Цикл «Идеальный мир»: Путеводная звезда (СИ) [rrrEdelweiss] (fb2) читать онлайн

Хронология цикла:

1. “Декрет по-марсиански” 1-3

2. “Пламя”

3. “Путь в светлое будущее”

4. “Веря в лучшее”

5. “Путеводная звезда” (можно читать сразу после главы “Открывая карты” части “Веря в лучшее”)

6. “Без границ”

7. “Реквием по мечте”

8. “Идеальный мир”

9. “PS”

========== Sei mein Licht ==========

Sei mein Licht

Der Himmel zeigt sein rotes Kleid

Seh die Wolken über mir

Am Horizont mein Lichtgeleit

Auf dem Weg zurück zu dir

Der Morgen hebt sein Lichterland

Jeder Weg holt dich zu mir

Streich die Segel Richtung Heimatland

In Gedanken schon bei dir

Sei mein Licht und mein Blick

Der mir zeigt wo ich bin

Sei mein Wort und mein Herz

Das mir sagt wer ich bin

All die Ängste jener Tage

Und die Wünsche jener Zeit

Hast du für mich geteilt

Bin ich auch zu hoch geflogen

Hast du mir den Traum gegönnt

Nach jedem Fall war ich nie allein

Hast dich für mich aufgegeben

Mich geführt zu jeder Zeit

Mein Licht am Horizont

Mein Heimgeleit

War der Zweifel noch so groß

Jeden Kampf zu überstehen

Hast du mich aufgehoben

Um weiterzugehen

Sei mein Licht das mir zeigt, wo ich bin

Und mein Herz das mir sagt, wer ich bin

Sei mein Licht und mein Blick, der mir zeigt, wo ich bin

Sei mein Wort und mein Herz, das mir sagt, wer ich bin

Sei mein Licht und mein Blick, der mir zeigt, wo ich bin

Sei mein Wort und mein Herz, das mir sagt, wer ich bin

Sei mein Licht

Sei mein Wort

Sei mein Licht

Ich streck die Seele

leg mich in deinen Arm

Zuflucht ist nur hier

Fern der Welt

Und dem Lichterland

Heimat ist nur bei dir

Sei mein Licht

Sei mein Licht

Unheilig ©

Спустя 8,5 лет после подписания мира с Плутарком // Гражданская война на Марсе

Вращение.

Ощущение крутящегося мира вернулось первым, выдергивая из забытья.

Следом мерзкий звон в ушах попытался разорвать голову на сотни осколков.

Нестерпимые жар и свет ворвались в него одновременно, заставив желудок сжаться. К горлу подкатила тошнота. Собравшись, воин с трудом сдержал рвотный позыв.

Огонек разлепил слезящиеся глаза, но тут же зажмурился вновь и вскинул ладонь, чтоб спрятать лицо от света: через незащищенную сетчатку мозг будто взорвала Дневная звезда, что дает тепло и жизнь, но может безжалостно сжечь того, кто неосмотрительно остался с ней один на один. От движения резанула острая боль, прокатившаяся от кончиков пальцев по всему телу. В ноющих мышцах вспыхнула цепь пожаров, столь испепеляющих, что сил даже на крик не хватило. Глухо застонав, он успел перевернуться на бок прежде, чем его все-таки вырвало, а потом темнота снова приняла марсианина в свои ласковые объятия, забрав воспоминания о том, кто он, отключив все ощущения…

***

Он горел. В горле словно наждачкой прошлись, на пересохшем языке ощущался отвратительный привкус. Приходя в сознание второй раз, морщась и сглатывая сухим ртом, Огонек осторожно приоткрыл глаза: Солнце немного сместилось и сейчас уже не стремилось выжечь сетчатку. Оно, видимо, решило, что просто иссушить свою жертву эффективнее. Выжать влагу из поджарого тела, перегреть, поднимая и так взлетевшую из-за ран температуру. Не так много будет нужно времени, чтобы мучимый жаждой и истекающий кровью марсианин пополнил личное войско бога войны, которому небесное светило верно служило с момента создания мира.

Отвратительный запах забрался в ноздри, и память наконец объяснила его причину: собственный желудок подвел перед тем, как он отрубился. Собрав силы, Огонек откатился в сторону, зацепился глазами за собственные окровавленные и ободранные руки и глубоко задышал, чтобы снова не упасть в забытье. Раскаленный воздух толкался в легкие, еще сильнее иссушая горло. Солнце ликовало: каждая потраченная капля влаги приближала жертву к единству с Марсом.

