Глава 1
Ученик второго класса Петя Зябликов и его мама, учительница начальных классов, которую все знакомые звали Верочкой Ивановной за миловидную внешность и весёлый, добрый нрав, гуляли по пляжу и по очереди фотографировали всё, что нравилось. А нравилось им всё – и ласковое лазурное море, и пляжи с чистым белым песком и видневшиеся неподалёку горы, покрытые зелёными лесами. Особенно непривычно смотрелись растущие повсюду пальмы с роскошными листьями, похожими на перья диковинных птиц, развевающиеся на ветру.
Они приехали вчера вечером, ещё не успели налюбоваться здешними пейзажами, и были счастливы оттого, что наконец – то сбылась их мечта – побывать на Карибских островах.
Чтоб вы знали – Карибские острова, это не каких – нибудь два – три островка, их около семисот штук. А самое главное, некоторые из них необитаемы. Петя считал, что именно на таких островах, в глубоких пещерах и гротах, пираты много лет назад прятали свои сокровища. Какой мальчишка не мечтает их найти? Петя тоже мечтал и, конечно же, был уверен, что повезти должно именно ему.
Да, а пока…
– Петя, стань-ка сюда. Внимание! А теперь вот сюда. Отлично! А теперь сними меня. Ой, кажется, я моргнула. Давай ещё разочек… Ну как?
– Хорошо! Мама, посмотри, какая яхта! Подожди, сейчас я её сфоткаю!
– Какая красота! Петенька, тебе здесь нравится?
– Очень!!!
– Петя, нам надо непременно сфотографироваться вместе. Постой здесь, сейчас я кого – нибудь попрошу.
Вот тут и появилась Маша. На вид ей было лет двенадцать. У неё были огненно – рыжие волосы, и милое личико с равнодушно – спокойным выражением человека, успевшего пресытиться местными красотами.
– Девочка! – обратилась к ней Вера, – Вы говорите по – русски?
Девочка резко обернулась. Солнце осветило её лицо с удивительными глазами цвета зелёного ореха. Равнодушное выражение на нём сменилось радостью и изумлением, будто она ожидала увидеть кого – то знакомого. Девочка немного помолчала, внимательно разглядывая Веру, затем встряхнула головой, словно избавляясь от наваждения, и ответила:
– Говорю…
– Петя, нам повезло, мы встретили соотечественницу! – обрадовалась Верочка, и, улыбаясь, представилась: – Меня зовут Вера Ивановна. А это мой сын Петя. Мы из Москвы.
– Очень приятно, – вежливо ответила девочка, – Я Маша. И тоже из Москвы.
– Замечательно! Оказывается, мы земляки! Машенька, ты не могла бы разок – другой сфотографировать нас вдвоём на фоне моря и вот этих чудесных пальм?
– С удовольствием. Станьте вот сюда. Чуть левее. Отлично! А теперь повернитесь лицом к морю…
Вместо разика Маша вполне профессионально снимала их и так и эдак целых полчаса.
– Спасибо тебе, Машенька! А можно я сниму вас вдвоём с Петей, на память о нашей встрече?
– Можно… А с вами сфотографироваться можно?
– Конечно! Маша, – спохватилась Верочка Ивановна,– а с кем ты сюда пришла? Где твои родители?
– Мамы у меня нет, она умерла. А папа на несколько дней улетел в Москву по делам.
– Машенька, пожалуйста, прости. А с кем ты здесь живёшь? Ты пришла сюда одна?
– Не одна. Со мной Анфиса и Максим. Анфиса папина невеста, а Максим её кузен, наш типа телохранитель. Они прошли здесь передо мной.
– Да? Так пойдём поскорее их догоним! Наверное, они уже волнуются.
– Как же, волнуются…– отмахнулась Маша, – ничего они не волнуются.
– Нет, всё – таки гулять одной в чужой стране… А вдруг ты разминёшься с ними и потеряешься, да мало ли что с тобой может случиться…
– Ну что вы, я не потеряюсь. Мы живём здесь почти все каникулы, и я хорошо знаю остров. Насчёт преступности здесь гораздо спокойнее, чем в Москве. И, вообще, никуда они не денутся, другой дороги домой всё равно нет.
– Это очень хорошо, но всё – таки…
Верочка огляделась по сторонам. Окружающие их люди были спокойны и веселы, но… Ей почему – то показалось, что вон тот темнокожий мужчина смотрит на них слишком пристально. Нет, своего Петю она не оставит одного ни на минутку. И Машу не оставит, пока не подойдут Анфиса и Максим. И обязательно скажет им, что так нельзя…
Они действительно вернулись той же дорогой, часа через два. Верочка Ивановна издалека заметила эффектную пару – длинноногую блондинку модельной внешности и высокого загорелого парня.
Девушка была очень молода и красива, но Верочке её красота показалась холодной и бездушной. Парень тоже был высок и хорош собою, хотя склонность к праздной жизни и излишествам уже начали оказывать на его фигуру своё воздействие, наслаивая жировые прослойки и сглаживая мышечные рельефы. Ещё несколько лет такой беззаботной жизни и он превратится в огромный шкаф с отвислым животом. Они медленно приближались, переговариваясь о чём – то своём. Казалось, их не интересует ничего, кроме самих себя. То, что молодых людей связывает нечто большее, чем общие дела и заботы, было видно невооруженным глазом. Верочке стало жалко девочку, оставленную на попечение этой пары, доброты и душевности у которой, похоже, было не больше, чем у манекенов, стоявших на витрине магазина.
– А вот и наша «королева»… – сказала Маша, когда они подошли поближе, – я же говорила, никуда они не денутся…
– Машка? – вздохнула девушка, словно удивившись неожиданной встрече, – ты ещё здесь?
– Быстро топай домой… – добавил Максим, равнодушно глядя в сторону.
Верочке показалось, что Машу воспринимают, как досадное недоразумение, мешающее спокойно жить. Её возмутило бездушное отношение к девочке. Она не смогла удержаться, и решилась прочитать небольшую лекцию об опасностях, подстерегающих детей. Но, стоило ей открыть рот, как Максим, видимо вспомнив об обязанностях охранника, подошел к ней вплотную и грубо спросил:
– Тётка, тебе чего? Захотела заработать? Ну – ка, быстро отошла от девочки!
Верочка возмущенно ахнула: – « Да как вы смее …», но, заглянув в его колючие глаза, осеклась на полуслове и попятилась.
– Послушай, ты… – вмешалась Маша, – никогда не смей так говорить с моими знакомыми, ты не на своих бандитских разборках…
– Но я же…– попытался оправдаться Максим.
– Я сказала, не сметь, – повторила Маша, – иначе я расскажу обо всём папе…
– Петенька, пойдём… Нам пора ужинать. До свидания. – Верочка Ивановна схватила сына за руку, и припустила в сторону гостиницы, не желая, чтобы он слышал металлические нотки, прорезавшиеся в голосе девочки.
*******
На следующий день они опять встретились на пляже. Маша, увидев Веру Ивановну и Петю, сразу же направилась к ним.
– Здравствуйте! Как хорошо, что вы здесь!
– Здравствуй, Машенька, – сдержанно поздоровалась Верочка, – как твои дела? Папа ещё не вернулся?
– Пока нет. Можно, я побуду с вами?
– Мы, конечно, не против, но как отнесутся к этому твои…
– Вера Ивановна, извините, пожалуйста, за вчерашнее, и не бойтесь, он больше не посмеет.
– Да я и не боюсь… У тебя отличная видеокамера.
– Да, мне её подарил мой папа. Я хочу стать кинорежиссером. Спасибо вам, вы такая добрая. И очень – очень похожи на мою маму…
Грусть, появившаяся в Машиных глазах, вызвала прилив нежности.
– Ты её помнишь? – спросила Верочка, сдерживая желание прижать девочку к груди.
– Помню. Давайте я поснимаю вас с Петей на видео.
– А тебя это не затруднит?
– Ну что вы, нисколечко.
Некоторое время они веселились, позируя перед камерой. Маша наскоро обучила Веру, и она тоже немножко поснимала их вдвоём с Петей.
– Когда мы вернёмся в Москву, я сделаю видеоролик о том, как мы с вместе отдыхали, и подарю вам, . – пообещала Маша. – А можно, мы с Петей пойдём искупаемся, а вы посмотрите за камерой?
– Конечно, идите, только не заплывайте слишком далеко…
Верочка посмотрела вслед удаляющимся детям, и, окончательно смягчившись, шепнула:
– Бедная моя девочка…
– Ты умеешь плавать? – поинтересовалась Маша, пиная ногами набегавшие волны.
– Да, – с гордостью ответил Петя, – я с самого детства занимаюсь плаваньем и гимнастикой.
– Отлично… Пошли!
Некоторое время они ныряли, соревнуясь во «кто кого перенырнёт». Выныривая, Маша каждый раз поглядывала в сторону Анфисы и Максима, сидевших в открытом кафе, неподалёку от места, где швартовались прогулочные катера и яхты. Когда они встали и направились в сторону причала, Маша сказала:
– Петя, давай отпустим твою маму купаться, а то ей жарко.
– Давай…
– Верочка Ивановна, – закричала Маша издалека,– идите купаться, а мы посидим.
Верочка помахала им рукой, поднялась на ноги и вошла в воду. Маша с Петей с шумом промчались мимо, обдав её тучей брызг. Верочка вздрогнула, погрозила им пальчиком и пошла дальше. Она потихоньку, шаг за шагом, погружалась в прохладную воду, любуясь безоблачным небом. Как всё – таки хорошо, что её брат Боря подарил им путёвку, о которой они с Петей так долго мечтали.
Выйдя на берег, Маша посмотрела вслед удалявшейся Верочке Ивановне, и неожиданно спросила:
– Петь, ты мне друг?
– Друг… – не задумываясь, ответил Петя.
– Ты любишь смотреть детективные фильмы?
– Люблю, хотя мама их не одобряет … Но я всё равно стану детективом, когда вырасту.
– Так вот, ты можешь стать им прямо сейчас…
– Как это? – опешил Петя.
– Так. Я провожу одно расследование, и ты мне поможешь.
– Правда? – не поверил Петя.
– Честное слово. Согласен?
– Конечно!
– Тогда одевайся… – сказала Маша, поспешно натягивая шорты и майку.
– А мама? Надо же ей сказать.
– Скажем потом. Надо торопиться, иначе можем опоздать, и никакого расследования не получится.
– Хорошо, скажем потом.
Маша подхватила видеокамеру, скомандовала «за мной!», и со всех ног помчалась к причалу. Петя бежал вслед за ней, стараясь не отставать..
Верочка видела белоснежную яхту, отходящую от причала. Она сощурила глаза и с трудом прочитала название судна: – FAINЕ. Яхта развернулась и взяла курс в океан, к виднеющимся на горизонте небольшим островам. Неужели среди них и правда есть необитаемые?
– Удивительно, – подумала она, – в наш век и необитаемые острова… Какая красивая яхта! Интересно, заметили её ребята или нет…
Она обернулась к берегу и поискала взглядом детей, но не нашла. Их лежаки были пусты. Наверное, они легли на песок. Да, зрение в последнее время заметно ухудшилось. Большие нагрузки всё – таки дали о себе знать.
– Надо обязательно сходить к окулисту, – подумала Верочка, – наверное, в очках я стану похожей на «синий чулок», но делать нечего…
Глава 2
Анфиса познакомилась с Машиным отцом на открытии выставки известного современного художника. На самом деле её интересовала не живопись, а возможность завести среди посетителей полезное знакомство. К сожалению, выбор был невелик. Мужчин было немного, да и те находились под надёжной охраной своих спутниц. Наконец она заметила хорошо одетого, полноватого мужчины лет сорока, который был явно без пары. Анфиса сделала вид, будто споткнулась и подтолкнула его под руку, в которой он держал бокал с вином. Вино выплеснулось на смокинг. Мужчина резко обернулся, но, увидев перед собой очаровательную молодую девушку, неожиданно стал извиняться сам.
Они выпили по бокалу шампанского, и познакомились. Его звали Михаил Андреевич Колобков (вот уж действительно настоящий колобок, подумала Анфиса). Представившись, она согласилась выпить ещё. Потом доверчиво склонилась к уху Михаила Андреевича, пожаловалась на головокружение и попросила на минуточку побыть её кавалером. Колобок обрадовался, не веря своему счастью, а когда она снова пожаловалась на головокружение, предложил отвезти её домой.
Их отношения складывались замечательно. Она называла его «папиком», он её «малышом» и «киской». Вскоре Михаил Андреевич решил познакомить её со своей двенадцатилетней дочерью.
– С радостью, – заверила Анфиса, – девочка уже почти взрослая (свой первый роман Анфиса завела, когда ей едва исполнилось четырнадцать), мы обязательно подружимся.
Как бы не так… Дочка была не так проста, как хотелось бы. Она даже не пыталась скрывать, что Анфиса в их доме лишняя.
Михаил Андреевич понимал, что Анфиса для мачехи слишком молода, но всё – таки надеялся, что со временем они найдут общий язык и станут подругами. Он делал всё для того, чтобы примирить их и сблизить. Анфиса чувствовала, что этого не случится никогда в жизни, но всё – таки решилась, по настоянию папика, переехать в его квартиру. Надо было как – то выстоять до того, как она станет его законной женой, а там будет видно. В любом случае, с пустыми руками она отсюда не уйдёт.
На самом деле всё обстояло намного хуже, чем она могла себе представить. Как оказалось, Маша очень любила животных. Анфиса пришла в ужас, узнав, что в их квартире, вместе с котом Барсиком, белочкой Лушей и попугаем Жаком проживает метровый уж Яшка. Маша выкупила его у издевавшихся над ним мальчишек за сто рублей, когда он был ещё совсем маленьким.
Жила эта разномастная компашка дружно, во всяком случае, никто друг друга не клевал, не царапал, и не пытался задушить. В общем, все жили припеваючи, свободно разгуливали по квартире, и нежно обожали Машу. Это было видно по тому, как они спешили ей навстречу, едва заслышав её шаги.
Каждый вечер Маша брала книгу, и, похлопав по ней рукой, усаживалась под торшер, стоявший между креслами в углу гостиной. Они тут же собирались вокруг неё. Луша прыгала на журнальный столик, где её ожидало угощение в виде горсточки семечек или орехов. Ужа Маша вешала себе на шею, поближе к торшеру. Он грелся под тёплой лампочкой, заглядывал через её плечо в книгу и удивлённо покачивал головой. Скорее всего, его привлекало движение теплого воздуха от перелистываемых страниц, но Маше хотелось верить в то, что Яшка никакой не уж, а самый настоящий заколдованный принц. Вечерами, лежа в постели, она придумывала немало волшебных историй, чтобы его расколдовать, но пока что все они заканчивались неудачей.
Попугай усаживался на другое плечо и копался в Машиных волосах. Кот располагался в кресле, стоявшем напротив, и сладко подрёмывал. Время от времени попугай одобрительно выкрикивал «чудеса!», уж качал головой, а кот открывал глаза, и, словно в знак согласия, взмахивал хвостом.
Анфиса смотрел на эту идиллическую сцену, и всё больше убеждалась в том, что Машка настоящая ведьма. Иначе как можно было объяснить то, что её друзья, словно сговорившись, стали буквально всё делать ей назло. Барсик, никогда в жизни не гадивший по углам, начал делать это именно сейчас, и именно в её, Анфисины, туфли. Словоохотливый попугай Жак, знавший около сотни слов, при Анфисе не желал говорить ничего, кроме «дуррра». А белка при её появлении начинала суетиться и спешно перепрятывать свои запасы, порастыканные по укромным уголкам орешки и сушеные грибы, словно боялась, что Анфиса найдёт их и съест. Уж тоже старался показать всем своим видом, что Анфиса пришлась не ко двору. При каждом её приближении он начинал шипеть и делать устрашающие движения. Она была уверена, что это неспроста, потому что не раз слышала, как Машка отдавала ему команду: – Яша, фас!!!
Анфиса решила пожаловаться папику. Выбрав подходящий момент, подошла к нему сзади, и, легонько укусив его за ушко, сказала:
– Ты знаешь, милый, я слышала, как Маша науськивает на меня своего ужа.
– Ну что ты, моя радость, – папик прекратил довольно мурлыкать и засмеялся, – это же совершенно
невозможно. Уж не собака, он команд не понимает.
– Тогда почему он на меня шипит?
– Он так выражает своё восхищение, потому что «нельзя быть красивой такой»!
– Вот ты всё шутишь, – рассердилась Анфиса, – а я его боюсь.
– Ну что ты, глупенькая, он же совершенно безобидный. А на Машу не обращай внимания. Она просто прикалывается, а ты ей веришь.
– Всё равно мне неприятно.
– Ну, хорошо, я ей скажу, чтобы она больше так не делала.
Но всё так и продолжалось бы до бесконечности, если бы он не увидел всё своими глазами. Однажды Анфиса осталась дома одна. Она лежала на диване и от нечего делать листала модные журналы, когда увидела покачивавшуюся рядом голову ужа. Испугавшись, Анфиса швырнула в него журнал и вскочила на ноги. Яшка, не ожидавший такой реакции, отпрянул назад, а она начала кричать и топать ногами. Уж зашипел и сделал вид, что хочет её укусить. Анфиса испугалась ещё больше и с невиданной резвостью перескочила с дивана на стол.
Вернувшись домой, папик застал ужасную, и вместе с тем комичную картину. Анфиса стояла на столе. Уж свернулся напротив, в углу и делал пугающие броски при каждом её движении. Жак порхал над Анфисиной головой и выкрикивал с ярко выраженным кавказским акцентом : «Гони бабло ! Атрррэжу уши! Гони бабло! Атрррэжу уши!»
Белка сновала челноком из угла в угол, перетаскивая свои запасы. Барсик сидел в кресле с видом футбольного фаната, вертел вслед за ними головой и хлестал хвостом по своим бокам.
Папик, прощавший любимой дочери и её друзьям буквально всё, наконец – то вышел из себя. Он гневно топнул ногой и пообещал собственноручно повышвыривать бездельников вон, если они не прекратят свои бесчинства. «Бездельники» поняли, что дело принимает серьёзный оборот, и разбежались кто куда. Уж быстренько ретировался в Машину комнату, и на всякий случай заполз подальше под кровать. Жак с победоносным видом уселся на шкаф и принялся чистить и приглаживать перышки. Барсик спрыгнул на пол, поднял хвост трубой, показывая всем своим видом, что он вообще тут не при делах, и важной походкой удалился на кухню. Только белочка никак не могла остановиться. Разволновавшись, она позабыла, куда перепрятала свои запасы, и продолжала их искать.
Михаил снял Анфису со стола, и стал её успокаивать. Она нарочито долго всхлипывала и повторяла:
– Вот видишь, дорогой, а ты мне не верил…
За обедом Маша имела неприятную беседу.
– Скажи пожалуйста, ребёнок, – спросил папа, – зачем ты натравливаешь ужа на Анфису?
– Папа! – Маша сделала удивлённые глаза, – надеюсь, ты шутишь?
– А то нет? – воскликнула Анфиса, – я слышала собственными ушами, как ты говорила: «Яшка, фас»!
– Ну и что? Это же была шутка. Ты что, не понимаешь шуток?
– Хороша шутка, ничего не скажешь. А кто учит Жака болтать всякий вздор? Я, что ли?
– Конечно, не ты, – съехидничала Маша, – чему ты можешь научить? У тебя же словарный запас меньше, чем у него. А всё потому, что ты целыми днями не отходишь от зеркала. Королева красоты…
– Да, королева! А тебе завидно?
– Очень надо… Лучше скажи, какую книгу ты читала в последний раз, «Репка» или « Курочка Ряба»?
– Девочки, девочки… – папа похлопал ладонью по столу, – не надо ссориться. А ты, Маша, не оправдывайся. Ты учишь птицу чёрт знает чему…
– Ну и чему же я её учу?
– Например, болтать на бандитском жаргоне. В конце концов, имей мужество сознаться, я же слышал собственными ушами.
– На каком таком жаргоне? – удивилась Маша, – что ты слышал?
– А как ещё можно назвать вот это: « Гони бабло»… «Атрррэжу уши» ? Не попугай, а настоящий разбойник с большой дороги.
– Так это он научился у соседа снизу… – вмешалась молчавшая до сих пор домработница Тимофеевна.
– У соседа? – удивился папа.
– Ну да. Это он так разговаривает по телефону. Курит на балконе, и кричит: «Гони бабло! Атрэжу уши!»… Не пойму, то ли он так шутит, то ли кого – то запугивает.
– Машенька, – растерялся папа, – прости меня, я же не знал.
На этом конфликт был исчерпан. Но с тех пор Анфиса твёрдо усвоила привычку убирать свою обувь в шкаф. Попугаю был объявлен бойкот, а Яшку Маша стала на время своего отсутствия сажать в террариум.
Глава 3
Анфиса с Максимом вернулись с прогулки далеко за полночь. Управляющий виллой Хосе видел, как невеста хозяина вошла в дом вместе с охранником, и был удивлён тем, что они вернулись без маленькой госпожи. Затем в спальне девочки вспыхнул и тут же погас свет. Возможно, она проскользнула в дом незамеченной.
Хосе точно знал, что они уходили на ежевечернюю прогулку, узаконенную Анфисой, заботившейся о своей фигуре, втроём. Может быть, они не поладили, и Маша решила от них сбежать? Хосе давно понял, что девочка недолюбливает свою будущую мачеху. Госпожа Анфиса отвечает ей тем
же, хотя при хозяине старается это скрывать. Конечно, прислуге иметь своё мнение не положено, но он был уверен в том, что девочка, которая старше твоей дочери всего на четыре – пять лет, мало подходит на роль мачехи.
Хосе было шестьдесят лет. Он жил со своей женой Ненси на этой вилле, построенной одним знаменитым актёром, со дня её основания. Вилла много раз перепродавалась, а он продолжал ею управлять. Предпоследний хозяин, как и все предыдущие, был доволен его безукоризненной честностью и исполнительностью, и рекомендовал его Михаилу Андреевичу Колобкову. Поскольку за виллой требовался постоянный присмотр, Михаил Андреевич тоже решил оставить его на прежнем месте.
Об этих странных русских, наводнивших острова, ходило много слухов, и Хосе был уверен, что долго здесь не задержится. Однако господин Мишель оказался хорошим человеком, и с первых минут стал относиться к нему, как к равному, чем заслужил его бесконечное уважение и преданность. Невеста хозяина была совсем другой. Конечно, она была настоящей красавицей, и изо всех сил старалась представить из себя леди. Но Хосе за свою жизнь перевидал столько леди, сколько ей и не снилось, и с первых же её шагов догадался, что она не та, за кого себя выдаёт. А это очень плохо, когда человек пытается выдавать себя не за того, кем является на самом деле.
С прислугой она вела себя высокомерно, словно старалась подчеркнуть разницу их положения. Но Хосе, несмотря на простодушие хозяина, знал своё место и никогда не забывался, поэтому постоянно показывать своё превосходство над ним было вовсе не обязательно.
А вот дочь хозяина Маша оказалась такой же доброй и отзывчивой, как и её отец. Она хорошо владела английским языком, в отличие от Анфисы, понять которую было невероятно сложно. Познакомившись с его любимым котом Гарби, Маша рассказала о том, что дома у неё тоже есть кот, а так же попугай, белочка и уж. Она показала ему фото, на котором была снята со своими друзьями. На снимке попугай сидел у неё на голове, белка на коленях, уж обвивал её шею, а Барсик восседал рядом.
Хосе долго разглядывал фото, восхищенно покачивал головой и никак не мог запомнить, как кого зовут.
Маша хохотала, когда он коверкал их имена: Барсьик, Льюшя, Яшья, и в итоге подарила фото ему на память. С тех пор они подружились. Маша часто заходила в гости на половину, где жили они с Нэнси. Хосе учил её играть на маракасах*, которые делал в свободное время из высушенных плодов лагенарии и семян цезальпинии*, а Нэнси угощала оладьями, которые жарила специально для неё. Маша помогала Хосе разрисовывать маракасы, а между делом обучала его русскому языку.
На следующее утро Максим встал раньше обычного. Хосе видел, как он сел в автомобиль, зачем – то взятый в прокате, и куда – то уехал. Маша не появилась и к завтраку. За стол села одна Анфиса. У неё был встревоженный вид, она почти ничего не ела, и всё время поглядывала на телефонный аппарат, как будто бы ждала важного звонка. Когда телефон зазвонил, сорвалась с места, и, опередив Хосе, схватила трубку сама.
Разговор шел на русском языке. Анфиса положила трубку, и, сделав огромные глаза, сказала:
– Машу похитили…
– Машья? – не понял Хосе, – что слючилось с Машья?
– Украли, понимаешь? Киндеппинг. Требуют выкуп…
Слово киндеппинг Хосе знал хорошо. Оно говорило о том, что с девочкой может случиться беда.
– Полис, – заволновался Хосе, – надо звоньит в полис…
– Нет! – воскликнула Анфиса, – нельзя, они грозятся её убить… Надо отдать им деньги…
Вскоре появился Максим. Анфиса рассказала ему о звонке. Хосе скорее догадался, чем понял, что Максим посоветовал ей сообщить о случившемся Машиному отцу, и не предпринимать до его приезда никаких действий. Позвонив в Москву, они удалились в комнату Анфисы, и не выходили до самого обеда.
Потом Максим опять куда – то уехал. Минут через пятнадцать зазвонил телефон. Поскольку никого рядом не было, трубку взял Хосе. Мужчина, говоривший на ломанном русском языке, не давал ему сказать ни слова. Он громко кричал, и грозился убить Машу, если немедленно не получит сто тысяч долларов. Хосе позвал госпожу Анфису, но, едва она взяла трубку, говоривший отключился. Так повторялось несколько раз. Анфиса впала в панику. Ей мерещились похитители буквально в каждом углу. Она категорически отказалась подходить к телефону, и заперлась в своей комнате.
Максим тоже отсутствовал, и отвечать на звонки, вернее, выслушивать угрозы приходилось Хосе. Управляющий пытался объяснить, что он простой слуга, ничего не решает и не может ничего обещать, но его никто не слушал, а сумма выкупа возрастала с каждым звонком. Под конец она достигла двух миллионов американских долларов.
Глава 4
Михаил Андреевич с первых же слов Анфисы понял, что с его дочерью произошло что – то ужасное. В её голосе слышался испуг, а ответы на его вопросы полны намёков и неопределённости, словно бедняжка разговаривала под дулом пистолета. Он сразу же заподозрил, что Маша похищена.
В общем – то, в наше неспокойное время от конкурентов можно ожидать чего угодно, именно поэтому он решил нанять для своих любимых девочек специального охранника. Анфиса попросила, чтобы это был знакомый человек, и предложила кандидатуру своего двоюродного брата Максима (он проверил его паспорт, они действительно родились в одном городе и носят одну фамилию).
Михаил специально увёз семью из Москвы, на виллу, купленную на островах втайне ото всех. Видимо, конкуренты добрались и туда. Он никогда себе не простит, если с Машей что – то случится, и готов отдать всё, что у него есть, лишь бы она была жива и здорова.
Михаил бегал по квартире, на ходу заказывая билет на самолёт и бросая в чемодан необходимые вещи. Его взгляд упал на Барсика и Яшку.
Домработница Тимофеевна опять позволила ужу разгуливать по квартире. Она знала Машу с раннего детства, любила как родную, и потакала всем её капризам. Это она посоветовала хозяевам дать согласие на то, чтобы Маша оставила себе выкупленного у мальчишек ужонка. Маша всегда жалела больных и несчастных животных. А Тимофеевна знала множество народных примет, из которых следовало, что коты снимают отрицательную энергию и даже лечат некоторые заболевания, а ужи, поселившиеся рядом с людьми, могут предсказать беду.
Действительно, в день гибели Светланы, Машиной мамы, Яшка вёл себя очень странно. Он заметно нервничал, всё утро ползал вслед за нею, а потом и вовсе улёгся у порога и перекрыл выход, словно не желал выпускать её из квартиры. Но Светлана в приметы не верила, и, к тому же, очень спешила. Она спокойно переступила через ужа и ушла, а через час попала в автомобильную катастрофу.
В данный момент кот с ужом вольготно расположились на диване, носом к носу, и пристально смотрели друг другу в глаза. Может быть, соревновались, кто дольше не мигнёт. А может, уж пытался загипнотизировать кота, чтобы тот добровольно полез ему в пасть. Странно, что они ведут себя так спокойно, и абсолютно не реагируют ни на случившуюся с Машей беду, ни на его суету… А ведь они её любят. Безусловно, их поведение говорит о том, что с его доченькой всё в порядке.
ПОКА всё в порядке… А вдруг… Нет – нет, о плохом нельзя даже думать, чтобы не накликать беду. И вообще, чтобы не навредить Маше, надо вести себя очень осторожно. Здесь нужен совет и помощь опытного человека, специалиста своего дела. Таковым был его старый друг и сокурсник Сева – Всеволод Данилович Исаев. Михаил нашел его телефон, и, объяснив ситуацию, попросил лететь с ним.
Через несколько часов они сидели в самолёте. Сева всю дорогу расспрашивал друга о его жизни. Михаил рассказал ему от предстоящей женитьбе и показал фотографии дочери и невесты. Сева долго их рассматривал, и, по забывчивости положив в свой карман, ушёл в туалет. Правда, вернувшись, тут же отдал обратно.
Тем временем звонки на виллу прекратились. Максим вернулся, и Хосе смог уйти в свою комнату, чтобы в тишине поразмыслить над случившимся. Он знал, что киндеппинг сурово карается законом. Украсть ребёнка могли только отъявленные головорезы, способные на всё, что угодно. Хозяин приедет не раньше, чем через сутки, а то и больше. За это время может случиться непоправимое.
Посоветовавшись с Нэнси, Хосе взял фотографию Маши, где она сидела в окружении кота, белки, ужа и попугая, сел в автомобиль и поехал к своей знакомой гадалке Габриэлле. С Габриэллой они были знакомы с детства, потому что родились и выросли в одной деревне. Она рано научилась от своей бабки гадать и предсказывать судьбу. А когда их остров стал модным курортом и на него стали съезжаться люди со всего мира, Габриэлла приобрела славу местной знаменитости. Несмотря на это, она сразу узнала своего старого друга.
– Здравствуй, Хосе! – воскликнула она, широко улыбаясь, – рада тебя видеть!
– Здравствуй, Габриэлла! – ответил Хосе, оглядывая стены, увешанные деревянными масками и фигурками, над которыми плавало лёгкое облако дыма от горящих свечей и курящихся ароматических палочек. – Как поживаешь?
– Хорошо. Что тебя ко мне привело? Не случилось ли с тобой или с твоими родственниками какой – нибудь беды?
– С моими родственниками всё в порядке. А вот с дочерью моего хозяина случилось. Её похитили и грозятся убить, если он не заплатит выкуп.
– С дочерью твоего хозяина? Почему же ко мне пришел ты, а не её отец или мать? Они не верят старой Габриэлле?
– Мать девочки умерла. А отца на острове сейчас нет. Он улетел домой по делам, и ещё не успел вернуться.
– С кем же он оставил дочь?
– Со своей молодой невестой и охранником. Но заплатить выкуп без него они не могут, а обращаться в полицию боятся. Похитители могут причинить девочке вред.
– А почему не пришла невеста хозяина?
– Боюсь, она любит девочку меньше, чем я.
– Вот как? Странно, кому могло прийти в голову похищать ребёнка в то время, когда за него некому платить? Просто так это не делается, такие люди действуют быстро и наверняка, тянуть время не в их интересах.
– Я сам удивлён. Может быть, ты что – нибудь скажешь по этому поводу?
– Хорошо, я попробую. У тебя есть какая – нибудь вещь, принадлежащая девочке?
– Вот её фотография.
Габриэлла взяла фотографию в руки. Посмотрев на изображение, сказала:
– Это не простая девочка. Она отмечена знаком Солнца.
Удивлённый Хосе ещё раз взглянул на знакомое фото. В облачке таинственного дыма оно выглядело совсем по – другому. У Маши появилась царственная осанка и гордый взгляд изумрудных глаз. Её рыжие волосы сияли и переливались, создавая вокруг головы золотой ореол. Восседавший на её голове попугай стал похож на орла. Уж превратился в массивное ожерелье с мерцающими глазами. Силуэт белочки, которую она держала в руках стал похож на языческий символ, а кот на чёрную пантеру. Одним словом, все они приобрели загадочный, и даже мистический вид.
Габриэлла напряглась, её глаза затуманились, словно она вышла из своей оболочки и куда – то унеслась. Через какое – то время она глубоко вздохнула, расслабилась, и, посмотрев на Хосе, сказала.
– Девочку не украли, она свободна.
– Свободна? Почему же она не пришла домой?
– Она не может прийти. Она находится далеко.
– Надеюсь, с нею ничего не случилось?
– Нет, она жива и здорова.
– Ты не можешь сказать точнее, где она?
– Она и её друг находятся на одном из островов.
– Какой друг? У неё нет друга.
– Есть.
– А как они туда попали? Кто их туда увёз?
– Они плыли на белой яхте, потом на большой волне.
– Похитители силой привели их на яхту?
– Нет, они пришли на неё сами.
– Ты не можешь сказать название яхты?
– Нет. Я его не вижу.
– Значит, Машья никто не похищал?
– Нет.
– А кто же тогда звонит и требует деньги?
– Больше я не могу сказать ничего.
Хосе поблагодарил Габриэллу, забрал фотографию и ушел. Сев в машину, посмотрел на снимок ещё раз. Изображенная на нём Маша улыбалась, как ни в чём не бывало. Попугай, уж и белка с котом тоже выглядели вполне обычно. Хосе удивлённо пожал плечами, не зная, верить в услышанное или нет. Хозяин уж точно не поверит.
Глава 5
Едва Михаил Андреевич вошёл в дом, Анфиса бросилась к нему в объятия, и, спрятав лицо на его груди, быстро – быстро заговорила.
– Дорогой, наконец – то ты дома. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить! Я чуть не умерла от страха… Прошу тебя, никогда больше не оставляй меня одну…
– Да – да, милая, я больше тебя не оставлю. Успокойся, всё будет хорошо, теперь ты можешь ничего не бояться. Познакомься, это мой друг, его зовут Сева.
– Анфиса… – девушка протянула руку, которую Сева галантно поцеловал, указала ему на кресло, а сама села рядом с женихом и уткнулась лицом в его плечо.
– Бедняжка так напугана… – сказал Михаил Андреевич, гладя её по волосам, – Милая, рассказывай, что у нас случилось? Где Маша?
– Я не знаю, как тебе сказать…– сказала Анфиса, прикладывая к глазам скомканный платок.
– Говори как есть…
– Её похитили…
– То есть, как похитили? – воскликнул Михаил, вскакивая с места. Несмотря на то, что он предполагал похищение с первой минуты, эти слова для него прозвучали как гром с ясного неба. – А где были вы, где был Максим? Расскажи подробно, как это произошло?
– Мы ходили на вечернюю прогулку. Как обычно, втроём, мы никогда не оставляли её одну… На пляже Маша познакомилась с какой – то женщиной и её сыном.
– Сколько лет сыну? – спросил молчавший до сих пор Сева.
– Думаю, лет восемь – девять. Они тоже из Москвы. На другой день мы встретились с ними снова. Маша была очень рада, ведь ей здесь так скучно без друзей. Всё было замечательно. Они с мальчиком купались в море, а мы сидели неподалёку, в кафе. Дети всё время находились на наших глазах, и вдруг в какой – то момент исчезли. Вот и всё.
– Как исчезли? Оба, одновременно?
– Ну да, оба. Женщина говорит, что её сын тоже пропал. Сначала мы ей поверили. Но, когда пошли звонки с требованием выкупа, Максим начал подозревать, что она замешана в похищении. Возможно, мальчишка нарочно заманил Машу туда, где её могли забрать похитители. На пляже было много людей, и мы не заметили, куда они делись. Представляешь, они угрожают убить Машу, если ты не заплатишь или обратишься в полицию.
Анфиса не выдержала и закричала:
– Дорогой, прошу тебя, отдай им деньги, иначе они действительно её убьют!....
– Тише – тише, детка. Всё будет хорошо.
– Каковы их требования? – спросил Сева.
– С ними говорил Хосе, спросите у него.
– Почему Хосе, а не вы или Максим? Кстати, где он?
– Максим следит за этой женщиной, надеется, что она выведет его на след похитителей.
– Получается, что все переговоры велись в его отсутствие?
– Конечно. Это я попросила его найти Машу как можно быстрей. Не могли же мы просто сидеть и ждать. Вы не представляете, как мне было страшно оставаться в этом огромном доме совершенно одной… Дорогой, я очень боюсь за Машу. Пожалуйста, заплати им. Я согласна жить в нищете, лишь бы весь этот ужас закончился как можно быстрее.
– Хорошо. Звоните ему, пусть как можно быстрее возвращается домой. Нам понадобится его помощь.
– Он не отвечает. Наверное, у него разрядился телефон.
Глава 6
– Ну, что ты думаешь делать, Сева? – спросил Михаил после того, как Анфиса закончила свой рассказ.
– Думаю, надо обратиться в полицию.
– А как же Маша? Ведь её могут… – Михаил прикусил язык, боясь даже подумать о том, что может произойти, потом продолжил. – Может быть, лучше заплатить выкуп? Бог с ними, с деньгами, главное, чтобы моя дочь была жива и здорова.
– Конечно, дорогой, лучше отдай им эти паршивые миллионы, – обрадовалась Анфиса, – а то ещё начнут присылать Машу по частям…
Михаила покоробил её не ко времени весёлый тон, и он сердито сказал:
– Анфиса, что ты такое говоришь?
– Прости, дорогой…– спохватилась Анфиса, – Просто я подумала, что, чем быстрее они получат деньги, тем быстрее вернут нам Машу…
– Скажите, какие у вас с ней были отношения? – спросил Сева, глядя ей в глаза.
– С кем? С Машей? – Анфиса слегка запнулась, – Хорошие… Мы с нею дружили.
– Я правильно понял, что все переговоры с похитителями вёл управляющий?
– Ну да… – Анфиса поднесла платок к глазам и пожаловалась, – Я не могла… Я так волновалась, так боялась…
– Я могу с ним поговорить?
– Конечно.
Хосе подробно и обстоятельно ответил на все вопросы, но ничего нового это не дало. Сева заметил, что управляющий чего – то недоговаривает. Возможно, ему мешало присутствие Анфисы.
Он сказал: – Я бы выпил кофейку…
– Извини, Сева, – спохватился Михаил, – я совсем потерял голову. Дорогая, распорядись чтобы нам принесли чего – нибудь перекусить.
Анфиса вышла из комнаты. Сева обратил внимание, что дверь за нею закрылась недостаточно плотно. Он внимательно посмотрел на управляющего и спросил:
– Хосе, вы больше ничего не хотите нам сообщить?
– Хочу… – ответил Хосе, в волнении смешивая русский язык с английским. – Хозяин должен знать всё, а верить или не верить Габриэлле, пусть решать сам.
– Какой Габриэлле?
– Габриэлла колдунья, очень хорошая колдунья. Её знать все. Я показать ей фото Машья. Она говорить, девочка жива и здорова, и она есть свобода.
– Свобода? Как это понимать?
– Свобода есть, киндеппинг нет…– объяснил Хосе
– То есть, её никто не похищал?
– Не похищал.
– А где же она?
– Габриэлла говорить, Машья и её друг на другой остров.
– Какой другой остров?
– Не наш остров, другой. Здесь много острова….
– Она не говорила, как он называется?
– Нет.
– А какой с нею друг?
– Она не знать…
– Ты хочешь сказать, Маша с каким – то другом находятся на другом острове?
– Да.
– А как они туда попали?
– Габриэлла говорить, они плыть на белая яхта и большая волна.
– Большая волна – это что, название судна?
– Нет. Большая волна – это высокая вода.
– В тот день был шторм?
– Нет. Шторма не было.
– Может, какая – то яхта потерпела крушение?
– Нет. Если так слючится, отчень много говорят. Нет, такое не било…
– Яхта, большая волна, какой – то друг…Ничего не понимаю… – вздохнул Михаил.
– Возможно, она имеет в виду мальчика, который пропал вместе с ней… – сказал Сева, – Но я не стал бы принимать во внимание слова какой – то колдуньи. Яхта, большая волна в тихую погоду… Этот народ ради денег готов на любые фантазии.
– Но что нам мешает проверить её слова? – умоляюще произнёс Михаил, цепляясь за единственную, пусть даже эфемерную надежду, и спросил: – Хосе, ты говорил этой Консуэлле…
– Габриэлле, – поправил Хосе.
– Хорошо, Габриэлле, что вместе с Машей исчез мальчик?
– Нет, не говорить. Я об этом не знать.
– Вот видишь? А она каким – то образом догадалась о его существовании. Возможно, она права…
– Не буду тебя разуверять, – сказал Сева, – спасибо, Хосе, вы можете быть свободны.
Выходя из комнаты, Хосе столкнулся в дверях с Анфисой. Он вежливо отступил назад, пропуская молодую хозяйку. Взглянув на него, она пошатнулась и ударилась о дверной косяк.
– Что с тобой, дорогая? – спросил Михаил Андреевич, вскакивая со своего места и подавая ей руку.
– У меня закружилась голова. Я очень плохо себя чувствую. Наверное, оттого, что за последнее время пришлось так много пережить. Можно, я пойду прилягу?
– Бедная моя девочка…Конечно, приляг. Я тебе помогу…
– Нет – нет, я дойду сама… А вы занимайтесь делами.
– Одну минуточку, – вмешался Сева, – извините, если можно, ещё один вопрос.
– Да, конечно, – согласилась Анфиса, устало прикрывая глаза рукой.
– Вы можете объяснить, где вы видели Машу в последний раз?
– Да, конечно… Я ужеговорила, это было на пляже. Мы сидели неподалёку от них в кафе и наблюдали, как она купалась в море вместе с этим мальчишкой. Всё было хорошо и спокойно, и мы, возможно, на какой – миг отвлеклись, а они в это время исчезли…
– Это кафе далеко? Как оно называется?
– Я плохо знаю английский, поэтому не могу сказать. Да я толком и не помню, их там так много… А пляж находится довольно близко от нашего дома. Мы прогуливаемся туда пешком каждый вечер. – Анфиса потёрла лоб дрожащей рукой и поправилась: – То есть, прогуливались …
– А вы не узнали, где поселилась эта семья?
– Да, конечно. Женщина сказала, что живёт в гостинице «Рио», кажется, №13. Но вполне вероятно, что она нас обманула. Во всяком случае, Максим не видел её там ни разу. Я пойду…
– Конечно… Так вы говорите номер 13 … А где находится эта гостиница?
– Я не в курсе. Максим знает.
– Хорошо… Подождём его. А также звонка похитителей.
– Не знаю, я ничего не знаю…
Глава 7
Примерно через час ожидания зазвонил телефон. Михаил Андреевич и Сева разом бросились к аппарату. Как и следовало ожидать, номер не определился.
