Цена его ревности. Книга 3 (СИ) [Лана Мур] (fb2) читать онлайн

Цена его ревности Книга 3 Лана Мур

Глава 1. Скандальный брак может породить лишь скандалы

Чанда стояла в дверях и провожала гостей. Гости, уже покидая украшенный особняк, как и сама хозяйка замерли на месте и не сводили глаз с девушки в серо-зеленом ленге чоли, на шее которой от быстрого бега плясала мангалсутра, а лоб и пробор украшали тилак и сундур. Следом за ней из внедорожника неторопливо вышел Ракеш и направился к дому.

Ворвавшись в гостиную, Вика замерла. Полупустая комната равнодушно зевнула в лицо — основная масса гостей успела разойтись, а те, кто еще остался, застыли на месте и во все глаза смотрели сестру невесты, окидывая осуждающим взглядом с ног до головы и подмечая мельчайшие детали. В дальнем конце гостиной Вика увидела Айрин — сестра смотрела не нее не веря собственным глазам и вытирая мокрые щеки, а затылок прожигал недобрый взгляд Чанды.

— Дорогая, если это шутка, то она очень дурная. Ты должна это знать, — процедила старушка, рассматривая иностранку с неодобрительным прищуром.

— Дади, это не шутка, — услышала Вика рядом с собой голос Ракеша. — Мы женились. И я хочу представить всем миссис Ракеш Радж, — он сначала посмотрел на брата, потом на Майкла, который еще не успел уйти, и привлек к себе жену.

Замерев и не веря происходящему, все присутствующие не сводили глаз с новобрачных, а те, кто уже успел выйти, заходили обратно, не желая пропустить столь интересное представление.

Вика вырвалась из рук мужа и бросилась к сестре.

— Я пришла, мы пришли, — поправила она себя, в то время как взгляд беспокойно метался по гостиной и собравшимся гостям. — Можно начинать помолвку. Айрин, Санджей! Что вы стоите? Лалит! Ведь все в сборе! Почему не начинаете? — нервничала Вика и тянула сестру к домашнему храму.

Но Айрин не двигалась. Она стояла и смотрела на Вику широко распахнув глаза. Переводила взгляд с красной краски на ее проборе, на такую же красную точку между бровями, на украшение на шее и, наконец, на свадебный наряд.

— Ты, ты вышла замуж?! — еле слышно спросила Айрин, чтобы не выяснять отношения на глазах у всех гостей.

— Все потом, — захлебывалась торопливыми словами Вика. — Ну что же все застыли? Ведь сегодня помолвка! Еще есть время! День еще не кончился.

Но в атмосфере дома что-то неуловимо изменилось. Свет подмигивающих гирлянд был уже не теплым и праздничным, он стал холодным и ненужным, будто осветитель в театре забыл выключить софиты над пустой сценой, когда спектакль уже отыгран и декорации убраны.

— Зато благоприятное время истекло, — подошла негодующая Чанда. — Видишь ли, принцесса, солнце не замедлило свой ход в ожидании, пока ты окрутишь моего внука и соизволишь заявиться. Время ушло, ушел и пандит. Но, даже если бы он и остался, я не позволю войти в свою семью девушке, сестра, которой тайно сбежала с мужчиной. Сынок, — теперь дади повернулась к успевшему подойти Ракешу. — Зачем ты это сделал? Что за необходимость была на ней жениться? Посмотри сколько девушек согласны стать твой женой. Только выбирай. А было еще больше. Неужели мы не нашли бы тебе подходящую пару?

— Дади, я должен был это сделать. Должен был жениться, — сам не желая того, Ракеш выдал тщательно скрываемый страх потерять Вику. Он подошел еще ближе и встал частично загородив от бабушки жену, в то время как взгляды всех присутствующих, в том числе и Айрин, и Санджея обратились на Вику.

— Какое бесстыдство, — волной прошел по гостиной шепот, а дади, гневно сжав губы, снова повернулась к Вике, стоявшей с гордо поднятой головой.

— Как ты посмела так поступить? Как посмела выйти замуж не спросив моего согласия? Как ты посмела обрушить позор на крышу нашего дома?! Сейчас все, кому не лень будут судачить о жене Ракеша и обо всей нашей семье из-за того, что приняли тебя!

Теперь уже Айрин загородила сестру от кипящей злостью старушки.

— Моей сестре не требуется чье-либо разрешение, чтобы выйти замуж. Если у вас есть претензии к этому браку, то предъявляйте их своему внуку. Он в первую очередь должен был спрашивать у вас разрешения, а не моя сестра.

— Она его обманула, обольстила, заставила жениться! Не переживай сынок, — дади снова повернулась к Ракешу и погладила его по щеке сухой ладошкой. — Мы найдем способ расторгнуть брак.

— Действительно, — не смогла удержаться от сарказма Айрин. — Девушка, которой еще и восемнадцати нет, смогла обмануть вашего взрослого внука. Он у вас такой легковерный и наивный, что позволил девчонке обвести себя вокруг пальца?

— Так что, помолвки не будет? — Вика наконец смогла прорваться сквозь полные язвительного яда речи дади и сестры.

— Дади, брак заключен по всем правилам. Его не разорвать. С этого дня и на следующие семь жизней Вика моя жена.

— Не будет этого! — взвилась дади. — Она не будет твоей женой. Ваш брак не подтвержден, я его расторгну! А вы обе, — старушка повернулась к сестрам. — Вон из моего дома. Не будет никакой помолвки, и брака твоего не будет. Ищите женихов в другом месте, здесь их для вас нет!

— Вика, пойдем, нам здесь нечего делать, — Айрин взяла сестру за руку и повела к двери, но девушек остановил Санджей. — Пусти, — невеста попыталась освободиться от его рук. — Ты же слышал — мы здесь нежеланные гости.

— Стойте все! — разнесся по гостиной властный голос Раджа. Он достал планшет, вставил карту памяти, которую забрал у фотографа, и стал листать фотографии перед носом дади. — Как видишь, все ритуалы соблюдены. Брак заключен, подтвержден и не подлежит расторжению, — сказал он, долистав до последней. — Виктория — моя жена, — он постарался, чтобы эти слова достигли ушей всех присутствующих. — И, как моя жена, она достойна уважительного отношения. И я не потерплю, чтобы с ней обращались или разговаривали без должного почтения. Это всем ясно? — Ракеш обвел взглядом присутствующих, задержавшись на дади, брате и Майкле. — А сейчас, раз присутствие моей жены расстраивает мою бабушку, мы пойдем. День был длинный и все устали. Всего хорошего, — Радж отвесил пренебрежительный полупоклон и, взяв жену за руку, направился к выходу. Следом за ним пошла и Айрин, которой уже указали на дверь, и она не намерена была задерживаться в доме, где ее не желают видеть.

Глава 2. Ссора сестер

— Айрин! — окликнул Санджей. — Ты не можешь так уйти. Постой! — он догнал ее уже у самого выхода.

— А как мне уйти? — устало спросила Айрин. — Давай барабан, уйду под музыку.

— Не ерничай, прошу тебя. Все на нервах. Но обещаю, я все улажу. Дади надо успокоиться, я ее знаю. Сейчас она немного остынет, мы все обговорим и назначим новую дату помолвки. Все образуется.

— Что образуется? — глаза Айрин сверкнули. — Что может образоваться, если мне ясно сказали, что не желают меня здесь видеть?! Ты думаешь, я буду пытаться войти в закрытую дверь? Думаешь, буду навязываться людям, которым не нужна?

— Айрин, если дади будет по-прежнему упорствовать, то мы все равно поженимся и будем жить отдельно, но сейчас, я тебя очень прошу, дай мне немного времени. У нее не очень хорошее здоровье. Если и я сейчас уйду из дома, то для нее это может обернуться новым инфарктом. Я постараюсь ее уговорить, но если не получится, это ничего для нас не изменит. Свадьба все равно будет, хоть и немного позднее. Это я тебе обещаю.

— Санджей не надо ничего обещать. Я все понимаю. Они твоя семья и дороги тебе.

В это время дади, которая ревниво наблюдала за средним внуком и его несостоявшейся невестой, и видела, что внук уплывает у нее из рук, решила, что пришла пора прибегнуть к решительным действиям. Душераздирающе вскрикнув, она стала оседать на пол, то есть на руки сына, внука и невесток.

— Айрин, не уходи. Мы еще не договорили. Сейчас узнаю, что с дади, подвезу тебя до дома и там поговорим.

— Хорошо, — согласилась она, и, как только Санджей повернулся спиной, скрылась за дверью.

***

Едва Ракеш, ведя Вику за руку, вышел из дома, как она вывернулась и, схватив за шервани, развернула мужа лицом к себе.

— Ты меня обманул! — воскликнула Вика и толкнула Раджа ладонями в грудь. — Ты обещал, что помолвка состоится! И ты меня обманул! Она сорвалась!

— Мы на нее успели, — Ракеш старался прекратить град сыплющихся на него ударов и не сделать больно Вике. — Разве моя вина, что Санджей не смог отстоять свои интересы и интересы твоей сестры?

— Ты знал, что помолвка без тебя не состоится, но намеренно опоздал! Наше соглашение потеряло силу! Я уезжаю! И ты не имеешь права меня удерживать! Пусти! — Вика старалась вырваться из удерживающих ее рук.

— А как же досье? Хочешь, чтобы оно попало к дади? — прищурился Ракеш.

— Мне все равно. Можешь его съесть, можешь отдать дади и вдвоем любуйтесь на фото, больше вы такого все равно не увидите. Свадьбы сестры все равно не будет! Дади это ясно сказала! Ты! Ты все испортил! А я тебе поверила!

— Не надо ставить крест на их свадьбе. Если считаешь, что я все испортил, то я же могу и все исправить. Я умею уговаривать дади. Так что, если наше соглашение останется в силе, то я берусь все исправить.

Вика резко замерла, вглядываясь в черные блестящие глаза Ракеша.

— И что от меня потребуется в обмен на эту услугу? Боюсь, я не смогу за нее расплатиться.

— Пусть это будет моим свадебным подарком тебе.

— Ты, правда, это сделаешь? — несчастная все еще не могла поверить в искренность свежеиспеченного мужа. Каждый раз Радж заставлял ее поступать так, как хотел именно он.

— Конечно, сделаю. Ты меня обвинила в том, что я тебя обманул. А моя честность не должна подвергаться ни малейшему сомнению. Я всегда держу свое слово, или же не даю его совсем.

— Сколько? — спросила Вика.

— Что, сколько? — не понял Ракеш. — Я же сказал — это мой подарок тебе.

— За какое время ты обязуешься исправить то, что натворил? Чтобы я была уверена, что ты опять меня не обманываешь, — пояснила Вика.

— Давай, обсудим это дома, а не на улице. Смотри, опять зеваки собираются, — Ракеш оглянулся и потянул Вику к машине, но путь им преградила Айрин.

— Пойдем, мы уходим отсюда! — скомандовала она и протянула руку сестре.

— Я не могу, — отозвалась Вика и взяла Раджа за руку, а частично и спряталась за ним.

— Ты меня променяла на него?! Как ты могла так поступить со мной? Как ты могла променять меня — свою сестру — на него?! — не глядя на Раджа, Айрин ткнула в него пальцем. — Ты меня обманула, сказав, что у тебя какое-то важное дело, а сама побежала, чтобы выйти за него замуж? Хотя, прекрасно знала, что это положит конец моей свадьбе! Что за нетерпение такое? Не могли все сделать позже?! Никто бы не умер, если бы вы поженились на несколько недель позже, даже если у тебя с ним что-то и есть! Как ты можешь быть такой бесчувственной эгоисткой?!

— Айрин, поаккуратнее в выражениях. Ты разговариваешь с моей женой, — осадил ее Ракеш, когда смог говорить. Во время всей гневной речи он не сводил с Айрин недоуменного взгляда — совсем недавно перед его глазами была Вика, которая отказалась от всего, от самой себя ради сестры, и теперь эта же сестра обвиняет ее в эгоизме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А ты вообще молчи! В первую очередь я разговариваю со своей сестрой. Вернее, с той, кто была моей сестрой, но теперь у меня больше ее нет.

— Как ты можешь так говорить! — воскликнула Вика. — Ведь только что в гостиной…

— А как я могла допустить, чтобы мою сестру оскорбляли посторонние?! Но теперь, здесь только мы, не считая твоего мужа, — язвительно добавила Айрин. — Не желаю иметь с тобой ничего общего! Забудь меня! — круто развернувшись, она быстрым шагом направилась к воротам дома и вскоре скрылась, пока Ракеш поддерживал и усаживал в машину побледневшую и покачнувшуюся Вику.

— Ее надо догнать. Как она доберется до дома ночью? — волновалась Вика.

— Мы довезем ее. Только не переживай. Ты сегодня достаточно нанервничалась. Хватит с тебя, — уговаривал Ракеш.

— Тебе-то до этого какое дело? Какое тебе дело до того, что мы чувствуем? Ты получил то, что хотел — свой идиотский брак и сорванную свадьбу Айрин. А сейчас, если с ней еще что-нибудь случиться на ночной улице, я тебе этого никогда не прощу!

— Мы довезем ее, успокойся, — Ракеш сам страшно устал за этот бесконечный день. Было жаль Вику, которая неизвестно где черпала свое упрямство и, если еще и держалась, то только на нем. Он переживал за Айрин, выбежавшую на ночную улицу в тонком, ничего не закрывающем сари. Но когда автомобиль выехал за ворота, они увидели садящуюся в такси Айрин. Для надежности за машиной до ворот высотки и, только после этого, поехали в дом Раджа.

Глава 3. Театр одного актера в доме Роев

Санджей подбежал к толпе суетящихся вокруг бабушки кумушек и, пробравшись сквозь стену из спин в ярких сари, увидел дади, уже сидящую на низком пуфе. Канти, опустившись на колени рядом со свекровью, поддерживала ее за спину, а сама Чанда держалась за сердце и тяжело дышала.

— Расступитесь все! — Санджей попытался отогнать любопытствующую толпу. — Дади, — обратился он к бабушке. — Посиди немного, я сейчас вызову врача.

— Сынок, не надо врача. Просто побудь со мной, — бабушка постаралась удержать внука за рукав, а он аккуратно, но решительно отцепил ее пальцы.

— Дади, сейчас я вызову врача, он осмотрит тебя, а потом я отвезу Айрин домой. Завтра нам надо будет серьезно поговорить, — и не слушая дальнейших возражений, Санджей решительно пошел к домашней аптечке за сердечными препаратами. По пути набрал номер лечащего врача бабушки. — Айрин, — обернулся он к двери где оставил невесту, но там никого не было. — Айрин! — повысил Санджей голос и взволнованно обвел взглядом гостиную, но нежно-лавандовое сари исчезло. В душе начало расти беспокойство за невесту — куда она пошла одна в темноте? Санджей подбежал к Канти и отдал ей лекарство. — Тетя, — стремительно выпалил он, — дайте дади эти капли, и пусть она полежит. Я вызвал врача. Когда приедет, позвоните мне с результатом обследования, — Санджей отдавал тете лекарство, а ноги уже сами несли его к двери.

— Сынок, а ты куда? — попробовала остановить его бабушка, но Санджей уже преодолел половину расстояния до выхода из дома.

— Дади, Айрин пропала! — бросил он от дверей и выскочил из особняка.

— Подумаешь, какая потеря, — проворчала Чанда и с оханьем стала подниматься с пуфа.

— Лалит, Анил, — окликнул Майкл молодых людей. До этого он молча наблюдал за разыгравшейся драмой. — Что произошло? Я ничего не понял. Вика вышла замуж за Раджа? То есть, они теперь муж и жена?

— Судя по всему да, господин Ланкастер, — ответила Лалит.

— Но почему? Зачем? И причем здесь Рой и его невеста? Только из-за того, что ее сестра вышла замуж поднялся такой скандал?

— Это касается семьи и наших традиций, вам не понять. А почему Вика так поступила, я бы и сама хотела знать, но, наверное, у нее были на то веские причины.

— Не думаю, что это было ее решение, — медленно проговорил Майкл. — Я помогу ей освободиться из лап Раджа, — решительно закончил он.

— Господин Ланкастер, не стоит вмешиваться в дела мужа и жены. Здесь это не приветствуется, — предупредила Лалит. — Что бы ни двигало Викой, это ее решение, и она вряд ли от него отступит. А Радж не самый лучший враг, как мне кажется.

— Не важно. Я его не боюсь, — бросил он и, попрощавшись, покинул дом Роев.

***

Санджей выскочил из дома и оглянулся — еще оставалась слабая надежда, что Айрин просто вышла во двор подышать свежим воздухом вдали от осуждающих взглядов, но ее не было и здесь.

Запрыгнув в автомобиль, он на недопустимой скорости вылетел из ворот и помчался в город. По пути набрал номер Айрин, но телефон не отвечал. Санджей нервничал все сильнее и сильнее, машину заносило на поворотах, но он не снижал скорости. Несмотря на накрывающее волнами беспокойство, Санджей вспомнил, что оставил невесту и пошел к дади вскоре после того, как свежеиспеченные муж и жена покинули особняк.

«Так. Возможно ее подвез Ракеш с Викой. Надежды мало, но она есть», — Санджей набрал номер брата, но Ракеш тоже не отвечал.

— Дьявол! Они что, все сговорились, что ли? — прорычал он, слушая длинные гудки, которыми ответил телефон Вики. Но прежде чем снова нажал набор номера невесты, прорвался звонок с незнакомого номера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 4. Новые договоренности

Большой черный внедорожник неспешно въехал в ворота особняка Раджа. Пассажир в белом праздничном шервани и с бледным, невидимым в ночной темноте отпечатком рисунка хны на запястье вышел сам, обойдя автомобиль, предупредительно открыл дверь со стороны хрупкой девушки в серебристо-зеленом ленге чоли, но та, проигнорировав протянутую руку, самостоятельно вышла из высокого авто.

— Добро пожаловать домой, миссис Радж, — пригласил мужчина, распахивая перед спутницей двери дома.

— Я не твоя жена и это не мой дом, — фыркнув, ответила Вика. — Я очень надеюсь, что не задержусь здесь надолго, — заявила она, но, все-таки переступила порог особняка и прошла в гостиную, не обращая внимания на знакомую сдержанную роскошь интерьера. Ныло все тело и страшно хотелось принять горизонтальное положение, свернуться клубочком, но прежде необходимо было прояснить еще один вопрос. — Так сколько тебе понадобиться времени, чтобы исправить свои ошибки? Чтобы моя сестра всех простила и согласилась на замужество? — повернувшись к Раджу и глядя ему прямо в глаза, спросила Вика и, на секунду замерев, прошептала: — Сестра… — она оглянулась в поисках своей сумочки.

— Что ты ищешь? — поинтересовался Ракеш. Странное поведение жены заинтересовало его и оторвало от прикидок, сколько понадобиться времени, чтобы уломать упрямую бабушку, а потом, не менее упрямую Айрин.

— Сумочку. Надо позвонить Санджею, — Вика все еще оглядывалась, но уже начала вспоминать, что ее одежда, так же как и сумочка вместе с телефоном, остались в каюте яхты. Она попыталась сказать еще что-то, но перебил холодный голос Ракеша.

— Зачем?

В другое время Вика не упустила бы возможность подразнить и побесить человека, который обидел ее нелепыми обвинениями, но сейчас слишком устала.

— Сестра. Она ушла одна. Санджей, наверное, не в курсе где она и что с ней. Он, должно быть, места себе не находит. И Ирине надо позвонить. Узнать, как она. Я переживаю. Дай мне свой телефон, мой остался на яхте.

Ракеш испытывающе посмотрел жене в глаза, но не увидел ничего, кроме смертельной усталости. Уверившись, что Вика хочет позвонить именно с этой целью, похлопал себя по шервани, но ничего не нашел.

— Мой тоже, — растерянно сказал он. — Минуту, — произнес Ракеш, не в силах выносить волнения на и без того бледном лице жены, и скрылся за дверью. Во дворе он поймал первого попавшегося охранника и, забрав у него телефон, дал задание привезти с яхты все оставленные там вещи.

Снова появившись перед Викой, Ракеш набрал номер брата.

— Да. Кто это? — ответил Санджей на незнакомый вызов.

— Я.

— Что ты еще хочешь? — зло спросил младший брат. — Тебе мало того, что уже устроил? Что за звонки с неизвестного номера и почему твой телефон и телефон твоей жены не отвечают?

— Мою жену зовут Виктория. Как же быстро ты это забыл, — негромко и холодно ответил Ракеш, но, решив, что на сегодня переживаний Вике достаточно, отошел, чтобы она не слышала разговор и не догадалась, насколько сердит на нее жених сестры. Вот только упрямица шла за ним не отставая и прекрасно слышала весь разговор. — Я звоню по только по ее просьбе. Чтобы успокоить тебя и сказать, что Айрин дома. Мы сами видели, как она вышла из такси и зашла в подъезд, а мой телефон и телефон моей жены, — на последнем слове Ракеш повысил голос, — не отвечают, потому что остались на яхте.

— Были слишком заняты, чтобы вспомнить о них? — ядовито поинтересовался Санджей.

— Не без этого, — не скрывая высокомерного превосходства, ответил Ракеш.

— В любом случае, спасибо, что сообщили, — поблагодарил Санджей и уже спокойнее поехал к дому невесты.

— Дай телефон, я Ирине позвоню. Она дома совсем одна. Ей, наверное, очень плохо, — протянув руку, попросила Вика. Слова несостоявшегося зятя она проглотила как неизбежность, прекрасно понимая, что уж если сестра на нее зла, то что ждать от в общем-то постороннего человека, которого знает всего две недели.

Ракеш протянул телефон, по-прежнему внимательно всматриваясь в ее лицо и ожидая увидеть признаки разочарования или расстройства, но на нем, все так же, читалась только усталость, теперь уже с примесью беспокойства за сестру.

Торопясь, несколько раз ошибаясь и сбрасывая неверно набранный номер, Вика все-таки дозвонилась, но услышала то же, что и Санджей: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Не желая верить автоответчику, она снова и снова набирала знакомый номер, пока Ракеш, уже не в силах смотреть на ее несчастное лицо, не отобрал трубку.

— Вика, успокойся. Это бесполезно. Она отключила телефон, — старался он уговорить жену, но Вика не реагировала и продолжала попытки вернуть себе аппарат. — Подожди, — снова попросил Ракеш и, одной рукой удерживая Вику, второй еще раз набрал номер брата.

— Что еще? — услышал он недовольный голос Санджея — звонок застал его когда парковался во дворе дома девушек. Незадолго до этого, Санджей уже переговорил с Канти. Тетя сообщила, что с дади ничего страшного, просто она переволновалась и ей нужен покой.

— Ты сейчас едешь к Айрин? — спросил Ракеш.

— Каким образом это касается тебя? — все тем же холодным тоном осведомился брат.

— Меня это совсем не касается, но Вика волнуется за сестру.

— Было бы совсем неплохо, если бы она начала волноваться за нее немного раньше. О чем вы оба думали?! — сорвался все-таки Санджей.

— Было бы неплохо, если бы свои промахи и неспособность защитить свои отношения ты не сваливал на плечи девчонки, — еле сдерживаясь, прорычал Ракеш. — Но я звоню не затем, чтобы поругаться. Вика волнуется, надеюсь, что ты отнесешься с пониманием и отзвонишься, когда переговоришь с Айрин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хорошо, позвоню.

— Благодарю, — сухо ответил Ракеш и сбросил вызов. — Санджей приехал к вам и позвонит, когда поговорит с Айрин, — он повернулся к Вике. Несчастную уже оставляли силы, и она опустилась на диван, принявший ее в свои упругие, но тем не менее мягкие объятия, соблазняя откинуться на удобные подушки и закрыть глаза.

— Я слышала, — тускло отозвалась Вика. — Он тоже ненавидит меня?

— Какая разница! — не выдержал Ракеш — несчастный вид жены причинял ему физическое страдание. — Когда состоится его свадьба с твоей сестрой, вы станете братом и сестрой! Не забывай и свое обещание вести себя, как примерная жена.

— Мы ими уже были, пока ты не вмешался, — пробормотала Вика, а потом добавила громче: — Я все помню, но и ты мне обещал, что они поженятся. Когда? — снова задала вопрос, который не давал ей покоя.

— Может, мы это обсудим завтра? Тебе необходим отдых, — предложил Ракеш.

— Нет! — возмущение придало Вике сил, и она вскочила с дивана. — Если я еще здесь, то только потому, что ты пообещал все исправить! Если ты снова начнешь изворачиваться, то я сейчас же уйду. Хоть под мостом буду ночевать, только не здесь!

— Все-все успокойся, — Ракеш даже испугался ее взрыва ярости, ведь он думал, что Вика вот-вот или уснет, или упадет в обморок от усталости; и опасался, что всплеск эмоций отнимет у нее последние силы, поэтому подлетел к жене, готовый подхватить, если упрямая фурия лишится чувств.

— Я сказала, не подходи и не прикасайся ко мне! Я жду! — Вика и не думала падать в обморок. Она отскочила от приближающегося Раджа и стояла вся напряженная и готовая при малейшем его намерении сократить дистанцию, бежать к ближайшей двери, чтобы запереться.

— Дай подумать, — он снова за думался, оценивая свои силы. — Полагаю, месяца хватит.

— Сколько?! — воскликнула Вика. — Чтобы все испортить тебе хватило дня, а чтобы исправить — месяц?!

— Дади очень тяжелый человек. Да и твоя сестра не из тех, кто легко прощает, насколько я понял, — на последних словах Ракеша Вика поспешно отвернулась, чтобы он не заметил слез, сверкнувших в глазах при упоминании сестры. — Я озвучил крайний срок, но постараюсь побыстрее, — несмотря на старания строптивицы, Ракеш заметил предательские слезинки, и сердце, который уже раз за день, сжалось от жалости к жене, потерявшей из-за него близкого человека. — Если ты мне поможешь, то уверен, что получится быстрее.

— Опять моя помощь? — зазвенел голос Вики. Она справилась со слезами и сейчас сверлила на Раджа сверкающими глазами. — Когда ты все портил, тебе не нужна была моя помощь! Что я на этот раз должна сделать? Я уже сказала, что мне нечем платить за твои услуги и, вообще…

— Успокойся, успокойся, — прервал Ракеш весьма горячечную речь Вики. — Я всего лишь имел в виду, что мы будем появляться в доме Роев, как счастливая семья, чтобы дади убедилась, что из тебя получилась прекрасная жена. Тогда она смягчится и к тебе, и, что немаловажно, к твоей сестре.

— Она меня на порог не пустит, — буркнула Вика.

— А это ты предоставь мне. У меня есть к ней подход, — промурлыкал Ракеш. Он прекрасно знал, как воздействует на девушек тембр его голоса и хотел, чтобы Вика немного расслабилась. — А теперь тебе надо отдохнуть. Пойдем, я провожу тебя в спальню.

Только он это проговорил, как Вика, оттаявшая во время обсуждения примирения сестры и воспринимающая Раджа как партнера, снова сжалась будто пружина.

— Я тебе уже говорила, что ни при каких обстоятельствах не переступлю порога твоей спальни. В любом случае, я не двинусь с места, пока не узнаю, что с Ириной, — заявила Вика и с ногами забралась на диван, где и осталась сидеть, обхватив колени.

— Ты еле на ногах стоишь, тебе надо отдохнуть. Пойдем, — Ракеш сделал шаг, протягивая руку.

— Снова хочешь показать какой ты сильный? — подняв на мужа глаза, спросила упрямица. — Ты можешь это сделать, конечно. Только, что тебе это даст? Я не намерена никуда идти, пока не дождусь звонка.

— Хорошо, — ответил Ракеш и опустился в соседнее кресло, чтобы, как только Вика уснет, а он чувствовал, что это вот-вот должно случится, отнести ее в постель.

Глава 5. Новый дом

Санджей вбежал в подъезд высотки и, не задерживаясь у консьержа, направился к лифту. Поднявшись на нужный этаж, вдавил и не отпускал кнопку звонка. Трезвон, устроенный им в квартире, Санджей слышал и на площадке, но дверь оставалась запертой.

***

С облегчением, захлопнув за собою дверь, Айрин, резкими движениями, сняла ставшее ненавистным сари. Сорванные украшения она швырнула в угол дивана и распустила волосы. Руки мелко подрагивали, и она не могла ни о чем думать, кроме как о поступке Вики и словах дади. В голове не укладывалось, как сестра могла так поступить, ведь прекрасно знала отношение к ним старухи и знала важность своего присутствия и своей репутации для предстоящей свадьбы, но при всем при этом сбежала с помолвки, чтобы выйти замуж.

Размышляя, Айрин смыла косметику, надела лиловый халат из тонкой махровой ткани и, обхватив себя за плечи, принялась мерить шагами гостиную. Ей вспомнились полные горькой правды обрывочные слова сестры: «Ты обо мне не очень и вспоминала», «У тебя есть Санджей, зачем тебе сестра!» И эта правда стала разъедала.

«Может, теперь Вика решила наплевать на всех и устраивать свою жизнь? Ведь я совершенно не знаю, как она здесь жила эти две недели. Санджей ничего не говорит, Вика ничего не говорит, все только загадочно молчат, а теперь сестра замужем. Но зачем? Зачем все обставлять именно так? Почему нельзя было поделиться своими планами? Даже если бы они поступили, как Санджей — объявили о своих намерениях после завершения помолвки. Не было бы такого эффекта разорвавшейся бомбы. Дади не пребывала бы в такой ярости. А сейчас и брак Вики под угрозой. Не говоря уже обо мне».

Айрин слышала настойчивый трезвон дверного звонка, но поглощенная раздумьями, не обращала на него внимания. Она слышала дробный стук и свое имя, произнесенное родным и любимым глуховатым голосом, срывавшимся из-за стараний сдержать волнение.

Айрин не хотела никого видеть. Она просто хотела побыть одна и подумать над тем, как жить дальше. Рука непроизвольно легла на живот — Айрин вспомнила недавний разговор с уже бывшим женихом, о том, что, возможно, у них будет ребенок. Она еще не знала наверняка так ли это, но что-то внутри подсказывало, что недавно высказанное, пронизанное счастливым ожиданием пожелание было услышано кем-то наверху и воплощено в жизнь. И если это окажется правдой, то что делать дальше? Дади ясно сказала, что не желает видеть ее частью своей семьи. В том, как поступит Санджей, когда узнает, что станет отцом, Айрин не сомневалась, но имеет ли она право разрушать семью и имеет ли право скрывать от отца его ребенка?

***

Мертвая тишина, царящая в квартире, за исключением произведенного им самим шума, все сильнее и сильнее действовала Санджею на нервы. И он уже стал всерьез опасаться все ли в порядке с Айрин. Отчаявшись дозвониться, достучаться и дозваться невесту, он спустился к консьержу.

— Вызовите слесарей, надо открыть дверь квартиры, — распорядился он.

Консьерж, помня все перипетии, связанные с указанной квартирой и двумя мужчинами, побледнел. Суровый господин, который платил за доклад о проживающей там девушке, не снимал с него этих обязанностей. А теперь другой, не менее суровый господин, требует сломать дверь. Всего воображения несчастного не хватило, чтобы представить, что с ним сделает тот, первый господин, даже, если не считать, что из-за подобного самоуправства, он мог лишиться места, а этого бедный малый, имеющий на руках многочисленную семью, не мог себе позволить.

— Господин, извините, но я не имею на это права, — промямлил консьерж, решив, что как только молодой человек уйдет, сразу же позвонит с докладом своему нанимателю.

— Там девушка! Одна! И она не открывает дверь! С ней могло что-нибудь случиться! — уже не сдерживаясь, напустился Санджей на консьержа. — Открывайте дверь! Со всем остальным я разберусь. Вы не пострадаете!

— Но сэр, я и правда не могу. Возможно, девушка просто не хочет никого видеть. Давайте, я сам ей позвоню по внутренней связи, — предложил несчастный.

— Звони! — приказал Санджей.

***

Зуммер связи с консьержем застал Айрин, когда она неизвестно в который раз пересекала гостиную из угла в угол и не могла прийти к какому-то окончательному решению.

— Слушаю, — сняла она трубку, не понимая, что случилось.

— Мисс, — ответил голос заикающегося под сверкающим взглядом Санджея, консьержа. — Мисс, у вас все в порядке? К вам гости, но вы не открыли и, как сказал господин, не отвечаете на звонки. Мы начали волноваться.

— Передайте всем, кто волнуется, что я в порядке, но не хочу никого видеть, — отозвалась она, прекрасно понимая кто стоит над душой у консьержа.

— Айрин! — Санджей отобрал трубку, но едва Айрин услышала взволнованный голос, сразу же положила трубку.

Она не готова была сейчас разговаривать — она еще не определилась, что делать дальше.

Раздосадованный, расстроенный, но немного успокоенный Санджей пошел к машине. Он помнил данное брату обещание и набрал номер последнего входящего звонка

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дожидаясь звонка Санджея, Вика продолжала сидеть на диване. Не в силах больше сопротивляться возрастающей слабости, она положила голову на колени, время от времени впадая в дрему.

Когда в очередной раз покачнулась и чуть не упала на диван, Ракеш решительно встал, собираясь отнести ее наверх, но его остановил телефонный звонок.

— Да, я все понял, спасибо. Обязательно ей передам. Нет, тебе сейчас не стоит с ней говорить. Она уже достаточно выслушала. На сегодня достаточно! Спокойной ночи, — отрезал Ракеш под вопросительным взглядом проснувшейся от звонка Вики. — Санджей, — пояснил он. — С Айрин все в порядке, но она не желает никого видеть и ни с кем разговаривать.

***

После разговора с братом Санджей решил не возвращаться домой. Ему тоже необходимо было уединение, чтобы вдали от брюзжания дади все обдумать и определиться в дальнейших действиях: потерять Айрин он не мог, но и идти против дади не мог тоже. Ответственность перед семьей и чувство долга не позволило бы спокойно жить, если бы с бабушкой что-нибудь случилось. Значит, необходимо примирить дади и Айрин, и подвести бабушку к тому, что молодая семья будет жить отдельно. С этими мыслями Санджей позвонил домой, узнал, что дади чувствует себя неплохо и сейчас спит, предупредил, что заночует в конном клубе, куда и направился.

***

— Санджей злой? — грустно спросила Вика.

— Неважно! — рассвирепел Ракеш. — Надо было самому отстаивать свои интересы, а не перекладывать ответственность за собственную беспомощность на других! Пойдем! Тебе необходим отдых!

— Но ведь это ты виноват, что сорвалась их помолвка. Ты настоял на всех обрядах! Ты не удовлетворился моим обещанием! Ты знал, что я его сдержу, но предпочел превратить их помолвку в скандал! И теперь ты обязан все исправить, — вскочив и утопая ногами в подушках дивана, Вика размахивала руками перед самым лицом Ракеша, пока тот не прекратил это мельтешение, перехватив жену за запястья.

— Я все помню, но это не меняет того факта, что тебе необходим отдых. Пойдем, провожу в спальню.

— Похоже, ты все-таки что-то забыл, — у Вики еще были силы язвить. — Я уже говорила и повторю еще раз — я лучше буду ночевать под мостом, чем в твоей спальне.

— Хм-м, — задумчиво протянул Ракеш, едва заметно улыбнувшись ее упрямству, которое одновременно и раздражало, и восхищало. — Я и не предполагал, что ты рассчитываешь на мою спальню. Тебе подготовили другую. Может, я зря отдал это распоряжение? — Ракеш заглянул жене в глаза и увидел недоверие, смешанное с удивлением. — В любом случае, — продолжил он, поддразнивая Вику, чтобы она немного отвлеклась от мыслей о сестре. — Моя спальня неподалеку. Заскучаешь или будет что-нибудь нужно — приходи. Для тебя двери всегда открыты.

В ответ Вика только фыркнула. Чрезвычайно соблазнительной представлялась идея снова показать норов, закатить скандал, упереться и остаться ночевать в гостиной на диване или запереться в кабинете. Но, во-первых, она слишком устала и сил на скандал не было, а, во-вторых, осознавала, что местонахождение в этом доме — это не вопрос одной ночи. Одну ночь она бы как-нибудь продержалась, но предстояло здесь жить до тех пор, пока не найдет оригиналы материалов, послуживших основанием для шантажа, и только после этого сможет покинуть особняк.

Смирившись с неизбежностью, Вика последовала за поднимающимся по лестнице Ракешем, вся подобравшись и приготовившись к любой его выходке. Но он поднимался спокойно и уверенно, только иногда оглядывался, чтобы убедиться, что Вика следует за ним.

— Прошу вас, миссис Ракеш Радж, — произнес Ракеш, с явным удовольствием произнося новое имя Вики, которое вызвало непонятные ей самой чувства. Здесь было и раздражение от непривычного обращения и тона Раджа, слишком довольного, слишком удовлетворенного, что так и тянуло испортить ему настроение; и совершенно непонятное волнение, от которого внутри дрожала и звенела тоненькая струнка. И это волнение очень и очень ей не нравилось.

«Но я не должна чувствовать ничего подобного. Не должна чувствовать ничего кроме злости и раздражения от его самоуверенности», — убеждала себя Вика.

Однако, все мысли вылетели из головы, когда Ракеш распахнул двойные двери на ближайшее время ее спальни.

Комната была не очень большой, но уютной — солнечно-желтые стены оттенялись пейзажами с до боли знакомыми лесами средней полосы России: нежно-зелеными весенними или расцвеченными яркими красками осени, контрастирующими с пронзительно голубым, каким оно бывает только осенью, небом. Оранжевые портьеры обрамляли большое окно, а ветер, врывающийся сквозь открытые створки, надувал парусом желтый тюль. По обеим сторонам от большой двуспальной кровати, на которой Вика могла спать хоть вдоль, хоть поперек, висели бра с матовыми стеклянными абажурами, а саму кровать укрывал салатового цвета плед, таким же был и ковер на полу с густым и длинным ворсом, в котором сразу же утонули уставшие ноги. Был в комнате и косметический столик с множеством ящичков и с большим зеркалом, снабженным по периметру яркими лампами, а перед столиком стояла банкетка на гнутых ножках с мягким, обитым оранжевым шелком сиденьем.

Вика остолбенело осматривала уютный интерьер — если бы она не знала какой скоропалительной была их свадьба, то подумала бы, что комната приготовлена специально для нее — здесь были и ее любимые цвета, и кусочек родины, по которой она уже начала скучать, но откуда все это знать высокомерному и самодовольному Раджу? Вика слегка потрясла головой, отгоняя глупые мысли, и, развернувшись к двери и к наблюдающему за ней Ракешу, надменно поинтересовалась:

— Могу я остаться одна? Насколько помню, надзор за мной не входит в оговоренную ставку.

— Разумеется, — отозвался Ракеш. Он успел заметить в ее глазах огонек удивления, раньше, чем Вика успела спрятать его за холодностью и неприступностью. И был рад, что смог сделать комнату для нее чуть роднее и теплее, чтобы потерянный ребенок, сквозящий в каждом ее движении и каждом взгляде, обрел немного покоя и почувствовал тепло родного дома. — Моя комната здесь же, ты ее сразу увидишь, — с этими словами Ракеш мягко закрыл за собой дверь и оставил Вику одну.

Глава 6. Ярлыки

Оказавшись в одиночестве, Вика еще раз внимательно осмотрелась — страшно хотелось спать, но прежде всего необходимо смыть с себя воспоминания о безумно длинном и утомительном дне. Также стал мучить вопрос — в чем спать. Ведь кроме ленге чоли, у нее больше ничего не было, а свадебный наряд — не самая удобная для сна одежда. Спать же в чужом месте голышом, как привыкла дома, Вика заставить себя не могла.

Решив разбираться с проблемами по мере их возникновения, Вика открыла одну из дверей, надеясь обнаружить за ней ванную, но… попала в гардеробную. Большая, чуть не с саму комнату, она была выдержана в ненавязчивом светло-сером цвете, который не перебивал цвета одежды, лежащей на открытых полках: домашние туфли, сандалии и даже кроссовки. Здесь были и любимые Викой пижамы, состоящие из маек и трусиков, и роскошные сорочки из шелка с кружевом, легчайшие пеньюары, которые больше открывали, чем закрывали и… белье.

Щеки вспыхнули от возмущения.

«Куда, черт возьми, он меня заселил?! Это что, дежурная комната для его пассий и дежурный гардероб, пока они здесь живут?! Видимо, точно, придется ночевать в кабинете!» — пронеслось в голове.

Решительным шагом Вика вернулась в спальню, сдернула с кровати салатовое покрывало, так как не могла себя заставить прикоснуться к чужим вещам, которые неизвестно кто носил, и, собрав в покрывало все, что было на полках, вылетела из комнаты.

Как и сказал Ракеш, его комнату она узнала сразу, потому что кроме дверей в ее спальню, это была единственная дверь в их крыле.

— Это что такое?! — воскликнула Вика, распахивая дверь и швыряя внутрь комнаты собранную в плед одежду. Как и обещала, порог спальни Раджа она не переступила. — Ты совсем рехнулся?! Думаешь, что я буду жить в комнате, в которой жили твои подружки и носить одежду, которую неизвестно кто носил?! Забудь! — возмущалась она обращаясь к обнаженной спине начавшего раздеваться мужа.

Ракеш недоуменно обернулся на нападки Вики, и та на мгновение застыла. Взгляд непроизвольно скользил по шее со впадинкой у горла, по широким плечам, по гладкой груди с проступающими под смуглой кожей мышцами. Потом, не подчиняясь хозяйке, взгляд скользнул ниже — по кубикам пресса, уводящим вниз, к… расстегнутой пуговице узких брюк.

Вика задохнулась и зажмурилась.

— Я буду спать в библиотеке, — выпалив, она уже развернулась, чтобы убежать от него, от самой себя, от предающего тела, но Ракеш, мягко скользнув к готовой без оглядки бежать жене, перехватил ее, обвивая рукой тонкую талию и касаясь молочно-белой кожи ее живота.

— Постой! Ты слишком переутомилась и несешь чушь. Эта комната всегда пустовала. В ней жили только тогда, когда в доме было слишком много гостей. А что касается одежды, то она куплена специально для тебя. Это все твое и только твое. Сейчас только самое необходимое, потому что все твои вещи остались на квартире, надо же тебе что-то носить, но потом купим все, что нужно. Я же говорил, что в качестве моей жены, ты не будешь ни в чем знать отказа.

— Тогда почему нет ни одного ярлыка, если это все куплено для меня? — мысли Вики мутились и путались, но она изо всех сил сопротивлялась сама себе, усталости и лишающему воли обаянию мужа. Стараясь не обращать внимания на мурашки и волнение, рождаемые руками Раджа, и напоминая себе о его отвратительных обвинениях и сорванной помолвке сестры, Вика оттолкнула его. — Не прикасайся ко мне! Если все новое, значит должны быть ярлыки! Где они?

— Не посчитал нужным их оставлять, — Ракеш ничего не понимал. Дались ей эти ярлыки. Кожу рук и груди саднило от прикосновений к бархатистой и нежной коже Вики. Обволакивающий запах волос мутил сознание, и Ракеш только огромным усилием воли сдерживался, чтобы не втащить упрямицу в комнату и захлопнуть за ней дверь, понимая насколькоэто будет неуместно и неприемлемо для нее. — Я не вешаю ценник на свою жену! Моя жена не имеет цены! Усвой это. И забери свои вещи, я собирался в душ и спать. Или решила составить мне компанию?

— Так ты… Ты знал, что я соглашусь на твои условия, если все это подготовил и купил? — ошеломленная, Вика даже забыла о своей внутренней борьбе и отступила на шаг. — Ты был в этом настолько уверен?

— Скажем так, — усмехнулся Ракеш. — Вероятность такого исхода была процентов девяносто. Мне показалось, что ты очень привязчива и способна на многое, чтобы помочь дорогим людям, а здесь не просто друг, здесь сестра. Так что да, я был уверен.

— Но зачем тебе это надо? — растерянно спросила Вика.

— Я устал и хочу спать. Если не надумала составить мне компанию, то советую вернуться в свою комнату, — доброжелательно посоветовал Ракеш, не в силах уже смотреть на жену, соблазнительно растрепанную и раскрасневшуюся. — Одежду забери, она тебе пригодится, — в спину смутившейся и развернувшейся, чтобы уйти Вике, сказал он.

Она оглянулась, окинула взглядом валяющиеся на полу вещи, и стало неловко за устроенную сцену.

— Я заберу, если ты мне ее отдашь, — она по-прежнему была настроена ни при каких условиях не переступать порога его комнаты.

— Ты раскидала, ты и собирай, — предложил Ракеш, прислонившись к дверному косяку, отчего четче обрисовались мышцы пресса, а тело, изогнувшись, приняло соблазнительное положение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍При виде его скульптурного совершенства, щеки Вики заалели еще сильнее, и она поспешно отвернулась, собираясь уйти. Но не успела сделать и двух шагов, как перед ней возник Радж, который, неслышно догнав, сейчас протягивал ворох одежды вместе с покрывалом.

— Держи, — сказал он. — Я не думаю, что стоит посвящать слуг во взаимоотношения мужа и жены. Спокойной ночи, — и Ракеш скрылся в своей комнате.

Возвращая вещи в гардеробную, Вика внимательно их рассматривала — они действительно производили впечатление новых, и все были прекрасного качества, но ни одного ярлыка, ни одного лейбла или намека на производителя она не увидела. Ракеш действительно не хотел ее смущать даже намеком на стоимость купленных вещей. Несмотря на долгий, вымотавший все физические, и моральные силы день, Вика усмехнулась, представив, как Ракеш сидит и состригает с вещей все этикетки, в том числе и с белья. Фыркнув, она быстро закончила раскладывать одежду и, прихватив одну из тонких хлопковых пижам, отправилась в душ.

Глава 7. Беспокойная ночь

Смыв косметику и освежившись, Вика в прилипшей к влажной коже пижаме и с мокрыми волосами вернулась в комнату и бросила снятые украшения на туалетный столик. Поскольку у нее не было привычки запирать дверь, то и сейчас, утомленная, не потрудилась это сделать — просто нырнула в кровать и постаралась заснуть, но сон не шел.

Несмотря не безумную усталость, перед глазами, сменяя друг друга, продолжали вставать картинки прошедшего дня. Время от времени, Вика погружалась в дрему, но и там преследовали расстроенное лицо Айрин и ее слова, что знать больше не хочет свою младшую сестру. В подобные минуты забытья Вика металась по кровати, всхлипывала, бормотала слова извинения и просыпалась, чтобы снова впасть в недолгое забвение, только на этот раз увидеть в полусонных грезах обнаженный торс мужа.

Не спалось и Ракешу. Понимание, что девушка, которую он всей душой хотел видеть рядом с собой, чувствовать ее, вдыхать ни с чем не сравнимый запах ее волос, всего в нескольких шагах от него, но столь же недосягаема, как и тогда, когда находилась в другой стране, стало нелегким испытанием для самообладания. Уверившись, что без расслабляющего средства уснуть не сможет, Ракеш решил спуститься в гостиную и выпить бренди. Тогда он и услышал неясный шум в комнате Вики. Прислушавшись внимательней, Ракеш резко изменил планы и пошел вниз, уже не за спиртным, а за графином с соком и стаканом. На столике в гостиной он увидел аккуратно сложенные свои вещи и вещи Вики. Нашел свой телефон и позвонил врачу, и пока слушал сонный голос эскулапа, отвечающий на его вопросы, успел сделать сок из тыквы с мятой, и растворить в нем ложку меда.

Неслышно шагая в мягких мокасинах на кожаной подошве, Ракеш поднялся на жилой этаж и осторожно открыл дверь в комнату жены.

Там, на кровати, залитой проникающим сквозь незанавешенное окно лунным светом, свернувшись клубочком вокруг подушки, спала Вика. Ее волосы темным облаком лежали на белоснежной простыне, вторая простыня, вся перекрученная, одним концом находилась у Вики под щекой, а вторым — лежала у нее на бедре.

Мягкими, скользящими шагами Ракеш подходил все ближе и ближе, пока не замер, потому что Вика распрямилась, оттолкнула подушку и, перевернувшись на живот и подтянув одно колено к груди, опять что-то неразборчиво забормотала. Вслушавшись в ее слова, Ракеш распознал всхлипывания, прорывающиеся сквозь невнятную речь. Одним махом преодолев оставшееся до кровати расстояние, он осторожно поставил на тумбочку поднос с соком, а сам присел на кровать и легонько потряс жену за плечо.

— Вика, проснись. Это просто кошмар?

Она резко вскочила и на мгновение замерла, не сводя с мужа широко распахнутых глаз, обрамленных острыми стрелами влажных ресниц.

Совсем близко, настолько, что Вика видела каждую прядку растрепанных черных волос, чувствовала, опьяняющий запах, сидел Ракеш. Он был настолько домашний в мягких трикотажных брюках и свободной футболке, а окружающая его аура спокойной уверенности рождала неповторимую атмосферу умиротворения и создавала ощущение, что их совместное нахождение в постели абсолютно естественно и закономерно.

— Успокойся, моя лунная фея, все хорошо, — нежно и расслабляюще мурлыкая, Ракеш потянулся к Вике, чтобы обнять, полагая, что она все еще находится под впечатлением от кошмара. Но поменявшая очертания картинка, вспугнула ее и вывела из оцепенения, и когда Ракеш коснулся того места, где должна была сидеть Вика, она уже стояла по другую сторону кровати, утопая ногами в густом ворсе ковра.

— Что тебе здесь понадобилось? — сверкая глазами, возмущенно спросила она у ошеломленного подобной прытью Ракеша.

— Не переживай, я тебе не съем, — он отозвался таким усталым голосом, что Вика растеряла весь боевой настрой. — Тебя мучили кошмары, а это не способствует полноценному отдыху после тяжелого дня. Поэтому я принес сок. Здесь тыква, мята и мед, все это действует успокаивающе и способствует сну. Пей! — Ракеш налил в стакан сок и, размешав соломинкой, подал вредине.

— Не хочу! — не двигаясь с места, упрямилась Вика.

— Хочешь поспорить со мной или все-таки будешь вести себя как взрослый человек, а не капризный ребенок? Тебе надо отдохнуть. Нам обоим надо отдохнуть, — протягивая стакан, продолжал он ровным тоном. — Выпьешь сок и сможешь спокойно уснуть. У меня слишком чуткий сон, и я не могу спать, когда ты болтаешь или плачешь.

— Я не болтаю и не плачу, — смутилась Вика. Она и не подозревала, что разговаривала во сне и Ракеш все слышал. И кто знает, что она могла наговорить под влиянием видений, насланных неспокойной совестью и выходящим из повиновения подсознанием.

— Говоришь, — усмехнулся Ракеш. — И намного больше, чем когда бодрствуешь. И намного интереснее, — протягивая стакан добавил он, чем окончательно привел в замешательство Вику.

Желая прекратить новую пытку прожигающих насквозь глаз Раджа, Вика забрала у него стакан с соком и начала пить.

— Видишь, я пью, можешь уходить. Ты свою миссию выполнил!

— Я подожду, — Ракеш с интересом разглядывал Вику — ее реакция на его слова, сказанные только чтобы отвлечь болтовней и заставить выпить сок, немало заинтересовала — что же такого девчонка могла говорить и что ей снилось, что заставило так разволноваться?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Все, — Вика покачала пустым стаканом. — Теперь я могу остаться одна, чтобы насладиться обещанным отдыхом?

— Если не сможешь заснуть, говори. Придумаем что-нибудь еще, — многозначительно произнес Ракеш и мягко прикрыл за собой дверь.

Облегченно вздохнув, Вика улеглась и постаралась расслабиться. Немного покрутившись, в поисках удобного положения, она сама не заметила, как заснула.

Покинув комнату, Ракеш понял, что уснуть у него сегодня не получится — к нервному перенапряжению прошедшего дня добавилось еще беспокойство за Вику и любопытство, о чем она могла говорить во сне, что упоминание об этом так ее смутило. Что ей снилось?

Размышляя об этом, он спустился в кабинет, решив, что раз уснуть все равно не получается, то можно по крайней мере поработать и разделаться с накопившимися делами. Но и занимаясь разбором завалов, Ракеш не забывал про Вику — время от времени он тихо поднимался к ее комнате и прислушивался к тому, что происходит внутри — девушка спала уже намного спокойнее, она не всхлипывала и не бормотала, только иногда глубоко вздыхала.

***

В доме Роев тоже мало кто спал — Анил и Лалит тихо переговаривались, рассуждая, что ждет Санджея и Айрин, согласится ли дади на их брак, хоть когда-нибудь, и предпримет ли попытку расторгнуть брак Ракеша и Вики. И, самое главное, что ждать им самим от выведенной из равновесия старушки. Не попадут ли они под горячую руку бабушки, и не вознамерится ли она расторгнуть и их брак, а также, к каким аргументам в этом случае им прибегнуть, чтобы сохранить свою семью.

***

У себя в комнате не спала и дади. Сидя в кровати и опираясь на подушки, она строила планы, как вырвать старшего внука из рук коварной иностранной вертихвостки.

***

Канти тоже не спала, обеспокоенная судьбой своих детей и их будущим, а также будущим племянников и русских сестричек. Она старалась просчитать шаги, которые предпримет свекровь и способы устранить последствия ее действий — Канти всегда мечтала о большой счастливой семье и желала счастья мальчикам Рой точно так же, как и своему сыну.

***

Не спали и Айрин с Санджеем.

Каждый у себя — Айрин в квартире, а Санджей в апартаментах конного клуба — размышляли, что им делать дальше. Один строил планы по возвращению невесты, а вторая, находясь в полной растерянности, старалась собраться с мыслями.

Глава 8. Новый день — новые волнения

Ночное бдение Чанды принесло свои плоды и, едва забрезжило утро, она, прихватив сына, собралась в дорогу. Отвечая на настойчивые вопросы Канти о причинах столь ранней поездки тем, что в виду последних произошедших в семье событий, она хочет заказать службу для снятия сглаза, а также для благополучия и счастья всех внуков, скорейших и счастливых браков Ракеша и Санджея и ради многочисленного и здорового потомства.

— Свекровь, но ведь Ракеш уже женился. Вы, наверное, хотите помолиться, чтобы созданные им отношения были счастливыми, и у него с Викой появилось много здоровых детишек, а Санджей с Айрин назначили новую дату помолвки? — уточнила Канти. Она вознамерилась сделать все, что в ее скромных силах, чтобы девушки стали частью семьи Рой, но удостоилась только недовольного взгляда старушки.

— Разумеется, — пробормотала Чанда и не упустила возможности уколоть невестку: — Твоему сыну тоже не помешало бы озаботиться продолжением рода, или жена, что он выбрал, даже на это неспособна? Вот что получается, когда детям дают слишком много воли. И в этом твоя вина — не смогла воспитать в сыне уважение к старшим.

— Но они так недолго женаты. Нельзя же требовать, чтобы ребенок появился незамедлительно. У природы свои законы и для всего свой срок.

— Ты слишком легкомысленно относишься к столь серьезному вопросу, — продолжала выражать недовольство Чанда. — И твоя невестка такая же. Вместо того, чтобы бежать на работу, после возвращения из свадебного путешествия, лучше бы осталась дома ухаживать за мужем, да побольше молилась, чтобы Боги послали ей сына. Была бы она благочестивой и хорошо воспитанной, так бы и поступила, — с напором, не сочетающимся с ее сухощавой фигурой, наставляла свекровь непутевую невестку.

— Но ведь вы сами… — начала было Канти, но дади ее прервала, взмахнув морщинистой ладошкой.

— Хватит! Не утомляй меня всякими глупостями. У меня сегодня много дел. Одна я забочусь о благополучии семьи. Если бы не я, то крыша этого дома, давно бы упала нам на головы.

Зарядившись энергией для дальнейшей борьбы, Чанда покинула особняк в сопровождении сына.

***

Вика покачивалась на границе между сном и явью.

Сознание одновременно и пробуждалось, и всеми силами цеплялось за забытье, боясь столкнуться с реальностью.

Солнце заливало комнату, сквозь открытое окно доносилось одуряющее пение птиц.

Недовольно застонав, она перевернулась и закрыла голову подушкой. Страшно было открывать глаза, страшно осознать, что весь тот кошмар, который постепенно наполнял пробуждающееся сознание, происходил на самом деле, а не был просто плохим сном. Но долго цепляться за спасительную тьму у Вики не получилось — звук распахнувшейся двери, заставил сеть на кровати среди сбитых простыней и разбросанных подушек.

***

Ракеш провел бессонную ночь за ноутбуком, просматривая почту с жалобами и обращениями, а так же видеозапись с камер наблюдения, когда в офис пришел человек с коробкой. Но ни лица посыльного, ни каких-либо примет, которые бы помогли его опознать, камеры не смогли зафиксировать. Ракеш раз за разом возвращался к просмотру записи — он сам не понимал, что не дает в ней покоя, почему снова и снова возвращается к ней.

Во время очередного просмотра, внимание привлекло подергивание картинки, которое Ракеш сначала принял за сбой видеокамер, но, присмотревшись повнимательнее, заметил, как буквально на несколько секунд скакнуло время, показывающее когда была сделана запись.

«Как могла это пропустить служба безопасности?» — сам себе задавал вопрос Ракеш, а потом посетила и другая мысль: «Кто тот человек, у которого есть возможность зачистить запись с камеры наблюдения?»

Рядовые секьюрити могли только отсматривать изображение в реальном времени, либо, по особому разрешению, смотреть запись, но редактировать ее у них возможности не было. Это мог сделать только тот, кто занимает руководящий пост и наделен определенной властью, чтобы изъять данные из архива.

«Значит, врага надо искать внутри, среди приближенных», — сделал вывод Ракеш. Подумав, он решил, что доверять нельзя никому и необходимо действовать осторожно и аккуратно, а для этого надо тщательно продумать план действий. Еще раз заглянув к Вике и удостоверившись, что она спокойно спит, Ракеш пошел на беговую дорожку встречать рассвет и обдумывать дальнейшие действия в примирении дади с Айрин и в разоблачении предателя.

Когда он вышел из спортзала и направился к себе, чтобы принять душ, охранник у ворот доложил, что к нему едет дади.

Выругавшись про себя, Ракеш распорядился пропустить бабушку, отдал домашней прислуге короткий приказ, взлетел на второй этаж и, распахнув дверь в спальню Вики, скрылся в ее ванной.

— Ты! — воскликнула Вика, но дверь за Раджем уже захлопнулась.

Вика на мгновение замерла, собираясь с мыслями и осознавая горькую правду — все произошедшее, каким бы невероятным оно не казалось, не что иное, как ошеломляющая в своей неправдоподобности реальность.

Смирившись с неизбежным, Вика тем не менее не собиралась позволять своему, так называемому мужу, врываться в свою комнату, когда ему вздумается. Остановившись на этой мысли, она осмотрела свои голые руки, полностью открытые майкой на тоненьких лямках, бесстыдно обрисовывающей все очертания тела, и ноги, не скрываемые короткими трусиками-шортиками. Недовольно фыркнула и отправилась в гардеробную на поиски подходящего халата, чтобы укрыться им от глаз Раджа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Раздраженно просматривая один за другим отвратительно прозрачные и нежные пеньюары, сам вид которых наводил на мысль о соблазне, Вика снова услышала звук открываемой двери. Решив, что это Ракеш вышел из ванной, она выскочила из гардеробной с намерением его отчитать, но наткнулась на дади, удивленно рассматривающую комнату.

Не успели дамы обменяться любезностями, как услышав, ожидаемое появление бабушки, из ванной вышел Ракеш в обмотанном вокруг бедер одном полотенце и вытирая влажные волосы другим.

— Дади? — удивленно спросил он. — Что ты здесь делаешь?

Глава 9. Дади

Айрин проснулась утром в своей кровати — несмотря на взвинченное состояние, усталость от тяжелого дня взяла свое и заставила постараться заснуть. Айрин села на постели и протерла глаза, глянула в окно — солнце стояло уже высоко и, иногда выглядывая из-за быстро бегущих белоснежными шапками кучевых облаков, обжигало улицу горячими лучами. Затем посмотрела на мертвый телефон — включать его не хотелось. Она не знала звонил ли ей кто-то с того момента, как вчера отключила аппарат и, если звонил, то сколько раз, и сейчас включать телефон и проверять количество пропущенных вызовов не было никакого желания. Единственное, что она хотела — это чтобы ее не трогали. Но мог появиться и потребовать объяснений Санджей, а объяснять что-либо кому-то она была не готова, пока не объяснит все себе самой.

Наскоро приняв душ и стараясь не смотреть на полуоткрытую дверь в бывшую комнату сестры… Бывшую — это слово болью отозвалось в сердце. Могла ли могла ли она подумать, что при всей своей легкомысленности и безответственности Вика сможет так поступить? С этими мыслями Айрин оделась и выбежала в парк. Успокаивая нервы видом знакомых тропинок, она размышляла над тем, где бы найти желанное уединение, и вспомнила, как Санджей после отъезда Вики старался ее развеселить и повел на экскурсию по городу. Тогда он и показал пагоду, и сказал, что в минуты уныния она может сходить туда на медитацию. Определившись с планами на день, Айрин вернулась домой и, торопливо собравшись, покинула квартиру.

***

Молчание, во время которого Чанда обшаривала недовольным взглядом, комнату и оценивающе осматривала полураздетых девушку и внука, затягивалось.

— Дади, что привело тебя в столь ранний час? — разбил Ракеш застывшую тишину. — Мы собирались завтракать. Если немного подождешь, пока приведем себя в порядок и составишь нам компанию, то мы будем рады. Не так ли дорогая? — обратился уже к Вике.

Вика промолчала, сдерживая неприязнь к старушке, враждебный взгляд которой она чувствовала на коже.

— Сынок, я же за этим и пришла, — неожиданно Чанда стала сама любезность и доброжелательность. — Вчера все произошло так неожиданно и быстро, что я даже не успела вручить вам подарки. Да и твоей жене, — бабушка снова окатила Вику ледяным, не укрывшимся от Ракеша взглядом, — наверное, совсем нечего надеть кроме свадебного наряда. Поэтому мы с сыном и приехали. Он стоит внизу с сари твоей матери. Распорядись, чтобы его провели сюда, тогда твоя жена сможет переодеться и достойно выглядеть, — неодобрение бабушки, снова холодной волной окатило Вику.

— Очень любезно с твоей стороны, — поймав предупреждающий взгляд жены и стараясь сохранять любезность, ответил Ракеш. — Но не стоит беспокоить дядю. Ты, наверное, его вытащила с утра пораньше. Дождитесь нас, и вместе позавтракаем. Я распоряжусь, чтобы вам подали чай, — он взял бабушку под локоток и вежливо, но настойчиво вывел из комнаты. — Не переживай за Вику, у нее есть все необходимое, а сегодня или завтра пополним ее гардероб, да и одежду заберем из их квартиры. Спасибо, что побеспокоилась.

Перепоручив дади слугам, Ракеш вернулся к жене и плотно закрыл за собой дверь.

— У тебя есть возможность произвести на дади благоприятное впечатление. Если, конечно, хочешь, — тихо произнес он, не исключая возможность, что дади стоит за дверью и подслушивает. — Если хочешь мне помочь, то приводи себя в порядок и спускайся в гостиную. Я тоже скоро спущусь, — не желая смущать Вику или давить на нее, Ракеш сделал шаг двери, но внезапно перед грудью, упираясь в закрытую дверь и преграждая дорогу, возникла тонкая рука жены.

— Что ты тут устроил? Как посмел зайти в мою спальню?! — в тихом бешенстве спрашивала Вика. — Мне что, замок амбарный вешать на дверь, чтобы дать понять, что моя комната — это не проходной двор?

Ракеш аккуратно опустил преграждающую дорогу руку и окинул Вику полным сожаления взглядом — уходить страшно не хотелось, а тем более сейчас, когда Вика, его Вика, была так близко, что чувствовал тепло ее тела и нежный, неповторимый аромат кожи. То нежданное, случайное уединение, которое дади, сама того не подозревая, подарила внуку, было слишком драгоценно в своей мимолетности, чтобы так просто и самому его прервать.

— То, что я сегодня сделал было сделано для тебя и твоей сестры, — ровным тоном ответил он. — Как ты думаешь отреагировала бы дади, если бы обнаружила, что мы спим в разных комнатах? И пришла она не просто так, а с каким-то планом. Так что, будь осторожна. У бабушки не должно быть ни малейшего повода даже подумать о возможности расторгнуть наш брак, ведь последствия этого тебе известны, — на последних словах его бровь многозначительно поползла вверх. — Впрочем, если ты не уверена в своих силах, оставайся в комнате. Я придумаю уважительную причину твоего отсутствия, — глаза Раджа озорно сверкнули, а губы сами собой сложились в ироничную усмешку, показывая давно забытые ямочки.

«Он считает меня слабой! И, кто знает, что скажет в качестве оправдания моего отсутствия? Лучше держать руку на пульсе и быть в курсе событий», — промелькнуло в голове Вики, и измерив Раджа взглядом, мстительно сузившихся глаз, она бросила ему в спину:

— Я спущусь.

— Отлично, — Ракеш старательно подавил удовлетворенную улыбку. — Буду ждать тебя с нетерпением, — как был в полотенце, покинул комнату жены, к счастью не напоровшись на дади, и прошел в свою спальню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Оставшись каждый в своей комнате, молодые люди практически синхронно приняли душ, оделись и покинули свои спальни, столкнувшись нос к носу в коридоре.

На мгновение оба замерли.

Ракеш смотрел и не мог отвести взгляда от жены — ничто в ее облике не указывало на события прошедшего дня — сундур с пробора был безжалостно смыт, пышные блестящие локоны заплетены в толстую косу, на нежном и невинном лице ни грамма косметики, а простая белая блуза-рубашка и длинная, из все более расширяющихся воланов сиреневая юбка дополняли и заканчивали образ чистой непорочности.

А Вика смотрела на мужа — его образ в полотенце прочно врезался в память, но и сейчас, в кремовых джинсах и в ярко-желтой футболке, обтянувшей мускулистый торс и подчеркивающей смуглость кожи, он выглядел очень эффектно. Ракеш скользнул взглядом по рукам Вики с бледным узором мехенди.

— Тебе надо надеть браслеты, — напомнил он. — Золотые можешь не надевать, а зеленые ты не должна снимать в течение месяца — таков обычай. И надень еще вот это, — добавил Ракеш, протягивая Вике тот самый комплект со звездными сапфирами, которые купил ей на свадьбу Айрин.

— Это еще зачем? — упрямица продолжала показывать характер. — Оставь свои подарки для тех, кому они нужны!

Ракеш еле сдерживал злость, которую непокорная ведьма разжигала с особым талантом.

— Ты должна мне доверять, — мягко продолжал он. — Я обещал уладить конфликт между твоей сестрой и дади и сейчас пытаюсь это сделать, а ты упрямишься. Ты можешь это не носить, можешь вернуть потом, но сейчас… сейчас тебе надо это надеть. Хотя бы серьги, — Ракеш протягивал Вике коробочку с украшениями.

— Надо быть сумасшедшей, чтобы тебе доверять, — пробормотала Вика, после недолго молчания, во время которого раздумывала над словами Раджа и подозрительно рассматривала, стараясь найти подвох или скрытый смысл в его действиях, но в широко распахнутых глазах мужа светилась только искренняя забота и обеспокоенность. Успокоившись, Вика взяла бархатный футляр и скрылась у себя в комнате, а Ракеш остался дожидаться жену, оперевшись плечом на стену и скрестив на груди руки.

Когда молодожены под руку появились на самом верху лестницы, их взгляду открылась мирная картинка — дади, Нирав и незнакомый мужчина в белых одеждах сидели на диванах и пили чай, а у домашнего храма суетились слуги, устилая пол мягкими матами и выкладывая на них подушки. В центре, между матами, стояла та самая большая миска, вокруг которой Ракеш носил Вику на яхте. Взгляд Вики обеспокоенно метнулся от приготовлений к мужу, и она, крепче цепляясь за руку, непроизвольно прижалась к нему.

— Успокойся, все будет хорошо, — тихо произнес Ракеш и накрыл горячей ладонью похолодевшие пальцы жены. — Просто делай, что скажу. Я не допущу, что бы что-нибудь пошло не так.

— Дади, что здесь происходит? — спустившись спросил он. — И зачем ты привела пандита? Что ты еще придумала? Ведь собирались завтракать, — Радж сверлил бабушку подозрительным взглядом.

— Ракеш, сынок, так я за этим и пришла. Ваша свадьба была такой скоропалительной. Не были составлены ни гороскопы, не проведены службы, все это неправильно. А вдруг она принесет тебе несчастье? Я, как старшая в семье, обязана заботиться обо всех. Поэтому и привела пандита, чтобы он составил ваши гороскопы и проверил твою жену, прежде чем пускать ее на кухню.

Ракеш, который слушал речь бабушки со снисходительной улыбкой, на последних словах, завел Вику себе за спину.

— Что еще за «проверил»? Она моя жена и ничто этого не изменит. И она имеет право находиться в любой части этого дома, — в его голосе прозвучали плохо скрытые угроза и предупреждение.

— Ничего особенного. Просто проведет службу, чтобы вы были счастливы, — заторопилась успокоить внука дади. Он, конечно, был воспитан в уважении к старшим, но сейчас в глазах внука горел тот же упрямый огонь, что, и когда-то давно, горел в глазах его отца, когда тот заявил, что не жениться больше ни на ком, кроме своей избранницы, даже если для этого придется покинуть дом и порвать все отношения с семьей.

— Делай, что хочешь, если это принесет тебе покой, — усмехнувшись разрешил Ракеш. — Но имей в виду — что бы ни сказал твой пандит — это ничего не изменит.

— Дорогая, иди сюда, садись рядом, — сразу же повеселела Чанда и, переместившись на маты, похлопала рядом сухой ладошкой.

— Не трусь, я здесь, — очень тихо, чтобы слышала только Вика, прошептал Ракеш и повел жену к бабушке.

— Я и не трушу, — так же тихо ответила Вика. — Этот брак зачем-то нужен тебе. Тебе и разбираться с дади, — и тряхнув для уверенности головой, но не отпуская руку мужа, продолжала идти.

— Нет, сынок, — дади вскинула сухощавую руку, останавливая внука, — ты останься с дядей. Этот ритуал только для женщин.

— Все хорошо, — приободрил Ракеш Вику, чувствуя, как в руку впиваются ее ногти.

— Я знаю, — спина Вика стала еще прямее, и она направилась к дади.

Но едва сделала первый шаг, как сухая ладошка снова взлетела в воздух, останавливая молодую невестку.

— Дорогая, сними обувь и накрой голову дупаттой. Ты в храм входишь.

Вика замерла, метнув взгляд на гору коробок, лежащую на кофейном столике. В ней боролись два чувства — желание помочь Раджу поскорее устранить неприязнь дади к Айрин и врожденная брезгливость, не позволяющая надевать чужие вещи.

— Подожди минуту, — шепнул Ракеш, перехватив взгляд жены и верно его истолковав. Он стрелой взлетел на второй этаж и, не успела заботливая дади сказать и слова, как уже спустился с белоснежной дупаттой в руках из гардеробной Вики и набросил жене на голову.

— Дади, теперь ты удовлетворена? — ответив на недовольный взгляд бабушки своим холодным, спросил Ракеш.

— Спасибо, дорогой, — Чанда просияла улыбкой. — Теперь можем начать обряд? — обратилась она к пандиту. Тот молча кивнул.

Глава 10. Послесвадебные ритуалы

Ракеш наконец отпустил Вику к бабушке, а сам присел около дяди.

— Что она задумала? — спросил он, пока пандит бубнил молитвы и бросал цветы в разожженный огонь, но Нирав лишь, недоуменно пожал плечами — он никогда не обсуждал действия матери и не старался в них вникнуть или как-то понять — все, что делала матушка, было правильным.

Вика и дади сидели рядом с пандитом, поджав ноги, пока тот монотонно пел бесконечные мантры, потом попросил Вику протянуть руки к огню, что она, не раздумывая, и сделала. Священник положил ей в ладони цветки бархатцев и снова затянул песнопения.

Молитвы не заканчивались, и у Вики уже онемели руки, от того, что держала их навесу. Открытое пламя обжигало пальцы и нагревало браслеты, но она мужественно терпела.

— Дочка, дай мне подношение, — обратился к Вике пандит, когда закончил молебен.

— Цветы отдай, — подсказала дади, замешкавшейся невестке, и вперилась глазами в священника, внимательно изучающего рыжие шарики. Пандит поднял глаза на старушку и сокрушенно покачал головой под ее горгоньим взглядом.

— Цветы не завяли. Девушка вполне подходит в жены.

Недовольная Чанда немного пожевала губами и, скрыв разочарование, ухватилась за следующий шанс.

— Пандит-джи, сынок с дочкой поженились так быстро, что не успели составить гороскопы. Вы бы не могли их сделать?

Священник покачал головой из стороны в сторону в знак согласия.

— Мне понадобятся даты и место их рождения, а также время, — проговорил он.

— Дорогая, какая у тебя дата рождения? Может и время помнишь? — обернулась Чанда к Вике, после того, как сказала требуемую информацию по своему внуку.

Вика бросила осторожный взгляд на Раджа, который с неподдельным интересом прислушивался к их разговору. Дата рождения была очень близко, и Вике не хотелось ее афишировать, но возникал вопрос, помнил ли ее Ракеш, ведь в брачных документах были вписаны все ее паспортные данные. Понадеявшись, что в той суматохе, которая сопровождала их ритуалы, он не запомнил такие мелочи, Вика решила врать и назвала дату, на два месяца отличающуюся от настоящей. Все остальные данные искажать не стала.

Пандит еще раз покачал головой и принялся бормотать себе под нос, углубившись в расчеты.

— Пойдем, дорогая, не будем мешать, — дади с кряхтением поднялась и сошла с матов, следом за ней вскочила и Вика. — Вы хотели завтракать? Теперь, когда мы убедились, то ты не принесешь в дом несчастье, можешь идти на кухню и исполнить долг хозяйки дома, приготовив завтрак.

— Бабушка, — едва Вика оказалась вне укрытой матрацами территории, рядом с ней сразу же появился Ракеш. — Молодая жена не должна идти на кухню, пока на ее руках сохраняется рисунок мехенди. Тебе ли этого не знать? Посмотри на ее руки, — он нежно, как маленького птенчика, взял руку жены и поднес ее к глазам старушки. — Рисунок все еще есть. Прислуга сама справится с завтраком, — отрезал он, а Вика посидит с нами.

— Сынок, но ваши ритуалы прошли так быстро, что и все остальные не грех ускорить, — продолжала упираться Чанда. — Для жены счастье ухаживать за мужем. Она ведь так торопилась выйти за тебя замуж. Зачем же лишать ее этого удовольствия.

Ракеш с сомнением посмотрел на Вику — как она отреагирует на настойчивость бабушки? Он еще помнил их совместный завтрак, и как ему удалось вынудить упрямицу приготовить его.

Но Вика уже усмотрела возможность отыграться на обоих за сегодняшнее утро.

— Что же, — разорвал тишину ее нежный голос, — раз такой обычай и ритуал, я не имею ничего против и с удовольствием приготовлю завтрак, — закончила Вика и направилась на кухню под ехидным взглядом дади и обеспокоенным Ракеша.

Глава 11. Семейный завтрак

Свежеиспеченная хозяйка прошла на кухню, там ее встретили удивленные взгляды слуг.

Не обращая внимания на недоуменно застывшую прислугу, Вика принялась бесчинствовать, отгоняя с пути поваров, в ужасе наблюдающих за продуктами, которые набирала госпожа, и пытавшихся отобрать у нее то одно, то другое, поясняя, что хозяин этого не ест. Но их протесты только подзадоривало мстительно настроенную Вику.

***

Пока жена колдовала на кухне, Ракеш стоял около стеклянной стены, засунув сжатые в кулаки руки в карманы джинсов, и не отрываясь смотрел в сад. Дади что-то упорно втолковывала, но внук ее не слышал — все мысли были заняты сменяющими друг друга картинками, которые настойчиво вставали перед глазами.

Вышедшее из повиновения воображение одну за другой, как в 3D фильме, показывало тайные мечты: крохотные ножки, шлепающие по извилистым дорожкам сада; Вику, сидящую на покрывале, расстеленном на аккуратно постриженной изумрудной лужайке, и играющую с малышом, его малышом; как ветер треплет ее волосы, и она грациозным движением отбрасывает упавшие на лицо локоны; звонкий детский смех и мелодичный голос Вики, разносящиеся над его красивым, но таким пустым и слишком аккуратным парком. Он видел, как естественные туннели, образованные сформированными кронами деревьев, бросают кружевную тень на красивое лицо жены, а солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь сочную листву, зажигают огоньки в ее колдовских глазах. Ракеш видел себя, как он поднял руку, чтобы прикоснуться к шелковистым локонам, но Вика оступилась и ухватилась за него. И тут Ракеш действительно почувствовал, как кто-то держит его за руку.

— Сынок, сынок, ты меня слышишь? — теребила дади заблудившегося в мечтах внука. — Мы от нее избавимся и пусть возвращается к себе домой. А тебе найдем жену из наших девушек и устроим свадьбу, о которой будет говорить весь штат, — донесся голос бабушки до очнувшегося от грез Ракеша.

— Дади, нет! — повернувшись к ней и гневно сверкая глазами, оборвал бабушку. — Я не отпущу Вику!

— Дорогой, но почему? — Чанда не могла взять в толк, почему упрямится внук, ведь она предложила такой прекрасный план. — Вот посмотри, — трясла перед его носом составленными пандитом гороскопами. — Посмотри сюда. Она принесет тебе только несчастья. Она не годится тебе в жены. Она тебе совсем не подходит! Ты с ней не будешь счастлив!

— Буду! — вырвалось из самого сердца Ракеша. — Потому что она — моя жена, и я люблю ее! И мне нет никакого дела до каких бы то ни было гороскопов. Если мы поженились, значит на то была воля Богов! И хватит на этом!

Короткий порывистый вздох заставил двух спорщиков обернуться в сторону арки, ведущей в столовую — там стояла Вика, и в ее широко распахнутых глазах читалось недоумение. Но едва муж и жена встретились друг с другом взглядами, как на лице Вики появилась маска упрямого равнодушия.

— Завтрак готов. Прошу к столу, — пригласила она.

Все, включая пандита, прошли в столовую, расселись, и только Вика собралась сесть, как ее остановила поднятая морщинистая ладошка.

— Дорогая, — сладко пропела Чанда. — Сначала накорми мужа и старших, а потом уже можешь поесть и сама.

— Конечно, с удовольствием, — не менее сладко чем дади, улыбнулась Вика, предвкушая с каким удовольствием Ракеш будет есть ее стряпню. Ведь в присутствии бабушки он не сможет признаться, что еда ему не нравится. И условие, что у дади не должно быть ни малейшего повода, чтобы их развести, если посмотреть на него под правильным углом, может сослужить пользу и самой Вике.

Стараясь сдержать спазмы в желудке от сладкого запаха молока, она поставила на стол супницу, наполненную молочной лапшой с куркумой и с удовольствием наблюдала, как перекосилось лицо Ракеша, зато дади оживилась при виде золотистых кругов на поверхности супа, оставленных растаявшим сливочным маслом. Не скупясь, Вика разлила суп по тарелкам.

— Приятного аппетита, — проворковала она.

— Спасибо, дорогая, — отозвался Ракеш и перехватил руку жены, когда та ставила перед ним тарелку. Он поднес к губам хрупкую кисть и вдохнул аромат кожи любимой, чтобы избавиться от всепроникающего запаха молочного супа.

— Это еще не все, — многообещающе промурлыкала Вика, заставив мужа содрогнуться.

Довольно усмехнувшись, она направилась обратно на кухню и вернулась с миской, наполненной манной кашей, а рядом стояла пиала с дроблеными орехами и цукатами.

Глядя на новое блюдо, Ракеш понял, что позавтракать ему сегодня не удастся. Вика смогла удержаться от соблазна сделать кашу густой и с комочками, но зато не уследила за ней, из-за чего жидкое варево успело пригореть.

Вика кружилась вокруг стола, раскладывая по тарелкам белую массу и присыпая ее топингом, а дади подозрительно принюхивалась к новому блюду.

— Дорогая, оно же у тебя подгорело, — проворчала она. — Как ты можешь подавать испорченное блюдо? Разве уважающая себя хозяйка так поступает?

— Ну что вы, оно не подгорело, а поджарилось, — чарующе улыбаясь, поправила Вика пожилую женщину. — Разве вы не знали, что ваш внук любит поджаренное. Не так ли, милый? — обратилась Вика к мужу, который вынужден был выдавить кислую улыбку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Конечно, дорогая, только я не голоден. Принеси, пожалуйста, кофе, — попросил Ракеш, моля всех Богов, чтобы паршивка не додумалась испортить и его.

— А мне, сыну и пандиту-джи — чай, — донеслись до Вики слова дади.

Очень хотелось испортить «любимому мужу» и кофе, но на напиток, который любила и она сама, рука у Вики не поднялась. Но вредина отыгралась на чае, приготовив его не на молоке, а на воде, но плюхнув туда изрядный кусок масла и добавив не те специи и не в тех пропорциях, а просто, что попалось под руку, под неодобрительное, переходящее в священный ужас перешептывание прислуги.

Вика сделала сок и, предварительно налив стакан для себя, сдобрила его хорошей порцией сахара. Все, вместе с водой в графине, отнесла в столовую. Она расставила напитки перед членами семьи и гостем, выставила на середину стола сырники и поджаренные бутерброды, и уселась сама, прихватив кофе и заранее приготовленный сок. Делая вид, что наблюдает за плавающими в аквариуме рыбками, зорко следила за сотрапезниками. Вот, Ракеш принюхался к кофе и осторожно отхлебнул. Не почувствовав ничего кроме восхитительного вкуса свежеприготовленного напитка, он заметно повеселел, потянулся за бутербродом и уже смело откусил. Вика стала само внимание, наблюдая за реакцией мужа, которому казалось кусок встал поперек горла, когда под ломтиком укрытого расплавленным сыром томата, на кусочке хрустящего, поджаренного с ароматными травами хлеба, он обнаружил самый жирный кусок бекона, который когда-либо видел. Промокнув губы салфеткой и оставив в ней бутерброд, Ракеш схватился за сок, но сделав первый глоток, чуть не выплюнул его обратно. Дикими глазами посмотрел на мило улыбающуюся жену, потом перевел взгляд на дади, которая крошила сырник, прежде чем отправить его в рот и налил в стакан воды.

— Спасибо, дорогая, все было очень вкусно, — сказал Ракеш, возвращаясь к кофе. В это время отпила свой чай и Чанда. Никак не ожидавшая от знакомого чая столь странного вкуса, старушка выплюнула его на белоснежную скатерть и посмотрела на сына и священника, которые вежливо и невозмутимо продолжали пить подозрительный напиток.

— Дорогая, ты как его готовила? Разве это чай? — возмутилась дади. — Ты совсем ничего не умеешь! Как ты будешь ухаживать за моим внуком?!

— Дади, — невинно хлопая ресницами, отозвалась Вика, — но именно так любит ваш внук. Я приготовила так, как он меня учил, все точно по рецепту. Правда? — обратила к мужу беспомощный взгляд юная лицедейка.

— Конечно, — подтвердил Ракеш, не решаясь попросить еще одну чашечку кофе. — Дади, — обратился он к бабушке, — ты провела все ритуалы, которые хотела? Тебе, наверное, пора, да и нам надо уходить, — Ракеш поймал на себе вопросительный взгляд Вики, когда пытался вежливо, но настойчиво отвести дади к двери.

— Сынок, — Чанда остановилась и сдвинуть ее с места не представлялось возможным, — к этому можно приурочить и следующий ритуал. Он, конечно, проводится не ранее, чем через месяц после свадьбы, но у вас и свадьба была скоропалительная, и обстоятельства чрезвычайные.

— Что еще за ритуал? — сурово сдвинув брови, жестко спросил Ракеш и бросил обеспокоенный взгляд на Вику, мирно убирающую со стола.

— Возвращение домой, — пояснила довольная собой Чанда. — Твоей жене все равно нужна одежда, так что заодно и заберет. Конечно, девушку из дома мужа должен забирать ее отец, но у вас все наперекосяк. Поэтому ее отвезет сынок, а ты мне расскажешь как у тебя дела. В доме так пусто без тебя, так одиноко, — она вцепилась в руку внука, а тот пытался догадаться, что еще придумала бабушка.

Глава 12. Ракеш vs бабушка

Помимо попыток разгадать замыслы дади, Ракеша беспокоило еще и то обстоятельство, что Вику придется выпустить из поля зрения, так как по обычаю молодую жену забирает отец, а муж приезжает позже, чтобы вернуть ее в новый дом. Девушка же обязана дожидаться его у родителей.

Отвлекшись от беспокоящих мыслей, Ракеш мрачно посмотрел на бабушку — кажется, догадался в чем состоит ее план. Снисходительно усмехнувшись ее наивности, он вернулся к тому, что волновало больше всего — безопасность Вики. Ведь она поедет с дядей, который и не подозревает об опасности, грозовыми тучами сгустившейся над ее головой. Наивный и мягкий по своей природе дядюшка не заметит угрозы и не сможет ее предотвратить. А в свете последних умозаключений, может ли Ракеш хоть кому-то доверить безопасность жены, остались ли в его окружении верные люди? Больше всего подозрений вызывали служба безопасности, так как им доверена охрана самого господина и егопредприятий, а также люди, занимающие руководящие посты в империи, из-за того объема власти, которой они были наделены.

Перебирая в уме различные варианты, пока Вика суетилась на кухне, Ракеш поймал себя на том, что чаще и чаще останавливается на команде, которая отвечает за его личную неприкосновенность. Происшествие на дороге, когда они закрыли своими телами шефа и дорогую ему девушку — да, тогда ребята просто выполняли свои обязанности, но что мешало им самоустраниться и позволить безнаказанно расстрелять охраняемый объект на безлюдном шоссе. Далее, покушение на похищение Вики, и опять те же люди увезли ее от нападавших и доставили на яхту в целости и сохранности. Казалось, в полной тьме подозрения всех и вся, забрезжил слабый луч надежды — есть небольшая кучка людей, которым он, не опасаясь, может доверить самую важную ценность в своей жизни — жену, а со всем остальным разберется позже.

Облегченно выдохнув и немного расслабившись от того, что найдено решение по самому важному вопросу, Ракеш обратил на дади повеселевший взгляд, чем вызвал у бабушки неясные подозрения — от чего это ее внук внезапно стал таким добродушным? Она ожидала яростное сопротивление предстоящему обряду и приготовила неопровержимые аргументы в необходимости немедленно провести ритуал, но Ракеш, казалось, был согласен на все.

— Дорогая, ты закончила? Так долго копаешься, — неодобрительно покачала головой старушка. — Нам надо соблюсти еще один обычай, — продолжала она, когда Вика появилась в арочном проеме. — Это касается только тебя, — добавила дади, перехватив вопросительный взгляд, который невестка бросила на своего мужа. — Тебе надо поехать домой, забрать вещи и повидаться с родными, а отвезет тебя дядя.

Вопрос в глазах Вики превратился в беспокойство — как Ракеш расценит предстоящую поездку домой, не воспримет ли как попытку сбежать?

— Я никуда не поеду, — заявила она, вцепившись в стену так, что побелели пальцы, а острые ногти, казалось, сейчас сломаются. Вика очень хотела увидеть сестру. Необходимость и вместе с ней невозможность все объяснить и вернуть сестринские отношения была мучительна, но говорить в присутствии неизвестно как настроенного дяди или того хуже — дади — она бы не смогла. Поэтому, сглотнув вставший в горле тугой комок, Вика продолжила: — Здесь мой муж и теперь здесь мой дом. Мне нет необходимости его покидать. Здесь у меня есть все, что необходимо.

Чанда замерла от неожиданности — несносная иностранка, еще не успев войти в семью, уже начинала перечить, показывая свою непокорность, так отличающую ее от послушных индийских девушек. Что же от девчонки ждать дальше, когда она осознает и прочувствует свою власть над мужем? Она (дади) окончательно потеряет внука? «Не бывать этому!» — решила старушка. Этим, последним обрядом она постарается положить конец отношениям, не достойным ее Ракеша.

Остолбенел и Ракеш от неожиданных слов жены. Ее речь несомненно отозвалась бы в душе сладостной музыкой, если бы он мог хоть на долю секунды допустить, что слова совпадают с ее мыслями, но Ракеш был достаточно умен, чтобы позволить разрастись пустой надежде, позволить ей пустить в душе корни, чтобы потом вырывать окрепшие побеги, вместе с собственным сердцем. Взглянув Вике в глаза, он правильно понял ее сомнения и причины, заставившие произнести такие приятные, но больно ранившие своей пустотой фразы.

— Все в порядке, дорогая, — Ракеш подошел к Вике и, взяв в руки ее ладонь, слегка сжал тонкие дрожащие пальцы, ободряя и вселяя уверенность, что все находится под его контролем. — Езжай с дядей домой. Покончим наконец со всеми обрядами, — он приобнял жену, прежде чем отпустить ее с дядей и, поцеловав в макушку, шепнул на ухо: — Все в порядке, я не позволю дади делать все, что заблагорассудиться, — вдохнул знакомый аромат волос и показалось, что получил глоток свежего, хрустально-звенящего своей чистотой, утреннего воздуха, наполненного пьянящими запахами ночной грозы, усилившей благоухание цветов и травы. И ближе притянул к себе жену, стараясь не обращать внимания на сбившееся дыхание и, выходящий из-под контроля пульс, отдающийся в висках рваным ритмом, на напрягшееся и готовое к броску тело — забрать, укрыть, спрятать дорогого человека от хищных замыслов бабушки.

А Вика… Вика, вопреки злости на мужа, мстительному желанию досадить и заставить раскаяться в каждом слове, каждом оскорблении, которые он обрушил на нее перед тем, как заставил выйти замуж; чувствовала его тепло. Тепло, которое отогревало ее, замерзшую в своей неприступности и непримиримом решении не подпускать к себе Раджа. Она наслаждалась этим теплом и не хотела отстраняться, и негодовала на себя за малодушие, а уж когда почувствовала дыхание мужа в своих волосах, его волнующий шепот, скользнувший горячей волной по ее шее, когда окутал его ни с чем не сравнимый аромат, сердце замерло, гостиная перед глазами поплыла, а сама Вика покачнулась, припав к груди Ракеша.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дади неодобрительно смотрела на молодых супругов. От ее цепкого взгляда не ускользнули ни мимолетная ласка внука, ни то, как девчонка прильнула к мужу.

— Дети мои, — слова старушки отрезвили Вику, и она попыталась отстраниться, но помешало тесное кольцо рук мужа, обхвативших ее за талию. — Неприлично прилюдно демонстрировать свои чувства. Дождитесь, когда останетесь наедине, — старушка не смогла сдержать промелькнувшее на лице недовольство.

— Но дади, ведь ты сама нарушила наше уединение, а желание молодых супругов быть рядом вполне понятно и объяснимо. Вот только нам не позволяют оставаться за закрытыми дверями, — ответил Ракеш с негромким смехом, звук которого, так же как и вибрирование грудной клетки и твердого пресса, которые Вика чувствовала сквозь тонкий трикотаж футболки, жаркой волной окатили с ног до головы, заставив щеки вспыхнуть ярким румянцем и постараться поспешно освободиться от объятий, несмотря ни на что, продолжающих ее волновать.

— Ну хватит, хватит, — оборвала внука Чанда, неосознанно удержав Вику от ответных прикосновений. — Пора ехать. Ступай, дорогая, — бабушка бы с удовольствием отправила неугодную невестку туда, откуда она появилась, то есть обратно на родину, но как ни старалась раздобыть паспортные данные иностранки, у нее ничего не получилось — не помогли ни деньги, ни угрозы — влияние ее внука и страх перед ним были намного больше, чем влияние самой дади, а если девчонка приберет в свои руки власть над внуком, то все его могущество будет сосредоточено у нее, а не в руках более мудрой, чем неразумная иностранка, женщины.

Глава 13. Уговоры Чанды

Айрин сидела в пагоде. Монотонная и умиротворяющая музыка, аккомпанирующая размеренным напевам доносящихся из динамиков мантр, так же как люди, вторящие звучащей записи, не мешали размышлять, а подумать было о чем. Почти бессонная ночь не принесла отдыха ни измученному телу, ни мятущейся душе, ни беспорядочно скачущим мыслям, и сейчас Айрин пыталась привести в порядок хотя бы последние.

Вика нанесла слишком глубокую обиду, но она сестра, поэтому мысли о ней Айрин отложила на потом, чтобы эмоции не мешали думать и принимать решения, тем более, что существовала и еще одна проблема — Санджей — что делать с их отношениями?

Вчера и сегодня Айрин отмалчивалась за выключенным телефоном, не открыла дверь, но сколько еще сможет прятаться в своей скорлупе и избегать встреч?

Недолго.

Уже завтра начинается новая рабочая неделя, а значит, Айрин должна прийти на работу, где и встретится с несостоявшимся женихом. Как они смогут смотреть друг другу в глаза? Как будут работать в одном офисе? Как выдержит насмешливое перешептывание за спиной?

Айрин нисколько не сомневалась, что слухи о скандальной помолвке и не менее скандальном браке сестры уже расползлись по городу, а завтра придется столкнуться с ними лицом к лицу.

«И все это из-за Вики», — в душе снова подняли голову злость и обида на сестру, но Айрин постаралась подавить их и сосредоточиться на завтрашнем разговоре с Санджеем, которого, как понимала, было не избежать. — «Уволиться и уехать домой. Там уже выяснять беременная я или нет и решать, что с этим делать», — мелькнула спасительная мысль, но тут же была отметена — Айрин еще помнила свою попытку уволиться из «Рой-Констракшн», когда Санджей и Радж не давали ей проходу, также помнила чем закончилось это увольнение. — «Поступит ли Санджей и в этот раз так же?» — сама себе задала вопрос Айрин. Ответа она не знала, все зависело от того, насколько Санджей зол на Вику и какое влияние имеет на него дади. Возможно, он тоже считает, что породниться с сестрой девушки, которая, по мнению индийцев, столь дурно поступила — это позор для семьи. Но в это Айрин почему-то не верила. Если же его чувства и намерения остались неизменными, то он постарается возобновить ритуалы и снова привести ее в свой дом? — «Только не это!» — вздрогнув, решила Айрин. Она даже представить не могла, как войдет в дом Роев под уничтожающим взглядом Чанды и как будет находиться с ней под одной крышей. Значит, те мысли об отдельном проживании от семьи, которые Айрин хотела ненавязчиво вложить в голову мужа во время их медового месяца, необходимо озвучить сейчас и очень недвусмысленно. Пусть это прозвучит жестоко и бессердечно, но речь идет об ее самоуважении и благополучии ее предполагаемого ребенка, а ни тем, ни другим Айрин не была намерена жертвовать, и Санджею придется сделать нелегкий выбор.

Определившись в дальнейший действиях, Айрин почувствовала некоторое успокоение. Она не торопилась покинуть пагоду и расстаться с ощущением душевного равновесия, которое исподволь завладевало всем ее существом.

***

Ракеш нехотя разомкнул руки, обнимающие девичью талию. Но едва выпустил жену, как к ней тут же подошла дади и решительно повела к своему сыну. Ракеш жадным взглядом провожал удаляющуюся спину жены — неужели она так и покинет дом, ни разу не обернувшись? Руки сразу же начало саднить из-за отсутствия столь желанного, но сейчас невозможного ощущения хрупкости стройной фигурки и нежной бархатистости кожи. Ракеш не хотел, да и не мог отвести взгляд от грациозной девушки, он смотрел и не верил, что позволяет уводить свою жену из своего же дома. Он словно был связан с сумасбродной ведьмой невидимыми узами, которые натягивались и причиняли боль все сильнее, по мере того, как Вика приближалась к дверям. Ракеш уже хотел наплевать на все ритуалы, на все обряды и обычаи. Он двинулся вслед за женой, но был остановлен твердой, несмотря на преклонный возраст, рукой бабушки.

— Сынок, — сладко пропела Чанда. — Ты куда? Отпусти, хоть ненадолго свою жену. У вас впереди еще столько времени. Успеете побыть вместе, позволь ей соблюсти обряд.

И тут случилось то, чего Ракеш жаждал всеми фибрами души — Вика, уже находясь в дверях, оглянулась на голос Чанды. Она смотрела на мужа огромными нефритово-зелеными глазами и, казалось, спрашивала — что еще придумала дади, что ждать от дяди, когда они покинут дом? — вспыхивали в ее глазах вопросы, но помимо них было и еще кое-что, от чего Ракеша затопило теплой волной надежды, ведь он разглядел в них веру и ожидание помощи от него. «Если я могу еще кому-то верить, то верю тебе», — отражалось в бездонных колдовских глубинах. — «Я верю, что ты сможешь все уладить, потому что сейчас мы тобой на одной стороне».

«Ты можешь мне верить. Можешь быть уверена в том, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты была счастлива», — так же молча ответили ей горящие глаза Ракеша.

Ободренная увиденным, Вика решительно настроилась, что никому не удастся испортить ее планы по воссоединению Санджея и сестры, и вышла на улицу. Следом вышел дядя и помог сесть в машину.

Автомобиль выехал за ворота в сопровождении направленного Ракешем внедорожника с охраной. Он сам тоже вышел из дома и дал распоряжение вывести из гаража отремонтированный спорткар.

— Сынок, не торопись, — прихрамывая, появилась в дверях Чанда. — Дай им хоть до дома доехать. Ты можешь вообще ее не забирать, и тогда она должна будет остаться там, а мы освободимся от нее. Сынок, одумайся, не губи свою жизнь. Эта девушка не принесет тебе счастья, пусть она идет свой дорогой. Нельзя скрестить огурец и грушу, — наговаривала старушка, поглаживая внука по локтю, так как могла дотянуться только до него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Резко повернувшись, Ракеш обжег бабушку полыхнувшим в глазах гневным огнем, — он правильно угадал намерение дади использовать ритуал, чтобы сделать очередную безнадежную попытку разлучить их. Значит, нельзя терять ни минуты и немедленно ехать за дядей, кто знает, куда он увезет Вику, подчиняясь распоряжениям матери.

— Дади, — устремляясь к машине, бросил на ходу Ракеш, — мы уже это обсуждали. Я не оставлю жену. Мы поженились по всем традициям, с соблюдением всех обрядов. Мы связаны. И это уже никому не изменить.

— Ох! Сынок, подожди, я с тобой, — засеменила к внуку Чанда. — Ты не понимаешь, что говоришь и делаешь. Она тебя околдовала, задурила голову, соблазнила и заставила жениться. Когда ты избавишься от нее, то сможешь трезво думать и поймешь, как был неправ. Ты будешь рад, что я избавила тебя от нее. Она иностранка, никто за нее не вступится. Поймет, что не смогла тебя заполучить и вернется на свою родину, а мы заживем как раньше — все вместе и счастливо, — дади уже уселась в низкое кресло авто и продолжала зудеть над ухом внука, а Ракеш, оторвавшись от управления автомобилем, насмешливо покосился.

— Ты на полном серьезе полагаешь, что девушка, которая лет на десять меня моложе, может меня соблазнить? Дади, ты недооцениваешь своего внука.

— Я знаю на что способны подобные девушки, чтобы заполучить мужа, — едко ответила она, заставив Ракеша сжать зубы, чтобы сдержаться и резко не одернуть бабушку, позволившую себе неуважительно отозваться о Вике. — Ты же сам сказал, что «должен был» на ней жениться. Так вот, ты ей ничего не должен. Это ошибка девушки, а не мужчины.

— Должен был, потому что мог ее потерять, а не потому, что ты подумала, — зло выпалил Ракеш, а потом, справившись с собой, перешел на насмешливый тон. — Дади, неужели ты можешь так думать о своем внуке, что у меня могут быть внебрачные отношения со вчерашней школьницей? Просто я люблю ее и ни за что не оставлю, а тебе лучше с этим смириться, потому что сделать ты уже ничего не сможешь. Подумай сама, — продолжал он, — свадьба состоялась. Брачная ночь прошла. Вика уже может быть беременной. Беременной твоим правнуком. Ты готова выгнать собственного правнука из своей жизни? — на этих словах внука рот старушки резко захлопнулся, и Ракеш даже услышал звук, с которым зубы бабушки стукнулись друг о друга — на это возразить было не чего, правнуков дади хотела, не важно кто бы был их матерью, ведь это были бы дети горячо любимый внуков и внуки боготворимого сына. И старушка решила поразмыслить над словами Ракеша.

Снова покосившись на бабушку и удостоверившись, что заставил ее задуматься, Ракеш продолжал:

— И еще, постарайся изменить свое отношение к Айрин.

— Ни за что! Не будет этого. Хватит нам одной иностранки! Санджей женится, как и положено, на девушке, воспитанной в наших традициях, которая знает, как надо ухаживать за мужем, — вскинулась Чанда.

— Но Санджей любит Айрин не меньше, чем я люблю Вику, — стараясь сохранить невозмутимость, возразил Ракеш. — Если ты не изменишь свое отношение, брат ради нее может уйти из дома, жениться и жить отдельно.

— Он так не поступит. Не посмеет, — не очень уверенно проговорила Чанда, и голос ее задрожал. Старушка знала насколько упрям ее второй внук. Он, конечно менее горячий и порывистый чем старший, более рассудительный, но если вобьет что-то себе в голову, то непременно этого добьется.

— Ты и второго своего внука знаешь так же плохо, как и меня, — усмехнулся Ракеш. — А есть еще Анил, и он может последовать подаваемому кузенами плохому примеру и отделиться от семьи, — продолжал он все тем же спокойным и миролюбивым тоном.

Воображение у дади было хорошее, представила она себе все очень ярко — одинокая старушка сидит в необъятной гостиной, а из собеседников только штат прислуги, от которых слова против не дождешься, и сын с женой, дни напролет пропадающие один в библиотеке, а вторая — на кухне. И все до одного послушно и безропотно выполняют ее указания, а молодость и живость ушла из дома навсегда, вместе с внуками, которые будут растить своих детей вдали от нее, и, чтобы увидеть правнуков, придется напрашиваться в гости к иностранным невесткам, а там они будут хозяйничать и раздавать указания, не считаясь с ее мнением. От представившейся картины зашевелились седые, уложенные в сложную прическу волосы.

— Неужели вы меня настолько не уважаете, что потребуете просить у нее прощения? — хитрая старушка подпустила в голос побольше дрожания и уголком сари из плотного, богато расшитого шелка глубокого синего цвета промокнула несуществующую слезинку и шмыгнула носом.

Радж, не обращая внимания на старания бабушки, внимательно следил за движением автомобилей. Дорога была мучительно длинной. Более того, они еще постоянно попадали в пробки, и Ракеш тихо бесился, в очередной раз, после того, как опоздал в аэропорт проводить девчонку, подумывая о покупке вертолета.

— Не обязательно сразу извиняться, тем более что это не будет искренне. Достаточно быть терпимее. Придите с Санджеем к ней в гости, пригласи к себе, покажи, что переменила свое мнение. Выезжайте в город, в храмы, покажите людям, что между вами хорошие отношения, тогда возобновленные ритуалы не вызовут кривотолков, — давал он советы дади, стараясь высмотреть насколько далеко вперед уходит пробка.

— Но она живет совершенно одна. Кто знает, какой образ жизни ведет девушка? Может, они тайно будут встречаться с Санджеем. Люди же все видят и говорят. Ее сестра вышла замуж, почему эта иностранка продолжает жить одна? Такое поведение просто недопустимо и не может не вызвать сплетни, — продолжала упираться Чанда.

— Справедливо, — согласился Ракеш. — Я постараюсь ее уговорить жить с нами, тогда все моральные аспекты будут соблюдены. Айрин будет жить в доме своей замужней сестры, и даже если Санджей придет, то он придет в дом своего брата, да и видеться они будут не наедине.

— Я подумаю, — недовольно отозвалась дади. Предложение внука очень не нравилось уже тем, что заставляло принять еще одну неугодную невестку, но остаться совсем без внуков было намного страшнее.

Ракеш удовлетворенно хмыкнул, но внимание отвлекла начавшая неторопливо двигаться колонна автомашин.

Глава 14. Откровенный разговор

— Как здоровье Анила? — чтобы завязать разговор, поинтересовалась Вика у второго сына Чанды — отца Анила.

— Ты же видела его на помолвке племянника. Почти все зажило, но сын очень переживает за кузена, — неожиданно для себя Нирав разговорился. — Анил всегда был таким жизнерадостным и веселым, как его мать, когда мы поженились. Она всегда улыбалась и часто смеялась, а сейчас, — его тон становился все более грустным, — я так давно не видел улыбку на лице жены и забыл звук ее смеха. Помню, что он был очень приятным. Я боюсь, что и Анил станет таким же. Он уже сейчас ходит по дому как привидение, ни с кем не разговаривает и очень печалится из-за отмены помолвки, — разговаривая, будто сам с собой, дядя посмотрел на сидящую рядом девушку. — Не переживай, дорогая, — он положил ладонь Вике на голову и погладил по мягким волосам. — Ты не виновата. Это ваша с племянником жизнь. Может, вы и правы, что так поступили, не мне судить, но не обижайся на маму. Она хорошая женщина и всем хочет добра.

— Дядя, вы правда считаете, что я не виновата? — спросила Вика. В атмосфере неодобрения и Санджея, и сестры, чье-то, пусть и нейтральное мнение, было очень дорого и обнадеживало, что не все настроены против нее.

— Нирав, — зови меня так, дочка. — Канти сначала звала меня по имени, пока мама не запретила. Мама верит, что произнося имя мужа, женщина укорачивает его жизнь. А зачем мне длинная жизнь, если я больше не слышу ни смеха жены, ни своего имени, произнесенного ею, если я не смог выполнить данные ей обеты и не смог сделать счастливой. Анил вырос, женился. Подержать бы внуков на руках, и можно уходить.

— Не говорите так, — в словах Вики звучало неподдельное сочувствие. — Никогда так не говорите. А как же Канти, Анил, Лалит? Они все любят вас. И ваша мама, она тоже вас любит. Каким ударом бы для нее стало, узнай она ваши мысли. Но почему все так получилось? Почему вы не отстаивали свою семью? — Вика вспомнила вчерашний вечер, как Ракеш закрыл ее собой от нападок дади, вспомнила сегодняшнее утро, когда из-за нее он спорил с бабушкой и заявил, что любит свою жену. Вика в первый раз услышала от Раджа эти слова и до сих пор не могла забыть, мучаясь в сомнениях, насколько искренними они были, ведь он не знал, что она их слышит или сказал специально для дади? Но потом мысли вернулись к обсуждаемой теме: «Неужели Ракеш так же будет подстраиваться под мнение дади?» — спрашивала себя Вика, и сама же себе отвечала: — «Нет, он не побоялся устроить скандальный брак, не побоялся защищать свою жену, а сейчас взялся возобновить ритуалы сестры. Значит, не дади имеет влияние на него, а он на дади. Нирав бы не смог так поступить или смог бы?»

— … я всегда был послушным сыном, — прервал размышления Вики голос Нирава. — Всегда делал так, как велели родители, не решаясь на самостоятельные шаги. В бизнесе ли — всегда поступал по указке отца, а брат рисковал, ошибался, папа его ругал, грозил вышвырнуть из компании, но тот продолжал делать так, как считал нужным и самостоятельно принимал решения. В семье ли — женился на девушке, которую нашла мама. Пойми меня правильно, — слова продолжали литься неудержимым потоком перед внимательным слушателем. — Я счастлив, что моей женой стала именно Канти. Мама подобрала мне прекрасную пару, но и после свадьбы я продолжал жить по ее указке и делать только то, что она одобряла. Ну вот мы и приехали, — машина затормозила во дворе высотки. — Извини, что надоедаю тебе своими проблемами. Я лишь хотел сказать, что Ракеш прекрасная партия. Ты с ним будешь счастлива. Он — сын своего отца и никогда никому не позволит тобой помыкать, и сам этого делать не будет. И не считай себя виноватой. Это ваша жизнь, а не чья-то еще, чтобы они судили вас.

Вика с сомнением посмотрела на Нирава и вышла из машины. «Помирить сестру и Санджея. Найти оригинал досье. Все рассказать и уехать», — как мантру повторяла она, но впереди еще была встреча с сестрой.

— Не торопись, дочка. Я тебя провожу, — вышел и дядя. — Племянник тебя оберегает, — он кивнул на остановившийся за ними внедорожник, — значит, я отвечаю за твою безопасность.

— Я не знаю, счастлива ли Канти. Она со мной не делилась, но если вы сожалеете о прошлом и считаете, что сделали для ее счастья не все, что могли, вы можете все исправить. Вы еще молоды и можете начать жить так, как вам хочется, — проникновенно говорила Вика, пока они поднялись на лифте. Приехав на нужный этаж и выйдя на площадку, она начала волноваться — Айрин наверняка набросится и потребует объяснений, которые Вика не могла дать, или наоборот замкнется в холодном молчании, которое ранит сильнее, чем полные обиды слова. Ласковая рука Нирава, которая снова опустилась на голову Вики и погладила, вселила немного уверенности.

Вика осторожно повернула в замке ключ, открыла дверь и вошла в квартиру.

— Айрин — позвала она, но гостиная ответила полным молчанием. Тогда Вика прошла дальше. Распахнула дверь в спальню сестры, но комната зевнула в лицо пустотой. Вика бросилась к шкафу и, распахнув, с облегчением убедилась, что все вещи Айрин на месте, значит, она просто куда-то вышла. Расслабившись и выдохнув, от того, что неприятный разговор откладывается, Вика пошла в свою спальню собирать вещи, предварительно предложив Нираву напитки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 15. Размышления Санджея

Санджей встретил утро в конном клубе. Прошедшая ночь не принесла ни отдыха, ни успокоения. Те умиротворение и безмятежность, которые начинали его наполнять, стоило приехать на конюшни, вдохнуть бодрящий лесной воздух, напоенный запахами сухой соломы, свежескошенной травы, терпким запахом вычищенных и лоснящихся лошадей, влажным духом промоченной дождями земли и благоуханием распустившихся цветов; сейчас не приходили. Взволнованный упорным молчанием невесты, он метался из угла в угол в своих апартаментах.

Санджей не хотел выходить в общий зал, чтобы мужская часть знатных семейств города смотрели на него с пониманием или сочувствием, так как не сомневался, что новость о скандальной свадьбе брата и собственной отмененной помолвке уже разнеслась по городу со скоростью, которую могли обеспечить современные коммуникации.

Наоборот, он задернул тяжелые, темно-малиновые портьеры, чтобы максимально отгородиться от всего мира, от раздающихся за окном веселых и возбужденных скачкой голосов запоздавших наездников, от приглушенного расстоянием ржания лошадей и перестука их копыт, которые раньше так любил, а сейчас они раздражали натянутые, требующие тишины нервы.

«Где Айрин? Почему не отвечает на звонки? Что если она соберется и уедет?» — эти мысли не давали спокойно сидеть и заставляли непрестанно мерить шагами комнату. Попавшееся на пути глубокое и удобное кресло, обтянутое мягкой, черной замшей, было отброшено, и с глухим стуком ударилось о стену, обшитую темными деревянными панелями. Стук в дверь заставил Санджея всего лишь на мгновение прекратить метаться.

— Сэр, у вас все в порядке? — раздался голос одного из боев, прислуживающих именитым гостям. — Нам пожаловались на шум.

— Все в порядке, оставьте меня в покое, — повысив голос, заверил Санджей и продолжил прерванное занятие.

Проносясь мимо и не обращая внимания на развешанные по стенам и хорошо знакомые картины, изображающие лошадей во время заездов, выездки или просто мирно пасущихся, Санджей снова и снова возвращался мыслями к себе домой: — «Почему я был таким ослом? Почему оставил Айрин одну? Ведь я уже достаточно знаком с ее гордостью, чувством собственного достоинства, которые не позволяют в любой ситуации склонять голову и восхищают меня. Я должен был догадаться, что оставшись одна, она не будет, как мои соотечественницы, смиренно дожидаться, когда дойдет очередь, и я обращу на нее внимание. Но обеспокоенный состоянием дади, я забыл про это! А она, одна, в чужом доме и в чужой стране, почувствовала себя брошенной! Дьявол!» — Санджей стукнул кулаком по раме окна, и стекло жалобно задребезжало в ответ. — «Надо было забрать ее собой, хоть силой увести, но не оставлять одну! Где теперь ее искать? Как убедить, что она мне не менее дорога чем раньше, что выходка Ракеша и Вики никак не повлияла на наши отношения… А что если она считает, что я виноват в их скоропалительной свадьбе? Что я недосмотрел за доверенной мне девушкой и допустил этот брак?» — не переставая шагать, Санджей запустил пальцы в густые, упавшие на лоб беспорядочными волнами волосы и сжал раскалывающуюся голову. — «Черт бы побрал брата! Вика! Сколько раз я предлагал ей помощь? Но девчонка всегда ее отвергала! Почему не заставил ее переехать к нам домой, проявил понимание в ее стремлении к свободе, надеясь на благоразумие. Если бы она была под присмотром всех домочадцев, ничего бы не произошло, что могло спровоцировать срочную свадьбу. Идиот! Сколько ошибок допустил, проявляя снисхождение и уступчивость!» — продолжал Санджей ругать себя.

Устав бегать по комнате, он, в чем был, обессиленно упал на белоснежное покрывало, разбавляющее темные краски интерьера. Сначала Санджей сквозь стеклянные секции, превратившие крышу жилого комплекса в одно большое окно, сверлил взглядом ночное небо. Как бы хотел, чтобы Айрин разделила с ним непревзойденный в своей красоте вид на темный бархат ночи и яркое мерцание звезд, который открывался из его комнаты в безоблачную погоду.

«Айрин! Насколько было бы проще, если бы эти девчонки не были такими упрямыми и непримиримыми. Но в этом и заключается их очарование и притягательность. Как мне тебя вернуть?!» — Санджей со стоном перевернулся и зарылся лицом в подушки, чтобы избавиться от навязчивых мыслей, хоть немного отдохнуть и остудить разгоряченное сознание.

Сон не шел, Санджей продолжал крутиться в удобной кровати, меняя положение, то натягивая мягкий плед, то отбрасывая его. Вставал, снова принимался ходить и опять ложился. В состоянии неопределенности между сном и бодрствованием Санджей встретил утро, когда лучи солнца, настырно пробившись в просвет между неплотно задернутыми портьерами и высветив сбитую постель, ударили по глазам резким светом.

Вскочив на кровати, он осмотрелся — судя по всему, утро уже заканчивалось и приближался полдень. Санджей достал телефон, чтобы проверить свои ощущения — так оно и было. Он еще раз попытался дозвониться до невесты, но результат остался неизменным: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — услышал бездушный голос. Решив не откладывать дело в долгий ящик, он стремительно сбежал по лестнице, прыгнул в авто и на предельной скорости поехал домой, чтобы привести себя в порядок и сменить одежду.

Особняк встретил молодого хозяина гнетущей тишиной — не было видно ни дади, привычно сидящей на диване и придумывающей чем бы досадить невестке, ни обычно шумного и подвижного Анила, ни Канти, обслуживающую свекровь. Не было даже дяди, который каждое утро воскресенья составлял компанию матери, но при этом читал газету.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что-то случилось? Что-то с дади? Почему такая тишина и никого нет? — спросил Санджей слугу. Беспокойство о бабушке снова подняло.

— Хозяйка с сыном уехали рано утром, а невестка и молодая невестка в комнате молодого хозяина, — с поклоном ответил седовласый мужчина, служивший в доме столько, сколько Санджей себя помнил.

— Спасибо, Ману, — ответил он, удивляясь, как бабушка, которая вчера была совсем без сил и которой был предписан постельный режим и отсутствие волнений, сегодня, чуть свет, смогла куда-то пойти. — Не говори никому, что я вернулся, — распорядился и взлетел по лестнице в свою комнату. Там он торопливо принял душ и переоделся в удобные потертые голубые джинсы и тонкую, широкую ярко-желтую рубашку, пригладил растрепанные влажные волосы, которые, не уложенные с обычным тщанием, своевольными волнами упали на глаза, и выскочил из дома.

Визжа шинами и скрипя тормозами, Санджей остановился во дворе знакомой высотки. Уже скрывшись в полутьме подъезда, с опозданием отметил, что заметил на парковке два автомобиля со знакомыми номерами, принадлежащими — один брату, а второй — дяде. Санджей не стал разбираться, что владельцам авто понадобилось в доме, где жила Айрин — все поймет, когда встретится с невестой. В нетерпении ждал, когда лифт привезет его на нужный этаж, и, когда это наконец случилось, Санджея ждал новый сюрприз — перед неплотно прикрытыми дверями, где жила девушка, плечом к полечу стояли высокие широкоплечие мужчины, входящие в группу личной охраны Ракеша.

«Что здесь понадобилось его громилам?» — промелькнуло в голове, и Санджей сделал попытку подойти к дверям, но дорогу ему преградили еще плотнее соединенные плечи парней…

Несчастные, честно выполняя распоряжение шефа — никого не подпускать к Вике, кроме дяди, который сейчас сопровождал ее — они не знали, что стоящий перед ними молодой и на вид худощавый мужчина, невыспавшийся, усталый и злой, в данный момент находится не лучшем из своих настроений.

— Пропустите, — предупреждающе прорычал он.

— Господин не велел никого пускать, — бесстрастно ответили охранники, чем переполнили и так не очень глубокую чашу терпения Санджея:

«Что, черт возьми, брат себе позволяет! Какое имеет право преграждать мне дорогу к моей же невесте?!» — и не вдаваясь в дальнейшие объяснения, он схватил за одного из охранников за лацканы безупречно сидящего пиджака и, используя его же массу и инерцию, отшвырнул себе за спину, услышав как тот врезался в стену.

Бодигарду повезло, что квартира девушек находилась не напротив лестницы, а в некотором углублении, иначе, не ожидавший столь стремительного нападения, он пересчитал бы все ступеньки лестничного пролета, а сейчас просто, оглушенный, осел на пол, мотая головой и пытаясь вернуть ощущение реальности. Второй из охранников, понимая, что перед ним брат хозяина и трепать его нельзя, но выполняя полученный приказ, закрыл собой дверной проем и встал в боевую стойку.

На грохот, из квартиры, где начала собирать вещи, выскочила Вика. Ее едва было видно из-за широкой и высокой фигуры, загородившей проем. Широко распахнув глаза, она смотрела на приготовившихся к драке мужчин.

— Не смей его трогать! — воскликнула она, повиснув на руке телохранителя. — Хочешь потерять работу?! Это брат твоего хозяина! — продолжала она попытки остановить драку, а парень пытался освободиться от помехи и спрятать охраняемый объект за своей спиной, но объект был с этим категорически не согласен, намертво вцепившись в крупную руку и не давая своему защитнику ввязаться в драку. — Хватит! Прекратите! — продолжала она увещевать всех, в то время как мужчины сверлили друг друга взглядами — один полыхающим от гнева, а другой — профессионально бесстрастным, но внимательно отслеживающим каждое движение противника, готовый к отражению атаки и защите девушки.

Звенящее, витающее в воздухе напряжение разрядили открывшиеся двери лифта и появление Раджа в сопровождении дади, а так же бархатные раскаты его голоса.

— Что, черт возьми, здесь происходит? Вас слышно на первом этаже! — Ракеш холодно и оценивающе посмотрел на брата, презрительно поморщившись — на одного из своих парней, все еще пошатывающегося, но уже стоящего, держась за стену и, наконец, на второго, приставленного к Вике охранника, который пытался освободиться от рук неугомонной ведьмы и одновременно укрыть ее собой. — Может, кто-нибудь мне все-таки объяснит? — процедил он ледяным тоном.

Глава 16. Семейная встреча

Обводя оценивающим и испытывающим взглядом компанию на площадке, Ракеш остановился на жене, вцепившуюся в руку оставшегося на посту охранника.

Привыкнув постоянно видеть и ощущать Вику рядом, Ракеш уже забыл насколько она тоненькая и сейчас, наверное, в первый раз после возвращения упрямицы в Индию, смотрел на нее как бы со стороны по новой открывая ее изящество, способное поспорить с любой статуэткой самой тонкой и искусной работы. Рядом с громилой-охранником Вика выглядела фарфоровой куколкой, такой же маленькой, с прозрачной нежной кожей, и такой же хрупкой.

Ракешу стало нехорошо. Казалось, сделай сейчас телохранитель резкое или неосторожное движение, и прекрасное созданье сломается, разлетится на тысячу мелких, острых осколков. Но парень как чувствовал, что с девушкой необходимо обращаться бережно и не делал попыток освободиться от ее пальцев, только старался максимально спрятать упрямицу себе за спину.

«Как же она, такая нежная и ранимая на вид, могла все это время выдерживать мой напор? Что за таинственная сила прячется в этой девчонке и не позволяет ни сдаться, ни сломаться, а дает силы для попыток справится с неразрешимыми для нее задачами? Как я мог с ней так поступить?» — в горле встал тугой комок, готовый раствориться в горько-соленый каплях, а глаза подозрительно зачесались, пока он задавал себе вопросы, вплоть до того момента, когда размышления не прервал звенящий девичий голос:

— Приструни своих соглядатаев! Ты что не видишь, они напали на твоего брата!

Начавшие зарождаться раскаяние, сострадание и сочувствие бесследно исчезли, стоило Вике проявить заботу о Санджее, а их место снова начали занимать ревность и злость: «Как она смеет, будучи замужем за мной, продолжать думать о брате?» — Ракеш сдержал первый порыв спустить брата с лестницы.

— Насколько я вижу, это он напал на моих людей, в то время как они выполняли свои обязанности, — ледяным тоном сквозь зубы процедил Ракеш, а глаза сузились от злости.

— В чем заключается их обязанность? — вспылил тоже взбешенный Санджей, ведь он так и не смог увидеть Айрин. Даже дядя, обеспокоенный шумом, выглянул из дверей, а Айрин так и не показывалась, что вызывало сильное беспокойство. — Кто им поручил не пускать меня к невесте?! Уж не ты ли? Не слишком много на себя берешь? Да кто ты такой?

— Мальчики, успокойтесь, — Нирав постарался приструнить племянников, но его негромкий голос утонул в их грозном рыке.

— Они охраняют мою жену! — Ракеш, испепеляя Санджея сверкающим взглядом, сделал шаг в сторону, тоже закрывая Вику от брата.

Не сводя с него глаз, Радж заметил и то, как неодобрительно покачала головой дади и поджала сухие губы, при упоминании Айрин Санджеем: «Я знала, что им нельзя доверять!» — всем своим видом говорила бабушка. Она брезгливо подтянула угол сари, будто боялась испачкать его в том вертепе, в котором проживала иностранка, а старший внук, понимающе прикрыл глаза, давая понять, что он это учел, но голос брата отвлек собеседников от их молчаливого разговора.

— От кого охраняют? — огонь в глазах Санджея нисколько не уступал тому, что полыхал у Ракеша. Оба брата еле сдерживались, чтобы не затеять драку прямо на глазах у бабушки и выплеснуть накопившееся раздражение.

— От всех! — внушительно отозвался Ракеш. — Кроме тех, на кого укажу я сам! Так что советую хорошенько подумать в следующий раз, прежде чем захочешь к ней подойти, — его голос стал еле слышен из-за прилагаемых усилий сдержать бушующий гнев.

— Раз так дорожишь ею, то и держи дома, там же и следи за ней! А мне никто не сможет помешать увидеть свою невесту! Пропусти! Иначе я не посмотрю, что ты мой брат! — Санджей сделал шаг навстречу Ракешу, но его остановил возмущенный голос дади.

— Она тебе не невеста! Помолвка не состоялась! Она не есть сейчас и никогда не будет частью нашей семьи! — Санджей резко развернулся, а старушка попятилась, испугавшись той отчаянной решимости и яростного упрямства, которые были написаны на лице второго внука — она еще ни разу не видела его в подобном гневе, и сейчас как никогда он напомнил своего отца, когда Чанда попыталась препятствовать его свадьбе с матерью мальчиков.

— Дади, — Санджей прилагал невероятные усилия, чтобы сохранить в голосе остатки почтения к старшим, — я считаю ее своей невестой, а все остальное не имеет для меня никакого значения. И мы поженимся, независимо от того, согласитесь вы на это или нет. Вы сами вправе выбирать, как жить — принять мою жену, как свою внучку и уважать ее или не принимать — моего решения это не изменит, — оставив бабушку переваривать полученную информацию и соотносить ее со словами Ракеша, Санджей снова повернулся к брату. — Ты меня пропустишь или мне применить силу?

Ракеш еще раздумывал пропустить ли его или подразнить еще немного, но Вика, опять все решила за мужа.

— Ее здесь нет, — раздался ее негромкий голос, ясно прозвучавший в наступившей тишине.

— Как нет?! — Санджей рванулся к двери, сейчас никто и ничто не могло его остановить. Охранник едва успел убраться с его пути, а Ракеш перехватить Вику и, развернувшись, выдернуть ее чуть не из-под ног брата, как распахнутая дверь с грохотом ударилась о стену, а сам Санджей уже стоял на пороге спальни Айрин. — Где она? — повернувшись на вошедших, он прожигал Вику взглядом. Резко подняв руку и не глядя на нее, Санджей заставил замолчать дади, открывшую было рот, чтобы упрекнуть в неподобающем поведении. — Ее вещи здесь, значит Айрин не уехала. Так где она?! Если с ней что-нибудь случилось… — угроза явственно слышалась во внезапно охрипшем голосе Санджея, а Вика часто-часто заморгала, чтобы избавиться от слез, которые начали накатываться на глаза при последних словах своего несостоявшегося зятя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет! — воскликнула она и бросилась было к нему, но сильные руки Ракеша удержали. — С ней ничего не случилось! Как ты можешь так говорить?! Когда переживает или взволнована, она любит побыть одна, чтобы никто не мешал. Я уверена, что она сейчас где-нибудь в парке! — кричала Вика, стараясь убедить не то себя, не то Санджея. — Не желаю больше слышать таких глупостей!

Ракеш чувствовал, как тоненькая фигурка дрожит в его руках то ли от негодования, то ли от всепоглощающего беспокойства. Не важно, что заставляло ее переживать, он не мог допустить этого. По-прежнему, не выпуская из рук жену, благодаря чему она еще держалась на ногах, он достал телефон, настучал номер и негромко отдал короткое распоряжение, после чего отправил sms.

— Уверен, что так оно и есть, а сейчас мы в этом удостоверимся.

Слегка успокоившись и выпустив пар, все разошлись по гостиной — дядя пошел к кофемашине, чтобы приготовить для всех кафе. Санджей, застыл около панорамного окна, глядя на раскинувшийся за ним парк и вспоминая, как совсем недавно, в грозовую ночь они сидели здесь на полу и строили планы на будущее, которое сейчас казалось рассыпалось, как карточный домик, но он вернет Айрин, во что бы то ни стало вернет. Санджей то сжимал, то разжимал кулаки и продолжал рассматривать зеленые кроны деревьев. Чанда уселась в одно из кресел и поочередно наблюдала за всеми своими детьми, планируя дальнейшие шаги. Вика, закусив костяшку согнутого указательного пальца, пыталась сдержать рвущиеся из груди рыдания и страшные мысли, которые своими словами впихнул ей в голову Санджей, и даже незаметила, что Ракеш прижимает ее к груди, гладит по голове и, успокаивающе похлопывает по спине.

Не успел отжужжать аппарат, наливая первую порцию бодрящего напитка, как мелодичный перезвон телефона Раджа сообщил, что пришло сообщение.

— Санджей, — позвал он брата, после короткого взгляда на экран. — Вот твоя ненаглядная и нечего было нагонять страх на Вику, она лучше знает свою сестру, — Ракеш показал брату дисплей, где на карте города маячком было отмечено местонахождение Айрин. Заглянула в телефон и Вика:

— Но как…

— Запеленговали сигнал с телефона. Даже выключенный, он продолжает излучать импульсы. Ты еще не поняла, что я всегда получаю то, что мне необходимо? — тише, только для нее одной, добавил Ракеш, за что получил заслуженный уничтожающий взгляд.

Всмотревшись в карту, Санджей узнал отмеченное маячком место — пагода, куда он водил Айрин и сказал, что в случае, если будет грустно, она может прийти туда. Сердце радостно забилось — теперь известно где искать любимую. Санджей уже хотел развернуться и бежать к машине, но указатель на карте начал двигаться, очевидно, что Айрин покинула пагоду и вышла в город.

— Санджей, я все исправлю. Вот увидишь, вы обязательно будете вместе. Я для этого сделаю все, что в моих силах! — перехватив его обеспокоенный взгляд, постаралась Вика.

— Только не это, Вика, — его голос был уже не таким холодным и злым, но и прежней теплоты в нем не чувствовалось, и горло перехватило неконтролируемым спазмом, а глазам стало горячо. Санджей же, ничего не замечая, продолжал: — Я прошу тебя, больше ни во что не вмешивайся. Ты уже сделала все, что могла, — от Вики не ускользнули ехидные нотки, прозвучавшие в голосе того, кого она считала своим братом. От этого стало еще больнее. Понуро, она пошла к себе заниматься тем, для чего ее сюда и привезли — собирать вещи. В спину несся голос дади, но Вика продолжала идти, не обращая ни на что внимания.

— Что это за помощь, о которой вы говорили? — вцепилась в Санджея подозрительная старушка, и одновременно с ней, раздался голос Ракеша:

— Никогда не смей больше так разговаривать с моей женой. Если у тебя есть претензии к нашему браку, то разбирайся со мной, а не с ней! Если еще раз позволишь себе высказывания в подобном тоне, то пеняй на себя.

Не удостоив брата вниманием, Санджей повернулся к бабушке:

— Дади, а что ты здесь делаешь? Тебе прописан постельный режим, ведь у тебя же сердце больное.

Опомнившись, старушка сразу же схватилась за грудь.

— Ох, и не говори сынок. Сердце прямо выпрыгивает, а то совсем останавливается. Еле на ногах стою, но кто проведет все необходимые ритуалы, если сынок женился на ничего не знающей иностранке, — Чанда снова опустилась в кресло. — Нирав, сынок, приготовь мне успокаивающий чай, а то сердце сейчас выскочит, — принялась она обмахиваться краешком сари.

— Так, значит, постельный режим? — усмехнулся Ракеш. — Тогда тебе, дади, необходимо поскорее вернуться домой и лечь в кровать. Санджей, поскольку гоняться сейчас за Айрин по городу смысла нет — если она хочет побыть одна, то пусть так и будет, дай ей подумать — забери дади и дядю домой, а мы с Викой соберем ее вещи и вернемся к себе. Когда Айрин вернется на квартиру, я тебе сообщу.

— Нет, нет, — прервала Чанда старшего внука, — я не могу вернуться домой, — Ракеш, Санджей и Нирав удивленно на нее посмотрели. — Я поеду к тебе, сынок, — продолжала старушка, обращаясь к Ракешу. — Кто же научит твою жену как положено ухаживать за мужем, — триумфально закончила она, заставив на мгновение онеметь и внуков, и сына.

Глава 17. Словесная эквилибристика

Воспользовавшись их минутным замешательством, старушка начала резво давать указания:

— Нирав, сынок, ты езжай домой и попроси невестку собрать мои вещи, потом привезешь их в дом дорогого Ракеша, — дади не терпелось загнездиться у старшего внука и начать отравлять жизнь его жене, уж что-что, а это бабушка умела, чтобы противная девчонка, с которой ее мальчик не сводил глаз, поскорее сбежала и вернулась к себе на родину. — Санджей, дорогой, — обратилась ко второму внуку, — поезжай с Ниравом, собери мои лекарства и назначения. Я не могу это доверить Канти, она вечно все путает, а потом привезете их сразу к Ракешу, — дади твердо была намерена занять и Санджея, чтобы не дать ему встретиться с Айрин.

Первым пришел в себя Ракеш, ведь любимая бабушка недвусмысленно угрожала покою Вики, которая и так держалась, а не свалилась с нервным срывом из-за его прессинга, только благодаря своему непомерному упрямству. Сейчас же Ракеш, осознав свою неправоту, решил обращаться с упрямицей мягче, и он не позволит упертой старушке воплотить ее намерения в жизнь.

— Дади, — мягко начал Ракеш, сглаживая чарующими интонациями резкость слов, — боюсь, что не смотря на горячее желание видеть тебя в своем доме, я буду вынужден отказать. Дай мне договорить, — подняв руку, остановил он готовое прорваться возмущение бабушки, — из-за большой занятости я не могу сейчас позволить себе медовый месяц, поэтому мы с женой рассчитывали, как минимум, на уединение, но если ты решишь перебраться к нам, то я пересмотрю свое расписание и выберу время для свадебного путешествия. А там, кто знает, вдруг нам понравится, и мы не будем торопиться возвращаться, — в голосе прозвучала плохо скрытая угроза. — Санджея только жаль, — многозначительно продолжал Ракеш. — У него прибавится забот и придется больше времени проводить в офисе, — он буквально видел, как зашевелились мысли в голове бабушки: — «Ракеш с девчонкой исчезнут из поля зрения и будут предоставлены сами себе без ее надзора, а Санджей будет пропадать в офисе. Кто поручится, что один? Что иностранка не будет оставаться вместе с ним? К тому же, переехав из родного дома, она потеряет контроль и над временем, которое Санджей проводит вне офиса, и ничто не помешает внуку встречаться с бессовестной девицей», — наблюдая за сменяющими друг друга эмоциями на морщинистом лице бабушки, Ракеш тщательно прятал удовлетворенную ухмылку — дади все поняла правильно.

Младший из братьев, который тоже не сводил внимательных глаз с бабушки, и был бы совершенно не против, чтобы она перебралась к Ракешу, понял, что тот пытается вложить в голову старушки и уже предвидел ее резюме. Решив не пускать все на самотек и выторговать себе определенную свободу, он временно встал на сторону брата.

— Дади, разве ты забыла, что врач предписал постельный режим? Сборы, переезд, волнение — это все очень вредно для сердца. Если не будешь следовать медицинским рекомендациям, то придется попросить доктора госпитализировать тебя, чтобы обеспечить надлежащий уход и покой, — он знал что говорит — больше всего на свете Чанда боялась больниц — там царили свои порядки, вынуждая ее подчиняться чужой воле, вследствие чего она чувствовала себя полностью беспомощной.

Пожилая дама переводила испуганный взгляд с одного внука на другого — что происходит с ее мальчиками? Неужели противные девчонки заставляют их так открыто выходить из повиновения? Ведь раньше оба хоть и не всегда поступали по ее желанию, но никогда открыто не перечили, а сейчас совсем не считаются с ее мнением. Что же будет дальше? — и она решила временно отступить, чтобы собрать силы для новой эскапады, призванной освободить внуков от пагубного влияния иностранок.

— Ох! Что-то мне нехорошо, — держась за сердце одной рукой, а другой хватаясь за воздух в попытках на кого-то опереться, дади стала отступать к диванам.

К ней сразу же подлетел Нирав и, поддерживая под локоток, аккуратно опустил на пышные подушки, а сам побежал за водой.

— Отвези ее домой и просмотри, чтобы соблюдала постельный режим, тебе же спокойнее будет, — подойдя к брату, тихо сказал Ракеш. Санджей метнул на него злой взгляд, намереваясь поставить зарвавшегося брата на место — он не собирался покидать квартиру и сейчас был твердо настроен дождаться невесту. — Спокойнее, и ты это знаешь, а если будет упрямиться, то напомнишь ей про больницу. Я же обещаю, что, как только Айрин вернется, сразу сообщу тебе. Кто знает, сколько она будет гулять. Не будешь ведь ты бегать за ней по всему городу, а пока есть время, обдумай как и что скажешь.

Как бы ни хотел Санджей пойти наперекор брату, немного подумав над его словами, он не смог не отметить имеющееся рациональное зерно — сидеть в квартире и демонстративно дожидаться невесту — не самый лучший подход, особенно, если она сама не хочет никого видеть, да и дади неплохо было бы нейтрализовать хоть ненадолго.

— Попробуй только не сообщи, — еле слышно прорычал он Ракешу.

— Слово брата, — пробормотал тот, а Санджей усмехнулся — когда-то давно, подобное обещание в надежности могло поспорить с банковской гарантией. «Вот и проверим», — подумал он и повернулся к бабушке.

— Дади, пора домой. Уже время принимать лекарства, и назначением врача лучше не пренебрегать. Дядя, помоги отвести бабушку к машине, — обратился он к Нираву, а затем повернулся к Раджу, — Слово брата, — напомнил Санджей, а Ракеш кивнул, показывая экран телефона, на котором двигающаяся капелька указывала передвижение Айрин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Выпроводив родню из квартиры, Ракеш без стука распахнул дверь в уже бывшую спальню Вики, где она не глядя швыряла одежду в валяющийся на полу раскрытый чемодан.

Посмотрев на беспорядочный ворох вещей, Ракеш неодобрительно покачал головой, вспоминая аккуратные стопки, из глубин которых он по приезду Вики вытащил свою пижаму — насколько же сейчас она расстроена, что пренебрегла обычно присущей аккуратностью. Ракеш молча подошел к распахнутому шкафу и взял оттуда ровную стопку футболок и юбок, намереваясь уложить их в чемодан.

— Не трогай! — фурией набросилась на него Вика и, выхватив вещи, бросила их в остальную кучу, туда же вытряхнула содержимое целиком вытащенного из шкафа ящика с бельем. Крохотные деликатные вещицы рассыпались, как внутри, так и вокруг чемодана разноцветными нежными лепестками, притягивая взгляд мягким блеском шелковистой ткани и ажурным узором тонкого кружева. А Вика тем временем вихрем пролетела в ванную и вернулась с полными руками пузырьков и бутылочек. Бросив их ко всему остальному, она, не глядя и не обращая внимания на свешивающиеся с краев чемодана вещи, захлопнула его и без особого успеха попыталась застегнуть.

Нежно, но настойчиво Ракеш убрал руки жены от растрепанного багажа. Открыв крышку, более аккуратно уложил одежду, после чего благополучно задернул молнию.

— Пойдем, — позвал он Вику. — Здесь нам больше делать нечего.

Глава 18. Кто наживка?

Словно очнувшись от транса, Вика обвела взглядом комнату, к которой за последние недели так привыкла и с которой было жаль расставаться. Перебегая с предмета на предмет, она вспоминала все, что пережила здесь с Раджем — полное нежности, доверия и его заботы пробуждение, после того, как забрал ее от Джен; поединок взглядов, когда ворвался в комнату, по приезду из аэропорта. Тогда Вике было страшно от его горящих глаз, ведь она еще не знала, что есть вещи и более ужасные, чем его физическое влечение — это равнодушие к ней, как человеку, и это его презрение к, как он думает, продажной девице, которое увидела Вика на яхте в яростно сверкающих глазах Раджа.

«Но тогда зачем…» — навязчивые вопросы, на которые она не находила ответов, снова начали терзать измученный мозг. — «Хватит!» — оборвала сама себя. — «Мне никогда не понять, что заставило его жениться на мне», — подвела Вика неутешительный итог своим размышлениям. — «А что, если сказанные для дади слова были правдой?» — подала робкий голос надежда, которая, несмотря на поселившийся холод, все еще теплилась в израненной душе.

Вика затрясла головой, избавляясь от мыслей, которые могли помешать в осуществлении задуманного плана — собирая недавно вещи, она с поразительной четкостью осознала, что произошедшие в жизни изменения необратимы — теперь она замужем и будет жить в другом месте, до тех пор, пока не сможет избавиться от власти мужа.

— Что случилось? — спросил Ракеш. Он уже долгое время стоял в дверях и наблюдал за тем, как горечь, обида, непонимание и решимость сменяли друг друга на бледном лице Вики.

— Ничего, — она тряхнула тяжелой косой и, пройдя с гордым видом мимо обескураженного резкой сменой ее настроений Ракеша, прошла в гостиную, где и застыла, растерянно рассматривая пустую комнату. — А где все? — ее глаза широко распахнулись, а ресницы задрожали.

— Вернулись домой. Дади почувствовала себя плохо, — машинально ответил Ракеш, гадая не говорит ли странное поведение жены о приближении того нервного срыва, о котором он только недавно думал. Торопясь увести Вику из квартиры, которая действовала на нее угнетающе, он распахнул входную дверь и указал охранникам на багаж, а сам, поддерживая жену, вывел ее из квартиры и усадил в машину.

Управляя автомобилем, Ракеш сосредоточенно думал как вычислить предателя: «Они охотятся и за мной и за Викой…» — раздающийся над ухом негромкий голос жены мешал сконцентрироваться, и Ракеш невольно начал прислушиваться к ее бормотанию.

— Санджей, — тихо разговаривала Вика сама с собой, — почему он ушел? Не дал объяснить? Ведь я не виновата. Я сделала все, что могла, чтобы их помолвка состоялась. Я должна была ему объяснить, чтобы он понял…

— Ты ему ничего не должна! — раздраженно бросил Ракеш, сжимая руль в попытке справится с досадой от того, что девчонка изводит себя заботами, решение которых он уже взял на себя. — Санджей слишком легкомысленно воспринимал свои отношения и в этом нет твоей вины, — сменил он тон на более мягкий, поймав несчастный взгляд и напоминая себе, что она почти еще ребенок. В попытке успокоить и расслабить Вику, всю в напряжении сидящую рядом, Ракеш мягко опустил руку, на ее нервно стиснутые ладони, но вредина резко отобрала их.

— Я уже предупреждала, чтобы ты не смел ко мне прикасаться! — воскликнула она. Пальцы Раджа медленно сжались в кулак, рука вернулась на руль, а сам он вновь сосредоточился на дороге. — Ты! Ты один во всем виноват! Ты виноват, что сестра не хочет меня видеть, что Санджей не желает меня больше знать, так же как, скорее всего, и Анил с Лалит! И не смей делать вид, что сочувствуешь мне! Не принимай меня за дуру, которая попадется на твою игру! Я не знаю, чего ты хочешь добиться, но у тебя это не получится!

— Какая игра? Ты о чем? — не понял Ракеш, он пытался вспомнить, но не мог — что сделал и в чем пытался обхитрить Вику — все его поступки после ритуалов были продиктованы только заботой о ней.

— Не притворяйся! Ты знал, что я слышала твой разговор с бабушкой! Именно поэтому ты так и сказал! Но не надейся, я тебе не поверила!

И Ракеш понял, что имела в виду Вика. Он резко свернул на обочину и остановился. Чтобы совладать с досадой, изо всех сил сжал обод руля и прикрыл глаза: «Она думает, что я наврал дади, преследуя свои интересы. Дьявол! Как до нее достучаться?!»

— Ты не права, — глухо ответил Ракеш.

— Хватит! Я уже достаточно тебя слушала и верила, а ты достаточно меня дурачил. Пока своими глазами не увижу свадьбу сестры, я тебя не прощу. Я знаю, что тебе наплевать на это, лишь бы создавала для тебя привлекательный фон, ведь для этого ты на мне женился, но, при неумелом обращении, фон может заглушить центральный элемент.

— Ты о чем? — заинтересовался Ракеш, отмечая слова жены, что ее прощение сможет получить только примирив и поженив ее сестру и своего брата. В этом он прекрасно понимал Вику, поскольку, вращаясь в обществе, где каждый старается обмануть и каждый преследует только свои интересы, давно привык не обращать внимания на елейные речи, а судить о людях только по их поступкам.

— Узнаешь, если не выполнишь свои обещания, — бросила Вика и сложила на груди руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Она мне угрожает?» — усмехнулся Ракеш и завел двигатель. — «Вот это сила духа! Ее бы упрямство, да на мирные цели», — подумал он, уносясь в мечтах в то будущее, в котором Вика будет принадлежать ему душой и телом, и поймет, что свое сердце и свои мысли, он давно уже отдал ей.

В полном молчании и занятый каждый своими размышлениями, молодые люди подъехали к особняку. Едва переступив порог своего нового дома, Вика скрылась в спальне, чтобы обдумать дальнейшие действия, а Ракеш, проследив за ней взглядом, решил оставить одну, чтобы пообвыклась на новом месте и спокойно распаковалась.

Он собрал всю прислугу и сообщил, что теперь у них появилась госпожа, распоряжения которой должны беспрекословно выполняться. После того, как слуги, откланявшись, удалились, Радж прошел в библиотеку, где, не забыв о данном брату обещании, положил перед глазами телефон, а сам снова погрузился в мысли, от которых в дороге отвлекла Вика.

«Итак, они охотятся и за ней, и за мной. Значит, заставить их проявить себя можно только подбросив наживку. Но ведь не ее же», — Ракеш машинально бросил взгляд на дверь. Вика, его Вика, маленькая, нежная и одновременно сильная в своем упрямстве. Близкая и далекая, любимая, но недоступная. — «Себя», — продолжили бег мысли. — «Но что будет с ней, если со мной что-то случится? Кто ее защитит? Я должен как можно быстрее найти предателя, но при этом быть предельно осторожным», — и он погрузился в дальнейшие размышления.

Глава 19. Время

Покинув пагоду, Айрин решила прогуляться по городу и, стараясь сохранить достигнутое душевное равновесие, пошла на самый большой пляж — Чоупатти.

Она бродила по песку, с наслаждением чувствуя на лице свежий соленый ветер, который раздувал волосы и нещадно трепал брюки; смотрела на детвору, которая плескалась на мелководье или возилась в песке; на рыбаков, суетящихся вокруг своих лодок.

При приближении к ним, к запаху соли стал примешиваться запах рыбы, и Айрин повернула обратно, направляясь к возвышающимся над зеленой полосой деревьев городским небоскребам. Домой страшно не хотелось и Айрин зашла в кино. По истечение трехчасового сеанса, насыщенного драками, предательствами и любовными переживаниями, щедро разбавленными песнями и танцами, она решилась вернуться в квартиру.

Не успела принять душ и отдохнуть после длительной прогулки, как раздался звонок в дверь.

***

Санджей, доставив дади домой и проследив, чтобы бабушка соблюдала предписанный врачом постельный режим, расхаживал из угла в угол в своей комнате и с нетерпением ожидал звонка брата, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться из дома и не дожидаться невесту в вестибюле высотки. Он уже начал сомневаться в том, что брат сдержит данное слово, как, принимая сообщение, запиликал телефон Посмотрев на экран, Санджей вылетел из комнаты и, вдавливая в пол педаль газа, выжимал из авто всю его мощь на пути к любимой. Бросив на стол консьержа купюру, чтобы он не предупреждал девушку о визитере, он стремительно прошел в лифт.

— Айрин, я так волновался! Почему ты не отвечала на телефон? Почему ушла никого не предупредив? — не дожидаясь приглашения, Санджей шагнул в квартиру, едва невеста открыла дверь, и, обхватив за талию, слегка приподнял, отрывая от пола и прижимая к себе. — Я места себе не находил, не зная где ты и что с тобой! — хрипло шептал он, не решаясь отпустить любимую.

— Мне надо было подумать и решить, что делать дальше, — отозвалась Айрин, стараясь освободиться от объятий, но Санджей не намерен был ее отпускать. Он слишком соскучился, слишком испугался, когда не застал ее в квартире, чтобы сейчас позволить отстраниться. Только прижимая ее к груди, он осознавал, что с Айрин все в прядке и она здесь, рядом. Не выпуская невесту из рук, Санджей пришел в гостиную и сел на диван, устроив Айрин у себя на коленях.

— И думать нечего. Завтра же я сам займусь подготовкой к помолвке. К черту всех! Думаю, что за неделю управлюсь и в следующие выходные проведем обряд, кто бы и как бы к этому не относился. Никто не сможет нас разлучить или помешать нам! Ни брат, ни дади. Я был не прав, оставив тебя там одну. Извини меня. Я был идиот, но больше им не буду, ты никогда не почувствуешь себя одинокой, никогда не будешь сомневаться, что у тебя есть поддержка. Никто не посмеет не то что сказать, но и посмотреть в твою сторону без должного уважения.

— Значит, ты не передумал жениться, после того, что сделала Вика? — спросила Айрин. Сознание мутилось от горячих рук Санджея, его опаляющего шею дыхания и пьянящего запаха.

— Как ты могла даже подумать об этом?! Ты та, с кем я могу дышать. Какое мне дело всего мира, если ты будешь рядом.

— Но мне есть дело — пытаясь сохранить остатки разума, Айрин отстранилась. — Я знаю, что в твоей стране значит семья. Возможно, что сейчас ты готов весь мир положить к моим ногам и забыть о своей семье, но что будет потом, когда горячка отступит? Ты будешь мучиться угрызениями совести, разрываться между мной и ими, и, в конце концов, раздражение может перерасти в ненависть. Я этого не хочу.

— Айрин… — начал было Санджей, но она перебила.

— Даже если этого не случится, то мне тоже будет неспокойно от того, что отняла внука у пожилой женщины. Как бы она не относилась ко мне, и как бы я не относилась к ней, но вы — семья, и она тебя любит. И я не хочу входить в твою жизнь, вытесняя из нее всех остальных родных. Санджей, — Айрин снова пресекла попытку его возразить, приложив тонкий палец к смуглым, красиво очерченным губам. — Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. А счастлив ты будешь только тогда, когда будешь спокоен за своих близких. Сначала я просила у тебя время, и ты мне его дал. Сейчас я даю тебе его, чтобы ты уладил все вопросы с дади. Я не жду, что она меня полюбит и с радостью примет в своем доме. Жить там я все равно не смогу. Но я хочу, чтобы она приняла твой выбор, и из ваших отношений исчезло напряжение, которое возникло из-за меня и сестры. Санджей, я не выйду за тебя замуж, пока дади будет настроена против меня, и тебе лучше больше не приходить сюда, потому что мне тяжело видеть тебя и знать, что ты мне не принадлежишь. — все это она проговорила почти шепотом, низко опустив голову.

— Айрин, мы принадлежим друг другу! — воскликнул Санджей. Он положил ладонь на ее живот и поднял на нее глаза. В них застыл один, но жизненно важный вопрос.

— Нет, — возразила она, убирая его ладонь и вставая с колен. — Я не могу отбирать тебя у семьи. Я буду здесь до конца срока действия контракта. После этого, если дади по-прежнему будет настроена против меня, я уеду домой. А сейчас, пожалуйста, иди, я устала и хочу отдохнуть.

— Айрин! Нет! Я тебя не отпущу! — Санджей схватил невесту за руку, притягивая к себе. — Ты можешь быть беременна! Ты не забыла? Как ты можешь даже думать о том, чтобы уйти? Чтобы оставить ребенка без отца?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Санджей, у меня нет сил спорить с тобой, я, правда, устала. Прошу тебя… — Айрин подняла потухший взгляд, и… Санджей сдался.

— Хорошо, я уйду, — мрачно сказал он. — Отдыхай, увидимся завтра, — не удержавшись, провел кончиками пальцев по нежной щеке, чувствуя подушечками влажные дорожки. — Я люблю тебя, — прошептал Санджей и, на мгновение прижав к себе Айрин, поцеловал в макушку, после чего резко развернулся и вылетел из квартиры, пока еще мог это сделать. Он видел, что Айрин действительно нуждается в отдыхе.

Когда Санджей оставил ее одну, Айрин осторожно закрыла дверь и залилась слезами от того, что сама, своими руками оттолкнула любимого. Он сейчас был так нужен и в то же время было мучительно больно знать, что, физически находясь с ней, мыслями он будет дома, волнуясь за бабушку, а прийти к ним домой и разделить с женихом его заботы она не может.

Забравшись с ногами на диван и обхватив колени, Айрин уткнулась в них лбом. Только вздрагивающие плечи позволяли догадаться о том, она рыдает. Одна, в пустой квартире, плачет беззвучно, но горько и безутешно.

***

Санджей же, пулей вылетев из подъезда, прыгнул в автомобиль и погнал по городским улицам, выплескивая злость на брата, Вику, дади, упрямство невесты, городские пробки и собирающуюся грозу. Теперь настала его очередь коротать бессонные ночи, рассекая ночные автострады.

***

Занятый размышлениями Ракеш не заметил как за окном стемнело.

«Вика, она сегодня еще ничего не ела», — обожгла беспокойная мысли, и он покинул библиотеку.

— Ужин и позовите госпожу, — распорядился Ракеш и увидел жену, которая с озабоченным видом выходила из-под ведущей в бильярдную арки. «Осваивается. Это хорошо», — подумал Ракеш, всматриваясь в ее лицо — оно уже не было таким угрюмым. — Вика, сейчас подадут ужин, ты сегодня еще ничего не ела. Пойдем.

Она посмотрела на мужа едва ли не весело — за остаток дня Вика много чего успела — продумала план действий и уже начала реализовывать первый этап, осматривая дом в поисках возможных тайников. Успела обследовать часть первого этажа и, действительно, чувствовала голод. Полагая, что заслужила это, Вика решила, что может поесть. После вкусного ужина, приготовленного искусными поварами, она подумала, что не плохо было бы переодеться во что-то более удобное для поисков, чем длинная юбка. Кровать манила мягкими подушками. «Пять минут полежу и продолжу», — сказала себе Вика и моментально заснула.