Но, вопреки ожиданиям Дневной звезды, упрямо цепляясь за жизнь, воин приподнялся на локте и огляделся.

Стоящее в зените светило озаряло узкое ущелье, заваленное камнями, покореженными остатками мотоциклов и… частями окровавленных тел. Командир потряс головой, поняв, что не только его жизнь сейчас отдана на милость Солнца, но и жизни тех, кто был вверен ему, полковнику Римфайеру. А значит, он не может позволить себе валяться под сжигающими лучами в луже собственной блевотины и покорно ждать смерти. Отдать богу войны себя — одно. Отдать своих воинов — совсем иное.

Нужен план. Нужно осмотреться, понять, что произошло и какова обстановка.

Накануне вечером разведчики донесли, что на северо-западе замечен враг, и отряд под командованием Огонька выступил в ночи, медленно двинулся в глубь Элизия. Они ехали пару часов, переключив моторы байков в особый режим тихого хода, экспериментально установленный инженерной группой на несколько машин, позволявший разведгруппе не сообщать ревом двигателя о своем приближении и сохранять надежду остаться незамеченными. Но расщелина, ведущая в указанном направлении, внезапно превратилась в каменистый подъем, вымощенный мелким острым крошевом, и, переговорив со штабом, полковник Римфайер отдал приказ оставить байки и дальше двигаться пешком. Сапер, отправленный вперед, то и дело жаловался на помехи и недовольно стучал по наушникам, проклинал богатую металлами породу, которая заставляла его металлоискатель надрываться каждые несколько секунд, давая ложный сигнал. Огонек, шедший чуть сзади и справа, зорко вглядывался в тени и блики на камнях, втягивал ноздрями нагревающийся с каждой минутой воздух, доверяя глазам и обонянию значительно больше, нежели технике. Инстинкты вопили: впереди беда! Воин им верил и до звона в ушах вслушивался в окружающий мир, пытаясь найти звук, нехарактерный для осторожных шагов его тренированного отряда.

Сапер в очередной раз скинул на шею наушники, из которых донесся противный писк, почесал ухо и, смачно выматерившись, в сердцах ударил о землю металлоискателем.

Слух, зрение, обоняние спасовали перед инстинктами и интуицией: та первой — и ровно на долю секунды, разделившую жизнь и смерть — толкнула Огонька что есть сил в сторону, а потом мир взорвался нестерпимым грохотом, обжигающей болью во всем теле и сводящим с ума светом.

Будто само Солнце во всем своем смертоносном блеске пришло за ними.

Дальше были грохот, вспышки, крики, врывающиеся сквозь стук крови в ушах, бьющие по телу осколки камня и металла. Гаснущим сознанием он уловил рев моторов — это ИИ верных мотоциклов среагировали на ловушку и спешили на помощь, но… лишь колеса первых из них коснулись бурой почвы, как новая волна взрывов смела верные машины, швырнув их искореженные останки в полуживых солдат.

Что-то больно ударило в основание черепа, и командир мотоотряда провалился в свою персональную ночь.

***

Воспоминания пронеслись в гудящей голове рваными отрывками, но Огонек смог сложить из них картинку произошедшего. Они попали в расставленную врагом ловушку: крысы, зная о залежах металлической руды и помехах для металлоискателей, заложили в расщелине, где сможет пройти лишь пехота, мины. Взрыв одной вызвал цепную реакцию, и в считанные секунды весь отряд попал под осколки и камнепад. Попались, как мальчишки! Ведь вопили инстинкты: не лезь, ловушка!

Он бессильно выругался и приподнялся на локте. Перед глазами поплыло, но через несколько секунд зрение прояснилось. Тело слушалось плохо и отчаянно болело, из порезов, попавших в поле зрения, сочилась кровь. Ноги и руки посечены часто и, кажется, глубоко, но сами раны мелкие. Красные капли срывались с краев разошедшейся плоти не часто, но, зная, как работают снаряды такого типа, воин предположил, что ее ток перекрывают осколки, с одной стороны, не давая ему истечь кровью, с другой — воспаляя раны и причиняя все усиливающуюся боль. От движения полоснуло бок, и Огонек, зашипев, инстинктивно прижал к нему грязную ладонь — а вот тут все уже серьезнее, серый мех между пальцами моментально стал бурым.

