Time Travel [Алексей Александрович Нескородов] (fb2) читать онлайн

Алексей Нескородов Time Travel

СЕРВИС – НЕ НАШ КОНЁК

Летний зной царит над Москвой. Белый ленд крузер мчит по шоссе, обгоняя другие машины. Кондиционер наполняет салон прохладой, но сидящему за рулем Ивану все равно жарко. Он задыхается от духоты, со лба течет пот и липнут подмышки.

Вымотанный усердной работой, он окончательно растерял веру в успех. Минувшие события петлей повисли на его шее. На протяжении последних лет он неизменно ощущал удушье. Испытывал прочность лёгких в, накрывшей волной, пандемии, задыхался от кризиса и кредитов, выживал под гнетом введенных ограничений и чувствовал духоту в разгар небывалой спецоперации, об успехах которой неизменно докладывали по радио и тв на протяжении нескольких месяцев.

Все катилось в бездонную пропасть. Он строил бизнес ради семьи, затем бросил семью ради бизнеса, а теперь и бизнес, кажется, решил бросить его. И, если расставание с семьей, прошло на удивление легко и буднично, то уход из бизнеса превращался в настоящую катастрофу, грозящую оставить его без штанов.

Союз с супругой превратился в длительный марафон, где они чуть-чуть не дотянули до «бронзы», но затем, запыхавшись, дружно сошли с дистанции без скандалов и интриг. Когда-то разожженное пламя любви плавно угасло, так и не успев их обжечь. Говорят, что от любви до ненависти один шаг, и они его так и не сделали. А может быть, ненависти не возникло потому, что на самом деле не было и любви. Дети уже повзрослели, а их родители не были настолько мелочными и энергичными для того, что бы тратить месяцы и годы на споры по разделу накопленного барахла. Поэтому, когда настал момент для расставания, они не стали играть в войнушку и точить зубы, чтобы прокусить друг другу шею, а просто ударили по рукам, поставили подпись, где надо и разошлись.

Даже при наличии взрослых детей Иван, порой, и сам ощущал себя ребенком. Или, по крайне мере, хотел им стать, вернуться в далекое детство, где нет забот и проблем и насладиться свободой. Где еще жив отец, который, как мудрый Муфаса из любимого мультика «Король лев», даст сыну полезный совет.

Сейчас, как никогда, Иван нуждался в хорошем отдыхе. Нужно сбить осадок череды проблем, обрушившихся на его плечи. Съездить на море, зарыться в песчаный пляж и питаться лучами солнца. Но и здесь удача как-то не спешит улыбаться. Небо закрыто, самолеты в ангарах, а полотно железного занавеса медленно опускается вниз. Турция и Египет еще доступны, но тамошний воздух стал настолько привычным, что мало чем отличался от загородной поездки на речку с пикником. Более изысканные Эмираты и Таиланд напоминали о жене, с которой он раньше там отдыхал, и совсем не привлекали его. Истощенная душа требовала приключений. Чтобы наевшемуся взгляду представилось что-то новое, что вернуло бы вдохновение и заставило жить.

Навигатор вел Ивана по лабиринтам столичных дорог. Картонная визитка вонзилась в панельную щель как топор, а на ее лицевой стороне дрожала надпись: «TIME TRAVEL – время дороже денег». Это «волшебное турагенство» посоветовал один из клиентов, заверив, что даже одна маленькая путевка вернет Ивану потерянный блеск.

Старинное здание высотой в пять этажей стояло по центру улицы, дожидаясь уставшего гостя. Именно в нем, согласно адресу на визитке располагалось агентство, способное удивить даже самого отъявленного туриста. Воткнувшись в зазор плотного ряда машин, Иван направился к зданию.

Путь к заветному турагентству проходил через магазин продуктовых товаров. В тусклом коридоре воняло гнилой картошкой. Где-то между ящиками пива и водки скрипела дверь с приклеенной табличкой «Time travel». Иван осторожно заглянул внутрь и увидел угрюмую женщину. Прижавшись тучным задом к столу, она многозначительно курила. Дым заполнял коморку. До неприличного накрашенные губы смаковали каждый вдох, а лишенные смысла глаза грустно смотрели в стену.

– Ой! Я, кажется, ошибся. – Сказал Иван, попав в поле зрения.

– Все ошибаются, голубчик. – Парировала женщина. – Главное, чтобы ошибки можно было исправить и у нашего агентства такая возможность есть!

– Так это туристическое агентство?

– Ну конечно! На двери что написано? И у нас не сарай. Что на заборе, то и внутри. Туристическое агентство «Time Travel» – по-настоящему ценит время. Мы лучшие в своем роде! Ни одна турфирма не может предоставить то, что даем мы. Да, это не дешево. Но оно того стоит! Уж поверь старой мудрой женщине. А если не веришь, то поинтересуйся у наших клиентов. Они, между прочим, не последние люди в этом городе. Да, что там в городе, в стране!

– Кто, например?

– Ой голубчик! Я бы назвала их всех, и ты обязательно узнаешь каждого, уж больно они знамениты. Но не могу. Конфиденциальность персональных данных уйдет вместе со мной в могилу!

Иван недоверчиво поскреб взглядом по стенам. Коморка коморкой. Да и воняет еще дикой смесью табака, перегара и гнилого картофеля.

– Не суди по одежке! – Сказала тетка, обнажив золотые зубы. – В стране сейчас кризис. Приходится экономить. И вообще в конфетке главное не фантик, а начинка и у нас она с ликером! Какая разница в каком офисе оформляется путевка, главное, куда она тебя приведет! Согласен?

Иван кивнул. Толи из солидарности, толи от страха. Он и сам не понял.

– Ох какая же я растяпа! Пришел гость, а я его держу на пороге. На, садись!

Она пнула ногой. Пол заскрипел, а из-под стола выскочила табуретка.

– Будешь? – Спросила она, протягивая дымящийся бычок с липкими пятнами губной помады.

Иван поежился и вежливо отказался. Краем глаза он поглядывал на дверь, выдумывая предлог, чтобы поскорее свалить.

– Вижу ты привык к стройным кралям в розовых кофточках, которые сидя за стойкой респектабельных бизнес-центров, улыбаются во все 32 идеально белых зуба и отправляют в отель у моря?

Иван кивнул. Тетка оторвалась от стола и принялась расхаживать вокруг гостя.

– Привык, что тебя обхаживают? Угождают? Целуют в попку и шепчут в ушко исключительно ласковые слова? – В ухо Ивана задул сигаретный дым. – К нам за этим не приходят. Честно говоря, сервис не наш конек. Мы берем другим!

– Чем? – Спросил Иван.

– Может налить чего? Чай, кофе… водочку?

– Нет, спасибо. Вы лучше расскажите про ваши туры. Куда я могу отправиться?

Тетка вернулась к столу, продолжая использовать его вместо стула. Затерла о пепельницу сигарету и победоносно произнесла: «Мы пошлем тебя туда, куда другие послать не смогут!».

– Интересно, куда? – Усмехнулся Иван. Женщина промолчала. Она таращилась на него, ожидая, что он сам угадает ответ.

– В Париж? Оклахому? Лондон? – Иван накинул несколько вариантов, полагая, что эта чудо-фирма знает, как обходить не только российский закон, но и международные запреты.

– Слишком банально. Бери выше!

Тетка продолжала таращиться. Вопрос обрастал интригой. А Иван тужился и напрягал фантазию, подбирая новые варианты: путешествие в лесах Амазонки; слалом через крокодилов по реке Нил; проживание с племенем Мабуту; сексуальный маршрут по латинской Америке.

– Мимо! – Сказала женщина, с трудом сдерживая смех. – Но фантазия у тебя, что надо.

– Тогда сдаюсь. Не знаю. Может быть полет в космос или на околоземную орбиту как у этого как его там британского миллиардера?

– Близко! Но тоже не то! Сдаешься?

Иван развел руками. Других вариантов у него не было. Оставалось лишь ждать, что же такого уникального делает турфирма, спрятанная в вонючей коморке.

– Все, что ты назвал – банально и скучно. При желании это может сделать каждый. Были бы деньги, а уж спуск с обнаженными амазонками на крокодиле по бурному течению Дуная тебе обеспечит любой дурак. Поездки в Куршавель, арктические экспедиции и даже полеты в космос – это все путешествия в пространстве. Мы же, благодаря уникальным достижениям наших НИИ можем отправлять туристов в путешествия во времени!

Зрачки Ивана закатились под обшарпанный потолок. Он держал губы трубочкой, неумело пряча улыбку. Слушать бредни ему не хотелось, но и просто уйти он не мог.

– И куда можно отправиться? – С насмешкой спросил Иван.

– Куда угодно, голубчик. Были бы средства. А то топливо нынче в цене. Можем к динозаврам отправить, или в пещеру к первобытным людям. Можем в древний Рим или Элладу. Как тебе античность? Можно поближе, конечно, породнее: к Ярославу Мудрому, Владимиру Мономаху, Ивану Грозному.

– Нет уж, спасибо!

– Да, эти туры экстремальные. Лучше выбирать безопасные маршруты.

Иван не сдержался. Свернутые в трубу губы, распоясались, растянувшись по лицу. Накопившийся в груди гогот выплеснулся наружу.

– Что? Не веришь? – Вздохнула тетка. Ее сморщенный лоб, стал похожим на выброшенный баян, издающий шальные всхлипы. Вонзив в губы сигарету, она поднесла к лицу огонь и задумчиво задымила. – Все не верят. Фома тоже не верил Иисусу. И что? Кстати вживую он очень симпатичный мальчик, не то, что на картине Да Винчи. Ой, что-то я отвлеклась!

Пухлая рука с накрашенными ногтями вытащила из ящика фотоальбом.

– Вот мои доказательства! – Сказала она и бросила его на стол.

Иван приступил к изучению. На фотографиях высокого качества его собеседница обнималась с Гагариным, целовала Брежнева и жала руку Владимиру Ильичу.

– Ну и что? – Сказал Иван. – Я таких фотографий и сам наштампую. Фотошоп в помощь. А если и с ним нелады, то на красной площади дежурят такие артисты, с которыми можно и сфотографироваться. Ленина я там лично видел.

– Ты не умничай мне тут. Дальше листай!

Страницы хрустели и на каждой фотографии тучная женщина улыбалась золотыми зубами на историческом фоне.

– Это я у Эйфелевой башни. – Она ткнула пальцем в одну из фотографий. – Ее только начали строить, а я тут как тут. А это мы крушим берлинскую стену. А здесь ее строим. Занимательный процесс.

– А это где? В аду? – Иван показал на полыхающее пламя за ее спиной.

– Почти угадал. В Москве. Хрен ему, а не наша столица.

– Кому ему?

– Кому-кому? Черту лысому. Наполеону! Кому же еще?

– А это что за чудо-юдо? – Иван провел пальцем по фотокарточке, где его собеседница пряталась в экзотических кустах. – Плантация Пабло Эскобара?

– Нет! Сады Семирамиды. Висячие.

Иван присвистнул. Все это было похоже на розыгрыш, в который он начинал медленно верить. И даже, если все так, то это, как минимум, весело.

– Ну что? Убедился? – Спросила женщина, захлопнув альбом. – Нет? Ну тогда держи!

Она достала из кармана еще одну фотокарточку. Иван внимательно пригляделся и увидел на ней своего клиента, который дал ему визитку этой турфирмы. Он улыбался и кормил с руки маленького динозавра.

– Теперь поверил? Мне нельзя давать информацию о пользователях наших услуг, за исключением случаев, когда они разрешают это сделать. И этот тот самый случай.

– Допустим, поверил. Только вот нестыковочка. – Иван ткнул в фотографию. – Он человек состоятельный, может себе позволить и у динозавров погостить. А вы то на какие шиши путешествуете?

– У меня путевка от профсоюза! Льготная. Я же многодетная мать, герой труда! Ладно! Что-то мы все обо мне, да обо мне. Давай уж и о тебе поговорим, раз приперся. Куда путешествовать будем?

– А куда можно?

– Куда только душа пожелает. Главное, чтобы бюджет позволил. Топливо нынче дорого… Скажи, сколько готов потратить, а я накидаю варианты.

Иван нацарапал на салфетке нужную сумму. Тетка нацепила очки и присвистнула.

– Да! – Сказала она. – Что-то не густо. Парк Юрского периода отменяется. И на концерт Высоцкого не пойдем.

– А какие есть варианты?

Она достала деревянные счеты и принялась водить костяшками по оси. Посыпая их пеплом зажатой в зубах сигареты, она размышляла над предложением, пытаясь выкатить оптимальный вариант.

– Сложно сказать. – Она глубокомысленно пустила дым. – В твоих цифрах не хватает нолика. Могу, разве что, отправить тебя в позавчера.

– Куда?

– В позавчера. На пару дней назад. Устроит?

– А зачем мне это? Мне что на пару дней вперед, что на пару дней назад. Все равно одно болото. Вы же сами говорили про возможность увидеть другую эпоху?

Иван не успел поверить в правдивость ее заявлений, но все равно расстроился, что не увидит динозавров. В животе заурчала обида, а протестный ком перекрыл горло, наглядно выпятив гордый кадык.

– Я, наверное, пойду. – Сказал он и направился к выходу.

– Стой! – Возразила она. – У нас есть специальное предложение. Горящий тур, который по той же цене позволит тебе отмотать счетчик времени на целые десятилетия и вдохнуть воздух прошлой эпохи.

– Можно подробнее?

– Конечно! Путевка носит название: «Верните мой 92-й». Мы посадим тебя в машину времени и пошлем ровно на 30 лет назад. Да, это не динозавры и не эпоха Возрождения. Но это другое время, о котором ты уже давно забыл. Почувствуй вкус ностальгии по смешной цене!

Иван согласился. Оплатил путевку, подписал необходимые документы и отправился в гараж.

ВПЕРЕД В ПРОШЛОЕ

Гараж находился прямиком под коморкой. Иван оставался скептиком и, следуя вниз по сырым коридорам, продолжал ожидать подвоха. Фотографии с динозаврами и умопомрачительные рассказы о путешествиях по эпохам не могли пробить броню устоявшегося реализма. Он был бы и рад обмануться. Поверить, что может переместиться в прошлое и попытаться его изменить, но здравый смысл стоял на своем. Это невозможно. Иван шел в гараж не обманываться, а раскрыть обман.

И, все равно! В глубине души искрилась надежда, что все это правда. Что засекреченные НИИ изобрели космическую машину и научились пересекать временное пространство. Прогресс не стоит на месте и такие же скептики как он, могли с ухмылкой идти к первым самолетам, фотоаппаратам и телефонам. А, тем не менее, они – реальность. Отрадно было и то, что такое чудо сумели сделать в нашей стране, назло унылым критикам, утверждающим, что здесь у всех руки растут исключительно из одного места.

Приближаясь к гаражу, с каждым шагом Иван все отчетливее представлял себе чудо-машину, блуждающую по дорогам исторических эпох. И чем ближе становилась дверь, тем ярче и разнообразнее вырисовывался образ пространственно-временного аппарата. Интересно, как выглядит это чудо? В виде ракеты или суперсовременной капсулы? Может это магнитное поле, обладающие телепортацией или самолет? А может Делориан – знаменитая машина из фильма «Назад в будущее», способная ездить, плавать и летать?

Ничего этого в гараже не было. В полумраке просторной парковки стояла старая советская копейка. Алая, толи от стыда, толи от гордости машина была похожа на советский флаг. Густая тонировка скрывала интерьер салона. На крыше блестел алюминиевый багажник, а на заднем стекле ютились патриотические наклейки: «Обама чмо» и «На Берлин».

– Ну привет! – Сказал Ивану хриплый басистый голос. В тени загорелся огонек и пошел дым. В тусклом свете проглядывалось небритое лицо пожилого мужчины, украшенное шрамом на правой щеке.

– Будешь? – Спросил он, протягивая сигарету. Иван возразил. – А зря. Сейчас таких больше не делают. Ну, как тебе моя ласточка? Впечатляет?

– Неплохо для музейного экспоната.

– Но-но! Моя ласточка всем ласточкам как орел! Это не просто машина, а машина времени! На ней можно уехать в такие ебеня, что не снились в кошмарах Стругацкому и Уэллсу.

Иван усмехнулся.

– Смейся, смейся. Скоро сам во всем убедишься! – Сказал мужик и растопырил запачканные маслом пальцы. – Золотые руки! А ты что думал? Мы только тетрис придумать можем и всю жизнь на батутах прыгать? Хуй там! Да мы с нашими Кулибиными и Левшами весь мир вертеть будем на временной оси!

– Звучит убедительно. – Согласился Иван, умиляясь харизме водителя.

– Ладно! Хули толку! Хватит ходить вокруг да около. Давай путевку и поехали.

Иван передал документы. Мужик напялил очки, подошел к фонарику и внимательно их прочел.

– Вижу, ты готов! Страховку подписал, с правилами ознакомился, деньги внес. Можно ехать! Грузи чемоданы.

Иван подкатил сумку к багажнику и не смог его открыть.

– Что-то не поддается. – Сказал он, вдавливая пальцем кнопку.

– Еще бы. Его уже как год заклинило.

– И как быть?

Мужик указал взглядом на крышу, достал тросы и привязал багаж. Дверь салона открылась, изнутри порхнуло бензином. Тесная, но уютная машина вернула Ивана в детство, когда он вместе с дядей ездил в деревню за картошкой. И пусть мужик не вызывал доверия, машина времени уже начала работать, передавая образы далекого прошлого.

В целом, салон, как салон. Круглый руль, напоминающий кольца Юпитера, магнитола с кассетником, похожий на тросточку аристократа – рычаг коробки передач. Желтые, не шибко удобные кресла, в меру упругости подпирали потный зад. Левое зеркальце было на месте, правое – похожее на самодел, грубо привинчено саморезом. На панели у лобового стекла дружно соседствовали молодой Ленин и пресвятая Богородица.

Шофер сел за руль. Дверь захлопнулась. Все было готово к старту большого пути.

– Ну что? Поехали? – Спросил он, глядя Ивану в глаза. Тот кивнул, с трудом скрывая усиливающееся волнение. – Ты только пристегнись. А то не хватало мне еще одного жмурика! Кстати! Ты ознакомился с правилами? Хотя, какая разница? Я все равно их напомню. Береженного бог бережет.

Он вновь растопырил маслянистые пальцы и принялся их загибать:

«Правило 1. Соблюдай нормы, обычаи и законы эпохи и страны, в которых окажешься. Столько туристов потеряли из-за их невежества. Ну не снимай ты инквизиторов на айфон, не предлагай выпивку падишаху и не соблазняй наложниц Султана!

Правило 2. Не вступай в опасные связи. Совершенно не обязательно искать лишние приключения. Не участвуй в заговорах. Не помогай Копернику и Бруно доказывать, что планета круглая, а земля вертится. Не уводи Клеопатру у Цезаря и не тыкай в него ножом.

Правило 3. Никогда, ни при каких условиях не говори, что ты из будущего! Тебе все равно не поверят. А в психушке или на костре – места хватит для всех.

И, наконец, правило 4. Самое главное правило! Всем правилам правило, которое ты обязан намотать на холеный ус! Не пытайся изменить ход истории! Ни своей собственной, ни, уж тем более, мировой. Ни подсказывай себе прошлому о том, что надо сделать в будущем. Не исправляй ошибок. Не вступай в заговор против Гитлера, не мешай персам разбить спартанцев и не спасай Советский союз. Даже не думай помочь Бодрову, поймать Чикатило или пристрелить Мавроди. Все равно ничего не изменишь. Будет только хуже. Поверь, я пробовал.»

– Пробовал? – Удивился Иван.

– Ну конечно! И ничего хорошего из этого не вышло. Вот, например, был случай. Как-то раз я соблазнил Мэрлин Монро. Представился советским шпионом и уложил ее в койку. Баба-то с огоньком, наивная только! Так вот, пристроился я сзади и гордо вывел сбитыми сливками на ее обнаженной спине «Как тебе такое, Илон Маск»?

– А дальше что?

– А дальше было стыдно. «Карбюратор забарахлил» и ничего не вышло. Так что ракету в космос я не отправил. Бывает. Но дело не во мне, а в правилах, которые нельзя нарушать! Усек?

– А чего вы про Маска вспомнили?

– Как чего? Сейчас все только и пищат, какой он молодец. Кичатся его успехами. А про нас все забыли! Вот я и решил напомнить. Как-то в сорок пятом на пути к рейхстагу у меня возникла мысль написать на его колоннах: «Как тебе такое, Илон Маск». Послать, так сказать, приветик из прошлого. Но, нихера не вышло.

Он провел ладонью по шраму на щеке.

– Еще легко отделался. Мог и не вернуться вовсе. В общем, правила путешествий это не правила дорожного движения – их лучше соблюдать. Ты пиздуешь в прошлое не для того, чтобы осуществить особую миссию, а, чтобы как следует отдохнуть. Представь, что ты на берегу черного моря цедишь квас соломинкой и вкушаешь закат. Так и здесь, ты просто наслаждайся прошлым. Погружайся в атмосферу, ностальгируй и наблюдай.

– Хорошо. – Сказал Иван. – А как это работает?

– Легко! Смотрел фильм «Назад в будущее?» Так вот, там Док на своей Долориан преодолевал пространственно-временной континуум, расщеплялся на молекулы и перемещался в другую эпоху. Вот и мы сделаем что-то подобное.       Ну что? Готов?

Иван волнительно кивнул.

– Ну, тогда вперед! В прошлое!

Ключ зажигания повернулся. Мотор лениво загудел и потух. Из-под капота повалил дым.

– Пардон! Маленькая техническая неисправность. Уно моменто, мон шер ами!

Мужик выскочил из салона и полез под капот. Желание Ивана экспериментировать падало с каждым взмахом гаечного ключа. Приключение становилось опасным, а воняющий бензином драндулет, казался способным пронзать прошлое и сокращать будущее, приближая далекую смерть. В какой-то момент Иван дрогнул, желая выбраться из машины, но ремень безопасности не поддавался, продолжая держать его в кресле.

– Ну, кажется все! – Бодро сказал шофер, вернувшись к рулю. – Поехали!

Мотор загудел, рычаг передач заскакал по коробке, а педаль газа уткнулась в пол. Черный дым повалил из трубы, машина набрала бешенную скорость и мчалась навстречу бетонной стене. В которую и врезалась.

БАМ! В глазах Ивана помутнело. Кровь капала из ноздрей, заливая панель и штанины. Разбитые фары осколками рассыпались по земле. А шофер, уткнулся головой в руль, заставляя клаксон гудеть. С трудом выбравшись из машины, Иван посыпал проклятиями контору, чуть было не отправившую его к праотцам. Шофер продолжал висеть на руле, было не понятно, жив ли он. Дверь заклинило и нужно звать на помощь.

Подвал глушил связь, не позволяя вызвать скорую по телефону. Иван выбежал на улицу, но и там телефон не работал. Он стал распугивать прохожих окровавленным лицом и непонятными просьбами!

– Вызовите скорую! – Кричал он, цепляя людей за руки. – Дайте мне мобильник, я наберу врачу.

Люди шарахались от него, не понимания, чего он хочет. Наконец, один смельчак откликнулся и пошел вместе с ним. Они снова оказались во мраке подземной парковки, но разбитой копейки там уже не было. На полу блестели осколки разбитых фар.

