на пользу. Надо было тебя раньше оттуда забрать… Скажи: может, ты еще и не ешь ничего толком? Блюдешь строгий пост?
Хасинто кивнул и отвел взгляд.
— Чинто-Чинто, мой эскудеро должен сражаться в битвах, защищать меня и помогать товарищам. Как ты намерен это делать, если ослабеешь телом? Я уже говорил: наше служение Господу — в войне с Его врагами. Остальное оставь монахам. Понял?
— Да, сеньор.
— Надеюсь. Потому что если нет… — он надвинулся на Хасинто и сузил глаза. — Если я еще хоть раз замечу нечто подобное — сам тебя хлыстом отхожу и сделаю это прилюдно, уверяю.
Нет! Такого позора не выдержать! Страшно представить, как после этого все станут на него смотреть: с унизительной жалостью, или презрением, или злорадством. Особенно гаденыш.
Хасинто опустил голову, сглотнул застрявший в горле комок и прохрипел:
— Я понял, сеньор.
— Вот и хорошо. Теперь одевайся и поехали.
Де Лара подошел к кобыле, собираясь на нее вскочить, а Хасинто поймал себя на том, что снова любуется сеньором: его движениями, его телом. Нельзя! Сон — и то погань, а явь… Господи! Огради от лукавого! Спаси! Больше некому. Хасинто один. Как больно, как страшно остаться наедине со своим грехом. Господи! Нет спасения. Помоги!
Мысль — быстрая, как молния.
— Дон Иньиго! Можно вас попросить?
Де Лара вынул ногу из стремени и обернулся.
— Да, в чем дело?
— Однажды вы пообещали, что отпустите меня навестить матушку.
— Я помню.
Де Лара только вопросительно приподнял брови, явно ожидая продолжения. Хотя не мог не догадываться, о чем просьба.
— Я подумал… Может, вы позволите к ней съездить?
— Когда?
— Когда скажете. Если вообще разрешите.
— Но я спрашиваю тебя: когда хочешь поехать?
— Хоть завтра. Если можно…
— Ладно. Можно. Жду тебя обратно на седьмой день. Надеюсь, ты и правда хочешь навестить матушку. И делаешь это не потому, что там, вдали отсюда, никто не помешает заниматься этим… — он поморщился и махнул рукой в его сторону. — Заниматься самоистязанием.
— Дон Иньиго, раз вы запретили, я не посмею нарушить запрет. Как бы далеко ни находился. Клянусь.
Зато там, в родовом имении, Хасинто никто не указ. Он сможет выехать из замка, явиться к какому-нибудь деревенскому падре и, не открывая имени, наконец-то исповедаться. Принять епитимью и получить отпущение грехов. А главное, отпущение того греха, который до сих пор был скрыт ото всех, даже от служителей Божьих. Как знать, может, именно поэтому демон мучил так нещадно?
— Я верю. Передай мое почтение сеньоре Леонеле, — сказал де Лара и улыбнулся.
От его улыбки полегчало и потеплело на сердце.
Сеньор, мой сеньор. Ну зачем вы такой добрый?
Хасинто выехал из замка еще до полудня. Впереди — путь домой, над головой — беременное грозой небо. Оно вот-вот придавит своим брюхом и крошечную деревню на горизонте, и буковую рощу, где часто охотились с соколами, и недалекую горную цепь, за которой лежат владения де Вела, оставшиеся без наследника. Без Диего.
Вот бы небо обрушилось на мир, разродилось дождем! Если же ливень утопит Хасинто — будет вовсе славно. Может, смоет все грехи.
Жаль только, что по хотению людей небеса на землю не падают…
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Примечания
1
Камиза — нижняя рубаха, служившая также подобием белья.
(обратно)
Confiteor Deo omnipotenti (лат.) — «Каюсь перед Богом всемогущим». Покаянная молитва, обращенная к Богу.
(обратно)
4
Рико омбре (от исп. rico — богатый, знатный и hombre — человек) — в средневековой Испании (Леоне и Кастилии, Арагоне, Наварре) представитель высшей знати.
(обратно)
Шоссы (фр. chausses) — узкие плотные чулки. С помощью завязок крепились к поясу, пропущенному через верхнюю часть брэ — коротких широких штанов.
(обратно)
8
Имеется в виду Альфонсо VII, правящий королевством Леон и Кастилия в период 1126–1157 гг. В 1135 году в г. Леон короновался как император всей Испании.
(обратно)
9
Молитва девятого часа — приблизительно в 3 часа дня (девятый час от восхода солнца)
(обратно)
Последние комментарии
19 часов 36 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад