Невероятные приключения Варсофония и Варвары (СИ) [Зойка-пересмешница] (fb2) читать онлайн

========== Однажды в Африке ==========

Комментарий к Однажды в Африке

Это самое местечковое, что вы читали. Никто, кроме своих, не поймёт. Оценят ещё меньше. Но тут есть рыбов и оно красивое. :)

Все: сейчас Зоя что-нибудь выложит.

Зоя: **выкладывает какую-то разляляйстую поебень**.

Вооружённая до зубов и очень опасная эскадрилья мозамбикских борцов за свободу наконец добралась до пункта назначения. Коварная кобра Нюша высунула голову из заплечной корзины командира и, показав язык джунглям, медленно осмотрелась по сторонам.

– Тихо что-то… - сплюнул на раскалённую землю главнокомандующий Ннамди – выпускник Ростовского Радиотехнического Университета. Затем, повернувшись к мужчине и его спутнице и зло зыркнув на нелепых белых, которые наняли его, он спросил на родном латышском языке, - дальше-то куда?

– А-ли-и… - распевом начал отвечать ему грузный человек в белом грязном бурнусе, но, получив удар от своей спутницы локтем в живот, замолчал. Дама же, закутанная в мусульманскую народную одежду женщины-шахидки, проворно нырнула рукой себе под хиджаб, чем очень смутила бойцов мозамбикского сопротивления. Они инстинктивно отпрянули и попрыгали в различные лужи и ямы, чтобы уберечься от взрывной волны. Взрыва не последовало. Женщина вытащила руку из-под платка.

В кулаке была карта.

Туз треф.

– Ага! – Торжествующе воскликнула она. – Нашла! Вист, батюшка! Гони крест с алмазами!

– Тьфу, бесово племя! – Сплюнул на землю мужчина в бурнусе и проворно сунул руку под наряд женщины-шахидки. Свой наряд. Одет он был по какой-то прихоти так же. Мозамбикцы все, как один, снова плюхнулись в грязь. Кобра Нюша свернулась противотанковым ежом и приготовилась к взрывной волне. Достав огромный золотой крест, усыпанный драгоценными камнями, мужчина кинул его девице, которая ловко поймала тот одной рукой, второй же девушка делала пометки в маленькой книжечке с надписью «Пулька».

– А ну встать! – Рявкнул разбешёный Ннамди своим соратникам по оружию, наблюдая за всеми этими нелепыми, а от того пугающими телодвижениями белолицых путников: «И попала ж вожжа под хвост согласиться быть провожатым», - подумал он, весьма некстати вспоминая родной Зи́лупе почти на самой латвийской границе, матушку, умело выдающую квашенную капусту в томате за красную икру и годы охальной, студенческой молодости, когда девушки его факультета с лёгкостью отдавались за детали транзисторов, а портвейн стоил два рубля тридцать шесть копеек.

– Нам бы, мужчина… - закончив делать пометки в книжице и сунув крест за резинку чулок с золотым кантом и вышивкой из Псалтыря, дамочка устремила свой взор на командира эскадрильи, - …пройти через эту часть джунглей, обойти места скопления возможных террористов и попасть прямо к заливу. Спутнику моему уже давно пора залить, - немного поразмышляв, добавила она последнее предложение и тревожно поглядела на своего компаньона – вот уже вторые сутки мужчина в бурнусе вынужден был отказываться от поиска истины, от чего настроение у него было, прямо скажем, не ангельское.

– Поелику мы зело на самолет опаздываем, - робко пробормотал грузный гражданин, не желая оставаться сторонним слушателем в разговоре.

И если, обычно, в состоянии трезвости путнее что-либо от мужчины услышать было практически невозможно, то сейчас он выразился как нельзя лучше – действительно, на берегу залива их ждал двухмоторный самолёт, доставшийся местным жителям ещё от ассов Геринга, которые сломали его, а починить в джунглях не смогли по сугубо техническим причинам – были съедены аборигенами примерно через три часа после аварии: поданные на большой стол, натёртые ароматной приправой «Куриме» и запечённые с яблоками в зубах и бумажными цветочками в ушах.

