строить
который под такие выходные параметры из-за условий коммутации
в мире еще не умели. После исследований условий коммутации при
повышенном напряжении и причин, вызывающих появление «кругового огня», А.Н. Ларионовым были спроектированы и в 1931 г. на
заводе «Динамо» построены два анодных агрегата группы А — генераторы мощностью 25 кВт напряжением 7,5 кВ и частотой вращения 3000 об/мин при напряжении между коллекторными пластинами
50 В. Последнее значение оказалось в 3 раза большим, чем у
существовавших в то время электрических машин постоянного тока.
В дальнейшем по распоряжению Всесоюзного электротехнического треста
на заводе «Электросила» под руководством
А.Н. Ларионова были разработаны морские анодные агрегаты
групп Б, С меньших напряжений и мощностей, а также накальные
агрегаты групп А, Б и С, которые впоследствии были приняты на
вооружение ВМФ и успешно применялись во время Великой Отечественной войны. При разработке этих источников наряду с проблемами коммутации были решены задачи по регулированию напряжения и снижению его пульсаций. Для защиты от перенапряжений
обмоток якоря и возбуждения при режиме работы на ключевой
коммутатор и выключении обмотки возбуждения А.Н. Ларионовым
в 1931 г. было предложено шунтирование последней купроксным
выпрямителем. В настоящее время это техническое решение широко
используется в генераторах с полупроводниковыми регуляторами
напряжения.
Исследования, проведенные А.Н. Ларионовым в области высоковольтных электрических машин с щеточно-коллекторным токосъемным узлом выявили предельные значения мощности, напряжения
и частоты вращения этих электромеханических преобразователей.
Перечисленные ограничения заставили изыскивать новые пути построения высоковольтных машин постоянного тока. В результате решения
подобной задачи А.Н. Ларионовым были предложены, а затем и
239
À.Í. Ëàðèîíîâ
запатентованы ряд схем выпрямления многофазных токов и схем
коммутации высоковольтных машин. Среди этих предложений:
• устройство для выпрямления многофазного тока (патент № 50
выдан в 1924 г., схема впервые использована в том же году на
радиостанции им. Коминтерна);
• составные щетки для механических выпрямителей (патент
№ 1017 выдан в 1926 г., предложение впервые использовано в
1923 г. в пульс-машинах телефонных станций);
• механический выпрямитель переменного тока (патент № 1016
выдан в 1926 г.).
Кроме перечисленных выше устройств А.Н. Ларионовым предложена схема вентильной и дуговой электромеханической коммутации, которая в 1936 г. была реализована в опытной электрической
машине мощностью 50 кВт, напряжением 75 кВ
Патент на знаменитую
и частотой вращения 3000 об/мин. Ротор такой
схему выпрямления
машины выполнялся с воздушным охлаждением,
Ларионова
а отделенная от него бакелитовым цилиндром
высоковольтная
обмотка
статора
охлаждалась маслом. Опытная эксплуатация этого образца показала
преимущество масляного охлаждения
высоковольтной машины несмотря на
усложнение ее конструкции.
В 1928 г. по заданию Наркомата путей сообщения в ВЭИ стали
заниматься вопросами освещения
поездов. Требовался надежный генератор постоянного тока стабильного напряжения. В качестве временной меры А.Н. Ларионовым и
В.А. Трапезниковым (будущим академиком АН СССР) был предложен трехщеточный генератор постоянного тока с поперечным полем.
При проработке этого предложения
были разработаны теория и методы
расчета генератора, а также сделан важный вывод о нецелесооб240
À.Í. Ëàðèîíîâ
разности применения в комплекте с источником повышенной мощности традиционного вибрационного регулятора напряжения. В
результате были предложены к разработке регуляторы иного принципа действия — угольные. Первый такой регулятор был разработан в ВЭИ в 1935 г. Как известно, угольный регулятор напряжения с плунжерным электромагнитом на самолетах был применен
американцами лишь в 1946 г. Эти же регуляторы позже были
использованы А.Н. Ларионовым и для морских радиогенераторов.
Важное место в научной деятельности Андрея Николаевича
занимали работы в области авиационного и автотракторного электрооборудования. Первой научной проблемой только что окончившего МВТУ молодого инженера Ларионова стало исследование
различных систем магнето. Работа проводилась в 1918—1924 гг.
под руководством В.С. Кулебакина и проходила свою апробацию
на Московском опытном аэродроме. В результате проведенных
исследований А.Н. Ларионовым было выявлено преимущество магнетного зажигания перед получающими в то время распространение
батарейными системами зажигания, рекомендована наилучшая конструкция магнето для отечественного производства, определены природа и спектры радиопомех, найдены пути их распространения. При
этом были предложены различные способы подавления радиопомех
и экранирования проводов системы зажигания. Результаты исследований были сразу же использованы на практике и в дальнейшем нашли
свое отражение в выпущенной в 1921 г. монографии В.С. Кулебакина «Авиационные магнето высокого напряжения».
Следующим этапом работ в области авиационного электрооборудования явились исследования, посвященные обеспечению ночных
полетов самолетов (1920—1924 гг.). Для этих целей была создана
специальная комиссия во главе с В.С. Кулебакиным (в ее состав
вошел и А.Н. Ларионов), в числе задач которого были изучение
условий ночных полетов и создание соответствующего электрического и светового оборудования самолетов и аэродромов. В результате этих исследований в 1926 г. был разработан комплект осветительной самолетной аппаратуры (КОСА). Это был первый в мире
стандартный комплект, в который входили электрощиток летчика и
работавший от установленной на фюзеляже ветрянки генератор постоянного тока мощностью 150 Вт. Кроме того, на самолете устанавливалась посадочная фара, а на крыльях и хвосте монтировались
разноцветные аэронавигационные огни. Предусматривался также и
241
À.Í. Ëàðèîíîâ
специальный кодовый огонь, с помощью которого экипаж мог передавать вниз особо важные, предусмотренные заранее команды.
Комплект КОСА выпускался после этого в течение 25 лет и оставался одним из главных элементов авиационного оборудования.
Переход от однофазного тока в бортовой сети самолета на постоянный ток вызвал необходимость разработки генераторов высокого
напряжения для питания анодных цепей радиостанций. В связи с
этим в ВЭИ А.Н. Ларионовым в 1921—1924 гг. были проведены
исследования, показавшие возможность построения машин постоянного тока малой мощности с высоким напряжением между смежными коллекторными пластинами, что позволило выполнить отечественные высоковольтные радиогенераторы с малым габаритом
коллектора. Ссылки на работы А.Н. Ларионова в этой области
даны в учебнике К.И. Шенфера «Динамомашины».
Успехи, достигнутые в ходе строительства социализма необходимо было пропагандировать. Для этих целей в 1933 г. руководством страны было принято решение о строительстве нового агитационного самолета-гиганта АНТ-20 «Максим Горький». Состав
оборудования такого самолета был таков, что общая мощность всех
потребителей электроэнергии составила 31,6 кВт. Поскольку электрооборудование на такой уровень мощности при получивших распространение параметрах авиационных систем электроснабжения
(постоянный ток напряжением 27 В) разработать в короткие сроки
не представлялось возможным, было принято решение в максимальной степени использовать общепромышленное оборудование с организацией на борту смешанной (на постоянном напряжением 27 В и
переменном напряжением 120 В и частотой 50 Гц токе) СЭС.
Общественная комиссия по строительству самолета и главный
конструктор А.Н. Туполев пригласили для разработки системы
электроснабжения А.Н. Ларионова, уже крупного в то время специалиста. Решение применить на борту самолета переменный ток
было революционным, поскольку вся мировая авиационная электротехника работала на постоянном токе, а вопросы использования
переменного тока даже не обсуждались. Так как приводов постоянной частоты вращения в то время не существовало, использование в
качестве источника механической энергии двигательной установки
самолета и объединение на этой основе генераторов в единую энергосистему не представлялось возможным. Был выбран автономный
привод генераторов от вспомогательных бензиновых двигателей с
242
Новый успех отечественной авиации по праву разделили и конструкторы, и общественные деятели
À.Í. Ëàðèîíîâ
центробежными регуляторами частоты, при этом А.Н. Ларионовым
было предложено оба генератора: переменного и постоянного тока —
выполнить на одном валу и в одном корпусе. Это значительно снизило массу источников и повысило их надежность. В короткие
сроки А.Н. Ларионовым и инженером С.В. Краузом были спроектированы, на ЯЭМЗ изготовлены и на самолете установлены две
станции: МГ-25 с генераторами переменного (6 кВæА) и постоянного (6 кВт) тока и МГ-10 с генераторами переменного (5 кВæА)
и постоянного (3 кВт) тока. Применение столь мощной СЭС в
авиации было для того времени новшеством, опережавшим использование таких систем за рубежом.
Во многом благодаря консультациям А.Н. Ларионова конструктором А.А. Енгибаряном был разработан и на самолете «Максим
Горький» внедрен электропривод механизма управления стабилизатором, который открыл дорогу широкому применению электромеханизмов в авиации. Небезынтересно отметить, что для убеждения
скептиков пришлось гонять стабилизатор из одного положения в
другое десятки раз, пока конструкторы и, главное, экипаж самолета
не поверили в этот новый вид техники.
В 1936—1938 гг. под руководством А.Н. Ларионова в ВЭИ и
МЭИ проводились первые исследования по возможности применения на самолете переменного тока повышенной частоты и повышенного напряжения. По результатам исследований были разработаны и
построены генераторы мощностью 6 и 12 кВæА частотой 400 и
800 Гц с электромагнитным и магнитоэлектрическим возбуждением, а также макеты высокочастотных короткозамкнутых асинхронных электродвигателей. В ЦАГИ были спроектированы сети,
решены вопросы перевода ряда потребителей (в том числе радиооборудования) на переменный ток частотой 400 и 800 Гц. Результаты исследований были обсуждены и одобрены на совместной,
проведенной МЭИ, ВЭИ и ЦАГИ, конференции, где было принято решение рекомендовать для ряда самолетов в качестве базовой
систему электроснабжения трехфазного переменного тока частотой
400 Гц и напряжением 208 В.
Из-за нерешенности многих вопросов (стабилизация и преобразование частоты, параллельная работа и др.) и начала войны применение переменного тока было отложено. Послевоенное развитие
авиации, сопровождавшееся увеличением размеров самолетов и совер244
À.Í. Ëàðèîíîâ
шенствованием их летно-технических характеристик, рост объема
электрооборудования на реактивных самолетах снова поставили вопрос о применении СЭС переменного тока стабильной частоты. Вновь
Андрей Николаевич организует большую «команду» для решения
вопроса выбора оптимальных параметров системы переменного тока.
По результатам работ, в которых приняли участие сотрудники
МЭИ, ведущие специалисты ОКБ, ЛИИ, ВВИА им. Н.Е. Жуковского, на новом уже уровне техники вновь было подтверждено решение 1938 г. — система электроснабжения должна быть трехфазной
напряжением 208 В и частотой 400 Гц.
Заметной работой А.Н. Ларионова явилось создание источников
питания мощных импульсных газоразрядных ламп для самолетной
системы ночного фотографирования (1945—1948 гг.). Им был
предложен и построен оригинальный
высоковольтный (30 кВ) одноякорА.Н. Ларионов с сотрудниками
ный преобразователь индукторного
кафедры на прогулке на Всесоюзной
типа мощностью 5 кВæА. Подобные
сельскохозяйственной выставке
245
À.Í. Ëàðèîíîâ
преобразователи на меньшие мощности и напряжения появились в
США и Великобритании спустя 10 лет.
Одно из основных направлений научной деятельности А.Н. Ларионова, определивших тематику НИР кафедры на многие последующие годы, связано с разработкой теории, методологии проектирования и практики применения гистерезисных электродвигателей для
приводов гироскопов навигационных систем летательных аппаратов.
Начиная с 1950 г. на кафедре с его непосредственным участием
был проведен ряд основополагающих исследований, приведших к
созданию реального гистерезисного электродвигателя. Был предложен материал для ротора двигателя, исследованы вопросы его
намагничивания. Это послужило толчком к развитию работ в этом
направлении в других организациях. В 1956 г. при разработке специального маломощного источника питания переменного тока постоянной частоты А.Н. Ларионовым была предложена, а затем изготовлена по его проекту гистерезисная муфта, позволившая удачно
решить проблему привода с постоянной частотой вращения магнитоэлектрического генератора переменного тока.
Бесспорен вклад А.Н. Ларионова в разработку вопросов теории
и практического применения электрических машин с возбуждением
от постоянных магнитов. Интерес к машинам с постоянными магнитами у Андрея Николаевича сохранялся в течение всей его научной деятельности. В начале 1920-х годов это — магнето, с середины 1930-х годов — генераторы с возбуждением от постоянных
магнитов, к которым в середине 1950-х годов добавились электродвигатели. При создании первых генераторов для самолетных систем
переменного тока (1930—1938 гг.) изучались некоторые вопросы теории — диаграмма состояния магнита, расчет характеристик, стабилизации напряжения. Разработанный как один из вариантов
магнитоэлектрический генератор с емкостно-последовательной стабилизацией обеспечивал повышенную (до 12 кВæА) мощность и имел
весовые характеристики, не уступающие такому же генератору с
электромагнитным возбуждением. В конструкции генератора, который проработал без ремонта в ЦАГИ более 20 лет, использовался
предложенный А.Н. Ларионовым двухпакетный ротор
(патент
№ 5490 от 31.05.1939 г.). В это же время Андрей Николаевич разработал и внедрил трехфазный генератор с постоянными магнитами
мощностью 2 кВæА для передвижной электростанции, обеспечиваю246
À.Í. Ëàðèîíîâ
щей электроэнергией оборудование при
ремонте железнодорожного пути. В эти
же годы создается магнитоэлектрический тракторный генератор мощностью
250 ВæА со стабилизатором напряжения, а в 1959 г. совместно с работниками НИИ автоприборов Андрей
Николаевич заявляет и внедряет генератор переменного тока ГТ-1А с противополярной стабилизацией напряжения.
Длительное время применение генераторов переменного тока с постоянными
магнитами высоких энергий сдерживалось трудностями регулирования потока
и напряжения. Рекомендуемые методы
стабилизации напряжения при современных требованиях к качеству электроэнергии оказывались неэффективными. Решением этой проблемы
Андрей Николаевич занимался непреА.Н. Ларионов в последние
рывно. Результат пришел в 1961 г.,
годы жизни
когда А.Н. Ларионовым была предложена оригинальная конструкция генератора комбинированного возбуждения с вращающимися постоянными магнитами и неподвижной обмоткой возбуждения. В
дальнейшем на основе этой конструкции другими уже авторами
были разработаны десятки модификаций, получивших практическое
применение на борту летательных аппаратов.
В конце 1950-х годов началось быстрое совершенствование
физических свойств и характеристик постоянных магнитов, росла их
энергия, увеличивалась конкурентоспособность по отношению к
электромагнитам, расширялись возможности их применения. Учитывая исключительно важную роль постоянных магнитов в развитии
техники, Президиум АН СССР в 1957 г. принял постановление о
развитии работ в области теории магнитотвердых материалов и
производства постоянных магнитов. По инициативе А.Н. Ларионова
и под его руководством была сформирована Комиссия АН СССР
по постоянным магнитам, которая сыграла большую роль в подго247
À.Í. Ëàðèîíîâ
товке правительственного постановления по созданию научно-технических центров для решения разносторонних проблем магнитной
техники. На основании вышедшего постановления в ряде организаций нашей страны были организованы проблемные лаборатории по
постоянным магнитам. Одну из таких лабораторий в МЭИ, созданную на базе кафедр электрооборудования самолетов и автомобилей
и общей электротехники возглавил Андрей Николаевич. В лаборатории проводились научно-исследовательские работы в области исследований и испытаний постоянных магнитов, проектирования магнитных систем с постоянными магнитами, развития теории и практики
использования вентильного электропривода на базе электрических
машин с постоянными магнитами, дальнейшего совершенствования
гистерезисного электропривода и др.
Разносторонние идеи А.Н. Ларионова изложены им в более чем
90 печатных работах, учебных пособиях и монографиях. Однако,
несмотря на большое количество учебно-методических трудов, по
своему складу Андрей Николаевич был прежде всего инженеромизобретателем. Когда он «сживался» с предметом своего исследования, оригинальные предложения на уровне заявок сыпались одно за
другим. Сам же Андрей Николаевич мало заботился о своем приоритете — об этом говорит небольшое для ученого такого уровня
количество патентов и авторских свидетельств. Последнее авторское
свидетельство по генератору с комбинированным возбуждением
было оформлено спустя пять лет после его смерти…
Андрей Николаевич Ларионов был очень добрым, внимательным, отзывчивым и кристально честным человеком, всегда ровным
в обращении с друзьями и подчиненными, не терпел никакого
культа к своему имени. У него было много друзей в среде коллег и
работников авиационной и автомобильной промышленности, он поддерживал деловые и дружеские отношения со всеми известными
Главными конструкторами самолетов своего времени.
Он был высочайшим авторитетом для своих коллег и студентов
в науке, практике и жизни.
Владимир Петрович Ларионов окончил МЭИ в 1946 г., был
оставлен в аспирантуре. В 1950 г. защитил кандидатскую диссертацию по разрядам в длинных воздушных промежутках. Руководителем его был профессор Л.И. Сиротинский. Кроме работы
над диссертацией, в этот период молодой аспирант Ларионов в
рамках официальных мероприятий выезжал в Германию для участия
в процедурах репараций.
До 1950 г. он работал одновременно во Всесоюзном
электротехническом институте им. В.И. Ленина. В 1957 г. Владимир Петрович перешел на кафедру техники высоких напряжений
(ТВН) МЭИ, где последовательно занимал должности доцента и
заместителя заведующего кафедрой. Докторскую диссертацию он
защитил в 1968 г.; с 1972 по 1988 г. заведовал кафедрой ТВН.
Владимир Петрович Ларионов — автор и соавтор двух учебников
по технике высоких напряжений для студентов вузов (1963 и
1976 гг. издания) и техникумов (1982 г.), учебника по электрофизическим основам ТВН (1993 г.), ряда учебных пособий по электроэнергетическим и электротехническим специальностям. В общей
сложности Владимир Петрович опубликовал более 170 статей,
научно-методических работ, учебников и учебных пособий. Под его
руководством было подготовлено и защищено более 20 кандидатских
диссертаций.
И еще немного кратких сведений: Владимир Петрович —
заслуженный деятель науки и техники РСФСР, действительный
член Академии электротехнических наук, многолетний член редколлегии журнала «Электричество». С 1972 по 1988 г. он руководил
научно-методической комиссией по технике высоких напряжений
Научно-методического совета Минвуза СССР, был членом советов
по защите диссертаций в МЭИ и ВЭИ. Многократно избирался
членом парткома МЭИ.
250
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
...Московскому энергетическому институту предложили большую работу по совсем новой тематике, и Владимир Петрович был
назначен руководителем этой работы. Новое направление можно
назвать условно как «ТВН на высокой частоте». Требовалось разбираться с проблемами коронного разряда, с изоляционными конструкциями, работающими на частотах до 100 кГц, с молниезащитой
специальных объектов. В новый коллектив вошли М.А. Аронов,
Е.С. Колечицкий, Ю.Г. Сергеев, В.М. Брехов, В.Ф. Минеин,
А.П. Тапильский, К.И. Соколов, Т.Н. Тарасова.
Первым достижением группы стало сооружение нескольких
источников высокого напряжения высокой частоты. Самым большим
стал генератор, собранный на базе бывшей обмотки высоковольтного трансформатора по схеме с самовозбуждением на 100-киловаттной лампе. Удалось получить напряжение до 300 кВ, что по меркам
испытательных установок 50 Гц совсем не много. Но это была высокая частота! Вместе с несколькими другими источниками на кафедре ТВН
Аспирант Владимир Ларионов.
образовалась уникальная высоковольтная
1947 г.
высокочастотная лаборатория.
За четыре с небольшим года Владимиру Петровичу и его коллективу удалось
решить
несколько
важных
технических проблем: создать новую
конструкцию подвесного высокочастотного изолятора, найти новые решения
по молниезащите некоторых объектов,
разработать и испытать реальные высоковольтные конструкции, в том числе
элегазовый ввод. Результатом всей
работы явилось создание специального
изделия, принятого в эксплуатацию
после прохождения государственных
испытаний.
При выполнения этой работы перед
Владимиром Петровичем стояли не
только научные, но и организационные
251
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
проблемы, причем последних в некоторые периоды было гораздо
больше, чем научных.
В первую очередь нужно было не только найти людей, но и
сохранить их. Здесь сказалось то обстоятельство, о котором упоминалось выше. Многие из группы числились (в том числе получали
зарплату) в «ящике», а работали фактически в МЭИ. И это
порождало много проблем. В этих обстоятельствах Владимир Петрович всегда выступал как наш защитник и ценой больших усилий
сохранял группу как единое целое. И только изнутри можно было
понять, каких больших затрат ему это стоило.
Владимир Петрович как настоящий ученый-высоковольтник не
мог заниматься решением только практических вопросов. Поэтому
он сформулировал и поставил несколько теоретических задач по
высокочастотной тематике. К ним относятся:
• решение проблемы, связанной со снижением пробивных напряжений воздушных промежутков;
• измерение характеристик зажигания высокочастотной короны;
• определение областей существования лавинной и стримерной
короны;
• определение структуры чехла коронного разряда на высокой
частоте;
• раскрытие механизма перекрытия по поверхности изоляционных материалов, в том числе и под дождем;
• исследование короны при наличии диэлектрических покрытий.
В дальнейшем развитие этих вопросов привело к разработке
целого ряда изоляционных высокочастотных конструкций. Результаты этих исследований были обобщены в книге1.
По совокупности проведенных работ по высокочастотной тематике
под руководством Владимира Петровича было защищено пять кандидатских диссертаций (Е.С. Колечицкий, Ю.Г. Сергеев,
В.Ф. Минеин, В.М. Брехов, Т.Н. Тарасова), а сам В.П. Ларионов получил степень доктора технических наук. «Высокочастотная
эпопея» закончилась в 1967 г.
Нельзя не сказать, что все эти годы Владимир Петрович не
оставлял без внимания свою любимую тему – разряд в длинных
воздушных промежутках. Проводить эксперименты в МЭИ не было
252
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
практической возможности из-за ограниченных размеров высоковольтного зала, занятого уже новыми установками. Но он нашел
одну проблему, в решение которой ему удалось внести значительный вклад. Владимир Петрович предложил использовать методы
электрографии для определения структуры стримерной зоны. В
результате разработки этой темы А.В. Ивановым в 1977 г. была
защищена кандидатская диссертация «Применение электрографии для
исследования объемных и поверхностных зарядов». По мнению коллег, эта работа внесла исключительный вклад в теорию разряда в
длинных воздушных промежутках.
В 1977 г. при активном участии, а впоследствии и под руководством Владимира Петровича на
Доценты кафедры ТВН
кафедре ТВН была организована
В.П. Ларионов и Ю.С. Пинталь
отраслевая лаборатория молниезана субботнике в честь 100-летия
щиты летательных аппаратов. Для
со дня рождения В.И. Ленина.
1970 г.
решения новых сложных задач
253
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
В.П. Ларионов создал новый творческий коллектив, в который
вошли Е.Н. Прохоров, Р.К. Борисов, В.А. Авруцкий и другие
сотрудники.
Перед отраслевой лабораторией были поставлены совершенно
новые задачи, которые должны были иметь чисто практический
«выход», но для решения которых нужно было создать глубокую
теоретическую базу.
К наиболее значимым результатам, полученным в лаборатории,
можно отнести:
• разработку и испытания конструкции носового обтекателя для
молниезащиты самолетного радара, устанавливаемого на разных
типах самолетов;
• участие в разработке летных норм годности самолетов по критериям молниезащиты;
• создание и поставку в Летный исследовательский институт
(ЛИИ) уникального генератора токов для испытания самолетов,
разработку нормативных документов по электромагнитной совместимости самолетного электрооборудования;
• создание систем молниезащиты дирижаблей;
• изготовление стенда для испытания обшивки самолетов бегущим разрядом.
Работы проводились совместно с целым рядом организаций:
ЛИИ, КБ Антонова и др. По результатам этих работ были защищены три кандидатские диссертации (Р.К. Борисов, А.С. Бизяев,
Г.А. Авакян).
Несмотря на ухудшение здоровья в конце жизни, Владимир
Петрович не прекращал научной деятельности до своих последних
дней. Он интенсивно работал над вопросами молниезащиты. Его
усилия были реализованы в подготовке к изданию и, наконец,
издании двух книг, явившихся посмертным изданием творческого
наследия большого ученого.
Проблема молниезащиты одновременно и сложна, и проста. С
одной стороны, каждые два года происходят представительные
международные конференции по молниезащите (ISH, LPC), и надо
сказать, что количество специалистов, желающих принять в них
участие, нисколько не убывает. И это говорит об актуальности и
254
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
сложности проблемы. С другой — существует некий набор правил,
который регламентирует, как должны быть выполнены на практике
устройства молниезащиты. И этот набор правил достаточно прост.
Отсюда и возникает проблема изложения, как писать — сложно
или просто?
Эта проблема была решена профессором В.П. Ларионовым. Он
изложил идеи молниезащиты в форме учебников для студентов, где
практически по всем затронутым вопросам найден именно тот компромисс, который позволяет довольно сложные вещи объяснить,
во-первых, просто и, во-вторых, понятно для студентов различных
электротехнических специальностей. И именно это качество его
книг производит наибольшее впечатление. При всей сложности процессов разряда молнии в наземные объекты и изощренных способах
их описания нельзя принимать все расчетные методы как исчерпывающие. Все они представляют собой
Заседание Государственной
лишь оценки количественных харакэкзаменационной комиссии.
теристик. Ведь ни в одной книге
Слева направо: Ю.С. Пинталь,
нельзя найти каких-либо слов о точВ.П. Ларионов, М.А. Аронов,
Г.З. Мирзабекян. 1983 г.
ности предлагаемых методов расчета!
255
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
В этой ситуации подход В.П. Ларионова, состоящий в изложении минимального набора расчетных формул и их физическом обосновании, представляется оптимальным для книг учебного характера.
Более того, нельзя не сказать о том, что переход страны на другие
экономические рельсы требует нового подхода к написанию учебной
литературы. Если книга адресована широкому кругу читателей (для
большого числа специальностей), то она должна быть написана так,
как это сделал Владимир Петрович. Все узкоспециальные вопросы
должны излагаться отдельно для узкого круга профессионалов.
Еще одним достоинством работ В.П. Ларионова является включение, кроме традиционных вопросов, других альтернативных подходов к расчету молниезащиты. Здесь в первую очередь следует сказать о так называемом «электрогеометрическом методе» (ЭГМ).
Он известен довольно давно и широко применяется на Западе. Его
несомненным достоинством является простота, которую, однако,
можно назвать удручающей. Здесь не нужно писать никаких сложных
формул, а достаточно произвести простые геометрические построения. Другое дело, что ЭГМ для некоторых категорий сооружений
резко завышает технические требования к устройствам молниезащиты. Здесь было бы очень интересно узнать мнение Владимира
Петровича по этому вопросу, но, к глубокому сожалению, времени
для этого ему не было отпущено.
Первая книга из двух2, подготовленных Владимиром Петровичем в конце жизни, кроме изложения традиционного набора проблем молниезащиты, имеющих отношение к электроэнергетике,
включает такие новые (для учебной литературы) вопросы, как молниезащита зданий, морского и наземного транспорта, летательных
аппаратов. Рассмотрены также и проблемы электромагнитной совместимости технических средств (в частности, электронных устройств) при разряде молнии. Хотя Владимир Петрович не успел
написать эти разделы достаточно развернуто, но даже то, что опубликовано, представляет большой интерес. Можно полагать, что в
дальнейшем эти разделы в подробном изложении будут включаться
в соответствующие учебники. При этом научный задел, созданный
Владимиром Петровичем, следует рассматривать как творческое
завещание.
256
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
Вторая книга является уникальным задачником по соответствующим разделам одноименного курса. В книгу включены обширные
справочные данные и приведены многочисленные подробно разобранные примеры. Обе книги четко скоординированы между собой
и в целом представляют как бы единый учебный комплекс, прекрасно дополняя одна другую. Вторая книга может быть использована практически всеми кафедрами МЭИ (и не только), имеющими
отношение к электротехнике.
Эти книги были выпущены в кратчайший срок ближайшими
коллегами автора.
Владимир Петрович до конца своей жизни не переставал работать, подавая всем пример.
Огромное обаяние — самые точные слова, характеризующие Владимира Петровича. Это был никогда не теряющий оптимизма человек, всегда готовый выслушать любого собеседника, поговорить на
любую тему, всегда прийти на помощь. Он никогда ни на кого не
повышал голос. Если что-то происходило не так как надо — уходил
в себя, искал решение «неразрушающими»
методами, т.е. всегда искал соглашения,
В.П. Ларионов —
заведующий кафедрой ТВН
компромисса и почти всегда находил его.
257
Â.Ï. Ëàðèîíîâ
Ïðèìå÷àíèÿ
1й
Электрические разряды в воздухе при напряжении высокой частоты /
М.А. Аронов, Е.С. Колечицкий, В.П. Ларионов и др.; под ред.
В.П. Ларионова. М.: Энергия, 1969.
2 Ларионов В.П. Основы молниезащиты: учебник для вузов / под ред.
И.М. Бортника. М.: Знак, 1999;
Ларионов В.П., Аронов М.А. Молниезащита в электроэнергетике.
Примеры и задачи. М.: Знак, 1999.
Огромная роль в становлении и развитии школы вычислительной
техники в стране принадлежит академику Сергею Алексеевичу
Лебедеву, который является также и основателем кафедры релейной
защиты и автоматизации МЭИ.
Он родился 2 ноября 1902 г. в Нижнем Новгороде. Мать
Анастасия Петровна преподавала в учебном заведении для девочек
из бедных семей; Алексей Иванович Лебедев, отец Сергея, работал
на ткацкой фабрике, занимался литетурным трудом, затем стал персональным пенсионером.
После окончания гимназии Сергей в 1921 г. поступает в Московское высшее техническое училище на электротехнический
факультет. В дипломном проекте, руководителем которого был
К.А. Круг, он разрабатывал проблему устойчивости параллельной
работы электростанций. В апреле 1928 г. С.А. Лебедев получил
диплом инженера-электрика, стал преподавателем МВТУ и одновременно младшим научным сотрудником Всесоюзного электротехнического института (ВЭИ).
С 1930 г. Сергей Алексеевич начинает преподавать в Московском энергетическом институте. В 1933 г. П.С. Жданов и
С.А. Лебедев публикуют монографию «Устойчивость параллельной
работы электрических систем», первую в мировой литературе, неоднократно потом переизданную. C 1935 г. С.А. Лебедев работает
профессором на кафедре электрических станций МЭИ. В 1939 г.
Сергей Алексеевич защищает докторскую диссертацию, не будучи
кандидатом наук; в основу диссертации положена разработанная им
теория искусственной устойчивостиэнергосистем. Впервые в СССР
им подготовлен и прочитан курс «Устойчивость параллельной
работы электрических систем».
Около 20 лет С.А. Лебедев проработал в области электроэнергетики в ВЭИ и МЭИ. В ВЭИ он возглавлял группу, а затем
260
Ñ.À. Ëåáåäåâ
лабораторию электрических сетей, а в последние 10 лет руководил
отделом автоматики. Накануне войны отдел переключился на оборонную тематику. В сентябре 1941 г. Сергей Алексеевич эвакуировался с ВЭИ в Свердловск. Здесь он в короткие сроки разработал
сразу принятую на вооружение систему стабилизации танкового
орудия при прицеливании без остановки машины.
В тяжелых условиях военного времени в МЭИ в г. Москве по
поручению Государственного Комитета Обороны велась работа по
созданию новых учебных лабораторий для студентов, возвращающихся из эвакуации. С.А. Лебедев возглавил работу по созданию
лаборатории «Релейная защита и автоматика». На электроэнергетическом факультете МЭИ на базе этой лаборатории в 1943 г. была
создана кафедра релейной защиты и автоматики энергосистем
(РЗ и АЭ), охватывающая в своей работе и автоматическое (без
участия людей) и автоматизированное (диспетчерское с участием
людей) управление в электроэнергетических системах. Управление в
электроэнергетических системах требует глубокого проникновения как
в свойства и режимы управляемого оборудования (а электроэнергетическая система является одним из наиболее сложных технических
объектов, созданных человеком), так и в свойства и возможности
устройств автоматического управления и их элементной базы. Сам
человек являет совокупность энергетических и информационных
свойств. В научной биографии С.А. Лебедева глубоко переплелись
«энергетические» и «информационные» интересы.
С 1943 по 1948 г. Сергей Алексеевич возглавляет кафедру
релейной защиты и автоматики энергосистем в МЭИ, он является
и основателем кафедры. Его научные интересы были направлены
по-прежнему на решение проблемы устойчивости электроэнергетических систем. Он разрабатывает основы теории иерархических процессов в регулируемых системах, одним из первых он начинает
работы по моделированию энергосистем и решению проблемы выпадения генераторов из синхронизма.
В период руководства кафедрой РЗ и АЭ С.А. Лебедев был
награжден правительственными наградами: в 1945 г. медалью
«За доблестный труд», а в 1947 г. орденом Трудового Красного
Знамени.
261
Ñ.À. Ëåáåäåâ
Ученое звание профессора Сергею Алексеевичу было присвоено
ВАК СССР в 1944 г.
Решением Государственного Комитета Обороны от 08.02.1944 г.
МЭИ было поручено выполнить НИР по противоаварийной автоматике энергосистем «Автоматическая разгрузка длинных линий».
Руководимый С.А. Лебедевым коллектив исполнителей закончил
исследование в срок и на высоком уровне.
Работа ученого в области энергетики и обороны требовала
создания вычислительных средств. Для системы стабилизации танковой пушки и устройства самонаведения на цель авиационной торпеды С.А. Лебедеву потребовалось разработать аналоговые вычислительные элементы, выполнявшие основные арифметические
операции, дифференцирование и интегрирование.
Теория алгебры логики и техника релейно-контактной элементной базы захватила С.А. Лебедева.
В 1945 г. С.А. Лебедев создал первую в стране электронную
аналоговую вычислительную машину для решения систем обыкновенных дифференциальных уравнений, которые часто встречаются в
задачах энергетики. Вообще, деятельность Сергея Алексеевича
всегда была тесно связана с МЭИ. Плодотворно проработав в
области электроэнергетики более 20 лет, С.А. Лебедев в 50-е годы
начал читать на кафедре вычислительной техники (ВТ) основополагающий курс лекций «Вычислительные машины дискретного действия».
В 1946 г. Сергея Алексеевича приглашают на работу в Киев,
куда он переезжает с семьей и где руководит Институтом электротехники Академии наук УССР. Каждую неделю в течение нескольких лет Сергей Алексеевич ездит из Киева в Москву и обратно, он
живет в Москве в гостиницах, с 1950 г.— в гостинице «Якорь» у
Белорусского вокзала (потому что это неподалеку от Института точной механики и вычислительной техники (ИТМ и ВТ), где он
также работал в это время). Будучи в Москве, он руководит кафедрой релейной защиты (до 1948 г.), готовит и читает лекции в
МЭИ для кафедры ВТ, принимает участие в разработках ВЭИ.
Как вспоминает В.С. Элькснин, «... Приезжал он всегда с большим портфелем, в котором, как потом выяснилось, находились
262
Ñ.À. Ëåáåäåâ
материалы проекта новой ЭВМ. Эти материалы послужили основой
для создания под его руководством первой отечественной быстродействующей ЭВМ — БЭСМ АН СССР…»
Решая задачи электротехники и энергетики с помощью аналоговых вычислительных машин, Сергей Алексеевич пришел к постановке задачи создания цифровой машины. Профессор А.В. Нетушил, окончивший МЭИ за несколько лет до войны, впоследствии
декан факультета автоматики и вычислительной техники, подготовил
кандидатскую диссертацию на тему «Анализ триггерных элементов
быстродействующих счетчиков импульсов». Он рассказывал о том,
что уже в 1939 г. С.А. Лебедев был знаком с двоичной системой
счисления, интересовался триггерами и электронными быстродействующими счетчиками: «С самого начала этой работы в 1939
г. и до защиты С.А. Лебедев с вниманием и одобрением относился к моим исследованиям. Он согласился быть оппонентом по диссертации,
защита которой состоялась вконце 1945 г.
С.А. Лебедев в годы
работы в ИТМиВТ
В то время еще никто не подозревал, что
263
Ñ.À. Ëåáåäåâ
С.А. Лебедев вынашивает идею создания цифровой вычислительной
машины».
С осени 1948 г. Сергей Алексеевич в Киеве начал разработку
малой электронной счетной машины (МЭСМ). Для определения
набора операций МЭСМ он пригласил приехать в Киев А.А. Дородницына и К.А. Семендяева. Основы построения МЭСМ обсуждались в январе—марте 1949 г. на семинаре, в котором участвовали
М.А. Лаврентьев, Б.В. Гнеденко, А.Ю. Ишлинский, А.А. Харкевич и сотрудники лаборатории С.А. Лебедева в Институте электротехники АН УССР.
В 1950 г., когда был опробован макет МЭСМ, подобная
машина работала лишь в Англии — это был ЭДСАК М. Уилкса
(1949 г.), причем в ЭДСАК арифметическое устройство было последовательным.
В конце 1951 г. МЭСМ прошла испытания и была принята
в эксплуатацию комиссией АН СССР во главе с академиком
М.В. Келдышем. В состав комиссии входили академики С.Л. Соболев, М.А. Лаврентьев, профессора К.А. Семендяев, А.Г. Курош.
В 1952 г. на МЭСМ решались важнейшие научно-технические
задачи из области термоядерных процессов (Я.Б. Зельдович), космических полетов и ракетной техники (М.В. Келдыш, А.А. Дородницын, А.А. Ляпунов), дальних линий электропередачи (С.А. Лебедев), механики (Г.Н. Савин), статистического контроля качества
(Б.В. Гнеденко).
В 1950 г. по совокупности работ С.А. Лебедеву была присуждена Сталинская премия.
Не оcтанавливаясь на достигнутом, уже в этом же году Сергей
Алексеевич начал разработку БЭСМ АН СССР. В марте 1950 г.
он был назначен заведующим лабораторией № 1 ИТМ и ВТ,
директором которого стал М.А. Лаврентьев.
Над БЭСМ трудились и студенты-практиканты из вузов,
выполнявшие дипломные работы: В.С. Бурцев, В.А. Мельников,
А.Г. Лаут, И.Д. Визун, А.С. Федоров и Л.А. Орлов. В апреле
1951 г.
Государственная
комиссия
под
председательством
М.В. Келдыша приняла эскизный проект машины БЭСМ. К концу
1951 г. основу коллектива лаборатории № 1 составили выпускники
264
Ñ.À. Ëåáåäåâ
МЭИ, среди которых были будущие академики В.С. Бурцев и
В.А. Мельников.
В I квартале 1953 г. БЭСМ была налажена, а в апреле 1953 г.
принята Государственной комиссией в эксплуатацию.
В том же году по рекомендации М.А. Лаврентьева, ставшего
вице-президентом АН СССР, С.А. Лебедев был назначен директором ИТМ и ВТ.
В связи с дефицитом электронных трубок, которые поставлялись
тогда только для ЭВМ «Стрела», первые три года БЭСМ эксплуатировалась с памятью на акустических ртутных трубках, что снижало ее быстродействие в несколько раз. В 1956 г. БЭСМ была
принята Государственной комиссией вторично — с памятью на
потенциалоскопах.
В 1956 г. Сергей Алексеевич сделал доклад о БЭСМ на международной конференции в Дармштадте и произвел сенсацию —
БЭСМ оказалась на уровне лучших американских машин и самой
быстродействующей в Европе.
БЭСМ с памятью на ферритовых сердечниках емкостью 2048
слов в 1958 г. передали в серийное производство, она выпускалась
под названием БЭСМ-2.
В 1955 г. С.А. Лебедев начал разработку ЭВМ М-20 (цифра
в названии указывала на ожидаемое быстродействие — 20 тыс.
операций в секунду). Такого быстродействия тогда не имела ни
одна машина в мире. Постановлением Правительства СССР создание М-20 было поручено ИТМ и ВТ и СКБ-245. Сергей Алексеевич стал главным конструктором, М.К. Сулим (СКБ-245) —
его заместителем. Идеологию и структуру М-20 разрабатывал
С.А. Лебедев, систему команд — М.Р. Шура-Бура, схемотехнику — П.П. Головистиков, М.К. Сулим руководил разработкой
технической документации и изготовлением опытного образца в
СКБ-245.
Через три года Государственная комиссия приняла машину М-20
и рекомендовала ее в серийное производство.
Впервые в отечественной практике в М-20 С.А. Лебедевым для
повышения производительности были реализованы автоматическая
модификация адреса, совмещение работы арифметического устрой265
Ñ.À. Ëåáåäåâ
ства и выборки команд из памяти, введение буферной памяти для
массивов данных, выдаваемых на печать, совмещение ввода и
вывода данных со счетом, использование полностью синхронной
передачи сигналов в логических цепях.
Позднее были разработаны полупроводниковые варианты М-20,
реализующие ту же архитектуру:·М-220 и М-222 (главный конструктор М.К. Сулим); БЭСМ-3М и БЭСМ-4 (главный конструктор О.П. Васильев).
После завершения работ по ламповым БЭСМ-2 и М-20
ИТМ и ВТ начал проектирование полупроводниковой БЭСМ-6,
которая обладала быстродействием 1 млн операций в секунду. Главным конструктором БЭСМ-6 был Сергей Алексеевич, заместителями — его ученики В.А. Мельников и Л.Н. Королев.
Государственной комиссией под председательством М.В. Келдыша БЭСМ-6 была принята с высокой оценкой и рекомендована
к серийному производству.
На основе БЭСМ-6 были созданы мощные вычислительные
центры коллективного пользования для научных организаций, системы автоматизации научных исследований в ядерной физике и
других областях науки, информационно-вычислительные системы
обработки информации в реальном времени. Она использовалась
для моделирования сложнейших физических процессов и процессов
управления, в системах проектирования программного обеспечения
для новых ЭВМ.
БЭСМ-6 выпускалась Московским заводом САМ в течение
17 лет. За разработку и внедрение БЭСМ-6 ее создатели
(из ИТМ и ВТ С.А. Лебедев, В.А. Мельников, Л.Н. Королев,
Л.А. Зак, В.Н. Лаут, В.И. Смирнов, А.А. Соколов, А.Н. Томилин, М.В. Тяпкин, от завода САМ В.А. Иванов, В.Я. Семешкин)
были удостоены Государственной премии СССР (1969 г.).
На основе БЭСМ-6 ИТМ и ВТ совместно с заводом САМ
разработал вычислительную систему АС-6, модульная организация
и унифицированные каналы обмена которой обеспечивали возможность построения децентрализованных многомашинных вычислительных комплексов. Система АС-6 использовалась для обработки
данных и управления в системах космических экспериментов, а
266
Ñ.À. Ëåáåäåâ
также в ряде вычислительных центров крупных научно-исследовательских организаций.
Специализированные ЭВМ, созданные под руководством С.А. Лебедева для системы противоракетной обороны (ПРО), стали основой
достижения стратегического паритета СССР и США в период
«холодной войны». В 1952—1955 гг. В.С. Бурцевым были разработаны специализированные ЭВМ «Диана-1» и «Диана-2»
для автоматического съема данных с радиолокатора и автоматического слежения за целями. Затем для системы ПРО, генеральным
конструктором которой был Г.В. Кисунько, в 1958 г. была предложена ламповая ЭВМ М-40, а немного позднее М-50 (с плавающей точкой).
Возможность поражения баллистических ракет, обеспеченная
ПРО, заставила США искать пути заключения договора с СССР
об ограничении ПРО. Создатели первой системы ПРО получили
Ленинскую премию. Среди них были Г.В. Кисунько, С.А. Лебедев
и В.С. Бурцев.
В истории отечественной, да и мировой вычислительной техники
создание ЭВМ БЭСМ-6, обладавшей средним быстродействием
1 млн операций в секунду, следует считать эпохальным событием.
Основные решения построения БЭСМ-6 (архитектура, структура
машины, система элементов и схемотехника, конструкция, программное обеспечение) принадлежат главному конструктору С.А. Лебедеву, его заместителям В.А. Мельникову (ныне академику РАН),
Л.Н. Королеву (члену-корреспонденту РАН, заведующему кафедрой в МГУ), А.А. Соколову. Многие из этих решений, реализованных на технической базе ЭВМ второго поколения, были положены в основу архитектуры ЭВМ третьего и четвертого поколений.
Архитектура БЭСМ-6 была использована в дальнейшем в ЭВМ
«Эльбрус-1К2» и «Эльбрус-КБ», созданных М.В. Тяпкиным уже
на интегральных схемах и обеспечивших программную совместимость с БЭСМ-6.
После окончания работ над БЭСМ-6 В.А. Мельников в качестве главного конструктора вместе с С.А. Лебедевым и А.А. Соколовым приступил к разработке вычислительной системы АС-6.
В системе АС-6 были воплощены многие идеи, составившие
основу будущих суперЭВМ. Система АС-6 использовалась совме267
Ñ.À. Ëåáåäåâ
С.А. Лебедев на фоне БЭСМ-6 со своими сотрудниками
С.А. Лебедев и В.А. Мельников. Работа над БЭСМ-6
268
Ñ.À. Ëåáåäåâ
стно с БЭСМ-6 при реализации советско-американской космической программы «Союз—Аполлон» и при последующих запусках
космических кораблей в СССР.
Точкой отсчета хронологии школы вычислительной техники в
МЭИ принято считать 1951 г., когда была открыта специальность
«Математические и счетно-решающие приборы и устройства» и
состоялся первый выпуск инженеров-вычислителей (группа ВП-1-45).
Как видим, у истоков создания вычислительного направления в
МЭИ стояли энергичные и по-настоящему талантливые люди.
Работая в Киеве в Институте электротехники АН УССР,
С.А. Лебедев около двух лет, как было отмечено, еженедельно
приезжал в Москву и читал лекции в МЭИ. Затем дисциплину
«Вычислительные машины дискретного действия» стал вести Анатолий Георгиевич Шигин (1922—1997). Он сделал очень много для
создания лабораторной базы, а в 1952 г. защитил первую в СССР
кандидатскую диссертацию, посвященную созданию устройств
ЭВМ.
В день 80-летия С.А. Лебедева 2 ноября 1982 г. в ИТМиВТ
был открыт музей истории института, который можно считать
музеем академика Сергея Алексеевича Лебедева — выдающегося
ученого нашего времени. Здесь подробно отражена и его деятельность в ВЭИ и МЭИ.
В течение многих десятилетий начиная с 1943 г. основанная
С.А. Лебедевым кафедра РЗ и АЭ и ее ведущая научная школа
(руководимая теперь членом-корреспондентом РАН А.Ф. Дьяковым) развивают теорию и технику управления в энергосистемах и
обеспечивают высококвалифицированными инженерами-релейщиками научные, проектные, монтажно-наладочные, ремонтные и эксплуатационные энергетические предприятия и организации России и
зарубежных стран. В настоящее время невозможно себе представить жизнь людей без электричества, также невозможно управление
функционированием Единой энергосистемы России без средств
вычислительной техники.
Вычислительное направление в МЭИ, созданное творчеством
Сергея Алексеевича Лебедева, существует уже почти 60 лет. За
это время подготовлено огромное число квалифицированных спе269
Ñ.À. Ëåáåäåâ
циалистов. Научно-педагогическая школа вычислительной техники
МЭИ хорошо известна в нашей стране и за рубежом. Кафедры
факультета (а теперь института) автоматики и вычислительной
техники МЭИ, работающие в этом направлении, поддерживают
тесные связи с учениками и соратниками Сергея Алексеевича Лебедева: Л.Н. Королевым, В.П. Иванниковым, А.Н. Томилиным и
Г.Г. Рябовым.
Хотелось бы надеяться, что дух и традиции лебедевской школы
помогут возродить и укрепить позиции России в области компьютерной индустрии.
Пантелеймон Дмитриевич Лебедев родился 17 сентября 1906 г.
в многодетной семье в г. Архангельске. В 1914 г. поступил и в
1923 г. окончил церковно-приходскую школу, а в 1928 г. окончил
Архангельский индустриальный техникум. Трудиться начал с 18 лет.
С 1924 по 1930 г. Пантелеймон Дмитриевич работал на заводах
Архангельска: слесарем, помощником механика, конструктором
судоремонтного завода.
В конце 1930 г. П.Д. Лебедев переехал в Москву и год работал механиком на фабрике «Новый хлопок».
На всех этих предприятиях в период 1924—1931 гг. он занимался эксплуатацией и совершенствованием тепломеханического оборудования. В 1931 г. П.Д. Лебедев стал студентом Московского
энергетического института, который успешно окончил в 1934 г.
В 1935 г. он поступил в аспирантуру МЭИ, защитил кандидатскую диссертацию. С февраля 1940 г. работал доцентом кафедры
теплоиспользующих установок и тепловых станций промышленных
предприятий.
С июня по декабрь 1941 г. в группе откомандированных ученых
МЭИ работал на Ивановской ТЭЦ. Возвратившись в 1942 г. в
Москву, выполнял задания Госкомитета обороны.
В первые месяцы войны он жил с семьей в двенадцатиметровой комнате в районе Серпуховки, где во время налетов фашистской авиации он вместе с женой сбрасывали и гасили «зажигалки»
с крыши своего дома. Вскоре квартира и дом были разрушены взрывной волной, семья переехала в деревню Бутаково под г. Химки, где
жила до середины 1944 г.
После окончания Великой Отечественной войны вся научная и
педагогическая деятельность Пантелеймона Дмитриевича связана с
МЭИ.
В 1948 г. П.Д. Лебедев в соавторстве с А.А. Щукиным и
В.В. Лукницким издали учебник «Фабрично-заводская теплотехника» для подготовки специалистов в области промышленной теплоэнергетики. В 1953 г. П.Д. Лебедев защитил в МЭИ докторскую
272
Коллектив кафедры сушильных и теплообменных устройств. Конец 60-х годов. В первом ряду в центре П.Д. Лебедев
Ï.Ä. Ëåáåäåâ
диссертацию на тему «Теплофизические исследования процессов
сушки материалов инфракрасными лучами». Научным консультантом
работы был академик М.В. Кирпичев.
В диссертации впервые в отечественной науке обобщен теоретический материал и отражена практическая реализация процессов
высокоинтенсивной, в частности терморадиационной, сушки. Результаты этого исследования и в настоящее время широко используются
во многих научных трудах, связанных с решением вопросов интенсификации процессов тепло- и массопереноса.
Среди научных достижений П.Д. Лебедева необходимо отметить
важные научные результаты, которые являются ценным вкладом в
развитие теории сушки и тепло- и массопереноса. Так, им было
установлено, что перенос влаги во влажных капиллярно-пористых
телах происходит не только под влиянием градиентов влагосодержания и температуры, но и в результате действия градиента общего
давления. Этот вид переноса влаги был обнаружен П.Д. Лебедевым при сушке инфракрасными лучами, при сушке в электрическом
поле высокой частоты и методом сублимации. Им была найдена
зависимость интенсивности потока тепла от отношения температуры
излучающей поверхности к температуре окружающей среды. Кроме
того, было также установлено, что в период падающей скорости
сушки число Нуссельта непрерывно уменьшается с течением времени, поэтому для учета указанного явления был введен дополнительный параметрический критерий, позднее названный исследователями критерием Лебедева.
В 1952 г. принято решение об открытии в МЭИ первого в
Советском Союзе факультета промышленной теплоэнергетики; деканом факультета был назначен доктор технических наук, профессор
П.Д. Лебедев.
Всю его жизнь продолжалась начавшаяся в 1954 г. большая
творческая дружба с академиком Алексеем Васильевичем Лыковым
и Институтом тепло-и массообмена АН Белорусской ССР.
Подготовка специалистов в области промышленной теплоэнергетики и процессов тепло- и массообмена в послевоенной бурно
развивающейся стране была крайне актуальна, и в 1956 г. была
образована кафедра сушильных и теплообменных устройств (СТУ),
выделившаяся из состава кафедры промышленной теплоэнергетики.
274
Ï.Ä. Ëåáåäåâ
Кафедру СТУ возглавил П.Д Лебедев; он руководил ею до
1971 г. включительно.
В 1956 г. кафедрой СТУ по инициативе П.Д. Лебедева была
начата подготовка инженеров в рамках специальности «Промышленная теплоэнергетика» по специализации «Машины и аппараты кондиционирования воздуха», которая в 1962 г. была преобразована в
специальность. На кафедре СТУ профессор П.Д. Лебедев совместно с главным конструктором агрегатного завода «Наука», доктором технических наук, профессором Г.И. Ворониным организовал
хорошо оснащенную лабораторию по исследованиям тепло- и массопереноса в условиях невесомости, в капиллярно-пористых телах, по
радиационному тепло- и массопереносу и теплопроводности в среднем и глубоком вакууме. Лаборатория имела комплекс вакуумного
оборудования, включающего в себя четыре вакуумных стенда, позволяющих изучать процессы тепло- и массопереноса в среднем и высоком вакууме с возможностью имитации космического пространства.
На базе исследованных в этих условиях экспериментальных
образцов теплообменников были изготовлены опытные образцы,
успешно прошедшие натурные испытания в космосе, защищенные авторП.Д. Ледбедев и заведующий
скими свидетельствами. Результаты
лабораторией Р.М. Темкин
у вакуумного стенда кафедры
многих исследований, в том числе по
275
Ï.Ä. Ëåáåäåâ
экранно-вакуумной изоляции для космического скафандра, были
использованы в инженерных разработках и также проверены в
натурных условиях.
Результаты теоретических и экспериментальных работ по данной
тематике одновременно нашли широкое применение при решении
актуальных задач ряда других отраслей промышленности и новой
техники, в первую очередь пищевой, энергетики и микробиологии.
Обладая высокоразвитым чувством нового и исключительной
работоспособностью и самодисциплиной, П.Д. Лебедев привлекал к
решению сложных и актуальных задач талантливую молодежь и
специалистов-производственников агрегатного завода «Наука».
Огромную помощь как в организации учебного процесса, так и
в подготовке инженерных и научных кадров по этому направлению
ему оказывает в это время доцент М.И. Верба.
В 1965 г. М.И. Верба совместно с профессором Г.И. Ворониным, издали книгу «Кондиционирование воздуха на летательных
аппаратах». С 1961 по 1971 г. кафедрой СТУ для агрегатного
завода «Наука» было подготовлено 10 кандидатов технических
наук. Научные работы этих специалистов были посвящены актуальным вопросам современной теплофизики, явлениям переноса в
капиллярно-пористых телах, а также сушильной технике.
Большую роль в подготовке инженеров-промтеплоэнергетиков
как в МЭИ, так и в других вузах страны сыграли учебники и
учебные пособия, написанные Лебедевым в соавторстве; это учебники «Сушильные установки» (с Г.К. Филоненко), «Фабричнозаводская теплотехника» (соавторы А.А. Щукин, В.В. Лукниций),
«Теплообменные сушильные и холодильные установки» и др. не
менее известные. Двухтомный «Теплотехнический справочник»,
выпущенный в 1957—1968 гг., затем переработанный и изданный в
1972—1976 гг. получил широкое признание и активно использовался специалистами всей страны.
Учебник «Фабрично-заводская теплотехника» и второе издание
учебника «Промышленная теплотехника» вышли также в Болгарии,
Венгрии, Германской Демократической Республике, Польше, Румынии, Чехословакии и Китае.
Педагогическая деятельность профессора П.Д. Лебедева была
тесно связано с научно-исследовательской работой в области промышленной теплоэнергетики и процессов тепло- и массообмена. Он
276
Ï.Ä. Ëåáåäåâ
систематически консультировал специалистов, проводивших важные
научные исследования в химической, авиационной и других отраслях
промышленности. В 1956 г. Указом Президиума Верховного
Совета РСФСР ему было присвоено звание заслуженного деятеля
науки и техники РСФСР. Под руководством Пантелеймона Дмитриевича выполнено более 50 научно-исследовательских работ,
результаты которых внедрены в промышленности.
Пантелеймон Дмитриевич уделял большое внимание подготовке
научных кадров. Под его научным руководством выполнено и
защищено более 30 кандидатских и докторских диссертаций.
К 1960 г. на кафедре под руководством Пантелеймона Дмитриевича был сформирован ряд научных направлений, в разработке
которых также успешно принимали участие ведущие преподаватели —
доценты кафедры: A.M. Бакластов (теплоиспользующее оборудование); Н.И. Верба (тепломассообмен в химически реагирующих системах); Б.И. Леончик (распылительная сушка и тепло- и массообмен); В.А. Григорьев (теплофизика криогенных жидкостей).
В дальнейшем последнее направление получило самостоятельное
развитие на вновь образованной кафедре
криогенной техники в составе нового
П.Д. Лебедев с сотрудниками
кафедры
энергофизического факультета МЭИ.
277
Ï.Ä. Ëåáåäåâ
А.М. Бакластов сменил П.Д. Лебедева на посту декана промтеплоэнергетического факультета. Затем деканом факультета работали Т.А. Колач и В.А. Григорьев, который с 1976 по 1985 г.
был проректором и ректором МЭИ, после чего работал в должности заведующего отделом науки вузов в ЦК КПСС.
Обладая высокоразвитым чувством нового, Лебедев активно
привлекал к научным консультациям аспирантов и подготовке молодых специалистов ведущих ученых, среди них доктор техн. наук,
профессор А.Г. Темкин, член-корреспондент АН Белорусской ССР
Б.М. Смольский, профессор А.С. Гинзбург (сушка); профессор Г.Н.
Дульнев (экспресс-методы определения теплофизических свойств
материалов); доктор физ.-мат. наук, профессор А.А. Гухман (тепломассообмен, теория подобия); доктор техн. наук, профессор
Д.А. Лабунцов (тепломассообмен при фазовых изменениях).
Пантелеймон Дмитриевич Лебедев более десяти лет был членом
и заместителем председателя ВАК СССР по аттестации научных
кадров в области теплотехники.
Пантелеймон Дмитриевич проводил активную творческую работу
по созданию научно-методических основ обучения. Деятельность его
как педагога и ученого успешно сочеталась с научной организацией
учебного процесса. Им был предложен и внедрен метод безмашинного программированного обучения и контроля знаний студентов.
Этот метод нашел широкое распространение в вузах страны. Пантелеймон Дмитриевич являлся заместителем председателя Межведомственного совета Госкомитета по науке и технике при Совете
Министров СССР по проблеме «Программированное обучение»,
а также научным руководителем межкафедральной учебно-методической лаборатории МЭИ по совершенствованию методов и технических средств обучения. Важнейшие направления этой работы были
опубликованы в ряде изданий.
Разработка методов безмашинного программированного обучения П.Д. Лебедевым проводилась на базе глубокого изучения организации высшего образования при посещении многих европейских
стран, таких как Бельгия, Швеция, Германия, Франция, Чехословакия, Швейцария. Поездка в качестве руководителя группы ректоров вузов СССР в 1962 г. в США дала возможность Пантелеймону Дмитриевичу познакомиться с программами и особенностями
высшего образования в ряде ведущих институтов. Анализ увиден278
Ï.Ä. Ëåáåäåâ
ного и собранный материал позволили ему написать и опубликовать
в издательстве «Высшая школа» книгу «Высшее образование в
США». Книга вызвала большой интерес. На Второй конференции
по тепломассообмену в 1964 г. в г. Минске профессор Дж. Хартнет, приехавший с группой американских ученых, говорил ему, что
именно по этой книге они изучают структуру и особенности своего
высшего образования. Сторонник советской системы высшего образования П.Д. Лебедев всеобъемлюще показал в книге отличительные особенности и недостатки системы высшего образования США.
Обладая талантом ученого и педагога, Пантелеймон Дмитриевич
одновременно показал себя как умелый руководитель и организатор.
С 1956 г. он находится на руководящих должностях: с 1957 по
1963 г. — начальник главного управления политехнических и энергетических вузов СССР, с 1963 г. — председатель Научно-технического совета и член коллегии Министерства высшего и среднего
специального образования СССР.
При этом он оставался очень эффективным заведующим кафедрой СТУ (позже ТПСК — тепломассообменных процессов и систем кондиционирования) МЭИ с почасовым окладом. Пантелеймон
Дмитриевич был председателем комиссии по тепло- и массообмену
в процессах сушки Научного совета при Госкомитете по науке и
технике при Совете Министров СССР по проблеме «Тепло- и
массообмен в промышленных установках», почетным членом редакционного совета международного журнала «Тепло- и массоперенос»
и членом редакционного совета издательства «Энергия».
