Гиены и львы [Максим Сенькин] (fb2) читать онлайн

Максим Сенькин Гиены и львы

После заката в пещеру один за другим возвращаются сородичи: понурые, грязные, наглотавшиеся пыли и без добычи. Опять неудача… Но нет толку их наказывать. Ущемлённая гордость всё сделает сама. Будет крутить им животы сильнее, чем пустой желудок.

Клан снова ложится спать голодными. Шерсть охотников ещё не остыла после изнурительного дня под палящим солнцем. Некоторые чешутся пятнистыми шкурами о прохладные стены, пытаясь прийти в себя. Нужно дать крови остыть. Самые вымотанные просто падают кто куда — и в ответ из темноты им лязгают челюстями. Места едва хватает. Никто друг на друга не смотрит и все стараются побыстрее уснуть, чтобы не чувствовать голод.

Проходит время, пока беспощадный Урир медленно закрывает свой единственный глаз, а его место на небе занимает белоснежный Ниби. Лунный свет падает на выход из пещеры, и нему тихо пробирается защитник клана. Несколько разбуженных сородичей глядят ему вслед. Гиенам запрещено появляться в саванне ночью, но никто не осмеливается возразить старшему по иерархии. Они возвращаются в свои голодные сны.

Имя защитника — Зирт. Первым делом снаружи он отряхивает шерсть и вдыхает прохладный воздух. В пещере воняет гнилью, поражением и усталостью, поэтому приятно её покинуть ненадолго, хоть это и его дом. Гиена осторожно переступает по гладким камням и спускается на дно высохшего каньона.

Для неподготовленных здесь — лабиринт. Детёнышей сюда не пускают, чтобы их не съели. Каньон тянется далеко на север — всё ближе к пустыне — и здесь повсюду тесно. Иногда проходы между песчаных скал сужаются так сильно, что в них не разминуться даже паре тощих гиен. Изредка Зирту встречаются охотники из других кланов: совсем уж жалкие и оголодавшие почти до безумия. Они ищут лёгкую добычу — в том числе себе подобных, — но при виде защитника опускают хвосты и прижимаются к стенам. Они не настолько обезумели, чтобы с ним связываться.

Беспорядочные и острые верхушки скал похожи на когти и нависают над расщелиной, а между ними, точно река, течёт усеянное звёздами небо. Безмятежный Ниби плывёт по ней, растопырив длинные уши. За прошедший день Урир откусил от него ещё кусок, и скоро от Ниби останется одно лишь рёбрышко. И всё-таки ему хватит прыти ещё на несколько ночей, прежде чем исчезнуть.

Везде, куда способны добраться гиены, каньон изрыт норами. Внутри места намного больше, чем кажется снаружи. Здесь легко сломать лапы в какой-нибудь яме — следах отчаянных попыток гиен найти воду. В последний раз река поднималась очень давно во время сезона дождей.

Тогда в эти земли и пришёл прайд во главе с Королём. Какое-то время еды хватало на всех, но дожди кончились, река пересохла и засуха стала повсеместной. Среди хищников началась конкуренция за крупную дичь, и прайд Короля прогнал с плодородных земель гепардов, леопардов и других львов, а многочисленных гиен согнал в каньон. На это кладбище. С севера наступает пустыня и практически не растёт трава. Крупная дичь здесь не водится, зато полно скорпионов.

В то время матриархи кланов не стали драться с громадным прайдом Короля. Все думали, те уйдут сами. По законам природы львы должны следовать за травоядными, а те, в свою очередь, мигрируют от горизонта к горизонту в поисках более богатой земли.

Но Король нарушил ход вещей. Он обосновался на Небесной скале и до сих пор его не сдвинула с места даже засуха. Матриархи прошлого не подумали, что у львов не останется конкурентов за землю.

Зирт карабкается по скалам. Он остаётся в полном одиночестве. Раньше ночные охотники встречались чаще, несмотря на запрет прайда, но теперь гиены почти не рискуют нарушать границы. Защитник добирается до поверхности и замирает, прислушиваясь.

Вдалеке стрекочет саранча. Земляные зайцы скачут между укрытиями редкой травы, а рядом мечутся карликовые мыши и гекконы. Навозники катают шары со своим потомством, змеи крадутся между трещинами в земле. Несмотря на опустынивание, даже этот суровый мир пестрит жизнью. И эта жизнь крайне быстра и вынослива, иначе здесь не выжить. В пустыне негде прятаться.

Зирт рысцой движется к границе между землями гиен и прайда. Пейзаж быстро меняется, и чем южнее заходит защитник, тем обильнее растительность. Спустя час пути низкие кустарники подрастают и отдельные их скопления сливаются в озера зелени. Наконец он доходит до первых тонких акаций, разбросанных вдоль границы, словно стражи.

Дальше начинаются владения Короля. Небесную скалу отсюда не разглядеть даже днём, зато на фоне звёздного неба взгляд притягивает толстый ствол баобаба. От вида гигантского древа шерсть встаёт дыбом. К нему не приближаются даже львы. Туда вообще никто не решается зайти по своей воле, может, кроме самого Короля.

Там живёт Обезьяна. Мандрил с синей мордой и кроваво-красными полосами вдоль носа. Обитатели саванны знали о нём ещё до прихода львов и сторонились, потому что временами у его жилища пропадали звери.

Однажды он сам явился к Королю, и одна из львиц попыталась его загрызть. Говорят, Обезьяна проломил ей череп тяжёлой палкой, которую всегда с собой носит. Брат Короля хотел немедленно его убить, но, как ни странно, Король не позволил. Ходят слухи, что ему даже понравилась выходка Обезьяны. Они долго шептались о чём-то с глазу на глаз, и вскоре исчезновения в саванне участились. Живность вокруг баобаба вымерла, но никто доподлинно не знает, чем занимается Обезьяна для своего хозяина.

Раздаётся раскатистый рык, возвещающий об удачной охоте. Львицы пируют неподалёку — нужно быть осторожнее. Но где львицы, там и добыча… Зирт прислушивается. Слышит тяжёлый топот десятков пар копыт и остервенелое мычание. Всё больше львиц стягивается туда.

Судя по звукам, в засаду попали буйволы. Они пытаются отступить одной большой группой, но всё-таки львицам удаётся их разделить. Бегство становится хаотичным. Кто-то убит, другие отбиваются от стада, но бой окончен, а значит…

Зирт срывается с места и бежит к месту сражению, постепенно отклоняясь чуть в сторону, куда убегает основное стадо. Он даже не пытается скрываться — иначе не успеть. Если львицы его заметят, то убьют без разговоров. Его не спасёт ни сила, ни статус защитника, но такой шанс упускать нельзя.

В отличие от гиен, у львиц отличный нюх, но сейчас они заняты тушами буйволов и опьянены запахом крови. Ниби уходит за облака, и земли саванны скрываются в непроглядной тьме. Если сделать всё быстро, от львиц удастся ускользнуть. Но времени мало, они не будут пировать всю ночь.

Топот. Тяжёлое дыхание. Кровь. Отколовшиеся от стада буйволы постепенно вливаются обратно, но не все. Кто-то слишком напуган и мчит куда глаза глядят. Раз у них есть на это силы, с ними лучше не связываться.

Но есть и отстающие. Уставшие молодые телята и старики. Кого-то из них защищают, а других не ждут. Зирт прекрасно слышит стадо, хотя они вне поля зрения. Защитник отдаётся инстинктам и его тело движется само по себе. Вся надежда на слух. Он пытается различить среди топота сотен пар копыт одни единственные.

Вот они. Зирт меняет курс и вскоре догоняет раненого взрослого буйвола. Из него хлещет кровь. Он ослаб и остался один. Даже странно, что львицы поленились его добить — видимо, им и без того досталось много добычи.

Зирт разгоняется до предела. Мысли не поспевают за ним. Буйвол — свирепый противник. Даже сильно раненый, он всё равно способен затоптать одинокую гиену. Охоту на раненого буйвола следует вести хладнокровно: ждать, загонять, часто атаковать и сразу отступать, потом снова ждать момента.

Но сейчас на это нет времени, иначе добыча уйдет слишком глубоко в земли прайда. Там её поймают другие львицы, либо догонят охотницы сзади.

Зирт набрасывается на буйвола всем весом, целя клыками в брюхо, где тоньше всего кожа. Буйвол с рёвом падает! Начинается схватка. Зирт вспарывает незащищённую плоть и отпрыгивает в последний момент, прежде чем его протыкают рога.