Он присмотрелся, пытаясь понять, уцелело ли хоть что-то из техники. Живой мотоцикл — это возможность послать SOS, найти воду и аптечку. А дальше уже можно будет попытаться помочь кому-то из его бойцов. Крысы глушили связь, но отдельные сигналы все-таки иногда прорывались сквозь помехи. Тем более, связисты в штабе готовы принять этот сигнал.

Метрах в тридцати блеснул пластик байка с командирскими метками на искореженном боку. Маневренная и при этом тяжелая, как он любил, машина, используемая им в боях вместо любимого «Дрэгстера», которому не хватало управляемости в сражениях. Смешное расстояние для тренированного воина, но каким же непреодолимым показалось оно сейчас! При попытке подняться голова закружилась, и черная дыра вновь едва не поглотила сознание, а довольное Солнце радостно потянуло к нему лучи: неподвижную и обессиленную добычу легче лишить живительной влаги и записать на свой счет еще одну душу, поднесенную Грозному воину. И тогда плоть, кости и оружие бойца станут еще одной клеточкой тела Великого Марса!

Огонек знал, каковы ставки в этой игре, не раз он бросал вызов Дневной звезде и Отцу касты воинов. И так же хорошо знал, что не в том, чтобы слиться с Ним, доблесть, а в том, чтобы как можно дольше ускользать, сохранять жизнь свою и своих братьев по оружию. Тот, кто, не уклоняясь от боев и опасностей, одолеет свой путь и сумеет умереть в собственной постели окруженный внуками, будет благосклонно принят Великим Марсом в его чертогах и станет хранителем своим потомкам, а не очередным солдатом призрачного войска. И полковник Римфайер категорически не готов был проиграть сегодняшний раунд.

Тем более, ему есть к чему возвращаться. За что бороться. К чему стремиться.

Огонек, глубоко вздохнув, переставил руки и подволок к ним тело на выдохе. От плеч до пальцев ног полоснула молния. Рванувшись, он шумно выдохнул, представляя, как вместе с воздухом выходит и тошнотворная боль. Марсианин повалился на землю, пытаясь продышать нестерпимую пульсацию разорванной плоти и не захлебнуться в этих ощущениях.

Он стал на метр ближе к цели.

Но впереди остался еще длинный путь.

Нужно рассчитать силы. Осторожно двигаться, не делая резких движений. Следить, чтоб не усилилось кровотечение.

Ему есть, что терять и что защищать. Впереди его ждала не возможность вызвать подмогу, вода и медикаменты, его ждала та, что лучом света озаряла последние годы его бесполезной в общем-то жизни. Та, что впервые придала ей смысл, что ворвалась в его привычный холостяцкий быт и заставила сердце учащенно биться. Та, что согрела теплом невинной души.

Поэтому он снова выставил вперед руки, глубоко вздохнул и, протянув тело еще на метр, со стоном попытался выгнать из него боль. А потом еще раз и еще. Упав лицом в землю и поскуливая от лизавшего мышцы пламени, он на мгновение позволил себе скользнуть в свою внутреннюю тьму, спрятаться от терзаний плоти. Просто невозможно! Расстояние, которое всего пару часов назад он просто не заметил бы, стало непреодолимым!

Тяжело дыша, Огонек позвал их — своих демонов, тех, что давали энергию и силы в бою. Не часто он звал — обычно они сами, едва требовались, расправляли крылья и, сметая разум, вырывались наружу, но сейчас, лишь задрав к небу морды, стыдливо щурясь, снова положили рогатые головы на грудь воина. Сегодня они не вправе помочь, не посмеют бросить вызов грозному Богу, их породившему. Этот бой Огоньку предстоит вести, полагаясь лишь на себя.

Солнце возликовало! Именно так покоряют самых упрямых детей Марса! Еще немного, и этот сильный дух будет сломлен, и все, что останется — досушить удерживающее его тело, а потом проводить ценный трофей к месту вечной службы.