С 1971 г. Пантелеймон Дмитриевич работал над вторым изданием «Теплотехнического справочника», переизданием учебников и
много внимания уделял подготовке книги по теории и методам теплофизического эксперимента. П.Д. Лебедев был членом оргкомитетов многих научных конгрессов и конференций. Им опубликовано
более 150 научных работ и получено множество авторских свидетельств.
Пантелеймон Дмитриевич Лебедев был награжден орденами,
почетными знаками ряда министерств и ведомств — химической
промышленности, черной металлургии, авиационной промышленности, энергетики и электрификации.
Интересы П.Д. Лебедева всегда были разносторонними. Он с
детства любил музыку. В эти годы чарующие звуки его итальян279
Ï.Ä. Ëåáåäåâ
ской мандолины можно было слышать во многих инструментальных
ансамблях г. Архангельска.
Некоторый период почти профессионально занимался бальными
танцами, полностью освоив всю их программу того времени. В
молодости, еще в г. Архангельске, активно занимался спортом —
футболом, волейболом, лыжами. Был призером по лыжным гонкам
г. Архангельска.
В студенческие годы после посещения Русского музея в Ленинграде он начал рисовать. Им было выполнено несколько работ маслом. Сегодня осталось только три — недописанная им картина
«Лес зимой» и два эстампа на дереве. Картина чудесным образом
в течение всех военных лет сохранялась в пустом деревенском доме.
Работы П.Д. Лебедева отличает большая внутренняя напряженность и тонкое исполнительское мастерство.
В послевоенные годы Пантелеймон Дмитриевич обычно проводил отпуск на Черном море. Инженер-капитан Военно-морских сил
СССР, прошедший военную аттестацию в 1955 г. на Черном море
в г. Севастополе, он был отличным пловцом и совершенствовал
навыки в плавании всю жизнь.
Позднее он не раз отдыхал зимой в Карловых Варах; летом
занимался садоводством.
В 1971 г. профессор Лебедев ушел с заведования кафедрой. Он
увлеченно до последних дней консультировал дипломников, аспирантов, докторантов МЭИ и других вузов. Им была подготовлена
последняя редакция второго тома «Теплотехнического справочника»;
материалы к переизданию ряда учебников, а также к новому учебнику «Теория и методы теплофизического эксперимента».
Когда анализируется жизнь и творчество крупного ученого, прежде
всего возникает вопрос: что он оставил следующим поколениям?
Профессор П.Д. Лебедев оставил организованный им в МЭИ
факультет промышленной теплоэнергетики, кафедру тепломассообменных процессов и установок, разработанный им комплекс научно-технической и учебной литературы для студентов и инженеров.
Научные труды профессора П.Д. Лебедева заложили фундаментальную основу развития промышленной теплотехники в нашей
стране и за рубежом.
280
Преподавательскую деятельность Марк Иосифович начал в
1930 г., еще студентом электротехнического факультета МВТУ. Он
преподавал математику и электротехнику в Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского, в МАИ и в МЭИ.
В 1931 г. Марк Иосифович окончил МЭИ — на следующий
год после его образования в результате объединения двух московских
энергетических вузов — одного, созданного на базе МВТУ, другого — на базе Института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова
(тогда и возникло название «МЭИ»).
В 1935 г. Марк Иосифович начал работать во ВНИИ Государственного комитета стандартов в Гранатном переулке около Никитских ворот, где прошел путь от старшего инженера до заместителя
директора по научной работе, продолжая при этом преподавать в
МЭИ. В этот период научные интересы Марка Иосифовича были
направлены на метрологические аспекты электроизмерительной техники: проблему единства электрических измерений в стране, разработку аппаратуры для поверки образцовых средств измерения. Он
защитил кандидатскую диссертацию на тему «Вопросы поверки измерительных трансформаторов тока».
Марк Иосифович сделал крупные обобщения в теории измерительных цепей. Одновременно с Константином Михайловичем
Поливановым, но независимо от него он сформулировал теорему,
позволяющую определять степень изменения тока в любой ветви
линейной электрической цепи при изменении параметров в другой
ветви (или в нескольких других ветвях) без полного расчета этой
цепи. С применением графоаналитических методов расчета эта теорема распространяется и на нелинейные электрические цепи.
Продолжая и развивая исследования измерительных трансформаторов, Марк Иосифович пришел к ряду общих положений расчета
цепей с ферромагнитными сердечниками. Он ввел понятие эквивалентного магнитного сопротивления и сформулировал для магнитных
цепей теорему, аналогичную известной теореме об эквивалентном
генераторе для электрических цепей.
282
Ì.È. Ëåâèí
Ряд общих положений был им получен также при исследовании
фазочувствительных измерительных цепей.
Эти теоретические обобщения составили содержание докторской
диссертации Марка Иосифовича «Вопросы общей теории и расчета
электрических измерительных цепей», которую он защитил в 1949 г.
Вместе с дальнейшими исследованииями мостовых и компенсационных измерительных цепей эти вопросы нашли отражение в вышедшей
в 1972 г. книге «Основы электроизмерительной техники».
В 1958 г. Марк Иосифович перешел на основную работу
в МЭИ, где работал постоянно до конца своих дней. С 1958
по 1971 г. он заведовал кафедрой электроизмерительной техники
(с 1970 г. она стала называться кафедрой информационно-измерительной техники).
В сфере педагогической деятельности Марк Иосифович много
внимания уделял развитию специальности «Информационно-измерительная техника». Помимо учебных планов и программ этой специальности он создал ее базовый идейный стержень — фундаментальный курс «Теоретические основы информационно-измерительной
техники».
Я много общался с Марком Иосифовичем в последние 10 лет его
жизни. Его личность, как я теперь понимаю, оказала на меня большое влияние, и его образ живо стоит у меня перед глазами.
На кафедре было два профессора: Марк Иосифович Левин и
Роман Романович Харченко. Они были в состоянии не то чтобы
вражды, а некоторого хронического противостояния. Марк Иосифович иронически улыбался, отмечая некоторую легковесность Романа
Романовича, а Роман Романович не понимал пассивности и определенного консерватизма Марка Иосифовича. Роман Романович ездил
по конференциям, у него был нюх на все новое. Но в глубину он
не шел, он все время что-то начинал, разрабатывал «подходы», в
каком-то будто бы предположении, что другие подхватят и будут
копать вглубь …
И вот 7 июня 1968 г. Роман Романович умер в возрасте
64 лет (сердце).
Марк Иосифович всегда был расположен ко мне, но пока был
жив Роман Романович, я был в орбите Харченко. Теперь Марк
Иосифович приблизил меня к себе и к делам кафедры. Он поручил
мне курировать научно-исследовательские работы. Я подготовил
283
Ì.È. Ëåâèí
материал для его доклада о НИР кафедры за 10 лет (1958—
1968). В 1971 г. он сделал меня своим заместителем по научной
работе. Он был очень мягкий и деликатный человек. Если, например, ему было нужно мое присутствие на следующий день, он ставил вопрос так: «Вадим, Вы не собираетесь завтра быть на
кафедре?» Иногда мы вместе возвращались домой. Марк Иосифович из-за меня делал некоторый крюк и подвозил меня на своем
стареньком «Москвиче» до дома. Несколько раз я приезжал с разными делами к нему домой.
Беседы, или, лучше сказать, монологи Марка Иосифовича,
всегда выходили за рамки наших профессиональных дел, всегда
были какие-то обобщения, параллели. Я относился к нему с большим уважением и даже с любовью. Мне импонировали его скромность, мудрость, мягкая ирония, пессимизм. Поэтому, когда он
предложил мне помогать ему в делах кафедры, я сразу же согласился, хотя само по себе выполнение административных функций
противно моей натуре, ибо оно неизбежно связано с контролем,
принуждением и осуждением.
Между тем к началу 70-х годов Марку Иосифовичу становилось все труднее исполнять обязанности заведующего кафедрой изза стенокардии. Когда мы с ним куда-нибудь шли, иногда приходилось останавливаться, он принимал нитроглицерин и пережидал
приступ. Он стал чувствителен к плохой погоде, особенно к ветру.
Иногда, бывало, спросишь его: «Марк Иосифович, Вы завтра
будете на кафедре?» А он: «Да, только если не будет сильного
ветра…»
На всю жизнь я запомнил некоторые его определения. Например, он задает вопрос: «Что значит понять что-либо?» И сам отвечает: «Привыкнуть и научиться пользоваться...»
Николай Егорович Лысов родился 16 февраля 1903 г. в
г. Орехово-Зуево в семье служащего.
Работая библиотекарем центральной городской библиотеки,
Н.Е. Лысов окончил рабфак при Московском институте
им. М.В. Ломоносова. Продолжил свою трудовую деятельность
на заводе «Электроаппарат» в г. Ленинграде, где работал инженером, а затем заведующим измерительной лабораторией, совмещая
работу с учебой в Ленинградском электротехническом институте
(ЛЭТИ) им. В.И. Ульянова (Ленина).
После окончания в 1930 г. института Николаю Лысову была
присвоена квалификация инженера-электрика по специальности
«Электроаппаратостроение», и он был распределен для работы в институте в качестве ассистента.
Николай Егорович Лысов был человеком больших способностей,
сочетающихся с необыкновенным трудолюбием, энергией и эмоциональным отношением к работе.
В 1932 г. по распоряжению Наркомтруда Н.Е. Лысов был
переведен во вновь организованный Ленинградский институт телемеханики. Работая в этом институте, он одновременно трудился в
ЛЭТИ, и в 1938 г. после успешной защиты кандидатской диссертации ему было присвоено звание доцента.
В июне 1942 г. Н.Е. Лысов был призван в Красную армию, в
ряды народного ополчения. B том же 1942 г. канд. техн. наук
Н.Е. Лысов был направлен на работу в Московский научно-исследовательский институт Минсудпрома, где за активное участие в
разработке приборов для морского артиллерийского снаряжения был
удостоен звания лауреата Сталинской премии.
С 1946 г. и до последних дней своей жизни Н.Е. Лысов работал в Московском энергетическом институте. Он являлся одним из
крупнейших специалистов в области электромагнитных механизмов,
применяемых в электрических аппаратах. В 1949 г. издательство
«Оборонгиз» выпустило в свет его книгу «Расчет электромагнитных
механизмов», которая в силу своей важности и популярности очень
быстро стала библиографической редкостью.
286
Í.Å. Ëûñîâ
В 1955 г. Н.Е. Лысов защитил докторскую диссертацию на
тему «Нагрев электрических контактов», которая послужила началом создания научной школы по электрическим контактам в МЭИ.
В конце 50-х — начале 60-х годов для энергетических установок автономного электроснабжения и объектов общепромышленного
назначения возникла потребность в электрических аппаратах на
большие номинальные и отключаемые токи, имеющих малые массы
и габариты, малое собственное энергопотребление и работающих в
ряде случаев в экстремальных условиях. Существовавшая аппаратура
этого профиля не обладала необходимыми техническими и эксплуатационными характеристиками. Поэтому стала чрезвычайно актуальной
задача разработки электрических аппаратов на новых принципах
действия. В 1960 г. Н.Е. Лысов возглавил кафедру электроаппаратостроения. При его непосредственной поддержке на кафедре впервые в стране в учебном заведении была создана научная группа по
разработке магнитно-полупроводниковой техники. В середине 60-х
годов Н.Е. Лысов возглавил коллектив авторов первого учебника
по основам теории электрических аппаратов, работа над которым
была завершена уже после кончины Н.Е. Лысова профессором
Г.В. Буткевичем. Под руководством Н.Е. Лысова были развернуты работы по жидкометаллическим контактам и контактным устройствам, которые должны были обеспечить качественный скачок в
развитии контактных электрических аппаратов.
Работы кафедры электрических аппаратов в области жидкометаллических контактов приобрели всесоюзную и мировую известность и признание. На Таллинских совещаниях по электромагнитным расходомерам и электротехнике жидких проводников, на
Рижских совещаниях по магнитной гидродинамике, на Каунасских
семинарах по теории машин и механизмов и на Всесоюзных совещаниях по электрическим контактам былиорганизованы отдельные
секции по жидкометаллическим контактам.
Научные проблемы, которые решались кафедрой по жидкометаллическим контактам, вошли в Координационные планы НИР АН
СССР, а из конкретных практических разработок кафедры можно
назвать мощное токосъемное устройство для генератора двойного
вращения для института «Гидропроект»; импульсный сильноточный
токосъемник для системы импульсного электропитания для НПО
«Астрофизика»; жидкометаллический аппарат обратного тока и
короткозамыкатель для работы в экстремальных условиях для
НПО «Энергия»; токосъемные устройства метрологического диапа287
Í.Å. Ëûñîâ
зона токов с низким уровнем шумов для НПО «Альтаир»; сильноточные соединители для НИИ авиационной технологии, а совместно
с Институтом проблем материаловедения НАН Украины были
созданы композиционные жидкометаллические контактные материалы, не имеющие отечественных и зарубежных аналогов.
Разработанные для специальных видов техники первые образцы
жидкометаллических контактных устройств показали, что в них
имеют место существенная экономия проводниковых и магнитных
материалов, отсутствие серебросодержащих и других остродефицитных контактных материалов, малые электрические потери в контактных переходах, малое потребление энергии на управление, а работоспособность аппаратуры с композиционными жидкометаллическими
контактами не зависит от их положения в пространстве, уровня и
направления силового воздействия. Эти аппараты могут работать при
высоких температурах, на больших глубинах, в глубоком вакууме, в
невесомости и в условиях радиации.
В активе научной школы по жидкометаллическим контактам и
контактным устройствам кафедры электрических и электронных
аппаратов МЭИ, основанной Николаем Егоровичем Лысовым, —
одна докторская и четыре кандидатские диссертации, около 150
научных работ, более 60 авторских свидетельств, более 50 выпускников с высшим образованием.
Николай Егорович Лысов в последние годы жизни создал теорию нестационарного нагрева контактов. Найденные им решения
уравнений математической физики в эллипсоидальных координатах
являются образцом научной строгости и результативности для практического применения. Одновременно с этим он заложил основы
тепловых расчетов неоднородных токопроводов с сосредоточенными
источниками теплоты.
За плодотворную научную деятельность Н.Е. Лысов был
награжден орденами Трудового Красного Знамени и «Знак
Почета» и медалями.
Замечательное отношение к людям, отеческая забота о подрастающей смене и исключительная жизнерадостность снискали ему
любовь и заслуженное уважение всех, кто его знал и работал
вместе с ним.
288
Þ.Ñ. Êîðîáêîâ
Âîñïîìèíàíèÿ
î Íèêîëàå Åãîðîâè÷å
Ëûñîâå
С Николаем Егоровичем Лысовым мне впервые довелось встретиться осенью 1962 г., когда он пришел к нам в группу и начал
читать курс лекций «Тепловые процессы в электрических аппаратах». Лекции были очень насыщенными, они подкреплялись интересными, обстоятельными примерами.
Нам особенно запомнились первые три-четыре лекции. Они проходили в специализированной аудитории А-406 (кинокабинете).
Николай Егорович демонстрировал нам различные виды электрических аппаратов, останавливался на особенностях их конструкций,
отмечал их достоинства и недостатки, особо заостряя наше внимание на участках с наибольшим тепловыделением и использованных
способах отвода этого тепла.
На занятия вместе с Н.Е. Лысовым приходил наш сверстник —
совершенно нам незнакомый молодой паренек, который был ровно
на полгода старше меня, а по отношению к некоторым другим студентам — моложе их. Сначала мы думали, что это отставший студент, пришедший на повторное обучение, или какой-то родственник
Николая Егоровича, например племянник. Позже мы узнали, что
этим пареньком был аспирант Николая Егоровича, ныне канд. техн.
наук, профессор кафедры электрических и электронных аппаратов
Андрей Григорьевич Годжелло.
Николай Егорович очень увлекательно и увлеченно читал свои
лекции. Студентам очень нравились его манера изложения материала,
умение заинтересовать аудиторию, способность излагать сложные
вещи убедительно, просто, доходчиво и ясно. Эти отличительные
черты характера Николая Егоровича запомнились на долгие годы.
Николай Егорович имел широкий кругозор, был компетентным,
эрудированным человеком с громадным, энциклопедическим запасом
знаний. Его увлекали разнообразные интересы; он занимался различными аспектами науки и производства электрических аппаратов.
Он с большим успехом мог заниматься анализом и расчетом магнитных цепей, динамическими характеристиками электрических
аппаратов в переходных процессах, тепловыми расчетами электриче289
Í.Å. Ëûñîâ
ских аппаратов и многим другим. У Николая Егоровича были
обширные математические познания, что позволяло ему глубоко и
детально решать многие вопросы, связанные с работой электрических
аппаратов. Пожалуй, наибольший интерес у него вызывали вопросы
нагрева и охлаждения электрических аппаратов. В 40-е годы прошлого столетия Н.Е. Лысов был одним из авторов (второй —
Г.Т. Третьяк) известной всем специалистам-электроаппаратчикам
книги «Основы тепловых расчетов электрической аппаратуры» (М.:
ОНТИ, 1935). Фундаментальные положения этой книги были
положены им в основу его лекций «Тепловые процессы в электрических аппаратах», которые он нам и читал. По курсу был предусмотрен типовой расчет, который на первых порах нам никак не
давался.
Прослушав курс лекций, выполнив типовой расчет по курсу и
сдав экзамен, мы вскоре поняли, какой глубокий фундамент заложил в нас наш уважаемый Николай Егорович. В этом нам приходилось убеждаться много раз, особенно через год после прослушивания лекций Николая Егоровича.
На четвертом курсе потоку студентов-электромехаников по действовавшему тогда учебному плану предстояло изучать дисциплину
«Теоретические основы теплотехники», которую должна была
читать кафедра теоретических основ теплотехники. Лектором был
назначен Сергей Гарегинович Агабабов. После двух или трех лекций студенты группы М-4 подошли к нему и сказали, что все, что
им читается, им уже известно, что они прослушали этот курс и
сдали по нему экзамен. Сергей Гарегинович был крайне удивлен,
поинтересовался, кто нам читал этот курс, и попросил принести
наши конспекты лекций Николая Егоровича. Он взял конспекты с
собой, детально ознакомился с ними и заявил: «Я собирался излагать материал в гораздо более сжатом виде. Студенты группы М-4
могут не посещать мои лекции».
Николай Егорович Лысов помимо тепловых процессов хорошо разбирался в магнитных системах электрических аппаратов. В 1949 г.
он выпустил книгу по расчету электромагнитных механизмов (М.:
Оборонгиз), в которой обобщил свой богатый опыт работы в промышленности, описал свой метод расчета времени движения якоря
электромагнитных устройств при их срабатывании. Эта задача нелинейная и многозначная, но Николай Егорович блестяще справился с
ней. С тех пор методом Н.Е. Лысова широко пользуются при рас290
Í.Å. Ëûñîâ
чете и анализе электромеханических систем и устройств электромагнитного типа. Хотя Николай Егорович был весьма скромным человеком, он как-то на лекции упомянул об этой книге и о своих
эмоциях, связанных с ее изданием. Рассказал он следующее:
«Когда я написал эту книгу и она вышла в свет, я полагал, что
она сразу же станет библиографической редкостью, что ее тут же
разберут, ну, максимум через месяц. Через месяц я пошел в магазин и поинтересовался о наличии этой книги в продаже. Меня удивил ответ продавца, который заявил, что книга пользуется низким
спросом и плохо расходится. Через месяц я опять зашел с тем же
вопросом, но в другой магазин. Ответ продавца был тем же. Это
меня сильно огорчило. Я долго не ходил по книжным магазинам,
но спустя полгода зашел и ушел сраженный, услышав, что книга
плохо расходится». В тот момент, когда Николай Егорович рассказывал нам о своей книге, она действительно уже была библиографической редкостью, а сейчас — тем более.
На лекциях, семинарах, предзащитах кандидатских и докторских
диссертаций петлю гистерезиса ферромагнитных материалов Николай Егорович очень часто называл «бандитом с большой дороги».
Этим он хотел подчеркнуть ее нелинейность, неоднозначность и
непредсказуемость, зависящую от предыстории, значения, формы,
длительности и характера воздействующего сигнала. Он всегда подчеркивал сложность расчета систем с ферромагнетиком; всегда сравнивал это с тепловыми процессами и их расчетами. Он искренне
интересовался: «Кто же первый найдет общий подход к решению
подобных (нелинейных, многофакторных) задач: тепловики или мы,
хотя основные уравнения у них и у нас одни и те же?».
Николай Егорович Лысов был человеком высокой внутренней
культуры, как тогда говорили, «старой закалки». Нынешним молодым людям это почти невозможно понять. Они спокойно могут
сидеть и спокойно вести беседу со стоящим рядом гораздо более
старшим человеком, могут вести беседу с преподавателем, не вынимая жвачки изо рта или поедая из пакетиков чипсы либо картошку
фри, могут при этом использовать только им понятные жаргонные
словечки и выражения, могут про какого-то преподавателя сказать:
«А что он …» Все это было бы для Николая Егоровича более
чем странно.
Вспоминая времена своей молодости, Николай Егорович, по словам его бывшего аспиранта, а ныне заслуженного деятеля науки и
291
Í.Å. Ëûñîâ
техники РСФСР, заслуженного профессора МЭИ, лауреата премии
Правительства РФ Владлена Гавриловича Дегтяря, рассказал следующий эпизод из своей жизни. В свое время он работал на одном
промышленном предприятии. Там же работал некий недоброжелатель Николая Егоровича. Однажды во время обеда Николай Егорович пошел в столовую, взял себе обед, сел и начал есть. В это
время к нему подошел недоброжелатель и начал что-то неприятное
Николаю Егоровичу высказывать. Николай Егорович в этот момент
доедал котлету. Будучи человеком воспитанным, он знал, что
нельзя разговаривать с пищей во рту. Пока он дожевывал котлету,
недоброжелатель наговорил кучу неприятностей, не встретив никаких возражений, и ушел довольный собой, уверовав, что он прав.
В заключение, как сказал В.Г. Дегтярь, Николай Егорович заметил, что в экстремальных ситуациях иногда стоит выплюнуть изо
рта котлету и дать отпор обидчику.
Николай Егорович Лысов не обладал богатырским здоровьем.
Он скончался сравнительно рано, в 1967 г., в возрасте 64 лет. Он
часто уставал. Желая где-то отдохнуть, он доставал газету, расстилал ее на ступеньках лестницы и сидел. На заседаниях кафедры он
не раз выдвигал идею обращения к руководству института об организации преподавательских комнат на каждом этаже. Он говорил:
«Я сижу на ступеньках лестницы. Рядом бегают студенты, меня
пинают. Кругом пыль. Негде разложить книги и листочки, нельзя
сосредоточиться и спокойно подготовиться к лекции». Иногда на
короткое время организовывались подобные преподавательские комнаты, но их вскоре поглощали всевозможные «комы» (парткомы,
профкомы), бюро (комсомольское, профсоюзное), штабы (стройотряда, агитационной работы) и всевозможные общества трезвости,
борьбы с алкоголизмом, парикмахерские, салоны красоты, аптечные
киоски, пункты по приему фотопленок и т.п.
В тех случаях, когда внутренние убеждения кого-то не совпадали с предложенными обстоятельствами, чтобы не вести напрасную, заведомо безрезультатную и ничем не оправданную битву с
ветряными мельницами, Николай Егорович Лысов говорил: «Плюнь
и поцелуй идолу ручку!». Судя по всему, это была несколько переделанная фраза из повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка».
Там слуга П. Гринева Савельич советовал своему барину, чтобы не
292
Í.Å. Ëûñîâ
обострять обстановку и остаться в живых: «Плюнь и поцелуй
Ироду ручку!».
Он был «классический» профессор. Читая лекцию, Николай
Егорович нередко наступал на развязавшиеся шнурки ботинок. Вначале он извинялся, нагибался и завязывал шнурки. Потом он это
делал, уже не извиняясь. Слушаешь его, смотришь на него — он
стоит возле стола или у доски, — записываешь основные положения и формулы в конспекте, поднимаешь голову от своих записей,
смотришь — а его нет. Оказывается, в этот момент он опять завязывает шнурки, и его из-за стола не видно. Вскоре студенты стали
шутить: человеку, у которого оказывались развязанными шнурки,
предрекали: «Быть тебе профессором».
Николай Егорович Лысов был человеком рассеянным, часто
многое забывал. Как большинство людей своего времени, он для
напоминания о чем-то завязывал на своем носовом платке узелок.
Были случаи, когда на его платке было завязано четыре узелка, т.е.
он что-то пообещал четырем различным людям. По его словам, он
приходил домой, видел узелки на платке, но никак не мог вспомнить, кому же и что он пообещал. Немного поразмыслив, он нашел
выход из подобных ситуаций: на небольших листочках из записной
книжечки он стал делать краткие пометки и закладывать для напоминания в очередной узелок своего носового платка.
Услышав об этом, студенты пришли в восторг, отметив простоту
и оригинальность принятого решения. Некоторые студенты, восторгаясь Николаем Егоровичем, говорили: «Недаром профессор, какое
необыкновенное решение нашел. Молодец!».
Студенты очень уважали и любили Николая Егоровича. Им
нравились его простота и открытость, душевность и доступность.
Он никогда не проходил мимо студентов, когда они здоровались с
ним, всегда был готов прийти к ним на помощь, помочь разобраться в сложных вопросах. Если какой-то из вопросов был ему
не знаком, он просил у студентов время на обдумывание ответа на
него, приносил подходящую техническую литературу, не жалея
своего времени, готов был сидеть со студентами хоть до утра. Он
всегда интересовался делами каждого из студентов кафедры: их
материальным благополучием, здоровьем родных и близких, учебными делами. Студентам нравилось отсутствие какого бы то ни
было высокомерия или лицемерной вежливости у Николая Егоро293
Í.Å. Ëûñîâ
вича по отношению к студентам. Чувствовались равные отношения
коллег, один из которых умудрен жизненным опытом и охотно
передает свои знания и громадный опыт молодым.
Очень хорошие отношения сложились между Николаем Егоровичем и студенткой Розой Астровой.
Роза Астрова, родом из Чебоксар, начала учиться в Чебоксарском филиале МЭИ. Познакомившись со студентами из МЭИ,
проходившими производственную практику на Чебоксарском электроаппаратном заводе в 1964 г., перевелась в Москву. На лекциях
Николая Егоровича была ошеломлена его добротой, чуткостью и
доступностью. Она во многом помогала Николаю Егоровичу, делала
под его руководством дипломный проект. Она всегда отмечала
необычность Николая Егоровича, его эрудицию и компетентность.
Свою обширную техническую библиотеку он завещал Розе Астровой.
Есть такие люди, как, например, в свое время известный всем
Трофим Денисович Лысенко, которым долгие годы удается сохранить мнение о себе как о величайших знатоках своего дела, крупнейших специалистах, без которых никак не обойдешься, причем
окружающие глубоко, искренне и серьезно верят в это. Когда же
говоришь таким легковерам, что их кумиры — пустышки, надутые
мыльные пузыри, у которых за душой ничего нет, они затаивают
обиду, полагая, что ты лишь из зависти наговариваешь напраслину
на достойных людей.
Совсем другим был Николай Егорович Лысов. Он навсегда
останется в памяти знавших его людей компетентным, эрудированным, истинно культурным, простым, невысокомерным, открытым,
доступным, чутким, заинтересованным, внимательным, отзывчивым,
добрым и мудрым человеком, с которым легко и просто было
общаться.
Тереза Христофоровна Маргулова, окончив Азербайджанский
индустриальный институт в 1934 г., защитила в 1938 г. в МЭИ
кандидатскую диссертацию, в 1951 г. — докторскую, в 1953 г.
стала профессором кафедры котельных установок.
Работала деканом теплоэнергетического факультета (1954—1956 гг.)
и проректором по учебной работе (1956—1958 гг.).
С 1956 по 1969 г. возглавляла первую среди высших учебных
заведений мира кафедру атомных электростанций (АЭС) с подготовкой инженеров по специальности «проектирование и эксплуатация АЭС» не только для нашей страны, но и для ряда зарубежных государств.
Создала компактный, четкий лекционный курс по АЭС. Написала учебник по АЭС 2, за который в 1971 г. получила Государственную премию СССР. Всего было пять постоянно обновляемых
изданий. Второе издание учебника (1974 г.) получило Почетный
диплом ВДНХ СССР. Учебник был признан и одобрен специалистами практически всех стран мира, связанных с вопросами ядерной
энергетики, переведен на английский, немецкий, французский, венгерский, болгарский и китайский языки.
За высокие заслуги в подготовке специалистов для работы в
ядерной энергетике получила звание почетного доктора Будапештского технического университета и Высшей инженерной школы в
городе Циттау (Германия).
Была лидером в разработке научных основ использования тепловых схем АЭС, водно-химического режима, физико-химических
процессов в системах АЭС. Ею создано перспективное научное
направление «Применение комплексонов в теплоэнергетике (обычной и ядерной)». Было выпущено два издания монографии под тем
же названием. За работы в этой области в 1978 г. ей была присуждена вторая Государственная премия СССР.
Являлась автором более двадцати книг, трехсот статей в журналах (в том числе и в зарубежных), имела двенадцать авторских
свидетельств, два из которых включены в последние издания
«Правил технической эксплуатации электрических станций и сетей»
296
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
(ПТЭ) как рекомендуемые для широкого применения. Награждена
орденами и медалями, имела почетное звание заслуженного деятеля
науки и техники РСФСР.
С 1957 г. была членом комитета по присуждению Ленинской
премии и Государственной премии СССР. Длительное время она
была членом научно-технических советов ряда министерств,
ведомств, заместителем главного редактора журнала «Теплоэнергетика», в течение восемнадцати лет возглавляла теплоэнергетическую
секцию Госкомитета по науке и технике СССР, более двадцати лет
являлась председателем специализированного докторского совета
МЭИ.
Семьдесят восемь докторов и кандидатов наук защитили диссертации под ее научным руководством. До последних дней жизни
вела активную работу уже в должности профессора-консультанта по
кафедре АЭС.
В числе первых в 1993 г. была избрана почетным академиком
Международной инженерной академии.
297
Ñ.À. Òåâëèí
Îäàðåííîñòü
êàê ñâîéñòâî
è ñîñòîÿíèå
Тереза Христофоровна Маргулова была по-настоящему талантливым человеком. Искра Божия, которой одаривает природа некоторых людей, сделала ее талант разносторонним. Одаренность —
это и свойство человека и его состояние, форма его существования.
Доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и
техники РФ, лауреат двух Государственных премий, почетный доктор Будапештского технического университета и Высшей инженерной школы в городе Циттау (Германия) — один только этот перечень указывает на основное направление реализации ее таланта:
естественнонаучные исследования. Второе основное направление —
это литературная работа. Тереза Христофоровна — автор более
двадцати учебников, монографий и учебных пособий. Многие из
них переведены на иностранные языки и изданы в странах Европы
и Азии.
В жизни Тереза Христофоровна была разной: мягкой и твердой,
романтиком и реалистом, идеалистом-мечтателем и рабочим-созидателем. Но истинный талант бывает добрым. Душевная щедрость,
поощрение трудолюбия и способностей человека, особенно молодых
сотрудников, создавали вокруг Терезы Христофоровны поле притяжения. Вокруг нее всегда были, с ней всегда с энтузиазмом работали люди ищущие, способные, желавшие трудиться в науке. Быть
может, именно поэтому в МЭИ помнят годы, когда Тереза Христофоровна была деканом теплоэнергетического факультета (ТЭФ)
и заместителем директора (проректором) института по учебной
работе. Ее талант организатора и администратора ярко проявился
при создании в МЭИ впервые в мире кафедры АЭС. С тех пор
прошло без малого сорок лет, а коллектив существует, питаясь тем
потенциалом, который был заложен профессором Т.Х. Маргуловой
при основании кафедры и в первые годы ее развития.
Пытаясь осмыслить в целом жизнь такой незаурядной личности,
выделить ее доминанту, ее главное Дело, прихожу к мысли, что
298
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
прежде всего и в основном она была Учителем. Вполне естественно, что Терезу Христофоровну с гордостью называют своим
учителем более семи десятков кандидатов наук и шесть докторов
наук, а вместе с ними еще сотни инженеров и практиков на тепловых и атомных электростанциях в России, ближнем и дальнем
зарубежье. Главное даже не в этом, а в том, что у нее была органическая потребность идти к людям, сообщать им о плодах своих
размышлений, жизненных наблюдениях, делиться научным и экспериментальным опытом. Энергия ее эмоциональной натуры зажигала,
увлекала за собой людей, которые иногда становились на новый
для себя путь и всегда обретали новые знания, испытывали радость
от поиска и находок.
В этом поле притяжения находилась и семья Терезы Христофоровны, которой она уделяла неизменно большое внимание, несмотря
на постоянную нехватку времени. Ее близкие всегда чувствовали
Т.Х. Маргулова (в центре), (слева направо) Н.Г. Рассохин, Г.Г. Бартоломей, ...
Л.С. Стерман, Б.А. Дементьев с иностранными студентами и аспирантами
299
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
трогательную заботу о себе. Богатый духовный мир, глубокое восприятие классической музыки, интерес к театру были иной гранью
проявления ее таланта.
Учебник по атомным электрическим станциям, который издан
в пятый раз, является первым и основным пособием для изучения
работы АЭС. Первые промышленные АЭС — Нововоронежская и
Белоярская — были пущены в 1964 г., а в 1969 г. уже вышло
первое издание этого учебника, где был обобщен и проанализирован мировой опыт проектирования, создания и эксплуатации АЭС.
Все поколения энергетиков-атомщиков выросли на этом учебнике.
В технической библиотеке любой АЭС, расположенной на территории России, СНГ и стран Восточной Европы, есть экземпляры
этой книги. После выхода первого издания учебника появилось
много книг по АЭС, но ни одна из них его не заменила. Эта
книга по-прежнему стоит особняком на полке книжного шкафа в
кабинете главного инженера АЭС или проектной организации. И
даже если бы кроме этого учебника Терезе Христофоровне не удалось ничего создать, ее имя осталось бы в истории техники и в сознании инженеров многих поколений.
Но Тереза Христофоровна Маргулова много и плодотворно
работала по исследованию, теоретическому обоснованию и практическому внедрению водно-химических режимов ТЭС и АЭС, став
признанным авторитетом в этой области. Здесь она тоже взошла
на вершину, точнее, даже на высокогорное плато, которым является
применение комплексонов в теплоэнергетике. Тридцать лет Тереза
Христофоровна возглавляла теоретические исследования и опытные
работы по внедрению комплексонов в практику теплоэнергетики.
Это были все, без исключения, пионерные работы как для химиков, специалистов по комплексонам, так и для теплоэнергетиков.
Потребовалось выполнить фундаментальные исследования структуры вещества, его превращений под воздействием высокой температуры, ионизирующего излучения и состава водной среды. Стремление реализовать результаты теоретических исследований — а
именно такой была целевая установка всех разработок Терезы
Христофоровны — потребовало проведения обширных исследований взаимодействия водных растворов комплексонов с различными
300
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
конструкционными материалами, используемыми в традиционной и
ядерной теплоэнергетике.
И прямо из лабораторий, с экспериментальных установок, со
страниц недописанных отчетов результаты исследований переносились на практику — на атомные электростанции, на судовые атомные установки (в том числе на атомный ледокол «Ленин»), на тепловые электростанции. За этими работами пристально следили
зарубежные коллеги и разворачивали свои исследования. Немало на
земле точек, где благодарные люди хранят память о Терезе Христофоровне Маргуловой — об Учителе, который подарил им знания и умение использовать эти знания во благо людей.
301
Á.Ñ. Áåëîñåëüñêèé
Ó÷åíûé-íîâàòîð
Заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации,
лауреат двух Государственных премий, доктор технических наук,
профессор, Тереза Христофоровна Маргулова по праву принадлежит к плеяде выдающихся ученых, чьи научные труды в области
тепловой и атомной энергетики позволили Советскому Союзу в
течение всей второй половины XХ века занимать ведущее положение в мировой энергетической науке. Вся творческая научная жизнь
Терезы Христофоровны начиная с 1935 г., когда она поступила в
аспирантуру МЭИ, и до последних дней жизни была связана с
МЭИ, где она прошла большой путь от аспиранта, ассистента
кафедры котельных установок, доцента и профессора до заместителя директора МЭИ. Здесь она блестяще защитила кандидатскую
диссертацию по внутрикотловым процессам, а затем докторскую в
области только начавшей в то время развиваться атомной энергетики. В МЭИ при участии таких же энтузиастов-атомщиков ею
была создана первая в Советском Союзе, да и по существу во
всем мире, кафедра АЭС, которой она руководила много лет и на
которой при ее участии было подготовлено более восьми тысяч
инженеров и специалистов для атомной энергетики СССР и многих
других стран Европы, Азии, Латинской Америки.
Уже в кандидатской диссертации Терезы Христофоровны проявился ее неукротимый новаторский дух ученого-экспериментатора.
Работая в новых направлениях теплоэнергетики, изучая процессы
образования отложений в пароводяном тракте котельных установок,
она впервые исследовала поведение химических соединений в воде и
паре с помощью так называемых меченых атомов, обладающих
радиоактивным зарядом. Это позволило открыть не только ряд ранее
неизвестных науке явлений, но и разработать и внедрить в практику
работы ТЭС, а затем и в ядерную энергетику рекомендации по
защите оборудования электростанций от отложений солей и коррозии
металла под их воздействием. В докторской диссертации, защищенной Терезой Христофоровной в 1951 г., большое место занимали
вопросы работы оборудования будущих АЭС и водно-химических
режимов первого и второго контуров. Особое внимание было уделено
разработке эффективных способов промывки пароводяного тракта
302
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
контуров. Предложенный Терезой Христофоровной метод промывок
с применением комплексонов нашел в свое время широкое применение
в атомной энергетике как в Советском Союзе, так и за рубежом.
Ряд материалов — статей и монографий, написанных ею на
основании собственных исследований, был переведен на иностранные языки и получил широкое признание в кругах энергетиков различных стран. За эти исследования и другие виды научной и преподавательской деятельности, за подготовку научно-инженерных
кадров Тереза Христофоровна была избрана почетным доктором
технических наук ряда зарубежных университетов, в том числе
Дрезденского технического университета в ГДР, Будапештского технического университета в Венгерской Народной Республике, других
вузов и технических школ. А ее знаменитый
учебник по атомным электростанциям в 1971 г.
Т.Х. Маргулова
был удостоен Государственной премии СССР.
с немецкими коллегами
Большой авторитет и уважение студентов
на подкритическом стенде
Тереза Христофоровна заслужила как выдаюкафедры АЭС.
70-е годы
щийся педагог-преподаватель. Ее лекции отли-
303
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
чались стройностью и логичностью построения, глубиной изложения. Будучи строгой и принципиальной в своей преподавательской
деятельности, Тереза Христофоровна отличалась добротой, была
крайне благожелательна к молодежи, особенно ценя и развивая у
студентов любознательность и творческий подход к учебе. Не случайно студенты специальности «атомные электрические станции» в
МЭИ всегда отличались весьма высоким уровнем знаний и занимали первые места в соревновании со студентами других выпускающих кафедр факультета, а часто и института. А как ее любили
студенты! Уже прошедшие большую школу жизни и работы, приходя в МЭИ на традиционные встречи выпускников или по служебным делам, они первым делом спрашивали о Терезе Христофоровне — над чем она работает, как живет. Особенно
трогательными бывали встречи в дни юбилеев, когда в МЭИ приезжало много выпускников кафедры АЭС из-за рубежа.
Очень много и плодотворно Тереза Христофоровна работала
с молодыми учеными, аспирантами и докторантами, в том числе
иностранными. Под ее научным руководством было подготовлено
более семидесяти кандидатов и шесть докторов технических наук.
Ею было опубликовано более трехсот статей и свыше двадцати
книг научного и учебного профиля, получено много авторских свидетельств на изобретения.
Можно ли было назвать ее жизнь легкой при всех удачах и
успехах, сопутствовавших ей в работе? Вряд ли. Она очень чутко
реагировала на малейшую несправедливость, особенно если это
касалось любимой ее области науки — атомной энергетики, за
которую она болела всей душой. Как тяжело она переживала Чернобыльскую катастрофу!
Как крупнейший специалист в энергетике она лучше других
понимала, что произошло и почему и что за этим последует. А
когда в Армении стали по недомыслию или по политическому расчету останавливать атомные реакторы Армянской АЭС, она, страдая от этой нелепости, буквально не находила себе места, переживая это как личную трагедию. Зато с какой радостью потом она
откликнулась на просьбу помочь в восстановлении АЭС Армении,
так как только ее пуск был способен вернуть к жизни гибнувшую
экономику страны, оставшуюся без электроэнергии и теплоты.
Всю жизнь Тереза Христофоровна работала, воспринимая отдых
как безделье. Уже находясь на пенсии, Тереза Христофоровна все
304
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
свое время отдавала работе над задуманной ею энциклопедией по
атомной энергетике, к сожалению, так и не успев довести эту
очень полезную работу до публикации. Ее учебник по АЭС выдержал пять изданий — рекордное количество для учебника при
нынешних скоростях развития науки и техники. Последнее издание
своего любимого детища она завершила за месяц до смерти. Оставив работу на кафедре формально по возрасту и состоянию здоровья, она продолжала регулярно встречаться с сотрудниками
кафедры, коллегами по своей работе в других сферах, не отказывая
никому в советах, помощи и поддержке.
Она была женой, верным другом и помощником Вячеслава
Алексеевича Голубцова — члена-корреспондента АН СССР, организатора и первого заведующего кафедрой технологии воды и топлива МЭИ. По удивительному совпадению кафедра ТВТ, как и
кафедра АЭС, оказалась первой кафедрой такого профиля в Советском Союзе, да и во всем остальном мире и доказала более чем
полувековым существованием свою нужность и даже необходимость
не только для энергетики. Мне посчастливилось многие годы работать на кафедре ТВТ в качестве заместителя заведующего —
В.А. Голубцова, и я постоянно ощущал внимание и заботу о
кафедре ТВТ со стороны Терезы Христофоровны, что позволяло
кафедре успешно развиваться. Особенно много для кафедры ТВТ
Тереза Христофоровна сделала, оказав поддержку при организации
на ней научно-исследовательской лаборатории топливных элементов,
спустя некоторое время переведенной на кафедру химии.
Кафедры ТВТ и АЭС были тесно связаны не только «родственными узами». Преподаватели обеих кафедр читали лекционные
курсы, необходимые для обеих энергетических специальностей. Их
объединяла и совместная научная работа. И здесь чувствовались
рука, ум и опыт Терезы Христофоровны, глубоко понимавшей значимость этих лекционных курсов, профиля кафедры ТВТ в становлении молодых инженеров по специальностям кафедр АЭС и ТВТ.
Велик и многогранен вклад в отечественную науку и технику,
сделанный Терезой Христофоровной Маргуловой, велики заслуги
в организации учебного процесса в МЭИ, это знают и помнят ее
ученики и коллеги.
305
Â.À. Ñèäîðåíêî
Ìîÿ íàñòàâíèöà
1 июля 1994 г. я узнал о кончине сразу трех человек, с которыми был связан многие годы совместными делами и интересами в
атомной энергетике: Владимира Владимировича Гончарова, Федора
Яковлевича Овчинникова и Терезы Христофоровны Маргуловой.
Каждый из них пришел в атомную энергетику своим путем и посвоему повлиял на становление этой отрасли техники.
Владимир Владимирович оказался моим наставником с первых
дней профессиональной судьбы; он был помощником Игоря
Васильевича Курчатова и начальником сооружавшегося «объекта
37», куда я был определен старшим лаборантом. С Федором
Яковлевичем я познакомился на Нововоронежской атомной
электростанции, куда он был назначен директором, а я был уже
научным руководителем энергопуска первого блока. А Тереза Христофоровна повлияла на мой выбор стать преподавателем, а затем
профессором кафедры АЭС МЭИ.
Среди коллег активность и напор Терезы Христофоровны создали почти легендарный образ уникальной женщины в преимущественно мужской среде атомщиков. Ее волю и авторитет мы почувствовали, когда она стала создавать в МЭИ кафедру АЭС. Для
постановки специальных курсов по физике реакторов и технике она
привлекла группу молодых сотрудников Института атомной энергии —
Георгия Абрамовича Батя, Виталия Серафимовича Осмачкина,
Игоря Николаевича Соколова и автора этих строк. Позже к ним
добавился Александр Сергеевич Коченов.
Первой серьезной задачей была подготовка группы китайских
специалистов, которые успели получить дипломы китайских вузов
по обычной энергетике. Эта была уникальная команда примерно из
десяти человек. Тереза Христофоровна уделяла им особое внимание; нужно думать, это и для нее было серьезной пробой при создании кафедры. Они пришли в 1956 г. На все им было отпущено
два года. За эти два года они изучили русский язык, который
совершенно не знали, прослушали все спецкурсы и выполнили
дипломные проекты по АЭС. Такой работоспособности я больше
306
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
никогда не видел. Позже я встречал некоторых из них на международных конференциях и семинарах — некоторые были в весьма
высоких должностях (уровня заместителей министра). Спустя сорок
пять лет троих из этой группы я встретил в Пекине в Ядерном
институте — встреча была очень теплой. А еще из той эпопеи
запомнился прощальный день на даче у Терезы Христофоровны,
где выпускники демонстрировали особенности китайской кухни с
помощью поваров ресторана «Пекин».
Следующей эпопеей для кафедры АЭС были двухлетние курсы
(1958—1959 годы) для руководящих технических работников
строящихся АЭС и их строителей. Курсы были очень полезны для
слушателей, поскольку многие из них с ядерной техникой сталкивались впервые. Опытным руководителям непросто было овладевать
знаниями в новой для них области в роли студентов. Среди них
были вновь назначенные директора и главные инженеры АЭС,
руководители организаций (строительных, монтажных). Польза
этих курсов была несомненной и проявилась в последующем при завершении
Заведующая кафедрой АЭС
Т.Х. Маргулова
строительства, пуска и начала эксплуата-
307
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
ции электростанций. Были и курьезные случаи. Много лет спустя
после этих курсов начальник монтажного участка, а затем строительства Нововоронежской АЭС Дмитрий Викторович Прозоровский встретил меня вопросом: «Виктор Алексеевич, за что ты мне
поставил двойку?» — «А за то, что ничего не знал…»
После нескольких лет активного сотрудничества с кафедрой эту
мою деятельность пришлось на длительное время прервать из-за
плотного графика пусконаладочных работ на новых АЭС. Но затем
Тереза Христофоровна настояла на моем возвращении к ней и
после защиты докторской диссертации определила меня на должность профессора кафедры. Кстати, она же была одним из официальных оппонентов на защите моей диссертации.
Тереза Христофоровна очень четко определила свой квалификационный сектор в атомной энергетике и в учебном процессе. В
рамках этого сектора она готовила и учебники для студентов. Это
прежде всего были общие схемы АЭС и парогенераторы для двухконтурных АЭС. Кафедра взяла на себя руководство и ответственность за водно-химический режим второго контура. Маргулова подталкивала нас к постановке новых задач и к включению в тематику
кафедры также актуальных проблем реакторной установки и первого контура. Такими проблемами в свое время стали аварийные
процессы в реакторной установке. Экспериментальные установки и
поставленные на них исследования создали базу для роста собственных кадров преподавателей. В поддержку учебного процесса по
физике реакторов соорудили подкритический стенд.
Я имел удовольствие убедиться в дальнейшем, что выпускники
кафедры очень хорошо себя проявляли и в качестве эксплуатационников АЭС, и в качестве разработчиков и исследователей в научных и конструкторских организациях. Тереза Христофоровна
активно расширяла подготовку специалистов по АЭС для всех
стран социалистического лагеря, и впоследствии приятно было
отметить, что они пользовались в своих странах большим авторитетом. Важную роль играло и прямое сотрудничество кафедры с
вузами и организациями других стран. Любопытно, что весьма
высоко ценились на тех АЭС в ФРГ, где мне пришлось побывать
после объединения Германии, выпускники нашей кафедры из ГДР.
Это говорит о том, что вся система и программа подготовки спе308
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
циалистов на кафедре АЭС, созданной Терезой Христофоровной,
оказалась на очень хорошем уровне. Нужно отдать должное и
самим студентам из-за рубежа. Работали они очень добросовестно,
на экзаменах всегда получали заслуженные пятерки.
Перейдя работать в другую организацию, я все реже имел возможность сотрудничать с Терезой Христофоровной. Но я оставил
на кафедре несколько учебных пособий и курс по безопасности
АЭС, а начав свой профессиональный путь студентом МЭИ, я, во
многом благодаря личности Т.Х. Маргуловой, сохранил приверженность родному институту навсегда.
309
Ë.Ì. Âîðîíèí,
Ì.À. Àëüòøóëëåð
Íàø ó÷èòåëü
Тереза Христофоровна Маргулова внесла самый большой вклад
в подготовку квалифицированных кадров для атомной энергетики.
На всех действующих АЭС в России, на Украине, в Болгарии,
Чехии, Словакии есть ее ученики, которые обучались в МЭИ и
всегда с теплотой вспоминают о своем любимом профессоре. Много
учеников Т.Х. Маргуловой продолжают работать в научно-исследовательских и проектно-конструкторских институтах. К числу
последних относятся и авторы настоящих воспоминаний. Нам в
жизни повезло, что мы многие годы работали вместе с Т.Х. Маргуловой, под ее руководством готовили диссертации, а также
решали вместе многие практические задачи. Тереза Христофоровна
тесно сотрудничала с персоналом АЭС не только в СССР, но и
за рубежом, вникала в существо вопросов, возникающих перед эксплуатационниками, и давала ценные советы, помогавшие решать
возникающие проблемы.
Тереза Христофоровна Маргулова воспитала большую плеяду
высококвалифицированных специалистов для атомной энергетики
Советского Союза и стран, входивших в Совет экономической взаимопомощи. Она была научным руководителем диссертационных
работ многих проектировщиков АЭС, конструкторов реакторного
оборудования, эксплуатационников АЭС.
В период разработки первых энергоблоков Белоярской и Нововоронежской АЭС она тесно сотрудничала с проектировщиками
этих электростанций. От нее поступали предложения по улучшению
схемных решений, выбору для АЭС хорошо зарекомендовавшего
себя в тепловой энергетике оборудования.
Диапазон ее научных изысканий распространялся не только на
создаваемые в настоящее время атомные энергетические установки,
но и был постоянно направлен на проекты будущего, что нашло
отражение в ее труде о будущем атомной энергии «Атомная энергетика сегодня и завтра» (Высшая школа, 1989).
Тереза Христофоровна постоянно поддерживала связь со всеми
действующими АЭС, с проектными и конструкторскими организа310
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
циями. Она глубоко вникала в суть проблем, возникавших в процессе эксплуатации АЭС, и принимала активное участие в их
решении. Ею много сделано в области совершенствования тепловых
схем, оптимизации водного режима одноконтурных и двухконтурных
АЭС, улучшения режимов работы парогенераторов и турбин АЭС.
Ею выполнены пионерные работы по химической очистке теплоэнергетического оборудования, дезактивации и консервации оборудования АЭС. Разработанный Т.Х. Маргуловой метод отмывки
теплообменного оборудования с помощью комплексонов до настоящего времени широко применяется на действующих АЭС.
Для Т.Х. Маргуловой были характерны высокая требовательность и обязательность. Это относилось к выполнению как обязательств, которые она брала, так и обязательств, взятых коллегами.
Она была человеком с широким кругозором, интересовалась различными областями жизни общества, всегда была в гуще событий
и занимала активную жизненную позицию. Ей было присуще чувство высокогодолга, она всегда готова была помочь людям, находящимся рядом с ней.
Написанный Т.Х. Маргуловой учебник для вузов по АЭС
выдержал пять изданий и сегодня пользуется заслуженной популярностью не только у студентов учебных заведений, но и на АЭС и
в организациях, занимающихся атомной энергетикой.
311
Ë.Â. Êîãíîâèöêèé,
Â.Ë. Êîãíîâèöêèé
Èç ñåìåéíûõ
âîñïîìèíàíèé
Слово сына. Моя мама Тереза Христофоровна Маргулова родилась 14 августа 1912 г. на Северном Кавказе в городе Пятигорске.
Ее отец, мой дед, Маргулов Христофор Богданович был управляющим нефтяным трестом в Баку, где семья жила после революции,
ее мать, моя бабушка, Рипсимэ Ивановна вела домашнее хозяйство.
В Баку мама училась в школе, а в 1934 г. окончила Азербайджанский индустриальный институт.
В 1935 г. мама поступила в аспирантуру МЭИ по кафедре
котельных установок. Спустя три года, в 1938 г., Тереза Христофоровна защитила кандидатскую диссертацию по внутрикотловым
процессам, научные основы которых с 1939 г. разрабатывал заведующий кафедрой котельных установок профессор Михаил Адольфович Стырикович, бывший ее научным руководителем, впоследствии академик АН СССР.
Защитив диссертацию, Тереза Христофоровна осталась работать
на этой кафедре вплоть до организации ею кафедры АЭС.
В 1941 г. с начала Великой Отечественной войны вместе с
институтом была в эвакуации в городе Лениногорске (Казахстан),
с 1943 г., вернувшись с институтом в Москву, продолжала работать на кафедре котельных установок. Она вела преподавательскую
работу и участвовала в научных исследованиях по внутрикотловым
процессам и водно-химическому режиму парогенераторов. Этой
тематике была посвящена ее докторская диссертация, защищенная
ею в 1951 г. В 1953 г. ей было присвоено звание профессора. В
1956 г. Тереза Христофоровна организовала первую в СССР и в
мире кафедру АЭС, где началась подготовка инженеров и специалистов для новой научно-технической отрасли — атомной энергетики. К этому времени Тереза Христофоровна прошла все ступени
учебной, научной, организационной деятельности в МЭИ: была
доцентом, профессором, заместителем декана, деканом ТЭФ, была
312
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
председателем месткома института, заместителем директора МЭИ
(с 1956 по 1958 г.).
К этому времени МЭИ стал лидером среди вузов страны по
подготовке специалистов для атомной энергетики. Вскоре при
кафедре АЭС по инициативе Терезы Христофоровны были организованы курсы по подготовке инженеров и молодых ученых для
Китая в области ядерной энергетики. Инженеры-атомщики готовились в МЭИ и для многих других стран.
Для их подготовки нужны были учебники, другая специальная
литература, и Тереза Христофоровна с присущей ей энергией отдалась и этой работе. За короткое время ею был создан уникальный
учебник по АЭС, за который ей была присуждена Государственная
премия СССР. Учебник выдержал пять изданий; над последним
она работала до самой своей кончины, успев его подержать в руках
за месяц до смерти, наступившей 30 июня 1994 г.
Но до этого печального часа она успела сделать еще многое.
За книгу по применению комплексонов в энергетике она с соавторами получила еще одну Государственную премию. В течение тридцати лет она была членом комитета по присуждению Ленинских
премий и Государственных премий СССР. Ей были вручены
дипломы почетного доктора наук ряда иностранных университетов,
в том числе Дрезденского технического университета в ГДР, Будапештского технического университета в Венгерской Народной Республике. Под ее руководством было выпущено шесть докторов
наук и более семидесяти кандидатов технических наук в области
тепловой и атомной энергетики. Многосторонняя плодотворная деятельность Терезы Христофоровны была отмечена рядом правительственных наград. Она была награждена орденом Ленина и орденом
«Знак Почета», а также многими медалями.
Какой она была в жизни? Прежде всего ответственной и,
конечно, доброй, хотя и строгой. Она жила в трудное, но удивительно интересное время, особенно для человека, целиком погруженного в науку и еще какую — атомную энергетику! Ей она
отдала всю себя. Уже тяжело больной, на склоне лет, она мечтала
создать (и работала!) энциклопедию по атомной энергетике. Были
и другие задумки. О них она говорила с внуком, мечтая, что он
313
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
пойдет по ее пути; я же, хотя и закончил МЭИ, но увлекся
радиотехникой и электроникой. А еще она очень любила искусство,
особенно классическое, любила музыку, хорошо ее знала.
Слово внука. Поскольку я был единственным внуком, на меня и
обрушилась вся бабушкина любовь, забота, энергия. Прежде всего
она была мне другом и общалась со мной как с равным. Большое
внимание уделяла моему образованию: читала книжки, водила в
театр, сначала на детские спектакли, позже на взрослые. Мы с
бабушкой были примерно на тридцати (!) оперных и балетных
постановках. Приучала меня к классической музыке. Настоящим
праздником были для меня летние каникулы. Я жил поочередно на
даче то у одной бабушки, то у другой. И везде меня баловали,
окружали удивительной теплотой и вниманием. С Терезой Христофоровной я проводил время в Кратово на даче ее второго супруга
Вячеслава Алексеевича Голубцова (в честь которого я и получил
имя Вячеслав). В более поздние годы снимали дачу по соседству,
на станции Отдых. Бабушка не была искусной кулинаркой, но всегда умела быстро приготовить еду и сытно накормить. Причем в
дело успешно шли любые продукты, оказавшиеся под рукой: это
называлось «фантазии».
Должен сказать, что я совершенно не воспринимал бабушку как
научного работника: для меня она была только бабушка. Она
играла со мной в прятки, боролась, таскала на плечах, а когда я
стал постарше, вместе со мной ходила на стадион на футбол. И
меня всегда удивляла та почтительность, с которой солидные взрослые дяди обращались к ней. Впрочем, так непосредственно
бабушка вела себя не только со мной, она была очень компанейским человеком. Любила застолья, веселые компании, была очень
гостеприимной. В Кратово порой собиралось до двадцати человек
родственников, сотрудников кафедры, аспирантов. Сохранилось
несколько любительских фильмов с примитивными, но забавными
сюжетами из жизни отдыхающих. Летом также ходили в многочисленные байдарочные походы, к которым всю нашу семью приучил
В.А. Голубцов и костяк которых составляли те же люди. Одним
словом, Тереза Христофоровна тянулась к молодым, энергичным
314
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
людям, потому что и сама в душе оставалась такой до глубокой
старости.
Бабушка много ездила по стране, за границу. Несколько раз
брала с собой меня. Причем успевала не только сделать все дела
по работе, но и устроить культурную программу, показать мне
новые места. Особенно запомнилась поездка в Армению. Прием
был искренний и восторженный. Еще бы: дочь армянского народа
добилась столь впечатляющих успехов! Сначала гостили в Ереване,
затем в высокогорном санатории «Джермук». В моем подростковом
сознании эта поездка отложилась наиболее ярко.
При этом бабушка на всю жизнь осталась скромным, отзывчивым человеком. Умела быть дипломатом в нужных ситуациях.
Единственное, что могло ее вывести из себя и заставить быть
жесткой и неуступчивой — это необходимость отстаивать интересы
дела, которому она неистово служила всю жизнь.
Родом бабушка из Баку. Ее отец, Христофор Богданович Маргулов (Хачатур Богдасарович Маргулянц), человек из очень бедной
семьи, талантом и упорством добился положения в обществе: получил образование, стал инженером (в то, дореволюционное, время
это звание было престижным). Ее мама, Рипсимэ Ивановна (Ованесовна), происходила из купеческой семьи. Замуж вышла по
местным меркам очень поздно: в 22 года. Ее мать убивалась, что
дочь — старая дева: других выдавали замуж в 14 лет. Первенцем
в семье был бабушкин брат Иван. Затем рождались только девочки:
Аида, Тереза, Изабелла — моему прадедушке очень хотелось, чтобы
дочери носили имена правительниц Древней Армении.
Обе бабушкины сестры также связаны с МЭИ: Аида Христофоровна долгие годы была главврачом санатория «Энергия», где
оставила о себе очень добрую память, а Изабелла Христофоровна
преподавала в МЭИ философию. Обе они ушли из жизни раньше
бабушки; похоронены вместе. Судьба Ивана Христофоровича сложилась трагично: в 1937 г. наряду со многими сослуживцами он
был арестован. Примечательно, что на нем оборвалась цепочка
людей, которых забирали, выбивая из них показания на ранее
задержанных: Ивану Христофоровичу хватило мужества никого не
оговорить. Моя бабушка приложила много усилий, чтобы вызво315
Ò.Õ. Ìàðãóëîâà
лить брата: вела себя бесстрашно, чем даже смутила следователя,
который даже пригрозил ей арестом, на что бабушка ответила: «Ну
и арестовывайте! У меня маленький ребенок, но даже это меня не
остановит в борьбе за невиновность брата!» Самое удивительное,
что бабушке удалось добиться полного оправдания брата! Однако в
тюрьме Иван Христофорович тяжело заболел туберкулезом и через
два месяца умер.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Материал был подготовлен сотрудниками кафедры атомных электрических станций А.С. Монаховым и М.Г. Гумилевой и напечатан в «Вестнике
МЭИ». 1995. № 3.