Глава 20. Минуты счастья

Направляясь поздно вечером в свою комнату и помня вчерашнюю беспокойную ночь, Ракеш притормозил около двери в спальню Вики. Внимание привлекла полоска света, проникающая сквозь неплотно закрытую дверь. Не удержавшись перед любопытством узнать, чем занимается жена, Ракеш мягко нажал на ручку. Льющаяся из комнаты полоска света стала шире, но Вики видно не было, тогда Ракеш снова надавил на дверь, приоткрывая ее чуть больше и рискуя навлечь на себя недовольство притаившейся фурии.

Тишина, царившая в комнате, интриговала, он даже стал беспокоится, не сбежала ли поганка, несмотря на условия брака. Уже решительно Радж распахнул дверь и, сделав шаг, замер, когда взгляд, обшаривая солнечную спальню, остановился на кровати, где безмятежно спала Вика.

И Ракеш залюбовался женой — она спала на животе, по своему обыкновению обняв подушку. Волосы в беспорядке рассыпались, закрывая лицо, а одна согнутая в колене нога мерно покачивалась навесу. Ракеш усмехнулся — Вика всегда, сколько он видел, спала в каких-то немыслимых позах.

«Как она может так спать?» — задавался вопросом, а сам тем временем не мог отвести от нее глаз.

Соблазнительная попа своенравной вредины была обтянута ярко-розовыми с фиолетовыми сердечками трусиками, только наполовину прикрывающими лилейно-белые упругие ягодицы, а между трусиками и фиолетовой с ярко-розовыми сердечками майкой, обтянувшей девчонку и не скрывающей от алчного взгляда мужа ее стройность и изящество, виднелись нежные изгибы осиной талии. В ярком, броском, и в то же время по детски-наивного цвета белье, упрямая поганка выглядела такой трогательной, такой чистой и беззащитной, что у Раджа перехватило горло при мысли, что кто-то может причинить ей вред. Решительно, но неслышно, он подошел к окну и выглянул во двор — дом был оцеплен вооруженной охраной, но мог ли Радж им доверять?

«Необходимо завязать с моей нынешней жизнью и перевести ее в легальную плоскость, но сначала надо разобраться с текущей проблемой, чтобы никакие тени из прошлого не смогли добраться до моей солнечной девочки», — размышляя, он продолжал смотреть во двор.

Воздушный тюль колыхался от легкого ночного ветерка, проникающего через приоткрытые створки. Немного подумав, Ракеш все-таки закрыл окно и включил сплит-систему. Вика за спиной что-то промяукала, и он повернулся — Вика перевернулась на спину и разметалась по кровати — одна ее рука была под головой, а вторая покоилась на полоске обнаженного живота, ноги же обворожительной чертовки были сложены, словно она сейчас закружится в фуэте.

Поддавшись магнетизму поганки, который наполнил комнату и подчиняя себе, лишал воли, Ракеш подошел к девичьему ложу и, подняв с пола сброшенное одеяло, укрыл упрямицу, опасаясь, что она замерзнет от включенного кондиционера. Но склонившись над женой, он не смог удержаться и, едва касаясь блестящих локонов, убрал их с любимого лица.

Вика, что-то пробормотав, повернулась на бок и, обхватив руками ладонь мужа, положила ее себе под щеку. У Ракеша не хватило смелости отобрать руку и лишить себя хоть такой близости с женой. Поддавшись снедающему желанию, он, как был в домашних полотняных, цвета небеленого льна брюках и бледно голубой, обтянувшей торс футболке, так и опустился на кровать рядом с Викой, сдерживая волнение, неизменно возникающее, стоило прикоснуться к ведьме, и бегущее по венам горячей волной, зажигая во всем теле щекочущие нервы искорки.

Вика спала спокойно и Ракеш, согреваемый ее теплом, тоже начал дремать, но в его руку, находящуюся под персиковой щекой, вонзились острые ногти, а их владелица опять, как и в прошлую ночь, стала что-то невнятно бормотать, повторяя имя сестры.

— Тихо, тихо. Все хорошо, я обо всем позабочусь, — слова звучали мягко и обволакивающе, а сам Ракеш, обняв за плечи, прижал жену к груди.

Вика затихла, только, ставшим уже для Раджа привычным и желанным движением, закинула ногу, положив поперек его бедер, а теплая девичья ладонь скользнула под футболку и замерла на кубиках пресса, усиливая волнение, и без того будоражащее кровь. Стараясь отвлечься от спящей искусительницы, Ракеш начал перебирать ее локоны, наматывая блестящую шелковистую прядь себе на палец, а Вика придвинулась еще плотнее, разжигая настоящий пожар.

— Ты меня действительно любишь? — на удивление внятно, спросила Вика, а Ракеш в недоумении посмотрел на нее — действительно ли она спит, но ресницы поганки по-прежнему покоились на щеках, а лицо было расслабленно — девушка безмятежно спала.

— Конечно, люблю, — прошептал он и поцеловал ее в макушку, зарывшись лицом в ароматные волосы. — Люблю, как никого и никогда не любил. Все мои чувства, которые я не позволял никому будить, теперь принадлежат только тебе, и я сделаю все, чтобы ты это поняла, — пообещал он, крепче обнимая жену.

Глава 21. Шантаж и его последствия

Расстроенная тем, что все усилия разлучить Ракеша с противной девчонкой не увенчались успехом, к тому же внуки общими усилиями под угрозой госпитализации вынудили соблюдать постельный режим и не покидать комнату, а в довершение всего, сынок-Санджей вихрем вылетел из дома, наверняка, на встречу со своей избранницей и до сих пор не вернулся, Чанда отравляла жизнь невесткам и сыну с внуком.

Вызвала их в свою комнату.

Нирава она усадила рядом с собой, чтобы он держал ее за руку, потому что его маме так спокойнее, и рядом с сыном сердце бьется ровнее, а Анила заставила читать святые книги, чтобы растревоженная внуками душа нашла умиротворение. Лалит, которой с тех пор, как вернулась из свадебного путешествия и не соизволила там забеременеть, путь на кухню был заказан, бабушка нашла другое занятие — невестка должна была установить в комнате благоприятную температуру, но Чанде было то жарко, то холодно, то она требовала открыть окно, потому что душно и не хватает воздуха, то сетовала на то, что безголовая неумеха устроила сквозняк, на котором дади непременно получит пневмонию. А несчастная Канти до поздней ночи курсировала между комнатой свекрови и кухней, пытаясь угодить капризной пациентке, которой все было не так и все не ладно, то еда была слишком горячей, то уже остывшей, то было мало сахар, то много, то не хватало масла, то женщину обвиняли в излишней расточительности. И когда, уже глубоко за полночь, Санджей вернулся в особняк, там еще никто не спал.

— Дади просила подняться к ней, когда вы придете, — с поклоном сообщил Ману.

— Она еще не спит? — Санджей удивился, но пошел к бабушке. В ее комнате он застал всех домочадцев и саму бабушку, полулежащую на кровати и обложенную подушками.

— Санджей, сынок, ну вот, наконец и ты появился. Теперь я могу все сказать, — едва увидев внука, заявила старушка. Всеми силами демонстрируя слабость.

Переступив порог, Санджей недоуменно замер, обводя взглядом поочередно всех родственников.

— Вы все уже стали слишком взрослыми, чтобы прислушиваться к такому старому человеку, как я, — продолжала Чанда, и ее голос дрожал от обиды.

— Свекровь, что вы такое говорите? — бросилась к ней Канти, но невестку остановила поднятая сухая ладошка.

— Да-да, мне сегодня много чего сказали, от чего мое старое сердце разрывается. Но если вы достаточно взрослые, чтобы жить самостоятельно, вы должны быть готовы и к последствиям своих решений. Так вот. Мое слово, как старшей в семье таково — все, кто живет в этом доме, будут подчиняться моим решениям. А кто решит покинуть родной дом и самостоятельно строить свою жизнь, — старушка повысила голос, глянув на дернувшегося к выходу Санджея, — того я лишу наследства, — триумфально закончила, зная, что угроза не шуточная — муж оставил детям созданную им строительную фирму, но сам семейный особняк, а также акции процветающих компаний оставил жене, желая обеспечить ей жизнь в достатке и независимости, и сейчас Чанда решила использовать последний козырь, чтобы удержать подле себя сына и младших внуков, раз уж потеряла старшего. И допустила непростительный промах. Если с Ниравом и Анилом подобный шантаж смог возыметь действие в силу того, что один был никудышным бизнесменом и не мог заработать достаточных для существования средств, а второй был еще слишком молод, то попытка манипулировать с помощью шантажа Санджеем, который твердо стоял на ногах и относился к дади с уважением и состраданием из-за ее возраста и нездоровья, привела к совершенно обратному результату.

— Я не нуждаюсь в твоем наследстве и сам в состоянии обеспечить семью, — бросил он и, круто развернувшись, покинул спальню бабушки.

Вбежав в свою комнату, Санджей начал скидывать в чемодан тот минимум необходимых вещей, которые могут понадобиться мужчине на новом месте жительства. И когда уже захлопнул крышку, в комнату вошел Анил.

— Брат, ты что делаешь? — воскликнул он.

— Ты видел, что она пытается сделать? — с тихим бешенством спросил Санджей, резко повернувшись к кузену. — Дади не признает полумер. ей необходимо всех подчинить своей воле, и она не остановилась даже перед шантажом. С меня довольно! Я был достаточно снисходителен к ее капризам и из-за своей мягкости к ее возрасту, едва не потерял Айрин. Я не буду жить по указке бабушки. Это моя жизнь, и я сам буду решать как ее прожить. Хочет остаться одна — ее воля. И тебе посоветую жить отдельно, иначе она разрушит и твою семью.

— Но как я могу? — возразил Анил. — Один бы я справился, но теперь у меня ответственность за Лалит, да и маму с папой бросить не могу. Как они останутся одни. Это разобьет им сердце.

— Хочешь, я переведу тебя на другую должность, с более высокой зарплатой, ты не будешь зависеть от дади, и сможешь жить собственным домом? — в голосе Санджея слышалась едва сдерживаемая ярость. Он метался по комнате, как тигр, привыкший к бескрайним джунглям, но которого поймали и посадили в клетку. И сейчас он готов был сравнять свою темницу с землей, а также темницы других узников властолюбивой бабушки. — Я не позволю, чтобы мой брат подвергался шантажу!

— Нет, — тихо, но твердо возразил Анил, а на вопросительный взгляд брата пояснил: — Ты и так сделал мне одолжение, приняв непутевого родственника, без какого-либо образования в свою компанию и предоставив работу. Я не хочу еще большего унижения, чтобы ты давал мне повышение без каких-либо заслуг с моей стороны. Я хочу сам встать на ноги и содержать семью без поддержки братьев. Вполне возможно, что в скором времени, я уйду из «Рой-Констракшн». Мне необходимо знать, что я и сам чего-то стою, а не держусь на плаву только благодаря старшим братьям.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Санджей хотел было возразить, что помощь от родственников — это не унижение, так принято в любой семье, и он вовсе не считает, что как-то облагодетельствовал брата, но промолчал, понимая стремление Анила к независимости и даже в какой-то мере одобряя.

— Что же, твое право. Спасибо, что предупредил, но не торопись принимать окончательное решение. Наберись опыта. Сейчас у тебя есть для этого все возможности, — прекратив мерить шагами комнату, и, казалось, протоптав в толстом с длинным вором ковре дорожку, Санджей остановился около Анила и положил руку ему на плечо. — А ты повзрослел. Я рад, что семейная жизнь пошла тебе на пользу, и ты чувствуешь ответственность за семью. Я уважаю твое стремление к самостоятельности. Когда решишь покинуть «Рой-Констракшн», будь уверен, что получишь прекрасную характеристику и знай, что всегда можешь рассчитывать на меня, — он привлек к себе кузена, заключая его в братские объятия, и похлопал по спине. — А теперь иди и передай дади, что уговорить меня не получилось. В этот раз она перешла все границы. Я многое готов стерпеть, но не когда мне диктуют что делать.

— Но я вовсе… — начал было Анил, но Санджей уже подталкивал его к двери.

— Иди-иди, — напутствовал он брата.

Разговор с кузеном немного успокоил Санджея, ровно настолько, что он не сорвался сейчас же из дома и не поехал к Айрин, а решил дождаться утра, чтобы не будить невесту посреди ночи и позволить ей отдохнуть, но решения покинуть родительский дом не изменил.

Глава 22. Перемирие или война?

Ракеш продолжал лежать без сна, обнимая уже успокоившуюся и уютно посапывающую у него на груди жену. Ее нога все так же лежала поперек его бедер, рука под футболкой, соскользнув с живота, обхватила торс, а легкое, теплое дыхание щекотало шею. Рациональная часть говорила Ракешу встать и еще немного поработать, но ленивая нега и тепло девичьего тела не отпускали. Сплит-система добросовестно работала и охлаждала воздух в комнате, а Вика все теснее прижималась к мужу. Он же плотнее укрывая ее одеялом и лаская волосы, будто они были живым существом, говорил, продолжая свой односторонний диалог со спящей.

— Ты моя победа и мое поражение, моя удача и несчастье всей моей жизни, мой солнечный свет и непроглядная тьма. Если бы ты не ворвалась в мою жизнь, сломав устоявшийся порядок и создав в ней полный хаос, я бы не испытал всю ту боль, которую мне причинило твое вероломство, но и не знал бы какое это счастье, просто быть рядом с тобой, видеть тебя, даже слышать твое сонное бессвязное бормотание. Ты способна возвести на вершину рая и низвергнуть в самые глубины ада. Ты мой ангел, дающий жизнь, и демон, причиняющий муки. Мой живительный источник и яд, отравивший каждую клеточку моего тела. Все это — ты, и моя жизнь уже невозможна без всех этих компонентов. Я знаю, что ты мечтаешь сбежать, но даже не думай, что я тебе это позволю. Я не могу жить без моей жизни, — убаюкивающе мурлыкал Ракеш в волосы Вики, и их аромат кружил голову, постепенно унося в страну грез.

***

Едва горизонт озарился первыми лучами солнца, робко пытающимися рассеять ночную тьму и, набирая силу, заглушающими холодное сияние звезд, Санджей уже был на ногах. Несмотря на короткий сон, он чувствовал себя бодрым и полным сил. Принятое решение горячило кровь адреналином в предвкушении встречи с невестой и совместной жизни. Он подхватил уже собранный чемодан, неслышно сбежав по лестнице, покинул особняк и направился в город.

***

Настойчивый звонок вырвал Айрин из неспокойного сна, в которым от терзающих мыслей, что сама оттолкнула жениха, смогла забыться только под утро. Плохо соображая и запахивая на ходу тонкий лавандовый халат, надетый прямо на голое тело, она открыла дверь и остолбенела. В коридоре, небрежно опираясь на дверной косяк согнутой одной рукой и держа в другой чемодан, стоял Санджей.

— С добрым утром, дорогая, — на его лице появилась кривоватая ухмылка которую Айрин так любила. Санджей охватил взглядом невесту — всю ее стройную фигурку, перетянутую в талии поясом, спутанные длинные волосы и стройные ноги с шоколадным педикюром. Безумно захотелось одним шагом оказаться внутри квартиры и заключить девушку в объятия, но будет ли она рада его подобному появлению. — Если не имеешь ничего против бездомного жениха, то я весь твой, — немного волнуясь и скрывая это за бравадой, усмехнулся он.

Айрин стояла, не двигаясь и не веря своим глазам, ошеломленно смотрела на жениха: «Что произошло, что он пришел с чемоданом?» — пронеслось в голове, но ни двинуться, ни что-либо сказать она все еще не могла, чем весьма обеспокоила Санджея.

— Так ты позволишь мне войти или жених без приданого тебя не интересует? — от абсурдности вопроса Айрин отмерла.

— Конечно, проходи! — воскликнула она и посторонилась, пропуская его в квартиру. — Но что произошло? — Айрин хотела присесть рядом с ним на диван и узнать что произошло, потом, вспомнив в каком она виде, сделала движение в сторону спальни, чтобы принять душ и привести себя в порядок, затем, подумав, что Санджей наверняка еще не завтракал, повернулась к кухне, когда он, с улыбкой наблюдая за ее метаниями, не прекратил их, взяв за руки и усадив рядом с собой.

— Не суетись. Я ушел из дома, и, если ты не возражаешь, поживу здесь, пока не построю нам дом, — он внимательно всматривался в ясные синие глаза, стараясь не пропустить ни малейшее изменение в их выражении.

— Возражаю?! — воскликнула Айрин, а ее сияющий взгляд выражал радость и недоверие. — Конечно же нет! Я… Мне… Мне было так плохо без тебя, — Айрин обхватила Санджея за шею, прижимаясь к нему всем телом. — Но что случилось? Почему ты ушел? Как же твоя семья? — спросила она, становясь серьезной и отстраняясь, но Санджей этого непозволил и снова привлек к груди.

— Не думай об этом. Мы вместе, и ничто не сможет нас разлучить. А ритуалы проведем, как только закончим подготовку, которую сегодня же и начнем, — проговорил Санджей, покрывая лицо любимой легкими поцелуями, от которых в крови начали вспыхивать искры. И вот, уже в распахнутом вороте халата показалось молочно-белое плечо, а горячие губы обжигали шею, спускаясь к груди, как перезвон установленного на телефоне будильника, вырвал влюбленных из сладкого забытья.

— Работа, — одновременно произнесли они обреченным тоном.

— Ты же, наверняка, ничего не ел, — Айрин вспорхнула с дивана и принялась поспешно готовить завтрак.

***

Вика нежилась в кровати, стараясь удержать остатки сна. Не было уже ставшего привычным ощущения влажной духоты, вызывающей испарину и желание поскорее попасть в душ. Наоборот, она чувствовала прохладные дуновения на лице, а на себе приятную тяжесть одеяла, под которым было тепло и уютно. Хотелось забиться поглубже и плотнее укутаться, но неожиданное движение сбоку, а также то, что одеяло почему-то начало сползать, талию обхватила горячая рука, а сама Вика поехала по простыне спиной вперед, вырвало ее из сладкой полудремы. Глаза распахнулись сами собой, а сама Вика, резко повернувшись, полулегла, опираясь на локти, и в полном недоумении смотрела на спящего рядом Ракеша.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спи, еще рано, — пробормотал он, уютно пригревшись рядом с женой за минувшую ночь, и, снова обхватив ее за талию, попытался притянуть к себе.

Но Вика, резко сдернув одеяло, спрыгнула с кровати и, закутавшись, как в кокон, набросилась на полусонного Раджа, который приподнял растрепанную голову с ее подушки и, щурясь на солнце, смотрел на жену, пытаясь понять, что происходит.

— Какого черта ты здесь делаешь?! Мне что, на дверь амбарный замок вешать, чтобы ты меня не беспокоил?! Что ты здесь забыл?! Почему не оставишь меня в покое?! Я тебе уже сказала, что цирк, который ты устроил на яхте, не делает нас мужем и женой, и тебе нечего делать в моей постели!

— Ты сама меня не отпустила и уложила рядом, — возразил Ракеш. Он с чувством потянулся, а потом легко поднялся на ноги и сделал несколько скручиваний, разминая мышцы, под недоверчиво-зачарованным взглядом Вики.

— Я?! Тебя?! Уложила?! — клокотавшее возмущение от бессовестного вранья Раджа, требовало выхода, и ему в голову полетела подушка, которую тот, как мяч, принял на грудь и отбросил обратно на кровать. — Ты соображаешь, что говоришь?! — и в Ракеша полетел очередной мягкий снаряд.

— Я никогда не делаю ничего против воли девушки, — Ракеш откровенно наслаждался — не удерживаемое более одеяло упало к ногам Вики, а она, едва прикрытая крохотной пижамой, если одежду девчонки можно было так назвать, вся растрепанная и со сверкающими от гнева глазами стояла, окутанная светящимся ореолом от проникающих в окно солнечных лучей. — Тебя все еще интересует люблю ли я тебя? — он широко ухмыльнулся, а Вика задохнулась от негодования.

— Что?! — воскликнула она.

— Ты во сне спрашивала люблю ли я тебя, — пояснил Ракеш, всматриваясь в широко распахнувшиеся глаза. — Тебя все еще это интересует?

— Иди к черту! — в Ракеша полетела очередная подушка. — Мне наплевать, что тебе приснилось, и наплевать, что ты думаешь обо мне и думаешь ли вообще! Убирайся и не смей больше переступать порог моей комнаты!

— А иначе? — Ракеш хитро прищурился.

— Попробуй еще раз зайти и узнаешь! — Вика схватила еще одну подушку и замахнулась, чтобы запустить в Раджа — Убирайся! — прорычала она.

— Жду тебя за завтраком, дорогая, — Ракеш снова ухмыльнулся и скрылся за дверью, не дожидаясь, когда очередная подушка прилетит ему в голову.

Оставшись одна, все еще разгоряченная словами мужа, Вика прошла в ванную, чтобы привести себя в порядок перед рабочим днем. После того, как оделась, она принялась раздумывать, принимать ли ей предложение Раджа позавтракать или, гордо подняв голову, уйти на работу, но соображение, что, во-первых, пока не известно, когда найдет документы и сколько еще оставаться в этом доме, а значит рано или поздно придется сдаться и спуститься в столовую, а, во-вторых, день обещал быть нелегким, ведь предстояло встретиться с сестрой, с которой после сорванной помолвки так и не поговорила, с Санджеем, который был весьма недружелюбен в их последнюю встречу, а так же с Лалит и Анилом, которые еще неизвестно как отнесутся к ней в качестве жены Раджа. Поэтому, выдохнув и зажав в кулаки свою волю: «Терпи», — сказала Вика и спустилась в столовую, где уже завтракал Ракеш.

— Моего завтрака решил не дожидаться? — голос жены оторвал его от омлета с томатами и тостов под растопленным сыром. — Все-таки слабоват оказался для него желудок, — усмехнулась Вика, а у Раджа тост встал поперек горла, едва вспомнил запах горелого молока.

— Решил не обременять тебя кухней, но если так хочешь сама готовить для меня завтрак, то я с удовольствием буду его есть. Могу даже научить нескольким блюдам, чтобы ты не кормила меня каждый день кашей, — фыркнув, Вика взяла чашечку кофе у предупредительного слуги и потихоньку, чтобы не обжечься начала пить. — В любом случае, на повестке дня еще ужин и можешь удовлетворить свое стремление готовить и ухаживать за мужем, — в недоумении глядя на Раджа, Вика приподняла бровь: «У него что, желудок как у страуса — может и камни переварить?» — пронеслось в голове, а Ракеш тем временем неодобрительно посматривал на кофейную чашечку у нее в руках, — Возьми хотя бы сыр. Разве можно пить один кофе? — взял сам ломтик пармезана и подвинул жене блюдо с сыром.

Немного посомневавшись, Вика тоже взяло кусочек сыра и с удивлением поняла, что его солоноватый сливочный вкус прекрасно дополняет горечь напитка.

Когда, закончив с кофе, поднялась из-за стола и пошла к выходу, ее остановил удивленный Радж.

— Ты куда собралась? — поинтересовался он, осматривая с ног до головы жену, одетую в широкую блузу кораллового цвета, ворот которой сползал то с одного плеча, то с другого, и в узкие, обтянувшие стройные бедра брюки песочного цвета, и непокорную вишневую, свободно спадающую до талии гриву.

— На работу, — недоуменно обернулась Вика, не понимая, почему ей задают такой странный вопрос.

— Но тебе не обязательно работать, — попытался объяснить Ракеш, не желая подвергать неудобствам любимую девушку. — Ведь я же обещал, что после переговоров на яхте освобожу тебя от контракта, а слово свое я привык держать. Так что можешь остаться дома. Если буду не очень занят, то загляну на обед. Домашний обед, приготовленный руками жены — мечта любого мужчины, — на щеках Раджа снова заиграли обворожительные ямочки, но их магия на этот раз не подействовала на Вику.

— Надо было жениться на традиционной девушке, все мечты которой сводятся к уходу за обожаемым мужем, тогда бы все это у тебя бесспорно было, — сладко пропела Вика, а потом уже более сухо продолжила: — Я буду работать. Если не успею поступить в этом году, то до следующего годе мне надо будет чем-то заниматься, а здесь, хотя бы наберусь опыта. Мы не опоздаем? — поинтересовалась она.

Глава 23. Новые планы Чанды

Дади не спалось. Она встала едва забрезжило утро. Даже показалось, что со двор выезжает чей-то автомобиль, но затем, прислушавшись, решила, что показалось.

Надев чистое сари из тяжелого шелка, сочного гранатового цвета с золотой вышивкой, она спустилась к домашнему храму и принялась истово молиться. Чанда просила Ганешу образумить ее непутевых внуков, вложить в их головы здравые мысли, чтобы мальчики прислушались к доводам бабушки и выбрали невест из достойных семейств города, а своих подружек отправили обратно. Она настолько увлеклась, что не заметила, как ее семейство почти все собралось за завтраком.

Опускаясь на свое место во главе стола, Чанда окинула строгим взором всех домочадцев, дабы убедиться, что вчерашние слова возымели действие, и не увидела одного из внуков.

— Где сынок Санджей? Почему не спустился к завтраку? — поинтересовалась дади, но ответом было только гробовое молчание. — Он уже ушел на работу? — ее голос становился все требовательнее, но все сидели потупившись в тарелки и не решаясь сказать, что Санджей ушел из дома.

Не дождавшись ответа и поджав сухие губы, дади набрала номер.

***

Телефонный звонок застал Санджея и Айрин по дороге в офис. Санджей включил гарнитуру и, не отрываясь от управления автомобилем, принял вызов.

— Сынок, что за необходимость была уходить без завтрака? — голос бабушки прорезал перепонки. — Ничего бы не случилось, если бы ты поел. Разве можно уходить из дома на голодный желудок? Непременно приходи на обед домой!

— Дади, — голос Санджея прозвучал холодно. — Я не приду домой на обед и на ужин тоже не приду. Также меня не будет и завтра за завтраком… Потому что я ушел жить в другое место, дади, — ответил он на вопрос бабушки.

Айрин бросила на жениха осторожный взгляд — его руки до белизны в костяшках сжали руль, крылья носа раздувались, а губы приняли жесткие очертания, как происходило всегда, когда Санджей был в бешенстве.

«Что наговорила дади, что он так разозлился?» — обеспокоенно думала Айрин, а Санджей тем временем продолжал:

— Да, дади, я помню, что ты вчера сказала и знаю, что значит мой уход. Мне ничего не надо, и я не позволю управлять моей жизнью, — он сорвал гарнитуру, бросил ее на пол и еще крепче сжал губы.

— Что случилось? — спросила Айрин. — Дади злиться, что ты ушел из дома? Что она вчера такого сказала, что ты так поступил?

— Ничего, любимая, все хорошо, — немного оттаяв от нежного голоса, Санджей взял руку невесты и пожал тонкие пальцы. — Подумай лучше об организации наших ритуалов и где бы ты хотела, чтобы мы построили дом. Как только у меня выпадет свободная минутка, я тебе помогу. Лалит, наверное, тоже не откажет в помощи.

***

В доме Роев после звонка Санджею разразился ураган и цунами вместе взятые.

Поняв, что на своевольного внука не подействовали угрозы, дади рвала и метала, под конец заявила, что у нее нет больше внука, а тех, кто будет общаться и помогать Санджею и Айрин, она также лишит своего благословения старшей в семье. Высказав все, что было на душе, Чанда сказала, что родственники скоро сведут ее в могилу и старое сердце уже не выдерживает мук, которым его подвергают дети, заперлась в своей комнате и велела не беспокоить.

Чанда сидела на тахте, укрытой ярким покрывалом. Она бездумно смотрела на плед, где на сочном оранжевом фоне красным, горящим цветом был выткан медитирующий Будда. Старушка машинально водила пальцем по лучам из золотистого люрекса, расходящимся от божества, олицетворяющего полный покой и умиротворение, и пыталась найти решение.

Сбежав от родных, Чанда их и наказала, и обеспечила себе столь необходимое уединение. Требовалось время подумать, что дальше делать со строптивыми внуками, как вернуть их в лоно семьи. Несмотря на угрозы отречься от тех, кто не желает принимать ее решения, Чанда не хотела лишаться бодрящего общества наследников старшего сына. Именно сейчас, в противостоянии их стремлению к собственной жизни, в интригах против иностранок, она, после стольких лет беспросветной скуки помыкания беспрекословными сыном и невесткой, чувствовала, что живет, что в ее существовании появился смысл. И смысл — это вырвать любимых внуков из цепких рук коварных и беспринципных девчонок. Одна из которых не постыдилась тайком и без согласия старших выйти замуж за отраду глаз — Ракеша. Что бы мальчик ни говорил в защиту бесстыдницы, Чанда была уверена — распутная девка соблазнила его, а сынок, как порядочный человек, не смог после всего бросить гадкую девчонку. И бесстыдница непременно сломает жизнь бедному парню. Причем, нахалки, и старшая и младшая, начали разыгрывать свою партию уже давно — еще когда подстроили поездку дорогого мальчика и бесстыдницы на яхте. Как она тогда не разгадала их замыслы, Чанда не понимала, ведь чувствовала, что что-то неладно с этой поездкой и никчемную Лалит там же подсунули наивному Анилу. А теперь еще и всегда внимательный и, в общем-то, покладистый, если ему резко не перечить, а плавно подводить к нужному решению, сынок-Санджей неожиданно встал на дыбы и ушел из дома. Наверняка, к той девке.

Сухой кулачок со злостью сжал плотную хлопковую ткань. Скоро поведение Санджея станет достоянием общественности, и несмываемое пятно позора падет на благородную фамилию Рой. Кто после этого захочет с ними породниться? А подобрать обоим мальчикам блестящую партию, после того, как освободит их от пагубного влияния иностранок — было второй и основной целью существования Чанды, равно как и дождаться правнуков от достойного союза, а не от подобного мезальянса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Но Ракеш говорил, что его жена может быть уже беременной, да и старшая из сестричек может преподнести такой же сюрприз», — размышляла дади. Что же, тогда они дождутся рождения детей, а потом заберут их и будут воспитывать, как приемных, тем более, что Лалит, кажется, бесплодная, а девчонок отправят восвояси.

Приняв решение, довольная дади спустилась на кухню. Узнав, что младшее поколение уехало в офис, Чанда не расстроилась, а надавала невестке гору поручения — что необходимо приготовить к обеду. Слегка удивившись — что за грандиозное пиршество намечается? Свекровь велела приготовить столько еды, будто ожидает на трапезу пол города — Канти принялась готовить все, что поручили.

Глава 24. Вот что значит настоящий, верный друг

Санджей и Айрин приехали в офис. Он предупредительно открыл зеркальную дверь и подал невесте руку, помогая подняться по лестнице на директорский этаж. А спины молодым людям прожигали горящие от любопытства глаза служащих. Все уже знали о скандальной помолвке генерального и скоропалительном браке исполнительного директоров. И с нетерпением ждали, когда все четверо появятся, чтобы увидеть своими глазами изменения, произошедшие в их отношениях.

К немалому разочарованию, офисные зеваки не заметили между женихом и невестой никаких перемен или возникшей напряженности. Казалось, наоборот, директор и иностранка стали ближе — раньше на глазах у всех они старались соблюдать дистанцию, а сейчас шли чуть ли не в обнимку — так ходил только Радж с секретаршей. И сейчас служащие с нетерпением ждали прихода исполнительного с молодой супругой, а пока их не было, увлеченно строили предположения, стали ли отношения одних такими же, как были отношения других и ожидать ли в скором времени еще одной стремительно-скандальной свадьбы.

Стараясь не обращать внимания на алчные до сенсаций взгляды, Санджей и Айрин поднялись по лестнице. За стойкой их привычно встретила деловито разбирающая бумаги Лалит. Она вежливо, но пронзительно холодно поздоровалась с боссом и подругой и вернулась к прерванному занятию. Все было как всегда, но исчезла атмосфера тепла и дружелюбия, всегда освещаемая сияющей улыбкой Лалит. Сегодня девушка была серьезной и полностью сосредоточенной на работе.

— Лалит, привет. Вика еще не пришла? — спросила Айрин.

— Нет. — холодно ответила Лалит.

— Странно. Она не из тех, кто опаздывает. Ты ей не звонила? Может, что-то задержало? — как бы не была обижена на сестру, Айрин не могла за нее не переживать, а звонить самой не позволяла гордыня.

— А ты? — подняв голову от бумаг, поинтересовалась Лалит. Ее всегда искрящиеся радостью глаза сейчас были непроглядно черными. — Она жена босса, и мне не должно быть никакого дела до того, где она и чем занимается. Ты же ее сестра. Кому знать, как не тебе, придет ли она вообще на работу. Ведь Вика добилась своего, и теперь ей совсем необязательно работать.

— Я не знаю, зачем Вика так поступила, но точно не в погоне за обеспеченной жизнью, — вспыхнула Айрин. Стало тоскливо и грустно, что из-за неосмотрительности сестры потеряла единственную здесь подругу.

— Девушки, не ссорьтесь, все наладится, — постарался успокоить их Санджей. — Лалит, я хотел попросить тебя помочь нам в организации ритуалов. Ни я, ни Айрин в них особо не разбираемся, и твоя помощь была бы просто неоценима.

Не в правилах Лалит было перечить начальнику, но сейчас на кону стояло благополучие ее семьи.

— Извините, господин Рой, но, боюсь, что буду слишком занята и у меня не хватит для этого времени. Еще раз прошу меня извинить, но обстановка дома очень напряженная. Дади плохо себя чувствует, и все мое свободное принадлежит семье, — собрав всю свою храбрость и сжав кулачки, ответила Лалит.

— Я понял тебя, Лалит. Спасибо, что была искренней и не стала давать пустых обещаний, — усмехнувшись, отозвался Санджей. Он понял позицию жены кузена — преданность мужу и семье индийские девушки впитывали с молоком матери, а дади, видимо, в его отсутствие провела неплохую подготовительную работу и недвусмысленно дала понять домочадцам к каким последствиям приведет ослушание. — Все хорошо. Не переживай, — успокоил он секретаршу. — Пойдем, провожу тебя, — продолжил, уже обращаясь к замершей невесте. — Не бери в голову, — тихо и чуть хрипловато говорил Санджей, пока вел Айрин по бело-серому коридору, мимо стеклянных стен кабинетов, к тому, который занимали архитекторы.

По дороге, расстроенная Айрин, опустив голову, изучала мраморные плиты пола, натертые до зеркального блеска и отражающие свет расположенных на потолке спотов. Она только сейчас поняла, что впервые смотрит под ноги. Раньше будто парила в воздухе и ходила не касаясь земли, сначала от новизны, а потом от проснувшихся чувств. Сейчас же пол показался ей безумно скользким, будто залитым маслом. Айрин инстинктивно ухватилась за руку Санджея, отметив про себя и эту новую привычку — ведь раньше она всегда и во всем, даже в мелочах, рассчитывала только на себя и не нуждалась ни в чьей поддержке. А теперь не представляла себе жизни без Санджея, без его предупредительности, заботы, любви…

— Наверняка, ее накрутила дади, но все наладится, вот увидишь. Ничто не может длиться вечно, и дади рано или поздно успокоится. Надо просто иметь терпение. Раз Лалит отказалась нам помогать, будем организовывать все своими силами. Сегодня же после работы пойдем к пандиту, узнаем как провести помолвку, а пока, можешь посмотреть какие участки продаются в окрестностях города и выбрать наиболее понравившиеся. Вместе их и посмотрим.

Приобняв напоследок чуть крепче, чем обычно, и едва удержавшись, чтобы не поцеловать в щеку, Санджей отпустил Айрин у дверей в ее кабинет, а сам вернулся к Лалит.

— Лалит, мне кофе и перечень дел на сегодня, — личные проблемы своим чередом, но пускать дела на самотек тоже не стоило.

Увидев Лалит, направляющуюся в сторону кухни, Айрин обратилась к начальнику:

— Господин Чопра, я отлучусь ненадолго.

Тот только обреченно вздохнул — работы было выше головы, но как можно перечить невесте босса? Хоть помолвка и расторгнута, но поведение молодых людей не оставляло сомнений, что, по крайне мере для них двоих, ничего не изменилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Конечно, мисс Мехра. Только постарайтесь недолго, очень много работы.

— Разумеется, спасибо большое, — ничего не подозревая о мучениях начальника отдела и не желая, чтобы ее каким-либо образом выделяли из всех остальных сотрудников, только потому, что она невеста директора, ответила Айрин и прошла на кухню, где и застала подругу за кофемашиной. — Лалит, что случилось? Почему ты такая сердитая?

— Что случилось?! — повернувшись к ней и сверкая глазами, воскликнула Лалит. — Ты знаешь, что произошло вчера? Санджей ушел из дома, и дади сорвала на нас всю свою злость. Дома стало находиться просто невыносимо. Она придирается к любому пустяку и постоянно угрожает лишить наследства Анила и свекра. Как ты можешь догадаться, все это никак не улучшает царящую в доме атмосферу. А виноваты все всем ты и твоя сестра, — брызгала она кипятком. — Вы понятия не имеете о нашем укладе жизни и все делаете по-своему. Вика со скандалом вышла замуж. Неужели нельзя было немного подождать и заручиться согласием старших. Пойми, у нас так не делается. Тайная свадьба — это позор для семьи, поскольку сразу рождает много домыслов об отношениях парня и девушки. Теперь Санджей ушел из дома. Ведь он пришел к тебе? — Айрин, растерявшись под нападками подруги, машинально кивнула. — А ты его приняла. Конечно, какое тебе дело до репутации семьи и как вы ее запятнаете! Ты не должна была его принимать. Ради него самого не должна. Ты это понимаешь? Ты думаешь ему легко отказаться от своих родных, от своих корней, от родного дома? Хорошо, он достаточно обеспечен, чтобы проигнорировать то, что дади лишила его наследства, но вместе с наследством она лишила его и семьи, так как запретила всем иметь с ним какую-либо связь. А свекр и Анил не настолько независимы, чтобы ослушаться дади, и сейчас Анил нервничает, потому что хочет найти новую работу и избавиться от контроля дади. Ему тяжело расставаться с братом. Канти тоже страдает из-за этого разрыва. Все переживают, кроме тебя и Вики. Думаешь, Санджей счастлив? Очень в этом сомневаюсь, и ты об этом подумай. Если у Вики ветер в голове и то, что она натворила уже не изменить, то хоть ты будь умнее, заставь Санджея вернуться домой. Я и Канти сделаем все возможное, чтобы дади смягчилась и приняла тебя.

— Ты думаешь, что я переступлю порог дома, из которого меня выгнали? — вспыхнула Айрин. — Ни за что!

— Дело твое. Я всего лишь сказала тебе свою точку зрения. Хочешь разбить семью? Я тебе в этом не могу помешать. Но знай, что Санджей не будет до конца счастлив, пока его семья страдает. И это рано или поздно разрушит ваши отношения.

Сказав все это, Лалит с чашечкой кофе направилась в кабинет шефа, оставив наедине с самой собой Айрин, расстроенную ее словами, которые перекликались с ее собственными мыслями.

— Радж еще не приехал? — спросил Санджей, когда Лалит принесла ему тонкостенную белую чашечку, на тонкой, расширяющейся к основанию ножке, наполненную обжигающим напитком, с поднимающимися над ним завитками пара.

— Еще нет, господин Рой, — ответила она и аккуратно поставила чашечку около руки шефа, а тот поинтересовался:

— Ланкастер тоже еще не звонил? Если захочет встречи, не давай никакого определенного ответа. Не до него сейчас, — Санджей нахмурился, мысленно составляя планы на день. — Как дома дела? — спросил он, оторвавшись от раздумий. Несмотря на злость на бабушку, Санджей не мог заставить себя забыть о ее больном сердце.

У Лалит не хватило духу дать родственнику и начальнику такую же отповедь, какую дала подруге, поэтому Санджей из ее невразумительного ответа смог понять только то, что бабушка весьма не в духе, и последствия ее дурного настроения прочувствовали все домочадцы. Санджей мрачно усмехнулся — чего-то подобного он ожидал, но все равно было неприятно, что за его поступок расплачиваются ни в чем не повинные родственники, снося вспышки гнева матери, свекрови и дади.

— Когда придет Радж, попроси его зайти. Надо обсудить новый проект, — попросил Санджей и углубился в дела. Он не стал ничего говорить Лалит о ее поведении с Айрин и отказе помочь с ритуалами, благоразумно решив, что мужчине не стоит соваться в отношения между подругами.

Глава 25. Размышления Раджа

Как раз в это время к респектабельному, облицованному светлым мрамором, с черной зеркальной вывеской «Рой-Констракшн» и, такими же, черными зеркальными дверями входу неслышно, как бы крадучись, подъехал низкий, блестящий под нещадным индийским солнцем черными лаковыми боками споркар, распластавшийся по фигурной светлой с терракотовыми разграничительными линиями плитке парковки. Из авто вышел высокий, атлетично сложенный мужчина в серо-голубом, идеально сидящем европейском костюме, белоснежной сорочке и туфлях цвета какао, ремень из мягкой, отлично выделанной крокодильей кожи, чуть свободно лежащий на узких бедрах, был в цвет туфель. Грациозно огибая хищно прищурившийся фарами капот он, запустив руку в смоляные, растрепавшиеся от порыва ветра волосы, поправил их небрежным движением, а затем распахнул дверцу и помог выйти стройной девушке, точеные формы которой подчеркивали узкие брюки, а широкая блуза акцентировала внимание на хрупкости владелицы, с плеча которой свешивалась мягкая бесформенная сумка цвета кэмел.

Мимо пары торопливо пробегали опаздывающие, мечтая поскорее скрыться за зеркальными дверями и не попасть на глаза суровому исполнительному директору, но он, не замечая никого и погруженный в раздумья, шел к зданию, возвращаясь в реальность только для того, чтобы обежать беспокойным взглядом окрестности и остановить его на девушке с танцующими на ветру темно-вишневыми локонами.

Едва молодые люди оказались в стенах офиса, как взгляды всех служащих в погоне за сенсацией обратились к ним, так намагниченная стрелка компаса всегда поворачивается к северу. Но их ожидания не оправдались — высокомерный и неприступный исполнительный директор был по-прежнему высокомерен и неприступен. В облике девушки, вышагивающей рядом с ним с гордо поднятой головой и идеально прямой спиной, не было ни намека на стыд или раскаяние из-за постыдного поступка, а о том, что она замужем напоминал только внушительный бриллиант на безымянном пальце, который отбрасывал на стены, пол и потолок миллионы радуг, ловя и преломляя яркие лучи утреннего солнца всеми своими пятьюдесятью восемью гранями.

Шепоток, как ветер по листьям деревьев, пронесся по недоуменно переглядывающимся работникам и заставил остановится Раджа. Он окинул всех недовольным взглядом, задержавшись на моментально вспыхнувших краской девушках на ресепшене.

— Задержись ненадолго, — негромко произнес Ракеш и придержал озадаченно обернувшуюся Вику. А потом, повысив голос, обратился к присутствующим: — Рад представить всем уже известную вам Викторию Мехра в новом качестве — моей супруги. Если у кого-то имеются вопросы, то у вас есть пять минут, чтобы задать их мне в лицо. После истечения этого времени, все разговоры на вышеупомянутую тему я буду считать попыткой вмешаться в мою личную жизнь, а это, насколько я знаю, не входит в ваши должностные обязанности, — он обвел помещение вопросительным взглядом, под которым все жаждущие сенсации и скандала глаза уткнулись в столы. — Ну что же, раз вопросов у вас нет, — по прошествии времени, которое понадобилось наручным часам, чтобы отсчитать пять минут, продолжил Радж, — отныне и в дальнейшем я считаю этот вопрос закрытым. Полагаю, излишне напоминать, что я не поощряю и не приветствую вмешательство в мои дела, — вопросительный взгляд стал суровым, — можете продолжать работать, пресс-конференция окончена, — бросил он и повел Вику наверх.

— Господин Радж, вам как всегда кофе и список дел? — спросила Вика мужа, заходя за секретарскую стойку и плюхая сумку на свой стул. — Лалит, привет, — обратилась она к подружке, но та, лишь холодно кивнула в знак приветствия, заставив Вику заметно погрустнеть.

— Было бы неплохо… — он задумчиво потер подбородок.

— Господин Радж, — Лалит прервала разговор мужа и жены. — господин Рой просил вас зайти. Ему необходимо обсудить новый проект.

— Нет, Лалит, придется ему на этот раз обойтись без меня. Если будет необходим мой совет, пусть пишет в почту. Сегодня я должен быть в другом месте и придется обойтись без кофе.

Недоуменно пожав плечами — зачем Радж приехал, если не собирается оставаться, Вика снова подхватила сумку.

— Вика, ты останешься здесь. Я поеду один, — Ракеш пресек ее попытку последовать за ним. — Справишься без меня? — с тревогой спросил жену, всматриваясь в застывшее лицо.

«Тара», — думала Вика, — «должно быть, она уже вернулась из отпуска, и он не хочет, чтобы я присутствовала при их встрече».

— Разумеется, — сдерживая раздражение, процедила она. — Прослежу за расстановкой мебели в вашем кабинете. Можете не торопиться. У вас наверняка накопились неотложные дела, — ядовито продолжила она, в то время как Лалит с преувеличенно озабоченным видом сортировала документы.

— Ну и отлично, — резюмировал Ракеш. — Вечером я тебя заберу, — добавил он и направился к лестнице.

Выйдя на парковку, Радж оставил один из сопровождавших его внедорожников у офиса, наказав присматривать за Викой, а сам в сопровождении второго направился в другой офис.

Для начала необходимо было выяснить кто брал пленку с записью того злополучного дня, и у Ракеша уже был план как это сделать, не привлекая ничьего внимания.

Подъехав к небольшому викторианскому особняку, Ракеш отпустил парней, чтобы они отдохнули, а сам сразу же прошел в архив.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что у вас тут за бардак творится? — раздраженно поинтересовался, приняв недовольный вид. — Куда делись записи с камер за прошлый вторник? — Ракеш назвал первый пришедший на ум день недели, лишь бы не тот, который его интересовал на самом деле, и сурово сдвинул брови, чем привел парней, знающих, что господин не прощает оплошностей, в еще больший трепет.

— Сэр, — дежурные практически видели искры, вылетающие из глаз хозяина, — но у нас никто не запрашивал эти записи.

— Не может быть, я лично поручал принести их.

Парни, не желая вызывать на свои головы гнев хозяина, обеспокоенно открыли журнал и начали проверять.

— Вот, посмотрите сами. За прошлую неделю не было ни одного запроса, кроме субботы. Тогда их было сразу три. Первый — от господина Шетти, второй — от господина Гоуда, а последний — от вас.

— Идиоты, ничего не могут сделать, — рыкнул Ракеш, отвлекая парней от регистрации запросов. — Пришлите мне на почту данные за вторник, — приказал и пошел в свой всегда затемненный кабинет.

Приемная встретила пустотой, кофе варить было некому, но Радж и сам прекрасно с этим справился. Пока готовился напиток, Ракеш думал. Этим же занимался и когда опустился в удобное кресло за широким столом в своем кабинете.

Два человека кроме него самого запрашивали запись с камер наблюдения: Дхавал Шетти — доверенное лицо и правая рука. Вместе с ним Радж начинал свой путь наверх. Они карабкались к вершине, срывая ногти и обдирая ноги, страхуя друг друга и удерживая над пропастью, когда один оступался или срывался с узкого карниза. Дхавал с готовностью отдал другу роль лидера — будучи умным человеком, прекрасным и аккуратным исполнителем, он был начисто лишен амбиций и воображения, равно как и таланта стратега, и мог следовать только по тому пути, который указывал Ракеш. Все это время преданность и честность Дхавала не подвергалась ни малейшим сомнениям. Для Раджа друг и соратник стал его лицом, представляя на собраниях и позволяя самому держаться в тени. Да, безусловно, Ракеш, желая быть в курсе происходящего, лично принимал все обращения и просьбы, но в полутемном кабинете визитеры могли видеть только неясные очертания высокого мужчины, но, тем не менее, были преисполнены признательности и благоговения, что господин сам решает их проблемы. Во всех же остальных случаях, когда проходили большие собрания криминальных боссов или необходима была личная встреча с чиновниками различных уровней, Ракеш скрывался в тени помощника. Лично в лицо Раджа знал только его штат и, конечно же, Меруган Гоуд — начальник службы безопасности, в руках которого был сосредоточен весь контроль за обеспечением сохранности как предприятий, так и жизни господина.

Интерес Гоуда к записи был понятен и объяснялся занимаемой должностью, но чем можно оправдать интерес Дхавала?

Ракеш достал мобильный.

— Дхавал, зайди ко мне. Есть разговор. Ты не в особняке? Когда планируешь подойти? — Ракеш слушал невнятные объяснения друга, и они ему не нравились — слишком сомневающимся был голос, всегда уверенного Дхавала, слишком неопределенные и обтекаемые, не сочетающиеся с привычной четкостью и ясностью объяснения он давал. — Хорошо, освободишься, набери меня, — закончил разговор Ракеш, а потом набрал еще один номер — Меруган, зайдите ко мне, — получив подтверждение приглашению, он стал дожидаться Гоуда, постукивая пальцами по столу: «Неужели Дхавал решился на предательство? Но почему? Захотелось пуститься в самостоятельное плаванье? Решил, что достаточно оперился и сможет занять место своего друга, тем более, что его и так все знают в лицо, как того, кто держит в руках весь контроль над городом, а Радж лишь мифическая фигура, которой пугают зарвавшихся и потерявших ориентиры бандитов…», — от размышлений Раджа оторвал осторожный стук в дверь. — Прошу, — пригласил он гостя.

Аккуратно приоткрыв дверь и кланяясь, вошел невысокий, но подтянутый мужчина. Классический костюм сидел на его спортивной и подвижной фигуре немного нелепо. Казалось, что он только что снял кимоно и сошел с татами, а костюм надел по ошибке.

— Присаживайтесь, — услышал он глубокий голос.

— Благодарю, господин Радж. Что вам будет угодно? — Меруган неслышно подошел к креслу около стола и, присев, провел широкой короткопалой ладонью по круглой голове с короткими черными волосами, а круглые глаза на круглом смуглом лице уставились на хозяина кабинета.

— Не могу предложить кофе, потому что временно лишился секретаря, — Ракеш сверлил лицо Гоуда. Казалось тот хотел задать вопрос, но вовремя сдержался.

— Нет, нет, я ничего не хочу. Весь к вашим услугам, — Меруган постоянно двигался — то одергивал рукава прекрасно сшитого пиджака, то потирал ладони, то разглаживал брюки на коленях. Казалось, энергия бьет из него ключом.

— Вы ведь уже в курсе пятничного происшествия? Я хочу знать, что удалось выяснить.

— Сначала были просмотрены записи с камер, чтобы установить личность того, кто приходил, но на них ничего существенно найти не удалось. Даже на чем он приехал, не видно, — сразу же принялся докладывать начальник охраны. — Сейчас мы пытаемся достать записи с дорожных камер, но полиция еще упрямится. Взламывать их сервер пока не хотим. Если вычислят, то это приведет к нам, — опережая вопрос господина, рапортовал Меруган. — Не переживайте, господин Радж, мы работаем в этом направлении и обязательно найдем того, позволил себе подобную дерзость.

— Хорошо. Можешь идти, — задумчиво сказал Радж, и Гоуд тут же, как подброшенный пружиной, вскочил с кресла.

— Господин Шетти тоже, еще до меня, просматривал запись, — уже в дверях сказал Меруган. — Может, он увидел что-то, что могли пропустить мы, но связаться с ним до сих пор не получилось, — сказав все это, он скрылся за дверью, и Ракеш услышал дробный удаляющийся перестук его каблуков о мраморные плиты пола.

Последние слова заинтересовали Раджа — с какой целью Гоуд упомянул Дхавала, еще и подчеркнув, что он был первым, кто брал запись. И Ракеш снова погрузился в глубокую задумчивость.

Глава 26. Прошлое Дхавала

В это время в роскошном пентхаусе одного из фешенебельных небоскребов Малабарского холма, расположенного на северном конце полумесяца, которым набережная Марин Драйв огибала залив Бэк Бэй, выбрав из всей пафосно, с легким налетом гламура, обставленной квартиры с видом на Аравийское море, собственным бассейном и садом на балконе, аскетично обустроенный кабинет, где было все только самое необходимое, погрузившись в ноутбук, в анатомическом кресле сидел молодой человек.

Дхавал любил свою квартиру, расположенную в элитном районе, где располагалась резиденция самого губернатора. Она была вещественным доказательством того, что паренек, которого отец выгнал из дома, смог сам выбиться в люди и отвоевать себе место под солнцем, и даже весьма неплохое место.

К несчастью для Дхавала, его нани имела неосторожность понравиться англичанину. Не удержавшись перед соблазном вырваться в более цивилизованную страну и в восторге от того, что на нее обратил внимание белый джентльмен, девушка не сильно сопротивлялась его ухаживаниям, но когда, сияя от счастья объявила своему избраннику, что ждет ребенка, тот бесследно исчез. Несмотря на позор, родители девушки не выгнали ее из дома, а только сослали в глухую деревню, где она и жила с матерью, для всех соседей, поправляя здоровье, а когда родилась девочка, то мать и дочка вернулись домой и всем сплетникам сообщили, что младенец родился у супружеской пары, а у девушки появилась сестричка. Девочка родилась обычной кареглазой индийской смуглянкой, она росла и расцветала, пока родители не решили, что пора выдать ее замуж, пока и внучка не наломала дров, и устроить судьбу хоть одной девушки, потому что свою настоящую дочь, супруги так и не решились выдать замуж, а все поступавшие брачные предложения безжалостно отклоняли, не желая навлекать позор на весь дом. Девчушка росла симпатичной и скромной и обратила на себя внимание местного князька из каким-то чудом уцелевшей и не обнищавшей аристократии. Хоть приданое за невестой давали и небольшое, но все с лихвой компенсировалось ее воспитанием и послушанием.

Обе семьи были довольны заключаемым союзом. Сговор состоялся, затем прошли ритуалы, и через некоторое время молодая жена забеременела, а черед положенный природой срок, и родила. Вот тут-то Мать Богиня, а вернее Мать Природа, решила сыграть со всеми злую шутку, и у смуглых и черноглазых мужа и жены родился мальчик, не с белой, но все-таки светлой кожей и серыми глазами.

Почему влиятельная семья не избавилась от него еще в младенчестве, неизвестно. Возможно, испугались скандала, которым грозила молодая мать, но едва Дхавал достиг восемнадцати лет, отец, продолжавший пребывать в уверенности, что первый сын не его, выставил юношу из дома, тогда же мать и сказала ему, в чем причина его отличия от родителей и бабушек с дедушками.

Уязвленный до глубины души юноша решил уехать из родного города и назло отцу стать актером, полагая, что его необычная для Индии внешность будет востребована на фабрике грез.

Дхавал не без основания считал себя красивым молодым человеком. Стройный, гибкий, высокий, к тому же светлокожий с тонкими чертами лица и пронзительными серыми глазами, он был любимцем всех девушек и знал это, а потому полагал, что стоит только показаться на глаза воротилам киноиндустрии, как его тут же завалят предложениями.

Мумбаи встретил юного авантюриста шумом и суетой, Болливуд — показной нарочитой яркостью и фальшивой роскошью, но ни там, ни там никому не было дела до провинциального паренька. В Болливуде всем заправляла горстка влиятельных семей, и пробиться к славе сквозь сонмы жаждущих признания неизвестных актеров юноша, не имеющий особой пробивной силы, не смог. А блестящий Мумбаи оказался жестоким и равнодушным к бедам одного из своих жителей городом.

Дхавал работал курьером, официантом, мойщиком посуды, но все, что мог себе позволить на заработанные деньги — это снять убогий уголок в одном из трущебных районов.

Юноша даже пробовал быть жиголо. Его полуевропейская внешность с налетом местной экзотики, пришлась весьма по вкусу богатым скучающим туристкам, ищущим острых ощущений. Тогда он и попал на Малабарский холм и сразу же влюбился в него — здесь все дышало достатком и сытым покоем, утонченной роскошью и ленивой праздностью. Тогда же дал себе слово, что рано или поздно будет здесь жить.

Но мечты продолжали оставаться мечтами, роль диванной собачки угнетала, и парень решил оставить покровительниц и вернуться в свой угол. Накопленных денег на какое-то время хватило, но когда Дхавал уже не смог выдержать нужды, то нашел себе более доходное и легкое занятие — облегчать кошельки зазевавшихся туристов или беспечных богатеев. Тогда он и встретил Ракеша, который как раз в это время пытался отстроить новую жизнь на руинах старой. Оценив на глаз дорогую одежду подвыпившего парня, Дхавал дождался, когда гуляка выйдет из бара, и в темной подворотне потребовал у него бумажник. Но, казалось, далеко нетрезвый мужчина оказал довольно активное сопротивление, и через некоторое время Дхавал уже лежал на земле с заломленной за спину рукой, а в позвоночник упиралось колено потенциальной жертвы.

Глава 27. Становление Раджа

Сдавшись перед несомненно превосходящей силой противника, Дхавал запросил пощады, и к его удивлению гуляка помог подняться на ноги и спросил, что заставило молодого, крепкого и здорового парня заняться уличным разбоем. Неожиданно для самого себя, не имеющий в чужом городе ни одного друга Дхавал рассказал знакомому незнакомцу историю своей неудавшейся жизни, а также поделился мечтами и планами.

— Уличными грабежами ты не сможешь пробиться на Малабарский холм. Ведь это не только богатство, но и определенный статус — с поразительной для пьяного рассудительностью сказал Ракеш за кружкой пива новому знакомому, когда они вернулись в тот же бар, из которого он некоторое время назад вышел. — Могу предложить нечто иное, что позволит тебе осуществить мечту. Если мы будем вместе, то рано или поздно, этот высокомерный город будет принадлежать нам, — Ракеш что-то разглядел в пареньке, что позволило довериться ему и впустить в свой, только зарождающийся мир.

Почти до утра просидели молодые люди, строя и обсуждая планы, и прокладывая дорогу, по которой пойдут на самую вершину одного из благополучнейших городов страны. Тогда же они, не сговариваясь, придумали себе новые имена — Дхавал, имея перед глазами пример отца, не питал никакого пиетета к звучным фамилиям и поэтому с легкостью и радостью сменил аристократичную Чоудри, на более простую и незаметную — Шетти, а Ракеш наоборот, уверяя, что будут править городом, взял себе звучную и на его взгляд подходящую — Радж.

С этой беседы полупьяных и азартных молодых людей иначалось их совместное движение к далекой в то время, но такой притягательной цели.

Радж продумал и посвятил Дхавала в детали их первого дела — обыграть казино. Они договорились и до филигранной тонкости отработали систему тайных знаков, с помощью которых Дхавал должен был сообщать какие карты на руках у остальных игроков. Тогда они покинули заведение под подозрительными взглядами охранников, но с крупным выигрышем в карманах.

Радж, несмотря на сопротивление друга, настоял на том, чтобы оставить выигрыш под ближайшим мусорным баком и расходиться по домам налегке. В дальнейшем Дхавал не пожалел, что послушался Ракеша. Не прошли они и нескольких кварталов, как напоролись на компанию воинственно настроенных мужчин. Тогда им пришлось туго, только отсутствие денег убедило бандитов, что парни не при чем и, оставив их избитыми валяться в темном переулке, нападавшие удалились.

На следующее утро Ракеш, как более выносливый и сильный, опустив на лицо капюшон, чтобы не пугать прохожих и превозмогая боль, забрал выигрыш, а потом друзья несколько недель зализывали раны в комнатенке Дхавала. Обозленные, они дали себе слово, что обчистят все казино города.

В то же заведение путь им был заказан, поэтому друзья стали поочередно обходить оставшиеся казино, меняя внешность и не появляясь дважды в одном и том же месте.

Они отладили систему отхода, с учетом предыдущих ошибок и теперь после выигрыша Ракеш продолжал по-мелкому играть на рулетке или в карты, а Дхавал вызывал сразу несколько такси на разное время и в разные точки на маршруте следования. Как правило, они выходили у дорогого отеля, проходили в ресторан, а затем, выйдя через черный вход, ловили рикшу и ехали к Дхавалу.

Их метод не давал осечек, вплоть до того момента, когда особо въедливый охранник не узнал в них парочку, о которой в игорном бизнесе ходила нехорошая слава. Два здоровых молодца подошли к Дхавалу, как буксиры баржу, вывели его из игорного зала и заперли в одном из холодильников ресторана. А Раджа увели в кабинет управляющего, где как раз находился владелец и с интересом наблюдал за друзьями через монитор.

— Вы что же, думаете, что самые умные? — встретил он Ракеша ехидным тоном. — Думаете, что никто не догадается о ваших фокусах? Ты хоть в карты-то играть умеешь, молокосос? — здоровенные парни попытались поставить Ракеша на колени, но у них ничего не получилось — парень стоял как изваяние Будды, такой же несгибаемый и такой же спокойный. Ракеш уже успел просканировать владельца — нервный и дерганый, но с непомерным самомнением, о чем свидетельствовало высокомерное выражение лица, а также костюм с иголочки, но сидящий нелепо, аляповатые запонки с фальшивыми изумрудами и ярко-зеленая, режущая глаза бабочка — мужчина скорее всего был уверен, что никто и ничто не сравнится с ним в уме, вкусе и в карточном мастерстве. На этом Ракеш и решил сыграть.

— Рискни и узнаешь, — с издевкой произнес он, надеясь разозлить владельца и подтолкнуть его на необдуманные поступки.

— Наглец, ты смеешь бросать мне вызов?! Если я захочу, то вы оба будете кормить рыб в заливе! — брызжа слюной кричал держатель казино.

Ракеш лишь безразлично пожал плечами.

— Конечно, ты можешь этого захотеть и сделать, только тогда не узнаешь умею ли я играть без помощи или нет.

Владелец снисходительно усмехнулся.

— Что же, давай, сыграем, — милостиво согласился он, а Ракеш растер затекшие запястья, которые только сейчас соизволили отпустить охранники. — Выиграешь — получишь своего дружка, а проиграешь — ему конец.

Ракеш взвешивал все за против — сейчас представился шанс приобрести что-то более существенное и постоянное, а не жить от выигрыша до выигрыша, тем более, что количество казино, в которых они еще не были, катастрофично стремилось к нулю. И поскольку Радж не питал никаких иллюзий, что с ними будет, как в случае выигрыша, так и в случае проигрыша, решил пойти ва-банк.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Он мне не друг, просто партнер, и он мне неинтересен. Можете делать с ним все, что захотите, — мысленно извиняясь перед другом, Ракеш презрительно скривился. — У меня другое предложение — Оставим парня его судьбе. Если я выиграю, то забираю казино, а если проиграю, то ты забираешь меня и можешь делать со мной все, что хочешь.

— А мне нравится этот наглец! — восторженно воскликнул мужчина. — Тебя даже не интересует, что ждет в случае проигрыша?

— Нет. — Радж в очередной раз безразлично пожал плечами.

— Хорошо, — хозяин довольно потер руки. — Несите карты.

— Минутку — Ракеш поднял указательный палец. — Документы на казино на стол и, если я выиграю, то забираю и напарника.

— Идет! — казалось, азарт раззадоренного предстоящим выигрышем мужчины, все возрастает. — Одна партия без права на отыгрыш.

— Согласен, — легко согласился Ракеш, у которого всегда про запас было «семь тузов»

— Пожалею тебя, — великодушно усмехнулся хозяин. — Играть будем в техасский покер — самый популярный. Сможешь? — он иронично усмехался, не подозревая, что свободное время в колледже Ракеш коротал именно за этой игрой, и опять в ответ получил лишь безразличное поджатие плеч.

Документы легли на стол, а карты розданы. Поскольку повышения ставки не предвиделось, то между противниками выложили все пять карт, и пока картонные прямоугольники поочередно являли на свет лицо, Ракеш смотрел на выпавшие ему пятерку и девятку.

Ладони вспотели, но, стараясь сохранить присутствие духа и заметив на столе туз, он положил свои карты на стол, а потом одернул рукава пиджака. Сделав вид, что усаживается поудобнее, провел рукой над картами и поднял уже два туза, рискуя лишится головы, если у противника тоже окажутся тузы. На его счастье на столе появились еще две двойки и Радж почувствовал себя уверенней, когда следом за парой двоек появились разномастные пятерка и валет. Конечно ему пришлось бы туго, если бы у виз а ви были еще две двойки или туз, но вырисовывался вполне уверенный стрит.

Сияя, как лампада на Дивали, владелец выложил тройку и четверку, что в сочетании с лежащими на столе картами образовывали ожидаемый Ракешем стрит (туз, двойка, тройка, четверка, пятерка) и снисходительно глянул на потерянное лицо соперника.

— Не самая плохая комбинация, — скалился он. — А что у тебя?

Ракеш одновременно выложил на стол свои карты и, резко повернувшись, вытащил пистолет из-за пояса склонившегося над ним любопытного охранника.

— Полагаю, очевидно, что фул-хауз (три туза и две двойки) бьет стрит, — холодно сказал он, вставая, забирая документы на заведение и не сводя дула оружия со лба собеседника. — приведите Дхавала и, если хотите чтобы ваш хозяин остался цел, то не советую его трепать.

Озадаченные громилы уставились на господина, ожидая распоряжений, а тот кивнул в знак согласия.

— Ты в порядке? — спросил Ракеш друга, когда его, дрожащего и посиневшего, привели в тепло комнаты. У Дхавала зуб на зуб не попадал, он не смог ничего ответить, только утвердительно покачал головой. — Дай ему выпить, — продолжал распоряжаться Радж и закрой казино.

Так же молча, бывший хозяин отдал распоряжение, и часть охранников вышла в зал выпроваживать гостей, а один из оставшихся подал стучащему зубами пленнику стакан с виски, который Дхавал схватил трясущимися руками и принялся жадно пить. Когда друг допил, Ракеш подошел к экс-владельцу, заломил ему руку за спину, ткнул дулом в печень и повел в зал, где заставил объявить о смене собственника, после чего известил охранников о том, что они уволены и предложил всем освободить казино. Выпроводив всех и заперев здание, молодые люди прихватили стоящий на парковке автомобиль униженного ими мужчины и покатили к себе.

Уже в убогой квартирке, когда адреналин перегорел и напряжение отступило, на парней напал истерический смех. Сгибаясь пополам, они смеялись и не могли остановиться.

— Мы сделали это, — сквозь слезы проговорил Дхавал. — Я думал, что нам конец. А теперь у нас есть казино! Целое казино! Мы богаты! И теперь можем позволить себе все, что угодно.

Глава 28. Вершина

— Рано радуешься, — отсмеявшись, Ракеш охладил радость друга. — Нам еще придется за него побороться. И потом, мне этого мало. Я тебе обещал, что мы поднимемся на самую вершину, и мы это сделаем. А казино — только начало, но жилье мы можем себе позволить улучшить — он брезгливо осмотрел обшарпанные стены и ободранные двери. — А сейчас можем немного расслабиться. Завтра предстоит трудный день.

Друг оказался прав, когда на следующий день они пришли, чтобы вступить во владение новым имуществом, их окружили мужчины в аккуратных костюмах. Не переходя на грубость, посадили в авто и повезли в некую резиденцию, как друзья потом поняли, к тому, кем они со временем хотели стать.

Это был небольшой домик, располагающийся в далеко не респектабельном районе. Парни недоуменно переглянулись, но их уже завели внутрь. Там была всего одна комната, выкрашенная в выгоревший оранжевый цвет и с блеклыми трафаретными узорами по стенам, на полу лежала потертая соломенная полосатая циновка, чередующая горчичные и оливковые тона, с потолка свешивался пыльный конусообразный светильник, а окна были закрыты плотными, не пропускающими дневной свет римскими шторами. У дальней стены молодые люди разглядели седого мужчину с ясными живыми глазами, который сидел в глубоком, обтянутом веселенькой ситцевой в цветочек тканью кресле, с охраной по бокам и маленьким столиком по правую руку, а перед ним, чуть в стороне, почтительно склонившись, стоял их вчерашний собеседник и партнер Ракеша по игре.

— Мальчики, мне сказали, что вы плохо себя ведете, а плохое поведение требует наказания, — неожиданно глубоким и звучным голосом проговорил старик. — Разве вас не научили, что брать чужое нельзя? — тоном доброго дядюшки продолжал он.

— Мы ничего не отбирали, а выиграли в карты. Среди джентльменов карточные долги отдаются беспрекословно, — немного выступая вперед, ровно настолько, чтобы не провоцировать охрану, возразил Ракеш.

— А у меня другая информация. Вы вломились с оружием, выгнали персонал и объявили, что теперь вы там хозяева. Так поступать некрасиво, мальчики, — старик покосился на жалобщика, а тот подобострастно принялся качать головой.

— И это видно на камерах? — не теряя хладнокровия, поинтересовался Ракеш.

— Предусмотрительный мальчик, — старик, как будто хвалил его. — Вы уничтожили все записи.

— Значит, слово, против слова? — поинтересовался Радж.

— В общем, да, но ведь вы понимаете, мальчики, что я склонен верить своему человеку, пришедшему просить у меня защиту, а не пришлым молодцам.

— А если у меня есть что-то более существенное, чем слово? — Ракеш медленно поднял руки и потянулся к карману джинсов. Охрана немедленно напружинилась, но затем расслабилась и отступила, повинуясь повелительному жесту, а Радж вытащил телефон и включил воспроизведение. На всю небольшую комнату, отдаваясь в каждом ее уголке, зазвучали голоса собеседников, а пожилой мужчина внимательно слушал.

— Видимо, я уже стар, — проговорил он, грустно качая головой, когда запись отзвучала, — и меня можно обмануть. Молодые люди правы, они честно выиграли твое заведение, а ты пытаешься завладеть не своим. Нехорошо. Ты должен отступиться, — резюмировал мужчина. — Мальчики, казино ваше и больше вас никто не будет беспокоить, а если все-таки будут, — блестящие глаза стали холодными и острыми, когда взгляд старика остановился на просителе, — то смело обращайтесь ко мне.

Далее властитель города разъяснил парням правила игры, на которые они согласились, и с миром отпустил.

— Вот теперь можем выпить за второе рождение, — облегченно сказал Ракеш, когда они вернулись в свою конуру.

Это был их первый шаг на пути к процветанию. Как и говорил Радж, этого было мало, и он прибирал под свой контроль все больше предприятий, балансируя на самой грани криминального закона.

Величавый старец издали продолжал наблюдать за друзьями, ему импонировала их юная наглость и азарт, но при этом и осторожность, аккуратность, с которой проворачивали дела, проходя на волосок от того, чтобы расстаться с жизнью. Он стал приглашать Ракеша к себе, подолгу беседуя с ним и советуясь по сложным вопросам, проясняя для себя ход его мыслей и здравость суждений. Когда же понял, что слишком стар и его руки уже не достаточно сильны, чтобы удерживать бразды правления городом, то созвал большой совет и представил Раджа, как своего преемника. Это, наверное, был единственный раз, когда кто-то видел его лицо. Сразу после этого, Ракеш исчез из поля зрения. Только жесткая дисциплина, которую он установил, а также всезнание происходящего, создавали осязаемое до дрожи чувство присутствия господина всегда и везде.

Предсказания Раджа сбылись — друзья стали хозяевами города, и Дхавал живет в пентхаусе на Малабарском холме по соседству с губернатором.

Он полностью разделял взгляды друга на то, что большая власть влечет за собой большую ответственность и в какой-то мере ограничения, и был солидарен во всем, что касалось противоположного пола, не признавая длительных отношений, влекущих за собой обязательства, а значит и сложности.

Дхавалу волне хватало мимолетных связей, недостатка в которых не было. Привлекательный, стройный. Когда этого хотел, то легкий в общении, блистающий остроумием и эрудицией молодой человек не знал недостатка в девушках, а уж, когда они с Ракешем вдвоем выходили на охоту, то спастись от убойного воздействия их обаяния ни у кого не было ни малейшего шанса. Горящие огнем глаза Ракеша и сверкающие обжигающим серым льдом — Дхавала, так же как ироничная усмешка одного и открытая, доброжелательная улыбка другого, контрастировали и дополняли друг друга, и все вместе производило на всех поголовно девушек, сногсшибательное и парализующее, как гипноз, впечатление.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тогда Дхавал и Ракеш понимали друг друга с полувзгляда, а сейчас Радж изменился, размяк до такой степени, что женился и пробил в своей защите преогромнейшую брешь.

Размышляя так, Дхавал очень напористо говорил по телефону:

— … и где он теперь? Я сказал, что хочу его видеть! Достаньте, хоть из-под земли!

Глава 29. Лалит на тропе войны

Едва Ракеш скрылся из вида, как Лалит, совсем перестав обращать на Вику внимание, углубилась в бумаги.

Мысленно пожав плечами, Вика позвонила в мебельную компанию, уточнила в какое время они доставят обстановку в кабинет шефа и направилась на кухню за своим неизменным кофе. С уходом Раджа, без ощущения его присутствия, без его давления и бесчисленных заданий возникло чувство абсолютной незанятости, и Вика не знала куда себя деть. Почувствовав движение за спиной, она обернулась — в дверях стояла Лалит, которой не терпелось поговорить, но без свидетелей.

— Почему ты так поступила?! — напустилась она на опешившую от неожиданности Вику. — Ты хоть понимаешь, что натворила?! — глаза подруги сверкали от праведного гнева. — Я знаю, что ты любишь провокации и всегда идешь наперекор всему, но полагала, что любишь свою сестру и не станешь ей вредить. Но, видимо, ты именно такая эгоистка, какой тебя и описывала Айрин!

— Это она тебе так сказала? — прищурившись, ледяным тоном поинтересовалась Вика. От нападок подруги она подобралась и оделась в толстый непробиваемый панцирь.

— Она мне ничего не говорила, по крайней мере сейчас, но говорила раньше, и мне стоило к ней прислушаться. Хотя, вы стоите друг друга. Айрин тоже хороша. Как она могла позволить Санджею остаться у себя?! Она не понимает, что портит ему жизнь! Дади отреклась от него, лишила наследства и своего благословения и грозит лишить всех, кто будет им помогать!

— Велика потеря, — пробормотала Вика, но потом до нее дошли слова подруги. — Айрин и Санджей вместе?! — глаза засияли неподдельной радостью.

— Да! — зло бросила Лалит. — Из-за вас моя семья рассыпается на части! Зачем я только позвала тебя подменить меня. Если бы ты осталась дома, то ничего бы не случилось, и наша семья не распалась! Айрин бы рано или поздно вышла за Санджея, как положено, без скандалов и с соблюдением всех ритуалов. Но нет, ты приехала и все испортила! Ты сделала всех несчастными. Анил страдает от того, что его разлучили с братьями, свекор и свекровь страдают, из-за того, что Санджей покинул дом, дади страдает, что потеряла обоих внуков. Стой! — воскликнула Лалит и подняла указательный палец на уровень глаз Вики, которая, не двигаясь и сцепив руки за спиной так, что свело пальцы, слушала речь подруги в гневном оцепенении. — Это из-за тебя Радж держал меня до ночи! Из-за тебя он портил мне нервы и угрожал испортить медовый месяц! Вы с ним сговорились, чтобы я сама вызвала тебя сюда! Вы посмеялись над всеми! Вам весело было выставлять всех дураками?

— Зачем бы мне это было надо? — продолжая сохранять каменное спокойствие, скорее от шока несправедливых обвинений, чем от самообладания, проговорила Вика непослушными губами.

— Не знаю! Может, вам нравится дурачить людей и чувствовать себя умнее всех. Вы с Раджем одинаковые — эгоисты! Любящие сестра и брат никогда бы не поступили так, как поступили вы! Если вы нравились друг другу, то почему скрыли от всех?! Почему поженились в тайне?! Почему так поспешно?! Как ты могла на это согласиться?! Ведь дади тебя предупреждала о значимости репутации девушки. Я знаю, мне Канти все рассказала, но ты… — Лалит задохнулась от возмущения.

— Все сказала? — В Вике тоже начало нарастать негодование.

— Ты на всех наплевала, лишь бы тебе было хорошо! — палец Лалит продолжал мелькать перед глазами Вики, короткие черные волосы разлетались от резкой жестикуляции, а щеки горели румянцем гнева. Вика же наоборот побледнела, но ее глаза вспыхивали не менее ярким зеленым огнем гнева, чем глаза Лалит — черным.

Очень хотелось припомнить Лалит, как та ее уговаривала приехать и подменить, как не соизволила встретить, и из-за нее Вика мокла на парковке, а потом вынуждена была принять помощь Раджа. Как было страшно, когда он ворвался в ее комнату, в то время, когда сама Вика была завернута только в неспособное защитить полотенце. Как Радж изводил ее все две недели, пока Лалит нежилась под испанским солнышком и в волнах Средиземного моря. Но, во-первых, Вика не была мелочной и никогда не упрекала людей в том, что когда-то сделала для них, находя свою вину в том, что до сих пор верит в человеческую благодарность. Ну а, во-вторых, Лалит уже высказал свое мнение о причинах, заставивших позвать Вику в Мумбаи. И в очередной раз уязвленная гордость не позволила оправдываться или опровергать несправедливые обвинения. Поэтому подруге Вика сказала то же, что и Раджу.

— Ты поймешь, как была неправа. И я приложу для этого все усилия, — не в силах дожидаться кофе, итак взвинченная Вика налила себе ледяной воды и вернулась на рабочее место.

Делать было катастрофически нечего. Она спустилась на ресепшен за почтой, чувствуя, как спину прожигают любопытные взгляды. Но помня нрав исполнительного директора, никто не осмелился сказать ни слова в адрес девушки, за чьей прямой спиной и гордо поднятой головой всегда угадывалась тень Раджа.

Вика забрала корреспонденцию и вернулась к стойке. Лалит, все еще не обращала на нее внимания. Тогда, рассортировав почту, Вика протянула ей предназначенные для Санджея письма, а сама занялась остальными, раскладывая их по ячейкам соответствующих отделов и вскрывая, адресованные лично ее шефу. Закончив и с этим, Вика стерла начавший скалываться пурпурный лак, подпилила ногти и под неодобрительным взглядом Лалит покрыла их свежим, блестящим, как зеркало, ярко-оранжевым цветом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зазвонил телефон и Лалит, как когда-то сама Вика на Лату, предостерегающе посмотрела на нее и взяла трубку.

— Слушаю вас, мистер Ланкастер, — удивленно проговорила она — с тех пор как в компании сменился директор, Майкл никогда не звонил сам в «Рой-Констракшн», с ними всегда связывался его секретарь. — Да, она здесь, — покосившись на Вику, неодобрительно произнесла она и сунула аппарат в руки Вики.

— Вика, здравствуй, — напористо заговорил англичанин.

— Привет, Майкл, — озадаченно отозвалась она. Стараясь догадаться, о чем он хочет поговорить, встала из-за стойки и подошла к окну.

— Не рискнул звонить на мобильный. Вообще, я бы предпочел говорить с глазу на глаз, а не по телефону, но дела не отпускают, а прояснить все хотел сейчас же. Ты помнишь, что я тебе говорил там, на кухне, в пятницу? Помнишь? — и не дожидаясь ответа продолжил: — Я предлагал тебе свою помощь, защиту, поддержку. Мне казалось, что тебя здесь держат против воли, и только из скромности ты не приняла их от меня. Я надеялся, что когда узнаешь меня лучше, то поймешь искренность моих намерений и перестанешь стесняться, но ты не дала мне этого шанса. Ты предпочла его.

— Майкл, я… — начала было Вика, но тот ее перебил.

— Я еще не закончил. Я много думал за прошедшие два дня. Много размышлял над твоим поступком. Я знаю, что не стоит вмешиваться в отношения мужа и жены, но мне наплевать на твое замужество. Я по-прежнему думаю, что это не твое желание. Я не знаю, что тобой двигало в принятии столь важного решения, да мне это и не важно. Я по-прежнему в твоем распоряжении, в любое время, когда будешь готова принять мою помощь.

— Майкл, спасибо большое. Я тебе очень благодарна, но…

— Ничего сейчас не говори, — снова перебил он. — Просто знай, что у тебя есть я. Все, пока, у меня еще очень много дел.

Майкл уже закончил разговор, а Вика, сжимая трубку, продолжала стоять, глядя в окно на аккуратно расчерченную парковку, на ровные ряды разноцветных и разношерстных автомобилей сотрудников. Порывистый и, как она уже знала, обжигающе-знойный ветер трепал, как вывешенное на просушку белье, широкие и сочно-зеленые листья пальм. Их толстые стволы не поддавались набирающей силу стихии, но более тонкие верхушки раскачивались в вышине — словно гигантские метелки сметали серые тяжелые, наполненные дождем тучи и собирали их над офисом.

«Как так получилось, что, в общем-то чужие и почти незнакомые люди, не осуждают меня, а делают попытки понять и стараются поддержать, в то время как близкие, для которых я готова пожертвовать и жертвую всем, отвернулись, не желают больше меня знать и еле разговаривают?» — от грустных мыслей Вику оторвал голос Лалит:

— Только Радж скрылся из глаз, как ты начинаешь кокетничать с другим? Не думаю, что твоему мужу это понравится, если он узнает о подобном поведении.

— Так беги и расскажи! Может, премию даст! — не сдержалась Вика.

От дальнейшей перепалки девушек отвлек звонок охранника, сообщившего, что к воротам подъехал грузовик мебельной компании.

Отдав распоряжение пропустить, Вика открыла и распахнула дверь кабинета шефа, приготовившись встречать грузчиков и сборщиков.

Глава 30. Заботы Дхавала

Радж разбирался с делами, вникая во все мельчайшие нюансы событий, произошедших за то время, что был полностью поглощен проблемой удержания Вики, когда, предварительно постучавшись и получив разрешение войти, в кабинет «вкатился» Гоуд.

— Сэр, мы получили согласие дорожной полиции на просмотр записей с камер, расположенных в окрестностях особняка, — Меруган так и продолжал стоять, одергивая рукава, отряхивая несуществующие соринки и поправляя лацканы.

— И? Присаживайся, — пригласил Ракеш.

Меруган сел, грустно качая головой.

— Мы очень на них рассчитывали, но на сервер полиции проник вирус и сожрал все архивы.

— Наши камеры не смогли ничего зафиксировать, на сервер полиции запустили вирус в то самое время, когда он нам понадобился — не кажутся ли эти совпадения подозрительными? — откинувшись на высокую спинку кресла, Ракеш изучал подчиненного из-под полуопущенных ресниц. Гоуд ни слова не сказал о том, что запись с камер особняка подчищали, и это не давало Раджу покоя, поскольку человек, находящийся на должности Меругана и располагающий штатом профессионалов, не мог не заметить того, что заметил сам Ракеш.

— Разумеется, это странно, — задумчиво проговорил Меруган и опять провел ладонью по круглой голове, а в тусклом свете настольной лампы под синим матовым абажуром, создающим рассеянный свет, на мизинце сверкнул массивный перстень с крупным, кроваво-красным плоским рубином. У Гоуда было несколько таких колец, и он их периодически менял — дизайн был однотипный — широкий обод и простая оправа вокруг громоздкого плоского камня, ими то и отличались кольца. Меруган предпочитал яркие, сочные самоцветы — изумруды, сапфиры, рубины, лиловые танзаниты, шпинель, у него был даже не очень ценный, но экзотический янтарь с застывшим внутри муравьем. Этим кольцом начальник охраны очень гордился и не уставал повторять, что муравей может поднимать предметы намного превышающие его собственный вес, а кольцо с этим насекомым придает такие же силы. — Не волнуйтесь, мы усилим вашу охрану, и в следующий раз, когда они высунутся, то получат по заслугам.

— Не надо, мне хватает той охраны, что есть, а вы лучше сосредоточьтесь на организаторе покушений. Меня не радует роль приманки, и я бы не хотел дожидаться следующей попытки меня устранить. Можешь быть свободен, — Ракеш взмахнул рукой, отпуская подчиненного, которы, уходя, задержал взгляд на телефоне, лежащем около руки господина, с изображением смеющейся девушки на заставке. Проследив за его взглядом, Радж, как бы случайно, накрыл мобильник рукой, не отводя глаз от лица Гоуда. Потупившись, он поспешил покинуть кабинет шефа.

***

Тем временем Дхавал рассматривал неопознанного мужчину, выловленного городскими властями из вод залива. Лицо неизвестного было обезображено практически до неузнаваемости. Кожа с пальцев срезана, и только характерная форма ушей позволяла догадаться, что это именно тот человек, которого искали.

— Он? — спросил Шетти сопровождающих его парней, а те утвердительно кивнули.

— Что ж, хорошо. Будем двигаться дальше, — вздохнул Дхавал и сделал знак, как у Раджа личной, и такой же преданной охране следовать за ним.

Дхавал вернулся в пентхаус и снова, запершись в аскетичном кабинете, углубился в компьютер. В последние пару недель стены роскошной квартиры обустроенной так, чтобы вызывать восторг у беспечных подружек, не слышали звонких девичьих голосов и смеха. Вся необъятная квартира была погружена в молчание, если не считать коротких и резких разговоров хозяина по телефону. Даже приходящая прислуга старалась двигаться незаметно и бесшумно, чтобы не мешать размышлениям господина.

Шетти знал, что на шаг опережает тех, кто идет по его следам — преданные люди в охране и прикормленные полицейские сообщали о том, что происходило после того, как он интересовался определенными материалами. Дхавал отдавал себе отчет, что выигранное преимущество незначительно и легко может быть нивелировано противником, которого требовалось нейтрализовать.

Дхавал всегда, не смотря ни на что, старался выглядеть презентабельно, вот и сейчас: потерев затекшую от долго сидения шею и поправив воротник серо-лавандовой тенниски, добавляющей льда его серым глазам, хлопнул, расправляя на коленях классические джинсы цвета индиго, и покинул кабинет. Прошел по просторной, залитой пробивающимся сквозь наползающие дождевые тучи солнечными лучами гостиной, мимо хромированной металлической, с черными кожаными вставками мебели, мимо передвижного бара, который без малейших усилий можно было переместить в любое место по наливному, с абстрактным рисунком полу, разбавляющему монохромность обстановки, на балкон и остановился на самом краю, расположенного там бассейна, задумчиво наблюдая, как далеко внизу ветер треплет деревья, обрывая с них листья, чтобы закружить в беспорядочном, предгрозовом танце, в то время как его личный миниатюрный, находящийся в углублении садик дышал уютным покоем.

Глава 31. Заботы Вики

Вике наконец-то нашлось занятие — она руководила сборкой и расстановкой мебели в кабинете Раджа. Мысленно Вика давала себе подзатыльники, что, имея привычку относится ответственно ко всем заданиям, не смогла переступить через себя и подобрать обстановку в убийственно розово-карамельных тонах, а, наоборот, оформила интерьер в сдержанных бело-черно-стальных лаконичных цветах. Стол выглядел простым — столешница на ножках, но столешница была темно-стальной, почти черной в белой окантовке, а поддерживающие ее ножки — слегка округлыми и более светлого, чем верх, цвета. С торца стола стояла невысокая черная, с белыми боковыми стенками, лаковая тумбочка, где можно было держать документы или, при необходимости, поставить ноутбук. Стоящее за столом кресло из графитового цвета кожи с регулирующейся спинкой, которую при желании можно было привести в горизонтальное положение, казалось мягким и удобным. Вика и сама села в него. Мягкая, бархатистая кожа была приятной на ощупь, подушки — в меру упругими, а само оно, подстраиваясь, принимало комфортные для Вики очертания.

— Класс! — воскликнула она, несколько раз крутанувшись, и каждый раз перед глазами мелькало огромное, во всю стену, панорамное окно, за которым виднелись городские небоскребы.

Между сидящим за столом и городским видом, располагалась более высокая черно-стальная тумба с открытыми стеклянными полками-нишами по бокам и зеркальным фасадом.

Помня, что все совещания Радж предпочитал проводить в переговорной, Вика не стала ставить кресла для посетителей. Кроме того, желая совместить лаконичный офисный стиль с близкой шефу и более расслабляющей классикой, она заказала большую ширму, почти стену, из матового стекла, которой и перегородила обширный кабинет, создав две изолированные друг от друга зоны, соединенные только оставшимся свободным пространством вдоль окна.

Там Вика решила сделать некий уголок для отдыха или более камерных переговоров. Если в строго-официальной части кабинета, мелкая мозаичная плитка пола была заменена на стального цвета и крупную, то в релаксационной части пол устилал толстый ковер приглушенного зеленого, напоминающего траву цвета. Он просто соблазнял снять обувь, погрузить ноги в густой ворс и опуститься в низкое округлое кресло, также приглушенного, но оранжевого цвета или на небольшой двухместный диван, а ноги можно было положить на низкий и массивный кофейный столик в ретро стиле из дуба золотистого цвета, не скрывающего естественный рисунок древесины. Если надоест резкий дневной свет, то можно было на часть окна опустить плотные жалюзи, а над мягкой группой включить торшер, оливкового цвета, конусообразный плафон которого на длинной гибкой дугообразной ножке можно опустить на комфортную высоту и очертить тот необходимый диаметр, который будет захватывать мягкий рассеянный свет.

Вика провела рукой по бархатистому покрытию диванных подушек, по отшлифованному до шелковистой гладкости дереву стола и вспомнила, как Ракеш порвал платье и, усадив в кресло, аккуратно промокал салфетками обожженную кожу, а потом очень нежно, почти невесомо, наносил средство от ожогов.

Она снова почувствовала его прикосновения, тепло рук, даже горьковатый запах парфюма. Сама собой перед глазами предстала картинка — она и Ракеш, здесь, вдвоем. И совсем неважно, что диванчик был крохотным, ведь ковер так и манил. Машинально Вика присела и запустила пальцы в густой плотный ворс — он был мягким и каким-то гладким, что хотелось скользнуть руками дальше и почувствовать себя лежащей на полянке.

— Мэм, мы все расставили, — голос сборщика выдернул Вику из мира грез.

«Дура! Еще скажи, что ты для этого и сделала такой уголок. Хватит! Соберись!» — одернула она сама себя.

— Спасибо, где надо подписать? — сказала вслух, выводя рабочих из кабинета.

Отпустив их, Вика вызвала клининговую службу, чтобы навести окончательный лоск. От забот ее отвлек звонок Раджа, который переживал за то, как Вику встретит Лалит и сестра, а кроме этого хотел напомнить о необходимости есть.

— Как дела в офисе? — аккуратно поинтересовался он.

— Все хорошо, — немедленно отозвалась Вика.

В таком ответе Ракеш не сомневался. Он не обращал внимания на слова, а вслушивался в интонации, и они ему не понравились — в показно-беззаботном голосе Радж уловил грустные нотки. Очень хотелось сейчас же приехать и забрать любимую, укрыть ее, защитить от едкого злословия, но не допускающие отлагательств дела продолжали удерживать, и он надеялся, что у Вики, упрямой и несгибаемой, хватит сил выдержать косые взгляды.

— Привезли мебель в ваш кабинет и уже расставили, — продолжала она.

— Замечательно. Когда приеду, посмотрю, а пока не забудь поесть, уже время обеда. Не заставляй меня бросать все дела и приезжать, чтобы покормить тебя. До вечера, — попрощался Ракеш.

Продолжала мучить мысль о безопасности Вики — охранники никого к ней не подпустят за стенами офиса, но внутри за Викой некому присмотреть. Кто знает, как далеко раскинули щупальца те, кто на него покушается. Понимая, что меры предосторожности запоздали и злясь на себя, что не сообразил это сделать раньше, Ракеш распорядился, чтобы с записей камер наблюдения были уничтожены все кадры с изображением Вики.

— Гоуд на месте? Пусть поднимется, — пришла еще одна идея, которую захотелось обсудить с начальником охраны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Он покинул особняк, — последовал ответ.

— Давно?

— Часа два назад.

Радж погрузился в глубокую задумчивость — Гоуд, зная какое сейчас сложное положение, ушел, не предупредив. Шетти даже не появился, хотя прекрасно понимает, что Тара в отпуске и он необходим другу. А мысли снова и снова возвращались к любимой девушке, и сердце все сильнее сковывал страх за нее.

Глава 32. Новые планы дади

Тем временем Дхавал, вспомнив про еще одну зацепку, способную потянуть за ниточку, запрыгнул в белый кабриолет и полетел по новому адресу.

***

Не зря Ракеш опасался, что предосторожность с записью запоздала — в сторону острова Ойстер Рок, находящемуся недалеко, на юго-востоке от города, на катере направлялся мужчина. Там его встретили подозрительного вида парни, и повели к домику сторожа, который должен наблюдать за находящимся на острове маяком.

Гостя проводили в мрачного вида дом, состоящий из нескольких комнат и подвала. В самой большой, обшарпанной, с потеками сырости на каменных стенах и белесыми разводами морской соли, оставленными влажными ветрами, в массивном резном кресле, больше похожем на трон, его ожидал тот, кого гость и хотел видеть — полноватый невысокий мужчина в традиционной одежде. Черные глаза с маслянистым блеском и сочные чувственные губы выдавали в нем сластолюбца, знакомого со всеми видами порока. Унизанные перстнями пальцы пухлых рук, постоянно потирали друг друга, будто пробуя подушечки на мягкость, а в воздухе стоял тяжелый и удушающий запах марихуаны.

— Зачем пришел? Ты же знаешь, что тебе нельзя здесь часто появляться, — спросил гостя сиплый с придыханием голос.

— Господин, я принес ее фото, — с поклоном отозвался гость. — В тот раз вы попали на нее случайно, напав на машину. После этого весь особняк был поставлен с ног на голову. Очевидно, что он очень дорожит ею. Тем более, как мне стало известно, она теперь его жена. Думаю, что вам не стоит упускать такую возможность. До сих пор, несмотря на все попытки, нам не удалось его устранить, обставив все, как несчастный случай. Возможно, пришло время действовать более открыто, ведь сейчас он стал уязвим. Она — его ахиллесова пята. Судя по всему, ее он тоже охраняет, но, понаблюдав за девушкой, сможем выбрать удобный момент.

— Дай сюда, — к гостю протянулась рука, на которой сверкнул массивный золотой браслет. — Плохое фото, — прокомментировал Кокради, которого благодаря Раджу выгнали из города, и он вынужден ютиться на крохотном островке, не имея возможности вернуться, пока хозяин жив и находится у руля. Фото, действительно, было черно-белым, к тому же еще и смазанным.

— Я видел ее. Приложите к фото описание, что она белая, с яркими рыжими волосами и зелеными глазами, и ее узнает каждый, кто хоть мельком увидит.

— Судя по описанию, Радж отхватил себе лакомый кусочек, хотел бы на нее взглянуть, — просипел Кокради.

— Думаю, что скоро вы будете иметь такую возможность.

***

Вика дожидалась работников клининговой службы, когда у Лалит раздался звонок, и глаза подруги испуганно распахнулись, едва она услышала ответ на вопрос «Кто беспокоит».

— Пропустите, — распорядилась Лалит. Ее голос заметно дрожал.

Вика вопросительно посмотрела на подругу.

— Дади, — прошептала она и связалась с Санджеем. — Господин Рой, дади в офисе.

— Зачем? Что ей здесь понадобилось? — спросил он и досадливо покосился на часы — подходило время обеда, и Санджей хотел провести его вместе с Айрин.

А дади в сопровождении слуги, который нес вслед за хозяйкой термосы с едой, поднималась по лестнице на директорский этаж.

— Дорогая, а ты что здесь делаешь? — уставилась она на Вику, которая так же недоуменно смотрела на старушку и готова была то же самое спросить у нее. Но Чанда пришла совсем не для того, чтобы вопросы задавали ей. — Ты теперь замужем, и твоя главная обязанность содержать в порядке дом и заботиться о муже. К тому же, внук обещал, что в скором времени ты подаришь мне правнуков. Работают только те, кто больше ничего не умеет делать, — она недовольно покосилась на моментально вспыхнувшую Лалит.

Только мысль о сестре удержала Вику от того, чтобы высказать вредной старухе, что у нее устаревшие сведения и непрестанно рожают только те, кто больше ничего не умеет делать. Если же правнуков пообещал внук, то пусть с него и спрашивает. Вместо этого она, мило улыбнувшись, ответила:

— Но у вашего внука нет проблем с тем, что я работаю. И сейчас я занимаюсь ни чем иным, как забочусь о нем — я обустраиваю его кабинет. Кто как не жена сможет оформить все так, что мужу будет удобно и комфортно, — Вика продолжала безмятежно улыбаться, глядя на недовольное лицо пожилой женщины. Сейчас как никогда Вике пригодился приобретенный за игрой в покер навык скрывать эмоции, так как в душе она испытывала непреодолимое желание послать всех, а особенно дади, далеко и надолго, но ничего этого не заметила старушка, когда недовольно пожевав губами и поняв, что возразить нахалке нечего, она, тем не менее неодобрительно покачала головой.

— Уже скоро наступит Ват-Савитри Пурнима (празднуется в полнолунье джешта (май-июнь). В этот день все замужние женщины молятся за благополучие мужа. Тебя это тоже касается, — покосилась она на Лалит. — Если у добродетельной Савитри хватило силы, чтобы забрать мужа у бога смерти — Ямы — возможно, она поможет тебе забеременеть. В канун фестиваля и сам фестиваль, тебе, дорогая, — старушка снова повернулась к Вике, — лучше быть у нас. Ведь ты ничего не знаешь, а я тебе все покажу и расскажу. За день до молитвы вы обе будете поститься, чтобы ваши мужья жили долго, потому что без мужа жизнь женщины лишена смысла, как сейчас у меня. Но у меня хотя бы есть дети и внуки, ради них и живу, а если вдруг что с вашими случится? С моими дорогими внуками? Вам будет одна дорога — во вдовий ашрам. Если не сможете защитить своих мужей, я вас терпеть не буду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍От того негатива, который распространяла вокруг себя Чанда и который, будто упругими волнами, ударялся в окружающих ее людей, отталкивая их, Вика сделала шаг назад и невольно завела руку за спину в неосознанной надежде почувствовать сильную и теплую руку мужа, который всегда оказывался рядом, стоило старушке сказать недоброе слово. Но пальцы встретили лишь холодный и равнодушный пластик стойки, и острые ногти заскользили по гладкой поверхности.

Теоретически, поголодать один день не представляло для Вики проблемы. Было время, когда она не ела и дольше, но возмущало то, что пытаются управлять ее жизнью и диктовать что и когда должна делать. В данном конкретном случае — есть или не есть. Оглянувшись и увидев Лалит, которая в ответ на обидные слова дади только скромно опустила глаза, Вика поняла, что помощи от нее ждать не стоит, да и глупо было ожидать, что, обиженная, она вступится за подругу.

Успокаиваясь и усмиряя раздражение, удерживая на лице безмятежную улыбку, Вика повернулась к Чанде.

— Я бы с удовольствием, но обещать сейчас ничего не могу Вдруг в этот день я понадоблюсь господину Раджу. Моя обязанность — быть рядом с ним.

— Нет, дорогая. Твоя обязанность — заботится о нем, о доме, о семье. Ладно, время еще есть. Я сама поговорю с внуком, а сейчас, позови Ракеша и Санджея. Я хочу видеть их обоих.

Дади решительно распахнула дверь в кабинет внука, но ее остановил голос противной невестки.

— Господина Раджа здесь нет, — подошедшие сотрудники клининговой службы отвлекли Вику. Пропуская их в кабинет, она не услышала недовольное бормотание старушки, что, если нет мужа, то и жене в офисе делать нечего. Уборщики принялись за работу, а Вика спустилась на склад за канцелярскими принадлежностями, чтобы кабинет встретил хозяина в полной готовности.

— Дади, что ты здесь делаешь? — спросил Санджей, поднимаясь навстречу бабушке, которая забрав у слуги термосы, уже раскладывала их содержимое у внука на столе.

— Садись, садись, сынок, покушаем вместе, — усаживаясь сама и показывая Санджею на его кресло,проговорила Чанда.

— Не стоило, я прекрасно поем в кафе. Разве сейчас ты не должна готовиться к молитве? — зная ее любимое занятие, напомнил он.

— Ох, сынок, разве может что-то быть важнее, чем здоровье моих дорогих внуков. Ведь ты ушел без завтрака, да и кафе эти я знаю. Разве они могут сравниться с домашней едой? А уж чем тебя кормят там, куда ты ушел, боюсь представить. Кушай, кушай, дорогой, — Чанда подвинула внуку дал, аппетитно пахнущий кокосовым молоком; еще теплые роти; рис с шафраном и кисло-сладким чатни из чернослива.

Опираясь на свой жизненный опыт, Чанда полагала, что любой мужчина пойдет туда, где его вкусно и сытно кормят. А потому решила наглядно показать внуку разницу между тем, чем его кормит бестолковая иностранка и тем, что он мог бы есть, имея жену, воспитанную в лучших индийских традициях.

— Что же ты не позвала Анила? — спросил Санджей, стараясь не смотреть на наливаемый бабушкой чай масала, который терпеть не мог. У него не хватило духу выставить бабушку за дверь. Надеясь побыстрее от нее отделаться, Санджей решил уступить.

— У Анила есть жена. Это ее обязанность заботиться о муже. Вот когда найдем тебе подходящую партию, я и смогу вздохнуть свободно, зная, что ты в надежных руках.

— Дади, сколько раз повторить, чтобы ты поняла? Я уже выбрал себе спутницу жизни. И это Айрин. Ты можешь не принимать мое решение, но оно от этого не изменится.

— Конечно, конечно, — казалось, она даже не слышит внука. — Что же ты не ешь, ведь все остынет.

— Мне надо хотя бы руки помыть.

— Ох, совсем ты меня заболтал, забыла. Вот, держи, — дади положила на стол антисептические салфетки — в ее планы совсем не входило позволить внуку привести девчонку и нарушить их семейное уединение. — Жаль, что нет Ракеша. Пообедали бы как в прежние добрые времена. Ешь-ешь. Лалит и жене Ракеша я уже сказала, что скоро Ват-Савитри Пурнима. Было бы неплохо, если бы и твоя избранница держала пост и молилась.

Санджей, уже начав есть, вопросительно посмотрел на бабушку.

— Насколько я знаю, это обряд для замужних женщин?

— И что же? Вы все равно живете вместе. Пусть приходит к нам, я уже позвала эту Вику. Лалит тоже будет дома. С нами будет и Канти. Пусть девушки постятся вместе, а потом и пойдем молиться.

Чанда ни секунды не сомневалась, что наглые девчонки не выдержат поста. Тем более, что она придумала для них не просто пост, а сухой пост, когда целый день нельзя брать в рот даже капли воды. И непривычные к жаркому климату иностранки, конечно же, не выдержат подобного испытания и покажут внукам свое пренебрежение к их благополучию.

В восторге от своей идеи, Чанда с удовольствием наблюдала, как внук ест, а он старался догадаться, что задумала бабушка, уж слишком подозрительны были и ее благодушие, и готовность принять Айрин в своем доме, так же как и позволить ей поститься, на что, по ортодоксальному мнению Чанды, имели право только благочестивые замужние женщины.

***

Собираясь спуститься в кафе, к кабинету Санджея подошла Айрин. Слегка удивляясь, что жених не позвонил, она подняла руку, чтобы постучать и войти, но не успела это сделать, как Лалит ее остановила.

— Санджей занят, у него дади.

Айрин удивленно посмотрела на подругу, потом перевела сразу ставший холодным взгляд на поднявшуюся по лестнице сестру, затем вновь повернулась к Лалит.

— Когда он освободиться?

— Не знаю, это семейные дела, — она равнодушно пожала плечами, а Айрин, промолчав на резкость подруги, собралась спускаться, чтобы пообедать в одиночестве.

Навстречу ей по лестнице взлетел Анил.

— Вика, Айрин, привет. Мы с Лалит собираемся на обед вы с нами?

— Вика занята с кабинетом Раджа, поэтому не может с нами спуститься, — отрезала Лалит, тогда взгляд Анила перелетел на Айрин. — А она ждет Санджея, чтобы обедать с ним. Он задерживается. — предупреждая предложение мужа спуститься с ними, выпалила Лалит, чтобы не вызвать недовольство дади, и, быстро собравшись, увела недоуменно оглядывающегося мужа в кафетерий. — Ты разве забыл, что сказала дади? Если она и от тебя откажется? Мы как-нибудь справимся, но ты подумал, что будет с мамой и папой? Они же останутся совсем одни. Твои братья заварили эту кашу, им ее и расхлебывать.

— Лалит, они — мои братья. Ты об этом не забыла? Кто им поможет, если не я? Ведь именно Санджей, а не кто-то другой, дал мне работу, когда я вернулся домой без образования, без планов на будущее. Это Санджей сделал возможной нашу помолвку. Лалит, как ты могла все забыть? — он вытащил руку из ладошек жены и развернул девушку лицом к себе. — А Вика, разве ты забыла, что если бы она не настояла на поездке на яхте, то у нас бы не было тех чудесных выходных наедине. Ведь одна бы ты не поехала. Это если не считать, что и знакомству мы обязаны ей. А если бы Ракеш не решил отпраздновать помолвку, у нас бы не было той романтической ночи, и мы послушно дожидались бы завершения всех ритуалов. Лалит, я прекрасно осознаю свою ответственность и за тебя, и за родителей, но не могу стоять в стороне, сейчас, когда именно братья и девушки нуждаются в помощи. Очень тебя прошу, не проси меня об этом.

— Прости, я просто очень боюсь тебя потерять. Боюсь, что дади разозлится на всех, а выместит все на мне. Она и так меня недолюбливает, из-за того, что я до сих пор не беременна, — шептала Лалит, уткнувшись лицом в плечо мужа и заливаясь слезами. — Я так боюсь, что она вернет меня родителям.

— Глупая, — усмехнулся Анил и обнял ее за плечи. — Неужели ты думаешь, что я так мало тебя люблю и смогу допустить подобное? — Он оглянулся, встречая блестящие от любопытства глаза — что еще произошло в благородном семействе. — Пойдем лучше есть мороженое?

***

— Ирина! Ты и Санджей вместе?! Я так рада! — подлетела Вика к сестре, когда Лалит с Анилом спускались с лестницы. — Пойдем на обед, и ты мне все расскажешь.

Айрин резко обернулась.

— Ты рада? Чему ты рада? Что Санджей ушел из семьи и сейчас, находясь рядом со мной, думает как там дядя, тетя, Анил с Лалит, дади? Ты этому рада? Ты полагаешь, будто я прыгаю от счастья, что разлучила его с семьей? Не все такие бесчувственные и бессердечные, Вика! И ты зря думаешь, что я тебя прощу! Своим эгоизмом ты сделала всех несчастными. Ешь одна, у меня пропал аппетит.

Айрин, круто развернувшись, пошла к себе в кабинет, оставив, обескураженную и обиженную ее словами Вику одну.

Глава 33. Новые заботы

Повеселевшая после кофе с мороженым и разговора с мужем, вернулась Лалит. Она застала Вику на рабочем месте и со стаканом воды. Потеряв аппетит, Вика пыталась таким образом успокоиться после разговора с сестрой.

Лучась самодовольством из кабинета Санджея вышла Чанда.

— Дорогая, на конец недели возьми выходной, сынок за тобой заедет, — обратилась она к Вике и в сопровождении внука направилась вниз по лестнице.

Теперь у старушки появилось занятие на все оставшееся до уикэнда время — заполучив девушек в полное свое распоряжение, ибо грядущий обряд был исключительно женским, она в полной мере покажет их непригодность для мальчиков.

— Лалит, Айрин уже обедала? — поднявшись на этаж, первым делом спросил Санджей.

— Не знаю, я выходила из офиса на обед, — потупив глаза, отозвалась она.

Вика только открыла рот, чтобы ответить, но жених сестры обжег ее сердитым взглядом и, взяв телефон Лалит, настучал номер невесты.

— Айрин, я освободился, ты еще не ела?

— Я перекусила, иди один, — услышал он в ответ.

— Может, кофе, — тихим, с обворожительной хрипотцой голосом, который безотказно действовал на нее, продолжал очаровывать Санджей.

— Давай, дома. У меня сейчас много работы, — так же тихо ответила Айрин.

После разговора с подругой у нее было неподходящее настроение, чтобы ворковать с женихом, а портить день и ему не посчитала нужным.

— Тогда, до вечера, — попрощался Санджей, услышав ответное теплое прощание, отжал вывоз и положил трубку. — Лалит, мне кофе, — бросил он, напоследок мрачно глянув на вспыхнувшую от обиды Вику, и скрылся в кабинете.

— Видишь, что ты натворила, — едко поинтересовалась Лалит и направилась в сторону кухни, оставив подругу нервно сжимать стакан с успевшей согреться водой.

***

Радж сидел в затемненном кабинете и принимал бесконечный поток просителей. Он старался держать себя в руках и не показывать раздражение, которое вызывал неумелый охранник, временно занявший место секретаря, а также на то, что нескончаемые визитеры отвлекали от проверки возникшей идеи, а как раз ее-то Ракешу и не терпелось осуществить.

Очередную жалобу на несправедливое обращение, прервал телефонный звонок. Проситель смутно уловил движение, он, скорее угадал, чем увидел поднятую вверх ладонь и сделал паузу, давая господину возможность ответить.

— Слушаю, — раздался приводящий всех в трепет тихий бархатный голос.

— Сэр, — услышал Ракеш голос слуги, — люди, провели проверку и только что ушли. Сказали, что ничего не обнаружили, — Радж напрягся, как перед прыжком — периодически в доме проводились проверки на предмет наличия подслушивающей или иной, отслеживающей его действия аппаратуры, но он всегда знал об этом заранее. Сейчас же не поступало никакой информации о планируемом осмотре.

— Как вы могли пусть в дом чужих людей, не согласовав это со мной? — от ледяных интонаций собеседник Раджа начал покрываться гусиной кожей.

— Господин, они сказали, что распоряжение исходило от господина Шетти.

Дхавал… его имя хорошо знали в доме Ракеша. Друзья часто устраивали тесные посиделки или шумные вечеринки друг у друга дома. Какое-то время Дхавал даже жил у друга, пока в его квартире делали ремонт и сейчас, либо он сам предал дружбу, либо кто-то воспользовался его именем.

— Он сам пришел?

— Нет, он звонил. Хрипло разговаривал. Сказал, что приболел, сам прийти не смог и просил посодействовать ребятам.

— Хорошо, спасибо, — Ракеш уже практически не слышал, что говорил проситель. Мыслями он стремился домой, поскольку незапланированная проверка категорически не понравилась, да еще и странный звонок внезапно заболевшего Дхавала.

Дослушав и пообещав разобраться, Радж простился с визитером, попросил парня, временно занимающего место секретаря, назначить всем остальным другое время и выпроводить из особняка. А когда все разошлись, поспешно покинул офис и в сопровождении охраны помчался домой. По дорогое он разъяснил своей команде задачу — тщательно, но незаметно осмотреть дом. Если и найдут что-то подозрительное, то, ни в коем случае не трогать, а сообщить ему и постараться загородить.

Дом, в пустоте и тишине которого Ракеш раньше отдыхал душой после трудного дня, сейчас показался холодным и неуютным.

Пока парни осматривали комнаты, Радж пил кофе в гостиной, и ему постоянно казалось, что краем глаза улавливает мелькание вишневой непокорной гривы, слышит легкие шаги, спускающейся по лестнице девушки. По повернув голову или подняв глаза, упирался взглядом в спокойные, а теперь кажущиеся скучными тона. Даже у любимого напитка пропал аромат. Вика… ее отсутствие ощущалось едва ли не физически. Она была в офисе, одна. Кто знает, не обидел ли ее кто? Ракеш машинально достал телефон и набрал знакомый номер.

— Вика, ты обедала? — утвердительный ответ жены немного успокоил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она не язвила, не огрызалась, а нарочито бодрая трескотня о том, что в его кабинете уже навели порядок и интерьеру не хватает только его хозяина, навели на размышление, что у Вики не так все и гладко. Ракеш разрывался между необходимостью быть дома и желанием приехать в «Рой-Констракшн», чтобы лично убедиться, все ли в порядке у упрямицы, которая ни за что не скажет, что у нее на душе. Но убежденность, что их безопасность сейчас важнее, чем что-либо, оставила Раджа в особняке. Он нетерпеливо вышагивал по гостиной, пока охрана рыскала по дому. Наконец, они сделали знак хозяину, что необходимо выйти.

— Мы нашли несколько камер и микрофон, — уже во дворе, на приличном расстоянии от особняка, сообщили парни.

— Где? — резко спросил Ракеш, чувствуя, как напружиниваются мышцы.

Если кто-то осмелился поставить камеру в спальни, ванную, гардеробную его или его девочки, он сравняет весь особняк с землей. Лучше будет жить в гостинице, пока не построит новый, но не позволит следить за собой. Ракеш вспомнил спящую Вику, ее разметавшиеся густые локоны, длинные обнаженные ноги, как, обняв, спала рядом, и как доверчиво прижималась. Кровь в жилах начала закипать от мысли, что некто осмелится установить камеры в спальнях, а потом смотреть на преисполненные нежности и не предназначенные для чужих глаз мгновения их невинной близости.

— Одна перед входом, несколько штук в гостиной, бильярдной и кабинете. Микрофоны только в бильярдной и кабинете.

— А в спальнях? — задал Ракеш, тревожащий вопрос.

— В спальнях, так же как и в примыкающих к ним помещениях, ничего не обнаружили, — рапортовали охранники, не понимая, почему хозяин, резкий и напряженный, когда услышал о камерах, сейчас расслабился.

«Значит, тот, кто устанавливал камеры, знал, что я не имею привычку таскать работу в спальню, а предпочитаю заниматься делами в предназначенных для этого местах. Что мне это дает? Что есть некто, кто достаточно хорошо меня знает, и это снова указывает на Гоуда и Шетти. Ничего нового. Так кто из них? Друг или человек, который отвечает за мою безопасность? Да, Дхавал…» — размышляя, Радж набрал номер друга.

— Слушаю, — не глядя на вызывающего абонента, ответил Шетти на звонок, оторвавший от чрезвычайно важного разговора.

Бровь Ракеша удивленно поползла вверх, когда на другом конце он услышал резкий голос — мало кто мог себе позволить разговаривать с ним в подобном тоне.

— Не в настроении? — мягко поинтересовался он.

— Все в порядке, — отозвался Дхавал, узнав голос друга. — Просто сложные переговоры.

Радж задумался — насколько он помнил, никаких сверхважных дел на горизонте не наблюдалось, тянулась сплошная и нескончаемая рутина, а если произошло что-то важное, то почему его не поставили в известность.

— Ясно. Я уж подумал не заболел ли ты. В офисе целый день не показывался, не звонил.

— Нет. Все в порядке. Неожиданно вынырнуло срочное дело. Я решил, что не стоит тебя дергать, но оно немного затянулось.

— Просветишь? — поинтересовался Ракеш. Про себя он отметил, что голос друга звучит нормально, без намека на хрипотцу.

— Разумеется, как только со всем разберусь, отзвонюсь или заеду. Давно тебе хотел сказать, — Дхавал внезапно оживился. — Твоя жена наверняка захочет все переделать в доме. Не препятствуй ей, пусть переделывает на свой вкус. Да и кабинет не помешало бы обновить. Когда ты последний раз делал там ремонт?

Слова Шетти заинтересовали Раджа — он однозначно намекал на необходимость сделать в доме ремонт, а конкретно в кабинете. А ремонт влечет за собой перестановку мебели, разрушения, и камеры бы обязательно обнаружились. «Если их установил Дхавал, то стал бы он подталкивать меня к переделке кабинета? Или нарочно их установил, чтобы я нашел и тем самым снимет с себя подозрения?»

— Заканчивай свои дела, до встречи, — попрощался Ракеш, а Дхавал вернулся к прерванном разговору.

Радж подозвал охранников и велел ненавязчиво, не афишируя осведомленность о камерах, максимально закрыть им обзор подручными средствами.

Демонстрируя абсолютную беззаботность, он переоделся в плавки и купальный халат. Пока охрана, которой помогали слуги, закрывала объективы камер цветочными горшками с пышными сочными растениями, фальшивыми наличниками, статуэтками и фоторамками, хозяин дома рассекал гладь бассейна.

Глава 34. Конезавод

Вика еле дождалась конца рабочего дня. Даже в самые тяжелое время, когда Ракеш, не взирая на время суток, оставлял ее на работе и давил авторитетом, контрактом и сексуальным обаянием одновременно, ей не было так трудно, как сейчас — игнорируемая родными и близкими, она чувствовала себя прокаженной, на которую не хотят даже смотреть лишний раз. И едва пропикало шесть часов, Вика, подхватив сумку, вылетела из офиса, не дожидаясь, когда Радж, как обещал, за приедет ней. Хотелось оказаться как можно дальше от секретарской стойки, от неодобрения и порицания, от насмешливых взглядов со всех сторон, но и возвращаться в особняк тоже не хотела.

На выходе Вику ожидаемо встретили два охранника. Они предупредительно распахнули дверь внедорожника.

— На конезавод, — попросила Вика, обреченно плюхаясь на заднее широкое, кожаное сиденье. Сейчас необходим был кто-то понимающий, кто может тихо выслушать, не порицать, не осуждать, не судить, а просто молча посочувствовать. Кто-то, типа Ракшеса.

Машина ехала по городским улицам аккуратно, но довольно шустро. Мерное покачивание и тишина успокаивающе действовали на натянутые и звенящие нервы. Вика и сама не понимала, как продержалась целый день и не сорвалась на визг, чтобы разбить окутавшее коконом гнетущее молчание.

Городские улицы с ровным асфальтом закончились, и началась грунтовая дорога. Движение стало неровным, а Вика всматривалась в окно, за которым стояла сплошная темнота, только заросли мелькали с двух сторон неясными тенями и следом за внедорожником неотступно, неясным пятном ехал автомобиль с выключенными фарами. Свирепствовавший целый день ураганный ветер, разогнал дождевые тучи, и они понесли дальше свои свинцовые животы, чтобы пролить накопленную воду в другом месте. А над Мумбаи светила растущая, уже почти полная луна, заливая город и окрестности молочным серебристым светом, сглаживая неровности дороги и превращая отдельно стоящие деревья в грустных призраков. В этом же неверном и обманчивом свете, время от времени выезжая на не укрытые густыми кронами деревьев участки шоссе, мелькала лакированными боками следующая за внедорожником машина.

Высокий автомобиль подъехал к конезаводу и затормозил перед шлагбаумом, а второе авто остановилась на обочине, чуть поодаль.

— Миссис Радж, — дисциплинированно не покидая машину и не оставляя без присмотра охраняемый объект, ответил водитель на вопрос кто пожаловал.

От пропускного пункта сообщили управляющему, что прибыла хозяйка и, когда автомобиль, проехав под поднявшимся шлагбаумом, остановился у офиса, оттуда выбежал улыбающийся мужчина.

— Миссис Радж, очень приятно с вами познакомиться, — кланялся он. — Ишан Капур, к вашим услугам. Чем могу помочь? Для меня большая честь принимать вас здесь.

— Могу я увидеть Ракшеса?

— Этого дьявола? Он сейчас на тренировочном поле задает жару тренеру. Может, пока ожидаете, чаю, кофе или воды? — у Вики создалось впечатление, что мужчина сейчас подметет и без того чистую дорожку под ее ногами подолом своей рубахи. Слегка поморщилась — она не любила, когда лебезили.

— Ничего не надо. Если можно, то я просто посмотрю, — ответила и направилась в сторону огороженного заборчиком тренировочного круга, а Капур засеменил в офис.

— Господин Радж, добрый вечер, — торопливо заговорил Ишан, едва услышал голос хозяина. — Здесь миссис Радж, она интересуется Ракшесом. Стоит ли подпускать вашу жену к жеребцу? Он все еще диковат.

— Виктория на заводе? — воскликнул Радж, вытирая мокрые волосы. Звонок управляющего застал его, когда уже вышел из бассейна и растирал лохматым полотенцем широкие бронзовые плечи. — Перекрыть все въезды, Никого не впускать, не выпускать до моего приезда. Виктория пусть делает, что хочет, но не сводить с нее глаз. — Ракеш закончил разговор и, отбросив полотенце, стрелой полетел в дом, надевая на ходу купальный халат. — Дьявол! За каким чертом ее понесло на завод! И куда смотрит охрана? — Ракеш снова схватил телефон. — Что вы делаете на заводе? — набросился он на охранников, одновременно натягивая на еще мокрые ноги бледно-голубые джинсы.

— Сэр, так захотела госпожа, — доложили парни. — Поскольку она поехала на ваш же завод и никого с ней не было, то не посчитали необходимым отвлекать вас, — ребята еще помнили устроенный господином разнос, после того, как отвезли двух девушек в клуб.

— В будущем, докладывать обо всех ее перемещениях! Даже, если везете ее домой! — рявкнул Ракеш. — Я думал, что вы понимаете всю серьезность ситуации. Поездка прошла спокойно?

— За нами следовала какая-то машина, на вид — развалюха. Сейчас остановилась за воротами. Она вела себя не агрессивно и наше авто бронированное, так что, особых опасений не внушила, поэтому не стали докладывать.

— Впредь будете! — приказал Ракеш и сбросил звонок. Поверх черной футболки он надел бронежилет, а сверху накинул легкую куртку цвета хаки. — Не внушила она им опасений! Идиоты! — сквозь зубы ругался он, сбегая с лестницы. — Закончили? — спросил Радж снующих по дому людей.

— Осталось немного, — отозвались они.

— Вы! — обратился к слугам. — Заканчивайте. Чтобы к моему возвращению все было сделано. А вы, — на этот раз он повернулся к охранникам, — за мной! — вылетел из дома, запрыгнул в свой спорткар и в сопровождении второго внедорожника направился на конезавод, по дороге проклиная вредину, которой именно сейчас вздумалось показывать характер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 35. Иппотерапия

Закончив с делами, Санджей набрал номер невесты.

— Ты еще в офисе?

— Да, пришлось задержаться, много работы, — ответил нежный грудной голос. Погрузившись в дела, Айрин уже успела успокоится после неприятного разговора с подругой.

— Не увлекайся работой, не забывай о себе, о нас, — промурчал Санджей. — Но сейчас я рад, что ты еще здесь. Можем вместе идти домой. Я соскучился, — он уже шел в направлении кабинета архитекторов, а последние слова, войдя, шепнул невесте на ухо.

Айрин вздрогнула и повернулась.

— Сумасшедший, — прошептала она и осмотрелась — сотрудников, решивших остаться после работы, было не много, а те кто продолжал трудиться, старательно отводили глаза от белой девушки и директора.

— Пойдем, пойдем, — поторопил Санджей. — А то увидят и еще что-нибудь.

Он дождался, пока Айрин отключит компьютер, и, приобняв за талию, повел к выходу.

По дороге молодые люди заехали в магазин и купили продуктов для ужина. А после, когда уже приехали домой, начали вместе готовить, поддразнивая и подшучивая друг над другом. Санджей нарезал салат, Айрин мариновала отбивные, когда у него зазвонил телефон.

— Добрый вечер, дади, — ответил на вызов, а Айрин продолжала заниматься мясом, делая вид, что разговор жениха ее совсем не интересует. Санджей же продолжал: — Нет, дади, приезжать не надо. Я не голоден. Мы как раз собирались ужинать. Дади, Айрин прекрасно готовит. Нет, ей не нужна помощь. Позаботься лучше о дяде. Всего хорошего дади, спокойной ночи, — повысил он голос и сбросил звонок.

Айрин задвигала противень с мясом и овощами в духовку — прежнее радостное оживление со звонком старушки развеялось без остатка. Санджей уловил изменившееся настроение невесты, но решил не заострять на этом внимания, чтобы не усугублять, а, наоборот, отвлечь любимую от грустных мыслей.

— Сегодня я был слишком занят, чтобы приступить к организации ритуалов. Извини. Ракеш не пришел, пришлось все решать самому, но я про их не забыл и обязательно все устрою.

— Неважно, это не горит, — безразлично ответила Айрин, а Санджей по-прежнему, якобы не замечая ее подавленного настроения, продолжал:

— А что с нашим будущим домом? Ты уже решила в каком районе хотела бы жить? Проект будем заказывать или ты сделаешь его сама?

— Не задумывалась, мне тоже сегодня было некогда.

— Хочешь, после ужина вместе посмотрим какие есть предложения, — мягко, по-кошачьи он подошел к Айрин со спины, обвил руками талию и поцеловал в шею. — Или есть другие идеи? — искушающе припал губами к плечу любимой.

— Есть — Айрин извернулась в кольце рук и, взяв с разделочной доски ломтик огурца, поднесла к губам Санджея. — Давай сначала поедим, а то я голодная.

— Не обедала? — он неодобрительно покачал головой и сам взял ломтик томата, поднес его Айрин, и только после того, как нежные губы коснулись пальцев, принимая предложенную еду, сам взял огурец, поцеловав тонкие пальцы невесты. — Никогда меня больше не обманывай, — осуждающе продолжил Санджей. — Иначе я не смогу спокойно работать, а буду постоянно думать поела ли ты или опять меня обманула. Сейчас сделаю тебе сок, чтобы дожила до того, как запечется мясо, — и прихватив томаты с сельдереем, направился к соковыжималке, а Айрин налила себе воды.

Старания Санджея отвлечь невесту не прошли напрасно, и ее настроение под влиянием внимания и заботы, постепенно стало исправляться.

***

Ракеш, подъезжая к конезаводу, внимательно осматривался. Если бы он не знал о наличии чужого авто, то ни за что бы не увидел его, притаившегося в густой тени белого сандалового древа, неизвестно каким чудом выросшего и уцелевшего, поскольку этот ценнейший и ставший редким вид деревьев подвергся жесточайшей браконьерской вырубке. Но с тех пор, как Радж купил завод, ценное дерево находилось под бдительной охраной и весной, а также во время дождя, наполняло воздух маслянистым ароматом.

— Почему у дерева ошивается неизвестно кто? — проезжая под поднятым шлагбаумом, недовольно обратился Радж к охраннику в будке.

— Сэр, сейчас его прогоним, — засуетился мужчина и собирался уже покинуть пост, чтобы разобраться с наглецом.

— Куда?! — остановил его хозяин. — Решил оставить въезд без присмотра?! Совсем разболтались! Мои люди сами с ним разберутся, — не скрывая раздражения, бросил он и проехал на территорию завода.

Оробевший охранник остался сидеть на месте и опустил заграждение — по всему было видно, что хозяин не в духе и лишний раз обращать на себя его внимание совершенно не хотелось.

Вика наблюдала за тем, как выезжают Ракшеса и не заметила два автомобиля — один низкий, а второй высокий — подъехавшие к офису. Не заметила она и Капура, который выбежал на улицу и, кланяясь, приветствовал господина.

— Где миссис Радж? — едва выйди из машины, сразу же спросил Ракеш. Ишан кивнул на тренировочное поле, огороженное невысоким забором из длинных горизонтально уложенных жердей. На нем-то и сидела хрупкая изящная девушка с разуваемыми ветром длинными пышными волосами. Разлетаясь, они приоткрывали обнаженное широким воротом блузы плечо, жемчужно мерцающее под омывающим его лунным светом. Вика увлеченно наблюдала за жеребцом, который в одиночестве бегал по дорожке, время от времени пробуя сбросить наездника. А за ней, не менее увлеченно, наблюдал Ракеш. Все раздражение и паника, растущие, пока не видел жену, сейчас рассеялись, как утренний туман под лучами жаркого полуденного солнца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Разобраться, — негромко сказал Радж телохранителям и указал в сторону въезда на территорию завода. — За мной, — кивнул Капуру и направился в здание.

Он не хотел отрывать Вику от наблюдения за жеребцом. Что-то в той позе, в которой она сидела, крепко прижав руки к телу, подсказало Ракешу, что жена сейчас хочет побыть наедине с собой, ночной темнотой, которая помогала скрывать чувства, луной и, конечно же, Ракшесом.

Телохранители сели во внедорожник и, покинув пределы завода, попытались заблокировать незнакомый автомобиль. Но тот, разгадав их маневр, резко сдал назад и, развернувшись, начал удаляться от преследователей, взревывая форсированным двигателем и поднимая облака пыли.

— Ничего себе, развалюха, — переглянувшись, пробормотали парни и, не решаясь преследовать автомобиль и оставить хозяина без охраны, вернулись на территорию.

***

— Моя жена любит лошадей, — говорил Ракеш в кабинете управляющего, прохаживаясь вдоль окна и не сводя глаз с Вики. — Я хочу, чтобы она научилась на них ездить и не подвергать свою жизнь опасности. Кажется, у нас есть белая марвари. А девушки-жокеи есть? Которые бы могли обучить неопытного наездника?

— Сэр, простите меня, но белых марвари мы выращиваем исключительно для ритуалов, — возразил Ишан и, сам испугавшись собственной смелости, с поклоном отступил под холодным взглядом господина. — Как пожелаете, простите. Есть кобыла, очень покладистая и послушная. Никак не можем ее ожеребить, хотели уже выбраковать, несмотря на прекрасный экстерьер. Думаю, что миссис Радж прекрасно подойдет.

— Хорошо, а что с жокеем?

— Есть, но не девушка, а женщина. Сама уже не выезжает лошадей, а учит это делать других. Мы предпочитаем не принимать опытных жокеев, а брать совсем зеленых, чтобы воспитывать под лошадей и наши порядки. Вот она и учит их обращаться с животными и правильно объезжать. Иначе, с неправильным подходом, можно испортить коня — испортить его ход, расшатать нервы. Зовут ее Ниша, она справится.

— Хорошо, покажи лошадь и Нишу. Она еще здесь?

— Еще не ушла, — Ишан засеменил к выходу. Следом за ним двинулся Ракеш.

***

Ракшеса уже закончили выезжать, и наездник повел его к конюшням — чистить, кормить и готовить ко сну. Вика резво соскочила со своего насеста и заспешила к пареньку.

— Постой, — повышая голос, чтобы мальчишка услышал, попросила она. — Не уводи пока его. Я хочу с ним побыть.

Парень неприязненно посмотрел на возникшую из ниоткуда девчонку.

— А ты кто такая и откуда взялась? Отойди, не мешайся. Я должен увести его на конюшню и почистить. Да куда же тебя несет? Мало ты меня сегодня изводил? — прикрикнул он на жеребца, который, узнав, потянулся к Вике.

— Ты все равно его сейчас чистить не будешь, надо, чтобы грязь высохла. И кормить тоже не будешь — ему надо передохнуть. Он может побыть это время со мной. Дай повод, — Вика уже тянулась к жеребцу, Ракшес стремился к Вике, когда паренек замахнулся на нее стеком.

— А ну, пошла отсюда! Не нервируй мне коня. Хозяин за ним особенно следит. Если с ним что случится, то с меня шкуру спустят.

Вика от неожиданности отступила и, защищаясь от поднятого хлыста, вскинула руки, но один из охранников, увидев, как работник поднял руку на госпожу, одним прыжком перемахнул через забор и вырвал плетку из рук камикадзе.

— Если бы это увидел господин Радж, то ты сам бы познакомился со своей плетью. Эта девушка — его жена. И молись, чтобы она не пожаловалась на тебя. Делай, что тебе говорят, — телохранитель взял несчастного паренька за шкирку и слегка приподнял. — Отдай ей коня и извинись.

— П-п-простите, я не знал, — пролепетал он, выпуская повод рванувшегося к Вике жеребца. — Прошу, не говорите ничего господину.

— А просто девушку можно бить хлыстом? — спросила Вика, отходя от незадачливого жокея. — Успокойся, я ничего не скажу. Но, если узнаю, что ты поднял руку на того, кто слабее или на Ракшеса, то твой господин все узнает. Отпустите его, а то он сейчас в обморок упадет, — поглаживая Ракшеса по шее, сказала она держащему парня за шкирку громиле.

Отпущенный парнишка упал на колени, а потом резво вскочил и кинулся наутек, стремясь поскорее скрыться с глаз госпожи, которую принял за случайную девчонку.

— Извини, я сегодня без гостинца, — говорила Вика, поглаживая и расчесывая пальцами спутанную гриву Ракшеса. — Но в следующий раз обязательно привезу тебе вкусненького. Как твои дела? Тебя не обижают? — она прислонилась лбом к носу жеребца, а обоняние щекотал терпкий запах уставшего животного. — Побудь со мной немного. Мне так плохо.

Глава 36. Решми

Ракеш рассматривал кобылу — типичная марвари, не очень высокая, именно такая, что Вике будет комфортно на нее садиться. При этом лошадь была прекрасно сложена и имела длинные тонкие мускулистые ноги. Принимая во внимание те трепет и бережность, с какими Вика обращалась с животными, Ракеш не боялся, что она поранит тонкую гладкую кожу кобылы, благодаря которой эта порода прекрасно переносила суровый климат пустыни, где и была выведена скрещиванием кровей индийского пони и арабского скакуна. Белая шелковистая грива поблескивала в тусклом освещении конюшни и, чутко прислушиваясь к звукам, кобыла нервно подергивала длинными, с загнутыми внутрь кончиками, близко посаженными ушами.

— Ну что, готова поработать? — потрепал ее Ракеш по тонкой гибкой шее.

— Она прекрасно подойдет для обучения верховой езде, — раздался за спиной Ракеша хрипловатый женский голос. — Господин, добрый вечер, — с поклоном поздоровалась женщина, когда Радж повернулся.

— Это и есть Ниша, — пояснил стоящий за ее спиной Капур. — Наш учитель. Не было ни одного мальчишки, которого бы она не смогла научить держаться в седле.

— Речь идет не о каком-то мальчишке, а о моей жене. Если с ней что-то случится: сбросит конь, сотрет руки о повод, ударится, — то вам это не сойдет с рук, — Ракеш говорил, а сам внимательно изучал женщину — невысокая, еще ниже Вики, она сумела сохранить девичью стройность, столь необходимую для выездки лошадей. На смуглом лице блестели умные глаза. Женщина в свою очередь изучала статного мужчину, которого она никогда раньше не видела, а сейчас господин Капур представил его, как хозяина, не называя имени, и сказал, что для нее есть ответственное поручение. Короткая мальчишеская стрижка, сильные руки с загрубевшими ладонями, выдавали в ней волевого человека, что не могло не вызвать симпатию у Раджа. — Возьметесь?

— Не вижу для этого никаких препятствий, если ваша жена сама хочет научиться и уважает животных, то мы с ней поладим, — уважительное, как и положено к хозяину, но не подобострастное отношение Ниши импонировало Раджу. Своим самоуважением и независимостью она была похожа на Вику, и Ракеш не сомневался, что женщина и девушка поладят. С той самоотдачей, с которой Вика относилась к учебе и о которой говорили оценки в школьном журнале, из нее должна была получится очень прилежная ученица.

— Тогда, договорились, — резюмировал Ракеш. — Время, когда Виктория будет приезжать, вы обговорите с ней самой. Пока ее обучаете, вы не должны отвлекаться ни на что и ни на кого другого. Как уже сказал, она не должна получить ни малейшей травмы. Это понятно? Естественно, ваши уроки будут оплачиваться дополнительно, весьма щедро, но и ответственность будет большая.

— Я все поняла, — покачала головой Ниша. — Я берусь. Когда я могу познакомиться миссис… — она сделала многозначительную паузу.

— Виктория. Этого достаточно. Сегодня и познакомитесь, она здесь. Заодно, покажем лошадь. Теперь ты, — Радж повернулся к Ишану. — Сегодня же проверь весь периметр завода. Если требуется ремонт ограждения, немедленно устранить. Не сможете справиться сами, сообщайте мне. Проверьте видеонаблюдение, чтобы просматривалась вся граница. При необходимости установите новые видеокамеры. Пока Виктория будет здесь, держать все под наблюдением, чтобы ни одна мышь не проскочила, и не было ни одного постороннего на территории. Пока моя жена здесь, она находится под твоей ответственностью и если с ней что-то случится, то спущу с тебя шкуру. В прямом смысле, — добавил он тихо, отчего по спине Капура побежали ледяные мурашки, а лицо посерело.

Ракеш продолжал давать указания управляющему, а Вика разговаривала с Ракшесом и не могла остановиться. Обхватив руками сильную шею жеребца, она прижалась щекой к его голове, а слова лились сами собой, наконец-то найдя внимательного и сочувствующего слушателя.

— …Помнишь, когда я приезжала к тебе в последний раз. После этого начался сущий ад. Ракеша будто подменили, будто в него вселился сам дьявол. Ты не представляешь, что он мне наговорил в ту ночь. Я и сама не подозревала насколько я, оказывается, гадкая. Что способна пытаться очаровать жениха собственной сестры. Ты тоже считаешь, что я могу так поступить? — Вика отстранилась от головы Ракшеса и слегка отклонилась, заглядывая в карие бархатные глаза. Конь мотнул головой и презрительно фыркнул. — А он в это верит, ведь у него есть тот отчет, согласно которому на мне пробы негде ставить, — она вытерла рукой выступившие слезы, а затем погладила жеребца по носу и почесала острыми ногтями. — И что ты думаешь он сделал, после того, как высказал все, что обо мне думает? Он женился на мне! Он точно ненормальный! Расстроил помолвку сестры, и теперь она меня не хочет знать. Лалит со мной не разговаривает, дади презирает. В офисе все насмехаются. Да бог с ними, но Ирина, — Вика уже не успевала вытирать слезы, они катились сами по себе оставляя блестящие в лунном свете влажные дорожки на персиковых щеках. — Я сделала все, что могла, чтобы ее помолвка состоялась. Не моя вина, что мы опоздали и благоприятное время истекло. Так чем я заслужила обвинения в эгоизме? — в поиске поддержи, она снова прижалась мокрой щекой к голове Ракшеса.

— Вика! — услышала голос мужа.

Она торопливо стерла остатки слез тыльной стороной запястья. Продолжая обнимать Ракшеса, обернулась и настороженно замерла, ожидая разнос за то, что не дождалась Ракеша в офисе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Радж приближался в сопровождении невысокой худощавой женщины в джинсах и джинсовой рубашке, накинутой поверх черной футболки. Он вел на поводу белоснежную лошадь с развевающейся длинной гривой и необычными ушами, загнутые кончики которых образовывали идеальную арку. И Ракеш опять любовался, и не мог отвести взгляда от девушки и жеребца. Рядом с большим и мускулистым, хоть и поджарым Ракшесом, Вика выглядела особенно нежной, ранимой, хрупкой, и только Ракеш знал, какая несгибаемая воля и сила духа прячутся за казалось бы слабым обликом. Эти два строптивых упрямца стоили друг друга. Пожалуй, с послушной кобылой Вике будет скучно, но сразу сажать ее на горячего жеребца было нельзя.

— Вика, подойди, я хочу тебя кое с кем познакомить, — несмотря на опасения Вики, голос Раджа звучал ровно и миролюбиво, в нем не угадывалось ни намека на гнев или раздражение. Она оглянулась, не решаясь оставить друга в одиночестве, но к Ракшесу тут же подбежал парень. Жокей не стал далеко уходить, когда телохранитель странной девчонки его отпустил, а остался поодаль, ожидая, что коня можно будет отвести на конюшню и удивлялся, что сводящий всех с ума дьявол, не выносящий никого незнакомого, подпустил к себе белокожую девушку и позволил гладить и трепать гриву.

— Ему давно пора отдыхать, — опустив глаза, пробормотал мальчишка и принял повод из рук хозяйки, а Вика направилась к Ракешу, подобравшись и, несмотря на его благодушие, ожидая когда разразится буря недовольства.

— Думаю, что тебе не помешает правильно держаться в седле. Поэтому Ниша, познакомься, — указал он на невысокую женщину, которая внимательно рассматривала девушку, стараясь понять насколько она избалована и капризна, — будет давать тебе уроки верховой езды. Нет, не на Ракшесе, он слишком нервный для тебя, — Ракеш правильно понял взгляд жены, которым она, обернувшись, провожала жеребца. — Позже, когда сможешь уверенно держаться в седле, под моим присмотром сможешь на него сесть. А пока, будешь учиться на ней, — он указал на кобылу. — Кстати, как ее зовут? — вопрос адресовался Нише, но смотрел Ракеш на Вику, которая не сводила тоскливых глаз с удаляющегося коня.

— Решми, — ответила Ниша, — из-за шелковистой кожи и гривы. Желаете начать обучение сегодня? — она скептически оглядела узкие брюки и широкую блузу ученицы.

— Нет, — тут же отозвался Ракеш. — Сначала приобретем экипировку. Мало ли, что случится. Вы несете за нее полную ответственность.

— А что у нее с ушами? — спросила Вика, когда, оторвавшись от Ракшеса, посмотрела на кобылу. — Плойкой завивали?

— Это очень древняя, выведенная в Индии порода, — обиделась за лошадь Ниша.

— Я расскажу, — усмехнулся Ракеш. — Вика, это, действительно, очень древняя порода. Ее вывели в двенадцатом веке Ратхоры — правители Марвар, ныне Джадпур. Отсюда пошло и название. Они очень выносливы, неприхотливы к погодным условиям и очень преданны своему хозяину. Раньше, ездить на лошадях этой породы могли только правители или доблестные воины. Эти животные обладают рядом прекрасных и полезных качеств — всегда возвращаются домой. Это на случай, если ты заблудишься в парке. Прекрасный слух, благодаря которому они предупреждали всадников о приближающейся опасности. Надеюсь, что это их качество тебе не пригодится, как и то, что она всегда вынесет хозяина в безопасное место. Это очень редкая порода. Она почти исчезла и только сейчас начала возрождаться. Так что, не обижай Решми — она лошадь очень достойных кровей. Познакомься с ней, и поедем покупать экипировку.

Вика, под впечатлением от истории странной лошади и от эрудированности Ракеша, который, казалось, знал все и обо всем, осторожно подошла к кобыле и протянула руку, чтобы лошадь ее понюхала. Когда Решми, вздрагивая розовыми ноздрями, познакомилась с запахом девушки и осталась смирно стоять на месте, Вика решилась погладить ей нос. Решми прикрыла от удовольствия глаза и тихонько всхрапывала, пока тонкие пальцы трепали ей челку.

— Я, правда, смогу сесть на Ракшеса, когда научусь ездить? — с надеждой спросила Вика.

— Сможешь, — Ракеш уже не усмехался. Сейчас, когда жена была близко, он заметил на ее блузе темные влажные дорожки. И вряд ли их оставил жеребец. Значит, она плакала — это было редкостью. Единственный раз, когда Ракеш видел ее слезы — мед кабинет. Тогда Вика, дрожа и не замечая, что плачет, искала защиты в его руках. Как давно это было, и как все изменилось с тех пор. Вновь вернуть ее доверие, наравне с защитой и обеспечением безопасности, стало его целью на ближайшее время. — А сейчас пойдем. Нам надо успеть за экипировкой.

— Я приеду завтра вечером, после работы, — повернувшись к Нише, сказалаВика.

Женщина кивнула. То, как хозяин опекал жену, ей не очень понравилось — не хотелось связываться с избалованной тепличной девочкой, но деньги были не лишними. В то же время подкупило уважительное отношение Виктории и к Ракшесу, с которым она умудрилась найти общий язык, и к кобыле. Поэтому Ниша решила не торопиться с выводами, а посмотреть, как ученица будет вести себя дальше, тем более, что она не производила впечатление капризной неженки, для которой лошадь — это очередной каприз.

Глава 37. Интриги

— Ты решила продолжать работать? — спросил Ракеш, усаживая Вику в спорткар.

— Мы это обсудили еще утром, — отозвалась она. — А когда займешься помолвкой Айрин и Санджея? Хотя, они уже и без твоей помощи помирились и живут вместе. Так что, на тебе теперь только дади.

— Что ты сказала? — отвлекшись от дороги, уточнил Ракеш. — Они живут вместе? Совсем с ума сошли? Они же напрашиваются на неприятности! С таким скандальным поведением, дади их никогда не простит и не примет! Они существенно усложнили мне задачу, — задумчиво протянул он.

— Они просто хотят быть вместе! — вскинулась Вика. — Это не более скандально, чем поступил ты, но тебя дади простила, почему не примет их?

— Я женился, — мягко поправил Ракеш жену. — А они живут без брака и не скрывают этого. Это две большие разницы. Черт, как все это не вовремя.

Вика погрустнела и замолчала.

— Что такое Сав… Савитри… — немного погодя спросила она.

— Ват Савитри Пурнима? — переспросил Ракеш. — Фестиваль, празднуется замужними женщинами в полнолуние. Он связан с легендой, согласно которой, дочь, дарованная царю после его многолетней молитвы Богине Савитри (супруге Брахмы) была названа в ее честь, — в полутьме салона его голос зачаровывал бархатными переливами, а Вика, забыв обо всем, внимательно слушала. — Девушка выросла ослепительной красавицей, — в этом месте Ракеш покосился на Вику, — и никто не осмеливался просить ее руки. Но Савитри сама выбрала себе мужа — принца в изгнании. Принц был прекрасным и благородным, но через год его ждала смерть. Тогда Савитри три дня до роковой даты провела в посте и молитве, а в назначенный день пошла следом за мужем. И когда он, почувствовав себя плохо, упал под баньяном, и за ним пришел Яма, чтобы увести в царство мертвых, Савитри пошла за ними и умоляла Яму вернуть мужа. Бог смерти сдался перед настойчивостью любящей и преданной жены, не побоявшейся пойти в царство мертвых, и предложил Савитри любые дары, кроме жизни мужа. Тогда, мудрая женщина пожелала здоровья, благополучия и здорового потомства всем своим родным, а после того как Яма исполнил ее желание, пожелала детей для себя. Когда же Яма пообещал ей и это, то напомнила Богу, что детей без мужа не бывает. Уже пообещав, Яма вынужден был сдаться и вернуть Савитри мужа. Теперь во время фестиваля женщины в канун полнолуния держат пост, а с утра совершают омовения, надевают новую одежду и совершают молитву около дерева баньян, обвязывают его красной нитью и поливают. А почему ты спрашиваешь? — заинтересовался Ракеш, вырывая Вику из очарования старой сказки.

— Дади приходила в офис и сказала, что скоро этот самый Ват, и мне надо прийти к ней в дом в канун полнолуния.

— Поститься ты не будешь. Тебя и так ветром сдувает, — категорично возразил Радж.

— Если это поможет примирить дади с Айрин — буду. Ты сам сказал, что я должна произвести на нее хорошее впечатление.

Ракеш только мученически закатил глаза — мало того, что надо разобраться с предателем, а для начала найти его, надо еще и не позволить бабушке заставить поститься Вику. Зная бабушку, Ракеш не сомневался, что обычным постом дело не ограничится. Да и обычный пост для столь хрупкой девушки, как Вика, совсем неполезен. Кроме всего этого еще предстоит преодолеть сопротивление собственной жены, которая вознамерилась, даже во вред себе, потакать сумасбродствам дади.

***

К острову Ойстер рок направлялся ободранный и побитый жизнью рыбацкий катер. Кое-где на нем еще сохранились остатки блекло-красной краски. В тех же местах, где ее ободрали безжалостные волны, проглядывали потемневшие доски, с когда-то давно нанесенной и застрявшей в трещинках дерева синей эмалью. Мужчина, которого вез пожилой рыбак с иссеченным морскими верами худым морщинистым лицом и в засаленной одежде, брезгливо морщил нос от едкого запаха рыбы и водорослей. Он сидел отвернувшись, стараясь поймать легкий морской бриз, чтобы перебить всепроникающий отвратительный запах, и смотрел на лунную дорожку, серебрящуюся на поверхности воды, подернутой легкой рябью с изломанным отражением звезд, которые в освещенном городе не были даже видны.

Рыбак не знал, что понадобилось прилично одетому господину на безлюдном острове с мрачной темной вышкой заброшенного маяка и домом смотрителя, стены которого в последние годы слышали только свист ветра и глухие удары волн, когда на море бушевал шторм. Правда, не очень давно, другие рыбаки поговаривали, что стали замечать в пустых оконных проемах мелькающие огоньки. В небольшой общине они вызывали суеверный страх. И вот теперь, он везет странного незнакомца к не менее странному острову. Рыбак бы ни за что не повез никого ночью на этот остров, но ветхий катер нуждался в замене, а господин пообещал щедрую плату и не просил себя дожидаться.

Подплыв к острову, катер на малых оборотах мягко подошел к полуразрушенному понтонному причалу. Едва мужчина ступил на ветхие доски, как судно, пару раз чихнув, взревело мотором и, развернувшись, устремилось обратно к материку. Осторожно пробираясь по гнилому настилу, человек добрался до берега и, оскальзываясь в темноте на неровной каменистой тропинке, направился в сторону неясной и кажущейся более плотной в лунном свете темноте, которая должна быть домом.

— Неужели нельзя было меня встретить, чтобы не пришлось нанимать этот вонючий катер? — ворчал приезжий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Господин сказал, что нехорошо, если одни и те же лодки будут часто замечать между материком и островом, — раздались из темноты голоса встречающих мужчин.

Все вместе они вошли в дом и попали в одну из комнат, не ту, в которой днем проводили прием. Эта комнатка была вполовину меньше и походила на большой чулан или кладовку, так как в ней совсем не было окон, а освещалось помещение дрожащим светом, который давали несколько расставленных на полу масляных ламп. Они только частично рассеивали царящий в помещении мрак.

— Ну? — спросил, донесшийся из темноты сиплый голос.

— Я за ней проследил, — начал докладывать гость. — За девушкой постоянно следует охрана. Привозят и увозят на машине. Одна она на улице не появляется.

— Ты уверен, что не ошибся? — откашлявшись, перебил докладчика бестелесный голос.

— Абсолютно. Я видел фото и, действительно, спутать ее невозможно ни с кем. К тому же, почти сразу за ней приехал мужчина, судя по описанию, это именно тот, кто вам нужен.

— Ты его видел? Расскажи! — оживился обладатель голоса.

— Издалека. Высокий, атлетичный, как и описывали. Было темно, больше ничего не увидел, но совпали номера и марки машин, которые вы указали. Так что ошибиться я не мог, ну и по тому, как забегали охранники, видно было, что приехал не простой человек. Я не смог дождаться, пока они уедут, так как в мою сторону направилась охрана, а вы запретили с ними сталкиваться. Но, в любом случае, я узнал то, что вы хотели — девушка очень хорошо охраняется, а значит, дорога ему.

— Как жаль, что ты его не рассмотрел, — сиплый голос сорвался на свист и в нем слышалась всепоглощающая ненависть. — Может, оно и к лучшему. Я сам хочу посмотреть ему в глаза, прежде чем сотру с лица земли. Чтобы он знал, что это сделал я. Из-за него я лишился всего — дома, бизнеса, положения и вынужден ютиться на этом, забытом всеми Богами островке, пока городские власти не хватились и не решили здесь что-нибудь устроить. Он должен знать, что это я все устроил, и он сам мне в этом помог — у неуязвимого Раджа появилась маленькая беленькая слабость. Это очень, очень интересно, — заклекотал голос, издавая звуки, отдаленно похожие на смех. — Установить за девчонкой слежку. Выяснить ее пристрастия, распорядок дня, постарайтесь узнать каждую мелочь из ее жизни. Кто знает, что нам поможет достать ее покровителя, — владелец голоса опять потер пальцы, предвкушая скорую победу. Он слишком долго таился и выжидал, а сейчас враг сам преподнес себя на тарелочке. — Но не трогать до моего распоряжения. Не дай бог ты его спугнешь, и он спрячет ее так, что мы не сможем добраться. Все понял? Наблюдать издали.

— Понял. Подмечать все привычки и пристрастия.

— Можешь идти, — отпустил мужчину голос, и в полумраке комнаты воцарилась тишина, будто кроме гостя, в ней больше никого не было.

Глава 38. Искушение

После приобретения экипировки, во время которой Ракеш опять напомнил упрямящейся и настаивающей на самостоятельной оплате покупок Вике, что она его жена, а значит, все необходимое приобретает он, молодые люди приехали в особняк. Несмотря на сопровождение внедорожников, прикрывающих авто хозяина спереди и сзади, Ракеш внимательно следил за дорогой, но ничего подозрительного не заметил. Трафик двигался спокойно, никто хаотично не перестраивался, не было заметно, что какая-то одна машина их преследует, хотя Радж допускал возможность того, что автомобили могли сменять друг друга, но обостренные сейчас инстинкты молчали.

Во дворе, охрана, повинуясь жесту хозяина, окружила Вику, закрывая от возможно наблюдающих видеокамер.

— Что происходит? Зачем меня так окружили? Ты же знаешь, что я не сбегу. По крайней мере сейчас, — недоуменно оглядываясь, спрашивала Вика.

— Комната чистая? — задал вопрос Ракеш, а после того, как слуги утвердительно кивнули, повернулся к жене. — Верь мне. Так над. И не беспокойся, это просто предосторожность. Побудь немного в комнате. Я позову тебя к ужину и, пожалуйста, не упрямься, — добавил он, заметив возмущение на ее лице. — Это недолго.