Чувствуя, как горит неприкрытая одеждой сожженная лучами кожа, Огонек открыл глаза, чтобы в последний раз посмотреть на спасительный бок мотоцикла и самому себе сознаться, что в этот раз их жестокое божество переиграло своего сына. Но там, где должен был быть остов некогда прекрасной боевой машины, стояла Нагината и, улыбаясь, протягивала ему руку. Отросшими по шею волосами ее играл ветер, глаза светились нежностью, с которой на него смотрела лишь мама. Она манила его к себе, и будто легкий влажный ветерок коснулся его лица, придавая сил.

Видение! О, он знал, что она — лишь видение! Тонкая нить, протянутая самой Жизнью, не согласной, видимо, отпустить его на вечную службу богу войны. И Огонек стиснул зубы и, как мог, ползком, рывками, дрожа от боли и падая, двинулся к изящной девичьей фигурке, останавливаясь через каждые несколько метров, чтобы перевести дух и собраться с силами для очередного броска.

Дневная звезда, сначала забавляясь стремлением этого упорного создания к жизни, нахмурилась. Такие, отчаянно сопротивляющиеся смерти, были особо ценной добычей, и Она уже готовилась забрать эту жизнь, но воин, волоча по острым камням израненное тело и оставляя на них бурые следы, куда-то двигался, будто видя то, что Оно не могло разглядеть свысока.

«Еще немного!» — нежный голосок Наги звучал в голове марсианина. Чистый, обволакивающий, родной, вспыхнувший в памяти так четко, будто она действительно стояла совсем рядом с ним! Он понимал, что слова раздаются лишь в голове, потому что знал точно — после взрыва еще не слышит окружающего мира. Солнце, будто не желая пускать, принялось палить сильнее, припекая разодранную спину и посеченные бедра. Куда ты, воин? Остановись, опусти голову на сгиб руки, прикрой глаза и позволь себе передохнуть, провалиться в забытье, из которого не суждено вернуться!

«Ты сможешь!» — она уверенно звала его, ободряя и будто подталкивая, и он находил в себе силы еще несколько раз переставить ободранные ладони и подтащить будто чужие, непослушные ноги. Сияющий образ Нагинаты манил прохладой, и с каждым движением воспаленному сознанию казалось, будто горящих ран касается прохладный спасительный ветер. Будто он вернулся в детство, и мама дует на разбитую об острые камешки коленку.

Дневная звезда скрипнула зубами и вцепилась всеми своими раскаленными лучами в полуживую мышь. Куда ты, сын Марса? Что толкает тебя вперед? Не проще ли покориться желанию Богов, сдаться и позволить завершить то, что начали твои братья, с которыми вы с самого создания мира ведете войну? Не одну сотню лет тешите вы своего жестокого Бога, придумывая разногласия и не ведая, что лишь приносите в жертву себя и других его детей, да позволяете решать, кто достоин пополнить божественно войско. Как бы иначе отбирал Великий Марс себе солдат?..

«Я жду тебя!» — Огонек стиснул зубы и снова кинул себя вперед, в безумной надежде приблизиться к той, что ждала его, и уткнуться лбом ей в колени. И, быть может, она опустит прохладную ладошку ему на раскаленный затылок и погладит между пылающими антеннами, как когда-то гладила мама, прогоняя боль…

Пара последних метров покорились желанию жить, и он протянул дрожащие пальцы к ее раскрытой ему навстречу руке. Он почти ощутил мягкость нежной кожи, покрытой легким рыжим пушком, и… тяжело рухнул на раскаленный на жаре корпус, не встретив опоры. Солнце возликовало, поймав беглеца в ловушку нагретого металла и обжигающих лучей, но тут же яростно взвыло: окровавленная серая кисть сжалась на округлом боку армейской фляжки. Сегодня не его день, не смогло оно добить полуживую жертву! Что ж, этот трофей весьма ценен, и бог войны уже не раз пытался сделать его своим, а значит, Марс лично может вступить в игру, набросив на упорного воина свою сеть. Не только Солнце верно служит Ему, все живое не смеет противиться божественной воле…

«Спасибо, родная!» — Огонек потянул на себя сосуд с водой, точно зная, что тот — целый. Не заставила бы Нагината тратить последние силы, если бы тут его ждало разочарование. Там, куда указывала она, просто не могла ждать смерть.

