Рождество с тобой (сборник) (ЛП) [Хайди Маклафлин] (fb2) читать онлайн

Вот они и строили домик.

Глазурь начала капать из пакета, а Реджина не могла ничего поделать. Она подошла ближе и положила ладонь на его.

— Ты должен выжать с самого конца. Это, конечно, не так весело, но глазурь уже по всему полу.

Эммет посмотрел на нее, потом на пакет, и опять на нее. Он подобрал глазурь пальцем, и сунул себе в рот.

— Ммм, видишь. Я делаю так, чтобы языком убрать весь беспорядок.

— Здорово. Но только у меня не останется глазури для украшения пряника. И что же мы за судьи, если не сможем закончить свой собственный.

Эммет приподнял бровь, и провел пальцем по глазури. Он протянул его Реджине:

— Давай. Ты хочешь попробовать.

Пульс зашкалил. У них будут проблемы. Во-первых, они съели всю свою глазурь, а во-вторых, устроили сцену посреди общественного центра. Но Реджина все равно шагнула ближе и попробовала.

Его зрачки расширились, и температура в помещении поднялась на сто градусов одним махом — странно, что пряники до сих пор не растаяли.

— Осталось всего пятьдесят минут, — сказала Ферн, и они быстро отпрыгнули друг от друга. Она посмотрела на них, слишком самодовольно.

Реджина прочистила горло.

— А я настоящий универсальный работник, — сказала, не задумываясь, как именно это прозвучало.

Эммет на такое заявление фыркнул, стоя позади нее. За что сразу же получил в ответ локтем, поэтому еще и хрюкнул. Ферн пошла дальше проверять участников, а Реджина с тоской посмотрела на их запасы.

— Надеюсь, я смогу съесть хотя бы одну конфетку, после того как домик оценят.

— Или можно съесть ее сейчас, что я собираюсь сделать сейчас с моей любимой рождественской конфетой. — Эммет схватил леденец и забросил в рот.

— Фу! Леденцы хуже всего! И нам не хватит для домика.

Он протянул руку, подхватил еще конфетку и опять положил в рот.

Она отодвинула его от конфет, чтобы хоть что-то осталось для украшения пряника. Если бы он еще утянул, то остался бы их пряник без деревьев. Можно было бы их украсить розовым или красным, но эти цвета нужны для окон.

— Наноси глазурь, а я прилеплю конфеты.

Эммет отсалютовал.

— Всезнайка. Выглядит, как будто хочешь всем и всегда угождать.

Они обошли вокруг пряничного домика, и, пусть у Эммета в глазури были и пакет, и пол, на домик тоже хватило. У них получилась настоящая сплоченная команда, им было весело. Выкуси, Стив.

Эммет опять потянулся за конфетой, но Реджина успела шлепнуть его по руке.

— Подожди, и, если останутся — возьмешь.

Получится уже, конечно, не так, как Реджина себе придумала, но она переживет, главное — избавится от этой липкой бомбы.

Эммет обнял ее за талию, прижал к груди, а потом дотянулся до розовой конфеты и сжевал её.

— Теперь на первом этаже не будет окон!

— Так даже лучше, — сказал он. Когда Реджина попыталась вырваться из его захвата, Эммет успел стащить еще одну конфету и засунуть в рот.

— Мама добавляет такие конфетки в свой фруктовый торт, — сказал он, — и я всегда ворую кусочек.

— Повторяю: «фу». Никогда не видела, чтобы люди ели фруктовый торт. Думаю, когда-то испекли сотню-другую, а потом их каждое Рождество передаривают.

— Не правда. Когда мне дарили, я съедал.

Ладонью он зачерпнул м&м's из чаши, а Реджина снова попыталась вырваться.

— Эммет Хэйвуд, не собираешься ли ты съесть мою черепицу?

— И в мыслях не было. Это ты собираешься съесть черепицу, — и поднял ладонь перед её лицом. — Сегодня я отвечаю за твое веселье. Открой рот.

Из принципа она хотела с ним поспорить, но эти драже пахли изумительно. Тем более, что Реджина очень любила м&м's. Впервые за все время она решила послушаться. Больше для его удовольствия.

Она не смогла сдержать стона, когда начала есть конфеты. Два месяца без сахара и не на такое способны.

— Они даже лучше, чем я помню.

Она захватила другую, и вдруг поняла, что расслабилась в его объятиях. Реджина оглянулась, но все были чрезвычайно заняты своим пряничными домиками, и на них никто даже не смотрел.

А потом она посмотрела на то, что они построили. Он не был самым красивым, или впечатляющим, и ей пора бы оставить в покое конфетную черепицу, чтобы хватило на последние штрихи, и в то же время, ей было все равно. Не важно, насколько он идеальный. Главное, что ей было по-настоящему весело, а парень с угрюмой улыбкой наконец её обнимает.

Громкий «дзинь» заставил её отпрыгнуть от шерифа. А затем Ферн с помощью своего мегафона потребовала от участников отложить все приборы и сделать шаг назад.

Реджина быстро схватила парочку самых вкусных конфеток.

— А ты бунтарка, — прошептал Эммет ей на ухо.

— Я и тебе захватила.

— Я хотел сказать, что ты настоящий злой гений.

Она засмеялась и развернулась в его объятиях. Дыхание перехватило, когда он посмотрел на нее сверху вниз. Время будто застыло, а её сердце ускорило свой бег. Она видела, как он сглотнул, и притянул ее к себе ближе.

— … к столам.

Вдруг, она поняла, что кто-то не только к ним подошел, но и разговаривал с ними.

— Судьи, — Ферн позвала их громче, — может, вы проследуете за мной.

— Нас только двое? — спросила Реджина, когда Ферн дала им две папки.

— И я. Три — лучшее количество для судей, чтобы можно было разрешать конфликты большим числом баллов. Тем более, я лучше всех разбираюсь в выпечке.

Они обогнули столы для соревнований, на которых стояли пронумерованные дома. Три категории, в каждом пункте от одного до десяти баллов: внешний вид, оригинальность и сложность.

Реджина наклонилась к Эммету:

— Они все выглядят лучше, чем наш. Так что скажу им, что по шкале трудности присваиваю всем 10 баллов.

Ферн зыркнула на них:

— Не обсуждаем баллы.

— Ах-ха, — Реджина немного погримасничала. — А потом она попросит тебя арестовать меня.

Эммет прошел мимо и прошептал:

— Такой поступок поможет тебе быть арестованной в Рождество. Серьезно, я могу помочь с этим.

Она подавила в себе смешок, пока они шли вдоль ряда. Когда подошли к последнему участнику, Реджина охнула, почувствовала себя идиоткой, но ей было все равно. Крыша домика была сделана из веселых конфет в форме сосулек, Санта и его шоколадный северный олень расположились на лужайке.

— Ого! Не знала, что Пита жил в вашем городе.

Эммет взглянул на нее, его брови взлетели вверх.

— Питер Уайбли? Он точно не выпекал этот пряник. А откуда ты знаешь его?

— Нет. Пита. — Собеседник не понял, и Реджина пояснила:

— Из “Голодных игр”. — Махнула рукой. — Не важно. Эта работа получает мой голос.

— Отметь на своем листе, дорогая, — сказала Ферн с угрозой в голосе.

Да уж. Забавно, что люди в городе были наименее осуждающими из всех, кого она когда-либо встречала, но только если дело не касалось рождественских конкурсов.

Через несколько минут её фаворита объявили победителем, и, к ее удивлению, им оказалась тринадцатилетняя девочка. Она собрала свой внушительный денежный приз, и город Френдшип отправился спать.

Хоть Реджина не готова была расставаться с сексуальным шерифом, она понимала, что такими темпами её план двигаться вперед медленно и осторожно провалится. И ей опять будет больно. Поэтому она попросила Ферн отвезти ее обратно в гостиницу и по дороге решила дистанцироваться от шерифа Хэйвуда.

Глава 8

На следующей неделе каждый раз, когда Эммет видел Реджину, она либо была в компании, либо торопилась. Она не звонила ему, но он и не оставлял ей номер. Хотя онамогла в любой момент позвонить в участок. Несколько раз он порывался позвонить ей сам, но Реджина явно держала дистанцию, и ему не хотелось все испортить, особенно учитывая, как мало у них было времени.

Сегодня, чуть ранее, он звонил ей в гостиницу. Она не взяла трубку.

Телефон на его столе зазвонил, и от этого звука, и от ожидания услышать конкретный голос его пульс подскочил, даже если это было маловероятно. Несомненно, кто-то из жителей городка, чтобы он попросил другого что-то не делать, или делать, но другим способом.

— Мы дома! — разнеслось мамино пение с другого конца провода. — Ужин у нас дома, никаких отговорок. Келли в курсе, и когда я была в закусочной, наткнулась на милую девушку, которая гостит в нашем городе. Ее я тоже убедила прийти.

Эммет сел прямее в кресле, ножки со стуком ударились об пол.

— Ты имеешь в виду Реджину? — Не то, чтобы в городе гостила еще одна девушка, но лучше проверить.

— Все отзываются о ней хорошо. И я слышала историю про несостоявшуюся свадьбу, бедняжка. Также мне рассказали, что вас часто видели вдвоем, вот я и решила, что хочу узнать ее поближе.

Эммет закрыл лицо ладонью.

— Мам, не думаю, что это хорошая идея.

Мама любит поговорить начистоту, и такое поведение могло отпугнуть Реджину. А еще мама постоянно пыталась найти ему невесту. Как и Келли.

— Ты хочешь, чтобы я позвонила и отменила приглашение? Грубо, Эммет.

— Я уверен, она приняла приглашение, потому что почувствовала себя обязанной.

— Мы с ней прекрасно побеседовали. Я рассказала ей о тебе — не бойся, только хорошее, да это и не трудно…

Эммету становилось все хуже и хуже. Мама продолжала болтать об ужине, о Флориде, и Эммет пожалел, что так и не встретился с Реджиной до приезда родителей.

Теперь не жди покоя.

Он подумал, что Реджина убежит на рассвете и никогда сюда не вернется.

И после этого никому не поздоровится.

***

Когда Реджина подошла к дому Хэйвудов, у нее дрожали все поджилки и скрутило живот. Она правда пыталась отказаться от ужина в доме родителей шерифа, но не смогла поступить так с его мамой.

После прослушивания голосовой почты от неудавшегося жениха не хотелось сидеть всю ночь в номере и переваривать его слова.

Эммет был занят, или давал ей свободу действий. Она порывалась позвонить ему несколько раз. Хотела забыть обо всех сложностях и сделать так, как он сказал — сосредоточится на текущем моменте.

Хотя знакомство с его родителями. О боже…

Шум мотора отвлек ее, и через мгновение на углу появился грузовик Эммета. Он вышел, и она завороженно смотрела, как его ноги поглощали пространство между ними.

— Твоя мама пригласила меня, — сказала Реджина, переложив бутылку вина из одной руки в другую.

— Она говорила мне. Если хочешь сбежать — у тебя есть шанс. Могу даже прикрыть тебя.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — Ее неуверенность возросла.

Он подошел ближе и накрыл ладонью ее щеку:

— Нет. Я рад видеть тебя. Тебе не кажется, что это длится всю жизнь?

— У меня такое же ощущение. Ты не один такой.

— Надо было мне узнать твой номер телефона, прежде чем ты познакомишься с моими родителями. Так хоть он останется у меня, если они совсем тебя испугают.

— Мне такие слова не помогают успокоится, — сказала она со смехом, но когда он протянул руку за телефоном, спокойно ему вручила.

С ее телефона он набрал себе сообщение.

— У тебя теперь есть мой номер, и ты точно должна его использовать.

Она открыла рот в надежде, что оттуда вылетит что-нибудь умное, но, как всегда в его присутствии, не могла вымолвить ни слова. К счастью — или наоборот? — дверь открылась.

— Вы что вдвоем тут делаете на холоде? — Миссис Хэйвуд пропустила их в дом. — Проходите, ужин почти готов.

Дальше Реджину провели по дому и угостили бокалом вина. А затем вместе со всеми гостями им показали слайдшоу из Флориды. Ей достались пара улыбок от Эммета — с сомкнутыми губами, но бабочки все равно порхали.

— Еще раз — откуда ты? — спросила миссис Хэйвуд, когда все сели за стол.

— Кембридж, Мэриленд. Там намного теплее, чем тут, меньше снега, но, к счастью, жители Френдшипа снабдили меня пальто, перчатками и шарфом.

— Ой, тебе достался шарф Мардж? — спросил мистер Хэйвуд, и Реджина кивнула — Мардж ей тогда строго объяснила, что это подарок, и не хотела слушать об оплате. — Мне кажется, у всех в городе есть такой шарф. Мы все клянемся, что не хотим испортить такую вещь, потому и почти не носим, но на самом деле в нем не видно, куда идти. Не знаю, почему она вяжет их длиной в 10 футов.

— Ну, — засмеялась Реджина, — во время елочной церемонии мне показалось, что лучше быть в тепле, чем все другие причины.

Эммет сидел в соседнем кресле, и она упустила этот момент. Беседа плавно перетекла к Келли, и она вдоволь рассказала о себе.

— Вот так все и было, а потом Эммет привел домой невесту в свадебном платье.

У Реджины неожиданно покраснела шея, а потом и щеки. Келли точно дразнила ее, но Реджина боялась, что у их родителей сложиться о ней плохое мнение.

Под столом Эммет сжал ее ладонь, Реджина сжала в ответ, молча предупреждая, что может не отпустить до конца ночи.

***

Эммет прошел на патио вслед за Реджиной, которая вышла, чтобы ответить на звонок. Она не сбежала после ужина, что можно принять за хороший знак. Но в ее позе была какая-то напряженность, которой не было до этого.

— Все хорошо?

-       Ага, — и она вздохнула с фырканьем.

Он скрестил руки и сузил глаза.

-       Не надо на меня смотреть взглядом плохого полицейского на допросе.

-       Трудно, когда понимаешь, что что-то случилось.

-       Не сейчас, и я не буду на этом концентрироваться, — Реджина подняла голову и указала на батут, — несколько лет на него не вставала. Раньше хорошо прыгала.

-       Дай угадаю. У тебя была цель и план воплощения.

-       Да. И я воплотила. — Она прошла через лужайку. — Давай посмотрим, смогу ли еще прыгать.

— Мне кажется, это не очень хорошая идея, — сказал Эммет.

Она задрала подбородок и посмотрела на него с высокомерным выражением лица:

— Не думаю, что сомневаться в моих способностях — хорошая идея.

Они подошли к батуту.

— Ладно, но если ты покалечишься…

Реджина подтянулась и встала на резину.

— Ты оставишь меня истекать кровью?

— Надо бы, но нет.

— Арестуешь за нарушение предупреждения?

— Скорее всего, нет, но это потому, что моей маме пришлось бы согласиться выдвинуть обвинения, а ты ей и так слишком нравишься.

Грусть появилась в ее улыбке:

— И мне она понравилась. — А потом изогнула бровь. — Так рада, что ты меня поддерживаешь.

Он подошел ближе, и ее колени оказались на уровне его живота, он положил одну руку ей на бедро, а большой палец начал скользить по ее теплым штанам со снежинками. На ней еще был свитер с надписью «Живи, Люби, Катайся».

— Ты же знаешь, что поддержу.

Она открыла рот, и ему безумно захотелось коснуться ее губ своими, но он удержался, хоть и с трудом.

Она прочистила горло и поднялась на ноги.

— И?.. — Она слегка подпрыгнула, словно проверяя упругость и отдачу батута. — что будешь делать, если я упаду во время великого трюка?

— Наверно, скажу «я же говорил тебе».

Она подпрыгнула выше.

— Может, заключим пари?

— Я могу арестовать за азартные игры.

Ее смех будто согрел холодный воздух, и пар над ее головой напомнил ему нимб.

— Давай, если я делаю сальто, ты приглашаешь меня на танец на вечеринке в выходные? А если не сделаю, то я тебя приглашаю.

Он усмехнулся, и она захлопала в ладоши.

— Наконец-то настоящая улыбка с зубами! Ну вот!

Она начала подпрыгивать снова и снова и неожиданно прыгнула в сальто. Приземление было не очень уверенным, но радость не знала границ.

— Ладно, не могу позволить тебе уделать меня. Берегись!

Эммет залез на батут, а потом подумал, что это была плохая идея. Как бы она ни утверждала, что не веселится, каждая минута, проведенная с ней, доказывала обратное.

Он прыгал, как привык в детстве — но у него не было практики уже столько лет.

Он немного попрыгал, привыкая к своему весу на батуте, а потом сделал сальто, и Реджина опять захлопала в ладоши. Когда он перестал прыгать, Реджина под своим весом начала скользить в его сторону, и в итоге они оказались рядом друг с другом на середине батута.

Он положил ладони на ее бедра, и желание прострелило его. Больше всего ему хотелось ее поцеловать. Он наклонил голову, а ее пальцы обвили его бицепсы, для этого она встала на носочки.

Ее губы были совсем близко.

И тут открылась задняя дверь.

— Десерт! — позвала миссис Хэйвуд. И все очарование исчезло. Реджина отпустила его руки и спустилась с батута.

— Мне пора, — сказала она.

— Реджина, — он хотел спросить у нее, что же случилось, но пока он добрался до дома, вся семья была в сборе. Кроме Реджины.

— Что случилось? — спросила Келли. Он смог только пожать плечами.

— Не знаю, — но он подозревал, что во всем этом виноват телефонный разговор. И намеревался разобраться, что или кто помешал им.

Глава 9

— Ты не можешь просто убежать, Реджина, — сказал Стив, и от этих слов Реджина уронила вилку, и та звякнула об тарелку. Разговоры по телефону не очень-то помогали, поэтому он настоял, чтобы они встретились.

Она сказала ему:

— Ладно, приезжай в Френдшип, Массачусетс, и мы поговорим.

Честно говоря, она не думала, что он приедет. Она не хотела впускать его в свой номер, поэтому они сейчас завтракали в гостиной «Уютного Коттеджа», и несомненно, их подслушивали.

После его последних слов она не могла вести себя тихо.

— С тех пор, как ты сделал то же самое на глазах всех наших родственников и друзей, не тебе меня обвинять.

— Как я и говорил по телефону, мне жаль. Нам еще со многими делами нужно разобраться, а я не могу все тащить на себе.

— Наверное, потому что ты был очень занят развлечениями, пока мне приходилось оставаться серьезной и ответственной.

Стив вздохнул:

— Что будем делать с домом? Я не смогу его один содержать.

— И я не смогу, — сказала она. Он очень хотел иметь большой дом в хорошем районе. Такие покупки совпадали с ее идеальной картиной семьи, и она согласилась на дом. А теперь мысль о большом, пустом доме… Она не хотела в него возвращаться, и не в ту квартиру, в которой жила до свадьбы — хоть она и продала ее, что не было правильным решением.

Стив провел рукой по волосам:

— Ты же не такая. Маленький городок, забросить свои обязанности… — Он презрительно посмотрел на надпись на ее рубашке «Я сама могу насадить червя на удочку», — Что бы ты ни носила. До сих пор не могу понять, как ты смогла здесь жить все это время.

— Я не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору.

Стив снова вздохнул. Это его коронный прием.

— Ладно, мне нужно было сказать тебе, когда у меня появились сомнения. Мне казалось, это был просто мандраж. И моя семья тебя обожает…

Эти слова пронзили ее сердце. Она тоже их обожала. Они были добрыми, и более приземленными, чем ее родители. Забавно, Стив бы им очень подошел.

Она вспомнила вечер два дня назад, за ужином с родителями Эммета. Они что-то обсуждали и смеялись. Несмотря на ее ярые попытки остановить все это они сближались. В конце концов, ей придется прощаться с еще большим количеством друзей.

— Ты сможешь хотя бы с домом разобраться? О, и позаботься о коммуникациях, водопровод, отопление и другое. И ты же знаешь, нам нужно вернуть подарки.

Итак, неизбежное ее достигло, дав полторы недели передышки. Рано или поздно реальность бы настигла ее.

— Думаю, нужно составить список всех неотложных дел. И я не буду это делать одна. Ты не сможешь отделаться от меня и своей ответственности.

Он поднял руки.

— Ладно.

Они закончили завтрак в полной тишине, а потом Стив оттолкнулся от стола, намереваясь подняться:

— Когда думаешь вернуться?

— Не знаю, но я позвоню тебе.

Огромное удивление и еще один вдох.

— Наверно, нужно перейти к приятному и купить сувениры своим. Порекомендуешь что-нибудь?

— На главной улице есть отличный магазин подарков. Там найдешь красивые скульптуры, которые понравятся твоей маме. И по соседству купи своему отцу особый шоколад. Он одобрит.

— Пойдем со мной? Покажешь округу и поможешь с выбором.

И снова он хотел, чтобы Реджина все делала за него.

Может, она и не была самой веселой, но он был ребенком-переростком, и теперь она радовалась, что он дал заднюю. Всю жизнь ей пришлось бы о нем заботиться, а ей хотелось равноправного партнера. Того, который любил бы ее такой, какая она есть, делал ее счастливой. Такого, как Эммет, выдал ее мозг мысль прежде, чем она смогла ее задавить.

— У меня уже есть планы, — сказала она. Стиву не надо знать, что это были новый роман и кровать в номере. Если и надо возвращаться в реальность раньше времени, то уж получить удовольствие от последнего дня ничто не мешает. Кого бы она и хотела видеть рядом с собой в этот день, так это Эммета. Но так расставание будет еще больнее.

Мысль о расставании уже приносила ощущение пустоты, и ей казалось, что она никогда от него не сможет избавиться.

***

Жители города обвиняли Эммета в излишней подозрительности, но он называл это повышенной осторожностью и считал своим профессиональным достоинством. И когда в город заезжал незнакомец, он справедливо хотел знать, кто это и откуда. Поэтому он и заступил дорогу темноволосому парню в поло.

— Доброе утро.

Приезжий рассеяно ему кивнул и посмотрел по сторонам, стараясь обойти Эммета, но его разведывательная миссия еще не была закончена.

— Шериф Хэйвуд. Кажется, мы не встречались.

Парень посмотрел на протянутую руку Эммета и нерешительно пожал ее.

— Стив Миллс. Приехал сюда утром, но не планирую оставаться на ночь. Хотел поговорить со своей нев… моей… Реджиной.

Каждый мускул Эммета напрягся. И это был ее бывший? Почему он почти назвал ее невестой? И почему это своей?

Потому что она моя.

Эммет знал, что это Стив испортил ей настроение на ужине у родителей. И зачем он приехал? Вернуть ее? А Реджина что думает об этом? Пещерный человек в Эммете убедил его, что он легко справится со Стивом… Будто такой поступок впечатлит Реджину.

— …сказала мне сходить в магазин подарков. Поэтому, прошу меня извинить, мне нужно купить сувениры.

Эммет позволил ему пройти. И посмотрел в сторону «Уютного коттеджа». Отсюда гостиницы было не видно, но ему срочно понадобилось узнать, там ли Реджина. Было бы обидно, если бы они помирились со Стивом, а если нет — он с радостью предоставит ей свое плечо.

И тут на его плече защелкала рация:

— Босс, у нас тут ЧП.

— Может подождать? Мне нужно выяснить кое-что. — Если это кое-что еще существует.

— Корбин разбил свой мотоцикл. Скорая едет, но…

— Сейчас буду. — Эммет развернулся и побежал к машине.

Сегодня был долгий день. Корбин сломал бедренную кость и его пришлось везти в Сомерхейвен. В городе позаботятся о его детях, чтобы жена смогла с ним поехать, и если все будет хорошо, к Рождеству вернется домой, но с костылями.

Перед рождественской вечеринкой он успел только принять душ. И когда приехал, начал оглядываться в поисках Реджины.

— Ты слышал? — спросила Ферн, поджав губы.

— Не волнуйся, с Корбином все хорошо будет.

— А да, я слышала об этом. Бедный парень. Но я не об этом, — Ферн сложила ладони в замок. — Реджина уезжает раньше, сразу после вечеринки. Не знаю, говорил ты с ней уже или нет.

Его сердце ухнуло вниз. Решила вернуться к этому придурку? Стив Миллс не будет ценить ее так, как она того заслуживает. Конечно, уезжает. Ты же знал, что она здесь не навсегда.

Надежда в него вселилась, а он не препятствовал. Как бы он не отрицал, праздники ему давались достаточно сложно, а эта надежда прибавляла сил. Мысли о том, что есть кто-то, с кем он может разделить это время. Нет, не просто кто-то, Реджина.

— Извини, — сказал жестко. Ферн не стала его останавливать или спорить, и он мог только предположить, насколько грозным он выглядел. Он так же себя и чувствовал.

Он ходил вокруг зала. Попробовал пунш и не отрывал взгляд от двери.

Целую вечность спустя Реджина наконец появилась. Она обменялась улыбками и поздравлениями с жителями около входа. Одна из женщин взяла ее пальто, и Эммет забыл, как делать вдох. На ней было цветочное платье с завязками и струящейся юбкой.

Через весь зал их взгляды встретились, и все внутри него потянулось к ней. Заткнись. Она уезжает.

Он постарался выглядеть спокойно, когда Реджина к нему подошла.

— Я выгляжу глупо? — Она разгладила юбку руками. — это единственное платье в моем чемодане, а паковалась я на Карибы.

— Ты не выглядишь глупо, — он не доверял сам себе, поэтому не стал продолжать. — Итак. Я слышал, ты уезжаешь?

Она сделала глубокий вдох.

— Мне нужно позаботиться о некоторых делах дома.

— Нужно?

— Должна. — Ее бровь приподнялась в вопросительном жесте, а потом опустилась. — Да, нужно.

— И одно из этих дел — твой бывший? Встретился с ним сегодня.

— Всё…

— Дай угадаю. Сложно. — Он сложил руки на груди. — Не волнуйся. Я понял, что ты сложная, в тот же момент, когда мы встретились.

Она поморщилась, будто от боли. Он не хотел делать ей больно, но ему самому было больно, и сложно было сдерживать свои эмоции.

— Его это не касается, — сказала она. — Наши судьбы были переплетены, но сейчас настал тот момент, когда нужно все привести в порядок и двигаться дальше. Отдельно друг от друга.

Но она уедет куда-нибудь еще, в конце концов, с кем-нибудь другим, и это оставило горький привкус во рту. Он понимал с самого начала, что она не сможет остаться здесь, расстаться со своей работой и друзьями, но он хотел бы этого. Глупая надежда. Глупый я.

Ферн подошла к ним и подтолкнула к танцполу:

— Давайте, идите уже. Начните танцевать. Все стоят, и никто не хочет начать. Вот ваша парочка и начнет.

Эммет открыл рот уже, чтобы возразить, но тут Реджина положила руки на его плечи, и ему захотелось обнять ее в последний раз. Они двинулись к центру и начали танцевать.

Он впитывал в себя ее аромат, ощущения ее волос на подбородке, и полностью ее саму в его объятьях. А потом она уронила голову ему на грудь, и он был уверен, что ей было слышно, как громыхает его сердце, рассказывая ей о всех его чувствах, которые он не может сейчас озвучить.

***

Когда закончилась песня, Реджина неохотно отстранилась. И Эммет опустил руки. Он выглядел таким большим, высоким и красивым, что от этого в груди будто камень тяжелый лег. Как получилось, что он начал значить для нее так много в такое сложное время? И так быстро?

Как-то у него получилось. Но если она задержится здесь дольше, все только сильнее запутается. И ей нужно возвращаться и превращаться в скучную, собранную женщину, у которой все дела налажены.

И если она сейчас не уедет, дальше будет тяжелее, она не сможет пережить.

В горле образовался комок, и ей пришлось выдавливать из себя слова.

— Жить в “здесь и сейчас” весело, но я не могу не думать о будущем. Я беспокоюсь о том, что будет. Такая я на самом деле. Это, правда, подвело меня пару недель назад, но в остальном работало неплохо.

— Ладно, — кивнул Эммет.

— Мне лучше попрощаться со всеми.

Эммет снова кивнул.

Она хотела сказать ему прощай, но настоящая проблема была в том, что она не хотела. Она просто нуждалась в этом.

Оставляя самое сложное, Эммета, напоследок, Реджина прошлась по всему залу, поблагодарила каждого, и попыталась вернуть одежду, но все как один отказались.

Ферн она обняла особенно крепко:

— Надеюсь, я не оставляю тебя в беде. Я заплачу еще за одну или две ночи, если надо.

— Помолчи, — сурово произнесла Ферн. И вместо ответных объятий, Ферн отодвинулась от Реджины и посмотрела ей в глаза — Я рада тебе в любое время. Шериф не чемпион в выражении своих чувств, но ему грустно видеть, как ты уезжаешь.

Он казался… отстраненным. Даже во время танца он как будто думал о чем-то другом. Он много не говорил, только кивал. И ей стало интересно, может, только она была заинтересована? Может, ее прокляли?

Наверное, ей следовало бы загадать желание на рождественскую звезду. Или на ангела, который был на вершине ёлки.

В открытую дверь она заметила Гейба, парня, который, можно сказать, привел ее в этот город. Она захотела положить ему в тарелку рождественские гостинцы, но потом увидела Эммета, с полной тарелкой идущего к Гейбу. Он пригласил Гейба внутрь, но тот отказался. Но его “спасибо за это” было слышно всему залу.

Гейб увидел ее, и она ему помахала. Холодный воздух добрался до ее щек, и Эммет уже направлялся в ее сторону. Он немного замешкался около двери рядом с ней.

— Поцелуй! Поцелуй! — донеслось из толпы, Реджина посмотрела туда и подумала, что это слишком дерзко, пусть даже этот несостоявшийся поцелуй занимает все ее мысли. Затем несколько людей показали на омелу над дверью, и Реджина могла поклясться, что до этого момента ее там не было.

Эммет посмотрел наверх, но его лицо, также как и поза, были слишком закрыты, и она не могла разгадать его настроение.

Реджина подумала, что поцелуй только усугубит все и разобьет сердце на мелкие осколки.

Но разве они не заслужили прощальный поцелуй? И еще больше людей стали кричать:

— Поцелуй!

— Тебе не обязательно целовать меня, — прошептала она, — не хочу, чтобы ты целовал меня из чувства долга.

— Я хотел поцеловать тебя с тех пор, когда ты спросила, хочу ли я арестовать тебя. — Наконец его чувства начали просачиваться наружу, брови изогнулись в дугу, а в глазах были видны страсть и симпатия, и даже намек на удивление. — Так что долгом тут и не пахнет.

Когда его рука забралась ей за шею, будто земля ушла из-под ног. Он притянул ее к себе, когда его рот обрушился на ее, и сочетание мягких губ и щетины послало ударную волну по ее телу. Она прижалась губами к его губам, обхватив его за талию, чтобы не растаять прямо на полу.

Счастье растеклось по всему ее телу, она даже перестала дышать, и голова стала кружиться. А она говорила о счастье?

Затем он медленно отстранился, его карие глаза сверлили ее.

— Прощай, Реджина, — сказал он. И реальность вернулась к ней. Это был потрясающий поцелуй, но, в конце концов, и он закончился.

Она бросила взгляд вокруг, хрипло пробормотала “прощайте” и выбежала из здания. Ей нужно было добежать до машины, прежде чем слезы польются.

Когда она проезжала мимо магазинчиков по главной улице, она уже ничего не видела, и пришлось хорошо протереть глаза, чтобы восстановить зрение.

Из дома она уезжала в слезах, а теперь плакала, возвращаясь.

Можно было бы назвать происходящее трагически поэтичным, но ей было слишком грустно, чтобы о таком думать.

Глава 10

Эммет оцепенело стоял в дверном проеме, когда отъезжала машина Реджины, два красных огонька истаивали в темноте. Почти все жители были тут.

И смотрели на него.

— Представление закончено, — рявкнул он, хотелось, чтобы все перестали смотреть на него со смесью разочарования и жалости.

Келли вышла вперед и посмотрела на него. Ему очень хотелось увидеть хоть одно дружелюбное лицо.

— И ты просто так ее отпустишь? — спросила она, и это явно не было утешением.

— Она приняла решение.

— Но ты не боролся за нее. Ты такой же неудачник, как и ее жених! — выкрикнула Ферн, и многие в знак согласия закивали.

Глубоко внутри он думал, что отпустивший ее был дураком.

Мама вышла вперед — он даже не заметил ее, и папа был тут.

— Ну, не стой тут! Иди и верни ее!

***

Реджина ехала по шоссе совсем недолго, когда увидела в зеркале заднего вида сине-красные огоньки.

Эммет остался в зале, так что это, наверное, его заместитель, или, что еще хуже, полиция штата, потому что она превысила скорость, пытаясь убежать от разбитого сердца.

Когда она съехала к обочине, боль в груди разрослась. Будто ее сердце осталось в руках шерифа в городе Френдшип.

И вот она опять встревает, уже с другим копом и в другом нелепом платье. Это хоть не так унизительно, как свадебное.

Темная фигура приблизилась к ее машине, и она начала доставать документы из бардачка.

Коп дернул ручку двери, и она подпрыгнула. Наверно, она сходит с ума, потому что видела перед собой Эммета. Она приблизилась к запотевшему окну, и сердце бешенно забилось.

В ту же секунду, как она нажала на кнопку разблокировки, Эммет распахнул дверь, наклонился над ней и отстегнул ремень безопасности, а затем вытащил ее из машины и заключил в свои объятия.

— Забыл тебе кое-что сказать. Много всего, вообще-то.

— Правда? И ради этого нужно было ехать на служебной машине?

Он улыбнулся, широко, обнажая зубы, и бабочки в ее животе практически прорвались в грудную клетку.

— Мне было очень плохо. И так уж случилось, что в моем распоряжении оказалась полицейская машина.

— Как удобно, — сказала она, и его улыбка стала только шире.

— Реджина, когда ты ворвалась в мою жизнь, я не знал, что делать, и сейчас не знаю, но точно знаю, что ты далеко не скучная, с тобой я улыбаюсь и буду последним идиотом, если отпущу тебя без боя.

Он коснулся губами ее губ.

— Хочу, чтобы ты осталась. Знаю, что все быстро, и много всего нам нужно решить, но никогда до этого я не чувствовал такой сильной связи. Оставайся хотя бы до Рождества, а потом я уговорю тебя остаться на подольше.

Она не успела ответить, а он опять ее целовал, превращая кости в желе.

— Хорошо, я останусь, — сказала она с придыханием. — Мне все равно придется вернуться домой в ближайшее время и кое с чем разобраться, но я тоже не готова тебя отпустить.

Он прижался лбом к ее лбу:

— Спасибо тебе, Господи. Уверен, они вышвырнут меня с должности, если вернусь в город без тебя.

— О, так это из-за города?

Он снял свою куртку и накинул ей на плечи.

— Однозначно, это только для меня. Но пусть они думают, что и для них тоже. Может, тогда у нас будет минута передышки.

— А может, и нет, — добавили они одновременно и засмеялись.

Потом целовались еще.

Большие снежинки опускались на них с неба, заставляя только крепче прижиматься друг к другу. Реджина наслаждалась ощущением его теплых губ, а снег и дальше кружил вокруг них.

Две недели назад она не верила и не задумывалась о рождественских чудесах, а теперь она возвращалась в город с мужчиной, от которого она без ума и ощущала себя, как та парочка из снежных рождественских сувенирных шаров, она их обожала. Нужно хорошенько потрясти свою жизнь — шар, чтобы все встало на свои места и вокруг вас закружился волшебный снег.

Эпилог

Год спустя…

— Я так нервничаю, — сказала Реджина Келли, которая кружила вокруг свадебного платья Реджины, распушивая и поправляя складки. — А если он не появится? Или мы будем стоять у алтаря, а он скажет, что не хочет жениться.

Когда Эммет сделал ей предложение, свадьба через год после знакомства показалась Реджине очень романтичной. В последнее время она выполняла свою работу удаленно, живя во Френдшипе, время от времени наезжая в главный офис, когда требовалось ее личное присутствие.

Во многих отношениях ей казалось, что они с Эмметом слишком быстро прошли через начало отношений в первые ее две недели в городе, поэтому теперь они никуда не торопились, ходили на свидания и потихоньку узнавали друг друга. Она обожала все это.

Теперь она была частью города, и окружающие всегда вникали в ее дела и либо благодарили ее за то, что шериф был в хорошем настроении, либо спрашивали, может ли она что-нибудь сделать с его дурным настроенем, и ей это нравилось.

Она любила этот город, любила свою жизнь, любила Эммета Хейвуда. Раньше она думала, что знает, что такое идеальная семья, и что такое жизнь, а теперь она знала точно, и ей не терпелось сделать следующий большой шаг.

— Никогда не видела такого взволнованного идиота, которому не терпится жениться, как мой брат, — сказал Келли. — Поверь, он скажет “согласен” даже быстрее, чем его об этом спросят.

Реджина рвано вздохнула. Она верила своей золовке, правда, но она уже была в подобной ситуации. Не с тем парнем, и теперь она это точно понимала, но это понимание не успокаивало ее нервы.

Но прежде, чем успела придумать что-нибудь лишнее, она уже шла по проходу к алтарю.

Родители Реджины не впечатлились прелестями Френдшипа, как она, но все же решили остаться тут на праздники и посетить все церемонии, от рождественской елки, до конкурса имбирных пряников и рождественской вечеринки.

Когда она с отцом прошла по проходу к алтарю, он поднял фату от ее лица.