Охрана проводила Вику в комнату, где, оставшись одна, она швырнула пакеты с покупками на пол, а сама пошла в душ.

Вернувшись из ванной и оставив там большую часть злости, Вика, снова посмотрела на обновки и решила их примерить в относительном спокойствии собственной комнаты. Радж купил сразу два костюма, состоящие из узких, в облипку брюк с высокой посадкой: одни песочные с коричневыми вставками, а вторые — лиловые с серыми, в цвет брюкам были и эластичные футболки с длинным рукавом и высоким воротником-стойкой; кроме этого, футболки были снабжены светоотражающими, вставленными в рельефные и плечевые швы кантами. Также Ракеш купил две пары ботинок — черных и коричневых, а чтобы защитить ноги, в комплект к ботинкам приобрел краги со штрипками, которые надевались поверх обуви. Образ амазонки заканчивали защитный жилет, в котором Вика чувствовала себя черепахой в панцире, но в этом вопросе Ракеш был неумолим, заявив, что целые ребра лишними не бывают; каскетка и перчатки. Вика покрутилась перед зеркалом — в целом, она осталась довольна — даже громоздкий жилет не смог скрыть стройность и соблазнительность форм, а узкие брюки и высокие краги, имитирующие сапоги, только подчеркивали красоту длинных ног.

***

Пока хозяйка переодевалась, часть слуг готовили ужин на кухне, а остальные, вместе с охраной, выполняя распоряжение господина, еще раз осмотрели весь дом, чтобы ни одной необнаруженной камеры или микрофона не осталось, а всем обнаруженным перекрыли обзор и звук. Когда смогли убедить Раджа, что задание выполнено и не осталось неучтенной следящей аппаратуры, представили план дома с обозначенными на нем камерами, а повара доложили о том, что ужин готов, Ракеш решился подняться и позвать Вику к ужину.

А она уже вошла в азарт — примерка пришлась по вкусу, и Вика решила примерять все те легчайшие сорочки и пеньюары, на которые раньше только фыркала.

Она как раз сбросила миниатюрную небесно-голубую сорочку из воздушного шифона с кокетливой розовой ленточкой, стягивающей под грудью невесомую ткань прямоугольного корсажа и завязанную в соблазнительный бантик, к которому так и тянулась рука, чтобы распустить. Полупрозрачное облако упало к босым ногам, а по коже юной кокетки заскользил черный шелк.

— И кто-то в этом может спать? — спросила Вика свое отражение, рассматривая девушку в зеркале, одетую в черную, в пол, шелковую сорочку, приталенный силуэт которой обрисовывал каждый изгиб тела; лиф из тончайшего нежного гипюра на прозрачном телесном подкладе, оберегающим нежную кожу от ажурного плетения, облегал приподнятую косточками грудь и подчеркивал ее белизну. Тонкие бретельки-спагетти бежали на спину, где крепились к застежке, которая разбивала вырез, заканчивающийся намного ниже поясницы, открывая ложбинку позвоночника и мягкие очертания узкой талии, переходящей соблазнительные бедра и ягодицы. — Интересно, тот, кто это придумал, сам пробовал надеть что-то похожее? — она как раз повернулась к зеркалу лицом и смотрела как выглядит сорочка с этого ракурса, когда, распахнув дверь, в комнату вошел Ракеш.

Слова приглашения замерли на губах — даже в самых смелых мечтах не мог представить, что упрямица встретит его в столь провокационном наряде. Вика была обворожительна, а небрежная, но преисполненная грации поза, в которой она стояла, только добавляла очарования. Казалось, что Вика сама не отдает себе отчет в том, насколько она прекрасна, как белая жемчужина в черной эмали, она сияла чистой, незапятнанной, неосознанной красотой.

Ракеш, позабыв обо всем, мягко прикрыл за собой дверь и двинулся к Вике.

Увидев его отражение рядом с собой, Вика вздрогнула и сморгнула.

— А стучаться тебя не учили? — резко повернувшись к мужу, спросила она.

Очнулся от наваждения и Ракеш.

— Ты в этом пойдешь ужинать? — прокашлявшись, спросил он и постарался изобразить прежнюю ироничную усмешку.

— А что, в твоем доме принято ужинать в вечернем туалете? Тогда почему ты не в смокинге? Хорошо, если ты настаиваешь, могу спуститься в этом. Пойдем?

Ракеш сделал шаг в сторону, преграждая жене дорогу, а мозг сам собой начал просчитывать, за сколько движений он сможет освободить желанную девушку от струящейся ткани и автоматически отмечать те места, которые наиболее быстро порвутся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вика замерла в шаге от мужа, заметив в его глазах опасно вспыхивающий огонек — сексуальная энергетика, окружающая Раджа, усиливалась и сбивала с ног. Вика, не в силах отвести взгляд от гипнотических, теплых, а сейчас горящих глаз голодного мужчины, обхватила себя за плечи, углубляя ложбинку груди и придавая и без того соблазнительной округлости очертания, окончательно сводящие с ума Ракеша, самыми кончиками пальцев держащегося за самообладание. Он наступал мягкими, крадущимися шагами, Вика отступала, не замечая, что все ближе приближается к кровати.

Глава 39. Каждая семья счастлива по-своему

Вике казалось, что сейчас перед ней не Ракеш в обычном для него безукоризненном деловом костюме, а леопард, готовящийся к последнему, фатальному прыжку, и она, попав в плен карих, а сейчас ставших черными глаз, не дыша, ждала этого прыжка и понимала, что и бежать, и сопротивляться имеет не больше смысла, чем серне, когда на ее шее смыкаются тяжелые челюсти хищника.

Щеки пылали ярким румянцем. В животе, натягивая и обнажая все нервы, предательски скручивалась пружина, готовая в любой момент распрямиться и бросить хозяйку в объятия сильных, надежных рук. А где-то внутри дрожала и звенела тоненькая струнка нетерпения, заставляя в ожидании неизбежного дрожать и Вику.

Ракеш наступал, абсолютно инстинктивно перейдя на плавный скользящий шаг, который не позволял «противнику» заметить его приближение. Взглядом он охватывал одновременно и стройную фигурку Вики, хрупкость которой подчеркивалась черной скользкой тканью, и выделял отдельные детали ее облика: блестящие волны локонов, рассыпавшихся по плечам, когда, развернувшись, перекинула их через плечо, закрывая отражающуюся в зеркале соблазнительную спину; вздымающуюся от глубокого дыхания и натягивающую грозящее лопнуть тонкое кружево грудь; вишневый педикюр, выглядывающий из-под черного шелка; раскрасневшиеся щеки и огромные, широко распахнутые глаза с расширившейся чернотой зрачков. Она была уже так близко, что обострившееся, как и все чувства, обоняние Ракеша, улавливало свежий цитрусовый аромат геля, которым пользовалась Вика. Ему осталось сделать только два шага, а ей — один, чтобы оба оказались на кровати, к которой незаметно, но неотвратимо приближались. Древние, как сама природа, инстинкты заставили напружиниться мышцы и приготовиться к броску, чтобы подхватить в объятия хрупкую фигурку, символически прикрытую ничего не скрывающим шелком.

Неожиданный, не очень громкий, но резкий звук прозвучал в тишине комнаты, и молодые люди очнулись от обоюдного гипноза. Второй звук, последовавший за первым, окончательно привел Вику в чувство, и она поняла, что сама является источником отрезвления. Вика попробовала задержать дыхание, от чего икнула громче и мучительней.

Ракеш с усилием отвел глаза от нежной кожи, белеющей под черным кружевом, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и расслабить сопротивляющиеся и все еще напряженные мышцы, в то время как Вика, вскидывая голову, сделала шаг к мужу, намереваясь отчитать за очередное вторжение в ее спальню. Его окутало свежим, нежным и, одновременно, будоражащим в своей интимности запахом, который в сочетании с теплом тела, снова начал кружить голову. Но все желания и порывы были уже подчинены железной воле, поскольку Ракеш видел, что состояние несгибаемой бестии было их обоюдным минутным помешательством. Осознанно же, Вика не готова его принять, а на полумеры Ракеш не согласен. Да, он желал ее, желал мучительно, до боли. Только было одно, но большое «но». Вика нужна ему вся — ее мысли, ее несгибаемая воля, дикий, не покоряющийся никому нрав, стремящаяся к свободе душа, наконец, — все должно принадлежать ему, а не только красивая, соблазнительная, но пустая оболочка.

— Переодевайся и спускайся в столовую, — тихо, тускло и устало произнес Ракеш, предупреждая гневную тираду.

Но Вика не была готова так просто его отпустить, она вздохнула, чтобы высказать Раджу все, что о нем думает, но опять громко икнула, сводя на нет всю патетичность сцены и превращая ее в фарс.

— Тебе, действительно, необходимо тепло, раз умудрилась замерзнуть. Оденься теплее, — уже в дверях произнес Ракеш и вышел из комнаты.

***

Гоуд вернулся в офис уже после того, как хозяин покинул особняк. День выдался загруженным, но все, что наметил сегодня сделать, удалось воплотить в жизнь. Все встречи, касающиеся шефа прошли хорошо. И сейчас, он включил планшет, поймал сигнал и, расположившись удобнее, приготовился посмотреть на результат своих трудов, когда зазвонил телефон.

— Меруган, — раздавшийся около уха бархатный голос босса заставил забурлить кровь от возбуждения азарта. — Почему не согласовал со мной проверку в доме?

— Проверку? — удивился Гоуд и вытер со лба выступивший пот. — Я ничего о ней не знаю.

— Как это могло пройти мимо тебя? — голос Раджа заметно похолодел, и на смену возбуждения пришел холодный страх.

— Никак не могло. Все это очень подозрительно. Сейчас отправлю парней, чтобы они все очень тщательно осмотрели, — Меруган даже вскочил, демонстрируя собеседнику готовность действовать, но слова шефа усадили его обратно.

— Не стоит. Их отправил Шетти. Сказали, что все чисто. Удивительно, что он решил этим заняться.

— Ах Шетти. Тогда, конечно, он мог это организовать через мою голову, — затараторил Меруган.

— Это твои служащие и мне не нравится, что их действия проходят мимо твоего внимания. Кто бы ни отдал приказ, ты должен об этом знать. Ясно? Чтобы больше такого не повторялось!

Когда в трубке запикали короткие гудки, Меруган осел в кресло и облегченно выдохнул — на этот раз гнев господа его миновал. Шетти, как никто, пришелся весьма кстати. Гоуд снова вернулся к планшету, но изображение на нем заставило недовольно нахмуриться.

***

Когда Вика легко сбежала с лестницы в спортивном костюме и в мягких кожаных шлепках с загнутыми носами и яркой, блестящей вышивкой, то увидела Ракеша, прохаживающегося вдоль стеклянной стены и разговаривающего по телефону. При этом его брови были недовольно сдвинуты, а крылья носа раздувались, но голос звучал ровно, хоть и весьма прохладно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что-то случилось? — поинтересовалась Вика, когда Радж отжал звонок и обернулся. — Сестра?! — в ее глазах мелькало беспокойство.

— Бизнес, — Ракеш равнодушно пожал плечами. — А твоя сестра, скорее всего, сейчас наслаждается жизнью с моим братом. За них можешь не переживать. Пойдем есть, а то ужин остынет.

***

Санджей и Айрин, действительно, наслаждались жизнью, если занятие, полностью поглотившее влюбленных после вкусного ужина, можно было так назвать.

Забравшись в кровать и устроив на коленях Санджея ноутбук, Айрин устроилась у него на груди, и вместе молодые люди просматривали предложения по продаже земельных участков в пригороде Мумбаи. Спорили, обсуждая их плюсы и минусы, возвращались к уже просмотренным, сравнивали и снова продолжали смотреть.

— Вернись, вернись, — попросила Айрин, и ее рука метнулась перед лицом Саенджея, указывая на исчезнувшее предложение.

— Позже, — промурлыкал он, откладывая ноутбук и целуя руку любимой. — Мы уже много просмотрели и можем позволить себе заслуженный перерыв. Земля от нас никуда не убежит, а вот время утекает быстро, — говорил Санджей между поцелуями, покрывая ими тонкое предплечье, поднимаясь выше и приподнимая широкий рукав тонкого махрового халатика.

— Лентяй, — рассмеялась Айрин, и от модуляций любимого голоса кровь Санджея закипела.

— Это я лентяй? Я сейчас покажу тебе какой я лентяй, — прорычал он и опрокинул Айрин на подушки.

Короткая шутливая потасовка закончилась одеждой, упавшей на все подходящие и неподходящие для этого поверхности, и поцелуями, наполненными нежной страстью.

***

— Могу я у тебя кое-что попросить? — обратилась Вика к Ракешу, когда с аппетитом ела холодный суп. Сегодня она села не на противоположном конце стола, а недалеко от мужа, чтобы иметь возможность смотреть на резвящихся в аквариуме разноцветных рыбок. Беспечная живность действовала успокаивающе на взвинченные нервы.

— Разумеется. Что ты хочешь?

— Я привыкла к физическим нагрузкам, но вот уже несколько дней лишена этого и мне некомфортно.

— Спортзал к твоим услугам. Правда, кроме беговой дорожки, все остальное там силовое, но скажи, что тебе надо, и оно будет доставлено.

— Я хочу бассейн. Но ты должен помнить, что никаких прав на меня у тебя нет.

Ракеш старался дышать ровно и глубоко, успокаивая пустившееся галопом сердце. Он представил Вику, плещущуюся в его бассейне, выдохнул, будто собирался нырнуть на самое дно Марианской впадины, и согласился, не представляя, как сможет держать себя в руках.

***

Дхавал ехал в роскошном кабриолете по сверкающим иллюминацией городским улицам, собирая завистливые и заинтересованные взгляды. Но сегодня его не интересовали ни блестящие глаза девушек, ни все остальные их прелести, он возвращался домой после весьма насыщенного дня. Побывав там, куда, поспешно покинув квартиру, направился, днем Дхавал съездил еще в одно, не очень приятное, убогое и пропахшее рыбой место. Оно тоже находилось на берегу моря, но так разительно отличалось от Малабарского холма, будто находилось в другом измерении. Люди, обстановка, все на этом побережье вызывало жалость, смешанную с брезгливостью, но Шетти необходимо было побывать здесь. Дхавал был почти удовлетворен поездкой в трущобы и сейчас испытывал острое желание принять душ и смыть с себя отвратительный запах.

Глава 40. Беспокойное утро

Ракеш проснулся в своей спальне и своей кровати. Один…

Вставать не хотелось совершенно. Налитая свинцом голова, казалось, навсегда срослась с подушкой. Преодолевая лень и сопротивление собственного тела, уговаривающего остаться в уютных и мягких объятиях постели, он поднялся, потягиваясь, от чего футболка, поднялась, приоткрывая полоску твердого пресса, взлохматил волосы и вышел на широкий, примыкающий к спальне балкон в желании вдохнуть свежий утренний воздух и, может быть, проснуться. От всей ночи, времени, оставшегося на сон, было чертовски мало. Взгляд, блуждая по двору, остановился на прозрачной воде бассейна, унося воспоминаниями во вчерашний день:

После ужина Ракеш, запершись в библиотеке, восстанавливал студенческие навыки, когда они — молодые шалопаи — на спор взламывали сначала университетский сервер, а потом государственные и корпоративные, и пытался перехватить сигнал с видеокамер с помощью спец. оборудования, которое попросил привезти хорошего знакомого, одного из немногих, оставшихся со времен бесшабашной юности.

Люди, отвечающие за информационную безопасность, справились бы с этой задачей намного быстрее, а также определили куда уходит сигнал, но мог ли сейчас им доверять? Ракеш не знал, поэтому и пытался справиться своими силами.

Когда удалось сломать код и вывести изображение на ноутбук, он с облегчением убедился, что все видеокамеры надежно укрыты, а та, на входе, которая сейчас больше всего интересовала, показывала пышную зелень пальмы, установленной в кашпо рядом с дверью. Успокоенный относительно просматриваемости дома, Ракеш решил немного размяться, выйти во двор и посмотреть, чем занимается жена. Разум и инстинкт самосохранения подсказывали, что не стоит идти к бассейну, но ноги несли сами.

Двор был темным. Только забор, окружающий особняк и парк, освещался ярким, не оставляющим затемненных участков светом. В бассейне, глубину которого в каждой точке, а также длину и время, за которое его преодолеет, Ракеш выучил наизусть за целую жизнь, проведенную в ожидании бестии, серебристой, грациозной рыбкой плавала Вика. Колеблемые водой, ее ставшие темными волосы напоминали роскошные плавники бойцовых рыбок петушков.

В сравнении с Викой, красующиеся в аквариуме естественные морские обитатели казались уродливыми и неповоротливыми.

Сначала Ракеш даже не понял, что на русалке надето. На какое-то время, когда она перевернулась в воде на спину, а потом снова на живот, ему показалось, что полностью обнажена, но, затем, приглядевшись, понял, что это купальник. Простой белый купальник, без украшений, рисунка, вышивки — обыкновенные трусики-слипы и лиф, состоящий из двух треугольников. Радж был рад, что Вика осваивается в их общем доме, еще он хотел, чтобы она познакомилась со всеми возможностями развлечения, которые мог предоставить бассейн.

Ракеш шел, не сводя глаз с жены. Вика больше бултыхалась, чем плавала — она пыталась нырять, немного неловко и неумело, но очень мило и трогательно. Отталкивалась ногами от бортика и стройной торпедой рассекала мерцающую в лунном свете воду. Стараясь остаться незамеченным, он обогнул бассейн и включил неоновую подсветку. Белый купальник стал светиться флуоресцентным светом, а Вика, ничего не понимая, встала на дно и пристально вглядывалась в темноту.

— Я решил, что так тебе будет веселее, — сказал Ракеш, выходя на свет. — У меня еще много работы, поэтому можешь плавать сколько захочешь, только не простынь, — недвусмысленно дал понять, что не собирается присоединяться, и Вика может ничего не опасаться.

С тяжелым сердцем он оставил ее вчера одну. От этого воспоминая холод снова начал растекаться внутри. Но и вчера, и сегодня мысль, что все это продиктовано необходимостью обеспечить безопасность Вики помогла Ракешу взять себя в руки. Он вернулся в кабинет, к изматывающим в своей бестолковости попыткам вычислить куда ведет сигнал с видеокамер. Слышал приглушенные шаги, когда Вика вернулась в спальню. После недолгой паузы тишины снова раздались легкие шаги. Мышцы автоматически напряглись, готовясь отразить атаку, но прислушавшись и узнав походку жены, Ракеш откинулся на спинку, постарался расслабиться и вернуться к прерванному занятию, а Вике предоставить возможность осваиваться в новом доме.

Ближе к утру все-таки удалось проследить сигнал, но дальнейшие розыски Ракеш оставил на день и пошел к себе. По дороге, не удержавшись, замедлил шаг около комнаты Вики и осторожно нажал на ручку, объясняя это самому себе тем, что хочет удостовериться, все ли в порядке. Ручка послушно подалась, но дверь, наткнувшись на препятствие, осталась закрытой. Ракеша немного повеселило наивное желание упрямицы запереться, будто дверь могла стать непреодолимым препятствием. Ведь он уже говорил, что в своем доме войдет туда, куда будет нужно. Но, оставив все так как есть, Ракеш прошел дальше. Уже засыпая, он подумал, что в последние дни тоже не получает физических нагрузок и решил утром же, восполнить это упущение.

И вот сейчас, постаравшись выкинуть из головы вчерашние воспоминания о Вике в бассейне, Ракеш пошел к своим верным друзьям, которые не раз приходили на помощь и в часы черного отчаяния, и тогда, когда необходимо подумать.

***

Вика проснулась от звонка будильника, но с ощущением, будто закрыла глаза минуту назад. Сразу же посмотрела на придвинутый к двери пуф. После того, что едва не произошло, Вика не доверяла не то что Ракешу, но и себе — ведь, если бы не икота, то она, полностью попав под власть гипнотических глаз Раджа, уступила бы своим желаниям. Но сдавшись перед требованиями тела, потеряла бы самоуважение, сблизившись с человеком, который ее оскорбил и расстроил помолвку сестры. Наказанием же за слабость Вике стали сны, даже не сны, а видения — яркие и горячие — которые приходили едва она закрывала глаза, и пропадали, когда вскакивала на кровати с бешено бьющимся сердцем и горящими щеками. В этих полуснах-полувидениях Вика ощущала прохладные прикосновения шелковой сорочки, сменяющиеся другими — горячими, но не менее нежными — рук Раджа. Но этих прикосновений было мало, а скручивающий живот спазм заставлял просыпаться. Или плавала в бассейне, а Ракеш, не уходил, как вечером, наоборот — стянув футболку и оставшись в одних светлых брюках, прямо в них зашел в воду. И опять Вика не понимала вода ли, Ракеш ли гладит и ласкает ее тело, заставляя забыть обо всем и желать только того, чтобы это не прекращалось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вика вскакивала, ходила по комнате, успокаивая бешеный пульс, ложилась обратно, но кровать напоминала раскаленную плиту, она обжигала и душила, пока несчастная, не находя покоя даже ночью, не села к столику, отмечать на составленном плане дома уже осмотренные помещения. После вечернего купания, немного охладившего кипящую кровь и помогшего прийти в чувство, она вернулась к осмотру дома, а именно — тира, возлагая на него большие надежды, поскольку полагала, что если есть оружие, значит должен быть и сейф.

Сейф Вика нашла, но код к нему и ключ к замку предстояло еще разыскивать. И остаток ночи она провела строя планы на ближайшее будущее.

Сейчас, стянув волосы в небрежный хвостик и, не открывая глаз, натянув спортивный костюм, она спустилась в сад на пробежку, не желая сталкиваться Раджем спортзале.

***

Айрин уже вернулась с пробежки и, приняв душ, взялась за завтрак, пока Санджей еще бегал.

Несмотря на то, что место строительства, так же как и проект дома, пока еще оставались в мире нематериальном, на душе было легко — он и она — их маленькая семья, в которую никто не вмешивается. Мурлыкая под нос песенку, Айрин смешивала творог, яйца, сахар и муку для сырников, когда в дверь позвонили.

— Ведь говорила, чтобы взял ключ, — улыбнувшись, пробормотала она.

Вытирая руки о полотенце, Айрин открыла дверь, и сияющая улыбка медленно сползла с лица — на пороге стояли смуглые женщины в одежде прислуги дома Роев, а в руках они держали металлические контейнеры с едой.

— Госпожа Чанда отправила нас доставить завтрак, — с поклоном сказали гостьи. — Мы можем пройти?

Айрин молча посторонилась: «Служанки не виноваты, в том, что творит их госпожа», — повторяла она себе, но легкое и радостное настроение пропало. Делать завтрак расхотелось, и Айрин буквально заставляла себя продолжать, когда дамы покинули квартиру.

Вернувшегося Санджея встретила уже не та лучащаяся счастьем Айрин, с которой он расстался на дорожке парка. Эта Айрин, хоть и была внешне такой же, но в маленькой квартире висело осязаемое напряжение.

— Освежусь и будем завтракать, — сказал Санджей, убирая со лба мокрые волосы.

Айрин всегда нравился этот полный небрежной грации жест, но сейчас она, казалось, его даже не заметила, сосредоточенно переворачивая золотистые лепешки.

Санджей торопливо принял душ, пригладил влажные кудри и вернулся на кухню.

— Как вкусно пахнет, — протянул он, обвивая талию невесты и целуя ее в шею — туда, где под тонкой белой кожей пульсировала голубоватая жилка, и прикрыл глаза от удовольствия, когда шелковистые волосы коснулись щеки.

— Я приготовила сырники и варю кофе, но, если хочешь, то можешь съесть завтрак, приготовленный дади, — решившись оставить турку без присмотра, повернулась Айрин. — Приходили из твоего дома и принесли завтрак. Наверное думают, что со мной ты умрешь с голода, — пояснила она, встретив недоуменный взгляд жениха.

— Так ты из-за этого надулась? — рассмеялся Санджей, хотя в душе было не до смеха — дади так и не оставила попыток вмешиваться в его жизнь и сейчас портит настроение Айрин, намекая, что она плохая жена и хозяйка. — Я буду есть твой завтрак, а тот, что принесли от дади, оставим в ближайшем храме — пусть накормят бездомных. Бабушка часто молится, вот сейчас и сделает богоугодное дело.

На этот раз настроение Айрин не исправилось так же быстро, как вчера. Ее тоже волновал вопрос, что же будет дальше, если старушка продолжит совать нос в их семью, но улыбнулась, не желая на весь день портить любимому настроение.

Глава 41. Планы против дади

— Мне не нравится, что Айрин и Санджей живут вместе, — произнес Ракеш, когда ехал с Викой в офис «Рой-Констракшн». — Мы должны сделать так, чтобы она переехала в наш дом, — он целенаправленно повторял «мы» и «наш», объединяя себя и жену в единое целое, неделимое и вечное, как Будда и гармония.

— Что?! — возмущенно повернулась Вика, и своенравные локоны разлетелись, словно тоже выражая недовольство словами Раджа. — Я не позволю заставить сестру переехать к тебе. Они с Санджеем сейчас вместе и им хорошо. Они счастливы! Я не позволю испортить жизнь и ей тоже!

— Я ведь тебе уже объяснял, — собирая все терпение, Ракеш пытался донести до сознания упрямицы свои соображения. — Сейчас они только дразнят дади и настраивают ее против себя. Бабушка не так проста. Своим демонстративным поведением твоя сестра и мой брат лишь заставят дади еще упорнее стараться их разлучить, а зная ее целеустремленность, могу с большой долей вероятности предположить, что ей это удастся. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы они расстались? Дади все равно не даст им спокойно жить, даже если они, так же как и мы, зарегистрируют брак и пройдут ритуалы без ее согласия, — сказал он, предупреждая возражения жены.

— Ничего она им не сделает, от тебя ведь отступилась. Ни моя сестра, ни Санджей не нытики! Они смогут защитить свою семью! Я пальцем не пошевелю, чтобы она уехала из квартиры и тебе не позволю!

Ракеш покосился на Вику — оливковый пуловер из тонкого шелкового трикотажа с глубоким V-образным вырезом мягко струился с высокой груди к узкой талии и шелковой же шоколадно-коричневой юбке, плотно облегающей стройные ноги, обутые в телесного цвета туфли, через открытые мыски которых виднелся бордовый педикюр. Цвета удивительно шли Вике: оливковый — подчеркивал глаза, придавая им еще большую выразительность, и оттенял фарфоровую белизну кожи, в то время как мягкая фактура трикотажа подчеркивала хрупкость, а юбка приглушенным блеском темной ткани обрисовывала и акцентировала внимание на каждом соблазнительном изгибе. Ракеш медленно выдохнул, стараясь абстрагироваться от умопомрачительной притягательности жены, и сосредоточится на теме разговора.

«Необъяснимо!» — думал он. — «Как ее понять? Готова голодать, чтобы угодить дади и расположить ее к сестре, но в то же время категорично настроена против вполне логичных и способствующих выигрышу решений?»

— Значит, ты возвращаешь мне обещание примирить дади и Айрин? — уточнил Ракеш и получил в ответ уничтожающий взгляд.

— Только если наша договоренность теряет силу, и я могу вернуться домой, — глаза Вики превратились в блестящие льдинки.

— Разумеется, нет, — тон Раджа тоже стал прохладнее, как всегда бывало, когда он, размягчившись под воздействием всепоглощающего обаяния поганки и внешнего миролюбия, натыкался на ее непреодолимое упрямство и не проходящее желание сбежать.

В полном молчании молодые люди приехали к офису и на парковке встретились с Санджеем, помогающим Айрин выйти из машины. Младший брат и старшая сестра окинули взглядом вторую пару — Вику, стройные ноги которой появились в просвете открытой двери распластанного по дороге спорткара, сама же девушка, сражаясь с узкой юбкой, пыталась подняться из низкого кресла; и Ракеша, заботливо подающего жене руку.

— Посмотри, — кивнул Санджей, указывая на брата. — Кажется, у них все хорошо. Может, не будешь больше дуться? Ведь вы сестры.

Посмотрела в их сторону и Айрин. Она видела как тонкие пальцы сестры скользнули в крупную смуглую ладонь и сжали ее; видела, как Вика, казалось, совершенно случайно, касается мужа то плечом, то бедром; видела, с какой нежностью Ракеш, убирая от своего лица раздуваемые ветром локоны жены, будто поглаживая птичку, провел пальцами по ее волосам — язык тел был однозначным и не оставлял сомнений в истинных чувствах молодых людей; и Айрин, словно подсмотрев что-то личное, отвернулась.

— Нет. Ей пора научиться отвечать за свои сумасбродные и эгоистичные поступки, — громче, чем хотела ответила она, а Вика, услышав, прикусила губу, впилась ногтями в руку, поддерживающего ее Ракеша.

В очередной раз подумав, что не мешало бы укоротить коготки своенравной жене, он заметил несчастное выражение ее лица.

— Айрин, тебе не кажется, что несколько поверхностно судишь о своей сестре? — повышая голос, спросил Радж. — Я думал, что ты, как родной человек, должна лучшее ее знать.

— Вас это не касается, господин Радж. Это наше семейное дело и не лезьте в него, — отрезала Айрин ледяным тоном.

Глаза Ракеша вспыхнули гневным огнем, и его голос, не утратив прежней бархатистости, приобрел особые интонации, от которых у подчиненных стыла кровь.

— Возможно, ты забыла, что я сказал после нашей с твоей сестрой свадьбы. Учитывая всеобщую нервозность в то время, это вполне объяснимо, и я позволю себе напомнить. Виктория — моя жена. И никто не может говорить о ней или с ней без должного уважения.

— Не смей разговаривать с моей невестой в подобном тоне, — Санджей, выступив вперед, сверлил брата сверкающим взглядом.

Мужчины, незаметно оттеснив девушек, сейчас стояли друг напротив друга и, если бы огонь пылавший в их глаза мог вырваться наружу, то его бы хватило для того, чтобы испепелить всю парковку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Понимая, что братья вот-вот поругаются, и тогда Ракешу будет сложнее устанавливать мир между Айрин и дади, Вика подошла к мужу и взяла его за руку.

— Ты же хотел посмотреть кабинет, пойдем? Может, что-то понадобиться переделать.

Она сама не заметила как прижалась к его руке всем телом, и Ракеш, не в силах сопротивляться теплу и нежной настойчивости, оставил брата с расстроенной Айрин в покое и проследовал за женой.

— Она про всех забыла, я ее просто не узнаю. Будто, пока меня не было, ту Вику, которую я знала, подменили, — обиженно произнесла Айрин. — Пойдем, работы много, да еще и проект дома, и место под застройку…

***

— Заходи, покажешь кабинет, — не обращая внимания на Лалит, не решающуюся что-либо сказать, но провожающую молодых людей недовольным взглядом, произнес Ракеш и, распахнув дверь кабинета, легонько подтолкнул жену.

Едва захлопнув за собой дверь и не обращая внимания на обстановку, он развернул Вику и вдавил ее собой в стену.

— Как ты можешь быть такой? — гневно шептал он в лицо опешившей Вике. — Как можешь сносить оскорбления, зная, что ни в чем не виновата? Почему молчишь сама, почему не даешь мне поставить их на место?! Что ты за человек? Как мне тебя понять? — Ракеш сжал ее плечи, больно впиваясь пальцами.

— Зачем?! Зачем тебе меня понимать? Разве тебе это надо? Разве ты хотел этого, когда заставил выйти за тебя замуж? Отпусти меня! — воскликнула она, крутанув предплечьями и освобождаясь от хватки мужа. — Осматривайте кабинет, господин Радж. Если будут замечания, сообщите письменно! — уже не в силах справляться с разгулявшимися нервами, она выскочила из кабинета и под удивленным взглядом подруги промчалась на кухню за водой.

Ракеш, прикрыв глаза, уперся лбом в светлую серо-стальную стену — ему никогда не понять, что творится в голове у этой девчонки, и он в очередной раз все испортил. Немного постояв, успокаиваясь, повернулся и осмотрел офис — «Если она оформляла все сама, товкус у ведьмы безупречен», — подумал Ракеш. Ему понравилось все: и цветовые решения, придающие кабинету строгую холодность, и лаконичность форм, не отвлекающих внимание и способствующих размышлениям. Единственное, показалось, что кабинет стал меньше. Ракеш обошел матовую перегородку и оказался в уютном расслабляющем уголке — спокойные цвета, мягкие линии контрастировали с официозностью деловой части кабинета и манили погрузиться в мягкие подушки, расслабиться, отгородиться от текущих вопросов и проблем.

— Вика, — потрясенно проговорил он. — Что еще я о тебе не знаю? Когда ты перестанешь преподносить мне сюрпризы, и когда я перестану удивляться твоим способностям?

***

Залетев на кухню, Вика захлопнула за собой дверь и, дрожа всем телом, налила воды из холодильника. Стакан моментально запотел, и Вика приложила обжигающе ледяное стекло со стекающими капельками воды к пылающим щекам. Она начала всерьез обдумывать возможность уйти из компании (Вика нисколько не сомневалась, что если сейчас отдаст заявление Раджу, то он его незамедлительно подпишет, а подпись Санджея уже есть), чтобы вплотную, не отвлекаясь ни на что, заняться поисками досье на себя и сестру, передать его Санджею и Айрин и, ничем более не удерживаемая, упорхнуть, и никогда больше никого не видеть.

Айрин видела, как стремительно Вика прошла по коридору, ее резкие движения, свидетельствующие о крайней степени нервозности. Она даже привстала, чтобы пойти за сестрой и спросить что же случилось, но опустилась обратно, напоминая себе проступок Вики, да и работы было очень много — отдел прорабатывал проект строительства производства для «Ланкастер Групп», и заказчик торопил со сроками. Из-за этого у Айрин не оставалось времени ни на просмотр участков, ни на проект собственного дома, а уж на личные разговоры и подавно.

Вика продолжала обдумывать свою идею, и чем больше над ней думала, тем меньше она ей нравилась: во-первых, не умея ничего и сбежав, придется на что-то жить, пока не встанет на ноги, да и вариант с поступлением не стоит пока отметать — время еще не упущено, а зарплата в «Рой-Констракшн» была неплохой, во-вторых, уволившись, покажет всем свою слабость, покажет, что ей больно от того, как к ней относятся Айрин и Лалит, а этого гордость не могла себе позволить.

«Значит, остаюсь», — сделала вывод Вика. — «Но как я это выдержу? Где взять сил? Я уже так устала», — в голове возник образ горячего жеребеца, норовисто трясущего гривой. — «Ракшес! Вечером я с ним встречусь! Буду думать о нем и о том, когда все это наконец-то закончится, и я буду свободна», — с этими мыслями Вика выпила успевшую согреться воду и, распрямив спину, вернулась на свое место рядом с Лалит, по-прежнему делавшей вид, что подруги не существует.

***

Успев успокоиться и взять себя в руки, Ракеш вспомнил о планах дади, а также о том, что им необходимо помешать.

«Еще и это», — проворчал он. — «Мало в последнее время проблем. Но лучше разобраться сейчас, чтобы больше не отвлекаться».

— Виктория, кофе мне и Санджею в его кабинет, — выходя из своего офиса, распорядился он. — Вика, растрепанные нервы которой натянулись так, что могли лопнуть, и она готова была совершить какой-нибудь опрометчивый поступок, например, сказать сестре или Санджею какую-нибудь гадость, чтобы у Айрин даже мыслей не было о возможности переехать, но следующие слова мужа, заставили ее не торопиться и отругать себя за поспешные выводы. — Лалит, пригласи Анила.

Лалит недоуменно кивнула. Повернулась к вставшей подруге, намереваясь спросить — что понадобилось начальству от ее мужа, но вспомнила о своей обиде и, отвернувшись, набрала номер.

Санджей поднял глаза на распахнувшуюся дверь — «Брат. Конечно. Кто еще может позволить себе ворваться в кабинет директора без стука? Что ему понадобилось?»

— Я слышал, что ты хотел обсудить новый проект? — не дожидаясь приглашения, Ракеш устроился в кресле, поправил расстегнутый пиджак и вытянул длинные ноги до середины кабинета.

— Решил вернуться к делам? Признаться, я рад. Думал, что будешь избегать общения, — ответил Санджей и развернул ноутбук, чтобы показать поступившее предложение.

— С чего бы? — бровь Раджа удивленно поползла вверх. — И ты, и я — деловые люди. Не люблю, когда личные отношения влияют на бизнес. Не стоит их смешивать.

— Рад, что по этому вопросу у нас, по-прежнему, совпадают взгляды, — облегченно выдохнул Санджей. — Смотри, нам предлагают участвовать в тендере на строительство детской больницы. Как всегда, лучший проект и лучшая смета получат госзаказ.

— Постой, — остановил Ракеш брата. — Прежде чем примемся за дела, я хотел бы решить с тобой как раз личный вопрос. — Вопросительный взгляд Санджея стал пронзительно ледяным.

— Разве мы уже не решили не затрагивать эти вопросы? Войдите! — бросил он в ответ на стук в дверь.

С двумя чашечками кофе вошла Вика, и пухлые губы упрямо сжались, когда она увидела напряженное лицо Санджея и его глаза, сверкающие холодным блеском, а также расслабленную позу Ракеша и его усмешку.

— Даже не думай. Не смей говорить о переезде, иначе я сделаю так, что Айрин и Санджей не захотят знать ни меня, ни тебя, — процедила сквозь зубы Вика, когда проходила мимо мужа.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — одними губами ответил он.

Пока Вика расставляла чашечки с напитком, в кабинет вихрем влетел Анил и с размаху плюхнулся на второе кресло.

— Привет, у нас семейный совет? А мне кофе будет? Вика, сделаешь? — как ни в чем не бывало улыбаясь, тараторил он. Согретая его непосредственностью, тепло улыбнулась и Вика:

— Разумеется, — ответила она и скрылась за дверью, оставив за собой Раджа, провожающего ее глазами, грустными от того, что Вика улыбалась не ему.

— Не надо сверлить меня глазами, — не глядя на брата, сказал Ракеш. — Анил, хорошо, что ты пришел. Я хотел напомнить вам обоим, что в пятницу будет годовщина основания нашей компании.

— Точно! А я и забыл! — воскликнул Анил. — Необходимо организовать нечто грандиозное!

— Я помню, этого достаточно, — перебил его Ракеш. — Но в пятницу будет Савитри Пурнима, поэтому я посчитал логичным перенести празднование на вечер субботы.

— Мне тоже это кажется правильным. Отдам распоряжение Лалит, чтобы все подготовила. Думаю, что, поскольку это будет выходной, то не стоит проводить торжество здесь. Значит, надо найти подходящее место. Сейчас дам ей задание. Да, войдите, — сказал Санджей на очередной стук в дверь, а сам уже потянулся к телефонной трубке.

— Не стоит, — остановила его Ракеш. — Отмечать будем у меня дома, а подготовкой займется Тара. Она должна уже вернуться из отпуска.

Речь Ракеша прервало еле слышное звяканье чашечки в дрогнувших руках Вики, а ее прикушенная нижняя губа причинила Раджу физические страдания, но поручить жене подготовку и допустить, чтобы она, рискуя собой, моталась по городу, договариваясь с декораторами, ресторанами и организаторами, он не мог, а Тара… приходилось смотреть правде в глаза — знала его дом почти так же хорошо, как хозяин. Ракеш осознавал, что вечеринка в его доме — это большой риск, поскольку толпы незнакомых людей будут там находится и перемещаться по своему усмотрению, но рассудил, что лучше пусть это будет знакомое и подконтрольное ему место, в котором знает каждый закоулок, чем какой-нибудь ресторан или теплоход со множеством темных, незнакомых лестниц и переходов, где так легко можно затеряться или незаметно вывести человека. Кроме того, большие надежды Ракеш возлагал и на организацию охраны, а также на то, что присутствовать будут только приглашенные лица.

— Не имею никаких возражений. Тем более, что если возьмемся за участие в тендере, то работы у всех прибавится, и Лалит будет тяжело совмещать свои обязанности с организацией вечеринки.

— Тем более, что у дади большие планы на Савитри Пуринму, и она не даст спуску новой невестке семьи. Ведь у Лалит это первый пост, — поддержал братьев Анил.

***

Лалит подняла глаза на вышедшую из кабинета директора Вику. В свете последних событий ее очень тревожило, что все трое мужчин собрались вместе и что-то обсуждают. На бесстрастном лице подруги она не смогла найти ответы на мучающие вопросы, поэтому, преодолев себя, спросила:

— Что там за собрание?

Вика посмотрела на Лалит и мрачно усмехнулась — когда в ней есть необходимость, то опять проявляют благосклонность и даже разговаривают. Заманчивым показалось гордо промолчать и оставить подружку мучиться неизвестностью, но мелочность никогда не была присуща Вике, поэтому она ответила:

— Не твой развод. Так что можешь успокоиться. Обсуждают организацию годовщины компании.

— И мне опять ей заниматься? — Лалит обреченно всплеснула руками, а потом покосилась на соседку. — Или это будешь делать ты?

— Ни я, ни ты. Это будет делать Тара, — и желая прекратить мучительный разговор, Вика уткнулась в бумаги.

«Придется дольше задерживаться на заводе, и пусть без меня делают что хотят. Не хочу, не могу их видеть!» — повторяла она про себя, поглядывая на настенные часы, стрелки которых, казалось, совсем не двигаются.

***

— Вот про этот фестиваль я с вами и хотел поговорить, — продолжал Ракеш. — Полагаю, все в курсе, что перед молитвой женщины соблюдают пост, и мне не нравится, что дади привлекает к этому мою жену.

— Я тоже не в восторге, — поддержал его Санджей, умолчав об истинной причине нежелательности поста для Айрин.

— Но почему? — удивился простодушный Анил. — Мне кажется, что женщинам это за счастье. Посмотрите на мою маму. Если ей не позволят поститься по каждому удобному поводу, то она страшно расстроится. Надо видеть, с какой любовью она готовится к молитвам. Мне не важно, если Лалит хочет, то я препятствовать не буду.

— Дело твое, но Вика слишком хрупкая, чтобы держать пост. Если кто-то не помнит, то она уже падала в обморок, и я не хочу, чтобы это повторилось. В любом случае, в конце недели у меня есть дела в Дели. Жену я беру я с собой. Хотел позвать вас всех, чтобы составили ей компанию, пока я буду занят. Кстати, Анил, тебе тоже не помешало бы съездить, так как мои дела касаются и тебя.

— Отлично! — просиял он. — Едем все вместе, а к вечеру субботы вернемся. Так сказать, с корабля на бал. И дади ни за что не догадается постились ли наши жены или нет. Мне это нравится! — воскликнул Анил и заговорщицки подмигнул кузенам.

— Я тоже не против, но едем на машинах, — внес свое условие Санджей.

— Не возражаю, — посмотрев на брата и хитро прищурившись, сказал Ракеш, а потом повернулся к Анилу. — Дома о поездке молчи. — он сделал около рта жест, будто застегивает «молнию». — И вообще, думаю, что девушкам лучше об этом пока не знать, а то твоя жена, — снова бросил взгляд на кузена, — чего доброго будет возражать. Можешь идти, продумай маршрут и чем нашим дамам заняться в столице, а я и Санджей вернемся к делам. ОК?

— Уже исчез, — рассмеялся Анил и, действительно, исчез из кабинета.

— Что там за тендер? — на этот раз брата спросил Ракеш, и мужчины погрузились в дела.

Глава 42. Новые интриги

Тишину заброшенного дома смотрителя маяка прорезала телефонная трель.

— Слушаю, — раздался сиплый голос, эхом отражаясь от изъеденных солью кирпичных стен.

Был день, и лучи безжалостного солнца заливали убогое помещение, высвечивая валяющиеся на полу осколки битого, помутневшего стекла, поднимающуюся по стенам зелень плесени, затейливо сотканные пауками полотнища колышущейся на ветру, а местами порванной паутины; массивное кресло, когда-то действительно бывшее троном королевского наместника, а сейчас, со стершейся резьбой и выщербленное, с протертыми подушками, оно выглядело так же жалко, как и окружающая его обстановка.

— Девушка в офисе компании, — бодро начал рапортовать человек, которого Кокради приставил к девчонке Раджа, «его маленькой беленькой слабости», как Хариш про себя назвал ее. Как он хотел на нее посмотреть, чем она зацепила человека, у ног которого была любая, на кого бы он ни обратил свой взгляд. А еще больше хотел видеть глаза своего врага, когда тот узнает, кто поймал его птенчика. И человек из окружения Раджа ему это пообещал. Ладони Хариша вспотели от предвкушения, но голос собеседника развеял его грезы. — Узнать о ней больше пока не удалось. Сотрудники молчат, никто не желает о ней ничего говорить.

— Я тебе что сказал?! — в сиплом голосе прозвучал гнев. — Звони только когда будет существенная информация и не светись лишний раз. Не приставай к людям. Кто поручится, что они не побегут к боссу с докладом, что интересовались его девчонкой. Не звони сюда по каждой безделице. Радж не дурак, если он нападет на след, то можем паковать вещички. Понял?! — получив утвердительный ответ, обитатель развалин сбросил назойливого подчиненного и набрал номер того, кто ему обещал отличный обзор в особняке недруга.

— Ты сделал все, что обещал? Когда я смогу увидеть его гнездышко? — просипел Хариш, но теперь его собеседник высказывал неудовольствие.

— Я обещал, значит сделаю. Тогда и сообщу. Не стоит мне постоянно звонить, — ответил придушенный голос. — Камеры установлены, но не знаю, что случилось с парнями и куда они смотрели, но обзора нет совсем, если только ты не желаешь посмотреть на то, какие растения стоят в его доме и из чего сделана облицовка. Но я все исправлю. Ты меня знаешь. Все будет так, как мы спланировали.

Собеседник сбросил звонок, а Кокради в заброшенном доме едва не разбил телефон от ярости — желанная цель видеть Раджа была так близка, но у него отняли эту возможность и опять впереди томительное ожидание. Он уже столько времени ждал, сначала прячась, потом подбирая сторонников среди различных отщепенцев, которых когда-то обидел Радж и которые были слишком трусливы и тупы, чтобы сделать что-то самим, потом собирая силы и информацию, и вот опять должен ждать. От необдуманного поступка его остановила рациональная мысль, что тогда придется приобретать новый аппарат, а возможно и симку. Значит, надо будет это делать через подставных лиц или искать «левые», а это всегда риск — чем больше людей в курсе, тем выше риски, а теневой рынок наверняка под пристальным контролем подчиненных Раджа. По этой же причине он не мог высунуться за пределы города или штата и вынужден сидеть здесь. Можно было бы послать доверенных людей, но это заняло бы время, а у Хариша уже руки сводило от желания разделаться с хозяином города и занять его место.

***

Дхавал стоял в ванной перед зеркальной стеной и рассматривал намазанные автозагаром руки. Эффект получился неплохой. Можно было конечно и лучше, но сойдет и так. Там, куда собирается это не так уж и важно. Он поставил в глаза купленные сегодня линзы, превратившие их серо-стальной цвет в темно-карий.

— То, что нужно, — осмотрев себя удовлетворенно констатировал он. Растрепал аккуратно постриженные волосы, надел дизайнерские джинсы и рубашку, настолько драные и мятые, что незнающие люди, в сочетании с лохматой головой, легко могли принять его за бродягу. Сложнее дело обстояло с обувью — в гардеробе Шетти не было разношенных, не сверкающих полировкой ботинок, но и здесь он нашел выход — надел пляжные сланцы.

Дхавал взял только телефон и, оставив охрану, покинул свой роскошный пентхаус, чтобы окунуться в жизнь трущоб.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 43. Киран и Ниша

Время двигалось к обеду, а братья продолжали обсуждать дела. Раджу не терпелось закончить и вернуться к поиску места или человека, к которому вел сигнал с видеокамер, но вопросы цеплялись один за другой, братьев людей оставаться в обществе друг друга.

— Лалит, — снял телефонную трубку Санджей, — закажи для нас обед и не забудь поесть сама.

— Хорошо, господин Рой, — отозвалась она и набрала номер ресторана, в котором шеф любил заказывать еду, если его задерживали дела. А потом повернулась к подружке.

— Они будут обедать в кабинете. Сходи, поешь, пока не принесли заказ, а потом я пойду.

Вика окинула Лалит вопросительным взглядом — с чего это она стала такая внимательная?

— Я выйду на улицу, — Вика решила, пока есть время, купить яблок для Ракшеса и Решми, чтобы после работы, уже не задерживаясь, ехать на завод. Но едва она появилась на парковке, как охрана набрала босса.

— Шеф, госпожа вышла на улицу, — услышал Ракеш, когда ответил на назойливое пиликанье телефона, оторвавшее от обсуждения возможности участия в тендере.

— Хорошо, отвезите ее, куда скажет, но глаз с нее не спускать и с окрестностей тоже, — распорядился он.

— Это и есть твоя счастливая семейная жизнь? Она твоя жена или пленница? — усмехнулся Санджей, услышав разговор брата.

— Не лезь не в свое дело, — резко оборвал Ракеш. — В мою жену, по крайней мере, никто не посмеет тыкать пальцем и говорить, что живет с мужчиной без брака. Насколько я знаю, с тех пор, как расстроилась помолвка, вы не предпринимали никаких шагов, чтобы ее возобновить, а наоборот стали жить вместе, чем еще больше злите дади. Мой тебе совет — возвращайся домой, а Айрин переедет к нам, дади успокоится и начнете все сначала. Я помогу.

— Ты уже помог, — огрызнулся Санджей. — Тебе и самому не помешало бы воспользоваться своим советом и не совать нос в чужую жизнь. Кажется, мы решили обсуждать только бизнес. Давай, не будем отвлекаться, еще слишком много дел.

И они, подавив раздражение, вернулись к обсуждению идеи.

***

Вика, в окружении доносящегося из сумки яблочного аромата, поднялась на директорский этаж, и рабочая атмосфера в офисе вошла в накатанную колею.

— Вика, ты обедала? — спросил Ракеш, когда вышел из кабинета Санджея и направился в свой.

— Да, — не моргнув глазом, соврала она.

— Тогда принеси мне апельсиновый сок, — попросил Ракеш, прежде чем скрыться за дверью

Вика выполнила поручение, а заодно и помыла одно яблоко из запасов Ракшеса для себя. Когда она принесла сок в кабинет шефа, а по совместительству и мужа, тот что-то сосредоточенно искал в ноутбуке и, не глядя на вошедшую, кивнул, что может поставить стакан на стол, что она и сделала.

Ракеш же упорно искал куда ведет сигнал с видеокамер, но все, что удалось обнаружить, это то, что след заканчивается на иностранном сервере. Как Ракеш ни бился, дальше проследить не мог. Не мог даже определить кому принадлежит сервер — его просто не существовало. Физически он был, но не принадлежал никому.

***

Едва дождавшись окончания рабочего дня, Вика спорхнула с лестницы и плюхнулась на заднее сиденье внедорожника.

— На завод, — улыбаясь, попросила она. Удивительно, но несмотря на возвращение Тары, настроение стремительно улучшалось при мыли о предстоящей встрече с лошадьми.

— Минуточку, — попросил охранник и связался с боссом. — Госпожа просит отвезти ее на завод, — доложил он.

— Да, я знаю. Она будет брать уроки верховой езды. Отвезите. Позже я подъеду сам. И следите за дорогой, — сбросив звонок, Ракеш немного подумал на набрал номер дома. — Сегодня должна прийти Тара, чтобы осмотреться. Впустите ее. Как только закончит — выпроводите. Не позволяйте задерживаться дольше, чем будет необходимо. На второй этаж не пускайте — ее территория только внизу, — и он снова принялся сражаться с головоломкой.

Вика подъехала к заводу, на этот раз шлагбаум при ее приближении беспрекословно поднялся. Преследователь на этот раз вел себя умнее — не лез на глаза, а следовал на значительном отдалении и остановился в стороне от конезавода, спрятавшись за купой густого кустарника и, вооружившись биноклем, наблюдал за тем, что происходило на территории.

А там происходило следующее:

Услышав звук подъехавшего автомобиля, из конторы вышла Ниша. Там Ишан давал ей указания, как следует обращаться с молодой госпожой, чем вызвал у нее молчаливый протест — она не станет потакать капризам белоручки и не будет с ней нянчиться. Лошади — это не игрушки не карманные собачки, это гордые и благородные животные и с ним надо уметь обращаться уважительно, но не теряя достоинства.

— Здравствуй, — поздоровалась Ниша, свысока, несмотря на свой невысокий рост, осмотрев ученицу и с неодобрением отметила ее туфли на высокой шпильке. — Как вы, Виктория, собираетесь сесть на лошадь в таких туфлях и юбке? У нас нет дамских седел и нет пажей.

— Здравствуйте, — вежливо ответила Вика. — У меня есть с собой смена одежды, я прямо с работы. Если мне найдут комнатку, то я быстро переоденусь.

— Хорошо. Комната готова, у вас пятнадцать минут, чтобы переодеться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вика посмотрела на свои ноги в туфлях с высоченными каблуками, на промоченную дождями и не до конца просохшую грунтовую дорогу, упрямо прищурила глаза, неотрывно глядя в лицо Ниши, сняла модельную обувь и прямо босиком пошла по земле в сторону, куда указала женщина.

Ниша смотрела ей вслед удивленно, но одобрительно. Выходка девушки пришлась ей по вкусу, показав, что неженка и белоручка оказалась не такой уж и неженкой. Гордо дошагав до комнаты, которую выделили для переодевания, Вика с облегчением нашла там душ и полотенца. Быстро вымыв и вытерев ноги, она поспешно избавилась от офисной одежды и натянула амуницию для верховой езды, убрала волосы в два низких хвоста, чтобы они не мешали надеть каскетку и появилась перед глазами тренера, когда истекло чуть больше десяти минут.

— Молодец, уложилась, — расщедрилась Ниша на первую похвалу. — Теперь пойдем к Решми. Если рассчитываешь, что тебе будут выводить оседланную лошадь и уводить после тренировки, то напрасно. Седлать, выводить, а также расседлывать и чистить будешь сама. Согласна? — тренер сверкнула черными живыми глазами.

— Разумеется, а если вы не против, то я бы хотела чистить и Ракшеса. Я по нему скучаю, а так смогу проводить с ним больше времени.

— Ну что же, если хочешь, и если он тебя подпустит, то почему нет? — удивилась Ниша — мало кто изъявлял желание выполнять столь грязню и тяжелую работу.

Неожиданно дорогу Нишу и Вике преградила внушительная фигура охранника.

— Я не могу отпустить ее одну. Я несу за нее ответственность, — прогудел он. — Придется вам и меня учить верховой езде. Если не согласитесь, то вынужден буду позвонить господину или сказать Капуру. Что предпочитаете?

— Насколько я помню, господин сказал, что она находится под моей ответственностью, пока учится, — вскинув голову, потому что мужчина был намного выше, высокомерно заявила Ниша.

— Все, что касается уроков — ваша ответственность, — но ее безопасность — моя забота, — не уступал охранник и не уходил с дороги. — Меня зовут Киран, и вам от меня не избавиться. Так или иначе, я буду сопровождать вас.

— Что ж, хорошо-о-о, — протянула Ниша, окинув взглядом мощную фигуру в джинсах, фиолетовой тенниске и ботинках на толстом протекторе. — Вам понадобится тяжеловоз, более легкий конь не выдержит. К счастью, у нас есть першероны. Но седлать и чистить вы тоже будете сами и без возражений.

— Есть мэм, — еле сдерживая смех от командирского тона маленькой женщины, ответил Киран.

Глава 44. Заговор и первый урок

Паренек, припав глазами к биноклю, наблюдал всю разыгравшуюся на территории завода сцену. Усмехнувшись, он опустил прибор для слежки и вытащил телефон.

— Босс, — начал он.

— Ты опять мне звонишь? Я ведь уже сказал, чтобы не названивал сюда постоянно, а только когда появится существенная информация, — услышал он придушенный голос.

— Босс, но она появилась, — тараторил парнишка. — Девчонка снова приехала на завод. Она берет уроки верховой езды.

— Верховой езды… Это хорошо, — нюхая красную розу, которую держал двумя пальцами, протянул Хариш. — Маленькая беленькая слабость берет уроки верховой езды, — из горла вырвалось довольное клекотание, которое обозначало у него смех. — Значит, она будет там часто бывать, — голос Кокради утратил веселые нотки и стал суровым. — Ты должен обязательно туда проникнуть. Не важно как. Устройся на работу. Не обязательно иметь доступ к девчонке, к ней тебя никто не подпустит, но ты должен влиться в коллектив, узнать все слабые места на этой территории. Действуй, — Хариш закончил разговор и сбросил звонок. Он продолжал вертеть в пальцах цветок и улыбаться своим мыслям.

***

Санджей, закончив с делами, набрал невесту.

— Готова ехать домой? — услышала Айрин глуховатый голос.

— Нет, не готова, — ответила она и, положив трубку, озорно улыбнулась, а Санджей недовольно нахмурился.

Айрин уже отключила компьютер и собиралась уходить, когда позвонил жених, и сейчас, подхватив сумочку, поспешила по коридору. Пройдя мимо уже пустой, покинутой и Викой, и Лалит полутемной стойки, Ирина без стука вошла в кабинет директора, обняла Санджея, запечатлев на его щеке с отросшей за день щетиной нежный поцелуй.

— У меня выдалось несколько свободных минуток, и я просмотрела предложения по земле. Не хочешь взглянуть?

Санджей резко повернулся и обхватил невусту за талию — ее глаза искрились весельем и не было ни малейшего желания сердиться.

— Хулиганка! Решила меня подразнить? Не боишься расплаты? — пробормотал он, зарываясь лицом в густую массу волос невесты и вдыхая их свежий запах.

— Я девушка смелая, — прошептала Айрин. Ее голос и дыхание начали прерываться от все чаще проскакивающих электрических разрядов, порождаемых руками и губами любимого.

— Вот и проверим, — многообещающе пробормотал Санджей. — Если не передумала, то поедем?

— Поедем, — подтвердила Айрин. Она обняла жениха за бедра, он ее — за талию, и молодые люди направились к выходу.

***

Ниша, уверенная, что ученики следуют за ней, целеустремленно шла к конюшне.

Приведите Рудру к Решми, — сказала она одному из мальчишек, выравнивающему скаковую дорожку.

Парень с радостью бросил нудное и утомительное занятие и помчался к загону, где гуляло несколько крепко сбитых лошадей.

— Мы не держим першеронов в конюшне, — пояснила она ученикам. — Поскольку они очень неприхотливы, а заморозков у нас не бывает. Пусть гуляют на воздухе, а в полдень могут отдохнуть от жары под навесом. Не бойтесь, — усмехнулась Ниша, заметив как Киран косится на загон. — У Рудры кроткий нрав, как и полагается этой породе, а имя получил за свою силу. Першероны были выведены смешением арабских лошадей с западными упряжными. От арабов порода унаследовала покладистый нрав и обучаемость, а от упряжных — плавный ход. Так что, обучение не должно встретить затруднений, даже если у вас природная несовместимость с лошадью.

Лекцию прервал посланный за жеребцом парень. Он вернулся, ведя на поводу мощного, крепко сбитого буланого коня. Рудра был не очень высокого роста, с белыми носками на недлинных мускулистых ногах, развитыми коленями, могучей широкой грудью, крепкой сильной шеей и относительно небольшой головой с белой полосой на носу и лбу.

Коня завели в денник, Ниша демонстративно сняла с него уздечку и протянула ее Кирану, опасливо косящемуся на массивные копыта животного.

— Урок первый, — начала тренер, обращаясь и к Вике, и к Кирану, одновременно. — Никогда не упускайте из вида глаза и уши лошади. Она должна смотреть на вас и не прижимать уши. Если уши прижаты, а лошадь отворачивается или того хуже — скалит зубы, то к ней лучше не подходить. И Решми, и Рудра послушные и дружелюбные, но и у них может быть плохое настроение, поэтому смотреть всегда! Далее — к животному всегда подходите со стороны его левого плеча — это самое безопасное положение. Конь вас не сможет ни укусить, ни лягнуть, — Киран еще раз посмотрел на внушительные копыта Рудры — они без проблем могли переломать ребра — и задумчиво потер такую же широкую, как и у коня, шею. Рисковать жизнью, защищая хозяина, Киран был готов, но вот подставляться под твердые копыта совершенно не хотелось.

— А если все-таки будет лягаться? — спросил он.

— Тогда, уворачивайтесь. Умеете танцевать? — насмешливо спросила Ниша. — Передумали учиться?

— Нет, не передумал, — упрямо заявил Киран и выпрямился во весь свой богатырский рост.

— Дело ваше, — насмешливо пожала плечами Ниша. — Но сейчас можете не переживать — лошади спокойны, и мы приступаем к седлованию, но предварительно убедитесь, что животное чистое, и на его коже нет ссадин и шишек. Пока они в хорошем состоянии, но сохранится ли оно таким же, зависит от вас. Наденьте узду на левую руку и дружелюбно, но уверенно похлопайте коня по шее. Не упускайте из вида его уши и глаза, — напомнила она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вика сделала все, что сказала Ниша и хихикнула.

— Что смешного? — поинтересовалась учительница.

— Уши, — пояснила Вика, покосившись на белоснежную арку, возвышающуюся на голове Решми, — я, конечно помню, что они благородные и достойные, со множеством прекрасных качеств, но уши все равно смешные, — губ Ниши коснулась скупая улыбка при виде искренне веселящейся девушки. — А можно ее угостить яблоком? — поинтересовалась Вика. — У меня с собой.

— После тренировки, в качестве поощрения, — строго заявила тренер. — Ты сама смогла бы бегать с едой в животе? Итак, продолжим. Надеваем узду на левую руку… — и Вика с Кираном под руководством Ниши, которая указывала как правильно фиксировать голову животного, вставить ему в рот трензель и застегнуть все ремни, взнуздали коней. — Не отпускайте повод! — прикрикнула Ниша, когда увидела, что Киран готов опустить ремешок. — Пока мы будем использовать строевое седло — оно более удобно, чтобы выработать правильную посадку. Когда освоитесь, перейдем на спортивное — оно больше подходит для рыси. Итак, рядом с седлом вы видите два куска ткани, один положите на спину, а второй поверх первого — на холку (место между лопатками) и уже на него — седло. Теперь «скатывайте» седло на спину. Следите, чтобы ткань не сбилась и не съехала. Если все-таки съехала, то не тащите ее назад, а все снимите и начните снова. Седлование проводится только по направлению шерсти, — пока ученики пыхтели, седлая коней, Ниша прохаживалась вдоль денников, постукивая стеком по ладони. — Получилось? — она придирчиво оглядела правильно ли лежат седла и продолжила: — теперь застегните подпруги под животом. Осторожнее, это не очень приятная процедура для животных, — Ниша рассказала как правильно затянуть ремни и на какую длину опустить стремя. — Теперь выводите лошадей из денников. Не забудьте, как правильно держать повод и не отходите от оседланного животного, оно может навредит себе. Действуйте спокойно и уверенно, не суетитесь, — давала она указания. — Все повороты, развороты производите во время движения, иначе можете растянуть коню связки.

Киран с Викой, с послушно следующими за ними Решми и Рудрой, шли за Нишей к тренировочному полю.

— Теперь вам надо сесть на лошадей, — сказала Ниша, когда ученики, повинуясь распоряжению, отошли друг от друга на расстояние пяти метров. — Лучше для вас, если сможете сесть с первого раза. Если не получится, то животные начнут нервничать и не будут стоять спокойно, что значительно усложнит вашу задачу. Еще одно, — сама себя прервала Ниша, обращаясь к внимательно слушающим ученикам. — Лошадь очень умное и чуткое существо. Она чувствует каждое движение всадника, поэтому не суетитесь и не делайте лишних движений. Используйте руки и ноги, чтобы сознательно управлять. Иначе, посылая суетливыми движениями противоречивые приказы, вы введете коня в заблуждение, и он разнервничается. Чтобы послать коня используйте шенкель, — Ниша похлопала себя стеком по таким же как и у Вики крагам, защищающим ноги. — Шенкель — это нога от ступни до колена. Для поворотов используйте повод и собственное перемещение в седле. С деревьев, заборов, помните как падать? — Вика и Киран недоуменно переглянулись и одновременно кивнули. — Значит, если упадете с лошади, знаете что надо делать — группируйтесь и кувыркайтесь. А теперь посадка… — Ниша рассказала как правильно садиться на коня.

И охранник, и девушка имели неплохую физическую подготовку, поэтому данное упражнение не составило для них затруднения. Следуя указаниям тренера, они подтянули стремя, делая его комфортным для движения и, не спеша, двинулись к калитке, через которую должны были въехать на поле. А сама Ниша, легко, как пушинка, вспорхнула на приготовленную заранее лошадь и, сделав крюк, перемахнула через забор под зачарованным взглядом ученика. И Кирану стало мучительно стыдно перед этой маленькой, худенькой женщиной, которая легко, как бы играючи, управляла животным, превосходящим ее по массе и габаритам, в то время как он — крепкий и здоровый — испугался лошадиных копыт.

Глава 45. Ракешс — психоаналитик

— Сидите вы оба вполне прилично, — прокричала Ниша. — Сейчас будем учиться двигаться облегченной рысью. Для этого вам надо набрать повод и пустить своих коней рысью, надавив им на бока шенкелями. Поймайте ритм животного и, используя первый толчок как импульс, приподнимитесь, затем медленно опуститесь в седло.

Ученики послушались и пустили Решми и Рудру рысью по дорожке, а сама Ниша гарцевала посередине, издали наблюдая как подопечные справляются с заданием. Когда тренера удовлетворили достигнутые результаты, она снова повысила голос:

— Теперь переходим на учебную рысь. Вы должны вжаться в седло и слегка откинуть корпус. За счет икроножных мышц и, компенсируя толчки мягкой поясницей, постараться не вылететь из седла. Пошли!

Мужчина и девушка плотно сели в седлах и чувствовали каждый толчок, каждое движение животного.

— Станьте с конем одним целым, Будьте его продолжением, — командовала Ниша.

И Вика, с удовольствием чувствуя на лице встречный ветер, а Киран, сжав зубы от вынужденного подчинения женщине, выполняли распоряжения.

Погоняв их еще какое-то время то так, то эдак, Ниша, удовлетворенная успехами, решила закончить занятие. Все трое выехали с тренировочного поля. Ниша отдала своего коня подбежавшему мальчику, рассказала как правильно спешиться, и все пятеро неспешным шагом пошли к конюшне, где опять-таки под ее руководством ученики принялись чистить своих скакунов.

— Погода не очень сырая, поэтому чистить будем сразу, — начала Ниша руководить действиями подопечных, — возьмите крюки и очистите копыта.

— А им не будет больно? — Ниша повернулась на звук и встретила взгляд огромных зеленых глаз.

— Если не сделаешь больно, то не будет, — отозвалась она.

Руки Вики задрожали.

— Я не могу, я боюсь, — проговорила она. Боязнь сделать больно трепетной белой кобыле была сильнее, чем воздействие строгих карих глаз.

— Я сделаю, — предложил Киран, чувствуя какое-то противоестественное единение с охраняемой девушкой. Единение, порожденное совместным занятием, осознанием того, что она проходит через те же неудобства, что и он сам. И сейчас не только ее статус заставил его предложить помощь, но и желание как-то помочь хрупкой, но не хнычущей девушке.

— Нет не сделаешь! — оборвала его Ниша. — Чисти Рудру, а я покажу Виктории, как использовать крюк.

Совместными усилиями женщины вычистили копыта Решми, а Киран справился сам.

— Теперь берете щетку в правую руку, а скребницу — в левую, — покинув денник Решми, продолжала Ниша. — Начинаем с наименее загрязненных участков и двигаемся к более загрязненным. Несильно проводим щеткой против шерсти, затем, в том же месте, сильнее — по шерсти. Затем, чтобы очистить щетку, проведите ею по скребнице. После десяти — пятнадцати чисток скребницу необходимо выбить. Работайте.

Киран действовал размашисто, а Вике еще и мешали выбившиеся из хвостов и падающие на глаза локоны, которые приходилось периодически поправлять.

— Иди, я за тебя закончу, пока нашего тирана не видно, — предложил Киран.

— Нет, я сама закончу, — запротестовала Вика, — а ты, пока отдохни, поговори с «тираном», может сможешь ее смягчить.

Глаза лукаво сверкнули — от Вики не ускользнуло, как Киран смотрел на тренера.

Не смотря на физически тяжелую работу на душе у Вики бы легко и радостно. После верховой езды в крови до сих пор кипел адреналин. Смешавшиеся запахи ароматной соломы и разгоряченного животного щекотали обоняние, а кроме того было приятно видеть результат своих трудов — как из серой и тусклой, шерсть Решми становится белоснежной и лоснящейся. Вика даже начала мурлыкать под нос песенку, предвкушая завтрашнее занятие, ведь Ниша пообещала, что они будут заниматься не на поле, а в находящейся на территории завода частичке джунглей.

***

— Уже довольно поздно, как вы одна доберетесь до дома? — Киран, жуя соломинку, пытался разговорить Нишу. Прислонившись к стене конюшни, она задумчиво смотрела в небо. Ниша сняла каскетку, и легкий вечерний ветерок трепал короткие прямые волосы. Втягивая тренера в разговор, Киран преследовал две цели: конечно же, узнать больше о самой женщине, а также о месте, где он будет проводить много времени с доверенной девушкой. — Вас заберет муж?

— Нет, он сегодня занят, — Ниша подобралась. После того, как оставила работу жокея из-за болезни мамы, вернулась домой и посчастливилось найти работу на этом заводе, Ишан Капур, которого она долгое время считала владельцем конюшни, постоянно делал недвусмысленные намеки, и вот сейчас еще один. — Я пойду домой с рабочими, мы живем в деревне. Она здесь, недалеко.

— И много здесь работает из вашей деревни? — как бы невзначай поинтересовался Киран.

— Почти вся деревня. Другой работы в округе нет, а в город не все имеют возможность ездить. Да и зарплата здесь неплохая, так зачем искать что-то еще, а животных я любила всегда, — Ниша носком ботинка рассеянно расчищала от рассыпавшейся соломы полукруг на дорожке.

— Хорошо, наверное, когда все друг друга знают. А что за народ живет в вашей деревне?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Народ, как народ, — Ниша пожала плечами, — как и везде. Есть ленивее, есть более работящие, есть умнее, есть глупее, но все порядочные. Вас, наверное, это интересует? Не переживайте, девушке ничего здесь не грозит, никто ее не обидит. А что вы здесь делаете? — спохватилась она. — Кто будет Рудру чистить?

— Он уже вычищен. Можете принимать работу, — улыбаясь во все тридцать два зуба, заявил Киран.

— Что же, посмотрим, — Ниша с сомнением глянула на собеседника и вошла в конюшню, где Вика уже тоже дочистила Решми и кормила ее яблоком, которым кобыла с удовольствием хрустела. Хватило угощения и Рудре.

Учительница очень критично осмотрела обоих животных и не нашла ни одно изъяна, за который могла бы попенять ученикам, потом так же критично — растрепанную Вику. — Не передумала чистить Ракшеса? — поинтересовалась Ниша, отметив, что девушка, хоть и утомлена, но не жалуется. — Его сейчас как раз приведут с занятий.

— Нет, не передумала, — заверила ее Вика, сдувая с лица непокорные кудряшки. — Я по нему соскучилась. Так что, если мы вас не задерживаем, — она посмотрела в сторону выхода из конюшни — в проеме виднелось еще синее, но постепенно чернеющее небо с разгорающимися блестками звезд, — то я бы ненадолго осталась

— Нет-нет, — заверила Ниша, — все в порядке. Оставайтесь сколько, пожелаете, — а Киран соображал, как бы навести молодую госпожу на мысль, что тренера можно и подбросить по дороге. Сам он предложить этого не мог. Но Вику и не надо было подталкивать. Она еще раз с сомнением посмотрела на ночное небо и предложила сама:

— Мы можем подвести вас до дома, не так ли? — обратилась уже к телохранителю. — В любом случае, считайте, что это мое распоряжение, — и не слушая возражений, покинула эту часть конюшни и пошла к Ракшесу.

— Если только не будем сворачивать с основной дороги, — вдогонку хозяйке сказал Киран, а Ниша, смутившаяся от внимания, проявленного девушкой, которую приняла за капризную девчонку, пошла следом за ученицей, желая убедиться, что горячий жеребец ее не тронет.

Ракшес, еще издали услышавший легкие шаги подружки и учуявший витающий вокруг нее яблочный запах, нетерпеливо замотал головой, натягивая привязанный повод, и переступал с ноги на ногу, мешая выполнять работу мальчишке, пытающемуся его чистить, а то и стараясь лягнуть.

— Продадут тебя когда-нибудь или нет, глупая скотина, — ругался он жеребц. — Я же чистить тебя пытаюсь и за то, что ты останешься недочищенным, влетит мне. За что тебя только так любят? Сами то ни разу не имели с тобой дела. Пришли, поглазели, а я в синяках ходи по твоей милости.

— Что это ты разворчался? — поинтересовалась Ниша. — Не твое дело обсуждать решение хозяина. Если держит коня, значит так надо. Твоя работа — заниматься с ним и следить за тем, чтобы он был в хорошем состоянии. Но сегодня можешь отдохнуть — эта девушка вызвалась сама его почистить.

Парень обернулся и увидел ту самую девчонку, которую он едва не угостил кнутом. Его продолговатые миндалевидные глаза, свидетельствующие о наличии в роду монгольских корней, насколько смогли, удивленно распахнулись.

— Она?! — воскликнул мальчишка. — Да он ей только хвостом все ребра переломает, а уж если копытом заденет, то и не собрать будет.

Вика агрессивно прищурилась на насмешливую тираду парня — она тоже его узнала.

— А такой герой, как ты, может только на девушек замахиваться плеткой? С более сильным противником уже боязно? — ядовито поинтересовалась она. — Я тебя уже предупреждала, что если будешь с ним плохо обращаться, то тебе непоздоровится.

Задираться на жену хозяина, работнику совершенно не хотелось, поэтому молча покинул денник жеребца, чуть не поддавшего ему копытом. Викаподавила смешок, а мальчишка раздражено обернулся: — Смейся, смейся, — пробормотал он. — Посмотрю, как он тебя отделает.

— Не забывай — левое плечо и не выпускай из вида глаза. — напомнила Вике Ниша, с беспокойством наблюдая, как та заходит в денник Ракшеса.

Вика теперь уже более осознанно присматривалась к поведению жеребца. Благодаря наставлениями тренера, она лучше понимала его настрой, и конь привел ее в еще большее восхищение — ведь он ни разу не позволил себе ни одного грубого движения, несмотря на то, что неловкие и порой неумелые действия, не вызывали у него большого восторга.

— Ты ему понравилась! — изумилась Ниша. — Я думала, что будет хуже, и он тебя даже не подпустит к себе, но, похоже, что вы подружились.

— Мы подружились уже достаточно давно, еще до того, как как он попал к вам. Правда, до этого он испугал мою кобылу, и она понесла, — усмехнулась Вика, расчесывая гриву жеребцу и любовно похлопывая по шее.

— Кто же тебя посадил на нервную лошадь? — неодобрительно покачала головой Ниша. — Ты же даже в седле правильно сидеть не умела.

— Она была не нервной, — вступилась Вика за будущего зятя. — Мы не планировали скачки с препятствиями. Это была обычная прогулка в паре с опытным наездником, но Ракшес выскочил неожиданно и напугал лошадку. Ведь ничего же не произошло, так что не стоит об этом и говорить, — Вика безразлично пожала плечами, а Ниша продолжала неодобрительно качать головой. — Вы идите, переоденьтесь, я с ним немного побуду и поедем, — предложила Вика учительнице, когда закончила чистить жеребца.

Ниша сомневалась — с одной стороны, все манипуляции с Ракшесом уже закончены, нервничать ему больше не из-за чего и можно оставить его с девушкой, с которой он подружился. С другой стороны, это животное. Никому не известно, что у него в голове, и оставлять подопечную, за которую несет ответственность наедине со вспыльчивым парнем — поступок довольно легкомысленный.

— Мы немного поговорим, я его угощу. Не переживайте, ничего не случится, — Вика правильно поняла сомнения тренера.

— Что же, хорошо, но будь осмотрительной, — Ниша и так чувствовала себя неловко из-за того, что хозяйка хочет ее везти к дому, еще не хватало заставлять себя ждать. Решительная и требовательная с лошадьми и учениками, вне работы она превращалась в скромную и, где-то, стеснительную женщину, волею богов, вынужденную самой заботиться о небольшой семье.

Оставшись одна, Вика ближе подошла к жеребцу и, пока тот уплетал предложенное угощение, рассказывала ему о событиях прошедшего дня. Но даже с таким молчаливым и понимающим слушателем, как Ракшес, она не смогла поделиться снами, которые преследовали ее и не давали спать по ночам. О внезапно подступающем волнении, стоило услышать голос Ракеша, о выходящем из повиновения желании чувствовать его рядом. Не поделилась она и тайной надеждой, что вымотав сегодня себя физическими нагрузками, тем самым обеспечит ночь, более спокойную, чем предыдущая.

***

Ракеш продолжал оставаться в офисе, пытаясь пробиться сквозь завесу тайны, окружающую установленные в доме камеры. Оторваться от этого занятия и осознать, что уже очень поздно, помог звонок из дома — слуги сообщили, что Тара закончила свои дела и покинула особняк. Ракеш посмотрел на часы и удивился, почему телохранители жены до сих пор не позвонили с сообщением, что занятия уже закончились, ведь он отдал ясное распоряжение — докладывать обо всех ее перемещениях. Снова тревога за Вику, немного приглушенная дневными делами, стала завладевать сознанием. Не долго думая, Ракеш набрал номер охраны.

— Почему от вас нет звонка? ведь я предупреждал, чтобы ставили меня в известность обо всех поездках, — стараясь скрыть волнение, напустился он на Кирана. — Все еще на заводе? Почему так долго? — спросил телохранителя, который при звонке хозяина отошел от Ниши, прервав неспешный разговор. — С Ракшесом? Хорошо, никуда не уезжайте, я сейчас буду, — Ракеш сбросил звонок и немного расслабился — Вика в безопасности. Он подхватил пиджак, захлопнул ноутбук, предварительно отключив позаимствованное у друга оборудование. Легко сбежал с лестницы, запрыгнул в спорткар и в сопровождении охраны помчался на завод.

Глава 46. Новые витки в паутине

Санджей и Айрин усталые возвращались домой после просмотра участков, в реальности оказавшимися не такими замечательными как в рекламе. Трескотня расхваливающих объекты риэлторов утомляла. Молодые люди, оба имея строительное образование, даже навскидку видели значительные недостатки в расположении участков, что делало их весьма неудобными для жизни.

— Давай поручим поиск агенту? — предложил Санджей, бросив косой взгляд на белеющий в полумраке точеный профиль невесты. — Так у нас будет больше времени друг для друга, — управляя автомобилем одной рукой, другой нашел тонкие пальцы девушки и сжал их, снимая усталость и посылая по своим венам и венам Айрин каскады искр, которые, множась и обгоняя друг друга, зажигали в глазах молодых людей яркий огонек нетерпения, а взгляд Санджея еще и приобрел сладкое, соблазнительное выражение, которому Айрин не могла, да и не хотела противостоять, — для ритуалов, — продолжал он. — Мне надоело ждать неизвестно чего. Завтра же поговорю с пандитом, пусть посмотрит благоприятное время. Пройдем эти несчастные семь кругов и зарегистрируем брак в суде.

— Ты этого хочешь? — прошептала Айрин. Воздух в салоне загустел и дышать стало практически невозможно. Казалось, что она глотает кусочки пламени, постепенно охватывающие ее всю.

— Больше всего на свете, — Айрин скорее почувствовала, чем услышала глухой и ставший еще более хриплым голос. Ладони покалывало от желания прикоснуться к Санджею, но она, стараясь выровнять дыхание, неимоверным усилием воли держала себя в руках. До дома было еще очень далеко…

***

— И он приехал, — прошептал наблюдающий из кустов за территорией конезавода парнишка, когда два автомобиля проехали под шлагбаумом. — Думаю, что эта информация заинтересует господина, но доложу ему обо всем сразу, — и он снова припал к окулярам.

— Виктория все еще с Ракшесом? — спросил Ракеш, выходя из авто. Он окинул взглядом телохранителя и Нишу, которые стояли рядом и разговаривали, а при его появлении, женщина быстро отошла.

— Она переодевается, — отозвался Киран.

— Брось это, — резко сказал Радж, а охранник поднял на него недоуменный взгляд. — Не смотри на меня так, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Твоя обязанность — охранять мою жену, а не флиртовать с ее тренером. Все твое внимание должно быть сосредоточенно на Виктории, и ты не можешь себе позволить отвлекаться от этого. Так что оставь это. Я сейчас не могу ее больше никому доверить, не разочаровывай меня, — говорил он негромко, но непререкаемым тоном.

Прервав воспитательную речь мужа, из строения выпорхнула Вика. Она уже успела принять душ и переодеться, а сейчас стояла в дверях, высматривая наиболее твердые участки земли, куда бы могла встать и не провалиться.

— Позовите Капура, — обращаясь к Нише, распорядился Радж. — Замостить въезд и площадку плиткой, — отдал он распоряжение, когда управляющий подошел.

— Будет исполнено, — с поклоном отозвался Ишан и вернулся к себе.

Вика продолжала топтаться в дверях, а Ракеш, закончив с указаниями, направился к ней. Когда подошел достаточно близко, Вика, заметив нерешительность Ниши, не знающей то ли ей оставаться, то ли идти домой, выдохнула и, напустив на себя беззаботный вид, обратилась к мужу:

— Я задержала Нишу и пообещала, что довезу ее до дома. Она живет где-то здесь, в деревне. Сказала, что недалеко.

Обернувшись через плечо, Ракеш недовольно посмотрел на Кирана. Ниша, заметив этот взгляд уже решила было не дожидаться, что скажет суровый господин, но ее остановил бархатистый мурлыкающий голос:

— Разумеется, довезем, но с трассы сворачивать не будем. Думаю, что до деревни Ниша сможет дойти сама. Если я правильно помню, то она расположена, чуть ли не впритык к дороге. Верно?

Ниша утвердительно покачала головой.

— Вот и решили, — резюмировал Ракеш и, подхватив жену на руки, понес к машине.

— Отпусти, я смогу дойти сама, ты меня позоришь, — шипела упрямица, но Ракеш ее не слушал. Убедившись в полной бесполезности протестов, Вика всмотрелась в сосредоточенное лицо мужа — его выражение не было ни игривым, ни расслабленным, скорее утомленным и жестким.

«Свидание разочаровало?» — горько подумала она, вспомнив кто был сегодня у них дома, и сама себя оборвала: «Меня это не касается, это его жизнь и его дело».

Но этими словами нельзя было остановить яд ревности и жгучую обиду, которые, растекаясь по венам и отравляя мысли, причиняли мучительную боль. Пытаясь с ней справиться, Вика только глубже вгоняла в ладони острые ногти — так как на Ракеша сегодня были планы, и Вика не могла позволить себе такую роскошь, как выпустить на свободу бушующее негодование.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 47. Семья Ниши

Когда Санджей и Айрин въехали во двор высотки, то едва держали себя в рамках приличий. Обнявшись, они вошли в вестибюль и замерли — около консьержа стояли женщины с ведрами, тряпками, плетеными корзинами и мужчина, нагруженный металлическими контейнерами. И мужчина, и женщины — все были в униформе прислуги дома Роев.

— Что вы здесь делаете? — сурово поинтересовался Санджей.

— Нас послала госпожа Чанда, — вышел вперед мужчина, женщины же постарались спрятаться за его спину от гневного взгляда молодого хозяина. — Она велела сделать уборку, забрать грязную одежду и принести ужин.

Щеки Айрин пылали возмущением от бестактности старушки и семейных споров, происходящих под блестящим от любопытства взглядом консьержа.

— Возвращайтесь обратно и передайте дади, что во всем этом нет необходимости. Мы прекрасно справляемся сами, — сквозь зубы процедил Санджей, стараясь сдержать гнев, волнами поднимающийся в душе и грозящий смести все на своем пути. В своей горячности он мог немедленно позвонить бабушке, чтобы в весьма резких выражениях разъяснить ее неправоту, но наблюдавшая за ним Айрин остудила вспыльчивого жениха, положив узкую ладонь поверх его сжавшихся в кулак пальцев.

— Они все поняли. Пойдем. Не будем устраивать представление для всех желающих, — тихо сказала она. Прекрасное настроение и предвкушение вечера наедине с любимым развеялось как дым. Подавленные, они поднялись в квартиру. Санджей еще старался разрядить обстановку, пытаясь шутить и заказав ужин в ресторане, чтобы не обременять невесту кухней, но, сам находясь на взводе, так и не смог поднять настроение Айрин.

***

Ниша вышла из машины, следовавшей за суровым господином и его женой и остановившейся у развилки, где от основного шоссе ответвлялась и убегала в сторону узкая второстепенная дорога, по которой едва мог проехать один внушительный внедорожник, а если будет суждено двум таким машинам встретились между высокими деревьями, окаймляющими кривоватую грунтовку, то они не смогут разъехаться и останутся там навсегда.

«Вот и развлечение будет местной ребятне», — посмеялась она над своими мыслями и уверенно зашагала к маячку светящихся теплым и родным светом окон дома, виднеющихся невдалеке. Там ее ждали…

Киран провожал худенькую и невысокую фигуру тоскливым взглядом. Очень хотелось задержаться и удостовериться, что Ниша благополучно добралась до дома, который, как сказала по дороге, видно было с шоссе. И Киран старался угадать — какие из мерцающих неярким светом окон ее: может быть вон те — с мягким розовым светом и силуэтом цветка на подоконнике, или те — где на светлых занавесках пляшут маленькие тени: «Наверное, дети шалят», — подумал Киран и вспомнил свою холостяцкую квартиру с минимумом необходимой мебели; тишиной, нарушаемой только звуками с улицы и работающим телевизором; нерушимый порядок, невозможный если дома есть дети; еду, заказанную в ближайшей кафешке, и Кирану очень захотелось, чтобы его кто-то ждал. Кто-то с теплыми, заботливыми руками, снимающими усталость долгого дня, с горячим ужином, за которым можно поделиться смешными историями и услышать в ответ тихий смех, перекрываемый звонкими голосами ребятишек.

Но женская фигура уже скрылась в темноте, а внедорожник, задержавшись не дольше, чем это было нужно чтобы Ниша вышла, последовал за авто хозяина.

Все это видел и внимательный наблюдатель, дожидающийся пока кортеж не скроется из вида. После этого он аккуратно въехал в деревню и, без труда определив заведение, где работники завода расслаблялись после трудового дня, направился к нему.

***

Ниша подошла к своему дому, открыла тихо скрипнувшую калитку невысокого заборчика из штакетника, выкрашенного бледно-зеленой краской, прошла по небольшому, заросшему травой дворику, поднялась на невысокое крыльцо и неслышно открыла дверь. Она окинула взглядом небольшую аккуратную гостиную — диван, укрытый сине-серо-желтым в крупную клетку пледом, был пуст; хотя папа любил в это время смотреть телевизор, его любимое кресло-качалка с потертыми подушками без хозяина тихо покачивалось под легким, задувающим сквозь окно ветерком, он же своим теплым дыханием колыхал небесно-голубую, ажурную, связанную еще мамой скатерть, свисающую с круглого стола; и неяркий огонек фитиля горящего в наполненной маслом лампаде, стоящей среди круглых махровых головок бархатцев у подножия статуэтки Матери-Богини в домашнем храме.

— Папа! — окликнула Ниша, заглянув и не найдя никого на кухне.

Со смерти мамы, отец очень сильно сдал и сейчас постоянно принимал сердечные препараты.

— Я здесь, дочка, — донесся голос из комнаты отца, куда он уходил, чтобы в тайне от дочери предаваться тоске по ушедшей жене. — Почему ты так задержалась?

Ниша вошла в его комнату — пожилой мужчина сидел на пуфе около окна и бережно перебирал листья стоящей на подоконнике китайской розы, которую, еще при жизни посадила его жена и мать Ниши. После ее смерти, отец забрал цветок к себе и сам за ним ухаживал.

— Папа, ты ужинал? Я сейчас согрею, — делая вид, что не замечает его настроения, отозвалась Ниша, а потом уже с кухни повысив голос, чтобы услышали в комнате, стала рассказывать: — Мне же дали новую ученицу — жену хозяина. Я учу ее сидеть на лошади. А еще у меня неожиданно появился дополнительный ученик, — со смехом продолжила она, надеясь заинтересовать отца, — ее охранник. Он всюду следует за девушкой. Ты знаешь… — Ниша повернулась, обращаясь к открытой двери комнаты, освещенной приглушенным розоватым светом маминого торшера, но отец уже стоял за ее спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Трудно тебе, наверное, приходится, и от меня никакой помощи, — обняв дочку за плечи сказал он. — Выдать бы тебя замуж, можно и умереть спокойно. Почему ты всем отказываешь? Ведь были такие хорошие предложения.

Ниша накрыла морщинистую ладонь отца своей твердой ладошкой.

— Папа, мне хорошо с тобой, зачем мне муж? — спросила она, вспомнив всех претендентов.

Действительно, когда Ниша вернулась домой ухаживать за больной мамой, и в деревне появилось новое лицо, отца завалили брачными предложениями, но она их все отклоняла, полагая, что не время, и отдавая все силы больной. Потом был траур и заболел папа. Время шло, о Нише стали говорить, что она слишком задается и предложения перестали поступать, но она о них и не жалела — в деревне не было никого, ради кого можно было расстаться с независимостью. Нише вполне хватало общества отца, когда он не грустил, лошадей и учеников, а вот сейчас еще и появился Киран… Мысли Ниши против воли постоянно возвращались к высокому охраннику.

— Неправильно это, дочка. У каждой женщины должен быть муж, который о ней позаботится. Как я могу спокойно умереть, зная, что отставляю тебя совсем одну?

— Вот и не торопись, — отрезала Ниша и вернула разговор к работе. — Так вот, моя ученица. Муж с нее пылинки сдувает, чуть не ковер расстилает под ее ногами, чтобы не ступала на пыльную землю. Ты знаешь, я думала, что она капризная неженка, которая боится лошадей или рассчитывает, что они встанут перед ней на колени и будет бросать грязное животное там, где с него спешится. Но она оказалась совсем другой — внимательной, сосредоточенной, старательной и нашла общий язык с одним из наших самых строптивых жеребцов, от которого стонет половина конюхов. И самое поразительное — даже поразительнее того, что подружилась с Ракшесом — она не боится грязной работы и сама почистила после себя кобылу, а потом и жеребца, — она рассказывала и выкладывала еду на ткхал — каждое блюдо в отдельную, стоящую на подносе мисочку.

— Понравилась, значит, ученица? — спросил отец и, положив на подносы роти, понес еду в гостиную. — А что за ученик? Он понравился? — вокруг черных глаз собралась сеточка морщинок, и полные губы сложились в добрую улыбку.

— Он тоже старается, — пытаясь выглядеть беззаботной, ответила дочь. — Но видно, что не доверяет коню. Ты сегодня принимал лекарства? — увела Ниша разговор в безопасное русло.

Глава 48. Уроки стрельбы

Незнакомый парень вошел в бар, где отдыхала мужская часть жителей деревни. Посетители сидели кто во дворе на длинный топчанах, кто в помещении за столами, пили пиво или чай и разговаривали между собой, сетуя на жизнь, жен, детей, дороговизну и сурового Капура.

Незнакомец присел у барной стойки и заказал пиво. Через несколько обшарпанных табуретов от него, понурившись над неопределенного цвета и состава пойлом, сидел молодой парень. Одной рукой он подпирал подбородок, а второй — периодически взбивал свои и без того растрепанные черные вихры. Чужак заказал пиво и для него. Подняв в воздух бутылку, он повернулся к соседу и сделал вид, что чокается.

— Не люблю пить один, — пояснил он и отхлебнул пенящийся напиток. Вихрастый ответил тем же.

Немного погодя, он подсел к угостившему.

— Привет, меня зовут Базу. Ты же не местный? Что здесь понадобилось?

— Я Сунил, — представился чужак. — Узнал, что здесь есть конезавод. Я учусь в ветеринарном и хотел бы здесь стажироваться.

— Мечтатель, — хмыкнул Базу. — Чтобы тебя взяли, надо очень попотеть. И раньше было непросто устроится, а сейчас еще и эта девчонка. Вообще с ней всех на голову поставили. Да еще и этот коняга, надоели все! — Парень стукнул бутылкой о стойку. — На мне же живого места от него нет. Хочешь посмотреть? — он стал задирать линялую темно-синюю футболку.

— Сложный конь? — посочувствовал Сунил. — Что, совсем никак не устроиться? Я слышал, что здесь очень хорошие лошади. Не ветеринаром, хоть простым рабочим, потом покажу себя, может подпустят и к животным? Можешь что-нибудь посоветовать?

— Да я же говорю, как эта девчонка появилась, все как с ума посходили! — со злостью прошипел Базу. — Все для нее. Лучшая марвари — для нее, этот демон — для нее. Жаль, что он ее не приласкал копытом.

— Что за девчонка такая и почему ты не нее так злишься? — поинтересовался Сунил и заказал еще пива для себя и собеседника.

— Жена хозяина. Только вот убей меня, но нет у Капура жены. Наверное, внебрачная дочь. И сейчас он ее повесил на всех конюхов — ублажай ее, слова поперек не скажи, со скотиной этой бережно обращайся! — парень все больше входил в раж.

— Кого это ты так поносишь?

— Так, говорю же — конь! Житья никому не дает, а девчонка в нем души не чает и грозится еще, что мне мало не покажется, если буду плохо с ним обращаться. Да я бы вообще не видел ни ее, ни этот завод!

— Устрой себе отпуск, а я за тебя поработаю, — тут же предложил находчивый Сунил. — Если будет не хватать рабочих рук, может руководство станет более сговорчивым. Я не боюсь ни заносчивых девчонок, ни упрямых лошадей. Я, даже, могу заплатить тебе за это время, чтобы ты не был в убытке — деньги не проблема. Мне нужны опыт и стажировка на таком вот заводе, у лошадей с которого хорошая репутация.

— А ты не хочешь испортить лошадей? А то с меня шкуру спустят, — осторожно поинтересовался Базу. Он готов был уже согласиться — слишком соблазнительным выглядело предложение отдохнуть, да еще и деньги за это получить, но страх перед строгим управляющим был сильнее.

— Ты что?! Нет, конечно! — принялся заверять Сунил. — Я люблю лошадей и ни за что не причиню им вред. Мне просто нужен опыт. Договорились?

— Договорились! — Молодые люди ударили по рукам и условились, что Базу завтра позвонит на конюшню, скажет, что заболел, а вместо него придет кузен.

Закончив дела в деревне и довольный, что задание господина удалось исполнить, Сунил направился на юго-восток города за дальнейшими, более подробными инструкциями.

***

Ракеш в сопровождении охраны заехал во двор особняка. Он вышел сам и помог выйти жене. Сначала Вика хотела пренебречь поданной рукой и с высоко поднятой головой самостоятельно выйти из низкого авто, но, немного поразмыслив и вспомнив планы на сегодняшний вечер, позволила себе помочь.

Ракеш с удивлением почувствовал, как тонкие пальцы скользнули в его на автомате протянутую раскрытой ладонью вверх руку.

«Ее подменили на заводе?» — спросил сам себя. — «Пожалуй, правильно сделал, что настоял на уроках верховой езды. Чистый воздух, природа и общение с лошадьми пошли ей на пользу», — думал он, искоса наблюдая за женой и отмечая ее порозовевшие щеки, блестящие глаза и растрепавшиеся локоны, обрамляющие нежное лицо пышным, мягким, будто подсвеченным закатным солнцем, облаком.

— Как прошло занятие? — поинтересовался Ракеш.

— Отлично! — отозвалась Вика и повернулась к мужу. Только сейчас она его увидела по-настоящему — на заводе, да и в машине, было слишком темно, чтобы как следует рассмотреть, а сейчас Вика, стараясь делать это незаметно, изучала Ракеша. Было невероятно, но он стоял перед ней в том же самом костюме, в котором утром приехал в офис. Успев немного узнать мужа за то короткое время, что они жили под одной крышей, Вика никак не могла себе это объяснить, кроме как тем, что Ракеш не покидал кабинет и не заезжал домой, а, значит, и не виделся с Тарой…

— Я сейчас освежусь и будем ужинать. Ты, наверное, проголодалась после занятий? — глянув на жену, Ракеш наткнулся на ее пытливый взгляд. — Что? — спросил он. — Какие-то проблемы? Ниша слишком резка?

— Нет, все прекрасно. Ниша отличный тренер. Все объясняет очень понятно, а Решми — замечательная, послушная лошадь. Я тоже переоденусь и спущусь, — заявила она и побежала по лестнице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Помня о планах на вечер, а также о том, как воздействуют на нее близость и прикосновения мужа, одеваясь после душа, Вика остановила выбор на плотном спортивном костюме с широкими брюками и объемной толстовкой, надеясь отгородиться тканью от всепоглощающей притягательности Раджа.

Когда она спустилась в столовую, Ракеш уже был там, в свободной тонкой лавандовой рубашке с широким воротом и серых брюках из плотного хлопка.

— Ужин сейчас подадут. Ты не заболела? — спросил он, охватив взглядом хрупкую фигурку в спортивном костюме. И едва Вика села на стул, как на ее лоб легла смуглая ладонь, проверяя нет ли жара.

— Со мной все в порядке, — упрямица вывернулась из-под обжигающей кожу руки. — Просто немного устала, — она нехотя ковырялась в тарелке с салатом. Желудок сосало от голода, и одновременно мутило от волнения. Было страшно от незнания того, чем закончится сегодняшняя авантюра, но рискнуть было необходимо. Запертый сейф в тире не давал покоя и, только заглянув в него, Вика могла двигаться дальше в поисках документов. — У меня есть еще одна просьба, — не желая звоном вилки о тарелку показывать, что у дрожат руки, Вика положила прибор и, взяв из корзинки булочку, принялась отщипывать кусочки и складывать в тарелку, а Ракеш поднял на жену вопросительный взгляд. Юная авантюристка же, вздохнув поглубже в последней попытке успокоиться, продолжила: — Ты когда-то обещал научить меня стрелять, я хочу сегодня.

Первое, что почувствовал Ракеш после просьбы поганки, кроме ностальгии о прошедших временах, когда они могли поддразнивать друг друга и играть в опасные игры, была паника. В голове начали метаться тревожные мысли, что произошло такого, из-за чего не боящаяся ничего, кроме уколов, Вика заговорила о желании иметь навык в стрельбе.

«Прибью», — мелькнуло на краю сознания решение, когда Ракеш подумал о том, что телохранитель не сообщал ни о чем подозрительном или угрожающем жизни девушки.

— Зачем тебе это? — поинтересовался он. — Произошло что-то, что я должен знать?

— Нет, — распахнула глаза Вика, — что может произойти? Ты обещал, что научишь. Мне интересно. И я решила воспользоваться случаем и научиться.

— Надеешься избавиться от меня? Ты же не думаешь, что я доверю тебе боевое оружие?

Сообразив, что Ракеш имеет в виду, Вика сначала изумленно хлопнула ресницами, а потом обиженно надулась.

— Забудь, я передумала, — бросила она и, стряхнув с пальцев крошки, поднялась из-за стола, чтобы уйти к себе и переодеться для бассейна, но на запястье сомкнулись сильные пальцы.

— Пойдем, научу. Но ты должна меня во всем слушаться.

— И не боишься? — насмешливо прищурилась Вика.

— Глупо жениться, чтобы потом бояться жену, — усмехнулся Ракеш. — Постараюсь не терять бдительности.

Молодые люди спустились в тир — большую комнату с упругим полом и звукоизоляционным покрытием на стенах. Вика нетерпеливо осмотрелась — очень хотелось заглянуть в сейф, но Ракеш не торопился его открывать.

— Сначала, разомнись, — звукопоглощающие стены придали голосу новое звучание — глубокое, мягкое и проникновенное. Ракеш подошел к жене со спины и скользящим движением поднял ей руки над головой.

— Что ты делаешь? — попыталась отшатнуться Вика. — Мы учимся стрелять или делаем зарядку? — но муж держал ее крепко и не позволил отстраниться.

— Ты обещала слушаться, — напомнил он, а прерывающееся дыхание, щекотало шею и заставляло трепетать легкие завитки. — Это необходимая подготовка для новичков. Поможет расслабиться и сделать мышцы более мягкими и послушными. — Ноги шире, — колено Раджа, раздвигая, протиснулось между стройных бедер, и Вика поблагодарила наитие, подтолкнувшее ее надеть длинные брюки, а не короткие шорты, так как даже такое прикосновение заставило сердце пуститься галопом, а что бы было, коснись мужских брюк обнаженной кожи…

— Выдохни, — Ракеш откашлялся, почувствовав как садится голос от умопомрачительной близости девушки, и слегка надавил на одну из ее сведенных над головой рук, побуждая наклониться. Потом, когда Вика медленно выпрямилась — на другую. Следом наступила очередь выпадов, поочередно на каждую ногу, и только после того как жена растянулась, Ракеш подошел и открыл сейф.

Сделав вид что интересуется оружием, Вика подошла ближе и рассматривала грозное содержимое. На самом же деле — искала конверт с досье. Уловив дыхание за спиной, Ракеш обернулся, перехватил заинтересованный взгляд жены, перебегавший со стеллажа на стеллаж, и усмехнулся в душе — сопоставив тихие шаги по ночам и интерес Вики к сейфу, Ракеш разгадал ее намерения.

«Ну что же, ты сама напросилась. Значит, будешь учиться», — подумал он и достал один из травматических пистолетов с длинным, удобным для обучения стволом.

— Здесь, кроме оружия ничего нет, — сказал Ракеш, закрывая сейф. — Я хорошо храню свои секреты. Не передумала учиться?

— Нет, — не подавая виду, что поняла смысл слов мужа, тряхнула головой Вика.

Сначала Ракеш показал как заряжать оружие, а также, как снимать и ставить на предохранитель. После чего Вика должна была повторить это все сама, без ошибок. Если же она ошибалась или забывала следующее действие, то Ракеш, наблюдая за ней из-за спины, без доли сомнения подходил ближе и положив руки поверх рук жены, помогал, скользя и поглаживая пальцами ее кожу, негромко пояснял на ухо, в чем она допустила ошибку.

И чем чаще Ракеш помогал, тем чаще ошибалась Вика, теряя сосредоточенность от его прикосновений. Он подходил так близко, что Вика спиной касалась его груди, а ягодицами — бедер. Она чувствовала, что невинное обучение, не такое уж невинное и балансирует на грани, грозя стать обучением немного другого и более чувственного характера. А Ракеш, уже обняв за талию, развернул ее и поставил так, что правая нога оказалась выдвинута вперед, а левая стояла по диагонали за ней.

— Шире, — услышала Вика бархатный голос и колено мужа, снова оказало между бедер, заставляя ее дрожать, — ноги на ширину плеч и не нервничай.

Ракеш стоял вплотную к Вике, чтобы она сохраняла правильную стойку, чувствовал ее трепет от своих прикосновений, и это было приятно. Он вложил оружие в ее правую руку и помог придать правильное положение — локтем вниз. Пультом установил мишень на расстоянии двадцати пяти метров от стрелка и поднял руку жены на уровень глаз, негромко поясняя на ухо как правильно целиться.

— Дышим вместе, — услышала Вика над ухом чарующий голос и невольно стала приноравливаться к ровному дыханию мужа, ориентируясь на то как в спину впечатываются твердые мышцы груди. Когда дыхание молодых людей слилось в одно, Ракеш начал считать: — один, два, не дыши, — Вика послушно затаила дыхание, теснее прижимаясь к мужу. Она чувствовала, что не дышит и он, только голос отдавался легкой волнующей вибрацией, так как Ракеш снова начал считать: — Один, два, три… — и когда досчитал до пяти, шепнул: — почувствуй сердце и после очередного удара мягко нажимай на спуск.

Вика не ощущала свое сердце, но зато сердце мужа отзывалось в ней, и казалось, что оно бьется за них двоих, будто объединившись, их сердца бились с удвоенной силой, которую чувствовали и он, и она. Без труда поймав промежуток между двумя сильными ударами, Вика надавила на спуск и вздрогнула от звука выстрела и отдачи оружия, заставившей ее отступить назад и еще крепче, хотя, казалось, что это уже невозможно, прижаться к Раджу. Когда она немного оправилась от неожиданности, то посмотрела на мишень и увидела отметину от пули недалеко от центра.

— У меня получилось, я попала! — развернувшись к мужу, Вика запрыгала от восторга и преисполнившись ликованием, обняла его за шею. Ракеш, автоматически, обхватил ее за талию, прижимая к себе. Толстовка поднялась, и его ладонь легла на обнажившуюся спину, чувствуя шелковистую гладкость лилейной кожи.

— Конечно, получилось. Ты способная ученица, — стараясь совладать с бушующими и вырывающими из-под контроля желаниями, Ракеш выпустил жену из объятий. — Теперь, попробуй сама.

Очнувшись, Вика отступила, повернулась к мишени и снова попробовала встать в стойку. Спине было странно и неуютно прохладно не чувствовать надежной опоры. Ритм сердца, который так четко чувствовался рядом с мужем, постоянно сбивался и был еле заметен. Вика несколько раз пыталась затаить дыхание, но постоянно сбивалась, пропуская очередной удар. Наконец, поймав, как ей показалось, паузу, Вика нажала на спуск, но пуля просвистела намного выше цели, даже не задев ее.

— Но почему? — жалобно спросила она, повернувшись мужу, который, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди, насмешливо на нее смотрел.

— Ты подняла ствол вверх, заранее компенсируя отдачу. Попробуй еще раз. Нажимай плавно, излишне не напрягая руку.

Вика увереннее встала и теперь уже следила не только за дыханием и сердцебиением, но и за рукой, стараясь не дергать кистью. Сосредоточенность и отрешенность, не нарушаемые отвлекающей близостью мужа, сделали свое дело, Вике почти удалось повторить первый результат.

Позволив жене еще немного потренироваться, чтобы закрепить успех, Ракеш весело поинтересовался:

— Продолжишь завтра? — приподнятое настроение Вики передалось и ему. Ее радость стала его радостью, ее победа — его победой. Молодые люди оба забыли о цели, которую преследовала Вика, настояв на уроках. Они с удовольствием отдавались процессу. Вдвоем им было спокойно и уютно. Вика с полуприкосновения понимала, что хочет от нее муж и продолжала его движение. Они будто стали одним слаженно работающим организмом. Прерывать идиллию взаимопонимания не хотелось. Хотелось продлить воцарившееся перемирие, сохранить доверительный уют объятий, но проснувшееся со словами мужа упрямство уже поднимало в голову, требуя быть от Раджа как можно дальше, пока нежность его рук и собственные желания, окончательно не вскружили голову, и Вика не совершила ничего такого, после чего не будет пути назад.

— Да, я еще не плавала, — она сунула оружие в руки мужа и, как ошпаренная выскочила из тира. Торопливо переодевшись, Вика вихрем пронеслась по лестнице и исчезла в прозрачной, голубоватой воде бассейна.

Ракеш же, почистив оружие и убрав его в сейф, направился в спорт зал — успокоиться требовалось и ему, а видеть любимую девушку, обнаженной в бассейне было уже выше его сил и самообладания. И, чтобы не сорваться и не наломать дров раньше, чем упрямица сама к нему придет, сама решит, что готова, Ракеш усмирял разбуженный огонь желания на беговой дорожке.

Уже готовясь ко сну, он услышал тихие шаги, проследовавшие в соседнюю комнату. Через некоторое время, понадобившееся упрямой поганке чтобы переодеться, Ракеш снова услышал, на этот раз удаляющиеся, шаги.

«Она так и не оставила идею найти документы», — подумал он. — «Надо будет отдать распоряжение, чтобы на ночь оставляли для нее фрукты».

Глава 49. Мирное утро

Наступившее утро и звонок будильника выдернули Вику из полусна-полубреда. Прошедшая ночь мало чем отличалась от предыдущей — купание в бассейне и последующие шпионские поиски несильно остудили кровь, кипящую после обучения стрельбе с волнующими, полными потаенного, чувственного подтекста прикосновениями Ракеша; тихим, мурлыкающим и отзывающимся в каждой клеточке тела голосом. Сон, заставлявший Вику вскакивать с испариной и колотящимся в горле сердцем, в эту ночь был одним и тем же — до ужаса яркий, красочный и до дрожи реалистичный. Настолько реалистичный, что проснувшись утром, Вика невольно осмотрела себя в зеркале — нет ли ожогов от легчайших, но обжигающих прикосновений крылышек огненных бабочек, которые кружили вокруг и оставляли на коже пылающие следы.

Ожогов Вика, конечно, не увидела, но ее тело — молодое, стройное, подтянутое и переполненное негой снова поднимало бунт против диктата разума и упрямства, требуя, чтобы его желания тоже принимались во внимание.

— Сколько еще мне будут сниться такие сны? Сколько я еще смогу их выдерживать? — спрашивала себя Вика, расчесывая влажные волосы.

— Пока не сдашься, — ехидно отвтеило тело.

— А ты молчи! — прикрикнула на него Вика. — Чертов Радж. Даже во сне не дает покоя. Хотя, какой сон, я опять практически не спала. И чего достигла, настояв на этом идиотском обучении? В сейфе все равно кроме оружия ничего нет. Хорошо он хранит свои секреты, — вспомнила она слова мужа, и расческа замерла, запутавшись в волосах, — и где же ты так хорошо хранишь секреты? Не там ли, где можешь сам за ними присматривать?

Вика выпутала из локонов расческу и, дрожа от нетерпения, чтобы день поскорее закончился, можно было вернуться после занятий домой и пробраться в спальню мужа, стала натягивать то самое оранжевое платье, в котором первый раз была у Роев, но очередная мысль заставила похолодеть:

«Что если Ракеш проснется, когда я буду осматривать его спальную? Что он подумает? Ведь я же говорила, что ни при каких условиях не переступлю порога его комнаты. И, что намного важнее, что он сделает? Смогу ли я еще раз выдержать его близость, его прикосновения и не поддаться искушению, соблазну послать к черту все принципы и уступить себе, уступить ему… Стоп!» — сказала себе Вика, сообразив до чего она додумалась. — «Ты должна это сделать и не имеешь права отступать. Вспомни, что он сделал. Радж должен получить урок и усвоить, что у него нет права играть чужими судьбами и жизнями. Все просто — надо быть предельно сосредоточенной и осмотрительной», — уговаривала себя и не верила, вспомнив реакцию Ракеша на попытку ослабить ему галстук. Тогда она оказалась пришпиленной к дивану, как бабочка к холсту, до тех пор, пока Ракеш не соизволил ее освободить. По телу волной пробежала судорога. «Ты играешь с огнем», — сказала себе Вика. — «И не с одним», — угрюмо напомнило тело. — «Но я должна это сделать. Если документы в его комнате, я должна их найти», — чуть не плакала Вика, сама себя загнав в ловушку.

Занятая столь интересным разговором, она совсем потеряла счет времени и очень удивилась, когда в дверь, заставленную помимо пуфа еще и банкеткой от косметического столика, раздался стук и послышался голос мужа.

— Вика, ты сегодня едешь в офис? Если передумала, можешь остаться дома, отдохнешь. Или спускайся к завтраку. Голодная ты не поедешь.

— Уже спускаюсь, — услышал Ракеш голос жены и улыбнулся, когда следом за ним последовал и звук отодвигаемой мебели — упрямая ведьма не забыла вторжения на свою территорию.

«Неплохо», — усмехнулся он. — «Чем больше будет обо мне думать, тем быстрее осознает, что это ее судьба, а убегать от себя — занятие бесперспективное».

Солнечным лучиком Вика спорхнула с лестницы и опустилась на стул напротив аквариума. Благодаря услужливому персоналу, перед ней немедленно материализовались стакан сока, чашечка ароматного кофе и блюдо с нарезанным тонкими ломтиками пармезаном. Вика пила обжигающий напиток с солоноватым сыром и притворяясь, что наблюдает за рыбками, за тем, как их яркие, словно крылья райских птиц, плавники мягко колышутся в подсвеченной неоном воде. На самом деле, стараясь делать это незаметно, она смотрела на мужа — хмурый, он тоже производил впечатление невыспавшегося человека, но внешний вид был как всегда безукоризненным. Внимательные глаза Вики не уловили ни малейшего намека на небрежность в идеальном костюме Ракеша, прическе, лежащей волосок к волоску, движениях, не утративших обычной изысканности и изящности. Снова, зачарованная, она не заметила, как перестала есть и затаила дыхание, зато это не ускользнуло от внимания Ракеша, тоже ловившего малейшее движение жены.

— Твой кофе остынет, — услышала Вика голос мужа и, вздрогнув, вернулась к реальности. — О чем задумалась? Чему бы еще научиться? Помниться, ты хотела научиться нырять. Могу устроить, — она вскинула на Раджа вопросительный взгляд — он серьезно или шутит? Бассейна с ним она точно не выдержит.

— Нет. Думаю об уроках Ниши и о Ракшесе. Хочу поскорее на него сесть, — сказала Вика полуправду.

— Без меня даже не думай на него садиться. Я еще поговорю с Нишей, когда ты будешь к этому готова. Пойдем? — спросил Ракеш, откладывая салфетку из голубого льна, после того, как промокнул губы. Вика с готовностью вскочила со стула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 50. Новое выступление Чанды

Из сладкого утреннего сна Санджея и Айрин выдернул настойчивый звонок в дверь. Вчера вечером, несмотря на подпорченное выходками дади настроение, Айрин взяла себя в руки и не стала портить Санджею остаток дня, а после ужина, окончательно исправившему состояние духа, решила показать наброски будущего дома. Поскольку просмотром и обсуждением они занимались в спальне, то вскоре переключились на более интересное и требующее значительной самоотдачи времяпрепровождение.

— Спи, — шепнула Айрин и аккуратно сняла со своего плеча руку жениха, накинула легкий васильково-синий хлопковый халатик с запахом под пояс и пошла открывать дверь.

Не понимая кто и зачем пожаловал в столь раннее время, встал и Санджей. Пока он надевал домашние брюки и футболку, Айрин уже успела открыть дверь и была буквально отброшена стремительно вошедшей дади. Следом за ней шли Нирав и Канти. Канти несла большую плетеную корзину с неизвестным содержимым, а Нирав сгибался под тяжестью гипсового изваяния.

Пройдя в гостиную, Чанда по-хозяйски осмотрелась.

— Дади, что ты здесь делаешь? — выходя из спальни и приглаживая взъерошенные волосы, жестко спросил Санджей.

Чанда окинула недовольным взглядом Айрин в коротком халатике, тонкая ткань которого беззастенчиво обрисовывала все контуры ее тела, и внука, по всей видимости только что вставшего с кровати.

— Твоя, так называемая невеста, всегда встречает гостей в таком виде? — не скрывая презрения, ядовито спросила дади. — Она не могла бы одеться более прилично?

— Меня вполне устраивает ее вид, а гости, как правило, предупреждают о визите, — возразил Санджей. — Раз уж пришли без предупреждения и приглашения, то не мешает и тебе, дади, вести себя более прилично, как и положено гостье, — ледяным тоном отрезал он и взял невесту за руку. — Айрин — не «так называемая невеста». Скоро она официально станет моей женой, — Санджей приготовился к протестам бабушки, но она только мило улыбнулась.

— Конечно, сынок, для этого я и пришла. Как знала, что у вас здесь нет храма. На Ват Савитри Пурниму я беру их под свое покровительство, но ведь еще впереди Карва Чот, и вообще, каждая жена, а ты ее считаешь своей женой, должна хранить мужа и домашний очаг, а для этого в домашнем храме всегда должна гореть лампада и лежать подношения. Не мешайтесь.

Санджей только успел перехватить Айрин, как пролетевшая дади, едва не сбила ее с ног.

— Это передвинь сюда, а это сюда, — командовала Ниравом Чанда. — Что стоишь, дорогая, расстели здесь покрывало, а ты, сынок, поставь на него стол. Вы тоже не сидите, как истуканы, — обратилась она к молодым людям, которые, сидя на диване, озадаченно смотрели на ее метания, — идите, приведите себяв порядок. Проведем у вас первое богослужение.

— Неужели дади оттаяла? Что с ней происходит? Я не понимаю, — сказал Санджей, когда он и Айрин скрылись за дверями спальни под прожигающим спины взглядом старушки.

— Что за Савитри Пурнима? — спросила Айрин, еле сдерживая слезы от беспардонного вмешательства дади в их размеренную спокойную жизнь. Она сама не понимала почему, но в последнее время стала очень обидчивой. Если раньше всегда могла держать себя в руках, то теперь любая мелочь расстраивала и вызывала слезы.

— Ты плачешь? — повернулся Санджей. — Не стоит. И не обращай внимания на слова дади. Пусть делает, что хочет. Меньше будет цепляться. Скажу по секрету — скоро нам предстоит небольшое путешествие и возможность отвлечься.

— Путешествие? Куда? — глаза Айрин заблестели.

— Это же сюрприз, — Санджей хитро прищурился. — Потом узнаешь, а сейчас — в душ, — он поцеловал ее в шею и повел в ванную.

— Вместе?! — изумилась Айрин.

— А то! — заговорщицки сказал Санджей и запер дверь.

Когда, уже одетые молодые люди вышли из комнаты, в гостиной все было по-другому — обеденный стол стоял у стены на расстеленном ярко-красном покрывале. На столе стояла статуя слоноголового бога Ганеши, а перед ним была зажженная лампада и лежали цветы, фрукты и сладости.

— Давайте, давайте, поторопитесь. Уже давно настало время молитвы, а вы все копаетесь, — командовала Чанда. — Дочка, — обратилась она к Канти, — возьми аарти. Айрин, пока нельзя этого делать, ведь она же не настоящая жена и невестка. Только когда станет женой Санджея, с благословения старших, ей будет доверена эта почетная миссия — совершать молебен, — не скрывая удовлетворения, сказала то, ради чего все и затевалось.

— Правда? — спросил Санджей. — А я, как внук, имею право провести службу? Канти передай его мне, пожалуйста.

Хитро улыбнувшись и переглянувшись с мужем, Канти передала племяннику многоярусный поднос со множеством горящих огоньков.

— Айрин, — позвал Санджей невесту, — положи руку поверх моей.

— Нет! — воскликнула дади и загородила собой стол. — Я не позволю вам совершать грех. Только пары, соединенные священным огнем, могут вместе держать аарти! Не навлекайте несчастья на нашу семью! Я сама, как старшая, проведу службу! — и старушка остервенело начала вращать освещенный огоньками поднос. — Ну вот, теперь можем и позавтракать. Дорогая, накрывай на стол, — обратилась дади к Канти, когда все молитвы были произнесены. — Айрин, дочка, только невестка имеет право заходить на кухню, чужим туда вход запрещен. Когда станешь женой Санджея, тоже сможешь для него готовить, а пока, я буду вам передавать еду. Запоминай все, что я тебе сейчас говорю. А в пятницу, прямо с утра, приходи к нам домой — будем готовиться к молитве. Я и жену Ракеша позвала. Будет очень весело, — щебетала старушка, будто не замечая тяжелого молчания, воцарившегося за низким кофейным столиком, на котором был накрыт завтрак.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Дади, не стоит так утруждаться с приготовлениями обедов и ужинов. Айрин у себя дома и имеет право ходить куда захочет и когда захочет или не ходить совсем. Тебе мало собственного дома, чтобы там распоряжаться?

— Сынок, — Чанда сокрушенно покачала головой, — я же только ради вас стараюсь. Девушка непривычна к нашим порядкам. Ей надо многое узнать, прежде чем войти в нашу семью. Так и пусть узнает постепенно.

— Она уже часть семьи. Моей семьи! — вставая, сказал Санджей. — Если кого-то что-то не устраивает, то мы никому не навязываем свое общество. Дади, извини, но мы опаздываем на работу. Позволь тебя проводить, — он подошел к двери и приглашающе ее открыл.

А Чанда, увидев, что несмотря на старания внука защитить противную иностранку, настроение той испорчено, с чувством полностью выполненного долга покинула квартиру.

— Не принимай близко к сердцу и не позволяй свекрови портить тебе настроение и мешать вашему счастью, — тихо проговорила Канти, проходя мимо Айрин и положив ей на щеку мягкую ладонь.

— Сколько это еще будет продолжаться? — слезы все-таки брызнули из глаз Айрин, когда обняв жениха, спрятала лицо на его груди. — Почему она не оставит нас в покое, почему врывается к нам?

— Почему врывается, с этим надо еще разобраться, — жестко произнес Санджей, нежно гладя любимую по волосам. — Потерпи еще немного. Скоро мы уедем дня на два-три. Потом поженимся, и у дади больше не будет повода портить тебе нервы. А землю будем искать подальше от дома. Хорошо? — спросил он, обхватив ладонями лицо невесты. Заглянул в синие, омытые слезами глаза и поцеловал соленые дорожки на нежных щеках. — Ей никогда не разлучить нас.

Глава 51. Планы на поездку

В офисе все было как и всегда — Айрин и Лалит делали вид, что Вики не существует, только братья заперлись в кабинете Санджея, пригласив туда же Анила, и что-то обсуждали, вызывая у девушек недоумение.

— Ты взял на себя подготовку поездки, — говорил Ракеш Анилу, расхаживая по кабину брата, — как успехи? Я хочу, чтобы мы успели в Дели до вечера пятницы. Предстоит очень важная встреча, а девушек на это время надо чем-то занять, чтобы было не скучно. Полагаю, что немного развлечений всем не помешает.

— Да! — воскликнул Анил, и его глаза блеснули энтузиазмом. — Поскольку Санджей настаивает на автомобилях, а до Дели путь неблизкий, предлагаю выехать в ночь с четверга на пятницу. По дороге будем проезжать мимо двух городов. Там можно остановиться, размяться и в пятницу достигнем Дели. Там опять можно погулять, пока Ракеш решает свои дела, и вечером обратно той же дорогой. Таким образом попадем прямо на вечеринку по поводу годовщины компании. Кстати, как идет подготовка? — он повернулся к старшему кузену.

— Ей занимается Тара, так что не вижу никаких затруднений. Она прекрасный специалист. Хорошо, что напомнил. Вы не против, если пригласим Майкла? У нас с ним сейчас тесное сотрудничество. Будет новое лицо среди намозоливших глаза, ну и, конечно же Тара, как организатор, тоже будет, — Ракеш обвел братьев вопросительным взглядом, а те, не имея ничего против, лишь пожали плечами. — Кстати, а почему не хочешь самолетом? Ведь намного быстрее, и девушки смогут больше времени провести в городе, а не в дороге, — спросил он Санджея.

— Сейчас сезон дождей, — спокойно пояснил Санджей, совсем не желая, чтобы Ракеш догадался о его подозрениях, — может быть нелетная погода, могут задерживать самолеты. Лучше провести время в дороге, хоть и в машине, чем томиться в аэропорту или кружить над городом, если не будут давать посадку.

— Ничего страшного. Мы с Санджеем можем менять друг друга за рулем, — жизнерадостно предложил Анил.

Лучше каждый езжайте на своей машине, я возьму водителей, — внес свое предложение Ракеш. — А чем будем заниматься во время остановок?

— Так ведь, сюрприз, — рассмеялся Анил, и братья принялись дальше обсуждать детали поездки, закончив только к обеду.

***

Вике на этот раз не удалось сбежать из офиса, поскольку муж повел ее в кафе, намереваясь лично проконтролировать, чтоб упрямица поела. Там же, за соседними столиками расположились и две остальные парочки. Лалит, вцепившись в Анила, старалась выведать, что они все утро обсуждали, а он, отшучиваясь и отнекиваясь на расспросы, обещал приятный сюрприз.

Санджей с Айрин пребывали наедине в своем и только своем мире, где не было гомонящих людей, не было дади с ее досаждающими визитами. Этот мир принадлежал только им.

— После обеда проведу небольшое совещание по предстоящему проекту и сбежим из офиса, — заговорщицки шепнул Санджей, и его глаза лукаво сверкнули, а на губах появилась та самая хитрая ухмылка, от которой сердце Айрин сжалось и, казалось, остановилось. За этой улыбкой и вспыхивающими теплыми огоньками карими глазами, она готова была идти на край света, не спрашивая зачем. — Поедем к пандиту. Я не шутил, когда сказал, что поженимся несмотря ни на что. А на обратном пути заедем в пару мест, посмотрим участки. Согласна? — не обращая внимания на окружение, он взял узкую кисть невесты и поднес к губам. Целуя нежные пальцы, Санджей вопросительно смотрел в блестящие, как гладь чистого лесного озера под летним ясным небом, глаза Айрин.

— К пандиту? Сейчас? Так сразу? — ее голос прерывался от горячих волн, рождаемых прикосновениями жениха. Обгоняя, а, временами, захлестывая друг друга, они разбегались по всему телу.

— Только подберем дату свадьбы. К черту все ритуалы. Я хочу быть твоим мужем. Пройдем только семь кругов. И зарегистрируемся в суде. Ты же не против? — спрашивал Санджей, обдавая похолодевшие пальцы теплым дыханием, отчего к волнам присоединились мурашки, и Айрин указательным пальцем второй руки провела прохладную дорожку по щеке любимого, не замечая стоящую перед ней тарелку с нетронутой едой.

— Разумеется, нет. Ты же знаешь, что мне не важны все эти ритуалы. Я всего лишь хочу, чтобы мы были вместе, и никто не вставал между нами, — еле слышно прошептала она.

— Никто не сможет встать между нами. А теперь ешь. Еще много дел, — Санджей неожиданно перешел с нежного воркования на суровый тон.

***

Ракешу и Вике тоже было о чем поговорить.

— После обеда я уеду в другой офис.

«К Таре», — мелькнула у Вики мысль и кольнула шипами ревности.

— Ты можешь быть свободна. Если хочешь, то езжай на завод. Я заеду за тобой вечером, — продолжал Ракеш. Поглощенный мыслями о предстоящих делах, он не заметил застывшее бесстрастной маской лицо жены. — Постарайся меня дождаться. Ты же любишь Ракшеса. Составь ему компанию, не покидай территорию завода.

— Я пленница? — холодно поинтересовалась Вика. — Кажется, безопасность твоей репутации мы обговорили. Этого мало?

Слова жены больно царапнули Раджа, напомнив о сделке и о том, что к этому подтолкнуло.

— Ты не пленница, но так будет лучше. Разговор закончен.

Вика крепче сжала приборы, стараясь побороть искушение швырнуть их на пол и при всех устроить мужу грандиозный скандал. Растрепанные и взвинченные нервы требовали разрядки, но отвращение к публичным сценам взяло вверх, и Вика осталась сидеть на месте, только крепче сжала губы, а напоминая себе о Ракшесе и возможности провести с ним больше времени, смогла совладать с необдуманным порывом взбалмошной девчонки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я должна быть на заводе пока ты не закончишь все свои дела с Тарой и не приедешь за мной, даже если это затянется до утра? Что же, хорошо! Я наелась. Больше не хочу. Можешь ехать, а то вдруг заставишь себя ждать, — ядовито произнесла она. Раньше, чем Ракеш успел что-то сказать или задержать, Вика выскочила из-за стола и, захватив сумку, запрыгнула во внедорожник. — К Нише, — бросила она и, забившись в угол, обхватила себя руками, сдерживая дрожь бешенства, молчала всю дорогу. Вика открыла рот только для того, чтобы попросить остановить автомобиль у магазина — купить яблок и морковки — и снова замолчала.

Ракеш проводил жену изумленным взглядом — какая муха ее укусила? Он прокрутил в уме весь их разговор и, сопоставив его с поведением девчонки, понял, что бестия взъелась на упоминание Тары.

«Бог мой! Она же ревнует!» — подумал Ракеш. — «Сколько сил я положил, чтобы заставить ее ревновать, но, казалось, все попытки разбивались о каменную стену. И вот сейчас, когда мне действительно надо заняться делами, эта непредсказуемая ведьма начала ревновать. Что твориться в ее голове?» — уже в который раз задавал Ракеш себе один и тот же вопрос. — «С этим я разберусь позже, сейчас есть дела поважнее», — Он дал разрешение телохранителю, сообщившему, что госпожа пожелала ехать на завод, поднялся из-за стола сам и, попрощавшись с Лалит, которая уже успела вернуться за стойку, тоже покинул офис.

***

Сунил не пошел на завод с самого утра. Он дождался, когда в персонале, вышедшем на работу заметят нехватку одной пары рук, и только после этого подошел к шлагбауму.

— Меня отправил Базу, я его кузен, — сказал он охране, которая доложила о странном парне старшему конюху.

— Кто ты такой? — спросил его появившийся за заграждением коренастый мужчина.

— Меня зовут Сунил, — парень повысил голос. Утреннее солнце уже успело подняться довольно высоко и заливало горячими лучами пустынную дорогу и смуглого парня на ней. Сняв бейсболку, Сунил вытирал вспотевшую шею. — Я двоюродный брат Базу. Он заболел и попросил подменить себя, — повышая голос, говорил он подозрительно прищурившемуся конюху.

— Что-то я не слышал, что у Базу есть кузен. Откуда ты?

— Я с Северо-Запада. Там учился в ветеринарном. Наши семьи мало общались, возможно, поэтому обо мне и не слышали, но сейчас я решил возобновить отношения между семьями, ведь семья — самое важное в жизни. А тут брат заболел, переживал, что потеряет работу, и попросил его подменить.

— А с чей стороны ты кузен? — конюх продолжал допрос, а шлагбаум по-прежнему был опущен, но Сунил подготовился и к этому.

— Со стороны тети. Моя мама замужем за братом мужа двоюродной сестры мамы Базу, — без тени смущения, плел парень, не боясь, что его разоблачат, так как Базу, получив деньги, отправил маму погостить к нани, по которой та очень скучала.

Конюх, не желая принимать слова незнакомца на веру, набрал домашний номер работника. К телефону подошел сам Базу и, хрипя, подтвердил легенду парня. Также сообщив, что мама гостит в доме своих родителей, а это в другой деревне.

— Хорошо, — решился наконец, конюх, — рабочих рук не хватает. Проходи. Пропустите его, — обратился к охране. — Ни ездить, ни, тем более, лечить лошадей не будешь. Даже не мечтай, — напутствовал конюх Сунила, — будешь чистить денники, задавать корм, мести дорожки, ровнять дерн на поле. Если хоть с одной лошадью что-то случится — шкуру с тебя спущу. Уяснил?

Парень шел и согласно кивал.

— Эй! Ребята! — конюх позвал суетящихся на конюшне рабочих. Оставив дела, они стали собираться вокруг начальника. — У нас небольшие перестановки. Заболел Базу. Его место займет Дипак, ты будешь делать работу Дипака, твою, он, а его работу будет делать Сунил. — все перечисленные, кроме Дипака, радостно улыбались, так как поднялись на ступеньку выше в конюшенной иерархии. Только Дипак запротестовал несчастным голосом.

— Я не подойду к этому Демону. Он Базу постоянно лягал и норовил укусить, а у меня совсем не хватит сил с ним сладить.

Конюх окинул недовольного строгим взглядом — Дипак и правда по сравнению с Базу был совсем щуплым. В свое время его прочили в жокеи, но патологическая неспособность как следует держаться в седле и управлять лошадью спустили его на уровень простого рабочего.

— Хорошо. Не будешь его объезжать. Потом что-нибудь с этим решим. Просто чисти его, корми и пои. Если боишься, возьми кого-нибудь в помощники, чтобы страховали. Все. Закончили прохлаждаться. За работу. А ты, — обратился он к Сунилу, который замер и покрылся холодной испариной из-за неожиданной сложности в казалось уже улаженном деле. — Сегодня я тебя взял потому что нужны были руки. Завтра принесешь свои документы. Удостоверение личности, страховку, подтверждение что учишься или вылетишь отсюда. Понял?

Парень кивнул, взял вилы и направился к загону с гуляющими в нем першеронами.

Глава 52. Интриги против интриг

Вика и Киран приехали на завод раньше обычного, немало удивив и озадачив Нишу, так как днем она занималась с будущими жокеями.

— Что же мне с вами делать? — задумчиво протянула она. Прикрыв глаза от солнца ладонью, Ниша посмотрела сначала на Кирана, а затем на Вику.

— А где Ракшес? — поинтересовалась Вика. — Я могу посмотреть, как его тренируют?

— Он не тренируется, — погрустнев, сказала Ниша. — Его конюх заболел, а остальные боятся подходить. Вот и не знаем, что с ним делать. Боюсь, он и меня не подпустит.

— Я могу попробовать с ним погулять, — немедленно предложила хитрая плутовка, которой не терпелось посоревноваться в скорости с ветром.

Ниша недоверчиво на нее посмотрела, потом, немного поразмыслив, приняла рискованное решение.

— Хорошо, сейчас дам задание отрабатывать галоп, а с тобой — в конюшню. Взнуздаешь его под моим присмотром и выведешь на прогулку. Заодно посмотрю, как сможешь самостоятельно обращаться с жеребцом. Но ты должна пообещать, что ни в коем случае, не попытаешься на него сесть, как только я отвернусь. Иначе, если он тебя сбросит, то не сдобровать и мне, — она подняла указательный палец на уровень глаз и строго смотрела на ученицу. — Обещаешь?

Вика с самым честным видом кивнула и унеслась переодеваться.

Оставшись одни, Ниша и Киран, не сговариваясь, сделали шаг в стороны, отдаляясь друг от друга.

— Пока вы не освободитесь, я схожу к Капуру. Господин поручил узнать, все ли меры предосторожности предприняты. Он очень заботится о ее безопасности.

— Но что может угрожать такой жизнерадостной девушке? — удивилась Ниша.

— Это не мое дело. Я только выполняю свою работу, а моя работа — это ее сохранность, — разговаривая с Нишей, Киран осматривался, и его взгляд остановился на пареньке, недалеко от них чинящем ограждение скаковой дорожки. Его движения были странно неловкими, и парень то и дело что-то ронял, а потом наклонялся, чтобы поднять и осматривался, все чаще задерживая на Киране взгляд, будто прислушиваясь к его словам. — Кто это? — кивнул он на горе-ремонтника. — Мне кажется, что раньше я его не видел.

— Сунил. Сказал, что кузен Базу — конюха Ракшеса, который заболел. Он не смог прийти сам, поэтому прислал брата, — пожала плечами Ниша.

— И часто у вас происходят такие замены? — поинтересовался Киран. То, что новенький пришел как раз тогда, когда Вика брала уроки верховой езды, да еще и на замену конюха, объезжающего ее любимого коня, конечно, могло быть и случайным совпадением, но подобные случайности ему совершенно не нравились.

— Бывает, — абсолютно спокойно отреагировала Ниша. — Подменяются на время болезни, чтобы не потерять место и заработок. Но, как правило, все из одной деревни, все друг друга знают, а это какой-то дальний родственник. Старший конюх никого с улицы без проверки не берет. Слишком большая ответственность на нем лежит за лошадей, чтобы подставлять шею.

Киран еще раз недоверчиво посмотрел на парня, который теперь посматривал в сторону, куда ушла Вика.

— Поговорю-ка я с Капуром, — пробормотал он и оставил Нишу с ее учениками.

Проследив как Вика взнуздала Ракшеса, Ниша напомнила ей основные правила обращения с животными, помогла правильно взять повод, чтобы не остаться без рук, если жеребец надумает взбрыкнуть, и вернулась к мальчишкам, не забывая краем глаза наблюдать за подопечной — она сначала шла, а потом уже бежала рядом с Ракшесом.

***

— Господин Радж поручил мне проверить, выполнено ли его указание по установке дополнительных камер, — едва войдя в кабинет Ишана, строго проговорил Киран. — Также проследить, чтобы и указание по поводу целостности ограждения было выполнено тоже.

— Все готово, — начал суетиться управляющий — с господином Раджем шутки были плохи. — Вот посмотрите, — он подключился к камерам, и на мониторе компьютера появилась мозаика черно-белых картинок с изображением доступным камерам секторов. И по тому, как изображения на картинках частично повторялись, можно было сделать вывод, что и сантиметра периметра не осталось, который бы не находился в зоне видимости, а также позволяло убедиться, что ограждение завода содержится в безукоризненном состоянии.

— Что еще за новый работник у вас появился? — не меняя тона, поинтересовался Киран. — Что вы о нем знаете? Пока здесь находится госпожа Радж, на территории не должно быть случайных людей. Если хоть волосок упадет с ее головы, то головы уже не будет ни у меня, ни у вас, — и пока Киран выслушивал, что все работники тщательнейшим образом проверяются, а по новому служащему уже завтра получат все документы, Вика наслаждалась иллюзией свободы. Жеребец шел неспешной, но размашистой рысью, и ей приходилось бежать, чтобы не отстать. Ветер обдувал лицо и трепал, такую же непослушную как и у Ракшеса, только вишневую гриву. Время от времени, Вика похлопывала коня по шее, не только для того, чтобы похвалить, но и самой почувствовать тепло его кожи и перекаты упругих мышц. Как давно она не бегала просто так, оставив за спиной тяжелые мысли и получая удовольствие от пружинящей под ногами влажной земли; от слаженно работающих мышц; от ощущения, когда уже не ты бежишь, а «тобой бегут». Ее сейчас не трогали шипы ревности от того, что Радж где-то там, с Тарой. Вика просто не думала об этом, полностью отдавшись движению и стараясь попадать в один шаг с Ракшесом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Ракеш ехал в свой офис и злился на всех и вся. Как бы он хотел сейчас быть рядом с Викой. Просто смотреть на нее, как в глазах зажигаются звездочки, а на лице сияет белоснежная улыбка; подсадить на Ракшеса, самому вести жеребца на поводу и иметь возможность изредка касаться плечом ее колена, а потом помогать спешиться, и, хоть на миг, но держать ее в объятиях. После вчерашнего обучения стрельбе, потребность чувствовать Вику возросла многократно. Ракеш снова хотел, руками, всем телом, ощущать каждый мельчайший изгиб точеной фигурки; свежий, до головокружения запах ее волос и кожи; всматриваться в огромные бездонные глаза и пытаться разгадать прячущуюся в них тайну, которая со дня приезда упрямой чертовки не давала покоя. И вместо того, чтобы мчаться к Вике, он, сдерживая раздражение, едет в другой офис, чтобы все уладить до отъезда в Дели.

— Как идет подготовка? — задержавшись в приемной, спросил он у Тары.

— Все по плану, — она подняла большие, черные, раньше казавшиеся Раджу бархатными глаза. — С декораторами и рестораном договорилась. Хотите посмотреть дизайн оформления и меню?

— Нет, я тебе доверяю.

— Почему-то, на второй этаж меня не пустили. Сказали, что вы не велели. Наверняка какое-то недоразумение, но я прекрасно знаю расположение и продумала оформление там тоже.

— Это не ошибка, — глаза Раджа превратились в черный лед. — Вечеринка будет проходить на первом этаже и в саду. На втором этаже живу я и моя жена, так что делать там нечего. Никому, в том числе и тебе, — жестко перечеркнул он возможные надежды на возобновление отношений. — Отправь еще приглашение в «Ланкастер Групп» на имя Майкла Ланкастера и не забудь пригласить дади, в качестве почетного гостя. Все-таки, это ее муж основал компанию. Адрес я тебе оставлю. Да! — уже развернувшись, чтобы пройти в кабинет, Ракеш оглянулся. — Я могу задержаться, так что ты, как организатор, должна обязательно присутствовать и проследить, чтобы все были довольны.

Тара печально опустила глаза — именно этого она и боялась уезжая на Бали, что наглая вертихвостка окрутит и приберет к рукам Раджа. Все мечты несчастной, приехав после отпуска отдохнувшей и посвежевшей, вернуть интерес возлюбленного, ведь с курортным глянцем она без сомнения затмит бледную моль, которую Ракеш таскает за собой, потерпели крах.

— Что-то не так? — поинтересовался Ракеш, увидев грустное лицо секретарши. — Разумеется, ты можешь этим не заниматься, — во взгляде Тары мелькнула надежда, которая тут же развеялась от следующих слов шефа: — Но я не держу работников, которые не выполняют мои поручения.

— Я все сделаю, — пролепетала Тара, едва шевеля непослушными губами.

— Дхавал здесь?

Тара отрицательно покачала головой и добавила:

— Не появлялся и не звонил.

— Тогда, пригласи Меругана, — попросил Ракеш и скрылся у себя, набирая номер друга, но, как сказал автоответчик, тот был недоступен.

— Я хотел бы услышать отчет о безопасности наших объектов, — прозвучал в полутемном кабинете глубокий бархатный голос, когда туда вошел и опустился в удобное кресло низенький, крепкий мужчина.

— Да-да, конечно, — немедленно отозвался Гоуд. И пока он говорил, Ракеш автоматически отмечал, что про завод не было сказано ни слова. Значит, Капур выполнил распоряжение делать все конфиденциально.

— А что с тем покушением? Так и не удалось ничего узнать? — разрезал тишину холодный голос, когда докладчик закончил.

Меруган заметно оживился, и даже в сумраке кабинета Ракеш увидел как заблестели его глаза.

— Кажется, нам удалось напасть на след. Пока не буду ничего говорить, вдруг он окажется ложным. Как только соберем все ниточки в руках и подберемся ближе, вы непременно об этом узнаете, — казалось Гоуда переполняет радостное возбуждение. Глядя на него, можно было поверить — цель близко.

— Я жду, — тягуче разлилось в полумраке.

— Оказывается, его видел один из наших сотрудников. Видел мельком и недавно вспомнил. Сейчас он сидит дома и никуда не выходит. Вдруг еще вспомнит что-то. А мы потянули за ниточку и ищем куда она приведет. Поэтому я не хотел бы раньше времени говорить что-то конкретное, но, буквально пара дней, и должно что-то нарисоваться, я жду еще информацию.

— Как только получишь — сразу ко мне. Еще одной попытки покушения я не прощу. Можешь идти, — сталь, прозвучавшая в голосе шефа, заставила Меругана похолодеть. А Ракеш специально не стал давить на него, так же как и не отдавал приказ достать Дхавала, хоть из-под земли. Он решил сделать вид, что не подозревает о предателе внутри организации и дать обоим мужчинам видимость свободы. Сам же, рискнув остаться без надежных, проверенных людей и доверившись людям Меругана, своих телохранителей отправил дежурить к дому Шетти и следить за Гоудом. Только при Вике оставил Кирана, не решаясь доверить кому-то еще драгоценную поганку.

Дождавшись, когда начальник охраны покинет кабинет, Ракеш вернулся к текущим делам.

Глава 53. Планы Кокради

Набегавшись с Ракшесом, Вика довольная и счастливая, хоть и усталая вернулась к конюшням. Облокотившись на ограду тренировочного поля, ее ждал Киран, не сводя подозрительного взгляда с новенького, поскольку слова всех сотрудников его не сильно убедили.

— Можем приступать? — жизнерадостно поинтересовалась Вика, когда Ниша освободилась от учеников. Но тренер почему-то замялась.

— Я думала, что будет свободное время и успею съездить домой — проведать папу, напоить его настоем.

— Если вы не против гостей, то мы с удовольствием вас свозим. Правда ведь? — обратилась Вика к растерявшемуся Кирану.

Ему очень хотелось познакомится с семьей Ниши, посмотреть на ее загадочного мужа, который позволяет жене ходить одной в темноте. Но служебные обязанности были превыше всего, а господин Радж дал предельно четкие указания — с завода ни ногой до его приезда или только домой.

— А я хочу! Я проголодалась и хочу пить, — капризно завила Вика. — Хочу попробовать местную домашнюю еду. У вас найдется что-нибудь съестное? — Вика повернулась к тренеру и заговорщицки подмигнула.

— Разумеется, — оживилась Ниша, которой совесть не позволяла оставить кого-то голодным. — Есть самоса, паратха, джалеби, пури, ласси… — принялась она бойко перечислять чем может угостить девушку.

— Вот-вот, я хочу научиться все это готовить, — Вика уже взяла Нишу за руку и потянула к машине, но та, не двигалась, смотрела на Кирана.

— Позвоню, — буркнул он и набрал номер шефа.

— Что она хочет? — Радж изумленно распахнул глаза, когда услышал голос телохранителя жены. И не желая перед Кираном ронять статус госпожи, скрепя сердце разрешил, оставив выяснение отношений на то время, когда останется со вздорной ведьмой наедине, ведь им предстоит еще отрабатывать технику стрельбы. При этом воспоминании, теплая волна, родившаяся в кончиках пальцев, прокатилась по всему телу, отзываясь в каждой клеточке мучительно-сладкими спазмами. — Мы еще с тобой поговорим, — сам себе проворковал он и, отодвинув томительное ожидание на задворки сознания, вернулся к текущим делам.

***

Лишь только автомобиль с девчонкой, ее охранником и тренером скрылся из вида, Сунил отложил работу, отошел на расстояние достаточное, чтобы его не слышали, и позвонил.

У Кокради, томящегося в ожидании новостей на пустынном острове, завибрировал телефон. В надежде, что появилась новая информация, он открыл сообщение и заметно оживился, при виде фото девушки, бегущей рядом с конем, только ракурс показался ему не совсем удачным — снизу-вверх, но и с него можно было рассмотреть девчонку. И только Хариш собрался этим заняться, расположившись на видавшем виды троне, как его отвлек звонок.

— Слушаю, — недовольно просипел он. — Да, я получил твое сообщение, и ты мне мешаешь его рассмотреть. Что хотел? — он внимательно слушал, о чем говорил собеседник и досадовал, что, даже не подозревая об операции, в чем его заверил человек из окружения Раджа, последний умудряется ставить палки в колеса. А ведь это всего лишь попытка проникнуть на ничего не значащий завод. Как хорошо, что заручился поддержкой приближенного к Раджу человека и в самом начале отказался от попытки напасть на хозяина города у него дома. — Хорошо, я это решу. Приезжай вечером, заберешь необходимые бумаги. А сейчас, не отвлекай меня больше, — голос уже срывался на свист. От нетерпения рассмотреть «маленькую беленькую слабость» Раджа у Хариша сбивалось дыхание. Но прежде чем вернуться к фото, он отдал распоряжение сделать Сунилу необходимые бумаги, чтобы они смогли выдержать проверку. Когда же было покончено и с этим, Кокради, продолжая держать во вспотевших от нетерпения мясистых ладонях телефон, всматривался в изображение девушки. Первое, что привлекало внимание — это яркая масса пышных волос, пронизанная горячими лучами солнца, зажигающего в них все богатство теплых оттенков — от золотистых, к глубоким, винно-красным и до почти черных. Затем внимательно изучил очень светлое, по сравнению с занимающимися поодаль мальчишками, лицо — утонченные черты были безукоризненно красивы — ощупал взглядом точеную фигурку и усмехнулся.

— Что же, господин Радж, здесь есть от чего потерять голову. Удивительно только, что вы оказались на это способны — сдаться на милость этого маленького птенчика. Посмотрим, так ли глубока твоя привязанность к ней, как мне говорят, — от предвкушения Хариш снова стал потирать подушечки большого и указательного пальцев. — Весьма и весьма неплохой экземпляр. Будет очень ценным экспонатом в моей коллекции птичек, — шептал он себе, рассматривая фото.

***

— Айрин, собирайтесь, вы необходимы мне, чтобы решить в городе очень важные дела, — услышала она преисполненный официальности голос жениха, когда сняла трубку трезвонящего телефона.

— Хорошо, господин Рой, сейчас подойду, — тоже, стараясь оставаться серьезной, отозвалась Айрин и, подхватив сумку, обратилась к начальнику. — Меня вызывает директор.

Чопра только обреченно вздохнул. Кто может противиться воле хозяина компании, даже если рабочих рук не хватает, а он уводит способного архитектора в разгар работы?

— Конечно, мисс Мехра, можете идти.

Когда Айрин, звонко цокая каблуками, подошла к стойке Лалит, там уже ждал Санджей.

— Пройдемте, мисс, нас ждет очень много дел.

И под удивленным взглядом секретарши, влюбленные, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься бегом, неспешно, как и положено деловым людям, спустились по лестнице и вышли на парковку. Ускоряя шаг, Санджей чуть не бегом вел невесту к автомобилю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Куда мы так торопимся? — Айрин хлопнула по взметнувшейся от шаловливого ветерка легкой юбке жемчужно-серого вискозного платья, но проказник продолжал заигрывать с воздушной тканью и подхватил ее с другой стороны. Айрин забрала у Санджея руку и старалась справится с игривыми безобразниками.

— Пойдем-пойдем, — поторопил ее жених. — У нас назначена встреча с пандитом, потом надо заехать в суд, купить кольца, тебе сари и мангалсутру, мне шервани… — молодые люди сели в авто. — Не будем же мы просить дади их передать, — повернувшись к невесте, пояснил Санджей и вырулил с парковки.

Глава 54. Гости

— Проходите, прошу вас, — пригласила Ниша, распахивая перед Кираном и Викой низкую калитку. — Дом небольшой, но в нем всегда рады гостям.

Вика, широко открыв глаза, рассматривала сочную зелень. Не притесняемая никем, она чувствовала себя в небольшом дворе абсолютно вольготно и укрывала все толстым шелковистым ковром. В этой небрежности и небольшой запущенности, по сравнению с аккуратностью и лоском владений Раджа, было свое очарование. Здесь можно было пробежаться по лужайке, не боясь нарушить филигранную четкость геометрических форм; не опасаясь испортить совершенную симметрию — сорвать пышную шапку цветка со свободно раскинувшего длинные ветви розового куста.

Проследив за взглядом гостьи, Ниша подошла к разросшемуся кусту, который никто давно не подстригал, сорвала головку чайной розы, нежные лепестки которой, почти белые в центре, ближе к краям приобретали насыщенный розовый цвет, и воткнула цветок Вике в волосы.

— Ты похожа на нее. Такая же — снаружи яркая, а внутри нежная и ранимая, — пояснила она, поймав удивленный взгляд Вики.

— Я не такая. Я не ранимая и не нежная. Вы заблуждаетесь на мой счет, — заявила Вика и вытащила цветок.

— Именно такая, — рассмеялась Ниша, — а еще колючая. Чем красивее цветок, тем острее у него шипы, чтобы было меньше желающих сорвать его или сломать. Но не бойся, я не буду пытаться тебя ломать. Оставь, тебе идет, — она снова воткнула цветок Вике в волосы. — Пойдем в дом, папа будет рад с вами познакомиться.

Пока женщины болтали, Киран осматривал дом Ниши, невольно отмечая не катастрофично, но нуждающийся в починке забор; чуть покосившиеся ступеньки, которые не мешало бы подправить, а двор покосить, и удивлялся на хозяина, который этого не сделал.

— Пойдемте! — отвлек его от размышлений голос Ниши.

Киран осмотрелся — хозяйка с Викой уже стояли около дверей и вопросительно смотрели, не понимая, что могло его задержать.

— Проходите, — Ниша открыла дверь. — Руки можете вымыть там, — она махнула рукой в сторону двери, выходящей из гостиной и, повысив голос, позвала: — Папа, иди сюда. Посмотри, кто к нам пришел.

— Здравствуйте, я папа Ниши, — сказал невысокий и худощавый мужчина, появившийся из дальней комнаты. — А вы? — он окинул вопросительным взглядом Кирана и Вику. — Ее новые ученики? Присаживайтесь, — указал на круглый стол. — Расскажете, очень ли моя дочь строгая с чужими людьми, потому что мне она спуску не дает, — у его глаз опять собрались сеточки морщинок.

— А с тобой по другому нельзя, — донесся до хозяина и гостей голос с кухни. — Ты ведь не пил настой?

Папа только вздохнул, выражая покорность судьбе.

— А я думала, что только нам достается от ее характера, — рассмеялась Вика. — Наверное, когда была маленькая, она гоняла всех ровесников, а сейчас достается всем без разбора, в том числе и лошадям, и даже Кирану. Посмотрите, какой он большой, но боится вашу дочь, — и снова рассмеялась при виде насупившегося телохранителя.

— Не только ровесников гоняла, но и тем, кто был старше, тоже спуску не давала. Дочка всегда была заводилой и сорванцом. Ни один мальчишка не лазал по деревьям и заборам так ловко, как она, не забивал столько мячей, сколько забивала она. Хотите посмотреть ее детские фото?

— Конечно, — немедленно отозвалась Вика, почувствовав, как необходимо общение этому пожилому человеку. Заинтересовался предложением и Киран — ему тоже было интересно посмотреть на то, каким ребенком была суровая и сильная женщина.