– Миша, – сказал Всеволод, включая громкую связь, – веди себя спокойно, отвечай так, как мы с тобой договаривались. Ну, давай…
Михаил Андреевич снял трубку. Мужчины затаили дыхание, чтобы не пропустить ни единого слова. В трубке послышался треск и шум уличного движения.
– Алло, я вас слушаю.
– Это есть кто? – неизвестный говорил с акцентом, хриплым, явно изменённым голосом.
– Я Колобков. Что вы хотите?
– Слюший, Колёбков, твоя дочь у нас. Ты уже знаещь, что её жизнь есть стоить два миллиона доллар? Или ты больше её не увидищь. Что скажещь?
– Хорошо, я готов заплатить.
– Это есть разумное решение.
– Да, но прежде я должен убедиться, что с Машей всё в порядке. Дайте ей трубку.
– Слющий, Колёбков, у тебе не есть то положение, когда можьно ставить условие. Я звонить с уличний автомат. Ти думаещь, что она стоять рядом? Я тебье говорью, твоя дочь есть порядок. И не надо зря тащить времья. Готовь деньги, а о их передача я звоньить позже.
– Я не отдам деньги, пока не поговорю с Машей.
– Тем хуже для неё. Скажи, какой её пальец ти хотель получить первый? А может, ти хочешь полючить её ухо?
– Вы сошли с ума! Не смейте её трогать! Я заплачу, только не причиняйте ей вреда…
– Это зависеть толко от тебья. Чем быстрей ты отдавать деньга, тем быстрей вы увидеться.
Всё. Жди звонка.
– Всё… – выдохнул Михаил Андреевич, кладя трубку,– я сейчас же еду в банк и заказываю деньги на выкуп.
– Нет, Миша, тебе не следовало торопиться с обещанием выплатить выкуп, пока тебе не дали поговорить с Машей! – воскликнул Сева, меряя комнату быстрыми шагами, – Я думаю, без полиции здесь не обойтись.
– Но они грозятся пытать Машу, если мы обратимся в полицию… А вдруг они её убьют?
– Вряд ли они пойдут на это. – повысил голос Сева, останавливаясь у двери, – Я знаю, что полиция здесь работает очень хорошо и очень быстро. А когда дело касается киндеппинга, на розыск бросаются все силы. Остров не велик, прочесать его и найти девочку и преступников не составит труда. К тому же, в любом случае вывезти деньги и воспользоваться ими они не смогут, а степень вероятности избежать наказание равна нулю. Легко отделаться похитителям не удастся, пожизненное заключение, а то и смертная казнь им обеспечена.
– Сева, – попросил Михаил, – я всё – таки хотел бы встретиться с этой ясновидящей, может быть она поможет нам хотя бы примерно определить место, где искать мою девочку.
Сева почесал затылок и неожиданно легко согласился:
– Хорошо. Давай встретимся. Я знаю довольно много случаев, когда экстрасенсы помогали в розыске пропавших людей. Но после сразу же едем в полицию. Приглашай Хосе, пускай везет нас к этой своей знакомой. А пока подскажи мне, где у вас тут туалет?
– По коридору прямо и направо.
Сева резко открыл дверь и увидел быстро удаляющуюся фигуру Анфисы.
– Судя по всему, твоей девушке стало значительно лучше…– сказал он.
– Судя по чему? – удивленно переспросил Михаил.
– Судя по резвости, с которой она только что промчалась по коридору.
– То есть? Не хочешь ли ты сказать, что подозреваешь Анфису в соучастии в похищении Маши?
– Не то чтобы да, но кое – какие мысли на этот счёт у меня всё – таки есть…
– Ты сошел с ума! – возмутился Михаил, – Анфиса на такое не способна. Она сама ещё почти ребёнок.
– Прости меня, друг. Конечно, самое последнее дело, когда под подозрение попадают наши
близкие. Однако, опыт работы подсказывает не упускать из вида ничего и никого, в том числе, я сказал бы даже – в первую очередь, их.
– Скажи на милость, зачем ей подвергать себя такому риску, если она и так имеет всё, что хочет?
– Ну, причин может быть множество. Например, что ты можешь сказать об охраннике, которому ты доверил жизнь своей дочери? Достаточно ли хорошо ты его знаешь? Кто тебе его рекомендовал?
– Его рекомендовала сама Анфиса. Он её близкий родственник. Кстати, ему была доверена так же и её жизнь.
– Ну и где он?
– Анфиса говорила, что он следит за матерью этого мальчика.
– Возможно. Однако, мне кажется, что ему пора бы уже явиться и отчитаться перед тобой обо всём случившемся, или хотя бы позвонить. Ведь это ты являешься его работодателем и именно ты должен решать, какие принимать меры к розыску своей дочери. К тому же, он в какой – то степени виновен в том, что допустил похищение твоей дочери.
– Может быть, у него нет такой возможности… Или он боится упустить мать мальчика из виду. В конце концов, у него мог разрядиться телефон …
– Может быть, может быть… В таком случае, нам придётся взять с собой Анфису. Пусть хотя бы покажет нам место, где они видели Машу в последний раз. Мы должны знать откуда начинать поиски.
– Но она плохо себя чувствует… Вот незадача, как же быть.
– Думаю, ради Маши она сможет собраться с силами. Извини, я всё – таки схожу в туалет.
– Да – да, прости… А я затем потороплю Хосе и позову Анфису.
Проходя мимо двери, за которой находилась комната Анфисы, Сева услышал её возглас:
– Ты точно уверен, что она оттуда не выберется?…
Он остановился и прислушался. Через недолгую паузу Анфиса вскрикнула:
– Я не могу этого сделать! Ты понимаешь, что я боюсь…
– Что это значит? – удивился подоспевший Михаил, распахивая дверь, – о чём ты Анфиса? Кого ты боишься, тебе кто – то угрожал?
Анфиса, полулежавшая на широкой кровати, вздрогнула от неожиданности, затем вскочила на ноги, выронив телефон, бросилась ему на шею и, дрожа и рыдая, закричала:
– Да – да, дорогой! Мне звонил похититель… Он требовал, чтобы я поторопила тебя с выплатой выкупа, иначе он убьёт Машу и меня тоже… Я больше не могу, сделай же хоть что – нибудь…
– Бедная моя девочка! Успокойся, тебе ничто не грозит.
– Дайте телефон… – потребовал Сева. Схватив трубку, проверил входящие звонки и разочарованно вздохнул – номер не определился. Да, похоже, похитители не такие уж дураки.
– Девочка моя, – сказал Михаил, – сейчас ты поедешь с нами, покажешь место, где вы видели Машу в последний раз.
– Но как же ты не понимаешь, что меня могут убить?
– Не бойтесь, ничего плохого с вами не случится, мы же будем рядом, – успокоил её Сева.
– А разве вы сможете помешать им, например, выстрелить в меня издалека или сделать ещё что – нибудь?
– Я думаю, до этого дело не дойдёт. Пожалуйста, собирайтесь.
– Хорошо, я поеду… – Анфиса посмотрелась в зеркало, поправила длинные, тщательно уложенные волосы и произнесла глубоким трагическим голосом: – Ради Маши я сделаю всё, что вы хотите, пускай меня даже убьют.
– Ну что ты, что ты… – растроганно пробормотал Михаил, прижимая её к груди, – ты решила, что я готов пожертвовать тобою ради Маши? Неужели ты не понимаешь, что ты так же дорога мне, как и она…
Вскоре машина остановилась у небольшого белого домика, окруженного яркими кустами бугенвилии.
– Мы приехали. – сказал Хосе, – пойду узнаю, сможет ли Габриэлла нас принять.
– Я с вами… – Сева вышел из машины, не дожидаясь ответа и пошел вслед за ним в уже знакомую нам комнату. Призрачный полумрак после солнечного дня и клубящийся голубоватый дымок куря-щихся ароматических палочек на мгновение ослепил и заставил против воли погрузиться в ощущение лёгкого транса. Негромкий, спокойный голос вернул в действительность.
– Я знала, что ты придешь, Хосе. – сказала на английском языке неизвестно откуда появившаяся женщина. – Но зачем ты привёл чужого человека? Скажи отцу девочки, пусть придёт ко мне сам.
– Он здесь. Я зашел узнать, сможешь ли ты нас принять, – ответил Хосе.
– Приму. Девушка пусть заходит тоже.
– Хорошо, я пойду, приглашу их обоих.
Хосе отправился к машине. Сева остался в комнате и стал с любопытством разглядывать маски, развешенные по стенам.
– Садитесь пожалуйста. – пригласила его Габриэлла, указывая на стул.
– Спасибо. Как вы узнали, что я не являюсь отцом?
– Я могла бы сказать вам, что мне помогают какие – то высшие силы, но вы в них не верите. Поэтому, скажу вам правду – в ваших глазах я не вижу той боли, которую обычно испытывают родители. Да, вы искренне переживаете за девочку, сочувствуете и хотите помочь, но всё – таки это горе не ваше.
– Вы хороший психолог.
– Иначе мне не стоило бы браться за это дело.
– Приглашая отца, вы сказали «пусть девушка войдёт тоже». Кого вы имели в виду?
– Я хотела бы поговорить с приехавшей с вами девушкой. Но она почему – то боится входить в мой дом.
– А как вы думаете, почему? Вы считаете, она знает больше, чем говорит?
– Не будем делать поспешных выводов. Пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы она пришла.
– Хорошо, я пойду, помогу её уговорить.
Когда Сева подошел к машине, обе дверцы были широко распахнуты, но Анфиса не собиралась из неё выходить. Она была почти на грани истерики.
– Ни за что…– кричала она, стуча кулачками по груди сидевшего рядом Михаила,– вы сказали, что мы поедем туда, где украли Машу, а приехали к какой – то колдунье. Миша, тебе не стыдно думать о такой ерунде в то время, когда твоя дочь находится в смертельной опасности?
– Девочка моя, мы задержимся буквально на несколько минут. Я не понимаю, чего ты так боишься?
– Да как же ты не понимаешь, что именно эти несколько минут могут решить судьбу твоей дочери! И вообще, я никогда не верила и не поверю никаким колдунам и гадалкам.
– Возможно, вы правы, – вмешался Сева, – но на практике довольно широко известны случаи, когда экстрасенсы действительно помогали следствию.
– И вы туда же! Неужели вы действительно верите в этот бред? – раздраженно отмахнулась Анфиса,– Хорошо, делайте что хотите, только без меня…
– Прошу прощения, – невозмутимо ответил Сева, – но ясновидящая настаивает на вашем присутствии.
– Вы что, успели с нею договориться? – возмутилась Анфиса.
– Ни в коем случае. Более того, ни я, ни Хосе даже не заикались о том, что вы находитесь здесь. Она каким – то образом догадалась об этом сама. А чего вам, собственно говоря, бояться? Разве вы в чём – то виноваты?
– Конечно, нет…
– Ну так о чём тогда речь? Хоть раз в жизни поприсутствуете на сеансе у экстрасенса, разве вам не интересно?
– Вам может быть и интересно, ведь не у вас же похищен близкий человек, а мне нет. Я считаю, что надо действовать, а не тратить время на развлечения.
– Вы думаете, что надо как можно быстрее обратиться в полицию? Возможно вы и правы…– сокрушенно вздохнул Сева, – Ну что ж, едемте в полицию.
– Я совсем не это имела в виду… – воскликнула Анфиса.
– А куда? – Сева посмотрел прямо ей в глаза и спросил жестким тоном, – В банк за деньгами, чтобы как можно быстрее передать их похитителям?
Анфиса вздрогнула, отвела взгляд и развела руками:
– Не знаю…Поступайте, как считаете нужным.
– Тогда пойдёмте, не будем зря тратить время.
Сева протянул ей руку, словно не оставляя выбора, и Анфиса невольно подала ему свою.
– Отчего вы так боитесь? – поинтересовался Сева, помогая ей выйти из машины.
– С чего вы взяли?
– У вас такие холодные руки, и вы вся дрожите, словно вас ведут на эшафот, а не на довольно интересное мероприятие.
– Я уже говорила, что мне это не интересно… – ответила Анфиса, резко вырывая у него руку и вцепляясь в подоспевшего Михаила, – Кроме того, я действительно боюсь общаться с подобного рода людьми после того, как на мою подругу навела порчу вот такая же «типа экстрасэнсша».
– Ну, мы пока ещё не знаем, такая она или такая, но, как говорят, попытка не пытка. Пойдёмте же быстрее, нас ждут.
Перешагнув порог, Анфиса остановилась и замерла, разглядывая комнату, утопавшую в туманном полумраке.
– Здравствуйте, – сказала женщина, сидевшая за столом, – проходите, не бойтесь. Я не собираюсь наводить на вас порчу.
Анфиса смутилась и одновременно удивилась тому, что, едва зная английский язык, прекрасно поняла всё, что было сказано.
– Пожалуйста, садитесь. – пригласила Габриэлла.
Когда все расположились за столом, она продолжила, не дожидаясь вопросов.
– Не буду вас задерживать. Ваш вопрос требует особого, серьёзного отношения. Скажу вам сразу – ваши дети живы и здоровы. Найти их можно, следуя по течению. Спросите девушку и молодого человека про белую яхту. Их мать находится под землёй, но она обязательно оттуда выберется. Она ни в чём не виновата. Больше мне сказать нечего.
– Вы сказали «ваши дети». – сказал Михаил, – я не совсем понимаю, кого вы имеете в виду, ведь у меня только одна дочь.
– Вы ещё не знаете о том, что у вас теперь два ребёнка.
– Странно… Однако, я был бы вам очень благодарен, если бы вы подсказали поконкретней, кто их похитил и где они находятся. – сказал Михаил, неудовлетворённый ответом, показавшимся ему весьма и весьма расплывчатым.
– Дети находятся на свободе. Их никто не похищал, всё произошло случайно.
– Как же случайно, если за мою дочь требуют выкуп?
– Да? – Габриэлла посмотрела на Анфису и спросила: – Не хочешь сама рассказать, как всё произошло?
Та побледнела и медленно сползла со стула, теряя сознание.
– Девочка моя, что с тобой? – воскликнул Михаил, бросаясь к ней. – что вы с нею сделали?
– Абсолютно ничего.
– Ничего себе «ничего». Бедная моя малышка. Может быть, у неё сердечный приступ… Вызовите скорую!
– Не волнуйтесь, сейчас всё пройдёт…
Габриэлла не спеша достала какой – то пузырёк и поднесла его к носу Анфисы. Та вздрогнула, огляделась вокруг широко раскрытыми, безумными глазами и повторив несколько раз – «пойдём отсюда… пойдём отсюда»… – начала чихать, как заведённая. Михаил засуетился, пытаясь достать носовой платок. Но, как часто случается в самый нужный момент, платок за что – то зацепился и у него ничего не получалось, а Анфиса всё чихала и чихала, зажимая руками нос и рот, чтобы не обрызгать всех и вся вокруг себя.
Габриэлла внимательно наблюдала за девушкой, не предпринимая никаких действий, а Сева следил за нею. Наконец, коварный платок дался в руки. Михаил подал его Анфисе, и та спрятала в него лицо, прикрыв заодно и глаза. Михаил помог ей подняться и повел из комнаты, бросив напоследок на колдунью возмущенный взгляд.
– Простите. – сказал Сева, поднимаясь вслед за ними.
Габриэлла махнула рукой и напомнила: – Ищите белую яхту. Девушка знает, какую. Не забудьте, что я сказала – искать надо, следуя по течению. Мать находится под землёй, но она оттуда выберется.
Сева с сомнением посмотрел на неё и спросил: – Сколько мы должны за сеанс?
– Ничего. Я вижу, вы тоже сомневаетесь в том, что я сказала. Поверьте старой Габриэлле, всё будет хорошо. Да, ещё вот что. Дело очень серьёзное, поэтому я постараюсь вам помочь. Мой племянник тоже работает частным детективом. Он иногда прибегает к моей помощи. Если хотите, возьмите его визитку. Возможно, он вам поможет.
– Спасибо, не откажусь…
Глава 8
По дороге домой Анфиса продолжала жалобно всхлипывать и сморкаться. Михаил ласково обнимал
её и бормотал что – то извиняюще – успокоительное, пытаясь загладить свою вину за то, что затащил к ясновидящей против её воли. Сева сидел в раздумье, пытаясь разобраться в том, что наговорила Габриэлла. Несмотря на неудавшийся финал сеанса, он испытывал к ней симпатию и доверие. Хосе, управлявший машиной, внимательно следил за дорогой, сохраняя невозмутимый и в то же время упрямый вид человека, готового пойти на плаху во имя справедливости.
В дом Анфиса вошла, тяжело опираясь на руку Михаила.
– Мишенька, мне так плохо, – голос её был слаб, словно после перенесённой тяжелой болезни. – Можно, я пойду прилягу?
– Конечно, родная. Чёрт меня дёрнул соваться к этой колдунье.
– Я же тебе говорила… Я уверенна, что эта ужасная женщина навела на меня порчу.
– Ну – ну, успокойся. С чего бы ей наводить на тебя какую – то порчу, ведь она увидела тебя в первый раз в жизни.
– Ты не понимаешь. Она надеялась на нас неплохо заработать, но сразу же поняла, что я ей не верю и могу всё испортить. Вот она и решила меня наказать, а заодно и поддержать свой имидж. Такие люди не терпят, когда им мешают околпачивать легковерных клиентов.
– Обещаю, больше мы туда не пойдём. Пойдём, я уложу тебя в постельку, ты немного поспишь и всё забудется, как страшный сон.
– Пойдём, дорогой. Простите, Сева, но я в самом деле плохо себя чувствую.
Анфиса едва махнула рукой и отправилась в свою комнату при заботливой поддержке Михаила. Всё её существо выражало бесконечную усталость и слабость, однако Сева готов был биться об заклад, что в её глазах на мгновение вспыхнул торжествующий огонёк победителя, выигравшего труднейший раунд.
– Нет, ты только подумай, какой ерунды наплела нам эта колдунья! Похоже, она действительно держит нас за наивных дураков, которые проглотят всё, что угодно!– воскликнул Михаил, вернувшись обратно.
– Собственно говоря, она повторила нам то же самое, что ранее рассказывал Хосе. Хотя, мне почему – то кажется, что в её словах всё-таки присутствует какая – то доля истины… Она несколько раз повторяла о яхте, о которой якобы знает Анфиса. Может быть стоит с нею об этом поговорить?
– Даже и не мечтай… Девочка и так перенесла сильнейший стресс, я не хочу её больше травмировать. И вообще, о какой истине ты говоришь? О белой яхте?.. Хорошо, в это ещё можно поверить, здесь их как грязи. Но мать… Мать, которая находится под землёй, и непременно должна вернуться… Это что же, моя жена должна воскреснуть? Воспользоваться тем, что Машиной матери нет в живых и приплести её к делу – это же верх цинизма! – Михаил поперхнулся от негодования, замахал руками, а, откашлявшись, сказал непререкаемым тоном, – Короче, больше ни слова об этой колдунье. Я сам виноват в том, что вас туда затащил, забудем о ней раз и навсегда.
– Как скажешь. Давай решать, что делать дальше. Кстати, о твоём охраннике, почему его до сих пор нет?
– Я не…
В эту секунду зазвонил телефон. Михаил остановился на полуслове и вопросительно посмотрел на Севу
– Бери трубку. Если это похититель, не обещай ничего, пока не поговоришь с Машей.
– Я слушаю… – ответил Михаил, кивая головой.
– Алё, Колёбков! Ты приготовил денги?
– В общем – то да. Но я всё – таки настаиваю на том, чтобы мне прежде дали поговорить с дочерью.
– Ти пытаешься нас обмануть, ти не бил готовить денга. Ми следим за каждым твоим шагом. Ти ехать к какой – то гадалке. Какая глюпость!
– Я настаиваю, дайте мне поговорить с Машей.
– Я тебье говриль, поговорить не полючится. Готовь денга, только мелькими купюрами, и не совьетую нас обманивать ещё дальше.
– А вдруг Маши уже нет в живых?
– Она жива, пока ти не заявляещься в полиция.
– Нет – нет, ни в какую полицию я не заявлял. Но как вы мне докажете, что она цела и невредима?
– Никак. Ты дольжен верить на моё слово. Вы увидитесь сразу же, как только мы полючим вся сумма, иначе всё закончится очень плёхо. И хорошо помни о полиция. Всё. Жди звонка.
– Подождите!… – крикнул Михаил, но вместо ответа в трубке зазвучали гудки. Он тяжело рухнул в кресло и сжал руками виски.
– Ну вот и всё… я больше не могу рисковать. Надо немедленно ехать в банк и заказывать деньги. Другого выхода я не вижу.
– Да, держат они нас плотно. Или… – Сева посмотрел другу в глаза.
– Или что? – забеспокоился Михаил
– Или кто – то держит их в курсе происходящих событий…
– Но кто? Обо всех наших действиях знаем только мы с тобой, Анфиса и Хосе с Нэнси. Мы с тобой действуем заодно, Анфиса тоже исключается. Остаётся Хосе и Нэнси. Но я им доверяю. Они честные люди. Хотя, эта колдунья, которую нам подсуетил Хосе, наводит на определённые размышления…
– А Максим? Что ты думаешь о нём?
– У нас с ним нет связи. Он не может знать о наших планах и действиях. Скорее всего, похитители находятся где – то рядом и незаметно следят за каждым нашим шагом. Больше рисковать нельзя. Надо ехать за деньгами.
– Ну, во – первых, ты рискуешь уже своим обращением в банк за такой суммой наличности. Тобой заинтересуется служба безопасности банка и тотчас сообщит в полицию. И, если ты не объяснишься перед ними, тебя обвинят во всех смертных грехах, начиная с отмывания денег и вплоть до торговли оружием и наркотиками. Потому, что, и ты знаешь это лучше меня, сейчас почти все денежные операции проводятся перечислениями, а тем более такие крупные суммы. Так что гораздо лучше будет обратиться в полицию нам. Но тогда все решения они будут принимать сами.
– То есть, они могут отстранить тебя от дела?
– Да, вполне может быть. Давай сделаем так. Сейчас ты едешь вместе с Хосе в банк и проводишь там какую – нибудь незначительную денежную операцию. Неважно какую, главное, провести там как можно больше времени. И никому, я прошу тебя, запомни мои слова, никому об этом не говори… Ни одна живая душа не должна знать, что денег для выкупа ты не получал. А я в это время поищу Машиных друзей, послоняюсь по пляжу и загляну в гостиницу. Как её там, – Сева полистал блокнот, – Ага, «Рио», номер тринадцать. Да, не забудь захватить с собой портфель побольше.
– Но Максим постоянно следит за этой гостиницей, и всё безрезультатно. Либо они уже оттуда убрались, либо там их никогда и не было. Скорее всего, Анфису с Максимом изначально ввели в заблуждение, направив по ложному следу. А потом, как ты их узнаешь, если никогда не видел и даже не знаешь имён?
– Хотя бы узнаю, кто в этом номере проживал или проживает в интересующее нас время.
– Ну что ж, с богом. Сева, я очень на тебя надеюсь.
Глава 9
– Я готов, – сказал Михаил, выходя из кабинета с большим коричневым портфелем из крокодиловой кожи в руке. – Только загляну на минуту к Анфисе. Узнаю, как она себя чувствует, и поедем.
– Нет… – остановил его Сева. – Не надо её зря тревожить, пускай спит.
– А вдруг она проснётся, а нас нет… Она же будет бояться.
– Она будет бояться ещё больше, если ты скажешь, что мы все уезжаем. Пускай спит спокойно. Поехали.
– Ты же сказал, что не едешь с нами.
– Я сяду в машину в гараже, а ты после того, как Хосе выгонит её во двор. Пускай тот, кто за нами следит, думает, что вы едете в банк вдвоём, а я остался охранять Анфису. Где – нибудь по дороге вы меня незаметно высадите.
– Девочка моя, она остаётся совершенно одна…– запричитал Михаил.
– Я надеюсь, похитителей всё – таки больше интересуют деньги…
-–
Сева переждал некоторое время и вышел из кустов, в которые нырнул прямо из притормозившей на повороте машины, на соседнюю улицу. Там находился длинный ряд магазинов и сувенирных лавок. В одном из них он приобрёл лёгкие сандалии, шорты и рубашку какой – то немыслимой расцветки. Тут же переоделся, и, присмотрев небольшой рюкзак, сложил в него снятую с себя одежду, не забыв переложить содержимое карманов в мешкообразные карманы шорт.
В следующем магазинчике примерял шляпу из рисовой соломы и тёмные очки. Придирчиво осмотрев своё отражение в зеркале, предложенном очаровательной таитянкой, удовлетворённо хмыкнул и, подмигнув девушке, расплатился.
Выйдя на улицу, Сева смешался с толпой и направился в сторону пляжа, оглядываясь по сторонам с видом только что прибывшего, восхищенного местными видами туриста. Собственно, вся курортная зона острова состояла из великолепных вилл и отелей разных размеров и статусов, теснившихся на склонах гор вдоль бесконечного пляжа с чистейшим белым песком.
Вокруг кипело безудержно – хмельное, бесшабашное веселье. Полуодетые, загорелые люди вели себя совершенно свободно и раскованно. Казалось, все они, едва сойдя с трапа доставившего их сюда самолёта и устроившись в гостиницах, спешили сбросить с себя вместе с надоевшими костюмами и галстуками последние оковы морали и благоразумия, и пускались во все тяжкие, боясь потратить зря хотя бы одну минуту дарованной самому себе свободы.
Сева очень быстро нашел небольшое двухэтажное здание бледно – розового цвета с названием « ОТЕЛЬ РИО». К нему вела уютная аллея, отделенная от автостоянки кустарниковыми растениями с ярко – красными цветами. Где – то здесь, по рассказам Анфисы, обитал Максим, ведущий слежку за предполагаемыми похитителями. Сева обошел отель по периметру в надежде его заметить, но никого не обнаружил. Толи Максим достаточно умело маскировался, толи его вообще здесь не было.
Сева решил не изощряться, выдумывая причину, по которой ему необходимо встретиться с девушкой из номера тринадцать, не зная её ни в лицо ни по имени, а обратиться за помощью к племяннику Габриэллы.
– Одна голова хорошо, а две лучше, – бормотал он, доставая визитку и набирая номер, – он местный, он должен знать какие у них тут порядки и всё такое…
– Я слушаю… – ответил молодой приятный голос.
– Здравствуйте! Меня зовут Всеволод. Ваша тётя посоветовала мне обратиться к вам по одному очень серьёзному вопросу. Это она дала мне вашу визитку.
– Здравствуйте. Я Филипп. Постараюсь вам помочь.
– Мы не могли бы встретиться?
– Когда и где вы хотите увидеться?
– Я нахожусь рядом с отелем «Рио». Вы не могли бы сюда подойти?
– Могу. Буду минут через десять – пятнадцать. Подождёте?
– Конечно.
– Как мне вас узнать?
– Я буду в кафе напротив отеля. Здесь оно одно. Когда подойдёте, созвонимся.
– Договорились.
Сева вошел в кафе, с удовольствием окунувшись в прохладный кондиционированный воздух. Выбрав место ближе ко входу, присел в удобное кресло из ротанга и с облегчением вздохнул. Длительный перелёт и смена прохладного московского климата на тяжелую влажную духоту давали себя знать. Сева с наслаждением вытянул ноги и оглядел полупустой зал. Компания молодых людей, сидевших в противоположном углу за двумя сдвинутыми столами, громко и увлеченно обсуждала преимущество дайвинга перед планеризмом.
Пожилая пара за соседним столиком с аппетитом поглощала какое – то блюдо из морепродуктов
запивая пивом из высоких, запотевших от холода стаканов. Желудок тут же напомнил о себе
предательски громким урчанием. Сева вспомнил, что за всё время после приезда ни разу толком не поел.
Подошедший к нему официант предложил меню. Сева, не читая, отложил его в сторону и, незаметно сглотнув слюну, кивнул на соседний столик.
– Пожалуйста, мне тоже самое. Только побыстрее.
– Спасибо. Одна минута. – официант понимающе улыбнулся и ушел.
Сева расслабился и, стараясь не смотреть на соседей, невольно прислушался к молодёжи.
– Мы плавали вчера на рифы. – воскликнула худенькая, загоревшая до черноты девушка со светлой, причудливо заплетённой вокруг головы косой. – Ребята, это сказка!!! Сколько погружаюсь, такой красоты я ещё не видела! Единственное, надо быть осторожными с подводными течениями. А то нас вчера едва не занесло в «пасть дьявола».
– Дьявола? Вас чуть не съела акула? – ужаснулся блондинистый парень с явно выраженным немецким акцентом.
– Да нет, что ты. – улыбнулась девушка. – Акул мы даже не видели. Так местное население называет один из островов, к которому может затянуть течением. Говорят, там очень острые рифы. Волны, усиливающиеся силой течения, швыряют вас о них, разбивая так, словно вы побывали в зубах акулы.
– Вот видите, как бывает в море. В небе этого нет. Там нет ни акул, ни барракуд, ни морских змей, только птицы! И видишь сверху сразу столько красоты, как не видишь с земли.
– А ещё на этом острове есть очень много подводных пещер. – настаивала девушка, тщетно пытаясь обратить немца – планериста в свою дайвингскую веру, – В них тоже можно погружаться. Говорят, красота невероятная. Вот скажи, сверху ты такое увидишь?
– Вы знаете, Катя, майн френд видел с высоты очень красивое озеро, что было очень глубоко в земле.
– Где?
– В лесу, не так далеко от верхней дороги…
– Класс! – обрадовалась девушка. – Завтра же расспрошу о нём инструктора и местных ребят.
Блюдо, принесённое официантом, было оформлено достойно кисти художника, порция огромной и невероятно вкусной. Сева проглотил всё очень быстро и готов был бы съесть ещё столько же, но почувствовал, как о его колено настойчиво долбится телефон, поставленный на виброзвонок. Он пару секунд понаблюдал за невысоким, крепко сбитым молодым человеком с открытым взглядом, стоявшим на входе с телефоном у уха, затем достал трубку из кармана, и, приподнявшись с места, ответил:
– Алло. Я Всеволод.
Молодой человек кивнул и направился к его сторону. Они обменялись крепкими рукопожатиями и присели за столик.
– Сегодня мы с моим другом были у вашей тёти, – сказал Сева, испытующе глядя в чёрные миндалевидные глаза, – она дала мне вашу визитку.
– Я знаю. – кивнул головой Филипп – я звонил тёте, когда ехал сюда. Она вкратце рассказала мне о вашем деле. Похищение детей – это невероятно, у нас такого никогда не было. Скажите, ничего нового после вашей встречи с тётей не произошло?
– Ничего, кроме очередного звонка с требованием выкупа. Хотя ваша тётя настаивала на том, что детей, по её мнению, их почему – то двое, никто не похищал. Однако, выкуп за дочь моего друга продолжают требовать. Они грозятся её убить, если не получат денег или мы обратимся в полицию. Естественно, обращаться в полицию мой друг боится. Я хочу ему помочь, но я впервые на острове, не знаю ни здешних мест, ни обычаев и порядков. Для того, чтобы всё узнать, нужно время, а у нас его нет. Ваша тётя говорила очень странные вещи. Я понимаю это как желание произвести впечатление, но все – таки верю в её искренность честного человека. Поэтому я рискнул обратиться за помощью к вам.
– Моя тётя не станет обманывать в такой ситуации. – возразил Филипп, – Если она что – то говорит, значит, она действительно так чувствует, и почти никогда не ошибается.
– Боюсь, что путь к разгадке может быть очень долгим, а времени у нас очень мало. Невеста моего друга, на попечении которой находилась его дочь, говорит, что девочка познакомилась с нашими соотечественниками, женщиной и её сыном, мальчиком лет восьми – девяти. Во время похищения мать находилась вместе с ними. Дети купались в море, но в какой – то момент все трое незаметно пропали из вида.
– Значит, похитители всё – таки не местные. Я же говорил, что у нас такого не может быть! – воскликнул Филипп, радуясь восстановлению доброго имени своей маленькой родины, но, заметив в глазах Севы упрёк, добавил: – Наши преступники, конечно, тоже ребята ещё те. Они способны на многое, но на похищение детей – вряд ли… У нас на этот счёт очень строгие законы.
– Ладно, посмотрим. Сейчас я хочу сделать вот что. При их знакомстве подозреваемая вроде бы говорила, что живёт с сыном вот в этом отеле. Охранник, знавший их в лицо, постоянно следит за ним, но ни разу не видел ни её, ни ребёнка. Либо они сбежали, либо их здесь никогда не было.
– Вы считаете, их направили по ложному следу?
– Может быть. Если Анфиса не ошибается, женщина говорила, что живут они в номере тринадцать. Мы можем неофициально узнать, кто в нём проживал за этот период?
– Можем. У меня в этом отеле служит друг. Сейчас я узнаю, где он находится.
Филипп набрал номер и спросил: – Равиль, ты сейчас дома или на работе? Отлично. Можно к тебе зайти? Я здесь, рядом.
– Он как раз на работе,– сказал Филипп, убирая телефон в карман, – пойдёмте.
Глава10
Равиль, невысокий худенький паренёк с неожиданно голубыми глазами, встретил их за стойкой администратора. Он был одет в строгие чёрные брюки, белоснежную рубашку и узкий черный галстук. По сравнению с ним Сева чувствовал себя в своём попугайском наряде по меньшей мере глупо.
Обменявшись рукопожатиями, Филипп сразу приступил к делу.
– Равиль, нас с Всеволёдей…
– Называйте меня просто Сева, и давайте на ты.
– Хорошо, так будет удобней. Нас с Севой интересует одна семья, женщина с ребёнком. Они жили или живут в вашем отеле, в номере тринадцать.
– Почему они вас интересуют? – насторожился Равиль.
– Я не могу тебе сказать. Ты мне просто ответь, были такие или нет?
– Были…– ответил Равиль, даже не заглядывая в журнал регистрации.
– Как их зовут?
– Зябликова Вера Ивановна и её восьмилетний сын Пётр.
– Мы можем их увидеть?
– Их нет уже несколько дней. Мы начинаем беспокоиться, не произошло ли с ними несчастье
.
– Вы обращались в полицию?
– Нет. Срок их проживания ещё не истёк. Возможно, они задержались у каких – нибудь друзей, мы не можем вмешиваться в их личную жизнь. Да и визиты полиции с их расспросами – допросами тоже реклама для отеля не очень – то хорошая …
– Это понятно, однако, вас что – то беспокоит? – вмешался Сева
.
– Я как раз дежурил, когда она куда – то уходила. Она была одна, без сына, и очень – очень сильно расстроена. После того никто не видел ни её, ни мальчика.
– Равиль, ты не мог бы показать нам её номер?
– Ннне знаю… – протянул Равиль, оглядываясь по сторонам,– если с ними что – то случилось, то должна прийти полиция с ордером, как положено по закону…
– Равиль, сделай это для меня. – попросил Филипп. – Ты же знаешь, я никогда не иду против закона. Мы ничего там не тронем, просто посмотрим.
– Хорошо. Но я не могу покидать свой пост. Вот, возьмите ключи и идите сами. Второй этаж.
– Спасибо, друг!
В небольшом двухместном номере царили идеальная чистота и порядок. Несмотря на то, что жильцы отсутствовали уже несколько дней, нигде не было ни пылинки, а на столе и тумбочках стояли букеты свежих цветов.
– Да, сервис у вас на высоком уровне, – позавидовал Сева, открывая шкаф. В нем лежали два пустых чемодана и небольшой рюкзачок. Вещи аккуратно разложены по полочкам и развешены на плечиках. На одной тумбочке лежала стопка детских книг, на второй шкатулка с незатейливой бижутерией. В ванной из стаканчиков торчали два тюбика зубной пасты и две зубные щётки, на полочке лежали крема, раскрытая пачка гигиенических салфеток, шампунь и две расчёски. Словом, всё показывало на то, что жильцы не собирались съезжать или скрывать свои следы.
– Друг, посмотри, что я нашел. – позвал Филипп, показывая небольшой фотоаппарат.
– Где он был? – обрадовался Сева.
– На тумбочке за книгами.
– Давай – ка посмотрим, что они тут наснимали.
Сева включил кнопку просмотра. Сначала чередовались картинки моря, пальм, чаек и яхт вперемешку с портретами худенького мальчика с большими голубыми глазами и молодой, очень милой женщины, лицо которой почему – то показалось ему знакомым. Очевидно, они снимали друг друга по очереди.
Затем появились фото, на которых мама и сын были сняты вдвоём. Причём, не два – три кадра, снятые по их просьбе каким – нибудь случайным прохожим. Очевидно, в их компании появился кто – то третий, кто снимал их долго, с удовольствием и со знанием дела.
– Почему бы и нет? – бормотал Сева, незаметно для себя проникаясь симпатией к запечатленным на снимках людям, – такая приятная женщина и замечательный ребёнок. Я бы сам с удовольствием составил компанию этой милой паре. Но где – то здесь должен быть и этот счастливец. Не мог же он не оставить на память свой портрет
– Мог. – сказал Филипп, заглядывавший через его плечо. – Например, он может быть семейным человеком, зачем ему лишний компромат?
– Вряд ли… Кто думает о компроматах, расслабляясь в здешнем раю? Об этом вспоминают потом, воротясь в лоно семьи. Ну – ка дружок, покажись…
– Разные бывают ситуации. – возразил Филипп. – Например, дома уверенны, что глава их семейства в настоящее время находится в какой – нибудь ответственной командировке. И вдруг совершенно случайно натыкаются в интернете на снимок своего благоверного с милой девушкой и неизвестно чьим, может быть даже его собственным ребёнком. Представляешь, что его ждёт?
– Да, об этом я не подумал. Как – то не доводилось сталкиваться с подобной ситуацией. А тебе?
– Конечно, и не раз. Это же как раз моя специализация. Знаешь, сколько супругов устанавливают слежку за своей второй половиной, отбывшей на отдых?
– Интересно, как ты с ними связываешься?
– Обыкновенно, через интернет.
– Ну да, ну да, этот всемогущественный интернет… Опа! Вот оно, то, что нам надо!
– Кто это? – спросил Филипп.
– Это же наша Маша! – обрадовался Сева, увеличивая снимок, с которого ему весело и безмятежно улыбались Маша и Петя Зябликов, – как раз она их и снимала. Михаил говорил, что она увлекается фото – видео съёмкой и делает неплохие успехи. Значит Анфиса была права, Маша действительно была знакома с этими Зябликовыми. Но что же произошло дальше?
– Ты хочешь сказать, что девочку похитили эти милые, добрые люди?
– Конечно, не они, но они могли вольно или невольно этому содействовать… – процедил Сева, чувствуя отвращение к самой мысли, что такое могло произойти, – возможно, они специально обратились к ней с просьбой поснимать их, чтобы завести знакомство… Честно сказать, мне не хочется об этом даже думать, но в жизни бывает всякое.
– Я дам отрубить себе правую руку, если это окажется правдой.
– Ты уверен так же, как и твоя тётя, что дети пропали вместе?
– Точно так. И об этом говорит то, в каком расстроенном состоянии эта женщина покинула отель. Она отправилась их искать.
– И пропала сама… А почему она сразу не обратилась в полицию?
– Возможно, ей пригрозили так же, как и твоему другу.
– По её гардеробу не скажешь, что с неё можно что – то поиметь. Обыкновенные вещи обыкновенной среднестатистической женщины.
– А если мальчик увязался за Машей совершенно случайно, и его прихватили заодно, чтобы не оставлять лишних свидетелей?
– Твоя тётя настаивала на том, что дети находятся на свободе, что их унесло какое – то течение. А теперь ты говоришь мне совсем обратное.
– Она так говорила? Я об этом не знал. Мы разговаривали очень мало, возможно, она просто не успела мне всего рассказать.
– Да, ещё она упоминала о какой – то белой яхте.
– Здесь этих яхт не меньше, чем чаек, и почти все белые. Но надо рассмотреть и этот вариант. Здесь нам уже делать нечего. Пойдём на причал.
– Пойдём. Я только скину несколько кадров на свой телефон и положу фотоаппарат на место.
– Мне дашь тоже.
Глава11
Филипп почти не преувеличивал – яхт на причале оказалось хоть и не столько, как чаек, но вполне достаточно для того, чтобы желающим прокатиться не приходилось стоять в очереди. Похоже, их работа, призванная дарить людям праздник, не прекращалась ни днём, ни ночью. Одни отходили от причала, увозя с собой веселящихся пассажиров, другие расправляли белоснежные паруса в открытом море, третьи возвращались обратно.
Остальные мирно покачивались у причала. Возле каждой из них стоял человек, бдительно наблюдавший за происходящим, чтобы не пропустить клиентов. Филипп был знаком почти с каждым из них. Он здоровался, пожимал им руки, интересовалсяделами.
– Мальчишкой я пропадал здесь целыми днями. – сказал он. – Правда, яхт в то время было намного меньше. Да и отдыхающих тоже было не столько, как сейчас. Люди получили возможность больше путешествовать, а местные зарабатывать больше денег.
Они прошлись вдоль причала, и, выбрав свободное место, уселись, опустив ноги к воде.
– Ну и что нам делать дальше? – спросил Сева скорее себя, чем своего новоиспечённого напарника, любуясь живописной картиной залива,– здесь этих яхт, как собак нерезаных…
– Каких собак? – удивился Филипп.
– Да это я так, к слову. Белая яхта… Да они почти все белые. Как найти среди них нужную? И вообще, причём здесь яхта, если Анфиса говорит, что дети купались в море…
– А она говорит правду?
– Пока всё сходится. Во всяком случае, фотографии подтверждают, что девочка действительно была знакома с этими людьми. Почему бы ей с ними не искупаться? Насколько я знаю, других знакомых детей у неё не было. По – моему, мы зашли в тупик.
– А о чём ещё говорила тётя?
– Да она, собственно, и говорила не очень – то много. Волна, течение, белая яхта и другой остров. И почему – то всё это связано с Анфисой. Просто ребус какой – то, и ни одной конкретной зацепки.
– А где находилась Анфиса в то время, когда дети пропали?
– Говорит, наблюдала за ними, сидя с Максимом неподалёку, в кафе. Но она не помнит в каком именно. Здесь их вон сколько, посмотри.
– Максим тоже не помнит?
– Не знаю. Он пока ещё не появлялся. Да, чуть не забыл – ещё твоя тётя сказала, что мать находится под землёй, но обязательно оттуда выберется. Михаил был просто взбешен этими словами.
– Почему?
– Машина мама, а его жена, действительно находится под землёй. Она умерла несколько лет назад, и предсказание, что она оттуда выберется, было, мягко говоря, неуместным.
– А может быть, она имела в виду вовсе не её, а мать мальчика?