– Может тебя к врачу отвезти? – Спросил сердобольный прохожий.

– Нет, спасибо! – Ответил Иван. – Можно я от тебя позвоню, а то мой телефон что-то глючит.

– Можно. Но телефон-то дома, а я живу далеко. Проще воспользоваться таксофоном.

Иван снова вышел на улицу и понял, что здесь что-то не так. Тротуарная плитка сменилась асфальтом, на месте ухоженных клумб появились ларьки, а машин стало так мало, что найти место для парковки не составляло никакого труда. Пропал и его ленд крузер. По дороге мчались жигули, волги и москвичи, иногда разбавляемые черными мерседесами. Люди в пестрых костюмах мельтешили по тротуарам, разглядывая витрины придорожных ларьков. Кто-то ездил на роликах, свободно пересекая дорогу, на которой еще недавно держалась дикая пробка. Вроде бы все было тем же и там же, но стало другим. Изменилось все: улицы, машины, люди и даже воздух. Видимо, машина времени отправила его в горячий тур.

СПОРТСМЕНЫ-БИЗНЕСМЕНЫ

А воздух и, правда, стал другим. Насыщенным, сладким… выпорхнувшим из шкатулки прошлого. Окутанный чарами ностальгии, Иван блуждал по давно забытым, но до боли знакомым улицам детства. Кругом шла торговля, уличные музыканты голосили старыми песнями. Люди гудели, собираясь в суетливые очереди.

Иван парил на крыльях ностальгии, чувствуя себя героем компьютерной игры. Не желая вдаваться в теоретическую возможность такого путешествия, он просто наслаждался волшебством. Разглядывал дома, цветущие улицы с обилием деревьев и некошеной травы, рекламные вывески Мальборо и Пепси, давно забытые автомобили. Бродил по переулкам, с любовью смотрел на проходящих мимо людей и вспоминал себя. Маленького, счастливого и беззаботного ребенка, живущего в волшебной стране под названием – детство.

На расставленных у метро табуретках прадеды самозанятости продавали все что угодно: бутылки спиртного, книги, флаги СССР, щенков и котят. И на все был спрос. В фирменных магазинах ютились товары посерьезней: видеомагнитофоны, допотопные игровые приставки, акустические системы и квадратные телевизоры отечественного и импортного производства, на чьих выпуклых экранах мелькали сцены латинских мелодрам.

Очарование первого соприкосновения с прошлым медленно затухало, душа требовала движения и Иван направился к ВДНХ. Это священное место было для него своим дисней-лендом, с незамысловатыми аттракционами, сахарной ватой и брызгами счастья, доносящимися от величественных фонтанов. С каждым шагом, от павильона к павильону, он постигал глубины счастливого детства. По щекам текли слезы. Именно здесь, когда-то давно, под крылом огромного самолета он прятался от палящего солнца и пил сладкий квас. Отец стоял рядом, цедил кружку пива и бодрым голосом давал понять, что несмотря ни на что, все будет хорошо.

– Да, счастливое было время! – Подумал он, созерцая красоту фонтанов.

В горле запершило, воспоминания и жара, разбудили жажду. Иван подошел к желтой бочке с надписью: «Хлебный квас» и попросил кружку.

– Гони тридцатку! – Сказала продавщица. Иван рефлекторно достал карточку, в попытке приложить ее к терминалу.

– Ты что, идиот? – Спросила она.

– А точно!

Он схватился за голову, вспомнив, что тридцать лет назад карточку прикладывать было не к чему. Порывшись в карманах, он достал сто рублей.

– Сдача будет? – Спросил он.

Продавщица прищурилась. Она внимательно всматривалась в купюру, вытянутую на небесный просвет. За накрашенными губами выглянули золотые зубы.

– Я что, по-твоему, дура? – Возмутилась она. – Ты что мне суешь? Развести меня хочешь? Мне что, Рафика позвать? Он с тебя быстро спесь вышибет.

Иван оторопел. Встречаться с загадочным Рафиком на заре девяностых не входило в его даже самые смелые планы. Да и причин для подобных встреч он тоже не видел.

– В чем дело? – Спросил он.

– Это что за фантик?

Она разъяренно затрясла купюрой, скомкала ее и кинула Ивану в лицо. И только тогда он понял, что тридцать лет назад таких купюр еще не было. А другие у него и не водились. Вот тебе и горячий тур! Вот тебе и «Time Travel»! Выбросили в другую эпоху, в центр столицы большой страны без каких-либо средств. И что теперь делать?

– Виноват, просите. – Сказал он, пытаясь погасить огонь в ее глазах. Но тот разгорался с новой силой. Встреча с Рафиком становилась неизбежной и здесь в голову Ивана вместе с лучами солнца ударила славная мысль.

Он вытащил из кармана скомканный доллар, точно зная, что эта валюта никогда не менялась и что тридцать лет назад, что сейчас практически не изменила свой вид.

Пламя в глазах продавщицы сменило цвет. Гнев перешел в милость, и встреча с Рафиком уже не казалась такой обязательной.

– Да, голубчик. Это уже интересно – сказала она, елозя пальцами шершавую купюру. – Предложил бы ты мне это лет 5 назад, то только сейчас бы и вышел.

– Но теперь-то можно?

– Теперь можно! Но я не могу это принять?

– Почему? – Раздраженно спросил Иван. Наполненная квасом кружка стояла на столике, подразнивая его и шипя пенной шапкой.

– Я не уверена, что этого хватит.

– Как это? Ну давай я дам еще доллар. Давай посчитаем. Какой сейчас курс?

– Да бог его знает. Он меняется каждый день. Да и вообще? Может быть это подделка.

С ВДНХ Иван ушел без кваса. Процесс обмена долларов на нужные рубли превратился в аферу, к которой он оказался не готов. Попавшийся на улице меняла оставил его без долларов и не дал рублей. Ситуация превращалась в критическую и сулила провести незабываемую ночь в апартаментах казанского вокзала. Страшные мысли тревожили Ивана. Он оказался в неведении и не знал, где ему жить, чем питаться и когда возвращаться домой. И вообще, вернется ли он из этого горячего тура?

Рефлексы никуда не делись. Рука в поисках ответа потянулась к айфону. Гугл не грузился, навигатор не реагировал, а Алиса обиженно помалкивала, так, что хотелось сказать ей – не плачь. Высокотехнологическая штука, уместившая в себя все и, практически превратившаяся в естественное продолжение любого современного человека, оказалась расфуфыренной безделушкой в новой для Ивана эпохе. Фантомные боли преследовали его. Он то и дело хватался за телефон и только потом задавался вопросом «зачем?». С него нельзя зайти в интернет, нельзя позвонить и даже время на нем было неверным. Правильное время показывали лишь часы, закрепленные на запястье. Именно они и стали ключом к спасению. Бронировать место на мраморном полу вокзала было еще слишком рано.

С дружным отрядом угрюмых старушек Иван успешно штурмовал трамвай, на котором когда-то вместе с мамой ездил от дома до базара. Именно туда он держал курс и сейчас. Поджав уши и хвост, зайцем промчал несколько остановок и вышел у рынка.

Раскинувшиеся на огромной площади прилавки кишели людьми. Каскад разнообразных запахов нагло лез в ноздри. Все от ивановской синтетики до рязанской говядины продавалось, покупалось и вступало в торг. Усыпанная полосатыми палатками площадь, походила на огромный муравейник, за которым внимательно следил монумент советского вождя.

Иван огибал людей, выискивая удобное место. Время свободной торговли диктовало свои условия и идеи. Подобранная с обочины коробка превратилась в витрину, на которой он разместил наручные часы.

Ожидание покупателя превращалось в муку. Солнце пекло, в горле першило, а время ползло как ленивый слизняк и убить его было нечем. Оставалось ждать и слушать толпу, из гула которой, порою, вылетали фразы и целые предложения, отражающие дух эпохи. Цены растут, Советский союз распался, впереди туманная неизвестность и свобода, за которую придется платить. Теперь все имеет цену, по которой уместен торг.

– Хорошие часики! – Сказал мужик в кепке-сеточке с надписью USA на лбу.

– Не просто хорошие – отличные! От сердца отрываю. С кровью. – Ответил Иван.

– Небось подделка китайская?

– Нет, швейцария.

– И что почем?

Иван задумался. Тщательно планируя гениальную операцию, он упустил маленькую, но важную деталь – цену. В 2022 году такие часы обойдутся тысяч в сорок. Примерно в половину среднего заработка стандартного москвича. Каким был его заработок за тридцать лет до этого Иван не знал, но из услышанных разговоров понял, что в пределах пяти тысяч рублей. Пришлось импровизировать. Напрягать память, вспоминая стоимость лимонада и игрушек и назвать цифру наобум.

– Тысяча рублей!

– Что? – Покупатель схватился за козырек. – Да я за тридцатку не хуже куплю.

– Таких точно не купишь. Такие только у меня и Майкла Джексона.

– Хватит пудрить мне мозги. Держи сто рублей и дело с концом.

– Тысяча!

Иван стоял на своем. Мужик медленно поднимал цену. Его вспотевшее лицо приобретало пурпурный оттенок, но выше пятисот он подниматься не стал.

– Сто рублей – это три кружки кваса. – Подумал Иван, глядя вслед уходящему покупателю. – А мне еще и пожрать и поспать надо. И бог знает сколько дней.

Солнце продолжало печь. Жажда становилось сильнее, а позиции Ивана по итоговой цене постепенно стремились вниз. Жаркие торги то с одним, то с другим покупателем, привлекали внимание. В конце концов, у картонной коробки скопилась добрая толпа людей.

– Сколько? – Спросил мужчина в деловом костюме.

– Тысяча. – Ответил Иван, готовый опуститься на двести-триста рублей.

– Тысяча много. Давай за пятьсот.

Иван задумался. Его ноги затекли и устали, в горле царила засуха и начинала болеть голова.

– Ну… В целом, можно. – Сказал он. – Давай хотя бы за шестьсот?

– Сколько? – Вклинился в разговор парень с велосипедом. – Я за семьсот готов купить.

– Восемьсот! – Запротестовал мужчина в костюме, приняв повышение ставок за личное оскорбление.

– Тысяча!

– Тысяча сто…

Не прошло и десяти минут, как Иван стоял у пустой коробки, пересчитывая «бумажных Лениных» общей стоимостью в две тысячи рублей. Велосипедист взбудоражил человека в костюме и тот согласился раскошелиться, в четверо превысив первоначальное предложение. Иван был доволен, деньги давили карман, придавая уверенность в завтрашнем дне.

– Молодой человек! – Окликнул его на выходе сиплый голос. Иван обернулся. Перед ним стоял парень, плечи которого с трудом вмещались в пестрый спортивный костюм. Черные очки скрывали глаза, а в руке поблескивал нож-бабочка.

– Вы ничего не забыли? – Спросил он.

– Вроде нет. – Растеряно ответил Иван, понимая, что пахнет жареным.

– А мне кажется, что да. – Спортсмен снял очки и бросил взгляд в сторону велосипедиста, который стоял у него за спиной.

– А! Так это вы спровоцировали того мужика?

– Не спровоцировал. А помог определить справедливую цену. Так что гони мою долю.

– Спасибо! И сколько я вам должен?

– А сколько сам думаешь? – С вызовом спросил он.

Иван достал из кармана купюры. Руки тряслись, мысли хаотично метались по черепушке, опасаясь за ее сохранность. Пятьсот рублей бедолага в костюме был готов заплатить и сам. До двух тысяч подогрел парень с велосипедом. Добычу справедливо делить поровну. Значит, отдать нужно семьсот пятьдесят.

– Дай сюда!

Спортсмен выхватил у Ивана деньги. Плюнул на пальцы и ловко пролистал купюры, оставив себе большую часть.

– Держи. Это тебе! – Сказал он.

– Но тут всего сто рублей!

– Все верно! Остальное мое. Тысяча – за торги, пятьсот – за торговое место и столько же штраф, за торговлю без моего разрешения.

– Так это уже две тысячи. – Математически подметил Иван.

– Все верно. Сто рублей – это наш подарок. Что мы, звери какие-то что ли? Мы – бизнесмены.

За спиной спортсмена-бизнесмена стоял уже не только велосипедист. К нему примкнула целая команда, олимпийская сборная. Вступать с ними в споры было не только бесполезно, но и болезненно.

ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД

Сладкий квас полощет горло. По лицу растекаются брызги фонтанов. Теплый воздух наполняет грудь, создавая иллюзию счастья. Иван доволен, вытирает пену с губ и с благодарностью смотрит на продавщицу. В его кармане еще семьдесят рублей, которым он обязательно найдет применение. Еще час назад он чувствовал себя несчастным, ограбленным человеком, лишенным денег и часов. Но всего один глоток кваса вернул ему оптимизм. Жизнь прекрасна. Он настоящий путешественник во времени и его приключение только началось.

Квас – утолил жажду. Сливочный стаканчик справился с голодом. Иван продолжал бродить по Москве, вспоминая мгновения детства. Яркость ностальгии постепенно тускнела. Временами становилось скучно, а рука то и дело тянулась к телефону в надежде скоротать время. Отсутствие интернета и мобильных сетей, вызывало ломку. Иван держался, продолжал бродить, а невидимая сила приближала его к родному дому.

Давно снесенная пятиэтажка предстала его взору. Легкое волнение прихватило живот. Иван ощущал себя компьютерным героем, сумевшим пронзить пространство и время. Во дворе цвели деревья. Молодая девушка с детской коляской улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ и признал в ней тетю Дашу – соседку с нижнего этажа, которая приходила жаловаться его родителям за постоянный топот. Он стоял прямо напротив подъезда, в котором провел все детство. Хотелось зайти внутрь, подняться по ступеням и постучать в дверь. Но правила, озвученные шофером четко говорили – не лезь! Это опасно и ни к чему хорошему не приведет. Кто знает, может нарушив их раз, он застрянет здесь навсегда?

Подавив желание зайти внутрь, он отдалился от дома. Бродил по округе, вспоминая, как с другими мальчишками взбирался на макушки деревьев и прыгал по гаражам. На месте, где потом построят торговый центр, снова появился пустырь.

Пыльный пятачок с самодельными воротами из стволов березы и перекладины в виде доски – служил полноценным футбольным полем. Ареной, на которой проходило детство, полное эмоций и радости. На поле никого не было. Видимо, мальчишки, обычно проводящие здесь весь день, сейчас занимались другими делами. Иван продолжал исследовать места боевой славы. Сразу за полем дымились остатки костра. Рядом с дощечками, заменявшими ребятам стулья, на красном кирпиче лежал оплавленный аккумулятор. Здесь, по законам дворового цеха готовили фигурки из свинца, одна из которых конусом впилась в песок. Иван поднял ее, покрутил в руках и ощутил прикосновение детства. Но самое интересное ждало его впереди.

В кустах что-то блеснуло. Он продвинулся дальше и увидел присыпанный землей металлический лист. Руки дрожали. С трудом сдерживая волнение, он поднял люк и увидел просторы землянки – убежища, служившего вторым домом на время дворовых игрищ. Об этом месте не знали даже родители. Землянка была секретным местом дворовой шпаны, где они прятались от взрослых, жары и дождя. Из-под люка веяло сыростью и прохладой. Убедившись, что землянка пуста, Иван спустился вниз. Держащаяся на опорах крыша, находилась в метре от земли. Фанерные стены не давали земляне осыпаться. А, чтобы не мерзнуть, по краям стояли детские стульчики и маленький столик. Где-то в углу по самое горлышко была зарыта бутылка с водой, сохранившей приятную прохладу.

Все-таки волшебное было время, Яркое и искреннее, когда он по-настоящему и неподдельно радовался каждому моменту, когда примитивная землянка дарила ему больше счастья, чем целый дом, построенный двадцать лет спустя.

Тяжелый день измотал его. Он лежал на сырой земле, спрятанный в тени подземного убежища и не хотел уходить. Собрав ладонью горсть земли, он вдыхал ее запах и ощущал с ней родство. Переход от жары к прохладе разморил незваного гостя. Иван не стал противиться и закрыл глаза.

– Ты что тут делаешь?! – Затрещал детский голос. Солнце разбило тьму землянки и разбудило Ивана.

– Бомж что ли? – Мальчишка продолжал штурмовать вопросами. – Иди отсюда или ментов вызову. Это наша землянка!

Иван вытянул руку, защищаясь от яркого света. Сквозь шоры ресниц он вглядывался в нависшее над люком лицо пацана. Рыжие кудри, хулиганский прищур, рассыпанные по щекам веснушки. Сомнений нет, это Димка Назаров.

– Димка, ты?! – Воскликнул Иван.

– Я. А откуда вы меня знаете?

– Как откуда? Мы ж друзья, елки-палки!

Димка отпрял. Хитрые глаза бегали по сторонам в поисках помощи и путей отхода. Он уже находился на старте и совершенно не признавал в сорокалетнем мужике своего лучшего друга. Иван понял это. Вспомнил, про особенность своего положения и поспешил исправиться.

– Мы друзья с твоим папой. – Сказал он, выползая наружу. – Когда-то работали вместе. Он много про тебя рассказывал.

– А мне он ничего о вас не рассказывал.

– Так бывает. Это на работе у него много свободного времени, вот и говорил от нечего делать про своего Димана, который любит футбол и строит землянки. А дома, видимо, ему не до рассказов.

– Это да. – Согласился пацан. – Дома он только и делает, что пьет или ругается с мамой. А что вы забыли в нашей землянке?

– Жарко на улице. Хотел остыть.

– А я думал, что поссать. – Димка подозрительно посмотрел на гостя и, сделав выводы, смягчился. – А так да, там хорошо, прохладно. А как вы ее нашли?

– Твой папа сказал.

– Он не мог сказать о землянке. Он про нее не знает. – Рыжие брови сомкнулись мостом. Димка не верил незваному гостю. Взрослый чужак на дворовой земле привлек внимание детворы. Вокруг стали собираться ребята, многих из которых Иван помнил и по сей день: Костя Плюшкин, Серега Веретенников, Андрей Пономарев. Все они были частью его счастливого детства. Сереги уже нет в живых, Костика он давно не видел, но они иногда общаются по воцапу, а Андрей уехал заграницу и прекрасно там себя чувствует. О Димке разговор отдельный. Они по-прежнему дружат, ведут совместные дела и даже успели стать кумовьями. Димка трижды вступал в брак и каждый раз добивался его расторжения, отдавая детей и половину имущества каждой из жен. Теперь и сам живет в лачуге, чем-то похожей на эту землянку.

– Раз твой папа рассказал мне про землянку, значит он знает, где она находится. – Сказал Иван, продолжая блеф. – Знаешь, родители часто следят за своими детьми, когда те даже и не подозревают об этом.

– Ну ладно. – Согласился Димка. – Может быть, поиграете с нами? Мы с Андрюхой и Серегой будем нашими, а вы немцами. Пойдет?

– В войнушку что ли? – Спросил Иван.

– Какую войнушку? Футбол! Скоро чемпионат Европы. Наши с немцами играют.

Димка пнул мяч и понеслась. Пустырь покрылся облаком пыли. Потные мальчуганы носились от ворот до ворот, не жалея коленок и сил. Каждый гол громко праздновался. Каждый промах отмечался отчаянным воплем. А каждая минута добавляла заряда незабываемых эмоций. Футбол закончился и перешел в войнушку с самопальными брызгалками, сделанными из пластиковых бутылок.

– А где Ванька Смирнов? – Спросил Иван, увернувшись от струи воды.

– Вы и его знаете? – Удивился Димка. – Во дворе у подъезда с мамой сидит. Он сегодня наказан.

Родители часто наказывали Ивана за плохое поведение. В эти дни он преимущественно сидел дома, мыл полы и посуду и не мог смотреть телевизор. Во время наказания ему редко разрешали гулять, а если и позволяли вылазку, то только вместе с мамой. Отец, обычно был занят рабочими командировками и редко приезжал домой. Когда он был дома, каждый день превращался в праздник, а каждый его отъезд сопровождался обилием слез, текущим по щекам Ивана.

Запретный плод сладок. И чем больше он напоминает о себе, тем сильнее хочется его вкусить. Любопытство вновь притащило Ивана во двор. У входа в подъезд он увидел патлатого мальчишку в белой футболке и синих джинсовых шортах, привезенных откуда-то отцом.

Мальчик рыдал, а мама его отчитывала. Иван оторопел от увиденного. Путешествие во времени набирало обороты. Он хотел обнять мать и подбодрить маленького себя, но дурацкие правила запрещали это делать. Приходилось оставаться в стороне, прислушиваться к фразам и пытаться уловить суть.

– Ну пожалуйста, мам. Купи мне собаку! У меня нет ни брата, ни сестры, подари мне хотя бы щеночка.

Малец хлюпал носом, размазывая сопли по мокрым щекам.

– Иван. – Строго отвечала мать. – Ты же знаешь, что сейчас это невозможно. У нас нет на это денег. Да и вообще собака – не игрушка. Это большая ответственность, накладывающее множество обязанностей. Надо ее кормить, выгуливать, ухаживать, водить к ветеринару, убирать за ней какашки. Кто это будет делать?

– Я все буду делать. Обещаю! Я буду кормить, гулять, убирать какашки. Ну, пожалуйста, ну купи, купи.

– Нет, Иван! Прекрати ныть, а то отдам тебя к дедушке не перевоспитание. На собаку у нас денег нет.

Иван чуть не прослезился, наблюдая за собой из прошлого. Мальчик за метил его, их взгляды пересеклись. Вслед за мальчиком, на него посмотрела и мама. Иван отвернулся и ушел.

ВЕЧЕРНЯЯ МОСКВА

Насыщенный день приближался к концу. Небо разлилось лиловым закатом, а Иван продолжал перемалывать жвачку ностальгии, вкус которой медленно угасал. Силы таяли и даже легкий перекус в виде хлеба с кефиром не дал им как следует восстановиться. Эпоха далекого детства, всегда казалась яркой и беззаботной. Но сейчас, вновь очутившись здесь, он чувствовал тоску и разруху.Оставшиеся в памяти яркие оттенки столкнулись с суровой реальностью. Если перефразировать пословицу: везде хорошо, где нас нет. То может получиться что-то вроде: хорошо там, где прошло наше детство – с зеленой травой, голубым небом и розовыми надеждами. Но вернувшись туда по горячей путевке Иван заметил, что оттенков куда больше, и многие из них не такие яркие, как казалось ему тогда. За пределами маленького мира бодрого мальчугана протекала другая жизнь. Взрослая, разнообразная и чуточку страшная. Той страны, в которой привык жить народ уже не было, но и другая еще не успела обрести контуры, оставив людей, как маленьких детей, выброшенными на улицу и предоставленных самим себе.

Открывшееся окно перемен наполняло воздух не только ароматом свободы, но и смрадом неопределенности. Парадоксальным образом, Иван почувствовал, что оказался на том же пороге, от которого пытался уйти, усаживаясь в копейку времени. Что в двадцать втором году, что за тридцать лет до этого, он находился где-то между. Тогда Союза уже не было, но и новая Россия, как страна, еще не получила окончательный статус, а сейчас в двадцать втором, все с точностью да наоборот. Той России уже нет, но и Советский союз еще не вернулся. Все как в перефразированном старом анекдоте, где железный занавес наполовину толи поднят, толи опущен вниз.