— Хватит сплетничать, — появившись в комнате, Ниша поставила перед отцом стакан, наполненный темно-коричневой, остро пахнущей жидкостью, а перед Викой и Кираном — высокие, отливающие латунным блеском стаканы с манговым ласси. — Пейте. Это ласси, — пояснила она для Вики. — Берешь йогурт, воду, пропорции зависят от того, какой густоты хочешь получить напиток, манго, колотый лед и все вместе взбиваешь. Можешь добавить специи по вкусу, — перечисляла Ниша, выставляя на стол тарелки с самосой, джалеби и паратхой с традиционной начинкой из картофеля и зелени.

— А мне ласси? — спросил папа Ниши и обратился к гостям: — Угощайтесь, дорогие. Дочка прекрасно готовит. Жаль только, что кроме меня есть некому.

Киран, начавший было пить ласси, поперхнулся.

— Разве ваш зять не ест дома? — прокашлявшись, спросил он.

— Ел бы, если бы был, но ведь дочка всем отказывает, — горько вздохнул отец.

— Получишь, когда выпьешь настой, — твердо сказала Ниша, вернувшись с кухни со стаканом напитка для себя. — О чем вы говорили? — она обеспокоенно обвела глазами компанию за столом.

— Вкусно, что это такое? — Вика взяла с тарелки золотистую загогулинку и смело отправила ее в рот.

— Джалеби, — немедленно отреагировала Ниша, — готовится из муки, манки, сметаны, воды и чуточки соды. Замешиваешь тесто, потом даешь ему подойти, затем, выдавливаешь тонкой струйкой в разогретое масло, немного обжариваешь и в сироп из сахара, воды и лимонного сока. Тоже совсем на чуть-чуть. А потом дать стечь сиропу, чтобы сладость осталась хрустящей.

— Очень вкусно, — с набитым ртом пробубнила Вика и постаралась, не жуя, проглотить приторно-сладкое угощение. Когда было необходимо, чтобы не обижать людей, от души предлагающих угощение, она могла спрятать подальше свою привередливость и попробовать все, что предложат. Расправившись со сладким завитком, Вика принялась поспешно запивать его ласси. Напиток ей действительно понравился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Они еще немного поболтали о конюшне, о Решми, о Ракшесе, и все это время отец Ниши усердно подкладывал гостям угощение, с удовольствием наблюдая как они едят и слушая их рассказы, как правило смешные, о дочке и порядках на заводе, пока, наконец, Ниша не встрепенулась.

— Что же мы тут сидим, давно пора начинать тренировку. Папа, ты нас совсем заболтал, и я не успела Вику научить готовить, а ведь она приехала для этого.

— Будет повод вернуться, — подмигнул ей отец.

— И то верно, — рассмеялась Вика. — А вообще, я все запомнила, а потренируюсь дома. — с ехидной улыбкой представила, как будет кормить мужа пережаренными или пересолеными джалеби, ведь может же она перепутать соль с сахаром.

— Извините, что так все получилось. Папа скучает в одиночестве и всегда готов заговорить гостей, — извинялась Ниша, когда, покинув дом, все возвращались на завод.

— Не за что извиняться, — прервала ее Вика. — Мне понравилось у вас. Я попробовала ласси, джалеби, у меня есть красивый цветок, — она коснулась волос, — что еще человеку может быть нужно? — улыбаясь, Вика сама напоминала расцветший розовый бутон. А Ниша мучалась вопросом не проболтался ли папа о том, что дочка не замужем.

Глава 55. Ужин

— Намасте, пандит-джи, — поздоровался Санджей, войдя в храм. Он решил прийти именно в тот, куда мама привела его на первую молитву. Храм представлял собой шестиэтажное строение и казалось сложен из множества поставленных друг на друга цилиндриков сливочной помадки. Здесь все было точно так же, как и тогда: с деревянных дверей смотрел сам Бог Ганеша, вырезанный в восьми ипостасях; а внутри, в небольшом, сияющем позолотой зале, стояла семиметровая, сделанная из цельного камня и увешанная гирляндами цветов статуя божества. Даже священник был тем же самым, от кого маленький Санджей первый раз принял благословение, только на пару десятков лет старше. — Пандит-джи, мы хотим пожениться и нам нужна ваша помощь. Скажите, какой день будет для этого благоприятным?

— Пойдемте со мной, — позвал священник и повел их в отдельный кабинет. — Мне понадобятся даты и место вашего рождения, если возможно, то и время, — сказал он, усаживаясь за стол и приглашающе показав молодым людям на кресла. — Хмм… как интересно, — пробормотал пандит, после того, как получив требуемую информацию, поколдовал над расчетами и таблицами. — Ни разу еще такого не видел.

— Что там? — заинтересовался Санджей.

— Ваши судьбы постоянно пересекаются с двумя другими линиями. Я не понимаю. Куда бы не вели вас ваши жизни, всюду они пересекаются с двумя другими, они вам мешают, что ли? Ничего не понимаю, — священник потряс головой. — Как только у вашей пары наступает благоприятное время, там же появляются эти две линии. Или наоборот, они вам приносят удачу, только почему-то после их появления у вас начинается черная полоса, — задумчиво бормотал пандит, покачивая головой.

— И что же нам делать? Не жениться из-за каких-то непонятных линий? — начал закипать Санджей. — Просто выберите день, когда не будет этих двух линий. На него и назначьте свадьбу.

— Хорошо, — согласился священнослужитель. — Вот, суббота, вполне подойдет. Я все организую, вы только придете, обменяетесь гирляндами и обойдете вокруг священного огня.

— Нет, — возразил Санджей, — суббота не подойдет. Нас не будет в городе. Это сюрприз, не спрашивай ни о чем, — хитро подмигнул он, поймав недоуменный взгляд невесты.

— Не подойдет… — снова пробормотал пандит. — Тогда вот, день на следующей неделе. Вполне благоприятен и нет непонятных влияний на вас.

— Прекрасно! — просиял Санджей. — Нам это вполне подходит. Могу я положиться на вас в подготовке всего необходимого? — спросил он, и на столе появилась стопка банкнот.

— Разумеется, — пандит покосился на пачку, — но церемония не столько стоит.

— Вам же предстоят траты: на гирлянды, на масло, на много еще чего. Этозадаток на расходы, а после Саптапади, получите еще. — Санджей встал, следом за ним, поднялась и Айрин.

— Можете не беспокоится, все будет подготовлено безупречно, — заверил священник молодого господина и тоже встал, проворно собрав со стола деньги. — До встречи на следующей неделе. Будьте счастливы, живите долго, — поднял он руку, благословляя влюбленных.

— Ну вот и все! — рассмеялся Санджей, когда они вышли из храма. — На следующей неделе мы поженимся, — он был так счастлив, что еле сдерживался, чтобы не обнять и не закружить любимую прямо здесь. — И ты станешь миссис Рой. Да-да, привыкай к новому имени, миссис Айрин Рой, — подмигнул он, в ответ на ее недоуменный взгляд. Поехали за свадебными нарядами.

Окрыленные скорым исполнением мечты, молодые люди все-таки не сдержались, уступив себе, они позволили чувствам и желаниям взять верх над разумом и потерялись в звездопаде, забывшись в сладком поцелуе, укрытые сумраком салона авто.

***

Кавалькада из трех всадников неспешно ехала по тропинке среди джунглей. Впереди всех, указывая дорогу, ехала Ниша, за ней — Вика на Решми, а укрывая девушку с тыла, замыкал небольшую группу Киран на Рудре.

Вика наслаждалась поездкой, ей уже стало тесным тренировочное поле и хотелось бескрайних просторов, чтобы можно было скакать к горизонту и чувствовать ветер в своих волосах. Однако Решми не разделяла восторгов наездницы. Послушная кобыла почему-то была крайне неспокойна. Она постоянно косилась на деревья и прислушивалась к каким-то, одной ей слышным звукам, и Вика прилагала немало усилий, чтобы животное продолжало двигаться в необходимом направлении. Неспокойной была и лошадь Ниши, точно так же косясь на джунгли.

— Что сегодня происходит с животными? — удивлялась тренер, выравнивая, вознамерившуюся шарахнуться в сторону лошадь. — Кто их беспокоит? — она вглядывалась в лесную чащу, но никого там не видела. — Возможно, обезьяны прыгают и нервируют их, — продолжала Ниша. — Вика, построже с ней, не позволяй играть. Киран, как у вас дела?

— У меня все хорошо, — отозвалась Вика, успокаивая недовольно фыркающую Решми и поглаживая ее по шее.

— У нас все в порядке, — подал голос Киран, Рудра которого был спокоен, как танк и так же уверенно шел вперед.

Но животных напугали отнюдь не беспокойные обезьяны. Их настораживал незнакомый запах молодого человека, следовавшего за всадниками от самой конюшни. На его счастье наездники двигались неспешным шагом по неровной лесной тропе, и парень без труда за ними поспевал, запоминая маршрут, по которому следовала девушка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Группа всадников доехала до развилки, которой оканчивалась тропа.

— Там, — показала Ниша в одну сторону, — заканчивается территория завода и проходит забор, а там, — показала на другую тропу, — озеро. Мы могли бы до него доехать, но животные беспокоятся. Кто знает, как они себя поведут у воды. Не стоит рисковать. Вернемся обратно. Разворачивайтесь, — и они, теперь уже в обратном порядке, поехали к конюшням. — Завтра будем отрабатывать прыжки, — повысив голос, чтобы и Киран ее услышал, предупредила Ниша. — Как всегда, жалобы на усталость и боли, не принимаются.

***

Ракеш приехал на завод уже когда все лошади были вычищены, и Вика угостив Решми и Рудру морковкой, кормила лакомствами Ракшеса.

— Как прошли занятия? — поинтересовался у Ниши Радж.

— Хорошо. Виктория очень старательная и очень способная ученица. Она подружилась с Решми. Мне кажется и сама девушка довольна занятиями. Сегодня ездили по джунглям, завтра будем отрабатывать прыжки, — докладывала тренер и с удивлением отмечала, что строгие и серьезные глаза господина, приобретают мягкость и довольный блеск, будто отцу хвалят его любимое чадо. И вздохнула про себя, уверенная, что она никогда не увидит от мужчины подобной любви и заботы.

— Я рад, что Виктория довольна занятиями. Но помните о ее безопасности. Она немного бесшабашная в этом смысле и может пойти на неоправданный риск. Не позволяйте ей ничего, к чему она не готова. — Ракеш повернулся к Кирану. — Что с безопасностью на территории? Ты все проверил?

— Весь периметр просматривается. Все в порядке. Так что внешней угрозы нет, — отрапортовал телохранитель.

— Внешней? — немедленно вцепился в его слова хозяин. — Что ты имеешь в виду?

— Появился новый рабочий. Внешне все гладко — кузен заболевшего рабочего. Тот это подтвердил. Учится на ветеринара, говорит, что хочет здесь стажироваться, но что-то меня в нем настораживает, хоть и дали ему работу исключающую контакт с животными и миссис Викторией.

— Кто такой? Кто посмел взять?! Я же говорил, что пока Виктория здесь, чтобы ноги постороннего не было на территории.

Ракеш влетел в кабинет Капура, ногой распахнув дверь.

— Тебе надоело занимаемое место? Как посмел пустить чужого на завод, пока здесь находится моя жена? — сдерживая злость, прорычал он.

— Господин, простите, но рабочих рук не хватает. Базу заболел, нам необходим был еще один человек, иначе не сможем обеспечить животным надлежащий уход. А Сунил — его кузен. Базу это подтвердил. Новенький занимается самой черной работой. Он близко не подойдет ни к лошадям, ни к госпоже, можете за это не переживать. Тем более, завтра он должен предоставить все документы, подтверждающие его слова.

— Как только принесет документы и все проверите, позвоните мне с результатом. Если хоть что-то будет не так, Виктория сюда не приедет. И, даже если все будет в порядке, держите его подальше от нее. Пока моя жена здесь она находится под твоей ответственностью. Если с ней что-то случится, даже если волос упадет с ее головы, запутавшись в ветках, отвечать придется тебе своей головой. Уяснил? Где он сейчас?

— Его отпустили пораньше, чтобы собрал документы, — побледнев под грозным взглядом хозяина, пролепетал Ишан. — Но завтра, как только все проверим, немедленно известим, — уже в спину вылетевшего из конторы Раджа ответил Капур.

— Вика, мы уезжаем, — стремительно войдя в конюшню и увидев ее, разговаривающую с Ракшесом, заявил Ракеш.

Строптивица только покосилась на него и продолжила разговор с конем. Не желая вступать в бесполезные споры, Ракеш, под громкие протесты, просто подхватил ее на руки. — Мы уезжаем, — бросил он телохранителю. Посадив жену в авто и сев сам, Ракеш, взвизгнув покрышками о свежевыложенную плитку, покинул территорию завода.

***

Спорткар въехал во двор особняка. Осветив бассейн и входную дверь, вспыхнула иллюминация, приветствуя хозяина дома.

— Учиться стрелять будешь после ужина? — уточнил Ракеш, придерживая для жены дверь.

— Я не буду больше этому учиться, — отрезала Вика. По мере приближения к особняку, ее настроение стремительно портилось.

Ракеш резко остановился. Он так рассчитывал на эти уроки, как на возможность быть ближе к жене, прикасаться к ней, чувствовать ее запах, но вредная девчонка, будто угадав его надежды, отнимала единственную возможность более нежного, чем обычно, общения.

— Не понимаю, — начал он, стараясь справиться и не выпустить зародившееся в глубине души глухое раздражение. — Ты же сама настояла на уроках, а сейчас бросаешь на полпути, не достигнув каких-либо ощутимых результатов? Я думал, что ты более целеустремленная, — Ракеш разочарованно покачал головой, краем глаза наблюдая за женой — подействуют ли его слова и заставят ли изменить принятое решение.

Но подобные попытки манипулирования с Викой не проходили.

— Я хотела попробовать, и мне не понравилось, — упрямая вредина не желала поддаваться на провокацию. — Мне не понравилось оружие — оно холодное и жестокое, и я больше не хочу иметь с ним никакого дела.

— Хорошо, — протянул Ракеш. Он искал возможность обойти строптивость жены и все-таки реализовать свои планы на вечер. Тут его глаза просияли, но Ракеш поспешно погасил их блеск, опустив ресницы. — Что мы будем есть на ужин? — невинно спросил он. Ракеш, конечно, помнил об особом таланте Вики превращать обычную еду в полностью непригодную к употреблению, поэтому не собирался без присмотра пускать ее на кухню, а в совместном приготовлении ужина есть свое уютное очарование. — Тебе ведь наверняка хочется опробовать все, чему научилась у Ниши? — ворковал Ракеш, всматриваясь в растерянное лицо жены и отрезая ей путь к отступлению.

Мысли Вики тоже летели со скоростью звука: с одной стороны, ей не хотелось признаваться в том, что визит к тренеру совсем не преследовал цель научиться готовить национальные блюда, и тем самым подставить Нишу и Кирана, а с другой, уязвленная гордость требовала сатисфакции за то, что Радж сегодня был с Тарой.

— Хорошо, — удивительно быстро согласилась Вика, пряча вспыхивавшие в нефритовых глубинах золотистые зловредные огоньки. — Только ужинать придется именно тем, что я научилась готовить, а поскольку делала это один раз, то за результат не отвечаю, — она заранее обеспечила себе смягчающие обстоятельства, на случай, если стряпня придется не по вкусу.

— Можете быть свободны. Сегодня готовит госпожа, — обратился Ракеш к толпящейся на кухне обслуге, моментально исчезнувшей при звуке голоса хозяина.

Вика оглянулась, она и не заметила, что заговаривая зубы, Ракеш теснил ее на кухню, а сейчас уже и повязывал передник.

— Я предполагал, что ты не успеешь узнать многое, поэтому помогу, — ворковал он, тоже надевая фартук и выкладывая продукты на рабочий стол.

«Сам напросился», — сдерживая ехидную улыбку, думала Вика. — «Сам будешь готовить, значит и виноват в том, что получится, тоже будешь сам! А уж о том, чтобы все получилось, я позабочусь».

— Вот, нарежь огурцы и оборви у мяты листья, — Ракеш подвинул ей разделочную доску, овощи и пучок зелени, а сам принялся чистить лук и чеснок. — Когда порежешь, сложи все в миску и почисти креветки.

Вика фыркнула, но стала нарезать огурцы тонкой соломкой, и по кухне поплыл свежий, бодрящий запах, смешиваясь с острым запахом перца, тертого имбиря и чеснока, которые пассеровал муж.

— Что ты делаешь? — сделав все порученное и жуя листик мяты, она сунула любопытный нос под руку Ракеша.

— Перемешивай, — передал он ей лопатку и убавил температуру, — вот так, — встав за спиной Вики, Ракеш, управляя ее рукой, начал перемешивать обжариваемые специи. — Теперь добавим горчицу, кориандр и куркуму. Перемешивай, не отвлекайся, — не отпуская талию любимой, Ракеш немного отошел, только для того, чтобы взять нарезанный лук и ссыпать его ко всему остальному. — Чувствуешь, как пахнет? — он провел ладонью над завитками пара, поднимающимися над сковородкой, чтобы Вика прочувствовала весь богатый и многогранный аромат разогретых специй, а сам смотрел на ее разрумянившиеся щеки и упавшие на шею легкие завитки, не забывая краем глаза следить за сковородкой. Когда лук стал прозрачным, туда же были отправлены порезанные томаты, мелко порубленный кокос и сковородку укрыли крышкой. — Пока все тушится, сделаем ласси. Я все чищу, а ты вынимай мякоть из авокадо, — подмигнул он Вике и бросил ей спелый плод, который девушка ловко поймала. Справившись с авокадо, она увидела, что Ракеш уже почистил красный лук, чеснок и вместе с петрушкой, соком лайма, молоком и сливками, отправил в блендер.

— Молоко с луком и чесноком? — скривилась Вика.

— Скажешь, когда попробуешь, — хитро прищурился Ракеш, а из-под крышки сковородки упрямо пробивался аппетитный аромат. — Положи авокадо и все взбей, — сказал он, подкладывая к тушеным овощам и специям очищенные креветки. Оставив все доходить, Ракеш смешал огуречный салат с зирой и йогуртом. — Вот наш ужни и готов, — он зачерпнул деревянной лопаткой соус с кусочком креветки, подул и, выложив на выемку между ладонью и большим пальцем, попробовал. — М-м-м… — протянул Ракеш, подняв глаза к потолку, — хочешь?

Вика и сама не успела понять, как потянулась к аппетитной капельке и коснулась губами руки мужа. Пронзивший ее сильнейший разряд тока, заставил отпрянуть, вытирая соус, который оказался неожиданно вкусным, впрочем как и весь ужин. Даже подозрительное ласси, было приятным и освежающим. Вика не понимала, как Ракешу удалось заманить ее в ловушку и заговорить, не позволив испортить блюда.

Проголодавшись от физических нагрузок, она с удовольствием ела все, что приготовил Ракеш с ее эфемерной помощью, и продумывала дальнейшие шаги, не оставив идею пробраться в спальню мужа. А последний наблюдал за ней, задаваясь вопросом, чем объяснить задумчивый вид неугомонной бестии. Первый раунд был за ним — ужин удался, равно как плодотворным было и его приготовление — Ракеш использовал малейшую возможность, чтобы прикоснуться к упрямице. Он показывал как правильно держать нож, нарезать и практически ни на шаг не отходил от Вики, иногда обнимал ее за талию, переставлял с места на место. Но вечер еще не закончился, какие еще сюрпризы ему ждать от предприимчивой и не забывающей обиды ведьмы.

— Я еще не плавала, — Вика выскочила из-за стола не в силах больше выдерживать изучающий взгляд мужа.

Глава 56. Страсти накаляются

Когда довольные и счастливые Айрин и Санджей после похода по магазинам и приобретения всего необходимого для предстоящей свадьбы, нагруженные пакетами с одеждой и украшениями, вернулись домой, молодых людей там ждал не совсем приятный сюрприз в виде, сидящей в холле дади, тоже нагруженной пакетами.

— Что у вас тут за порядки? — недовольно ворчала старушка, вставая с дивана, где дожидалась внука. — Этот болван, — она махнула на консьержа, — отказался меня пропустить к тебе. Я говорила, что я твоя дади и ему не поздоровится, когда ты узнаешь, что он держит меня в коридоре, но ему все равно.

— Дади, он выполняет свои обязанности, что тебя к нам привело? — спросил Санджей, не делая попыток пригласить бабушку в гости.

— Мы что же, будем в подъезде разговаривать? Где твое воспитание, где твое гостеприимство? Я не жду ничего от твоей невесты, но тебя я так не воспитывала. Даже чаю мне не предложишь? — окинув взглядом покупки, поинтересовалась Чанда.

— Ты права, — сказал Санджей, перехватив заинтересованные взгляды проходящих мимо людей, — лучше говорить дома. Пойдем, мы как раз купили сладостей.

— Можем и поужинать вместе, — за ворохом пакетов, Санджей не заметил у бабушки еще и металлические контейнеры. — Все уже, наверное, остыло, но можно разогреть, — лучилась энтузиазмом Чанда. — Я уже довольно давно вас жду. Нельзя женщине так долго работать. Как она будет ухаживать за мужем, если до ночи пропадает в офисе?

Когда все поднялись в квартиру, Чанда с видом хозяйки расположилась на кухне, разогревая принесенную еду и используя Айрин в качестве официанта.

— Ешьте, ешьте, — усевшись за стол, Чанда подвинула молодым людям подносы. — Как знала, что у вас нет ничего подходящего. Вот и принесла сари, чтобы тебе, дорогая, было что надеть в пятницу и субботу.

— А что будет в пятницу? — растерянно спросила Айрин.

— Ты ей ничего не сказал?! — дади возмущенно повернулась к внуку. — Ладно, неважно, — она хлопнула по столу сухой ладошкой. — Эти сари — фамильные. Они передавались в нашей семье из поколения в поколение. На них очень дорогая ручная вышивка. Наденешь одно из них в пятницу, и придешь к нам домой. А сейчас мне пора, еще надо своих домашних накормить и проследить, чтобы все было подготовлено.

Чанда видела, что неурочным визитом в очередной раз испортила настроение противной иностранке и, возможно, поломала молодым людям планы на вечер. Поэтому могла покинуть квартиру внука с чувством полностью выполненного долга.

***

Сунил направлялся в юго-восточную часть города, чтобы забрать документы и поделиться своими соображениями. Побережье в преддверии ночи было пустынно, только мелкие волны лениво лизали пологий, усеянный морским мусором и остатками рыбы галечный берег. Тем не менее парню удалось найти желающего подзаработать. Моряк, хоть и сутулился, но был необычно высок для коренных жителей этой местности. На вопрос Сунила о том, не мог ли бы он подбросить до острова, моряк только что-то неразборчиво, но утвердительно пробормотал и стал заводить мотор видавшего виды катера.

— Если подождешь, то получишь в два раза больше, — сказал Сунил, когда скрипя и чихая, катер притерся бортом к ветхому причалу.

Моряк опять что-то невразумительно, но утвердительно пробурчал. С поразившей Сунила ловкостью и гибкостью, он выпрыгнул на причал и стал пришвартовывать свою посудину. Парень пошел в непроглядную темноту острова, где, как ему было известно, находился заброшенный дом. А немного погодя, подождав пока пассажир отойдет достаточно далеко, но не позволив ему исчезнуть в ночи, в глубь острова крадучись направился и моряк.

— Проверку точно выдержат? — спрашивал Сунил, рассматривая документы. — Мне там не доверяют. Телохранитель девчонки постоянно за мной следил. Думаю, что так просто они не успокоятся и проверять будут серьезно.

— Как же оберегают его маленькую беленькую слабость, — просипел Кокради

— Очень оберегают, — подтвердил Сунил, — Телохранитель от нее ни на шаг не отходит. Даже верхом рядом с ней ездит. Тренер у нее женщина, с ней я бы справился, но с тем амбалом в одиночку не стоит связываться. Да и сама девчонка не производит впечатление спокойной и покладистой. Боюсь, что будет сопротивляться.

— Серьезной проверки документы не выдержат, — мрачно проговорил Хариш. — Если проверка будет через нашего человека, то он тебя прикроет, а если в обход, то долго ты там не продержишься. Значит, надо поторопиться.

— У меня уже есть идея, — оживился Сунил и покосился на открытый дверной проем. Показалось, что там промелькнула неясная тень. — Здесь кто-то еще есть? — осторожно поинтересовался он.

— Разумеется, здесь мои люди, — подозрительно просипел Кокрадии. — Их здесь много, так что если ты задумал покушение, подумай еще раз.

— Нет, конечно нет, — похолодев, принялся заверять хозяина Сунил. — Боюсь, что нас подслушают.

— Некому подслушивать, все свои. Выкладывай свою идею, — тяжело дыша, Хариш даже подался к Сунилу.

— Мне понадобится помощь, — приободрившись, продолжал тот. — Я знаю тропу, где она ездит на лошади. И эта тропа подходит близко к забору. Если бы можно было послать туда пару людей и отключить камеры.

— Это можно устроить, — шумное сопение хозяина домика смотрителя заглушало тихие ночные звуки. Он набрал на телефоне номер и озвучил просьбу Сунила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Камеры я беру на себя, но людей у меня нет, — донесся из телефона вкрадчивый голос.

— Люди будут мои, — сиплый голос стал захлебываться от близости достижения цели, а Сунил продолжал озвучивать свой план.

— Я сам буду присутствовать на операции, — донеслось из динамика, и невидимый собеседник отключился.

— Ну вот и все. Будь готов завтра. Завтра ты доставишь мою Лакшми. Она принесет мне удачу, — Хариш в предвкушении снова принялся потирать влажные пальцы.

Сунил возвращался к причалу. В ночной тишине ему постоянно слышались странные звуки, напоминающие хруст гравия под ногами, но подойдя к катеру, он застал своего проводника мирно спящим на корме.

«Наверное, люди господина сопровождали», — подумал Сунил и, поднявшись на борт, грубо толкнул моряка в плечо.

— Возвращаемся, — сказал он осоловело моргающему со сна мужчине.

Глава 57. Ночная разведка

Наплававшись в бассейне так, что ноги уже не держали, а руки не слушались, Вика соизволила закончить с водными упражнениями и вернуться в спальню, заглянув по дороге на кухню и угостившись оставленными для нее фруктами.

Переодеваясь после душа, она размышляла уснул ли уже Ракеш и можно ли безнаказанно проникнуть и пошарить в его комнате. Определенный риск был, ведь, как она уже успела убедиться, даже когда муж спал, его инстинкты были настороже, а реакция молниеносна.

— Стоит ли подвергаться такому риску? — шепнула осторожность. Как ни странно, но она тоже присутствовала у Вики.

— Конечно, стоит, — ликовало тело, предвкушая близкую победу.

— Ведь она сама этого хочет, — вставила свои пять копеек честность.

— Неправда! — возмутилось упрямство. — Необходимо найти документы. Сколько он может обводить тебя вокруг пальца и творить все, что заблагорассудится. Ужин был таким, каким он захотел, и ты не смогла ничего противопоставить.

— Или не захотела, — как всегда редко, но метко и коротко подала голос честность.

— Ты должна очень хорошо взвесить все «за» и «против», — снова заговорило упрямство. — Я слабею, ты перестала меня поддерживать и слишком много воли даешь фантазиям.

— Мы и так все время заперты, дай нам хоть ночью порезвиться, — взмолились фантазии, обращаясь к упрямству.

— Сколько я еще буду вас слушать?! Я скоро сойду с ума, — прошептала Вика, сжимая раскалывающуюся от звучащей в ней многоголосицы голову.

— Пока не будешь в согласии сама с собой, — услужливо отозвалась честность. — Пока сама себе не сознаешься в том, что тебе нужно и важно то, что ты сейчас изо всех сил отвергаешь. Вот тогда тебя и престанут терзать противоречия.

— Нет, — собрав все оставшееся упрямство, заявила сама себе Вика. — Все это закончится, как только я уеду. Я не буду к нему подходить. Буду держаться от него подальше и просто поищу сейф, тайник — все, где можно спрятать документы. Я не позволю себе быть слабой.

— Ты можешь попробовать, — полным скепсиса тоном ответила честность.

— Я смогу!

— Удачи, — и, затаившись, честность замолчала.

Вика несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, собирая мужество в кулаки. Неосознанным движением разгладила шелковый шоколадного цвета комплект, состоящий из майки и шортиков с белой кружевной отделкой, а затем, осторожно ступая босыми ногами по гладкому полу, стала пробираться вдоль по коридору к спальне Раджа.

Закусив нижнюю губу, она сосредоточено и очень медленно, чтобы ненароком не скрипнула, стала открывать дверь. Слава всем Богам, обслуга содержала дом в идеальном состоянии, и петли не то, что не скрипели, их даже слышно не было. Сердце билось где-то в горле, когда, приоткрыв щелку, Вика просочилась в комнату и настороженно замерла на пороге, осматриваясь и привыкая к темноте. Привыкать пришлось недолго — комната не была совсем затемнена. Ее черные глянцевые поверхности отражали теплый свет, приникающий сквозь волнистые прорези в двух высоких цилиндрических напольных светильниках, стоящих у противоположной от огромной кровати стены и освещающих мягким рассеянным светом, лежащего там мужчину, наполовину укрытого сползшей простыней.

Забыв о цели визита, Вика продолжала стоять в дверях, а взгляд самостоятельно скользил по смуглой гладкой коже, по проступающим под ней мышцам. Вике не перед кем было стесняться, некого было смущаться кроме самой себя, и она могла себе позволить рассмотреть мужа и в полной мере получить эстетическое удовольствие от созерцания его скульптурной суровой красоты. Широкие плечи Раджа мерно поднимались от глубокого дыхания спокойно спящего человека, сильные руки обхватили светлую подушку. В полумраке Вика не смогла определить ее цвет, не белый, но и темный; светлая ткань красиво контрастировала со смуглой кожей и оттеняла четко очерченный рельеф тугих мышц. Голова покоилась на подушке, а темные волосы частично закрывали глаза. Взгляд Вики скользнул по изгибу спины — от широких плеч, вдоль по ложбинке позвоночника, вниз к бедрам и ягодицам, туго обтянутым тонкой тканью. Вика порывисто вздохнула, представив мужа без помехи в виде простыни, и сама себе прикрыла рот ладонью, испугавшись, что Ракеш услышит. Будто в ответ на ее мысли, спящий зашевелился и засунул руки поглубже под подушку. Затаив дыхание, Вика сделала шаг назад, вся напряженная и готовая бежать при любой мало-мальской опасности. Спина встретила стену, и под ладонями оказался какой-то диск, который Вика сама не заметила как повернула, а взгляд примерз к мужу, ожидая, что он дальше сделает. Но тот, продолжая дышать так же ровно, больше не шевелился, и Вика, отлепившись от стены, стала осматриваться более осознанно в поисках тайника.

Ракеш проснулся как только почувствовал движение в комнате, но продолжал притворяться глубоко спящим. Тем не менее, весь напружинившись и сомкнув ладонь на рукояти лежащего под подушкой пистолета, сквозь сомкнутые ресницы наблюдал за ночным гостем. Только узнав хрупкий силуэт жены с шапкой непокорных кудрей, Ракеш смог расслабиться, но продолжал наблюдать за ее осторожным передвижением. Очень заинтересовало, что понадобилось в его спальне девушке, которая громкогласно заявляла о том, что не переступит ее порога.

Вика, под внимательным взглядом наблюдающего за ней мужа, обследовала все стены, заинтересовавшись тем диском который почувствовала под ладонями, но он оказался всего лишь регулятором температуры. Неслышно, но тщательно обследовала ванную и огромную гардеробную, в которой витал стойкий горьковатый запах, прочно ассоциирующийся с Ракешем, но ничего не нашла. Остались прикроватные тумбочки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В нерешительности Вика замешкалась, боясь подходить ближе, но другого шанса могло и не представиться. Стараясь успокоится и унять рваный ритм сердца, от которого, казалось, вибрировала грудная клетка, а по шелку пижамы разбегались мелкие волны, она осторожно подошла к одной из тумбочек. Только открыла выдвижной ящик, как Ракеш повернулся на спину и одну руку положил себе на грудь, а вторую закинул за голову. Вика замерла, закусив губу и сдерживая испуганный вскрик, но Ракеш продолжал спать, и она продолжила поиски. Ничего не найдя в первой тумбочке, Вика перешла ко второй, и ее лицо оказалось недопустимо близко от лица мужа, а от его дыхания разлетались кудряшки, и Вика снова стала рассматривать, на этот раз лицо. Мягко очерченные губы сейчас были расслаблены, точеный профиль четко вырисовывался на фоне светлой подушки, а от ресниц на резко обрисованных скулах лежали густые тени. Темные крылья бровей скрывались под рассыпавшейся челкой, и Вике очень захотелось их увидеть, обвести пальцем совершенную форму, ироничный излом. Задерживая дыхание и слегка подрагивая, она протянула руку, намереваясь убрать со лба смоляные пряди, но неожиданно на ее запястье сомкнулась горячая ладонь, до этого спокойно лежащая на смуглой груди. Движение Раджа было таким же неуловимым и стремительным, как бросок кобры, и Вика, не успев испугаться, сделала сальто в воздухе и, перелетев через мужа, оказалось лежащей на его кровати и придавленной его телом, а над ней сверкали черные глаза борющегося с желанием мужчины.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил он, хотя уже знал ответ. — Помнишь, однажды я тебе сказал, что если зайдешь в мою каюту, то придется в ней задержаться немного дольше, чем бы хотелось, — напомнил, возвращая Вику на много месяцев назад, во времена ее беззаботной юности.

— Я тебе тогда же и сказала, что ты не можешь знать, на сколько я хочу задержаться, — выдавила Вика сквозь непослушные губы.

— Значит, завтра я могу приказать перенести все твои вещи сюда? — сладко проворковал Ракеш, искушающе ведя губами, вдоль длинной белеющей в темноте шеи, с бешено бьющейся жилкой, но не решаясь коснуться. Его теплое дыхание ласкало нежную кожу Вики, и ее дрожь была ответом, дурманя сознание Раджа. Одна его рука скользнула вдоль точеной фигурки, по соблазнительным изгибам и, подхватив стройное бедро, приподняла его, заведя себе за спину, а вторая, зарывшись в копну шелковистых локонов, легла на затылок. — Как долго я тебя ждал. Но я знал, что рано или поздно ты придешь.

Смысл последних слов Ракеша разрушил магию его голоса, запаха, тепла. Вика сморгнула очарование и забилась под давящим весом мужа.

— Мне показалось, что здесь что-то происходит, и я пришла узнать не нужна ли помощь. Но ты, как всегда, превратно понимаешь мои поступки, уверенный в собственной неотразимости. Отпусти меня и не смей ко мне прикасаться! Что, с Тарой не хватило времени наобниматься? От меня требуешь соблюдения приличий, но это требование не распространяется на тебя? Тебе можно делать что угодно и выставлять меня дурой?

— О чем ты говоришь? — не понял Ракеш и даже слегка приподнялся, вглядываясь в лицо жены. — При чем здесь Тара?

— Не причем! — слезы злости стекали из уголков глаз и убегали в густые локоны. — Всего лишь при том, что ты бежишь к ней сломя голову!

— Глупая, — мягко сказал Ракеш, перебирая мягкие вишневые волны. — У тебя нет повода для ревности. Тара, действительно, мой секретарь, но и только. Я женился на тебе, а брак я уважаю. Поэтому с Тарой у меня ничего нет и быть не может. У меня есть ты, моя жена. Больше в моей жизни никому нет места.

— У тебя слишком высокое самомнение. Я не ревную тебя, а всего лишь, не хочу, чтобы из меня делали дуру! Я не верю тебе! Ненавижу тебя! — в отчаянии от собственной пред ним слабости, бросила Вика Ракешу в лицо и, извернувшись изо всех сил, сбросила опешившего от ее слов мужа и выскочила из комнаты.

— Дьявол! Ведьма! Чертовка! Ты своим упрямством когда-нибудь сведешь меня с ума! — выругался Ракеш и бросился в спорт зал, вымещать на груше всю злость на несносную упрямицу.

Вика же, захлопнув за собой дверь спальни, забаррикадировала ее всем чем можно, а сама нырнула под ледяной душ.

— Проверила? Смогла держаться от него на расстоянии? — ехидно поинтересовалась совесть.

— Заткнись! — зло бросила Вика.

— А чего ты собственно ожидала, заявившись в спальню мужчины? Что он предложит тебе посмотреть марки?

— Заткнись, ненавижу его! — Вика уже рыдала, не в силах справляться со своими чувствами, желанием поверить Ракешу и перестать заставлять себя ненавидеть его. — Ненавижу и уеду! — теперь уже самой себе говорила она, уверяя, что именно этого и хочет.

Глава 58. Удачи и падения

Утром Ракеш проснулся кутаясь в покрывало, а в горле неприятно першило.

Вчера, когда выместив на груше раздражение и разочарование от того, что своенравная чертовка в очередной раз ускользнула, разгоряченный вернулся в спальню, все было в порядке, или он не заметил, что температура в комнате изменилась. Сегодня же однозначно был холоднее обычного. Тем не менее Ракеш не отошел от утренней привычки и перед душем размялся в спортзале. Все это время он анализировал, что сделал не так, почему, казалось бы оттаяв, упрямица опять сбежала. Ведь Ракеш терпеливо ждал, когда пройдет обида, когда Вика поймет, что дорога ему. Хоть он и не озвучивал это напрямую, но во все мысли, все поступки говорили о том, насколько дорога ему. И дождался — Вика сама пришла, и Ракеш видел ее лицо, глаза. В них не было злости, скорее растерянность от силы взаимного притяжения. А что Вика испытывает к нему те же чувства, какие и он к ней, Ракеш уже был уверен. Поразмыслив, пришел к выводу — причиной стали его необдуманные, случайно вырвавшиеся слова. Ракеш в мыслях не имел подводить итог их войне, начавшейся в день возвращения Вики. Уже было не столь важно кто в ней победил, а кто проиграл. Ракеш просто хотел настоящую семью и любимую девушку, которая любит так же безотчетно, как любит и он. Но гордость упрямой чертовки не приняла упоминания о поражении и взбунтовалась. Значит, рано решил, что Вика все простила, слишком глубока ее обида. Пожалуй, он не должен был говорить все, что вырвалось на яхте. Какой бы она ни была, но мало кому будет приятно услышать о себе столь нелестные вещи.

Продолжил размышления Ракеш уже за завтраком, к которому спустилась и Вика и снова настороженно села на противоположном конце стола, хотя в последние дни они завтракали бок о бок, и она наблюдала за рыбками, резвящимися в аквариуме.

— Проверьте сплит-систему в мой комнате, — распорядился Ракеш, когда прислуга принесла завтрак. — Мне кажется, что сломался регулятор температуры и принесите молоко с куркумой, — вопреки своему обыкновению попросил он, потому что в горле першило все сильнее, а впереди была поездка и встреча, которую нельзя было перенести или отложить.

— Господин, — вернулся откомандированный на починку кондиционера слуга, — со сплит-системой все в порядке. Видимо, кто-то по ошибке сдвинул температурный датчик и поставил на нем температуру ниже. Мы вернули все на место и обязательно разберемся кто это сделал.

Вика перебегала глазами с серьезного лица мужа на не менее серьезное — слуги. Она сразу вспомнила повернувшийся под пальцами диск и сейчас строила догадки, что будет с тем, кого назначат виноватым в простуде хозяина, за что тоже было очень стыдно.

— Не надо разбираться, — наконец, решилась она. — Это я повернула регулятор, — Вика вздернула подбородок и распрямила спину, готовясь к реакции прислуги и Ракеша, но последний только махнул рукой, давая понять, что все в порядке и отсылая слугу, на лице которого не дрогнул не один мускул. Парень лишь почтительно поклонился госпоже.

— Прикажете вернуть температуру, как вы установили?

— Нет, — не моргнув, ответила Вика. — Температура, действительно, была слишком низкой. Оставьте, как вернули, — вживаясь в роль хозяйки и делая вид, что ее нахождение в спальне мужа дело вполне естественное, отдавала она распоряжения, а Ракеш прятал довольную улыбку за стаканом с молоком. С небольшим недомоганием он справится, а вот виноватое выражение на лице жены и раскаяние, читающееся в огромных глазах — все это стоило многого, намного больше банальной простуды, ведь помимо желания Вики показывало, что ей не безразлично его здоровье и благополучие.

***

В офисе, куда приехали молодые люди, казалось, что все идет своим чередом. Только витающая в воздухе недосказанность и таинственный вид, с которым Анил расхаживал по коридорам, и его загадочное молчание в ответ на расспросы Лалит, давали девушкам повод предполагать, что их мужчины что-то скрывают. Лалит даже решилась заговорить с Викой и спросить что происходит, полагая, что, как жене Раджа, ей что-то известно, но Вика, находясь мыслями с Решми и Ракшесом, а также, не признаваясь себе, но переживая за здоровье Ракеша, не обратила на слова подруги должного внимания и отозвалась, что не в курсе. Тогда, Лалит с тем же вопросом обратилась к Айрин, чем немало удивила подругу, но и та не знала ответа, о чем и оповестила теряющуюся в догадках подругу, сказав только, что Санджей говорил о каком-то сюрпризе.

— Я знаю! — черные глаза Лалит просияли догадкой, и она пояснила свою радость, отвечая на вопросительный взгляд Айрин. — Будет Ват Савитри Пурнима, когда жены постятся ради благополучия своих мужей, а те за это делают подарки, — она даже захлопала в ладоши от предвкушения предстоящего сюрприза.

— Жены? — переспросила Айрин. — Тогда причем здесь я и Санджей? Ведь по вашим обычаям мы не муж и жена.

— Вы любите друг друга, а остальное — формальности. Кто может тебе запретить поститься ради любимого? — Лалит, счастливая, что удалось разобраться в причинах весьма загадочного в последние дни поведения мужа, была готова простить всех и примириться со всем. — Можем все собраться у нас дома, с Канти, будет весело. Свекровь знает столько историй. Она на глазах превращалась в прежнюю веселую и жизнерадостную Лалит.

— А как же дади? Она позволит? — Айрин не упустила случая поддеть подружку. Лалит на время погрустнела, но быстро нашлась.

— Мы же будем поститься и готовиться к молитве. К тому же, ты это будешь делать для Санджея, а дади очень любит внуков. Она обрадуется, увидев твою заботу о нем, — глаза Лалит разгорались от представившейся возможности всем помириться. — Вику тоже позовем, и вся семья будет вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Последняя, ничего не подозревая о грандиозных планах подруги, тоскливо поглядывала на часы, с нетерпением ожидая встречи с лошадьми и возможности почувствовать себя свободной, как ветер.

***

— Все готово? — поймал Ракеш снующего туда-сюда Анила.

— Да. Все готово. Гостиница в Дели забронирована. Мероприятия запланированы. Ждем только отъезда.

— Молодец, — Ракеш похлопал кузена по плечу. — Возьмите с собой вечерние туалеты. Переоденетесь у меня. Боюсь, что заезжать домой уже не будет времени. И предупреди Санджея.

Счастливый от предстоящей проказы, Анил унесся ко второму кузену, а Ракеш, вернувшись к себе, позвонил домой и отдал распоряжение, чтобы к субботе подготовили две гостевые комнаты, а также впустили Тару и гостей, согласно списку приглашенных. Он будет позднее. Разобравшись с предстоящей вечеринкой, Ракеш позвонил своим наблюдателям. О Дхавале по-прежнему не было никаких известий — дома он не появлялся. Зато Меруган проявлял странную активность. Выезжал из офиса, встречался с незнакомыми людьми, а потом вернулся домой, откуда вскоре вышел, переодетый в темную повседневную одежду. Столь нетипичное поведение друга и подчиненного категорично не понравилось Ракешу. Но сейчас важнее всего была предстоящая поездка. Поэтому, отдав распоряжение, чтобы не спускали глаз с объектов наблюдения, он погрузился в обдумывание предстоящей беседы.

Все полные таинственности и грандиозных планов переговоры проходили мимо Вики, не задевая ее. Она терпеливо ждала окончания рабочего дня и, когда Радж выходил из своего кабинета или просил принести кофе, окидывала мужа внимательным взглядом, стараясь по внешнему виду определить есть ли изменения в его самочувствии, чтобы успокоить грызущую совесть.

***

Когда по окончании рабочего дня Вика и Киран приехали на конезавод, их встретила уже не та добродушная и готовая пошутить Ниша, что была вчера. Ученикам предстояло отрабатывать такой сложный элемент, как прыжки через препятствия, что весьма травмоопасно и для неопытного наездника, и для лошади. Кроме этого был риск неумелыми действиями жокея испортить животное, которое долгое время тренировали, и привить ему страх перед препятствиями. Тогда придется начинать с ним работу с самого начала. Представляя всю сложность сегодняшнего урока, тренер была предельно собрана, сосредоточена, серьезна и совсем не настроена на шутки.

— Взнуздайте лошадей и выезжайте на круг, — распорядилась Ниша.

— Но сегодня мы должны отрабатывать прыжки, — запротестовала Вика.

— Я помню, что запланировано, — оборвала возражения тренер. — Сегодня я не потерплю никаких пререканий. Упражнение сложное и чем четче вы будете следовать моим указаниям, тем меньше вероятность, что испортите животное, травмируете его или получите травмы сами. Это понятно? — ученики понуро кивнули. — А сделав несколько кругов, вы восстановите связь с лошадью. Она вам понадобится для прыжков. Вы с животным должны быть одним целым. Идите! Сегодня надо много успеть.

После того, как Киран и Вика взнуздали лошадей и проехали несколько кругов по полю галопом, удобным для подхода к препятствию, Ниша удостоверилась, что ее ученики чувствуют движения животных, она попросила их выехать за пределы тренировочного поля и спешиться.

— И Рудра, и Решми, как и все лошади нашей конюшни, хорошо натренированы, — начала Ниша. — Они прекрасно умеют брать препятствия. Ваша задача — просто им не мешать и не испортить работу тренеров, испугав животное. Не тяните повод, не досылайте их перед препятствием. У них у каждой свои привычки и свой темп. Управляйте только нажатием шенкелей. Помним что такое шенкель? — спросила она и снова похлопала стеком себя по внутренней части голени. — И перемещением центра тяжести. Внимательно смотрите на меня.

Ниша направила своего коня на ограждение поля и перепрыгнула, после чего вернулась к ученикам.

— Существует три фазы прыжка. Первая — когда лошадь отталкивается от земли. В этот момент вы должны перенести свой центр тяжести перед центром тяжести лошади. Но не сдвигайтесь в седле. Иначе, наклонившись вперед, но сместившись назад, ваш центр тяжести перенесется туда же, и животное не сможет достаточно сильно оттолкнуться задними ногами, заденет препятствия, в результате, вы можете оказаться на земле или лошадь поранится. Вы должны очень четко уловить момент подъема — это то время, когда животное отталкивается передними ногами, а задние выносит далеко вперед, чтобы сделать толчок достаточно сильным и способным перенести через препятствие. Вот тогда вы и должны перенести центр тяжести. Вторая фаза — непосредственно полета. Здесь ваш центр тяжести должен быть соотнесен с центром тяжести коня. Но вы не должны сидеть в седле, чтобы разгрузить спину лошади, также не должны опираться на стремя, — Ниша подняла ладонь, предупреждая вопрос Вики. — Плотно обхватите корпус животного шенкелями и коленями и удерживайте себя с помощью их. И, наконец, третья фаза — приземление. Здесь ваш центр тяжести должен быть по-прежнему перед лошадью. Не опускайтесь в седло, пока животное не встанет на все четыре ноги, иначе, оно может приземлится в «сложенном» состоянии. Может не сохранить равновесие и упасть. Вы сами можете не удержать равновесие и вылететь из седла. И то, и другое — не очень хорошо. В первом случае вы можете травмировать коня и отбить у него желание прыгать, а во втором — сами получите травму. Даже если лошадь не рассчитает длину прыжка и вынуждена будет приземлиться в «сложенном» состоянии, не меняйте своего положения. Оставайтесь плотно сидеть, не сдвигайтесь и не натягивайте поводья. Животное само не горит желанием упасть, поэтому, если ему не мешать, сделает все возможное, чтобы устоять на ногах. А вы, став с ним одним целым, не окажетесь на земле. После того как приземлитесь, если все пройдет благополучно, ни в коем случае не набирайте повод и резко не тормозите коня. Этим действием вывместо поощрения за хорошо сделанную работу, причините животному боль, что также может отбить у него охоту к дальнейшим прыжкам. Проедьте немного, после чего заверните в вольт. Вот так, — Ниша проскакала перед внимательно слушающими учениками и потянула один повод, заставляя коня повернуть. — Сейчас снимите уздечку. Сначала будете прыгать без поводьев, держась за гриву. Так меньше шансов, что причините боль животному или нервными и неумелыми движениями помешаете прыжку. Не бойтесь, что потеряете над конем контроль. В прыжке он вам не понадобится. Опытные наездники отпускают повод в момент отрыва. А поскольку у вас опыта нет, то лучше на данном этапе по максимуму исключить роковые ошибки. Укоротите путлища (ремни, крепящие стремена к седлу) на два деления и не забудьте, что к препятствию необходимо подходить перпендикулярно. А теперь пойдемте на площадку для прыжков, — и повела учеников в сторону от тренировочного поля — к не очень большому участку, огороженному длинными жердями и установленным легким переносным стенкам — сплошным и состоящим из отдельных тонких брусьев. Ниша попросила Кирана установить стенку таким образом, чтобы движение животных было направлено в сторону поля, где как раз выезжали других лошадей. — Ну, кто смелый? Кто первый рискнет? Главное, держитесь уверенно. Конь сразу почувствует ваше нежелание прыгать и тоже потеряет интерес, а то и попробует вас сбросить, — сказала Ниша и посмотрела на Кирана, но не успел он, немного замешкавшись, открыть рот, как Вика уже выступила вперед.

— Я хочу, — заявила она и взлетела в седло.

— Все запомнила? — с беспокойством спросила Ниша, наблюдая как ученица, похлопав Решми по шее и переместившись в седле, дала кобыле посыл двигаться.

Вика проехала круг вдоль ограды под взглядами переживающих за бесстрашную всадницу Кирана и Ниши — они помнили предупреждение господина, что с девушкой не должно ничего случится. Перейдя на галоп, наездница направила послушную кобылу прямо на невысокую стенку. Телохранитель и тренер не дыша наблюдали, как Решми легко оторвалась от земли. Вика, вцепившись в гриву и, казалось, сросшись с животным, приподнялась в седле и слегка наклонилась вперед. Первая фаза был пройдена неплохо, так же как и вторая — Вика выровняла положение тела в соответствии с положением корпуса Решми, но не опустилась в седло, продолжая крепко прижимать колени к бокам кобылы. Осталась третья и весьма опасная фаза, в которую Вика вошла идеально — ее посадка была уже ниже, но девушка по-прежнему не опускалась в седло, амортизируя бедрами момент удара лошадиных копыт о землю. И только когда Решми встала на все четыре ноги, наездница плотно села в седло и позволила кобыле пробежать столько, сколько ей понадобилось, чтобы успокоиться. После чего неторопливой рысью подъехала к тренеру и телохранителю, которые только сейчас начали дышать, убедившись, что их подопечная жива и здорова.

— Ну как? — обратилась Вика к Нише, а ее глаза сверкали радостным возбуждением.

— Неплохо, — похвалила тренер. — Но результат необходимо закрепить. Отдохните, а пока очередь Кирана-джи показать нам свое умение. Смелее, — подбодрила она ученика, — Вика только что показала, что это не так уж и страшно, как я расписывала.

Чтобы не ударить в грязь лицом перед женщиной, которая ему симпатична, Киран легко сел на Рудру и так же, как Вика, пустил его вдоль забора, время от времени досылая жеребца каблуками ботинок. На резвом галопе он подошел к препятствию под прямым углом. Первые две фазы прыжка Киран прошел хорошо — вовремя перенес центр тяжести и оторвался от седла, но войдя в третью фазу, слишком сильно отклонился назад и, не удержав положения, опустился в седло. Рудра, придавленный его весом, коснулся препятствия задними копытами, сбив несколько верхних брусьев. Опомнившись, что допустил оплошность, Киран резко привстал и пригнулся к шее жеребца, отчего у коня подогнулись передние ноги, и он поторопился опустить и задние, как и предупреждала Ниша, приземлившись в «сложенном» состоянии. Рудра смог устоять на ногах и не потерять равновесия, но Киран, потеряв контакт с животным, перелетел через его шею и, успев сгруппироваться, покатился по земле. А Рудра, освободившись от наездника и задрав хвост, поскакал дальше.

Глава 59. Забота Сунила

Вика, увидев как ее телохранитель промелькнул в воздухе отдельно от жеребца, пытаясь заглушить вскрик, зажала рот ладонью.

— Он хорошо упал, все должно быть в порядке, — сдерживая дрожь в голосе, попыталась успокоить Ниша. Она и сама испугалась за Кирана, но, не желая сеять панику, старалась выглядеть уверенной и спокойной. Но Вика ее уже не слушала, бросилась к бодигарду, следом за ней устремилась и Ниша.

Когда и ученица, и учительница подбежали к Кирану, он, потирая ушибленную руку, успел подняться на ноги.

— Ничего не сломали? Как голова? Не кружиться? Не тошнит? — засыпала его вопросами Ниша.

Киран осмотрелся по сторонам, покрутил руками, согнул и разогнул ноги.

— Все в порядке. Ничего не сломано. Ничего не кружится, — удивленно констатировал. — Признаться, испугался, когда полетел на землю, — с нервным смешком закончил он.

— Как шея? Не болит? — Ниша обеспокоенно ощупывала плечи и руки Кирана.

— Нет, все в порядке, — заверил ученик, несколько раз энергично повертев головой.

— Тогда, — решительно сказала Ниша. — Берите Рудру и возьмите препятствие. Это важно и для вас, чтобы страх не закрепился, и для Рудры, чтобы у него не возникло ощущения, будто сбросив наездника, закончит занятия. Так что, вперед. Теперь вы знаете, какие ошибки нельзя допускать, и все пройдет замечательно, — подбодрила она ученика.

Рудра не стал далеко убегать. Сбросив наездника, он добежал до ограждения и с интересом смотрел, как на тренировочном поле занимаются другие животные, когда упрямый всадник снова оказался у него на спине и сжал бока каблуками, посылая в галоп.

Жеребец легко и с удовольствием бежал по кругу, но когда стал приближаться к барьеру и, уже не доверяя человеку, в последний момент свернул и проскочил мимо препятствия. Ниша сделала знак, чтобы Киран снова направил Рудру на стенку.

— Действуйте увереннее. Не позволяйте ему сворачивать, — повысив голос, чтобы услышал всадник, сказала Ниша. — А ты, — обратилась к болеющей за телохранителя Вике, — нечего прохлаждаться. Решми нужны нагрузки. Так что, в седло и вперед по кругу. Когда Киран преодолеет свое препятствие, ты снова прыгнешь, а пока, нарабатывай галоп.

— А как же Ракшес? — не спасовала Вика перед строгим тоном учительницы. — Ему тоже нужны нагрузки, но я не вижу его на поле. Может… — начала она, но тренер перебила:

— Я знаю, к чему ты клонишь. Но Ракшеса еще самого надо учить брать препятствия. И этим точно не занимаются новички. В любом случае, Ракшес очень горяч для тебя, а ты еще не очень уверенно держишься в седле, чтобы попробовать его выезжать. Так что, забудь сейчас о Ракшесе и сосредоточься на занятии. Иначе, как Киран, окажешься на земле. Езжай! — приказала Ниша и повернулась к ученику. — А ты прыгай.

На этот раз Киран увереннее вел Рудру на барьер и не позволил в последний момент свернуть. Почувствовал и Рудра, что на этот раз шалость не удастся, и устремился к стенке. Киран был внимательнее и собраннее. Он вовремя поймал момент отталкивания и перенес центр тяжести, чтобы в полете выровнять его с центром тяжести жеребца. Когда же Рудра вошел в фазу приземления, Киран стал еще более аккуратным и внимательным. Не делая резких движений, он слегка распрямился, соотнося угол наклона своего тела с наклоном корпуса животного и удерживая себя силой бедер. В этот раз не позволил себе опуститься в седло, а дал возможность Рудре завершить прыжок и благополучно приземлиться на все четыре ноги. Когда уже приземлившись, жеребец побежал к ограждению, успокаиваясь после прыжка, Киран понял насколько был напряжен, готовясь к очередному падению, а сейчас начал расслабляться, и бешеный стук сердца, замедлял темп. И человек, и животное были в восторге от успешно пройденного задания. Вот сейчас Киран действительно почувствовал единение с Рудрой, будто радость, переполняющая его самого, проникая через кожу жеребца, передавала ликование и Рудре. Или все было наоборот — конь делился радостью с человеком. Не важно. Киран понимал Рудру, понимал и чувствовал его настрой, будто они были единым, слаженно работающим организмом.

— Молодцы! — похвалила их Ниша. — Теперь, Вика — на препятствие, а Киран — в галоп!

— Пробежимся? — спросил Киран жеребца и одобрительно похлопал его по шее, а тот, фыркнув, послушно побежал по кругу.

Далее урок проходил более успешно, нежели начался. Ученики благополучно брали препятствия различной высоты и ширины. Доверившись опыту и чутью животных, они только старались им не мешать и падений больше не было.

Лошади, так же как и наездники, получали от урока удовольствие. Монотонный бег по кругу наконец-то сменился более динамичным и захватывающим занятием.

***

Пока все лошади были на тренировке, Сунил чистил конюшни и наблюдал за занятиями мужчины и девушки, когда выносил грязную солому из конюшни. Увидев, что урок подошел к концу, а ученики и тренер направляются в его сторону, Сунил набрал номер, который вчера дал господин.

— Они закончили, будьте готовы, — быстро сказал он и торопливо спрятал аппарат под мрачным взглядом охранника.

— Не нравится мне этот парень, — сказал Киран, взглядом указав Нише на Сунила, который как раз вез чистую солому к дверям строения. — Удалось про него что-нибудь узнать?

— Я не знаю, — отозвалась Ниша. — Этим занимается господин Капур. По-моему, нормальный парень. Скромный, работящий, ни на что не жалуется. Побольше бы таких. Жаль для жокея крупноват. Видно, что он интересуется лошадьми. Говорит, что учится на ветеринара. Если хорошо себя зарекомендует, то может остаться здесь. Нам не повредит хороший специалист. Животных становится больше, и люди уже начинают жаловаться на объем работы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что же, узнаем, — задумчиво протянул Киран и принялся чистить Рудру.

Когда с чисткой было закончено, а Вика, угостив Решми и Рудру морковкой, побежала к Ракшесу, о котором думала весь день, Ниша, убедившись за предыдущие дни, что ее подопечной рядом с жеребцом ничего не угрожает, занялась своими делами, а Киран направился в кабинет Капура.

— Что удалось узнать о новом рабочем? — без предисловий и любезностей, задал он самый волнующий вопрос.

Подавив недовольство, которое вызывал мешающий работать выскочка, Капур начал доклад.

— Я попросил помощь у службы безопасности господина Раджа, поскольку сам не смог бы добраться до государственных баз данных. Выяснилось, что такой человек существует. В этом он не соврал. Так же подтвердился адрес проживания. Вот с родственными связями тяжелее — не все регистрируют браки в суде, многие ограничиваются одними ритуалами, а они нигде не фиксируются.

— При чем здесь служба безопасности? Разве господин не велел обходиться собственными силами или обращаться к нему? — слушая Ишана и расхаживая по кабинету, Киран остановился и резко повернулся к управляющему.

— Вы не дали мне договорить, — сдерживая раздражение, сказал Капур. — Мы направили запрос и в учебное заведение, где он якобы учится. Вот, ждем ответа.

— Господину доложили? — продолжал расспросы телохранитель.

— Естественно, — Капур даже не пытался сдержать ироничную усмешку. — Если бы я не доложил о первичных положительных результатах, разве господин Радж разрешил бы госпоже сюда приехать? — ехидно спросил он, умолчав о том, что не сообщил источников информации.

— Хорошо. Когда придет ответ из учебного заведения, сообщите мне, — поставив точку в разговоре, Киран направился к выходу.

***

Пока мужчины разговаривали, Вика общалась с Ракшесом, выражая сочувствие, что ему приходится находиться в стойле, в то время как остальные лошади резвятся на воздухе.

— Как бы я хотела, чтобы ты имел возможность побегать, — сказала она, погладив нос хрустящего сочной морковкой коня.

— Привет, — услышала Вика за спиной, обернулась и увидела рослого парня с пустым ведром, из которого он, только что, вылил воду в поилку соседнего денника, а сейчас стоял, вытирая со лба пот и рассматривая ее.

— Привет, — отозвалась Вика и вернулась к Ракшесу.

— Хороший конь, — продолжал парень. — Кстати, меня зовут Сунил. А тебя?

— Ниша, — позаимствовала Вика имя тренера. — Не подходи близко. Ракшес не любит незнакомцев, — предупредила она, стараясь успокоить жеребца, который начал коситься на парня и бесокойно мотать головой.

— Так вот почему его не выводят? — протянул Сунил. — Жаль. Хороший конь. Застоится. Я учусь на ветеринара, немного разбираюсь в этом, — пояснил он, в ответ на недоуменный взгляд собеседницы. А заметив то, как она осмотрела его вид, продолжил: — Здесь слишком строгие порядки. Взяли пока простым уборщиком. Но я не жалуюсь. Просто находиться рядом с прекрасными животными — уже удовольствие. Я смотрю, у тебя получается с ним поладить, — одобрительно сказал Сунил. — Хочешь его вывести размяться? Я принесу упряжь и седло. А если пройдете в лес, то вас никто не увидит.

Вика глянула на выход из конюшни — Ниша наблюдала за тем, как выезжают лошадей и, казалось, была полностью поглощена этим занятием, Кирана вообще не было видно, а соблазн оседлать жеребца и почувствовать ветер в волосах был слишком велик. Но Вика еще сомневалась.

— Если боишься, что тебя увидят, то здесь есть вторая дверь — с другой стороны. Могу открыть, — предложил Сунил.

— А тебе это зачем? — подозрительно посмотрев на работника, спросила Вика. — Ты можешь потерять работу, если узнают, что ты мне помог.

— Ты что, особо охраняемая персона? — рассмеялся Сунил. — Да и кто узнает? Я здесь простой рабочий — ничего не знаю, ничего не видел. У жеребца есть свой конюх. Может, набрался храбрости и решил вывести на прогулку. Мне просто жалко парня, — Сунил сделал попытку подойти к Ракшесу, но тот начал еще сильнее волноваться и нервно переступать с ноги на ногу, только чудом не задевая копытами Вику.

— Я тебе сказала, не подходи! — прижавшись к ограждению, она начала пробираться к выходу из денника.

— Прости-прости, — Сунил отступил. — Ему надо пробежаться. Причем одному, без компании других лошадей. Тогда и нервничать перестанет. Это я как врач сейчас говорю.

Не решаясь давить, чтобы не зародить подозрений, Сунил остался стоять поодаль, наблюдая за сомнениями девушки и скрывая нервозность, ведь в любое время мог объявиться охранник или Ниша, или кто угодно и помешать его планам.

— Хорошо, — решилась наконец Вика. — Неси упряжь и открой дверь. А мы с тобой побегаем. Ты рад? — уже к жеребцу обратилась она.

Сунил принес седло и узду, а Вика, стараясь сделать это быстро, но аккуратно, подготовила Ракшеса к прогулке. Парень же в это время открыл дверь с противоположного конца конюшни.

— Она выехала. Встречайте, — коротко сказал Сунил в телефонную трубку, глядя вслед удаляющейся в сторону джунглей всаднице.

Глава 60. Романтика

— Виктория все еще с Ракшесом? — спросил Киран Нишу, покинув кабинет Капура.

— Да, — подтвердила Ниша. — Не хочу им мешать. Похоже, что жеребец ее единственный друг.

— Я не знаю, где пропадает ваш муж, — глядя как и Ниша на тренирующихся лошадей, начал Киран. — Но когда все это закончится и у меня будет свободное время, я приеду к вам. Надо кое-что починить.

Ниша открыла было рот, чтобы протестовать, но и ее, и Кирана отвлек Ишан:

— Камеры вышли из строя, — на одном выдохе выпалил он.

— Какие? — спросил Киран, а сам уже бросился к конюшням. — Виктория, мы уходим!

— Те, которые были установлены первыми, — семенил Ишан за широкими шагами телохранителя.

— Виктория! — Киран влетел в конюшню, но ни девушки, ни жеребца там не было. Там не было никого.

***

Санджей, подозревая что и сегодня не обойдется без козней любимой бабушки и не желая перед поездкой портить настроение невесте, забрал Айрин из офиса и не повез домой.

— Куда мы едем? — поинтересовалась она, глядя, как за окном авто мелькают незнакомые улицы.

Посмотрев на красивое лицо невесты и ее светящиеся любопытством глаза, Санджей тепло улыбнулся.

— В субботу будет вечеринка по поводу дня основания компании, и я хочу, чтобы ты купила вечернее платье. Да и мне самому костюм не помешает, — усмехнулся он, вспомнив о содержимом небольшой сумки с которой ушел из дома. — А потом я хочу, чтобы мы поужинали в ресторане, а то все дома и дома. Тебя нельзя держать в четырех стенах. — подмигнул он.

Айрин и самой не хотелось сидеть дома. Она совсем была не против шопинга и с радостью согласилась.

***

— Господин, миссис Виктория пропала, — услышал в трубке Ракеш, когда ответил на настойчивый телефонный звонок.

Казалось, что аппарат примерз к рукам. Ракеш весь день боролся с состоянием, когда очень хочется лечь. Он мечтал поскорее добраться до дома и отдохнуть перед поездкой, но сообщение телохранителя жены, заставило забыть о недомогании.

— Где пропала? Когда пропала? Что предприняли? — сорвавшись с места и бросая отрывистые вопросы, широким шагом направился к машине.

— На заводе. Она была с Ракшесом. Потом Капур доложил, что вышли из строя камеры. Я вернулся в конюшню, чтобы забрать госпожу, но ни ее, ни коня не было.

— А ты где был? Почему она осталась одна? — резко спросил Радж, с визгом срываясь с места.

— Я говорил с Капуром по поводу Сунила — это новый рабочий. Не нравится он мне. К тому же, подтверждение его личности пришло от вашей службы безопасности. А вы сказали, чтобы Капур обходился своими силами. Потом находился около конюшни, не хотел мешать Виктории.

— Тогда, как она могла пройти мимо тебя? — зло бросил Ракеш, мчась по темным улицам.

— Кто-то открыл ей дверь с противоположной стороны конюшни, — мрачно пояснил Киран. — Господин, это моя ошибка. Виктория не позволяла себе ничего подобного, и я не ожидал, что она сбежит. Готов понести любое наказание.

— Кто и в чем виноват, разберемся позже. Сейчас, главное — найти Вику. Кто мог ей открыть дверь? Стой! Что ты сказал? Подтверждение про Сунила было получено от моей службы? И Капур об этом умолчал?! А какие камеры вышли из строя?

— Те, что были установлены изначально, — пояснил Киран.

— Куда она могла выехать из второй двери?

— Она выходит к джунглям. Поскольку открытые пространства хорошо просматриваются, то, боюсь, что миссис Виктория поехала туда.

Радж только крепче стиснул зубы. Было страшно за Вику. Какой опасности она подвергается? И в то же время он думал, что сейчас правильнее предпринять. Послать ли всех рабочих прочесывать джунгли и подвергнуть Вику еще большей опасности, поскольку не известно сколько сотрудников уже успели завербовать его противники, и кто найдет девушку первым — друзья или враги. Или же положиться на дикость Ракшеса. На то, что он никого не подпустит к себе и наезднице. Но существовала вероятность и того, что, испугавшись, Ракшес может сбросить Вику, и она покалечится. Хоть надежды было и мало, но Ракеш набрал номер жены и ожидаемо услышал длинные гудки. Трубку никто не брал.

— Вика, что за бес в тебе сидит и заставляет поступать всем наперекор?! Зачем ты поехала на Ракшесе? Ведь я же обещал, что покатаешься на нем, когда научишься достаточно хорошо сидеть в седле, — рычал Ракеш, проносясь мимо фонарей и светофоров.

В том, что вредина добровольно ушла с жеребцом, Ракеш не сомневался, поскольку хорошо знал Ракшеса, который не подпустил бы к себе никого незнакомого, но какая опасность ждала ее в джунглях?

— Собрать всех работников перед конюшнями. Не спускать с них глаз. Перекрыть все выходы с завода. Включить прожектор над конторой, чтобы, если заблудится, она знала куда ехать, — решив довериться жеребцу, Ракеш отдавал распоряжения Кирану, продолжавшему быть на связи все то время, пока господин думал. — Сейчас ничего не предпринимайте. Ждите меня. Я уже еду! — закончил он разговор.

***

Санджей и Айрин не торопясь переезжали из одного бутика в другой, получая удовольствие от того, что наконец-то могут общаться без вмешательства дади, и от процесса примерки красивых вещей. Они выбрали костюмы для Санджея и несколько платьев для Айрин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сказав невесте что ждет ее на улице и попросив одно из платьев надеть на предстоящий ужин, Санджей расплатился за покупки. Купил букет из белых лилий и голубых ирисов и, прислонившись к крылу авто и мечтательно улыбаясь вечернему темному небу, дожидался невесту, желая сделать себе сюрприз и увидеть какое платье она выбрала, только тогда, когда окажется рядом.

— Санджей? — услышал он нежный грудной голос и повернувшись, увидел девушку в нежно голубом с пайетками платье. Прямоугольный корсаж подчеркивал хрупкую нежность обнаженных плеч, которые, казалось, светились собственным светом в вечерних сумерках, а усыпанная фионитами пряжка стягивала платье, делая акцент на тонкой талии.

— Ты прекрасна, — восхищенно произнес Санджей, обнимая и целуя невесту в щеку. — Теперь даже и не знаю, стоит ли вести тебя в ресторан или спрятать ото всех?

— Не будь таким собственником, — Айрин шутливо шлепнула его по руке. — Ты обещал мне ужин.

— И я сдержу слово, — подмигнул ей Санджей. — Садись в машину.

Оставаясь таинственным и загадочным, туманно отвечая на вопросы, Санджей остановил автомобиль около ресторана. Он помог Айрин выйти из машины, а входную дверь молодым людям открыл предупредительный швейцар, и влюбленные вошли в совершенно пустой зал. В помещении стоял только один единственный столик. На белоснежной скатерти стояли приборы для двух человек и два стула с белоснежными же чехлами, стянутыми на спинках нежно-розовыми лентами. Кружа голову, воздух благоухал смешавшимся запахом роз и лилий, расставленных везде белоснежными или бледно-розовыми группами.

— Прошу, — пригласил Санджей. — На этот вечер ресторан полностью наш.

Звучавшая неизвестно откуда еле слышная музыка стала усиливаться едва официант, приняв заказ, удалился, и музыканты, появившись из глубины зала и окружив влюбленных, наигрывали красивую французскую мелодию. Принесли белое вино, потом, заказанные блюда. Бокалы сверкали под световыми бликами, вино переливалось живым золотом, а Санджей продолжал таинственно и заговорщицки улыбаться.

— Что происходит? — спросила Айрин. Голова слегка кружилась от романтической обстановки, от вина, запаха цветов, красивой музыки и, конечно же, от присутствия любимого.

— Я хочу пригласить тебя на танец, — промурлыкал он, целя руку невесты.

— А я хочу с тобой танцевать, — отозвалась она, а в глазах мерцали блестки счастья.

Музыканты заиграли медленный вальс. Санджей вывел Айрин на середину зала, где с потолка спустился зеркальный шар и стал вращаться, окружая влюбленных хороводом звезд. Высокий, стройный мужчина в темном костюме и хрупкая девушка в искрящемся льдисто-голубом платье кружились в танце, а сверху на них сыпались белоснежные лепестки лилий и розовые — роз, окутывая танцующую пару нежным ароматом.

— Я не просто так устроил этот ужин, — сказал Санджей, когда музыка закончилась, и они остались стоять, усыпанные цветами. — Поскольку наша помолвка сорвалась, а скоро свадьба, я решил, что это неправильно. Поэтому, Айрин, ты согласна стать моей женой? — он достал из кармана малиновую бархатную коробочку, в которой лежало массивное кольцо из белого золота. Его дужка была выполнена в виде скрепленных между собой знаков бесконечности, а в центре сверкал и искрился прозрачный бриллиант. У Айрин перехватило дыхание, и она не могла сказать ни слова. Только сдавлено сглотнула и кивнула. — Тогда, позволь мне надеть его, — сказал Санджей, и прохладный металл скользнул по тонкому пальцу. — Теперь ты, — протянул простое кольцо белого золота без камней и украшений. Айрин сразу же надела его на безымянный палец жениха.

— Теперь ты только мой. — прошептала она.

— Я всегда был только твой, — пробормотал Санджей и, не сдержавшись, поцеловал невесту.

Глава 61. Властный жеребец

Вика не удерживала Ракшеса. Даже если бы и захотела, то не смогла сдержать жеребца.

Едва покинув конюшню, Ракшес стремительным галопом бросился к джунглям. Все, на что хватало у Вики сил — это направить горячего парня на знакомую тропинку. Ракшес летел едва касаясь копытами земли. Его грива и хвост, равно как и волосы всадницы, стелились по ветру, бившему Вике в лицо. Приглушенный стук копыт убыстрял бег крови, густые тени деревьев ложились на тропу, делая неразличимыми ее неровности. А там, где не было высоких деревьев, все заливал серебристый свет луны. Но Вике не было страшно. Она полностью доверилась Ракшесу, который сам казался сгустком ночи, и ему были не страшны никакие овраги, да и в самой скачке в одиночестве, в переменчивом ночном сумраке чувствовалось что-то таинственное и захватывающее.

Вика знала, что по приезде ее ждет взбучка и от Ниши, за то, что без спроса оседлала коня. От Кирана — за то, что исчезла из виду. И, конечно же, от Ракеша, если ему доложат о ее исчезновении. Но все это не огорчало — любой разнос — ничто, по сравнению с удовольствием от прогулки.

***

Тем временем несколько людей, стараясь передвигаться бесшумно, растягивали поперек тропы, ведущей от конюшен к забору, огораживающему территорию конезавода, леску, обматывая ее вокруг стволов деревьев, растущих с обеих сторон от протоптанной дороги. Закончив работу, они подали знак в сторону зиявшего в ограждении пролома, около которого и планировали совершить задуманное. Мужчины спрятались за деревьями и кустарниками, чтобы забрать девушку, когда, споткнувшись, конь замедлит бег. Место было выбрано не случайно — помимо близости к ограждению, за которым их с добычей ждала машина, готовая сорваться, как только все будет сделано; именно в этом месте не работала камера, что обеспечивало незаметность похитителей.

Они уже слышали перестук лошадиных копыт и приготовились выскочить из засады, как вдруг ровный ритм бега изменился и раздалось громкое ржание.

***

Вика подъезжала к окончанию тропы, где рассчитывала повернуть назад и вернуться к конюшням, но неожиданно Ракшес начал проявлять беспокойство. Жеребец остановился и отказывался тронуться с места, только ржал и нервно подергивал ушами, не реагируя на попытки Вики заставить его двигаться дальше. Немного погарцевав на месте, Ракшес громко и возмущенно заржал и, встав в свечку, начал бить в воздухе передними копытами, после чего так же резко опустился и, внезапно развернувшись, помчался в сторону от основной тропы, где, как говорила Ниша, было озеро.

Вика еле удержалась в седле при неожиданных кульбитах жеребца, а уж когда он помчался стремительным карьером, совсем приникла к шее, вцепившись в гриву, полагая, что Ракшес, как и тогда кобыла, понес. Вика не понимала, что случилось с конем, что заставило его так резко изменить направление, и совершенно игнорировать ее приказы. Ведь прогулка, хоть и сумасшедшая в своей скорости, была вполне управляемая. Сейчас же жеребец несся в только ему одному ведомом направлении.

Вскоре перед ними оказалось и озеро. Зеркальная гладь отражала, с одной стороны, лунную дорожку, а с другой — закатывающееся за горизонт солнце. Оказывается, оно еще не село, а в лесной чаще создавалось ощущение давно наступившей ночи. Ракшес влетел прямо в воду, обдавая наездницу каскадом брызг, и Вика, несмотря на то, что жеребец все еще отказывался слушаться, залилась восторженным смехом, когда на нее обрушился водопад, поднятый копытами Ракшеса.

Остудившись в озере, Ракшес подуспокоился и остановился, позволив подружке спешиться. Вика, мокрая с ног до головы, вышла на берег, а конь, продолжая прислушиваться к ночным звукам, пил воду.

— Что-то мне это напоминает, — пробормотала Вика. — Как мы с тобой вернемся обратно? — спросила Ракшеса. Но тот, не обращая на подругу внимания, продолжал пить. Вика стала осматриваться, надеясь найти тропу, по которой они могли бы вернуться к конюшням. И увидела яркий свет. «Если есть свет, значит есть и люди», — подумала она и решила идти туда.

***

Притаившиеся в зарослях деревьев и ожидающие девушку мужчины, услышав удаляющийся перестук лошадиных копыт и сообразив, что добыча ускользнула, начали поспешно снимать леску, чтобы не оставить никаких следов своего присутствия. Поскольку их предупредили, что счет идет на минуты и вот-вот появятся люди, которых могли отправить на поиск девчонки, неудачливые похитители, обгоняя друг друга, вывалились сквозь подготовленный заранее проем в ограждении и встретились с невысоким круглым и крепким мужчиной.

— Где она? — схватив за шкирку одного из беспорядочно разбегающихся подчиненных, недовольно спросил он.

— Господин, отпустите, господин, — заскулил тот. — Я ничего не знаю. Она не поехала к ограждению, а свернула совершенно в другую сторону.

— Вы ее упустили, идиоты?! — рычал мужчина, встряхивая несчастного, а кольцо на пальце разгневанного человека поблескивало в прозрачном лунном свете крупным светло-желтым камнем. — Проваливай отсюда, пока тебя не заметили, — мужчина с кольцом толкнул другого с такой силой, что тот, не устояв на ногах, кубарем покатился по траве. — А я пока включу сигнализацию. Придется придумать что-нибудь еще и побыстрее, пока никто ни до чего не дознался.

Стоявший в отдалении и невидимый участниками конфликта высокий и гибкий мужчина, так же как и пара крепких плечистых парней за его спиной, с интересом наблюдал разыгравшуюся почти под носом сцену. Мужчина оторвался от опоры ограждения, к которой прислонился в ожидании своего выхода, в случае, если понадобится помощь, и крадущимися кошачьими шагами начал отступать во тьму, сделав знак своей компании следовать за ним. Они отошли такими же незамеченными, как и стояли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Господин Шетти, почему вы ничего не предприняли? — еле слышно среди ночных шорохов спросил один из парней. — Мы могли бы их всех скрутить. Кроме главного, никто из них не профи.

— Спешка нужна только при ловле блох, — прозвучал приятный баритон. — Гоуд далеко не дурак. И причина его появления на заводе вполне объяснима — вышли из строя камеры. Что бы мы могли сказать господину Раджу?

— Правду, — нетерпеливо переступая, сказал парень, и на мгновение, на которое он показался из отбрасываемой деревом густой тени, луна осветила искаженное гневом открытое лицо.

— Успокойся. Что бы это дало? Его слово против моего. Да и если бы Гоуду удалось сбежать, то он был бы в курсе, что я его подозреваю. А за Гоудом стоит еще один человек, а может, и не один. У нас есть только один шанс, и удар должен быть нанесен наверняка, — убедившись, что кроме его людей вокруг нет ни души, Дхавал включил телефон и набрал номер друга.

— Ракеш, я закончил то дело, о котором говорил, и хочу, чтобы ты тоже был в курсе. Это не по телефону. Где и когда сможем встретиться?

— Позже, Дхавал. Я сейчас занят, — бросил Радж, не дав другу сказать ни слова, и отключил телефон. На сумасшедшей скорости он въехал в ворота, едва не сбив шлагбаум, и затормозил у самых дверей в контору, где находился управляющий.

Ракеш выскочил из авто будто оно было снабжено системой катапультирования. Подняв голову, он увидел зажженный прожектор, а когда опустил взгляд свирепо сверкающих глаз, заметил и сгрудившийся перед конюшнями персонал.

— Все здесь? — стараясь сохранить голову холодной, спросил Радж.

— Новенького нет, — вытянувшись перед хозяином в струнку, отрапортовал Киран. — Сэр, это моя вина. Я не уследил. Готов понести любое наказание.

— Подожди ты со своим наказанием. Можешь не сомневаться, оно у тебя будет. Главное сейчас — найти мою жену. Капур где?

— Насел на колледж, в котором учится Сунил.

— С камерами что?

— Отключились. Причина непонятна. За теми, что работают, наблюдает Капур. А я смотрю за рабочими, чтобы не разбредались.

— Хорошо. Оставайся здесь. Как только что-то станет известно, сразу же позвони мне. Ниша, оседлайте для меня самого резвого жеребца, как можно быстрее. Куда предположительно поехала Виктория?

Ниша исчезла в здании конюшни, а Киран махнул рукой в сторону теряющейся в чаще тропинки.

— Колледж ответил, что у там нет такого студента, — бледность, разлившаяся по лицу Ишана, была отчетливо видна в резком электрическом свете, а хлестнувший по нему мрачный взгляд господина заставил Капура попятиться.

— Хорошо, — бросил Ракеш и, отвернувшись, стал расхаживать по площадке, ожидая Нишу с конем.

— Камеры снова заработали, — выдавил управляющий, отступая еще на шаг.

— И?!

— Ограждение повреждено на одном участке.

— Где?! — полным отчаяния голосом спросил Ракеш и бросился к офису.

«Только бы она была цела и здорова. Только бы с ней было все в порядке. Клянусь, что не буду ее ругать», — молил он в душе, следуя за управляющим, когда боковым зрением поймал движение на опушке.

Резко развернувшись, Радж увидел Ракшеса, а на нем, к своему облегчению, и наездницу. Несколько рабочих, желающих выслужиться пред хозяином, бросились к коню, чтобы помочь девушке спешится и увести животное. Но жеребец, не ожидавший подобной встречи и уворачиваясь от протянутых рук, попятился и встал на дыбы. Который уже раз за день сердце Ракеша упало в желудок куском льда, но Вика, успев приноровиться к неожиданностям, которые выкидывал темпераментный жеребец, удержалась в седле и опустила коня на четыре ноги.

— Всем стоять на месте и никому не двигаться! — негромко, чтобы не напугать Ракшеса еще больше, но так, что его услышали все рабочие, распорядился Радж. — Вика, постарайся его успокоить и спускайся, — ровным тоном продолжал он, обращаясь к жене и чувствуя, как холод начинает уходить из души, при виде живой и невредимой ведьмы.

Он осторожно подошел к Ракшесу, подержал повод, пока Вика спешивалась, затем, стремительным движением подхватил ее на руки и прижал к себе. Необходимо было почувствовав ее тепло, окончательно убедиться, что с Викой все в порядке, она с ним, жива и невредима. Не говоря ни слова, и не обращая внимания на протесты жены, что ей еще надо чистить жеребца, Ракеш посадил Вику в машину и заблокировал двери.

— Выпусти меня! — доносился приглушенный стеклом голос колотящей кулаками в окно Вики. — Ты не имеешь права так со мной обращаться! Я должна почистить Ракшеса, я всегда это делала!

— Что она делала? — пронзая сверкающим взглядом подошедшую с взнузданным конем Нишу, спросил Ракеш, все еще стараясь держать себя в руках.

— Чистила лошадей, — невозмутимо ответила та. — Решми в обязательном порядке, потому что ездила на ней. Это неотъемлемая часть обучения. Так животное и человек привыкают друг другу, лучше узнают. А Ракшеса она сама изъявила желание чистить. Я не возражала, Виктории необходимо было общение с жеребцом, и вы сами об этом знаете.

— Неважно, на заводе она не появится! Раз здесь не могут обеспечить безопасность, я больше не смогу ее отпускать, — не обращая сейчас внимания на широко распахнутые глаза жены и возмущение, читающееся столь явно, будто Вика высказала его вслух, Ракеш повернулся к Капуру.

— Ты меня обманул, не сказав откуда взял сведения о Суниле, — процедил он. — Обман и предательство — это то, что я не прощаю. Ты уволен. Если есть кому тебя рассчитать, то возьми расчет сейчас. Если нет, то завтра. Но чтобы больше я тебя здесь не видел. Теперь вы. — Радж повернулся к Нише и Кирану.

— Они не виноваты! — Вика снова заколотила ладонями в окно, пытаясь докричаться до мужа. — Я сама решила прокатиться. Они мне не помогали. Я отправила их на улицу, сказав, что хочу поговорить с Ракшесом один на один, а сама оседлала его, открыла дверь и уехала. Они не виноваты! Если ты их накажешь, то я… то я… я больше не буду есть.

— Ниша, к вам претензий нет. Все произошло не на уроке, а по окончании его. Вы вполне могли заниматься своими прямыми обязанностями. А вот ты, — Радж повернулся к повесившему голову Кирану. Ракеш посмотрел на закрытую в авто Вику. Она уже не стучала в окно, а старалась разблокировать дверь. На телохранителя, чья поза красноречиво выражала осознание вины и раскаяние. — Не хочу расстраивать жену, потому дам тебе еще один шанс, — и Киран, и Вика замерли, прислушиваясь. — Телохранителем ты больше быть не можешь. Надеюсь, ты и сам это понимаешь. Ты не оправдал моего доверия и халатно отнесся к своим обязанностям. Но у тебя есть возможность проявить себя, тогда сохранишь работу.

Киран, готовый выслушать все, что ему предложат, выжидательно смотрел на шефа.

— Ты ведь понимаешь, что здесь необходимо провести расследование? — Киран кивнул. — Что произошло. Почему камеры вышли из строя. Что зафиксировали дополнительные камеры. Кто за всем этим стоит. Есть ли у Сунила сообщники. Мне этим заниматься некогда. Сейчас ты будешь временно исполнять обязанности управляющего. Если справишься с поручением, то останешься работать здесь. Если нет, то мне нет смысла тебя оставлять. Согласен?

— Согласен! — немедленно отозвался Киран, готовый на все, чтобы заслужить прощение хозяина.

— Почему ты так себя ведешь? Чем виноват Киран, ведь это я уехала. — напустилась на мужа Вика, едва тот сел в автомобиль.

— Об том надо было думать до того, как решила его подставить. Пора начинать принимать ответственность за свои поступки. Иногда за них приходится отвечать другим. А сейчас, пожалуйста, помолчи. Мне надо подумать.

Вика хотела было возразить, но посмотрела на сосредоточенное лицо Ракеша и умолкла.

Немного поколебавшись, он еще раз посмотрел на вызов Дхавала и решительно набрал номер брата.

— Планы изменились, — сказал Ракеш. — Через сорок минут выдвигаемся. Встреча на выезде из города. Предупреди Анила, — и Ракеш сбросил вызов.

— Куда ты едешь? — подала голос, молчавшая до того времени Вика, но Радж не обратил внимания на ее слова, весь сосредоточившись на дороге и не сбрасывая скорость, он лавировал в городском потоке.

Звонок Ракеша застал влюбленных, когда они уже возвращались домой, после того, как Санджей убедился, что там их не ждет неприятный сюрприз. Консьерж успокоил молодого человека, что дожидавшаяся их пожилая женщина ушла. Санджей передал слова брата Анилу, и тот, поспешно собравшись, всего на пару минут разминулся с горячо любимой бабушкой, которая бурля от раздражения возвращалась домой после безрезультатного визита к среднему внуку. Успокаивало старушку только соображение, что завтра все три девчонки и непутевая невестка, будут в полном ее распоряжении.

Глава 62. Бегство

— У тебя десять минут на то, чтобы принять душ и одеться. Мы уезжаем, — сказал Ракеш, едва они переступили порог дома.

— Куда? — тут же последовал вопрос Вики.

— Чем больше задаешь вопросов, тем меньше времени для того, чтобы собраться, а поедешь ты в любом случае, даже без душа и в том, в чем есть. Надо торопиться. По дороге объясню.

Ворча под нос, что никуда не поедет, ей и здесь неплохо, и вообще, она еще не плавала, Вика поднималась к себе. Заперев дверь, прошла в ванную, где постаралась побыстрее принять душ и привести себя в порядок. Несмотря на выказываемое недовольство, идея покинуть особняк, ставший для нее тюрьмой, выглядела весьма соблазнительно, а расчесывание влажных локонов, дрожащими от нетерпения руками, превратилось в нешуточное испытание.

— Успокойся, — уговаривала себя Вика, в очередной раз выпутывая из волос расческу. — Если останешься лысой, это не ускорит отъезд. А может и ускорит, но уже навсегда, — и рассмеялась, представив реакцию Ракеша, увидевшего ее лысой.

Удовольствие от прогулки с Ракшесом, соединившись с предвкушением свободы, адреналином кипели в крови и не давали Вике стоять спокойно. Быстро намазав кожу увлажняющим кремом и завернувшись в полотенце, она выскочила из ванной и лицом к лицу столкнулась с мужем. Поспешно освежившись и переодевшись, он собрался сам, а сейчас, стоя в гардеробной Вики, собирал ее вещи, скидывая их в дорожную сумку, чтобы покинуть город, как можно скорее.

— Что ты тут делаешь? И кто позволил тебе войти? — воскликнула Вика, стягивая на груди полотенце.

Взгляд Ракеша скользнул по жене. Разрумянившаяся после верховой прогулки и с блестящими радостным возбуждением глазами, в которых начали вспыхивать прежние дьявольские золотистые огоньки, с кожей, мерцающей перламутром под ярким светом ламп, чертовка была безумно притягательной, и мысли Ракеша потекли в направлении, совсем не близком предстоящей поездке. Но, черт побери, он не мог ничего отложить, значит, надо брать себя в руки и прятать соблазнительно-запретные мысли подальше, чтобы они не мешали трезво думать. С трудом отводя глаза от благоухающей свежестью соблазнительницы, Ракеш взял сумку и направился к выходу.

Те несколько секунд, что Радж ее рассматривал, Вика не могла отвезти взгляд от его черных, сверкавших сухим блеском заболевающего человека глаз.

— Может, не стоит сейчас ехать? Мне кажется, что ты не очень хорошо себя чувствуешь, — она продолжала внимательно вглядываться в лицо Ракеша, который при этих словах повернулся и удивленно на нее смотрел — неужели в голосе упрямицы сейчас прозвучала забота или ему все послышалось?

— Надо. Отложить нельзя. Собирайся быстрее. Я жду внизу, — все еще не до конца поверив в услышанное и стараясь не обращать внимания на слабость, он вышел из комнаты.

А Вику грызла совесть, ведь Ракеш простылиз-за нее, из-за того, что она сдвинула регулятор температуры. И если он заболеет, то виновата будет она. Сейчас бы отлежаться, а он куда-то едет, и на завод за ней приехал, вместо того, чтобы лечиться и опять виновата она. Вопреки своей вредности, Вика постаралась одеться быстро и уже через несколько минут, в удобных для поездки серых брюках из стрейчевого хлопка и широкой лавандовой футболке спустилась вниз, где в столовой Ракеш пил чай с имбирем и гвоздикой, принесенный расторопной прислугой.

— Присаживайся. Съешь что-нибудь, — предложил он, указывая на накрытый стол.

— Ты же говорил, что торопишься? — возразила Вика и, налив из графина яблочный сок, стала стоя пить.

— Надо коего-кого дождаться, — отозвался Ракеш, отхлебывая обжигающий напиток. Только он это произнес, как пришел слуга и с поклоном сообщил, что машина с водителями прибыла.

— Водители? — Вика вопросительно посмотрела на мужа.

— Да, — коротко ответил он. А потом обратился к слуге: — пусть оставят мобильные здесь, заберут сумки и выдвигаемся.

Слуга с поклоном удалился, чтобы затем вернуться в сопровождении еще одного, незнакомого Вике мужчины, который подхватив сумки хозяина и его жены, вышел из дома. Следом за ним вышли и Ракеш с Викой. Она немного растерялась, увидев во дворе два больших внедорожника и пятерых весьма внушительных мужчин. Но Радж не дал ей много времени на то, чтобы удивляться. Он приглашающе открыл заднюю дверь одного из не менее внушительных, чем мужчины, автомобилей, а когда Вика устроилась на широком, удобном сиденье, обошел машину и сам сел рядом. Один из мужчин был уже за рулем, а остальные разместились во втором авто.

— На восьмое шоссе и к выезду из города, — распорядился Ракеш, и автомобили с еле слышным шуршанием двинулись со двора.

Водителей Ракеш выдернул из офиса и, ничего не объясняя и не сообщая маршрута поездки, велел незамедлительно приехать в особняк. Действуя быстро, он рассчитывал на время опередить врагов и сбежать из города, до того, как им станет об этом известно. В дороге же надеялся еще раз все обдумать, а может и Киран что-нибудь обнаружит по горячим следам, ведь не все камеры вышли из строя.

— Куда мы едем? — спросила Вика, когда машина летела по ночным, освещенным фонарями улицам.

— В Дели, — коротко бросил Ракеш.

— В Дели?! — глаза Вики распахнулись. — А как же работа? Ведь мы только в одну сторону бог знает сколько будем ехать. Или полетим?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет. Поедем на машинах. Именно для этого я и взял водителей.

— А когда вернемся, ты приставишь ко мне нового надсмотрщика? — угрюмо спросила Вика, глядя как за окном стремительно летит назад, но при том остается на месте светящаяся полоса, в которую превратились дорожные фонари.

— Естественно, — подтвердил Ракеш.

— Но я не хочу другого. Я привыкла к Кирану. Он хорошо справлялся с обязанностями надсмотрщика. Можешь вернуть его?

— Нет! — резко ответил Радж, потому что, как раз сейчас булькнул телефон, оповещая, что в почту упало письмо. И Ракеш торопился посмотреть сообщение, надеясь, что это файл с оставшихся рабочими камер конезавода.

— Тогда я снова от них удеру и буду пропадать до тех пор, пока не вернешь Кирана. Он не заслужил наказания. Это моя вина.

— Вина твоя, а расплачивается за нее он, — отложив телефон, Ракеш повернулся к Вике. — Ты помнишь, что произошло по дороге на стройплощадку? — серьезно спросил он. Вика восстановила в памяти события, о которых напомнил муж, и содрогнулась, вспомнив, как почувствовала осколки стекла в его волосах. — Вижу, что помнишь, — констатировал Ракеш. — А помнишь, что я тебе тогда сказал? Что у меня много врагов, и они будут использовать любую возможность, чтобы повлиять на меня. Кирана я к тебе приставил не для того, чтобы он за тобой следил. Я до сих пор не знаю, что творится в твоей голове, но узнал тебя достаточно, чтобы быть уверенным в том, что никуда не сбежишь, поставив под угрозу счастье сестры. Обязанностью Кирана было обеспечивать твою безопасность, и он с этим не справился, позволив девчонке обвести себя вокруг пальца. Ты знаешь, что тогда же, когда ты исчезла, перестали работать видеокамеры, установленные по периметру завода? Ты хоть иногда задумывалась, что бы со мной было, случись что-нибудь с тобой?! — по мере того, как Ракеш говорил, его голос звучал все более негодующе.

— Пришлось бы искать новый фон? — Вика слегка опешила от огня, полыхнувшего в глазах мужа, и его гневного голоса, но несгибаемое упрямство продолжало давать о себе знать.

— Дурочка! Да я никому не прощу, если с тобой что-либо случится. Ни себе, ни тебе, ни, тем более, кому-то еще.

Вика подозрительно посмотрела на Ракеша, не уверенная в своем ли он уме, не поднялась ли у него температура. Она хотела было положить ладонь ему на лоб, но Ракеш уже уткнулся в телефон.

Пока муж и жена разговаривали, внедорожники успели выехать за город, где на обочине стоял легковой автомобиль.

— Где Санджей? — Спросил Ракеш у Анила, когда оба вышли из автомобилей.

— Звонил, уже подъезжает, а это кто? — парень кивнул на окруживших их мужчин.

— Это водители. Будем меняться, чтобы не останавливаться в дороге на ночлег. Предупреди Лалит, чтобы не заговаривала с девушками по поводу поста, — попросил Ракеш кузена, а тот сложил колечком большой и указательный пальцы.

Как раз в это время подъехала и третья машина, из которой вышел и подошел к братьям Санджей.

— Что за срочность? Ведь хотели выезжать завтра, — спросил он.

— Кое что произошло, из-за чего выехать потребовалось немедленно. Анил, поскольку ты организовал поездку, езжай вперед, следом за тобой поедет Санджей, за ним я, а замыкать будет охрана. Согласны? — спросил Ракеш, располагая братьев в наиболее безопасном порядке. Кузены кивнули. — Тогда, по машинам. Сейчас за руль сядут водители, чтобы мы могли отдохнуть, к утру надо обязательно добраться до Удайпура, там можем ненадолго остановиться.

— Это абсолютно не противоречит моим планам! — расцвел улыбкой Анил. — Поехали.

Водители взяли рации, чтобы в дороге быть на связи и расселись по автомобилям, а братья вместе с девушками пересели назад.

Процессия из четырех машин двинулась на северо-восток.

Глава 63. Путешествие началось

Четыре автомобиля, пронзая ночь, неслись по пустынному шоссе.

— Куда мы едем? — спросила Лалит Анила, с интересом рассматривая пролетающий за окном пейзаж. Ведь за всю свою жизнь она не покидала пределов родного города и его предместий, и сейчас внимание привлекало все — поля, залитые лунным светом; непроглядно темные и тем таинственные заросли джунглей; деревни, притаившиеся в низинах и напоминающие о себе одинокими, робко мерцающими огоньками в домах припозднившихся жителей; и сияющие ярким светом, раскинувшиеся вдали города.

— В Дели, — ответил Анил и рассмеялся, увидев как глаза жены округлились от удивления. Для нее Дели звучало, примерно, как Венера или Сатурн, что-то далекое и загадочное. — Это не больно, тебе понравится, — он подмигнул Лалит и ободряюще сжал ее ладонь. Несмотря на то, что молодые люди были на заднем сиденье вместе, они сидели на некотором отдалении друг от друга и старались не соприкасаться, стесняясь присутствия постороннего мужчины.

— В Дели?! — воскликнула Лалит. — Это же так далеко! А как же пост? Как молитва? Дади? Свекровь?! Анил, зачем мы уехали?

— Лалит, нет поводов переживать. Если хочешь, можешь поститься, а на обратном пути — в Джайпуре или Удайпуре — сможешь помолиться. Ты была в каком-нибудь из этих городов? — Лалит отрицательно покачала головой. — Поверь, там тоже есть баньяны. А кроме них еще очень много интересного. Тебе понравится, — заверил Анил, а потом, вспомнив просьбу кузена, продолжил: — Я хотел тебя попросить, не смущай Вику и Айрин постом и молитвами. Айрин вообще еще не замужем, а Вика и так просвечивает, да и обычаев наших они не знают. Не будешь?

Фыркнув, Лалит пожала плечами.

— Я им не нянька. Это Санджей с Ракешем попросили? И из города уехали по этой причине?

— Нет, не из-за этого, — ответил Анил. — У Ракеша запланирована какая-то важная встреча, и он сказал, что мне тоже будет полезно там быть. Полезно для нашего будущего. А Санджею с Айрин просто полезно сменить обстановку. Если вопросы закончены, то постарайся заснуть, — он укрыл жену пледом и обнял, чтобы она положила голову ему на плечо.

***

Тот же вопрос о цели поездки задала жениху и Айрин и получила такой же ответ, как подруга. Но Саджей соблазнял любознательную невесту развлечениями, отличными от поста и молитвы. Он не сделал попытку упомянуть о знаменитом рынке Чандни Чоук, где можно купить все, что угодно от канцелярских скрепок до изысканных ювелирных украшений. Санджей говорил о плавучих дворцах Удайпура, о Хава Махал — дворце ветров Джайпура, о храме Лотоса и обсерватории Дели, разжигая в Айрин любопытство. Конечно же, она читала об этих чудесах архитектурной и строительной мысли, но видеть самой не приходилось и сейчас предвкушала интересную и познавательную экскурсию.

***

Вика тоже смотрела на проносящиеся за окном пейзажи, но, в отличие от Лалит, ее взгляд ни за что не цеплялся, она думала о том, что сказал Ракеш и вспоминала все, что произошло и тогда, и позже. Как в автомобиле он закрыл ее собой, а потом, практически тот же час, появлялся рядом, стоило ей пропасть из поля зрения. Тогда Вика приписывала столь неусыпное внимание желанием подчинить себе, контролировать каждый шаг, но сейчас в ее кудрявую головку закрались и другие мысли — быть может, стремление Ракеша держать ее подле себя продиктовано заботой, страхом, желанием уберечь от неизвестной Вике опасности? Занятая подобными размышлениями, она не забывала время от времени посматривать и на мужа, Вика не забыла о его неважном самочувствии перед отъездом и сейчас бросала на Ракеша встревоженные взгляды, но он менее чем когда-либо напоминал больного — с плотно сжатыми губами, сурово сдвинутыми черными линиями бровей и раздувающимися крыльями носа, он смотрел на экран монитора, просматривая присланный Кираном файл с оставшихся рабочими камер видеонаблюдения.

«Чего же тебе не хватило, Меруган?» — думал Ракеш, в очередной раз просматривая эпизод, где в кадре мелькает рука с массивным кольцом, в котором поблескивает большой прозрачный камень. Всего долю секунды он был повернут прямо к камере, но если внимательно присмотреться на стоп-кадре, то можно рассмотреть небольшое вкрапление в его прозрачной глубине и это вкрапление показалось Раджу очень знакомым. Он очень хорошо знал любимое кольцо начальника безопасности, сколько раз тот хвастался им, и вот сейчас Ракеш видел то же самое кольцо на записи камеры. По тому, как Гоуд схватил и отшвырнул мужчину, можно было бы подумать, что он прогоняет чужака, если бы за некоторое время до этого, камеры не зафиксировали его в компании с тем же самым человеком, дающим указания другим мужчинам, которые после этого сквозь повреждение в ограждении пробрались на территорию завода. — «Разве я обходился с тобой несправедливо? Мало платил? Что толкнуло тебя на предательство?» — спрашивал Ракеш, но запись бежала дальше и показала еще одну, незамеченную ранее, небольшую группу людей, появившихся из густой тени. Один из них сделал попытку догнать поспешно уходящего Гоуда, но второй, высокий мужчина, в котором Ракеш узнал друга, его остановил.

— А твоя роль здесь какая, Дхавал? Что ты делала в том самом месте и в то самое время, где и когда Гоуд решил похитить мою жену? Если ты все знал, то почему молчал? Дьявол! — выругался он. — Надеюсь, что завтра утром, после осмотра места, у Кирана появится еще информация и что-то прояснится.

Зазвонил телефон, и Ракеш обеспокоенно посмотрел на Вику, кажется, она дремала.

— Слушаю, — вполголоса ответил он, на вызов Шетти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ракеш, нам надо поговорить, срочно, — весьма решительно начал говорить Дхавал. — А что с твоим голосом? Все в порядке? — обеспокоенно уточнил он, заметив изменения в интонациях друга.

— Пока все в порядке, — так же вполголоса ответил Радж. — Не могу сейчас говорить. Нам надо встретиться, но я не в городе. Буду в воскресенье. Я к тебе зайду. Нам с тобой очень много о чем надо поговорить.

— Много о чем и весьма важном, — подтвердил Дхавал. — До встречи в воскресенье. Будь осторожен.

— Обязательно, — ответил Ракеш и сбросил вызов.

От этого тихого разговора проснулась Вика, посмотрела на время в телефоне — они ехали уже около двух часов, и пейзаж за окном сменился. Вместо полей, перелесков и деревень, появилось и приближалось сверкающее светом озеро огней. Очевидно, это был большой город. Автомобили въехали на эстакаду, и она увидела на «островке безопасности» самолет.

— Мы все-таки летим? — слегка заспанно спросила она.

— Нет. Это, действительно, аэропорт Сурата. Штат Гуджарат. Мы уже покинули Махараштра, так что, путешествие можно считать начавшимся. По нам надо еще дальше — через Раджастан в Дели. А сейчас, спи, — он заботливо укрыл жену пледом, и сам откинулся на спинку, стараясь расслабиться и отдохнуть, ведь с утра управлять автомобилем придется ему.

Глава 64. Удайпур

Занимающийся рассвет нарисовал ярко-алую полосу на горизонте и окрасил облака розовым.

Четыре автомобиля съехали на обочину, находящиеся в них мужчины разбудили девушек, пересадили их на передние сиденья и сменили за рулем водителей. Едва опустившись в кресла, девушки снова уснули, а мужчины продолжали мчаться вперед, озаряемые справа яркими красками пробуждающегося дня.

— Добро пожаловать в Удайпур, штат Раджастан, город озер. Здесь вы сможете полюбоваться прекрасными видами, принять душ и получить замечательный завтрак, — во всех четырех машинах раздался бодрый голос Анила. Девушки проснулись, и действительно прямо перед ними раскинулся стремительно приближающийся большой город.

Удайпур встретил путешественников небольшим количеством машин и еще меньшим — пешеходов. В самом городе оказалось намного темнее, чем на подъезде к нему. Едва показавшееся над горизонтом равнины солнце, скрылось за невысокими горами, с трех сторон окружившими уютно расположившиеся на отроге хребта Аравалли дома, укрывая их прозрачным голубовато-серым покрывалом. Что-то ненастоящее, сказочное, умиротворяющее было в тишине спящего Удайпура, в том, что из только зарождающегося дня молодые люди попали в предрассветные сумерки, будто перенеслись в другую реальность, где время идет с другой скоростью, а в сутках не двадцать четыре часа.

Автомобиль Анила, а следом за ним и остальные три, свернули с широкого шоссе на запад и запетляли по узким кривым улицам.

— Удайпур называют самым романтичным городом, — раздался по рации веселый голос Анила. — Возможно, потому что ночь здесь начинается раньше, а заканчивается позже. А еще его называют восточной Венецией. А так же… — он сделал многозначительную паузу, — этот город — родина Багира — воина-героя из «Книги Джунглей». Он родился в королевском зверинце, но когда вырос, то не смог смириться с неволей. Багир перегрыз замок клетки и убежал в джунгли, — говорил Анил тоном заправского сказочника. Когда-то молодой человек хотел работать в туристической сфере и учился этому. Обучение же включало в себя углубленное изучение истории и преданий, а также достопримечательностей родной страны. И сейчас Анил настроился развлекать девушек.

В этом месте рассказа Вика бросила на Ракеша многозначительный взгляд — не она одна не может жить в неволе, и стараться ее удержать — занятие бесполезное — жаждущий свободы дух все равно вырвется на свободу. Заинтересовавшись сказанным, Вика потянулась к рации.

— Может, я спросонок плохо понимаю язык, но почему ты сказал, что Багир — это герой-воин и что это он? Ведь это пантера, она женского пола. Я читала «Книгу Джунглей» и Багира — это она.

— Я не знаю, какую книжку ты читала, но Багир — это воин, — твердо сказал Анил.

— Пожалуй, стоит прочитать оригинал, — пробормотала Вика, но ее размышления снова прервал голос Анила.

— Приготовьтесь, сейчас мы подъедем к озеру Пичола Лейк. Одному из знаменитых озер Удайпура и Раджастана.

Девушки затаили дыхание, приготовившись к чему-то совершенно необыкновенному и не ошиблись — через несколько минут их взглядам открылась ни с чем не сравнимая по красоте картина: озеро, в зеркальной поверхности которого отражалась яркая голубизна неба с зефирными, нежно-розовыми шапками облаков. Окружающие озеро горы возвышались изумрудными острыми хребтами или, наоборот, пологими склонами. А самыми завораживающими были дворцы, каким-то чудом держащиеся на поверхности воды и выстроенные на берегах озера. Все они: розовые, сиреневатые, голубоватые, так же отражались в зеркальной глади. Ошеломленные необычным зрелищем, подруги вышли из автомобилей и зачарованно смотрели на озеро. Казалось, что они находятся на каком-то стыке двух миров, на тонкой грани, разделяющей их, и было совершенно непонятно, какой из этих миров настоящий.

— Этого не может быть, — прошептала Вика разглядывая светящийся над горными вершинами ореол, который с каждой минутой становился все ярче. — Мы за один день два раза встретили рассвет. Такое может быть только в сказке. Мы пересекли какую-то невидимую черту и попали в сказочный мир?

— Экскурсия! Экскурсия вокруг озера. Самые красивые виды на рассвете. Объедем вокруг Озерного дворца из белого мрамора. Такого вы больше нигде не увидите, — пронзительные возгласы зазывалы разрушили чары, а он продолжал крутиться вокруг девушек и соблазнял чудесной экскурсией, заметив их отрешенное от действительности состояние. Но к ним уже подошли успевшие запарковать автомобили мужчины и водители и оттеснили настырного рекламщика. Анил повел компанию к пристани, где их ждала лодка. — Девушки, пойдемте со мной! — забавно копировал он интонации зазывалы. — Я могу предложить вам не только посмотреть на стены знаменитого Джаг-Нивас, но и почувствовать себя настоящими махарани, расположившись в номере этого прекрасного отеля.

— А как он держится на воде? — заинтересовалась Айрин, устроившись на носу лодки и рассматривая дворец.

— Элементарно, — рассмеялся Анил, — он стоит на скальном основании одноименного острова. Но самого острова вы не увидите, ведь он превращен в отель. А озеро возникло в результате строительства плотины. Вода затопила деревню Пичоли, отсюда и название озера. Оно хоть и большое, но мелкое, а в засушливый период вообще может пересохнуть. Не стоит опускать в воду руки, — раньше, чем это успел сделать Ракеш, остановил Анил Вику, которая, перегнувшись через борт лодки, хотела зачерпнуть воду. — Говорят, что здесь водятся крокодилы. Поэтому, если ты не прихватила из дома запасную руку, то не стоит ими рисковать. Лучше посмотри на дворец, — предложил он. Вика подняла глаза от воды, где рассматривала кудрявые облака, и не могла отвести взгляд от приближающего строения. — Дворец полностью построен из белого мрамора, — Анил тем временем продолжал лекцию. — Этот мрамор уникален тем, что меняет цвет в зависимости от освещения, и нам очень повезло, что прибыли сюда на рассвете. Раньше он был летней резиденцией махарадж Джагнивас, поэтому я не шутил, когда говорил, что вы почувствуете себя махарани, — подмигнул девушкам Анил. — А еще он был местом спасения англичан во время восстания сипаев. Махарана Сваруп Сингх укрыл их во дворце и приказал сжечь все лодки, чтобы повстанцы не добрались до своих врагов, чем спас им жизнь. Что еще раз доказывает, что люди делятся не на расы или нации, а на тех, у кого есть чувство справедливости, сопереживания и доброта и тех, у кого этого нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пока Анил рассказывал историю беломраморного, сейчас казавшегося розоватым, дворца, а девушки его заинтересованно слушали, лодка уже подплыла к причалу. На красной ковровой дорожке, убегающей к самым дверям дворца, путешественников встретили служащие отеля с зонтами от солнца.

— Господин Рой, позвольте мы проводим вас и ваших друзей в приготовленные номера, — едва братья и девушки вошли в холл, подлетел к ним метрдотель, но подругам было не до него, они без устали рассматривали витражи, роскошную резьбу в арках и остальное пышное украшение отеля.

Молодые люди подхватили девушек под руки и повели по одной из широких лестниц, вслед за услужливым провожающим, а за ними шли носильщики с сумками.

Комнаты находились на одном этаже, но каждая из них была уникальна.

Первыми в свою комнату зашли Анил и Лалит. Она была оформлена в индийском этническом стиле с легким, ненавязчивым налетом современности. На полу лежал густой мягкий ковер, окна в нишах закрывали плотные римские шторы, широкая кровать с малиновыми валиками подушек, была укрыта солнечно-желтым стеганным покрывалом. Но самое главное — вся стена в изголовье кровати представляла собой картину со сценами из жизни бога Кришны, а остальные стены были расписаны сочными зелеными листьями, орнаментом из которых был выполнен и бордюр под потолком.

— Я никогда не видела ничего подобного. Это же просто великолепно! Я боюсь прикоснуться хоть к чему-то. Надо было взять номер попроще. Ведь это настоящий музей — восторженно шептала Лалит, кружась на одном месте и осматриваясь.

— Даже она недостаточно великолепна, чтобы принимать мою радж кумари (принцессу), — целуя жену в шею, промурлыкал Анил. — Пойдем смотреть дальше, — потянул ее за руку.

***

Следующими в свою комнату вошли Санджей и Айрин. В ней присутствовали восточные элементы — до блеска натертый мраморный пол; деревянная, кофейного цвета кровать с резными опорами для балдахина и такой же резной диванчик с оранжевой обивкой сиденья, подчеркивали светло-золотистые цвета интерьера, которые присутствовали в шторах на окнах, подхваченных шнурами, в узоре стен, в обивке кресла. Но, так же как в комнате Лалит жемчужиной была стена, так здесь ею стал потолок. На нем мозаикой из цветного стекла был выполнен целый «ковер» изображающий гуляющих павлинов.

— Я чувствую себя принцессой из сказки «Тысяча и одна ночь», — заинтересованно рассматривая поток, сказала Айрин.

— Ты и есть принцесса. Моя принцесса. Только твое имя звучит нежнее, чем Шахразада, и я не позволю рассказывать мне сказки тысячу ночей подряд. Предлагаю продолжить хорошую традицию принимать совместный душ. Ты не против? — голос Санджея звучал как мирное урчание тигра, сейчас неопасного, но в любой момент готового к прыжку. Его руки уже обвили талию любимой, и он увлекал ее в сторону ванной, оборудованной по последнему слову техники.

***

Добрались до своей комнаты и Ракеш с Викой. Их номер казался еще более «восточным». В нем, правда, не было того пышного декора, как в двух предыдущих, но отделенная резными арками, глубокая ниша перед окнами, где лежали маты с валиками подушек и стоял низкий столик, производила неизгладимое впечатление. При желании, в нише можно было укрыться, опустив римские бледно-золотые шторы с восточным жаккардовым рисунком и светло-голубой бахромой. Светло-голубым с серебром было и покрывало на кровати, и диванчик в ее изножье, а в неглубоких нишах в стенах стояли начищенные до блеска медные кувшины с узкими изогнутыми горлышками.

— Я первая в душ, чувствую себя черт знает чем, — воскликнула Вика, когда наконец смогла оторваться от рассматривания комнаты, и, вытащив из сумки первое попавшееся под руку, скрылась за дверями ванной. Ракеш пожал плечами, достал одежду и прошел во вторую ванную.

Глава 65. Разочарование Чанды

Вика, стоя в ванной, озадаченно рассматривала белую блузу, скроенную по типу мужской сорочки, которую она, торопясь первой занять ванну, не глядя вытащила из сумки, и не понимала, как рубашка вообще там оказалась, ведь блуза была велика, и Вика использовала ее только в качестве домашней одежды.

«Черт, это же Ракеш собирал сумку», — вспомнила она и решила: — «Ну и ладно. Сам собрал, сам пусть и расхлебывает».

Вика вышла в комнату и осмотрелась — спальня была пустой.

— Ушел! — воскликнула Вика и упала на кровать. — Догадался, что ему здесь не место. Вот и хорошо, — сама себя убеждала упрямица.

После длительное поездки в авто, Вика вытянулась на покрывале, чувствуя как напрягается каждая мышца и это было приятно. Закинув голову, она рассматривала резные своды арок перед окнами, затем резко перевернулась на живот и, подперев рукой подбородок, стала смотреть на блестящее под яркими солнечными лучами озеро.

— Ты где предпочитаешь за… — начал спрашивать Ракеш, уже полностью одетый выходя из второй ванной, и запнулся, увидев лежащую на широченной кровати хрупкую девушку в тонкой, сползшей с одного плеча рубашке, задравшейся и приоткрывшей лихорадочно блестящему взгляду нежные округлые ягодицы, прикрытые белым трикотажем трусиков. И без того осипший голос, почти совсем пропал, а в горле пересохло от представшей картины. Ему хотелось почувствовать бархатистость кожи Вики, и рука сжалась в кулак от невозможности осуществить желаемое. Время утекало сквозь пальцы, а от назначенной в Дели встречи зависело слишком много судеб и в первую очередь — судьба его и Вики. Ракеш откашлялся, стараясь вернуть способность говорить, но горло саднило все сильнее, а воспаленные связки отказывались служить. — Так где ты хотела бы позавтракать? — отводя взгляд от жены и тоже рассматривая озерную гладь, спросил он.

— Я не завтракаю. Лучше погуляю по отелю. Когда еще раз увижу что-то подобное? — Вика говорила, а сама внимательно наблюдала за мужем, совершенно забыв о том, что полуодетая, она лежит на кровати в одной комнате с мужчиной, от которого сама же себе велела держаться подальше. Вика смотрела на Раджа и ей категорично не нравилось то, что она видела. Не нравилась его бледность, не понравилось, что он, передернувшись, как от озноба, потянулся за пиджаком, не прошла мимо внимания и сиплость его голоса, утратившего бархатистые мурлыкающие интонации. С губ едва не сорвался вопрос о здоровье Ракеша, а также предложение никуда не ходить, заказать завтрак в номер и немного задержаться в гостинице, чтобы дать покой и возможность оправиться уставшему организму, но она одернула себя, напомнив, что ее беспокойство может быть неверно истолковано.

— Еще раз увидеть этот отель и погостить здесь ты сможешь в любое время, когда захочешь. Разумеется, после того, как все закончится, — по-прежнему стоя лицом к окну и не решаясь посмотреть на жену, Ракеш глянул на часы, гадая начал ли уже расследование Киран, обнаружилось ли его исчезновение из города и какие дальнейшие шаги предпримет противник, а так же, что хотел сказать Дхавал. — Ты и от кофе с соком откажешься? — спросил он, заранее зная ответ. — Полагаю, что до Джайпура остановок больше не будет.

При упоминании о кофе, Вика, как мячик, подскочила на кровати и следующий вопрос она задала уже сидя поджав ноги.

— Мы так торопимся? От кого-то убегаем? А как же Анил и Лалит, Санджей и Айрин, зачем ты втянул их в это?

На этот раз Ракешу пришлось повернуться к упрямице лицом.

— Никого и ни во что я не втягивал — это раз, — сказал он. — У меня назначена важная встреча, на которую неприлично опаздывать — это два. Анил поехал потому, что ему тоже полезно на ней быть — это три, ну а Санджею с Айрин — просто сменить обстановку, избавив их от надзора дади — четыре. Если хочешь попасть на завтрак, то тебе лучше одеться — пять, а я жду тебя в гостиной, сказал Ракеш и покинул спальню.

Вика же шустро вскочила с кровати и бросилась к своей сумке, гадая, что еще положил туда Ракеш.

***

Чанда не торопилась вставать. Солнце уже взошло и заливало ее комнату яркими лучами, а пожилая женщина продолжала лежать, предвкушая момент, когда противные иностранки придут в ее дом и подадут приготовленный ими же завтрак, а она будет его есть, на глазах у девчонок и никчемных невесток. Ведь ей, как вдове, можно не держать пост, в то время, как Канти, Лалит, Вика и Айрин будут глотать слюнки при виде всех тех блюд, которые Чанда попросит их приготовить.

Она не торопясь встала, надела новое, подходящее в ее вдовьему статусу палевого цвета сари, и спустилась в гостиную, где нос к носу столкнулась с направляющимся к выходу Ниравом. Получив благословение матери, он поспешил исчезнуть из дома, а Чанда пошла в столовую, где Канти убирала со стола остатки завтрака.

— Доброе утро, дорогая, — Чанда поприветствовала невестку елейным голосом, — и где твоя бестолковая невестка? Когда она хоть чему-то научится? Разве она не знает, что должна приготовить завтрак мужу? Или надеется, что ты всегда будешь выполнять ее обязанности? чересчур балуешь ее. Анил еще не спускался? Он не опоздает на работу? За всем приходится следить самой. Что с вами будет, когда меня не станет? — садясь за стол, причитала она. — Принеси мне сок и позови эту соню. Пора звонить иностранкам, пока они не успели позавтракать.

— Я сегодня еще не видела ни сына, ни дочь, — ответила Канти. — Какой сок вы будете?

— За столько лет, ты не можешь запомнить, что по утрам я пью яблочный сок, — проворчала Чанда. — И невестку подобрала себе под стать. Все на работе, а она спит. Так пойди и позови ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Канти подала свекрови напиток и пошла к комнате сына, оставив недовольную старушку пить сок и негодовать на не имеющую ни малейшего понятия о правилах поведения, принятых в приличных семьях, современную молодежь, к которой она причислила и свою не невестку.

— Их нет в комнате, — растерянно сказала Канти, спустившись со второго этажа, после того, как отчаявшись достучаться до молодых, решилась открыть дверь и увидела пустую комнату. — Наверное, уже ушли на работу.

— Без завтрака? На работу? — ехидно поинтересовалась Чанда. — Это не похоже на твою невестку. Она же и минуты не может прожить без еды. И как она могла уйти, если я предупредила, чтобы оставалась дома! Что эта девчонка о себе думает? Не может подарить семье наследника, да еще своевольничает! — женщина решительно достала телефон, а Канти благоразумно скрылась на кухне и принялась готовить любимые блюда свекрови.

— Анил, сынок, ты уже на работе? — голос Чанды растекался сладким сиропом.

— Можно и так сказать, — осторожно отозвался он. Звонок дади застал его почти в дверях комнаты, уже готового спустить в ресторан.

— Привези дочку домой. Сегодня пост, и я бы хотела, чтобы она сегодня была дома.

— Дади, не могу. Мы не в городе, — Анил поймал вопросительный взгляд жены и заговорщицки подмигнул. — У меня неожиданно вынырнула очень важная командировка, и я взял Лалит с собой, чтобы она мне помогла.

— Сынок, жена не должна сопровождать мужа в деловых поездках. Ее работа — быть дома, хранить семейный очаг и заботиться о муже.

— Дади, Лалит заботится. Вот сейчас сделала мне массаж шеи, а то после долгой поездки она начала побаливать, — Анил скорчил забавную рожицу, а Лалит зарделась от смущения. — Так что, все в порядке.

— Надеюсь, она не забудет про пост, — проворчала старушка, но потом Чанду озарила страшная догадка, и сухая ладонь впилась в пластик телефона. — Сынок, а братья с тобой?

— М-м-м, нет, здесь их нет, — взгляд Анила скользнул по расписным стенам номера, а успокоенная дади облегченно выдохнула, но лишь затем, чтобы любимый внук окончательно выбил почву у нее из под ног. — Они в своих номерах. Дади, мне сейчас некогда, мы скоро снова уезжаем. — он сбросил звонок и в восторге от своего озорства, подхватив жену под руку, повел ее на завтрак.

«Мальчишки!» — разгневанно сжимая в руке молчащий аппарат, думала дади. — «Они обвели меня вокруг пальца! Кто бы мог подумать, что Анил осмелеет настолько, что посмеет ослушаться! Сначала Ракеш начал проявлять своеволие, а затем и вовсе ушел из дома. По этой же дорожке пошел Санджей, подстрекаемый своей иностранкой. А сейчас и Анил идет по стопам старших братьев. Наверняка, на него оказывает пагубное влияние Лалит. Что еще ждать от девчонки, которая дружит с бессовестными иностранками! Что делать? Что делать, чтобы вернуть мальчиков обратно в семью?» — гнев пожилой женщины смешиваясь со страхом от того, что внуки окончательно покинут родной дом, делал ее несчастной. Немного поразмыслив, она набрала номер Санджея.

— Сынок, что же такое, я жду-жду твою жену. Когда ты ее привезешь? Мы с Канти очень по ней соскучились, — начала она дрожащими губами. — Я думала прочитать ей наши священные книги, рассказать с чем связан обычай поститься и молиться…

— Дади, доброе утро, я не смогу привезти Айрин. Мы сейчас не в городе и не можем вернуться, — прервал непривычно ласковую речь бабушки Санджей, которого звонок Чанды застал в дверях ванной, где он оставил Айрин, предоставив ей возможность привести себя в порядок. — Я сейчас не могу разговаривать. Мы торопимся. Извини.

И снова Чанда осталась сидеть с замолчавшим телефоном. Она хотела было позвонить Ракешу, но передумала. Если уже более покладистые Анил и Санджей отказались вернуться и привести девчонок, то что говорить о старшем внуке, который со школьного возраста проявлял неповиновение. Все ее замечательные планы теперь казались глупыми и скучными, пропал даже аппетит. Допив сок, она в мрачном молчании поднялась к себе и заперлась, предоставив Канти возможность спокойно заниматься домашними делами.

***

— Как ты допустил, что все провалилось?! — сипел в телефоне Меругана недовольный голос. — Это был такой замечательный шанс. А сейчас Сунилу больше нельзя появляться на заводе. После того, как камеры вышли из строя, они могли что-то заподозрить, да и с его документами не все в порядке. У нас был один шанс, и вы его упустили! Что мы теперь будем делать? Как его достанем? Он наверняка спрячет свое сокровище так, что мы больше никогда ее не найдем! — Меруган даже видел, как прозрачные капельки слюны слетают с красных полных губ, как если бы разговаривал с мужчиной с глазу на глаз. Гоуд поморщился от омерзения, которое в нем вызывал прячущийся на острове мужчина, но бизнес есть бизнес, а Меруган не планировал всю жизнь организовывать охрану чьей-то жизни. На свое будущее у него были другие планы.

— Сейчас не надо дергаться и совершать опрометчивые поступки, — спокойно ответил он. — Сунилу на заводе больше не появляться. Ему лучше сейчас залечь на дно и не мозолить глаза. Я выясню с чем связывают выход из строя камер видеонаблюдения. У меня есть этому объяснение. Узнаю о дальнейших передвижениях объекта и исходя из них разработаем новый план. Если мы не раскрыты, а мы не раскрыты, то ничего не потеряно, просто немного откладывается. Да, к девчонке тоже не суйтесь, ее охрану могут усилить, у меня не так много преданных людей, как ты думаешь. Продолжайте наблюдать издали, но не трогайте, обращайте внимание на тех, кто около нее крутится. Радж не дурак и мог тоже приставить наблюдение, помимо охраны. Тогда они будут на расстоянии отслеживать всех, кто ею интересуется. Действуйте, но аккуратно, я все решу, — Меруган сбросил звонок и, спрятав телефон в сумку, поехал в особняк офиса Раджа.

— Вас спрашивала мисс Тара, — сообщил дежурный, едва Меруган закрыл за собой тяжелые двери.

«Тара? Что понадобилось от меня ее шефу?» — хоть Меруган и был уверен в собственной неуязвимости, но интерес шефа с самого утра, после неудавшегося покушения на его жену, вызывал беспокойство, которое Гоуд старался скрыть.

— Господин Радж свободен? Он меня звал, — обратился он к сидящей в приемной эффектной секретарше. Тара нравилась Меругану, но, зная о ее связи с хозяином, он не мог позволить себе проявить к девушке интерес. Даже сейчас, когда хозяин женился и вряд ли сохранил отношения с секретаршей, Радж, с его непонятным Гоуду стремлением к порядочности во всем, не одобрил бы интрижку женатого человека, а жена у Меругана была…

— Вас вызывал не господин Радж, а господин Шетти, — нежный голос Тары ласкал слух. Меруган с удовольствием бы остался с ней поболтать, если бы не был уверен, что Радж незамедлительно об этом узнает.

— Но мне сказали, что меня хочет видеть господин Радж, — продолжал настаивать Гоуд.

— Господина Раджа еще нет в офисе. Так что, вас спрашивал господин Шетти, — голос Тары продолжал оставаться ровным, но Меруган видел, что девушка несчастна.

«Над этим надо подумать. Может, удаться перетянуть ее на свою сторону. Отвергнутая женщина на многое способна», — думал Гоуд, направляясь к кабинету Дхавала.

— Рад тебя наконец-то видеть! — расплылся Меруган в улыбке, когда постучав и получив разрешение, прошел в офис ближайшего друга господина. — Ты где пропадал? Ни слуху от тебя, ни духу, — он раскинул руки, приглашая Дхавала в дружеские объятия. Шетти не отказался от приглашения, и мужчины похлопали друг друга по спине.

— Дела, дела. Совсем зашивался, поэтому и исчез из зоны видимости. У тебя как дела? — поинтересовался Дхавал. — Слышал, что на заводе у Раджа что-то случилось с камерами? Ты уже разобрался? Ракеш требует от меня отчета, что мне ему сказать? — светлые глаза Шетти сверлили лицо Гоуда ледяными буравчиками, казалось, проникая во все его тайные мысли.

— Не поверишь, — деланно рассмеялся Меруган и откинулся в мягком кресле. Соглашаясь, он прикрыл глаза, когда Дхавал, вопросительно глядя на него, поднял бутылку виски и два стакана. — Ты же знаешь, что на заводе своя охрана. Они там расслабились совсем. Не следят раздолбаи за оборудованием. Какая-то зверюга перегрызла проводок и пошла цепная реакция, повылетали все камеры. Пол ночи пришлось возиться, чтобы привести все в порядок.

— Быстро ты узнал о повреждении. Раздолбаи, раздолбаи, а оповестили оперативно, — наполнив стаканы и протянув один Меругану, Дхавал присел на край своего стола из черного дерева.

— Да перепугались они, вот и сообщили, — отхлебнув янтарного напитка, махнул рукой Меруган. — Жена хозяина ускакала на жеребце в джунгли никому ничего не сказав и, одновременно, камеры сломались, вот и перетрусили, что все это неспроста, а оказалось просто глупым совпадением. Но жену конечно он себе выбрал, — Гоуд сочувственно усмехнулся и покачал головой. — Наверное, теперь дома запер, чтобы больше не бегала?

— Ладно, это не наше с тобой дело. О любой непорядке докладывай мне. Если соберешься на объект или еще куда, тоже докладывай, чтобы я был в курсе всех передвижений.

— Это еще почему? — возмутился Меруган. Я подчиняюсь Раджу, где он?

— Пока его нет, я вместо него, и подчиняешься тоже мне. Ясно?

— Я ему сообщу об этом. Куда он поехал?

— Об это мне неизвестно, — ответил Дхавал. — А когда приедет, конечно, сообщишь, но сейчас все будет проходить через меня. Можешь быть свободен.

Уверенный, что его ни в чем не подозревают, Меруган вышел из кабинета Шетти и спустился в свой, вытирая со лба пот. Несмотря на браваду, разговор с другом Раджа дался нелегко. Меруган постоянно ждал подвоха, но Дхавал, как выяснилось, ни о чем не догадывался, только пользуясь отсутствием хозяина, решил потешить свое самолюбие.

— Ничего, после Раджа и до тебя руки дойдут, — бормотал Гоуд под нос. Потом встрепенулся, вспомнив, что и у стен есть уши, и занялся своими прямыми обязанностями.

Глава 66. Виртуальная экскурсия

— Ты еще здесь? — спросила Вика выпорхнув в гостиную в шелковом сарафане, в котором нежные розовые и оранжевые цвета смешивались, превращая девушку в заманчиво-вкусную карамельку. А убранные от лица и стянутые на затылке волосы, открывали длинную шею и мягкую линию проступающей под платьем груди.

«Ее ничто не исправит», — подумал Ракеш и, обреченно вздохнув, распахнул перед женой дверь.

Молодые люди спустились в холл, где их уже ждали остальные путешественники.

— Пойдем в ресторан или во двор? — сияя спросил Анил. — В ресторане расписные стены и узорчатые арки с витражами, а во внутреннем дворе пруд с лилиями и столики под шатрами.

— Во двор, — переглянувшись, одновременно воскликнули девушки, а братья, глядя на них, улыбнулись — кажется, подружки стали оттаивать.

— Вот и правильно! — воскликнул Анил. — Оттуда видно Дворец Муссонов на вершине горы. Если нам не суждено сегодня там побывать, то хоть расскажу о нем, — и повел всю компанию во внутренний двор с фигурным искусственным прудом, обрамленным все тем же белым мрамором. На мраморных площадках стояли столики с плетеными креслами под шатрами из голубоватой легчайшей ткани, которая едва колыхалась от малейшего движения воздуха. К одному из этих столиков Анил и повел братьев и девушек.

— Вы заметили, что здесь другой воздух? — по дороге к столику спросила Лалит.

Но задуматься над ее замечанием молодым людям помешал официант с меню. Получив заказ, он незаметно растворился среди невесомых шатров, своей легкостью и прозрачностью, а также неяркими цветами, напоминающих растущие в пруду лилии.

— Воздух. Он, действительно, другой, — поддержал жену Анил, намереваясь вернуть разговор в прежнее русло, и все прислушались к себе, стараясь уловить разницу.

— Очень тихо, — чуть ли не шепотом пояснила свои слова Лалит. — В Мумбаи всегда ветер. Сильнее или легкий бриз, но он всегда есть, здесь же, все как будто заснуло.

— Ничего удивительного, — Анил старался втянуть в разговор всех сотрапезников, но Ракеш уткнулся в телефон, Вика не сводила с него глаз, а Санджей с Айрин, занятые друг другом, казалось, не замечали никого. — Озеро окружено горами, они и защищают его от ветров. Но посмотри на небо, и ты увидишь, как быстро летят по нему облака.

— А еще дома в воздухечувствуется запах морской соли, здесь же его нет, но зато пахнет тиной, — Анилу послышалась тоска в голосе жены.

— Ты уже соскучилась по Мумбаи? — участливо спросил он. — Но ведь поездка только началась. Посмотри туда, — Анил показал на горную вершину, возвышающуюся над остальными округлыми холмами острым зубцом, и белеющий на ее вершине замок. — Если бы мы могли себе позволить задержаться здесь подольше, то поднялись бы на самую вершину этой горы и увидели город с высоты около девятисот метров, — глаза Анила заговорщицки сверкнули, в то время как во взгляде его жены отразились одновременно испуг и облегчение.

— Как хорошо, что у нас этого времени нет, — прошептала Лалит. Она не любила длительные пешие прогулки, тем более по горным тропам. Любимым видом спорта, если бы такой был, для нее могло стать скоростное приготовление разных вкусностей и не менее скоростное их поедание, или же соревнование кто кого заболтает. Вот только со времени замужества и переезда в дом свёкров, у нее не было возможности практиковаться в любимом деле. Сжимая в ладонях стакан сока, Лалит с тоской посмотрела на мужа, с аппетитом уплетающего курицу с рисом; на Айрин и Санджея — деверь ел умопомрачительно пахнущий бифштекс, а подруга наслаждалась кофе с одним из лежащих в плетеной корзинке мягких, воздушных, блестящих золотистой хрустящей корочкой и восхитительно благоухающих ванилью круассанов, к которым полагалось множество разновидностей соусов — здесь был и шоколад, и топленое масло, и мед, разнообразные джемы. Даже Вика, отщипывая и макая в лимонный джем малюсенькие кусочки слоеной булочки, изредка отправляла их в рот, не сводя глаз с Ракеша, который, казалось, забыл о стоящем перед ним и остывающем омлете под еще мягким, глянцевым слоем растопленного сыра, и то сосредоточенно смотрел в телефон, то отрывался от него и не менее сосредоточенно о чем-то думал.

«Почему жизнь так несправедлива?» — размышляла Лалит. — «Почему, тем, кто равнодушен к еде, предлагаются наивкуснейшие блюда, из которых они выбирают только кофе» — она покосилась на Вику, которая как раз отпила любимый напиток, а отломленный кусочек круассана, не глядя, положила на тарелку. — «А тем, кто получает от еды удовольствие, нельзя есть».

Мыли несчастной подруги прервала Айрин, любившая старину, легенды и спорт в различных его проявлениях, заинтересовавшись словами Анила.

— А что еще бы увидели? — спросила она.

— Поднявшись по извилистой горной дороге до самой вершины, — проникновенно понизив голос, начал Анил, — мы бы увидели массивные ворота в крепостной стене, защищавший правителя того времени и строителя дворца — Саджана Сингха. Он отличался весьма прогрессивными взглядами и решил построить дворец со всеми доступными в девятнадцатом веке удобствами. Санджан хотел сделать его пятиэтажным и с астрономическим куполом, но Боги воспротивились и забрали махарана к себе. Так что многие его планы так и остались планами, но потомки Сингха все-таки достроили дворец. В его строительстве использовался все тот же белый мрамор, который вы видите и здесь. Этот строительный материал пользовался большим спросом из-за его уникальной способности менять цвет, в зависимости от освещения, что вы и имели удовольствие видеть. Потом дворец служил местом отдыха правителей в сезон охоты, оттуда же, кроме осмотра окрестностей, они наблюдали за формированием облаков и туч во время муссонов. Отсюда пошло и название дворца. Вы бы увидели, как купола, ажурные арки и резные барельефы разбавляют строгость крепостных линий, а пройдя в залы дворца, увидели бы бассейны и фонтаны, поскольку любящий все прогрессивное Санджан провел туда и водопровод…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Какой у меня умный муж», — глядя на Анила думала Лалит, и ей стало стыдно за свою слабость к еде, ведь она держит пост ради мужа и что это за любовь, если любящий, ради любимого не может прожить без еды и дня? — «Я не хочу есть, не хочу», — убеждая себя подобным образом, Лалит принялась за сок.

— Да, очень жаль, что мы не можем здесь задержаться, — огорченно отозвалась Айрин, — или можем? — она вопросительно посмотрела на Санджея, а тот — на Ракеша.

— Нет, не можем, — оторвавшись от телефона, ответил он. — Нам сегодня надо быть в Дели. — Можете поехать сюда в свадебное путешествие и обойти пешком хоть весь Раджастан, или можете остаться здесь, а я и Анил поедем дальше.

Он потянулся за розеткой с ананасовым джемом, и его ладонь встретилась с пальцами Вики, потянувшейся за манговым. Почувствовав под пальцами, всегда теплую, а сейчас ледяную руку мужа, Вика вздрогнула и, прикусив нижнюю губу, подняла на Ракеша обеспокоенный взгляд.

— Разумеется, ты едешь со мной, — неверно истолковав причину беспокойства жены, заверил ее Ракеш, накрыв ее ладонь второй, такой же ледяной рукой.

— Я… — начала было Вика, но Санджей ее перебил.

— Мы тоже едем, у нас впереди Джайпур и Дели. Они тебе понравятся. Но мы обязательно сюда вернемся, — заверил он невесту, а Лалит, неодобрительно поджав губы, наблюдала за Ракешем и Викой и их соединенными руками.

— Я считаю, что тебе сейчас не стоит продолжать путь, — очень тихо, чтобы ее услышал только Ракеш, сказала Вика. — Я не хочу, чтобы состояние твоего здоровья ухудшилось, — глядя в неверящие глаза мужа, ответила на его незаданный вопрос. Ни он, ни она не заметили воцарившуюся за столиком тишину — Анил, Санджей, Айрин и Лалит, все четверо смотрели на застывшую пару, на то, как нежно и бережно Ракеш держал ладонь Вики, на то, как они, отрешившись от всего, что их окружало, не могли отвести друг от друга глаз. Время, которое шло здесь со своей собственной скоростью, не подчиняясь земным законам, казалось совсем остановилось, даже природа замерла, не было ни малейшего движения воздуха, которое могло бы отвлечь потерявшихся друг в друге молодых людей, когда зазвонивший телефон развеял созданное природой и людьми очарование.

— Да, Киран, слушаю тебя, — вставая из-за стола, ответил Ракеш.

— Киран? — одними губами спросила Вика.

— Все хорошо, — так же тихо, ответил ей Радж и отошел от столика.

— Он изменился, стал намного спокойнее, уравновешеннее, — глядя вслед брату, заметил Санджей.

— Думаешь? — с сомнением спросила Айрин, — Как он мог стать спокойнее с такой, как Вика? Она же кого угодно с ума сведет. Или у них у обоих тихое помешательство, она тоже стала какой-то другой.

Продолжить негромкий разговор влюбленным не позволил голос Анила.

— Вы разве забыли, что мы находимся на горе? — с деланным возмущением спросил он. — Раз вы устали наблюдать за облаками и рассматривать красоты Монсун Пелэс, мы спустимся обратно к озеру и посетим городской дворец. Примечательно, что строительство дворца началось в шестнадцатом веке и длилось почти четыреста лет. Его строили много поколений правителей народа мевар. Каждый добавлял что-то свое, в результате Городской Дворец представляет собой город в городе, где одиннадцать дворцов и семь входных ворот соединены сложной системой улочек, коридоров и переходов, в которых люди могут бродить столько же времени, сколько заняло строительство дворца, любуясь на смешение индуистской, монгольской, европейской и китайской архитектур. Особое внимание стоит уделить расположенным на стене аркам, находящимся по левую сторону от главных ворот Бади Пол, — Анил озорно усмехнулся. — Они установлены в честь взвешивания махаран. Существовал обычай взвешивать махаран на весах и раздавать людям столько серебра и золота, сколько он весил. Ровно восемь раз, проводился этот обряд и ровно восемь арок было возведено на дворцовой стене. А еще там есть большой двор и дворец, где жили жены и наложницы, я бы не отказался иметь такой.

— Что?! — возмущенно переспросила Лалит. Она обиженно надула губы и захлопала ресницами.

— Чтобы никто не смел засматриваться на мою красавицу, — когда Анил посмотрел на жену, то в его взгляде светилась любовь. — Чтобы пройти во двор гарема, надо было сначала войти в одну часть ворот, затем повернуть направо, а через несколько шагов — налево и выйти из второй части. Построенные таким образом ворота не позволяли нескромным взглядам касаться жен махараджей.

Все кроме Вики с интересом слушали рассказчика, она же наблюдала за разговаривающим по телефону мужем, стараясь по выражению лица понять его настроение и предмет беседы.

Глава 67. Расследование продолжается

— Да, Киран, слушаю тебя, — отойдя от стола на расстояние, достаточное, чтобы разговор не достиг ушей оставшейся компании, ответил Ракеш на вызов. — Ты уже начал расследование?

— Конечно, господин Радж, — с готовностью отозвался он. — Я и Ниша, поскольку она лучше знает территорию, то вызвалась помочь, — пояснил присутствие тренера. — Мы прошли по тропе, которой предположительно должна была ехать миссис Виктория, — Ракеш не перебивал, весь превратившись в слух, а телохранитель продолжал: — У окончания тропы, там, где она подходит к ограждению, на деревьях ободрана кора, будто что-то натягивали, перегораживая дорогу, чтобы лошадь или человек запнулись. Хорошо, что сейчас идут дожди, промоченная земля очень хорошо сохранила следы, оставленные людьми за деревьями, видимо там они ее и поджидали.

— Как я и предполагал, похищение? — хрипло уточнил Ракеш. От злости на бандитов и страха за жену, только чудом избежавшую ловушки, голос совсем сел. Ракеш обернулся на Вику и встретился с ее широко открытыми, обеспокоенными глазами. Остальная четверка веселилась и смеялась, очевидно над очередной шуткой Анила. Ракеш же и Вика, остались наедине друг с другом, отгороженные от всего остального мира коконом взаимного беспокойства.

— Очень похоже на то, — подтвердил Киран. — И именно в этом месте было повреждено ограждение, а по другую сторону забора остались следы покрышек тяжелого автомобиля. Вы видели запись? — угрюмо спросил он.

— Да, видел, — ответил Ракеш. — Не говори сейчас никому, что она существует и что на ней Гоуд. С ним я разберусь, когда приеду.

— Там и мистер Шетти был, — голос Кирана стал еще мрачнее.

— С ним тоже разберусь, — сухо сказал хозяин. — Твоя территория — это завод. Новенький не пришел?

— Нет. И думаю, что уже не появится.

— Я тоже так думаю, — согласился Радж. — Найди того, заболевшего. Если понадобится, то вытряси из него душу, но парень должен рассказать все, что знает.

— Сделано. Я на рассвете уже навестил его. Бездельник валялся пьяный, в обнимку с пустыми бутылками из-под пива. А сейчас обдумывает свое поведение. Ничто так не развязывает язык, как молчаливые собеседники, — Киран невесело усмехнулся.

— Хорошо. Действуй. Как будут результаты, немедленно сообщай мне, — одобрил Ракеш затею телохранителя. Он немного подумал, но потом все-таки спросил: — Как тебе показалось, Шетти заодно с Гоудом?

— Сложно сказать, — замялся Киран. — Они оба были у пролома в одно и то же время, что очень подозрительно, но, как мне показалось, мистер Шетти старался не попадаться на глаза мистеру Гоуду. Было очень похоже, что он следил, наблюдал за Гоудом и его подручными, — своими словами Киран подтвердил ощущения Раджа от просмотра видео.

— Да, наблюдал, но с какой целью, — пробормотал он. Затем, уже громче снова обратился к охраннику, выполняющему обязанности ищейки. — Не буду тебя задерживать. Разберись со своим пленником, как только появится информация, немедленно докладывай мне, — и Ракеш сбросил звонок, чтобы немедленно связаться с охранниками, приставленными следить за Меруганом и Дхавалом. Получив от первых информацию о том, что объект ездил на остров, находящийся к востоку от города; потом, встретившись с людьми, не состоящими на службе у хозяина, направился в сторону завода; а от вторых, почти такую же информацию, за тем лишь исключением, что друг не был замечен в связях с посторонними людьми, а поехал за город в компании своей личной охраны, Радж закончил переговоры и подошел к столику. — Если завтрак закончен, то нам пора выдвигаться, — его сухой тон прервал смех молодых людей, к веселью которых Вика не могла, да и не хотела присоединяться.

— Вперед! В Джайпур! — ликовал неунывающий Анил. Повеселевшая после застольного разговора и шуток мужа Лалит с готовностью его поддержала.

— Снова в дорогу! Мне понравилось путешествовать. Столько всего нового и интересного! Оказывается, я так много не знала о родной стране! Не терпится увидеть новые города и услышать новые истории от моего умного мужа! — она уже не обращала внимания ни на Айрин, нежащуюся в объятиях жениха, нашептыващего ей на ухо планы свадебного путешествия, в которое они поедут сразу после семи кругов; ни на Вику, следующую за Раджем ко входу в отель. Даже есть хотелось уже не так сильно. Чем больше времени она проводила без бдительного внимания дади, тем больше напоминала прежнюю болтушку и хохотушку Лалит, которой была до замужества и переезда в дом свекров.

— Такая ты мне больше нравишься, — легко скользнув губами по щеке жены, сказал Анил, — чем напряженной и боящейся пропустить очередной обряд или не угодить дади. Всегда оставайся такой, оставайся самой собой. Мне не важно будешь ли ты поститься и сколько молитв ты вознесешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы все были счастливы, — тихо сказал он, а потом добавил громче, — пойдем собираться, Ракеш с Викой уже ушли.

Раскованнее чувствовали себя и Санджей с Айрин. Они напоминали школьников на каникулах, сбежавших из-под надзора старших — свободных и счастливых. Айрин все больше расслаблялась, по мере того, как тающая с каждой минутой раздражительность, покидала ее. Теперь поведение и прошлые поступки младшей сестры не вызывали негодования. Айрин даже смогла заметить нервозность Вики и то, как она и Ракеш смотрели друг на друга, когда думали, что на них никто не обращает внимания. Видела беспокойство в глазах сестры и вспыхивающие непонятными огоньками глаза Раджа.

— Я хочу уехать, уехать куда угодно, но только с тобой вдвоем, — продев руку под рукой Санджея и прижимаясь к нему, сказала Айрин. — Мне почему-то кажется, что твой брат и моя сестра нуждаются в том, чтобы остаться одним, без постороннего внимания к их жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— На следующей неделе поженимся и сразу уедем, забудем обо всех и проверим твою теорию. Пойдем собираться, не будем задерживать остальных. — ответил он, высвобождая руку и обнимая талию невесты.

***

Поскольку вся поездка была идеей Ракеша, то и счета отелей он взял на себя. Усадив жену в автомобиль, под присмотр и охрану телохранителя-водителя, он вернулся к стойке ресепшена, чтобы расплатиться. Вместе с ним там стоял и решал вопрос с заселением на уикэнд один из соотечественников в расшитой богатым орнаментом курте, чуридарах и, как неожиданность, ботинках. Невысокий, смуглый, кожа незнакомца была намного темнее кожи Ракеша и его братьев, начинающий лысеть мужчина был в очках с тонкой золотистой оправой, придававшей ему интеллигентный вид. Его сопровождала, такая же смуглая молодая женщина в травянисто-зеленом сари, затканном серебряным рисунком и столь же неожиданной, как ботинки мужчины, черной кожаной сумкой-портфелем, вносящей диссонанс в традиционный стиль их одежды. Судя по тому, что пробор у женщины не горел ярко-красным сундуром, а на шее отсутствовала мангалсутра, можно было сделать вывод, что она не замужем.

«Скорее всего, секретарь», — подумал Ракеш и усмехнулся. — «Видимо, босс решил совместить приятное с полезным — деловую поездку и романтические выходные, а затраты отнесет на производственные расходы. Почему я о них думаю? Неужели своих проблем мало?» — спросил он себя, поймав на том, что рассматривает парочку, но потом понял, почему их вид не дает покоя — а именно, скромность и покорность женщины. В отличие от Вики, Айрин и даже Лалит, которые, не скрывая восторга, восхищенно рассматривали роскошный холл, она стояла позади мужчины, потупив глаза в пол. И в очередной раз Ракеш подумал, какая тоскливая жизнь ждала бы его, если бы уступил настояниям дади и женился на девушке, которая по ее мнению ему подходит. От бабушки мысли Раджа вернулись к жене, и к своему удивлению он понял, что соскучился. Расставшись с чертовкой на несколько минут, он успел соскучится по ней, по ее упрямству, острому язычку, взрывному характеру, а также по беспокойству и заботе, читающихся в глазах упрямицы, каждый раз, когда она на него смотрела.

Оторвав Ракеша от мыслей о Вике, незнакомец чихнул и прикрыл рот бумажным платком.

— Будь он неладен, этот вирус, и эта работа, — проворчал он на малаялам. Радж бывал в штате Керала и немного понимал их язык. Мужчина же тем временем перешел на английский. — Будьте добры, один номер, — обратился он дежурному, а Ракеш усмехнулся, поняв, что его догадки верны. Но дальше наблюдать за парочкой было уже неинтересно. Закрыв счет, он поспешил к ожидающим его машинам и отправил водителя спать в авто охраны — Радж хотел поговорить с Викой пока они едут в Джайпур, и свидетели ему были не нужны. Но прежде чем покинуть город, он остановился у ближайшего магазина, а вернувшись, набросил Вике на плечи солнечно-оранжевую дупатту.

— Сейчас лето, и солнце, когда оно есть, очень горячее. Я не хочу, чтобы ты снова обгорела, — пояснил он свой поступок, и процессия снова двинулась в путь, оставляя за спиной тихий, романтичный, Удайпур, в котором жили призраки сказок и старинных легенд.

Глава 68. Милые бранятся

— А теперь расскажи мне все, что произошло на заводе, с тех пор, как ты туда приехала, — бросив косой взгляд на жену, сказал Ракеш. Против воли его глаза задержались на солнечных бликах, от которых мерцала светлая кожа сведенных девичьих коленок, открытых коротким сарафаном. Вика выглядела так нежно и беззащитно, что у Ракеша перехватило дыхание, и он не понимал, как может у кого-то подняться рука, чтобы причинить ей вред.

— Зачем тебе это знать? — оторвавшись от рассматривания удаляющихся горных хребтов, спросила Вика. — Хочешь еще кого-нибудь уволить? — резким движением, от которого разлетелись легкие и яркие, как тропические птицы, завитки, она повернула голову к мужу и серьезно смотрела на него.

«Она опять решила показать колючки», — думал Ракеш, увидев, как плотно сжались нежно-розовые, пухлые и упоительно сладкие губы упрямицы, — «Кого она на этот раз защищает?» — задавался он вопросом; следующие же слова Вики, стали ответом:

— Я больше не дам тебе повода навредить Кирану или Нише. Оставь их в покое, они ни в чем не виноваты. И никто из конюшни не виноват, я сама уехала.

— Я не собираюсь увольнять или еще каким-либо образом наказывать Кирана и Нишу. С Кирана хватит того, что он перестал быть в составе моей охраны. В любом случае, с его интересом к твоему тренеру, он стал менее внимательным к своим обязанностям. Так что, это лучший выход. Все только выиграют. На заводе нужен новый управляющий, а твой ненаглядный бодигард, будет ближе к своей симпатии. Говори, я слушаю.

— Тогда, зачем спрашиваешь? Я не сбежала, да и не могла сбежать, и ты это прекрасно знаешь, — тоска, прозвучавшая в голосе Вики, заставила сердце Ракеша болезненно сжаться. Как бы он хотел отмотать время назад, изменить свое и ее прошлое. Чтобы не встретил ту свою невесту, разбившую ему сердце, а Вика не пошла в клуб, развлекать богатых и жадных до удовольствий мужчин. Чтобы он встретил ее при других обстоятельствах, в другом месте и другим человеком. Тогда бы ничто не стояло между ними и не мешало быть счастливыми, такими же свободными в проявлении чувств, как и все остальные люди. — Я прокатилась и вернулась. Предлагаю закрыть эту тему, чтобы не портить друг другу настроение. — Вика продолжала смотреть мужу в лицо, а на нем, сменяя друг друга отражались сожаление, горечь, безысходность и злость.