Кишки зверя вываливаются наружу, но он встаёт на ноги. Буйвол ранен даже сильнее, чем Зирт думал, иначе бы не получилось опрокинуть его одним ударом. Сейчас правильнее всего было бы отступить: дождаться, пока добыча сама не испустит дух, но времени мало — львицы ведь тоже слышали рёв.

Битва была дикой и жестокой. Любой, даже самый неумелый охотник убивает жертву, прежде чем начать её пожирать. Зирт же принимается за буйвола, едва тот теряет силы сопротивляться. Он ещё слабо мычит.

Когда защитник расправляется с костями и сухожилиями, в его пасти зажимается огромный кусок бедра. Зирт берёт столько, сколько в состоянии унести, и мчит из саванны обратно в пустыню.

Он бежит, шерстью на затылке ощущая погоню, хотя не слышит никого. Зирт редко боится, но сейчас ему страшно потерять добычу: такую желанную, редкую, питательную и недоступную плоть. Для защитника она стала ценнее собственной жизни. Он обязан принести её в родную пещеру.

Но сейчас он словно приманка для хищников. Не только львицы охотятся в саванне по ночам. Почуяв столько крови, могут напасть каракалы. Зирт с ними справится, но в пылу драки они постараются умыкнуть добычу и сбежать — а сил на новую погоню у защитника уже нет.

Всё может обернуться хуже, если Зирт столкнётся с леопардом. Хоть прайд их изгнал, одиночки иногда захаживают. Леопарды хитры и умеют ждать. С тяжёлой добычей в зубах Зирт не сможет увернуться от прыжка из засады.

И есть шанс столкнуться с гиенами Марики. Только её клан во всём каньоне охотится по ночам вместе с львицами. Они ловят для них добычу в обмен на объедки. Это клан без гордости и принципов. Если Зирта заметят, то скорее всего завяжется драка.

Это была беспокойная ночь. Шумная и кровавая. Утром Урир откроет свой единственный глаз и побагровеет от увиденного.

До подступов к каньону Зирт ни с кем не сталкивается. Невиданная удача. Или это можно считать наградой за долгие недели голода.

Разгуливать с огромным куском мяса по каньону не менее опасно, но здесь Зирт знает каждую тропу, а каждая гиена знает его. Защитник позволяет себе небольшой отдых, а после идёт спокойно.

На одной из развилок он находит тело. Молодой самец лежит здесь так долго, что его тело покрылось пылью и стало похоже на камень. Защитник даже замечает его не сразу. Жаль видеть смерть гиены в таком возрасте.

Мощные челюсти щёлкают около шеи Зирта. Нападение почти бесшумное. Зирт бросается добычу и мгновенно принимает боевую позу. Перед ним тот самый самец, которого он посчитал мёртвым.

Несмотря на талантливую маскировку, самец оказывается неопытным бойцом. Он сглупил, что сразу не удрал после неудачной атаки. Зирт первым же ударом валит его на землю, и его челюсти не промахиваются. После короткой схватки остаётся лужа крови. Зирт отплёплывывает пыль с грязью. Теперь по-настоящему мёртвая гиена остаётся на земли, а Зирт берёт мясо буйвола и уходит. Скорее всего, к утру от трупа не останется даже костей.

В родной пещере он будит Ниру, а с ней — детёнышей и самых ослабших старших. Зирт с женой располагаются на своём ложе и наблюдают за маленьким пиром.

— Скоро рассвет, а ты совсем не спал.

— Днём отдохну. — Защитник переводит тему: — Всё спокойно?

— Вполне. Я уходила пообщаться с другими матриархами и узнала слухи: в прайде Короля неспокойно. Он всё время держит рядом своего брата и Обезьяну. Он наготове, потому что разозлил соседние прайды.

У Зирта поднимаются уши от радостной новости. Приятно знать, что львы убивают друг друга.

— Прайд измотан, — говорит защитник. — Они не расширяют территорию.

— Нас это мало касается. Королю с его прайдом хоть и дают отпор, но они не теряют территории. А положение кланов гиен, включая наш, становится безнадёжным. Многим всё больше кажется, что лучше покинуть каньон.

Зирт фыркает.

— Некоторые уже пытались и сгинули.

— Этого никто не знает наверняка.

— Нира, мы не должны уходить. Поговори с матриархами, убеди их остаться. Заставь поверить. Если удастся объединить кланы, то мы отобьём земли саванны. Скоро я пущу клич — и на него ответят. Кланы будут сражаться.

— Дорогой муж, — Нира наклоняется к нему очень близко и почти шепчет, — ты судишь обо всех по себе. Не поддавайся своему пылу. Кланы заботят выживание, а не война со львами.

— Но это война за нашу свободу!

Несколько сородичей оборачиваются. Вид у них такой ослабший, что они не смогли бы драться и за кусок мяса, который жуют.

— Никто не хочет рисковать. — Как всегда, жена рассуждает спокойно. Во всём каньоне не найдётся более разумного матриарха, чем она. — Взвесь трезво: сколько кланов готовы реально нас поддержать?

— Если мы себя проявим, то большинство! Они воодушевятся нашей силой.

— Одной силы мало. Они должны представлять будущее, за которое отправятся умирать.

— Свободная от львов саванна. Возвращение в родные земли. Этого что, мало?

— Наш дом — всюду. Это любая земля, где можно охотиться. Гиены свободны, пока их не запирают в одном месте. Прайду на нас всё равно. Поэтому лучше поднимать кланы не на войну, а на поиск новой изобильной территории.

Зирт зарычал, ему хотелось продолжить спор, но детёныши начали разбредаться по своим углам. От буйвола ничего не осталось, но мяса всё равно не хватило всем. Один сородич уснул прямо с зажатой в зубах костью.

Зирт и Нира молча сворачиваются бок о бок и засыпают. Уже скоро рассвет.

Днём выдаётся славная охота. Зирт с тремя сородичами настигают газель, и едва она перестаёт дышать, начинают пожирать. Каждый успевает проглотить по несколько кусков, прежде раздаётся свирепый рык. Две львицы набрасываются и пускают в ход когти. От неожиданной атаки отряд Зирта отступает.

— Ищите падаль в другом месте. Всем известно, что гиены не переваривают свежее мясо.

Одна из львиц ухмыляется. Если атаковать прямо сейчас, используя внезапность, Зирту бы хватило ловкости перегрызть ей горло. Затем вчетвером они бы загрызли вторую львицу. А когда король узнает об этом, он отправит мстить уже дюжину самок, а может, придёт и сам, чтобы уничтожить весь клан. Он никому не прощает, если кто-то ранит его прайд. Даже Обезьяна остался без одного глаза за убийство — и это, наверное, самое лёгкое наказание, которое когда-либо назначал Король.

— И разве вы не на нашей стороне границы? — откликается вторая львица. Она поворачивает голову то в одну, то в другую сторону. — Нарушаете запрет Короля?

— Это пограничная территория, — говорит Зирт. — Мы имеем право охотиться здесь днём, пока прайд отдыхает.

— Как видишь, мы не на отдыхе, гиена. Сейчас неважно — день или ночь — охота идёт всегда.

— Если вы вежливо попрощаетесь с нами и уйдёте, то мы забудем, как опасно близко вы подошли к нашим границам. Что думаешь, сестра?

— Не знаю, сестра. По-моему, они слишком воинственно на нас рычали. Уж не думали она напасть?

— Что скажешь, гиена? Вы думали?

Зирт разворачивает отряд, не собираясь больше позориться. Незачем терять время, испытывая взглядом врага, на которого не собираешься нападать. За их спинами львицы приступают к трапезе и слышно, как хрустят кости.

Охотники немного отстают от защитника, чуя его гнев. Он вёл их обратно в мёртвые земли, где всё живое сожрал и сжёг Урир. Суровое солнце слепило, ветра совсем не было. На сегодня нет смысла возвращаться и пытаться охотиться у границы: их будут преследовать весь день и отбирать любую крупную дичь. Гиен презрительно называли падальщиками, хотя охотились они лучше гиен и добычу настигали чаще. Зирт не собирается снова терпеть эти унижения.

Навстречу им выходит чужой отряд: пятеро облезлых, но в целом здоровых охотников с оранжевыми мордами. Так помечают себя гиены Марики, чтобы львицы их узнавали. При виде отряда Зирта охотники сбиваются кучнее и огибают их стороной. Два клана расходятся.

Целый день Зирт со своими гиенами гоняются за мелким зверьём и опустошают норы. Пару раз им везёт: они убивают большеухую лисицу, слишком увлёкшуюся ловлей жуков, и находят кладку вараньих яиц. Этого хватает, чтобы наесться самим. В остальном попадается совсем уж мелкая дичь и насекомые.

