Оборотень [Иванна Рут] (fb2) читать онлайн

Иванна Рут ОБОРОТЕНЬ

Когда пассажиры корабля, благополучно оказавшись в гиперпространстве, почувствовали себя нормально, они покинули свои амортизационные пуфбиты и высыпали в главный салон поразвлечься.

Пассажирский корабль, вернее, теперь уже сверхсветолет, сконструированный по последнему слову техники, казался необъятным.

Благодаря искусно сфокусированным объемным изображениям в салонах, ощущение беспредельных Гефсиманских садов на невысоких круглых холмах, окруженных океаном воды в океане неба, не проходило даже в салоне.

Пассажиров было немного, от силы человек двадцать — двадцать пять. Однако, судя по красиво уложенным прическам, усыпанным алмазной мерцающей пылью, это были представители самого высшего сословия, если учесть, что одна упаковка пыли для волос стоила полтора миллиона, что по нынешним временам равнялось целому состоянию.

Капитан был единственным членом экипажа, вхожим в общий салон на равных. Его долгом считалось присутствовать при первой встрече пассажиров, а также ежедневно спускаться сюда из своей капитанской рубки к обеду.

Это был его семнадцатый рейс, и он хорошо знал, что преуспевание его фирмы во многом зависит от настроения пассажиров на борту светолета. Разрядить атмосферу в салоне, создать максимум удобств и развлечений для приятного полета было его обязанностью, и он, будучи психологом по призванию, умел это делать как никто другой. Ему хватало одного взгляда, чтобы угадать характер, вкусы и пристрастия пассажира, а также вовремя предупредить капризы и недовольство обслуживанием.

Прощупав глазами каждого из вверивших ему свои жизни, в особенности дам, так как именно среди них попадались наиболее капризные, а порой и скандальные особы, капитан остановил взгляд на красивом молодом человеке с чеканным профилем, который тотчас поклонился ему, ослепив своей лучезарной холодной улыбкой. Эта улыбка, долго тая на холеном бесстрастном лице, показалась капитану странной и необычной, и он, задержав взгляд на господине, отметил, что у того, ко всему прочему, красные, точно воспаленные или больные глаза. Обеспокоенно вглядевшись в эти глаза, он не заметил признаков какой-либо тяжелой болезни или отклонения, кроме… жестокой жгучей ненависти и всепоглощающего презрения.

Неприятно пораженный, капитан быстро отвернулся, сохраняя невозмутимое приветливое выражение лица, и распорядился принести в салон мандариновку со льдом. Впервые за много лет смутная тревога посетила капитана, но отличный возбуждающий напиток развеселил и отвлек его от неприятных мыслей.

Одним нажатием пальца капитан включил кассету с завораживающими художественными шумами, превосходящими гармонией и таинственностью самую божественную музыку, а также сменил Гефсиманские сады на плещущий волнами океан с чайками и распорядился, чтобы подавали обед.

Оказав знаки внимания и познакомившись с каждым лично, капитан пожелал приятного аппетита и полета и первым, дегустируя пищу, выпил рюмку мадеры.

Встретившись снова взглядом с красноглазым, он помрачнел, беспомощно замер, закаменел лицом, сделал несколько странных неловких движений и вдруг, хватаясь за горло, стал задыхаться, словно что-то его душило и жгло изнутри.

Еще через мгновение глаза капитана полезли из орбит, хрип сделался страшным и прерывистым, лицо побагровело, затем приняло синюшный оттенок. Он стал раздирать себе горло ногтями, вонзая их все глубже и глубже. Хлынула кровь. Хрип прекратился, и капитан как подкошенный упал, мягко погрузившись в длинный зеленый ворс ковра.

Парализованные ужасом пассажиры с криками разбежались по каютам, оставив пустынным искусно сымитированный берег океана с красиво накрытыми столиками и летающими чайками вдали.