Реджина медленно повернулась к Эммету, и в тот момент все сомнения покинули ее. Выражение его лица говорило о безусловной любви. Об их общем смехе, о многочисленных разговорах и бесчисленных поцелуях, которыми они обменялись за последний год.

И он улыбнулся ей во все тридцать два зуба, полной улыбкой.

Она ответила тем же, возбуждение пронеслось через нее по высокоскоростному высоковольтному контуру.

Эммет протянул руку, и Реджина протянула ему свою. Последние шаги они сделали вместе.

Почтенный Джонс прочел несколько прекрасных слов, и когда он повторил клятву Эммету, Реджина затаила дыхание.

— Согласен, — сказал Эммет быстро, громко и без промедления.

И она тоже была согласна, конечно же.

Их провозгласили мужем и женой, и им осталось только поцеловаться.

Весь город, их друзья и родные засвидетельствовали их счастье.

Рождественская встреча

Р. ДЖ. ПРЕСКОТТ

Переводчик – Анастасия Кошачкова

Редактор – Евгения Белозерова

Глава 1

Дженсен

Париж, Франция

— Почему бы нам не продолжить вечеринку у меня? — многозначительно прошептала на ухо прижавшаяся ко мне женщина. Оттенок ее губной помады идеально подходил к цвету красного облегающего мини-платья, лицо под слоем макияжа выглядело безупречно.

Еще полгода назад я был бы польщен ее предложением. Сейчас для меня это очередной фальшивый фасад, как и все остальное. Интересно, узнаю ли я ее безо всей этой мишуры? Или дала бы она мне хоть единый шанс, не будь я новой восходящей звездой «Формулы-1»? Сомневаюсь, учитывая, что мы общались около двадцати минут, и единственное, что интересовало даму – насколько велик размер моих гонораров.

Мой взгляд скользнул по морю завсегдатаев вечеринок, где знаменитости и кинозвезды перемешивались либо с богатыми и влиятельными, либо с теми, кто хотел ими быть. Я глубоко вздохнул, готовясь отделаться от дамы, и к неминуемым возражениям с ее стороны, как мой телефон завибрировал.

— Прошу прощения. Мне необходимо ответить, — сказал я, выуживая аппарат из кармана. Номер был скрыт, но мысленно я поблагодарил того, кто звонил, за предоставленный повод для бегства.

— Алло? — начал я разговор, поднеся телефон к уху. Женский голос заговорил, но я не мог разобрать ни слова. Разговоры и звон бокалов вокруг оглушали, поэтому я стал пробиратьсячерез толпу в сторону французских дверей балкона.

— Секундочку, — сказал я. Закрыв за собой дверь, я оказался на маленьком балкончике. В крошечном пространстве едва хватало места для двух стульев, но вид на панораму Парижа был впечатляющим.

— Извините за паузу. Теперь я вас лучше слышу, — сказал я. После нескольких секунд молчания я начал задаваться вопросом, не прервался ли звонок.

— Это Дженсен Колдуэлл? — спросил голос.

— Да, — ответил я осторожно.

— Дженсен, это Нэнси Адлер, жена Ронни. Мне очень жаль, что приходится сообщить эту новость, но Ронни сегодня скончался, — и голос дрогнул от невыразимого горя.

От услышанного мне стало физически больно. Колени подогнулись, и я медленно сполз на стул. Сгорбившись, я провел рукой взад-вперед по своей короткой стрижке, пытаясь осмыслить факт.

— Я не понимаю. Как же так? — спросил я, и слова застревали у меня в горле.

— Обширный инфаркт, — объяснила Нэнси тихо, ее страдания были очевидны. — Он выгуливал собаку, когда случился сердечный приступ. Доктор сказал, что Ронни умер еще до того, как упал на землю.

— Но он был таким здоровым и сильным, — все еще не верил я. Ронни не пил и не курил. Регулярно занимался спортом. Я имею в виду, что подобное не должно происходить людьми его типа. Это несправедливо.

— У него всегда были проблемы с сердцем, но он не афишировал их. Его отец умер точно так же, — пояснила Нэнси.

Меня охватило смущение. У человека, который был мне как отец, были проблемы со здоровьем, а я даже не догадывался. Я был слишком занят бесконечной чередой гонок и вечеринок по всей Европе и не заботился о чем-либо еще.

— Мне очень жаль, — признался я. Я сожалел о ее потере, но извинения были за все, что я натворил; за то, кем я стал за последний год. Но теперь уже слишком поздно.

— Спасибо, — ответила она. — Я знаю, что ты очень занят, но похороны, скорее всего, состоятся на следующей неделе. Я просто подумала, что тебе необходимо знать о случившемся, и не хотелось бы, чтобы ты услышал эту новость от кого-то еще.

— Обязательно приеду, — сказал я, и так оно и будет.

Во время разъездов Ронни Нэнси предпочитала оставаться дома, так что я пересекался с ней всего лишь несколько раз, но видел, как Ронни смотрел на нее – словно на подарок небес. Он боготворил ее, и, возможно, уже слишком поздно искупать грехи своего прошлого, но быть рядом с его женой, пока она хоронит любовь всей своей жизни, наименьшее, что я мог сделать.

— Спасибо, Дженсен. Ему было бы приятно знать, что ты рядом.

— Я могу что-нибудь сделать? Помочь с чем-либо? — поинтересовался я.

— Очень любезно с твоей стороны, но я обо всем позаботилась. Стараюсь занять себя по полной, чтобы пережить следующие несколько дней. Может… может быть, когда ты приедешь, сможешь заглянуть к нам? Я бы хотела встретиться с тобой до похорон, если ты не против, — попросила она.

Я с трудом сглотнул, пытаясь предугадать: не станет ли тяжелей, когда я буду сидеть рядом с Нэнси? Мой мир перевернулся вверх дном, и я не мог себе представить, через что пришлось пройти ей. Но она, возможно, единственный человек на Земле, который смог бы по-настоящему понять, что́ я чувствую.

— Конечно, смогу. Спасибо, — ответил я. — Я загляну к вам, когда приеду в город. Сейчас я в Европе, так что потребуется какое-то время на дорогу, но постараюсь приехать так быстро, как только смогу.

— Хорошо, тогда благополучно добраться, — сказала Нэнси. — Я пришлю свой адрес и расписание похорон, как только оно будет у меня.

Мы попрощались, и мой телефон через несколько секунд известил о сообщении с адресом от Нэнси. Сунув телефон обратно в карман, я поднял лицо к небу. Сияние над городом скрывало мириады звезд. Всю свою жизнь я спал под одеялом из созвездий. Зная, что они всегда оставались на своем месте, я перестал смотреть вверх. Я осознал, что то, что всегда казалось мне скучным и предсказуемым, теперь успокаивало и обнадеживало. Жаль, что прозрение пришло только тогда, когда звезды скрылись.

Резкий смех одного из гостей вывел меня из задумчивости. За стеклянными дверями пили старинное шампанское из тончайших хрустальных бокалов, а изысканные наряды дополняли красоту этих прекрасных людей. Зал был средоточием богатства и власти, и я был центром всеобщего внимания. Это то, к чему я так стремился, но никогда в своей жизни я еще не был так одинок.

Глава 2

Лорен

Какая ирония – навечно застрять в городе с названием Френдшип, учитывая, что в моей жизни не было ни единой души, кого я могла бы назвать другом. Конечно, я отдавала себе отчет, что в моей ситуации вряд ли что-то можно изменить. Видите ли, я вынуждена постоянно обманывать. Не по своей воле, конечно, но все равно я была обманщицей. Мошенницей, воровкой, аферисткой. Называйте меня, как хотите, но я жульничала, воровала и делала все, чтобы добыть себе на пропитание. Я не гордилась этим фактом. По правде говоря, чувство стыда и горечи постоянно преследовало меня. Но сложно вести беседы о высокой морали, когда у тебя едва хватает сил переставлять ноги, а желудок сводит от голода.

В редких удачных случаях, когда доводилось поесть нормальной горячей еды, я позволяла себе расслабиться и помечтать. Глупые, бессмысленные фантазии. Моей любимой была та, где я беременна, с большим животиком, хлопочу у плиты; мой муж смеется и играет с нашими тремя детьми в саду у дома, из окна видно море, а кухня наполнена запахом выпечки. Я в жизни никогда ничего не пекла. Но однажды, клянусь, обязательно испеку такой большой пирог, что семья из шести человек будет есть его неделю. Это дурацкая фантазия, и я корила себя всякий раз, когда думала об этом. «Долго и счастливо» не для таких, как я. Мечтать опасно, и мне следовало хорошенько выучить этот урок.

Мусорный бак, в который мне предстояло нырнуть, отлично отрезвлял и возвращал в реальный мир. Моих сбережений за последние несколько недель больше нет. Как я ни старалась устроить тайники надежнее, отец всегда добирался до них. Вы посоветуете хранить деньги на счету, но этот вариант подходит для честно зарабатывающих граждан, не имеющих проблем с документами. Было бы большим сюрпризом, если бы у отца нашлось свидетельство о моем рождении. Я знала свой возраст и дату рождения лишь потому, что однажды видела, как отец писал их в анкете для поступления в школу, но не исключаю, что он мог выдумать их на ходу. На этот раз он обещал мне, что я смогу найти легальную работу. Но Френдшип – маленький городок, и у меня нет рекомендаций. Поскольку Рождество уже не за горами, я преисполнена надежд, что кто-то да наймет меня, но местные жители смотрели с подозрением и, вероятно, были правы. Я не являлась честным человеком и не заслуживала доверия.

Но я хотела стать такой.

Окончательно устав, замерзнув и проголодавшись, я вернулась в мотель. Когда я поняла, что отец украл последние гроши, что мне удалось скопить, не оставив мне даже на еду, то пришла в отчаяние. Настолько глубокое, что отправилась к местному ресторану быстрого питания, где собиралась после его закрытия порыться в мусорном контейнере, в надежде найти что-нибудь съедобное. На пятом пенопластовом контейнере мне выпал джек-пот. Сочный чизбургер и картошка фри, выброшенные, вероятно, из-за неправильно оформленного заказа, были еще теплыми. Большинство людей испытают отвращение от того, что я собиралась сделать, но я не ела больше двух дней. Для меня это было божественное провидение.

— Ты будешь это есть или просто пялиться и пускать слюни? — услышала я голос из темноты. Я вскрикнула и в шоке отпрыгнула в сторону, но добычу свою не выпустила. Из тени медленно показалось чумазое лицо старого бродяги. Взгляд, который он бросал на мой ужин, заставил сжать коробку крепче.

— Ты напугал меня до полусмерти. Что ты там делал? — задала я вопрос в ответ.

— Я наслаждался небольшим перерывом на сон, прежде чем меня грубо разбудили, — объяснил он.

— За мусорным баком? — с подозрением спросила я.

— А что? Ты знаешь место, откуда люди не будут гнать бездомного? — поинтересовался он. Он был прав.

— Так ты будешь это есть, или как? — спросил он снова. Я посмотрела на гамбургер, потом на бродягу и вздохнула. Сердце кровью обливалось при мысли о том, что я потеряю половину добытого, но вид старика говорил, что жизнь его прилично потрепала. Независимо от обстоятельств, всегда найдется кто-то, кому хуже, чем тебе.

— Как насчет того, чтобы разделить его пополам, а потом я попробую поискать еще? — предложила я.

— Ну, ты говоришь как предприимчивая юная леди, а это мой любимый тип. Пожалуйста, проходите и будьте гостем в моем скромном жилище, а я принесу скатерть и столовое серебро, — сказал старик, указывая на лачугу из картона.

Он поклонился, как учтивый дворецкий, заставив меня улыбнуться. Кем бы он ни был, он был очарователен. Он старательно укладывал старые спальные мешки и одеяла, так что, по крайней мере, у нас появилось что-то мягкое, позволяющее сидеть с удобством. Устроившись поудобнее, я оставила достаточно места, куда бродяга опустился в изнеможении, говорившем о старости и ноющих костях. Разделив еду, я протянула ему половину, и мы сразу впились в гамбургер зубами, одновременно застонав.

— Это так вкусно, — пробормотала я перед тем, как откусить следующий кусочек.

— Лучший бургер, который я когда-либо ел, — добавил старик. Исчез бургер слишком быстро, но эти бесценные калории в моем пустом желудке ощущались божественно.

— Спасибо, что разрешили разделить с вами кров, — сказала я.

— Спасибо, что позволили разделить с вами трапезу, — ответил он мне в тон.

— Меня зовут Лорен, — представилась я, протягивая руку. Он вытер свою руку прямо о пальто, прежде чем ответить на рукопожатие.

— Приятно познакомиться, Лорен. Я – Габриэль, но ты можешь звать меня Гейб.

— Ты в самом деле спишь здесь? — поинтересовалась я. — Сегодня холодно. Разве ты не можешь пойти в более теплое место?

Я не сомневалась, что он продрогнет до костей, несмотря на всю эту кучу одеял. Если раньше снежинки просто легонько кружили в воздухе, то теперь начался настоящий снегопад. Гейб установил несколько плоских коробок, сделав нечто похожее на крышу, а забор за спиной давал небольшую защиту от ветра и снега, хоть и весьма условную.

— В городе такой величины нет приюта для бездомных. Кроме того, к запаху привыкаешь довольно быстро, и здесь безопасно. Ну, настолько безопасно, насколько это возможно на улице. Кстати говоря, что такая милая молодая леди, как ты, делает здесь в такое время ночи? — задал Габриэль встречный вопрос.

Я плотнее закуталась в пальто и вздрогнула, когда в переулок ворвался порыв холодного ветра.

— Мой отец, уже в который раз, украл мои деньги, и это значит, что сейчас он пропивает их в местном баре, — объяснила я.

— Если он там, то почему ты не дома? — спросил Гейб.

— Потому что когда деньги кончатся, он вернется. С ним можно справиться, когда он трезв. С пьяным я предпочитаю не связываться. Лучше проведу ночь на улице, чем буду разбираться с ним, — пояснила я. Тут я не смогла удержаться и от души зевнула. До этого мы планировали раздобыть еще еды, но я поняла, что полностью вымотана.

— Послушай, здесь полно одеял для нас обоих. Почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть хоть немного? — предложил Гейб, глядя на меня с жалостью.

— Очень мило с твоей стороны, — приняла приглашение я. — Если ты не против моего присутствия, то я немного вздремну, а потом поищу что-нибудь поесть.

Я легла на один из спальных мешков, и Габриэль, как заботливая наседка, укрывал меня одеялами, одним за другим, после чего устроился рядом. Мои глаза были тяжелыми, когда я начала дремать, но я уловила его тихие слова:

— Отдыхай, деточка. Я буду присматривать за тобой сегодня вечером.

Глава 3

Лорен

Меня разбудили громкие звуки, доносившиеся с кухни ресторана. Полусонная и одеревеневшая от холода, я огляделась по сторонам. Небольшая кучка одеял аккуратно сложена рядом, но Гейба нигде не видно. Скорее всего, он отправился на поиски завтрака, и мне тоже было бы неплохо последовать его примеру. Сложив все настолько ровно, насколько могла, я аккуратно убрала постель в коробку внутри убежища, надеясь, что это поможет ей сохраниться в сухости и безопасности. Воздух пронизывал зимний холод, и, поежившись, я направилась в мотель. Решив, что теперь это, вероятно, безопасно, я заглянула в чуть приоткрытую дверь нашей комнаты и обнаружила, что отец валяется в отключке на диване. Застоявшаяся вонь перегара была настолько невыносимой, что этот запах я почувствовала с порога.

Меня захлестнула волна отчаяния. Я хотела гораздо большего в своей жизни. Для нас обоих. Папа выдергивал меня из школ так часто, что не было ни единого шанса завести друга, потому что раз за разом мы собирали вещи и переезжали. Убегая от очередного мошенничества отца, которое пошло не по плану. Когда я подросла, он заставил меня стать их частью. По его уверению, глядя в мои огромные карие глаза, люди считали меня самой невинностью. Для отца не имело значения, кто будет следующей жертвой. Любой мог стать целью. Он был вором, не делающим различий.

Я была старшеклассницей, бросившей школу, без каких-либо перспектив и сбережений, и которой больше некуда идти. Но, глядя на своего отца, точнее, его жалкое подобие, я поняла, что с меня хватит. Сегодня я украду в последний раз. Еще один раз, чтобы продержаться на плаву несколько дней, и все. Если нужно, я готова идти из одного конца этого города в другой, просить и умолять, или предлагать отработать день без оплаты, чтобы показать свои способности. Я сделаю все, чтобы получить работу. Френдшип не был моим домом, но я намерена это изменить.

Прихватив из рюкзака единственную оставшуюся пару джинсов, белую футболку и чистое белье, я прокралась в ванную. Выкрученный на полную мощность, бесполезный душ выдавал тонкую струйку еле теплой воды. Я истратила на мытье волос всю бутылочку бесплатного мини-шампуня. Да, это был дешевый шампунь, но запах яблок предпочтительнее запаха помойки. Чувство вины кольнуло меня, когда я подумала о Гейбе. Я пообещала себе, что позже вечером вернусь и поищу его, чтобы он мог прийти и принять здесь душ. Папа будет психовать, но мне плевать после того, что он выкинул прошлой ночью. Когда он делал что-то подобное, всегда возникал короткий миг раскаяния, особенно если он бил меня в нетрезвом состоянии. Но он все слишком быстро забывает, и жизнь возвращается на круги своя. Но не для меня. Не в этот раз.

Маленькие городки – для мошенников, а города побольше – для быстрых трюков. Я могла пройтись по вагону метро в большом городе и вытащить четыре или пять бумажников, прежде чем соскочить с одного поезда и сесть на следующий. Но отец предпочитал маленькие городки, где впаривал какие-нибудь поддельные страховые полисы или ходил от двери к двери, продавая обещания, которые никогда не сбудутся. Поиски момента для трюка в таком городе требовали времени. Я притаилась в переулке между банком и бакалейной лавкой, наблюдая за людьми из тени и мысленно вычеркивая одного за другим из своего морального списка. Если люди были слишком старыми или слишком молодыми, или выглядели так, будто сами пересчитывали каждый пенни, я не могла заставить себя сделать это.

Я уже отчаялась найти кого-либо, пока к тротуару не подъехал он, на большом блестящем внедорожнике, и не вылез наружу. Все, от плотно облегающих дизайнерских джинсов до аккуратно подстриженных волос, кричало о деньгах. Пара зеркальных авиаторов закрывала его глаза, но он казался рассеянным, когда вытащил телефон из кармана, чтобы проверить его. Мой час настал. Я выскользнула из своего укрытия и, опустив голову, крадучись, направилась к парню. Я в совершенстве овладела искусством натыкаться на прохожих и делать вид, что это несчастный случай. Парень споткнулся, но быстро выпрямился и подхватил меня, не дав упасть на землю, и я уставилась на свое отражение в его очках.

— Мне очень жаль, — пробормотала я, неохотно отступая назад. От него потрясающе пахло, и было жаль терять тепло его рук.

— Без проблем, — ответил он с улыбкой. Я хотела спросить, откуда он такой, чем там занимается и какой лосьон после бритья использует, чтобы так чертовски хорошо пахнуть. Мне хотелось задать миллион вопросов, но я промолчала. Коротко улыбнувшись, я отвернулась и быстро пошла прочь. Сунув руки в карманы пальто, я нащупала мягкую бархатистую кожу бумажника, который только что стянула.

Восемь часов спустя у меня, наконец, появилась работа. По чистой случайности хозяйка кофейни рассердилась на нерасторопную девчонку, работавшую у нее, и уволила ее за очередное опоздание. Я вошла как раз вовремя, чтобы стать свидетелем скандала, и сразу же вызвалась заменить прогульщицу. Заведение было забито до отказа рождественскими покупателями, желающими немного согреться и, почуяв возможность, я предложила поработать час бесплатно в качестве испытания.

В течение шестидесяти минут я была вежлива, улыбчива и следила за тем, чтобы ни один клиент не остался недоволен. К счастью для меня, угрюмая предшественница не особо старалась, и к тому времени, как я закончила, у меня была работа на полставки, начиная с завтрашнего дня. Конечно, только на праздники, но я возьму все, что предлагают. Платить будут еженедельно, так что я очень рассчитывала на содержимое украденного кошелька, чтобы продержаться до первой зарплаты.

Стыд не давал мне залезть и проверить его, но я знала, что должна это сделать. Вчерашний гамбургер был последним, что я ела, и я умирала с голоду. Завтра я ни за что не смогу работать целый день без еды. Подача аппетитных пирожных и кексов на пустой желудок чуть не убила меня. Я не слишком гордая, чтобы есть объедки, но не собиралась рисковать новой работой, воруя их. Я скорбно выбросила их в мусорное ведро и сложила тарелки в посудомоечную машину.

Мечтая о горячей еде, я рассеянно переходила дорогу, направляясь к закусочной, и увидела свет фар еще до того, как услышала визг тормозов. Внедорожник не сильно толкнул меня, но я весила настолько мало, что пролетела около шести футов и приземлилась на дорогу, подпрыгнув от удара о землю. Водитель выскочил из кабины и бросился ко мне.

— Господи, с тобой все в порядке?

Я закрыла глаза, наслаждаясь глубоким, сексуальным британским акцентом.

—У меня такое чувство, будто меня сбил грузовик, — с сарказмом ответила я.

— Подожди-ка, это же мой бумажник! — резко сказал водитель, глядя на улики, рассыпанные по дороге.

Я замерла в потрясении.

— Он валялся на тротуаре, — сообщила я, защищаясь. — Я его даже не открывала. Я подобрала его и положила в карман, потому что опаздывала на работу, и как раз собиралась отвезти его в офис шерифа.

При этом я поджала губы, словно обиделась на обвинение. Любой хороший вор был спецом во вранье. Весь фокус заключался в том, чтобы придерживаться ближе к правде. Дайте объекту достаточно информации, будьте убедительны, но не перегибайте палку. К сожалению, рядом с этим парнем мой рассудок вылетел в окно. Было в нем что-то такое, что привело меня в замешательство. Его лицо было лишено презрения и насмешки, которые я ожидала увидеть, попав в такую опасную ситуацию.

— Что ж, спасибо, что сохранила его для меня, — ответил он с улыбкой, на которую я не могла не ответить. Трудно избавиться от чувства вины, когда парень так мил, но я напомнила себе, что действительно ничего не брала из бумажника. Я оплакивала потерю горячего ужина, но, возможно, столкновение с этим парнем было знаком свыше. Меньше всего мне хотелось рисковать новой работой, попавшись на краже бумажника. Незнакомец купился на мою историю о находке, так что все, что мне нужно сделать, это заболтать его и уйти, и тогда я чиста и свободна.

— Не за что, — пробормотала я, чувствуя облегчение от того, что он так легко поверил. Схватив бумажник, я протянула его парню. Не обращая внимания на это, он наклонился и без каких-либо усилий поднял меня на руки.

— Что ты задумал? — взвизгнула я. Он слегка подбросил меня в воздух, поправляя хватку, и я инстинктивно обвила руками его шею, чтобы не упасть.

— Везу тебя в больницу, а ты как думаешь, что я делаю? — ответил он, перенося мой вес на одну руку, чтобы открыть дверь.

— Мне не надо в больницу! — запротестовала я.

— Ты пропустила ту часть, где я сбил тебя машиной? — спросил он невесело.

— Слушай, у меня нет никакой страховки, а даже если бы и была, мне не нужна медицинская помощь. Горячий душ и хороший ужин, и я буду в порядке, обещаю, — заверила я.

Парень мягко улыбнулся, усадил меня на сиденье и потянулся за ремнем безопасности. Было что-то интимное и уютное в том, как он пристегнул меня ремнями. Он заботился обо мне так, как обо мне никогда не заботились. Никогда в моей жизни.

Закрыв дверь, он подбежал к водительскому месту, и я воспользовалась моментом, чтобы незаметно вытереть слезу в уголке глаза, проклиная себя за то, что была такой жалкой. Его машина пахла новизной, а кожаные сиденья были экстравагантными и дорогими. Кабина казалась огромной, пока незнакомец не оказался внутри, и я поняла, насколько мощным было его тело. Эта мысль отвлекла меня от протеста.

— Сейчас мы поедем в больницу, — спокойно объяснил он. — Подождем в приемном покое, пока врач не осмотрит тебя, затем я оплачу счет и поужинаем, потому что свой ужин ты пропустила из-за меня. После этого я подброшу тебя, куда ты скажешь. Договорились?

Я устала, хотела есть, и тяжесть вины просто убивала, но пришлось кивнуть в знак согласия.

Глава 4

Дженсен

Четыре часа спустя я сидел в кабинке закусочной «Уоллфлауэр» напротив самой красивой девушки, которую когда-либо видел. Когда она впервые столкнулась со мной, то выглядела настолько миниатюрной, что я принял ее за ребенка. Теперь, глядя, как она уплетает курицу с печеными овощами, придерживая тарелку, как будто кто-то мог отобрать ее в любой момент, я понял, что девушка просто болезненно худа. Можно даже сказать, недоедает. Мне стало не по себе при мысли, какой удар ее крошечная фигурка приняла от моего внедорожника, и я снова проклинал себя за то, что был невнимателен на дороге.

Несмотря на ее постоянные протесты, доктор предупредил, что завтра у девушки будут сильные синяки, и на всякий случай прописал обезболивающее. Когда он закончил, она заковыляла прочь от смотрового стола, и мне пришлось сдержаться, чтобы снова не поднять ее на руки. Я знал, что она не оценит этого, но, черт возьми, мне было так приятно держать ее в руках. Будто так и должно быть. Словно кусочек головоломки встал на место, настолько правильным все казалось. Впервые за долгое время.

— Привет, ребята, давайте я заберу ваши тарелки. Могу предложить какой-нибудь десерт? — спросила официантка.

— Спасибо, Диана, это было бы здорово, — ответил я, прочитав ее имя на аккуратно отпечатанной бирке на униформе. Моя спутница печально посмотрела на свою пустую тарелку, и по выражению ее лица я понял, что она все еще голодна.

— Тебе что-то еще хотелось бы? — спросил я.

— О нет, я в порядке, — ответила она поспешно. Она повторяла это так часто, что мне стало интересно, кого она пытается убедить.

— В таком случае, — начал я, беря меню и быстро просматривая его, — я возьму кусочек теплого шоколадного торта с помадкой, кусочек яблочного пирога и мороженое, и стопку блинчиков с сиропом, пожалуйста.

Я положил меню и откинулся на спинку стула, наблюдая, как Лорен раскрыла рот, словно золотая рыбка, глотающая воздух.

— Без проблем, — ответила Диана с понимающей улыбкой. — Я вернусь через пару минут.

Быстро подмигнув, она исчезла на кухне.

— Что? — поинтересовался я.

— Ничего, — ответила Лорен, закрывая рот, явно слишком вежливая для того, чтобы обвинить меня в обжорстве.

Впервые мы сидели в неловком молчании. Мы оба не знали, что сказать. Я думал, что горячая еда вызовет улыбку на ее лице, но, к моему удивлению, девушка выглядела так, будто собиралась заплакать.

— Знаешь, Лорен, мы можем пойти и купить где-нибудь лекарство по рецепту, если боль начала усиливаться, — предложил я, чувствуя себя ужасно при мысли о том, что девушка будет сидеть и молчать, даже если ей больно.

— Откуда ты знаешь мое имя? — спросила она, шмыгая носом и смахивая слезы.

— Лорен Мэтьюс… больничный бланк, — Я знал, что мое имя она тоже запомнила.

Она кивнула и снова посмотрела на свои сложенные руки. Наконец она глубоко вздохнула и посмотрела мне в глаза.

— Если честно, то я украла его. Твой бумажник. Я знаю, что говорила тебе другое, но я сделала это. Мне очень, очень жаль, и я обещаю, что никогда больше не повторю ничего подобного. Честно говоря, он должен был стать моим последним делом. Но это я взяла его, — сказала она, выпалив свое признание так быстро, что мне потребовалось мгновение или два, чтобы понять, что она говорит. Когда она закончила, ее взгляд вернулся к рукам, и она нервно переплела пальцы.

— Я в курсе, — сказал я наконец, заставив ее поднять голову и замереть. — Не заметил, как бумажник выпал, но когда понял, что он исчез, то сразу сообразил, что произошло.

— Тогда почему мы сидим здесь, а не в офисе шерифа? — тихо спросила Лорен.

— Потому что что-то подсказывает мне, что тебе нужен перерыв. По тому, как ловко ты залезла в мой карман, я понимаю, что ты делала это неоднократно. Но ты не профессиональный преступник или, по крайней мере, не хочешь им быть. Только тот, кто действительно и по-настоящему голоден, глотает еду, как ты. Я предполагаю, что ты украла его из отчаяния. Я получил его обратно в целости и сохранности, так что никакого вреда, никакой вины, — сказал я.

Вместо благодарного взгляда, которого я ожидал, Лорен уставилась на меня, как на душевнобольного.

— Я чувствую, здесь есть какой-то подвох. Как будто в любую минуту шериф Хейвуд выскочит и удивит меня парой наручников, — сказала она.

— Похоже, ты неплохо изучила местные законы, — ответил я, и мои подозрения насчет того, что она регулярно таскает бумажники, подтвердились.

— Это маленький городок. Мы здесь всего пару недель, но у отца уже была одна или две пьяные стычки с шерифом. Это немного затрудняет продвижение вперед, когда фамилия отца бросает на тебя тень.

— Но ты же сказала, что шла с работы. Так у тебя есть работа?

— Сегодня я устроилась в кафе на Четвертой улице. Это только на праздники, но, по крайней мере, хоть что-то. Я получила честную работу и бесплатный горячий ужин. Сегодняшний день не так уж плох, — сказала она с неохотной улыбкой.

— Ты забыла эпизод, где отскочила от моего грузовика, — напомнил я.

— Перестань моросить дождем в день моего парада, — ответила она, улыбаясь шире.

Глава 5

Лорен

— Так что привело тебя во Френдшип? — поинтересовалась я. — Далековато от Англии. Судя по акценту, ты оттуда. — Это был скорее Джейсон Стэтхэм, чем Бенедикт Камбербэтч, но все же он мог растопить шоколад своим горячим, глубоким голосом.

— Я из Восточного Лондона, но уже не часто там бываю. Сюда приехал на похороны старого друга, — ответил Дженсен. Он выглядел таким печальным и полным сожаления, что захотелось подойти и просто его обнять. Чтобы вернуть хоть малую толику утешения и доброты, которые он мне дал. Но я осталась на месте, не зная, как он отнесется к жесту внимания от той, что обокрала его.

— Должно быть, он был действительно хорошим другом, раз ты проделал такой путь.

— Самым лучшим. Во всяком случае, он был для меня лучшим другом, чем я для него.

— Что произошло? — спросила я и тут же поморщилась, осознав, насколько любопытной и бестактной выгляжу.

Словно почувствовав мой дискомфорт, он отмахнулся от моих опасений и продолжил:

— Не знаю, следишь ли ты за автогонками, но я гонщик «Формулы-1». Я вырос не в самых приятных местах, но с самого детства знал, что единственное место, где хотел бы быть, – это за рулем. Мне нравилось абсолютно все, связанное с треком. Острые ощущения, скорость, конкуренция. Все. Но у меня не было ни денег, ни реальных навыков, ни образования, поэтому я сделал то, что делала половина детей района, – начал угонять машины. Мне было все равно, что это такое и кому принадлежит, если у него было четыре колеса, я брал его.

Может быть, мне не следовало находить располагающим то, как он делился со мной своим криминальным прошлым, но я не могла устоять. Если только он не собирался сказать мне, что шикарный внедорожник, в котором он меня привез, был угнан. Тогда Дженсен явно преуспел в этом, так что, возможно, у меня все-таки была надежда.

— Пожалуйста, только не говори, что эта история заканчивается тем, что ты сбил кого-то, — произнесла я.

— К счастью, нет. Ты была моей первой, — ответил он.

— Это большая честь для меня, — с сарказмом проговорила я. Диана подошла к нашему столику и принялась выгружать блюда, от которых у любого потекли бы слюнки.

— Наслаждайтесь! — сказала она и еще раз подмигнула мне, направляясь обратно на кухню. Все выглядело восхитительно, и я была почти уверена, что впаду в углеводную кому только от одного запаха.

— Не падай в обморок от голода из-за стеснения. Я никогда не съем столько еды в одиночку, — сказал Дженсен, протягивая мне вилку. Последний раз я добывала еду из мусорного контейнера, поэтому не смогла заставить себя отказаться и, взяв вилку, не стала терять времени и принялась за блины.

— Так что же произошло? Тебя поймали? Арестовали? — спрашивала я между кусочками, изо всех сил стараясь сохранить хоть какое-то чувство собственного достоинства, вместо того чтобы набрасываться на еду.

— В некотором роде. Мы с товарищами накопили на билеты в британскую серию «Формула-Рено». Места на галерке, но нам было все равно. После окончания гонки большинство людей покинули стадион, но мы с ребятами остались до самого конца. Все машины уехали с трассы, но я не мог уйти. Я был глупым ребенком, взвинченным и полным адреналина, поэтому перепрыгнул барьер и нашел незапертую машину безопасности, ну, знаешь, специальные авто, которые используются в случае аварий или плохой погоды для контроля на трассе — объяснил он.

— А ты не боялся, что тебя поймают?

— Я знал, что меня поймают, но это была единственная в жизни возможность для такого мелкого хулигана, как я. Я решил, что стоит рискнуть. Я вдавил газ в пол и сделал один круг, прежде чем другие машины безопасности вышли на трассу и забаррикадировали меня. Не думаю, что я дышал на протяжении всего круга, но какой это был круг, — произнес он задумчиво.

— И что было дальше? — спросила я, переходя к шоколадному пирогу с помадкой, пока Дженсен перебирал оставшиеся блины. Он съел блинчик с вилки, затем после паузы слизнул кленовый сироп с губ, и меня поразило, насколько это было интимно – разделить трапезу с почти незнакомым человеком.

— Один из пит-боссов дал мне проскочить и сделать еще круг, потом вызвали полицию, и меня отпустили с предупреждением. Три дня спустя Ронни постучал в мою дверь. Оказывается, он был на трибунах, болтал со старым другом, и видел мой заезд. Он тут же предложил мне место в программе младших водителей. Команда должна была покрыть мои расходы на проживание и авиабилеты, но это означало оставить все позади и присоединиться к учебному лагерю для молодых водителей. Нарушите правила – и вас отправят паковать вещи, пропустите занятия или тренировки хоть раз – и вас отправят паковать вещи. Но вы не только будете водить одни из самых быстрых автомобилей в мире, но и научитесь как, — ответил он.

— Твои родители поддерживали тебя?

— Мой отец бросил нас, когда я был совсем маленьким, так что я не знаю его по-настоящему, и мама не смогла забрать меня из неблагополучного района достаточно быстро. Она использовала возможность вытащить меня из беды и покинуть округ, по крайней мере, до тех пор, пока я не стану достаточно взрослым, чтобы начать принимать правильные решения.

— Она все еще живет там? Я имею в виду твою маму, — спросила я, улыбнувшись, когда Дженсен пододвинул ко мне яблочный пирог.

— Нет. Я использовал бонус за участие в «Формуле-1», чтобы купить ей в деревне прекрасный домик с верандой. Моя тетя переехала к ней, и они подружились с приятными соседями, так что она счастлива там, — ответил он.

— А ты сам счастлив? — спросила я, не понимая, насколько это личный вопрос, пока не произнесла его.

— Сегодня – да, — ответил он, поддев вилкой внушительный кусок пирога. Мы разделались с десертом в уютном молчании, и к концу я была так сыта, что едва могла двигаться. Дженсен заплатил по счету, и очень скоро мы снова оказались в его машине. Я объяснила дорогу и съежилась, когда он подъехал к мотелю.

— Знаю, что мотель – не лучшее место для жизни, но когда-нибудь у меня будет собственное жилье, — сказала я, защищаясь.

— Неважно, где ты живешь, главное, чтобы это был твой дом, — сказал он.

— Мой дом был бы украшен таким количеством рождественских огней, что его было бы видно за квартал. В кухне бы пахло свежеиспеченными пряниками, и повсюду висели бы вечнозеленые гирлянды, — сказала я задумчиво.

— Ты бы видела дом моей мамы в это время года. К тому времени, как она закончит украшать его, это место будет похоже на грот Санты, — пошутил он.

— Ты будешь здесь на Рождество? — спросила я, боясь услышать ответ.

— Я уезжаю в канун Рождества, — ответил он, и я постаралась скрыть, насколько грустно мне стало. Последние несколько часов отличались от всей моей жизни до этого. Возможность свободно беседовать, без какого-либо осуждения, окрыляла, но знание, что Дженсен меньше, чем через две недели, уедет, расстраивало меня. Слишком долгое прощание не принесет мне ничего хорошего.

— Я в городе всего на пару недель. Как ты думаешь, мы могли бы…? — начал было Дженсен, но я прервала, не дав ему возможности сказать то, что было и так понятно.

— Я бы удовольствием. Но, видишь ли, я в некотором роде клептоманка. Я умею ловить хорошие вещи. И не люблю отдавать их. А у меня такое чувство, что заполучить тебя было бы восхитительно. Если я еще больше привяжусь к тебе, то есть реальный риск, что придется тебя похитить и вечно держать в своем шкафу, чтобы не дать уйти. Так что ради твоего же блага мы попрощаемся сейчас, — сказала я ему.

— Ты странная девушка, Лорен Мэтьюс, но я рад, что встретил тебя, — ответил он.

