Повести [Клавдия Владимировна Филиппова] (fb2) читать постранично

Повести

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В 1955 году исполняется пять лет со дня смерти свердловской писательницы Клавдии Владимировны Филипповой.

К. В. Филиппова родилась 17 марта 1902 года, в городе Владивостоке, в семье рабочего. Родители её умерли рано, и девочку воспитала сестра матери. Училась Клавдия Владимировна сначала в Нерчинской гимназии, затем во Владивостоке.

С 1919 года она работает в банке. После прихода советской власти — в суде, в редакции газеты.

В 1932 году переезжает в Свердловск и работает в газете «Уральский рабочий».

Здесь, в Свердловске, начинает регулярно заниматься литературой: пишет рассказы «Семья Гершеля» и «Тойба», которые печатаются в «Литературном альманахе» и «Уральском современнике». Отдельным изданием в 1938 году выходит её повесть для детей «В гимназии».

Книга была тепло встречена читателями. Десятки благодарных писем получила Клавдия Владимировна от ребят.

В 30-х годах она увлекается образом писателя-шестидесятника, уральца Фёдора Михайловича Решетникова.

Клавдия Владимировна тщательно изучает творчество Решетникова, его письма, дневники, всю литературу о нём и создаёт повесть «Между людьми».

В 1940 году повесть выходит в Свердлгизе, в 1941 году она переиздаётся в Москве.

В годы Великой Отечественной войны Клавдия Владимировна пишет пьесу «Костя-партизан», инсценировки «Голубая змейка», «Синюшкин колодец» (по сказам П. Бажова), которые с успехом идут в Свердловском ТЮЗ’е и Дворце пионеров.

Московский театр кукол заказывает писательнице пьесу «Сказы старого Урала».

На страницах «Уральского рабочего» К. В. Филиппова выступает с очерками, статьями, фельетонами.

После войны она работает над инсценировками «Полозова дочка», «Каменный цветок» и повестью «Студенты», которую ей помешали закончить тяжёлая болезнь и преждевременная смерть.

Клавдия Владимировна Филиппова умерла 16 июля 1950 года.

Рано оборвалась жизнь писательницы. Многие замыслы остались незавершёнными. Она мечтала написать пьесу, хотела пробовать свои силы в создании киносценария, делилась с товарищами планами и сюжетами задуманных произведений. Но и то, что оставила нам Клавдия Владимировна, рисует образ интересного, трудолюбивого писателя, который любил жизнь и людей, умел говорить с читателем просто, взволнованно, задушевно.

МЕЖДУ ЛЮДЬМИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА I

1

Во дворе пермской почтовой конторы стояли запряженные лошади. Из конторы таскали тюки с почтой и укладывали в сани.

В дверях появился пожилой полный мужчина в потёртой тужурке почтового ведомства.

— Скоро, что ли? — опросил он у высокого ямщика, отряхивавшего большими меховыми рукавицами снег с тулупа.

— Скоро, Василий Васильевич, — ответил ямщик. — Вот только подорожную выправят.

— Ну, ладно. Стукни в окошко, как будет готово, — сказал Василий Васильевич и быстро направился вглубь двора, к деревянному флигелю.

Войдя в сени, заставленные разным домашним хламом, он прошёл по длинному грязному коридору и, нащупав в темноте ручку, открыл дверь в небольшую комнату, скудно освещенную сальной свечкой.

В углу, наклонившись над сундуком, спиной к двери стояла худенькая женщина. Она завязывала в узелок какие-то вещи.

— Ну, собрала? Почту уж запаковали! — отрывисто сказал он, входя в комнату.

— Да что ты, Василий Васильевич! — всплеснула руками женщина. — Да он ещё и чаю не попил.

Слёзы (который раз за этот день!) хлынули из покрасневших глаз женщины.

— Некогда тут с твоим чаем! — рассердился Василий Васильевич. — Ямщики ждать будут, что ли? Знаешь ведь, что расписание. Да где Фёдор-то?

Из-за печки вышел бледный, скуластый мальчик лет тринадцати-четырнадцати, похожий лицом на Василия Васильевича. Жидкие, с рыжеватым оттенком волосы были растрёпаны. Коричневые глаза мальчугана выражали растерянность.

— Чего ты там прохлаждаешься! — накинулся на него Василий Васильевич. — Не знаешь, что ехать нужно?

— Я сейчас… Я только книжки хотел взять, — ответил мальчик.

— Книжки, книжки! — сердито передразнил Василий Васильевич. — В монастыре только и дела будет, что книжки читать, как же!

Нахмурив брови, он сел к столу и, налив из самовара чашку чаю, стал пить, громко откусывая сахар.

— Феденька, поешь на дорогу-то, — уговаривала женщина мальчика, — до станции когда еще доберётесь. Последний раз дома поешь, а в Соликамске-то… кто знает, покормят ли тебя оладушками горяченькими…

Она вытерла фартуком обильно струившиеся слёзы и, подбежав к столу быстрыми мелкими шажками, налила чаю и пододвинула к Феде блюдо с горячими поджаренными оладьями.

— Ешь скорее, простынут!

Мальчик