Сказка про Машу и вреду Малявку
Проснулась девочка Маша утром в своей кроватке и поняла, что настроение у неё плохое. И как стала Маша капризничать! И как стала она вредничать!
— Не хочу, — говорит, — надевать это платье, оно синее — некрасивое! Хочу другое — красное-распрекрасное! Не хочу есть кашу — она невкусная! Хочу мороженое с орехами! Не хочу буквы читать — они скучные! Хочу мультфильм смотреть по телевизору!
Слушала мама эти капризы, слушала, да и наказала Машу. В угол поставила и целых полчаса выходить не велела.
— Постой и подумай, как нужно себя вести, — сказала мама. — А если я увижу, что ты вышла раньше времени ― накажу ещё строже!
Как ― строже, мама не сказала и ушла на кухню. А Маша на маму рассердилась. Сначала она стояла в углу, по стенке ногой колотила, да приговаривала: «Не буду слушаться! Думать ничего не собираюсь! Вот так!» А потом решила совсем-совсем не слушаться: пошла, села на диванчик и стала игрушечному зайцу уши крутить.
Вдруг слышит ― кто-то противненько рядом хихикает. Глядь, а в углу стоит девчонка, маленькая-премаленькая, Маше по пояс будет. Девчонка чумазая, лохматая, платье на ней рваное, а ноги босые. Стоит, посмеивается, одним глазом подмигивает, а второго глаза за космами и не видно. Маша от неожиданности и изумления зайца выронила. А девчонка ну по комнате прыгать-скакать. И такая прыгучая оказалась да шкодливая! На столик Машин вскочила — все карандаши рассыпала, на кроватку запрыгнула — подушки раскидала, стульчик опрокинула и давай в Машиных игрушках шуршать! Нарочно дразнит! Маша и разозлилась! Даже удивляться перестала от злости, покраснела, как помидор, и завопила во весь голос:
— Ах, ты так! Сейчас догоню — плохо тебе будет!
Кинулась она незваную гостью ловить. А та юрк в угол, Маша — за ней: «Ага! — кричит. — Поймалась!» Хвать руками, а девчонки и нет, а сама Маша стоит в каком-то месте незнакомом, и понять ничего не может. Где комнатка её с кошечками на обоях, и где всё, что в этой комнатке было? И где мамочка родненькая и любименькая? Вокруг место странное, неприветливое: вместо деревьев — коряги, вместо домов — норы, воздух тяжёлый, болотный и тьма кругом. Испугалась Маша, заплакала:
— Куда всё подевалось? Где я?
— Чего расхныкалась? Сама захотела быть непослушной, вот и попала в Поганое царство, — отвечает ей кто-то ехидным голоском. Обернулась Маша — стоит перед ней давешняя девчонка и усмехается.
— Да кто ты такая и что ко мне привязалась?! — возмутилась Маша.
— Я — Малявка — настоящая вреда. В Поганом царстве самая маленькая, зато и самая шустрая! Буду я из тебя тоже вреду настоящую делать.
— Зачем это? — спрашивает Маша.
— А затем, чтобы злючесть твоя да капризность даром не пропадали, а на дело поганое шли!
— На какое такое поганое дело?
— А вредность по миру сеять, из детей послушных — неслухов делать, из добрых — злых, из хороших — плохих.
— Не хочу и не буду из хороших — плохих делать! — топнула ногой Маша. — А ну, быстро возвращай меня обратно в комнатку мою с игрушками, возвращай меня к мамочке любименькой!
— Как бы не так! — отвечает ей Малявка. — Не узнать тебе волшебных слов, не попасть обратно домой! А быть тебе настоящей вредой. И слушайся меня, а не то пожалуюсь Бухтею — превратит он тебя в поганку и съест. То-то!
Испугалась девочка, согласилась Малявку слушаться, а про себя решила во что бы то ни стало узнать слова волшебные да домой вернуться. «Буду не настоящей вредой, буду понарошку, — думает, — обхитрю Малявку противную».