— Страннее не бывает, — согласилась я с улыбкой. Выскочив из машины, чтобы не дать Дженсену шанс на другую попытку, я закрыла за собой дверь и обернулась.

— Прости, что украла твой бумажник, и я тоже рада, что встретила тебя. И за ужин тоже спасибо. Это было лучшее, что со мной случалось за долгое время.

— Ну что ж, Счастливого Рождества, — сказал он, выглядя таким же «радостным», как и я при мысли об его отъезде.

— Счастливого Рождества, Дженсен. Надеюсь, Санта принесет тебе что-нибудь по душе, — ответила я. Махнув рукой, я ушла, возвращаясь к жизни, где рождественские желания были такими же реальными, как Санта-Клаус.

Глава 6

Дженсен

Дом Ронни и Нэнси Адлер оказался красивым, каким его и описывал Ронни. Сделанный из крепкого бруса, украшенный тысячами рождественских огней, мерцающих, как звезды, вечнозеленые гирлянды натянуты по всему периметру дубового крыльца, а огромный венок на входной двери выглядел нарядно и словно приглашал заглянуть в гости. Лорен пришла бы в восторг от этого места. Мне захотелось, чтобы она была сейчас со мной.

Ронни столько раз приглашал меня сюда, но я всегда находил причину для отказа. В свободное от гонок время мне было на что посмотреть. Слишком много мест мне хотелось посетить. И теперь у меня никогда не будет шанса увидеть, чем он хотел поделиться. По крайней мере, никогда не будет возможности увидеть все его глазами.

Вчерашний разговор с Лорен был словно очищение. Жизнь раньше билась в ритме бесконечной, бессмысленной вечеринки. Я просто не понимал, насколько бессмысленной, пока не позвонила Нэнси. Но одна ночь с Лорен подарила мне волшебство и волнение, которые я искал в абсолютно неверных местах, и меньше чем через две недели мы будем на полмира друг от друга.

Эта мысль была почти такой же удручающей, как и мысль о том, что придется встретиться с Нэнси. Осознание того, что она прекрасно осведомлена, как сильно я подвел Ронни, наполнило меня стыдом. Но это был не тот позор, от которого я стал бы прятаться. Быть человеком, которого Ронни пытался воспитать во мне, означало смотреть в лицо своим ошибкам и признавать их. Тем не менее я сидел, вцепившись руками в руль, готовя себя морально, когда громкий стук в окно заставил меня подпрыгнуть.

— Ты сидишь в этом грузовике уже двадцать минут, Дженсен Колдуэлл. Боюсь, ты обморозишься, если не зайдешь внутрь в ближайшее время, — с улыбкой проговорила Нэнси через стекло.

— Привет, Нэнси, — сказал я, вылезая из машины и пытаясь скрыть виноватое выражение лица.

— Рада тебя видеть, Дженсен. Ронни был бы так счастлив, что ты здесь, — сказала она и чертовски удивила тем, что обняла и притянула к себе для теплых объятий.

Я обнял в ответ, прижав руки к ее спине. От Нэнси пахло теплым печеньем, корицей и всем тем, чем, как мне кажется, пахнут все настоящие бабушки.

Отстранившись, она достала из кармана носовой платок и промокнула глаза.

— Прошу прощения. В последние дни я стала такой глупой, сентиментальной старой дурой, — сказала она.

— Я думаю, ты имеешь на это право, не так ли? Как держатся девочки? — спросил я, имея в виду двух дочерей Ронни, которые были счастливы замужем и имели детей.

— Примерно так, как и следовало ожидать. После похорон я ненадолго останусь на ранчо Меган, пока не определюсь, стоит ли оставить дом или нет.

— У нее все то же ранчо в Вайоминге? — спросил я, вспомнив, как Ронни рассказывал мне, какое это спокойное место.

— Да, оно самое. Они принимают туристов с июня по сентябрь, так что я привыкла оставаться с ней летом для помощи. У меня есть свой собственный маленький коттедж на территории, и его гораздо легче содержать, чем этот большой дом. Ронни предпочитал, чтобы я не оставалась в одиночестве, когда он был на гонках и мне нравится, когда Меган рядом, в ее компании мне хорошо, — объяснила Нэнси.

Как только она упомянула имя Ронни, меня затопило чувство вины.

— Знаешь, это нормально – говорить о нем, — сказала она с грустной улыбкой.

— Ты ведь знаешь, что я должен был тебя утешать, верно? — сказал я, когда Нэнси взяла меня под руку и повела к дому. Как только я вошел в дверь, возникло чувство, что Ронни был там со мной. Черно-белые фотографии его и королевских гонок были развешаны вдоль коридора. Искреннее удовольствие от спорта было написано на его счастливом, улыбчивом лице. Мы бродили по гостиной, и я отметил, как различные спортивные трофеи перемешивались с более личными, семейными снимками. Я остановился как вкопанный, когда увидел свою фотографию.

— Почему он поставил ее здесь? — пробормотал я себе под нос. Это была не постановочная фотография с гонок. Черно-белый снимок, сделанный в естественной обстановке, полной беспечности, и он непринужденно сливался с остальными семейными воспоминаниями. Я отчетливо помнил тот момент. Мы вдвоем изучали двигатель «Формулы-1». Это был первый двигатель «Формулы-1», который мне довелось увидеть, и я был словно ребенок в канун Рождества, полный энергии и энтузиазма, засыпающий Ронни миллионом вопросов быстрее, чем он мог отвечать на них. На снимке я улыбнулся в камеру, а Ронни смотрел на меня, преисполненный гордости. Со стороны мы выглядели как отец и сын.

— А почему он не должен был? — с интересом спросила Нэнси.

— Потому что в конце концов он меня возненавидел. Он был так разочарован, что я погряз в развлечениях и не использовал свои возможности по максимуму, — сказал я.

— Садись, Дженсен, — приказала она, похлопав по сиденью рядом с собой. Я беспрекословно повиновался.

—Он никогда не разочаровывался в тебе. Он был разочарован в себе.

— Но… почему? — спросил я в полном шоке.

— Тебе было двадцать три, когда ты попал на трассу «Формулы-1». Дженсен, это почти беспрецедентно. В одну минуту ты перескочил от бедности к тому, что мир оказался у твоих ног. Какой молодой человек с твоими возможностями не сделал бы тот же выбор, что и ты? Если Ронни и был разочарован, то только потому, что ему казалось, будто он недостаточно подготовил тебя или недостаточно защитил от толпы, в которой каждый хотел заполучить частичку тебя. От людей, которые берут, берут и берут, пока ничего не останется. Он не хотел для тебя такой жизни. Но не смей даже думать, что он ненавидел тебя или былзол. Он любил тебя, Дженсен, и так тобой гордился. Его собственная глупая гордость удерживала его от звонка. На самом деле, если бы вы не помирились к Рождеству, мы с девочками планировали вмешаться и стукнуть вас обоих головами друг о друга, пока вы не поймете, в чем суть.

— Если бы я только взял трубку, — сказал я, с трудом сглотнув. — Но теперь уже слишком поздно.

— Если мы допускаем ошибки, это значит только то, что мы люди. Именно то, как мы справляемся с подобными вещами, определяет, кто мы есть. Мы можем либо принять свои ошибки и учиться на них, либо позволить им поглотить нас. Если мы хотим примириться со своим прошлым, то должны прийти в согласие с собой. Помни, чему Ронни тебя учил, помни, как он тебя любил, и живи хорошо. Будь счастлив. И я обещаю, что он будет улыбаться тебе, где бы он ни был, — сказала она.

— Как ему посчастливилось найти тебя, Нэнси? — спросил я, искренне пораженный сердечностью этой женщины и ее способностью проявлять столько сострадания в момент, когда ей самой, должно быть, так больно.

— О, я несколько раз говорила «нет», поверь мне. Мои родители хотели, чтобы я вышла замуж за порядочного врача, так что можешь себе представить, как они отнеслись к идее обо мне и Ронни. Не имело значения, что он продолжал руководить успешной командой «Формулы-1». До самой смерти мой отец считал его переоцененным механиком. Но, Господи, этот человек умел очаровывать птиц, спускавшихся к нему с деревьев. Он изматывал меня до тех пор, пока я не согласилась, и я ни разу не пожалела о своем решении. Я желаю тебе того же, мой мальчик.

— С той жизнью, которую я веду? Путешествуя по миру, от гонки к гонке. Случится чудо, если я смогу найти девушку, которая влюбится в такого парня, как я, — сказал я.

— Я верю, что все, что происходит во Вселенной, происходит по какой-то причине. Иногда тебе нужно столкнуться с плохим, чтобы распознать хорошее. Твое чудо придет, Дженсен. Просто подожди и увидишь. Рождество – время чудес и, если мы с тобой не заслужили хорошего, то я не знаю, кто заслужил, — ответила она. — А теперь давай-ка поставим чайник. Я знаю, как вы, британцы, любите выпить чашечку хорошего чая в критический момент.

— А что бы ты сказала на то, что я встретил кое-кого здесь, в вашем городе? — робко спросил я. Меня беспокоило, что Нэнси может счесть мой интерес к Лорен неуважением к памяти Ронни, учитывая, что единственной причиной приезда в этот город были его похороны.

— Дженсен, это замечательная новость! Кто эта девушка? Как вы познакомились? — с интересом спросила Нэнси.

— Ее зовут Лорен Мэтьюс, и она потрясающая, — сказал я, прислоняясь к кухонному столу, пока хозяйка занималась приготовлением чая.

— Дочь Стивена Мэтьюса? — спросила она, остановившись и повернувшись ко мне.

— Это имя ее отца? — спросил в ответ я.

— Дженсен, будь осторожен. Стивен Мэтьюс здесь всего пару недель, но уже успел сделать себе имя. От него одни неприятности, и если эта девушка сделана из того же теста, то это плохая новость, — строго сказала Нэнси.

— По правде говоря, она кажется очень милой, Нэнси. Но спасибо за предупреждение. Я буду иметь это в виду, — ответил я.

Мне так хотелось защитить честь Лорен. Доказать, что она хороший человек. Но Нэнси была вдовой единственного отца, который у меня когда-либо был. Ее мнение было важно для меня, и, что еще важнее, я не мог разочаровать ее так, как в свое время разочаровал Ронни.

— Уж будь добр, Дженсен. Она тот тип девушек, от которых Ронни хотел, чтобы ты держался подальше.

Глава 7

Лорен

После расставания с Дженсеном на душе скребли кошки, но я старалась не поддаваться унынию слишком долго. Еще недавно я ночевала на улице и ела из мусорки, а на следующий день – посмотрите на меня – наслаждаюсь отличной едой, любезно предложенной парнем, сексуальней которого не встречала. Что это, как не знак, что жизнь, наконец, налаживается.

— Ты отлично справлялась сегодня. Ты раньше работала официанткой? — спросила Джилл, и мои щеки порозовели от гордости. Я не останавливалась ни на минуту с самого прихода утром на работу. Даже когда заведение пустовало, – что случалось нечасто, учитывая непрерывный поток рождественских покупателей, – я протирала столы или полировала столовые приборы.

— Спасибо. Я старалась по возможности работать в разных городах, где жила, но мы часто переезжали, так что никогда не удавалось долго оставаться на одном месте, — объяснила я. К моему большому огорчению, именно по этой причине я не могла предоставить на новом месте никаких рекомендаций.

Хотя мне очень хотелось верить, что теперь все будет по-другому. Что моя жизнь в Френдшипе будет постоянной. Что я наконец-то смогу пустить корни в городе, где когда-нибудь у меня будет своя семья. Но жизнь редко дает выиграть, не бросив сначала крученый мяч. И я не могла избавиться от предчувствия, что мой крученый мяч приближается.

Мне было четырнадцать, когда мы в последний раз жили в настоящем доме. Последним воспоминанием об этом месте был поток оскорблений в мой адрес от разозленного соседа, невольной жертвы одного из мошенничеств отца. Конечно, папа никогда не называл их махинациями, просто серией неудачных инвестиций, от которых получал прибыль только он один.

Отец годами пытался вовлечь меня в свои делишки, но я не сдавалась, решив жить лучше, чем он мне предлагал. Но, в конце концов, жизнь и отец измотали меня. Несмотря на все старания быть хорошей девочкой, все, кто знал моего отца, смотрели на меня с подозрением и недоверием. Без моей помощи он, безусловно, попал бы в тюрьму, а я оказалась бы в приемной семье. Большинство из окружающих все равно вешали на меня ярлык преступницы, поэтому я стала делать то, что отец хотел.

Когда папа сказал мне, куда мы переезжаем, я подумала, что он сошел с ума. В больших городах легко затеряться, а маленькие города означали, что кто-то всегда мог отследить его. Теперь, когда мы действительно были здесь, я волновалась еще больше. Отец пил так, будто деньги росли на деревьях, словно находился в полной уверенности, что дела идут отлично, и я предположила, что у него зреет какой-то план. Это не предвещало ничего хорошего для будущей жизни, которую я планировала начать здесь. Но что бы ни случилось, я покончила с переездами. Моя жизнь принадлежала мне и только мне, и я собиралась извлечь из нее максимум пользы, нравилось это папе или нет.

— Ну, если ты продолжишь работать в том же темпе, то у тебя будет больше смен, чем ты можешь представить, — сказала Джилл.

— Звучит неплохо, — ответила я, улыбаясь в ответ.

— Послушай, могу ли я соблазнить тебя забрать кое-что из оставшейся еды домой? Каждое утро мы получаем свежую порцию тортов и печенья из пекарни, поэтому в конце дня разбираем остатки, — сказала она.

— Если вы предлагаете, то это было бы замечательно, спасибо. Сегодня все так вкусно пахло. Я бы с удовольствием попробовала, когда вернусь домой, — сказала я, изо всех сил стараясь не позволить нотке отчаяния просочиться в мой голос.

— Поверь мне, дорогая, здесь этого добра полно. Я оставлю тебе пакет на кухне. Просто забери его, когда будешь уходить.

— Спасибо, Джилл, — ответила я, проверяя свои столы, прежде чем закончить смену.

Уходя, я забрала бумажный пакет, на котором было написано мое имя, и, едва взглянув на его содержимое, буквально выбежала из кафе. Кексы, пирожные, чипсы, сэндвичи, булочки. Это был настоящий праздник еды, и этим вечером Гейб определенно не останется голодным.

Снежинки танцевали в холодном вечернем воздухе, и я поплотнее закуталась в пальто, беспокоясь о трудной ночи, которую Гейбу предстоит пережить в такую погоду. Когда я, наконец, добралась до кафе и поспешила в переулок за ним, к мусорным контейнерам, то не нашла там ничего, кроме разочарования. Коробки и одеяла исчезли, а на месте нашего убежища стоял еще один мусорный контейнер. Я надеялась, что ресторан не прогнал Гейба, потому что понятия не имела, где теперь его искать.

И тут я услышала, как меня окликают по имени. Подняв глаза, я увидела Гейба на другой стороне улицы. Он поеживался от холода, но все равно поднял руку, чтобы помахать мне, и на его лице появилась признательная улыбка. Я был так взволнована, увидев его, так жаждала поделиться своей добычей, что, не раздумывая, побежала через дорогу. Ужасающий визг тормозов предупредил меня о глупости, но было слишком поздно предпринимать какие-либо действия, кроме как вздрогнуть и приготовиться к удару. К тому времени, как я приоткрыла глаз, водитель уже вышел из машины и стоял передо мной.

— Знаешь, мы должны прекратить встречаться вот так, — сказал Дженсен, и его хриплый британский акцент заставил мой пульс учащенно забиться.

— Знаешь, я начинаю думать, что ты преследуешь меня, — ответила я, счастливо улыбаясь.

— Лорен, если в этом городе и есть кто-то, кого стоит преследовать, то это ты.

— Не знаю, радоваться мне или волноваться, — ответила я.

— И вообще, куда ты так неслась, словно на пожар? — спросил он.

— Я пыталась догнать…

Я повернулась, чтобы посмотреть на Гейба, но поняла, что он ушел. Мой взгляд метался туда-сюда между зданиями и вдоль улицы, полной людей, идущих к центру города.

— Кого? — неуверенно спросил Дженсен.

— Его зовут Гейб. Это старик, бездомный, мы познакомились пару дней назад, но я думаю, он ушел, испугавшись. Я принесла ему поесть, — объяснила я.

— Может быть, он вернется, когда толпа немного уменьшится?

— А почему там так много народу? — спросила я в замешательстве.

— Нэнси упоминала, что сегодня вечером состоится ежегодная Рождественская церемония зажжения огней на городской елке. Мне не сиделось дома, поэтому я решил посетить ее. Не хочешь присоединиться? — спросил он.

Я задумалась на мгновение, сама не зная почему. Мое решение было принято в ту же минуту, как Дженсен возник передо мной. Оказалось, настолько приятно снова увидеть его, что отказываться от возможности провести час или два вместе было бы бессмысленным. Я буду ужасно скучать по нему, когда он уедет, но больше не буду пытаться оттолкнуть его, пока он рядом.

— С удовольствием, — ответила я.

— А если ты еще не ела, можем мы снова поужинать вместе? — спросил Дженсен несколько застенчиво, словно испытывая судьбу и ожидая, что я ему откажу. На этот раз я нервно прикусила губу, обдумывая ответ. Конечно, я хотела согласиться, но мне казалось несправедливым, что Дженсен платит второй вечер подряд.

— Значит ли это, что ты хочешь мне отказать, но не знаешь, как это сделать повежливей? — спросил он.

— Это значит, что я хочу угостить тебя ужином, но моя первая зарплата будет только в субботу, — честно ответила я. — Нечестно еще раз ужинать за твой счет, когда ты оплатил посещение врача и ужин вчера вечером.

— Я вижу твою дилемму. Единственное, что будет справедливым – если ты заплатишь на нашем следующем свидании в субботу, — ответил он, и уголок его рта приподнялся в улыбке.

— О, так мы встречаемся в субботу? — поддразнила я его.

— Как здорово, что ты предложила, большое тебе спасибо. Я с удовольствием пойду с тобой на свидание. А теперь, почему бы тебе не запрыгнуть в машину, пока я попытаюсь найти место для парковки, и мы посмотрим, из-за чего вся эта суета с иллюминацией.

Глава 8

Лорен

Казалось, прошла вечность, пока мы, нарезая круг за кругом по окрестностям, не обнаружили свободное место для парковки. Будто весь город решил приехать сюда, ради этого события. Через десять минут мы добрались до лужайки и оказались на самом краю огромной толпы. Воздух был наполнен восхитительным ароматом пряного яблочного сидра, а когда до меня донесся запах горячего шоколада, я не смогла сдержать жалобный стон, что заставило Дженсена рассмеяться.

— Сейчас вернусь, — сказал он, исчезая в толпе и появляясь через несколько минут со стаканом, наполненным жидкой мечтой.

— Вот, держи, — сказал он, передавая горячий напиток.

— Я официально люблю тебя, — выдохнув, я ожидала, что он рассмеется над моей шуткой, но на его лице застыло странное выражение, которое я не могла понять.

— Леди и джентльмены, мальчики и девочки, большое вам спасибо за то, что пришли сегодня вечером, — начал мужчина, которого кто-то рядом в толпе упомянул как мэра города.

Я дрожала от холода, но, понемногу потягивая какао, постепенно стала согреваться. Когда Дженсен проскользнул и встал за мной, удерживая руки на моей талии, я почувствовала спиной тепло его тела, проходящее сквозь наши куртки. Я попыталась сосредоточиться на речи мэра, но это было невозможно. Все, о чем я могла думать, все, на чем я могла сосредоточиться, – большой палец Дженсена, неторопливо рисующий круги на моем бедре.

Вокруг нас пары, компании друзей и семьи с волнением наблюдали за волшебным моментом, знаменующим начало обратного отсчета до Рождества. Легко было раствориться во всем этом. И вдруг мне захотелось представить, словно этой ночью мы в другом мире. Словно любящая пара, наслаждающаяся флером волшебства в преддверии Рождества.

— Пять, четыре, три, два, один, — слышала я выкрики толпы, а затем завораживающее сияние, по меньшей мере, тысячи огней осветило городскую площадь. Как раз в этот момент ледяная снежинка упала мне на нос, и я подняла лицо вверх, чтобы посмотреть, как они кружатся, падая с неба, и отдалась умиротворению момента. Я даже не заметила, как оказалась в объятиях Дженсена. Это было так естественно – он и я рядом, его руки на мне.

— Красиво, правда? — спросила я.

— Точнее не скажешь, — ответил он тоном, заставившим меня поднять на него глаза. Я предполагала, что Дженсен увлечен созерцанием снега, как и я, но он смотрел не на снежинки и огни. Его глаза смотрели на меня, и так пристально, что я вздрогнула.

— Хочешь уйти отсюда? Мы можем отправиться на ужин, — наклонившись к моему уху, прошептал он.

Его теплое дыхание коснулось моего лица, и я кивнула в знак согласия, пытаясь заставить свой затуманенный желанием мозг работать над формированием осмысленных предложений.

Толпа восхищалась Сантой, который только что прибыл в роскошных санях, и было трогательно слышать восхищение и восторги детей, в сутолоке пытающихся получить лучший вид. Выбросив пустой стаканчик в мусорное ведро, я последовала за Дженсеном, который шагал, прокладывая нам путь через толпу. Когда я немного отстала, он повернулся и взял меня за руку, чтобы я не потерялась.

И даже после того, как мы выбрались, наши руки оставались соединенными, пальцы были тесно переплетены, и его большой палец поглаживал мой. Я не могла вспомнить, чтобы когда-либо держалась с кем-то за руки. Меня глубоко поразило, что такой простой акт может быть столь особенным, полным интимности, и при том дающим понять, что между вами пролегли невидимые узы. Я не шла на контакт с людьми. Вообще. Когда они смотрели на меня, то видели то, что хотели видеть. В некоторых случаях видели то, что я сама позволяла. Но Дженсен узнал про настоящую меня, и все же ему хотелось держать меня за руку. И мне хотелось этого. Так сильно, что я не хотела отпускать его от себя.

Наша прогулка была довольно долгой, и я шла за Дженсеном, расслабившись и не особо заботясь, куда именно мы направляемся. С ним я готова была следовать и на край света, лишь бы быть вместе. Так Дженсен меня и вел, пока мы не вошли в двери гриль-бара «Ворчуны». Я заметила в баре отца, здесь он был завсегдатаем; склонившись над своим пивом, он оживленно разговаривал с незнакомым мне человеком. Я отчаянно захотела остаться незамеченной. Как только отец увидит Дженсена, то сразу нацелится на него как на источник наживы, и будет лишь вопросом времени попытка использовать меня для шантажа и манипуляций. Я ничего так не хотела, как разойтись с папой в разные стороны, но пока я не могла позволить себе отдельное жилье, пока момент был неподходящий. Так что сейчас лучшая тактика – не попадаться ему на глаза.

— Послушай, я передумала насчет ужина. Мы можем просто уйти, пожалуйста? — попросила я, потянув Дженсена за руку.

— Но почему? Здесь еще свободно, и не так много людей. Если мы, не теряя времени, сядем за стол, то успеем поесть и уйти до того, как начнется столпотворение, — предложил он.

Я знала, что начав пререкаться, мы только привлечем к себе внимание, поэтому с тяжелым сердцем вытянула руку из его ладони и вышла обратно на улицу. Через несколько секунд я услышала тяжелые шаги позади себя, но не замедлилась, игнорируя мольбы Дженсена подождать его.

В конце концов он подбежал ко мне и схватил за плечи, заставляя остановиться.

— Поговори со мной, — умолял он. Именно его мягкий тон удивил меня. На месте Дженсена я бы просто ушла. Как только он терпел мою грубость в ответ на его доброту, резкую смену настроения, с теплого и дружелюбного на холодное и невоспитанное.

— Здесь мой отец. Да, тот, который так хорошо научил меня вытягивать бумажники. В данный момент он спускает на выпивку деньги, которые ему удалось выманить у своей последней жертвы, и я не хочу, чтобы ты стал его следующей целью, — призналась я, сгорая от стыда и не в силах поднять глаза. — И, честно тебе скажу, я не хочу, чтобы ты начал смотреть на меня по-другому, – а ты будешь, уж поверь – как только узнаешь, от какой гнилой яблони я уродилась.

— Знаешь, моя мама любила говорить, — начал Дженсен, заправляя прядь волос мне за ухо, — навоз может неважно пахнуть, но растут на нем самые яркие цветы. Я думаю, так она пыталась сказать мне, что независимо от того, насколько пропащим был мой отец, это не значило, что я тоже стану таким. Думаю, то же самое можно сказать и о тебе.

— Твоя мама, похоже, умная женщина, — улыбнулась в ответ я.

— Да, и я рад сообщить, что все признаки ума и гениальности передаются по наследству, — подмигнул он, и я засмеялась.

Я чувствовала себя так глупо из-за того, что чуть не расплакалась, но я не могла не злиться на папу, что, в дополнение к его длинному списку проступков, он умудрился невольно испортить мое свидание.

— Послушай, не знаю, как ты, а лично я умираю с голоду. Почему бы тебе не подождать в машине, включив в салоне отопление, а я вернусь и посмотрю, есть ли у них в меню еда на вынос? — предложил Дженсен.

— Звучит здорово, — ответила я на выдохе, с облегчением, что он так спокойно все воспринял.

Проводив и устроив меня с удобством в машине, как подобает джентльмену, он вернулся в бар и через пятнадцать минут был снова у машины с парой бумажных пакетов.

— Я не знаю, что это такое, но пахнет потрясающе, — сказала я, когда он забрался в кабину, присоединяясь ко мне. В салоне было тепло, и сейчас он наполнялся такими аппетитными ароматами, что у меня просто потекли слюнки.

— Подожди, ты еще не видела, что именно я заказал. Этот комбо на неделю погрузит нас в пищевую кому.

Улыбнувшись его энтузиазму, я откинулась на спинку сиденья, а Дженсен начал отъезжать со стоянки. Я подпевала радио, он вел машину, и весь путь мы не особо разговаривали, пока не добрались на самую вершину холма, откуда открывался вид на весь город. Кружение снежинок было причудливым и романтичным, а перезвоны рождественских гимнов, доносящиеся из города, делали это место идеальным для праздничного свидания. Да, это была просто еда из бара, но для моего пустого желудка ребрышки гриль, картошка фри и гамбургеры, вместе со сладостями из кофейни, были словно изысканный ужин в ресторане. Мы припарковались и под тихий фон музыки радио, с довольными улыбками на лицах, ели, словно монаршие особы.

Глава 9

Лорен

Никогда не думала, что стану девушкой, которая будет тратить время на мечты о парне, прокручивая в голове каждое слово общения с ним, но именно на этом я подловила себя на следующее утро. Ранняя утренняя суета миновала, и пока я наслаждалась кратким затишьем перед наплывом покупателей, готовящихся к набегу на рождественские магазины, убирала пустые столы и вспоминала о Дженсене и нашем волшебном вечере накануне.

— Лорен, не так ли?

Я обернулась к пожилой даме, которая заняла столик позади меня.

— Я не заметила вас там, извините. Да, я Лорен. Могу я что-то вам предложить? Могу порекомендовать горячий шоколад, а на свежую выпечку действует специальное утреннее предложение, — сказала я.

— Не могла бы ты присесть ко мне за столик на минутку? — спросила дама. Ее просьба звучала странно, учитывая, что мы никогда раньше не встречались. Плюс она знала мое имя, что сразу натолкнуло меня на размышления. Чувствуя себя неловко, я посмотрела на стойку в поисках Джилл, но она, должно быть, удалилась на кухню.

— Извините, но я сейчас на работе. Я буду рада принести вам все, что пожелаете, но мне нужно быть готовой обслуживать и других клиентов, — ответила я.

— Все в порядке, мы с Джилл старые друзья, и я уже попросила у нее разрешения. Я не отниму у тебя больше десяти минут.

Поверив ей на слово, я нерешительно присела напротив.

— Мы никогда раньше не встречались, меня зовут Нэнси Адлер, — представилась женщина.

Я улыбнулась, поняв, кем она была для Дженсена, и откуда меня знает.

— Простите, я понятия не имела, кто вы, — ответила я. — Дженсен рассказывал мне о вас и Ронни. Я очень сожалею о вашей недавней утрате, Дженсен с большим уважением отзывается о вас обоих. Он очень любил вашего мужа.

— Вы с Дженсеном, должно быть, очень сблизились, если он говорил с тобой о моем муже. Ронни всегда относился к Дженсену как к сыну. Он очень заботился о нем, и в какой-то степени я чувствую, что эта ответственность легла на меня с его уходом. Решение прийти и поговорить с тобой было не самым простым, но я думаю, что Ронни хотел бы, чтобы я что-то сделала, — проговорила она.

— Не хочу показаться невежливой, миссис Адлер, но что именно заставило вас прийти? — спросила я напрямую. Моя первоначальная радость улетучилась вместе с ее словами. Тон ее голоса был достаточно мягким, но очевидно, что эта женщина здесь не из прекрасных побуждений.

Вместо того чтобы огорчиться на мою внезапную резкость, она выглядела почти печальной, обдумывая мои слова.

— Джилл сказала мне, что ты славная девушка и весьма трудолюбивая, а она не из тех, кто хвалит без оснований. Я хочу, чтобы ты знала, я здесь не потому, что считаю тебя недостойной. Несмотря на опасения по поводу твоего отца, я склонна доверять Джилл, а она говорит о тебе только положительно, — произнесла Нэнси.

— Но, несмотря на все это, вы все же не хотите, чтобы я была с Дженсеном, — выдала я правду, которую ей было трудно произнести.

— Я хочу для него самого лучшего. Чтобы у него была свобода, возможность следовать своим мечтам. Чтобы он достиг всего, ради чего так упорно трудился. Всего, над чем Ронни помогал ему работать. С уходом Ронни мы все сейчас в уязвимом положении. Все, о чем я прошу, – это чтобы ты не воспользовалась этой уязвимостью, — объяснила она.

— Так вы просите меня больше не встречаться с ним? — поинтересовалась я.

— Нет, я не об этом прошу. Ясно, что вы стали друзьями, а Дженсену сейчас нужен друг. Все, о чем я прошу, это чтобы, когда придет время расстаться, ты отпустила его. Судя по слухам, твой отец – это человек, который при первой же возможности выжмет все из вашей с Дженсеном связи. Не позволяй этому случиться. Если он тебе небезразличен, защити его от своего отца, отпусти его. Пусть он осуществит свои большие мечты.

Мне хотелось кричать и рыдать от обиды, но Нэнси была права. Независимо от того, что я чувствовала, я знала, что была никудышным вариантом для такого человека, как Дженсен, и нет никаких сомнений, что ему будет лучше без меня. И все же, как больно слышать правду.

— Не беспокойтесь насчет этого, миссис Адлер. Я никогда не питала надежды на будущее с таким человеком как Дженсен. Когда придет время, я от всего сердца пожелаю ему удачи. А до тех пор я планирую взять все от времени, которое мы сможем провести вместе. А теперь, если вы меня извините, мне нужно вернуться к работе, — проговорила я и со всем достоинством, на которое была способна, встала и отошла от нее, с трудом сдерживая слезы.

Глава 10

Дженсен

Когда я привез Лорен домой после церемонии зажжения огней на елке, расстаться с девушкой было подобно адской пытке. Несмотря на предостережения Нэнси, я не мог не скучать по ней. У Лорен не было мобильного телефона, а это означало, что с ней невозможно связаться в социальных сетях или даже просто позвонить. Однако я смог уговорить ее сфотографироваться вместе на мой телефон, и это было единственным реальным доказательством ее существования. Это был волшебный момент, когда снег мягко падал позади нас, но что меня поразило, так это то, как счастливо мы оба выглядели. На всех подиумных фотографиях, где я принимал трофеи или разбрызгивал винтажное шампанское, я не выглядел ни на каплю столь же счастливым, как с Лорен. Может быть, именно поэтому я не мог удержаться и поглядывал на снимок каждую минуту. Мы попрощались на два дня, я пообещал, что снова приеду за ней в субботу для свидания, за которое она настаивала заплатить. Конечно, я не собирался дать Лорен платить за что-либо, но был счастлив позволить ей поверить в это, если это даст мне шанс еще на одно свидание. Но, вглядываясь в ее прекрасное лицо в течение последних десяти минут, я понял, что не могу ждать так долго. Через двадцать минут я закончил принимать душ, побрился и немногим позже уже сидел в кофейне, с нетерпением ожидая свою девушку.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Лорен, выходя из кухни и поймав мой взгляд.

— Ничего, что я здесь? — спросил я, начиная сомневаться, было ли такой уж хорошей идеей беспокоить ее на работе.

— Ты, должно быть, шутишь? Ты сделал мой день праздником. Если не против подождать часок, я закончу в пять, — сказала она. Без сомнения, в ее глазах мелькала печаль, но все же Лорен, казалось, искренне рада видеть меня.

— Я готов ждать тебя весь день, — ответил я и поморщился, насколько слащаво это прозвучало. Но Лорен, похоже, не возражала. Даже не закатила глаза на эту банальность.

— Ну, что я могу принести для тебя, пока ты ждешь? Угощаю, — сказала она.

— И речи не может идти, чтобы ты платила, а так я бы заказал большую чашку горячего шоколада, пожалуйста, и кусочек любого торта, на твой вкус, — попросил я.

— Взрослый мужчина, пьющий горячий шоколад, должен быть признан самой умилительной вещью на свете, — проворковала она.

— Оставь меня в покое, женщина. Это сурово и по-мужски.

— Давай посмотрим, будешь ли ты это утверждать, когда я принесу его, — сказала Лорен, подмигнув и записав заказ в блокнот. Я не мог отвести от нее глаз, когда она уходила, не в силах не подметить, насколько горячо она выглядит в этой чертовой униформе. В скромной черной юбке и черной блузе не было ничего нарочито сексуального, но Лорен могла бы надеть мешок и все равно заставлять мужчин пускать слюни.

С этой мыслью я огляделся вокруг и понял, что не единственный проявляю интерес. Я ожидал, что в это время года здесь полно покупателей с семьями, но сейчас в кофейне находилось непривычно много мужчин, и, наблюдая за работой Лорен, я понял, что причиной столпотворения была она. Особи мужского пола не могли оторвать от нее глаз, и как бы сильно я хотел вести себя не как пещерный человек и собственник, я знал, что не имею на это права. Я не ее бойфренд, и спустя чуть больше недели меня здесь не будет. И все же я очень хотел получить эту привилегию. Я хотел быть тем, кто будет сцеловывать ее улыбку каждый вечер, когда Лорен закончит свою смену.

— Что я тебе говорила? — сказала девушка, вытряхивая меня из разгульных фантазий. Ее лицо светилось озорным весельем, когда она поставила передо мной бокал, который прекрасно бы вписался в антураж диснеевского фильма. Чашка из выдувного стекла была одновременно изысканной и изящной, и помимо того, что я изо всех сил старался протиснуть в ручку хотя бы указательный палец, количество зефира, взбитых сливок и шоколада, нагроможденного великолепным облаком, делало ее больше похожей на мороженое, чем на горячий напиток. Я не знал, лизать его или пить.

— И как же я должен это пить? — задал вопрос я, раздумывая, не стоит ли мне снять верхний слой карамели и сделать из него тарелочку.

— Понятия не имею, но не могу дождаться, когда ты к этому приступишь, — веселилась Лорен.

Я осторожно поднес стакан к губам, не обращая внимания на то, что Лорен явно пыталась подавить смех. Это была худшая вещь, которую я мог заказать в присутствии девушки, которую хотел впечатлить, учитывая, что после одного глотка на моем лице было, вероятно, столько же крема, сколько осталось в чашке.

— Я обещаю тебе, Дженсен, что твоя мужественность в безопасности. Если кто и может выглядеть горячо, когда пьет какао, так это ты.

Я вытер губы салфеткой и немного успокоился, когда Лорен поставила передо мной самый большой кусок шоколадного торта, что я когда-либо видел, а рядом с ним – кувшин с чем-то, что пахло теплым сливочным соусом.

— Выходи за меня? — выпалил я после первого проглоченного кусочка.

— Прошу извинить, но я уже обещана тому, кто печет эти пирожные, — подмигнула Лорен и отошла, чтобы обслужить другие столики.

Наблюдая за ее работой, я начал понимать, чего именно мне не хватало в жизни. Но это знание не заставило чувствовать себя лучше. Я с нетерпением ждал каждой минуты с Лорен, и боялся уезжать, но реальность была такова, что я нужен в Европе. И чем быстрее, тем лучше. Мое время во Френдшипе истекало.

Теперь я уже не мог воспринимать это время как должное. Между часами, когда Лорен работала, и отсутствием у нас возможности общаться, каждый украденный момент, проведенный вместе, был бесконечно дорог. Я подумывал попросить Лорен продолжать встречаться со мной после моего отъезда, но проводил девять месяцев в году, путешествуя по всему миру и три месяца тренируясь.

Даже если я покину Френдшип с обещанием вернуться, в конце концов Лорен возненавидит меня за то, что я заставил ее ждать. Отпустить ее было бы самым бескорыстным поступком, который я мог сделать. А до тех пор я позволю себе наслаждаться каждым взглядом в это крошечное окошко. Освобождение ее будет моим подарком ей. Воспоминания станут подарком для меня.

— Готов идти? — спросила Лорен, перекидывая сумку через плечо и направляясь ко мне.

— Конечно, куда мы идем? — спросил я, и замер, наблюдая, как она прикусила нижнюю губу. Возможно, мы были знакомы всего несколько дней, но я хорошо знал этот жест. Он означал, что Лорен ломает голову над тем, чем заняться без особых денежных трат.