— Зачем спрашиваю? — терпение Раджа начало истощаться, столкнувшись с несгибаемым упрямством строптивой поганки, которым так недавно восхищался. — Тогда, слушай! Когда ты уехала на Ракшесе в джунгли, что тебе было категорически запрещено, сразу же вышли из строя камеры, с помощью которых контролировался периметр завода, а дополнительные камеры, установленные недавно, показали, что ограждение было повреждено. И повреждено именно там, где оканчивалась тропа, ведущая от конюшен. Сейчас Киран сообщил, что кто-то перегораживал эту тропу, чтобы конь или человек споткнулись, а за забором стояла машина. Ты понимаешь, что это была попытка похищения?! Уверен, что Киран к этому не причастен, поэтому он проводит внутреннее расследование. Но я хочу все услышать от тебя, чтобы понимать, кто еще из служащих может быть к этому причастен. Говори, с самого начала и ничего не упускай! Я не хочу, чтобы что-то подобное повторилось! Я должен во всем разобраться. Я не могу больше рисковать тобой! — в хриплом голосе слышались плохо сдерживаемый гнев и одновременно с ним всепоглощающее беспокойство. Оглушенная смыслом услышанного и тем, с какой горячностью это было сказано, Вика начала говорить.

— Думаю, что ты все преувеличиваешь. Ничего необычного не произошло. Мы занимались с Нишей, она учила нас брать препятствия. После занятий я и Киран почистили лошадей, — услышав это, Ракеш крепче сжал руль. Понимая, что это необходимая часть занятий, тем не менее ему было неприятно, что нежные руки жены должны были выполнять столь грязную и тяжелую работу.

— Дальше, — поторопил Радж Вику, рассказ которой споткнулся при виде его побелевших пальцев и сжавшихся в жесткую линию губ.

— Дальше? Дальше Киран вышел на улицу, а я пошла к Ракшесу. Его конюх заболел, и жеребца даже не выводили на прогулку. Так нельзя, он может заболеть, — защищаясь от гнева мужа, который последует за ее словами, несчастным голосом сказала Вика.

— Откуда ты узнала, что его не выводили? — тон Ракеша был ровным, но крылья носа вздрагивали, выдавая его состояние.

— Рабочий сказал. Он так же сказал, что будущий ветеринар и разбирается в лошадях, а стоять в деннике Ракшесу очень вредно, прогулка была ему необходима.

— Это он открыл тебе дверь и указал на тропу? Как его зовут? — Ракеш покосился на жену, она смотрела на него широко открытыми, честными глазами приготовившегося врать человека.

— Не знаю как его зовут. Он представлялся, но я не запомнила. Парень просто сказал, что Ракшесу вредно стоять, а оседлала и вывела его на улицу я сама. Сама же выбрала эту дорогу. Мы раньше с Нишей там были. И ты знаешь, этот ветеринар был прав. Едва Ракшес оказался на улице, он сразу сорвался в галоп. Я едва могла им управлять и направить в нужную сторону, — здесь голос Вики совсем погас, только сейчас она осознала все сумасбродство того, что она — неопытная наездница — решилась оседлать необъезженного жеребца. Но тогда ей так не казалось. И пряча подальше раскаяние, упрямица с воодушевлением продолжила: — но это было прекрасно. Мы летели, как ветер, будто были только он, я, джунгли и луна, навстречу которой мы мчались. Мне иногда и вправду казалось, что Ракшес вот-вот оторвется от земли, взлетит в небо, как Пегас, и мы поскачем по облакам, — пока Вика говорила, ее голос звучал все звонче и восторженнее, а глаза сверкали золотистыми искорками. На какое-то время Ракеш потерял из виду дорогу, заблудившись в нефритовых омутах и своих воспоминаниях, пролетавших перед его внутренним взором в обратном порядке — многозначительный взгляд Вики, когда Анил сказал, что Багир не мог смириться с неволей и перегрыз замок клетки, как она мотыльком билась о стекло заблокированной двери авто, стараясь ее открыть, все ее необдуманные и неосторожные поступки, которые Вика свершила в желании получить столь желанную свободу, и, наконец, ее ликование на яхте, когда чувствовала себя свободной птицей, парящей в бесконечной голубизне неба или рыбкой в бездонных морских глубинах, которые ограничивал лишь горизонт. Подобная жажда свободы и независимости поразила Ракеша и в то же время причинила мучительную боль. «Извини, но я не могу сейчас предоставить тебе свободу выбора. Я не могу тебя потерять. Не могу позволить тебе уйти. Ты будешь свободна, но только тогда, когда поймешь, что мы созданы друг для друга», — мысленно обратился он к жене. Вика же, не подозревая о его мыслях, продолжала: — потом, я не знаю, что произошло с Ракшесом, но, сначала он, не доезжая до окончания дорожки, просто встал и не двигался, а затем поднялся на дыбы и, развернувшись, бросился в сторону. Я не могла его удержать. Мы доскакали до озера, — при воспоминании о незапланированном «купании», лицо Вики осветила сияющая улыбка, — и Ракеш бросился в воду. Это было здорово! Я промокла с ног до головы! Но и Ракшес успокоился. Я спешилась, а он стал пить. Вот тогда стало страшновато, но и смешно, — Вика звонко рассмеялась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что смешного в том, что ты могла вылететь из седла? — не понял Ракеш.

— Это напомнило мне, как ты испугал кобылу в конном клубе. Тогда тоже мы потерялись в джунглях и не знали куда идти, когда ты и Санджей нас нашли, — отсмеявшись пояснила она. — И в этот раз, заехав в незнакомое место, я не знала как вернуться, когда увидела яркий свет. И решила, что там найду людей и, если не конюшню, то хоть кого-нибудь, кто подскажет как до нее добраться. Правда, смешно? Как будто все повторяется, — Вика посмотрела на Ракеша и увидела, как он с облегчением переводит дух. — Это ты его включил? — недоверчиво спросила она, ища подтверждение промелькнувшей догадке.

— Не я, но по моему приказу. И я рад, что ты правильно это истолковала. Иначе ночью, в джунглях, найти тебя было бы очень сложно. Вика! — неожиданно для самого Ракеша, сорвалось с губ. Одной рукой он нашел и сжал узкую девичью ладонь. — Давай прекратим эту войну. Оставим прошлое в прошлом и попробуем начать все сначала! Неужели ты не видишь, все твои попытки освободиться от меня заканчиваются ничем. Потому что это невозможно, это против природы, мы принадлежим друг другу. И ты это знаешь!

Растерявшись на какое-то время от его слов, Вика, придя в себя, отобрала у мужа руку и с готовностью согласилась.

— Давай, начнем все сначала. И первым шагом к этому должно быть то, что ты отдашь мне или уничтожишь на моих глаз оба досье. Тогда я готова подумать над твоими словами. Согласен? — ее голос звучал весьма прохладно и очень решительно, а посмотрев на жену, Ракеш увидел, как мысленно она просчитывает свои дальнейшие действия, и неподвижная маска, в которую превратилось красивое и недавно сияющее восторгом лицо подсказала ему, что ни о каком «сначала» Вика и не думает, а получив свободу с уничтожением досье, просто исчезнет из его жизни.

— Не сейчас, — мрачно ответил он, — Я их уничтожу, обязательно, но только после того, как ты признаешь, что ты моя жена, и мы принадлежим друг другу.

— И что я для этого должна сделать? — мерцавшие до этого золотистыми озорными искорками глаза Вики подозрительно сузились, превращаясь в зеленые льдинки. — Я уже сказала, что не считаю тебя своим мужем, а проведенные обряды — браком. К тому же, ты обещал организовать свадьбу Айрин и Санджея и их примирение с дади. Я не вижу никаких подвижек в этом направлении.

Нога Раджа сама собой начала усиливать давление на педаль газа, но он вовремя опомнился, что впереди едут братья, которых может стукнуть поддавшись гневу, с успехом разжигаемому упрямой врединой.

— Но ведь они сейчас вдали от дади и могут спокойно строить планы на будущее, которые я помогу воплотить, — процедил он.

— Ты?! — выдохнула Вика, но опомнившись, снова приняла холодный и независимый вид.

— Просто предоставил им такую возможность, а они ей воспользовались. Почему ты упрямишься? Ведь ты так же беспокоишься обо мне, как и я о тебе. Тебя тянет ко мне. Ты же не думаешь, что я ничего не замечаю.

Вика вспыхнула до корней волос, вспомнив все те случаи, когда чувства брали верх над разумом и вырывались на поверхность, оглушая и лишая способности трезво думать.

— Мое беспокойство о твоем здоровье ты принял за какие-то другие чувства? Ты ошибся. Я никому не желаю заболеть, даже тебе, а ты заболеваешь! — скрывая смятение, защищалась Вика. Защищалась от правильных догадок Ракеша, от его настойчивости и решимости добиться от нее правды, от самой себя, готовой признать эту правду и сдаться на волю победителя. — Или на самом деле, ты не болеешь, а просто разыграл комедию, чтобы заставить меня беспокоиться и тем потешить свое тщеславие?! Это низко! Я не думала, что ты можешь опуститься до подобного! Но можешь не питать иллюзий. Я бы беспокоилась о любом, кто заболеет! — не зная что подумать и крайне возмущенная, Вика отвернулась от Раджа и стала смотреть в окно.

— Вика, — Ракеш попытался взять ее за руку, но она, не поворачиваясь, выдернула пальцы из его ладони.

— Я сказала, не трогай меня, — раздался в салоне ее холодный голос.

— Внимание! Мы въезжаем в Джайпур, — разбивая воцарившуюся в машине тишину, послышался из рации веселый голос Анил, разбудивший задремавших Лалит и Айрин, а Вика перевела взгляд от мелькающих за окном пока еще редких домиков на полотно дороги, летящей под капот автомобиля и весь в знойном мареве раскинувшийся впереди город.

Глава 69. Джайпур

Четыре автомобиля проехали сквозь высокие ворота в толстой крепостной стене и попали в старый город. Здесь не было узких извилистых улочек Удайпура — все дороги Джайпура пересекали его прямыми линиями и под прямым углом соединялись друг с другом. По сравнению с тихим, досматривающим последние утренние сны городом озер, столица штата поразила девушек оживленностью и суетой. Круглыми от удивления глазами они наблюдали, как несколько кварталов подряд перед ними степенно шагал караван верблюдов; прижимаясь к обочинам, сигналили на мешающих проскочить впереди всех велорикш байкеры; перекрикивались между собой авторикши. Глядя на суматоху, царящую за плотно закрытыми и не пропускающими уличный гомон окнами автомобилей, подруги радовались, что находятся в кондиционированном салоне, а не под полуденным солнцем. Когда же глаза Вики привыкли к пестроте и сутолке городских улиц, она наконец увидела здания и от неожиданности ахнула.

— Это что, опять рассвет? Третий раз? — не веря своим глазам, спрашивала она и рассматривала стены домов, окрашенные в розовый цвет.

— Я почему-то так и думал, что ты спросишь, — раздался из рации смех и голос Анила. — Если и рассвет, то он здесь всегда. Все дома и здания старого города выкрашены розовым. Существует много теорий почему это было сделано. Но мне нравится та, которая считает, что розовый цвет — это цвет тепла и гостеприимства, потому что стены города были выкрашены по приказу махараджи Рам Сингха для приема принца Уэльского. Покраску регулярно обновляют, а одна из них была приурочена к визиту в город президента США.

Слушая рассказ Анила, девушки рассматривали ровные, расчерченные как по линеечке улицы и кварталы города. Следуя за Анилом, четыре автомобиля свернули на восток, не доехав до большого комплекса из нескольких дворцов, все того же, розового цвета.

— Почему свернули? — расстроилась Айрин. — Разве мы не зайдем и не посмотрим, что внутри?

— Это городской дворец, — ответил Анил, умудряясь одновременно объезжать юрких авторикш и отвечать на вопросы. — Он слишком большой, чтобы сейчас его осматривать. Насколько я понял, у нас мало времени, поэтому отложим экскурсию до лучших времен. А сейчас хочу вас познакомить с Хава Махал! — торжественно произнес он, когда машины остановились. — Знаменитым Дворцом Ветров — визитной карточкой столицы Раджастана.

Молодые люди помогли девушкам выйти из автомобилей, и подруги застыли на месте, завороженно рассматривая пять ярусов ажурных выступов и затейливо оформленных окон.

— Как корона Кришны, — еле слышно от восхищения прошептала Лалит.

— Ага, — подтвердил довольный произведенным эффектом Анил. — Именно в форме венца Кришны и был выстроен фасад дворца. Когда-то давно в этом дворце жили женщины королевской семьи. А через эти окна, — он указал на испещрявшие стену отверстия, — они могли наблюдать за празднествами и фестивалем слонов, — на этих словах все три девичьих головки повернулись к Анилу, как на дудочку заклинателя змей. — Что вы на меня так смотрите?! — рассмеялся он. — В феврале-марте, каждый год здесь проходит фестиваль слонов, специально для этого одетых и украшенных. На них даже играют в поло. Правда! Не веришь? — спросил Анил Лалит, увидев на ее лице крайнюю степень удивления.

— Давай, в следующем году приедем на фестиваль, — взмолилась она. — Я так хочу посмотреть на шествие.

Айрин посмотрела на Санджея.

— Обязательно поедем, — он одарил невесту кривоватой и от этого неповторимо обаятельной улыбкой.

Только Вика продолжала молча рассматривать дворец — ей некого было просить, но Ракеш, наблюдая за женой, увидел сверкнувший в ее глазах огонек любопытства и пообещал себе, что непременно организует еще одну, более долгую и неторопливую поездку по Раджастану, захватывая еще и Аджмер, мимо которого они не задерживаясь пролетели.

— А поскольку мы не члены королевской семьи, то нам предоставлен черных вход. Пойдемте, — позвал Анил братьев и девушек, сам же, подхватив под руку Лалит, стал огибать дворец, чтобы попасть в него со двора.

Отогревшись под жаркими лучами после кондиционированной прохлады салонов авто, девушки заметили, что воздух Джайпура очень сильно отличается от воздуха Удайпура, не говоря уже о родном Мумбаи. Здесь он был сухим и горячим, в нем сильнее чувствовалась пустыня, занимающая большую часть штата и не было моря или озер, забирающих жар и понижающих температуру в городе, а нагретые камни зданий еще больше превращали городские улицы в подобие гигантской духовки.

Айрин, одетой в длинную легкую хлопковую юбку, тонкую рубашку с рукавом три четверти, и Лалит — в свободных брюках и воздушной тунике — горячее солнце, кроме неизбежного зноя, не причиняло сильного дискомфорта. А Вика, укрыв голые плечи дупаттой, почувствовала что-то похожее на благодарность и признательность Ракешу, за то, что не позволил обгореть ее плечам и рукам. Но быстро поборола эту слабость, сказав себе, что он сам собирал ее сумку и просто исправил собственную оплошность.

По сравнению с раскаленной улицей, Дворец встретил путешественников прохладой и гуляющими по коридорам сквозняками.

— И в каком веке здесь установили кондиционеры? — ехидно поинтересовалась Вика. Пробежав по широкому коридору, она слушала, как эхо повторяет звук ее шагов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Дворец построен в восемнадцатом веке, — тоном строгого учителя начал Анил, — Тогда и понятия не имели о кондиционерах. Поэтому, заботясь о женщинах, Савай Пратап Сингх, построил его со множеством сквозных окон, чтобы обеспечить постоянную вентиляцию воздуха и прохладу. Эй! — осмотрелся он и понял, что продолжать лекцию незачем, потому что его слушательницы разбежались.

Подруги затерялись среди множества арок и ниш, и только отголоски их смеха: восторженного — Лалит, мелодичного — Айрин и звонкого — Вики, под сводами дворца, уверяли молодых людей, что девушки все еще здесь. Они обегали вокруг колонн, рассматривали свои руки в разноцветных отблесках витражей, запрыгивали на окна и, держась за решетки, выглядывали на улицу.

Тишина коридоров, гуляющий по ним легкий прохладный ветерок, яркие пятна на полу от солнечных лучей, пробивающихся сквозь цветные стекала окон и звонкие голоса девушек, порождали чувство, что во дворце время остановилось, и молодые люди попали в эпоху правления королей раджпутов, что они сами правящая королевская династия и проникли в женские покои.

— Так говоришь, женщины королевской семьи смотрели отсюда на представления? — неизвестно откуда раздался голос Вики. — А я похожа на одну из них? — неожиданно она появилась перед братьями, закутанная в дупатту, так, что видны были только блестящие озорные глаза.

В этой атмосфере полуреальности-полусказки, древние, собственнические чувства Ракеша поднялись из глубин подсознания и на миг завладели им. В это короткое мгновение ему захотелось схватить девушку и запереть ее в одном из покоев дворца, чтобы никто из посторонних мужчин не мог видеть предназначенную только для него красоту. Но звук легких шагов затих, так же, как и смех. Промелькнув ярким солнечным лучиком, Вика пропала из виду. Наваждение спало, и Ракешу стало стыдно за свои мысли. Только недавно он думал о том, что своенравная и свободолюбивая упрямица тяготится положением пленницы, и снова захотел запереть, только уже не в клетке, а темнице. «Смогу ли я когда-нибудь отпустить ее?» — с болью размышлял он, но эгоистичные желания были уже усмирены и подчинены жесткому контролю разума.

— Я хочу там побывать! — голос Лалит разрушил тишину, воцарившуюся на то короткое время, пока все пребывали в мимолетном очаровании от внезапно появившейся наяву и так же внезапно исчезнувшей махарани. Лалит смотрела в одно из множества окон на внутренний двор Городского дворца, частью которого и был Хава Махал.

— Мы обязательно сюда вернемся, — обнимая жену за плечи пообещал Анил.

— А туда сходим? Что это? — это уже задала вопрос Айрин. Она стояла в одном из оконных проемов и смотрела на площадь, уставленную странными каменными предметами.

Глава 70. Дели

— Джантар-Мантар, — ответил Санджей, подходя к невесте, обнимая за талию и целуя в шею. — Обсерватория. Ее построил Савай Джай Сингх — основатель города, — он посмотрел в умоляющие глаза Айрин, и с сожалением вынужден был ответить: — Нет, туда мы не пойдем, — увидев огорчение на любимом лице, Санджей поспешил утешить: — Хоть она и считается самой большой в Индии, но тем не менее она одна из пяти обсерваторий, построенных Джай Сингхом, и одну из них я покажу тебе в Дели. Поскольку Анил там передаст мне полномочия экскурсовода, я буду вашим покровителем и будем делать все, что захотим.

— Держи свои фантазии при себе, — услышав последнюю фразу брата, сквозь зубы процедил Ракеш, у которого, несмотря на тотальный контроль разума, разбуженные инстинкты собственника, все еще делали попытки выбраться на свободу.

— Если не доверяешь ни мне, ни жене, запри ее в номере гостиницы, а для надежности надень цепочку. Только стоило ли тогда жениться, — усмехнувшись, поддел брата Санджей, наступая на и без того болезненную мозоль.

— Ей доверяю, а тебе нет. И для этого у меня есть все основания. Пора перекусить и двигаться, а то не успеем в Дели, — повысив голос, чтобы его все расслышали, сказал Ракеш. Он досадовал на разрастающуюся головную боль, к тому же начинало ломить руки и ноги, и Ракеш надеялся лишь на то, что успеет провести запланированные переговоры до того, как окончательно расклеится.

По дороге к ресторану Радж отстал от основной группы, отвечая на звонок Кирана, сообщившего, что несмотря на все старания и запугивания, Базу, проведя несколько часов в компании крокодилов, не смог ничего прояснить — он только знал, что парень, желавший устроиться на завод учился на ветеринара и так сильно хотел работать с хорошими лошадьми, что заплатил за такую возможность. Больше бездельник ничего не знал, ни кто его неожиданный благодетель, ни откуда он, ни его родных или друзей. От страха парень начал заикаться, и пот градом катился у него по лицу, но к ранее сказанному ничего добавить не смог.

— Хорошо, отпусти это ничтожество. К заводу его не пускать на пушечный выстрел, — мрачно сказал Ракеш. Вот и еще одна ниточка оборвалась. Если бы не оплошность злоумышленников с камерами, то они так и остались бы в тени.

«Вернусь и, не откладывая, займусь ими», — решил Радж и присоединился к остальной компании, успевшей расположиться за столиком.

После обеда, состоящего из блюд национальной кухни, в котором приняли участие и Ракеш, несмотря на полное отсутствие аппетита, и Вика, проголодавшаяся после увлекательных экскурсий и длительного переезда; только верная традициям Лалит ограничилась стаканом сока, развеселившаяся компания, снова пустилась в путь. Выбравшись из городской толчеи, четыре автомобиля набрали скорость и помчались на северо-восток, оставляя за спиной оживлено-неугомонный и таинственно-романтичный, розовый, как закатное облако, город.

По дороге, Вика, нет-нет, да косилась на мужа. Подмеченное во время обеда отсутствие обычной для Ракеша спокойной уверенности и то, как часто он менял положение, будто старался удобнее поставить ноги и положить руки, снова начинало беспокоить, несмотря на тщетные попытки убедить себя, что нездоровье Раджа, это не более, чем фарс. Он же, сосредоточившись на дороге, старался как можно скорее достигнуть цели путешествия. Уже на подъезде к столице путешественники начали застревать в заторах, заставлявших Ракеша тихо беситься. Когда же четыре автомобиля въехали в город, то весь трафик стал одной нескончаемой, медленно ползущей пробкой. Даже несмотря на плотно закрытые окна авто, девушки слышали резкие звуки сигналов, которыми обменивались водители машин, авто- и велорикш, байкеры и скутеристы. Но, казалось, делийцам было мало шума, производимого их транспортом, во всей этой какофонии они умудрялись еще перекрикиваться и, самое удивительное, слышать и понимать друг друга. Девчонки просто прилипли к окнам, с любопытством рассматривая творящееся за окнами светопреставление и пестрые дома.

Глава 71. Отель

Наконец, как вестник того, что путешествие подошло к концу, перед молодыми людьми предстал отель Leela Palace New Delhi, в виде величественного куба, возвышающегося над невысокими респектабельными строениями дипломатического районаДели.

После роскоши дворцов строгие линии отеля показались Вике скромными и не верилось, что Ракеш, с его амбициями, может там остановиться. Но ее мнение поменялось на кардинально противоположное, стоило автомобилям подъехать ко входу с гигантскими слонами, поддерживающими крышу из толстого стекла и швейцарами в парадных ливреях, стоящими у зеркальных дверей, а сейчас, подбежавшими к подъехавшим авто и предупредительно распахнувшими двери со стороны мужчин, затем, быстро, но сохраняя степенность, они обежали машины и распахнули дверцы для девушек, а молодые люди помогли им выйти.

Полукруглые окна на втором полуэтаже пропускали солнечные лучи, играющие в подвесках огромных люстр из муранского стекла, свешивающихся с потолка, поддерживаемого высокими мраморными колоннами, отражающими мягкий свет потайных светильников. Низкие кофейные столики поблескивали атласной гладкостью натурального дерева, а пухлые диваны манили перламутром кожи. Но как бы завлекательно ни выглядели пуфы и кресла, устав от длительного переезда, девушки не удостоили их должным вниманием, а продолжая обходить роскошный вестибюль, рассматривали его великолепие. Не менее восхитительным был и вид из большого, до самого пола окна, в котором просматривался искусственный пруд и фонтан, окруженные пышной, сочной зеленью.

Регистрация завершилась молниеносно, и подруги, не успев привыкнуть к роскоши холла, обомлели при виде коридоров, с белоснежными стенами, витой рельеф которых напоминал листья папоротников, за которыми открылись арочные проходы с золочеными бордюрами. Девушки не знали на что смотреть и чем восхищаться, но уже оказались в предназначенных для них комнатах.

После длинной дороги все поспешили освежиться — в просторные комнаты с душевыми кабинами и внушительными мраморными ванными, там гостей дожидались мягкие полотенца и уютные банные халаты, но Айрин торопилась посмотреть на обещанную обсерваторию, Лалит хотела попасть на знаменитый рынок Чандни Чоук, спешил на встречу и Ракеш, поэтому все они, быстро закончив водные процедуры, вышли на крышу отеля, где находился ресторан и бассейн. При виде зеркальной глади воды глаза Вики загорелись азартным огнем.

— Может, я никуда не пойду и останусь здесь? — предложила она и удостоилась мрачного взгляда мужа.

— Одна ты не останешься. Отель, конечно, приличный, но и в самых приличных отелях встречаются сумасшедшие. С Санджеем ты будешь в безопасности, и мне будет спокойнее. Когда выйдете в город, не вздумай там потеряться. Здесь очень напряженная криминальная обстановка и девушке, вроде тебя, небезопасно быть на улице одной. Следи за ней в оба! — Ракеш серьезно посмотрел на Санджея. — Анил, пойдем, нам пора, — старший и младший кузены поднялись, застегивая идеально сидящие пиджаки и оставляя своих любимых на попечение Санджея.

— Пока, до вечера, не скучай и не теряйся, — помахал Анил жене.

— Можешь не сомневаться, скучать не буду, — Лалит озорно улыбнулась мужу. Айрин была счастлива, что жених никуда не ушел, остался рядом, и они весь день проведут вместе, рассматривая памятники архитектуры, насчитывающие много столетий и сохранившие в своих стенах очарование давно прошедших эпох. Вика же нарочито отвернулась и смотрела на панораму суматошного города, открывающуюся с высоты отеля.

— Ну, что? Чем займемся? — спросил девушек Санджей.

— Обсерватория!

— Рынок!

Одновременно воскликнули Айрин и Лалит, а Вика промолчала, поскольку с большим удовольствием, она скинула бы сейчас платье из белого шитья и нырнула в прозрачную, голубую воду бассейна.

— Вика, а ты куда хочешь? — ее молчание не укрылось от внимания Санджея.

— Мне все равно, велено ходить с вами. Так что, пойду туда же, куда и вы, — безразлично пожала она плечами. — Я все равно ничего не знаю, так что мне все интересно.

— О.К. — подвел Санджей итог пожеланиям подруг. — Сначала идем в обсерваторию. Потом на рынок. Если останется время, то посмотрим Красный форт или Кутб-Минар, Храм Лотоса, что пожелаете и на что хватит сил. Пойдемте?

Допив сок и доев мороженое, подружки, как яркие бабочки, вспорхнули с подушек диванов, готовые отправиться куда угодно в поисках новых впечатлений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 72. Джантар Мантар

Оставив водителей отдыхать перед ночным возвращением, Санджей сам сел на водительское место, Айрин расположилась рядом с ним, а Лалит и Вика, устроившись сзади, припали к окнам.

Молодые люди ехали в сторону центра, мимо хаотично расположенных разношерстных построек. Затейливо извиваясь, улицы неожиданно заканчивались или сворачивали в сторону, а путешественники оказывались уже на другой. В этих хитросплетениях, пожалуй, мог разобраться только местный уроженец, либо человек, проживший в городе многие годы, но несмотря на то, что Санджей был в столице нечастым гостем, он уверенно вез девушек сквозь непредсказуемо двигающийся городской транспорт. Планировка Дели столь разительно отличалась от упорядоченности Джайпура, что Вика не смогла сдержать любопытства и обратилась к жениху сестры.

— Дели, это же столица? — уточнила она, а Санджей, посмотрев на нее в зеркало заднего вида, утвердительно кивнул. Вика тоже посмотрела на его отражение. Помня порицание и холодность, с которой все к ней относились после расторгнутой помолки, она не сразу решилась обратиться к нему и сейчас жалела, что видит только глаза. Темно-карие и одновременно настолько прозрачные, что казалось, ты можешь в самой их глубине увидеть себя, и это притягивало, не позволяя отвезти взгляд. Вика же хотела увидеть и все лицо, чтобы понять какие чувства испытывает деверь. Но пришлось довольствоваться только глазами, в них не было холодности или отчужденности, они казались теплыми, с веселыми искорками. Ободренная, она продолжала: — Тогда, почему все так запутанно? Наверное, можно полжизни провести в поисках нужного места.

— Москва тоже столица, и ее центр не менее запутан, а в переулках можно бродить бесконечно. Это особенность всех старых городов, возникших спонтанно, а не построенных по предварительно продуманному плану, — пояснила Айрин сестре.

— Не знаю, не была, — до этого подавшаяся вперед Вика снова откинулась на спинку сиденья и, замолчав, продолжила смотреть в окно.

— У города очень древняя и бурная история, — спокойно начал Санджей, будто не заметив напряженности между сестрами. Он взял руку невесты и слегка пожал ее, предлагая не обращать внимания на колючки Вики. — Первый город был основан три тысячи лет до нашей эры, потом правящая династия перенесла столицу в другое место, и Индрапрастха, как он тогда назывался, практически превратился в город-призрак. Много позже город был заново отстроен правителем того времени и назван в его честь. Это был очень неспокойный период в истории Индии. Постоянные междоусобные войны местных князей, желающих подчинить своей власти большую территорию, войны с моголами, султанами способствовали тому, что город постоянно переходил из-под власти одних, под власть других. Для них для всех Дели был очень привлекательным, поскольку через него проходили главные торговые пути и каждый желающий процветания раджа, Великий Могол или Султан, стремился его захватить. Переходя из рук в руки, город разрушался и отстраивался заново. Каждый захватчик привносил в него что-то свое, в результате тот Дели, который мы видим сейчас, представляет собой очень разнообразную, но гармоничную смесь стилей и направлений в архитектуре, соединяющую Восток, Азию и Запад. Город пестрый, многонациональный и многоконфессиональный. Дели уникален тем, что все населяющие его народности, очень мирно уживаются друг с другом.

Заслушавшись, девушки не заметили, как достигли цели своего путешествия. Почувствовав, что автомобиль остановился, они сморгнули, покидая легендарное прошлое столицы и возвращаясь в суетливое настоящее.

Следуя за Санджеем по тенистым дорожкам парка Джантар Мантар, даже непоседливая Вика, как бы ее ни манили широкие листья и стройные стволы высоких пальм, помня предупреждение мужа, старалась не отставать от компании. Девушки вышли к большой поляне и их взглядам открылись загадочные постройки из красного камня. В самой середине возвышался огромный треугольник.

— Как и обещал, — сказал Санджей, обводя рукой залитую солнцем площадь. — Одна из пяти обсерваторий, построенных великим ученым и просветителем своего времени Савай Джай Сингхом. Сомневаясь в правильности существующих календарей и астрономических таблиц, он построил обсерватории для наблюдения и предсказания движения планет. Вот это, — он указал на тот самый треугольник, — солнечные часы Самрат-Янтра. Они соотнесены и параллельны земной оси. Их точность до сих пор вызывает недоумение и может успешно соревноваться с хронометрами любых ведущих брендов. Только вот носить их с собой не получится, — усмехнулся Санджей. Пока Айрин и Лалит рассматривали двадцатисемиметровый циферблат, Вика, пропав из поля зрения, вскоре, снова появилась в одном из проемов высокой стены, кольцом, окружившей столб из белого камня.

— Вика, а ну спускайся! Еще не хватало, чтобы ты оттуда упала! — прикрикнула на сестру Айрин. Но девушка, с ловкостью обезьяны перебираясь по узкому карнизу из одного «окна» в другое, то смотрела во внутреннюю часть круга, образованного стеной, стараясь догадаться о том, что обозначает столб, то осматривала оставленную компанию с захватывающей дух высоты. Айрин же заинтересовалась другим прибором — вогнутыми полусферами, находящимся внутри возвышающихся кубов. — Что это? — обернулась она к жениху.

— Джаяпракаш-Янтра, — улыбаясь любопытству невесты, но не забывая краем глаза следить за ее сестрой, ответил Санджей. — Если ночью спуститься в одну из этих чаш, то с отметками, нанесенными на их стенах, можно соотнести положение звезд. Пойдем, снимем твою сестру со стены, иначе Ракеш нам всем голову оторвет, если она оттуда навернется, — сказал он, увидев, что егоза уже забралась на самый верх стены, и, с силой задувая, ветер треплет белое платьице, грозя сорвать его с отчаянной безумицы. — Вика, спускайся! — повысив голос, чтобы девчушка его услышала, попросил Санджей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А я поняла, что это такое! — ликовала Вика, наконец-то, разгадав головоломку и спустившись на землю. — Они показывают полдень в разных часовых поясах, — выпалила она, показывая на несколько одинаковых «колодцев».

— Молодец, ты совершенно права, — подтвердил Санджей. — А теперь, когда все загадки разгаданы, поедем на рынок или погуляем еще в парке? До вечера времени осталось не так и много, думаю, что Ракеш и Анил скоро вернутся и захотят увидеть своих жен, — Лалит смущенно улыбнулась, а Вика, сняв босоножки и приплясывая босыми ногами в изумрудной, шелковистой, аккуратно постриженной траве, повернулась к родственнику с очаровательной улыбкой.

— Рынок, парк, Красный форт, Минареты, Мечети, храмы. Хочу везде! Если вернемся в гостиницу к отъезду, то этого будет достаточно. Мне надоело сидеть, лежать. Пойдем на рынок пешком? Хочу воздуха! — приподнявшись на носочки и раскинув руки, она закружилась, запрокинув голову, а ее непокорная грива разлеталась, будто разделяя нетерпение хозяйки.

По выражению лица Лалит было видно, что она не поддерживает идею Вики продлить экскурсию до самого отъезда. Она уже начала скучать по мужу, да и от возможности перекусить не стала бы отказываться. Айрин, в принципе, не возражала против длительной прогулки, она тоже устала от долгого переезда и нахождения в тесном салоне авто. Вот только горячее солнце опаляло открытые короткими рукавами шифонового платья руки и нагревало темные, цвета горького шоколада волосы, и она предпочла бы добираться до нового места в кондиционированной прохладе. Только Вику, казалось, не смущали ни зной, ни смог, ни голод, и она очень огорчилась, когда Санджей, посмотрев на остальных, отверг ее предложение.

— До рынка довольно далеко, мы только идти туда будем до вечера, а когда придем, то уже никого не застанем. Поэтому, в машину, девушки.

Вся компания пошла сквозь парк к оставленному представительскому автомобилю и он, пробираясь сквозь заторы, снова устремился к центру города.

Глава 73. Чандни Чоук

Не доезжая до рынка, молодые люди попали в мертво стоящую пробку. Не зная сколько времени в ней проведут, Санджей дотолкался до ближайшего перекрестка и бросил машину на стоянке.

— Ну что, поклонницы пеших прогулок, отсюда придется идти ногами, — подмигнул он оживившейся Вике. Айрин тоже не выглядела очень расстроенной, только Лалит заметно погрустнела, представив сколько ей придется отшагать. Тем не менее, молодые люди отважно двинулись вперед и оказались в районе Садар базар, встретившем их неимоверной толчеей и гвалтом, усиливающимся по мере того, как компания приближалась к рынку. Девушек непрестанно толкали и оттирали друг от друга, поэтому, Санджей одной рукой крепко держал Айрин, а другой — Вику, за которую отвечал головой. Лалит же вцепилась в руку старшей из сестер, но в тоже время ее тянуло к заваленным яркими тканями прилавкам. — Лалит, не отставай, — позвал Санджей. — Мы еще не пришли. Все самое интересное впереди.

Преодолев заграждения с полицейскими, препятствующие проезду автомобилей в торговые ряды, компания попала на заветный рынок, и там Лалит было уже не удержать — с горящими глазами она бросилась в квартал, торгующий сари и утонула в ярких, расшитых узорами и пайетками шелках и шифонах. Сестры тоже рассматривали текучие ткани, но их интерес был чисто эстетическим. Они, с уважением к огромному и кропотливому труду, трогали искусную вышивку и чувствовали, как нежное полотно прохладной водой струится по пальцам. Скупив половину лавки и оставив довольного торговца пересчитывать выручку, нагруженная пакетами Лалит рванула туда, где торговали браслетами и украшениями. Айрин и Вика веселились, наблюдая за подругой. Ее восторженность напоминала им ребенка, разбирающего под елкой полученные на новый год подарки. Лалит перебирала блестящие браслеты — они все ей нравились. Растерявшись от их обилия и красоты, она не знала на чем остановиться и, наконец, решив приобрести по паре комплектов к каждому из купленных сари, Лалит смогла покинуть этот район рынка, где, как в городе, в каждом квартале торговали только сари или только украшениями. Едва все решили, что Лалит удовлетворила свою страсть к покупкам и теперь можно спокойно походить и посмотреть на экзотические товары и снующих покупателей, как проголодавшаяся, она увидела продавцов еды и бросилась к ним. Лалит набрала пури, лежащие на большой металлической тарелке, расположенной над газовой горелкой, к ним подали множество чапати. Сверкая голодными глазами, она еще попросила самосу и стала с аппетитом уплетать.

— Айрин, Вика, не хотите перекусить? — обратился к сестрам Санджей. — Здесь есть достаточно безопасно. Приготовление еды переходит по наследству из поколения в поколение, да и продавцы дорожат клиентурой, не желая терять заработок, — но сестры только отрицательно покачали головой. Они оглядывались в поисках напитков. На лотке продавца едой ничего подобного не обнаружилось, но поймав ищущий взгляд девушек, около них немедленно появился торговец. Айрин, Санджей и Вика наслаждались фруктовыми фрешами, а расправившаяся с едой Лалит пила чай-масала с большим количеством молока и сахара.

В заключение похода, неугомонная Лалит потащила спутников к продавцам специй и орехов. Покупки уже не помещались у нее в руках, поэтому рассовав пакеты подругам, она позволила увести себя с рынка. В гостиницу молодые люди вернулись уже в сумерках.

Анил встретил жену круглыми от удивления и страха при виде ее покупок глазами. Вику, в целости и сохранности сдали на руки меряющего шагами гостиную Ракеша, а сами Айрин и Санджей, попав наконец в свой номер, переглянулись и наперегонки бросились в ванную.

— Это судьба, — с хитрой улыбкой сказал Санджей, плотно закрывая дверь и включая воду, чтобы наполнилась мраморная, больше похожая на небольшой бассейн, ванна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 74. Задержка

Первым желанием Ракеша, когда увидел вошедшую в номер Вику, было стиснуть ее в объятиях и больше не выпускать, но он сдержался. За то недолгое время, что прошло с часа его приезда в гостиницу после успешно проведенных переговоров (теперь его будущее и будущее Анила приобрело вполне конкретные очертания), Ракеш что только не передумал, ожидая жену. Примерно зная планы брата и девушек, он, то видел Вику, упавшей с солнечных часов и лежащей на плитах обсерватории, то, отставшей от родственников, потерявшейся в рыночной толчее и безуспешно ищущей знакомое лицо, или же, намеренно сбежавшей от Санджея и сестры и плутающей в путанице городских улиц. Но она пришла, целая и невредимая — Санджей безукоризненно справился с ролью старшего брата, все-таки, ответственности, обязательности и надежности у него не отнять, эти качества были их фамильной чертой. Она пришла, и державшее в напряжении беспокойство ушло. Казалось, что с приходом Вики, роскошный, но до ее появления тусклый номер озарился солнечным сиянием, а в месте с врединой в комнату ворвался ветер, принеся с собой запах полевых трав и растворив атмосферу тревожного ожидания.

— Где вы так долго были? — поинтересовался Ракеш. — Неужели решили обойти пешком весь Дели?

— Мы были в обсерватории, — упав в кресло и вытянув уставшие ноги, начала говорить Вика, находясь под впечатлением от прогулки. — Это что-то грандиозное! Как люди могли такое построить, много сотен лет назад, не имея никакого строительного оборудования?! А потом мы были на рынке, — откинув голову на спинку, она весело рассмеялась. — Я думала, что мы там останемся навсегда. Лалит накупила столько, что, наверное, за один день обеспечила многим семьям месячный доход.

— А ты почему ничего не купила? Неужели ничего не понравилось? — массируя виски и стараясь унять усилившуюся к вечеру головную боль, спросил он. Ракеш выключил ставший раздражать телевизор, настроенный на музыкальный канал и передающий веселые танцы и песни, смысл которых не улавливал, очнулась и Вика. Она сообразила, что полулежит в кресле и рассказывает Ракешу, как провела день, будто они и вправду обычная, любящая семейная пара, обсуждающая свои дела. А ведь она решила держаться от мужа как можно дальше.

— До ужина мне надо еще принять душ, — Вика вскочила с кресла и бросилась в ванную, только белый волан платья, глянцевая кожа ног и вишневая грива мелькнули в дверях. Ракеш тоже направился освежится и смыть остатки напряжения, надеясь, что горячая вода расслабит мышцы и хоть немного снимет головную боль.

***

Айрин и Санджей по уже приобретенной и нравившейся обоим привычке вместе принимали ванну. Они не располагали достаточным количеством времени, чтобы расслабиться и забыть обо всем. Молодые люди помнили, что после ужина необходимо снова двинуться в дорогу, чтобы к вечеру субботы появиться на вечеринке, а потому не имели возможности отвлечься на более приятные вещи. Но даже несмотря на цейтнот, получали удовольствие. Погружаясь пальцами в хлопья пены, благоухающей сладким ароматом персика, Санджей нежно массировал спину и плечи любимой, а Айрин, прикрыв от наслаждения глаза, блаженствовала под его руками.

— Не засыпай, выспишься в машине, — касаясь губами уха невесты и щекоча его дыханием, сказал Санджей.

— Я и правда чуть не уснула, — смеясь, воскликнула Айрин, очнувшись от неги, и с энтузиазмом принялась за жениха. Ее пальцы порхали и скользили по глянцевой от воды и пены коже любимого и желанного мужчины, обрисовывали рельеф мышц и трепали влажные кудри, гладили родное лицо, и она чувствовала, как подушечки покалывает отросшая за день щетина. И от этих легких, заигрывающих ласк кровь молодых людей начинала бежать быстрее, а внутри распространялось приятное, расслабляющее тепло. Но чем дальше влюбленные шли по коварной, уводящей все дальше от реальности тропинке чувственного удовольствия, тем сильнее в них разгоралось пламя, грозя смести на своем пути все препятствия и увлечь влюбленных в долину наслаждений.

— Нам пора, — слегка охрипнув, сказал Санджей. Сам же, тем временем наматывал на палец длинную потемневшую влажную прядь, привлекая к себе невесту в желании почувствовать знакомую нежную сладость ее губ.

— Ты прав, к сожалению, — со вздохом разочарования произнесла Айрин и, шутя мазнув Санджея по губам, встала в белоснежной мраморной ванной. И лилейно-белой кожей сама напоминала один из этих хрупких цветов, стоящих на полу в высоких вазах. Сполоснув хлопья пены и завернувшись в мягкие махровые халаты, влюбленные вышли в комнату.

***

Оставшись с мужем наедине и светясь от восторга, Лалит принялась показывать Анилу покупки. Она расправляла тонкую ткань и набрасывала ее на себя, интересуясь, подходит ли цвет, заворачивалась в сари, чтобы продемонстрировать всю его красоту, прикладывала к мужу рубашки, разных расцветок и фасонов и восхищенно смотрела на него. С благоговением перебирала тяжелые, переливающиеся разнообразными цветами, тихо позвякивающие браслеты, не уставая хвастать, как дешево все это обошлось и насколько дороже то же самое, она приобрела бы в Мумбаи.

— Постой, постой, — остановил ее Анил. — Скажи, ты скупила на рынке все, что там было или немного оставила и другим покупателям?

— Слишком много? — огорченно спросила Лалит.

— Да нет, все в порядке. Я рад, что ты довольна, — ободряюще похлопал ее по руке. — Только отложим просмотр покупок до дома. Поторопись, нам надо успеть на ужин и поедем домой.

— Ах! Да! — сворачивая лежащие ворохом ткани, спохватилась Лалит, — Как прошла твоя встреча?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Великолепно! — просиял Анил, а потом принял загадочный и таинственный вид. — Не буду сейчас ни о чем говорить, но скоро наша жизнь изменится! Ракеш не забывает о своих братьях! Скажу лишь то, что скоро мы будем иметь возможность переехать из родительского дома, а у меня будет новая работа! Ну пойдем уже, а то опоздаем. Можешь надеть новое сари, — он обхватил опешившую от свалившейся на нее новой и непонятной информации жену за талию и закружил. Их веселый, задорный смех разлетался по комнате и тонул в мягких драпировках.

***

Этот же вопрос задала Ракешу и Вика, когда просушивая полотенцем волосы, появилась из ванной до пят завернутая в бирюзовый халат и увидела мужа, лежащего на диване и закутанного в плед. Раджа знобило, позолота лепных молдингов на стенах резала глаза, и он их закрыл. Напряжение последних дней, покинув его, забрало с собой и все силы, теперь Ракеш мечтал лишь о том, чтобы его никто не трогал.

— Пора на ужин, ты идешь? — осторожно поинтересовалась Вика.

— Нет. Иди одна. Я еще поработаю. Вернешься, соберемся и поедем, — не открывая глаз, выдавил он из воспаленного горла.

Подобная пассивность всегда делового и активного Ракеша насторожила Вику. Осмелев, она подошла и положила руку ему на лоб.

— О, Боже! Ты весь горишь! — от неожиданности вскрикнула она.

— У тебя руки холодные, — проворчал Ракеш.

— Пойдем, ляжешь в кровать. Я скажу всем, что сегодня мы никуда не едем. Попрошу теплое одеяло и принесу из машины аптечку, — приговаривала Вика. Поддерживая мужа, она вела его в спальню. Там уложила, укрыла и, чтобы было теплее, подоткнула плед.

— Мы должны сегодня выехать. Я сейчас полежу, приду в себя и поедем. Просто неделя выдалась тяжелой, — упрямился Радж, а сам не мог оторвать свинцовую голову от подушки.

— Мы никому ничего не должны. А в таком состоянии ты никуда не поедешь. Что я буду делать, если в дороге у тебя подскочит температура? Я скоро, — исчезая из комнаты и натягивая первое попавшееся платье, повысив голос, сказала Вика.

Она набрала сначала номер сестры, потом подруги, но телефоны молчали. Очевидно, парочки уже ушли в ресторан. Вика выскочила из номера, поднялась на крышу, где и увидела сестру и подругу с их мужчинами, полностью поглощенными друг другом, только что купидоны не летали над их головами и не осыпали влюбленных розовыми лепестками.

— Мы решили, что задержимся здесь на ночь. Так что, можете не торопиться с ужином, — запыхавшись от бега, сообщила им Вика. Окинув еще раз взглядом витающую в облаках четверку, она решила не портить им романтический настрой, — Мы не составим вам компанию, поужинаем в номере, — проворковала и упорхнула, оставив озадаченных ее словами молодых людей переваривать новость.

— А ужин в номере — неплохая идея, — проговорила Айрин, задумчиво провожая сестру взглядом. — И я очень рада, что мы остаемся здесь на ночь, — под столом она нашла руку любимого и пожала.

Вика же тем временем нашла водителей, попросила открыть машину, взяла там аптечку, забежала на ресепшен, попросила принести в ее номер теплые одеяла и поспешила к Ракешу.

Глава 75. Болезнь

Влетев в номер, Вика через открытую дверь спальни увидела, что Ракеш, как оставила его, так и лежит на кровати, только еще плотнее завернулся в плед. Едва заперев номер, она бросилась к мужу, присела на край кровати, поставила аптечку на тумбочку и попыталась достать Ракеша из кокона пледа, чтобы измерить температуру, но тот только еще плотнее закутался в покрывало.

— Ты горишь, возьми градусник, — уговаривала Вика.

— Со мной все в порядке. Просто устал. Сейчас отдохну и поедем.

— Конечно, в порядке, — как с малым ребенком, соглашалась Вика. — Только никуда мы не поедем. Я уже всем сказала, что на ночь остаемся здесь. Ты же не хочешь испортить брату и кузену удовольствие спать на мягкой кровати, а не в кресле автомобиля. Так что, можешь расслабиться и нормально выспаться, — воркуя таким образом, она незаметно для Ракеша, но настойчиво отодвигала край пледа и ловко поставила термометр.

— Это еще зачем? — недовольно проворчал Ракеш и попытался его вытащить.

— Лежи, не двигайся, — остановили его хрупкие девичьи руки. — Я сейчас приду, — пообещала Вика, услышав осторожный стук в дверь. — Наверное, принесли одеяло.

Распахнув дверь, она увидела боя с толстым свертком в руках.

— Мисс, у вас все в порядке? — поинтересовался служащий, озадаченный столь необычной для этого времени года, просьбой. — Если нужна помощь, говорите. Персонал отеля всегда готов помочь гостям, — с поклоном сказал он.

Вика, обхватив тяжелое одеяло, уже сделала шаг назад, чтобы вернуться к мужу и укрыть его, но остановилась.

— Где я могу найти телефоны больниц, врачей? — спросила она тоже собравшегося уходить паренька.

— Вы можете обратиться на ресепшен. У нас есть очень хороший врач или же можете найти интересующие вас телефоны в справочнике. Он лежит в столике, где стоит телефон.

Вика автоматически посмотрела на золоченый, как и вся комната, телефонный аппарат, стоящий на низком, круглом журнальном столике, а на полочке внизу лежала толстая книга.

— Спасибо, — кивнула Вика и попыталась закрыть дверь.

— Могу я еще чем-нибудь помочь вам, мисс? — с поклоном осведомился служащий.

— Нет, благодарю, — и Вика вежливо, но настойчиво закрыла дверь.

Выпроводив сверхуслужливого мальчика, она поспешила обратно к мужу. Услышав легкие шаги жены, Ракеш с трудом приоткрыл глаза и благодарно вздохнул, когда почувствовал на себе тяжесть одеяла, и то, как Вика подтыкала края, чтобы было теплее.

— Спасибо, — продолжая дрожать от озноба, сказал он, а Вика снова положила ладонь на его пылающий лоб и едва не вскрикнула от обжегшего пальцы жара.

— Дай-ка сюда градусник, — попросила она. И, когда Ракеш передавал термометр, она снова вздрогнула, только уже от ледяной холодности его пальцев. — О Господи, — прошептала Вика, глядя на градусник, шкала которого уже перевалила за отметку тридцать девять и приближалась к сорока. — Я вызываю врача! — Вика потянулась за своим телефоном, но почувствовала, что Ракеш пытается подняться.

— Мне не нужен никакой врач, — категорично заявил он. — Я верю только своему личному врачу и больше никого не подпущу. Если ты сейчас это сделаешь, то я немедленно уеду.

— Тихо, тихо. Лежи, — снова повернувшись к мужу, Вика обхватила его за плечи и принялась укладывать обратно на подушки.

Она подняла на него взгляд, и их глаза встретились. Время остановилось. Молодые люди так и сидели — темно-карие, блестящие от лихорадки глаза всматривались в полные беспокойства, светло-зеленые. Губы Ракеша, приоткрытые от срывающегося с них тяжелого дыхания, были мучительно близко от нежных, пухлых губ, которые что-то шептали. Их дыхание смешивалось, и ни один не мог отвести взгляд, будто разорвав эту связь, они вырвут частичку сердца. Смысл слов Вики ускользал от Ракеша, он слышал только музыку голоса любимой и чувствовал на плечах ее прохладные ладони.

— Будь со мной. Когда ты рядом, мне легче. А твои руки снимают жар, — Ракеш взял ладонь Вики и поднес к пересохшим губам.

— Где я сейчас найду твоего врача? — укладывая мужа, она пыталась достучаться до его здравомыслия. — У тебя очень высокая температура. Тебе тяжело. Что если температура поднимется еще выше, и я не смогу ее сбить? Пожалуйста, не упрямься. Мне и так страшно, — продолжала она шептать дрожащими губами.

— Возьми мой телефон, — поддаваясь мягкому давлению и падая на подушки, просипел Ракеш. — Там… в контактах… номер врача… спроси, что надо делать, — он назвал код разблокировки телефона и прикрыл глаза.

Вика схватила смартфон. Несколько раз промахиваясь от волнения, она все-таки сняла блокировку и увидела на заставке свое фото с яхты. Вика перевела взгляд широко открытых, удивленных глаз с экрана на лежащего мужа, потом, чтобы не расплакаться при нем, выскочила в гостиную. Открыв фотоальбом и не веря глазам, она листала свои фотографии.

— Он все это время их хранил? Но почему? Я ничего уже не понимаю! — шептала Вика, просматривая одну картинку за другой. Потом, опомнившись, закрыла фото, смахнула непонятно откуда и почему появившиеся слезы и нырнула в контакты, отыскивая заветный номер. Абонент так и значился — «доктор»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Слушаю, господин Радж, — после двух-трех гудков отозвался на другом конце заспанный голос.

— Это не господин Радж, — затараторила Вика. — Меня зовут Виктория. Я — его жена, — без раздумий и колебаний выпалила она. — И мне нужна ваша помощь.

— Рад вас слышать, миссис Радж. Я имел удовольствие с вами познакомиться. Только тогда вы не были в сознании. — Чем могу быть полезен? Опять запили барбитураты алкоголем?

— Что?! — удивилась Вика. — Я не пью никакие барбитураты. Помощь нужна не мне, а мужу.

— Что случилось? — сразу став серьезным, поинтересовался доктор.

— Я не знаю. У него сильный жар. Очень сильный. И он отказывается принимать кого-либо из врачей, кроме вас. Что мне делать?

— Я сейчас же выезжаю к вам, — сказал мужчина.

— Мы не дома. Мы в Дели, и мне страшно, — слезы снова покатились по ее щекам.

— Господин Радж болеет редко, но если заболеет, то болезнь протекает очень остро. Кроме температуры есть еще какие-то симптомы? Он на что-то жаловался?

— Разве он жалуется? — воскликнула Вика и прикрыла рукой рот. А затем, понизив голос, продолжала: — Он с температурой собирался ехать домой, я его еле уложила.

— Хорошо. Самое главное, Виктория, успокойтесь. Я все устрою. Смотрите, сейчас узнаю какой ближайший рейс в Дели и вылетаю к вам. А пока позвоню знакомому врачу и попрошу подъехать, присмотреть за господином Раджем. Скажете ему, что доктор от меня. Вот видите, все решаемо. Не переживайте, а до моего приезда обтирайте его прохладной водой или разведенным соком из зеленого винограда. Так же давайте много пить, желательно сока комнатной температуры с большим содержанием витамина С. Все хорошо. Врач скоро будет, а перед вылетом я вам позвоню.

— Спасибо, я вас жду, — всхлипнула Вика. Затем поспешно вытерла слезы и подняла трубку винтажного телефона. — Принесите, пожалуйста, в номер большой графин сока из зеленого винограда, — начала перечислять она, — ведерко для льда, но без льда, апельсиновый сок и воду. Отдав распоряжения Вика вернулась в спальню и присела на край кровати.

— Твой врач обещал приехать, а пока пришлет своего хорошего знакомого и не спорь, — оборвала она готового возражать Ракеша. — Сказал, что ему можно доверять. А пока его ждем, будем тебя обтирать. Снимай футболку! — командовала Вика под недоуменным взглядом мужа. Она ни словом не намекнула на то, что видела в его телефоне свои фото, решив, что сейчас не самое лучшее время, чтобы это выяснять, а положила смартфон обратно на тумбочку и потянулась к Раджу.

— Думал ли я, что буду сопротивляться тому, чтобы ты меня раздела? — с легкой улыбкой спросил Ракеш, — Не надо снимать с меня футболку, мне и так холодно, — говорил он, натягивая одеяло до подбородка.

— Вот и пользуйся моментом, другого может не представиться, — приговаривала Вика, пытаясь стащить с него одеяло.

От постельной потасовки их оторвал очередной стук в дверь.

— Мы не закончили, — предупредила Вика и помчалась открывать.

— Очень на это надеюсь, — прошептал ей вслед Ракеш.

Вика вернулась очень быстро, нагруженная графинами с соками и водой, а также — ведерком.

— Шампанское? Что отмечаем? — попробовал пошутить Ракеш, увидев серебристое ведерко.

— Молчи и пей! — приказала Вика и сунула ему в руки стакан с апельсиновым соком, а сок из второго графина вылила в ведерко и развела водой.

Пока Ракеш пил, Вика принесла из ванной полотенце и намочила его в разведенном соке.

— А теперь, сэр, прошу вас раздеться, — Вика снова потянулась к мужу, но ее остановил телефонный звонок.

— Слушаю, — успев первой взять аппарат, ответила она.

— Миссис Виктория? — спросил голос врача.

— Да, я, — ответила Вика, и в ее глазах снова поселился страх.

— Я очень сожалею, но вылететь не смогу.

— Как?! — выходя из спальни и плотно запирая дверь, шепотом воскликнула Вика.

— В Мумбаи и близлежащих городах объявлено штормовое предупреждение. Самолеты не летают. Самое раннее, когда смогу приехать — это через двадцать часов — на электричке.

— Но доктор, ваш друг, вы его пришлете? Когда он приедет? — старалась не терять присутствия духа Вика.

— Один на отдыхе за пределами страны, у другого сложная операция, она только началась и сколько продлиться неизвестно.

— А как же я? Что мне ему дать? Он не дает делать компрессы.

— Придется обойтись самой. Держите со мной связь. В любое время. Я к вашим услугам. И постарайтесь уговорить на компрессы. Не позволяйте температуре и дальше подниматься. А сейчас давайте определимся с симптомами.

— Мне кажется, он чувствует дискомфорт в руках и ногах, — неуверенно сказала Вика, вспомнив, как Ракеш устраивался удобнее за обедом в Джайпуре.

— Ломота? — уточнил доктор. — Возможно, это вирус, что-то еще?

— Осип голос, болит голова, — перечисляла Вика, сжимая телефон в дрожащих руках.

— Он простужался?

— Д-д-да, — замялась Вика, испытывая жуткий стыд. — Скажите, это простуда так проявляется?

— Не уверен. Скорее всего, все-таки вирус. Нашел благоприятную почву в ослабленном переохлаждением организме. Конечно, лучше бы сделать анализы, для более точного диагноза. А пока, постарайтесь поставить его на ноги и привозите домой. Если состояние до утра не улучшится, хотя бы температура не спадет, звоните мне. Надеюсь, что мой знакомый к тому времени освободиться и госпитализирует господина Раджа. Я предупрежу о сложном характере пациента.

— А сейчас мне что делать? — она присела у телефонного столика.

— Сбивайте температуру. Лекарства есть? — доктор начал диктовать список жаропонижающих средств, а Вика торопливо записывала. — Если нет, то пошлите кого-нибудь купить. Насколько я знаю, господин Радж всегда путешествует с водителями и охраной. Еще, на всякий случай, приобретите шприцы для внутримышечных инъекций и следующие растворы, — он снова начал перечислять названия препаратов.

— Инъекции? Зачем? — голос и руки Вики снова начали дрожать.

— Если жаропонижающие не помогут, то необходимо будет ввести литическую смесь. Я расскажу, как правильно сделать укол в мышцу.

— Я умею, — едва не теряя сознание, пролепетала Вика, не уверенная, что снова выдержит подобное.

— Ну и отлично! — обрадовался доктор. — Сообщайте мне о любых изменениях в его самочувствии или об отсутствии их.

Вика вернулась в спальню сжимая похолодевшими руками замолчавший аппарат.

— Что случилось? — спросил Ракеш, увидев побледневшее лицо жены.

— Врач не приедет. В Мумбаи нелетная погода, а местный доктор на операции, — прошептала она, едва шевеля побелевшими губами. — Тебе придется слушаться меня.

— Прекрасно, никто не будет мне докучать, — сказал Ракеш, укладываясь в кровати и натягивая одеяло.

— Протри, виски, шею и локтевые сгибы, — мертвым голосом сказал Вика, протягивая мужу смоченное в виноградном соке полотенце. — Мне надо заказать лекарства.

— В чем дело. Расскажи мне, — поймав жену за руку и слегка сжав, ставшие такими же ледяными, как и у него, пальцы, попросил Ракеш. — Я вижу что, что-то произошло. Неужели ты так волнуешься за меня?

— Доктор сказал, что если не спадет температура, то придется ставить укол, — увидев ее остановившийся взгляд, Ракеш все понял. Перед Викой стоял выбор, который она была не в силах сделать. Ведь она панически боялась иголок. Но могла ли Вика уступить своей слабости и подвергнуть опасности его жизнь?

— Спадет, обещаю быть примерным пациентом, — пообещал Ракеш и взял полотенце. — Иди, делай что надо. Я сделаю компрессы, — пока говорил, он успел снять футболку и, дрожа от холода, стал прикладывать влажное полотенце к зонам, где крупные кровеносные сосуды расположены близко к коже.

Глава 76. Наедине

— Я так рада, что мы здесь задержались! — воскликнула Айрин, когда она и Санджей после ужина, к которому ни один из них толком не прикоснулся, поднялись в номер и заперли за собой дверь. — Что случилось с твоим братом? Всю дорогу он гнал почти без остановок, а сейчас решил задержаться и сделать всем подарок? — жарко шептала она, целуя жениха в шею и зарываясь пальцами в его волосы.

— Не будем гадать. Будем наслаждаться возможностью быть только вдвоем, не ждать, что с минуты на минуту раздастся звонок в дверь, и за ней окажется дади, — Санджей развернул Айрин спиной к себе. Одной рукой он обвил ее талию, а другой — отвел от шеи тяжелый шелковистый плащ волос и припал губами к нежной, бархатистой впадинке. — Ты пахнешь специями и свежестью фруктов, необычно и приятно, — мурлыкал он, прокладывая горячую дорожку к мочке уха, а затем — вниз, по бешено бьющейся голубоватой жилке.

— Какие у тебя гастрономические ассоциации. Мы ведь только что с ужина, — рассмеялась Айрин и, повернувшись в руках жениха, обняла его за шею.

— Не отвлекайся, — пробормотал Санджей, завладевая губами любимой. Он спустил с ее плеч тонкие бретели платья и, поглаживая нежную кожу, позволил им упасть вниз, а губы уже пробирались все ниже — к сползающему лифу. — Мне кажется, что на тебе слишком много одежды, — хрипло проговорил Санджей, а вслед за его неуловимым движением легкий шелк воздушным облаком упал к ногам Айрин, и она осталась стоять, укрытая только лишь волосами, струящимися по плечам и спине блестящим водопадом.

— Полностью с тобой согласна, — грудные модуляции волновали Санджея ничуть не меньше, чем совершенные формы, и он уже сам помогал невесте избавить себя от всего, что их разделяет. У молодых людей не хватило терпения дойти до спальни, и они опустились на толстый, мягкий ворс ковра.

***

Связавшись с водителями и заказав необходимые лекарства, Вика вернулась в спальню. Как раз вовремя, для того, чтобы отобрать у Ракеша одеяло, которое он пытался на себя натянуть.

— Не надо. Посиди немного, — попросила она, — Позволь уйти лишнему жару, — останавливая, Вика положила ладони Ракешу на предплечья. Затем присела на край кровати и убрала со лба мужа влажные от воды волосы, заодно проверяя не понизилась ли температура — лоб был по-прежнему очень горячим.

— Ты хочешь меня заморозить? Чтобы я еще сильнее разболелся? — ворчал Ракеш, ежась от холода, а по смуглой коже пробегали мурашки.

— Конечно, — с готовностью подтвердила Вика, собираясь с силами и не желая показывать, как она растеряна, — В комнате, где температура воздуха тридцать градусов, ты обязательно замерзнешь до смерти. Интересно, чтобы ты сказал, доведись побывать зимой на моей родине, да еще и когда отключат отопление из-за аварии на теплосети, — она невесело усмехнулась.

— Расскажи, как ты там жила, — попросил Ракеш, и положил ладонь поверх лежащих на его руке тонких пальцев Вики.

— Зачем? — она строптиво тряхнула головой, отчего упрямые кудряшки упали на глаза. — Ты же и так все про меня знаешь, — вредина вытащила руку из-под ладони Ракеша и привстала с кровати, потянувшись за графином с апельсиновым соком.

— Не уходи, — испугавшись, что уйдет, Ракеш подался вперед и перехватил Вику за руку. — Я действительно хочу узнать о твоей жизни от тебя, — проникновенно произнес он. И от бархатистых интонаций, на магнетизме которых нисколько не отразилась осиплость, зародившаяся в животежаркая волна накрыла Вику с головой. Она ловко вывернула запястье из рук мужа, налила в стакан сок и, разведя его водой, протянула Ракешу. — Пей! — скрывая замешательство, строго произнесла Вика. — И измеряем температуру, — несмотря на протесты, она все-таки умудрилась засунуть термометр ему подмышку, скользнув кончиками пальцев по горячей коже, и показалось, что их лизнули язычки пламени.

— Что тебе рассказать? — тихо спросила Вика, краем глаза следя, чтобы Ракеш не трогал градусник и продолжал пить. — У нас девять месяцев холодно, а три месяца очень холодно. Но каждый сезон пахнет по-своему. Весной тает снег и всюду лужи, но зато на деревьях распускаются листочки. Пахнет свежестью, проталинами, весенним ветром, оглушительно поют птицы. Ты не представляешь, какое это волшебное время года, — ее голос мечтательно понизился. Было видно, что это приятные воспоминания. Радж же смотрел во все глаза, на такую новую, незнакомую ему, мечтательную упрямицу. — Когда еще вчера все деревья были черные, а сегодня вокруг них образовалась едва видимая, нежно-зеленая дымка. Нет, это еще не листья, это только лопнули почки. И с каждым последующим днем, по мере того как распускаются листья, дымка становится все ярче, все осязаемей, пока не превратится в пышную крону. Она вначале еще светлая, молодая, но постепенно наливается соками и темнеет. Тогда очарование первых листочков проходит и приходит пора цветов, когда поочередно одни за другими начинают цвести деревья: сирень, яблони, вишня, черемуха, а какой аромат стоит в воздухе — нарциссы, тюльпаны.

— Я бы хотел на это посмотреть. Ты так красиво рассказываешь. Обязательно съездим, познакомишь меня с семьей.

От слов мужа Вика очнулась, вынырнула из воспоминаний и вернулась в действительность.

— Прежде чем ехать, давай посмотрим, что с температурой, — она забрала у Ракеша градусник — значение шкалы спустилось всего на несколько делений, но так и не ушло за отметку тридцать девять. — Неужели не сбросила значение, — пробормотала Вика и стряхнула столбик до тридцати пяти, а затем снова вернула термометр на место.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Расскажи еще, — попросил Ракеш и, как маленький ребенок, устроил голову у Вики на коленях. А она машинально стала перебирать его волосы, успокаивая и усыпляя.

— Потом приходит лето. Оно пахнет солнцем, скошенной травой и спелыми ягодами. Если повезет, то можно застать несколько теплых дней. А если очень повезет, то даже искупаться в реке и не слечь с воспалением легких. Летом полно земляники и… комаров, больших, как лошади… — рассказ прервал осторожный стук. — Я сейчас открою и вернусь, — пообещала Вика. Она аккуратно переложила голову мужа на подушку и, шлепая босыми ногами, побежала к двери. — Наконец-то! — шепотом воскликнула Вика, увидев одного из водителей с пакетом из аптеки.

— Извините, пришлось искать круглосуточную, — повинился парень.

— Спасибо. Можете идти отдыхать, — прервала Вика его извинения и, захлопнув перед носом дверь, побежала обратно в спальню. — Давай, посмотрим градусник, — попросила Раджа. Тот передал ей термометр и, посмотрев на цифру, где остановилась шкала, Вика закусила губу — температура не то, что не упала, а поднялась еще выше. — Что же мне с тобой делать? — совсем растерявшись, сама себе пошептала она и, смочив полотенце, снова принялась обтирать мужа. Он молча сносил процедуру — протестовать уже не было сил. Оставив его немного остудиться, Вика растворила жаропонижающее в стакане с водой и вернулась, подавая напиток Ракешу. — Пей! — приказала она, а он только слабо покачал головой. — Пожалуйста, надо выпить, тебе будет легче, — перешла Вика на просительный тон. Она подсела ближе к мужу, приподняла его голову и поднесла к губам стакан. — Пожалуйста, — тихо попросила Вика, — ты не можешь так со мной поступить.

Ракеш поднял на нее глаза и увидел, как упрямица, сдерживая дрожь, с силой прикусила пухлую нижнюю губу.

— Не надо, — попросил он и бережно провел пальцами по нежным, как розовые лепестки, губам. — Я выпью, только не делай так, не причиняй себе боль, — и, приподнявшись на локте, забрал стакан.

Вика положила прохладную ладонь на лоб мужа, а он положил голову ей на грудь, нехотя потягивая лекарство.

— После лета наступает осень, — продолжала она, баюкая и стараясь отвлечь Ракеша, чтобы он выпил все до конца. — Она пахнет грибами, дождями и опавшими листьями. Только осенью небо бывает синее-синее и кажется еще более ярким на фоне золота и багрянца листьев. Допил? — Вика взяла из рук Ракеша пустой стакан, поставила его на тумбочку и аккуратно уложила мужа на подушки, до подбородка укрыв теплым одеялом. — Теперь, лежи.

— А ты продолжай, — попросил он, устраиваясь поудобнее.

И Вика продолжила. Она рассказывала, как искрится под солнцем только что выпавший снег. Как он скрипит под ногами, когда усиливается мороз, а ослабевая, одевает деревья, каждую веточку, каждую иголочку сверкающим инеем. Как захватывает дух, когда летишь с крутой горки и как весело кататься на коньках. Как утром, после сильного снегопада, выходишь из дома и протаптываешь узкую тропинку в снежной целине, чувствуя себя первопроходцем на северном полюсе.

Вика рассказывала, время шло, жар постепенно начал спадать, и когда снова измерила температуры, то столбик остановился на отметке тридцать восемь и пять.

— Расскажи еще. Расскажи о себе, о семье, — попросил Ракеш, когда Вика замолчала.

— Тебе будет неинтересно. Спи. Необходимо отдохнуть, но для начала переоденься, — она достала из чемодана домашние брюки, футболку и положила их на кровать. — Переодевайся, я выйду.

Покинув спальню, Вика, чувствуя что ее ждет долгая ночь, позвонила в ресторан отеля и попросила принести кофе. Когда она вернулась, Ракеш уже успел сменить одежду и забился под одеяло. Вика снова присела на край кровати, подала мужу лекарство, а когда он его выпил, снова начала перебирать волосы, убаюкивая легким массажем.

— Спи, — прошептала она и коснулась губами лба, когда Ракеш, заснув, начал дышать ровно и глубоко. Зазвонил телефон. Чтобы не разбудить мужа, Вика вышла в гостиную. — Немного спала, — ответила она на вопрос врача, затем молча выслушала, что знакомый доктор все еще на операции и неизвестно когда освободится, да и после окончания операции, скорее всего, уже будет неспособен куда-то ехать. — Он сейчас спит. Надеюсь, что температура еще понизится и необходимости во враче не будет, — доктор разделил эту надежду и постарался ободрить Вику. — Если завтра утром не поднимется, мы выезжаем домой. К вечеру должны приехать. Пожалуйста, приходите, — попросила она, а потом, немного помявшись, спросила: — Если, вдруг, ему будет хуже, могу я вам позвонить? — выслушав заверения, что доктор в ее полнейшем распоряжении в любое время суток, Вика закончила разговор и устало потерла виски — голова уже плохо соображала, ужасно хотелось спать, но подобную роскошь она не могла себе позволить, зная, как непредсказуемо может развиваться болезнь. — Скорей бы принесли кофе, — пробормотала она и в это же время, как по заказу, в дверь постучали.

Взбодрившись горьким напитком, пока Ракеш спокойно спит, Вика приняла прохладный освежающий душ, переоделась в бледно-лавандовую пижаму, состоящую из шортов и майки и вернулась к мужу. Она уже начала дремать, устроившись с ногами на кровати и откинув голову на спинку, когда Ракеш стал беспокойно метаться, дрожать и пытаться плотнее завернуться в одеяло. Вика посмотрела время — прошло не больше трех часов, как он принял лекарство, а температура снова начала расти, столбик термометра опять поднялся выше тридцати девяти и подбирался к сорока. Около часа билась Вика, стараясь обтираниями сдержать растущую температуру, пока не пройдет достаточно времени, чтобы можно было повторно дать жаропонижающее. Ракеш уже не сопротивлялся, покорно принимая все, что делала жена. Ему приходилось делать усилие, даже для того, чтобы продолжать дышать и это отнимало все силы.

— Вика, отдохни, ты устала, — еле слышно проговорила он, стараясь удержать вскочившую, чтобы снова смочить полотенце Вику.

— Со мной все в порядке, — она старалась, чтобы голос звучал бодро. — Ничего со мной не случится, если я одну ночь не посплю, к тому же, я выпила кофе, — в очередной раз посмотрела на часы и с облегчением увидела, что можно повторить прием жаропонижающего. — Выпей, должно стать легче, — Вика протянула Ракешу стакан с лекарством.

— Расскажи о своей семье, — попросил Ракеш. — Я знаю, про Айрин и маму, а папа? Кто он?

Сначала Вика хотела резко ответить, что это не его дело, но сил спорить у нее тоже не было.

— А папы нет, — отводя глаза, чтобы сдержать накатывающиеся слезы, ответила она.

— Он от вас ушел?! — от удивления Ракеш даже приподнялся, чтобы заглянуть жене в глаза, но Вика уложила его обратно и укрыла одеялом.

— Да, ушел, — подтвердила она. — Ушел туда, откуда не возвращаются.

— Извини, я не знал, — прошептал Ракеш, он укрыл ноги Вики одеялом и обнял ее за талию. — И что, больше никого из родных не было?

Вика сглотнула тугой комок и неожиданно для себя порывисто вздохнула, сдерживая слезы, готовые хлынуть неудержимым потоком.

— Что? — обеспокоенно спросил Ракеш.

— Ничего, — помотала головой Вика, — Спи, тебе вредно утомляться.

— Приляг тоже. Ты уже еле сидишь, — Ракеш потянул жену к себе под одеяло. Упрямство, сломленное утомленным организмом, позволило Вике скользнуть вниз и устроиться на обнявшей ее руке мужа. «Зато почувствую, когда начнет понижаться температура» — успокаивала совесть остатки упрямства.

Время от времени Вика прикладывала ладонь к шее Ракеша. Его кожа обжигала пальцы, и Вика, уже не доверяя рукам, касалась губами, но и так не было заметно, что жар понижается. Тогда она снова измерила температуру. Столбик термометра стойко возвращался к исходной отметке, приводя Вику в ужас от того, что лекарство не действует. Она не знала что делать, дать ли жаропонижающему еще время, чтобы подействовать или снова начать обтирания, пока Ракеша не начала бить крупная дрожь, а шкала градусника стремительно не поползла вверх. Вику подбросило на месте. Она схватила телефон и дрожащими пальцами начала искать номер доктора.

— Температура не понижается! — ответив на вызов, услышал врач звенящий от страха голос девушки. — Его трясет, и температура все поднимается!

— Когда последний раз принимали лекарство? — торопливо спросил он.

— Часа полтора назад! Что мне делать?!

— Выхода нет. Придется ставить укол. Сможете? Вы говорили, что умеете. Ну?! Сможете или нет?! Счет идет на минуты! — прикрикнул он и вывел Вику из шокового состояния.

— Да, я умею, — выдавила она. Затем, следуя указаниям доктора, набрала в шприц три препарата, которые вместе представляли собой безотказную и ударную смесь. На ватных ногах, едва не теряя сознание, Вика вернулась в спальню.

— Повернись, я сделаю укол, — голосом, больше напоминающим шелест, прошептала она. Ракеш смотрел на нее круглыми от изумления глазами.

— Ты не сможешь. Оставь. Я выпью еще раз лекарство.

— Нельзя сейчас пить. Может быть передозировка. Мы теряем время. Не спорь со мной! Я смогу! — решительно сжав губы и слегка пошатываясь, Вика подошла к кровати. Не решаясь больше спорить, Ракеш повернулся спиной. Переживая за жену, он даже не почувствовал укола, когда скорее угадал, чем услышал ее выдох: — готово.

Ракеш повернулся и увидел белое, как простыня, лицо жены, на меловых губах виднелись глубокие оставленные зубами отметины, а руки бессильно лежали на покрывале, в одной из них так и остался пустой шприц, а в другой — ватный тампон. Ракеш положил их на тумбочку, обнял Вику и, баюкая, уложил рядом с собой.

— Ты же боишься иголок, как научилась делать уколы?

Все еще находясь в прострации, сама не замечая этого, Вика заговорила:

— Бабушка. Она тяжело болела. В больницу ее уже не брали. Мама работала, сестра училась и работала, а потом вообще уехала в университет. Я после школы была дома. Медсестра то приходила, то нет, а бабушке надо было ставить уколы. Я боялась их уже тогда, но кто-то ведь должен был это делать? Первый раз, когда медсестра не пришла, я… я не знала, не умела, а бабушка очень страдала. Я не могла этого видеть. Потом мне показали как их надо делать, если медик не придет. И я… я делала. Не знаю как, но делала. А потом… — Вика вся дрожа и обхватив Ракеша, шептала, уткнувшись ему в шею. — Потом, я в очередной раз сделала ей укол… — ее голос прерывался. Казалось, Вика вот-вот сорвется на рыдания, но она продолжала: — Я думала, что она уснула и оставила ее, но бабушка лежала и лежала, не меняя положения. Я подошла ее разбудить, а она не дышала. Это не я виновата!!! Я все сделала, как обычно!!! — уже не в силах сдерживаться, разрыдалась она, вжимаясь в мужа.

— Тш-ш… — обнимая и укачивая, успокаивал ее Ракеш. — Конечно, ты не виновата. Это должно было случиться рано или поздно. Так совпало. Ты что, была дома совсем одна?

— Да. Ирина к этому времени уже уехала, а мама была на работе. Я плохо помню, что было потом. Говорят, позвонила маме, кажется, еще в скорую. Я не помню. Помню, что мне делали укол и что-то говорили про шок, а я устроила истерику. Потом все было, как в тумане, — убаюканная мужем, Вика снова перешла на едва слышный шепот, только иногда всхлипывая. — Подготовка к похоронам, похороны — все было, как во сне, и везде запах лекарств. Это было ужасно.

— Тихо, тихо, маленькая моя, — Ракеш прижал к себе крепче снова задрожавшую Вику, — Не надо больше ничего говорить. Все позади, — он поцеловал ее макушку. — Девочка моя маленькая, как же ты все это пережила? Сколько силы скрывается за твоей хрупкостью? Не каждый мужчина обладает таким характером. Ты же отдаешь все другим, ничего не оставляя себе. Таких как ты больше нет, — теперь уже он, успокаивая, гладил Вику по голове. — Я признателен, что ты мне доверилась, поделилась тем, что тебя мучает. И я всегда буду рядом, — он заглянул жене в лицо — Вика спала. тогда Ракеш устроился рядом с ней и, тоже закрыл глаза, все еще находясь под впечатлением от услышанной исповеди.

***

На утро Ракеш и Вика проснулись все сырые — сырыми были одежда Раджа, пижама Вики, простыня на кровати и одеяло. Молодые люди посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Кажется, этой ночью мы рисковали утонуть, — усмехнулась Вика. — Переодевайся и измеряем температуру. Хотя, мне и так кажется, что она снизилась. Не будем терять время, и постараемся побыстрее добраться домой. Боюсь, что еще одной такой ночи я не выдержу, — кроме этой случайной оговорки, ни Ракеш, ни Вика больше не поднимали тему ночного разговора.

Температура, как и предполагала Вика, снизилась и держалась на уровне тридцати семи с небольшим. Поэтому, быстро обзвонив сестру и подругу и предупредив, что выдвигаются, Вика заказала в номер легкий завтрак и принялась укладывать чемоданы, оставив только одежду в дорогу.

Не прошло и сорока минут, как четыре блестящих автомобиля, рассекая розово-голубые рассветные сумерки, летели на юго-запад, обратно, в Мумбаи.

Глава 77. Возвращение

Чанде не спалось. Всю ночь давило сердце. Она мучилась сама и не давала покоя Канти, подзывая ее каждые полчаса просьбами то принести лекарство, то воды, то просто посидеть, потому что страшно. Только благоразумие невестки и ее уверения, что внукам необходимо отдохнуть перед дорогой и предстоящей вечеринкой, а сейчас они спокойно спят, удержали свекровь от ночного звонка одному из мальчиков. Но наступило утро, невестка уснула, и Чанда взялась за телефон. Всего долю секунды колебалась она, кому из внуков позвонить, но, во-первых, младшие мальчики уже успели ее обидеть неуважительным ответом, во-вторых, Ракеш был старшим, а значит — в ответе за всю компанию и за саму поездку, и, в-третьих, вечеринка устраивалась в его доме, что делало обязательным его присутствие. Таким образом вопрос был решен, и Чанда, уверенно выбрав из справочника номер старшего внука, нажала на вызов.

***

Пассажиры трех из четырех автомобилей, под колесами которых стремительно исчезало серое полотно шоссе, дремали, убаюканные мерным покачиванием. Они все не выспались за минувшую ночь и сейчас, пользуясь случаем, наверстывали упущенное. Лалит сквозь сон мучилась угрызениями совести из-за того, что, увлекшись путешествием и покупками в Дели, она совсем забыла помолиться у священного дерева баньян. И теснее прижималась к дремлющему мужу в поисках защиты от недовольства дади, тогда Анил ободряюще похлопывал ее по плечу. Также Лалит было интересно, куда и зачем ходил ее любимый и какой будет его новая работа. Ведь несмотря на все попытки выведать тайну, Анил стойко хранил секрет, иногда посмеиваясь над женой, что Мата Хари из нее получилась никудышная. Тогда Лалит обиженно замолкала, но обида не могла надолго задержаться и растворялась в атмосфере любви и счастья, наполнившей каждый уголок салона комфортабельного авто.

***

Айрин же, на время возвращаясь из сладкой дремы в объятиях любимого, с сожалением провожала взглядом города, проносящиеся за окном машины. Как бы она хотела побывать в них всех. В пролетевшем мимо Аджмере, раскинувшемся на склонах холма вокруг озера и сверкающем куполами мечетей. Вернуться в Джайпур и детально осмотреть все, что осталось неохваченным, когда они, подгоняемые Раджем, задержались там всего лишь на пару часов. Удайпур, куда заманивал путников стоящий на горе Дворец Муссонов. И Айрин решила про себя, что, как только все наладится, «Ланкастер групп» получит готовый объект, дади примирится с тем, что Санджей выбрал иностранку, Лалит перестанет нервничать из-за того, что не получается забеременеть, а сестра замыкаться в себе, отгораживаясь от всех стеной молчания, все вшестером или только она и Санджей, если остальные не захотят, совершат неторопливое путешествие, останавливаясь везде, где захотят и насколько захотят, а не как сейчас, когда очень короткие остановки делаются только по необходимости.

«Почему-то на обратной дороге чаще слышно Вику, отдающую распоряжения, чем Раджа. Кажется, сестренка окончательно прибрала его к рукам», — лениво, как в тумане, думала Айрин. — «Как это у нее получилось?» — Айрин почему-то вспомнила свои первые впечатления от встречи с братом жениха, насмешливым, жестким, опасным. Кто бы мог подумать, что взрослый и опытный мужчина попадет под власть чар школьницы и превратится в нежного и внимательного. Айрин посмотрела на спящего и положившего голову ей на плечо Санджея. Он сейчас тоже был совсем не похож на того сурового и сосредоточенного директора компании, каким она его увидела в первый раз на вечеринке и который отчитывал ее за неподобающее поведение с англичанином. Сейчас же расслабленный молодой человек выглядел удивительно трогательно-родным. Возвращаясь мыслями к своему приезду в Мумбаи, Айрин удивлялась, как быстро и круто изменилась ее жизнь. Ведь она ехала только написать диплом, а было время, даже хотела все бросить и уехать, но все изменилось, и сейчас не может представить свою жизнь вдали от Санджея. Без его поддразнивающей улыбки, без теплых, ласковых, но мгновенного вспыхивающих огнем глаз, не слыша веселого голоса и шуток Анила, без запаха приготовленных Лалит сладостей, без безумных, порой раздражающих, а порой трогательных выходок сумасбродной, но любящей сестры. Чужая, незнакомая страна, пугающе быстро стала близкой и родной.

***

Измученные тяжелой ночью, дремали и Ракеш с Викой. Только Ракеш, чувствуя, что засыпает, вздрагивал и теснее прижимал лежащую на груди жену, а она, очнувшись от забытья, дотрагивалась до его шеи, проверяя не поднимается ли жар. От уютного полусна Вику оторвала вибрация телефона Ракеша, который, собираясь в дорогу, положила в свою сумочку. Она постаралась выбраться из рук мужа, но тот лишь крепче ее прижал, ни на миг не желая отпускать.

— Я здесь, спи, — Вика все-таки вывернулась из объятий мужа, а он тут же обхватил ее за талию, устроившись уже у нее на груди.

— Кто это? А где сынок Ракеш? Что с ним? — ответив на звонок, услышала она взволнованный голос дади.

— Это Вика, — шепотом прервала посыпавшиеся нескончаемым потоком вопросы старушки. — Ракеш спит, у него была очень важная встреча и тяжелые переговоры.

— Передай ему трубку. Я хочу поговорить с внуком. Узнать все ли у него и у всех остальных в порядке. Когда он вернется? Успеет ли на празднование? — требовательно спрашивала дади.

— Не стоит, пусть отдыхает перед праздником. Ведь один из совладельцев и директоров компании не может появится на торжестве, устроенном в ее честь, не выспавшимся и помятым, — положив ладонь на голову мужа, как будто ограждая от всего, что может его потревожить, твердо возразила Вика. — С вашими внуками все в порядке, — нисколько не сомневаясь, что интерес старушки к благополучию молодых людей совершенно не затрагивает их девушек, продолжила она. — Мы уже возвращаемся, будем вовремя. У вас нет причин для волнений, — Вика решительно сбросила вызов и отключила телефон. Важных звонков не ожидалось, так как с врачом она успела поговорить до отъезда, а из-за назойливости эгоистичной старушки не собиралась тревожить больного мужа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кто это? — сквозь дрему поинтересовался Ракеш, не размыкая объятий и не поднимая головы, уютно устроившейся на груди любимой. Он чувствовал ее тепло, дыхание, ровное, успокаивающее биение сердца и не хотел нарушать окружившую их атмосферу доверия и взаимопонимания.

— Дади, — тихо ответила Вика. — Волнуется за вас и переживает успеете ли к началу торжества.

— А мы успеем? — без всякого интереса спросил Ракеш. Предстоящая вечеринка потеряла для него всякое значение. Ему просто приятно было слышать негромкой, доверительный голос жены и очень не хотелось, чтобы поездка, вместе с их уединением, подошли к концу. Вряд ли, среди множества гостей они смогут поговорить так же откровенно, как в тишине номера, и неизвестно, как поведет себя Вика, вернувшись в стены особняка, который считает темницей. Быть может, перепоручив врачам заботу о больном, она захлопнет приоткрывшуюся этой ночью дверцу своей души, прямо у него перед носом, не позволяя пройти дальше, когда он только-только сделал первый шаг. Упрямо замыкающаяся и не пускающая никого в свой внутренний мир девушка стала для Ракеша навязчивой идеей. Он хотел знать ее мысли, чувства, переживания, которые до сих пор были для него закрытой и опечатанной книгой. И сейчас, когда страницы раскрылись, и Ракеш смог прочитать всего лишь первую страницу, он не мог оторваться и желал только одного, продолжать «читать», как интереснейшую и захватывающую повесть, читать сколько угодно долго, пока не дочитает до последней страницы. А его могут лишить этого удовольствия. — Обещай мне, — попросил Ракеш.

— Обещаю. Мы приедем вовремя, и у дади не будет повода для переживаний и недовольства, — чувствуя, как он опять начинает нагреваться, поспешила заверить Вика. Она волновалась, успеют ли доехать до дома, пока действует лекарство, и не застанет ли в дороге очередной приступ лихорадки.

— Нет, — запротестовал Ракеш. — Обещай, что всегда будешь рядом, что не оставишь меня.

— У тебя опять жар? — обеспокоенно спросила Вика, прикладывая ладонь к щеке мужа. — Ты же видишь — я здесь, я никуда не уйду, — приговаривала она, легко поглаживая его лоб и шею.

— Никогда? — продолжая настаивать, Ракеш перехватил руку жены и коснулся пересохшими губами ее раскрытой ладони.

— Я не позволю ничему плохому с тобой случится, — заверила его Вика, а потом обратилась к водителю. — Долго еще?

— Зависит от плотности движения, — отозвался тот.

— Пожалуйста, постарайтесь побыстрее, — попросила Вика, чувствуя, что несмотря на попытки держать себя в руках, паника начинает накрывать с головой, при мысли о повторении ночного приступа.

Вика попыталась напоить мужа лекарством, но тот отказывался что-либо принимать, пока она не даст обещание.

— Обещаю! — в ее голосе звенело отчаяние. — Что не отойду от тебя ни на шаг, — только после этого Ракеш согласился выпить жаропонижающее, а Вика тихо добавила, — пока тебе не станет лучше.

Глава 78. Вечеринка

Наступивший вечер укрыл Мумбаи темным покрывалом. Соперничая в яркости с луной и звездами, город и набережная сияли цветами иллюминации. Не менее ярким пятном на фоне черноты ночи выделялся одиноко стоящий дом. Несмотря на то, что он был окружен высокой стеной, особняк встречал гостей широко распахнутыми воротами. Однако, не каждый желающий мог проникнуть в этот оазис света, музыки и веселья — стоящие на входе охранники в униформе бдительно проверяли пригласительные у всех, кто хотел проникнуть в украшенный цветами и световыми гирляндами дом, а также сверялись со списком приглашенных. И чуть припоздавший Майкл Ланкестер вынужден был также пройти этот строгий фэйс-контроль.

— Ощущение, что я пришел на аудиенцию к королю, — рассматривая убранство двора, молодой человек увидел девушку в платье, напоминающем по цвету рассветные облака. Лиф платья представлял собой две широкие, задрапированные в мягкие складки полосы, перехваченные под грудью нешироким золотистым поясом, от которого начиналась и спускалась до самого пола легкая, воздушная юбка. — Привет, — обратился к ней англичанин. — Меня зовут Майкл. Почему вы здесь скучаете в одиночестве? Неужели вечеринка такая скучная? Пойдемте, посмотрим, — предложил он, подхватывая девушку под руку. — Как вас зовут?

— Меня зовут Тара, — наконец-то смогла она прервать стремительную речь собеседника. — Я провожу вас в дом, но составить компанию не смогу. Пока не подъехало руководство, я выполняю роль хозяйки и должна встречать гостей. Извините, — Тара вела молодого человека по подсвеченной дорожке прямо к дому, мимо бассейна, вода в котором меняла цвет в зависимости от того какие — голубые, фиолетовые, розовые или пурпурные лампы вспыхивали на его дне, теми же цветами играл и бьющий широкой дугой искусственный водопад.

— Почему бы не перенести вечеринку к бассейну? Будет очень весело, — Майкл кивнул в его сторону.

— Можете предложить господину Раджу, когда он приедет, — проговорила Тара, и в ее голосе проскользнули тоскливые нотки.

— Так его еще нет? — оживился молодой человек. — А его жена здесь? — Майкл чуть ли не бегом бросился к дому, но его остановил холодный голос Тары.

— Ее тоже нет. Миссис и мистер Радж, оба еще не приехали, — вежливо, но ледяным тоном сказала она, выделяя голом «миссис Радж» и указывая тем самым на неприличное оживление парня при упоминании чужой жены. И в душе Тары покорность судьбе вновь сменилась неприятием выбора возлюбленного от подозрения, что жена за его спиной крутит хвостом с его же деловым партнером.

Проводив гостя до дверей, Тара, преисполненная праведного гнева и желания раскрыть любимому глаза на вертихвостку, вернулась ко входу, как раз вовремя для того, чтобы встретить дади, подъехавшую в сопровождении сына и невестки.

— Ты кто, дочка? — спросила старушка, окинув девушку оценивающим взглядом. — Где мои мальчики?

— Извините, кто? — не поняла Тара.

— Ракеш, Санджей, и Анил, конечно же?! Я — Чанда Рой, чтобы ты знала, дитя мое, — чванливо оповестила ее пожилая женщина.

— Господа Рой и господин Радж еще не приехали. Я — помощница господина Раджа. Пойдемте, провожу вас в дом, — предложила Тара, а Чанда уже внимательней начала к ней присматриваться. Старушка чувствовала себя обязанной знать кто находится рядом с внуками. К тому же, если девушка придется ей по вкусу, кто знает, может, совместными усилиями они вырвут дорогого мальчика из цепких рук противной иностранки. Чанда с ног до головы осмотрела кандидатку на замещение Вики, и девушка ей не понравилась — да, она была индианкой, но слишком смелый наряд, и то, что пришла на вечеринку в одиночестве, без сопровождения старшего брата или отца, все это говорило не в пользу нравственных устоев секретарши внука. Кроме того, еще одна секретарша в семье — при этой мысли дади сморщила нос и без сожаления отмела кандидатуру Тары. Бабушка найдет внуку более достойную спутницу. Вот только избавит его от пагубного влияния распущенной девчонки.

Проводив в дом и Чанду, Тара вернулась к въезду в особняк. Она еще раз сверилась со списком приглашенных, убедилась, что все гости, кроме самих устроителей, пришли, заручилась обещанием охранников, сообщить как только подъедет хозяин дома, вернулась в особняк развлекать гостей и исполнять обязанности хозяйки вечеринки.

В ожидании директоров гости бродили по первому этажу особняка, переговаривались, играли в бильярд, через открытую стеклянную стену выходили в сад. Он был подсвечен настолько искусно, что казалось, будто розовые кусты светятся своим собственным светом, причем именно тем, какого цвета были на них бутоны — кусты белых роз сияли голубоватым светом, создавая вокруг тонких лепестков легкое неоновое свечение, красным розам невидимые лампы придавали рубиновую сочность, а чайным — нежные розоватые, оранжевые или желтые оттенки. Арки, увитые плющом или плетистыми розами, тоже представляли собой сияющие дуги, каждая своего цвета, зовущие прогуливающихся гостей идти дальше и дальше, чтобы узнать, что их ждет за очередной зеленой радугой, а в темные аллеи высоких деревьев убегали извилистые светящиеся дорожки, предлагая уединенность влюбленным парочкам.

Там Тара и увидела Майкла, рассматривающего великолепие сада.

— Простите мою бестактность, — обратился он, — Я был идиотом. Нельзя интересоваться у одной девушки другой. Вы сможете меня простить? — спросил он, протягивая Таре только что сорванный бутон рубиново-красной розы.

— Что вы, я нисколько не обиделась. К тому же, Виктория — жена моего начальника, — ответила она. — Хотите выпить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ох! Я вдвойне осел! — Майкл хлопнул себя по лбу, потом ненадолго исчез, оставив удивленную девушку одну, и вернулся с двумя бокалами искрящегося пузырьками шампанского.

Незаметно для себя, молодые люди разговорились. Майкл с удивлением обнаружил насколько легко и непринужденно они общаются. Ему, запуганному эмансипированными западными женщинами и боящемуся лишний раз сказать комплимент, дабы не быть неверно истолкованным, а также удерживаемому на расстоянии сдержанностью Вики, была приятна забота Тары. Казалось, она угадывала его желания. Майклу льстила ее благодарность за рассыпаемые комплименты. А Тара, всегда опасаясь сделать лишнее движение или сказать лишнее слово, чтобы не рассердить не склонного к сантиментам Раджа, в свою очередь, с радостью и удовольствием окружила Майкла заботой, которую парень к тому же с благодарностью принимал.

— Дорогая, где же мои мальчики? — веселый щебет молодых людей, прервал недовольный голос Чанды.

Как раз в это время от ворот позвонили и сообщили, что авто хозяина въехало во двор. Тара, а следом за ней и Майкл с дади, обогнув дом, поспешили ко входу, где из припарковавшихся автомобилей вышли сначала Санджей с Айрин, затем Анил с Лалит, а уже после всех, поддерживаемый Викой Ракеш.

— Дади, мы сейчас быстро переоденемся и спустимся, — Санджей, смеясь, расцеплял руки бабушки на своей шее, — Верно, Ракеш? — повернулся он к брату и охнул.

— Что произошло? — едва не в один голос воскликнули все.

— У него высокая температура. Не думаю, что Ракеш сможет присутствовать на торжестве, — Вика сделала попытку отвести мужа в дом, но тот еле держался на ногах. — Я его уложу. Сейчас должен подъехать врач, я останусь в комнате, а вы переодевайтесь и спускайтесь. Нельзя, чтобы праздник был без владельцев компании или хотя бы одного из владельцев.

— Не говори ерунды! — оборвал ее Санджей. — Ты не сможешь его удержать, — он подбежал в брату, с другой стороны подоспел Анил, и они оба, миновав гостей, отвели Ракеша в спальню, помогли раздеться и уложили в кровать.

Раздавшийся от ворот автомобильный сигнал задержал устремившуюся вслед за мужчинами Вику. Она подошла к воротам узнать кто подъехал, и в это время зазвонил телефон Ракеша, а на экране высветился абонент «врач». Пассажир же автомобиля махал высунутой в окно рукой с зажатым в ней мобильным.

— Пропустите, — распорядилась Вика, и доктор, въехав во двор, выскочил из авто и в сопровождении медбрата, вслед за девушкой поспешил наверх.

Там он выгнал всех из комнаты больного и занялся осмотром.

— Вика, когда это началось? — меряя шагами коридор, спросил Санджей. — Почему ты молчала? Почему никому ничего не сказала? Не попросила помощи? Мы же не враги тебе и Ракешу.

— Что ты на нее напустился? — осадила жениха Айрин. — Посмотри, она сама едва на ногах держится, не хватает только нотаций.

— Что бы изменилось скажи я вам? — заставив спорщиков замолчать, раздался тихий голос Вики. — Большой пользы бы не было, если бы еще и вы провели бессонную ночь. Зато сейчас можете спуститься к гостям, чтобы не было скандала, что директора не соизволили присутствовать на собственном празднике.

— Что вы с сестрой за люди?! — вспылил Санджей. — Что за необъяснимая гордость, не позволяющая принимать ничью помощь?! — сестры переглянулись и слабо улыбнулись друг другу. — Я останусь здесь, пока не выйдет врач и не скажет, как у брата дела, — он прислонился к стене и скрестил руки на груди, всем своим видом выражая непоколебимую решимость оставаться на одном месте столько, сколько понадобится.

— Я так и знала, что вы принесете несчастье моим мальчикам! — ломала руки Чанда. — Я чувствовала, что с сыночком случилась беда! Ведь ты же не постилась и не молилась?! Верно?! И это в день, посвященный Савитри, спасшей мужа от смерти. Боги тебя наказывают за подобное пренебрежение, а страдает мой мальчик! Ничего такого бы не случилось, если бы он женился на индианке, чтущей наши традиции. Это ты во всем виновата! — сухой палец старушки, в обвиняющем жесте указал на пошатнувшуюся и ухватившуюся за стену Вику.

— Дади! Хватит! — прекратил Санджей поток обвинений бабушки. — Вика не виновата в болезни брата, я уверен, что она сделала все, что в ее силах, чтобы он поправился.

Чанда открыла было рот, но новую обвинительную тираду прервал появившийся в дверях доктор.

— Вирус не выбирает грешников или праведников. Человек просто заболевает, а миссис Виктория, действительно, делала все, что могла, чтобы остановить болезнь. Я это знаю, потому что консультировал ее прошлой ночью, — сказал он, поправляя очки в тонкой оправе.

— Так это вирус? — уточнил Санджей.

— Да, вирус. Хоть и в очень острой форме. Я поставил капельницу. Этот метод более действенный, так как лекарство вводится медленнее и непосредственно в кровь, что позволяет ему более полно и быстро действовать.

— Я хочу к нему войти! — Чанда сделала шаг к двери, но доктор ее остановил.

— Сейчас, после дороги, он очень слаб и, хоть опасности нет, утомлять все же не стоит. Господин Радж звал только жену. Вам же и самим не стоит беспокоиться, и его беспокоить. Принимайте гостей, развлекайте их, ничего страшного не произошло. Обыкновенный вирус. Я оставляю здесь медбрата, он будет следить за состоянием пациента. Заверяю вас, что господин Радж в надежных руках, — доктор говорил, а сам выпроваживал столпившихся в коридоре родственников, умудрившись подмигнуть Вике и глазами указать на спальню.

— Мне надо с тобой поговорить, — перехватил Вику за руку отставший от всех и задержавшийся в коридоре Майкл.

Вика сначала посмотрела на свою руку, которую держал парень, потом на приоткрытую дверь, ведущую в спальню мужа, где виднелась стойка и трубки капельницы. Она резким движением выкрутила запястье из пальцев англичанина.

— Ты еще не понял, что я замужем? Мой муж болеет и сейчас мое место рядом с ним. О чем бы ты ни хотел со мной поговорить, все это может подождать. Не задерживай меня, я нужна мужу, — и скрылась за дверью, оставив ошеломленного ее словами Майкла одного. Немного подумав и пожав плечами, он спустился ко всем остальным гостям и нашел Тару.

Глава 79. Одни

Вика неслышно вошла в спальню и аккуратно, чтобы не побеспокоить спящего, прикрыла за собой дверь. Она нашла глазами сидящего в темном углу медбрата и вопросительно вздернула бровь. Тот успокаивающе покачал головой, давая понять, что с больным все в порядке.

— Пожалуйста, спуститесь на кухню и попросите кого-нибудь подняться сюда, — попросила она.

Как только, поклонившись, мужчина вышел, Вика придвинула кресло к кровати, присела и взяла руку Ракеша, стараясь не смотреть на тянущуюся к стойке тонкую прозрачную трубку. Пользуясь тем, что муж спит, она, не таясь, рассматривала его лицо. Вика слегка вздрогнула от неожиданности, когда крепкая ладонь сомкнулась вокруг ее пальцев.

— Ты пришла, — не открывая глаз, сказал Ракеш.

— Конечно, пришла. Ведь я обещала, что буду рядом, — Вика накрыла ладонью руку мужа.

— А где санитар? — по-прежнему не открывая, глаз спросил он.

— Попросила сходить на кухню.

Ракеш открыл глаза и осмотрелся — в полумраке комнаты они были одни. Слабый свет ночников оставлял темной большую часть спальни, его едва хватало, чтобы обрисовать контуры хрупкого силуэта, примостившегося рядом с кроватью. Но даже этого скудного освещения хватило, чтобы Ракеш увидел, что Вика все еще в дорожной одежде, а воцарившаяся в комнате аура, была именно той, которая окружала их в салоне авто и которая возникала всегда, когда они оставались наедине — особая, доверительная, с едва уловимым напряжением, тонкой стрункой звенящим на заднем фоне.

— Хорошо, что ты его отослала. Не хочу его здесь видеть. Иди ко мне. Тебе тоже надо отдохнуть, — он попытался подвинуться и потянуть Вику к себе, но она сразу же вскочила останавливая его и ловя покачнувшуюся капельницу.

— Лежи спокойно, пока все не прокапает. Я не устала. Со мной все нормально, да и медбрат сейчас вернется.

Только Ракеш открыл рот, чтобы спросить зачем, как в дверь осторожно постучали, это пришел медик со слугой.

— Я сейчас вернусь, — тихо сказала Вика и мягко освободила руку из пальцев мужа. — Принесите воды, сока, легкий ужин для господина Раджа, накормите санитара и приготовьте для него комнату. Вам нет необходимости всю ночь сидеть здесь, я останусь, а если понадобитесь, то позову, — обратилась она к медбрату. Тот с поклоном удалился. Ушел и слуга, закрыв за собой дверь и отгородив хозяев от гулко отдающейся в стенах музыки и гомона гостей.

— Спасибо, что снова избавила меня от них, — проговорил Ракеш. — Но тебе самой надо отдохнуть.

— Со мной все хорошо, — собирая силы, чтобы выдержать еще одну ночь, заверила Вика. — Ведь я спала в дороге. Сейчас принесут ужин, я тебя накормлю, как раз можно будет снять капельницу. И ты поспишь.

— Что там с вечеринкой? Все нормально? — спросил Ракеш, решив, не связываться с упрямством жены и не заострять сейчас внимание на том, где и когда будет спать она сама. «В крайнем случае, уложу ее спать здесь», — подумал он, глядя на Вику, на лице которой даже в полутьме ясно читалось утомление.

— Судя по звукам, она в разгаре, — отозвалась она, и они прислушались к приглушенному толстыми стенами шуму.

***

Между тем, на первом этаже и в саду особняка веселье набирало обороты.

Санджей, будучи генеральным директором и выполняя обязанности хозяина вечеринки, провел ее торжественную часть, поздравил отличившихся в этом году и вручил подарки. Закончив с официальными обязанностями, Санджей хотел подняться к брату, но его обступили сотрудники, также желающие поздравить директора с тем, что благополучие компании и ее сотрудников не оставляет желать лучшего, а он рассеянно кивал и смотрел в сторону лестницы, только Айрин, касающаяся его руки, помогала сохранять видимость спокойствия и невозмутимости. За бабушку он не переживал. Обиженная отказом врача, запретившим ей пройти к внуку, и удостоверившись, что здесь, среди веселящейся, одетой бог знает как молодежи, порядочную невестку не найти, старушка, едва дождавшись окончания речи, покинула особняк и вернулась домой. Но Санджей старался глазами найти кузена, может, ему удалось ускользнуть от гостей и проведать старшего брата, но Анила нигде не было видно.

Анил испытывал те же чувства, что и Санджей — его тянуло подняться к Ракешу, но в гостиной постоянно кто-то останавливал, заговаривал, предлагал выпить, расспрашивал о поездке. Поэтому он, прихватив жену, сбежал от всех в сад, надеясь спастись в его темных уголках от докучливых гостей, а потом постараться незаметно проскользнуть в дом и пройти к брату. Но на одной из затемненных, дорожек, романтично укрытых зелеными арками, светящимися таинственным салатовым цветом, придающим им слегка сказочный вид, молодые люди неожиданно столкнулись с уединившимися там и воркующими Тарой и Майклом.

— Привет, как поездка? — поприветствовал их англичанин. — Познакомьтесь, это Тара, секретарь Раджа. Это она все организовала, пока вы катались по стране, — представил он свою спутницу.

Молодые люди разговорились, обсуждая поездку. Майкл советовался по поводу маршрута, где имеет смысл задержаться, что проехать, а Анил с удовольствием делился опытом. Лалит сначала настороженно отнеслась к Ланкастеру, полагая, что он обхаживает Вику, но по мере того как парни говорили, и наблюдая за тем, как Майкл переглядывается с Тарой, как они стараются коснуться друг друга, убеждалась, что если раньше подружка и входила в сферу интересов британца, то сейчас он полностью сосредоточен на своей новой знакомой, стараясь предупредить и исполнить каждое ее желание, а девушка, принимая его заботу, светилась от счастья.

class="book">‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍*** Одновременно с медбратом, появившимся чтобы он убрал капельницу, пришел и слуга с ужином для хозяина и овощным салатом для хозяйки. Пока Вика занималась тарелками, санитар успел уйти, избавив ее от наблюдения за процессом вытаскивания иголок.

— А сейчас ты будешь есть и спать, — сказала Вика, присаживаясь на край кровати и поднося мужу ложку.

— А тебе это ничего не напоминает? — улыбаясь, спросил Ракеш. Вика подняла на него вопросительный взгляд. — Когда-то я тебя так же кормил. Помнишь?

Вика отвела глаза, стараясь сморгнуть пелену. Она хорошо помнила то, о чем Ракеш сейчас говорил, и не менее хорошо помнила то, что было после.

— Раз ты себя достаточно хорошо чувствуешь, чтобы предаваться воспоминаниям, то и поешь сам, — она сунула в руки опешившего мужа миску с творогом, а сама вспорхнула с кровати. — Чтобы к моему возвращению все съел, а я в душ, — строго сказала и вышла из спальни, оставив Ракеша сожалеть, что не к месту вырвавшиеся слова напомнили Вике о его несдержанности ночью, которую они провели вместе в этом самом доме.

Принимая душ, сожалела об этом и Вика — только она стала понемногу забывать обстоятельства своего замужества, как всколыхнувшиеся воспоминания обострили все обиды.

Вытащив из стопки одежды светло-сиреневую пижаму с шоколадной отделкой, она натянула ее и посмотрела в зеркало — оттуда смотрела девушка с уставшими глазами и длинными влажными локонами. Пижама оказалась трусиками и майкой с эластичным шоколадным поясом под грудью и перекрещивающимися на груди бретелями, стянутыми таким же шоколадным цветком.

«Чья нездоровая фантазия придумывает такие пижамы?» — мысленно усмехнулась Вика, — «В ней недолго и задохнуться. Хорошо, что сегодня спать не собираюсь, а то лень искать еще что-то», — вздохнув, она стянула влажные волосы в пышный хвост и вернулась в спальню мужа.

— Поел? — строго спросила Вика. — Теперь засыпай. Тебе надо восстанавливать силы. И не смотри на меня так! — заявила вредина, угадывая в полумраке, что взгляд мужа скользит по ее голым ногам, обнаженным плечам, майке, туго натянувшейся на груди. — Не надо было покупать такие идиотские пижамы, сам пробовал в таких спать?

— Тебе они идут больше. Так что, даже пробовать не буду. Мне нравится как ты выглядишь. Иди сюда, мне лучше засыпается, когда ты рядом.

— И так заснешь. Врач сказал, что лекарство со снотворным эффектом, — не доверяя себе, упрямилась Вика. — Слышишь, уже и музыка смолкла, — и они оба прислушались — тишина в доме стояла оглушающая. Скорее всего, конечно, прислуга сновала по первому этажу и саду, ликвидируя последствия вечеринки, но в спальне их слышно не было. В полнейшем безмолвии раздался негромкий стук.

— Не пускай никого, я устал и не хочу никого видеть, — заявил Ракеш закрывая глаза.

Вика открыла дверь, за ней стояли Санджей, Анил, Айрин и Лалит.

— Мы не вовремя? — окинув девушку взглядом, поинтересовался Санджей. — Вы уже ложились? Мы всех выпроводили и пришли узнать как Ракеш, не нужно ли чего?

— Ракеш после капельницы спит, не стоит его будить, путь набирается сил. Его прошлая ночь и дорога сильно вымотали.

— И тебя тоже, — заметил Санджей, вглядываясь в уставшее лицо Вики, — Я могу остаться, посидеть с ним.

— Нет, не надо, — немедленно запротестовала она, — Вы тоже всю ночь в дороге. Вам надо отдохнуть. Я сейчас лягу спать, а за Ракешем присмотрит медбрат. Идите, отсыпайтесь. Извините, провожать не пойду в таком виде.

— Да-да, конечно, — подхватили в один голос Анил и Санджей. — Мы сами найдем дорогу. Отдыхай. Тебе это тоже необходимо.

— Ну вот, мы и остались одни, — многозначительно протянул Ракеш, когда Вика вернулась в комнату, и сладко зевнул.

— Одни. И тебе никто не будет мешать спать, — усмехнулась Вика и, забравшись с ногами, устроилась в кресле.

Глава 80. Катастрофа

Утром Вика проснулась, полулежа все в том же в кресле. Прошедшей ночью Ракеш, встав чтобы переодеть промокшую одежду и выпить воды, попытался перенести жену на кровать, но столкнулся с упорным сопротивлением спавшей чутким сном и потревоженной девушки, вплоть до угрозы уйти к себе и оставить его с медбратом. Выбрав из двух зол меньшее — хотя бы видеть Вику, если не чувствовать рядом с собой, Ракеш оставил ее в кресле, а сам вернулся в кровать. Слабость болезни брала свое — снова начали закрываться глаза, но он не отводил взгляда от свернувшейся клубочком жены, пока окончательно не уснул.

Выбравшись со своего ложа, Вика потянулась. После неудобного положения тело ныло, а в мышцах чувствовалась неприятная вялость. Посмотрев на мужа, Вика убедилась, что он еще спит, осторожно вышла из спальни, переоделась в купальник и, чтобы немного взбодриться, нырнула в бассейн.

Искупавшись и немного развеяв туман в голове, она решила вернуться к мужу, а по дороге попросила принести завтрак в спальню больного. Вика успела принять душ и вернуться к Ракешу, как раз тогда, когда он проснулся и, потеряв жену, намеревался встать, чтобы ее найти.

Этот день, как и все последующие, стали в доме Раджа днями открытых дверей — все друзья, знакомые, подчиненные, которые считали себя занимающими достаточно высокую должность, чтобы нанести визит одному из директоров, потянулись в особняк.

На всех свободных поверхностях гостиной охапками стояли цветы. От их аромата у Вики разболелась голова, и она распорядилась вынести все в сад. С визитом пришел даже губернатор штата, немало озадачив юную хозяйку дома, а вот кузены со своими девушками и доктор приходили ежедневно справляться о самочувствии брата и пациента. В первый же день они стали уговаривать Вику, чтобы тоже взяла больничный и немного отдохнула. К этим уговорам присоединился и Ракеш, не желавший, чтобы жена находилась вне поля зрения, когда он не в силах ее защитить. Доктор поддержал и заверил, что с его стороны препятствий не будет — он выпишет справку на столько дней, сколько понадобится для полного восстановления и Раджа, и самой Вики, взявшей на себя все обязанности по уходу за больным и не позволив этим заняться дади. Наутро после вечеринки Чанда прибыла в дом внука с чемоданами и намерением остаться, чтобы молиться и ухаживать за «своим мальчиком», но встретила вежливый, и в то же время категоричный отказ невестки, подкрепленный авторитетным мнением доктора, что вирус чрезвычайно заразный, а пребывание рядом с больным большого количества людей, может оказаться чреватым, как для их здоровья, так и для здоровья пациента, который, не успев вылечиться, может снова заболеть, и тогда уже без серьезных осложнений не обойдется.

Напуганная такими речами, но все-таки недовольная Чанда вернулась домой, вымещать раздражение на Канти и Лалит.

***

Одним ранним утром, когда время для визитов еще не наступило, Вика, пользуясь тем, что муж еще спит, сидела на кухне, лениво позвякивала ложечкой в чашке с кофе и хмуро смотрела на резвящихся в аквариуме рыбок.

— Госпожа, — позвал слуга.

Вика подняла тяжелые веки и устало посмотрела на него. Хоть Ракеш и шел на поправку, но его сон еще оставался беспокойным, и она продолжала проводить ночь около его постели. — Извините, — продолжал ободренный слуга, — мы не знали, что вы спуститесь так рано и пригласили специалиста по обслуживанию аквариумов — его пора чистить.

— Так пусть чистят, — Вика не поняла сути проблемы. — Они мне не помешают.

Без всякого интереса она наблюдала за тем, как вошел кланяющийся и извиняющийся за беспокойство средних лет мужчина в голубой рабочей униформе, как достал свое оборудование и, присев у аквариума, открыл нижнюю часть простенка, которую Вика считала монолитной. В появившейся нише служащий сервиса стал менять фильтры и проводить прочие манипуляции, призванные содержать в чистоте аквариум и его обитателей.

От наблюдения за его действиями Вику снова оторвал появившийся слуга.

— Госпожа, — он отвесил очередной поклон. — Пришли к господину Раджу.

— Я же говорила, что он болен и никого не принимает, — вздохнув, напомнила Вика.

— Но это друг господина, и он очень настаивает.

— Друг? — недоуменно переспросила Вика и поднялась из-за стола. Кажется, за время болезни, она уже успела встретиться со всеми знакомыми Ракеша — по дороге в театр, заглядывали даже Майкл с Тарой, справиться о здоровье. А вот сейчас пришел кто-то незнакомый.

Она вышла в гостиную и увидела высокого, одетого с изысканной небрежностью молодого человека, расположившегося на одном из диванов и рассматривающего через стеклянную стену, сад, превращенный приходящими навестить в оранжерею. Незнакомец был не такой смуглый, как Ракеш, но и не такой белокожий, как Вика. Его темные, но не черные волосы небрежной челкой падали на светлые, серо-стальные глаза, в которых читалось нетерпение.

— Виктория, если не ошибаюсь? — пока Вика его разглядывала мужчина успел подняться.

— Да, — подтвердила она — Кто вы? Я вас не знаю.

— Дхавал, — оставаясь на расстоянии, он рассматривал хозяйку дома. — Давний друг вашего мужа и у меня к нему очень важное дело. На самом деле, мы должны были переговорить раньше, но он так внезапно уехал, потом заболел. Полагаю, Ракеш уже достаточно хорошо себя чувствует, чтобы меня принять? Тянуть еще дольше, может быть неблагоприятно и для него, и для вас, — Дхавал сделал шаг в сторону лестницы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ракеш сейчас спит, и я не позволю его будить, — Вика встала у него на пути. — У него долго держалась высокая температура, и он очень ослаб. Сейчас ему необходимо восстанавливать силы. Я скажу, что вы приходили и, если Ракеш будет чувствовать себя достаточно хорошо, он с вами свяжется.

Дхавал взглянул в сторону лестницы, но за спиной девушки возникли две внушительные фигуры охранников, неизменно дежурящих в доме со дня болезни хозяина.

— Хорошо, — согласился он. — Только не забудьте, это очень важно, — Шетти уже направился к двери, но неожиданно обернулся. — Позвольте дать вам небольшой совет, — он серьезно посмотрел на Вику. — Не выходите пока одна из дома и… не подходите к окнам. Это может быть опасным, — после небольшой заминки добавил Дхавал.

— Вы мне угрожаете? — Вика не верила своим ушам.

— Ни в коем случае, — возразил Дхавал. — Я уже говорил, что я друг вашего мужа и не хочу, чтобы с вами или с ним случилось что-нибудь плохое. Поэтому не стоит откладывать встречу, — и откланявшись, он ушел, отправившись в офис, чтобы держать руку на пульсе.

Посмотрев на часы после ухода странного друга мужа, Вика увидела, что времени уже много, и Ракеш мог проснуться. Прихватив на кухне завтрак, она поспешила наверх.

— Кто-то приходил? — спросил Ракеш, щурясь на солнце, потому что Вика раздернула портьеры. — Мне показалось, что слышал звук двигателей.

— Приходил рабочий обслужить аквариум, и еще один мужчина. Он назвался твоим другом, — рассказывала Вика, одновременно подавая лекарство.

— Кто?! — Ракеш приподнялся на локтях.

— Представился, как Дхавал. Сказал, что у него к тебе очень важное дело, — Вика отложила лекарство и приготовилась его кормить.

— Черт! Совсем забыл! — выругался Ракеш и начал подниматься. — Вика, дай мне телефон. Это, действительно, очень важно. Мне необходимо с ним встретиться.

— Ты никуда не пойдешь, пока не разрешит врач! Он предписал постельный режим, и я не позволю тебе его нарушать! — она подбежала к мужу, присела на край кровати и положила руки ему на плечи, пытаясь удержать. У Ракеша не хватило мужества сбросить тонкие пальцы.

— Хорошо, — повинуясь давлению и опускаясь обратно на подушки, согласился он. — Но если он разрешит, то я поеду.

***

Дхавал пришел в офис и все утро разбирался с текущими делами. Он старался не выпускать из вида Гоуда, но, казалось, начальник охраны после неудавшегося похищения притих, а, может быть, сказывалось отсутствие в городе объекта, на который была направлена разрушительная деятельность Меругана. Возможно, что противники разрабатывали новый план, но Дхавал пока не замечал ничего подозрительного.

Возвращаясь с обеда Шетти увидел Гоуда, что-то доказывающего Таре.

— Что случилось? — неслышно подойдя, поинтересовался Дхавал.

— Мистер Гоуд желает встречи с господином Раджем. Говорит, что ему надо подписать документы.

— Но Раджа нет в городе, и вам это прекрасно известно, Тара, — с нажимом произнес Дхавал. Сначала Тара удивленно на него взглянула, потом понимающе кивнула.

— Я то же самое говорила господину Гоуду.

— Меруган, пойдем, я подпишу, — позвал Дхавал.

— Нет. На этих документах нужна личная подпись господина Раджа, — запротестовал Гоуд, — Скажите куда он отправился, я подъеду и подпишу. Это очень важно и срочно.

— Радж в постоянных разъездах, поэтому сложно предугадать где он будет сегодня вечером и, тем более, завтра. Тебе придется подождать его возвращения, — пока Дхавал говорил, на его лице не дрогнул ни один мускул, выдавший бы начальнику охраны, что его предательство обнаружено. — Извините. Очень важный звонок, — Шетти посмотрел на экран телефона и, увидев имя друга, скрылся в кабинете.

— Да, Ракеш, рад тебя слышать. Сможешь сегодня выбраться? Отлично! Тогда, через час. Там, где первый раз встретились, — Дхавал уже хотел положить трубку, как прозвучавшая просьба заставила его замереть. — Что я должен сделать? — переспросил он. — Ты уверен? Зачем? Ладно, не хочешь, не говори. Наш разговор важнее. До встречи.

— Тара, меня сегодня уже не будет, — Шетти вихрем вылетел из кабинета, прыгнул в машину и погнал ее на другой конец города.

***

После обеда сбежали с работы и Санджей с Айрин. Несмотря на болезнь брата, молодой человек не забыл о предстоящей свадьбе и, невзирая на возросшее количество работы, умудрялся заниматься и подготовкой к ритуалу. А сегодня вечером их планы должны были воплотиться в реальность. Пандит отзвонился и сказал, что к предстоящей церемонии все готово, и он ждет их вечером.

Несчастная Лалит только на работе или в доме Раджа спасалась от тирании дади. При этом она не оставила попытки узнать у мужа с кем и зачем он и брат встречались в Дели. Анил, не устояв перед мягким, но упорным нажимом жены, рассказал, что Ракеша назначают консультантом к губернатору штата. Именно по этому вопросу брат и ездил на встречу с президентом, поскольку губернатор подчиняется только ему. Анила же Радж взял с собой на встречу, чтобы обеспечить ему место в группе по связям с общественностью, желая помочь брату и предполагая, что свой человек там будет совсем не лишним.

— Так ты теперь будешь работать в администрации губернатора?! — потрясенная, она распахнула глаза.

— Да! — сияя улыбкой, торжественно заявил Анил. — И со временем сможем жить собственным домом.

Лалит прикусила кулачок, чтобы не начать прыгать на месте и не завизжать от переполняющего восторга.

— А как же Санджей? Он на тебя не обидится? — спросила она. От сдерживаемых эмоций, голос звучал сдавленно.

— Он уже знает и пожелал мне удачи, — обнимая жену за плечи, успокоил Анил. — Пойдем, навестим Ракеша.

Анил с Лалит ехали к Раджам, Айрин с Санджеем одевались для предстоящего ритуала, Чанда распекала Канти за то, что ее невестка и сын практически перестали бывать дома, а Вика, проводив мужа, который несмотря на протесты все-таки уехал на встречу, решила перекусить, когда в двух домах бубнящие телевизоры, и в одной машине работающее радио, прервав резким звуком развлекательную передачу, сообщили экстренные новости:

— Сегодня, потеряв управление, черный спорткар на большой скорости пробил заграждение и упал с моста Бандра Ворли. Сейчас проводятся спасательные работы, — Айрин и Санджей, повернувшись на резкий звук телевизора, так же как и Канти с Чандой, смотрели, как за спиной репортера из моря поднимают искореженное черное авто. К ведущему подбежал еще один человек и что-то прошептал на ухо. — Как сейчас мне сказали, по номерному знаку удалось установить владельца автомобиля. Им является Ракеш Радж. Самого водителя пока обнаружить не удалось, но по словам очевидцев аварии, он, скорее всего, был пьян. Оставайтесь с нами, мы будем держать вас в курсе последних новостей.

— Вика!

— Дади!

Посмотрев друг на друга, одновременно воскликнули Санджей и Айрин.

— Пойдем, я отвезу тебя к сестре, а сам поеду домой, — охрипнув от волнения, сказал Санджей, а Айрин, по лицу которой катились безмолвные слезы, кивнула.

— Ракеш!

— Вика!

Прошептали Анил с Лалит, и парень вдавил в пол педаль газа, торопясь поскорее добраться до жены брата.

— Сынок! — вскрикнула Чанда и без чувств упала на диван, а когда плачущая Канти привела ее сознание и вызвала домашнего врача, старушка схватилась за телефон.

— Добилась своего?! — разрывая перепонки, донесся до Вики смешанный с рыданиями голос дади, когда подняла трубку зазвеневшего в тишине дома телефона. — Я знала, что ты не успокоишься, пока не сведешь моего мальчика на тот свет! Ты не держала пост, не молилась, даже болезнь мужа тебя не исправила! Это ты во всем виновата! — рыдала Чанда. — Зачем ты сюда приехала? Что тебе сделала я? Сынок? Что ты с сестрой хочешь извести всю нашу семью?

— Я не понимаю, что случилось? — недоумевая, спросила Вика и повернулась к распахнувшейся двери.

— Ты что, телевизор не смотришь? — голос дади продолжал терзать ухо Вики. — Ее муж погиб, а она и не знает — примерная жена! Включи телевизор! — она взяла пульт.

— Вика, не включай, — подбежала Лалит и попыталась отобрать пульт, но Вика уже нажала кнопку и на засветившемся экране крупным планом показали черное искореженное авто с угадывающимися хищными, обтекаемыми очертаниями, а голос ведущего повторил, кому принадлежит машина, и то, что тело водителя до сих пор не обнаружили.

И пульт, и телефон выпали из рук, а сама Вика, став белее мела, опустилась на пол. Она не чувствовала, как подруга ее трясла и пыталась достучаться. Не видела, что в гостиную ворвалась сестра. Обрушившаяся новость не укладывалась в разрывающемся от боли сознании. Вика немного пришла в себя только после того, как Анил, вернувшись с кухни со стаканом воды, брызнул ей в лицо.

— Мне надо туда. Я должна быть там, — прошептала она непослушными губами и направилась к выходу, но руки подруги и сестры остановили ее.

— Куда ты пойдешь? Еще ничего не известно, — уговаривала Айрин. — Сказали, что водитель был пьян. Ракеш ведь не пьет, тем более за рулем. Ведь мы даже не попытались до него дозвониться. Уверена, что с ним все в порядке, — опомнилась она.

Анил достал телефон и набрал номер брата. Тем же самым занимался Санджей, сидя на пуфе в ногах дади, поскольку старушка, высказав иностранке, доведшей внука до беды, все что о ней думала, схватилась за сердце, откинулась на подушки и прикрыла глаза. Но услышали молодые люди одно и то же: «Вызываемый вами абонент находится вне зоны действия сети»

— Не верю, это не может быть правдой, — шептала Вика, сидя на диване, где ее продолжали удерживать и не позволяли подняться сестра и подруга. — Он не может меня вот так оставить, — тихо говорила она, а перед не видящими ничего глазами вставали все мгновения, которые она и Ракеш провели вместе.

— Конечно, неправда, — поддержал Вику Анил. — Ракеш прекрасный и очень опытный водитель. Не мог он потерять управление. Вот увидишь, это какое-то недоразумение. Наверняка журналисты просто хотят сделать рейтинги на его имени.

Глава 81. Встреча друзей

Вика немного вернулась в реальность, почувствовав, как Анил, ободряя, легонько сжал ее плечи.

Все еще потерянно посмотрела на него, затем обвела взглядом гостиную. Вика ничего не понимала — люди, стены, мебель, рыбы — ничего не исчезло, не рассыпалось, как карточный домик. Все осталось на своих местах, разве что потеряло краски и приобрело цвет пепла, а теплые шоколадные вставки превратились в траурные ленты.

— Недоразумение, — машинально повторила она. Реальность начала постепенно проникать в притупленное шоком сознание, и разрастающаяся внутри черная пустота готова была поглотить с головой, чтобы больше никогда не отпускать. Только благодаря соломинке неопределенности из-за еще не найденного тела, Вика удерживалась на самом краю бездны. Но неопределенность же и терзала, рисуя ужасающие в своей реалистичности картины. — Я должна узнать, — Вика снова сделала попытку подняться, но лежащие на плечах руки Анила не позволили подняться.

— Привет, от Ракеша нет новостей? — услышала Айрин голос любимого, когда поспешно ответила на вызов телефона.

— Нет. Абонент недоступен. Вы тоже кроме репортажей ничего не знаете?

— Ничего. У бабушки очередной сердечный приступ. С ней сейчас врач. Как Вика?

— В шоке, — посмотрев на сестру, ответила Айрин.

Тем временем, Вика, скинув руки Анила, вскочила с дивана.

— Как ты не понимаешь?! — закричала она. — Я должна быть там. Должна узнать. Я больше не выдержу! — Вика бросилась к дверям, но Анил ее перехватил, а охрана, при виде состояния госпожи, встала у дверей, загородив их и приготовившись помешать хозяйке покинуть дом.

— А сейчас истерика, я перезвоню, — не потрудившись сбросить вызов, Айрин подбежала к сестре и, несмотря на ее сопротивление, старалась удержать на месте.

Санджей слышал, как девушки и кузен уговаривали Вику успокоиться, а та, с присущим ей упрямством, пыталась избавиться от них и полным отчаяния голосом просила отпустить, потому что без мужа ей здесь делать нечего — ее место рядом с ним.

— Айрин! — повысив голос, чтобы невеста услышала, позвал Санджей и продолжил, когда понял, что его слышат. — Не выпускайте Вику из дома. Она сейчас невменяема. Я не могу оставить дади. Пусть Анил съездит на место аварии и все узнает.

— Я боюсь, что мы с Лалит не справимся с Викой. Когда ей что-то надо, она становится жутко изобретательной. Обхитрит и охранников, а сил с ней справится у нас нет. Она же очень сильная и верткая, несмотря на видимую хрупкость.

— Хорошо, пусть Анил ее не отпускает. Отправьте охранников. Насколько я знаю брата, у него их должен быть целый штат. Только не забудь позвонить мне, когда что-то прояснится, — торопливо говорил Санджей. — Да, доктор, что с ней? — услышала Айрин встревоженный голос жениха, а потом и короткие гудки отбоя.

— Если они меня послушают, — прошептала она в замолчавшую трубку. — Вика, успокойся, мы сейчас все узнаем, — Айрин обратилась к сестре и умоляюще посмотрела на Анила, а тот, обняв вырывающуюся девушку за плечи, усадил ее обратно на диван.

***

За несколько часов до этого.

Ракеш приехал именно в тот бар, около которого и произошла судьбоносная драка с Дхавалом.

Чтобы не привлекать излишнее внимание, он выехал без охраны, правда, по привычке, взял любимый спорткар, о чем и пожалел, приехав в унылый потрепанный жизнью и временем квартал.

Петляя по узким улочкам, между обшарпанных стен и распахнутых, держащихся на честном слове дверей, за которыми виднелись или чьи-то грязные пятки, или чумазые ребятишки, он добрался до места встречи. Попросив хозяина заведения присмотреть за авто, Ракеш зашел в бар, сел за столик, скромно пристроившийся в дальнем углу, и заказал пиво.

Ожидая друга, он еще раз прокручивал в голове разработанный план. Если разговор с Дхавалом даст именно те результаты, которые и ожидал Ракеш, то, оставив Шетти вместо себя контролировать обстановку в городе и войдя в администрацию губернатора в качестве советника, Радж фактически и абсолютно легально станет управлять всем штатом, оставаясь в тени, за спинами Дхавала и губернатора, а Анил будет его независимой страховкой и сообщать неискаженную информацию обо всем, что происходит. Но для начала необходимо убедиться на чьей стороне Шетти.

— Я бы не советовал пить здесь пиво. Кажется, его разбавляют, — раздался за спиной знакомый голос. Обернувшись, Ракеш увидел ухмыляющегося и опирающегося рукой о жесткую спинку скамьи друга. — Рад видеть тебя здоровым! — Дхавал широко улыбнулся и раскинул руки, желая обнять приятеля.

Но, решив воздержаться от дружеских объятий, пока все встанет на свои места, Ракеш указал Дхавалу на стоящую напротив скамью.

— Поговорим? — предложил он.

— Поговорим, — согласился Дхавал и присел за стол. Он тоже заказал немедленно подошедшему мальчишке в переднике с неотстиранными пятнами неизвестно чего пиво и отослал официанта.

***

Меруган, уверенный, что у Шетти есть контакт с Раджем и следивший за ним от самого офиса, досадуя на непредсказуемого друга хозяина, вынужден был так же как он, оставить такси и дальше пробираться пешком по грязным улицам.

Меруган недоуменно осматривал убогий бар, куда зашел Шетти и не понимал, что там понадобилось такому сибариту и гурману. Обходя обветшалое строение, он наткнулся на авто, очень похожее на спорткар хозяина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я так и знал, что они встречаются, — прошептал Гоуд. — Вряд ли в городе найдется еще один такой автомобиль. Сейчас-то тебе уже не вывернуться, господин Радж, — прошипел Меруган, отключая сигнализацию и осторожно открывая капот спорткара.

***

— Каким образом ты причастен к тому, что происходит? — не желая юлить, прямо спросил Ракеш Дхавала. — Я думал, что мы с тобой друзья.

— Ракеш, я всегда был и остаюсь твоим другом. Я видел, что началась что-то непонятное. Так же видел, что ты полностью сосредоточился на своих семейных отношениях. Слишком много проблем для одного человека. Я не хотел тебя беспокоить, поэтому молчал и пытался сам выяснить кто покушается на тебя и на твою жену. Ведь я видел, что в то время голова у тебя была занята совсем другим. У нас есть преданные люди. Если говорить откровенно, то преданность сохранили все, кроме Меругана. Он так же чувствовал себя среди врагов и боялся довериться кому-либо, как и мы. Боялся, что тебе или мне доложат о попытке склонить к предательству. Так вот, преданные люди сообщили мне о попытке покушения, и я просмотрел запись. Я искал того человека, что принес в офис взрывчатку. Пытался восстановить номер скутера, на котором он приехал, но изображение было очень нечетким. Потом мне сообщили о неопознанном утопленнике, и я поехал посмотреть. Мужчину опознать было практически невозможно — лицо обезображено, отпечатки срезаны, но уши.

— Что уши?

— Они упустили уши. — от нетерпения Дхавал заерзал. — У того мужчины была очень своеобразная форма ушей. Сомневаюсь, что у кого-то есть такая же. На записи очень хорошо просматривалось одно его ухо — раковина разделена посередине на две чести, будто в детстве ее перетянули. Вот по этой примете я его и опознал. Но вместе с ним оборвалась и ниточка, по которой можно было выйти на организатора. Я вернулся домой и снова стал просматривать запись, как хорошо, что тогда сделал копию. Я надеялся найти еще что-нибудь, на что поначалу не обратил должного внимания. Раз за разом просматривал запись, и моя настойчивость вознаградилась — на футболке я увидел логотип службы курьерской доставки. Он мелькнул в кадре всего долю секунды, но я разглядел его! — в голосе Дхавала звучала нескрываемая гордость. — Я поехал в эту службу, чтобы узнать по регистрации или из разговоров, кто отправил посылку, хоть какую-то зацепку, чтобы можно было копать дальше. По моему описанию коллеги узнали мужчину и сказали, что у него в тот день был выходной, но я не ушел. Я продолжал расспрашивать и платить за информацию, за любую информацию, и получил ее — один из хорошо знавших утопленника, сказал, что тот хвастался выгодным предложением. Именно для его исполнения, он и взял отпуск. Я пытался выяснить, может кто-то что-то знает и узнал — утопленник рассказал о чудном кольце на пальце того, кто поручил ему доставить посылку — со светло-желтым, большим, прозрачным камнем, внутри которого виднелся муравей. Как думаешь, сколько таких колец есть в Индии или в Мумбаи? Думаю, что немного. Тогда, чтобы окончательно убедиться, я стал следить за Меруганом. Я проследил, что он ездит в сторону восточного побережья, а оттуда — на заброшенный остров. Я жил среди рыбаков. Это было ужасно, — желая разрядить висящее в воздухе напряжение, рассмеялся Дхавал. — Я потом думал, что никогда не избавлюсь от запаха рыбы и грязи, въевшейся в руки и ноги.

***

Хозяин заведения, наблюдая за хорошо одетыми мужчинами и видя, что они полностью сосредоточенные на разговоре, кивнул официанту, чтобы он подошел к гостям и поинтересовался не хотят ли они еще чего-нибудь.

— Нет, они больше ничего не хотят, — вернувшись от столика, сообщил паренек — По их разговору мне показалось, что они здесь надолго.

Понимающе улыбнувшись, хозяин вышел в подсобку и позвонил по телефону.

***

— Ты выглядишь хорошо, даже слишком хорошо для этого места, — окинув друга взглядом, сказал Ракеш, после того, как спина удаляющегося официанта исчезла из вида. — Что ты делал на конезаводе?

— Я к этому и веду, имей терпение, — Дхавал подался вперед в желании убедить друга, но тот продолжал неподвижно сидеть и внимательно смотреть на товарища. — Мне повезло, Меруган снова поехал на остров, а я его туда отвез и подслушал план похищения твоей жены.

— Почему ничего не сказал? — пытаясь сохранить спокойствие, Ракеш изо всех сил сжал край столешницы.

— Если бы я рассказал, то ты мог совершить необдуманный поступок. Твоя жена — это твоя слабость, и не надо сверкать на меня глазами. Ты это и сам знаешь, — примирительно сказал Дхавал, глядя прямо в полыхнувшие гневом глаза друга. — Это не значит, что я захотел воспользоваться ситуацией и подвинуть тебя. Это значит, что я трезво оцениваю положение вещей и хочу тебе помочь. Так вот, ты бы совершил необдуманный поступок, и Меруган догадался, что он раскрыт, тогда бы мы потеряли главаря. Ведь он оставался на острове, в то время, как Гоуд руководил похищением. А времени, чтобы разработать толковый план по захвату всех, не было. Откровенно говоря, я надеялся на ее телохранителей, сам же туда приехал для страховки — на случай, если бы Меругану удалось провести охрану. Но слава богу, все обошлось, и Гоуд уехал ни с чем. Сейчас, когда ты все знаешь, а я знаю где скрывается главарь и как к нему подобраться, мы можем объединить наших людей и нанести удар. Только он должен быть наверняка, у нас есть лишь один шанс. Если мы его упустим, то придется начинать все сначала. Меруган не в курсе, что я все знаю, так что ведет себя спокойно. Ну что? Я не потерял статус друга?

Ракеш поднялся и протянул Дхавалу руку, а когда тот тоже поднялся и пожал ее, то стиснул друга в крепких дружеских объятиях.

— Но рассказать мне все ты был должен, — все-таки сказал Радж, когда они снова сели за столик.

— У тебя и без этого было много проблем. Не хочу лезть не в свое дело, но мне показалось, что в твоей семье не все гладко.

— Не хочешь — не лезь, — оборвал его Ракеш. — План разработаем. Сейчас я хочу тебе предложить кое-что другое. Ты сделал то, что я просил?

— Да, — Дхавал глянул на швейцарские часы. — Через полтора часа все будут на месте, но зачем ты назначил большой сбор?

— Я хочу отойти от дел и официально назначить тебя преемником.

— Что?! — ошеломленно воскликнул Дхавал. — Ракеш, мне этого не надо! Мы поставим и Меругана, и Кокради на место. Тебе совсем не обязательно уходить. В городе может начаться черт знает что!

— Поэтому я и хочу назначить тебя своим преемником. Плюс передам тебе некоторые активы. Себе оставлю только те, что полностью легальны.

— Ракеш, я… — начал было Дхавал, но друг, перебив, рассказал о своем плане. Сам видишь — это очень небезопасно. Для принятия решения у тебя есть время до начала собрания. Какой будет твой положительный ответ? — невесело усмехнулся Ракеш.

— Ты шутишь?! Отказаться?! Да ни за что! — воскликнул Дхавал. — Ведь это значит, что наше влияние распространится на весь штат! Ты же не оставишь друга? — Радж иронично, но по-доброму усмехнулся энтузиазму товарища. — И ты думаешь, что я откажусь от такой возможности?! Мы с тобой вместе поднимались с самого низа. Вместе будем и на вершине. Защищать ее от всяких зарвавшихся наглецов тоже будем вместе! И не нужны мне твои активы — дружба не продается. Поехали, нам еще добираться до места собрания, а опаздывать на большой совет нельзя.

Ракеш бросил на стол банкноту, и друзья вышли из бара.

Глава 82. Воскрешение

— Черт! Еще топать до машины, — посетовал Дхавал.

— Я тебя подброшу. Оставил свою здесь, под присмотром хозя… — говорил Ракеш, обходя строение, и остановился при виде пустого двора. — Нет, ты посмотри, угнали! — рассмеялся он.

— Ты чему веселишься? — не понял Дхавал.

— Стоит немного расслабиться и решить, что ты со всем справляешься, как жизнь обязательно щелкнет тебя по носу, — пояснил Радж. — В любом случае, она мне уже надоела, да и куплена была не в самый счастливый период моей жизни. К тому же, машина уже пережила одно покушение, так что, может и к лучшему, что ее угнали. Подбросишь?

— Тогда для начала придется прогуляться, — заражаясь хорошим настроением, отозвался Дхавал.

— Секунду, — попросил Ракеш. — Пока я еще обладаю властью, надо позвонить, чтобы этого горе-хозяина проучили. Никто не может кидать Раджа или своих гостей, не важно. За такие вещи надо наказывать. О черт! Телефон остался в машине, — выругался он, хлопая себя по карманам. — Могу на тебя положиться? Скоро я стану никем.

— Без проблем, — заверил Дхавал. — А никем ты не будешь никогда — ведь ты же мой друг.

***

Собрание глав криминальных кланов города прошло цивилизовано. Не встретила возражений самостоятельная отставка Раджа, так же как и предложенный им преемник. И Ракеш, и Дхавал имели неоспоримый авторитет и зарекомендовали себя как умные люди и справедливые руководители. Никто не хотел войны за власть, которая непременно бы развязалась, окажись кресло главы города свободным, а потому, все единогласно поддержали кандидатуру Дхавала, поскольку при нем и его друге все кланы умудрялись мирно существовать и взаимодействовать.

— Подвези меня до дома, а я познакомлю тебя с женой, — предложил Ракеш Дхавалу, после того, как все разошлись, и они остались вдвоем в том самом обветшалом доме, с теми же самыми полуистлевшими циновками на полу и выцветшим орнаментом на стенах, которые были свидетелями первого шага, сделанного друзьями на пути к занимаемому сейчас положению.

— А я уже успел с ней познакомиться, — усмехнулся Шетти. — Характерная штучка. Как тигрица стояла на страже твоего покоя. И я не уверен, что остался бы целым, надумай ослушаться ее. Тебе повезло. За такую стоит бороться, — он похлопал друга по плечу.

— Знаю, — отозвался Ракеш. Мыслями он был уже дома, рядом с Викой, нежной, заботливой, именно такой он видел ее в дни болезни и надеялся, что не превратится снова в ощетинившегося иголками дикобраза.

***

Вика продолжала пытаться вывернуться из рук Анила, когда открывшаяся дверь привлекла внимание. Вика не знала, как избавилась от пытавшегося ей помешать родственника, не чувствовала, как бежала к дверям, будто какая-то сила несла ее. Только обхватив шею мужа, поняла, что он пришел — он здесь, живой. Из глаз потоком текли слезы, хотя до этого Вика не обронила ни слезинки, несмотря на то, что глаза жгло огнем.

Ракеш, которого налетевшая жена едва не сбила с ног, обхватил тонкую фигурку и прижал к себе. Ничего не понимая, он обвел взглядом собравшихся бледных родственников.

— Что происходит? — спросил Ракеш. Дхавал, стоящий рядом с другом так же ничего не понимал.

От бархатистых раскатов любимого голоса Вика пришла в себя. Расцепив руки на шее мужа, она слегка отстранилась, но лишь за тем, чтобы вцепиться в его футболку.

— Почему не отвечал твой телефон?! — закричала она, колотя кулаками по широкой груди. — Как ты мог так со мной поступить? Почему не позвонил, что с тобой все в порядке? Я думала, что потеряла тебя! Ты обещал, что всегда будешь рядом, но я едва тебя не потеряла!!! Ты знаешь, что я пережила, пока думала, что тебя больше нет?! Я не для того выхаживала тебя ночами, чтобы позволить уйти! Я не позволю тебе исчезнуть! Я тебя найду везде, где бы ты не был! — на последних словах Вика снова обхватила шею мужа и прижалась к нему всем телом, чтобы каждой клеточкой убедиться, что с ним все в порядке.

— Кто-нибудь скажет мне, что произошло? — еще не пришедший в себя после нападок Вики и ее невольно вырвавшихся полупризнаний, обратился Ракеш к Анилу и девушкам. Он снова обнял жену, бережно, но крепко прижимая к себе и зарываясь пальцами в копну ее волос.

— Там, — показал Анил на телевизор, — сказали… — он тоже еще не пришел в себя после внезапного появления кузена.

— Что?! — начал было Ракеш, но его внимание отвлекла Вика — тонкие пальцы скользнули по его шее, слегка оцарапав острыми ногтями, и девушка без чувств повисла у него на руках.

— Дхавал! Моего врача! — скомандовал Радж и, подхватив Вику, понес ее в спальню. Свою спальню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 83. Трудные решения

Вика все еще была без сознания, когда пришел доктор и выгнал всех кроме Ракеша из комнаты.

— Ей нужен отдых и отсутствие волнений, — дал врач рекомендации после того, как выслушал Раджа о том, почему Вика в обмороке. — Слишком много всего свалилось на нее в последнее время, и это, — он указал на кровать, — нормальная защитная реакция. — Не стоит еще больше волновать миссис Викторию. Я бы посоветовал сменить обстановку, но вы только что вернулись из путешествия, — доктор задумчиво постучал по подбородку шариковой ручкой. — Может, выбрать менее активный отдых? Съездите на курорт, где нет никаких знакомых, поваляйтесь на пляже, или же наоборот — в горы, подышите горным воздухом.

— Я никуда не поеду, — возразила Вика.

Пока доктор говорил, она успела прийти в себя, а сейчас внимательно слушала его советы.

— Вот вы и пришли в себя, — обрадовался врач. — Как себя чувствуете?

— В голове шумит, — призналась Вика.

— Шумит, а что у нас с давлением? — спросил он, присаживаясь на край кровати. — Что-то мы с вами очень часто стали видеться, — говорил он, пока доставал тонометр. — Не то, что мне это не нравится — видеть вас всегда приятно, но было бы еще приятней, если бы поводом для встреч были более радостные события. Давление низковато, — снимая манжету, сказал доктор. — Вам сейчас не помешает крепкий черный сладкий чай.

— Кто-нибудь, попросите принести крепкий черный сладкий чай, — распахнув дверь, бросил Ракеш в коридор и снова захлопнул ее перед носом Айрин.

— Она моя сестра! — возмутилась девушка. — Почему меня не пускают?! Я хочу знать, что с ней! — Лалит поддержала подругу, и Айрин хотела уже открыть дверь, когда Анил ее остановил.

— Там доктор, если никого не пускают, значит, так надо. Успокойся, все будет хорошо, — убеждал он.

И пока Анил уговаривал жену и невесту кузена, Дхавал успел спуститься на кухню и вернуться с чашечкой чая.

— Нет причин беспокоиться, ведь с ней Ракеш, — бодро заявил он, легко взбегая по лестнице и, постучавшись, отдал чай другу.

— Если не считать того, что она из-за него в таком состоянии, — измерив Шетти взглядом, заявила Айрин.

— Виновата любовь, — он скрестил руки на груди и с независимым видом прислонился к стене.

Пока Дхавал ходил за чаем, а Айрин негодовала, врач выписал рецепт и передал его Ракешу.

— У меня нет с собой этих лекарств, выкупите в аптеке, а сейчас поставим укольчик с витаминками и настроением, — доктор склонился над чемоданчиком, а Вика, услышав слово «укол», снова побледнела и попыталась сползти с кровати.

— А без уколов можно? — спросил Ракеш. Широко распахнутые глаза жены и застывший в них ужас, всколыхнули в Ракеше воспоминания о ночи, проведенной в Дели и горячечных откровениях любимой, в первый раз поведавшей о своих страхах.

— В чем проблема? — доктор удивленно повернулся и увидел готовую бежать пациентку. — Боитесь уколов? Но вы же ставили укол мужу.

— Да, только при этом едва не откусила себе губу. Давайте попробуем обойтись без них, — попросил Ракеш.

— Тогда купите еще вот эти таблетки и эти витамины, — дописал врач в рецепт, — а мне больше здесь делать нечего. Принимайте в указанной дозировке и полный покой. Больше спите, хорошо питайтесь и поправляйтесь, — откланявшись он ушел, а Радж открыл дверь для Айрин, Анила и Лалит.

— Только недолго и не волнуйте ее, — строго сказал он и позвал Дхавала вниз. Там отдал охране распоряжение приобрести необходимые лекарства и вышел с другом на улицу. — В библиотеке камеры и микрофоны, — пояснил Ракеш, — почему тогда прямо не сказал?

— Боялся, что телефон прослушивается. Надеялся, что поймешь и, как вижу, не зря, — Дхавал кивнул в сторону дома. — Много наставили?

— Достаточно, — поморщился Ракеш. — Камеры загородили, но от микрофонов лучше держаться подальше. Тем более теперь, когда поползут слухи о моей смерти. Они, сами того не зная, сделали мне отличный подарок. Ракеш Радж умер, Ракеш Рой вернулся и в качестве законопослушного и достойного гражданина будет трудиться на благо своей страны. К тому же, они дали нам время все обдумать, ведь покойник мстить не будет. А время мне понадобиться. Я не могу сейчас оставить Викторию. Обсудим все, когда она придет в себя. В офисе я больше не появлюсь, веди все дела сам. И еще, найди адвоката, пусть вводит Викторию в права наследства — все мое легальное имущество перейдет к ней, а теневое забирай себе, как новый главагорода. Когда жена пойдет на поправку, я тебя наберу, и мы все обсудим. Договорились?

— Договорились! Но сильно не тяни. Лучше ударить, когда они этого не ждут, — Дхавал пожал другу руку.

— Сейчас самое главное — это Виктория. С остальным разберусь. Сюда больше не приезжай, если надо встретиться — звони, — последние слова Ракеш договаривал уже повернувшись к дому. Ему не терпелось поскорее увидеть Вику, остаться с ней наедине, заглянуть в огромные ясные глаза, обнять хрупкие плечи и баюкая на своей груди, вдыхать упоительный запах ее волос.

***

— Вика, как ты меня напугала! — взяв сестру за руки и захлебываясь словами, говорила Айрин. — Мне даже подумать страшно, что бы ты придумала, не будь нас рядом. Как может Ракеш быть таким безответственным? Ему совсем на тебя наплевать? Неужели он всегда будет думать только о себе? Мне казалось, что он заботится о тебе. Видимо, ошиблась. Хочешь, я заберу тебя?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Айрин, вообще-то это ее дом и здесь ее муж, — попробовала Лалит урезонить подружку.

— Дом у человека там, где ему хорошо и где его любят. Моей сестре незачем оставаться здесь, если ей плохо. Только скажи, и я тебя заберу, Анил нас отвезет. Правда? — повернулась она к замявшемуся парню.

— Ирина, не надо, — устало запротестовала Вика. — Здесь, и правда, мой муж и мой дом. Я испугалась, увидев новости, потом пришел Ракеш, вот и упала в обморок. Не стоило поднимать такой шум, я же пришла в себя. Езжай, тебя наверняка Санджей заждался.

— Не думаю, — задумчиво пробормотала Айрин. — Не ты одна испугалась. У дади был очередной приступ. Он с ней. Вика, ты бы видела себя, на тебе же лица не было, — снова с жаром заговорила Айрин. — Сколько ты еще выдержишь? А если он снова пропадет без звонка, без какого-либо известия? Вика, я за тебя боюсь, поехали со мной!

— Ирина, со мной все хорошо. Только очень хочу спать. Не переживай, возвращайся домой.

— Что здесь происходит? — взгляд вошедшего в комнату Ракеша перебегал с бледного лица любимой на такое же бледное и сосредоточенное лицо ее сестры.

— Ничего, я забираю Вику с собой, — твердо, как бы ставя точку в разговоре, заявила Айрин, а Вика, истратив остатки сил на спор, просто легла и с головой укрылась пледом.

— Врач сказал, что ей необходим полный покой, и я обеспечу его, — сдерживая злость, мягко проговорил Ракеш. — Я сейчас дам Вике лекарство, и она уснет, а если тебе очень хочется поспорить, то не будем делать это здесь, подожди меня в гостиной и тогда сможешь сказать все, что захочешь, — предложил он.

Ирина посмотрела на свернувшуюся под покрывалом сестру — Вика всегда так делала, когда хотела, чтобы ее оставили в покое. На Ракеша, не обращавшего на сестру жены никакого внимания и не сводящего с кровати глаз.

— Я подожду, — сказала она и покинула спальню, а Ракеш, воспользовавшись тем, что остался с женой наедине, мягко стянул с нее плед.