Вот живёт бедняжка в страшном месте, а всё не знает, как домой вернуться. Вокруг неё — ни лица доброго — всё вреды да злыдни. Маша плачет — те смеются, помощи ждать неоткуда. А Малявка её с утра до ночи вредному делу учит: воду мутить да злючек растить. И такая маленькая, а настырная: глаз с Маши не спускает, одну её не оставляет, покрикивает, поторапливает. А как Маша слушаться не хочет, так за косы её таскает и Бухтеем пугает.
Злючек-колючек растить трудно. Поливает их Маша водой мутной, кормит мухами сушёными, клопами мочёными, а напоить-накормить досыта не может. Злючки ненасытные, всё время визжат — есть-пить требуют, Машу царапают, за ноги покусывают. Уж Маша из сил выбивается. Тут говорит ей Малявка:
— Собирайся, поведу тебя показывать Бухтею — повелителю нашему. А не понравишься ему — превратит в лягушку болотную иль поганку бледную.
— А как мне ему понравиться? — спрашивает Маша, а сама от страха дрожит.
— Не любит Бухтей чистеньких и добреньких. На меня смотри и старайся похожей быть, — отвечает та.
Посмотрела на себя Маша: совсем она не чистенькая. Да думает — вдруг Бухтею мало покажется? Принялась бедняжка щёчки свои грязью мазать, волосы лохматить, платьице в лохмотья рвать и вскоре стала совсем уж похожа на вреду Малявку, только ростом побольше.
— Смотри, — говорит ей вреда, — не вздумай перечить великому Бухтею, что он ни скажет — со всем соглашайся, а то худо будет! Помни про лягушку-то!
Пришли они к Бухтею. А живёт он не в царских чертогах, а в болоте зловонном: на кочке моховой спит, на всё болото храпит. Смотрит Маша — страшен Бухтей! Вместо лица — рыло толстое, глазки злющие, ручищи большущие, а сам-то — соломы копна. Зверь — не зверь, не понять кто, одним словом — чудище болотное. И запах кругом тяжёлый, и чем к Бухтею ближе, тем тяжелей. Вдруг как забормочет он: «Бухти-бухты, бухти-бухты!»
Испугалась девочка, на месте застыла, на чудище не смотрит, шаг вперёд сделать боится. А Малявка её толкает: «Иди-ка быстрей к нему, да скажи: «Великий Бухтей, хочу я быть зло творящей вредой настоящей! Прими меня в своё царство, служить буду верой-правдой!»
Встала девочка перед ним, слова сказала, как её Малявка научила, а у самой все поджилочки трясутся — страшно! Тут Малявка подскочила к Бухтею и давай на непонятном языке что-то ему рассказывать, аж пищит, так торопится. Поднялся Бухтей да опять как забормочет: «Бухти-бухты, бухти-бухты!» Как ножищами затопает, как затрясётся — пыль с него тучей и вонь идёт такая, что дышать нельзя. Голова у Маши закружилась, и что дальше было, уже она не видела. Очнулась бедная девочка дома у Малявки, не помнит, как назад шла.
— Эх ты, неженка! — смеётся над ней вреда. — Не выдержала духа Бухтея. Ну ничего, пообвыкнешь, дух поганый родным станет. А как научишься зло творить — совсем хорошо тебе будет, весело! Завтра тебя испытывать будем на злое дело. А как ты испытание пройдёшь, тут мне награда большая выйдет!
Малявка спит, во сне храпит, а Маша уснуть не может. Да и как тут уснёшь, когда и зло творить противно, и Бухтею не угодить страшно. А ну как не сможет она испытание пройти, что тогда? Обратит её чудище злое в поганку да и слопает! Плачет девочка, слезами обливается. Убежала бы, но дороги домой не знает. Неужели, думает, пропадать ей вечно в ужасном месте: топком, зловонном, вредами населённом? Думала она, думала и решилась бежать, куда глаза глядят!
