В гостях у курдля [Владимир Владимирович Третьяков] (fb2) читать постранично

Владимир Третьяков В гостях у курдля

Рисунок Ю. Соостера

Директор этотамского зоопарка, худощавый нервный ардрит, сказал:

— А теперь я покажу вам курдля.

Он прихватил с собой моток веревки, и мы пошли.

Я сказал, что давно уже мечтаю посмотреть на курдля.

— Увы, по понятным причинам мне это не удалось во время охоты на него…

— Как? Вы охотились на курдля?! — воскликнул директор и застыл, как в столбняке.

Я лишь вздохнул и опустил голову, хотя вины за собой никакой не чувствовал.

— Все равно ему уж не жить было, — все же попытался я оправдаться. — Кроме меня, там был еще какой-то ардрит…

— Вот она, черная энтеропийская неблагодарность, — с горечью проговорил директор, становясь из красного коричневым. Он смог, наконец, двигаться, и мы пошли дальше.

— И вы тоже, представитель другой цивилизации, — продолжал он, когда мы миновали высокие ворота заповедника. — Да знаете ли вы, что для нас курдль?.. Колыбель ардритов и вообще всех энтеропийцев, вот что! — торжественно произнес он, не дожидаясь моего ответа. — Не будь их — не было бы и нас. Ведь в древние времена (тут он даже порозовел от воодушевления) только курдли могли защитить нас от метеоритов в периоды смертоносных спотыков. И они многократно использовали эту возможность, гостеприимно предоставляя свое чрево в наше распоряжение. Я уж не говорю о том, что во всей достижимой части Галактики вы едва ли сыщете животное более добродушное и умное, чем курдль.

Я не выдержал:

— Никогда больше, — произнес я, — ни один курдль не погибнет от моей руки.

Директор в ответ только засветился спокойным зеленоватым светом: он простил меня.

Дорога между тем пошла на подъем, и ландшафт украсился бурыми камнями (явно метеоритного происхождения), из-под которых пробивалась какая-то странная кустарниковая растительность.

— Мы поднимаемся в горы? Неужели эти гиганты живут в горах?

Директор поголубел и забулькал веселым, но, по моим земным понятиям, не слишком заразительным смехом:

— Давненько никто из чужеземцев так не заблуждался относительно курдля! Сейчас мы идем по его хвосту.

Едва он успел договорить, как почва у нас под ногами заколебалась. Меня сбило с ног. Не будь я предупрежден, непременно закричал бы: «Караул! Землетрясение!» Несколько крупных булыжников пронеслось мимо нас с оглушительным шумом.

— Испугались? — посочувствовал директор, помогая мне подняться. Переступил курдль с ноги на ногу, вот хвост у него и сдвинулся с места.

— Хорошо еще, что у вас на Энтеропии мух нет. Что бы с нами сейчас было, если бы он принялся отгонять их хвостом, — пошутил я.

Подъем, однако, становился все круче. Пришлось сделать связку (тут я понял, зачем нужна веревка) и поменьше разговаривать. Вскоре стала сказываться разреженность атмосферы.

— Ничего, — отдуваясь, проговорил мой экскурсовод, — на этот экземпляр вполне можно взойти без кислородных аппаратов. Он еще не самый крупный.

Ландшафт менялся с поразительной быстротой. Только что шли по живописным альпийским лугам, а вот уже типичная тундра: мхи да лишайники. И камни, конечно. Точнее, метеориты. Справа и слева от дороги расстилалась теряющаяся вдали трясина.

— Это Ключичные болота, — рассказывал директор. — Образовались в области ключиц еще в доисторические времена. Старики наши их стороной обходят. Гиблое, говорят, место.

Мы пробились через гряду облаков, нависавших над болотами и увидели вершину.

— Не обольщайтесь на этот счет, — пропыхтел директор. — Это не макушка еще. Затылок. А от него до верха — порядочный путь.

Но и он остался позади, точнее, внизу.

— Мы достигли высшей точки курдля — его макушки, — торжественно провозгласил директор. — Оглянитесь вокруг! Какая величественная панорама города открывается отсюда! — воскликнул он, заметно голубея, и даже проворковал что-то вроде: «Этотам, моя столица Энтеропии родной!»

Я посмотрел: панорама в самом деле открывалась величественная.

— А теперь ознакомимся с внутренним устройством животного. Я поведу вас хоть не самым удобным, но зато вполне безопасным ходом. Ноздри считаются опасными с тех пор, как пропала целая экскурсия, пытавшаяся проникнуть внутрь через одну из них. И кто бы мог тогда подумать, что курдли умеют чихать… Трагедия экскурсантов в том, что по инструкции резерв, во избежание удвоения личности, можно использовать лишь тогда, когда факт смерти твердо установлен.

Я ничего не понял из последней фразы, но спросить не успел: мое внимание отвлекла свисавшая сверху большая каменная плита с надписью:

Правый Слуховой Проход.

Соблюдайте тишину.

Мы прошли по длинному широкому тоннелю наружного уха, украшенному национальными орнаментами, и через одну из многочисленных трещин в барабанной перепонке проникли в среднее ухо.

— Дальше через евстахиеву трубу мы попадем,