2
Маргулова Т.Х. Атомные электрические станции: учебник для вузов. —
5-е издание. М.: Энергоатомиздат, 1994.
Григорий Тимофеевич Марков родился в 1909 г. в приамурском
селе, в семье крестьянина. Уже в молодые годы заинтересовался
техникой связи, работал телеграфистом. С 1929 по 1934 г. учился
в Московском техникуме связи, затем в Московском институте
инженеров связи, где получил квалификацию инженера.
В предвоенные годы Г.Т. Марков занимался разработкой теории
проволочных антенн и практическим развитием техники коротковолновых связных антенн. Он участвовал в разработке ромбических
антенн на низких опорах, направленных антенн вещательного диапазона, Т- и Г-образных антенн с повышенным КПД. Незадолго до
Отечественной войны, в 1940 г., защитил по этой тематике кандидатскую диссертацию. С началом Великой Отечественной войны он
служит в батальоне связи, строит антенные устройства для запасных узлов связи, в 1945 г. во время боевых действий на Дальнем
Востоке работает в составе оперативной группы наркома связи.
Доцент Г.Т. Марков вместе с профессорами А.Н. Казанцевым
и Г.З. Айзенбергом был одним из основателей кафедры антеннофидерных устройств на РТФ МЭИ в 1943 г. Позднее кафедра
была переименована в кафедру антенных устройств и распространения радиоволн (АУиРРВ).
Начиная с 1947 г., кафедра АУиРРВ была привлечена к работам в области создания антенн для ракетно-космической отрасли. В
середине прошлого века это была наиболее актуальная задача
антенной науки. Работы коллектива кафедры в этом направлении
возглавил Г.Т. Марков. Разработка бортовых антенн на кафедре
АУиРРВ МЭИ проводилась по заданию ОКБ-1, возглавлявшегося
С.П. Королевым, в тесном содружестве с антенным отделом ОКБ-1,
которым руководил М.В. Краюшкин, а также совместно со Спецсектором ОНИР МЭИ, на базе которого было создано позднее
ОКБ МЭИ.
318
Ã.Ò. Ìàðêîâ
Из воспоминаний Б.А. Попереченко
«С приходом Г.Т. Маркова и развитием фронта перспективной
антенной тематики для систем В.А. Котельникова на кафедре резко
активизировались новые исследования и разработки по бортовым
антеннам для баллистических ракет средней и межконтинентальной
дальности.
Прежде всего Г.Т. Марков приложил много усилий для формирования, воспитания и закрепления на кафедре молодежного коллектива исследователей из числа дипломников и аспирантов. Немалое
значение в этом отношении имело кураторство Г.Т. Маркова студенческой группы на РТФ по специальности «Радиофизика». Это
дало возможность набрать в его научную группу на кафедре наиболее перспективную молодежь. В частности, Маркову удалось совершить для кафедры кадровое открытие в лице Е.Н. Васильева.
Стержнем антенной тематики в
научной группе Маркова стала разработка принципов построения и методов
Стенд на кафедре АУиРРВ,
расчета всенаправленных бортовых антенн
посвященный Г.Т. Маркову
и запуску первого спутника Земли
различных СВЧ-диапазонов для изде-
319
Ã.Ò. Ìàðêîâ
лий ракетно-космической техники. В рамках этой общей проблемы
были развернуты теоретические исследования и разработка достаточно строгих моделей и методов решения задач электродинамического возбуждения различных видов объектов и дифракции радиоволн на них. Эта научная работа заметно превосходила по объемам
и темпам научные работы кафедры до Г.Т. Маркова.
При этом разработки наземных антенн для подобных радиосистем далеко выходили за пределы поставленных Г.Т. Марковым
достаточно наукоемких и специфических теоретических задач. В
результате разработки наземных антенн довольно быстро «перетекли»
из проблемно-теоретической кафедральной антенной группы в
антенную группу ОКБ МЭИ, образовавшуюся незадолго до прихода в ОКБ А.Ф. Богомолова.»
Под руководством профессора Маркова в содружестве с отраслевыми НИИ разработаны антенны для ряда ракет и космических
объектов, в том числе для первого спутника Земли. По воспоминаниям сотрудника ОКБ-1 В.В. Эстровича, главный конструктор
С.П. Королев на встрече с Г.Т. Марковым и М.В. Краюшкиным
обсуждал вопрос о выборе конструкций антенн для первого спутника Земли. Было принято предложение Г.Т. Маркова применить
вибраторные антенны. Научные результаты в области бортовых
космических антенн были подытожены в монографии «Антенны
баллистических ракет, спутников и космических станций», выпущенной под редакцией профессора Маркова и доцента Е.Н. Васильева
закрытым издательством «Дом техники» в 1965 г. и рассекреченной в 90-х годах прошлого века.
Практические разработки потребовали серьезного теоретического
обоснования. Профессор Марков развил теорию возбуждения электромагнитных волн и излучения бортовых антенн на объектах простой
геометрической формы (цилиндр, клин, шар). По этой тематике им
была защищена в 1957 г. докторская диссертация.
В своей докторской диссертации и написанной на ее основе
совместно с А.Ф. Чаплиным монографии «Возбуждение электромагнитных волн» (первое издание вышло в 1967 г., второе —
в 1983 г.) Г.Т. Марков развил метод собственных функций в применении к задачам возбуждения электромагнитных полей произвольными сторонними источниками в декартовой, цилиндрической и
сферической системах координат. В этих работах Г.Т. Марков ввел
320
Ã.Ò. Ìàðêîâ
скалярные функции, позволяющие найти электромагнитные поля Е
и Н-типов, возбуждаемые произвольными сторонними электрическими и магнитными токами в указанных системах координат. Профессор Б.М. Петров предложил называть эти функции функциями
Маркова, и это предложение заслуживает поддержки.
Умение владеть методом собственных функций в применении к
задачам возбуждения электромагнитных волн профессор Марков
прививал своим ученикам, это было и остается обязательным требованием при подготовке аспирантского экзамена по специальности.
Григорий Тимофеевич создал научную школу кафедры АУиРРВ
в области электродинамики и антенн, ориентированную на работу
в космической отрасли. Высокий научно-педагогический уровень,
умение привлечь молодежь и научить ее работать — эти качества
Г.Т. Маркова способствовали формированию научной школы
кафедры.
Особое внимание профессор Марков уделял учебному процессу.
Им лично и в соавторстве во всесоюзных издательствах были опубликованы три учебника и учебных пособия для высшей школы по
электродинамике и антеннам. Учебник по антеннам, написанный
Г.Т. Марковым совместно с Д.М. Сазоновым, был переведен на
английский и испанский языки.
Фрагмент из книги «Антенны баллистических ракет, спутников
и космических станций». Т. 2. Издательство «Дом техники», 1965 г.
321
Ã.Ò. Ìàðêîâ
Г.Т. Марков был одним из
инициаторов организации на РТФ
МЭИ специальности «Радиофизика и электроника» и длительное
время читал лекции студентам
группы радиофизиков.
Г.Т. Марков много времени
уделял организационной работе на
кафедре и факультете, в 1957—
1975 гг. возглавлял кафедру
АУиРРВ МЭИ, в 50-х годах был
деканом РТФ МЭИ. Значительную роль в жизни кафедры антенных устройств и распространения
радиоволн МЭИ и родственных
кафедр других вузов сыграл Всесоюзный научно-методический семинар высшей школы по прикладной
электродинамике, созданный по
инициативе профессора Маркова и
Григорию Тимофеевичу Маркову 70 лет
работавший в МЭИ под его руководством в 70—80-х годах ХХ в.
По итогам работы семинара было выпущено шесть сборников
научно-методических статей.
Профессор Г.Т. Марков воспитал много учеников, специалистами школы Г.Т. Маркова защищено 18 докторских и свыше
100 кандидатских диссертаций, опубликовано 10 монографий и учебников.
За заслуги перед отечеством профессор Г.Т. Марков был
награжден орденами и медалями, ему было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР».
Ольга Исаковна Мартынова родилась в 1916 г. в селе Хортица
на Украине. После окончания химико-технологического техникума
в городе Запорожье в 1933 г. Ольга Исаковна работала лаборантом на заводе «Электросталь», а затем химиком-лаборантом в
лаборатории Днепростроя. В 1937 г., переехав в Москву, поступила на работу во Всесоюзный научно-исследовательский институт
«Водгео» техником. В 1939 г. поступила учиться в Московский
химико-технологический институт имени Д.И. Менделеева и продолжала работать и «Водгео» до 1942 г.
По окончании института в 1944 г. О.И. Мартынова начала
работать в МЭИ. С 1944 по 1946 г. была научном сотрудником
на кафедре химии, где одновременно и преподавала, затем перешла
на кафедру технологии воды и топлива (ТВТ). В 1952 г. защитила
кандидатскую диссертацию по технологии воды на электростанциях.
До 1960 г. она продолжала научную и преподавательскую работу
на кафедре ТВТ, а в период с 1960 по 1965 г. заведовала кафедрой химии.
В 1963 г. Мартынова защитила докторскую диссертацию в
области водно-химических режимов тепловых и атомных электростанций. С 1966 г. и до выхода на пенсию в 1989 г. О.И. Мартынова заведовала кафедрой ТВТ, где создала научно-педагогическую школу в области водного режима на ТЭС и АЭС. Научные
работы в этом направлении принесли ей широкую известность в
кругах теплоэнергетиков и химиков-технологов-водников. О.И. Мартынова была соавтором четырех учебников и учебных пособий для
студентов, обучающихся по специальности «технология воды и топлива на тепловых и атомных электрических станциях», автором
более трехсот научных статей и ряда монографий. Под ее научным
руководством более тридцати человек защитили кандидатские и
несколько человек — докторские диссертации. В течение многих
лет О.И. Мартынова была членом президиума научно-методического совета по высшему теплоэнергетическому образованию, участвовала в работе двух научных советов: при Государственном коми324
Î.È. Ìàðòûíîâà
тете по науке и технике и Минэнерго СССР. Она являлась
почетным профессором Дрезденского и Будапештского технических
университетов, членом Ассоциации немецких инженеров, принимала
активное участие в работе Международной ассоциации по свойствам воды и водяного пара (CODATA), награждена медалью этой
организации.
Научные работы О.И. Мартыновой неоднократно удостаивались
высоких наград. Она была лауреатом Государственной премии
СССР, лауреатом премии Совета Министров РСФСР, лауреатом
премии имени И.И. Ползунова АН СССР.
Впервые я увидела Ольгу Исаковну Мартынову 1 сентября 1954 г.,
будучи студенткой МЭИ: в этот день она читала нам лекцию по
химии. Как потом оказалось, это была ее первая лекция по курсу
общей химии. Мы увидели очень интересную женщину, элегантно
одетую, свободно и даже как-то красиво излагающую свои мысли.
В процессе обучения мне не пришлось как студентке общаться
лично с Ольгой Исаковной, так как в нашей группе она не вела ни
практических занятий, ни лабораторных работ. Экзамены я тоже ей
Присуждение дипломов почетных членов VDI.
М.А. Стырикович, О.И. Мартынова, директор VDI П. Гербер (1989 г., ФРГ)
325
Î.È. Ìàðòûíîâà
не сдавала, так что видела ее только на лекциях. Первый раз я
лично встретилась с Ольгой Исаковной при дипломном проектировании: она была моим рецензентом. Так как я практически не
знала Ольгу Исаковну, то очень волновалась, сдав дипломный проект на рецензию. Конечно же, она нашла ошибки (без этого не
обходится ни один дипломный проект), но объяснила все мои недочеты очень по-доброму, и рецензия была положительной, я бы
даже сказала, отличной. Это был 1960 год.
Следующая моя встреча с Ольгой Исаковной состоялась 1 сентября 1966 г. — это был ее первый рабочий день в качестве заведующего кафедрой ТВТ. С этого дня более 20 лет я работала на
кафедре ТВТ под ее руководством.
После прихода Ольги Исаковны на кафедре ТВТ стали активно
вести работы, связанные с водно-химическим режимом и химическим контролем на ТЭС и АЭС. Эти работы были комплексными
и проводились совместно с кафедрой котельных установок. В то
время этой кафедрой заведовал М.А. Стырикович. Впоследствии
результаты этих работ легли в основу многих руководящих документов в энергетике.
Как работалось с Ольгой Исаковной? Могу сказать — по-разному. Нередко наши мнения расходились как по научным вопросам, так и по общекафедральным делам. Но всегда компромиссное
решение достигалось. Не один раз в решении научных разногласий
в качестве «третейского судьи» выступал Михаил Адольфович
Стырикович. В частности, это относилось и к моей кандидатской
диссертации. У Ольги Исаковны как руководителя многих научноисследовательских работ было, на мой взгляд, одно очень хорошее
качество — она никогда не вмешивалась в работу сотрудников,
давала полную свободу действий, но требовала выполнения работы
в срок.
Ольга Исаковна была очень эрудированным и коммуникабельным человеком. Эти качества притягивали к ней людей. Работая и
общаясь с ней с 1966 г. и до конца ее жизни, я не переставала
удивляться, как активно она интересовалась всем, что происходило
вокруг. Она имела очень большой авторитет не только среди российских ученых, но и среди зарубежных коллег. Участвуя вместе с
Ольгой Исаковной в международных встречах, я видела, с каким
интересом воспринимаются ее выступления. Конечно, ей очень помо326
Î.È. Ìàðòûíîâà
гало знание двух языков, но не только
это: в ней была жизнерадостность и
молодой задор. Ольга Исаковна прекрасно владела английским и немецким
языками, причем не только бытовыми,
но и техническими. Она очень много
раз участвовала в международных конференциях, которые проходили как
у нас в стране, так и за рубежом. Мне
запомнилось одно очень крупное совещание с привлечением большого количества специалистов из различных организаций. Докладчик, представитель какойто зарубежной фирмы, делал доклад на
английском языке, переводчик переводил. Перевод был отвратительным,
переводчик совершенно не знал терминологии, и было как-то даже неудобно
за этого человека. Ольга Исаковна
сидела рядом со мной и очень возмущалась переводом. Потом она
сказала: «Все, я больше не могу смотреть на этот позор, пойду
переводить». Честно говоря, я очень удивилась и подумала, что она
шутит. Но нет, она не шутила. Она встала, сказав, что хотела бы
переводить, так как в переводе много неточностей, вышла к трибуне и стала переводить. Надо сказать, что она вообще очень
любила переводить синхронно.
Ольга Исаковна была разносторонним человеком — она очень
любила музыку, хорошо играла на фортепиано, очень любила стихи
и немножечко завидовала Михаилу Адольфовичу (конечно, белой
завистью) в том, что он их знал великое множество, а она их не
запоминала. Вообще этот дуэт — Ольга Исаковна и Михаил
Адольфович — был просто чудесен. Уже значительно позже я
могла видеть их взаимоотношения не в рабочей обстановке и просто любовалась той теплотой, которая была в отношениях этих уже
немолодых людей.
Несмотря на свое высокое положение — заведующая кафедрой,
ученый, признанный в мире, Ольга Исаковна в быту была неприхотливым человеком, никогда не возвышалась над другими. Осо327
Î.È. Ìàðòûíîâà
бенно это проявлялось во время командировок (а я часто бывала с
ней в командировках). Вспоминаю такой случай. Мы ездили на
международную встречу в Ленинград. Это был 1990 или 1991 г.
Получилось так, что мы (нас было трое) не смогли пообедать в
столовой, а есть очень хотелось. С продуктами было плохо. В
магазине мы купили по бутылке кефира, батон хлеба, зашли в
какой-то не очень чистый двор и рядом с баками для сбора мусора
распили свой кефир «на троих», закусив хлебом. Я до сих пор
жалею, что не было фотоаппарата — снимок был бы чудным.
′
Ольга Исаковна была специалистом высочайшей квалификации.
За это ее ценили и уважали и в нашей стране, и за рубежом. Ее
мнение очень высоко ценили в Международной ассоциации по
свойствам воды и водяного пара.
И здесь мне хочется сказать, что в развитии эрудиции и
широты взглядов Ольги Исаковны большую роль сыграл замечательный педагог, Учитель с большой буквы Михаил Иванович
Лапшин, воспитавший не одно поколение специалистов.
Ольга Исаковна была любящей матерью и бабушкой. Наверное,
она не могла уделять очень много времени, именно времени, но не
внимания своим детям в силу занятости, но она очень радовалась
их успехам и переживала их неудачи. Я могу говорить об этом, так
как она часто делилась со мной, особенно в последние годы жизни.
Она обожала свою внучку Аленку и внука Сергея.
После смерти Михаила Адольфовича Ольга Исаковна как-то
очень сникла, да тут еще болячки всякие появились. Но она старалась быть в курсе всех научных и кафедральных дел. Когда я одна
или с кем-нибудь из сотрудников кафедры приезжала к ней, она
очень радовалась, и наши беседы продолжались достаточно долго.
Однажды я приехала вместе с Валерием Абелевичем Маметом,
выпускником кафедры ТВТ. Валерий был человеком с большим
чувством юмора, с ним всегда было интересно, и мы просидели у
Ольги Исаковны часа два. Они очень трогательно попрощались.
Когда мы вышли от Ольги Исаковны, то Валерий вдруг сказал
мне, что у него такое предчувствие, что он больше Ольгу Исаковну не увидит. К сожалению, предчувствие сбылось — он умер
в августе, а она в сентябре того же года.
Светлую память об Ольге Исаковне хранят многие ее ученики.
328
В музее МЭИ на стенде IX, экспонаты которого рассказывают
об истории МЭИ в годы Великой Отечественной войны, размещены материалы, посвященные Моисею Фроимовичу Марьяновскому — Герою Советского Союза, более 30 лет проработавшему
на кафедре истории КПСС МЭИ (впоследствии кафедра истории,
в настоящее время кафедра истории и культурологии).
Моисей Фроимович Марьяновский родился 25 октября 1919 г.
в Украине в селе Новый Буг Николаевской области, в рабочей
семье. Он рано лишился отца, и мать одна поднимала шестерых
детей. В 1931 г. семья переехала в Москву. М.Ф. Марьяновскому
пришлось не только учиться в школе, но и работать на Московском автомобильном заводе (ЗИС). После окончания средней
школы в 1940 г. М.Ф. Марьяновский был призван в Рабоче-Крестьянскую Красную армию.
Великая Отечественная война застала М.Ф. Марьяновского в
Горьковском танковом военно-политическом училище, полный курс
обучения в котором пройти ему было не суждено. Из-за тяжелого
положения на фронте в январе 1942 г. состоялся ускоренный
выпуск, и М.Ф. Марьяновского направили в действующую часть
комиссаром танковой роты 187-й танковой бригады 16-й армии.
Уже в конце 1942 г. его назначили командиром танковой роты.
В это время М.Ф. Марьяновский участвовал в оборонительных
боях под Жиздрой, в наступлении на Орел и Брянск. В 1943 г. он
был тяжело ранен.
После выздоровления в ноябре 1943 г. М.Ф. Марьяновский
был направлен в 23-ю гвардейскую танковую бригаду, в рядах
которой воевал в районе Орши и Витебска. Возглавив в июне
1944 г. танковый батальон, М.Ф. Марьяновский участвовал в
освобождении Белоруссии. В составе 49-й армии 2-го Белорусского
фронта танковый батальон М.Ф. Марьяновского вел наступление
на Могилевском направлении. За участие в этих боях, когда ему
пришлось заменить погибшего командира 23-й танковой бригады,
330
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
М.Ф. Марьяновский был представлен к званию Героя Советского
Союза.
В разделе «Краткое конкретное изложение личного боевого подвига» Наградного листа говорится: «Выполняя поставленную командованием боевую задачу, тов. МАРЬЯНОВСКИЙ, командуя танковым батальоном, умелым обходным маневром вышел на
шоссейную дорогу Могилев—Минск и отрезал пути отхода противника из Могилева. На своем танке тов. МАРЬЯНОВСКИЙ врезался в большую автоколонну противника, идущую из Могилева в
Минск, и на протяжении 3 километров огнем и гусеницами танка
разбил до 60 автомашин, 4 бронетранспортера, 5 орудий и уничтожил более 50 солдат и офицеров противника. Остальные танки
последовали примеру своего командира... За время с 24 по 30 июня
1944 г. батальон под командованием т. МАРЬЯНОВСКОГО
провел шесть боев, прошел в наступлении от реки Проня до реки
Друть и форсировал ее. Всего за время этих боев батальоном нанесены противнику следующие потери: уничтожено и захвачено танков
и самоходных орудий, автомашин более 100, орудий разного
калибра — 14, пулеметов 72. Противник оставил на поле боя
свыше 1600 трупов своих солдат и офицеров».
Войну М.Ф. Марьяновский продолжил в Польше, где был
тяжело ранен в третий раз во время штурма крепости Осовец.
Майор М.Ф. Марьяновский ушел в отставку из Вооруженных Сил
в июле 1945 г. В 1951 г. он окончил исторический факультет Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, в
1955 г. — аспирантуру.
В МЭИ М.Ф. Марьяновский пришел в ноябре 1960 г. на
должность доцента кафедры истории КПСС. К этому времени за
его спиной был большой жизненный, а самое главное — бесценный
военный опыт участия в Великой Отечественной войне. Широкий
кругозор профессионального историка, искреннее отношение к студенческой молодежи, участие в Великой Отечественной войне стали
основой глубокого уважения и авторитета, который Моисей Фроимович имел среди коллег по кафедре, студентов и преподавателей
энергомашиностроительного факультета, где он читал лекции не
одно десятилетие.
Вот что пишет в статье «Мы помним тех, кто нас любил»,
опубликованной в газете «Энергетик» за 2003 г. к 60-летию обра331
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
зования энергомашиностроительного факультета в МЭИ студент
гр. С-8-64 В.Е. Хроматов, ныне профессор кафедры ДПМ МЭИ:
«Лектор Энергомаша по курсу «История КПСС» Герой Советского Союза Моисей (на факультете и в институте его все звали
Михаилом) Фроимович Марьяновский читал нам лекции на 1-м
курсе. Ко всем студентам в группах, где он вел семинарские занятия, Михаил Фроимович обращался только по именам. Когда я
сдавал ему экзамен, он прежде всего посмотрел в моей зачетке, как
меня зовут, выслушал мой ответ по билету (отвечал я довольно
бойко) и начал задавать вопросы, обращаясь ко мне исключительно
по имени. Все вопросы меня загоняли в тупик. Ну, думаю, конец,
два балла обеспечено. Но получил «хорошо» и напутствие преподавателя: «Я думаю, Вася, у тебя еще будет возможность и время
подумать и разобраться в той непростой обстановке, предшествовавшей
Празднование
Октябрьским
событиям». Уже после
60-летия ЭнМФ, 2003 г.
окончания института мне не раз приходилось общаться с М.Ф. Марьяновским по работе, и мне всегда казалось, что он помнит мой экзамен по
его курсу, потому что и потом он
обращался ко мне только по имени.
Мы были для Моисея Фроимовича
всегда детьми и его учениками, за
которых он воевал и для которых
работал».
В ноябре 2003 г. на торжественные
мероприятия в связи с 60-летием
ЭнМФ был приглашен и М.Ф. Марьяновский. Обращаясь к своим ученикам
и коллегам по работе, Михаил Фроимович сказал: «Я 30 лет проработал на
Энергомаше, 30 лет был с вами и
счастлив, что и сегодня среди вас».
Работая в МЭИ, М.Ф. Марьяновский проявил себя как прекрасный
332
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
преподаватель в самом лучшем смысле этого слова — наставник,
советчик, друг.
Идут годы, в настоящее время на кафедре истории и культурологии осталось немного людей, которые трудились рядом с
М.Ф. Марьяновским. Среди них профессор кафедры Людмила
Ивановна Краснова, воспоминания которой о Моисее Фроимовиче
Марьяновском приводятся ниже.
«Âñïîìèíàþ îäèí åãî ðàññêàç»
Писать о человеке, которого знал много лет, всегда сложно.
Встречал его каждый день, разговаривал о детях, житейских проблемах, смеялся, отвечая на его шутки. Казалось бы, чего проще:
напиши про то, каким он был, как говорил, улыбался, шутил, за
что его любили друзья, уважали коллеги. Но описать Михаила
Фроимовича Марьяновского с точки зрения его внешнего восприятия — это не сказать почти ничего или очень мало для человека,
каким он был на самом деле. Внешне
Члены парткома МЭИ.
открытый, ироничный и доброжелатель60-е годы.
ный, всегда подтянутый и одетый в
Первый слева стоит
М.Ф. Марьяновский
костюм-тройку с галстуком, он глубоко
333
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
в душе хранил воспоминания, делиться которыми ему было и
больно, и трудно.
Я познакомилась с Михаилом Фроимовичем в 1975 г., когда
перешла работать на кафедру истории КПСС. Мне было тогда
25 лет, и я, тогда ещё начинающий, неопытный ассистент, немного
робела в огромном коллективе — штат больше 40 человек! Все
преподаватели кафедры казались мне людьми очень взрослыми,
строгими, серьёзными. Среди них было немало фронтовиков:
В.Г. Широков, участвовавший в битве за Москву, Т.Н. Шумянцева, совсем молоденькой девушкой служившая в зенитных войсках,
Н.Я. Носков (в результате ранения он потерял зрение, обе руки и
всё же работал), Н.И. Нагайцев, мальчишкой убежавший на
фронт, М.И. Виноградова, М.З. Ольховский… И Михаил Фроимович Марьяновский, танкист, прошедший со своим Т-34 всю
войну. То, что он был Героем Советского Союза, я узнала не
сразу, так как звезду Героя он надевал крайне редко. На вопрос:
«Почему?» — отшучивался: «Чтобы не истёрлась». А однажды в
разговоре со мной он обронил: «Там, на войне, Героев можно было
давать каждому пятому солдату…»
Замечательная у него была особенность разговора. Говорил он
с расстановкой, чуть прикрывая ладонью рот, как будто собирался
сообщить собеседнику что-то важное по секрету, произносил
обычно шутку, но лицо его при этом оставалось серьезным.
Однажды он рассказал мне забавную историю из своей фронтовой
жизни. У них в экипаже был солдат из Средней Азии (Михаил
Фроимович даже имя называл, но я не запомнила). «Так вот этот
солдат, — рассказывал Михаил Фроимович, — всегда с любопытством наблюдал, как я каждое утро умываюсь по пояс и
порошком чищу зубы. А на порошок я менял свой табак или папиросы, потому что за всю войну так и не закурил. Он меня спрашивает: «Миша, зачем ты зубы каждый раз чистишь? Зачем надо?
Может завтра убьют». А я ему: «Ну и что, убьют… На небе
кому будем докладывать, как служили, что делали? Богу! Так вот
я зубы чищу, чтобы порадовать его своей белозубой улыбкой!
А пока живой, крепкие зубы нужны, чтоб немцам глотку грызть!».
И ещё одно помнится очень ярко. На торжественном заседании
кафедры, проходившем по случаю 45-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне, коллеги попросили Михаила Фроимовича
334
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
выступить с воспоминаниями, рассказать о своём боевом прошлом.
Он пришёл на кафедру в парадной форме, со всеми боевыми орденами на груди. Но взгляд присутствующих невольно останавливался
на маленькой золотой звезде Героя. Заметно было, как «наш
Марьяновский» (так называли его между собой коллеги) волновался, чуть дрожали руки. И он стал рассказывать, за что получил
звание Героя. Осенью 1943 г. наши войска вели ожесточенные бои на
киевском направлении — шла битва за Днепр. Здесь с обеих сторон
участвовали многие танковые армии, войска 2-го и 3-го Украинских
фронтов. Перед советскими бойцами была поставлена задача —
овладеть правым берегом Днепра. Немцы вели почти беспрерывный
огонь по нашим позициям, и поэтому переправляться по понтонным
мостам было невозможно. Обдумав ситуацию, бойцы принимают
решение: форсировать реку на танках по дну, найдя более или
менее неглубокое место. Но как быть с дулами пушек? Чем их
забить? Если их закрыть плотными деревянными пыжами, то,
Научная конференция студентов 1-го курса ЭнМФ на тему: «Славная страница танка
«Беспощадный». В центре — руководитель темы М.Ф. Марьяновский
335
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
вынырнув на берег, танк станет мишенью для немцев, потому что
не сможет стрелять. И тогда смекалистые бойцы предложили обмотать выходное отверстие пушки хорошо промасленной бумагой или
другим материалом, не пропускающим воду. В таком случае вынырнувший из воды танк сразу вступит в бой, так как снаряд сможет
пробить затычку.
Не все из тех Т-тридцатьчетвёрок вышли на берег… Кто-то
навечно остался на дне реки со своей машиной, лучшей из всей
боевой техники, как говорил танкист М.Ф. Марьяновский (танки,
которые поставлялись Советскому Союзу по ленд-лизу из США,
рассказывал Михаил Фроимович, ребята-танкисты называли тогда
«гробами на колесах», потому что внутри они были обиты красным
бархатом, а броня пробивалась пулеметной очередью). Ему вместе с
его экипажем посчастливилось уцелеть в тех боях. И получить
вместе с другими 663 воинами, участниками этой операции, звание
Героя Советского Союза. Но со слезами на глазах мы слушали
рассказ, как его друг, высунувший на полном ходу голову из люка
танка, чтобы осмотреться и оценить ситуацию, вдруг затих и стал
медленно сползать внутрь. Когда окровавленное тело оказалось
внутри танка, ребята увидели, что голову их друга срезало будто
бритвой…
«Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог –
Кто считал, кто считал!...
Сообщается в сводках Информбюро
Лишь про то, сколько враг потерял.
Но не думай, что мы обошлись без потерь
Просто так, просто так…
Видишь, в поле застыл, как подстреленный зверь,
Весь в огне, искалеченный танк!
Где ты, Валя Петров? — что за глупый вопрос?:
Ты закрыл своим танком брешь.
Ну, а в сводках прочт¸м: «Враг потери пон¸с,
Ну а мы — на исходный рубеж»…
(В. Высоцкий)
Пожалуй, это было единственный услышанный мной рассказ,
когда Михаил Фроимович долго и подробно рассказывал о времени, вспоминать о котором ему было больно и тяжело. Но,
несмотря на это, оно было ему очень дорого и памятно, так как
336
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
это была его юность, его взросление, его друзья, с которыми он
шел ухабистыми дорогами войны…
И вообще рассказчик он был замечательный! Не прибегая к
жестикуляции, ведя разговор в манере рассуждения, как будто он
делился с собеседником своими мыслями, Михаил Фроимович буквально приковывал к себе внимание студентов. На энергомашиностроительном факультете, где долгие годы он был лектором потока,
студенты всех курсов его очень уважали и любили. К ним он обращался по-особенному: на «ты» и «Мой юный друг!» И на конференциях его студенты всегда были лучшими докладчиками — так
мастерски он владел методикой готовить ребят к выступлениям.
Долгие годы Михаил Фроимович был лектором общества «Знание». Он был одним из лучших пропагандистов в нашем районе,
всегда искал и находил слова, близкие и понятные слушателям,
стремился к диалогу с ними. Материалы его лекций — смелые,
критические — переписывались коллегами от руки. Но далеко не
каждый брал на себя смелость вслух перед аудиторией проговаривать то, о чем считал нужным говорить Марьяновский. Галина
Борисовна Костицкая, которая была у
нас в то время секретарём партгруппы
М.Ф. Марьяновский в составе
и дружила с Михаилом Фроимовичем,
Государственной экзаменационной
порой сетовала ему за излишнюю резкомиссии ЭнМФ
337
Ì.Ô. Ìàðüÿíîâñêèé
кость в оценках тогдашней государственной политики. На что тот
обычно отвечал: «Галочка! После того, что я в своей жизни видел,
мне уже ничего не страшно. А ты сделай вид, что не слышала от
меня ничего предосудительного».
Теперь я сама рассказываю студентам то, что когда-то услышала
от Михаила Фроимовича, и ловлю себя на том, что своих студентов
тоже как-то незаметно для себя стала называть «Мой юный друг».
А когда читаю лекцию по Великой Отечественной войне и показываю
на слайде фотографию Героя Советского Союза М.Ф. Марьяновского,
у меня, как и много лет назад, перехватывает горло от волнения
при воспоминании о его рассказе о Войне…
Последняя наша встреча с Михаилом Фроимовичем произошла
незадолго до его смерти. Я пришла в госпиталь им. Н.Н. Бурденко, где он в то время находился на лечении. До этого мы не виделись уже много лет (так случилось, что на какое-то время я уезжала из Москвы). В больничной палате, где он лежал, вместе с ним
находились еще несколько человек. Справа на второй кровати я увидела Михаила Фроимовича, сильно постаревшего, совсем седого,
очень больного, но всё ещё по-мужски красивого человека. Он дремал, а когда открыл глаза, то узнал меня не сразу. Потом, вглядевшись, заулыбался и произнёс: «А, это же ты, Людка! (так он меня
иногда называл, что я расценивала каквыражение особой доверительности в наших с ним отношениях). — Как ты меня нашла?»
Мы долго с ним говорили. Он спрашивал: «Скажи честно: меня
помнят на кафедре?» И я честно уверяла его, что да, очень даже
помнят. «Это хорошо, — сказал он, — надо, чтобы нас помнили…»
Вспоминая войну и тех, кто в ней участвовал и победил, мы
обращаемся к Памяти — основе человеческого бытия, основе истории, основе деятельности человеческого разума. Память о нашем
прошлом — как героическом, так и будничном — особенно необходима современной российской молодёжи, тем, с кем мы работаем
и кого пытаемся воспитывать на уважении и любви к своей
Родине. Память о Великой Отечественной войне — это великая
память, без которой невозможны ни современное воспитание и
образование, ни современный русский человек. Этого требует массовое историческое самосознание, которое складывается из того, что
было сделано 65 лет тому назад миллионами русских солдат, таких
как Михаил Фроимович Марьяновский».
338
Владимир Васильевич Мешков родился в Москве в 1903 г. в
семье, которая придерживалась старообрядческих традиций. Его
отец Василий Александрович за большой вклад в гражданское
строительство города заслужил звание почетного гражданина Москвы. Воспитанием детей занимались в основном няня и мать —
Анна Александровна. Один из основных своих учебных трудов —
«Осветительные установки» в 1947 г. Владимир Васильевич посвятил ей («Свою работу посвящаю моей матери, привившей мне личным воспитанием первые навыки и любовь к труду»). Кроме него
в семье росли два брата и две сестры. Константин, ставший
впоследствии кандидатом химических наук и Сергей — будущий
капитан 3-го ранга Военно-морских сил страны. Сестра Мария
окончила 2-й Промышленно-экономической техникум, а затем преВасилий Александрович и Анна Александровна Мешковы
340
Â.Â. Ìåøêîâ
подавала в нем, но умерла в начале суровых 30-х годов. Вторая
сестра, Ольга, окончила Московское высшее техническое училище
им. Н.Э. Баумана (МВТУ), стала заведующей лабораторией НИИ
авиационной технологии, кандидатом технических наук и лауреатом
Государственной премии за разработку новых методов аргонодуговой сварки. Работала в области космических технологий, занималась сваркой обшивки первого искусственного спутника Земли и
сваркой в космосе.
В начале 20-х годов после окончания средней школы Владимир
поступил в Электротехникум (впоследствии Энергетический техникум Мосэнерго), который с успехом закончил. Интересно, что в
это учебное заведение, расположенное на Пречистенской набережной напротив дома, зимой он часто ходил по льду Москвы-реки.
В техникуме же в 1925 г. он начал преподавательскую деятельность, подготовил и опубликовал пособие для лаборатории по общей
электротехнике. К середине 20-х годов значительно развился и
окреп второй в Москве (после МВТУ) центр подготовки инженеров-электриков, энергетиков и электротехников — Институт народного хозяйства им. Г.В. Плеханова (ИНХ). Именно в этот институт, возникший в 1906 г. в Замоскворечье на базе Московского
коммерческого училища, и поступил Владимир Васильевич. В это
время в ИНХ на электропромышленном факультете профессор
А.П. Иванов начал читать курс «Технология ламп накаливания и
пустотелых приборов». С 1926 г. в отдельную специальность была
оформлена «Электровакуумная техника», в рамках которой преподавались светотехнические и смежные с ними дисциплины: «Электрический разряд в вакууме и газах» и «Вакуумная техника» (лектор — профессор Н.А.Капцов), «Светотехника и фотометрия»
(профессор П.И. Мартынов), «Источники света и технология ламп
накаливания» (профессор А.П. Иванов), «Рентгенотехника» (профессор Н.Е. Успенский), «Химия электровакуумного производства»
(Б.М. Фромберг), «Электронные лампы» (П.В. Шмаков) и др. На
факультете были созданы специальные лаборатории, в том числе
рентгеновская и светотехническая, которой много лет руководил
профессор П.И. Мартынов. Владимир Васильевич сочетал учебу
в ИНХ с работой в Московском институте охраны труда
(МИОТ) ВЦСПС, где еще студентом организовал светотехническую лабораторию. Получив высшее образование, он продолжал
341
Â.Â. Ìåøêîâ
работу в МИОТ, где проводил научные исследования по направлениям «Осветительные установки» и «Физиологическая оптика».
В 1931 г. Владимир Васильевич опубликовал свою первую светотехническую научную статью
«К вопросу о перестройке фабрик
(текстильных) без световых отверстий» в журнале «Вестник инженеров и техников» (ГНТИ, 1931, №8, соавтор — З.Б. Смелянский). Фундаментальные исследования, проведенные им в конце
20-х и начале 30-х годов, получили широкую известность, а в
опубликованных в те годы работах дан всесторонний анализ действия блеского источника на орган зрения. Введенные им критерии
оценки ослепленности нашли применение в практике проектирования
установок наружного и промышленного освещения, в регламентации
качественных показателей освещения.
В начале 30-х годов заведующий кафедрой светотехники,
незадолго до этого образованной в Московском энергетическом
институте (МЭИ), Л.Д. Белькинд пригласил будущего профессора,
лауреата Сталинской премии Н.А.Карякина (в 1932 г.) и
В.В. Мешкова (в 1934 г.) на кафедру сначала в качестве совместителей. Владимир Васильевич начал читать лекции по дисциплине
«Осветительные установки». В этом же году был опубликован
учебник для энерготехникумов: «Курс осветительной техники»,
выдержавший впоследствии еще четыре переиздания. Именно с
этого времени началась пора развития научных основ тогдашней
специальности «Светотехника и прожекторостроение». Можно считать, что с этого времени начал выкристаллизовываться специальный курс «Основы светотехники». Добавим, что в это время Владимир Васильевич участвовал в разработке специальных ламп
накаливания для кремлевских звезд рубинового стекла, сменивших в
1937 г. несветящиеся и украшенные уральскими самоцветами. Уровень и результаты всех научных исследований, которые проводились
Владимиром Васильевичем в эти годы, был настолько высок, что в
1938 г. ему без защиты диссертации по совокупности работ была
присуждена ученая степень кандидата технических наук. Еще через
два года на совете по присуждению ученых степеней в МЭИ он
защитил докторскую диссертацию по проблемам качества и нормирования искусственного освещения. В 1941 г. Владимир Васильевич
был утвержден в ученом звании профессора. Он активно участвовал в создании в 1937 г. из физико-энергетического факультета и
факультета электросвязи электрофизического факультета (ЭлФиз).
342
Â.Â. Ìåøêîâ
После первого декана ЭлФиза Л.Д. Белькинда и второго И.П. Иванова Владимир Васильевич с 1939 по 1941 гг. работал деканом
нового факультета.
Когда в первые месяцы Великой Отечественной войны МЭИ
эвакуировался в г. Лениногорск (Казахстан), больше года там проводились обычные учебные занятия и даже был организован прием
на первый курс для местной молодежи. А В.В. Мешков в 1941 г.
ушел в ополчение, но был отозван для работы в тылу. В июле
1942 г. он был назначен начальником светотехнического отдела
Московского электролампового завода (МЭЛЗ). Это назначение
было не случайным, так как в конце 20х — начале
30-х годов
он был консультантом светотехнической лаборатории МЭЛЗа. В
декабре этого же года правительство приняло решение о возвращении МЭИ в Москву. Еще через учебный семестр и Владимир
Васильевич возвращается в МЭИ,
который
стал
на
протяжении
В.В. Мешков за настройкой
нескольких десятилетий основным
научно-исследовательской
местом его педагогической и научустановки
ной деятельности. Заслуженный
профессор МЭИ, лауреат Государственной премии И.В. Лебедев
в своей книге «Кафедра электронных
приборов МЭИ: как это было»
(2009) вспоминает, что Владимир
Васильевич Мешков был некоторое
время
деканом
восстановленного
после возвращения из Лениногорска
ЭлФиза. Он великолепно читал
лекции. Широкий научный кругозор
Владимира Васильевича выходил
далеко за пределы проблематики
кафедры светотехники. Мнение и
предложения профессора В.В. Мешкова
по
существу
всего
электрофизического направления подготовки специалистов в МЭИ отличались глубиной, продуманностью и
рациональностью.
И.В.
Лебедев
отмечает, что в значительной степени
343
Â.Â. Ìåøêîâ
благодаря влиянию Владимира Васильевича получили успешное развитие кафедры электронных приборов, промышленной электроники
и физики МЭИ. Даже нынешнее название кафедры «Электронные
приборы» ввел В.В. Мешков. Деловые качества и принципиальность сочетались у него с удивительным тактом и доброжелательностью в отношениях не только с коллегами и заведующими кафедрами, но и со студентами. Владимир Васильевич явился одним из
инициаторов широкого привлечения студентов к научной работе на
кафедрах. Деканат ЭлФиза многие годы и после ухода профессора
В.В. Мешкова с поста декана сохранял созданную им особую дружественную атмосферу.
Значительное место в научной деятельности Владимира Васильевича занимает разработка теоретических основ нормирования осветительных и облучательных установок. Это направление возникло
как логическое продолжение исследований по физиологической
оптике и нашло свое наиболее полное отражение в монографии
«Осветительные установки» (Госэнергоиздат, 1947). Результаты
теоретических исследований и анализа экспериментальных данных
(как собственных, так и других заслуживающих доверия ученых)
по контрастной чувствительности глаза позволили Владимиру Васильевичу использовать критерий видимости для разработки принципов нормирования освещения. Через 25 лет этот труд стал фундаментом учебного пособия под тем же названием (издательство
«Энергия», 1952) в соавторстве с профессором М.М. Епанешниковым, но наполненным новым для того времени материалом. В 1948 г.
Владимир Васильевич Мешков стал преемником Л.Д. Белькинда
в должности заведующего кафедрой светотехники МЭИ и оставался в ней вплоть до 1975 г. Именно его заслугой является сравнительно быстрое превращение кафедры в головной учебный и
научный светотехнический центр страны. Специальность переживала
тогда наибольший подъем за все годы существования в МЭИ. Владимир Васильевич создал и воспитал ядро преподавателей, которые
долгие годы определяли лицо кафедры. Сразу после войны кафедра
пополнилась вернувшимися после окончания войны офицерами
и будущими профессорами М.М. Епанешниковым, М.М. Гуторовым и В.В. Трембачем.
В начале 50-х годов Владимир Васильевич предвидел бурное
развитие отечественной электроламповой промышленности, и на
кафедре получило дальнейшее развитие направление «Источники
344
Â.Â. Ìåøêîâ
света». Даже название специальности в эти годы изменилось на
новое — «Светотехника и источники света». Для усиления направления на кафедру были приглашены новые сотрудники, среди которых были будущие профессора Г.Н. Рохлин, В.С. Литвинов,
С.П. Решенов. Увеличение норм приема и выпуска студентов потребовало увеличения штата кафедры (среди новых сотрудников был и
ученик Владимира Васильевича, будущий профессор А.Б. Матвеев)
и расширения лабораторной базы. Смелым и важным шагом руководства было создание на кафедре в середине 60-х годов второй
специальности «Оптико-электронные системы». Основателями и
руководителями направления по разработке приборов инфракрасной
техники этой специальности стали В.В. Трембач и также приглашенный в эти годы Владимиром Васильевичем будущий профессор
и лауреат Государственной премии Н.Ф. Кощавцев.
По тому времени новая специальность была современной, престижной и востребованной ведущими оборонными предприятиями.
Под руководством В.В. Мешкова сформировались почти в современном виде основные учебные дисциплины
кафедры: «Основы светотехники», «ФотометВ.В. Мешков
с фотокамерой
рия», «Расчет и конструирование источнина отдыхе
ков света», «Пускорегулирующие аппараты»,
«Электрические сети светотехнических установок». В 1957 г. он опубликовал свою вторую знаменитую книгу — учебное пособие
для вузов «Основы светотехники», ч.1, которое
было переиздано в 1979 г. А затем и третью
— «Основы светотехники», ч. 2 (1961 г.).
Под
руководством Владимира Васильевича воспитаны сотни инженеров-светотехников, работавших в разных городах нашей
страны и за рубежом. Как заведующий
кафедрой В.В. Мешков усовершенствовал
учебный процесс, значительно углубив подготовку инженеров по основным дисциплинам и
расширив круг специальных курсов.
Ученик Владимира Васильевича профессор
Матвеев А.Б. отмечал, что на протяжении
всей своей деятельности Владимир Васильевич
345
Â.Â. Ìåøêîâ
рассматривал педагогическую и научную работу как единый процесс. Но именно его научная деятельность позволила светотехнической общественности с полным основанием считать его основателем
и руководителем светотехнической подотрасли, выдающимся деятелем светотехнической науки.
Еще в 1948 г. В.В. Мешков сформулировал проблему оценки
качественных показателей освещения и возглавил научные исследования насыщенности светом помещений, дискомфорта, ослепленности, тенеобразующих свойств освещения, а также вопросов моделирования освещения. Такой подход позволил в комплексе решать
проблему качества освещения, что выгодно отличало названные
выше исследования от аналогичных исследований за рубежом, ведущихся по отдельным узким направлениям.
Разрабатывая проблемы качества, Владимир Васильевич исследовал влияние неравномерности распределения яркости в поле зрения на функции глаза. Введенный им показатель неравномерности и
разработанные методы его измерения позволили учесть действие
более яркого окружения на видимость. Им исследована такая же
связь между зрительным утомлением и производительностью труда
при неравномерном по яркости поле зрения. Для оценки тенеобразующих свойств им предложен критерий контрастности освещения,
определяемый отношением светового вектора и пространственной
освещенности. Идея использования отношения интегральных характеристик светового поля была опубликована Владимиром Васильевичем еще в 1947 г., задолго до появления аналогичных предложений
за рубежом. Разработанный им критерий нормирования относительной видимости, а также комплекс качественных показателей освещения
были реализованы в нашей стране во многих нормативных документах: строительных нормах и правилах, отраслевых нормах, инструкциях, пособиях и рекомендациях по освещению помещений промышленных, общественных и жилых зданий.
Практически все институты, которые занимались разработкой
норм искусственного освещения [МЭИ, Всесоюзный светотехнический институт (ВНИСИ), ЦНИИ экспериментального проектирования инженерного оборудования, Институт общей и коммунальной
гигиены им. А.Н. Сысина и др.], продолжили исследования, начатые Владимиром Васильевичем, по влиянию количественных и
качественных показателей освещения на функции зрения, на рабо346
Â.Â. Ìåøêîâ
тоспособность и утомляемость. Научно обоснованные результаты
использовались в дальнейшем при разработке нормативных документов, что позволяло обеспечивать в реальных условиях оптимальную световую среду для выполнения различных зрительных задач,
повышения производительности труда и снижения утомления.
Моделирование освещения имеет очень большое значение, особенно при проектировании художественного светового оформления, а
также при создании экспериментальных осветительных условий адекватных натуре. Со времени постановки задачи Владимиром Васильевичем накоплен большой научно обоснованный материал, который
включен в курс лекций, читаемых на кафедре светотехники МЭИ и
используется при визуализации проектируемой светоцветовой среды.
Большой вклад внес В.В. Мешков в разработку инженерных
методов расчета при проектировании светотехнических установок.
Созданные им методы расчета освещенности от ряда линейных
источников света, номографические методы определения облученности для установок лучистой сушки являются основой инженерных
способов проектирования многих осветительных и облучательных
установок. Важным вкладом в исследование качественных характеристик освещения явилось развитие метода пороговых приращений
и применение его для количественной оценки зрительного ощущения
при наблюдении равнояркого поля.
Большое значение имеют работы Владимира Васильевича в
области видимости объектов сложной формы. Введенное им понятие
эквивалентного контраста для объектов сложной формы и рельефных объектов явилось основополагающим для изучения вопросов
распознавания в светотехнике и для разработки отраслевых норм
освещения.
Характерной чертой деятельности Владимира Васильевича как
ученого является глубокое проникновение в сущность явления, многогранность и широкая эрудиция, столь необходимые для развития
светотехнической науки, находящейся на стыке физики и физиологии, техники и психологии.
Плодотворная научная деятельность В.В. Мешкова нашла свое
отражение в многочисленных публикациях. В периодических изданиях им опубликовано более 100 научных работ по различным вопросам светотехнической науки и образования. Написанные им учебные пособия и монографии, прежде всего уже упоминавшиеся
347
Â.Â. Ìåøêîâ
«Осветительные установки», а также «Основы светотехники» (второе издание, ч. 2, завершено в 1989 г. уже после смерти Владимира Васильевича А.Б. Матвеевым) являются настольными книгами
для отечественных светотехников. Всем этим трудам свойственна
глубина содержания и очень большая информативность.
Огромный вклад внес Владимир Васильевич в подготовку и воспитание светотехнических кадров высшей квалификации. Под его
руководством подготовили и защитили кандидатские диссертации
более 20 молодых ученых, многие из которых занимали ведущее
положение в науке и технике. Шесть учеников Владимира Васильевича защитили докторские диссертации.
В многообразной деятельности В.В. Мешкова значительное
место занимала административная работа. В МЭИ, кроме должностей заведующего кафедрой и декана, он в течение нескольких лет
находился на постах заместителя директора по научной и учебной
работе. Исключительные организаторские способности, знание
людей, человечность — черты, определившие стиль работы Владимира Васильевича на этих должностях и снискавшие ему любовь
студентов и сотрудников.
Много сил и энергии он вложил в организацию светотехнического образования в нашей стране, оказывая помощь в становлении
родственных кафедр в Смоленске, Саранске, Харькове, Ереване и
других городах.
Владимир Васильевич принимал активное участие в различных
научно-технических и ученых советах (МЭИ, ВНИСИ, Всесоюзного электротехнического института, НИИ строительной физики и
др.), что определяло направление развития всей отечественной светотехники.
Трудно переоценить значение его усилий по возобновлению
издания научно-технического журнала «Светотехника», главным
редактором которого Владимир Васильевич был с 1955 по 1969 г.
За эти годы журнал завоевал большой авторитет в нашей стране и
за рубежом.
Много лет он являлся активным членом национального комитета
ведущей светотехнической организации — Международной комиссии по освещению. Велико значение систематической помощи, оказываемой Владимиром Васильевичем иностранным светотехникам.
Развитие светотехнических научных исследований во многих дру348
Â.Â. Ìåøêîâ
жественных странах нередко определялось его идеями. Кроме того,
на кафедре велась подготовка инженеров и кадров высшей квалификации для Чехословакии, Германии, Польши, Венгрии, Болгарии,
Югославии, Вьетнама и других стран.
Нельзя не отметить деятельность В.В. Мешкова как популяризатора светотехники. Вышедшая в 1932 г. брошюра «Что такое
хорошее освещение» и уже упоминавшиеся пять изданий учебного
пособия для техникумов способствовали распространению передовых светотехнических знаний.
Особенно хотелось бы поговорить о том, каким человеком в жизни был Владимир Васильевич, чем он интересовался
помимо работы. В молодости братья Мешковы увлекались гребным
спортом на Стрелке Москвы-реки, там где теперь стоит памятник
Петру I. На фотографии 1925 г. Владимир Васильевич стоит
в центре группы гребцов. Другое увлечение — альпинизм. На чердаке их старого дома, который строил отец, Василий Александрович, еще в 1950 г. лежали «кошки» — металлические шипы, которые крепились к обуви скалолазов. В
отпуск он часто отправлялся в путешествия
Владимир Васильевич Мешков
— на рыбную ловлю и охоту.
в группе гребцов (1925 г.)
349
Â.Â. Ìåøêîâ
Здесь очень к месту сказать о другом
увлечении Владимира Васильевича — фотографии. Он делал профессиональные портреты родственников, знакомых, а также снимки природы, улова,
дичи.
Еще одно его занятие для души — «тихая охота». Внучки
вспоминают, что деду нравилось собирать грибы, он хорошо разбирался в них, очень любил природу, прекрасно плавал. С теплотой
относился к животным: на квартире и на даче постоянно жили
собаки, коты, ежи и птицы. Особенно им запомнился ворон. Владимир Васильевич часто гулял с внуком и внучками и по лесу (на
даче в районе станции Фирсановка Октябрьского направления
Московской железной дороги) и в Москве по парку Института
физкультуры. Автомобили он, видимо, не очень жаловал, часто
предпочитал добираться, например, до работы на трамвае.
О справедливости Владимира Васильевича и его уважении к
труду других людей ходят легенды. Даже будучи человеком в возрасте, он всегда помогал людям, уступал место женщинам независимо от того, дама перед ним или уборщица, подносил сумки и
чемоданы.
Результаты
«тихой охоты»
350
Â.Â. Ìåøêîâ
Добрых слов заслуживает семья Владимира Васильевича. Его
жена — Цецилия Ильинична Кроль была авторитетнейшим светотехником, крупным специалистом в области нормирования и техники
промышленного освещения, кандидатом технических наук (диссертацию защитила в 1940 г. в МЭИ), возглавляла серьезные научные
программы, была разработчиком российских норм освещения. Вместе
со своими учениками она написала две книги: «Эксплуатация осветительных установок» и «Качество промышленного освещения», а в
журнале «Светотехника» опубликовала более 20 научных статей.
Принимала активное участие в создании «Справочной книги по светотехнике» под редакцией Ю.Б. Айзенберга. Даже в третьем, последнем, переработанном и дополненном издании 2006 г. в двух разделах
содержатся материалы, подготовленные и написанные ею. Внучки
вспоминают, что бабушка работала до 75 лет. Но и после этого
много консультировала товарищей по профессии. Работая, она всегда
успевала печь пироги, шить и иногда делать уроки за внуков.
Именно бабушка привила им любовь к литературе, культуру поведения и внимательное отношение к людям.
Жена Владимира Васильевича —
Цецилия Ильинична Кроль
Дочь Сусанна с приемными
родителями (1950 г.)
351
Â.Â. Ìåøêîâ
Дочь Сусанна (Саня) была удочерена Владимиром Васильевичем
по обоюдному согласию с ее отцом — братом Сергеем Васильевичем, у которого в ленинградскую блокаду умерла жена и который
сам постоянно бывал в дальних морских походах. Сусанна Владимировна окончила кафедру светотехники МЭИ. Занималась, как и
мать, техникой освещения. В свободное время она много внимания
уделяла саду, как и Владимир Васильевич, очень любила природу и
животных, много гуляла по лесу, собирая полезные для здоровья
травы. Она подарила отцу внука и двух внучек, которых он очень
любил. Ее дочери вспоминают, что двери их квартиры и дачи не
закрывались — там постоянно были друзья и знакомые. Сусанна
Владимировна никогда не отказывала людям в помощи. Именно на
ней долгое время был так называемый домашний очаг. Привила
детям гордость за фамилию. Она была всесторонне развитой личностью; так, уже в возрасте стала рисовать, лепить фигурки из пластилина и писать стихи.
В 1980 г. Владимира Васильевича не стало. Однако его вклад в
науку и образование столь фундаментальны, что основы, заложенные им, продолжаются и развиваются в научных исследованиях, в
нормировании и проектировании осветительных установок, в системе
подготовки светотехнических кадров. Все работающие светотехники
нашей страны, да и во многих других странах так или иначе, пользуются результатами его плодотворного труда.
За полувековую исключительно успешную научную и педагогическую работу Владимиру Васильевичу Мешкову было присвоено
почетное звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР.
Он был награжден высшим орденом страны в то время — орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», многими медалями. Владимира Васильевича
вспоминают как человека удивительно отзывчивого и внимательного.
Он отдал свои силы и глубокие знания развитию отечественной
светотехники, никогда не щадил себя, не считался с собственным
временем и здоровьем.
Выражаем благодарность племяннице В.В. Мешкова Наталье Александровне Яковлевой, ее сыну Дмитрию Германовичу Яковлеву, внучке
Владимира Васильевича Марии Георгиевне Ворониной за любезно предоставленные сведения и фотографии.
352
Вся жизнь В.Г. Миронова после школьной скамьи связана с
МЭИ, где он прошел путь от студента (1956—1962) до заведующего кафедрой электрофизики (1980—1995) и декана АВТФ
(1984—1995).
В.Г. Миронов окончил с отличием МЭИ в 1962 г. по специальности инженер-электрик. Работал в Волжском филиале МЭИ, в
1966 г. поступил в аспирантуру МЭИ, которую закончил в 1969 г.,
защитив кандидатскую диссертацию по синтезу активных электронных схем. Затем работал на заводе-втузе МЭИ при НИИ
«Исток» (г. Фрязино Московской обл.) начальником учебной
части, проректором и и.о. ректора. С 1972 г. весьма успешно трудился в МЭИ в должности доцента кафедры ТОЭЭФ, с 1980 г.
– заведующий кафедрой электрофизики и с 1984 по 1995 г. одновременно был деканом АВТФ.
Докторскую диссертацию на тему «ОптимальВ. Миронов —
ное
проектирование микроэлектронных частотновыпускник МЭИ
избирательных цепей» защитил в
1984 г., а в 1985 г. ему было присвоено ученое звание профессора. С мая
1995 г. В.Г. Миронов — профессор
кафедры электрофизики, с 1996 г. –
член редколлегии журнала «Электричество».
Педагогическое мастерство и блестящий лекторский талант профессора В.Г.
Миронова снискали ему глубокое уважение студентов, слушателей семинаров по ТОЭ и слушателей факультета
повышения квалификации преподавателей (ФПКП).
За 45 лет педагогической деятельности В.Г. Мироновым поставлены и
прочитаны на высоком методическом
уровне курсы лекций по дисциплинам:
«Теоретические основы электротех354
Â.Ã. Ìèðîíîâ
ники», «Электроника и микросхемотехника», «Автоматизация проектирования информационных систем», «Машинно-ориентированные
методы анализа электрических и электронных цепей», «Синтез
электронных схем», «Теоретические основы современных технологий
цифровой обработки сигналов», «Цифровая обработка многомерных
сигналов».
В.Г. Миронов известен как крупный специалист в области теории схемотехнического проектирования электрических цепей, результаты его работы признаны как перспективное научное направление.
Научная работа, проводимая под его руководством, всегда имела
высочайший уровень и была актуальна, по требованию времени он
перестраивался с синтеза аналоговых цепей на цифроаналоговые и
цифровые цепи, с синтеза активных фильтров — на компьютерные
системы анализа и синтеза, с цифровых систем сжатия и обработки
речи — на принципы построения томографов и
методы обработки изображений. При этом научная
Два декана:
работа не была отвлеченно академической, его
А.И. Старостин
результаты, как говорят, «летали, стреляли и обеси В.Г. Миронов
печивали», будь то учебник для студентов, фильтры для правительственного вокодера
или диалоговые системы анализа и
синтеза аналоговых и цифровых
цепей, используемые и студентами, и
в промышленности.
Им разработаны теоретические
методы и алгоритмы аппроксимации
частотных характеристик аналоговых,
дискретно-аналоговых и цифровых
электронных устройств с оптимизацией стабильности и других важных
характеристик, предложены методы
структурного и параметрического
синтеза электронных многополюсников, нашедших широкое применение
в серийной аппаратуре — речепреобразующих устройствах, системах
вокодерной связи и т.д. Им создана
научная школа по разработке и проектированию частотно-избирательных
355
Â.Ã. Ìèðîíîâ
цепей. Созданы новые методы анализа и моделирования аналоговых
и дискретно-аналоговых цепей, в том числе методы формирования и
решения дифференциальных разностных уравнений состояния сложных схем по уравнениям подсхем; развита теория кусочно-линейных
цепей с постоянной и периодически изменяемой структурой; разработаны оригинальные методы и алгоритмы анализа переходных,
периодических и колебательных режимов кусочно-линейных цепей;
предложены новые методы центрирования области работоспособности, способы рационализации расчета вероятностных характеристик аналоговых и дискретно-аналоговых цепей с целью ускорения
решения задачи оптимизации выхода годных интегральных схем.