Малявкин дом — нора тесная, дверь-то в этой норе хлипкая, щелястая, да на двери замок висит чёрный, огромный. А ключ у вреды под подушкой. Подкралась девочка к Малявке, стала ключ тащить, а подушка жёсткая, соломой набитая как зашуршит! Малявка один сонный глаз открыла, а Маша не растерялась, вспомнила песенку мамину колыбельную и давай напевать и рукой по подушке похлопывать. Закрыла вреда сонный глаз, разнежилась от песенки колыбельной, сладко засопела. А Маша песенку поёт, одной рукой похлопывает, а другой ― ключ из-под подушки тянет. Так и вытащила. Тихонько дверь открыла, и вот уж она на свободе, а куда идти не знает. Пошла бы Маша, куда глаза глядят, только темно вокруг, ничего не видно. Вдруг слышит она, кто-то пищит тихонько рядом, прямо под ногами, и так жалобно. Наклонилась девочка к земле, а это мышка серая.
— Забери, — говорит, — меня, Маша, отсюда! У меня дома детки малые в норке сидят, есть хотят!
— А ты откуда меня знаешь? — спрашивает девочка.
— Как же мне тебя не знать: мы с тобой в одном доме жили, — отвечает мышка, — ты в своей комнатке наверху, а я в своём подполе внизу. Меня Малявка Бухтею на угощенье взяла, да не удержала, я от неё убежала. Только мне домой надо, к деткам моим — мышатам родным!
— Взяла бы я тебя с собой, мышка, только сама не знаю, как отсюда выбраться… — заплакала девочка.
— Не плачь, Маша, — говорит норушка, — пока ты Малявке служила, я повсюду шныряла — кое-что узнала: есть тут в Поганом царстве берёзка стройная, зимой и летом зелёная. Только не простая это берёзка, в неё Фея лесная обернулась, чтоб детей вызволять, несчастным помогать. В проклятом царстве сотворила она полянку ясную, отыскала слова чудесные, что злую силу Бухтееву ослабляют. Как ступишь на эту полянку, умоешься в родничке чистом, что рядом с берёзкой из-под земли бьёт, слова волшебные скажешь, то и окажешься дома.
— А какие слова? — обрадовалась Маша.
— Сейчас я тебе этого не открою. А то вдруг без меня назад вернуться задумаешь!
— Что же ты меня предательницей считаешь? — возмутилась Маша.
— А не обижайся, — отвечает норушка, — мы, мыши, от людей-то натерпелись, отсюда и недоверие. Так что поторапливайся, пойдём место заветное искать.
Но не успела Маша ответить, как вдруг поднялся вокруг писк да визг: это злючки Машин голос услышали, стали еду требовать. Испугалась Маша, помчалась прочь, дороги не разбирая, и мышка за ней следом несётся, попискивает, еле успевает.
А кругом темно, ничего не видно. Вот и угодила бедная девочка в болото, прямо в трясину. Трясина чавкает, Машу затягивает, та кричит-вырывается, но только сильнее тонет. Мышка маленькая рядом на кочке сидит, от страха пищит, а помочь ничем не может. Вдруг слышит Маша — топот: это Малявка, злючками разбуженная, нагнала беглянку.
— Ах ты, негодная! — кричит Малявка. — Вот я тебя не стану вытаскивать! Нет тебе больше веры!
— Прости меня, вредушка! — плачет Маша. — Мне домой хочется, к мамочке! Вытащи меня, Малявочка, отсюда, да пожалей, домой отпусти! Пожалуйста!!!
— Как бы не так, — отвечает та. — Мне за тебя награда обещана, хочешь-не хочешь, а я из тебя вреду сделаю! А чтоб ты не сбежала, я к тебе сторожей приставлю! А то ишь какая прыткая оказалась!