К заходу солнца каньон встречает их безрадостной тишиной и смрадом. Отряд возвращается с несколькими тушками мангустов. Другим отрядам повезло ещё меньше. Зирт понимает, что ночью придётся отправить в саванну ещё гиен, несмотря на разгар охоты у львиц. Клан достаточно большой, чтобы охотники сменяли друг друга и успевали отдыхать. Так они продержатся.

Возле пещеры Зирт застаёт Наиру, играющей с детёнышами. Остаётся немного времени, прежде чем они отправятся спать, и Нира рассказывает им историю:

— Видите, солнце заходит за обломки скал? Это закрывает глаз уставший Урир. Когда-то давно он тоже ходил по земле, что вы топчете своими маленькими лапками. Он был бессмертным, но с годами его всё страшнее мучил голод. Но мир был пуст, а Урир не мог питаться зеленью. Он чувствовал жажду крови, ходил по всем землям и искал добычу. И однажды его внимание привлекли длинные уши, выглядывающие из-за травы. Так встретились два великих зверя этого мира. Первый охотник и первая жертва.

Сразу же началась погоня! Урир пересекал одним прыжком целые пустыни, но и Ниби мчал быстрее ветра. Они носились от моря до моря и ни один не мог взять над другим верх. Сколько раз пытался Урир могучим рывком настигнуть добычу, столько раз она от него ускользала в последний момент. Но и Ниби, как бы быстро он ни бежал, не мог оторваться от охотника и затаиться.

Из следов их лап прорастали оазисы. Из тяжёлого дыхания рождались птицы. Пот лился с их шкур и становился реками, где разводились рыбы, а слюна с их языков капала на камни, которые превращались во всё новых и новых зверей.

В какой-то момент Урир и Ниби выросли до таких размеров, что их перестала вмещать тесная земля, и тогда они прыгнули на небо и продолжили вечную погоню там, среди звёзд.

Урир вырос особенно сильно. Его размеры Урира вышли за рамки всякого воображения, поэтому с земли можно было разглядеть только его два гигантских пылающих глаза, а остальное тело растворялось в небесной пелене. Глаза Урира так ярко светили, потому что за многие века накопили ярость. Его сводила с ума мысль, что он — величайший охотник — не может поймать какого-то длинноухого зверька!

Тогда Уриру это надоело. Он прекратил погоню, и Ниби впервые скрылся в тёмных неведомых далях, где хищник не мог его достать. Сам же Урир под собой заметил бесконечные плодородные земли, где паслись, бегали и летали множество известных и невиданных зверей. Потомки Ниби питались травой и насекомыми, а вся их жизнь проходила в спаривании и уходе за потомством. Потомки Урира чаще были свирепее и сильнее, но им никогда не удавалось настигнуть добычу, и они мучались голодом, как и сам Урир.

Это был странный мир, где никогда не проливалась кровь и в не было смерти. Это был мир сосуществующих мук и изобилия. И тогда Урир набросился на этот мир.

Он пожирал всё без разбору, что вмещалось в его пасть. Куда падал его смертоносный горящий взгляд, там превращалось в пепел всё живое. Моря шипели, деревья стонали и все животные кричали.

С другой стороны мира Ниби видел, как ставшие зелёными земли снова превращаются в пустыни. Он видел, как его побеждённый соперник поедает созданный им же наполовину мир и никак не может насытиться. Уже не осталось никакой травы, ни одного оазиса, и мир, казалось, был обречён. Ниби стало горестно от гибели потомства, и тогда быстроногий Ниби придумал, как это остановить.

Ниби словно молния возник из-за горизонта и кинулся на пирующего Урира. Длинноухий бог прыгнул и полетел точно в глаз охотника, прокусив его одним ударом острых зубов!

Урир взвыл, и это был звук, который, будем надеяться, больше никогда не услышит этот мир. Великий охотник ослеп на один глаз, но в этот раз не упустил свою добычу: Ниби уже прыгал в сторону, как вдруг пасти Урира сомкнулись на его лапе.

Ловкой добыче всё же удалось ускользнуть, но она больше не могла бежать с такой же прыткостью, как раньше.

Их кровь наконец-то пролилась, и это положило начало круговороту жизни. Их потомки, — то есть мы, — стали смертными. Но взамен охотники теперь настигают добычу и могут утолить голод их мясом. Мёртвые звери погружаются в землю и затем прорастают в виде травы, которая снова покрывает земли. Земля закружилась в бесконечном танце тысячи тысяч лап, и с того дня всё идёт так, как было заведено тогда.

Каждый день мы видим, как Урир преследует Ниби по небу. Днем длинноухому удаётся оторваться, но перед самым закатом великий охотник каждый раз откусывает от своей добычи по кусочку — и она становится всё меньше, и меньше, и меньше, пока не исчезает совсем. Сытый охотник закрывает свой глаз на ночь, переваривая еду.

— Но Ниби ведь возвращается! — кричат детёныши, мечась вокруг матери. — Всякий раз от него остаётся одно рёбрышко, а потом он растёт заново.

— Верно. Из-за раненой лапы он не может избежать зубов охотника. Но Ниби хитёр: пока Урир спит, переваривая очередной его кусочек, Ниби путешествует по небу и соблазняет звёзды, рассказывая им о своих подвигах. Всё-таки он единственный, кто сумел ранить Урира. Звёзды отвечают ему взаимностью, и так Ниби оставляет после себя потомство и перерождается в нём. Правда, его лапа так и не заживает.

Ниби — это добыча. Но мы относимся к нему с уважением, потому что иначе нам нечего было бы есть. К тому же, только благодаря ему Урир остаётся сыт и не пытается вновь сжечь наш мир. Поэтому, когда подрастёте, и если нужда отправит вас на ночную охоту, посмотрите на небо — и вы увидите на лунном диске фигуру зайца. Не просите у него ничего, но если станете хорошими охотниками, потомки Ниби не скроются от вас. А теперь пора спать.

Детёныши ноют и не хотят уходить, но Нира подгоняет их в пещеру. Потом она возвращается, и они садятся вместе с мужем. Смотрят на темнеющее небо и ждут появления лунного зайца.

— Мне эту историю рассказывали перед первой охотой. Она хорошо подготавливает к битве, а не ко сну.

— Здесь у детёнышей не так много развлечений. Пусть хотя бы их сны будут яркими.

Зирт хмыкает.

— Есть новости?

Нира долго молчит. Защитник уже думает, не уснула ли она, но когда он поворачивается, жена всё так же смотрит на небо.

— Матриархи рассказали, что несколько львиц понесли от Короля. И на этот раз родятся не только девочки. — Она тоже поворачивается. — Обезьяна предсказал рождение сына. Король немедленно убил своего брата, чтобы у наследника не было конкурентов на престол.

— Это правда?!

Зирт от волнения вскочил с места и обошёл жену кругом. Она не двигалась с места.

— Матриархи уверены. Поэтому львицы ведут себя всё агрессивнее: им нужно кормить беременных самок и они уязвимы. На южных границах их беспокоят другие прайды. Король готовится к войне.

Это были отличные новости — с одной стороны. Нет ничего лучше, чем грызущиеся друг с другом львы. Но с другой: самки во время охоты могут вести себя непредсказуемо. Сегодня они забрали у гиен добычу. Завтра после очередной стычки может пролиться кровь. А раз так, почему бы не ударить первыми…

— Зирт, я вижу, о чём ты думаешь, — Нира встаёт перед мужем и останавливает его беспокойное кружение. — У тебя глаза сверкают, пока ты представляешь битву. Но прошу тебя: не вмешивайся. Начинается засуха. Травоядные бегут от неё через земли Короля, поэтому другие прайды хотят отжать кусок добычи. Всё близится к концу. Либо Короля убьют другие самцы, либо ему придется последовать за стадами буйволов и зебр.

— Пока не родится детёныш, прайд не сдвинется с места.

— Возможно, это придётся сделать нам. Мы пойдём за стадами, а львы останутся голодать.

— Опять ты за своё.

— За наше, Зирт. Я говорю о нашем будущем.

Защитник не мог объяснить, почему так противится идее сняться с места и занять другую территорию. Отчасти играет гордость, что так он признает за собой поражение и ему придётся дожить с этим остаток жизни. Более весомая причина — неизвестность. Никто не мог обещать, что даже такой сильный клан, как у Зирта, сумеет осилить переход и найти новое место под солнце. Ну и в конце концов… занятые прайдом территории много поколений были их домом. Даже этот жалкий каньон. Да, гиены мигрируют, как и все хищники, но ведь некоторым везёт найти место, где они могут жить и расти целыми годами. Зирт не хочет с этим расставаться.

