Хозяйка перекрестков [Ирина Цыганок] (fb2) читать постранично

Цыганок Ирина Хозяйка перекрестков

"Ракушка луны, ракушка луны,

пусть будут мои лапки вечно

полны…"

Р. Адамс "Обитатели холмов"

Пролог

Свет, льющийся из окон городского морга, из-за недавно вставленных энергосберегающих лампочек имел нездоровый голубой оттенок. Дежурный санитар, чей пост располагался за обычным письменным столом в длинном морговском коридоре, доверху застегнул замызганный белый халат, напяленный поверх фуфайки. Поежился. Уличные двери с вечера почти не закрывались — денек выдался "жарким": на Левобережном дорожном кольце столкнулись сразу несколько автомобилей, плюс нагрянувшие после Рождества холода принялись собирать первую дань трупами обмороженных бомжей — за сегодняшнюю ночь таких было уже двое. Гаишники, участковые, санитары еще какой-то "левый" народец, волокущий носилки, двигались мимо вахты нескончаемой вереницей, рвали створку, впуская внутрь ледяные потоки воздуха, а когда надо было заносить трупы, какой-то ушлый мент и вовсе подпер дверь деревяшкой, так что температура в коридоре сравнялась с уличной. Всего с полчаса, как кончилась вся эта чехарда. Последним из лечебного корпуса прикатили труп скончавшегося в кардиологии старичка. Сухонькое тельце с головой прикрывала простыня. Санитар, толкавший каталку, зябко передернул плечами:

— Ну и холодильник у тебя! Может мне его прям тут оставить? — Бросил сидящему за столом дежурному.

— Туда. — Привычно кивнул тот на дверь секционного зала, поморщился, когда из открытой санитаром двери пахнуло запахом "мертвяцкой". Этот сладковато-гнилостный, невыветриваемый и неперебиваемый никакой отдушкой, запах был здесь повсюду. К распотрошенным трупам и опарышам он быстро привык, а вот к запаху притерпеться все не получалось, хоть и работал в морге второй год.

— Бывай, студент! — Санитар из лечебного корпуса покатил "в подземку" опустевшую каталку. Вахтер буркнул в ответ нечто неразборчивое. Студентом он уже год как не был. Отчислили за неуспеваемость. А ведь он устроился в морг дежурным санитаром в ночную смену, специально, чтобы иметь возможность учиться днем — стипендию с его оценками институт не выплачивал, а жить как-то надо. После отчисления думал подыскать работу поденежней да попрестижней, однако так до сих пор ничего и не нашел. Парни, работавшие в морге, имели неплохой дополнительный доход: набальзамировать и одеть покойника стоило не одну тысячу. А мастерам, вроде Сашки, работавшего с ним в одну смену и умевшего из любого утопленника сделать "конфетку", благодарные родственники отваливали, бывало, целую пятерку. Но, тут надо иметь талант, как у того же Санька, этот возился с мертвецами будто с любимыми игрушками: припудривал, причесывал, румянил, даже разговаривал с ними — сам слышал! Он же, хоть и не боялся мертвых, но и лишний раз прикасаться к ним желанием не горел. Опять же, вонь эта, неведомыми путями распространявшаяся не только на секционный зал и прилегающие бытовки, но даже и к экспертам, работавшим в кабинетах на втором этаже. Впрочем, доктора этого словно бы и не замечали, а вот он предпочитал мерзнуть в выстуженном коридоре, где ненавистный запах хоть немного разбавляли сквозняки с улицы.

Санитар поправил халат, оглядевшись на всякий случай, потянул выдвижной ящик стола, достал из него початую бутылку водки. Отхлебнул прямо из горлышка. Обжигающая жидкость потекла по пищеводу. Парень сделал второй глоток и спрятал бутылку на место. В коридоре вроде потеплело, однако пил он не за тем, чтоб согреться. Примерно с месяц назад ему, прежде немедленно засыпавшему в любую, выдавшуюся свободной, минуту дежурства, стали сниться дурные сны. В них к нему являлись мертвые, из тех, что довелось увидеть в морге, и которые чем-то запомнились молодому студенту. Чаще всего снился мальчик, скончавшийся в торакальном отделении, это был один из первых трупов, который ему пришлось "ворочать". Он точно не знал, что стало причиной смерти, но тринадцатилетний пацан снился ему на работе с завидной регулярностью. Еще была старушка, покончившая с собой…. И хотя никаких особых ужасов в этих снах не происходило, он теперь частенько по ночам прикладывался к бутылке. Рука опять потянулась к заветному ящику, достала водку, жгучая волна смыла незваные мысли. "Ничего, сегодня мертвечиной почти не пахнет" — подбодрил он себя и, опустив голову поверх сложенных на столе локтей, попытался задремать.

Хлопок входной двери заставил его подскочить на табурете. Спросонья не сразу сообразил, что произошло. В дальнем конце, у выхода мелькнул голый мужской зад, снова хлопнула дверь. "Мужики окончательно сдурели — до того ужрались, что нагишом на улицу бегают!" — пронеслось в голове. Обычно он не лез в дела своих коллег, предпочитая пить горькую в одиночестве, но тут собрался окликнуть выбежавшего, вот только со спины не смог узнать пьянчугу. В это время