Тонкие, плещущие, веющие и дзинькающие ледяными хрусталиками художественные шумы, доносящиеся из незримых стереоколонок, усугубляли зловещую картину салона с окровавленным трупом посередине. Плач арктического ветра и дивной морской сирены одновременно, шорох тысяч крыльев, шелест мокрой шелковой листвы под дождем, фантасмагории органа, вздымающего свою грозную величественную душу к звездам, — все это жутко царило в салоне с мертвецом как будто целую вечность, пока не кончилась запись.

Опомнившиеся проводники, вызвав врача, ошарашенно таращились на мертвого капитана, не зная, что предпринять.

Врач медленно обследовал тело и, так и не поставив диагноза, распорядился отнести труп в санблок.

Взяв на себя роль главного патологоанатома, он приказал роботу-хирургу сделать вскрытие.

Походило на то, что капитан скончался вследствие насильственного удушения. Это казалось полным абсурдом, но точный робот бесстрастно и упрямо подтвердил диагноз, правоту которого врач видел воочию. Однако это была сущая чертовщина, необъяснимая и непонятная в особенности для тех, кто видел смерть капитана собственными глазами.

Ради спокойствия пассажиров в экстремальной ситуации, отлично понимая, что это незаконная и преступная отсебятина, врач выдумал термин, обозначающий некую профессиональную «космическую болезнь», и констатировал факт смерти капитана вследствие внезапного приступа этой новой, никому неизвестной болезни.

На первых порах это показалось более чем удачной остроумной выдумкой. Все успокоились. Тело капитана было заморожено. Новый капитан из старшего офицерского состава принялся исполнять свои обязанности.

Фирма должна была загладить ужас происшедшего перед своими пассажирами, и вскоре на борт светолета вернулись веселье, развлечения и волшебная аура искусства шумов.

Однако зловещее дыхание смерти снова пронеслось по кораблю спустя несколько суток. На этот раз оно облюбовало совсем юную хрупкую девушку из пятнадцатой каюты. Девушка уснула вечером в общем салоне во время показа фильма, удобно откинувшись в своем уютном кресле. Чуткий проводник, не решаясь разбудить молодую особу, оставил ее в покое, укрыв пледом на ночь. Смятение и шепот поползли среди пассажиров, когда на следующий день, не поднявшись к завтраку, девушка продолжала спать во время обеда, а затем уже и во время ужина.

— Она мертва! — раздался наконец голос самого мужественного пассажира, решившегося заглянуть ей в лицо.

— Это эпидемия!

— Здесь что-то нечисто, — хор голосов, слившись в единый гвалт и визг, перешел в рев. Все требовали врача. Мифическая болезнь, придуманная доктором, призраком стояла в воздухе. Требовали вакцинации и мер защиты от вируса.

Но, оставшись наедине с новым трупом и роботом-хирургом в санблоке, врач установил на этот раз инфаркт в абсолютно здоровом молодом сердце. Чудовищно повышенный адреналин в крови и другие красноречивые детали, зафиксированные роботом, наводили на мысль, что разрыв сердца последовал от внезапного сильного испуга.

Боясь огласить в ущерб фирме данный факт, врач снова констатировал предыдущий диагноз, объясняя смертельный исход слабостью здоровья и полагая таким образом успокоить публику, но вместо покоя получил для обследования еще два ужасных трупа.

На сей раз это были намертво вцепившиеся друг в друга два пожилых господина, задушивших себя в схватке, вызванной резким нервным срывом обоих.

Паника, усилившаяся на борту корабля, погубила еще одного молодого человека, неловко ударившегося виском о тупой предмет.

Последовавшая дальше абсурдная беспорядочность нелепых, необъяснимых смертей, потеряв свою логическую цепочку, полностью деморализовала обстановку на корабле и породила апатию и ужас среди пассажиров. Было ясно — все обречены.

Выложив всю правду капитану, врач объявил, что снимает с себя всю ответственность на этом дьявольском корабле и посоветовал капитану искать причину катастрофы помимо подозрений на вирус или эпидемию.