Эти методы отражены в учебниках и учебных пособиях, получили
известность в стране и за рубежом. Диалоговая система анализа
электронных схем (ДиСАЭС), разработанная под научным руководством Владимира Георгиевича, широко внедрена в учебный и
научный процесс в МЭИ, была рекомендована межправительственной комиссией стран — членов СЭВ к
внедрению в вузы этих стран.
Им опубликовано более 200 печатных
Выступление председателя
диссертационного комитета
работ: монографии, многочисленные учеб-
356
Â.Ã. Ìèðîíîâ
ники и учебные пособия, статьи, он автор трех авторских свидетельств. В.Г. Миронов являлся научным руководителем большого
количества хоздоговорных и госбюджетных научно-исследовательских работ, отмеченных грамотами МЭИ, Минвуза СССР и Гособразования СССР. Владимир Георгиевич был руководителем НИР,
выполняемых по постановлениям директивных органов: НИР
«Лощина», «Лощина-2МВО», «Ложбина», «Ложбина-2», «Конка»
и т.д.; он являлся членом экспертного совета ВАК.
К Владимиру Георгиевичу тянулись люди, под его руководством
защитили более 30 кандидатских и 4 докторские диссертации молодые ученые из самых различных уголков бывшей нашей страны: от
Сибири, Поволжья, Казахстана до Украины и разных городов: Владивостока, Красноярска, Чебоксар, Куйбышева, Москвы, Одессы,
Львова и др., а также из многих стран: Вьетнама, Китая, Польши,
ГДР, Венгрии и др. Его ученики стали профессорами (Перфильев,
Даничев, Жунусов, Чобану и многие др.), заведующими научными лабораториями (Елисеев,
Пленарный доклад
на конференции
Пуньков, Крутяков и др.), руководителями
DSPA-1998
предприятий (Соляник, Скворцов и др.). Все
357
Â.Ã. Ìèðîíîâ
вспоминают Владимира Георгиевича с большой
любовью и уважением.
Высоко оценена педагогическая и научная
деятельность В.Г. Миронова. Он избирался действительным членом
и вице-президентом отделения «Информационные средства и технологии» Международной академии информатизации, действительным
членом и вице-президентом отделения «Теоретическая электротехника» Российской академии электротехнических наук. Под его
руководством осуществлялось научное сотрудничество в области
теоретической электротехники и автоматизации проектирования
электронных схем с Будапештским техническим университетом,
Словацкой высшей школой техники, Высшей технической школой в
Ильменау (Германия), Варшавским политехническим институтом.
Владимир Георгиевич Миронов удостоен званий «Лауреат Государственной премии СССР» (1979 г.), награжден орденом «Знак
Почета», почетными знаками министерств и ведомств, он был
заслуженным профессором МЭИ. В 2005 г. указом В.В. Путина
Владимиру Георгиевичу было присвоено звание «Заслуженный
деятель науки Российской Федерации».
Êðàòêàÿ ñïðàâêà
î íàó÷íîé
è ïðåïîäàâàòåëüñêîé
äåÿòåëüíîñòè
Владислав Павлович Мотулевич — крупный ученый в области
конвективного тепломассообмена. Выпускник МАИ, он прошел
путь от младшего научного сотрудника до заведующего лабораторией
Энергетического института АН СССР и в 1976 г. перешел на
работу в МЭИ заведующим кафедрой тепломассообменных процессов
и установок, где всю свою научную и педагогическую деятельность
посвятил развитию отечественной теплоэнергетики. С приходом
Владислава Павловича на кафедре получило развитие направление
по экспериментальному и теоретическому исследованию процессов
конвективного тепло- и массообмена в теплотехнических и теплоэнергетических установках. На кафедре была создана уникальная
экспериментальная аэродинамическая установка для исследования
осредненных и пульсационных характеристик течения и теплообмена, приобретено лазерное и термоанемометрическое оборудование
фирм DISA (Дания) и TSI (США). Был выполнен комплекс
исследований по структуре турбулентного пограничного слоя при
прямом и направленном вдуве, при натекании струи на препятствие.
Результаты исследований воплотились в ряде аппаратов для теплообмена и кондиционирования воздуха.
С 1988 по 1994 г. В.П. Мотулевич работал в Туркмении генеральным директором НПО «Солнце» и одновременно главным
научным сотрудником Механико-математического и Физико-технического институтов АН Туркмении. Он стал академиком АН
Туркмении; был избран членом Президиума Академии наук. В это
время он вплотную занялся гелиоэнергетикой и другими нетрадиционными возобновляемыми источниками энергии. За время научной
деятельности В.П. Мотулевич опубликовал свыше 250 научных и
учебно-методических работ. Наиболее значимы работы по неизотропной турбулентности, сложному теплообмену и учебные курсы по
360
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
теплопередаче, физической газодинамике, новым и возобновляемым
источникам энергии (курс для дистанционного обучения в рамках
ЮНЕСКО).
Владиславом Павловичем подготовлено 27 кандидатов и 7 докторов технических наук. За активную и плодотворную научную деятельность В.П. Мотулевичу присвоено почетное звание «Заслуженный
деятель науки и техники РСФСР». В связи с 80-летием он
награжден серебряным памятным знаком МЭИ и Почетной грамотой Федерального агентства по науке и инновациям; он — Почетный профессор МЭИ.
361
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
Âîñïîìèíàíèÿ
î ðàáîòå
íà êàôåäðå ÒÌÏÓ
По приглашению В.А. Григорьева я стал работать заведующим
кафедрой ТПСК МЭИ (в дальнейшем кафедра приобрела существующее в настоящее время название — тепломассообменных процессов и установок — ТМПУ) с 1976 г. Мой приход совпал с
разделением кафедры на две части в связи с образованием новой
кафедры под руководством профессора В.А. Григорьева, куда перешла сильная группа, возглавляемая профессором Д.А. Лабунцовым.
Следует отметить, что многие сотрудники этой новой кафедры в
дальнейшем заняли ответственные посты в институте: это ректоры
МЭИ В.А. Григорьев и Е.В. Аметистов, проректор по научной
работе А.В. Клименко, секретарь парткома Ю.М. Павлов.
Моя работа на кафедре проходила в «доперестроечный» период,
когда должность преподавателя высшей школы считалась престижной и МЭИ по праву занимал ведущее место в стране, что значительно облегчало наше положение и давало возможность привлекать
способную молодежь (А.Б. Гаряев, С.В. Жубрин, Л.А. Гуторова,
Н.Ф. Шитов и многие другие). Особенное внимание уделялось
методической работе, в организации которой большую помощь мне
оказывали профессор А.М. Бакластов и доцент В.В. Галактионов,
вскоре защитивший докторскую диссертацию и ставший профессором. Кроме них на кафедре успешно работали опытные преподаватели — доценты О.Л. Данилов, В.Д. Портнов, В.Я. Сасин,
А.Л. Ефимов, А.Я. Шелгинский, П.Г. Удыма, получили звание
доцента А.Г. Илларионов, Н.В. Чиликина, В.А. Горбенко. Со
мною вместе на кафедру пришли Э.Д. Сергиевский и О.В. Доброчеев, защитившие впоследствии докторскую и кандидатскую диссертации соответственно и пополнившие ряды наших профессоров
и доцентов.
На кафедре продолжали проводиться традиционные научные разработки, связанные с сушкой и тепловыми трубами. С моим
приходом к ним добавились и получили серьезное развитие исследования конвективного теплообмена при различных осложняющих
362
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
процесс обстоятельствах: вдув и отсос вещества, физико-химические
процессы гомогенного и гетерогенного типа и др. Удалось, не без
труда, построить аэродинамическую трубу, оснащенную современной
термоанемометрической аппаратурой и успешно функционирующую
до настоящего времени. В частности, на ней были получены данные, положенные в основу многочисленных диссертаций, от кандидатских до докторской. Активно работал ставший очень популярным научный семинар кафедры. В частности, там проходили
предварительное обсуждение доклады, с которыми мы выступали на
известном в Москве межвузовском семинаре (руководители профессора А.И. Леонтьев, П.М. Брдлик и В.П. Мотулевич) и на регулярных школах молодых ученых, проводившихся профессором (сейчас академиком) А.И. Леонтьевым.
Были налажены тесные связи с рядом ведущих зарубежных
вузов и научных организаций Англии, Дании, Германии, Болгарии,
Венгрии. Большинство наших преподавателей побывало там в
командировках, что было необычно в те времена, а у некоторых
это определило их дальнейшую жизнь (С.В. Жубрин стал сотрудником профессора Б. Сполдинга в Великобритании). Характерной
особенностью кафедры была дружная обстановка в коллективе,
который я с сожалением и хорошими воспоминаниями покинул в
1988 г. в связи с отъездом в Туркмению.
363
À.Á. Ãàðÿåâ
Âëàäèñëàâ
Ïàâëîâè÷ Ìîòóëåâè÷
До Владислава Павловича Мотулевича кафедрой ТПСК (тепломассообменных поцессов и систем кондиционирования) в МЭИ
руководил Дмитрий Александрович Лабунцов. Это был ученый с
мировым именем. Ему трудно было найти полноценную замену.
Тогда профессор В.А. Григорьев, который был в то время ректором МЭИ, пригласил на эту должность Владислава Павловича,
выпускника Московского авиационного института, известного ученого, автора книг и большого числа научных работ, заведующего
лабораторией в ЭНИН им. Г.М. Кржижановского.
С его приходом кафедра получила не только новые направления
своей деятельности, но и новое, свое современное название и даже
свою эмблему.
Большая часть работ Владислава Павловича, проведенных на
кафедре ТМПУ, была связана с тепловой защитой поверхностей
при пористой подаче газов. Полученная кафедрой научная аппаратура была в то время по-настоящему передовой и позволяла измерять не только осредненные, но и пульсационные характеристики
течений, в том числе корреляции, входящие в состав тензора турбулентных напряжений. На кафедре проводились экспериментальные и
расчетные исследования, которые дополняли эксперимент. Проводилось численное изучение динамического и теплового взаимодействия
потока с телами при наличии источников вещества и энергии, в том
числе химических реакций. На кафедре активно изучали зарубежный опыт разработки прикладных программ для решения задач гидродинамики и теплообмена.
Целью научных исследований Владислава Павловича было
создание физических моделей неизотропной турбулентности. Он
считал, что недостаток современных моделей состоит в том, что в
них много математики и мало физики, т.е. они не основываются на
понятных физических представлениях. Эта задача была очень сложной. В своих выступлениях Владислав Павлович любил рассказывать об одном из прочитанных им футуристических прогнозов, в
котором указывались даты, когда будут осуществлены управляемый
термоядерный синтез, объединение мозга человека и памяти компью364
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
тера и другие проекты, кажущиеся сейчас фантастическими. В этом
прогнозе предполагалось, что проблема турбулентности будет решена
учеными после решения проблемы бессмертия.
Молодых ученых он призывал не бояться высказывать и претворять в жизнь смелые научные и технические идеи. Говорил, что
настоящий ученый должен быть немножечко сумасшедшим.
Владислав Павлович интересовался всеми новейшими достижениями науки, техники и информационных технологий. Повторял известную фразу одного из западных ученых: «Наука — способ удовлетворения собственного любопытства за государственный счет».
Владислав Павлович был одним из организаторов и руководителей московского межвузовского семинара по проблемам гидродинамики и тепломассообмена Другими организаторами семинара были
его ближайшие друзья — Павел Матвеевич Брдлик из Лесотехнического института (сейчас Университет леса), Александр Иванович
Леонтьев, ныне академик РАН, представлявший МВТУ
им. Н.Э. Баумана (сейчас МГТУ). Там в неформальной обстановке обсуждались научныеработы в рассматриваемой области.
В.П. Мотулевич
Владислав Павлович — создатель научна солнечной электростанции
в Испании
ной школы, представители которой сейчас
365
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
возглавляют университеты и кафедры, работают в учебных заведениях и научных организациях не только России, но и Великобритании, Литвы, Казахстана, Сирии.
В МЭИ Владислав Павлович вел курс «Специальные вопросы
теплообмена», в котором наибольшее внимание уделялось конвективному теплообмену, в первую очередь теории пограничного слоя и
теории турбулентности. Этот курс читался им в общей сложности
более 25 лет. По памяти писал на доске сложнейшие системы
уравнений. Лично принимал зачеты в больших студенческих группах, не пользуясь помощью ассистентов.
Его всегда отличали удивительная ясность мысли, четкость и
простота изложения сложных вещей. Римская пословица «Кто ясно
мыслит, тот ясно излагает» — это точно про него. Требовал этого
и от других. По его мнению, если человек в течение двух минут
доступно, «на пальцах», не может объяснить смысл своей диссертации, то это плохая диссертация. Он пользовался большой популярностью среди студентов, чем не могли и не могут похвастаться
многие выдающиеся ученые.
В 1988 г. Владислав Павлович получил приглашение на работу
в Академию наук Туркменской ССР. Причиной временного отъезда в Ашхабад сам В.П. Мотулевич называл появление возможностей для более интенсивной научной деятельности, поскольку
заведование кафедрой в МЭИ требовало больших затрат времени
на административную (а порой и на хозяйственную) работу.
С 1988 по 1994 г. Владислав Павлович Мотулевич работал в
Туркмении генеральным директором НПО «Солнце», являясь одновременно главным научным сотрудником двух институтов АН Туркменской ССР. Он подготовил за это время нескольких учеников.
Читал лекции в Туркменском государственном университете. Отношение к академикам на Востоке было весьма почтительным. Владислав Павлович рассказывал, что как-то получил от руководства
страны награду в виде стада овец и верблюдов, которое было
оставлено на попечение опытным пастухам. Этот подарок, по-видимому, до сих пор пасется в прикаспийских степях.
С распадом Советского Союза ситуация в Туркмении начала
меняться. Менялось отношение правящих кругов страны как к России, так и к науке. В 1998 г. указом президента С. Ниязова
АН Туркменистана была ликвидирована, и только в 2009 г., уже
366
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
при новом президенте, она была восстановлена как государственная
организация. В 1994 г. Владислав Павлович вернулся на работу в
Россию, в ставший для него родным Московский энергетический
институт.
После возвращения, работая на кафедре промышленных теплоэнергетических систем, он начал читать поточный курс «Нетрадиционные и возобновляемые источники энергии» для студентов института проблем энергетической эффективности МЭИ. Особенно его
интересовали вопросы использования тепловой энергии океана и
автономных солнечных установок, которыми он начал заниматься в
Турмкении. В это время кроме МЭИ он преподавал также в Университете леса, находящемся в Подмосковье, где работали и продолжают работать его друзья.
В начале декабря 2009 г. (менее чем за месяц до своей смерти)
Владислав Павлович вновь посетил Ашхабад; он участвовал в научной конференции с докладом «Основные направления развития
энергетической промышленности Туркменистана».
367
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
Вторым после науки увлечением Владислава Павловича был
спорт. Он играл в футбол, занимался греблей — спортом, в котором присутствуют большие физические нагрузки. Профессор
Э.Д. Сергиевский научил его кататься на горных лыжах, о чем
Владислав Павлович часто говорил с благодарностью.
Однако любимыми видами спорта для него всегда были большой
и настольный теннис. После появления Мотулевича в подвальных
помещениях кафедры ТМПУ появились и теннисные столы, за
которыми проводили время многие сотрудники.
Владислав Павлович не упускал случая поиграть везде, где бы
ни находился — на конференциях и семинарах, на институтской
Фирсановке, на горнолыжных курортах, причем выигрывал у всех
подряд.
Вот характерная картина того, как это происходило. На теннисном корте одного из эстонских санаториев, в котором проходила
научная конференция, мужчина атлетического телосложения лет 35,
с большим самомнением (если не сказать — с гонором) обыгрывает всех своих соперников одного за другим. На корт выходит
Мотулевич. Ему тогда было уже 59 лет. После пяти минут игры на
молодого мужчину было больно смотреть. Он проигрывал все подачи
и не понимал, что происходит. Но потом стало еще хуже — Мотулевич начал вслух и прилюдно учить его, как нужно играть. После
того как игра закончилась, проигравший шепотом спрашивал у всех
присутствовавших, с кем же он только что играл.
Шахматы и карты (преферанс — любимая игра советской профессуры) также занимали достойное место среди увлечений Мотулевича. Но здесь у него было много серьезных, а часто и более
сильных соперников, таких, например, как Виталий Дмитриевич
Портнов. В то время шахматы на кафедре ТМПУ были культовой
игрой. Играли практически все мужчины. В обеденный перерыв,
который, кстати говоря, строго соблюдался, с шахматными часами
успевали сыграть десяток партий-пятиминуток.
До конца жизни он серьезно занимался настольным теннисом,
был участником и призером многих российских и международных
соревнований для ветеранов — следует сказать, что он входил в
сборную России и играл на чемпионате мира ветеранов настольного
тенниса в 2008 г. в Рио-де-Жанейро (в возрастной категории
80—85 лет).
368
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
В домашней коллекции Мотулевича, под которую в его квартире
отведена отдельная стена, развешаны десятки различных спортивных
наград. В центре, на почетном месте — вымпел спортклуба МЭИ.
У него всегда была великолепная реакция. На заседании диссертационного совета. Председатель: «Предлагаю избрать счетную
комиссию в составе профессоров Мотулевича, Коровина и Леончика». Мотулевич: «Против двух последних — не возражаю».
Смех в зале.
С юмором относился к своему возрасту. Однажды говорит:
«Мне в апреле 75 лет. Приглашаю вас на юбилей». Потом с
улыбкой: «Как быстро все-таки летит время. Я еще после 70-летия
не успел долги раздать!».
В его присутствии и другие начинали шутить и улыбаться.
Несмотря на почтенный возраст (83 года), его уход из жизни
был неожиданным. Сам Владислав ПавлоВ.П. Мотулевич в составе
вич говорил, что собирается прожить до
сборной России
120 лет. Каждое утро делал зарядку.
на чемпионате мира
Ходил на тренировки и участвовал в соревпо настольному теннису
нованиях. Был на праздновании Дня энерсреди ветеранов в 2008 г.
гетика в МЭИ 22 декабря 2009 г. — за
Бразилия
369
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
неделю до своей смерти. Выглядел спортивным, подтянутым, как
всегда с прямой спиной.
В последние годы Владислав Павлович переживал за современное состояние науки в России. Ему было с чем сравнивать. Очень
хотел знать, какие изменения произойдут в ближайшее время в
мире и обществе. Он был оптимистом и всегда верил в будущее.
Владислав Павлович не часто обращался к врачам, и уже после
смерти выяснилось, что у него были проблемы с сердцем. Он говорил, что хочет работать в институте до конца своей жизни. Так и
получилось. Это была счастливая и яркая жизнь.
370
À.È. Ëåîíòüåâ
Âîñïîìèíàíèÿ
î äðóãå
С Владиславом Павловичем Мотулевичем мы были знакомы со
студенческой скамьи, и он для меня, уже будучи профессором, ученым с мировым именем, до последних дней оставался Владиком.
Его последний звонок был с приглашением на 60-летний юбилей их
свадьбы с Дельгерой, который должен был состояться 5 января
2010 г. и вдруг такая неожиданная и трагическая весть: Владика
больше нет. До сих пор не верится, что ушел из жизни этот замечательный и преданный друг, с которым связано столько прекрасных воспоминаний.
Ãîäû ó÷åáû â ÌÀÈ
Мы учились на моторостроительном факультете МАИ в трудные военные и послевоенные годы. Владик (я его буду так называть и дальше) учился курсом старше, но наши пути пересеклись
на спортивной почве. Мы оба увлеклись гимнастикой и тренировались у одного тренера, замечательного и интеллигентного человека
Василия Кузменко. Владик от природы обладал уникальными физическими данными и быстро превзошел своих сверстников в мастерстве, он вообще был исключительно разносторонним спортсменом.
По многим видам спорта он без труда дошел до уровня первого
разряда, но наибольшего мастерства добился в настольном теннисе,
где стал кандидатом в мастера и даже чемпионом мира по старшему возрасту. В дальнейшем наши судьбы пересеклись уже после
окончания МАИ в Энергетическом институте Академии наук
им. Г.М. Кржижановского, где я работал в лаборатории термогидродинамики.
Ýíåðãåòè÷åñêèé èíñòèòóò èì. Ã.Ì. Êðæèæàíîâñêîãî
... Вскоре в лаборатории, которой руководил член-корреспондент
АН СССР Александр Саввич Предводителев, появился аспирант —
Мотулевич Владислав Павлович.
Лаборатория считалась элитной, потому что в отличие от других, укомплектованных в основном выпускниками технических
371
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
вузов, эта лаборатория состояла из выпускников физического
факультета МГУ и занималась фундаментальными проблемами.
Темой диссертации Владика была задача определения донного давления при обтекании уступа потоком сжимаемого газа. Наши научные интересы тесно переплелись, и я с удовольствием вспоминаю
дискуссии при обсуждении экспериментальных результатов, полученных в лабораториях. Владик обладал блестящей физико-математической подготовкой, железной логикой и упрямством, в хорошем
смысле этого слова, и в научных спорах был практически непобедим.
Íîâîñèáèðñê
Наши дружеские и научные контакты сохранились и в тот
наиболее светлый период моей жизни, когда я уехал в Новосибирский академгородок. Я вспоминаю, как мой учитель и коллега,
известный теплофизик академик С.С. Кутателадзе, когда мы получали новые результаты, говорил: «Надо показать упрямому Мотулевичу». Должен сказать, что его приезды в Новосибирский академгородок всегда были радостью и для нашей семьи, и для всех
моих сибирских друзей. Широкая эрудиция, искрометное чувство
юмора, компанейский характер, спортивный азарт на теннисных и
волейбольных площадках — все это сделало его желанным гостем
сибиряков.
Он был строгим, но доброжелательным оппонентом многих моих
учеников, которые по праву и его считают своим учителем. И
сколько сибирских сердец дрогнуло и заныло после скорбной вести
о кончине профессора Мотулевича Владислава Павловича.
После моего возвращения в Москву я поступил на работу в
ИВТАН, где подключился к исследованиям по МГД-тематике.
Этой же проблемой в ЭНИН занимался В.П. Мотулевич, и опять
наши научные интересы тесно переплелись. Более того, мы оказались единомышленниками в подходах к расчету энергетических
характеристик МГД-установок и особенно к расчету газодинамики
и теплообмена в МГД-каналах. Наши подходы основывались на
методах теории турбулентного пограничного слоя, которые позволяли учесть влияние на процессы газодинамики и теплообмена
таких факторов, как сжимаемость газа, пондеромоторных сил,
372
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
завесного и пленочного охлаждения и других эффектов. Развитая
совместно с С.С. Кутателадзе асимптотическая теория пристенной
турбулентности, основная идея которой состояла в том, чтобы получить относительные законы трения и теплообмена в области больших значений критерия Рейнольдса, в работах В.П. Мотулевича
приобрела новую трактовку в виде «законов относительных соответствий». Оживленные дискуссии на эту тему наметили пути распространения предельных законов на практическую область конечных чисел Рейнольдса.
Интересной и незабываемой страницей в нашей жизни были
контакты с солнечной Туркменией, куда переехал заместитель
директора ЭНИН профессор В.А. Баум и где по его инициативе
был создан известный всему миру Институт солнечной энергии
Туркменской академии наук. Здесь нельзя не упомянуть о «солнечном» человеке из Туркмении, первом докторе технических наук
Туркмении, а впоследствии академике Реджепе Байрамове. Байрамов был аспирантом В.А. Баума еще в ЭНИН, где В.А. Баум
заведовал лабораторией гелиотехники, на базе которой и был создан
Институт Солнца в г. Ашхабаде.
В лаборатории был замечательный коллектив ребят, которые
составляли наиболее активную молодежную прослойку ЭНИН.
Уместно вспомнить добрым словом наших друзей Пашу Брдлика,
Юру Малевского, Борю Торнишевского, Резо Хунсариа, Отара
Туркенстаношвили и многих других. Это наша незабываемая комсомольская юность с дискуссиями на научных семинарах, с баталиями
на волейбольных площадках и за теннисными столами, с агитпоходами по колхозам Подмосковья, с розыгрышами и подколами, на
которые были всегда готовы Паша Брдлик и Вадим Попов.
Лидером и душой нашей эниновской молодежной команды
всегда был Владик Мотулевич. Владик очень серьезно и ответственно относился к общественной работе, и, когда я рекомендовал
его на педагогическую работу ректору МЭИ профессору В.А. Григорьеву, это обстоятельство имело немаловажное значение. Должен
сказать, что и академик С.С. Кутателадзе высоко оценил Владика
и по этой линии и всегда ставил его мне в пример. Однако среди
373
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
друзей эта «слабость» иногда использовалась для шуток, на которые Владик никогда не обижался.
В ЭНИН была прекрасная научная библиотека, в которой каждый месяц устраивалась выставка периодических изданий и научных
журналов. В день открытия выставки всегда выстраивалась очередь,
и, как только Полина Ивановна, директор библиотеки, открывала
дверь, все бросались к научной периодике, чтобы успеть записать
первым на листке свой заказ. Вадим Попов, ныне известный профессор-теплофизик, который особенно любил подшучивать над
общественной карьерой Владика, подходил к стенду с общественными журналами и подписывал Мотулевича на «Блокнот агитатора».
Полина Ивановна, очень деликатная и интеллигентная женщина, звонила Мотулевичу и говорила: «Владислав Павлович, Вам подошла
заказанная Вами литература, зайдите, пожалуйста, в библиотеку».
Выносили кипу «Блокнота агитаторов», и ему ничего другого не
оставалось, как брать этот материал, садиться за столик и изучать.
Я как-то зашел в читальный зал, застал его за этой работой и
спросил: «Что, тебе делать больше нечего?» «Да это все штучки
этого бандита Попова. Но я тебе должен сказать, что я здесь
нахожу много интересного».
Ìîñêîâñêèé ýíåðãåòè÷åñêèé èíñòèòóò
Большой период жизни В.П. Мотулевича, так же как и многих
его друзей, связан с легендарным Московским энергетическим институтом, где Владик много лет заведовал кафедрой тепломассообменных процессов и установок (ТМПУ) и создал известную научную школу теплофизиков в области промышленной теплотехники.
Одновременно он поддерживал тесные связи с институтом Солнечной энергии, где подготовил многих своих учеников. Ученый совет
этого института избрал профессора В.П. Мотулевича действительным членом Туркменской академии наук.
Ìåæäóíàðîäíûé öåíòð ïî òåïëîìàññîîáìåíó è ïðî÷åå
Хотелось бы отметить и большую роль профессора В.П. Мотулевича в расширении и укреплении международных научных контак374
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
тов. Он неоднократно избирался членом совета Международного
центра по тепломассообмену и достойно представлял отечественную
теплофизическую науку на различных международных конференциях. Когда меня назначили председателем Национального комитета
по тепломассообмену РАН с соответствующей ответственностью за
качество докладов, представляемых на международные конференции
и семинары, я всегда был спокоен за разделы, которые курировал
В.П. Мотулевич.
Владик был блестящим лектором и докладчиком. Железная
логика в рассуждениях, основанная на фундаментальных знаниях в
области физики, теплообмена и термодинамики, отлично поставленная речь как на русском, так и на английском языке, особенно при
ответах на вопросы, импозантный внешний облик моложавого мужчины в хорошей спортивной форме — все это вызывало чувство
гордости за нашу отечественную науку.
Не могу не вспомнить активное участие Владика и в традиционных школах молодых ученых теплофизиков, которые вот уже более
30 лет проводятся в различных городах нашей страны.
В.П. Мотулевич руководил наиболее обширной (по числу докладов) секцией «Проблемы конвективного теплообмена», и на его
лекции приходили все слушатели школы. Чтобы попасть на стендовые доклады этой секции, надо было выдержать серьезный конкурс. Обычно после знакомства со стендовыми докладами профессор В.П. Мотулевич вместе со своими помощниками обходил все
доклады, вел дискуссии с каждым докладчиком, и, по мнению
участников, именно эта часть программы конференции была наиболее интересной и содержательной. Неудивительно, что многие слушатели, прошедшие школу В.П. Мотулевича, стали профессорами,
членами академий и всегда с удовольствием вспоминают эти
«школьные годы». Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что «строгий» профессор во время досуга успешно защищал
спортивную честь команды профессоров на волейбольных, футбольных площадках, теннисных кортах и за биллиардным столом. Что
касается настольного тенниса, то я не помню случая, чтобы кто-то за
всю историю школы смог обыграть профессора В.П. Мотулевича.
375
Â.Ï. Ìîòóëåâè÷
В следующем году предстоит провести очередную, теперь уже
XVIII Школу-семинар молодых ученых-теплофизиков «Проблемы
газодинамики и теплообмена в энергетических установках», и на
вопрос: «Кто знал этого удивительного, яркого, веселого и красивого человека?» к большому сожалению для всех придется ответить:
«Нет больше с нами профессора Владислава Павловича Мотулевича, но память о нем будет жить в наших сердцах». В этом году
пройдет Пятая Национальная конференция по теплообмену, постоянным и активным участником которой был профессор
В.П. Мотулевич, и мы обязательно вспомним этого замечательного
ученого и его вклад в отечественную науку о теплообмене.
Борис Николаевич Неклепаев родился в г. Смоленске 1 августа
1926 г. С 1929 г. семья его жила в Татарии; здесь в 1943 г.
закончил 9 классов второй мужской средней школы г. Казани и
начал работать дезинфектором сандезпоезда № 11 Казанской
железной дороги.
В октябре 1943 г. Борис Николаевич был призван в Красную
армию. Он прослужил до августа 1950 г. сначала рядовым, потом
сержантом, был начальником радиостанции средней мощности.
В 1946 г. Борис Николаевич Неклепаев экстерном сдал экзамены на аттестат зрелости и поступил на вечернее отделение энергофака Белорусского политехнического института, а в 1950 г. перевелся
на учебу в Московский энергетический институт, который окончил с
отличием в 1954 г.
В МЭИ последовательно прошел путь от
ассистента до доцента и профессора. С 1967
по 1987 г. был заведующим кафедрой электрических станций МЭИ, в 1995 г. ему
было присвоено звание заслуженного профессора МЭИ.
В 1958 г. Борису Николаевичу Неклепаеву была присуждена ученая степень кандидата технических наук, а в 1983 г. —
степень доктора технических наук.
Работая в высшей школе, Борис Николаевич показал себя отличным педагогом, умелым воспитателем инженерных и научных
кадров. Им написаны известный учебник
«Электрическая
часть
электростанций
и подстанций» и ряд учебных и учебнометодических пособий. Он подготовил 14
кандидатов технических наук.
378
Á.Í. Íåêëåïàåâ
Для чтения лекций студентам вузов Борис Николаевич не раз
выезжал в страны ближнего и дальнего зарубежья, читал лекции по
актуальным проблемам электроэнергетики и для руководящих работников отечественных энергосистем в порядке повышения их квалификации.
Много сил и энергии Б.Н. Неклепаев отдавал научной работе,
основное направление которой — электрическая часть электростанций и подстанций, выбор и эксплуатация электрооборудования и
токи короткого замыкания в энергосистемах. Под его руководством
разработаны полная серия Государственных стандартов (5 стандартов) под общим названием «Короткие замыкания в электроустановках», а также Руководящие указания по расчету токов короткого
замыкания и выбору электрооборудования.
Всего же им опубликованы более 260 научных статей, монография «Координация и оптимизация уровней токов короткого
замыкания в системах», две главы
Б.Н. Неклепаев выступает
известного «Электротехнического спрас докладом на конференции
вочника».
379
Á.Í. Íåêëåïàåâ
Борис Николаевич Неклепаев организовал серию промышленных
экспериментов в энергосистемах по оценке влияния взаимоиндукции
линий электропередачи, влияния ударной и комплексной нагрузки
на переходные процессы в энергосистемах, по повышению надежности работы электрооборудования газокомпрессорных подстанций,
по определению предельной электродинамической стойкости выключателей и условий возгораемости кабелей и активно участвовал в их
проведении.
Под руководством Бориса Николаевича выполнено свыше 200
научно-исследовательских работ, им в соавторстве получено
19 авторских свидетельств. Б.Н. Неклепаев — участник многих
научных конференций и симпозиумов как в России, так и за рубежом.
Долгие годы Б.Н. Неклепаев вел большую научно-организаторскую работу, являясь председателем постоянной Российской части
технического комитета № 73 «Токи короткого замыкания» Международной электротехнической комиссии, членом СИГРЭ, председателем технического комитета № 437
Госстандарта Российской ФедераБ.Н. Неклепаев с выпускниками
ции, членом бюро техсовета РАО
кафедры после защиты
«ЕЭС России». Длительное время
дипломных проектов
380
Á.Í. Íåêëåïàåâ
он возглавлял секцию «Промышленная энергетика» российского
Дома знаний. В последние годы Б.Н. Неклепаев возглавлял совет
НТО энергетиков и электротехников МЭИ и являлся научным
руководителем постоянно действующего Всероссийского научного
семинара «Электрическая часть электростанций».
С 1978 г. Б.Н. Неклепаев работал в редколлегии журнала
«Электрические станции», где он был одним из самых активных ее
членов.
Борис Николаевич Неклепаев являлся действительным членом
Академии электротехнических наук РФ с 1995 г., членом Научнотехнического совета РАО «ЕЭС России», действительным членом
Международной энергетической академии с 1997 г., заслуженным
деятелем науки РФ, с гордостью носил звание «Заслуженный профессор МЭИ».
Работу Бориса Николаевича отличали четкость в постановке
вопросов, аккуратность и добросовестность, настойчивость и добропорядочКонсультация по НИРС
ность, инициативность в решении актуальных проблем, широкие знания и
эрудиция, умение работать с людьми,
коммуникабельность, высокая требовательность к себе и к подчиненным.
...Прошло уже пять лет с кончины
Бориса Николаевича. Я был у него
студентом, позднее аспирантом. У нас
были довольно ровные отношения.
Однако сферы наших научных интересов несколько расходились. Проблемы
координации токов короткого замыкания, отцом-основателем которой по
праву считал себя Борис Николаевич,
была для меня чем-то абстрактным и
малоинтересным. По воле случая во
второй половине 90-х годов, когда я
работал в Мосэнерго, оказалось, что за
расчеты токов короткого замыкания
стал отвечать мой отдел. Как-то при
381
Á.Í. Íåêëåïàåâ
случайной встрече, узнав об этом, Борис Николаевич предложил мне
собрать и обработать статистику по данному вопросу и сравнить с
«теорией». Первые же результаты оказались довольно любопытными
и были опубликованы в серьезных академических изданиях. Как
обычно и бывает в науке, стоит зацепиться за проблему, и она становится цепочкой непрерывных ответов на все вновь возникающие
вопросы. Так я и приобщился к еще одному научному направлению.
Работа в данном направлении сблизила нас.
Обычно рано утром мы практически ежедневно перезванивались,
обсуждали результаты, ставили новые задачи. До сих пор хорошо
помню слова Бориса Николаевича: «Андрей Вячеславович! Сегодня
встал в пять утра и вот уже успел обдумать и написать ...» А ведь
ему было уже далеко за семьдесят. Такой жизненной энергии не
встретишь и у многих тридцатилетних. Годы все более давали о себе
знать, уже тяжелым становился путь на лекции. Однако каждое утро
я слышал его жизнерадостный голос о новых мыслях, задачах, путях
их решения. Читая раз в неделю лекции на кафедре, я обязательно
захожу в лабораторию, где на полке с книгами стоит портрет Бориса
Николаевича последних лет его жизни, даже не портрет, а фото,
отпечатанное на цветном принтере. Это уже глубокий старик, как-то
и хитро, и добро улыбающийся. И мне становится грустно, грустно
от того, что ушла эпоха, когда жизнь на кафедре била ключом, что
ушло время таких людей, как Борис Николаевич, людей, одержимых
наукой, которых почти уже не встретишь.
Разноплановая и обширная деятельность Б.Н. Неклепаева была
отмечена орденом «Знак Почета» и 11 медалями, а также несколькими медалями ВДНХ и значками «Отличник энергетики и электрификации СССР», рядом почетных знаков и грамот от различных
организаций, ему присвоены звания «Заслуженный работник «ЕЭС
России» и «Почетный работник топливно-энергетического комплекса». Борис Николаевич удостоен звания лауреата Государственной премии РФ, лауреата премии Президента РФ в области
образования и премии Правительства РФ в области науки и техники.
382
Петр Степанович Непорожний родился в семье крестьянина
Киевской губернии 13 июля 1910 г. Закончив семилетку, профтехническую школу и гидротехнический техникум в Киеве в 1929 г.,
он начал работать по гидротехнической специальности в Средней
Азии, сначала на строительстве ирригационных сооружений, а затем
на возведении Кадырьинской ГЭС. В 1931 г. его направили на
учебу в Ленинградский институт инженеров путей сообщения на
факультет водных путей сообщения. На базе этого факультета был
создан Ленинградский институт инженеров водного транспорта,
который Петр Степанович закончил в 1933 г.
После военной службы в 1933—1935 гг. на Балтийском флоте
он поступил на работу в Ленинградское отделение Гидроэнергопроекта, единственной в то время в стране организации, осуществлявшей изыскания и проектирование гидроэнергетических узлов, и в
течение почти 20 лет проработал непосредственно на проектировании и строительстве гидростанций, став крупным разносторонним
специалистом в области гидроэнергетики.
В 1936—1940 гг. Петр Степанович работал сначала начальником технического отдела Чирчикстроя в Узбекистане, а затем
начальником производственного отдела Главгидроэнергостроя Наркомата электростанций СССР. В 1940 г. его назначили главным
инженером строительства ЭнсоГЭС, но работы здесь были прерваны войной и возобновились лишь в 1944 г. В этот период
П.С. Непорожний, работая управляющим и главным инженером
Среднеазиатского отделения Гидроэнергопроекта, руководил проектированием гидростанций, строительство которых велось в то время в
Узбекистане. Одновременно он совмещал производственную работу
с преподавательской, будучи доцентом в Среднеазиатском политехническом институте. В 1944 г. стало возможным вновь начать
строительство ЭнсоГЭС и приступить к восстановлению ГЭС
Раухиала. Начальником и главным инженером на эти стройки был
снова назначен П.С. Непорожний. В 1946 г. в должности главного
инженера он возглавил строительство Верхне-Свирской гидростан384
Ï.Ñ. Íåïîðîæíèé
ции, являясь одновременно главным инженером треста «Свирьстрой», в состав которого входили строительные организации Энсо,
Раухиала, Нижне-Свирской и Верхне-Свирской гидростанций.
Две последние гидроэлектростанции строились в весьма сложных
гидрогеологических условиях. В основании бетонных сооружений
находились пластичные глины, характеризующиеся неравномерными
осадками и крайне низким коэффициентом сдвига. Возведение
бетонных сооружений в таких условиях потребовало сложного и
весьма точного инженерного расчета, тщательного и высококачественного производства работ и строгой технологической последовательности их выполнения. Петр Степанович блестяще справился с
этими задачами, и уже в 1952 г. были введены первые гидроагрегаты Верхне-Свирской гидроэлектростанции. Строительство этой
ГЭС является образцом строительства крупных гидротехнических
сооружений на мягких и неоднородных основаниях не только в отечественной, но и в мировой практике.
С 1952 по 1954 г. П.С. Непорожний работал главным инженером
Рабочее совещание по проблемам
Днепростроя,
который
возводил
развития электроэнергетики СССР
Каховскую ГЭС на Днепре. Строис участием П.С. Непорожнего
и А.Н. Косыгина. 60-е годы
тельство этого гидроузла, возводи-
385
Ï.Ñ. Íåïîðîæíèé
мого на мелкозернистых, пылеватых песках при наличии прослоек
значительной толщины илов, явилось инженерным подвигом в возведении крупных бетонных сооружений на мягких грунтах. Умелое
решение этой задачи значительно обогатило науку и практику гидротехнического строительства. Следует отметить, что Петр Степанович проявил на руководимых им стройках большой организаторский талант, он глубоко вникал в сложнейшие проблемы, всегда
обращая серьезное внимание на исследовательские работы, сам в
них принимал участие и оперативно внедрял их результаты в практику. Это и было главным залогом успеха. Своим ценным опытом
Петр Степанович всегда охотно делился с инженерной общественностью, систематически выступая в печати. Позднее он выпустил
ряд научно-технических работ, защитил диссертацию на соискание
ученой степени кандидата технических наук, затем был утвержден в
звании профессора и защитил докторскую диссертацию (1959 г.).
В 1954 г. П.С. Непорожний был назначен заместителем Председателя Совета Министров и председателем Госстроя Украинской ССР;
в 1959 г. — первым заместителем министра строительства электростанций СССР, а в 1962 г. — министром энергетики и электрификации СССР.
Возглавив министерство, главной задачей которого было обеспечение комплексного развития электроэнергетики и распределения
электроэнергии в стране, Петр Степанович все свои силы направил
на выполнение этих важнейших для страны задач.
Под его непосредственным руководством была разработана генеральная схема создания Единой энергетической системы страны,
впоследствии воплощенная в жизнь.
Велики заслуги Петра Степановича в организации строительства
энергетических объектов. Здесь он неукоснительно проводил генеральную линию по превращению строительной площадки в монтажную. Для этого в строительных регионах были возведены мощные
базы стройиндустрии, которые обеспечивали изготовление сборных
конструкций на заводах и полигонах, получили развитие непрерывные способы подачи строительных материалов при транспортировке
и укладке их в плотины гидроузлов.
Чтобы добиться наибольшего экономического эффекта от капитальных вложений в гидроэнергетическое строительство, П.С. Непорожний инициировал ввод в промышленную эксплуатацию агрегатов
386
Ï.Ñ. Íåïîðîæíèé
по временной схеме пуска гидроэлектростанций. Нурекская ГЭС,
например, к моменту ввода последних агрегатов уже выработала
25 млрд кВтæч электроэнергии, водохранилище гидроузла позволило своевременно выдать 6 млрд м 3 воды на поливы хлопчатника
и других ценных сельскохозяйственных культур Средней Азии, что
заметно увеличило их урожайность на полях в бассейне реки Амударьи. Благодаря этому Нурекская ГЭС уже в 1980 г. полностью
оправдала затраты на ее строительство.
Много труда, сил и энергии вкладывал Петр Степанович в претворение в жизнь программы комплексного энергетического строительства в Сибири, Средней Азии и на Дальнем Востоке. На базе
строительства крупнейших гидроэлектростанций на Ангаре и Енисее
были созданы большие территориально-производственные комплексы
Иркутско-Черемховский, Братско-Усть-Илимский, ЦентральноКрасноярский, Саянский. Они специализировались на развитии
энергоемких производств и на использовании местных сырьевых
ресурсов. И сегодня создание подобных комплексов является наиболее рациональной формой освоения богатейших природных ресурсов
Сибири.
Петр Степанович Непорожний был руководителем и участником
разработок мероприятий, явившихся важным переломным моментом
в строительстве гидроузлов, таких как возведение совмещенных
водосливных ГЭС, размещение в блоках гидроэлектростанций водосбросных отверстий, применение безэстакадного способа намыва,
саморазмывное удаление миллионных масс грунта на отводящих
каналах, возведение земляных плотин из лесса и моренных грунтов
с укладкой их в воду, перекрытие русл крупнейших рек пионерным
способом, бескрановый способ укладки бетона. Это далеко не полный перечень подобных работ.
Находясь с 1954 г. на руководящих государственных постах,
Петр Степанович много сил отдавал успешному решению важнейших государственных задач. Он деятельно участвовал в разработке
и выполнении семилетнего плана развития энергетики на 1959—
1965 гг., а позднее, с 1962 г., будучи руководителем огромного
энергетического и строительного хозяйства министерства, лично возглавил разработку материалов по развитию энергетики в 1965—
1970 гг. и на перспективу по анализу топливно-энергетического
баланса, по схеме комплексного использования и охраны водных
387
Ï.Ñ. Íåïîðîæíèé
ресурсов СССР. Под его непосредственным наблюдением с 1959
по 1963 г. осуществлялись проектирование всех энергетических объектов и их строительство.
Для этого периода развития энергетики характерны большой
размах
всесторонней
индустриализации
энергостроительного
производства за счет создания базы стройиндустрии, применения
сборных конструкций, использования блочных агрегатов большой
мощности, работающих на тепловых электростанциях на паре высокого и сверхвысокого давления, строительство тепловых и гидравлических электростанций мощностью от 1 до 6 млн кВт, сооружение
линий электропередачи напряжением до 800 кВ, создание крупнейшей в мире единой энергосистемы европейской части СССР, объединяющей работу электростанций мощностью около 100 млн кВт.
В превращении энергетической отрасли в мощную современную
энергосистему особая роль принадлежит П.С. Непорожнему. Но в
этот же период Минэнерго СССР, наряду со строительством электростанций и электросетей, вело строительство и многих крупнейших уникальных промышленных предприятий.
На протяжении своей инженерной деятельности П.С. Непорожний никогда не удовлетворялся уже накопленным опытом, который
он умело использовал в текущей работе, он всегда стремился к
новым достижениям в науке и технике. Его многолетняя большая
творческая работа обобщена во многих его книгах, брошюрах и
журнальных статьях. Он был активным сотрудником редакции журнала «Гидротехническое строительство», в котором систематически
печатались его работы начиная с 1938 г. Его статьи всегда отличались глубоким содержанием и новаторскими мыслями. Опубликованные работы П.С. Непорожнего отражали многие вопросы
строительного производства, технологии возведения крупных гидротехнических сооружений, обобщение опыта их строительства, темпы,
направленность и перспективы развития энергетики СССР и др.
Он лично участвовал в разработке и внедрении поточных методов
производства на строительстве Кременчугской ГЭС, в разработке
метода непрерывного приготовления, транспортирования и укладки
бетона в массивные гидротехнические сооружения, впервые примененного при строительстве Верхне-Свирской ГЭС, а впоследствии
использованного также при строительстве Нарвской, Горьковской и
Волжской ГЭС им. В. И. Ленина; много внимания он уделил
388
Ï.Ñ. Íåïîðîæíèé
внедрению сборных железобетонных конструкций на строительстве
Киевского и Каневского гидроузлов.
П.С. Непорожний по праву занимает видное место среди ученых-энергетиков. Еще в 1956 г., будучи кандидатом технических
наук, он был избран действительным членом Академий строительства и архитектуры УССР и СССР, в 1968 г. за вклад в проектирование и строительство крупнейшей в мире Братской ГЭС
им. 50-летия Великого Октября ему была присуждена в группе
других гидроэнергостроителей Ленинская премия.
За заслуги в энергетическом строительстве и развитии энергетики П.С. Непорожний награжден орденами Ленина, Трудового
Красного Знамени, «Знак Почета» и многими медалями и Почетными грамотами.
За большие заслуги в развитии науки в области электроэнергетики Петр Степанович был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР.
Весьма высоки заслуги П.С. Непорожнего в воспитании и подборе руководящих кадров советских энергетиков. Будучи профессором, он передавал студентам свой
богатый инженерный опыт. С 1978
Доклад П.С. Непорожнего
по 1987 г. П.С. Непорожний занина ученом совете
мал по совместительству также должэлектроэнергетического
факультета МЭИ
ность заведующего кафедрой гидро-
389
Ï.Ñ. Íåïîðîæíèé
энергетики МЭИ, передавая свой богатейший инженерный опыт подготовки
системных
специалистов-гидроэнергетиков
широкого
профиля. П.С. Непорожний внес большой вклад и в развитие МЭИ
в целом. В 1979 г. по предложению Минэнерго СССР в МЭИ была
усилена подготовка инженеров-гидроэнергетиков в области электроэнергетики и старая специальность получила свое новое название —
«Гидроэлектроэнергетика».
За время его руководства кафедрой был значительно расширен
диапазон и поднят уровень научных исследований в области комплексного использования и охраны водных ресурсов. В 1980 г.,
юбилейном для МЭИ, возглавляемая им кафедра заняла ведущие
места по всем направлениям учебно-методической работы.
В этот же период кафедрой была издана серия полномасштабных
современных учебников и учебных пособий в области гидроэнергетики, в том числе: «Введение в специальность «Гидроэлектроэнергетика», «Гидроэнергетика», «Теоретические основы гидроэнергетики»,
которые и сегодня являются основными учебниками студентов, обучающихся в вузах страны по специальностям, связанным с комплексным использованием и охраной водных ресурсов.
На всех энергетических стройках, в проектных и научно-исследовательских институтах Минэнерго СССР работают многие ученики Петра Степановича.
Велики заслуги П. С. Непорожнего в работе всемирных энергетических организаций. Он являлся председателем Постоянной
комиссии СЭВ по электроэнергетике и руководителем ее советской
части. В работе международных организаций Петр Степанович с
присущей ему принципиальностью и настойчивостью высоко поднимал престиж советской науки и техники.
Ïðèìå÷àíèå
1
Очерк
написан
строительство».
390
по
материалам
журнала
«Гидротехническое
Àíàòîëèé Âëàäèìèðîâè÷
Íåòóøèë
(1915—1998)
Äîêòîð òåõíè÷åñêèõ íàóê, ïðîôåññîð,
çàñëóæåííûé äåÿòåëü íàóêè è òåõíèêè ÐÑÔÑÐ.
Îäèí èç îñíîâàòåëåé è ïåðâûé äåêàí
ôàêóëüòåòà àâòîìàòèêè è âû÷èñëèòåëüíîé òåõíèêè
ñ 1958 ïî 1961 ã.
Çàâåäóþùèé êàôåäðîé àâòîìàòèêè è òåëåìåõàíèêè
(ñåé÷àñ — êàôåäðà óïðàâëåíèÿ è èíôîðìàòèêè)
ñ 1960 ïî 1971 ã.
Â.Ì. Áåñåäèí,
Ã.Ï. Ëû÷êèíà
Àíàòîëèé
Âëàäèìèðîâè÷
Íåòóøèë
Анатолий Владимирович Нетушил родился 18 января 1915 г. в
Харькове в семье горного инженера. Дед Анатолия Владимировича,
чех по происхождению, был ректором Харьковского университета и
членом Российской Императорской академии наук.
С 1930 по 1932 г. А.В. Нетушил работал и учился в ФЗУ
при Харьковских трамвайных мастерских. В 1934 г. после окончания 4-го курса МЭИ А.В. Нетушил проходил производственную
практику в ВЭИ у известного ученого Сергея Алексеевича Лебедева. Окончив МЭИ в 1937 г., А.В. Нетушил работал инженером
в Тресте электрификации промышленности Минстроя СССР.
В течение 19 лет А.В. Нетушил руководил проектированием электрооборудования предприятий черной и цветной металлургии.
В годы Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 г. Анатолий Владимирович работал начальником наладочной группы треста
«Сибуралэлектромонтаж» Минстроя СССР. За наладку и пуск
доменной печи на Челябинском металлургическом заводе он был
награжден в 1945 г. медалью «За трудовую доблесть».
С 1945 г. А.В. Нетушил начал работать в Московском энергетическом институте ассистентом кафедры теоретических основ электротехники, будучи одновременно заместителем главного инженера
научно-исследовательской лаборатории в ЦЭМе («Центроэлектромонтаж»). В 1947 г. А.В. Нетушил защитил кандидатскую диссертацию на тему «Анализ триггерных элементов электронных счетных
схем».
За исследования, связанные с расчетом полей при высокочастотном нагреве неметаллических материалов, в 1953 г. Анатолию Владимировичу присуждена степень доктора технических наук.
Анатолий Владимирович Нетушил стал первым деканом образованного в МЭИ факультета автоматики и вычислительной техники
(с 1958 по 1961 г.) и заведующим кафедрой автоматики и телемеханики МЭИ (с 1960 по 1971 гг.).
Как заведующий кафедрой профессор А.В. Нетушил энергично
способствовал развитию различных научных школ, зародившихся на
кафедре и возглавлявшихся ее профессорами; он привлекал к чтению
392
À.Â.Íåòóøèë
лекций ведущих ученых в области автоматического управления из
Института проблем управления — Я.З. Цыпкина, А.А. Воронова и
других.
Анатолий Владимирович Нетушил был крупным ученым, широко
известным в нашей стране и за рубежом специалистом в области
теоретических основ электротехники и теории автоматического
управления.
Интересно, что Анатолий Владимирович пришел заведовать
кафедрой автоматики и телемеханики МЭИ с кафедры теоретических основ электротехники. Именно по его учебнику студенты
нескольких поколений изучали ТОЭ. Казалось бы, что он не специалист в области управления. Однако вскоре после его прихода на
кафедру автоматики и телемеханики вышел блестящий учебник по теории автоматического управления под редакцией А.В. Нетушила, который был переведен на ряд иностранных языков. По этому учебнику
студенты учатся до сих пор.
Анатолий Владимирович был очень прост и отзывчив в обращении с сотрудниками и студентами. Охотно посещал формальные и
неформальные мероприятия, которыми так богата была студенческая
жизнь. Бывали случаи, когда он давал студентам денег взаймы, что
было для него вполне естественно. Будучи заведующим кафедрой
автоматики и телемеханики, он организовывал научные семинары по
нелинейным системам управления, на которые приглашал известнейшых ученых, среди которых не раз бывали А.И. Берг, Я.З. Цыпкин и другие. Примечательными на этих семинарах были дискуссии, где для участников не было авторитетов, и каждый имел
возможность поделиться своими соображениями по тому или иному
вопросу. Анатолий Владимирович умел проявлять свое уважение и
восхищение другими людьми, их успехами. Он никогда не позволял
себе обратиться к студентам на «ты», плохого высказывания о комлибо «за глаза». Даже его реакция на плохие поступки состояла
больше из удивления, чем осуждения. Люди, их судьбы всегда интересовали Анатолия Владимировича. Доброжелательность, интерес и
уважение к человеку, независимо от его звания и положения —
таким был Анатолий Владимирович.
В теории цепей им были развиты методы исследования нелинейных цепей и систем с разрывными и гистерезисными характеристиками. Разработаны методы расчета триггерных элементов цифровой
393
À.Â. Íåòóøèë
вычислительной техники и даны практически важные обобщения при синтезе
новых систем управления. Введенная им
нелинейность типа «упор» вошла в арсенал типовых элементов теории автоматического регулирования. На основе исследования систем с распределенными
параметрами им введены иррациональные элементы систем автоматического
управления, широко применяемые при
анализе структурных схем устройств
автоматики. Обобщение принципа гармонического баланса позволило ему дать
новую трактовку физического механизма самовозбуждения асинхронных
генераторов, основанную на перенесении методов анализа электронных устройств в силовую электротехнику.
Работы А.В. Нетушила по теории
цепей нашли отражение в трех учебниках, неоднократно переиздававшихся и
переведенных на иностранные языки. Его труды
А. Нетушил —
ассистент кафедры ТОЭ в области теории электрического поля связаны с
такими областями электротехнологии, как диэлектрический высокочастотный нагрев и электроосмотическое воздействие на грунтовые воды. Теоретические исследования по этим
направлениям обобщены в его основополагающих монографиях,
получивших широкое признание.
Профессор А.В. Нетушил — автор более 300 печатных трудов,
20 авторских свидетельств. За годы работы в вузах под руководством Анатолия Владимировича было выполнено более 30 кандидатских диссертаций. Научная школа, созданная им, занимается
исследованием широкого круга проблем теоретических основ электротехники.
Деятельность А.В. Нетушила в МЭИ на посту декана факультета автоматики и вычислительной техники и в должности заведующего кафедрой автоматики и телемеханики всячески способствовала
развитию творческих способностей студентов, их активной научной
394
À.Â. Íåòóøèë
деятельности в студенческих конструкторских бюро, внедрению
новых методов обучения и контроля знаний студентов. Анатолий
Владимирович собственным примером воспитывал в них самостоятельность, инициативность, неравнодушное отношение к делу. Его
разносторонность, высокий интеллект, эрудиция неизменно привлекали к себе окружающих. Редко приходилось видеть Анатолия
Владимировича одного, он всегда был в окружении студентов,
аспирантов. Вместе с ними он бывал и туристических походах,
участвовал в студенческих вечерах. Надо отметить, что А.В. Нетушил не только любил студентов, но искренне верил в их возможности, очень часто поручал им ответственные работы. Студенты
были соавторами его статей, участниками конференций различного
уровня.
В 1972 г. Анатолий Владимирович перешел в Московский институт тонкой химической технологии, где до последних дней жизни
заведовал кафедрой электротехники, электроники и вычислительной
техники.
Профессор А.В. Нетушил был членом редколлегий журналов
«Электричество», «Известия вузов. Электромеханика», «Известия
вузов. Радиоэлектроника», научно-методического сборника «Электротехника», работал председателем экспертной комиссии Академии
электротехнических наук, заместителем председателя Научно-методического совета по электротехнике Минобразования РФ. Анатолий
Владимирович Нетушил — почетный академик Международной
академии информатизации, почетный доктор Словацкого политехнического института, почетный профессор Рижского политехнического
института.
395
Å.Â. Ìàðêîâà
Àêàäåìèê À.È. Áåðã
è ïðîôåññîð
À.Â. Íåòóøèë
(èç âîñïîìèíàíèé)1
... В 1957 г. в студенческом конструкторском бюро МЭИ был
разработан обучающий автомат. Через два года он экспонировался
на ВДНХ СССР и получил общественное признание. В те годы
вопрос о технических средствах обучения был дискуссионным, поэтому успех обучающего автомата стал своего рода событием.
Несколько позже на его основе был создан новый образец автомата
для контроля знаний и обучения, названный «Экзаменатор МЭИ».
Академик А. Берг проявил к этим работам большой интерес и
решил более детально познакомиться с ними. Берг тщательно следил за проникновением новых идей и новых технических средств в
вузовскую практику, создание в МЭИ факультета автоматики и
вычислительной техники вызывало его одобрение. Первым деканом
этого факультета был молодой профессор А.В. Нетушил. Так произошло их знакомство, перешедшее в многолетнее совместное
сотрудничество на кибернетическом поприще.
По инициативе факультета в МЭИ был организован цикл лекций по кибернетике; первую лекцию в этом цикле согласился прочитать академик А.И. Берг. В своих воспоминаниях Анатолий Владимирович потом писал: «Это было в сентябре 1959 г. Не помню,
чтобы какая-нибудь лекция произвела такой фурор и имела такие
восторженные отзывы, как эта. Увлеченно и темпераментно, с
большим числом примеров Аксель Иванович рассказал о значении
науки об управлении, о роли математического, физического и инженерного мышления в деятельности специалиста любой области, о
значении связей между различными дисциплинами, изучаемыми в
институте, и о единстве методов познания и управления. Он говорил, что кибернетика, по существу, является философской и математической наукой, основанной на информатизации всех сфер
деятельности человека».2
А. И. Берг привлек Анатолия Владимировича к активной работе
в только что организованный Научный совет по кибернетике, пред396
À.Â. Íåòóøèë
седателем которого он являлся. Совет был уникальной организацией, созданной для координации и стимулирования новых кибернетических направлений в рамках всей нашей страны (необъятной в
то время!). Одновременно в нем велись и научные исследования по
отдельным направлениям кибернетики. Основными структурными
подразделениями Совета являлись секции, координирующие исследования по определенным крупным направлениям.
Анатолий Владимирович Нетушил принимал участие в работе
нескольких секций: секции «Техническая кибернетика», где рассматривались проблемы управления в технических системах; секции
«Кибернетика и психология», в проблематику которой входили вопросы обучения, в частности — программированное обучение; секции
«Кибернетика и энергетика».
Анатолий Владимирович был сторонником широкого внедрения
методов и средств программированного обучения в вузы и средние
школы, в чем находил поддержку академика Берга. Цель и сущность
программированного обучения они видели в повышении эффективности педагогического труда, имея в виду и работу того, кто учит, и
того, кто учится. Но, как всегда, новые идеи и новые подходы
вызывали огромное сопротивление как «в верхах», так и в среде традиционно мыслящих педагогов. Чтобы преодолеть это сопротивление,
требовалась подвижническая работа энтузиастов и большая пробивная
сила, которой обладал академик Аксель Иванович Берг.
Анатолий Владимирович был ближайшим помощником Берга в
Совете по программированному обучению, участвовал во всех
мероприятиях Совета и иногда вместе с Бергом ездил в командировки. Осталась в памяти замечательная поездка в Киев. Это было
летом 1964 г. Берг организовал «выездную сессию двух Советов
по делам программированного обучения» (так он шутил) с целью
изучить опыт применения новых методов обучения в Киевском
военно-инженерном радиотехническом училище, а также познакомиться с работами в этой области, которые велись в Институте
кибернетики, возглавляемом академиком АН УССР В.М. Глушковым. От Совета по кибернетике Берга сопровождали три штатных
сотрудника — С.С. Масчан, А.Н. Захаров и Е.В. Маркова, от
Совета по программированному обучению — профессор А.В. Нетушил. Берг сам любил работать и любил, чтобы с таким же пылом
работали все окружающие. Мы трудились от 9 ч. утра до 6 ч.