– Вот об этом я не подумал, а ведь вполне может быть. Допустим на минуту, что она непричастна к преступлению и её ребёнок попал к похитителям вместе с Машей случайно. Это как раз и подтверждают слова Равиля о том, что из отеля она уходила одна и в тяжелом расстройстве. Чтобы она не обратилась в полицию, её нужно было запугать или куда – то упрятать, пока не решится вопрос с выкупом, а может и убить. Будем надеяться, что эта женщина жива, просто её держат в каком – то подвале или в другом подземном укрытии. Теперь понятно, почему Максим не может её найти. Они его опередили, но он об этом не знает. А я уже начал было подозревать его в соучастии в похищении.
– Но тётя настоятельно твердит, что дети находятся на свободе. Зачем же её убивать или прятать?
– Я уж и не знаю, стоит ли нам воспринимать слова твоей тёти всерьёз…
– Я уверен, что стоит. Давай ещё раз разберём все варианты: яхта, течение, волна… Стоп! – Филипп поднял вверх указательный палец, словно боялся сбиться с мысли. – Течение, течение… Здесь проходит не одно течение. Особенно опасное есть возле острова, который местные называют «пасть дьявола». Его все обходят стороной, поэтому он необитаем, хотя находится недалеко отсюда.
– Точно, – обрадовался Сева,– я как раз о нём слышал, когда ждал тебя в кафе.
– Слышал? От кого?
– От дайверов. Они там спорили с планеристами о том, чьё увлечение круче. Ещё слышал об подземном озере, которое видно с воздуха. Если всё закончится благополучно, обязательно постараюсь его посмотреть.
– Да, это очень интересное озеро – колодец. Я могу тебя к нему отвезти. Правда, сверху, сквозь заросли ты мало что увидишь, поэтому среди туристов этот маршрут не очень популярен. Конечно, попасть вовнутрь колодца можно по верёвке, но очень трудно, даже если ты очень хороший альпинист. Дело в том, что к низу он постепенно расширяется, наподобие кувшина или бутылки. И ты теряешь опору и повисаешь в воздухе, как сосиска. Но если ты серьёзно занимаешься дайвингом, можешь проникнуть в это озеро снизу, проплыв через целую сеть подводных пещер. Необычайно интересный, но тоже довольно – таки трудный и опасный маршрут. Осилить его до конца может далеко не каждый, поэтому желающие посетить его встречаются очень и очень редко.
– К сожалению, я не силён ни в дайвинге, ни в альпинизме, ни в планеризме… – вздохнул Сева.
– А я занимаюсь альпинизмом. Мечтаю подняться на Эверест. У меня в машине всегда есть оборудование, чтобы потренироваться в свободное время.
– Это забава для настоящих мужчин, завидую… – вздохнул Сева. – Но мы отвлеклись от дела. Допустим, дети действительно находятся на свободе. Тогда что им мешает обратиться за помощью к людям?
– Ничто, если они там есть.
– Значит, людей там нет. Ну, а если на минуточку предположить связь между этим необитаемым островом и детьми? Может быть, они решили самостоятельно покататься на яхте и попали в это самое течение? Маша вообще – то очень самостоятельная девочка. Она способна на многое, особенно, когда захочет досадить Анфисе.
– Нет, никто из местных к нему и близко не подойдёт. – возразил Филипп, – Попасть в это течение, значит погубить свою яхту. Там очень острые рифы. К тому же, если рядом с ними находилась мать мальчика, могла ли она отпустить их кататься на яхте самостоятельно?
– Не думаю. А если её там не было?
– Тогда за ними должна была наблюдать сама Анфиса. Причал находится недалеко от пляжа, но всё равно вряд ли они смогли бы проскочить мимо неё незаметно.
– Она могла куда – то в это время отвлечься.
– Я думаю, надо показать фотографии детей матросам. Они очень ревниво следят за клиентами, у них ведь тоже есть своя конкуренция. Если дети здесь побывали, кто – то обязательно их запомнил.
– Хорошая идея, но мы рискуем нарваться на соучастников похищения…– засомневался Сева,– я не прощу себе, если с девочкой что – то случится.
– Я буду спрашивать только у тех, кого хорошо знаю.
– Ну что ж, давай рискнём. Всё равно, от того, что мы тут сидим, переливая из пустого в порожнее, никакого толка нет. Пойдём к матросам.
Первый, к кому подошел Филипп, был немолодой щуплый китаец с жиденькой бородкой. Он встретил Филиппа широкой улыбкой, обнажившей неполный ряд крупных желтоватых зубов. Но,
выслушав вопрос, едва взглянул на фотографии, и, кинув косой взгляд в сторону Севы, пожал плечами и отрицательно покрутил головой.
– Ли, ты даже не рассмотрел фотографии. – воскликнул Филипп.
– Рассмотрел. – возразил китаец, на ломанном английском, сутулясь и от этого становясь ещё меньше ростом.
– Нет, не рассмотрел. Я знаю, что у тебя плохое зрение. Ты чего – то боишься?
– Чего мне бояться? Я старый человек, мне надо кормить семью, а не чего – то бояться…
– Понятно… – вздохнул Филипп, – пойдём дальше.
Хозяин следующей яхты, прислушивавшийся к их беседе, вдруг вспомнил о каком – то неотложном деле, ловко запрыгнул на палубу и нырнул в трюм, не забыв захлопнуть за собой люк.
– Они наверняка что – то знают, – шепнул Сева.
– Возможно.
Следующая, двухпалубная яхта с красивым именем «FAINA», стояла в гордом одиночестве. Никто не стоял рядом, не предлагал ею полюбоваться, не зазывал прокатиться.
– Интересно, почему эта красавица простаивает без дела? – пробормотал Филипп.
– Возможно, её хозяин решил устроить себе выходной… – ответил Сева, любуясь яхтой.
– Вряд ли. Они все здесь днюют и ночуют, чтобы побольше заработать.
– Наверное, прокатиться на такой яхте стоит немалых денег. Вряд ли её хозяин настолько беден, чтобы отказать себе в отдыхе.
– Да уж, прокатиться на ней не каждому по карману, и хозяин её не так беден, как тот, кто на него работает. Потому ни одна яхта не будет стоять просто так, без причины.
Сева обратил внимание на толстого, похожего на сумоиста, японца, стоявшего около третьего от «FAINA» судна. В отличие от других, он наблюдал за ними открыто, не скрывая интереса. Сева толкнул Филиппа в бок.
– Смотри на этого толстяка. По – моему, он хочет нам что – то сказать.
– А, Харуки! – обрадовался Филипп, – Возможно, он тот, кто не побоится нам помочь. Пойдём – ка к нему.
Подойдя к Харуки, он вежливо, как принято у японцев, поклонился. Сева постарался скопировать его движение, хотя его поклон получился, мягко говоря, не совсем изящным. Харуки оценил оказанный ему знак уважения, долго тряс им обоим руки, затем пригласил на свою яхту:
– Проходите, пожалуйста. Я угощу вас очень хорошим чаем.
Сева хотел отказаться, боясь, что чайная церемония с приветливым Харуки может затянуться надолго, но Филипп подмигнул и подтолкнул его вперёд. Они спустились в крошечную каюту. Трудно было себе представить, что Харуки с его комплекцией может в ней поместиться, да ещё и что – то делать. Однако, он поворачивался очень быстро и ловко, успевая делать сразу несколько дел. В одну минуту он включил электрический чайник, поставил на столик миниатюрные чашки и тарелочку с фруктами.
– Харуки, спасибо тебе за приглашение. – начал Филипп, – Но я думаю, ты позвал нас не для того, чтобы угостить чаем. Сядь и скажи, что случилось с арендатором «FAINA»? Почему она стоит?
В ответ тот задал ему вопрос, из которого Сева не понял ни слова.
– Нет, Харуки, этот человек не из полиции. – ответил Филипп, подавая ему телефон с открытыми фотографиями, – мы с ним ищем пропавших детей. Посмотри сюда, может быть ты их видел?
Харуки взглянул на телефон и положил его на стол. Потом молча открыл настенный шкаф, достал из него видеокамеру, положил рядом с телефоном и сделал приглашающий жест. Филипп так же молча взял её в руки, внимательно осмотрел, и включил. Сева придвинулся к нему плечом к плечу и они вместе начали просмотр.
На первых кадрах опять мелькали весёлые лица Маши, мальчика и его мамы, купавшихся в море, слышался их жизнерадостный смех. Потом появились несколько кадров с мальчиком на фоне бухты и предзакатное море с небольшим скалистым островом вдалеке. Дальше неожиданно возникла корма «FAINA» и Анфиса, исполнявшая на поручнях знаменитый кадр из Титаника при поддержке высокого, загорелого красавца, нежно поглаживавшего её бедра. По – видимому, это и был Максим. В следующем кадре они уходят в обнимку в каюту.
Слышатся обрывки детских голосов, то и дело прерывающиеся шумом ветра и плеском волн.
– Ты думаешь, она его любит? – спрашивала Маша кого – то невидимого.
– Не знаю, – отвечал тонкий детский голосок – Мама говорит, что подглядывать нехорошо…
– Я видела, как они целуются…
– Ну и что, моя мама тоже целует моего дядю Борю, когда он приезжает к нам в гости.
– Куда она его целует? – спросил Машин голос.
– В щёчку.
– Вот видишь, а они целуются, как во взрослом кино, я сама это видела… А папа ничего не замечает, он и меня не замечает… Я хочу вывести её на чистую воду… Держи меня за ноги, только покрепче…
Некоторое время слышался только шум мотора и плеск волн. Потом появилось хаотично сменявшееся изображение борта яхты и волн. Похоже, камера вращалась и раскачивалась, опускаясь вдоль борта вниз. Затем она сделала широкий полукруг, успев зафиксировать промелькнувшее на долю секунды расплывчатое изображение, похожее на падающих друг за другом детей, короткие детские вскрики и высокие всплески воды. Покрутившись ещё некоторое время, камера ударилась о борт и отключилась.
Каюта погрузилась в тишину.
– Откуда это у тебя, Харуки? – нарушил долгое молчание Филипп.
Японец, молча смотревший в иллюминатор, тяжело опустился на стул и начал свой рассказ.
– Несколько дней назад я пришел сюда очень рано. В такое время клиенты попадаются редко, но мне надо было немного покопаться в моторе. Проходя мимо «FAINA», увидел на её борту эту камеру. Она висела над водой, на верёвочке, привязанной к поручню. Клиенты очень часто забывают на борту свои вещи. Мы их храним, пока за ними не вернутся. Я побоялся, что мальчишки могут камеру стащить. Поэтому поднялся на борт и снял её, чтобы отдать Бингу.
Бинг арендовал «FAINA». Он сразу полюбил эту яхту, как только увидел, и готов был на всё, чтобы на ней работать. Но она не принесла ему счастья. Хозяин требовал за аренду слишком большую плату, и он с трудом сводил концы с концами. У него много детей, жаль, если бы ему пришлось платить за ещё и за камеру. Мой внук сказал, она дорогая. Но Бинг больше не пришел. Хозяин теперь ищет другого арендатора.
Камера была мокрая. Мой внук долго сушил её, зарядил батарею. Он умный мальчик. Я думал, если не найдётся хозяин, отдам камеру ему. Он хороший мальчик. Но недавно он пришел ко мне, и мы вместе посмотрели запись. Я не понял, о чём там говорят, но мне кажется, детей, снятых на ней, уже нет. Я знал, что их будут искать, и хотел отдать камеру полиции, хотя и не люблю иметь с нею дел. Хорошо, что вы сюда пришли. Заберите её, вы лучше знаете, как надо поступать дальше.
– Но, Харуки, тебе всё равно придется общаться с полицией, отвечать на её вопросы.
– Я знаю, но мне больше нечего им рассказать. Мне очень жаль Бинга. У него много детей.
– Ты его больше не видел?
– Нет, не видел…– Харуки сморгнул слезу, отвёл глаза в сторону и повторил – у него много детей…
– Харуки, я оставлю тебе свою визитку. Если Бинг объявится, позвони мне. Я хочу знать, как он думает, где, когда, в какой момент он мог потерять детей.
– Хорошо, Филипп, не волнуйся, я обязательно всё узнаю.
Глава12
Они уходили от Харуки, сохраняя гнетущее молчание. Сева нёс в пакете видеокамеру, думая о том, как будет показывать своему другу страшную трагедию, запечатлённую в нескольких минутах видеосъёмки. Филипп шагал рядом, мысленно анализируя всё, что услышал и увидел.
– Знаешь что? – вдруг воскликнул он, резко останавливаясь, – я думаю, что дети всё – таки живы.
– Почему ты так решил? – спросил Сева.
– Я уверен в том, что им удалось спастись.
– Это вряд ли. – возразил Сева, и желая и боясь цепляться за эфемерную надежду, – Они упали с яхты в открытом море, и никто им не помог, не сообщил спасателям.
– Скорее всего, сразу их падения никто не заметил. А потом уже было поздно. И этот Бинг скрывается не просто так. За потерю клиента ему грозит тюрьма. Но всё – таки мы не должны исключать вероятность того, что их могли подобрать другие люди. Между островами всегда плавает
множество разных судов, больших и маленьких. А дети, как я понял, умели плавать и могли некоторое время продержаться на воде.
– Почему же тот, кто их подобрал, не сообщил об этом хотя бы в полицию? Ведь за их спасение он мог бы получить от Машиного отца очень хорошее вознаграждение.
– Пока не знаю. Но чувствую, что дети живы.
– Ты рассуждаешь как твоя тётушка – «знаю», «чувствую»… – сказал Сева, не скрывая горького сарказма, – Может быть, в душе ты тоже немного экстрасенс?
– Я – нет. Я просто рассуждаю логически. Хотя, согласись, всё, что говорила тётя, оказалось правдой. И яхта, и связанная с нею Анфиса, и большая волна…
– Да, всё так. Но я не понимаю, почему сама Анфиса скрыла то, что они катались на яхте вместе с детьми. Побоялась признаться, что они погибли?
– Скорее всего, так и есть…
– Зачем же она настаивает на необходимости заплатить выкуп как можно быстрее, якобы боясь, что похитители причинят девочке вред? И зачем Максим следит за матерью мальчика?
– Не знаю. Возможно, кто – то ей угрожает. Или….
– Или что?
– Или никаких угроз нет и не было. Просто они сами придумали этот ход, желая получить от отца побольше денег и сбежать. Насколько я понял по видеосъёмке, их связывают непростые отношения.
– И запросили ни много, ни мало, всего – то пару миллионов долларов? Вот это действительно верх цинизма! Нет, даже при всём моем предубеждении относительно Анфисы, я не могу в это поверить.
В ответ Филипп развёл руками и ответил словами Шекспира:
– «О, женщины, вам имя вероломство»… Поедем, расскажем обо всём твоему другу, и будем вместе решать, как быть дальше.
Когда они добрались до виллы, ворота были закрыты, вокруг царила тишина. Сева позвонил в домофон.
– Вам кого? – спросил вежливый голос Хосе.
– Хосе, я пришел. – сказал Сева.
– Извините, я не имею чести вас знать. Вам назначена встреча?
– Нет, но я думаю, мой друг ждёт меня с нетерпением.
.
– Хорошо. Сейчас спрошу. Как вас представить?
– Ну вот, нас уже не узнают… – сокрушился Сева, топчась на месте. Полез зачем – то в карман шорт и только тут вспомнил о своём маскараде. Хлопнув себя по лбу, снял тёмные очки, сдернул с головы шляпу и помахал ею, заглядывая в камеру.
– О, прошу прощения, я вас не узнал, – воскликнул Хосе. – пожалуйста, заходите.
Раздался лёгкий щелчок, и ворота медленно открылись. Михаил, сидевший на небольшом диванчике рядом с полулежавшей Анфисой, посмотрел на Филиппа, и перевёл вопросительный взгляд на Севу.
– Знакомься, – сказал тот – это Филипп, местный сыщик.
– Но мы же договорились, никакой полиции…– воскликнул Михаил, вскакивая на ноги.
– Ах, Мишенька, я тебя прошу, не надо так кричать, – простонала Анфиса, поднося руку ко лбу, – У меня страшно болит голова…
– А что, звонки ещё были? – осведомился Сева.
– Были. Звонили три раза, пока меня не было,
– А что с деньгами?
– Деньги я получил.
– Всю сумму? – спросил Сева, утвердительно прикрывая глаза.
– Всю…– пробормотал Михаил.
– Хорошо. Будем ждать звонка и договариваться об их обмене на Машу.
– Мишенька, если я вам не нужна, пойду к себе, приму ещё одну таблетку… – сказала Анфиса, тихонечко постанывая и разминая виски кончиками пальцев.
– Да – да, солнышко, иди отдыхай.
Сева подождал, пока онауйдёт, потом тяжело опустился в кресло, и пригласил сесть остальных.
– Миша. Я должен кое – что тебе показать… Только прошу, держи себя, пожалуйста в руках. Ещё есть надежда, что всё не так плохо.
– Ты что – то узнал о Маше? – спросил Михаил, бледнея на глазах.
Сева включил свой телефон и открыл фотографии, переснятые с фотоаппарата Веры. Увидев фото Веры, Михаил на несколько мгновений замер, затем тряхнул головой и спросил:
– Это те люди, с которыми познакомилась Маша?
– Да, Миша, это они. Как видишь, вполне себе нормальные люди. Теперь посмотри на вот эту камеру.
– Это же Машина камера, я покупал ей на день рождения! Где вы её взяли?
– Сейчас объясню. Давай сначала посмотрим, что на ней записано. Включи телевизор.
– Включи, пожалуйста, сам, меня не держат ноги…
– Ну – ну, дружище, держись. Я верю, что всё будет хорошо. Где тут у вас соединительные шнуры?
– Не знаю, смотри в ящике. Этими делами всегда занималась Маша.
Сева подсоединил камеру к огромному телевизору, и включил.
На экране появился пляж и весёлые лица Маши и мальчика, которого он только что видел на фотоснимках. Михаил подался к экрану телевизора, разглядывая лицо мальчика с огромными голубыми глазами и забавно оттопыренными ушами. Миловидная женщина, по – матерински ласково обнимавшая за плечи сначала сына, а в следующем кадре Машу, показалась ему очень похожей на покойную жену. Судя по доверчивому взгляду прильнувшей к ней девочки, так казалось не только ему. Потом дети убежали купаться, а женщина стала снимать то, как они ныряют и дурачатся в море.
Эта картина наполнила его сердце горечью. Он уже забыл те времена, когда Маша выглядела такой веселой и счастливой. Анфиса, вечно занятая самой собой, не очень – то старалась с нею сблизиться. Нет, не как с дочкой, об этом не могло быть и речи, слишком уж незначительна разница в их возрасте. Но она могла бы больше общаться с нею, как с подругой. Правда, нельзя сказать, что она полностью игнорировала Машу, но в её обращении с девочкой всегда сквозил холодок, видимый даже простым глазом. Только теперь он понял, как его дочь нуждалась в ласке и внимании.
Михаил всхлипнул, но тут же взял себя в руки и напрягся, боясь отвести взгляд от экрана. Картинка сменилась на морской пейзаж с предзакатным солнцем и мелькнувшим на мгновение небольшим скалистым островком. Затем на экране совершенно неожиданно, словно сказочная птица феникс, возникла Анфиса, божественно исполнявшая на носу яхты FAINA сцену из Титаника. Она стояла на перилах яхты, раскинув руки навстречу волнам и уходящему солнцу, прекрасные серебристые волосы развевались на ветру, делая её похожей на морскую богиню, восставшую из морской пены. Но почему – то ни изысканная красота Анфисы, ни изящество её форм не тронули его так, как душевное тепло незнакомой женщины, подарившей его дочери частичку любви и внимания.
Камера приблизила руки Максима, скользившие по её бёдрам, затем опять они, уходящие в обнимку, словно пара влюблённых голубков, в каюту. Колонки телевизора усилили голоса переговаривавшихся детей. Их прерывали порывы ветра, но даже то, что удалось услышать, каждым словом вонзалось в сердце, словно острая игла. При Машиных словах «папа меня совсем не замечает», Михаил схватился за грудь, пытаясь унять острую боль. Когда затихли последние крики детей, он спросил тихим, осевшим голосом:
– Сева, скажи мне, Маша погибла? Дети утонули?
– Нет! – воскликнул молчавший до этого Филипп. – это кино ещё ничего не значит. Ваша дочь хорошо плавала?
– Хорошо… Она плавала очень хорошо, – повторил Михаил, глядя на него с надеждой, – Маша ещё до школы начала ходить в бассейн. Тренер всегда говорил, что она делает неплохие успехи.
– Вот видите, есть вероятность, что она могла спастись. У нас везде плавает огромное количество разных судов, от маленьких рыбацких лодок до больших яхт. Наверняка, их кто – то подобрал. Возможно, они находятся на каком – то другом острове.
– Но Анфиса… Почему она ничего мне не сказала?
– Скорее всего, она просто побоялась.
– Нееет, она не просто побоялась, она меня … – Михаил ударил себя кулаками по коленям и закашлялся, словно утопая в трясине лжи и предательства.
– Пожалуйста, давайте не будем делать скоропалительных выводов. Главное найти детей. У меня есть знакомые в полиции. Сейчас я позвоню и узнаю, не поступало ли им сообщение о спасённых детях.
Пока Филипп разговаривал, Сева успокаивающе похлопал друга по плечу и сказал:
– Держись, дружище… Я тоже верю в то, что Маша жива.
– Да – да, – ответил Михаил, хватаясь за эту мысль, как утопающий за соломинку, и повторил несколько раз, как мантру: – Будем надеяться, что моя девочка жива… Только бы она осталась жива, всё у нас будет по – другому.
– Мы будем искать её по всем островам. Филипп уверен, что дети могли спастись.
– Да – да, конечно… Сева, а кто же тогда требует выкуп за мою девочку? Неужели тот, кто её спас?
– Я пока ничего не могу на это ответить.
– А кто этот Филипп? Откуда он взялся?
– Не волнуйся, мне рекомендовали его надежные люди. Скажи мне, где ты хранишь портфель с деньгами?
– В сейфе.
– Ты никому не говорил, что в нём нет требуемой суммы?
– Никому. Я набил его рекламными проспектами.
– Хорошо.
– Ты кого – то подозреваешь?
– Пока нет. Но могло случиться так, что кто – то проследил за твоей поездкой в банк. И он может воспользоваться моментом, когда мы куда – нибудь отлучимся.
В это время Филипп одобрительно кивнул, заканчивая разговор, и положил трубку в карман.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Михаил.
– К сожалению, никаких сообщений о спасённых детях не было. Но и о каких- либо утонувших тоже не было. А это говорит о том, что они живы, иначе за эти дни течение обязательно прибило бы их трупы к берегу какого – нибудь острова.
Михаил с облегчением вздохнул и тут же спохватился:
– А акулы их не могли?…
– Нет. – махнул рукой Филипп, – Акул – людоедов у нас не слыхать.
– Тогда получается, что их действительно похитили?
– Этот вопрос тоже нельзя исключать.
– А как же деньги?…
Сева прижал палец к губам и ответил:
– Деньги будем отдавать только в обмен на Машу. И никаких других вариантов быть не может.
В это время у Филиппа зазвонил телефон.
– Привет, Харуки! – воскликнул он, делая рукой знак, призывающий к молчанию, – что ты хочешь мне сказать? Ты видел Бинга?
Михаил и Сева замерли в ожидании. Они не сводили глаз с Филиппа, улыбчивое лицо которого на глазах изменялось, становясь строже и взрослее. Не отрываясь от телефона, он быстро сказал: – Включите видеокамеру… – и продолжил внимательно слушать собеседника.
Когда камера была включена, он попросил перемотать все кадры до того места, где Маша снимала
морской пейзаж. Когда на экране появилось изображение острова, сделал знак остановить показ.
– «Пасть дьявола». Я не мог и подумать, что он подойдёт к нему так близко. – пробормотал он, внимательно рассмотрев изображение небольшого острова – как же его туда занесло?…
Михаил с Севой молча смотрели на него во все глаза, боясь услышать самое страшное.
– Хорошо, Харуки. Спасибо, что позвонил.
Филипп отключил телефон, и, пряча его в карман, сказал:
– Харуки говорит, что дети скорее всего упали за борт в районе острова, который мы называем « пасть дьявола». Бинг признался, что зазевался, засмотревшись на красивую девушку, и попал в опасное течение. Чтобы выйти из него, ему пришлось слишком круто развернуться. По-видимому, для детей это оказалось неожиданностью, они не смогли удержаться и свалились в воду.
– И что? – спросил Михаил слабеющим голосом.
– Это очень коварное место… Там коралловые рифы, острые, как зубы акулы, плюс течение, увеличивающее силу прибоя. Редко кто возвращается оттуда живым и невредимым… – уверенности в голосе Филиппа заметно поубавилось. Похоже, он уже и сам начал сомневаться, что дети могли спастись.
– Дети не должны погибнуть… – Михаил встряхнул головой, отметая всякие сомнения. Он не мог смириться с потерей последней надежды и готов был отстаивать её до конца, – Послушайте, ведь кто – то же требует за них выкуп, значит, этот кто – то всё – таки их спас? Хотя я и так заплатил бы за их спасение любую сумму…
– Наверное этот «кто – то» имеет слишком большой аппетит…– сказал Сева.
– Надо немедленно лететь на остров. – решил Филипп.
– Лететь? Туда летают самолёты? И как часто они летают? – обрадовался Михаил.
– Самолёты туда не летают, этот остров очень маленький. Он недоступен так же и для водного транспорта из – за рифов и сильного течения. Поэтому там никто не живёт. Чтобы попасть на него, надо вызывать спасателей с вертолётом.
– Спасателей не надо. – возразил Михаил. – Они могут сообщить в полицию. А вдруг дети действительно захвачены тем, кто требует выкуп? Нет – нет, мы не можем рисковать. Надо искать частный вертолёт. Это возможно?
– Да, конечно. У нас есть несколько частных вертолётов, обслуживающих туристов.
– Едем туда сейчас же.
Глава13
Анфиса полулежала на кровати и рассматривала модный журнал. Услышав приближающиеся шаги, отбросила его в сторону, и, откинувшись на подушки, стала со страдальческим видом растирать виски. Однако шаги прозвучали мимо и затихли. Анфиса насторожилась. Подойдя к окну, увидела, как все трое мужчин усаживаются в машину.
– Интересно, куда они собрались? – процедила она, выглядывая из – за занавески. – уехать, не сказав куда, не зайти, не поинтересоваться, как я себя чувствую… Ну, Колобок, погоди!…
Все трое сели в машину Филиппа. Михаил устало опустился рядом. Боязнь потерять дочь забирала у него все силы. Он заметно похудел и ссутулился. Под глазами образовались тёмные круги, осунувшееся лицо постарело на несколько лет.
После недолгой поездки по курортной зоне свернули на поднимавшийся в горы серпантин. Сделав несколько крутых поворотов, машина поднялась на плато и остановилась у ворот, преграждавших путь на бетонированную площадку, обнесённую несколькими рядами колючей проволоки. На площадке стоял один – единственный, видавший виды четырёхместный Robinson. В его кабине сидел мужчина лет тридцати, склонившийся над щитком приборов.
К воротам подошел охранник, пожилой мужчина в широкополой шляпе. Переговорив с вышедшим из машины Филиппом, он оглянулся на вертолёт и издал зычный гортанный окрик. Мужчина поднял голову, кивнул, и, легко спрыгнув на землю, направился к ним.
Он был худой, среднего роста, одет в джинсы и белую рубашку с длинными, подвёрнутыми до локтей рукавами. Его смуглое, словно вытесанное из камня лицо с гордым орлиным профилем напоминало портрет индейского вождя. Сходство довершали длинные жесткие чёрные волосы и очень прямая осанка.
– Здравствуйте. Меня зовут Амир. – сказал он и замер в спокойной, выжидательной
позе.
– Здравствуйте. – ответил Филипп, – мы хотим нанять вас для полета. Это возможно?
– Да, конечно. Куда вы хотите лететь?
– На «пасть дьявола».
– Нет. Туда я не полечу.
– Почему?
– Туда я не полечу… – повторил Амир. – есть другие, гораздо более интересные маршруты. Выбирайте любой, только не этот остров.
– А другие туда летают?
– Иногда летают, но на остров никто не садится. Это просто развод клиентов. К тому же, сегодня они заняты. Вы можете отложить полёт на завтра.
– Но нам надо именно туда и как можно быстрее. Мы очень хорошо заплатим.
– Я сказал, что не полечу на этот остров… – ответил Амир. – это не то место, куда можно лететь ради простого любопытства, даже за большие деньги. Если вас не устраивает какой – либо другой маршрут, то не будем зря тратить время. До свидания.
Амир повернулся, собираясь уходить, но его остановил подошедший Михаил.
– Подождите… Нам очень надо на этот остров… Пожалуйста, там…
– Почему вы хотите именно туда? – спросил Амир, глядя на его измождённое лицо.
– Там могут быть мои дети. Они пропали без вести несколько дней назад. Сегодня мы узнали, что они упали за борт яхты недалеко от него. Может быть, они каким – то образом спаслись.
– Почему вы не сказали об этом сразу? Быстро все усаживайтесь в кабину.
Недовольно поурчав двигателем, Robinson засвистел набирающими скорость лопастями, поднимая облако пыли, и нехотя оторвался от земли. Потом качнулся из стороны в сторону, и, развернувшись в сторону океана, быстро набрал скорость.
Некоторое время они летели вдоль бело – розового пляжа, отделявшего курортную зону от морской, затем свернули в сторону и оказались над открытой гладью мерно дышащего океана. Михаил сидел рядом с лётчиком, сжав руки на коленях и смотрел прямо перед собой.
– Как дети попали в район этого острова? – спросил Амир.
– Катались на яхте… – коротко ответил Михаил.
– Да, этот остров ошибок не прощает…– вздохнул Амир.
Он протянул руку, дотягиваясь до какого – то прибора, и Михаил увидел на его предплечье глубокий, уродливый шрам, похожий на след зубов огромного монстра.
– Это… – спросил Михаил, указывая глазами на шрам, – Извините, откуда это у вас?
– Однажды я побывал на этом острове. Это он оставил свой след. Со мной была моя любимая девушка. Она не смогла выплыть. С тех пор я дал клятву больше к нему не приближаться.
Взглянув на пассажира, он заметил смертельную бледность, разливавшуюся по его лицу, и поспешил успокоить:
– Не думайте о плохом и оно обойдёт вас стороной. С вашими детьми всё могло быть совсем по – другому. Вот он, этот злополучный остров. Сейчас мы сделаем над ним несколько кругов. Я не могу отвлекаться, а вы все смотрите внимательно. Вот бинокль, возьмите кто – нибудь.
Михаил схватил бинокль, стал вглядываться через него в приближающуюся скалу и закричал.
– Я ничего не вижу…
– Миша, дай бинокль мне… – попросил Сева, – Ты от волнения забыл его настроить. Дай мне…
– Возьми, Сева… – Михаил протянул бинокль трясущимися руками, – Прошу тебя… я ничего не вижу… Прошу вас, смотрите хорошо… Дети там! Мне кажется, слышу Машин голос. Смотрите, пожалуйста, смотрите!
Его голос сорвался на рыдания.
– Пожалуйста, – попросил Амир, – дышите глубже и постарайтесь успокоиться. Вы не должны доводить себя до инфаркта.
– Хорошо, хорошо… – ответил Михаил, всхлипывая, – я постараюсь успокоиться…
– Да – да, это вам просто необходимо.
– Я ничего не вижу, я ничего не вижу… – Михаил смотрел перед собой, протирал глаза, словно их запорошило песком, и снова смотрел, повторяя, – я почти ничего не вижу…
– Наверное, у вас поднялось давление. – сказал Амир, -У вас есть с собой лекарство?
– Да, есть.
– Примите таблетку и доверьтесь нам. Мы не улетим отсюда, пока не осмотрим каждый камешек.
– Вы доктор?
– Нет, но мы все проходим соответствующую подготовку.
– Миша, мы смотрим, пожалуйста, успокойся, мы очень внимательно смотрим… Филипп, смотри, ты видишь дымок? На острове кто – то есть! Да – да, там кто – то есть!!!
Вскоре все увидели маленькую фигурку. Она метались по узкой кромке пляжа и махала руками, стараясь привлечь к себе внимание.
– Миша, мы нашли твою дочь! – закричал Сева, – Она жива!!! Вот она!!!
– А мальчик?
– Пока мы видим только Машу…
Вертолёт медленно, едва не цепляясь лопастями за скалу, опускался вниз. Михаил сидел, обессиленно откинувшись на спинку кресла, и смотрел на его тень, скользившую по скале. Неожиданно перед ним возник водопад, вытекающий из небольшого отверстия в скале. Тень скользнула ниже, и угасающее солнце осветило водяное облако, поднятое лопастями вертолёта, рождая яркую радугу. Михаилу показалось, что он видит в её центре маленькую фигурку мальчика. Сначала он принял её за видение, посланное свыше. Но фигурка отчаянно махала руками и широко разевала рот, пытаясь перекричать шум двигателя. Михаил тронул Севу за плечо, чтобы показать ему на мальчика, но вертолёт опустился ниже и водопад исчез за ветвями деревьев.
Вскоре он уже спускался с помощью друзей на завихрившийся песок, на котором нетерпеливо прыгала Маша.
– Папа, папочка мой родненький! – закричала она, бросаясь ему на шею, – я знала! Я знала, что ты меня найдёшь!
– Машенька, девочка моя! – вторил Михаил, то обнимая и целуя дочь, то ощупывая её лицо руками, как это делают слепые люди, – Я знал, я верил, что ты жива!
Вся немногочисленная группа кружила вокруг них, радуясь счастливой встрече.
– Маша, ты была здесь одна? – спросил Сева, дождавшись, пока утих нут первые эмоции.
Счастливое выражение Машиного лица в один миг сменилось на трагическое, а из глаз ручьями полились слёзы.
– Петя… – всхлипнула она, – я потеряла Петю. Он исчез, пока я плавала на Тукки. А на камнях кровь…
– Машенька, девочка моя, успокойся… – сказал Михаил, прижимая её голову к своей груди, – послушай меня…
– Папочка, это я виновата… что я скажу его маме? – Маша обняла его за шею и заревела во весь голос, не желая слушать никаких увещеваний.
– Да послушай же, Маша, – встряхнул её Михаил, – я знаю где Петя.
– Что? Что ты сказал папа? – переспросила Маша, не веря своим ушам.
– Я только что его видел. Он сидит в пещере, из которой вытекает водопад.
– Правда? Ты его видел? Как же я не догадалась… Это же я всё время повторяла, что надо бы забраться наверх и посмотреть, нельзя ли оттуда кого – нибудь увидеть и позвать на помощь.
– Ну вот он и забрался, а обратно, наверное, слезть не смог.
– Как же ему помочь? – заволновалась Маша
– Маша, – сказал Сева, – ты забыла, что у нас есть вертолёт? Сейчас я всё объясню нашему лётчику и он снимет его оттуда в два счёта.
Амир в это время стоял у кромки воды, вглядываясь в мощный прибой, перекатывающийся через стену кораллового рифа и заново переживал страшные минуты произошедшей здесь трагедии.
Увидев спешащего к нему Севу, он вздохнул и сказал:
– Я снова пришел к тебе, остров. Ты забрал у меня мою Элис, а я заберу у тебя детей. Теперь мы квиты. Не обижайся…
– Амир, – воскликнул запыхавшийся Сева, – там наш мальчик залез на водопад, а слезть обратно, наверное, не может. Ты можешь его оттуда снять?
– Конечно.
Амир поспешил к вертолёту. Все бросились за ним, желая принять участие в спасении Пети, но он их остановил.
– Вы все пока побудете здесь, со мной полетит только Филипп.
– Почему? – нетерпеливо воскликнула Маша.
– В целях безопасности.
Все поспешили к роще и стали наблюдать за тем, как вертолёт поднимается вверх и зависает
над скалой и водопадом.
Из открытой двери вылетел верёвочный трап, выброшенный Филиппом, и стал раскачиваться примерно в метре от стены.
– Почему он не подлетит ближе? – шептала Маша, прижимая кулачки к груди. – Петя же не достанет до лестницы…
– Наверное, ближе нельзя, – успокоил её Сева, – он может зацепиться за камень. Видишь, по лестнице спускается Филипп. Он альпинист и хорошо знает, что нужно делать.
Филипп поравнялся с пещерой, из которой нетерпеливо махал Петя. Он сделал успокоительный жест, показывая, что видит его, затем показал моток верёвки, привязанной к его поясу. Филипп действовал медленно и уверенно, стараясь избежать паники. Убедившись, что мальчик его понимает, показал на себе, что он должен обмотать конец верёвки вокруг своей груди и застегнуть с помощью привязанного к ней карабина и бросил конец ему в руки. Тот выполнил все его указания, затем наклонился, и, взяв в руки какой – то предмет, кивнул головой, показывая, что готов.
Филипп медленно, чтобы избежать сильного раскачивания, потянул его к себе. Петя вывалился из пещеры и повис высоко над землёй, громко крича, но не выпуская свою добычу из рук.
– Не бойся, малыш, я тебя держу! – закричал Филипп, подтягивая его к себе.
Через несколько минут вертолёт снова опустился на землю, чтобы забрать остальных пассажиров.
– Петечка, как я рада, что ты нашелся! – закричала Маша, первой врываясь в вертолёт и обнимая улыбавшегося Петю, – я думала, что тебя украли туземцы.
– Маша, я не видел никаких туземцев. А ты видела, как я летал на верёвке?
– Видела. Ты просто молодец, я бы так не смогла.
Несколько минут ушло на то, чтобы в кабину вертолёта поднялся с помощью друзей Михаил, а потом Сева и Филипп.
– Петя, это мой папа! – представила Маша, стараясь перекричать двигатель взлетающего вертолёта, – Я же говорила, что он обязательно нас найдёт!
– Здравствуйте… – сказал Петя, оглядывая пассажиров, – а где моя мама? Почему она не прилетела за мной?
– Здравствуй, сынок, – ответил Михаил, гладя его по голове, – твоя мама тоже вас ищет, только в каком – то другом месте. Мы вот тоже не знали точно где надо искать, пока не нашлась Машина видеокамера.
– А разве Анфиса не сказала, где мы потерялись? – удивилась Маша.
– Нет… Но ты, Петя, не волнуйся, мы обязательно встретимся c твоей мамой, а пока ты поживёшь у нас, хорошо?
– Хорошо. – согласился Петя.
Вертолёт поднялся в воздух и сделал прощальный круг над островом, давая возможность бывшим его пленникам посмотреть на него с высоты. Маша с Петей смотрели в окошко и вместе с радостью освобождения испытывали щемящую грусть оттого, что никогда больше не увидит эту скалу, окрашенную заходящим солнцем в розовый цвет, голубую, как небо лагуну, отделённую от моря клокочущей полосой прибоя, и весь этот прекрасный остров, принявший их, несмотря на своё суровое название, милостиво и благосклонно.
Огромная волна, похожая на ту, что несколько дней назад перебросила их с Петей через рифы, словно сделав острову царский подарок, накатила снова. Разбиваясь в белую пену, она поднялась вверх, став похожей на широко открытую пасть гигантской акулы, пытавшейся схватить набиравший высоту вертолёт за хвост, чтобы вернуть беглецов обратно.
Глава14
Когда они приземлились на плато, на площадке уже стояли три вертолёта, вернувшихся на базу. Маша первая выпрыгнула на землю и, оглянувшись на море, застыла от невиданной красоты. Солнце уже до половины опустилось за горизонт. Последние лучи, направленные в небо, окрасили его и редкие, словно написанные небрежным росчерком задумавшегося художника, облака в многослойные, от желтого до пурпурного и малинового, преходящего в глубоко – фиолетовый, тона. Вспыхнувший повсему побережью свет завершил картину, опоясав море ярким ожерельем огней. Всё это искрилось и переливалось, отражаясь на спокойной морской глади.
Шум двигателя стих. Тут же затрещали цикады, в небе замельтешили стрекозы, вспыхивающие алыми искорками от отражавшегося на их крылышках солнца. Сотни ласточек, гонявшихся за стрекозами, расчерчивали небо на пазлы, которые тут же складывались обратно, в цельную картину сказочной красоты.
Маша, выбравшаяся из кабины вертолёта первой, отошла немного в сторону и залюбовалась этой волшебной картиной. Счастье заполнило её до краёв, словно и не было времени, когда надежда по нескольку раз в день сменялась отчаяньем и неизвестностью. Казалось, стоит ей только взмахнуть руками, и она полетит над землёй вместе с этими стрекозами и ласточками.
Оглянувшись, она увидела Петю. Он стоял рядом, держа под мышкой какой – то ящичек, и внимательно вглядывался в море.
– Петя, ты что – то ищешь? – спросила Маша.
– Да, остров.
– Его отсюда не видно.
– Жаль…
– А что это у тебя за сундучок?
– Это клад. – ответил Петя, протягивая ей свою добычу. – Я не смог его открыть, но думаю, что внутри лежат драгоценности.
– Ух ты, какой тяжелый! – воскликнула Маша, – Ему же лет сто, а может и больше… Наверняка, внутри лежат золото и бриллианты! А где ты его нашёл?
– Он лежал там, в пещере.
– Значит, ты поднимался туда не зря! У него какой – то хитроумный замок, но мы попросим дядю Севу или Хосе и они его откроют.
Они вернулись к вертолёту, откуда с трудом, при поддержке друзей, выбирался Михаил. Он чувствовал себя немного лучше, но всё ещё был слаб. Маша подставила ему своё плечо. Петя посмотрел
на неё, и, бочком – бочком протиснувшись между Михаилом и поддерживавшим его Севой, подставил своё плечо с другой стороны.
– Друг мой, ты только посмотри, какая у тебя опора! – улыбнулся Сева. – Я тебе просто завидую.
– Да, согласен! – Михаил, обнимая прильнувших к нему детей – это самая дорогая и необходимая в мире опора.
– Я тоже с вами согласен, – сказал Амир,– но вам следует сейчас же ехать в больницу.
– Нет – нет, – возразил Михаил, – ни в какую больницу я не поеду. Присутствие детей действует на меня лучше всякого лекарства.
– Это понятно. Хорошие эмоции всегда действуют на организм благотворно, но не настолько, чтобы отказываться от лечения. Если вы так категорично возражаете против больницы, я могу порекомендовать вам хорошего врача. Он пронаблюдает за вами и вообще, сделает всё, что нужно.
– Вот это другое дело. Если можно, позвоните ему прямо сейчас. Огромное спасибо за то, что вы для нас сделали. – Михаил достал из кармана толстую пачку денег и протянул её Амиру.
– Это слишком много… – возразил тот, – ни один из наших рейсов столько не стоит.
– Стоит! Тому, что вы сделали, нет цены.
– На моём месте это сделал бы каждый.
– Мы задержимся здесь ещё на некоторое время, так что прошу вас быть нашим гостем когда вам будет удобно. Вот вам моя визитка.
– Спасибо. Я обязательно заеду, чтобы узнать, как чувствуете себя вы и эти молодые робинзоны, – сказал Амир, потрепав Петю по плечу – Мне хотелось бы, чтобы они поведали, как им удалось преодолеть рифы. Вы согласны, молодой человек?