Капитан, посоветовавшись с членами экипажа, установил замаскированное наблюдение за салоном и каютами пассажиров. Он запретил также членам экипажа отлучаться с рабочих постов и, закрывшись в своей капитанской рубке, занялся наблюдением за всей обстановкой на корабле лично. Усилив и максимально приблизив фокус обозримости, наведенный в глазке-соглядатае, капитан стал внимательно изучать лица оставшихся в живых пассажиров.

Он сразу выделил красноглазого молодого господина с чеканным профилем и через сутки после нового смертельного исхода (люди мерли теперь как мухи) понял, что подозрительный субъект ведет себя в высшей степени странно. Неестественная невозмутимость, спокойствие и хладнокровное равнодушие на лице господина никак не соответствовали зловещей обстановке на корабле. Самым настораживающим в его поведении было то, что он совсем не реагировал на происходящее. Только что принесли повесившегося у себя в каюте в десять утра по земному времени проводника, и, пока приятель повесившегося говорил о том, что бедняга не вынес кошмара происходящего на этом сатанинском корабле, красноглазый спокойно и невозмутимо допивал свою мандариновку. Через минуту он встал и, не взглянув на покойного, вышел, сохраняя бесстрастность и ледяное равнодушие.

«Да человек ли это?» — подумал капитан, содрогнувшись от неприятного, поразившего его воспаленного взгляда живой мумии с каменным лицом.

Оставшиеся в живых последние пять пассажиров больше не уходили к себе в каюты, засыпая прямо в салоне, в тяжелых угрюмо-темных креслах. Зная, что обречены, они напивались вдрызг, требуя расправы над экипажем, бессильным сменить траекторию полета на приближающемся к цели корабле, а также выражая недоумение по поводу бездарности и неспособности врача что-либо предпринять в условиях «космической эпидемии». Кроме всего прочего в их несчастные, одурманенные алкоголем головы закралось подозрение в связи с целостью и невредимостью офицерского состава корабля. Толкуя о космических пиратах и бесследно канувших в просторах вселенной кораблях, они предположили, что капитану и всем остальным пассажирам была подмешана в мандариновку порция убийственного, лишающего рассудка порошка. Решив, что близится расправа с ними, они попытались захватить штурмом рубки капитана и автопилота и в итоге, обессиленные и потерявшие всякую надежду, отказались есть и пить, безумно надеясь долететь живыми до конечной цели, ибо до нее оставалось всего трое суток пути.

Пожалуй, только одному красноглазому было уютно и спокойно на корабле. Посасывая мандариновку, он внимательно оглядывал оставшихся, как волк в овчарне, словно угадывая очередную жертву.

Неотрывно наблюдая за ним, капитан увидел, что на этот раз красноглазый явно преследует взглядом молодого человека, сидящего напротив. При всей напряженности позы и непрестанно сверлящем взгляде лицо красноглазого оставалось мертвенно-холодным и лишенным какого-либо выражения.

Заметив, что гипнотизируемому плохо, капитан с бьющимся сердцем напряг зрение. Юноша побледнел и вдруг, схватившись за горло, оглянулся вокруг, словно призывая на помощь. Красноглазый напрягся, врастая в кресло и продолжая сверлить несчастного взглядом. Через мгновение, корчась и хрипя, юноша привстал и, медленно обмякнув, сполз в кресло.

Как и предполагал капитан, красноглазый не пошевелился. Гримаса брезгливого покоя и безучастия оставалась у него на лице в течение всего времени, пока он следил за страданиями жертвы. Убедившись, что юноша мертв, красноглазый облегченно расслабился и отвернулся.

Леденящее жилы открытие повергло капитана в бессильную ярость и недоумение. «Да человек ли это? — мысленно повторил он снова, скрипнув зубами, — уж не дьявол ли во плоти господствует в этих чертовых закоулках на краю света?»

Приказав схватить красноглазого, капитан надел тонкий бронезащитньй скафандр и, вооружившись до зубов, приготовился к встрече с оборотнем.

