Я до сих пор с мучительной болью переживаю случившееся. Как мог я получить двойку?
Да… Дожил.
Сначала все шло так, как это всегда бывает. Я подошел к столу, подал зачетку. Профессор сравнил меня с курносым существом, изображенным на фотографии, как-то неопределенно хмыкнул и, пробормотав: «До чего изменился детина»,- показал рукой на груду экзаменационных билетов.
По-моему, нет человека, у которого не дрогнуло бы сердце, когда рука тянется к экзаменационному билету. Кажется, все выучил, все знаешь, а все-таки гложет мысль: «Что-то недоучил и сейчас будешь за это наказан». Но я-то чего боялся? Ведь я знал не только то, что требовалось по программе. У меня в портфеле находилась тетрадь, а в ней были записаны такие факты, такие мысли…
И вот билет у меня. Деревянным голосом я прочел его содержание: «Причины эволюции» и в скобках - «Законы вымирания и законы эволюции организмов на примере прошлых геологических эпох».
Законы. В билете было дважды сказано - законы. О них мне и надо было говорить.
Я должен был перечислить общеизвестные истины. Начать надо было с Дарвина. Подвергнуть критике гипотезы давно вымерших катастрофистоз и ламаркистов… Привести примеры перерождения амфибий в гадов, гадов в птиц, из гадов же вывести всех млекопитающих и человека. Рассказать, что неприспособленные организмы вымирали… Привести примеры из коллекций музея. Получить пятерку и пойти вечером с ребятами в широкоэкранный.
Ну, зачем я стал говорить о роли радиоактивного облучения в жизни, эволюции и смерти организмов? Зачем я затеял этот спор с профессором (нашел место - где!), когда он мягко намекнул мне, что ведь это непроверенная гипотеза. Мне нужно было понять это «наводящее» замечание и перестроить отчет.
А я вместо этого начал доказывать, что могли существовать условия, когда на Землю попадала увеличенная доза смертоносного стронция-90, цезия-137, углерода-14… Под влиянием этого облучения одни - неприспособленные - организмы гибнут, а другие - немногие - выживают и быстро эволюционируют.
Профессор больше не прерывал меня. Посмотрев на меня каким-то непонятным взглядом, он отвернулся к открытому окну и со скучающим видом постукивал карандашиком по столу, как это делают все в мире, - сначала острым, потом тупым концом.
Понятно, это только подлило масло в огонь. «Ну, погоди,- думал я,- ты все-таки будешь меня слушать». И я со стуком бросил на стол свой главный козырь - кость плезиозавра.
Тут профессор действительно оживился. Неодобрительно заметив: «Так, батенька, с реликвиями прошлого обращаться нельзя», - он схватил кость и долго вертел ее в руках, всматриваясь в каждый выступ. Я обратил внимание на то, какими нежными стали вдруг его сухие и сильные пальцы, как чутко они скользили по сглаженной поверхности кости.
- Значит, вы считаете, что это животное, э-э…
- Плезиозавр, - вставил я.
Он хмыкнул.
- …Что этот плезиозавр умер от атомной радиации?
- Конечно.
- А с чего так резко возросло радиоактивное излучение?
Вот здесь-то я и пустился в дебри противоречивых гипотез. Но профессор перебил меня:
- Это все потом. Вы вот мне скажите, есть ли в этих костях стронций-90?
- Не знаю. Но должен быть. Можно проверить.
- Нет уж, батенька. Проверять не будем. И так все ясно.- И тут я с ужасом увидел, что он протягивает мне зачетку, не поставив оценки.
- Фантаст номер два, - ворчал он, выписывая в ведомости жирную двойку.- А фантазия без твердых знаний, батенька…
Но я не стал слушать и вышел из аудитории.
И вот сейчас, снова и снова переживая случившееся, я хочу рассказать, почему я так вел себя на экзамене. Я хочу, чтобы все знали трагедию далекого прошлого, которую я случайно узнал.
Но начну по порядку.
Марево прошлого
Все началось в те дни, когда мы переехали в новую квартиру.
Однажды я полез на крышу ставить антенну радиоприемника. Прыгая из слухового окна, я наступил ногой на старый ящик. Одна доска сломалась, и, поднимая кучи пыли, я свалился на пол.
И вот тут-то, еще лежа на полу, сквозь щель в ящике я заметил, что в нем лежат старые газеты и книги - очень много старых книг. Рыться в чужих вещах, конечно, не полагается, но сдержать любопытство было трудно. Оторвав сломавшуюся доску, я стал разбирать этот книжный хлам. Здесь были потрепанные и неразрезанные книги, газеты двух-трехлетней давности, научные журналы. И вдруг-тетрадь в клеенчатом переплете, на которой крупными неровными буквами было выведено: «Тайны Д. П. З-и».
Все страницы тетради были исписаны неровным, неразборчивым почерком. Вероятно, тетрадь представляла незначительную часть дневника, который вел в течение многих лет какой-то охотник. Ни имени, ни фамилии указано не было.
Несколько первых страниц
Последние комментарии
11 часов 23 минут назад
11 часов 40 минут назад
11 часов 53 минут назад
11 часов 58 минут назад
14 часов 30 минут назад
14 часов 34 минут назад