Почти полная фляга показалась тяжелой, словно любимая гантеля, вода, смешанная с питательным энергетиком, приятно плеснулась, когда он откручивал крышку. По горящему горлу потекла спасительная влага, сметая сознание стремлением прямо сейчас осушить ее до дна. Но воин помнил: неизвестно, сколько придется ждать помощи, поэтому можно сделать лишь несколько аккуратных глотков, а потом попытаться найти еще что-то, что поможет спастись ему и другим выжившим.

Позволив себе еще один раз приложиться к фляжке, Огонек закрутил ее и надежно закрепил на поясе: потерять драгоценную находку было равноценно смерти. Пошарил там, откуда она выпала, и чуть не разрыдался от облегчения: в открывшемся от взрыва кофре нашлась уцелевшая аптечка! Его шансы не встретиться сегодня с Великим воином стремительно возрастали! Пошарив в поцарапанной коробочке, марсианин нашел то, что искал: пластиковую ампулу с кнопкой сверху. Закатав рукав форменной куртки, он сорвал зубами защитные пленки, прижал ее к вене на сгибе локтя и нажал на кнопку, которая выкинула из корпуса тонкую иглу, по которой мощный стимулятор потек в его кровь. Особый состав, помогающий остановить кровотечение, избавляющий от боли и дающий силы, активируя все ресурсы организма. И пусть через сутки он свалится, чтобы еще несколько месяцев разгребать последствия и побочные эффекты, но сейчас это средство даст шанс вернуться к той, которая показала путь к спасению.

Всего пару минут спустя мир перед глазами Огонька перестал кружиться, а пальцы — дрожать. Желудок больше не грозился вот-вот снова продемонстрировать Солнцу его содержимое, в горящие огнем мышцы вернулись силы. Мужчина аккуратно приподнялся и нажал на кнопку включения рации. Тишина! На нажатие просто нет реакции! Он привстал, чтобы лучше разглядеть причину, и, осев на землю, от души выругался: та часть байка, что была от него до сих пор скрыта, оказалась безнадежно разворочена взрывом, резервная батарея рации оплавлена, а провода — вырваны. Кажется, удача решила, что на сегодня с него хватит милостей!

Он упрямо сжал губы и огляделся вокруг в поисках уцелевшей техники. Сейчас, пока вернулись силы, нужно прежде всего найти исправное радио и попытаться передать сигнал с их местоположением. Если его примут, это даст всем, кто выжил, шансы спастись. Командир не готов был никого из своих солдат так просто отпустить в чертоги Великого воина!

Солнце, будто прочитав его мысли, резко полоснуло ослепительным лучом из-за края скалы по глазам, стремясь показать свою мощь тому, кто строптиво огрызается и позорит перед хозяином. Дневной звезде нравилось то, как жмурятся, теряя один из основных органов чувств, дети Марса, как прячутся они от горячего жара. Светилу было приятно наблюдать, как ломается их воля всего за несколько часов, проведенных вне укрытия, как корчатся в агонии их тела, сопротивляясь встрече с Создателем.

Жестокая звезда, верная соратница кровавого бога, наделенная властью дарить и отнимать жизнь по своему капризу, нещадно палила. Перед глазами Огонька вспыхивали черные точки. От резкого света в голове будто еще одна мина разорвалась, раскалывая череп на тысячу осколков, затягивая сознание в черную дыру. Он знал, что, провались в нее — не выберется.

«Туда!» — снова раздалось в голове, и Огонек, не думая, вслепую перекатился в сторону, в которую призывал его голос Нагинаты. Одурманенное стимулятором тело двигалось, не чувствуя ослепляющей боли. Наконец его будто окутало одеялом, на веки опустился полумрак. Не открывая глаз, тяжело дыша, воин лежал, чувствуя, как прохладный ветерок играет шерстью. Легкий, едва уловимый, будто дыхание Наги снова было в сантиметре от его губ.

Ему почудилось, что тонкие прохладные пальцы, едва касаясь, провели от сгиба локтя к запястью, и он потянулся за ними, стремясь поймать рыжую ладошку, от которой, казалось, зависела жизнь. Но ее пальцы исчезли, а его — больно ударились о металл.