397
À.Â. Íåòóøèë
вечера, но иногда случались и часы
отдыха. Берг был не только академиком, но и адмиралом, Его с большой
помпой приветствовало киевское речное пароходство. К причалу был
подан военный катер и мы совершили
прекрасную прогулку по Киевскому
морю, зашли в Десну (приток
Днепра), посетили древний Вышгород. А.И. Берг в белом адмиральском мундире стоял на капитанском
мостике (фото). Вечером был банкет
с танцами и обильным столом. Здесь
в первые ряды выдвинулись Сусанна
Степановна Масчан и Анатолий Владимирович Нетушил. Берг с ужасом
наблюдал как они уничтожают одно
блюдо за другим. С тревогой в
голосе он спросил: «А вы не умрете
от обжорства? Я не хотел бы отвеАкадемик А.И. Берг
чать за вашу бесславную кончину!» Сам академик
был аскетом, мало ел и не употреблял спиртное.
Но окружающая Берга компания могла не только
много есть, но и блистать остроумием. Анатолий Владимирович
принялся изображать сценки словесных сражений между «трубадурами белого ящика» (детерминистами) и «трубадурами черного
ящика» (кибернетиками). Берг хохотал и хвалил Нетушила за удачную метафору. «Трубадуры» пришлись ему по вкусу. Он и сам на
своих лекциях делал экскурсы в средневековье; говоря о надежности систем, он цитировал балладу о рыцаре, который пошел на
войну, но потерял своего коня. А конь пал потому, что потерял
подкову. Подкова же была потеряна из-за некачественного гвоздя.
Эта длинная цепочка фатальных событий привела к гибели целого
царства... Мораль сей баллады такова:
Нет гвоздя и нет копыта,
Нет копыта — нет коня,
Нет коня и гибнет воин,
Гибнет воин — нет и войска,
398
À.Â. Íåòóøèë
Нету войска — пало царство,
А виной один лишь гвоздь!
Все это говорилось в назидание тем, кто занимался оптимизацией больших систем (царств), но не обеспечивал надежную работу
отдельных элементов (гвоздей).
Мы с Сусанной Степановной Масчан изображали, что могли бы
сказать о кибернетике знаменитые поэты, если бы они жили в
кибернетический век. Маяковский мог бы написать в честь Акселя
Ивановича такие строки:
Я, Аксель Берг,
академик и адмирал,
Кибернетикой
мобилизованный и призванный,
Я принял бой,
и бой не проиграл,
И стала кибернетика
признанной.
Нетушил отнесся к Маяковскому критически:
— Слишком много пафоса! Лучше перейти от железной поступи
стиха к чему-нибудь задушевному:
На заре туманной юности
Полюбил я ки-Берг-нетику!
Все оживились и принялись обсуждать откуда возник этот термин «ки-Берг-нетика» и кто его придумал. Ясно, что «ки-Бергнетика» — это интерпретация кибернетики академиком Бергом, это
и название его научной школы, но вот кто придумал сам термин,
кто ввел его в обиход — точно неизвестно. Думали-гадали, но не
отгадали. Хотя подозрение было: может быть придумал «ки-Бергнетику» и сам Аксель Иванович, может быть и сам Анатолий Владимирович...
После киевской выездной сессии двух Советов произошло событие, которое потрясло все сообщество специалистов по программированному обучению — состоялась поездка в США для изучения
заокеанского опыта в этой новой области знаний. В группу командированных входили: Б.В. Анисимов (МВТУ им. Баумана),
А.В. Нетушил (МЭИ), Т.А. Ильина (Московский пединститут
им. Ленина), Н.Г. Максимович (Львовский университет). Нетушила рекомендовал Аксель Иванович, который придавал этой поез399
À.Â. Íåòóøèë
дке большое значение. Они вместе разработали программу поездки
и составили тезисы выступлений Анатолия Владимировича в разных
учреждениях.
Поездка в США длилась довольно долго — с 11 февраля по
3 марта 1965 г. Наша группа посетила ряд учреждений, где
широко использовалось программированное обучение, побывала в
Калифорнийском и Иллинойском университетах, в научных центрах
Вашингтона, Нью-Йорка, Бостона и Чикаго. В Американском
кибернетическом обществе в Вашингтоне А.В. Нетушил сделал
доклад о состоянии кибернетического исследований в СССР и о
деятельности академика Берга в Научном совете по кибернетике.
Наши специалисты посетили также издательства, которые выпускали
учебные пособия по программированному обучению.
По возвращении из США Анатолий Владимирович доложился в
Научном совете по кибернетике, в Совете по программированному
обучению и затем выступил с большим докладом в Политехническом музее. Этот доклад опубликован Всесоюзным обществом
«Знание» в 1966 г.
... Наступило время для проведения Всесоюзной конференции по
программированному обучению и техническим средствам обучения.
Первая конференция состоялась в июне 1966 г.; на пленарном заседании выступил А.И. Берг с обобщающим докладом о состоянии
работ по программированному обучению. Затем был заслушан обобщающий доклад о технических средствах обучения А.В. Нетушила.
После конференции состоялся «круглый стол» «Недели» с
обсуждением широкого круга вопросов «как учить учителя». Все
это находило большой отклик в душе Анатолия Владимировича,
посвятившего себя педагогической деятельности: в течение многих
лет он заведовал в МЭИ кафедрой автоматики и телемеханики,
затем 15 лет возглавлял кафедру электротехники, электроники и ВТ
в МИТХТ им. М. В. Ломоносова. Его связи с Научным советом
по кибернетике и лично с академиком А.И. Бергом не ослабевали
и в 1970-е годы. Он часто посещал семинар по математической
теории эксперимента, который около 25 лет вел В.В. Налимов,
принимал участие в дискуссиях и «круглых столах».
Нередко Анатолий Владимирович участвовал в работе Всесоюзных школ-семинаров по адаптивным системам, которые систематически организовывал Научный совет по кибернетике совместно с
400
À.Â. Íåòóøèë
Институтом проблем управления.
Научным руководителем этих школ
был Яков Залманович Цыпкин. В
1978 г. IX Всесоюзная школа по
адаптивным системам проходила в
Алма-Ате и Медео (27 января — 7
февраля). Нетушил выступал с
докладом на секции адаптивного
управления, а я читала лекцию «О
проблеме адаптации в планировании
эксперимента» на лекционном заседании.
Юбилейная X Всесоюзная школа
по адаптивным системам (в силу
своей юбилейности) проходила с
особым комфортом на теплоходе
«Антон Чехов». Мы плавали по
славной сибирской реке — по богатырскому Енисею. Это происходило в июне 1979 г. А в июле нас
А.В. Нетушил
постигло большое горе — на 86-ом
с В.Г. Герасимовым
году жизни скончался Аксель Иванович Берг. Мы с Анатолием Владимировичем стояли в почетном карауле возле его гроба...
Анатолий Владимирович всегда был верен памяти замечательного академика. В конце 1993 г. на Международном форуме Академии информатизации (Москва, Колонный зал) он внес два предложения: учредить золотую медаль имени академика Берга; в
составе Академии информатизации создать отделение истории
науки и техники, в план которой включить тему «История жизни
академика А.И. Берга.
В 1993 г. научная общественность отмечала 100-летие со дня
рождения Акселя Ивановича Берга. Анатолий Владимирович решил
написать о Берге в журнале «Электричество» и пригласил меня
последовать его примеру. Так в этом журнале и стоят подряд наши
две статьи — свидетели нашего глубокого уважения и искренней
любви к замечательному человеку, подвижнику науки, основоположнику новых научных направлений академику Акселю Ивановичу
401
À.Â. Íåòóøèë
Бергу: Маркова Е.В. Академик Аксель Иванович Берг. (К столетию со дня рождения). Электричество, №7, 1994, с.73—76; Нетушил А.В. Вспоминая Акселя Ивановича Берга. Там же, с. 77.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Печатается с сокращениями из книги: Анатолий Владимирович Нетушил.
К 90-летию со дня рождения. Воспоминания и работы учеников. М.: МИТХТ,
2005.
2
Нетушил А.В. Вспоминая Акселя Ивановича Берга // Электричество.
1994. № 7. С. 77.
402
Î.Ñ. Êîëîñîâ
Âîñïîìèíàíèå
î ïåðâîì äåêàíå —
À.Â. Íåòóøèëå
В МЭИ я поступил в 1959 г. после окончания школы № 69,
расположенной в районе Смоленской площади; она носит теперь
имя Булата Окуджавы (он до войны в ней учился). Выбор МЭИ
был достаточно случаен, а факультет подбирался исходя из пристрастия к радиолюбительству. На радиотехнический было поступать страшно, а на АВТФ была специальность «Автоматика и
телемеханика», где ощущалась какая-то близость к телевидению.
Ну и поступил при конкурсе среди москвичей 7 человек на место.
В моей школе учили хорошо.
Поступив, обнаружил, что факультет существует всего второй
год, а вот декан — поразил! В те времена все
стены в сентябре увешивались самодеятельными
А.В. Нетушил читает
фотомонтажами, в которых группы туристов,
лекцию по теории
управления
строительные отряды, отдыхающие в спортивных
403
À.Â. Íåòóøèë
лагерях и т.д. демонстрировали, как им было хорошо и интересно
проводить каникулы. Среди этого великолепия прямо напротив
деканата висел огромный монтаж, где демонстрировался поход на
шлюпках по Волге под руководством нашего декана Анатолия Владимировича Нетушила! На фотографиях был запечатлен обаятельный человек, практически всегда в окружении девушек, одетый по
минимуму, с торчащим сбоку клоком волос былой шевелюры. Но
более всего поражало его открытое восторженное лицо и, конечно
же, улыбка!
Поскольку я не относился к числу студентов, с которыми постоянно возится деканат, то первые три года я был знаком с нашим
деканом и заведующим кафедрой автоматики и телемеханики виртуально.
На старших курсах мы уже получали огромное удовольствие от
его лекций по теории управления. Сама манера чтения, когда лектор, делая тот или иной вывод, радуется результату и призывает
слушателей разделить эту радость вместе с ним, оставила в душе
неизгладимое впечатление. Запомнились его яркие примеры, иллюстрирующие те или иные разделы курса. Он сам придумывал уникальные лабораторные стенды, в которых закладывались для экспериментов наиболее сложные законы управления, и в то же время
внешнее оформление стенда наглядно иллюстрировало поведение
реальной системы. Таков был, например, стенд «Курс», на котором
изучалось поведение релейной системы.
Будучи аспирантом, я неоднократно посещал организуемые им
семинары по нелинейным системам управлениям, на которые он
приглашал известных ученых, таких, например, как Я.3. Цыпкин.
Примечательными на этих семинарах были дискуссии, иногда жаркие, но всегда свободные, без робости перед маститыми учеными.
Запомнился семинар, на котором Анатолий Владимирович ввел в
рассмотрение и описал новую нелинейность, назвав её «Упор». Сам
он утверждал, что идея введения этой нелинейности ему пришла в
голову в процессе вращения рулевого колеса автомобиля.
Общаясь со своими товарищами по учебной группе, постоянно
убеждаешься, что Анатолий Владимирович оставил неизгладимый
след в душах своих учеников как настоящий педагог, ученый и
незаурядная личность.
404
Можно назвать многих, кто на протяжении длительной истории
кафедры «Электронные приборы» вносил заметный вклад в ее становление и развитие, однако невозможно переоценить выдающуюся
роль сначала преподавателя, а затем заведующего кафедрой в
1952–1977 гг., Героя Социалистического Труда, заслуженного
деятеля науки и техники РСФСР профессора Р.А. Нилендера.
Именно к этому периоду относится бурное развитие кафедры, рост
ее авторитета, модернизация лабораторных практикумов, приход
молодых преподавательских кадров, укрепление связей с предприятиями электронной промышленности.
Роман Алексеевич работал на кафедре по совместительству,
являясь одновременно главным инженером Московского электролампового завода (МЭЛЗ). Следует учесть, что в 50-х годах и позже
МЭЛЗ был в числе 2-3 крупнейших предприятий СССР, обеспечивающих элементной базой радиоэлектронную промышленность
страны1. Р.А. Нилендер, работая главным инженером с 1937г.,
обладал огромным опытом крупного хозяйственника, большим авторитетом и соответствующими возможностями не только в рамках
Министерства электронной промышленности, но и далеко за его пределами. К мнению Р.А. Нилендера с большим уважением относились в Правительстве СССР, включая А.Н. Косыгина.
Большие
организаторские
способности
и
возможности
Р.А. Нилендера как руководителя большого предприятия позволяли
оснастить лаборатории кафедры оборудованием, необходимым прежде всего для поддержания дисциплин, связанных с вакуумной
электроникой и электровакуумным производством. Даже сегодня, по
истечении десятилетий, многое на кафедре напоминает о тех временах, когда почти каждый из нас, молодых тогда сотрудников
кафедры, имел постоянный пропуск на МЭЛЗ и мог с помощью
Романа Алексеевича добиться получения необходимых материалов и
заготовок, а также изготовить уникальные экспериментальные при406
Ð.À. Íèëåíäåð
боры, представляющие объекты исследования для многочисленных
аспирантов, соискателей и инженеров. Запасы дефицитных металлов, проволоки, стеклянных деталей и многого другого надолго
обеспечили лабораторную и экспериментальную базу кафедры.
Наряду с умелой незаурядной организацией работы кафедры,
Р.А. Нилендер оказывал всестороннюю поддержку преподавателям:
по его инициативе и с его помощью были написаны и изданы
учебники, которые на долгие годы стали основной литературой для
многих поколений студентов (авторы — Э.Ю. Клейнер,
А.А. Жигарев, Г.Г. Шамаева, Л.Г. Шерстнев и др.). У ряда преподавателей и работников МЭЛЗа он был научным руководителем
при подготовке ими диссертационных работ. Благодаря его помощи
был возвращен из Новосибирска ведущий преподаватель кафедры
доцент Э.Ю. Клейнер, которого НКВД подвергло административному выселению из Москвы в конце войны как лицо немецкой
национальности.
Молодым преподавателям стиль руководства кафедрой мог на первый взгляд
Главная проходная Московского
показаться излишне суровым и жестким.
электрозавода в конце
Вспоминаются те дни, когда Р.А. Нилен40-х годов. Справа от входа
дер приходил на кафедру. Секретарь
достраивается после войны
Электроламповый завод
Зинаида Филипповна регулярно вызывает
407
Ð.À. Íèëåíäåð
«на ковер» то одного, то другого сотрудника, нередко доносится
громкий и гневный голос руководителя. Однако очень быстро пришло понимание, что Роман Алексеевич мгновенно вникает в суть
проблемы и поможет разрешить ее, но требовательность была высокой, и исполнительская дисциплина преподавателями, инженерным
составом и учебно-вспомогательным штатом соблюдалась неукоснительно.
Жизненный путь Р.А. Нилендера типичен, как следует из
документов, не изобилует серьезными поворотами и в то же время
свидетельствует о незаурядных способностях будущего крупного
организатора промышленности и специалиста. Родился он в 1906 г.
в г. Гжатске Смоленской губернии. Отец — мещанин, работал
членом суда по гражданским делам, мать — домашняя учительница. Работать начал в 1918 г, одновременно учась в средней
школе, а затем во ВТУЗе. В 1928 г. окончил Московский энергомашиностроительный институт, получив квалификацию инженераэлектрика и светотехника; один год служил в армии. В 1931 г.
поступил в Высший инженерно-педагогический институт на отделение холодной обработки металлов, окончил его в 1933 г. с правом
преподавания в вузах.
С 1925 г. работал на Электроламповом заводе в должностях от
сменного мастера до начальника сборочного цеха. В октябре
1937 г. назначен на должность главного инженера завода. За время
работы провел ряд крупных организационно-технических мероприятий; в военные годы завод освоил большое число новых видов
военной продукции и боеприпасов. За большие заслуги
Р.А. Нилендер удостоен звания Героя Социалистического Труда,
ряда орденов и медалей, трижды его работы удостаивались Сталинской премии.
Роман Алексеевич очень много сделал для развития цветного
телевидения в СССР. При его непосредственном участии в переговорах с французами, в СССР была принята система СЕКАМ и
построен завод «Хроматрон», выпускающий цветные кинескопы.
Диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических
наук Р.А. Нилендер защитил в 1943 г. в Московском энергетическом институте на тему «Технико-экономические предпосылки развития промышленности источников света в восстановительный период».
Преподавательскую работу в МЭИ начал в 1944 г., читая курс
408
Ð.À. Íèëåíäåð
«Оборудование электровакуумных производств». В 1947 г. утвержден ВАК
в звании доцента по кафедре электровакуумной техники, в 1949 г. — в
звании
профессора.
С
1952 г.
Р.А. Нилендер — заведующий кафедрой электронных приборов МЭИ, которая тогда называлась кафедрой радиотехнической электроники.
Под руководством и при активном участии Р.А. Нилендера созданы
учебные планы и программы по всем
дисциплинам специальности «Электронные приборы и устройства»,
модернизированы лабораторные практикумы, привлечены к работе новые
сотрудники из числа работников электровакуумной промышленности, резко
расширен объем научных исследований,
Заведующий кафедрой
11 руководимых им аспирантов успешно защи«Электронные приборы»
тили диссертации. Роман Алексеевич имел
профессор Р.А. Нилендер
уникальную особенность: просматривая отчеты
кафедры, прежде чем утвердить их, он мгновенно находил неточности и ошибки. Он очень по- доброму относился к студентамвыпускникам кафедры при защите дипломных проектов, часто
защищая их и делая замечания руководителям проектов за недоработки, отмечаемые членами ГЭК.
Наряду с большой работой по руководству МЭЛЗ и решению
кафедральных вопросов, Р.А. Нилендер являлся членом Центрального Правления НТО им. Попова, членом Президиума НТС
Министерства электронной промышленности, членом НТС Комитета по стандартам и т.д.
Отмечая выдающийся вклад Романа Алексеевича Нилендера в
становление и развитие кафедры «Электронные приборы», испытываешь чувство глубокой признательности за все то, что им было
сделано, благодаря чему кафедра и в последующие суровые времена
не утратила своей индивидуальности и, надеемся, сохранит ее в
будущем.
409
Ð.À. Íèëåíäåð
Ïðèìå÷àíèå
1
Московский электрозавод был создан в связи с необходимостью производства отечественного электротехнического оборудования для обеспечения
развития энергетики по плану ГОЭЛРО. Здесь были сконцентрированы
передовые инженерные кадры, даже были переведены ведущие специалисты
по трансформаторостроению с ленинградского завода «Электросила» и
завода «Динамо». Для ускорения пуска завода были использованы корпуса
недостроенной фабрики по производству галош, к которой потом было пристроено несколько зданий. Внешне главные проходные и ворота, выходящие
на Электрозаводскую улицу, напоминают что-то средневековое. Со временем
из Электрозавода выделились самостоятельные заводы, расположенные на
одной территории: Трансформаторный, Электроламповый и Автотракторного
электрооборудования — и заводы, освоившие новые производственные помещения в других местах: «Электрокабель», Прожекторный и другие...
(Из книги А.П. Бурмана
«Записки о жизни электротехника»,
М.: Издательский дом МЭИ, 2009 г.)
Евгений Васильевич Нитусов родился 17 февраля 1895 г. в
г. Ряжске в семье мелкого ремесленника по ремонту сельскохозяйственных машин и инвентаря, потомка крепостных мастеров Яблочковского механического завода. В семье отца Василия Ипатьевича и
его супруги Анны Павловны было тринадцать детей, Евгений был
самым младшим.
Василий Ипатьевич от природы обладал незаурядными способностями по конструированию и созданию машин для сельского хозяйства. В сентябре 1881 г. на Всероссийской Козловской сельскохозяйственной выставке он был награжден бронзовой медалью
Министерства государственных имуществ за «хорошо работающую
молотилку с конным приводом «смыковской» системы». Благодаря
разработанной Василием Ипатьевичем системе смыковского привода
(по названию города в Рязанской области, где ранее находилась его
мастерская) производительность его молотилки была в десять раз
выше, чем у аналогичных европейских и американских машин.
В начале 90-х годов позапрошлого века мастерская разорилась,
и семья отца Евгения Васильевича занималась в основном лишь
ремонтом разных сельскохозяйственных машин. Все его дети смогли
получить образование в местном техническом училище. Первоначально Евгений Васильевич учился (с 1903 по 1910 г.) в Ряжском
начальном училище, а с 1910 по 1913 г. в Москве, в Комисаровском техническом училище — ведущем в дореволюционной России.
Училище окончил на отлично и имел к тому же большие успехи в
изучении иностранных языков. Владел тремя иностранными языками, а французским и немецким — в совершенстве. По окончании
училища в том же 1913 г. поступил в Императорское Московское
техническое училище.
Во время учебы в начале 1916 г. был призван в армию, где
служил в 1-й Кавказской автомобильной колонне Земгора шофером.
В служебном аттестате дана характеристика: исполнял «свои обязанности с полным знанием дела и добросовестно, отличался трезвостью и безукоризненным поведением» (права водителя он получил на курсах шоферов при ИМТУ). В конце 1916 г. вновь
приступил к занятиям.
412
Å.Â. Íèòóñîâ
Еще в период учебы в Комисаровском училище Евгений Васильевич начал трудиться: в 1912 г. он служил десятником на Загородном строительном участке, затем в 1918—1919 гг. работал техникомэлектриком Рязанско-Уральской железной дороги и одновременно
преподавал в 1918—1920 гг. на общеобразовательных курсах математику и физику, будучи в то время еще студентом. В 1920 г.
Е.В. Нитусов окончил электротехнический факультет МВТУ со
званием инженера-электрика и по рекомендации декана факультета
профессора К.И. Шенфера был оставлен на научно-исследовательских курсах при МВТУ для работы по исследованию синхронных
компенсаторов и подготовки к педагогической деятельности.
Читать лекции в МВТУ Евгений Васильевич начал в 1921 г. на
рабочем факультете; одновременно преподавал электротехнику на
Высших рабочих электромеханических курсах. В следующем году он
приступил к преподаванию на электротехническом факультете
МВТУ. При преобразовании этого факультета в самостоятельный
МЭИ в 1930 г. перешел на работу в этот институт.
С 1925 г. в возрасте 30 лет Е.В. Нитусов начал заведовать
кафедрой теоретической электротехники (по совместительству) в
Ломоносовском механико-электротехническом институте. После
реорганизации этого института в 1930 г. в Московский институт
механизации и электрификации сельского хозяйства Евгений Васильевич остался заведующим этой кафедрой уже в должности профессора. Впоследствии кафедра была полностью укомплектована его
учениками; в 1938 г. он передал кафедру своему ученику доценту
Э.И. Расовскому.
Одновременно с началом педагогической деятельности Е.В. Нитусов в 1921 г. был привлечен к участию в организации и работах
Государственного экспериментального электротехнического института
(ГЭЭИ) в отдел электрических машин и аппаратов, возглавлявшийся тогда проф. К.И. Шенфером.
В ГЭЭИ Евгений Васильевич последовательно работал в качестве научного сотрудника, старшего научного сотрудника, научного
руководителя и затем действительного члена института. За период с
1921 по 1936 г. Е.В. Нитусов провел в этом институте большое
количество промышленных испытаний и обследований. Он был
руководителем тяговой и сварочной группы машинного отдела
ГЭЭИ. Под его руководством был выполнен большой объем
научно-исследовательских работ в области электрических машин,
413
Å.Â. Íèòóñîâ
электрических машин для дуговой электросварки и для электрической тяги по заказам заводов «Электрик» (Ленинград) и «Динамо»
(Москва). Эти исследования существенно повлияли на развитие
построения электрических машин в будущем. Заводы остро нуждались в то время в помощи ученых при освоении новых, более
совершенных систем таких машин.
В тридцатых годах Е.В. Нитусов принимал активное участие в
становлении ВЭИ. Вместе с К.А. Кругом, К.И. Шенфером и
А.Н. Ларионовым он ездил за границу для закупок экспериментального электрооборудования, изучения организации научных
исследований в Германии и Франции. В этот же период Евгений
Васильевич преподавал теоретическую электротехнику, общие и специальные курсы электрических машин в МВТУ, а потом и в
МЭИ, где вначале работал на кафедре теоретической электротехники и в дальнейшем на кафедре электрических машин.
С 1935 по 1941 г. Евгений Васильевич по совместительству
заведовал кафедрой электрических машин в Московском электромеханическом институте инженеров железнодорожного транспорта
(МЭМИИТ).
Во время работы в МЭИ Е.В. Нитусов принимал самое
деятельное участие в создании и формировании библиотеки отечественной учебной, научно-технической литературы и методических
разработок по разнообразным курсам. Переведенные им лично или
при его участии классические книги по электротехнике —
Арнольда, Видмара, Греца и др. — стали доступны широким кругам советских электротехников и тем самым сыграли значительную
роль в деле развития электротехнической мысли в России. Им
написаны пособия и задачник по основам электротехники. Активное
участие принял Е.В. Нитусов как один из основных авторов и в
создании базового учебника по курсу электрических машин.
Лекции Евгения Васильевича, будучи блестящими по форме,
отличались глубиной научной мысли, оригинальностью содержания и
в силу этого оказывались весьма доходчивыми для студентов. Его
лекторское мастерство было известно не только многим поколениям
выпускников кафедры, но и студентам других институтов.
Евгений Васильевич со всей энергией и талантом участвовал в
строительстве и организации факультета и института. В 1936—
1938 гг. он был деканом электромеханического факультета МЭИ.
В 1940 г. после защиты в МЭИ докторской диссертации на тему
«Переходные процессы в машинах постоянного тока» Е.В. Нитусов
415
Å.Â. Íèòóñîâ
был утвержден в ученой степени
доктора технических наук и ученом
звании профессора.
В 1941 г., отправившись вместе с
МЭИ в эвакуацию в город Лениногорск, по решению ВКО принял там
на себя заведование кафедрой электрооборудования промышленных предприятий, которой руководил до 1951 г.
С 1947 г. Евгений Васильевич
состоял членом экспертной комиссии
ВАК Министерства высшего образования СССР; работал в комиссии по
технической терминологии в Академии
наук СССР, был членом технического совета ряда министерств и
научно-исследовательских
институтов
промышленности.
В 1945 г. за успехи в научно-педагогической деятельности награжден медалью «За трудовое отличие», в 1951 г. — орденом Ленина.
В 1951 г. Е.В. Нитусов был переведен на должность профессора на кафедру общей электротехники МЭИ. И здесь его участие
в постановке методической работы, по созданию учебных лабораторий и лекционных курсов по общей электротехнике трудно переоценить.
Замечательного ученого и педагога Е.В. Нитусова отличали его
поистине энциклопедические знания не только в области электрических машин, но и в решении проблемных задач электрического
привода, теоретической и общей электротехники. Разнообразие тем
исследований и результаты решения задач, которые им были рассмотрены и доведены до завершения по самым разнообразным проблемам электромеханики, изложены в нескольких десятках научных
статей и обзорных докладах на конференциях. Идеи и методы
решения сложнейших задач, заложенные в его работах, получили
широкое развитие в многочисленных работах его учеников и многих
российских ученых.
В.И. Обрезков родился 18 августа 1912 г. Свою трудовую
деятельность начал в 1929 г. на Каширской ГРЭС; в 1934 г. по
путевке Московского комитета ВЛКСМ Валентин Иванович поступил на учебу в МЭИ. По окончании института в 1940 г. он был
оставлен в аспирантуре, а в начале Великой Отечественной войны
призван в ряды Красной армии. После демобилизации вернулся в
МЭИ для продолжения учебы в аспирантуре на кафедре гидроэнергетики. Он одним из первых в нашей стране начал заниматься
вопросами использования вычислительной техники в гидроэнергетических расчетах, оптимизацией режимов работы гидроэлектростанций (ГЭС) в энергосистеме, кибернетикой энергетических систем.
В 50-е годы В.И. Обрезков уделил особое внимание одному из
разделов вычислительной техники — аналоговым вычислительным
машинам (АВМ). Под его руководством на кафедре гидроэнергетики были разработаны, а затем успешно внедрены в практику эксплуатации некоторых ГЭС специализированные вычислительные
устройства СВУ-1 и СВУ-2. Машина СВУ-1, предназначенная для
расчета нестационарных процессов в нижнем бьефе ГЭС, была отмечена в 1963 г. золотой медалью ВДНХ. В том же году вышла в
свет монография В.И. Обрезкова «Применение вычислительной
техники в гидроэнергетических расчетах», в которой обобщены
результаты научных работ на кафедре под руководством автора.
Монография послужила стимулом к внедрению АВМ в гидроэнергетические расчеты и не потеряла своей ценности до настоящего
времени.
В.И. Обрезков также одним из первых в стране начал в 60-х
годах исследования по оптимизации режимов ГЭС крупных энергосистем. Совместно со своими учениками он разработал математические основы оптимального управления ГЭС с помощью средств
современной вычислительной техники.
Итогом многолетней работы Валентина Ивановича в области
использования вычислительной техники и математического моделирования явилась докторская диссертация, которую он успешно
защитил в 1965 г. В последующие годы он продолжает многопла-
Â.È. Îáðåçêîâ
новые исследования в области кибернетики энергетических систем.
Его интересуют вопросы комплексного использования водных ресурсов,
внедрение разработанных на кафедре гидроэнергетики математических основ оптимального управления каскадами ГЭС в практику
эксплуатации энергосистем для создания автоматической системы
управления энергохозяйством страны. Он был научным руководителем одного из разделов разрабатываемой в нашей стране системы
АСДУ Юга.
Под руководством профессора В.И. Обрезкова выполнено 24 кандидатских и докторских диссертации, он написал более 120 научных
статей и несколько монографий 1. Десятки учеников профессора
В.И. Обрезкова стали видными учеными. На кафедре гидроэнергетики под его руководством развивались исследования в таких областях, как гидроаккумулирование, создание новых типов гидроэнергетического оборудования, вопросы физики кавитации и эрозии
металлов и др. Все это подтверждает широту научных интересов
Валентина Ивановича, великолепное понимание насущных проблем
и перспективных задач гидроэнергетики.
В.И. Обрезков ведет заседание
С 1951 до 1995 г. В.И. Обрезков
парткома МЭИ
(середина 50-х годов)
занимается преподавательской деятель-
419
Â.È. Îáðåçêîâ
ностью. Два года он был деканом гидроэнергетического факультета
МЭИ, с 1963 по 1977 г. — заведующим кафедрой гидроэнергетики, а с 1978 по 1988 г. он работал первым заместителем заведующего этой же кафедры. Он поставил курс «Применение вычислительной техники винженерно-экономических расчетах». По его
инициативе и под его руководством на кафедре создана лаборатория
математического моделирования.
В период работы В.И. Обрезкова секретарем парткома МЭИ
с 1954 по 1956 г. была улучшена транспортная связь института
с городом и пущен троллейбус № 24 от станции метро «Красные
ворота». Этому предшествовала следующая история.
Руководство Калининского района г. Москвы не разделяло
проблем института с транспортом и на все просьбы МЭИ об улучшении транспортной схемы отвечало отказом. Тогда Валентин Иванович предложил проехать от метро «Бауманская» до МЭИ утром
в час «пик» и убедиться в остроте проблемы. Так и сделали.
Вместе с секретарем райкома утром они проделали указанный маршрут на трамвае № 37.
В результате секретарь потерял шапку (дело было зимой) и
ему оторвали пуговицу на пальто. После этой поездки вопрос был
быстро решен.
В.И. Обрезков выполнял также большую общественную работу:
более пяти лет он возглавлял секцию комплексного использования
водных ресурсов Государственного комитета по науке и технике при
Совете Министров СССР, длительное время был членом комиссии
ВАК; в течение ряда лет он является рецензентом и консультантом
редакции журнала «Гидротехническое строительство».
В. И. Обрезков награжден двумя орденами и семью медалями.
В 1986 г. ему присвоено звание заслуженного деятеля науки и
техники РСФСР.
Ïðèìå÷àíèå
1 В 1981 году в Энергоиздате под редакцией В.И. Обрезкова вышел
учебник «Гидроэнергетика» объемом 608 с. В 1988 г. в Энергоатомиздате
вышло второе, переработанное издание этого учебника.
420
Сварочная наука дала миру таких выдающихся ученых, как
Е.О. Патон, Б.Е. Патон, Г.А. Николаев, А.И Акулов, В.А. Винокуров, В.В. Фролов, Г.Д. Никифоров и многие др. В этом ряду свое
достойное место занимает Николай Александрович Ольшанский,
основоположник электронно-лучевой сварки в России.
Он родился 24 ноября 1914 г. в г. Новочеркасске Ростовской
области. Его жизненный путь был бы типичен для того времени,
однако некоторые ключевые моменты сделали его жизнь яркой и
интересной. Приведем основные этапы его биографии.
1928—1932 гг. — студент Московского механико-машиностроительного техникума.
I932—1934 гг. — конструктор завода № 67 г. Москвы.
1934—1940 гг. — студент Московского высшего технического
училища им. Н.Э. Баумана.
1940—1948 гг. — инженер, заместитель начальника цеха,
помощник главного технолога, начальник технического бюро завода
им. В.И. Ленина г. Перми.
1948—1952 гг. — аспирант Московского высшего технического
училища им. Н.Э. Баумана. Защита кандидатской диссертации.
1952—1953 гг. — ассистент кафедры технологии металлов МЭИ.
1953—1963 гг. — доцент кафедры технологии металлов МЭИ.
Защита докторской диссертации на тему: «Сварка плавлением в
вакууме — прогрессивный метод соединения металлов и неметаллов».
1963—1968 гг. — профессор кафедры технологии металлов
МЭИ.
1968—1984 гг. — заведующий кафедрой технологии металлов
МЭИ.
Интересен период жизни Н.А. Ольшанского, когда он, молодой
выпускник МВТУ им. Н.Э. Баумана, работал на оборонном заводе
в г. Перми. Вот что об этом вспоминает бывший старший препода422
Í.À. Îëüøàíñêèé
ватель кафедры технологии металлов МЭИ Зинаида Васильевна
Никифорова:
«Я познакомилась с Н.А. Ольшанским в 1946 г. на заводе
им. В.И. Ленина в г. Перми, где проходила технологическую практику с группой студентов 4-го курса МВТУ им. Н.Э. Баумана.
Завод Народного комиссариата вооружения выпускал тяжелые
пушки большого калибра (203 мм). Создание такого вооружения
требовало применения новых процессов сварки для соединений различных частей артиллерийских орудий.
Николай Александрович работал начальником цеха сварки.
Работа, связанная с изготовлением ответственных изделий, ставила
задачи освоения и создания новых технологических процессов
сварки.
На заводе в районе Мотовилихи работало до 50 тысяч человек.
Руководить цехом сварки и давать продукцию непосредственно на
фронт было трудной задачей, приходилось работать в дневную и
ночную смены, нести большую ответственность за порученное дело.
Работа требовала отдачи всех сил и знаний.
Николай Александрович проводил с нами экскурсии по цеху,
объяснял технологические процессы сварки; он был всегда строг,
требователен, но внимателен к вопросам студентов. По работе
Николай Александрович был связан с начальником экспериментальной лаборатории цеха сварки Г.Д. Никифоровым, дружба с которым продолжалась всю их жизнь.
В дальнейшем судьба свела меня с Ольшанским, когда я вышла
замуж за Г.Д. Никифорова, и Николай Александрович стал бывать
у нас дома. Николай Александрович и Геннадий Дмитриевич
Никифоров (мой муж) стали докторами технических наук, профессорами и членами ученого совета по сварке МВТУ им. Н.Э. Баумана, заведующими кафедрами.
Разговоры и дискуссии велись о сварке, перспективах ее развития. Я узнала, что Николай Александрович стал родоначальником
сварки электронным лучом в СССР. Я работала в НИАТе
(Национальный исследовательский институт авиационной технологии) и знала, с каким уважением относились к Николаю Александровичу сварщики, когда он приезжал на заседания ученого совета,
423
Í.À. Îëüøàíñêèé
консультировал сотрудников в лаборатории электронно-лучевой
сварки.
Сварка электронным лучом получила широкое применение в авиации, оборонной, космической технике, электронике и других отраслях.
В 1970 г. я перешла на работу в МЭИ ассистентом, затем
стала старшим преподавателем в области пайки на кафедре технологии металлов под руководством Николая Александровича. Он предложил мне на основе моих работ и публикаций в НИАТе готовить
диссертацию по технологии пайки молибдена. Начались трудовые
будни. Николай Александрович сам много работал и не давал
отдыха сотрудникам и аспирантам.
Секция сварки кафедры в основном занималась разработкой технологии сварки электронным лучом материалов большой толщины;
были смонтированы большие вакуумные камеры, проводились исследования сварных соединений. Работы велись с заводами и НИИ по
сварке различных материалов. Я вела тему по пайке титана с ОКБ
Лавочкина. Николай Александрович всегда помогал мне в работе
над диссертацией, которая систематически обсуждалась с ним, с
сотрудниками и преподавателями кафедры.
Коллектив, руководимый Николаем Александровичем, был сплоченный и трудолюбивый. Хочется вспомнить добрым словом
Ф.В. Шубина, А.П. Лопатко, В.Ю. Богоявленскую, Р.Ф. Балаяна, В.М. Качалова, А.В. Грабара, А.С. Хохловского и др.
Работу по исследованию сварных и паяных соединений проводили сотрудники секции металловедения А.В. Зайцева,
Т.П. Муравьева. Другие темы вели Н.С. Крещановский,
А.А. Качапин; по обработке давлением — Р.М. Голубчик.
На кафедре работали секция прочности под руководством
М.П. Марковца и секция механической обработки под руководством Д.Т. Васильева. Николай Александрович всегда присутствовал на обсуждении работ всех секций, давал советы, поддерживал
сотрудников.
... Николай Александрович был страстным рыбаком, летом путешествовал на лодке с семьей по рекам России, в основном на
севере, а потом в г. Харабали на реке Ахтуба. В этом крае Астраханской области прекрасный сухой климат, мало дождей, сюда
приглашались отдыхать и ловить рыбу сотрудники кафедры и про424
Í.À. Îëüøàíñêèé
веренные друзья Николая Александровича. Мы с мужем отдыхали
в лагере семь раз по 10—12 дней и остались очень довольны
встречами с хорошими, смелыми людьми; мы наслаждались природой, рекой, рыбной ловлей.
Николай Александрович был хорошим организатором и руководителем лагеря, с ним было не страшно и всегда можно было получить от него помощь и совет.
Я всегда помню Николая Александровича, помню его образованность, трудолюбие, организаторские способности и помощь в
трудную минуту.
Спасибо ему за то, что он был с нами и жаль, что так рано
ушел из жизни».
В 1958 г. при активной работе трех кафедр МЭИ — технологии металлов, электротермических установок и физики – впервые в
СССР была осуществлена электронно-лучевая сварка. Нужно сказать, что в то время еще не было промышленных электронно-лучевых установок, поэтому практически все их узлы приходилось изготавливать своими силами, что называется «на коленках», но тем не
менее уже в начале 60-х годов прошлого столетия на кафедре технологии металлов под руководством профессора Н.А. Ольшанского впервые в СССР
В лаборатории
металловедения
была организована лаборатория электронно-
425
Í.À. Îëüøàíñêèé
лучевой сварки, положившая начало созданию новой научной
школы. Общеизвестны разработки сотрудников лаборатории по
электронно-лучевой сварке деталей из сталей, титановых и легких
сплавов большой толщины, а также тугоплавких металлов и монокристаллов, которые защищены авторскими свидетельствами и
патентами и внедрены в производство.
Научные исследования проводились по разработке технологий
сварки и обработки электронным лучом изделий, используемых
практически во всех отраслях промышленности.
Обладая богатым опытом и высоким научным и инженерным
потенциалом, сотрудники кафедры не раз предлагали оригинальные
решения проблем сварки и обработки материалов.
Н.А. Ольшанский впервые в СССР создал уникальную научную школу электронно-лучевых технологий.
Из воспоминаний бывшего старшего преподавателя кафедры технологии металлов Викторины Юрьевны Богоявленской:
«На кафедру технологии металлов МЭИ я пришла в январе
1962 г. после окончания МВТУ им. Н.Э. Баумана и двух лет
работы технологом на Московском заводе электротермического оборудования.
Разговор о предстоящей моей педагогической работе с заведующим кафедрой технологии металлов И.А. Одингом и возглавлявшим секцию сварки Н.А. Ольшанским был очень доброжелательным, и предложение работать преподавателем меня заинтересовало,
особенно тем, что работать мне предстояло по специальности.
Через две недели мне пришлось с начала семестра включиться в
учебный процесс сразу в двух лабораториях (сварки и пайки).
Нелегко было молодому специалисту учить студентов, но я
всегда знала, что могу найти поддержку у Николая Александровича. Учебный процесс в этих лабораториях был организован
на основе программ кафедры сварочного производства МВТУ
им. Н.Э. Баумана. С этой кафедрой Николай Александрович и вся
секция поддерживали очень тесные связи: в 50—60-х годах существовала совместная научная лаборатория, которая занималась ультразвуковой и электронно-лучевой сваркой (ЭЛС). Работами по
ЭЛС с самого начала и до конца своей жизни руководил
426
Í.À. Îëüøàíñêèé
Н.А. Ольшанский. Он считал ЭЛС высокотехнологичным сварочным процессом будущего.
Под его научным руководством было изготовлено несколько
установок для ЭЛС, причем работа шла по разным направлениям:
сварка сталей различных классов больших и малых толщин, тугоплавких металлов, монокристаллов, металлов с керамикой. Всегда у
него были аспиранты, которые после защиты кандидатских диссертаций сами становились руководителями следующего поколения
аспирантов. Так создавалась уникальная научная школа по ЭЛС.
Николай Александрович и члены секции сварки поддерживали
тесные связи с Институтом электросварки им. Е.О. Патона, с
кафедрой сварочного производства МВТУ им. Н.Э. Баумана.
Научный (еженедельный) семинар он всегда посещал сам и все
сотрудники нашей секции. Очень плодотворное сотрудничество осуществлялось с научно-исследовательНа конференции.
скими институтами и предприятиями
В центре — декан ЭнМФ
страны, с которыми проводились совА.Е. Булкин; справа —
Н.А. Ольшанский
местные работы.
427
Í.À. Îëüøàíñêèé
В начале 70-х годов в связи развитием атомной энергетики
появилась проблема подготовки инженерных кадров для строительства АЭС. В это время на базе Московского отделения ЦКТИ
(Центральный котлотурбинный институт им. И.И. Ползунова)
создается ВНИИАМ (Всесоюзный научно-исследовательский институт атомного машиностроения), а в МЭИ по инициативе
Н.А. Ольшанского на кафедре технологии металлов организуется
специальность «Производство и монтаж оборудования АЭС».
Коллектив ведущих преподавателей под руководством Николая
Александровича создал программы курсов этой новой специальности,
включающие лекции, лабораторные работы, для которых организовывались и новые лаборатории, и новые лабораторные стенды, семинары, курсовые и дипломные проекты. Была организована производственная практика студентов на Ижорском заводе тяжелого
машиностроения, волго-донском заводе «Атоммаш», подольском заводе
им. С. Орджоникидзе, в научно-исследовательских институтах:
ВНИИАМ, ЦНИИТмаш (Центральный научно-исследовательский
институт технологии машиностроения), НИКИМТ (Научно-исследовательский и конструкторский институт монтажной технологии) и
др. Во ВНИИАМе был организован филиал МЭИ для специальности «Производство и монтаж оборудования АЭС» и сотрудники
ВНИИАМа активно участвовали в подготовке инженеров этой специальности. Преподавателям нашей кафедры был прочитан курс
лекций «Ядерные энергетические установки». Лично мне Николай
Александрович предложил подготовить курс лекций «Физические
способы контроля» и организовать новую лабораторию. В лаборатории были представлены все основные способы дефектоскопии: установка для рентгеновского контроля, установка для электрографического способа фиксации, полученного при рентгеновском контроле
изображения, установки для ультразвукового, магнитного, электромагнитного, капиллярного контроля и установка для контроля на
непроницаемость сварных соединений. Все это дало возможность
студентам осваивать все основные способы дефектоскопии, которые
использовались не только при производстве, но и при монтаже и
эксплуатации оборудования АЭС.
В подготовке курса лекций и лабораторных работ большую
помощь мне оказали согласованные с Николаем Александровичем
428
Í.À. Îëüøàíñêèé
стажировки в МВТУ им. Н.Э. Баумана и НИКИМТе, участие в
научно-технических конференциях «Неразрушающий контроль материалов, изделий и сварных соединений», организованных в ИЭС
им. Е.О. Патона и на Белоярской АЭС.
Большим толчком к модернизации учебного процесса в лабораториях кафедры технологии металлов было участие в борьбе за звание «Образцовая лаборатория МЭИ». Николай Александрович
очень активно участвовал в обсуждении всех проектов, поддерживал
все новое.
Надо сказать, что убедить его в реальности, правильности и
необходимости какого-либо предложения было очень нелегко. Благодаря своим знаниям и опыту он сразу понимал суть проблем и от
нас всегда требовал четкого обоснования, ответов на поставленные
им вопросы, спорил и соглашался только тогда, когда убеждался в
нашей правоте. Это касалось и научной, и учебно-методической
работы. В течение последних шести лет его работы я была руковоВ лаборатории электронно-лучевой сварки.
Слева направо: аспирант С. Аль Ради (Ирак), ректор МВТУ им. Н.Э. Баумана
академик Г.А. Николаев, профессор Н.А. Ольшанский, аспирант А.С. Хохловский
429
Í.À. Îëüøàíñêèé
дителем секции сварки и заведующей лабораторией физических способов контроля и всегда знала, что могу обратиться к нему за
помощью в разрешении любых вопросов и проблем. За 22 года
совместной работы с Николаем Александровичем у меня остались
самые хорошие воспоминания».
Н.А. Ольшанский был не только большим ученым и организатором, но и прекрасным педагогом. Вспоминает бывший заместитель
Н.А. Ольшанского по учебной работе Владимир Михайлович Качалов:
«... В 60—70-х годах прошлого столетия строительство атомных
электростанций развивалось бурными темпами. В эти времена выяснилось, что в стране явно не хватает дипломированных специалистов по изготовлению оборудования АЭС. Даже на заводе «Атоммаш» этим вопросом занимались специалисты, не имеющие опыта.
В связи с этим профессором Н.А. Ольшанским был поставлен
вопрос об открытии на базе кафедры технологии металлов МЭИ
специальности «Производство и монтаж оборудования АЭС», а
также факультета повышения квалификации по этому направлению.
При поддержке деканата энергомашиностроительного факультета,
ректората МЭИ, ведущих специалистов НИКИЭТа (Научноисследовательский и конструкторский институт энерготехники им.
Н.А. Доллежаля), НИКИМТа, ВНИИАМа, ЦНИИТмаша,
кафедры атомных электростанций МЭИ и других организаций в
1970 г. был разрешен набор студентов в рамках специальности
«Котло- и реакторостроение» (кафедра ПГС) на специализацию
«Производство и монтаж оборудования АЭС» (одна группа при
сохранении неизменным общего количества поступающих на специальность «Котло- и реакторостроение»).
В 1976 г. на ЭнМФ была официально открыта специальность
«Производство и монтаж оборудования АЭС» с собственным набором студентов (одна группа), а в 1977 г. было разрешено осуществлять набор двух групп.
Под руководством и при непосредственном участии профессора
Н.А. Ольшанского разрабатывались первые учебные планы специальности, программы учебных дисциплин, создавались новые лекционные курсы, ставились новые лабораторные работы, которые
согласовывались с ведущими специалистами в области изготовления
оборудования АЭС и его монтажа.
430
Í.À. Îëüøàíñêèé
Большая заслуга профессора Н.А. Ольшанского состоит также
в том, что он сумел на первых порах привлечь к чтению лекций
по некоторым основополагающим курсам и к проведению производственных практик ведущих специалистов по этим направлениям:
профессора Р.Г. Богоявленского, доцента В.П. Виноградова, профессора Л.М. Воронина и др.
Под руководством профессора Н.А. Ольшанского состоялись
10 выпусков инженеров по специальности «Производство и монтаж
оборудования АЭС». Около 300 его выпускников успешно трудятся на многих атомных станциях, заводах, НИИ и КБ...».
Николай Александрович был известен не только в России, но и
за рубежом. Вспоминает доцент Т.П. Муравьева:
«...В декабре 1965 г. направление научной работы кафедры
сварки МВТУ им. Н.Э. Баумана было частично изменено и разработка электронно-лучевой технологии была передана МЭИ под
руководство Николая Александровича Ольшанского. Туда же, на
кафедру технологии металлов, перешла и часть сотрудников, которые и составили костяк группы. Это Ф.В. Шубин, В.М. Качалов,
В.Ю. Богоявленская, А.В, Зайцева, Т.П. Муравьева, А.П. Лопатко,
Г.Н. Иванов.
С МВТУ им. Н.Э. Баумана, нашей альма-матер, связь не прерывалась. Мы в обязательном порядке посещали научный семинар
кафедры сварочного производства, который вел заведующий кафедрой, ректор МВТУ им. Н.Э. Баумана Г.А. Николаев. На них проходили предзащиты кандидатских и докторских диссертаций, и это
была хорошая школа для всех нас. Аналогичные семинары проводил
и Николай Александрович на кафедре технологии металлов, и здесь
после очередного доклада аспиранта все сотрудники участвовали в
обсуждении работы.
Тематика диссертаций определялась в первые годы запросами
закрытых организаций оборонной промышленности. Николай Александрович брался за проблемные задачи, не решаемые применением
иных технологий сварки. Как правило, к работе привлекались аспиранты под его руководством. Тематика задач была очень широкая.
С одной стороны, определялись технологические возможности электродного луча как инструмента при сварочных работах: сваривались
керамические материалы, керамика с металлами, тугоплавкие
металлы, сплавы на основе титана, алюминия, монокристаллы и т.п.
431
Í.À. Îëüøàíñêèé
С другой стороны, исследовались механизмы взаимодействия пучка
электронов и свариваемого металла, физика и энергетические параметры процессов, процессы переноса металла в сварочной ванне,
особенности термических циклов сварки и т.п. Безусловной заслугой
Николая Александровича был отход от традиционно сложившегося
вертикального положения луча на горизонтальное и наклонное.
По результатам работ в 1963 г. Николай Александрович защищает докторскую диссертацию на тему: «Сварка плавлением в вакууме — прогрессивный метод соединения металлов и неметаллов».
Уже в эти годы в зарубежной технической литературе на него ссылаются как на «пионера» электронно-лучевых технологий в СССР.
В 1981 г. из Германии на кафедру прибывает доктор Штайгервальд, его интересуют наши электронно-лучевые установки, на
одной из них он сам пробует провести сварку. О международном
признании Н.А. Ольшанского свидетельствует и приглашение на
конференцию в г. Торонто (Канада) в 1968 г. На следующий день
после его доклада радиостанция «Голос Америки» сообщила, что
доклад российского ученого вызвал большой интерес, и после
выступления его активно приветствовали. Очень трогательно, что из
этой поездки Николай Александрович, человек отнюдь не сентиментальный, привез женщинам лаборатории по флакончику духов, купленных в аэропорту Парижа. Это были крохотные «пробники», но
с логотипом «Париж».
О важности проводимых в МЭИ работ говорит тот факт, что в
тематических планах Госкомитета СССР по науке и технике разработки по электронно-лучевой сварке проходили отдельной строкой и
исполнителями являлись Институт электросварки им. Е.О. Патона
и МЭИ, т.е. наша кафедра технологии металлов.
В 70-е годы с развитием атомной энергетики возник интерес со
стороны атомщиков к новым технологиям, связанным с ЭЛС. И
перед кафедрой была поставлена новая задача: внедрение электроннолучевой сварки на заводах энергетического оборудования. В первую
очередь это Ижорский завод тяжелого машиностроения, завод энергетического оборудования им. С. Орджоникидзе (г. Подольск) и
суперсовременный, построенный по последнему слову техники, Атоммаш в г. Волгодонске. Кстати сказать, студенты нашей специальности проходили практику именно на этих заводах. Новым научным
432
Í.À. Îëüøàíñêèé
направлением стала сварка электронным лучом металлов большой
толщины применительно к корпусным изделиям энергомашиностроения. Преимущество ЭЛС в том, что она осуществляется за один
проход, в то время как при толщине 160 мм стенки сосуда давления при автоматической дуговой сварке под флюсом с Х-образной
разделкой кромок следует нанести более 100 проходов.
Теоретические разработки в области ЭЛС под руководством
Н.А. Ольшанского велись большой группой аспирантов, в том
числе из Индии, Югославии, Венгрии, Польши, Ирака.
Тесное научное сотрудничество с Братиславской высшей технической школой и академиком И. Гривняком позволило металловедам нашей кафедры проводить исследования структуры сварных
соединений с помощью высококачественных чешских электронных
микроскопов. В свою очередь дипломники и аспиранты Будапешского технического университета с кафедры механической технологии доктора И. Артингера выполняли дипломные проекты и проводили научные исследования на кафедре технологии металлов МЭИ.
Дружеские отношения с сотрудниками этих кафедр сохранились до
сих пор.
Многие годы кафедра технологии металлов была общеобразовательной кафедрой МЭИ. Курс «Материаловедение» читался практически на всех факультетах, включая вечерние, кроме автоматики и
теплотехники. Загрузка лабораторий металловедения, сварки, пайки,
механической обработки была очень высокой. Все годы, что Николай Александрович был заведующим кафедрой, она была победителем соревнований среди непрофилирующих кафедр. В преподавательской висел настоящий «иконостас» из вымпелов и почетных
грамот.
С переходом кафедры в разряд выпускающих, в чем огромная
заслуга Николая Александровича, на кафедре началась новая
жизнь. Преподаватели буквально на голову выросли, создавая
новые курсы и лаборатории.
Все мы были одержимы одной целью и работали всегда очень
дружно. И не только работали, но и отдыхали. Начиная с 60-х
годов на кафедре был культ байдарочных походов. Селигер, Карелия и, конечно, Ахтуба, куда ездили и весной на майские празд433
Í.À. Îëüøàíñêèé
ники, и летом. Рыбалка — хобби Николая Александровича, которым он «заразил» полкафедры. Подготовка снастей начиналась уже
с осени».
Хотя работа для Николая Александровича была основной частью его жизни, он имел прекрасную семью и верных друзей. Вот
что вспоминает об отце его дочь Галина Николаевна Ольшанская:
«...Вспоминая своего отца сейчас, по прошествии времени, я
понимаю, что это была сильная, цельная и одаренная личность,
обладающая природным моральным здоровьем и чистотой.
Его интересы распространялись широко за пределы профессиональной деятельности. Он любил выращивать цветы, ловить рыбу,
собирать грибы, покупать на рынке овощи и варить борщ. Он
увлекался филателией и нумизматикой, много читал, любил поэзию,
его привлекала история и политика. Всем этим занятиям он предавался с огромной увлеченностью и страстью. Широта его кругозора
поражала многих. Всевозможные словари: толковые, музыкальные,
мифологические, справочники, энциклопедии – вызывали у папы
большой интерес и постепенно заняли основное пространство в
наших книжных шкафах.
Он много знал, умел интересно и весело рассказывать. От него
в раннем детстве я узнала о Млечном пути, о расположении
созвездий, а осознание бесконечности Вселенной порождало во мне
внутренний холодок и трепет.
Среди папиных увлечений был, например, интерес к происхождению слов. Иногда он и сам делал «открытия». Так, например,
слово «ерунда» появилось, по его мнению, в петровские времена,
когда плотники на верфях трудились под руководством немецких
мастеров. «Здесь и там», — показывали они: «Hier und da».
Позже я узнала, что это слово, скорее, происходит от латинских
«герундиев», которые вынуждены были зубрить ученики, но папина
версия, мне кажется, тоже имеет право на существование.
Вся жизнь отца на работе и вне ее была наполнена увлечениями. В выходные дни по утрам он весело будил нас словами из
известной в то время песни: «Вставай, поднимайся, рабочий народ,
и т.д.». Утром, уходя на работу, он бросал нам: «Пошел строить
коммунизм», и в этих словах была только доля шутки.
434
Í.À. Îëüøàíñêèé
Я не упоминаю здесь об увлечении отца рыбной ловлей. Об
этом знают все, кто был с ним хотя бы немного знаком. Это была
настоящая, всепожирающая страсть. Мне трудно представить, что
могло бы остановить его от поездки в начале июля на Ахтубу.
Когда в 60-х годах открылся «железный занавес» и папа стал
выезжать за рубеж, на сэкономленные командировочные он умудрялся привозить не джинсы и дубленки, а золотые рыболовные
крючки, спиннинговые катушки, сверкающие блесны и т.д. Потом
дома он долго перебирал их, любовался и восхищался ими. Мама
понимающе и сокрушенно махала рукой и с тоской рассказывала
знакомым об этих «заморских сувенирах».
Родители жили настоящим: работа, воспитание и образование
детей. Проработав всю жизнь в институте, отец считал неудобным
просить о предоставлении ему квартиры. «Мне могут ответить, что
профессор может купить квартиру сам», — говорил он маме.
Деньги на кооперативную квартиру занимали у родственников. Дачи
никогда не было, потому что отец признавал только один вид
отдыха — в палатке на берегу реки.
Начиная с военных лет и до последних дней папа много и
напряженно трудился. В годы войны ему приходилось работать
435
Í.À. Îëüøàíñêèé
неделями, не выходя с территории завода. В обеденное время мама
подходила к его цеху, и папа через забор передавал ей завернутую
в бумажку гущину от своей похлебки.
За успешное выполнение правительственных заданий в 1945 г.
отец был награжден боевым орденом Красной Звезды, что было
довольно редким явлением для труженика тыла.
Что касается его научной деятельности в послевоенный период,
то отмечу лишь, что все его научные достижения я считаю результатом его большой увлеченности и, не сочтите за пафос, беззаветной преданности своему делу.
Ïðèìå÷àíèÿ
В подготовке очерка принимали участие как полноправные соавторы
З.Н. Никифорова, Т.П. Муравьев, Г.Н. Ольшанская, В.М. Качалов,
В.Ю. Богоявленская.
Мераб Мамиевич Орахелашвили родился 23 марта 1910 г. в
семье военного врача, профессионального революционера. Это наложило большой отпечаток на детские годы: постоянные переезды, частое отсутствие отца, надзор полиции, обыски... Но кроме трудностей
были в детстве и знакомства с выдающимися людьми своего
времени — С. Орджоникидзе, С. Кировым, М. Цхакая и многими
другими. Особое место занимала мать Мария — умная, высокообразованная женщина, которая делила с мужем и радости, и трудности
того нелегкого периода.
После установления в Закавказье советской власти Мамия Орахелашвили становится Председателем Совнаркома ЗСФСР, а Мария —
наркомом просвещения. Несмотря на столь высокое положение, они
не стали менее приветливыми и общительными. В их доме всегда
много друзей и знакомых. Среди них М. Горький, В. Маяковский,
С. Есенин, М. Кольцов, ученые, деятели искусства.
Окончив среднюю школу в 15 лет, Мераб вынужден был поступить на курсы иностранных языков, так как по правилам для
поступления в институт ему не хватало одного года. Родители
не могли позволить, чтобы ради их сына было нарушено общее
правило.
Высшее образование он решил получать в Московском высшем
техническом училище им. Н.Э. Баумана. Тогда не нужно было
сдавать экзамены или участвовать в конкурсе. Это было трудное,
голодное, но очень интересное время. Мерабу приходилось подрабатывать на жизнь иногда чертежной работой, иногда подсобным рабочим. Но маленькая комнатушка, которую он снимал, постоянно была
набита друзьями, приехавшими в Москву, — кто учиться, кто повидать знакомых, а кто на различные конкурсы и шахматные матчи.
Окончив институт, Мераб пошел работать в конструкторское
бюро московского механического завода им. М.И. Калинина. Завод
располагался на улице Б. Татарская, рядом с нынешней станцией
метро «Новокузнецкая». В то время завод выпускал чугунное
литье, мелкие станки, а позже и малые гидротурбины. Руководите438
Ì.Ì. Îðàõåëàøâèëè
лем конструкторского бюро (КБ) в то время был Владимир Станиславович Квятковский; более молодые коллеги называли его «стариком», хотя ему едва исполнилось сорок. Взаимное уважение,
возникшее во время работы на заводе, они оба пронесли через
многие десятилетия, через всю жизнь, хотя на этой дороге были и
ухабы, и выбоины…
В ту пору «каста инженеров» считала себя практически непогрешимой и уж, во всяком случае, неподсудной со стороны рабочих в
вопросах проектирования. Когда при освоении отливок корпусов
нового насоса пошел массовый брак, в КБ сразу же решили, что
во всем виноваты рабочие литейного цеха, которые «плохо работают». Мераб Мамиевич первый настоял на том, что необходимо
тщательно пересмотреть всю конструкцию, так как прекрасно знал
добросовестность опытных рабочих завода, с которыми проводил
многие часы в цехах. «Предательство» молодого инженера чуть
было не поссорило его с руководителем КБ. Но примирение произошло достаточно просто: умный и опытный В.С. Квятковский
убедился, что дело не в литейщиках, а в неудачной конструкции.