Бурная торговля угасала. Бабушки с картонными прилавками собирали утварь. Очереди в магазины редели. Ларьки закрывались, передавая эстафету игровым автоматам. Где-то на пушкинской гудели американские горки. Змейкой по улице вилась очередь в Макдональдс, отбивая желание стоять за бигмаком.

Впору задуматься и о ночлеге. Карманы почти пусты, а спать на улице не безопасно. Вот тебе и горячий тур от Time Travel, сервис точно не их конек. Денег нет, часов тоже и на половину разряженный телефон не приносит никакой пользы. Иван внимательно сканирует тротуары в поисках пустых бутылок. Когда-то давно он скопил целое состояние, меняя стеклянную тару на бумажные рубли, за которые купил самокат. Быть может и сейчас ему повезет. Тем более, что в детстве его ареал ограничивался парой улиц и крышами нескольких домов, в то время как сейчас в его распоряжении вся столица.

Вечерняя Москва всегда прекрасна. Дороги пусты, вдалеке гудит самосвал. Иван ходит с авоськой, аккуратно наполняя ее добычей. Пивные и водочные бутылки гремят под рукой. Их уже не так уж и мало, но для полноценной монетизации нужно, как минимум, столько же. Местами они лежат скопом, как большой урожай, а где-то подобно жемчужине, спрятаны в «ветках» дворовых помоек. В их поиске приходится проявлять внимательность и сноровку. Он не один такой умный и в этой охоте тоже есть конкуренты. В основном бомжи, с которыми иногда он перетягивает бутылочку.

– Боже, как низко я пал. – Подумал Иван, проиграв борьбу немытому конкуренту. Махнул рукой и отдал ему все бутылки.

Иван отпустил ситуацию. Он гость этой эпохи. Турист, который скоро отправится домой. Надо наслаждаться моментом и радоваться видам вечерней Москвы.

На автобусной остановке толпилась кучка людей. Среди них вспышкой мелькнуло лицо молодого мужчины. Он сидел на скамейке, задумчиво выпуская дым из-под густых усов. Руки мяли пачку Примы. На поясе висела барсетка, а у ног стояла огромная клетчатая, набитая хламом, сумка.

Иван затаил дыхание. Прямо сейчас в центре вечерней Москвы он увидел отца. Да что там отца – папу, человека, который воспитывал его в те редкие моменты, когда появлялся дома между бесконечными командировками, в которые он вынужденно отправлялся дабы содержать семью. Ему так не хватало отца. Его ранняя смерть не позволила стать им друзьями, когда Иван повзрослел, но он всегда оставался человеком, умеющим дать сыну мудрый совет. Иван равнялся на отца, гордился им и даже мысленно продолжал с ним диалоги, после того как он умер.

Сейчас же он здесь перед ним, живой и здоровый, молодой и подтянутый, самый настоящий папа. Иван с трудом сдерживался, чтобы не обнять его. Вряд ли бы он это понял. Скорее бы дал ему в лоб. Или бы выпорол, как в детстве. Пришлось соблюдать дистанцию и не показываться на глаза. Автобус подъехал, отец выплюнул бычок, схватил сумку и вместе с другими людьми пролез в салон. Двери закрылись. Иван стоял на месте, провожая взглядом задумчивого отца.

Остановка опустела. Все разошлись и лишь одна девушка продолжала сидеть на скамейке. Она грустно смотрела в пол, прикрывая лицо ладонями. Навьюченные кудри вились на ветру как конфетти. Шум дороги прерывали легкие всхлипывания. Ивану стало ее жаль. Он хотел помочь, но не знал как. Он помнил о правилах и не считал, что нарушит их, если познакомится с ней. Она все-таки, не Мерлин Монро и даже не Алла Пугачева. Нет ничего страшного в том, что он с ней поговорит. Он уже играл с ребятами в футбол на пустыре, наблюдал за тем, как его отчитывает мама, и даже вплотную увидел отца. Вроде как, земля не сошла с орбиты.

– Может быть я могу вам помочь? – Спросил он, осторожно сев рядом.

Она отвела ладони от заплаканных глаз. По румяным щекам текла тушь, яркая помада слегка размазалась, но даже эти косметические искажения не скрывали ее красоты. Из-под покрова юбки выглядывали тонкие коленки. Розовая блузка подчеркивала контуры стройного тела, а воткнутые в мочки ушей сережки, качались и поблескивали, создавая гипнотический эффект. Она молчала, но и это говорило о многом. То, что она не вскочила и ушла, и не послала его, уже было хорошим знаком.

– Я не знаю, в чем причина вашей грусти. – Сказал Иван. – Но, если я могу чем-то помочь, то был бы рад это сделать. Бывает полезно побыть в одиночестве и немного порассуждать. Но зачастую лучше разбавить грусть хорошей компанией.

Она улыбнулась, достала из сумочки платок и вытерла слезы. Было видно, что Иван ей нравится и оказался именно в тот момент, когда она нуждалась в поддержке. Они встали и отправились гулять по вечерней Москве.

Приведя себя в порядок в ближайшей уборной, она стала еще прекраснее. Подобие свидания с молодой девчонкой из другой эпохи стало чем-то новым для Ивана, и он снова почувствовал себя молодым студентом, наслаждающимся компанией прекрасной девушки. Легкий трепет от прикосновения ее руки прошелся мурашками по коже. Она не рассказала, что послужило поводом для слез, но они легко нашли множество тем для общения и с каждой минутой все сильнее симпатизировали друг другу. Вопрос с ночлегом решился сам собой. Она пригласила Ивана и он утешил ее под одеялом теплой постели в старой хрущевке в одном из районов Москвы.

БИТВА ЗА ЛЮБОВЬ

Бурная ночь сменилась ласковым утром. Иван чувствовал себя счастливым в теплых объятиях молодой незнакомки. В любом случае эта ночь была бы незабываемой, но лучше в памяти останется то, что было, нежели духота и вонь Казанского вокзала.

По итогам страстной ночи не стыдно и закурить. И они сделали это, разделив последнюю сигарету. Из рук в руки, из уст в уста она переходила, как трубка мира, заполняя запахом табака маленькую комнатушку. Иван наслаждался моментом, он смотрел в ее игривые глаза и видел в них радость. Даже без макияжа она была хороша.

Воткнув сигарету в банку кофе Pele, она прижалась к Ивану. Гладкая обнаженная ножка легла поверх одеяла, теплая ладонь коснулась его груди, алые губы приблизились к уху, издавая приятный жар.

– Спасибо тебе! – Прошептала она и укусила его за мочку. – Это было прекрасно. Ты просто вытащил меня из депрессии. Еще вчера я была готова броситься вниз с моста, а сейчас мне снова хочется жить.

– Ты тоже сделала меня счастливее.

– Нет, правда. Спасибо! Так хорошо мне не было очень давно.

– Я старался.

Щеки Ивана покраснели. Не слишком часто он удостаивался такой похвалы.

– Надеюсь, это у нас не серьезно?

– Нет. Конечно нет. – Ответил он, сдержав удар самолюбия. – Мы же современные люди.

– Вот и я о том же. Ты прости. Я вчера не стала тебе говорить о причине своих слез. Ты так здорово меня отвлек от этого, что я совершенно не хотела теребить душевные раны. Но сейчас, после всего, что у нас было, я хочу с тобой поделиться. Дело в том, что я влюблена в мужчину.

Иван уже давно не был мальчиком. За годы жизни он успел натереть на сердце мозоль, толщина которой не позволяла чувствовать боли. Но сейчас, он ее ощутил. Легкое разочарование и детская обида закрутились где-то в груди. Но он молчал и продолжал ее слушать.

– Мы вместе уже два года, и я очень сильно его люблю. Но он женат. Который раз кормит меня обещаниями, что уйдет из семьи, но все равно остается. Поначалу это было даже романтично, но сейчас я чувствую себя какой-то игрушкой, которой он наиграется и бросит.

– Ну так и брось его! – Посоветовал Иван.

– Не могу. Я знаю, что он меня тоже любит и давно бы ушел из семьи, но сейчас не лучший момент. У него жена и ребенок и он не готов их оставить в тяжелом положении. Просит меня еще потерпеть. Чуть-чуть. Месяц другой и все наладится. А я уже натерпелась. Вот вчера мы и поругались. Чуть до драки не дошло. Я его выгнала, а потом пожалела. Разрыдалась и хотела умереть.

Она обняла его и крепко поцеловала в небритую щеку.

– Как же все-таки хорошо, что я тебя встретила. Это какой-то знак судьбы. Ты даже похож на него, только в более обновленной версии. Ты кто по гороскопу?

– Водолей. – Ответил Иван.

– Вот и я тоже. Я же говорю, что судьба!

Она снова чмокнула его в щеку, встала с кровати, включила стоящий у окна телевизор и, завернувшись в халат, отправилась в душ. Иван растянулся в постели, наслаждаясь насыщенным утром. На выпуклом экране квадратного телевизора шла передача «Сам себе режиссер» – этакий прадед ютюба, где счастливые обладатели видеокамер отправляли забавное из архивов семейной хроники. Раньше Иван обожал эту программу, постоянно залипал у экрана и пытался повторить трюки рубрики «Слабо». В детстве он был от нее в восторге, но сейчас заскучал. Рука принялась шуршать по кровати, в надежде отыскать пульт, но разум вспомнил, что у этого телевизора пульта нет, а сползать с постели было попросту лень.

В попытке скоротать ожидание, он по привычке достал телефон, на котором почти не осталось заряда. Толку от него по-прежнему не было. Валяться в постели становилось скучно и ленивое тело все же совершило отрыв. В ванной шумела вода. На кухне мяукала кошка. Иван достал из хлебницы батон и запил его чаем. В квартире раздался звонок-канарейка. За дверью кто-то стоял.

– Это он! – Испуганно сказала она, выскочив из ванной.

– Кто? – Спросил Иван.

– Кто-кто! Мой жених! Прячься давай.

Иван оторопел. Подобную ситуацию он часто видел в кино и никогда не думал, что сам окажется в ней. Он даже не знал, что делать. Задумчиво чесал зад, поправляя трусы.

– Не буду! – Заявил он.

– Я сказала прячься! – Процедила она сквозь зубы. – Ты даже не знаешь, что он с тобой сделает, если увидит. Да он тебя убьет!

– Это еще кто кого!

– Не спорь со мной. Прячься!

– Люба! – Зарычал за дверью мужской голос. – Хватит дуться! Открывай! Я знаю, что ты дома.

Дверь задрожала от ударов. Люба с выпученными глазами уставилась на Ивана, перейдя с шепота на язык жестов. Она провела пальцем по шее и указала ему на комнату.

– Прости меня дурака! Я вчера был сам не свой. Открой, пожалуйста. У меня для тебя сюрприз! – Кричал голос, продолжая сотрясать дверь.

Иван на цыпочках добежал до комнаты, размышляя куда ему деться. Открыл шкаф, а там все забито шмотьем. Заглянул под кровать и не решился туда ползти. Его взор обратился к балкону.

– Даже не думай! – Зашипела Люба. – Он постоянно на нем курит. Лезь под кровать!

Выбора не было. Иван выполнил приказ и аккуратно втиснулся между паркетом и перилами, чьи занозы угрожающе таращились на него.

Дрожащая дверь распахнулась, на пороге послышались тяжелые шаги.

– Ну что ты так долго?! – Сказал мужской голос.

– Я принимала душ. Да и ты, вроде как, ушел насовсем.

– Да бог ты мой. Я сто раз так уходил и каждый раз возвращался. Что ты нагнетаешь?! И вообще, я пришел мириться. Я же тебя люблю!

Послышались поцелуи. Шаги приближались к комнате. Он даже не удосужился снять ботинки, а уже кинул ее на кровать. Заноза перил вонзилась Ивану в плечо, и он стойко выдержал это, сохраняя партизанскую тишину.

– Прошу тебя, не сейчас. – Вяло сопротивлялась она под канонаду его поцелуев. – Я на тебя обиделась. Давай, лучше, попьем чайку, и все обсудим.

– Да что там обсуждать? Шептал он. Я уже все решил. Еще месяц и я ее брошу.

– Но ты же сам говорил, что сейчас не то время и нужно еще подождать.

– Да говорил. Но потом понял, что того времени, никогда не настанет. И уж, если решил что-то делать, то надо сразу рубить с плеча. Уже этим летом я перееду к тебе на совсем.

– Прям так? Бросишь жену?

– Да брошу!

– И ребенка?

– А что ему? Он и так меня редко видит. От алиментов я не отказываюсь. И вообще, не отвлекайся. Иди ко мне.

Кровать затряслась, джинсы упали рядом, халат безнадежно повис. Иван замер, дожидаясь окончания акта и так бы лежал, если бы айфон не издал прощальный сигнал.

– Пик! – Послышалось из-под кровати. В комнате воцарилась тишина.

– Что это? – Спросил мужской голос?

– Я ничего не слышала. – Ответила Люба.

– Наверное, показалось. – Сказал он, готовясь затрясти диван с новой силой.

– Пик. – Снова раздался прощальный звук, который теперь означал не только отключение телефона, но и появление у Ивана новых проблем.

Перевернутая голова заглянула под кровать. Иван увидел свисшую до пола шевелюру, вздыбленные брови и густые усы.

– Ты, блядь, кто? – С вызовом спросили усы.

С ног на голову, перевернулся не только тот, кто задал ему вопрос. Перевернулся весь мир. В усатом лице с выпученными глазами Иван признал своего отца. Моральный авторитет лежал со спущенными штанами на кровати, под которой Иван ютился в одних трусах.

– А ну выползай! – Приказал отец и вскочил с кровати. Он стоял посреди комнаты, растопырив руки, как боевой павлин.

– Не трогай его, умоляю! – Завизжала Люба. – Я тебя люблю. Он для меня никто.

– Отвали, дура. Дай мужикам поговорить. – Он оттолкнул ее к стене.

Иван выполз. Он не знал, как себя вести. Все-таки не каждый день, стоишь без штанов перед разъяренным отцом, который тоже в одних трусах, так еще и ровесник.

– Ой попал ты мужик, ой попал. – Говорит отец, разминая пальцами кулаки. – Ну, убеди меня, чтобы я тебе не врезал.

Иван оставался в ступоре. Только что в глубине души рухнул целый фундамент, построенный на мудрости и чести родного отца, который не был дома, потому что постоянно работал. Пахал как вол, ради сына и жены. Не жалел себя, вкалывая на трех работах. Теперь-то понятно, какой была, по меньшей мере, одна из них.

– Я жду объяснений! – Закричал отец.

– Ты даже не представляешь, насколько нелепой выглядит вся ситуация. – Иван прервал затяжное молчание. Он все еще помнил про правила, которые требовалось соблюдать. – Но для всех нас будет лучше, если я просто заберу одежду и уйду. А вы продолжите то, что делали. И мы просто забудем об этом.

В глазах отца Иван не встретил доверия. Он продолжал молчать, осмысляя слова незнакомца. Усы воинственно шевелились, хрустели сжатые кулаки. В комнате, прямиком под люстрой, повисла пугающая тишина. Иван воспринял ее, как согласие. Шагнул к креслу, на котором висела одежда и получил по зубам.

Бить отца – нехорошо. Иван стойко терпел удары и уворачивался от них. Уловив момент, перешел в клинч и врезался в шкаф. С серванта полетела посуда, разбиваясь в дребезги о паркет. Люба визжала. Ее крик разрывал барабанные перепонки, а схватка самцов разгоралась все сильнее. От шкафа они перешли к стене, а затем вместе рухнули на кровать. Страшно было смотреть, как разъяренные мужики в одних трусах кувыркаются в постели, поочередно меняя позиции.

Иван получил кулаком по лицу, когда отец находился сверху. Не выдержал, скинул его на пол и нанес несколько ударов в ответ. Они снова оказались на ногах. Иван зажал отца в угол, нанося удары по корпусу. А когда тот открылся, провел разительный апперкот, которому его когда-то и обучил отец.

Совершенно измотанные, с окровавленными лицами и разодранными кулаками, они лежали на ковре рядом с осколками разбитого сервиза. Испуганная Люба прижалась к стене, прикрыв срам одеялом. После буйных боевых действий в тесной хрущевке наконец-то воцарился мир.

ВКУС СВОБОДЫ

Дым войны рассеялся. Боевой дух остыл, уступив место мирным переговорам. Мужчины пили чай за кухонным столом. Довольная, что обошлось без поножовщины Люба, активно вилась у плиты.

– Ну что? Как бабу делить будем? – Спросил отец, побрякивая ложкой в стакане.

– Я ни на что не претендую. – ответил Иван.

– Быстро ты сдался.

– Я изначально собирался спокойно уйти, без всяких ссор и планов вернуться назад. – Иван провел ладонью по ссадине на щеке. – Но что-то пошло не так.

– Ну извини, поставь себя на мое место. Приходишь к любимой, душу обнажаешь, прощения просишь, а у нее под диваном голый мужик. Я, как тебя увидел, так у меня совсем фляга закипела. Прости, если что. В общем, мир?

Они пожали руки. Довольный исходом переговоров отец, расцвел в улыбке и не скупился на комплименты:

– Крепкая у тебя рука. Да и удар поставлен. Особенно апперкот. Я думал, у меня все зубы вылетят, когда ты щелкнул в челюсть. Колись! В детстве боксом занимался?

– Нет. Отец научил.

– Глыба у тебя отец! Я своего щенка тоже учу уму разуму. Показываю всякие приемчики, чтобы мог за себя постоять, если что. Время сейчас такое. Кругом полно агрессивных придурков, а хороший удар поможет поубавить спесь.

– Это точно! – Согласился Иван.

– Ладно! Что мы тут все сюсюкаемся? За знакомство надо бы выпить. Тут недалеко пивко разливают. Пойдем, я угощаю.

Когда-то в детстве отец постоянно водил Ваню к пивному бочонку, наливал себе пиво, покупал жвачку сыну и просил ни о чем не говорить маме. Это были их маленькие тайны, создающие чувство уникальной дружбы сына и отца. И сейчас, как тридцать лет назад, Иван вновь стоял у бочонка с папой, зная его маленький секрет. Как бы он на него не злился, он все равно был счастлив видеть отца живым. Иван помнил о правилах путешествий. Понимал, что уже их нарушил и не планировал далее их соблюдать. Он не хотел. Так вышло. Отец сам нашел его под кроватью и, вроде как, небо на землю не рухнуло. Все страшное уже позади, можно просто наслаждаться волшебным путешествием со вкусом холодного пива.

– Да, Ваня! – Философски протянул отец, размазывая по усам пену. – У меня, кстати, также сына зовут. Тезки, блядь. В интересное время живем, на стыке веков, в эпоху титанических трансформаций и глобального прогресса. Надо ловить момент! Окно возможностей открыто и дует так, аж сквозит. Важно не упустить свой шанс, добиться успеха или успех останется с кем-то другим. Ты кем работаешь?

– Менеджером.

– Кем, блядь?

– А! Не важно. Бумажки перебираю. А ты кем?

– Я бизнесмен-кооператор. – Гордо ответил отец. – Время сейчас такое. Нельзя сидеть на жопе ровно, нужно постоянно ей шевелить, тогда и бабки к ней будут липнуть, словно банные листы. Так что бросай работать на дядю, лучше работай со мной.

– И чем ты конкретно занимаешься?

– Да всем! Кручусь, верчусь, кредитуюсь, вкладываюсь. Одно время был челноком, возил шмотки из-за бугра и продавал тут на черкизоне, затем занялся перегонкой японских машин из Владивостока. Сейчас осваиваю новые виды бизнеса: инвестиционные фонды, технологии. В общем, работы жопой жуй, порой аж в петлю лезть хочется. Хочешь, не хочешь, а надо. Мне ведь нужно кормить семью. Даже две.

– И долго ты так собираешься? – Спросил Иван, спрятав в голосе глубокую обиду. – Жить на две семьи.

– Сам не знаю. – Вздохнул отец. – Понимаю, что это неправильно. Не по-советски, не по-христиански, что ли. Но ничего не могу с собой поделать. Нет, я люблю жену. Души не чаю в своем сопляке. Но я уже двенадцать лет варюсь в каше семейной жизни, и она уже просто не лезет в горло. Иногда так тошно, хоть стреляйся. А Люба – это легкий просвет в тумане житейской суеты. Она вдохновляет и придает сил. Для меня это важно. Иначе завяну. Вот и мечусь между ними в поисках счастья.

Он сморщил лоб и достал сигарету.

– Ладно. – Сказал он, сделав глубокий затяг. – Что мы все о бабах, да о бабах. Пора бы и делом заняться. Но прежде надо перекусить, пойдем, я тебя кое-чем угощу.

Они шли вдоль улицы, развеивая пивной хмель на бодром московском ветру. Давно проснувшаяся столица, вновь превратилась в большой муравейник. Пестрые толпы суетливо текли по тротуарам. По широким дорогам мчались волги, лады и москвичи, изредка разбавленные иномарками. Троллейбусы бились рогами о провода, трамваи стучали по рельсам.

– Все-таки в уникальное время мы живем! – Сказал отец. – Кто бы мог подумать, что после смерти совка мы попадем в потребительский рай? Товары всего мира теперь доступны и нам, простым смертным. Вожделенная кола, продается в магазинах. Без особых проблем можно добыть видеомагнитафон или телевизор Sony. Джинсы может купить любой дурак, а кто поумнее, сядет за руль мерседеса или тойоты. Вот она – свобода!

Отец остановился и вскинул руки, буквально ощущая себя властелином мира.

– Ее можно увидеть, потрогать и даже попробовать! Мы, кстати, пришли.

У цоколя кирпичной многоэтажки гудела толпа людей. Огромная вывеска McDonald’s, белым по красному, возвышалась на козырьке.

– Буржуйский ресторан. – Сказал отец, указывая пальцем на вывеску.

– Тут же очередь. – Возмутился Иван, не желая тратить на это время.

– Дружище, ты меня пугаешь. Какая на хер очередь? Очередь была в том году, а сейчас это просто херня. В палатке за хлебом и то дольше торчат. За полчаса выстоим. На, держи газету.

Газета – универсальный инструмент тех времен, имеющий множество назначений. Она одновременно могла быть игрушками в виде корабликов и самолетов, пилоткой, защищающей от солнечных лучей и папье маше. Она была мухобойкой и обоями, туалетной бумагой и наполнителем для котов, скатертью, очистителем окон, мусорным пакетом, папиросой, обложкой для книг и многим другим. А еще ее можно было читать и это прекрасно коротало время в ожидании очереди. Отец оказался опытным ждуном. Годы пребывания в очередях выработали у него иммунитет на такие вещи, а газеты были лучшей альтернативой еще не существующих смартфонов.

Иван развернул газету. Ее чтение превратило томительное ожидание в увлекательный процесс. Глаза блуждали по разворотам, цеплялись за яркие заголовки и углублялись в суть:

КРЫМ НЕ ПРЕДМЕТ ДЛЯ ПЕРЕГОВОРОВ: Обвинив Россию в нарушении хельсинкских договоренностей, ВС Украины "обращает особое внимание" мирового сообщества на "недопустимость политики отмалчивания в явных случаях объявления территориальных претензий". Такая политика, по мнению Киева, чревата "перенесением варианта югославских событий на землю Украины".

