Москва Норд-Ост [Анджей Зауха] (fb2) читать постранично

Анджей Зауха Москва Норд-Ост

Моей жене Любе

ЧАСТЬ I

Клянусь Аллахом, мы хотим умереть сильнее, чем вы хотите жить. Аллах акбар!

Лозунг операции, провозглашенный Мовсаром Бараевым, главарем террористов.

Глава 1

Суббота, 19 октября 2002 года, вторая половина дня

Николай Любимов до сегодняшнего дня не знает, что за птица была вестником смерти - он ее даже как следует не разглядел. Не успел его помощник Сергей Бортник показать ему крылатое создание, как птичка упорхнула, успев только стукнуть клювом в окно. Знак не был явным, однозначным, хотя - как позже оказалось - предвещал смерть и трагедию сотен людей.

Птичка, наверное, просто искала, где бы спрятаться, укрыться от пронизывающего северного ветра. В Москве уже стояла поздняя осень, всего несколько градусов выше нуля, дождь, временами вперемежку с мокрым снегом. В такую погоду семидесятидвухлетнему Любимову и сорокатрехлетнему Бортнику особенно по душе была их работа охранников в Доме культуры шарикоподшипникового завода на Дубровке. Работа спокойная, неутомительная, состоявшая в основном из выдачи ключей от разных помещений Дома культуры и обхода здания в поисках хулиганов. Конечно, как у каждой работы, у нее были свои минусы - дежурство начиналось в восемь утра и длилось сутки, зато потом полагалось три выходных. Николай Алексеевич был, однако, стариком активным, считал, что, пока, человек в состоянии двигаться, он должен работать, а потому на такую организацию труда не жаловался. Да и не было у него особого выбора: его пенсии - 1800 рублей - не хватало даже на лекарства. Приходилось подрабатывать.

Любимов, человек по характеру спокойный, сдержанный, любящий порядок, однако непрошенный гость на парапете окна даже его вывел из себя. Как большинство русских, ночной сторож был жутко суеверным, верил в предсказания, сглазы и их толкования.

- Ой, Сережа, ничего хорошего это не сулит, - взволнованно сказал он, глядя в окно на довольно пустынную улочку Мельникова, название которой скоро станет повторяться в репортажах всех телекомпаний мира. На противоположной стороне виден был госпиталь ветеранов войны, где разместится вскоре оперативный штаб операции по освобождению заложников.

- Что вы такое говорите, Николай Алексеевич! - хитро усмехнулся Сергей Бортник, всегда раздражавший Любимова своей беззаботностью и безалаберностью. - Примет толковать не умеете. Она известие принесла!

- Ой, не знаю, - вздохнул Любимов. - Два месяца назад мне птичка такие вести о сыне принесла, до сих пор в себя не могу прийти.

Случилось это в начале сентября: Любимов с женой и внуками проводил отпуск на даче под Москвой. С самого утра какая-то приблудившаяся птаха стучит клювом в окно и нахально начинает чистить перышки на подоконнике. Внучок обрадовано кричит: «Бабуля, смотри, к нам птичка прилетела». А бабушка впадает в панику: «Плохой это знак, беда на нас свалится». День проходит в тревожном ожидании. Вечером, когда внуки уже спят, старики сидят на кухне, но разговор как-то не клеится. Неожиданно приезжает дочь с известием, что Андрей - сын Любимова, - умер! В страшную полуденную жару присел на скамейке во дворе своего дома и уже не встал - сердце не выдержало.

Бортник перестал шутить, а Любимов решил, что ничего не скажет жене - что ее волновать понапрасну.

Среда, 23 октября 2002 года, утро

Трубач Федор Храмцов в то утро проснулся необычно рано. Театральный музыкант раньше полуночи спать не ложится и не вскакивает ни свет ни заря, но в тот день у него были дела не только в театре. Репетиция в «Новой опере», правда, назначена только на два часа дня, а в оркестре мюзикла «Норд-Ост» в Доме культуры на Дубровке он играл вечером, но он хотел еще перед репетицией успеть в банк, чтобы заплатить взнос за двухкомнатную квартиру, которую Храмцовы покупали сыну. В их четырехкомнатной квартире в Южном Бутово, на окраине Москвы, стало тесно. Жили там сам Федор с женой Валентиной, их сын Александр с женой и двумя детьми - пятилетним Мишей и двухлетней Машей, а также их дочь Ирина, студентка Академии туризма, бабушка - мама Валентины, плюс кошка и две собаки. Одна из них, белая, кудлатая дворняжка Элька была любимицей хозяина дома. Нередко случалось, что Храмцов, если удавалось вырвать пару свободных часов между репетициями, ехал из центра Москвы домой (а это по меньшей мере час езды на машине) только затем, чтобы выгулять собаку. Так продолжалось уже десять лет. Элька с Федором обожали друг друга, хотя, как это нередко бывает, поначалу хозяин дома и слышать не хотел ни о каких животных в квартире. Пару дней он даже не приближался к принесенному женой щенку. Но уже вскоре собачонка устраивалась спать на груди Храмцова, как только тот ложился с газетой на диван. Это, несомненно, была любовь с первого взгляда.

В тот день Федор Храмцов понимал, что не успеет