Леопард на снегу [Энн Мэтер] (fb2) читать онлайн

Энн Мэтер Леопард на снегу

Глава первая

Всю весну и лето на склонах гор и на берегах водоемов Озерного края звенели голоса туристов, вырвавшихся из бетонных джунглей города на природу. Они устремлялись сюда тысячами; повсюду вырастали палаточные городки, а машины следовали одна за другой, напоминая нашествие гигантских улиток. Альпинисты, многие из которых впервые надели шиповки, штурмовали окрестности Уаст-Уотер и Скейфелл-Пайк. На узких дорогах, ведущих к знаменитым озерам Алсуотер и Уиндермир, возникали дорожные пробки. То тут, то там открывались сувенирные лавочки и выставки изделий местных ремесленников. На озерах парусники соседствовали с прогулочными лодками и шумными моторками. Всюду можно было встретить людей в одежде яхтсменов, которые делали вид, что для них ходить под парусом – самое привычное занятие. Гостиницы были переполнены, а бары едва успевали обслуживать всех желающих.

Местные жители спокойно смотрели на всю эту кутерьму и терпеливо ждали, когда же туристы, наконец, вернутся к своей городской жизни, а Озерный край оставят тем, кто живет в нем постоянно.

Таким Элен и запомнила это место. Когда они с отцом жили в Лидсе, их яхта стояла в Баунессе, и во время каникул отец учил дочь управлять парусом. Это время теперь казалось ей самым счастливым в жизни. Тогда у ее отца еще не было честолюбивых планов объединить свою небольшую фирму с могущественной «Торп Энджиниринг»; тогда он еще не женился на Изабелле Торп и не превратился в богатого и влиятельного человека, который стал интересоваться более аристократическими развлечениями и забросил парусный спорт.

Снегопад не прекращался уже несколько дней, и сейчас все горы были под снегом; даже озера скрылись под белым пушистым покрывалом. Когда Элен остановилась в небольшой деревушке и спросила дорогу на Баунесс, оказалось, что она сбилась со своего маршрута. Это вовсе не удивило ее: все дорожные указатели на пути замело снегом, а в машине было так тепло и уютно, что выходить на мороз и смахивать снег с этих указателей Элен не хотелось совершенно. Теперь она поняла, как неразумно поступила, тем более что многочисленных проселочных дорог, отходивших от главной трассы, она не помнила. Все эти дороги были так похожи одна на другую, что она проехала нужный поворот.

«Успокойся», – сказала себе Элен и взглянула на часы. Было всего два часа дня, так что у нее достаточно времени до наступления темноты найти гостиницу. Ее устроил бы любой постоялый двор, в котором ей предоставят ночлег и еду. А завтра она бы продолжила свой путь.

– Завтра!

Девушка подумала об отце. Что он предпримет, когда узнает завтра о побеге своей дочери. Удовлетворит ли его оставленная Элен записка, или он сразу начнет розыск? Второй вариант был более вероятен. Отец не терпел, когда ему перечили, и, без сомнения, очень разозлится, узнав, что его единственная дочь осмелилась ослушаться.

Однако шансы найти ее здесь были невелики. Элен порадовалась, что ей в голову пришла мысль поехать именно на север. В последние годы она обычно ездила на Багамские острова или на юг Франции, и если отец станет ее искать, то, скорее всего, где-нибудь в теплых странах. Он знал, как любит Элен солнце и водные виды спорта. Он не сможет предположить, что она помнит ту маленькую гостиницу, куда привозил ее в детстве, вскоре после смерти матери, когда они друг для друга значили все. И уж, конечно, он не сможет себе представить, что она отправится туда в такую метель…

Снег налипал на ветровое стекло, затрудняя обзор. Элен уже давно не попадались встречные машины, и она забеспокоилась, не ошиблась ли в выборе дороги. Но было уже поздно, и девушка поняла, что ей не удастся развернуть машину на занесенной снегом дороге.

Она нахмурилась. Если колея приведет к ферме, она попытается там узнать, как проехать к ближайшей деревне. Добраться сегодня до Баунесса Элен уже не надеялась.

Дворники совсем не работали. Остановив машину, Элен вышла и стала счищать снег с ветрового стекла, который прилипал к пальцам. Ей стало холодно, и девушка снова села за руль. Может быть, она зря поехала на машине, а следовало бы добраться сюда поездом. Но Элен не хотела, чтобы ее видели на станции. Кто-нибудь мог запомнить красивую девушку и сообщить отцу, когда тот начнет поиски.

К несчастью, снег опять залепил ветровое стекло, и нужно было вновь выходить из машины. Садясь за руль, Элен сняла свои высокие сапоги, потому что они мешали ей вести машину. Теперь пришлось их снова надевать. Пока она возилась с застежкой сапог, заглох мотор.

Сокрушенно покачав головой, Элен вышла из машины. Даже на дороге снег был достаточно глубок. Снежинки таяли на ее плечах, пока она торопливо стряхивала снег со стекла. Удовлетворенно взглянув на выполненную работу, девушка села за руль.

Элен потребовалось несколько минут, чтобы снять сапоги, и повернула ключ зажигания. Послышался щелчок, но мотор не заработал. Ругаясь про себя, она повернула ключ еще раз – все было напрасно. Девушка не на шутку испугалась. Что теперь будет? Неужели машина ее подвела? Такого раньше никогда не случалось. Видимо, это из-за погодных условий.

Спустя какое-то время Элен оставила всякие попытки завести машину. День клонился к вечеру, и скоро начнет темнеть. Она решила не ждать, пока кто-нибудь случайно набредет на нее. На дороге не было видно никаких следов, хотя густой снег и не позволил бы ей ничего разглядеть, Элен подумала, что единственно верным решением будет самой отправиться за помощью. Если она останется в машине, то к утру ее машину занесет снегом, а девушке были известны случаи, когда люди именно таким образом замерзали на дороге.

Отбросив печальные мысли, девушка стала вновь натягивать сапоги. Настоящее приключение, говорила она себе, стараясь приободриться. Кто бы мог подумать, что, выехав из Лондона утром, вечером она окажется на дороге в занесенной снегом машине? Конечно, никто. Но прежняя радость оттого, что отец не будет искать ее в этих краях, несколько померкла при мысли о весьма неприятной перспективе пробираться одной по заснеженной дороге.

Элен встряхнула головой, отгоняя тревогу, и выбралась из машины. По крайней мере, на ней было теплое пальто. Сшитое из ярко-красной шерсти на овечьем меху, оно хорошо заметно на фоне белого снега. Может быть, кто-нибудь увидит девушку в такой яркой одежде. Элен натянула на голову капюшон и убрала со лба выбившиеся пряди волос. Ну вот! Теплые варежки на овечьем меху, высокие сапоги и сумка в руках – что нужно еще отважному первопроходцу?

Девушка посмотрела на пустынную дорогу. Возвращаться назад смысла не было! Элен знала, что там, на протяжении нескольких миль не было жилья. Значит, надо идти вперед!

Снег попадал ей в лицо; ветер шумел в голых ветках деревьев и кустов. Девушка перебралась через эту живую изгородь на поле и с трудом поднялась по крутому склону, стараясь обнаружить хоть какое-нибудь жилье среди огромного белого простора. Однако попытка была тщетной, и Элен только увязла в глубоком снегу. Пришлось вернуться на дорогу. Странно, что она не встретила ни дома, ни человека на своем пути, но такова была действительность. Скоро за поворотом скрылась оставленная машина. Дорога пошла в гору. У Элен начали уставать ноги, но ей не оставалось ничего другого, как идти вперед.

Наконец она остановилась и оглянулась по сторонам. В радиусе нескольких сот ярдов ничего не было видно. Она совершенно заблудилась. Приближался вечер, уже стало темнеть, а она так и не нашла себе места для ночлега. Элен стало страшно. Что она будет делать? Неужели это было возмездием за то, что девушка попыталась воспротивиться воле отца, считавшего выбор мужа для дочери своим правом?

Впереди что-то задвигалось. Краем глаза девушка заметила какое-то существо, мелькнувшее на склоне холма. Она протерла глаза. Кто это может быть? Вероятно, какой-то зверь, ищущий себе пропитания. Неужели можно найти пищу под таким слоем снега?

Прикрыв от снега глаза рукой, Элен пыталась получше разглядеть то, что привлекло сейчас ее внимание. Она действительно увидела какого-то зверя, и тот, вероятно, тоже заметил человека. Может быть, это собака, с надеждой подумала она, и неподалеку находится ее хозяин. О, пожалуйста, мысленно умоляла она, пусть это будет домашнее животное!

Зверь приближался. Он на самом деле походил на собаку – ярко-рыжую, с черными отметинами – и мог бы сойти за золотисто-рыжего далматина, если только дадматины такого окраса существуют.

Вдруг у Элен подкосились ноги, и ее охватил панический ужас. Это была не собака. И вовсе не домашнее животное. Это был леопард! Леопард на снегу!

Элен замерла на месте. Она была заворожена его бесшумными угрожающими движениями. Девушка стала беспомощно озираться по сторонам. В Камберленде не может быть леопардов! Наверное, от яркого снега у нее начались галлюцинации. Зверь не издавал ни звука. Он не мог быть настоящим!

Но животное все-таки приближалось. Элен уже видела его мощную грудь, гладкую шерсть и острые зубы. Ей казалось, она даже чувствует его горячее дыхание.

С громким криком девушка бросилась бежать, хотя еще в детстве, когда проводила лето у друзей на ферме, она усвоила, что нельзя показывать животному своего страха перед ним, но сейчас самообладание покинуло Элен.

Увязая в глубоком снегу, она побежала через заросли кустарника на краю дороги. Голые ветки цеплялись за волосы, царапали щеки. Но эта боль не шла ни в какое сравнение перед опасностью почувствовать клыки леопарда на своей на шее. Страх придал Элен силы, однако, глубокий снег на поле затруднял движение. Она каждую минуту ждала, что леопард бросится ей на спину и придавит к земле. Слезы застилали девушке глаза, ее душили рыдания. Зачем она уехала из Лондона? Теперь ей приходится расплачиваться за свой необдуманный поступок.

Неожиданно Элен споткнулась и, потеряв равновесие, упала в снег. Она попыталась ползти, но в этот момент до нее донесся звук, который уже никогда не надеялась услышать. Звук человеческого голоса.

Этот голос резко подал команду:

– Шеба! Шеба ко мне!

Элен вздрогнула и осторожно взглянула через плечо. Леопард остановился всего в нескольких футах от нее и пристально смотрел на девушку, а через изгородь пробирался мужчина, высокий, худощавый, одетый во все черное: черный кожаный плащ, черные брюки и черные сапоги. Голова незнакомца была непокрытой, и когда Элен с трудом встала на ноги, она заметила, какие у него необыкновенно светлые волосы, казавшиеся даже серебристыми. Но не цвет волос и очень смуглая кожа мужчины привлекли ее внимание. Что-то очень знакомым показалось ей в его довольно резких чертах лица, глубоко посаженных глазах и тонких губах, выражавших сейчас некоторое презрение. Пока он шел, Элен увидела, что мужчина заметно хромает.

Леопард повернул голову к своему хозяину. Тот протянул руку и потрепал зверя по голове.

– Спокойно, Шеба, – тихо сказал он низким приятным голосом, потом взглянул на Элен. – Весьма сожалею, – без тени сожаления в голосе произнес он, – но вам не следовало бежать. Шеба не тронула бы вас.

Это презрительное выражение лица незнакомца задело Элен за живое. Она не привыкла спасаться бегством, не привыкла чувствовать себя униженной в глазах мужчины. Напротив, благодаря врожденному такту и красоте – шелковистым каштановым волосам и прекрасной фигуре, – она не испытывала трудностей в общении с представителями сильного пола. И хотя Элен не была тщеславной, она отлично знала, что нравится мужчинам. Но выражение лица своего спасителя заставило ее почувствовать себя глупым ребенком, попавшим в неприятное положение по собственной вине.

– Как вы можете так утверждать? – возразила она и сама заметила, как дрожит голос. – Если бы вы не окликнули леопарда, он мог бы меня съесть!

Мужчина медленно покачал головой.

– Шеба обучена приносить добычу, а не есть ее!

– Вот уж не думала, что могу стать чьей-нибудь добычей! – фыркнула Элен и принялась отряхивать с пальто снег.

– Вы бежали.

– Понятно. – Элен постаралась придать своему голосу саркастические интонации. – Постараюсь запомнить это на будущее.

Суровое лицо незнакомца смягчила язвительная усмешка.

– Мы не рассчитывали сегодня найти что-нибудь стоящее для охоты.

Элен задохнулась от возмущения.

– Вы и не нашли!

– Вы себя недооцениваете! – Он посмотрел вокруг. – Вы совершаете пешую прогулку по горам?

Щеки Элен запылали.

– Моя машина сломалась там… там внизу. – Она махнула рукой в сторону дороги. – Я пыталась найти помощь, когда… когда ваш леопард…

– Шеба? – Мужчина взглянул на большую кошку, стоявшую рядом с ним. – Шеба – не леопард, а гепард, хотя, кажется, они одного семейства. Гепарда иногда называют охотничьим леопардом.

– Мне все равно, что это за зверь, – дрогнувшим голосом произнесла Элен. – Не могли бы вы проводить меня до ближайшего телефона-автомата, чтобы я могла вызвать механика?

Мужчина погладил гепарда.

– Сожалею, но поблизости нет ни одного телефона-автомата.

– Тогда, может быть, телефон есть в одном из частных домов?

Он пожал плечами.

– Это вообще малонаселенное место.

Пальцы Элен сжались в кулак.

– Вы намеренно грубите мне, или это ваша обычная манера вести е себя с незнакомыми людьми?

Мужчина остался совершенно невозмутимым.

– Я просто объясняю вам, в каком уединенном месте вы оказались. Однако вы можете воспользоваться моим гостеприимством, если подобная идея не вызовет у вас отвращения.

Элен колебалась.

– Я… я не знаю, кто вы.

– Я вас тоже не знаю.

– Да, но… – Она в нерешительности замялась. – Вы женаты?

– Нет.

– Вы живете… один? Не считая этого… этого зверя?

– Нет. – Он переменил положение, как будто ему было больно стоять на одном месте. – У меня есть слуга. В доме нас двое.

Элен промолчала. Боже, подумала она, что за ситуация! Перед ней была совершенно невозможная альтернатива. Либо идти пешком по снегу в надежде набрести на какую-нибудь пастушью хижину или ферму, что было весьма рискованным предприятием, либо последовать за этим совершенно незнакомым человеком в его дом и провести ночь в обществе двух мужчин. Вот так перспектива!

– Пожалуйста, решайте, – попросил незнакомец, и Элен показалось, будто заметила на его лице выражение сдерживаемой боли. Это и определило ее решение.

– Я согласна воспользоваться вашим гостеприимством, если вы не против, – пробормотала она. – Мне придется вернуться за своими вещами?

– Болт принесет их, – ответил мужчина и стал спускаться по склону на дорогу. – Пойдемте. Скоро совсем стемнеет.

Элен облизнула пересохшие губы.

– Может быть, мы сначала познакомимся?

Мужчина бросил на нее равнодушный взгляд.

– Я думаю, с этим можно подождать. Или вам нравится стоять по колено в снегу?

Элен вздохнула – возразить было нечего. Она последовала за своим спутником, стараясь держаться подальше от гепарда. Оказавшись на дороге, вдоль которой уже намело высокие сугробы, зверь вырвался вперед, и Элен была: вынуждена идти рядом с незнакомцем. Несмотря на хромоту, двигался он с естественной грацией и легкостью, и девушка подумала, что ее спутник, вероятно, раньше занимался спортом. Может быть, поэтому ей было так знакомо его лицо? Или он просто напоминал какого-то хорошо знакомого ей человека.

Вскоре они дошли до развилки и свернули на узкую дорогу, ведущую в сторону от шоссе. На занесенном снегом указателе было написано, что это частные владения. Элен начала нервничать. Этот человек мог оказаться и опасным. Неизвестно, куда он ведет ее. Может быть, он даже солгал, что поблизости нет ни телефона, ни жилых домов.

Как будто прочитав мысли Элен, ее спутник неожиданно произнес:

– Если вы предпочитаете вернуться, это ваше право. Я не стану посылать за вами Шебу, если вы опасаетесь именно этого.

Элен отрицательно покачала головой.

– Я… Почему у меня должно возникнуть такое желание?

– Действительно. – Мужчина искоса посмотрел на нее, и Элен непроизвольно отметила, что у него необыкновенно длинные ресницы. Темные и очень густые, они скрывали глаза – золотисто-карего оттенка, – которые, как и глаза Шебы, сохраняли непроницаемое выражение.

Дорога вела вверх по склону холма. Путникам пришлось пройти через ворота, отделяющие частные владения, и перебраться на другую сторону каменной стены, почти полностью скрытой снегом. Наконец, впереди показались деревья, а за ними Элен увидела дом, к которому они направлялись. Здание не было выдержано в каком-либо определенном архитектурном стиле, его каменные стены покрывала снежная пыль. Но из труб шел дым, и в окнах первого этажа горел свет. Двор перед домом был выложен булыжником, на котором четко отпечатались следы человека и зверя.

Спутник Элен стряхнул снег с обуви и предложил ей сделать то же самое. Потом он распахнул перед ней деревянную дверь, пропуская гостью вперед. Элен с опаской посмотрела на Шебу. Зверь, не мигая, смотрел на нее, но не трогался с места. Тогда Элен решилась войти в дом первой.

В холле было очень тепло, и только тут она поняла, как сильно она замерзла. Одиночество в пути, ужасная встреча с гепардом, перепалка с его хозяином – все это вместе взятое не оказали на девушку такого воздействия, как тепло обитой деревянными панелями прихожей. Неожиданно для себя Элен начала дрожать всем телом так, что у нее застучали зубы.

На звук хлопнувшей двери из соседней комнаты вышел мужчина. Стараясь унять дрожь, Элен с любопытством посмотрела на вошедшего. Такой же высокий, как и ее спутник, второй мужчина был гораздо шире в плечах. У него была совершенно лысая голова и фигура борца. Он лишь мельком взглянул на Элен и обратился к ее спутнику.

– Вы задержались, сэр, – сказал он, расправляя закатанные до локтей рукава своей рубашки. – Я уже начал беспокоиться.

Спутник Элен расстегнув свой кожаный плащ, задумчиво окинул взглядом дрожащую девушку.

– Как видишь, Болт, у нас гостья, – произнес он своим низким красивым голосом. – Машина этой молодой леди сломалась внизу на шоссе. Может быть, после того как ты приготовишь нам чай, сходишь туда и принесешь ее вещи?

Выражение на лице Болта, с которым он слушал своего хозяина, показалось Элен похожим на напряженное внимание Шебы. И зверь, и человек вели себя так, как будто безопасность и благополучие того, кому они служили, было для них самым важным на свете.

– Конечно, сэр. – Губы Болта скривились – в подобии улыбки. – Я полагаю, дама останется ночевать. Я приготовлю для нее комнату.

– Спасибо, Болт. – Хозяин дома снял плащ, под которым оказались черная шелковая рубашка и вязаный пуловер. Отдав плащ слуге, он обратился к Элен. – Вы можете доверить свое пальто Болту. Уверяю вас, он знает, как высушить намокшую одежду, не испортив ее.

Элен так дрожала, что не могла справиться с пуговицами на пальто. Тяжело припадая на больную ногу, ее спутник шагнул к ней и, отведя ее озябшие руки, сам расстегнул ее пальто, а потом снял с плеч Элен. Болт подхватил намокшую одежду.

Элен никак не могла унять дрожь. Ей не понравилось, что незнакомец позволил себе помочь ей, не спросив разрешения. Она совсем не знала этого человека с резкими чертами лица и язвительной речью, да, наверное, и не очень хотела знать. Но что-то в нем волновало ее и даже внушало страх. Она убеждала себя, что все дело в его хромоте и в высокомерной манере себя вести. Однако от мимолетного прикосновения его пальцев по ее руке пробежала искра, и обожгла словно огнем. Незнакомое доселе ощущение одновременно влекло и пугало Элен.

Болт распахнул перед ней дверь. Увидев, что мужчины ждут, когда она пройдет вперед, Элен осторожно шагнула через порог. Она оказалась в просторной гостиной, освещенной двумя торшерами и огнем большого камина. Дрова весело потрескивали в камине, и комнату наполнял запах сосны. На полу лежал толстый ковер. Кроме бюро и нескольких стульев в комнате стоял комплект мягкой мебели темного дерева, не очень новый, но вполне удобный. Книжные полки у камина заполняли книги и журналы, а на столике у кресла стоял поднос с бутылкой виски, графином с чем-то вроде бренди и два бокала.

Пока Элен рассматривала комнату, дверь закрылась. Девушка вздрогнула от неожиданности, когда мимо нее прошел гепард и улегся у камина. Она в страхе оглянулась, опасаясь оказаться наедине со зверем, но увидела, что его хозяин тоже был в комнате. Слуга, видимо, ушел по своим делам.

– Присаживайтесь, прошу вас, – предложил мужчина, указывая на диван у камина. После минутного колебания Элен осторожно села на краешек кресла.

Бросив на девушку сдержанный взгляд, он опустился в другое кресло и с явным облегчением вытянул ноги. Потом потянулся к столику и взял графин.

– Немного бренди вам не повредит, – тихо сказал он, глядя на Элен. – Мне кажется, вам необходимо согреться.

Он не встал, чтобы подать ей бокал, а просто протянул через столик. Элен взяла предложенный напиток.

Она не пила бренди, но сейчас с удовольствием согласилась выпить, чтобы растопить холод в груди. Она сделала несколько глотков, и постепенно дрожь в теле исчезла.

Ее собеседник не стал ничего пить. Он просто откинулся на спинку кресла и, полузакрыв глаза, внимательно наблюдал за ней. В гостиную вошел Болт с подносом, на котором было все приготовлено для чая. Он согнал гепарда с места у камина и придвинул столик так, чтобы хозяину было удобно брать чайные приборы. Проделав это, он сказал:

– Я пойду за чемоданами, сэр, если леди даст мне ключи.

– О да, конечно! – Элен благодарно улыбнулась Болту и стала рыться в своей сумочке. Она достала связку ключей и протянула слуге. – Я очень благодарна вам, Болт. Машина довольно далеко… примерно в миле отсюда.

– Я найду ее, мисс.