Он понял позицию молодого коллеги. Этот случай поспособствовал
созданию инженерно-технической секции на заводе, появилась регулярная «Техническая страничка» в заводской многотиражке, начал
изменяться климат в среде заводской интеллигенции.
Шел 1935 г. Недостаток опыта проектирования не позволял
удовлетворить потребности страны в гидравлических машинах. Наркомат тяжелой промышленности принял решение послать группу
машиностроителей-энергетиков изучить опыт зарубежных фирм.
Среди них и М.М. Орахелашвили.
Четыре месяца провели они на крупнейших американских гидротурбинных и насосных заводах. В результате этой поездки по
докладу группы было принято решение о полном изменении номенклатуры насосного завода. За полгода в КБ были разработаны три
новые конструкции насосов. Испытания показали, что они ни в чем
не уступают зарубежным образцам. А еще через год завод начал
серийный выпуск новой продукции, некоторые образцы которой с
небольшими изменениями производятся и до настоящего времени.
Началась Великая Отечественная война, и Мелитопольский
насосный завод, на котором в то время работал М.М. Орахелашвили, был эвакуирован на Урал, в маленький городок Катайск.
439
Ì.Ì. Îðàõåëàøâèëè
В тот момент практически в чистом поле было необходимо создать
оборонное предприятие. Первым заданием было спроектировать и
построить маленькую доменную печь-вагранку для обеспечения
литейного производства. И хотя никакого опыта создания такого
оборудования у Мераба Мамиевича не было, задание было выполнено в рекордно короткие сроки. Печь проработала всю войну.
Бывали и очень неприятные моменты. В морозную зиму 1942 г.
создавалась новая система водоснабжения завода, и, естественно, ее
проектирование и пуск были поручены ему. Все было готово, система залита водой, и нужно включать циркуляционный насос. А он
никак не желает запускаться. Раз, второй, третий — результата
нет. Еще немного и замерзнет вода в трубах, а это может привести
к полной остановке завода, что в условиях военного времени было
чревато самыми печальными последствиями. Последняя попытка —
и как гора с плеч — насос заработал. Причину такого упрямства
насоса так и не нашли, но память об этом случае осталась
навсегда.
В 1943 г. Мераба Мамиевича отзывают в Москву во вновь создаваемое
ЦКБ гидромашиностроения (ЦКБ ГМ),
М.М. Орахелашвили
стоит второй справа
руководить которым поручено В.С. Квят-
440
Ì.Ì. Îðàõåëàøâèëè
ковскому. Основное внимание в работе КБ было направлено на
разработку малых гидротурбин, которые могли бы частично обеспечить местные потребности в электроэнергии. Была разработана первая номенклатура таких машин, позволившая наладить их выпуск на
небольших заводах. Результаты работы коллектива были отмечены
Государственной премией. После окончания войны началась работа
по восстановлению и созданию новых мощных ГЭС, в которой
самое активное участие принимали сотрудники ЦКБ ГМ, впоследствии переименованное в ВИГМ (ВНИИгидромаш). Всего под
руководством или при участии М.М.Орахелашвили было выполнено
более 50 проектов различных гидравлических машин. В 1948 г.
М.М. Орахелашвили вместе с В.С. Квятковским за цикл работ
по нормализации малых и средних ГЭС был удостоен Сталинской
премии.
В 1954 г. по просьбе вновь назначенного заведующего кафедрой
гидромашин МЭИ В.С. Квятковского Мераб Мамиевич переходит
на работу в МЭИ. Сначала доцентом кафедры, а с 1963 по
1972 г. работает деканом ЭнМФ. Большую педагогическую, научную (около 100 печатных работ) и организационную деятельность в
Декан М.М. Орахелашвили и заведующий кафедрой гидромашин В.С. Квятковский
441
Ì.Ì. Îðàõåëàøâèëè
институте он совмещает с активной работой в Научно-техническом
совете Министерства энергетики СССР по экспертизе проектов и
приемке в эксплуатацию гидроэлектростанций — Красноярской,
Вилюйской, Плявиньской и многих др. Отличительной чертой
работы Мераба Мамиевича всегда было не только стремление
выявить недостатки конструкции и строительства, не менее важна
была подготовка практических рекомендаций по их скорейшему устранению.
До сегодняшнего дня его коллеги и бывшие студенты сохранили
огромное к нему уважение, которое он заслужил своим талантом
ученого, инженера, человека, своим честным и добросовестным
трудом.
442
Ð.Ì. Ãîëóá÷èê
Ðÿäîì ñ äåêàíîì
Я горжусь тем, что судьба свела меня с редким человеком —
Мерабом Мамиевичем Орахелашвили, общение с которым, а тем
более совместная работа — большое счастье.
Кем он был для нас? О том, что он был высокообразованным и
высококвалифицированным специалистом, умеющим решать творческие задачи и находить выход из тупиковых противоречивых ситуаций, известно всем, кто с ним когда-либо встречался.
В 1963 г. Мераб Мамиевич Орахелашвили был избран деканом
ЭнМФ, и уже после первого года работы он обновил пять из
шести начальников курсов.
Это был декан-демократ. На первом же заседании он сказал:
«В этом деканате каждый может выражать и отстаивать свое личное мнение без всяких последствий». Как декана его отличали такт,
воспитание, широкий кругозор, умение слушать, прекрасное знание
русского языка и проявляемый им иногда милый грузинский темперамент. Перечислять черты его характера можно и дальше, добавив
железную волю, умение держать удары, но уже перечисленных
достаточно, чтобы понять неординарность и неповторимость этого
человека.
Если на каком-то курсе дела шли неважно, он начинал со слов:
«Это моя вина, я последнее время уделял мало внимания этому
курсу». Естественно, любой начальник курса потом делал все возможное для устранения негативных аспектов.
Еще одной характерной чертой Мераба Орахелашвили было
«железное» умение держать слово. Один пример: в 1965 г. поступивший на 1-й курс студент А. Ермоленко был отправлен в
Смоленский филиал МЭИ. К декану пришел отец студента —
майор Советской армии и сказал, что они мечтали о МЭИ, а не о
филиале. Декан объяснил это положение трудностями с общежитием и дал слово, что через год студент будет учиться в Москве.
Свое слово декан сдержал, а А. Ермоленко закончил обучение,
поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую, а впоследствии и
докторскую диссертации. Сейчас он известный ученый в области
динамики и прочности машин.
Декан-психолог. Однажды на совещании в деканате рассматривался вопрос о восстановлении ранее отчисленного студента
443
Ì.Ì. Îðàõåëàøâèëè
Дрожжина. Большинство начальников курсов были против. По
виду декана чувствовалось, что он недоволен. Он пригласил в свой
кабинет отца Дрожжина. Тот подходил к каждому начальнику
курса, протягивал руку и коротко представлялся, подтягивая к здоровой ноге раненую ногу. На всех это произвело большое впечатление,
мы поняли, что неправы. Все единогласно высказались за восстановление студента. Кстати, студент стал хорошо учиться, поселился
общежитие, получал стипендию и успешно окончил МЭИ.
Только однажды я видел декана несколько растерянным. На
факультете учились три студента-грузина. Одного из них представили к отчислению за очень большое количество накопившихся грехов. Большинство начальников курсов считали отчисление неизбежным. Видя состояние декана, я выступил с предложением оставить
студента в институте, но в очередной раз предупредить его. Мотивация моя была такая: ведь если одного из трех грузин отчислить,
то не будет землячества. Кроме того, наш декан — грузин. Эти
шутливые аргументы сняли напряжение — студента оставили.
Видели бы вы теплые глаза декана, хотя он и упрекнул меня в
несерьезности.
Но если было нужно, он мог быть твердым в принятии решений. Можно было долго убеждать его, как правильно поступить в
той или иной ситуации. Он слушал и говорил: «Вы правы. Но позвольте мне как декану быть неправым». И это было в подобных
случаях единоначалием в его лучшем проявлении.
Однажды весь курс, с которым я работал, должен был по специальной разнарядке райкома партии помочь овощным базам Москвы. Все собрались, но повезли работать на базы только две бригады (около 20 человек), причем на дверях одной из баз висел
замок. Возмущению декана не было предела: он написал служебную
записку в партком и предупредил: пока не будут указаны конкретные виновники безобразной организации, студенты ЭнМФ не
будут участвовать в подобных работах. В те годы такая позиция
была достойна уважения.
В 1968 г. мой поток С-65 был базовым строительным отрядом
в г. Дивногорске. При валке леса для просеки, по которой предполагалась прокладка линии электропередачи, погиб студент Коля
Петров, перворазрядник по волейболу, приехавший в МЭИ из
Севастополя. Причина — грубое нарушение техники безопасности.
444
Ì.Ì. Îðàõåëàøâèëè
Краевой штаб студенческих отрядов готовил решение об отправке
отряда МЭИ в Москву. Задача, поставленная деканом, была краткой: не допустить снятия отряда с работы. Мне удалось в отряде
выявить двух человек, ответственных за ошибки в подготовке к
работе. Прибыв на заседания краевого штаба в Красноярск, я увидел жесткую агрессивность по отношению к нашему отряду и сначала несколько растерялся. Затем спросил, есть ли у них журнал
инструктажа по технике безопасности для руководителей территориальных отрядов. Меня заверили, что есть. Оказалось, что его не
могут найти. Я попросил это отразить в протоколе заседания,
чтобы при необходимости я мог сослаться в своем возможном
письме в ЦК ВЛКСМ. Члены штаба сразу стали растерянными.
Спросили: «Ваше предложение?». Я сказал, что двух человек мы
отправим в Москву и накажем, а отряд МЭИ должен остаться и
продолжать работать. Отряд был оставлен в Дивногорске и
успешно трудился, оказывая очень позитивное влияние на спортивВ командировке в КНР
М.М. Орахелашвили
с сестрой Кетеван
445
Ì.Ì. Îðàõåëàøâèëè
ную и культурную жизнь города, украшая отрядной формой городскую танцплощадку.
Я вернулся, доложил декану результаты поездки. В этот же
день мы пошли на футбол. Играли «Спартак» с «Торпедо». Мы
болели за «Спартак». Радости нашей не было предела, когда
«наши» открыли счет. Правда, потом соперники забили нам пять
голов, несколько омрачив нас.
Какой Мераб Мамиевичем был азартный болельщик, как он вел
таблицы чемпионата, выделяя отдельно украинские и московские
команды, как он относился к студенческому спорту, как хорошо
(но редко) он играл в шахматы — это тема отдельного эссе.
Говорят, надо помнитьушедших. Надо. Но Мераба Мамиевича
Орахелашвили мы никогда и не забывали. Мы сверяем свои
поступки с его деяниями и оценками. Он рядом с нами.
Игорь Николаевич Орлов — создатель нового научного направления по системному анализу и проектированию электромеханических устройств гироскопов, заведуюший кафедрой ЭСА—ЭЭЛА
(1979—1995 гг.) родился 20 марта 1930 г. в городе Родники
Ивановской области в семье врача. После окончания в 1947 г. местной школы-десятилетки И.Н. Орлов становится студентом электромеханического факультета МЭИ, успешно выдержав вступительные
испытания и поступив на обучение по специальности «Электрические машины и аппараты». За время учебы в МЭИ Игорь Орлов
показал себя отлично успевающим студентом и
инициативным общественником, являясь членом
Студент И. Орлов
курсового и факультетского комсомольского
(1948 г.)
бюро, членом комитета ВЛКСМ МЭИ. За
отличную учебу и большую общественную работу он был удостоен
Шенферовской стипендии.
В 1953 г. И.Н. Орлов окончил
институт, получив квалификацию
инженера-электромеханика и диплом
с отличием. В том же году в мае
был зачислен на должность лаборанта
кафедры авиационного и автотракторного электрооборудования ААТЭ, а
потом — младшего научного сотрудника. С ноября 1955 г. И.Н. Орлов
— аспирант кафедры ААТЭ. В этот
период времени он работал начальником курсов деканата ЭМФ, привлекался кафедрой к проведению лабораторных
работ
по
курсам
«Аппараты зажигания», «Дистанционные передачи и следящие системы», «Основы ЭСА», консультированию курсовых и дипломных
448
È.Í. Îðëîâ
проектов, руководству УНИР. После окончания аспирантуры в
1958 г. И.Н. Орлов был восстановлен в должности младшего
научного сотрудника, а год спустя переведен в профессорско-преподавательский штат на должность ассистента. В служебной записке
на имя заместителя директора МЭИ профессора П.А. Ионкина
заведующий кафедрой ЭСА профессор А.Н. Ларионов отмечал, что
«инженер ОНИРа Орлов И.Н. является растущим, глубоко эрудированным научным работником и способным преподавателем».
В 1960 г. Игорь Николаевич защитил кандидатскую диссертацию и в 1962 г. был переведен на должность доцента (соответствующее ученое звание ему было присвоено решением ВАК
СССР в 1963 г.). В это время Игорь Николаевич выполнял все
виды учебной нагрузки и вел большую общественную работу, являясь
парторгом кафедры (в члены КПСС он вступил в 1954 г.), членом и
секретарем партбюро ЭМФ, членом и заместителем секретаря партбюро МЭИ, заместителем председателя приемной комиссии МЭИ. На
Заседание факультетского бюро
профессорскую должность по кафедре
ВЛКСМ: Игорь Орлов — секретарь
ЭСА И.Н. Орлов был избран в
факультетского бюро. 50-е годы
449
È.Í. Îðëîâ
1976 г. после защиты докторской диссертации, а спустя два года
ВАК СССР присвоил ему ученое звание профессора. В 1979 г.
И.Н. Орлов был назначен заведующим кафедрой ЭСА (с 1968 по
1974 г. он выполнял обязанности заместителя заведующего), на
должности которого он проработал до мая 1995 г. За это время
была значительно обновлена направленность подготовки специалистов по электрооборудованию ЛА с усилением акцента на системность подхода к исследованию и разработке объектов ЭЛА, пересмотрены и существенно изменены содержание и место в учебном
процессе лабораторного практикума и курсового проектирования, на
качественно новой методической основе и элементной базе завершена модернизация всех учебных лабораторий кафедры (например,
лаборатория по системам электроснабжения ЛА и сегодня является
одной из лучших в МЭИ), создано учебно-методическое обеспечение новых учебных дисциплин «Электромеханические системы»,
«Инженерное проектирование и САПР», «Математическое моделирование ЭЛА», «Методы преобразования энергии», «Электрооборудование ЛА», кафедра была оснащена
вычислительной техникой, с помощью
После окончания института
которой были развиты работы по автомамолодой лейтенант Орлов
призван на военные сборы
тизации проектирования и научных иссле-
450
È.Í. Îðëîâ
дований. Под руководством И.Н. Орлова и его непосредственном
участии на кафедре был проведен большой объем работ по разработке новых учебных планов и программ подготовки бакалавров и
магистров по направлению «Электротехника, электромеханика и электротехнологии» и специальности «Электрооборудование летательных
аппаратов».
Основное направление научных исследований и практических
разработок И.Н. Орлова — прецизионная электромеханика как
специального, так и общего назначения и широкое применение
вычислительной техники для моделирования, научных исследований
и проектирования в этой области. За годы руководства кафедрой
возглавляемая им научно-исследовательская лаборатория «Прецизионные электромеханические системы» успешно выполнила три комплекса работ: по САПР и АСНИ приборных электромеханических
систем, гироскопическому гистерезисному электроприводу и многодвигательному электроприводу технологических линий (последняя
была включена в план важнейших НИР отрасли).
Научная деятельность Игоря Николаевича неоднократно отмечалась премиями на конкурсах НИР, выполненных в вузах страны, и
медалями ВДНХ. Список научных работ И.Н. Орлова включает
более 275 наименований, в том числе 180 печатных работ, из них
18 книг и учебных пособий, 13 авторских свидетельств на изобретения. Игорь Николаевич был главным редактором фундаментального
четырехтомного «Электротехнического справочника», под его научным
руководством 15 человек защитили кандидатские, а трое из них
впоследствии — докторские диссертации.
Большой научно-педагогический и организаторский потенциал
Игоря Николаевича в полном объеме был востребован в годы его
работы в МЭИ: в 1974 г. он был назначен научным руководителем НИЧ МЭИ, а в 1982 г. — проректором по научной работе.
На этом посту И.Н. Орлов внес большой вклад в совершенствование организации научно-исследовательских работ в МЭИ,
под его руководством и при непосредственном его участии кафедрами, отраслевыми и проблемными лабораториями института проведена значительная работа по расширению комплексных фундаментальных исследований и внедрению результатов научных
исследований в народное хозяйство страны.
451
È.Í. Îðëîâ
С 1985 г. в жизни Игоря Николаевича
начался новый ответственный и почетный период
— он стал ректором МЭИ. Свою деятельность
на новом посту И.Н. Орлов начал с проблем
совершенствования подготовки специалистов в высшей школе. В
ноябре 1985 г. под его руководством была проведена научно-методическая конференция МЭИ, посвященная оптимизации учебного процесса. О важности этого мероприятия говорит присутствие на конференции и активное участие в ее работе министра высшего и среднего
специального образования СССР Г.А. Ягодина.
За пять последующих лет напряженной деятельности на посту
ректора И.Н. Орлов провел огромную работу по повышению
эффективности научно-исследовательской и педагогической деятельности коллектива института, возглавлял в институте работу по развитию средств вычислительной техники и внедрению ее в учебный
процесс и научные исследования. Особое внимание он уделял улучшению отбора абитуриентов на основе создания единых обучающих
структур школа—вуз, техникум—вуз, лицей—вуз. По его инициативе и при непосредственном его участии в МЭИ сформированы и
реализованы комплексные программы по договорам института с
рядом отраслевых министерств, в том числе с Минэнерго, Мин-
И.Н. Орлов среди друзей
по общежитию ЭМФ.
Спустя годы...
452
È.Í. Îðëîâ
электротехпромом, Минобщемашем, Минприбором. Он являлся
руководителем координационного совета МЭИ по научно-технической программе «Повышение экономичности и надежности энергетического хозяйства г. Москвы», уделял большое внимание углублению исследований, направленных на экономию энергоресурсов и
защиту окружающей среды. Много сил и энергии отдал Игорь
Николаевич совершенствованию организаторской и хозяйственной
деятельности, улучшению условий труда, быта и отдыха студентов и
сотрудников МЭИ.
Годы, в течение которых Игорь Николаевич руководил институтом, были одними из самых драматичных в истории страны. Перестройка ознаменовала собой последний этап в истории СССР. С ее
началом изменения коснулись многих сторон жизни общества, в том
числе и высшего образования. Кардинально менялись учебные
планы подготовки специалистов, функции партийных и общественных организаций, другие сферы деятельности в МЭИ. К этому
времени относится формирование в институте временных творческих
коллективов, которые стали работать над проблемами, имеющими важное государственное
И.Н. Орлов —
ректор МЭИ
значение. В эти годы существенному пере-
453
È.Í. Îðëîâ
смотру подверглась организация научной работы института. На
кафедрах МЭИ были созданы научно-исследовательские лаборатории, а сами кафедры в организационно-научном плане стали представлять собой научно-исследовательские отделы, которые возглавлялись заместителями заведующих кафедрами по научной работе.
Все эти процессы требовали координации со стороны руководства
института.
Занимаясь своей профессиональной деятельностью, возглавляя
ведущий энергетический вуз страны, И.Н. Орлов уделял много
внимания общественной деятельности, являясь членом Калининского
РК КПСС г. Москвы и парткома МЭИ, депутатом Моссовета,
заместителем председателя совета ректоров вузов г. Москвы, членом экспертного совета ВАК СССР, председателем научно-методического совета Минвуза СССР, членом трех специализированных
советов, Членом Правления Совета Союза Научных и инженерных
обществ СССР, членом Московского международного энергетического клуба, членом редколлегии ряда журналов и издательств.
Во многом благодаря высоким организаторским и профессиональным качествам И.Н. Орлова в 90-е годы МЭИ вступил как
один из крупнейших и ведущих технических вузов страны, в котором подготовку инженеров по дневной и вечерней формам обучения
в Москве вели 17 факультетов, в смоленском филиале — 4, в
Казанском — 2 факультета.
В начале 1990 г. состоялась первая в истории МЭИ конференция
трудового коллектива, на которой был принят новый устав института,
правила внутреннего распорядка, положение об Ученом совете, Ректорате и совете деканов МЭИ. На этой конференции по настоянию
И.Н. Орлова впервые на альтернативной основе избирался ректор
института. Им стал профессор Е.В. Аметистов.
Вернувшись в 1990 г. на кафедру, Игорь Николаевич сразу же
включается в учебный процесс в качестве лектора обновленного
лекционного курса по электрооборудованию ЛА, в составе авторских коллективов пишет учебное пособие «Нагрев и охлаждение
электрооборудования ЛА», научно-популярную книгу «От знаний
к творчеству (обучение в техническом вузе)». С 1993 г.
И.Н. Орлов — действительный член Академии электротехнических
454
È.Í. Îðëîâ
наук, член Президиума и Экспертного совета, академик-секретарь
отделения Академии электротехнических наук, научный руководитель направления «Топливно-энергетический комплекс» межвузовской научно-технической программы «Конверсия и высокие технологии 1994—1996 гг.».
За свою многогранную научно-педагогическую, организационную и общественную деятельность И.Н. Орлов был награжден
орденом Трудового Красного Знамени и медалями «За трудовую
доблесть», «За трудовое отличие» и «За доблестный труд. В
ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», отмечен
целым рядом почетных знаков, грамот и благодарностей Минвуза
СССР и отраслевых министерств.
…Это был последний ректор ведущего энергетического вуза
страны, которая тогда еще называлась Советским Союзом. Позже
в память о нем в МЭИ утвердят именную стипендию, которую
будут присуждать студентам за выдающиеся успехи в учебе и общественИ.Н. Орлов на открытии выставки
ной деятельности. Многим Игорь
«День МЭИ» на ВДНХ. Ленточку
перерезает космонавт А.С. Елисеев
Николаевич Орлов запомнился как
455
È.Í. Îðëîâ
И.Н. Орлов с выпускниками МЭИ на первомайской демонстрации (1954 г.)
День знаний в МЭИ (1985 г.). Справа от И.Н. Орлова — министр высшего и среднего
специального образования СССР Г.А. Ягодин
456
È.Í. Îðëîâ
человек исключительной порядочности, большой культуры и скромности, руководителем, способным организовывать работу коллектива, четко определяя характерные качества исполнителей и в соответствии с этим поручая им ту или иную работу. Коллеги по
работе отмечали его инициативность, большую работоспособность,
демократичность, организованность, принципиальность в решении
основных вопросов, высокую требовательность к подчиненным,
сочетающуюся с внимательностью к их проблемам. Все, кому приходилось работать или отдыхать вместе с Игорем Николаевичем,
всегда ценили его исключительную коммуникабельность и умение
объединять вокруг себя людей. Где бы он ни был —
в туристических походах, на рыбалке или в лесу, на субботниках
или в командировках, он всегда оставался душой компании.
Игорь Николаевич прожил очень яркую и насыщенную жизнь.
Он достойно продолжил дело своих предшественников, и его имя
навечно останется в истории МЭИ,
457
À.Ñ. Êîìåíäàíòîâ
Ðåêòîð... óëûáàåòñÿ
Игорь Николаевич Орлов. Каким я его узнал, как продолжались наши контакты? Знакомство произошло в Приемной комиссии
института, видимо, в 1967 г. Он был заместителем председателя
(председатель — ректор М.Г. Чиликин), а я представителем парткома в комиссии. Свои должностные обязанности он блестяще исполнял (принципиально, вежливо, строго в соответствии с правилами
приема), как и другие, с кем мне пришлось работать в Приемной
комиссии (доценты кафедры ПГТ Н.А. Чернышов, Ф.В. Казинцев, доцент кафедры РТС Ю.П. Борисов, доцент кафедры ЭТ
В.В. Шевченко и многие другие). Но вот одно существенное отличие в работе Приемной комиссии (ПК) было введено Игорем
Николаевичем — достаточно регулярные выезды ее членов на отдых.
Практически каждую субботу в период работы ПК (с 20 июня
по 25 августа) в 8.00 автобус отправлялся в одно из рыбных или
грибных мест, которые знал Игорь Николаевич. Несколько раз мы
выезжали на Рузское водохранилище, в Рязанскую область на
р. Скнижка, на какое-то очень рыбное озеро и т.д. К поездке на
«рыбное» озеро (туда нас вез председатель экзаменационной
комиссии А.М. Князев) готовились очень основательно: чинили
снасти, закупили сметаны, взяли несколько противней. Кончилось
это тем, как всегда, что клева не было абсолютно и выручили
«скептики», которые на всякий случай купили перед поездкой 17 кг
баранины на 18 человек, чем и спасли делегацию от голодной
смерти. Выезды осуществлялись в любую погоду. Так, отъезд на
р. Скнижка происходил под проливным дождем, продолжалась
поездка выталкиванием автобуса из грязи (см. фото), кашу варили,
укрыв костер зонтами, а пищу принимали в самом сухом месте —
автобусе. Тем не менее в следующую субботу команда в полном
составе отправилась в поездку снова.
Однажды слегка заблудились, приехали к дому-музею Поленова,
осмотрели усадьбу и поехали на очередное грибное место. А какой
Игорь Николаевич был грибник! Ходим по одному месту недалеко
друг от друга, а в итоге у него несколько десятков приличных грибов, а у меня пять сыроежек. Эти поездки сплотили коллектив
Приемной комиссии (т.н. Центральной) в единую команду и в
работе, и в жизни [это В.И. Андерс (ЭАПТФ), Костя Александ458
È.Í. Îðëîâ
ров, Виталий Соколов (ЭнМФ), В.П. Жуков (РТФ),
Д.В. Соломахин (ЭМФ), В.П. Кобелев (ТЭФ) и многие другие].
Была у меня поездка в Хакасию в наши строительные отряды в
команде под руководством Игоря Николаевича (в это время он
был научным руководителем ОНИРа). Во встречах с руководителями строительных организаций Игорь Николаевич отстаивал интересы наших отрядов, обсуждая перспективы дальнейшей работы.
В отрядах его в первую очередь интересовали бытовые условия
бойцов, организация досуга и отдыха.
Ректором МЭИ Игорь Николаевич был в 1985—1990 гг. Эти
годы сложно отнести к благополучным годам для высшей школы.
Начиналось разрушение системы высшего образования. Я думаю,
что эти годы памятны многим, и не буду описывать трудности в
работе ректора. Тем не менее в этих сложных условиях усилиями
Игоря Николаевича была подготовлена обширная программа сотрудничества с техническими университетами Праги и Братиславы (точные названия этих вузов забыл). В этих вузах экспонировалась
очень представительная выставка достижений МЭИ, а затем туда
приехала делегация МЭИ во главе
Любимый вид отдыха И.Н. Орлова —
с Игорем Николаевичем. Были
поход на байдарках и рыбалка
подписаны соглашения о взаимном
459
È.Í. Îðëîâ
сотрудничестве, которые имели большое
значение для развития контактов с вузамипартнерами. Но буквально через считанные
недели после этого рухнула Берлинская
стена и страны-партнеры переметнулись на
Запад. Эта поездка представлена одой
доцента Вадима Орлова об этом событии:
Партнерству нашему во славу,
Как повелося с давних пор,
МЭИ явился в Братиславу,
Чтоб подписать здесь договор.
* * *
Над выставкой трудился рьяно
Любимый всеми Шакирзянов
И уж наверное не вдруг
Прибыл сюда профессор Круг!
Во всеоружии талантов
На традиционном Ленинском
Хритинин, Булкин, Комендантов
субботнике
И Дорохов в кипеньи дел
Способный заменить отдел!
Здесь вклад свой вносят неустанно
И Ильяшенко, и Романов.
Косогов тут на радость всем
Представил ВЛКСМ.
И, как всегда, МЭИ на благо
Все силы приложить готов,
Ведет нас к цели твердым шагом
Наш ректор (как и я) ОРЛОВ!
Мои воспоминания о Игоре Николаевиче самые восторженные.
Это был очень душевный, искренний, скромный человек. На мой
взгляд, очень верную характеристику Игорю Николаевичу дал профессор кафедры ИТФ Леонид Григорьевич Генин, который назвал
его ректором с «человеческим лицом». Его слова: «Ректор идет
навстречу и улыбается».
460
Ñ.Â. Ñåðåáðÿííèêîâ
Åùå î ðåêòîðå
È.Í. Îðëîâå
И.Н. Орлов был из плеяды людей, организовывавших деятельность МЭИ в 70—80-х годах теперь уже прошлого века. В 1974 г.
он был назначен руководителем ОНИРа МЭИ (нынешняя НИЧ)
и хотя казалось, что по своему положению он далек от учебных и
общественных дел, тем не менее, очень хорошо разбирался в них.
Его мнение как члена ректората тех лет было одним из самых
весомых при принятии различных «управленческих» решений, в том
числе в сферах, отличных от науки.
Со скрупулезностью руководителя или представителя штаба
ССО (студенческих строительных отрядов) он вникал, будучи в
командировках от ректората в студенческих отрядах — строительных или сельскохозяйственных, — во все производственные и
На строительстве Саяно-Шушенской ГЭС (1981 г.). Слева направо: командир ССО МЭИ
А.Т. Комов, секретарь комитета комсомола МЭИ С.В. Серебрянников, научный
руководитель НИЧ И.Н. Орлов, председатель профкома МЭИ А.С. Комендантов
461
È.Í. Îðëîâ
бытовые проблемы работавших студентов. При этом бывал достаточно жёсток в суждениях и решениях, оставаясь в то же время
доброжелательным и мягким в отношениях. Даже с теми, кого
заслуженно критиковал, а иногда и наказывал.
Очень любил собирать грибы. Если выдавалась такая возможность, то обязательно ею пользовался. Как например, в Хакассии
на одном из глухих озер. Пока его коллеги и сопровождающие
коротали время у разведенного костра, Игорь Николаевич проделал, наверное, полуторачасовую «экскурсию» по близлежащей тайге.
Правда, ничего не нашел. Но не сильно расстроился, так как был
рад побыть наедине с сибирской природой.
Все знали, что Игорь Николаевич был заядлым курильщиком.
С тех пор, как в МЭИ был издан приказ о запрете курения
в помещениях вуза, многие старались тем или иным способом тайком его нарушить. Но в то же время, думаю, помнят, как
И.Н. Орлов, являясь уже и ректором МЭИ, сам выходил на
улицу и прогуливался вдоль нашего корпуса «К» и даже дальше в
сторону шоссе Энтузиастов и находил место, где можно было, не
привлекая внимания, покурить. Наверное, на его месте другой ректор нашел бы возможность «слегка нарушать» приказ. Но и в этом
вопросе Игорь Николаевич был строг и принципиален, в том числе
и по отношению к себе.
462
Âàñèëèé Ñåðãååâè÷
Ïàíòþøèí
(1906—1977)
Ïðîôåññîð, çàñëóæåííûé äåÿòåëü
íàóêè è òåõíèêè ÐÑÔÑÐ
Îñíîâàòåëü êàôåäðû îáùåé
ýëåêòðîòåõíèêè è åå çàâåäóþùèé
ñ 1951 ïî 1970 ã.
ß.À. Øíåéáåðã
Âàñèëèé Ñåðãååâè÷
Ïàíòþøèí
Героя Гражданской войны А. Пархоменко называли храбрейшим
из скромнейших и скромнейшим из храбрейших командиров Красной армии. Василия Сергеевича Пантюшина можно назвать мудрейшим из скромнейших и скромнейшим из мудрейших деятелей
электротехнического образования.
Среди выдающихся деятелей МЭИ он занимает достойное
место — профессор, заслуженный деятель науки и техники. Более
45 лет его учебно-методическая, научная, организационная и общественная деятельность была тесно связана с коллективом преподавателей, научных сотрудников и студентов института.
Василий Сергеевич прошел нелегкий жизненный путь. Он
родился в 1906 г. в бедной крестьянской семье в деревне Прохоровка Тульской губернии и с детства привык трудиться, помогать
родителям. После окончания церковно-приходской школы он в
1920 г. начал работать на деревообделочной фабрике, а затем, как
многие дети рабочих и крестьян, стремившихся овладеть знаниями,
поступил на рабфак. Он прилежно трудился и, окончив рабфак,
стал студентом электротехнического факультета МВТУ. Он учился
с завидным упорством, отличался дисциплинированностью и отличными успехами в учебе и общественной работе. Его трудолюбие и
способности не остались незамеченными, и в 1931 г. после успешного окончания МЭИ, куда он перешел вследствие реорганизации
вузов, Василий Сергеевич был оставлен в аспирантуре на одной из
известных в стране электротехнических кафедр — кафедре теоретических основ электротехники, возглавляемой основоположником московской электротехнической школы, одним из основателей МЭИ,
профессором Карлом Адольфовичем Кругом. Быть аспирантом
К.А. Круга стремились многие выпускники, и далеко не каждый
удостаивался такой чести.
Работа под руководством К.А. Круга существенно обогатила
знания и научно-педагогический опыт В.С. Пантюшина, и после
успешного окончания аспирантуры Карл Адольфович назначил его
своим заместителем. В этой должности Василий Сергеевич прослужил много лет. Затем он был утвержден профессором кафедры
464
Â.Ñ. Ïàíòþøèí
электрического приборостроения и заместителем директора МЭИ по
учебной работе.
Большой научно-педагогический опыт, завидная энергия и целеустремленность, организаторские способности помогли Василию
Сергеевичу одному из первых пересмотреть годами сложившуюся
систему подготовки инженеров-неэлектриков в МЭИ, а также в
ряде других политехнических и электротехнических вузов. Дело в
том, что в послевоенные годы в стране возникла острая потребность в подготовке инженеров-строителей, металлургов, технологов,
теплоэнергетиков, энергомашиностроителей и многих других специалистов, способных в короткие сроки восстановить разрушенное войной народное хозяйство. Во многих крупных городах Сибири,
Урала, Дальнего Востока стали создаваться новые неэлектротехнические вузы. Но вскоре стало очевидно, что инженер-неэлектрик
любой специальности нуждается в серьезной электротехнической
подготовке, без которой невозможно эффективное использование
современных средств контроля, управления и автоматизации производственных
В.С. Пантюшин.
процессов, а также внедрение новей40-е годы
ших технологий.
Существовавшие в то время учебные
планы и программы вузов не предусматривали серьезной электротехнической подготовки для будущей профессиональной
деятельности
студентов-неэлектриков.
Например, в крупнейшем вузе — МЭИ,
который пользовался заслуженной славой в стране, электротехническую подготовку тысяч студентов-неэлектриков теплоэнергетического
(ТЭФ),
промтеплоэнергетического (ПТЭФ) и
энергомашиностроительного
(ЭнМФ)
факультетов осуществляла кафедра теоретических основ электротехники (ТОЭ).
При этом студент-неэлектрик получал
хорошие знания теории и навыки расчета электрических цепей, но ни на лекциях, ни в лабораториях не сталкивался,
465
Â.Ñ. Ïàíòþøèí
например, с обычным электрическим двигателем, не знал, как его
пустить в ход, а тем более снять его эксплуатационные характеристики.
В 1951 г. по инициативе Василия Сергеевича в МЭИ была
создана кафедра общей электротехники (ОЭ), в ее учебные планы
и программы входили разделы электрических цепей, электрических
машин, электрических измерений и раздел электроники. Эта
кафедра с успехом начала осуществлять электротехническую подготовку студентов ТЭФ, ЭнМФ, ПТЭФ, а также студентов радиотехнического и гидроэнергетического факультетов. Первым заведующим кафедрой стал Василий Сергеевич, возглавлявший ее более
20 лет, до того как тяжелая болезнь ограничила его активную
деятельность, но он до конца жизни поддерживал тесную связь с
коллективом, всегда был в курсе всех начинаний кафедры, старался
помогать в их успешном завершении. Можно с уверенностью сказать
всем, что было сделано на кафедре в течение первых 20 лет ее
существования, коллектив обязан Василию Сергеевичу.
Автор этих строк впервые увидел Василия Сергеевича на лекции по
ТОЭ, которую он читал в сентябре 1939 г. для студентов 2-го курса
электромеханического факультета (ЭМФ). Более близкое знакомство произошло, когда он вел в нашей группе практические занятия; все зачеты по ТОЭ я сдавал ему.
Во время войны, когда часть коллектива МЭИ была эвакуирована в г. Лениногорск, Василий Сергеевич был секретарем парткома института. Его жизненный, педагогический, хозяйственный и
организационный опыт существенно помогли руководству института
в короткое время начать учебные занятия, установить лабораторное
оборудование. На трех факультетах — энергетическом, теплоэнергетическом и электротехническом — обучалось около 600 студентов. Одной из важных проблем было обеспечение питания преподавателей и студентов. Василий Сергеевич уделял этому особое
внимание. В нескольких километрах от города было создано подсобное хозяйство, которое позволяло собирать урожай овощей,
составляющих основное меню институтской столовой, так как в
магазине продуктов не было. Автор этих строк в то время был
председателем профкома института, и мы верхом на лошадях выезжали в это подсобное хозяйство, без урожая с которого прожить
было невозможно.
466
Â.Ñ. Ïàíòþøèí
После войны, когда Василий Сергеевич был начальником учебного управления, а затем заместителем директора МЭИ по учебной
работе, я был заместителем декана, начальником 2-го курса студентов ЭМФ набора 1945 г. нам приходилось много раз встречаться с
Василием Сергеевичем. В 1954 г. он предложил мне должность
доцента кафедры, и я охотно согласился, зная, как много мне придется трудиться, чтобы оправдать доверие. В течение 7 лет я был
его первым заместителем, а потом мне было поручено научное
руководство факультетом повышения квалификации преподавателей
(ФПКП) вузов страны и ряда других государств. Я постоянно
встречал в его лице первого помощника в решении многих нелегких
вопросов. Почти 40-летнее знакомство и работа под его руководством дают мне право судить о Василии Сергеевиче как о педагоге,
ученом, организаторе и Человеке с большой буквы.
Василий Сергеевич отличался исключительной энергией, завидным трудолюбием, порядочностью и добросовестностью, хотя у него
был непростой характер, некоторые его побаивались. Но за всем
этим скрывалась доброжелательность и отеческая забота о каждом
члене коллектива, готовность прийти на помощь в трудную минуту.
Одним из замечательных качеств Василия Сергеевича было умение подбирать и воспитывать способную молодежь, сочетая при
этом требовательность и принципиальность с отеческой заботой. Он
всегда подчеркивал, что успех большого коллектива складывается из
усилий каждого в отдельности. Главное — уметь найти в каждом
сотруднике «изюминку», помочь раскрыть его способности, сделать
заметный вклад в общее дело.
Подбирал преподавателей и сотрудников Василий Сергеевич
лично, руководствуясь целым комплексом требований, о которых уже
упоминалось. Естественно, преподаватель должен обладать глубоким
знанием учебного материала и опытом преподавания, но не меньшее
значение имели его моральные качества и преданность интересам
всего коллектива. Он стремился помочь преподавателю раскрыть свои
способности и природный дар, чтобы выполнить какую-то часть
учебного процесса лучше других. Например, один был прекрасным
лектором и методистом, другой отличался особым умением эффективно проводить лабораторные занятия и ставить новые работы, третий был способным научным работником, четвертый умел сочетать
свои знания с незаурядными организаторскими способностями.
Василий Сергеевич был одаренным психологом. Он хорошо знал
не только особенности характера своих сотрудников, но и многих
467
Â.Ñ. Ïàíòþøèí
членов их семей и был непримирим к малейшим отступлениям от
требований порядочности и морали. От его острого взгляда невозможно было скрыть неискренность и верхоглядство.
Он сам был превосходным педагогом-методистом, умел доступно
и просто излагать сложные разделы курса теоретических основ
электротехники, добиваясь понимания студентами наиболее трудных
для усвоения материалов.
Василий Сергеевич постоянно кому-то помогал — и в овладении
педагогическим мастерством, и в подготовке к научной работе, и в
решении неизбежных повседневных бытовых проблем. С его огромным опытом видного деятеля электротехнического образования считались многие сотрудники Минвуза страны, включая министров и
их помощников. За большие заслуги в области высшего образования В.С. Пантюшину было присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР».
В течение почти 20 лет руководства кафедрой он сумел блестяще организовать весь учебный и научный комплекс деятельности
коллектива, включая и учебные курсы, лаборатории, издание первых
учебников и учебных пособий по общей электротехнике (которых
ранее не существовало). Большую роль в повышении уровня преподавания курса общей электротехники в стране сыграла организация
отделения ОЭ на факультете повышения квалификации преподавателей и методических семинаров для заведующих кафедрами вузов.
Первые лекции для слушателей ФПКП были прочитаны Василием
Сергеевичем, всего же за 20 лет на кафедре прошли переподготовку более 3000 преподавателей не только вузов СССР, но и
многих зарубежных государств. Для слушателей ФПКП было
создано большое число методических пособий, пользовавшихся
вполне объяснимым успехом. Под его руководством также была
создана проблемная лаборатория постоянных магнитов.
В середине 60-х годов под руководством Василия Сергеевича
силами кафедры была создана первая не только в МЭИ, но и в
Москве большая лекционная аудитория (сейчас В-308), оснащенная
новейшими для того времени техническими средствами обучения.
В аудитории было установлено телевизионное оборудование, позволявшее демонстрировать учебные телефильмы не только на экранах
телевизоров, находящихся в аудитории, но и с помощью специальных передающих камер, установленных в учебных лабораториях.
Например, очень наглядной была демонстрации петли гистерезиса
ферромагнитных материалов, изменявшей свою форму при изменении
468
Â.Ñ. Ïàíòþøèí
частоты тока. Аудитория была кинофицирована (при демонстрации
кинофильма автоматически закрывались шторами окна) и радиофицирована: лектор мог пользоваться миниатюрным радиомикрофоном,
находящимся в кармане пиджака, свободно перемещаясь во время
чтения лекции. Впервые была смонтирована лекционная доска в
виде двух движущихся лент, управляемых лектором (это позволяло,
например, передвигая ленту, вернуться к тексту или рисунку, помещенным ранее). В аудитории были установлены диапроектор и кадропроектор, большие цветные плакаты с изображением принципа
действия различных электротехнических устройств. Аудитория быстро
приобрела известность в стране, ее как образец посещали делегации
вузов других городов и ряда зарубежных европейских государств.
Большой заслугой Василия Сергеевича в совершенствовании
методики преподавания курса электротехники в стране была организация Научно-методического совета (НМС) по электротехнике
Минвуза СССР. Заседания НМС, в состав которого входило
около 70 заведующих кафедрами электротехники вузов, проводились ежегодно не только в Москве, но и
в Ленинграде, Волгограде, Красноярске,
В.С. Пантюшин выступает
перед слушателями ФПКП.
в столицах союзных республик. Интерес
Слева В.Г. Герасимов,
к этим заседаниям был чрезвычайно
справа Я.А. Шнейберг
велик, на них обсуждались важнейшие
469
Â.Ñ. Ïàíòþøèí
проблемы совершенствования электротехнического образования
инженеров-неэлектриков, методика преподавания, подготовка учебников и учебных пособий, совершенствование лабораторной базы,
внедрение новейших технических средств обучения. Участники совещаний получали солидный набор учебно-методических материалов,
подготовленных ведущими профессорами и доцентами кафедры ОЭ
МЭИ.
В конце 50-х — начале 60-х годов на кафедре началось преподавание курса «Основы промышленной электроники» и были
созданы лаборатории по этому курсу. Началось чтение курса
«Электротехнические устройства радиосистем» для студентов радиотехнического факультета. К 1970 г. коллектив кафедры ОЭ составлял более 100 человек. Позднее, когда на кафедре была создана
научная группа, занимавшаяся проблемами применения электромагнитных методов контроля и диагностики промышленных изделий,
кафедра вошла в число немногих ведущих научных центров страны
по неразрушающим методам контроля. С 1968 г. кафедра начала
готовить специалистов по новой специальности и в 1982 г. получила
новое название: кафедра электротехники и интроскопии. Обобщающей
работой, завершившей становление научной школы МЭИ в области
электромагнитного контроля, стала докторская диссертация профессора В.Г. Герасимова по общей теории вихретокового контроля
многослойных цилиндрических изделий. Профессор В.Г. Герасимов
был одним из любимых учеников Василия Сергеевича, который из-за
тяжелой болезни, можно сказать, передал ему в 1970 г. руководство кафедрой.
Виктор Григорьевич Герасимов стал достойным продолжателем
дел и идей Василия Сергеевича во всех направлениях деятельности
коллектива. Он руководил кафедрой в течение 23 лет и во многом
способствовал дальнейшему совершенствованию учебного процесса,
модернизации всех учебных лабораторий, изданию учебников и
учебных пособий; он, как уже отмечалось, стал основателем новой
научной школы по неразрушающему контролю и диагностике промышленных изделий, укреплению научных связей со многими
зарубежными высшими учебными заведениями. Теперь со всей
очевидностью проявилась удивительная прозорливость Василия Сергеевича, который в конце 60-х годов основал на кафедре новое
научное направление по электромагнитным методам и средствам
470
Преподаватели вузов СССР — выпускники ФПКП МЭИ. 1968 г.
В первом ряду В.С. Пантюшин (четвертый справа), Я.А. Шнейберг (четвертый слева)
Â.Ñ. Ïàíòþøèí
неразрушающего контроля промышленных изделий и организовал
подготовку специалистов в этой области, потребность в которых с
каждым годом стала возрастать.
Прошло более 30 лет после смерти Василия Сергеевича, но на
кафедре свято чтут и успешно развивают неоценимый вклад, сделанный им во все сферы разносторонней деятельности коллектива.
Многие ученики Василия Сергеевича Пантюшина стали крупными
учеными, педагогами, а воспитанники кафедры с успехом трудятся в
государственных и коммерческих российских и зарубежных организациях и фирмах, занимающихся проблемами диагностики и интроскопии, информатики и информационных технологий, микропроцессорной и измерительной техники.
Когда 7 апреля 1967 г. Комитетом стандартов,
мер и измерительных приборов при Совете
Министров СССР был утвержден «Знак качества
СССР», первым в Советском Союзе этим знаком
были отмечены асинхронные двигатели А2. Председателем Государственной аттестационной комиссии был Г.Н. Петров.
(Из сборника научно-технического обзора
«Электротехническая
промышленность».
М.: Изд-во ВНИИЭМ, 1967).
Георгий Николаевич родился в 1899 г. в селе Купавна Московской губернии. Родители его были потомственными дворянами.
Отец, Петров Николай Евлампиевич, инженер-технолог, окончил
Императорское Московское техническое училище (ИМТУ). Мать,
Петрова Людмила Владимировна (в девичестве Домашнева), —
зубной врач.
У Георгия Николаевича было три сестры: Гала Николаевна,
окончившая Московскую консерваторию по классу фортепьяно,
Людмила Николаевна, окончившая Московский университет, по
специальности биолог, и Нина Николаевна, глазной врач. Жена
Петрова Екатерина Лазаревна — преподаватель французского
языка. Его дочь Наталия Георгиевна окончила МЭИ с красным
дипломом, имеет степень кандидата технических наук и работала в
ВНИСИ. Внук, Георгий Николаевич Хуцишвили, окончил Московский архитектурный институт.
Петровы были тесно связаны с миром искусства. Когда вся
семья жила в Москве на Страстном бульваре, в том же доме этажом выше жил известный театральный деятель А.А. Стахович —
друг и соратник К.С. Станиславского. С сестрой А.А. Стаховича
на протяжении всей жизни очень дружила мать Георгия Николаевича. Отсюда пошла дальнейшая дружба с актерами МХАТа: женой
Станиславского М.П. Лилиной и Л.М. Кореневой. Мать Георгия
474
Ã.Í. Ïåòðîâ
Николаевича поддерживала дружеские отношения также с семьей
известного киноактера Олега Стриженова. Ее пациентами были
солисты Большого театра С.Я. Лемешев и И.И. Масленникова.
Сестра Георгия Николаевича Гала очень дружила со своей
соседкой по квартире Н.А. Обуховой, что позволило Георгию
Николаевичу пригласить ее выступить с концертом в МЭИ. Сам
Георгий Николаевич был близко знаком с солистами Большого
театра Н.Д. Шпиллер и Б.Я. Златогоровой. А сестра Нина была
в дружеских отношениях с артистами Театра оперетты И. Гедройцем, В. Володиным и Н. Рубаном.
Будучи еще учеником средней школы, Георгий Петров закончил
курсы по сельскохозяйственной механике и работал монтером и инструктором по уборочным сельскохозяйственным машинам. В 1917 г.,
окончив частную мужскую гимназию с золотой медалью, он поступил в МВТУ на механический факультет, а в 1918 г. перешел на
Г.Н. Петров с дочерью. 1935 г.
40-е годы
475
Ã.Í. Ïåòðîâ
вновь образованный электротехнический факультет. С 1918 по
1920 г., сделав перерыв в учебе, работал в советских учреждениях.
Электротехнический факультет МВТУ им. Н.Э. Баумана он окончил в 1924 г., защитив дипломную работу по теме «Исследование
рабочего процесса однофазного асинхронного двигателя». После
окончания Г.Н. Петров был оставлен в МВТУ для подготовки к
научно-педагогической деятельности; одновременно с 1923 г. он начал
работать в ГЭЭИ (ВЭИ). Вся дальнейшая практическая деятельность Георгия Николаевича была связана с научно-исследовательской работой в различных областях электромашиностроения, в частности трансформаторостроении. С 1923 по 1928 г. он занимался
теоретическим, экспериментальным и промышленным исследованием электрических машин, в том числе оборудования электростанций, вводившихся в эксплуатацию по плану ГОЭЛРО, под руководством академика К.И. Шенфера. К этому времени относятся
ряд его научных работ по асинхронным, синхронным и коллекторным машинам, а также исследования промышленных электрических
установок и машин (Ивантеевская фабрика. Нижегородская и Минская электростанции, Шатурская электростанция и многие другие).
В 1930 г. на базе электротехнического факультета МВТУ и
электропромышленного факультета Института народного хозяйства
им. Г.В. Плеханова был образован Московский энергетический
институт. Так Георгий Николаевич стал работать в МЭИ. В течение восстановительного периода, когда вся страна превратилась в
огромную строительную площадку, еще невозможно было выделить
достаточно средств для создания новых электротехнических вузов.
Но и в этих условиях к работе нового института был привлечен
звездный преподавательский состав: профессора B.C. Кулебакин,
Л.И. Сиротинский, М.В. Шулейкин, Я.Н. Шпильрейн, К.А. Круг,
А.А. Глазунов, А.С. Кантор, В.Д. Ермаков, Н.Г. Кляцкин,
П.Н. Беликов. В начале в институте обучались 1657 студентов,
из них 1053 были рабочими.
Начиная с 1926 г. Г.Н. Петров в своей научной и практической
деятельности основное внимание уделял вопросам трансформаторостроения. В 1928—1929 гг. он был откомандирован ВЭИ на Московский трансформаторный завод, где изучал практические вопросы
конструирования трансформаторов и проводил расчеты для первой
476
Ã.Í. Ïåòðîâ
в Советском Союзе серии трансформаторов высокогонапряжения. В 1929 г.
Георгия Николаевича посылают в Германию, где он работает на трансформаторном заводе. После возвращения
из командировки он продолжает трудиться в ВЭИ, руководя трансформаторной лабораторией. За время его работы
в лаборатории было выполнено свыше
ста различных исследований, главным
образом в области трансформаторов
высокого напряжения. В 1935 г.
Г.Н. Петров провел большую работу по
стандартизации в электромашиностроении. При его непосредственном участии
были разработаны нормы IX ВЭС по
трансформаторам, а также по их испытаниям. Одновременно он осуществлял
консультационную деятельность, все принципиальные вопросы по трансформатоВ редкие свободные
ростроению решались при его участии.
минуты
на кафедре...
В частности, Георгий Николаевич был одним
из создателей первых советских мощных
нерегулируемых трансформаторов напряжения для Днепрогэс. Ему
удалось за 1934—1935 гг. вскрыть причины массовых аварий
выпрямительных трансформаторов, после чего была существенно
изменена их конструкция. В результате во время войны и
в послевоенный период было обеспечено бесперебойное снабжение
постоянным током крупнейших оборонных и промышленных объектов. За эту работу Г.Н. Петрову в 1948 г. была присуждена
Сталинская премия.
Георгий Николаевич долгое время работал в составе экспертного
совета Госплана СССР, был председателем электротехнической
группы Правительственной комиссии по рассмотрению Куйбышевского гидроузла и участвовал в ряде комиссий Госплана по вопросам электромашинного оборудования крупнейших электростанций
Советского Союза (Камская и др.). В 1930 г. был опубликован
477
Ã.Í. Ïåòðîâ
капитальный труд Г.Н. Петрова по трансформаторам, в мае того
же года он защитил докторскую диссертацию и в 1937 г. был
утвержден в ученой степени доктора технических наук.
В период с 1938 по 1940 г. Г.Н. Петровым вместе с сотрудниками кафедры электрических машин МЭИ была написана первая
часть учебника по электрическим машинам. Ее в основном Георгий
Николаевич написал лично и сам провел всю редакторскую работу.
Он разрабатывал отдельные вопросы теории электрических машин и
их проектирования (асинхронных двигателей с двойной беличьей
клеткой), асинхронный пуск синхронных двигателей, теорию каскадных схем, определение основных размеров машин переменного тока и
др. В 1947 г. Г.Н. Петров закончил работу над второй частью учебника по электрическим машинам, которая вскоре вышла из печати.
Эта книга служила учебником во всех электротехнических и энергетических вузах Советского Союза и неоднократно переиздавалась 1.
В послевоенные годы Георгий Николаевич совместно с доцентом
М.В. Липковским работал над новой проблемой — созданием
мощных гидрогенераторов напряжением 110 кВ и выше, а также
над бесконтактным регулированием мощных трансформаторов. Совместно с доцентом С.С. Окунем он разработал новые типы компенсированных трансформаторов тока, обладающих малым весом и
высокой точностью, которые получили широкое применение. За эту
работу в 1952 г. Георгию Николаевичу была присуждена вторая
Сталинская премия. В это время на кафедре электрических машин
МЭИ проводится большая работа по исследованию и созданию
новых типов электрических машин общего и специального назначения, по волновым процессам в электрических машинах.
Георгий Николаевич Петров участвовал в работе экспертных
комиссий по электрооборудованию, применяемому на строящихся
электростанциях. В частности, он руководил экспертизой электрической части проектных заданий для Куйбышевской, Волгоградской и
Каховской ГЭС, экспертизой технических проектов турбогенераторов
от 100 до 500 МВт, гидрогенераторов для Волжской ГЭС
им. В.И. Ленина, Волжской ГЭС им. XXII съезда КПСС. В
течение многих лет Г.Н. Петров был членом Технического совета
Министерства электростанций и электропромышленности СССР.
478
Ã.Í. Ïåòðîâ
Он также являлся заместителем председателя Научного совета Государственной
комиссии по электрическим машинам и
членом Президиума Научного совета по
электрификации при ГК СССР.
Профессор Г.Н. Петров поддерживал творческую связь со многими зарубежными
учеными-электротехниками
Чехословакии, Польши, Венгрии, ГДР,
Румынии, Болгарии. Ему были присвоены почетные звания доктора наук
Политехнического института Будапешта
и Высшей технической школы Праги. С
1957 по 1964 г. он был представителем
СССР в 12-м комитете СИГРЭ.
С 1925 по 1964 г. Г.Н. Петровым
было опубликовано более ста двадцати
Начало 50-х годов
научных трудов. В 1963 г. вышла вторая часть
нового учебника по электрическим машинам, в
1968 г. — третья, в 1974 г. — третье издание
первой части этого учебника. Все три тома книги были переведены
на иностранные языки — в Чехословакии, Югославии и Китае.
Георгий Николаевич с соавторами получил одиннадцать авторских
свидетельств. Его научные работы и книги знал весь мир.
Интересно, что педагогическая деятельность Г.Н. Петрова началась с девятнадцати лет: с 1918 по 1924 г. он преподавал физику
и электротехнику в средней школе, военной школе и на рабфаке.
Основным местом его работы как преподавателя был электротехнический факультет МВТУ (затем МЭИ). Кроме того, в разное
время он работал в других вузах: в МГИ, МЭИС, МВИПИ. В
1933 г. он был утвержден в ученом звании профессора по кафедре
трансформаторостроения.
Помимо педагогической деятельности он вел огромную организационную работу в высшей школе. В 1927—1928 гг. был ученым
секретарем электротехнического факультета МВТУ; в 1930 г. заведовал специальностью «Электромашиностроение» в МЭИ; в
1932—1934 гг. был деканом электромашиноаппаратостроительного
479
Ã.Í. Ïåòðîâ
факультета МЭИ; с 1934 по 1939 г. — заместителем директора
МЭИ, а с 1938 г. — заведующим кафедрой электрических машин,
которой руководил вплоть до 1974 г., т.е. на протяжении 36 лет.
Двенадцать лет Г.Н. Петров работал заместителем директора
МЭИ по научной работе. Во время Великой Отечественной войны
он был директором МЭИ в эвакуации. С 1934 г. он являлся членом, а с 1937 г. — председателем экспертной электротехнической
комиссии ВАК СССР. С 1947 по 1953 г. Георгий Николаевич
был главным редактором журнала «Электричество».
Он постоянно занимал ряд выборных общественных должностей
в МЭИ, МВТУ, других организациях. Был депутатом Моссовета
третьего созыва (1950—1953 гг.).
В 1964 г. Георгий Николаевич был избран членом-корреспондентом АН СССР. За долгие годы заведования кафедрой электрических машин МЭИ Георгий Николаевич сумел собрать очень
сильный коллектив ведущих специалистов страны, создать отечественную школу электромехаников. Можно назвать таких известных
ученых, как профессора П.С. Сергеев, Ф.А. Горяинов, Н.В. Горохов, П.М. Тихомиров, И.П. Копылов, А.В. Иванов-Смоленский,
В.Я. Беспалов, Д.Э. Брускин и др. Большая группа ученых под
научным руководством профессора Ю.С. Чечета (Н.В. Астахов,
Ф.М. Юферов, И.Л. Осин, В.Т. Медведев, Е.М. Лопухина и др.)
занималась новым в электромеханике направлением, связанным с
разработкой и развитием теории микромашин. Георгий Николаевич
активно поддерживал развитие этого научного направления,
деятельно интересовался создаваемой на кафедре лабораторией по
испытанию микромашин; группа провела многочисленные научные и
инженерные работы совместно с рядом предприятий с огромной
пользой для страны.
На кафедре, возглавляемой Г.Н. Петровым, всегда училось
много аспирантов — более 50 человек. Они активно участвовали в
работах научных групп. Созданный по его инициативе научно-методический совет при Министерстве высшего образования способствовал обмену опытом преподавания курсов по электрическим машинам
в вузах страны и тем самым укреплению научно-методических контактов преподавателей-электромехаников.
480
Ã.Í. Ïåòðîâ
Георгий Николаевич Петров всегда служил прекрасным примером для молодежи. За свою педагогическую и научно-исследовательскую деятельность он многократно получал премии и почетные
грамоты на Всесоюзных конкурсах вузов. В 1940 г. за работу в
высшей школе, подготовку инженерных кадров в энергетике и в
связи с 35-летием МЭИ он был награжден орденом «Знак
Почета». В 1942 г. за научно-исследовательскую и практическую
работу в области электротехники и энергетики Г.И. Петрову было
присуждено почетное звание заслуженного деятеля науки и техники
РСФСР.
Его огромный труд на благо страны был отмечен многочисленными наградами. В 1945 г. за работу в системе Наркомата электростанций в военное время он был награжден
На даче. 1969 г.
орденом Красной Звезды и медалью «За доблест-
481
Ã.Í. Ïåòðîâ
ный труд в Великой Отечественной
войне».
Георгий
Николаевич
награжден двумя орденами Ленина
и двумя орденами Трудового Красного Знамени. Московское правление ВНТОЭ учредило именную
стипендию им. Г.Н. Петрова для
студентов. После смерти Г.Н. Петрова в 1977 г. специальным постановлением Правительства СССР в
МЭИ на кафедре электрических
машин была установлена мемориальная доска.