Малявка Машу из трясины вытянула, а потом ногой топнула, в ладоши хлопнула, на своём тарабарском языке заклинание пролопотала, и тут же явились перед ней две жабы огромные, диковинные, с Малявку ростом. Смотрит Маша, а у жаб из пастей раскрытых клыки торчат, и рычат они, как псы сторожевые. Страшно девочке, ещё страшнее мышке-малышке. Только жабы на мышку внимания ноль, а к Маше будто приклеились: рядом прыгают, страшных глаз с неё не спускают.
Привела Малявка Машеньку назад, в нору свою тёмную. Дверь на замок закрыла, а возле двери сторожей оставила. Заплакала бедная девочка слезами горючими, плачет-рыдает, дом родной вспоминает, да клянёт царство Поганое, ненавистное!
А и не было раньше царства Поганого. Стоял на его месте лес волшебный, дремучий, с дубами огромными, берёзками стройными, ручьями чистыми, птицами певчими. Зверья разного было там множество. Были и чудища — в волшебном лесу без них нельзя! Но хоть и ужасны те были на вид, но худого не творили, а, напротив, за лесом смотрели, в порядке его содержали, Фею лесную слушались. А Фея лесная в колдовском лесу главной была.
Но ещё была эта Фея молоденькой и доверчивой. Не уследила она, как самый хитроумный из чудищ болотных из-под власти её вышел, стал якшаться с колдунами чёрными, злому колдовству обучаться. А как заметила она, что худо в лесу — поздно уж было, огромную силу тот набрал. Хотел он сам в лесу царствовать и зло творить — много в нём злости-то скопилось. Бухтеем чудища того звали...
Вот и начал Бухтей колдовать, чудный лес себе подчинять. Ушёл из леса ясный свет, сумеречно стало в нём, неуютно. Засохли деревья, не стало полянок ягодных, болота всё кругом заполонили. И птицы, и звери покинули неприглядное место. А чудищ лесных да кикиморок болотных подчинил себе новоявленный царь — кого колдовством, а кого подачками.
И стал Бухтей деток неразумных к себе забирать — злыдней и вред из них делать, царство своё множить. И было бы царство Бухтеево огромным, если бы не Феюшка лесная. Пожалела она деток малых, пожалела лес свой прекрасный и решила во что бы то ни стало свет волшебный вернуть, а с ним и жизнь былую, счастливую.
Долго думала кудесница, где же найти тот ясный свет, что тёмную силу Бухтееву пересилит, книги премудрые читала. И нашла, наконец, ответ: свет волшебный из маленьких светиков появляется. А светики эти рождаются от добрых дел, детками совершённых не с умыслом, а бескорыстно. Вот и осталась Фея лесная в тёмном царстве, чтоб деток вызволять да светики копить. А чтоб не погубил её Бухтей — взрастила волшебница росточек, который нельзя извести, да и обернулась берёзкой стройной.
Маша в Поганое царство попала, а Феюшка уж знает и спасти её мечтает. Да непросто это. Ну, а что же Маша?
Проснулась утром бедная пленница — некуда деваться, нужно на испытание идти. Пошли они: впереди жаба скачет, за ней Малявка вприпрыжку, потом Маша идёт, плачет, спотыкается. За Машей вторая жаба прыгает, подгоняет, ворчит, в оба глаза глядит.
Только не видит жаба, что у девочки в кармашке мышка-малышка сидит и Машу поучает: «Не перечь Малявке, — говорит, — а притворись своей, да выведай, где берёзка зелёная да родничок заветный в Поганом царстве!»
Утерла Маша слёзы, шагу прибавила, поравнялась с вредой и давай к ней подлизываться:
— Не сердись, Малявочка, верой-правдой тебе служить буду! Хочу стать такой, как ты — вредой настоящей! Только тяжко мне здесь с непривычки: дух тяжёлый и водица мутная. Мне бы хоть разок чистой водицы попить — силы бы и прибавились!