– Спасибо. – Элен поудобнее устроилась в кресле. Бренди уже оказало на нее свое действие, и к ней вернулось самообладание. Завтра она уже будет в Баунессе, и это приключение останется лишь забавным эпизодом, о котором она станет рассказывать друзьям, когда вернется в Лондон.

Когда дверь за Болтом закрылась, хозяин дома выпрямился и осмотрел приготовленный поднос. Кроме чайника и чайных принадлежностей там было блюдо с сэндвичами и с очень аппетитно выглядевшим фруктовым пирогом.

– С молоком и сахаром, или с лимоном? – осведомился ее спутник, с раздражающим равнодушием взглянув на девушку. Восстановив свое душевное равновесие, Элен сделала вид, будто такой взгляд нисколько ее не задевает.

– С молоком, но без сахара, – ответила она. – Спасибо, – и взяв чашку, добавила: – Не кажется ли вам, что нам уже пора познакомиться?

Мужчина не спеша, налил чаю и себе.

– Если это так важно для вас, – сухо произнес он.

Элен удивленно посмотрела на него.

– Вы хотите сказать, что, пригласив совершенно незнакомого человека провести ночь в вашем доме, вас нисколько не интересует его имя?

– Возможно, меня больше интересует характер этого человека, чем его имя, – ответил он, пристально глядя на Элен. – Например, мне не нужно знать вашего имени, чтобы понять: вы довольно упрямая молодая особа, не всегда прислушивающаяся к советам других людей.

Элен вспыхнула.

– Откуда вы можете это знать? – обиженным тоном спросила она.

Он пожал плечами.

– Согласитесь, не совсем обычно встретить молодую женщину одну в машине на заснеженной дороге, и, судя по всему, намеренную провести где-то несколько дней, поскольку с вами имеется багаж. – Он нахмурился. – Не исключено, что вы должны были встретиться с кем-то, однако задержка в пути вас не огорчила.

Элен сделала глоток из чашки.

– Женщины часто отправляются в путешествие одни, – возразила она.

– В такую погоду? Маловероятно.

– Но я… я могла оказаться здесь по работе… в качестве представителя фирмы.

– И случайно сбились с пути?

– Да.

– Могли бы, но это не так.

– Почему?

– Не похоже на то, что вы работаете.

– Почему вы так решили? – с некоторым раздражением воскликнула Элен.

– По тому, как вы разговаривали с Болтом. Вы держались так, будто привыкли, чтобы вам прислуживали.

Элен вздохнула. У девушки было ощущение, что любой спор с этим человеком она проиграет. Однако он оказывает ей гостеприимство, поэтому ей следует вести себя полюбезнее. Недоброжелательность была несвойственна Элен, просто что-то в этом человеке заставляло ее быть с ним резкой.

– Все верно, – согласилась она, наконец. – Я действительно не работаю, вы правы. Меня зовут Элен Джеймс. Я дочь Филиппа Джеймса.

– Это имя должно что-то значить для меня? – с легкой иронией поинтересовался он. Она заметила, что ее собеседник не выпил свой чай, а лишь взял себе сэндвич. Сама Элен от сэндвича отказалась. – Боюсь, я сейчас не в курсе светских новостей.

Он улыбнулся и в этот момент стал выглядеть намного моложе. Элен открыла рот от удивления. Это лицо! Оно было ей знакомо! Она видела его раньше, несомненно. Но где? И когда?

Лихорадочно пытаясь решить эту загадку, она все же ответила на его вопрос.

– Мой отец сэр Филипп Джеймс. Его фирма – «Торп Энджиниринг» – стала обладателем правительственной награды за достижения в производстве.

Мужчина недоверчиво покачал головой.

– Поверю вам на слово.

Элен начала терять терпение.

– А кто вы? Вы, не скажете мне своего имени?

– Сначала скажите мне, как оказались здесь – за многие мили от цивилизации, к которой, я уверен, вы так привыкли.

Элен закусила губу.

– Честно сказать, я решила… некоторое время побыть одна. Мне нужно кое-что обдумать. Отец не станет меня здесь искать.

Мужчина нахмурился.

– Вы хотите сказать, что убежали из дома?

– Не совсем. Я оставила записку. Ему нечего беспокоиться обо мне.

– Но он непременно будет беспокоиться.

– Наверное. – Элен почувствовала некоторую неловкость. – Во всяком случае, это вас не должно волновать. Я вам благодарна за то, что вы пришли мне на выручку. Если бы не вы, я оказалась бы в очень трудном положении.

– Да. Вы могли бы погибнуть там, в снегу. – Он произнес эти слова совсем тихо, и на мгновение Элен вновь стало страшно. – Вы поступили очень глупо, никому не сказав, куда направляетесь. Неужели вы не понимаете, что ваша машина могла оставаться погребенной под снегом несколько дней, прежде чем ее бы нашли, и вас в ней? Скажите, почему вам было так нужно скрываться от всех?

Элен попыталась подавить растущее раздражение.

– Я думаю, это вас не касается.

– Тем не менее, мне любопытно знать. Удовлетворите любопытство того, кто уже давно оторван от мира, к которому вы принадлежите.

Девушка удивленно уставилась на своего собеседника. Какие странные вещи он говорит! Даже этот недоступный в зимнее время район не может быть лишен связи с остальным миром. Если человек сам не стремится к уединению… Элен тряхнула головой.

– Мой отец хочет все решать за меня, – медленно сказала она. – Но мне уже двадцать два года, и я достаточно независима, как вы заметили. Поэтому у нас возникли небольшие разногласия.

– Я думаю, что разногласия были не такими уж небольшими, если заставили вас уехать за две сотни миль от дома, мисс Джеймс, но дело не в этом. Я уважаю ваше стремление сохранить в тайне ваши личные дела.

Элен недоверчиво взглянула на него. Вряд ли он был искренним в своем утверждении. Наклонившись вперед, чтобы поставить, пустую чашку на поднос, она спросила:

– А вы? Вам не тоскливо жить в таком уединенном месте за много миль от ближайшего жилья, в компании одного вашего слуги?

Густые ресницы скрыли выражение его глаз.

– Моя личность не представляет никакого интереса, мисс Джеймс. Не хотите ли еще чаю?

Элен покачала головой, обиженно поджав губы.

– Почему вы избегаете ответа? – требовательно спросила она.

– Разве? – Его голос звучал мягко, но золотисто-карие глаза смотрели напряженно.

– Вы же знаете, что это так. – Элен вздохнула и нахмурилась. – Ваше лицо откуда-то мне знакомо. Я почти уверена, что видела вас раньше, может быть, вы снимались в кино?

– Вы мне льстите, – насмешливо произнес он. – А ведь это прерогатива мужчин, не так ли?

Элен с раздражением поняла, что этот человек способен вызывать у нее смущение, а это для нее было внове.

– Вы же поняли, что я хотела сказать. Я действительно где-то могла видеть ваше лицо раньше, признайтесь!

Кажется, ее настойчивость, вызвала неудовольствие хозяина дома. Он резко поднялся, но прежде чем сделать шаг, остановился, чтобы помассировать больную ногу. Потом прихрамывающей походкой подошел к окну и задернул тяжелые шторы из пурпурного бархата. Прежде чем вид за окном скрылся от взгляда Элен, она успела заметить, что на улице стало уже почти темно. Медленно опускавшиеся на землю снежинки наполнили сердце девушки тревожным чувством одиночества. Она должна была попросить помочь завести машину и ехать дальше, вместо того чтобы идти в дом этого человека, кем бы он ни был, с беспокойством подумала она. Она могла бы уже добраться до какой-нибудь гостиницы или постоялого двора. Элен заставила себя выбросить подобные мысли из головы. Глупо думать, что в предложенном ей гостеприимстве был какой-то злой умысел. Элен следует быть благодарной этому человеку – фактически, он спас ей жизнь!

Он повернулся к девушке.

– Болт скоро принесет ваши вещи, а потом покажет вам вашу комнату, мисс Джеймс. Я ужинаю в восемь. Надеюсь, вы составите мне компанию.

Элен недовольно повела плечами. Ее тревога неожиданно сменилась раздражением. Он ясно дал понять, что не намерен отвечать на ее вопросы. Движение девушки потревожило гепарда, тот поднял голову и посмотрел в ее сторону. Глаза зверя удивительно походили на глаза хозяина. Элен почему-то вспомнила сказки о колдунах и волшебных заклятиях. Кто этот человек, который живет в полном уединении, ходит, прихрамывая, и держит дикого зверя в качестве компаньона? У девушки возникло странное ощущение, что она увязла в снегу и потеряла сознание, а все происходящее является кошмаром, предшествующим смерти…

Этот жуткий поворот мыслей заставил ее вздрогнуть, и гепард угрожающе зарычал. Мужчина подошел к креслу, успокоил зверя и вопросительно посмотрел на испуганную Элен.

– Что случилось, мисс Джеймс? – поинтересовался он. Его голос звучал тихо, но в нем слышались стальные нотки.

Элен только покачала головой, отчаянным взглядом обводя гостиную. Это была очень элегантная комната, признала она, и здесь не должно возникать чувство беспокойства. Обстановка была сдержанной, чисто мужской, такую и должен предпочитать живущий здесь человек. На обшитых деревянными панелями стенах висели охотничьи трофеи, сабли в ножнах и старинные ружья. Комната создавала впечатление сдержанной простоты и безупречного вкуса, и хотя некоторые предметы носили следы длительного применения, они не нарушали общего духа. Кто бы ни был этот человек, он не был стеснен в средствах, но вот почему решил выбрать такой образ жизни, Элен не понимала. Может быть, он занимался живописью или ваянием, или каким-либо другим творчеством? Кто бы еще мог стремиться к уединенной жизни?

Неожиданно ее взгляд упал на фотографию, висевшую справа от бюро. Со своего места Элен не могла разглядеть все детали, но ясно видела, что снимок запечатлел автомобильную катастрофу – сбившиеся в кучу люди и машины на трассе, обломки металла, разлетевшиеся в разные стороны. Изображение было не цветным, но фотография со всей наглядностью передавала жестокость и ужас случившегося.

Потрясенный взгляд Элен устремился на мужчину, в напряженной позе молча стоявшего у дивана. Его золотисто-карие глаза смотрели жестко и настороженно, и девушка поняла, что он заметил, как внимательно она рассматривала фотографию. Элен поняла и причину этой настороженности. Он догадался, что ее предположения относительно его личности больше не были лишь предположениями. Он был одним из гонщиков, попавших в эту ужасную катастрофу. Она даже вспомнила, когда это случилось – примерно шесть лет назад на трассе Нюрнберга в Германии…

– Я знаю, кто вы, – медленно произнесла Элен и встала. – Вы – Доминик Лайалл, знаменитый автогонщик!

Тело ее собеседника сразу обмякло, он опустился на диван, тяжело откинувшись на спинку.

– Да, я – Доминик Лайалл, – сдержанно признался он. – Но я больше не автогонщик.

– Но вы им были! – Элен не сводила с него глаз. – Я помню, как мой отец говорил о вас. Он так восхищался вами до того…

– До катастрофы? – В его голосе звучала горечь. – Понимаю.

– Но он думал… я хочу сказать… – Она замялась, не зная, как продолжить. – Все считали… ну, вы исчезли. Мой отец говорил… – Элен смущенно повела плечами, оставив мысль незаконченной.

– Все думали, что я умер? – Теперь Доминик Лайалл был ироничен. – О да, мне известны эти слухи. У меня были очень серьезные травмы, поэтому в мою гибель было легко поверить. Это меня вполне устраивало. Нет ничего более жалкого, чем поверженный идол, который все еще пытается привлечь внимание прежних поклонников.

– Но ведь все было не так, – запротестовала Элен. – Авария была печальным стечением обстоятельств. В ней никто не виноват. Вся эта шумиха…

– Разве я сказал, что в чем-то виню себя? – прервал он ее. Его голос был холоден.

– Нет. Нет, но… – Элен замялась. – Мой отец был вашим истинным поклонником. У него в кабинете до сих пор висят ваши фотографии. И он был не одинок в своем увлечении. Вы считаете справедливым позволять вашим поклонникам думать, что вы умерли?

Доминик Лайалл выпрямился, смуглой рукой он медленно потирал больную ногу.

– А вы, мисс Джеймс, полагаете, я не могу жить в уединении только потому, что вся моя прежняя жизнь проходила на глазах публики?

Элен не знала, что ответить.

– Мне трудно судить об этом, мистер Лайалл. Я только хочу сказать, мне очень жаль, что молодые гонщики никогда не узнают о ваших достижениях.

Доминик усмехнулся.

– Только так и не иначе. – Он провел рукой по волосам. – Вы, кажется, ничего не поняли, мисс Джеймс.

Элен гордо вскинула голову.

– Вы недооцениваете меня, мистер Лайалл.

В его улыбке появилась горькая ирония.

– Возможно. Однако… – Он глубоко вздохнул. – Однако очень жаль, что у вас такая хорошая память. Я считал, что шестнадцатилетние девушки больше интересуются кумирами поп-музыки.

– Я же сказала вам, что мой отец любил автогонки. Иногда я ходила с ним на соревнования.

– Ах, да, ваш отец. – Он задумчиво прищурился. – Очень любопытно.

– Что вы имеете в виду? – Его слова начали беспокоить Элен.

Доминик Лайалл протестующе повел мощными плечами.

– Я считал, это очевидным, мисс Джеймс.

– Что именно?

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Ну, вы узнали меня, мисс Джеймс. Очень неприятное стечение обстоятельств. Боюсь, для вас это будет означать только то, что вы не покинете этот дом завтра утром.

Глава вторая

Несколько минут в комнате царила полная тишина. Элен не могла поверить своим ушам. Неужели она ослышалась? Но серьезное лицо Доминика Лайалла говорило о том, что она правильно поняла смысл его слов.

– Вы… вы шутите? – наконец, спросила она.

– К сожалению, нет, мисс Джеймс.

– Но… но почему? Почему?

– Я думаю, это очевидно. У меня нет желания оказаться объектом внимания прессы, когда о моем местопребывании станет известно.

Элен старалась не поддаваться панике, которая начала охватывать ее.

– Но я никому ничего не скажу, – заверила она его. Как часто она слышала подобные слова в фильмах, когда главный персонаж сталкивался с человеком, скрывающимся от правосудия. Но Доминик Лайалл скрывался не от правосудия, а от людей.

– Я не могу рисковать. – Он покачал головой. – Думаю, вы не сможете устоять перед искушением рассказать вашему отцу, что человек, которого он считал умершим, преспокойно живет в Озерном крае.

– Смогу, обещаю! – Элен в волнении сжала руки. – Все равно вы не можете держать меня здесь! Я… Это незаконно!

– В самом деле? – невесело усмехнулся он.

– Но это безумие! Я хочу сказать, что мой отец будет меня искать!

– Вы сами утверждали, что ему не придет в голову искать вас здесь.

– Сразу, конечно, нет. Но когда поиски не дадут результатов…

– К тому времени вы уже сами сможете вернуться к нему.

Элен вздрогнула.

– Что вы имеете в виду?

– Просто я собираюсь уехать из страны. До тех пор пока я не уеду, вы останетесь здесь.

– Но это может затянуться на многие месяцы! – воскликнула девушка.

– Всего на несколько недель, – сухо сказал он.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась и Элен испуганно оглянулась. Это вернулся Болт. Он остановился на пороге; снег таял на его широких плечах.

– А, ты уже вернулся, Болт, – тепло приветствовал слугу Доминик. В голосе Лайалла не было ничего подобного, когда он разговаривал с Элен. – Ты нашел машину?

Болт улыбнулся.

– Да, сэр. Чемоданы в холле. Если вы дадите мне время стряхнуть снег с одежды, я провожу леди в ее комнату.

Доминик Лайалл кивнул.

– Конечно, Болт. Между прочим, нашу гостью зовут мисс Джеймс, мисс Элен Джеймс. Она задержится у нас несколько дольше, чем предполагалось.

Элен не имела ни малейшего представления, что подумал Болт. В ответ на слова хозяина он лишь нахмурил брови. Возвратив Элен ключи, Болт произнес:

– Хорошо, сэр.

– Это я оставлю у себя, – сказал Доминик, забирая ключи назад. – Я все объясню позднее, хорошо?

– Да, сэр.

Болт вел себя на удивление послушно. Наблюдавшей за ними обоими Элен вдруг захотелось заплакать. С ней не могло случиться ничего подобного! Ну, просто не могло! Неужели Доминик Лайалл серьезно решил держать ее здесь до тех пор, пока не закончит все приготовления к отъезду?

– Я не хочу идти ни в какую комнату! – дрожащим голосом воскликнула она. – Вы не можете держать меня взаперти!

Выражение лица Доминика стало жестким.

– А как вы сможете мне помешать? – спросил он тихо, но с явной угрозой в голосе.

– Я… я убегу…

– Опять?

– Я дойду до ближайшей деревни… или фермы. Я… я позвоню и попрошу помощи!

– Здесь нет телефонов, мисс Джеймс.

– В деревне должен быть.

– А вы знаете дорогу в деревню? – спокойно спросил Доминик.

– Я думаю, это не трудно будет узнать. – Голос Элен дрогнул.

– В такую погоду?

Она готова была разрыдаться.

– Вы – сумасшедший! Сумасшедший! – Она перевела дух. – Я не хочу здесь оставаться. Я хочу уехать в Баунесс. Обещаю никому не говорить, что видела вас. Отпустите меня!

– Боюсь, это невозможно, мисс Джеймс. – Ее мучитель обратился к Болту. – Завтра надо отбуксировать машину, пока ее окончательно не занесло снегом.

Болт кивнул.

– Я позабочусь об этом.

Элен охватило горькое чувство беспомощности. Из этой ужасной ситуации не было выхода, и винить в этом она должна только себя. Если бы она не рассказала о своем побеге из дома… если бы не узнала этого человека… если бы… если бы…

– Вы не сможете помешать мне убежать отсюда, – в отчаянии заявила она.

– Я не советовал бы вам это делать, – заметил Доминик Лайалл и выпрямился.

На его лице появились явные следы усталости, и Элен поняла, как трудно ему долго находиться на ногах. Ей следовало бы радоваться, что этот Доминик Лайалл вовсе не так силен, как хотел казаться, но почему-то не радовалась. Предательское чувство сострадания зашевелилось в душе Элен, и она опять задумалась над тем, что же заставило этого человека покинуть привычную ему жизнь и укрыться в полном уединении.

Болт тоже заметил страдальческое состояние своего хозяина и с некоторой фамильярностью, на которую получил право за долгие годы службы, озабоченно напомнил:

– Вам пора на процедуры, сэр. Пройдите вниз, я сейчас приду туда, как только провожу мисс Джеймс в ее комнату.

Доминик взглянул на Элен.

– Видите, на что я похож? – с горькой самоиронией произнес он. – Я как старый изношенный механизм, которому требуется постоянная смазка. Верно, Болт?

– Но вы вовсе не старый! – с жаром воскликнула Элен, не сумев сдержаться.

– Во всяком случае, старше вас ровно на столько, сколько было вам, когда случилась эта авария, – мрачно заметил Доминик Дайалл, и его лицо исказил приступ боли. – Извините меня…

Тяжело припадая на больную ногу, он вышел из комнаты. Болт проводил его взглядом, полным такой любви и преданности, что у Элен появилось ощущение, будто она непрошено вмешалась в чью-то жизнь. Гепард молча последовал за своим хозяином, и только тогда Болт обратился к девушке.

– Одну минуту, мисс, – сказал он, снимая свою меховую куртку. – А теперь прошу за мной.

Элен хотела запротестовать. Ей следовало это сделать; следовало повторить, что приказ Доминика – настоящее сумасшествие, что они не имеют права держать ее в доме помимо своей воли, что она все равно найдет способ убежать, как бы ей не мешали. Но она ничего не сказала. Вместо этого она дождалась, пока Болт возьмет чемоданы, и последовала за его огромной фигурой вверх по широкой дубовой лестнице, устланной пушистым ковром цвета осенних листьев.

Как и в холле, стены, вдоль лестницы были обиты деревянными панелями. На площадке между этажами в стене было круглое окно, выходившее во двор. Густо падающие снежинки мешали рассмотреть что-нибудь снаружи, но от белого снега все казалось необычно ярким.

Узкая верхняя площадка расходилась коридором в обе стороны дома. От холла ее отделяла резкая балюстрада. Элен невольно залюбовалась хрустальной люстрой, свисавшей с потолка. Болт направился вправо от лестницы, миновал несколько дверей и остановился перед дверью комнаты, предназначенной Элен. Открыв ее, он включил свет и пропустил девушку вперед.

Пол комнаты устилал коричневато-зеленый ковер, цвет которого прекрасно гармонировал с бежево-оливковым покрывалом и светлыми шелковыми шторами, закрывавшими окно до самого пола. Вся мебель – кровать, туалетный столик с трельяжем, широкий шифоньер – была красного дерева и весьма массивна, но, несмотря на это, не казалась чересчур громоздкой из-за высокого потолка. Батарея центрального отопления под окном отлично обогревала помещение.

Болт поставил чемоданы на пол и указал на дверь рядом с шифоньером.

– Там ванная, мисс, – сказал он, оглядывая комнату, чтобы убедиться, все ли в порядке. – Я положил грелку в постель; если она остынет, я ее заменю.

– Спасибо, Болт, – сказала Элен, удивляясь своему спокойствию. А когда он направился к двери, произнесла: – Между прочим…

– Да, мисс? – Он вежливо ждал продолжения, хотя явно стремился скорее пойти к своему хозяину.

– Вы… вы не собираетесь… запереть меня?

Вместо ответа Болт только усмехнулся и резким движением закрыл за собой дверь. Только тогда Элен увидела, что ключ торчит в двери с ее стороны.

Когда слуга ушел, Элен подошла к окну и раздвинула шторы.Оказалось, что ее комната выходит окнами во двор, но кроме нескольких усыпанных снегом деревьев ничего не смогла разглядеть. Задернув шторы, девушка стала осматривать свое жилище.

С горькой иронией она подумала, что ни в одном отеле ей не предоставили бы более роскошной комнаты, и что не каждый хозяин проявил бы такую заботу о комфорте своего гостя. Какая нелепая ситуация! Чем больше она думала о ней, тем более нереальной она ей казалась. Элен вытерла о – брюки вспотевшие ладони. Сколько времени придется оставаться здесь? Сколько времени потребуется Доминику Лайаллу на то, чтобы уладить свои дела и покинуть страну?