– Согласен. – ответил Петя, – А когда прилетит моя мама?
– Она прилетит попозже, дружок.
– Завтра?
– Я думаю, завтра… – Амир погладил его по голове и добавил, – на сегодня уже все полёты закончены. До свидания. Мы ещё увидимся.
– Филипп, – вполголоса попросил Михаил, – ты помог нам найти детей. Теперь надо найти мать мальчика. Я надеюсь, что ты нам в этом поможешь.
– Конечно, я тоже хотел бы довести это дело до конца.
– У меня есть предчувствие, что оно ещё не закончено. Если тебя ничего не связывает, попрошу пожить некоторое время на моей вилле.
– Если это нужно, поживу. Я человек свободный, семьи у меня нет, поэтому могу жить где угодно.
– Спасибо. Мне так будет спокойней, да и Севе твоя помощь будет не лишней.
– Договорились.
Когда они въехали во двор виллы, навстречу им поспешили Хосе и Ненси. Увидев выходящих из машины детей, оба радостно заулыбались. Маша с разбега бросилась к ним и расцеловала обоих.
– Хосе, Ненси, как я по вам соскучилась! Скажите пожалуйста, у нас есть супчик?
– Есть, – закивала Ненси.
– А бифштексы?
– И бифштексы есть…
– А пирожные?
– И пирожные тоже есть, как же без пирожных…
– Давай всё сразу. Мы так проголодались, правда, Петя?
Ворота ещё не успели закрыться, как к ним подъехало такси. Из него вылез коротенький, толстенький человечек, похожий на Айболита. Все остановились, разглядывая незнакомца. Он вытащил из машины кислородную подушку, хозяйственную сумку и большой коричневый саквояж, и зашагал к ним, быстро и деловито перебирая коротенькими ножками.
– Здравствуйте, – сказал он, издалека глядя на Михаила через кислородную подушку, прижатую подбородком к груди, – я доктор, зовут меня Евгений Фадеевич.
Разговаривая, он машинально расслабил подбородок. Подушка выпала, он попытался придержать её коленом, но вместо этого подфутболил коротенькой ножкой и попал в Севу. Сева растерялся от неожиданности, и, заторопившись, неловко задел подушку рукой. Та отлетела в сторону Ненси, которая её и поймала.
– Вы только посмотрите, какая эта подушка – поскакушка! Вы не поверите, но она вот так скачет каждый раз. – толстячок заразительно рассмеялся и все рассмеялись вместе с ним, почувствовав облегчение и уверенность в том, что с Михаилом всё обойдется и всё в их жизни будет хорошо.
– Так вот, – продолжил доктор, – мой друг Амир сообщил мне, что здесь кто – то нуждается в помощи. Я думаю, это вы, – сказал он, указывая подбородком на Михаила.
– Да, это я тут немного приболел. – согласился Михаил.
– Так идемте же в дом, господа! Надо осмотреть больного. Выделите нам для этого какой – нибудь уголок.
– Да – да, пойдёмте, – спохватился Михаил, – сейчас Хосе покажет вам вашу комнату. Вы сможете немного пожить в нашем доме?
– Конечно. Я не уеду, пока не поставлю вас на ноги.
Хосе с уважением посмотрел на коротышку, едва достававшего ему до груди, и протянул руки за его вещами. Доктор безоговорочно отдал хозяйственную сумку, а саквояж прижал к себе, подхватил освободившейся рукой Михаила под локоть и повёл к двери.
– Не спешите, – сказал он, заставляя больного идти в такт своим маленьким шажочкам. – ну куда вы так торопитесь? Ах, эти ступеньки… Сердечко, мой друг, такой инструмент, который надо беречь. А вы, по – видимому, давненько не обращали на него внимания. За это мы теперь и накажем вас постельным режимом. Так что немедленно в постельку, да – да- да.
– А вы, молодые люди! – ахнул он, рассмотрев наконец детей, – Где это вас угораздило так обгореть? Знаете ли, на кого вы сейчас похожи? Вы похожи на дикарей с необитаемого острова, которым не давали есть как минимум неделю.
Дети переглянулись и разом засмеялись от того, как метко он определил их состояние. Теперь, когда они вновь оказались среди людей, всё произошедшее и на самом деле стало представляться им необыкновенным приключением, с которым им невероятно повезло.
– Ничего смешного я тут не вижу, – возмутился доктор, – это просто безобразие, так запустить детей! Немедленно мыться и в столовую питаться, и витамины, витамины и ещё раз витамины. Нет, я ничего не понимаю. Сейчас мы разберёмся с вашим папой, правильно я говорю, папой?
– Да, папой!!! – хором закричали дети,
– Отлично, разберёмся с папой, а потом милости прошу вас ко мне на медосмотр. Показывайте, где у нас будет медсанбат. Сюда? Замечательно.
Маленький доктор превратился в большой и важный центр вселенной, излучающий тепло и спокойствие, вокруг которого должны были вращаться абсолютно все. Через несколько минут под его руководством спальня Михаила превратилась в комфортабельную больничную палату. Сева с Филиппом уложили больного в постель, предварительно разув и раздев, несмотря на все его попытки доказать, что он в состоянии сделать всё самостоятельно. Затем придвинули к кровати небольшой столик для него и ещё один столик и кресло для доктора. Не успели всё расставить по местам, как в комнату вошли Маша с графином воды и Хосе со стопкой чистых салфеток и полотенец. Замыкал процессию Петя со старинным фаянсовым ночным горшком в руках.
– Нет уж, – возмутился Михаил, – на горшок я ходить не буду! У меня туалет в трёх шагах, за дверью, а они притащили это произведение искусства. И где они его только выкопали?
– Папа! – строго сказала Маша, – доктор сказал, тебе нельзя вставать.
– Да – да, категорически нельзя, – улыбнулся доктор, – пускай он хотя бы постоит под вашей кроватью.
– Мишук, я определённо тебе завидую! – рассмеялся Сева, – у тебя есть кому на старости лет подать стакан воды и вынести из – под тебя горшок, а ты ещё и капризничаешь.
– Я давно говорил тебе – женись, друг, женись! – улыбнулся Михаил, осторожно умащиваясь на подушках.
– Я думал, какие мои годы, всё успеется, ведь вся жизнь ещё впереди. А теперь мне кажется, что самое главное в ней я уже упустил.
Доктор облачился в белоснежный халат и стал осматривать Михаила. Померяв давление, удовлетворённо кивнул:
– Всё не так уж плохо. Сейчас выпьем таблеточку, сделаем укольчик и поставим капельницу. Собьём давленьице, а утречком соберём анализы и отправим в лабораторию. Ничего – ничего, вы ещё спляшете на свадьбе у вашей дочери. Я бы ещё попросил, если можно, принести мне стул, а то в этом кресле я куда – то проваливаюсь. Большое спасибо. Теперь я с вашего разрешения поставлю капельницу, а вы все отправляйтесь приводить в порядок детей. А то их запущенный вид наводит на самые грустные мысли. Просто уму непостижимо, как вы умудрились довести их до такого состояния. Вот вы, мадмуазель,– обратился он к Маше, – скажите пожалуйста, когда вы в последний раз мыли и расчёсывали свои прекрасные волосы?
– Я мыла их каждый день, но морской водой они не отмываются. – ответила Маша, – А шампуни и расчёски на острове не было.
– На каком острове?
– На необитаемом. Мы с Петей открыли его и назвали Машапет.
– Какой такой Машапет? Ничего не понимаю…
– Что же здесь непонятного? Нас зовут Маша и Петя, это и есть Машапет.
– Понятно, – согласился доктор, – Маша + Петя будет Машапет… И всё таки, я ничего не понял.
– Детей занесло приливом на «пасть дьявола». – объяснил Сева, – мы нашли их несколько часов назад.
– Так вот откуда у нас такой сильнейший сердечный криз… Амир ничего об этом не говорил. Он только сказал, что у вас тут человек в прединфарктном состоянии, и я помчался сломя голову. Я даже представить себе не мог… Ну – ка, детишки, дайте я вас осмотрю… – доктор привлёк к себе обоих ребятишек, и, заставив поднять майки, стал поворачивать их перед собой, отыскивая следы ранений. – Слава богу, нигде нет ни одной серьёзной царапины. А всё остальное мы вылечим в два счёта. Для вас это путешествие закончилось благополучно, не то что для Амира. Ведь это я лечил парня после того, как его изодрало об эти рифы так, словно его пожевала целая стая акул. На нём буквально не было живого места. А его любимая девушка, бывшая с ним, погибла. Вот так -то.
– Мне её очень жаль… – с сожалением произнесла Маша, – а мы думали, что кроме нас на острове никто ещё не бывал, и придумали ему такое красивое название.
– Не расстраивайтесь. Когда – нибудь вы обязательно откроете остров, на котором никто до вас никогда не бывал. – успокоил доктор.
– Да нет уж, – возразил Михаил, – хватит с нас одного Машапета. Я надеюсь, вам больше не придёт в голову отправляться в путешествие, не пригласив меня?
– Конечно нет, папочка, теперь мы непременно будем брать тебя с собой.
– Надеюсь, что так и будет.
В комнату вошли Хосе и Ненси с двумя подносами, полными еды.
– Вот, пожалуйста ужин для больного и для доктора, – сказал Хосе, ставя свой поднос на свободный столик, а потом, забирая поднос у жены, добавил: – А остальных попрошу в столовую, стол уже накрыт.
– Ну что ж, мой друг, – сказал Сева, похлопав друга по плечу, – теперь мы знаем, что ты находишься в надёжных руках, и можем отправляться на ужин с чистой совестью. После ужина мы ещё к тебе заглянем.
Глава 15
Выйдя за дверь, Сева остановился, и, придержав Филиппа за локоть, спросил:
– Скажи пожалуйста, Филипп, тебя не удивляет, что невеста Михаила до сих пор не явилась, чтобы позаботиться о своём возлюбленном. А заодно порадоваться тому, что Маша, за которую она так сильно переживала, нашлась.
– Очень удивляет. Хотя, может быть, она просто приняла успокоительное и крепко уснула?
– Так пойдем проверим?
– А ужин?
– А мы на минутку.
– Ну, если только на минутку, а то я такой голодный, что больше минутки не выдержу…
– Договорились.
Подойдя к двери комнаты, принадлежавшей Анфисе, они остановились и прислушались. Внутри царила тишина. Сева легонько стукнул в дверь, затем, немного подождав, постучал громче. В ответ они услышали лишь бой часов, донёсшийся из гостиной.
Переглянувшись с Филиппом, Сева легонько нажал на дверь и заглянул в образовавшуюся щель. Кровать была пуста. Они бочком протиснулись в комнату, и, не найдя в ней Анфисы, проверили так же и примыкающую к ней ванную, предварительно громко постучав.
– И тут никого, – констатировал Сева.
– Вижу…
Сыщики быстро пробежались по дому, заглядывая в каждую комнату, но Анфисы не было нигде.
– Что будем делать? – спросил Сева.
– Ужинать.
– Тебе не интересно узнать, куда делась наша красавица?
– Интересно. Но я боюсь, что её поиски могут затянуться на годы.
– Почему?
– У меня есть ощущение, что наша девушка просто сбежала. Возможно, она выглянула в окошко, когда мы приехали, и, увидев Машу целой и невредимой, испугалась того, что тайна её исчезновения, которую она почему – то скрывала, раскрыта. Скорее всего, пока мы все суетились вокруг Михаила, она в панике убежала куда глядят глаза…
– Ты знаешь, я подозреваю то же самое.
– Тогда пойдём ужинать, а то всё остынет.
Маша и Петя уже сидели за столом и уплетали еду за обе щёки. Нэнси смотрела с довольной улыбкой, как стремительно опустошаются тарелки, и подставляла новые порции.
– Посмотри – ка, как метут эти ребята! – рассмеялся Сева, усаживаясь вместе с Филиппом за стол,– боюсь, что после них нам тут уже делать нечего.
– Я люблю, когда всё, что я готовлю, едят с таким аппетитом, – сказала Ненси, наливая им вкусно пахнущий суп. – а еды хватит на всех.
– Спасибо, Ненси. Насчёт этого мы не сомневаемся. Мы просто боимся, как бы нам опять не пришлось спасать этих проглотиков, на этот раз от несварения желудка.
– Хорошая еда ещё никому не приносила вреда, – авторитетно заявила Маша.
– Маша, ты заговорила стихами! – воскликнул Сева, – может быть, пребывание на острове пошло тебе на пользу тем, что помогло раскрыться ещё одному твоему таланту?
– Да нет, как – то получилось само собой. Дядя Сева, а почему вы так долго за нами не прилетали?
– Машенька, нам и в голову не могло прийти искать вас на этом злополучном острове.
– А разве Анфиса вам не говорила, где мы потерялись?
– Не говорила. Обо всём нам рассказала твоя видеокамера.
– Моя видеокамера? А как вы её нашли?
– Её нашел один матрос и отдал нам. Скажи пожалуйста, Петина мама знала, куда вы отправились?
– Нет. Дядя Сева, мы перед ней очень – очень виноваты.
– В каком смысле?
– Мы хотели провести одно расследование, и убежали, пока она купалась, ничего ей не сказав. Мы думали, что очень скоро вернёмся и во всём признаемся.
– Да, вы заставили её очень сильно поволноваться.
– А вы видели мою маму? – спросил Петя.
– Нет, Петя, не видели, но ты не волнуйся, мы непременно её найдём. Я думаю, она обязательно вас простит. Маша, а ты не могла бы рассказать, хотя бы вкратце, как всё произошло?
– Могла бы… Дело было так…
Глава16
Матрос с прогулочной яхты «FAINЕ», на борт которой поднялись Анфиса с Максимом, уже собирался поднимать трап, когда мимо него с топотом пронеслась дети. Удивлённый абориген не успел сказать и слова, как Маша накинулась на Анфису.
– Скажите, пожалуйста, что это за фокусы? Сами собрались кататься на яхте, а мне ни слова?
– Манюня, ты виновата сама. – сказала Анфиса – Разве мы не договаривались как – нибудь поплавать на яхте? Ты же нарочно тормознулась возле этих своих друзей.
– Да, но вы забыли сказать, что собираетесь делать это именно сегодня. А ведь ты знала, что я давно хочу снять закат в открытом море. По твоей милости мне и моему другу пришлось лететь сюда сломя голову.
– Как, ты собираешься взять мальчишку с собой? – возмутился Максим.
– Ах, простите, не спросила вашего разрешения… – протянула Маша елейным голоском, – забыла, что всё здесь оплачивается лично вами …
Максим махнул рукой и отвернулся.
– И никакая я вам не Манюня, сколько можно повторять… – проворчала Маша, подталкивая Петю к трапу, ведущему на верхнюю палубу.
Яхта вышла в море. Маша устроилась на краю палубы и начала съёмку. Петя стоял рядом и с любопытством наблюдал, как на мониторе сменяются картинки моря и какого – то острова, проплывающего вдалеке. Всё было как в настоящем кино. Было так интересно, что Петя подумал о том, что неплохо бы и ему заняться видеосъёмкой, как Маша.
Потом он увидел на мониторе Анфису. Она стояла на перилах на носу яхты и демонстрировала знаменитый кадр из « Титаника».
– И эта туда же… Тоже мне, Роуз выискалась… – сердито процедила Маша, фокусируя изображение на руках Максима, поддерживавшего её юную мачеху за бёдра.
– Ты шпионишь за ними? – догадался Петя.
– Не шпионю, а провожу расследование…
– А мама говорит, что шпионить нехорошо…
– Нехорошо? А врать и притворяться хорошо?
– А кто врёт?
– Кто – кто… Ты думаешь, она действительно любит моего папу?
– Не знаю… – вздохнул Петя.
Ещё недавно он сам был уверен в своей любви к соседке по парте Асеньке. Но теперь, познакомившись с Машей, почему – то начал сомневаться в своих чувствах. Хорошо, что сама Асенька ничего не знала. Знали только он и его мама, секретов от которой у него не было. Об этом они договорились раз и навсегда, после того, как Петя принёс из детского сада коллекционную модель машинки, найденную им в песочнице. Мама сама обнаружила дорогую игрушку, очищая карманы его курточки перед стиркой, и спросила:
– Петечка, ты не мог бы объяснить, откуда у тебя эта игрушка?
– Я нашел её в песочнице… – ответил Петя.
– А как ты думаешь, откуда она там взялась?
– Не знаю…
– Нет, Петечка, так не пойдёт. Давай – ка мы с тобой будем честными.
– Давай… – Петя вздохнул, понимая, что пришло время расстаться с дорогой его сердцу игрушкой, и попытался схитрить. – Кто – то посадил её в ямку и засыпал, чтобы выросло много машинок, как картошки на бабушкином огороде.
– Пёёётр!… – строго протянула мама.
– Ну, хорошо, её кто – то потерял…
– Правильно, – согласилась мама, – и теперь этот кто – то плачет от того, что ты решил её присвоить.
– Ничего он не плачет… У Фильки таких машинок завались, а у меня нет ни одной…
– Петечка, – мама присела перед ним на корточки, и сказала тихо и ласково, – сыночек, тебе очень хочется иметь такую машинку?
– Да… – ответил Петя, шмыгая носом.
– Ну, хорошо, я буду работать ещё больше, возьму дополнительные часы в школе. Найду ещё несколько учеников для репетиторства, и заработаю на такую же машинку, и на целую кучу других игрушек, только ты никогда больше не бери чужого. Правда, нам придётся общаться ещё меньше, но это ничего, ведь самое главное в жизни, это иметь много игрушек и других дорогих вещей, правда?
– Нет, не правда. – возразил Петя.
С мамой было интересно и весело. Она знала ответы на все вопросы, разговаривала с ним на равных, и никогда не обсуждала его поведение с подругами и соседками. Одним словом, мама была его лучшим другом, и Петя был категорически против того, чтобы общаться с ней ещё меньше.
– Пообещай мне, пожалуйста, что у тебя никогда не будет от меня секретов, – попросила мама, – а я обещаю, что никогда тебя не подведу. Вместе мы сможем найти выход из любого положения потому, что вместе мы ум и сила.
Больше Петя никогда не пытался от неё что – то скрывать. А вот сегодня получилось не очень хорошо, он впервые ушел без разрешения.
– А я уверенна, что она его не любит. Ни вот столечко … – убеждённо продолжила Маша, показывая кончик мизинца, – И вообще она никого не может любить.
– Почему?
– Потому что от неё идёт холод.
– Как это?
– Так это…Ты никогда не замечал, что от одних людей идёт тепло, а от других холод?
– Нет, не замечал…
– Значит, ты ещё не научился это понимать…
– Это как будто у них ледяное сердце, как у Снежной королевы?
– Да.
– Нет, – ответил Петя, задумчиво качая головой, – ледяное сердце бывает только в сказке. У людей такого не бывает.
– Ещё как бывает.
– А как ты это угадываешь?
– Это нельзя угадать, это надо почувствовать. Если ты посмотришь в её глаза, ты тоже почувствуешь. – Маша сморщила нос, и, сердито дунув на пушистый рыжий локон, закрывавший глаз, протянула притворно – елейным голоском: – «Манюня, мы не должны огорчать папика. Мы непременно должны подружиться…» Тьфу! Терпеть не могу, когда меня называют Манюней, а папу «папиком». А ещё этот чёртов кузен, который на самом деле никакой ей не кузен…
– Кузен – это что?
– Ни что, а кто… Кузен – это двоюродный брат. Она всем говорит, что Максим её двоюродный брат, а сама с ним целуется.
– Так он же её брат. Моя мама тоже целует моего дядю Борю, когда он к нам приезжает.
– В губы?
– Нет, в щёчку.
– Вот видишь, братьев все целуют в щёчку, а они целуются как во взрослом кино. Я видела своими глазами. А папа ничего не замечает. Он теперь вообще ничего не замечает, даже меня. Раньше мы всегда были вместе, а сейчас… Я приглашаю его сходить в театр, она нарочно тащит его в ресторан… Я хочу пойти в зоопарк, а она тут же требует срочно отвезти её в салон красоты…. И он никогда и ни в чём не может ей отказать, потому, что она его околдовала.
– Она колдунья? – удивился Петя, – настоящая?
– Да нет, для этого она слишком глупа…
– А как же она могла его околдовать?
– Как – как, подрастёшь – поймёшь… Просто она очень хитрая, и я должна вывести её на чистую воду. Поэтому и согласилась приехать сюда, хотя ничего интересного здесь нет, один песок да пальмы.
– А мне они нравятся, – сказал Петя, – похожи на зелёных птиц.
– Сначала мне тоже так казалось, а потом всё надоело. И вообще, здесь такая скукотища… Я бы лучше поехала к бабушке, в деревню. Там берёзки, речка, ребята. А какие бабушка печёт пирожки с земляникой и вишнями!… Ты любишь пирожки с вишнями?
– Люблю, – признался Петя.
– Но таких, как печёт моя бабушка, ты всё равно не пробовал! Я так за нею соскучилась… и вообще, никто кроме неё, меня не любит…
Маша зажмурилась и глубоко вздохнула, стараясь сдержать навернувшиеся слёзы.
– Маня, снимай! – крикнула Анфиса, приняв эффектную позу.
Но Маша сделала вид, что не слышит, и стала снимать небольшой скалистый островок на фоне заката. Анфиса раздраженно топнула ножкой, забыв, что стоит на перилах, и едва не свалилась в воду. Максим успел подхватить её на руки, и, прижав к груди, шепнул:
– Пойдём в каюту…
– А Машка?
– Машке не до нас, пойдём…
Маша, следившая за ними краем глаза, успела снять эту трогательную сцену. Она проводила парочку хищным взглядом до лестницы, ведущей в трюм, затем заглянула вниз, и, найдя иллюминатор, скомандовала:
– Пётр, за мной!…
Они перебежали на новое место. Маша достала из кармана шорт моток тонкого шелкового шнура, один конец привязала к камере, другой, на всякий случай, к поручню. Затем легла на палубу, и, приказав – «держи меня крепче», свесилась вниз и стала медленно опускать включенную камеру, стараясь направить её объектив в иллюминатор.
Петя хотел сказать, что подглядывать нехорошо, но вместо этого присел рядом и крепко вцепился в её ноги.
Рулевой, залюбовавшийся красивой девушкой, заметил, что дрейфующее судно попало в струю подводного течения. Оно увлекало его к небольшому высокому острову, берега которого обрывались в море крутыми скалами. Лишь с одной стороны у него была крошечная лагуна с ровным песчаным берегом, вход у которую преграждала длинная гряда рифов. Море бурлило над ними в любую погоду.
Мало кому из смельчаков, пытавшихся приблизиться к этому загадочному месту, удавалось остаться целыми и невредимыми. Поэтому остров пользовался дурной славой, и оставался необитаемым в то время, когда вокруг кипела жизнь.
Рулевой спохватился, включил двигатель и начал быстро крутить штурвал, спеша вывести судно из опасного места. Яхта рванула с места, резко накренилась на правый борт, описала большой полукруг и понеслась вперёд. Свесившаяся вниз Маша не удержалась и соскользнула с палубы, увлекая за собой Петю. Из – за высокой скорости и крена незадачливые сыщики отлетели далеко за борт.
Когда дети вынырнули на поверхность, яхта ушла довольно далеко. Наглотавшиеся воды друзья откашлялись и громко закричали. Но шум двигателя заглушил их вопли. Судно быстро удалялось, равнодушно подмигивая огнями. Дети усиленно заработали руками и ногами, надеясь его догнать, но их силы не шли ни в какое сравнение с мощностью двигателя. Расстояние между ними и яхтой неуклонно росло. И тогда Маша скомандовала:
– Петя, стой, нам их не догнать. Переворачивайся на спину, будем отдыхать. Они за нами вернутся. Через минуту – другую хватятся, что нас нет, и вернутся.
– А если не вернутся? – спросил Петя, стараясь сохранять самообладание.
– Вернутся, даже и не сомневайся. Иначе им несдобровать, мой папа за меня порвёт их на куски…
Как ни странно, эти слова помогли справиться с зарождавшейся паникой. Оба дружно перевернулись вверх животами и стали любоваться небом, усыпанным яркими звёздами.
– Маша, как ты думаешь, они скоро приплывут? – спросил Петя через некоторое время.
– Думаю, скоро… – уверенно сказала Маша, – но даже если и не очень, мы с тобой продержимся, Петечка, обязательно продержимся, правда?
– Конечно, продержимся, – успокоил её Петя, – на спинке я могу лежать долго… А ты?
– Я тоже… Не могу же я сделать им такой подарок – вот так просто взять и утонуть. Мне кажется, я слышу какой – то гул. Наверняка, это они!
– Ура!…– воскликнул Петя, переворачиваясь на живот.
Маша подпрыгнула, пытаясь заглянуть через волну, но никакого судна поблизости не обнаружила.
– Ничего не видно… – сказала она, – Но шум слышен хорошо. Наверное, по воде он передаётся гораздо быстрей, чем они плывут. Скорей бы, а то становится прохладно.
– А они нас найдут?
– Конечно, найдут. Они же не дураки, наверняка вспомнили сразу, где и как разворачивались, и в каком месте мы могли свалиться за борт. Слышишь гул? Они уже близко…
Маша вытянула шею и завертелась вокруг собственной оси, пытаясь отыскать яхту – невидимку. Но вместо неё увидела тёмный, быстро надвигающийся силуэт острова, к которому их влекло течение.
– Ааааа…– закричали дети, одновременно взлетая на гребень высокой волны…
Волна несла их, словно две щепки, до тех пор, пока не разбилась о рифы, успев швырнуть свою ношу далеко вперёд. Чудом миновав опасное место, дети оказались в небольшой лагуне. Рифы осталось позади. Здесь же вода была настолько спокойна, что в ней отражалось звёздное небо.
– Петя, ты жив? – отфыркиваясь, спросила Маша.
– Кажется, жив… Ты не знаешь, что это было?
– Не знаю. Главное, земля уже рядом. Мы спасены.
Вскоре они почувствовали под ногами песчаное дно. Выбравшись на берег, попадали на тёплый песок, и, только теперь почувствовав неимоверную усталость, мгновенно уснули…
Глава17
Наутро Маша проснулась первой. Она поднялась на ноги и осмотрелась по сторонам. Вокруг не было ни души. Яркое солнце освещало пустынный пляж, окруженный подковой отвесной скалы. Её края, выступавшие в море, смыкались в кольцо грядой рифов, которые им повезло так удачно преодолеть. Волны бились о них с силой, сводившей к нулю даже крохотную надежду на возможность повторить их путь в обратном направлении.
Маша прошлась по берегу, изучая следы. Но песок был истоптан только чайками. Всё говорило о том, что они попали на один из необитаемых островов. Вдруг она услышала громкий испуганный крик.
– Маша!!! Маша, ты где?
– Я здесь, Петя! – отозвалась Маша и бросилась к товарищу по несчастью.
– М-м-маша, – воскликнул Петя, заикаясь и всхлипывая, – Мне показалось, что я остался совсем один. Я так испугался…
– Ну что ты, Петечка, что ты, я тебя никогда не брошу, – Маша пригладила ему волосы и отряхнула от песка.
Во всём виновата она. Если бы она не затеяла расследование и не вовлекла в него этого доброго, доверчивого мальчика, он был бы сейчас рядом со своей мамой.
Маше тоже хотелось плакать от жалости к Пете и его маме, к своему папе и к самой себе. Но она понимала, что расслабляться нельзя ни в коем случае. Всем должно быть известно, что выход есть из любой, даже самой невероятной ситуации. Наверняка, Анфиса сообщила в полицию и папе о том, где они потерялись, их уже ищут, и обязательно найдут. А пока надо жить и наслаждаться тем, что тебе подарил его величество случай. Поэтому Маша заставила себя проглотить слёзы и сделать счастливое лицо. Она отступила на три шага назад и торжественно провозгласила:
– Дорогой Петя! Поздравляю тебя с прибытием на необитаемый остров! Надеюсь, ты готов к невероятным приключениям и великим открытиям, о которых скоро узнает весь мир?
– Как же он узнает, – удивился Петя, переставая всхлипывать, – если у нас нет даже телефона?
– Ну и что? – сказала Маша,– Мы же не собираемся оставаться здесь навечно. Рано или поздно мы всё равно вернёмся на большую землю, верно?
– Верно…– согласился Петя.
– Вот. А теперь подумай, многим ли выпадало такое счастье – попасть на необитаемый остров? Знаю – знаю, сейчас ты вспомнишь о Робинзоне Крузо. Но это было триста лет тому назад. А в наши дни такое случалось? Ну, например, с кем – нибудь из твоего класса?
– Нет. Ни с кем не случалось. Только Вася Булкин заблудился в лесу, когда ходил за грибами, и всё.
Петя вспомнил, как весь класс в течение недели ходил за Васей Булкиным, снова и снова выслушивая его рассказ о том, как он целые сутки бродил по лесу, в котором, по его словам, буквально из – под каждого куста выглядывали волки и медведи. Но даже им, волкам и медведям, было понятно, что Вася не трус, и голыми руками, то есть лапами, его не возьмёшь. Стоило ему топнуть ногой, как они тут же пускались наутёк, только качались деревья да трещали кусты.
Но Машу Петин рассказ не впечатлил. Она пренебрежительно махнула рукой и сказала:
– Подумаешь, заблудился в Подмосковном лесу. Такое может случиться с каждым. А вот нам с тобой действительно повезло!
– Точно! – подтвердил Петя, воодушевлённый её речью.
Он заметно повеселел, в его глазах загорелись огоньки, и появилось желание делать великие открытия.
– Я думаю, – продолжила Маша, – первое, что нам надо сделать, это объявить остров своей собственностью.
– Как объявить? Кому? Здесь же нет никого, кроме нас.
– Это сейчас нет. А знаешь, как в жизни бывает? Сейчас никого, а потом как посыплются гости, один за другим, как будто им тут мёдом намазано. Наверняка, среди них найдётся желающий присвоить себе лишний островок. Я считаю, что мы должны поднять флаг, чтобы всем было ясно и понятно, что эта территория принадлежит нам. Так делают все первооткрыватели.
– Верно, – согласился Петя, проникаясь её идеей. – А где мы возьмём флаг?
– Для этого кто – то из нас должен пожертвовать своей майкой.
– Я готов.
Петя стащил с себя полосатую футболку. Они выбрали среди выброшенного морем плавника палку подлинней, привязали к ней футболку и воткнули как флаг в песок.
– Петя, – спохватилась Маша, – мы забыли его назвать.
– Кого?
– Остров. Надо придумать ему название. Какие будут предложения?
Петя подумал, посмотрел на солнце, почесал затылок и сказал:
– Что – то ничего не предлагается. А у тебя?
– У меня тоже. Давай рассуждать так. Поскольку мы нашли этот остров вдвоём, значит, его название должно состоять из наших имён. Так?
– Так, – охотно согласился Петя.
– Что ты думаешь насчёт Петямаш? Остров Петямаш! Звучит? А может, лучше Машапет?
– И так хорошо, и так.
– Ладно… – Маша разровняла песок и написала на нём крупными буквами слово ПЕТЯМАШ. Отодвинувшись, полюбовалась на него со стороны, затем написала рядом – МАШАПЕТ. Особой разницы не было, совпадало даже количество букв.
– А как будут называться жители острова? – призадумалась Маша,– Петямашевцы, или машапетовцы?
– Давай бросим монетку, – предложил Петя,– орёл будет Петямаш, а решка Машапет.
– А у тебя она есть?
– Нет. А у тебя?
– Тоже нет. А мы бросим камешек. Крестик – Петямаш, нолик Машапет.
Петя нашел небольшой плоский камешек. Маша взяла острую ракушку, нацарапала на нём с одной стороны крестик, с другой нолик, и отдала назад. Петя поколотил его в сложенных ладошках и подбросил в воздух. Камешек упал кверху ноликом.
Маша встала рядом с флагом и скомандовала: «стройся», «равняйсь» и «смирно». Когда все команды были выполнены, громко и внятно провозгласила:
– Отныне и вовеки веков этот остров объявляется нашей собственностью! И будет он носить гордое имя Машапет, а все его жители будут называться машапетовцами.
В этом месте они крикнули громкое троекратное «ура», и спели гимн России. Хотя, конечно, каждое уважающее себя государство должно иметь свой собственный гимн, но это будет чуть позже. На этом торжественная церемония была закончена.
Новоявленные машапетовцы обменялись рукопожатиями, поздравив друг друга с замечательным открытием. Теперь можно было отдохнуть. Они отошли в сторонку от флага, присели на камни и стали любоваться своими владениями. Что ни говори, а чувствовать себя хозяевами целого острова было довольно таки приятно.
– Петя, видишь вон ту скалу? – спросила Маша, указывая на отвесную стену, находившуюся на подножье горы.
– Вижу.
– Надо будет выбить на ней название нашего острова. Чтобы его мог прочитать каждый прибывший гость.
Маша говорила таким спокойным, уверенным тоном, словно их остров уже приобрёл мировую известность, а за белеющими бурунами рифовой полосы выстроилась целая флотилия кораблей с гостями, сгорающими от нетерпения сойти на землю. Петя невольно заразился её оптимизмом, и выразил желание приняться за работу прямо сейчас.
– Погоди, – сказала Маша, – для начала нам надо обследовать наши владения.
Глава18
Дети пошли вдоль скалы, надеясь найти место, где можно было бы подняться на вершину горы. Однако она повсюду заканчивалась отвесной стеной, подняться по которой смог бы только опытный альпинист, имеющий специальные приспособления. Зато у её левого края зеленела небольшая рощица. На фоне скалы и белого песка она выглядела настоящим оазисом. Ребята наперегонки помчались вперёд.
Роща оказалась поистине райским местом. Среди деревьев порхали разнообразные птицы с ярким оперением. Их пение сопровождалось шумом, похожим на плеск воды. Дети быстро обследовали заросли и обнаружили высокий водопад. Вода вытекала из небольшого отверстия в скале и падала нешироким потоком в маленькое, размером с приличную лужу, озерцо, выбитое в камне, стекала через его края и устремлялась быстрым ручейком по промытому водой ложу в море.
Оба упали на край озера и долго пили вкусную, прохладную воду. Напившись, отвалились в сторону и стали отдуваться, словно два маленьких бегемотика.
– Хорошо!!! – сказала Маша.
– Хорошооо!!!– подтвердил Петя, и, отдышавшись, добавил – теперь бы чего – нибудь поесть.
– Сейчас поищем.
В роще среди прочих деревьев росли несколько кокосовых пальм. Были ещё какие – то кусты с незнакомыми ядовито – красными ягодами, но они решили ограничиться тем, что им давно известно, чтобы случайно не отравиться.
Маша сорвала несколько крупных листьев, и накрыла ими большой плоский камень, лежавший около ручья. Петя взобрался на пальму и сорвал четыре большущих кокоса. Они сложили их на импровизированный стол. Ещё два камня были приспособлены под стулья. Можно было приниматься за трапезу.
– Конечно, нас найдут, скорее всего прямо сегодня. – говорила Маша, выковыривая из скорлупы белоснежную мякоть. – Анфиска постарается изо всех сил, чтобы это случилось до папиного приезда. Представляю, как она будет меня уговаривать: «Манюня, ты же знаешь, твоего папу нельзя волновать, у него слабое сердце. Пусть это происшествие останется нашей маленькой тайной. Хочешь, я подарю тебе свои бриллиантовые серьги, только ничего ему не рассказывай». Нет, лучше было бы оставаться здесь до папиного приезда. Жаль, что я потеряла видеокамеру, и он не узнает, какая она на самом деле.
– А моя мама? – спросил Петя.
– Вот твою маму жалко больше всех. Думаю, она будет очень сильно волноваться, пока нас не привезут.
– А может, они возьмут её на поиски с собой?
– Конечно, возьмут. Пусть только попробуют не взять. Слушай, здесь так здорово! Давай устроим лагерь, как у Робинзона Крузо.
– А зачем? Мы же здесь ненадолго?
– Конечно, ненадолго, хотя надолго было бы гораздо интересней. Вот смотри, – Маша показала на кокосовые скорлупки, – это будет наша посуда, из неё можно пить воду. А постель мы сделаем здесь, рядом со столом.
– Из чего?
– Из сухих водорослей. Вон их сколько скопилось на берегу. А ещё надо развести костёр. Знаешь, как это делается?
– Знаю. Надо найти сухие палочки и потереть друг о друга…
– Вот и давай, ты ищи палочки, а я буду готовить постель. Огонь нужен обязательно. Во – первых, дым от костра поможет быстрее нас найти. А потом, мало ли что, вдруг нас приедут спасать только завтра, как же мы будем ночевать без костра и без постели?
Маша натаскала ворох водорослей, разровняла песок и постелила пышную постель. А вот добыть огонь оказалось не так – то просто. Они не один час по – всякому терли и вращали сухие палочки, истерев пальцы до волдырей, пока не показалась едва заметная струйка дыма. С этого момента они не останавливались ни на миг. Сопя и пыхтя от натуги, истекая потом, перехватывали палочку друг у друга и продолжали работу до тех пор, пока не вспыхнуло робкое пламя. Маша взвизгнула от радости и осторожно положила сверху маленький пучок сухих водорослей. Когда он разгорелся, добавила ещё травы и мелких щепочек. Вскоре оба плясали вокруг костра, испытывая гордость первобытных людей, убивших мамонта.
Воодушевлённые первой победой, дети быстро стащили к костру всё, что могло гореть, заодно наведя в своём маленьком государстве образцовый порядок, и сложили в одну большую кучу. Когда они закончили работу, уже вечерело.
Первая ночь была беспокойной. Днём шелест прибоя, шум водопада и птичье пение казались настолько обычными, что на них никто не обращал внимания. Зато ночью пугал каждый звук. Вскрики сонной птицы настораживали. В шуме водопада и шелесте листвы мерещились осторожные шаги, как будто кто – то пробирался через кусты. Маша с Петей поддерживали огонь, прислушиваясь к загадочным звукам, и вглядывались в темноту.
– Маша, – испуганно прошептал Петя, хватая её за руку, – ты видела?
– Что?
– Там светился чей – то глаз …
– Где?
– Там, в кустах…
– Не вижу. Тебе показалось…
– Я точно видел. Вон – вон, посмотри…
Только под утро сон сморил отважных первооткрывателей, и они уснули. И вот Маше приснился сон. Сначала она услышала песню, которую пела её мама, когда Маша была маленькой. Нежная мелодия едва прослушивалась сквозь шум воды. Маша поднялась на ноги и посмотрела на водопад. В его прозрачных струях виднелся размытый силуэт мамы. Маша громко закричала:
– Мамочка, я здесь!
Песня стала слышней, а силуэт чётче. Наконец, мама полностью вышла из воды. Она была одета в длинную белую сорочку. В руках держала большую корзинку с фруктами. Медленно паря в воздухе, она опустилась на песок. Маша заметила, что мама была совершенно сухая, как будто и не была в воде. Она подошла к каменному столу, поставила на него корзинку, и, улыбнувшись, сказала:
– Этого вам должно хватить на неделю. Потом я принесу ещё.
Затем она подняла руки вверх и так же медленно стала взлетать вверх. Маша закричала:
– Мамочка, не уходи!
В ответ мама показала рукой на водопад, сказала:
– Всё будет хорошо. Выход здесь… – и, превратившись в туманное облачко, исчезла.
– Мама! Мамочка, не бросай меня! – закричала Маша и тут же проснулась оттого, что кто – то тряс её за плечо.
– Маша! Ты почему кричишь? – спросил Петя, глядя на неё испуганными глазами, – тебе что – то приснилось?
– Приснилось… – ответила Маша, постепенно приходя в себя.
– Страшное?
– Да нет, скорее приятное. Мне приснилась моя мама.
– Да? Мне тоже снилась мама.
– Правда? – сказала Маша, приподнимаясь на локте и косясь на стол в надежде увидеть на нём корзину с фруктами.
Но стол был пуст.
– ВЫХОД ЗДЕСЬ… – задумчиво произнесла Маша.
– Какой выход? – удивился Петя.
– Никакой… Это я так. Наверное, во всём виноват ветер, – успокоила его Маша.– Ладно, пора вставать. Давай подбросим в костёр дров и пойдём купаться.
Глава19
Они промчались по мелководью, распугивая мелких рыбёшек, и разом нырнули в прохладную глубину. Вода была чиста и прозрачна. Яркие мелкие рыбёшки проплывали почти рядом. Казалось, ничего не стоит поймать их руками. Ребята попытались за ними гоняться, но те шарахались в сторону и опять, словно дразнясь, плыли неторопливо и лениво. Дети поняли тщетность этого мероприятия и повернули назад к берегу.
Петя плыл чуть впереди. Маша следовала за ним. Она время от времени опускала лицо в воду и разглядывала морское дно. Там текла своя размеренная жизнь. На белом волнистом песке яркими пятнами выделялись кустики водорослей. Между ними, то тут, то там лежали раскрытые двустворчатые раковины. Говорят, по ночам они вбирают в себя лунный свет, чтобы вырастить из невзрачной песчинки, попавшей на тело моллюска, прекрасный белый жемчуг.
Между раковинами и замершими на дне морскими звёздами деловито и довольно прытко передвигались раки – отшельники. Над ними сновали маленькие разноцветные рыбки. Вот медленно и грациозно, словно танцуя, проплыла большая прозрачная медуза. От неё надо держаться подальше. Несмотря на призрачный и невинный вид, её прикосновение может доставить неприятные ощущения.
Маша подняла голову над водой и вдохнула побольше воздуха, чтобы ещё раз насладиться красотой подводного мира. Но, опустив лицо в воду, вдруг увидела, что в его безмятежном спокойствии началась паника. На песчаном дне мелькнула чья – то длинная тень и все рыбёшки бросились врассыпную.
Первой мыслью была та, что это акула. Маша крикнула:
– Петя, берегись, акула!…
Дети заработали руками и ногами изо всех сил. Сзади раздался всплеск и тут же второй. Неужели за ними гонится целая стая?
– Быстрей, Петя, быстрей!!!
Но плыть ещё быстрее было просто невозможно, они и так выкладывались из последних сил. Сердце разрывалось от неимоверного напряжения и ужаса. Оба понимали, что острые как пила зубы могут в любую секунду вонзиться в их ноги. Из разорванных кровеносных сосудов хлынет кровь, образуя красное облако, привлекающее стаи кровожадных хищников. И начнётся кровавое пиршество, на
котором каждый из них может оказаться лакомым блюдом, и какое – то время сможет видеть, как его собственное тело разрывается на куски и исчезает в ненасытных утробах.
Страх гнал вперёд, заставляя делать невероятные усилия. Берег быстро приближался, однако никто на них не нападал. Они ступили ногами на дно и побежали. Одновременно выскочили на сушу и попадали на песок, с трудом веря в то, что им удалось избежать страшной смерти.
– Мамочка!… Мамочка!… – стонала Маша при каждом выдохе, отдававшемся резкой болью в груди. В голове бешено стучали молоточки. Тело гудело от усталости. Наконец, она немного отдышалась и посмотрела на Петю.