В последующие дни клан стал охотиться чаще, при этом Зирт приказал выслеживать крупных животных. Им нужно действовать настойчивее, если они хотят добыть что-то, помимо костей, которые им оставят львицы.

Зирт сам ежедневно возглавляет большие отряды и ведёт их к стадам слонов и буйволов. Гиены стараются отбивать от групп детёнышей, раненых и стариков. Долгие недели у них ничего не получается: стада всё дальше уходят на юг в земли прайда, где их нельзя преследовать.

И всё-таки даже голод должен когда-то заканчиваться: либо набитыми желудками, либо смертью. Им ведёт, и отряд Зирта натыкаются на старого слона. Он шагает в полном одиночестве в сторону пустыни и явно ищет место, где умереть. Слон старый и больной, но несмотря на предсмертную слабость, он затаптывает двоих, прежде чем издыхает от града ударов.

Бой происходит далеко от каньона. Защитник посылает одного из сородичей обратно, чтобы он привёл остальных. Так они смогут забрать побольше мяса. Зирт командует уверенно и спокойно, не показывая остальным своего возбуждения. Он сам уже не помнил, когда в последний раз им попадалась настолько крупная добыча. Она даст клану ещё время продержаться. Главное, унести её.

Когда приходит опасность, гиен ещё переполняет пыл от прошлой драки. Львицы застают их врасплох, но они тратят это преимущество на попытки запугать, а не убить. Три полные сил хищницы оказываются против пяти вымотанных гиен.

Всё происходит быстро. Зирт бросается вперёд и за ним остальные. От неожиданности львицы едва не отступают, но бьют в ответ. В результате один из сородичей лежит на земле и едва дышит. Из ран львиц сочится кровь, но для них это не так опасно. Зирт вонзает когти в землю, словно только это удерживает его от следующего нападения.

— Это наша добыча, она на нашей территории! Убирайтесь или клянусь — мы перегрызём вам глотки!

Одна из самок прыгает и пытается ударить его лапой. Зирт уворачивается и целится в шею, но укусить получается только плечо. Она воет от боли. Зирт утолял злобу вкусом львиной крови и никак не может напиться. Он разжимает челюсти только когда другая львица его отгоняет.

Обе стороны расходятся. Гиены, пользуясь численным перевесом, стараются окружить врагов, но их ведёт старшая и опытная охотница. Она не даёт стоять на месте своему отряду и выходит чуть вперёд.

— У вас нет земли. Если захотим, мы можем прийти даже в дыру, где вы живёте, и унести ваших детёнышей. — Она оглядывает гиен и останавливается на защитнике. — Ты Зирт, да? Недавно ты со своим кланом уже нарушили границу. Король не любит, когда насекомые ползают по его шерсти и кусаются.

— Тогда пусть вылизывается почаще.

Глаза старшей львицы округляется. Мгновение она ошарашена и её морда принимает забавное нелепое выражение, а затем искажается гримасой ярости. Она рычит:

— Тебе конец, жалкий падальщик!

По её движениям Зирт видит, что она собирается напасть всерьёз, а не просто запугать. Это будет драка за выживание.

Ранены сородич пытается встать, и Зирт не ожидает, что львица кинется к нему первой. Один удар — мгновенная смерть. Зирт не успевает среагировать, он ждал другого. Пламенный взгляд Урира проходит сквозь защитника и его переполняет ярость. Львицы ухмыляются и выгибают спины. Зирт ревёт и собирается бросаться прямо в лоб, как вдруг слышит рядом характерный призыв своего клана.

К месту драки прибегает Нира, а с ней ещё двое сородичей. Зирт радостно лает. Теперь у них более чем двухкратное превосходство, а он пришёл в себя и теперь лучше спланирует атаку. Удар в лоб бы закончился ничем, львицы только этого и ждали, хотели спровоцировать. Но теперь-то им конец.

— Переговоры! — кричит Нира.

Зирт резко оборачивается к ней, но жена не отрывает взгляда от старшей львицы. Она быстро схватывает, кто есть кто и что происходит.

Львицы снимаются с места и пытаются обойти гиен, пока это не сделали они сами.

— Скоро сюда придёт больше наших сородичей, — спокойно говорит Нира, — они уже в пути. Вам не победить, даже если вы убьёте ещё нескольких из нас.

Две младшие львицы настораживаются. На старшую это производит меньше впечатлений, но всё-таки она отвечает:

— Сами нарвались. Прайд никогда не бежит с места драки и мы поубиваем сперва вас, а потом и тех, кто придёт следом.

Сами львицы не могли не понимать, что такого не может быть. Они сильнее, с этим не поспоришь, в бою с семью противниками они проиграют. Даже если кто-то из них чудом выживет, она всё равно скоро умрёт от полученных ран. Эта драка может закончиться бойней, но уж точно не победой львиц.

— Мы не хотим сражаться, — продолжает Нира, — и вы явно пришли сюда не за этим. Засуха в самом разгаре, даже прайду не хватает еды.

Зирт непонимающе смотрит на львиц. Если это и было правдой, то сильно преувеличенной. Шерсть львиц лоснится, а под ней играют мускулы. Это на гиен жалко смотреть: все в шрамах, с рваными ушами, кожа обтягивает кости. Даже Зирт начал тощать. Но, к его удивлению, старшая львица снова продолжила:

— Уж не вам считать, сколько у прайда еды, — она шлёпает по земле хвостом. — Мы готовимся к празднику крови — он требует запасов. Родится наследник и новое поколение охотниц. Границы прайда станут ещё шире. — На её морде отражается торжество. — И тогда мы придём за вами, не сомневайтесь. Просто ради развлечения.

— Что ж, тогда возвращайтесь на свою скалу и зализывайте раны. К такому важному празднику нужно подготовиться.

— Мы не уйдём. Вы нанесли нам оскорбление, напали на нас.

— А вы нарушили свои же законы и пробовали украсть еду с чужой территории.

Несколько секунд оба отряда рычат.

— Вот что, — Нира указывает на слона, — ешьте. Берите по куску и уходите. Так вы останетесь живы.

— Что? Нира, нет! — Зирт едва сдерживается. — Это наша добыча.

Львицы ухмыляются. Им приносит удовольствие разлад в их клане. Они немного раздумывают и взвешивают опасность, которая растёт с каждой секундой промедления. Ведь если сюда сбежится ещё с десяток гиен, то условия сделки изменятся.

Львицы наедаются и отхватывают на куску, сколько способны унести. Слон заметно худеет. Позже приходят запоздавшие сородичи и помогают разделать оставшуюся добычу. Они переносят в каньон всё, даже кости. Мясо пахнет старостью, оно сухое и отталкивает, но всё-таки его много.

Защитник наблюдает, как его клан собирается вокруг туши слона. От скал эхом отражается галдёж сотни голосов. от бодрых взмахов хвостов поднимается пыль. Сегодня гиену не жрут тайком по тёмным углам пещеры, а пируют нагло и с удовольствием — у всех на виду. Они снова чувствуют себя сильными.

Но Зирт видит, как одряхлели их тела. Слишком долго они питались падалью вместо свежего мяса. Гиены счищают языками остатки мяса, а белые кости затем разгрызают и глотают. От голода молоко самок перестало быть питательным, и детёныши растут малорослыми и слабыми. Чтобы у них был шанс, нужно больше еды.

Нужно больше еды…

Ближе к концу трапезы Зирт незаметно уходит подальше от пещеры. Сородичи уже успокоились и наелись, они лениво бредут спать.

Зирт так и не поговорил с Нирой. Она держалась спокойно, как обычно, и его это бесило. Уступив львам — опять! — защитник почувствовал себя не потомком Урира, трусливым зайцем. Но Нира это, конечно, называет разумностью. Благодаря её вмешательству, клан не потерял ни одного сородича и всё равно наелся досыта. Изменили что-то куски мяса, которые стащили себе львицы? Не особо.

Тогда почему Зирт чувствует себя так унизительно? Он оставил безнаказанным убийство сородича. Снёс оскорбления и угрозы. Отступил, имея численный перевес.

Да лучше умереть в драке, чем вернуться домой таким жалким!

Защитник уже плетётся по быстро темнеющему каньону. Он не обращает внимания ни на кого, кто ему встречается. Кажется, раз его даже окликает кто-то, но Зирт скрывается за поворотом и его не преследуют.