— Давно бы так! — обрадовалась вреда. — Будешь делать, что я скажу — так и я тебе послабление сделаю. Вот угодишь Бухтею, испытание пройдёшь — так и быть, свожу тебя чистой водицы попить.
— А где же тут чистая водица?
— А под берёзой постылой, заколдованной!
— Какой такой заколдованной?
— А вот какой: обратилась в берёзу одна Фея лесная, бестолковая! И сама не своим делом занимается, и Бухтею великому — помеха! Раз выгнали тебя — так и убирайся! Нечего в нашем царстве торчать — злому делу мешать! Мы ту берёзу как только ни изводили, а она на другой день снова вырастает, проклятая! Ничего её не берёт — ни огонь, ни топор, ни Бухтея заговор!
— А как же берёзка эта злому делу мешает?
— Тебе этого знать не надо! — рассердилась вдруг вреда. — Ишь, какая любопытная! Молчи, давай, да поторапливайся — Бухтей ждать не любит! А как придём — смотри на него ласково, глаз не прячь!
Вот привела Малявка Машу к своему царю. «Как же глаз не прятать, если боязно смотреть на чудище этакое!» — думает девочка, но вреде не перечит.
А Бухтей и вправду, ох и страшен да толст! Разжирел от царской жизни. А ведь не был он раньше таким, а был всего лишь упитанным. Тело его, как и положено болотному лешему, покрыто было зелёной осокой — травой болотной. Но от чёрного колдовства высохла трава, вздыбились на теле Бухтея колючие стебли. Страшен он стал... Глянул он на девочку и как давай бухтеть: «Бухти-бухты, бухти-бухты!»
— Чего это он? — спрашивает Маша шёпотом, а сама к Малявке жмётся, боязно ей, но уж не так, как в первый раз.
— Молчи! — шипит Малявка. — Это он силу злую набирает!
Набрал Бухтей силу, смрад от него пошёл такой, что терпеть невозможно, а терпеть-то надо. Вот Маша и терпит. А Бухтей тем временем к ним направился. Кинулись ему навстречу жабы, давай возле ног вертеться, ручищи страшные лизать. И Малявка подбежала, к ручище припала. Похвалил её Бухтей.
— А ты что же, Маша, рук своему царю не целуешь? Или не хочешь быть в моём царстве? — грозно спрашивает чудище.
— Иди, иди! — подскочила вреда к девочке и ну толкать к Бухтею.
И боязно Маше, и противно ручищу грязную целовать, но ничего, выдержала. А царь вместо посоха жёлтую кость держит. Как стукнул он оземь этой костью, так земля задрожала, и со всех сторон потянулись к нему твари его подданные: кто из нор вылезает, кто из болота, кто из кустов продирается. Окружили Машу, смотрят на неё, перешёптываются.
И страшно девочке, и чудно: про таких чудищ раньше она только мультики смотрела, а тут их вон сколько, на любой вкус. Но ведут себя тихо. Рядом с монстрами да кикиморами болотными вреды стоят — в прошлом такие, как сама Маша, девочки и мальчики, а сейчас — слуги Бухтеевы. Смотрят на Машу, ехидно похихикивают, весело им!
Вдруг как крикнет Бухтей:
— Испытать её!!!
Тут Малявка засуетилась, подвела девочку к колодцу, что возле норы Бухтеевой стоит. А в колодце вода чёрная-чёрная, как чернила.
— А ну, вспоминай, — приказывает Малявка, — самого вредного из твоих друзей!
— Нет у меня вредных друзей, — отвечает девочка. — И Иринка хорошая, и Светочка, и Алёнка добрая — всегда делится…
— Нет, нам добрые ни к чему, с ними зло творить не получится, вспоминай плохих! Да живо!
Тут вспомнила Маша Егорку соседского, который у неё велосипед отбирал: сам на её же велосипеде катался, а Маше не давал. Только вспомнила она Егорку противного, глядь ― в колодце, как на экране, Егорка и появился. Смотрит Маша, удивляется, а мальчик на экране шоколадку лопает.