ВОЙНА В ПРИДНЕСТРОВЬЕ: На прошедшей неделе военные столкновения между Молдовой и Приднестровьем утихли ввиду явного срыва наступления полиции Молдовы, зато словесная война дошла до предельного накала. 25 мая президент Молдовы Мирча Снегур на сессии парламента объявил, что Молдова находится в состоянии войны с Россией и что он официально проинформировал об этом генсека ООН. В ответ президент России Борис Ельцин, заверил, что войны не будет, так как он скоро выведет 14-ю армию с обоих берегов Днестра. Большинство военнослужащих не торопится, однако, покидать обжитое Левобережье.

ЖУТЬ СТАЛА ЛУЧШЕ, ЖУТЬ СТАЛА ВЕСЕЛЕЙ:  В мае, как и предсказывали эксперты, рост потребительских цен вновь ускорился. Рост стоимости жизни в мае составил 24,3% против 14,2% в апреле.

У СТОЛИЦЫ НОВЫЙ МЭР: 06 июня Гавриил Попов покинул пост мэра Москвы. Пост градоначальника столицы занял его заместитель Юрий Лужков.

ЕЛЬЦИНА ПРИГЛАСИЛИ НА G7: 10 июня президенту России Борису Ельцину было вручено официальное приглашение на встречу глав государств семи ведущих индустриальных стран мира.

СЕНСАЦИЯ В ВАШИНГТОНЕ: президенты Ельцин и Буш договорились о беспрецедентном сокращении вооружений.

У МММ НЕТ ПРОБЛЕМ: почтенный покупатель дороже денег. В сердце Москвы в центре коммерции. Необходимое для многих, многое для избранных.

БЕЗ ГИМНА, ФЛАГА И ПЕРСПЕКТИВ? Считанные часы остаются до начала чемпионата Европы. Шведские стадионы уже готовы принять гостей. А готова ли наша сборная выступить лучше, чем 4 года назад? Сборная СНГ, преимущественно составленная из игроков Украины, Грузии и России будет противостоять действующим чемпионам мира и Европы.

– Заходи! Что стоишь?! – Крикнул Ивану отец, когда тот, увлеченный чтением, чуть было не врезался в стеклянную дверь. За изучением среза эпохи время таяло быстрее вафельного рожка. Иван поражался тому, насколько одновременно далеки и близки были новости, которые он читал. Что сейчас, что спустя 30 лет громкие заголовки эхом вернутся в газеты.

– Касса свободна! – Раздалась долгожданная мантра. Отец и сын заказали по гамбургеру с колой, захватили свободный стол и приступили к трапезе. Отец с жадностью неандертальца разрывал зубами на куски заморский бутерброд. Иван, будучи гостем из будущего, не испытывал подобного восторга.

– Ну что? Чувствуешь? – Спросил отец.

– Что чувствую?

– Что-что, блядь? Вкус свободы!

– Нет.

– Вот и я не чувствую. – Отец с досадой посмотрел в окно, о чем-то задумался и затем добавил: «Вкусно и ладно!».

– И точка! – Поправил его Иван, сам не понимая зачем.

Из закусочной они вышли сытыми и довольными, ведь им покорилась целая толпа, которую они переждали и пережевали, утолив голод и интерес.

– Хороший ты мужик, Ванька! – Говорил отец, бодро шагая вдоль улицы. – Почему-то мне кажется, что впереди нас ждут великие дела! Держись меня и все получится! Поверь, в этом городе я не последний человек.

Иван кивнул, скрывая ухмылку. Он никогда не слышал от отца подобной бравады, а если и слышал, то по юности лет принимал ее за чистую монету, представляя папу супергероем, служащим примером для остальных. Видимо, пиво ударило в голову, и отец продолжал распушать павлиний хвост. Он повернулся к Ивану и сказал: Пойдем, я покажу тебе Москву!

ЗА НАШИХ

Над столицей царил зной и лишь ветер, проносящийся над рекой-Москвой не давал падать в обморок. Прячась от жары, Иван с отцом сели в катамаран и, закрутив педали, двинулись по течению, продолжая поглощать алкоголь.

– Пиво – благородный напиток. – Говорил отец, смакуя бутылку. – Особенно сейчас, когда наконец-то есть выбор. Хочешь пей советское, не хочешь – пей немецкое и все равно получишь свой кайф. А вот с водкой можно кони двинуть. Сейчас столько паленого говна. Уж поверь моему опыту.

Иван слушал рассказы отца. Не спорил с его амбициозными заявлениями и даже не собирался их проверять. С каждой минутой на душе становилось печальнее. Почему отец, который, как наивно полагал Иван, всегда был в командировках, попросту прожигал время, не спеша вернуться к семье. Ивану становилось обидно находится с родным отцом, который не спешил повидать своего маленького сына.

– Я вот одного не понимаю. – Сказал Иван, прожигая отца испытующим взглядом. – Хули ты домой не идешь, а со мной шатаешься?!

Отец почувствовал моральный удар. Его даже качнуло, толи от укола совести, толи от хмеля, засевшего в голове, а может и от встречного течения. Он не спешил отвечать. Вытряхнул в горло остатки бутылки и выбросил ее за борт.

– Не в бровь, так в глаз! – Сказал он. – Ладно, мы уже достаточно выпили для задушевных разговоров женатиков и холостяков. У меня полная жопа проблем. Бизнес не ладится. Друзья предают. Я прогорел и влез в долги. Кругом творится черт знает что, а ты спрашиваешь – хули я не дома? Да хули я там забыл? Я что, брусок? Чтобы меня жена пилила? Да мне стыдно сыну в глаза смотреть, что я не смогу его прокормить. Жизнь сейчас такая…

Они сползли с катамарана и продолжили пеший поход. Москва покорялась двум раздолбаям: гостю из будущего и его отцу – аборигену.

– Мне кажется, что сегодня нам повезет! – Сказал отец, заплетающимся языком. – Нет. Точно повезет, зуб даю.

Он погрузил руку сыну на плечо и, распевая песни, направился вдоль шоссе. Даже пошатываясь он сохранял твердый шаг и четко шел к своей цели. Впереди, сияла витрина, за стеклом которой моргали автоматы одноруких бандитов. Бананы, лимоны, вишенки – полный фруктовый набор разбегался перед глазами, издавая чарующий звон. От поставленной цели их отделяли считанные шаги, как вдруг отец отрезвел и резко развернулся.

– Ты куда? – Удивился Иван, уже согласившийся испытать удачу за ручкой игрового автомата.

– Кое-что забыл. Позже вернусь. – Пробубнил отец. Он сунул руки в карманы, уткнулся подбородком в грудь и спешно двинул в сторону.

У витрины с однорукими бандитами, прижавшись шинами к бордюру стояла черная девятка. Мотор заревел, колеса зашуршали и, спустя мгновение, она подскочила прямо к ним, перерезав пути отхода.

– Стоять! – Послышался приказ из-под опущенного бокового стекла. Отец замер. Иван затаился рядом с ним. Из машины выскочили верзилы, главным из которых был широкоплечий мужик в черных очках и пестром спортивном костюме.

– Это кто у нас тут в прятки играет? – Спросил он сиплым голосом. Нож бабочка болтался в его руке, как олимпийский гимнаст на брусьях.

– А, это ты! Привет Вась, я тебя сразу и не признал. – Поздоровался отец.

– Значит богатым буду. Особенно, если ты вернешь мне долг.

– Вась. Я бы с удовольствием. Но у меня же семья, дети. Их кормить надо, одевать. А время сейчас такое…

– Времени сейчас нет! Оно уже давно вышло. Скоро счетчик начнет тикать. Бабки гони.

Отец пошуршал дрожащими руками в дырявых карманах и достал скомканный клочок купюр.

– Вот все, что у меня есть. Забирай. – Сказал он. Спортсмен развернул купюры, облизнул пальцы и принялся за пересчет.

– Здесь меньше половины. – Подытожил он.

– Ну пожалуйста, Вась. – Взмолился отец. – Войди в положение. Я все верну. Дай мне еще одну недельку. Обещаю, она будет последней.

Спортсмен стянул с глаз очки и оглядел холодным взглядом отца и сына. Лицо кирпичом, подобно дорожному знаку, говорило, что процесс переговоров о реструктуризации имеющейся задолженности неизменно зашел в тупик.

– Ну сколько можно? – Сказал он. – Мы же деловые люди. Последнюю неделю, я дал тебе неделю назад. На меня уже коллеги косо поглядывают, а в нашем деле это смертельно опасно. Боюсь, что без переговорных процедур нам не обойтись.

– Грузите его в багажник. – Приказал он своим архаровцам.

Здоровенные мордовороты, не обращая внимания на свидетелей, схватили отца и потащили к машине. Из салона звучала модная музыка, а отец что-то невнятно визжал и болтал ногами. Болтало и Ивана. Он стоял и не знал, что делать. Страх сковал конечности. Он оставался зрителем трагического момента, правила путешествий обязывали его не влиять на ситуацию, но оставить отца в беде он не мог.

– Стойте! – Крикнул Иван. Он еще не придумал, что делать. Но его призыв временно остановил преступление. Мордовороты замерли. Скрученное тело отца повисло в метре от багажника. Спортсмен в темных очках повернулся к Ивану.

– Мы раньше нигде не виделись? – Спросил он. Иван пожал плечами. – Уж больно рожа твоя мне знакома. А, точно! Ты же тот тип с модными часами, которые какой-то лох купил за пару косарей. С тобой приятно иметь дело.

– Так чего ты хотел? – Продолжил он, не дождавшись от Ивана какой-либо внятной реакции? – У меня дел по горло, а ты прерываешь рабочие процессы. Тебе что, больше всех надо? Или ты решил за него вписаться?

Он вскинул руку, заставив Ивана одернуться и посмотрел на часы. Ремешок и циферблат, сильно напоминали аксессуар, привезенный Иваном из будущего и проданного на базаре.

– У тебя ровно минута. – Сказал он. – Нам еще на футбол успеть надо.

Ивана осенило. Он поперхнулся, осознав, что нашел ключ к спасению отца.

– Василий Михайлович. – Крикнул кто-то из верзил, продолжавших держать отца навесу. – Так что нам делать-то?

– Ждать! – Крикнул он и вновь повернулся к Ивану.

– Ну и чего ты молчишь? – Снова спросил он. – Совсем борзый что ли? Хочешь составить ему компанию? Так давай. В багажнике хватит места и на двоих. В тесноте, да не в обиде… На счет последнего я пошутил.

Ровно 30 лет назад, 12 июня 1992 года маленький Ваня с трепетом ждал первой игры сборной СНГ – команды, не имеющей конкретной страны, но ставшей для многих нашей. Этим вечером наши должны были встретиться с немцами – действующими чемпионами мира, в составе которых играли выдающиеся игроки. Для Ивана этот чемпионат был первым, за которым он пристально следил.

Он с мальчишеским фанатизмом вводит в клетчатую тетрадь результат каждого матча. Журнал Panini пополняется наклейками, замызганные чернилами пальцы разглаживают лица звезд мирового футбола: Марко Ван Бастен, Алексей Михайличенко и, конечно же, Руди Феллер, усами и прической отдаленно напоминающий отца. Игра вот-вот начнется. Диктор центрального телевидения объявляет составы команд. Ваня сидит в комнате, закутавшись в спартаковский флаг и не отрывает взгляда от выпуклого экрана. Мама заварила сыну чай, намазала подсолнечным маслом и чесноком ломтики черного хлеба и оставила сына наедине с волшебным праздником большого футбола.

Прошедшие годы размазали в памяти детали той выдающейся игры. Иван уже забыл, кто именно забивал в матче, да и забивал ли. Но он точно помнил, что игра завершилась в ничью, оставив смешанные чувства радости и печали.

– Я знаю, как решить вашу проблему. – Заявил Иван после долгой паузы.

– Подожди, дружок. – Возразил Василий. – У меня проблем нет. Проблемы у вас и, если ты сейчас не пояснишь в чем дело, то одной проблемой станет больше.

– Я знаю, как закончится сегодняшний матч.

– С немцами? – Спросил кто-то из верзил.

– Да, с ними! – Подтвердил Иван. – Мы могли бы сделать ставку, выиграть деньги и вернуть вам долг.

Вожак банды внимательно посмотрел на Ивана, пытаясь оценить степень его сумасшествия.

– Ты сейчас шутишь или серьезно? – Спросил он.

– Мы сможем сделать ставку? – Ответил Иван вопросом на вопрос.

– Мы можем все. Но где гарантии, что ты знаешь правильный результат? Ты что, господь бог?

– Я клянусь, что я знаю, как закончится этот матч. Стал бы я говорить вам об этом, если бы не был уверен? Я же понимаю, какие последствия меня ждут, в случае ошибки.

– Допустим, я тебе поверил. Ну и каким будет счет?

– Ничейным! – Ответил Иван, ощущая сухость во рту. Спортсмен хмыкнул.

– Тоже мне предсказатель. – Сказал он. – Это почти как монетку бросить. Мне нужен точный счет! Если мы поставим деньги, что он мне отдал и ставка сработает, то долг будет погашен с процентами, да и вам что-то еще останется. А если нет… То вы, в качестве утешительного приза, получите ночную экскурсию в химкинский лес.

Над ними нависла пугающая тишина, разбавляемая лишь шумом проезжающих автомобилей. Иван отчаянно мял извилины в полуобморочной голове, пытаясь вспомнить детали того матча, но они были безвозвратно забыты. Матч точно завершился вничью, а с каким счетом: 0-0, 1-1 или 2-2, он вспомнить не мог. Отступать было поздно, шаг в сторону пропасти он сделал мгновение назад и теперь, несмотря ни на что, нужно смело продолжать движение вперед.

– Один – один. – Ответил Иван, отдав предпочтение золотой середине. На страх и риск он ткнул пальцем в бумажное небо, надеясь, что попал в цель.

Верзилы заржали, лицо отца исказилось гримасой и, лишь вожак банды, сохранял хладнокровный вид.

– Ты, либо сумасшедший самоубийца, либо пророк. – Сказал он. – В любом случае, мы скоро узнаем это. Но почему-то мне хочется тебе верить. Надеюсь, что ты не держишь нас за лохов.

Букмекеров долго искать не пришлось. В здании с однорукими бандитами, были бандиты двурукие, спустившиеся с кавказских гор на умеренную равнину. Горец Дауд принял ставки от отца и его деловых партнеров на конкретный исход.

Иван с отцом стали почетными пассажирами черной девятки. Вместо багажника им выделили места на заднем сиденье в окружении двух верзил. Пренебрегая правилами и линией разметки, машина мчалась навстречу игре.

Бандитская хата, встретила их затхлым запахом мочи. По полу катались пивные бутылки. В небольшой комнате напротив телевизора стоял дырявый диван без ножек. Верзилы подтащили к нему пару табуреток, поставили на них пиво и воблу и принялись настраиваться на игру.

– Чувствуйте себя как дома. – Сказал вожак, указывая им место в дальнем углу. – Уж простите, что без удобств.

Иван и отец разместились на полу в углу комнаты. Вожак сел посреди дивана, достал пистолет и демонстративно бросил его на табурет. Один из верзил теребил рога черно-белого телевизора, пытаясь поймать картинку. Рябь экрана постепенно сгладилась, голос диктора объявлял составы команд, все было готово к просмотру игры.

Отец совсем поник. Он сидел в углу, тупо уставившись в пол, ожидая удара судьбы. Он уже не считал встречу с Иваном удачей, наоборот, он смотрел на него, как на проклятого, от которого нужно бежать. Ивану тоже было неспокойно, как назло, он совершенно забыл точный исход и очень надеялся, что проявленная в моменте интуиция его не подвела.

Бандиты жадно терзали рыбу, глотали пиво и истово болели за своих. Хватались за голову из-за промахов. Топали ногами в опасный момент и матерились после каждой неудачной передачи.

– Пенальти! – Крикнул вожак, после того, как в штрафной соперника упал Михайличенко.

– Судья пидарас! – Добавил он следом, после того, как тот не поставил на точку.

Игра продолжалась. На протяжении долгого времени держалась нулевая ничья. Немцы закрыли небо. Руди Феллер пару раз неплохо пробил головой, заставив бандитов хвататься за голову. Но удача была на стороне нашего вратаря. Сборная СНГ тоже не тушевалась. Канчельскис и Добровольский то и дело доходили до штрафной, нанося опасные удары.

Иван затаился. Легкий холодок, как дыхание смерти, прогуливался по его спине. В глубоком детстве он испытывал похожие впечатления от просмотра этого матча, но тогда он жаждал нашей победы, сейчас же он молился, чтобы была ничья.

Иван внимательно следил за игрой, вспоминая заголовки прочтенных за утро газет. Сборная СНГ, сотканная из российских и украинских футболистов, представляла дружную силу, способную противостоять сильнейшим державам мирового футбола и крымский вопрос не мешал их игре.

– Пенальти! – Снова раздался крик вожака. Довольные верзилы принялись обнимать друг друга.

– Пенальти! Чистейший пенальти! – Подтвердили в телевизоре голоса комментаторов.

Игорь Добровольский, сыграл как Пеле. Ворвался в штрафную, принял навес, сбросил мяч в сторону и получил по ногам.

– Как-то неуверенно себя чувствует Добровольский. – Сказал комментатор, когда футболист поправлял густую прическу, готовясь нанести удар. Трибуны гудели. Мяч покачивался на точке, ожидая пинка, а бандиты до треска сжали кулаки, прилипнув глазами к экрану. Удар и мяч залетел в ворота. Бандиты вспрыгнули, приняли обниматься и кричать: «РОССИЯ ВПЕРЕД!». Счет в матче стал один – ноль.

Игра продолжалась. Оставалось еще полчаса, чтобы дождаться ничьи. Время таяло, немцы лупили по воротам, но забить так никто и не мог. Они били штрафные, исполняли навесы, попадали в перекладину и створ и никак не могли добиться успеха.

Вожак внимательно следил за игрой. Его глаза не отрывались от экрана, а руки нервно мяли пистолет. По жилистому лбу текли капли пота, выражая сомнение, что заряженные на ничью деньги окажутся выгодной инвестицией. Бандиты ругались. Диктор возвышенным тоном крикнул: «Гол!», но его не было. Кесслер промазал, пробив штрафной. До конца встречи оставалось несколько минут.

У Ивана щемило в сердце. Ему казалось, что к концу подходит не только матч, но и вся жизнь. Как же он мог забыть исход этой встречи? Может он перепутал и не было даже ничьи? А быть может все дело в его вмешательстве в ход истории и теперь она пошла другим чередом? Коварные мысли били по нервам и мешали дышать. Неминуемый конец близился с каждой секундой.

Судья свистнул. Это был не конец игры, а последний штрафной, назначенный им за сбитого немца. Кесслер подошел к мячу, чтобы вновь отправить его на трибуну. Разбежался и пробил!

В комнате раздался выстрел. Иван защурился, будто пуля предназначалась ему. В ушах звенело, в глазах творилась муть. Не обнаружив на себе видимых ран, он с испугом посмотрел на отца. Тот тоже не истекал кровью. Со стены сыпалась штукатурка. Оглушенные выстрелом бандиты успели прийти в себя и радовались сбывшемуся прогнозу. На мерцающем экране развевался немецкий флаг, Кесслер и Феллер обнимали друг друга, возвращаясь на центр поля.

– А ты и, правда, пророк! – Сказал вожак. С улыбкой на лице он заправил пистолет за пояс. Случайная встреча старого должника принесла ему большой куш.

НАЗАД В БУДУЩЕЕ

Матч с немцами навсегда останется в сердце Ивана, и теперь он никогда не перепутает итоговый счет. Радостные бандиты вернули отца и сына к витринам игровых автоматов. Плотные, покрытые перстнями пальцы Дауда, отсчитали толстую пачку купюр.

– Поздравляю! Долг погашен!

Вожак протянул часть денег Ивану, но тот не спешил их принимать.

– Да не ссы ты, все ровно. Я же говорил, что мы не звери, а деловые люди. Уж не знаю откуда тебе известно, но ставка выгорела. Ты помог мне, я помогаю тебе. Бери, пока дают.

– Спасибо! – Сказал Иван и запихнул подарок в карман.

Пользуясь благосклонностью бандитов, он хотел поскорее уйти и больше никогда не видеть черную девятку. Бандиты уселись в машину и завели мотор, магнитола завыла песнями группы «Ласковый май».

– Эй, как тебя там? У меня еще вопрос. – Сказал вожак, просунув голову в открытое окошко. – Как сыграют наши с голландцами?

Иван снова не пылал уверенностью в точном знании счета. Он практически не сомневался, что игра завершилась вничью, но итоговый счет был туманен. Может 1-1, а может 0-0. Он потянулся за подсказкой к телефону, совершено забыв, что тот разряжен.

– По нулям! – Ответил Иван после некоторых раздумий.

– Так давай сделаем ставочку!

– Спасибо! Но, как-нибудь, в другой раз.

Иван помнил о правилах. И даже нарушая их, он не хотел лишний раз испытывать на прочность судьбу. Риск того, что он может остаться здесь навсегда становился все больше.

Отец, в благодарность за спасение, обеспечил сына ночлегом, разместив на полу кухни в квартире Любы. Всю ночь Иван не смыкал глаз. Ворочался, на старом матрасе, размышляя о сути бытия. Такого экстремального туризма у него еще не было. Даже глубокое погружение в клетке, окруженной стаей акул, не казалось таким опасным, как плавание с акулами перестроечного бизнеса во время футбольной игры. Уж где-где, а там укусить могли больно и никакая клетка бы не спасла. Отсутствие мобильника делало время томительно долгим,тоска по современности продолжала расти, и Иван твердо решил, что пора возвращаться обратно. Знать бы только как.

Он встретил утро за кухонным столом. Запивая бутерброды чаем, заглянул в комнату. Отец сопел, закинув голову на подушку. Люба прижалась кудрями к его груди. Их пятки торчали из-под одеяла.

Не желая тревожить их сон, Иван вышел на улицу. Он отправился к исходной точке своего большого путешествия и наделся встретить там навороченную копейку с надписью «Обама чмо». Метро и трамвай привели его к нужному месту. Заработанные на удачной ставке деньги, обеспечили легальный проезд, без прыжков через турникеты и забегов от кондукторов. Еще никогда в начале девяностых Иван не был настолько богат.

И вот он снова на прежнем месте. Стоит у старого здания посреди широкого тротуара и смотрит на дверь магазина, через который, когда-то в далеком две тысячи двадцать втором он проходил по пути к туристическому агентству Time Travel.

За тридцать лет здесь мало что изменилось. На стене торчала «ПРОДУКТЫ», в тусклом коридоре воняло картошкой, а между ящиками с пивом и водкой Smirnoff скрипела железная дверь, на которой вместо таблички «Time Travel» висели три буквы «М».

Тесная комната разит духотой. Коробки с импортной техникой стоят на сыром линолеуме. Чьи-то ноги лежат на заваленном хламом столе. С кресла доносится тихий храп. На лицо спящего мужчины сползла фуражка с металлической буквой «Т». Иван осторожно схватился за козырек и заглянул под него. Сомнений нет – это он, тот самый шофер, что недавно протаранил стену, выкинув его в прошлое.