Элен беспокойно ходила взад и вперед по комнате, стараясь подавить страх, который вновь закрался ей в душу, как только она осталась одна. Неужели он сделает именно так, как сказал? Или он намеренно пугал ее для собственного развлечения? Последний вариант вызывал у нее сомнение. Однако Доминик Лайалл казался вполне культурным, воспитанным человеком! Как он мог столь хладнокровно решить удерживать девушку в доме против ее воли, да еще до тех пор, пока сможет отпустить ее? Что за жизнь он вел в последние годы, если в нем не осталось и капли жалости?

Элен взглянула на часы. Был уже седьмой час. Доминик Лайалл сказал, что ужинает в восемь. Элен сомневалась, будет ли она в состоянии съесть что-нибудь. Интересно, где он? О каких процедурах говорил Болт?

Элен остановилась перед зеркалом и без всякого удовольствия смотрела на свое отражение. Брюки измялись, пока она пробиралась по глубокому снегу; волосы растрепались, а на щеках остались царапины, когда бежала через живую изгородь. Дрожащей рукой девушка поправила прядь волос. Что ей предпринять?

Осмотрев ванную, она убедилась, что туда нельзя попасть иным путем кроме как из спальни. Потом Элен заперла дверь и решила, что после дороги ей стоит вымыться. Ванна была огромной, из белого фарфора, на черных железных ножках. Воды в баке оказалось достаточно. Элен нашла несколько баночек с солью для ванн на полочке над раковиной и насыпала целую пригоршню ароматического порошка в воду, прежде чем войти в нее.

Девушка сама удивилась, какое расслабляющее действие оказала на нее горячая вода. Вдоволь понежившись, она вышла из нее закутанная в огромное банное полотенце и направилась к чемодану, чтобы достать чистое белье.

Но чемодан был заперт, и она с раздражением вспомнила, что все ключи остались в связке, которую забрал Доминик Лайалл.

Элен в нерешительности стояла посередине комнаты, раздумывая что ей предпринять. У нее было искушение выйти на лестничную площадку и позвать Болта, но щекотливость положения заставила Элен изменить намерение. Ей пришлось надеть только что снятую одежду.

Элен довольствовалась тем, что привела в порядок прическу и поправила макияж. К счастью, расческа и косметичка были у нее в сумочке. Теперь, по крайней мере, она не выглядела растрепанной. Белый свитер, который она носила с брюками, был очень элегантен, но девушка сомневалась, что Доминик смог это заметить.

Элек твердо решила получить свои ключи назад. У нее не было намерения спать без ночной рубашки.

При этой мысли какое-то странное предчувствие охватило ее. Не стоит бояться, что кто-нибудь сможет побеспокоить, ее ночью, уверяла она себя. Дверь надежно запирается, она достаточно прочная, чтобы выдержать любое вторжение. К тому же Болт не показался ей человеком, способным навязывать кому-либо свое внимание, а Доминик Лайалл…

Элен облизнула неожиданно пересохшие губы. Она вовсе не хотела думать об этом человеке, но не могла отогнать от себя мысли о нем. Ей не хотелось вспоминать, в каком смятении оказались ее чувства, когда Доминик Лайалл коснулся ее руки, и какой граничащий со страхом интерес он в ней вызвал. Это антипатия, убеждала, она себя. Она чувствует к нему неприязнь и презрение. Такой человек как он – калека – не мог привлекать ее. К тому же без всякого зазрения совести он нарушил все ее планы.

И все же она почему-то помнила каждую черточку его лица – светлые волосы, золотисто-карие глаза, смуглую кожу. Помнила силу его тела, мускулистую фигуру под черной тканью одежды, – и страдание в этих глазах, когда боль в ноге становилась нестерпимой. Она не должна чувствовать жалость к нему, не должна! Но все равно чувствовала.

Тряхнув головой, так что тяжелая волна черных волос упала на плечи, Элен отперла дверь спальни и вышла из комнаты. На слабоосвещенной лестничной площадке никого не было. Недовольно пробормотав что-то себе под нос, она выключила в комнате свет и решительно направилась к лестнице.

Внизу в холле она озадаченно огляделась. Какая дверь ведет в гостиную? Она не могла вспомнить. Подойдя к одной из дверей, Элен открыла ее и увидела гардеробную. Девушка быстро закрыла дверь и открыла следующую, чувствуя себя немного Алисой в кроличьей норе. Оказалось, эта дверь вела в маленькую столовую, в центре которой стоял круглый стол. Не здесь ли они будут ужинать?

Элен вздохнула. Сзади раздались шаги, и она оглянулась. Дверь на противоположной стороне холла оказалась открытой; на пороге стоял Доминик Лайалл и рядом с ним – Шеба.

– Не хотите ли присоединиться ко мне? – спросил он своим низким красивым голосом. Равнодушно пожав плечами, Элен направилась к двери.

Доминик отступил в сторону, пропуская девушку, потом закрыл за собой дверь. Он успел сменить свою черную одежду на бордовую шёлковую рубашку, кремовые брюки, подчеркивающие его стройные ноги, и более темного оттенка замшевый пиджак. Лицо Доминика Лайалла уже не носило следов напряжения, которое лишь недавно видела Элен, и она решила, что Болт, вероятно, хорошо потрудился. Имея мощную фигуру, он мог быть прекрасным массажистом.

Элен подошла к камину, чувствуя на себе пристальный взгляд гепарда. В камине ярко горели дрова, а столик, за которым они недавно пили чай, был убран и покрыт скатертью.

Доминик указал на кресло, где Элен сидела раньше.

– Прошу, садитесь, – сказал он. – Могу я предложить вам чего-нибудь выпить перед едой?

С такими словами он обратился бы к желанному гостю, и Элен почувствовала, как в ней нарастает раздражение. Неужели он думает, что она станет вести себя как гостья? Что не будет препятствовать его планам? Как он смеет рассчитывать на то, что она станет молчаливо со всем соглашаться?

– Между прочим, я спустилась сюда не для того, чтобы ужинать с вами! – выпалила она первое пришедшее ей в голову. – Мне нужны мои ключи от чемоданов. Вы не имеете права держать их у себя. Я не смогла после ванны даже переодеться!

Доминик нахмурился, потом сунул руку в карман и достал связку ключей. Он задумчиво посмотрел на них, затем произнес:

– Простите. Конечно, вам нужны ключи от чемоданов. Если вы покажите, какие именно…

Несколько мгновений Элен молча смотрела на него, а потом, не задумываясь о последствиях, бросилась вперед и попыталась выхватить ключи у него из рук. Элен даже не знала, что стала бы с ними делать, если бы попытка удалась. Сумасшедшая идея убежать в ночь, завести заглохший мотор машины, была чистой фантазией. Но она должна была дать понять этому человеку, что не так беспомощна, как тот о ней думает.

Ее попытка была обречена на провал. Пальцы Доминика сжали связку ключей, и все усилия Элен разжать его руку были тщетны. Если она полагала, что из-за своих травм Доминик Лайалл потерял силу и не сможет противостоять ее натиску, то скоро ей пришлось убедиться в своем заблуждении. Когда Элен бросилась на него, она рассчитывала, что от неожиданности Доминик потеряет равновесие, но этого не произошло. Она натолкнулась на силу его тренированного тела. Элен не заметила, каким напряженным взглядом гепард следил за их борьбой и не бросился спасать хозяина только потому, что тот подал ему запрещающий знак. Девушка отчаянно продолжала вырывать ключи из рук Доминика. В пылу борьбы она чувствовала тепло его тела, излучавшего слабый запах лосьона. Только подняв на него глаза и увидев язвительную усмешку на лице Доминика Лайалла, Элен отпустила его руку и отпрянула с негодующим возгласом.

– Вы… вы – злодей! – яростно закричала она. – Это мои ключи! Они мне нужны.

– Не кажется ли вам, что вы неразумно ведете себя? – произнес он, удивленно подняв брови, бывшие значительно темнее его белокурых волос. – Я же предложил вам те ключи, которые вам нужны.

Элен недоверчиво покачала головой.

– Почему вы так поступаете? – упавшим голосом спросила она. – Почему не хотите отпустить меня?

– Прямо сейчас? – насмешливо поинтересовался он.

– Нет. Утром. – Она предприняла последнюю попытку. – Я умоляю вас!

– Не надо меня умолять, – воскликнул он с презрительной интонацией в голосе. – Я не терплю унижений!

У Элен появилось ощущение, будто ее ударили. Прижав одну руку к груди, она отвернулась, чтобы не выдать своего отчаяния. Слезы жгли ей глаза, и девушке хотелось расплакаться от бессилия. Она чувствовала себя одинокой, растерянной, без единой связной мысли в голове. Даже злобный взгляд Шебы, который она заслужила тем, что осмелилась напасть на хозяина, не смог вызвать у девушки никакой реакции.

– Вот! Выпейте это! – Доминик Лайалл сунул бокал ей в руку, но Элен лишь равнодушно уставилась на него.

– Что это?

– Бренди, – коротко ответил он. – Это поможет вам вновь обрести здравый смысл.

У Элен было искушение бросить бокал на пол и разбить его, но ей было просто необходимо восстановить свои душевные силы. Поднеся бокал к дрожащим губам, она сделала один глоток, а потом залпом все выпила до дна. Крепкий напиток обжег горло; она закашляла так, что слезы брызнули из глаз.

Не дожидаясь, пока сядет Элен, Доминик прихрамывая подошел к дальнему креслу у камина и сел сам. Он налил себе виски из стоявшей на столике бутылки и достал тонкую сигару из коробки. Поднеся к сигаре огонь, он с явным наслаждением закурил. Элен внимательно наблюдала за ним, недоумевая, как он может оставаться таким спокойным, зная, в каком критическом состоянии она находится.

Сделав несколько затяжек, он отложил сигару и вновь достал из кармана связку ключей. Внимательно рассмотрев всю связку, он вынул из нее два ключа, а остальные бросил Элен. Девушка оказалась не достаточно расторопной, чтобы поймать их на лету, и ключи упали на пол к ее ногам. Остро ощущая свое унижение, она наклонилась поднять их, и увидела, что он взял ключ зажигания и тот, который от багажника.

– А теперь, – сказал он, поудобнее располагаясь в кресле, – может быть, вы сядете?

Элен поджала губы.

– Нет, – дрогнувшим голосом ответила она. – Я возвращаюсь в свою комнату. Мне остается только надеяться, что к утру, вы образумитесь.

Насмешливая улыбка, которую она уже неоднократно замечала, тронула губы Доминика Лайалла.

– Не разочаровывайтесь слишком сильно, если этого не случится, – сказал он, вновь взяв свою сигару.

– Я… я вас ненавижу!

– Ваше отношение ко мне ничего не меняет. – Он следил за ней взглядом, когда она направилась к двери. – Между прочим, разве вы не знаете, что на пустой желудок войны не выиграешь? Если вы не поужинаете, то утром будете очень голодны.

Элен гордо выпрямилась. По крайней мере, сейчас она может поступить по-своему.

– Я не прикоснусь к вашей еде! – заявила она. Гнев придал ей решительности. – От нее меня будет тошнить.

При этих словах она хотела гордо удалиться, но не успела. Дверь отворилась, и в комнату с подносом в руках вошел Болт. Элен не могла видеть всего, что он принес, но сразу почувствовала запах соуса кэрри и заметила кувшинчик сливок рядом с фруктовым пирогом, лежащим на подносе с ее стороны. Слуга удивленно взглянул на Элен, потом сказал:

– Я решил накрыть стол здесь, сэр, в столовой довольно прохладно.

– Отличная идея. – Насмешливая улыбка Доминика Лайалла стала еще шире. – Ты составишь мне компанию, Болт?

Болт опять взглянул на Элен. Она задержалась у двери, почти загипнотизированная запахом еды. Девушка только сейчас начала понимать, до какой степени была голодна, и уже пожалела, что так необдуманно отказалась от предложенного ужина.

– Но я думал… молодая леди… – начал Болт, но Доминик покачал головой.

– Мисс Джеймс не голодна, Болт. Она сказала, что ее тошнит, верно?

Взгляд Доминика Лайалла остановился на лице Элен, и это заставило девушку очнуться.

– Верно, – подтвердила она, хотя ее губы начали предательски дрожать, несмотря на всю решимость держаться твердо. – Мне небезразлично, в каком обществе я ужинаю! – И с гордо поднятой головой Элен вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Несколько мгновений она провела в холле, надеясь, что Доминик последует за ней и попытается как-то загладить свое поведение. Но из-за двери донесся лишь веселый смех и звон бокалов. Элен поняла, что мужчин вовсе не волнует ее состояние.

Глава третья

Постель была на редкость удобной; горячая грелка в ногах заставила Элен вспомнить детство. Когда она была маленькой, мама всегда рассказывала ей на ночь сказку. Теперь никакой сказки не было – но ситуация, в которую она попала, напомнила ей сюжет о Красавице и Чудовище…

Девушка никак не ожидала, что сможет сразу уснуть, но напряжение сегодняшнего дня дало, о себе знать, и сон сморил ее. Когда Элен открыла глаза, комната была залита солнечным светом. Несколько мгновений она не могла вспомнить, где находится, но скоро все поняла. Она, конечно, не могла бы назвать точное положение этого дома в Озерном крае, но невероятные события предыдущего вечера сразу же всплыли в памяти.

Она высунула руку из-под одеяла и посмотрела на часы. Они показывали девять тридцать. Элен удивленно заморгала глазами. Половина десятого! Она проспала целых двенадцать часов!

Сбросив одеяло, она вскочила с постели и подбежала к окну. Теперь при свете дня она сможет определить, где она находится, и, возможно, даже увидеть соседние жилые дома.

Но представший перед ней вид из окна разочаровал ее. Элен смогла лишь рассмотреть засыпанный снегом сад позади дома, а за ним пустынные поля. Прямо под окном двор был расчищен – этим, несомненно, занимался Болт. Оттуда в сторону дома вели чьи-то следы.

Элен задернула шторы и осмотрела комнату. При дневном свете она выглядела не хуже, чем вечером, хотя гора одежды, выброшенная из раскрытого чемодана, придавала – ей несколько неопрятный вид. Прошлым вечером Элен была слишком расстроена, чтобы аккуратно сложить свои вещи. Она только отыскала свою ночную сорочку и тут же улеглась в постель.

Не обращая внимания на беспорядок, Элен прошла в ванную. Она предпочла бы принять душ, но здесь не было душевой кабинки, а на приготовление ванной потребовалось бы слишком много времени. Поэтому Элен ограничилась умыванием, а затем вернулась в спальню в поисках подходящей одежды.

Она как раз застегивала пояс рыжих вельветовых брюк, когда в дверь настойчиво постучали. Ее сердце сразу же учащенно забилось, и Элен на секунду замерла на месте, недоумевая, кто бы это мог быть.

– Мисс Джеймс? Мисс Джеймс, вы уже встали? – Голос Болта звучал совершенно естественно.

– Д-да, встала, – ответила она. – Что вам нужно?

– Я принес вам завтрак, мисс. Я подумал, что вы, должно быть, очень голодны.

Элен стали терзать сомнения. У нее было искушение отослать завтрак обратно и передать через Болта хозяину, что намерена продолжать голодовку до тех пор, пока ее не отпустят. Но потом Элен решила, что бесполезно применять подобную тактику к такому человеку как Доминик Лайалл. Он скорее позволит ей упасть в обморок от истощения, чем пошевелит хотя бы пальцем. Но и в этом случае он вряд ли уступит.

– Одну минутку, – крикнула она, и, схватив изумрудно-зеленый свитер, стала поспешно натягивать его, на ходу поправляя забившиеся под ворот волосы. Потом она открыла дверь.

Болт стоял снаружи – высокий, широкоплечий, уже привычный. В просторной рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими мощные бицепсы, и в свободных шерстяных брюках он нисколько не походил на горничную в обычном представлении этого слова. Однако, блюда на подносе, который он внес в комнату и поставил на прикроватный столик, были сервированы с таким изяществом, что сделали бы честь любой женщине.

– Кукурузные хлопья, яичница с беконом, тосты, мармелад и кофе, – сообщил он, слегка улыбнувшись. – Все в порядке?

Элен взглянула на поднос, потом на Болта, и легкий румянец выступил у нее на щеках.

– Это просто чудесно! – откровенно призналась она. – Я умираю с голоду!

– Мистер Лайалл так и подумал, – сухо заметил Болт, и Элен сразу поджала губы.

– Ах, вот как!

Болт вздохнул.

– Но вы ведь не прикажите мне все это убрать, не так ли? – спросил он.

Элен колебалась.

– Именно так я и хотела поступить, – тихо пробормотала она.

– Даже во вред себе? Но вы ничего не докажете мистеру Лайаллу тем, что уморите себя голодом.

Плечи Элен поникли.

– Я это знаю.

– Ну вот. Будьте благоразумны. Ешьте свой завтрак. За подносом я зайду позднее.

Элен с сомнением посмотрела на заботливого слугу.

– Как долго… он… – Она не могла заставить себя сказать мистер Лайалл. – Как долго он намерен держать меня здесь?

Болт направился к двери.

– Ешьте ваш завтрак, мисс, – тихо посоветовал он и ушел.

Когда дверь закрылась, Элен еще долго неподвижно стояла посредине комнаты. Почему она решила, что Болт мог чувствовать участие к ней? Ей следовало бы понять, что переманить его на свою сторону вряд ли удастся.

Вскоре, однако, запах жареного бекона отвлек Элен от размышлений. Она открыла крышку и с жадностью набросилась на еду. Обычно по утрам ей было достаточно тостов и кофе, но сегодня она съела все, что принес Болт. Кофе был очень вкусный. Закончив завтрак, Элен почувствовала, что, наконец, наелась.

Вытерев салфеткой руки, она встала и опять подошла к окну. Чем она сейчас должна заняться? Болт сказал, что вернется за подносом. Значит ли это, что ей придется все время оставаться здесь, в этой комнате?

Все существо Элен восставало против такой идеи. Каким бы неприятным ни было ее положение, все же утро было прекрасное, и девушке хотелось бы провести его на свежем воздухе. Элен подумала о маленькой гостинице в Баунесс, куда направлялась. Она планировала совершать пешие прогулки и ездить по окрестностям на машине, наслаждаясь непривычным чувством свободы и независимости от требовательной опеки отца, но в результате оказалась в куда более сложном положении, под настоящим арестом, до которого пока не додумался даже ее отец.

При мысли об отце она сразу подумала о том, получил ли он ее записку. Элен отправила ее по почте из Лондона перед отъездом на север. Она постаралась, чтобы по почтовому штемпелю было невозможно определить направление ее маршрута. Сейчас она пожалела, что так тщательно заметала все следы. Никому не придет в голову искать ее здесь, а если и придет, то, как ему это удастся? Если Доминик Лайалл уже несколько лет живет в полном уединении, то маловероятно, что сейчас кто-то сможет нарушить его покой. Элен даже сомневалась, знает ли кто-нибудь о его существовании…

Она задумалась. Нет, кто-нибудь должен знать, убеждала она себя. Ведь кто-то привозит сюда молоко и яйца… и почту? Девушка немного приободрилась. Если ее будут держать здесь, им придется ее кормить, а для этого понадобится дополнительная провизия, и возможно, тот, кто привозит им продукты, заметит, что заказ увеличился.

Потом Элен грустно вздохнула. Болт может сказать, что у них гости, а кто же станет интересоваться личностью гостей? Единственный шанс на спасение у нее появится лишь в том случае, если кто-нибудь зайдет в дом. Например, почтальон.

Стараясь не поддаваться унынию, Элен стала обдумывать способ, которым могла бы привлечь к себе внимание. Она прекрасно понимала, что Доминик Лайалл никому не позволит ее увидеть, поэтому ей надо будет придумать какой-то другой способ. Может быть, бросить записку из окна? Нет! Записка может исчезнуть под снегом, или остаться незамеченной, или оказаться унесенной ветром. Возможно, от последнего даже будет польза. Она напишет свое имя и адрес… Отчаяние охватило Элен. Какой адрес? Она не имела ни малейшего представления, где находилась – где находился этот дом! Все бесполезно. Элен не могла вспомнить даже название деревушки, в которой накануне спрашивала дорогу.

Неожиданно надежда вновь вернулась к ней. Люди в той деревушке! Почтмейстер! Он мог запомнить странную молодую особу, которая спрашивала у него дорогу. Наверняка в это время года тут бывает мало приезжих. Конечно, если его спросят, он о ней непременно вспомнит и скажет, в какую сторону ее направил.

Элен сунула руки в карманы. Как долго должна блуждать мысль, чтобы найти крупицу надежды в такой безвыходной ситуации! Кого она обманывает? Ведь все зависело от того, начнет ли отец ее искать. Он может решить, что лучше подождать, пока дочь вернется сама. Только если он все же будет ее искать, если проверит все места, куда она могла бы поехать, если вдруг вспомнит об их давнем отдыхе в Озерном крае, если поедет на север и найдет деревушку, где она спрашивала дорогу…

Слишком много «если»! Это нереально. На это уйдет несколько дней, а может быть недель, за это время почтмейстер в той маленькой деревушке успеет забыть о встрече с ней. А если и не забудет, то может оказаться, что девушка свернула не на ту дорогу, которую он указывал, и найти ее будет невозможно.

Наконец оставалась пресса. Ее исчезновение может так сильно обеспокоить отца, что он сообщит об этом в газеты. Если ее фотография появится на первой странице нескольких газет, кто-нибудь может вспомнить, что видел ее…

Стук в дверь прервал размышления Элен.

– Войдите! – крикнула она.

Болт приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

– Вы уже закончили завтрак?

Элен кивнула, указывая на пустой поднос.

– Да, спасибо. Все было очень вкусно. Кажется, от жадности я съела все до крошки.

Болт улыбнулся.

– Прекрасно. На полный желудок все выглядит не так мрачно.

– Вы думаете? – сухо спросила Элен.

– Не сомневаюсь. – Болт открыл дверь шире и вошел в комнату. – Вы спуститесь вниз?

– А мне это разрешено?

– Вы можете поступать, как вам заблагорассудится, мисс.

– В самом деле? – Она раздраженно повела плечами. – Где… где ваш хозяин?

Болт забрал поднос.

– У себя в кабинете, мисс. Я не стал бы его беспокоить.

Элен удивленно посмотрела на него.

– Вы думаете, у меня есть такое желание?

Болт пожал плечами. Потом взглянул на ее разбросанные вещи.