— Ну, теперь будем ждать, пока он вредничать начнёт, тогда и мы начнём зло творить, — говорит Малявка.
— А сколько ждать?
— А пока не начнёт.
— А если он совсем вредничать не станет? — спрашивает Маша.
— Ну, тогда Бухтей тебя в лягушку превратит!
Но тут Егорка завредничал. Шоколадку доел и давай у своей мамы вторую выпрашивать.
— Нельзя, — говорит Егоркина мама. — Много сладкого вредно.
— А-а-а! — ноет мальчик. — Хочу ещё!
Тут Малявка вытащила из мешка злючку. Та визжит, брыкается, злою силой накаляется.
— На, — кричит вреда и Маше злючку в руки суёт, — плюнь, дунь, а потом в колодец кидай! Да быстрее!
Маша так и сделала. Злючка в воду бултыхнулась, пошли по воде круги, а когда всё успокоилось — опять стал виден Егорка. Только уж он не просто капризничал, а злился вовсю и вёл себя безобразно: кричал, слюной брызгал, на маму кулаками махал, один раз даже задел!
— Видишь, — кричит вреда, — наша с тобой работа! Сейчас ещё чуть-чуть, и можно будет тащить!
— Кого тащить? — спрашивает Маша, а у самой на душе плохо-плохо.
— Да вот, нового вреду! Ну что, понравилось тебе зло творить?
Маша кивнула, а сама думает: «Так вот почему иногда так бывает: злишься-злишься и остановиться не можешь! А это, оказывается, в тебя злючек кидают! А эту-то злючку я сама и вырастила, и в Егорку кинула!» — на душе у девочки ещё хуже сделалось.
А в это время вода чёрная в колодце вспенилась, аж забурлила.
— Тащи его! Тащи! — закричали кикиморы и вреды из толпы. А монстры зарычали, загудели, говорить-то не умеют, только рычат!
Тут несколько вред подскочили, в колодец сеть закинули и, как рыбину, вытащили из чёрной воды испуганного Егорку.
— А-а-а! — залился слезами мальчик. — Где я? Что же это делается-то?
— Цыц! Кончай мокроту разводить! — прикрикнула на него Малявка. — Не то быстро в мокрицу превратим!
Испугался мальчик, рот рукой прикрыл и тут Машу увидел — глаза от удивления вытаращил, но молчит ― мокрицей стать боится.
Стыдно-стыдно Маше стало, а тут Бухтей к ней повернулся и давай её хвалить:
— Вот, — говорит, — молодец, хорошая вреда из тебя получится! Прошла ты, Маша, испытание, да и лучше многих. Такого злющего мальчишку нашла, что сразу в наше царство забрать получилось. А то с иным возиться неделями приходится. Да и то: притащишь кого, а толку нет. Эх, настоящих-то злющих мало! Иди, руку целуй!
Тут все захлопали, ногами затопали — радуются! Но Бухтей снова посохом костяным о землю стукнул — все расходиться стали: кто — в болото, кто — в кусты, кто — в норы. Через минуту остались с Бухтеем только вреда, весёлая, довольная, Егорка заплаканный да Маша. А у Маши мышка, в кармашке спрятанная.
Даже жабы разбежались, знать страшных сторожей к пленнице решили больше не приставлять, доверие оказали. Одна Малявка осталась начальницей. Её-то Бухтей, видно, щедро наградил, что-то такое ей на языке непонятном поганинском сказал, что Малявка аж подпрыгнула от радости.
— Ну, — говорит, — Маша, ты меня не подвела, и я тебе обещанное дам. Пойдём, отведу тебя к берёзе зелёной да чистому роднику. Хоть мне и видеть-то всё это противно, да я поодаль постою. Хочу, чтоб силы ты набралась побольше, работы у нас с тобой много!
