самозабвенно тискал за задницу какую-то не по сезону одетую деву. Дева была юна и Серафиме определенно незнакома.
- О, Симуля, - растопырил пятерню в приветственном жесте. - А не хочешь нас с Дашулей в гости пригласить? А то холодно чет.
- Не хочу.
Звякнула связка ключей.
- Да брось, весело будет. Посидим, выпьем, может, тройничек замутим.
Парень скалился, не замечая, как дева хлопнула накладными ресницами, припорошив щеки дешевой тушью, и зло зыркнула на подошедшую женщину. Серафима поднялась на крыльцо, смерила соседа недобрым взглядом.
- А тебе, Ванюшенька, разве можно уже кувыркаться? Дядя доктор разрешил?
- Че-е-е? - голос у девы оказался высоким и писклявым. - Я вот тут не поняла? Ты че больной че ли? И че это за телка? И че это за тема втроем?!
Последнюю фразу Айн поддержал вопросительным "гав".
- Ладно, голубки, вы тут разбирайтесь, а мне некогда.
И уже закрывая недавно поменянную металлическую дверь, услышала:
- Я вот тут не поняла, ты че пидор?!
Женщина и пес посмотрели друг на друга. Айн вопросительно наклонил ушастую голову.
- Вот и я не понимаю, Айн, - Серафима затопала по ступенькам, - как можно до сих пор не прошить у себя в штрихпунктирных извилинах, что не надо трогать тетю Симу. Особенно если тебе пятнадцать и ты идиот, а тетя взрослая и злая. А еще мы мячик твой в парке забыли. И теперь ты будешь страдать, ушами своими махать трагически, смотреть на меня так, что я сволочью себя последней почувствую. И правильно, потому как ты сегодня, может, человеку жизнь спас, а я игрушку твою любимую прощелкала. Кто я после этого?
Толкнула дверь. Свет залил прихожую.
- Сидеть.
Положила меч на подставку для обуви. Стянула черный пуховик, тяжелые ботинки, сунула ноги в тапочки с кошачьими мордами.
- Значит, так, Айн. Мы быстро моем тебе лапы, и ведешь ты себя прилично. А я обещаю купить тебе ту хреновину, которая сама мячиками плюется. Идет?
- Гав!
- Отлично. Погнали.
Телефон зазвонил, когда Серафима развешивала на просушку собачье полотенце.
- Ты где?
- Только Айна помыла. Сейчас еду к тебе.
- Быстрее давай!
- Тём, а что...
Договорить не успела, собеседник нажал отбой. Серафима задумчиво посмотрела на погасший экран и нервно сдула упавшую на глаза прядь.
Старая вишневая хонда влетела на почти пустую парковку перед хирургическим корпусом областной клинической больницы. Хлопнула дверь. Щелкнула зажигалка.
- Я приехала, - Серафима выдохнула терпкий дым.
- Сейчас спущусь.
Артем встретил ее у входа: куртка нараспашку, на бежевой форменной рубахе пятно, в синих глазах полицейские мигалки.
- Курить есть?
- Тёма, ты бросил и просил меня об этом напоминать.
- Черт, точно. Тогда пошли.
Развернулся на каблуках любимых кроксов и призраком сумасшедшего ученого полетел в отделение. Серафима окинула мрачным взглядом полутемный коридор. Повела носом, нервно приоткрыла рот, обнажив мелкие зубы. Больницы она не любила. Поправила лямки рюкзака и пошла вслед за врачом. Четвертый этаж. Хирургия.
- Здравствуйте, Татьян Михална, - поприветствовала местного сфинкса.
- И тебе не хворать, - дежурная медсестра прижала вязание к объемному животу. - А кого это привезли не знаешь? Звезду какую?
- Ага, Баскова.
О нежной страсти матроны к золотому голосу России Серафима знала от Тёмы. Дама покачала бабеттой цвета баклажан, смерила шутницу недовольным взглядом, осудив и грубую обувь, и узкие черные джинсы и волка, скалящегося из-под расстегнутого пуховика.
- Противная ты девка, Серафима, - глянула поверх очков.
- Стараюсь, - растянула в улыбке узкие губы. - Бахилы дадите?
- Сто рублей.
- Было ж по восемьдесят?
- Ночной тариф. Не нравится, иди в аптеку.
- Жадность - грех, Татьяна Михайловна, - протянула мятую купюру.
- Сейчас будет двести.
Под этим взглядом пасовал даже зав. отделением.
- Ладно, сдаюсь, - подняла руки в знак примирения. - Кого привезли, не знаю. Но судя по Артёму Петровичу, там, скорее, случай сложный, а не лицо известное.
- Твоя правда, - от вздоха всколыхнулась могучая грудь, упакованная в форменный верх.
Татьяна выдвинула ящик стола, бросила в него сотку и не глядя вытащила зеленый целлофановый сверток. Выхватив из пухлых, перетянутых золотыми кольцами, пальцев вожделенный предмет, Серафима натянула бахилы и зашаркала по унылой белой плитке. Путь ее лежал прямо по полутемному коридору, резко пахнущему антисептиком, и направо, к палате для важных персон. Иначе с чего бы Татьяне заикаться о звездах.
- Чего так долго?
Тёма вцепился в нее со рвением энцефалитного клеща.
- Бахилы, - подняла ногу, демонстрируя уродливую зеленую калошу.
- А, точно. Ну, рассказывай, что это за тип? - он почти пританцовывал от нетерпения. - Ты куда пошла?
- Ты первый, - сказала рассматривая незнакомца в скудном свете настольной лампы.
На фоне
Последние комментарии
21 часов 13 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 7 минут назад
2 дней 13 минут назад