– Я уберу ваши вещи потом, когда стану заправлять постель.

– Нет, – испуганно воскликнула девушка. – Я хотела сказать, не стоит беспокоиться.

– Никакого беспокойства, мисс.

– Я могу сама все убрать.

На это Болт ничего не ответил. Он шагнул к двери.

– Сегодня чудесное утро. Не хотите ли прогуляться?

Элен в недоумении уставилась на него.

– Прогуляться? – Она беспомощно покачала головой – Что скажет на это ваш хозяин? Я ведь могу убежать.

Болт насмешливо посмотрел на нее.

– Я бы не советовал вам даже пытаться. Шеба обучена охотиться на оленя. Мне бы не хотелось увидеть вас в качестве ее добычи.

Элен невольно вздрогнула.

– Значит, вы знаете, что случилось вчера, – дрожащим голосом произнесла она, вспомнив свою встречу с гепардом.

– Да, мисс, я слышал об этом, – сказал Болт и вышел из комнаты.

Элен обвела взглядом комнату и последовала за ним по широкой лестнице вниз, в освещенный солнцем холл.

Болт вошел в обитую грубым сукном дверь под лестницей, и она оказалась в огромной кухне, в которой блестел чисто вымытый кафельный пол. И хотя кухня была значительно модернизирована – в ней стояла стальная раковина и сушилка – здесь сохранилась массивная печь, на которой раньше готовили еду, и почерневший от времени камин, где сейчас весело потрескивали дрова. Через открытую дверь была видна кладовая, но в ней не было свисающих с потолка окороков, а только современная вместительная морозильная камера.

– Кухня выглядела очень уютной, и Элен с нескрываемым интересом осматривала ее.

Болт поставил поднос на стол и начал складывать грязные тарелки в мойку. Он улыбнулся девушке и сказал:

– Вы, наверное, думаете, что это странное занятие для мужчины, верно?

Элен ответила не сразу. Она подошла к чисто выскобленному деревянному столу и, проведя пальцем по его гладкой поверхности, произнесла:

– Я не думаю, что это такое уж странное занятие для мужчины в наши дни, но должна признаться, ваша внешность с ним как-то не вяжется.

– Пожалуй, вы правы, – усмехнулся Болт.

Элен подняла на него глаза.

– Но ведь не всегда… я хотела сказать, ведь это не было единственным вашим занятием, верно?

– Сейчас единственное. – Болт опустил руки в раковину с грязной посудой. – Но меня вполне можно было бы назвать мастером на все руки. Сначала я служил в армии – поступил на службу еще мальчишкой. Когда уволился, некоторое время занимался борьбой. Потом мне это надоело. Неинтересное дело. Так я стал автомехаником. – Он помолчал. – А теперь я, можно сказать, экономка.

– Вы, наверное, очень привязаны к своему хозяину? – решилась спросить Элен.

– Он прекрасный человек, – ответил Болт с непоколебимой уверенностью.

– Вероятно, – пришлось согласиться Элен, – но я пока воздержусь от оценки. – Она нахмурилась. – И вы давно с ним знакомы?

– Лет двадцать, месяцем больше, месяцем меньше.

– И все это время вы работали на него?

– На него, или с ним – какая разница? Его отец был моим командиром, когда я служил в армии.

– Понятно.

Элен подошла к окну. Оно выходило на задний двор, по обе стороны которого стояли надворные постройки.

– Скажите, – спросила она, стараясь придать своему лицу самый невинный вид, – откуда вы получаете продукты, свежее молоко и яйца… или почту?

– Ну, почту нам присылают «до востребования», – спокойно ответил Болт, лишая ее надежды предпринять что-либо в этом направлении. – У нас есть две коровы и куры, а овощи и фрукты мы выращиваем сами, а потом консервируем. Так что у нас все свое. Я даже сам выпекаю хлеб. А почему вы спрашиваете?

– Мисс Джеймс ищет способ перехитрить нас, Болт, – донесся сзади язвительный голос. Резко обернувшись, Элен увидела Доминика Лайалла, с беспечным видом прислонившегося к дверному косяку. Он был опять одет во все черное, и, несмотря на белокурые волосы, имел поразительно дьявольский вид. Вежливо кивнув Элен, он произнес:

– Доброе утро, мисс Джеймс. Надеюсь, вы хорошо спали. Болт сказал мне, что вы согласились позавтракать. Вам понравилось?

Элен хотелось бы ответить, что она даже не притрагивалась к его еде, но это было невозможно. Тогда она заговорила намеренно вызывающим тоном.

– А вы не подумали о том, что предпримет мой отец, узнав, как вы держали меня здесь против моей воли?

Доминик выпрямился.

– Думаю, у вас будут неприятности.

– У меня? – задохнувшись от возмущения, воскликнула Элен. – У вас, вы хотите сказать!

– Почему неприятности должны быть у меня? Меня уже здесь не будет. А вы останетесь.

– Вы думаете, он так просто оставит это дело? – Такая мысль воодушевила ее. – Он вас найдет, где бы вы ни были!

– В самом деле? – В глазах Доминика появилась насмешка. – Простите, но я сомневаюсь в сыскных способностях вашего отца. Уж если все средства массовой информации в течение нескольких лет не могли меня найти, стоит ли мне бояться вашего отца.

– Он… он может сообщить в газеты! Он может нанять профессиональных сыщиков!

– Может? – Доминик задумчиво потирал щеку. – Очень интересно. И это говорит человек, который еще вчера пытался меня уверить, что позволь я ему уехать, не расскажет обо мне ни одной живой душе.

Элен густо покраснела.

– От своих слов я не отказываюсь.

– В самом деле? Значит, сейчас вы просто передумали.

– Да. То есть, нет. Я хочу сказать… – Она подыскивала подходящие слова. – Я только пытаюсь вам объяснить, что если вы посмеете перечить моему отцу, то дорого за это заплатите.

– Угрожаете, мисс Джеймс?

Элен нетерпеливо покачала головой.

– Перестаньте ловить меня на слове. Если вы отпустите меня, я забуду о вашем существовании. Если нет… ну, я не могу поручиться за последствия.

Губы Доминика дрогнули в улыбке.

– Да. Очень интересно. – Он взглянул на Болта. – Как ты думаешь, мы можем выпить кофе. У меня небольшой перерыв.

– Конечно, – кивнул Болт, а Элен недовольно топнула ногой, чувствуя, что с ней обращаются, как с капризным ребенком.

Доминик заметил ее обиженное лицо.

– Выпьете со мной кофе? – вежливо осведомился он, но Элен сердито сверкнула глазами.

– Мне не хочется! – грубо ответила она.

– Как вам будет угодно.

Он лишь пожал плечами и вышел из кухни. Странно, но как только он ушел, Элен пожалела о своей горячности. Ее единственный шанс вырваться отсюда заключался в том, чтобы убедить, Доминика изменить свое решение, а если она будет вести себя как избалованная школьница, то ей вряд ли удастся добиться цели.

Элен в задумчивости опустилась на деревянный стул, стоявший у стола, и стала наблюдать, как Болт варит кофе и ставит приборы на серебряный поднос. Болт окинул девушку взглядом и, как будто пожалев ее, предложил:

– Хотите отнести это?

Она удивленно подняла на него глаза.

– Что вы имеете в виду?

– Вы знаете что. Кофе. Хотите отнести его мистеру Лайаллу?

Элен пожала плечами.

– Если вы просите… – равнодушно произнесла она. Болт несколько минут изучал ее пылавшее лицо.

– Хотите совет?

Она нахмурилась.

– Какой?

– Полегче с угрозами, мисс. Мистер Лайалл не тот человек, который легко прощает подобные оскорбления.

– В самом деле? – Элен не понравился этот намек на то, что приказам Доминика Лайалла следует всегда подчиняться. – И что вы советуете мне делать? Сидеть и ждать, пока он решит меня отпустить?

– Может быть, это самое разумное, что вы можете сделать.

– Вы шутите!

Болт покачал головой.

– Вы недооцениваете его, мисс Джеймс. Не заблуждайтесь насчет его… увечья. Мистер Лайалл совершенно нормальный человек.

Щеки Элен вспыхнули ярким румянцем; она поспешно встала из-за стола.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Думаю, что понимаете. – Болт выключил кофеварку и перелил ее содержимое в кофейник, стоявший на небольшой горелке. – То, что он живет здесь без женщины, вовсе не означает, будто у него отсутствуют нормальные здоровые потребности мужчины!

Пальцы Элен сжались в кулак.

– Я думала, что вы в состоянии удовлетворить все его потребности, Болт! – дерзко заявила она, но тот только осуждающе посмотрел на нее.

– Нет, мисс Джеймс, – спокойно ответил он, – мистер Лайалл не относится к этому типу мужчин.

Девушка не знала, куда ей деваться от стыда. Она никогда раньше не позволяла себе подобной грубости, и оттого что именно на Болта, всегда с участием относившегося к ней, обрушилось ее накопившееся раздражение, Элен стало еще хуже.

– Простите меня! – воскликнула она, прижимая ладони к своим пылающим щекам. – Мне так стыдно!

Болт накрыл кофейник крышкой и придвинул к ней поднос.

– Вы перевозбуждены, – мягко сказал он. – Успокойтесь. Обычно все оказывается не таким страшным, как мы думаем. А теперь отнесите кофе мистеру Лайаллу. Вы найдете его в гостиной. Я поставил две чашки на всякий случай.

Элен бессильно опустила руки и грустно взглянула на него.

– Вы никогда не сдаетесь?

– Скажем, я оптимист по натуре, – пояснил он, расправив плечи. – Вы знаете, в какую дверь входить?

Элен кивнула.

– Кажется, знаю. – Она взяла поднос и направилась к выходу. У двери она остановилась. – И… спасибо вам, Болт.

Тот только покачал головой.

– Это моя работа, мисс.

Когда Элен открыла дверь в гостиную, она увидела, что Доминик Лайалл лежит на диване, закрыв глаза. Звук открываемой двери привлек его внимание. Он открыл глаза и посмотрел на дверь. Увидев, кто принес ему кофе, Доминик резким движением попытался сесть.

Но от приступа боли его лицо побледнело, и он упал на подушки, прижимая руку ко лбу.

Элен замерла на месте, потом быстро поставила поднос на стол и подошла к дивану.

– С вами все в порядке? – озабоченно спросила она.

Доминик убрал руку со лба, но по его лицу было видно, что боль не прошла.

– Да, – мрачно пробормотал он. – Все в порядке. Спасибо.

Элен в нерешительности стояла перед ним; ее пальцы похолодели от волнения. Он выглядел таким бледным и слабым, что ей захотелось чем-нибудь помочь. Его боль не показалась ей возмездием за то отчаяние, в которое он поверг ее, заставив находиться в своем доме. В конце концов, они были врагами, и Элен должна бы радоваться, что судьба наказывает его, но почему-то никакой радости девушка не испытывала. Напротив, она чувствовала сострадание к этому человеку и неожиданно осознала, что ее влечет к нему.

– Ради Бога! – глухо произнес он. – Перестаньте смотреть на меня так, будто вам не приходилось видеть ничего подобного! У меня мигрень, понятно вам? – Он криво усмехнулся. – Помимо всего прочего!

Элен смущенно поежилась под взглядом его золотисто-карих глаз, выражения которых она никак не могла понять. Но тут она увидела капельки пота, выступившие на лбу Доминика после неудачной попытки встать.

– Я… могу я что-нибудь для вас сделать? – тихо спросила она.

– Что же вы предложите? – презрительно бросил он. – Приставить пистолет к моему виску или воткнуть нож мне в живот?

– Я не думала ничего подобного, – быстро ответила она, беспомощно оглядывая комнату. – Разве у вас нет какого-нибудь лекарства? Каких-нибудь таблеток? Или мне лучше сходить за Болтом?

– У меня есть таблетки, – сказал он, наконец, устало закрыв глаза.

– Где же они?

– Вы не обязаны помогать мне. Их принесет Болт.

– Перестаньте, ради Бога! – воскликнула она. – Я хочу вам помочь. Только скажите, где ваши лекарства.

Доминик приоткрыл глаза, повернув голову в ее сторону. Какое-то мгновение он смотрел на Элен из-под опущенных ресниц, и это было волнующее мгновение. Она почувствовала слабость в ногах и учащенное биение сердца. Потом Доминик опять закрыл глаза и сказал:

– Они в бутылочке в верхнем ящике моего письменного стола.

Элен повернулась, чтобы пойти за лекарством, но остановилась в нерешительности. Где этот письменный стол? Может быть, он имел в виду то бюро в углу, возле которого она увидела фотографию страшной катастрофы? Она уже шагнула к бюро, когда Доминик устало произнес:

– Письменный стол находится у меня в кабинете.

Его кабинет!

Элен замешкалась. Где же этот кабинет? Она открыла, было, рот, чтобы спросить, но передумала. Дверь кабинета должна выходить в холл, а там не так много дверей, чтобы не найти нужную. Она уже знала то, что вели в гардеробную и столовую, а дверь в кухню была обита грубым сукном.

Элен быстро вышла из комнаты в холл, радуясь, что гепарда не было поблизости, и огляделась. В холл выходила только одна незнакомая дверь, удовлетворенно отметила она, и, открыв эту дверь, девушка заглянула вовнутрь. Несомненно, это и был кабинет Доминика Лайалла. Огромный стол красного дерева занимал всю центральную часть комнаты. На нем в беспорядке лежали книги и бумаги, а с боку стояла пишущая машинка.

Но вовсе не письменный стол привлек внимание Элен. В углу на самом краю подоконника, полускрытый тяжелой бархатной шторой стоял бежевый телефон!

Ее первым побуждением было немедленно воспользоваться этим телефоном и попросить о помощи, но последние события заставили Элен быть осторожнее. Если она задержится здесь слишком долго, Доминик Лайалл может что-нибудь заподозрить, а если он застанет ее здесь… К тому же и Болт может зайти в гостиную за подносом. Если они догадаются, что девушке известно о существовании телефона, у нее не будет шанса воспользоваться им. Но если она притворится, будто ничего не видела…

С трудом поборов искушение от заманчивой идеи немедленно связаться с внешним миром, Элен подошла к столу и села на стоящий рядом кожаный стул. Неудивительно, что Доминик не хотел посылать ее за лекарством. Но видимо его состояние было настолько серьезным, что вынудило забыть об осторожности. Вспомнив о его искаженном болью лице, Элен торопливо открыла правый верхний ящик стола. Как бы девушка ни возмущалась двуличностью Доминика Лайалла, она не могла забыть о тех страданиях, что он испытывал.

Быстрый осмотр содержимого этого ящика показал, что лекарств там не было, и Элен закрыла его. Левый ящик был заполнен папками, но, отодвинув их в сторону, она нашла то, что искала – маленькую коричневую бутылочку с белыми таблетками.

Бросив взгляд на горы бумаги на столе, Элен закрыла ящик и встала из-за стола. Она едва успела закрыть дверь кабинета, когда из кухни вышел Болт. У девушки задрожали ноги при мысли, что воспользуйся она телефоном, ее застали бы на месте преступления.

– Вы что-то искали, мисс? – нахмурившись, спросил он.

Элен почувствовала, как краска стыда заливает ей щеки, потому что она никогда не умела притворяться. Девушка показала маленькую бутылочку.

– У вашего хозяина мигрень, – объяснила она, направляясь к двери гостиной с уверенностью, которой вовсе не испытывала. – Я ходила за таблетками.

– Понятно. – Болт был искренне обеспокоен. – Я сейчас принесу воды.

Он пошел на кухню, а она вернулась в гостиную. Доминик по-прежнему лежал на диване с закрытыми глазами, и Элен пришлось уверить себя, что именно этот человек держит ее здесь против воли.

Девушка подошла к дивану и остановилась.

– Вот ваши таблетки, – тихо сказала она. – Болт сейчас принесет вам воды.

Доминик открыл глаза. От сильной боли под ними залегли темные круги.

– Спасибо, – поблагодарил он, приподнимаясь на подушках и принимая протянутую бутылочку. – Я сам во всем виноват. Слишком много работал.

– Вы работали? – удивленно переспросила Элен, глядя, как Доминик открывает бутылочку и достает две таблетки.

Он поднял на нее глаза.

– Вот именно – работал. Или вы думали, я занимаюсь бездельем?

Элен пожала плечами и отошла от дивана. На таком близком расстоянии его глаза волновали ее, даже, несмотря на ту боль, что читалась в них.

– Я… я так не думала, – не совсем искренне ответила она.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Болт с кувшином воды. Он сразу направился к дивану и с легким укором посмотрел на лежавшего Доминика.

– Вот вода, – сказал он, протягивая стакан. – А потом вам надо сразу же лечь в постель.

Доминик положил в рот таблетки и запил их водой.

– А я так не думаю, – ответил он, возвращая стакан Болту.

Болт с осуждением посмотрел на него.

– Вы же знаете, это необходимо.

Доминик бросил красноречивый взгляд в сторону Элен.

– Как? Оставить нашу гостью пить кофе в одиночестве?

Элен возмущенно фыркнула, но Болт покачал головой, подавая ей знак молчать.

– Хорошо, тогда после кофе, – согласился он, но Доминик уже закрыл глаза, как будто ему было трудно держать их открытыми.

– Я позову тебя, – согласился Доминик.

Болт вздохнул и молча развел руками, показывая Элен, что не может ничего сделать, и у нее возникло странное чувство, словно она стала его сообщницей с их общей заботой о здоровье лежащего на диване человека.

– Ради Бога, Болт, перестань сигналить за моей спиной, – неожиданно возмутился Доминик, будто даже с закрытыми глазами он видел, что происходит в комнате.

Болт резко повернулся и направился к двери.

– Я вернусь через четверть часа, – сказал он и покинул комнату.

Когда Болт ушел, Элен все еще стояла на месте, размышляя, почему же она не ушла. Тогда, возможно, Доминик согласился бы лечь в постель, и это было бы лучшим лекарством от мигрени. Представив себе Доминика Лайалла в постели, Элен почувствовала легкое смущение. Вид лежащего Доминика был весьма трогательным, и Элен должна была напомнить себе, что подобно зверю, находящемуся в этом доме, он был беспощаден и совершенно непредсказуем. Через расстегнутый ворот рубашки она увидела его светлые волосы на груди, и Элен пронзило острое желание прикоснуться к Доминику. Ей захотелось потереть ему виски, чтобы под ее пальцами боль отступила.

Доминик неожиданно открыл глаза и перехватил направленный на него взгляд.

– Садитесь, – коротко велел он. – Я умею переносить боль. Я не потеряю сознание, не бойтесь.

Элен опустила ресницы, стараясь скрыть свой красноречивый взгляд. Она нерешительно подошла к стоящему у камина креслу и присела на краешек, протянув руки к огню, будто они замерзли. Наверное, она будет испытывать такое же смущение, когда станет пользоваться телефоном, взволнованно подумала она. Доминик Лайалл становится ей далеко небезразличным.

Мысль о телефоне заставила ее подумать о том, когда она могла бы им воспользоваться. Самое подходящее время, вероятно, наступит, когда Доминик ляжет спать, хотя препятствием может стать Шеба, разгуливающая по дому ночью.

– Не нальете ли кофе?

Тихий голос Доминика вывел ее из задумчивости, и от неожиданности Элен вздрогнула.

– Что? Ах, да. Если хотите. – Она повернулась к низкому столику и взяла чашку. Запах кофе немного успокоил девушку, но руки у нее все равно дрожали, когда она брала кофейник. – С сахаром и сливками?

– Без ничего, спасибо, – ответил он, приподнимаясь с подушек, чтобы взять из ее рук чашку.

Элен налила себе кофе, положила сахар и принялась энергично размешивать. Она чувствовала, что Доминик наблюдает за ней, и гадала, о чем он сейчас думает. Собственные же мысли не приносили ей душевного покоя.

– Почему вы изменили свое решение? – неожиданно резко спросил Доминик.

– Мое решение? – На мгновение Элен пришла в замешательство. – Относительно чего?

– Относительно того, чтобы выпить со мной кофе.

Элен облегченно вздохнула.

– Понимаю. – Она как-то неопределенно пожала плечами. – Мне хотелось… убедить вас передумать.

Он откинулся на подушки и пристально посмотрел на нее.

– Вы думаете, это удастся?

Резким движением она поставила, пустую чашку на поднос.

– Не знаю.

– Но вы хотите попытаться?

Она вздохнула.

– Я надеялась обратиться к вашей порядочности.

– Порядочности? – удивленно переспросил он. – Какое старомодное понятие. И каким же образом вы намеревались этого добиться? Заставить меня быть обязанным, вам?

– Не понимаю, что вы хотите сказать.

– Понимаете. Ваша забота обо мне выглядела почти искренней.

Элен, до сих пор избегавшая его взгляда, посмотрела ему прямо в глаза.

– Как вы могли такое предположить!

– Вы хорошо сыграли свою роль, признаюсь честно. Но хочу вас предупредить – меня обмануть не, так-то просто. Мне отвратительна мысль о том, что вы будете продолжать притворяться и, в конце концов, окажетесь в трудной ситуации.

– На что вы намекаете? – дрогнувшим голосом спросила она.

Он посмотрелна нее из-под опущенных ресниц.

– Просто вам не стоит прибегать к вашим женским чарам в надежде, что я проявлю к вам слабость…

Элен вскочила на ноги.

– Вы… вы льстите себе!

– Ничуть, – сухо заметил Доминик. – Поэтому я честно вас предупреждаю. Я думаю, это самое меньшее, что я могу сделать для вас после того, как вы… так трогательно заботились обо мне.

В его голосе звучала насмешка, и у Элен непроизвольно сжались кулаки. У нее было большое искушение выложить ему, что она знает про телефон в кабинете, и что она не такая лгунья, как он. Но она промолчала. Девушку больше всего задело, что он каким-то образом почувствовал ее влечение к нему и ложно истолковал это. Он вообразил, будто она намерена использовать, свою красоту и молодость, чтобы обольстить его и заставить изменить свое решение, но это было не так. Тот факт, что этот мрачный, даже жестокий человек пробуждал в ней чувственные инстинкты, наполнял ее отвращением, но она ничего не могла с собой поделать. Элен не хотела поддаваться воздействию его волнующего магнетизма. Она изо всех сил гнала от себя порочные мысли о том блаженстве, которое могла бы испытать, если бы его сильные руки обвились вокруг ее тела, и он сжал бы ее в страстных объятиях…

– Вы… вы отвратительны! – выкрикнула она дрожащими губами. – Вы – испорченный человек. Вы позволили вашему физическому увечью изуродовать вашу душу.

