Слушается дело о человеке [Урсула Рютт] (fb2) читать постранично

Урсула Рютт Слушается дело о человеке

ПРЕДИСЛОВИЕ

Года два назад внимание западногерманской общественности было привлечено громким судебным процессом: прокуратура Франкфурта-на-Майне возбудила уголовное дело против начинающей писательницы Урсулы Рютт. Ее первый роман «Слушается дело о человеке» незадолго до того вышел в Швейцарии, поскольку издателя в ФРГ для этого романа не нашлось. В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города.

Книга, изданная в Швейцарии, привлекла внимание читателей боннской республики. И вот тут-то несколько видных чиновников города Бад-Гомбурга и бывший городской бургомистр решили подтвердить поговорку: «На воре шапка горит». Хотя в романе не был назван город и ни один из чиновников не выведен под настоящим именем, они потребовали суда над автором. Судебные власти Западной Германии, которые спокойно взирают, как страна наводняется милитаристской, гангстерской и порнографической литературой, на этот раз действовали без промедления.

Книга Урсулы Рютт была тотчас запрещена, изъята из магазинов и библиотек, а писательница, подобно герою ее книги, претерпела длительное судебное разбирательство в многочисленных инстанциях; ей угрожал не только крупный денежный штраф, но даже тюремное заключение.

И дело было, разумеется, не в простаках из бад-гомбургского магистрата, которые своим иском превратили себя в посмешище, публично расписавшись в собственном тождестве с персонажами сатирического романа. Нет! Урсула Рютт навлекла на себя гнев куда более могущественных сил Западной Германии. В своей книге она достаточно ясно намекнула на зависимость «независимого городского самоуправления» от реакционных политических кругов. И главное, она показала, что бюрократический аппарат боннской республики с его культом муштры, слепого повиновения, субординации и кастовой солидарности, возведенных в религию, — воскрешает традицию прусской чиновничьей канцелярии и фашистского казарменного плаца.

Сатирические стрелы романа попали в цель: последовал процесс и запрещение книги. За ходом процесса пристально следила прогрессивная общественность. Западногерманская газета «Дейче фольксцейтунг» писала: «Книга «Слушается дело о человеке» подвергается гонению. Это не единственный случай в Федеративной республике. Но это случай столь показательный, что общественность не может пройти мимо него. Уже однажды в Германии вслед за сожжением книг и травлей людей за их убеждения пришли концентрационные лагеря и массовые убийства. И вот теперь, в то самое время, когда убийцы тех лет выходят из тюрем на свободу, начинается новая охота на книги. К чему же это приведет!»

Судебное разбирательство дела Урсулы Рютт, начатое в 1956 году, в 1958 году закончилось ее оправданием. Видно, слишком неуклюжей была вся его формальная сторона, строившаяся на иске бад-гомбургских оскорбленных невинностей, и слишком громким был бы общественный резонанс обвинительного приговора.

Но хотя писательница оправдана, роман ее до сих пор не увидел света в Западной Германии, и там до сих пор все делается для того, чтобы опорочить имя автора, а книге преградить путь к читателю.

В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.

Его добродетели, его благие порывы и благие дела весьма элементарны: он внимателен к просителям, готов выслушать человека в неурочное время, не думает, разумеется, ни о каких переменах, ни даже о робких реформах, но все-таки способен на инициативу. Он отваживается разрешить уборщице магистрата Элизе пользоваться велосипедом, собранным из старого хлама, который был найден в подвале учреждения. Нет, Мартин Брунер отнюдь не герой. Он просто добрый и неплохой человек, преданный своей работе не за страх, а за совесть, наивно верящий, что его деятельность чиновника может и должна идти на благо людям.

Но даже самые скромные его надежды оказываются несбыточными, а его элементарная порядочность — опасной для магистрата, где он служит. Остальные чиновники, занятые своей карьерой и интригами, впутанные «отцами города» в темные махинации, использующие службу для личного обогащения, видят в Брунере с его честностью и прекраснодушным идеализмом опасного чужака.

Брунера начинают травить. Поводом для травли становятся из пальца высосанные обвинения: возникает «дело Брунера», которое превращается в романе в «дело о человеке», в дело о маленьком