Маша рада-радёхонька, а мышка в кармашке ещё сильней радуется, аж извертелась вся — домой хочет, к мышатам! Вот пошли они. Маша старается Егорке потихоньку, знаками всё объяснить, с собой его забрать.
Только он злится на Машу, знаки понимать не хочет, а хочет девочку толкнуть побольнее да посильнее. Рассердилась и Маша. «Ах так, — думает, — оставайся же ты в Поганом месте! А мы с мышкой сами домой отправимся!» И знаки подавать перестала.
Недолго шли они, берёзка та недалеко от Бухтеевой норы оказалась. Смотрит Маша — стоит берёзка стройная да зелёная, одна такая в Бухтеевом царстве. Все остальные деревья корявые, гнутые. И такой красивой девочке берёзка показалась, что аж слёзы у неё на глаза навернулись.
Тут слышит она — мышка пищит, хочет слова волшебные сказать. Нагнулась Маша ногу потереть, будто о камень зашибла, а мышка в этот момент ей слова быстренько и сказала. Простые слова, а самой никак бы не догадаться:
Не хочу служить злодею!
Все преграды одолею,
Буду в мир добро нести.
Злая сила, отпусти!
Вот подошла Маша к березке. На чудесной полянке воздух свежий, лесной. Вдохнула девочка полной грудью, надышаться не может. К родничку нагнулась, личико умыла, студёной вкусной водицы напилась.
«Оставайся, Егорка, раз такой глупый и вредный!» — решила девочка и сказала заветные слова. Да так громко сказала, что и Малявка, поодаль стоявшая, услыхала. А Маша и не боится больше вреды, думает сейчас же дома оказаться, далеко от Поганого царства. Только слова-то волшебные сказаны, а Маша-то всё тут: домой не вернулась, а себя выдала!
— Ах, ты, гадкая! — кричит Малявка. — Меня обмануть вздумала! Так вот же быть тебе лягушкой болотной! Сейчас Бухтей узнает твоё предательство — в квакушку противную обратит и проглотит! А ну-ка, быстро пошли к Бухтею!
— Не пойду! — плачет Маша, упирается, за берёзку хватается.
Малявка-то Маши меньше, сколько не пыжится, а оторвать от берёзки упёршуюся девочку не может. Уж и колотит бедную, и за косы таскает — терпит Маша, рук не отпускает.
Тут Малявка и говорит Егорке:
— А ну, давай, помогай тащить! А после выпытать надо, откуда обманщица слова волшебные узнала!
Стоит Маша, дрожит, боится, а на Егорку ещё больше злится, думает: «Буду кусаться, не дам себя к Бухтею отвести! Вот получишь ты у меня, противный Егорка!»
Тут слышит — мышка на плечо вскарабкалась и на ухо давай пищать:
— Вспомнила, ещё вспомнила! Слова волшебные тогда только действуют, когда их с добрым сердцем говорят, а ты, Маша, вон как злишься, аж щёки трясутся. Ты не злись, успокойся-ка, авось и попадём домой! А?
Тут березка зашелестела листвой, будто тоже говорит: «Не злись, Маша!» Да как же не злиться, когда зло берёт? На вреду противную, на весь мир Поганый, да на мальчишку соседского, который вреде помогать готов!
А только Маше зря показалось, что Егорка с Малявкой заодно. Он-то стоит, от страха ничего не понимает, только головой крутит. А как вреда его к Маше подталкивать стала, так совсем мальчишка в рёве зашелся, стал от вреды отбиваться:
— А-а-а! — кричит. — Отстань от меня! Где моя мамочка родненькая? Где моя комнатка с новым компьютером? Домой хочу-у-у!!!
Тут Маша вспомнила, как тяжко ей было в Поганом царстве очутиться. Это сейчас пообвыкла она немножко, но и то тошнёхонько. А мальчишка-то тут новенький, вот и страшно ему.
И ведь это она, Маша, виновата, что Егорка тут очутился. Стыдно ей стало, аж уши запылали, жалко ревущего Егорку.