Он широко открыл глаза – они сверкали как топазы.

– Возможно, – согласился он. – И вам лучше не забывать об этом.

Элен в последний раз взглянула на него и бросилась к двери. Она чувствовала себя совсем разбитой; тупая боль сжимала виски. На какое-то мгновение она повергла в его человечность и попалась на эту удочку.

Глава четвертая

Весь остаток утра Элен провела в своей комнате. Чтобы чем-нибудь заняться, она достала из двух чемоданов свои вещи и стала раскладывать их в огромный шифоньер. Кое-что из одежды помялось, и хотя Элен уверяла себя, что бессмысленно заниматься глаженьем, если она скоро покинет этот дом, собственные слова показались ей очень неубедительными.

В час дня к ней зашел Болт и сказал ей, что ленч готов. Когда спустя несколько минут Элен вышла в холл, он ждал ее у двери кухни.

– Надеюсь, вы не возражаете, чтобы я накрыл для нас стол на кухне. Мистер Лайалл от ленча отказался, и я подумал, что вы предпочтете мое общество, чем есть в одиночестве.

Элен последовала за ним.

– Конечно, – согласилась она, – но я совсем не голодна.

Болт ничего не стал ей отвечать, а просто усадил за чисто выскобленный деревянный стол и поставил на него супницу и покрытые крышками тарелки. Приготовленные Болтом блюда пахли очень ароматно, и Элен почувствовала, что у нее просыпается аппетит.

На первое был томатный суп, а затем бифштекс под грибным соусом. На десерт Болт предложил кусок фруктового пирога, который он приготовил накануне. Крем на пироге был густой и сладкий. На свое удивление Элен съела все, что ей было предложено, хотя от второй порции отказалась.

– Все было необыкновенно вкусно, Болт, – сказала она, наконец, когда они пили по второй чашке кофе. – Я растолстею, если буду, есть так много.

Лицо Болта расплылось в улыбке.

– Я сомневаюсь, – заметил он, оглядывая ее стройную фигурку под облегающим свитером. – К тому же пара фунтов лишнего веса вам не повредит.

Элен невольно улыбнулась. Впервые за утро она чувствовала себя удивительно хорошо и спокойно. Болт был таким приятным в общении человеком – не то, что его хозяин.

При мысли о Доминике ее прекрасное настроение несколько испортилось. Она не должна забывать, что она здесь в заключении, и каким бы симпатичным, ни был тюремщик, он все равно оставался тюремщиком.

Повертев в руках чайную ложечку, она вдруг спросила:

– А ваш хозяин все же лег в постель?

Болт кивнул.

– Да, еще час назад.

Ей следовало бы удовлетвориться этим ответом, но она продолжала расспросы.

– А чем… чем он занимается? – Как бы, между прочим, поинтересовалась она.

– Он пишет книгу, мисс, – ответил Болт, поставив чашку на стол.

– Книгу? – с любопытством переспросила Элен. – Какую книгу?

– Я думаю, мне не следует обсуждать с вами дела мистера Лайалла, мисс, – почти извиняясь, сказал Болт. – Почему бы вам не спросить его самого?

– Действительно, – согласилась Элен со вздохом.

– Позвольте мне задать вам один вопрос, мисс. Что произошло между вами сегодня утром?

Элен сосредоточенно разглядывала кофейную гущу в своей чашке.

– Ничего, – ровным тоном произнесла она.

Болт нахмурился.

– Что вы ему сказали?

– Что я сказала? – Возмущенно повторила она. – Я ничего ему не говорила. Я просто принесла его дурацкие таблетки!

– Мне кажется, он этого не оценил.

– Это очень мягко сказано! Ваш хозяин – настоящий грубиян! – В сердцах бросила она.

Болт встал и начал собирать грязную посуду.

– Вы должны понять… – начал он, но Элен с негодованием перебила его.

– Почему я должна что-то понимать? Почему он не попытался понять меня, мои чувства. Я не просила, чтобы он приводил меня сюда. И уж тем более не хотела здесь оставаться.

Болт озабоченно посмотрел на нее.

– Мне не хотелось бы увидеть, что вы страдаете, – сказал он.

– Я? – сердито воскликнула Элен. – Почему вы решили, что я буду страдать? Он грубый, надменный, эгоистичный! Как он сможет заставить меня страдать?

Болт поднял густые брови.

– И вы еще спрашиваете, – туманно произнес он и понес грязную посуду в мойку.

Несмотря на его протесты, Элен стала помогать Болту мыть посуду, а потом, когда кухня засияла чистотой, он сказал:

– Мистер Лайалл, вероятно, останется в постели до вечера. Не хотите ли пойти со мной на задний двор проведать наших животных?

Элен выглянула в окно. Яркое утреннее солнце уже скрылось за тучами, и казалось, что скоро снова пойдет снег, но девушке неудержимо захотелось на свежий воздух.

– С удовольствием, – сказала она, чем очень обрадовала Болта.

– А у вас есть сапоги – непромокаемые сапоги, я хочу сказать? И что-нибудь теплое из одежды?

– У меня есть веллингтоны,^[1] – ответила она. – Я собиралась много ходить пешком, – грустно – усмехнулась она. – И если вы высушили мое пальто…

– Конечно. Оно в гардеробной в холле. Я повесил его туда утром.

– Отлично. – Элен бодро направилась к двери. – Дайте мне несколько минут.

Взбежав вверх по лестнице в свою комнату, она подумала, не использовать ли ей эту возможность для того, чтобы позвонить. Болт занят на кухне приготовлением корма для животных, а Доминик Лайалл находится в постели.

Но нет. Перспектива испортить отношения с добродушным слугой ей вовсе не улыбалась, и Элен не хотела, чтобы он застал ее за подобным занятием. Это дело может подождать до вечера.

Спустившись в холл, уже в теплом свитере и в сапогах с заправленными в них брюками, она сняла с вешалки свое красное пальто и с радостью заметила, что на нем не осталось никаких следов вчерашнего пребывания в мокром снегу. Элен спрятала волосы под капюшон и пошла, искать Болта.

День выдался просто замечательным. Именно такой она помнила зиму своего детства. Живя в Лондоне, Элен привыкла видеть зиму, как ужасное время года, когда под ногами хлюпает мокрый снег, и только машины остаются островками тепла в мире холода. В это время года было принято уезжать на отдых в такие места как Ямайка и Барбадос, где солнце может растопить зимний холод в душе.

Но здесь было все иначе. Всюду лежал белый чистый снег, а воздух был таким свежим, что пьянил, как вино. И Элен совсем не чувствовала холода. Она была молодой, здоровой, и все ее существо светилось радостью жизни.

Болт пошел в коровник, почистил стойла и принес коровам свежего сена. Элен, с некоторой опаской поглядывавшая на волооких животных, помогала, как могла, но курятник пришелся ей больше по душе. Она с удовольствием собирала в гнездах еще теплые коричневые яйца.

В углу сарая она увидела санки и спросила о них Болта. Он объяснил, что иногда привозит на них корм для животных.

– Я нашел их в сарае, когда мы сюда переехали, – сказал он. – Вероятно, они принадлежали прежним хозяевам.

Глаза Элен весело заблестели.

– А можно ими воспользоваться?

– Что вы имеете в виду? – удивился Болт.

– Ну, может быть, поблизости есть какая-нибудь гора, с которой можно прокатиться.

– Прокатиться на санках?

– Да. Можно? – В голосе Элен звучали просительные нотки, и она умоляюще смотрела на Болта. – Пожалуйста.

Он задумался, потом сказал:

– С правой стороны дома есть склон, но он идет вниз до самого ручья. Ручей сейчас подо льдом, конечно, но лед тонкий и не выдержит человека. Лучше там не спускаться.

– Я буду осторожной. Я сразу начну тормозить. Давайте попробуем.

Наконец, Болт сдался, и они пошли на гору. Здесь снег был совершенно нетронутым, и возможность первой оставить на нем следы приводила Элен в детский восторг.

Санки были достаточно вместительны для двоих, но Болт захотел сначала постоять у подножия холма около ручья на случай, если с Элен что-нибудь случиться. Но когда он убедился, что девушка отлично справляется с санками, согласился присоединиться к ней. Они вместе скатились вниз, весело смеясь над собой, когда санки неожиданно перевернулись, и они оба нырнули в снег. Самое трудное было тащить санки вверх по склону, и после нескольких подъемов ноги у Элен начали болеть. В конце концов, Болт сказал, что на первый раз достаточно. Домой они вернулись добрыми друзьями, и Элен заметила, что все это время она ни разу даже не вспомнила о побеге.

Перед ужином девушка приняла ванну и после некоторого колебания надела длинное платье из шерстяного джерси с сине-зеленым рисунком. Этот цвет прекрасно оттенял ее зеленоватые глаза, а длинная струящаяся юбка подчеркивала форму бедер. Хотя она отказывалась признаться себе в том, но желание выглядеть, как можно лучше было вызвано недавним столкновением с Домиником Лайаллом. Ей очень хотелось услышать от Доминика комплименты по поводу своей внешности, чтобы поставить, потом его на место и немного потешить свою гордость.

Но ее надежды не оправдались. Когда несколько минут спустя она вошла в гостиную, там никого не было, и Элен в нерешительности застыла на месте. Тут и застал ее Болт.

– Мистер Лайалл не спустится к ужину, – извиняясь, объяснил он, и Элен сразу пожалела, что так много времени уделила своему внешнему виду. – Через пару минут все будет на столе.

– Не составите ли мне компанию, Болт? – спросила Элен, выразительно взглянув на него. – Я была бы очень рада.

Болт взглянул на свои грубые брюки и рубашку с закатанными рукавами.

– В таком виде, мисс?

– Конечно, – подтвердила Элен. – Мне не важно, как вы выглядите. Меня просто не вдохновляет идея ужинать в одиночестве.

– Хорошо, мисс, – согласился Болт. – Садитесь. Я сейчас вернусь.

На ужин он приготовил кусочки свинины, запеченные с луком, грибами, горошком и морковью, и шоколадный торт с заварным кремом на десерт. К тому же он принес бутылку розового вина, и они выпили несколько бокалов.

– Вы – самый замечательный повар! – воскликнула Элен, откинувшись на спинку стула и довольно улыбаясь. – Я давно не ела с таким аппетитом. Вы были поваром в армии?

Болт покачал головой.

– Нет, мисс. Я служил в морской пехоте.

– В самом деле? – Удивилась Элен. – А я думала, что вы были моряком?

– Нет. Мы были солдатами, которые проходят службу на корабле, и все.

– Понятно. А где вы научились готовить?

Болт пожал плечами.

– Сам научился, мисс. Я же говорил; что я мастер на все руки.

Элен посмотрела на пляшущие язычки пламени в камине.

– А теперь вы работаете у Доминика Лайалла.

– Да.

– А вы… работали у него раньше… до катастрофы?

– Работал.

– Значит, вы были его механиком?

– Да.

Элен задумалась.

– Авария была ужасной?

– Два человека погибли на месте, – ровным тоном произнес Болт.

– Я думаю, вы были с ними знакомы.

– Один из них был братом мистера Лайалла.

Элен удивленно посмотрела на него.

– Я этого не знала.

– Об этом мало кто знал. Он выступал под другой фамилией. Не хотел, чтобы его путали с Домиником.

– Как ужасно! – Ее сердце было полно сострадания к Доминику Лайаллу.

– Да. – Болт поставил, пустую бутылку на поднос и стал собирать грязные тарелки. – В то время вы были еще школьницей.

– Мне было шестнадцать. Но мой отец очень увлекался автогонками, он собирал все фотографии и отчеты прессы. Он был потрясен этим событием.

– А каково было нам? – чуть слышно пробормотал Болт. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложил он. – Расскажите мне о Лондоне. Я не был там несколько лет.

Элен в задумчивости водила пальцем по столу.

– Лондон? Мне кажется, там все так же.

– Что-то в вашем голосе не слышится энтузиазма.

– Верно, – с грустью согласилась она.

– Почему? Ведь там ваш дом, не так ли?

– Там место, где я живу, – поправила она.

– Но ведь у вас есть родители? Отец, по крайней мере.

– У меня есть отец и мачеха. Как в сказке!

– И вы ее не любите?

– Изабеллу? – Элен неопределенно пожала плечами. – Она не такая уж плохая, наверное. Точнее сказать, мы терпим друг друга.

– А у нее есть дети? У вашего отца есть еще дети?

– К несчастью, нет. Я у них единственная. – Она наморщила нос. – К великому огорчению Изабеллы.

– Почему?

– О, это длинная история. Вам это будет неинтересно.

– Почему, мне интересно.

Элен нахмурилась.

– Ну, мне было всего двенадцать лет, когда отец женился на Изабелле. Моя мама умерла за несколько лет до этого, когда я была совсем маленькой. Для отца это был второй брак, но Изабелла выходила замуж впервые. Естественно, она хотела иметь детей, но не могла. А отец отказался взять в дом приемного ребенка. – Она усмехнулась. – Наверное, это должно было радовать меня, но мне совсем безразлично.

– Ваш отец руководит крупной компанией? – Болт начал припоминать. – Что-то связанное с машиностроением?

– Да. «Торп Энджиниринг». Он занимает пост директора-распорядителя. Он добился высокого положения, если учесть, что когда умерла моя мама, отец оказался почти разорен.

– Как же он добился процветания? – заинтересованно спросил Болт.

– Он женился на Изабелле Торп.

– Понятно, – кивнул Болт. – Очень ловкий ход.

– Вы так думаете? – Элен скорчила гримасу. – А меня послали учиться в закрытый пансион, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы появляться в обществе.

Болт сочувственно посмотрел на девушку.

– Я думаю, ваш отец действовал из лучших побуждений. Он был уверен, что так будет лучше.

– Лучше для кого?

– Для всех вас, наверное.

– Мой отец всегда был… и остается очень честолюбивым человеком. Мне кажется, что только мама сдерживала его амбиции, но когда она умерла… – Элен вздохнула. – У него и сейчас есть честолюбивые мечты, только для их воплощения ему нужна уже моя помощь.

Болт покачал головой.

– И поэтому вы убежали.

– Да.

– И что же он задумал? Нашел вам мужа, я полагаю.

Элен грустно улыбнулась.

– Вы очень проницательны.

Болт засмеялся.

– Я бы сказал, это ясно как божий день. И кто же он? Из высшего общества или из богачей?

– И того и другого понемножку. Его отец владеет контрольным пакетом акций той компании, с которой мой отец хотел бы объединить свою, а дед принадлежит к земельной аристократии.

– Понятно. Очень хороший выбор.

Элен недовольно махнула рукой.

– Майк – отличный парень. Мне он даже нравится. Мы прекрасно проводим время, но я не люблю его.

– Вы очень уверенно об этом говорите.

– Потому что абсолютно уверена. Болт, у меня было много поклонников – молодые люди и не очень, но я еще не встретила человека, с которым хотела бы прожить всю свою жизнь. К тому же… к тому же, мне кажется, мужчины меня мало интересуют. Ну, в смысле… в определенном смысле.

Глаза Болта весело сверкнули.

– В самом деле? Какое преждевременное заявление!

– Вовсе нет. – Элен энергично потрясла головой. – О, это вино сделало меня болтливой. Я обычно ни перед кем не изливаю душу.

– Может быть, пришла пора это сделать, – спокойно заметил Болт. – Вы когда-нибудь разговаривали со своей мачехой?

– С Изабеллой? Нет, конечно! Во всяком случае, на подобные темы.

– Почему?

– Ей это неинтересно. Ее гораздо больше заботят собственные проблемы.

– А ваш отец?

– Ну, я думаю, отец согласился бы поговорить со мной, но к моим, словам он вряд ли прислушается. Особенно, если разговор коснется неприятной ему темы.

Болт взялся за поднос.

– Печальная ситуация, – с сожалением произнес он, качая головой.

Элен улыбнулась.

– Вам кто-нибудь говорил, как хорошо вы умеете слушать? – спросила она.

Болт сделал серьезное лицо.

– Нет, но я всегда готов выслушивать комплименты. – Он пошел к двери. – Сейчас я вымою посуду и лягу спать. Я очень устал.

– Я тоже, – призналась Элен, с трудом подавляя зевоту.

И тут она вспомнила, что ей предстояло сделать!

– Между прочим, – сказала она, вставая, – сегодня я не видела Шебу.

– В самом деле? – Болт, удивленно посмотрел на Элен. – Утром ее выпускали во двор, а сейчас она в комнате мистера Лайалла.

– Она и спит у него в комнате?

Болт покачал головой.

– Что вы. Я приведу ее вниз перед тем, как лечь спать. Ее еще надо вывести на прогулку.

– Значит, она всю ночь будет бегать по дому?

Болт подозрительно взглянул на девушку.

– Уж не хотите ли вы сбежать?

Элен покраснела.

– Нет. Просто любопытно, вот и все.

– Ну, она привыкла спать на кухне.

– Понятно, – кивнула Элен. – Как-то необычно держать гепарда в качестве домашнего животного, верно?

– Возможно, – согласился Болт. – Мистеру Лайаллу его подарил один друг, который собирается вскоре взять Шебу к себе, чтобы получить от нее потомство.

– Как интересно! Ну, спокойно ночи, Болт.

– Спокойной ночи, мисс.

Элен улыбнулась на прощание, и Болт ушел на кухню. Девушка задумалась, что ей делать дальше. Остаться ли в гостиной и ждать пока Болт поднимется наверх за гепардом, выведет его на прогулку, а потом ляжет спать? Нет. Это может вызвать подозрения. Лучше подняться к себе в комнату и там дожидаться, пока в доме все стихнет.

Решение было принято, и Элен стала медленно подниматься по лестнице. Теперь, когда она узнала, что Шеба где-то поблизости, девушка почувствовала, как мурашки забегали у нее по спине, но она дошла до своей комнаты без приключений. Она сняла нарядное платье, надела джинсы и свитер и стала ждать.

Несмотря на батарею центрального отопления, в ее комнате было не так тепло как в гостиной, и через некоторое время Элен начала дрожать от холода. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она услышала, как Болт первый раз поднялся наверх. В другом конце коридора раздались голоса, и она поняла, что Доминик Лайалл еще не спит.

Элен встала и принялась ходить по комнате взад-вперед, но согреться так и не смогла. Тогда она откинула покрывало с кровати, сбросила туфли и залезла под одеяло, плотно укутавшись. Так стало значительно теплее, к тому же она чувствовала тепло от грелки, которую Болт положил в ногах.

От снега за окном в комнату проникал призрачный свет; ветер громко завывал в голых ветвях деревьев. В постели было так уютно. Элен начала зевать. День оказался очень утомительным во всех отношениях. Может быть, ей лучше немного вздремнуть, пока Болт не закончит свои дела и не уйдет спать.

Элен закрыла глаза. Болт – очень приятный собеседник, но сегодня вечером больше говорила она. Теперь он все о ней знает – даже о Майке. Она опять зевнула. Ну и что? Какое это имеет значение? Она не делает из этого секрета.

Ее веки отяжелели и, глубоко вздохнув, она уснула. Когда Элен вновь открыла глаза, комнату заливал яркий дневной свет. Элен с ужасом поняла, что уже наступило утро.

Глава пятая

К счастью, Элен успела умыться и переодеться прежде, чем появился Болт с завтраком на подносе. Ей ужасно не хотелось, чтобы он увидел, как она спала одетой. У него могло бы сложиться неправильное представление. Когда он постучал в дверь, Элен уже стояла перед зеркалом в кремовых брюках и алой шелковой блузке с длинным рукавом и расчесывала волосы.

– Доброе утро, – с улыбкой поприветствовал Болт Элен. – Хорошо спали?

Элен постаралась не выдать своего чувства вины.

– Да, спасибо, – ответила она. – А вы?

– Спал как убитый, – сказал Болт, поставив поднос с завтраком на прикроватный столик. – Я приготовил вам овсяную кашу и омлет.

– Замечательно. – Элен посмотрела в сторону окна. – Опять идет снег?

– Он пошел еще ночью. Сегодня довольно пасмурный день, не то, что вчера. И стало значительно холоднее.

– Ничего не поделаешь, – вздохнула Элен. – Принести посуду в кухню, когда я закончу завтракать?

– Если вам нетрудно.

– Нисколько. – Она села к столу. – А… как себя чувствует ваш хозяин?

– Гораздо лучше, – с явным удовлетворением сказал Болт. – Пока я пойду к себе. Встретимся внизу.

– Хорошо, – улыбнулась Элен, и слуга ушел.

Она с удовольствием ела завтрак, хотя и с меньшим аппетитом, чем накануне, но вчера она была голодна, как волк. Сегодня же голод отошел на второй план, уступив место чувству недовольства собой за то, что она проспала и не выполнила задуманное. Все равно она хорошо позавтракала и понесла поднос с грязной посудой на кухню.

Шеба лежала в холле на ковре у самой двери кабинета Доминика Лайалла и сразу же подняла голову, когда Элен спускалась вниз. У девушки от страха по спине побежали мурашки, но гепард не двинулся с места, и Элен благополучно добралась до кухни.

Болта там не было. Охваченная внезапным порывом, она положила тарелки в раковину и включила воду. Она не мыла посуду с тех пор, как вышла из пансиона, и теперь, влив в воду немного моющей жидкости, с удовольствием стала наблюдать, как она пенится. Взяв немного пены в руку, она подула на нее и улыбнулась, когда огромные мыльные пузыри поплыли в воздухе.

– Доброе утро, мисс Джеймс. Я вам не помешал?

Элен заставила себя сдержанно среагировать на этот насмешливый голос. Гордо подняв голову, она произнесла:

– Доброе утро, мистер Лайалл. Вы мне вовсе не помешали. Чем могу служить?

В синих джинсах и голубой рубашке с открытым воротом он выглядел молодо и очень привлекательно. Узкий покрой брюк подчеркивал его стройные мускулистые ноги, и пока он не двигался, хромота не была видна. Но даже когда он сделал несколько шагов, приближаясь к Элен, она вдруг поняла, что его походка совсем не раздражает ее. Напротив, эта его манера двигаться даже казалась ей неотъемлемой частью Доминика Лайалла.

– Я пришел, чтобы извиниться, – тихо сказал он. – Вчера я скверно вел себя и прошу у вас прощения.