Он лежал на спине, глядя в небо, и тяжело отдувался.
– Петя, ты сильно испугался?
– Оооооочень… А ты?
– Да… – призналась Маша, – Я никогда в жизни так не боялась.
– Маша, а это правда была акула?
– А что же ещё?
– Она была большая?
– Да, большая.
– Метра три или больше?
– Не знаю… Я же её не разглядывала. И, по – моему, она была не одна.
– Хорошо, что мы смогли их обогнать!
– Хорошо, – согласилась Маша,– наверное, сегодня мы побили мировой рекорд по плаванию.
– Теперь мы с тобой сможем выступать на олимпиаде. Нас никто не сможет победить! – похвастался Петя.
– Ага, особенно если за нами будет гнаться голодная акула… – улыбнулась Маша, поднимаясь на ноги.
Она стала вглядываться в воду, чтобы увидеть акул, от которых им удалось убежать. Но лагуна была тиха и спокойна.
Вдруг на воде появились два тёмных треугольника. Они плыли вдоль берега, оставляя на поверхности воды длинный раздвоённый след.
– Вот они! Вот они! – закричала Маша, – Петя, смотри!
– Где? – закричал Петя, вскакивая на ноги.
– Вон! Вон!
В это время из воды стремительно выпрыгнули два всем знакомых силуэта, описали в воздухе дугу, и снова погрузились в воду.
– Дельфины!!! – завизжала Маша, – Петенька, это же дельфины!!!
– Ура!!! – закричал Петя, – значит, никаких акул не было?
– Не знаю, может и не было… Посмотри, посмотри, что они делают!!!
Похоже, дельфины заметили детей, и, обрадовавшись зрителям, начали вытворять настоящие чудеса. Они плавали по заливу кругами, то и дело выпрыгивали из воды, словно прыгая сквозь невидимый обруч. Принимали вертикальное положение и кружились на воде. Затем, словно выполнив обязательную программу, подплыли ближе к берегу, и, запрыгнув на торчащий из воды валун, зашлёпали хвостами по воде, издавая призывные звуки.
– Петя! Петя, ты видишь? – воскликнула Маша, хлопая в ладоши, – они приглашают нас покататься!
– Ты думаешь?
– Конечно! Разве ты не видишь, что они дрессированные. Скорее всего, они сбежали из какого – то дельфинария.
– Наверное, их хозяин плохо с ними обращался, – предположил Петя. – Теперь они будут наши! Мы будем их любить и беречь.
Вскоре дети осмелели настолько, что вошли в воду и приблизились к дельфинам.
– Хорошенькие мои! Красавчики! Давай дадим им имена. Этот будет Тукки. Ты согласен, дельфинчик? – спросила Маша, водя ладонями по гладкой дельфиньей спине, – запомни, теперь тебя зовут Тукки. Тукки! Тукки!
– А этого назовём Айка. – Петя осторожно прикоснулся ко второму дельфину.
– Красивое имя, – согласилась Маша, – Я думаю, это девочка. Видишь, она немного поменьше Тукки.
– Айка! Айка, – приговаривал Петя, уже смелее водя руками по лоснящейся спине и бокам дельфина.
Дельфины лежали, приоткрыв рты, что придавало их физиономиям добродушный вид.
– Маша, посмотри, Айка улыбается!
– И Тукки тоже. Видишь, как они рады нашей встрече, они же привыкли к людям.
– Жаль, что нам нечем их угостить. У нас нет ничего, кроме кокосов.
– Дельфины кокосов не едят. – сказала Маша, – Я думаю, они не голодны. Ведь они теперь свободны и могут поймать любую рыбку, какую им только захочется.
– Ничего, – пообещал Петя, – я всё равно их угощу, когда научусь ловить рыбу.
– Конечно, – согласилась Маша. – Я хочу поплавать на Тукки. Можно, Тукки?
– А ты не боишься, – спросил Петя с опаской.
– Нет, не боюсь. Я много раз каталась на дельфинах, когда бывала в дельфинариях.
– Так то в дельфинарии… А вдруг он унесёт тебя в море?
– Не унесёт, они очень умные. Они даже спасают тонущих людей. – ответила Маша, и, усевшись на спину дельфина, скомандовала, – Тукки, вперёд!
Дельфин осторожно осадил назад и поплыл, неся Машу на своей спине.
– Йо – хо – хо! – воскликнула Маша, – Я плывуууу!!! Как здорово!!! Петя, давай, садись на Айку. Не бойся!!!
Пете очень хотелось прокатиться, но страх был сильнее его. И он ответил:
– Я потом, в другой раз…
Айка немного подождала и поплыла вслед за Тукки. Петя с обожанием смотрел на Машу, плывушую на Тукки. Она была похожа на прекрасную наездницу, несущуюся по волнам. А её рыжие волосы, освещённые солнцем, на пламя костра. Как здорово, что ему повезло встретить самую необыкновенную девочку в мире!
Они долго играли с дельфинами. Наконец голод дал о себе знать, и они сказали:
– Тукки! Айка! Мы пойдём на обед. Не скучайте без нас. Мы скоро вернёмся!
Затем помахали новым друзьям и припустили в свой лагерь, время от времени останавливаясь и оглядываясь на воду. Дельфины покружили возле берега и поплыли в сторону рифов. По – видимому, тоже решили подкрепиться.
Костёр почти угас. Угли успели покрыться серым пеплом. Лишь в одном месте вился едва заметный дымок.
Маша схватила комок сухих водорослей, бросила на угли, и, став на четвереньки, стала дуть изо всех сил. Дымок стал гуще. Угли покраснели. Между ними пыхнул едва заметный язычок огня. Он легонько лизнул сухие нити водорослей. Затем, словно осмелев, жадно охватил весь пучок и весело заплясал.
– Ура! – крикнул Петя, которому совсем не хотелось провести остаток дня, снова добывая огонь.
– Так нас никогда не найдут… – проворчала Маша, протирая слезящиеся от дыма глаза. – Давай быстрее дрова.
Глава 20
– Надоели эти кокосы, в горло не лезут. Сейчас бы котлетку с макаронами… – вздохнул Петя, – Мама готовит такие вкусные котлеты – пальчики оближешь. А я, глупый, вечно от них отказывался. Маша, ты бы ела сейчас котлетку с макаронами и подливой из помидоров?
– Угу… – буркнула Маша, с задумчивым видом разминая мякоть кокоса на мелкие кусочки. Накрошив на каменный стол небольшую кучку, смела её в горсть и подбросила вверх, привлекая внимание зелёных попугайчиков. Маша задалась целью их приручить. Они уже осмелели настолько, что начали подхватывать корм на лету. А некоторые даже присаживались на долю секунды на край стола, быстро склёвывали просыпанные крошки и взлетали, что доставляло ей огромное удовольствие. Ей хотелось научить их разговаривать. Иногда Маша садилась под деревом, привлекала их внимание кормом и долго – долго повторяла: – Привет, я Маша! Привет, я Маша! Но суетливые птицы быстро съедали корм и снова начинали порхать с ветки на ветку и оглушительно щебетать.
Но сегодня Маша была не настроена на игру с птичками. Минувшей ночью ей снова снилась мама.
На этот раз она появилась со стороны моря, стоя на гребне высокой волны, расправив руки, словно крылья. Длинная белоснежная рубашка с широкими, развевающимися на ветру рукавами, делала её похожей на царевну – лебедь. Она радостно улыбалась, а Тукки и Айка плыли по бокам, словно сопровождали почётную гостью к своим друзьям. Когда они приблизились к берегу, мама замерла на поверхности воды, словно невесомая пушинка. Маша с Петей встали дельфинам на спины. Все трое взялись за руки и поплыли по лагуне, крича от переполнявшего их восторга.
Вдруг откуда – то налетела целая стая чёрных ворон. Птицы ужасно шумели и кружились над водой, пока не слились в одно чёрное пятно, упавшее под ноги мамы. Затем подхватили её, и словно ковёр – самолёт, взлетели и понеслись вверх вдоль горы. Мама посылала одной рукой прощальный привет, а другой показывала на водопад до тех пор, пока живой ковёр – самолёт поднимавшийся всё выше и выше, не превратился в чёрную точку.
Вспоминая сон, Маша в который раз оглядела водопад сверху донизу, но ничего нового не обнаружила. Неиссякаемый поток с шумом скатывался вниз по отвесной стене. Вдоль него рос какой – то ползучий кустарник. Снизу он начинался из нескольких голых, довольно толстых, причудливо переплетённых между собой стволов. Выше, куда не падала тень от деревьев, они разветвлялись и образовали пышную крону, нависавшую над истоком водопада. Маша передвинулась слева направо и наоборот, пытаясь рассмотреть отверстие, из которого вырывался поток, но ничего, кроме серебристых веток, не увидела.
– Почему мама каждый раз указывает на водопад? – думала она, – Может, в этом есть какая – то тайна? Сюда бы Тимофеевну, она знает толк в этом деле…
Тимофеевна могла растолковать всё, от приснившегося сна до поведения животного или птицы. Маша тщетно рылась в памяти, пытаясь вспомнить какую – нибудь примету, объяснявшую преследовавшие её видения, но на ум ничего не приходило.
– А я люблю «наполеон», – продолжил Петя, – Моя мама готовит его очень вкусно. Она вообще всё готовит вкусно.
– Петь, ну хватит о еде, – довольно резко оборвала Маша, – не мешай мне думать. Надо что-то предпринимать. Нельзя же вот так просто сидеть и ждать неизвестно чего.
– Ты думаешь, нас уже не ищут? – спросил Петя.
Маша немного помолчала. Она уже устала исполнять роль умной и находчивой девочки, знающей ответы на вопросы, на которые в данной ситуации не смог бы мог ответить даже взрослый, умудрённый опытом человек. Слишком тяжело было бремя ответственности перед Петей и перед самой собой, упавшее на её плечи. Ужасно хотелось, чтобы её саму кто – то пожалел, утешил и подсказал, как найти выход из ловушки, в которую они попали по воле случая.
Петя смотрел на неё своими огромными синими глазами, и Маша отчётливо видела, как в их глубине зарождается страх. Она впервые заметила, как он похудел и почернел. Его личико стало совсем маленьким, а оттопыренные, просвеченные солнцем, уши увеличились, словно успели подрасти за время, проведённое ими на острове. Обожженные солнцем плечи, нос и кончики ушей топорщились отслоившимися корочками, а рёбра и суставчики выпирали сквозь туго натянутую кожу так, что казалось, вот – вот её проткнут. Прежними остались только огромные глаза, смотревшие на неё с бесконечной преданностью. Маша с почти физической болью ощутила такой прилив нежности и любви к этому мальчику, словно он был её родным братом.
В носу защипало. Маша поспешно сжала пальцами переносицу, сдерживая подступавшие слёзы. Через силу улыбнувшись, провела ладонью по Петиным выгоревшим, жестким от морской воды волосам, и сказала:
– Ты сам – то веришь в то, что говоришь? Да мой папа наверняка поднял на ноги и полицию и спасателей… Твоя мама тоже вряд ли сидит, сложа руки. Но и мы со своей стороны должны им чем – то помочь.
– А чем?
– Чем – чем… Надо что – то придумать…
– Может, попробуем построить плот из дров? – предложил Петя. – Представь себе, по морю плавают десятки лодок, яхт и даже военных кораблей. На них сто, а может тысяча человек во главе с твоим папой и моей мамой. Все ищут нас и никак не могут найти, и уже думают, что нас нет в живых, и вдруг мы выплываем на нашем плоту… Вот это была бы радость так радость!!!
– Именно так всё и будет. Только этих дров на плот не хватит. – Маша вздохнула, посмотрев на заметно убавившиеся запасы, и добавила – Но мы обязательно что – нибудь придумаем…
– Да… – согласился Петя, почёсывая затылок, словно заставляя себя быстрее соображать.
– Жалко, что я боюсь высоты. Хотелось бы посмотреть, откуда вытекает вода, – сказала Маша, показывая на водопад, – Отсюда ничего не видно, слишком высоко. Ладно, пойдём купаться.
Подойдя к кромке воды, Маша подобрала два специально припасённых ею камешка и постучала ими друг о друга. Так она призывала Тукки. Она быстро научилась управлять этим умным и добродушным животным. Например, достаточно было легонько пошлёпать его по правой щеке, и он послушно поворачивал налево. Соответственно, чтобы повернуть направо, нужно было пошлёпать по левой щеке.
Возможно, Тукки был приучен к такому послушанию бывшим хозяином, но Маше больше нравилось думать, что это открытие она сделала сама. Увидев приближавшихся дельфинов, она побежала им навстречу, оседлала Тукки и направила, словно объезженного коня, в сторону рифов.
Они привлекали её своей красотой. Там она отпускала Тукки и плавала, покачиваясь на волнах морского прибоя, разглядывая заросли ярких кораллов, похожие на волшебные сады, погруженные в воду по воле какого – то волшебника.
Айка была менее послушной. Видимо, жизнь на вольных хлебах пошла ей на пользу. Её бока заметно округлились. И вся она как – то отяжелела, и плавала не так легко и быстро, как Тукки, и реже принимала участие в играх, предпочитая больше держаться в стороне. Вот и сейчас она медленно развернулась и поплыла на глубину.
Глава 21
Петю поведение Айки ничуть не огорчило. Дело в том, что у него давно уже созревал план заняться рыбной ловлей. Отдыхая летом в деревне, они с мамой долгие часы проводили за рыбалкой на пруду. Говорят, в нём водились крупные караси, но им не попадалось ничего, кроме мелких пескариков. Правда, они были рады и этому маленькому успеху.
– Главное в рыбалке не результат, а состояние покоя, дающее возможность присмотреться к тому, что нас окружает. – говорила мама – За городской суетой и спешкой мы редко прислушиваемся к тому, как поют птицы, как шумят деревья, не замечаем, как бегут по небу облака… Посмотри, как ловко скользит по воде водомерка! А вот стрекоза, ишь, как порхает! Помнишь басню Крылова?
Попрыгунья – стрекоза,
Лето красное пропела,
Оглянуться не успела… Петечка, как там дальше?
– Как зима катит в глаза…– добавлял Петя.
– Верно! Ой, Петя, я нашла муравьиную тропку! Ты только посмотри, как дружно эти крошечные насекомые тащат веточку в свой муравейник! Погляди внимательно вокруг, Петя, и, наверняка, ты тоже обнаружишь что – то интересное.
Петя смотрел и всегда находил что – то любопытное, например, зелёного навозника, катившего слепленный им шарик, или спрятанное в кустарнике гнездо, или парочку весело резвящихся мотыльков.
Под конец они разводили небольшой костерок, и, пока зажаривался улов, пели любимые песни. Потом ели, измазавшись рыбьей чешуёй и копотью, смеялись друг с друга, и кормили крошками муравьёв …
Петя часто вспоминал эти незабываемые дни и вкус рыбы, собственноручно пойманной и приготовленной на костре. Наверное, и здесь было бы так же хорошо, если б рядом была мама. Но она была далеко. На его счастье, с ним была Маша. Петя не переставал восхищаться смелостью, с которой она плавала на Тукки. Зато он не боялся высоты, а Маша боялась. Петя занимался гимнастикой с пяти лет. Никто в его классе не лазал по канату и деревьям лучше него. Поэтому он, как настоящий мужчина, взял на себя заботу о пропитании с того самого момента, как впервые влез на пальму за кокосом. Но, как мы уже знаем, кокосы успели им изрядно надоесть, и рыбка пришлась бы весьма кстати.
Как раз вчера, бродя по роще, Петя оцарапался о колючий куст. Присмотревшись, увидел, что его ветки покрыты мелкими одревесневшими колючками с тройными, острыми, как иглы, шипами. Ему сразу пришла в голову идея сделать из колючки рыболовный крючок. А использовать вместо лески волокна пальмового листа он придумал сегодня утром. Именно поэтому Петя не стал звать Айку, а наскоро окунулся и вернулся в лагерь.
Там он быстро взобрался на вершину пальмы и попытался сорвать лист. Однако, сделать это было не так – то просто, жилистые стебли оказались очень крепкими. После нескольких попыток он порезал себе пальцы, но от своей задумки не отказался.
Петя слез с дерева и осмотрел пораненные пальцы. Ранки саднили и обильно кровоточили, но были неглубокими. Петя ополоснул руку в ручье, выбрал небольшой плоский камень с достаточно острым краем и снова взобрался на пальму. Облюбовав лист подходящего размера, стал бить по его стеблю камнем, как топором. Удары больно отдавались в локоть, стебель быстро измочалился, но никак не хотел обрываться.
Устав, Петя обхватил ствол обеими руками и замер, чтобы перевести дух. Его взгляд скользнул по водопаду, и он вспомнил Машины слова: «хотелось бы посмотреть, откуда вытекает вода».
Пальма, на которой он сидел, вернее, висел, была довольно высокой, но место, откуда вырывался водопад, находилось ещё выше. Однако, отсюда было хорошо видно, что оно представляет собой небольшое отверстие с неровными краями. Его правая сторона имела уступ размером с табурет, немного превышавший уровень воды. Петя решил обследовать эту дыру и заодно посмотреть, что окружает их остров. Возможно, сверху он увидит какую – нибудь лодку и людей, а они увидят его и придут на помощь. Эта мысль придала ему решимости.
Он сорвал пару кокосов, сбросил наземь и быстро спустился вниз. Подойдя к плющу, вцепился обеими руками в перекрученный ствол и дёрнул изо всех сил, испытывая на прочность. Стебли приросли к сырой скале частыми воздушными корнями настолько крепко, что выдержали бы груз гораздо больший, чем его вес. Передохнув, Петя поплевал на ладони и полез по ним наверх. Через пару минут он оказался у цели.
Глава 22
В этот день Маша каталась на Тукки недолго. Дельфин вёл себя беспокойно, плохо слушался команд и всё время норовил повернуть в противоположную сторону. Маша тоже была не очень настроена на прогулку. Примерно через полчаса она решила вернуться на берег. Тукки словно обрадовался её решению. Приплыв на отмель, едва дождался, пока она с него слезет, тут же развернулся и уплыл. Айки и Пети у берега не было.
Маша оглядела лагуну, затем весь берег. Везде было пусто. Скорее всего, Петя отправился в рощу добывать кокосы на обед. Конечно, она чувствовала себя ужасно виноватой в том, что вовлекла его в свою неудавшуюся авантюру, но при этом всё равно тысячу раз благодарила бога за то, что он попал на остров вместе с нею. Страшно себе представить, что было бы, окажись она здесь совсем одна. А ведь это вполне могло случиться, если бы он отказался участвовать в осуществлении её планов.
Костёр едва дымился. Маша подложила в него немного сухих водорослей и дров, затем подула на угли. Поднявшийся при этом пепел запорошил глаза. Пришлось бежать к ручью, чтобы умыться. Маша встала на колени на плоский камень, лежавший у воды и долго плескалась, пока полностью промыла глаза. Затем напилась из пригоршни и хотела уже подниматься, когда её взгляд упал на белый камень, на котором были отчётливо видны капли свежей крови.
Петя поранился, забеспокоилась Маша, интересно, чем? И где он сам? Вскочив на ноги, она огляделась вокруг и громко закричала:
– Петя, ты где? Петяяя!!!
В ответ лишь стайка попугайчиков с шумом сорвалась с куста, и, покружив в воздухе, уселась на соседнее дерево. Маша быстро обежала рощу, не переставая звать Петю. Его нигде не было. Зато на земле под пальмой, с которой обычно Петя срывал кокосы, она обнаружила пару сорванных плодов и окровавленный камень. Увидев его, Маша остолбенела от ужаса. Ощущение было такое, будто Петю били этим камнем по голове.
– Ма-ма-маамочки, что это? – всхлипнула Маша, – Петя, Петечка, что с тобой, кто тебя? Где ты?
Она юлой завертелась на месте, оглядывая верхушки деревьев, потом упала на четвереньки, словно ищейка, пытающаяся взять след, и стала оглядывать камни и песок. В голове возникали картины одна страшнее другой. Первое, что пришло в голову – на остров каким – то неведомым путём проникли кровожадные каннибалы, захватили Петю в плен и унесли с собой. Возможно, пока она каталась на дельфине, они готовили из мальчика обед. Эта мысль была так ужасна, что она постаралась тут же выбросить её из головы и начать мыслить трезво.
– Никаких дикарей здесь не может быть! – строго сказала Маша стайке попугаев.– Откуда, скажите пожалуйста, им взяться? На острове их нет. Приплыли с другого острова? На каноэ, по морю, где плавают сотни катеров и яхт? Да бросьте! Они привлекли бы к себе столько внимания, что им точно было бы не до Пети. Скорее всего, он чем – то поранился и побежал к морю купаться.
Не подозревая, как она близка к истине, Маша ещё раз обследовала рощу, боясь наткнуться на страшную находку в виде Петиного бездыханного тела, затем весь островок вдоль и поперёк, но мальчика не было нигде. Маша села на песок, обняла голову руками и стала обдумывать, что ещё можно предпринять, где искать Петю и как жить дальше, если он не найдётся. Да она просто сойдёт с ума от горя и одиночества. Кажется, это уже началось с назойливого шума, давящего на голову. Маша закрыла уши. Шум прекратился.
– «Нет, это что – то другое», – подумала она, убирая руки.
Шум усилился, и стал похож на рокот мотора. Маша подняла голову вверх и не поверила своим глазам, – над островом кружил вертолёт.
-–
– Вот так всё и было… – сказала Маша, закончив рассказ, который все слушали затаив дыхание, – но почему Анфиса не объяснила, где нас надо искать?
– Скорее всего, – ответил Сева, она побоялась признаться твоему папе в том, что недосмотрела за тобой.
– Я так и думала… – вздохнула Маша.
Дверь открылась и вошел Хосе с подносом пустой посуды.
– Ну как там наш больной? – поинтересовался Филипп.
– Хорошо. Немного покушал, доктор тоже. Когда я уходил, он ставил господину Мишелю капельницу.
– Значит, он чувствует себя неплохо. В таком случае, после ужина зайдём пожелать ему спокойной ночи.
– Дядя Сева, а вы смогли бы открыть без ключа один старинный замок? – неожиданно спросила Маша.
– Старинный? – удивился Сева.
– Да, старинный.
– Не знаю… Обычный замок однажды открывал, когда потерял ключи, а вот старинные как – то не доводилось.
– Сейчас попробуете. Петя, ты наелся?
– Ещё как! Спасибо большое.
– Тогда пойдём за шкатулкой.
Маша с Петей удалились. Сева с Филиппом переглянулись, и, пожав плечами, принялись за еду. Дело в том, что все были настолько озабочены болезнью Михаила, что никто не обратил внимания на то, что Петя прибыл с острова не с пустыми руками.
Немного утолив голод, Сева спросил:
– Нэнси, вы не можете сказать, где Анфиса? Вас не удивляет, что она не присутствует на этом празднике жизни?
– Наверное, в своей комнате. – коротко ответила Нэнси, соблюдая главную заповедь вышколенной прислуги – никогда не обсуждать своих хозяев.
– Но её там нет.
– Нет? Вы уверенны?
– Да. Мы её искали, обошли все комнаты, но нигде не нашли.
– Так вот почему она не вышла поздороваться с Машей… Наверное, куда – то ушла. Госпожа никогда не говорит нам о том, куда и зачем собирается уходить.
– А когда вы её видели в последний раз?
– После вашего отъезда, я относила ей завтрак. Когда господина Мишеля не бывает дома, она всегда приказывает приносить еду в её комнату.
– Да, красиво жить не запретишь…
– Больше я её не видела. Я стала готовить обед, но никто его толком не ел.
В это время дверь широко распахнулась, в ней появилась Маща, и торжественно провозгласив: -«Внимание – внимание! Встречаем великого кладоискателя Петю Зябликова!!! Та –та – та – там – там – та – та – та – там!» – отступила в сторону.
Петя важно проследовал мимо неё, держа в руках довольно тяжелую на вид шкатулку, которую водрузил на край стола.
Все вскочили с мест, и, столпившись вокруг Пети, стали разглядывать старинную, потемневшую от времени деревянную резную шкатулку с позеленевшей медной обивкой, восклицая по очереди:
– Какая чудная вещь!
– Похоже, это и вправду клад!
– Где ты её взял, Петя? – спросил Сева.
– В пещере, из которой меня доставали вертолётом.
– Так вот почему ты не смог оттуда спуститься…
– Ну да, мне было жалко оставлять её там, я же так мечтал найти клад. А слезть оттуда со шкатулкой в руках я бы не смог. Она тяжёлая.
– А если бы мы не прилетели?
– Не знаю… Наверное, сбросил бы её вниз, а потом слез сам.
– Хорошо, что ты не успел этого сделать. Она могла рассыпаться от удара о камни, а это старинная и наверняка очень ценная вещь. Больше там ничего не было?
– Нет. Только эта шкатулка. Там в стене была ниша, похожая на маленький шкафчик, в ней она и стояла.
– Ну что ж, граждане медвежатники, давайте разбираться…– сказал Сева, поворачивая шкатулку замком к себе, – Да, это действительно ценная вещь. Видите, на крышке вырезана корона. Похоже, её хозяин был особой королевской крови. Но как она попала на этот дьявольский остров теперь ответить не сможет никто. Посмотрим, что у неё внутри. Хосе, принеси, пожалуйста, инструменты и машинное масло, если оно есть. Для начала нужно смазать замок, наверняка он сильно заржавел…
Хосе принёс набор инструментов и маслёнку. Сева закапал несколько капель масла в замочную скважину, и стал подбирать подходящую отвёртку. Все наблюдали за его действиями затаив дыхание.
После долгих попыток внутри замка что – то заскрипело, щелкнуло, и шкатулка открылась. Изнутри она была оббита лиловым бархатом и наполнена доверху старинными монетами. Сева взял одну из них и стал внимательно рассматривать.
– Я не силён в нумизматике, но мне кажется, друзья мои, это старинный золотой испанский дублон… – сказал Сева, подбрасывая монету в руке. – Как известно, Испания завоевала Южную часть Америки. Золотые копи в Перу, серебряные копи в Мексике, богатейшие залежи изумрудов на территории нынешней Бразилии – всё стало принадлежать ей. В Старый Свет регулярно отправлялись галеоны, груженные сокровищами. Часть из них лежит перед нами.
Не в силах сдерживать эмоции, Петя крутнулся на месте, подпрыгнул и исполнил нечто среднее между кавказской лезгинкой и танцем племени майя, напевая, – «Эх, дублончики, мои дублончики, траля-ля-ля, траля-ля-ля-ля…»
Маша взвизгнула и стала весьма ловко отбивать ритм на краешке стола.
Остальные весело смеялись и хлопали в ладоши, поддерживая его танец. Сева смотрел на ребят и улыбался, кивая головой в такт незамысловатой мелодии, и пересыпая в ладонях монеты. Вдруг рука его наткнулась на какой – то посторонний предмет, и он воскликнул:
– Братцы, подождите, здесь ещё что – то есть!
Сева осторожно разгрёб монеты в разные стороны. Под ними обнаружился продолговатый кожаный футляр. Сева заглянул вовнутрь, а потом со всеми предосторожностями извлёк из него нефритовую статуэтку. Это была фигурка молодой девушки, одетой в длинный греческий хитон, подпоясанный золотым пояском. На её маленькой головке с длинными волосами, собранными в пышный пучок, был надет тонкий золотой венок. В правой руке она держала корзинку, наполненную фруктами из самоцветных камней, а левой касалась головы золотого барашка, прислонившегося к её ноге.
– Какая прекрасная работа! – воскликнул Сева, – вы только посмотрите, какое изящество форм, какая точность линий и пропорций! Лицо девушки словно живое. Мне кажется, что это богиня Плодородия. А может просто увековеченный образ чьей – то любимой, жившей сотни лет назад.
Он поставил статуэтку в центре стола, давая возможно присутствующим полюбоваться её красотой, а сам стал проверять остальное содержимое шкатулки.
– Кажется всё… Нет, не всё… на дне лежит какая – то бумага… Письмо… Да, это письмо, но трогать его мы не будем, вдруг оно рассыплется в наших руках. Вряд ли кто – нибудь из нас поймёт язык, на котором оно написано, поэтому будет лучше, если с ним разберутся учёные историки. Петя, я от всей души поздравляю тебя с замечательной находкой! Теперь ты по праву можешь считать себя состоятельным человеком.
– Значит, это всё моё? – обрадовался Петя.
– Нет, дружочек, не твоё. – ответил Сева, складывая монеты в стопочки, – По закону ты должен сдать клад государству, на территории которого он был найден. Поверь, за это ты получишь очень даже приличное вознаграждение.
Сева, а за ним и все остальные, пожали удачливому кладоискателю руку, а Маша чмокнула в щёчку. Раскрасневшийся и даже вспотевший от избытка чувств Петя взъерошил руками свою причёску и сказал:
– Это не только мой клад, он и Машин. Если бы не она, я никогда в жизни не попал бы на этот остров и ничего бы не нашел.
– Что ж, это твоё право, – согласился Сева, – скажу тебе одно, ты поступаешь как настоящий мужчина.
– Ну что ты, Петя, – возразила Маша, – я тут не причём. Если бы ты не забрался в эту пещеру, сундучок пролежал бы в ней ещё лет двести, потому что я не полезла бы туда ни за что в жизни.
– Представляешь, что будет, когда я расскажу обо всём в школе? – воскликнул Петя, – Никто даже не поверит, скажут – насочинял.
– Да, это тебе не история Васи Булкина, заблудившегося в подмосковном лесу.
– Ребята, ребята! – остановил их Сева, – Давайте – ка вы разберётесь с Васей Булкиным завтра, а теперь пора спать. Уже скоро утро. Я надеюсь, вы понимаете, что этот клад не игрушка. Сейчас мы пересчитаем монеты, сложим обратно в шкатулку и уберём в надежное место.
– В папин сейф? – спросила Маша.
– Ну да, в сейф.
– А можно, чтобы она постояла в нашей комнате до тех пор, пока мы не сдадим клад государству? Мы будем её охранять, правда, Петя?
– Конечно. – обрадовался Петя, – Можно?
– Я думаю, можно. Ведь это ваша находка. А когда найдётся Петина мама, будем решать, что с нею делать дальше. Согласны?
– Согласны.
– Тогда хватайте ваше сокровище и отправляйтесь спать. Спокойной ночи! Мы тоже заглянем к Михаилу и пойдём укладываться. Я уже валюсь с ног.
– А что мы скажем Михаилу насчёт Анфисы? – спросил Филипп, когда дети ушли.
– Так и скажем, что она, по – видимому, ушла прогуляться. Ведь он же не сказал ей, куда и зачем мы уезжаем, почему она должна сидеть взаперти и ждать неизвестно чего?
– Ну да, ну да… Однако, до этого она настолько боялась похитителей, что даже не подходила к телефону.
– Наверное, приезд Михаила снял с неё груз ответственности, и она решила развеяться.
– Ладно, будем смотреть по обстоятельствам. Пойдём.
В комнате где находился больной, царил полумрак. Верхний свет был погашен. Горел только один светильник, позволявший доктору, удобно устроившемуся в кресле с книгой в руках, наблюдать, как из бутылки, связанной с больным тонкой трубочкой и прибинтованной к его руке иглой, одна за одной, с равномерностью точнейших часов, падали капли. Лицо Михаила находилось в тени. Было непонятно, спит он или просто лежит с закрытыми глазами.
Увидев посетителей, доктор прижал палец к губам и поднялся на ноги.
– Сидите – сидите. Как он? – прошептал Сева, кивая в сторону больного.
– В общем, неплохо. Давление снизилось, кризис миновал. Теперь ему нужен покой и сон.
– Тогда мы пойдём?
– Да, идите отдыхайте. Дети тоже только что заходили, такие возбуждённые, наверное, вследствие недавних событий. Они очень хотели поговорить с больным, но я отправил их спать. И вам спокойной ночи.
Глава 23
Сыщики пришли в гостиную, в которой просматривали Машину видеокамеру. Она до сих пор сиротливо лежала около телевизора.
– Всё равно без хозяина мы бы его не отрыли, – сказал Сева, похлопав рукой по сейфу.
– Всё правильно, пускай дети полюбуются своим сокровищем, они это заслужили. – согласился Филипп, – В любом случае класть шкатулку в сейф не стоило. Во – первых, он занят, там лежит портфель с выкупом. Во – вторых, нельзя исключать вероятность того, что шантажисты уже знают, что дети нашлись, и, поняв, что денег они не получат, сделают попытку их выкрасть.
– Ты знаешь, я думаю точно так же. У нас есть мудрая поговорка – подальше положишь, поближе возьмёшь. Вряд ли кому – то придёт в голову искать выкуп в комнате детей.
Сева подошел к окну, и распахнув его, вдохнул полной грудью воздух, напоенный морской свежестью и ароматами цветов. Из окна открывался сказочный вид. Несмотря на глубокую ночь, по всему побережью сверкали тысячи огней. Низкое небо дышало страстью, рассыпая по чёрной морской глади отражения мириадов звёзд, среди которых плавали ярко освещённые яхты с веселящимися пассажирами. Их то и дело рассвечивали яркие огни запущенных с них ракет и петард.
– Какая красота! – восхищенно вздохнул Сева, усаживаясь на подоконник, – Настоящее царство огня и теней! Праздник жизни продолжается, а нам надо решать задачу с одним неизвестным: кто он, этот шантажист, горевший желанием получить деньги за нашу Машу?
– Боюсь, нам теперь этого никогда не узнать… – ответил Филипп, пристраиваясь рядом.
– И всё – таки … Чтобы найти Петину маму, нам необходимо понять, кому было нужно, чтобы она исчезла. Давай рассуждать логически. Тот, кто требовал выкуп, не мог действовать на авось. Он обманывал нас в том, что Маша похищена, но знал наверняка, что её нет дома – это раз, и что она, скорее всего, не найдётся, а если и найдётся, то очень и очень нескоро – это два. И всё так и было бы, если б не чисто случайная находка – Машина видеокамера.
– О том, где и как пропали дети, знали только Анфиса с охранником и Бинг, который управлял яхтой.– продолжил Филипп.
– Анфиса отпадает, у неё и так было всё, что нужно, чтобы жить в своё удовольствие. И стоит это гораздо больше двух миллионов.
– А охранник?
– Охранник сам по себе тоже вряд ли рискнул бы на такое мероприятие, да ещё находясь в чужой стране. Остаётся Бинг. Почему он не поднял тревогу, узнав, что потерял детей, не сообщил ни в полицию, ни спасателям?
– Растерялся, испугался ответственности… Но я знаю Бинга, он не способен бросить детей в беде. Скорее всего, он не был уверен в том, что они живы, иначе непременно вернулся бы и искал их сам.
Здесь возможен ещё один вариант. Бинг, расстроенный и напуганный произошедшим, поделился своей бедой с неким человеком, который решил воспользоваться возможностью заработать на его несчастье…
– Но как этот человек узнал имя и фамилию девочки и её отца, ведь звонивший шантажист называл Михаила по фамилии… И телефон виллы ему тоже был известен. Откуда он мог это всё разузнать? Нет, здесь действовал тот, кто знал эту семью и был уверен в платежеспособности Михаила. Ведь если человек не имеет возможности заплатить такую сумму, то какой смысл её требовать?
– Кстати, Анфисе тоже следует задать вопрос, почему она молчала, зная, что дети потерялись где – то в океане и, возможно, утонули. Получается, она нарочно содействовала шантажисту, уговаривая Михаила быстрее заплатить выкуп, якобы опасаясь того, что Машу могут убить?
– У Анфисы могли быть знакомые, например, случайно встреченные соотечественники, которым она рассказывала о своём богатом женихе и о внезапно пропавшей падчерице. Может быть, она спрашивала у них совета о том, что делать в сложившейся ситуации.
– Да, всё это выглядит очень странно. Хотя, её тоже могли запугать, убедив в том, что дети найдены, и они могут сделать с ними, а заодно и с нею всё, что угодно, если она не поможет как можно быстрее получить выкуп… Кстати, она не раз жаловалась на то, что её кто – то запугивает.
– Даже если это и так, то она могла скрывать истинное положение дел от кого угодно, но не от Михаила. Приехав, он взял все вопросы по поиску Маши на себя, и скрывать от него правду было по меньшей мере глупо, если не сказать преступно…
– Какая – то причина для молчания у неё была. Но какая?
– Дождёмся, когда она вернётся и устроим ей допрос с пристрастием. У нас её номер с больной головушкой не пройдёт.
Где – то тревожно закричала птица. В окно влетела ночная бабочка. Она заметалась вокруг включенного светильника, то приближаясь к нему, ударяясь о стекло и раня изящные нежные крылышки, то отлетала в сторону, словно смиряясь с тем, что ей на роду написано жить в тени, но тут же вновь возвращалась, не теряя надежды достигнуть самого сердца вожделенного источника света.
Сева следил за её тщетными попытками прорваться к огню, и думал об Анфисе.Она так же, наподобие этой бабочки, металась между прошлым и будущим, стараясь сохранить то, что ей подарила удача в лице Михаила, дававшего возможность жить ни в чём себе не отказывая, и не желая терять Максима.
– Мы так и не решили, с чего начинать поиски Верочки. – сказал Сева, встряхивая головой.
– Какой Верочки? – удивился Филипп.
– Той самой, которую нас с тобой просил найти Михаил, Петиной мамы. Если ты помнишь, её зовут Вера Ивановна.
– Веру Ивановну помню, а вот Верочку пока не знаю…– улыбнулся Филипп.
– Да какая разница! Главное, найти человека, а человек она, как мне кажется, хороший. Или ты имеешь другое мнение?
– Нет, в этом я с тобой соглашусь. Но думаю, нам следует хоть немного поспать. Как говорит ваша пословица – утро после вечера умнее.
– Утро вечера мудренее… – поправил Сева. – интересно, где ты так хорошо познакомился с русским народным творчеством? Только не говори, что тебе чаще всего приходится работать с русскими, потому что они по изменам своим супругам идут впереди планеты вся…
– Ваши женщины самые красивые и обаятельные, – улыбнулся Филипп.
– Ишь ты, какой дипломат! Ну ладно, пойдём спать, а то я уже валюсь с ног.
Спальни, отведённые для сыщиков, находились рядом. Сева принял душ, находясь уже в полусонном состоянии. Идя к кровати, едва успел заметить краешком глаза, что ночь идёт на убыль и небо заметно просветлело. Он плюхнулся в мягкую постель и уснул, едва коснувшись щекой подушки.
Филипп, лёжа в постели, ещё некоторое время прокручивал в уме события и впечатления прошедшего дня. Потом его мысли перекинулись к Эмми. Они не виделись уже три дня, и он почувствовал, что скучает за своей подружкой, как никогда. Они встречались уже около года. Недавно, гуляя на свадьбе их общего друга, он заметил, с каким восхищением и даже с некоторой завистью она смотрела на невесту. Филипп понял, что Эмми уже готова задать ему вопрос, когда же он прекратит гоняться за чужими мужьями и женами, выясняя, верны они своим супругам или нет, в то время, когда её так волнует неопределённость их собственных отношений. Почти все её подруги повыходили замуж и даже нарожали себе маленьких бэбиков, а она всё ждёт, когда же он наконец найдет себе занятие, достойное настоящего мужчины.
Филипп знал, что этот разговор неизбежен, и всячески старался его замалчивать. Конечно, ему самому не очень – то нравилась такая работа, но за неё неплохо платили. Это давало ему возможность снимать хорошую квартиру, выплачивать кредит за новенькую феррари, и вообще жить, ни в чём себе не отказывая. Работы на островах не так уж много, а уезжать на материк он не хотел. Филипп очень любил свою маленькую родину. К тому же, не считал просиживание в офисе делом, достойным настоящего мужчины.
Филипп давно уже понял, что Эмми именно та женщина, с которой он хотел бы связать свою жизнь. И готов был сделать ей предложение хоть сейчас, если она не будет требовать кардинальных перемен в его жизни. Но он не был уверен в том, что она согласится на его условия. Эмми, при всей своей мягкости и нежности, имеет очень твёрдый характер, в чём он имел возможность не раз убедиться за время их знакомства.
Уже в полусне Филипп слышал, как часы в гостиной пробили три. Ему показалось, что их монотонный бой смешался с ещё одним звуком, похожем на шелест развевающейся материи и лёгких, осторожных шагов. Затем где – то скрипнула дверь и всё затихло. Но Филипп принял эти звуки за сонное видение, и, повернувшись на бок, уснул.
Глава 24
Для Михаила ночь была долгой и тревожной. Теперь, когда Маша вернулась, он стал особенно дорожить своей жизнью, понимая, что без него ей будет так же плохо, как плохо было ему без неё.
Сначала он пытался бороться с сонливостью, опасаясь, что может уснуть и больше не проснуться, как это часто бывает с сердечниками. Но усталость и действие медикаментов брали верх, и он проваливался в зыбкий, тревожный сон, в котором то раздавались чьи –то приглушенные шаги, то звонил телефон и знакомый голос требовал денег, угрожая прислать Машу частями. Он вздрагивал, просыпался весь в холодном поту и со страхом озирался по сторонам, прислушиваясь к тишине и пытаясь узнать голос, услышанный во сне.
Доктор, свернувшийся клубочком в кресле, тоже просыпался, словно его дергали за какие –то незримые ниточки, связывавшие с пациентом. Он выбирался из кресла, подходил к постели, брал его за руку, нащупывая пульс.
– Маша… Где Маша? – спрашивал Михаил.
– Тише, тише, – шептал доктор, – успокойтесь. Маша спит, с нею всё в порядке, и с Петей тоже… Вам тоже надо спать…
Его мягкая, тёплая рука и тихий голос действовали успокаивающе, и Михаил постепенно расслаблялся и снова засыпал, чтобы через некоторое время проснуться снова. Окончательно он проснулся, когда солнце поднялось довольно высоко. Он немного полежал, прислушиваясь к своему телу, затем пошевелил пальцами на руках и ногах, проверяя, послушны ли они ему по – прежнему. Руки – ноги двигались, но при каждом движении накатывалось ощущение слабости и разбитости.
Доктор уже был на ногах. Он стоял у столика и перебирал какие – то пузырьки. Услышав шорох, повернулся к Михаилу и улыбнулся.
– Доброе утро! Как мы себя чувствуем?
– Ощущение такое, будто по мне проехался каток. Но настроение отличное.
– Чудесно! – воскликнул доктор, – хорошие эмоции, это самое лучшее лекарство для человека. Главное, оно не грозит аллергией и передозировкой, хотя, в вашем случае, и радоваться тоже надо аккуратней. А насчёт проехавшегося катка я вам скажу вот что – это последствие сильнейшего приступа, который у вас вчера случился. Организму пришлось приложить немало усилий, чтобы его перебороть, отсюда и ощущение усталости и перенапряжения. Я думаю, оно пройдёт очень быстро, если вы будете соблюдать постельный режим. А как у вас со зрением? Вы меня хорошо видите?