— Все ушли, выпей лекарство, — он протянул Вике оставленное доктором легкое снотворное. — Ты должна отдыхать, ни о чем не волнуйся, я все улажу.

Вика послушно выпила таблетки и снова скрылась под покрывалом, а Ракеш пошел разговаривать с решительно настроенной Айрин.

***

В это время, на острове Ойстер Рок в старом, заброшенном мрачном доме, со сквозняками, свистящими в безлюдных коридорах и колеблющими пламя нескольких свечей, стоящих на полу тесной, лишенной окон комнатки, отчего на потолке и стенах шевелились тени, отбрасываемые двумя спорящими людьми; Меруган, с трудом сдерживая смешанное со злостью раздражение, слушал, как его, словно провинившегося школьника, отчитывает сидящий в высоком кресле и почти неразличимый в темноте мужчина.

— Кто тебе разрешил устраивать аварию, не согласовав со мной? — брызжа слюной, шипел Кокради, а в пыли за его спиной каплей крови валялся одинокий цветок красной розы, с едва распустившимся бутоном, который Хариш, услышав новость, в бешенстве отбросил. — После неудавшегося покушения он мог что-то заподозрить, мог подготовиться, мог назначить преемника! Если он успел это сделать, то мои притязания ничего кроме смеха не вызовут и сразу будет понятно, кто приложил руку к аварии. Кроме всего прочего, сейчас его предприятия уплывут из наших рук, придется убирать и девчонку, а на нее у меня были свои планы. Теперь, из-за твоей глупости все рухнуло! — уже не в силах сдерживать негодование он вскочил со своего ветхого трона и принялся ходить взад-вперед, не заметив, что наступил каблуком на нежный бутон и оставил тонкие, ароматные лепестки лежать в грязи раздавленными и растерзанными.

— Но давно уже решили, что Раджа необходимо убирать. Мы с тобой все вместе согласовали! — попробовал возмутиться Меруган в ответ на несправедливые с его точки зрения упреки.

— Я передумал! — надменно заявил Кокради. — Теперь я хочу все, что принадлежало ему! Его предприятия, его власть, его девчонку, и только после этого, его жизнь! Он должен знать, что это я все у него забрал. А после всех месяцев, что я провел здесь, и этого будет мало. Цветок пропал, — Хариш, с жалостью, посмотрел на пожухшие лепестки. — А они большая редкость на этом забытом богом островке. Ладно, успокойся, — носком ботинка он отшвырнул в угол изломанный стебель. Вслед за этим раздалось подозрительное шуршание, и Гоуд, вздрогнув, стал напряженно всматриваться в темноту. — Это всего лишь мангуст испугался, — пояснил Хариш. — Видишь, я вынужден делить свое логово с дикими зверями, — он мрачно усмехнулся, а затем продолжил. — Последи за его другом, за домом, за девчонкой. Вполне может быть, что Радж выскользнул из твоей ловушки, как делал это уже не раз. Иногда мне кажется, что он под покровительством высших сил и его не одолеть, — пробормотал он себе под нос. — Но, конечно, все это глупости, он обычный человек. А за домом проследи, если Радж все-таки утонул или разбился, будем решать дела с его птенчиком, — Хариш снова посмотрел в сторону отброшенного цветка и кивнул Меругану. — Можешь идти, — и начальник службы безопасности Ракеша, поклонившись, покинул дом, а затем и остров.

Глава 84. Решение Айрин

— Выйдем, поговорим в саду, не будем дома шуметь, пусть Вика отдыхает, — не желая, чтобы посторонние слышали разговор и поняли, что он жив, предложил Ракеш Айрин, когда спустился на первый этаж. Он раздвинул стеклянные створки стены, и девушка вышла на площадку, мощеную терракотовой плиткой в рамке неярких светящихся квадратов от вмонтированных светильников. Не задерживаясь у дома, Айрин шагнула в темноту, сейчас неосвещенного, сада.

— Ты так же о ней беспокоился, когда даже не подумал позвонить, а она места себе не находила, после того, как услышала об аварии? Анил ее еле удержал, иначе Вика побежала бы к месту катастрофы! Какого бы ей было там при виде изуродованной машины?! Тогда ты о ней думал? — тихо, но тем не менее гневно, спросила Айрин, когда Ракеш тоже вышел из дома и плотно закрыл за собой стеклянную стену. — Я смирилась с вашим браком, полагая, что это то, чего хотела сестра. Неважно, что это ее очередная безумная выходка, и спроси она меня, то я бы не одобрила подобную затею, но если Вика с тобой счастлива, я продолжала бы молчать. А видеть ее страдающей я не могу и тебе не позволю причинять ей боль. Она еще девчонка и у нее ветер в голове. Я думала, что, как старший, ты будешь более обязательным, ведь ты видел, какая она. Поэтому, если не будешь относиться к ней ответственно, если не начнешь беречь, то я увезу ее домой. Если эта ноша для тебя слишком тяжела и надоело разыгрывать спектакль под названием «семья», то Вике лучше начинать строить свою жизнь, учиться, получать профессию и жить дальше, стоя на своих ногах. И чем раньше она это сделает, тем ей же будет лучше. Надеюсь, ты меня услышал, — Айрин шла по дорожке, обхватив себя руками. Напряжение и страх за сестру отступали, и ее начала бить дрожь, а Ракеш шел рядом, сжимая кулаки, чтобы сдержать злость на невесту брата, которая хоть и наивно, и не подозревая о бесперспективности своих намерений, но все же хочет отобрать у него смысл жизни.

— Давай, сейчас не будем тыкать друг в друга пальцами и выяснять кто больше виноват перед Викой, — выдохнув так, что в груди не осталось ни капли воздуха, а потом, медленно вдохнув, примирительно предложил Ракеш. — Все, в чем я виноват перед женой, мне известно лучше, чем кому-либо еще, и с этим мы разберемся вдвоем, без посторонних, даже если это сестра. Да! — он не позволил и слова сказать открывшей было рот Айрин. — Вика — моя жена, и мы — семья. Это не игра и не спектакль. Это жизнь, и к своим отношениям, так же как к своим обязанностям, я отношусь со всей серьезностью и ответственностью. Но ты права в одном — Вике сейчас необходимы вся забота и вся поддержка близких людей, которые она может получить. Поэтому я предлагаю тебе пожить у меня. Дослушай, пожалуйста, — он поднял ладонь, останавливая поток слов, готовых сорваться с губ Айрин. — Ты сейчас, конечно, можешь вернуться к себе на квартиру и ждать Санджея, а он будет нервничать, из-за того, что ты одна, а он должен быть с дади. Черт, совсем забыл, еще им надо позвонить, — сам себя перебил Ракеш. — Позвоню, когда договорим. Так вот, ты можешь предоставить жениху еще один повод для волнений и переживаний или повести себя как взрослая, разумная девушка, которую я знал, и дать ему свободу маневра. Сейчас, — выделил Ракеш последнее слово, — пока все не наладится. К тому же, проживая вместе, вы бросаете вызов дади, а для нее это как звук охотничьего рожка для гончей. Бабушка не оставит вас в покое, пока не добьется своего. Сейчас лучше немного уступить, а когда она поправится, все вместе нанесем ей визит. Все обговорим. Я не намерен оставлять твою сестру официальной вдовой. Вика займет полагающееся ей место в семействе Рой. Я не знаю, как она себя поведет, после того, как проснется. Может, так же как и ты, начнет меня во всем обвинять и замкнется по своему обыкновению, а близкий человек ей будет необходим, несмотря ни на что. Сейчас ты больше нужна сестре, а не Санджею. Выбор за тобой.

Разговаривая, молодые люди дошли до увитой плетистыми розами беседки. Айрин не видела сами цветы, скрытые под покровом ночи, но чувствовала их тонкий аромат. Оглянулась, Ракеша рядом не было. Сказав все, что хотел, он немного отстал, чтобы не давить на собеседницу и дать ей подумать. Размышляла Айрин недолго. Она вспомнила бледное лицо сестры, ее полные отчаяния глаза, и Санджея, как на их помолвке он бросился к дади и сейчас снова убежал со свадьбы. Подумала, что чувствовала бы сама в подобной ситуации… и решила прислушаться к совету Раджа.

«Всё против того, чтобы мы были вместе, значит так тому и быть», — подумала Айрин.

— Мне надо съездить за одеждой, — негромко сказала она, уверенная, что Ракеш услышит.

— Мой водитель тебя отвезет, — отозвался невидимый в темноте Ракеш после того, как закончил разговор с братом. — Ты приняла правильное решение. Хотя, возможно, сейчас ты в этом не уверена.

Ракеш пошел к дому. Хотелось поскорее оказаться рядом с любимой. Вдруг, несмотря на лекарство, она проснулась и, не увидев его, подумает, что ужасные новости, которые довели до до обморока, правда. Этого Ракеш допустить не мог. А Айрин направилась к машине, когда почувствовала вибрацию телефона.

— Любимая, привет. Я только что разговаривал с братом. Все это глупое стечение обстоятельств. Как ты? Как Вика? — услышала голос жениха.

— Вика спит после лекарств. Я тоже в порядке. Анил и Лалит уже уехали домой, разве их еще нет?

— Как раз пока ты говорила, зашли, — сказал Санджей, а Айрин услышала на заднем фоне громкий голос Анила, во всеуслышание объявившего, что Ракеш жив и здоров.

— Тш-ш, — шикнул на него Санджей. — Дади спит. Я уже знаю, что с Ракешем все хорошо. Он звонил, — Анил с женой на цыпочках, чтобы больше никого не беспокоить, поднялись к себе в спальню, а Санджей продолжал, обращаясь к невесте. — Ты сейчас где? Я за тебя переживаю, как ты будешь одна? Я не могу оставить бабушку, ей очень тяжело. Конечно, с ней сиделки, но ничто не заменит присутствие родного человека.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Выслушав любимого, Айрин еще раз убедилась в правильности принятого решения.

— Все хорошо. Не волнуйся. Оставайся столько, сколько понадобится. А я пока поживу у сестры. Я ей сейчас тоже нужна.

Санджей замолчал, оценивая полученную информацию.

— Что же, может так оно и лучше, — после недолгой паузы продолжил он. — Хоть за тебя не буду переживать, что ты совершенно одна в квартире. Как только дади будет лучше, я приеду навестить Вику, а по тебе уже скучаю.

— Я тоже, — грустно отозвалась Айрин. Влюбленные еще немного поворковали, пожелали друг другу спокойной ночи, и Айрин поехала за вещами.

Глава 85. Нервы сдали

Вика нехотя просыпалась. Она всеми силами цеплялась за ускользающий сон, не желая возвращаться в реальность. Одурманенная снотворным, еще не понимала, почему не хочет расставаться с грезами, но чувствовала, что ее поджидает что-то ужасное. Тревога, дожидавшаяся своего часа где-то на задворках сознания, выползла и стала оплетать липкими, холодными щупальцами сбившееся с ровного ритма сердце. Вика начала задыхаться, а мозг, сбросив наконец сонное оцепенение, со всей четкостью воспроизвел предшествовавшие обмороку события. Сердце выпрыгивало из груди, и Вика едва не закричала, но увидела рядом черноволосую голову мужа, почувствовала тяжесть его руки на своем бедре и, пытаясь успокоиться, чтобы не потревожить спящего, осталась лежать, всматриваясь в его лицо, на котором читались следы не до конце прошедшей болезни и недавних переживаний.

Вика потянулась, чтобы поправить растрепавшуюся и упавшую на глаза челку, но вспомнила, как чутко реагирует муж на малейшее движение и положила руку на подушку. Ракеш же, уловив это легкое движение, только крепче прижал ее к себе. И Вика, желая окончательно убедиться, что с ним все в порядке, продолжила рассматривать его лицо.

За время болезни Ракеш похудел, и слегка запавшие щеки с появившейся за ночь синеватой щетиной четче обрисовали красивую линию скул и волевой подбородок. Между нахмуренных даже во сне бровей пролегла небольшая морщинка. Она появилась недавно. Если Вика правильно помнила, то где-то после возвращения сестры, и еле сдержалась, чтобы не разгладить кончиком пальца напряженно сведенные брови, не коснуться губами его плотно сомкнутых губ, вкус и нежную требовательность которых помнила слишком хорошо. Несмотря на то, что поцелуй был лишь однажды, забыть его не получалось. Гладкие, упрямые, они манили Вику еще раз познать их обжигающую страсть; пульсирующая на смуглой шее венка увлекала за собой под ворот футболки, приглашая обрисовать ладонями контуры тугих мышц; а горьковатый запах, окутывая, лишал способности думать, но Вика совладала с собой. Прекрасно понимая, чем может закончиться любое движение, продиктованное желаниями бунтующего и выходящего из-под контроля тела, она напомнила себе о хранящемся у Раджа досье.

— Я люблю тебя, — одними губами прошептала Вика. — Я тебя очень люблю, но так не могу. Пока не найду досье, я не могу быть твоей настоящей женой и жить с тобой в одной комнате тоже не могу. Это должно быть только мое желание и решение, а не принуждение. Извини, но я должна уйти, — она легонько подула на его челку, настолько невесомо, что ни один смоляной волос не пошевелился, затем аккуратно сняла с себя руку мужа, выскользнула из кровати и, неслышно ступая, покинула спальню, чтобы свернуться клубочком в холодной постели своей солнечной комнаты, которая сейчас казалась безвкусной и аляпистой.

Ракеш, проснувшись после того, как Вика осторожно пошевелилась в его руках, но помня о ее предыдущем посещении и не желая снова вспугнуть, на этот раз притворился спящим и наблюдал за женой сквозь ресницы. Он видел, как ее взгляд скользит по лицу, с трудом удерживая себя от того, чтобы не взять в ладони ее лицо, не поцеловать любимые глаза, персиковые щеки, нежные губы, которые что-то шептали, а что, Ракеш не мог расслышать. Он даже позволил ей уйти… напомнив себе слова доктора, что Вике необходим полный покой и отсутствие волнений. Но стоило ей скрыться за дверями, Ракеш перевернулся на спину и, стараясь подавить горечь разочарования, уставился в потолок.

— Почему ты опять ушла? — безмолвно спрашивал он. — Я нужен тебе, ты нужна мне, что же мешает тебе остаться? Почему, раз за разом ты уходишь, ничего не говоря? Если сейчас, это то, что тебе надо, я смирюсь, но объясниться нам придется. И я больше не поверю, что ты меня ненавидишь, только не после вчерашнего вечера.

***

Утром Айрин спустилась к завтраку с гостевой половины дома, где Радж велел подготовить ей комнату с видом в сад, и застала в столовой только Ракеша, мрачно наблюдающего за рыбами в аквариуме.

— Вика еще спит? — спросила она, принимая чашечку кофе из рук прислуги.

— Отдыхает, — подтвердил Ракеш. — После завтрака тебя проводят в ее комнату. Только не утомляй. А потом водитель отвезет в офис.

— Ее комнату? — не поняла Айрин, а Ракеш поднял на нее усталые глаза.

— У Вики до сих пор взвинчены нервы, — пояснил он. — Всю ночь просыпалась от каждого шороха, поэтому я решил, что для нее будет полезнее остаться в тишине, и распорядился подготовить соседнюю со мной комнату. Не стесняйся, можешь заходить к ней в любое время, когда Вика не спит. Не обращай на меня внимания.

Айрин отставила чашку и вскочила со стула, а Ракеш ленивым движением руки, отправил слугу проводить ее к сестре.

***

Вика сидела на кровати, а на коленях стоял небольшой столик с соком, овощным рагу и разнообразными сладостями. Она как раз потягивал через соломинку сок, когда вздрогнула от звука внезапно распахнувшейся двери, но увидев, что это не Ракеш пришел за объяснением ее исчезновения этой ночью, немного расслабилась.

— Ты чего так рано? — просила она сестру. — А где Санджей? Неужели Ракеш его не пустил? Как дела у Анила с Лалит? Снова вернулись в логово к бабе яге? Она их еще не сжевала?

— Вика, ты не о том думаешь, — прервала ее Айрин, — Как ты себя чувствуешь? Санджей, наверное, с дади. Я не знаю. Ей тоже вчера было плохо. Он поехал к ней, а я осталась с тобой. Увидимся в офисе, спрошу и расскажу тебе. Ты только поправляйся и не вздумай больше меня так пугать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍По тому, каким ледяным стал взгляд сестры, а лицо превратилось в непроницаемую маску, Айрин поняла, что произошли что-то неладное, но что именно догадаться не могла.

— Так ты осталась здесь, а Санджей вернулся к себе домой? — едва разжимая губы уточнила Вика, и ее сузившиеся глаза сверкнули как две зеленые льдинки.

— Да. Я и Ракеш подумали, что тебе необходима поддержка близких, — все еще ничего не понимая, ответила Айрин. — Съешь хоть что-нибудь. Тебе надо хорошо питаться, — она потянулась к лежащей рядом с тарелкой вилке, но Вика убрала столик на тумбочку.

— Я не хочу есть, я устала и хочу спать. Уходи, — заявила она, сворачиваясь в клубочек и натягивая на голову покрывало.

***

— Кажется, Вика совсем не рада меня видеть, — грустно сказала Айрин Ракешу, когда спустилась в гостиную. — Только что выгнала из комнаты. Я не могу видеть ее такой. Куда подевалась моя сумасшедшая сестра? — она смахнула набежавшие слезы.

— Это нервы, — попробовал утешить Ракеш. — Я же говорил, что она плохо спала. Возможно, чувствует себя усталой и разбитой, хочет отдохнуть, вот и попросила уйти. Вика будет в норме. Я обещаю. Она сильная девушка, и скоро у нас снова будет болеть голова от ее сумасбродств. Тебе и самой не стоит сильно утомляться, извини, но в последнее время ты неважно выглядишь.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулась Айрин и вышла во двор, где ее ждала машина.

А притаившись за балясинами лестницы, ждала, пока сестра не покинет дом, Вика, и едва за Айрин закрылась дверь, как разъяренная бестия накинулась на опешившего Ракеша.

— Разве я тебе не говорила, чтобы ты не вмешивался в отношения Санджея и сестры? — сквозь зубы прошипела фурия, сверля мужа сверкающими глазами. — Я говорила, что не допущу их расставания, даже если придется отдалить от себя Ирину! Ты этого добиваешься? Хочешь, чтобы у меня не осталось никого из близких людей?

— Вика, ты все неправильно поняла, — Ракеш сделал к ней шаг, но девчонка отскочила, ударилась локтем о перила лестницы и сдавленно зашипела от боли.

Ракеш бросился было на помощь, но остановился под ледяным взглядом жены

— Не подходи ко мне! — голос Вики поднялся на опасно высокие ноты и начал звенеть. — Я думала, ты уже убедился, что я держу свое слово, но видимо еще недостаточно! Ты все, все испортил! Не хочу никого видеть, и пусть ко мне никто не приходит! — круто развернувшись, она взбежала по лестнице, а следом за этим послышался стук захлопнувшейся двери.

— Вика, выйди, выслушай меня. Я могу все объяснить. Я это сделал для их и твоего блага. Вика, открой! Ты же знаешь, что двери меня не удержат! — Ракеш стукнул ладонью по наличнику.

— Ты это сделал для своего блага, — звенел за дверью голос Вики. — Уходи!

— Нам надо нормально поговорить! Открой или я сломаю дверь!

— Ломай, — донесся срывающийся голос. — Если хочешь, чтобы я разбила себе голову! Я сказала, что не хочу никого слушать и не буду этого делать!

Ракеш вспомнил слова доктора о расшатанных нервах жены, вспомнил его советы, что Вику нельзя волновать, иначе все может кончиться очень плохо, и, немного подумав, стоит ли немедленное выяснение отношений психического здоровья любимой, отошел от двери.

— Вика, я ухожу, только успокойся и не делай глупостей, — стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно, сказал Ракеш. — Ты остаешься одна, и я не буду тебя тревожить, пока ты сама не захочешь поговорить. Очень тебя прошу, не пренебрегай едой, к тебе будут приходить только слуги. Я, как и обещал, не приду, пока ты сама этого не захочешь.

— Я успокоюсь сразу после того, как ты уйдешь! — взвизгнула Вика и прислушалась. В коридоре было тихо. На всякий случай отошла от двери и открыла окно, из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука. Понемногу она успокоилась, приоткрыла дверь и осторожно выглянула. Не увидев ни души, Вика снова закрыла и заперла дверь, после чего, совсем успокоившись, прилегла на кровать и, утомленная очередной встряской, незаметно для себя задремала.

Ракеш же, вернувшись в библиотеку, старался отогнать мысли о жене и сосредоточиться на будущей работе. Вынужденную паузу в делах, вызванную болезнью Вики, он решил использовать, чтобы вникнуть в новые обязанности и полномочия.

***

Вечером, Айрин, вернувшуюся из офиса, где встретила только Анила и Лалит, поведавших, что дади, не успокоенная новостью о здоровье и благополучии внука, начинает паниковать, стоит Санджею хоть на полчаса пропасть из поля ее зрения, поэтому, во избежание нового приступа, молодой человек остался дома; встретила запертая дверь в комнату сестры.

— Уходи! Не хочу никого видеть! — услышала она голос Вики в ответ на стук и просьбу открыть. — А еще лучше — займись своей свадьбой и перестань меня воспитывать!

— Что с ней произошло? — спросила Айрин Ракеша, когда встретилась с ним, угрюмым и хмурым, в столовой за ужином.

— Вика считает меня виноватым в том, что вы с Санджеем не вместе и не желает меня видеть, а заодно и тебя. Она думает, что ты обидишься на нее и вернешься домой, а Санджей тогда вернется к тебе.

— Но ведь это не так, — недоуменно возразила Айрин, — Санджей остался дома потому… — начала было она, но Ракеш перебил.

— Да, я знаю, — устало сказал он, нехотя жуя содержимое тарелки и не чувствуя вкуса. — Но Вика вбила себе это в голову, а спорить с ней сейчас я не хочу, она сразу срывается на истерику. Пусть окрепнет, успокоится. Тогда и поговорим. Не ходи к ней, не нервируй. Когда захочет, спустится сама.

— Может, мне тогда, действительно, уехать? — задумчиво спросила Айрин. — Если Вике будет так спокойней.

— Не придумывай, — оборвал ее Ракеш. — Хочешь осложнить жизнь моему брату? Чтобы он разрывался между тобой и бабушкой? А потом тоже слег с нервным истощением? Вике надо просто успокоиться, и тогда все вместе сможем спокойно поговорить.

Убежденная его словами, Айрин вернулась в свою комнату. Перед тем как лечь спать, она позвонила жениху, но телефон не отвечал. Решив, что Санджей с дади, а аппарат оставил в комнате, чтобы не беспокоить бабушку, Айрин оставила попытки дозвониться и заснула.

***

Вика не выходила из комнаты до самого вечера, только убедившись, что дом затих, она осторожно выскользнула в приоткрытую дверь и заглянула в спальню мужа. Не удержавшись перед искушением и неслышно ступая по густому ковру, она прокралась к кровати и, опустившись на пол, молча смотрела на спящего, запоминая дорогие черты. Просидев так пару часов, Вика, под пристальным взглядом мужа, направленным на нее сквозь ресницы, покинула комнату, в которой больше всего хотела остаться и спустилась к бассейну. Проголодавшись после купания, она заглянула на кухню, и к своему удивлению снова увидела блюдо с нарезанными фруктами, дожидающееся ее под стеклянным колпаком. Перекусив, Вика вернулась к себе до следующего вечера.

Такой распорядок стал привычным для Вики на все последующие дни. Ее никто не поджидал в темных переходах, никто ни в чем не ограничивал. Она бродила по комнатам, читала в библиотеке или плавала в бассейне, смотрела фильмы в кинотеатре, и, конечно же, искала тайник мужа с документами на себя и сестру, до тех пор, пока не начинало светать, тогда Вика запиралась в спальне, все еще надеясь, что сестра разозлится и уедет.

***

Дади также не теряла времени даром — заполучив внука обратно в свои руки, она ни на минуту не выпускала его из виду. Под предлогом того, что телефонные звонки вызывают панику и учащенное сердцебиение, Чанда попросила внука не приносить к ней мобильный, а когда замечала у Санджея отсутствующий вид и желание вернуться к себе, то всегда находила для него неотложное поручение или очень важную просьбу, и в конце концов попросила слуг принести ей сотовый внука — мальчик все равно большую часть времени проводит в спальне бабушки.

Глава 86. Ох уж эта дади

Дни шли своим чередом, Санджей узнавал о невесте только от кузена и его жены, через них же передавал, что очень скучает, но приступ очень подкосил дади, и она все еще находится в критическом состоянии. Вика вела ночную жизнь, а Ракеш запирался в библиотеке.

Суббота, как ей и положено, наступила, вместе с ней наступило и Викино восемнадцатилетие. Айрин проснулась в радостном возбуждении, сегодня появилась долгожданная возможность вызвать сестру на разговор. Уж перед чем, перед чем, но перед шоколадным тортом она устоять не сможет. С детского сада торт был любимым лакомством Вики, за которое она могла продать душу. Сначала его пекла мама, а после — Айрин, пока не уехала учиться, и сейчас решила выманить сестренку из добровольного заточения с помощью этого безотказного средства. Но прежде Ирина должна была сделать еще кое-что, что откладывала все время со дня переезда к Ракешу, отговариваясь сама перед собой, что сейчас слишком много дел и пока не до этого. А причиной беспокойства стала задержка, которых никогда раньше не было. С каждым днем Айрин все четче вспоминала разговор с женихом в ночь возвращения. Она достала тест и скрылась в ванной, откуда появилась, спустя несколько минут со счастливой улыбкой на лице и пластиковым футляром в руках, в окошках которого ясно виднелись две полоски.

Не терпелось поделиться с женихом переполняющей радостью. Айрин нисколько не сомневалась, что Санджей будет счастлив узнать о скором отцовстве, поэтому, не откладывая больше, набрала заветный номер.

— Любимый, доброе утро, ты не представляешь, какие у меня новости!!! — переждав несколько гудков и дождавшись, когда поднимут трубку, защебетала Айрин, но раздавшийся сварливый голос немного остудил ее пыл.

— Сомневаюсь, что это ты ко мне обращаешься словом «любимый», дитя мое, — тихо злорадствуя, ответила Чанда — не зря она вчера задержала внука далеко за полночь. Сейчас он еще спит, иначе бы обязательно ответил на звонок противной иностранки, да еще задавал бы неудобные вопросы — что его телефон делает под подушкой бабушки.

— Ой, извините, — спохватилась Айрин, — Доброе утро. Могу я услышать Санджея?

— Дочка, разве тебя не учили, что звонить чужим женихам неприлично, — спросила старушка медовым голосом.

— Как чужим? — обомлела Айрин.

— Вот так, он сейчас готовится к свадьбе.

— Не верю! — воскликнула Ирина, оседая на кровать. — Передайте ему телефон, я хочу услышать это от него!

— Как неприлично вешаться на шею мужчинам, — недовольно заявила Чанда. — Неужели не поняла, что он не хочет с тобой говорить, поэтому отдал мне телефон и попросил сообщить о свадьбе.

— Не верю, — повторила Айрин.

— Какая же ты настырная, — подосадовала дади. — Сынок вернулся домой. Он понял, что ошибся с тобой и попросил найти ему невесту. Желающих было хоть отбавляй, поэтому сговорились быстро. Быстро же провели все ритуалы. Разве он тебе звонил все это время? Неужели тебе надо все объяснять? Ни одного влюбленного мужчину нельзя удержать вдали от возлюбленной против его желания. Я думала ты умнее. Возвращайся домой, дитя мое, забудь моего внука устраивай свою жизнь на родине.

Пластиковый футляр выпал из ослабевших пальцев Айрин, а дади, прислушиваясь к ее молчанию, поздравляла себя с удачно реализованным планом.

— До свиданья, дочка, — как сквозь вату услышала Айрин сладкий голос Чанды и продолжала сидеть сжимая в руках умолкший телефон. Ей сейчас, как Вике, захотелось свернуться клубочком и забиться под одеяло, чтобы никто не трогал. Она легла на кровать, прижав руку к животу, а перед глазами мелькали часы и минуты, когда была счастлива, когда была вместе с Санджеем.

Глава 87. День рождения — грустный праздник?

В свой день рождения Вика заспалась и проснулась уже за полдень. Радостное ожидание переполняло. На этот раз пренебрегая решением не показываться днем за пределами спальни, она торопливо привела себя в порядок и поспешила вниз. В столовой никого не было, не было и умопомрачительного запаха любимого шоколадного торта — неотъемлемой части дня рождения. Сгорая от нетерпения, Вика побежала на кухню, полагая, что сестра приготовила сюрприз, но там царил образцовый порядок и не было ни намека на угощение, только витал слабый запах кофе.

— Что желаете? — с поклоном осведомился слуга.

— Сок, — попросила Вика. — А моя сестра ничего не готовила?

— Мисс Айрин сегодня еще не спускалась, — отозвался слуга, оторвавшись от соковыжималки. — А мистер Радж, как всегда, в библиотеке.

— Понятно, — ухмыльнулась Вика. — Спасибо! — повернувшись, она резво поскакала обратно, решив вести себя как обычно.

«Интересно, что она для меня приготовила? Как бы дождаться вечера?!» — по дороге думала Вика, перепрыгивая через несколько ступенек.

Обитатели дома каждый занимался своими делами. Сумерки постепенно сгущались, когда Вика решила, что можно и поторопить сюрприз. Она снова спустилась в гостиную, но не обнаружила ни намека на приготовления. Тогда поднялась на гостевую половину и постучала в комнату сестры, поднимая ее с постели, где Айрин пролежала весь день.

— Сколько еще ждать? — воскликнула Вика, когда дверь открылась.

— А чего ты ждешь? — спросила Айрин.

— Как чего? — Вика округлила глаза. — Ведь сегодня мой день рождения, и в этот день ты всегда печешь для меня торт. Где он?

— Нет никакого торта, — ровно ответила Айрин. — Ведь ты хотела, чтобы я уехала отсюда. Считай, что меня уже нет, а завтра не будет точно, — она решила вернуться на квартиру, и там, вдали от всех, подумать, что делать дальше.

— Как? — не поняла Вика, — Ведь всегда был. Это же традиция, как елка на новый год. Какой день рождения без торта?

— Попроси у мужа, он тебе дороже сестры, а сейчас оставь меня в покое, я хочу спать. Я осталась, чтобы тебя поддержать, но ты от меня отвернулась, так зачем тебе сестра? Уходи и отмечай свой день рождения как хочешь.

Вика от неожиданности отступила. Еще ни разу не было такого, чтобы Ирина отказалась отмечать день рождения. Что бы ни происходило между сестрами, но семейные праздники были святым. Разумеется, когда Ирина была дома. А сейчас она захлопнула дверь перед носом Вики.

Вика сморгнула слезы, туманом застилающие глаза, решительно прикусила нижнюю губу и вернулась к себе.

В спальне она некоторое время ходила по комнате, нервно кусая ногти, потом остановилась, и на губах заиграла невеселая улыбка.

— Что же, я отмечу свой день рождения, как хочу, — пробормотала Вика.

Она достала из чемодана с костюмами для выступления грим, из другого — бронзовый купальник с бахромой на трусиках, скрепленных тонкими перемычками. Сбросила одежду, распылила по коже золотистую краску, натянула трусики, стараясь не сломать хрупкие крепления, удерживающие бикини на бедрах — соблазнившись эффектным видом купальника, Вика его практически не надевала из-за хлипкости соединений, но сейчас это было не важно. Застегнула лиф-бандо и покрутилась перед зеркалом. До идеала не хватало пары деталей, и Вика, достав из того же чемодана с костюмами тонкую золотистую цепочку, закрепила ее на талии, затем подхватила парео, диск с музыкой, после чего, довольная своей задумкой, покинула спальню.

Вика легко сбегала по широкой лестнице. В руке она сжимала диск с музыкой, а за спиной развевалась легкая, полупрозрачная ткань огненного парео, окутывающего стройную, сияющую золотом фигурку.

— Решила оставить меня без дня рождения. Видеть меня не хочет! К черту всех! — шмыгая и всхлипывая, бормотала Вика себе под нос. — Мне тоже никто не нужен. Я и сама могу устроить себе день рождения.

Она направилась к бару мужа, распахнула дверцы цвета шоколада из дерева, отполированного настолько, что оно приобрело даже наощупь шелковистую гладкость; пробежала взглядом по такого же цвета ячейкам с внутренней подсветкой, включившейся, едва открылся бар. Там лежали бутылки с разного рода содержимым: от крепких напитков — разнообразные коньяки, виски, ром, водка; и до более легких — вина, игристые вина и шампанское. Последние Вике не подходили — Радж терпеть не может, когда она пьет, сестра тоже не любит крепких напитков, значит они то и нужны — ее взгляд вернулся к бутылкам с крепким алкоголем. Виски Вика не любила, к рому тоже была равнодушна, а вот коньяк заинтересовал. Среди множества емкостей с темной красновато-коричневой жидкостью цвета чая выделялось несколько бутылок разной формы, но с одинаковым темно-золотистым содержимым. Взяв одну из них и повертев в руках, Вика прочитала:

— Дэламан, — название ни о чем не говорило, и она стала читать дальше: — произведено в провинции Гранд Шампань. Хм-м-м, — презрительно хмыкнула и вернулась к названию, — "Pale & Dry" XO — Бледный и сухой, — перевела и усмехнулась. — Действительно, бледноват. Краски пожалели? — она снова стала изучать этикетку: — Каждый из входящих в состав напитка коньячных спиртов, выдерживается от двадцати двух до двадцати восьми лет — пробормотала себе под нос, — Ну-ну, посмотрим, как пахнет двадцативосьмилетний спирт, — Вика выбрала из всех бутылок уже открытую и, достав пробку, осторожно принюхалась, ожидая, что в нос ударят спиртовые пары. Но обоняние защекотали приятные цветочные и фруктовые нотки, к которым примешивался легкий аромат ванили. Удивленно приподняв бровь, Вика решила остановить выбор на этом коньяке. Прихватив пузатый бокал, она прошла на кухню, где взяла блюдо с фруктами, которое последнее время всегда оставляли для нее, и прошла к бассейну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Оставив блюдо на кованом бронзовом столике с ажурными ножками и мозаичной столешницей, инкрустированной цветным стеклом в оправе из металлических завитков, Вика включила у бассейна все, что можно — заструился фонтан, надевая прозрачную, переливающуюся разными цветами в лучах сменяющейся подсветки юбочку на бронзовую балерину, стоящую на возвышении посреди воды; на одной из коротких сторон бассейна упругой, широкой дугой начал бить искусственный водопад, отражая в своей глади разноцветные отблески; а другая — забурлила множеством пузырьков, превращая эту его часть в миниатюрный гейзер. Удовлетворенная полученным результатом, Вика поставила диск в стереосистему, включила ее и прибавила громкость. Над поверхностью бассейна и по всему двору растеклась нежная восточная мелодия.

Покачивая бедрами, Вика вернулась к столику, плеснула ровно столько коньяка, чтобы он достиг уровня самой широкой части бокала, и, пропустив ножку между указательным и средним пальцами, держала сам снифтер в ладони, согревая содержимое своим теплом. Вика сделала небольшой глоток и задержала во рту благородный напиток, позволяя ему медленно растечься по языку и раскрыть все богатые вкусовые оттенки. Коньяк обволакивал нёбо и отдавал насыщенный цитрусовый вкус, только после этого Вика его проглотила, ощущая ванильное послевкусие и чувствуя, как живое тепло согревает изнутри. Настроение сразу поднялось, а глаза именинницы заблестели задорными огоньками.

«Сегодня я обязательно получу свой подарок», — подумала она и, взяв парео за одну из его длинных сторон, соединила руки над головой, укрывая себя от возможных зрителей огненной вуалью, над которой виднелись только искрящиеся глаза.

Вика начала двигаться в такт мелодии, золотистая цепочка на талии, когда на нее попадали лучи света, сверкала сквозь огненную пелену, тело принимало соблазнительные очертания и время от времени перед воздушной завесой появлялись стройные белые, с золотистым налетом, атласно-гладкие ножки, на одной из которых сверкал и переливался подаренный Раджем на свадьбе бриллиантовый паял.

Глава 88. Искушение

Ракеш уже собирался ложиться и как всегда дожидаться появления в своей комнате жены. Только так он, держа слово не нервировать ее, мог безнаказанно любоваться любимым лицом, но внимание привлекла музыка, доносящаяся со двора через открытое окно. Он прошел на широкую террасу, выход на которую открывался из его комнаты, и пытался понять, что происходит во дворе, почему ему мешают разноцветные вспышки света и громкая музыка, ведь Вика не придет, пока не уснет весь дом. Радж застыл у перил, завороженный открывшейся картиной — вдоль бордюра бассейна, легко, как мотылек, танцевала девушка. Гибкая и грациозная, она сверкала золотом в лучах подсветки, а вокруг нее, огненными всполохами, взлетала полупрозрачна ткань. Вика сама была как язычок пламени. Она иногда подбрасывала свою накидку, которая чертила в ночном небе алые дуги, для того, чтобы позволить ей упасть на лицо и грудь и окутать себя красным маревом, а иногда, приподнявшись на полупальцы, так что балетный подъем узких стоп представал во всем изяществе, начинала вращаться, и следующая за хозяйкой вуаль, превращала танцовщицу в огненный смерч.

Зачарованно наблюдая за завораживающим и пленительным танцем, Ракеш не заметил как музыка смолкла.

Вика, отбросив в сторону воздушное облако, поплескала пальцами с алым педикюром в воде и подошла к столику. Она сама напоминала балерину, стоящую посреди бассейна.

Бронзовую фигурку Радж купил на одном из аукционов в Европе. Статуэтка покорила его хрупким изяществом и грациозной позой, в которой замерла танцовщица, почти ребенок. А сейчас ожившая, она, казалось, спорхнула со своего пьедестала и распространяла вокруг ауру магического притяжения, подчиняющую себе безмолвного зрителя.

Оторвавшись от гипнотического мерцания кожи, от бронзового блеска купальника и вспыхивающих вокруг талии искорок, Ракеш заметил в руке жены коньячный бокал.

«Пьяная, в бассейне, поскользнется, упадет, ударится», — пульсом билось в голове. — «Какого дьявола она решила напиться?» — Ракеш, как был после душа в купальном халате, так и вылетел из комнаты, намереваясь отругать легкомысленную девчонку, но когда подбежал к бассейну, Вика уже допила первый бокал и наливала второй.

— Вика, — окликнул он жену, находящуюся на противоположной стороне неправильной формы водоема, — Поставь бокал обратно, тебе не стоит пить.

— А я хочу. К тому же этот коньяк мне понравился. Тебе что, жалко? — упрямица дерзко улыбнулась и толкнула пальцами ноги подвесное, в виде капли, плетеное ротанговое кресло теплого, золотисто-медового цвета с удобными мягкими аквамариновыми подушками. «Вот и подарок», — мелькнула у Вики хулиганская мысль, а зазвучавшая новая мелодия, казалось, только подтверждала потаенные, даже от самой себя, желания — более быстрая, она была уже не тягучим соблазном, как предыдущая, а омывала двоих слушателей волнами возбуждения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 89. शादी की रात

— Если уж так хочется выпить, то пойдем в дом и пей сколько сможешь. Составлю тебе компанию. Но не здесь же. Коньяк не терпит суеты. Научу тебя его правильно пить.

— Правда? — лукаво стрельнув на мужа глазами, Вика тряхнула густой гривой. Затем соблазнительно улыбнулась и, прогнувшись в спине, поставила наполненный на четверть бокал себе на грудь — туда, где расходились обтянутые блестящей тканью соблазнительные полушария, образовывая букву V. — Попробуй, научи, — рассмеялась искусительница, и ее отливающее золотомтело начало жить собственной жизнью — волосы, ниспадая блестящим водопадом, касались плиточного покрытия площадки, по плоскому, упругому, с проступающим рельефным прессом животу пробегали волны, следуя одна за другой и передавая трепет бедрам, которые начали подрагивать в такт мелодии. Сначала чуть заметно, но постепенно все увеличивая амплитуду, заставляя танцевать и зачаровывать зрителя недлинную бахрому, прикрепленную к двум малюсеньким бронзовым треугольникам. То одна опалово-мерцающая нога выдвигалась чуть вперед, то другая. То одно бедро заставляло выше взлетать блестящую бахрому, то другое. В то время как печи, оставались абсолютно неподвижными, удерживали в равновесии стеклянный бокал, жидкость в котором только слегка омывала его стенки, оставляя за собой тягучие дорожки; а руки изящно двигались, рисуя плавные волны.

Ракеш молча смотрел на предназначенный только для него, танец. Он не мог двинуться, не моргал, не дышал и, кажется, даже сердце перестало биться, только пульс бешеным ритмом стучал в висках, и кровь рваными толчками неслась по венам, подпитывая бушующее пламя. Только когда музыка смолкла, а Вика распрямилась и взяла бокал тонкими пальцами, отпив заслуженный глоток пьянящего напитка, Ракеш понял, что ему катастрофически не хватает воздуха.

— Бассейн не подходящее место для коньяка — сипло сказал он, вдохнув столь необходимый кислород, — Ты что придумала ночью устраивать танцы?

— Я так захотела, — Вика сделала еще один глоток спиртного и, соблазнительно изгибаясь в талии, продолжала игриво покачиваться из стороны в сторону. — Помешай мне, — поддразнивая мужа, она подняла бокал выше и усмехнулась.

«Ну, держись», — подумал Ракеш и, словно притягиваемый магнитом, подчиняясь зовущему взгляду, начал огибать бассейн, направляясь к искусительнице, но неугомонная егоза уже соскользнула с бортика в воду и смотрела оттуда, игриво покачивая бокалом. Не долго думая, Ракеш скинул халат и, оставшись в одних низких плавках, нырнул. Проплыв под водой, он появился над гладью бассейна прямо напротив вздрогнувшей от неожиданности жены, и мелкие волны, разбегающиеся от мускулистого торса, плескались у груди Вики, лаская кожу нежными, волнующими прикосновениями. Отбросив с глаз мокрые пряди, Ракеш обхватил возмутительницу своего спокойствия вокруг талии, не позволяя ей сбежать, и попытался вытащить бокал из тонких, с остро отточенными узкими ногтями пальцев. Но Вика не была готова так легко сдаваться — заливаясь восторженным смехом от своих проделок, она, оттолкнувшись пальцами от дна, обвила ногами бедра мужа и подняв руку с бокалом, откинулась назад, не позволяя Ракешу дотянуться до него. Вика чувствовала звенящее напряжение, нарастающее между ней и Ракешем, и понимала, что ее игра перестает быть невинной шалостью, но возбуждающее ощущение прогулки по тонкому льду только добавляло адреналина и щекотало нервы.

Ракеш тянулся к бокалу, Вика отклонялась все дальше, пока Ракеш не потерял равновесие, и они оба не погрузились в воду. Выскользнувший из руки Вики снифтер медленно опустился на дно, а Ракеш, ощутив под собой волнующее тело поганки, неустанно сводящей его с ума, уже не мог держать себя в руках и накрыл ее губы своими, наслаждаясь их умопомрачительной нежностью, мягкостью и присущим только ей вкусом, с едва уловимой ноткой любимого коньяка, придающего им ванильную сладость.

Вопреки ожиданию, Вика его не оттолкнула, не попыталась вывернуться, она еще крепче свела ноги за спиной, теснее прижимаясь к мускулистой груди, и ответила на поцелуй с оглушившим Ракеша пылом и настойчивостью.

Все барьеры, которые Вика выстраивала внутри себя, стараясь запереть разбуженную чувственность, смыло парой бокалов крепкого алкоголя, и она с жадностью набросилась на мужчину, о котором запрещала себе думать на протяжении длинных и одиноких ночей.

Не размыкая объятий, молодые люди вынырнули на поверхность. Они не могли прервать поцелуй, и им не надо было дышать. Все в чем сейчас нуждались, чтобы не разлететься на атомы от переполняющих чувств — это руки и губы друг друга.

Повинуясь только своим желаниям и не слыша невнятный голос разума, полностью заглушенный бешеным стуком сердца, Вика с легким вздохом, опалившем лицо Ракешу, провела кончиком языка по его губам. Теперь уже она целовала, вспоминая первый опыт — ее губы захватывали губы мужа, ее язык ласкал и раздвигал их, пробираясь дальше и пробуждая вулкан, который он невероятным усилием воли заставлял спать все это время.

Раскаленная лава, в которую давно уже превратилась кровь Ракеша, закипая, хотя казалось, что это уже невозможно, бурлила в венах, грозя полностью испепелить его. Ракеш и Вика впитывали друг друга, не в силах оторваться. Теперь они уже были на равных — губы одного ласкали и дразнили губы другого, их языки сплетались и давали свободу, чтобы продолжить пьянящий танец. Тонкие пальцы Вики гладили плечи и скользили по рукам мужа — как давно она хотела почувствовать под своими ладонями его гладкую кожу и литые мышцы, а руки Ракеша, стиснув узкую девичью талию, ласкали шелковистую спину, постоянно натыкаясь на застежку лифа и вызывая глухое раздражение. Блестящий кусочек ткани безумно нервировал, Ракеш жаждал волнующих прикосновений обнаженной груди Вики, он хотел вновь познать ее тяжесть и нежность в своих ладонях, хотел наслаждаться молочной белизной и попробовать на вкус манящий бледно-розовый соблазнительный бутон, чувствовать, как он напрягается и набухает под его руками и губами, и видеть, как любимая отзывается на ласки. Позабыв о том, где они находятся, о возможных невольных свидетелях, Радж нашел пальцами маленькую застежку, которая, хрустнув, распалась, оставляя девичью спину в полновластное распоряжение жадных рук, и, наконец-то решившись оторваться от требовательных, но в то же время послушно следующих за ним губ Вики, стал прокладывать пылающую дорожку по ее шее, туда, где лишенный крепления лиф начал сползать, обнажая соблазнительно мерцающую возвышенность. Тем временем, расправившиеся с застежкой руки, соскользнули со спины и, подхватив под округлые ягодицы, приподняли выше практически невесомую нимфу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Проехавшись по мужу, Вика в полной мере почувствовала переполняющее его желание и нетерпение, но не успел одурманенный чувственным удовольствием мозг проанализировать ощущения и послать сигнал тревоги, как ее затопило новой волной наслаждения — все ниже прокладывая дорожку из легких и нежных поцелуев по разгорающейся под его губами коже любимой, Ракеш поймал блестящий лоскуток. С глухим утробным рычанием нетерпения он прихватил кусочек такни зубами, отбросил его в сторону и припал к мгновенно напрягшемуся и затвердевшему розовому соблазну. Ракеш не смог сдержать урчания наслаждения, почувствовав, как Вика сама поощряет его на продолжение — томно застонав от переполняющего удовольствия, не желая с ним расставаться и требуя большего, она изогнулась, подставляя себя под лишающие разума губы, и запуталась пальцами в густых волосах мужа, притягивая к себе его голову в бессознательном желании получить менее сдержанные и более страстные ласки.

Ракеш и сам был не против проглотить ее прямо здесь и сейчас, полностью и без остатки, но последние крохи каким-то немыслимым образом сохранившегося упрямства, остановили от дальнейших, более решительных, действий. Он отстранился от груди и, дразня, слегка подул на разгоряченную кожу, охлаждая ее, чем вызвал у Вики более громкий и протяжный, но вместе с тем и недовольный стон.

— Спокойно, моя хорошая, тебе придется еще потерпеть, — пробормотал Ракеш.

«Так же, как и мне», — подумал он и переключился на вторую, заострившуюся от сжигающей жажды, но обделенную его вниманием грудь. Стараясь, по возможности сдерживать бушующее желание и не выпускать его из-под контроля пока Вика не забудет все на свете, и не будет шептать его имя, утопая в пучине чувственного наслаждения и умоляя прекратить сладкую пытку, Ракеш принялся языком чертить концентрические окружности вокруг клубничного цвета и такого же вкуса кружочка.

Вика недовольно заерзала в его руках, пытаясь вернуть прежнее чувство острого удовольствия, тем более, что эти легкие и дразнящие прикосновения заставляли ее вздрагивать и подаваться навстречу губам Ракеша в поисках их обжигающей настойчивости. И каждый раз, когда она это делала, то приподнимаясь, то опускаясь, крепко прижатая к мужу, она ощущала давление, которое и дарило острое наслаждение, и заставляло чувствовать внутри себя пульсирующую и воспламеняющуюся пустоту, требующую, чтобы ее заполнили. Вику стали раздражать ее трусики и плавки Раджа, ставшие непреодолимым препятствием на пути утоления разрастающейся жажды. Скользнув руками по спине мужа, она попробовала стянуть с него досадную помеху, но Ракеш, глухо рассмеявшись ее нетерпению, завел руки Вики ей же за спину, а его ладони, пробравшись под то, что осталось от купальника, легли на упругие ягодицы и, крепче прижав девушку к своим бедрам и разделяя с ней полыхающий в нем пожар, принялись ласкать нежную кожу. Не в силах больше выносить растущего и не находящего утоления голода, Вика, легонько оттолкнувшись от груди Ракеша, легла спиной на воду и постаралась сбежать от его невесомых и дразнящих прикосновений, заставляющих тело звенеть от невыносимого накала всех чувств, как натянутая струна, которая вот-вот лопнет. Но едва она попыталась отплыть, как крепления натянувшихся трусиков лопнули, и остатки купальника начали опускаться на дно, а руки Ракеша, получив свободу, тут же поймали талию ускользающей сирены:

«Нет, сейчас тебе уже не сбежать», — думал Ракеш, возвращая беглянку обратно, скрещивая ее ноги у себя за спиной и чувствуя приятное прикосновение горячей кожи.

Он снова принялся блуждать губами по нежной груди, время от времени прихватывая ими, а иногда, едва касаясь, зубами, твердые розовые соски. Новые, ни с чем не сравнимые в своей остроте ощущения накрыли и так задыхающуюся Вику с головой, и она настойчиво толкнула Ракеша бедрами. Он оторвался от резко вздымающейся груди, под тонкой кожей которой чувствовал бешено бьющееся сердце, и посмотрел в затуманенные желанием глаза — в них не было прежних задорных золотых искорок, а только непроглядная чернота расширившихся зрачков. Ее, и так соблазнительно полные, а сейчас еще и слегка опухшие, от яростных поцелуев губы были маняще приоткрыты и сложены в ожидании ласки.

— Хочу тебя, — выдохнула Вика и потянулась к Ракешу, обвивая руками его шею.

От ее слов Ракеша пробило током. Он замер, не веря, что услышал эти слова и произнесла их его упрямая поганка. Он стоял не двигаясь и всматривался в ее лицо с лихорадочно блестящими глазами, но увидел лишь негу и истому, переполняющую некогда упорно сопротивлявшуюся его соблазну ведьму. Решив, что самое время закончить водные процедуры, чтобы любопытные слуги не стали свидетелями не предназначенной для их глаз сцены, Радж подхватил невесомую искусительницу и вынес ее из бассейна. Оглядываясь, во что бы завернуть жену, чтобы не нести ее обнаженной по всему дому, он увидел свой, скинутый у самого бортика купальный халат. Ракеш поставил Вику на площадку и, наклоняясь, не мог отвести взгляд от стройной фигурки жены — маленькая и изящная, она стояла вся опутанная темной массой волос, которые почти полностью скрывали ее от нескромных взглядов, а подсветка бассейна, бросая отблески на гладкую кожу, придавала ей мягкое опаловое свечение и делала Вику невыразимо прекрасной, превращая ее в фею, кожа которой казалась сгустками лунного света. Опомнившись, Ракеш торопливо оглянулся на дом, но в его темных окнах не было заметно ни малейшего движения. Он поднял халат и, накинув его на плечи Вики, укутал ее мягкой тканью, а затем, подхватив на руки, понес в свою спальню.

Она не сопротивлялась, напротив, обхватив шею мужа, доверчиво положила голову ему на плечо.

Пройдя в комнату, Ракеш бережно опустил Вику на кровать, сегодня, будто специально для их первой супружеской ночи, застеленную белоснежными простынями. Но желание, выжигающее Вике вены, не позволяло ей спокойно лежать и смотреть, как любимый, пробудивший неутолимую жажду мужчина покидает ее. Вика вскочила на ноги, обняла мужа за шею и прильнула к нему, дрожащая от разлетающихся и по всему телу и приятно покалывающих искр. Она хотела Раджа, хотела безумно и до потери пульса. Необходимость чувствовать мужа, его запах, силу, его прикосновения, которые лишали воли и заставляли забывать обо всем, кроме разжигающих пожар ласк, была просто физической. Вика чувствовала, что если перестанет ощущать губами, руками, каждым миллиметром кожи его тепло, то вспыхнет, как спичка, и никакими силами уже будет не потушить костер, на котором она и сгорит.

— Нет, ты не можешь меня сейчас оставить, — горячо шептала Вика, а с ее губ срывалось прерывистое дыхание и щекотало шею и ухо Ракеша, потому что изнемогающая от желания, полностью утратив контроль над своим телом, она покрывала мужа беспорядочными поцелуями, отзывающимися в нем разрядами тока, а ее руки между тем очерчивали контуры мышц широкой спины и впивались острыми ногтями в кожу, не позволяя ему отстраниться.

В планы Ракеша не входило узнавать насколько жена искушена в искусстве любви. Не в силах вынести ее умение и виртуозность и желая сохранить иллюзию чистоты и непорочности, которые, независимо ни от чего, продолжали сквозить в ее взгляде и вводить Ракеша в желанное и сладостное заблуждение, он разомкнул руки Вики на своей шее и, вернув любимую обратно на кровать, завел их ей за голову.

— Я ни за что тебя не оставлю, — шепнул он проводя языком горячую дорожку от мочки уха до впадинки на белом горле.

Вика удовлетворенно выдохнула и снова попробовала обнять мужа, но ее руки тут же были возвращены обратно за голову. Ничего не понимая, почему Ракеш мешает прикасаться к себе и лишает возможности разделить с ним переполняющий ее восторг, который скапливаясь в кончиках пальцев и не находя выхода, аккумулировался внутри, скручиваясь в тугой пульсирующий узел, Вика недоуменно посмотрела на мужа, а он, продолжая удерживать ее руки, губами изучал совершенное и так долго недоступное тело жены, ища самые чувствительные участки, а находя, уделял им повышенное внимание.

Ракеш целовал и гладил, не давая любимой ни минуты передышки. Стоны, срывающиеся с губ Вики становились все громче и протяжнее, уже не было необходимости удерживать ее руки, она сама вцепилась в подушку, чтобы хоть куда-то деть не находящие выхода желания. Тогда Ракеш, не сдерживая и не ограничивая себя ни в чем, закружил Вику в танце страсти. Казалось, что она ежесекундно разлетается на миллион мельчайших осколков, чтобы затем, умелые руки мужа собрали ее обратно. Не в силах далее выдерживать накал всех чувств, она закинула ногу на спину Ракеша, притягивая его к себе в надежде прекратить невыносимую пытку, но тот лишь глухо рассмеялся. Взяв в ладони, он распрямил, решившую подчинить его изящную и дерзкую нахалку и принялся покрывать поцелуями — от узкой стопы, далее вниз — по идеальным очертаниям лодыжки, и еще ниже — по нежному бедру, пока не кольнул девушку отросшей за день щетиной. В голосе Вики уже слышались всхлипывающие нотки, когда накрывшая волна нового и ни с чем несравнимого по своей силе удовольствия, заставила податься навстречу горячим губам мужа, который тут же подхватил ее под поясницу, случайно попав пальцем на крохотную точку. Почувствовав неожиданное давление, Вика вздрогнула как от разряда тока. Ракеш обеспокоенно перевел взгляд на лицо жены — неужели сделал больно. Безмятежным оно, конечно, не было — плотно сомкнутые веки и полуоткрытые пересохшие губы яснее слов говорили, что он движется в правильном направлении. Ракеш еще раз прикоснулся к точке пониже поясницы, вызывая уже знакомую дрожь, и прильнул губами к плоскому, подрагивающему животу. Вике казалось, что на ее теле не осталось ни одного участка, прикосновение к которому не вызывало бы ослепительные вспышки. Ракеш раз за разом подводил ее к самому краю обрыва, за которым зияла готовая поглотить бездна наслаждения, но каждый раз он останавливался в шаге от эйфории свободного падения.

Тело Вики извивалось от неконтролируемых конвульсий, из груди вырывались громкие стоны вперемешку с жалобным мяуканьем, когда уже не в силах выдерживать ласки любимого, сдалась:

— Ракеш, — задыхаясь, хрипло прошептала Вика.

— М-м-м? — отозвался он, не отрывая губ от бархата кожи.

— Хватит, я больше не могу, — в ее голосе прозвучали умоляющие интонации.

— Мне остановиться? — промурлыкал Ракеш. Он предвидел ее ответ, потому что спустившись к низу подрагивающего от удовольствия живота, целовал и слышал прерывистые вздохи. Ракеш и сам держался из последних сил, чтобы не нарушить им же самим установленные правила и не прекратить их обоюдную пытку, наконец-то открыв путь к новым вершинам наслаждения, но Вика его отвлекла.

— Нет, — ожидаемо отреагировала она и снова подалась навстречу, чтобы он даже не думал прекращать.

— Так что же ты хочешь? — Ракеш глухо рассмеялся, и от этого смеха мурашки с бешеной скоростью побежали по коже Вики, а пульсирующий клубок закрутился еще туже, причиняя уже физическую боль.

Ракеш втянул губами нежную кожу, заставив идеальную в своем совершенстве жену зажмуриться от переполнившего удовольствия и порывисто вздохнуть.

— Тебя, — чуть ли не рыдая, произнесла Вика, а ее, сказанное вдогонку: — Пожалуйста, умоляю, — окончательно смыло все самообладание Раджа.

Впившись в губы жены, он уступил ее просьбе. Ракеш перехватил вздох благодарности, сорвавшийся с губ Вики — именно этого она и хотела, именно этого и требовала разрастающаяся и огненно-пульсирующая пустота. Ракеш не видел причин быть осторожным, он обрушил на жену всю свою сдерживаемую до этого страсть, но неожиданно почувствовал сопротивление. Приняв его за остатки Викиного упрямства и попытку сбежать, Ракеш только усилил натиск, преодолевая строптивость девушки.

От пронзившей ее резкой боли, Вика, вырванная из штормовых волн наслаждения, вскрикнула и распахнула глаза.

— Рано еще, — пробормотал Ракеш, совершенно неверно расценив ее реакцию, и собрал губами одинокую слезинку, скатившуюся с длинных ресниц. — Все еще впереди, — пообещал он, целуя мягкие губы.

Ракеш, не отрываясь от сладкого плена, накрыл ладонью нежное полушарие и слегка сжал, возрождая притушенный болью пожар желания. Он ласкал и дразнил — целовал высокую шею, заставляя ее выгибаться себе навстречу; нежную кожу хрупких плеч, задержавшись на перламутровой впадинке ключицы; прикусывал мочку уха, заставляя Вику дрожать от снова начавшего переполнять ее удовольствия; вновь завладевал грудью, не в силах оторваться от соблазна, венчающего молочно-белые холмы, и, только дождавшись от любимой ответного встречного движения, повел ее к сверкающему ослепительными фейерверками пику удовольствия, а Вика, подчиняясь мужу и своим желаниям, следовала за ним. Их танец был идеальным — не было ни одного неловкого движения, не прозвучало ни одной фальшивой ноты, которые могли развеять магию единения. Как две половинки одного целого, они ловили движения друг друга, подхватывая и дополняя их.

— Люблю тебя, — уже не удерживаемая самообладанием такого же ослепленного, как и она сама, Ракеша, Вика соскользнула-таки с обрыва, вонзая острые ногти в спину мужа и увлекая его за собой. У нее захватило дух от ощущения полета, а на шее чувствовала прерывающееся дыхание Ракеша. Ни с кем и никогда он не испытывал ничего подобного — любимая, нежная, трепетная и страстная Вика, его жена. Она принадлежала ему и только ему, желала его, звала его — моральное удовольствие от этого было едва ли не сильнее физического наслаждения от обладания прекрасным, податливым, гибким, опьяняюще-сладким, чутко реагирующим на ласки и со всей горячностью отвечающим на них телом.

«Моя!» — практически неосознанно пронеслось в голове Раджа. Он сжал Вику в объятиях и, казалось, не собирался больше никогда отпускать.

— А я тебя, — прошептал Ракеш и, обессиленный, опустился рядом с любимой. Почему-то сейчас вспомнилось их танго — именно тогда девчонка, школьница, разожгла в его крови пожар, который и сейчас, когда он, утомленный, обнимал ее, так до конца и не был потушен, и отзывался в теле отдельными, но пронзительными искрами. В то время Ракеш еще не осознавал, что дурно воспитанный и напрашивающийся на хорошую порку ребенок, которым он посчитал Вику, откроет перед ним двери в жизнь, к ее краскам и чувствам, казалось навсегда закрытые для него; что станет жизненно-необходимо видеть ее рядом. Настолько необходимо, что презрев все прошлое поганки, женится на ней.

У Вики перехватило дыхание от ощущения стремительности полета. Голова слегка кружилась, и Вика не чувствовала своего тела. Было приятно и очень странно. Потом падение замедлилось и, не почувствовав удара о твердую поверхность, она, продолжая парить в невесомости, начала возвращаться в реальность.

***

Вика все еще парила в невесомости и наслаждалась ею. Лежа на груди мужа, она чувствовала сильные, громкие удары его сердца и обрисовывала кончиком ногтя кубики пресса. А Ракеш, не веря во все происходящее, гладил ее волосы, разделяя их на отдельные шелковистые прядки и любуясь тем, как блики, отбрасываемые ночником, ложились на белую спину, и бесконечно длинные ноги, открытые скомканной простыней, до тех пор, пока разливающийся по спальне запах ржавчины, не привлек его внимание. Ничего не понимая и осматриваясь, Ракеш отстранился от жены и замер с застывшим взглядом, направленным на темнеющее, на белоснежном льне пятно.

Глава 90. Отрезвление

Ракеш резко поднялся и некоторое время недоуменно переводил округлившиеся от непонимания и неверия глаза с постели на жену:

«Что это значит? Неужели то, о чем я подумал? Но как это возможно?! Ведь она… О, Боже! Нет!» — вскочив с кровати, он накинул халат и затянул пояс.

Сначала Ракеш метался по комнате под недоуменным взглядом Вики. Потом застыл у окна, всматриваясь в ночную темноту. Он пытался отмотать назад и проанализировать свои ощущения. Запустив пальцы в волосы, так сжал их, что чуть не выдрал. В памяти сразу всплыли сказанные Викой слова, ее совершенные очертания, страсть, нежность, сладость мягких губ и, наконец, сорвавшееся с них, горячечное признание, затопившее Ракеша волной счастья. Но следом за этим, последовало отрезвление при воспоминании о том, как, не замечая ничего, он набросился на Вику.

«Неужели то, что со своей остолопностью я принял за последнюю попытку поганки сопротивляться, было… Что я наделал? Я сделал ей больно? Как я мог быть настолько невнимательным?!» — он не мог посмотреть ей в глаза, вспоминая одинокую, сорвавшуюся с ресниц слезинку и стараясь понять, как сильно ей может быть плохо.

Несмотря на богатый опыт общения с женщинами, Ракеш оказался совсем не готов к тому факту, который утверждали сейчас простыни. Он всегда старался избегать невинных девушек, общение с которыми влекло за собой нескончаемые проблемы, и всем лицемерным «скромницам», которые томно опустив ресницы и притворно смущаясь, «робко» и тожественно говорили, что верят ему и без страха вверяют себя, Ракеш безжалостно срывал с глаз розовые очки, уверяя, что не имел намерений строить серьезные отношения и, если предлагаемый формат общения им не подходит, то не смеет задерживать. А потом, без малейшего сочувствия смотрел на вызванные уязвленным эго слезы, совершенно справедливо полагая, что действительно порядочная девушка не преступит установленных воспитанием границ до свершения всех обетов. В случае же, если ее поступок продиктован истинными чувствами, что тоже возможно, то она просто будет следовать им, не размахивая флагом своей невинности.

И вот сейчас судьба преподнесла нежданный сюрприз, к которому Ракеш оказался совсем не готов и не знал, что теперь с этим делать. Его будто что-то толкнуло — ведь Вика поступила именно так — утверждая, что не признает заключенного брака, она без лживых и совершенно лишних слов, не заявляя громкогласно о целомудренности… «А ты что хотел?» — ядовито спросил внутренний голос. — «Что после всего, что ты ей наговорил, она побежит к врачу за справкой и сунет ее тебе в нос?».

«Она была невинна, чиста перед тобой», — наконец-то оформилось осознание в голове Раджа. Эта мысль согрела мужское самолюбие, а перед глазами снова замелькали сцены, как после поездки на конезавод, он привез Вику к себе и обрушил на ее кудрявую головку все разъедающие душу подозрения, все накопившиеся за целый день унизительные обвинения, как швырнул хрупкую девушку в кресло. Затем, как наяву, увидел синяки на ее руках, и его затошнило от самого себя. А потом в памяти всплыли сказанные на яхте слова: «Ширпотреб» и «Мне неинтересно иметь то, что имеют все», — они набатом стучали у Ракеша в ушах. Как он себя ненавидел и готов был отдать жизнь, лишь бы повернуть время вспять и, чтобы его дорогая, любимая, несгибаемая девочка никогда их не услышала. Вспомнил бледное лицо Вики и ее решимость: «У меня есть только я. Ты этого хочешь? Секс? Я согласна», — он едва не взвыл от бессилия что-либо изменить, стереть из ее памяти жуткие обстоятельства их свадьбы.

— Вика! — простонал он. — Почему ты молчала? — в шепоте слышалась неподдельная мука. — Почему не сказала еще на яхте, какой я идиот?

«…Вика просто уступила своим чувствам», — продолжал безжалостный голос совести. — «Это благородство самой высшей пробы — встретить незаслуженные оскорбления с высоко поднятой головой и не протестовать, а потом еще найти силы простить. Поверить. Снова довериться тому, кто причинил боль. Ты ее не достоин… Чувствам?» — шевельнулась надежда в похолодевшей душе. — «Ее великодушия хватит, чтобы простить меня? Чтобы попробовать начать все сначала?»

— Вика! — повернулся к кровати, когда понял, что она не ответила на его вопрос, и в комнате повисла тишина пустоты.

Посередине кровати все так же темнело пятно, но не было второй простыни, как не было и девушки.

— Вика, — позвал Ракеш и постучал, — Вика, пожалуйста выйди. Вика, я должен сказать тебе что-то очень важное. Я вхожу, — не дождавшись ответа, предупредил он и распахнул дверь.

Ванная встретила его сверкающей чистотой и пустотой.

***

Вика соскользнула с груди мужа, когда он резко поднялся и сел на кровати. Она видела его расширившиеся глаза, в которых застыло неверие, а проследив в направлении взгляда — пятно, на которое смотрел застывший в неподвижности муж. Яркий румянец смущения, заливший щеки Вики, скрывала темнота ночи. Оторвавшись от рассматривания свидетельства своей непорочности, Вика подняла глаза на Ракеша.

Чего она хотела, Вика не знала сама. Наверное, чтобы любимый перестал безмолвно пялиться на простыню, и, не заостряя на этом внимания, просто вернул ее свои объятия, поцеловал, снова гладил бы ее волосы, а она продолжала слушать биение его сердца и пальцем проводить дорожки по его груди, рассматривая, как ее белая кожа контрастирует с его — смуглой. Но Ракеша рядом уже не было. Напряженно о чем-то думая, он вышагивал по комнате, а Вика следила за ним глазами, надеясь, что муж прекратит свои метания и вернется. Не оправдав ее ожидания, Ракеш отошел к окну и остался стоять там, повернувшись к кровати спиной. Вика пожалела, что задернутые тяжелые шторы не дают увидеть отражение его лица в стекле. Она еще не много подождала, но Ракеш не поворачивался и продолжал молчать. Тогда Вика, прихватив с кровати наполовину сползшую простыню, завернулась в нее и, неслышно ступая, покинула спальню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А чего ты ожидала? — спросила она себя, после того как закрыла и заперла за собой дверь солнечной комнаты. — Что он растрогается из-за испорченного мной дорогущего постельного белья? Наверняка подумал, что я все подстроила и хочу его обдурить, хочу выгадать какую-то свою пользу и теперь злится.

Все так же в простыне, она взобралась на подоконник, обхватила колени и прислонила голову к темному стеклу.

— С днем рождения тебя, Викуся, — поздравила себя девушка. — Что дальше будем делать? Сестре не нужна, муж тебе не верит и считает еще большей дешевкой из-за попытки обмана.

Ее размышления прервал стук и голос Ракеша, требовавшего открыть дверь.

— Я не собираюсь ни в чем оправдываться и не буду ничего объяснять, — воскликнула Вика. Она была уже не в силах вынести новые унижения и оскорбления. Очень хотелось сохранить свет и тепло счастья, которое все еще сияющим сгустком трепетало в душе и согревало. — Оставь меня в покое! Я хочу побыть одна!

— Что же ты, Вика, со мной делаешь? — прошептал Ракеш, отойдя от двери спальни жены и прислоняясь к стене. — Я должен тебе сказать, что был не прав, что был идиотом. Должен молить тебя простить меня, но не могу ворваться против твоей воли, не могу еще раз оскорбить, пренебрежительно отнесясь к твоим желаниям.

Тем временем Вика перебралась на кровать.

— Я должна найти документы, — напомнила она себе. — Отдам их Санджею, а как поступить потом, уехать или остаться здесь навсегда, — на последнем слове сердце сжалось, и Вику потянуло к двери. Захотелось распахнуть ее, обнять любимого, вдохнуть его запах, от которого закипала кровь, забыть все на свете и просто быть счастливой, но упрямица подавила этот порыв. — Может, попросить у Ракеша вернуть досье? — промелькнула мысль, но Вика ее тут же отбросила. — Нет, — продолжала она, — Радж решит, что я таким образом расплатилась. Не хочу еще раз проходить через подобное, — Вика вонзила ногти в подушку. — Найду сама, а как поступлю потом, будет зависеть от него.

***

— Вернуть Вике досье на нее и сестру? — так же, как и жена в комнате, размышлял за дверью Ракеш. — Чтобы она поняла, что я больше не буду удерживать силой, что вольна поступать так, как захочет, а я приму любое ее решение.

— А если она уедет? — спросил внутренний голос.

— Значит я слишком сильно ее обидел, слишком сильно оскорбил, слишком глубоко ранил и не заслуживаю прощения, — сжав зубы, отрезал Ракеш, но вскоре им овладели сомнения. — Вика может решить, что я оплачиваю ее невинность. Оскорбить ее еще раз я не могу. В любом случае, нам надо поговорить, вдвоем, спокойно. Вика должна понять, — с этими мыслями он вернулся к себе, оставив неприкасаемой запертую дверь в комнату жены.

Только вернувшись в спальню и оставшись с собой наедине, Ракеш стал переосмысливать полученную информацию и сопоставлять ее с вызывавшими некогда недоумение поступками жены.

«Может быть, Вика и права. Нам надо сейчас побыть порознь, чтобы немного успокоиться и подумать, а когда она рядом, я могу думать только о ней», — мелькнула мысль, а потом Ракеш снова вернулся к пазлу личности жены. Наконец-то он начал складываться. Появившиеся новые подробности так просто и легко соединили разрозненные фрагменты, что Ракеш недоумевал, почему не увидел раньше, ведь все было на поверхности, а он в своей упертости старался видеть только то, что хотел увидеть, отбрасывая не вписывающиеся в нарисованную им картинку элементы, из-за чего последняя постоянно рассыпалась.

Сейчас же Ракеш со всей ясностью, со всей четкостью увидел Вику настоящей, такой, какая она и была: предельно искренней перед собой и другими, лишенной алчности и своекорыстия, никого не обременяющей своими проблемами и трудностями, беззаветно преданной близким людям и готовой сделать что угодно, даже если это идет вразрез со здравым смыслом и инстинктом самосохранения, не покоряющейся ни людям, ни обстоятельствам и всегда поступающей только так, как подсказывали ее сердце и разум. А самое главное — не таящей обиды и умеющей прощать.

Чем больше Ракеш думал, чем ярче и полнее вырисовывалась перед ним картина образа Вики, тем хуже он себя чувствовал, осознавая, как больно ей сделал, как дурно и незаслуженно думал, а она, не жалуясь, но с гордо поднятой головой, приняла беспочвенные оскорбления. И все больше убеждался, что заслужить прощение такой девушки будет непросто, но оно того стоит, так же, как того стоило терпение, вознаградившееся восхитительнейшей в его жизни ночью.

Глава 91. Предсказание и воспоминание

Айрин тоже плохо спала. Сквозь беспокойную дрему она слышала проникающую в сад музыку. Айрин догадывалась, что это сестра виновница устроенного шума. Вика танцевала всегда, когда для этого был повод и даже когда его не было. Танцы были ее страстью, ее увлечением, ее любимым занятием. Танцуя, сестра забывала обо всем и плыла по волнам мелодии. А сегодня у Вики день рождения, и она не получила не то, что подарка, но даже и поздравления. Айрин встала и принялась ходить по комнате.

«Я не должна была. Не имела права так с ней поступать. Неважно, что моя жизнь летит ко всем чертям, неважно даже то, что в этом есть вина Вики, но она моя сестра, и я не имела никакого права портить ее праздник» — думала она, а затем повернулась к окну, за которым стелились нежные, зачаровывающие звуки. — «Спуститься и составить Вике компанию? А потом извиниться и наутро приготовить этот несчастный торт?» — размышляла Айрин. Когда-то они очень веселились, вдвоем устраивая дома танцы по случаю дня рождения. — «Нет, не стоит сейчас к ней лезть. Пусть растворит в танце обиды и печали, отдохнет, а утром, когда проснется, получит любимый торт», — остановила она себя и, вернувшись обратно в кровать, постаралась уснуть, но перед глазами стоял Санджей в свадебном шервани.

***

Ракеш ничего не понимал. Он очень хорошо запомнил дату рождения Вики, которую невольно отметил, когда дади триумфально показывала ему несовпадающие гороскопы и убеждала в том, что девушка не годится в невестки семейства Рой. И этот день должен был наступить через полтора месяца. Так что же тогда говорит Айрин? Почему казнит себя за то, что не поздравила сестру?

— Айрин, разве день рождения Вики не через полтора месяца? — озвучил он свои мысли, оторвав девушку от взбивания яиц в тугую пену.

— Вчера, — грустно сказала Айрин и отложила венчик. — А я ее не поздравила! Первый раз со дня ее рождения, я не поздравила сестру! Она так ждала, что на ее праздник будет любимый шоколадный торт, а что сделала я? Сказала, что не хочу ее видеть! — она смахнула с лица выбившуюся прядь волос и испачкала щеку яичной пеной.

— У тебя… — начал было Ракеш и поднял руку, чтобы стереть с лица родственницы белую массу, но та отшатнулась.

— Не смей ко мне походить! Это все из-за тебя! Зачем ты тогда устроил эту нелепую свадьбу? Ведь из-за нее все разладилось! Моя сестра лишилась праздника из-за последствий неосмотрительного поступка! Зачем мы тебя встретили?

Опешивший от неожиданности Ракеш в полном молчании покинул кухню и заперся в кабинете.

«Вчера у Вики был день рождения, и вместо праздника и поздравлений она получила от сестры лишь пренебрежение, а от меня…» — Ракеша замутило, когда снова вспомнил прошедшую ночь, как набросился на Вику, не принимая во внимание очевидные свидетельства, которые непременно бы понял, если бы не был таким узколобым остолопом. — «И в этом тоже моя вина. Я обязан сделать ее праздник запоминающимся», — подытожил он.

Ракеш задумался, как исправить оплошность и порадовать любимую. Некоторое время он расхаживал по кабинету, засунув руки в карманы брюк, потом глаза прояснились, и он, достав телефон и выходя в сад, набрал знакомый номер, а, закончив разговор, сделал еще один звонок и удовлетворенный тем, что хоть немного реабилитировался перед женой, опустился в кресло.

Попытался думать о делах, но перед глазами упорно вставал гороскоп, по настоянию дади составленный пандитом после их свадьбы и согласно которому молодые люди совершенно не подходили друг другу. Несмотря на множество нерешенных вопросов, главным из которых оставался Кокради, любопытство разгоралось все сильнее. Если тот гороскоп был неверным, то что скажет новый?

Вопреки убеждениям, что в гороскопы верят только такие закостенелые в древних убеждениях люди, как его дади, Ракеш вызвал пандита и поручил ему составить новый.

Пока священнослужитель, сидя в увитой плющом беседке, колдовал над расчетами, таблицами и прочими премудростями, Ракеш постарался сосредоточиться на разработке плана поимки предателя и того, кто им руководит, но постоянно отвлекало бормотание астролога.

— Готово, — наконец известил пандит, и Ракеш тот час же оказался рядом. Он посмотрел на расчерченные таблицами листы пергамента в руках священника и, ничего не понимая, поднял на старца глаза в ожидании пояснений.

— Смотрите, — начал тот, указывая молодому господину на какую-то закорючку. — Ваши судьбы были соединены задолго до свадьбы. Вот в это время она оставила первый свой отпечаток в вашей жизни. Сейчас посмотрю, — пандит снова сверился с таблицами: — около восемнадцати лет назад, — подвел итог подсчетам.

— Что за бред! — рассмеялся Ракеш, в очередной раз убеждаясь в глупости своей идеи. — Как она могла оставить отпечаток в мой жизни, если восемнадцать лет назад она только появилась на свет, да еще и на другом конце Земли.

— Это не бред, молодой человек, — с укором ответил священник, — цифры и планеты врать не могут. Заблуждаться — эту удел людей. Восемнадцать лет назад девушка была вписана в вашу судьбу. Две силы довлеют над ее жизнью, одна подталкивает к вам, а другая, наоборот, отдаляет. И от вас зависит, сможете ли вы удержать ее.

Ракеш снова попробовал было рассмеяться, но язвительная ухмылка сползла с губ, стертая уже давно забытым, а сейчас представшим с поразительной четкостью и яркостью воспоминанием, вернувшим его на восемнадцать лет назад. Он увидел мальчика, который только сделал свой первый шаг в тинейджерский возраст и узнал себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Был теплый и удивительно ясный летний вечер, мама уже накрыла на стол и попросила маленького Ракеша позвать задержавшихся наверху папу и дади. Санджей уже сидел за столом и от нетерпения болтал ногой, а крошку-Анила укачивала на руках Канти.

Он побежал разыскивать отца с бабушкой, когда услышал их приглушенные голоса из комнаты родителей.

— Сынок, я считаю, что пора начинать подыскивать партию Ракешу. Мальчик растет, и чем быстрее мы его женим, тем меньше неприятностей нас ждет. Я пыталась поговорить с твоей женой, но она не считает нужным прислушиваться к моему мнению. Ты, как мужчина, должен принять решение, и тогда мать мальчика вынуждена будет подчиниться.

— Мама, успокойся, Ракеш еще ребенок, о какой женитьбе ты говоришь? Не старайся лишить его детства, пусть парень растет беззаботным, пока есть такая возможность. На его долю хватит обязанностей и не стоит их придумывать раньше времени.

— Я ведь не настаиваю на немедленной свадьбе, — недовольно проворчала дади. — Но он должен осознавать свою ответственность и чем раньше свыкнется с этой мыслью, тем будет лучше всем. Найдем подходящую семью, обо всем договоримся, и дети будут расти с мыслью, что когда повзрослеют, поженятся. Это убережет их от опрометчивых поступков. Я считаю, что так будет правильно! — решительно закончила дади.

Тогда маленький мальчик не стал дожидаться ответа отца. Он очень испугался, что бабушка начнет немедленно осуществлять свои планы и ему сосватают какую-то незнакомую девчонку.

Ракеш опрометью выбежал из дома и спрятался в саду, устроившись под большим раскидистым деревом, опершись спиной на ствол. Сквозь туман слез он смотрел на черное, с яркой россыпью звезд небо и со всей искренность, со всей чистотой детского сердца попросил небо, раз уж сговор относительно его свадьбы неизбежен, послать девочку, похожую на его маму, чтобы с ней он был так же счастлив как и отец. И вот тогда он увидел блестящую дорожку, которую чертила подающая звезда в темном бархате ночи. Ракеш вспомнил, как он тогда удивился, ведь время звездопада еще не наступило. Он всматривался в ночь, в надежде увидеть еще одну падающую звезду, но их больше не было. А потом его нашел папа и мальчишке попало за то, что так поздно пропадает на улице и пропустил ужин.

Тогда Ракеш ничего не сказал отцу о подслушанном разговоре, но долгое время, каждый день, со страхом ждал, что к ним в дом приведут какую-нибудь девочку и скажут, что она его невеста.

Шло время, но никто не приходил. Страх прошел, и его место заняло упрямство. Маленький мальчик решил во чтобы то ни стало воспротивиться решению дади и не позволить ей управлять своей жизнью.

Ракеш постепенно забывал напугавший его разговор, но решимость не позволять никому вмешиваться в свою жизнь осталась, и он стал этому же учить младших братьев, чтобы они могли сами принимать решения, касающиеся их судьбы. Потом был университет, и, уже юноша, уехал из дома, окончательно забыв детский страх. Потом — гибель родителей и круговорот обязанностей по содержанию семьи и обучению братьев.

Картинки жизни одна за другой вставали у Раджа перед глазами — встреча с предавшей его невестой, свое разочарование в той, кого считал спустившимся на землю ангелом, и он закрыл для всех сердце, пока не появилась зеленоглазая ведьма и не испачкала его джинсы в самолете, но и тогда он еще не понял, что она его судьба. Осознал, что девушка ему дорога, лишь когда она уехала, а что не сможет без нее жить — после того, как не смог забыть, даже получив то злосчастное досье, из-за которого наломал столько дров.

— Вообще, у вас очень странные гороскопы, — ворвался в его размышления голос пандита. — Ни разу такого не видел

— Что вы имеете в виду? — не понял Ракеш и склонился к загадочным символам.

— Не только ваши судьбы сплетены воедино. К ним примыкают еще две судьбы, и они оказывают влияние на ваши, так же как и ваши оказывают влияние на те две судьбы. Кроме этого, еще что-то непонятное влияет на ваши жизни, но я сам не могу понять что и вас путатьне буду.

Это заявление вызвало у Ракеша усмешку — он догадался о чьих судьбах говорит старик, а тот продолжал:

— В прошлом у вас четверых были поворотные моменты, когда ваши судьбы могли разойтись, и тогда вы все были бы несчастливы. Вам отмерено много счастья, намного больше, чем всем остальным, но и много испытаний на пути к нему. И счастливы вы будете, только если сохраните свою связь — четыре опоры необходимы, чтобы предначертанное судьбой сбылось. Если не будет хоть одной опоры, то все рухнет и вас погребет под обломками, — водя крючковатым пальцем по таблице говорил пандит. — Не пугайтесь, молодой человек, но должен вас предупредить — впереди ждет несколько кризисных точек, когда ваш союз будет по угрозой и от разумности и взвешенности ваших поступков будет зависеть как повернется судьба. В прошлом вы с успехом их преодолели, о чем свидетельствует то, что линии судеб сплелись еще плотнее, от вас и вашей мудрости зависит преодолеете ли вы их в будущем, — закончил священник.

— Кому-то угрожает опасность? — встревоженно спросил Ракеш. Ему стало страшно за Вику, ведь ни предатель, ни Кокради до сих пор не ликвидированы.

— Я вижу только точку, на которой заканчивается четко определенная судьба, а после нее, ваши жизни могут двигаться в нескольких направлениях, а в каком именно — зависит от ваших поступков и решений. Я даже не могу сказать с кем будет связан кризис, так как вы все четверо очень тесно связаны. Хотел бы сказать больше, но, к сожалению, не могу, — пандит поклонился, сложив руки.

— А что такое непонятное влияет на наши жизни? — вспомнил Ракеш слова астролога, на которые по началу не обратил внимание.

— Все очень неясно и нечетко, — замявшись, ответил старец. — Помните, что все зависит от вас и ваших поступков. От всех четверых. Это все, что я могу сказать. Извините.

— Спасибо, — отозвался Ракеш, расплачиваясь со священником за услуги, но растревоженная душа не находила покоя — какие еще испытания их ждут впереди, неужели они еще недостаточно заплатили за счастье и покой?

Священник же ушел, не решаясь сказать и умолчав о том, что Боги лично заинтересованы в его жене и, вмешиваясь в жизнь девушки, а так же тех, кто ее окружает, пытаются достичь совершенно противоположных целей.

Глава 92. Не то сон, не то воспоминание

Вика, будто со стороны, наблюдала за собой, танцующей на широком листе лилии посреди большого пруда с прозрачной синей водой, вместе с подругами услаждая взор и слух расслабленно сидящего на берегу в позе лотоса мужчины в золотом одеянии и с длинными черными волосами. Ее обнаженную грудь закрывало тяжелое золотое ожерелье со сверкающими разноцветными бликами драгоценными камнями, а вокруг бедер, оставляя открытой узкую талию, был повязан кусочек радуги, переливающийся яркими красками и стекающий по ногам нежными прохладными струями. Толстая каштановая коса со вплетенными цветами жасмина, почти касаясь воды, извивалась по спине, голову венчал высокий сияющий убор из солнечных лучей, а сама Вика делала замысловатые па. Она не знала этого танца, но тело двигалось так естественно и плавно, будто с самого рождения отрабатывала каждый жест. Вика всей душой чувствовала, что она здесь по ошибке, что должна быть в другом месте и с другим человеком, но мелодия бубнов и барабанов, а также пение подруг, расположившихся в озерных цветах, подчиняли себе и заставляли продолжать странный танец.

Неожиданно сквозь музыку и сладкоголосое пение, она расслышала несчастный, обращающийся к небесам, детский голос. Вика посмотрела вниз и в прозрачной синеве озера увидела мальчика, лет десяти-одиннадцати, сидящего под деревом и молящего звезды о чем-то своем, сокровенном, чрезвычайно для него важном. Внутри что-то дрогнуло и, прервав танец, Вика, под недоуменными взглядами подруг и недовольным — сидящего мужчины, спорхнула с глянцевого листа и оказалась на берегу.

— Чего он хочет? — спросила она, указывая на мальчика внизу.

— Боится свадьбы и молит послать ему хорошую жену, — лениво посмотрев на ребенка, ответил Индра.

— Ты исполнишь его просьбу?

— Нет, я сегодня отдыхаю, — бросив на изящную, даже среди апсар и, казалось, сияющую собственным светом девушку взгляд выразительных черных глаз, сказал Царь Богов.

— И как сложится его жизнь? — Вика склонилась над Индрой, окутывая его пьянящим запахом цветом.

— Ну какое мне дело, — уже не на шутку раздражаясь, заявил он, а на Вику со всех сторон зашипели остальные девушки

— Угомонись, не зли господина, а то тебя опять накажут.

Но Вика не отставала, она ластилась, требовала, капризничала и грозила больше никогда не петь и не танцевать, пока Индра снова не заговорил:

— Женится, обзаведется детьми и головной болью, отрастит бороду и живот. Смотри, — он положил руку девушке на глаза, и перед ней замелькали картинки — свадебный обряд и несчастное лицо жениха; беременная женщина и муж, допоздна засиживающийся на работе; грузная матрона с выводком цепляющихся за ее сари ребятишек молящаяся в храме, а рядом с ней, бывший когда-то красивым, а сейчас обрюзгший мужчина, шарящий глазами по толпе в поисках молоденького смазливого личика.

— Нет! — воскликнула Вика, отстраняясь от ладони. Она снова посмотрела на мальчика и увидела сверкнувшую в лунном свете слезинку, стекающую по щеке ребенка. — Пожалуйста, выполни его просьбу. Я буду беспрекословно выполнять все твои распоряжения.

— Почему именно в нем ты принимаешь участие? Сколько таких мальчиков на земле, недовольных своей судьбой. Что в нем особенного? — недовольно проворчал Индра.

— Но он попросил, — умоляя, Вика ломала изящные руки, унизанные тяжелыми золотыми браслетами. — Маленький невинный мальчик, я не хочу, чтобы его жизнь была сломана. Пожалуйста, — она молитвенно сложила ладони.

Индра посмотрел на неугомонную девушку, на смертного мальчика, потом, снова на свою любимицу и наконец ответил:

— Хорошо, я исполню его просьбу, но при нескольких условиях, — Вика с готовностью закивала.

— Сначала выслушай, — предупредил Индра. — Первое, этой девушкой, которую он просит себе в жены, будешь ты. Ты станешь смертной.

— Я согласна! — воскликнула Вика. — Но если мы свяжем свои жизни, ты отпустишь меня в земной мир.

— Хорошо, но это еще не все, — продолжал Царь Богов, — Второе, ты не будешь помнить кто ты и каково твое предназначение. Третье, ты будешь жить далеко на севере, в другой стране.

— Но, как же мы найдем друг друга? — прошептала Вика.

— Это уже не мое дело, — отозвался Царь. — Ставки высоки, так что тебе придется потрудиться. Если не исполнишь свою миссию, если он женится на другой, то вернешься ко мне и до скончания веков не будешь мне перечить. Впрочем, ты сегодня была послушной и красиво танцевала, так что оставлю тебе умение танцевать, пленительный голос и красоту.

Индра прикрыл глаза, и рядом с ним появился мужчина с белой длинной окладистой бородой, тонким прямым носом и пронзительно-синими глазами. В руках он держал широкий меч, на голове красовался металлический шлем, а на руках — щитки из чеканной стали.

— Зачем ты меня оторвал от дел? — спросил он.

— Я хочу передать тебе одну из апсар и попросить сделать ее смертной, — обратился Индра к своему северному воплощению. — Пойдем, прогуляемся, — сказал он, вставая, и оба мужчины — черноволосый и светловолосый — стали отдаляться от озера. Неслышно ступая, за ними последовала и Вика.

— Виджая, не ходи, не гневи их, — еле слышно позвали подруги. Сама не зная почему, Вика остановилась и оглянулась на незнакомое имя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я должна, тш-ш, — шикнула она на певуний и полетела дальше, только радужная юбка стелилась следом.

— Ее? — спросил северный, славянский Индра, кивнув на место, которое они только что покинули.

— Да, — нехотя ответил Царь Восточных Небес.

— Это она постоянно сбегает от тебя? Почему ты ее не накажешь, не лишишь магической силы и не сошлешь на землю?

— Когда вспенился молочный океан, со дна поднялось много сокровищ. Мы, Боги, все их поделили между собой, кроме одного алмазного жезла — он дает обладателю стойкость и бесстрашие. Именно этот жезл и остался в теле одной апсары, появившейся из той же пены — ее, — кивнул он в сторону озера. — Поэтому я держал девушку подле себя и никогда не отправлял на землю обольщать аскетов. Но однажды один из смертных, постигший очень глубокие знания и достигший слишком большого могущества, решил совершить еще одну аскезу. Я не мог этого допустить, иначе он сравнялся бы со мной. Я отправлял к нему самых красивых, самых сладкоголосых апсар, но аскет оказался очень стойким и уже приближался к завершению аскезы, тогда я вынужден был отправить к нему Виджаю. Со своей миссией апсара справилась — мудрец был соблазнен, но влюбился и не проклял апсару. Духовное совершенство, достигнутое во время аскезы не было утрачено, и после смерти аскета я назначил его Царем гандхарвов, чтобы забыл о Виджае. В него влюбилась другая апсара, и я надеялся, что сейчас он поддастся чарам искусительницы, но гандхарв не успокоился и продолжал искать свою возлюбленную, пока не нашел. Встретившись, они хотели втайне совершить обряд обмена гирляндами. Я не мог допустить, чтобы Виджая осталась с ним, поэтому все рассказал влюбленной апсаре. Зная ее несдержанность и вспыльчивость, немного приукрасил, ровно столько, чтобы разжечь ненависть к не соблазнившемуся ее прелестями мужчине. Пообещал отпустить ее на землю, дабы там добиться его расположения, и тогда она прокляла гандхарва, обрекая на вечное пребывание в мире смертных. С тех пор Виджая, как только ее возлюбленный возвращается на землю, сбегает от меня, а я забираю ее обратно до того, как девчонка свяжет себя со смертным на семь жизней.

— Постой, — остановил его, северный Индра. — Насколько я помню, все сокровища, а их было четырнадцать, описаны, учтены и поделены.

Его южное воплощение недовольно поморщилось.

— На самом деле, их было пятнадцать. Но никто не любит вспоминать о том, что одно из сокровищ было утеряно. Это хранится в строжайшей тайне. Так что, молчи и ты.

— Тогда почему сейчас ты хочешь ее отпустить? — ничего не понимал собеседник.

— Я заключил с ней соглашение. Если Виджая не выполнит свою миссию, если он женится на другой, то она вернется обратно. Навсегда останется подле меня и беспрекословно будет выполнять все мои распоряжения, а ее слову можно верить. И для этого мне понадобится твоя помощь, — черноволосый Индра повернулся к светловолосому. — Я лишу ее памяти, а ты зашли в такое место, из которого упрямица никогда не сможет добраться до возлюбленного.

Пронзительные синие глаза мужчины сверкнули льдистым блеском от предвкушения какое сокровище попадет в его руки.

— Я выполню твою просьбу, — вкрадчиво отозвался он, — Но при одном условии, — смоляная бровь собеседника вопросительно приподнялась.

— Даже так? — осведомился он.

— Каждый сам за себя, — насмешливо сверкнули синие глаза, а тонкие губы сложились в улыбку.

— Говори.

— Я помещу ее в такое место и в такие условия, из которых она никогда не вырвется, а если вырвется, то не будет нужна ни одному мужчине в качестве жены. Больше того, у меня есть свои счеты с одним из смертных. Я помещу танцовщицу в его семью, и пока твоя апсара не будет счастлива со своим избранником, не будет счастлива и человеческая дочь, а пока не будет счастлива земная девушка, не видать счастья и небесной танцовщице. Но! — он поднял длинный сухощавый палец. — Если ее земная оболочка умрет до того, как апсара вернется к тебе и до того, как обе сестры обретут счастье, заберу Виджаю себе. Я тоже хочу обладать магическими дарами.

Черные глаза южанина подозрительно сузились.

— Но, до совершеннолетия она не может выйти замуж, значит, не должна и умереть.

— До совершеннолетия она доживет. За это я ручаюсь, присмотрю за ней, а вот дальше, ручаться не могу.

— Смертный женится раньше. Я выполню данное разозленной апсаре обещание — отпущу ее в нижний мир, соблазнить и женить его на себе.

— Но он уже один раз не поддался искушению, — напомнил Северный Индра.

— Но он сейчас и не аскет, и не совершает аскезу. Нет такого смертного, который бы устоял перед очарованием апсары. Ревнивица получит то, что хочет, а я заберу то, что принадлежит мне, — заверил черноглазый Индра. Двое мужчин сверлили друг друга глазами, каждый думая о том, как помешать другому.

— Пора, — сказал северянин, — Зови девушку.

— Виджая, — позвал Индра, — Выходи, я знаю, что ты подслушивала, но ничего из услышанного не будешь помнить, — он, одновременно коснулся лба девушки одной рукой, а другой — передал ее собеседнику.

Что было дальше, Вика не видела, только ощущение головокружительного полета, от которого перехватывало дыхание. Она ударилась обо что-то твердое и, вздрогнув, открыла глаза.

***

Был день, солнце заливало яркими горячими лучами желто — зеленую спальню, а Вика, с бешено колотящимся сердцем лежала на кровати, свернувшись клубочком вокруг подушки. Она не помнила что ее напугало, в голове мелькали только невнятные обрывки картинок. Вика чувствовала, что это что-то очень важное, но стоило сосредоточиться на каком-то видении, как оно таяло, точно туман в ясный день, и все отчетливей вспоминались события прошедшей ночи.

Глава 93. На день рождения полагаются подарки

Вика долго смотрела в окно и раздумывала, как теперь поступить — снова запереться в спальне, чтобы ни с кем не встречаться? Ведь сестра по ее виду сразу догадается, что что-то произошло, а Ракеш… Вика не знала сможет ли смотреть ему в глаза. С одной стороны, то, что между ними произошло, было настолько ярким, настолько прекрасным и невероятным, что хотелось разделить с любимым то счастье, которое до сих пор переполняло Вику, а, с другой стороны, она не была уверена, что Ракеш разделяет ее чувства. Вика вспомнила напряженную позу, в которой он застыл у окна, его метания по комнате и полный недоумения, остановившийся взгляд. Вику снова начали одолевать сомнения, не услышит ли свежие обвинения, созревшие в голове мужа за остаток ночи, и которые без следа потушат тепло, все еще согревающее где-то в районе сердца.

— К черту всех! — наконец решила Вика. Резко встала с кровати и направилась в ванную. — Я никому не сделала ничего плохого. Мне не в чем себя укорять и не в чем раскаиваться. Я сделала, что хотела сделать, а если кто-то чем-то недоволен, то этого его проблемы! — закончила она размышлять и натянула коралловое, сужающейся книзу трапецией платье с V — образными вырезами на груди и спине, причем вырез на спине был глубже, и чтобы владелица не потеряла наряд, он удерживался тонким хлястиком. Затем, пыхтя и чертыхаясь, вытянула волосы утюгами и подняла в высокий хвост, упавший на спину блестящим, как зеркало, водопадом и, гордо вскинув голову, распахнула дверь комнаты…

Не успела Вика сделать и шага, как множество воздушных шаров — желтых, голубых, красных, розовых, золотых, перламутровых и прозрачных, алых, сиреневых, освобожденных открывшейся дверью, взмыли к потолку перед самым носом опешившей девушки. Заинтригованная, она поспешила спуститься в гостиную, но едва дошла до середины лестницы, как обоняние начали дразнить запахи шоколада и кофе. Не веря себе и с учащенно забившимся сердцем, затаив дыхание, Вика вошла в кухню. Там, около рабочего стола, в переднике стояла сестра и пропитывала шоколадный торт сиропом из подогретого с сахаром коньяка, а на плите, с которой Айрин не спускала глаз, варилась соблазнительно и аппетитно поблескивающая шоколадная глазурь.

— Кому праздник устраиваем? И в честь чего шары? — поинтересовалась Вика, остановившись у сестры за спиной. Она не утерпела и опустила деревянную лопатку в густую, лениво побулькивающую массу, и пальцем собирая с нее остывающую глазурь, отправляла лакомство в рот.

— Глупая, для тебя! С Днем Рождения! — повернувшись, воскликнула Айрин и, обняв, расцеловала ее в обе щеки. — Что ты сделала с волосами?! — оторопело спросила она.

— Ничего, — равнодушно пожала плечами Вика, — просто выпрямила. С чего вдруг такая честь? Еще вчера ты не хотела меня видеть.

— Извини, я не имела никакого права портить тебе праздник, — покаялась Айрин. — Обещаю, что сегодня буду делать все, что захочешь! А после кофе с тортом поедем в торговый центр выбирать подарок! Кстати, — отворачиваясь обратно к торту, продолжила она, — во дворе тебя уже ждет подарок. И не трогай глазурь. Я все вижу!

Вика отдернула руку от миски и, взмахнув хвостом, исчезла из кухни.

— Считай, что меня уже нет, — донесся до Айрин ее голос.

Сгорая от любопытства, Вика выскочила на крыльцо и застыла на месте с заалевшими щеками — во дворе, около бассейна, стоял сияющий под горячими лучами полуденного солнца ярко-красный спортивный лексус, а рядом с ним — не менее сияющий Ракеш.

Самые противоположные мысли, захлестывая друг друга, испуганными бабочками, вспорхнули в голове Вики: «Ракеш узнал о моем дне рождения?», «Откуда?», «Айрин?», «Вряд ли», «Тогда, что значит эта машина? И шары у двери?» Щеки Вики запылали еще ярче, и она стянула с волос резинку, распуская хвост и стараясь скрыть за блестящей завесой предательский румянец. «А если он понял… то… то эти шары и машина… За кого он продолжает меня принимать?» Вся напряженная, Вика продолжала стоять, дожидаясь, что скажет Ракеш и готовая бежать без оглядки, чтобы скрыть подступающие слезы, если слова мужа разрушат удерживающую их хрупкую плотину.

— Вика, извини, я не знал, это для тебя, — Ракеш показал на сверкающее авто. — Позволь мне… — он раскрыл объятия и сделал шаг к жене, а она шагнула от него.

— Не подходи ко мне! — воскликнула Вика. — Не знал, а теперь узнал и извиняешься? Этим извиняешься? — она кивнула на машину, а голос звенел, готовый снова сорваться на истерику. — Не нужны мне твои извинения! Я не продаюсь! — Вика сбежала с невысокой лестницы, подскочила к машине, распахнула дверь… и замерла — на водительском кресле, в корзинке, на мягкой зеленой подушке, оттеняющей его палевую шерстку, сидел крохотный бенгальский котенок. Он жалобно мяукал и смотрел на девушку синими глазами. Вика протянула руки и, взяв дрожащий, как и она, теплый, пушистый комочек, прижала его к груди. Котенок сразу же вцепился в платье тонкими и острыми, как иголки, коготками.

— С днем рождения, любимая, — обняв жену за талию и поцеловав макушку, проворковал Ракеш. — Не поступай больше так со своими волосами. Я люблю их такими же непокорными, как и ты, а не усмиренными и приглаженными.

— Это мне? Это для меня? — повернувшись к мужу и стараясь удержать ползущего по ней котенка, все еще не веря, спросила Вика. — Это на мой день рождения, а не… — смутившись, она не смогла продолжить и опустила длинные ресницы.

— Если ты о минувшей ночи, — он нежно коснулся ладонью горячей щеки жены. — То…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ракеш! Как я рад, что с тобой все в порядке! — прервал дальнейшие признания возглас Майкла, неожиданно возникшего ниоткуда вместе с Тарой. — Мы на несколько дней уезжали из города. Недавно только вернулись и узнали о тех ужасных новостях. По телевизору и по радио говорят, что ты разбился, — возбужденно говорил он, пока Ракеш, не выпуская жену из объятий, вел гостей в дом. — Мы сразу же поехали к Санджею, выразить соболезнования. Тара так переживала, пришлось даже пить успокоительные, правда, дорогая? — повернулся он к спутнице, одетой в строгий черный брючный костюм. А она смахнула с глаз все еще набегающие слезы. — Но у Роев узнали, что с тобой все хорошо и все эти, так называемые новости, не более чем сплетни и слухи. Так что случилось с твоей машиной?

— Угнали и не справились с управлением. Да, со мной все в порядке. Вика тоже перепугалась, услышав сообщение журналистов, но, к счастью, все обошлось, — нехотя пояснил Ракеш, безуспешно стараясь унять не в меру разошедшегося парня.

— Черт! Старик, как же я рад, что ты жив! Я уж подумал, что ты решил избежать заезда! Ракеш Радж испугался! Но теперь вижу, что это не так! — уже в доме воскликнул Майкл и сжал его в крепких дружеских объятиях.

— С Днем Рождения, — появилась из кухни Айрин с подносом, уставленным чашечками кофе, а в его середине красовался любимый именинницей торт.

— А мы без подарка! Даже не подозревали, что у тебя день рождения, — посетовал Майкл. — Тогда, прими самые искренние поздравления! — он с размаху чмокнул Вику в щеку, а Тара ограничилась вежливым кивком и негромким пожеланием счастья.

Ракеш кормил Вику, подавая ей кусочки торта, Майкл угощал Тару, Вика — сестру. Все получали удовольствие от вкусного угощения и общения. Только Айрин, стараясь не думать о том, что сейчас делает Санджей и с кем он, не решаясь спросить у Майкла из страха услышать подтверждение слов дади и не желая показывать, что жених избегает общения с ней, за напускным весельем скрывала лежащую на сердце тяжесть.

Глава 94. Идиллия

Люди, посланные Меруганом наблюдать за домом Раджа, сообщили, что в особняк зашел молодой человек с девушкой. Гоуд сразу же открыл компьютер. Он не ожидал что-то увидеть, поскольку уже убедился, что работники очень странно установили камеры, и в результате их работы видно только растения или книги. Но зато Гоуд мог что-нибудь услышать. На это и возлагал надежды.

Глаза разгорелись, когда в наушниках раздался громкий мужской голос: «Черт! Старик, как же я рад, что ты жив! Я уж подумал, что ты решил избежать заезда! Ракеш Радж испугался! Но теперь вижу, что это не так!»

— Так ты все-таки выжил, — прошептал Меруган. — Ну ничего, скоро твое везение закончится, — он еще послушал, но в наушниках раздавались только поздравления и радостные восклицания. — Что же, празднуй, пока можно. Скоро тебе будет не до этого! — он захлопнул ноутбук и, подхватив со стола телефон, зашагал по кабинету. — Нам надо встретиться, это очень важно! Я выезжаю! — бросил он в трубку и вышел из дома.

***

И гости, и хозяева расположились в гостиной, наблюдая, как котенок, тонко и жалобно мяукая, обследовал комнату, осторожно переступая маленькими лапками и иногда отдергивая их от лохматого ковра.

— Это один из самых лучших подарков в моей жизни, — устроившись рядом с котенком на полу, проговорила Вика. — А если бы еще смогла навестить Ракшеса — он, наверное, соскучился — то этот день стал бы идеальным, — она подняла на устроившегося в кресле Ракеша вопросительный взгляд.

— Боюсь, что сейчас это невозможно, — ответил он. — Так же, как и ваша поездка к торговый центр, — повернулся Ракеш к Айрин, а затем снова обратился к жене: — Ты уже придумала ему имя? Не дело такому красавцу ходить без имени. — подхватил под живот подошедшего к нему котейку и поднял к себе на колени, где тот уютно и устроился, замурлыкав от удовольствия.

— Думаю, что Лео — сокращенное от леопарда, — Вика передвинулась ближе к мужу и почесывала котенку шейку и за ушком, отчего он замурлыкал еще громче, так что задрожали кончики ушей.

— Отличное имя, — одобрил Ракеш, а потом обратился к Майклу. — Вы заезжали к Санджею? Как у них дела? А то из-за состояния Вики не мог отлучаться из дома. Она очень тяжело перенесла эти новости.

Услышав имя жениха, разговором заинтересовалась и Айрин, до этого, так же, как и все, наблюдавшая за котенком.

— Ни Санджея, ни его дади мы не увидели, — начал Майкл. — Спустился только Анил. Лалит и тетя сидели у Чанды. Анил сказал, что ей очень плохо, и они боятся оставлять ее одну, сменяют друг друга только для того, чтобы поспать, а Санджея она вообще не отпускает от себя. Анил сказал, что, как только она теряет его из вида, сразу начинается новый приступ. Она страшно боится за внука.

Майкл еще что-то продолжал говорить, но Айрин его уже не слушала, она никак не могла понять, как такое может быть — по словам Ланкастера Санджей не отходит от кровати бабушки, а дади, которая не встает с постели, сказала, что Санджей женится. Как можно устраивать свадьбу в доме, где находится тяжелобольной близкий человек? Кто-то из них двоих точно лжет, но кто? Дади, желая разлучить внука с неподходящей ему девушкой или Анил, не желая подставлять брата, который, возможно, опасается скандала от брошенной невесты. Айрин терялась в догадках. Ей необходимо было подумать, а трескотня парня отвлекала.

— Извините, у меня что — то голова разболелась, я поднимусь к себе, — сказала она, вставая.

— Что-нибудь надо? Лекарства? — подняв на нее взгляд, спросил Ракеш.

— Нет, ничего, просто, побуду в тишине.

Ушла Айрин, засобирался и Майкл с Тарой.

— Нам тоже пора, итак слишком вас задержали. Еще раз, с Днем Рождения, Вика, — Ракеш на всякий случай попытался загородить жену от слишком активного молодого человека. Одного поцелуя в щеку, по мнению Раджа, было белее чем достаточно для поздравления, но Майкл даже не попытался подойти к ней — внимание парня было полностью занято спутницей.

— Я тоже пойду, — поднялась Вика с пола, — Лео будет спокойнее в моей комнате. Там он будет чувствовать себя в безопасности, — она протянула руку к котенку.

— Вика, нам надо поговорить, — сказал Ракеш, передавая жене пригревшийся у него на коленях мурчащий клубок, который, едва его оторвали от уютного ложа, издал тонкий писк. — Пойдем к тебе, поговорим там, — предложил он в ответ на вопросительный взгляд жены. — Ты заметила какой грустной стала Айрин? — спросил Ракеш, когда они с Викой поднимались по лестнице. — И Майкл сказал, что дади держит Санджея около себя, не отпуская его ни на шаг. Мне кажется, что подавленное настроение Айрин связано именно с этим. Скорее всего, бабушка, по своему обыкновению, ломает комедию, преувеличивая свои страдания. Завтра у меня кое-какие дела, к сожалению, отложить я их не смогу, а вот послезавтра хочу навестить дади. Ты, как моя жена, естественно, будешь меня сопровождать, ну и Айрин, разумеется. Увидим своими глазами, что там происходит, а твоя сестра повидается с моими братом. Может, это улучшит ей настроение. Заодно, постараемся начать наводить мосты между Айрин и дади. Пора браться за выполнение своих обещаний.

В ответ Вика промолчала. Выполнение Ракешем данных обещаний было хорошим знаком, но и она сама давала кое-какие обещания, и Вика их привыкла сдерживать, а именно — найти и передать Санджею собранные Ракешем документы. Сегодня же, сидя на полу и наблюдая за котенком, Вика то и дело натыкалась взглядом на простенок с аквариумом. Она вспомнила, как сервисный работник, обслуживая его, открыл кажущуюся монолитной стеной панель и этой ночью собиралась проверить свои догадки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 95. Тактические планы

— Он жив! — триумфально заявил Меруган, едва войдя в комнату, где в проникающих сквозь пустые окна косых лучах света танцевали серебристые пылинки. — Наблюдение и прослушка дали свои результаты!

— Ты уверен, что это не было сказано специально, чтобы ты услышал? — раздался свистящий голос Хариша.

— Кем?! — удивился Меруган. — В доме живут только две девушки. Дхавал не заходил. Никого не было до сегодняшнего дня, когда завился белый парень и радовался, что слухи оказались просто слухами. Значит, Радж понял, что это была попытка покушения, поэтому и затаился, чтобы мы не знали, что он выжил. Скорее всего, готовит ответный удар, только вот почему-то задержался. Мы должны опередить его и лишить свободы действия, — Гоуд обернулся, ему снова показалось, что за спиной проскользнула какая-то тень. — Выйдем на улицу, — предложил он. — Как мы знаем, и у стен есть уши.

— Становишься параноиком, — усмехнулся Хариш. — Пойдем, — согласился он, вставая со старинного трона.

Мужчины вышли из мрачного дома и направились к воде — там на пустыре был широкий обзор, и никто не мог подобраться к ним незамеченным, чтобы подслушать разговор.

— Не спускайте глаз с дома, — сипел Хариш. — Как только птенчик выпорхнет, сажайте ее в клетку. Только не около самого дома и не при свидетелях. Постарайтесь сделать это незаметно. Я не хочу, чтобы Радж раньше времени узнал, кто завладел его маленькой белой слабостью. Пусть это для него будет сюрпризом.

— А если Радж будет по-прежнему продолжать держать ее в доме, и мы не сможем до нее добраться раньше, чем он до нас? Сейчас время не на нашей стороне.

— Насколько я понял, — просипел Хариш. — Она довольно непоседлива, а Радж ее уже довольно долго держит взаперти. Так что, скоро она должна от него ускользнуть. Только путь будут на стороже и не упустят ее. Иначе станут следить за рыбами на дне моря. Иди, чего застыл! — повернулся он к Меругану, оторвавшись от созерцания сверкающей водной глади, принявшей кровавый оттенок.

***

От продолжения разговора с любимой Ракеша оторвал телефонный звонок.

— Нам надо встретиться, — заявил в ухо голос Дхавала. — Мне сейчас сообщили, что Гоуд ездил на остров. Они знают, что ты жив.

— Приезжай! — бросил Ракеш, с сожалением посмотрел на воркующую над котенком Вику, с которой он хотел продолжить прерванный Майклом разговор, и спустился в гостиную, встречать друга.

***

Взбудораженный Дхавал влетел в гостиную и, обведя взглядом комнату, вопросительно уставился на дожидающегося его друга. Ракеш кивнул на стеклянную стену, и мужчины вышли в сад.

— Они знают, что ты жив, — снова выпалил Шетти, едва он и Ракеш покинули стены дома.

— Как стало известно? — резко обернулся Радж.

— Пока ты ухаживал за женой, я тоже не терял времени даром, а искал подходы к Меругану и организатору покушений. Мне удалось переманить одного из их людей на нашу сторону. Естественно, за щедрую плату и обещание помилования, когда я до них доберусь, а я до них обязательно доберусь, — Дхавал решительно сжал кулаки так, что под светлой кожей вздулись вены.

— Почему думаешь, что этому человеку можно верить? — скривившись, спросил Ракеш. — Он предаст нас так же легко, как сейчас своих нынешних хозяев.

— Ты же мне поручил этим заниматься, — возразил Дхавал. — Я не жду от него преданности и помощи тоже. Но сейчас, когда неясен исход противоборства, он будет служить и нашим, и вашим, надеясь на будущие дивиденды от одной из сторон. Мне же от него нужна только информация, и я ее получил. Сегодня Меруган приехал на остров и сообщил, что ты жив. Он слышал в твоем доме поздравления с тем, что слухи оказались ложными. Ты был неосторожен. Ведь наши планы базировались на внезапности. На том, что противники спокойны и расслаблены, а сейчас они мобилизовались и приготовились к нападению. Мой человек больше ничего не смог услышать или не захотел. Но это не важно. Мы должны их опередить! — доказывал он другу, для большей убедительности размашисто жестикуллируя.

— Майкл, черт! Раскричался, — проворчал Ракеш, — Я с тобой согласен. Мы должны нанести упреждающий удар. Отправь нескольких людей следить за островом. Уже вечер, нет смысла идти к ним сейчас. Раньше, когда они не ожидали нападения, ночная атака имела бы успех своей внезапностью, но сейчас они к этому готовы и, пользуясь темнотой, кто-нибудь может скрыться. Тот же Меруган. Он хитрый и изворотливый, а мы должны уничтожить всех одним ударом, чтобы никого не оставлять у себя за спиной. Сейчас… Нет, — сам себя оборвал Ракеш. — Пока никому ничего не говори, и парням не говори зачем они должны следить за островом. Просто, пусть смотрят — кто приезжает, кто уезжает и что там происходит. Я боюсь утечки и уже никому не верю, кроме тебя. Завтра с утра собери всех, кому доверяешь, прихвати моих парней, нам понадобятся все, и соберемся в моем казино. Ты помнишь где и что лежит? — Дхавал утвердительно кивнул, а его глаза сверкнули холодным решительным блеском. — Не забудь надеть жилет — ты теперь не только за себя отвечаешь, но и за весь город. Там объясни ребятам, что они должны делать, двинемся в логово предателя и раздавим всех на месте, как змей в их гнезде. Надо постараться оставить в живых Меругана и его кукловода. У меня к ним свои счеты. Они хотели похитить мою жену, — сквозь зубы прошипел Ракеш, и в его голосе прозвучала холодная и разрушительная в своей силе ярость. Друзья прошли в беседку и стали обговаривать детали предстоящей операции.

Глава 96. Капитуляция

Когда Ракеш и Дхавал все просчитали, согласились друг с другом и не осталось ни единой непредусмотренной детали, совсем стемнело. Сработали датчики, и включилась скрытая подсветка сада, превращая его в уютное, романтичное, с благоуханием невидимых цветов и тихим шепотом деревьев место.

Попрощавшись с другом и пожелав ему как следует отдохнуть перед завтрашним днем, Шетти покинул особняк, а Ракеш вернулся в дом. У него осталось еще одно незаконченное и чрезвычайно важное дело — прерванный разговор с Викой. Не надеясь увидеть упрямицу в своей спальне, он без колебаний пошел в комнату жены, где и застал Вику, растянувшуюся на мягком ковре, а в стоящей рядом корзинке мирно спал котенок, гордо именующийся теперь Лео.

Ракеш неслышно вошел, так же неслышно опустился рядом с Викой на пол и запустил пальцы в ее волосы.

Слегка вздрогнув от неожиданности, она обернулась, и при виде мужа глаза сами собой распахнулись.

— Уснул? — негромко спросил Ракеш, указывая взглядом на пушистый клубок.

— Спасибо тебе за него, — так же тихо ответила Вика.

— Я рад, что тебе понравилось. Лео уснул, можешь оставить его одного. Пойдем, я хочу тебе кое-что сказать, — Ракеш встал и протянул руку. Вика осталась на полу, не двигаясь и недоверчиво глядя на мужа снизу-вверх, не понимая, что он хочет ей сказать и чего ждать от этого разговора.

— Пойдем, — бархатно промурлыкал Ракеш, прекрасно понимая, как его голос воздействует на жену. — На случай, если ты меня боишься, обещаю, что я тебя не съем.

К прежним мягким, обволакивающим интонациям добавились новые — легкие, иронично — поддразнивающие.

— Я тебя не боюсь! — продолжая говорить вполголоса, возмутилась Вика и поднялась.

— Ну и отлично! Пойдем, — Ракеш старался сдержать довольную улыбку, но его выдавали играющие на щеках ямочки.

— Чему ты так радуешься? — подозрительно поинтересовалась Вика.

— Что согласилась поговорить, что понравился день рождения, что ты счастлива — много поводов, — говорил Ракеш, закрывая дверь своей спальни.

— Оставь открытой, — остановила его Вика и отобрала у мужа свою руку. — Все, что хотел, ты можешь сказать и с незакрытой дверью.

— Хорошо, — вздохнул Ракеш, поворачиваясь к упрямице. — Я хотел вернуться к прерванному Майклом разговору.

— Нет! — выдохнула Вика. — Я не хочу об этом говорить! — воскликнула она и развернулась к двери, намереваясь выбежать из комнаты, но Ракеш был готов к подобной реакции и перехватил за талию свою непредсказуемую жену, поступки которой, кажется, научился угадывать.

— Постой! Это очень важно, и я хочу, чтобы ты это услышала.

— Я не хочу! Не хочу! Пожалуйста! Я не хочу об этом говорить! Не надо! — повторяя, Вика зажала уши, а распущенные локоны упали на зардевшиеся щеки.

— Тихо, тихо, успокойся, — обняв за плечи, Ракеш продолжал нежно и ласково мурлыкать. Он подвел Вику к кровати, усадил и сам сел рядом. Затем, мягким движением убрал ее руки, прижал кудрявую головку к своей груди и, сохраняя в голосе доверительные, проникновенные интонации и продолжая обнимать, коснулся губами шелковистых волос, после чего начал говорить: — То, что между нами произошло… — он чуть крепче сжал кольцо рук, ожидая, что упрямица рванется к двери. Но она, попав под гипноз его волнующего голоса, прикосновений, всколыхнувших воспоминания о прошедшей ночи, будоражащего кровь запаха и расслабляющего тепла, сидела не шевелясь. — Не могу сказать, что это было самым прекрасным в моей жизни, потому что мне не с чем сравнивать. Моя жизнь началась только после того, как я встретил тебя. Она началась с твоим упрямством, с твоей строптивостью, неукротимостью, с твоим кошмарным характером. Все, что было до этого, только видимость жизни, ее тень. Я плыл по течению, ничего не чувствуя и не зная, что может быть иначе. Ты показала мне все краски жизни, ее вкус, само ощущение того, что живешь, и мне не надо больше ничего другого. Я благодарен тебе за каждое мгновение, что ты была рядом — и когда я сердился, и когда был на вершине счастья — каждый миг рядом с тобой неповторим и значим для меня. А самое ценное, даже более ценное, чем осознание всей степени моего идиотизма, это твоя искренность, твое доверие. Я навсегда останусь перед тобой в неоплатном долгу, я так виноват.

— Почему? — не поднимая головы, спросила Вика.

— Что почему? — не понял Ракеш. Молодые люди, сами не зная почему, не желая разрушать воцарившуюся в комнате уютную и доверительную атмосферу, продолжали разговаривать вполголоса.

— Почему ты мне все это говоришь?

— Потому что ты ведьма. Ты меня приворожила, я полюбил и, узнав тебя, не смогу больше жить вдали от своей ведьмы.

Не смотря на то, что внутри все ликовало, а по венам вместо крови текло искрящееся и взрывающееся миллиардами озорных пузырьков шампанское, Вика продолжала молчать, спрятав лицо на груди мужа и сильнее вжимаясь в него.

«Он меня любит! Любит! Не считает больше обманщицей и притворщицей!» — пело сердце. — «Но ты не можешь сейчас ему ответить», — подала голос гордость. — «Не можешь, пока не будешь полностью свободна. Ведь несмотря на свое признание, он не отдает тебе документы. Значит, не до конца не доверяет. Ты сама освободишься от удерживающей тебя клетки и только тогда сможешь сказать, как сильно ты его любишь. Только когда будешь свободна».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Но я не могу сейчас от него уйти», — взмолилась Вика.

«А кто тебя гонит?» — удивилась гордость. — «Ты уже все для себя решила. Оставайся до утра, а утром, если найдешь папки, то передашь их Санджею, и между тобой и мужем не останется никаких преград».

— Прости меня, — одними губами, так, чтобы Ракеш ее не услышал, сказала Вика и обхватила его, а он ждал ее ответа.

«Ты еще мне не веришь», — с грустью думал Ракеш. — «Я слишком сильно тебя ранил, чтобы ты так скоро смогла меня простить. Но я сделаю все, чтобы сказанное и сделанное мной, стерлось из твоей памяти. Я научу тебя доверять мне, так же, как ты научила меня жить и любить».

Ракеш уже готов был выпустить Вику из объятий, но она, не расцепляя рук, забралась с ногами на кровать и устроилась у него на груди. Не ожидавший ничего подобного от вредной бестии Ракеш тем не менее благоразумно не стал задавать никаких вопросов. Бережно прижимая к себе Вику, он лег на кровать и укрыл себя и жену пледом. Это снова напомнило ему те несколько ночей, которые они провели вместе, но как мужчина и женщина, оставаясь далекими друг от друга, а отсутствие физической близости с лихвой компенсировалось невероятной эмоциональной близостью.

— Спи спокойно, любимая, — сказал Ракеш, поцеловав волосы жены. О чем-то большем он не позволял себе думать, не зная, но подозревая — после всего, что произошло, Вику беспокоить не стоит.

А Вика легонько вздохнула и закинула ногу ему на бедра.

Глава 97. Побег

Зарождающееся утро только-только стало окрашивать горизонт и облака, постепенно меняющие цвет от фиолетового до нежно розового, когда ресницы Вики начали подрагивать, а вскоре она открыла глаза. Окончательно проснувшись, Вика увидела, что лежит на груди Ракеша, а перед ее глазами распахнувшийся воротник тенниски открыл впадинку между ключицами. Задержавшись на ней взглядом, Вика едва не коснулась кончиками пальцев открытого участка кожи, чтобы провести дорожку дальше, вниз. Вика попробовала пошевелится, но почувствовала на себе тяжесть смуглой руки. Она помнила все сказанные вчера слова, помнила, что не смогла снова уйти от Ракеша и оказаться в одиночестве своей комнаты, но не ожидала, что всю ночь проспит в той самой позе, в которой засыпала. Также Вика помнила и свое решение непременно найти стоящие между ней и мужем документы, которые давят на нее, и из-за которых она не может раствориться в своих чувствах.

Вика продолжала смотреть на спящего — спокойный и расслабленный, он напоминал маленького ребенка. Кажется, она еще ни разу не видела его таким безмятежным и умиротворенным. Уходить не было никакого желания. Наоборот, хотелось остаться, посмотреть, как Ракеш станет просыпаться, как он спросонок потянется, щурясь, посмотрит на успевшее подняться солнце и увидит ее — Вику. Распахнутся ли удивленно его глаза, скажет ли он что-нибудь или, просто, обняв, поцелует, и тогда она сможет запутаться пальцами в его волосах, впитывая нежность утреннего поцелуя, или стянуть с мужа футболку, чтобы ничего не мешало любоваться его скульптурным совершенством, а он…

Сердце сбилось с ровного ритма, дыхание начало прерываться, а в животе, причиняя боль и возрождая жаркие воспоминания, снова закрутилась тугая пружина, убеждая воплотить мысли в реальность и обещая новые, яркие и незабываемые ощущения.

«Не уходи, останься», — шептало сердце. — «Пусть все идет, как идет. Позволь себе и ему просто быть счастливыми и ни о чем не думать. А потом попросишь у него документы, или попросишь уничтожить», — продолжал соблазнять внутренний голос, но, неожиданно для самой Вики, в голове всплыла фраза из ее любимой книги: «…никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!»

— Извини, — прошептала Вика, осторожно снимая с мужа ногу и выбираясь из-под его руки. — Я должна это сделать, радисебя, ради тебя, ради нас. Когда вернусь, нам больше ничего не будет мешать. Тогда я тебе все-все смогу сказать, как сильно я тебя люблю, но сейчас я должна уйти.

Неслышно ступая, она легкой тенью выскользнула из комнаты. Лишь на мгновение задержалась в дверях, обернувшись на мужа, и увидела, как он перевернулся и обнял подушку.

— Люблю тебя, — шепнула Вика и покинула комнату.

Забежав в свою спальню, Вика погладила муркнувшего, едва к нему прикоснулись, Лео, приняла душ и переоделась. Она поспешно спустилась в гостиную и присела у аквариума. В доме стояла полная тишина, даже прислуги видно не было. «Все или еще спят, или мирно завтракают на кухне, готовясь к длинному дню», — решила Вика и принялась обследовать нижнюю панель, которую открывал служащий сервиса. Вскоре она нашла скрытые петли и распахнула дверцу, но, к ее разочарованию в появившейся нише ничего кроме приспособлений для функционирования аквариума не обнаружила.

Обескураженная Вика села на пол и обхватила колени. Не отдавая в этом себе отчета, она возлагала на тайник большие надежды и, не обнаружив ничего, больше не знала где искать, так как весь дом был уже обследован. Но и мириться с поражением не собиралась. Вика мысленно прошлась по всему дому, еще раз убедилась, что ни один уголок не избежал ее внимания, и вернулась обратно в столовую. Вдруг она вскочила и уставилась на аквариум — он встроен в простенок, а значит, панель была не только снизу, но и сверху. Кто поручится, что за видимостью стены не скрывается очередной тайник?

Вика пододвинула стул, вскочила на него и принялась осматривать фасад. После недолгого исследования она обнаружила такие же скрытые петли, как в нижней части, и, дрожа от нетерпения, открыла дверцу. При виде металлической коробки дыхание перехватило. Вика схватила ящик и спрыгнула на пол.

— Как же мне теперь ее открыть? Почему не подумала, что документы могут быть заперты? — рассуждала она вслух, садясь на стул и размещая добычу на коленях. На ее счастье коробка оказалась без замка и крышка, поддавшись усилиям, отскочила. — Ну да, вполне логично, — пробормотала Вика. — Это же не драгоценности, не деньги, не ценные бумаги, а всего лишь паршивые фото и домыслы извращенцев-малолеток. Зачем их прятать под замок? Но это и к лучшему.

Вика взяла лежащий сверху документ и хотела уже отложить, но зацепилась взглядом за название — «Завещание». Вика перебегала глазами со строчки на строчку и не верила тому, что видит. Ракеш говорил, что если с ним что-нибудь случится, то она ничего не получит, но в документе было написано совершенно обратное. Она вспомнила недавние события, из-за которых вполне могла бы стать законной владелицей всего. Вика вздрогнула, представив подобную перспективу и попыталась восстановить дыхание. Затем, с отвращением отложила файл.

— Нет уж, — неизвестно кому сказала она, — Не надо мне ничего, только пусть с ним никогда ничего не случится, — Вика зажмурилась, отгоняя не ставший реальностью кошмар, выдохнула, вдохнула и снова вернулась к просмотру содержимого коробки. — А вот и они, — прошептала она, увидев две папки. Вытащив их и прихватив флешку со дна ящика, Вика положила завещание обратно, вернула коробку в нишу, а сама побежала в спальню, чтобы посмотреть все ли на месте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Запершись в комнате, она принялась перебирать файлы — фото Ирины, в основном рекламные, немного сведений от сокурсников, от «коллег по цеху». Информации по сестре было очень мало. Папка с именем самой Вики оказалась намного толще. Девчушка торопливо перебрала ее содержимое — все на месте. Вика и сама не понимала как, но все, что Ракеш показал ей на яхте, с фотографической четкостью запечатлелось в памяти, так же как и отвращение, которое она испытала тогда и которое снова у нее возникло при виде объемного досье. Дело осталось за флешкой. Что на ней? Ноутбука у Вики не было. Появилась мысль взять у сестры, но, не желая втягивать Ирину, Вика немедленно ее отмела. Раздумывая, она прикусила ноготь на указательном плаце и вспомнила, что есть переходник. Подключила флешку к планшету, мимоходом подумав, что будет делать, если она окажется запароленой, но накопитель послушно открылся. На нем были те же самые две папки, с именем сестер, в которых находились электронные варианты документов, а в папке самой Вики, помимо этого, еще и аудиозапись разговора ищейки на ломанном русском с одноклассниками девушки. Некоторых из парней Вика узнавала по голосам и только удивлялась их фантазиям. Переводная версия отразила далеко не все, что они наговорили и не так красочно. Оставалось только радоваться, что Радж не знал русского, а то он утопил бы ее сразу по приезду.

— Даже не подозревала, что у этих недоумков такая богатая фантазия, — пробормотала Вика выключая запись. — Ведь и двух слов связать не могли, только облапать пытались, а тут смотри как разговорились. Знала бы, что окажетесь такими уродами, так бы врезала, что вообще всякое желание пропало и говорить об этом тоже. Пожалела придурков на свою голову. Хватит сидеть и рассуждать, надо выбраться из дома, пока никто не проснулся, — она нажала «Delete» и сразу же выскочило окошко, предлагающее ввести пароль для удаления. — Ну и черт с тобой! — она бросила флешку в вазу с цветами и побежала переодеваться.

Сбросив мягкие трикотажные брюки и футболку, в которых ходила дома, Вика, не глядя, натянула трикотажное платье, совершенно автоматически, прихватила босоножки в цвет, а документы сложила в сумочку. Уже готовая к выходу, она начала колебаться — стоит ли делать то, на что решилась. Вика отложила сумочку, на цыпочках прокралась к комнате сестры, аккуратно открыла дверь и заглянула. Ирина спала, но судя по состоянию кровати, сон ее был очень беспокойным — простыня вся сбита, одна подушка отброшена в сторону, а вторую обнимала свернувшаяся клубочком на краю кровати спящая сестра. Вторая простыня, вся перекрученная, лежала в ногах.

— Санджей… — пробормотала Ирина, отбросила подушку, перевернулась на другой бок, снова свернувшись клубочком и пытаясь найти покрывало.

Так же неслышно, как и пришла, Вика вернулась к себе. «Нет, я должна это сделать, чтобы сестра больше никогда не страдала. Заодно и напомню Санджею, что на свете существует не только его дади», — сказала себе Вика и подошла к окну, выходящему во двор с бассейном, так же, как окна Ракеша. Несмотря на раннее утро, перед воротами прогуливалась бодрствующая охрана.

— Нет, сейчас вы мне совсем не нужны, — Вика отошла от окна. Время утекало сквозь пальцы, вот-вот дом должен начать оживать. Вика и без того удивлялась, как не проснулся Ракеш, когда она ускользнула и вот сейчас из-за охраны, которой не спиться, весь план мог провалиться, ведь одну ее они не отпустят и сразу уведомят хозяина о намерении Вики покинуть дом.

Решившись, она, чтобы не мешались, шпильками заколола волосы. Вызвала такси. С босоножками и сумочкой в руках спустилась в гостиную, проскользнула в сад через стеклянную стену и остановилась у дерева, растущего рядом с ограждением. Вика перебросила босоножки на улицу, повыше подтянула узкую юбку платья и вскарабкалась по стволу, а с него перебралась на стену. Оказавшись на ограде, Вике покачнулась, но, балансируя руками, смогла удержаться на узкой площадке — лететь было высоко. Приготовившись к жесткому приземлению и дальнейшим кувыркам, Вика спрыгнула со стены. Приземлилась она удачно, почти не ушиблась. Беглянка, выпрямилась, поправила платье и прическу и, натянув босоножки, пошла в сторону дороги, где ее должно ждать такси.

Глава 98. Правда может разной, а истина — одна

— Девчонка выбралась из дома. Одна. Стоит на дороге и кого-то ждет, — услышал заспанный Меруган, когда ответил на настойчивый телефонный звонок.

— Одна? — хрипловато спросил он спросонок.

— Одна, — сообщили наблюдатели.

— Еще кто-то рядом есть?

— Нет.

— Так чего вы ждете? — разозлился Мергуан и, оглянувшись на спящую жену, вышел из спальни. — Забирайте ее и везите на остров. Руки при себе держите. Помните, что говорил господин — не трепать!

— А если будет сопротивляться?

— У вас же есть хлороформ. Лучше не допускать, чтобы сопротивлялась. Сразу усыпите и везите. Хватит болтать! Вы не на прогулке. Везите! Сделаете подарок своему господину.

***

Подъехало такси, Вика села и назвала адрес Санджея.

— Только, побыстрее, пожалуйста, — попросила она.

***

— Господин Гоуд, — не успев положить трубку, услышал Меруган голос наблюдателей. — Она села в такси, мы опоздали.

— Идиоты! — прошипел он. — Ничего не можете сделать сами! Даже какую-то девчонку не можете поймать! Следите за ней и, как только окажется одна, хватайте! И больше мне не звоните, пока она не будет у вас в руках! — Гоуд сбросил звонок и начал нервно расхаживать по кабинету. Как Хариш и ожидал, девчонка ускользнула из дома. Как Радж смог это допустить, Меруган не понимал, но отдавал отчет в том, что второго такого случая может не представиться, а значит, надо максимально использовать появившуюся возможность. Девчонка была почти в руках, но из-за этих идиотов пока ускользнула.

«Пока…», — подумал Меруган. — «Ничего, птичка, из клетки ты выпорхнула, а теперь попадешь в силки, где и останешься в качестве приманки».

***

Вика ехала в такси и думала что и зачем собирается делать. Слово, данное на яхте в запале себе и Ракешу — найти и отдать Санджею документы — в то время, когда была зла на Раджа, казалось Вике абсолютно правильным. А сейчас, когда приложив столько усилий, стояла на пороге его исполнения, одолели сомнения. То, что раньше казалось восстановлением справедливости, теперь предстало в другом свете — мало того, что украла документы, она собиралась донести на Ракеша брату, донести на мужа, а доносчицей Вика не была никогда. Кроме того, собиралась открыть компрометирующую сестру информацию. Да, это бы облегчило жизнь самой Вике, но имела ли она право предъявлять Санджею то, что Ирина предпочла замолчать?

Занятая размышлениями, она не замечала преследующую такси машину. Так же, не сразу заметила, что шофер все чаще и все заинтересованный посматривает в зеркало заднего вида. В очередной раз поймав его взгляд, Вика сердито нахмурилась. Она весьма недружелюбно посмотрела на шофера, и он сразу же сосредоточился на дороге. Вика недоуменно осмотрела себя и только сейчас заметила, что надела на бронзовое, широкое сверху и сужающееся к низу платье, с широким воротом, сейчас сползшим и обнажившим одно плечо.

— Ну и вырядилась, — вполголоса фыркнула она на себя. Вика поправила платье и спустила ворот на спину, чтобы закрыть плечи и грудь.

— Приехали. Вас подождать? — затормозил около дома Роев таксист, когда Вика, наконец-то приняла решение.

— Подождите, пока не откроют ворота, а после можете ехать. Спасибо, — Вика расплатилась и вышла из машины, позвонила в домофон и на вопрос кто беспокоит, представилась. Магнитный замок щелкнул, охранник на входе предупредительно открыл дверь миссис Радж, а за ее спиной послышалось урчание двигателя.

Вика прошла по подъездной дорожке к дому. Сейчас это была просто мощеная плиткой дорога с аккуратно подстриженным газоном с двух сторон и геометрически выверенными клумбами. Не было ни вазонов с цветами, ни воздушных, трепещущих на ветру тканей, как в день помолвки Ирины. Все выглядело очень ухоженно, но от этого невыносимо скучно. Едва Вика подошла к двери, как та распахнулась, и показался предупрежденный охранником мужчина в униформе прислуги Роев.

— Я хочу поговорить с Санджеем, — переступая порог дома, сказала гостья.

— Извините, но он сейчас отдыхает, — с поклоном сообщил Малу. — Я могу передать ему сообщение, если вы его оставите.

— Нет. Мне надо поговорить с ним лично, — настаивала Вика. — А где все? — она окинула взглядом пустую гостиную. — Где Канти, Лалит, Анил?

— Все сидят с госпожой, ей очень плохо. А молодой господин только-только от нее — просидел всю ночь.

— Пожалуйста, это очень важно, — взмолилась Вика. Она прекрасно понимала, что если сейчас вернется домой не поговорив с Санджеем, то Ракеш ей больше не предоставит такого шанса, а возможно и сама больше не соберется с духом, поскольку решимость таяла, как мороженое под солнцем. Но то, что дома ждет трепка, в этом Вика была более чем уверена и не хотела получать ее на пустом месте. — Просто скажите ему, что я пришла, и мне надо с ним поговорить о чем-то очень важном. Если он не захочет спуститься, то я уйду. Но передайте, пожалуйста.

Слуга немного постоял, посомневался, неодобрительно качая головой, затем посмотрел в огромные умоляющие глаза, напомнил себе, что она жена старшего наследника дома Роев и, наконец, решился.

— Подождите, я ему сообщу. Хотите чего-нибудь? — спросил Малу у опустившейся в кресло гостьи. Вика отрицательно помотала головой, и слуга стал подниматься по лестнице под ее обеспокоенным взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Санджей провел всю ночь у постели бабушки. Воспользовавшись тем, что дади задремала и отпустила его руку, он оставил в спальне тетю, кузена с женой и вернулся в свою комнату, чтобы пару часов поспать. Первые несколько дней после сообщения об аварии бабушка вообще не выпускала его из поля зрения. Даже сообщение о недостоверности новостной информации ничего не изменило. Чанда не спала сама и не давала спать среднему внуку. Стоило ему попытаться встать, как у бабушки начинали дрожать губы, она задыхалась и жаловалась на боли в сердце, вынуждая Санджея вернуться на кровать подле себя. Он даже ел в ее комнате, а бабушка соглашалась есть только из его рук. Когда же Санджей стал уже засыпать сидя, Канти выгнала его из спальни дади и велела выспаться, обещая разбудить, когда свекровь проснется. Но не успел он коснуться подушки, как в его комнату прибежал бледный и испуганный Малу. Заикаясь, он сказал, что у госпожи очередной приступ, и она не может дышать. В тот день Санджею опять не удалось поспать. Он вернулся к бабушке, и лишь тогда она подпустила к себе медсестру с успокоительным, после чего заснула, сжимая руку внука. А он снова остался дежурить у кровати, не решаясь больше оставить дади. И только пару дней назад она согласилась оставаться одна на пару часов, чтобы внук мог принять душ и отдохнуть. Но только тогда, когда спит и под честное слово, что не выйдет из дома. Едва Санджей переступил порог своей спальни, как предварительно постучавшись, снова появился Малу.

— Опять? — повернувшись, спросил Санджей и поднял на слугу воспаленные глаза.

— Сэр, извините, что беспокою. Миссис Виктория хочет вас видеть. Что ей передать?

— Вика? Здесь? — несмотря на страшную, валящую с ног усталость и общее оцепенение от постоянного недосыпа, сердце Санджея екнуло — неужели что-то случилось с Айрин? Собрав остатки сил, он спустился в гостиную. При виде жениха сестры Вика вскочила с диванчика и подбежала к нему. — Что случилось? Что-то с Айрин? — не дав ей сказать и слова, Санджей торопливо задал единственный тревожащий его вопрос.

— Насколько я знаю, с ней все в порядке, — осторожно ответила Вика.

Она, не отрываясь, смотрела на Санджея. Под потухшими глазами залегли темные тени, на похудевших щеках появилась многодневная щетина, а губы были плотно сжаты. Сердце сжалось от сострадания. Вике было жаль Санджея, жаль сестру, совсем переставшую улыбаться. Она не сомневалась, что будь молодые люди вместе, то оба, несмотря на трудные времена, выглядели бы намного счастливей. — Правда, в последние дни она очень грустная и подавленная, — продолжила Вика, после того, как закончила рассматривать будущего зятя.

— О, черт! Прости, — извинился он за вырвавшееся ругательство. — Где этот телефон? — Санджей похлопал себя по карманам. — Сколько раз собирался ей позвонить, но постоянно что-то происходило. Ты ведь знаешь, что дади до сих пор не оправилась после тех новостей, а сейчас еще и телефон пропал. Расскажи, как Айрин? Брат даже не пришел проведать бабушку, что у вас там происходит?

— Я долго болела. Ракеш и Айрин постоянно были рядом, — начала говорить Вика.

— Да уж, — невесело усмехнулся Санджей. — Эти репортеры заставили переживать всех.

— Но я не для этого пришла, — продолжила Вика. — Санджей, мне очень надо тебе кое-что рассказать.

— Вика, это не может подождать? Я страшно устал. Давай поступим так: дади уже стало легче, сегодня вечером я привезу ее к вам, чтобы она лично увидела внука целым и невредимым. А ты расскажешь, что хотела. Договорились? — он уже шагнул к двери, чтобы проводить ее, но Вика обежав, преградила дорогу.

— Нет. Я должна рассказать сейчас. Это очень важно для меня. Прошу, выслушай.

— Хорошо, говори, — Санджей потер лицо, чтобы хоть немного вернуть четкость мыслям, и еще больше растрепал и без того лежащие в беспорядке кудри.

— Нет. Не здесь. Это очень личное, и я не хочу, чтобы кто-то, кроме тебя, слышал, — снова возразила Вика, сжимая сумочку с документами.

— Пойдем в кабинет, — устало согласился Санджей. — Но, Вика, ты уверена, что хочешь мне это рассказать? — она решительно прикусила губу и уверенно кивнула.

Молодые люди вошли в библиотеку, и их окутали царящая там атмосфера спокойной размеренности и запах книг, располагающие к размышлениям.

— Присаживайся, — Санджей указал на низкое уютное кресло с кремовой обивкой и сам сел в точно такое же напротив. Вика последовала приглашению после того, как плотно закрыла за собой дверь, и утонула в мягких, уютных и расслабляющих подушках. — Слушаю тебя.

— Санджей, я хочу, чтобы ты кое-что узнал обо мне, — выдохнув и собираясь с духом, сказала она. Порывшись в сумке, достала папку со своим именем и выложила содержимое на сливочного цвета кофейный столик. — Вот, смотри, — сказала Вика и откинулась на спинку кресла, сложив на коленях руки и стиснув ладони.

Санджей недоуменно перебирал листы бумаги, просматривая фотографии и читая написанное.

— Зачем ты мне все это показала? — ничего не понимая и не веря глазам, спросил он.

— Я теперь часть твоей семьи и хочу, чтобы ты это узнал от меня, а не кого-то еще, — она вскочила и принялась ходить взад-вперед под взглядом молчаливо наблюдающего и ожидающего, когда же она что-нибудь пояснит Санджея, — Прежде всего, — после недолгого молчания, начала говорить Вика. — Ты должен знать, что все рассказанное этими оболтусами ложь. Ложь от первого до последнего слова. Да, я танцевала в клубе. И на этом все. Больше ничего не было. После программы я уезжала домой.

— Вика, — осторожно начал Санджей. Мнение, ранее сложившееся о сестре невесты, как о предельно порядочном, хоть и со своими заскоками человеке, не изменилось, но он должен был кое-что для себя прояснить. — Я догадываюсь, что ты пошла танцевать не от хорошей жизни и не ради развлечения. Но скажи, неужели нельзя было найти другую работу, более подходящую для школьницы?

— Санджей, я не хочу оправдываться и не буду. Я не совершала ничего плохого или постыдного. Я пробовала заниматься репетиторством. Я хорошо училась и вполне могла подтягивать тех, кто младше. Но мой город очень мал, и все либо знакомые, либо знакомые знакомых. Поэтому, как-то само собой подразумевалось, что по-знакомству я могу позаниматься и просто так. А мне нужна была именно оплачиваемая работа. И, когда предложили танцевать, я без раздумий согласилась. И начни все сначала, согласилась бы снова. Это то, что я хотела тебе рассказать. Я хотела, чтобы ты все узнал обо мне.

— Постой! — теперь уже Санджей ее остановил. — Ракеш собрал все эти документы? Он тебя шантажировал? Поэтому ваша свадьба была такой скоропалительной?

— Нет! — ни секунды не колебалась Вика, а на лице не дрогнул ни один мускул — сейчас, как нельзя кстати пришлось приобретенное за игрой в покер умение держать чувства под контролем. Она совсем не собиралась компрометировать мужа и не намерена была продолжать исповедь. — Наша свадьба здесь не при чем. Мы оба решили пожениться. Ракешу принесли эти документы, пытаясь его шантажировать. Я не знаю кто и где их достал и не хочу, чтобы до тебя дошла искаженная информация, — напропалую врала она, но Санджей ей не верил и внимательно смотрел в глаза. Усталость и сонливость слетели, будто их и не было. А в голове сама собой сложилась картинка — необыкновенная пластичность и гибкость обеих сестер, их любовь и способность к танцам.

— Айрин тоже, как и ты, танцевала? — ошеломил он Вику новым вопросом. — Не бойся скомпрометировать сестру, мое мнение о ней не поменяется. Мне прекрасно известно, что ее не в чем упрекнуть, что она очень честная и порядочная, просто хочу знать. Ракеш и о ней собрал материал? Я отлично знаю брата и знаю, что после ухода из дома он изменился, и бывал не слишком разборчив в средствах достижения своих целей, — Санджей вспомнил, как Ракеш, после долгого отсутствия, заявился на фирму и практически шантажом вернул себе долю в семейном бизнесе.

— Я уже сказала, что наша свадьба не имеет к этому никакого отношения, так же как и сестра. А если хочешь расспросить о ней, то задавай вопросы самой Ирине, а не мне. Ей плохо без тебя, тебе плохо без нее. Вы должны быть вместе. Подумай об этом, — Вика уже собралась уходить, но вдруг остановилась, — У тебя есть шредер? Не хочу, чтобы эти бумаги случайно кому-нибудь попались на глаза.

— Там, — Санджей махнул в сторону массивного стола из серебристого бука и оставил ее уничтожать документы, а сам пошел вызвать такси.

После того, как Вика закончила резать файлы, Санджей посадил ее в подъехавшую машину и назвал адрес дома брата, а сам вернулся в библиотеку. Визит Вики вырвал его из лазаретного оцепенения. В ставшую затворнической жизнь свежим напористым ветром ворвался внешний мир, с его проблемами, запросами и вопросами, главным из которых был — что же натворил брат в своем стремлении заполучить девушку и как с этим связана Айрин. Но Вика права — обо всем этом необходимо говорить и с невестой, и с братом лично.

Глава 99. Смирение

Ракеш нехотя просыпался.

Прошедшая ночь, несмотря на предстоящий сложный день, а может именно поэтому, стала одной из самых спокойных в его жизни, потому что упрямая и строптивая жена провела ее с ним. И он не хотел портить минуты счастья мыслями о будущей операции. На время отбросив все стратегические планы, Ракеш просто наслаждался близостью Вики, ее теплом, ее скользящим по груди легким дыханием, нежностью и ароматом кожи, а также мягким шелковым пленом волос. Руки сами тянулись зарыться в них, разгладить упругие локоны и смотреть, как они с точно таким же, как и у хозяйки, упрямством закручиваются в спиральки, блестящие под неярким светом ночников. Удовольствием было даже чувствовать вес ее тела, когда Вика, обхватив его за шею и сложив ноги, устроила голову у него на груди. Ракеш боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть сон любимой, и, кажется, заснул сам.

Он просыпался. Не чувствуя давления от рук или ног жены. Ракеш протянул руку, чтобы обнять беглянку, ощутить ее стройную фигурку в своих руках и вернуть растрепанную головку себе на грудь — туда, где она и должна быть, но встретил пустоту. Ракеш открыл глаза и наполовину сел, опираясь на локти и оглядываясь по сторонам — Вики в комнате не было.

«Вернулась к себе? К котенку?» — промелькнуло в голове.

Ракеш быстро принял душ, переоделся и распахнул дверь в спальню жены. В комнате его встретил только жалобно мяукающий котенок.

— Лео, — сказал Ракеш, подхватывая кота под живот и поднимая на руки. — Где же твоя хозяйка? Спустилась к завтраку? — поглаживая малыша по мягкой шерстке, он, испытывая радость и удовлетворение от того, что Вика наконец-то хочет есть, пошел в столовую. По дороге его остановил телефонный звонок.

— Привет, — раздался в трубке возбужденный голос Дхавала. — Мы с друзьями решили прокатиться в море, все собрались, ждем только тебя.

Это значило, что друг собрал всех, кому можно доверять. И они готовы выйти на яхте, чтобы потом, под водой, незаметно и нежданно подобраться к острову со стороны моря, где не должно быть очень много дозорных, и захватить всех, кто есть.

— Я скоро буду. А ты еще раз проверь, все ли готово для пикника, — бодро отозвался Ракеш. От предвкушения предстоящей схватки в крови бурлил адреналин. Ракеш легко преодолел остаток лестницы и в надежде увидеть любимую вошел в столовую.

Но и там кроме прислуги, ожидающей его распоряжений, Ракеш никого не застал.

— Кофе, тосты и творог с фруктами. Виктория уже позавтракала? — спросил он у готового уйти слуги.

— Госпожа еще не спускалась, — с поклоном ответил парень, а Ракеш недоумевал, куда же подевалась Вика? В бассейне ее тоже не было. Так где она? — Сэр, — набравшись смелости, уже в дверях обратился к нему слуга. — Когда я сегодня утром пришел в столовую сменить скатерть и поставить свежие цветы, то дверца над аквариумом была неплотно закрыта, а около него стоял стул. Я не представляю, кто бы это мог сделать, весь штат работает уже давно и неоднократно проверен. Надеюсь, у вас там не было ничего ценного.

Сначала взгляд Раджа метнулся к простенку, а затем и он сам подлетел к тайнику. Отскочив под рукой и едва не сорвавшись с петель, распахнулась дверца. Металлическая коробка все так же стояла в нише, только Ракешу показалось, что он оставил ее немного глубже, сейчас же ящичек был прямо перед глазами. Все еще не желая верить догадкам, Ракеш вытащил и открыл коробку — на самом дне лежал одинокий файл с завещанием, больше не было ничего…

— Сэр, что-то пропало? — так и не ушедший слуга, несмело обратился к застывшей спине господина.

— Нет, все в порядке, — глухо отозвался Ракеш, чувствуя, как холодная рука сжимает сердце. Он захлопнул дверцу, круто развернувшись, стремительно вышел из столовой, прошел через гостиную и толкнул входную дверь.

— Ракеш, что… — хотела было спросить спустившаяся к завтраку Айрин, но он ее не услышал И, почувствовав неладное, она осталась у подножия лестницы.

Так же стремительно Радж пересек двор и ворвался к охраннику, дежурящему у ворот.

— Когда миссис Виктория покинула особняк? Почему меня не поставили в известность? Кто ее сопровождает? — засыпал он вопросами парня.

— Сегодня никто не покидал территорию дома, — отшатнувшись ответил он.

— Но ее нет. Не могла же моя жена испариться, — пока еще сохраняя спокойствие, возразил Радж. — Просто, скажи когда она ушла и кто ее сопровождает. Или признайся, что заснул, и она проскользнула мимо тебя.

— Сэр, я не спал, — возразил охранник. Его голос начал подрагивать. — Я говорю правду. Никто не выходил за ворота.

— Покажи камеры! — распорядился господин. Парень вскочил и отошел, а Ракеш, склонившись к мониторам и сверкая глазами смотрел, как мелкая бестия с кошачьей ловкостью взобралась, сначала на дерево, с него — на стену, а затем спрыгнула на улицу.

— Сэр, я не знаю, не понимаю, как она смогла остаться незамеченной. Я внимательно следил за камерами, — на всякий случай, отступая, оправдывался охранник, но Ракеш лишь махнул на него рукой.

— С тобой позже разберусь, — на прощание сказал он и пошел к дому. «Никто и ничто не может удержать Вику, если она чего-то хочет», — всплыли в памяти слова, сказанные когда-то Айрин, а затем и Викой на яхте: «Я все расскажу Санджею, и ты меня больше не увидишь». Мелькнула мысль позвонить брату, но Ракеш ее отмел. «Хватит удерживать ее силой. Если это то, что хочет сама Вика, то мне надо уважать ее желания», — решил Ракеш и, никого не замечая, направился в библиотеку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 100. Неосмотрительность

Таксист ехал по указанному Санджеем адресу, но у пассажирки возникли другие планы. Едва авто отъехало от дома Роев на более-менее приличное расстояние, как Вика, окликнув водителя, попросила ее высадить, потому что хочет немного прогуляться. Обрадованный такой неожиданной удачей, поскольку получил вперед оплату до пункта назначения, шофер без возражений высадил доверенную ему девушку.