Элен остолбенела. Она ожидала чего угодно – гнева, грубости, раздражения – но только не этого. Только не извинений! Лучше бы он ничего не говорил. Она не хотела его слушать. Ей было легче ненавидеть его, когда он грубо обращался с ней.

– Я… я… в этом нет необходимости, – не слишком вежливо ответила она ему.

– Я так не считаю. – Теперь между ними было расстояние всего в несколько футов, и его золотисто-карие глаза пристально смотрели на Элен. – Моим единственным оправданием может служить лишь то, что я… страдал от головной боли. Но и в этом случае я не имел права говорить того, что сказал. Несмотря на сложившееся у вас мнение обо мне, я не так дурно воспитан.

Элен закончила мыть посуду и тщательно вытерла руки о висевшее на крючке полотенце. Она остро ощущала присутствие Доминика и почти была уверена, что он догадывается об этом.

– Хорошо, я принимаю ваши извинения. Как вы сейчас чувствуете себя?

– Гораздо лучше. – Он стоял совсем рядом, опираясь рукой о сушилку. Элен не знала, куда ей прятать глаза. Она смотрела вниз, уставившись на последнюю пуговицу его рубашки.

– Хорошо, – невпопад ответила она.

– Вам нет необходимости мыть посуду, – заметил он.

– Мне вовсе нетрудно это сделать. – Она заставила себя поднять на него глаза. – Вы не знаете, куда ушел Болт?

– Знаю, – ровным голосом ответил он. – А что?

Она огляделась вокруг.

– Я просто подумала, что неплохо бы выйти на свежий воздух ненадолго. Кажется, скоро опять пойдет снег и…

– Вы умеете варить кофе? – неожиданно спросил Доминик, вглядываясь в ее смущенное лицо.

– Думаю, что да, – озадаченно ответила Элен.

– Отлично. – Доминик выпрямился, одной рукой массируя бедро раненой ноги. – Приготовьте его на двоих. Пожалуйста.

– На двоих? – переспросила Элен, широко открыв глаза от удивления.

– Конечно. – Он, прихрамывая, пошел к двери. – И принесите в мой кабинет. Мы выпьем его там.

Дверь за ним закрылась, а Элен еще несколько минут смотрела на то место, где он только что стоял. Она не знала, следует ей радоваться или сердиться. Она не привыкла получать приказы, но сейчас это было сделано в знак примирения. Но идти в кабинет! Он пригласил ее туда! А как же телефон?

Она пожала плечами и растерянным взглядом обвела кухню. Она вспомнила, где хранился кофе. Накануне она видела, как Болт его варил. А с кофеваркой она обращаться умела.

Она заметила, что ей доставляет удовольствие ставить на поднос кофейные чашечки и блюдца, как это делал Болт. Элен даже нашла маленькую горелку, на которую ставился кофейник. Каждую минуту она ждала возвращения Болта и вопроса о том, что она здесь делает, но слуга так и не пришел. Когда кофе был готов, она открыла дверь и с подносом пошла в кабинет.

Шебы в холле не оказалось, но скоро Элен увидела, где та находится. Когда девушка постучалась в дверь кабинета и Доминик открыл дверь, Шеба была рядом с ним. Однако он выпроводил ее назад в холл, где она и заняла свое излюбленное место.

Доминик пропустил Элен в комнату, и когда она вошла, сразу заметила, что он расчистил на столе место для подноса. Ее взгляд непроизвольно устремился на край подоконника. Никакого признака телефона там не было, и у Элен замерло сердце. Неужели ей только показалось? Или Доминик понял, что она видела телефон, потому и убрал? Но тут она увидела, что бархатные шторы почти полностью закрывают окно. Может быть, за ними телефон и скрывается. Это сделано нарочно? Элен не стала бы так утверждать.

Доминик предложил стул Элен, а затем сел на свой стул, стоявший с другой стороны стола. Элен поняла, что Доминик ждет, когда она нальет кофе, и занялась этим. Налив ему кофе без молока, она протянула чашку.

– Спасибо, – сказал он и, взяв чашку, поставил перед собой.

Элен не знала, что ему сказать, и лихорадочно подыскивая тему для разговора, сказала:

– Болт… Болт рассказал мне, что вы пишите книгу.

– Вот как? – Его недовольный взгляд заставил ее задуматься, не сказала ли она что-нибудь лишнее.

– Да. Но только это. Я хочу сказать, он отказался обсуждать ее со мной.

– А вы просили его?

– Да. – Элен покраснела. – Мне было интересно.

Доминик пристально посмотрел на нее.

– Почему?

– Ну, мне кажется, что написать книгу очень трудно, и меня заинтересовал процесс работы над ней.

Доминик задумался.

– Я думаю, все зависит от характера книги, которую пишешь, – наконец сказал он. – Одни труднее написать, другие – легче.

– Я всегда считала, что научную книгу написать труднее, чем роман или повесть.

– Необязательно, – покачал головой Доминик. – Если пишешь о том, что произошло в действительности, то весь вопрос в том, как убедительнее изложить факты. Художественное произведение требует совершенно другого подхода, богатого воображения.

– Я об этом не думала. – Элен сделала глоток из своей чашки и отметила, что кофе у нее получился не намного хуже, чем у Болта. – А вы пишите роман?

– Я? Нет. Моя книга полностью основана на фактах.

– Вы пишите об автогонках? – осторожно спросила она.

– На этот раз – да.

Она удивленно взглянула на него.

– Значит, у вас есть и другие книги?

– Только одна.

– И о чем же она?

Его улыбка стала чуть-чуть насмешливой.

– Я уверен, это вас нисколько не интересует.

– Интересует. – Щеки Элен вспыхнули румянцем. – Честное слово.

Доминик помолчал, потом отодвинул от себя чашку и произнес:

– Я написал биографию моего отца.

– Вашего отца? – Элен была заинтригована. – Он ведь был офицером морской пехоты?

Недовольное выражение появилось на лице Доминика.

– Болт и об этом рассказал вам.

– Да. Но только косвенно. Он рассказывал мне о своей службе в армии и случайно обмолвился. – Элен умоляюще посмотрела на него. – Вы не будете на него сердиться?

Доминик вздохнул.

– За что? А что он еще вам рассказал?

Она пожала плечами.

– Совсем немного. Расскажите о вашем отце. Мне очень интересно. Он еще жив?

– Нет. Он умер. – Он произнес это ровным тоном. – Умер шесть лет назад.

– В тот год, когда произошла авария? – непроизвольно вырвалось у нее. Увидев, как изменилось лицо Доминика, она пожалела, что не удержалась.

– Да, примерно в то время, – подтвердил он. – Налейте мне еще кофе.

– С удовольствием. – Элен обрадовалась, что может чем-то заняться. Она говорила с ним необдуманно, и теперь ей показалось, что разрушила тем самым тонкую нить взаимопонимания, которое уже стало складываться между ними. – Вот, пожалуйста. – Элен вопросительно посмотрела на него. – Вы не хотите продолжить? Я имею в виду… о вашем отце.

Несколько минут Доминик молчал, и она уже решила, что он не ответит, но тот все же медленно произнес:

– Во время войны он командовал десантным подразделением на Дальнем Востоке. Был награжден крестом Виктории^[2] за успешную операцию по захвату командного пункта японцев, когда войска противника численно превосходили его отряд.

– Удивительно! Вы, должно быть, очень гордились им.

– Мама очень гордилась наградой, – тихо сказал он. – Я тогда был еще мал, а Френсис только родился.

– Я не это хотела сказать…

Элен почувствовала, что опять краснеет, но, по крайней мере, смущение удержало ее от вопроса, который так и вертелся на языке. Был ли Френсис его единственным братом – тем, что погиб в автомобильной катастрофе? Но если она проболтается, что знает, кем был его брат, ее собеседник может подумать, будто Болт обсуждал с ней события, о которых сам Доминик предпочитает молчать.

Доминик выпил кофе и, отставив чашку в сторону, придвинул к себе свои бумаги. Для Элен это означало, что прием окончен, но она почему-то почувствовала разочарование. Ей ничего не оставалось делать, как уйти, предварительно убрав посуду. Доминик заинтересованно поднял на нее глаза, когда она принялась со звоном ставить на поднос блюдца и чашки. Она поняла, что он заметил ее раздражение.

– Болт скоро вернется, – заметил он. – Вам нет надобности убирать посуду.

– Я справлюсь.

Элен взяла поднос и с гордым видом направилась к двери, но Доминик с поразительной быстротой опередил ее и оказался у двери раньше. Они почти столкнулись там. Элен невольно обратила внимание на его участившееся дыхание и жилку, пульсирующую на шее. Девушка не могла оторвать взгляда от его смуглой кожи в расстегнутом вороте рубашки. Она опустила взгляд и увидела, как его рука машинально потирает раненое бедро. Кровь прилила к ее лицу; у нее зашумело в ушах. На какое-то мгновение между ними возникло почти осязаемое притяжение друг к другу. Элен была уверена, что если бы она придвинулась к нему ближе, то ощутила бы его ответные импульсы. Это было пьянящее чувство, и ее взгляд, направленный на него, красноречиво говорил о ее желаниях.

Но ответный взгляд Доминика Лайалла отрезвил Элен. В том взгляде читалось откровенное неприятие тех порывов, к которым она его призывала. Доминик молча распахнул перед ней дверь, хотя Элен и была уверена, что он хотел ей что-то сказать.

В кухне девушку вдруг охватила дрожь. Впервые в жизни она вела себя совершенно непонятным образом, и это пугало ее. Что с ней происходит? Элен знала Доминика Лайалла всего три дня, но за это время он успел подчинить ее себе настолько, что она потеряла разум и даже вообразила, будто между ними возникло физическое влечение. Но ничего подобного в действительности быть не могло… Она прижала ладони к своим горящим щекам. Она должна бежать, бежать отсюда, пока не случилось непоправимого. Элен закрыла глаза и мысленно поблагодарила проведение, удержавшее Доминика Лайалла от ответа на откровенный призыв, сквозивший в ее взгляде. Вдруг она буквально подпрыгнула на месте от неожиданности, услышав за спиной озабоченный голос Болта:

– Эй, что случилось? Элен, вы плачете?

Элен широко открыла глаза.

– Нет. Нет, я не плачу, – ответила она, тряхнув головой, чтобы отогнать охватившее ее отчаяние. Она заморгала глазами. – Откуда вы появились?

Болт усмехнулся.

– Я пришел уже несколько минут назад. Просто вешал куртку в холле.

– Где вы были?

Болт вздохнул.

– Честно говоря, ходил на почту отправлять письма.

Элен удивленно уставилась на него.

– Куда?

– Вы не верите в существование почты?

– Верю, конечно. Но, естественно, вы не могли взять меня с собой.

Болт помрачнел.

– Нет. – Его взгляд упал на поднос с чашками. – Что это? Вы варили кофе, мисс?

Элен кивнула.

– Несколько минут назад вы назвали меня Элен. Можете и дальше звать меня по имени, если хотите. Мне это больше нравится, чем мисс.

Болт покачал головой.

– Тогда я был взволнован. Просто сорвалось.

– У меня тоже кое-что сорвалось, – грустно пробормотала Элен. – Я случайно упомянула, будто знаю о том, что его отец служил в армии.

– Ну и что? – удивился Болт.

– Мне кажется, он вообразил, будто мы обсуждали его дела. – Она вздохнула. – Ну, ладно… А что вы сейчас собираетесь делать?

– Если мистер Лайалл уже выпил кофе, я, пожалуй, займусь ленчем.

Элен сунула руки в карманы брюк.

– А что прикажете делать мне? Чем мне заняться?

– А чем бы вы хотели?

– Вы что, издеваетесь? – сердито бросила она.

– Ничего подобного.

– Ну, я не знаю, – уже спокойнее произнесла она. – Разве вы здесь ни с кем не встречаетесь? Я хочу сказать, к вам приходят гости?

– Иногда.

– И кто же?

– Друзья мистера Лайалла.

– Мужчины… или женщины?

– И те, и другие. – Болт занялся кофейными приборами.

Элен обдумывала информацию. Она почему-то считала, что он никого не принимает. Общее мнение, что он либо умер, либо живет за рубежом, привело ее к мысли, будто никто не знает о местонахождении Доминика Лайалла. Но у него, конечно, были друзья – и даже родственники, которые знали, где тот живет. Ей очень хотелось узнать, что за женщины бывают здесь, но она чувствовала, что ни на этот, ни на какой другой вопрос Болт не ответит.

Все же мысль, что Доминик бывает в обществе других женщин, почему-то выводила ее из равновесия.

– Я пойду в свою комнату, – неожиданно сказала она, и Болт удивленно поднял глаза.

– В этом нет необходимости, – возразил он, но Элен только покачала головой и ушла.

В своей комнате она бросилась на незаправленную кровать и задумчиво уставилась в потолок. Она была в подавленном настроении; все угнетало ее – этот дом, ее положение здесь, но больше всего – Доминик Лайалл. Что же было в нем такого особенного, если он сумел вывести ее из душевного равновесия? Он не был ни красивым, ни даже симпатичным, хотя Элен и понимала, что некоторым женщинам эти резкие черты лица и глубоко посаженные глаза под тяжелыми веками могли бы показаться привлекательными. Но его отношение к ней почти всегда было откровенно пренебрежительным. Тогда почему же Доминик Лайалл постоянно занимает ее мысли? Почему она не думает об отце, о том, как он волнуется за нее? Вместо этого только и делает, что копается в своих чувствах. Это неестественно, просто ненормально; отсюда и это ее подавленное настроение.

Она заставила себя подумать о Майке Фремли. Именно его отец выбрал дочери в мужья. Молодой, богатый, красивый – ей завидовали все подруги. И все же Элен оставалась, холодна к нему… Она задумчиво теребила локон, вспоминая отвращение, которое у нее вызвал его первый поцелуй. Губы у Майка были пухлые и влажные, и их прикосновение оказалось ей неприятным. Потом он много раз целовал ее, и Элен, кажется, привыкла, но его ласки по-прежнему не доставляли ей никакого удовольствия. Она какая-то не такая, в отчаянии думала Элен. Почему Майк не привлекает ее? Почему она вся холодеет, стоит ему только обнять ее? И почему идея выйти за него замуж вызывает у нее отвращение?

Она считала все дело в ней самой, что это она лишена нормальных эмоций, но теперь Элен стали мучить сомнения. Воспоминание о том, как она реагировала на Доминика Лайалла, заставило Элен покрыться холодным потом. Она ясно осознавала, как у нее почему-то не возникало протеста при мысли, что его руки могут коснуться ее тела. Двойственность собственных ощущений поразила ее. Неужели она больше не властна над своими чувствами? Может быть, это и есть физическое влечение, о котором так много говорят? Неужели этот суровый жестокий человек совсем вскружил ей голову? Невероятно, но другого объяснения она не находила.

Элен резко села на кровати. Так дело не пойдет. У нее чрезмерно разыгралось воображение, и все из-за того, что она слишком много времени проводит одна, много думает, вот и лезут в голову странные мысли.

Она встала с постели и пошла в ванную. Она чувствовала себя разгоряченной и взволнованной, и ей необходимо было принять ванну, чтобы успокоиться. К тому же это занятие позволит ей скоротать время, оставшееся до вечера, когда она постарается воспользоваться телефоном.

После ленча она пошла с Болтом на прогулку.

Доминик Лайалл отказался от ленча в столовой – он поел в одиночестве в своем кабинете, а для Элен Болт накрыл стол на кухне. Потом, когда посуда была убрана, он сам предложил пойти погулять. Девушка чувствовала, этим он пытается частично компенсировать свое сожаление за то, что не смог взять Элен с собой на почту. Мысль о том далеко ли отсюда находится почта, не покидала девушку. Если Болт успел добраться туда и обратно всего за час, значит, она находилась где-то рядом.

Но когда они вышли из дома, она сразу увидела следы шин, ведущие к дороге, по которой они с Домиником пришли к дому в первый день. Элен поняла, что у них есть какая-то машина.

– У вас есть машина? – как бы, между прочим, спросила она, стоя рядом с Болтом в коровнике, где он убирал стойла. Если машина действительно есть, а в этом она не сомневалась, то ей возможно, удастся воспользоваться ею для побега. Шеба не сможет причинить ей вреда, когда Элен уже будет в машине.

Болт оперся о лопату, которой работал, и с подозрением посмотрел на Элен.

– У нас есть «рейнджровер», – ответил он.

– В самом деле? – Элен старалась скрыть свою радость. – А я его не видела.

– Вероятно потому, что он стоит в гараже, – заметил Болт, возвращаясь к работе. – Вы когда-нибудь водили машину с четырьмя ведущими колесами?

Элен смущенно улыбнулась.

– Нет, не приходилось. Я даже не знаю, как с ней обращаться, – беспечно произнесла она.

Болт, кажется, ей поверил.

– Это весьма непросто, – сказал он, распрямляя спину, чтобы передохнуть. – Особенно без привычки.

Элен переменила тему разговора. Она чувствовала, что Болт пытается ей что-то сказать, но не захотела его слушать.

Потом он повел Элен прогуляться по склону холма. Как он и сказал, день был более морозным, чем накануне, но физическая нагрузка разогрела кровь в ее теле, и Элен вернулась домой в приподнятом настроении, хотя не могла бы сказать, что вызвало в ней такую перемену – прогулка или информация о находящемся в гараже «рейнджровер».

К ужину она надела одно из своих длинных платьев. Это было ее любимое – из темно-синего бархата, с глубоким декольте, представлявшим взору белизну ее нежной кожи, и пышными длинными рукавами. Она зачесала наверх свои роскошные волосы и заколола их бриллиантовой заколкой, оставив два локона по сторонам. Элен обычно мало пользовалась косметикой, и сегодня она только оттенила цвет своих глаз зелеными тенями и слегка коснулась губ светлой помадой.

Когда она вошла в гостиную, Доминик Лайалл был уже там. Он как раз наливал себе виски из стоявшей перед ним бутылки и поднял на девушку заинтересованный взгляд без малейшей тени восхищения, на которое она рассчитывала. Он не встал при виде ее и Элен замялась у двери, с опаской поглядывая на гепарда у ног Доминика.

Он сам заметил настороженность зверя и удержал его на месте.

– Сидеть, Шеба! – Потом обратился к Элен. – Прошу меня простить, что не встал вам навстречу, но, к сожалению, сегодня мне лучше сидеть.

Элен нервно сжала руки и прошла в комнату. Она пожалела, что так много усилий потратила на свою внешность. Она казалась себе слишком разодетой, а он в своем черном костюме, в котором был накануне, выглядел, словно светловолосый дьявол.

Когда девушка села, он налил в бокал немного виски, добавил содовой и протянул ей бокал. Она его взяла лишь из вежливости, но этот напиток не относился к числу ее любимых.

– Ну? – спросил он, окинув ее оценивающим взглядом. – Вы нарядились ради Болта… или ради меня?

Элен постаралась не обращать внимания на обидный тон вопроса.

– Я привыкла переодеваться к обеду, – холодно заметила она. – Мой отец всегда говорит, что это укрепляет моральный дух.

– Вот как? – Доминик наклонил голову в знак согласия. – И как ваш моральный дух сегодня?

Она была озадачена его вопросом.

– Я… я… почему вы спрашиваете?

– Почему женщины всегда отвечают вопросом на вопрос? Мне просто любопытно узнать, нравится ли вам пребывание здесь.

Элен рассердилась.

– Вы должны бы понять, что мне у вас вовсе не нравится! – воскликнула она.

– А я думаю иначе. Болт рассказал мне, что вы ходили на прогулку, катались на санках, много времени провели на свежем воздухе. Не за этим ли вы приехали на север?

– Я приехала на север для того, чтобы стать независимой, – раздраженно бросила она, – а не для того, чтобы сменить одни оковы на другие.

– Неужели вы так это расцениваете?

Внезапно его насмешливый тон исчез, и Элен побледнела, ощутив непонятную слабость. Она с волнением вглядывалась в его лицо, пытаясь понять выражение спрятавшихся за густыми ресницами глаз. Ее взгляд остановился на чувственном изгибе его губ, и она почувствовала, как ее раздражение исчезает, уступая место необъяснимому желанию, охватившему все ее существо. Кровь громко застучала у нее в висках, дыхание стало частым и неровным. Ей захотелось подойти к нему, обнять и сказать, что если она ему нужна, то готова остаться здесь навсегда. Разум ее помутился, губы раскрылись, как в ожидании поцелуя, глаза взглянули на него с молчаливым призывом, но прежде чем она успела что-либо произнести, Доминик резко поднялся на ноги, невольновздрогнув от пронзившей его боли.

Он отошел в другой конец комнаты, но его боль, казалось, передалась ей. Поддавшись внезапному порыву, она тоже встала и последовала за ним. Доминик стоял к ней спиной, опершись рукой о бюро. Его поза выражала такое уныние, что она беспомощно застыла позади него.

– С вами все в порядке? – озабоченно спросила Элен.

– Да, – не оборачиваясь, пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – Я в полном порядке.

– Вы уверены? Может быть, я могу что-то сделать для вас? Принести лекарство? Может быть, позвать Болта?

Он повернулся к ней и прислонился спиной к бюро. Его худощавое лицо снова выражало презрение к самому себе.

– Ваша забота обо мне делает вам честь, – глухо произнес Доминик, и она заметила, как он побледнел. – Особенно после того, что я вам наговорил. – Он глубоко вздохнул. – Нет, мисс Джеймс, вы ничего не можете для меня сделать. Спасибо.

Элен хотела запротестовать, но, почувствовав его ожесточение, поняла бесполезность всяких слов. Появление Болта с подносом прервало их дальнейший разговор.

Слуга с явным любопытством взглянул на них, стоявших очень близко друг к другу, но промолчал и, придвинув низкий столик к камину, стал расставлять приборы. Прихрамывая, Доминик вернулся на свое место, Элен тоже села в кресло. Она удивленно взглянула на Доминика, когда он произнес:

– Присоединяйся к нам, Болт. Я уверен, мисс Джеймс гораздо приятнее твое общество, чем мое.

Болт колебался, но видимо, почувствовав настроение своего хозяина, с улыбкой принял приглашение.

– Спасибо, сэр, с удовольствием.

– Отлично. У нас будет приятный ужин на троих.

Доминик удобнее устроился в кресле, вытянув раненую ногу и положив ее на каминную решетку. Глядя на него, Элен не могла понять, почему каждое его движение имеет для нее такую чувственную притягательность. Неожиданно их взгляды встретились, но выражение его глаз по-прежнему оставалось для нее загадкой.