Да, его лицо куда тоньше и моложе, чем в момент их последней встречи. На лбу еще не вырыты окопы из морщин, а щека не украшена шрамом. Но это он, это точно он – человек, который вернул его в прошлое.

Иван коснулся его плеча, тот вздрогнул и вскочил со стула, издавая медвежий рык.

– Ты кто? – Спросил недовольный сиплый голос. Рука шофера схватила лежащий на столе гаечный ключ. Иван примирительно поднял руки.

– Пиздуй отсюда, пока ноги целы! – Шофер размахивал ключом, словно шпагой.

Иван сиял от радости, понимая, что горячий тур в прошлое неминуемо подходит к концу. Пора паковать чемоданы и сказать – гудбай. Отбросив в сторону прелюдии, он начал говорить начистоту:

– А вы, случайно, не отправляете людей в путешествия во времени?

– Нет, но я могу послать тебя в путешествие по матери!

– Я понимаю, что это выглядит глупо. Вы, наверное, даже мне не поверите. Но несколько дней назад я сидел с вами в красных жигулях в подземном гараже этого самого здания, и вы отправили меня в прошлое.

Шофер почесал ключом голову. Буквально за пару фраз Иван обрел образ городского сумасшедшего, толпы которых бродили по улицам с различными транспарантами.

– Какое на хуй прошлое? – Спросил шофер. – Мы прокладываем тропу в будущее!

– Вот оно-то мне и нужно! Верните меня обратно, пожалуйста.

Они вышли покурить. В тени подземного гаража, разящего мочой и машинным маслом, одиноко стоял красный жигуль. На прикрученном к крыше багажнике лежали коробки IBM, а прозрачные стекла еще не отражали патриотических чувств.

– Она? – Спросил шофер, тыча сигаретой в сторону машины.

– Да! – Вожделенно ответил Иван.

– Ну и зашибись! А от меня-то тебе, что нужно?

– Как что? Вернуть меня в будущее!

– Будущее уже наступило, дружок! – Он раскинул руки и сделал глубокий вдох. – Наслаждайся свободой! Хочешь, работай. Не хочешь – не работай. Делай то, что посчитаешь нужным и будь счастлив! Вступай в наши ряды! Стань акционером «МММ» и уже через пару лет ты станешь одним из богатейших людей этой великой страны.

Он достал из кармана сальную пачку странных купюр, одинаково похожих на советские рубли и американские доллары, только вместо Ленина и Вашингтона на них красовался кудрявый очкарик.

– Что это? – Спросил Иван. – Вроде ни рубли и ни доллары. Хрень какая-то.

– Сам ты хрень, невежа! Это мавродики! – с придыханием ответил шофер. – Истинная валюта будущего, которое уже наступает. Если ты хочешь приблизить будущее, то вступай в наши ряды.

Иван бросил в шофера понурый взгляд. Ему еще не хватало выслушивать байки про эффективность этой криминальной конторы.

– Нет уж, спасибо. – Сказал он, понимая, что в будущее его никто не вернет.

– Да подожди ты! Прежде, чем назвать что-то говном, сначала нужно попробовать. «МММ» – это не просто инвестиционный фонд, это мультикомпания, занимающаяся целым спектром разнообразных вопросов от продажи импортной техники до создания фильмов. А сейчас это еще и надежный вклад в будущее. Смотри, как это работает.

Он прислонил к стене остаток недокуренной сигареты и вывел ей треугольник.

– Пока рубли тают, а цены растут нет ничего стабильнее мавродиков! Покупаешь их и не паришься, что завтра скажет центробанк. Сечешь?

Иван кивнул, не имея желания спорить. На лице шофера появилась улыбка. Ему казалось, что новый адепт вот-вот пополнит их ряды.

– Ну что? Купишь себе мавродиков? Я уже купил пачку и ни о чем не жалею. Немного времени и все будет тип-топ. Сейчас все только начинается и самое время встать в авангард, чтобы потом не оказаться в жопе. Ты же смекалистый и должен знать. Не будь халявщиком, будь партнером!

Ловить было нечего. Шофер еще не дозрел до создания машины времени, а его копейка могла лишь возить товары. Путь назад оставался закрытым и от этого становилось грустно.

– Есть здесь кто? – Послышался знакомый голос, эхом пробежавшийся по гаражу. – Мне бы мавродиков, если еще остались.

Глаза шофера радостно заблестели, он оставил Ивана и пошел в темноту, навстречу новому гостю. Иван пригляделся и узнал отца. Вспомнил, как знатно попала его семья с этими вкладами пару лет спустя, но не стал вмешиваться. Нарушать правило на глазах у того, кто их установил было бы совершенно неприлично. Такова судьба.

С этими мыслями Иван вышел на улицу. Отец его не заметил. Сердце щемило от грусти. Он ощущал себя пленником чуждого времени, которое не хотело с ним расставаться. Родные, знакомые с детства улицы и тропы, начинали терять былой шарм. Беспокойство о будущем все сильнее тревожило его. Иван не знал, как ему жить, что делать и где ночевать. Он злился на себя и судьбу, которая выплюнула его как жвачку. Судьба смеялась над ним, тыкала пальцем и сияла беззубой улыбкой. В общем, вела себя как школьный хулиган и Ивану захотелось дать сдачи.

– К черту правила! – Сказал он и направился к торговому ряду.

БЕЛАЯ РОЗА

У входа в пещеру столичной подземки стояли ряды одиноких людей, предлагающих широкий ассортимент товаров: от китайских носков до отечественного портвейна. Прилавками служило все: картонные коробки, деревянные ящики из-под пива, столики, табуретки и даже капот жигулей. Кто-то, и вовсе, держал все в руках. Бабушки сыпали семечки в кулечки, дедушки разливали самогон. Проходящие мимо люди вились вокруг как пчелы, ведь на прилавках также были мед и медовуха. Аналог авито девяностых гудел и пах, предлагая все, на что только могло хватить денег.

Вихрь свободной торговли закрутил Ивана в своих жерновах. Голова кружилась, глаза разбегались, а руки так и тянулись, чтобы что-то купить.

Его внимание привлек умилительный писк. У обшарпанной стены между продавцами парфюма и джинсов стояла мятая картонная коробка из которой выглядывали дрожащие черные ушки. Она пищала и елозила. Иван заглянул внутрь и увидел маленьких щенят. Скрутившись клубочками, они лежали в притирку друг к другу.

– Нравятся? – Спросила молодая женщина, обнажая ряд золотых зубов. Иван поднял взгляд и схватил дежавю. Он был уверен, что уже где-то видел ее, но не мог вспомнить где.

– Если нравятся, то бери. – Сказала она, не дождавшись ответа. – А то их сейчас в миг расхватают. Опять с носом останешься.

– А мы с вами раньше не виделись? – Спросил Иван.

– Может виделись, а может и нет. Я уже и не вспомню. Какая разница? Ты щенят брать будешь?

Иван вспомнил себя – мечтающего о собаке мальчугана, которому родители не хотят покупать щенка. Вспомнил, и захотел исполнить мечту. Взять и подарить щеночка, невзирая на запреты мамы, равнодушие отца и строгость правил, установленных таксистом. Да, это отступление от нормы, но он и так в силу обстоятельств, уже пренебрегал этим правилом и что? Небо не рухнуло, земля не сошла с орбиты и время не повернулось вспять.

Что может случиться от того, что он взрослый подарит себе ребенку маленького щенка? Он же не убивает Гитлера, не спит с Мэрлин Монро и даже не пытается отговорить отца от измен и обмана. Пусть все идет своим чередом, но у маленького Вани будет свой питомец. Мелочь, а приятно!

– Вспомнил! – Иван победоносно хлопнул в ладоши! – Вы продавали квас на ВВЦ!

– Было дело. – Ответила она, кокетливо поглаживая щеночка.

– А тут, что вы делаете?

– Наслаждаюсь свободой. Начальник пришел, посмотрел выручку и говорит: «Знаешь, Надя. Время сейчас такое… свободное. Вот и ты свободна».

Иван посмотрел ей в глаза и расстроился, будто он стал причиной ее увольнения. Она воткнула в рот сигарету, он поднес зажигалку и туман неопределенности выпорхнул из ее ноздрей.

– Вот кручусь, как юла на столе у знатоков. А вопросов лишь прибавляется. – Сказала она. – Но ты меня не жалей. У меня все тип-топ. Теперь я свободный предприниматель. Вот бизнесом занялась, щенят развожу.

– Вот они-то мне и нужны. Такие милые. А что за порода?

– Московская дворняга.

Иван завис. Он собирался услышать другое: йоркширский терьер, пудель или, на худой конец, болонка. Ведь именно о ней он так сильно мечтал в детстве. Пока он пытался найти слова, она продолжала ими раскидывать.

– «Не суди по одежке! – Сказала она. – В стране сейчас кризис. Приходится экономить. И вообще, в конфетке главное не фантик, а начинка и она у нас…

– С ликером? – Находчиво вставил Иван.

– С каким ликером? Чистый спирт!

***

Иван вновь у себя во дворе. У подъезда цветет клумба. На площадке кутит детвора, увлеченные домино старики раскладывают на столе костяшки, а бабульки мило ворчат на скамье. Одинокий, синий, как морская волна мотоцикл стоит у подъезда и ждет своего хозяина дядю Колю – славного добряка, который не раз катал Ваньку и его друзей.

С цветком в руке и щенком под рубашкой, Иван приближается к двери. На ней нет домофона и защитных кодов. На деревянном фасаде нацарапаны вечные тексты: «Спартак – чемпион», «Цой жив», «Анархия – мать порядка».

Волнение растет с каждым шагом. Иван стоит на пороге, не решаясь двинуться вперед. Маленький комочек жизни трясется в его руках, передавая дрожь всему телу. Еще минута и он будет у дверей своей квартиры – того места, где прошло всё детство. Еще мгновение и он снова увидит маму, молодую, амбициозную и красивую, которая верила отцу, несмотря на всю его ложь. Еще немного и он увидит себя, маленького хулигана, жадно познающего мир. Увидит и подарит щенка, исполнив мечту, которую он пронес сквозь всю жизнь.

Подъезд встретил Ивана сырой прохладой. Преодолев два этажа, он стоял перед обтянутой кожей дверью. Время шло, он суетливо переминался на коврике, держал палец у кнопки звонка и не решался его нажать. Совершить лобовое столкновение с прошлым было страшнее, чем подцепить COVID. Иван чувствовал тяжесть дыхания, думал развернуться и уйти и, все же, коснулся звонка.

– Кто там? – За дверью послышался детский голос.

– Ванька, открывай! Папа тебе подарок принес! – С надрывом сказал Иван.

– А вы кто? Мне родители не разрешают открывать дверь чужакам.

– Так я не чужак, я свой! Я друг твоего отца. Он подарил тебе собаку!

Иван поднес щеночка к глазку, чтобы мальчик мог его рассмотреть. Щенок ласково тявкал. Его маленький черный нос отчаянно искал щель. Дверь открылась и за ней Иван увидел себя. Маленький Ваня сиял от счастья, прижимая к груди собачку. Пес слюнявил его подбородок и довольно вилял хвостом.

– Вы кто? – Послышался родной голос. Иван поднял взгляд и увидел маму. «Мама, я твой сын» – чуть было не вырвалось из его уст.

– Я друг Вашего супруга. – Сказал он, переведя дух. – Он просил передать вам это.

Иван протянул цветок – белую розу, как в песне, которую когда-то так любила его мать. Она приняла подарок. Взгляд смягчился, щеки покраснели и покрылись морщинками из-за улыбки, всплывшей на лице.

– Это что за хуйня?! – Покатилась с лестницы чья-то брань. Иван, его маленькая копия и их мама повернулись и увидели отца. Тот стоял на пролет ниже. Бешеный взгляд посылал молнии, взъерошенные волосы кишели на голове, словно змеи медузы Горгоны, а похожие на Боярского усы на этот раз были вылитым Гитлером.

– Ты в конец охуел? – Спросил он, крепко сжав кулаки.

– Ты опять все неправильно понял. – Сказал Иван. Он примирительно вскинул руки и продолжил выйти на улицу.

Дело близилось к новому бою, но разговор тет-а-тет погасил огонь войны. Откровенный мужской диалог рассеял нелепые домыслы. Отец поверил сыну, крепко пожал его руку и пригласил к себе.

МЕСТО ПОДЗАРЯДКИ

Милый дом из далёкого детства принял Ивана спустя много лет. Он вновь стоит в прихожей, пока мама с папой суетливо бегают по квартире. На полу валяются цветастые кроссовки. Над зеркальцем, весело побрякивают ключи. С кухни веет мамиными гренками.

– Что ты мнешься? – Спросил отец с присущей ему интонацией. – Проходи, чувствуй себя как дома.

В сердце Ивана звучали салюты, яркий фейерверк ностальгии ослеплял и придавал сил. Сказка продолжалась. Он снова оказался дома в кругу семьи, посреди любимых игрушек и вещей.

Раздвинув бамбуковые шторки, он вошел в комнату. Люстра свисала с потолка, болтая сосульками. Могучий ковер с кружевными узорами закрывал стену. Рядом с ней стоял старый диван, покосившийся подлокотник которого, будто подмигивал ему, напоминая о тысяче ночей, наполненных мечтами, слезами и страхами.

У другой стены возвышалась сотканная из полок и ящиков чешская стенка, которую он вместе с мамой высидел в бесконечной очереди, а затем часами собирал с отцом. Он пригляделся. На полке выстроились викинги. Черные, будто из гуталина, размером в два кулака, они замахивались на неандертальцев. Поблизости лежали фотоаппарат «Смена» и магнитофон Весна, вокруг которого рассыпались кассеты с звездами отечественной эстрады: мама слушала Пугачеву, папа – группу Лесоповал, а маленький Ваня предпочитал песни Виктора Цоя.

Разглядывая витрины далекого детства, Иван чуть было не раздавил, валяющуюся на полу белую коробочку с красными кнопкам и надписью «Электроника». Он взял ее в руки. На экране появился серый волк и принялся хвататься за яйца.

– Классная игра! – Сказал маленький Ваня, оторвав взгляд от щенка. – Хотите я Вас научу? Там ничего сложного, просто нужно ловить яйца, которые бросают курицы.

Иван справился сам. Усердно наработанная моторика никуда не делась и спустя много лет. Пикая кнопками, он резво складывал яйца в корзину, не позволяя им разбиться.

– Круто у вас получается! – Похвалил его маленький Ваня – Может всю пройдете? А то я так и не смог. Говорят, что если дойти до конца – появится настоящий мультик «Ну, погоди!».

Иван старательно берег яйца. Тыркал пальцами по кнопкам. Не отрывал глаз от игры и все равно оступился.

– Это все враки. – Сказал он, возвращая игру ребенку. – Я проверял.

Взгляд Ивана блуждал по комнате. На подоконнике цвела рассада: лук, петрушка и укроп, служили славным перекусом, вместо чипсов и сухарей. На столе лежала выжигалка. В одном углу комнаты валялся пурпурный галстук, а в другом, на маленькой тумбочке, словно на троне, возвышался драгоценный куб – телевизор «Рубин».

Иван нажал на кнопку. На экране замерцала серая рябь, послышался громкий звук и проявилась картинка. На двух каналах шли передачи различной степени уныния, разбавленные диснеевскими мультфильмами и брейн-рингом. Именно последнее и стали смотреть два Ивана, пытаясь найти ответы на вопросы за короткий отрезок времени.

Шоу закончилось. Маленький Ваня вернулся к щенку. Иван лежал на диване и смотрел в потолок, устав от сетки вещания центральных каналов. Пульта не было, вставать не хотелось, а просить пацана переключить канал не позволяла совесть.

С экрана донесся знакомый голос.

– Съезд российский депутатов западные эксперты рассматривают через лупу, причем делают это так, будто под увеличительным стеклом не чужая страна, а своя. – Говорил в меру упитанный молодой мужчина с начесанными волосами и тонким лицом. – Разумеется не стесняются ни в советах, ни в рекомендациях, ни в прогнозах.

Иван напрягся. С чувством дежавю, он будто находился на перекрестке двух эпох. Ужасно знакомый голос преследовал его. Он слышал его в двадцать втором, слышит его и сейчас. С разницей в тридцать лет с экрана доносится одна и та же интонация.

– Это что? Вмешательство во внутренние дела? – Задался вопросом мужчина с экрана.

– Да, вмешательство! – Попробовал угадать Иван.

– Нет! – Возразил ведущий. – Ибо внутренних дел у нас уже практически не осталось, ведь мы хотели стать частью мировой цивилизации и это уже произошло. Или, по крайней мере, уже происходит. И, если так, то дела теперь у нас общие!

Ухмылка на лице Ивана отразилась корявой глистой. Вот оно – чудо отечественной журналистики. Вернулся на тридцать лет назад, смотришь на экран, а там те же лица, только более молодые и менее наглые. Вроде бы и говорят о том же, но выводы у них совершенно другие. Совпадение? Да, совпадение!

Иван снова заскучал. В моменты скуки он превращался в ковбоя, который вечно хватался за кобуру с целью достать орудие для убийства времени, совсем забыв, что телефон уже давно спит. Все же трудно быть гостем из будущего. К хорошему привыкаешь, как наркоман, а соскочить с этого можно лишь через ломку. Время медленно ползло. Отец продолжал ковыряться на кухне, а маленький Ваня ушел гулять вместе с щенком.

– Поставь на зарядку. – Послышался голос отца.

Иван подскочил, схватился за телефон и принялся рыскать взглядом в поисках розетки.

– Поставь у телевизора. – Сказал отец, передав ему банку с водой. – Пусть зарядится.

– Что? Куда? – Удивился Иван.

Отец посмотрел на него как на тупицу, который не знал элементарных вещей.

– Тебе что? Солнышко лучиком по темечку настучало? Повторяю для тупых. Поставь воду перед телевизором, скоро начнется сеанс Чумака, он ее нам зарядит!

– Какого чувака? Зачем ему банка?

– Не чуВака, а Чумака! Как зачем? – Отец хлопнул ладошкой по лбу. – С тобой все в порядке? Ты не в курсе, что вода обладает энергетикой. Вот, если, например, рядом с ней играет песня Высоцкого или Моцарта, то у нее будет один заряд, а если Пугачевой или Кар-Мэн, то другой. А у Алана Чумака на сей счет целая коллекция зарядов.

– Да бред!

– По телевизору херни не скажут!

– Это же не доказательно и не научно. – Возразил Иван.

– Уж не знаю, что там у вас за доказательства требуются, а мне по утру с похмелуги еще как помогает! Ставь давай!

Иван воздержался от споров и выполнил приказ. Все-таки, до чего же дошли технологии. Раньше телевизор заряжал людей через банку с водой, а теперь делает это напрямую.

СПЕЛАЯ ВИШНЯ

За распахнутой дверью подъезда веяло теплым ветром. Во дворе, под скрип качелей, раздавался гул детворы. Иван вышел на улицу и сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахом детства. Окунувшись в океан прошлого, он снова ощутил себя сорванцом. Тот маленький хулиган, что когда-то дергал девочек за косички, бросал из окна пакеты с водой и в тайне от родителей купался в речке – вышел из крепкого сна и снова захотел пошалить. Он осмотрелся и, убедившись, что находится вне поля зрения ворчливых старух, достал из кармана ключ. Прислонился им к двери и принялся за старое. На двери уже было достаточно шрамов и появление еще одного не стало бы катастрофой. Между надписями «Цой жив» и «Анархия – мать порядка» появилась еще одна – «Я здесь был. Иван из будущего».

Завершив акт вандализма, Иван собрался уходить, но блуждающий взгляд повис на стоящем у подъезда мотоцикле и не собирался от него отлипать. Синий, как морская волна, железный конь переливался на солнце, будто умоляя себя оседлать. Ивана накрыло воспоминаниями. Люлька-прицеп, запах бензина, трещинка на шкале спидометра. Он помнил все до мелочей, ведь на этом драндулете детства их катал дядя Коля. Он сидел за рулем, детвора в люльке, и они мчались навстречу ветру по соседним дворам. Иногда дядя Коля разрешал подержаться за руль, сесть и представить, будто они сами управляют железным конем, как настоящие байкеры.

Иван коснулся руля, провел рукой по выпуклому бензобаку, борясь с желанием залезть на мотоцикл.

– Нравится? – Напугал его бодрый голос. Иван обернулся и увидел бородатое лицо веселого мужчины.

– Дядя Коля! – Восторженно протянул он.

– Сам ты дядя! – Обиженно ответил бородач и в этом была доля правды. Это для маленького Вани дядя Коля был дядей, а для Ивана, вернувшегося в прошлое тридцать лет спустя, он молодой, полный жизненных сил человек, лет на десять младше его.

Дядя Коля – настоящий друг детворы. Он, пожалуй, единственный взрослый, который относился к местной шпане, как к равным. Остальные вели себя как предки, оставаясь в стороне от детских забав. Они, по большей части, надзирали, изредка выглядывая из окон и делая замечания по пути на работу, когда кто-нибудь из ребят переходил с литературного на матерный или допускал другие непристойности. Они только и делали, что загоняли ребят домой заниматься уборкой или уроками. А дядя Коля совсем другой. Он играл с ребятами в футбол, травил байки, угощал конфетами, помогал строить шалаши. Нет, он не отставал в развитии, он обычный взрослый, которому интересно общаться с детьми. Он особенный. Часто сидел во дворе и играл на гитаре, был другом для взрослых и детей. Вокруг него всегда вились красивые женщины, он курил сигареты, был смел и бодр, и все дети хотели быть похожими на него.

Казалось, что он вообще никогда не унывает! У кого что, а у него была целая планета. ИЖ Планета-5 – относительно новый мотоцикл, ставший символом этого двора. Для всех было загадкой, откуда у дяди Коли деньги на такую роскошь. Когда остальные взрослые с утра до вечера пропадали на работе, он, обычно сидел во дворе. Но кого это волновало? Дядя Коля был другом не только детям, но и их родителям. Ваня помнит, как частенько они вместе с отцом, ездили за пивом или катались на озеро. Дядя Коля садился за руль, а они умещались в люльке. Благодаря дяде Коле, детство Ивана прошло с ветерком и он всегда это помнил.

– Нравится? – Спросил он после некоторой паузы.

– Еще как! – ответил Иван, любуясь изгибами двухколесного экспоната.

– Ну так поехали!

Дядя Коля подошел к мотоциклу, схватился за руль и топнул по рычагу зажигания. Зверь зарычал.

– Садись! – Крикнул он сквозь шум тарахтящего мотора. Иван запрыгнул в люльку.

Мотор гудел. Иван сидел в смешной тележке, упиваясь пейзажами прошлого. Подскакивая на кочках, они мчались по старым дорогам. Мимо пролетало детство, а Иван, упираясь коленями в тесную люльку, снова чувствовал себя юнцом. Пролетающие мимо виды обрушили каскад воспоминаний. Универмаг – втиснутый в цоколь высотки магазин с хмурыми продавщицами и запахом рыбы, который несмотря на всю вонь был тем местом, где можно было купить газировку и кекс, а потом жрать это вперемешку где-нибудь во дворе. Спрятанный за брызгами фонтана, кинотеатр с вывеской-исполином и яркими афишами, многие из которых были сделаны от руки. Именно здесь Ваня впервые увидел фильм Терминатор и навсегда влюбился в него. Просторное, выполненное из белых панелей, здание школы спало в вишневом саду, провожая выпускников.