Мышь, осторожно открыв глаза и подождав, пока те привыкнут к полумраку, наткнулся взглядом на покореженный мотоцикл их связиста, лишенный колес, но целый в середине. Улыбнувшись ему, словно любимой девушке, Огонек нащупал кнопку подачи сигнала SOS. Через секунду датчик замигал, показывая, что аппарат начал передачу координат с сигналом бедствия на всех военных частотах мышей. Боец выдохнул, только сейчас заметив, что задержал дыхание перед тем, как щелкнуть тумблером. Командование знает, в каком направлении они ушли. Он обещал штабу, что раз в час связист будет подниматься на вершину и отчитываться о ситуации. На связь они выходили минут за двадцать до взрыва. Скоро за ними вышлют поисковый отряд, а в радиусе пары километров спасательная техника поймает SOS. Главное — дождаться. Главное, чтоб раньше на них не вышли враги. И чтоб не спалила его и его солдат своим пламенем Дневная звезда.

Полковник Римфайер, сделав над собой усилие, поднялся на колени, проверил фляжку на поясе и огляделся. Пришло время развернуть его солдат, идущих в Чертоги Великого воина, обратно в сторону жизни. Наги привела его сюда, а он приведет в спасительную прохладную тень своих раненых!

Подняв глаза к небу, Огонек прищурился, бросая вызов высшим силам. Они пытаются убить его, но его хранит любовь той, кто, он верил в это всем сердцем, ждет его возвращения. Всю свою жизнь боец покорно служил Богу войны и пламени, не страшась смерти, но сейчас, заглядывая прямо в глаза Костлявой, понял, что был предан не тем. Любовь и милосердие, что спасали сейчас, стали милее тех, кто много лет толкал на жестокость, риск и безумства.

Он отвергает бога войны! Отныне он будет служить лишь той, кто дает покой сердцу!

Он знал, что жестокий Марс, узнав об измене, страшно отомстит отвергшему его призыв! Но воин готов принять кару, чтобы после вернуться строить новый мир рядом с той, что указала путь, с которой мечтал он продолжить свой род!

Он про себя пообещал Наги вернуться.

Пообещал закончить эту войну.

Пообещал поцелуй.

И даже звезда по имени Солнце не помешает ему сдержать обещание!

***

Солнце, пылая бессильной злобой, уползало за горизонт. Дневная звезда была в ярости, не справившись с горсткой упрямых смертных, которые отчаянно отказывались умирать. Почти потеряв своих жертв из виду, Светило выхватило тени, скользящие по горным хребтам, и мстительная жестокая улыбка озарила его лик. Разгневанный бог сам взялся за дело, и теперь этим упрямцам несдобровать! Они еще проклянут своего командира, отбившего их у дневного жара!..

Семеро полуживых воинов, притаившихся в крохотном гроте засыпанного искореженным металлом и телами их товарищей каньона, уловили звуки, явно не относящиеся к природным. Огонек, с трудом поднявшись, осторожно двинулся навстречу поисковому отряду. Отчаянно хотелось, чтобы долгожданное спасение наконец нашло его измученных солдат. Их еще можно было спасти, немедленно оказав квалифицированную помощь! Но инстинкты, как перед взрывом, предупреждали: рядом беда! И где-то на краю сознания он знал, что это Великий воин послал ему расплату за отказ откликнуться на призыв и пополнить ряды его личной охраны.

Мужчина не дрогнул, скрестив взгляды с божеством своей касты.

Великий Марс смотрел на него десятком красных глаз и будто насмешливо спрашивал, что будет делать непокорный сын теперь, когда на место взрыва подоспели те, кто устроил ловушку? В кривых хищных ухмылках мышь читал обещание долгой и кровавой расплаты. Пальцы тех, кто был также рожден Красной планетой, азартно сжимали оружие. В руке того, кто подошел к Огоньку ближе остальных, грозно сверкнул хищными зубцами боло. Их общий Бог вел своих сынов на бой друг с другом. Ему, в принципе, было не важно, кто из них придет к нему сегодня, для него все они были равными детьми. А того, кто выживет после этого столкновения, он, так и быть, милостиво отпустит. Но только до тех пор, пока не придет время очередного призыва…

Прятаться было бесполезно: остатки покалеченного отряда как на ладони. Полковник Римфайер расправил плечи и прищурил глаза, готовясь к неминуемому. К нему, единственному из мышиного отряда способному стоять на ногах, со всех сторон стекались исхудалые, измученные, но полыхающие отчаянной ненавистью солдаты крысиной армии…