Ужин оказался не таким уж приятным. Элен чувствовала, что Доминик пригласил Болта поужинать с ними только для того, чтобы разрядить обстановку, возникшую между ними. У нее сложилось впечатление, что он намеренно старается показать, будто ее поведение вызывает у него лишь чувство неловкости.

Элен испытывала досаду и унижение. Что же с ней такое происходит, если стоит только этому человеку посмотреть на нее своим чувственным взглядом, как она становится перед ним совершенно беспомощной. Знает ли Доминик Лайалл, что он с ней делает? Или все происходит непреднамеренно? А может быть, это его извращенная натура находит удовольствие в том, чтобы смеяться над ее наивностью?

За столом Элен почти не дотронулась до еды, но к счастью, мужчины были заняты разговором, и никто этого не заметил.

Когда ужин закончился, и мужчины закурили, Доминик взглянул на Элен и, как ей показалось, сказал специально для нее:

– Я думаю немного поработать вечером, Болт. Я прекрасно отдохнул днем, и сегодня мне хочется посидеть подольше.

– Только не переутомляйтесь, – предупредил его Болт.

– Не буду. – Доминик лениво потянулся, не спуская глаз с расстроенного лица Элен. – Но если мы скоро уезжаем, я должен успеть закончить книгу.

Элен опустила глаза. Скорее всего, Доминик знает, что она видела телефон в его кабинете, и таким образом хочет предупредить ее, как бы она не вздумала этим телефоном воспользоваться. Отчаяние охватило Элен, и она сжала руки в кулаки так, что ногти впились ей и ладони. Как могла она испытывать к этому человеку, использующему ее, чтобы потешить свое извращенное самолюбие, какие-нибудь другие чувства, кроме ненависти?

Глава шестая

Следующие два дня у Элен не было возможности даже подумать о побеге. На другое утро после ужина с Домиником и Болтом она проснулась с головной болью.

У нее першило в горле и текло из носа. Когда Болт принес Элен завтрак и увидел, в каком она состоянии, немедленно уложил ее в постель.

– Вы ведь не хотите получить воспаление легких, верно? – заметил Болт, когда Элен попыталась слабо протестовать. – Простуда сидела в вас с того самого дня, когда вы появились здесь совершенно промокшая. Поэтому вы останетесь в постели, а я пойду за горячей грелкой. Вам не стоит спускаться вниз.

Элен это знала. Она чувствовала себя просто отвратительно и с удовольствием доверилась заботам Болта. Девушка верила, что тот не станет осуждать ее за беспомощность. Элен не хотелось думать о том, что скажет Доминик Лайалл, узнав о ее болезни. Большую часть дня она спала, и никакие мысли вообще не беспокоили ее.

На следующее утро она почувствовала себя значительно лучше, но еще не настолько, чтобы встать с постели.

Последующие два дня Болт приносил ей наверх еду, при этом, не слушая никаких извинений за причиненное ему беспокойство. Он приносил ей также книги из гостиной, и Элен проводила время, то, читая, то, погружаясь в сон и тем самым, набираясь сил. Несколько раз, заслышав шаги на лестнице, она замирала, надеясь, что это Доминик идет проведать ее, но каждый раз ее ждало разочарование, когда в дверях показывался Болт.

На третье утро Элен почти поправилась. Когда Болт принес ей завтрак, она уже была на ногах. Девушка с улыбкой отказалась выслушать все его доводы о том, что ей еще надо полежать в постели.

– Мне гораздо лучше, уверяю вас, – умоляюще глядя на Болта, сказала Элен. – Я хочу поблагодарить вас за то, что вы лечили меня и ухаживали за мной. Без вашей помощи я бы не поправилась так быстро.

– Я был рад помочь вам, мисс.

– Элен.

– Хорошо, Элен, – улыбнулся Болт. – Я рад видеть, что вам лучше, но все же советую не вставать хотя бы до обеда. Вы провели в постели всего два дня.

– Ладно, я подумаю, – пообещала девушка, придвигая к себе поднос. – О, грибы с беконом! Мое любимое блюдо!

Когда Болт ушел по своим делам, Элен, закончив завтрак, подошла к окну. День обещал быть хорошим, может быть, немного пасмурным, но, по крайней мере, за те два дня, что она болела, снега на улице не прибавилось. Отойдя от окна, она оглядела свою комнату и решительно направилась в ванную умываться. Элен устала от однообразной обстановки комнаты, и сейчас, почувствовав себя лучше, она вполне могла бы спуститься вниз, посидеть там в гостиной или поболтать о чем-нибудь с Болтом. Элен отказывалась думать о Доминике Лайалле. Он даже не потрудился зайти к ней и узнать, как она себя чувствует. Элен была очень обижена.

Надев джинсы и кремовую рубашку, девушка пошла вниз, захватив поднос с посудой. Болта на кухне не было. Она поставила поднос на стол и огляделась. Удивительно, но у Элен появилось ощущение принадлежности к этому месту, она чувствовала себя здесь очень уютно, чего никогда не испытывала в доме отца, где хозяйничала Изабелла.

Поправив волосы, Элен выглянула из окна во двор, недоумевая, куда же подевался Болт. Наверное, он опять ушел в деревню, а, может быть, кормит в сарае животных.

Дверь кладовой была открыта, и Элен расслышала долетевший оттуда звук.

– Болт? – позвала она. – Болт, вы там?

Она подошла к двери кладовой и заглянула туда. В конце помещения была еще одна открытая дверь. Нахмурившись, Элен подошла к этой двери и увидела лестницу, ведущую вниз.

Возбуждение охватило ее. Она будто ощутила себя в триллере, прочитанном накануне. Потайная дверь… таинственная лестница, а там…

Она стала спускаться. Элен была почти уверена, что Болт где-то внизу. Лестница, вероятно, ведет в подвал, где Болт и хранит все припасы.

Когда лестница кончилась, Элен подумала, что была права. Девушка оказалась в подвале, освещенном единственной лампочкой, свисавшей с потолка. Но Болта здесь не было. Оглядевшись, она увидела еще одну чуть приоткрытую дверь.

Ощущая себя нарушительницей запретной зоны, Элен подошла к этой двери и осторожно открыла. То, что предстало ее взору, поразило девушку. Это был прекрасно оборудованный спортивный зал со шведской стенкой, кольцами и канатом, свисающими с потолка, боксерской грушей и разными тренажерами. Дойдя до середины помещения, при этом, удивленно оглядываясь по сторонам, она, наконец, поняла, почему, несмотря на вынужденное затворничество, мускулистое тело Доминика Лайалла оставалось таким натренированным.

В конце зала еще одна дверь вела в своеобразную раздевалку с деревянными панелями на стенах, за которой находилась душевая. Здесь было очень жарко и влажно, и Элен быстро вспотела. Жар исходил из другого помещения, и, недолго думая, она повернула ручку двери и заглянула туда. Острое чувство волнения охватило девушку. Она оказалась в сауне, освещенной тусклым светом оранжевой лампы. Жар там был просто нестерпимым. На топчане, стоящем посередине помещения, лицом вниз лежал мужчина. Элен еще не успела осознать, что это был Доминик, когда он нетерпеливо сказал:

– Ради Бога, Болт, поторопись. Мне еще надо поработать сегодня.

Элен затаила дыхание. Он, видимо, услышал шаги и решил, что это идет Болт. Если Доминик обернется и увидит ее… Щеки у Элен запылали. Ей никогда в жизни еще не приходилось видеть обнаженного мужчину.

Пока она размышляла, не закрыть ли ей дверь и убежать наверх, Доминик заговорил опять.

– Вот здесь, – сказал он, одной рукой указывая место на бедре. – Вот здесь болит!

Элен почувствовала нервную дрожь в коленях. Если она сейчас же не сделает что-нибудь, он обязательно обернется и увидит ее. Она должна уйти, уйти немедленно, пока еще есть шанс, и не рисковать оказаться обнаруженной. Но что-то гораздо более сильное, чем перспектива быть застигнутой врасплох, заставило ее остаться. Элен понимала, что поступает неразумно, что сама себя подвергает унижению, но, решительно закрыв за собой дверь, все же прошла вглубь помещения. Элен подумала, что Болт должен был, наверное, делать Доминику массаж. Достаточно хорошо владея искусством массажа, она надеялась заменить Болта, оставаясь при этом неузнанной.

Ее руки дрожали, когда она положила их на спину Доминика и стала массировать мышцы вдоль позвоночника. В первый момент Доминик напрягся, и Элен испугалась, что сейчас он может обернуться и увидеть ее, но он вдруг расслабился, и девушка уже с большей уверенностью продолжила свое дело. Энергичными движениями она массировала его тело, стимулируя кровообращение. От жары сауны кожа Доминика стала влажной, а сама Элен просто взмокла, потому что была в одежде. Она тяжело дышала и уже подумывала сдаться, потому что у нее начали болеть руки, когда Доминик неожиданно перевернулся на спину, завернувшись при этом в полотенце.

Элен в страхе отпрянула, но в глазах Доминика Лайалла был не гнев, а что-то похожее на восхищение.

– А вы неплохо справились, – заметил он без тени смущения.

Зато Элен стало не по себе. Он определенно, выглядел сейчас очень привлекательным, и ей доставило большое удовольствие касаться его тела.

– Я… я… как вы догадались, что это я? – пробормотала она.

Доминик улыбнулся широкой улыбкой, обнажив ровные белые зубы.

– У Болта более тяжелая рука, – ответил он. – Почему вы это сделали?

Элен опустила глаза на свои влажные руки.

– Мне этого хотелось, – честно призналась она.

Доминик прищурившись, посмотрел на нее и, легким движением изменив положение тела, сел на топчане.

– Это провоцирующее заявление, – тихо заметил он.

– Неужели? – Элен была рада, что оранжевый свет скрывает яркий румянец на ее щеках.

– Вы прекрасно об этом знаете.

Струйки пота стекали по его рукам и груди, а волосы казались темнее из-за влажной атмосферы сауны. Элен не двигалась. Их глаза оказались на одном уровне, и в притягательных золотисто-карих глазах Доминика не было насмешки, к которой она уже привыкла. Напротив, в этих глазах таилась такая волнующая чувственная нежность, что у Элен пересохло во рту. Доминик протянул свою руку и положил ее на шею Элен под рассыпавшиеся по спине девушки волосы. Она не двинулась с места, казалось, ее ноги приросли к полу.

– О, Элен, – глухо простонал он и привлек ее к себе; его губы нежно коснулись ее щеки и края полураскрытых губ.

Колени Элен начали дрожать в ожидании того отвращения, которое она испытывала, едва только губы Майка касались ее. Но ничего подобного не произошло. Напротив, она сама повернулась к Доминику, ища губами его рот, и когда их губы, наконец, встретились, все ее прошлые представления о поцелуе разрушились под действием неведомых ей ранее сил. Этот поцелуй был таким страстным и требовательным, что заставил Элен затрепетать. Повинуясь рукам Доминика, она вплотную прижалась к его мощному телу. Доминик еще крепче обнял ее и продолжал целовать с все нарастающей страстью.

– Боже мой! – срывающимся голосом пробормотал он, прижимаясь губами к ямке между грудей, видневшейся в расстегнутом вороте рубашки Элен. – Это наваждение!

Элен почти не слышала его. Ее руки обвили его шею, а пальцы ласкали на его затылке густые волосы. Она ни о чем сейчас не могла рассуждать, находясь в том волшебном мире, где существовали только они одни, и для Элен было важно лишь то, чтобы Доминик обнимал и целовал ее со всей страстью, заставляя ощущать растущее в нем желание.

Но огромным усилием воли Доминик взял Элен за руки и отстранил от себя. Потом он встал, плотно завернувшись в полотенце, взволнованным жестом провел рукой по волосам и, тяжело припадая на больную ногу, отошел от Элен.

Она беспомощно следила за ним.

– Доминик… – пробормотала она. – Доминик, что случилось?

Он через плечо взглянул на нее.

– Ради Бога, Элен, не притворяйся такой наивной. Ты прекрасно знаешь, что случилось! – В сердцах произнес он. – Неужели не видишь, что ты со мной делаешь?

Элен облизнула пересохшие губы.

– Я знаю, что ты делаешь со мной, – решилась вымолвить она.

Доминик раздраженно повернулся к ней.

– Тебе не следовало приходить сюда, – резко сказал он. – Я не должен был позволять тебе… – Он неожиданно замолчал. – Тебе лучше уйти.

Не веря своим ушам, Элен удивленно уставилась на него. Она не могла понять, почему он прогоняет ее. Неведомый прежде огонь обжигал ее, и зажег тот огонь Доминик!

– Доминик… – начала она опять. – Пожалуйста, не сердись…

– Не сердиться? А что я, по-твоему, должен делать? – Он взглянул на свою искалеченную ногу, и его лицо исказила судорога. – Элен, уходи отсюда! Немедленно! Пока я не передумал.

Элен не сдвинулась с места. В этот момент дверь отворилась, и в сауну вошел Болт. Увидев девушку, он не на шутку рассердился.

– Элен! – воскликнул он. – Вы насквозь промокли! – Он подошел поближе и дотронулся до ее лба рукой. – Вы вся горите! Что вы здесь делаете? – Его взгляд остановился на Доминике, и некоторое подозрение мелькнуло у Болта на лице. – Вы хотите опять заболеть?

Элен с трудом оторвала взгляд от лица Доминика.

– Я… я в порядке, Болт. Здесь жара, вот и все, поэтому я вспотела.

Болт недоверчиво покачал головой.

– Я предлагаю вам пройти в душевую и принять душ, – сказал он. – Если вы объясните, где лежит ваша одежда, я схожу, принесу ее вам.

– Я думаю, нет необходимости…

– Напротив, я считаю, что это просто необходимо, – возразил Болт, поставив на полку бутылочку с маслом, которую принес с собой. – Вы подождете несколько минут, сэр?

Доминик кивнул и отвернулся. Взяв Элен за руку, Болт настойчиво повлек ее за собой прочь.

– Вот душ, – сказал он, закрывая за собой дверь с решительностью, выдававшей его истинное волнение. – А теперь скажите, где лежат ваши вещи?

Элен покраснела, но не видела другого выхода из создавшейся ситуации.

– Вы найдете… белье в ящике комода, а вельветовые джинсы и свитер, висят вместе в шифоньере.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес Болт. – А сейчас быстро под душ. Я скоро вернусь.

Элен с удовольствием стояла под душем – она всегда любила его стимулирующее действие, но сейчас е мысли все еще витали в сауне. Она вновь и вновь переживала те несколько проведенных с Домиником минут, с волнением вспоминая вкус его поцелуев и прикосновение его сильных рук. Элен закрыла глаза и почувствовала, как волна желания, разбуженного Домиником, подхватывает ее. Как она могла вообразить, будто подобные чувства ей недоступны, но до сих пор ни один мужчина не смог вызвать в ней подобного желания! – Только Доминик зажег этот огонь страсти и только Доминик может его погасить.

Щеки Элен вновь вспыхнули. Вот она стоит, мечтая отдаться человеку, который держит ее здесь против ее воли! Она, должно быть, сошла с ума! Свихнулась! Потеряла рассудок!

Девушка взяла себя в руки. Вода в душе стала прохладнее, жар у Элен прошел. Она вновь позволила этому человеку застать ее врасплох. Но может быть, она несправедлива к нему? Не сама ли она своим умелым массажем вызвала у него желание обнять ее?

В дверь постучали.

– Кто там? – с дрожью в голосе спросила Элен.

– Я, Болт! Ваша одежда лежит у двери. Я иду к мистеру Лайаллу. Вы справитесь одна?

Элен ответила утвердительно. Когда она вышла в спортивный зал, то уже чувствовала себя гораздо увереннее, Она не знала, что ей делать с одеждой, которую она только что сняла. Она решила оставить эту одежду в кухне, а за ленчем попросить у Болта стирального порошка, но когда Элен вышла из подвала, у нее неожиданно мелькнула мысль немедленно воспользоваться телефоном. Если Доминик в сауне, и Болт делает ему массаж, то в кабинете никого нет…

Она бросила свои вещи в углу и с бьющимся сердцем поспешила в холл. К счастью, Шебы нигде не было видно, но все же Элен открыла дверь в кабинет с особой осторожностью. Комната была пуста. Тихонько закрыв дверь, она быстро направилась к подоконнику, где раньше видела телефон. Она отдернула штору – телефон был на месте. Руки Элен слегка дрожали, когда она потянулась к аппарату. Куда позвонить? Отцу в Лондон, или в местную полицию? Нет, только не в полицию, твердо решила она. Не стоит вмешивать в это дело посторонних.

Она поднесла трубку к уху и, не услышав гудка, только тут с удивлением заметила то, что прежде ускользнуло от ее внимания. Провод от телефонного аппарата свободно висел в воздухе и не был ни с чем соединен. Связи не было.

Элен уронила трубку на рычаг, как будто обожгла себе руку. Девушка почувствовала огромное разочарование, ей было обидно до слез. Но ведь Доминик говорил ей, что не пользуется телефоном. Это ее вина, что, увидев телефонный аппарат, она решила, будто в доме имеется связь. А оказалось, Доминик все-таки не обманывал ее.

Печально опустив голову, Элен задернула штору, скрывшую телефонный аппарат, и вышла из кабинета. Она была рада, что никто не застал ее здесь и не увидел, в каком глупом положении она оказалась. Элен стала медленно подниматься к себе в комнату. Значит, телефон отпадает. Остается только «рейнджровер», а Элен даже не знает, где он находится.

Она не нашла в себе сил спуститься вниз до ленча. Она убеждала себя, – что это все из-за плохого самочувствия и разочарования от, неудачи с телефоном. Но на самом деле она не решалась вновь встретиться с Домиником лицом к лицу. Она была к этому не готова…

Когда она все же спустилась вниз, то застала Болта на кухне – он накрывал стол и радостно поднял голову, когда она вошла.

– Как хорошо, что вы пришли! А я уже начал думать, что мне придется есть в одиночестве. Вы снова легли в постель?

Элен покачала головой.

– Нет. Я просто отдыхала.

– Хорошее занятие.

Болт опять занялся своим делом. Элен нервно теребила столовые приборы перед собой.

– А… мистер Лайалл отказывается от ленча?

– Он решил перекусить в кабинете, – ответил Болт, вынимая отварной картофель из кастрюли.

– Понятно. – Теперь, когда Элен узнала, что не увидит его, она почему-то почувствовала разочарование.

Неожиданно Болт повернулся к ней.

– Элен… – начал он, – Элен, держитесь от него подальше. Я прошу вас об этом для вашего собственного блага.

Элен сосредоточенно чертила что-то пальцем на столе.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Нет, понимаете. Конечно, это меня не касается, и вы, если захотите, можете сказать мне, что я лезу не в свое дело, но только ведь я не слепой. Я догадываюсь, что могло произойти сегодня утром.

Элен подняла на него глаза.

– В самом деле? Каким образом? Что-то такое уже случалось?

Болт неодобрительно посмотрел на нее.

– Нет, ничего такого раньше не случалось. Но я достаточно хорошо знаю Доминика, и надеюсь, что у вас хватило здравого смысла… – Он замолчал, очевидно, не находя нужных слов.

– Он не пытался меня соблазнить, если именно это вы хотите сказать, – прямо заявила Элен.

Болт слегка смутился.

– Я просто не хочу, чтобы он причинил вам боль.

– Мы уже говорили об этом. Но каким образом это может случиться?

– Если вы увлечетесь мистером Лайаллом.

– Вы не слишком хорошего мнения о нем.

Болт вздохнул и опустился на стул напротив.

– Элен, я хочу сказать вам то, что почти никому неизвестно. Доминик винит себя в автокатастрофе – той, в которой погиб его брат.

Глаза Элен широко раскрылись от удивления.

– Почему?

Болт колебался.

– Я не могу рассказать вам. К тому же, это очень длинная история.

– Но вы должны это сделать! – Элен пристально посмотрела ему в глаза. – Пожалуйста, Болт! Мне необходимо это знать.

Он покачал головой, его лицо выражало сомнение.

– Мистеру Лайаллу это не понравится.

– Зачем ему знать о нашем разговоре?

– А что произойдет, когда вы покинете этот дом? Когда вы вернетесь к своей семье? Кто еще узнает правду?

– Никто. Я клянусь.

– Мне трудно в это поверить, – недоверчиво произнес Болт.

Элен гордо вскинула голову.

– Я не лгу.

– Я и не подозреваю вас в этом. Просто вы можете случайно… проговориться где-нибудь…

– О, Болт! – Элен закрыла лицо руками.

Он несколько секунд смотрел на ее поникшую голову, потом произнес:

– Уже поздно? Вы уже увлеклись им?

Элен отвела руки от лица.

– Не знаю, – беспомощно пожала она плечами. – Я не хотела… Я все время повторяла себе, что должна ненавидеть его за то, как он со мной поступил, но не удержалась. – Она усмехнулась. – Подумать только, я покинула Лондон, чтобы убежать от мужчин!

Болт нахмурился.

– А вы уверены, что не принимаете жалость… за что-то другое?

Элен грустно улыбнулась.

– Я не знаю, что и думать. Я только знаю, что когда он подходит ко мне… – Она неожиданно замолчала. – А его хромота останется навсегда?

– Да, – подтвердил Болт. – У него раздроблена часть бедра. Хирургам пришлось удалить осколки кости.

– Понимаю.

– После того, как он немного поправился, его хотели оперировать, чтобы пересадить искусственную кость вместо отсутствующей, но он отказался.

– Почему?

– Не знаю. Его пытались уговорить, но он стоял на своем. Как будто хотел чувствовать боль как постоянное напоминание… – Болт вздохнул. – Обычно нога у него болит, когда он долго стоит или ходит. Но массаж помогает снять боль.

– Я могу это понять. – Элен слушала Болта очень внимательно. – Я кое-что знаю о таких вещах. Моя мама страдала от сильных головных болей, и ей нравилось, когда я растирала ей виски. – Элен замолчала. – О, Болт, неужели вы не расскажете мне, почему Доминик винит себя в аварии?

Болт поднялся.

– Мистер Лайалл считает, будто его брат пытался покончить с собой, когда узнал, что его жена влюблена в Доминика.

– Что?

Болт жестом остановил ее.