Однако схваченный и доставленный членами экипажа человек, похоже, вовсе не собирался сопротивляться. Кажется, он был ранен в схватке и нокаутирован почти до бесчувственного состояния. На его шее виднелась не то ссадина, не то… Присмотревшись, капитан застыл на месте, только теперь различив, что холеная алебастровая кожа господина с чеканным профилем сделана из пластика, а сам он — не что иное, как тонкая, тщательная подделка под человека.

Резко зацепив край отогнувшегося пластика на месте кажущейся ссадины, одним рывком капитан обнажил шею и лицо господина, и взорам ошарашенного экипажа открылось нечто сверхъестественное. Перед ними предстало неизвестное существо с кроваво-красной блестящей плотью, ядреной и зернистой, как плод ошкуренного граната. Безрогое, с полым поперечным отверстием на месте носа, оно имело два красноватых, подобных человеческим глаза и несколько гладких, мягких шипов на плоском маленьком черепе.

Жгучая ненависть, холод и презрение мелькнули в остром, как бритва, взгляде оборотня, и он просипел несколько слов, в которых послышались угроза, а также выражение проклятий и ругательства.

— Что он говорит? — выдавил белый, как смерть, капитан. — Кто ты? — обратился он к чудовищу, отлично понимая, что перед ним либо регент преисподней, либо инопланетянин, враждебное человеку существо с враждебной планеты.

— Я… с Брандуквазароэ, — помедлив, невнятно произнес инопланетянин резким металлическим голосом. — Вы называете нашу планету Геммой, не так ли? Вы рассчитываете встретить на ней своих собратьев-колонистов и новые города землян? Х-х-х, — подобие смеха, отраженное на гранатовом лице брандуквазароэльца, напоминало гримасу плача. — Так вот знайте, что ни одна живая человеческая тварь, не считая первой экспедиции, еще не коснулась тверди моей планеты, ни одна!!! Несколько пустых светолетов с трупами во главе с подобными мне смельчаками — вот все, что долетело с вашей убогой Земли к нам за последние двадцать лет, — сняв перчатки и обнажив свои паукообразные руки, инопланетянин понизил голос. — Первые люди были приняты нами как боги по закону гостеприимства нашей звезды, но они продолжали вести себя как боги, перестав быть гостями. Они занесли в атмосферу опасный для нас вирус, выменяли на безделушки у наших правителей эликсир здоровья и долголетия, разрыли наши недра и кладовые, сожгли ценные породы деревьев и священных кустарников, нагромоздили нелепых построек и передали на Землю приглашение другим людям лететь и владеть всем тем, что принадлежало нам. Все они остались лежать под нами, навеки погребенные в обломках своих деревянных храмов… — Инопланетянин сжал свой сухой восьмипалый кулак. — Я внушил смерть всем пассажирам на вашем светолете! Теперь, когда я увидел всех членов экипажа и нового капитана, я внушу смерть и вам. Еще один светолет, наполненный трупами, засияет под звездами наших городов, как страшный памятник поверженным вандалам. Люди не оценили интеллекта и доброты аборигенов. Они приняли их скромность за низшую ступень развития и погубили себя своим невежеством. Земля грозит нам нашествием, однако среди нас всегда найдется отчаянный малый с острым умом и бесстрашным сердцем, готовый отправиться на Землю, чтобы, облачившись в шкуру человека, приглядеть за вашими стартующими светолетами в случае опасности. Ни один, запомните, ни один человек не улетит от нас живым!

Облив снова всех ненавистью и презрением из кровавых глазниц, собрат по разуму торжественно замолк.

Первым опомнился капитан.

— Послушай, брат, по крайней мере, ты ведешь себя так, точно ты бессмертен. Ты забываешь, что на этот раз твой полет не совсем удался! Ты в наших руках, и мы можем повернуть назад, имея тебя как заложника. Посуди сам, зачем нам столько смертей? Зная вашу историю, человечество давно бы избавило вас от своих визитов.