Оставшись без бдительного присмотра Ракеша и рассказав все Санджею, Вика чувствовала себя свободной и счастливой, как школьница после уроков, предоставленной самой себе и вольной заниматься, чем захочется. Сейчас ей хотелось прогуляться по набережной, вдохнуть полной грудью соленый морской воздух и почувствовать на коже теплый ветер. Постоянно передвигаясь на машине и в сопровождении охраны, она не очень хорошо помнила, как добраться до Марин Драйв, но решила попробовать.

Солнце уже успело подняться достаточно высоко, чтобы выжечь с городских улиц всех праздношатающихся бездельников. Количество желающих жариться под палящими лучами стремилось к нулю, и все, кто мог, попрятались в тень деревьев, а еще лучше — домой. Поэтому Вика практически одна шагала по нагретому асфальту, но и она старалась, насколько это возможно, спрятаться в тени высоких пальм.

Вика шла и шла, сворачивала с одной улочки на другую, пока не попала в совсем безлюдный и обшарпанный переулок. Она еще раздумывала продолжать ли ей идти дальше или вернуться на главные улицы, попробовать поймать такси и вернуться домой, как за спиной раздался автомобильный сигнал. Вика удивленно оглянулась — кому она помешала на тротуаре, но в тот же миг двое смуглых парней, появившихся из автомобиля, зажали ей рукой рот, заломили за спину руку, схватили за щиколотки и занесли в припаркованную машину.

Вика пыталась сопротивляться, царапаться, пнуть наглецов острым каблуком босоножки, но все усилия привели лишь к тому, что широкий ворот платья сползал с плеча все ниже, а узкая юбка поднималась выше, под разгорающимися алчным блеском глазами похитителей. И когда уже дверцы авто, щелкнув блокировкой, захлопнулись, а оно само, управляемое третьим бандитом тронулось с места, Вика решила сидеть смирно, чтобы не дать повода незнакомцам лишний раз прикоснуться к себе. Но несмотря на то, что жертва присмирела, похитители стянули ей руки за спиной, перемотав их скотчем. Им же обмотали и ноги.

— А ты милашка, — сказал один из бандитов, стиснув коричневыми пальцами подбородок Вики. — Если не будешь кричать, то рот заклеивать не буду, — сказал он и задержался взглядом на пухлых розовых губах. — Такой хорошенький ротик, ему от скотча будет больно. А если хорошо попросишь, то могу освободить и руки с ногами. Я не плохой, мы можем подружиться.

— Хозяин сказал не трепать ее, — глянув в зеркало заднего вида, предупредил водитель, неодобрительно наблюдая, как девушка пытается выкрутиться из цепкой руки.

— Да ладно, он и не узнает, что мы немного пошалили. А куколка никому не скажет, не так ли, красавица?

Вика понимала, что кричать и просить бесполезно, иначе ей просто заткнут рот. Она задрожала от отвращения и омерзения, когда увидела как темная рука нависла и уже готова лечь на ее бедро. Вика забилась, пытаясь отстраниться от наглой руки, но по другую сторону сидел второй бандит. Он отбросил, уже протянутую ладонь первого.

— Ты с первого раза не понимаешь? — спросил мужчина. — Хозяин сказал привезти девчонку к нему в целости и сохранности. Она слишком ценная, чтобы ты наложил на нее свои лапы. Предлагавший пошалить бандит заворчал, как голодный пес, потирая пальцы и отодвинулся от пленницы.

— Может, ей глаза завязать? — предложил водитель, заметив, как внимательно девушка смотрит в окно.

— Не имеет смыла, — отозвался тот, кто избавил Вику от отвратительных прикосновений. — Ей все равно не сбежать. А когда с ее муженьком будет покончено, то и бежать будет некуда.

На этих словах Вика едва не задохнулась — они хотят с ее помощью заманить Ракеша ловушку! А она… она невольно помогла им, и сама подставила любимого человека. Вика готова была сама себя напинать, за то, что не прислушалась к словам Ракеша и одна вышла на улицу. Ей сразу же вспомнилось, как муж примчался на конезавод и сказал, что на нее было покушение. Как же она, ослепленная возможностью вырваться на свободу, обо всем забыла?!

«Ничего у вас не получится!» — решительно подумала Вика. — «Я не позволю использовать себя, чтобы навредить Ракешу!» — прикусив губу, она принялась сосредоточенно думать, как сбежать от похитителей. Со скотчем на руках и ногах и с двумя бандитами по бокам Вика мало что могла сделать. Но ведь когда-нибудь они приедут. Возможно, тогда развяжут ноги, чтобы она могла идти, а на улице можно закричать, чтобы привлечь внимание прохожих, если ноги будут свободны, то можно попробовать сбежать. Не колеблясь больше, Вика решила действовать по обстоятельствам.

Авто выехало на побережье. На этот раз бандиты уже не любезничали, а без лишних разговоров заклеили пленнице рот скотчем. Набросив на нее какую-то пыльную дерюгу, они вытащили Вику из машины и на руках занесли, судя по покачиванию, в ялик. В виду бесполезности этого занятия, Вика по-прежнему не сопротивлялась, чтобы немного усыпить бдительность и раньше времени не готовить похитителей к возможному активному отпору. После недолгого водного путешествия лодка причалила к берегу, и бандиты, все так же, на руках и не снимая пыльного покрывала, понесли Вику дальше. Она ничего не видела и задыхалась под плотной тканью, только шум прибоя подсказывал, что они все еще недалеко от побережья. Во время всех этих переносов босоножки спали и остались неизвестно где, поэтому, когда похитители отпустили ее, Вика встала босыми ногами на выщербленные и грязные доски пола.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Покажите же мне ее скорее, — услышала она сиплый голос и дерюжку сдернули. От резанувшего глаза света Вика зажмурилась и попыталась отвернуться, но ее опять схватили за подбородок мясистые пальцы. — Посмотри-ка на меня, птенчик, — сказал все тот же сиплый голос, и Вика против воли подняла на него глаза. Перед ней стоял тучный мужчина в традиционной индийской одежде. Его толстые губы масляно блестели, так же блестели и глаза за стеклами очков в тонкой золотой оправе, сидящих на широком носу. — Умница, ты меня не разочаровала, — похвалил Вику незнакомец и попробовал погладить по голове, но она увернулась, едва не потеряв равновесие. — А вот строптивость не лучшее качество для пташек, — нахмурился он. — Когда попадешь к остальным моим птенчикам, то быстро это поймешь. Мужчины любят покладистых и покорных девушек. Именно за это они и готовы платить деньги. А ты принесешь мне состояние, после того, как избавимся от твоего мужа. Ты была очень любезна, что сама выпорхнула из дворца, где тебя держали, иначе добраться до Раджа было бы весьма проблематично. Он хитрый лис, а время, увы, не на моей стороне. Но теперь у меня есть козырь, и Радж примчится куда угодно ради своего сокровища. А ты, и вправду, сокровище. Да еще какое, — мужчина весело хохотнул, а Вика глотала злые слезы — какой же она была непроходимой дурой, что после всех предупреждений Ракеша так глупо подставилась сама и подставила его, но упрямица не позволила пролиться ни капле. Собственная участь, уготованная масляным и мерзким незнакомцем, вызывала у Вики негодование, отвращение и омерзение, но настоящие страх и отчаяние, она чувствовала, когда думала о том, какую опасность навлекла на любимого. Вика даже представить не могла, что его может не стать. Несмотря на удушающую влажность заброшенного дома, от этих мыслей по коже пробегал холодок, а в глазах полыхал огонь неукротимого упрямства и решимости не допустить, чтобы планы негодяя осуществились.

— Хватит болтать, Хариш, — из тени вышел еще один невысокий крепкий мужчина с короткой стрижкой и круглыми глазами. — Пора приготовить презент, — раздался резкий щелчок, и в руках второго оказался нож. — Что мы отправим Раджу?

Глаза Вики распахнулись, но она даже попятиться не могла без угрозы рухнуть на пол, усыпанный грязными осколками стекла.

— Сейчас посмотрим, — отозвался тот, кого назвали Харишем. Он обошел вокруг девушки, осматривая ее с головы до ног. — Надо что-то такое, чтобы не осталось ни капли сомнений, что это принадлежит ей. Было бы забавно вырезать из ее кожи цветок лотоса, ведь она такая же белоснежная и нежная, но не стоит портить прекрасное качество товара, да и у Раджа должна быть уверенность, что он сможет ее вернуть целой, — и пока Хариш продолжал кружить вокруг пленницы, Меруган подошел к ней и, выдернув из прически прядь волос, замахнулся ножом.

Вика бы вскрикнула от резкой боли, но помешал закрывающий рот скотч. Она даже не успела зажмуриться, когда сверкнувшая сталь просвистела около уха, и в руке Меругана оказался длинный и блестящий отрезанный локон.

— Отличное решение, — как ребенок радовался Хариш. — Ее волосы не спутать ни с какими другими. Постой, принесу подходящую к этой драгоценности упаковку. — Он скрылся, но вскоре появился, держа в руках алый бархатный прямоугольный футляр для ювелирных украшений. Хариш аккуратно уложил волнистую прядь на подушку и захлопнул крышку. — Дорогому сопернику — дорогой подарок, — предвкушая победу, веселился он и подозвал еще одного, скрывающегося в тени бандита. — А принцессу проводите в ее апартаменты, — распорядился Кокради после того, как вручил коробку посыльному

Похитители-конвоиры подошли в пленнице и взяли ее за руки, но Вика не сдвинулась с места.

— В чем дело? Ты опять противишься? — удивленно повернулся Хариш, а Вика показала взглядом на стянутые скотчем ноги. — Ох, прости, они такие невежды, — сложив ладони, как бы в знак извинения, он принялся качать головой, — Меруган, убери скотч. Пока только с ног, посмотрим, как она себя будет вести дальше. Раздался треск, и острое лезвие разрезало липкую ленту. — А вы, — ткнул масляным пальцем в конвоиров, — держите руки при себе. Пока с Раджем не будет покончено, обращайтесь с ней, как с хрустальной вазой. Если вдруг что-то пойдет не так, у нас должен быть козырь для торга. А у Раджа не должно пропасть желание вернуть ее себе. Зато, когда все будет кончено и если будете хорошо себя вести, я подарю ее вам. И это очень щедрый подарок.

От этих слов Вике стало нехорошо, и она стала думать еще напряженней, выискивая возможность сбежать от похитителей и уберечь любимого.

Глава 101. Покаяние

По дороге к кабинету Ракеша остановил телефонный звонок.

— Ты еще не выехал? — спросил озабоченный голос Дхавала. — На острове происходит что-то непонятное. Как и договаривались, я оставил там пару людей для наблюдения. Так вот, сейчас они сообщили, что к берегу подъехала машина и что-то грузили на лодку. Мои парни не смогли рассмотреть что это такое, потому что кузов автомобиля закрыл обзор, а ребята не стали рисковать и высовываться. Но, судя по тому, что это что-то несли вдвоем, оно должно быть достаточно тяжелым и габаритным. Парни думали, что увидят и распознают ношу, когда ее будут выгружать на острове, но расстояние для их биноклей оказалось слишком велико. Они увидели только, как прибывшие вытаскивали нечто длинное, укрытое мешковиной, или еще какой темной тканью.

— Какие мысли? — бесстрастно спросил Ракеш.

— Возможно, достали новое оружие, — задумчиво предположил Шетти. — Только какое и как теперь действовать.

— Снимки сделали? — продолжал расспрашивать Радж.

— Сказали, что успели немного снять, пока сверток несли к лодке.

— Хорошо, оставляй ребят на базе. Наблюдатели пусть сбросят снимки, а ты приезжай ко мне, посмотрим и решим, что с этим делать.

Радж продолжил идти в библиотеку, стараясь сосредоточиться на новой информации и вытащить себя из засасывающей трясины тоски, апатии и равнодушия. Ему сейчас было все равно, чем обзавелся противник, он перестал чувствовать что-либо и готов был выйти к Кокради и Гоуду без прикрытия и с пустыми руками. Если бы не понимание, что попав в руки Хариша, Мумбаи побьёт все рекорды по криминогенности, и не остатки ответственности за город, он бы так и сделал, но вместо этого решил дождаться друга, чтобы обдумать возможные изменения в операции.

— Ракеш, — услышал он свое имя, произнесенное низким, приятным, но без любимых мурлыкающих, мелодичных переливов голосом. — Что-то произошло? А где Вика?

— Вики нет, — тихо и бесцветно ответил Радж и, не глядя на девушку, направился в кабинет.

— Как нет? Она на пробежке? Давно убежала? Как жаль, что я с ней не успела.

— Она сбежала. Сейчас уже, наверное, покидает страну, — поправил Ракеш сестру жены.

Айрин сначала на миг остолбенела, а затем, схватив Раджа за руку, развернула его лицом к себе.

— Что за ерунду ты говоришь?! — воскликнула она. — Как это Вика сбежала?! Куда и зачем ей бежать?! Здесь ее дом, ее муж, которого она любит. Какой нормальный человек будет сбегать из дома? — Айрин вглядывалась в потухшие глаза и ей активно не нравилось их безразличие. — Ракеш, отвечай, что произошло?! — продолжала теребить она.

— Я не знаю. Я думал она меня простила. Она так изменилась, но, видимо, все было притворством. Вика все делала только для того, чтобы притупить мою бдительность и сбежать, как обещала.

— Кому обещала? Зачем сбежать? За что простить? — ничего не понимала Айрин. — Ракеш, объясни мне все? Ведь вы женаты. Вика бы ни за что не вышла за тебя замуж, если бы не любила. Так зачем же ей сбегать?

— Объяснить? Замуж? — глаза Раджа сверкнули. — Пойдем, я тебе все объясню, — схватив за руку, он потащил ее в кабинет.

— Садись! — приказал Ркеш, указывая на кресло.

— Но, — не понимая, что происходит, попыталась возразить Айрин.

— Садись! Ты же хотела, чтобы я все объяснил. Именно это и хочу сделать, — Айрин растерянно опустилась в кресло, а Ракеш тем временем подошел к застекленному шкафу и открыл глухую нижнюю секцию. — Я думал, что твоя сестра первым делом будет искать в библиотеке, в сейфе. И оставилздесь копии. Но она оказалась хитрее и добралась до оригиналов, с которыми, как и обещала, исчезла. Смотри, — он уронил на колени Айрин две папки, одну потоньше, а вторую более толстую.

— Ты шпионил за нами? — спросила она, когда, оторвавшись от просматривания бумаг, подняла на собеседника глаза. — Зачем? Какое ты имел право лезть в мою жизнь, в жизнь сестры?

— Право, — невесело усмехнулся Ракеш. — Я сам взял себе это право и не только на сбор информации. Чтобы ты поняла, я должен рассказать все с самого начала. Наберись терпения и не перебивай, — Ракеш сел на пол, покрытый толстым ковром с густым ворсом и прислонился спиной к креслу, в котором сидела Айрин.

— У меня была невеста, и мы должны были пожениться, — начал он свой рассказ. Айрин слушала очень внимательно и не перебивала. Только когда Ракеш рассказал о сцене в комнате брата, невольным свидетелем которой он стал, Айрин не смогла смолчать:

— Не верю! — Воскликнула она. — Санджей не мог так поступить! Он не такой!

— Так ты ничего не знала? Все было именно так, как я рассказал. Твое дело, верить мне или нет, — голос Раджа, раньше повышающийся от горячности или переходящий в предупреждающий рык, при обсуждении этой темы, сейчас звучал ровно и безразлично. — Но именно из-за этого я и ушел из дома. Не смог продолжать жить рядом с тем, кто меня предал. Постепенно я успокоился, разочарование перестало жечь. Доверять я уже никому не мог, но не чувствовал и злости. Не чувствовал ничего. Я думал, что все улеглось, прошло. Но в первый раз, по прошествии долгого времени, встретившись с братом, я увидел тебя. Увидел, как он на тебя смотрит, и захотел мести. Я должен был знать кто ты такая, собрал о тебе информацию, но ее было до обидного мало. Тогда я отправил сыщика в Россию, а сам принялся ухаживать за тобой, чтобы раздразнить брата, пробудить в нем соперничество, чтобы он в тебя влюбился, а потом увидел то же, что увидел я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так вот зачем ты все это делал? — Айрин ошеломленно моргнула. — Но неужели нельзя было поговорить, выяснить? Ведь вы же братья, родные люди, — она не видела лица рассказчика, но когда он продолжил, то услышала в голосе, всею ту же невеселую усмешку:

— А ты много разговариваешь с сестрой? — и Айрин стало не по себе, когда вспомнила, как отнеслась к сестренке после замужества. — Но мы отвлеклись, — продолжил Ракеш. — Мне казалось, что все идет как я запланировал. Благодаря моим ухаживаниям, Санджей, опекая и оберегая, все больше сближался с тобой, до той самой вечеринки, которой я отметил свое вхождение в компанию. Я так и не смог узнать, что произошло, почему вы после нее отдалились друг от друга, — в голосе Ракеша, по-прежнему не было ни капли заинтересованности, будто это не он тогда прилагал столько усилий, чтобы вновь их сблизить. — Но ты оказалось весьма хитрой и ловкой, к тому же, мой любимый брат помогал тебе избегать ловушек.

— А потом приехала Вика, — продолжила за Раджа Айрин.

— Да, потом приехала она, — голос Ракеша стал еще тише. — Сначала я видел в ней только средство сблизиться с тобой и держать под наблюдением. Но эта малая бестия заняла все мое время и внимание. Я сам не замечал, как привязывался к ней все сильнее, не понимал, что нуждаюсь в ней так же, как в воздухе, пока она не уехала, — последние слова Айрин еле расслышала, настолько тихим стал голос сидящего у ее ног мужчины. И она инстинктивно, в желании утешить, положила ладонь на его голову и слегка погладила смоляные волосы. — Когда она уехала мир стал черно-белым. Если до встречи с ней, я ничего не чувствовал, то после ее отъезда я перестал и видеть, но появилось что-то еще. Из-за преследующих кошмаров, я перестал спать, все потеряло вкус и цвет, все стало не таким, как прежде.

— Как же ты мучился, — сочувственно проговорила Айрин. — Но почему ничего не сказал? У меня был ее телефон и почтовый адрес. Я бы дала их тебе. Ведь я же видела, что с вами обоими что-то происходит, но вы скрывали, молчали. Для чего?

— Я же говорил, что не мог никому доверять. То, что она появилась в моей жизни и раскрасила ее, снова научила чувствовать, было слишком прекрасным, чтобы быть правдой. К тому же, тогда я уже знал кто ты такая. Я решил узнать все и о Вике. Время в ожидании известий было ужасно. Я едва не сходил с ума от неизвестности и постоянных кошмаров, а когда конверт пришел, то практически сошел. Я не мог простить очередного предательства, хотел разделить с кем-то ту боль, что терзала меня, и устроил поездку на яхте, надеясь, что в романтической обстановке наедине…

— Ракеш. Не надо не продолжай, я все поняла, — попросила Айрин, вспомнив свое сумасшествие на яхте и слегка порозовела.

— Ты ничего не поняла, ты ничего не знаешь. Я должен продолжить, а ты услышать. Это будет твоим и моим покаянием. Мы оба виноваты, — возразил Ракеш и, не слушая дальнейших возражений, продолжил: — Все было так, как я и задумал, но ты умудрилась запудрить брату мозги. Я тогда еще и повеселился, что брат добровольно примеряет шкуру осла. Знал бы тогда, что окажусь еще большим ослом. Со знанием сущности твоей сестры кошмары не исчезли. Да еще и дорогая дади принялась ставить вам палки в колеса. Ты могла обидеться, уехать, и тогда я бы точно сошел с ума. Пришлось взять все в свои руки.

— Так это благодаря тебе тогда дади смягчилась? И согласилась на свадьбу? — недоверчиво спросила Айрин.

— Да, но не питай иллюзий. Я делал это для себя, а не для вас. Я должен был ее увидеть, чтобы забыть. Потом вынудил вас заставить ее приехать сюда, — Ракеш отстранился от кресла, развернулся и, к удивлению не ожидавшей ничего подобного Айрин, зарылся лицом ей в колени. Дальнейшее повествование, он уже адресовал им. — Вика приехала, но разочарование не пришло. Меня тянуло к ней еще сильнее. И я решил, что это только физиология. Добиваясь ее, я полностью окружил Вику собой. Пытался заставить ревновать, незаметно соблазняя, подталкивал к себе. Но ее упрямство не знало границ. Она противостояла мне так же упорно, как я пытался подчинить себе.

— Ракеш, неужели ты сделал все, что говоришь? Это ужасно. Я даже не подозревала, что пришлось здесь пережить Вике. Почему она ничего не сказала мне? Бедная моя девочка, как она все это выдержала? И ты все-таки ее сломал? Из-за этого она ушла? Это не смогла простить? — Айрин вспомнила мужские туалетные принадлежности в ванной сестры. — Но ведь она же все-таки вышла за тебя. Я все еще ничего не понимаю.

Радж, оторвавшись от коленей, поднял на Айрин недоуменный взгляд.

— Никто не в силах сломать твою сестру, кроме нее самой. Она сдалась, только из любви к тебе.

— Но ты ведь спал в ее комнате, я видела твои пену и бритву. Я не осуждаю Вику, у нее своя голова на плечах, но ты… Ведь ты взрослый, а она ребенок, как ты мог?

— Ах, ты об этом, — протянул Ракеш. — Это была одна из самых прекрасных ночей в моей жизни.

— Нет! Не продолжай! Я не хочу знать никаких подробностей! — так как не могла встать, поскольку Ракеш опирался на ее колени, Айрин закрыла ладонями уши.

— Ты слишком плохо знаешь свою сестру, — сказал Ракеш и снова уткнулся в колени Айрин. — В своем стремлении освободиться от меня, Вика попалась на удочку Джен.

— Что?! — задохнулась Айрин.

— Не волнуйся, я ее вовремя нашел и увел от британки. Но барышня успела напакостить — она напоила Вику виски со снотворным. Врач сказал, что доза неопасная, но я решил присмотреть за ней, поэтому мои бритва и пена оказались в ее ванной. После этой ночи я понял, что никуда мне от нее не деться. Этим же утром я собирался сделать ей предложение, но когда пришел в офис с кольцом, то услышал, как она назначает свидание Санджею.

— Какое свидание? Что ты такое говоришь? Вика бы никогда так не поступила!

— Я слышал своими ушами, как они договаривались кто и что готовит. Я плохо помню, что было потом, но знал, что не допущу их встречи. Я увез Вику из дома до приезда братца, привел к себе и запер двери. Я был в бешенстве. Я высказал ей все, что о ней думал, а она только смотрела своими огромными чистыми глазами, что еще больше выводило из себя. Я не понимал, как при всей своей бесстыдности она может сохранять чистоту и наивность.

— Но ведь она… — начала Айрин, но Ракеш не дал ей продолжить.

— А на следующий день приехала ты, и Майкл уговаривал Вику выйти за него. Он остался жив только благодаря тому, что я уже решил, как все будет происходить дальше.

— Ракеш, остановись, Ракеш, — Айрин оторвала его голову от коленей и, взяв лицо в ладони, заставила посмотреть себе в глаза. — Ракеш, — он увидел, как слезы стекают по щекам Айрин. — Я приехала не утром. Я приехала поздно вечером, а Вика и Санджей готовили мне сюрприз. Вика должна была уйти ночевать к Лалит. Как же ты ошибся, Ракеш. Ты сделал больно Вике, очень больно. Она не способна на предательство. А я… я ничего не знала и упрекала в эгоизме, думая, что она провела ночь с тобой. Сколько людей пострадало из-за неверно понятых слов. И сестра в своем упрямстве не сочла нужным оправдываться, будучи ни в чем не виноватой. Как мне теперь просить у нее прощения?

— Так все приготовления были для романтического вечера с тобой?

Айрин кивнула, а Ракеш прикрыл глаза и сжал губы, сдерживая клокочущий в горле рык боли за Вику, презрения к себе и отчаяния от того, что так поздно все узнал. Уж за это он не сможет попросить у Вики прощения и останется вечно гореть в пламени собственной ненависти к самому себе.

— Господи, я должна была рассказать, что приехала вечером, тогда бы это недоразумение разрешилось! Но мы не хотели, чтобы узнала дади, а теперь, где искать Вику? — пытаясь сдержать слезы, Айрин прикусила мизинец, жестом, больно резанувшим Раджа по сердцу.

— Айрин, это только моя вина. Не вини себя. В день вашей помолвки я вызвал Вику на яхту, пообещав, что после переговоров отпущу ее, разорву контракт, которым держал около себя. А сам, угрожая этими бумагами и тем, что все станет известно дади, и она не допустит, чтобы подобная тебе девушка вошла в нашу семью, заставил ее выйти за меня замуж. Я не мог допустить, чтобы она уехала, не мог допустить, чтобы вышла за кого-то замуж, она моя и только моя. Я не хотел, чтобы сорвалась ваша помолвка, но ритуалы затянулись. Вика была очень слаба, ей необходим был отдых, поэтому мы опоздали. И тогда она сказала, что найдет эти документы, и после этого я больше ее не увижу. Она сказала, что я пойму, как заблуждался, но сказать будет уже некому. И я понял. Не очень давно, в день ее рождения, я понял, что в этих бумагах одна сплошная ложь. Я понял и успел извинился. Со дня свадьбы мы много чего пережили, я думал, что Вика простила меня, мне показалось, что она меня любит, так же, как я люблю ее, но я ошибался — она ушла.

— Ракеш, — Айрин снова опустила руку на голову Раджа, такого большого, такого сильного, а сейчас он казался маленьким потерявшимся, готовым расплакаться ребенком. Несмотря на все, что сейчас узнала, она не чувствовала злости или ненависти. Не было обиды, только жалость к упрямцу, который боялся полюбить, боялся довериться и из-за этого совершил столько ошибок. Причинил боль любимому человеку и сейчас не знает, как его вернуть. А еще Айрин испытывала огромное чувство вины перед сестрой. Рассказанные Раджам условия замужества Вики раскрыли ей глаза на поступки сестры, на ее способность пожертвовать всем, своей жизнью, самоуважением, ради счастья Айрин, а она отплатила сестричке упреками холодностью и словами, что у нее больше нет сестры. Уже несдерживаемые слезы капали на руки, запутавшиеся в густых волосах каявшегося.

— Айрин, я не смогу жить без нее. Без нее у меня нет сердца, нет души, я мертвец.

— Сможет ли она, хоть когда-нибудь, простить мне мой эгоизм, мою черствость? Как я могла не почувствовать, что Вике плохо? Что она несчастна? Как могла быть такой невнимательной? Ведь она единственный родной мне здесь человек. Она — моя сестра. — Айрин плакала, опустив голову на голову Ракеша.

— Могу я узнать, что здесь происходит? — раздался в кабинете спокойный голос Санджея, опирающего на косяк двери и уже некоторое время, наблюдающего за молодыми людьми.

Глава 102. Последние скелеты и подарок

После того, как Вика ушла, Санджей не стал долго раздумывать. Полученная информация и собственные догадки требовали объяснений. Кроме того, Вика сказала, что Айрин, его Айрин стала очень грустной. Каким бы уставшим и измотанным он ни был, но на слова сестренки сердце отреагировало немедленно и болезненно.

Санджей пошел предупредить дади, что пойдет к Ракешу, но бабушка опять не желала его отпускать. Она плакала и уверяла внука, что едва он переступит порог дома, как ее сердце остановится, не выдержав беспокойства. Молодой человек предлагал ехать вместе с ним, но Чанда отказалась наотрез, сославшись на то, что слишком слаба для поездки. Санджей увещевал дади — он тоже переживает за брата, о котором после первого сообщения, что жив, больше не было никаких известий. Ракеш мог снова простыть, поскольку только недавно оправился от болезни, мог поймать очередной вирус, ведь их так много в сезон муссонных дождей. Много еще чего могло случиться, из-за чего брат не дает о себе знать, и Санджей пообещал, если не привезти старшего внука, то хотя бы сообщить новости и лично убедиться в том, что с ним все в порядке. И Чанда наконец согласилась отпустить внука, но не раньше, чем получила обещание взять водителя, а самому за руль не садиться. Санджей наскоро привел себя в порядок и прыгнул в авто. Он приехал к дому Ракеша и, войдя в кабинет, где, как сказал слуга, находится хозяин, увидел брата, обнимающего колени Айрин. Увидел рассыпанные по палевому ковру яркие фото, белые листы с черным печатным текстом и услышал, как Ракеш рассказывает об обстоятельствах свой свадьбы.

— Так, значит, я все правильно понял из рассказа Вики, — оторвавшись от косяка, сказал Санджей и, пройдя в комнату, поднял с пола несколько ярких картинок. — А такие я не видел, — задумчиво произнес он, рассматривая рекламку клуба с фотографией своей невесты. — Вика, как всегда, в своем репертуаре, стремится защитить всех, не думая о собственной репутации и наивно полагая, что я ни о чем не догадаюсь.

— Санджей, она была у тебя? Она тебе все рассказала? Что же, это к лучшему. Извини, я сама должна была тебе сказать. Скольких проблем бы мы избежали, — Айрин попыталась встать. Но ей мешал Ракеш, по-прежнему держащийся за ее юбку, как за последнюю соломинку, удерживающую его на поверхности бушующего моря.

— Айрин, тебе не в чем оправдываться. С тех пор, как мы с тобой познакомились, ты не дала ни единого повода говорить или думать о тебе дурно. Я знаю какой ты человек и мне этого достаточно. А это, — он бросил листовки обратно на пол. — Это прошлое, оно есть у каждого. И личное дело человека предавать ли его огласке. Да. Вика была у меня, но рассказала только о себе и много чего скрыла. Скрыла про тебя. Скрыла то, как обращался с ней Ракеш. И нам есть о чем поговорить. — Он повернулся к брату. — Ракеш, как ты мог так с ней поступить? Ведь ее искренность только что на лбу не переливалась неоновым светом, но тебе, наверное, и этого было бы мало. Как ты мог думать о ней так дурно?

Ракеш поднял голову, и Санджей увидел глаза брата. Пустые, ничего не выражающие, темные, как глубокие ущелья, куда никогда не проникает ни единый солнечный луч — глаза человека, у которого исчез смысл жизни.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Санджей. — Надеюсь, Вике не сильно попало за то, что она ходила ко мне?

— Вика пропала, — прошептала Айрин. Ее губы дрожали, а Ракеш снова зарылся лицом в колени.

— Как пропала? Ведь я же посадил ее в такси и назвал адрес, куда следует отвезти.

— Она сбежала, как и обещала. Сбежала, — прохрипел Ракеш в колени Айрин.

— Не могла она сбежать! У нее и вещей с собой не было, только маленькая сумочка, в такой мало что поместится.

— Ничто не удержит Вику, если она чего-то захочет. А тем более, вещи, — повторил Радж слова Айрин. — А в день свадьбы она пообещала, что, когда найдет документы, то я ее больше не увижу.

— Так зачем ты женился, черт возьми?! — вспылил Санджей.

Айрин снова попыталась встать, но Ракеш ее опять не пустил.

— Санджей, — подняв на жениха глаза, проговорила она, — Ракеш ревновал ее к тебе. Он сказал, что ты ухаживал за его невестой. Именно из-за этого он не мог оставить нас в покое, — в голосе Айрин отчетливо слышались вопросительные интонации.

— Что же, — произнес Санджей, опустившись в другое кресло. — Вижу, настало время вытащить из шкафов все скелеты. Ракеш, будь добр, отпусти колени моей невесты, — от того, как он ее назвал, сердце Айрин пропустило один удар. Но она пока решила не уточнять столь деликатные вопросы, как женился Санджей или нет.

Ракеш отпустил колени сестры жены и, переместившись, оперся спиной на один из шкафов.

Санджей поведал всю историю своего романа с очаровательной, умной и проницательной девушкой. Вначале Ракеш слушал брата недоверчиво, но потом, по мере того, как Санджей разоблачал весь ее ум и эрудированность, ее занимательность интересного собеседника тем, что всему научилась у Ракеша, а потом, только с успехом использовала, очаровывая других, стал внимательнее. Когда же Санджей рассказал о результатах проведенного после ухода брата расследования, что идеальная девушка оказалась всего лишь расчетливой интриганкой, на Раджа было страшно смотреть — несмотря на смуглую кожу, он заметно побледнел, а глаза, по контрасту, стали еще темнее. Губы тоже потеряли все краски и, став жесткими, сжались в плотную линию.

— Значит, вот из-за кого я сломал свою жизнь? — хрипло спросил он. — Что же, все правильно, так и должно быть. Поверив одной лгунье, я не заметил настоящую искренность. Уходите, дайте мне побыть одному, — Ракеш прикрыл глаза и махнул в сторону приоткрытой двери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ракеш, мы найдем ее. Мы ей все объясним. Она вернется, ведь она тебя любит. Это все видели, — Санджей опустился на пол и встряхнул брата за плечи.

— Вика не копит обиды. Она не может долго злиться, особенно на тех, кто ей дорог. А ты ей дорог, — вторила жениху Айрин. — Вспомни, как она заботилась о тебе в поездке. А потом дома выхаживала, когда ты заболел, — увещевала она.

Ракешу много чего можно было вспомнить и кроме своей болезни. Но все эти воспоминания только еще больше растравляли и без того кровоточащие раны.

— Господин, извините, — постучавшись, слуга робко приоткрыл дверь кабинета и, сделав вид, что ничего необычного не происходит, а сидящие на полу мужчины — это обычная для библиотеки ситуация, продолжал, обращаясь к хозяину. — От ворот сообщили, что на ваше имя принесли футляр для украшений.

— Пусть уходят, я ничего не заказывал, — тускло отозвался Ракеш.

— Подождите, — остановил Санджей, готового уйти слугу. — Может, это запоздалый подарок к свадьбе.

— Или от Майкла ко дню рождения Вики, — предположила Айрин.

— Принесите, — распорядился Санджей, глядя на безучастного ко всему брата, и слуга, почтительно поклонившись, удалился.

— Я сам посмотрю, — решил Ракеш, рассчитывая по дороге выбросить коробку, что бы в ней ни было — бередить раны еще сильнее он совершенно не хотел.

Не успел Ракеш дойти до дверей, как расторопный слуга вернулся.

— Желаете посмотреть? — он открыл крышку бархатного пенала, и сердце Ракеша, сжавшись, упало в желудок:

«Не сбежала! Не бросила!» — только эта промелькнувшая мысль охладила ярость от догадки кто выступает отправителем «подарка» и удержала Раджа от желания сравнять с землей весь дом, а заодно, и весь город.

Глава 103. Не будите спящего тигра

Вика сидела на каменном полу в подвальной комнате без окон и с решетчатой дверью, куда ее втолкнул один из бандитов, проведя по нескольким коридорам, а потом по узкой неудобной лестнице, после чего запер большой висячий замок и сам расположился у решетки так, чтобы видеть пленницу. Было неудобно, стянутые за спиной руки не позволяли нормально сесть, но она, как смогла устроилась, подогнув под себя ноги. Самый большой дискомфорт Вика испытывала из-за связанных рук. Она, конечно, могла перенести их вперед, переступив через стянутые скотчем запястья, а потом уже снять и саму ленту. С ее подготовкой, подобный трюк не составлял большого труда, если бы не наблюдающий охранник, который безусловно мог заметить и пресечь манипуляции пленницы. Время от времени Вика бросала на бандита косой взгляд и неизменно встречала его заинтересованные глаза. Ей было неприятно чувствовать, как внимательно он ее рассматривает, поэтому, повернувшись к нему спиной, Вика смотрела на полуразрушенную каменную кладку стены и думала о муже. Он уже, должно быть, проснулся и не нашел ее дома.

«Что он подумал, когда проснулся один? Догадался ли, что я нашла документы? А если догадался, то наверняка решил, что я сбежала», — размышляла Вика. — «Что он сейчас чувствует?»

— Ракеш, прости меня. Я не хотела, чтобы все так произошло. Я просто хотела свободы, — думала Вика, но потом ее мысли перескочили на срезанный локон. — Если Ракеш узнает, что меня похитили, то он пойдет куда угодно и сделает что угодно, чтобы меня освободить, — перед глазами несчастной была уже не стена в подтеках сырости, а все те случаи, когда муж приходил на выручку.

В подвале было очень душно. Казалось, в воздухе совсем не осталось кислорода, и он весь состоит из воды. По серым стенам стекали капли влаги, точно такие же капли стекали и по шее Вики, а выбившиеся из прически, тяжелые от сырости локоны прилипли к коже, раздражая и без того нервничающую девушку.

— Ну почему я раньше не поняла, как ты меня любишь? Я не могу допустить, чтобы используя меня, тебе причини вред. Я не могу этого допустить. Я должна бежать! Бежать, до того, как тебе станет известно где я, и ты совершишь какую-нибудь глупость. Но как? — сама с собой рассуждала Вика. Она снова покосилась на сторожа.

Послышался скрежет открываемого замка, и Вика насторожилась — неужели бандит решил пренебречь распоряжением своего хозяина? Она вскочила на ноги и вжалась в стену, сожалея, что не может прикрыть плечи и опустить юбку платья.

— Пойдем, тебя звали наверх, — войдя в комнату, сказал бандит и схватил Вику за локоть. — Вот там и узнаешь, зачем, — ответил на ее вопросительный взгляд.

***

Айрин и Санджей не сводили друг с друга глаз. Они оба соскучились. Оба хотели задать друг другу множество вопросов, но, не зная, когда вернется Ракеш, молчали и смотрели, смотрели, смотрели, вспоминая каждую черточку, каждую, проведенную вместе минуту. Как Вика и говорила, Санджей заметил в глазах любимой невысказанную тоску, в них застыл вопрос, настоятельно требовавший ответа, а в самой глубине поблескивали искорки радости под легкой дымкой нежности. Санджею казалось, что Айрин неуловимо изменилась. Он не мог понять, неужели успел забыть ее образ, или выражение небесно-синих глаз смягчило чуть холодноватые черты девушки. Айрин тоже видела как внимательно Санджей рассматривает ее лицо, видела его карие, цвета крепкого чая, но, несмотря на это, особенно-прозрачные, светящиеся радостью глаза и не могла поверить, что он отвернулся от нее и женился на другой. Она видела, как он старается сдержаться и не подойти к ней, время от времени посматривая на полуоткрытую дверь. Не говоря ни слова, Айрин подошла сама и вложила ладонь в его руку.

— Нам надо поговорить, — негромко сказала она.

— Обязательно, — так же тихо отозвался он и сжал тонкие пальцы, чувствуя, что в первый раз за последние дни может дышать всей грудью, что сердце бьется в полную силу, а кровь закипает, и начинает пузырьками бурлить в венах, до кончиков пальцев наполняя счастьем, несмотря на пропадающую неизвестно где Вику.

***

Ракеш захлопнул крышку футляра. Он развернулся, чтобы вернуться в библиотеку и попросить брата увести Айрин, поскольку сейчас ему необходимо подумать, а для этого надо остаться одному, но звук хлопнувшей входной двери заставил его обернуться — в гостиную ворвался Дхавал, показывая экран смартфона.

Радж кивнул на стеклянную стену.

— Жди в беседке, — негромко сказал он, а Шетти понимающе хмыкнул и отправился в сад. Ракеш же проследовал в кабинет к брату и Айрин.

— Что это? Кто прислал? — не отпуская руку любимого, спросила Айрин, увидев у Раджа бархатный футляр. Молодые люди удивленно смотрели на вошедшего мужчину, кардинально отличающего от того, который вышел из комнаты несколько минут назад. Вместо потухших глаз равнодушного ко всему, потерявшего смысл жизни человека, сейчас, на сосредоточенном лице стремительно двигающегося Раджа, они сверкали неукротимой решимостью.

— Я заказал ко дню рождения Вики. Совсем забыл. А сейчас уже не понадобится, — он шагнул к встроенному сейфу, но Айрин его остановила. — Ракеш, мы найдем ее. Я позвоню, Санджей поможет, или Вика сама придет. Может, она решила прогуляться. Я не верю, что она сбежала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Санджей, забери Айрин. Я подумаю, где искать Вику. Если что-то станет известно, сразу сообщу вам, и вы звоните, если от нее будут известия.

— Нет, я останусь! Я не могу никуда уйти, вдруг Вика появится, — по-прежнему не отпуская руку Санджея, Айрин смотрела на Раджа с упрямством, напомнившим несгибаемую поганку. Внимание Ракеша отвлекла телефонная трель. Номер был незнакомым, но Радж догадывался кто звонит. — Санджей, уведи ее. Мне необходимо подумать и решить кое-какие дела, — бросил Ракеш, и в его голосе прозвучали непререкаемые интонации. Покинув кабинет, он прошел через гостиную в кинотеатр и заперев за собой дверь. — Слушаю! — сказал в трубку.

***

Вику снова тащили по узкой лестнице, но, на это раз, наверх. Плотный и густой туман стелился по ступенькам серой пеленой. Южный ветер принес с собой холодный воздух Антарктики, охлаждая висящие в воздухе микрочастицы воды и превращая их в густой туман. Конвоир завел Вику все в ту же комнату с пустыми проемами вместо окон и гуляющими, холодящими кожу сквозняками.

— Хочешь поговорить с мужем? — ласково спросил пухлый мужчина, показывая ей телефон, а тонкая металлическая оправа его очков блеснула в последних лучах солнца. — Сейчас я наберу его номер, а ты попросишь забрать тебя. Только хорошо проси, чтобы он захотел вернуть тебя. А еще лучше, начни плакать, — масляно поблескивающие сочно-красные губы ухмылялись, в то время как в глазах бандита, набирающего номер Раджа, не было ни намека на улыбку.

— Господин Радж, добрый день, — тяжело дыша, просипел он, услышав на другом конце сухое «Слушаю». — Насколько я знаю, вы получили мой подарок. Ваша жена, как шкатулка с драгоценностями. Тут и жемчуг, — говорил Хариш, обходя Вику. — И изумруды, и рубины. Здесь их столько, что решил поделиться с вами. Вам понравилось? Я его посылал от всей души.

— Если ты посмеешь к ней прикоснуться, я оторву тебе руки, — с холодной яростью процедил Ракеш.

— Ее еще никто и пальцем не тронул. Я за этим внимательно слежу. Но мои люди пока не такие вышколенные, как у тебя, — Хариш тоже перешел на «ты», и в его голосе зазвучали наглые властные нотки. — И я не могу обещать, что смогу продолжать держать их вдали от такой сладкой девочки. Чем раньше ты ее заберешь, тем тебе же будет спокойней.

— Что ты хочешь? — сразу перешел к делу Радж.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — ухмыльнулся Хариш. — Ты передашь мне все свои предприятия. Это справедливо, так как из-за тебя я потерял все, что у меня было. К тому же, никакими деньгами не измерить красоту твоей жены, — Ракеш только скрипнул зубами, но промолчал. — Потом ты заставишь своего друга отказаться от переданного ему положения. Как ты это сделаешь, мне не интересно, но он должен отказаться от всего и назначить меня преемником. А главы кланов должны согласиться. Это тоже твоя забота. Когда все сделаешь, то получишь свою шкатулку в целости и сохранности. За исключением того, что уже получил, — Хариш не видел, как при этих словах глаза собеседника сверкнули холодным беспощадным блеском, а губы сжались в твердую линию, поэтому весело хохотнул. — Жалко, конечно, ее отпускать, но сделка есть сделка.

— Я хочу ее услышать, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, — не вдаваясь больше в пустые угрозы, но решив, что, как только мерзавец окажется у него в руках, то он с живого сдерет с него кожу, — потребовал Ракеш.

— Давай, солнышко, поговори со своим мужем. Видишь, он хочет услышать твой голос, — Хариш подходил к Вике, протягивая телефон со включенной громкой связью, а она пятилась от него. Вика решила ни в коем случае не подавать голоса и хотела, чтобы муж решил будто она сбежала и не пошел на сделку с похитителями. Даже если бы он подумал, что она убита, испытал бы боль, которая потом прошла, но остался жив, и ради этого Вика была способна на все.

— Идиоты! — прошипел Кокради. — Как она будет говорить? Снимите с нее скотч!

Вика приготовилась к боли и, вонзив ногти в ладони, не издала ни звука, когда с лица сорвали ленту.

— Давай же, не расстраивай господина Раджа. Хорошая жена должна повиноваться воле мужа, ведь он — Бог на земле.

— Вика, с тобой все хорошо? — звал Ракеш. — Вика, ответь. Я скоро заберу тебя. Они не посмеют тебя обидеть. Вика, ты меня слышишь?

Вика до боли кусала губы, чтобы не разрыдаться на глазах у похитителей, и продолжала молчать.

— Ты будешь говорить! — не сдержался Меруган. — Непокорных женщин надо наказывать, — он схватил Вику за волосы и потащил к телефону, а на пол посыпались выпавшие из прически шпильки. От неожиданной и резкой боли, она вскрикнула, а из глаз брызнули слезы.

— Не смейте ее трогать! — услышав любимый голос, Ракеш сорвался на крик. — Я все сделаю, мне надо немного времени, чтобы найти Дхавала и собрать все документы. Я все передам тебе, а ты мне отдашь того, кто сейчас сделал больно моей жене.

— Договорились, — легко согласился Хариш, — Но имей в виду, что время не на твой стороне. Я постараюсь сдержать парней, но обещать ничего не могу. Надеюсь, до шести часов успеешь? Времени достаточно.

— Успею. Ее сохранность в твоих интересах, — процедил Ракеш. — Если с ней что-то случится, то не поздоровится никому.

— Тогда, ближе к вечеру, я тебе позвоню и скажу, где встречаемся, — и Хариш нажал отбой. — Ты вела себя плохо, — он снова начал подходить к Вике. — Я тебе уже говорил, что мужчины не любят строптивых девушек. Придется тебя перевоспитывать, иначе вместо прибыли, принесешь мне одни убытки. Но не бойся, — он на один шаг не дошел до гневно сверкающей глазами пленницы и поднял руку ладонью вперед. — Сейчас я этим заниматься не буду, останутся следы, а перед мужем ты должна предстать со всей своей красотой, чтобы он видел, как она достанется другому, — Хариш плотоядно потер руки. — Но хоть ты и вела себя плохо, в итоге все прошло очень хорошо и тебя ждет награда. Развяжите ей руки, — он кивнул толпящимся в стороне мужчинам. Повинуясь хозяину, скотч разрезали и сорвали, а Вика принялась растирать запястья. Если бы Ракеш видел ее сейчас, то по прищуренным глазам и прикушенной нижней губе, сразу бы догадался, что упрямица что-то задумала и доверять ей не стоит. Но похитители не знали бестию в хрупком ангельском обличии так же хорошо, как ее муж, поэтому Кокради ограничился одним лишь замечанием: — Хватит сверлить меня взглядом. Это могло действовать на Раджа, но не на меня. Уведите ее и заприте внизу!

План же побега, начавший оформляться в голове Вики, когда бандит схватил ее за волосы, окончательно определился, и она ждала, когда останется наедине с конвоиром.

***

Закончив разговор, Ракеш вернулся в кабинет, чтобы проверить ушли ли Санджей и Айрин. Их присутствие связывало руки и становилось совершенно нежелательным, но молодые люди были все еще там.

— Ракеш, почему ты кричал? Что-то с Викой? — подбежала к нему Айрин, а Санджей посмотрел брату в глаза и то, что увидел, ему не понравилось.

— Нет, о Вике по-прежнему ничего не слышно, — отрезал Ракеш. — Санджей, разве я не сказал, чтобы ты забрал Айрин? Мне сейчас некогда, у меня много дел, а вы мешаете. Я постараюсь узнать о Вике и сразу сообщу вам. Уходите! — его глаза были холодными и беспощадными.

— Айрин, пойдем, — позвал Санджей и приобнял невесту за талию. — Не будем мешать. Ракеш знает что делать. Он нам сообщит, и сами попробуем что-нибудь о ней узнать. Пойдем, — продолжал он тянуть Айрин к выходу. — Я надеюсь, ты, действительно, знаешь, что делаешь, — прошептал Санджей, проходя мимо брата. — Если нужна помощь, скажи, я все сделаю.

— Уведи Айрин, мне нужна свобода действия, — практически не разжимая губ, проронил Ракеш, и как только молодые люди покинули дом, стремительно направился к беседке.

Глава 104. Беглянка

— Я знаю, что они перевезли на остров, — этими словами Дхавал встретил друга и протянул ему телефон, на экране которого был увеличенный фрагмент пересланного наблюдателями фото, где приподнявшийся от ветра кусочек ткани приоткрыл светлую женскую ступню с темным педикюром.

— Я знаю, — отрезал Ракеш, — Они прислали мне «подарок», да еще и позвонили, чтобы я услышал, как они издеваются над ней, — цедил он сквозь зубы. — Упрямица, она молчала, не хотела, быть приманкой для меня, но они заставили ее кричать от боли. Что они с ней сделали?! — на сжатых челюстях вздувались желваки, а на руках вены.

— Ракеш, успокойся, — Шетти похлопал его по плечу. — Мы знаем где она. Примерно знаем их количество. Мы ее спасем, но ты должен успокоиться. Мы не имеем права совершать опрометчивые поступки. Ты меня слышишь? — он встряхнул друга за плечи, потому что тот отстраненно смотрел в глубину сада.

— Я совершенно спокоен, — Радж повернулся, и Дхавал увидел застывшее, словно высеченное из камня лицо. — Спокойно найду и неторопливо сниму с них живых кожу, — голос продолжал оставаться ровным. — Они предложили встретиться и обменять Викторию на все мое имущество, а также на занимаемый тобой пост.

— Тебе нельзя туда иди! — запротестовал Дхавал. — Они не отдадут ее, а тебя убьют. Это ловушка!

— Я знаю, — голос Раджа был все такой же бесстрастный. — Но я пойду.

— Это глупо! — воскликнул Дхавал. — Чего ты этим добьешься?! Ты погубишь вас обоих!

— Слушай, — Ракеш опустился в плетеное кресло. — Наблюдателей не снимай. Если я хорошо знаю свою жену, то она сделает попытку бежать. Так что, пусть патрулируют побережье напротив острова. Далее. Сейчас ты у руля. А потому тоже под ударом. Кокради не успокоится, пока ты жив. Кланы никогда его не примут, не знаю на что он рассчитывает. У него нет ни сил, чтобы установить диктат, ни авторитета, чтобы его выбрали главой. Он глуп и не понимает этого, но с ним Меруган, тот соображает лучше. Может, надеется со временем подвинуть и его, но мы не дадим им этого времени. Собирай всех бойцов. Часть, как мы и планировали поплывет, на остров и ликвидирует всех, кто там останется.

— А если? — начал было Дхавал, но Ракеш не дал договорить.

— Викторию они заберут с собой, чтобы я начал нервничать и совершил ошибку. Скорее всего, на острове останутся пешки, не достойные быть задействованными в большой игре. А самых лучших, умных, опытных, мы возьмем с собой туда, где назначат встречу. Это должны быть очень хорошие снайперы, чтобы ни в коем случае не задеть мою жену. Слушай внимательно, если в чем не прав, то поправь, — сказал Радж, и Шетти сосредоточился. — Я думаю, что Хариш предложит встретиться на том самом участке, который он хотел забрать себе. Этим он потешит свое эго. Встреча будет в шесть часов. Ты заранее отправишь туда лучших снайперов, чтобы они заняли самые выгодные позиции и лучших разведчиков, чтобы они без шума сняли охрану. Полагаю, Хариш не совсем дурак и тоже оставит своих людей по периметру. Неподалеку, в укромном месте, надо оставить несколько машин. Потом, когда выведут Викторию, они подъедут и осветят фарами площадку, но так, чтобы не слепить снайперов. Это и будет сигналом к зачистке.

— А если он назначит встречу в другом месте? — спросил Дхавал.

— Это плохо, потому что придется действовать по обстоятельствам, с тем резервом, который мы оставим. Но в любом случае, Меруган и Хариш должны остаться живыми, у меня к ним личные счеты. Сейчас посмотрим, где еще они могут назначить встречу. Думаю, что это должен быть какой-нибудь хорошо просматриваемый пустырь, поэтому и нужный снайперы. Сейчас принесу карту, — Ракеш ушел, но вскоре вернулся с ноутбуком, и друзья углубились в просмотр ландшафта и разработку деталей операции.

***

— Черт, — проворчал Хариш, глядя в окно. — Туман поднимается. До материка будет трудно добраться. Да и потом, в таком тумане могут быть потери с нашей стороны, когда придет время разобраться с Раджем. Не думаю, что он будет спокойно наблюдать, как разделывают его птенчика. Но, шестеркой больше или меньше, неважно. Лишь бы с ним было покончено, а потом возьмемся и за его друга. С ним будет проще, мозговой центр там — Радж.

— Хариш, ты на полном серьезе пообещал отдать меня Раджу? — подозрительно спросил Меруган, стоя у оконного проема и тоже наблюдая, как густой туман, клубясь, все больше наползает на остров.

— Разве имеет значение, какие обещания ты даешь покойнику? — смеясь, обернулся Хариш. — Все равно их не придется выполнять. Не бери в голову, — он толкнул компаньона в плечо. — Я обещал, что как только разделаемся с Раджем, ты станешь моей правой рукой, так оно и будет. Я займу место Раджа, а ты — место Шетти. Мы наведем порядок в этом городе! — его глаза алчно блеснули за стеклами очков.

***

Спускаясь по узкой лестнице, Вика просчитывала варианты, как нейтрализовать конвоира. Руки и ноги были свободны, поэтому она шла сама, обходясь без омерзительных прикосновений тюремщика. Физически, громила намного превосходил ее, поэтому открытое сопротивление отпадало автоматически. Поразмыслив, Вика отмела и вариант воздействовать на болевые точки. Чтобы мгновенно обездвижить и лишить голоса противника, требовалась четкость движений, а в узком, полутемном коридоре, да еще и находясь на несколько ступенек ниже тюремщика, она не была уверена, что сможет ударить туда, куда необходимо. Оставался третий, самый неприятный вариант, и Вика продолжала покорно спускаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда дверь за ней с лязганьем закрылась, и заскрежетал замок, Вика опустилась на каменный пол лицом к стене и, делая вид, что поправляет волосы, искала застрявшую шпильку. Вскоре она ее нащупала. Шпилька была достаточно длинной и прочной, чтобы удерживать тяжесть волос, поэтому Вика возлагала на нее большие надежды. Когда Ирина первое время после поступления в университет приезжала домой, то младшая сестра иногда листала ее учебники, задерживаясь там, где содержание казалось ей интересным. Так ее заинтересовало воздействие внешней среды на старинные постройки, и вот сейчас эти отрывочные знания пришлись как нельзя кстати. Вика нашла камень в стене с наиболее выкрошившимся раствором и с энтузиазмом, принялась продолжать начатое сыростью и временем дело, выковыривая ставшую песком стяжку.

«Я должна успеть до того, как наступит время встречи», — повторяла она про себя и, не обращая внимания на ссадины, когда соскальзывала рука, продолжала высвобождать из стены камень. Когда с этим было закончено, Вика повернулась лицом к тюремщику и, крепко зажав в руке, спрятала за спиной добытое оружие.

— Долго еще до шести? — привлекая внимание, спросила она бандита.

— Узнаешь, когда придет время, — он недоверчиво покосился на решившую с ним заговорить пленницу.

— Скучно, — протянула Вика и провела свободной рукой по блестящей ноге, обращая на нее взгляд негодяя. — Почему бы не помочь друг другу скоротать время? — она отбросила волосы, открывая обнаженное плечо.

— Мне приказано тебя охранять, но не трогать, — прочистив горло, ответил бандит, а сам тем временем ощупывал пленницу глазами.

— Так здесь ты сможешь присматривать за мной еще лучше, тогда уж точно никуда не денусь. А мы никому не скажем, что ты немного изменил место наблюдения. Твой хозяин пообещал мне такие ужасы. Не хочу сразу попасть в его руки. А ты мне понравился, — искусительница продолжала соблазнять бандита, пытаясь заставить его открыть дверь и войти в комнату.

Долго стараться не пришлось — с самого начала исподтишка наблюдавший за пленницей мужчина не выдержал целенаправленной атаки ее обаяния.

— Ты мне тоже понравилась. Обещаю, ты не пожалеешь. Я не такой, как те обезьяны, я умею обращаться с девушками, — не чувствуя опасности, он открыл дверь и вошел в комнату. Вика по-прежнему сидела вытянув слегка согнутые ноги и опираясь спиной о стену.

— Нисколько не сомневаюсь, — промурлыкала она, внутренне содрогаясь от отвращения и едва сдерживая гримасу брезгливости. — Поэтому ты мне и понравился. Иди ко мне.

Бандит послушно опустился на пол и, как только потянулся к Вике, на затылок опустился зажатый в ее руке камень. Не издав ни звука, охранник обмяк и повалился на пленницу, а она поспешно его отпихнула и вскочила.

Поправив платье, Вика выбежала из комнаты и стала осторожно подниматься по лестнице, вглядываясь в туманную полумглу и чутко прислушиваясь. Она уже почти добралась до верха, когда появившаяся из ниоткуда рука, зажала рот.

— Молчи, — услышала рядом голос, но его обладателя рассмотреть не могла. — Если не будешь кричать, я тебя отпущу, — продолжал голос, — потом посажу в лодку и покажу куда править. Мы на острове, без моей помощи тебе не выбраться. В таком тумане ты или будешь плутать, или свалишься в воду. Кивни, если будешь молчать, — Вика кивнула — не в ее интересах было поднимать шум.

Как и обещал, незнакомец убрал ладонь от ее рта и взял заруку.

— Пойдем, — прошептал он. — Помогу тебе выйти. Я знаю потайные ходы, — и, свернув куда-то в сторону, потащил Вику по тесной лазейке.

Пока они пробирались между стенами, Вика благоразумно молчала, но когда лиц молодых людей коснулся влажный морской воздух, то не выдержала.

— Почему ты мне помогаешь? — она посмотрела на спутника и, наконец-то, смогла его рассмотреть. Парень был не намного старше самой Вики, хорошо сложен и довольно миловидный.

— Мне не нравится, когда женщин впутывают в бизнес. Это недостойно мужчин. Я бы не хотел, чтобы мои мама, сестра или невеста оказались в подобной ситуации, Пойдем быстрей, тебе надо добраться до большой земли, а мне вернуться, пока не заметили моего отсутствия. И ребята пошли дальше. В тумане Вика оступалась и несколько раз чуть не упала, ободрав колени и руки, если бы парень ее не поддержал, но не проронила ни звука.

— А ты смелая, — сказал парень, когда они уже почти добрались до берега. — Я слышал, как они говорили, что без обуви такая неженка никуда не побежит — не сможет. А ты даже не жалуешься.

— Есть кое-что и важнее поцарапанных ног, — пробормотала Вика, и спутник согласно кивнул.

— Вон лодка, садись, — он указал туда, где Вика ничего не видела, кроме тумана, но, приглядевшись, рассмотрела покачивающуюся у пирса лодку. Молодой человек помог Вике спуститься, показал на весла и указал на светящиеся, даже сквозь туман, огни высоток. — Ориентируйся на них. Там город. Как только причалишь, сразу бросай лодку и уходи, как можно дальше. Потом осмотришься и вернешься домой. Возьми деньги на такси, — он сунул в ей в руку несколько бумажек. — Береги себя.

— Постой, как тебя зовут, — спросила Вика, но парень уже оттолкнул ялик от пирса.

— Неважно, все равно мы больше не увидимся, — пробормотал он и отправился обратно к дому.

А Вика направила лодку к городу. Грести она умела, и весла проходили под самой поверхностью воды, производя минимум шума, который поглощал висящий над морем туман, оставляя побег пленницы незамеченным. Добравшись наконец до берега, Вика выбралась на сушу, но не успела сделать и нескольких шагов, как чьи-то руки опять зажали ей рот. Но на этот раз Вика не намерена была сдаваться без сопротивления. Она не для того бежала, чтобы так по-глупому, попасться вновь. Вика брыкалась и царапалась, раздирая удерживающие руки, но мужчина, не отпуская, тащил ее к автомобилю.

— Мы друзья, доставим тебя к мужу, не дерись, — продолжая тащить, шипел он на Вику, но она ему не верила — откуда взяться друзьям вблизи совсем недружественного острова. Скорее всего, обнаружился побег, и сообщники бандитов собираются вернуть ее обратно. Вика сопротивлялась столько, на сколько хватало стремительно тающих сил, когда же они истощились, она без чувств повисла на руках нового похитителя, и он беспрепятственно погрузил девушку в машину.

— Я нашел ее. Ты где? Хорошо. Сейчас подберу тебя, — поговорив по телефону, мужчина тронулся с места.

Глава 105. Разговор по душам

Когда Айрин в сопровождении Санджея вышла из дома, он предупредительно распахнул дверь авто.

— Подвези меня, а по дороге сможем поговорить, — предложила она.

— Поговорим. Только поедешь ты ко мне домой. Мы слишком долго были порознь, и я больше не хочу быть вдали от тебя, — садясь рядом и закрывая дверь, категорично заявил Санджей.

— В качестве кого я туда приеду? И что скажет дади?

— С дади я разберусь, а придешь, в качестве моей невесты, конечно же. Почему ты спрашиваешь? — Санджей недоуменно посмотрел на Айрин, но не желая показать насколько ей больно, она смотрела в окно.

— Ты хочешь быть многоженцем? — уточнила Айрин. — Не думаю, что меня устроит такое положение вещей. Я не привыкла никому вешаться на шею, но и делиться ни с кем не намерена.

— О чем ты говоришь? Айрин! Посмотри на меня! — мягкий и светящийся взгляд Санджея стал суровым, и, взяв невесту за подбородок, молодой человек заставил ее посмотреть себе в глаза. Он заметил повисшие на ресницах прозрачные капли, и его голос смягчился. — Я ничего не понимаю. Скажи, о каком многоженстве ты говоришь? Я люблю только тебя.

— Я, — начала она и глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы рассказать о своем звонке и новости, которую обрушила на нее Чанда. Ресницы вспорхнули, и она, посмотрев в глубину прозрачных внимательных глаз, неожиданно для самой себя выпалила: — Я тебе звонила, но трубку взяла дади и сказала, что ты раскаиваешься. Что ты попросил найти хорошую невесту и прошли все свадебные ритуалы. Я только не понимаю, неужели нельзя было поставить меня в известность, — ее губы дрожали, она хотела было еще что-то сказать, но палец Санджея перекрыл поток слов.

— Это тебе бабушка сказала? — недоверчиво спросил Санджей. — И ты поверила? После всех наших признаний, после всего, что произошло, неужели ты могла подумать, что я тебя оставлю, как минимум, без объяснения?

— Но ты не звонил, не появлялся, — прошептала Айрин, все еще не в силах отвести взгляд от сверкающих глаз любимого.

— Ну бабушка! — неодобрительно проговорил Санджей. — Не ожидал от нее такого. Айрин, я же ни на шаг от нее не отходил, практически не спал, потому что ей сразу же становилось плохо, а в это время дорогая дади за моей спиной плела интриги, — желая убедить любимую в своей искренности, он взял ее за руки и сжал тонкие прохладные пальцы, но Айрин было достаточно его глаз, они не могли лгать. — Я-то думал, куда подевался телефон? Значит, это она его забрала и сказала, что я женился. В голове не укладывается! Айрин, ты мне веришь?

Она кивнула, сглотнув слезы радости и облегчения.

— Знаешь, что мы с тобой сделаем, — Санджей обнял невесту за плечи. — Сейчас мы приедем домой, я заберу все оставшиеся вещи и окончательно перееду к тебе. То, как поступила дади… Я не смогу простить, по крайней мере сейчас. Надо остыть.

— А ты не хочешь спросить, зачем я звонила? — уже совсем успокоившись и решившись посвятить жениха в свою маленькую, но растущую тайну, спросила Айрин.

— Думаю, потому что соскучилась, — отозвался Саджей и поцеловал ее в щеку.

— Конечно, но еще, я хотела тебе сказать… — все-таки она запнулась.

— Да? — поторопил Санджей и теснее прижал к себе.

— У нас будет ребенок, — выдохнула Айрин и, подняв голову, заглянула ему в лицо.

— Что?! — воскликнул Санджей, и его глаза, радостно загоревшись, удивленно распахнулись. Взяв невесту за плечи, он отстранил ее от себя. Взгляд Санджея скользил по лицу Айрин — не зря ему показалось, что в ней что-то изменилось, смягчилось; по груди — в желании увидеть признаки беременности, но было еще рано; по пока еще плоскому животу. — И ты ничего тогда не сказала?! — он порывисто ее привлек. — Я самый счастливый мужчина на свете! — Санджей прикоснулся ладонью к животу. — Как только появятся известия о Вике, немедленно приступим к ритуалам. Мы не можем позволить себе тянуть еще больше. Теперь мы не только за себя в ответе, но еще и за него, — неожиданно для Айрин, Санджей наклонился и поцеловал ее живот. А теперь за вещами!

— Ты скажешь дади? — осторожно спросила она.

— Нет, сейчас еще не скажу. Я сердит на нее. Она чуть было нас не разлучила. Скажем после свадьбы. Не будем пока нервировать бабушку, — и не удержавшись, он, несмотря на водителя, поцеловал будущую маму.

Глава 106. Воссоединение

К автомобилю, в котором находились мужчина за рулем и бесчувственная девушка на заднем сиденье, подошел второй мужчина.

— Ты уверен, что это она? — спросил он напарника.

— А ты сам посмотри, — отозвался тот. Второй заглянул в боковое окно и увидел яркую россыпь локонов. — Садись к ней и смотри, чтобы она ни обо что не ударилась, а я позвоню шефу, — сказал водитель и снял блокировку с дверей. Как только мужчина опустился на заднее сиденье, находящийся за рулем нажал на телефоне вызов. — Господин Шетти, мы ее нашли.

— Везите в дом Раджа! — тотчас услышал распоряжение шефа и выкрутил руль. — Они нашли ее, везут сюда. Как ты и полагал, ей каким-то чудом удалось сбежать, — Дхавал хлопнул дуга по плечу, и показалось, что застывший в каменном спокойствии с тех пор, как узнал о похищении жены, Ракеш сейчас немного расслабился и оттаял.

— Надо торопиться! Застать их, пока не узнали о побеге и не успели скрыться! — вскинул он голову.

— Оставайся с женой. Ты ей сейчас будешь очень нужен. Я сам все сделаю. Парни ждут на яхте в полной боевой готовности. На море туман, мы подойдем незаметно и застанем их врасплох. Все будет хорошо. Больше они от нас не сбегут. Без лодок с острова им никуда не деться, а мы позаботимся, чтобы их не было. Передай жене мои поздравления и восхищение. И не беспокойся. Все будет сделано, как надо.

— Дхавал! — окликнул Ракеш уже направляющегося к воротам друга. — Помни, Меруган и Хариш должны остаться в живых. Я сам с ними разберусь! — и руки опять сжались в кулаки так, что на вздулись вены.

— О.К. — Дхавал показал сомкнутые в кольцо указательный и большой палец. Прыгнул в авто и, взвизгнув шинами, скрылся за оградой, оставив Раджа дожидаться жену.

Только машина въехала во двор, как Ракеш выскочил из дома и подбежал к уже остановившемуся автомобилю.

— Вика вернулась. Она дома, — торопливо бросил Радж в телефонную трубку, набрав номер брата. Он распахнул дверь, чуть не оторвав ее, и бережно вытащил с заднего сиденья бессознательную девушку, бросив уничтожающий взгляд на одного из своих людей, который поддерживал ее голову.

Влетев в спальню с бесценной ношей, Ракеш первым делом понес ее в ванную. Сняв испачканную одежду, он аккуратно уложил жену в ванну, включил теплый душ и стал обтирать испачканное тело, попутно проверяя какие травмы ей нанесли. Вроде, все было в порядке кости — целы, синяков не видно, только ладони и ступни были в ссадинах. Оставалось только ждать пробуждения, чтобы расспросить, все ли с ней в порядке, не сделали ли с ней чего-то, что не видно при поверхностном осмотре. От этих мыслей руки непроизвольно сжались в кулаки. Если кто-то посмел ее тронуть… Но Ракеш совладал с гневом и, завернув Вику в полотенце, перенес на кровать. Он достал аптечку и стал аккуратно протирать антисептиком, а затем, смазывать заживляющей мазью ссадины на руках и ногах, перемежая прикосновения тампона прикосновениями губ к каждой ранке. Вика дернулась, все еще не приходя в сознание. Ракеш переместился от ее ног к изголовью кровати и ласково погладил жену по голове, расправляя спутанные локоны, потом — по лбу, щекам, тонкой голубоватой коже век. Он гладил и гладил, вглядываясь в любимое лицо, и не мог остановиться. Начало просыпаться желание, и он презирал себя — как можно об этом думать, когда его девочка в таком состоянии, но тело говорило совершенно обратное.

Вика начала метаться по кровати и невнятно что-то бормотать. Чтобы любимая не тратила силы, Ракеш прижал к простыням хрупкое тело, но Вика, распахнув глаза и, кажется, ничего не видя, начала вырываться из его рук, царапая длинными острыми ногтями. Тогда, обхватив за плечи, он прижал ее к груди, укачивая, как маленького ребенка, и гладя по голове. Вика затихла, интуитивно почувствовав знакомые руки и родной запах. Тихонько всхлипнув, она стала цепляться за воротник рубашки, вжимаясь в мужа и ища защиты в его руках. Тонкие пальцы, перебирая ткань рубашки, добрались до шеи и обхватили ее. Вика вжалась в Ракеша всем телом, нисколько не облегчая ему задачу держать себя в руках, и ее прерывистое дыхание щекотало кожу.

— Они тебе ничего не сделали? — еле слышно шепнул Ракеш.

— Сделали, — всхлипнула Вика.

Ракеш с такой силой прижал ее к себе, что ребра прогнулись.

«Я их убью», — пронеслось в голове. — «Каждого. Долго и мучительно. Но подумаю об этом позже».

— Они мне отрезали прядь волос, — продолжала она.

Ракеш резко оторвал от себя Вику, держа за плечи и вглядываясь в лицо, старался увидеть, серьезно ли она говорит или опять издевается. Кажется, теперь он готов убить ее, за то, что своими словами заставила его пережить, но Вика озадаченно смотрела, хлопая влажными ресницами, и не понимая, почему ее оторвали от широкой, теплой и надежной груди. Она снова потянулась к нему, и Ракеш порывисто ее прижал. Больше не в силах сопротивляться желаниям, он покрывал поцелуями ее лицо.

Остатки здравого смысла советовали немедленно остановиться, и оставить Вику отдыхать, вплоть до того момента, пока она не начала отвечать на ласки. Прикрывающее ее полотенце полетело в неопределенном направлении, туда же полетели его рубашка и брюки. Не успел Ракеш опуститься на кровать, как Вика, встав на колени, потянулась к нему и впилась в губы жадным поцелуем, одновременно увлекая за собой. Оторвавшись от мужа, чтобы вдохнуть воздуха, Вика покрывала легкими поцелуями его шею, покусывая и жаля кончиком языка мочку уха, в то время как руки гладили, слегка царапая, спину. Из горла Ракеша вырвался глухой стон, а ладони наполнились девичьей грудью. Вика изогнулась, подаваясь ему навстречу и подставляя белое горло под его горячие губы, а потом обхватила его длинными стройными ногами. Ракеш высвободился из плена и, перевернув Вику на живот, гладил и целовал каждый сантиметр плеч и спины, заставляя ее вздрагивать от удовольствия. Ракеш нажал на точку на пояснице, и Вика подалась ему на встречу. Да. Он это помнил, но продолжал гладить, пока с ее губ не начало стало срываться жалобное мяуканье. Извернувшись, как кошка, она снова обняла мужа за шею, а ноги скрестились у него за спиной. Нежны губы Вики порхали по его шее, а бедрами требовательно толкнула мужа, и он уступил желанному диктату. Из последних сил цепляясь за остатки самоконтроля, Ракеш напоминал себе, что надо быть осторожным, что Вика много перенесла, но требовательный рык любимой снес последние зарубки, на которых едва задерживались остатки трезвых мыслей. Они отдавались друг другу полностью и без остатка, пока из груди Вики не вырвался длинный и протяжный не то всхлип, не то стон, отдавшийся в Ракеше миллионами взрывов. Он без сил опустился рядом с женой и обхватил ее за плечи, а она, пристроив голову у него на плече, острым ноготком рисовала узоры на груди. Ни ему, ни ей не хотелось сейчас говорить о том, что произошло и почему. Молодые люди просто наслаждались тем, что они живы и есть друг у друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты не ушла, — Ракеш крепче прижал Вику, чтобы удостовериться, что она рядом.

— Теперь мне уже не за чем уходить. Я хочу быть с тобой, — уже сонно ответила она, тоже теснее прильнув к любимому.

Утомленные друг другом и переживаниями, они постепенно заснули.

Глава 107. Обещания

Страх за жену был слишком силен, поэтому даже сквозь дрему Ракеш не выпускал ее из объятий. Назойливые мысли о том, что сейчас происходит на острове не позволили долго пребывать в забытьи. Сейчас он должен был быть там, вместе с Дхавалом, со своими людьми, чтобы лично контролировать операцию, не дать ускользнуть Кокради и Гоуду. Чтобы лично разобраться с посмевшими причинить вред любимой.

Ракеш, едва касаясь, провел самыми кончиками пальцев по опалово мерцающему в свете ночников, стройному. Осторожно обрисовал контур родимого пятна в виде скорпиона. Оно притягивало, и Радж мог рассматривать его сколь угодно долго. Оно волновало и будило смутные, туманные, неосознанные воспоминания, разжигающие любопытство. Ракеш понимал, что необходимо идти, но не мог оставить жену одну. Он слишком хорошо помнил, как она дрожала, прижимаясь к нему всем телом, и не мог сейчас допустить, чтобы паника вновь завладела душой Вики и некому было ее утешить, чтобы любимая вновь осталась наедине со своими страхами.

Почувствовав невесомые прикосновения, Вика вздрогнула и проснулась от тревожного сна. Поймав внимательно изучающий взгляд мужа, она порывисто обняла его за шею и спрятала лицо на широкой груди.

— Ты не ушел! Ты остался! — горячо и торопливо шептала Вика, крепче стискивая руки и все еще дрожа.

— Конечно, я остался. Теперь никто не разлучит нас — ни люди, ни Боги, — успокаивающе поглаживая Вику по голове и зарываясь пальцами в густые волосы, приговаривал Ракеш. — Я никому не позволю забрать тебя у меня. А посмевшим это сделать не стоит ждать пощады, — глухо процедил он сквозь зубы.

— Я успела! Я хотела только успеть и не позволить тебе идти на назначенную встречу. Ты не должен ходить туда! Они хотят тебя убить! Прошу, останься со мной! — Вика не собиралась выпускать Ракеша из объятий.

— Я знаю, моя хорошая. Я все знаю и не позволю этому произойти. Но они должны понести наказание за то, что сделали тебе больно, что посмели прикоснуться.

— Пожалуйста, не надо. Останься! Если с тобой что-нибудь случится, если ты не вернешься… — Вика задохнулась и не смогла продолжить. Она умоляюще смотрела на мужа, а на ресницах задрожали прозрачные соленые капли.

— Все будет хорошо, любимая. Со мной ничего не случится, — мягко проговорил Ракеш скользя губами по нежным бледным щекам, — Тебе необходим отдых, ты слишком много перенесла. Я сейчас дам тебе воды, а потом ты будешь спать, — продолжал он нежно, но настойчиво расцепляя на шее руки жены. Вика не хотела его выпускать, но сил противиться уже не осталось, и она опустилась на подушки, продолжая взглядом следить за мужем. Стоя к ней спиной в обернутом вокруг узких бедер и обтянувшем тугие ягодицы полотенце, он наливал воду из графина. — Пей, — протянул жене стакан воды с растворенным порошком снотворного. — Как тебе удалось сбежать от них? — снова забираясь на кровать и обнимая Вику, чтобы перестала нервничать, спросил Ракеш.

— Мне помогли, — не желая вдаваться в подробности и рассказывать о том, что пришлось сделать, ответила она.

— Неужели? И кто? — продолжал Ракеш задавать вопросы, задумчиво перебирая густые блестящие локоны, все еще не веря, что упрямица рядом. Что, не встречая сопротивления с ее стороны, может открыто говорить о любви и слышать ответные признания, видеть неподдельное беспокойство в колдовских глазах.

— Какой-то парень. Я не знаю как его зовут, но он сказал, что женщин нельзя впутывать в дела мужчин. Я хочу спать, не оставляй меня.

— Я здесь, — пробормотал Ракеш, целуя кудрявую макушку. — И когда ты проснешься, я буду рядом. Ты мне веришь? — он заглянул в лицо Вики, но она уже спала. Ракеш коснулся губами тонких, голубоватых, вздрагивающих век; глубоко вдохнул нежный аромат кожи и, взяв телефон, вышел из спальни. На переведенном в беззвучный режим аппарате мигало несколько пропущенных вызовов от Шетти. — Что у тебя, Дхавал, какие новости? — спросил Ракеш, когда друг принял звонок.

— Пикник прошел замечательно. Все довольны. Только часть закусок пришлось забрать с собой, потому что погода испортилась. Мы ждем тебя на ферме для продолжения.

— Мои любимые закуски? — уточнил Ракеш.

— Да. Те, что просил оставить для тебя, — заверил Дхавал.

— Скоро буду, — бросил Ракеш и осторожно вернулся к себе, чтобы одеться, не потревожив спящую жену.

Глава 108. Новый спектакль Чанды

Автомобиль неслышно подкатил к высоким резным дверям особняка Роев и мягко остановился.

— Я подожду тебя здесь, — Айрин обеими руками стиснула ладонь жениха. — Не хочу встречаться с дади.

— Трусишка, — глухо рассмеялся Санджей и обнял ее за плечи, а потом стал серьезным. — Нет, ты пойдешь со мной. Мы не сделали ничего предосудительного и не будем ни от кого прятаться. Дади должна увидеть, что ее интриги ни к чему не привели и не приведут. Пойдем, я с тобой, а значит, никто тебя не обидит.

Санджей помог Айрин выйти из машины, а потом, крепко сжав в ладони тонкие пальцы, повел в дом.

Едва молодой человек открыл дверь и переступил через порог, как увидел бабушку, которую, уходя из дома, оставил лежащей без сил в спальне. Сейчас же Чанда сидела в гостиной и напряженно смотрела на вход.

— Санджей, сынок! — вскочила она с дивана. — Как же ты долго! Я уже не знала, что и подумать! А где Ракеш? Почему ты его не привез?

— Дади, что ты здесь делаешь? — не очень удивился внук. — У тебя же постельный режим, — продолжил он, втягивая в дом и Айрин.

— Я так беспокоилась, что не могла оставаться в комнате. Я места себе не находила, пока тебя не было и с Ракешем неизвестно что. Почему он не приехал с тобой? Все от своей драгоценной жены отойти не может? Вот выбрал бы нашу девушку… — начала дади привычную песню и осеклась при виде входящей в комнату и крепко удерживаемой внуком за руку иностранки. Чанда сдержалась и не спросила, что делает противная девчонка в ее доме, только снова опустилась на подушки. Она не понимала, как они смогли встретиться и горько жалела, что отпустила одного внука повидаться с другим. Наверняка, коварные сестры караулили ее мальчика и подстроили все так, что Санджей, которого дади едва вырвала из их цепких рук, снова попался в ловушку, искусно расставленную желающими устроить себе безбедное будущее авантюристками. Но потеряв одного внука, Чанда не намерена была терять другого, да и за дорогого Ракеша еще поборется.

— Выбрал бы нашу девушку и вполовину не был бы так счастлив, как сейчас с той, кого любит он, и кто любит его, — возразил Санджей, ближе притягивая к себе Айрин. — Дади, лучше расскажи мне, как так получилось, что я, сам того не зная, оказался женатым?

— О чем это ты, сынок? — отводя глаза и неторопливо поправляя закрепленное на голове и укрывающее седые волосы расшитое серебряными листьями сари цвета чайной розы, ответила Чанда. — Канти, дорогая, принеси чаю.

— Присаживайся, Айрин, — Санджей указал на одно из стоящих у столика кресел. — Да вот, представляешь, моя невеста отказывалась выходить за меня замуж, аргументируя это тем, что, как ты ей сказала, я уже женат. Ничего не хочешь мне объяснить? Я думал, что моя бабушка больна, и делал для нее все, что мог, а тем временем ты за моей спиной плела интриги, чтобы разлучить с любимым человеком? Такого я от тебя не ожидал. Пожалуй, Ракеш был не так уж и неправ, решив жить отдельно, и мне стоит последовать его примеру, — с каждым произнесенным словом, его голос становился все жестче. — Я сейчас пойду собирать вещи, и если ты хочешь сохранить родственные отношения, то не скажешь Айрин ни одного плохого слова. Мы достаточно ждали и женимся, как можно скорее. Этого не изменить ни тебе, ни кому бы то ни было еще! — Санджей решительно повернулся в намерении отправиться в свою комнату, но его остановило восклицание дади.

— Сынок, о чем ты говоришь?! — Санджей обернулся, ожидая увидеть очередной акт разыгрываемого бабушкой спектакля, а она, поняв, что вслед за старшим внуком, теряет и среднего, продолжала: — Я себя очень плохо чувствовала, ты задремал, и тут начал звонить телефон. Чтобы он тебя не разбудил, я ответила. Там, какая-то девица, просила тебя, и я сказала, что у тебя есть невеста — ты, дочка, — повернулась старушка к Айрин и смахнула несуществующие слезинки. — Сказала, что некрасиво звонить чужим женихам. Неужели это была ты, дорогая? — Чанда прижала к груди сухой кулачок. — Не узнала, в голове все шумело, а перед глазами плыло. Прости меня, дочка. Я, всего лишь была на защите ваших отношений. Ведь так много непорядочных девушек, готовых увести завидного жениха чуть ли от не от священного огня. Санджей, сынок, останься дома. Скоро твой день рождения, у меня были на него такие планы. Я хотела организовать грандиозный праздник. Может, и Ракеш с женой придут. Отметим его и приступим к ритуалам. Не покидай свою старенькую бабушку. Без тебя дом станет совсем пустым. Анила и Лалит почти не вижу — они или на работе, или у себя в комнате. Сына тоже практически не вижу. Ты хочешь оставить нас вдвоем с Канти? А я так мечтала о большой дружной семье, о доме, наполненном юными голосами и смехом. Дочка, — женщина обратилась уже к Айрин, сложив сухие ладони. Ее дряблые морщинистые щеки подрагивали, а глаза наполнились слезами. — Не забирай у меня моего мальчика. Я хочу видеть, как он женится, хочу покачать на руках его детей, — на этих словах рука Айрин непроизвольно легла на живот, но пожилая Чанда, увлеченно играя свою роль, ничего не заметила. — Переезжай к нам, примешь непосредственное участие в подготовке к обрядам, все сделаешь по своему вкусу. Выберете себе другую комнату для семейной жизни. Та, что сейчас у Санджея, безусловно хороша, но слишком мала для семьи. Сделаете там ремонт, устроив все так, как вам нравится. Если я вызываю у тебя неприязнь, то могу не показываться вам на глаза. Я согласна готовить для вас и подавать вам еду, только не отбирай у меня внука, — дади все больше входила во вкус, но Айрин, став с беременностью очень сентиментальной и чувствительной, не могла смотреть на страдания пожилой женщины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Госпожа Рой, я и в мыслях не имела отбирать у вас внука. Мы всего лишь любим друг друга и хотим быть вместе.

— Дочка, ну какая я госпожа?! — всплеснув руками, воскликнула Чанда. — Зови меня дади, ведь ты практически член семьи. А я уже тебя люблю и считаю своей внучкой, — у Канти, вошедшей с уставленным чайными чашками подносом, от удивления едва не опустились руки, но помешала тяжесть, находящегося в них серебра. Глаза же сами собой удивленно распахнулись. — Я, так же как и вы, хочу вашего счастья. Хочу разделить его с вами, стать его частью. Пожалей мои седины, не лишай семьи на старости лет, живите с Санджеем у нас.

— Хорошо, — сдалась Айрин, — я перееду к вам. Только надо собрать вещи.

— Айрин, ты хорош себя чувствуешь? — уточнил Санджей. — Ведь мы все решили, — а она подняла на него огромные синие глаза.

— Санджей, я не могу спокойно жить, зная, что кто-то из-за меня несчастлив, да и ты тоже. Я не хочу так начинать нашу совместную жизнь. Наше счастье и наша семья не должны никому приносить горе, а тем более, близким.

— Спасибо, дитя мое. Я рада, что женой внука станет такая добрая и отзывчивая девушка. Спасибо, — не успела Айрин ничего предпринять, как Чанда взяла ее ладони и поднесла к своим морщинистым губам, мысленно обещая посчитаться с бесстыжей иностранкой за каждое перенесенное унижение.

— Айрин, ты уверена? Ты хорошо подумала? — еще раз уточнил Санджей.

— Да, — ответила она. — Не хочу делать людей несчастными.

— Санджей, сынок, пойдем, покажем твоей невесте и моей внучке комнаты, чтобы она выбрала, где хочет жить. Дорогая, помоги мне, — обратилась Чанда к Канти и, опираясь на поданную невесткой руку, начала вставать. — Потом съездишь за вещами, а комнату к твоему приезду приведут в порядок.

— Я сам ее отвезу, — твердо сказал Санджей.

— Конечно, дорогой, — мило улыбнулась дади — она добилась того, чего хотела, а сейчас даже и Санджея не страшно отпустить — молодые люди вернутся. Очень удачно, что девчонка оказалась сентиментальной и бесхребетной.

Глава 109. Всем воздается по заслугам

Ракеш мчался на ферму, выбирая скоростные хайвеи, чтобы избежать вечных пробок на улицах города, и в очередной раз думал о необходимости приобрести вертолет. Внедорожник выехал на окраину и увеличил скорость, выбрасывая гравий из-под покрышек, а глаза на застывшем лице Раджа, сосредоточенно смотрели на стремительно исчезающее под капотом авто полотно автострады. Не сбавляя скорости, он въехал в распахнутые ворота, с лязганьем закрывшиеся, едва хозяин оказался на территории фермы, и резко затормозил у конторы, на крыльце которой, скрестив руки на груди и опираясь плечом на поддерживающую козырек колонну, ждал Дхавал.

— Как все прошло? Потери есть? — выходя из машины и хлопая дверцей, спросил Ракеш.

— Только не с нашей стороны, — просиял ему в ответ Шетти, небрежным жестом снимая солнечные очки и вешая их на расстегнутый ворот серо-голубой спортивной рубашки. — Все прошло в соответствии с нашим планом. Туман и твоя жена нам очень помогли. Благодаря туману, мы смогли незаметно и близко подобраться к острову. Хорошо, что эти олухи не успели сориентироваться и обзавестись радаром, а Виктория своим побегом развязала руки и предоставила столь необходимую свободу действия. Мы заглушили двигатели, встали на якорь и под водой добрались до острова. Рассредоточились вдоль берега, бесшумно сняли имеющихся, но греющихся у костра часовых, а потом окружили дом смотрителя, так, что противник не имел ни малейшей возможности просочиться сквозь оцепление. В дом вошли с разных сторон и застали врасплох. Вся так называемая команда Кокради неторопливо готовилась к назначенной с тобой встрече и совершенно не ожидали нападения. Нам не понадобилось много времени, чтобы навсегда лишить их возможности причинять неприятности кому бы то ни было. В подвальной комнате нашли еще одного, но он был без сознания и с разбитой головой. Мой поклон Виктории, как я понял, это она его приложила, — и Дхавал действительно отвесил полупоклон. Кокради и Гоуда поймали при попытке сбежать через окно, а до того, как поняли, что сами попали в ловушку, они увлеченно обсуждали твою и мою судьбу, а также судьбу твоей жены. Пожалуй, не буду пересказывать все, что они наговорили, — оборвал он себя, увидев, как губы друга сжались в жесткую линию. — Больше, чем умереть, они все равно не смогут сделать.

— Смерть тоже может быть разной, — сквозь зубы процедил Ракеш. — Они посмели поднять руку на мою жену, и что бы я с ними не сделал, этого будет мало.

— Ты же не такой жестокий, как пытаешься казаться, — Дхавал шутливо толкнул друга в плечо, но Радж, не заразившись веселым настроем Шетти, холодно на него посмотрел.

— Я не жестокий, но есть вещи, которые нельзя простить. И они это прекрасно знали, когда похищали Викторию. Где они? У меня не так много времени.

— Отдам я тебе их, отдам. Но сначала надо решить, что делать с одним из их банды, он остался жив.

— Зачем? — левая бровь Ракеша лениво приподнялась. Не было никакого желания разбираться с незапланированными пленными, он хотел поскорее разделаться с главными фигурами и вернуться к Вике, к уединению теперь уже их спальни, чтобы смотреть на любимую и ждать ее пробуждения. Ракеш прикрыл глаза, отгоняя видение обнаженной, окутанной пышным облаком мягких локонов девушки. — Почему не оставили там и его? Кроме тех двоих, пленных больше не планировали, — недовольно проговорил он.

— Это мой осведомитель. Он не оказывал сопротивления и к тому же сказал, что помог бежать девушке. Поэтому предоставляю тебе решение его дальнейшей судьбы.

Ракеш вспомнил слова Вики о том, что ей помогли бежать, и признал правоту друга — человек, спасший его жену, как минимум, заслуживает, чтобы его выслушали.

— Пойдем, где он?

— В конторе, — ответил Дхавал, распахивая перед другом дверь строения, и мужчины вошли в кондиционированную прохладу. В одной из комнат, пристегнутый наручниками к решетке окна сидел паренек лет двадцати. Его линялая и застиранная футболка была грязной, к тому же еще и порванной на плече, такими же грязными были и джинсы, сомнительным украшением низа которых была заскорузлая бахрома. На скуле красовался синяк, и кровоточила свежая ссадина.

— Неплохо его отделали, — осмотрев мальчишку, резюмировал Ракеш, а парень при виде вошедших мужчин вскочил с жесткого стула и с опаской смотрел на них. — Так ты говоришь, что спас мою жену? Почему? — обратился Радж к пленнику.

— Господин Радж? — полувопросительно, полуутвердительно выдавил паренек. Его голос осип от волнения, когда Савитр догадался, кто перед ним стоит.

— Вижу, что ты меня знаешь. Так почему ты спас мою жену. Говори, пока я не потерял терпение. Потому что только благодаря этому, ты еще жив, — скрестив руки на груди, Ракеш присел на край стола, а Дхавал остался стоять у дверей, небрежно прислонившись к косяку.

— Я не спас ее, только помог. Я как раз шел, чтобы попытаться освободить ее, но девушка это сделала сама, оглушив сторожа. Я лишь вывел ее из дома и посадил в лодку.

— Зачем же ты участвовал в ее похищении, чтобы потом освободить?

— Нет! — вскликнул парень. — Я не принимал участие в ее похищении. Мне это не нравилось. Нельзя женщин втягивать в бизнес и в дела мужчин. А когда услышал планы господина Кокради, как он хотел поступить с ней, понял, что не смогу спокойно спать, если не попытаюсь помешать. Господин Радж, у меня есть младшая сестра, и я бы не хотел для нее подобной судьбы. Я не пощадил бы никого, кто ее обидит. Женщины, они слабые и не должны расплачиваться за ошибки мужчин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ракеш выслушал доводы парня, повторившего все то, что ему ранее сказала Вика, и пришел к выводу, что мальчишка не лжет, пытаясь спасти шкуру.

— Благородный бандит? — усмехнулся Радж. — Как же ты с такими принципами попал к Гоуду и Кокради? — парень замялся, не желая откровенничать. — Может, ты не понимаешь, но именно сейчас решается вопрос о твоей жизни. — подбодрил его Ракеш. — Я жду. И чем дольше я жду, тем меньше остается моего терпения и твоих шансов целым выпутаться из этой истории.

— Я приехал в Мумбаи сделать карьеру в Болливуде. Ходил на все возможные пробы, но меня не брали, даже на эпизодические роли. У приближенных к индустрии всегда находились более талантливые родственники и знакомые. Потом я познакомился с одним парнем, и он познакомил меня с господином Кокради. Господин пообещал красивую жизнь, когда поднимемся на вершину. Тогда я сам смогу открыть студию и снимать то, что захочу. Я ведь не просто так приехал в Болливуд — я учился. Все это представлялось таким захватывающим. Как приключенческий фильм про благородных разбойников, спасающих город от власти деспота, и я решил, что мой первый фильм будет именно об этом. Но потом столкнулся с реальностью, и она мне не понравилась. Я хотел уйти, но господин Гоуд сказал, что он не потерпит дезертиров и, если хочу уйти, то дорога для меня только одна — к рыбам. И я остался, надеясь, что смогу сбежать и вернуться домой, но меня нашел господин Шетти.

— И ты решил переметнуться от одного бандита к другому? Что ты знал о Шетти, чтобы сливать ему информацию о своем хозяине? Чего ты хотел добиться, начав сотрудничать с ним? Более выгодного предложения? Высокого поста? Предателей никто не уважает, и им не стоит ожидать доверия, разве ты этого не знал?

— Мне ничего не нужно, только возможность спокойно уйти, — сглотнув и стушевавшись под мрачным взглядом мужчины, возразил паренек.

— Что же, хорошо. С твоей помощью моя жена добралась до дома живая и почти здоровая. Поэтому я готов проявить снисхождение. Я не могу сейчас оставить тебя без присмотра. Сейчас ты останешься здесь, потом пойдешь с Дхавалом, приведешь себя в порядок. Я сведу тебя с человеком, который занимает высокое положение в интересующей тебя киноиндустрии. Он посмотрит и скажет стоишь ли ты того, чтобы тратить на тебя силы. Если нет, то убираешься из города, если да, то я тебе помогу. Но! — Ракеш поднял указательный палец перед лицом Савитра. — Чтобы больше не связывался с сомнительными компаниями и чтобы о тебе, за исключением новостей из мира кино, больше ничего не было слышно. Согласен? — мальчишка кивнул, а Дхавал одобрительно улыбнулся. — Где Кокради и Гоуд? — повернулся Радж к другу. Тот вышел из комнаты, поманив его за собой.

Глава 110. Зачистка

Дхавал вывел друга на улицу и показал на большие холодильники, предназначенные для хранения подготовленного к отправке мяса. Дверь открыли и вытащили из холодильной камеры в тепло двух заиндевевших мужчин.

Меруган и Хариш дрожали, пытаясь отогреться. Хариш затравленно осматривался, не понимая где находится, Меруган же, внешне оставаясь спокойным, сосредоточенно думал, как избежать мучительной смерти. Место нахождения было хорошо знакомо. Так же как и то, с какой целью его сюда привезли. Зная бывшего хозяина, а также прекрасно осознавая чем заканчивается попытка убийства, переворота, а самое главное — похищение жены Раджа, Гоуд не надеялся на снисхождение, он знал, что не покинет живым ферму и примирился с этим. Хотел только, чтобы все произошло быстро и безболезненно, но и на это, зная бывшего шефа, не мог рассчитывать, а значит, должен сам сделать для этого все возможное.

— Зачем ты это сделал, Меруган? Чего тебе не хватало? Ведь ты знаешь, что бывает с предателями, — игнорируя второго, обратился Ракеш к бывшему начальнику службы безопасности.

— Власти, конечно же, — пожал он плечами, стараясь незаметно осмотреться, чтобы определить путь для побега. — Мне надоело быть цепной собакой. Я хотел свою долю в городе, хотел влиять на проводимую политику, принимать судьбоносные решения.

— Вот ты его и принял, — резюмировал Радж. — Только, принимая важные и судьбоносные решения, необходимо быть готовым к их последствиям. Неужели ты надеялся нас переиграть? Меня и Дхавала, которые столько лет пресекали малейшие попытки плести против нас интриги и обеспечивающие беспрекословное соблюдение установленного порядка? На что ты надеялся? Можешь не осматриваться, тебе отсюда не уйти, — поймав ищущий взгляд Гоуда, предупредил Ракеш.

— Я знаю, — равнодушно ответил Меруган. — Увлекшись девчонкой, — на этих словах глаза Раджа сверкнули свирепым огнем, а руки сжались в кулаки, но он промолчал, позволяя приговоренному продолжить. — Ты потерял хватку и практически отошел от дел, пустив все на самотек. Шетти без тебя ничто, — Дхавал рванулся было к пленнику с уже занесенным для удара кулаком, но его остановила поднятая рука друга.

— Терпение, — попросил Ракеш. — Все, что он сейчас говорит, уже не имеет значения. Важны не слова, а результат, и он не в их пользу, причем, благодаря тебе. Так что, давай дослушаем, это тоже хороший урок.

— Я хотел убрать тебя, но все время что-то мешало. Потом решил действовать через девчонку, — покосившись на Шетти и постаравшись отойти на безопасное расстояние, продолжил Гоуд.

— Зачем же тебе нужен Кокради, если ты хотел власти? С ним ты так и остался на вторых ролях, — едва сдерживая бешенство от того, что снова упоминают его жену, сквозь зубы процедил Радж.

— Он мне нужен был в качестве ширмы, — презрительно покосившись на соратника, отозвался Меруган. — Городские кланы не приняли бы его ни при каких раскладах. Поднялся бы бунт, началась война за власть и вот тогда на сцену вышел бы я, убрав причину раздора, а как твой приближенный, обязавшись восстановить прежний мир, выставил бы свою кандидатуру на пустующее кресло главы города. Предать предателя — не предательство, а поступок, достойный уважения.

— Все продумал? — недобро усмехнувшись, процедил Радж. — Только недооценил главных действующих лиц.

— Да, недооценил, — подтвердил Гоуд. — Не ожидал, что Шетти окажется таким предприимчивым, а девчонка шустрой, но и ты недооценил меня, — продолжая неспешный и на первый взгляд мирный разговор, Меруган выбирал наиболее удобную позицию для нападения и дальнейшего побега. На многое не рассчитывал, только на самый минимум. Меруган закончил речь, по глазам Раджа и Шетти он видел, что осталось не так много времени. И Гоуд решился — резко бросившись в сторону, оттолкнул одного из охранников и побежал по направлению к сейчас пустующей конторе. Ракеш и Дхавал недоуменно за ним наблюдали — дальше периметра фермы предателю было не сбежать, а на огороженной высоким забором, по которому к тому же, после того, как за хозяином закрылись ворота, был пущен ток, поймать его снова не составляло труда. Так на что надеялся бывший начальник службы безопасности?

Меруган продолжал бежать, ни на что не обращая внимания и сосредоточившись только на своей цели. Он вбежал в строение, быстро сориентировавшись в знакомой обстановке, взбежал по лестнице сначала на чердак, а потом и на крышу. Не снижая скорости, Меруган добежал до карниза и головой вниз прыгнул на предназначенную для автомобилей, мощеную плиткой площадку.

— Смело, — Ракеш бесстрастно смотрел на то, что осталось от Гоуда. — Не совсем то, чего бы хотел я, но это его выбор. Приберите, — бросил он через плечо охранникам.

Часть из них осталась присматривать за Кокради, а часть — оттащили тело и сбросили в вольер с молодняком, после чего полили парковку из шланга, смывая следы происшествия. Вся работа была проведена невозмутимо, быстро и слаженно, под полным ужаса взглядом посеревшего от страха Хариша.

Через несколько минут только доносящееся из бассейна звуки разрываемой плоти, и смыкающихся страшных челюстей, а также мокрое пятно на плитках перед зданием конторы напоминали о случившемся.

— Теперь твоя очередь, — повернулся Ракеш к сотрясаемому крупной дрожью Кокради.

— Нет! — его сиплый голос сорвался на придушенный визг. — Ты не можешь так поступить! Я не хочу! Это бесчеловечно!

— А Виктория хотела, чтобы ты ее похищал?! Она хотела, чтобы ты причинил ей боль?! То, что ты хотел с ней сделать — это было человечно?! Она девушка, а ты втянул ее в свои грязные игры?! — охрипший от негодования голос Раджа становился все тише из-за его попыток сдерживать себя и не задушить мерзавца собственными руками. — Ты знал, что похищая ее, подписываешь себе приговор и никакого снисхождения не будет! — Радж едва владел собой от ярости, которую пробуждал в нем вид Хариша и понимание, что только преданность друга, а также упрямство, непокорность и предприимчивость Вики, спасли ее от рук потерявшего от алчности всякие ориентиры негодяя. Ракеш, сам не замечая, медленно надвигался на Кокради, пока тот, обезумевший от ужаса, внушаемого черными с отблесками разгорающегося в их глубине огня преисподней глазами того, которого почти списал со счетов, побежал, не разбирая дороги, спасаясь от страшных глаз, от бассейна, с доносящимися оттуда и леденящими кровь звуками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хариш бежал, большеоглядываясь назад и опасаясь погони, чем смотря вперед, бежал до тех пор, пока не споткнулся о направляющие гостеприимно отъехавших ворот и не полетел, размахивая руками и стараясь за что-нибудь зацепиться, вниз, в бассейн к взрослым и, как всегда во время сезона дождей, когда наступал период спаривания, очень агрессивным самцам. Душераздирающие крики заглушили хруст и шорох, с которым соприкасалась жесткая кожа взбирающихся друг на друга, в стремлении завладеть добычей пресмыкающихся.

— Они сами определили свою судьбу, — в гробовом молчании раздался голос Раджа. Здесь нам больше делать нечего. Снимаемся, — сказал он и направился к авто. Следом за другом пошел Дхавал, а замыкали процессию охранники и бойцы. — Забери к себе желающего славы паренька и приведи его в порядок, чтобы можно было показать людям. Займусь им позже, сейчас мне надо домой.

— Хорошо, — отозвался Дхавал. — Я рад, что ты решил ему помочь.

— Да, — Ракеш на полпути остановился и повернулся к другу. — У Гоуда ведь есть семья, — Дхавал кивнул. — Зачисти, — отрезал Радж, а затем прыгнул в авто и, взвизгнув покрышками, рванул с места, а Шетти, освободив от наручников Савитра, повез его в свою роскошную квартиру. Он знал, что его ждет при «зачистке» семьи Меругана, и от этого было еще тяжелее.

Глава 111. Признания

Ракеш вернулся домой. Неслышно поднялся на второй этаж, чтобы не тревожить жену. Принял душ в ее спальне и все так же неслышно скользнул в кровать — Вика все еще спала. И он снова любовался прекрасными очертаниями совершенного, опалово мерцающего тела, нежным, сейчас расслабленным и спокойным, хоть и еще бледным лицом и игрой света ночников в блестящих волосах. Казалось, он никогда не устанет на нее смотреть и все еще не верилось, что она здесь, рядом и, проснувшись, не убежит к себе, а ее лучистые глаза просияют при виде мужа, пухлые губы сложатся в улыбку, которую Ракеш так любил и ради которой без раздумий оставил свою прошлую жизнь. Но неожиданно лицо Вики помрачнело — тонкие брови сошлись на переносице, образуя крохотную морщинку, а губы, утратив нежные очертания, плотно сжались. Она задрожала, вцепившись пальцами в простыню.

— Все хорошо, это только сон, — бархатно ворковал Ракеш, успокаивающе поглаживая гладкую девичью спину.

— Ты здесь?! — Вика распахнула глаза и, резко сев, обхватила шею мужа. — Я так боялась, что ты пойдешь на встречу с ними, — бормотала она, прижимаясь к его груди. — Так боялась тебя потерять.

— Я же обещал, что когда ты проснешься, то буду рядом. А свои обещания я привык сдерживать. К тому же, как я могу потеряться, если надо еще твою сестру выдать замуж за моего брата. Ведь это тоже мое обещание, верно? — продолжая зачаровывать Вику мурлыкающими модуляциями, Ракеш взял в ладони ее лицо и легонько поглаживал подушечками пальцев бархатистые щеки.

Она нежилась в руках любимого, но когда муж упомянул Ирину, отстранилась. Не ожидая ничего подобного, Ракеш не успел удержать Вику и сейчас озадаченно на нее смотрел.

— Я сказал что-то не то? — в его голосе слышалась непривычная неуверенность.

— Сестра! — выдохнула Вика. — Где она? После возвращения я ее не видела! — она хотела было вскочить с кровати, но вышедший из ступора Ракеш успел ее перехватить, обняв за талию.

— Все переживали, когда ты пропала. А после того, как я узнал где ты, — его голос осип от сдерживаемого гнева и послышались отголоски прежнего рычания, — то посчитал за лучшее держать Айрин в неизвестности, пока не верну тебя. И попросил Санджея ее увезти.

— Значит, она все еще не знает, что я уже дома?! Надо ей позвонить! — Вика снова сделала попытку вскочить.

— Кому ты будешь звонить? Уже поздно, — возвращая любимую в объятия, проворковал Ракеш и легонько дунул на завитки у виска, отчего легкие пряди взметнулись невесомым облаком. — Она сейчас у Санджея, я уже позвонил и сказал, что ты вернулась. Так что, можешь дать сестре выспаться, а когда придешь в себя то нанесем им визит. Я тоже не видел бабушку после того случая с аварией.

— Завтра! Хочу завтра! — воскликнула Вика, а рука уже шаловливо скользила по груди мужа и дразнящими движениями поглаживали кубики пресса. — Раз сестра за меня не беспокоится, то я могу потерпеть, — но вдруг лукавый блеск исчез из глаз, а его место заняла печальная задумчивость и пальцы остановились на половине пути, не добравшись до цели своего путешествия. — Я никак не могу забыть того, что произошло, — прошептала она.

— Не думай больше об этом. Все позади, — Ракеш поймал тонкие пальцы и нежно поцеловал раскрытую ладонь.

— Позади? — неуверенно спросила Вика. — Я не знаю кто ты и чем занимаешься. Как ты можешь быть уверен, что такое больше не повториться? Я не хочу, чтобы подобное произошло с близкими мне людьми, а если у нас будут дети? — ее голос звучал все тише и на последнем слове стал еле различим. И, когда Радж, отпустив изящную кисть посмотрел жене в лицо, на него смотрели огромные несчастные глаза.

— Что значит если? Конечно у нас будут дети, и они будут похожи на тебя. Иди ко мне, — сказал он, привлекая Вику к груди. — Ни тебе, ни кому-либо еще больше ничего не грозит. Это были отголоски незаконченных дел. Но с ними покончено. Твой муж — респектабельный гражданин и государственный служащий. Сейчас я тружусь на благо своей страны и родного города. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Я не хотел, чтобы моя прошлая жизнь коснулась тебя, но это все-таки произошло. Мне очень жаль, правда. Тебе больше не о чем беспокоиться. Я не допущу, чтобы с тобой или еще с кем-то случилось что-то плохое.

— Ты это сделал из-за меня? — недоверчиво переспросила Вика.

— Разумеется. Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности.

— Даже если бы я захотела, то не смогла бы найти более заботливого мужчину и возлюбленного, соблазняющего сильнее, чем ты, — и ее сияющие золотистыми огоньками глаза приблизились к его, начавшим разгораться неутоленной жаждой, а их губы: ее — нежные, светло-розовые и его — упрямые и смуглые, встретились, возрождая в крови так и не потушенный пожар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 112. Зачистка семьи Гоуда

Дхавал проснулся рано утром. Всю ночь он думал о распоряжении Раджа. Приказ был однозначным и, с точки зрения безопасности, необходимым, но еще Дхавал знал, что не сможет его выполнить, так же как не сможет струсить и перепоручить кому-то еще. И он решил действовать на свой страх и риск, понимая, что может вызвать недовольство друга и бывшего шефа.

Как только наступило более или менее приличное для визитов время, Шетти решительно вышел из квартиры, оставив сладко посапывающего квартиранта досматривать утренние сны.

Дхавал летел по просыпающемуся городу к дому бывшего подчиненного. Он подъехал к салатового цвета и сливающемуся с окружающей его пышной зеленью особняку классической для Индии архитектуры, подразумевающей многочисленные резные арки и широкие, выкрашенные в белый цвет террасы. Шетти в доме знали, поэтому ворота, когда он позвонил, беспрепятственно открылись. Оставив автомобиль на парковке просторного, с яркими пятнами аккуратных клумб двора, Дхавал подошел к украшенной цветами двери. Не успел постучать, как створки распахнулись и, ткнувшись ему в колени, из глубин дома вылетел маленький, двухлетний мальчик.

— Дядя Дхавал! Дядя Дхавал пришел! — звенел детский голосок.

— Шехар, куда ты опять убежал? — раздался мелодичный женский голос, а Дхавал, склонившись, чтобы погладить ребенка по голове, распрямился и увидел невысокую, чуть полноватую женщину, выходящую в хорошо ему знакомую, кремовую с золотом и яркими, огненно-красными пятнами гостиную.

Дхавал помнил хозяйку молоденькой и стройной, с толстой косой и огромными черными глазами девушкой, которую Меруган, после одной из своих поездок, привез в город и представил всем, как свою жену, подобранную ему родителями. Сейчас же та худенькая девушка превратилась милую, мягкую и очень уютную молодую женщину, на которую приятно было смотреть и чей тихий голос ласкал слух. С самой первой встречи Аванти обратила на себя внимание Дхавала, но, к великому сожалению, она была женой друга, а, следовательно, фигурой неприкосновенной, и при каждой встрече Дхавал отводил взгляд, стараясь не смотреть на блестящие глаза и ямочки на щеках, чтобы ничем не выдать своих мыслей.

— Мистер Шетти?! — удивленно воскликнула Аванти и поправила накинутое на глянцево блестящие черные волосы лимонно-желтое с салатовой вышивкой сари. — Намасте, мужа нет дома, — немного отступив, сказала она, а по щекам разлился нежный румянец. — Шехар, иди сюда, не докучай мистеру Шетти, — стараясь скрыть смущение, позвала она сына.

— А где мой подарок? Ведь ты принес мне подарок? — с детской непосредственностью мальчик, привыкший получать от дяди подарки, поднял голову.

— Конечно, принес, — Дхавал подхватил заливающегося смехом ребенка и подкинул его к расписному потолку. — Он во дворе, беги, поиграй там, — возвращая мальчишку на пол и подталкивая к двери, сказал он.

— Что-то случилось?! — дождавшись, пока сын, подпрыгивая от радости, выбежит из дома, спросила Аванти, и смущение на ее лице сменилось беспокойством.

— Да, случилось. Поэтому я и пришел, — слова Дхавалу давались трудно, горло пересохло, а сердце молотом стучало в груди.

— Муж? Что с ним? — лицо женщины побледнело, и она покачнулась.

К ней немедленно подбежал гость, до этого времени старающийся сохранять дистанцию, и усадил на одно из огненных с золотой вышивкой кресел, а сам пошел за водой, которая и ему была тоже необходима.

— Выпейте, — вернувшись и протягивая Аванти стакан, сказал Шетти. Он подождал, пока вдова отопьет и продолжил. — Вы ведь знаете, что ваш муж начальник службы безопасности. Это очень ответственная и опасная работа. На ней он и погиб. Погиб, выполняя свой долг.

— Я знала, что это произойдет, — тихо, будто разговаривая сама с собой, проговорила Аванти. — Он очень изменился в последнее время. То был мрачным и задумчивым, то веселым без видимой причины и ничего не желал говорить, только то, что наша жизнь скоро станет совсем другой. Когда я смогу совершить последний обряд?

— Все уже сделано, — проталкивая слова через пересохшее горло, ответил Дхавал. Сейчас, как никогда, даже больше, чем когда первый раз увидел Аванти, он жалел, что она стала женой Гоуда и что ей с мальчиком предстоит пережить. — Мы решили, что вам с сыном не стоит через все это проходить.

— И что же мне теперь делать? — потерянно глядя перед собой, спросила женщина.

— Вам надо уехать отсюда, как можно дальше и как можно скорее. Если нужна помощь, говорите, помогу достать билеты, перевезти вещи, оформление наследственных документов — все, что угодно.

— Я не имею права на все это, — Аванти обвела рукой гостиную с позолоченными панелями. — На что же нам Шехаром жить? Я не могу вернуться к родителям и ничего не умею, — ломая руки и со сверкающими в глазах слезами, воскликнула она.

— Почему не имеете? — не понял Дхавал. — Вы были в браке, после того, как юристы все переоформят, можете поступать с имуществом как захотите, но я рекомендовал бы все продать и начать новую жизнь в другом месте. Можете даже начать свое дело. Вам должно хватить, а на первое время. Вот, — он протянул документы и пластиковую карту. — На ваше имя открыт счет в Банке Индии и карта к нему.

— Нет, нет! — Аванти вытянула вперед руку, отстраняя листы бумаги и даже отодвинулась. — Я не могу это принять. Я не была замужем за отцом Шехара, — опустив глаза к полу, тихо пояснила она, и щеки стали темно-пунцовыми. Дхавал молчал и продолжал смотреть, ожидая что дальше скажет хозяйка дома. Молчание затягивалось. Подняв глаза и не имея сил противиться испытывающему и участливому взгляду, Аванти невольно начала говорить, тихо, будто продолжая рассказывать ребенку сказку. — Я возвращалась из школы, когда около меня остановилась машина и незнакомый мужчина просто втащил меня и поехал дальше. Я кричала, просила остановить, выпустить, говорила, что меня ждут дома, будут искать, волноваться, но он не обращал внимания. Только на следующий день, когда мы были очень далеко от города, он остановился и сказал, что был в нашем городе по работе и заметил меня, я ему понравилась, а поскольку времени на то, чтобы просить моей руки у него нет, он просто увез. Так же он сказал, что представит меня всем, как законную жену, и я ни в чем не буду знать нужды и, волне возможно, если будет время, то поженимся. Или же я могу вернуться обратно, опозорив семью. Я не знала где мы, денег у меня не было, да и навлечь позор на семью я не могла, ведь у меня были младшие сестры и из-за меня их могли не взять замуж. Я подумала, что пусть лучше меня считают погибшей и согласилась. Со дня приезда сюда я мечтала сбежать и, экономя на хозяйстве, понемногу откладывала, но потом появился Шехар, и я смирилась, полагая, что никогда не избавлюсь от мужа. Мне ужасно стыдно, но я рада, что его больше нет, и мы свободны, — спрятав лицо в ладони, Аванти разрыдалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вы не должны ни в чем себя винить. Это не ваши поступки ужасны, а поступки Гоуда. Почему вы ничего не рассказали мне или Раджу. Мы бы смогли найти выход. — сдерживая гнев на Меругана и успокаивающе поглаживая Аванти по плечу, сказал Дхавал. Сейчас он очень жалел, что ничего не знал о семье Гоуда и тот отделался незаслуженно легко.

— К кому мне было идти? К вам, его друзьям? Таким же, как он? А знакомых у меня здесь нет. Полиция? Тоже была бы на стороне мужчины, — подняв к Шетти залитое слезами лицо, всхлипнула она.

— Мы не такие, — прорычал Дхавал. Он поднял было руку, чтобы пригладить растрепавшиеся волосы несчастной, но ее испуганно распахнувшиеся глаза остановили, и рука вернулась на колено. — Значит так, — резко вставая, Дхавал подвел итог услышанному. — Для всех вы — законная жена Гоуда. Я поручу юристам привести все документы в порядок и сделать вас законными наследниками. Не переживай, я все улажу, — он все-таки перешел на «ты», когда Аванти попыталась было протестовать. — Предоставь все мне, надеюсь, ты не думаешь, что я вас обману. Как только получим деньги от продажи, я переведу их на твой счет, — он снова положил ей на колени документы и карту. — Но поскольку это дело не быстрое, то тебе понадобятся деньги. На карте есть некая сумма, считай ее материальной помощью. Потом каждый месяц буду пополнять счет — пособие от организации, поскольку муж погиб при исполнении обязанностей. Не отказывайся, ты имеешь на это полное право. А сейчас вам надо уехать, желательно за пределы штата. Собери все необходимое. Купим билеты, и я отвезу вас в аэропорт. Куда бы ты хотела уехать?

— Может, в Гоа? — неуверенно предположила Аванти. Я могу готовить еду в кафе. Я хорошо готовлю, а сын сможет плавать, он любит плавать.

— Прекрасный выбор. Но тебе не обязательно работать, можешь позволить себе отдохнуть, а вырученных денег хватит для открытия своего отеля. Я помогу во всех юридических вопросах, а если не будешь против, то приеду отдохнуть.

— Я не могу сидеть сложа руки, — зарделась Аванти, а Шетти, чтобы не смущать ее еще больше, повернулся к полуоткрытой входной двери, за которой мальчик гонял по двору на игрушечном мотоцикле.

— Эй, гонщик! — позвал он малыша. — Хочешь покататься на водном мотоцикле? Вы с мамой едете к морю. Беги собирать вещи.

— Ура! — завопил Шехар. — Я смогу покататься на волнах! Мама! Я буду великим покорителем волн! А папа с нами едет?!

На мгновение в комнате воцарилась тишина, а ребенок переводил взгляд широко распахнутых глаз с одного взрослого на другого.

— Все волны будут твоими! — подхватив мальчика, закружил его Дхавал, — А папа с вами не поедет, у него есть еще дела. Пока поедешь с мамой, папа будет позже, а сейчас беги собираться, а то самолет улетит без тебя.

— Не-ет! — выворачиваясь из его рук, закричал ребенок, а освободившись, с топотом побежал к себе.

— Спасибо, — едва слышно прошелестела Аванти. — Когда у меня будет отель, то для тебя всегда найдется уютное бунгало, — еще тише добавила она и поспешно скрылась в комнате, которую раньше делила с Гоудом.

Глава 113. Наследство

Ракеш проснулся от жалобного мяуканья. Он сел и, взлохматив волосы, осмотрелся — в кровати, так же как и в комнате, больше никого не было, а звуки, кажется, доносились от бассейна. Он все еще находился в воспоминаниях о прошедшей ночи — его удивляла и Вика, и он сам — жена, при всей ее, теперь уже осознаваемой им неопытности, иногда проскальзывающем смущении, тем не менее не была скованной или неловкой. Она с любопытством и открытостью для всего нового училась у него тонкости и изысканности ритуала, а забавными дурачествами привносила необходимые легкость и пикантность. Сам же Ракеш чувствовал себя с ней подростком, наивным и нетерпеливым, с восторгом открывающим для себя новые, неизведанные уголки на казалось хорошо изученной территории. Его жажда никогда не была полностью утолена, будто и не было пресыщения от сонма девушек, заполнявших его одинокие ночи, но не оставивших следа ни в памяти, ни в душе. Будто Вика, действительно, стала первой и единственной девушкой в его жизни, его любимой, рядом с которой жизнь только и началась.

Набросив тонкий махровый халат, Ракеш запахнул его, затянул на талии поясом и вышел на широкий балкон. Внизу, во дворе, невесомой серебристой рыбкой плавала в бассейне Вика, а Лео бегал по краю и жалобно мяукал. Он то, казалось, хотел спрыгнуть в воду, занося над ней маленькую лапку, когда хозяйка скрывалась под водой, то, не решаясь намочить ее, отбегал подальше, а уши и поднятый вверх, как маленькая рапира, хвост дрожали. Ракеш остановился у перил, засмотревшись на свою пока еще небольшую семью — Вика как раз подплыла к бортику, и ее длинные волосы темными змеями плавали на поверхности воды, Лео, подбежав к хозяйке и тыкаясь своим носом в ее, обнюхивал девушку, а она морщилась и смеялась, когда котенок щекотал ее усами.

Ракешу нестерпимо захотелось, чтобы Вика поскорее забыла все, что в последнее время с ними произошло, чтобы ее глаза всегда светились как сейчас, а лицо озарялось самой красивой улыбкой, какую он когда либо видел, и вернулся к мысли, посещавшей его не раз, но все как-то не было времени как следует ее обдумать — оборудовать для жены в одной из пустующих комнат танц зал, со станками, зеркальными стенами, матами и что там еще необходимо. Ракеш чувствовал, что ей очень не хватает танцев и решил сделать подарок.

— Вика, — наконец позвал он жену, и она, полным грации движением вскинула голову. — Ты намереваешься целый день провести в воде, или мы нанесем визит моему брату и твоей сестре?

А Вика смотрела и не могла отвести взгляд от мужа. Обтянувший узкие бедра халат слегка разошелся на груди, приоткрывая блестящую кожу, и щеки Вики порозовели от воспоминания, как приятно было касаться ее губами и кончиками пальцев, видеть, как от легчайших прикосновений напрягаются мышцы пресса, и как, задыхаясь, упала на крепкое плечо, уткнувшись носом во впадинку ключицы. Проснувшись раньше мужа, она нарочно неслышно выскользнула из комнаты и побежала к бассейну, чтобы, поддавшись искушению, не разбудить уснувшего только под утро любимого, а дать ему выспаться. И сейчас, при виде Ракеша, Вику затопила горячая волна, заставившая щеки запылать еще ярче.

— Вика! Ты меня слышишь? — голос Раджа прервал яркий и волнующий калейдоскоп картинок.

— Мы едем к Айрин?! — взбежав по ступенькам, Вика остановилась на краю бассейна, подзывая Лео, и, стараясь скрыть предательский румянец, тряхнула головой, чтобы волосы упали на щеки. От резкого движения длинные локоны взметнулись, разбрасывая миллионы невидимых брызг и окружая Вику радужным ореолом, отражающимся в застывших на коже капельках воды. Сверкающая и переливающаяся на солнце живая вуаль, укрывающая Вику от глаз Ракеша неуловимо преобразила ее. Ему вдруг показалось, что скорпион на бедре жены ожил, в волосах и на груди разными цветами начали вспыхивать драгоценные камни, а сама Вика, в мягком, распространяемом кожей сиянии, будто парила в воздухе, словно и не была земной девушкой. И опять в памяти Ракеша промелькнули неясные, полузабытые воспоминания о прекрасных небесных девушках из маминых сказок.

Пока Вика приманивала котенка с волос на плитки площадки успела натечь небольшая лужа и, когда она подхватила Лео под живот и сделала шаг, то нога поехала по воде, как по маслу. Сердце Ракеша рванулось к жене, прервав его попытки разобраться в смутных, полустертых образах, а рука невольно потянулась вперед, подхватить, поддержать, но Вика смогла устоять на ногах и даже не выпустила свое пушистое сокровище. Немного протанцевав, чтобы сохранить равновесие, она побежала в дом, а Ракеш медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы и вернулся в спальню.

— Пожалуйста, будь аккуратнее, — попросил он, когда дверь открылась, и Вика впорхнула в комнату. — А я распоряжусь, чтобы на плитки положили противоскользящее покрытие.

— Но ведь ничего же не произошло! — проказливо улыбнулась Вика, ей было приятно волнение мужа. — Знал бы ты сколько я падала, и сейчас бы ничего не случилось. Правда? — спросила она уже у Лео, мурлыкающего от того, что ему почесывали шею.

— Теперь ты не одна. Я всегда буду рядом и всегда поддержу, — он сделал шаг к жене, обвив рукой ее талию, привлек к себе и зарылся пальцами в волосы, а Вика положила голову ему на грудь.

— Мне бы в душ, — проговорила она и, прижавшись к обнаженному участку кожи, потерлась щекой. — Как ванную будем делить?

— А зачем делить? — он опустил голову, чтобы поцеловать любимую в макушку, но Вика уже успела вывернуться из его рук и со словами:

— Ты прав, приму в своей спальне, — вместе с котенком исчезла из комнаты, так что слова Раджа:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Там вполне хватит места для двоих, — растворились в пустоте. — Дразнись, бестия, дразнись, — пробормотал ей вслед Ракеш, — посмотрю, что ты вечером делать будешь.

Вика же, захлопнув за собой дверь, пыталась унять колотящееся сердце. Ей все еще было непривычно и странно видеть Ракеша не насмешливым и издевающимся, а нежным и внимательным. Она боялась себя, боялась силы своего чувства, боялась поверить, что все закончилось и счастье, окружающее их сейчас, останется навсегда. Ну и помимо страха было желание все-таки увидеть сестру, а позволь она своим чувствам и желаниям взять верх, то в особняк Роев они бы сегодня не попали. В этом Вика была уверена. Но покинув мужа сейчас, она решила вечером сделать ему сюрприз и компенсировать свой побег.

Когда готовая к выходу Вика спустилась в гостиную, там ее уже ждал Ракеш. Его прическа была идеальной, обтянувший торс фиалковый пуловер свободно спадал на лежащий на бедрах белый ремень белых полотняных брюк, и у Вики снова перехватило дыхание от того, с какой небрежной грацией он опирался на перила лестницы.

— Сэр, к вам пришел юрист, — с поклоном сообщил слуга.

— Дьявол, совсем забыл, — выругался Ракеш. — Проводи в библиотеку, — распорядился он, а потом обратился к жене, — Это ненадолго, пойдем. Он пришел уладить наследственные дела, и тебе тоже необходимо присутствовать.

— Наследственные?! — выдохнула Вика, а ее глаза испуганно распахнулись — Какое наследство?! Не надо никакого наследства! Все живы! — восклицая, она отступала к лестнице в намерении укрыться в комнате, но Ракеш крепко взял ее за руку, не позволяя снова сбежать.

— Ты забыла? — проворковал он, надеясь мягким тембром голоса смягчить жестокость слов. — Ракеш Радж погиб в автокатастрофе, как и сказали СМИ. Я — Ракеш Рой, старший сын в респектабельной и известной семье, — вглядываясь в огромные наполненные паникой глаза, продолжал он бархатно мурлыкать, взяв обе руки дрожащей жены, — а ты — вдова Раджа, и тебе по-праву принадлежит все, что принадлежало ему. Ты богатая и свободная женщина.

— Значит, Ракшес тоже мой? — начав наконец дышать, спросила Вика.

— Конечно, твой. Он всегда был твоим.

— Хм-м, а быть свободной не так уж и плохо, — на губах Вики появилась лукавая улыбка, а в глазах — почти забытые Ракешем дьявольские золотистые огоньки, заставившие призадуматься, прав ли он, давая жене такую свободу. Но решив уже один раз, что больше не будет удерживать ее силой, он постарался подавить малодушные сомнения. — Пойдем, — теперь уже Вика тянула Ракеша в библиотеку, куда проводили юриста. — Быстрее закончим — быстрее попадем к сестре.

— …все это теперь принадлежит вам, — откуда-то издалека донесся до Вики голос юриста. Сама же она ошеломленно смотрела на стопку подписанных ею документов. Кроме уже известных конезавода и казино, Ракеш Радж владел чуть ли не половиной города.

— Что мне со всем этим делать? — потерянно спросила она. — Я же ничего не знаю.

— Вам не обязательно заниматься всем самой, — юрист поправил очки и взглянул на сидящую в кресле новоявленную хозяйку имущества Раджа. — Можете передать управление доверенному лицу.

— Да, да. Я хочу сделать это прямо сейчас, а то количество бумаг меня пугает.

— Это очень ответственный шаг, — предупредил юрист новую подопечную. — Человек должен полностью заслуживать доверия. Вы уже знаете кто это будет?

— Да. Думаю, что знаю, — Вика лукаво стрельнула глазами в сторону мужа. — Мистер Рой. Я ему полностью доверяю и не думаю, что разочаруюсь, — старательно сдерживая улыбку и хитрый блеск в глазах, вредина посмотрела на мужа из-под полуопущенных ресниц, но увидев показное безразличие, застывшее на лице любимого, поспешно продолжила. — Мистер Ракеш Рой. Уверена, что у него не возникнет желания обманывать меня, — и снова, лукавый взгляд полетел в сторону Раджа — на его лице сохранилось безразличное выражение, но черты как будто стали мягче, а взгляд, утратив холодную колючесть, приобрел спокойствие и умиротворенность. Ему не столько было жаль предприятий, хотя потерять все созданное своим трудом, не самое приятное, что может случиться в жизни. Намного больше волновало, как поступит Вика, получив юридическую и финансовую независимость. Хоть он и видел ее любовь, ее нежность, но не был до конца уверен, не затаилась ли в глубине души обида, ждущая только возможности, чтобы побольнее ранить того, кто причинил столько страданий. Ракеш и сам не замечал в каком напряжении ждал ответа Вики, понял это лишь когда она назвала его имя, и тело, напружинившееся в ожидании удара, начало расслабляться. У мужчин еще какое-то время заняло оформление доверенностей, после чего юрист, откланявшись, удалился.

— Значит, ты решила все управление опять свалить на меня? Я-то думал, что нашел удачную возможность отделаться от всего и отдохнуть под крылышком богатой вдовы, — избавляясь от остатков липкой тревоги, поддразнивал Ракеш Вику, когда они уже ехали к дому Санджея. — Надеюсь, позволишь мне остаться в твоем доме?

— Вообще-то, у меня были другие планы, — проговорила она, и Ракеш покосился. Показалось, что голос Вики прозвучал странно, без игривости, все это время окрашивавшей их разговор. Исчезло лукавство, и сейчас она говорила очень тихо и задумчиво. — Я с самого возвращения хотела тебе сказать, но не знала как, — Ракеш повернул голову — на него, не отрываясь, смотрели огромные глаза, в которых застыла нерешительность.

— Никогда и ничего не скрывай от меня, — он одной рукой мягко очертил нежный овал любимого лица, а затем взял жену за руку. — Ни к чему хорошему это нас не привело. Со мной ты можешь поделиться всем, и, даже если я что-то не смогу понять, то приложу все усилия.

— Это не каприз и не прихоть, — Вика обеими руками сжала свободную от управления автомобилем ладонь мужа. — Я не хочу тебя обижать, но не могу больше жить в этом особняке, мне в нем тяжело, слишком много неприятных событий там произошло. Стены, окна, обивка — все напоминает о них.

Ракеш непроизвольно надавил на газ, рука сжала руль, а зубы стиснулись так, что надулись желваки — Вика во всем была права. Он вспомнил, как первый раз привез ее себе в дом, как оскорбил, обвинив в связи с братом. Не думая что делает, швырнул в кресло. Какую, должно быть, кошмарную ночь она провела в кресле в библиотеке. Как привез ее, полуживую, после их свадьбы. Потом, вся их «семейная жизнь», и, наконец, известие об аварии. Вспоминая свои чувства, когда узнал о похищении Вики, и зная сейчас чувства жены, Ракеш даже представить не мог, каково ей было при известии об аварии. Нога Раджа все глубже вдавливала в пол педаль, пока ногти жены не впились в руку.

— Ты хочешь, чтобы мы разбились? — испуганно спросила она, глядя на проносящиеся за окном дома.

Только тогда Ракеш пришел в себя и посмотрел на спидометр — стрелка ушла далеко за красную отметку, и он начал плавно сбрасывать скорость.

— Это теперь твой дом, и ты вольна делать с ним все, что пожелаешь. Но ты права — новую жизнь правильнее начинать с нового листа, чтобы ничего не напоминало о прошлом.

— Так ты не против?! — удивленно воскликнула Вика.

— Нет. Почему я должен быть против? — Ракеш пожал плечами. — Прошлое должно оставаться в прошлом и не бросать тень на настоящее. Не хочу, чтобы что-то омрачало нашу семейную жизнь. Ты же выйдешь за меня замуж? — он притворно-сурово посмотрел на Вику.

— А у меня есть выбор? — счастливым шепотом спросила она, прижимаясь к руке мужа. — Ты же ведешь все мои дела, значит, должен быть как можно ближе ко мне.

— Насколько близко? — хрипло спросил Ракеш, останавливаясь во дворе дома Роев. Он повернулся к жене, вглядываясь в сияющие глаза, и его ладони легли на ее моментально вспыхнувшие щеки.

— Насколько возможно, — шепнула Вика. Ее пухлые губы сложились в ожидании поцелуя, а густые трепещущие ресницы начали опускаться, отбрасывая тени на персиковую кожу.

Медленно, не торопясь, продлевая соблазн ожидания, Ракеш склонялся к ней и, когда его губы были уже в доле миллиметра от губ любимой, а начавшее прерываться дыхание молодых людей смешиваться, тяжелые двери дома открылись, и на пороге появилась Чанда.

— Ракеш, сынок, это ты?! — воскликнула она и, подобрав палевое с оранжевой вышивкой сари, поспешила к машине. — Что же ты не выходишь, дорогой? — звала обабушка, семеня к припаркованному авто.

— Подождем до более удобного момента, — выдохнул Ракеш и, скользнув губами по щеке жены, открыл дверь.

— Дади, мы приехали узнать как ты себя чувствуешь, — очаровательно улыбаясь, он под недоуменным взглядом бабушки, распахнул вторую дверь автомобиля и подал руку Вике.

Глава 114. Дади в безвыходном положении

Приезд внука оторвал сообразившую, что с появлением в доме противной иностранки, больше не имеет смысла продолжать трагикомедию и соизволившую спуститься в гостиную Чанду от вороха брачных предложений с приложенными фото дочурок всех именитых семейств города.

Несмотря на расторгнутую помолвку и расползающиеся слухи о тайной свадьбе старшего сына, желающих породниться с семейством Рой не уменьшилось, и пожилая женщина, не в силах больше выносить царящее на кухне неподобающее веселье, вернулась к любимому занятию, с тоской перебирая карточки девушек, которые могли бы стать прекрасными партиями для ее мальчиков, а уж заботами дади, те бы превратились в идеальных жен и невесток.

— Дади, как твое здоровье? — поинтересовался Ракеш, усаживаясь на диван рядом с Викой и не выпуская ее руки. Он покосился на глянцевые прямоугольники, и уголок губ дернулся в непроизвольной гримасе недовольства, от того, что бабушка не оставила свои попытки найти внукам более подходящих на ее взгляд невест. — Брат говорил, что ты себя очень плохо чувствуешь, я думал ты еще соблюдаешь постельный режим, но очень рад видеть обратное, — чарующе ворковал он, а потом поинтересовался: — Чем это ты занимаешься?

— Думаю, как ответить достойным людям, что мои внуки не желают видеть их дочерей своими женами, да и здоровье подводит, я все еще не чувствую себя хорошо, но здесь хоть есть возможность кого-нибудь дозваться, ведь зайти и справиться о самочувствии никого не дождешься, а кричать у меня сил нет, вот и пришлось спуститься, но и здесь никакого покою, все бегают, стучат, мельтешат перед глазами. Хоть ты, дорогой, чаще приходи, а то совсем забыл дорогу в родной дом, — старушка покосилась на жену внука, а ногти Вики вонзились в руку мужа, стоило дади упомянуть о желающих занять оба пока вакантных места миссис Рой. — Смотрю, твоей жене лучше, а то говорили, что она тоже разболелась, — Чанда продолжала сверлить Вику взглядом, подозревая, что девчонка, как и сама дади, разыгрывала болезнь, чтобы привязать к себе мужа, и сожалея, что внук так неосмотрительно дал клятвы перед священным огнем.

— Те новости стали очень сильным ударом для жены. Мы приехали, как только она почувствовала себя лучше, — тон Ракеша, утратив все мурлыкающие интонации, моментально стал сухим. — Я очень сожалею, что ты до сих пор чувствуешь себя плохо. Видимо, придется просить Канти помочь в организации обрядов и проводить их вне дома. Не хочу лишать тебя необходимого для здоровья покоя.

— Какие ритуалы?! — обеспокоенно встрепенулась Чанда

— Вот сейчас и узнаешь, — усмехнулся Ракеш, — где сейчас брат?

— На кухне… — ответила Чанда, слегка растерявшись и не понимая к чему ведет внук, ведь он свои ритуалы уже прошел.

— Вика, — поднявшись с дивана и протягивая ей руку, позвал Ракеш.

Вика с готовностью вскочила, доносящиеся с кухни голоса и без того интересовали, сейчас же, узнав, что там Санджей, она ожидала найти там и сестру.

— Зачем вам самим ходить? Тем более, что Виктория еще до конца не поправилась, а она должна родить здоровых детей. Дорогая, — обратилась Чанда к девушке, — ты должна заботиться о себе — твоя первейшая обязанность подарить нашей семье наследника. Надеюсь, ты об этом помнишь? Гостям не место на кухне — оставайтесь здесь, вам все принесут, — дади не удержалась, чтобы не воткнуть в девчонку шпильку и не показать, что она здесь чужая.

— Дади, Вика не гостья. Она — невестка семьи Рой. Ты сама проводила все послесвадебные ритуалы, так что, в нашем доме моя жена может ходить везде, где захочет, — весьма жестко осадил Ракеш бабушку.

— Я-то думала, что муж и жена сами решают, когда им заводить детей. Спасибо за напоминание. По возвращению домой мы безотлагательно займемся исполнением вашего желания, — весьма ядовито ответила Вика, одновременно с мужем.

Опешив от двойного отпора, дади растерянно переводила взгляд с девушки на внука — ей еще никогда не приходилось сталкиваться с подобной наглостью, как прилюдное обсуждение отношений мужа и жены. Она открыла было рот, чтобы осадить бесстыжую девчонку, но внук уже вел нахалку на кухню, где находилась еще одна, такая же. И Чанда, не желая оставлять детей без присмотра и движимая любопытством, что придумал внук, пошла следом.

А на кухне царило веселье — Канти, Лалит и Айрин готовили обед. Поначалу бабушка пыталась не пустить иностранку в доступное только членам семьи святилище домашнего очага, но Санджей привел ее туда за руку и заявил, что будет есть только приготовленное руками невесты. Старушка, посмотрев на очень уж худого по ее мнению внука, вынуждена была согласиться и позволить гостье приготовить завтрак вместе с Канти. Сейчас же, совсем распоясавшаяся невестка, сговорившись с иностранкой, вытащили на кухню и никчемную Лалит. Чанда слышала, как молодежь веселится без нее, но, вынужденная делать вид, что ей плохо, а шум мешает, не могла прийти на кухню, чтобы посмотреть чем они там занимаются, и сейчас была благодарна Ракешу, что провожая его, может, не изменяя себе, заглянуть на кухню.

Давно Чанда не видела, чтобы вся семья была в сборе. На веселый смех спустился даже Нирав и с удовольствием наблюдал за хлопочущей у плиты женой, лицо которой озарялось загадочной и уже почти забытой улыбкой. Женщины разделили обязанности по приготовлению обеда, и Канти готовила горячее. Ее сердце наполнялось тихой радостью от того, что ее сын с женой тоже были здесь и беззаботно шутили, даже муж, раньше предпочитавший тишину и одиночество библиотеки, стоял рядом и не сводил с нее удивленных и радостных глаз, будто они снова новобрачные и проводят медовый месяц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Анил нарезал салат, получая от жены по рукам, когда один из ломтиков попадал не на блюдо, а ему в рот, сама же она в это время делала лепешки. Айрин жарила на десерт тоненькие, золотистые, кружевные «блинчики», как она их назвала, а Санджей, под ее руководством, готовил фруктово-шоколадный соус, и Канти попеременно переводила счастливый взгляд с одной парочки на другую, для полной идиллии ей не хватало лишь старшего из братьев. И когда, в очередной раз обводя взглядом веселящихся детей и улыбающегося мужа, Канти увидела входящего на кухню Ракеша под руку с Викой, поняла — высказанные когда-то с Айрин мечты и мысли о воссоединении сестрами семьи начали воплощаться в жизнь.

— Блинчики! — воскликнула уже порядком проголодавшаяся Вика, едва войдя на кухню и уловив сладкий аппетитный запах. Она подбежала к сестре и, вытащив у нее из-под руки еще горячий, блестящий золотистый круг, принялась с аппетитом его уплетать, прикрыв от удовольствия глаза. Когда же Вика их открыла, то ее руки сами собой потянулись — одна еще за блинчиком, а вторая к миске с завлекательно пахнущим фруктами и шоколадом содержимым, но получила от сестры легкий шлепок.

— Потерпи немного, поешь, когда все будет готово, — сказала она.

— Как я рада вас видеть, — несмотря на вошедшую следом за внуком свекровь, Канти не смогла сдержать приветливой и счастливой улыбки. — Пообедайте с нами, — попросила она.

— С удовольствием, — ответил Ракеш. — Но сначала я хотел бы спросить тебя, тетя. — Канти подняла на своего высокого племянника вопросительный взгляд, а он продолжал. — Дади плохо себя чувствует, — скрывая усмешку, он покосился на бабушку, — и я не хочу ее беспокоить, но мне необходима помощь в подготовке к ритуалам. Я могу на тебя рассчитывать?

Теперь уже не только Канти и Чанда с любопытством посмотрели на Ракеша — все, кто находился на кухне, пребывали в недоумении — о каких ритуалах он говорит, только Вика, не сомневаясь, что муж, наконец-то решил выполнить обещание, данное в день свадьбы, и поженить ее сестру со своим братом, блестящими глазами следила, как жидкое тесто тонким слоем растекается по сковородке, и его края начинают румяниться.

— Во-первых, скоро день рождения Санджея. И я хочу, чтобы он был отмечен, как и полагается. Не возражай, — остановил он брата, который хотел было отмахнуться от столь незначительного события. — Я уже все продумал. Праздник должен быть грандиозным, со множеством приглашенных, — дади за спиной внука одобрительно кивала — все, что касается ее внуков, должно соответствовать статусу семьи Рой. — Необходимо выбрать ресторан, чтобы шумом подготовки не волновать бабушку, — чтобы не выдать себя ямочками на щеках Ракеш постарался спрятать хитрую улыбку при виде помрачневшего лица дади. — Во-вторых, на дне рождения проведем обряд помолвки Санджея и Айрин. Таким образом, даже те, кто считал себя оскорбленными из-за сорвавшейся помолвки, не смогут избежать присутствия на ней, — лопатка в руках Айрин и ложка Санджея застыли, а сами молодые люди уставились на Ракеша широко распахнув глаза. Они хотели совершить помолвку тихо и без излишней шумихи, чтобы ни дади, ни кумушки не могли вмешаться и все испортить, но у Ракеша, по-видимому, были другие планы, и Санджей понимал, что предложение брата хорошо уже тем, что обряд свершится при большом скоплении людей, а следовательно, не вызовет кривотолков. Лицо Канти, хотя казалось, что это уже невозможно, еще больше озарилось счастьем, в то время как дади стала мрачнее тучи, понимая, что воспротивившись сейчас помолвке, она автоматически напрашивается на отказ внука отмечать день рождения. А этого Чанда, любившая при каждом удобном случае продемонстрировать величие семьи Рой, допустить не могла, и сейчас кусала язык, чтобы сдержать рвущиеся язвительные замечания.

— Горит! — разорвал воцарившуюся тишину голос Вики, не сводящей глаз со сковородки и увидевшей, как краешек блина начинает коричневеть. Ее восклицание разбило оторопь молодых людей, и они вернулись, один — к соусу, а вторая принялась поспешно переворачивать блин.

— Кроме этого, — тем временем невозмутимо продолжал Ракеш, готовя для дади очередную бомбу. — Поскольку, как я понял из потока продолжающих приходить брачных предложений, не все в курсе или не желают быть в курсе того, что Ракеш Рой уже не холостяк, которого можно рассматривать в качестве блестящей партии для засидевшихся в невестах девиц, — Вика, наконец оторвалась тот стопки нажаренных блинов, с которой, стараясь делать это незаметно, она отламывала хрустящие края, подняла на мужа глаза с застывшим в них непониманием. — То, в-третьих, я и Вика еще раз пройдем все положенные ритуалы, чтобы больше ни у кого не возникало никаких сомнений, и чтобы заботливые мамаши перестали беспокоить мою дорогую дади, — повернувшись к бабушке, он обнял обомлевшую старушку, а Канти, уже не скрывая переполняющего ее ликования, подбежала сначала к Санджею с Айрин и, обняв их, выразила уверенность, что предстоящая помолвка будет самой веселой помолвкой, которая когда-либо проходила, потом обняла Вику, замершую с хрустящим, поджаренным кусочком в руках.

— Как я за вас рада, дорогая! — шепнула она, чмокнув ее в щеку. — Вы заслужили праздник в окружении семьи и гостей. А мы с удовольствием погуляем сразу на двух долгожданных свадьбах. Дорогой! — выпустив все еще стоящую столбом Вику, Канти подошла к Ракешу. — Это прекраснаяидея, я очень рада за вас четверых и с удовольствием помогу во всех приготовлениях! Сразу же после обеда начну выбирать ресторан, а, может, арендовать банкетный зал в отеле? — глаза женщины горели, и ей уже не терпелось приступить к делу, но свекровь осекла не в меру разошедшуюся невестку.

— Никаких ресторанов и никаких отелей, — решительно заявила Чанда. — Торжество будет проходить у нас в доме, и подготовку я возьму на себя. — Они все-таки мои внуки, и кто, как не я, сможет все правильно организовать, тем более, что я в семье старшая! Ты еще этого не забыла, дочка?! — ядовито поинтересовалась она.

Но Чанде не удалось испортить настроение неприлично ликующей Канти.

— Как пожелаете, свекровь! — счастливо улыбаясь, согласилась она, а потом повернулась к детям. — Пора обедать. Муж, Анил, Санджей, Ракеш и вы, свекровь, садитесь за стол. Лалит, Айрин, Вика, поможете мне накрыть на стол?

Девушки с готовностью кивнули, а мужчины и Чанда прошли в столовую.

Приподнятое настроение сохранилось и во время обеда. Приняв предложенный Ракешем сценарий, решили, что вначале пары будут одеты в европейском стиле, когда же придет время объявлять о помолвке, переоденутся в заранее приготовленные традиционные туалеты. Обсудили возможность надеть наряды с неудавшейся помолвки и удавшейся свадьбы, но никто не захотел омрачать радость торжества тяжелыми воспоминаниями, поэтому обговорили когда лучше устроить необходимый шопинг. Единственным, что Ракеш захотел оставить из прошлого — кольцо с изумрудом, приобретенное в одно из самых счастливых мгновений его жизни. Канти же выразила готовность взять на себя угощение, оформление дома и приглашение пандита, естественно, с помощью невестки.

Только на дади не распространилось всеобщее оживление. Она сидела во главе стола, слушала веселые голоса детей и думала, что же теперь делать. Чанда, не желая лишаться возможности со всем размахом отпраздновать день рождения внука, уже дала вынужденное согласие на помолвку, да и Ракеш решил повторно пройти ритуалы, как зная, каким ударом это станет для бабушки, ведь убедившись, что оба мальчика связаны священными обязательствами, ни одно уважающее себя семейство больше не захочет с ними породниться, перечеркнув все надежды устроить судьбу внуков по своему усмотрению. Поэтому сейчас глава семьи мрачно наблюдала, как внуки кормят бесстыжих девчонок и принимают еду из их, а не любимой бабушки рук, и безуспешно старалась найти выход из того положения, в которое поставил ее старший внук, и придумать возможность избавиться от настырных сестер, уже почти добившихся своей цели и окрутивших доверчивых мальчиков.

Закончив обед, а с ним и обсуждение подготовки, Ракеш и Вика покинули особняк Роев. Оба были счастливы — Ракеш от того, что не вызывая лишних разговоров и домыслов, женится на любимой, но уже у всех на глазах и под настоящим именем, а юридические формальности они уладят без лишних свидетелей; Вика же была счастлива за сестру, потому что и ее жизнь начинает входить в спокойное русло. Даже дади выразила готовность организовать помолвку, значит смирилась с присутствием Ирины в жизни Санджея.

— Раз Ракшес теперь мой, я бы хотела с ним повидаться. Думаю, он тоже соскучился по мне, — взяв мужа за руку и забежав вперед, Вика встала у него на пути, когда молодые люди направлялись к машине. — Не обижают ли его там? Как Киран справляется с новыми обязанностями? — продолжала тараторить она.

— Хм-м, — протянул Ракеш, притягивая к себе и обнимая жену. — Разве ты забыла о чем говорила дади, а так же свое обещание по возвращению домой приступить к выполнению обещания? — заговорщицки проворковал он.

— Вот именно, по возвращению! Я все помню, — на губах Вики играла дразнящая улыбка, а указательный палец мазнул по кончику носа Ракеша. — Имей терпение, и дома тебя будет ждать такой сюрприз, что ты не пожалеешь о потраченном сейчас времени, — Вика перешла на сладкий шепот, а ее палец, оставив в покое нос Ракеша, острым ногтем прочертил полосу по щеке.

— Ты понимаешь, что сейчас ставишь под большой вопрос поездку, которую так хочешь? — утробно прорычал он, поймав ладонь жены и касаясь ее губами.

— Господин Рой, держите себя в руках. Вы еще не прошли все полагающееся обряды, — безобразница отняла у любимого руку и запрыгнула в машину. — Пожалуйста, я правда, очень соскучилась по Ракшесу, — уже серьезно попросила она севшего рядом Ракеша. — Зато потом уже ничто не будет нас отвлекать, — и ее пальцы опять шаловливо пробежались по щеке мужа, а он уже выруливал из ворот особняка.

— Ракеш, это Дхавал, я хочу встретиться. Ты сейчас где? — услышал он голос друга, когда, увидев вызов, включил гарнитуру.

— Еду на завод. Приезжай, поговорим. Что с моим поручением? — спросил Ракеш, бросив на Вику короткий взгляд, но уже звучали короткие гудки.

Глава 115. Визит на конезавод и признание Дхавала

Едва автомобиль затормозил на мощеной площадке, как Вика, не дожидаясь пока Ракеш откроет дверь, выскочила из машины. Она хотела уже бежать к жеребцу, но у ограждения тренировочного поля увидела знакомую невысокую и стройную фигуру.

— Ниша! — воскликнула Вика и помахала рукой женщине в джинсовом комбинезоне, оранжевой футболке и массивных ботинках, обернувшейся в поисках того, кто назвал ее имя.

При виде ученицы глаза тренера просияли, но она тут же нахмурилась и решительно направилась к Вике.

— Я поговорю с Нишей, — повернулась она к Ракешу.

— Мне все равно надо встретиться с Кираном и узнать, как у него обстоят дела, — подняв руку в знак одобрения, сказал он и направился к конторе, а Вика, побежала к Нише, но остановилась наткнувшись на ее суровый взгляд.

— Мисс, если вы думаете, что можете бросить занятия на середине, а потом прийти, когда вздумается, то глубоко заблуждаетесь. Со мной этот номер не пройдет, — поравнявшись с ученицей, сухо сказала тренер.

Вике не хотелось откровенно грубить Нише, но и оправдываться не собиралась.

— Мы уезжали из города, — просто ответила она, остановившись и замкнувшись в себе.

— Я все знаю, — Ниша подошла ближе, уже радушно улыбаясь, — Мне Киран рассказал. Просто, готовила к возможной реакции Ракшеса. Я очень рада тебя видеть и рада, что все обошлось? Пойдем к жеребцу?

— Киран?! — удивилась Вика в первый раз услышав, как тренер называет ее бывшего бодигарда только по имени, и хитро прищурилась.

— Ну да, у него ведь остались знакомства, и он был в курсе всего, что произошло. Мы очень за тебя пережили. Хорошо, что все позади. Ты планируешь возобновить уроки? — Ниша обняла ученицу за плечи, и Вика увидела на ее руках оранжевые узоры.

— Мехенди?! — снова удивилась Вика и вспомнила, при каких обстоятельствах на ее руках появился рисунок из хны. — У вас какой-то праздник?

— Да, — смущенно потупившись, Ниша попыталась спрятать руки за спину, — позавчера был мандап.

— Вы?! — глаза Вики распахнулись, и она едва не запрыгала от восторга, а затем обняла новобрачную. — Ох! Поздравляю! Значит Киран, все-таки сделал предложение?! Я так за вас рада! Как жаль, что не смогла присутствовать на свадьбе, — совершенно искренне огорчилась Вика.

— Не стоит переживать, торжество было очень скромное, но гуляла вся деревня, — рассмеялась Ниша. — Киран большой хитрец. Сначала он приходил помочь, починить, подправить, а потом, когда завоевал расположение папы, попросил моей руки. Думаю, что я не избежала бы трепки, если бы надумала отказать, но, на мое счастье, такого желания не возникло. Киран очень хороший человек, очень внимательный, заботливый, работящий. Он много сделал, чтобы улучшить работу завода.

— Не стоит мне его нахваливать. Я очень рада, что вы теперь вместе, а с профессиональной стороной вопроса пусть разбирается муж. Здравствуй, мой хороший! Ты скучал по мне? — обратилась Вика к Ракшесу, потому что, разговаривая, учитель и ученица успели подойти к его деннику, и их окутал терпкий запах лошадей, перемешавшийся с сухим и слегка пыльным ароматом соломы.