Нира. Именно благодаря ей клан ещё жив. Будь на её месте другая матриарх или бы кланом управлял один Зирт, они бы давно погибли. Они бы нарвались, и пришёл бы сам Король и вырезал всю пещеру. Зирт это понимал. Поэтому в этот раз он не спорил с женой — это было бесполезно. Их разговор повторялся уже десятки раз, и всегда у Ниры находились аргументы, с которыми невозможно было поспорить.

Но правда, лучше уж умереть…

Когда защитник клана выбирается из каньона, уже вырастает непроглядная ночь. Ниби скрывается где-то за облаками, а издалека ветер доносит отголоски чьего-то рёва. Наступает самый разгар львиной охоты.

Голова Зирта занята мыслями и он мало обращает внимание на дорогу. Он идёт долго, ни от кого не прячась, лишь изредка проверяя, что обходит земли прайда стороной — с востока. Но когда он в очередной раз поднимает глаза и оглядывается, его шерсть встаёт дыбом.

Сквозь тьму невдалеке Зирт различает толстый ствол баобаба с густой ветвистой кроной. У его подножия мерцает свет, словно от пожара, но сколько защитник на него смотрит — огонь не разрастается. Зирт инстинктивно пригибается и достаёт носом до земли. Он зашёл на территорию Обезьяны.

Только сейчас он замечает, насколько тиха ночь. Ни уханья сов, ни шелеста саламандр в траве. Зирт напрягает весь свой слух, но не слышит поблизости ни как пасётся стадо, ни как мчатся охотники. Зато каждое собственное движение защитнику кажется слишком громким и неуклюжим. Когда Зирт перестаёт дышать и становится неотличим от камня, всё равно кажется, что во тьме он как на ладони.

Гиена осторожно приближается к огоньку яркого света. Он пугает и манит. Инстинкты подсказывают, что ему следует развернуться и уйти, но любопытство тянет его к опасным чудесам.

Ствол баобаба растёт, и перед глазами всё яснее играют языки пламени. Это правда огонь. Тот самый, что ровняет леса с землёй и превращает траву в копоть. Огонь, который способны вызвать лишь убийственная жара или удар молнии. Огонь, который ползёт с дикой скоростью, словно тысяча змей, неся разрушения.

Этот огонь укрощён. В нём трещат и хлопают ветки. Кусочки пламени отрываются и сразу вырастают новые. Огонь ведёт себя тихо и смиренно. Зирт не понимает, как такое возможно.

Он уже совсем рядом и теперь различает сильный запах крови. Ей пропахло всё дерево вместе с кроной. Слишком много крови. Подобное можно почуять в каньоне, но там живут сотни гиен, а здесь всего лишь один мандрил.

Зирт подходит к краю ночи — дальше уже граница огня. От него вверх чадит дым. Что-то свисает с многочисленных ветвей, но защитник не успевает это рассмотреть. На мгновение пламя перекрывает гигантская тень. Она проскальзывает слишком тихо и застаёт Зирта врасплох. Страх обдувает его, будто порыв ветра. гиена инстинктивно пригибается и поджимает хвост. Тень такая быстрая, что Зирт в первое мгновение не успевает за ней проследить, но почти сразу понимает, кто перед ним.

Хоть Зирт рослее и сильнее любой гиены в каньоне, но это не идёт ни в какое сравнение с размерами Короля. Это не первый лев, которого за свою жизнь видит защитник, но и другие львы не идут ни в какое сравнение с ним.

Непостижимо, как существо таких размеров приняло форму льва, а не носорога или бегемота. Рыжая грива окутывает голову, точно солнце. Если бы Король был слеп на один глаз, защитник бы поверил, что это Урир вернулся на землю, по которой давным-давно гонялся за Ниби.

За Королём, опираясь на палку, следует Обезьяна. Его левая глазница пуста — след от старого наказания за убийство львицы. Они подходят к груде черепов, лежащей у корней дерева. Это черепа обитателей саванны и здесь все, в том числе хищники: от леопардов до гиен.

— Тебе этого хватит? — спрашивает Король, и Зирт благодарен случаю, что ветер дует не в его сторону. Голос Короля словно принадлежит самой смерти. Если бы защитника сейчас обнаружили, ему бы не жить.

Обезьяна подхватывает череп гиены и прокручивает на палке, затем ловко бросает Королю. Под его лапой череп мгновенно рассыпается, словно сухая ветка.

— Ты обещал, что родится наследник, — продолжает Король, делая шаг вперёд и возвышаясь над Обезьяной. — Мне нужно, чтобы он выжил. Он должен вырасти стать могущим. Это ты можешь мне обещать?

Обезьяна показывает длинные зубы и, наверное, это можно назвать ухмылкой. Затем он рисует что-то посохом по земле. Со своего места Зирт не видел, что именно, но Король долго это рассматривает. Затем он разворачивается и идёт в сторону своих земель.

— Ты получишь своё, когда родится наследник, — он разворачивается и направляется в сторону своих земель. Затем добавляет, не оборачиваясь: — Сможешь забрать себе хоть весь каньон, когда он опустеет.

Король скрывается в ночи, и Зирт даже не слышит его шагов. Ему — защитнику клана — страшно пошевелиться, потому что в своём воображении он видит гигантскую тень, подкравшуюся за спину.

Зирт выжидает, невольно наблюдая за оставшимся в одиночестве Обезьяны. В его логове повсюду разбросаны черепа, но некоторые из них… изменены. В один из обработанных черепов мандрил накладывает какие-то травы и растирает их чьей-то костью. Он залезает на дерево. Через какое-то время спускается с другим черепом, и Зирт чует запах свежей крови. Обезьяна творит… что-то немыслимое. Зирт не видит в его действиях никакого смысла. Это не пожирание добыли. Скорее похоже на игру со сложными правилами. Обезьяна смешивает одно с другим, растирает это, пробует языком и бесконечно жестикулирует и мычит что-то себе под нос, иногда подкидывая мёртвые ветви в огонь. После берёт свежие черепа из общей кучи и аккуратно бьёт по ним странным угловатым камнем, стачивая кости и создавая новые формы. Он ведет себя совершенно не как зверь, а как нечто чуждое этому миру.

Постепенно с защитника сходит оцепенение и он собирается уходить. Место, куда он попал… Жаль, Урир не сжёг ещё до того, как потерял глаз.

Зирт разворачивается, всё ещё боясь столкнуться взглядом с Королём. Его тянет поскорее убраться отсюда и вернуться в родную пещеру, где нет мест, откуда можно подкрасться. В спешке зирт не замечает сухую ветку и ставит на неё лапу. Раздаётся треск, который оглушает стоявшую мёртвую тишину.

Обезьяна мгновенно оборачивается на звук и замечает нарушителя. Наверное, любой другой мандрил при виде гиены сразу бы забрался на дерево. Там бы он был в полной безопасности и даже бы смог дальше отбиваться от хищника, бросаясь в него плодами. Однако этот мандрил воинственно шипит и срывается с места в атаку.

У Зирта есть несколько секунд. Разумный выход — бежать. Противник безумен и неизвестно, что от него ждать. Защитнику достаточно рвануть в пустыню, и у Обезьяны не будет шанса его догнать, но черепа сородичей зовут его сражаться.

Оба противника поступают не как следовало и сталкиваются на границе света и тени. Обезьяна рассекает палкой воздух, где только что стоял Зирт. Гиена набрасывается на высокую мохнатую фигуру и раз за разом промахивается. Враг слишком ловок и отлично использует оружие. Их танец битвы странен и бескровен. Он закончится, стоит одному из них хотя бы раз задеть другого.

В Зирта бросают палку, и он перекусывает её пополам. Обезьяна отступает, он без оружия, и защитник уверен, что сейчас он упадёт! Обезьяна отталкивается передними лапами и кувыркается через себя назад, а гиена со всей силы прыгает и атакует прямо в лоб. Сейчас!

Огонь оживает и помещается в руку мандрила, и тот бьёт им Зирта. Ужас и яркий свет ослепляют зищатника. Он уворачивается, чувствуя обжигающий жар. Обезьяна напирает, размахивая огнём и не давая Зирту опомниться. Огонь кусает даже на расстоянии. Это остатки пламени Урира, что чуть не сожгли весь мир, и вскоре Зирт понимает, что ему не победить. Тело не слушается и не способно броситься на огонь.

Защитник удирает, как жалкий щенок, и он рад, что пламя теперь за спиной. Недолго слышатся сзади шаги, но Обезьяна быстро отстаёт. Он пронзительно воет вслед гиене, а затем смеётся. Зирт оглядывается и видит, как мандрил кружится вокруг огня и бросает в него остатки перекусанной палки. Он празднует победу.

