Вампиры Восточной Европы [Александр Владимирович Волков] (fb2) читать постранично, страница - 4

сомнению не подлежит: эта тварь пьет человеческую кровь. Но недавно вампира едва не лишили права на кровь.

Бунт против крови

О свойствах и манере поведения упыря мы будем говорить в соответствующем разделе, но вопрос сосания крови необходимо решить заранее. Если вампир равнодушен к крови, его можно смело списать в разряд привидений или людоедов. Это их привилегия — тянуть из человека физические и моральные силы и пожирать его мясо.

Тем не менее современные исследователи решили развенчать кровососа. П.М. Кройтер, автор книги «Вампирские верования Юго-Восточной Европы» (2001), утверждает, что «в народных верованиях нет заостренных зубов, укуса в шею и высасывания крови. Таких идей не существует. Время от времени сообщается, что вампир пьет кровь. Но на вопрос о том, как он это делает, ответа нет. Совершенно очевидно, что это — метафорическое описание утраты жизненной силы». «Ни в одном из „классических“ сообщений о вампирах XVIII века, — пишет С. Шаргородский, — крестьяне не упоминали об острых зубах или высасывании крови». Вампиры из этих сообщений «расправлялись с соседями, навещая их и „убивая“ или „эадавливая до смерти“. Другие вампиры в традиционных народных верованиях также не занимаются ничем, что можно определить как высасывание крови. Кровь играет свою роль, но только когда вампир опознан… и „кровь“ вытекает из носа и рта». По заключению Михайловой, «признак» сосания крови у живых людей «отличается от народных представлений о вампирах».

Противоположные мнения высказываются заметно чаще. «Бесспорно, вампир появился из фантастических представлений, связанных с кровью — этой драгоценной жидкостью, символизирующей жизненную силу: пролить кровь, свою или чужую, — значит создать смертельную угрозу» (Мариньи). Но мы не можем отмахнуться от скептиков и должны обратиться к некоторым свидетельствам, составившим предысторию вампира, а также к информации, собранной крупнейшими российскими фольклористами.

Шествие в тумане. Картина Э.Ф. Оме (1828).

Вильям Ньюбургский тоже не описывает процесс поглощения крови мертвецом. У него тоже кровь вытекает «нескончаемым потоком» из лежащего в гробу «бесчувственного трупа». Однако мертвеца он характеризует фразой cadaver sanguisugus («кровососущий труп»), сравнивая его с пиявкой. Допустим, мы вновь имеем дело с метафорой, но тогда английский каноник и сербский крестьянин должны мыслить аналогичными категориями, несмотря на разделяющие их шесть столетий.

Кодекс Валахии 1652 г. (статья 378) осуждает «глупцов» (видимо, из числа крестьян), которые «злословят и утверждают, что большинство умерших и зарытых в землю не разлагаются, а остаются нетронутыми, полными крови». Автор кодекса думает, что «у однажды умершего человека не может быть крови в теле», а «труп, в жилах которого течет кровь, — это дьявольская иллюзия». Разоблачители веры в вампиров, писавшие после эпидемии XVIII в., напротив, считали труп, наполненный кровью, естественным явлением.

В 1678 г. сэр Пол Райкот в своем труде «Современное состояние греческих и армянских церквей» говорит о существовании «демона, который получает наслаждение от питья человеческой крови и который оживляет тела мертвых, и которые, когда их выкапывают, говорят, полны крови».

По сведениям аббата — бенедиктинца Огюстена Кальме, собранным в его знаменитой книге о призраках и вампирах (1746), в 1693 и 1694 гг. было публично объявлено, «что в Польше и особенно в Польской Руси являлись днем вампиры и сосали у людей и животных кровь, которая потом во гробе текла по их губам, носу и особенно ушам, так что они плавали в крови во гробе, как часто находили их». А вот отец Габриэль Ржачински в своей «Естественной истории царства Польского и Великого княжества Литовского» (1721), рассуждая о тех же польских и литовских мертвецах, уверяет, что они всего лишь «нападают на мужчин, женщин и детей и пытаются их задушить». Ксендз Бенедикт Хмелевский в 1754 г. вообще называет упырями колдунов и ведьм, действующих совместно с дьяволом, «с помощью которого они достают из могил трупы умерших и, пользуясь этой подгнившей смердящей оболочкой, заражают и людей, и коней, и скот». Об употреблении крови не сказано ни слова.

Кальме считает вампирами умерших людей, которые «выходили из своих гробов и беспокоили живых: являлись им, высасывали у них кровь, производили в доме шум и даже причиняли смерть». Между тем в истории богемского пастуха, почерпнутой Кальме из книги К.Ф. де Шертца (1709), питье крови отсутствует. Чудовище ходит по деревне, называет по именам отдельных лиц, и те вскоре умирают. Кровь возникает, когда труп протыкают колом перед тем, как сжечь: «Мертвец ревел, как бешеный, махал руками и ногами и издал страшный крик, когда его в другой раз проткнули колом, причем из него полилось множество красной крови». Интересно, что Саммерс, пересказывая ту же историю, добавляет трупу «выпяченные