— Как насчет прогулки? — предложила она.

— Слишком холодно для пеших прогулок, — ответил я, поморщившись от этой мысли. В Великобритании дождей было гораздо больше, чем снега, поэтому я все еще приспосабливался к климату.

— Придумал! — воскликнул я, вспомнив кое-что, что привлекло мое внимание по дороге сюда. — Я проходил мимо старого кинотеатра на Мэйн-стрит, и там сейчас идет фильм «Эта замечательная жизнь». Почему бы нам не пойти на него? Ничто не даст больше атмосферы Рождества, чем он.

Я молча аплодировал своей сообразительности. Два часа в темной комнате, в нескольких дюймах от девушки, от которой у меня перехватывало дыхание, и, возможно, даже имея шанс обнять ее. Я был гением.

Лорен сильнее прикусила губу, и я понял, что она хочет пойти.

— Ну же, — уговаривал я. — Я приглашаю.

— Ты не можешь продолжать платить за все. Это несправедливо, — запротестовала она.

— Послушай, пара билетов в кино не разорят меня, и это незапланированное свидание, так что правильным будет, если я заплачу за них. На самом деле, ты уже сэкономила мне деньги. Если бы мне пришлось развлекаться в одиночку, я бы, наверное, пошел в какой-нибудь модный ресторан и потратил целое состояние на еду для одного.

— Ну, если ты так ставишь вопрос. Пойдем.

Она взяла меня под руку, и когда мы направились к двери, я почувствовал себя так, словно выиграл в лотерею.

Глава 11

Лорен

Дженсен Колдуэлл был волевой натурой. Если он хотел что-то получить, то находил способы. Мне нравилось, что он умудрялся делать это ненавязчиво, не давя. Деньги не были для него проблемой, и он хотел осыпать меня благами, но я не желала принимать подачки. Может, я и небогата, но у меня есть гордость, и трудно быть на равных с кем-то, когда деньги перевешивают чашу весов. Взяв в кассе билеты, Дженсен направился в киоск, где купил газировку в огромном стакане с двумя соломинками, большой пакет сладостей и практически необъятное ведро попкорна.

— Что это такое? — спросил он в замешательстве, когда мы стояли перед автоматом с наполнителями.

— Масло с разными вкусами, — объяснила я.

— Зачем?

— Для попкорна, — терпеливо ответила я. На лице Дженсена отразился ужас вперемешку с благоговейным страхом.

— Разве в Англии нет топпинга для попкорна?

— Нет, ты сразу покупаешь либо сладкий, либо соленый. Ничего подобного этому вашему колдовству и волшебству.

— Приятель, ты упустил нечто крутое, — сказала я и, взяв ведро из его рук, залила его вкуснотищей.

Дженсен подцепил кусочек и сунул его в рот.

— С ума сойти, это просто нереально вкусно. Мне нужно купить такой агрегат себе домой, — сказал он со стоном, прожевав еще один кусок.

— На твоем месте я бы хорошенько обдумала это решение. Одно ведро, другое, и не заметишь, как придется сказать «пока-пока» своему восхитительному прессу.

— Так, значит, ты обратила внимание на мой пресс. Приятно слышать, — поддразнил он и, обняв меня за плечи, повел в кинотеатр. Я отчаянно хотела ответить что-нибудь остроумное, но от смущения онемела.

Зал был пуст, и я последовала за Дженсеном в середину заднего ряда. Он поставил газировку на подлокотник между нами, бросил пакет с конфетами мне на колени и пристроил рядом ведро с попкорном.

— Бери, не стесняйся, — сказал он, кивнув головой в сторону угощения. Он снова обнял меня за плечи и запустил другую руку в ведро с попкорном. Когда зал погрузился в темноту и зажегся экран, я все еще не могла прийти в себя. Я много раз прокрадывалась в кинотеатры безбилетником, но никогда не сидела в последнем ряду с парнем, который, к тому же, купил для меня билет. Когда волшебство фильма затянуло меня, я расслабилась и прислонилась к плечу Дженсена, наслаждаясь, насколько естественно и хорошо все происходящее.

— Ну и что ты думаешь? — спросил Дженсен, беря меня за руку, когда мы вышли из кинотеатра и пошли по тротуару.

— Это потрясающе. Не могу поверить, что не смотрела его раньше.

— Ох, сколько же всего у меня еще есть в запасе. — Он усмехнулся и поцеловал меня в макушку, как будто это было самой естественной вещью в мире.

Снег, который сначала лениво кружил вокруг нас, начал сыпать сильнее, и тут я заметила Габриэля на другой стороне улицы.

— Эй! — крикнула я ему и помахала рукой, привлекая внимание. Потянув Дженсена за собой, я перебежала улицу, чтобы поздороваться с Гейбом.

— Здравствуй-здравствуй. Неужели это моя любимица, с кем я бы счел за честь разделить ужин? — сказал Гейб, улыбаясь во весь рот.

— Я искала тебя вчера вечером, но твоих вещей на том месте не было. Я испугалась, что с тобой случилось что-то плохое.

— Благослови тебя Господь, дитя. Не стоит беспокоиться на мой счет. Мне просто не сидится на одном месте, вот и все. Итак, кто этот прекрасный молодой человек? — спросил он, оглядывая Дженсена с головы до ног.

— Гейб, это мой друг Дженсен. Дженсен, это Гейб, — сказала я.

— Приятно познакомиться, сэр, — сказал Дженсен, и я еще больше влюбилась в него, когда он почтительно протянул руку для рукопожатия моему бездомному другу.

— Я тоже рад знакомству с вами, юноша, — ответил Гейб, отвечая на его жест.

— Где ты сегодня ночуешь, Гейб? — поинтересовался я. Я ни за что не позволю ему спать на земле, даже если придется ради его спокойного ночлега иметь дело с папиным гневом.

— Ну, малютка, я думаю, что встреча с тобой принесла мне удачу. Сегодня вечером мне предложили местечко для ночлега. Так что можешь перестать забивать свою милую головку беспокойством обо мне и начать заботиться о себе, — ответил он.

— Я думаю, что встреча с тобой была добрым знаком и для меня! — сказала я, улыбаясь. — Я познакомилась с Дженсеном и теперь работаю в кофейне. Так что, если тебе нужна будет помощь, можешь найти меня там.

— Это очень любезно с твоей стороны. Итак, каковы ваши планы на сегодняшний вечер? — спросил Гейб, и я в беспокойстве заерзала. Я не хотела, чтобы этот вечер заканчивался, но было очевидно, что нет такого места, куда мы могли бы пойти без денег, и я не хотела идти с Дженсеном куда-нибудь еще, не заплатив за себя.

— Думаю, мне скоро пора домой, — ответила я, не в силах сдержать сожаление в голосе. — Мне завтра на работу.

— Простите, если задаю личный вопрос, но твой отец невысокого роста, темноволосый и со шрамом на левой щеке?

— Да, — осторожно протянула я. — Откуда ты знаешь?

— Тогда, может быть, будет лучше, если ты пока не поедешь домой. Твой отец вышел из бара минут двадцать назад. Он довольно сильно набрался и упомянул, что его дочь Лорен на работе, так что дома никого нет. Боюсь, он пригласил людей, с которыми пил, в ваш дом, чтобы продолжить гулянку.

Поникнув, я опустила взгляд. Должно быть, отец просидел в баре почти весь день, раз успел к этому времени так напиться. Мне было так стыдно, что я едва могла смотреть на Дженсена или Гейба. Нэнси права, и мне нужно признать, что гнусность отца всегда будет просачиваться в мою жизнь, и если я буду цепляться за Дженсена, это в конечном итоге замарает и его жизнь тоже.

— Тебе больше некуда идти? — мягко спросил Гейб.

— Не волнуйтесь, я позабочусь о ней, — сказал Дженсен.

Гейб внимательно посмотрел на него, прежде чем заговорить:

— Уверен, ты сможешь, юноша. Ну, тогда я надеюсь, что ваш вечер будет приятным, и с нетерпением жду нашей новой встречи. — Поправив кепку, старик пошел вниз по улице.

— Пошли, — сказал Дженсен, обнимая меня за плечи и потянув за собой.

— Куда мы едем?

— В безопасное место, — ответил он. Я не стала спрашивать, где оно, зная в тот момент, что последую за Дженсеном хоть на край света.

Глава 12

Дженсен

После встречи со своим другом Лорен замкнулась в себе, напряженная и притихшая, и я чувствовал, что она отчаянно стыдится своего отца. Но, несмотря на перемену в ее настроении, я бы мог назвать встречу с Габриэлем настоящим благословением. Мысль о том, что Лорен будет прятаться, забившись в угол своей комнаты или вестибюля мотеля, в то время как ее отец веселится с забулдыгами из бара, заставляла мою кровь кипеть.

По идее, у меня не было причин бросаться на защиту девушки, которую я даже не целовал, но я ничего не мог с собой поделать. Лорен была бойцом. Она была сильной, с несгибаемой волей и, несмотря на обстоятельства нашей встречи, я знал, что она чиста душой. Иногда люди рождаются в обстоятельствах настолько плохих, что гордость и принципы – их единственная монета, которую в итоге они все равно вынуждены разменять, чтобы выжить. То, что целый день она проводит, сбиваясь с ног, за ставку, которую, вероятно, смогла бы легко заработать, просто стянув несколько бумажников, красноречиво говорит о ее сути. То, что на ее семейном древе бывали гнилые яблоки, не давало права осуждать ее. Находиться рядом с ней для меня было честью.

Когда мы вошли в пиццерию, Лорен по-прежнему пребывала глубоко в своих мыслях. Заранее зная, что на мой вопрос она скажет, что не голодна, я заказал большую пиццу с пепперони и классическую сырную пиццу, просто на всякий случай. Еда пахла восхитительно, я расплатился за заказ и вывел Лорен обратно на улицу. Только когда мы остановились перед гостиницей «Снежная аллея», девушка пришла в себя.

— Здесь ты остановился? — спросила она, глядя на вывеску. — Полагаю, настало время попрощаться.

— Нет-нет, я так не думаю. Ты идешь со мной, — сказал я, слегка сжав ее плечо.

— О нет. Обычно правилами запрещено приводить посетителей в свою комнату, и я почти уверена, что они не позволят нам сидеть и есть пиццу здесь, в вестибюле, — запротестовала она.

— Хозяйка очень славная, и я плачу приличные деньги за свой номер, так что могу приглашать кого захочу. И если кто-то будет протестовать, я заплачу за пребывание гостя. Кроме того, мы собираемся только поужинать и посмотреть фильм. Мы же не устраиваем разгульную вечеринку.

— Думаю, я могу остаться ненадолго, но действительно не хочу, чтобы из-за этогобыли неприятности, — сказала она, хотя ее протест был очень слабый. Теперь, когда очарование нашего свидания несколько угасло из-за выходки ее отца, Лорен выглядела усталой, и это заставляло меня хотеть заботиться о ней еще больше.

Я открыл дверь, прежде чем девушка передумает, и оказалось, что ее опасения были напрасны. Вестибюль был пуст, если не считать секретарши, которая разговаривала по телефону. Мы поспешили мимо нее в лифт и поднялись на мой этаж.

— Здесь весьма уютно, — сказала Лорен, войдя в комнату, я зашел следом и закрыл за нами дверь.

— Да, очень комфортно, — согласился я, — и завтрак у них отличный.

Я поставил пакеты на кофейный столик и начал доставать пиццу, когда поднял на Лорен взгляд и нашел ее неловко переступающей с ноги на ногу, словно она не знала, куда себя деть.

— Не возражаешь, если я схожу в ванную? — выпалила она, прежде чем я успел что-то сказать.

— Конечно, это там, — сказал я, указывая на дверь.

Когда Лорен скрылась в ванной, я включил телевизор и стал щелкать пультом, пока не нашел канал, заслуживающий внимания. Я повесил пальто и сбросил ботинки, после чего перенес коробки с едой на кровать и открыл их.

— Ты неплохо устроился, — пошутила Лорен, вернувшись в комнату.

— Не теряй времени, скорее присоединяйся ко мне. Ты пропускаешь самое интересное, — ответил я, кивнув в сторону телевизора.

Она рассеянно сбросила туфли и повесила куртку рядом с моими вещами, увлеченная фильмом.

— Я люблю «Один дома», — сказала она, и я довольно улыбнулся, радуясь, что наши вкусы совпали. Лорен неуверенно прислонилась к подушкам, и я протянул ей салфетку с огромным куском пиццы, решив отвлечь.

— Спасибо, — сказала девушка и приняла предложенное без возражений, что уже было большим достижением.

Полчаса спустя я бросил практически пустые коробки из-под пиццы на кофейный столик – вдвоем мы быстро управились с нашим ужином. Лорен все еще была поглощена сюжетом, когда я устроился на кровати рядом с ней, и я знал, что бессознательно она слегка подвинулась, чтобы освободить место для моей руки, но в любом случае я бы все равно приобнял ее. Она прижалась ко мне, и от этого было так хорошо. Как будто мы делали так сотни раз. Как будто это было самой естественной вещью в мире. Я вспоминал все фееричные вечеринки, на которых присутствовал, всех богатых знаменитостей, с которыми общался, и все победы на подиуме, которые праздновал. И ни одно воспоминание не сравнилось бы с чистой радостью от того, что Лорен была в моих объятиях.

Фильм закончился, начался другой, но по легкому вздыманию и опусканию груди Лорен я понял, что она заснула. В тепле и уюте, с пьянящим ароматом ее тела, наполнявшим каждый мой вдох, я задремал рядом. Моей последней мыслью стал вопрос: каково это засыпать так каждую ночь?

Глава 13

Лорен

Просыпаться в объятиях Дженсена, в тепле и безопасности, было абсолютным блаженством. Мы позавтракали, заказав доставку в номер, после чего Дженсен проводил меня в мотель, чтобы я смогла переодеться перед работой.

Ничто не могло разрушить мое прекрасное настроение, и уж тем более воняющий перегаром и по́том пьяница, валяющийся в отключке на диване. С ночи, которую мне пришлось провести на улице, нам с отцом удавалось не пересекаться. Если получится продержаться в этом же духе и не общаться с ним до самого Рождества, то это будут самые счастливые каникулы в моей жизни. Сегодня утром, когда я пришла на работу, меня уже ждала зарплата. Я так боялась потерять деньги или быть обворованной, что целый день прятала их в лифчике. Я как никто другой знала, насколько легко стащить кошелек или сумочку.

Всю неделю щедрость Дженсена, остатки выпечки и чаевые позволяли мне нормально питаться, но нужно было тщательно планировать свои траты, если я хотела продержаться подольше. Особенно, если хочу накопить на свое отдельное жилье. Когда я смогу переехать, то снова начну копить деньги, и первой покупкой станет дубовая кровать, такая же красивая, как в номере Дженсена. Сон на ней был лучшим за всю мою жизнь. И, несомненно, тот факт, что Дженсен был моей подушкой, тоже имел большое значение.

Лишь одно я позволила себе сделать вне плана – пригласить Дженсена на полноценное свидание за свой счет. Это самое малое, что я могу сделать в благодарность за всю его заботу. Как бы то ни было, пройдет еще одна неделя, и он уедет, а мне придется всю оставшуюся жизнь считать каждый пенни и быть очень бережливой.

До приезда сюда я была реалисткой. Я знала, каково это – бродить в темноте за кулисами, и наблюдать, как другие любуются зрелищем на сцене со своих удобных мест. Но встреча с Дженсеном изменила мой взгляд на жизнь. Теперь я видела лучик надежды там, где раньше был только мрак отчаяния. Теперь мне хотелось большего, чем просто поиск горячей еды и безопасного место для ночлега. Я хотела нормальное будущее. Я не была настолько наивна, чтобы мечтать о ком-то столь же удивительном, как Дженсен, но я знала, что мне нужна уверенность. Постоянный дом, который я смогу назвать своим собственным. Работа, где меня любят и уважают мои коллеги. И однажды, я верю в это, появится шанс закончить школу.

Я встала перед зеркалом и разгладила подол красного платья. Тот факт, что папа однажды купил его мне на барахолке для очередной аферы, мог бы омрачить настроение, но только не сегодня. Я мысленно поблагодарила Всевышнего за то, что в моем гардеробе есть хотя бы один предмет одежды, подходящий для свидания, и надеялась, что Дженсен не сочтет мой наряд слишком поношенным. Так легко засомневаться в себе, когда думаешь обо всех очаровательных дамах, с которыми он, вероятно, ужинал и пил вино во время чемпионата «Формулы-1», но знаете, в чем дело? Он мог бы провести свой субботний вечер с любым количеством девушек, но выбрал меня. Именно эта мысль вызвала улыбку и залила теплым румянцем щеки. Косметики у меня мало, я лишь нанесла немного туши и блеска для губ, и как раз в этот момент раздался звонок в дверь комнаты. Папа всхрапнул и перевернулся, но, к моему счастью, продолжил спать.

— Ты прекрасна, — промолвил Дженсен, когда я вышла к нему.

Он оглядел меня с головы до ног с приоткрытым от удивления ртом.

— Спасибо. Ты и сам выглядишь потрясающе, — улыбнулась в ответ я. Пах он тоже невероятно хорошо, и мне приходилось бороться с желанием закрыть глаза и медленно вдыхать его аромат.

— Позволь мне помочь с этим, — сказал Дженсен.

Взяв куртку из моих рук, он распахнул ее, чтобы помочь надеть, и затем галантно подставил мне локоть.

— Не очень сочетается с моим платьем, но, по крайней мере, в ней тепло, — проговорила я, смущенная тем, что моя куртка, также купленная на распродаже, была единственным, что я носила изо дня в день. В ней же я спала на земле, всего неделю назад.

Дженсен остановился и развернул меня лицом к себе.

— Не надо. Для меня не важна стоимость твоего платья или сколько одежды у тебя в гардеробе. Ты прекрасна. Твоя душа и твое лицо.

— Жизнь так несправедлива. Дать мне встретить кого-то настолько душевного, очаровательного и чудесного, а потом позволить ему уехать жить на другой край света, — прошептала я, смахивая слезу.

Дженсен поднял руки, обхватив мое лицо, и осторожно смахнул большим пальцем очередную слезу.

— Что ты задумал? — спросила я, пока мы шли.

— Есть одна традиция, — сказал он, кивая головой в сторону крыши крыльца у входа в мотель, где на красиво перевязанной красной ленте висела ярко-зеленая веточка свежей омелы.

— Клянусь, когда я пришла домой, ее тут не было.

— Может жизнь не так уж и жестока, — ответил он и, шагнув вперед, мягкими губами прижался к моим.

И все случилось. Магия. Взрыв. Фейерверк. Все мои рождественские желания слились в одно. Оно было чистым и целомудренным, но с нотками отчаяния. Как будто одним поцелуем мы могли отпечатать память друг о друге в наших душах. Я навсегда запомню ощущение мягкой полноты его губ и как он обнимал меня, словно не хотел, чтобы поцелуй заканчивался. А когда все закончилось, Дженсен прижался лбом к моему, и мы оба затаили дыхание.

— Лучший. Поцелуй. В жизни, — выдохнул он.

— Мы можем и лучше, — поддразнила я.

— Согласен. Хотя нам определенно нужно больше практиковаться.

— Безусловно! Практика рождает совершенство, — согласилась я.

Каждый раз, когда мы виделись, я была готова поклясться, что это был лучший день в моей жизни, но каждое новое созданное нами воспоминание всегда превосходило предыдущее. Я влюблялась в Дженсена и не могла остановиться. И даже не пыталась.

Бар «Ворчуны» не был гламурным рестораном высокого класса, к которым, я уверена, привык Дженсен, но я не могла представить себе более подходящего для нашего свидания места. Может, мое впечатление было испорчено тем фактом, что здесь постоянно ошивался отец, но сейчас он крепко спал на диване дома, так что я была уверена, что вечер пройдет без драм.

Единственный напряженный момент возник, когда мы начали спорить, кто будет платить. Я настаивала на том, чтобы оплатить счет, а Дженсен, раскрасневшись от досады, объяснял, что мог бы при желании скупить весь бар, и глупо с моей стороны тратить свои первые, с трудом заработанные деньги, в то время как ему бы доставило удовольствие потратить свои. Я напомнила, что это нужно для сохранения моей гордости, и он неохотно уступил, несколько раз повторив, что настоящий джентльмен не может позволить леди платить. Вероятно, по той же причине он заказал самое дешевое блюдо в меню. Поев, мы отправились танцевать, затем играли в бильярд; за этот вечер мы насмеялись так, как никогда в жизни не доводилось смеяться, и, наконец, рука об руку пошли домой, оставив внедорожник Дженсена у бара.

— Посидим немного? — предложила я, направляясь к старым расшатанным качелям на крыльце отеля.

— А они выдержат нас? — неуверенно спросил Дженсен.

— Обещать этого не могу, — с улыбкой ответила я. Он решил испытать судьбу и с осторожностью сел.

— Омелы больше нет, — заметила я, глядя на то место, где она висела.

— Не переживай об этом, — сказал он, пряча улыбку. — Нам она больше не нужна. Мы придвинулись друг к другу, и под покрывалом из звезд, с легким покалыванием мороза в воздухе, мы поцеловались, и я отдала Дженсену Колдуэллу еще одну крошечную частичку своего сердца.

Глава 14

Дженсен

Я проснулся с улыбкой и долго не открывал глаза. После удивительного свидания следующие полчаса мы целовались, сидя на качелях на крыльце, потом пожелали друг другу спокойной ночи. С того дня я приезжал за Лорен каждый вечер после окончания ее смены и подвозил домой. Расставаться каждый раз было невыносимо, но момент, когда девушка расцветала в улыбке, видя меня, ждущего в машине, был бесценен. Каждый вечер мы устраивали посиделки на крыльце, и не имело значения, насколько мы устали за день, и какой морозной оказывалась погода. Небывалое умиротворение охватывало нас, обнявшихся и покачивающихся на этих ветхих, рассыпающихся от старости качелях.

То, что я чувствовал к Лорен, намного больше, чем простое влечение. Я не мог понять, в какой момент она начала становиться моим лучшим другом. Первым человеком, с которым я хотел всем делиться. К кому хотелось возвращаться домой каждый вечер. Я витал в облаках, растворившись в счастье, пока вдруг не осознал, что сегодня день похорон Ронни. Я вспомнил причину, по которой приехал сюда, и эйфория улетучилась. Встреть меня Лорен несколько месяцев назад и определи мое отношение к близким людям, словно они не ценнее одноразовой посуды, второй раз в мою сторону она даже не взглянула бы. Прошлый я никогда не стал бы мужчиной, которого Лорен заслуживает, но сейчас я мог сделать попытку. Свое прошлое я не в силах стереть из памяти, равно как и искупить свое поведение, но я чертовски уверен, что этот урок усвоен на «отлично». Я в долгу перед Лорен и Нэнси. Я в долгу перед Ронни и, что еще важнее, перед самим собой.

Дом Нэнси Адлер был полон людей, пришедших выразить сочувствие. Казалось, у каждого человека, с которым я общался, была своя история, связанная с Ронни, и я начинал понимать, что был не единственным, чью жизнь он изменил к лучшему. Ронни был поистине вдохновляющим человеком, и теперь, вместо того чтобы спрятать голову в песок и постараться забыть о том, что произошло между нами, я хотел почтить его память. Итак, я провел весь день, общаясь с его друзьями и семьей, с людьми, живущими по соседству, которые искренне восхищались им. Я слушал их рассказы о Ронни и делился своими, и, несмотря на опасения, что это будет болезненно, на самом деле я словно отпустил все и обрел гармонию.

От начала и до конца Нэнси стоически держалась, была источником силы и сострадания и, казалось, ставила чужое горе выше своего собственного. Нетрудно было понять, почему Ронни влюбился в нее по уши. Она проявила ко мне доброту и всепрощение в то время, когда у нее были все основания плеснуть мне в лицо гневом и яростью, тем самым подтверждая, насколько замечательной она была.

Сама церемония была прекрасна, торжество во имя жизнелюбия, и среди фотографий, которые проецировались на протяжении всей памятной речи в честь Ронни, я находил свое лицо, что невероятно растрогало. Когда появилась свадебная фотография Ронни и Нэнси, Нэнси всхлипнула, и мое сердце сжалось. От души выплакавшись, она вытерла слезы и продолжала слушать с прежним достоинством, и тогда я понял, что могу прожить целую жизнь и никогда не встретить кого-то с подобной душевной силой.

Я старался всегда быть поблизости, если вдруг Нэнси могла понадобиться помощь, и вот, когда последний гость ушел, посуда вымыта и убрана, мы, наконец, остались с Нэнси наедине. Она сидела на скамейке в саду, и я принес ей чашку чая.

— Меган подсказала мне, какой ты любишь, — сказал я. — И в этом мире нет ничего, что нельзя улучшить с помощью чашки отличного чая.

— Благослови тебя Господь, Дженсен, — сказала Нэнси, принимая чашку.

— Так когда ты уезжаешь? — поинтересовался я. Я думал, что она останется на Рождество, но видел, как ее дочери паковали чемоданы.

— Наверное, как только допью чай, — сказала она, задумчиво уставившись вдаль.

— Так скоро? — удивился я.

— Я просто не могу провести Рождество здесь. По правде говоря, я даже не уверена, что когда-либо вернусь. Где бы Ронни ни был, он всегда находил возможность вернуться на каникулы домой, чтобы провести их со мной. Все здесь будет напоминать мне о нем и о том, как сильно я по нему скучала, так что постараюсь уехать на ранчо поскорее, чтобы успеть посмотреть, как мои внуки выкладывают свои праздничные чулки для подарков Санты. Я одолжу немного их праздничного настроения и сохраню его в своей душе. А что насчет тебя? Есть какие-то планы?

— Я иду завтра вечером на танцы в городском зале, а канун Рождества улетаю утром домой, — поделился я.

Нэнси ничего не сказала, только прищурилась, пристально глядя мне в глаза.

— Что? — спросил я, ерзая под тяжестью ее взгляда.

— Ты богаче Креза, так что мы оба знаем, что ты в любой момент можешь заказать билет на самолет, чтобы вернуться домой уже завтра. Черт возьми, да твоя команда, вероятно, вышлет частный самолет, если ты только заикнешься об этом. Полет на коммерческом рейсе в сочельник означает, что ты, скорее всего, пропустишь Рождество с мамой. Ты откладываешь отъезд, чтобы пойти на танцы с Лорен, не так ли?

— Она мне небезразлична, Нэнси. Быть с ней – все равно, что найти свой дом. Я не знаю, как еще объяснить. Все становится более красочным и особенным, когда я с ней, — объяснил я.

— Черт возьми, Дженсен. Ее отец отравляет все вокруг себя. Он потащит ее вниз, и тебя заодно. Подумай обо всем, чего Ронни хотел для тебя, и сделай разумный выбор.

Ее выпад насчет Ронни попал в цель, но в глубине души я знал, как он поступил бы на моем месте.

— Последнее, что я хотел бы сделать – это разочаровать тебя. Но где бы я был, если бы люди судили меня только по тому, что сделал мой никчемный отец? У Лорен выпал самый плохой расклад, какой только можно получить от жизни, и она делает все, что может. И более того, у меня был Ронни, который помог мне поднять голову над водой. У Лорен никого нет. Иногда ты просто знаешь, что делаешь все правильно. Ронни тоже это знал. Иначе он не пошел бы за тобой, когда твоя семья не одобряла этого, — возразил я.

Молчание между нами было неловким. Это был, наверное, самый трудный день в жизни Нэнси, и я сожалел, что на мгновение расстроил ее, но то, что я сказал, должно было прозвучать. Если между нами и возник раскол, я понятия не имел, как теперь его перешагнуть. В конце концов Нэнси сделала это за меня.

— О, Дженсен, ты, должно быть, считаешь меня назойливой старушенцией. Надеюсь, ты понимаешь, что все, что я говорила и делала, было только из желания защитить тебя. Но ты прав. Ронни сказал бы тебе, чтобы ты шел за своей девушкой. Так что отныне я буду заниматься своими делами и позволю тебе слушать свое сердце, — сказала она, и я почувствовал, что по крайней мере один груз свалился с моих плеч.

— Я вовсе так не думаю. Знаю, что ты заботишься обо мне, и очень это ценю. Но это работает в обоих направлениях, ты же в курсе. Ронни хотел бы, чтобы мы присматривали друг за другом. Так что, если тебе что-то понадобится, если я когда-нибудь смогу помочь, все, что тебе нужно сделать, – это позвонить, — сказал я.

— Спасибо, Дженсен. Ты хороший человек, — поблагодарила Нэнси. — Понятия не имею, как вы двое собираетесь все уладить, но если Ронни и научил меня чему-то, так это тому, что любовь всегда найдет выход.

Глава 15

Лорен

Все это он уже видел менее недели назад: скромный макияж недорогой косметикой, платье с барахолки – единственное в моем шкафу, подходящее для свидания, – видел, но по-прежнему смотрел так, словно я была бокалом кристально чистой прохладной воды, а он умирал от жажды. Я разглаживала ладонями край платья, пока Дженсен, не отрываясь, смотрел на меня, и изо всех сил сдерживала себя от жалких попыток оправдаться, почему второй раз подряд надела одно и то же. В этом не было необходимости. Он знал почему, и то, как он смотрел, укрепляло в уверенности, что для него это не имело значения. Что никто не взглянет на меня, стоящую рядом с этим выдающимся человеком, и сочтет неподходящей.

— От твоего вида просто дух захватывает, — пробормотал Дженсен, говоря это по большей мере самому себе.

Я слабо улыбнулась в ответ, стараясь держать себя в руках. Мой первоначальный план – справиться с его отъездом с достоинством, преисполненной жизненной мудрости, а затем, как только Дженсен уйдет, разрыдаться в подушку, – трещал по швам. Меня не волновало, что завтра канун Рождества. Дженсен скоро уезжает, сегодня мы попрощаемся, и к этому я не готова.

— Я пока не могу отпустить тебя, Дженсен. Пусть сегодняшняя ночь станет лучшей, а с завтрашним днем мы разберемся, когда он настанет, — предложила я.

— Лорен Мэтьюс, я подарю тебе настолько прекрасную ночь, что ты никогда не захочешь меня отпускать, — ответил он и, взяв меня за руку, повел в искрящуюся морозом ночь.

Когда мы подошли к городскому центру, магия вечера опустила на мои плечи свои чары. Все в этом вечере – от рождественских песен, которые вызывали у меня желание танцевать, до легкого снега на земле и восхитительных ароматов глинтвейна и пряных яблок, пронизывающих воздух, – сплетало картину Рождества, которого у меня никогда не было, но которого я так сильно жаждала.

Войдя внутрь, Дженсен принял мое пальто и повесил его на крючок у двери.

— Сначала потанцуем или выпьем? — спросил он.

— Конечно же, сначала мы должны потанцевать, — ответила я с усмешкой. Сегодня я собиралась использовать любую возможность прижаться к нему.

— Я опасался, что именно так ты и скажешь, — поддразнил он, взяв меня за руку и потянув к танцполу. В помещении уже было полно людей – от перевозбужденных детей, восторженно подпрыгивающих тут и там, до пожилых пар, вальсирующих по залу.

При мысли о том, что здесь, судя по всему, собралась добрая половина города, я на мгновение запаниковала. Я похолодела от страха получить неодобрение и осуждение местных жителей, настолько дружных, что казались одной семьей. Но насмешки и подозрения, которых я ожидала, так и не появились. Когда мы присоединились к вечеринке, люди улыбались и были счастливы, здороваясь или одобрительно кивая, когда мы разделяли их моменты радости.

Последние сомнения улетучились, когда я осознала две вещи. Во-первых, Дженсену было все равно, что о нем думают другие. Он жил своей жизнью так, как хотел, и не искал одобрения других, чтобы утвердиться в своем выборе. Он был хорошим человеком, самым лучшим, и, находясь рядом с ним, я становилась сильнее. Во-вторых, он был ужасным, просто безнадежным танцором.

— Что? — спросил он, заметив смущение на моем лице.

— Что ты пытаешься сейчас сделать? — осторожно спросила я.

— Танцевать, — пояснил он, нахмурившись, как будто это было совершенно очевидно.

— О, — ответила я, выражая полнейшую серьезность, — я просто на минуту испугалась, что у тебя случился какой-то припадок.

— Ха! Ты все еще можешь разговаривать! Да старички на этом танцполе двигаются энергичнее тебя. Давай-ка, детка, покажем им, на что мы способны. — Он притянул меня в свои объятия и закружил по танцполу, к огромному удовольствию всех вокруг.

Когда я больше не могла терпеть пытку его стараниями, мы укрылись в спокойном углу, где потягивали напитки и делились секретами. Дженсен рассказывал мне о своих друзьях в команде, и я делилась в ответ историями о некоторых местах, где бывала прежде, и местах, которые хотела бы увидеть.

— Если бы ты могла отправиться путешествовать по всему миру, куда бы ты поехала в первую очередь?

— В Рим, — ответила я, не задумываясь.

— Рим – прекрасный город, но почему именно туда?

— Моей маме там очень понравилось. Бабушка брала ее туда, когда мама была маленькой, — рассказала я. Вытянув маленький золотой крестик из-под ворота платья, я показала его Дженсену. — Она купила этот крестик во время той поездки. Это единственное, что у меня осталось от мамы. Папа продал все ценное и бросил часть вещей, когда мы сбегали от одного из его подельников.

— А что случилось с твоей мамой и бабушкой? — спросил он мягко, сочувствие в его тоне говорило о проницательности.

— Моя бабушка умерла от рака примерно через год после той поездки в Рим. Деньги находились под присмотром суда, пока мама не достигла совершеннолетия, и поскольку у нее не было других родственников, до того момента она оказалась в приемной семье. Я никогда не слышала полной истории, как именно они с папой познакомились, но думаю, что мама искала кого-то, кого можно было бы полюбить, и он сказал ей то, что она хотела услышать, чтобы заполучить ее деньги. К тому времени, как деньги закончились, у папы уже были жена и ребенок, в которых он не нуждался. Я думаю, он бы ушел, если бы маму не сбила машина. После этого он как бы застрял со мной.

Говоря это, я действительно думала о своем прошлом. У меня было много лет, чтобы оплакать маму, чтобы задаться вопросами, как бы мы жили, если б она не умерла. Теперь, когда я думала о ней, ко мне приходили лишь любовь и счастье, а не грусть.

— В любом случае. Лучшие мамины воспоминания были о той поездке, которую они с бабушкой совершили в Рим. Она сказала мне, что однажды мы поедем туда вместе. Поесть пиццу перед Колизеем и постоять под потолком Сикстинской капеллы. Вот туда я и поеду.

— Ты попадешь туда, — уверенно сказал Дженсен. — Мечтай масштабно, Лорен, и никогда не останавливайся. Размах мечты ограничен лишь твоими мыслями.

Заправив прядь волос мне за ухо, он нежно провел большим пальцем по моей щеке, прежде чем наклониться и поцеловать меня, и в этом моменте все было идеально.

Глава 16

Дженсен

Пакуя последние вещи в чемодан, я то и дело поглядывал в сторону Лорен. Когда вечер танцев подошел к концу, мы приехали в «Снежную аллею». Это была наша последняя ночь вместе, и у меня не хватило духу расстаться с девушкой у дверей ее мотеля. Даже если я уговорю ее дать нам шанс, мама все равно ждет моего приезда домой на Рождество. Поэтому я заказал для Лорен номер в своей гостинице, чтобы она побыла рядом со мной еще немного. Как я и ожидал, она воспротивилась лишним тратам с моей стороны, но мои поцелуи заставили ее притихнуть.

В конце концов, мы оба знали, что наши последние часы вместе были ценнее золота. Она даже не увидела ту комнату. Мы лежали, обнявшись, на моей кровати и разговаривали всю ночь, пока Лорен не задремала пару часов назад. Я запоминал все, что мог, пока наблюдал за ней спящей. Либо это будет последний день, который я проведу с этой красавицей, либо начало новой совместной жизни. Все, что мне сейчас нужно, – это решимость выбрать, что именно.

— Лорен, милая, мне пора идти, — сказала я, осторожно будя ее. Ее глаза растерянно моргнули, а потом наполнились слезами, когда она поняла, что происходит. Метнувшись в мои объятия, она обняла меня так крепко, что я с трудом удержался, чтобы не упасть с кровати.

— Я не умею прощаться, и не знаю, как это сделать, так что тебе нужно уходить поскорей, Дженсен. Делай все быстро, словно срываешь пластырь. Просто иди и не оглядывайся, хорошо? Ты самый лучший человек из всех, кого я знала, и я никогда тебя не забуду.

Я отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, и вытер тихую слезу, упавшую с ее ресниц.

— Мне нужно улететь, но я не хочу, чтобы мы расстались навсегда. Я не смогу вернуться к прежней жизни, как будто никогда не встречал тебя. Поедем вместе. Я закажу тебе билет, и мы все устроим, когда будем в Англии. Тебя здесь ничто не держит, — выпалил я.

— У меня нет паспорта, Дженсен. А даже если бы и был, я все равно не поехала бы. Мы знакомы всего пару недель, — ответила она с сожалением в глазах.

— Тогда обещай, что будешь поддерживать со мной связь. Я куплю тебе телефон и пришлю на твой адрес. Мы можем переписываться и разговаривать каждый день. Я вернусь, как только смогу, — взмолился я.