До самого каньона Зирт бежит со всей скоростью, на которую способен. То и дело из-за облаков выглядывает Ниби и пока он не думает покидать небо. В клановой пещере защитник падает на землю и будет нескольких сородичей. Они вскакивают, думая, что на них напали. Когда Зирту удаётся отдышаться, они успокаиваются. Он пробирается к своему ложу, где дремлет Нира.

Он будит жену и рассказывает всё, что видел. Он видит сомнение в глазах Ниры, но постепенно проходит, потому что Зирт может быть не прав, но он никогда не выдумывает.

Король говорил, что каньон опустеет. Вряд ли львы собираются вежливо попросить гиен уйти. Чтобы ни обещал вожак прайда Обезьяне, это закончится истреблением гиен.

Неизвестно, когда это произойдёт. Но Зирт видит только одну возможность, чтобы спасти сородичей:

— Мы должны уничтожить прайд в день рождения наследника.

Остаток ночи Нира отвергает этот план. Она говорит, что лучше им покинуть каньон и отправиться искать другое убежище. Зирт парирует, что в таком случае погибнуть может весь клан, но если они нападут и убьют Кораля с детёнышем, у них будет шанс выжить. В тот день прайд соберётся в одном месте и к ним можно будет подкрасться. Они так в себе уверены, что не подумают, что кто-то осмелится прийти в их логово. Часть из них вовсе будет ослаблена после родов и не сможет сражаться.

К утру Нира нехотя, но принимает его план: с условием, если Зирт наберёт достаточно союзников. В противном случае, они покинут убежище без боя. Защитник соглашается.

Следующие дни они обходят каждый уголок каньона и разговаривают с матриархами. По настоянию Ниры, они действуют осторожно. Зирту бы хотелось собрать все кланы вместе, но он понимает, что среди них есть предатели. Про Марику говорят, что она видит будущее, поэтому её клан практически не голодает. Разумеется, всё это чушь — Марика просто стала ручной игрушкой львов.

Её клан держится особняком, и тем не менее, нельзя недооценивать гиений слух.

За месяц они обходят более полусотни кланов. Из них соглашаются поддержать план только шесть — сильных, но немногочисленных. Зирту хочется перегрызть пару глоток. Большинство сородичей оказываются хуже шакалов: испугались драки и заведомосдались. Их не убедило даже намерение Короля опустошить каньон. Зирт так и не понял, на что они рассчитывают. Убежать? Спрятаться? Они они просто не поверили?

Несколько дней Зирт не показывается из пещеры. Он слишком зол и агрессивен даже к своим. Ему в голову возвращается одна мысль. Он пытается её сбросить, словно навалившийся труп, но она слишком тяжёлая.

Имеющимися силами им ни за что не победить. Нападать на прайд без хотя бы трёхкратного численного превосходства — самоубийство. Львы будут неистовы в сражении, ведь им некуда отступать.

Подходит к концу время перед рождением наследника. Жара истощает землю и всё её население. Пересыхают последние источники воды в каньоне. Львы свирепствуют, стада уходят дальше на юг. Кланы, которым уже нечего терять, оставляют убежища и следуют за ними. Им приходится огибать земли прайда с востока или запада — путь смертельно опасный и сложный из-за других хищников и полного отсутствия воды. Вероятно, для ушедших этот путь станет последним.

Хуже того, Нира тоже готовит клан уйти. Без общей сплочённости шансов победить нет — ни при нападении, ни в защите. Жена посылает охотников на разведку и все готовятся к исходу.

Одним утром защитник покидает пещеру, взяв с собой пару сильных сородичей. Территория Марики располагается в самой отдалённой части каньона. Зирт знает, что её гиены живут уединённо, но всё равно удивляется, когда обнаруживает первых охранников только у самых подступов к пещере.

— Я пришёл поговорить с Марикой.

Несколько гиен с оранжевыми от пыли мордами переглядываются. Вид у них потрёпанный, но в целом выглядят они лучше остальных в каньоне. Один из охранников уходит, двое других остаются настороже. Вскоре Зирта приглашают войти.

Воздух внутри пещеры чист и прохладен, а из потолка пробиваются несколько солнечных лучей. Зирт не видит границ, где заканчивается пещера, она огромна. Здесь свободно располагаются перепачканные оранжевой пылью гиены и все смотрят на него. В их взглядов нет злобы, но и доброжелательности тоже. Скорее равнодушие и сдержанное любопытство.

Охотники Зирта остаются позади. Если начнётся драка, у них нет шанса, как впрочем и у защитника. Но признаков засады нет, а впереди его ждёт одинокая фигура, сидящая под лучом солнца.

Они давно не виделись с Марикой, но она осталась такой же, какой была в памяти. Крупная самка со светло-бурой шерстью и почти без присущих их роду чёрных пятен.

— Я ждала, когда ты придёшь

Не подавая виду, что встревожен, Зирт встаёт напротив матриарха на расстоянии в несколько шагов.

— С чего бы?

— Ты планировал заглянуть, когда бы собрал достаточно кланов. Ты не собирался предлагать союз, но хотел предостеречь, чтобы мы не вмешивались.

Защитник снова вспоминает слухи, будто Марика видит будущее. Глупо, конечно, но длинные уши в каньоне у неё точно имеются. А если она уже рассказала всё львам?..

— Успокойся, Зирт. Король не придёт сегодня и не вырвет сердца твоих детёнышей. Подобные развлечения он отложил до рождения наследника. Опережая твой вопрос: я знаю это, потому что я рядом с прайдом, а львицы очень горделивы и от этого болтливы.

— У меня мало веры словам той, кто служит прайду.

Марика прикрывает глаза и задирает голову к свету, словно в нём купается.

— Переговорщик из тебя никакой. Ты пришёл не договариваться, а поругаться.

— Я пришёл посмотреть, что ты из себя представляешь.

Матриарх отрывается от солнца и поворачивается к Зирту. Её глаза медленно открываются и блестят.

— Возможность.

Она спускается с возвышения и подходит к нему совсем близко. Садится на задние лапы перед Зиртом, и смотрит на него снизу вверх. Невольно Зирт чувствует к ней уважение: в матриархе нет ни капли страха перед ним, который не славится сдержанностью. Марика продолжает:

— Я помогу пересечь бесплодные земли. Объединим усилия. Если наши кланы пойдут вместе, потянутся и остальные. Одной большой группой мы преодолеем любое расстояние с меньшими потерями, чем поодиночке.

— Вы все трусы!

Зирт не находит себе места и делает круг на месте, а потом и вокруг Марики. Некоторые гиены неподалёку встают со своих мест и следят за ним. Зирту плевать — он готов драться со всеми, а Марика не шевелится и ждёт, пока он вернётся на место.

— Кажется, моё предложение тебе не понравилось.

— Я слышал его сотни раз с тех пор, как львы заняли Небесную скалу. — Зирт оглядывает пещеру пещеру и обращается ко всем: — Наш дом! Сколько из вас тех, кто там родился? Разве что старики, но они долго не живут. Гиены забыли, откуда они родом. Мы привыкли к жизни, подобной насекомым, в этом вонючем каньоне, который не жалко покидать. Поэтому никто не готов сражаться.

— Ты ошибаешься, защитник. — Марика подходит и встаёт рядом. — Мы не сражаемся, потому что понимаем, что в этом нет смысла. Ты говоришь о Небесной скале, словно о доме, где кланы живут со времени погони Ниби и Урира. Но это не так. Гиены…

— …следуют за стадом, как и все хищники. Да-да, это я тоже слышал много раз.

— Даже если вернуть эту скалу, с неё всё равно придётся однажды уйти, когда засуха станет невыносимой.

— Прямо как ушли львы.

— Они уйдут — это вопрос времени. Но мы не станем дожидаться, когда нам оставят бесплодные земли. За это время время мы сможем освоить новую территорию.

— Всё изобилие, о котором вы грезите, лежит на юге. Там куда однажды уйдут и львы. А гиенам вы предлагается довольствоваться объедками на окраинах.

— Мир большой, защитник. Он не заканчивается там, докуда ты можешь рассмотреть.

— И ты, и Нира, и все остальные — вы предлагаете сдаться. Признать поражение и выйти из битвы.

— А тебе просто хочется подраться.

Они испытывают друг друга взглядами. В пещере не остаётся звуков. Только откуда-то из глубины до защитника доносится всплеск упавшей капли.

— Ты не думаешь о последствиях, — продолжает Марика, — и о смертях, которые будут. Забота о своём клане — это не только сражения и отстаивание территории. Это ответственность за выживание.

— Недавно я уже думал, что такое выживание ничего не стоит, — Зирт машет хвостом, подметая прохладный камень. — Твой клан получает объедки в обмен на свободу. Другие голодают, но у них хотя бы сохранилось подобие достоинства.