Позже в местных джунглях разбился ещё один самолёт, перевозивший учёных обезьян для Бангладешского цирка. Большая часть обезьян умела ездить на мотоциклах, а один старый самец Михеич даже неслабо волок в двигателях. Поговаривали, что Михеич никакая не макака, а спившийся сторож обезьян, бывший механик. Как бы то ни было, но товарищ пользовался у учёных приматов авторитетом, и те подчинялись ему беспрекословно.

Примерно через два года, заменив все какие можно было сломанные части на такие же из дерева, Михеич запустил оба двигателя самолёта и возглавил тут же созданную корпорацию «Мозамбик-авиа». И теперь единственный воздушный транспорт, без поломок летающий вот уже шестьдесят лет, ждал на берегу гражданина в бурнусе и его спутницу.

Ннамди ещё раз задался вопросом – почему он сразу не убил этого толстяка и девку при нём. Потом вспомнил, как девка ловко и словно нехотя сломала челюсть Амбалу – здоровому двухметровому негру, и, нервно сглотнув слюну, сообразил, как всё та же мило улыбающаяся девчушка вытащила эротичным жестом у себя из декольте стилет, которым можно было проткнуть насквозь барана, и пощекотала его – Ннамди – промеж ног.

Не то чтобы ему не понравилось… Отнюдь!

Как настоящий мужчина, который, как известно, должен быть чуть краше Рона Перлмана, провожатый любил опасности, от коих коптит слюна, адреналин закипает в крови и где-то плодятся пантеры, однако, именно в день встречи со своими путниками, ветхая бабка Маран, вечно слоняющаяся с молоком кобры и яйцами аллигатора у места дислокации сопротивления, не предсказала латышу ничего хорошего. Она вообще ничего не предсказала, так как ровно за пять минут до встречи с Ннамди, решившим сходить до ветру, прямо на голову бабуле упал военный снаряд.

Боеголовка эта была времён Первой Мировой и выпал из дупла баобаба, с годами обжитого местными, африканскими белками. Хотя в Мозамбике ходили слухи, что через это дупло сметливые люди давно уже переводили деньги в оффшорные зоны на Кипр.

Маран, впрочем, быстро пришла в себя, да и сам снаряд, по счастью, не пострадал. Однако командир мозамбикских борцов за свободу посчитал это дурным предзнаменованием.

Куда худшей приметой Ннамди счёл то, что белолицые спутники отказались давать ему задаток валютой и оставили в залог чётки с православным крестиком, а мужчина в бурнусе уверил, что, ежели чего, он непременно отпоёт по всем правилам тело африканского латыша.

– Я слышала, в этих местах водятся людоеды. – Без видимого интереса изрекла дамочка и тут же разродилась воинственным кличем, делая лёгкий, едва заметный выпад ногой из серии ударов «Сорокдесятница». – Куда смотришь, дурень! – Самый юный из бойцов сопротивления, опрометчиво задержавший взгляд на оголившейся коленке, согнулся в три погибели. Только нападающая знала, что разогнётся парень теперь не раньше, чем через сорок дней.

– Кхм! В джунглях ночью стоит бояться вовсе не людоедов, - делая вид, что не замечает скрюченного юнца, с придыханием произнёс Ннамади. Белолицую женщину он почти любил. И за спиной его, как бы подтверждая слова хозяина, радостно шипела Нюша, распираемая от полноты чувств.

– Скажите, любезный, - кокетливо потрясая бородой, неожиданно прервал разговор командира и своей соратницы толстый мужчина, - а чего нам следует опасаться?

– Вы когда-нибудь слышали сказки про жизнь после смерти? – Ужасные легенды про зомби преследовали провожатого с самого детства. Спасибо африканской родне, способствующей формированию культурного кода, спонсируемого письмами из когда-то далёкого, а теперь такого близкого Мозамбика. И сейчас, когда толща листвы стала всё плотнее, а небо полностью скрылось в тёмной, густой зелени, он не мог о них не думать.

– То есть как слышали? – Удивился Варсофоний. – Мы и сами работаем на этого сказочника, помилуй мя!

Ннамди, опешив, вытаращился на мужика. Нюша из болотно-зелёной стала ядовито-малиновой от смущения, а старый макак Михеич, неожиданно вышедший из леса и только что мудро заметивший в своих размышлениях, что у единственной женщины в компании коса толщиной с питона, подтянул полотняные штаны.