Подбежала к нему девочка, обняла, что есть силы:
— Прости меня, Егорушка!
Да за руку взяла, к родничку подвела, давай мальчишку чистой водой умывать, приговаривать:
— Ох, бедные мы с тобой, сиротинушки! А только нам порознь нельзя, давай вместе держаться!
— Давай! — всхлипывает Егорка, размяк совсем от переживаний.
Тут берёзка над головой зашелестела, аж звон пошёл, будто листья у неё серебряные и Малявку от детей отгородила. Сколько ни пыжится Малявка, сколько ни бесится, а войти на полянку не может — закрыла берёзка детей защитой невидимой.
Тут и возникло перед детками видение в образе девушки прекрасной с косами зелёными. Покачалось видение в воздухе и мягко на землю опустилось.
«Фея лесная!» — догадалась Маша, обрадовалась. А Егорка от изумления только глаза вытаращил. Он-то про волшебницу лесную слыхом не слыхивал. Но и он сразу понял: хоть красавица на приведение похожа (всё сквозь неё видно), но бояться её не нужно, добрая она. А девушка смотрит на детей, улыбается. Поулыбалась, а потом и говорит:
— Молодец, Машенька! Пожалела Егорушку. И себя, и его спасла. Моя сила там начинается, где зло кончается, теперь могу я вам помочь! Прощай, девочка! Спасибо тебе за сердце доброе! Ты ведь и мне помогла ― светики дала!
Красавица руками взмахнула, раз — и нет под берёзкой ни Маши, ни Егорки, ни мышки маленькой. Не успела вреда подмогу позвать, вернула Фея лесная детей домой. И сама от радости заплясала! Чуть-чуть осталось ещё набрать ей светиков, немножко. Скоро, скоро придёт конец страшному царству Бухтееву. Зашумит, как прежде, зелёный лес, запоют птицы певчие, зажурчат ручьи звонкие!
Открыла Маша глаза — дома она, в комнатке своей любимой. И платьице на ней красненькое чистенькое, и сама она чистенькая, без единой царапинки, и цыпок на руках нет. Будто не бывала она в царстве Поганом — ничего понять не может.
«Что же, почудилось мне всё это?» — изумляется девочка. Тут мама в комнатку её вошла, строго так спрашивает:
— Ну что, Маша? Подумала, как себя вести нужно?
Мама на Машу строжится, а Маша и не замечает, а только видит, что добрей и лучше мамочки на всём белом свете никого нет! Бросилась она к ней, в передник носом уткнулась:
— Мамочка, родненькая моя! Никогда больше вредничать не стану! Во всём тебя буду слушаться! Пойдём, буду кашу есть овсяную!
Удивилась мама, обрадовалась, по головке дочку погладила. А Маша всё никак не поймёт: сон ли ей приснился или была она в Поганом месте? Только слышит ― в кармашке кто-то шуршит. Сунула она туда руку, а кармашек полон листиков зелёных, берёзовых. А в листиках мышка-малышка сидит, улыбается.
Значит, был он, Бухтеев страшный мир, про который Машеньке и вспоминать-то боязно. «Был, был», — кивает мышка, а сказать ничего не пытается, потому как только в волшебном мире говорить-то она может.
Отнесла девочка мышку к деточкам и сухарик ей возле норки положила.
И с тех пор Маша вредничать совсем перестала, на всю жизнь поняла и запомнила: от мыслей злых не бывает хорошего!
Егорка же ничего не помнит, заспал, наверное, но вести себя стал тише. А мышку Маша до сих пор подкармливает.
Дорогие читатели! Многие свои сказки я начитала и разместила на своём сайте "Время сказки". Там вы можете многие мои аудиосказки скачать бесплатно.
Последние комментарии
15 часов 39 минут назад
19 часов 53 минут назад
22 часов 12 минут назад
1 день 1 минута назад
1 день 5 часов назад
1 день 5 часов назад