Интересны увлечения Георгия
Николаевича. По свидетельству его
дочери в юности он писал романы и
повести. Очень увлекался шахматами, составлял шахматные задачи.
Интерес к шахматам оставался у
Г.Н. Петрова всю жизнь: он был
близко
знаком
с выдающимся гроссмейстером и
Г.Н. Петров
крупным ученым-электротехником М.М. Ботв последние годы жизни
винником. В зрелом возрасте Георгий Николаевич увлекся живописью, особенно картинами В.Д. Поленова. Он
познакомился с его старшей дочерью Е.В. Сахаровой и научным
сотрудником музея И.И. Поленовой.
Друзьями его были в основном соратники-профессора: Ю.С. Чечет,
А.В. Трамбицкий, М.П. Костенко, Т.П. Губенко, а также профессор из Венгрии Бенедикт.
Друзья и ученики Георгия Николаевича часто писали ему стихи.
Одной из первых была поэма профессора М. Перекалина из МЭИ
под названием «Электрические машины: конспект курса». Приведем
небольшой отрывок:
Электрическим машинам
Труд мой скромный посвящен.
Хотя нет таких вопросов,
Где бы стих не помогал
(как Михайло Ломоносов
482
Ã.Í. Ïåòðîâ
В свое время показал).
Все же в области научной
В наши дни я не встречал
Книг, где б автор рифмой звучной
Труд студента облегчал.
И другой отрывок:
Асинхронные машины
По конструкции просты:
Лишь обмотки, да зазоры,
Да железные листы.
Профессор Н.В. Горохов с кафедры электрических машин написал «Ответ сопернику»:
Он лучше б взял основы круга,
Их заверстал в стихах упруго,
И было б это очень ново,
Джентельменисто вполне.
Г.Н. Петров был именитым гостем в январе 1970 г. в Томском
политехническом университете, и в статье, включенной в юбилейный
к его столетию сборник кафедры электромеханики МЭИ (1999 г.),
профессор Г.А. Сипайлов из Томска опубликовал свою поэму, посвященную этому событию:
Да кто сочтет их, и с какой вершины
С тех пор, когда на грани двух веков
Родился, чтоб служить родным машинам
Георгий Николаевич Петров.
Конечно, нам гордиться не пристало,
Но ведь с тридцатых и до нынешних годов
Над всем, чем электричеством дышало,
Трудился и главенствовал Петров!
Примечателен отрывок из стихотворения бывшей аспирантки
МЭИ, а затем доцента МАИ Нины Синевой, которое называется
«К столетию со дня рождения светлой памяти Георгия Николаевича
Петрова»:
Я помню эти годы как вчера.
В них было столько радости и света!
Запомнились и дни, и вечера,
Мы, аспиранты, так ценили это!
483
Ã.Í. Ïåòðîâ
А также:
Мы преклонялись пред величием его,
Познаньями в науке и культуре.
Не растеряли мы, надеюсь, ничего
Неординарности его натуры.
Учил он различать добро и зло.
Служить науке бескорыстно, честно,
Мы счастливы!
Конечно, повезло —
Был в нашей жизни
И наставник, и учитель».
5 мая 2009 г. исполнилось 110 лет со дня рождения патриарха
отечественной электромеханики, одного из самых крупных ученых
Советского Союза и мира в этой области Георгия Николаевича
Петрова.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
Петров Г.Н. Электрические машины : учебник для вузов. В 3 ч. М.,
1974 (Ч. I 3-е изд.); 1963 (Ч. II), 1968 (Ч. III).
Борис Сергеевич Петухов родился в 1912 г. в городе Новозыбкове Брянской области в семье ремесленника, содержавшего
небольшую кустарную мастерскую. После окончания восьмого
класса средней школы семнадцатилетний юноша поступил в Оренбургский индустриальный техникум, а затем в связи с переездом
семьи в город Саранск перевелся в Саранский энергетический техникум, который закончил в 1932 г. Одновременно Борис Сергеевич
работал в Куйбышевэнерго, сначала в должности техника, затем
руководителя проектной группы и начальника теплосети. Несмотря
на молодость, Борис Сергеевич уже обладал производственным
опытом и обширными знаниями и был принят без вступительных
экзаменов на второй курс вечернего отделения Куйбышевского
индустриального института. Учебу в институте Борис Сергеевич
совмещал с преподавательской деятельностью в техникуме и на курсах технического минимума. В 1934 г. он перешел на дневное отделение института, который закончил в 1936 г. по специальности инженер-тепломеханик. Молодого выпускника, проявившего незаурядные
способности к научно-педагогической деятельности, пригласили на
должность ассистента на кафедру теплоснабжения и вентиляции Куйбышевского инженерно-строительного института. Через год он исполнял обязанности заведующего кафедрой тепломеханики института.
И хотя его научная карьера складывалась более чем удачно, для
совершенствования своих знаний в области теплообмена он в 1938 г.
поступил в аспирантуру МЭИ на кафедру теоретических основ теплотехники (ТОТ). В то далекое предвоенное время кафедры МЭИ
в связи с необходимостью подготовки специалистов для энергетики и
оборонной промышленности развивались стремительно. К преподавательской деятельности были привлечены лучшие научные и педагогические кадры страны: К.А. Круг, А.В. Щегляев, М.А. Михеев,
М.П. Вукалович и многие другие выдающиеся ученые. Учеба в
аспирантуре проходила успешно, и незадолго до начала войны
Борис Сергеевич защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук.
486
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
В один из самых тяжелых периодов войны, когда враг подходил
к Москве, в октябре 1941 г. специальным распоряжением Наркомата электростанций Б.С. Петухов был направлен на Безымянскую
ТЭЦ Куйбышевской области, где работал старшим инженером,
а затем заместителем начальника механического цеха. С декабря
1942 г. Борис Сергеевич работал инженером в специальной проектно-конструкторской группе при Куйбышевском облпроекте. В
октябре 1943 г. он вернулся в МЭИ на кафедру ТОТ и стал
работать в должности старшего научного сотрудника. В этот
период под его руководством был проведен цикл работ по исследованию теплообмена и аэродинамики танковых радиаторов для
совершенствования систем охлаждения. Результаты этого исследования были исключительно важными для обороны страны.
В 1946 г. Борис Сергеевич избирается на должность доцента
кафедры ТОТ. Он сосредоточил внимание на исследовании влияния на теплоотдачу переменности физических свойств теплоносителей. Первыми аспирантами, помогавшими ему в этой работе и
ставшими впоследствии известными учеными, были участники
Великой Отечественной войны Е.А. Краснощеков, Л.Д. Нольде,
А.С. Сукомел, а также А.А. Детлаф.
За короткое время был выполнен большой комплекс экспериментальных работ. Влияние температурного фактора на теплообмен
исследовалось на воздухе, влияние вязкости — на машинных маслах. В это же время были начаты экспериментальные исследования
теплоотдачи в области сверхкритического состояния вещества. В
экспериментах по нагреванию, как обычно, использовался электрический обогрев и плотность теплового потока достаточно просто
определялась по электрической мощности нагревателя. Значительно
сложнее обстояло дело с определением плотности теплового потока
в экспериментах с охлаждением. Борис Сергеевич предложил
использовать для этой цели «метод толстостенной трубы», названный позже методом Петухова. И хотя технология изготовления
такого опытного участка оказалась непростой, полученные в экспериментах данные полностью оправдали идею этого метода. Результаты научной деятельности в этом направлении нашли отражение в
опубликованной в 1952 г. монографии, в которой излагались методические основы экспериментального исследования процессов теплообмена, анализа и обобщения опытных данных. Полученные в
работах этого периода результаты получили мировую известность и
487
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
были обобщены в докторской диссертации Бориса Сергеевича,
которую он защитил в 1955 г.
После защиты диссертации в группе Б.С. Петухова продолжались работы по изучению влияния на теплообмен переменности
свойств теплоносителей и были начаты исследования теплообмена,
связанные с новыми направлениями в развитии науки и техники,
прежде всего атомной энергетики. К выполнению этих работ была
привлечена новая группа молодых аспирантов, выпускников теплоэнергетического факультета МЭИ. Первое направление было продолжено работами аспирантов В.А. Мухина, А.Я. Юшина,
В.В. Кириллова, В.С. Протопопова. Несколько позже в эту группу
влились В.Н. Попов и И.В. Кураева. В.С. Протопопов исследовал
теплообмен в области сверхкритического состояния вещества.
В.В. Кириллов изучал влияние на теплообмен температурного фактора. В результате довольно сложной расчетно-теоретической работы
(в те годы еще не было ЭВМ) была получена знаменитая формула
Петухова — Кириллова, по признанию многих экспериментаторов
дающая наилучшее совпадение с экспериментальными данными.
В.Н. Попов специализировался на проведении расчетно-теоретических исследований, связанных с получением расчетных соотношений
для теплообмена при турбулентном течении теплоносителей.
В это же время был начат цикл исследований теплообмена при
свободной и вынужденной конвекции жидкометаллических теплоносителей. К работам этого направления были привлечены аспиранты
С.А. Ковалев, Л.Г. Генин, А.Ф. Поляков, Б.К. Стригин. С.А. Ковалев приступает к исследованию теплообмена при кипении. Начав с
изучения кипения на проволочках, он впоследствии стал руководителем научной группы, а потом лаборатории, в которой изучалось
кипение жидких металлов (В.М. Жуков, Ю.А. Зейгарник,
В.Д. Литвинов и другие), кипение на оребренных поверхностях,
кипение на поверхностях с пористыми покрытиями (Ю.А. КузмаКичта и другие).
Л.Г. Генин начал исследования теплообмена при течении жидких
металлов. Эти работы легли в основу нового направления исследований на кафедре инженерной теплофизики (ИТФ) — гидродинамики и теплообмена МГД-течений в каналах (В.Г. Жилин,
С.П. Манчха, В.Г. Свиридов и другие).
488
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
Аспиранты А.Ф. Поляков и Б.К. Стригин исследовали теплообмен в условиях существенного влияния термогравитационной конвекции.
Результаты этих исследований впоследствии были опубликованы
в нескольких монографиях.
Все эти работы проводились под руководством Б.С. Петухова.
Он никогда не читал своим ученикам проповедей. Как должен
вести себя и работать настоящий ученый, мы видели на примере
своего руководителя. Исключительная преданность науке, громадная
работоспособность, многократная проверка результатов работы
перед их публикацией, стремление вникнуть в существо проблемы
до мельчайших деталей характеризовали стиль работы Б.С. Петухова. Он не просто читал, а работал скрупулезно и внимательно
над текстами диссертаций своих аспирантов и статей, направляемых
для публикации в научных журналах, переделывая некоторые предложения по несколько раз. Он очень четко излагал свои мысли
аудитории, прекрасно выступал с обзорными лекциями на конференциях. Его заключительное слово на
научных
семинарах было лаконичным и
В лаборатории кафедры ИТФ
предельно
четким.
свет горел допоздна…
Б.С. Петухов, Л.Г. Генин,
Борис Сергеевич практически все
Е.А. Краснощеков
рабочее и свободное от работы время
489
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
посвящал науке. Такого же отношения к работе он требовал от
своих учеников. Это часто приводило к тому, что многие хозяйственные и бытовые вопросы оставались вне поля его зрения, что
иногда создавало курьезные ситуации. Мне хочется вспомнить
некоторые эпизоды, позволяющие более полно рассказать о Борисе
Сергеевиче — ученом и просто человеке.
1958 год. Кафедра ТОТ. За столом сидит бывший аспирант
Б.С. Петухова Виктор Васильевич Кириллов, склонившись над
большим ватманским листом, на котором нанесено огромное количество экспериментальных точек, напоминающих Млечный Путь в
ясную морозную погоду. Перед ним стоит молоденькая девушка —
Инна Манкина, всхлипывая, размазывает слезы по румяным
щекам. Виктор Васильевич поднимает голову и строгим скрипучим
голосом говорит: «Нами с Борисом Сергеевичем было получено
968 экспериментальных точек, а здесь на листе, я тщательно их
пересчитал, всего 945. Я Вас в последний раз спрашиваю: где
недостающие 23 экспериментальные точки?» — В ответ раздается
горький плач, переходящий в рыдания. Так рождалась знаменитая
формула Петухова—Кириллова.
1959 год. Восемь часов вечера. В мастерской кафедры ТОТ в
клубах табачного дыма азартно дуются в козла четыре сотрудника
Бориса Сергеевича — будущие профессора: трое бывших однокурсников — Л.Г. Генин, В.В. Кириллов, С.А. Ковалев — и
примкнувший к ним В.С. Протопопов. Менее маститые игроки —
дипломники, инженеры и механики — терпеливо ждут своей очереди и, как показал опыт, незавидной участи. Наступил решающий
момент игры: Леонид Григорьевич закурил «Беломор», поднял руку
с зажатой в кулаке костяшкой и собрался эффектно закончить
игру, произнеся одно из ключевых слов «Рыба». В этот момент
открывается дверь и в мастерскую входит Борис Сергеевич. Все
будущие светила отечественной науки, сидящие за столом, враз
как-то потускнели и затихли, а толпа болельщиков поредела.
Несколько растерялся и сам Борис Сергеевич, увидев почти всех
своих ведущих сотрудников в полном составе, участвующих
в неизвестной ему игре. Чтобы справиться с волнением, он совершил круг вокруг притихших игроков и с иронией заметил: «Уже
девятый час вечера, а вы все в лото играете». Затем совершил
второй круг и остановился около Генина, застывшего с папиросой и
поднятой рукой: «Леонид Григорьевич! А Вам не кажется, что
490
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
существенное расхождение экспериментальных данных с расчетными в области малых чисел Пекле объясняется неучетом осевой
теплопроводности?» Л.Г. Генин медленно опустил руку, лоб его
покрылся испариной. Наступила жуткая тишина. «Ну, ладно, —
разрядил обстановку Борис Сергеевич, — не буду отвлекать вас от
важного дела». Он хлопнул дверью и удалился. Первым пришел в
себя расторопный Генин. Вытирая пот с лица, он унылым голосом,
обращаясь к сотоварищам, произнес: «Я так долго молчал,
поскольку никак не мог решить: то ли отвечать по существу
вопроса, на который у меня не было ответа, то ли произносить
слово «Рыба». Ну какая после этого может быть игра в «лото».
Придется идти в кабинет к Борису Сергеевичу обсуждать проблемы теплоотдачи в жидкости при малых числах Пекле». Так
зарождалась научная теплофизическая школа МЭИ — ИВТАН,
внесшая под руководством Б.С. Петухова выдающийся вклад в
изучение теплообмена, включая теплообмен в жидких металлах как
перспективных теплоносителях и рабочих телах в различных областях новой техники.
С 1956 г. Б.С. Петухов — профессор кафедры ТОТ.
В 1958 г. по приглашению руководителей кафедры ИТФ
В.А. Кириллина и А.Е. Шейндлина он вместе с группой молодых
и активно работающих в области теплообмена сотрудников перешел
работать на кафедру ИТФ.
В эти годы по инициативе В.А. Кириллина и А.Е. Шейндлина
на базе кафедры ИТФ создавался Институт высоких температур
АН СССР (ИВТАН). Возводилось здание нового института на
улице Лапина. Появились новые помещения, новые штатные единицы, позволявшие значительно расширить фронт научных исследований. В структуре ИВТАН был предусмотрен отдел теплообмена,
научным руководителем которого был назначен Б.С. Петухов.
В отделе теплообмена появились новые сотрудники: А.С. Комендантов, В.А. Курганов, Ю.А. Кузма-Кичта, В.К. Шиков. В отдел
влились научные группы, руководимые Т.В. Баженовой и
А.А. Коньковым. Создавались новые научно-исследовательские
установки — по исследованию теплообмена при кипении жидких
металлов, теплообмена в магнитном поле, теплоотдачи к диссоциирующим теплоносителям.
491
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
В ИВТАН в это время начинались работы по созданию МГДгенераторов. Отдел теплообмена и Б.С. Петухов лично принимали
в этих работах самое активное участие.
В 1966 г. Б.С. Петухов, продолжая педагогическую деятельность на кафедре ИТФ, возглавил отдел теплообмена ИВТАН.
Появилось много административно-хозяйственных забот: подготовка
справок о работе отдела, составление ежегодных, как правило
нереализуемых, заявок на материалы и оборудование, борьба с
нарушителями производственной дисциплины и многое другое.
Борису Сергеевичу не всегда легко было эффективно решать и эти
проблемы. Вот некоторые эпизоды тех лет.
Один из обычных дней сложился для Бориса Сергеевича крайне
напряженно. Сначала вместе с сотрудниками он долго обсуждал
полученные новые данные по теплообмену при кипении на оребренных поверхностях и результаты их сравнения с данными, полученными известным американским ученым Вествотером. А затем в
конце дня состоялось профсоюзное собрание, на котором обсуждался ход выполнения научных работ. Все дружно ругали неизвестного Б.С. Петухову, но зато хорошо известного всему институту
начальника отдела снабжения Листвойба, не обеспечившего своевременного получения материалов и оборудования для успешного
завершения экспериментальных исследований. Подводя итог собрания, Б.С. Петухов отметил, что невыполнение в срок фундаментальных исследований весьма прискорбно и для ускорения работ он
готов лично идти к кому угодно и даже к самому «как же его,
черта, зовут… к Листвотеру». Все засмеялись и дружно закричали:
«К Листвойбу». — «Ну, а этого пригласите ко мне в кабинет»,
— ответил Борис Сергеевич.
«Что-то я Вас давно не видел на работе», — сказал Борис
Сергеевич В.М. Жукову. — «Да так, замучила профсоюзная
текучка». — «Жаль, — сказал Борис Сергеевич. — В последнее
время мне практически не с кем стало обсуждать научные проблемы. Жилин сидит в конторе (имелся в виду партком), Вы в профкоме. Мне кажется, что Вы слишком активно занимаетесь профсоюзными делами в ущерб научным. Между прочим, в свое время я был
председателем месткома МЭИ, во времена, когда директором института был М.Г. Чиликин, и могу поделиться опытом, как надо работать. Наша комиссия месткома обнаружила крупные недостатки в
работе администрации при распределении жилой площади. Я вызвал
492
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
комиссию из горкома профсоюзов для проверки. В результате на
следующий год меня не переизбрали в местком, — он подумал и
добавил: К моему большому удовольствию».
Борис Сергеевич всегда старался докопаться до сути любого
дела, любого явления, чего бы это ни касалось: сложных проблем
теплообмена или простых житейских вопросов.
— Как-то раз вызывает меня к себе Борис Сергеевич, — вспоминает В.М. Жуков, — и, показывая телеграмму, говорит:
— Прочтите, пожалуйста, и скажите свое мнение. Мне кажется,
что это чья-то глупая шутка.
— Я зачитываю телеграмму от 18 сентября 1970 г. из Самагалтая: «ИВТ АН СССР. Профессору Петухову. Ввиду непогоды,
бездорожья задерживается вывоз Каца из тайги. Начальник Тесхемского лесничества Богомолов».
— Да, — говорю, это как в песне: «Из-за леса, из-за темного
привезли его огромного».
— Мне не до шуток. Кто такой
этот Кац?
Б.С. Петухов поздравляет
И тут Борис Сергеевич продемонстВ.А. Кириллина с 70-летием,
1983 г.
рировал прекрасное знание литературы:
493
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
— Из «Похождений бравого солдата Швейка» мне известен
фельдкурат Отто Кац, у которого служил денщиком Швейк, которого фельдкурат, находясь в нетрезвом состоянии, продал поручику
Лукашу.
Я решительно опроверг эту литературную версию:
— Вероятно, речь идет о нашем Сергее Каце, который работает
у Конькова на ударной трубе, и, насколько мне известно, сам
Коньков доволен своим сотрудником.
— Тогда мне совсем непонятно, как нашего Каца занесло в
тайгу и что он там делает в рабочее время? Прошу разобраться. И
когда его вывезут из тайги, как тут сообщает этот лесничий, как
его — товарищ Богомолов, то пригласите Каца ко мне.
Он закурил сигарету и сказал:
— Вместе с Коньковым.
Затем подумал и добавил:
— Хотелось бы, чтобы присутствовал и Вячеслав Гаврилович.
Еще один эпизод. Борис Сергеевич хорошо разбирался в живописи и искусстве. И в эксперименте он отдавал предпочтение
изящным и оригинальным методам исследований механизмов переноса теплоты, разработанным на грани искусства, и всячески поощрял разработку таких методов. И когда его аспирант Ю.А. КузмаКичта, разработавший оригинальную методику лазерной диагностики для определения положения границы раздела сред, пригласил
его в лабораторию, чтобы продемонстрировать возможности нового
метода, Борис Сергеевич дал согласие ознакомиться с работами в
этом направлении.
— Усаживайтесь поудобнее, Борис Сергеевич, — сказал обладатель нетрадиционной фамилии. — Сейчас мы с Вами произведем
настройку лазерной системы и промоделируем процесс.
Он установил голографическую пластинку с изображением трех
упругих обнаженных граций, включил газовый лазер, погасил свет
и для большего эмоционального эффекта поставил пластинку с легкой классической музыкой.
— Вот видите, Борис Сергеевич, наш метод позволяет вполне
отчетливо рассмотреть все выпуклые формы этих прекрасных тел.
Борис Сергеевич снял очки, прильнул к оптической системе и
затаил дыхание.
494
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
— А это означает, — с пафосом продолжал разработчик оригинальной методики, — что мы теперь можем надежно изучать динамику растущих пузырей, определяя их формы и размеры.
Борис Сергеевич надел очки и мрачно ответил:
— Нет, ничего не вижу!
— Ну, как же, Борис Сергеевич. Это же «Три грации» Ботичелли. Эпоха Возрождения.
— Зажгите свет и выключите эту ужасную душераздирающую
музыку, — строго приказал Борис Сергеевич. Он посмотрел на
пол, оглянулся по сторонам и увидел соседний стенд, на котором
сверху был изображен череп со скрещенными костями, а снизу
помещена большая фотография мордастого парня с топором и подписью: «Не влезай! Убьет!»
— Я вижу только одно, что у вас тут творится страшное безобразие, пыль, грязь и захламленность.
— Здесь негде повернуться, поскольку очень много приборов и
оборудования, — пытался оправдаться изобретатель нового метода.
Только лазер с коллиматором занимают полкомнаты.
— Тем более, — парировал Борис Сергеевич. — Именно в
таких условиях надо тщательно следить за чистотой и порядком в
помещении. И куда смотрит Сергей Алексеевич?
Через некоторое время, принимая у себя в кабинете югославского ученого Н. Афгана, Борис Сергеевич, говоря о достижениях
отдела, как весомый вклад в разработку методов исследования теплообмена при кипении с гордостью отметил методику лазерной
диагностики, предложенную его аспирантом.
Много сил и энергии Б.С. Петухов отдавал научно-организационной работе. В течение многих лет он возглавлял экспертную
комиссию по теплотехнике ВАК, а затем работал членом ВАК.
Высокая требовательность к качеству диссертаций, с одной стороны, и внимательное, доброжелательное отношение к рецензируемым работам, с другой стороны, способствовали росту его авторитета в научной среде. Многие молодые ученые считали для себя
честью возможность доложить свою работу на семинаре Бориса
Сергеевича. Однако приходилось иметь дело не только с хорошими
работами. Часто возникала необходимость указать автору на его
ошибки, а иногда вести длительную борьбу с заблуждающимися
или просто с халтурщиками от науки.
495
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
Трудно переоценить пользу для развития науки о теплообмене
в нашей стране от работы секции тепломассообмена Научного
совета по комплексной проблеме «Теплофизика и теплоэнергетика»,
которой на протяжении более чем двадцати лет руководил
Б.С. Петухов. В ее составе были созданы подсекции по тепловым
трубам, теплообмену в радиоэлектронной аппаратуре, теплообмену
при кипении, конвективному теплообмену и другие. На заседаниях
секции и подсекций регулярно обсуждались наиболее актуальные
проблемы теплообмена в соответствующих областях науки и техники. В работе секции принимали участие виднейшие специалисты
Советского Союза в области теплообмена: М.А. Стырикович,
А.И. Леонтьев, С.С. Кутателадзе, О.Г. Мартыненко, В.И. Гомелаури, А.А. Жукаускас, Л.М. Зысина-Моложен, Е.М. Хабахпашева, В.И. Толубинский и многие другие.
Под руководством Б.С. Петухова членами секции была проделана большая работа по упорядочению терминологии в науке о теплообмене. В результате этой работы была издана брошюра 2.
По инициативе Б.С. Петухова для систематизации обширного
экспериментального материала по кризису теплообмена в парогенерирующих каналах была создана межведомственная комиссия, объединившая специалистов из разных организаций. На основе тщательного и детального анализа были отобраны и представлены в
виде таблиц наиболее достоверные данные по критическим тепловым нагрузкам. Результаты этой работы, имеющей исключительно
важное значение для тепловой и ядерной энергетики, воплотились в
рекомендации по расчету кризиса теплоотдачи при кипении воды в
круглых трубах, опубликованные в 1980 г.
Много внимания секция тепломассообмена уделяла подготовке
научных кадров в республиках Советского Союза. Ежегодно секция
организовывала выездные заседания в одной из республиканских
столиц — Киеве, Минске, Ташкенте, Алма-Ате, Тбилиси, Таллинне и других. На этих заседаниях заслушивались доклады молодых ученых, обсуждалась тематика работ, принимались рекомендации в адрес Академии наук СССР о поддержке тех или иных
направлений исследований.
Имя Б.С. Петухова и его труды были хорошо известны не
только в нашей стране, но и за рубежом. Борис Сергеевич был
одним из организаторов и заместителем председателя Национального комитета по тепломассообмену АН СССР. Он принимал
496
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
активное участие во многих международных конференциях по теплообмену, проходивших в США, Советском Союзе, Югославии и
других станах. Участие в этих конференциях укрепляло связи
наших ученых с зарубежными коллегами, позволяло знакомить
международную научную общественность с достижениями отечественной науки и нашим ученым узнавать о последних достижениях
зарубежной науки.
Б.С. Петухов был не только выдающимся ученым, но и талантливым педагогом. Всю свою творческую жизнь начиная с 1943 г.
Борис Сергеевич читал лекции студентам теплоэнергетического и
энергофизического факультетов МЭИ. Он был создателем учебных
курсов по теплообмену в движущейся среде, теплообмену в ядерных реакторах и других. Он был инициатором создания, автором и
редактором ряда учебников и учебных пособий. Учебник по теплообмену в ядерных энергетических установках, написанный им
совместно с его учениками Л.Г. Гениным и С.А. Ковалевым,
выдержал три издания 3, по нему учились и учатся многие поколеНа заседании по случаю 20-летия кафедры инженерной теплофизики. В первом ряду (слева
направо): Б.С. Петухов, М.Г. Чиликин, Э.Э. Шпильрайн, Д.С. Рассказов
497
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
ния студентов. Лекции Бориса Сергеевича всегда пользовались
заслуженным вниманием студентов. Многие будущие теплофизики не
только Советского Союза, но и Китая, Вьетнама, Германии, Чехословакии, Болгарии и других стран слушали его лекции в МЭИ.
Б.С. Петухов создал коллектив учеников и единомышленников —
известную всем теплофизикам школу теплообмена, на основе которой сложились успешно работающие научные коллективы в МЭИ
и ИВТ РАН. Влияние этой школы заметно и в работе многих
научных учреждений теплофизического профиля у нас в стране и
за рубежом. Сегодня некоторые руководители, подготовившие пятьшесть кандидатов наук, уже говорят о создании собственной научной школы. Под руководством Б.С. Петухова было подготовлено
более семидесяти докторов и кандидатов наук, среди которых были
и зарубежные ученые.
Б.С. Петухов — автор ряда монографий, множества статей и
обзоров. Это наследие характеризует широкий спектр научных
интересов Б.С. Петухова и тот выдающийся вклад, который внесен
им и его школой в решение теоретических и прикладных задач теплообмена. В 1976 г. Б.С. Петухов был избран членом-корреспондентом АН СССР. За большие заслуги в научной, педагогической
и общественной деятельности Б.С. Петухов был награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», Октябрьской
Революции, многими медалями. В 1984 г. за комплекс работ по
специальной тематике в составе творческого коллектива ему было
присуждено звание лауреата Государственной премии СССР.
Не следует думать, что Борис Сергеевич был односторонне развитым человеком. Он хорошо разбирался в искусстве, истории,
архитектуре, много читал, имел большую библиотеку. В своих
поездках по стране и за рубежом он стремился познакомиться с
местными достопримечательностями, памятниками старины. Те, кто
ездил с ним на экскурсию в храм Покрова на Нерли, помнят его
огромный интерес ко всему, что было связано с этим замечательным шедевром архитектуры. Экскурсоводу пришлось нелегко, отвечая на его вопросы. И это было еще одним проявлением его
характера — желанием во всем разобраться до мелочей, проявлением его большого интереса к истории нашей страны.
Важное место в жизни Б.С. Петухова принадлежало его супруге
Зинаиде Ивановне Зотовой, с которой он вместе прошел всю свою
жизнь начиная с января 1945 г. Она была верной помощницей
498
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
в подготовке и оформлении научных публикаций Бориса Сергеевича. Она обеспечивала крепкий тыл — брала на себя все многочисленные хозяйственные заботы по дому и по даче. Не будет
преувеличением сказать, что значительный вклад в научные и педагогические достижения Бориса Сергеевича принадлежит Зинаиде
Ивановне. Первые годы Зинаида Ивановна работала в научноисследовательской группе Б.С. Петухова на кафедре ТОТ МЭИ и
помогала ему в исследованиях теплообмена систем охлаждения танковых двигателей. Зинаида Ивановна была постоянным творческим
спутником Бориса Сергеевича, его надежной опорой как дома, так
и в многочисленных поездках на российские и международные конференции и семинары. Творческая помощь Зинаиды Ивановны
наиболее ярко проявилась в подготовке публикаций. Так, она полностью подготовила и оформила всю графическую часть первой
книги Петухова. Она активно помогала Борису Сергеевичу в подготовке к публикации его многочисленных книг, научных статей и
докладов. Неоценим вклад Зинаиды Ивановны также и
в подготовку научных кадров в школе Бориса Сергеевича Петухова. Многочисленные аспиранты и соискатели всегда находили у
Зинаиды Ивановны доброжелательный и радушный прием и в
рабочие, и в выходные дни, и в дни отпуска как в городской квартире, так и на даче, куда их приглашал Учитель для многочасовых
обсуждений, связанных с научными исследованиями.
Завершая краткую статью о научной, педагогической и общественной деятельности Б.С. Петухова, еще раз напомним: Борис
Сергеевич был основателем и руководителем научной школы в
области теплообмена. Среди работ, выполненных под его руководством, особое место занимают исследования турбулентных течений
в полях массовых сил при переменных физических свойствах теплоносителей и химических реакциях. Решению этих проблем
Б.С. Петухов посвятил значительную часть своей творческой жизни.
Он по праву считается основоположником нового направления —
изучения теплообмена при околокритических параметрах состояния
вещества. Наряду с изучением конвективного теплообмена при однофазном состоянии вещества Б.С. Петухов уделял большое внимание
исследованиям теплообмена при фазовых превращениях. Широкую
известность получили его работы по кризису теплообмена при кипении щелочных металлов, криогенных жидкостей, при кипении и
конденсации азотного тетраоксида. Б.С. Петухов уделял большое
499
Á.Ñ. Ïåòóõîâ
внимание разработке и применению эффективных методов экспериментальных исследований. Их ярким примером стало развитие термоанемометрических и лазерных доплеровских методов измерения
характеристик турбулентного переноса теплоты и импульса.
Для Бориса Сергеевича как создателя научной школы по теплообмену всегда были характерны поиск новых, актуальных и перспективных направлений исследований, постановка новых задач,
тщательный отбор и привлечение к научной работе молодых способных сотрудников. Он умел создать вокруг себя творческую,
деловую и дружескую атмосферу. Молодежь стремилась к работе в
коллективе профессора Б.С. Петухова, поскольку стиль и уровень
его руководства гарантировали проведение актуального и интересного научного исследования. Всех, кто его близко знал или работал
под его руководством, неизменно восхищали его неиссякаемая работоспособность и творческий энтузиазм, глубокий подход к проведению исследований и широчайшая эрудиция, требовательность и
принципиальность в вопросах науки, чуткость и отзывчивость.
Деятельность научной школы Бориса Сергеевича Петухова
успешно продолжается его учениками.
Ïðèìå÷àíèÿ
1
В подготовке этой статьи принимали участие ученики Б.С. Петухова
доктор техн. наук Ю.А. Кузма-Кичта, доктор техн. наук А.Ф.Поляков,
канд. техн. наук В.М. Жуков.
2 Теория теплообмена. Терминология / Отв. редактор Б.С. Петухов:
Сборник научно-нормативной терминологии АН СССР. Вып. 83. М.:
Наука, 1971.
3
Петухов Б.С., Генин Л.Г., Ковалев С.А. Теплообмен в ядерных
энергетических установках: учебник для вузов. М.: Энергия, 1974.
Петухов Б.С., Генин Л.Г., Ковалев С.А., Соловьев С.Л. Теплообмен в ядерных энергетических установках: учебник для вузов. — 3-е изд.
М.: Издательство МЭИ, 2003.
Аркадий Иванович Пирогов родился в 1931 г. в г. Керчь.
В 1949 г. поступил в МЭИ на факультет электрификации промышленности и транспорта. В 1952 г. перевелся на ЭВПФ, на
только что организованную кафедру счетно-решающих приборов и
устройств (ныне вычислительной техники), которую и окончил с
отличием. В 1955 г. поступил в аспирантуру.
А.И. Пирогов — крупный специалист в области магнитных
материалов, их свойств и применения в вычислительной технике и
автоматике. Глубокое научное исследование позволило ему в составе
научного коллектива совместно с Ю.М. Шамаевым и Г.Ф. Лисицыным получить математическую модель процессов перемагничивания с
учетом динамических свойств. Это определило его дальнейшую
деятельность. Вышедший справочник1 (в соавторстве с Ю.М. Шамаевым) стал на многие годы пособием для всех инженерно-технических работников в области вычислительной техники и автоматики,
так как устройства на магнитных сердечниках были в то время элементной базой этой отрасли промышленности. Огромная популярность справочника потребовала трех изданий и его дальнейшего
дополнения.
В этот период основная тематика научной лаборатории
Ю.М. Шамаева, где работал А.И. Пирогов, определялась потребностями развития шифротехники. Головным предприятием в этой
области являлся Научно-исследовательский институт автоматики
(НИИА), где широко применялись магнитные элементы, в качестве
которых использовались тороидальные сердечники из тонкой пермаллоевой ленты толщиной до 3 мк и ферритовые сердечники размером 2×1,4×0,8 мм, имевшие в то время широкое применение в
промышленности. Исследование свойств этих сердечников и определило многолетний сверхнапряженный труд А.И. Пирогова, итогом
которого стали кандидатская и докторская диссертации и получение
званий старшего научного сотрудника и профессора.
Аркадий Иванович был верен своему направлению в технике и
удивительно лоялен и по-дружески настроен к своим товарищам по
502
À.È. Ïèðîãîâ
работе. Так, соискатель — преподаватель Владимирского университета В.И. Хмарук много лет работал над поиском адекватной
модели перемагничивания для малых магнитных полей. Свои результаты он показал Ю.М. Шамаеву и А.И. Пирогову, в результате
совместных обсуждений и работ в 1969 г. в МЭИ вышла книга в
соавторстве О.В. Хмарука, Ю.М. Шамаева и А.И. Пирогова, в
которой описывалась модель перемагничивания в слабых магнитных
полях.
Профессор кафедры электрофизики А.И. Пирогов участвовал в
подготовке инженеров и аспирантов в МЭИ. В НИИА он также
вел большую научно-педагогическую работу со студентами. Последние годы он занимал должность ученого секретаря диссертационных
советов НИИА и МЭИ. Награжден медалью «За трудовое отличие». Избран академиком Академии информатизации. В 1992 г.
А.И. Пирогов скоропостижно скончался.
Ïðèìå÷àíèå
1
Пирогов А.И., Шамаев Ю.М. Характеристики ферритовых сердечников с прямоугольной петлей гистерезиса. Справочник. — М.: МЭИ, 1962.
503
Å.À. Áîðîäêèí
Êðóïíûé ó÷åíûé,
òàëàíòëèâûé
ïåäàãîã
«Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии». Эти слова поэта в полной мере и как нельзя более подходят
к А.И. Пирогову.
Пока он был рядом с нами, это был просто Пирогов, просто
Аркадий Иванович. Доктор технических наук? Да. Профессор? Да.
Председатель ученого совета? Да. Руководитель лаборатории? Да.
Но все это как-то не чувствовалось. А было ощущение, что рядом
работает коллега, такой же как и все окружающие, живущий теми
же заботами, радостями и неприятностями, как все сотрудники
кафедры и лаборатории.
Он часто, как это было принято в те годы, допоздна засиживался в лаборатории, особенно в конце года, когда наступала пора
написания научно-исследовательских отчетов, причем он не только,
как это было и положено ему по статусу, их проверял и правил, а
сам как рядовой инженер или младший научный сотрудник, писал
те или иные главы.
Любил, как и все мы грешные сотрудники кафедры и лаборатории, принимать участие (в нарушение внутреннего распорядка) во
встречах новогодних, мартовских, ноябрьских, майских праздников и
в поздравлениях своих коллег с юбилейными датами.
Был далеко не последним человеком на модных в те годы днях
здоровья, особенно зимних, когда он мог блеснуть успехами в
любимом виде спорта — лыжах.
Принимал самое активное участие в субботниках на стройке
кафедрального корпуса Р. Об этом красноречиво говорит тот факт,
что работая подсобником у каменщика Гриши, он удостоился его
похвалы, которую получить было очень непросто.
В повседневной жизни его определенное превосходство над коллегами проявлялось только, пожалуй, в экстремальных ситуациях,
когда у кого-то не ладился эксперимент, у кого-то не желала работать нормально экспериментальная установка и ему приходилось
вмешиваться. Вот тогда становилось ясно, что коллега-то он кол504
À.È. Ïèðîãîâ
лега, но коллега очень высокой квалификации и с богатым радиолюбительским прошлым.
Становление А.И. Пирогова как ученого пришлось на первые
два десятилетия второй половины ХХ в. В этот период важную
роль в построении вычислительных и информационных систем, систем автоматики и управления стали играть магнитодиэлектрические
материалы — ферриты. Ферритовые сердечники использовались
как при реализации памяти ЭВМ, так и совместно с полупроводниковыми приборами для реализации серий логических элементов.
Применение ферромагнетиков при реализации упомянутых систем
поставило целый ряд проблем, связанных с исследованием статических и динамических характеристик этих материалов при полном
и неполном перемагничивании, что в конечном счете определяло их
быстродействие, устойчивость и чувствительность к внешним воздействиям.
Решением этих проблем наряду с другими организациями занималась проблемная лаборатория по ферромагнетикам при кафедре
теоретических основ электротехники Московского энергетического
института. Это был по тем временам передоА.И. Пирогов
вой фронт науки. На этот фронт пока рядона рабочем месте.
вым, т.е. еще будучи студентом, пришел
Кафедра ТОЭ
505
À.È. Ïèðîãîâ
А.И. Пирогов. Его работоспособность, творческий подход к решению технических вопросов, ответственное отношение к делу не
остались незамеченными руководством кафедры, он был рекомендован и в 1955 г. после окончания МЭИ поступил в аспирантуру при
кафедре теоретических основ электротехники. Вот здесь в полной
мере и развернулись его способность к исследовательской работе,
умение выявить суть технической проблемы и предложить ее логически обоснованное решение.
Отличительной особенностью стиля научной работы А.И. Пирогова
была ее экспериментаторская направленность. Отдавая должное
теоретическому обоснованию процессов полного и неполного перемагничивания магнитодиэлектриков, основное внимание в своей кандидатской диссертации он все же сосредоточил на экспериментальном исследовании динамических характеристик ферритовых
сердечников и на теоретическом анализе полученных при этом
результатов.
Необходимо подчеркнуть, что результаты работы А.И. Пирогова
имели также существенное практическое значение. Им были
созданы установки по снятию динамических характеристик ферритовых сердечников и контролю параметров, характеризующих эти сердечники. Нужно отметить, что такие установки использовались в
НИИА при разработке комплексов логических элементов для систем управления и в производственных условиях, т.е. на заводе по
изготовлению этих комплексов. Кроме того, предложенная им параметризация динамических характеристик ферритовых сердечников
нашла применение в технических условиях на изготовление таких
сердечников.
Защитив кандидатскую диссертацию в 1959 г. он по-прежнему
много работает над проблемами перемагничивания ферромагнетиков,
уделяя особое внимание процессам неполного перемагничивания,
причем работает теперь не только сам, но и успешно руководит
аспирантами, работающими по этой тематике; обобщает опыт применения ферромагнитных сердечников в автоматике и вычислительной технике; готовит в соавторстве с Ю.М. Шамаевым к изданию монографию, посвященную этому вопросу, а в соавторстве с
И.А. Мирошником — книгу, посвященную прецизионным магнитным
506
À.È. Ïèðîãîâ
измерениям. В 1970 г. Аркадий Иванович защищает докторскую
диссертацию.
Значительное место в жизни А.И. Пирогова занимала научноорганизационная работа. Вскоре после защиты кандидатской диссертации он становится начальником научно-исследовательской
лаборатории в НИИА, а вскоре после защиты докторской диссертации — председателем диссертационного совета МЭИ по присуждению ученой степени доктора технических наук.
Как один из помощников П.А. Ионкина он успешно решает как
стратегические вопросы, направленные на развитие лаборатории, так
и вопросы повседневного руководства коллективом, насчитывающим
более трех десятков человек.
Он много внимания уделяет формированию тематики научноисследовательских работ кафедры электрофизики, руководит постоянно действующим научным семинаром кафедры, посвященным
физическим проблемам полного и неполного перемагничивания ферромагнитных сердечников. Здесь нелишне будет подчеркнуть, что
полнота перемагничивания ферромагнетиков имеет принципиальное
значение для предотвращения утечки информации из защищаемых
источников и хранилищ.
Проблемы, поставленные и успешно решенные А.И. Пироговым
в его кандидатской и докторской диссертациях, практическая ценность полученных в этих работах результатов, успешная научноорганизационная деятельность, более 150 печатных работ, две монографии и книга, опубликованные им и посвященные процессам полного и неполного перемагничивания ферромагнетиков, позволяют
по праву считать его одним из основателей этого нового направления в науке.
Образ А.И. Пирогова будет не полным и далеким от действительности, если описать его деятельность только в области науки.
Дело в том, что значительное место в его жизни занимала педагогическая деятельность.
Курс «Магнитная техника» он стал вести сразу после защиты
кандидатской диссертации. Начало его педагогической деятельности
оказалось довольно сложным. Этот курс не был обычным методически отработанным курсом, а находился в процессе постоянного
совершенствования. Дело в том, что сама наука, содержание кото507
À.È. Ïèðîãîâ
рой отображалось курсом, была в процессе становления. Появлялись новые данные, новое видение механизма тех или иных процессов, уточнялась методика снятия характеристик и параметризации
ферромагнитных сердечников, а какие-то фрагменты курса устаревали и подлежали изъятию. Все это приходилось учитывать при
формировании содержания курса.
В 1964 г. ему было присвоено ученое звание доцента.
Свои недюжинные способности экспериментатора и разработчика
экспериментальных установок, накопленный опыт методической
обработки лекционного материала Аркадий Иванович использует
для постановки нового оригинального курса «Техника электрофизического эксперимента». Дальнейшее совершенствование педагогического мастерства А.И. Пирогова было официально подтверждено
присвоением ему в 1973 г. ученого звания профессора.
Чтобы представить, хотя и далеко не в полной мере, образ
А.И. Пирогова, нужно, конечно, сказать о его человеческих качествах, а это, пожалуй, самое трудное. Дело в том, что те, кто работал с ним или просто общался, воспринимали его в целом («светлый человек», «с ним легко» и т.д.), не разлагая по полочкам
достоинства и недостатки. Поэтому то, что будет написано о нем
дальше это то, что больше всего запомнилось. А значит, это будет
субъективно и фрагментарно.
Прежде всего, конечно, нужно сказать о его отношении к семье.
Когда он говорил о своей жене, о своих дочках, когда разговаривал
с ними по телефону, лицо его светлело, на нем появлялось непередаваемое выражение, чувствовалось, что семья для него это все,
это святое.
Бросались в глаза его доступность, его благожелательное отношение к людям и в особенности к студентам. В лаборатории был
заведен такой порядок: к нему в кабинет мог заходить без стука
любой сотрудник в любое время, наперед зная, что Аркадий Иванович оторвется от бумаг, которыми обычно был завален его стол и
которые тоже требовали внимания, и выслушает его, за исключением, конечно, тех случаев, когда у него были посетители, но тогда
человек сам понимал, что нужно зайти попозже и закрывал дверь с
другой стороны. Работа есть работа, и какими бы ни были хорошими подчиненные и каким бы ни был хорошим начальник, всегда
возникают ситуации, когда начальнику необходимо, как говорится,
508
À.È. Ïèðîãîâ
«вправить мозги» подчиненному. Приходилось это делать и Аркадию Ивановичу, но делал это он очень неохотно, и человек,
наблюдавший за такой операцией со стороны, всегда задавал себе
вопрос: а кому тяжелее приходится — получающему выговор или
выговаривающему? Особая статья — его отношение к студентам.
Он считал и был свято убежден, что не может студент ничего не
знать. Особенно это убеждение проявлялось при защите учебноисследовательских работ, курсовых проектов, которые принимались
комиссией, председателем которой он был. Членам комиссии уже
давно и совершенно ясно, что человек пришел защищать проект
неподготовленным и его нужно отправить готовиться, а Аркадий
Иванович будет еще и еще задавать вопросы, пытаясь «вытащить»
студента, и если он, наконец, соглашался с членами комиссии, то с
великой неохотой. Экзамен он мог принимать у студента и час и
два, пытаясь его вытянуть, задавал наводящие вопросы так, что
практически сам давал ответ на вопрос билета и в конце концов
ставил три балла.
Его можно было, пожалуй, назвать
человеком хорошего настроения, он
всегда старался его поддерживать,
А.А. Липман и А.И. Пирогов.
Раздумья о результатах
ценил шутки, даже если они касались
эксперимента
его голубой мечты бросить курить. Тут
509
À.È. Ïèðîãîâ
он намного переплюнул Марка Твена. Если тот писал, что курить
бросить нетрудно и что он сам бросал около 30 раз, то Аркадий
Иванович бросал курить примерно 2 раза в неделю, выслушивая
при этом град шуток по этому поводу и беззлобно отшучиваясь:
«А у меня даже сигарет нет», и свято веря, что сигареты, которые
он «стрельнул», в счет не идут. Ценил юмор. В то время было
модно писать о ферритах не только в технических изданиях. И вот
в журнале «Крестьянка» какой-то лихой журналист написал статью
на эту тему, среди прочего там была такая фраза: «Феррит — это
такой камень, которого не создала даже природа». Когда Аркадию
Ивановичу дали эту статью, он, прочитав, хохотал до слез, а потом
вырезал эту фразу насчет феррита, наклеил ее на картонку и «угощал» ею посещавших его ферритчиков, вызывая у последних само
собой ясно какую реакцию.
Было ли у него хобби? Да, если можно так назвать любовь к
книге, к чтению. Он, конечно, собрал приличную домашнюю библиотеку. Но главное не это. Главным и удивительным, вызывавшим
у коллег восхищение и красную зависть, было то, что при всей его
занятости он был в курсе всего нового, что появлялось на литературном горизонте. А что это было так, сомнений не возникало,
потому что, когда к нему приходил Б.С. Новиков, известный в
институте библиофил, беседовали они практически на равных.
Аркадий Иванович умел не только хорошо работать, но и
хорошо отдыхать. Причем отдых у него, как правило, был активным, познавательным. В отпуске он стремился побывать в еще
неизведанных им краях: поездка в Сибирь, поездка по Волге и
т.д., в выходные дни летом — в каком-либо примечательном
уголке Подмосковья, а зимой — в уголке, где имелась лыжня.
Очень ценным качеством у Аркадия Ивановича, которое так нравилось близким к нему коллегам, было то, что все интересное в своих
поездках он запечатлял на пленку, а глубокой осенью, приурочив к
какой-нибудь дате, демонстрировал за «рюмкой чая» или чашечкой
кофе, в зависимости от того, кому что было по душе.
Вот таким он жил и работал рядом с нами.
510
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ —
ãåíåðàëüíûé
äèðåêòîð è ãëàâíûé
êîíñòðóêòîð ÎÊÁ
ÌÝÈ
Имя, личность и деятельность Константина Александровича
Победоносцева многие десятилетия неразрывно связаны с Московским энергетическим институтом. Профессора и преподаватели старшего поколения хорошо помнят русского мальчишку из сибирской
глубинки, сына работников сельского хозяйства, пришедшего в
1949 г. поступать на радиотехнический факультет, блестяще, на все
пятерки, сдавшего вступительные экзамены и с первых дней показавшего исключительный талант, трудолюбие и настойчивость.
Комсомольцы МЭИ 60-х годов прошлого века помнят яркого
комсомольского лидера, секретаря комитетов комсомола РТФ и
МЭИ, организатора и руководителя первого целинного отряда
МЭИ.
Сотрудники ОКБ МЭИ, одного из ведущих предприятий советской и российской ракетно-космической радиоэлектроники, высоко
ценят вклад К.А. Победоносцева в развитие ОКБ, в развитие
отечественной и мировой радиоэлектроники, особенно в области
радиотелеметрии. В годы «перестройки» они доверили К.А. Победоносцеву руководство ОКБ, и он успешно провел его через многочисленные «рифы» этого тяжелого периода жизни нашей Родины.
Выдающийся руководитель и организатор, К.А. Победоносцев
снискал большое уважение и признание в коллективах многих крупных организаций ракетно-космической отрасли, среди их руководителей, генеральных конструкторов и генеральных директоров, а
также среди выдающихся ученых и руководителей космических
отраслей Китая, Индии, ФРГ и других стран. И везде он был
подлинным символом ОКБ МЭИ, РТФ и МЭИ в целом, высоко
поднимая престиж всех этих коллективов.
Огромен прямой вклад К.А. Победоносцева в развитие МЭИ,
РТФ и высшего образования в нашей стране, начиная от создания им Студенческого конструкторского бюро космической техники до активного участия в глобальных проектах дистанционного
образования.
512
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
В огромной плеяде выдающихся деятелей нашей науки и техники, которую миру и стране подарил МЭИ, Константин Александрович Победоносцев заслуженно занимает почетное место.
Родился Константин Александрович 27 января 1932 г. в селе
Тамча Селенгинского района Бурят-Монгольской АССР (по административному делению СССР). Его отец — агроном, мать —
зоотехник. Отец — активный участник Великой Отечественной
войны: с августа 1941 по октябрь 1945 г. старший лейтенант,
командир минометного взвода. Мать работала в совхозе «Вагайский» в зимовье Вагай Тюменской области, где в 1934 г. родился
брат Кости, а в 1937 г. — сестра и где Костя 1 сентября 1939 г.
поступил в школу-семилетку. Мать умерла в 1944 г., и до возвращения с войны отца Костя был старшим в семье, взяв на себя в
12-летнем возрасте ответственность за младших брата и сестру.
В марте 1947 г. отец был назначен директором совхоза в
Арбатском районе Тюменской области. Там Костя окончил в
1949 г. среднюю школу поселка Ленинский.
Еще в школьные годы в нем отчетливо пробудился интерес к
радиотехнике. Он отлично учился, занимался радиолюбительством и
при этом успевал делать много общественных дел. Он был организатором и секретарем комсомольской организации школы.
Летом 1949 г. Константин Победоносцев с чемоданом в руках
вошел в здание МЭИ, где помещалась приемная комиссия, и подал
заявление на радиотехнический факультет.
В те годы стать студентом МЭИ, особенно РТФ, было
непросто. Но Константин вошел в МЭИ уверенно, пожалуй, даже
триумфально.
В самом деле, для выпускника далекой сибирской деревенской
школы набрать на вступительных экзаменах на РТФ 30 «очков» из
30 возможных было серьезным достижением. И неудивительно, что
на него сразу обратили внимание. Экзамен по физике принимал
будущий академик и главный конструктор ОКБ МЭИ А.Ф. Богомолов. Ему понравился бойкий абитуриент, и он спросил: «Какую
школу Вы окончили?» «Деревенскую!» — гордо ответил Константин.
Вот что вспоминал о К.А. Победоносцеве свидетель его первых шагов на РТФ профессор П.И. Пенин, в то время заместитель декана РТФ: «Я помню его совсем юным пареньком. Сразу
же он окунулся во все многообразие кипучей студенческой жизни
… На потоке было много замечательных комсомольцев, но толчок
513
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
к инициативе чаще всего шел от
Кости Победоносцева…»
Комсомольская карьера К.А. Победоносцева была стремительной. На 1м курсе — комсорг группы и секретарь комсомольского бюро курса, на
3-м курсе — секретарь комсомольского бюро РТФ. При этом учится
отлично, везде один из первых, и в
1952 г. получает Сталинскую стипендию. В 1954 г., на 4-м курсе, он
заместитель секретаря, а еще через
год секретарь комитета ВЛКСМ
МЭИ на освобожденной комсомольской должности и, не прерывая обучение в МЭИ, он пребывает в этой
должности до 1956 г. Одновременно с 1954 по 1957 г. Костя —
член пленума Первомайского РК и
МГК ВЛКСМ. В 1956 г. он рукоК.А. Победоносцев
водит комсомольским добровольческим отрядом
на трибуне.
студентов МЭИ в ходе всенародного движения
по освоению целины. И в том же году успешно защищает дипломный проект на радиофакультете МЭИ.
Яркий образ выдающегося комсомольского организатора и руководителя рисуют соратники Константина Победоносцева по комсомольской работе:
«Он был настоящим вожаком молодежи МЭИ. Личным примером учил считаться с другими, жертвовать своей выгодой, становиться на точку зрения другого, но защищать свои ценности… Он
любил людей, и отдельных…, и в целом...» (В.И. Рогальский);
«Я восхищался умением Кости слушать собеседника… Вот он
серьезный, озабоченный, но вдруг улыбка освещает его лицо. И
никакой позы, ни тени зазнайства…» (А.А. Голиков);
«Что сказать о нем? Это — золото! Самозабвенно отдавался
делу, личные интересы никогда не преобладали над тем, что
«надо». Готов был отдать товарищу последнюю рубашку…»
(Н.Ф. Ильинский).
514
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
По окончании целинной эпопеи, в ходе которой порученное
ответственное дело было выполнено с честью, перед К.А. Победоносцевым встал серьезный вопрос о дальнейшем жизненном пути.
С одной стороны, перед ним открывалась блестящая, может быть,
очень серьезная политическая или государственная карьера. Такую
карьеру, например, сделали его современники, секретари других
крупных вузовских комсомольских организаций (В.Е. Семичастный,
С.П. Павлов, О.Н. Шишкин и другие). Но с другой стороны,
Константин чувствовал свое истинное призвание. И после недолгих
колебаний выбор был сделан.
Константин попрощался с партийно-комсомольской карьерой и
из видного руководителя сразу и резко стал молодым специалистом.
Судьба в дальнейшем щедро вознаградила Константина за эту смелость и верность своему призванию.
Была добрая традиция: партийные и комсомольские активисты
РТФ после защиты диплома шли на работу в Спецсектор ОНИР,
будущее ОКБ МЭИ. И у Константина Александровича не было
никаких шансов устоять перед решительным напором А.Ф. Богомолова. Разумеется, только ОКБ МЭИ, где работало столько его
друзей по учебе и комсомолу, могло быть стартовой площадкой для
молодого специалиста.
Эрудиция, глубокие знания и человеческие качества, обретенные
в детстве, в институте, на комсомольской работе помогли ему быстро стать в первые ряды космических испытателей.
Костя «вошел в курс» удивительно быстро. У него были замечательные способности воспринимать информацию и еще более
замечательная способность устанавливать связи с людьми. За
небольшое время он был уже в дружеских отношениях со всеми
работниками ОКБ С.П. Королева — от монтажников и рядовых
инженеров до начальника выпускного цеха и ведущего конструктора
ракеты. Испытательную аппаратуру и методику испытаний освоил
мгновенно. А через месяц он уже знал в Подлипках всё и всех не
меньше, а в чем-то и больше, чем я узнал за 10 лет работы на
испытаниях ракет… И скоро Костя стал вести самостоятельно
испытания нашей аппаратуры на ракетах Р7 и в Подлипках, и на
полигоне в Тюра-Таме. Везде я слышал наилучшие отзывы о нем
и убедился в мудрости А.Ф. Богомолова, направившего, казалось
бы так рискованно, молодого специалиста на столь ответственный
участок работы.
515
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
Костя легко и естественно вошел в дружную, но суровую семью
ракетно-космических испытателей. Работа ракетно-космического
испытателя сложна и трудна, порой опасна. В ней нет ограничений
ни в пространстве, ни во времени. У испытателя бывают горькие
минуты, когда «изделие», в которое вложено столько физических и
душевных сил, в считанные секунды гибнет «за бугром».
Но у испытателя бывают и минуты счастья и глубокого удовлетворения, когда «изделие» выполняет свою задачу и в очередной раз
ему удивляется мир. И это чувство сопричастности к большому,
иногда великому событию окупает все тяжести многодневного
труда, часто в тяжелых климатических и бытовых условиях.
А главным качеством испытателя должны быть верность долгу,
безупречная честность и готовность всегда, в любую минуту подставить свое плечо и поддержать товарища.
От «изделия» к «изделию», которые проходили через руки
К.А. Победоносцева в сборочном цехе №39 ОКБ-1 С.П. Королева, на технической позиции (объект №2 полигона в Тюра-Таме),
на стартовой позиции (объект №4 того же полигона), росли роль
и ответственность К.А. Победоносцева. Менее чем за три года он
прошел путь от рядового испытателя до ответственного представителя главного конструктора ОКБ МЭИ на испытаниях ракет Р7 и
первых космических кораблей 1КП и 3КВ.
Венцом этого этапа деятельности К.А. Победоносцева было
руководство расчетами, выполненными ОКБ МЭИ при пуске
корабля «Восток» 12 апреля 1961 г. с первым в мире космонавтом
Ю.А. Гагариным на борту. Благодаря отличной организации всех
работ по подготовке к пуску аппаратура ОКБ МЭИ на борту космического корабля «Восток» работала безупречно. За участие в
этой работе летом 1961 г. К.А. Победоносцев был удостоен высокой правительственной награды — ордена «Знак Почета».
За кораблем с Гагариным последовали космические корабли с
Титовым, Николаевым, Поповичем, Терешковой… Одновременно
шел поток новых боевых ракет. Работа испытателя и руководителя
испытаний была очень почетной, но и очень непростой. Выполнял ее
Константин безупречно. И она приносила ему большое удовлетворение.
Но при этом и он сам, и его руководитель А.Ф. Богомолов
понимали, что творческая инженерная судьба Константина работой
испытателя исчерпана быть не может. Слишком очевидны были у
516
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
Кости задатки исследователя, создателя новой аппаратуры и систем,
явная склонность и тяга к решению комплексных системных задач.
В процессе работы испытателя он имел и использовал возможность детально ознакомиться с системами управления, ориентации,
двигателями, системами заправки топливом, системами жизнеобеспечения. И ему стали более понятными потребности ракетно-космической техники в телеметрии, ограничения, связанные с использованием существующих телеметрических систем «Трал», БРС,
«Квант» и др. Постепенно в его сознании начинает складываться
образ новой, быстродействующей цифровой системы, адекватной
современному этапу развития ракетно-космической техники. Созданию такой системы, борьбе за ее реализацию и внедрение он посвятил свою дальнейшую жизнь. Ему удалось вместе с созданным
им дружным коллективом открыть новый этап в развитии отечественной радиотелеметрии.
Вот как описывает Константин Александрович идеи, положенные в основу новой системы:
«Лицо телеметрической системы в конечном итоге определяет ее
радиоканал и использованный в нем метод передачи цифровой
информации. Был проведен ряд оригинальных исследований по
выбору оптимального метода передачи цифровой информации по
критерию минимальных энергетических затрат на передачу единицы
информации… Было доказано, что лучшим из них является фазовая
манипуляция… Использование корреляционного метода приема сигнала при манипуляции фазы на 180°, эффективность которого была
доказана экспериментально, позволило на порядок сократить объем
необходимого оборудования при широком изменении информативности системы».