– Вижу, но весьма расплывчато…
– Со временем оно улучшится, хотя, я думаю, носить очочки вам придётся. Вам надо будет показаться хорошему специалисту. А сейчас мы соберём необходимые анализы и, если можно, пригласим сюда мою жену. Она отвезёт их в лабораторию. Вы не возражаете?
– Конечно, нет.
– Тогда я звоню. Она прибудет минут через пятнадцать. Надо будет, чтобы её кто – то встретил и проводил в дом.
– Да. Сейчас я попрошу Хосе, он сделает всё, что надо.
– Отличненько! Тогда позвольте получить с вас кровь и мочу…
Доктор уселся подписывать заполненные пузырьки и колбочки, а Михаил устало откинулся на подушки и стал за ним наблюдать. Ему был очень приятен этот маленький, удивительный человек, его весёлый, лёгкий нрав и способность делиться со всеми своим позитивным настроением. Наверное, ему с раннего детства было внушено, что, являясь самым дорогим и любимым для окружающих тебя людей, надо точно так же относиться и к ним, да и вообще, ко всем, с кем тебе приходится общаться. К сожалению, об этом забывают напоминать своим детям очень многие родители, в результате чего из ихних чад зачастую вырастают законченные эгоисты. Михаилу захотелось узнать о нём как побольше, и он спросил:
– Доктор, вы живёте здесь постоянно, или временно?
– Живу постоянно.
– А каким образом, если не секрет, вы попали на остров, что вас сюда привело?
– Никакого секрета в этом нет. Вот как вы думаете, что?
– Не знаю даже, что и сказать…
– Ну конечно же, любовь! Только она, окаянная, способна толкнуть нас на любое безрассудство.
Мы с Лили, моей тогда ещё будущей женой, учились в одном мединституте в Москве. Но она южная женщина, тяжело переносила наш холодный и сырой климат, зимой постоянно болела. Она уехала домой, едва получив диплом. Я не хотел покидать родину и остался в Москве. Так случается очень часто, многие пары с разных континентов расстаются по окончании учёбы именно по этой причине. Мы оба очень тяжело переживали разлуку. Однажды я не выдержал и приехал сюда, чтобы повидаться. Думал ненадолго, но, встретившись, мы больше не смогли расстаться.
– И вы об этом не жалеете?
– Нет, не жалею. Хотя и очень тоскую по Москве, по нашей русской зиме… Здешняя жизнь похожа на вечный праздник, а вы, наверное, знаете, что от праздника устаёшь гораздо больше, чем от ежедневной работы. Мне часто снится один и тот же сон, будто я брожу по заснеженному лесу, и, словно наяву, ощущаю, как пахнут ёлки. Бегу по колено в снегу и проваливаюсь в сугроб по пояс. И чувствую себя при этом настолько счастливым, что, проснувшись, стараюсь сохранить это состояние как можно дольше.
У меня есть мечта – вернуться домой, в Россию, и поселиться в небольшой деревушке, в старом деревянном домике. Чтобы в нём была печь, возле которой я сидел бы и смотрел на огонь. Я с детства люблю смотреть на огонь и слушать, как потрескивают дрова. Корни мои из деревни, и деды, и прадеды. Поговорка «где родился, там и пригодился» – это про меня. Может быть, живя в деревне, а не в Москве, моя Лили не болела бы из – за того, что бегала по растаявшему от реагентов снегу в сапожках, и у неё постоянно промокали ноги. Ведь в городе вечно сыро и не принято ходить в валенках, а в деревне можно всё…
Я хотел бы, чтобы мы с соседями могли поболтать через забор о погоде и о том, какая хорошая нынче уродилась картошка, а вечерами без особых церемоний забегали друг к другу в гости выпить чаю или поиграть в лото до самого рассвета. Ведь нигде в мире не найдёшь никого искренней и душевней, чем простые русские люди. Чтобы рядом была небольшая речушка, куда я летом ходил бы купаться и ловить рыбку, и лес, в котором можно собирать грибы, землянику и клюкву. Я очень люблю собирать грибы, и научил бы разбираться в них свою Лили. Я уверен в том, что она непременно полюбила бы эту простую, неспешную жизнь. Вот такие вот бесконечные «бы» – хотел бы, мог бы…
– А у вас есть дети?
– К сожалению, нету. А мне бы так хотелось иметь мальчика, похожего на вашего сына. У вас замечательные дети.
Михаил слушал и невольно сознавал, что у него нет желания отрицать то, что Петя не его сын. Он с первых минут, как только увидел мальчика, решил для себя, что, если его мама не найдётся, никому его не отдаст и будет воспитывать как родного. Приняв такое решение, он пришел к окончательному выводу, что Анфиса в состав их семьи не вписывается. В глубине души он понял это уже давно.
Ослеплённость и оглушенность стремительностью развития их отношений, в которые он бросился после их первой встречи по мальчишески, как в омут головой, не позволяли ему разобраться в том, что их встреча была не такой уж и случайной, как казалось на первый взгляд.
Лишь со временем, изучив характер и привычки Анфисы, он научился отличать искренность от фальши, а главное, понял, что она и Маша есть две противоположности, которые никогда не сойдутся в одной точке. И, несмотря на его чувства к Анфисе, выбора между ними нет и быть не может, дочь для него всегда была и будет на первом месте. Мысли о приближающейся свадьбе особой радости давно уже не доставляли, но и видимых причин для расставания с Анфисой вроде бы тоже не было.
Не было ровно до того момента, когда он увидел Машину видеозапись. Тогда он убедился в том, о чём догадывался раньше, но не хотел верить – Максим появился в их доме не случайно. Он нарочно не стал убирать камеру, зная, что, увидев её, Анфиса обязательно просмотрит съёмку и поймёт, что это конец их отношений. Поэтому он не удивился тому, что, вернувшись домой с найденными детьми, не увидел её среди встречавших их людей. Нельзя сказать, что это его нисколько не огорчило, но радость, принесённая Машиным возвращением, свела эту горечь на нет.
Доктор подошел к окну, и мечтательно – грустное выражение, сохранявшееся на его лице во время рассказа о деревенском домике, засияло искренней радостью.
– А вот и моя Лили! – воскликнул он, устремляясь к двери.
Через минуту в комнату вошла стройная, смуглая женщина латино – американской внешности, с тёмными, гладко причёсанными волнистыми волосами, схваченными в пучок, и чёрными бархатистыми глазами.
– Здравствуйте! Как ты, дорогой? – спросила она мелодичным голосом, прижавшись к доктору ровно на одну секунду.
– Со мной всё хорошо, милая. – ответил доктор, целуя жену в щёчку и забирая из её рук медицинский чемоданчик, – а как ты?
– Я тоже в порядке.
Лили была чуть выше доктора. Но она смотрела на него немного снизу, изящно, по птичьи изгибая длинную тонкую шею и склоняя головку к плечу, словно следуя восточной традиции, будто женщина всегда должна быть ниже своего мужа не только физически, но во всех её проявлениях.
На первый взгляд казалось, что они представляют собой две взаимоисключающие противоположности, как чёрное и белое, как вода и огонь, как небо и земля. Но стоило им взглянуть друг другу в глаза, как сразу же становилось понятно, что эта, несовместимая на первый взгляд пара, была изначально запрограммирована и создана судьбой только друг для друга и больше ни для кого, столько любви и тепла излучали эти взгляды.
– Лилечка, знакомься пожалуйста с нашим пациентом. Это Михаил Андреевич.
– Доброе утро, Михаил Андреевич! – сказала Лили, на чистейшем русском языке, приветливо улыбаясь, причём на её смуглых матовых щеках проявились очаровательные ямочки, – как вы себя чувствуете?
– Здравствуйте! Спасибо, хорошо! Ваш муж почти уже поставил меня на ноги.
– Мой Женечка очень хороший врач.
Лили ласково коснулась руки доктора, и, не тратя времени, принялась загружать в свой чемоданчик склянки, которые он подавал, попутно расспрашивая её о других больных и давая советы и рекомендации. Михаил наблюдал за их слаженными действиями, проникаясь ещё большей симпатией к этой симпатичной паре.
Их отношения были удивительно схожи с теми, что были между ним и его покойной женой Светланой. Они тоже учились в одном институте, тоже поженились по большой любви и вместе начинали свой бизнес с нуля. Рассказ доктора о его мечте вернуться в русскую глубинку затронул его до глубины души. Предки Михаила, да и сам он, тоже были родом из деревни, а его матушка Ангелина Никитична жила в ней и по сей день. Навещая её, он каждый раз просил прощения за, что делает это так редко, жаловался на нехватку времени и настойчиво уговаривал переехать в Москву.
– Мамуля, ну сколько можно сидеть в этой глуши. Давай – ка я перевезу тебя в Москву. Будешь жить у меня, места, слава богу, хватит всем. А не хочешь с нами, куплю тебе квартиру. Хоть на старости лет поживёшь спокойно, в тепле и со всеми удобствами.
– Спасибо за заботу, сынок, только что я буду там делать, по театрам ходить, что ли?
– И по театрам ходить, и с Машей общаться…
– Ты же знаешь, меня ваша суетливая Москва никогда не привлекала. Да и на кого я оставлю дом, могилки своих родителей, твоего отца? Неужто ты хочешь, чтобы они позарастали травой и с землёй сравнялись?
– Почему они должны сравняться с землёй, мы же им поставили памятники такие, что лет сто простоят. А чтоб не росла трава, давай положим вокруг них плиточку.
– Ну да, ну да… Чтобы люди смеялись, мол, лень на родных могилках травку повыдергать, так он нам тут красную площадь устроил, богатством своим кичится… Даже и не думай!
– Ну хорошо – хорошо, плиточку не нужно, а траву убирать наймём Митрича. Будем ему за это давать денег, какая – никакая прибавка к пенсии. Думаю, он не откажется.
– Откажется…– отмахнулась мать.
– А мы ему побольше дадим, он и не откажется.
– Траву косить он конечно не откажется, а денег не возьмёт. Мы всю жизнь рядом прожили, наши родители нас обоих как за своих почитали, евоные меня кормили, если мои где задерживались, а мои его, и хвалили обоих, и подзатыльников тоже обоим раздавали, ежели заработаем. И ты думаешь, он возьмёт деньги за то, что обиходит их могилки? Эх, Миша – Миша, вроде и не глуп ты, а ничего не понимаешь. Да Митрич и так всё сделает, и просить не надо. Только им, родненьким, не красота твоя нужна, а память, понимаешь, па-мя-ть! Ты не поверишь, но, бывает так, что задержусь я, то есть долго не прихожу к ним по какой – нибудь причине, и вот приду, а они смотрят на меня с фотографий так грустно, словно печалуются оттого, что я о них позабыла. А я посижу рядышком, поговорю, все о жизни своей расскажу, и явственно вижу, что взгляды у них повеселеют, будто заулыбаются.
Да и Маша, ведь она так любит деревню. Каждый раз приезжает и в первую очередь к берёзкам бежит, что вы с отцом посадили, скучает, видишь ли, по ним… Хоть и мала ещё кровинушка моя, а понимает, к чему душа русская тянется. А ты хочешь её этой радости лишить, говоришь, удобства…
Это вы без них не можете, а мы никогда их не знали, так нечего и привыкать… А ты Машеньку – то к Светлане вози почаще, нельзя, чтобы она мать родную забывала.
Тем временем доктор со своей прелестной женой закончили упаковывать результаты его жизнедеятельности. Доктор взял в руку чемоданчик, чтобы проводить свою прелестную жену, а она подошла к постели Михаила и стала прощаться:
– Всего доброго, – сказала она мелодичным, словно звон колокольчика, голосом, легонько касаясь его руки, – желаю вам поправиться как можно быстрее.
– Спасибо. Постараюсь не задерживать вашего мужа слишком долго.
– Да не это главное, – улыбнулась Лили, – главное, чтобы вы были здоровы. Передавайте от меня привет Москве. Я люблю её и очень по ней скучаю.
– Милости просим к нам в гости. Буду очень рад видеть вас обоих.
– Спасибо за приглашение. Возможно, когда – нибудь и выберемся. Женечка был бы счастлив, я ведь знаю, как он тоскует по родине.
– Я это понял. Он с таким вкусом рассказывал о жизни в русской деревне, что и мне тоже туда захотелось. И чтобы обязательно жить по соседству с вами.
– Как знать, как знать, может быть когда – нибудь эта ваша мечта и претворится в жизнь… – вздохнула Лили.
– А почему бы и нет, – воскликнул Михаил, – ведь всё в наших руках, было бы желание.
Глава 25
Проводив жену к машине, доктор заглянул на кухню. Нэнси, хозяйничавшая у плиты, встретила его радостной улыбкой и вопросом:
– Доброе утро, доктор! Как чувствует себя наш больной? Он уже проснулся?
– Доброе утро, Нэнси. Больной чувствует себя неплохо. А где Хосе?
– Хосе поехал купить свежей рыбы. Не хотите ли позавтракать?
– Мне пока чашечку кофе. А больного надо покормить.
– Конечно, господин доктор. Что ему приготовить?
– Пока будет достаточно какой – нибудь каши и сок.
– Пожалуйста, присядьте, – ответила Ненси,– Ваш кофе будет готов сию минуту, а потом я быстренько сварю кашу.
Доктор успел сделать всего лишь один глоток крепкого ароматного кофе, как раздался резкий телефонный звонок.
Нэнси быстро метнулась к аппарату со словами:
– Кому это понадобилось звонить в такую рань, так же можно перебудить весь дом. Алло, вилла Роза. Что?… Извините, я вас не понимаю…
Нэнси пожала плечами и повернулась к доктору.
– В чём дело? – спросил тот, насторожившись.
– Я не могу понять, что хочет этот человек, он говорит очень плохо… совсем плохо…
– Дайте трубку мне, – попросил доктор, и ответил на английском языке – Что вам угодно?
– Минэ нужен хозаин, я хочу с ним говорьить…– ответил мужской, явно изменённый голос, коверкая русскую речь.
– Хозяин подойти не может, он болен. Что ему передать?…
– Скажи ему, детьи есть у менья…
– Очень хорошо, что у вас есть дети. А причём здесь хозяин? – спросил доктор снова на английском.
– Ти мине голову не морочь, – грубо оборвал незнакомец, продолжая говорить на корявом русском, – скажи ему, его детьи есть у менья, и его невеста тоже у менья. Он дольжен за них платьить… Он хотел кинуть менья на денга, за это сумма будьет теперь не два, а пьять миллиона. И пусть не вздумает звоньит в полиция, или я буду присилать их всех по кусочки… Так ему и передай…
– Его дети дома, они спят. – ответил доктор.
– А ти пойди посмотри, а я потом перезвоню… – ответил незнакомец и бросил трубку.
Доктор вскочил на ноги и скомандовал:
– Нэнси, пожалуйста, пойдите, посмотрите на детей. Если их нет, поднимайте Севу и Филиппа. Я к Михаилу. Он ничего не должен знать. Это его убьёт.
Доктор поспешил к больному со всех своих коротеньких ножек. У двери он остановился, перевёл дух и постарался принять весёлое выражение лица, чтобы не встревожить Михаила. К счастью, тот снова уснул и не отреагировал ни на телефонный звонок, звук которого доктор приглушил ещё вчера, ни на его приход.
Ненси выключила огонь, с невиданной для себя скоростью взлетела на второй этаж и заглянула в комнату, в которой спали дети. Постели были пусты. Нэнси охнула и поспешила к дверям комнаты, где спал Сева. Постучав, не стала ждать ответа и ворвалась в комнату, словно тайфун.
Сева поднял всклоченную голову от подушки и, едва взглянув на округлившиеся от ужаса глаза Нэнси, вскочил на ноги.
– Что случилось? – спросил он, хватаясь за джинсы,– Михаил?… Он жив?
– Дети… – воскликнула Нэнси, задыхаясь, – детей снова похитили, и госпожу Анфису тоже…
– Как похитили? – Сева, пытавшийся попасть ногой в штанину, от неожиданности сел на кровать, – откуда вы взяли, что их похитили? Вы смотрели в их комнатах?
– Смотрела… Их там нет…
– Ну и что? Может быть, они в туалете или ещё где – нибудь…
– Звонил какой – то мужчина, – ответила Нэнси, задыхаясь от волнения, – Он сказал, что дети и госпожа Анфиса находятся у него… Святая Мария, наверное, он сумасшедший…
Сева ударил кулаками по своим коленям:
– Чёрт побери! Опять всё сначала…
– Ещё доктор сказал, что господин Мишель ничего не должен знать, это его убьёт.
– Хорошо. Идите к себе, а я побегу будить Филиппа.
Филипп, услышав о новом похищении, схватился за голову.
– Это невероятно! Как такое могло произойти, чтобы дети были украдены из собственного дома, запертого на все замки, в котором, к тому же, присутствуют два детектива…
– Да уж, наглость этих охотников за деньгами не имеет границ. Пойдём, обыщем все комнаты. Возможно, дети всё – таки дома… – сказал Сева.
– Ты сам веришь в то, что говоришь? Я думаю, что, если бы они были дома, то, проснувшись, в первую очередь пошли бы проведать отца, а не играть в прятки.
– Верно, но дети есть дети. Посмотреть всё – таки надо.
В доме началась страшная суета. Был тщательно обыскан каждый уголок, от чердака с башенкой, в которую, как выяснилось позже, до сих пор не заглядывали даже сами хозяева, до подвала и гаража. Детей не было нигде.
Доктор тоже принимал участие в поисках тем, что шикал на всех при малейшем шуме, хотя все и так старались бегать на цыпочках, боясь потревожить уснувшего больного. Обыскав дом, все собрались в столовой. Сева попросил доктора ещё раз пересказать в мельчайших подробностях его разговор с похитителем.
– Подробности… – доктор почесал затылок, – никаких особых подробностей не было. Настойчивое желание поговорить с хозяином, угрозы и требование выкупа, вот и все подробности… Да, ещё вот что. Он сказал, что за то, что его якобы хотели кинуть с деньгами, сумма выкупа возрастает с двух до пяти миллионов долларов. И, самое главное, я уверен, это был не местный, не островитянин, это был русскоговорящий человек, скорее всего русский.
– Почему вы так решили? – спросил Сева.
– Остров бывшая английская колония. Поэтому почти всё местное население прекрасно говорит на английском языке, и произношение у них особое, я бы сказал, мелодичное. И я пытался говорить с ним на английском, местному так меня понять было бы гораздо проще. Но он его не знает, или знает очень плохо. Вот почему он предпочитал изъясняться со мной на русском, нарочито коверкая слова, будто едва его знает. Но при этом все звуки, характерные для русского языка, произносил чётко, что может сделать далеко не каждый иностранец.
– Доктор, вы очень наблюдательны, вам бы работать в сыске. – похвалил Сева.
– Просто я очень люблю читать детективы. – засмущался доктор.
– И правильно, хороший детектив помогает развивать наблюдательность. Итак, теперь понятно, что звонил тот же самый бандит, что и раньше. Возможно, Анфису выманили из дома и украли ещё вчера, а детей ближе к утру. Но каким образом это случилось? Может, их в сонном состоянии вынесли на руках? Но сделать это бесшумно можно только если ты знаешь дом как свои пять пальцев, и то вряд ли, лестницы едва освещены, все двери заперты. Мы легли спать уже под утро, и не слышали ничего подозрительного.
При этих словах Филипп, смотревший в окно, резко повернулся к Севе.
– Мне кажется, я слышал…
– Что ты слышал?
– Я уже засыпал, когда часы пробили три. Как раз в это время мне послышался шум, лёгкие, едва слышные шаги и шелест, словно за дверь случайно задели шелковым платком или краем платья. Это длилось не долго и тихо, словно во сне. Возможно, мне это действительно приснилось…
– Может и приснилось… – ответил Сева, – А если нет? Тогда получается, что всё это сделала женщина? Ну, вынести портфель она ещё могла бы, но детей вряд ли, это же не груднички, а достаточно большие дети… Нет, это невозможно, если только они не вышли сами.
– Я думаю, после своих злоключений они спали как убитые. Да и не пошли бы они сами из дома, среди ночи, ни за кем, кроме отца или матери…
– Чьей?
– Мы знаем, что на данный момент существует только одна мать, Петина…– ответил Филипп и тут же сам себя опроверг. – Нет, это невозможно. Даже действуя заодно с похитителями, она не смогла бы проникнуть в дом, в котором никогда не была. Сын за нею пошел бы, но Маша, ночью, зная в каком состоянии находится её отец… Нет, нет и нет. Она очень благоразумная девочка.
– Времени у нас в обрез. Михаил вот – вот проснётся и спросит, где дети. Доктор, идите к нему, а мы подумаем, с чего начать поиски.
– Да, конечно, – согласился доктор,– а что мне ему ответить, если он действительно задаст этот вопрос?
– Придумайте что – нибудь сами.
– Я не знаю, что придумать…Видите ли, я совершенно не умею обманывать…
– Это ложь во спасение. Неужели вам никогда не приходилось обманывать больных для их же блага? Скажите, например, что мы поехали с детьми купить вещи для Пети, ему ведь даже не во что переодеться.
– Как это не во что? – удивился доктор.
– Идите, доктор, идите…
– Ну, хорошо…
Доктор пожал плечами и вышел, в задумчивости теребя себя за кончик уха.
– Не понял, чему он так удивился? – спросил Филипп.
– Наверное, он до сих пор считает Петю сыном Михаила.
– Тогда понятно. Сын миллионера, не имеющий гардероба – это вызовет удивление у любого.
– Ты всё – таки подозреваешь Петину маму?
– Не то чтобы подозреваю, но надо же с чего – то начинать. Мы должны рассмотреть все варианты.
Сейчас позвоню в гостиницу, узнаю, нет ли каких – нибудь новостей.
Глава 26
Позвонив Равилю, Филипп узнал, что Вера Ивановна с сыном так и не появлялись. Срок их пребывания в гостинице скоро истекает, и администрация решила завтра заявить об их исчезновении в полицию.
А потом прозвучал звонок, повергший всех в ужас. Из трубки донеслись громкий стук и испуганные детские голоса, просившие их выпустить. Кричали Маша и Петя, что не подлежало сомнению. Потом послышался голос Анфисы, умоляющий отпустить хотя бы детей.
– Ну что, Ви узнавать, кто ето кричать ? – спросил всё тот же мужской голос, – если ви не будете випольнить наши условия, ми начнём присилать вам дети и невеста хозяина по кусочкам.
– Хозяин болен. Он не может ехать в банк за деньгами, – ответил Сева. – вам придётся подождать, пока ему не станет лучше.
– А ти дай ему послушать вот это, он бистро поднимется и побежит. – ответил бандит.
В трубке снова зазвучали вопли детей, потом визг и плачь Анфисы.
Эти крики повергли Севу в шок. Он не выдержал и закричал, перебивая говорившего:
– Послушай, мразь! Волновать хозяина нельзя ни в коем случае, его жизнь держится на волоске, потому что у него вчера случился инфаркт. Если не веришь мне, спроси у детей. Он может умереть, узнав, что они в опасности. Тогда никто, кроме Маши, унаследовать и получить его денег не сможет, а это будет нескоро, и вы не получите ни копейки. Поэтому самый лучший выход для тебя – отпустить всех. И не дай бог с их головы упадёт хотя бы один волос. Я лично порву тебя в клочья.
В ответ в трубке снова раздались крики, потом зловещий смех и короткие гудки прерванной связи.
Доктор, вошедший в комнату в последний момент этого разговора, поспешно захлопнул за собой дверь и замахал руками, отгоняя звуки, словно мух, стремящихся вылететь за пределы комнаты.
Сева бросил трубку и упал в кресло, сжимая голову руками.
– Ну зачем так кричать? – сказал доктор, – Я же настоятельно просил не подвергать жизнь больного риску.
– Простите, доктор…
– Криками никогда ничего не добьёшься, они лишь убеждают противника в вашей слабости и неуверенности в себе.
Сева махнул рукой и ответил:
– Там кричали дети и Анфиса, и я не выдержал…
– Дети и Анфиса? Значит, её действительно похитили?
– Да… Они звали на помощь. Я узнал их голоса.
Доктор возмущенно хлопнул себя по бедрам и тоже сел.
– Михаил спит. Я на всякий случай дал ему снотворного. Что вы намеренны делать дальше?
– Не знаю. Дело опять зашло в тупик. Обращаться в полицию опасно. Возможно, у похитителей есть там какие – то связи, уж больно легко им удалось выкрасть Анфису и детей из собственного дома. И не вопрос, что они тут же всё узнают и подвергнут их пыткам, чтобы ускорить получение выкупа. Согласиться на выплату денег без Михаила мы не можем. Говорить ему о случившемся нельзя.
– Ни в коем случае… – подтвердил доктор.
– У нас остался только один выход, – сказал Филипп, молчавший до сих пор, – снова обратиться к тёте. Может быть она сможет хотя бы примерно определить место, где их держат.
– Делать нечего, придётся обращаться, – уныло ответил Сева, – к моему стыду, больше я ничего придумать не могу.
– Я уверен, она нам поможет, – продолжал Филипп, – в прошлый раз она сказала всю правду, просто мы не сразу её поняли.
– Да, – согласился Сева, – она действительно рассказала всё, можно сказать, разжевала и в рот положила…
– Что положила? – не понял Филипп.
– Это такая поговорка… То есть, твоя тётушка объяснила нам всё до мелочей, а мы в них разобрались только тогда, когда нашли Машину видеокамеру.
– Тогда поехали, времени на долгие размышления у нас нет.
– Поехали.
– Едем на моей машине. – сказал Филипп, когда они вышли во двор, – подъедем к тётиному дому с противоположной стороны, пусть нас видят меньше глаз.
В это время начался непонятный переполох. Все собаки в округе заволновались и завыли одновременно, словно сговорившись, а птицы поднялись в небо и стали кружить над землёй.
Они отъехали от дома не более двух километров, когда машина резко качнулась.
– Что ты делаешь? – воскликнул Сева, ударившись виском о стойку.
– Это не я… – ответил Филипп, останавливая машину.
Раскрыв двери машины, они услышали странный гул, доносившийся из – под земли. Машину опять тряхнуло. Дорога впереди опустилась, а по асфальту поползли трещины, похожие на корни деревьев.
– Что это? – удивился Сева.
– Это землетрясение, мой друг, – ответил Филипп, сдавая назад, подальше от неглубокой ямы, образовавшейся на дороге.
– И что теперь делать? – спросил Сева.
– Что делать? Ничего тут не поделаешь. Надо ждать, когда всё закончится.
– А долго ждать? Нам же надо ехать…
– Возможно, дальше придётся идти пешком.
– И сколько это будет продолжаться? – спросил Сева, вылезая из машины.
– Может, произойдёт ещё несколько толчков, а может на этом и закончится, угадать невозможно.
– А тётушка может угадать?
– Вряд ли. Угадать или просчитать можно только человеческие поступки, они просты и предсказуемы, а природа вещь сложная.
Глава 27
Пока Сева стоял, и, словно завороженный, смотрел вниз, Филипп прошелся к яме, попрыгал на разорванном трещинами асфальте и вернулся обратно.
– Кажется, ничего страшного не произошло, – сказал он, усаживаясь в машину, – трещины не опасные, так что можно ехать.
– Ты уверен, что мы не провалимся в преисподнюю? – спросил Сева, садясь рядом.
– Чему быть, того не миновать, – ответил Филипп, трогаясь с места.
– И часто здесь такое бывает?
– Землетрясения?
– Ну да…
– Частенько.
– И не страшно?
– По – разному. Мы к ним привыкли, но бывает и страшно.
– Не понимаю, как можно к этому привыкнуть…
– Ко всему в жизни можно привыкнуть.
Вскоре Филипп остановил машину у забора, обвитого плющом. Они прошли через уютный задний дворик, обошли невысокий каменный дом и увидели хозяйку. Габриэлла стояла на крыльце и смотрела в сторону моря. Услышав шаги, обернулась и, узнав племянника, улыбнулась широкой доброжелательной улыбкой.
Филипп обнял её и поцеловав в щеку, сказал:
– Тётя, мы с моим другом пришли к тебе за помощью.
– Здравствуйте, – сказал Сева, – вы меня не помните?
– Помню. – ответила Габриелла. – вас приводил ко мне Хосе. Вы искали потерявшихся детей, верно?
– Верно…
– Вы их нашли?
– Да, нашли. Вы сказали правду. Они действительно были на острове, что называется « пасть дьявола».
– Я рада, что смогла вам помочь.
– Спасибо. Но у нас опять проблемы. И я снова прошу вас помочь.
– А что случилось на этот раз?
– Детей снова похитили, теперь по – настоящему. А вместе с ними и невесту хозяина.
– Невесту хозяина? – удивилась Габриэлла.
– Да. Девушку, которая была с нами в прошлый раз.
– У вас есть их фотографии?
– Есть…
– Хорошо. Пойдёмте в дом.
Габриеэлла зажгла свечи и пригласила присесть к столу. Сева положил перед нею фотографии Маши с Петей и Анфисы, а также Петиной мамы, распечатанные с их фотоаппарата.
– Это мама мальчика… – сказала Габриэлла, взяв в руки фото Веры.
– Верно. – подтвердил Сева.
– А девочка им кто?
– Никто, просто случайная знакомая. Они познакомились перед тем, как начались все эти злоключения.
– В жизни не бывает случайностей, и их встреча тоже была не случайной.
– А где сейчас дети? – нетерпеливо перебил её Сева, не желавший тратить драгоценное время на философские измышления Габриэллы.
– Дети сейчас с нею. А увела их вот эта девушка.
– Не может быть. Она сама находится в заложниках у похитителей вместе с детьми.
– В заложниках? Почему вы решили, что они в заложниках?
– Нам звонили…
– Это неправда.
– А невеста хозяина? Вы не можете сказать, где она?
– Невеста… – Габриэлла взглянула на Севу и пожала плечами, – с девушкой всё в порядке.
– Значит, она не у похитителей?
– Она свободна.
– Но, когда нам звонили похитители, было слышно, как она и дети звали на помощь. Может быть, их отпустили?
– Возможно.
– Почему же они не идут домой? Или их опять отвезли на остров?
– Дети прийти не могут. Они внизу, очень глубоко… там вода … Да, они под землёй и в воде. С ними их мать.
– Что значит под землёй? Их закопали живьём? Они ещё живы? – спросил Сева, чувствуя, как у него холодеют кончики пальцев на руках и ногах.
– Все трое живы, но им нужна помощь. Кому – то из них очень плохо. Скорее всего, женщине.
– Но как им помочь? Как их можно найти, если они под землёй?
– Надо смотреть… сверху, да – да, сверху… Нет, ничего не видно… Сейчас… сейчас…– пробормотала Габриэлла, и закрыла глаза, сделав знак, призывающий к молчанию.
В это время земля опять заходила ходуном. Люстра под потолком стала медленно раскачиваться, позвякивая хрусталиками. Желтые огоньки свечей заметались, одна из них упала на стол и зачадила чёрным дымом.
Габриэлла схватилась распростёртыми руками за стол и, не обращая внимания на упавшую свечу, зашептала что – то быстрое и непонятное.
Сева склонился поближе к ней и напряг слух, пытаясь разобрать её речь, но единственно понятным из сказанного ею было словосочетание «каменный кувшин».
Сева заметил, что вены на её шее вздулись от напряжения. Огонёк упавшей свечи лизнул скатерть и нарисовал на её поверхности небольшой чёрный круг.
Сева и Филипп одновременно бросились тушить огонь, едва не столкнувшись лбами. Но Габриэлла одной рукой их остановила, а другую протянула ладонью вниз над разгоравшимся пламенем. В воздухе запахло палёным, но убирать руку она не спешила. Огонь продолжал плясать под ладонью, просвечивая её насквозь, но черный круг на прожженной скатерти не увеличивался.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она прихлопнула пламя, подняла голову и шумно выдохнула:
– Всёёёёё….
– Что всё? – нетерпеливо спросил Сева.
– Земля разверзлась, у них появился выход…
– Как?
– Горловина кувшина разломилась… Поезжайте к нему как можно быстрей. Там очень нужна ваша помощь.
Всё, что она говорила, звучало так невероятно, что Сева засомневался в здравии её рассудка.
– «Что я делаю? – подумал он. – Дети в смертельной опасности, а я вместо того, чтобы их искать, сижу тут и выслушиваю бредни полусумасшедшей старухи»…
Габриэлла бросила на него укоризненный взгляд и сказала:
– Вам надо спешить…
– Я всё понял… Спасибо, родная! – воскликнул Филипп, вскакивая и целуя тётушку в пострадавшую ладонь. Сева успел заметить, что рука её осталась целой и невредимой, хотя в воздухе явственно ощущался запах гари.
– Быстрее, поезжайте как можно быстрее! Дорога каждая минута. – торопила Габриэлла.
Глава 28
Машина быстро неслась в гору.
– Габриэлла говорила о каком – то кувшине… Это так, или я что – то неправильно понял? – спросил Сева.
– Ты всё понял правильно… Есть в наших горах одно интересное местечко. Давным – давно там была подземная пещера, заполненная водой. Но в результате одного из землетрясений середина её свода обрушилась, и образовался провал с озером внутри, по форме напоминающий кувшин. Мы едем к нему. – ответил Филипп, внимательно следя за дорогой.
– Ты уверен, что они там?
– Стопроцентной уверенности нет, но проверить надо. Это лучше, чем не делать ничего, ведь других вариантов у нас пока нет. Чёрт, откуда взялся этот ручей… – пробормотал Филипп, с трудом выравнивая машину, которую занесло на дороге, пересечённой нешироким мутным ручьём.
– Раньше его не было? – спросил Сева.
– Не было. Я езжу по этой дороге почти каждый день, никакого ручья здесь никогда не было. Хотя, ничего удивительного в этом нет. Почти после каждого землетрясения где – то что – то изменяется…
За следующим поворотом им перекрыло дорогу толстое дерево, свалившееся вместе с огромным комом земли.
Филипп едва успел затормозить.
– Чёрт побери, – выругался он, – нам его не объехать. Дальше придётся идти пешком…
– Далеко? – спросил Сева, вылезая из машины.
– По дороге далековато, напрямик через гору вполовину ближе.
– Так пойдём напрямик.
– Пойдём. Ты беги прямо наверх. А я прихвачу на всякий случай верёвку и догоню тебя.
Филипп вынул из багажника аккуратно свёрнутый моток тонкой верёвки с закреплёнными на ней карабинами, которыми пользуются альпинисты и надел на плечо.
Бежать в гору было очень трудно. Лёгкий, спортивный Филипп догнал и перегнал Севу, который через пару сотен шагов стал хрипеть, как загнанная лошадь. Сердце билось так, словно вот – вот вырвется из груди. Когда боль становилась нестерпимой, ему приходилось останавливаться, чтобы перевести дух.
Когда Филипп в очередной раз оглянулся, чтобы его подождать, Сева махнул рукой, требуя не задерживаться. Тот кивнул головой, затем сломал ветку на росшем рядом кусте, и, помахав ею, понесся дальше со скоростью пущенной стрелы.
Сева не сразу понял, что Филипп показал, что таким образом будет помечать путь за собой, а, догадавшись, припустил следом, бормоча на ходу:
– Филипп…ты… настоящий… мужик!… А я… увалень… теперь … на работу… и воообще… везде… только…пешком…Уффф… только… пешком…
Уже на подходе к провалу Филипп услышал детские крики:
– Маша, мамочка, держитесь, осталось немного!… Помогите кто – нибудь!,… Помогите!…
Вскоре он увидел сквозь заросли, что по краю обрыва мечется Петя, то призывая на помощь, то заглядывая вниз и подбадривая криками кого – то невидимого.
– Я иду! – закричал Филипп, – сейчас я вам помогу!…
– Дядя Филипп!!! – закричал Петя, увидев его, – пожалуйста, там Маша и мама… они могут сорваться вниз…
Наклонившись над обрывом, Филипп увидел внизу изможденную женщину и Машу, повисших над водопадом. Филипп отлично помнил, что раньше никаких водопадов здесь не было. Но времени на размышления не было. Обе из последних сил цеплялись за кусты, росшие на обрыве. По их расширившимся от ужаса глазам было видно, что долго они не продержатся.
Филипп выбрал дерево покрепче, накинул на его ствол верёвку, защёлкнул карабин крепления и стал быстро спускаться в провал. Почти достигнув цели, он услышал, как женщина испуганно охнула. Филипп увидел, что её руки, державшиеся за ветки, начали медленно сползать вниз. Он быстро заскользил по веревке, обжигая ладони, и едва успел поймать её за левую руку. Потом крепко уперся ногами в скалу и сказал:
– Спокойно, я вас держу … Главное, без паники. Хватайтесь свободной рукой за корень, он перед вашим лицом и очень крепкий. Вот так… Под вами есть выступ, постарайтесь нашарить его ногой. Нашли? Хорошо… Обопритесь на него и держитесь покрепче, пока я привяжу к вам верёвку.
Филипп несколько раз обмотал её веревкой под мышками и сказал: – Ну вот, вам будет немного больно, зато теперь вы никуда не денетесь, даже если сорвётесь.
Убедившись, что женщина вне опасности, Филипп оглянулся на Машу. Бледная от страха, она стояла на небольшом каменном выступе, цепляясь руками за кусты.
– Маша, ты как, хорошо держишься?
– Держусь, дядя Филипп, только очень страшно…
– Не бойся. У тебя надёжная опора. Главное, не смотри вниз. Сейчас я подниму женщину, а потом вернусь за тобой. Хорошо?
– Да…
– Ну, тогда мы пошли. Держитесь за верёвку, я буду вас подтягивать. Вот так, теперь держитесь за корень. Перехватывайте руку повыше. Не бойтесь, дальше камни будут не такие гладкие, и мы полезем по ним, как по лестнице.
Вскоре Сева вместе с Филиппом вытащили окончательно обессилевшую Веру наверх и осторожно усадили спиной к дереву.
– Земля…Наконец – то… Петечка, сыночек, мы спасены… – прошептала она, обнимая сына.
– Сева, помоги женщине, а я пошел за Машей. – сказал Филипп, освободив Верочку от верёвки.
– Маша очень боится высоты… – доложил Петя.
– Понятно. А ты не боишься?
– Я не боюсь. Я сам вылез из этого колодца.
– Ты настоящий мужчина! – похвалил Филипп, – сделать такое без специального снаряжения ещё не удавалось никому.
– Может быть, за Машей полезу я? – нерешительно спросил Сева.
– Нет уж, лучше сиди здесь, следи, чтобы наши клиенты опять не исчезли. А я пошел вниз.
Сева проследил за спускавшимся по скале Филиппом, затем вернулся к Верочке и Пете.
– Как вы себя чувствуете? Спросил он.
– Хорошо… – еле слышно прошептала Верочка.
– А ты, Петя?
– Я тоже хорошо.
– Молодец! – похвалил Сева, – А ты не можешь сказать, где Анфиса?
– Я не знаю, – ответил Петя.
Подъём Маши прошел легче и быстрее. Больше времени было потрачено на то, чтобы добраться до машины. Вера передвигалась с большим трудом, часто падала, и мужчинам пришлось по очереди нести её на плечах.
– Мы отвезём вас в больницу. – спросил Филипп, помогая ей усаживаться в машину.
– Нет – нет, – возразила Вера, – в больницу я не поеду. Я больше не оставлю Петю одного ни на минутку. Отвезите нас, пожалуйста, в гостиницу. Надеюсь, нас оттуда ещё не выписали. Я пару дней отлежусь, и мы полетим домой.
– Верочка Ивановна, миленькая, едем к нам. – попросила Маша умоляющим тоном., – без вас я домой не поеду. Вдруг там эта противная Анфиска, она может опять меня украсть или даже убить.
– Так это она увела вас ночью из дома? – спросил Сева.
– Да, она сказала, что нас ждёт Петина мама, что она очень больна и спасти её можем только мы…
– Теперь всё ясно… – сказал Сева, – Не бойся, Маша, никакой Анфисы там нет и вряд ли будет.
– Это здорово! – обрадовалась Маша, – всё равно поедем к нам. К тому же, у нас дома есть очень-очень хороший врач, который лечит папу. Он заодно и вас подлечит. А потом все вместе полетим в Москву. Надоели эти курорты.
– Машенька, это неудобно… – возразила Верочка,– у вас там больной папа, а тут ещё и я, тем более в таком виде.
– Женщина есть женщина, – улыбнулся Сева, – у неё непонятно в чём душа держится, а она переживает за то, что плохо выглядит. Между прочим, Вера Ивановна, за вами должок.
– Конечно, – смутилась Вера, – я обязательно постараюсь рассчитаться за то, что вы нас спасли…
– Куда ж вы денетесь, конечно рассчитаетесь. Тем, что расскажете нам во всех подробностях о том, что с вами приключилось. Так что едем на виллу. Вас там, между прочим, ждут с нетерпением.
– Кто? – удивилась Верочка.
– Машин отец.
– Наверное, он тоже думает, что всё произошло из – за меня…
– Ну что вы, конечно нет. Просто он успел подружиться с Петей, вы, как я вижу, с Машей, так что пора уже и вам с ним познакомиться.
– Хорошо, только заедем на минуту в гостиницу. Заберём наши вещи, чтобы я могла переодеться.
– Заехать надо. – поддакнул Филипп, – а то вас там уже потеряли. Сейчас я позвоню, чтобы собрали ваши чемоданы.
В это время зазвонил мобильник Севы. Он вынул трубку из кармана и ответил.
– Алло, я слушаю…Да, это я… Нашли… Да, всех… и Машу, и Петю, и Веру Ивановну, так ему и передайте, пусть не волнуется… Конечно, правда, когда это я вас обманывал? … Анфису не нашли. О ней я расскажу когда мы приедем… Кстати, вы не будете против, если мы подвезём вам ещё одного пациента?… Петина мама… Да нет, переломов вроде нет, руки – ноги целы, а в остальном разберётесь сами… Тогда едем… Минут через двадцать… Пока.
– Кто там? – спросил Филипп.
– Доктор волнуется. Говорит, Михаил проснулся, давать ему снотворное больше нельзя, а он не знает, что ему говорить насчёт детей…
– Потому что не умеет обманывать… – закончил вместо него Филипп, – угадал?
– Совершенно верно!
– Отличный мужик этот доктор! – воскликнул Филипп.
Глава 29
В гостинице их уже ждали. Верочке, которую мутило от голода и слабости, не пришлось даже выходить из машины. Филипп предупредил по телефону, что клиентка чувствует себя неважно, и персонал взял все хлопоты на себя.
Равиль покинул свой пост, чтобы убедиться, что в машине находятся именно их постояльцы, а не кто – либо другой. Правда, признать их было непросто. Равиль долго всматривался в лицо похудевшей, измученной женщины в грязной оборванной одежде, и сильно похудевшего мальчика, прежде чем признал в ней цветущую, жизнерадостную Веру Ивановну Зябликову, смотревшую на него с фотографии в паспорте, и её сына Петю. Да и то только благодаря подтверждению Филиппа, которому он очень доверял.
После проведённого опознания портье вынес их вещи, а хозяин, довольный тем, что всё обошлось без вмешательства полиции, собственноручно преподнёс подарок – огромную корзину с фруктами.