— Эти метки, — матриарх слегка наклоняет голову, — защищают нас от клыков и когтей. Мы ведём себя смирно, чтобы детей воспитывали живые родители и всем хватало еды. Благодаря этому а затем они рождают собственных детей. Разве это так плохо?

— Это пресмыкание впустую. У такого образа жизни нет будущего. Слабость станет традицией, она будут передаваться с молоком матерей детёнышам, и каждое следующее поколение будет вас предыдущего. От гордости твоего клана ничего не останется и однажды тебя просто раздавят. Если не Король, то кто-нибудь другой.

— Ты ведь делал то же самое, Зирт. Все эти года ты терпел, отдавал львицам свою добычу и охотился по ночам, как ящерица. Скажи мне: ты сумел сохранить свою гордость?

Защитник долго молчит.

— Моя гордость растоптана, как и у всех. Но я хотя бы ждал возможности её вернуть.

— Ты предпочитаешь рискнуть и умереть, пытаясь добиться своего. Я уважаю тебя. Больше никто в каньоне так искренне желает победить прайд. Просто не повезло, что противник такой сильный.

— Дело не только в том, чтобы кого-то победить. Дело в свободе. Охотиться, где пожелаешь. Найти хорошую пещеру. Гулять по плодородным землям.

Марика качает головой.

— Ты говоришь о привязанности к месту, защитник. Тебе хочется отомстить за поражение и обиду, но гиены всегда были вольны отправиться на поиски нового дома. А потом снова, и снова, из поколения в поколение. Мы ни к чему не привязаны.

— Тогда пусть каждый решает сам. — Зирт медленно проходит мимо, переставая глядеть на Марику. — Я передам твоё предложение Нире. Думаю, она согласится.

Он спрыгивает с пары каменных выступов, когда в спину ему доносится:

— Защитник, — Зирт поворачивает голову и видит тёмный силуэт Марики, а за ней столп солнца, — так будет правильно, поверь мне. Кланы начнут новую жизнь, а старые раны затянутся. Мы станем сильнее.

Зирт отводит взгляд и под общее молчание покидает пещеру. На выходе его терзает жара. От резкой перемены органы чувств гиены на мгновение притупляются, и он останавливается. Это видят его сородичи и пытаются прорваться к нему, но мешают охранники Марики. Зирт приходит в себя и успевает вмешаться, пока дело не доходит до драки.

Вся группа возвращается обратно. До рождения наследника остаются считанные дни, и вот наконец-то среди кланов появилась сплочённость. Если кланы Марики и Ниры объединятся, за ними последует остальных. Практически все гиены покинут каньон и такой огромной группой им правда будет легче преодолеть бесплодные земли.

На это даже интересно посмотреть. Зирт никогда не слышал, чтобы десятки кланов гиен собрались вместе и переселились на новое место. Словно стадо антилоп гну. В таком количестве им никто не страшен. Когда они найдут пригодное жильё, то осядут там и прогонят любого, кто там живёт. Даже львиный прайд.

Зирт останавливается под тенью отвесной скалы. Двое сородичей оборачиваются.

— Возвращайтесь к Нире и передайте, что клан Марики хочет покинуть каньон вместе. Пусть соберут как можно больше гиен.

Он разворачивается и ныряет в один из проходов. Слышит, как сородичи следует за ним и, не оборачиваясь, говорит:

— Не ходите за мной. — Слышно, как шаги замирают, а после неуверенно продолжают. Тогда Зирт рычит: — Прочь домой!

Сородичи отстраняются, а защитник скрывается в лабиринте путей. Скоро он выбирается оттуда и убеждается, что за ним нет слежки. Зирт мчит изо всех сил на север. Он не собирается оставлять шанса Нире, если та бросится в погоню.

Он ныряет в открывшееся перед ним мёртвое пересохшее море. Урир опускается всё ниже, наблюдая за пустой погоней своего потомка за ветром. Небо розовеет, словно солнце светит сквозь перья фламинго. Зирт теряет ориентиры в этой розовой пустоши и перестаёт понимать, скачут ли его лапы ещё по земле или царапают небо. Он обо всём забывает и лишь старается бежать туда же, куда следует Урир.

Когда опускается непроглядная тьма, гиена останавливается. Он падает на землю, которой не видит, и кажется, что летит в пропасть. В его лёгких бушует пожар. Он чует запах крови — своей крови, — будто Зирт ранен, но боли нет. Он словно растекается в озеро. Кто выпьет его крови, тот умрёт. Веки Зирта опускаются, и он проваливается на дно.

Когда он открывает глаза, то видит над собой звёздное небо. Оно так близко, точно на него можно запрыгнуть и стать созвездием. Старая луна переваривается в желудке у Урира, а новая ещё не переродилась. Зирт поднимается на лапы.

Нет следов крови или ран. Наверное, от изматывающего бега у него помутнел рассудок. Он потратил все силы, чтобы скрыться в неизвестности, и теперь его мучил сильный голод.

Защитник оглядывается и видит вокруг одну пустоту. Земля трескается и немного проваливается при каждом шаге — она мертва. Зирт прислушивается и долгое время не доносится ни звука. Тогда он перебирается на другое место. Снова ничего и снова идёт дальше. Так продолжается долго, прежде чем защитнику помогает его нюх. Он находит и опустошает гнездо варана. Одной кладкой яиц наесться невозможно, но это всё-таки что-то.

Во время охоты он ни чём не думает. Его шаги лёгкие, а движения стали ещё быстрее. Впервые за всю жизнь он думает, как прокормить исключительно себя и больше никого. В пустыне находится ещё немного падали и достаточно крупных насекомых. Голод утолить не удаётся, но Зирт поел. Теперь можно вернуться к тому, что он собирается сделать.

Сейчас он далеко на севере с уклоном на мосток. Здесь можно не опасаться львов — они сюда никогда не заходили. Если и дальше обходить земли прайда с востока, можно добраться до Небесной скалы за несколько дней. Как раз к рождению наследника.

В одиночку Зирт всё успеет, даже если будет двигаться крайне медленно и осторожно. У него не будет способа ходить по землям прайда иначе, кроме как крадучись. Хоть он и зайдёт с неожиданной для львов стороны, у него не будет шанса остаться в живых, если его заметят.

Зирт долго роет землю и устраивается в вараньем гнезде. Забивается внутрь так глубоко, насколько влезает его тело, и заваливает проход. Его сковывает темнота. Малейшее движение отдаётся странным звоном, пока защитник пытается лечь поудобнее. Нет страха, что в его убежище проберётся хищник. Страх существует, пока цепляешься за жизнь, но Зирт уже знает, что скоро всё закончится: немного раньше или немного позже. Но он постарается отдать свою жизнь как можно дороже.

Гиена легко засыпает и проводит ночь в безмятежности. Раньше бывали случаи, когда во время охоты он забирался слишком далеко и устраивал временное убежище, но ещё никогда не защитник не чувствовал себя так свободно. У него не осталось никаких обязательств, кроме как перед самим собой.

В чём-то Нира даже права: бродить — это в природе нашего рода. Зирт вырывается наружу под ослепляющее солнце и глотает воздух, точно воду в оазисе. Отряхивается и убеждается, что рядом никого. Голод сводит живот, но Зирта это не беспокоит: ему нужно продержаться всего пару дней, главное, чтоб оставались силы на бой. Он определяет направление и движется на восток в сторону саванны.

Солнце устраивает ему испытание. В разгар дня на яркое небо невозможно поднять взгляд. Воздух будто плавится, а редко встречающаяся трава, кажется, вот-вот загорится.

Зирт идёт медленно, экономя силы и осторожно выбирая направление. За целый день он ест только насекомых. Это мерзко и не хватает, чтобы утолить голод, но нужно поддерживать силы. К концу дня гиена подходит к восточной границе прайда и натыкается на падаль. Судя по гниению, труп антилопы лежит тут со вчера. Львицы обглодали его и оставили рою мух. Зирт без раздумий оторвал кусок, где ещё не копошились личинки, и съел.

Солнце уже почти зало, и продолжать путь ночью в разгар охоты львиц Зирт не собирался. Он роет неглубокую яму и ночует в ней прямо под открытым небом. Он не засыпает, как в прошлую ночь, а бродит где-то между явью и сном. Из органов чувств у него остаётся только слух и всю ночь он ловит отголоски шумов где-то вдалеке и так не обнаруживает рядом врагов.