– Ну так што? – Михеич затянулся табаком из курительной трубки, - полетим, соколики, али как? – Сразу было видно, он признал и полного прелата, и девушку.

Мужчина в бурнусе радостно и согласно закивал головой, тем самым демонстрируя ответ на вопрос бывшего механика, а вот дамочка слегка смутилась, явно давая понять окружающим, что ей больше нравится вариант «Али как».

Ннамди же облегчённо перевёл дыхание:

– Что ж, господа, на этом мы с вами попрощаемся…

– То ись как это? – Опешил Михеич. – А кто нас через джунгли поведёт?

– Но вы… - непонятливо протянул латыш.

– Что я? Подумаешь, запил с гамадрилами! Они меня и завели сюда, а назад дороги я не знаю.

Ннамди возвёл глаза к небесам, призывая на попутчиков гнев древней богини Гонореи, издревле покровительствовавшей его роду, и решительно прервал бестолковую беседу.

– Значит так!

Моджахеды мозамбикской революции, не ожидавшие этого окрика, рефлекторно снова рухнули в грязь.

Девушка в чёрном невозмутимо присела на одного, от чего тот закряхтел, а когда Варвара удобно улеглась на его спине и оперлась локотком на голову – беспомощно забулькал в луже, через несколько секунд затихнув.

Несостоявшийся радиотехник с отвращением посмотрел на бойцов, снова плюнул, подумав, что ему бы такую бабу, и всё прочее сопротивление можно было бы распустить, и уже тише, чтобы не вносить в ряды воинов паники, повторил:

– Значит так, идём след в след, смотрим под ноги. Если увидите ядовитую жабу-агу, немедленно закукарекайте.

Африканцы понятливо закивали головой. Колонна двинулась вглубь джунглей. Первым шёл сам Ннамди, разрезая широкой грудью влажный воздух. Комары разбивались вдребезги, ударившись о его квадратный лоб. Змеи без чувств падали в обморок, едва завидев его глаза, сверкающие гневом. Не исключено, что в зарослях лиан кто-то родил.

Следом шёл Михеич. По пути он собирал грибы и ему одному ведомые ягоды. За ним шла девушка в чёрном с ясным и горящим взором истового фанатика. После – несколько бойцов и, наконец, мужчина в бурнусе и все прочие.

Неожиданно один из членов вооружённой группировки зло выругался на чистейшем русском, от чего листья священного бананового дерева слабо зашелестели:

– А вот когда я жил в Херсоне… - ностальгически начал было боец, но его прервал батюшка, шедший позади.

– Гражданин, вы – советский? – Оторопело спросил Варсофоний – все чёрные до этого говорили исключительно по-латышски или по-французски.

– Ещё какой! – Подтвердил боец, удивлённо воззрившись на соотечественника. – Вы б видели, какие у моей матушки арбузы вырастают в сезон!

Гражданин в платье и белом бурнусе воровато глянул на свою спутницу, которая в этот момент как раз сбила с дерева двумя связанными между собой церковными кадилами анаконду, применив против неё «Бичевание Иоанна», отчего змеюка, имевшая в длину добрых пять метров, со смачным звуком «Хрясь!» впечаталась в соседний ствол и надолго утратила интерес к окружающему миру. И осознав, что девушка всецело поглощена делом самообороны от различных тропических тварей, скорбно вздохнул, произнося непонятную фразу «Ради встречи-то можно, да и дошли ужо почти!» и извлекая из голенища сапога католическую скульптурку девы Марии:

– Прости, Господи, грехи моя тяжкие, - перекрестился мужчина и ловким ударом ребра ладони снёс Мадонне голову. По джунглям потянулся сладкий запах сивухи, но гражданин в бурнусе тут же его пресёк, заткнув дыру пальцем.

– НЕ СМЕТЬ! – Варвара учуяла амбре раньше, чем оно распространилось. Этому способствовали навыки, отточенные в церковно-приходской школе монахинь-телохранительниц, когда, на спор, они определяли постное меню из ароматов продуктов, которые ещё не подвезли на территорию.

– Согласен, - смиренно кивнул Михеич, с особой нежностью глядя на залив и самолёт, припаркованный на пляже, - тем более, что дошли.

Они и правда дошли.

До ручки.

Лететь на э т о м было грехом, превосходящим все семь смертных.

Но и Варвара, и Варсофоний полетели.