— Человечество никогда не простит нам убийства своих сородичей, и оно никогда не избавится от любопытства, оно все равно захочет посетить нас, а к войне с людьми мы не готовы! Потому-то мы и посылаем на Землю приветы от якобы живых и процветающих колонистов-землян на Гемме…Мы слишком близко от Брандуквазароэ! Ваш светолет на прицеле, он разлетится в пыль при малейшем намеке на отступление, — напомнил инопланетянин.

— Теперь наша жизнь не имеет уже никакого значения, — процедил холодно капитан, веря ему. — Куда важнее жизни тех непосвященных, которые будут стремиться сюда снова и снова после нас.

— Я же говорю: человек невероятно любопытен и жаден, как животное, — произнес инопланетянин с яростью.

— Запаяйте его намертво в барокамеру! — разозлившись, выпалил капитан, наполняясь решимостью и непроницаемым спокойствием. — Будь, что будет, все-таки мы счастливей всех тех бедняг, на которых не хватило даже холодильных камер, — мы увидим эту прекрасную, жестокую звезду, населенную гранатовыми гуманоидами, которые ненавидят нас!

Серебристые пульсирующие сигналы донеслись из кабины автопилота, известив о приближении светолета к планете.

Через минуту показалась заветная зловеще-красная планета, теперь уже чужая и отталкивающая своей неизвестностью. Она мягко приняла светолет на свою поверхность. За окулярами простиралась пустынная местность, молчаливая и спокойная, без намеков на жизнь и враждебность.

Надев бронезащитные скафандры и вооружившись лучеметами, половина экипажа опустилась на лифте в нижний отсек светолета, откуда вездеход с ними был выплюнут на поверхность планеты. Полулетя, полускользя в пространстве, вездеход вывел астролетчиков к скоплению огней, светящихся вдали за фиолетовым сумеречным разливом не то болот, не то подобия нефти. Остановив машину, все вышли и гуськом, щелкая громадными башмаками по хрупким панцирям каких-то кишащих сплошь и рядом, лопающихся организмов, пошли по направлению к огням, светящимся в млечно-синих сумерках.

Несомненно, огни принадлежали городу гуманоидов, которые, судя по только что услышанным словам их представителя, должны были немедленно схватить пришельцев-землян как своих заклятых врагов и учинить над ними расправу.

Однако, войдя в странный сизый город с зубчатыми конусоподобными зданиями, земляне испытали чувство одиночества и векового покоя вокруг. Город словно вымер; редкие огни, которые светили издалека землянам, оказались подобием фонарей из яркого светящегося гелиометалла с очень древней покосившейся конструкцией.

В домах, как и на улице, царили пустота и безмолвие. Толстая пыль покрывала замысловатый скарб исчезнувших жителей планеты, и никаких признаков жизни на протяжении нескольких обследованных кварталов!

Наконец земляне попали в бесконечно-огромное и, судя по обстановке, общественное здание, нечто вроде лазарета, а может быть, гигантского склепа, на каменных ложах которого лежали иссушенные останки существ, отдаленно напоминающих своего живого красноглазого собрата, оставшегося в светолете.

Пройдя дальше под гулкими сводами гигантского вместилища сухих мумий, земляне обнаружили, что их тысячи. Сомнений не было — город вымер от повальной эпидемии либо вследствие природных катаклизмов. Красноглазому было за что ненавидеть землян, возможно, ставших виновниками глобальной катастрофы на Брандуквазароэ.

Всем стало не по себе. Глухая ярость к оборотню сменялась вдруг всепонимающим ужасом и желанием узнать истину.

Однако дальнейшие, более чем десятичасовые поиски на вездеходе и пешком не прояснили ничего, если не считать найденного в пустыне единственного живого маленького гранатового существа, не то ребенка, не то взрослого, истощенного до крайности. Они нашли также пустые светолеты своих сородичей. Все машины были в полной сохранности и готовности к старту. Любая из них, включая и устаревшие марки, стоила бешеные деньги. Кроме того, они воплощали собой угрозу Земле, ибо двух светолетов из девяти не было. На них-то и прилетели, видимо, мстители на Землю, чтобы выполнить страшную миссию по спасению своей вымирающей планеты от нашествий.