Чем дальше они ехали, тем сильнее городской пейзаж размазывало деревенскими мазками. Асфальт чередовался с гравием. Московскую флору разбавляли деревянные избы, ларьки и придорожные остановки. Царство бетона сменилось полями, неприлично высокой травой и кустарником, сквозь листву которого пробивались лепестки диких роз.

Мотоцикл сбавил скорость и остановился у обочины, рядом со стройной девицей. Ее волосы и ноги соревновались друг с другом в длине. Щедрый макияж на юном лице был похожим на клоунский грим. Она подошла к дяде Коле и повисла не его шее, оставляя на мочке уха следы дешевой помады.

Будучи человеком широкой души, дядя Коля любил жить с размахом. Он ни в чем себе не отказывал и был открытым для всех остальных. Он любил свободу и, в каком-то смысле, олицетворял ее своим образом жизни. Он всегда делал, что хотел. У него был мотоцикл, и куча свободного времени. Красивые женщины окружали его улыбками, а он отвечал им взаимностью.

Блондинка селя на мотоцикл, прицепившись к спине дяди Коли. Железный зверь заревел и продолжил движение.

Окружающее дорогу поле обретало простор. Ветер колыхал траву, поросшую вдоль обочин. Иван прекрасно помнил этот маршрут. Спустя тридцать лет здесь, словно сыпь на попе младенца, появится спальный квартал, а сейчас царит мать-природа, в тиши которой таится маленький водоем.

В глазах взрослого человека озеро, и правда, было маленьким. Тихий пруд, между полем и лесом скорее походил на крупную лужу, чем на полноценное озеро, но для ребят с округи этот лягушатник был самым настоящим курортом, бескрайним, как черное море, и родным, словно озеро Байкал. Несмотря на скромные размеры он достигал глубины в два человеческих роста. Именно здесь маленький Ваня, втайне от родителей, купался в свое удовольствие каждое лето.

Они приближались к берегу. Водная гладь накатывалась на илистую землю, где мятая трава и хаотичные тропы являлись полноценным пляжем. Раздетые до трусов люди дружно плескались в воде, играли в волейбол, загорали на ковриках. Рядом стояла бочка с жирной надписью «Живое пиво».

– Приехали! – Сказал дядя Коля. Он слез с мотоцикла, взял на руки блондинку и с хохотом побежал вместе с ней к воде. Его подруга скинула с себя все тряпки, нырнула в воду и плавала там как русалка, озорно виляя хвостом.

Солнце пекло, переливающееся под его лучами озеро, возвращало Ивана в детство, в котором маленькая пресная лужа была глубже и шире любых океанов. Он вспомнил, как приходил сюда с родителями, а затем, повзрослев, приезжал на велосипедах с друзьями. Купался, кидал камни о гладь, считая «лягушек» и жарил сосиски.

Иван скользнул взглядом по озеру и увидел на другом берегу пламя костра, где такие же школьники, чувствуя себя маленькими Робинзонами, весело плескались в воде и пекли картошку. Вихрь воспоминаний обдал былой свежестью. Ему захотелось окунуться, и он присоединился к новым друзьям.

Ноги вязнут в иле, тень камышей защищает плечи от солнца, брызги летят в лицо. По дну блуждают косяки мелких рыб. Иван с дядей Колей стоят напротив друг друга, а блондинка, как олимпийская спортсменка мечется между ними от буйка до буйка. Вода смыла штукатурку с ее лица, обнажив исконную красоту. Она повисла на шее Ивана, прижавшись сосками к его груди. Он ощущал ее пылкое дыхание с ароматом вишневой жвачки. Она ласкала его взглядом, заставляя сердце бить в набат. Холодные губы коснулись его щеки, а он дотронулся до ее бедер. Ивану стало неловко, он даже не знал ее имени, а напротив стоял дядя Коля, чьей женщиной, как казалось, она была.

Чувство дежавю охватило Ивана, ему казалось, что он видел мокрые белые волосы, гладкое лицо и дрожащий взгляд голубых глаз. Будто он уже чувствовал ее тревожное дыхание, насыщенное запахом спелой вишни.

Блондинка оттолкнулась от него и поплыла к дяде Коле, тот стоял и смотрел на Ивана. Сквозной взгляд наполнялся тревогой. Брови сошлись на переносице, словно дворцовый мост. Ивану стало не по себе, он никогда не видел дядю Колю таким хмурым и пожалел, что поддался чарам блондинки.

Дядя Коля оттолкнул ее и бросился к Ивану. Он был похож на медведя, вышедшего на охоту и засекшего цель. Иван растерялся. Сквозь брызги, с мокрой бородой и бешенным взглядом на него мчался дядя Коля. Снова драться из-за бабы Иван не хотел, а получать по лицу, так тем более. Пока Иван находился в ступоре дядя Коля пробежал мимо и пустился вплавь.

Словно акула без плавника он стремительно греб к противоположному берегу, где игралась местная шпана. Иван пригляделся и заметил там суету. Мальчишки бегали у берега и кричали. Один из них барахтался в воде как поплавок. То пропадал из виду, то снова всплывал, отчаянно вскидывал руки и снова уходил под воду.

– Он тонет! – Закричала блондинка, прикрывая руками лицо. Дядя Коля держал темп и с каждым мгновением приближался к тонущему ребенку. Тот продолжал бороться за жизнь. Озеро медленно пожирало его, руки над водой появлялись все реже. Дядя Коля продолжал грести. Когда мальчик пропадал из виду становилось страшно, что больше он не всплывёт.

Иван дернулся на подмогу, но проснувшиеся страхи заблокировали благородный порыв. Глубокая вода пугала его, не давая решимости плыть. Блондинка выскочила на берег и помчалась по суше. Иван двинулся следом за ней. Пока они огибали озеро, дядя Коля находился там, где недавно тонул ребенок. Его руки не цеплялись за жизнь уже больше минуты. Мальчишки на берегу рыдали. Дядя Коля набрал воздуха и нырнул.

Иван бежал босиком по кочкам, ощущая уколы лежащих камней. Он искал жертву и спасителя, но видел лишь водную гладь. Его пожирал страх. Секунды казались вечностью, и он проклинал себя за то, что не мог прийти на помощь. Блондинка стояла на берегу рядом с рыдающими детьми. Сжав кулаки, она напряженно уставилась в воду. Ее глаза дрожали и в них появился тусклый блеск. Дядя Коля вынырнул из воды.

Словно миссия, он приближался к берегу и с каждым шагом все сильнее возвышался над водой. В его руках болталось тельце бездыханного мальчишки. Дядя Коля положил его на землю. Иван присмотрелся и вздрогнул. В синем лице с бесцветными губами он узнал маленького себя.

– Он мертв? – вопили мальчишки.

– Нужно взывать скорую! – кричала блондинка.

Иван захлопал по бедрам, будто в них был вшит телефон. Затем дернулся в сторону, где лежала одежда, но вспомнил, что позвонить с него у него не получится.

Дядя Коля стоял над маленьким Ваней, пытаясь его спасти. Упершись ладонями ему в грудь, он имитировал массаж, но это не помогало. Время шло на секунды и блондинка решилась на искусственное дыхание. Она зажала нос ребенку, прислонилась к его губам и сделала выдох. После нескольких манипуляций мальчик очнулся, выплюнул воду и задышал.

Все обошлось. Мальчишки обнимали друга, радуясь, что он с ними. Блондинка с дядей Колей стояли в стороне как два супергероя, а Иван испытывал к ним особую благодарность за спасенную жизнь.

СВОБОДА

Руки тряслись, расплескивая по граням стакана пузырящийся лимонад. Рассыпанные по коже мурашки, бусинками лежали на предплечьях напоминая о пережитом шоке. Иван сидел на скамейке у пивного ларька, пытаясь разобраться с мыслями. Экзотическое путешествие по вехам эпох приняло экстремальный характер. Мало того, что час назад на его глазах чуть было не погиб ребенок, так еще этим ребенком был он сам.

К счастью дядя Коля с блондинкой спасли ему жизнь. Раньше он никогда не боялся воды, а сейчас, зайдя в мелкое озеро ощутил рефлекторный страх. Он никогда не видел блондинку, но ее вишневое дыхание казалось родным. Он не помнил, чтобы когда-либо тонул. Наоборот, сбегая на озеро с друзьями он всегда сохранял осторожность. Аккуратно заходил в воду и никогда не уплывал туда, где не мог бы коснуться ногами дна. В озере не было течения, которое могло бы его унести, но все равно мальчик умудрился попасть в беду.

После того как маленького Ваню привели в чувства, он зарыдал. Сначала из благодарности к спасителям, затем от страха, что получит по жопе от отца, а уж потом из-за того, что у него пропала собака. Щенок, которого подарил ему Иван, был на озере вместе с ними. Ребята бросали в воду корягу, а он метался за ней и возвращал обратно. Умело барахтаясь в воде, пес ловко включился в игру, раз за разом возвращая палку. Ребята бросали снаряд все дальше, и щенок неизменно возвращался с ним. Ванькин друг – Димка, тот самый вместе с которым они строили землянки и плавили свинец, размахнулся и со всей силы бросил корягу к середине озера. Щенок помчался за ней и проплыл мимо. Маленький Ваня бросился следом за ним, переживая, что тот заблудится или сбежит. Щенок убежал, а Ваня оказался в окружении воды без шансов на спасение. Как повезло, что рядом были добрые люди.

«Не пытайся ничего менять. Будет только хуже! Поверь, я пробовал!» – вспомнил Иван слова шофера, отправившего его в вояж в прошлое. Казалось бы, мелочь, обычный пустяк в виде подаренного щеночка чуть было не вышел боком. Хорошо, что все обошлось. Главное, не наступать на те же грабли, соблюдать правила и наслаждаться путешествием, ведь оно рано или поздно подойдет к концу. Во всяком случае Иван искренне в это верил. В поисках экзотических впечатлений он ненароком попал в эпоху перемен и сам начал что-то менять, но от этого становилось лишь хуже.

Дядя Коля сидел рядом. Его философский взгляд был направлен на мотоцикл, у колес которого стройным рядом, в притирку друг с другом стояли пустые бутылки. Еще одна, с надписью «Жигули», лежала в его руках и тоже постепенно пустела.

Мотоцикл стоял у обочины. Из его люльки торчали ноги блондинки, к которым липло не только солнце, но и влюбленный взгляд Ивана. Он любовался ее лодыжками и недоумевал, как неказистая, на первый взгляд, дама с безвкусно размалеванным лицом оказалась настоящей богиней, сумевшей спасти его юную жизнь. Непреодолимая сила чувств благодарности и любви наполнила его душу. Он хотел приблизиться к ней, коснуться пламенных губ и сказать спасибо. Но не мог этого сделать. Холодный взор дяди Коли остудил романтический порыв.

– Нравится? – Спросил он.

Иван кивнул, до конца не понимая, о чем именно идет речь: о мотоцикле или их спутнице.

– Забирай! – Лаконично добавил дядя Коля. – Девка хорошая.

Сердце Ивана забилось надеждой. Непреодолимая преграда, стоящая на пути его любви, неожиданно рухнула.

– Ты уверен? – Робко переспросил Иван.

– На все сто! Вижу, что она тебе запала по самые кабачки, да и ты ей, вроде как нравишься.

– А как же ты?

– А что я? У меня еще есть.

Он засмеялся, достал сигарету и задымил.

– У нас теперь свободная страна. – Продолжил он. – Каждый волен говорить, что думает и делать, что хочет.

– Это понятно. Но мне все равно как-то неловко что ли. Она же все-таки с тобой.

– Сегодня со мной, завтра с другим. Она будет с тем, с кем ей лучше и это здорово. Она же не вещь какая-то, чтобы спрашивать, можно ли ее купить. Бери и не спрашивай.

Иван промолчал. Пьяные дискуссии дяди Коли вызывали неоднозначные чувства. С одной стороны, он зажигал зеленый свет для его отношений с блондинкой, с другой, это походило на пьяный бред, который стоит делить на два и множить на ноль, после того, как голова придет в чувства. Дядя Коля дожал четвертую бутылку и бросил ее в кусты.

– Я люблю свободу! – Мечтательно сказал он. Его взгляд устремился в небо, а губы выпустили дым. – Всю жизнь я провел словно в клетке, выполняя чужие наказы. То родители запрещали шататься по улицам, то в школе дрючили как сидорова козла. Мне все время будто твердили – говори одно, думай другое, делай третье и не смей быть собой. А я птица вольная. Хочу расправить крылья, а негде. Везде прутья несвободы. Но теперь все иначе. Жри свободу столовой ложкой, только не подавись.

– Наверное ты прав. – Сказал Иван.

– Еще бы! Без свободы ты не ты, а лишь серое пятно выполняющее чужие приказы. А я люблю быть свободным. Люблю сам выбирать, что мне делать. Люблю, когда ветер треплет бороду, а под задницей рычит мотор.

Быть таким, как дядя Коля мечтал каждый дворовый пацан. Проводить день, как хочется, невзирая на графики мог только он. Его пьяная речь стала лучшей мотивацией для того, чтобы Иван решился сделать первый шаг к блондинке. Он слез с скамейки и направился к ней. Дядя Коля ковылял следом.

– Ну что? – Он бросил в Ивана ключ. – Пора и тебе вкусить свободы. Садись за руль.

Иван растерялся. Оседлать этого коня он мечтал все детство и уже смирился с тем, что мечта, так и осталась мечтой. Да, дядя Коля постоянно катал ребят, но они никогда не управляли мотоциклом, который был не просто транспортом, а целой планетой. Тур в прошлое приготовил новый сюрприз, от которого щеки Ивана стали алыми, как флаг Советского союза.

– Я так себе мотоциклист. – Признался Иван. – У меня даже нужной категории нет. Может все-таки лучше ты?

– Я слишком пьян, чтобы садиться за руль. Не переживай, там все просто. Сел и поехал!

Дядя Коля рухнул в люльку. Иван оседлал мотоцикл, вцепился в руль с полной готовностью дать по газам. Мотор приятно тарахтел, в воздухе пахло бензином, а за ухом ощущалось горячее дыхание блондинки. Она прижалась к нему, в ожидании старта. Детская мечта сбылась. Рычащий конь в железных латах поскакал под его управлением по извилистой дороге, ведущей к родному двору.

Ветер обдувал лицо, заставляя глаза слезиться. Несмотря на тот, что из-за люльки руль постоянно кренило в сторону, Иван быстро приноровился к зверю и ловко вилял им по дороге, обгоняя самосвалы и жигули. Знакомые пейзажи снова мелькали перед глазами: кинотеатр, школа, универмаг. Блондинка согревала объятиями, упираясь подбородком в его плечо. Ее вишневое дыхание щекотало мочку уха и подразнивало его, призывая к поцелую. Иван повернулся и коснулся ее губ, мотоцикл дернуло и унесло в сторону. Уши Ивана внимали крик и матюги пассажиров, его руки отчаянно впились в руль, но ничто не могло спасти их от столкновения. Мотоцикл влетел в столб.

– Еб твою мать! – Возмущался дядя Коля, выползая из помятой люльки. Иван замер, его руки словно вросли в руль, а блондинка продолжала держаться сзади. Все были целы и очень напуганы и лишь дядя Коля вместо страха проявлял пьяную злость.

– Ты чуть нас не угробил, придурок! – Кричал он. – За дорогой надо следить, а не по сторонам таращиться. Все, слазьте. Дальше я сам!

Иван и блондинка покорно выполнили требования хозяина «Планеты». Дядя Коля оттащил мотоцикл на дорогу, завел мотор и, повернувшись к Ивану сказал: Свобода – это не только возможность делать все, что захочется. Это еще и готовность брать на себя за это ответственность. Если уж приготовил для трапезы ложки, то и для ответственности прихвати ведерко.

ДАТСКИЙ ПРИНЦ

Оля – так звали блондинку, которая за считанные часы успела спасти жизнь и покорить сердце Ивана. Молодая и веселая девчонка не против его ухаживаний, и разница в возрасте не выглядела преградой для их отношений. Немного ветреная и наивная, но искренняя и человечная она сильно отличалась от его современниц. Задорный взгляд и озорная улыбка превращали ее в настоящую искательницу приключений, делая ярким пятном на общей картине унылого быта.

Ярким выдался и вечер, полный легких разговоров на обширные темы, где никто не стеснялся делиться мечтами. Они шли по вечерней Москве, Иван держал ее за руку и наслаждался моментом, понимая, что одна его мечта уже сбылась.

Удача продолжала улыбаться Ивану какой-то особенной коварной улыбкой. Переместившись во времени, он получил уникальный статус путешественника-бомжа, вынужденного вечно искать угол для ночлега. До этого ему везло и стелить кофту на грязном кафеле Казанского вокзала еще не приходилось. Повезло и сейчас. Родители Оли уехали на целый месяц на дачу, оставив в ее распоряжении трёхкомнатную квартиру. Вопрос с ночлегом решился сам собой.

Ночь они провели вместе под одним одеялом на мятых подушках, чьи растрепанные перья витали по комнате. Отдав все силы на лоно искрящейся страсти, Иван лежал, не смыкая глаз. Оля прижалась к нему как котенок, упираясь коленкой в живот. Ее длинные волосы, цвета балтийского пляжа, пучком лежали на его груди. Он любовался ее спящим лицом, но сам уснуть не мог. Едкое чувство тревоги холодом рассыпалось по телу, мешая крепкому сну. Различные мысли не давали покоя. Иван чувствовал страх потери. Он не хотел терять, то, что успел приобрести, но и сам боялся оказаться потерянным.

С каждым днем путешествия он сильнее сливался с прошлым. Здесь все было иным, родным и светлым, похожим на сказку из далекого детства. Правда, сказка эта была для взрослых, а у них не всегда хороший конец. А еще страшнее было то, что у этой сказки Иван и вовсе не видел конца. Его привезли сюда на разбитой копейке и никто не спешил забирать обратно. Он уже нарушил правила, рассказанные шофером и боялся остаться здесь навсегда. А может и не боялся, может радовался. Остаться там, где все начиналось, где была вера в то, что завтра будет лучше, чем вчера, где еще не разочаровались в свободе и никто не хотел войны. Ведь здесь рядом с ним теперь Оля – девушка в которую он влюблен, здесь же его мама и, пусть задиристый и непутевый, но еще живой отец. Здесь он сам, маленький и шкодный со своими друзьями хулиганами только-только познает жизнь. Здесь дядя Коля, а ведь он умрет.

Иван вспомнил, что дядя Коля умер молодым. Ушел на пике, как Виктор Цой, превратившись в легенду для местной детворы и навсегда оставшийся в памяти юного мальчугана, как самый добрый дядя в мире. А ведь вчера он спас ему жизнь и познакомил с Олей, а Иван в благодарность, чуть не убил его, врезавшись в столб.

На левом глазу просочилась слеза. Пустой взгляд уперся в потолок, ощущая тяжесть несправедливости жизни. Он совсем забыл, как умер дядя Коля. Юная память, как слаженный фильтр, откладывала в глубокий трюм все трагические моменты детства. Вот и история со смертью любимого дяди совсем вылетела из его головы. Не желая спать, он по кусочкам восстанавливал детали того рокового дня и, вспомнив все, на лице Ивана засияла улыбка.

***

На мамином комоде лежал толстый отрывной календарь с советами и праздниками на каждый божий день. Он уже исхудал наполовину, став похожим на драного кота. Ваня с радостью вырвал из него страницу, наконец-то дождавшись важного дня. 18 июня – дата, которую он так ждал, наконец, наступила. После двух ничьих с чемпионами мира и Европы, нашей сборной было достаточно выиграть у скромной Шотландии, чтобы пройти в полуфинал чемпионата Европы. Это был первый крупный турнир, за которым Ваня пристально следил. Он усердно наполнял журнал наклейками звезд мирового футбола и скрупулезно записывал в тетрадь авторов всех голов нашей сборной. Правда их было не много – всего один. Да и тот Игорь Добровольский забил с пенальти. Зато не абы кому, а чемпионам мира.

Ваня заранее заготовил ручку для того, чтобы записать еще. Он не сомневался, что наши уверенно справятся с шотландцами, которые досрочно выбыли из турнира и выходили на игру без какой-либо мотивации.

Кто бы мог подумать, что день, которого он так ждал, по итогу окажется проклятым. Матч не задался с первых минут. Шотландцы сразу забили два гола. Приятный просмотр с кефиром и сникерсом превратился в сущий кошмар. На протяжении всей игры Ваня держал кулачки иверил, что наши смогут перевернуть игру. Времени было достаточно, но с каждой минутой становилось лишь тревожнее. Заранее заготовленная ручка так и осталась лежать без дела, а наши пропустили еще.

Детские слезы текли по щекам, ударяясь о страницы пустой тетради. Говорят, что шотландцы выходили на игру пьяными, заранее зная, что им ничего не светит. Правда это или нет – неизвестно, но в этот день Ваня тоже хотел накваситься. Матч давно прошел, оставив на душе неизгладимые раны. Впервые в жизни Ваня ощутил досаду за державу, которую он так любил. Он воспринимал поражение, как свое собственное и не знал, как с этим мириться.

За окном давно стемнело. Мама сидела у телевизора и смотрела аргентинский сериал, папы снова не было дома, а Ваня навис над журналом, разглядывая наклейки футбольных звезд. Дождь из слез прекратился, но глаза оставались заплаканными. Маленький праздник большого футбола подошел к трагическому концу и ждать новых побед придется не раньше, чем через два года, что для Вани означало целую вечность.

Громкий, похожий на выстрел хлопок, раздался где-то из-за стены. Ваня вздрогнул, мама вскочила с кресла. Из подъезда доносился шум суеты. Мама примкнула веком к глазку, а затем, приказав Ване оставаться дома, вышла наружу, чтобы узнать, что к чему. Любопытство оказалось сильнее страха и, несмотря на запрет, Ваня выскользнул из квартиры. Вокруг ходили люди, слышался женский крик и плач. Ваня медленно поднимался вверх по ступенькам. На лестничном пролете мрачные соседи стояли у распахнутой двери. Ваня сразу узнал ее, обитую сиреневой тканью с золотистыми цифрами 35. В этой квартире жил дядя Коля. Проскочив сквозь толпу, Ваня заглянул внутрь и увидел алую лужу, растекающуюся вокруг бездыханного тела любимого дядьки их двора.

В тот день Ваня сильно повзрослел. Он научился отличать большие проблемы от малых и больше никогда не страдал из-за неудач в футболе. Вся его жизнь стала похожа на пустую тетрадь, где смерть дяди Коли перелистнула очередную страницу.

Дядя Коля ушел оставив массу загадок. В милиции сказали, что он покончил с собой, но во дворе мало кто верил, что такой свободный и жизнерадостный человек мог добровольно прострелить себе голову.

