У меня был нарисован мячик (СИ) [Светлана Титова] (fb2) читать постранично

Часть 1 Глава 1

Что, если вся наша жизнь была предопределена

картинкой на шкафчике в детском саду…

Часть 1

Мой веселый, звонкий

Ты куда помчался вскачь?

С. Я. Маршак

Глава 1

— Кейт, послушай… — капитан Эрленд Лиран с силой вцепился в плечи, несильно тряхнул, пытаясь вывести меня из оцепенения. Смятый светлый китель адмирала космического флота, усеян пятнами, несвежая рубашка, тяжелый запах пота и алкогольного перегара. На усталом, постаревшем за одну ночь лице с прорезавшимися бороздками морщин, жили только глаза, с расширившимся до черноты зрачком, поглотившем радужку и жутко смотревшимся на фоне красных воспаленных белков. Руки, цеплявшиеся за меня, чуть подрагивали, — я был неправ, когда оттолкнул тебя. Глупец! Я думал, что смогу все решить. Время терпит. Но… Теперь уже не исправить! Я хочу, чтобы ты знала… помнила. Я всегда тебя любил. Пусть неправильно, но как мог. Скрывал от всех и от тебя. Если бы не слово, данное Карисе, мы были бы вместе. Дело не в Карисе, но Бьерн…

Пальцы больно впивались в плечи. Эта боль отрезвляла, приводила в себя. Я с ужасом разглядывала, кающегося мужчину, не понимая, что он от меня хочет. Зачем вызвал, вытащил из забвения, требует вспоминать, думать, чувствовать, когда я уже приготовилась уйти. Совсем уйти за теми, кому повезло больше, кто погиб сразу, как только на гиперскорости взорвался один из двух двигателей, и останки нашего корабля выкинуло, черт знает куда. Незнакомый космос вокруг, чужая планетарная система с крошечной звездой, удерживающей на внутренней орбите небольшую планету, размером с Венеру. Выжило десять человек. Всего десять из трех сотен экипажа исследовательского судна «Герман Титов». Адмирала, штурмана и контролеров, отвечающих за полет в гиперпространстве, спасла хорошо экранированная рубка. Мы, несчастливые, кто находился в лаборатории и примыкающей к ней оранжерее, максимально удаленных от технического отсека, где произошла авария: четыре девушки- космобиолога, изучавших образцы флоры других планет, Кьяра, зашедшая нарвать в оранжерее свежий букет, сын капитана трехлетний Бьерн и его маленькая подружка Моник, ловившие там бабочек.

Корабль фактически разорвало пополам. Система безопасности не справлялась, сберегая остатки атмосферы и тепла в оставшихся отсеках. Системы отказывали одна за другой. Механический голос бортового сканера оповещал об этом, каждым своим словом убивая во мне едва теплившуюся надежду на спасение.

Взрывом повредило второй двигатель, и едва сдерживаемая щитами термоядерная реакция неуклонно набирала мощь, угрожая в скором времени взорвать остатки корабля. Отсек с шаттлами повредило. Для спасения годилось только одно судно, рассчитанное на троих. Капитан принял решение спасти женщин и детей. Штурман — отец Моник и контролер, женой которого была Кьяра, молча поддержали решение капитана.

Штурман не спускал с рук дочку, не стесняясь, ронял слезы в густую рыжую бороду. Капитан, отпустил меня и целовал в светлую макушку сына, убеждая, что тетя Кейт приглядит за ним, пока они с мамой не починят корабль, стараясь, чтобы мальчик не заметил, как скупые слезы катятся по щекам. Из соседней комнаты слышались протяжные стоны. Кьяра и контролер Викинг прощались по-своему.

Три молоденькие выпускницы академии испуганно жались к неотвратно холодеющему боку спасательного бота. Система жизнеобеспечения отказывала. Красные предупреждающе фонари мигали, указывая на скорую разгерметизацию ангара.

Я потеряно оглядывалась, прощаясь со всем, что три года было моей жизнью, понимая, что наша благополучная посадка на планету под вопросом. Мы не знали состав атмосферы, достаточно ли там кислорода. Зеленые пятна на поверхности вселяли надежду, что там есть леса. Но с такой же вероятностью это могли быть моря из водорослей, для жизни которых кислород не обязателен. Наше спасение — один шанс на миллион, что планета окажется пригодной, и мы сможем благополучно сесть и дождаться спасателей. Система безопасности непрерывно посылала сигнал SOS.

Блуждающий взгляд зацепился за фигуру Эрленда. Раздавленный грузом вины за потерянные жизни, но из последних сил сохраняющий выдержку и рассудок, капитан совсем не был похож на мужчину моей мечты. Того высокого с по-военному короткой стрижкой, светловолосого, сероглазого атлета, что преподавал в академии астронавигацию. Красавчик с нордической внешностью и характер имел под стать. Без памяти влюбленный в свою жену, тогда ждавшую их первенца, он, походя, разбивал девичьи сердечки, даже не замечая этого. Мое тоже попало в его коллекцию.

Наставник от бога, он движением пшеничной брови мог сказать больше, чем иной преподаватель часом назидательной лекции. Ставил на место одним негромко произнесенным словом зарвавшихся хулиганов и невоспитанных девиц. А как он смотрел! В тени золотистых ресниц, словно выгоревших на солнце, взгляд