Она закрыла глаза, как будто ей действительно было больно, прежде чем открыть их и ответить:

— Нет, Дженсен. Полный разрыв – это лучшее решение. Ты же знаешь, что расстояние между нами сделает все невозможным. Я всегда буду хранить воспоминания о тебе как сокровище, но это единственно правильное решение для нас обоих.

— Я знаю, что расстояние все усложняет, но у моей команды есть самолет, который позволить легко путешествовать, и без всяких трудностей мы сможем оформить тебе паспорт, чтобы ты поехала со мной, — возразил я. Мысль о том, что я никогда больше не увижу Лорен, разрывала меня на части, но то, что она сдалась без боя, опустошило меня.

— Пожалуйста, не делай этого, Дженсен. Не усложняй ситуацию больше, чем нужно, — сказала она.

Ее решительный тон разбил мне сердце. Я хотел быть с Лорен больше всего на свете, но не мог заставить ее бороться за нас, если она не хотела того же.

— Тогда желаю тебе всех благ, Лорен Мэтьюс. Пусть твоя жизнь будет полной мечтаний и приключений, и знай, что я тоже никогда тебя не забуду. Будь счастлива. Ради меня, — ответил я.

Нежно поцеловав девушку в лоб, я взял свою сумку и сделал, как Лорен просила. Я ушел, не оглядываясь. Закрыв за собой дверь, я услышал сдавленный всхлип, который Лорен не смогла сдержать, и понял, что мое сердце – это единственное, что я не возьму с собой. Оно принадлежало Лорен с того самого момента, как мы встретились.

Примерно в часе езды от Френдшипа, недалеко от города Сомерхэвен, я затормозил, увидев знакомые черты в человеке, голосующем на обочине дороги. Сдав назад, я остановился рядом с ним и опустил стекло.

— Габриэль, что вы здесь делаете? — поинтересовался я.

— Жду тебя, сынок, — ответил старик, улыбаясь. Я предположил, что он что ждет кого-то, кто предложит подвезти его.

— Здесь холодно. Может, сядете в машину, и я подброшу вас до города? — предложил я.

— Очень любезно с твоей стороны, — ответил он, забираясь на пассажирское сиденье. — Итак, где же сейчас наша девочка?

— Лорен все еще во Френдшипе. Сегодня я улетаю обратно в Англию, так что наши пути расходятся, — поведал я, хотя мне и было больно это признавать.

— Что ж, досадно до чертиков. Если и существуют истинные пары, то вы двое – одна из них, — ответил он.

— Именно Лорен захотела этого. Я упрашивал ее поехать со мной или поддерживать связь, но она считает, что полный разрыв – лучшее решение, — печально сказал я.

— Конечно же, она сказала это. Как еще она смогла бы защитить тебя от своего отца? — усмехнулся Гейб.

— Что вы имеете в виду?

— Сынок, эта девочка по уши влюблена в тебя. Она нуждается в тебе. У нее нет никого и ничего. Если она порвала с тобой все связи, поверь мне, это только для твоей пользы, а не для ее, — ответил он.

Я снова ударил по тормозам, на этот раз на меня снизошло озарение. Я понял, что был полным идиотом. Всего несколько часов назад в моих руках была женщина моей мечты, а я позволил ей убедить себя, что нам нужно расстаться, и не оказал никакого реального сопротивления. Я оставил ее без гроша в кармане, совершенно одну и с разбитым сердцем.

Как я мог поверить, что разрыв был хоть в какой-то мере выходом для нас обоих? Ну и что с того, что шансы на успешные отношения на расстоянии невелики? Шансов найти Лорен вообще практически не было, но это случилось. Мне было вручено чудо, а я бездарно растерял его, оставив после себя трагедию.

— Габриэль, мне очень жаль, но я должен вернуться, — сообщил я.

— И это правильно. А обо мне не беспокойся. Я уже там, где мне нужно быть. Ты же знаешь в душе, чтобы тебе нужно было вернуться, — сказал он и, к моему удивлению, отстегнул ремень безопасности и вышел из грузовика.

— Счастливого Рождества и счастливого пути, — сказал он с улыбкой, прежде чем захлопнуть дверь.

Как раз в этот момент зазвонил мой телефон.

— Дженсен, ты уже в аэропорту? — спешно спросила Нэнси, как только я поднял трубку.

— Нет. Вообще-то, я возвращаюсь во Френдшип, — объяснил я.

— Слава Богу. Джилл только что позвонила мне и сказала, что Лорен в тюрьме. Я не знаю, что случилось, но думаю, понадобится твоя помощь.

— Я отправляюсь прямо туда. Что бы это ни было, я разберусь, — сказал я, забеспокоившись, во что Лорен мог втянуть отец.

— Если я могу что-то сделать, просто дай мне знать, — сказала Нэнси.

— Ну, в одном деле мне как раз понадобится одолжение с твоей стороны, — ответил я. Мы поговорили несколько минут, прежде чем повесить трубку. Развернув грузовик, я взглянул назад на пустынное шоссе в поисках Габриэля, не желая оставлять его на холоде… и понял, что тот исчез.

Не тратя время на раздумья, я вдавил педаль в пол и, нарушая правила, помчался обратно к своей девушке.

Глава 17

Лорен

Пятью часами ранее я стояла у двери номера мотеля, с разбитым от горя сердцем, и в последний раз наблюдала, как отец бросает свою одежду в сумку. Дженсен предлагал мне все, о чем я всегда мечтала. И я оттолкнула его. Когда он полностью раскрылся передо мной, я вспоминала каждое слово Нэнси и понимала, что именно этого момента она и боялась. Момента, когда Дженсен решит поставить под удар свою мечту или, что еще хуже, откажется от нее ради меня. Так что я солгала, совершив аферу всей своей жизни, и убедила его, что оставить меня – это к лучшему.

Теперь я столкнулась с той самой реальностью, от которой защищала его.

— Что ты натворил? — задала вопрос я, понимая, что скорость отцовских сборов говорит о том, что все действительно плохо.

— Вовремя ты притащилась домой. Я не видел тебя несколько дней, а сегодня узнал, что ты крутишь с каким-то богатеньким лохом. Ну, я надеюсь, у этого парня глубокие карманы, потому что его денежки нам понадобятся, если нас поймают. А теперь пакуйся, да побыстрее, — потребовал отец.

— Что ты натворил? — повторила я вопрос, стараясь сохранять спокойствие.

— Один мой знакомый продал мне копию базы данных клуба пенсионеров из городского центра. Имена, адреса, контактные телефоны и тому подобное. Ну, я позвонил нескольким и сказал, что я из банка, звоню, чтобы провести проверку безопасности. Предупредил, что их карты могут быть заморожены, и уговорил выдать свои банковские реквизиты, чтобы проверить безопасность счетов. Я открыл счет на электронном кошельке, и перевел средства с их счетов для снятия налички. — Нотка гордости в его голосе вызвала у меня отвращение. Он намеренно выбрал слабых и беззащитных и гордился этим.

— Сколько ты взял? — спросила я, с ужасом думая о том, что будет при встрече с кем-то в этом городе после того, что сделал отец.

— Нечего смотреть с таким лицом. Это ставит еду на наш стол. А теперь собирай свои вещи. Мы уходим. Один из тупых пенсионеров взбесился и пошел к шерифу.

— Я не иду с тобой, — ответила я. Это было в первый раз, когда я сказала подобное, и от неверия он замолчал.

— Что значит, ты не пойдешь со мной? Я столько лет заботился о тебе, а теперь ты кидаешь меня? Как раз тогда, когда мы начали зарабатывать реальные деньги? — наконец выдавил он.

— Это не настоящая жизнь. Бегая с места на место, обманывая стариков и вытягивая их сбережения. Это неправильно, папа. Это не способ жить, и все заканчивается прямо сейчас, — возразила я.

— Мне кажется, ты не понимаешь, девочка. Вывод средств осуществляется на твое имя. Какой-то дурацкий сберегательный счет, который тебе открыла бабушка. Я знал, что когда-нибудь это пригодится. Так что, видишь ли, во всем этом виновата ты, а не я.

— Я не имею к этому никакого отношения. Зачем ты сделал это от моего имени?

— Перестань изображать мисс «Я не такая». Ты ничем не отличаешься от меня. Мы оба сделаны из одного теста. Тебе наплевать на этих людей. Теперь я не спрашиваю тебя, я приказываю тебе. Собирай свои вещи и двигай, — крикнул он.

— Ты ошибаешься! Во мне нет ни капли от тебя! Сегодня сочельник, и ты обокрал пожилых людей, которые, вероятно, не протянут без этих денег. Я признаю, что совершала поступки, которых буду стыдиться всю оставшуюся жизнь, но я делала это лишь ради пропитания. Чтобы выжить. Ты делаешь это, чтобы бухать и кутить, ставя на кон свою жизнь. И знаешь, что? С меня довольно. Все прекратится прямо сейчас. Убегай, если хочешь, но я остаюсь. Я встречусь лицом к лицу со всем, чем придется, а потом пойду прямо, своим путем. Советую бежать быстрее, чем шериф. Потому что если ты тронешь хоть один цент денег на этих счетах, то я сделаю все, что смогу, чтобы помочь ему найти тебя, — прошипела я.

Я не заметила, как отец с размаху ударил меня, пока не оказалась на полу.

— Ты такая же неблагодарная, как и твоя мать. Удачи тебе, — с ненавистью сказал он и, схватив свою сумку, выскочил из комнаты, хлопнув дверью.

Я не позволила себе заплакать. Плакать стоило над потерей Дженсена в своей жизни, уход же отца стоило отпраздновать. Как-нибудь позже, а сейчас у меня разбито лицо, и я буду арестована за преступление, которое не совершала. В общем, сегодня не лучший мой день. Хоть в груди и зияла пустота от вырванного с уходом Дженсена сердца, я не согласилась бы отказаться даже от секунды проведенного с ним времени. Знал он об этом или нет, но встреча с ним изменила меня. Он увидел во мне те стороны, которые никто другой не потрудился разглядеть, и заставлял меня чувствовать, что я чего-то сто́ю. Ему нравился человек, которым я была, и, что более важно, он заставил меня поверить в саму себя. Я не была дочерью своего отца. Я была собой. И сейчас я поднимала свою задницу с пола и брала жизнь за яйца вместо того, чтобы убегать.

Собрав свои вещи, я, как могла, прибрала комнату и выписалась из гостиницы. Даже не удивившись, что отец не оплатил счет, я попрощалась со своей последней зарплатой и отдала деньги менеджеру. После этого направилась на автобусную станцию. Если я отправляюсь в тюрьму, – а это, по всей вероятности, так и есть, – мне нужно безопасное место, чтобы сохранить то немногое, что у меня было. На автобусной станции были камеры хранения багажа, поэтому я решила засунуть свою сумку в одну из них, затем хотела зайти в кафе, чтобы объяснить Джилл, что происходит, и после этого отправиться в участок, чтобы сдаться, прежде чем они сами придут искать меня. И совсем не это увидел шериф, когда поймал меня у входа на автовокзал с упакованной сумкой.

— Это не то, о чем вы подумали, — запротестовала я.

— Конечно же нет, — ответил он.

Глава 18

Дженсен

— Мне нужно поговорить с Лорен Мэтьюс, — заявил я.

— Сэр, кто вы такой и что заставляет вас думать, что вы можете войти в мой участок и требовать встречи с кем-либо? — сказала дежурная таким скучающим и снисходительным тоном, что мне пришлось сделать глубокий, долгий вдох, прежде чем спокойно ответить.

— Меня зовут Дженсен Колдуэлл. Я друг Лорен и узнал, что ее арестовали. В чем бы ее ни обвиняли, она этого не совершала. Держу пари, что за всем этим стоит ее отец, и мне нужно убедиться, что с ней все в порядке, — объяснил я.

— Ну, это очень мило, сэр, и хотя я уверена, что записка от бойфренда, заявляющего о ее невиновности, будет достаточным доказательством для освобождения подозреваемого в Англии, но, боюсь, здесь мы работаем немного иначе, — саркастически парировала она.

— Ничего себе. Да вы сегодня полны рождественского духа. Так что насчет моей просьбы? Или вы позволите мне встретиться с мисс Мэтьюс сейчас, или в течение часа здесь будет команда лучших адвокатов, которых можно нанять за деньги. Единственная цель которых будет сделать ваш день дерьмовей некуда. Так что же мы выбираем? — Осознавал ли я, что говорю как полная задница? Да. Но здравый рассудок растаял в ту же минуту, как я узнал, что Лорен в беде.

— Дженсен? — Я резко обернулся на звук голоса Лорен. Выражение шока на ее лице соответствовало моему собственному.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Я пришел спасти тебя, — глупо ответил я.

— Я в порядке. Шериф попросил меня прийти, чтобы сделать заявление, но они раскрыли дело еще до того, как нашли меня. Они знают, что вся вина на отце. Он обманул многих, выведя со счетов их сбережения, но его поймали в банке, когда он пытался снять деньги. Сейчас он под стражей, и я свободна, — объяснила она.

— Оу. Это отличные новости. Я думал… я думал, что могу тебе понадобиться, — пробормотал я, чувствуя себя идиотом.

— Как ты вообще узнал, что я в беде? — спросила она.

— Габриэль сказал мне, — поделился я. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Грустная, нервная улыбка, как будто она ждала, что я развернусь и уйду.

— Я люблю тебя, — выпалил я самым неромантичным способом. — Я люблю тебя, и где-то на середине дороги понял, что не имеет значения, где мы встретились и как далеко мы друг от друга. Когда встречается что-то столь же ценное, как у нас, не стоит отталкивать его только из-за страха возможных трудностей. Меня не волнует, сколько миль нужно проехать, чтобы оказаться рядом, или сколько усилий потребуется, чтобы мы были вместе. Я полностью согласен на все, и если у нас есть хоть один шанс получить то, что было у Ронни и Нэнси, я им воспользуюсь.

Каждый миг, пока Лорен молчала, казался вечностью. Я отдал бы весь мир, чтобы удержать ее, но это не имело значения, если этого мира было недостаточно для нее.

— Ты ненормальный, ты же знаешь это, да? — подняла голову она. — Мы с тобой совершенно не подходим друг другу. Но помоги мне изменить это. Ты моя сказка, Дженсен Колдуэлл. Мне все равно, где ты живешь, и мне все равно, чем ты зарабатываешь на жизнь. Пока мы вместе, мы во всем разберемся. Я люблю тебя и выбираю нас.

Я не дал Лорен возможности сказать что-либо еще. Вместо этого я через миг оказался рядом с ней, поднял ее, на что она обвила ногами мою талию, и целовал так страстно, что мы оба чуть не задохнулись. Мою радость невозможно было передать словами.

— Я бы попросила вас. Некоторые здесь вообще-то работают, — сказала дежурная с каменным лицом.

Прижавшись лбом к Лорен, я неохотно опустил ее и с довольной, счастливой улыбкой, которую даже не пытался скрыть, переплел наши пальцы и потянул девушку к двери.

— Счастливого Рождества, — весело сказал я, когда мы проходили мимо секретаря.

— Дурацкие обычаи, — выкрикнула она вслед. Лорен радостно захихикала, и я отпустил ее руку, чтобы обнять за плечи и прижать к себе.

— Куда мы приехали? — спросила Лорен, и на ее лице отразилось удивление, когда она посмотрела на дом.

— Домой, — шепнул я. — Конечно, если тебе он понравится, — добавил, занервничав в ожидании, какойбудет ее реакция.

— О чем ты говоришь? — спросила она, выходя из машины, чтобы посмотреть поближе.

— Когда ты описывала дом своей мечты, я понял, что он очень похож на дом Нэнси и Ронни. Это прекрасное место для настоящей семьи, и оно было наполнено любовью и смехом в течение многих лет, вот я и подумал, что мы могли бы прикоснуться к этому. Нэнси предложила его нам на Рождество и, если нам здесь понравится, она позволит выкупить его, а сама сможет жить с дочерью постоянно, — объяснил я.

Лорен молча смотрела на дом.

— Ну, что ты думаешь? Тебе нравится? — наконец не выдержал я.

— Ох, Дженсен, это просто невероятно. Я даже в мечтах не могла представить что-то настолько прекрасное. Но это же далеко от того места, где ты должен быть, — повернулась ко мне она.

— Я могу жить, где угодно в мире. Если у Ронни и Нэнси получилось, то и у нас получится. Не хочешь уже заглянуть внутрь? — поинтересовался я.

Счастливая улыбка, когда Лорен схватила меня за руку, была единственным ответом, который мне был нужен. Я переплел свои пальцы с ее, зная, что пока я поднимаюсь по ступеням к своему будущему, где-то высоко над нами Ронни Адлер улыбается, глядя на меня и мой выбор.

♂КОНЕЦ♀

Рождественские огни

ЭМИ БРИГГС

Для всех, кто верит в Рождество и его магию,

даже когда жизнь делает это невозможным.

Переводчик – Алена Мазитова

Редактор – Анна Щербакова

Глава 1

САМАНТА

И снова на дворе это время года. И снова ежегодная ободряющая речь от моей сестры Робин о предстоящих праздниках.

— Сэм, мы проходим через это каждый год, — материнским тоном начала она.

— Что? — спросила я, слушая вполуха и одновременно роясь в шкафу. Я задумалась о том, что мой гардероб определенно нуждается в обновлении, и не только в части зимних вещей.

— Ты всегда мерзнешь, когда сюда приезжаешь, — поддразнила она.

— Я могу укутаться в тридцать два слоя, Робин, но зимой в Массачусетсе все равно буду мерзнуть. Потому что живу во Флориде. Да что уж. Ты и сама родилась во Флориде. Я вообще не представляю, как ты переносишь такую погоду после того, как росла в тепле.

Мы родились и выросли во Флориде, учились здесь в колледже и были южанками до мозга костей. Поэтому нотации сестры раздражали меня даже больше, чем мысль о том, что на Рождество я замерзну до смерти.

— Поначалу было нелегко, — усмехнулась она. С тех пор как Робин переехала, мы так часто во время праздников шутили на эту тему, что это уже стало традицией. — В любом случае, просто помни, что будет холодно. — Решив сменить пластинку, она переключилась на единственную тему, которая могла заставить меня улыбаться при мысли о поездке в эту заснеженную тундру: — Дети ждут не дождутся, когда ты приедешь.

Робин во время праздников всегда старалась воодушевить меня, буквально считала это своим долгом. Сестра хотела, чтобы я наслаждалась этим временем года, пусть даже теперь мне это совсем не в радость. Мои племянницы — две восьмилетние близняшки — были абсолютно обворожительны. Играть с ними на заснеженном дворе было моим самым любимым занятием. Обычно это было самым ярким моментом моего путешествия, даже для такого невпечатлительного человека, как я. С каждым годом они становились все взрослее, превращаясь из малышек в маленьких женщин, и я определенно не хотела это пропустить. Время, проведенное в играх с ними, и четкое ощущение себя в роли крутой тети окупало все остальные «прелести» поездки.

— Скажи этим маленьким красоткам, что я не могу дождаться встречи с ними. Они в этом году будут выступать, верно?

— Да, и они ждут не дождутся показать тебе свои костюмы. Но я поклялась хранить это в секрете. Девочки попросили меня не раскрывать всех подробностей, чтобы самим показать все, что приготовили. Относительно этого мне были даны очень конкретные указания. Клянусь, они ведут себя как подростки, несмотря на то, что им по восемь лет.

Я рассмеялась.

— Не могу дождаться, когда, наконец, увижу их.

— Ну, а я не могу дождаться, когда увижу тебя. Когда приедешь? Уверена, что не хочешь, чтобы я тебя встретила?

— Мой рейс прибывает в четверг около полудня, и если все пройдет хорошо, буду у вас уже к обеду. Так что не трать на это свое время. Лучше мы проведем побольше времени вместе, когда ты будешь в отпуске.

— Звучит неплохо. — Она сделала паузу. — Я очень рада, что в этом году ты останешься подольше. Я скучаю по тебе, Сэм, — тихо произнесла она. — Обещаю, мы отлично проведем время, и у нас появятся новые воспоминания, хорошо?

— Я тоже по тебе скучаю, Робин. И с нетерпением жду возможности провести время с моей сестрой. Мы так давно не делали этого. В этом году у нас будет много времени, чтобы наверстать упущенное за горячим тодди¹ и печеньем, обещаю.

— Хорошо, тогда скоро увидимся. Люблю тебя! — крикнула она в трубку, драматически акцентируя слово «тебя» и тем самым заставляя меня хихикать.

— Я тоже люблю тебя, дурочка. — Я повесила трубку, широко улыбаясь и чуть меньше страшась наступающих праздников.

Летать каждый декабрь в Массачусетс во Френдшип мне было совсем не в радость но, несмотря на все мое нытье по телефону, только поэтому я все еще отмечаю Рождество. Если бы не сестра, я бы, наверное, просто заказала китайскую еду и читала книги, делая вид, что нет никакого праздника. На самом деле, даже такая простая фраза, как «Счастливого Рождества», уже вгоняла меня в состояние грусти, вынуждая отделываться простым «спасибо, и вам тоже». Произносить аналогичную фразу в ответ было выше моих сил, потому что в действительности никакого счастья я не испытывала.

Это было любимое время года моей мамы. Вместе с папой они организовывали в праздники что-нибудь грандиозное. Несмотря на то, что многие считали, что теплая погода Флориды не особо подходит для празднования, мама каждый год украшала рождественскими гирляндами пальмы и развешивала все украшения, которые только могла найти. За эти годы ее запасы разрослись до невероятных размеров. Наш дом был похож на картинку с обложки. Гирлянд на фасаде было так много, что они умудрялись освещать близлежащие окрестности, а двор был заполнен разными фигурками, начиная с надувных Санта-Клаусов и заканчивая фламинго в шапочках Санты.

Мысли о предстоящей поездке вернули меня к любимым воспоминаниям о Рождестве с родителями. Тогда мне было около двадцати двух, и я оканчивала последний курс колледжа. Приехав домой на каникулы, я обнаружила, что родители специально засыпали весь двор снегом. Училась я совсем недалеко, в колледже северной Флориды, так что для встречи с семьей мне не нужно было мотаться через всю страну. Но они все равно хотели сделать сюрприз. Я даже не предполагала, что такое возможно устроить. Они точно рассчитали время и, когда я въехала на подъездную дорожку, моя сестра и родители надрывались от смеха. Помню, я тогда подумала, что у меня самая крутая семья во вселенной. Ну кто еще мог придумать идею засыпать свой передний двор настоящим снегом, зная, что он почти наверняка растает на следующий день? Только мои родители. Они были самыми лучшими во всех отношениях. И только они, что бы ни случилось, могли в итоге заставить нас с сестрой радоваться и смеяться.

Чем больше я углублялась в воспоминания, тем меньше мне хотелось что-либо праздновать. Я стояла перед шкафом с одеждой и прекрасно понимала, что ничего зимнего у меня нет. И снова на меня волной накатили гнев и печаль.

Рождество стало для меня ничем, потому что напоминало о том, что родителей больше рядом нет. Прошло пять лет, но ощущалось так, словно это было вчера. Вот почему мне была ненавистна сама мысль о том, что нужно притворяться и изображать радость. Часть меня понимала, что это нелепо, но жизнь в одиночестве стала для меня гарантией безопасности. Все, чего мне хотелось в тот момент, это позвонить маме. Вместо этого я пообещала себе, что куплю себе новое пальто, даже если ради этого мне придется с боем продираться сквозь толпу народа в торговом центре.

Глава 2

ДЖЕЙСОН

Я работал над своим одномоторным самолетом. Возился, как обычно, и слушал, как Эмили поет рождественские гимны, бегая по ангару. Приближалось время ужина. Мне нужно было закончить с делами, но я все время прерывался, чтобы насладиться ее пением. Своим тоненьким голоском она выпалила «Jingle Bells» так громко, что по ангару прокатилось звонкое эхо, вызвав улыбку на моем лице. Мне нравилось слушать, как она поет. Отложив гаечный ключ, чтобы вытереть руки, я заметил, что погода снаружи становится все суровее. Кажется, это будет одна из самых холодных зим в наших краях.

— Эм? — позвал я, не до конца понимая, в какой стороне она находится, хотя ее пение не прекращалось.

— В наличии! — крикнула она в ответ. О том, что это будет нашим кодовым словом для общения друг с другом, мы договорились еще тогда, когда она только научилась разговаривать. Уже даже не вспомню, с чего все началось, но если вдруг где-то звучало ее имя, она всегда заявляла о себе именно так – «в наличии».

— Тебе не холодно? — крикнул я. Я укутал ее в любимый розовый шарф, перчатки, шапку в тон и пуховое пальто невероятного ярко-розового цвета, на покупке которого в свое время она так настаивала. Я и представить себе не мог, что в моей жизни будет столько розового. Она, вероятно, вспотела подо всем, что я надел на ее крошечное тело, но осторожность никогда не помешает.

— Нет! — послышалось от нее в ответ. Она явно не хотела, чтобы ее отвлекали скучными папиными вопросами.

— Хочешь, купим завтра рождественскую елку? — крикнул я, ухмыляясь. Я знал, что это точно заставит ее прибежать.

Эмили внезапно материализовалась передо мной во всем своем розовом пышном великолепии, с белокурыми локонами, выглядывающими из-под шапочки, и театрально положила руку на свое бедро.

— Вообще-то, давно пора, папочка. Я уж думала, ты никогда не спросишь. Между прочим, Рождество уже через неделю. Так-то. — Ее розовые губы растянулись в улыбке.

— До него больше недели. Пошли уже, — ответил я.

— Послушай, пап, я просто хочу сказать, что хорошие елки уже могли разобрать, хотя для нас такое не впервой. — Она захихикала. Эмили все время шутила и смеялась, что, в свою очередь, вызывало мой ответный смех.

Убрав инструменты в коробку, я повернулся к дочке и раскрыл объятия. Когда она прыгнула в них, я сжал ее так сильно, что она слегка взвизгнула.

— Пап! Ты меня раздавишь! Отпусти меня! — пропищала она.

— Ладно, ладно. — Я осторожно опустил ее на пол и присел. — Ты же знаешь, я ничего не могу с собой поделать. Ты так быстро растешь, и я просто хочу наслаждаться каждой минутой твоих объятий. И когда это я перестал быть папочкой и стал просто папой? — Она росла так быстро, что я едва мог это вынести. Казалось, только вчера она училась ходить, и вот уже бегает кругами около меня.

— Ну, пап, ты все драматизируешь. Ты всегда будешь моим папочкой, но я же теперь уже взрослая девочка, — сказала она, слегка закатив глаза и фыркнув. Кстати, о драматизме, это у нее точно не от меня.

— Ладно, пойдем домой ужинать. А о том, какое дерево мы купим в этом году, мы поговорим после того, как ты сделаешь домашнее задание, — ответил я.

— Можно на ужин макароны с сыром? — спросила она, схватив меня за руку и потянув к нашему грузовику.

— Опять макароны с сыром? Как насчет того, чтобы добавить немного овощей в нашу жизнь, ребенок? — Я прекрасно понимал, что эта битва заранее проиграна, но попытаться стоило.

— Как насчет того, чтобы просто поесть макароны с сыром? — Она улыбнулась в ответ, зная, что, скорее всего, сегодня победа будет на ее стороне. Я хотел быть хорошим отцом. Половину времени я понятия не имел, правильно ли делаю те или иные вещи, но она была легким ребенком. Всегда воспитанная, милая и добрая по отношению к другим. Чего еще я мог желать?

После того, как мы пристегнули ремни, я посмотрел на нее через зеркало заднего вида.

— Или мы можем просто пойти куда-нибудь поужинать. — На самом деле мне просто не хотелось готовить, а так мы оба будем в выигрыше.

Ее крошечные губы снова изогнулись в улыбке.

— В «Уолфлауэрс»? — Она выжидающе подняла брови.

Эмили нравилось это место, и поскольку я сам был не против там поужинать, я одобрительно кивнул.

— Для тебя все, что угодно, малышка.

Френдшип – маленький городок, поэтому дорога до «Уолфлауэрс» не заняла много времени. На скамейке между закусочной и чайной я заметил бездомного. Было довольно холодно, чтобы находиться снаружи даже непродолжительный период времени, особенно ночью. Я открыл дверь для своей маленькой леди, мысленно делая себе пометку, не забыть взять этому бездомному немного еды на обратном пути.

Оказавшись внутри, я поприветствовал нескольких местных жителей, которых знал и пошел занимать нашу кабинку, пока Эмили обходила закусочную, обнимая людей и здороваясь направо и налево.

— Как дела, Джейсон? — К столику подошла официантка, держа ручку наготове.

Ее ярко-рыжие волосы были так туго стянуты на макушке в старомодный пучок, что морщины на ее лице практически разгладились.

— Все хорошо, Диана. Можно спросить? — начал я.

— Конечно, в чем дело?

— Этот человек снаружи, я никогда раньше его не видел, а ты? — Откинувшись назад, я сквозь окно увидел, что он все так же спокойно сидит на скамейке. Он не просил милостыню или что-то в этом роде. Просто выглядел замерзшим, а его спутанные волосы и борода наводили на мысль, что на улице он живет уже долгое время. Во Френдшипе едва ли можно встретить людей в похожем положении. Я, например, в нашем городке раньше бездомных не видел.

Диана наклонилась вперед, чтобы выглянуть в большое панорамное окно. Покачав головой, она ответила:

— Не-а. Никогда его раньше не видела. Придется вызвать полицию, чтобы его забрали. Мы не можем позволить бездомным сидеть возле закусочной и отпугивать посетителей. Надеюсь, что здесь это не перерастет в такую же проблему, как в больших городах, — фыркнула она.

— Нет, подожди. Уже почти Рождество. Возможно, он тут просто временно и скоро отправиться дальше. Не могла бы ты собрать праздничную тарелку для него и записать на мой счет? И упаковать навынос.

Я не собирался давать парню деньги, чтобы у того не возникло соблазна потратить их на выпивку и тому подобное, но мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы помочь ему.

Диана молча кивнула, слегка улыбнувшись. Она родилась и выросла во Френдшипе, и хотя ее презрение к человеку снаружи было очевидным, я знал, что она хороший человек и позаботится о еде без лишних вопросов.

Эмили, наконец, уселась на свое место и начала потягивать шоколадное молоко, которое я заказал для нее.

— О чем вы болтали с Дианой? — поинтересовалась она.

Эмили была так молода и невинна, что у меня возникло искушение солгать, не желая привлекать внимание к мужчине снаружи. Но я никогда не обманывал ее, и каким бы печальным не был тот факт, что у человека снаружи явно не было собственного дома, я должен быть с ней честен.

— Я попросил Диану принести ужин для бездомного. — Я замер, ожидая в ответ шквал вопросов. Иногда ее любопытству не было предела. Однако Эмили удивила и вместо этого задала вопрос, который в очередной раз убедил меня, что я не так уж плохо воспитал ее в одиночку.

— Могу я тоже угостить его своим ужином? И, возможно, ему захочется еще и пирога, потому что здесь они самые вкусные. Он может его съесть позже, ведь всем нужно перекусить перед сном. — Она посмотрела на меня своими ярко-голубыми глазищами, и я едва сдержал слезы, которые были уже на подходе.

— Знаешь что, Эмили? Мы закажем ему то же, что и тебе. Тебе ведь нужно и самой поесть, но я обещаю, что прежде, чем уйти, мы обязательно позаботимся, чтобы у него была горячая еда и сладкое угощение на сон грядущий, хорошо?

— Спасибо, папочка. — Милая улыбка расплылась на ее личике. А я снова принялся размышлять о том, как этот человек вообще оказался в нашем городке. В конце концов, я принял решение сделать все возможное, чтобы у бедолаги было самое необходимое, для того чтобы пережить праздники. Это самое меньшее, что мы с Эмили могли сделать. В конце концов, на дворе сейчас как раз то время, когда нужно отдавать и помогать.

Глава 3

САМАНТА

Я почти уверена, что дрожать от холода я начала еще до того, как самолет коснулся земли в аэропорту Северо-Востока. К счастью, полет прошел без происшествий, и мы приземлились в Массачусетсе вовремя.

Во Френдшипе я собиралась провести две недели, то есть немного дольше, чем обычно. Я скучала по своей сестре, и к тому же прошел уже целый год с тех пор, как мы виделись в последний раз. Она также взяла отпуск, чтобы иметь в запасе достаточно времени на отдых, разговоры по вечерам и на посещение многочисленных праздничных мероприятий. Поскольку была середина дня, и все еще были на работе, я сама добралась до дома Робин. Несмотря на то, что я живу за тысячу миль отсюда, у меня был свой собственный ключ. Я планировала оставить багаж, и вернуться на главную улицу, чтобы прикупить пару зимних вещей.

Мои попытки найти действительно теплую одежду в торговом центре во Флориде оказались напрасной тратой времени. Мне всегда казалось странным, что во Флориде можно купить свитера и пальто. Магазины ежегодно выставляли на продажу новые коллекции зимней одежды, словно ожидали великих заморозков, но год за годом холода так и не наступали. Но вот чего у них не было, так это одежды, которая будет достаточно теплой, что сумеет согреть в зимней Новой Англии. Конечно, я могла бы заказать кое-что по интернету, но мне нравился район, где жила Робин. Это был самый центр города. К тому же мне нравилось поддерживать местный бизнес, а не крупные производственные компании. После долгого перелета я была уверена, что прогулка мне не помешает.

Френдшип – именно то место, которое рисует фантазия, когда кто-нибудь упоминает в разговоре Новую Англию на Рождество. Городок напоминал мне праздничную открытку с ее маленькими магазинчиками и местными предприятиями, которые в большинстве случаев передавались из поколения в поколение. В центре города был небольшой пруд, по которому можно было кататься на коньках, когда он замерзал, а на площади каждый год зажигали рождественскую елку. Две недели, предшествовавшие Рождеству во Френдшипе, были заполнены выступлениями хора, ежегодным Рождественским спектаклем, а также маленькой зимней страной чудес в центре города, битком набитой развлечениями для всей семьи. В концерте должны были выступать мои племянницы, и их энтузиазм всегда был заразителен даже для такого «сухаря», как я. Слава богу, что дети радуются Рождеству.

После короткой поездки из аэропорта я вошла в дом сестры и огляделась. Все вокруг уже дышало праздником, включая соблазнительные запахи, витавшие повсюду. Несомненно, она что-то пекла, потому что аромат ванили и сахара разносился по всему дому. На маленьком столике у входной двери лежал конверт с моим именем и небольшая деревянная фигурка в форме рождественской елки. Я ухмыльнулась, отставила свой чемодан в сторону и жадно схватила конверт.

Внутри я обнаружила небольшое послание от Робин.

«Сестра,

Я знаю, что это не самое твое любимое время года, но я обещаю, что в этот раз мы создадим новые воспоминания и съедим столько печенья, что наши штаны запросят пощады. Кстати, на стойке в кухне для тебя уже есть первая партия этого лакомства, так что можешь начать прямо сейчас! Я так люблю тебя, и очень счастлива, что ты здесь с нами. Сегодня вечером у нас будет елка, и на то время, пока ты здесь, у нас запланировано много веселых сюрпризов.

А теперь иди в магазин за теплой одеждой, потому что я знаю, что ты не взяла с собой ничего нормального.

До скорой встречи!

Люблю тебя,

Робин».

Я прижала письмо к груди, еле сдерживая слезы. Она так старалась сделать праздники чем-то особенным и замечательным для всей нашей семьи. Тяжело вздохнув, я решила приложить немного больше усилий, чтобы насладиться Рождеством и этим временем года вместе с семьей, и по достоинству оценить все то, что они пытались для меня сделать. В конце концов, выказывать свои отрицательные чувства в ответ на старания близких людей несправедливо по отношению к ним. Поэтому, даже если мне придется всю дорогу притворяться, оно в любом случае того стоит.

Перечитав записку еще несколько раз, я на ходу сунула в рот арахисовое печенье с шоколадом – мое любимое, кстати, – и, схватив куртку, отправилась за покупками. К тому же я безумно хотела выпить чашечку хорошего кофе, так что кофейня в центре города была именно тем, что доктор прописал. Это было небольшое кафе с собственной кондитерской, которым управляли очень милая пожилая женщина вместе со своей дочерью. И у них был лучший в мире кофе. В том году я купила несколько упаковок божественного напитка, чтобы забрать с собой домой, но это было далеко не то же самое. Я даже задумалась, не готовят ли они кофе из талого снега или чего-то в этом роде, чтобы придать напитку идеальный вкус.

На подходе к кофейне мое внимание своей теплой улыбкой привлек бездомный мужчина. Обычно я бы прошла мимо, но что-то заставило меня остановиться и заговорить с ним.

— Чушь собачья, — внезапно выдал он.

— Что? — удивленно спросила я.

— Чушь собачья, согласны? Праздники – это просто ужас.

— Хм, наверное, — ответила я. Конечно, я была с ним абсолютно согласна, но меня поразило его откровенное пренебрежение к празднику. Большинство людей в это время года были полны слащавых улыбок и просто лопались от радости. — Могу я угостить вас чашечкой кофе, сэр? — поспешно спросила я. Поступок вполне в духе Рождества. Я обхватила себя руками, потому что на улице нещадно хлестал ветер, заставляя меня дрожать с ног до головы.

— Какое любезное и щедрое предложение, мисс. Я был бы вам очень признателен. — Он добродушно улыбнулся, словно никогда и не произносил таких слов как «чушь собачья».

— Ладно, просто подождите здесь, а я принесу нам обоим кофе, чтобы согреться, — ответила я.