***

Сквозь сморщенные шторы просочился свет. Из распахнутой  форточки доносится гул трамваев. Город просыпался, стягивая одеяло звездного неба, а Иван продолжал лежать, изучая трещины на потолке. Тяжесть бессонной ночи усугублялась чувством глубокого морального долга, которое он испытывал по отношению к дяде Коле. Для маленького Вани он и так был настоящей рок звездой, а теперь, после вчерашних событий, превратился в идола, которого тот был обязан спасти.

Иван помнил все, что говорил шофер, прежде чем врезаться в стену. И каждый запрет отдавался эхом в его голове. Он уважал правила и старался их соблюдать. Он понимал, что если не следовать им, то можно схлопотать большие проблемы.

"Будет только хуже" – говорил шофер, требуя следовать правилам. А что может быть хуже смерти товарища, которую можно предотвратить? Разве какое-то правило может быть выше человеческой жизни? Дядя Коля вчера его спас, и он должен был ответить взаимностью.

Оля нежно сопела, овившись лианой вокруг его тела. Он гладил ее бедро и наслаждался моментом, совершенно не желая вставать. Но долг обязывал. Времени оставалось мало, висящие на стене модные электронные часы показывали не только семь утра, но и 18 июня – день, когда наши проиграют шотландцам и дядя Коля пустит пулю себе в висок.

Не прошло и часа, как Иван стоял на пороге родного дома. На тихой улице дворник махал метлой, сгребая с бордюров пыль. Дверь в подъезд сохранила отпечатки его недавнего творчества, а место, где обычно стоял мотоцикл, было пустым и влажным. Дядя Коля куда-то умчал. Спасать его в одиночку Иван не решался, он рассчитывал на помощь отца, который наверняка знал, как помочь товарищу.

Он взобрался на нужный этаж, встал перед дверью и вонзил палец в кнопку звонка. Дверь зачирикала, но за ней было тихо. Иван позвонил еще, затем снова. Никто не спешил открывать. Он проявлял настойчивость, оставляя палец на кнопке. Его взгляд опустился на коврик, под которым мама обычно прятала ключи. Рука потянулась вниз и достала звенящую связку. Пока он думал, что делать дальше за дверью послышались шаги, дверь защелкала и приоткрылась ровно настолько, насколько позволяли щеколда и цепь. Из проема заблестели глаза юнца. Его волосы были растрепаны, на костлявых плечах висела майка, а из-под шорт торчали драные коленки.

– Привет! – Поздоровался Иван со своей маленькой копией.

– Здрасте. – Мрачно ответил он, высунув нос из дверного проема. Мальчик подозрительно осматривал гостя, не выражая особых эмоций.

– Как дела, малец? Может, впустишь?

– Мне родители не разрешают пускать посторонних.

– Так позови их.

Лицо мальчика стало пугающе хмурым.

– Зачем? – спросил он. – Сдать меня решили? Все-таки расскажете, что вчера было на озере?

– С чего ты взял? – Возмутился Иван.

– Не знаю. Лицо мне ваше сразу не понравилось. Хитрое какое-то.

– Кто бы говорил. – Подумал Иван и попросил позвать родителей.

– Чего вы к нам постоянно повадились? Ходите, будто к себе домой. Собаку принесли, а вместе с ней горе. А теперь еще и настучать на меня решили.

– Да ничего я не решил!

– Ну а чего тогда приперлись? Либо сдать меня, либо к мамке клинья подбивать, пока папа вкалывает по командировкам. Знаю я таких, видел уже. Вот папа вернется, все ему расскажу.

Иван вообще не любил спорить, а с собой так, тем более, особенно в такой изощренной форме. Потеря собаки существенно потрясла парня, и он чувствовал за это вину. Отца дома не было. Не было и смысла торчать перед дверью. Он попрощался с Ваней и отправился к командировочному пункту отца.

– Рожа у меня хитрая. На свою бы посмотрел. – Усмехался Иван, пытаясь переварить вылитое с порога негодование ребенка. Но то ребенок, а он взрослый и уже знает, что длительные командировки отца сводились к ночевкам у любовницы, адрес которой он хорошо знал.

Спустя полчаса он снова нажал на звонок. Послышалась трель канарейки. Дверь задрожала и распахнулась, обнажив взору Ивана густые усы отца. Помимо усов на нем были разве что трусы и шлепанцы, привычный наряд для здешних мест.

– Чего тебе? – Заворчал он.

– Помощь нужна.

– Извини. Я сегодня занят. У меня дел по самые помидоры. – Он кинул взгляд в сторону комнаты, где располагалась хозяйка квартиры.

– Ты не понял! – Возразил Иван повышенным тоном. – Это вопрос жизни и смерти. Собирайся. Я буду ждать тебя на улице.

Он сидел на скамейке между деревьями и ждал отца. Сигареты таяли одна за другой, создавая особый отсчет. Во дворе было пусто и тихо. Выпуская дым из ноздрей, он обдумывал план спасения. Размышлял о причинах и гадал, самоубийство это или нет. Прикидывал последствия за отступление от правил и связанным с этим риски. Задавался вопросами и не находил ответов.

Тихая музыка, доносившаяся издалека, становилась ближе и громче. Посреди двора припарковалась вишневая девятка с тонированным стеклом, а из ее дверей в сопровождении целой команды вышел мужчина в пестром спортивном костюме и черных очках.

– Здарова! – Крикнул он. Иван узнал голос спортсмена-бизнесмена, любящего ставки на спорт. – А мы как раз за тобой. Думаем, куда пропал? Где потерялся. Может, и нет его вовсе. А он тут родненький, сидит и прячется в тени березок.

Спортсмен засмеялся. Его команда тоже, а вот Ивану было совсем не смешно. Его пугало окружение душегубов. Неужели он ошибся со счетом? Может наши с голландцами сыграли 1-1 или 2-2? А он взял и сказал 0-0? А вдруг эти боровы поставили все деньги на его прогноз и он не угадал?

– Что вам надо? – Спросил Иван, дождавшись, когда утихнет смех.

– Тоже, что и всегда – правильный счет.

Просунув руку в карман, вожак зародил интригу. Что он там достанет? Бабочку-нож, кастет, пистолет?

– Я теперь основательно подготовился. – Сказал он, вынимая из кармана блокнот и ручку. – Кто же знал, что ты сам черт, знающий результат каждого матча. Давай диктуй, я все фиксирую.

– Что диктовать? – Растерялся Иван.

– Что-что? Счет! По каждой встрече. Только ничего не попутай. Я на выигранные бабки купил импортный телевизор, вот хочу и машину новую приобрести. Так что давай без ошибок, а то ты у нас как этот, как его там – сапер. Он тоже ошибается только раз.

Мордовороты снова заржали. А Иван понял, что если он сапер, то мина заложенная им перед прошлым матчем не взорвалась.

– Три ноль! – Сходу ответил Иван.

– Что три ноль?

– Шотландцы с нашими три ноль сыграют, говорю.

– Точно?

Иван кивнул. Спортсмены весело зашумели и принялись обнимать друг друга.

– Да! Я же говорил, что наши их вынесут! – Радовался вожак, помечая цифры в блокноте. – Еще чуть-чуть и чемпионами станут! Будут кубок на хуе вертеть.

– Наши проиграют. – Сказал Иван.

– Что? – Вожак посмотрел на него, как на изменника родины. – Как наши могут проиграть, когда их не смогли одолеть немцы с голландцами? Чемпионы мира и Европы потеряли очки, а какие-то мужики в юбках выиграют 3-0? Ты что несешь, сапер?

Иван стоял на своем. Минутка радости закончилась грустью. Улыбки стерлись с каменных лиц спортсменов. Они не спешили выражать эмоций и растеряно смотрели в сторону вожака, пытаясь счесть его реакцию.

– Я не понял. – Вожак задумчиво почесал ручкой ухо. – Это наши вылетят что ли?

– Да, с последнего места.

– Да и хуй с ними! Деньги не пахнут! Давай еще!

Иван рассказал все что помнил, а помнил он мало, разве что итоговую победу датчан на чемпионате, которая стала главной сенсацией года. Бандиты не сразу ему поверили, думали, что он пьян. Угрожали ножом, пытаясь его отрезвить, но поняв, что он не шутит, записали прогноз и уехали.

Вскоре появился отец. Шаркая шлепанцами по асфальту, он приближался к Ивану. Из-под распахнутой рубашки торчала кудрявая грудь, пальцы вцепились в пивную бутылку, а мешки под глазами прятались за толстыми стеклами солнцезащитных очков.

– Ну что там? – Спросил он, разжевывая сигарету.

Иван не знал с чего начать. То, что казалось ему очевидным, совершенно не выглядело таковым для других. Гость из будущего не может быть откровенным даже с родными. Это перед ним его отец из далекого детства, а для отца он какой-то залетный мужик, успевший переспать с его любовницей. И дядя Коля ему не дядя, а Колян – сосед с верхнего этажа. Поверит ли ему отец, если он расскажет всю правду? Ну а если не он, то кто вообще сможет ему поверить?

– Нам нужно спасти дядю Колю. – Заявил Иван.

– Кого? – Отец вскинул брови.

– Николая, твоего соседа с верхнего этажа.

– Ха! Какой же он дядя? Да и отчего его спасать? От баб и веселья?

– От пули! – Иван смотрел на отца и видел свое отражение в черном стекле очков.

Без лишних подробностей, делая упор на точном знании результатов футбольных встреч Иван попросил отца поверить ему и сейчас. Тот внимательно выслушал все опасения, затем коснулся ладонью его лба и сказал: «Я же тебя предупреждал, не пей водку, она отравлена».

ЗЛАЯ ПУЛЯ

Ироничная улыбка скользила по отцовским губам, пока Иван пытался до него достучаться. Не понятно, поверил он ему или нет, но все же обещал помочь. Искать дядю Колю днем можно было только гаишникам на дорогах, да и те, вряд ли бы угнались за его железным конем. А по вечерам дядя Коля обычно ошивался в ночных клубах, пускаясь в пьяный пляс с красивыми незнакомками. Был бы здесь интернет, Ивану было бы проще, но вместо Яндекса и Алисы ему мог помочь только отец.

– Даже не заморачивайся! – Сказал он. – Днем за ним все равно не угнаться, а вечером мы его найдем. Так что в 19 встретимся на Кунцевской. Только возьми с собой кого-нибудь. А то будешь, как дурак, танцевать сам с собой. У тебя же есть подруга?

Отец снял очки, устремив на него подозрительный взгляд.

– Есть. – Ответил Иван.

– Ну вот с ней и приходи.

Еще никогда день не был таким длинным. Иван ждал наступления вечера. Взгляд кидался на запястье, где когда-то держались часы, рука тянулась к телефону, забывая, что тот разряжен. Фантомные боли далекого будущего продолжали щипать его нервы. Ольга согласилась пойти с ним. Зная, что дядя Коля ей дорог, Иван не стал говорить всю правду, а просто предложил хорошо провести вечер за танцами в ночном клубе. В то время такие места были диковинкой и, склонная к приключениям Ольга, с удовольствием пошла вместе с ним.

Вечер, все-таки, наступил. Пол дребезжал под звуками попсы, раскатываясь по стенам подвала одного из старинных московских домов. Разноцветные лучи ритмично мелькали в темноте, вызывая эпилептический припадок. Отец с любовницей просачивались сквозь толпы дрыгающихся людей. Иван двигался следом, сжимая в ладони Олину руку. Он рыскал взглядом, в надежде найти дядю Колю, беззаботно танцующего под мелодию группы Кар-Мэн. Сотни людей мелодично дергались в темноте и найти среди них любимого дядю было просто невозможно.

Дребезжащая музыка заряжала людей зажигательным ритмом. Отец с любовницей пустились в пляс, подавая пример, которому последовал и Иван. Встав рядом с ними, они с Ольгой начали исполнять похожие на танец движения. Особая атмосфера наполняла свободой сердца, уста и уши. Пока отец продолжал танцы с дамами, Иван выискивал дядю Колю и, кажется, нашел. Вдалеке, в гуще людей, облаченный в черную куртку, бородатый мужчина энергично танцевал брейк-данс. Обрадованный находкой Иван ринулся в его сторону, расталкивая людей, преграждающих путь. Он отчаянно рыл тоннель сквозь толпу, видя в его конце свет. Бородач, не сбавляя темпов, ритмично двигал конечностями. Иван одернул его и понял, что обознался.

В мелькающем мраке ночной дискотеки густая борода, делает людей похожими друг на друга. Бородач замер, посмотрел на него как на придурка и снова пустился в пляс. Иван покраснел от неловкости и обманутых ожиданий. Он уже успел поверить, что сейчас найдет дядю Колю, вразумит его и спасет ему жизнь. Но надежда погасла, как бракованный прожектор в углу зала. Сконфуженный неловким моментом, он вернулся обратно. Сел за барную стойку и обжог горло утешительным пойлом. С каждым глотком на душе становилось теплее, проблемы уходили вдаль, а взгляд остановился на Оле, которая во всю танцевала с его отцом. Отец тоже был подшофе и в пьяном угаре весело терся то об любовницу, то об Олю. Словно коктейль в бокале, сердце Ивана наполнялось ревностью, одновременно вызывая холод и жар. Он жадно следил за тем, как отец трется к девушке его мечты невзирая на его присутствие. Он не стремился к поспешным выводам, продолжая оставаться в стороне. Вопрос о том, козел ли его отец и шлюха ли его возлюбленная оставался открытым. Алкоголь затруднял мышление. Утомленный мозг теснился в застенках черепа и светлые мысли угасали во тьме. В порыве пьяного безумия он был готов выхватить у бармена бутылку, разбить ее и кинуться на отца. Бутылку он так и не тронул, но чувствовал, что сердце вот-вот разобьется на осколки. Отец продолжал напор, он все ближе прижимался к Ольге, терся о ее ноги, касался талии, водил руками по волосам. Его усы нагло щекотали ее губы. Еще мгновение и он залезет ей в рот. Иван не выдержал и закрыл глаза. Музыка затихла на перебивке и вместо новой мелодии он услышал громкий хлопок.

– Сука! – Закричал его отец, схватившись за щеку.

– Кобель! – Закричала блондинка и побежала к Ивану. Взбудораженные люди оглянулись на парочку, но свежий трек Эйс оф бэйс вернул их к ритмичному драйву.

Разъяренный отец посмотрел на Ивана и обжегся о его взгляд. Ловить ему было нечего. Так ничего и не сказав, он взял за руку любовницу и растворился в танцующей толпе. Иван обнимал блондинку. Прижавшись к ней, он ощущал тепло ее дрожащего дыхания. Все внутри обливалось красками, наслаждаясь тем, что она не шлюха. А вот на счет отца оставались сомнения. Иван и Ольга держались за руки, обмениваясь влюбленными взглядами. Медленный танец они провели вместе.

Случившийся переполох чуть было не отвлек Ивана от главной цели. На улице давно стемнело. Грустные болельщики, закутанные в флаги России и СССР расходились из кабаков по домам. Матч еще не закончился, но они уже сбежали с насиженных мест, растеряв всю надежду. «Наши влетели шотландцам» – констатировали они давно известный факт.

Иван мчался как бешенный пес. Время таяло и нужно было успеть добежать до дома. Жизнь дяди Коли могла оборваться в любой момент, и Иван боялся упустить шанс.

Полупустое метро зевало, готовясь ко сну. Поезд, словно червь, медленно полз по московским тоннелям. Иван считал остановки, надеясь, что шанс еще есть. И вот он стоит у подъезда. Ольга держится рядом.

– Зачем мы здесь? – Спросила она, но Иван ничего не ответил. Он лишь выдохнул, поняв по мертвецки спокойному двору, что еще ничего не случилось.

– Побудь здесь. – Сказал он и зашел в подъезд. По ступеням вместе с ним поднималось и волнение, которое с каждым шагом становилось сильнее. Проскочив мимо своей квартиры, он стоял у фиолетовой двери с номером 35. Дыхание сперло. Страх бил по пьяной голове двойным ударом, один из которых отдавал чувством смерти, исходившей от трагедии дяди Коли, а другой одиночеством, связанным с нарушением правил путешествий во времени.

Он замер, не зная что делать. Звонить, стучать, звать на помощь? Как помочь дяде Коле избежать суицида? Да и суицид ли это? Вдруг все это матрица судьбы и, спасая его, он может погубить себя? Стоит ли вмешиваться в ход истории? Не будет ли хуже?

– Будет только хуже! – Отзвенел в ушах бодрый голос шофера, отправившего его на тридцать лет назад.

– Да и хуй с ним! – Сказал Иван и решительно дернул за ручку. На удивление та поддалась, позволив распахнуть дверь.

Дядя Коля сидел на кухонном полу у подоконника. Вид его был жалок. Скукожившись словно гусеница, он невнятно скулил. Дуло пистолета метило ему в лоб, а за рукоять держался мужчина в пестром спортивном костюме.

– А ты что тут забыл? – Спросил он, не сводя прицел с цели.

Иван завис как старый пентиум. В кишках забурлили волнительные процессы. Оказалось, что теперь к смерти близок не только дядя Коля, но и он. Дядя Коля продолжал трястись, от былого рубахи-парня не осталось и следа, а густая борода и растрепанные сальные волосы делали его скорее похожим на бомжа, чем на мачо.

– Друг твой что ли? – Вновь спросил сиплый голос.

– Да, друг! – Ответил Иван, желая вернуть долг дяде Коле. – Не убивай его, прошу.

Бандит замер. За холодным взглядом прятались мыслительные процессы. Пистолет продолжал метить в цель.

– Он мне должен. – Сказал он и задумался. – А ведь шотландцы и правда выиграли. Дауд смеялся, когда я поставил деньги на их победу со счетом 3-0. Теперь он плачет. Да и я не то, чтобы рад. За державу, конечно, обидно. Но моральный ущерб мне компенсировали сполна. Так что и я, в какой-то мере, теперь твой должник.

Он опустил руку, дуло пистолета уставилось в пол. Целя в дядю Колю лишь взглядом, он продолжал размышлять.

– Ладно, живи с этим сам. – Сказал он. Пистолет стукнулся о стол и остался на нем лежать. Бандит вышел из квартиры, толкнув Ивана в плечо.

Дядя Коля рыдал. В взъерошенной бороде прятались слезы. Он смотрел на Ивана, а тот не мог понять, что выражают его глаза: благодарность или скорбь?

– Что с тобой? – Поинтересовался Иван.

– Ничего хорошего. – Дядя Коля сменил позицию, сел на кафель, уткнувшись затылком в стену. – Кажется, что мне конец.

– Почему? Он же уже ушел.

– Это не важно. Я уже настолько влип, что мне никто не сможет помочь.

– Так давай я помогу. Просто расскажи в чем дело. Как говорил мой отец – из любого тупика всегда можно найти выход.

Иван сел на табуретку. Он осматривал кухню, выискивая алкоголь, чтобы превратить напряженную дискуссию в легкую беседу собутыльников. Пока он рыскал взглядом по полкам, дядя Коля кинулся к столу. Он попытался схватить пистолет, но Иван не позволил ему этого сделать. Он вскочил с табуретки и первым взялся за пистолет. Дядя Коля замер, он снова пятился назад на привычное место под подоконником, находясь под прицелом оружия.

– Стреляй! – Крикнул он. Я конченый. Мне уже не помочь.

– Да что ты несешь?! – Возразил Иван! – Давай я сейчас позову Олю, и мы вместе все обсудим. Она здесь, во дворе.

– Оля! – Крикнул Иван в окно. – Поднимайся к нам!

Сам не зная зачем, Иван продолжал держать его на мушке. В коридоре запиликал звонок. Он вышел с кухни и примкнул к глазку. За дверью стояла Ольга. Когда он вернулся, кухня была пустой. Иван наивно заглянул под стол, посмотрел за дверью и лишь потом обратил внимание на колышущуюся у окна занавеску. Он подошел к подоконнику и увидел на асфальте бездыханное тело дяди Коли. Олин визг разбудил соседей.

КЛЕТКА

Кровь растеклась по асфальту. С высока, словно птица, Иван смотрел на труп погибшего товарища. Еще недавно дядя Коля спас его маленькую жизнь, а теперь он сам не смог его спасти. Во дворе царила суета. Шокированные люди толпились вокруг разбившегося тела. Женщины рыдали, закрывая глаза детей. Мужчины возбужденно смотрели по сторонам, пытаясь понять в чем дело. Иван стоял у окна, ощущая пустоту и скованность во всем теле. Ему нужно было бежать, сматываться, пока есть время, чтобы не попасть в передрягу, но он оставался на месте. Ноги сковало параличом, пальцы вцепились в пистолет, а мокрый взгляд опустился вниз. Ольга рыдала, забившись в угол. Время будто ускорилось. Все, что длилось минутами, для него проходило как миг. Во дворе мерцали сирены, по подъезду громыхали суетливые шаги. Дверь распахнулась от удара и в квартиру ворвалась милиция.

Еще никогда туризм для Ивана не был таким опасным. Даже, казавшееся безумием, путешествие по центральной и северной Африке с ее скорпионами и комарами, зыбучими песками, непредсказуемыми аборигенами и беспощадной жарой не шло ни в какое сравнение с Москвой девяносто второго года. Оказавшись в СИЗО, с безвкусной баландой, душными стенами и тесными нарами, забитыми татуированными мужиками с иными взглядами на жизнь, выдерживая натиск беспощадных следователей и прокуроров Иван понял, что вернуться обратно он сможет только через тридцать лет, тщедушным стариком с подорванным здоровьем и расшатанной психикой.

Иван ни в чем не виноват, наоборот, он пытался спасти человека, но милиция этого еще не выяснила. Для нее он подозреваемый с пистолетом в руках, под дулом которого дядя Коля выбросился из окна.

Ему было больно и страшно. Он остался один в окружении тьмы, без надежды увидеться с светом. Дяди Коли больше нет, Ивана обвиняют в его смерти, Оля убита горем, а отец и он сам в своей юной вариации наградили его презрительным взглядом, когда тот спускался по подъезду с наручниками на запястьях.

– Хотел как лучше, а получилось как всегда. – Иронично подмечал он на допросе, не признавая своей вины. Отбиваясь от всех обвинений Иван не мог говорить только правду. Скажи все, как есть и его точно упекут в психушку. А помалкивая о путешествиях во времени, он не мог объяснить ни своего нахождения у дяди Коли, ни паспорта с непонятным форматом и годом рождения, согласно которому, ему, сорокалетнему мужику, было всего десять лет. Как минимум столько же, ему грозило и по статье за умышленное убийство. Но это не единственное, за что могли осудить Ивана, еще ему грозил срок за незаконное ношение оружия и подделку документов. В общем, вернуться в родной две тысячи двадцать второй год он мог уже не в салоне машины времени, а в камере уголовно исправительной системы.

Умелый адвокат легко бы разбил это дело, но у Ивана такого не было. А тот бесплатный, что предоставило судившее его государство, лишь подстрекал на чистосердечное признание в том, чего он не совершал.

Скрывать всю правду Ивану приходилось не только из-за перемещений во времени, но и из нежелания выдавать вожака банды, сорвавшего куш, за счет его предсказаний. В ответ на вопрос, откуда у него пистолет, вместо того, чтобы сказать все, как есть, он отвечал лаконично – «не знаю». За что справедливо получал кулаком под дых, скручивался улиткой на холодном полу и жадно глотал воздух.

