Последние, вызолоченные живым осенним светом листья тонули в омутной черноте, а он сидел на берегу и смотрел на свое меркнущее царство.
«Засыпает… — с улыбкой думал он. — Все засыпает. Скоро все озеро, как в золотой чаше, будет в листьях, а деревья будут стоять безлистые, сквозные, странно-спокойные, и проваливаться в сон… Люблю я это время!»
Он обернулся. Лазурно-паутинное пространство до холмов гасло торжественно, неторопливо, и он подумал, что именно вот так, медленно и величественно, должна уходить Красота, уходить из мира, из природы, из души, оставляя после себя тонкий золотой поющий отблеск. Торопливые треугольники птиц, как серые письма, таяли в безоблачной, блистающей выси, колебля бездны, от которых захватывало дух, и он запрокинул голову, вглядываясь в эти бездны, и его корона из листьев упала на сухую осеннюю дорогу. «Октябрь, и уже у самых дверей. Вновь всему засыпать, а мне — отправляться в путешествие, в далекие ясные горы, к ледяным лучистым облакам, лугам, цветочному безумству. Там…»
— Привет, — она вышла из чащи розового, как рассвет, бересклета, и с волос ее стекал холодный дождь, хотя дождя и не было вовсе, и от нее пахло туманом и тлеющими травами, а на маленьком бледном лице яркой, живой бирюзой горели глаза.
— Я только подумал, что ты подходишь к озеру. Я почему-то знал, что владычицей октября будешь именно ты…
Маленькое лицо ее вспыхнуло скорбно-торопливой улыбкой, дождь с волос заморосил сильнее.
— Мне вновь повезло, и я вновь владычица октября. Октябрь, октябрь и еще раз октябрь. Мафия Временного Совета неумолима… Боже, если бы я не была бессмертна, я бы удивилась! Они сделали это нарочно, они знают, как я ненавижу дождь!
— Чем могу… — мантия из кленовых листьев легла на зябкие плечи гостьи. — У меня еще вечер и ночь, можем разжечь костер и сварить кофе.
— Ты не должен этого делать, и я не должна. Они узнают…
— В моем царстве нет шпионов, и я ничего не боюсь…
* * *
В котелке душисто дымился горячий горький кофе, скрученные кленовые листья вместо кубков отливали червонным золотом. Янтарно расцветал костер в затихшем лесу, высокими мигающими звездами переливалась осенняя ночь.
— Взгляни, какая красота. И всё — накануне твоего прихода… Мир ничего не забыл, мир любит тебя.
— Если бы он знал, во что я превратилась. — Она опустила голову, бессильно сцепив руки на коленях. — Когда-то мы были богами…
— Мы не были богами, дорогая. Мы просто были созданы прежде людей, и нам были отданы во владение леса, луга, реки, моря. Я был владыкой леса, ты — Девой озера в моих владениях… И мы были безмерно, безгранично, ошеломительно счастливы…
— А потом пришли они, — она заговорила зло, с надрывом, и яркие, как бирюза, глаза ее потемнели. — Почему ты не убил их?! Они изуродовали твой лес, отравили и сожгли мое озеро…
— Я не убийца, — он успокаивающе улыбнулся. — Новыми хозяевами мира в то мгновение были они, и с той страшной поры они многому научились. Нужно уметь уступать, дорогая. Свои владения, свои престолы, свою любовь, наконец, чтобы вновь с обновленным, очищенным после разлуки сердцем вернуться к этой любви, к земле и короне. Я…
— Ты и вернулся в свой лес, но не царем его, а духом сентября. Из всей природы, из всего великолепия ее жизни и законов тебе остались лишь времена года. — Она пригубила остывающий кофе, глядя поверх резьбы бокала-листа в затемненное лицо его.
— Нет… Пусть на единственный месяц в году, но я вернул себе владения и корону…
— А любовь?
Он усмехнулся, разглядывая звезды в кипящей поверхности котелка.
— А любовь сделала другой выбор…
— Ты лжешь, дух сентября! Ты не смог отомстить даже за мое озеро, как ты смеешь говорить о моем выборе…
Молчали. Костер гас, кофе остывал, звезды бледнели, но светили еще, как бы пытаясь задержаться в этой ночи, лучшей из ночей последних лет его жизни. Пепельная полоса засветилась на горизонте.
— Наверное, первый октябрьский рассвет будет похож на тебя — такой же сумрачный, замкнутый и красивый. Прости, но за озеро отомстили другие…
Облетала осенняя ночь, облетала лиственно, важно, и когда блеснула на горизонте в печально-бледном свете утренняя звезда, женщина с темными, будто залитыми дождем, волосами засмеялась в лицо духу сентября:
— Ступай в горы, странник, ты странствуешь всю жизнь и не смог защитить ни моего озера, ни своего королевства. Твой золотой билет с тобой, странник, билет, который каждый раз ты вытаскиваешь с такой погибающей улыбкой назло этим сволочам из Временного Совета. Что тебе там прописано в нем? Горный рай? И оттуда, говорят, начнется наше возвращение, возвращение трусов и мертвецов к потерянному нами?.. Подожди, я попробую тебе описать, какой он. Ты любишь совершенство, ты, наверное, выбрал себе самое ослепительное место в подлунной. И там радуги из снега и цветов, луга в золотом тумане и росе, малахитовые
Последние комментарии
14 часов 23 минут назад
14 часов 41 минут назад
14 часов 50 минут назад
14 часов 51 минут назад
14 часов 54 минут назад
15 часов 12 минут назад