— Большое вам спасибо. — Он потер руки и выдохнул в ладони.

— Сейчас вернусь.

Я вбежала внутрь и заказала два больших кофе, наслаждаясь теплом магазина. Воздух Новой Англии был холодным, и изгнать его изнутри можно было только с помощью этого обжигающе горячего кофе. Удерживая две большие чашки кофе, я быстро повернулась, чтобы уйти и врезалась в твердую как камень грудь проходившего мимо человека. Ощущение было такое, будто я налетела на кирпичную стену.

— Черт! — выпалила я, горячий кофе пролился на мои кожаные перчатки и начал просачиваться сквозь материал. — О Боже! — воскликнула я, взглянув на человека, стоявшего передо мной.

Его сильные руки придержали меня, затем забрали смятые стаканчики из моих рук, после чего он спросил:

— Вы в порядке? Этот кофе был очень горячий. Давайте я закажу вам новый.

Я встретилась с мужчиной взглядом, и, вглядываясь в эти кристально-голубые глаза, на минуту потеряла дар речи. Он был прекрасен.

— Я… э-э-э… нет. Я в порядке. — Я провела в дороге весь день и выглядела хуже некуда. И испытала еще большую досаду, когда увидела его – самого горячего лесоруба Новой Англии. Должно быть, вселенная просто издевается надо мной.

Рассмеявшись, он ответил:

— Нет, отказ не принимается. Давайте. Позвольте мне помочь вам привести себя в порядок, а потом я принесу новый кофе. Это самое меньшее, что я могу сделать после того, как врезался в вас. — Он потянул меня в сторону и вручил стопку салфеток.

В попытке успокоиться и не растерять остатки самообладания, я заставила себя улыбнуться.

— Да ничего страшного. Я в полном порядке, — ответила я, промокая перчатки салфетками. Я наблюдала, как он жестом показал молодой девушке, работавшей за стойкой, что ему нужно еще два кофе.

— Вы уверены, что не обожглись? — Наконец-то мои руки были свободны от пропитанных кофе перчаток. Он осторожно взял мои ладони в свои, осмотрел их со всех сторон, вероятно, чтобы проверить, нет ли ожогов. Выглядело все это крайне странно, а я почему-то больше не мерзла. Откровенно говоря, мне было жарко, а ко всему прочему была еще смущена и раздражена.

Помедлив, я ответила:

— Правда, я в порядке. Мне просто нужно отнести моему другу кофе.

Пока он озирался в поисках этого самого друга, я оглянулась посмотреть, где же этот чертов кофе.

— Его вот-вот приготовят. — Он улыбнулся мне, словно рекламировал зубную пасту.

Мой инстинкт «бей или беги» забил тревогу, и я начала оглядывать зал, пытаясь найти пути к отступлению.

К счастью, мой новый кофе прибыл в мгновение ока, и я высвободила свои руки.

— Спасибо, что заменили мне кофе, в этом не было никакой необходимости, — сказала я. — Было очень приятно познакомиться … — продолжила я, направляясь к двери.

— Я не расслышал вашего имени, — сказал он, внимательно наблюдая за мной.

Я проигнорировала его вопрос. Не потому, что я ужасная, а потому, что странная. Я совершенно не понимала, как реагировать на произошедшее: на шок от пролитого кофе, на безумно горячего парня и добавьте сюда невесть откуда взявшееся желание угостить незнакомца с улицы чашкой кофе. Мой мозг был в конфликте сам с собой, и мне не терпелось вернуться на холод, чтобы хоть как-то снять напряжение.

— Еще раз спасибо, — протараторила я, выходя из магазина.

— Надеюсь скоро снова вас увидеть… — донеслось до меня, когда я в спешке покидала кафе. Я же не могла вымолвить ни слова — боялась ляпнуть что-нибудь невероятно глупое, поэтому просто кивнула и выбежала, держа в руках кофе. Я вдруг стала похожа на неуклюжую дурочку.

Разозлившись на саму себя и на всю ситуацию в целом, я попыталась избавиться от этих эмоций, как вдруг поняла, что забыла свои чертовы перчатки в кафе. Находясь в полном раздрае, я умудрилась их посеять. Но ни за какие коврижки я за ними не вернусь. Будем считать, что они были принесены в жертву смирению, а мне придется просто купить новую пару во время похода по магазинам.

Когда от холодного воздуха у меня защипало лицо, я пришла в себя. Глубоко вдохнув, я восстановила самообладание и направилась к бездомному, для которого пыталась сделать праздничное доброе дело. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Глава 4

ДЖЕЙСОН

Я всегда заезжал выпить кофе после того, как подвозил Эмили в школу, а иногда и во второй половине дня. Школьный автобус не проезжал мимо нашего дома, поскольку мы жили достаточно далеко от города. Но даже если бы он и останавливался возле нас, я все равно бы возил дочь сам. Утренний ритуал сборов, а затем поездка в школу стали одним из моих любимых дел, и я уже представить не мог, чтобы наш день начинался как-нибудь по-другому.

В тот конкретный день мне определенно требовалась доза кофеина, чтобы собрать себя в кучу, так что я заскочил в кафе. Встреча с таинственной незнакомкой явно выходила за рамки обычной рутины.

Девушка была просто потрясающей, и воспоминание о ней вызывало у меня улыбку. Я до сих пор не мог понять, почему все-таки не настоял на том, чтобы она назвала свое имя. Правда она выбежала из кафе прежде, чем у нас появился хоть какой-то шанс поговорить по-настоящему. В городе я знал почти каждого, и местной она не была, это точно. Возможно, она навещала свою семью — в конце концов, сейчас праздники. В это время года к нам всегда приезжало много посетителей и даже довольно много туристов.

Вчера я стоял и провожал её взглядом, наблюдая через окно кофейни, как она уходит. И обнаружил, что она не только красива, но и добра. Ее друг, для которого она заказала кофе, был тем самым бездомным, с которым я столкнулся накануне вечером. Она протянула ему стаканчик, немного поболтала и ушла. Я просто обязан выяснить, кто она такая.

У входа в магазин тот же самый бездомный грел руки о стакан с кофе и здоровался с теми, кто его узнавал. Я продолжал гадать, кто он такой, но в первую очередь мне хотелось узнать, кто та девушка.

— Привет, — сказал я, подходя к нему.

— А, добрый день, Джейсон.

— Откуда ты знаешь мое имя?

В обед я с ним не обмолвился и словом.

Он довольно рассмеялся.

— Официантка Диана из закусочной назвала мне твое имя. Спасибо за горячую еду в холодный вечер. Благодаря тебе я сохранил свои запасы жира. Весьма признателен. Кстати, я Гейб. — Он погладил себя по животу, а затем снова приложил руку к стаканчику с кофе.

Мне показалось странным, что Диана назвала незнакомцу мое имя. Она предложила отнести ему еду, пока мы с Эмили ужинали днем ранее, а когда мы уходили, его уже не было.

— Приятно познакомиться, Гейб. И всегда пожалуйста.

— А пирог оказался действительно тем, что доктор прописал. — Он улыбнулся.

— Это была идея моей дочери. Очевидно, пирог нужен всем. — Я улыбнулся, подумав о том, какая она добрая девочка.

Гейб заулыбался в ответ.

— Да, пирог нужен всем. Она очаровательная молодая леди. — Тут он огляделся и сделал шаг ко мне. — Я могу тебе чем-нибудь помочь, Джейсон?

Стоя перед ним, я все гадал, почему все еще разговариваю с этим парнем и, тем не менее, продолжил в том же духе. Гейб казался по-настоящему приятным человеком, которому, возможно, просто не повезло в жизни, но как тут угадаешь.

— Я хотел спросить, знакомы ли вы с той женщиной? Я имею в виду ту, которая принесла вам кофе.

— О, она просто прелесть, правда? — Он улыбнулся, словно размышляя о чем-то. Не имея крыши над головой и, вероятно, промерзнув до костей, он, тем не менее, выглядел счастливым.

— Э-э, да. Да, согласен. — Было ветрено, и я поплотнее закутался в пальто.

— Так значит, она тебе нравится? — спросил Гейб.

Я не знал, что ответить.

— Я… э-э… — пробормотал я. Такая прямолинейность смутила меня, хотя, по сути, он говорил правду.

— Такие вещи я сразу распознаю, — сказал Гейб.

— О, в самом деле? — Я начал думать, что этот парень все-таки сумасшедший, и был почти готов убраться оттуда.

— Эту добрую и щедрую молодую леди зовут Саманта. Она приехала к своей семье на праздники. — Подняв брови, он выжидающе посмотрел на меня. Внезапно я почувствовал себя влюбленным подростком и просто не знал, что ответить.

— О, это круто. — Это круто. Именно так я и ответил. Я не знал, что еще сказать.

На что старик громко рассмеялся.

— Сегодня ты снова ее увидишь и не в последний раз.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Откуда тебе это известно? — крикнул я ему вслед почти в отчаянии. Словно мне и без того было мало его безумных речей.

Повернувшись ко мне, он ответил:

— Мне известно много разных вещей, Джейсон. Ты увидишь ее снова. И ты снова заставишь ее улыбнуться. Не переживай.

После этих слов он подмигнул и зашагал прочь, оставив меня стоять в некотором замешательстве. Чувство близости, которое я испытывал по отношению к Гейбу, было столь необычным. Как будто мы были старыми друзьями. Я перевел взгляд на площадь вокруг нас, думая о том, что сказать, о чем спросить, но когда оглянулся, его уже не было. Гейб словно растворился в воздухе.

Старик весь день не выходил у меня из головы. Собственно, как и Саманта. День я как обычно провел в своей мастерской. Я работал не только пилотом, но и механиком. У одного из местных жителей, старого мистера Макинтоша, была «Плимут-Барракуда» 1967 года выпуска, который он хотел отреставрировать. Работы с ней была уйма. Он не ухаживал за машиной на протяжении многих лет, а когда прошлой весной умерла его жена, он вытащил «Барракуду» из гаража и попросил меня отремонтировать ее. Мы оба согласились, что при реставрации должны использоваться только оригинальные запчасти, поэтому работа предстояла серьезная. Заниматься реставрацией приходилось в перерывах между своими основными обязанностями, понемногу каждую неделю. С автомобилями мне приходилось иметь дело с самого детства, а когда отец вышел на пенсию, то мне досталась его мастерская. Бывали дни, когда отец приходил и работал со мной над «Барракудой», рассказывая о старых временах. В этот день, однако, я был наедине со своими мыслями, так что в голове была полная сумятица.

Я никак не мог выбросить из головы того бездомного и, пока ломал голову, пытаясь понять, почему он показался мне таким знакомым, совершенно потерял счет времени и чуть не забыл заехать за Эмили. Она уходила из школы поздно вечером, поэтому обычно я прерывал работу, чтобы забрать ее. Затем мы вместе возвращались в мастерскую, где я заканчивал дела, пока она делала уроки. Это был странный день. Ко всему прочему я никак не мог сосредоточиться на работе, поэтому решил закрыть мастерскую, забрать Эмили и немного полетать с ней на самолете. Нам обоим очень нравилось это делать, правда, не так часто, как хотелось бы.

Когда я забрал ее из школы и рассказал о своем плане, она была вне себя от счастья.

— Папочка! Серьезно? Мы уже сто лет этого не делали. Я очень-очень хочу полетать!

— Да, почему бы и нет, малышка? Нельзя, чтобы мотор простаивал без дела, так что нужно поднять нашу птичку в воздух, а заодно посмотреть на рождественские огни города. Думаю, зрелище будет великолепное, как считаешь?

— О да! Может, пролетим мимо Старого Амбара?

— Конечно, милая.

Ферма Макинтайров была известна своими праздничными огнями. Они освещали свой сарай таким количеством огней, что свечение можно было увидеть с другого конца города. Было удивительно видеть все это с высоты птичьего полета. И я был рад поделиться этой радостью, устраивая обзорные полеты. Это было одним из моих самых любимых занятий в праздники.

Глава 5

САМАНТА

Крепкий и красивый мужчина, на которого я налетела этим утром в кофейне, – вот и все, о чем я могла думать. Ну, об этом и еще о том, что вела себя как идиотка. В его ухоженной коротко подстриженной бороде были заметны всего несколько седых прядей, а взгляд был приветливым и словно парализующим. Я почувствовала, как на моем лице расплывается улыбка лишь при одной мысли о нем. Должно быть, дает знать о себе тот факт, что я длительное время живу одна. И это единственная причина, что я буквально чувствовала, как мое заледеневшее сердце начинает таять и трепетать.

Как и предполагала сестра, я отправилась за покупками в поисках теплой одежды, по пути заново знакомясь с Френдшипом. Проведя чудесный день в мечтах о красивом незнакомце и накупив теплых свитеров, я вернулась в дом, где с распростертыми объятиями меня уже ждала сестра.

— Сэм! — Она бросилась ко мне, едва я ступила за порог, ее светлые кудри развевались позади нее.

Она так крепко обняла меня, что я взвизгнула от неожиданности.

— Робин! — Я обняла ее в ответ, уцепившись за нее изо всех сил, и словно снова перенеслась в детство, когда мы были лучшими подругами. Встречи с семьей всегда вызывали у меня бурю эмоций, так что я начала плакать и смеяться одновременно.

— О, Сэм. — Робин слегка отстранилась. — Не плачь. — Большим пальцем она вытерла слезу с моей щеки и откинула с моего лица выбившуюся прядь волос.

— Мне не грустно, клянусь. Я так… так счастлива быть здесь. Не знаю, что на меня нашло. — Я засмеялась еще громче.

— Поставь сумки и иди на кухню. Я тут кое-что испекла. Сегодня кто-то уже полакомился печеньем с арахисовым маслом, так что я приготовила еще немного. — Она подмигнула и потянула меня за собой в сторону кухни. — Дети скоро вернутся домой с репетиции, так что давай наверстаем упущенное, пока их нет. Я хочу рассказать тебе обо всем веселье, которое мы запланировали!

Я не забыла про мероприятия, которые устраиваются в этом городе в канун праздников. Складывалось впечатление, что вы попали в один из тех фильмов, которые показывают под Рождество. Почти каждый день в городе устраивались день открытых дверей, конкурсы по украшению чего-либо и тому подобное. Однако выступление местных детишек в Рождественском спектакле было одним из самых моих любимых мероприятий. Остальное, впрочем, было не менее ошеломляющим.

— Ну, рассказывай. Полагаю, вы так проводите каждый свой вечер? — Я попыталась произнести это с минимальной долей сарказма, присоединившись к ней на огромной кухне.

— Ну, не каждый вечер, — ответила сестра.

Я приподняла бровь.

— Да ну?!

— Ладно, почти каждый вечер. Но это же Рождество. Самое время собраться всем вместе. Не веди себя как Гринч. — На ее лице отразилось разочарование.

— Я не веду себя как Гринч! Я хочу провести время со своей семьей. Я буду здесь почти две недели. Мы проведем время вместе и будем наслаждаться семейной атмосферой, верно?

Она потянулась через кухонный островок и накрыла мою ладонь своей.

— Я обещаю, что мы проведем много времени вместе. Как семья. И хочу быть уверена, что и у нас с тобой будет время для сестринских посиделок. Клуб мам устраивает вечер обмена печеньем, он же вечер с вином и печеньем, и мы с тобой пойдем туда вдвоем, без детей и мужа. Только мы, девочки. У меня есть много потрясающих идей, которые я планирую воплотить в жизнь в этом году. Я сделаю Рождество особенным.

— Я в восторге, Робин, честное слово. — Я почувствовал необходимость успокоить ее. Тема моего всем известного отношения к праздникам еще не была поднята, что обнадеживало и в то же время настораживало. Готовая защищаться, я все ждала, когда же, наконец, мы заговорим об этом. И вот оно.

— Знаю, что ты не в восторге от всех этих празднеств, но я ценю твои усилия. Особенно ради моих детей. — Ее тон стал немного суровым.

Мое лицо вспыхнуло.

— Я не собираюсь разрушать твою Рождественскую страну чудес, Робин, — ответила я, защищаясь. Меня возмутил намек на то, что я собираюсь испортить им все удовольствие от каникул. Мы уже проходили через подобное раньше, и я устала это слышать. Я никогда не распространяла свое дурное отношение к праздникам на нее и, уж тем более, на девочек.

— Я не это имела в виду, Сэм.

— И что же ты имела в виду, Робин? Если ты не хочешь, чтобы я была здесь, тогда что я здесь делаю? — Часть меня в тот момент практически искала причину, чтобы уйти, и в то же время в глубине души я хотела остаться и отпраздновать Рождество со своей семьей.

— Я никогда не говорила, что не хочу видеть тебя здесь. Хватит говорить за меня! — Мы обе были расстроены. Голос Робин стал более высоким. — Знаешь, я тоже их потеряла. Я тоже их любила. И ты горюешь не одна. Это было мамино любимое время года, а раньше и твое тоже. Не теряй этого. — Она сделала паузу и продолжила более мягким тоном: — Я не хотел, чтобы ты решила, будто я не хочу, чтобы ты была здесь. И мне очень жаль, если все вышло именно так. — По ее щеке скатилась слеза.

Я встал, чтобы обнять ее, и притянула к себе, пытаясь сдержать слезы. Именно поэтому я сторонилась семьи, чтобы не испытывать таких чувств. Это будут тяжелые две недели.

— Робин, прости меня. Я знаю, что ты тоже их потеряла, и мне бы не хотелось, чтобы ты думала, что все вокруг делается только ради меня. На самом деле я с предвкушением жду вечер с вином и печеньем, представления и любые другие удивительные зимние приключения, которые ты запланировала.

Я засмеялась, пытаясь разрядить обстановку. В действительности никакого восторга я не испытывала, но вполне могла притвориться. Робин – это все, что у меня осталось, и я не собиралась портить Рождество для нее и ее семьи только потому, что сама не могу забыть прошлое.

— Что ты скажешь, если мы прямо сейчас попрактикуемся с вином и печеньем? — Она вытерла слезы и тихо рассмеялась.

— По-моему, отличная идея. — Я снова обняла ее, а потом взяла на себя труд внимательно осмотреть винный шкаф. Сказать, что это был всего лишь шкаф – ничего не сказать. На деле это был довольно большой участок стены со встроенным винным хранилищем. Да и в выборе напитков недостатка не было. У моей сестры была хорошая работа. Она работала менеджером проектов в области технологий, а ее муж Майкл был финансовым аналитиком или кем-то в этом роде. Точно сказать не могу, знаю только, что он постоянно говорил о каких-то крупных инвестициях, и что благодаря этому они заработали кучу денег. Их дом был огромным и красивым.

Праздничные украшения будто сошли со страниц журналов. От гирлянды вдоль перил до многочисленных фонариков на деревьях около дома – все вокруг выглядело просто потрясающе. Если праздники приносят вам чувство радости, тогда этот дом определенно может стать чем-товроде Ватикана для вас и вашей семьи. Большая часть украшений в доме Робин когда-то принадлежала родителям. Это я заметила еще днем, когда только приехала. И, казалось, здесь, вперемешку с вещами Робин и Майкла, им самое место. Я бы солгала, если бы сказала, что все это выглядело не настолько поразительным и великолепным, но для меня это было напоминанием о том, что я потеряла в своей жизни самое важное.

Остаток вечера я провела с сестрой, слушая о сотнях развлечений, в которых нам предстоит участвовать, и играя с моими племянницами. Их бурная реакция при виде меня дала мне короткую передышку от необходимости притворяться, а вечер закончился тем, что я уложила их в постель, рассказав сказку на ночь. Они хотели, чтобы я прочитала им «Щелкунчика», который был моей любимой праздничной сказкой в детстве. И в процессе подготовки ко сну мне снова вспомнился красивый незнакомец из кофейни. Мне стало интересно, чем он занимается, и почему-то мне было любопытно, как он относится к Рождеству.

Глава 6

ДЖЕЙСОН

Когда вы работаете на себя, такого понятия как «отпуск» не существует. Но, несмотря на это, я решил все же взять пару дней, чтобы насладиться праздниками и всеми городскими торжествами вместе с дочкой, пока она еще маленькая и полна рождественского духа. Я не хотел, чтобы Эмили провела всю неделю, болтаясь со мной в мастерской или ангаре, поэтому постарался максимально завершить дела к этому сроку. Она не всегда будет ребенком, такой невинной и радующейся каждой мелочи, поэтому я должен использовать любую возможность. После занятий у нее была репетиция хора, и одна из мам собиралась подвезти ее домой, так что у меня было немного свободного времени. Я еще не закончил настройку своего самолета, так что именно это и было первоочередной задачей среди всех моих дел.

Несколько человек уже звонили мне, спрашивая, могут ли они арендовать его вместе со мной в качестве пилота, чтобы посмотреть на огни и совершить романтический полет вместе со своей второй половинкой. Мне казалось очень странным, что люди могут совершать какие-то романтические поступки, в то время как я нахожусь с ними в одной кабине. Но деньги были хорошие, особенно в праздники, а самолет арендовали не только влюбленные пары. На самом деле я забронировал время для Робин Джеймсон, которая хотела, чтобы я показал ее сестре огни города. Сестра Робин приехала в город на каникулы. Дочери-близняшки Робин учились в одном классе с Эмили, так что я с радостью согласился устроить полет для Робин и ее сестры позже на этой неделе.

А еще я не мог ничего с собой поделать, но, как только выходил за порог дома, постоянно искал глазами Саманту. Надеясь увидеть ее снова, я бродил возле кофейни дольше обычного, когда снова столкнулся с Гейбом. Он, казалось, появлялся в самые неожиданные моменты. А я все еще был сбит с толку нашим предыдущим разговором и все так же заинтригован. Я решил захватить Гейбу кофе и присоединиться к нему на скамейке снаружи, наплевав на погоду. Снега уже было много, но все тротуары были вычищены, как и скамейки вокруг площади. Семьи уже начали праздновать каникулы, и было приятно видеть так много людей, которые наслаждались временем, проведенным вместе.

Я взял кофе для Гейба и направился к его скамейке. Он не выглядел замерзшим и, кажется, ни в чем не нуждался. Он просто смотрел на людей и улыбался, когда я подошел.

— Добрый день, Гейб. Подумал, что ты захочешь выпить кофе, чтобы согреться. — Я протянул ему бумажный стаканчик.

— Спасибо, что подумал обо мне, — ответил он.

— Не за что, — сказал я.

Мы немного посидели молча. Наконец, Гейб прервал тишину, спросив:

— Итак, у тебя все готово к Рождеству, Джейсон?

— Думаю, да. У меня сегодня было несколько поручений. Докупил кое-какие подарки в последнюю минуту и все такое.

— Твои родители присоединятся к вам с Эмили на Рождество? — спросил он.

Его вопрос удивил меня, но он, по-видимому, был более-менее в курсе дел, поэтому я ответил:

— Нет, они сейчас в штате Мэн. Переехали туда после выхода на пенсию, и в этом году мы все согласились, что с такой погодой им лучше держаться подальше от дорог. — Я помолчал. — Откуда тебе известно, что мои родители живут не здесь?

— Я же говорил тебе, Джейсон, что знаю все на свете.

— Да кто ты такой? — напрямую спросил я. Мне не хотелось обзаводиться дружескими отношениями с чудаковатым сталкером, который знает все обо мне и моем ребенке. Если он надеется из нас что-либо вытянуть, то зря.

— О, я всего лишь безобидный старик, Джейсон. Тебе не о чем беспокоиться.

— Откуда ты так много знаешь обо всех в этом городе? Ты местный? — поинтересовался я.

— О нет, я не отсюда. Я просто очень хороший слушатель. Ты удивишься, как много разного говорят люди, когда принимают человека за пустое место, — ответил Гейб.

— Как же ты оказался во Френдшипе? — спросил я.

Неприятно было осознавать, что этот человек воспринимал себя невидимкой для окружающих. Мне захотелось узнать о нем побольше. Никто не должен так себя чувствовать, ведь, скорее всего, он просто добрый старик.

— Я предпочитаю быть там, где есть магия. Френдшип полон рождественской магии, ты же знаешь, — сказал он. Гейб снова посмотрел на людей, суетящихся на площади, и улыбнулся. — Просто оглянись вокруг. Я знаю, ты тоже это видишь.

Он был прав. Френдшип всегда вызывал у меня именно такие чувства. Но откуда Гейб это знал, я так и не понял. И сам разговор был каким-то странным. Но уйти я все же не решился.

— Этот город определенно серьезно относится к празднованию Рождества. В этом нет никаких сомнений. Ты бывал здесь раньше? — Старик казался мне смутно знакомым, но я был совершенно уверен, что никогда раньше его не встречал, и, казалось, никто не знал, кто он и откуда пришел.

— Нет, я здесь впервые. — Он радостно улыбнулся.

— И как давно ты здесь? — спросил я.

— Недавно приехал. Я же говорил тебе, что просто умею слушать. — Гейб повернулся ко мне. — Ты уже видел Саманту? — спросил он.

— Саманту? — повторил я, оттягивая время, чтобы придумать ответ. — Я ее даже не знаю.

— Я ведь не об этом тебя спросил, Джейсон, верно? — усмехнулся он. Несмотря на все мое смущение, я не мог не улыбнуться в ответ.

— Нет, полагаю не об этом, Гейб. — Вся эта ситуация вкупе с моими чувствами вызвали у меня смешок. Хотя мне нечего было стесняться, меня не отпускало чувство неловкости, когда я разговаривал с Гейбом о девушке. У нас с ней была только одна встреча, которую в лучшем случае можно назвать неловкой. И все же, Саманта постоянно была у меня на уме, и Гейб каким-то образом знал об этом. — Я ее не видел, — признался я.

— Увидишь, — ответил он.

— Гейб, к чему вся эта история с Самантой? Серьезно. — Одно дело, когда я постоянно думаю о новенькой в городе, и совсем другое – когда свое мнение о сложившейся ситуации высказывает этот бездомный.

Гейб глубоко вздохнул.

— Джейсон, кое-что тебе придется выяснить самому. Но вот что я могу сказать. — Он замолчал, и я наклонился к нему, съезжая на краешек скамейки. — Саманта именно тот человек, который должен быть в твоей жизни.

— Как ты можешь знать что-то подобное? — Он снова казался мне сумасшедшим.

— Могу я задать тебе один вопрос? — спросил он, игнорируя мой.

— Конечно, давай, — ответил я.

— Хорошо. Ты счастлив?

— Полагаю, счастлив, как и любой другой человек. — Я не совсем понимал, к чему он клонит, но действительно задумался над его вопросом. — А почему ты спрашиваешь?

— Счастье для каждого свое, согласен? — спросил он.

— Конечно.

— Но есть вещи, которые нужны каждому человеку, чтобы быть по-настоящему счастливым. Каждому свое.

— И что же это? — спросил я.

— Много чего. Любовь, развитие, уверенность, сомнения, значимость. Все это важные составляющие истинного счастья.

— Ясно. — Я на мгновение задумался над тем, что он сказал, но не был уверен, что до конца понял, к чему он клонит, и какое отношение это имеет к Саманте.

— Поймешь, — ответил он.

Гейб встал и посмотрел на меня сверху вниз. Его лохматые волосы были растрепаны, а изношенная одежда знавала лучшие дни. Он разгладил ладонью переднюю часть своего пальто, затем снова ухватился за стаканчик с кофе, который, несомненно, согревал ему руки.

— Я могу тебе как-нибудь помочь, Гейб? У тебя есть, где остановиться? Ночью здесь очень холодно. — Ему нужно было где-то спать, а с приближением шторма я беспокоился, сможет ли старик выжить на улице. Может он и был странным во многих отношениях, но никто не должен спать на снегу.

— О, со мной все будет в порядке. — Он взял свою котомку и собрался уходить. — Не беспокойся обо мне, Джейсон. Со мной все будет в порядке. — Он направился прочь, но потом вдруг остановился и повернулся ко мне. — Ты заслуживаешь всех тех вещей в своей жизни, Джейсон, и больше всего – любви.

— В моей жизни и так много любви, но спасибо, Гейб, — ответил я. У меня есть дочь, родители. А большего мне и не требовалось. Я был всем доволен.

— Есть еще маленький кусочек твоего сердца, который нужно заполнить, друг мой. Не отворачивайся от него, даже если кажется, что в этом нет никакого смысла. Он обязательно появится.

Я не знал, как реагировать на его слова. Я чувствовала, что в моем сердце уже не было свободного места. Но, очевидно, наш разговор был окончен, и когда старик уже был примерно в шести метрах от меня, я снова окликнул его:

— Береги себя, Гейб.

— Как и всегда, — отозвался он, не оборачиваясь. Когда он уходил, я подметил хромоту, которой раньше не замечал.

Я посидел на скамейке еще несколько минут, наблюдая, как Гейб ковыляет прочь, и обдумывая наш разговор. Гейб был странным, но в то же время казался довольно проницательным во многих отношениях. Его постоянные напоминания о Саманте поначалу отталкивали, и всё-таки мне почему-то захотелось узнать ее поближе. В очередной раз я почувствовал укол разочарования от того, что до сих пор не встретил ее. Если она была здесь в гостях, я обязательно увижу ее на одном из многочисленных мероприятий на следующей неделе. Но что я ей скажу? «Эй, бездомный чувак, которому ты на днях купила кофе, сказал, что ты должна быть в моей жизни, и я намерен выяснить почему. Что скажешь?» Маловероятно.

Гейб исчез. Я потерял его из виду, отвлекшись на собственные мысли. Я знал, что мне нужно встать со скамейки и идти. День, который я должен был провести в одиночестве, скоро закончится, поэтому я решил пойти в магазин игрушек. Нужно было забрать велосипед, который я заказал для Эмили, и отвезти его домой до возвращения дочки.

Глава 7

САМАНТА

Мне еще предстояло сделать кое-какие покупки. Я не хотела, чтобы это помешало провести время с семьей, поэтому отправилась в центр города, пока девочки были в школе, а Робин и Майкл на работе. И, конечно же, планировала сначала выпить кофе, поэтому первой моей остановкой была кофейня. Я позаимствовала пару новых перчаток у сестры, которая сочла мой разговор с таинственным незнакомцем невероятно забавным. Она беспрестанно допрашивала меня, пытаясь выяснить, не является ли он одним из ее знакомых. Возможно, так оно и было. Моя история, которую я выложила ей с пылающим от смущения и стыда лицом, привела Робин в полный детективный режим.

Свой кофе я схватила быстро, но на этот раз более осторожно, окинув взглядом зал в поисках горячих парней, на которых могла бы случайно налететь. Увы, таковых не наблюдалось. Вокруг только обычные люди, так же как и я, заказывающие свою привычную дневную дозу кофеина, чтобы после разбежаться по таким же предпраздничным делам.

Следующей моей остановкой был магазин игрушек. Я уже купила близняшкам пару симпатичных нарядов, которые нашла во Флориде, но, поскольку я была самой классной тетей на свете, то мне хотелось приобрести им дополнительно в подарок еще каких-нибудь игрушек. Они больше не одевались одинаково, и хотя в свои восемь были очень близки, характеры у них были совершенно разные. Дейзи² соответствовала своему имени, полная энергии, и отчасти мечтательница с богатым воображением. Она обожала читать. В противовес ей, Делайла имела склонность к науке. Она тут как-то разъяснила мне функции клеток в организме, и, судя по тому, что рассказывала ее мать, любила разбирать вещи по частям, чтобы посмотреть, как они работают.

Магазин игрушек во Френдшипе был маленьким и уникальным, полным необычных подарков для детей. Там было все — от детских книжек до мягких игрушек и мини-лабораторий, так что была уверена, что смогу найти что-нибудь интересное. Я бы могла съездить в торговый центр, но до него было больше часа езды, к тому же он наверняка будет битком набит замученными покупателями. Не говоря уже о том, что подарки оттуда не были бы такими крутыми и необычными. Блуждая среди полок, я нашла именно то, что искала. Набор художника для Дейзи и миниатюрная криминалистическая лаборатория для Делайлы, в комплект которого входили инструменты для расследования и снятия отпечатков пальцев. Девочки будут в восторге.

Когда я подошла к кассе, чтобы оплатить выбранные товары, то услышала знакомый голос. Это был он. Тот таинственный незнакомец. И он был в магазине игрушек. Сердце забилось как сумасшедшее, а внутри все оборвалось. Не могу сказать, была ли я взволнована или напугана, но прежде чем успела спрятаться за гигантским плюшевым мишкой в четвертом проходе, меня заметили.

— Саманта? — спросил он. Ему известно мое имя. Откуда он знает мое имя?

— О… э-э-э… привет, — ответила я, усердно делая вид, что не пыталась спрятаться за огромным плюшевым медведем.

— Как поживаешь? — спросил он, широко улыбаясь. Он был таким же красивым, каким я его запомнила, тщательно выбритый с поразительными серо-голубыми глазами, которые мерцали в свете огней витрины магазина.

— Я в порядке. У меня все в порядке. — Я словно забыла, как правильно составлять полные предложения. Для редактора я совершенно не владела английским языком.

— Рад слышать, — сказал он. Я хотела, чтобы этот мучительный момент закончился, и одновременно с этим желала придумать какой-нибудь милый или даже остроумный ответ. Если бы я могла стукнуть себя по лбу так, чтобы он этого не заметил, то, поверьте, я бы это сделала.

— Что ты покупаешь? — Это лучшее, что мне удалось придумать. Дурацкая болтовня – вот до чего я докатилась. Я зарабатываю на жизнь редактированием бестселлеров и не могу придумать ничего лучше, чем спросить «что ты покупаешь» в магазине игрушек на Рождество?

— О, велосипед для моей дочери. Пришла пора его поменять, так что Санта просто обязан сделать подобный подарок.

Я так и знала. Он женат и у него есть дети. Ну, еще бы. Кто же упустит такого красавчика? Держу пари, его жена тоже выглядит сногсшибательно.

— Круто. Уверена, ей понравится. А сколько ей лет?

— Восемь. Она сейчас на репетиции хора, так что я решил воспользоваться свободным временем и забрать подарок. А для кого ты делаешь покупки? — Он посмотрел на все, что я держала в руках, а затем снова встретился со мной взглядом. — Похоже у тебя здесь художник и ученый?

— О, да. Это для моих племянниц. Им тоже по восемь лет. Мне нравится дарить им что-то забавное и увлекательное, потому что их мама упорно дарит им только самое необходимое. Но ведь это невероятно скучно получать на Рождество только нужные вещи. — Я позволила себе похихикать.

Рассмеявшись, он кивнул в ответ.

— Согласен. Лучше получать нужное тогда, когда оно действительно нужно. Нет никакого удовольствия в том, чтобы сорвать праздничную упаковку и обнаружить там какую-нибудь пару носков. Для взрослого это вообще полный провал, — поделился он размышлениями. — Вашим племянницам обеим по восемь лет? Это не близняшки Джеймсон?

Мои глаза расширились. Он их знал. О, ситуация становилась все более неловкой.

— Ну, да. Они. Как ты догадался?

Он снова рассмеялся.

— Моя дочь учится в одном классе с Дейзи и Делайлой. Они тусуются вместе… точнее, играют. Полагаю, восьмилетние дети вряд ли умеют тусоваться.

Последнее замечание заставило нас обоих улыбнуться, и я ослабила мертвую хватку на коробке с инструментами для судмедэкспертизы.

— Маленький городок, полагаю. — Я не знала, что еще сказать, чувствуя, что в любой момент может вернуться неловкость. Потом я вспомнила, что ему известно мое имя, и захотелось узнать, откуда. — Откуда ты знаешь мое имя? — Я подозрительно покосился на него.

— О, Гейб сказал. — Он пожал плечами.

— Гейб? Бездомный? — С чего бы ему говорить обо мне с Гейбом?

— Да, на днях я купил ему кофе, а пару дней назад мы с дочерью угостили его ужином. Я все время натыкаюсь на него. — Джейсон замолчал. — Он упомянул, что на днях ему принесла кофе Саманта, чему я, собственно, был свидетелем. Поэтому просто сложил два и два, — поспешно сказал он, словно пытаясь сменить тему разговора.

— Понятно, — ответила я.

— Ну… в интересах полноценного знакомства, позволь представиться. Я Джейсон Хейз. — Он протянул мне руку, и я неловко положила покупки на ближайший прилавок, чтобы пожать ее. Его рукопожатие было твердым и в то же время мягким, и я определенно не планировала держать свою руку в его так долго.

— Приятно познакомиться, Джейсон. Полагаю, ты уже догадался, что Робин — моя сестра, а я приехала сюда на каникулы? — спросила я.

— Да, и мне для этого даже не понадобился набор детектива.

Сначала я не поняла шутки, но потом он кивнул в сторону набора, который я взяла для Делайлы. Я хихикнула, но все равно чувствовала, что мне нужно убираться отсюда к чертовой матери иначе в любой момент снова ляпну что-то неподходящее. Но у вселенной были на меня другие планы.

— Слушай, могу я угостить тебя выпивкой или еще чем-нибудь? Может быть, кофе? Я пью много кофе, и, очевидно, ты тоже его пьешь?

Что происходит? Он что, пригласил меня на свидание? Я была невероятно смущена. Поэтому я, разумеется, выпалила очередную глупость.

— Разве тебе не нужно вернуться домой к своей семье? — Вышло это гораздо грубее, чем я предполагала, но это был мой способ отказаться от кофе с женатым мужчиной, который к тому же был слишком хорош для меня, чтобы просто пойти выпить с ним что-нибудь.