Проще было признаться и рассказать, если уж не всю, то хотя бы половину правды и дать объяснение, откуда у него оружие. Но он молчал, толи от страха, толи от дворового чисто пацанского принципа не быть стукачом. Иван держал язык за зубами, даже несмотря на то, что они шатались под натиском оплеух и плохой еды. Он молчал и ждал своей участи.

– Будет только хуже! – Говорил следователь, упрекая Ивана за его молчание. А тот вспоминал, что те же слова, говорил ему и шофер, предупреждая, что не нужно болтать. Несмотря на очевидное противоречие, в их суждениях наблюдалась очевидное сходство. Чтобы Иван ни делал: молчал или говорил, пытался помочь или бездействовал – становилось лишь хуже.

Почти неделю Иван провел в застенках и уже начал к ним привыкать. Бесконечные допросы не приносили результатов и лишь гематома, образовавшаяся под глазом, распухала как надутая жвачка. В сопровождении конвойного, со стянутыми за спиной руками, он шел по длинному коридору. Мерцающий свет рябил вдоль обшарпанных стен, утыканных дверьми канцелярских кабинетов. Почти все они были заперты и лишь из той, что была приоткрыта, доносилось бодрое эхо мужских голосов.

– Здравия желаю! – Прокричал конвойный. Встав у двери, он вытянулся как струна, приложив к козырьку руку. Иван безучастно смотрел в пол. Конвойный ткнул его локтем, требуя проявить уважение к начальству. Тот поднял взгляд и замер. В кабинете за столом сидел могучий начальник, трио золотых звезд украшали каждый погон. На столе раскинулась шахматная доска, а по другую его сторону стоял здоровяк в пестром спортивном костюме. Не отвлекаясь на остальных, он внимательно разглядывал оставшиеся на доске фигуры.

– Мат. – Сказал он сиплым голосом, прижав к королю офицера.

Иван стоял словно пешка. Ему стало страшно, и он молился, лишь бы спортсмен не смотрел в его сторону. Но тот поднял победный взгляд и увидел Ивана.

Иван молчал. Он будто проглотил язык, не желая здороваться первым. Криминальный авторитет не просто был в кабинете полковника без наручников, он с ним пил чай и играл в шахматы. Молчал и спортсмен. Он сделал вид, что не знает Ивана. Взглянул на часы и сказал, что ему пора.

– Будет только хуже! – Твердил Иван, соглашаясь с этими словами. То, что говорили ему другие становилось его судьбой. Он лежал на нарах и размышлял о встрече со спортсменом. К добру это или нет? Может он что-то пронюхивает или хочет его устранить? Такие люди свидетелей не берегут. Что он делал в кабинете полковника? С какой стати они там двигали фигуры? Даже на шахматной доске есть черные и белые клетки, а жизнь Ивана превратилась в одно большое мрачное пятно.

Правила нужно соблюдать. Хотя бы иногда, чтобы не влететь в передрягу. Иван уже и сам не помнил, как и почему он нарушил запреты, данные ему шофером. Давал прогнозы бандитам, подарил себе собаку, вмешался в жизнь отца, пытался спасти дядю Колю и успел переспать с их любовницами. Все это принесло лишь страдания. Бандиты стали использовать его как источник доходов, маленький Ваня чуть было не утонул, получив травму от потери собаки, дядя Коля все равно умер, а Оля, в которую он влюбился, теперь винит Ивана в его смерти. И даже отец, которого Ивана чтил как святого, оказался совершенно не тем, кем он его считал. То славное счастливое время из далекого детства, вернув его, превратила жизнь в настоящий ад. В девяносто втором году для Ивана рухнул не только железный занавес, но и все надежды. Рухнула вся его жизнь.

Проведя взаперти всего несколько дней, он считал, что пробыл здесь целую вечность. Смирившись с судьбой, Иван начинал привыкать к новой жизни и уже подумывал о том, какой узор лучше набить на груди. Он сидел за столом и мял ложкой в железной миске густые комки, которые никак не лезли в горло. Конвойный прервал трапезу.

– На выход! – Приказал он Ивану. Тот вышел, совершенно не понимая, что к чему. Он не знал куда и зачем его ведут. Все близилось к концу, только не понятно какому: концу жизни или мучений? Или того и другого?

Содержание под стражей сменилось подпиской о невыезде. Каким-то чудом милиция сложила факты и поняла, что Иван не причастен к смерти дяди Коли. Вопрос с убийством отпал, но хранение и ношение оружия, а также подлог документов, продолжали держать его под прицелом. Проведя за решеткой несколько дней, он ощущал вкус, цвет и запах свободы, когда вышел за пределы СИЗО.

Он стоял у дороги и не знал куда идти дальше. Хотел встретиться с Ольгой и все объяснить. Рассказать все как есть и даже, если она посчитает его сумасшедшим, смириться с этим и жить дальше.

Нужно было понять, где он находится и как отсюда дойти до Ольги. Иван снова потянулся в карман, достал телефон, который спал, как сказочная красавица и даже тысяча поцелуев были не в силах его пробудить. Он уже привык обходиться без навигатора, связи и новостей, уповая на тонкую интуицию и отсутствие топографического кретинизма. И все равно, словно собака Павлова, он продолжал проявлять рефлекс и хвататься за телефон при каждом удобном случае.

Там, где он был, автобусы ездили редко, метро не было и в помине, а идти пешком натощак не оставалось сил. Он встал у дороги с вытянутой рукой и поднял вверх большой палец. Проносящиеся мимо попутки, были единственной возможностью быстро добраться до города. Как назло, одна за другой они проезжали мимо. Человек, голосующий напротив СИЗО, не вызывал их доверия. К счастью, мир не без добрых людей, и даже здесь в этом злачном месте нашелся попутчик, готовый его подвезти. Черная девятка остановилась у обочины. Тонированное стекло скрывало водителя и пассажиров. Иван дернул ручку и за открывшейся дверью увидел знакомое лицо.

– Запрыгивай! – Приказал сиплый голос.

– Нет. – Замешкался Иван, понимая, что попал в ловушку.

– Запрыгивай, я сказал! Третий раз повторять не буду.

ВПЕРЕД В ПРОШЛОЕ

Машина пыхтела у обочины. Иван стоял рядом, ощущая за спиной гущу хвойного леса, в который так хотелось нырнуть. Спрятаться за толстыми стволами от преследующих бандитов и выйти где-нибудь на другом конце, рядом с станцией метро. Но он не герой боевика, чтобы зигзагами убегать от преследователей, лазать по деревьям и скрываться в кустах. Он обычный, попавший в переплет парень, который не хочет проблем и прекрасно понимает, что, нырнув в лес, он утонет в нем навсегда. Не имея выбора, он залез в салон с надеждой, что бандиты не причинят ему зла.

Иван сел сзади, бок о бок с широкоплечими мужиками, теснившими его к двери. Он смотрел главарю в затылок. Тот открыл бардачок и просунул туда руку, после чего повернулся к Ивану с пистолетом в руке.

– Что ж ты олух-то такой? – Спросил он. – Ты же меня подставил! Ну выпрыгнул он и выпрыгнул. Это его решение. Что же ты остался как идиот? На месте преступления с оружием в руках и без какой-либо легенды? А?

Иван молчал. Защурив глаза, он ожидал худшего. Происходящее с ним, напоминало сон, где единственной возможностью проснуться служила лишь вонзившаяся в лоб пуля. Он замер, ожидая выстрела. Но выстрела не случилось. Вожак продолжал говорить.

– Что молчишь? Язык проглотил? И правильно сделал. Когда я в мусарне тебя увидел, думал, что грохну на месте, но потом понял, что ты ровный пацан. Держал язык за зубами и не сболтнул лишнего. Хорошо, что полковник мой дружбан по спортзалу. Дело замяли, пистолет вернули. Живем!

Иван выдохнул, пережив худшее. Смерть больше не размахивала косой, а бандиты проявляли благодарность не только за молчание, но и за очередной прогноз. Дания стала чемпионов, озолотив не только главаря банды, но и начальника милиции.

– Преступник всегда возвращается на место преступления. – Пошутил вожак, остановив девятку во дворе, где разбился дядя Коля.

Иван потянулся к двери, желая скорее уйти из машины, но бандит схватил его за руку и посмотрел прямо в глаза.

Подожди! – Сказал он. – Не спеши расслабляться. Тебя в любой момент могут снова посадить в клетку. У тебя большие проблемы и нет документов. Второй раз я тебя спасать не буду. Так что выбирай.

– Что выбирать?

– Уж не знаю кто ты: оракул, сам черт или английский шпион, но твоя осведомленность может принести нам пользу. Время – главный ресурс, владея которым мы сможем обладать всем. А ты, словно повелитель времени, умеющий предсказывать будущее, но не знающий, как стричь на этом капусту. Вместе мы сработаемся и тебе не придется бегать. Ну так что?

Заманчивое предложение щекотало нервы. Иван все еще надеялся, что злосчастный шофер приедет и заберет его обратно, а если нет? То как ему жить в это непростое время без правильных документов и жилья? Как устроить жизнь и просто выжить? Может быть, и правда, стоит согласиться и использовать все знания, накопленные за последние тридцать лет? Да и примет ли он отказ? Не то ли это предложение, на которое нельзя ответить – «нет»? А если сказать – «да»? Казалось бы, простое слово, но какие ответственность и последствия оно за собой понесет? Он смотрел «Криминальную Россию» и прекрасно знает, как кончило большинство авантюристов, идущих извилистой тропой. Почти все умерли, остальные расселись по тюрьмам и лишь единицы облачились в пиджаки, приняв депутатский мандант. Нет уж, спасибо! Если уж и получать пулю в лоб, то прямо сейчас.

– Спасибо, но я пас. – Твердо ответил Иван. Бандит ухмыльнулся и снова полез в бардачок. Вновь обернувшись к Ивану, он вытянул руку, в которой болтались часы. Те самые, что пару недель назад Иван продал на базаре и впервые услышал его назойливый сиплый голос.

– Это твой выбор. – Сказал он. – Значит пиздуй и не попадайся ментам на глаза. Второй раз выручать не буду. А это тебе мой презент, чтобы ты лучше ориентировался во времени.

Иван взял часы. Они легли на запястье, обжимая его ремешком. Коварная клешня времени, снова держала его за руку, не желая никуда отпускать. Ощущая свободу в пространстве, он оставался узником времени и не знал, как совершить побег.

«Планета» ушла в закат. Синий ИЖ с причудливым прицепом, накрытый траурным полотном, одиноко стоял у подъезда. Вместо сладкого чувства свободы он вызывал скорбь. На асфальте валялись еловые ветки. В горле застрял ком из горечи, воспоминаний и огромной несправедливости, с которой не справилось даже время. Ивану хотелось подняться вверх, увидеть отца и мать, посмотреть напоследок в свои юные глаза, прежде чем придумать, куда двигаться дальше. Но сил и решимости не хватало. Он просто сидел на скамье у подъезда и не знал, что делать.

Дверь громко хлопнула. Иван поднял взгляд и увидел Ольгу, выходящую из подъезда. Холодные глаза на бледном лице блестели как озера в зимнем лесу. Он встал перед ней, ожидая любого исхода. Молчал и смотрел ей в глаза. Взгляд дрожал, дыхание сперло, лицо горело, как уголек, ожидая пощечин. А Ольга просто обняла его, коснувшись лицом плеча. За один день она потеряла двух близких людей: один разбился о землю, другой угодил в СИЗО. Поначалу она проклинала Ивана за то, что он погубил ее друга, но время, которое он провел за решеткой позволило ей все осмыслить и понять, что Иван ни в чем не виноват, что это дело случая и тяжелой судьбы дяди Коли, на которую он не смог повлиять. Он пытался, пробовал, но стало лишь хуже. И она не винила его за это. Она радовалась тому, что он снова был рядом с ней.

Иван не знал, как жить дальше. Зажатый в угол пространства и времени он не мог оставаться на месте. Не имея возможности осмыслить происходящее, он доверился чувствам, которые переполняли его по отношению к Ольге, она была тем единственным лучиком счастья, который согревал его в эти тяжелые дни.

Наступил вечер. Москву накрыло ковром звездного неба. Иван и Ольга, взявшись за руки, шли вдоль набережной по пути к ней домой. Город сиял огоньками, по дороге проезжали автомобили, а легкий ветер колыхал волосы на ее голове.

БИБИП! – Посигналили сзади. Иван напрягся. Встреча с назойливыми бандитами посреди вечерней Москвы не сулила ничего хорошего. Но обернувшись, вместо черной девятки он увидел алую копейку с гордой надписью: «Обама чмо!». Из окна высунулось довольное лицо пожилого шофера, на котором еще не зажили ссадины с момента их последней поездки.

– Это вы? – шепотом спросил Иван, не скрывая своего изумления.

– Нет, блядь, Пушкин. – Ответил шофер. – Садись, поехали.

– Куда?

– Вот дурной! Куда-куда? Назад, в будущее!

Оля смотрела на них, как на городских сумасшедших забавно обсуждающих новый фильм. Иван растерянно стоял рядом, пытаясь справиться с охватившим его волнением. Он уже смирился с тем, что останется здесь навсегда, проживет по-новому время, которое прожил тридцать лет назад, вытерпит тяготы и лишения вместе с девушкой, в которую он влюблен.

– Я думал, что вы про меня забыли. И уже смирился с тем, что остался здесь навсегда. – Сказал Иван.

Шофер внимательно посмотрел на него и обиженно харкнул на асфальт.

– Не ссы, своих не бросаем! Садись, пора домой.

Иван замешкался. Рука тянулась к двери, а ноги приросли к земле. Он окинул Ольгу влажным взглядом. Пытался подобрать слова, но, как назло, не находил ни одного подходящего. Снова повернулся к шоферу и спросил:

– Можно она поедет с нами?

Шофер посмотрел на блондинку, изучив ее с головы до ног, он зафиксировал взгляд на последнем. Затем присвистнул и ответил: Да!

– Серьезно? – Спросил Иван, дрожащим от волнения голосом.

– Ну да! У нас серьезная контора. Оформим путевочку и вперед!

– Поехали! – Воскликнул Иван, хватаясь за Ольгину руку.

– Куда? – Удивилась она.

– Туда, откуда я приехал. – Сказал Иван, не понимая, что добавить к этому, чтобы не выглядеть сумасшедшим. – Поверь, тебе понравится. Там, где я живу технологический прогресс: плоские телевизоры, комфортные автомобили, евроремонт, телефоны, похожие на компьютер. У меня квартира большая, просторная, переедешь ко мне на совсем.

– Эй, приятель! – Перебил его шофер. – Придержи коней! Какой на совсем? Так нельзя.

– Как нельзя? – Опешил Иван. – Вы же сказали, что можно.

– Можно оформить тур на недельку другую. Посмотреть, что да как и извольте обратно. У нас туристическое агентство, а не миграционная служба. Никаких ПМЖ, только горячие туры!

– Ну пожалуйста. – Взмолился Иван. – Может договоримся? Проедем как-то по-тихому и никому не скажем?

Шафер замешкался. Не спеша говорить нет, он задумчиво водил взглядом.

– Мне что, в багажник ее запихнуть?

Иван промолчал, а его взгляд говорил о многом. Ради того, чтобы Оля осталась с ним он был готов на многое.

– Пойми, не могу. – Шофер неловко закачал головой. – Нельзя на совсем. Она уже там есть, пусть и старая. Двоих на постоянке мир не выдержит. Будет только хуже.

– Тогда я останусь здесь! – Иван выпрямился как солдат перед генералом, гордо заявляя свое «фи».

– Я же говорю, будет только хуже. Садись давай, нам пора!

Сложный выбор пожирал Ивана, казалось, что под ногами горела земля. Хотелось нырнуть в реку, спрятаться в мутной воде от сложных вопросов, требующих быстрый ответ. Он рвался пополам, между желанием быть рядом с Олей и вернуться домой. «Будет только хуже» – талдычили в голове пророческие слова шофера.

– Я люблю тебя. – Сказал Иван и поцеловал Ольгу. – Я обязательно вернусь. Обещаю. Но сейчас мне пора. У меня нет выбора, иначе будет только хуже.

Он сел в машину. В салоне пахло бензином, а на замызганном лобовом стекле струились, похожие на шрамы, трещины, напоминающие о недавней поездке. Шофер дернул рычаг передач, и копейка тронулась с места. В привинченном к двери зеркальце растворялся Олин силуэт. Иван понимал, что возможно, простился с ней навсегда и больше никогда ее не увидит, а если и увидит, то уже пожилой женщиной, потерявшей красоту и юность.

Ночная столица мерцала огнями, за башнями кремля горела «Россия» – яркая вывеска известной гостиницы в центре Москвы. Шофер взглянул на грустное лицо Ивана и потянулся в бардачок.

– На, зажуй сопли, а то укачает. – Сказал он, протягивая ему ириску. – Путешествие подошло к концу. Прошу сохранять задницу в кресле и, в целях ее безопасности, пристегнуться ремнем. Мы возвращаемся домой!

Он потянул за рычаг, вцепился в руль и уперся ногой в педаль газа. Стрелка на спидометре заскакала, как давление гипертоника. От инерции Ивана откинуло назад, а автомобиль со скоростью ракеты помчался в тьму подземного туннеля. Помня то, чем завершился последний заезд, Иван елозил в кресле, пытаясь пристегнуть ремень. Машина подскакивала на ухабах. В момент невесомости бурлило в кишках. Застежка на ремне не работала, Иван кричал об этом шоферу, но тот не слушал его, продолжая давить на газ. Вцепившись в ручку на потолке, Иван закрыл глаза и начал вспоминать молитву.

Машина проскочила сквозь туннель и, вынырнув из него, начала сбавлять скорость. Пронесло! Они остались живы. Иван раскрыл глаза и понял, что вернулся обратно. «Россия» уже не горела, а за башнями кремля раскинулся парк, с выпирающим светящимся мостом над рекой. На дороге вместо жигулей, москвичей и волг проезжали современные иномарки. Тротуары освободились от гнета ларьков, а идущие по ним пешеходы не отрывали глаз от собственных телефонов.

– Наконец-то я дома! – Иван облегченно вздохнул. Несмотря на многократное нарушение установленных правил, его все же вернули обратно. Теперь ему не грозят ни тюрьма, ни бандиты. Похожее на бумеранг, далекое прошлое, неожиданно вернулось к нему, ударив по самому темечку, и теперь улетело обратно.

– Добро пожаловать восвояси! – Сказал шофер, продолжая крутить баранку.

Иван достал телефон, экран которого оставался безжизненно черным. Как наркоман, скучающий по дозе, он испытывал ломку, желая его включить. Его взгляд жалобно коснулся шофера и тот вновь потянулся к бардачку.

– Что ломает? – Спросил он, доставая длинный провод. – Эх, молодежь! Променяли свободу на гаджеты, оставив там не только данные, но и душу. Вот чудеса, какая-то хрень, размером с шоколадную плитку, может уместить всю жизнь. На держи, наркоман. А то скоро пена из рта пойдет.

Он воткнул штепсель в прикуриватель. Длинный волокнистый провод растянулся по салону. Иван подключил к нему телефон, и в нем возродилась жизнь. Он засиял приятным синим цветом, задрожал от вибраций и принялся пиликать, напоминая о каждом пропущенном звонке и сообщении. Мессенджер выкатил ленту новостей. Взгляд бежал по ней, как атлет по беговой дорожке, перепрыгивая рекламные барьеры и спотыкаясь о интересные заголовки: «Страны ЕС полностью откажутся от автомобилей с бензиновым двигателем к 2035 году», «Американские ученые создали вакцину от рака», «Илон Маск назвал дату высадки на Марс», «Кремль решил возродить пионерию», «Мэр Москвы анонсировал производство автомобиля Москвич», «Какими будут новые автомобили Волга и Победа?», «В Москве и Петербурге появится аналог магазина Березка», «ВГосдуме предложили воссоздать СССР».

Пока Иван глотал новости, шофер заглушил мотор. Они остановились у дома, где в начале девяностых жила Ольга. Здесь все существенно поменялось, двор покрылся пластиком, входная дверь обросла металлом и кнопками, а под козырьком и крышей появился меткий глаз видеокамер. Торец дома окрасился муралом, отражающим дух времени, где на фоне лесов и полей стояла сгорбленная старушка с палкой в руках. Народное творчество. Наскальная живопись. И сразу не поймешь, толи это бабушка с флагом СССР, толи старуха с красной косой, за спиной которой стоит дух убитого солдата.

– Чего рожа такая кислая? – Спросил шофер у Ивана.

– Да не знаю. – Ответил тот. – Что не новость, то какой-то бред. Кажется, что все вокруг идут вперед, а мы назад. Будто движемся в обратную сторону и с каждым днем набираем скорость.

– Ничего подобного! Мы тоже движемся вперед! И с каждым разом все усерднее!

– Не знаю. Раньше все говорили, что все лучшее нас ждет впереди, а сейчас, кажется, что все лучшее уже было.

– Это все твои домыслы, пацан! Мы постоянно движемся вперед, порою даже быстрее, чем все остальные.

– Как-то незаметно. – Возразил Иван.

– Это как посмотреть. Надо понимать одну особенность. Мы все идем вперед, просто у них время движется в одну сторону, а у нас в другую. Вот посмотри.

Иван недоверчиво вскинул руку, на запястье которой лежали часы. Вытянутые стрелки замерли в перпендикулярной позе, а тонкая секундная полоска делала странные движения. Она почему-то двигалась не слева направо, а наоборот, будто возвращалась обратно.

– Это как так? – Сказал Иван, постучав по циферблату.

– Не ломай часы, не поможет. Все нормально.

– В смысле? Что за бред? – Иван схватил за руку шофера и посмотрел на его часы. Они тикали в унисон. – Не может быть. Как это?

– Да все хорошо, успокойся. Нормальные у тебя часы и правильно работают. Просто особенность такая. Я же тебе говорил, не нарушай правила – будет только хуже.

Иван завис и не знал, что ответить. Давление пульсировало в висках, тикая, как секундная стрелка.

– Нарушал же? – спросил шофер.

– Нарушал.

– Ну вот. И я нарушал. Дуракам закон не писан. Ладно, не парься! – Подбадривал его шофер. – Я тоже поначалу приуныл, но потом освоился. Привык и даже оброс оптимизмом. Вот сам посмотри, тут нет ничего страшного. Ну подумаешь, стрелка бежит не от запада, а от востока. Так, неприятная мелочь, что-то вроде того, как надеть дырявый носок. Вроде бы бесит, если обращать на это внимание, а если забыть, то и по хуй, словно и нет ничего. Один хрен никто не увидит, если ты в ботинках. Вот и ты, забудь. Не ссы, прорвемся! Победа будет за нами!

Иван умолк, опустив грустный взгляд на часы, стрелка которых шагала в обратную сторону. Слова шофера слегка отогрели продрогшую душу, и он облегченно выдохнул.

– Ну! – Сказал шофер, вытирая со лба пот. – Вперед в прошлое!

Он повернул ключ зажигания. Мотор загудел, фары окатили светом раскрашенную муралом стену. Нога уперлась в педаль газа.