Жеребец сначала фыркал и отворачивался, обижаясь на то, что подруга совсем про него забыла, но пара сочных, хрустящих яблок, а также дружеское похлопывание по шее снова расположили его к Вике. Ракшес даже позволил надеть на себя седло и вывести из конюшни. Сначала Вика тихоньки вела коня на поводу, но стоило Нише выпустить их из виду, как непоседа, легко взлетев в седло, и пригнувшись к шее, погнала Ракшеса по кругу, а тренер следила за ними, неодобрительно покачивая головой. Ветер раздувал задранный хвост и гриву коня, а также волосы наездницы. Под ярким дневным солнцем глянцево блестела каштановая шерсть Ракшеса и отливала перламутром кожа девушки. Конь и человек издали казались одним существом, настолько слаженно они двигались в выбранном Ракшесом галопе, и создавалось впечатление, что счастливее них нет никого на свете.

Пока Вика и Ниша беседовали, Ракеш выслушивал отчет Кирана о том, как он поставил работу и что посчитал необходимым изменить. Ракеш просмотрел файлы по животным, убедился, что все здоровы, одобрил усовершенствованную систему безопасности, планы по созданию новых площадок для выезда и измененную схему питания. Когда Ракеш уже закончил с делами, позвонил Дхавал и сообщил, что подъехал к заводу. Распорядившись, чтобы друга пропустили, Ракеш вышел ему навстречу.

Хрустя гравием, к конторе подъехал алый кабриолет Шетти.

— Рассказывай, что случилось? — Ракеш пожал другу руку, а его взгляд метнулся к тренировочному кругу, где черной кометой с вишневым хвостом, едва касаясь копытами земли, с Викой на спине несся Ракшес.

— Твоя жена неплохая наездница, — заметил Дхавал, проследив за взглядом друга. — Но я пришел, чтобы рассказать про семью Гоуда.

Нежность, светившаяся во взгляде Ракеша, когда он смотрел на жену, мгновенно испарилась и, повернувшись к другу, смотрел уже серьезно и выжидательно.

— Что ты сделал?

— Я не смог выполнить твое распоряжение, — Дхавал, не пряча глаз, смотрел прямо на друга. — Жена и сын не виноваты в том, что натворил Меруган. Они не должны отвечать за его проступки. Я отправил их за пределы штата, чтобы ребенку ничего не напоминало о произошедшем, чтобы он рос спокойно со своей матерью. Я знаю, что не оправдал твоих ожиданий, но не жалею о том, как поступил. Теперь можешь делать со мной, что хочешь, — закончил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ракеш молча смотрел и слушал, пока Дхавал не замолчал, ожидая его вердикта с высоко поднятой головой. Тогда Ракеш положил руку на плечо друга.

— Ты молодец, — сказал он.

— Что?! — не понял Дхавал. — Ты знал, что я не смогу причинить им вред? Тогда зачем отдал такое распоряжение?

— Конечно, знал, — Ракеш хлопнул его по спине. — И очень рассчитывал на это. Тебе пора становиться самостоятельным и самому принимать важные решения. И если ты считаешь их правильными, то отстаивать, даже если многие с ними не согласны. Я очень рад, что ты смог это сделать.

— Но, если бы я… — снова повернулся к другу Дхавал.

— Ты бы не смог, — перебил Ракеш. — Не смог бы причинить вред женщине, которая тебе нравится и невинному ребенку. А полученный сейчас опыт станет тебе опорой в будущем, когда придется принимать важные, влияющие на жизни других решения. Теперь я вижу, что ты к этому готов. Что с Кокради, у него есть семья? — без перехода спросил Ракеш

— Насколько я смог узнать, у него есть сводный брат за границей.

— Узнай о нем все. Насколько он в курсе деятельности брата. Чем живет. Полагаю, что ты сам понимаешь, насколько важна эта информация. Иди, мне еще надо переговорить с тренером. — Ракеш еще раз похлопал Дхавала по плечу и оставил его, направившись к наблюдающей за Викой Нише.

— Сейчас, когда опасность миновала, я хочу, чтобы Виктория возобновила свои уроки. Но на этот раз вы займетесь только разминкой. Я буду подъезжать позже и сам ее обучать.

— Хорошо, — согласилась Ниша. — Я рада, что Виктория продолжит занятия, ей нравится Ракшес.

— Вика! — повысив голос, позвал Ракеш.

Сделав круг, запыхавшаяся от быстрой скачки она подъехала к мужу.

— Вика, нам пора. Если хочешь, то завтра сможешь снова сюда приехать и продолжить уроки.

Обрадованная подобной перспективой, Вика с готовностью спешилась.

— Ничего, если сегодня я не почищу Ракшеса? — спросила она у Ниши.

— Иди уже, — улыбнулась она. — Считай это ознакомительным, восстанавливающим навыки уроком.

— До завтра, не скучай, — Вика потрепала гриву жеребца, а затем, не утруждая себя прогулкой до ворот, перелезла прямо через ограждение. — Полагаю, ты торопишься получить свой сюрприз? — ухмыльнулась она, когда вложив ладонь в ладонь мужа, шла к автомобилю.

— Не хулигань, — предупредил Ракеш, пожимая ее пальцы, — а то придется ближе познакомиться мышами и змеями, живущими на здешнем сеновале.

— Пожалуй, обойдусь без столь заманчивого знакомства, — засмеялась Вика и скользнула на сиденье авто.

***

После того, как Ракеш и Вика покинули особняк Роев, женщины в сопровождении мужчин переместились в гостиную. Старшее поколение устроилось в мягких креслах, а младшее — прямо на полу, обложившись каталогами с тканями и дизайнами приглашений, справочниками декораторов, ресторанов с подробным описанием предлагаемой кухни и рекламой прочих свадебных аксессуаров. Перебивая друг друга, молодежь предлагала, как украсить дом и сделать так, чтобы до времени никто не догадался о грядущей помолвке, пока всеобщий гвалт не прекратила дади, заявив, что несмотря ни на какую погоду, желает, чтобы день рождения внука, а тем более, помолвка обоих мальчиков, прошли в саду. Молодые люди на время умолкли, озадаченно переглядываясь, а затем снова загалдели, обсуждая возможности замаскировать тонкими шелками непромокаемые тенты. Дади не принимала участие в спорах и предложениях, она никак не могла смириться с решением внуков и продолжала искать возможность не потеряв их, отдалить от наглых иностранок.

Глава 116. Сюрприз заказывали?

— Не ходи сейчас в спальню, — попросила Вика, когда Ракеш открыл перед ней дверь дома.

— А где я должен принимать душ? Мне принять его в твоей бывшей спальне? Хочешь составить мне компанию? Это и есть твой сюрприз? — он попытался обнять жену, но она ускользнула.

— Нет, в мою тоже не ходи. В любой свободной комнате, только не в этих двух. Когда закончишь, жди меня здесь, — чмокнув его в щеку, Вика взлетела по лестнице, оставив недоумевающего мужа смотреть вслед.

Ракеш решил не спорить и позволить егозе делать то, что она хочет. Он принял душ в одной из гостевых комнат и переоделся в домашние полотняные брюки и свободную белую рубашку, которые Вика предусмотрительно передала через слуг. Завершив туалет, он снова спустился в гостиную и, чтобы скоротать время, читал газету. Увлекшись новостями, он не заметил, как Вика спустилась и, взъерошив волосы, приглашающе протянула руку.

Ракеш поднял глаза — Вика стояла в туго стянутом на талии и доходящем до пят купальном халате.

— Куда ты меня зовешь? Хочешь вместе искупаться? Может, подождем пока стемнеет, чтобы не шокировать слуг? — поднимаясь, спросил он.

— Тш-ш… — прикоснувшись к его губам, велела Вика. — Пойдем, — она взяла Ракеша за руку и повела вверх по лестнице. Перед дверями в спальню велела остановиться, завязала ему глаза шелковым шарфом и только после этого позволила войти в комнату. Подвела к кровати и усадила. — Сиди, не двигайся и не включай свет, — услышал Ракеш тихое, волнующее мурлыканье. Его уха коснулось теплое дыхание, щеки — нежный шелк губ, а тонкие пальцы пробежались по рубашке, расстегивая ее на груди. Ракеш хотел поймать дразнящуюся ведьму, но рука нашла только воздух. Прохладная ткань соскользнула с глаз, послышались легкие удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.

Ракеш осмотрелся. В комнате царила сплошная темнота, плотно зашторенные окна не пропускали лунный свет, и не горел ни один ночник. По мере того, как глаза привыкали к темноте, Ракеш начал различать отдельные непонятные и незнакомые продолговатые силуэты, а также нечто, совсем уже странное и колышущееся, будто спальня наполнена привидениями. Все это чрезвычайно интриговало, но Ракеш, выполняя просьбу жены, остался неподвижен, терпеливо ожидая обещанного сюрприза, и Вика не заставила себя долго ждать. Через некоторое время дверь приоткрылась, и в спальню вплыл сначала один огонек, а затем и второй. В полной темноте они кружились по комнате, то взлетая, то почти касаясь пола, перелетали с одного места на другое; и там, где они на мгновение замирали, зажигались новые искорки. Вскоре Ракешу стало казаться, будто все пространство наполнилось мерцающими светлячками. Множась, они осветили комнату так, что стало возможно различить силуэт танцовщицы, зажигающей свечи, обозначившиеся на месте продолговатых предметов. Привидения оказались легкими газовыми, подхваченными атласными лентами и образующими фестоны тканями, колеблющимися от малейшего движения воздуха. А около кровати стояла серебряная чеканная ваза с фруктами. Осмотрев комнату, Ракеш наблюдал за Викой, успевшей зажечь все свечи и включить стереосистему, наполнившую спальню нежной и пленительной музыкой. Сама же она, опустившись на лохматый ковер и дождавшись, когда муж ее заметит, начала подниматься под музыку.

Ракеш не отрываясь следил за плавными, полными соблазна движениями жены: рассыпавшиеся густые локоны и легкая полупрозрачная, цвета бледной чайной розы вуаль укрывали ее лицо, оставляя видимыми только сверкающие глаза; расшитый бисером и пайетками искрящийся лиф, напоминал драгоценное ожерелье, а шелковистая кисточка, закрепленная между чашечками и спускающая на живот, танцевала от каждого движения и гипнотизировала зрителя; образующие рукава полоски прозрачной ткани, спускающиеся от обхватывающих плечи тонких блестящих бретелек к тяжелым широким браслетам на запястьях почти скрывали от разгорающихся глаз изящные руки и казались крыльями райской птицы; такие же полоски разных цветов, переходящих из одного в другой, начиная от совсем светлого и нежного розового и заканчивая светло-лавандовым, стекая по стройным атласным ногам, спускались от массивного, лежащего на бедрах сверкающего пояса; а на щиколотке поблескивал паял с бирюзой.

На мгновение Вика замерла, слегка покачиваясь под музыку, отчего играла кисточка на лифе, лаская прикосновениями мерцающую кожу танцовщицы. Затем Вика закружилась, превращаясь в радужный, но будто выбеленный лунным светом смерч и вспорхнула на кровать. Перед глазами Ракеша мелькнула молочная кожа живота, а по лицу прохладной волной скользнула ткань. Он хотел удержать сказочное видение, но Вика уже снова была на полу, только в руках осталась сорванная с пояса и обнажившая девичье бедро полоска ткани. По тому, как глаза бестии лукаво сверкнули в пламени свечей, Ракеш понял, что именно таким и был ее план.

Снова прокрутившись, отчего взвилась символичная юбка, Вика, остановившись спиной к кровати, прогнулась и кончиками пальцев коснулась лица мужа. Он еще раз попытался остановить неуловимую, как лунный блик, нимфу, но в руках опять остался лишь кусочек ткани, в этот раз, на удивление легко соскользнувший с плеча, а Вика уже отбежала на недоступное расстояние. От резкого покачивания бедер, с которым Вика то приближалась к кровати, то удалялась, разлетались прикрепленные к поясу полоски и призывно плясала кисточка лифа, а пока Ракеш зачарованно за ними наблюдал, жадно ловя взглядом каждый кусочек обнажающегося тела, танцовщица оторвала ягодку от кисти винограда и положила ее в ложбинку удерживаемой лифом груди. В очередной раз вспорхнув на кровать, она опустилась на колени, и белоснежные возвышенности оказались прямо у глаз Ракеша. Его ладони сами собой обхватили узкую талию, а губами взял предложенное угощение. Он хотел продолжать целовать нежнейший бархат кожи с легким и волнующим цитрусовым запахом духов, но искусительница, извернувшись, опять, словно вода, стекающая между пальцами, незаметно ускользнула из объятий, оставив еще одну полоску, исчезнувшую с ее пояса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вика продолжала танцевать, то удалялась от мужа, дразня его томно-плавными, как накатывающие волны желания, движениями, сменяющимися агрессивными, призывно-игривыми, то приближалась, чтобы оставить в его руках очередной трофей в виде невесомого кусочка шелковистой ткани, все больше обнажая прекрасное тело, пока не оказалась лишь в телесных трусиках, расшитом, сверкающем поясе, лифе и прозрачной вуали. Снова вспорхнув на кровать, в ворох сорванных с нее же газовых лоскутков, Вика обежала сидящего мужа и, скользнув руками по его груди, пробралась под распахнутый ворот рубашки. На сей раз, когда на неуловимой беглянке почти ничего не осталось, Ракеш не намерен был позволить ей ускользнуть. Будто чувствуя, что от него ждут, он обхватил тонкое запястье и потянул соблазнительницу к себе. Вика не сопротивлялась, только, извернувшись, как змея, она медленно и плавно опустилась на колени любимого. По ее животу пробегали волны, приглашая прикоснуться, глаза сверкали яркими изумрудами, а вуаль трепетала от прерывистого дыхания. Несмотря на то, что все в нем восставало против дальнейшего ожидания, Ракеш нашел в себе силы, чтобы подыграть чертовке. Он взял из вазы клубнику и положил ее на упругий белоснежный живот. Вика вздрогнула от холода, но в тот же миг, едва прохлада ягоды, сменилась обжигающими прикосновениями губ, из горла вырвался сдавленный стон. Ракеш же продолжал, не торопясь, вести обжигающую дорожку, пока не коснулся лифа. Он не спешил расстегнуть его или снять вуаль. Сделай он хоть что-то из этого, пропало бы, созданное Викой неторопливое очарование сказки. Ничто бы не остановило ураган их страсти и остатки костюма обольстительницы можно бы было собрать только при помощи пылесоса. Ракеш собрал все остатки самообладания, отстранился и помог сесть недоумевающей, что она сделала не так, Вике.

Сначала Ракеш, сдерживая себя и легко поглаживая кончиками пальцев изящную лодыжку, расстегнул и снял паял, а Вика, откинувшись и опираясь на руки, таяла от нежных прикосновений. Сердце, и так бившееся быстро после танца-соблазна, казалось, совсем сошло с ума и готово выпрыгнуть из вздымающейся груди. Затем Ракеш очень бережно и аккуратно, будто исполнял известный только ему, но чрезвычайно важный ритуал, освободил тонкие запястья от массивных браслетов. Он прикасался губами к тонкой коже с голубыми дорожками вен, посылая по ним и разжигая в себе миллиарды пронзительных искр. Пока, добравшись до лифа, искал спрятанную за кисточкой застежку, Вика до конца расстегнула рубашку и стягивала ее с широких плеч мужа. Недовольно зарычав, из-за того, что отрывают от заветной цели, он отбросил сорочку и, найдя крючок, освободил нежную грудь от стягивающей ее ткани, но как бы не был велик соблазн почувствовать на губах напрягшиеся розовые соски, Ракеш поднял взгляд к спрятанному за вуалью лицу — сталось лишь одно препятствие, отделяющее его от любимой девушки. Ракеш аккуратно снял прозрачный лоскуток, и когда, отброшенный, он невесомым облаком опустился на пол, выпустил разожженную ведьмой, но сдерживаемую страсть и впился в мягкие полуоткрытые губы. Не прекращая долгожданного и желанного обоими поцелуя, они освободили друг друга от остатков одежды и опустились на шелковое облако.

Глава 117. Нежданная гостья

«Сколько раз она танцевала подобные танцы? Сколько людей могли к ней вот так прикасаться?» — все еще продолжая обнимать жену, думал Ракеш и становилось тошно от самого себя. Он знал, что вся добытая информация, в большей ее части была ложной, и старался избавиться от непрошенных мыслей, которые исподволь проникая в сознание, оплетали его холодными и липкими щупальцами.

Вика лежала на груди мужа, слушала ровные, сильные удары его сердца и пыталась понять что происходит. Казалось, легкая, теплая и игривая атмосфера таяла вместе со светом гаснущих свечей, а ее место занимали темнота и напряжение тишины. Вика потерлась щекой о гладкую кожу мужа и заглянула ему в лицо. Может быть, сгущающиеся и дрожащие тени сбивали с толку, но Вике показалось, что в его заострившихся чертах отражается внутренняя борьба.

— Что скажешь по поводу моего дебюта? — негромко поинтересовалась она. — По-моему получилось неплохо.

— Дебюта? — переспросил Ракеш.

— Ну да, я первый раз танцевала в подобном стиле. Надеюсь, что тебе понравилось, — Вика очертила контур скулы мужа и, едва касаясь, кончиками пальцев провела по плотно сомкнутым губам.

— Ты была восхитительна, впрочем, как и всегда, — поцеловав любимую в макушку, пробормотал он, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы, погружая обратно в приятную негу. Чувствовала это и Вика, так же как и то, что после ее слов, в спальню начала возвращаться успокаивающая аура, делая молодых людей ближе и укрывая их невидимым, но уютным покрывалом доверия.

«Будет ли он хоть когда-нибудь полностью доверять мне? И сколько мне еще оправдываться за то, чего я не делала?» — с грустью думала Вика, рисуя узоры на груди Ракеша и чувствуя, как его руки обхватывают ее еще крепче.

Ты уже решила, где бы хотела жить? — мурчание мужа оторвало Вику от невеселых мыслей. — Проект дома закажем архитектору или попросишь Айрин? — по тому, как она оживилась, Ракеш понял, что удалось отвлечь жену от неприятной темы, и он дал себе слово, больше никогда и ни при каких обстоятельствах не возвращаться к ней.

— Я точно хочу жить на берегу. Чтобы, просыпаясь, слышать шум прибоя, — собрав простыню и прижимая ее к груди, Вика уселась, скрестив ноги.

— Хорошо, поищем землю под строительство на берегу, — Ракеш тоже нехотя поднялся на подушках и смотрел на белеющее в темноте нежное лицо.

— Завтра в офисе спрошу у Айрин, сможет ли она заняться проектом, ведь ее помолвка на носу. Но, конечно же, я бы хотела, чтобы проект делала она. Сестра лучше поймет, что я хочу. Спасибо, что серьезно отнесся к моему желанию. Мне и вправду здесь тяжело, — не в силах усидеть, Вика перебралась к мужу на колени. Обняв за шею, она скрестила ноги у него за спиной и чмокнула в щеку.

— Я ко всем твоим желаниям отношусь серьезно, — скользя руками по узкой шелковистой спине и запутываясь в густых локонах, хрипловато ответил Ракеш. — И тебе совсем не обязательно идти завтра в офис. Тем более, что это и твоя помолвка тоже. Оставайся дома, занимайся поиском места для строительства, продумыванием удобной планировки, уроками верховой езды, мужем, — опрокинув жену на спину, он покрывал поцелуями ее лицо.

— Не хочу превращаться в занудную домохозяйку и потом, кто-то должен присматривать за компанией, ведь ты там появляться больше не можешь, — Вика поймала мочку уха Ракеша и слегка прикусила. — Так что, пока не начну учиться, останусь там, переберусь в твой кабинет и буду раздавать приказы. Не переживай я все успею, — пробормотала она.

— Решила воспользоваться своим положением и сделать карьеру? — спросил Ракеш и, не давая возможности ответить, закрыл жене рот поцелуем.

— Умгу, — только и успела сказать Вика, пока их обоих не закрутило очередное торнадо.

***

Утром Чанда поднялась раньше всех. Беспокойный сон перешел в беспокойное утро, и первым делом она разбудила ленивых невесток, готовить завтрак и подготовить все к ритуалу аарти, ведь сегодня был первый день дорогого Анила на новой работе. Она торопилась дать благословление младшему из мальчиков, чтобы застать дома и поставить тилак старшему.

— В доме планируется помолвка, а кто будет ее готовить? Все разбегаются кто куда, — недовольно ворчала Чанда, сидя за столом и наблюдая, как готовые к выходу молодые люди завтракают. — Лалит, дочка, как настоящая, — Чанда покосилась на Айрин, подливающую кофе Санджею, — и младшая невестка, ты могла бы остаться дома и помочь свекрови. Столько всего предстоит сделать, а времени осталось так мало, что нам понадобится любая помощь. Даже твоя, — бедняжка Лалит поперхнулась кофе со сливками, которым запивала медовый круассан, и мучительно закашлялась.

— Дади, мы не знаем придет ли Вика. В последнее время ее не было на работе. Если появится, то Лалит вернется домой помогать вам. Правда, дорогая? — Анил ободряюще похлопал жену по руке, а та, еще не восстановив дыхание, только кивнула.

— С женой Ракеша я еще поговорю. Не годится старшей невестке, которая должна служить примером для младших и ухаживать за семьей, выставлять себя напоказ. Одно дело, когда Ракеш там работал. Девушка была рядом с мужем и заботилась о нем, сейчас же, когда его там не будет, ее появлению в офисе не будет оправдания. К ней будут подходить чужие мужчины, они могут остаться с ней наедине. Ни одна уважающая себя девушка не допустит подобной ситуации. Не намерена ее допускать и я! — категорично заявила Чанда, совершенно забыв, что сама выгнала Лалит на работу, после ее возвращения из свадебного путешествия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Айрин переводила взгляд широко распахнутых глаз со старушки на Лалит, а затем на Санджея, размышляя, что же ее ждет после свадьбы, и все больше укрепляясь в решении жить отдельно от любящей семьи жениха.

— Но дади, — возразил Санджей. Поймав обеспокоенный взгляд невесты, он на глазах у всех, взял ее руку и легонько пожал тонкие пальцы. — Там буду я, будет ее сестра. Вика не останется одна среди чужих людей.

— Муж и брат мужа — это не одно и то же. Что же касается сестры, то после замужества, девушка становится частью семьи мужа, а не семьи своих родителей. Я не позволю, чтобы люди судачили о невестке семьи Рой, — Чанда хлопнула по столу сухой ладошкой. — Но это позже, а ты… — старушка решительно повернулась к Айрин.

— А нам уже пора, — вставая из-за стола и поднимая невесту, сказал Санджей. — Мы выиграли тендр. Проект очень сложный и очень ответственный, а Айрин его курирует. Придется вам обойтись без нее в подготовке помолвки, — заявил он и с хулиганской ухмылкой увел Айрин из-под носа обескураженной Чанды. — Неужели ты могла подумать, что я позволю исчезнуть самой красивой улыбке с самого красивого лица из-за происков дади? — смеясь, спросил он, в ответ на вздох облегчения, сорвавшийся с любимых губ, едва вышли из дверей особняка. — Придется дорогой бабушке поскучать по нам немного дольше, чем она полагает, потому что вечера у нас тоже будут заняты. Я хочу, чтобы после семи кругов мы с тобой вошли в наш новый дом, поэтому в оставшееся время будем очень заняты, — он хитро прищурил лукавые карие глаза, а Айрин почувствовала себя самой счастливой женщиной на земле. — Ты сама будешь делать проект дома? — управляя автомобилем, Санджей покосился на будущую жену. Сияя ослепительной улыбкой, Айрин утвердительно кивнула. — Не забудь про детскую. А еще лучше не одну, — воспользовавшись паузой на светофоре, он коснулся нежных губ легким, но сладким поцелуем. — Постараюсь разгрузить тебя, — добавил, снова трогаясь.

— Не надо, не хочу никаких поблажек, — возразила Айрин. — Я справлюсь. Ведь это будет наш дом, — и она уткнулась лбом в крепкое плечо.

***

Придя в себя после ухода среднего внука, Чанда благословила и пожелала младшему удачи на новом месте. Затем, прихватив поднос для богослужений, тоже вышла во дор и, усевшись в авто, велела водителю везти себя в дом Ракеша.

***

В особняке вдовы Раджа молодые люди заспались, поэтому, когда Чанда высокомерно пресекла попытку прислуги доложить о визите, поднялась на второй этаж и распахнула дверь в спальню внука, то остолбенела, увидев неприлично перевернутую постель, а на ней дорогого мальчика, обнимающего нагую бесстыдницу.

Первым проснулся Ракеш и инстинктивно накинул покрывало, укрывая себя и Вику. Он резко поднялся, намереваясь отчитать наглеца, посмевшего без стука открыть дверь, но увидел застывшую на пороге бабушку.

— Дади, ты пришла лично удостовериться насколько хорошо мы выполняем твои указания? — глухо от едва сдерживаемого гнева поинтересовался он. Проснулась и Вика, она подняла с подушки растрепанную голову и так же ошеломленно, как на них Чанда, смотрела на пожилую женщину. — Если ты не против, то в своей спальне я предпочел бы находиться с женой наедине, — холодно продолжал Ракеш, плотнее закутывая в плед и прижимая к себе Вику.

— Когда оденетесь, спускайтесь. Я жду вас внизу, — отвернувшись, сухо бросила Чанда и покинула комнату.

— Это теперь каждое утро будет такая ревизия? — недоуменно уточнила Вика.

— Нет, потому что больше никто не переступит порог моего дома без предварительного доклада, — отбросив покрывало, Ракеш поднялся. — Черт! И правда, опаздываем, — посмотрев на часы, буркнул он. — Собирайся быстрей, если не передумала ехать на работу. Завтракать уже не успеваю. В офисе обязательно поешь. Позвоню проверить, — наскоро приняв душ и надевая костюм, предупредил Ракеш жену, натянувшую, как и положено вдове, строгое черное платье.

— Я готова, — Вика сделала последние штрихи в легком и почти незаметном макияже. — Спарюсь я в этом футляре, — убирая в хвост пышные волосы и осматривая себя, заявила она.

— М-м… Ты искушаешь оставить тебя дома, — касаясь губами высокой шеи, заметил Ракеш. Если поедешь на завод, то захвати экипировку, — добавил он, а Вика указала глазами на рюкзак.

Они под руку спустились по лестнице.

— Дади, мы очень рады тебя видеть, но, к сожалению, опаздываем на работу. Прости, но нам пора уходить, — не дав собирающейся с мыслями старушке сказать и слово, Ракеш подхватил ее под локоть, вывел на улицу и усадил в авто. — Доставьте миссис Рой домой, — дал указание шоферу и мягко прикрыл дверцу машины. — Теперь ваша очередь, мэм, — обратился к жене и предупредительно распахнул дверь. — Сначала в офис «Рой — Констракшн», затем в администрацию, — садясь сам, отдал он распоряжение водителю.

Когда прошла первая растерянность от того, как бесцеремонно ее выставили, Чанда начала осознавать, что теряет мальчиков. Пришлые авантюристки, укрепляя свою власть над молодыми людьми, все больше отдаляли их от семьи. И чем более лояльной будет бабушка, тем успешнее иностранки реализуют свои планы. С другой же стороны, сейчас она хотя бы имеет возможность их видеть, а при попытке открыто воспротивиться предстоящей помолвке или, воспользовавшись авторитетом старшего члена семьи, запретить внукам связывать жизнь с девчонками, Чанда потеряет и ее — сестрички глубоко запустили когти в доверчивых юношей и не отдадут свою добычу добровольно. Наверное, в первый раз за всю свою жизнь, Чанда не знала как поступить и по приезду домой сразу же пошла в домашний храм, просить богов просветить ее мысли и подсказать правильный выход из расставленной внуками ловушки.

Глава 118. Киран и Ниша

А жизнь молодежи тем временем входила в ровную колею. Анил осваивался с новыми обязанностями и привыкал к роли государственного служащего. Ракеш, как и раньше, оставаясь в тени, теперь уже абсолютно легально влиял на политику, проводимую во всем штате. В «Рой-Констракшн» закончилось двоевластие, и Санджей снова вернул управление компанией в свои руки, только его помощницей теперь была Вика. Лалит же, узнав, что подруга остается на работе, и с вынужденного согласия Чанды, вернулась домой, чтобы вместе с Канти полностью посвятить себя подготовке к предстоящим ритуалам.

С исчезновением Раджа из офиса, девушки на ресепшене облегченно выдохнули и с удвоенным энтузиазмом принялись за любимое занятие — перемывание косточек. Только двух иностранок все так же обходили молчанием, поскольку отношение генерального к ним не поменялось, и Санджей продолжал опекать обеих девушек.

Пока братья, выкроив время из своих каждодневных обязанностей, занимались вопросами приобретения выбранных участков, сестры, в обеденный перерыв, или после работы, азартно обсуждали количество комнат, планировку, а также цвета отделки будущих домов и проектировали обустройство сада. Увлекшись, они могли засиживаться допоздна, если бы Санджей не забирал их, чтобы отвезти младшую из сестер домой и провести немного времени наедине с невестой. Исключениями были только те дни, когда Вика сама срывалась с рабочего места, торопясь на встречу с Ракшесом и последующее свидание с Ракешем.

Ракеш и Вика словно проживали конфетно-букетный период, которого лишились из-за своего же упрямства. Вика уже довольно уверенно держалась на Ракшесе, да и жеребец, привыкнув к седлу, стал более терпеливым. Теперь друзьям не нужно было сбегать тайком, чтобы до свиста в ушах носиться по джунглям. С разрешения требовательного, но добродушного тренера, они разминались на скаковом поле. Правда, иногда своенравный конь с попустительства азартной наездницы норовил перемахнуть через забор, но строгий окрик Ниши возвращал жеребца на дорожку.

Все менялось, когда на завод приезжал Ракеш. Он выбрал себе кобылу, с которой планировал повязать Ракшеса. Вчетвером они объездили всю окруженную забором часть джунглей. И людям, и лошадям больше всего нравилось после длительных, иногда и соревновательных заездов, когда не сдерживаемые, а наоборот, подгоняемые наездниками животные могли бежать во весь опор, не снижая скорости влетать в озеро и поднимать вокруг себя фонтаны брызг. Тогда Ракеш спешивался и помогал спуститься Вике, а ее раздуваемые ветром волосы гладили его лицо. Они снимали с лошадей повод, седла и позволяли резвиться на свободе, а сами выбирались на берег, снимали ботинки и сидели на траве или гуляли по берегу. Захлебываясь от восторга, Вика рассказывала о том, что придумала для дома сегодня, а Ракеш не отрываясь смотрел на разлетающиеся кудряшки, сияющие глаза, радостную улыбку; слушал звонкий голосок и просто был счастлив, от того, что его девочка может беззаботно смеяться, что рядом, и что с ней все в порядке.

Когда кобыла и жеребец, наигравшись и напившись воды, успокаивались, молодые люди снова их седлали, затем Ракеш, обхватив узкую талию, помогал Вике сесть в седло, и они не спеша, бок о бок, а иногда и вместе, на кобыле, тогда Вика прижималась спиной к широкой груди мужа и, откидывая клала голову ему на плечо. Так они возвращались к конюшням, чтобы поехать домой и у же там наслаждаться долгожданным уединением.

Айрин с Санджеем, когда ему удавалось оторвать любимую от работы над двумя проектами одновременно или вытащить из магазинов стройматериалов, бродили по набережной и любовались на закат, а затем ужинали в одном из многочисленных, призывно светящихся кафе или тоже ехали проведать Алладина. Они катались по укромным тропинкам, и, пользуясь принадлежащими Санджею апартаментами, задерживались в клубе до утра, нервируя и без того раздраженную дади.

В приятных хлопотах неделя пролетала незаметно.

— Умираю, хочу пить, — заявила Вика, возвращаясь к конюшням после очередной верховой прогулки.

— Потерпи немного, доберемся до машины, там есть вода, — попросил Ракеш.

— Я бы и перекусить не отказалась. Живот к позвоночнику прилипает, а буфет скорее всего уже закрыт, — горестно вздохнула она.

— Доедем до ближайшего кафе, и я тебя накормлю, обещаю, — поравнявшись с женой и погладив ее щеку, пообещал Ракеш.

— Или можно заехать на огонек к Нише, она очень вкусно готовит и приглашала в гости, — глаза чертовки лукаво сверкнули.

— Я не хожу в гости к служащим, тем более, что неудобно без предупреждения сваливаться ей на голову.

— Она и Киран уже не твои служащие. Ты забыл? — Вика забавно сморщила нос, поддразнивая мужа. — А я не такой сноб, как ты, и могу зайти в гости к хорошему человеку. Ее папа будет нам рад, а ты сможешь обстоятельно поговорить с Кираном. Ниша! — едва увидев тренера, окликнула она. — Я умираю от обезвоживания и валюсь с ног от голода. Можно рассчитывать на ваше гостеприимство? Знаю, вы не ждали гостей, а я нахалка, но если сейчас же не выпью вашего восхитительного ласси, то больше вы меня живой не увидите, — соскакивая с Ракшеса, заявила Вика.

— Разумеется, — рассмеявшись, отозвалась Ниша, но потом ее лицо стало серьезным. — А кто будет чистить лошадей?

— На это у меня сил хватит. Я же не могу оставить грязным такого прекрасного скакуна, — Вика потрепала спутанную гриву Ракшеса и, мурлыкая под нос песенку, принялась наводить на жеребца лоск.

Ракеш быстро справился со своей кобылой и помог закончить с чисткой Вике, после чего посадил обеих женщин в машину и, следуя указаниям Ниши, поехал к ней домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Там все было таким же, каким застала Вика в свой первый и единственный визит к тренеру.

Только калитка в низком заборе уже не скрипела, трава, хоть и была посдтрижена, но газону небольшого дворика было далеко до педантичной аккуратности сада Раджа, а разросшиеся розовые кусты так же вольготно разбросали длинные, усыпанные цветами плети.

— Проходите, — Ниша гостеприимно распахнула дверь. — Папа! Киран! У нас гости, — позвала она.

Ракеш и Вика поднялись по добротным ступенькам и прошли гостиную. Вика оглянулась — на месте был клетчатый плед на диване и круглый стол, но что-то неуловимо изменилось. Комната сохранила прежний уют и наложенный временем отпечаток, но приобрела некую ухоженность — сломанные прутья в плетеном кресле-качалке были заменены на новые, а само кресло покрыто свежим слоем лака. Прежними остались только слегка потертые подушки. Выщербленные ножки стола зашкурили и покрасили, половицы больше не скрипели, а покосившиеся ставни встали на свои места. Сегодня на обеденном столе красовалась светло-желтая скатерть, вышитая красно-синим орнаментом.

— Это моя жена вышила, у нее золотые руки, —сказал пришедший с заднего двора Киран, поймав заинтересованный взгляд девушки. — Добрый вечер, господин…

— Рой, — опередив бывшего телохранителя, сказал Ракеш.

— Тесть, познакомьтесь — это муж мисс Виктории, а ее вы уже знаете, — представил Киран гостей, вошедшему следом за ним пожилому мужчине.

— Вы опять на пару что-то придумали? — всплеснула Ниша руками. — Наверняка еще не ужинали. Вот и отлично! Поедим все вместе. Занимайте места за столом! — распоряжалась она, направляясь на кухню.

Вика еще раз окинула взглядом изменившуюся после появления Кирана комнату и удивилась, насколько крохотной ее сделало присутствие двух больших мужчин.

— Я помогу, — Вика пошла следом за хозяйкой, предоставив возможность мужу и управляющему поговорить без помех.

— Извините за такой вид, — покаялся Киран, показывая на перепачканные футболку и рабочий комбинезон — Дом немного тесноват, и мы решили сделать к нему пристройку.

— Не размер дома важен, а то, что туда хочется возвращаться. К тому же, в небольшом пространстве есть один немаловажный плюс — в какой части дома ты бы не находился, всегда можешь видеть свою жену, — произнес Ракеш, поглядывая на щебечущих на кухне женщин.

— Золотые слова, — поддержал его отец Ниши. — Моя жена тоже всегда так говорила — не важны стены, а важны люди в этих стенах. — Он с любовью посмотрел на стоящий у окна куст розы. Теперь его украшал уже не один цветок, а множество горящих алым цветом, распустившихся головок. — Но поддерживаю расширение дома. Надеюсь, что в скором времени нашей семье станет в нем тесно, — у уголков глаз мужчины собрались тонкие сеточки морщин. — Только бы дочка не услышала, а то мне попадет, — несмотря на попытку сдержаться, его губы расплылись в счастливой улыбке.

Закончив с кухонными делами, Ниша и Вика накрыли на стол, а Киран принес стулья. Хозяин дома расположился в любимой качалке, его дочь с мужем — на стульях, а гостей усадили на диван.

Слишком уставшая, Вика почти не ела, только пила арбузный ласси и, не участвуя в общей беседе, сонно смотрела на то, как переменчивые тени от колеблющегося огонька лампады, ложатся на статуэтку Богини-Матери, оживляя ее.

— Думаю, что нам пора, — сказал Ракеш, посмотрев на клюющую носом жену, — А то, помимо ужина, вам придется предоставить нам и ночлег. Поехали, пока ты совсем не заснула.

— Оставайтесь, мы всегда рады гостям, — радушно предложил Нишин отец.

— Как-нибудь в другой раз. Приедем отметить расширение дома, — с проскользнувшей лукавой улыбкой, пообещал Ракеш. — Мы планируем повторить ритуалы. Надеюсь, можем рассчитывать на ваше с Ракшесом присутствие? — заручившись согласием и Ниши, и Кирана, он повел спотыкающуюся Вику к машине.

— В эти выходные тебя ждет сюрприз, так что ничего не планируй, так же, как и на вечер пятницы, — предупредил Ракеш.

Глава 119. Романтичные выходные

— Санджей, не будешь возражать, если я заберу твоего секретаря? — спросил Ракеш, постаравшись закончить с делами пораньше.

— Не имею ничего против, — ответил брат. Он и сам думал отпустить Вику раньше.

Прекрасно зная бабушку, Санджей не собирался позволять два дня подряд портить нервы Айрин и решил на все выходные увезти невесту из города. Туда, где чистый воздух и много полезных для здоровья будущей мамы свежих овощей.

Следующий звонок, который сделал Ракеш после разговора с братом, был предназначен жене:

— Вика, — услышала она весьма загадочное мурчание. — Через полчаса спускайся, буду ждать тебя на парковке. С Санджеем я уже все согласовал, так что не спорь, — не слушая возражений, сказал Ракеш и сбросил вызов.

Уточнив у шефа, что может быть свободна и выждав оговоренное время, Вика спустилась на парковку. Высмотрев авто мужа, она направилась к машине и, едва поравнялась со сверкающим лаком красавцем, как дверца гостеприимно открылась, приглашая в салон. Вика села и услышала щелчок блокировки, а глаза закрыла темная повязка. Испугавшись, Вика одной рукой схватилась за закрывшую свет ткань, а другой за ручку двери, но, успокаивая, над ухом раздался любимый голос, а родная ладонь легла на запястье.

— Не надо, не снимай, — попросил Ракеш. — Теперь моя очередь делать сюрприз, — в конце фразы его голос слился с урчанием двигателя.

Мягкое покачивание автомобиля не позволяло догадаться с какой скоростью они едут, и Вика не имела ни малейшего представления куда ее везет муж. Слушая веселенькие песенки о любви, она терпеливо дожидалась, когда можно будет снять повязку. Но и после того, как машина остановилась, Ракеш остановил жену в попытке обрести зрение.

— Еще не время, — услышала Вика волнующий голос и почувствовала на лице соленый ветер.

— Мы на пляже? — в желании угадать свое местонахождение, она принялась крутить головой.

— Не совсем, — снова услышала бархатный голос, и земля ушла из под ног.

Вскрикнув от неожиданности, Вика вцепилась в шею мужа, а он, подхватив на руки хрупкую фигурку и сделав знак стюардам взять сумки, понес жену по трапу на борт яхты.

— Мы на яхте? Снова поедем на тот остров? — почувствовав под ногами покачивающуюся палубу, спросила Вика. Она потянулась было к повязке, но Ракеш снова ее остановил.

— Угадала, мы на яхте, но сюрприз будет другим. Пойдем. — Ракеш взял ее за руку и повел за собой. — Осторожно, ступеньки, — предупредил он.

Только когда молодые люди оказались на ровной площадке, Ракеш распахнул дверь и позволил Вике снять повязку.

Сначала она ничего не могла понять — голова кружилась от насыщенного цветочного аромата, а глаза разбегались от обилия разноцветных пятен. Немного привыкнув к запаху и цвету, Вика смогла рассмотреть детали — она стояла на пороге каюты Ракеша, но привычные тона исчезли, их место заняли красные, розовые, оранжевые, сиреневые, желтые цветочные лепестки, устилающие черный пол, а букеты стояли везде, где только возможно, и из-за них выглядывали бесчисленные коробки конфет.

— Это будут наши конфетно-букетные выходные, — услышала Вика за спиной и немного пришла в себя.

— А ты не слишком буквально понял это выражение? — с сомнением спросила она, — Но мне нравится! — повернувшись к мужу, Вика рассмеялась и, забежав в комнату, плюхнулась на широченную кровать, подняв облако лепестков, которые мягко кружась, укрыли ее невесомым и душистым покрывалом.

— Это просто шутка, — Ракеш тоже подошел к кровати и, присев, стал поочередно снимать с жены лепестки.

— Помнишь, я тебе сказал, что если переступишь порог моей каюты, то придется задержаться дольше, нежели ты планировала, — тихо и возбуждающе спросил Ракеш.

— А я сказала, что ты не можешь знать на сколько бы я хотела задержаться. С тех пор ничего не изменилось, — поднявшись и усевшись на кровати, улыбнулась Вика. Она взяла мужа за руку и, приложив его раскрытую ладонь к своей щеке, потерлась. — Выходные, только вдвоем, на море — это чудесно. Я очень счастлива.

— Ужинать будешь здесь или на корме? — спросил Ракеш, с трудом удержавшись, чтобы не начать целовать любимое лицо.

Глаза Вики, еще недавно сияющие счастьем, распахнулись в притворном ужасе, но в их глубине плясали предательские смешинки, а губы подрагивали от сдерживаемого смеха, искушая Ракеша вновь почувствовать их мягкость и сладость.

— Я не смогу съесть весь этот шоколад! — воскликнула она.

— И не надо. На ужин у нас кое-что другое. Так где хочешь поесть? — пока говорил, Ракеш склонялся все ниже, лаская взглядом лицо жены, а последний вопрос он почти выдохнул в ее приоткрытые губы.

— На корме, — извернувшись, заявила поганка. — Полагаю, что сюрпризы еще не закончились, а шоколад оставим на десерт, — по ее губам скользнула дразнящая лукавая улыбка. — Пойдем, я проголодалась, — став серьезной, сказал Вика, но в голосе звучали двусмысленные нотки.

Когда молодые люди спустились на палубу, яхта уже довольно далеко отплыла от берега и представляла собой островок света посреди бескрайнего темного моря. Пока Ракеш вел Вику на корму, она зачарованно смотрела на украшающие борта, висящие над головой на натянутых тросах и подсвечивающие салон мерцающие золотом бумажные фонарики.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Даже не знаю на что это похоже, — восторженно прошептала Вика. — У этого нет сравнения, потому что такого не может быть в реальности.

— Значит, мы не в реальности, — обнимая ее, пробормотал Ракеш, глядя, как вслед за судном скользят светящиеся блики отражающихся в воде огоньков.

***

После того, как Вика покинула офис, вышел из кабинета и Санджей.

— Мисс Мехра, — сказал он, заходя в кабинет архитекторов. — Я сейчас еду на объект, где идет строительство поликлиники и хочу, чтобы вы меня сопровождали. Через десять минут жду вас на парковке.

Удивленная Айрин вопросительно посмотрела на господина Чопра, но тот лишь пожал плечами.

— Идите, — сказал начальник.

Айрин отключила компьютер, покидала в сумку вещи и торопливо сбежала по лестнице. У дверей она увидела ожидающего директора, и молодые люди вместе покинули офис.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Айрин. — Почему ты так внезапно решил туда съездить? И почему ты едешь не в ту сторону? — посмотрев в окно, недоуменно продолжила.

— Мы не едем на объект, — ответил Санджей, направляя мощный автомобиль на юго-восток. — Мы едем к клубничному уикэнду.

— Куда?! — не поняла Айрин.

— К клубничному уикэнду, — повторил Санджей, разгоняя авто, пронзающее наступающую темноту ярким светом фар.

— То есть, — радостно воскликнула она. — Будем только мы вдвоем?! И больше никого?! Целых два дня?!

— Да, только мы и только двое, — Санджей довольно улыбнулся восторгу невесты.

— Но у нас нет с собой никаких вещей, — спохватилась Айрин.

— Плохо ты обо мне думаешь, — усмехнулся Санджей. — Сумка в багажнике. Обещаю, тебе понравится, а то совсем закопалась со своими проектами. Хоть на два дня забудешь о компьютере и чертежах, — он поднес к губам тонкие пальцы, а Айрин смотрела на его лицо в свете приборной доски — каждая его черточка была самой любимой и самой дорогой, а уж о таком счастье, как выходные наедине, будущая новобрачная, проживая в доме строгой дади, не смела и мечтать.

— С тобой я согласна и на необитаемый остров. Точнее, особенно на необитаемый остров, — прошептала она, пробежав пальцами по щеке и шее жениха.

Глава 120. Морские просторы и очарование гор

Утром Вика проснулась в каюте, куда ее поселил Ракеш в самый первый приезд на яхту.

После ужина при свечах, кружась в вальсе по сияющей бесчисленными огоньками палубе, молодые люди не стали утруждать себя подъемом по лестнице и решили спать там, где провели свою первую совместную ночь.

Ракеш не переставал удивлять Вику, каждый раз он открывал новые грани и новые вершины удовольствия, в то же время не ограничивая ее инициативу, подхватывая идеи, подстраивался под них. Не желая расставаться с ленивой негой, Вика зажмурилась и сладко потянулась. Только после этого она открыла глаза и встретилась с внимательным карим взглядом и лукавой улыбкой мужа.

— Выспалась? — спросил Ракеш, глядя на свою единственную, любимую и ненаглядную поганку. Она кивнула в ответ, приподнимаясь и устраиваясь удобнее.

— Тогда, подъем. У нас впереди еще много неизведанного, — Ракеш поднялся с кровати сам и сдернул покрывало с жены.

— Еще сюрприз?! — удивленно воскликнула Вика, пытаясь укрыться тонкой тканью. Не избалованная излишней заботой, она все еще не могла привыкнуть к тому вниманию, которым ее окружал Ракеш.

— Разумеется, — довольный реакцией жены и предвкушая ее радость, подтвердил он. — Ты все еще хочешь научиться плавать под водой? — не успел Ракеш договорить, как, подскочив на кровати, Вика повисла у него на шее.

— Конечно, хочу! — болтая в воздухе ногами, воскликнула она. — Это будут самые чудесные выходные!

— Тогда, может, не стоит меня душить? — обхватывая талию жены и возвращая ее обратно на кровать, рассмеялся Ракеш. — Твоя одежда в нашей каюте. Переоденемся и приступим к занятиям. Поторопись, — он легонько шлепнул Вику по попе, а она уже торопливо натягивала вчерашнюю одежду. Оделся и Ракеш. Когда молодые люди вышли на палубу под яркий свет зарождающегося дня, Вика опять замерла, в недоумении рассматривая незнакомую береговую линию — не было ставших привычными, окутанных смогом небоскребов, только пышная зелень, где в просветах виднелись невысокие постройки и возвышающиеся вдалеке горы.

— Где мы? — повернувшись к мужу, спросила Вика.

— Штат Гоа к твоим услугам и готов показать все имеющееся у него многообразие флоры и фауны. Но ты должна пообещать, что не притронешься ни к чему без моего разрешения и не будешь отплывать далеко, чтобы я всегда тебя видел.

— Обещаю! — она чмокнула мужа в щеку и вприпрыжку побежала в каюту переодеваться. Ракеш последовал за ней, а яхта тем временем держала путь к популярному у дайверов острову.

***

Айрин выглянула в окно номера и ахнула — перед ней простирались вершины невысоких гор и клубился застрявший между ними туман. Приехав ночью, она не могла видеть окружающее отель великолепие, а сейчас, затаив дыхание рассматривала пологие склоны и ярко-голубое небо, по которому, будто кто-то мазнул белой краской облаков. Открыв окно, она полной грудью вдыхала прохладный и какой-то особенно-звонкий горный воздух. Здесь, на высоте почти полутора километров над уровнем моря, не было изнуряющего зноя города. Ворвавшийся в распахнутое окно ветер, наполнил спальню запахом леса и поблескивающего вдалеке озера.

— Куда ты меня привез? — отвернувшись от окна, спросила Айрин успевшего проснуться Санджея. — Это рай какой-то!

— Почти угадала, — ответил он, вставая и оборачивая простыней узкие бедра. — Мы в Махабалешвар, горном курорте. Его построили англичане, которым летом было слишком жарко в городе и они, сбежав в горы, управляли колонией отсюда. Я проголодался. Пойдем на завтрак. У нас впереди насыщенная программа. Не думаю, что даже несмотря на мое обаяние, ты захочешь все выходные провести в номере, — Санджей подошел к окну и обнял невесту.

— Ты себя недооцениваешь, — взлохматила Айрин волосы любимого.

— И откажешься от посещения озера, водопадов, прогулки на лодке? От возможности увидеть террасные холмы? — пока Санджей говорил, глаза Айрин разгорались все ярче. — И не советую отказываться от завтрака, здесь все готовят из местных продуктов, выращенных на горном воздухе и поливаемых водой из чистых горных рек.

Не вдаваясь в дальнейшие пререкания, Айрин побежала в ванную.

— Пройдем по горному хребту и прогуляемся в джунглях, — за завтраком, который действительно оказался вкусным, с обязательной клубникой на десерт, делился планами Санджей, — поднимемся на пик Уилсона и посмотрим на закат.

— А озеро? — спросила Айрин, приканчивая вкуснейшее мороженое с кусочками свежих ягод и местным шоколадом.

— Озеро оставим на завтра, — подмигнул Санджей. — Пойдем? — протянул невесте руку, дождавшись, когда она выскоблит последние капли лакомства. — Не надо ломать креманку, если хочешь, можем заказать еще.

— Не стоит, — облизывая ложку, сказала Айрин. — Пойдем, а то разберут весь воздух.

Она встала, и молодые люди пошли к машине.

***

Проинструктировав Вику, договорившись о системе знаков и получив согласие, что она во всем будет слушаться, Ракеш позволил жене спуститься в воду.

Для начала он заставил ее плавать на поверхности, чтобы посмотреть, есть ли погрешности в технике. Ракеш немного подкорректировал движения жены, чтобы, плавая под водой, тратила минимум энергии, а соответственно — кислорода, и, когда у инструктора не осталось замечаний, молодые люди приступили к нырянию. Ракеш показывал и объяснял, а Вика запоминала и повторяла, не пытаясь привнести в уроки собственные идеи. После того, как у нее получилось погружаться в воду и удерживать себя там, учитель и ученица перешли к следующему этапу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ракеш попросил Вику несколько раз глубоко вдохнуть и полностью выдохнуть воздух, до тех пор, пока у нее не началось легкое головокружение, и только после того, как Вика насытила кровь кислородом, Ракеш разрешил ей нырнуть, и сам последовал под воду. Поскольку Вика была еще начинающим дайвером, Ракеш не стал заплывать глубоко, а остался на мелководье, и они плавали в прогретой солнцем, прозрачной воде, наблюдая, как при их приближении разбегаются маленькие крабы, волнообразно шевеля плавниками, стелятся по дну скаты и стремительно проплывают стайки ярких рыбок. Обтекаемые теплыми, ласкающими их потоками воды, мужчина и девушка плавали, иногда касаясь дна кончиками пальцев, пока Вика не почувствовала потребность вдохнуть. Тогда она показала, что поднимается и поплыла к пронизанной солнечными лучами сине-зеленой поверхности воды. Следом за ней вынырнул и Ракеш. Он резко мотнул головой, и с волос на Вику полетели тысячи искрящихся брызг.

— Ах так! — отфыркиваясь, воскликнула она и, повернувшись, с силой, правела ладонью по поверхности воды, направляя на мужа устроенное ею цунами.

Ракеш не стал дожидаться, когда морская вода зальет глаза и нос, нырнув, он, пока Вика оглядывалась в поисках пропавшего мужа, подплыл, неожиданно вынырнул и обнял худиганку, прижав ее руки к телу. Не желая сдаваться, Вика попыталась обхватить Ракеша ногами, но он этого не позволил и, продолжая удерживать верткую чертовку, завладел ее губами. В итоге, сплетясь как две лианы и не прекращая поцелуй, мужчина и девушка стали погружаться в воду. Разомкнули объятия и отпустили друг друга только когда почувствовали острую нехватку кислорода и уже по-отдельности стали подниматься на поверхность.

— Я разве не говорил, что ты должна меня слушаться? — отдышавшись, строго спросил Ракеш.

— А я что делала? — Вика в притворном удивлении округлила глаза, а губы подрагивали от желания рассмеяться. — Ты начал брызгаться, я поддержала. Откуда я знаю, может, это тоже часть обучения, — на всякий случай она отплыла от мужа подальше. — Мне понравилась эта часть занятий. Очень помогает задерживать дыхание.

— Больше никогда вот так не сковывай движения. Можешь утонуть сама и утопить напарника. Будешь продолжать хулиганить — поднимемся на яхту.

— Никто и не говорил, что будет легко, — уже не в силах сдерживаться, рассмеялась Вика и снова ушла под воду. Недавно приобретенный навык пришелся ей весьма по вкусу.

Следом за неугомонной бестией нырнул и Ракеш, рассмотрел белую стройную фигурку в ярко-красном купальнике и жестом показал пониматься.

— Вика, — сказал он. — Будь серьезней. Ты еще учишься, а вода не терпит баловства. Если не будешь слушаться, то я подниму тебя на борт и вернемся на берег.

— Ты, наверное, уже забыл чем в прошлый раз закончилось мое возвращение на яхту, — мурлыкнула Вика, но, увидев, как решительно направился к ней муж. — Обещаю, — сказала она. — Больше никаких безобразий, я буду послушной ученицей.

— Тогда отдохни, продышись и, как будешь готова, снова нырнем.

***

— А вот и форт Пратапгарх, — сказал Санджей, когда спустя небольшое количество времени, они подъехали к стенам старой крепости. — Пойдем, прогуляемся по гребню холма, — предложил он, запарковав авто.

Молодые люди вышли из машины, и прохладный ветер сразу же растрепал длинные волосы Айрин. Санджей аккуратно убрал от лица любимой длинные пряди и, не сдержавшись, поцеловал мягкие губы.

— Пойдем, — позвал он, подавая руку невесте, и влюбленные стали не спеша подниматься по пятистам ступеням. — Как и все в Индии, Махабалешвар, в ходе захватнических войн, постоянно оказывался под разными владыками, — негромко начал Санджей. — В семнадцатом веке вождь маратхов Шиваджи построил этот форт, сделав его максимально удобным для того времени. Не желая больше изнурять свой народ войной, он предложил укрепившемуся в Биджапуре могольскому генералу Афзал Хану встретиться безоружными в крепости и обговорить возможность перемирия. Даже не думая соблюдать договоренность, генерал, под предлогом переговоров, решил убить Шиваджи, но тот догадался о коварных замыслах противника и, когда генерал замахнулся на вождя ножом, тот убил его вагнакхом[i]. На этом легенда заканчивается. Позже эти места облюбовали англичане, — закончил Санджей экскурс в историю.

Айрин, затаив дыхание, слушала жутковатую сказку, которыми так богата полная доблестных подвигов и волшебных мифов древняя история загадочной страны. Полностью погрузившись в очарование старинных преданий, она не забывала смотреть по сторонам и не могла оторвать взгляд от террасных холмов, поднимающихся вокруг, как гигантские слоеные пирожные, где шоколадный бисквит земли перемежается зеленым мармеладом естественных террас, заросших вечнозелеными деревьями, наполняющими воздух своим ароматом.

— Природа лучший архитектор и дизайнер, — прошептала Айрин, любуясь окружающим великолепием. — Ничто не сравнится с ней в умении создавать гармонию.

— Согласен, — не стал возражать Санджей. — Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на тебя, — обняв и закружив невесту, поцеловал ее щеку.

Они еще немного полюбовались открывающимися с форта видами и душистым прохладным ветром. После, начали спускаться обратно, чтобы побродить в тенистых многоуровневых джунглях и послушать пение соловьев. Несколько раз им чуть не под ноги выскакивали олени, а, затем, не дав себя рассмотреть, испуганно скрывались в зарослях. Издалека, заставляя Айрин хвататься за руку жениха и испуганно вскрикивать, слышалось повизгивание и хрюканье кабанов. Чтобы не напроситься на встречу с живущими здесь же пантерами, Санджей не повел невесту далеко от исхоженных туристами троп, и, когда день начал клониться к вечеру, вывел из леса. Как и многие, настроенные на романтику влюбленные, они направились на пик Уилсона и, затаив дыхание, наблюдали, как медленно, но неуклонно, оранжевый диск солнца скрывается за величественными очертаниями невысоких, хранящих несчетное количество тайн гор, а облака, цепляясь за их вершины, остаются на ночь, укрывая склоны плотным одеялом.

Глава 121. Новые друзья

Яхта неторопливо шла к берегу, а Вика и Ракеш, отдыхая после утренних уроков, лакомились фруктовыми десертами. Вике жаль было уезжать от острова. Там, в прибрежных водах, в пронизанном солнцем, красочном и безмолвном мире, где необходимо полностью быть уверенным в напарнике и понимать его без слов, их обучение, прикосновения, жесты приобрели особый, потаенный и понятный только им двоим смысл. Они помогали интуитивно угадывать действия друг друга, еще до их свершения.

— Смотри туда, — полулежа на диване под тентом, Ракеш протянул руку в сторону горизонта, указывая направление.

До этого, лежащая на другом диване на животе, болтающая в воздухе ногам и не сводящая с мужа сияющих глаз Вика вскочила, встала коленями на кожаные подушки и стала пристально вглядываться в море.

Ракеш с улыбкой любовался, как ласковый, но сильный ветер обдувает стройную фигурку жены, обрисовывая ее совершенные формы белым коротким платьицем и играя с длинными своевольными локонами. Вика же во все глаза смотрела на треугольный, блестящий на солнце плавник, который, направляясь к судну, разрезал искрящиеся и прозрачные, как колумбийские изумруды, волны. Следом за первым плавником появилось еще несколько, и все они держали курс на яхту.

— Это акулы?! — повернувшись к мужу, Вика широко распахнула глаза.

— Пойдем, посмотришь, — загадочно улыбаясь, Ракеш поднялся с дивана, взял ее за руку, и, обняв за плечи, подвел к борту.

Плавник стремительно приближался. Вдруг, вода с шумом разошлась, а на поверхности появился длинный глянцевый нос с раскрытым в радостной улыбке ртом, а следом и его обладатель — дельфин. Всего на мгновение мелькнула темно-серая спина и скрылась под водой, следом за ней показались еще несколько.

— Дельфины! — восторгу Вики не было предела. — Попроси остановить яхту, я хочу к ним! — повернувшись к мужу, она теребила его за рукав футболки.

— Тш-ш, успокойся. Они не будут тебя дожидаться. Для них ты недостаточно быстро плаваешь, — Ракеш очертил овал лица надувшейся жены и, сделав знак стюарду, поцеловал Вику в макушку. — Мы сделаем кое что другое.

Вика подняла на него вопросительный взгляд, но Ракеш продолжал молчать, только, дразня упрямицу, загадочно и многозначительно улыбался.

Не успело у Вики закончится терпение, как вернулся стюард, держа в руках глубокую, распространяющую запах рыбы миску.

— Ты можешь их покормить. Смотри, они снова плывут к нам, — Ракеш кивнул сначала на море, а потом на рыбу.

С горящими глазами и дрожащими от нетерпения руками, Вика забрала у стюарда посудину. Выудив оттуда одну рыбину и с риском выпасть за борт перевесившись через поручень, Вика уронила ее в воду. Появившийся ниоткуда дельфин тут же схватил угощение и вместе с ним скрылся под водой. Следом за смельчаком показалась вся стая. Опережая друг друга, дельфины ловили рыбу в воздухе, не давая ей коснуться воды. То и дело из моря показывались их веселые улыбки, блестящие спины или сильные хвосты, поднимающие фонтаны брызг, водопадом обрушивающихся на Вику, чем приводили ее в неимоверный восторг.

Мокрая с головы до ног и вся в рыбьей чешуе, но безумно счастливая, Вика наблюдала, как за бортом, перепрыгивая друг через друга, будто играя в чехарду, выскакивая из воды на всю длину тела и с шумом плюхаясь обратно или подставляя солнцу более светлый живот и хлопая по поверхности плавниками, резвятся животные. Ракеш только придерживал жену за талию, чтобы хлопая в ладоши и подпрыгивая от восторга, она не составила компанию свежеиспеченным друзьям.

Яхта приближалась к берегу, и дельфины начали отставать. Показав напоследок блестящие спины они уже окончательно скрылись под водой, а Вика продолжала смотреть им вслед.

— Не грусти, — проворковал Ракеш, убирая с ее лица мокрые растрепавшиеся волосы. — Ведь ты еще не знаешь, что ждет тебя дальше, — Вика подняла на него вспыхнувшие любопытством глаза. — Но сначала ты должна смыть с себя всю чешую, — строго сказал он и нарочито отстранился.

Золотистые огоньки, сверкнувшие в зеленых колдовских омутах, не обещали Ракешу ничего хорошего. Не успел он ничего сделать, чтобы предотвратить очередную хулиганскую выходку непредсказуемой ведьмы, как одна перепачканная рыбой ладошка припечаталась к его груди, оставляя мокрый и пахучий след, а вторая — аккуратно, но тщательно оставила на щеке блестящие чешуйки. Притворно возмутившись, Ракеш скрутил безобразницу, не позволяя и дальше наносить ущерб своей одежде, а Вика посмотрела на него через плечо и сокрушенно покачала головой.

— Вам тоже придется принять душ, мистер Рой. Я не намерена проводить выходные с пахнущим, как рыбак, кавалером, — тоном великосветской фифы пропела она, в то время, как глаза задорно блестели.

— Ты сама напросилась! — утробно прорычал Ракеш и, подхватив на руки, утащил бестию в каюту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 122. Рыба и джунги

Айрин и Санджей, не уставая восхищаться возвышающимися вокруг живописными холмами, спустились в долину. Там перед молодыми людьми раскинулась зеркальная гладь озера Венна.

— Пойдем, прокатимся на лодке, — предложил Санджей и потянул Айрин к причалу со множеством довольно длинных и просторных лодок.

Договорившись с хозяином, он запрыгнул в покачнувшуюся посудину и подал руку невесте. Спустившись к жениху, она хотела было подойти к веслам, но Санджей не пустил.

— Я буду грести, а ты устраивайся под навесом, — не терпящим возражений тоном, распорядился он.

— Но я тоже хочу, — попробовала было протестовать Айрин, но Санджей уже занял место за веслами.

— Нет, я не хочу, чтобы ты утомлялась, — отрезал он. — Ты не только за себя отвечаешь, но и за малыша.

— Я беременная, а не больная, — возмутилась будущая мама. — Ты еще запри меня в комнате, чтобы не переутомилась, дойдя от спальни до столовой. Я нормальный, здоровый человек, а умеренные физические нагрузки только полезны.

— Хорошо, — сдался Санджей, — Я выведу лодку на открытую воду и там можешь грести.

Они неспешно плыли, глубоко вдыхая свежий озерный воздух, в котором к запаху леса и воды примешивались нотки тины и рыбы.

Когда лодка достаточно далеко отошла от берега, Санджей сложил весла и достал удочки, предоставляемые вместе с судном. Пока жених рыбачил, Айрин, сказав: «Обратно буду править я», — оперлась спиной о стойку навеса и прикрыла глаза. Убаюканная мягким покачиванием лодки, тихим плеском воды, жужжанием пчел и ветерком, приносящим с берега запахи хвойного тенистого леса, она задремала. Санджей же, больше смотрел на девушку, чем на поплавок, на ее развевающиеся шелковистые волосы, нежные черты и играющую на губах легкую улыбку, но, все-таки, время от времени выдергивал из воды трепыхающуюся на крючке и сверкающую под солнцем рыбу. Разыгравшийся ветерок приподнял широкую юбку аквамаринового платья и, подхватив, хотел унести с собой, обнажая стройное бедро. Санджей поймал беглянку и вернул ее на полагающееся место.

— Что? — вздрогнув, Арийн открыла глаза.

— Просыпайся, спящая красавица, — любимая кривоватая улыбка изогнула губы Санджея. — Я поймал нам обед, — он указал на ведро, в котором трепыхалось несколько рыб. — И если ты не передумала грести сама, то можешь садиться за весла, отдадим улов повару, чтобы к нашему возвращению все было готово, а сами поедем в храм старого Махабалешвара.

***

Сойдя на берег, Ракеш арендовал машину и подкатил к Вике в ярко-бирюзовом кабриолете.

— Куда мы едем? — поинтересовалась она, восхищенно рассматривая сверкающее под солнцем авто.

— Узнаешь, когда приедем, — усмехнулся Ракеш. — Запрыгивай, — пригласил он и потянулся, чтобы открыть дверь. Но Вика, не дожидаясь пока можно будет сесть в машину по-человечески, присев на край двери, соскользнула и плюхнулась на сиденье. — Класс!!! — воскликнула она, упав спиной на руки мужа и болтая перевешивающимися через дверцу ногами.

— Сядь нормально, — призвал ее к порядку Ракеш. — А то покалечишь какого-нибудь неосторожного скутериста.

Послушавшись, Вика втянула ноги в салон и стала смотреть по сторонам. Автомобиль летел вперед, а Вика во все глаза рассматривала проносящиеся мимо домики, отели, кафе и раскинувшиеся прямо на улице импровизированные рынки. Время от времени Ракеш притормаживал, чтобы переждать пока дорогу степенно перейдет корова, или спящая собака соизволит перелечь на другое место. Когда заканчивались поселки, дорога уходила в поросшие густым, тенистым лесом горы, а после снова окунала путешественников в солнечный зной и призывные крики продавцов. Наученная прошлым горьким опытом, Вика на этот раз не стала пренебрегать солнцезащитным средством, в дополнение к которому надела оранжевые льняные брюки, салатовую блузу-рубашку с длинным рукавом и купленную для скачек красную широкополую шляпу, которую приходилось придерживать, чтобы не сдуло бьющим в лицо упругим соленым ветром.

— Давай, будем ехать, ехать и нигде не останавливаться! — воскликнула Вика, встав коленями на сиденье и глядя назад на проносящиеся мимо селения. Она вытянула руки в стороны и приветливо махала приостанавливающимся от удивления мотоциклистам и велосипедистам, создавая на дороге аварийноопасную обстановку. Неизвестно, чем бы обернулось Викино дружелюбие, но Ракеш на одном из поворотов свернул с побережья и поехал по извивающейся змеей и поднимающейся в горы дороге. Через несколько минут они подъехали к воротам.

— Заповедник Котигао, — сказал Ракеш и вышел оформить разрешение на въезд.

Кабриолет не спеша ехал по джунглям, густую крону которых солнце пронзало острыми стрелами. Пахло влажной землей, травой и промокшей древесной корой. Вика, едва не вываливаясь из машины, всматривалась в лесную чащу.

— Смотри! Обезьяны! — воскликнула она, указывая на прыгающих по ветвям любопытных животных.

— Угу, — подтвердил Ракеш. — Шляпу береги, а то утащат. И не высовывайся сильно из машины, вдруг тигр выйдет проведать что тут творится и откусит твою любопытную голову, — усмехнувшись, пошутил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Упоминание о больших кошках еще больше разожгло любопытство, и Вика совсем искрутилась, выискивая в зарослях желанные желто-черные полоски, но вместо этого услышала громкий хруст и, повернув голову на звук, увидела удаляющийся темно-коричневый бок и помахивающий хвост.

— Кто это?! — схватив мужа за руку, спросила Вика.

— Гаур, индийский бизон. Хорошо, что он нас испугался, а то пришлось бы пугаться нам, — усмехнулся Ракеш, а Вика даже привстала, чтобы получше рассмотреть животное, но шум крыльев и неожиданное касание заставили пригнуть голову. Потянув за руку, Ракеш усадил жену обратно. Вика проводила взглядом удаляющуюся птицу с ярким оперением. — Ты, хоть когда-нибудь, можешь быть осмотрительной? — спросил Ракеш. — Здесь не город, здесь джунгли. И хоть туристы в заповеднике явление частое, но звери — это звери. Видимо, я допустил ошибку, решив позволить тебе наслаждаться ветром и взяв кабриолет, надо было арендовать бронированный автомобиль. Тогда ты точно была бы в безопасности.

Присмирев, Вика уселась в кресло и больше не делала попыток выпрыгнуть из автомобиля, но не переставала вертеть головой — проводила взглядом белку-летягу, которая вытянувшись во весь рост и расставив в стороны все четыре лапы, превращая соединяющие их с телом перепонки в своеобразный парашют, перелетала через дорогу с одного дерева на другое; едва не вскрикнула, увидев между деревьями пятнистый бок оленя.

— Поехали, покажу кое-что действительно интересное, — сказал Ракеш. Он подвез Вику к одной из смотровых площадок, помог выйти, и они, обнявшись, смотрели на раскинувшиеся под ногами заросли, а чуть поодаль к блестящей глади озера стягивались на вечерний водопой животные. Зубры, бизоны, олени подходили к берегу небольшими стайками, косясь на припавших к воде и жадно пьющих пантер и леопардов. Солнце клонилось к горизонту, тени высоких деревьев удлинялись, подбираясь к пугливым животным и напоминая, что наступает час хищников. Травоядные, один за другим, начали уходить с водопоя и скрываться в лесной чаще. — Пора и нам выбираться отсюда, чтобы не стать чьим-нибудь ужином, — сказал Ракеш, направляясь к автомобилю.

Глава 123. Клубника и мороженое

Поездка Санджея и Айрин не была долгой. Через несколько минут они подъехали к величественному каменному, покрытому мхом и лишайником сооружению.

— Это Храм Панчганга — храм пяти рек, — сказал Санджей, останавливая автомобиль и помогая выйти невесте. — Пойдем.

Внутри храма молодых людей встретил окруженный людьми бассейн, внутри которого находилась голова коровы с вытекающей из ее рта струей воды.

— Это исток реки Кришны — одной из самых длинных рек Индии, — пришлушенно начал рассказ Санджей, а Айрин, предчувствуя очередную увлекательную сказку, слушала, затаив дыхание. — Считается, что сам Бог Вишну превратился в эту реку после проклятия, которое Сарасвати — жена Брахмы — наложила на Тримурти — божественную троицу. Сарасвати была очень доброй и сдержанной, но не смогла стерпеть измены. Когда Брахма, принимая жертвоприношение, посадил на место законной жены чужую женщину, Богиня прокляла всех присутствующих. Своему мужу она сказала, что больше никто на земле не будет ему поклоняться, кроме одного месяца в году. Шиве — что он лишится мужественности, а Вишну — что родится на земле в семье пастуха, и он предпочел стать рекой. Только это не спасло его от гнева Сарасвати. Но женщина, обретшая благодать после совершенного жертвоприношения, смягчила проклятие оскорбленной Богини. Так Брахме она сказала, что его последователи будут богаты и почитаемы, а после смерти придут к своему Божеству. Лингаму Шивы будут поклоняться все, без исключения, а Вишну в своем земном воплощении совершит великие подвиги.

— Не злите женщину, — усмехнулась Айрин.

— Это точно, — поддержал Санджей. — Пойдем дальше, — он повел невесту к следующему, пустому бассейну, в котором тоже красовалась голова коровы. — А этот колодец раз в двенадцать лет наполняется водой из священной реки Ганга. Пойдем дальше, — подождав, пока Айрин насмотрится на темные стены бассейна, позвал невесту. Они покинули храм и пошли через заросли джунглей. Немного погодя, вышли к очень-очень древнему, стоящему на обрыве храму. Вид, открывающийся оттуда на запруженную реку и возвышающиеся холмы, снова очаровал молодых людей, и они долго не могли уйти, любуясь на белоснежные, как сахарная вата, шапки облаков, до которых, казалось, можно достать рукой; на сочную зелень деревьев и отражающуюся в реке яркую синеву неба. — Пойдем, скоро начнет темнеть, — позвал Санджей, указывая на спускающийся к горизонту солнечный диск. — А теперь, за клубникой! — воскликнул он и рассмеялся, увидев удивленно распахнутые глаза Айрин. — Я же обещал клубничные выходные. Ты забыла?

Молодые люди вернулись в курортный город и поехали на клубничную плантацию. Она представляла собой несколько аккуратных грядок зеленых кустиков, на которых блестели крупные красные ягоды. Можно было собрать их прямо с грядок, но поскольку влюбленным пора было уже возвращаться, они купили клубнику в местных специализированных магазинчиках. Купили много, чтобы хватило и Вике, и домашним. Еще взяли для любящей сладкое Лалит сиропы, соусы, варенья, местный горный мед и шоколад для Вики. Нагруженные лакомствами, они уже по темноте двинулись в обратный путь.

***

Ракеш и Вика ехали обратно к яхте. На одном из участков трассы, где шоссе подходило близко к берегу, они увидели ярко украшенное цветочными гирляндами кафе.

— Смотри, — показала на него Вика. — Кажется, они только открылись. Давай зайдем, перекусим чего-нибудь вкусного. Пусть их работа будет удачной.

Ракеш не имел ничего против, и кабриолет остановился недалеко от кафе. Когда мужчина и девушка почти подошли ко входу, то остановились, не решаясь испортить искусно сделанное ранголи. Чтобы дующий с моря ветер не разметал разноцветный порошок, каждый элемент рисунка был отделен тонкими дощечками. Пока молодые люди колебались, из-за хозяйственных построек позади обеденного зала выскочил маленький мальчик и побежал к гостям.

— Дядя Ракеш! — заливался ребенок. — Мама! Дядя Дхавал! Дядя Ракеш пришел!

— Привет, богатырь! Ты что здесь делаешь? — подхватывая мальчугана на руки и подбрасывая, отчего тот зашелся радостным хохотом, спросил Ракеш под удивленным взглядом Вики.

— Шехар! Что ты там делаешь? Не надоедай людям, — выходя из кухни, позвала Аванти и замерла. — Господин Радж?

— Аванти Гоуд? — Ракеш опустил Шехара на землю.

— Аванти Наик, — поправила женщина, глядя вслед убежавшему сыну.

— Шехар, ты почему не слушаешься маму? Я же сказал, что сегодня купаться уже поздно. Пойдем в следующие выходные, — появился с заднего двора Дхавал.

— Ракеш?! — удивился он и смущенно посмотрел на Аванти.

— Вы уже открылись? А то мы проголодались за целый день и хотели перекусить, — спрятав понимающую ухмылку произнес Ракеш. Совсем не хотелось смущать и без того не знающую куда деть глаза женщину, а друга он подразнит позднее.

— Конечно! Проходите, — принялась хлопотать хозяйка. Она провела гостей в зал и посадила на самое лучшее место — в стороне от шумных посетителей и с видом на океан.

Пока Аванти суетилась на кухне, прибежал Шехар и взгромоздился Ракешу на колени. А Вика во все глаза смотрела на мужа и ребенка — она видела разного Ракеша. Видела ироничного, преувеличенно вежливого и услужливого, видела злого и язвительного, видела нежного, ласкового, любящего и заботливого, но вот такого, как сейчас, разговаривающего с ребенком об его детских проблемах так серьезно, будто обсуждал вопросы, от которых зависит судьба мира, Вика не видела никогда. Шехар расставлял на столе подаренных Дхавалом солдатиков и трансформеров, и мужчина с ребенком, на полном серьезе обсуждали в чем преимущество одних перед другими, а также, кто победит, если трансформеры встретятся с пришельцами. Потом мальчик приволок Раджу машинку, прошептав на ухо, что это тоже подарок «дяди Дхавала», но он ее сломал и теперь боится признаться, так может, «дядя Ракеш» ее починит? Попросив Вику подождать, Ракеш с готовностью поднялся и пошел вслед за ребенком, провожаемый изумленным взглядом жены.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А где мистер Радж? — удивленно спросила Аванти, ставя на стол закуски.

— У них с Шехаром свои мужские дела, в которых девочкам делать нечего, — улыбнулась Вика. — Какое прекрасное место. Наверное, здорово жить на пляже?

— Да, приезжайте через полгода, здесь будет не только где перекусить, но и где переночевать, — пригласила Аванти, а потом, извинившись за сына, пошла разыскивать гостя.

Вскоре появился Ракеш, ведя за руку Шехара, следом за ними, переодевшись, пришел Дхавал.

— Составьте нам компанию, — предложил им Ракеш и посмотрел на принесшую горячее Аванти.

Компания ела и веселилась. Ребенок был на седьмом небе от счастья, что оба любимых дяди сидят рядом, только Ракеш и Дхавал загадочнопереглядывались.

— Дядя Ракеш, приезжайте к нам еще, можете взять и красивую леди тоже, — мальчик стрельнул блестящими глазами в Вику

— А за тобой глаз да глаз нужен! — рассмеялся Ракеш, — Не то уведешь у меня жену, — мальчик зарделся, уткнувшись в вазочку с мороженым. — Обязательно приедем, — пообещал он. — Я же не знал, что ты теперь живешь здесь. Приедем и будем покорять волны. Ты все еще мечтаешь стать серфером?

— Конечно! Ура! — закричал парнишка и убежал за второй порцией мороженого.

— Дхавал, пойдем, подышим воздухом, — предложил Ракеш, пока Вика расправлялась со своей порцией десерта. — Что слышно о брате Кокради? — спросил он, едва друзья вышли на улицу.

— Все въезды в город под контролем. Ты же знаешь, что туристы приезжают постоянно, в том числе и белые. Никого с такой фамилией, как у него, среди приезжих не было. Но все равно мы все держим под контролем, постоянно идет анализ — кто приехал и уехал, а кто приехал и остался. В каждом квартале высеиваются чужаки. Какое-то движение пошло на рынке оружия. Но мы пока не можем выйти на интересующееся лицо. Он действует аккуратно и пока не засветился. Но я делаю все возможное.

— Полагаюсь на тебя! — Ракеш хлопнул его по плечу, — Никто больше не должен угрожать моей жене. И не пускай город на самотек, — он кивнул на светящееся огнями кафе.

— Это не связано между собой, — сказал Дхавал. — Дело для меня всегда на первом месте.

Ракеш одобрительно качнул головой.

— Доела? — вернувшись в кафе, спросил он Вику. — Тогда пойдем, — Радж рассчитался за ужин. Аванти пробовала было протестовать, уверяя, что это самое малое, что она может сделать для «господина Раджа», но он был неумолим. Заявив, что бизнес и личные отношения — это разные вещи, а ей надо кормить сына, положил на стол деньки и повел жену к машине.

— Ты их знаешь?! — спросила Вика, оглядываясь на женщину с ребенком.

— Семья одного пострадавшего сотрудника. Теперь Дхавал им помогает, — нехотя ответил Ракеш.

— А я и не знала, что ты любишь детей, — устраиваясь на плече мужа, прошептала она.

Ракеш повернулся к Вике, он хотел было сказать, что больше всего любит ее, но егоза уже сладко посапывала.

Глава 124. Странный сон

Чанда неодобрительно смотрела на внука и его невесту, неизвестно где пропадавших все выходные и заявившихся вчера поздно вечером. Даже ласси из свежей клубники на завтрак и приготовленные Канти сладости с клубничным джемом не смогли ее смягчить.

— Какие же вы счастливые, — лакомясь ароматными ягодами, воскликнула Лалит. — Ездили в горы, сколько угодно ели разные вкусности. Как бы я тоже хотела там побывать.

— Съездим, — легко пообещал Анил. — Вот женим кузена и выберемся туда на выходные, — подкладывая жене орехи в меду, продолжил он.

— Вы недавно только вернулись из совершенно бесполезного свадебного путешествия, — заявила старушка, мрачно посмотрев на младшего внука. — Лалит больше не работает, сидит дома. Не заметно, чтобы она утомилась от домашних обязанностей.

— Дади, горный воздух очень полезен для здоровья.

— С ее здоровьем все в порядке. Твоя жена всего лишь глупая, никчемная, прожорливая девчонка, которую я, поддавшись уговорам, приняла в свою семью, надеясь со временем сделать достойной фамилии Рой. Но она не может ни подарить этому дому наследника, ни как следует вести хозяйство. Ничего не может сделать для нашей семьи, так зачем что-то делать для нее? — со стуком положив ложку, разгневанная Чанда встала и вышла из-за стола.

Губы несчастной девушки задрожали, а глаза наполнились слезами от обидных слов дади.

— Не обращай внимания, все у вас впереди, — ласково произнесла Канти. — Ешь на здоровье, — она передала невестке еще лепешек.

— Обязательно поедем, я тебе обещаю, — пожав пальцы жены, сказал Анил. — А если дади будет продолжать в том же духе, то подыщем другой дом. Мама, но здесь становится невыносимо находиться. Дади постоянно придирается к Лалит, а я не хочу, чтобы моя жена постоянно плакала. Если после свадьбы брата ничего не изменится, то и мы уйдем из дома, — ответил он на испуганный взгляд матери.

Айрин смотрела, слушала и благодарила небо за то, что Санджей сам и с самого начала решил жить отдельно от заботливой бабушки.

***

Вика проснулась рано утром, когда Ракеш еще спал. Яхта, как котенок, негромко урча двигателями, мягко покачивалась на волнах, баюкая пассажиров. Первые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь неплотно задернутые шторы, ложились золотистыми бликами на бронзовую кожу спящего Ракеша. Приподнявшись на локте, Вика разглядывала его расслабленное лицо, растрепавшиеся густые волосы и синеватую жилку, ровными толчками пульсирующую на шее.

Воспоминания о произошедших на судне событиях одно за другим всплывали в мыслях. Появившись здесь в первый раз, а уж во время насильно навязанной свадьбы тем более, она и предположить не могла, что насмешливый, а потом злой и ожесточенный Ракеш может быть нежным и заботливым. Именно с ним она поделится своими страхами и найдет поддержку. Проводя с Ракешем больше времени и лучше узнавая его, Вика все сильнее влюблялась в собственного мужа. Он стал не только частью ее жизни, но и частью ее самой, настолько неотделимой, что Вика даже не могла представить, как бы сложилась жизнь, не появись Ракеш на ее пути и не реши вмешаться в жизнь Ирины или же, если бы сестра вообще не поехала в Индию. Вика вспомнила одноклассников, пытающихся облапать ее в раздевалке; истекающих слюной посетителей клуба, где работала. Потом был бы институт, и сокурсники, мало отличающиеся от одноклассников, треплющиеся о тряпках, косметике и парнях студентки. Возможно, ей бы опять пришлось делать то, что она на то время умела и снова избегать излишне активных и навязчивых мужчин, предлагающих свое покровительство. Зажмурившись, Вика вздрогнула от омерзения и тот час же почувствовала, как сильная рука обвила ее талию, притягивая к широкой груди.

— Что? — сонно спросил Ракеш, щурясь на солнце.

— Ничего, просто я тебя люблю. Спасибо за эти чудесные выходные, — пытаясь отогнать пригрезившееся альтернативное будущее, Вика прильнула к мужу, ища защиту в его руках.

Перекатившись, Ракеш навис над женой. Едва прикрытая тонкой тканью, она выглядела очень соблазнительно и привлекательно.

— Как бы я хотел, чтобы они не заканчивались, — подув на легкий, лежащий на лбу Вики завиток, сказал он. — Чтобы не надо было никуда уходить, никуда торопиться. Ведь у нас даже медового месяца не было. Я не хочу тебя ни с чем делить, даже с работой, но должен, — Ракеш всматривался в лицо жены, желая впитать каждую любимую черточку, чтобы хватило на весь день.

— Все у нас будет, — пообещала Вика, запутываясь пальцами в густых волосах мужа и, потянувшись к его губам, нежно поцеловала. — Ведь мы никогда не расстанемся, мы всегда будем вместе. У нас впереди вся жизнь и на все хватит времени. Правда? — почему-то не совсем уверенно спросила Вика, и ее огромные глаза сияли совсем рядом с глазами Ракеша. Обхватив его шею и все еще вздрагивая, она прильнула к любимому.

— Конечно! — заверил Ракеш. От неуверенно-вопросительного тона Вики по спине пробежал непонятный холодок, и он крепче прижал к себе жену, перебирая блестящие густые локоны. — Больше никто не сможет нас разлучить. Никто и никогда. Кроме работы, — недовольно прорычал он, целуя белоснежную шею. — Пора отсюда выбираться и прекрати меня соблазнять, а то потеряю свою должность. Тебе же не нужен безработный муж? — подталкивая искусительницу к краю кровати, проворчал он.

— Могу себе позволить, — усмехнулась Вика и, показав язык, скрылась в ванной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Незаметно, в хлопотах и заботах пролетала вторая неделя. По мере приближения выходных, в семье Рой нарастало радостное возбуждение, только Чанда становилась все мрачнее, ведь ей так и не удалось придумать как избавиться от наглых иностранок. Попадая под влияние девчонок, внуки совсем ускользали из-под контроля. Даже младший Анил, и тот, все чаще поступал по своему желанию, выказывая неуважение к старшему члену семьи. И чем ближе становилась помолвка, тем усерднее молилась старушка, прося богов смилостивиться и вернуть в семью мир и покой. Ее сны стали очень беспокойными. Чанда постоянно видела сурового светловолосого и синеглазого мужчину в латах. Во сне она была уверена, что именно он станет решением проблемы, но всегда, когда незнакомец готов был заговорить, просыпалась.

Устав от постоянных недосыпов и желая лицом к лицу встретиться с грядущим несчастьем, в виде иностранок, накануне дня рождения внука она выпила снотворное.

***

Чанда оглянулась — она стояла в своем украшенном к празднику саду. Звучала музыка, гуляли и веселились приглашенные на торжество. Внуки, вместе с иностранками, стояли под навесом, укрывающим хозяев и гостей от вот-вот готового начаться дождя. Заиграла торжественная мелодия и окружающие мальчиков и девчонок люди расступились, пропуская их к небольшому, предназначенному для помолвки шатру. Раздался негромкий хлопок, пиджак Санджея окрасился красным цветом, и внук осел на затянутый зеленой парчой настил.

— Нет! — закричала Чанда и хотела было броситься к нему, но не смогла сдвинуться с места.

— Хочешь, чтобы он остался живым? — раздался похожий на раскаты грома голос. Чанда вздрогнула и посмотрела в его сторону — там стоял неизвестно откуда появившийся высокий светловолосый мужчина из ее снов.

— Да! — воскликнула она.

— Тогда, будет так, — произнес незнакомец и щелкнул пальцами.

Чанда сморгнула от неожиданности — перед ней снова стояли оба ее мальчика, живые и здоровые. Снова заиграла музыка, гости разошлись, раздался знакомый хлопок, и на этот раз голова Ракеша коснулась дорогой ткани. Чанда побледнела и, схватившись за сердце, покачнулась. Даже кричать у нее не было сил, только из глаз катились слезы.

— Нет? — посмотрев на ее меловое лицо, спросил мужчина.

Сложив молитвенно руки, Чанда качала головой.

— Только не он, — шептали ее губы, но осипшего голоса слышно не было.

— На что ты готова, чтобы оба внука остались живы? — пророкотал синеглазый.

— На все! Я сделаю все, что угодно! — наконец, смогла заговорить она.

— И на это? — он показал в сторону веселящейся четверки.

Чанда увидела саму себя — в нарядном, жемчужно-розовом сари она шла к внукам, намереваясь проводить их к шатру. Поравнявшись с Ракешем, она задела плечом бесстыжую девчонку, счастливо улыбающуюся ее дорогому мальчику. Потеряв равновесие, иностранка упала на грудь старшему внуку, а затем, вздрогнув, медленно опустилась на настил.

Оставшиеся втроем молодые люди, не заметив, что их стало меньше, пошли к пандиду.

— Ну вот и ты женишься, я остался единственным холостяком в нашей семье. Куда деваться от невест? За границу что ли бежать? — донесся до старушки веселый смех Ракеша. Она обернулась к стоявшему рядом с ней странному мужчине, но тот уже начал отходить, держа на руках бездыханное тело девушки и оставляя за собой темно-красные вязкие пятна.

— Готова отдать ее мне? — донесся до Чанды глухой голос.

Прикрыв рот ладонями и широко открыв глаза, она в ужасе отступала от светловолосого.

— Одного из них я заберу. Кто это будет, решать тебе, — услышала Чанда, и страшный незнакомец исчез.

Несмотря на выпитое снотворное и отсутствие тревожащих ее в последнее время снов, дади не смогла отдохнуть. Чувствуя себя несчастной и полностью разбитой, она со сжимающимся от неприятного холодка сердцем, начала готовиться к предстоящему празднованию.

Глава 125. Помолвка

Приехав в город, где жил сводный брат, Джек Кендалл первое время безуспешно искал виновного в его смерти, но потом увидел фотографию под заголовком о предстоящей помолвке в разделе светской хроники одной из газет. Вот только фамилия там звучала другая.

***

Невзирая на нежелание внуков предавать личную жизнь огласке, Чанда не могла позволить, чтобы столь важное событие не стало самой топовой и обсуждаемой в высших кругах новостью. Все еще не желая принимать иностранок в качестве невесток семьи Рой, дади в то же время испытывала к девушкам странную и противоречивую благодарность. Ведь именно благодаря девчонкам она сейчас с удовольствием принимала журналистов и давала интервью, а потом выслушивала поздравления, льстивое восхищение кумушек красотой намеревающихся соединить себя брачными узами пар и любовалась на появляющиеся в газетах фотографии мальчиков. Ее внуки — осиротевшие дети старшего сына — они заслуживали самых лучших, а значит, и самых красивых жен. В этом смысле экзотичная привлекательность сестер была прекрасным и гармоничным дополнением их суровой статности. Но именно та самая красота, по мнению Чанды, и стала самой большой проблемой — увлеченные ею, внуки отдалялись от родных, и именитая семья на радость злопыхателям рассыпалась на глазах. Этого Чанда ни допустить, ни простить не могла.

***

Заинтересовавшись увиденным, Джек начал уже целенаправленно просматривать издания, специализирующиеся на светских новостях. Грядущее торжество широко освещалось в прессе, к статьям прилагались фото, как главных действующих лиц, так и особняка с садом, где шли приготовления к празднеству.

Благодаря регулярно появляющимся статьям, Кендалл собрал довольно много информации об объекте и вечерами, сидя в номере отеля, систематизировал ее.

У особняка, который должен был стать местом мщения, Джек, чтобы не привлекать к себе внимания, мог позволить себе побывать только один раз и постарался получить от посещения максимальную отдачу. Он не планировал проникнуть на территорию в качестве гостя, да и возможности для этого не было. Все, кому улыбнулась удача стать счастливыми обладателями приглашений, держались за них, как за лотерейные билеты с гарантированным выигрышем «джек-пота». А вступать в конфликт с охраной, пытаясь проникнуть на праздник «нелегалом», Джек не испытывал ни малейшего желания. Наличие довольно густого лесопарка, расположившегося практически вплотную к окружающему сад забору, обрадовало Джека, и он, делая вид, что прогуливается в тени деревьев, тщательно изучал местность.

Так же, не привлекая внимания, Кендалл искал и винтовку. Он связался с одним из своих, сохранившихся после многих командировок контактом, дал знать в чем имеет потребность и, ожидая известий, больше не светился на этом рынке. Наконец, ожидание закончилось. Посредник сообщил, что посылка готова и назвал место, куда необходимо принести деньги, там же американец найдет и координаты посылки.

Требования Кендалла были не очень высоки — надежность и точность — вот основные критерии, которые он обговаривал с посредником и обрадовался, обнаружив в указанном месте русский «Орсис» Т–5000. Джек немного был знаком с это этой винтовкой — неприхотливая в эксплуатации, она сохраняла кучность стрельбы и безотказно работала, даже после того, как испытывала сильные перепады температур и побывала в болоте. При этом она стоила относительно недорого. «Забавно», — ухмыльнулся про себя Джек. — «Что виновного в смерти брата поразит оружие, изготовленное на родине его жены». Да, он все знал о противнике — Хариш, облегчая задачу, прислал всю имеющуюся у него информацию.

Один раз американец выехал в джунгли, чтобы опробовать приобретение и привыкнуть к нему. И винтовка не вызвала никаких нареканий. Во всем же остальном Джек вел себя как типичный турист — гулял по городу, посещал экскурсии, вечерами сидел в многочисленных, предназначенных для приезжих кафешках, стараясь не особо выделяться на их фоне.

***

Особняк Роев принимал гостей. Канти, Лалит и Анил, встречали их у входа и провожали в сад под натянутый тент, в воздушных складках которого скрывалась непромокаемая ткань, поскольку обложившие небо низкие серые тучи грозили вот-вот пролиться дождем. Там, прогуливаясь по затянутому зеленой парчой настилу, среди высоких ваз и будто парящих над полом столиков, приглашенных встречала Чанда. Придерживая край жемчужно-розового сари, она любезничала с мамочками, пока их чада высматривали отсутствующих пока Санджея и Ракеша.

Но вскоре под ставшую громче музыку спустились и мужчины с опирающимися на их руки девушками. Взгляды присутствующих немедленно обернулись к двум парам, и, не считая играющих музыкантов, в саду воцарилась восхищенная тишина. Молодые люди выглядели ослепительно. При взгляде на Санджея и Айрин действительно казалось, что этот союз был заключен на небесах — смуглый мужчина в серо-голубом костюме и светлая девушка в лавандовом, на широких бретелях платье — влюбленные выглядели как единое целое, и, глядя на них, ни у кого не возникало сомнений, что они — идеальная пара. Ракеш, чью смуглую кожу подчеркивал белый праздничный костюм, а рядом с ним девушка в обтягивающем черном блестящем платье-корсете, делающем ее похожей на прекрасную русалку, выглядели как дополняющие друг друга противоположности, в которых один существует лишь потому, что существует другой.

Вместе с желающими поздравить именинника, к великолепной четверке подошел Майкл с Тарой.

— Ребята, я так рад за вас! — воскликнул он, после того, как передал подарок и пожелал здоровья и счастья Санджею. — Кстати, меня тоже, можете поздравить! — парень покосился на спутницу и пожал ее пальцы, лежащие на его руке. — Мы только недавно вернулись из Англии, получив разрешение старика пожениться. Вы не представляете, что он учудил?! — Майкл разразился заразительным смехом. Окинув взглядом недоуменные лица слушателей, он пояснил: — Ланкастер-старший женился! И вы даже представить не можете на ком, — парень пытался сдержать разрывающий его смех, от чего из горла вырывались булькающие звуки. — На Джен! Помните такую? — Вика поежилась, Айрин брезгливо передернула плечами, а их кавалеры, покрепче прижали к себе девушек. — Ушлая дамочка решила прибрать к рукам его состояние, — не в силах сдержать веселье, Майкл снова громко и заразительно расхохотался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И что же здесь веселого? — не понял Ракеш.

— А то, что мой старик тоже не вчера на свет родился. Ведь мы поехали не только за разрешением на брак. Он вызвал меня домой и передал все имущество. Себе оставил только фамильный дом. Как сейчас вижу — он сидит в библиотеке, ехидно потирает руки и говорит: «Джен сказала, что испытывает ко мне искренние чувства, вот пусть искренне и заботится о своем муже. А наградой ей будет моя искренняя любовь». Отец тот еще шутник, — вытирая выступившие от смеха слезы, закончил Майкл.

Музыка с веселой сменилась на торжественную, гости расступились, пропуская к пандиту готовые обручиться пары, а Чанда, тоже направляясь к шатру, неожиданно застыла на месте. Приснившийся накануне сон, предстал со всей устрашающей реалистичностью. Она даже услышала похожий на дальние раскаты грома голос: «Одного из них я заберу и тебе решать, кто это будет». Как во сне и не отдавая отчета в том, что делает, Чанда направилась к внукам и их невестам.

Глава 126. Выстрел

Дхавал Шетти прогуливался среди гостей, издали наблюдая за другом и его женой.

Получив от Ракеша приглашение, он старался не светиться рядом с другом. Наоборот, обеспокоенный пока еще не проясненной информацией о таинственном покупателе снайперской винтовки, расставил своих людей по периметру, а сам контролировал ситуацию изнутри.

***

Джек Кендалл приехал задолго до начала торжества. Он оставил арендованный байк на противоположной стороне леса и пешком дошел до объекта, намереваясь, после того как все будет сделано, воспользоваться суматохой и, оставив оружие с камуфлированной курткой, как простой турист вернуться к байку. Еще в свое первое посещение Джек приметил толстое раскидистое дерево с удобными ветвями, на котором мог бы расположиться. Гибкий и подвижный, несмотря на вес рабочего оборудования, он вскарабкался на дерево и устроился в густой кроне, наблюдая за жизнью особняка. В бинокль американец видел, как приехали и рассредоточились вдоль периметра люди в классических костюмах, под которыми угадывались очертания оружия, и поздравил себя с тем, что приехал раньше. Очень хотелось закурить, но Кендалл терпел. Начали съезжаться гости, и Джек расчехлил винтовку. Выискивая через оптику цель и наблюдая за перемещением людей, он столкнулся с весьма неприятным моментом — натянутый тент скрывал головы. Опытному снайперу, конечно, не составляло труда поразить цель и в корпус, но голова в этом смысле была надежнее, да и распознавать мишень теперь приходилось только по стоящим рядом девушкам — в лавандовом и черном платьях. Джек еще не решил на ком остановить выбор. Он то задерживал перекрестье прицела на груди в сером пиджаке, раздумывая не отплатить ли Раджу той же монетой, лишив его брата, то переводил на белый, рядом с которым неизменно было черное платье. Люди постоянно перемещались, перекрывая мишени и мешая прицелиться, но Джек выжидал.

Неожиданно произошло сразу несколько вещей. Народ, обступивший четверку отошел, давая им дорогу, фигура в белом пиджаке немного развернулась, кажется, обращаясь к девушке, и встала прямо напротив прицела.

— Значит, судьба, — сказал Джек, мягко нажимая на спуск.

В это же время к бело-черной паре подошла пожилая женщина и ощутимо толкнула обладательницу черного платья, развернув ее лицом к мужчине. Девушка качнулась и ухватилась за руку спутника, который, чтобы удержать ее, сделал шаг в сторону.

***

За несколько минут до рокового решения у Дхавала зазвонил телефон.

— Сэр, нам удалось его вычислить, — услышал Шетти голос одного из своих людей. — Белый мужчина. Он вышел сегодня из отеля со спортивной сумкой, арендовал байк и поехал в сторону особняка, где находитесь вы.

— Дьявол! — выругался Дхавал. Быстрым шагом он направился к другу, чтобы предупредить о грозящей опасности и убедить укрыться внутри дома. По дороге связался с руководителем группы и распорядился, чтобы охрана повысила бдительность. Но, уже находясь буквально в нескольких метрах от Ракеша, увидел как, пошатнувшись, Вика упала на руки мужа, а по его пальцам стекала и расплывалась на нарядной ткани темным зловещим пятном густая тягучая жидкость.

***

Вика с Ракешем уже готовы были идти в шатер к пандиту.

— Ну вот, — слегка склонившись к ней проворковал Ракеш. — Скоро ты станешь официальной невестой Ракеша Роя.

Как проходившая мимо Чанда, не заметив девушку, толкнула ее в плечо. Не сумев устоять на высоких тонких каблуках и потеряв равновесие, Вика врезалась в плечо мужа, вцепившись в его рукав и заставив отступить на шаг. Тут же она почувствовала ощутимый толчок в спину, окончательно бросивший ее на руки Ракеша. Сначала плечо начало жечь. Вика посмотрела на темную струйку, стекающую по ее белой коже и подняла взгляд на мужа.

— Я же говорила, что прикрою тебя, — прошелестела она, а потом, на смену жжению пришла оглушающая боль, и, побледнев, Вика стала оседать на помост.

Не веря своим глазам, Ракеш подхватил бесчувственное тело и прижал к себе, чувствуя жжение в плече. Он не слышал криков и визгов, не видел, как, побледнев, пошатнулась Айрин. Проигнорировав полоснувшую руку боль, подхватил жену на руки и, автоматически захватив со стола салфетки, быстрым шагом пошел к воротам, бросив на ходу:

— Машину.

Ракеш немного замедлил шаг только поравнявшись в другом.

— Езжай, я его найду, — коротко бросил Дхавал, поймав полный отчаяния взгляд, а Радж, мрачно кивнув, пошел дальше. Следом за ним торопились бледные Айрин с Санджеем и все домочадцы.

***

Увидев, что промахнулся, Джек не стал повторять попытку. Он хотел спуститься с дерева, но увидел, как, окружая место его нахождения, по лесу рассыпались охранявшие дом люди. Джеку сейчас очень не хватало верного ножа, но тот остался на родине. Здесь же у него была только винтовка, которую Кендалл, уже не помышляя о незаметном отходе, стал перезаряжать.

— Мы его видим, — услышал Дхавал голос руководителя группы. — Он на дереве. Берем?

— Ликвидируйте, — раздался бесстрастный голос.

Опершись спиной о ствол, Джек снимал оптику с винтовки, готовясь в ближнему бою, но только прицелился в ближайшего противника, как почувствовал обжигающее проникновение свинца.

«Брат, прости, я не смог ничего сделать», — промелькнула последняя мысль и, обмякнув, американец упал на землю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Приберите, — распорядился Дхавал, удостоверившись, что опасность устранена. После чего запрыгнул в машину и погнал к больнице.

***

— Готовь операционную, — пытаясь пережать вену, бросил Ракеш в трубку, когда автомобиль на всей скорости уже летел к больнице его лечащего врача. Он пытался остановить кровотечение у лежащей на его коленях Вики, но жизнь из нее продолжала уходить.

Ракеш никого больше не пустил к себе, поэтому все остальные ехали на следом, на других машинах.

— Пулевое ранение. Навылет, — коротко отвечал он на вопросы врача. — Под ключицей. Кажется, задета вена. Очень много крови. Никак не могу остановить.

Ракеш отбросил телефон и приподнял безвольную голову жены.

— Вика, — позвал он. — Вика, очнись, посмотри на меня. Вика, ты не можешь вот так покинуть меня. Ты же сама говорила, что мы всегда будем вместе и у нас впереди много времени, — сухие рыдания разрывали горло. — Вика!

Длиные ресницы задрожали, и Вика открыла глаза.

— Мне холодно, — раздался слабый голос.

— Да-да, сейчас, — Ракеш взял из-за спины плед и постарался укрыть Вику.

— И больно, — побледнев еще сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно, пожаловалась она.

— Знаю, малыш. Потерпи. Все будет хорошо. Ты только держись. Не оставляй меня.

— Я тебе должна кое-что сказать, — расслышал Ракеш еле слышный шепот.

— Молчи. Не говори ничего, не трать силы. Ты должна выдержать, — просил он, с беспокойством вглядываясь в любимое лицо и страшась увидеть на губах кровь, но они были чистыми, хоть и мертвенно бледными.

— Я должна, пока еще могу, — Вика замолчала, собираясь с силами и не отводя глаз от мужа. — Я полюбила тебя еще в свой первый приезд, но поняла это, только когда уехала. Я все это время тебя любила и люблю сейчас. Я не жалею ни о чем. Ведь несмотря ни на что, мы были вместе и были счастливы.

— Не надо, не говорить так, — гладил Ракеш уложенные в высокую прическу блестящие локоны. — Мы еще будем счастливы. Очень счастливы. Ты сильная. Ты сможешь, — веки наливались свинцом, и Вика закрыла глаза. — Вика! — голос сорвался. — Вика, посмотри на меня! Ты мне обещала, ты не можешь забрать свои слова обратно! Ты же всегда держишь слово! Вика! Открой глаза!

У больницы их уже встретили врачи. Девушку переложили на каталку, надели кислородную маску и повезли в операционную. Не отставал от медиков и Ракеш, а за ним бежали подоспевшие родственники.

***

Вике сделали укол с кровесвертывающим препаратом и поставили датчики, контролирующие давление и пульс. Доктор посмотрел на мониторы и нахмурился — кривая, рисующая сердечный ритм, имела слишком высокую частоту; пульс был очень быстрым и слабым, а столбик давления едва поднимался над критической отметкой. Пациентку готовили к операции. Врач не был уверен, что она выдержит наркоз, поэтому место ранения обкололи анестетиком. Сестры поставили капельницу с кровезамещающим составом, но это не очень исправило состояние Вики, по-прежнему остающееся критичным.

— Кость не задета — уже хорошо, — осматривая рану, сказал врач и стал ее чистить, а одна из сестер вышла в коридор.

***

Ракеш без устали шагал по коридору взад и вперед. Никто, посмотрев в горящие глаза, не посмел преградить путь, только дверь операционной неумолимо захлопнулась, не пуская его к жене. Здесь же стояла бледная и кусающая костяшки пальцев Айрин с тихими, но непрерывно стекающими по щекам слезами. Поддерживающий ее Санджей. Сложившая ладошки и возносящая молитвы Лалит, а рядом с ней сосредоточенный и серьезный Анил. Молились и Канти с Ниравом. Сдерживая слезы, тетя кусала губы и ломала руки, каждый раз, как смотрела на исступленное лицо старшего племянника. Приехала даже дади. Оцепеневшая и безучастная, она статуей стояла в стороне. Чанда все еще не верила в реальность происходящего, полагая, что это лишь дурной сон. Но все, без исключения, обернулись к появившейся из операционной медсестре.

— Что?! — подскочив к ней, выдохнул Ракеш и сжал руки в кулаки, приготовившись к худшему. Айрин молча смотрела на медика огромными глазами, севший голос не позволил ей вымолвить ни слова.

— У Виктории большая кровопотеря, мы стараемся ее компенсировать, но медикаментов мало, нужна кровь.

— Так в чем дело?! Делайте, что положено! Почему вы стоите?! Вы же знаете, что все будет оплачено! — Ракеш не кричал, нет, но его сдавленный голос действовал сильнее, чем сотрясающие стены вопли.

— Дело в том, что в соседнюю больницу привезли пострадавших в большой аварии — столкнулось несколько автобусов, у них не хватало крови. Мы к ним ближе всех и отдали свою, оставив только самую редкую. Мы заказали в банке недостающее количество, но его еще не успели подвезти. К сожалению, у вашей жены самая распространенная группа, первая положительная, именно эту группу мы себе и не оставили, потому что ее без труда можно найти.

— Универсальный донор, кто бы сомневался, — тихо, будто сам себе, проговорил Ракеш.

— Да, — подтвердила женщина. — Но, по иронии судьбы, ей подходит только аналогичная группа.

— У меня первая положительная, — сказал Ракеш, делая шаг к двери.

Взгляд Чанды перестал быть остекленелым, она испуганно посмотрела на внука и, путаясь в складках сари, поспешила к нему.

— Лучше, чтобы донор был ее генотипа. Ведь Виктория европейка, — произнесла медсестра и вопросительно посмотрела на Айрин, окидывая взглядом ее слишком изящную фигурку и неодобрительно качая головой.

При мысли, что она может помочь сестре, Ирина постаралась избавиться от сковавшего ее оцепенения.

— Да! Конечно! У нас одна группа крови! — воскликнула она и рванулась к женщине в голубом медицинском халате, но вокруг ее плеч, не позволяя сдвинуться, сомкнулись руки Санджея.

— Беременные могут быть донорами?

Взгляды всех, в том числе и запнувшейся дади, взметнулись на Айрин. Кроме вполне понятного страха, в них светилось удивление и еле заметные искорки радости, а у бабушки — мрачное раздражение.

— В таком случае, это невозможно, — еще раз оценивающе осмотрев иностранку, категорично заявила медсестра.

— Тогда, вопрос решен, — проговорил Ракеш, и его ладонь легла на ручку двери. Неожиданно, загородив собой дорогу, перед ним возникла дади и ухватилась за рукав пиджака.

— Ты не должен вмешиваться в то, чему суждено свершиться, — торопливо говорила старушка. — Оставь, пусть все идет своим чередом. Она должна умереть, чтобы ты и Санджей жили. Не вмешивайся.

Ракеш непонимающе смотрел на дади — слова бабушки не проникали в его сознание. Все, что он сейчас осознавал — это наличие препятствия между ним и женой.

Он отцепил от рукава морщинистые пальцы, отодвинул бабушку и распахнул дверь операционной, а Чанда бросилась к находящемуся в больнице храму с установленной там статуей Шивы. Она заклинала Божество сохранить внуку жизнь и пролить свет в его жизнь, обещая уйти в ашрам и остаток жизни провести в молитве, если Боги ее услышат. Рядом со свекровью встала Канти, а около нее и Лалит

Войдя в палату Ракеш на миг замер. Укрытая хирургической простыней, под ярким, слепящим светом ламп лежала Вика. Склонившись над ней, с блестящими инструментами в руках стоял доктор. Густые волосы были убраны под медицинскую шапочку, чтобы ни единый непослушный волосок не попал в рану; от перехваченных ремнями рук к аппаратам с мониторами тянулись провода, и голубая жидкость, стекая по прозрачной трубке, пыталась вернуть жизнь его любимой.

— Вы тоже ранены? — спросил врач, подняв глаза на вошедшего мужчину.

— Ерунда, царапина, — ответила Ракеш.

— Хорошо, — вздохнул доктор. — Рану обработать и зашить, и возьмите кровь, — сказал он через плечо. К Ракешу тут же пришел один из ассистентов и усадил его на кушетку.

Пока ставили систему для прямого переливания крови, еще один ассистент обрабатывал руку Ракеша, а он неотрывно смотрел на показания мониторов.

— Она сильная девушка. Держится, несмотря на сильную кровопотерю. Надеюсь, у нее хватит сил, чтобы принять вашу кровь, — говорил эскулап зашивая рану, а спасительная или роковая жидкость уже начала поступать в вену Вики.

Ракеш не отрывал глаз от экранов — столбик давления медленно, но уверенно поднимался, пульс же и сердечный ритм оставались слишком частыми и слабыми.

Неожиданно приборы тревожно запищали, кривая сердца резко скакнула вверх, потом так же резко упала, свалился до нуля столбик давления, а по монитору противно пища поползла прямая линия.

— Дефибриллятор! — скомандовал врач. — Разряд, — тело Вики подбросило от удара током, но монотонный писк не прекратился. — Увеличьте напряжение! Разряд, — ничего не менялось.

— Вика! — с отчаянием в голосе позвал Ракеш, сжав холодные пальцы жены. — Вика, вернись!

— Еще разряд!

Глава 127. Последнее сражение за любовь

Вика стояла окруженная холодным плотным туманом. Ей было очень холодно, а в руках ощущалась страшная тяжесть. Очень хотелось их опустить, но, почему-то Вика чувствовала, что сделать этого не может. Спасаясь от липкого, промозглого и холодного тумана, она шагнула в сторону, как ей показалось, брезжущего света. По мере того как Вика шла, туман рассеивался, и она очутилась в каком-то залитом светом и полным прозрачного воздуха месте, а на руках сидел и зарывался в ее волосы маленький мальчик с черной кудрявой головкой.

— Мамочка, — мальчик обхватил Вику за шею, и ее окутал сладкий, ни с чем не сравнимый детский запах.

— Малыш, ты откуда взялся? — спросила она ребенка. — Я не твоя мама, где твои родители?

— Мамочка, мне холодно, — повторил мальчик и посмотрел на нее огромными зелеными глазами. Ребенок робко улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. — Мамочка, я хочу к папе.

— А где твой папа? Почему ты к нему не идешь?

— Там, — мальчик показал в сторону тумана, из которого вышла Вика. — Я не могу еще сам ходить, отнеси меня к папе.

— Малыш, но там же холодно. Ты уверен, что папа там?

— Вика, — услышала она свое имя и повернулась на звук — из ослепительного света появилась мужская фигура. — Дочка, я пришел за тобой.

— Папа?! — удивилась Вика. — Папочка, я так рада тебя видеть! Я так скучала! Мне без тебя было так плохо. Ты больше меня не оставишь? — слезы текли по щекам, и Вика шагнула к отцу. Сразу стало теплее, а ребенок сильнее ухватился за ее шею, дергая за волосы, и начал хныкать.

— Папа, я к папе хочу, отнеси меня к папе.

— Тише, малыш, — успокаивала его Вика. — Смотри, уже стало теплее. Папочка, не оставляй меня больше. Мне было так плохо.

— Дочка, как же я по тебе соскучился, — отозвался отец. Он уже находился совсем рядом с Викой и протягивал к ней руку. — Пойдем со мной, и тебе больше никогда не будет ни холодно, ни больно. Я возьму вас туда, где много света и тепла.

Вика уже потянулась к отцу, но малыш на ее руках заревел сильнее и задрыгал ножками, пиная в живот.

— К папе, я хочу к папе, отнеси меня к папе! — кричал он, заливаясь слезами.

Вике было очень жаль ребенка, но и снова потерять папу она не могла.

— Папочка, ты можешь меня подождать, я отнесу малыша к его отцу и сразу вернусь.

— Дочка, если ты пойдешь туда, — он указал на клубящийся за спиной Вики туман, и в глазах сверкнул холодный синий огонек. — То не сможешь сюда вернуться.

Вика замерла в растерянности. Она смотрела то на отца, почему-то показавшегося чужим, то на туман, который постепенно светлел и рассеивался. Ребенок у нее на руках уже не пинался и не рыдал. Он уронил головку ей на плечо и тихо плакал. И так бледное личико его, стало еще бледнее

— Пойдем лучше со мной. Вам обоим больше никогда не будет больно, — сказал папа, а его глаза сверкали все ярче.

— Но я не могу унести мальчика от отца. Смотри, как он плачет, — прижав к себе малыша, Вика начала отступать обратно к рассеивающемуся туману, но свет за спиной папы свернулся в воронку, затягивая и девушку, и ребенка.

— Виджая, ты не можешь вернуться. Ты должна уйти со мной, — голос отца изменился до неузнаваемости.

— Ты не мой отец! — воскликнула Вика, прижав к себе совсем ослабевшего мальчика.

— Я им буду. Я буду защищать тебя от всего. Пойдем, — воздух вокруг незнакомца завибрировал, рассеивая образ отца, и перед Виджаей предстал синеглазый и светловолосый воин в латах, который когда-то давно унес ее из царства Индры. — Либо отдай ребенка.

Виджая, осознав кто перед ней стоит и кто она есть на самом деле, отступала, но воронка затягивала. Апсара поцеловала испуганного малыша в лоб: «Ничего не бойся», — прошептала она и постаралась укрыть его у себя на груди, но неожиданно воронка исчезла, и свет снова стал ровно пульсировать, а из него появился сидящий на слоне мужчина.

— Брат мой, — обратился он к светловолосому. — Ты посягаешь на то, что тебе не принадлежит. Более того, хочешь увести девушку силой. Ты уже один раз прогневил Вышеня своей гордыней, снова хочешь вызвать его недовольство? Виджая не твоя собственность и не моя, она выполнила условия соглашения, теперь может решать сама уйти ей или остаться. Глаза Северного Индры сверкнули недобрым огнем. Он шагнул к Виджае, протягивая к ней руку и выставив Ваджру в сторону Царя Восточных Небес. — Не советую. За нее просят, — остановил его темноволосый Индра и кивнул назад, где из ослепительного сияния появился сначала Трезубец, а следом и сам Шива.

Светловолосый отступил, а восседающий на слоне Индра поднял руку, благословляя танцовщицу, и Виджая сделала шаг назад — во вновь сгустившийся туман, укрывший ее от Богов.

— Папочка, хочу к папочке — снова стал хныкать мальчик, дрожа и прижимаясь к Виджае.

— Вика, не покидай меня, вернись! — раздался из тумана знакомый, полный боли голос. Но откуда она его знала, апсара не помнила. — Вернись, мне незачем здесь без тебя оставаться, — повторил наполненный мукой голос, и малыш на руках у девушки заерзал еще сильнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Папочка, хочу к папочке, — плакал он и начал стучать в нее маленькими кулачками. Виджая еле удерживала извивающегося ребенка. Тут он как-то особенно сильно ударил ее кулачком в грудь, и в глазах потемнело от боли, а ладонь обожгло горячим прикосновением.

— Вернись, ты не можешь оставить меня одного, — бархатный рык волнами прокатывался по всему телу и отзывался слабыми толчками в груди.

Виджая шла сквозь липкий туман, настолько плотный, что она даже не видела малыша у себя на руках. Тут мальчик снова стукнул ее кулачком в грудь. Она зажмурилась от боли, а когда открыла глаза, то увидела множество взволнованных лиц в масках.

— Она очнулась! — сказал один человек. — Сердцебиение и пульс стабилизировались. Мы ее вытащили. Теперь ей нужен отдых.

— Где мальчик?! — воскликнула Вика. Она попыталась встать, но не смогла. Попыталась поднять руку — но они были крепко привязаны к кровати.

— Тш-ш. Успокойся. Все хорошо. Любимая. С тобой все будет хорошо. Ты молодец, — услышала она знакомый бархатистый голос, а руку сжимала горячая ладонь. — Доктор, что с ней? У нее бред?

— Мальчик, где мальчик? — Вика постаралась осмотреться, но веки налились свинцом, и она провалилась в беспамятство.

— Доктор! — в голосе Ракеша звенела паника. — Она снова потеряла сознание! Сделайте что-нибудь. Не позволяйте ей уйти!!!

— Не переживайте, — устало сказал врач. — Хорошо, что она без сознания, — Ракеш дико посмотрел на эскулапа. Если бы у него не кружилась голова, а в глазах все не плыло, то доктору не поздоровилось бы за эти слова. — Ей надо набираться сил. Так она быстрее восстановится. Смотрите, — он показал на мониторы. — Пульс и давление стабилизировались, приближаются к норме. Она уже вне опасности. Ей сейчас нужен покой. И вам тоже, — доктор наконец-то снял марлевую маску.

— Я никуда не уйду. Останусь с ней.

— Мы сейчас перевезем Викторию в реанимацию. Палата стерильная. Вы же не хотите занести инфекцию и навредить ей? — пытался врач достучаться до Ракеша.

— Хорошо, в палату не пойду, но останусь рядом с ней, — категорично заявил он.

— Воля ваша, — ответил медик, понимая, что спорить бесполезно.

К появившимся из операционной ассистентам бросились Айрин, Санджей, Анил и Нирав.

— Все хорошо. Состояние пациентки стабильно. Можете идти домой.

Айрин не позволила жениху увести себя и тоже осталась дежурить в коридоре рядом с реанимацией. Остался с ней и Санджей. Нирав с Анилом пошли к храму, сказать женщинам, что опасность миновала, состояние Вики стабилизировалось, и Ракеш останется здесь на ночь.

Услышав новости, Чанда, не проронив ни слова, вышла из больницы и поехала домой. Когда же остальное семейство туда вернулось, старушки простыл и след, а на столе в гостиной лежало ее прощальное письмо.

Глава 128. Радостные новости

Когда утром Нирав, Канти, Анил и Лалит вернулись в больницу, то были встречены охраной, оставленной заезжавшим ночью Дхавалом. Друг сообщил, чтозлоумышленник ликвидирован, сообщников не было, но еще раз проверят. Также выяснят при чьем содействии стало возможным приобрести винтовку так, что это почти удалось оставить в тайне. Справился о самочувствии Ракеша, выразил надежду на скорое выздоровление Вики и исчез, вернувшись к насущным делам.

За ночь состояние Вики не ухудшилось. Благодаря длительным уговорам и увещеваниям Санджея, что упорствуя в желании остаться около сестры она может навредить ребенку, заручившись обещанием Ракеша сообщить, как только состояние Вики изменится, Айрин позволила увести себя домой. Родственники попробовали уговорить и Ракеша, но тот отказался покидать больницу, пока жену не переведут из отделения интенсивной терапии. Предвидя реакцию старшего племянника, Канти оставила ему захваченный из дома контейнер с едой, а Анил — сумку с одеждой.

— Мы вернемся вечером, — похлопав его по плечу, сказала тетя,

— Принесите одежду и для Вики, — устало попросил Ракеш, и родственники оставили его одного.

От бессонной ночи горели и наливались свинцом веки, а в груди, сковывая холодом сердце, по-прежнему гнездился страх потери. Чтобы стряхнуть сонливость, Ракеш стал расхаживать по коридору, время от времени посматривая через окно на спящую жену и на показания приборов.

Вика пошевелилась и открыла глаза. Ракеш, распахнув дверь, ворвался и палату и присел около кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — сорвалось с его губ.

— Хорошо, — скосив на мужа глаза, еле слышно прошептала Вика и едва пошевелила рукой — сил поднять у нее не было.

— Это я во всем виноват. Никогда себе не прощу, — взяв опутанную проводами руку и целуя тонкие пальцы, посипел Ракеш, с трудом выдавливая царапающие пересохшее горло слова.

Вика, собираясь с силами, прикрыла глаза.

— Ты ни в чем не виноват, — расслышал Ракеш тихий голос и заглянул в любимые глаза, кажущиеся еще больше на бледном лице. — Это должно было произойти и нельзя было избежать.

— Если бы я… — начал было Ракеш, но пальцы в его ладони еле заметно шевельнулись.

— Ты ничего не мог сделать. Я все вспомнила. Я рада, что смогла тебя найти, и мы все преодолели. Они бы не оставили нас в покое, — с каждым словом голос Вики становился все тише.

— Я должен был заняться всем сам, тогда бы этого не произошло. Если бы я тебя потерял…

— Тш-ш, ты бы ничего не смог изменить. Это никому не под силу, — Вика перевела взгляд с лица мужа на свой живот.

— Ну-с, и как мы себя чувствуем? — прервав беседу, вошел в палату врач и посмотрел на мониторы. Увиденным он остался не очень доволен. — Не стоило вам заходить. Виктории надо больше отдыхать и восстанавливать силы. Пойдемте, сейчас сестра ее покормит и отдыхать. Вам посоветую сделать то же самое, — провожая Ракеша к выходу, говорил медик.

— Доктор, — остановил его Радж, когда мужчины вышли в коридор. — Когда она поправится?

Врач оглянулся на дверь.

— Она потеряла много крови. Я вообще сомневался, что мы сможем ее спасти.

— Знаю, — глухо и мрачно отозвался Ракеш.

Медик покосился на именитого клиента. Ему хорошо были известны выдержка Раджа и умение скрывать чувства. Но также врач знал и силу его любви к жене. Понял это, еще когда Радж первый раз вызвал его к накачанной алкоголем и барбитуратами девушке. Он видел, как всегда ироничный и жесткий мужчина сходил с ума от беспокойства. В очередной раз поразился силе духа Раджа и умению держать чувства под контролем, поскольку, даже при его продиктованном профессией цинизме, эскулап и сам не знал, как бы себя повел, если бы знал, что у него на руках умирает любимая женщина.

— Медленно, но стабильно она идет на поправку. Сейчас отдых для нее важнее всего. Кажется, что у Виктории какой-то неистощимый, не позволяющий сдаться запас внутренних сил.

Слова доктора всколыхнули в Ракеше воспоминания о том, что, очнувшись, сказала Вика, и он резко повернулся к врачу.

— Виктория, она говорила про какого-то мальчика. Это что? Бред?

— Возможно, — пожал он печами.

— А не могли бы вы сделать анализ?

Глаза доктора лукаво сверкнули, и он понимающе кивнул.

— Возвращайтесь домой, — положив руку Ракешу на плечо, сказал врач. — Вам необходим отдых, а я буду звонить и сообщать о ее состоянии.

— Нет. Пока она в реанимации, я останусь здесь.

— Тогда, распоряжусь, чтобы вам подготовили соседнюю палату, — тяжело воздохнул доктор.

***

Прошло пара дней. С каждым из них Вика выглядела все лучше. Не давая скучать, ее постоянно навещали сестра и все семейство Рой. Не говоря уже о том, что как только она открывала глаза, то видела лицо мужа. Умудрились даже пронести к ней Лео. И во время всего посещения, котенок сидел на кровати хозяйки, а она гладила его, зарываясь пальцами в мягкую шерстку и слушала громкое мурчание.

— Как только поправишься, проведем обряд помолвки, — в одно из таких посещений сказала Канти. — Тихо, только с самыми близкими, без помпезности. Тянуть больше нельзя. Твоя сестра беременна, да и слишком много несчастий в последнее время с вами происходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вика перевела сверкнувшие радостью глаза на Ирину.

— Да, — ответила она на незаданный вопрос. — У нас с Санджеем будет ребенок.

— Я рада, — на губах Вики заиграла прежняя очаровательная улыбка, а рука непроизвольно легла на живот. Ей все еще было трудно говорить, а каждый вдох отдавался пронзительной болью.

Жест жены не укрылся от Ракеша, и в поисках доктора он вышел из палаты.

— Что с анализами?

— Только что их получил, — ответил врач. — Мы готовили Викторию к переводу в терапию и взяли кровь, дополнительно провезли и еще один анализ, — он замолчал, а Ракеш не сводил с него испытывающих глаз. — Поздравляю! Вы станете отцом! Беременность около двух недель. Вы у меня будете наблюдаться?

Несмотря на то, что ожидал этого, Ракеш резко выдохнул, как от удара в солнечное сплетение. Кремовые стены поплыли перед глазами, и он обессиленно прислонился к косяку, одновременно чувствуя, как остатки сковывающего сердце льда растворяются в затопившей обжигающе-горячей волне счастья: «Я стану отцом! У нас с Викой будет ребенок! Очаровательный, похожий на нее малыш!», — ликование разрасталось в душе, сметая минутную оторопь. Ракеш сорвался с места, но был остановлен доктором, удержавшим его за локоть.

— Не волновать, — предупредил врач.

— Хорошо, но я заберу ее домой, — стряхивая пальцы врача с рукава, ответил Ракеш и бросился к жене.

Забежав в палату и не обращая ни на кого внимания, он присел на кровать и склонившись над Викой осторожно поцеловал ее в живот, а она зарылась пальцами в его волосы.

— Ты не имела права уходить. Я вас очень люблю, и я самый счастливый человек на свете.

— Я и не ушла, потому что, тоже очень вас люблю.

А вокруг стояли родственники, недоуменно наблюдающие еле слышный разговор мужа и жены, но постепенно на их лицах отразилось понимание, в свою очередь сменившееся бурной радостью.

— Поздравляем! — одновременно сказали они.

Ракеш и Вика повернулись к ним, и в глазах супругов светилось счастье. Их общее. Одно на двоих.

Эпилог. Три года спустя

Ракеш проснулся рано, осторожно повернулся и, дожидаясь пробуждения, встревоженно вглядывался в лицо жены. Последние недели были мучительны — он как мог старался помочь, но Вика страдала от жесточайшего токсикоза. Сейчас же она спокойно спала, по своему обыкновению, спинав одеяло и сложив на мужа ноги. Ракеш потянулся чтобы укрыть Вику, и его взгляд зацепился за стоящую на ее тумбочке двойную рамку — с одной стороны в нее была вставлена фотография улыбающейся четверки в традиционных индийских свадебных нарядах, а с другой — все те же, но в европейском стиле, и мама невест с мужем.

Ракеш улыбнулся воспоминаниям. Когда Вику разрешили перевести из палаты интенсивной терапии в обычную, он забрал жену домой, чтобы больничная обстановка не действовала на нее угнетающе. Там супругов встретили охапки цветов, горячий кофе, уютная постель и внимательная, но ненавязчивая медсестра. С тех пор Вика каждую ночь проводила в объятиях мужа, а он бережно хранил ее сон. Когда же она достаточно окрепла, Канти настояла на скорейшем проведении помолвки.

«Что-то неладное с этим домом, второй раз срывается помолвка, не будем больше устраивать ее здесь», — бормотала она, занимаясь подготовкой ритуала и, заранее договорившись с пандитом, повела племянников с их невестами к храму.

Молодые люди никого не приглашали, но гостями на помолвке стали все прихожане богато украшенного по случаю торжества храма. Там, в густом запахе бархатцев и тумане благовоний, под звон колеблемых ветром колокольчиков, благословленные Матерью Богиней, влюбленные обменялись кольцами. Они принимали поздравления от всех желающих и предлагали угощения. Лишенная светской чопорности помолвка, была очень веселой и искренней, но вездесущие репортеры, умудрившиеся прознать о столь значимом событии и начавшие стягиваться на празднество, заставили молодых людей сбежать домой. После помолвки Канти, ради соблюдения приличий, предложила, чтобы сестры пожили отдельно. Поначалу братья категорически отказывались расставаться с любимыми, но, в конце концов, поддавшись на мягкие увещевания тети, согласились на время проведения обрядов расстаться с невестами, чтобы по их завершению уже больше никогда не разлучаться. Обряд мехенди провели на яхте, следуя к ресторанчику Аванти, где решили устроить сангит. На руках сестер: у Айрин в первый раз, а у Вики — уже второй — распустились цветы из хны, пряча в своем узоре инициалы имен будущих мужей. Канти и Лалит, которым строгая Чанда не позволяла лишних вольностей, наслаждались прогулкой. Они шикали на парней, но те не желали отходить от невест и, устроившись у их ног, наблюдали как мастерицы наносят рисунок.

Аванти встретила гостей с искренним радушием. Женщине очень льстило, что именно ее ресторан взыскательный господин Радж выбрал для своего сангита. Веселились и танцевали все, даже Нирав в первый раз за долгие годы решился потанцевать с женой. Под ласковым взглядом хозяйки кафе танцевал Дхавал, посадив на шею Шехара. Лалит с Анилом — вспоминая недолгий период ухаживаний, свои ритуалы и медовый месяц. Но задорнее всех танцевали сестры. А потом, когда скрывшийся в ночной темноте океан напоминал о себе только шумом прибоя, веселая компания вышла на берег запускать воздушных змеев. Девушки и Шехар бегали по пляжу держа в руках катушки с леской, чтобы столкнувшись друг с другом или зарывшись ногами в песок, со смехом растянуться во весь рост. Взрослые, стоя на освещенном праздничной иллюминацией пятачке, снисходительно наблюдали за тем, как резвится молодежь.

За сангитом последовал халди. Все еще не желая появляться в родном доме, даже несмотря на то, что тетя заказала службу, чтобы оградить очаг от дурного глаза, Ракеш решил, что этот обряд пройдет на конезаводе и не прогадал — счастью Вики не было предела. На свежем воздухе, в компании полюбившихся ей Ниши и Кирана, девушка резвилась, как жеребенок. Пасты из куркумы хватило всем. Она окрасила не только будущих супругов, но и всех, кто был в пределах досягаемости егозы. Досталось даже Ракшесу и Решми, и их белую и темно-каштановую шкуру раскрасили ярко-желтые пятна. Вику еле удалось увезти с завода, она никак не могла расстаться с Ракшесом, садиться на которого Ракеш ей категорически запретил, но впереди был самый важный ритуал.

Его устроили на одном из многочисленных пляжей, и оранжевое закатное солнце, тонущее в морской воде, благословляло создающиеся семьи. Как и на предыдущих ритуалах — гостями стали все желающие, а их было много. Никто не мог устоять и не остановиться, чтобы полюбоваться на розово-голубой полог шатра, в котором стояла чаша для священного огня. На прекрасных, как сошедшие с неба богини, девушек в нежно-розовом, цвета рассветных облаков и томатно-красном ленге чоли и на статных мужчин в шоколадном и черном шервани, подчеркивающих утонченность черт женихов и нежную хрупкость невест. Рисовая дорожка, окружившая чашу с огнем, благополучно утонула в сыпучем пеке и не причинила ни малейшего вреда ступающим по ней нежным ступням. А потом была самая настоящая суагра, пылкая, страстная. Даже сейчас, вспомнив ее, Ракеш почувствовал внизу живота стягивающийся узел.

А вот когда предложил Вике сходить в магазин и присмотреть кроватку и прочее, что необходимо для комнаты малыша, когда увидел ее остановившийся взгляд, а потом она начала метаться по комнате, стиснув на животе тонике пальцы, он испугался. Испугался почти так же, как при известии о похищении Вики или когда она умирала у него на руках. Тогда Ракеш поймал ее за локоть и, обняв, усадил себе на колени.

— Что случилось? — тревожно спросил он, убирая с ее лица растрепавшиеся волосы. — Тебе больно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет, — прошептала Вика непослушными губами. — Кажется, я только сейчас осознала, что у меня будет ребенок. Настоящий, живой. Я… я не знаю, — на Ракеша смотрели огромные растерянные глаза.

— Ты не хочешь его? — осивнув, он еле мог говорить. Ракеш старался подавить горечь, но губы сжались в жесткую линию.

— Нет, — как-то задумчиво, будто прислушиваясь к себе, ответила Вика. — Конечно, хочу, — она провела подушечкой пальца по его плотно сомкнутым губам, будто стирая обидный вопрос. — Но я боюсь.

— Тебе не будет больно. Я все узнал, можно сделать обезболивание и ты ничего не почувствуешь. Я никому не дам причинить тебе боль, — шептал он в ее волосы.

— Я боюсь не боли, — прячась на груди мужа, сказала она. — Ребенок — это такая ответственность. Смогу ли я его воспитать, ведь я сама еще ребенок. Я хотела учиться. Это так неожиданно и мне страшно, — делилась Вика сомнениями.

— Глупая, — облегченно выдохнул Ракеш, положил ладони на щеки любимой и посмотрел ей в глаза. — Ты будешь самой замечательной мамой, и ты будешь не одна. Мы вместе, навсегда, ты забыла? Можешь учиться на заочном, а пока подготовишься, позанимаешься с репетиторами. Дети — это счастье, а не крах планов, — он целовал бархатистые щеки, и страхи Вики потихоньку растворялись.

По окончанию свадебных хлопот и переживаний, Канти ждал сюрприз — организованная Ниравом поездка в Венецию. Ракеш знал, что тетя мечтала провести там медовый месяц и на протяжение всей семейной жизни ее не оставляло желание посетить город мечты, но дади всегда была против. Словно бабушка была совсем рядом, услышал Ракеш недовольный голос: «Дорогая, место невестки — это дом мужа, а желать чего-то большего — признак дурного воспитания». И вот сейчас Нирав исполнил мечту тети. Ракеш был рад за них обоих.

А когда врач разрешил будущим мамочкам перелет на самолете, Ракеш преподнес всем новый сюрприз — в аэропорту молодоженов ждал самолет, готовый, как только молодые люди поднимутся на борт, взмыть в воздух и нести их на север.

— Это рейсовый самолет такой маленький? Он не упадет? — оглянувшись на мужа, спросила Вика, когда вышла из автомобиля и остановилась, рассматривая серебристую птицу.

— Не упадет. Я не доверю свою жизнь тем, кого не знаю, — многозначительно проговорил Ракеш, заглядывая в любимые глаза и целуя тонкие пальцы.

— Это?! — задохнулась Вика. — Это твой самолет? — она не сводила с мужа недоуменного взгляда. Так же смотрела на зятя-деверя и Айрин, а Санджей только иронично хмыкнул.

— Считай это свадебным подарком, — Ракеш привлек к себе жену. — Я намерен связать нас всеми возможными способами. Кто знает, какая еще идея забредет в твою голову, — Вика возмущенно фыркнула, а он рассмеялся, довольный произведенным эффектом. — Я подумал, что вы не откажетесь повидаться с мамой.

Сестры счастливо переглянулись и побежали к трапу.

А на родине девушек их встретили осень, заинтересованные взгляды и перешептывания за спиной. Сестер всегда считали чересчур высокомерными, и вот, эти гордячки вернулись домой неизвестно откуда, в компании очень нерусских мужчин, да еще, кажется, и беременные. Небольшой город всколыхнулся от пересудов, но даже самые отчаянные зубоскалы не могли отрицать, что более красивых и гармоничных пар, чем эти, найти невозможно. У ЗАГСа собрался, наверное, весь город, чтобы поглазеть на невиданные пары, и каждый отметил, как хороша была Айрин в глухом платье из голубоватой парчи, кутающаяся в легкую меховую накидку, и как прекрасно она смотрелась со смуглым мужчиной в идеально сидящем графитового цвета костюме.

А когда в дверях появился Ракеш в светло-коричневом костюме с опирающейся на его руку Викой в сливочного цвета кружевном платье и меховой пелерине, по собравшейся толпе пробежал восхищенный ропот.

На теплоход, где решили провести праздник, попали только приглашенные, зато, все до единого. Никто не сослался на занятость и не отказался. Бывшие одноклассницы и коллеги по работе пытались строить глазки и флиртовать с экзотическими мужчинами, но Ракеш с братом, сделав вид, что не понимают ни слова, возвращались к женам, если вдруг у кого-то получалось их разлучить.

Теща сначала настороженно отнеслась к выбору дочерей. Не решалась навещать в гостинице, а когда они сами приходили домой, больше смотрела, чем говорила и постоянно спрашивала дочек, счастливы ли они. Но, пообщавшись с молодыми людьми плотнее во время подготовки к свадьбе: с Санджеем через Айрин, а с Ракешем — лично (он не оставил идею выучить язык жены, слишком велик был соблазн узнать, о чем же она говорит во время сонного бормотания), увидев, как свежеиспеченные зятья заботятся о девочках, она оттаяла и смеясь поправляла исковерканные Ракешем русские слова или неправильное произношение. А ее муж сразу почувствовал симпатию к странным зятьям. Как мужчине, ему было проще понять других мужчин, даже иностранцев, и почувствовать их надежность. Он понял, что с этими молодыми людьми дочки жены будут в безопасности, как за каменной стеной, и всячески убеждал в этом супругу. В свободное от свадебных хлопот время, он водил братьев на рыбалку или за грибами и приглашал приехать зимой — покататься на горных лыжах. Тогда Ракеш своими глазами увидел багряные и золотые кроны деревьев и невероятную голубизну неба, отражающегося в гладкой как зеркало поверхности реки. Вдыхая терпкий, влажный аромат опавших и пружинящих под ногами листьев или легкий запах тины, он вспоминал слова Вики, там, в гостинице, когда испугавшись его болезни и дожидаясь понижения температуры, она коротала ночь, рассказывая о своей родине. И Ракеш старался проникнуться окружающей его природой, ведь она была частью жизни Вики. Здесь она росла, гуляла, ее волосы раздувал этот ветер, согревало солнце, ноги ступали именно по этой земле. Здесь она стала такой, какая есть и каждое дерево, каждый камешек, каждый стремящийся к реке ручеек, стали ее частью. Ракеш чувствовал, что начинает любить родину жены, своим разнообразием так отличающуюся от практически всегда жаркой Индии.

Еще немного погостив, молодожены вернулись домой. В особняке царила полная идиллия. Вернувшаяся из путешествия Канти мягкой, но волевой рукой управляла домом. Лишенная жажды власти и не имея желания доминировать, Лалит беспрекословно уступила свекрови место главы семьи, которое та передала ей на время отъезда. Женщины занимались домом, мужьями и были счастливы. Айрин и Вика все больше времени проводили в новых домах, нанося последние штрихи и доводя их до идеала. Беременность сестер протекала гладко, и в положенное время, с разницей в две недели, на свет появились малыши, и счастливые отцы привезли их и молодых мам уже в новые дома.

Когда сыну исполнился годик, Айрин ушла из «Рой-Констракшн», и Санджей помог открыть ей собственную небольшую компанию, занимающуюся строительством жилых домов. Ушла из «Рой-Констракшн» и Вика. Ей приходилось совмещать уход за малышом и интенсивные занятия по подготовке к поступлению в институт. После полученного опыта по обустройству кабинета будущего мужа, отделки собственного дома и дома сестры, она решила стать дизайнером интерьеров.

***

Вика шевельнулась, отвлекая Ракеша от воспоминаний, потянулась, открыла глаза и увидела встревоженный взгляд мужа.

— Как себя чувствуешь? — осторожно спросил он, ожидая нового приступа.

— Мама! Мама! — не успела Вика ответить, зазвенел в коридоре звонкий голосок, потом, родители услышали приближающееся к двери шлепанье босых ножек, и в спальню ворвался Раджеш. Малыш вскарабкался на большую кровать и плюхнулся на ноги Вики. — Мама! Ты все есе спис? Мы ве оповдаем! — смешно шепелявил он.

— Раджеш, не прыгай по маме. Она болеет, — Ракеш подхватил сына на руки и подошел к французскому окну. Не опуская малыша на пол, он раздернул тяжелые портьеры цвета мха, раскрыл широкие створки, и дующий с океана ласковый ветер, наполняя комнату соленым запахом, принялся заигрывать с легким кремовым тюлем. Приподнявшись на локтях, Вика слушала умиротворяющий шепот прибоя.

— У мамочки все есе болит зивотик? — спросил Раджеш, вертя кудрявой черноволосой головкой.

***

Первый приступ застиг маму, когда они все втроем гуляли по пляжу. Раджеш забежал вперед и прыгал в накатывающих на берег волнах, а родители, обнявшись, наблюдали за ним. Он не видел, как мама, побледнев, упала на подставленные папой руки. Когда Раджеш обернулся, чтобы показать красивую ракушку, мама сидела на песке, а папа обрызгивал ее лицо водой.

— Мамочка! — закричал он тогда и, увязая в песке, побежал к родителям.

— Маме стало жарко, — сказал папа, а все еще бледная мама, открыла глаза и, погладив Раджеша по голове, расцеловала в щеки.

— Все хорошо, дорогой, не пугайся, — сказала она, а ее глаза, такие же, как и у него, светились счастьем.

Потом они вернулись домой, и какие-то люди в голубых халатах, без спросу, зашли в спальню родителей.

— Испугался? — спросил папа, поднимая его на руки, когда гости ушли. Раджеш кивнул. — Не бойся, просто у мамы заболел живот, — это мальчик мог понять, и у него болел живот, что было весьма неприятно, в такое время мама всегда была рядом.

— Хотю к маме, — пролепетал Раджеш, почувствовав себя сильным защитником.

— Хорошо, только веди себя тихо, маме все еще больно, — ответил отец, опустил его на пол и взяв за руку, повел в спальню. Там мальчик угнездившись около мамы и, вспоминая, как делала она, деловито прикладывал к ее лбу пухлую ладошку. — Сколо все плойдеть, — повторял он мамины слова.

— Конечно, пройдет, — ответила она. — И мы снова будем играть, — ободренный ее словами Раджеш повернулся к стоящему у окна папе, и глаза малыша удивленно распахнулись. Он ни разу не видел отца таким, как сейчас, когда, сложив руки на груди, тот смотрел на жену и сына. Раджешу даже показалось, что папа плачет, но он отмахнулся от столь глупой мысли — папа сильный, папа никогда не плачет.

— Папочка, пойдем к нам, — позвал Раджеш. Ракеш слегка вздрогнул, будто очнулся ото сна, улыбнулся, показав такие же как и у сына ямочки, и, подойдя к кровати, опустился на нее, обняв и расцеловав небольшую пока семью.

Потом мама по утрам долго не выходила из спальни, и почти перестала есть, Раджешу объясняли, что у нее все еще болит живот, но сегодня ведь такой праздник.

***

— Все хорошо, дорогой, — ответила Вика — Беги, собирайся.

— Ула! — воскликнул Раджеш и, соскользнув с кровати, пошлепал в свою комнату.

— Ты уверена? — осторожно спросил Ракеш. — Мы можем не ходить. Они поймут, ведь все знают, сколько беспокойства тебе приносит малыш.

Вика улыбнулась, погладила проскользнувшего вместе с сыном в комнату и устроившегося около нее на подушке Лео, и положила ладонь на живот.

— Дочка, — сказала она, а муж удивленно поднял на нее глаза.

— Как ты можешь знать? Ведь еще так рано.

— Я уверена, что это будет дочка, такая же вредная, как и ты, — Вика шутливо ткнула Ракеша под ребра. — Ведь с Раджешем не было таких проблем.

— Или ты была слишком слаба, чтобы организм боролся с новой жизнью, — усмехнулся он.

— Ну вот. Взял и развеял всю романтику, — Вика растрепала пальцами смоляные пряди. — Давай, собираться, и правда, уже пора. Нехорошо опаздывать.

— Уверена? — еще раз, на всякий случай спросил Ракеш.

— Уверена, все будет отлично, — Вика улыбнулась и прижалась к мужу.

***

Они подъехали к особняку Роев. Второй день рождения Девдана решено было праздновать именно здесь, поскольку была и еще одна веская причина для проведения торжества.

— Дядя Ракеш и Раджеш пиехали! — сверкая синими глазами, к ним по дорожке бежал двухлетний мальчишка. — Что ты мне пивез? — сунул он любопытный нос в автомобиль. — Мама! И тетя Вика десь!

— Девдан, как ты себя ведешь? — следом за сыном к гостям спешила Айрин в небесно-голубом батистовом платье, скрывающем успевший округлиться животик. — Разве можно задавать такие вопросы? Неужели ты рад кузену только из-за подарков?

— Но ведь сегодня мой день ождения, — резонно возразил мальчик. — Я хотю мой подаок.

— Айрин, Девдан прав, пойдем, — позвал племянника Ракеш и открыл багажник авто.

— Мафына! — восхищенно воскликнул именинник, увидев, почти как настоящий, только в миниатюре автомобиль.

— Машина. Держи, — сказал Ракеш, вытаскивая игрушку и опуская ее на землю.

— Папа, а мне? — дергал отца за рукав Раджеш.

— Получишь на свой день рождения. Беги, играй, — ответил Ракеш.

— Дашь покататься? — подбежал Раджеш к деловито осваивающему подарок кузену.

Дети убежали, и наблюдающая за ними Айрин повернулась к сестре.

— Вика, как ты? Может, стоило остаться дома?

— Что вы все делаете из меня умирающую, — рассмеялась Вика. — Все нормально. Кажется, все прошло. Как Лалит?

— Ох! Эта Лалит, — рассмеялась Айрин. — Ходит очень осторожно и наклониться лишний раз боится, а вокруг нее бегают Канти и Анил — это надо видеть. Сколько раз я говорила, что ее состояние нормально. И ты, и я родили, не рассыпались. Про тебя так и говорить нечего. Сама еле выкарабкалась, но ребенка сберегла. А Лалит знай свое твердит: «Вы другие, а я так долго его ждала», — повторила она слова подруги. — Так что, будь готова. И, да, надо посадить тебя с подветренной стороны, — провожая сестру в сад, говорила Айрин.

Дети бегали, резвились, а взрослые, укрывшись от солнца в тени шатров, разговаривали.

— Дади уже сообщили? Она будет? — обнявшись с братьями, спросил Ракеш и стиснул зубы. Он так и не смог простить старушке ни ее поступок на помолвке, ни сказанные в больнице слова.

— Сообщили, — вздохнул Анил. — Но ты же знаешь дади. Ответила, что Лалит смогла забеременеть только благодаря ее молитвам, поэтому она и дальше останется в ашраме, чтобы моя жена родила здорового ребенка, потому что у самой толку на это не хватит. Я не стал расстраивать Лалит, — он обернулся на жену, как королева гордо восседающую на диванчике под ярко-оранжевым навесом. — Сказал, что дади передает поздравления, но приехать не сможет. Поздравите будущую маму? — спросил Анил кузенов, переходя с мрачного на радостный тон. И братья пошли поздравить и вручить подарки молодой женщине. Рядом с Лалит в низком кресле, держа на руках двойняшек, сидела Тара и посвящала соседку в обряды и обереги, призванные защитить маму и малыша, а та ее внимательно слушала.

— Хочешь остаться с ними? — спросила Вику Айрин, после того, как сестры поздравили подругу и восхитились малышами.

— Ой, нет, спасибо, — шепотом воскликнула она. — Я, кажется, вижу Нишу и Аванти, пойду к ним. Присмотри за моим непоседой, попросила она старшую сестру и направилась к женщинам, одна из которых за что-то отчитывала уже большого мальчика, а за юбку второй цеплялась только вставшая на ножки девочка.

— Я всего лишь показывал, как надо правильно стоять на серфе, — разносился над садом высокий мальчишеский голос…

***

Виджая открыла глаза и, осматриваясь, недоуменно похлопала ресницами — ничего не изменилось. Они по-прежнему сидели на берегу озера, ее голова покоилась на коленях мужа, а на берегу, разрывая сонную тишину звонкими голосами играли дети.

— Мне приснился такой странный сон, — поднимаясь и поправляя густые каштановые волосы, сказала Виджая. — Про людей, — муж удивленно посмотрел на нее, а небесная дева продолжала, — но там были ты, я и наши дети, — она кивнула в сторону кудрявого мальчика, упорно пытающегося выловить один из цветков лотоса, и крохотную девчушку, которая сидела на траве и старательно накрывала ладошкой ускользающую лягушку.

Конец‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Оглавление

Глава 1. Скандальный брак может породить лишь скандалы

Глава 2. Ссора сестер

Глава 3. Театр одного актера в доме Роев

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 4. Новые договоренности

Глава 5. Новый дом

Глава 6. Ярлыки

Глава 7. Беспокойная ночь

Глава 8. Новый день — новые волнения

Глава 9. Дади

Глава 10. Послесвадебные ритуалы

Глава 11. Семейный завтрак

Глава 12. Ракеш vs бабушка

Глава 13. Уговоры Чанды

Глава 14. Откровенный разговор

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 15. Размышления Санджея

Глава 16. Семейная встреча

Глава 17. Словесная эквилибристика

Глава 18. Кто наживка?

Глава 19. Время

Глава 20. Минуты счастья

Глава 21. Шантаж и его последствия

Глава 22. Перемирие или война?

Глава 23. Новые планы Чанды

Глава 24. Вот что значит настоящий, верный друг

Глава 25. Размышления Раджа

Глава 26. Прошлое Дхавала

Глава 27. Становление Раджа

Глава 28. Вершина

Глава 29. Лалит на тропе войны

Глава 30. Заботы Дхавала

Глава 31. Заботы Вики

Глава 32. Новые планы дади

Глава 33. Новые заботы

Глава 34. Конезавод

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 35. Иппотерапия

Глава 36. Решми

Глава 37. Интриги

Глава 38. Искушение

Глава 39. Каждая семья счастлива по-своему

Глава 40. Беспокойное утро

Глава 41. Планы против дади

Глава 42. Новые интриги

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 43. Киран и Ниша

Глава 44. Заговор и первый урок

Глава 45. Ракешс — психоаналитик

Глава 46. Новые витки в паутине

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 47. Семья Ниши

Глава 48. Уроки стрельбы

Глава 49. Мирное утро

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 50. Новое выступление Чанды

Глава 51. Планы на поездку

Глава 52. Интриги против интриг

Глава 53. Планы Кокради

Глава 54. Гости

Глава 55. Ужин

Глава 56. Страсти накаляются

Глава 57. Ночная разведка

Глава 58. Удачи и падения

Глава 59. Забота Сунила

Глава 60. Романтика

Глава 61. Властный жеребец

Глава 62. Бегство

Глава 63. Путешествие началось

Глава 64. Удайпур

Глава 65. Разочарование Чанды

Глава 66. Виртуальная экскурсия

Глава 67. Расследование продолжается

Глава 68. Милые бранятся

Глава 69. Джайпур

Глава 70. Дели

Глава 71. Отель

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 72. Джантар Мантар

Глава 73. Чандни Чоук

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 74. Задержка

Глава 75. Болезнь

Глава 76. Наедине

Глава 77. Возвращение

Глава 78. Вечеринка

Глава 79. Одни

Глава 80. Катастрофа

Глава 81. Встреча друзей

Глава 82. Воскрешение

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 83. Трудные решения

Глава 84. Решение Айрин

Глава 85. Нервы сдали

Глава 86. Ох уж эта дади

Глава 87. День рождения — грустный праздник?

Глава 88. Искушение

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 89. शादी की रात

Глава 90. Отрезвление

Глава 91. Предсказание и воспоминание

Глава 92. Не то сон, не то воспоминание

Глава 93. На день рождения полагаются подарки

Глава 94. Идиллия

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 95. Тактические планы

Глава 96. Капитуляция

Глава 97. Побег

Глава 98. Правда может разной, а истина — одна

Глава 99. Смирение

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 100. Неосмотрительность

Глава 101. Покаяние

Глава 102. Последние скелеты и подарок

Глава 103. Не будите спящего тигра

Глава 104. Беглянка

Глава 105. Разговор по душам

Глава 106. Воссоединение

Глава 107. Обещания

Глава 108. Новый спектакль Чанды

Глава 109. Всем воздается по заслугам

Глава 110. Зачистка

Глава 111. Признания

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 112. Зачистка семьи Гоуда

Глава 113. Наследство

Глава 114. Дади в безвыходном положении

Глава 115. Визит на конезавод и признание Дхавала

Глава 116. Сюрприз заказывали?

Глава 117. Нежданная гостья

Глава 118. Киран и Ниша

Глава 119. Романтичные выходные

Глава 120. Морские просторы и очарование гор

Глава 121. Новые друзья

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 122. Рыба и джунги

Глава 123. Клубника и мороженое

Глава 124. Странный сон

Глава 125. Помолвка

Глава 126. Выстрел

Глава 127. Последнее сражение за любовь

Глава 128. Радостные новости

Эпилог. Три года спустя