— На самом деле нет, не нужно. Нас только двое — я и Эмили. Ты же об этом меня спрашиваешь? — Широкая улыбка расползлась по его лицу. Он разгадал мой вопрос с подвохом. Я почти напрямую спросила, есть ли у него семья, к которой ему нужно вернуться, однако он точно понял, что именно я пытаюсь узнать.

Мое лицо снова вспыхнуло от смущения, и я сдалась.

— Да. — Я рассмеялась от собственной глупости. Да что со мной не так? Хладнокровие и собранность не самые мои сильные качества, только если это не касалось моей работы.

— Я вполне могу выпить чашечку кофе и буду рад, если ты присоединишься ко мне, прежде чем закончишь свой поход по магазинам. Я знаю, что ты не можешь задерживаться допоздна. У Робин в Рождество распланирована каждая минута. Всем об этом известно, так что я в курсе, что у вас какой-то праздник Святок или что-то в этом роде почти каждый вечер. Но если бы ты могла уделить мне немного времени, я бы с удовольствием продолжил беседу.

Какого черта. Мне же нечего терять. И к тому же моя зависимость от кофе практически неистребима. Я могла пить его сутки напролет, и мне все равно было мало. К тому же Джейсон был прав. Вечером предстояли еще какие-то дела, какие именно я вспомнить не могла, но кофе точно не помешает.

— Конечно, почему бы и нет?

— Отлично. Тогда оплачивай покупки, а я пока положу велосипед в грузовик, и поедем в «Уолфлауэрс». Мы можем сесть за столик, и я обещаю больше не проливать на тебя кофе.

Его улыбка была такой теплой. На самом деле, мне хотелось сорвать с себя пальто, мне было так жарко. Его улыбка, мои полыхающие щеки и температура внутри магазина – все это просто убивало меня.

Но я в отпуске и собираюсь выпить послеобеденный кофе с красивым незнакомцем. Жизнь не так уж и плоха. На какое-то мгновение я даже забыла, насколько сильно не люблю это время года, и просто наслаждалась происходящим.

Глава 8

ДЖЕЙСОН

Теплый воздух закусочной ударил мне в лицо, как только я открыл дверь. Вошла Саманта, и я не удержался, чтобы не поглазеть на нее. На ней было огромное пуховое пальто, которое почти полностью скрывало ее тело, а еще сапоги, доходившие до колен. Ее длинные светлые волосы были убраны под шерстяную шапку, а бледные щеки раскраснелись от холода.

Я занял нам столик и жестом попросил у Дианы две чашки кофе. Саманта села напротив, сняла шапку и расстегнула пальто.

— Замерзла? — спросил я.

— Ума не приложу, как вы справляетесь с этим весь сезон, — ответила она. — У меня дома сейчас около двадцати пяти градусов тепла. — Она провела рукой по волосам, и лучи солнца, проникающие через окно, заиграли на ее светлых локонах. У ее сестры волосы были такого же цвета. И у близняшек тоже. Было очевидно, что они родственники.

— Ну, все не так уж плохо. Ты к этому привыкнешь. Каждое время года здесь хорошо по-своему. Мы получаем всего понемногу. Ты должна вернуться сюда весной, когда вокруг все зеленеет и цветет. Тебе понравится.

— Я была здесь весной. Ты прав, тут очень мило. Но во Флориде можно ходить на пляж почти круглый год. — Она улыбнулась мне дразнящей улыбкой.

— Я вот что скажу. Возможность пойти на пляж, особенно когда здесь нас ждет еще несколько месяцев холода, звучит неплохо. Но именно такая холодная погода и делает Рождество Рождеством, тебе не кажется?

Она заколебалась.

— Полагаю, что ты прав. — А затем сменила тему разговора. — Значит, говоришь, только ты и Эмили?

О маме Эмили я почти ни с кем не говорил, но с Самантой мне хотелось быть откровенным. Что-то в ней заставляло меня чувствовать себя комфортно, как будто я мог рассказать ей все, о чем только хотел.

— Да, мы всегда были только вдвоем.

— Прости, ты не обязан мне ничего объяснять, — сказала она.

Я потянулся через стол и нежно коснулся ее руки.

— Нет-нет. Все нормально. Большинство людей в этом городе знают меня и знают мою историю, просто я давно ее не рассказывал. Мама Эмили уехала вскоре после ее рождения. Она не хотела быть мамой. Беременность была незапланированной. Она не хотела оставлять ребенка, но я умолял ее, и как только Эмили родилась, она передала мне полную опеку и покинула Френдшип.

— О, Боже, мне так жаль.

— Нет, не извиняйся. Кроме того, это было так давно. Мы были молоды, и я точно знал, что надолго с нами она не останется. Она никогда не хотела прожить всю свою жизнь во Френшдипе. В старших классах мы были влюблены друг в друга, но продолжения у этой истории не было. Эмили – настоящий подарок, и без нее моя жизнь была бы совсем другой. Я каждый день благодарю Бога за нее. С ней не соскучишься. — Я рассмеялся, вспомнив все наши с дочкой разговоры. Эмили постоянно заставляла меня смеяться. Благодаря ей я чувствовал себя молодым.

— Значит, вы с мамой Эмили не общаетесь? — Саманта казалась удивленной.

— Нет. Время от времени она пишет письма. Она много путешествует. Именно этим она всегда мечтала заниматься. Но я нормально к этому отношусь, если ты об этом спрашиваешь, — честно ответил я. Мне нравилась Саманта, и даже несмотря на то, что она не планировала остаться во Френдшипе – она просто приехала погостить – мне все равно было важно быть с ней правдивым.

— Ну, это действительно удивительный поступок с твоей стороны. Таких историй не так уж много, когда именно отец – постоянный опекун. Наверное, быть папой восьмилетней девочки очень увлекательно.

— Еще как. Она у меня бунтарка. И каждый Божий день меня удивляет. — На самом деле я хотел поговорить о Саманте, а не об Эмили, поэтому сменил тему. — А что насчет тебя? Какая ты, Саманта из Флориды?

— Какая я? Черт, я не знаю. Так, я не люблю зиму. Это мы уже установили. Я люблю кофе, долгие прогулки по пляжу? — пошутила она.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Я редактор. Зарабатываю на жизнь чтением романов. У меня довольно спокойная, но наполненная удивительными историями, жизнь. Обожаю свое дело. А что насчет тебя? — Она была умна и красива. Неудивительно.

— Я механик, и у меня также есть небольшой самолет, который я использую для развлечения, а еще иногда беру пассажиров. Кстати, твоя сестра забронировала полет на эту неделю, она тебе не говорила?

— Нет! Не сказала! Но звучит просто великолепно.

— Только не говори ей, что я испортил сюрприз. Я больше ничего не скажу тебе о полете, а ты просто притворишься, что действительно удивлена, — рассмеялся я.

— Твой секрет в безопасности, — улыбнулась она и сделала глоток горячего кофе, обхватив кружку обеими руками. Саманта была такая красивая и очаровательная, и пока мы болтали, я чувствовал себя с ней абсолютно непринужденно, как ни с кем уже долгое время. На самом деле, мне даже пришлось несколько раз напоминать себе, что это не настоящее свидание. Для нее это был просто отпуск и просто кофе.

После ухода мамы Эмили я почти ни с кем не встречался. Не то чтобы сердце мое было разбито или что-то в этом роде, но все мое внимание было отдано ребенку. Мы расстались еще до ее рождения, и оба просто согласились на условия, которые подходили нам обоим. О свиданиях же я думал в последнюю очередь.

Время шло, я сходил на пару свиданий с очаровательными женщинами, но в ближайшем будущем не планировал вступать в брак. Девушки, с которыми я когда-то ходил в школу, хотели выйти замуж и завести детей. А у меня уже был ребенок.

Мои родители помогали мне с Эмили, пока ей не исполнилось пять лет, а потом переехали на север. Они часто приезжали к нам, но до этого мы втроем воспитывали мою дочь. Как бы то ни было, все эти попытки свиданий с годами сошли на нет, потому что делать это без надежды со стороны партнера на вероятность совместного будущего было все сложнее. Я этого точно не планировал.

Мы с Самантой еще немного поговорили. Она рассказала мне о некоторых своих любимых развлечениях, которые ее семья планирует посетить в Рождество, и поняли, что на многих из них мы пересечемся.

— Мне очень приятно встретить здесь нового друга. Семья – это здорово, но это тоже замечательно, — сказала она.

— Что ж, похоже, на этой неделе мы будем часто видеться. Расскажи касательно всех этих празднований, что в детстве тебе больше всего нравилось в Рождестве? — спросил я.

Она посмотрела на часы.

— Мне действительно пора, Джейсон. Сегодня у нас День открытых дверей и еще праздничная вечеринка, так что мне нужно помочь сестре все подготовить. — Она встала и начала застегивать пальто.

— Ладно, хочешь, я тебя подброшу? Мне как раз по пути. — Я не хотел, чтобы наш день заканчивался. А еще я точно знал, что что-то было не так, и очень хотел это исправить.

— О, нет, в этом нет необходимости. Мне нужно еще забежать кое-куда, прежде чем отправиться домой. К тому же я на машине сестры. Извини, что тороплюсь, но мне пора. Спасибо за кофе, Джейсон. Было очень приятно поболтать с тобой, правда.

— Не за что. Тогда увидимся позже, — крикнул я ей вслед, когда она уже выбежала на улицу. Я определенно сказал что-то, что расстроило ее, и эта мысль грызла меня изнутри.

Заплатив за кофе, я направился к своему грузовику через площадь, когда снова столкнулся с Гейбом. Настроения слушать очередную его басню о любви у меня не было, и я определенно не хотел разговаривать с ним о Саманте. Я ощущал себя так, словно он подтолкнул меня в неправильном направлении. Это была пустая трата времени — зацикливаться на женщине, которая даже не жила здесь.

— Джейсон! Как кофе? — окликнул он меня, когда я проходил мимо.

Я намеревался проигнорировать его и продолжать идти, но не смог. Остановившись, я повернулся и обратился к нему:

— Привет, Гейб. — Я помедлил, пытаясь подобрать слова. — Зачем тебе это?

— О чем это ты? — невинно спросил он.

— Я имею в виду, почему ты пытаешься заставить меня проводить время с Самантой? Кто она тебе? Она здесь не живет и оставаться не планирует. На самом деле, она практически ненавидит зиму, так что же здесь происходит?

— Все не всегда так, как кажется, Джейсон.

— Ты так и будешь говорить загадками? — Я был очень раздражен.

— Саманта особенная. То, что она чувствует глубоко внутри, и то, что она говорит тебе, это не одно и то же. Но скоро это изменится, — сказал он.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Она пробудет здесь несколько дней, а потом уедет. — Произнести это вслух было еще более неприятно, чем вести этот разговор. Мы отлично провели время за беседой, и все было прекрасно, пока я не спросил ее о Рождестве. И тут меня осенило: что-то связанное с Рождеством расстроило ее. И почему это не пришло мне в голову раньше? Должно быть, выражение моего лица изменилось от осознания, что проблема именно в Рождестве, а не во мне, потому что Гейб начал ухмыляться.

— Дошло?

— Что-то произошло в ее жизни в этот период, и поэтому она не любит Рождество, верно?

— Наконец-то ты понял, что к чему, — кивнул он.

— Но она с такой легкостью рассказывала обо всем, чем занималась здесь в праздники. Так в чем же тогда дело?

— А вот об этом она должна рассказать тебе сама. И она обязательно это сделает. В свое время. Будь терпелив. Будь настойчив. Все это не зря.

— Почему ты в этом так уверен, Гейб? — И, прежде чем он успел ответить, я продолжил: — Дай угадаю. Тебе просто кое-что известно?

Он ухмыльнулся и лишь посильнее запахнул на животе куртку.

— Ты ко мне прислушиваешься. Продолжай в том же духе. — И не говоря больше ни слова, он ушел, оставив меня наедине с моими мыслями.

Ну, если Саманте нужно, чтобы Рождество было потрясающим, я был именно тем парнем, который мог это исполнить. Рождество было моим любимым праздником, и для нее я сделаю это Рождество самым лучшим. Она обязательно снова его полюбит.

Глава 9

САМАНТА

Я выскочила из закусочной так быстро, словно на голове моей пожар, чем, скорее всего, выставила себя на посмешище. Да, я прекрасно понимала, что Джейсон и понятия не имел, что у меня нет никакого желания вспоминать свои детские впечатления от праздников, но и объясняться я пока была не готова. До этого самого момента все было просто удивительно. Мы болтали о самых разных вещах. Он спросил о книгах, которые я читала. И оказалось, даже слышал о некоторых авторах, которых я редактирую. Люблю тех, кто читает книги.

Между нами не было неловкости, а я даже не запиналась во время разговора, хотя именно так обычно и происходило. Но, признаться, не так уж и часто я пила кофе с потрясающими мужчинами. В тот день я на самом деле уже закончила все свои дела, хотя сказала Джейсону обратное. Выйдя на улицу, я направилась к машине, а оказавшись внутри, несколько раз намеренно ударилась лбом о руль.

Это всё ни к чему не приведет. Это просто невозможно. Мы живем друг от друга на расстоянии тысячи миль, можно сказать, на разных планетах. Но, конечно же, это не значит, что я не должна быть приветливой или даже получать удовольствие от флирта. Джейсон был таким милым. А я чувствовала себя полной идиоткой.

Я отправилась домой к сестре, которая уже поджидала меня. Когда я громко вздохнула, она опустила на стол бокал с вином и посмотрела на меня.

— Что случилось?

— Итак, я снова столкнулась с красивым незнакомцем, — начала я.

— И? — взволнованно спросила она.

— И его зовут Джейсон Хейз. Очевидно, его дочь дружит с девочками?

— О, точно! Как же я раньше не догадалась?! — воскликнула Робин. — Он такой красивый, Сэм. И такой хороший папа. Уверена, все мамы в городе в него влюблены. — Она рассмеялась. — Так, рассказывай, что случилось!

Я театрально закатила глаза и принялась подробно рассказывать ей о сегодняшнем дне.

— Так что, да. Я сбежала.

— О, Сэм, да ладно. Зачем ты так поступила?

— Сама не знаю! — взволнованно ответила я. — Он спросил, какие мои самые любимые рождественские воспоминания, и это застало меня врасплох. Послушай, ты же знаешь, как я отношусь к этой теме.

— Сэм, я так разочарована, — сказала она. Этими словами она словно воткнула мне нож в спину.

— Ты разочарована? И что это значит? — Она же моя сестра! То, что она не на моей стороне, кажется просто ужасным.

Робин положила обе руки на стойку, будто пыталась успокоиться.

— Сэм, я люблю тебя. Ты же знаешь, что люблю. Но мне нужен перерыв. Это твое «я ненавижу Рождество, потому что мои родители умерли» настроение уже не актуально.

— Ты издеваешься?

— Нет, Сэм, не издеваюсь. Я не говорю, что ты не можешь желать, чтобы они были здесь — черт, да я тоже хочу, чтобы они были здесь, — но это невозможно. И то, что ты ведешь себя со всеми как какая-то ходячая рождественская фобия, просто…

— Просто что? — прервала я.

— Это так по-детски, Саманта. Ты не должна забывать о них, но еще ты должна двигаться дальше, а не плакать и страдать. Создай себе новые воспоминания. Праздники – время для того, чтобы делиться, дарить и любить. А все, что делаешь ты – пытаешься оставаться несчастной, и, честно говоря, делаешь несчастными людей, которые тебя любят.

Она провела рукой по волосам и продолжила:

— Тебе нужно взять себя в руки, Сэм. Я люблю тебя. Я так тебя люблю. Но, честно говоря, пришло время двигаться дальше. Прямо сейчас, в эту секунду, пора сделать выбор. Ты уже не маленькая девочка. И у тебя есть возможность лелеять воспоминания о них и двигаться вперед. Все зависит лишь от тебя.

— Не могу поверить, что ты называешь меня ребенком только потому, что я не захотела рассказать совершенно незнакомому человеку о том, чем мне когда-то нравилось заниматься в Рождество. Ты же не серьезно.

— О, я совершенно серьезна, Сэм. Сейчас Рождество. И именно это и делают люди. Они обмениваются историями о своих семейных традициях. Они пекут друг для друга печенье. Да что с тобой такое, черт возьми? — Она была права.

Я понимала, что всё, сказанное Робин, является правдой, но не хотела этого слышать. Мне хотелось сбежать и спрятаться, чтобы не смотреть в лицо своим страхам и чувствам. Именно поэтому первой моей реакцией было желание собрать вещи и первым же самолетом улететь во Флориду, чтобы побыть одной и снова погрузиться в свои страдания. Но я понимала, что так делать не стоит.

Робин расхаживала по кухне, не зная, что еще можно сказать, так что мне пришлось говорить громче:

— Послушай, Робин, мне очень жаль. Это же просто парень, с которым я случайно познакомилась. Не такое уж и большое дело. Но я буду стараться.

— Сэм, он не просто какой-то парень. Он наш друг. А его дочь дружит с нашими детьми. Разве ты не видишь, как твое поведение влияет на других?

— Мне очень жаль, — повторила я.

— Послушай, девочки вернутся домой с минуты на минуту, и мы займемся подготовкой к экскурсии на День открытых дверей. Я планирую сделать это Рождество, как и любое другое, особенным. Если ты хочешь пойти с нами, тогда будь готова. Но помни, что ты должна быть в хорошем настроении ради девочек, хорошо?

— Ты не хочешь, чтобы я поехала? — Мне было обидно, что Робин, похоже, совсем не хотела, чтобы я была с ними. Ее голос был расстроенным, и я понимала почему, но раньше сестра всегда старалась меня подбодрить. На этот раз все было по-другому.

— Честно говоря, Сэм, все зависит от тебя. Я бы не пригласила тебя сюда на каникулы, если бы не хотела этого. Но серьезно, придумай, как притвориться, что ты рада, а еще лучше, просто продолжай жить дальше, как и все остальные.

Она ушла, а я ее не остановила. Было ясно, что мы обе нуждаемся в некотором пространстве. А мне было нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. Поэтому я направилась в свою комнату и плюхнулась на кровать, пытаясь решить, должна ли я держаться в стороне некоторое время, или пора бы уже становиться взрослой девочкой и просто приложить чуть больше усилий, чтобы держать свои чувства при себе. Поначалу я думала, что могу быть самой собой и грустить, когда захочу, но это явно не так. Я просто не понимала, как избавиться от своих страхов, а притворство требовало немалых усилий.

Девочки вернулись домой, и я слышала, как они бегают и готовятся. Исторически сложилось так, что Рождественская экскурсия представляла собой прогулку от одного дома к другому, во время которой можно было полюбоваться убранством зданий, чем-нибудь угоститься, а затем перейти к соседнему дому и повторить этот ритуал. Френдшип устроил конкурс на украшение лужаек перед домами, и победитель получал кубок или что-то в этом роде. И, конечно же, очередной повод для гордости. Это был весьма интересный способ оценить декор соседей и разделить праздничное настроение, просто заскочив к ним пообщаться.

Сделав глубокий вдох, я с трудом поднялась с кровати. Пришло время взять себя в руки и побыть рядом со своей семьей. Я переоделась в новые джинсы, ботинки, один из новых свитеров, который купила здесь, и направилась на кухню, где уже собралась вся семья.

— Тетя Сэм! — закричала Дейзи.

— Ты готова? Будет весело, а еще там так много вкусных закусок, — добавила Делайла.

— Ну, разве возможно отказаться от вкусных закусок? Я вот точно не могу, — ответила я.

Робин посмотрела на меня и вопросительно подняла брови. В ответ я улыбнулась и слегка пожала плечами. Что еще мне оставалось делать, как не встряхнуть себя? Я хотела быть со своей семьей, и не хотела испортить им праздники. Кроме того, девочки были правы. Закуски — это здорово, так что я просто обязана собраться как минимум ради семьи и угощения.

Когда мы подошли к первому дому, Робин обняла меня за плечи.

— Прости, что была так резка с тобой, Сэм. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь чувствовала, будто мне не хочется видеть тебя здесь рядом с нами.

— Я знаю, Робин. Мне жаль, что я позволила эмоциям взять верх, и обещаю стараться еще больше, — ответила я.

Я обняла ее в ответ, и больше мы об этом не вспоминали. Я думала, что этот инцидент был полностью исчерпан, но вот мы вошли в первый дом, и там стоял он. Джейсон Хейз, с его очаровательной улыбкой, а рядом с ним – самая милая маленькая девочка, которая уже мчалась на полной скорости в сторону моих племянниц.

Глава 10

ДЖЕЙСОН

Более подходящего момента и быть не могло. Весь вечер я пытался сообразить, как мне снова встретиться с ней, и вот она передо мной. Эмили со всех ног бросилась к своим подругам, а я поприветствовал семью Джеймсонов. И наконец, конечно, Саманту.

— Полагаю, ты уже знаком с моей сестрой Самантой? — улыбнулась мне Робин.

— Да, знаком. — Я подмигнул Робин, и она отошла, чтобы поговорить с другими людьми, которые толпились вокруг, а дети все вместе пошли в другом направлении. Скорее всего, прямиком к рождественскому печенью.

Саманта осталась стоять передо мной совсем одна. Совершенно потрясающая, она застенчиво улыбалась мне.

— Слушай, насчет сегодняшнего дня… — начала девушка, но я перебил ее:

— Сегодня был потрясающий день, Саманта. — Она пыталась дать объяснения, но мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя неловко. Если ей будет достаточно комфортно со мной, она расскажет мне, что хотела, когда будет действительно готова к этому.

— Спасибо. — Девушка улыбнулась. — Мне было приятно с тобой сегодня поболтать. — Она беспокойно оглядела комнату.

— Может быть, выпьем что-нибудь? Что-нибудь более праздничное, чем кофе, — предложил я.

— С удовольствием. — Она улыбнулась, расслабив плечи.

На столе стояла чаша с чем-то похожим на пунш, который показался мне наиболее праздничным вариантом, поэтому я зачерпнул две чашки и протянул одну Саманте.

— Это похоже на рождественский напиток, так что давай попробуем, — сказал я.

— Спасибо.

Мы прошли в более тихий угол холла и остановились рядом с одной из многочисленных рождественских елок, расставленных в доме. Я прислонился к стене.

— Как я понял, Рождество не является твоим любимым праздником. — Глаза Саманты расширились, когда она глотнула пунша. Очевидно, я попал в самую точку. — Знаешь, на самом деле все в порядке. Нет ничего страшного в том, что ты относишься к праздникам как-то по-другому.

— Дело не в том, что я не люблю Рождество. Просто все это… — Она замолчала.

— Вызывает плохие воспоминания? — предположил я.

— В общем, да.

— Такое случается со многими людьми. Какие-то вещи вызывают у нас определенныеассоциации. Такова человеческая природа. К примеру, некоторые люди не любят запах определенного алкоголя, потому что когда-то в юности, перепив его, чуть не умерли посреди поля. Такое остается в памяти на всю оставшуюся жизнь. — Я улыбнулся, надеясь, что моя аналогия понятна.

Саманта рассмеялась.

— Именно так оно и есть.

— Иногда просто нужны новые воспоминания, чтобы создать новую ассоциацию.

— Никогда не смотрела на это с такой точки зрения, — ответила она.

— Хочешь сбежать? — спросил я.

— В смысле уйти отсюда? — спросила она.

— Да, давай выбираться из этого дома. Мы можем пойти прогуляться. Сегодня не так уж и холодно, а у тебя, похоже, есть подходящий наряд для прогулки. — Я улыбнулся.

— А как же твоя дочь?

— Подожди секунду. — Я отошел, оставив Саманту ненадолго. Нашел Робин и спросил, не возьмет ли она Эмили с собой на экскурсию в ближайшие дома. Для детей это, скорее, был крестовый поход за печеньем, так что Эмили точно не собиралась скучать по мне. Особенно теперь, когда нашла своих друзей. Робин понимающе улыбнулась мне. Я лишь слегка пожал плечами, и она согласилась. Эмили я предупредил, что собираюсь прогуляться со своей новой подругой, и что она может остаться с девочками. Дочь была более чем счастлива увидеться со мной позже.

Я вернулся к Саманте, которая стояла там, где я ее и оставил. Она смотрела, как общаются между собой семьи, и здоровалась с вновь прибывшими, проходившими мимо нее.

— А, вот и ты. Кажется, я превратилась в праздничного швейцара, — сказала Саманта с улыбкой, когда я подошел к ней, держа в руках пальто.

— Я же говорил, что скоро вернусь. Давай выбираться отсюда. — Я взял чашку из ее рук, поставил на ближайший поднос, и мы с Самантой вышли на улицу. В воздухе все еще чувствовалась прохлада, но ветер стих, стало тихо и свежо. Не было того кусачего холода, привычного для этого времени года. — Тебе тепло? — спросил я, пока мы шли по подъездной дорожке.

— Вполне. Думаю, через несколько дней я к этому уже привыкну, — ответила она.

— Все это общение и групповые развлечения могут быть такими утомительными. Особенно, если не знаком со всеми этими людьми, — сказал я.

— Да, это правда. Я работаю одна, поэтому у меня довольно спокойная жизнь. И иногда вся эта праздничная шумиха может быть чересчур назойливой.

— Понимаю, — ответил я.

Мы прогуливались по окрестностям. Большинство домов были освещены огнями. Их двери открывались и закрывались с приходом или уходом посетителей. Саманта молчала, но, казалось, наслаждалась мирной прогулкой. Я вел к площади, до которой было рукой подать.

— Я не ненавижу Рождество.

— Я никогда не говорил, что это так. — Улыбнувшись, я слегка подтолкнул ее локтем.

— Хорошо, все верно, не говорил. Но уверена, что именно так ты и думаешь. Я не какой-нибудь там ворчун Скрудж.

— Ты слишком хорошенькая, чтобы быть Скруджем, — ответил я. Саманта тихонько хихикнула. Я надеялся, она поймет, что я не собираюсь давить на нее, требуя рассказать мне то, о чем она не хочет говорить. Чтобы расслабилась и поняла, что это просто прогулка. Ничего больше.

— Когда мы были маленькими, Рождество было огромным событием в нашем доме, — начала она.

— Правда?

— Да. Мои родители старались изо всех сил. Было очень весело. Я всегда ждала праздник с нетерпением. Это было мое любимое время года.

— Так что же изменилось? — спросил я, надеясь, что она даст мне подсказку.

— Рождество всегда было грандиозным событием. Это был лучший праздник в нашей семье. Мои родители делали всякие безумные вещи, чтобы отпраздновать его. Когда они умерли, я просто не хотела больше его праздновать. Это, наверное, кажется немного чересчур, не правда ли?

— Нет, это не так.

— Нет? — спросила она.

— Не для меня. Это твои чувства. Именно это ты ощущаешь. И кто вообще может говорить, что ты должна, а что не должна чувствовать? Потеря близких на каждого влияет по-разному. Возможно, тебе просто стоит создать несколько новых рождественских воспоминаний? Я только предполагаю. Но в любом случае сделаешь ты это или нет, зависит только от тебя.

Мы прошли к беседке в центре площади. Она была пуста и полностью освещена. Когда стоишь в ней, а вокруг сияют огни, то кажется, будто находишься внутри какого-то рождественского украшения. Всё вокруг сверкает, а если обернуться вокруг своей оси, то можно рассмотреть весь город, словно стоишь на смотровой площадке, созданной специально для тебя.

— Пойдем. — Я взял Саманту за руку, завел внутрь беседки и поставил в центре. Я бы никогда не узнал этот маленький фокус, если бы моя дочь когда-то не указала на него. — Теперь медленно повернись и скажи мне, что ты видишь.

Она скептически посмотрела на меня, слегка поджав губы.

— А что я ищу?

— Ты ничего не ищешь, Сэм. Просто смотри.

Она послушалась и начала медленно кружиться. Мерцающий свет отражался от ее светлых волос, и когда она повернулась, то стала похожа на ангела.

— Что ты видишь? — спросил я.

Все еще медленно поворачиваясь, она ответила:

— Вижу магазин игрушек. Вижу банк. Вижу магазин мороженого и пекарню. — Она остановилась. — Это глупо. Что я должна увидеть?

Я подошел к ней сзади, мягко притянул к себе и начал медленно кружиться вместе с ней.

— Вот что вижу я, — прошептал я. — Я вижу клумбу Миссис Мэнор, заполненную маленькими деревянными снеговиками, хотя весной там всегда все усыпано цветами. Я вижу лошадку-качалку в витрине магазина игрушек, и она напоминает мне о тех простых временах, когда игрушки не были такими сложными. Я вижу снежные узоры, нарисованные на окне Банка баллончиками с искусственным снегом. Они напоминают мне сахарную пудру на печенье. — Саманта расслабилась в моих руках, я остановился и повернул ее к себе.

На ее лице появилась мягкая улыбка.

— Полагаю, чтобы разглядеть такие детали, нужно, чтобы кое-кто указал мне на них.

— Вообще-то есть еще кое-что, что я должен показать тебе прямо сейчас. — Я ухмыльнулся и указал наверх. Честно говоря, я этого не планировал, но в центре беседки висела омела. Я все еще держал Саманту в своих объятьях, и она тоже не отпускала меня, подняв глаза к потолку.

Она опустила голову и ухмыльнулась.

— Какого черта, — сказала она, приподнимаясь на цыпочки и нежно прижимаясь своими губами к моим.

Глава 11

САМАНТА

Я поцеловала незнакомца. Думаю, к тому времени он уже не был таким уж незнакомым. Но чертовски близок к этому. После всего, что было сказано и сделано, Джейсон будто открыл мое сердце, и я искренне начала чувствовать, что праздники могут быть другими. И у меня появились новые воспоминания.

Мы сидели на улице в течение нескольких часов, просто наслаждаясь свежим, прохладным воздухом. Джейсон расспрашивал меня обо всем. Что мне нравилось в моей работе, что мне нравилось в моей жизни. Я рассказала ему о своих любимых рождественских воспоминаниях с родителями. Фламинго. Я рассказала ему все об этих глупых фламинго, и впервые за пять лет вспоминала об этом без тоски. Мне нравилось делиться своими историями, вместо того чтобы бояться этих воспоминаний.

После мы пошли обратно к домам, и шаг мой стал пружинистым. Мне стало легче. Многие семьи уже разошлись по домам, в том числе и моя собственная. Они забрали Эмили с собой, и, похоже, моя сестра и Джейсон договорились по телефону, что он привезет меня домой и заберет свою маленькую дочку.

На обратном пути он небрежно взял меня за руку, и я охотно сжала его ладонь в ответ. Сколько себя помню, я никогда и ни с кем не чувствовала такой близости и умиротворения. Только мы вдвоем, без всего этого хаоса вокруг, шума праздников. Это так успокаивало.

Когда мы вернулись в дом моей сестры, девочки спали мертвым сном в гостиной. Создавалось впечатление, что малышки просто потеряли сознание где-то посреди игры и теперь лежат на бесчисленном количестве подушек.

— Привет, ребята, — прошептала сестра, когда мы вошли. — Наконец-то, действие сахара закончилось, — пошутила она.

— Они выглядят такими умиротворенными, — сказала я.

— Это лишь иллюзия. Как только они проснутся, хаос снова вернется в нашу жизнь, — прокомментировал Джейсон.

— Джейсон, если хочешь, Эмили может переночевать у нас. Я хотела разрешить девочкам расположиться в гостиной. В конце концов, это же каникулы. А я привезу ее завтра после завтрака, — предложила Робин.

— Ты уверена? Не хочу, чтобы она доставляла тебе неудобства, Робин, — ответил он.

— Если у тебя уже есть два восьмилетних ребенка, то справишься и с десятью. Никаких неудобств. Кроме того, они все равно уже измотаны.

— Тогда да, было бы здорово. Спасибо, Робин.

— Не за что. — Она перевела взгляд на меня и снова на Джейсона. — И я, пожалуй, тоже пойду спать. А вам двоим спокойной ночи. — Она понимающе усмехнулась, и ситуация стала совсем неловкой. Я вдруг почувствовала себя подростком, который делает то, чего ему делать не позволено.

— Мне и самому пора домой, — произнес Джейсон. Робин ушла в свою комнату, и я услышала, как за ней тихо закрылась дверь. Он повернулся и взял мои руки в свои. — Я сегодня очень хорошо провел время. И хотел бы увидеть тебя снова. Придешь завтра вечером на концерт?

— Обязательно, — ответила я. Меня охватила нервозность, и я почувствовала, как лицо начинает пылать.

— Значит, до завтра, — сказал он, а затем наклонился и поцеловал меня. Это был глубокий поцелуй, от которого внутри все переворачивается, а колени подгибаются. Я попыталась найти опору, положив руки ему на грудь.

Когда Джейсон отодвинулся, чтобы уйти, я открыла глаза, впитывая каждую черточку его лица. Его темные волосы контрастировали со светлым цветом глаз, и, казалось, он думал о чем-то, чего не хотел говорить вслух.

— В чем дело?

— Не хочу уходить, — ответил он, широко улыбаясь.

Я бесстыдно ухмыльнулась в ответ. Он был так красив, а его обаяние просто завораживало.

— Увидимся завтра, — сказала я.

— Ладно, ладно. — Он отстранился и наклонился для еще одного быстрого поцелуя.

— Всё, всё, уходи уже. — Я сделала вид, что выгоняю его.

— Спокойной ночи, Сэм, — сказал он, выходя.

Я тихонько закрыла дверь, прислонилась к ней и закрыла лицо руками. Мне хотелось завизжать. Мое сердце бешено колотилось, и я практически танцевала весь путь до своей комнаты.

На следующее утро, войдя в кухню, я обнаружила, что Робин уже встала и сидела за стойкой, попивая кофе и что-то читая в телефоне. Девочки тоже уже проснулись и, расположившись за столом, завтракали блинами, хихикая и смеясь над чем-то.

— Ну, привет, сестренка, — ухмыльнулась Робин.

— Доброе утро, — ответила я, расплываясь в ленивой улыбке.

— Надеюсь, ты хорошо провела вечер? — спросила она.

— Да, очень. — Я подошла к кофейнику, чтобы налить себе чашечку.

— Давай выкладывай. Ну же! — Игры закончились, и в голосе ее чувствовалось нетерпение.

— Выкладывать? Что именно? — поддразнила я её.

Она слегка шлепнула меня по руке.

— Ну же!

— Что именно ты хочешь знать? — спросила я. На самом деле, я не знала, что сказать. Я провела совершенно чудесную ночь с замечательным человеком, который живет за тысячу миль от моего дома. В этом-то и была вся правда.

— Вчера вечером вы, кажется, оба чувствовали себя довольно уютно рядом друг с другом, — сказала она.

— Мы прогулялись, а потом немного поболтали у беседки. Вечер был действительно очень хорошим.

— И что дальше? — взмолилась она.

— Дальше?

— Ты его поцеловала? Ты ведь поцеловала его, правда? Рассказывай все подробности! — потребовала она.

— Леди не хвастается такими вещами, — застенчиво ответила я.

— Она хвастается своей сестре, черт возьми!

Я уже не могла удержаться от смеха. Робин сползла на краешек стула, умирая от желания получить информацию, и я больше не могла ей в этом отказывать.

— Мы целовались. Под омелой в беседке. Это было как в кино, Робин. Более прекрасного момента и быть не могло. Но это ничего не значит… в смысле, да ладно.

— Что значит «ничего не значит»? Конечно, это что-то значит. Это Джейсон, мать его, Хейс, Саманта! И он всего лишь самый завидный холостяк во Френдшипе. И у тебя с ним был маленький Рождественский поцелуй под омелой. Это уже кое-что, — настаивала она.

— Робин, я живу за тысячу миль отсюда. Это был всего лишь поцелуй. — Я лгала сама себе. Это был не просто поцелуй. Это было совершенно новое рождественское воспоминание. Впервые за долгое время мысль о рождественских воспоминаниях вызвала у меня улыбку.

— Это не просто поцелуй, — сказала Робин.

— Не в этот раз. Все это ни к чему не приведет. Я уезжаю домой сразу после Рождества. Во Флориду, где и живу. Помнишь? Пальмы, солнце, полное отсутствие снега.

— Ну-ну. Как скажешь, Сэм. Можешь говорить себе это сколько угодно, но я тебя знаю.

— И что вообще значит? — заинтригованная, поинтересовалась я.

— Это значит, что ты, как правило, не целуешься с первым встречным. И уж тем более не на Рождество. Это чертово Рождественское чудо! — воскликнула она.

— О Боже, Робин, заткнись.

— Это благословение. Как младенец Иисус, — поддразнила она.

— Не могу поверить, что мы родственники, — сказала я, драматично закатывая глаза. Честно говоря, она почти меня убедила, но сдаваться я не собиралась.

— О, мы еще какие родственники. И я тебя знаю. Лучше, чем кто-либо другой. Он тебе нравится, — сказала она как ни в чем не бывало.

— Я не могу сейчас иметь с тобой дело. — Я начала смеяться.

— О, на самом деле можешь. И будешь. Потому что я твоя сестра, и ты застряла тут со мной, — нараспев произнесла она.

— Господи. — Я тихонько хихикнула. — Я собираюсь принять душ. Какие у нас планы на сегодня?

— Сегодня мы бездельничаем. Я закончила работу перед праздниками, а у девочек сегодня концерт. И это значит, сегодняшний вечер посвящен развлечениям. Но до тех пор у нас нет никаких дел, что меня бесконечно радует. Как тебе такой план?

— Вообще-то, звучит потрясающе. Хочешь, испечем печенье? — спросила я.