На пороге виллы их ждали доктор, Лили и Хосе с Нэнси. Увидев их доброжелательные лица, Верочка успокоилась и отдалась в заботливые руки.
Михаил тоже собирался встретить гостью. Однако предусмотрительный доктор заранее посадил его на привязь в виде капельницы, стараясь уберечь от любых волнений и стрессов, которые могло повлечь за собой явление троицы.
Доктор не рискнул надолго оставлять пациента без присмотра. Убедившись, что никто, кроме Верочки, в медицинской помощи не нуждается, оставил её на попечение Лили и поспешил обратно в комнату Михаила.
– Позже, батенька, всё узнаем чуть позже… – отвечал он на вопросы Михаила, проверяя капельницу, – Я не успел разобраться в том, что случилось с этой бедной девочкой, но чувствую, ей пришлось нелегко. Судя по её истощенному виду, она всё это время голодала. Сейчас Лили её осмотрит и окажет первую помощь, а Нэнси накормит – напоит. А когда она немного придет в себя, мы пригласим её к вам.
– А где дети?
– Вертятся около Петиной мамы, что вполне естественно, ведь они так долго не виделись.
– Конечно – конечно… А Сева с Филиппом?
– Явятся с минуты на минуту, как только приведут себя в порядок. Если я правильно понял, им пришлось вытаскивать эту девушку из какого – то колодца.
– Значит, Габриэлла была права, когда говорила, что мать находится глубоко под землёй, – задумчиво произнёс Михаил, – а я обвинил её во лжи, подумав, что она имеет в виду мою покойную жену. Как нехорошо…
– Тут засомневался бы каждый. Лежите спокойно, а я, с вашего позволения, ещё раз загляну к нашей больной.
В коридоре доктор перехватил Машу и Петю, спешивших повидаться с Михаилом. Выглядели они не лучше, чем когда явились с острова, оба в грязных, оборванных пижамах, но полные энергии и желания поделиться с Михаилом историей своих новых приключений.
– Стоп, мои дорогие! Куда это вы собрались? – строго спросил доктор, преграждая им путь широко расставленными руками.
– К папе! – доложила Маша, подпрыгивая от нетерпения.
– В таком виде?
– Мы просто хотели побыстрее ему обо всём рассказать…
– Разве вы не знаете, что к больным в таком виде не ходят?
– Знаем. Но здесь же не больница…
– Неважно, больница или не больница. Для больных людей, да и для здоровых тоже, опасна любая инфекция, а на вас её сейчас просто туча. Так что марш мыться и переодеваться, а потом приходите, он вас уже заждался.
– Хорошо… – нехотя согласилась Маша. – Петя, за мной!
А в соседней комнате тихо плакала Верочка.
– Ну что вы, что вы, милая, успокойтесь, – приговаривала Лили, гладя её по руке, – все самое
страшное осталось позади. Теперь вы находитесь у друзей. Ваш сынок с вами. Вам надо думать только о хорошем, этим вы поможете и себе и нам. Запомните, ваше здоровье в ваших руках.
– Мне кажется, что всё это – дети, тёплая сухая постель, еда, этот дом – всё мне снится… И я ужасно боюсь, что, проснувшись, могу опять оказаться в этом жутком подземелье…– всхлипнула Верочка.
– Это нервное, следствие перенесённого вами стресса. Это пройдет. Завтра вы будете вспоминать обо всём, что с вами произошло, как о дурном сне, а послезавтра как о невероятном, интереснейшем приключении.
– Не думаю… А где дети?
– Они пошли повидаться с отцом. Ему ведь тоже пришлось многое пережить, а у него больное сердце.
– Это всё из – за меня, я за ними не досмотрела… Во всём виновата только я… – снова заплакала Верочка.
– Не надо ни в чём себя винить. Разве хоть кто – нибудь смог бы предположить, что такое может случиться? Вам надо успокоиться и поспать.
– Я не хочу спать. Я подожду детей.
– Сейчас я должна ехать к другим больным, – сказала Лили, – здесь останется мой муж, очень хороший врач. Он будет вас лечить, а ухаживать за вами будет сиделка, которую я пришлю.
– Не нужно сиделку, – всхлипнула Верочка, – я справлюсь сама. Ведь за всё надо платить, а я всего лишь учительница младших классов, сами понимаете, какая у меня зарплата. Сюда мы смогли приехать только благодаря моему брату. Это он подарил нам путёвку.
– Об оплате не волнуйтесь. Все вопросы об этом взял на себя Михаил.
– Михаил это кто? Машин отец?
– Да.
– И эта вилла принадлежит ему?
– Ему. Так что можете спокойно отдыхать и ни о чём не думать. Завтра я обязательно вас навещу. А сейчас мне надо идти.
Глава 30
Оставшись одна, Верочка оглядела комнату, в которой её поместили. Высокие потолки с лепниной и росписью, картины в дорогих рамах и старинная резная мебель впечатляли и одновременно пугали.
Общаясь с Машей, она как – то не задумывалась о материальном положении её отца. Девочка, в отличие от её учеников, имевших состоятельных родителей, вела себя достаточно просто. И вдруг эта вилла…
Раньше во всём случившемся с детьми и с нею самой она винила только себя, будучи уверенна в том, что, не уйди она купаться, оставив их без присмотра, ничего бы с ними не произошло, но теперь, сопоставляя неожиданное появление детей в озере, в которое была ранее сброшена она сама, с окружающей роскошь, подумала, что в этом королевстве не всё так просто. Вероятно, хозяин дома является каким– то авторитетом, ситуация в делах которого вышла из-под контроля. Заложницей этого конфликта стала Маша, и, по какому – то случайному совпадению, она с Петей. А что, если дело будет иметь продолжение? Конечно, она была очень благодарна за то, что их с Петенькой приняли в этом доме, но, похоже, гораздо безопаснее для них было бы оставаться в гостинице.
– Надо уходить отсюда, и как можно скорее… – решила Верочка, не замечая, что говорит вслух, – в гостинице всё оплачено, до отправки домой осталось недолго. За это время я наберусь сил, и мы с Петей благополучно улетим домой. А они пускай разбираются со своими проблемами сами. Да, именно так… А Маша? Что будет с Машей? Могу ли я оставить её в опасности?
Рассуждая, она не услышала стука в дверь. А увидев перед собой удивлённое лицо незнакомого мужчины, вздрогнула от неожиданности.
– Извините, – сказал мужчина, – пожалуйста, извините… Вы разговаривали, я думал, вы здесь не одна…
– Кто вы? – спросила Верочка, натягивая простыню до подбородка.
– Я Михаил, Машин отец. Здравствуйте.
– Простите, я должна была догадаться. Я Петина мама, Вера Ивановна… просто Вера. Здравствуйте.
– Я тоже догадался… Извините, что я вас напугал. Я стучал, а вы, наверное, не слышали…
– Это вы меня извините. Я понимаю, что кажусь вам сумасшедшей…
– Нет – нет, почему вы так решили?
– Ну… потому что я говорила вслух… Понимаете, я привыкла там, в пещере, разговаривать сама с собой, чтобы не сойти с ума.
– Бедная, что вам пришлось пережить… – сказал Михаил, испытывая острый приступ жалости. Он подступил поближе и протянул руку, чтобы погладить её по волосам.
Верочка невольно отстранилась, вжимаясь в подушку.
– Извините… – смущенно сказал Михаил, пятясь назад.
Накатившийся прилив слабости заставил его пошатнуться, и он схватился за спинку стула, чтобы не упасть.
– Вам плохо? – забеспокоилась Верочка.
– Ничего страшного, просто закружилась голова.
Верочка вскочила с постели, и, быстро прибрав простыню, сказала:
– Пожалуйста, прилягте.
Михаил отрицательно покачал головой.
– Сейчас всё пройдёт…
– Ложитесь – ложитесь, с сердцем шутить не следует! – скомандовала Верочка непререкаемым тоном и, подхватив его подмышки, помогла прилечь.
– Вот так, – сказала она, расправляя завернувшийся край подушки, – сейчас я позову доктора.
– Не нужно никого звать, это просто минутная слабость. Мне уже лучше. Пожалуйста, не уходите. Мне очень нужно с вами поговорить.
Его лицо побледнело и покрылось испариной. Заметив это, Верочка сказала:
– Я вижу, что вы плохо себя чувствуете, поэтому вам пока надо помолчать и дышать глубже.
– Вы врач?
– Нет. Я учитель начальных классов.
– А откуда вы знаете, что надо делать?
– У моей мамы было больное сердце. Давайте я вытру вам лицо, оно у вас мокрое. – сказала Вера, добавив про себя – (и совсем не похожее на лицо мафиози, слишком оно доброе и простое)…
Схватив салфетку, стала промокать ему лоб, продолжая говорить:
– Это от слабости. Мы с вами обязательно поговорим, только потом, попозже. Хорошо?
– А вы никуда не сбежите?
– Не сбегу, я вам обещаю. Нужно позвать доктора. Где он может быть?
– Пошел проводить Лили, свою жену. Сейчас он вернётся.
– Очень хорошо. Вы дышите, дышите. – приговаривала Вера, продолжая осторожно вытирать ему лицо, – Сейчас придут дети, Маша и Петя. Маша замечательная девочка, такая добрая и ласковая. Она вас очень любит.
– Да, она очень хорошая… Я хотел попросить вас вот о чём. Если со мной что – то случится, не оставляйте её одну. Вы так похожи на Светлану, её маму. Маша вас полюбила, я это вижу.
– Ну что вы, что вы такое придумали? Ничего с вами не случится… И Машу я никогда не брошу… Мы ещё с вами поживём… – воскликнула Вера, и, услышав шум в коридоре, добавила, – а вот и доктор, наконец – то…
– Вот он, наш беглец! – воскликнул доктор, распахивая дверь. – Что такое, почему вы в чужой постели? Как вы здесь оказались? Вам стало плохо? Я же говорил, что вам ни в коем случае нельзя вставать… Ну что мне с вами делать?
– Всё хорошо, доктор, не волнуйтесь, теперь всё хорошо… – успокоил его Михаил.
На шум прибежали Сева с Филиппом. Войдя в комнату, оба оторопели от неожиданности, обнаружив своего друга лежащим на кровати Верочки.
– Однако, мой друг, ты живее всех живых! – рассмеялся Сева,– Не успела эта милая девушка войти в дом, как ты уже оказался в её постели.
– Да вот, побоялся, что ты меня опередишь, – улыбнулся Михаил.
– Что вы такое говорите? – возмутилась Верочка, запахивая поплотнее халат.
– Ради бога, простите нас, Верочка. – спохватился Сева, – мы ни в коем случае не хотели вас обидеть. Просто я обрадовался, что Михаилу стало лучше настолько, что он смог самостоятельно подняться и перейти в вашу комнату. Поэтому я, на правах старого друга, не подумав, позволил себе сморозить глупость. На самом – то деле мы люди серьёзные, а так шутим только от избытка чувств, когда нам по – настоящему хорошо.
– Верочка, пожалуйста, простите нам нашу бестактность. – добавил Михаил, – действительно, на радостях, что всё закончилось благополучно, мы позволили себе расслабиться…
– Они позволили себе расслабиться… – проворчал доктор, подступая к Михаилу с полным шприцом в руке, – сейчас я вам покажу, как расслабляться, нарушать постельный режим и обижать хороших девушек. Ну – ка, подставляйте вашу ягодицу!
– Доктор, здесь же дама… – напомнил Михаил.
– Ничего, я отвернусь…– воскликнула вконец смущённая Верочка.
– Да – да, дама отвернётся, – подтвердил доктор, подмигивая ей, – а вы не увиливайте, не то я выдам ей вашу тайну о том, что вы боитесь уколов.
– Всё – всё – всё, сдаюсь! – заверил Михаил, тяжело поворачиваясь на бок, – теперь, когда все мы наконец – то в сборе, обещаю неукоснительно выполнять все ваши требования.
Дверь приоткрылась, и в неширокой щели появилось озадаченное Машино лицо.
– Папочка, ты здесь! – воскликнула она, увидев отца на месте Веры, – а мы испугались…
– Чего вы испугались? – спросил Михаил, потирая уколотую ягодицу.
– Тебя не было в твоей комнате, и мы подумали, что тебя тоже похитили, как нас…
– Интересно, кто и когда вас похищал? – удивился Михаил, – Если мне не изменяет память, ещё вчера вы утверждали, что на яхту вы сбежали сами, не поставив в известность даже Веру Ивановну. Так или нет?
– Так… – согласилась Маша, и, открыв двери шире и вытолкнув вперёд Петю, державшего в руках уже знакомую нам шкатулку, воскликнула, – Вот… Верочка Ивановна, папа, мы пришли показать вам Петин клад.
– Мамочка, из – за землетрясения мы не успели тебе про него рассказать. – зачастил Петя, ставя своё сокровище на кофейный столик, – здесь настоящие золотые дублоны.
– Милый мой, это действительно нашёл ты? – воскликнула Верочка, и, обняв сына, стала восхищенно разглядывать шкатулку.
– Он, Верочка Ивановна, – подтвердила Маша, ставя рядом нефритовую статуэтку, – И ещё вот эту пастушку! Дядя Сева, мы решили назвать её пастушкой.
– Вполне подходящее название. – согласился Сева, – Честно сказать, сегодняшний день был настолько насыщен событиями, что я напрочь забыл про ваш клад. Интересно, как это Анфиса, побывавшая в вашей комнате, не прихватила его вместо выкупа?
– Он лежал под простыней.
– Вы спрятали его под простыню?
– Нет… Пастушка стояла на столе, рядом со шкатулкой. Мы на них смотрели, пока не уснули. А потом кто – то бросил на них простыню.
– Скорее всего, это сделала Анфиса. Расхаживая по дому, она наверняка укрывалась простынёй на случай, если кто – то её увидит, ведь согласно их планам, она была похищена злоумышленниками. А войдя в детскую спальню, побоялась, что дети при виде привидения испугаются и поднимут шум, и машинально бросила её на стол, не обратив внимания на стоявшие на нём сокровища.
– Подождите – подождите, вы меня совсем запутали… – остановил их Михаил, – может, кто – нибудь объяснит мне, о каком землетрясении идёт речь, откуда взялся этот клад и причём здесь Анфиса и какая – то простыня?
– Шкатулку Петя нашел на острове, в пещере у водопада, – стала терпеливо объяснять Маша. – он же и привёз её домой. Но все так переживали из – за твоей болезни, что никто её даже не заметил.
– Хорошо… А землетрясение… его я тоже не заметил?
– Вы его проспали, находясь под воздействием медицинских препаратов, которые вызывают сонливость. – вставил доктор, – Да в общем – то, оно было не таким уж и сильным.
– А ночью Анфиса выманила нас из дома, а потом столкнула в пропасть, в подземное озеро, в котором была Верочка Ивановна! – продолжила Маша.
– Не понял…– брови Михаила поползли вверх, приняв форму домика, – почему я об этом ничего не знаю?
– Послушай, Миша… – вмешался Сева. – твоё состояние …
– Вот только не надо о моём состоянии… – оборвал Михаил, и снова обратился к Маше, – Ну – ка, выкладывайте всё по порядку, только без фантазий.
– Папа, ты думаешь, нам мало наших приключений, и мы можем ещё что – то нафантазировать? – обиделась Маша.
– Да я уже не знаю, что и думать. Мне ясно только одно – вас нельзя оставлять без присмотра ни на минуту. Стоит отвернуться, как вы тут же попадаете в очередную историю, одна хлеще другой.
Верочка привлекла к себе Машу, и, обняв её за плечи, сказала:
– Михаил Иванович, вы не должны волноваться, ведь всё закончилось благополучно.
Петя тоже подошел к ним и стал рядом, показывая своим видом, что готов отвечать вместе со всеми.
– Я вижу, что против вашей круговой обороны мне не устоять, – улыбнулся Михаил, сбавляя тон, – но всё – таки я не понимаю, как можно было уйти ночью из дома, никому ничего не сказав…
– А ты разве не пошел бы, если бы знал, что от этого зависит жизнь твоей мамы? – выпалила Маша, поперхнувшись от возмущения.
– Наверное, пошел бы… – смутился Михаил
– Вот и Петя пошел, а я с ним…
– Тише, Машенька, не надо так разговаривать с папой… – остановила Вера, – Сейчас мы расскажем обо всём по порядку.
– Подождите, – остановил Михаил, приподнимаясь на постели – рассказ, как я понимаю, будет долгим. Вы, Верочка, ещё сами слабы, а я тут занял ваше место…
– Лежите – лежите, – возразила Вера, удерживая его за плечо, – я чувствую себя уже намного лучше.
– Однако недостаточно для того, чтобы стоять на ногах.
– Ничего, я с удовольствием посижу…Ох, как же хорошо посидеть на мягоньком. Кажется, у меня
всё тело в мозолях от камня, на котором пришлось ютиться все эти дни… Большое спасибо! –
приговаривала Вера, устраиваясь в удобном мягком кресле, пододвинутом Севой, и укрывая ноги пледом, поданным Филиппом – Итак, в тот день, когда исчезли дети…
Глава 31
В тот день, когда исчезли дети, Анфиса и Максим появились на пляже, когда совсем стемнело. Они шли и о чём – то спорили, не обращая внимания на веселящийся вокруг народ. Вдруг навстречу им бросилась женщина. Это была Вера.
– Скажите, пожалуйста, – спросила она дрожащим голосом, – вы не знаете, куда делись дети?
Анфиса смотрела на неё и молчала, не зная что сказать.
– То есть, как это куда?! – вмешался Максим, – они же остались с вами…
– Да, – сказала Верочка, заливаясь слезами, – они были со мной, но, пока я купалась, куда – то исчезли. Я обыскала весь пляж, их нет нигде. Я думала, что они пошли за вами, а вы так долго не возвращались… Что же нам делать?
– Интересное кино! – воскликнул Максим, – сначала вы пристаёте к ребёнку, втираетесь в доверие, а потом он исчезает. Странно, не правда ли?
– Что вы хотите этим сказать? На что вы намекаете? – возмутилась Верочка, – Ведь мой сын тоже пропал…
– Не знаю – не знаю… Короче, если сейчас Маши не будет дома, мы обратимся в полицию. А если с нею что – то случилось, вы сгниёте в тюрьме. Можете не сомневаться. А теперь скажите мне название
гостиницы, в которой вы проживаете.
– «Рио», номер тринадцать… – ответила охваченная ужасом Верочка.
– Не забудьте, что я вам сказал. Ждите полицию.
Максим схватил Анфису за руку и повлёк за собой.
Вера вернулась в гостиницу далеко за полночь. Едва войдя в номер, упала на постель, и, уткнувшись лицом в подушку, разрыдалась. Она не могла понять, почему Максим обвинил её в пропаже детей, и даже пригрозил упечь в тюрьму. И, самое главное, куда могли деться дети за те несколько минут, пока она купалась в море?
Всю ночь она то металась по комнате, то замирала на месте, прислушиваясь к шагам в коридоре, в надежде, что сейчас Петенька вернётся и весь этот кошмар закончится.
Наступило утро, но ничего нового не произошло. Помня об угрозах Максима обратиться в полицию, она ожидала её прихода до самого обеда, но так и не дождалась. Тогда ей пришла в голову мысль, что Маша давно нашлась, а о ней просто – напросто забыли. А она, вместо того, чтобы искать своего сына, сидит и ждёт у моря погоды.
Нужно как можно быстрей найти их дом, встретиться с Машей и расспросить её обо всём, что с ними случилось, где и когда они расстались с Петей. Но как искать, не зная ни адреса, ни фамилии? Анфиса так расстроилась, услышав об исчезновении детей, что забыла оставить свои координаты на случай, если Вера узнает о детях раньше, чем они. Хотя, тогда ей почему – то показалось, что эти двое были не очень – то удивлены произошедшим. Видимо, чересчур самостоятельная Маша приучила их ко всяким неожиданностям. Тогда зачем Максим старался запугать её полицией, обвиняя в исчезновении детей?
– Да я сама пойду в полицию и расскажу всё как было… – воскликнула Верочка, – Я расскажу… А что я скажу? Ведь дети оставались со мной… Выходит, всё – таки это я виновата в том, что не смотрела за ними как следует. Здесь законы очень строгие. Меня арестуют и посадят в тюрьму, а Петя останется один на всём белом свете…
Верочка вновь начала шагать взад – вперёд, приговаривая:
– Петечка, ну где же ты? Где ты, мой мальчик, мой родной…
Потом резко остановилась, и, сказав: – «Нет, так можно сойти с ума. Я больше не могу ждать. Будь что будет, но я детей потеряла, я их и найду». – отправилась в ванную.
Там она наскоро привела себя в порядок, надела тёмные очки, чтобы спрятать заплаканные глаза, и выбежала из номера. На выходе из гостиницы Верочка столкнулась с двумя полицейскими. Сердце ухнуло в пятки при мысли, что сейчас её остановят, наденут наручники и отправят в тюрьму. Но те скользнули по ней равнодушными взглядами и прошли мимо.
Облегчённо вздохнув, Верочка вышла на улицу и направилась в сторону пляжа. Прежде всего, надо было найти соседей по лежакам и поговорить с ними. Вчера они ушли, пока она купалась в море. Возможно, кто – то из них видел, что произошло с детьми.
Верочка быстро шагала по аллее, обсаженной пальмами и пышными кустами бугенвилии. Вспомнив, как они гуляли здесь с Петей, любуясь крупными красными цветами, громко всхлипнула.
Позади послышались чьи – то быстрые шаги. Видимо, кто – то очень спешил, и Верочка, не оглядываясь, шагнула в сторону, уступая дорогу. Вдруг этот кто – то неожиданно крепко обнял её сзади за плечи, и, сказав: «Привэт, дорогая! Наконец – то я тебя дожидаться…», повлёк в кусты.
Верочка воскликнула: – «Отпустите меня сейчас же! Вы ошиблись!» – и попыталась вырваться, но неизвестный не обратил на её слова ни малейшего внимания и продолжал тащить в сторону от аллеи.
Упираясь изо всех сил, Верочка стала изворачиваться, чтобы посмотреть на неожиданного поклонника. Но тот прижимал её к себе ещё крепче и не давал повернуться, словно не хотел, чтобы она видела его лицо.
Верочка рассердилась и ковырнула нахала локтем в бок. Но это не помогло. Тогда она изо всех сил укусила его за руку и одновременно пнула по ноге. Нападавший выругался на чисто русском языке, но хватку не ослабил, а, напротив, придавил свою жертву за горло так, что она не могла ни вздохнуть, ни охнуть. Затем к её лицу прижали какую – то тряпку.
Теряя сознание, Верочка обвисла на вцепившихся в неё руках и уже не чувствовала, как её втолкнули в открытую дверь машины. Через минуту она неслась на предельной скорости по шоссе в сторону гор. Она пришла в себя от того, что кто – то бесцеремонно вытаскивал её из машины, совершенно не заботясь о том, чтобы причинить ей как можно меньше боли и неудобств. Вера попыталась открыть глаза, чтобы осмотреться, но тут же поняла, что на её лице надета повязка. Видимо, кто – то очень не хотел, чтобы она его увидела. Сил не было даже на то, чтобы пошевелиться, не говоря о каком – то сопротивлении. Она решила какое – то время не показывать, что пришла в себя, чтобы немного окрепнуть и посмотреть, что будет дальше.
Вытащив свою жертву из машины, человек небрежно закинул её на плечо и понёс через кусты. Верочка, едва сдерживая крик боли от немилосердно хлеставших по ногам веток, пыталась проанализировать ситуацию:
– Нет, так не может вести себя мужчина с понравившейся ему девушкой, – размышляла она, изо всех сил сдерживая приступ тошноты, – Хотя, это может быть какой – нибудь невоспитанный дикарь, выросший в непролазных джунглях на одном из необитаемых островов. Говорят же, что такие здесь есть. Мало вероятно, но возможно… Интересно, куда он меня тащит? А вдруг его племя собирается принести меня в жертву по случаю какого – нибудь языческого праздника? Тогда всё понятно, чего ради он должен церемониться с жертвой, приготовленной к закланию. Стоп, дикарь, разъезжающий на автомобиле и похищающий женщину чуть ли не на глазах у полиции… Это из области фантастики.
Скорее всего, это какой – то мафиози, да и пахнет от него дорогим парфюмом. Но почему именно я? Что ему нужно от бедной учительницы? Может быть, пора уже показать ему, что я в сознании, попытаться с ним поговорить? Нет, подожду ещё немного. Скоро он устанет, вон какая у него одышка… Наверняка, остановится передохнуть. Положит меня на землю, и я попытаюсь сбежать. Он ещё не знает, как я умею бегать, куда ему с его дыхалкой. Надо бороться за свою жизнь, всё – таки я образованный человек, а не бессловесная овца. Да и Петечка, не могу же я оставить его на произвол судьбы…
Вскоре похититель остановился, и, словно в раздумье, стал медленно поворачиваться туда – сюда, видимо, выбирая место, куда положить свою ношу. Верочка затаила дыхание и напряглась, боясь услышать человеческую речь. Присутствие соучастника снижало бы и так эфемерные шансы на побег. Но, не считая свистящего дыхания мужчины и птичьего пения, больше ничего слышно не было.
– Сейчас, – мысленно приготовилась Верочка, – как только он опустит меня на землю, пинаю его как можно больнее, срываю повязку и…
Мужчина покачнулся, устанавливая ноги поупористей, резко крутнулся и швырнул её изо всех сил.
Глава 32
Крик оборвался сильным всплеском. Птицы, напуганные долгим криком жертвы, покружились в небе, затем вернулись на деревья и запели, как ни в чём не бывало. Поверхность воды ещё не успела толком успокоиться, когда из неё вынырнула Вера. Повязка слетела с глаз, но она пока ничего перед собой не видела. Оглушенная падением и едва не захлебнувшаяся, долго хватала воздух ртом, хрипя и откашливаясь, не веря в то, что осталась жива.
Лишь немного упорядочив дыхание, Верочка огляделась вокруг. Она находилась в глубоком провале, похожем на огромный колодец с чистой голубоватой водой. Отвесные каменные стены, сужающиеся кверху, свисающие с них кусты и корни, похожие на огромных змей, и синеющее где – то далеко – далеко наверху небо создавали необычную сюрреалистическую картину.
Вера стала медленно, насколько позволяла жгучая боль во всём теле, ушибленном при падении о воду, работать руками, поворачиваясь и оглядываясь в поисках выхода из этого странного места. Но нигде не было даже намёка на что – то, позволившее бы выбраться наверх. Похоже, здесь ей и суждено погибнуть медленной, мучительной смертью, когда закончатся силы держаться на воде. Радость от того, что удалось остаться в живых, сменилась смертельной усталостью и разочарованием. Может быть, лучше сразу прекратить сопротивление и пойти камнем на дно? В отчаянье, она, сама того не желая, обратилась к тому, к кому по жизни обращалась очень редко, руководствуясь пословицей «на бога надейся, а сам не плошай».
– Господи!!! – воззвала Вера, подняв лицо к небу, – скажи, зачем ты оставил мне жизнь? Уж лучше бы ты забрал её сразу, чем обрекать меня на дальнейшие мучения. Не могу больше терпеть яааа!!!…
Гулкое эхо подхватило и понесло к небу: – Петьяааа… Петяааа…
– Сыночек мой! Сыночек! – забормотала Вера.. – Как же я могла о тебе забыть… Мы ещё поборемся, мальчик мой, мы ещё поборемся!
Мысль о сыне помогла собраться с духом. Верочка стала медленно, не тратя лишних сил, плыть вдоль стены, пытаясь найти место, где можно было бы хоть как – то примоститься, чтобы отдохнуть.
Неподалёку на стене нашёлся небольшой округлый выступ. Он располагался на высоте вытянутой руки. На него можно было бы присесть. Верочка подпрыгнула, пытаясь на него взобраться, но руки соскользнули и она упала обратно в воду. Всплыв, повторила попытку, которая тоже не увенчалась успехом. Верочка припала к скользкой стене, впиваясь пальцами в неровности камня, чтобы передохнуть и набраться сил. Немного отдохнув, ещё раз подпрыгнула, снова оборвалась и погрузилась глубоко в воду.
Всплывая на поверхность, Верочка заметила в стене продолговатую щель высотой с полметра. В неё можно было свободно проползти. Она решила её исследовать. Вынырнув, захватила воздуха побольше и снова нырнула.
Щель оказалась входом в небольшую высокую пещеру. Она едва освещалась тонким, подково-образным лучом света, пробивавшегося сверху через узкую трещину. Он освещал небольшую каменную площадку, выступавшую над поверхностью воды. Она заползла на неё, легла на спину и закрыла глаза, испытывая невероятное блаженство от того, что наконец – то получила возможность расслабиться.
– Как мало человеку надо, – думала она, осторожно потягиваясь, – разве я могла себе представить, что жесткое каменное ложе, на котором можно приклонить голову, может сделать меня такой счастливой? Всего несколько минут назад я была готова прекратить борьбу и добровольно отправиться на дно, а теперь у меня есть своя собственная пещера. На какие сюрпризы, однако, способна наша жизнь… Дай бог, чтобы это был не последний. Петечка, сейчас я немного отдохну и снова буду искать выход. Я знаю, он все равно найдётся, и мы с тобой обязательно встретимся, ведь для чего то же ОН сохранил мне жизнь. А я не знаю толком ни одной молитвы, чтобы его поблагодарить. Сейчас постараюсь вспомнить, чему меня учила моя бабушка:
– Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя твоё, да пребудет царствие твоё, да будет воля твоя… Дальше не помню… Да что там… Господи, пусть будет воля твоя вывести меня на белый свет. Не за себя прошу, прошу за сына своего! Пожалуйста, господи, помоги мне найти моего Петечку, ведь он у меня такой хороший…
Верочка слизнула горькую слезу и незаметно для себя погрузилась в глубокий сон.
Проснулась она от холода и невыносимой боли, пронзающей всё тело. В пещере стояла кромешная тьма. Видимо, наступившая ночь давно уже погасила последний лучик света. Вокруг стояла глухая тишина, нарушаемая лишь едва слышным плеском воды о камень, на котором она лежала.
Вера приподнялась и села. Осторожно пошарила руками вокруг себя, определяя границы площадки, на которой она примостилась, чтобы случайно не свалиться в воду. Медленно покрутила головой, разминая позвонки. Кривясь от боли и постанывая, помассировала поясницу и вмятины на теле, отпечатанные камнями, на которых она спала. Затем с трудом поднялась на ноги и сделала несколько упражнений, чтобы согреться. Массаж и разминка принесла небольшое облегчение. Захотелось срочно выбраться из пещеры. Ей просто необходимо было увидеть хотя бы кусочек звёздного неба. Она готова была плавать в открытом пространстве до бесконечности, лишь бы не чувствовать себя похороненной заживо. Но в темноте было трудно определить правильное направление, вместо выхода она могла уплыть вглубь пещеры и окончательно затеряться под землёй.
– Петя! Петечка, где ты, сыночек мой родной? – позвала она тихим шепотом, словно боясь спугнуть тишину. И тут к ней откуда – то пришла твёрдая уверенность в том, что её ребёнок тоже сидит в какой – то яме или пещере. Ей показалось, что она явно слышит его всхлипы, и голос, взывающий к ней: – Мама, мамочка! Я боюсь… Помоги мне!
От этой мысли она пришла в ужас и закричала изо всех сил: – Петяяя! Мальчик мой, держись!
Звук её голоса прокатился над водой, ударился о свод пещеры и вернулся обратно медленно затухающим эхом. Верочка упала на холодный камень и разрыдалась горько и неистово, подвывая и причитая по – старушечьи надрывно, нараспев.
– Петечка, сыночек мой родненький… кровиночка моя ненаглядная… дитятко малоеее… Ооооох, Да что ж я за птица такая бескрылая, что не могу к тебе полетеееть… И за что нам с тобой такое наказание, в чём и перед кем мы с тобой провинились, голубь ты мой сизокрылыыый…
Обессилев от крика, Вера уткнулась лицом в камень и вновь забылась тревожным сном.
Когда, проснувшись, посмотрела вверх, в расщелине уже появился едва заметный проблеск света. Настало утро, и вместе с поднимающимся солнцем вновь проснулась надежда. Вера сползла в воду и поплыла к выходу из пещеры. Найти его оказалось не так – то просто. Щель, через которую она сюда заплыла, находилась значительно ниже уровня озера. Солнце поднялось недостаточно высоко, чтобы осветить толстый свет воды, но она не хотела оставаться в пещере ни минуты. Пришлось долго нырять и шарить руками по глухой стене, пока удалось попасть в проход. Выбравшись на поверхность озера, она испытала огромную радость от своей маленькой победы.
– Ну вот, Петечка, я же говорила, мы ещё поборемся. – говорила она, плывя вдоль стены и внимательно её оглядывая. – Вряд ли тот идиот, который меня сюда зашвырнул непонятно зачем, является единственным, кто знает о существовании этого колодца. Наверняка, о нём знают тысячи людей. Кстати, в другое время я тоже назвала бы его очень интересным местом. Надеюсь, рано или поздно кто – нибудь здесь появится. А может быть, этот кто – то ходит вокруг него уже сейчас. Только бы мне его не прозевать.
Вера прильнула к скользкой стене и стала вглядываться вверх. Горловина колодца была покрыта густой, пышной растительностью. Даже если бы там кто – то и был, разглядеть его на таком расстоянии среди листвы не представлялось возможным.
Она покрепче вцепилась в скользкий камень и закричала изо всех сил:
– Помогите!!! Помогите!!!
Вдруг ветки дерева, наклонившегося над провалом, закачались. Вера обрадовалась и закричала ещё громче:
– Люююдииии!!1 Я здееесь!!! Помогитееее!!!
Ветки закачались ещё сильнее, и Вера увидела небольшую стайку обезьян, спускавшихся в провал. Они с любопытством заглядывали вниз, ловко и бесстрашно перепрыгивали с ветки на ветку, раскачивались на воздушных корнях и что – то громко кричали на своём обезьяньем языке, похожем на звонкий птичий щебет.
Вера замахала руками, подпрыгивая в воде, и закричала: – Помогите мне, пожалуйста!
Но её действия лишь отпугнули мартышек. Они быстро полезли обратно, а самая маленькая, сидевшая на спине у своей мамаши, сердито оскалила зубы и швырнула в Веру банан. Он быстро пошел ко дну, и ей пришлось нырять довольно глубоко, чтобы поймать этот неожиданный подарок.
Вера съела его вместе с кожурой и хвостиком за один миг, напилась воды и снова стала методично плавать вдоль и поперёк озера, время от времени издавая призывы о помощи. Через какое – то время она почувствовала, что силы на исходе и скоро сама пойдёт ко дну, как брошенный ей банан, если не отдохнёт хотя бы немного.
Вера нехотя заплыла в свой приют, с трудом забралась на камень, легла на спину и стала бездумно его разглядывать. На этот раз здесь всё выглядело совсем по – другому. Видимо, солнце стояло как раз под тем углом, когда в расщелину проникало гораздо больше света, чем она видела до этого. Пещера оказалась намного выше. Свод, ранее казавшийся ровным куполом, был покрыт сталагмитами разной длины. Их ажурные тени подали на розоватые стены, отражающие танцующие блики от едва колеблющейся воды. Казалось, вместо мрачного подземелья она попала в языческий храм. Вера невольно залюбовалась этой сказочной красотой, и это придало ей уверенности в том, что всё закончится благополучно.
Но дни были очень короткими. Наверху ещё во всю светило солнце, когда в провал медленно пробиралась темнота, приносившая с собой страх, боль и отчаянье, и время путалось, теряя счёт дням, проведённым под землёй.
Глава 33
В это время на вилле…
Солнце уже собиралось просыпаться, когда на чердаке дома отворилась дверь, ведущая в башенку. Из неё появилась фигура, покрытая, словно привидение, белой простынёй. Привидение медленно спустилось по лестнице и, под бой часов, пошло по коридору второго этажа. Войдя в гостиную, плотно закрыло за собой дверь и включило настольную лампу. Затем подошло к сейфу, и, поколдовав над замком, достало портфель с приготовленным выкупом. Заглянув в портфель и обнаружив в нём вместо денег кучу рекламных проспектов, привидение воздело руки вверх, и сотрясая кулаками, стало страстным шепотом призывать проклятия на голову его владельца. Затем, немного успокоившись, набрало номер сотового телефона.
– Он нас кинул… – прошептало привидение, – В портфеле денег нет, одни бумажки… А… Подожди, причём здесь я? Он ездил в банк без меня… Тебе хорошо говорить, а ты попробовал бы сам объясняться перед ними… И что теперь делать?…Что-о-о-о?!!!… И как ты себе это представляешь?… А если они поднимут шум?… Понятно, ты хочешь, чтобы я все сделала сама, а ты остался в стороне… Да тебе просто повезло, что ты тогда не засветился, а здесь полон дом людей. Чувствуешь разницу?… Ха, он работал… Несколько раз позвонил, а всё остальное время развлекался с мулатками… Сам дурак!!!…
Хорошо – хорошо, успокойся, я попробую… А что мне делать, если поднимется шум?… А дальше?… Ладно, подъезжай быстрее, а то скоро рассветёт.
Почертыхавшись, привидение положило портфель на место и отправилось в обратный путь. Возле Машиной спальни оно остановилось, приоткрыло дверь, и, посмотрев на спящих детей, прошептало:
– Оба здесь. Хоть в этом повезло…
Войдя в комнату, привидение сняло с себя простыню, бросило на стол и, превратившись в Анфису, стало будить Машу.
– Маша, пожалуйста, проснись. Маша, проснись же…
Сон детей, вымотавшихся за время приключений, был настолько крепок, что Анфисе удалось разбудить Машу только после того, как она перекрыла ей дыхание, зажав нос. А когда та резко вскинулась, Анфиса зажала ей рот, чтобы девочка не закричала, и прошептала:
– Тихо – тихо… Маша, не пугайся, это я, Анфиса. Пожалуйста, не шуми, не то разбудишь весь дом. Отец только что уснул, у него опять был приступ. Его категорически нельзя волновать. Послушай меня внимательно, я должна сообщить тебе очень важную новость. Нашлась Петина мама. Вернее, её нашел Максим. Но она очень больна. Если вы хотите застать её живой, надо немедленно ехать к ней. Врачи говорят, что спасти её может только чудо. Ну ты же прекрасно понимаешь, что этим чудом для неё может быть только Петя. Поэтому давай его осторожненько разбудим и поедем. Максим нас отвезёт. И пожалуйста, ведите себя тихо. Если кто – нибудь проснётся, поднимется шум, а пока то да сё, может случиться страшное. Лучше всё расскажем, когда вернёмся. Сделаем им сюрприз. Сейчас самое главное, чтобы Петина мама выжила. Давай – давай, буди его быстрей, только не испугай. Вот так, Петенька, давай поднимайся, сейчас поедем к твоей маме. Тссс, не шуми. Скорее, а то мы можем опоздать…Да не нужно переодеваться, счёт идет на минуты, а может быть и на секунды. Идёмте поскорее…
Вскоре всё трое крадучись вышли на улицу. За углом стояла машина, за рулём которой сидел Максим. Анфиса усадила детей на заднее сидение, сама села рядом с ним, и машина понеслась на большой скорости в сторону гор.
– Максим, расскажи, как ты нашел Верочку Ивановну? – спросила Маша.
– Какую ещё Верочку Ивановну? – удивился Максим.
– Петину маму. Её же зовут Вера Ивановна. Что с нею произошло?
– Сердце. Сильно расстроилась… – коротко ответил Максим, нажимая на газ.
– Из – за Пети? Как мой папа?
– А ты как думала?
– Маша, пожалуйста, не отвлекай его, сиди тихо. – строго приказала Анфиса. – Ты же не хочешь в самый ответственный момент попасть в автокатастрофу?
– Не хочу… Анфиса, – не успокаивалась Маша, – а почему ты не сказала папе, что мы упали в море?
– Откуда мне было знать, что вы упали в море, мы же этого не видели…
– Конечно, куда же вам было видеть, вы же с Максимом удалились в каюту… – съехидничала Маша.
– Удалились, потому что меня укачало. Но дело не в этом. То, что вас нет на яхте, выяснилось только тогда, когда мы сошли на причал. Мы обыскали всё судно и решили, что вы спрыгнули в воду, когда оно подходила к берегу, и поскорей убежали домой, чтобы нас позлить. А потом кто – то стал звонить, требовать выкуп. И мы подумали, что этот кто – то поймал вас и решил на этом заработать. Максим искал вас всё это время. А сегодня ему наконец – то удалось найти Петину маму.
Маша на некоторое время умолкла. Пока она обдумывала услышанное, машина свернула с дороги и мягко покатила по грунтовке.
– А куда мы едем? – забеспокоились дети.
– Вам же сказали, к Петиной маме. Или вам это не нужно?
– Нужно. Но вы же сказали, что она в больнице…
– Да, в больнице. В соседней деревне…
Углубившись в лес, машина остановилась.
– Приехали, выходим… – сказал Максим, вылезая из машины.
– Зачем? – спросила Маша, – здесь же нет никакой больницы.
– Есть. Видишь под деревом бунгало? Это и есть деревенская больница.
– А почему в ней темно? – спросила Маша, разглядывая старое бунгало, стоявшее под огромным деревом.
– Наверное, отключили генератор. – проворчал Максим, – цивилизация присутствует на острове только там, где делают деньги за счёт туристов, а во всех остальных местах сплошная дикость. Так вы идёте или нет?
– Конечно, идём.
Дети взобрались по деревянной лесенке и шагнули в бунгало. Хотя на улице уже было достаточно светло, внутри ещё царила темнота.
– Мама! – окликнул Петя сначала потихоньку, потом громче – мамочка, ты здесь?
В углу вспыхнули два зелёных огонька и раздался шорох и шипение. Дети попятились назад. Мимо них с быстротой молнии мелькнуло и выскочило на улицу какое – то животное. Дверь противно заскрипела и захлопнулась.
– Петя, здесь никого нет… – испуганно вскрикнула Маша, – пойдём отсюда…
– А где же моя мама? Где мама? Он её съел… – закричал Петя изо всех сил.
– Нет, Петя, нет…Не кричи, пойдём на улицу…
Маша потащила сопротивлявшегося Петю к выходу и толкнула дверь, но она была заперта.
– Нас закрыли, а зачем? – удивилась Маша. – Анфиса!!! Зачем вы нас сюда привезли? Здесь никого нет! Почему вы нас заперли? Выпустите немедленно!
– Откройте! – вторил Петя, изо всех сил колотя в дверь – Выпустите нас!!! Помогите кто – нибудь!!!
Максим с Анфисой стояли неподалёку, и, не обращая внимания на их вопли, о чём – то спорили, размахивая руками. Перестав ругаться, Анфиса стала снимать бунгало на телефон, а Максим начал куда – то звонить. Потом Анфиса направилась к машине, а Максим подошел к бунгало, и открыв дверь, сказал:
– Чего вы разорались, будто вас режут?