На следующий день он уже ступает по саванне. Перед ним открываются богатства природы, каких он не видел в каньоне. Трава растёт не выжженными клочками, а сплошным зелёным морем, которое становится всё выше и выше. Всё чаще растут акации, кактусы и другие деревья, которых защитник никогда не видел.

День проходит спокойно и ещё жарче, чем предыдущий. Зирт не стряхивает с себя пыль, чтобы оставаться незаметнее и не распространять запах. С приближением сумерек его тень становится всё длиннее, а на юге нарастает рёв. Прайд словно в полном составе выходит на охоту и устраивает бойню. Они свирепствуют, охваченные кровавым предвкушением.

С накрывшей саванну тьме Зирт снова полагается на слух. Он медленно крадётся и вскоре замечает, что прайд охотится недалеко от Небесной скалы и не заходит дальше. Уже находясь глубоко на их территории, защитник так и не встречает поблизости львиц.

Так продолжается всю ночь, и незадолго до рассвета охотницы возвращаются на скалу. Львицы не заканчивают охоту раньше времени без причины. Что-то зовёт их обратно, и Зирт понимает, что нужно спешить.

В начавшейся багровой заре, пока Урир ещё даже не открывает свой единственный глаз, Зирт видит скалу. Она разрезает небо, а её непокорная вершина кажется недосягаемой. Под ней собирается множество едва различимых теней, и Зирт двигается в обход.

Вскоре присутствие прайда выдаёт запах крови: такой сильный, словно поблизости разлилось кровавое озеро. Этому сопутствует запах свежего и подгнившего мяса.

Не меньше сотни глоток ревут, словно призывая небо расколоться. В этот момент рождается потомство, и прайд приветствует их в новом мире, где они будут властвовать над травой и водоёмами, стадами и одиночками, ночью и днём. Даже Зирт замер, слившись с землёй, точно если он приблизится ещё ближе, то от страшного рыка у него разорвётся сердце.

Защитник ощущает под лапами холодный камень скалы. Он пробирается под её тенью и пытается найти безопасный путь к вершине. Уже вблизи он видит львиц: морды у всех в крови, безумные глаза светятся, словно днём ранее они не отрывали взгляда от солнца.

Запах кровавого пира и постоянный шум скрывают Зирта, пока ему удаётся на попадаться никому на глаза. Ему нужен шанс только на один удар. Больше ему не позволят да это и не нужно. У скалы есть отвесная часть, на которую упадут первые лучи солнца и где внизу столпилась основная масса прайда. Они ждут, что им покажут наследника.

Когда забираться выше скрытно становится невозможно, защитник прыгает на отвесную часть скалы. Когти вдираются в камень, и гиена карабкается вверх, помогая себе задними ногами. Он удерживает весь свой вес одними пальцами и никак не найдёт опору. Он поднимает непростительно много шума. Вернуться обратно уже не выйдет, а если он сорвётся, то упадёт на острые скалы внизу.

Используя все силы, Зирту удаётся вскарабкаться выше. Дальше путь не менее сложный, и хоть теперь он над головами львов, но если из-за неосторожного шага им на голову упадёт хотя бы камешек, гиену заметят и растерзают. Он пробирается дальше.

Сверху он видит узкое плато, где помимо львиц собрались самцы прайда. Никогда ещё Зирт не видел столько этих созданий одновременно. Все огромные, с оскалёнными пастями. Они напряжены и словно охраняют что-то.

Прямо под возвышенностью, где притаился Зирт, раздаётся истошный крик боли. Гиене не видно, что там происходит, но слышит — крик львицы. Она рожает. Львы снаружи становятся ещё беспокойнее и расхаживают из стороны в сторону. Грязная шкура Зирта сейчас хорошо сливается со скалой, и охотник не двигается, но позволяет себе наблюдать.

В один момент крик обрывается, а затем всё стихает. Слышатся шаги: одни тяжёлые, от которых едва не трескается камень, другие лёгкие и развалистые и в такт им эхом разносится деревянный стук.

Король и Обезьяна выходят с первыми лучами солнца. Первыми тишину нарушают самцы и их рёв тут же подхватывает остальной прайд. Все расступаются перед вожаком. Обезьяна одной рукой опирается при каждом шаге на палку, а в другой держит младенца.

С него ещё стекает материнская кровь. У него почти нет голоса, но Зирт слышит его жалкий писк. Он слеп и явно желает вернуться в темноту и к материнскую теплу. Из пещеры больше не доносится ни звука.

Король пропускает Обезьяну вперёд — к зрителям. Багровый глаз Урира открывается всё шире и падает на скалу. Обезьяна кладёт палку на землю и обеими руками поднимает детёныша под ликующий сумасшедший рёв.

Зирт прыгает, пока всё внимание прайда собрано в одной точке. Он появляется над ними, как птица. Тень проносится над Королём и устремляется к обрыву. Если бы этот прыжок видел Ниби, даже он бы восхитился.

Удар мощных лап толкает Обезьяну в спину и он падает вместе с детёнышем. Он успевает обернуться в последний момент, но в этот раз Зирт оказывается проворнее.

Зирта проносит вперёд и он сам едва не срывается. Через несколько секунд внизу он слышит хруст, за которым идёт ошеломлённая тишина. Львы не понимают, что произошло. Король первый приходит в себя, осознавая, что миг его величия уничтожил падальщик, у которого он долгие года отбирал еду.

Зирт тяжело дышит и вдруг его ноги подгибаются. По ним расходится слабость, словно какая-то зараза попала в кровь. Живот болезненно сводит от голода, что хочется лечь. Его останавливает лишь то, что он хочет принять смерть в бою.

А его смерть уже приближается. Король первый приходит в себя и его переполняет гнев, которым заражает остальной прайд. Теперь глаза сотен хищников сосредоточены на Зирте, но добраться до него может только Король.

Зирт рычит в ответ и встаёт в боевую позу. Лев группируется, чтобы кинуться на него, но вдруг осекается и оборачивается. Со всех сторон плато скалы заполняют гиены. Они бросаются друг на друга и пускают кровь. Многие из прайда так были сосредоточены на Зирте, что не успевают заметить удар в спину. Защитник оглядывается и видит, что внизу львицы в окружении огромного числа гиен. Они превосходят прайд. Не настолько, чтобы смести его одним ударом, но силы равны.

За спиной Короля Зирт видит жену и Марику. Они командуют своими кланами и ведут их в бой против самцов. Львы на скале отрезаны от основного прайда внизу. Тела сражающихся перемешиваются и становится невозможно уследить з кем-то.

Зирт бросается на Короля, не позволяя ему вступить драку. Чем больше он выиграет времени, тем легче будет остальным. Король — слишком грозный противник. Он способен переломить ход битвы. Если бы только можно было столкнуть его со скалы…

Но это невозможно. Первый удар Зирта достигает Короля, но тот даже не пошатывается. Он ещё поглядывает на основное поле сражение, но Зирт снова бьёт и наконец перетягивает внимание на себя. Гиена для льва — не более чем букашка, но её ещё нужно поймать.

Защитнику удаётся ускользать от атак льва. Он страшно силён, но гиене каким-то чудом удаётся обгонять его в скорости. К Зирту возвращаются силы. Его клан с ним, они бьются, они не ушли. Они завоюют себе свободу или умрут вместе с ним! И в любом случае, львам после такого удара не жить. С их будущем в саванне покончено и нет более наследника, который поведёт прайд вперёд.

Из основного сражения к Зирту пробивается один из охотников. Он набрасывается на Короля и пытается прокусить шею, но лев отбрасывает его широкой спиной и давит лапой. Один удар — и сородич больше не шевелится. Зирт рычит, ныряет под замахнувшуюся лапу и сам пытается добраться до шеи вожака, но и у него не выходит.

Острые когти достают до него. Они разрезают брюхо, словно рвут листок, и Зирт с брызгами крови летит обратно к краю скалы. Его взгляд заволакивает красная пелена. Он видит огромный мутный силуэт, приближающийся к нему, чтобы не оставить шанса. Хорошо… Хорошо. Пусть он потратит ещё немного времени.

А вокруг них кипит битва и каждую секунду кто-то умирает. Они не увидят развязки. Но раз гиены здесь, они знали, на что шли. Даже если будущее для них не наступит, они умрут за выбор, который сделали.

Как и Зирт, последний миг которого был его победой.

* * *

ГИЕНЫ И ЛЬВЫ

Автор: Максим Сенькин

telegram: t.me/senkin_writer

mx.v.senkin@gmail.com

Спасибо, что прочли эту историю. Если хотите поделиться своими впечатлениями — пишите на любой из указанных контактов. Я буду рад узнать ваше мнение. До встречи.

Ереван

2022