Вероятно, где-то далеко-далеко в глубине лесов и гор еще тлел сохраненный огонь жизни гуманоидов, переживших трагедию и преодолевших смертельную черту. Тем опаснее было оставаться здесь дальше, памятуя про оборотня и некоторых приметах мощной когда-то и, возможно, еще не затухшей цивилизации.

Отправив все светолеты на Землю под управлением автопилота и помня о внушенной им инопланетянином смерти, капитан, на всякий случай, сопроводил весь этот печальный эскорт магнитограммой, рассказывающей о всех происшедших событиях на пути к Гемме, а также всю историю предыдущих экспедиций.

Еще раз осмотрев и сфотографировав на прощание пустые города, земляне ступили на борт своего светолета, чтобы навсегда покинуть печальную звезду Брандуквазароэ или, как ее еще называли на Земле, Гемма.

Все еще не веря в гипнотическую силу оборотня, внушившего якобы смерть всему оставшемуся в живых экипажу, полные сил и здоровья астролетчики, плотно позавтракав, включили автопилот и, бодрясь и подшучивая друг над другом, вышли в гиперпространство.

— Ну, вот мы почти и дома! — воскликнул весело капитан и вдруг осекся, почувствовав страшную незнакомую боль в висках. Тоскливое предчувствие медленно овладело им. «Но ведь он погибнет вместе с нами как заложник», — подумал капитан, вспомнив про оборотня. Взглянув на приунывших и как-то сразу потухших членов экипажа, он понял, что с ними происходит то же самое. Смертельная бледность покрывала лица каждого, губы обметало, глаза, тускло провалившись, ушли в себя.

— Омар, нам нельзя умереть, оставив в живых оборотня, хотя он и герой, — спокойно произнес капитан, чувствуя, как жизнь уходит из его тела.

— Убей палача. Омар, он опасен для землян, убей! — приказал он, не глядя на подчиненного.

Молчание, последовавшее в ответ, разгневало капитана. Оглянувшись назад, он увидел, что Омар мертв.

— Рат, убей ты! — слабо произнес капитан, не в силах повернуться в сторону Рата.

Красноречивая немота, заполнившая светолет, давя со всех сторон, обступила капитана.

— Силен, — прохрипел капитан, все еще не веря в возможность такой простой смерти. — Ганжа! — позвал он. — Роберт! Доктор!

Никто не отзывался.

Поняв, что это конец, капитан потянулся к отсеку с экспресс-устройством, собираясь взорвать светолет, но тело, как ватное, не слушалось его. Проклятый оборотень словно насмехался над ним, парализуя волю на расстоянии. На миг капитану почудились кровавые, пылающие ненавистью глазницы, торжествующие победу.

«Что ж… выходит, ты победил», — с мукой подумал капитан и вдруг, вспомнив о роботах, тихо засмеялся: машине не внушишь смерть, она лишена психики и магнетической зависимости от гипноза.

— Рем! Хирург! Хопс! Вы меня слышите, — прохрипел он в микрофон. — Внимание! Приказываю Рему взорвать корабль через минуту, Хирург и Хопс дублируют приказ!

Через мгновение он увидел быстро поднимающихся к нему человекороботов.

— Прощайте, капитан! — бесстрастно сказал Рем, открывая отсек.

— Осторожно! — вскричал в ответ капитан, увидев ввалившуюся в рубку барокамеру, управляемую неимоверными усилиями инопланетянина, запаянного внутри.

— Ты проиграл, брандуквазаэр… — прошептал капитан. — А ведь… люди могли помочь ва…

Он не договорил, услышав резкий щелчок взрывного устройства и короткий вскрик оборотня.

Раздался взрыв.