Бессмертный [Катулл Мендес] (fb2) читать постранично

Катулл Мендес Бессмертный

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ты имеешь право спросить нас, читатель: в самом ли деле это подлинные записки Калиостро? Да, подлинные.

По крайней мере, нет причины им не доверять, поскольку описываемые в них обстоятельства вполне соответствуют истинному характеру знаменитого графа. Так давай примем их за настоящее произведение великого мага. А на вопросы о происхождении записок мы рассказали бы тебе эту историю.

В 1849 году – в эпоху занятия французами Рима, в этом городе на одной из маленьких улиц, соседствующих с Сент-Бартоломеем, жила старуха по имени Лоренца. Каждый солнечный день (а такие нередки в вечном городе) выходила она из дома с маленьким стулом, усаживалась на берегу Тибра и слушала болтовню соседних прачек. Их смех развлекал ее, согревал сердце, а солнце пригревало спину.

Мы также любили прачек, и они всегда отвечали на наши поклоны, что давало повод смело вмешиваться в их разговоры. К тому же римлянки любят комплименты в лицо. Старуха забавлялась нашей болтовней, иногда поддерживая ее остроумными шутками, как особа, видевшая свет. Рассказывали, что она была женой знаменитого мага, сама занималась предсказаниями и жила колдовством. Наверное, в молодости она была довольно хороша, о чем свидетельствовали не только манеры знатной дамы, но и привлекательное лицо с остатками былой красоты.

Старуха охотно занимала у нас понемногу денег на покупку нюхательного табаку. Это обстоятельство и стало причиной нашей дружбы.

Однажды вечером, когда она сильно жаловалась на свою ногу, мы предложили проводить её до дома, вызвав этим насмешки прачек, поздравивших нас с победой. Но их шуточки никого не смутили.

Лоренца была тронута. Она назвала свое имя, поведала много интересного, потом показала хранившиеся у нее письма и бумаги. Они оказались на редкость любопытными. Старуха же не умела читать и отдала их нам.

Вот они.

КНИГА ПЕРВАЯ ПОСТИЖЕНИЕ ЧУДА

Глава I, в которой изложены причины, заставившие меня написать мемуары

Я сейчас узнал от моего друга и тюремщика отца Панкрацио, что французская революция все усиливается и что Людовику XVI отрубили голову при помощи машины, называемой гильотиной, которую будто бы выдумал один французский доктор, хотя она давно уже применялась, в частности в Риме.

Как много событий произошло в несколько дней. И тогда, когда изменяется лицо Европы, мне приходится сидеть в четырех стенах, а ведь я предсказал эту революцию своими пророчествами. Не я ли предвидел за три года вперед разрушение Бастилии? Да, Франция все-таки лучше Италии.

Каким я был глупцом – знаменитый, божественный Калиостро, явившись, как дурак, в Рим и попавшись в руки инквизиции! Как мучили и терзали меня эти монахи! До какой подлости и трусости доводили их допросы!

Но что же делать?

Ждать и ждать! Чувствую себя сильнее, чем когда-либо. Мне едва только пятьдесят лет, но стоит ли об этом думать, когда я бессмертен?

Чтоб суметь сосредоточиться, надо отрешиться от гнева и увлечений. Когда человек не может забыть, надо вспоминать – это помогает коротать время.

Что если рассказать Панкрацио мою странную и удивительную историю, одновременно и темную, и блестящую? Да, напишу и прочту, это позабавит нас обоих.

Панкрацио, этот шпион, приставленный, чтобы продать меня, сделался другом. Он принадлежит мне душой и телом, так как я обратил его в розенкрейцера. И если со мной что-нибудь случится, ведь никогда нельзя быть уверенным в себе, имея дело с римской церковью, то эти бумаги станут прощальным приветом моей бедной жене, несчастной Лоренце, которая должна невыносимо скучать в монастыре Святого Антония. Что может она там делать – она, которая за все время жизни со мной ни разу не прочитала «Ave»?

Хорошо знаю, что она болтает со своим духовником и по утрам издали видит священника, служащего обедню. Это все-таки что-нибудь. Монастырь лучше тюрьмы, в этом могу вам поручиться.

… Давно прошло то время, когда я давал «поцелуй мира» множеству очаровательных «посвященных».

Но прочь, прелестные химеры! Пора начинать описание приключений графа Калиостро.

Глава II Почему мой дядя Томазо поместил меня в монастырь, где я должен стать монахом, и каким образом я там сделался алхимиком

«Я провел первые годы моего детства в Медине, в Аравии, воспитанный под именем Ашарата, – имя, которое сохранял до моего путешествия в Африку и Азию. Вместе с учителем Альтотасом я жил во дворце муфтия Салахаима…»

Что это такое?.. Увы! Так начиналась биография, выпущенная мною в свет во Франции после заключения в Бастилию. Там никто в ней не сомневался, но Панкрацио никогда не поверил бы ни одному моему слову, точно так же, как и Лоренца, как и я сам…

Крайне трудно говорить настоящую правду. Это почти невозможно. Тем лучше. Недаром же я за всю свою жизнь сделал столько чудес.

Итак, вот она, правда.

Я родился в