– Зачем вы нас заперли? – закричала Маша, – здесь был какой – то зверь, он мог нас искусать.
– Какой зверь?… Это был обыкновенный дикий кот оцелот.
– Всё равно, ты знаешь, что с тобой сделает мой папа, если я ему об этом расскажу?
– Перестань пугать своим папой. Достала… – зло прошипел Максим. – Никто вас не запирал. Просто дверь перекосилась и заклинила.
– А зачем вы вообще нас сюда привезли? Здесь же нет никакой больницы.
– Я дозвонился до врача. – ответил Максим, – Оказывается, мы немного заблудились в этих чёртовых джунглях, свернули не на ту дорогу. Больница в другом месте. Поехали туда.
– Поехали, дяденька, пожалуйста, поехали быстрей, – всхлипнул Петя, – вдруг моя мама умрёт…
– Ну а я о чём вам твержу? Усаживайтесь побыстрей…
Машина выехала обратно на дорогу, и через пару километров снова свернула в лес. Немного покружив между деревьями, остановилась.
– Это здесь, – сказал Максим, переглянувшись с Анфисой, – теперь я знаю точно.
– Но здесь тоже нет никакой больницы… – забеспокоилась Маша, – может, мы опять заблудились?
– Нет, я хорошо запомнил вон то сухое дерево… Просто мы подъехали не с той стороны. Но здесь недалеко, лучше пройти пешком напрямую через лес, чем тратить время на поиски объезда. Пойдёмте быстрей, а то и в самом деле опоздаем.
Через некоторое время они остановились над обрывом, окружавшим неровным кольцом глубокий провал с синеющим внизу озером.
– Мы опять заблудились? – спросил Петя.
– Нет, мы пришли как раз туда, куда нужно, – ответила Анфиса, – там находится твоя мама, иди же к ней…
Петя в недоумении наклонился, заглядывая вниз. Анфиса взяла его за плечи, словно хотела поддержать, и оглянулась на Максима. Маша заметила хищный блеск в её глазах, и, инстинктивно почувствовав опасность, рванулась, чтобы удержать Петю. Но Анфиса успела её опередить и толкнула его вниз, издав при этом звук, схожий с дьявольским смехом.
Маша подалась назад и забилась в руках Максима, схватившего её сзади. Но силы были слишком неравными, и она полетела вслед за Петей.
Глава 34
Долгие дни ожидания и надежды, что кто – то её найдет, сменялись ночами, с каждым разом казавшимися всё длиннее. Верочка сбилась со счёта во времени, ей казалось, что она находится в этом подземелье целую вечность. Голод и болезнь усугубляли и без того тяжёлое положение. Сорвав голос, она потеряла возможность докричаться до мира, безжалостно отторгнувшего её из своей среды.
Только мысли о Пете не позволяли опустить руки и пойти камнем на дно. Но надежда на встречу с ним угасала с каждым днём, потому что представлялась сказочным чудом, в которое верить можно, но ожидать его не стоит, потому что быть его не может просто потому, что чудес не бывает.
Теперь она всё чаще и подолгу лежала на камне в ожидании конца, дрожа от озноба, и тихо плакала, а когда слёзы заканчивались, бездумно смотрела в темноту до тех пор, пока не проваливалась в короткий, тревожный сон. Вот и сегодня первый проблеск солнечного луча, возвещавшего о наступлении нового дня, её не обрадовал и к действиям не сподвигнул.
Всё тело ныло от шероховатого камня, но желания встать и размяться не было. Она принимала эти танталовы муки словно мазохистка, нарочно наказывая себя за то, что придумала эту поездку. За то, что целый год увлекала Петю ежедневными рассказами об ожидавших их чудесах. За то, что согласилась принять деньги, предложенные братом для исполнения их желания. Не зря говорят, не жил в роскоши, так нечего и пробовать.
Когда боль стала невыносимой, она приподнялась и села на камень, опустив ноги к воде, и начала растирать себе спину.
Солнечный луч добрался до воды, и, отражаясь в ней, пускал по стене золотистых зайчиков. И вдруг в этой игре воды и солнца произошло какое – то изменение. Поверхность воды качнулась, блики мелко задрожали и пробежали по стене вверх и вниз, потом всё повторилось сначала. А по её ступням, висевшим над водой, прошла легкая волна.
– «В озере произошло что – то необычное»,– подумала Вера, мешком свалилась в воду и быстро, насколько позволяло её состояние, поплыла наружу.
От волнения выход нашелся не сразу. Вынырнув на поверхность и оглядевшись, Вера не поверила своим глазам. Неподалёку от неё плавали двое детей.
«Кажется, я схожу с ума, у меня начинаются видения», подумала она, и, зажмурив глаза, потрясла головой. Но, открыв их, опять увидела, что дети действительно есть, и притом не чьи –то, а её сын Петенька и Маша.
Дети ещё не пришли в себя после падения и растерянно вертелись в воде, оглядываясь по сторонам.
– Петя! Петенькаааа! – закричала Вера, как ей казалось, во весь голос, но вместо этого из горла вырвалось шипение, способное только напугать детей.
Но Петя услышал её призыв и быстро обернулся.
– Мама! Мамочка! – закричал он и поплыл к ней.
Маша, смотревшая вверх, на каменную горловину, окружавшую озеро, в недоумении оглянулась. Её глаза округлились, и она тоже закричала:
– Верочка Ивановна, миленькая! Наконец – то мы вас нашли!
Через мгновение оба повисли на шее у Верочки, едва её не утопив.
– Милые мои, родные, Петечка, Машенька! – шептала Вера, поддерживая и прижимая их к себе, и целуя то одного, то другого, – Я уже не надеялась на то, что смогу вас увидеть!… Как вы здесь оказались? Где вы были, куда пропали?
– Мы были на острове, на необитаемом. Это мы его открыли и назвали Машапет! – поспешил сообщить Петя.
– Пееетя, – протянула Верочка, – ты опять фантазируешь…
– Это чистая правда, – подтвердила Маша.
– Вы шутите? – не поверила Верочка.
– Сейчас мы всё расскажем. Здесь можно на что – нибудь присесть?
– Сейчас я вам покажу. Следуйте за мной и ничего не бойтесь.
Вынырнув в пещере, дети были ослеплены полумраком, и ей пришлось направлять и подсаживать обоих на камень, служивший ей постелью. Когда все разместились, она сказала:
– Вот это и есть мой дом.
– Вы здесь жили? – спросила Маша.
– Да.
– И спали?
– Именно здесь. Больше в этом озере нет ни единого островка.
– Верочка Ивановна, – тихо сказала Маша, – раз вы до сих пор находитесь здесь, значит, отсюда нет выхода?
– Я думаю, есть. Просто я не успела его найти из – за того, что не вовремя разболелась, – ответила Вера, стараясь смягчить положение дела.
-Теперь мы найдём его сами, – уверил её Петя, – а из озера поднимемся наверх…
– Вряд ли… – ответила Вера. – внизу скалы гладкие и скользкие, не за что зацепиться…
– Это как на нашем острове. – вздохнула Маша, – Там тоже была высокая скала, но взобраться на неё было невозможно…
– А ещё надо проверить, куда ведёт эта пещера. – продолжил Петя, – Может быть, у неё есть ещё один выход…
– У нас нет фонаря, а в темноте мы вряд ли сможем его найти. И вообще, с обследованием пещеры надо быть очень осторожными. В ней может быть множество ответвлений, ведущих ещё дальше под землю, в которых легко заблудиться.
– Ничего, мой папа нас и на острове нашел, и прилетел за нами на вертолёте. – заверила Маша, – Он и здесь нас найдёт, Верочка Ивановна, вы только не волнуйтесь.
– Да я и не волнуюсь, всё именно так и будет, – согласилась Верочка, – но что же мы всё обо мне да обо мне. Расскажите лучше о себе.
– Верочка Ивановна, я должна попросить у вас прощения, – сказала Маша, – это я во всём виновата.
– В чём, Машенька?
– В том, что, пока вы купались, я уговорила Петю сбежать на яхту без вашего разрешения, именно из – за этого мы попали на необитаемый остров.
– На какую яхту, на какой остров? – не поняла Вера.
– На яхту, на которой собирались кататься Анфиса и Максим.
– И что?
– Мы уплыли в море, потом с неё упали…
– Упали с яхты? – ужаснулась Вера, – Вас кто – то с неё столкнул?
– Да нет. Просто она так круто развернулась, что мы не смогли удержаться и упали за борт. Сейчас мы расскажем обо всём по порядку.
Внезапно Машин голос был заглушен нарастающим гулом, доносившимся из-под земли, и громким треском и скрежетом, раздавшимся сверху. Островок, на котором они сидели, вздрогнул так, что все трое едва не свалились в воду. Сверху посыпался мусор, а вода под ногами забурлила, как кипяток в огромном чане.
Постепенно всё затихло. Когда они отряхнулись и протёрли глаза, оказалось, что трещина, в которую проникал свет, заметно расширилась и в пещере стало намного светлее.
– Что это было? – спросил Петя.
– По – видимому, землетрясение… – ответила Верочка, разглядывая расколовшийся купол пещеры. – я думаю, нам надо выплыть в озеро. Здесь оставаться опасно. Следуйте за мной.
Она нырнула первой. За время, проведённое в пещере, она научилась хорошо ориентироваться и могла найти выход с первого раза, но теперь никак не могла в него попасть. Все трое вернулись назад в пещеру.
– Верочка Ивановна, вы не можете найти выход? – спросила Маша.
– Кажется, я немного ошиблась. Вы пока посидите здесь, на камне, отдохните. А я найду его и вернусь за вами.
Она вдохнула побольше воздуха, и нырнула снова. Но все попытки нашарить щель оказались тщетными. По – видимому, она была закрыта сместившейся каменной плитой. Неумолимая судьба издевалась над нею, одной рукой даря свет и надежду, послав детей, другой закрыв единственный выход из этого каменного мешка.
Верочка вынырнула обратно и молча присоединилась к детям.
– Мамочка, ты опять не нашла выход? – спросил Петя.
– У меня просто не хватило воздуха. – ответила Вера, – Сейчас отдохну, и опять нырну.
– Ты его найдёшь? Мы же не останемся здесь навсегда?
– Ну конечно найду, родной. Здесь мы не останемся, я тебе обещаю.
– Верочка Ивановна, – сказала Маша, – давайте я поплыву вместе с вами. Вдвоём искать легче. А ты, Петя, посидишь здесь.
– Я тоже поплыву – возразил Петя.
– Хорошо. – согласилась Вера, – Только дайте мне немного отдохнуть…
В это время раздался ещё один толчок. Верочка прижала детей к себе, стараясь прикрыть их своим телом.
Когда всё стихло, а пыль немного осела, оказалось, что каменная стена, похожая по форме на толстую яичную скорлупу, оделявшую пещеру от озера, сместилась ещё больше. Извилистая трещина под куполом пещеры расширилась настолько, что сквозь неё стали хорошо видны деревья, росшие наверху каменного колодца. Земля словно приблизилась, но оставалась по прежнему недосягаемой из – за того, что образовавшаяся расщелина была слишком высоко.
Глядя вверх, они не сразу почувствовали, что сидят в воде. Поняв это, вскочили на ноги и с ужасом увидели, что их последнее пристанище быстро заполняется бурлящей водой. Скоро её уровень поднялся до Петиного подбородка, и его пришлось взять на руки. Потом всплыла и Маша.
– Машенька, держись за меня… – сказала Вера, стараясь не свалиться с камня.
Когда вода достигла её шеи, она сказала.
– Дети, не бойтесь. Самое главное, у нас появился выход. Теперь вода работает на нас. Возможно, она поможет нам выбраться на свободу. Сейчас мы всплываем, и, придерживаясь за камни, ждём, насколько она поднимется. Главное, не паниковать и сохранять силы. Если вода достигнет расщелины, пробуем выбраться наверх.
Вскоре уровень воды достиг нижних краёв разлома. Вода перехлестнулась через камень, и потекла в озеро, образовав шумный, постепенно увеличивавшийся водопад.
Первой из пещеры выбралась Вера. Она вскарабкалась на верхушку разлома, возвышавшуюся над водопадом, и, держась одной рукой за скалу, другой стала помогать детям.
Вскоре все трое стояли на камне и разглядывали нависавшую над их головами скалу, поросшую редким кустарником и мелкими деревцами, непонятно каким образом прижившимися на голых камнях. До поверхности земли было гораздо ближе, чем казалось снизу, хотя подниматься по отвесной стене было очень страшно и рискованно. Но ещё страшнее было возвращаться обратно в озеро теперь, когда вход в их последний приют с каменным островком, дававшим возможность передохнуть, был закрыт. Без него они могли продержаться на воде лишь до тех пор, пока, обессилев, не пошли бы ко дну.
Маша стояла молча, упираясь обеими руками в камни, и старалась не смотреть вниз. Петя оглядывал скалу, выбирая наиболее удобный путь для подъёма наверх. Верочка придерживала обоих, опасаясь, что бьющий под ногами поток поднимется выше и смоет их обратно в озеро.
– Ребята, здесь нам долго не продержаться. – прокричала Верочка сквозь шум воды. – У нас есть два выхода, прыгать вниз, в озеро, или попытаться вскарабкаться наверх. Что вы думаете?
– Полезем наверх! – закричал Петя.
– А хватит ли у нас на это сил?
– Надо попробовать, – сказала Маша, – прыгнуть обратно в озеро мы всегда успеем, а вот подняться из него сюда уже не сможем.
– Ну что ж, давайте пытаться. Будем надеяться на то, что хотя бы одному из нас удастся выбраться наверх и привести помощь. Главное, не смотреть вниз и не спешить. Давайте я вас поцелую… – голос Верочки предательски дрогнул от мысли, что они прощаются навсегда. Но она тут же собралась, и, заставив себя улыбнуться, сказала, – Ну что, братцы, с богом? Вы хорошо запомнили – не спешить и не смотреть вниз?
– Да…
– Тогда вперёд, на свободу!
Только тот, кто однажды висел над пропастью, поймёт, какой ужас сковывает мышцы при малейшей попытке сдвинуться с места. Как страшно отрывать ногу от одной точки опоры, чтобы наощупь найти другую. Кто знает, в чём заключается предел человеческих возможностей, когда мысли о тех, кто для тебя дороже всех на свете, заставляют собраться с силами и, вопреки всем законам притяжения и равновесия, карабкаться вверх по почти отвесной стене?
Натренированный лазаньем по канату Петя быстро оставил их позади. Лёгкий вес позволял ему хвататься даже за маленькие кустики, не опасаясь, что они оборвутся, а мысль о том, что от него зависит жизнь дорогих ему людей, гнала вперёд.
Верочка ползла вслед за сыном, распластавшись, словно ящерица, дрожащим телом по скале, обдираясь в кровь и обламывая ногти.
Маша тоже изо всех сил старалась преодолеть страх и медленно, буквально сантиметр за сантиметром, продвигалась вперёд. Ей казалось, что время остановилось, зависнув между поверхностью земли и синеющим внизу озером, готовом принять в свои объятья вырвавшихся на свободу беглецов.
Потревоженные птицы с криками кружили над их головами. Маша услышала, что к шуму водопада и птичьему гомону добавился ещё один звук. Она повернула голову и увидела слева от себя, на расстоянии вытянутой руки, небольшую выемку, в которой находилось гнездо с тремя едва оперившимися птенцами. Они изо всех сил вытягивали тоненькие шейки, беспомощно трепеща крылышками и пищали, широко разевая клювики в ожидании еды. Один из них тянулся так сильно, что приблизился к краю гнезда, рискуя вот – вот свалиться вниз. И Маша, забыв о том, что сама находится в таком же неустойчивом положении, освободила левую руку, дотянулась до птенца и толкнула его обратно в гнездо.
Одна из птиц, по – видимому мать птенцов, пронеслась с жалобными криками прямо над её головой. Маше показалось, что она хочет вцепиться когтями в её волосы и выклевать глаза. Испугавшись, она дёрнулась, и потеряв равновесие, едва не сорвалась со скалы. Верочка заметила боковым зрением её движение, резко подалась к ней и неимоверным усилием удержала за предплечье. Маша уткнулась лицом в камень и оцепенела.
В этот момент сверху раздались Петины ликующие возгласы, говорившие о том, что он достиг вершины.
– Машенька, ты слышишь? Петя уже наверху, мы спасены. Держись… – прошептала Вера, чувствуя, как уходят последние силы, а руки и ноги становятся ватными и непослушными. Она уже начала скользить вниз, и успела мысленно попрощаться с жизнью, когда чья – то крепкая рука поймала её за запястье, остановив падение, а уверенный мужской голос сказал:
– Спокойно, я вас держу…
********
– Значит, всё – таки это были Анфиса и Максим…– задумчиво произнёс Михаил после долгой паузы, мысленно пережив всё, что произошло с Верой и детьми.
– Получается так… – подтвердил Сева. – В принципе, мы подозревали их с самого начала, но поверить в это было всё – таки не просто. Конечно, в том, что произошло с детьми в первом случае, они были не виновны или виновны косвенно. Но главным, что их напугало и расстроило, была не гибель детей, ведь оба были уверенны в том, что Маша и Петя утонули, а страх перед ответственностью. Они понимали, что из – за Машиной гибели ваша свадьба с Анфисой может быть отложена на неопределённый срок, а то и вовсе расстроится, и её мечта стать хозяйкой твоего состояния рассеется, как дым.
Это и заставило их придумать историю с похищением, чтобы обернуть несчастье в свою пользу, то есть заработать на нём денег и обеспечить себе дальнейшую безбедную жизнь. Поэтому они поспешили запугать Веру Ивановну, чтобы она не посмела обратиться в полицию. Подумав, решили и вовсе от неё избавиться, представив дело так, будто она является участницей похищения, скрывавшейся от правосудия. Они надеялись, что тайна её исчезновения не раскроется никогда.
– Да, – согласился Филипп, – Скорее всего, когда мы вернулись с острова, Анфиса была дома. Услышав шум, она выглянула в окно и увидела детей. Поняв, что история с инсценировкой их похищения раскрыта, запаниковала и спряталась в башне. Я только что ходил туда и видел следы её пребывания. Там она ждала, когда все уснут, чтобы выкрасть деньги, приготовленные для выкупа, и сбежать. Когда обнаружилось, что денег в портфеле нет, они с Максимом решили рискнуть ещё раз, сообщив детям о якобы найденной Петиной маме. Это был беспроигрышный вариант. Услышав, что Вера Ивановна находится при смерти, дети пошли за Анфисой не раздумывая.
– Конечно, живыми дети, как лишние свидетели, им были не нужны. – продолжил Сева, – В бунгало их привезли не потому, что заблудились. Возможно, они хотели подержать их взаперти, пока не решится вопрос о выкупе, и расправиться с ними позже. Но, записав на телефон их крики о помощи и добавив к этому вопли Анфисы, решили, что дети свою миссию уже выполнили. Ведь записью их голосов можно было шантажировать Михаила до тех пор, пока он не заплатил бы требуемую сумму.
И они решили избавиться от детей, пока на них не наткнулись какие – нибудь туристы. Таким образом они отправили их вслед за Верой, рассчитывая на то, что она давно лежит на дне озера. Если бы не землетрясение, открывшее выход из пещеры, рано или поздно всё так бы и произошло. Что ж, теперь можно смело обращаться в полицию. Преступники должны ответить за свои действия.
– Не надо полиции. – возразил Михаил, – Я заблокирую все счета Анфисы. Остаться без денег для неё гораздо страшнее, чем оказаться в тюрьме. Ни в полицию, ни в консульство они обращаться не рискнут из боязни, что находятся в розыске. Так что пусть учатся выживать сами.
– Вы не думаете, что они могут придумать ещё какую – нибудь уловку? – спросил Филипп, – Ведь зло коварно. Тебе кажется, что ты его разгадал, а оно меняет свои планы, и начинает действовать по – другому.
– Может бы и так. Но если этого постоянно бояться, то не стоит жить.
Глава 35
«Не осуждайте чужое прошлое, вы не знаете своё будущее»…
Дорога, ведущая вдоль бесконечного пляжа, окружавшего весь остров, становилась всё более пустынной. Её асфальтированная часть давно закончилась, плавно перейдя на хорошо укатанный ракушечник. Она петляла вдоль берега, то отдаляясь от него, то ненадолго приблизившись, неожиданно снова исчезала в кустарнике, словно старательно запутывала следы.
В очередной раз нырнув в кусты, она раздвоилась. Одна её часть повела налево, к берегу, вторая круто повернула направо и метров через сто упёрлась в ворота из кривых жердей. Над ними висел выцветший, изрядно потрёпанный плакат с надписью «HOTEL RODRIGОS». За воротами виднелись несколько небольших бунгало на сваях, срубленных кое – как из таких же жердей и укрытых пальмовыми листьями. Весь дизайн отеля состоял из рваных рыбацких сетей, развешанных по стенам бунгало. Да и те, скорее всего, были подобранны на берегу океана после шторма.
Но гости отеля, неприкаянно бродившие по территории отеля, не имели претензий ни к удобствам, ни к дизайну. Их пустые, потерянные взгляды и неухоженный вид говорили о том, что все они уже давно живут не в ладах с законом. У каждого из них есть своя история, приведшая его в это богом забытое место. Как и у медленно бредущей по дороге к морю пары, в которой можно было узнать Анфису и Максима.
– Худшего места ты не нашёл? – возмущалась Анфиса, – Какого чёрта ты притащил меня в этот клоповник и до каких пор мы будем в нём сидеть?
– Да, хорошего здесь мало. – согласился Максим, – Зато сюда никогда не суётся полиция, а нам с тобой мозолить ей глаза ни к чему. Получим деньги тогда и переберёмся в другое место, а пока нужно потерпеть.
– Мне не во что даже переодеться…
– Что ж ты не прихватила с собой пару платьев?
– А ты уверен, что тот факт, что похищенная девушка на всякий случай прихватила с собой небольшой гардероб, никому не показался бы странным?
– А кто бы это заметил? Ты даже сама не знаешь счёта своему барахлу.
– Я то не знаю, а прислуга вполне может знать.
– Тебе всегда было лень даже прибрать в шкаф собственную одежду. Я сто раз говорил, что барские замашки к добру не приводят. Из – за них и совершались все революции на свете…
– Хватит философствовать. – оборвала его Анфиса. – Ты не звонил уже три дня. Иди звони и не соглашайся разговаривать ни с кем, кроме Михаила.
– Хозяина они к телефону звать не хотят, опасаются за его жизнь. Он и правда так болен, что может умереть в любой момент?
– Не знаю… Судя по тому, как они все суетились, его состояние довольно серьёзное. Если это случится, я действительно останусь ни с чем. Господи, ну почему, почему всё это не произошло позже, после свадьбы… Но я думаю, он уже знает о том, что дети пропали, и готов пойти на любые условия.
– Послушай, у меня есть идея получше. Ты поедешь туда сама и встретишься с Михаилом. Ты его невеста, и в любом случае они не смогут тебе отказать.
– Ты сошел с ума! Хочешь, чтобы меня арестовали?
– За что? Ты же сама пострадавшая, чудом сбежавшая от похитителей. Осталось только привести тебя в соответствующий вид…
– В какой вид?
– Немного грязи, немного грима, побольше синяков и царапин, оборванное платье.
– Ты хочешь меня изуродовать? – возмутилась Анфиса.
– Зачем же уродовать… От парочки затрещин ещё никто не умирал. Синяки через недельку пройдут, зато всё будет натурально. Это добавит достоверности твоему рассказу о том, как похитители издевались над тобой и над детьми. Чем больше придумаешь ужасов, тем быстрее он заплатит выкуп.
– Опять всё должна делать я… Может, ты хоть что – то сделаешь сам?
– А кто будет звонить, Пушкин?
– Ладно… А что я скажу, когда меня спросят о детях, почему я сбежала, а они остались?
– Скажешь, что у вас уже был один неудавшийся побег, после которого вас стали держать в разных помещениях. И ты решила сбежать сама, чтобы привести помощь, но в темноте заблудилась. Два дня кружила по лесу, опасаясь погони, и теперь понятия не имеешь, где это место. Но, насмотревшись на зверства этих ужасных людей, понимаешь, что ради денег они не пощадят никого. Поэтому спасти детей можно только заплатив выкуп. Короче, твоё дело подготовить почву, а я буду договариваться о передаче денег.
– А если они спросят о тебе?
– Скажешь, что меня скорее всего убили, хотя сама этого не видела. Как тебе такой план?
– Никак. Я боюсь.
– Чего ты боишься?
– А вдруг они живы, вдруг их кто – нибудь спас?
– Подумай сама, кто их мог спасти? Да ещё землетрясение… Кто в такое время полезет в эту преисподнюю? Запомни, отступать уже поздно. Главное дело сделано – все трое уже давно кормят рыб. Нам с тобой осталось только одно – получить денежки.
– Наверняка они будут настаивать на передаче выкупа только в обмен на детей.
– А это уже будет зависеть от тебя. Тебе придётся очень сильно поднапрячься, чтобы убедить их действовать только на наших условиях.
– А ты не исчезнешь вместе с деньгами?
– Дура… – процедил Максим – Куда я без тебя? Мы с тобой связаны одной ниточкой. Слушай, тебе не снятся дети?
– Нет.
– А мне снятся каждую ночь.
– Мучают угрызения совести?
– А тебя не мучают?
– Что за идиотские вопросы… Забыл, что всю эту кашу с похищением заварил именно ты?
– А по – твоему, нам следовало признаться, что дети пропали по нашей вине?
– Но мы же не виноваты в том, что они за нами увязались. К тому же, тогда они нашлись…
– А кто знал, что они найдутся?
– Ладно, что сделано, то сделано, чего теперь об этом спорить… Лучше скажи, на чём мы туда поедем? От машины ты отказался…
– Пользоваться прокатом – оставлять за собой лишний след. Вдруг они всё – таки обратятся в полицию.
– Одолжи у Михеля мотоцикл.
– Михель без денег даже пальцем не пошевелит.
– Скажешь, что отдашь, когда снимешь деньги с карточки. В этой чёртовой дыре нет даже банкомата.
– Банкомат… Да кому он здесь нужен? Ты не видишь, какой здесь живёт контингент?
– А что же делать? Идти пешком?
– Нет, пешком идти далеко. Давай обменяем его мотоцикл на твои сережки. Тогда у нас будет свой собственный транспорт.
– Мои серёжки на старый ржавый мотоцикл? – возмутилась Анфиса, пиная ногой ползущего по дороге краба, – Да ты знаешь, что они стоят дороже, чем весь этот сраный отель?
– Эй! – окликнул Максим.
Анфиса повернулась к нему и тут же свалилась с ног от неожиданной оплеухи.
– Идиот, ты что творишь? – воскликнула она, но, не успев подняться на ноги, получила ещё одну пощёчину.
Анфиса взвизгнула и стала быстро отползать от него по песку.
Максим догнал её, пнул по ногам, затем рванул за платье, разорвав его чуть ли не до пояса.
– Поднимайся и снимай серёжки, дура! Хочешь поиметь пять миллионов баксов, а сама жалеешь какие – то побрякушки!…
– Ты сошел с ума… – бормотала Анфиса, торопливо снимая серьги и одновременно размазывая по щекам слёзы и кровь, текущую из носа.
– И не вздумай умываться. Всё должно выглядеть натурально. Подожди здесь, пока я схожу за мотоциклом. Не нужно, чтобы тебя кто – то видел в таком виде.
Глава 36
Солнце уже наполовину опустилось в море, когда они мчались на старом обшарпанном «харлее» в сторону виллы. За квартал до дома Максим заехал в кусты, и, остановившись, сказал:
– Пора идти. Помни, наш успех в твоих руках. Я на всякий случай полчаса подожду здесь, отсюда видны окна твоей комнаты. Если всё будет хорошо, помигаешь лампой. Я начну звонить с утра. Ну, ни пуха…
Анфиса крадучись прошла вдоль забора и остановилась у кованных ворот, чтобы собраться с духом.
Некоторые окна первого этажа виллы, где находились кухня и столовая, уже были освещены. Высокие густые кусты бугенвилий затеняли их от солнца, поэтому свет там включался очень рано. Нэнси, наверное, готовит на ужин бифштексы.
В животе заурчало от голода. Анфиса представила себе полную тарелку сочных, хорошо прожаренных, ароматных бифштексов и сглотнула слюну, решив, что, войдя в дом, прямо на пороге упадёт в обморок. Она так голодна, что притвориться ей не составит никакого труда. Наверняка они подумают, что у неё сотрясение головного мозга. Пока все будут суетиться, приводя её в чувства, она сможет разобраться, какова их реакция на её появление. Это даст возможность освоиться и войти в роль.
Да, именно так. Для того, чтобы ей поверили, она должна сыграть роль пострадавшей очень и очень убедительно. Даже если их план по получению выкупа провалится, она всё равно останется здесь. Сказками о том, что с милым рай и в шалаше, она уже сыта по горло.
Нищая бродячая жизнь не для неё. После того, как Максим так жестоко и безжалостно её избил, она поняла, что является для него не более, чем инструментом для исполнения своих коварных планов. С другой стороны, сейчас это может пойти ей на пользу, послужив доказательством того, что во всём случившемся виноват только он один.
Анфиса перевела взгляд выше. Второй этаж, опоясанный белоснежным балконом, пылал алым цветом, отражая яркие краски заходящего солнца. Анфиса вспомнила жалкое бунгало, в котором ютились они с Максимом, тяжело вздохнула и открыла калитку.
Она не успела сделать и шага, когда дверь на балкон отворилась. Анфиса попятилась обратно и спряталась за столб. На балкон вышла молодая женщина, в которой она узнала Петину маму, заметно похудевшую, но вполне себе живую и здоровую. Вслед за нею появился Михаил. Они стали рядом, и начали о чём – то беседовать, любуясь закатом. Их спокойный, умиротворенный вид говорил о том, что всё у них в порядке, и с детьми, вероятнее всего, тоже.
Как бы в подтверждение её догадки, из боковой аллеи, ведущей к дому, послышался смех, а затем появились Маша и Петя. Женщина помахала им рукой и позвала:
– Машенька, Петя, пора домой!
Их ответа Анфиса не слышала, потому что бежала прочь, не чувствуя под собой земли. Увидев, что Анфиса несётся к нему с перекошенным от ужаса лицом, Максим подумал, что она убегает от погони. Он быстро завёл мотоцикл, и, едва дождавшись, когда она запрыгнет на заднее сидение, рванул с места и понёсся по дороге, ведущей в горы.
Лишь убедившись, что никто за ними не гонится, Максим съехал с дороги и остановил мотоцикл.
– Что случилось? Почему ты вернулась? – зло спросил он, глядя на рыдающую Анфису.
– Там… Они все там… – едва выговорила она.
– Кто «там», ты можешь объяснить толком?
– Дети… и мать тоже… они все живы… Им удалось каким – то образом спастись. И теперь они знают всё, понимаешь, всё…
– Чёрт! Чёрт побери! – Максим изо всех сил пнул ногой по дереву. – Как ты об этом узнала? Ты их видела?
– Видела. Все трое находятся на вилле, живы и здоровы.
– Ты не ошиблась? Это действительно были они?
– Точнее некуда.
– Тебя кто – нибудь заметил?
– Думаю, нет. Если бы я не задержалась у калитки и не увидела их прежде, чем успела войти в дом, на мне уже были бы надеты наручники…
– А может ты всё выдумываешь? Струсила и выдумываешь…
– Я не выдумываю…– закричала Анфиса, взмахивая руками, – Сначала на балкон вышли Михаил и мать мальчишки. Похоже, она с сыном живёт на вилле… Затем появились дети, и я убежала. Вот и всё… Всё, всё пропало… Не будет ни денег, ни дома, ничего, кроме этого рваного платья. Мне не в чем даже показаться на люди…
– Ладно… Хорошо, что тебя никто заметил. Садись, поедем в магазин. Надо купить продукты, заодно снимем денег. Возможно, нам придётся нанимать лодку, чтобы перебраться на другой остров.
Максим проехал вдоль берега, подальше от виллы и остановился у небольшого магазина. Оглядев Анфису, присвистнул и сказал:
– Да, видуха у тебя хуже, чем у бомжихи… в таком виде в магазин лучше не соваться, полиция сразу обратит внимание. Давай карточки и жди здесь, я схожу сам.
– Ему не нравится мой вид, как будто он тут не причём… – бормотала Анфиса, наблюдая сквозь витринное стекло, как Максим двигается вдоль прилавков, выбирая продукты, – Сколько можно копаться… Пива и сигарет для себя набрал, а шоколадку для меня наверняка опять забыл. Ну наконец – то, пошел к кассе. Есть хочу, не могу. Не поняла, чего это он… выскочил как ошпаренный, а главное, с пустыми руками?..
Разъярённый Максим подбежал к мотоциклу и изо всех сил пнул ногой по колесу.
– Ну что ещё?… – воскликнула Анфиса, боязливо отодвигаясь в сторону.
– То…. – выкрикнул Максим, покраснев от гнева, – все твои карты заблокированы. Поздравляю, мы приплыли. У нас нет ничего, кроме этого мотоцикла.
– И тот у нас сейчас отберут, если ты не замолчишь, – прошипела Анфиса, указывая глазами на двоих полицейских, внимание которых привлекли его крики. – Поехали отсюда как можно быстрей.
Глава37
«Если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на неё всегда сядет поющая птица».
Восточная мудрость
– Похоже, чудеса, происходившие с нами с первого дня прилёта на острова, ещё не закончились. – думала Верочка, стоя у окна и глядя вутренний сад. – Разница лишь в том, что первая их часть, походившая на серию Голливудских ужастиков, сменилась на вторую, идиллическую до такой степени, что иногда хочется себя ущипнуть.
Идеально – это слишком хорошо, чтобы могло продолжаться до бесконечности. Роскошная вилла, прислуга, предупреждающая каждое твоё желание, хозяин, готовый сдувать с тебя пылинки… Это так непривычно и даже неловко… И, наконец, словно с неба свалившаяся кругленькая сумма, полученная вчера за найденный Петей клад…
События, происходящие с ними здесь, на островах, слишком похожи на сказки «Тысячи и одной ночи», чтобы воспринимать их как должное. Почему – то прозрение всегда наступает по утрам, на свежую голову. Нужно вырываться из этого заколдованного круга, пока он не повернулся стороной, где их ждут новые испытания.
К тому же, её постоянно преследует ощущение, что Максим с Анфисой кружат где – то рядом, словно хищники, загоняющие свою жертву. Вчера она заметила жалкую, грязную и оборванную нищенку, стоявшую у открытой калитки. Ей показалось, что она очень похожа на Анфису. Верочка подумала, что нужно вынести бедной женщине немного еды и какое – нибудь платье. В этот момент появились дети. Они отвлекли её внимание на себя, и нищенка бесследно исчезла. А ей, несмотря на духоту, стало так страшно и холодно, словно пахнуло сквозняком из подземелья, о котором она никак не может забыть.
Теперь она достаточно окрепла, чтобы позаботиться о себе и о сыне, да и злоупотреблять гостеприимством хозяина дома становится неудобно. Доктор уже разрешил ему потихонечку ходить, и почти всё время, свободное от процедур и сна, они проводили вместе. Как оказалось, у них нашлось много общих тем для бесконечных разговоров. Главной, конечно, была тема детей. Вера чувствовала, что Михаил привязан к Пете не меньше, чем она к его дочери. Ей даже показалось, что он к ней не равнодушен, и это было приятно…
Нет – нет, она не должна позволять себе строить планы на их совместное будущее даже в мыслях. Недолговечный брак с Петиным отцом, сладкоголосым и нежным, как выяснилось позже, не только с ней, научил её не доверять мужчинам. Михаил, конечно, совсем другой. Он кажется очень искренним, добрым и надежным, но его роман с Анфисой вызывает очень и очень большие сомнения…
А главное, Маша… В последнее время Вера стала всё чаще ловить на себе её серьёзные, испытующие взгляды. А вчера девочка попросила её попозировать, чтобы сфотографировать на портрет, как она выразилась, на долгую память. Официальность её тона навела на мысль о том, что Маша замечает их сближение, и сопротивляясь этому, даёт понять, что их общение пора завершать. Похоже, в ней ещё слишком свежа память о матери. Больное ещё не отболело и время не вылечило настолько, чтобы она согласилась впустить в их жизнь кого – бы то ни было. Не хотелось бы, чтобы Машино расположение к ней сменилось на неприязнь или даже ненависть. Поэтому необходимо сегодня же поблагодарить всех за тёплый приём и собираться домой.
В дверь постучали. Наверное, Михаил. Вот и пришло время поговорить… Верочка оглядела комнату, чтобы не смущаться видом случайного беспорядка, затем взглянула в зеркало, и, поправив причёску, поспешила к двери.
Распахнув дверь, ахнула от восхищения, увидев перед собой огромный букет кремовых роз.
– Доброе утро! – воскликнул букет голосом Михаила, – можно войти?
– Здравствуйте! Заходите пожалуйста! – ответила Верочка, мгновенно забыв о своих планах, – Какое великолепие! Похоже, вы обнесли весь розарий. Мне его искренне жаль. Я конечно люблю розы, но не до такой степени, чтобы выкашивать их под корешок… Ой – ой, осторожнее, вы их поломаете…
– Ничего страшного… – заверил Михаил, протискиваясь в дверь, – Розы любят, когда их обрезают. И чем чаще это делаешь, тем лучше они себя чувствуют. Скажите пожалуйста, куда их положить…
– Кладите на этот столик, а я разберу их на букеты. Боже мой, какая красота!!! А запах!!!
– Уф, наконец – то… – выдохнул Михаил, сваливая цветы на журнальный столик и поднимая рубашку, – Посмотрите, они искололи мне весь живот. Такого подвоха я от них не ожидал.
Верочка машинально наклонилась, чтобы посмотреть на его живот, и тут же выпрямилась, смущенно покраснев.
– Извините, – сказал Михаил, одергивая рубашку, – эти цветы Вам, в знак особого расположения. Конечно, лучше было бы сложить их в корзину, тогда всё обошлось бы без травм. Но я хотел передать их вам от своего чистого сердца. Верочка, я должен с вами серьёзно поговорить.
– Хорошо, что вы пришли, – ответила Вера, меняясь в лице, – Я как раз тоже собиралась с вами поговорить.
– О чём же?
– Я думаю теперь, когда всё стало на свои места, и вы чувствуете себя достаточно хорошо, нам с Петей пришло время возвращаться домой. Вот, собственно, и всё, что я хотела сказать.
– То есть, вы хотите нас покинуть?
– Да. К сожалению, мы не можем больше здесь оставаться. Меня дома ждут дела, а вам совершать перелёт ещё рановато.
– И это всё?
– Ну да… А что?
– Я подумал, что у вас для этого есть какая – то другая, более весомая причина.
– Что вы имеете в виду?
– Хорошо, я спрошу вас прямо. У вас кто – то есть?
– В смысле?
– Я знаю, что вы не замужем. Но, может быть, у вас есть мужчина вашего сердца?
– Нет…
– Вот и хорошо!
– Что «хорошо»? По какому праву вы меня допрашиваете о каких – то мужчинах моего сердца? – возмутилась Верочка.
– Ради бога, простите. Я спросил потому, что хотел бы знать, что вы не против того…
– …чтобы стать папиной женой! – воскликнула Маша, заглядывая в полуоткрытую дверь.
– Маша, тебе никто не говорил, что подслушивать разговоры взрослых нехорошо? – спросила Верочка.
– Эти разговоры касаются и нас. – ответила Маша, подталкивая наперёд Петю. – Мы уже устали стоять под дверью и ждать, пока папа скажет вам то, что уже давно решено.
– Позвольте спросить, кем решено? – удивилась Вера.
– Мы с Петей решили этот вопрос ещё когда жили на острове, задолго до того, как вы познакомились. Правда, Петь?
– Ага…– воодушевлённо подтвердил Петя.
– Не «ага», а «да»… – машинально поправила Верочка, но, тут же спохватившись, обратилась к Михаилу, – Я не совсем понимаю… Вы все так шутите? Если да, то это совсем не смешно…
– Ну что вы… какие могут быть шутки… – воскликнул Михаил, – Я вполне серьёзно предлагаю вам свою руку и сердце. Конечно, если только вас устраивает такой старый, больной муж, как я…
– Никакой вы не старый и очень даже симпатичный.
– Так вы согласны? – обрадовался Михаил.
– Подождите…
– Петя тоже «за». – добавила Маша.
– Да!!! – подтвердил Петя.
– Подожди, Петя. – остановила Верочка, – Как вы все можете говорить об этом, когда из дома, как говорится, ещё не выветрился дух Анфисы? Если я не ошибаюсь, вы, Михаил Андреевич, были с нею обручены, не так ли?
– Не называйте при мне даже её имени… – возмутилась Маша,
– Вот именно, что были…– подтвердил Михаил – теперь этот вопрос закрыт раз и навсегда. Честно сказать, я давно уже понял, что мы с Анфисой совершенно разные люди. Но события развивались так стремительно, что я не знал, как это всё остановить. Мне очень жаль, что вам пришлось столько пережить, но благодаря этому открылась вся правда.
– Вы можете точно так же разочароваться и во мне…
– Этого никогда не случится… Вы, совсем другая. Вы искренняя, простая и близкая, одним словом, настоящая. Да, именно настоящая. Или вы категорически против того, чтобы стать Машиной мамой?
– Ну что вы… я этого очень хочу. Но мне кажется, во мне она захочет видеть то, что привыкла видеть в своей маме. А у меня другой характер, другие привычки…
– И они нам очень нравятся. Правда, Маша? Вы нам нужны такой, какая вы есть, милая, добрая, умная и весёлая.
– Мой папа тоже очень хороший человек, у него практически нет недостатков. – добавила Маша.
– Это точно! – поддакнул Петя, незаметно подталкивая мать к Михаилу. – Давайте уже быстрей женитесь!
– Ну, если вы все за, тогда я тоже согласна… – развела руками Верочка.
– Ура! – воскликнул Петя.
– Наконец – то! – облегчённо выдохнула Маша, – Теперь можете поцеловаться… А чего вы на меня смотрите? Так делают во всех фильмах. Петя, вперёд, за мной. Мы должны обдумать очень важный план.
– Они опять что – то задумали… – забеспокоилась Вера.
– Подождите, – остановил их Михаил, – ну – ка, заговорщики, признавайтесь, что удумали?
– Да не волнуйтесь, этот план, скорее, сюрприз, очень даже приятный и касается вас.
– Ну – ка давай колись… – настоятельно потребовал отец.
– Хорошо… Я очень хочу, чтобы вы сыграли тайскую свадьбу. Это очень красивый обряд. Я хотела обсудить его с дядей Филиппом. Вы не против?
– Я за… А вы, невеста? – спросил он, поворачивая к себе Верочку.
– Я тоже…
– Вот и отлично! – обрадовалась Маша, – пригласим Филиппа с его невестой, доктора с Лили, и обязательно Амира.
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад
3 дней 10 часов назад