— Конечно, хочу. Сейчас же праздники. Дальше – больше. Сначала мы будем наедать бока, затем, после передозировки сахаром, вздремнем, а потом начнем все с самого начала.

— Звучит, как самый лучший день в моей жизни.

Я сидела с чашкой кофе и слушала, как разговаривают и смеются девочки. В доме было тепло и уютно. Я была расслаблена и по-настоящему счастлива, чего не чувствовала уже много лет. Часть меня знала, что рано и поздно это закончится, но в тот момент я приняла решение, что пока я во Френдшипе, я буду наслаждаться всем, что может предложить этот город. Включая одного очень сурового и красивого пилота-механика.

Глава 12

ДЖЕЙСОН

Эта ночь не могла пройти лучше, даже если бы я сам все спланировал. Поэтому мне чертовски повезло. В глубине души я не совсем понимал, что происходит между мной и Самантой, но чувствовал, что это правильно. Меня тянуло к ней, а затем тот странный разговор с Гейбом, и меня толкнуло к ней практически на полной скорости. Как Гейб узнал об этом, я так и не понял. Даже будучи просто хорошим слушателем, сам Гейб никак не мог это понять. Мне было все равно, что это было. Мне было хорошо, и я собирался просто наслаждаться.

На следующий день, когда Робин привезла Эмили, она немного подразнила меня, но потом помогла спланировать сюрприз для Саманты. Идея была безумной, требовалось сделать кучу всего, но механизм был запущен. Робин не могла поверить в то, что я задумал.

— Постой, ты уже нашел место, где можно купить пластиковых фламинго в декабре, за неделю до Рождества? Такое вообще возможно? — спросила она меня.

— У меня есть приятель, который занимается тем, что дает людям то, что им нужно, — пошутил я, будто у меня были связи с мафией или что-то в этом роде. На самом деле, если вы готовы платить, то можете получить практически все, что душе угодно. Кроме того, не нужно забывать, что сейчас был сезон подарков, и люди хотели помочь мне сделать Рождество еще более замечательным для особенного человека.

— А как насчет шапок? — спросила она.

— Вот тут мне и нужна твоя помощь, — ответил я.

— Хорошо. Что я могу сделать?

— Мне нужно, чтобы ты достала мне двести колпаков Санты.

— Двести? — повторила она. — Это очень много, Джейсон. Где я возьму столько?

— Обзвони членов клуба мам, и организуйте там свое экстренное сарафанное радио, — ответил я совершенно серьезно.

— Ты хочешь, чтобы я запустила сарафанное радио для поиска колпаков Санта-Клауса?

— Хочу. Кое-кому во Френдшипе нужно вернуть рождественский дух. Я считаю, это чрезвычайная ситуация. В этом списке, по меньшей мере, двадцать мам, ну и конечно я. Черт возьми, мы можем сделать их сами, если потребуется. Чего бы это ни стоило. Фламинго нужны шапки.

— Это безумие, — расхохоталась Робин.

— Безумно и удивительно, правда? Я имею в виду, ты думаешь, ей это понравится? — спросил я. Безусловно, я перегнул палку, но это была чрезвычайная праздничная ситуация… ну или вроде того. Наверное, мне следовало спросить Робин, что она думает об этой идее до того, как начал собирать пластиковых фламинго по всему городу. Но у меня была задумка, и мне нужно было ее реализовать.

— Я думаю, Джейсон, что это сведет ее с ума. — У Робин был задумчивый вид.

— Ты же не считаешь, что это ее расстроит? — Это последнее, чего бы я хотел.

— Сказать честно? Я думаю, что это может вызвать у нее слезы. — Должно быть, я выглядел обеспокоенным, потому что Робин сразу же продолжила: — Но не думаю, что это плохо! Не беспокойся. Я считаю, что пришло время ей понять, что она может одновременно наслаждаться старыми воспоминаниями, которые нам подарили родители, и в то же время создавать новые.

— Именно на это я и надеюсь, Робин. Я хочу сделать ее счастливой, — честно ответил я. Она посмотрела на меня с легкой улыбкой, от которой я запнулся. — Что? — спросил я.

— Чего ты надеешься добиться этим широким жестом? — Она сложила руки на груди и прищурилась. — Тебе же известно, что она здесь не живет. Так что же это все для тебя значит? Я понимаю, что у вас был «тот самый момент» или флирт или что-то еще, но ты действительно отличный парень, а она моя сестра. Так что мне хотелось бы знать, что происходит на самом деле?

Вспомнив нашу беседу с Гейбом, я не мог рассказать Робин всю правду. Как мне рассказать ей о том, что один старый бездомный ясно дал мне понять, что Саманта должна быть в моей жизни, и что я ему верю? Так что я был настолько честен, насколько это возможно, если не углубляться в детали.

— Мне нравится твоя сестра, Робин. Очень нравится. И по какой-то причине, которую я и сам не могу полностью объяснить, хочу помочь ей отпраздновать это Рождество, чтобы она смогла двигаться дальше. Есть в ней и в ее чувствах что-то, что находит отклик в моей душе.

— Ладно, я просто хочу сказать, что помогу тебе, потому что она моя сестра, и я думаю, ей это понравится. А еще я хочу добраться до сути твоих намерений. В конце концов, это моя обязанность, — сказала Робин с некоторой строгостью.

— Я бы солгал, если бы сказал, что не испытываю к ней никаких чувств, Робин. Но ты же меня знаешь. Я не плохой парень.

— Да, парень ты неплохой. Вот почему я хочу убедиться, что ты трезво мыслишь. Не хочу, чтобы и ты пострадал.

Я понимал, что она просто хочет быть хорошей подругой, но для меня не имело большого значения, завоюю я девушку или нет. В тот момент я чувствовал себя так, словно мне дали секретное задание. И оно состояло в том, чтобы вернуть Саманте любовь к Рождеству, поэтому я принял решение приложить максимум усилий.

— Я ценю твою заботу, и обязательно проанализирую все детали, которые делают Сэм такой замечательной. Но займусь этим, когда придет время. А пока хочу спросить: на данный момент операция «Праздничный фламинго» продолжается?

Робин хохотнула, услышав название. Но ничего лучше я придумать не смог

— Да, определенно продолжается. Я активирую сарафанное радио и буду держать тебя в курсе.

— Сегодня я соберу все необходимое до начала концерта, а завтра, пока Эмили будет у миссис Партридж, займусь расстановкой. Они собирают пряничные домики и обязательно измажутся, так что я даже рад, что все это происходит не у нас дома. — Я исполнял все прихоти своей малышки, но просто ненавидел весь этот жуткий беспорядок, который оставался каждый раз по окончанию работы над нашими с ней проектами.

— Мои девочки тоже там будут, — рассмеялась она. — Мне не нужны крошки от конфет, которые я буду находить на своей кухне до самого лета. Миссис Партридж святая хотя бы потому, что пригласила всех детей к себе.

— Ладно, мне нужно сделать еще несколько звонков, и я собираюсь рассказать Эмили о нашем плане.

— Звучит неплохо… Увидимся вечером, Джейсон.

Робин ушла, а я объяснил Эмили, что мы планируем сделать. Рождество было и ее любимым праздником, так что она явно хотела принять участие в происходящем.

— Мисс Саманта – твоя подружка? — поинтересовалась она.

— Пока нет, Эм. Но когда-нибудь, возможно, так и будет. А сейчас наша задача – сделать так, чтобы для Саманты это Рождество стало самым особенным за последние несколько лет. Ты готова к этому? Знаешь, мне потребуется много помощи.

Ее глаза загорелись энтузиазмом. Я мог точно сказать, что Эмили нравилось быть частью секретной операции, а с таким большим сердцем, как у нее, я знал, что она точно погрузится во все это с головой. Кроме того, во всем происходящем был элемент той самой интриги, поучаствовать в которой захотела бы любая маленькая девочка.

— О, я готова. Да я была создана для этого!

— Создана для чего?

— Я была создана для секретных рождественских операций. Ну же, папа. Поторапливайся.

Этот ребенок удивлял меня каждую минуту. Иногда я даже забывал, насколько на самом деле юной она была. Эмили была на удивление взрослой для своего возраста. Вероятно, потому что проводила со мной так много времени. С самого ее рождения я разговаривал с ней как со взрослой. Мне так повезло с ней. И хотя большую часть ее жизни мы были только вдвоем, я был уверен, что появление кого-то особенного в нашей маленькой семье пойдет на пользу нам обоим. А еще Эмили была идеальным партнером по преступлению.

Операция «Праздничный фламинго» началась.

Глава 13

САМАНТА

Джейсон писал мне несколько раз в течение дня, спрашивая, чем я занимаюсь, и рассказывал, с каким нетерпением ждет встречи со мной этим вечером на концерте. Наша переписка была забавной, я словно в детство вернулась. Была воодушевлена, даже немного взбодрилась. И, к чему отрицать, была сражена. С тех пор, как я с кем-либо целовалась, прошло так много времени, что я успела забыть, насколько это прекрасно. Бабочки в животе, улыбки и комплименты загнали мое отвращение к Рождеству куда подальше.

Как и обещала Робин, день мы провели в безделье, время от времени чередуя занятия выпечкой с поглощением результатов этих самих занятий. Робин пришлось отвечать на кучу звонков в течение дня, но я предположила, что это были последние предрождественские звонки с работы. День выдался чудесный, но пора было отправляться на праздничный концерт.

Дети собирались исполнить разнообразные песни, а также принять участие в ежегодном рождественском представлении. Это была традиция, и одна из немногих праздничных церемоний, которую я всегда ждала с нетерпением. Должна признаться, что мне это нравилось в основном потому, что все это было для детей, и еще потому, что это отвлекало меня от моего собственного горя. Было так легко загореться энтузиазмом девочек, пока они одевались в свои костюмы. Близняшки были так взволнованы, пытаясь рассказать мне все о своих ролях, а чуть раньше днем предложили показать мне свои номера, так что теперь я знала, что именно они будут исполнять.

Услышав, как Дейзи и Делайла исполняют поп-рок песню «Last Christmas», а не традиционный гимн, который я ожидала услышать, я просто умирала от желания увидеть все это вживую с музыкальным аккомпанементом. Последние два шоу, которые я видела, были великолепны, но довольно традиционны. По-видимому, прежний учитель музыки ушел на пенсию, и праздничное шоу в этом году создавала новая, более молодая преподавательница. Бесспорно, показательные выступления близняшек заслужили бурные овации от тети Сэм.

Мы впятером забрались в машину — Дейзи, Делайла, Робин, Майкл и я. Одна большая семья. Что мне нравилось во Френдшипе, так это то, насколько здесь все было близко. Чтобы попасть на шоу, потребовалось не более десяти минут. К тому же мы приехали раньше назначенного времени, чтобы девочки могли собраться и подготовиться вместе с другими детьми. Робин оставила меня вместе со своим мужем, с которым мы неплохо ладили. Послонявшись немного по коридору, мы отправились на поиски своих мест. Робин хотела сама отвести девочек за кулисы, не желая тащить нас на буксире сквозь толпу людей.

В кармане запиликал телефон. Это было сообщение от Джейсона.

«Эй, красавица. Я занял места для группы поддержки прямо у сцены».

«Звучит здорово. Сейчас скажу сестре».

— Эй, Джейсон занял нам места. — Я посмотрела на Майкла, который стоял рядом с отсутствующим видом.

— Джейсон? — смущенно переспросил он. Кажется, Робин не рассказала ему о моем маленьком романе. — А, э-э, Джейсон Хейз?

Я не стала вдаваться в подробности.

— О, хорошо. Скажу Робин. Не хочешь пойти к нему, а мы найдем вас чуть позже? — спросил он.

— Конечно, так и сделаем.

Майкл ушел искать Робин. Когда я открыла дверь зала, мое сердце бешено заколотилось. Я огляделась и увидела его. Джейсон стоял, прислонившись к сиденьям в первом ряду лицом к входу, чтобы не проглядеть меня, когда я войду. Взмахнув рукой, я направилась по длинному проходу к Джейсону.

Он вышел навстречу и поприветствовал меня легким поцелуем в щеку.

— Я весь день думал о тебе, — прошептал он, посылая бабочек, порхавших у меня в животе, прямо в горло.

Я не знала, что сказать. Я понятия не имела, как флиртовать в ответ, и чувствовала себя безмолвной дурочкой. Я собралась с духом, пытаясь произнести «и я тоже» и возможно как-то взять себя в руки. Не дав мне опомниться, Джейсон взял меня за руку и повел к нашим местам, которые действительно были в центре в первом ряду. Мы будем на самом виду у девочек, к тому же отсюда был прекрасный вид на всю сцену.

— Отличные места. Во сколько же вы пришли сюда, чтобы их занять? — спросила я, совладав наконец-то со своим лицом и кое-как растянув губы в улыбке. Внезапная нервозность делала меня неспособной вести себя как нормальный взрослый человек, который в состоянии изобразить нормальную улыбку.

— Незадолго до вашего приезда. Зал только начал заполняться. Я обещал Эмили, что буду там, где она сможет нас увидеть, а я человек слова. — Он улыбался так широко и искренне. Он казался счастливым, и когда я встретилась с ним взглядом, моя улыбка, наконец, смягчилась и стала естественной. Как же комфортно было находиться рядом с этим человеком.

— Это точно про тебя, — ответила я.

Мы сели рядом, оставив еще два места для Робин и Майкла по другую сторону от меня. Сняв пальто, Джейсон снова взял меня за руку и осторожно положил её себе на колено. Это было очень похоже на свидание, несмотря на то что мы пришли на выступление детей. Когда Робин нашла нас, я быстро отдернула руку, в попытке скрыть этот момент от нее, но думаю, что она все же успела заметить.

— Эй, ребята, отличные места, — сказала она, усаживаясь рядом со мной.

— Ты же знаешь, как привередлива Эмили, — ответил Джейсон.

— О, еще как, — со смехом ответила Робин. — Мои, кстати, ничем не отличаются. За кулисами я только что вела переговоры на тему «Мамочка, мы хотим тебя видеть». Эмили выглядит просто очаровательно, Джейсон. Кто ей делал кудри? — спросила она.

— Я делал, — усмехнулся Джейсон. — В последнее время я становлюсь совсем как Пол Митчелл. Или Видал Сассун? В общем, не знаю, но завивать волосы маленькой девочке я уже научился.

Мы все рассмеялись, а я подумала, какой же он хороший отец. Я мало что знала о маме Эмили, но она определенно сглупила, упустив Джейсона. За такого человека стоило держаться. Этот мужчина мог заставить любую женщину потерять голову.

В зале начал гаснуть свет, давая понять, что шоу начинается, и мы сосредоточили взгляд на сцене. Когда стало совсем темно, Джейсон снова взял мою руку, снова положил ее себе на колено и легонько сжал. Я улыбнулась в ответ и слегка наклонилась к нему.

Моя привязанность к этому человеку, с которым я, по сути, только познакомилась, не давала мне покоя в течение всего шоу. Я видела, как Джейсон смотрит на свою дочку. Его обожание внушало мне благоговейный трепет. Я сама никогда особо не задумывалась о том, чтобы завести детей, в основном потому, что у меня не было отношений, которые длились достаточно долго, чтобы в голове появилась такая мысль. Быть рядом с Джейсоном, получать его внимание, даже несмотря на то, что он в это время был полностью сосредоточен на шоу – этого было достаточно, чтобы любая женщина на планете захотела иметь от него детей.

Я много размышляла во время представления. Достаточно было просто видеть безудержную радость Джейсона от происходящего, чтобы вся моя паника куда-то улетучилась. И все, о чем я могла думать в тот момент, это насколько успокаивало его присутствие, каким бы кратковременным оно ни было.

Глава 14

ДЖЕЙСОН

В ту ночь я хотел украсть у нее тысячу поцелуев. Но мы были окружены друзьями, семьей и взволнованными детьми. Я понимал, что на самом деле она не была моей, но не мог не думать, что она могла бы ею стать, так что я планировал использовать любую возможность, чтобы превратить это в реальность.

После концерта мы стояли в толпе, пили горячий сидр и вместе с детьми, которые устроили отличное шоу, ели печенье. Новый учитель музыки действительно попала в точку с представлением. Мало того, что дети были счастливы петь и танцевать под новые песни, это было еще и освежающей переменой для нас, взрослых. Дети были довольны, и это самое главное.

Мне отчаянно хотелось побыть несколько минут наедине с Самантой, но, казалось, что этим планам не суждено сбыться. Вечер подходил к концу, и люди начали расходиться по домам. Я знал, что увижу ее следующей ночью во время большого сюрприза, но сейчас я должен был найти способ тайком поцеловать ее. Поэтому я сделал то, что сделал бы любой мужчина, отчаянно нуждающийся в женском внимании. Я придумал причину, по которой она должна была отойти со мной на минутку.

— Саманта, ты видела детские деревья из рисунков? — На самом деле, смотреть там было не на что, но галерея находилась за углом, вдали от толпы.

— Деревья из рисунков? — переспросила она.

— Да. Деревья из рисунков. Выглядят эффектно. Они совсем рядом, за углом. Показать тебе? — спросил я, кивая головой в том направлении.

— О, э-м-м… конечно. — Она повернулась к Робин. — Эй, мы отойдем ненадолго посмотреть на деревья из рисунков, ладно?

Я взял Саманту за руку и потащил в коридор, где на довольно приличной высоте висели картины. Как только мы завернули за угол, я притянул девушку к себе и поцеловал. У нее был вкус корицы и сахара, и когда ее удивление прошло, она прильнула ко мне, целуя в ответ.

— Я думала, мы пойдем смотреть на деревья, — тихо рассмеялась она.

Все еще крепко прижимая ее к себе, я указал вглубь коридора.

— Вон там стоят деревья из бумаги. Но на самом деле я просто хотел на минутку побыть с тобой наедине.

— Хорошо придумано, сэр, — ответила Саманта и потянулась ко мне. Ее губы были мягкими, и я готов был стоять в коридоре всю ночь, просто целуя ее. Но, к сожалению, я понимал, что наш украденный момент рано или поздно должен закончиться, иначе нас могут поймать.

Мы посмеялись над шалостью, которую нам удалось провернуть, и вернулись к группе. Я чувствовал себя намного лучше, несмотря на то что мне хотелось, чтобы Сэм поехала со мной, а не со своей сестрой.

— Так что ты думаешь насчет деревьев? — игриво и с изрядной долей сарказма поинтересовалась Робин.

— Что? А, деревья… Дух захватывает, — ответила Саманта.

— Серьезно? Дух захватывает? Довольно высокая оценка пары аппликаций, — ответила Робин со смехом. — Ладно, полагаю, все в сборе. Готовы ехать домой?

Все были готовы уезжать, поэтому мы с Эмили вышли вместе с семьей Джеймсон и направились к своей машине.

— Значит, увидимся завтра? — спросил я напоследок Робин.

— Да, все готово. Завтра доделаем остальное. Спокойной вам ночи, — пожелала она Эмили и мне.

— Спокойной ночи, миссис Джеймсон, — сказала Эмили и обняла Робин. — Пока, Дейзи… пока, Делайла.

— Увидимся завтра вечером. Ожидается ясная ночь. Идеально для нашего полета. Я с нетерпением жду, когда смогу показать тебе огни города, — прошептал я Саманте, обнимая ее на прощание.

— Не могу дождаться, — прошептала она в ответ.

Рука об руку мы с Эмили пошли к моему грузовику.

— Отличное выступление, малышка. Горжусь тобой.

— Спасибо, папа. Это было мое самое любимое шоу из всех, которые мы когда-либо делали.

— По-моему, и мое тоже. — Я помог ей пристегнуться. — Готова к завтрашнему дню?

— Шутишь? Сегодня мне едва удалось сохранить наш секрет. Я так рада видеть всех этих фламинго.

— Я тоже, малышка.

Мы направились домой, и к тому моменту как доехали, Эмили уже наполовину спала. Дорога занимала минут пятнадцать, так что я не мог ее винить. Такой насыщенный вечер. Я уложил ее спать и решил проверить свой телефон. Мне пришло сообщение от Робин, в котором говорилось, что она получила все шапочки, которые нужны были для моего проекта. И счет.

На следующее утро я встал рано и разбудил Эмили к завтраку. Обычно она любит поспать, но в этот раз вскочила с кровати и оделась быстрее, чем я когда-либо видел.

— Давай же, пап, пора сматывать удочки, — заявила она.

Я громко рассмеялся.

— Где ты это услышала?

— Ты все время так говоришь, когда спешишь, — ответила она совершенно обыденным тоном. Я даже не осознавал, что постоянно произношу эту фразу, но из уст восьмилетнего ребенка это звучало действительно смешно.

— Ты права, малышка. Пора начинать наше шоу.

Мы упаковали кое-какие закуски и направились в ангар. Открыв дверь, я обнаружил рядом с самолетом, по меньшей мере, сотню розовых пластиковых фламинго. Для моего плана требовалось гораздо большее количество, но остальная часть будет доставлена позже, во второй половине дня, а их установка займет у меня весь день.

Вероятно, следовало попросить кого-нибудь о помощи, но мне не хотелось никого напрягать за несколько дней до Рождества. Люди проводили время со своими семьями, к тому же у меня была Эмили, которая могла быть отличной помощницей до тех пор, пока удавалось удерживать ее интерес к происходящему.

— Здесь очень много птиц. — Она стояла рядом с отвисшей челюстью. — Какой у нас план, папа?

— Ну, мы погрузим их вон в тот трейлер, отвезем на поле рядом со взлетной полосой и там расставим.

— Разве она не увидит их сразу? — спросила Эмили. Очень хороший вопрос, но я продумал и эту часть плана.

— Когда она окажется здесь, будет уже темно, поэтому не увидит их, пока не включат свет, а к тому времени мы уже будем в воздухе, — ответил я.

— А кто будет зажигать на них свет? — спросила она.

— Роб… Миссис Джеймсон предложила нам заняться этим делом. Она притворится, что не может лететь, и тогда мы с Самантой останемся вдвоем. Миссис Джеймсон включит свет, который будет освещать всех этих фламинго в шапочках Санта-Клауса. Как тебе план? — спросил я ее.

— По-моему, это самый лучший рождественский сюрприз на свете! — воскликнула Эмили.

— Что ж, у нас не так уж много времени, так что давай приступим! — Я поднял руку, и Эмили дала мне пять.

Прошло несколько часов, но мы все-таки установили первую сотню фламинго, и я смог кинуть несколько проводов для будущего освещения. А потом мы просто ждали прибытия последней партии птиц и шапок. Это будет такой рождественский сюрприз, который превзойдет все остальные рождественские сюрпризы.

Глава 15

САМАНТА

Робин пришлось отлучиться по делам, так что я осталась ждать её дома. Я поиграла с Дейзи и Делайлой, потом мы обсуждали список «послушных и непослушных детей», и я очень подробно объяснила племянницам, что они, безусловно, были в списке «послушных» как минимум потому, что были очень хорошими маленькими девочками. Они показывали мне своих кукол, подробно рассказывая о характере и любимом занятии каждой. Воображение детей всегда меня восхищало. Они такие изобретательные, и мои племянницы не исключение.

Но, по правде говоря, большую часть дня я провела, блуждая по дому, рассматривая украшения, которые, как я знала, принадлежали моим родителям. Робин приложила все усилия, чтобы максимально использовать наши старые семейные реликвии и украшения по всему дому, перемежая их со своими собственными. От всего этого на глаза навернулись слезы, но я твердо решила не быть эгоисткой и не портить день остальным только потому, что чувствовала себя подавленной и огорченной. Эти чувства иногда накатывали волнами. Пока я веселилась со своей семьей, с нетерпением ожидая полета с Джейсоном позже вечером, все равно время от времени возвращалась к своим старым привычкам, когда слишком долго оставалась наедине со своими мыслями.

Когда Робин вернулась, я попросила у нее машину, чтобы прокатиться. Мне захотелось немного побыть одной. Пусть мне и нравилось проводить время с семьей, но я уже привыкла жить одна, и мне отчаянно хотелось сбежать туда, где ничего не напоминало бы о родителях. И единственное место, куда я могла пойти, было кафе. Я закончила с покупками, и поскольку для прогулки было слишком холодно, то чашечка свежего кофе и книга были идеальным вариантом провести время. Когда я добралась до кафе, то возле него снова обнаружила Гейба.

Вместо того чтобы купить ему согревающий напиток на вынос, я решила пригласить старика присоединиться ко мне внутри. Это ужасно, что он все время торчит на улице. Судя по всему, ему не очень-то повезло в жизни. Но разве сейчас не самое время делать хорошие дела?

— Привет, Гейб. Как ты? — поинтересовалась я, подходя ближе.

— Ну, для старика я отлично справляюсь, Саманта. А как ты? Готова к встрече Рождества? — весело спросил он.

— Думаю, да, — ответила я. — Гейб, я собираюсь зайти внутрь, посидеть за чашечкой кофе. Не хочешь присоединиться?

— Я бы с удовольствием побыл в вашем обществе, юная леди, — ответил он, и его круглое лицо расплылось в веселой улыбке.

— Тогда пойдем? — Я указала на дверь. Он поднял свою котомку и последовал за мной.

Я довольно быстро нашла для нас свободные места в задней части кафе и заказала кофе и торт для нас обоих. Сейчас каникулы, так что калории считать не стоит. Забрав заказ у стойки, я расставила угощение на столике и посмотрела на мужчину, сидящего напротив. Совершенно очевидно, что дома во Френдшипе у него нет. В таком случае мне было непонятно, что же он здесь делает.

— Гейб, что привело тебя в этот город?

Он положил руки на колени и мягко улыбнулся мне.

— Я иду туда, где я нужен, а люди во Френдшипе, по всей видимости, нуждались во мне.

— Что ты имеешь в виду? Ты многих здесь знаешь? Ты родом отсюда? — спросила я, сбитая с толку его ответом.

— О, на самом деле я родом отовсюду. И теперь я знаю здесь почти всех, — ответил он без дальнейших объяснений.

— Понятно. Ты останешься тут на праздники?

— Да, пока я здесь, мне нужно кое-что сделать. Многим людям нужна помощь.

— Какого рода помощь? — спросила я.

— Моя работа заключается в том, чтобы помочь людям найти друг друга, или заново открыть Рождественскую магию в их сердцах. Как в твоем случае, Саманта.

— О, правда? Как Санта-Клаус? — рассмеялась я.

— О нет, не как Санта. — Гейб широко улыбнулся.

— Итак, что тебе известно о рождественской магии? — язвительно спросила я, думая о своем отношении кпразднику.

— Рождественская магия никогда не покидает нас, даже когда нам кажется, что она исчезла. Помнишь, что ты чувствовала в тот момент, когда родители украсили ваш передний двор снегом и фламинго? Эта радость… Она до сих пор живет в тебе. Просто ты должна быть готова выпустить ее наружу.

— Откуда тебе это известно? — Я застыла в удивлении. Он совершенно чужой человек. И никак не мог знать обо мне такие вещи.

— Я много чего знаю, Саманта. Знаю, что ты держишь в себе свои чувства и выплескиваешь всю печаль и боль на Рождество. Но не этого хотели бы твои родители. Думаю, это ты и сама знаешь.

Я была расстроена, практически напугана его словами.

— Что тебе известно о моих родителях? — Откуда он мог все это знать?

— Рождество – это чувства, а не что-то материальное. Его невозможно заставить страдать, в отличие от твоего сердца. А, значит, вымещая свою боль на Рождество, ты не почувствуешь себя лучше. А вот дух Рождества может помочь тебе исцелиться, если только ты позволишь.

— Это же просто праздник, — ответила я.

— Что ж, теперь мы оба знаем, что это не так. — Гейб многозначительно склонил голову и приподнял бровь, словно ожидая, что я соглашусь.

— Ладно, допустим, ты прав? Это все еще не объясняет, откуда ты так много знаешь обо мне. — Он был прав. Я знала, что это не просто праздник, и моя ненависть к Рождеству не приносила мне никакого успокоения. Это было просто другое негативное чувство, временно заменившее мое горе.

— Тебя не трудно прочесть, Саманта. Я знаю, что ты понесла утрату. Пережить подобное всегда нелегко. Но что, если ты примешь эту потерю и почтишь прошлое, начав новое будущее?

— Начав новое будущее? — переспросила я.

— Насколько мне известно, в этом городе есть симпатичный пилот? — От этих слов я покраснела.

— Я даже не живу здесь, Гейб. Это абсурд. И это несерьезно, — соврала я. Это было чем-то особенным. Но я здесь не жила, так насколько далеко все это могло зайти?

— География – это ерунда. Возможность – это главное. Не упускай возможность из-за желания застрять в прошлом. Оно тебе ничем не поможет.

— Так откуда ты знаешь про фламинго? — спросила я, снова меняя тему разговора.

— Твоя сестра как-то рассказывала эту историю. Все ее слышали. А я очень хороший слушатель. — Я ему не поверила, но спорить не стала. Мои мысли вернулись к Джейсону, и я задумалась, почему Гейб вообще упомянул о нем.

— Тот пилот – всего лишь мой друг. Я его почти не знаю.

— Именно так начинаются самые лучшие отношения в мире. — Он снова ухмыльнулся, и, возможно, это было отражение огней кофейни, но могу поклясться, что глаза Гейба в тот момент мерцали. — Мне нужно идти, Саманта. У меня назначены кое-какие встречи.

— Нужно распространить Рождественскую магию на весь Френдшип?

— Возможно, — подмигнул он.

— Было приятно поговорить с тобой, Гейб. Пожалуйста, береги себя. На улице холодно.

— Ты добрая женщина, Саманта. Спасибо за кофе. И сегодня вечером, помни о том, что я сказал.

С этими словами он закутался в пальто, взял сумку и вышел. Я высматривала его из окна кофейни, но, должно быть, моргнула или отключилась, потому что в одно мгновение он исчез.

Глава 16

ДЖЕЙСОН

Время действовать. Все было на своих местах. Мы потратили на подготовку весь день, но каждая секунда того стоила. И вот двести пластиковых фламинго, одетых в шапки Санта-Клауса и освещенных прожекторами были установлены на моем поле. Робин привезла мне шапки, заполнив ими весь кузов своего грузовика, а Эмили прошлась по полю, надевая колпаки Санты на каждого фламинго. Это было невероятно. Солнце только что зашло, и после проверки освещения я был готов.

Женщины появились как раз вовремя, и в тот момент, когда я увидел Саманту, мое сердце забилось быстрее, и волнение взяло верх.

— Дамы, вы готовы? — спросил я.

— Ну, вообще-то… — начала подыгрывать Робин, — я не могу лететь с вами.

— Что значит, ты не можешь? — спросила Саманта.

— Я всего лишь подвезла тебя. К сожалению, мне нужно быть в церкви. У нас появилась кое-какая проблема с костюмом ангела для рождественской службы, и там срочно требуется моя помощь, потому что нам нужно успеть все подготовить к Рождеству, — отрапортовала Робин.

— Почему ты мне ничего не сказала раньше? Мы могли бы все отменить, — сказала Саманта.

— Ну, я уже летала раньше. И не хотела, чтобы ты упустила такую возможность. — Робин пожала плечами, будто это не имело особого значения, и повернулась в мою сторону. — Привезешь ее домой?

— Обязательно, — ответил я.

Саманта выглядела смущенной, и все время переводила взгляд с Робин на меня и обратно.

— Что здесь происходит? — спросила она.

— О чем это ты? — уточнила Робин.

— Вы что-то задумали. Я уверена, что в церкви есть кто-то более опытный, чем ты, чтобы починить костюм ангела, — ответила Саманта, поджав губы.

— Послушай, мне уже пора ехать. Сожалею, что приходится оставить тебя тут одну, но, уверена, ты прекрасно проведешь время. Обещаю. Увидимся дома. — Робин сделала вид, что возвращается к своей машине, как мы и договаривались, оставив меня наедине с Самантой.

— Ну, похоже, мы остались вдвоем. Готова? — спросил я, едва сдерживая улыбку.

— Э… да. Готова. — Несмотря на скептический настрой, она, похоже, решила смириться с происходящим.

Эмили пряталась, выжидая, когда мы улетим, а потом должна была найти Робин. Когда они увидят возвращающийся к полю самолет, то включат всю иллюминацию. Потом Робин собиралась забрать Эмили к себе домой, чтобы дочка могла провести с близняшками еще одну ночь перед Рождеством. Я отвел Саманту к самолету, вкратце проинструктировал девушку, чтобы она знала, чего ожидать, и мы пристегнулись. Это была исключительно ясная ночь, идеальная для того, чтобы полюбоваться праздничным освещением всего района. Когда мы поднялись в воздух, я посмотрел на Саманту и увидел, что она широко улыбается, глядя в окно.

— Красиво, не правда ли? — спросил я в микрофон. На нас были надеты наушники, чтобы в случае необходимости я мог связаться с местными аэропортами или другими самолетами. Мы летели на малой высоте, так что мне не требовалось составлять план полета, и мы не спеша могли осматривать окрестности.

— Вид отсюда потрясающий. Просто дух захватывает, — ответила она.

Мы облетели городок, любуясь праздничным освещением. Я показал ей все достопримечательности, которые можно было разглядеть в темноте. Ее увлеченность происходящим очень радовала, ведь именно этого я и добивался. Когда пришло время возвращаться и показать самый большой сюрприз, я потянулся и нежно взял Саманту за руку.

— У меня для тебя сюрприз.

— Правда? — спросила она.

— Да. Я хочу, чтобы ты посмотрела в окно, потому что сейчас мы пролетим мимо чего-то действительно особенного. — В отдалении я уже мог разглядеть яркий свет установленных нами огней. Но если не знать заранее, куда смотреть, то понять, что там есть что-то особенное, было невозможно.

Когда мы приблизились, я опустил самолет так, чтобы Саманта могла хорошо рассмотреть все со своей стороны, прежде чем мы полетим обратно. В тот момент, когда она поняла, что происходит, в наушниках послышался вздох удивления.

— О боже, — произнесла она.

Как я и предполагал, это было невероятно. Двести фламинго в разгар зимы были наряжены специально для нее.

— Джейсон! Это ты сделал? — спросила она, почти задыхаясь.

— Мне немного помогли маленькие эльфы, но да. Это для тебя. И для твоих родителей тоже. — Я сжал ее руку, а повернув голову, обнаружил, что она плачет. — Ты в порядке? — Я не хотел доводить Саманту до слез и, опасаясь, что расстроил ее, начал слегка паниковать.

— О, Джейсон, я не знаю, что сказать, — ответила она.

— Но ты в порядке? — Она так и не ответила на мой вопрос, поэтому мне в голову начала закрадываться мысль, что мой сюрприз дал обратный эффект.

Она немного помолчала, а потом стиснула мою ладонь и прижала ее к своей груди, вцепившись в нее обеими руками.

— Я более чем в порядке. — Я занервничал, когда Саманта начала тихонько смеяться. Вместо того чтобы завоевать, я, похоже, свел ее с ума. — Это самое прекрасное зрелище, которое я видела за всю свою жизнь. Уверена, мои родители сейчас тоже радуются. Я чувствую это. Это потрясающе.

Какое облегчение.

— Я хотел показать тебе, что мы можем создавать новые воспоминания и при этом чтить старые. Я хочу, чтобы Рождество снова было особенным и прекрасным для тебя, Саманта.

— Тебе удалось это сделать. У меня просто нет слов. Не могу поверить, что ты все это организовал.

Прежде чем приземлиться, мы совершили еще пару кругов над полем, и Саманта сделала несколько снимков. Робин с Эмили уже ушли, и я быстро отправил Робин сообщение с поднятым большим пальцем, чтобы дать ей знать, что миссия действительно выполнена.

После того, как мы покинули самолет, я отвел Саманту к своему грузовику, достал термос с горячим шоколадом и налил нам обоим по чашке.

— Твое здоровье, — сказал я, легонько стукнул своим бумажным стаканчиком о ее.

— Твое здоровье, — ответила она, прежде чем сделать маленький глоток. — Зачем ты все это для меня сделал, Джейсон? Мы же едва знакомы.

У меня было предчувствие, что этот разговор состоится, так что я подготовился заранее.

— Саманта, знаешь, иногда встречаешь кого-то и просто знаешь, что этот человек должен быть с тобой. Порой, чтобы выбраться из своей раковины, нам требуется некий толчок со стороны. Но риск того стоит.

— Как все это между нами вообще может сработать? — Ее взгляд был прикован к земле.

— Просто рискни со мной, Саманта. — Я приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Но я ведь даже не живу здесь, — сказала она с оттенком грусти в голосе.

— Мне все равно, где ты живешь. Я тебя не отпущу. Ты должна быть в моей жизни, Саманта. И этого достаточно. Думаю, ты тоже это знаешь. Останься до Нового года, и мы во всем разберемся. Это и есть магия Рождества, Сэм. В это время возможно все.

Вместо ответа она поцеловала меня.

Мы стояли в ангаре и, как подростки, обменивались поцелуями, которые стали для нас новой рождественской традицией.

На следующий день я повсюду искал Гейба, чтобы рассказать ему обо всем, что произошло, и поблагодарить за то, что подтолкнул меня к тому, чего я так хотел. Но он исчез. Больше я его не видел. Думаю, что его работа во Френдшипе была выполнена. По крайней мере, для меня.

КОНЕЦ

Notes

[

←1

]

Горячий тодди (от англ. toddy или хинди tāḍi) — коктейль, приготовленный из смеси крепкого алкоголя, воды, подсластителей и специй.

[

←2

]

Daisy – пер. с англ. Маргаритка, прекрасный человек.