Константин Александрович вспоминал: «Разработку «Орбиты»
мы начинали с чистого листа. У нас было только одно преимущество — свобода в принятии решений. И именно на этой основе
нам удалось обеспечить новые качества… Мы взялись за работу с
безрассудством молодости при насмешливом противодействии окружения: «Снимите с ваших проектов гриф секретности и отдайте их
писателю Ефремову».
В ходе тяжелой борьбы за победу нового ярко проявились
качества К.А. Победоносцева как руководителя, организатора и
вдохновителя работы молодого коллектива, в котором он сначала
был неформальным, а потом и формальным лидером.
517
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
Вот как описывает стиль работы К.А. Победоносцева один из
его соратников В.В. Атоманов: «Костя не делал секретов, а наоборот, старался рассказать всем о значении работы, о внешней конъюнктуре, о том, что надо сделать. Он не жалел ни сил, ни времени
для работы с каждым, знал возможности, круг интересов, включая
личные проблемы каждого, оказывая помощь при решении всех
вопросов, включая бытовые».
В конечном счете новая система под индексом «Орбита-ТМ»
была создана при большой поддержке С.П. Королева и рекомендована для оснащения испытательных полигонов Советской армии.
Это было большой победой К.А. Победоносцева и его коллектива,
равно как и всего коллектива ОКБ МЭИ, Опытного завода МЭИ
и всей кооперации, которую удалось создать и сплотить
А.Ф. Богомолову и К.А. Победоносцеву для этой работы. Система
была установлена на огромную трехступенчатую ракету-носитель
Н1, предназначенную для «лунной» экспедиции. Судьба ракеты Н1
была трагичной, пуск за пуском кончался аварией. Однако система
«Орбита-ТМ» на ракете Н1 была безотказной и играла решающую
роль при анализе аварийных пусков. В связи с закрытием «лунной
программы» ракета Н1 так и не была доведена до успешного
результата, однако работа системы «Орбита-ТМ» на ее испытаниях
стала образцом отечественных достижений в радиотелеметрии.
Не случайно поэтому задача обеспечения радиотелеметрией на
первых отечественных ракетах противоракетной обороны (ПРО)
была возложена на систему «Орбита-ТМ». Этому поручению предшествовала
большая
организационно-техническая
работа
К.А. Победоносцева.
Система «Орбита-ТМ» была успешно использована для отработки ракет ПРО ПРС-1 главного конструктора Л.В. Люльева
(МКБ «Новатор», г. Свердловск) и 51Т6 главного конструктора
П.Д. Грушина (МКБ «Факел», Химки). Сотрудничество с МКБ
«Факел» продолжалось долгие годы. Система «Орбита-ТМ» обеспечивала телеметрию на всех ракетах П.Д. Грушина.
Следующей крупной победой К.А. Победоносцева и его коллектива
было обеспечение радиотелеметрией нового вида вооружения Советской армии — крылатых ракет главного конструктора И.С. Селезнева (МКБ «Радуга», г. Дубна).
В ходе работ по внедрению телеметрической системы «ОрбитаТМ» в ракетную технику К.А. Победоносцевым была поставлена
518
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
и успешно решена одна из острых проблем радиотелеметрии —
проблема обработки и представления большого объема телеметрической информации в короткое время.
По инициативе К.А. Победоносцева и благодаря огромным его
усилиям была создана специализированная организация по обработке и представлению цифровой информации. Первоначально это
была научная лаборатория вычислительной техники при Рязанском
радиотехническом институте. Впоследствии на базе этой лаборатории в г. Рязани было создано ОКБ «Спектр».
С активным участием и при техническом руководстве со стороны К.А. Победоносцева и его сотрудника В.И. Серова были
созданы эффективные системы обработки информации «Цна» и
«Икар», способные быстро и эффективно обрабатывать не только
результаты измерений системы «Орбита-ТМ», но и других телеметрических систем ракетно-космической техники, в том числе сисКоманда ОКБ МЭИ, обеспечившая прием информации с первого индийского спутника.
19 апреля 1975 г.
519
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
тем РТС-9, БРС-4 и др. Это был выдающийся вклад в дело развития отечественной радиотелеметрии.
Одним из основных качеств творческого работника является
умение почувствовать требование времени и быстро, адекватно и
эффективно на него отреагировать. Этим качеством К.А. Победоносцев обладал в высшей степени, и ярким подтверждением этому
является проведенная по его инициативе и внедренная его коллективом совместно с коллективом Летно-испытательного института
(ЛИИ) им. Громова и Техническим авиационным промышленным
объединением им. В.И. Чкалова разработка самолетных командноизмерительных пунктов (СКИП) с модифицированной системой
телеметрии, траекторных измерений и передачи команд «Орбита
ТРТК».
Самолетные командно-измерительные пункты на самолетах ИЛ-76
в корне изменили всю обстановку отработки крылатых ракет как
первых поколений, так и последующих высотных, резко повысили
надежность проведения испытаний, исключили большие расходы на
создание инфраструктуры испытательных полигонов, создав возможность проведения испытаний на необорудованных трассах. По
самым скромным подсчетам, время отработки крылатых ракет было
сокращено на три-четыре года и получена экономия государственных средств около 190 млн рублей (огромная сумма в те годы). За
разработку и внедрение СКИП все участники разработки ОКБ
МЭИ и опытного завода МЭИ (72 специалиста) были награждены в 1983 г. орденами и медалями, а руководитель темы
К.А. Победоносцев стал лауреатом Государственной премии СССР.
Для современного специалиста, если он бросит ретроспективный
взгляд на описанную здесь историю развития разработок в области
радиотелеметрии, которыми руководил К.А. Победоносцев, покажется удивительным, что между первыми идеями по новой телеметрии, высказанными в ОКБ МЭИ членами так называемого «клуба
любителей двоичного кода», собранного К.А. Победоносцевым, и
триумфом систем «Орбита ТМ» и «Орбита ТРТК» на испытаниях
высотных крылатых ракет, лежит временной промежуток всего
около 20 лет!
И эти годы были не только годами становления Константина
Александровича Победоносцева как инженера, организатора, руководителя, воспитателя крупного коллектива, наконец, будущего генерального директора и главного конструктора ОКБ МЭИ. Это были
520
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
также годы становления Константина Александровича как выдающегося ученого в области радиофизики, радиотелеметрии и информационной техники.
В процессе создания многоцелевой радиотелеметрической системы «Орбита ТМ» были разработаны логические основы проектирования телеметрических систем, определены вариации потоков
телеметрической информации и условия оптимального согласования
радиоканала с этим потоком. Была предложена и исследована методика обработки сигнала с использованием теории потенциальной
помехоустойчивости В.А. Котельникова, обеспечившая чувствительность приема, близкую к потенциальной. С помощью метода максимального правдоподобия была разработана методика определения
необходимой доли синхронизации в общем потоке информации.
Эти и другие вопросы частично нашли отражение в кандидатской диссертации К.А. Победоносцева, успешно защищенной в
1967 г.
Когда в 1988 г. К.А. Победоносцеву пришлось взять в свои
руки руководство ОКБ МЭИ, большой тогда организации с огромной промышленной кооперацией и широчайшим фронтом работ, от
дальнейшего руководства работой по развитию радиотелеметрии
К.А. Победоносцева его новые сложные обязанности не оторвали.
Несмотря на огромную перегрузку, связанную с исполнением
новых обязанностей, несмотря на исключительно неблагоприятную
обстановку, сложившуюся в связи с «перестройкой», развалом
СССР, крушением производственной базы, ему удалось организовать разработку радиотелеметрической системы нового поколения
«Орбита IV» (бортовые устройства) и МПРС (малогабаритные
приемно-регистрирующие станции).
Благодаря этим разработкам ОКБ МЭИ сохранились ведущие
позиции в ракетно-космической радиотелеметрии. Радиотелеметрическая система «Орбита IV» обеспечивает отработку и испытания
современных ракет вооруженных сил России «Тополь-М»,
«Булава», «Штиль», «Ангара», спутников связи «Ямал» и ряда
других объектов ракетно-космической техники.
Научной базой для разработки нового поколения радиотелеметрии явились исследования К.А. Победоносцева в области агрегатирования сложных радиотехнических систем. Разработанная им теория позволила быстро найти оптимальные решения, обеспечившие
521
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
минимум массы и объема аппаратуры, минимум энергопотребления,
минимальное количество обслуживающего персонала.
К.А. Победоносцеву всегда было чуждо абстрактное теоретизирование. В своих дневниках он писал: «Новый подход к анализу
известных фактов, многократно проверенных практикой, оправдан
только в тех случаях, когда при новом подходе вскрывается новая,
ранее неизвестная или ранее не оцененная грань».
Научные интересы К.А. Победоносцева не ограничивались областью радиотелеметрии. В сферу его интересов входили многие другие направления, развивавшиеся в ОКБ МЭИ, в частности:
• проблема преодоления плазменного слоя вокруг ракеты и
космического аппарата;
• проблема космического телевидения и теленаблюдения за работой агрегатов космических объектов, так называемой «видеометрией»;
• вопросы создания нового измерительного комплекса для
космических объектов на базе так называемых «малопунктных»
измерительных средств, в частности корреляционно-фазовых пеленгаторов.
В последние годы жизни Константин Александрович предпринял
исследования новых видов сигнала — сигналов со взаимной интерференцией символов. Использование этих сигналов обещало новую
революцию в области радиотелеметрии. К сожалению, эти работы
остались неоконченными, так же как и подготовленная диссертация
на соискание ученой степени доктора технических наук.
Кроме служебных материалов и проектов ОКБ МЭИ, научная
деятельность К.А. Победоносцева нашла отражение в многочисленных статьях и книгах общим числом около 50.
Кризис отечественной науки и техники, связанный с «перестройкой», совпал по времени с болезнью директора и главного конструктора ОКБ МЭИ А.Ф. Богомолова. По состоянию здоровья
он не мог уже эффективно руководить организацией. Встал вопрос
об его замене. В соответствии с действовавшим в то время
законодательством новый директор должен был быть выбран на
общем собрании трудового коллектива. Такие выборы состоялись
24 октября 1988 г.
Советом трудового коллектива собранию были предложены три
кандидатуры, в том числе Константин Александрович. Кандидаты
выступили перед собранием со своими программами, между которыми не было принципиальных различий. Проблема заключалась не
522
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
в том, чья программа лучше, а в том, кто из кандидатов сумеет ее
осуществить с максимальным эффектом и минимальными потерями.
Однако программа К.А. Победоносцева отличалась большей
конкретностью, большей глубиной системной проработки, и отличалась не случайно. Системное мышление было одной из главных
особенностей Победоносцева как специалиста. К тому же он более
реально и глубоко осмыслил проблемы, стоявшие перед ОКБ
МЭИ в условиях так называемой «рыночной экономики».
В результате К.А. Победоносцев победил абсолютным большинством в 70 % голосов, был избран и утвержден Госкомитетом
по образованию директором, а впоследствии генеральным директором и главным конструктором ОКБ МЭИ.
Новый директор «без отрыва от производства» засел за литературу, быстро освоил теоретические основы экономической схемотехники. Его знания, ум и личная безупречная честность и преданность коллективу и любимому делу позволили ему успешно
Главный конструктор ОКБ МЭИ К.А. Победоносцев поздравляет
с юбилеем патриарха отечественной космонавтики Б.Е. Чертока
523
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
преодолеть в коллективе сложный период разногласий и заблуждений, связанных с «приватизационными» тенденциями.
Коллективу была предложена хорошо продуманная концепция
сохранения, консолидации и дальнейшего развития ОКБ МЭИ.
В острой борьбе была одержана победа над относительно немногочисленными сторонниками приватизации. Были сформулированы
следующие основные принципы развития ОКБ в новых условиях:
• сохранение традиционных областей работы и традиционных
заказчиков;
• результатом работы должен быть конечный продукт;
• в финансовом плане основная ориентация на внебюджетное
финансирование;
• активное развитие экспортных программ и связей с зарубежными странами;
• сохранение и развитие связей с МЭИ и РТФ МЭИ.
В последующие годы К.А. Победоносцеву при поддержке коллектива удалось реализовать все эти принципы. Удалось стабилизировать
экономическое положение ОКБ МЭИ, добиться новых успехов в
различных областях, как традиционных, так и новых, сохранив позиции ОКБМЭИ в ракетно-космической технике, резко развить
экспортные направления, укрепить сотрудничество с космическими
организациями и службами КНР, Индии, с ЮНЕСКО. Задача
преодоления кризиса была решена, и дальнейшее развитие ОКБ
МЭИ как государственного предприятия было надежно обеспечено.
Вскоре пришлось решать еще одну острую проблему — проблему административного подчинения ОКБ МЭИ. В период советской власти пребывание ОКБ МЭИ в составе МЭИ и его подчинение Минвузу СССР было значительным преимуществом ОКБ. В
жесткой административной советской системе это обеспечивало коллективу ОКБ МЭИ значительную свободу выбора тематики, в
известной степени, защищало от недобросовестной конкуренции.
Однако в новой России законодательство исключило возможность существования ОКБ МЭИ с сохранением юридического лица
в рамках института, что в экономических условиях специфического
российского капитализма привело бы к коллапсу в работе ОКБ.
Кроме того, участие ОКБ МЭИ в программах Роскосмоса стало
возможным только в случае передачи ОКБ МЭИ в ведение
Роскосмоса.
524
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
Константин Александрович приложил титанические усилия для
решения этой проблемы. Преодолевая многочисленные бюрократические преграды, сопротивление не только в руководстве Минобразования России, но и в Роскосмосе, и в МЭИ, и даже в собственном коллективе, он добился однозначного решения о передаче ОКБ
МЭИ в ведение Роскосмоса. В 1999 г. ОКБ МЭИ получило,
наконец, статус Федерального государственного предприятия в
ведении Российского космического агентства (Роскосмос). И вопреки скептикам сотрудничество ОКБ МЭИ с МЭИ и РТФ
МЭИ при этом не только не ослабло, но существенно окрепло.
Но эта окончательная победа стратегической линии развития
ОКБ МЭИ, выработанная К.А. Победоносцевым, наступила практически в 1998—1999 гг. А ей предшествовали 10 тяжелых лет
выживания в условиях полного развала промышленной инфраструктуры СССР, развала производственной кооперации, в том числе
Опытного завода МЭИ, острейшего дефицита финансирования по
госзаказам.
В своих воспоминаниях об этом периоде Константин Александрович пишет:
«Передо мною как директором ОКБ встала задача: в условиях
рушащейся кооперации и неопределенного финансирования любой
ценой сохранить ОКБ МЭИ как сложившийся ценой огромного
труда предшествующих лет единый коллектив разработчиков и при
этом не потерять профиль организации, сохранить основные научнотехнические направления, в которых достигнут значительный успех
мирового уровня, сохранить ту нишу, которую занимало ОКБ в
ракетно-космической науке и промышленности».
Деятельность К.А. Победоносцева в это смутное время была
подчинена вышеприведенной парадигме. Всеми силами, сохраняя
традиционные направления, он интенсивно искал новые, адекватные
новым экономическим условиям. Поиск шел широким фронтом. Об
этих трудностях К.А. Победоносцев говорил в форме шутки:
«Рыночная экономика, оказывается, сродни поэзии. Как Маяковский «единого слова ради» изводил «тысячи тонн словесной руды»,
так и здесь: сто контактов — пять контрактов. Хорошо, если пять,
а то и один, и тот плохонький».
Первым серьезным прорывом явилось соглашение с американской компанией АТТ («Американ телеграф и телефон») о совместной разработке космической информационной сети для Сбербанка
525
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
Российской Федерации. Этим соглашением было положено начало
развития в ОКБ МЭИ нового направления — создание информационных спутниковых сетей. В дальнейшем, после реализации сети
«Сберком», для ее развития и эксплуатации было создано дочернее
предприятие ЗАО «Сберком». Новое направление было продолжено созданием региональных систем телевизионного вещания для
Казахстана, Якутии и Бурятии.
Создание и ввод в эксплуатацию системы «Сберком» сыграли
огромную роль в стабилизации финансового положения и явились
важнейшей заслугой Константина Александровича в деле сохранения ОКБ. Постепенно финансовое положение ОКБ укрепилось
успешными контрактами с КНР и Индией, рядом договоров по
линии ЮНЕСКО.
Энергия и гибкость, проявленные в этот период К.А. Победоносцевым в поисках любых возможностей для удержания организации «на плаву», не поддаются описанию.
Одновременно он эффективно руководит работами по традиционной тематике, используя все возможности для их развития. В этот
период закладываются основы для разработки радиотелеметрии третьего поколения («Орбита-IV»). Разворачиваются работы по госзаказам: по проекту Роскосмоса «Марс 94/96», по телеметрии для
спутника «Ямал», по созданию на полигоне «Медвежьи озера»
радиолокатора «Кобальт» на антенне ТНА-1500, ввод в строй второй антенны ТНА-1500 в Калязине. Успешно вводится в строй на
модуле «Природа» космической станции «Мир» система дистанционного зондирования Земли «Траверс».
В ходе этих работ Константин Александрович выступает не
только как организатор и администратор. Во многих случаях он
соразработчик, инициатор новых технических решений и непосредственный участник их воплощения.
Когда в целом в стране после кризиса 1998 г. благодаря разумным действиям правительства Е.М. Примакова начался медленный
рост производства и наладилось относительно стабильное финансирование работ оборонного характера и космической отрасли, стабилизировалась (также относительно) и работа ОКБ МЭИ.
Основная задача К.А. Победоносцева в период смутного времени была решена. Была сохранена организация, хотя и при меньшей численности, сохранены ее основные кадры, ее профиль, ее
место в ракетно-космической технике и науке страны.
526
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
Значительной была работа К.А. Победоносцева, как организатора международного сотрудничества ОКБ МЭИ.
Первые международные контакты К.А. Победоносцева состоялись
в 1971 г. в процессе совместной работы ОКБ МЭИ с ISRO —
индийской государственной космической организацией по запуску
первых индийских спутников «Ариабата» и «Бхаскара». Константин
Александрович руководил работами по приему информации с
индийских спутников станцией «Орбита-ТМ», установленной на
пункте управления индийскими спутниками на полигоне ОКБ МЭИ
«Медвежьи озера». Отношения, возникшие в эти годы, в дальнейшем, в самые тяжелые смутные годы успешно развивались вместе с
развитием на «Медвежьих озерах» Центра управления индийскими
ИСЗ. Этому развитию К.А. Победоносцев как директор ОКБ
МЭИ уделял большое внимание.
Длительной и плодотворной была работа по контрактам с Институтом электроники Китайской академии наук (ИЭ АН КНР). В частВетераны ВЛКСМ МЭИ.
ности, была выполнена большая серия
Слева направо: В.П. Ващенко,
К.А. Победоносцев,
научно-исследовательских
работ
по
Н.И. Тимошенко, А.А. Голиков
фундаментальным проблемам дистанци-
527
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
онного зондирования Земли (ДЗЗ) из космоса. Было разработано
несколько проектов радиолокаторов ДЗЗ для средних и малых космических аппаратов. Тесные и дружественные отношения специалистов обеих сторон сложились, как отмечала китайская сторона,
прежде всего благодаря личному участию Константина Александровича в этих работах. По инициативе К.А. Победоносцева в трудном 2000 г. была проведена русско-китайская конференция по проблемам ДЗЗ в Пекине. К.А. Победоносцев был сопредседателем
этой конференции.
Сотрудничество с КНР не ограничивалось радиолокаторами.
Для работы с объектами авиационной техники по контракту с
Китайским летно-исследовательским институтом была поставлена и
введена в строй высокоточная оптическая лазерная станция траекторных измерений «Юкон».
Большое значение для развития контактов ОКБ МЭИ с организациями КНР имели личные дружественные отношения
К.А. Победоносцева и Чжан Туна, президента промышленной корпорации «Великая стена». Эта должность в КНР примерно
соответствует должности руководителя Роскосмоса.
Эти отношения сложились в те времена, когда Чжан Тун был
студентом РТФ МЭИ (1954—1960) и руководил китайским землячеством в Москве, а Константин Александрович возглавлял комсомольскую организацию МЭИ.
Связь Константина Александровича с МЭИ и РТФ МЭИ
возникла с того момента, когда он абитуриентом вошел в двери
корпуса № 14, и не прерывалась до последних дней его жизни.
Связь эта была не односторонней, а взаимной, как любят сейчас
говорить «интерактивной». Буквально с первых дней его жизни в
МЭИ он отдавал родному институту, факультету все силы своей
души. И, естественно, по мере его роста как специалиста, организатора, ученого росли его возможности, объем и значение того
вклада, который он вносил в жизнь и деятельность МЭИ.
В качестве руководителя одной из ведущих тем в ОКБ МЭИ
он активно сотрудничал с учеными радиотехнического факультета,
привлекая их к решению сложных теоретических проблем, связанных с разработками в ОКБ. Это были профессора и доценты,
и будущие профессора и доценты. Их совместная работа с
К.А. Победоносцевым и его сотрудниками приносила огромную
пользу обеим сторонам. Работы К.А. Победоносцева обогащались
528
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
серьезным научным содержанием, а кафедральные работы, как преподавательские, так и студенческие, получали хорошую экспериментальную и конструкторскую поддержку.
В качестве директора ОКБ МЭИ К.А. Победоносцев использовал имевшиеся в его распоряжении ресурсы для оказания помощи
кафедрам РТФ, переживавшим, как и ОКБ, трудности смутного
времени. Одновременно он стремился получить от радиофакультета
эффективную помощь в деле повышения научной квалификации специалистов ОКБ и в подготовке для ОКБ целевым назначением
молодых специалистов.
Одним из интереснейших мероприятий, реализованных по инициативе К.А. Победоносцева в МЭИ, была организация Студенческого конструкторского бюро космической техники (СКБ КТ), первой задачей которого была разработка, изготовление и запуск на
околоземную орбиту так называемым «попутным» грузом студенческого
радиолюбительского
спутника
Три главных конструктора
Земли
«Радио-1».
В
качестве
технического
ОКБ МЭИ, справа налево:
руководителя СКБ КТ К.А. Победоносцев
В.А. Котельников,
при поддержке А.Ф. Богомолова организоА.Ф. Богомолов,
К.А. Победоносцев
вал разработку эскизного проекта «Огонек»,
529
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
способствовал выпуску решения правительства «О создании студенческих спутников», созданию координационного комитета по
запуску студенческих спутников при журнале «Радио», добился
помощи со стороны руководителей НПО «Энергия» и РНИИКП.
Над проектом и созданием спутника работало более 50 студентов,
им помогала группа опытных инженеров ОКБ МЭИ. Помощь оказал и Всесоюзный институт источников тока. Изготовлен был спутник на Опытном заводе МЭИ по документации, выпущенной СКБ
КТ, а запущен 28 октября 1978 г. «попутным грузом» ракетойносителем «Циклон» вместе с метеоспутником «Метеор».
СКБ КТ после запуска спутника продолжало работу вплоть до
1991 г. Членами СКБ КТ были выпущены в порядке дипломных
работ несколько десятков разработок приборов космической радиоэлектроники. Десятки выпускников СКБ КТ работают успешно на
предприятиях ракетно-космической электроники, в том числе и в
ОКБ МЭИ.
По инициативе К.А. Победоносцева ОКБ МЭИ, а впоследствии и МЭИ в целом, в первую очередь РТФ, приняли активное
участие в проекте ЮНЕСКО по созданию спутниковой телекоммуникационной глобальной сети распространения образовательной
информации — так называемом проекте LOCSYST. К.А. Победоносцев своим энтузиазмом заразил идеями LOCSYST и привлек к
работе над проектом группу профессоров МЭИ. Проект
LOCSYST был реализован большой кооперацией и завершился
запуском спутника «Информатор-1» в 1990 г. Но в ходе работы
над этим проектом возникла идея создания в СССР, впоследствии
в России, единой спутниковой системы информатизации народного
образования (ЕСИНО). Эту идею К.А. Победоносцев подхватил
с большим энтузиазмом. Разработка проекта велась за счет внутренних резервов ОКБ МЭИ с участием специалистов РТФ
и АВТФ МЭИ.
Частью проекта ЕСИНО была разработанная на РТФ МЭИ и
поддержанная К.А. Победоносцевым система дистанционного образования. Она начала функционировать в МЭИ с 2000 г. Как
отмечают профессора РТФ, К.А. Победоносцев был душой проекта, вложил в него много сил, лично участвовал в нем и разработкой программ, и технической реализацией, и чтением лекций.
530
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
Участие студентов РТФ в работах лабораторий ОКБ МЭИ
было традицией еще со времен В.А. Котельникова. Такая практика, с одной стороны, обеспечивала высокий уровень дипломных
проектов, а с другой стороны, помогала ОКБ отбирать лучших для
их распределения на работу в ОКБ. Этой работе К.А. Победоносцев вместе с руководством РТФ придал строго систематический
характер. Было решено создать на РТФ специализированную
группу из выпускников техникумов с близкими по профилю специальностями, студенты которой привлекались с любого курса к
работе в подразделениях ОКБ. Они выполняли по тематике ОКБ
дипломные проекты и оставались работать в ОКБ, сразу занимая в
нем то место, которое им удалось заслужить. За несколько лет
такой работы удалось закрепить за ОКБ несколько десятков
весьма способных молодых специалистов.
Работая инженером-испытателем, руководителем лаборатории,
отдела, генеральным директором ОКБ МЭИ, Константин Победоносцев при любой нагрузке находил время для общественной
деятельности в самых различных формах.
Он неоднократно избирался в партийное бюро ОКБ, и его
участие в работе партбюро было очень плодотворным. Он всегда
был инициатором постановки, рассмотрения и решения основных
вопросов развития ОКБ, занимал принципиальные позиции, добивался важных решений, энергично проводил их в жизнь.
Разумеется, он был членом большого числа различных ученых
советов: ОКБ МЭИ, РТФ МЭИ, НТС Роскосмоса, Совета
РАН по космосу, Программного комитета КНР по космосу. Но, в
отличие от многих, он был не просто членом этих советов по должности, а активным участником, нередко и инициатором дискуссий.
Когда участники исторического запуска корабля «Восток» с
Ю.А. Гагариным на борту решили учредить общественную организацию «Ветераны подготовки первых пилотируемых полетов в космос», они избрали К.А. Победоносцева вице-президентом этой
организации.
Совместно с руководством РТФ Константин Александрович
был учредителем научно-технического журнала «Радиотехнические
тетради», был его бессменным главным редактором и одним из
активных авторов.
Значительным эпизодом в общественной деятельности К.А. Победоносцева явилась его работа по организации в 1989 г. междуна531
Ê.À. Ïîáåäîíîñöåâ
родного советско-американского детского лагеря по изучению достижений космической техники на полигоне ОКБ МЭИ «Медвежьи
озера» и встречного участия детей сотрудников ОКБ МЭИ
в таком же лагере в США по международной программе «Детские
научные лагеря».
Константин Александрович придавал большое значение истории
техники и особенно, разумеется, истории развития родного ОКБ.
При его активном участии были подготовлены и изданы книги
«ОКБ МЭИ — 60 лет» в 2007 г. и «А.Ф. Богомолов» в
2008 г.
В 2003 г. К.А. Победоносцев был освобожден от обязанностей
директора ОКБ «в связи со значительным превышением предельного возраста пребывания на руководящей административной должности на государственном предприятии» и стал главным конструктором и советником директора.
Но независимо от должности, вплоть до неожиданного стремительного ухода из жизни 8 мая 2008 г. в результате тяжелой скоротечной болезни, Константин Александрович всегда оставался
неформальным лидером коллектива ОКБ...
Константин Михайлович Поливанов родился 13 декабря 1904 г.
в семье профессора МВТУ М.К. Поливанова, одного из первых
русских инженеров-электриков, известного своими работами по проектированию и сооружению электрических станций и электрического
транспорта. В 1920 г. Константин Поливанов поступил в Институт
слова; здесь он проучился два года. Однако редкие способности
к физике и математике побеждают: он поступает в МВТУ и заканчивает электротехнический факультет в 1930 г., который в том же
году входит в состав только что организованного Московского
энергетического института.
Научная и педагогическая деятельность Константина Михайловича после окончания Московского энергетического института
в 1930 г. начинается в МЭИ под руководством профессоров
Л.И. Сиротинского и К.А. Круга. Одновременно он работает в
области технической физики в Академии наук СССР под руководством члена-корреспондента АН СССР В.К. Аркадьева. Эта
работа определила всю его последующую деятельность в области
физической теории электромагнитного поля и ее технического приложения.
С 1930 г. К.М. Поливанов преподавал на кафедре теоретических основ электротехники (ТОЭ) МЭИ, где 30 лет читал курс
«Теоретические основы электротехники».
Вот что писал доцент МЭИ В.Ю. Кончаловский в своих воспоминаниях:
«…Лекции по ТОЭ сыграли для моего преподавательского
будущего особую роль. Нашей половине потока их читал Анатолий
Владимирович Нетушил, а другой половине — Константин Михайлович Поливанов. Считалось, что К.М. читает очень интересно, но
доступно только для сильных студентов, а А.В. понимают все.
Помню такие разговоры среди студентов:
– Хорошо, что мы попали к Нетушилу!
– Почему?
– Понятно говорит.
– А Поливанов?
534
Ê.Ì. Ïîëèâàíîâ
– Ну, Поливанов читает для элиты…
…Не могу забыть, как уже преподавателем я был на одном его
докладе. Тему совсем забыл, но меня поразила форма. Весь доклад
занимал, допустим, 30 минут. И вот в течение 25 минут К.М.
говорил о том, что в этой области известно, сделано другими
людьми, далее подробнейшим образом перечислял условия и ограничения, при которых справедливо то, что он собирался сообщить, и
только в последние пять минут он говорил о существе своего нового
предложения. Как это отличалось от довольно привычной картины,
когда докладчик выходит и сразу начинает обрушивать на вас
своё!»
В 1942 г. Константин Михайлович защитил докторскую диссертацию на тему: «Влияние доменной структуры на поверхностный
эффект в ферромагнетиках», где дал расчеты смещения границ
доменов в магнитном поле высокой частоты, которые получили
известность в мире и названы методом Поливанова. Основные ее
результаты были опубликованы в 1943 и 1946 гг. В 1943 г. Константин Михайлович был избран профессором и работал на кафедре
ТОЭ МЭИ заместителем К.А. Круга.
Его научные работы того времени относились к исследованиям таких и сегодня
актуальных проблем, как электродинамика вещественных сред, магнитные
свойства ферритов, гиромагнитные явления и параметрические эффекты, динамика процессов перемагничивания, явления в диэлектриках с учетом их
проводимости и инерционности поляризации. После смерти члена-корреспондента АН СССР К.А. Круга в 1952 г.
Константин Михайлович заменил его на
посту заведующего кафедрой теоретических основ электротехники МЭИ и фактически возглавил московскую научную
электротехническую школу. Под его руководством защищено свыше 50 кандидатских и докторских диссертаций.
Константин Михайлович всегда очень
быстро включался сам и вовлекал своих
535
Ê.Ì. Ïîëèâàíîâ
учеников в новые направления физических исследований в области
статического и низкочастотного магнетизма и сверхвысокочастотного
гиромагнетизма. Так, после создания в 1948 г. новых магнитных
материалов — ферритов Константин Михайлович, его сотрудники и
ученики немедленно приступили к разностороннему теоретическому
и
экспериментальному
исследованию
их
статических
и
электродинамических свойств, вначале только как бикомплексных
сред (по терминологии В.К. Аркадьева), а затем и как гиромагнитных (тензорных) сред. В 1953 г. Константин Михайлович в числе
первых исследователей выявил резонансный характер поведения магнитной проницаемости, связанный с размерами образца ферромагнетика (объемный резонанс), а также впервые предсказал зависимость
поглощения от направления распространения волн в прямоугольном
волноводе с ферритом при поперечном подмагничивании.
Плодотворна научная и организационная деятельность К.М. Поливанова по исследованию статических и динамических магнитных
свойств ферро- и ферримагнетиков привела к созданию в МЭИ к
середине 50-х годов активно работающей группы исследователей,
которая и по сей день продолжает развивать и внедрять в технику
результаты физических исследований школы К.М. Поливанова,
всегда считавшего себя учеником школы П.Н. Лебедева —
В.К. Аркадьева. Уместно отметить, что К.М. Поливанов определил
направления научных исследований многих своих учеников и
сотрудников. К числу этих направлений следует отнести:
• исследование связи между вещественными и мнимыми составляющими проницаемости в применении к магнитной среде
с позиции В.К. Аркадьева и более общего подхода Крамерса—
Кронига;
• разработку первых в стране методов измерения магнитной и
диэлектрической проницаемостей ферритов и магнето диэлектриков;
• исследование гиромагнитных явлений в «изотропных» и магнитно-одноосных ферритах;
• анализ процесса намагничивания ферритов;
• исследование эффекта Фарадея в дисперсных системах с фазой
из магнетитовых и ферритовых частиц; применение объемного резонанса типа полости для исследования в области ферромагнитного
резонанса характера изменения длины необыкновенной волны, возникающей в поперечно намагниченном ферритовом цилиндре, и ряд
других.
536
Ê.Ì. Ïîëèâàíîâ
Кроме того, Константин Михайлович, его ученики и сотрудники
успешно занимались исследованием эффекта Мёссбауэра, электродинамических свойств тонких магнитных пленок, статических и резонансных характеристик ферритов с одноосной анизотропией.
Профессором К.М. Поливановым написано более 120 научных
статей, монографий, учебников и учебных пособий в области исследования электрических цепей, ферромагнетиков, электродинамики
движущихся сред и других электротехнических проблем.
Константин Михайлович любил своих учеников и не уставал им
напоминать, что на выходе всякого научного исследования обязательно должны присутствовать «точки честности (добросовестно
зафиксированные научные данные) и кривые догадливости». Константин Михайлович в своей научной деятельности тесно примыкал
к советской школе физиков-магнитологов, участвовал активно во
всех всесоюзных магнитных конференциях, на которых он и его
ученики докладывали свои основные научные результаты. Он был
постоянным и активным членом Научного совета АН СССР по
проблеме «Физика магнитных явлений».
Его ученик В.Л. Дятлов вспоминает: «...В те годы кафедрой
ТОЭ руководил профессор К.М. Поливанов, преемник основоположника советской школы теоретической электротехники Карла
Адольфовича Круга. Профессор К.М. Поливанов внес большой
вклад в электромагнитную теорию поляризационных сред. Он стал
моим Учителем в подлинном смысле этого слова. На кафедру ТОЭ
в МЭИ меня рекомендовал профессор Валентин Евгеньевич Боголюбов.
На кафедре, где глубоко знали и понимали теорию поляризационных сред, многие профессора и доценты понимали физический
вакуум именно как поляризационную среду. Но об этом говорили
только в своем узком кругу. Эфир и все связанное с ним тогда
были под самым строгим официальным запретом.
Однажды мной был задан такой вопрос Поливанову: «Почему
мы внутри ферромагнетика учитываем член µ0H в выражении
индукции B = µ0H + M ? Ведь это прямое признание эфира как
вездесущей поляризационной среды».
К.М. (так звали профессора Поливанова на кафедре) как-то
странно посмотрел на меня и ответил: «Думайте сами». Мне стало
понятно, что К.М. одобрил этот вопрос...»
537
Ê.Ì. Ïîëèâàíîâ
Научная деятельность Константина Михайловича была широко
известна не только в Советском Союзе, но и за пределами нашей
Родины. Он имел научные и дружеские контакты с учеными
Чехословакии, Польши, Болгарии, Франции и других стран. Многие молодые ученые социалистических стран становились учениками
К.М. Поливанова. Так, например, после стажировки у К.М. Поливанова по теме «Импульсное перемагничивание феррита и тонких
пленок» молодой доцент О. Бенда, впоследствии иностранный член
АН СССР, вице-президент Словацкой Академии наук, в конце
50-х годов создал по совету К.М. Поливанова в Словацком техническом университете в Братиславе группу прикладного магнетизма,
которая успешно работает и по сей день. Книга К.М. Поливанова
«Ферромагнетики» была рекомендована и используется в Братиславе в качестве учебного пособия по специальности «Физика и технология ферромагнетиков».
Результатом деятельности К.М. Поливанова в должности председателя Временной комиссии по ферритам при ГКНТ СССР в
1956—1957 гг. было создание крупного отраслевого НИИ, а
также Отраслевой проблемной лаборатории ферритов в МЭИ.
В 1971 г. профессор К.М. Поливанов оставляет заведование
кафедрой ТОЭ и переходит на должность профессора-консультанта
кафедры основ радиотехники, которую возглавлял в то время академик В.А. Котельников. В последние годы своей жизни Константин
Михайлович много и плодотворно работал в области электродинамики движущихся тел. По этой теме им опубликовано большое
число научных статей, а монография «Электродинамика движущихся
тел» завершила эти исследования. Его учебники и учебные пособия
для вузов и техникумов завоевали широкую известность и выдержали по несколько изданий, а его учебник по теории электромагнитного поля, над новой редакцией которого он много работал в
последние дни, вышел на английском языке в издательстве «Мир»
уже после его смерти.
Советское правительство высоко оценило деятельность профессора К.М. Поливанова, наградив его орденами Ленина, Трудового
Красного Знамени и многими медалями.
538
Всей своей жизнью — а это был крупный инженер, ученый,
педагог — Виктор Павлович Преображенский оставил о себе
«незримый прочный след» в душах своих учеников и коллег по
работе в МЭИ, да и не только в нем.
В связи с этим вспоминаю лекции Виктора Павловича по курсу
«Эксплуатация приборов теплового контроля и автоматики». Предмету, который нам, студентам, казался поначалу второстепенным.
Да и часов на него отводилось сравнительно немного. Но Виктор
Павлович сделал его одним из самых интересных для пятикурсников,
уже искушенных в изучении многих учебных дисциплин, насыщенных
фундаментальными теоретическими сведениями. Могу и сейчас, по
прошествии более чем полувека, подтвердить, что на его лекциях не
было скучно и посещались они исключительно из интереса.
В чем же был секрет его успеха как лектора? Успех в аудитории, довольно пестрой по составу: кто из армии, кто с производства, а кто со школьной скамьи. По моему мнению, лекции Виктора Павловича отличали совершенное владение материалом,
большой личный опыт работы на производстве и необычайная
убежденность в важности знаний, которые он нам доносил. Он,
прошедший многолетнюю школу жизни и работы, был одним из
наиболее сведущих, если не самым знающим специалистом по тепловым измерениям и приборам в Мосэнерго, где он выступал многие годы в различных ипостасях. Таким он считался у работников
электростанций и после того, как перешел на преподавательскую
работу в МЭИ.
Он знал, как жизненно необходимы эти сведения в условиях
эксплуатации паровых котлов, турбин и электрогенераторов; в условиях, когда не бывает так называемых мелочей в многосложном
наборе технических средств автоматизации, влияющих на безотказность работы основного энергооборудования.
Действительно, в практике эксплуатации известны случаи,
когда из-за одного вышедшего из строя действующих или выдающего ошибочные показания индикатора, будь то по температуре,
расходу или давлению пара за котлом или перед турбиной, останав540
Â.Ï. Ïðåîáðàæåíñêèé
ливались или не могли включиться под погрузку крупные паровые
котлы и турбогенераторы, снабжающие теплотой и электричеством
ответственных потребителей промышленной и социальной сферы —
заводы и города.
Таких примеров Виктор Павлович приводил и комментировал
множество. Потом я сам убедился в его правоте, работая наладчиком измерительных приборов и тепловой автоматики на разных
электростанциях.
Спасибо Виктору Павловичу, который сумел зародить интерес
к этой работе и привить первые ее навыки еще со студенческой
скамьи.
Общеизвестно, что он был крупным специалистом, досконально
знавшим теорию и практику теплотехнических измерений, автором
базового, выдержавшего множество изданий в нашей стране и за
рубежом учебника по этой теме. Вместе с тем он привлекал к себе
внимание и как яркая незаурядная личность. К слову сказать, это
неудивительно. Он вырос в интеллигентной семье, имел университетское образование, а позднее сумел развить в себе яркие педагогические черты.
Его отличала необычайная память на
Обсуждение программы
лица,
фамилии и даже на имена стунаучной конференции. 1974 г.
дентов, которых он обучал. Конечно,
В первом ряду второй справа
В.П. Преображенский.
прежде всего тех, кто заканчивал инсти-
541
Â.Ï. Ïðåîáðàæåíñêèé
тут по кафедре автоматизированных систем управления тепловыми
процессами (до 1968 г. кафедра теплового контроля и автоматики).
Сам убедился в этом, вернувшись в МЭИ после шестилетнего перерыва для поступления в аспирантуру. Ходил я по МЭИ, мало кем
узнаваемый, и вдруг слышу возглас, обращенный ко мне: «Какими
судьбами?» Это был Виктор Павлович.
А ведь дипломником я был не у него, да и экзамен по его дисциплине сдавал его помощнику. Но вот он запомнил, наверное,
благодаря собственному живому любопытству и интересу к людям,
с которыми он общался.
В этой замечательной черте его характера я не раз убеждался
позже, когда стал его коллегой по кафедре и работе в Научнометодической комиссии по автоматизации теплоэнергетических процессов при Минвузе СССР, существовавшей в 1960—1980-е годы.
Он охотно принимал в ней участие. Будучи в пожилом возрасте, он
выезжал с нами на совещания этой комиссии в Ивановский энергетический и Одесский политехнический институты. Там на всех
заседаниях был активен, к его мнению всегда внимательно прислушивались, что естественно: все его знали заочно как автора знаменитого учебника и к тому же открывали для себя его замечательные человеческие качества. К тому же он внимательный и
интересный собеседник, поэтому всегда был окружен большой группой преподавателей из других вузов, а мы, его сотрудники по
МЭИ, держались в сторонке, давая возможность побеседовать с
ним тем, кто мало его знал или нечасто видел.
Редкий и замечательный человек был профессор Виктор Павлович Преображенский — гордость кафедры.
542
Ì.À. Ïàíüêî
Âûäàþùèéñÿ
ïåäàãîã è ó÷åíûé
Имя Виктора Павловича Преображенского неразрывно связано с
организацией подготовки в стране специалистов в важнейшей для
энергетики и промышленности области теплотехнических измерений
и приборов.
Разработка новых курсов теплотехнических измерений и приборов
и автоматического регулирования тепловых процессов была начата
группой теплового контроля и автоматики в составе В.П. Преображенского и С.Г. Герасимова на кафедре теоретических основ
теплотехники (ТОТ) МЭИ в 1937 г. В 1938/39 учебном году на
этой кафедре вступила в действие первая очередь учебной лаборатории теплотехнических измерений. Пять лабораторных работ были
посвящены изучению методов измерения температуры, давления,
расхода веществ и анализа дымовых газов. В следующем учебном
году в учебный процесс была введена первая очередь лаборатории
автоматического регулирования тепловых процессов в составе четырех лабораторных работ, и на кафедре ТОТ была начата подготовка специалистов, выполнявших дипломные проекты с разработкой вопросов теплотехнического контроля и автоматизации тепловых
электрических станций. В декабре 1943 г. была образована самостоятельная кафедра теплового контроля и автоматики. Новой
кафедре были переданы лаборатории, соответствующие ее профилю.
Мне посчастливилось прослушать в 1952/53 учебном году прочитанный Виктором Павловичем курс теплотехнических измерений.
Мой небольшой опыт работы до института на маленькой заводской
ТЭЦ определил повышенный интерес к этому курсу. К тому же
понятно, что не каждому выпадает шанс прослушать лекции автора
знаменитого учебника: все мы знали, что первый в СССР учебник
«Теплотехнические измерения и приборы» был написан В.П. Преображенским в 1946 г. Знали и то, что Виктор Павлович завершает работу над вторым изданием книги. Увлеченность Виктора
Павловича проблемами измерений была просто поразительной.
Обычно его лекции не прерывались и на переменах: всегда находилась группка слушателей у аудиторной доски или в коридоре для
ознакомления с дополнениями «мелким шрифтом» к прочитанному в
пределах академического часа. Виктор Павлович вел и лабораторные занятия в нашей группе. Поначалу мне показался странным
543
Â.Ï. Ïðåîáðàæåíñêèé
подход Виктора Павловича к коллоквиумам и защитам лабораторных работ. Обычно, во всяком случае мне, в ответ на заданный
вопрос удавалось сказать две-три фразы. После этого начинал
говорить, точнее, отвечать Виктор Павлович — следовал широкий,
обстоятельный ответ со всеми тонкостями и даже перспективами развития проблемы. В конечном итоге я понял, что такая метода —
прекрасная возможность воспринять максимум из энциклопедических знаний Виктора Павловича. Он читал курс группам «специалистов», которых готовила кафедра теплового контроля и автоматики (ТКА). Общительный, открытый, доброжелательный, Виктор
Павлович был нашим любимым преподавателем, и у нас, я думаю,
и у Виктора Павловича никаких проблем с курсом теплотехнических измерений и приборов не было.
Наряду с работой по совершенствованию системы подготовки
специалистов в области теплотехнических измерений и приборов,
постоянному развитию учебной лаборатории тепловых измерений и
приборов Виктор Павлович уделял много внимания научным проблемам. Любая система управления технологическими процессами
использует значительное количество разнообразных средств измерений. Управление технологическими процессами в энергетике, да и
практически любыми технологическими процессами немыслимо без
применения средств измерений теплотехнических величин. Именно
В. П. Преображенский ввел понятие «теплотехнические измерения
и приборы» (до этого использовали понятие «электрические измерения неэлектрических величин»). Виктор Павлович подчеркивал, что
важно не только то, как и чем, но и что и где измерять. Действительно, организовать надежные и достоверные измерения на технологических объектах энергетики невозможно без знания особенностей самих объектов и теплотехнических процессов.
Следует отметить, что энергетика была и, пожалуй, остается и
сейчас основным и ведущим заказчиком у разработчиков средств
измерений и приборостроительной промышленности. Виктор Павлович
собрал и систематизировал обширнейшие материалы по всему множеству методов измерений и производившихся в СССР средств
измерений. Каждая из трех написанных им книг, по существу, являлась для своего времени энциклопедией измерений с полным рассмотрением базовых понятий метрологии, методов и современных средств
измерений. Виктор Павлович создавал учебники для студентов, будущих специалистов по автоматизации тепловых процессов, но по его
544
Â.Ï. Ïðåîáðàæåíñêèé
книгам не только учились, по ним работали и проектировщики, и
практические работники всех электростанций страны.
Его изданные в 1978 г. издательством «Энергия» «Теплотехнические измерения и приборы» не потеряли актуальности и сегодня
— этот труд можно найти в Интернете, просто набрав «В.П. Преображенский» в окошечке «поиск» любого поискового сервера. Это
капитальный труд объемом болеем 50 печатных листов, тираж
55 тысяч экземпляров. Книга была переведена на английский и
испанский языки и издана внушительным тиражами.
Между вторым и третьим изданием «Теплотехнических измерений» прошло достаточно много времени — 15 лет. Виктора Павловича нередко упрекали за медлительность в подготовке этой действительно очень актуальной и нужной книги. Надо сказать, что
60—70-е годы прошлого века были временем интенсивного развития
и качественного изменения теории и средств измерений, поэтому
когда, казалось бы, рукопись была готова, Виктор Павлович находил что-то новое, без чего, по его мнению, книгу нельзя было
представлять читателям. На завершающем этапе я в какой-то степени (издательство предложило мне редактирование книги) содействовал ускорению работы, убеждая Виктора Павловича завершить
процесс расширений и добавлений. Как правило, это удавалось сделать с большим трудом в ходе жестких и длительных дискуссий.
Рукопись Виктора Павловича занимала несколько объемистых
папок. За этот труд Виктор Павлович был удостоен ученой степени доктора технических наук. Правда, докторский диплом лишь
формально подтвердил его высочайший научный авторитет.
Виктор Павлович Преображенский — основатель научного
направления в МЭИ по разработке и исследованию информационно-измерительных систем в теплоэнергетике. Он воспитал и подготовил десятки известных специалистов. Его ученики впоследствии
стали авторами многочисленных научных работ, получивших признание в кругах специалистов многих отраслей техники. Под его руководством на кафедре был выполнен цикл работ по исследованию
динамических свойств приборов для измерения температуры, давления, расхода жидкостей, пара и воды. В этих работах участвовали
Н.П. Бувин, Оу Ян Юй (КНР), В.С. Чистяков, Г.М. Иванова.
Результатом исследований стали методики и аппаратура для испытаний средств измерений, предложения по нормированию и улучшению характеристик приборов. Большое практическое значение имели
545
Â.Ï. Ïðåîáðàæåíñêèé
работы, направленные на повышение точности и достоверности
результатов технических измерений. В рамках решения этой проблемы Н.Д. Кузнецов, В.Г. Лецкас (Литва), Л.А. Стригина,
Л.М. Захарова провели масштабные исследования средств и условий измерений на тепловых электрических станциях. В обширном
списке литературы (104 наименования) своей книги Виктор Павлович ссылается на все основные работы своих учеников.
Эти работы обеспечили возможность применения вероятностно-статистических методов оценки погрешности информационно-измерительных систем в реальных условиях эксплуатации и решение важнейшей задачи аттестации методик выполнения измерений в энергетике.
Высокий научный авторитет, исключительная доброжелательность
и открытость, увлеченность Виктора Павловича, безусловно, обеспечивали плодотворные связи кафедры со многими предприятиями
и производственными объединениями, электростанциями, с научными организациями Министерства приборостроения, средств автоматизации и систем управления, Министерства энергетики и электрификации СССР.
546
Àâòîðû
è ñîñòàâèòåëè
2-ãî òîìà
Александровский А.Ю. — доктор техн. наук, профессор, каф.
НВИЭ, МЭИ.
Альтшуллер М.А. — канд. техн. наук, начальник лаборатории
ВНИИАЭС, бывший главный технолог по проектированию АЭС
(Институт «Гидропроект»).
Архипов А.М. — канд. техн. наук, ст. науч. сотр., каф. КУиЭЭ, МЭИ.
Арцишевский Я.Л. — канд. техн. наук, доцент, каф. РЗиАЭс,
МЭИ.
Белаш И.Г. — канд. техн. наук, доцент, каф. ГГМ им. В.С. Квятковского, МЭИ.
Белосельский Б.С. — канд. техн. наук, профессор, каф. ТВТ, МЭИ.
Беседин В.М. — доктор техн. наук, профессор, заведующий каф.
УиИ, МЭИ.
Богоявленская В.Ю. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТМ, МЭИ.
Бондин О.А. — канд. техн. наук, доцент, каф. УиИ, МЭИ.
Бородкин Е.А. — канд. техн. наук, доцент, каф. ЭФ, МЭИ.
Бородюк В.П. — доктор техн. наук, профессор, каф. УиИ, МЭИ.
Воробьев М.Д. — доктор техн. наук, профессор, каф. ЭП, МЭИ.
Воронин Л.М. — доктор техн. наук, профессор, заместитель
директора ВНИИАЭС.
Гаряев А.Б. — канд. техн. наук, профессор, заведующий каф.
ТМПУ, МЭИ.
Генин Л.Г.— доктор техн. наук, профессор, каф. ИТФ, МЭИ.
Голубчик Р.М. — доктор техн. наук, профессор, каф. ТМ, МЭИ.
Грибков А.М. — канд. техн. наук, профессор, заведующий каф. ГГМ
им. В.С. Квятковского, МЭИ.
Грузков С.А. — канд. техн. наук, профессор, директор ИЭТ, МЭИ.
Гумилева М.Г. — канд. техн. наук, доцент, каф. АЭС, МЭИ.
Демирчян К.С. — академик РАН, профессор, каф. ТОЭ, МЭИ.
Евсеев А.И. — канд. техн. наук, доцент, каф. ВМСиС, МЭИ.
Елизаров Д.П. — доктор техн. наук, профессор, каф. ТЭС, МЭИ.
Ефимов А.Л. — канд. техн. наук, профессор, каф. ТМПУ, МЭИ.
Жаворонков М.А. — канд. техн. наук, доцент, каф. ЭиЭА, МЭИ.
547
Àâòîðû è ñîñòàâèòåëè
Житков А.Н. — канд. техн. наук, гл. науч. сотр., каф. УиИ, МЭИ.
Жуков В.М. — канд. техн. наук, вед. науч. сотр. отдела
теплообмена ОИВТ РАН.
Качалов В.М. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТМ, МЭИ.
Кобзарев Г.Ю. — канд. техн. наук, доцент, вед. науч. сотр. ОКБ МЭИ.
Кобзарева Т.Ю. — канд. филол. наук, доцент, РГГУ.
Когновицкий В.Л. — инженер, редакция Энерго-Пресс.
Когновицкий Л.В. — канд. техн. наук, доцент, РГГУ.
Козьмина И.С. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТОЭ, МЭИ.
Колечицкий Е.С. — доктор техн. наук, профессор, каф. ИЭиОТ,
МЭИ.
Колосов О.С. — доктор техн. наук, профессор, каф. УиИ, МЭИ.
Комендантов А.С. — доктор техн. наук, профессор, каф. ИТФ, МЭИ.
Кончаловский В.Ю. — канд. техн. наук, доцент, каф. ИИТ,МЭИ.
Коробков Ю.С. — канд. техн. наук, доцент, каф. ЭиЭА, МЭИ.
Котельникова Н.В. — канд. физ-мат. наук.
Краснова Л.И. — канд. истор. наук, профессор, каф. истории и
культурологии, МЭИ.
Крисс П.Ж. — канд. техн. наук, нач. отдела ОКБ МЭИ.
Крюков А.П. — канд. техн. наук, каф. низких температур, МЭИ.
Лебедев Д.П. — доктор техн. наук, профессор, ВНИИЭСХ
Леонтьев А.И. — доктор техн. наук, академик РАН, профессор МВТУ.
Лисицын Г.Ф. — канд. техн. наук, доцент, каф. ЭФ, МЭИ.
Лопухина Е.М.— канд. техн. наук, доцент, каф. ЭМ, МЭИ.
Лычкина Г.П. — канд. техн. наук, доцент, каф. МГАТХТ.
Малинин Н.К. — доктор техн. наук, профессор, каф. НВИЭ, МЭИ.
Маркова Е.В. — доктор техн. наук, профессор, каф. МГАТХТ, МЭИ.
Маслов С.И. — доктор техн. наук, профессор, проректор МЭИ,
заведующий каф. ЭКАО.
Мастяев Н.З. — канд. техн. наук, доцент, каф. ЭКАО, МЭИ.
Миронов В.Г. — доктор техн. наук, профессор, каф. ЭФ, МЭИ.
Монахов А.С. — канд. техн. наук, доцент, каф. АЭС, МЭИ.
Муравьева Т.П. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТМ, МЭИ.
Муратова Т.М. — канд. техн. наук, ЭНИН им. Г.М. Кржижановского.
Никифорова З.В. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТМ, МЭИ.
548
Àâòîðû è ñîñòàâèòåëè
Нитусов В.В. — канд. техн. наук, доцент, каф. ПГТ им. А.В. Щегляева, МЭИ.
Ольшанская Г.Н. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТМ, МЭИ.
Орахелашвили Б.М. — канд. техн. наук, доцент, каф. ГГМ
им. В.С. Квятковского, МЭИ.
Пантюшин С.В. — канд. техн. наук, доцент.
Панфилов Д.И. — доктор техн. наук, профессор, заведующий
каф. ПЭ, МЭИ
Панько М.А. — канд. техн. наук, профессор, каф. АСУ ТП, МЭИ.
Пашков Б.А. — канд. техн. наук, вед. науч. сотр., ОКБ МЭИ.
Пермяков В.А. — доктор техн. наук, профессор, и.о. заведующего
каф. АУиРРВ, МЭИ.
Петрова Т.И. — доктор техн. наук, профессор, каф. ТВТ, МЭИ.
Плетн¸в Г.П. — доктор техн. наук, профессор, каф. АСУ ТП, МЭИ.
Попко В.П. — канд. техн. наук, профессор, каф. электронных
приборов, МЭИ.
Розанов Ю.К. — доктор техн. наук, профессор, каф. ЭиЭА, МЭИ.
Рычков В.И. — канд. техн. наук, доцент, каф. светотехники, МЭИ.
Серебрянников С.В. — доктор техн. наук, профессор, ректор МЭИ,
заведующий каф. ФЭМАЭК
Сидоренко В.А. — член-корреспондент РАН, РНЦ «Курчатовский
институт».
Смирнова М.И. — доктор истор. наук, профессор, заведующая каф.
истории и культурологии, МЭИ.
Снетков В.Ю. — канд. техн. наук, доцент, каф. светотехники, МЭИ.
Сыч¸в В.В. — доктор техн. наук, профессор, каф. ТОТ им. М.П. Вукаловича, МЭИ.
Тамбиева И.Н. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТЭС, МЭИ.
Тевлин С.А. — доктор техн. наук, профессор, каф. АЭС, МЭИ.
Топорков В.В. — доктор техн. наук, профессор, зав. кафедрой ВТ,
МЭИ.
Филаретов Г.Ф. — доктор техн. наук, профессор, каф. УиИ, МЭИ.
Филиппов Л.И. — доктор техн. наук, профессор, каф. ОРТ
им. В.А. Котельникова, МЭИ.
Хохловский А.С. — канд. техн. наук, доцент, каф. ТМ, МЭИ.
Царикис Д.Х. — канд. техн. наук, доцент, каф. ГГМ им. В.С. Квятковского, МЭИ.
549
Àâòîðû è ñîñòàâèòåëè
Чобану М.К. — доктор техн. наук, профессор, каф. ЭФ, МЭИ.
Шакирзянов Ф.Н. — канд. техн. наук, профессор, каф. ТОЭ, МЭИ.
Шнейберг Я.А. — канд. техн. наук, доцент, каф. ЭиИ, МЭИ.
Шпильрайн Э.Э. — доктор техн. наук, профессор, чл.-корр. РАН,
заведующий отделом ОИВТ РАН.
Шунтов А.В. — доктор техн. наук, профессор, каф. ЭС, МЭИ.
Ягов В.В. — доктор техн. наук, профессор, каф. ИТФ, МЭИ.
Сергей Григорьевич Герасимов (1900—1968) . . . . . . . . . . . . . . . . . 217
Плетн¸в Г.П., Панько М.А., Петров И.К. Благодарная
об удивительном человеке . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Панько М.А. О роли наставника в выборе жизненного
Плетнев Г.П. Куда пойти учиться? . . . . . . . . . . . .
Петров И.К. Учитель от бога . . . . . . . . . . . . . . .
память
. . . . .
пути . .
. . . . .
. . . . .
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
. 218
. 225
. 230
. 235
Александр Александрович Глазунов (1891—1960) . . . . . . . . . . . . . . 239
Глазунов А.А., Виноградова Н.А.
Александр Александрович Глазунов. . . . . . . . .
Митюш¸в В. Из книги «Записки обыкновенного
(воспоминания выпускника ГЭФ 1950 г.). . . . .
Из интервью профессора А.А. Глазунова,
данного Клубу выпускников МЭИ. 2008 г. . . .
Благодарим за предоставленные фотоматериалы
Музей МЭИ
и лично директора Э.А. Орлову,
ОКБ МЭИ, Клуб выпускников МЭИ,
ВЭИ им. В.И. Ленина, ОИВТ РАН
В сборнике использованы фотографии
из кафедральных, факультетских архивов
и семейных архивов авторов и героев очерков
Благодарим А.Б. Гаряева, А.М. Грибкова,
С.А. Грузкова, Т.Ю. Кобзареву, Н.В. Котельникову,
П.Ж. Крисса, Б.М. Орахелашвили,
А.С. Хохловского, В.В. Ягова
за предоставленные фотографии к 2-му тому
Благодарим Архив МЭИ за активное содействие
в подготовке материалов сборника
Литературно-художественное издание
МЭИ: ИСТОРИЯ, ЛЮДИ, ГОДЫ
Сборник воспоминаний
В трёх томах. Том 2
Заведующая редакцией Л.Т. Васильева
Редактор Л.Т. Васильева
Художник А.Ю. Землеруб
Корректоры Р.М. Ваничкина, В.В. Сомова
Компьютерная верстка В.В. Пак
Подписано в печать с оригинала-макета 17.10.10
Формат 70×100/16
Бумага мелованная
Гарнитура Acade my Печать офсетная
Усл. печ. л. 45,2
Уч.-изд. л. 30,6
Тираж 1000 экз.
Заказ №
ЗАО «Издательский дом МЭИ», 111250, Москва, ул. Красноказарменная, д. 14,
тел/факс: (495) 361-1681, адрес в Интернет: http://www.mpei-publishers.ru,
электронная почта: publish@mpei.ru, publish@mpei-publishers.ru
Отпечатано в ППП «Типография «Наука», 121099, Москва, Шубинский пер., д. 6
Последние комментарии
1 час 16 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад