Чужое безумие [Ирина Цыпина] (fb2) читать постранично

Цыпина Ирина Чужое безумие

Ирина Цыпина

Чужое безумие

Когда-то "миллион лет до нашей эры", в прекрасной и легкомысленной молодости я написала почти сюрреалистический сценарий для авторского кино. Помните такую модель - "Кино не для всех"? Это был абстрактный сюжет, странный и непонятный, как сон, который я так и не смогла расшифровать. Но осталась у меня черно-белая любительская кинолента, и этот сюжет, который материализовался много позже в реальный фрагмент из жизни, заставил меня вспомнить тривиальную истину: "Все возвращается на круги своя..."

А тогда была игра в кино, сумасшедший азарт и желание придумать что-то ошеломляющее, приводящее в шок, чтобы увидели и обалдели неподготовленные зрители, чтобы был катарсис, прозрение, потрясение... Фильм назывался - "ЧУЖОЕ БЕЗУМИЕ". Весь сюжет был закручен на идее случайного хаоса -- смещения исторических пространств, времен и эпох, географических координат; и мистическим ощущением других чувств и других миров, которые иногда пересекают нашу Судьбу.

*****

В очень красивом южном, морском городе неизвестной, экзотической страны, где очень много памятников истории и архитектуры разных эпох и времен, одинокий турист-путешественник, профессор археологии Андре, набрел на частный музей с картинами раритетной живописи самых известных художников прошлого, начиная с седой Античности. В этот заурядный будничный день, в полдень, на улицах было пустынно и безлюдно так же, как и в холодных музейных залах, в атмосфере ренессансных мастеров, в ауре сложнейших аллегорий, религизных сюжетов и пластики языка цвета и красок. Андре купил входной билет в кассе, возле которой не было ни одного посетителя. Пожилой кассир с медальным профилем римского аристократа показался Андре подозрительно приветливым и неестественно бледным. Когда Андре задал ему вопрос:

- А где же люди? Где посетители? Ведь это очень интересный музей, который упоминается во всех атласах и каталогах мира... Неужели это уже никого не волнует?

Кассир только криво усмехнулся и скороговоркой ответил:

- М-сье, Вы не пожалеете... Это будет впечатляюще...

Какая-то странная тревога висела в воздухе, пугая Андре,

он уже был готов развернуться и уйти прочь, он почти передумал, но элегантный кассир неожиданно выбежал из-за кассы, ловко распахнул дверь перед единственным посетителем и Андре, повинуясь чьей-то воле оказался в старинном просторном зале в стиле ранней готики с цветными красно-синими витражами.

Забытый мир, мир Боттичелли и Донателло, Тинторетто, Джорджоне, Рафаэля... Необыкновенный мир поразительных видений, который живет своей жизнью, своим Временем, в котором на Века остановились чувства и где живые и юные никогда не стареют, не умирают; где старость не сходит с ума, а прозорлива и мудра на века; где жертвы погибают с улыбкой на устах и прощают своих хладнокровных убийц, постигая при этом Вечность; где от самой страшной боли никогда не кричат... И где всегда классическая Гармония разлита в светящихся и нетускнеющих горизонтах и перспективах, вычерченных иногда с нарушением законов пропорций, но всегда создающая волшебную иллюзию Другого Измерения.

Память строго выстраивает ассоциативный ряд казалось бы случайных событий; но не верьте: нет ничего случайного в этом несовершенном мире. И когда я писала этот сценарий, то наверное, совсем не случайно на моем рабочем столе оказалась редкая и крамольная по тем временам книга из далеких 70-х, изданная американским издательством "Марс", в черном блестящем переплете; на последней странице мною были подчеркнуты таинственные строки: "НИКОГДА НЕ ПОДЧИНЯЙТЕСЬ ЧУЖОМУ БЕЗУМИЮ..."

Но вернемся в готический зал, рассмотрим вместе с Андре библейские сюжеты витражей и мраморные скульптурные композиции, которые в потоках льющегося, расцвеченного цветными стеклами воздуха будто бы вибрируют в пространстве. Неожиданно, вдруг, перед Андре возникла очень старая, горбатая

смотрительница и сухо предупредила его: музей работает только до 4-х; следовательно, у него оставалось всего 2 часа на весь лабиринт великолепных залов, надо было поторопиться... В руках был путеводитель по музею, а еще было предвкушение пленительного общения с этим таинственным "Зазеркальем", которое влекло, пугало и притягивало из старинных массивных позолоченных рам, в которых, как в старинных зеркалах, растворилась чужая жизнь, чужая судьба, чужая энергетика.

Два часа пролетели, как мгновение, оставалось несколько минут до закрытия музея. Смотрители, наверное, успели бесшумно уйти. Не было нигде ни души... Как назло, нигде не было табличек, указывающих на выход "EXIT". Залы уводили Андре через бесконечные инкрустированные двери с массивными медными медальонами в картинный лабиринт, заставляя многократно повторять маршрут и приводя его снова и снова на прежнее место. Это было короткое замешательство, почти шизофрения, картинный абсурд... В какое-то мгновение ему стало казаться, что картины живые, что в каждой