– Френсис пошел по стопам отца и стал военным. Он встретил Кристину, когда служил на Кипре. Он женился на ней, ничего не сообщив родным, и привез ее домой. Она была настоящей потаскухой. Как только она увидела Доминика… ладно, об этом лучше промолчать. Достаточно сказать, что она уговорила Френсиса уйти из армии и, как его брат, заняться автогонками. Френсис по натуре не был гонщиком, но это Кристину ничуть не волновало, а ее муж был настолько влюблен, что сделал бы для нее все на свете. Он участвовал в нескольких соревнованиях, но показал средние результаты, а этого для нее было мало. Доминик выигрывал, и Кристине был нужен победитель.

У Элен пересохло во рту.

– А… Доминик?

Болт усмехнулся.

– О нет, Кристина не интересовала Доминика. К тому же, она была женой его брата.

– И что же случилось?

Болт тяжело вздохнул.

– Это случилось вечером накануне гонок. Мы приехали в Германию за несколько дней до начала соревнований и поселились в гостинице недалеко от трека. В тот вечер Френсис и Кристина поссорились. Они очень часто ссорились. Кристина хотела, чтобы Френсис повел ее куда-нибудь развлечься, но ему надо было отдыхать. Автогонки – тяжелый вид спорта, который требует полной отдачи физических сил. В конце концов, Кристина ушла одна. Время шло, она все не возвращалась. Доминик и Френсис пошли ее искать. Ее нашел Доминик в каком-то дешевом пивном баре. Кристина безуспешно пыталась отвязаться от двух подвыпивших моряков. Она и сама была пьяна, и Доминику пришлось сначала избавиться от ее ухажеров, прежде чем он смог увести ее. Кристина неверно истолковала его поведение. Он точно так же поступил бы по отношению к любой другой женщине, но она поняла по-своему. Когда Френсис вернулся в гостиницу, Кристина заявила, что не любит его и что ей нужен Доминик. И еще она сказала, будто Доминик тоже любит ее, и как тот ни отрицал, Френсис не поверил брату.

– О, Боже!

– Неприятная история, верно?

– А что было потом?

– Вы уже знаете остальное. На трассе машина Френсиса потеряла управление, и машины Доминика и Иоганна Барреса врезались в нее. Френсис и Иоганн погибли, а Доминик получил тяжелые увечья.

Элен молча осмысливала услышанное. Наконец, она спросила:

– А потом? Что случилось… с Кристиной?

Болт отвел взгляд.

– Она вернулась. Ей все еще был нужен Доминик, но Кристина никогда не привлекала его, а после аварии он не мог ее даже видеть.

– Она, наверное, любила его.

– По-своему, возможно. – Болт начал резать мясо. – Но после аварии мистер Лайалл уже не уделял свое внимание женщинам. – Он задумчиво покачал головой. – Эти события обернулись такой трагедией, какую никто не мог себе даже представить. Когда полковник Лайалл узнал о гибели сына, с ним случился удар, от которого уже не смог оправиться. А миссис Лайалл умерла спустя несколько месяцев после смерти мужа.

– Какой ужас! – вырвалось у Элен.

Болт взглянул на ее потрясенное лицо.

– Теперь вы понимаете, что эта история не может стать достоянием прессы.

– Понимаю. – Элен нервно сжала руки. – Но ведь Доминик не был виноват в аварии?

– Конечно, нет. – Лицо Болта помрачнело. – Трасса была мокрой. Машину Френсиса занесло, как и многих других. Это был несчастный случай. – Он вздохнул. – Но когда что-то подобное случается с дорогим тебе человеком, невольно начинаешь винить во всем себя. Мистер Лайалл не мог взглянуть на происшедшее объективно. А потом смерть родителей… – Он продолжил свое занятие. – Думаю, поэтому Доминик Лайалл решил исчезнуть.

– А сейчас?

– Ну, сейчас у Доминика есть работа, которая его занимает. Он написал книгу о своем отце, как вы знаете. По ней был снят фильм.

– Об этом он мне не говорил. Фильм имел успех?

– Большой, и принес немалый доход. Но и это не изменило образ жизни мистера Лайалла.

– Вы думаете, что-нибудь еще может измениться?

Болт поставил блюдо с мясом на стол.

– Я сомневаюсь, – медленно произнес он. – Вот поэтому я и решил, что должен вам все рассказать.

Элен опустила голову.

– Я ведь не ребенок.

– Я знаю. Но не стройте замков на песке. Не ждите какого-нибудь чуда, и вас не постигнет разочарование.

– Это жестоко.

– Мистер Лайалл бывает жесток, Элен. Я не хочу, чтобы он причинил вам боль.

Глава седьмая

Во второй половине дня опять пошел снег, и Элен, стоя у окна в кухне и глядя на зимний пейзаж, размышляла, как долго здесь продержится такая погода. Наверное, этот снег никогда не прекратится. Элен даже не верилось, что она находится в доме Доминика Лайалла всего неделю. За такое короткое время произошло столько событий, что вся ее жизнь в Лондоне стала для Элен уже какой-то нереальной.

Она отвернулась от окна и, обхватив себя за плечи руками, задумчиво обводила взглядом пустую кухню. Болт ушел кормить животных; он настоял на том, чтобы она осталась дома. Элен не возражала. У нее было какое-то странное ощущение опустошенности и апатии, и хотя она говорила себе; что это состояние вызвано длительным пребыванием в постели, в глубине души все-таки знала, что это не так. Несмотря на предупреждение Болта, она постоянно возвращалась своими мыслями в сауну, к тому, что там произошло. Ни о чем другом Элен думать не могла, тем более что из-за отсутствия телефона от мысли о побеге пришлось пока отказаться. Элен сознавала, что вела себя безрассудно, позволив физическому влечению взять верх над здравым смыслом. Ей было стыдно, оттого что она, привыкшая контролировать себя в любой ситуации, оказалась бессильной сдержать себя и так самозабвенно отвечала на ласки Доминика Лайалла.

Элен глубоко вздохнула и отошла от окна. Она сама во всем виновата, потому что сама проявила инициативу, первая, прикоснувшись к его телу. Она подчинилась своему неодолимому желанию, а то, что случилось потом, заставляло ее краснеть и дрожать даже сейчас. Она провела рукой по шее под своими волосами – казалось, она еще чувствует прикосновение его пальцев. Потом ее рука скользнула под свитер на грудь, на то место, к которому еще недавно прижимались его губы. Элен задрожала. Она никогда не испытывала ничего подобного, а глубокая депрессия, в которой Элен сейчас оказалась, была вызвана неудовлетворенным желанием. Теперь она знала, что значит желать мужчину – не какого-то абстрактного, а реального человека – Доминика Лайалла.

Элен вышла из кухни. Она боялась, что Болт застанет ее там в таком состоянии. Честно говоря, она боялась своих чувств и расценивала их как слабость. Она поднялась в свою комнату и бросилась на постель, задумчиво уставившись в окно, за которым медленно падали снежинки. Она начала понимать, что чем дольше пробудет здесь, тем труднее ей станет уехать отсюда. Случайно попав в заточение к Доминику Лайаллу, Элен неожиданно оказалась пленницей своей страсти. Она дошла до такого состояния, что ей уже совсем не хотелось покидать этот дом. Эта мысль просто поразила Элен. Она села на постели и, обхватив колени руками, задумалась. Что ей теперь делать? Сможет ли она что-либо сделать? И чего именно она хочет?

В задумчивости Элен поднялась с постели и медленно подошла к окну. Она опять думала о том, что рассказал ей Болт во время ленча. Он хорошо знал Доминика, лучше, чем кто-либо другой, но даже он не мог понять всего, что происходит между его хозяином и Элен. Она скрестила руки на груди и посмотрела в окно.

Решение было принято. Рано или поздно она опять увидит Доминика и тогда поймет сама, был прав Болт или нет.

Элен не покидала свою комнату до вечера. Перед тем, как идти обедать, она приняла ванну и надела длинное платье из черного крепа, которое прекрасно оттеняло ее белоснежную кожу. Платье было очень простого фасона, но его облегающий крой подчеркивал округлость ее форм. Она позволила волосам свободно рассыпаться по плечам и, взглянув на себя в зеркало перед тем, как спуститься в гостиную, осталась весьма довольна своим видом.

Однако через несколько минут войдя туда, она никого увидела, и настроение у нее сразу испортилось. Неужели Доминик опять оставил ее ужинать в компании Болта. Может быть, таким образом, он хочет показать ей, что все случившееся между ними не должно повториться? Она, стояла посередине комнаты, в отчаянии кусая губу, и резко обернулась, услышав звук открывшейся двери. На пороге появился не Болт, как она ожидала, а сам Доминик Лайалл.

В этот вечер на нем была темно-синяя шелковая рубашка, синие брюки и кремовый пиджак. Он окинул Элен взглядом, который девушка восприняла как оскорбление. Не выдержав его взгляда, она опустила глаза.

Но его интерес к Элен быстро угас и, закрыв за собой дверь, Доминик прошел по комнате и остановился у камина. Проходя, он почти коснулся Элен.

– Ради Бога! – с неожиданной резкостью сказал он. – Перестаньте смотреть на меня с таким ужасом в глазах, будто боитесь, что я на вас брошусь!

– Я не… – начала было оправдываться Элен, потом вздохнула. – Как… как вы сегодня чувствуете себя?

– После вашего искусного массажа, вы имеете в виду? – язвительно спросил он.

Элен вспыхнула.

– Не дразните меня.

– Вот как? И что же прикажете мне делать?

– Вы могли бы спросить… о моем здоровье.

Его губы тронула язвительная усмешка.

– Вы так считаете? Но есть ли в том необходимость, когда и так видно, что вы полностью поправились?

– Вы даже не потрудились зайти ко мне и узнать о моем здоровье, когда я болела!

– Вы ждали этого?

Элен опустила голову.

– Это было бы проявлением вежливости.

– Но вы же не могли ожидать от меня вежливости, верно? Насколько я помню, вы считаете меня испорченным, изуродованным – морально и физически.

Элен робко взглянула на него.

– Это… это было в самом начале до того… до того, как я узнала вас.

– Вы не знаете меня, мисс Джеймс.

Элен с мольбой протянула к нему руки.

– Прошу вас. Неужели мы не можем вести себя вежливо по отношению друг к другу?

– Если вы хотите сказать, не можем ли мы разговаривать на отвлеченные темы, то думаю, что можем. О чем бы вы хотели поговорить?

– Вы намеренно искажаете смысл моих слов, – в отчаянии произнесла она.

– Напротив, мисс Джеймс, – возразил он, – я стараюсь правильно передать его.

К счастью, именно этот момент выбрал Болт, чтобы появиться в гостиной с накрытым к ужину подносом, от которого исходил весьма аппетитный запах. Элен ждала, что Доминик как всегда пригласит Болта присоединиться к ним, но на этот раз приглашения не последовало, и было трудно сказать, кого это удивило больше – Элен или самого Болта.

За ужином Доминик усиленно выполнял ее просьбу: он говорил о прочитанных книгах, о политике, о тех местах, где ему приходилось бывать, а сам побуждал Элен рассказывать о ее жизни с отцом и мачехой. Незаметно для себя она рассказала ему то, о чем уже поведала Болту, и выслушала ту оценку, которую Доминик дал ее отцу. Выслушав, Доминика, Элен постепенно стала понимать, что отец глубоко страдал от одиночества после смерти ее матери, и именно желание заглушить боль утраты стало движущей силой его стремления добиться успеха в бизнесе. Без сомнения, Доминик пользовался своим жизненным опытом, чтобы помочь ей понять чувства отца, и Элен была за это признательна. Только об одном она не говорила с Домиником – о своих отношениях с Майклом Фремли. Эта тема была запретной.

Видя, что Доминик настроен достаточно доброжелательно, Элен набралась мужества и сказала:

– Мне кажется, каждому из нас необходимо чье-то непредвзятое мнение со стороны, чтобы понять свои проблемы. Я хочу сказать, что вы, например, были слишком близко вовлечены в те события, поэтому не можете сами объективно взглянуть на трагедию с вашим братом…

Взгляд Доминика сразу же стал мрачным.

– Кто рассказал вам о моем брате? О, не трудитесь отвечать, я могу догадаться. Это, конечно, Болт. Мне следовало бы знать, что он не сможет держать свой язык за зубами!

Элен расстроилась.

– Пожалуйста, не сердитесь на Болта! Это моя вина. Я спрашивала его, а он только отвечал на мои вопросы.

– Он не имел права обсуждать мои дела.

– Мы не обсуждали ваши дела. Болт только изложил мне факты.

Доминик поднялся на ноги, вздрогнув от острой боли, пронзившей его при резком движении. Он постоял секунду, глядя на склоненную голову Элен, потом медленно отошел. Весь его вид говорил о сдерживаемом раздражении. Элен подняла голову и следила за Домиником взглядом. Она встала из-за стола и пересела на диван, умоляюще глядя на него и страстно желая, чтобы его гнев прошел.

– Доминик… – начала Элен, и он обернулся, холодно взглянув на нее. – Доминик, разве так важно, что Болт мне все рассказал? Это случилось очень давно. Почему мы не можем говорить об этом?

Доминик стоял неподвижно, тяжело опираясь на больную ногу.

– Что дает тебе право думать, будто я хочу говорить с тобой на эту тему?

Элен постаралась не обидеться.

– Я… я хочу помочь тебе…

– В самом деле? – Он хромая подошел к дивану, – Каким же образом ты можешь мне помочь?

Элен презирала себя за то чувство беспокойства за Доминика, которое возникло у нее при его приближении.

– Тем, что помогу тебе увидеть события в их реальном свете. Я хочу доказать тебе, что люди могут быть милосердными, в чем ты, кажется, сомневаешься. Тебе надо научиться вновь, жить нормальной жизнью…

– А если я предпочитаю тот образ жизни, который я веду сейчас? Если у меня больше нет желания жить в том мире, о котором ты говоришь?

– Как ты можешь быть так уверен? Ты же еще не пытался жить в этом мире. Мне кажется, ты просто боишься.

Она произнесла эти слова очень, тихо, почти про себя, и оказалась совершенно неготовой к той реакции, которую они вызвали. В мгновение ока Доминик оказался рядом и, захватив рукой прядь ее волос, заставил Элен поднять голову.

– Что ты знаешь об этом? – в гневе спросил он. – Ты говоришь об объективности, о понимании… А знаешь ли ты, что значит лежать месяцами на больничной койке, находясь между жизнью и смертью, и жалеть о том, почему не тебя настигла смерть? Можешь ты быть объективной в этом случае? Можешь ты понять ту силу, которая уничтожает одного человека, а другого делает инвалидом на всю жизнь…

– Но ты мог… сделать операцию, – еле слышно возразила она, испытывая сильную боль, когда он держал ее за волосы.

– Я хочу помнить о случившемся, – тихо сказал он. – К тому же, мне противна мысль о каких-то искусственных штучках внутри меня. Мои кости исковерканы, но они мои, и не надо никакой замены.

– Доминик, ты делаешь мне больно…

– Да? А где же при этом твоя объективность? – зло бросил он, и Элен с недоумением и обидой взглянула на него.

– Ты же сделал это ненамеренно, – почти прошептала она. Выражение лица Доминика неожиданно смягчилось. Он пробормотал что-то невразумительное и опустился на диван рядом с ней. Доминик взял руки Элен в свои и поднес ее ладони, к губам.

– Боже правый, – глухо пробормотал он, – не смотри на меня так. Я не хотел делать тебе больно. Но я не смог сдержаться.

Элен смотрела на его склоненную голову. Прикосновение его губ к ее ладоням было волнующей лаской. Она задрожала. Доминик поднял голову и взглянул ей в глаза. В его потемневшем взгляде отразились переполнявшие его чувства. Он провел рукой по щеке Элен, ласково коснулся чувствительного места за ухом, потом спустил ей платье с плеча, обнажив нежную кожу.

Девушка не могла сдвинуться с места, даже если бы хотела. Его власть над ней была столь велика, что она ни в чем не могла ему противостоять. Когда он привлек ее к себе, она стала расстегивать пуговицы на его рубашке, но ее руки дрожали, поэтому ему пришлось это сделать самому. Потом он крепко прижал Элен к своей обнаженной груди.

– О, Элен, – простонал он. – Ты не представляешь, что ты со мной делаешь…

Наконец, его губы нашли ее рот; они были такими настойчивыми и требовательными, что Элен потеряла ощущение реальности. Она обвила шею Доминика руками, и незаметно для себя они оказались лежащими на диване в объятиях друг друга. Их тела и губы соприкасались. Поцелуи стали более долгими, более страстными, более возбуждающими. Элен забыла обо всем на свете. Получив возможность свободно касаться Доминика, она смело ласкала его, ощущая, как он теснее прижимается к ней, и это возбуждало ее еще больше. У нее было только одно желание – провести ночь здесь, в этой теплой комнате, занимаясь с Домиником любовью.

– Я люблю тебя, Доминик, – прошептала она, но он сразу замер и, отодвинувшись от нее, уставился в потолок помрачневшим взглядом.

– Доминик? – повторила Элен, приподнимаясь на локте и заглядывая ему в глаза. – Что случилось? Я сказала, что люблю тебя. Это правда. Я тебя люблю.

– Никогда не говори мне таких слов, – резко бросил он, вставая с дивана. – Ты сама не знаешь, что говоришь.

– Я знаю, что говорю! – с жаром воскликнула Элен. – Доминик, что все это значит? В чем дело?

Он равнодушно посмотрел на нее, привел в порядок свою рубашку и надел пиджак.

– Я не люблю тебя, – очень четко произнес он. – Для меня, любви не существует.

Элен не могла сдержать возглас удивления.

– Но… но ты только что…

– Я хотел лишь переспать с тобой, – грубо заявил он. – Я думал, что и ты этого хотела.

– Да, – срывающимся голосом произнесла она.

– Неужели? – Его губы скривились в язвительной усмешке. – И на утро ты готова забыть обо всем?

– Забыть… обо всем? – Элен дрожащими руками поправила платье на плече. – Доминик, я не верю, что я… тебе безразлична!

Несколько мгновений он мрачно смотрел на нее, потом, прихрамывая, подошел к столу и опустился на стул. Он придвинул к себе бутылку виски и стакан.

– Интересно, почему это женщины никогда не верят, что мужчины способны прийти в возбуждение, не испытывая никаких иных чувств, кроме обыкновенной животной похоти, – сказал он.

На лице Элен отразилось отвращение, вызванное грубостью его слов.

– Какие гадкие вещи ты говоришь! – с негодованием воскликнула она.

– А что еще можно ждать от такого испорченного и извращенного человека, как я?

– Доминик…

– Хватит! – он поднес к губам полный стакан. – Я больше не хочу говорить об этом. Я не желаю разговаривать с тобой. Меня от тебя тошнит!

Элен задохнулась от возмущения.

– Перестань! – крикнула она. – Перестань оскорблять меня! Ты не можешь так думать. Я тебе не верю!

Прищурившись, он взглянул на нее.

– Почему же? Или ты о себе такого высокого мнения? Уверяю тебя, что ласки, которые, я только что делил с тобой, я делил и с, другими женщинами, и с гораздо большим удовольствием.

Элен больше не могла этого вынести. Она встала на ноги, собрав все свое мужество, какое только у нее оставалось, и с болью в глазах взглянула на него.

– Это подло! – крикнула Элен. – Подло! Как я могла считать тебя порядочным человеком! Как могла позволить тебе прикасаться ко мне! Я презираю тебя! Глубоко презираю!

– Отлично. – Доминик откинулся на спинку стула. Ее слова, казалось, вовсе не задевали его. – Это мне нравится. Ну а теперь прочь из этой комнаты! Я намерен напиться до потери сознания!

С трудом, переставляя ноги, Элен поднималась по лестнице. Она боялась, что Болт может выйти из кухни и спросить ее, как дела, и тогда она непременно расплачется перед ним. Кое-как добравшись до своей комнаты, она упала на кровать и разрыдалась. Несколько минут Элен не могла успокоиться, но когда, наконец, рыдания стихли, она еще долго лежала неподвижно, чувствуя себя совершенно опустошенной.

Потом она встала и сорвала с себя свое нарядное платье. Она знала,что ни за что на свете больше не захочет надеть его, и, скомкав, забросила в дальний угол шкафа.

Стоя в одной рубашке посередине комнаты, она размышляла, сможет ли она остаться хотя бы еще один день в доме Доминика Лайалла. Бесполезно было повторять себе, какой он подлый и жестокий человек, и что она его ненавидит. Элен знала, что это не так. Она любила его, по-настоящему любила. И это безответное чувство было вынести гораздо труднее, чем гнев и отчаяние, которые она испытывала в первые дни пребывания в этом доме.

Значит, Болт оказался прав, и теперь ей самой предстояло решить, что делать. Конечно, она не могла обратиться к Болту за помощью, но оставался еще «рейнджровер», и чем больше она думала об этом, тем яснее осознавала необходимость покинуть дом Доминика Лайалла как можно скорее, пока не случилось что-нибудь ужасное.

Элен вздохнула. А могло ли случиться чего-нибудь хуже того, что уже произошло, спрашивала она себя и сама же себе отвечала. Жизнь под одной крышей с Домиником Лайаллом так поразительно действовала на нее, что она боялась, как бы однажды желание познать запретный плод чувственного наслаждения не взяло верх, пусть даже Доминик и не любит ее. Это могло случиться. Какие бы слова он ей ни говорил, Элен чувствовала, что Доминик все же находит ее привлекательной, хотя бы в чисто сексуальном плане.

Стряхнув с себя задумчивость, она начала искать в шкафу джинсы и свитер, и, одевшись, постаралась оценить обстановку. Было уже десять часов. Насколько ей было известно, Болт рано ложился спать, а если Доминик напился, как и обещал, то ей нечего было опасаться его. Оставалась только Шеба. Болт говорил, что она спит в кухне, значит, Элен придется воспользоваться парадной дверью. К несчастью, она находилась совсем рядом с гостиной, но другого выхода не было. Сейчас или никогда, решила Элен.

К половине двенадцатого в доме воцарилась полная тишина. Взглянув в окно, Элен увидела, что снегопад не прекратился. Она вздохнула. Какое теперь это имело значение. Все равно ее следы еще долго будут видны на снегу.

Элен тихонько спустилась вниз и осторожно сняла с вешалки пальто. Кроме сумки она ничего не взяла с собой. Судьба остальных вещей ее не волновала.

Парадная дверь была не только заперта на ключ, но и закрыта на задвижку. К счастью, проникавший снаружи свет позволил ей рассмотреть дорогу. Задвижка беззвучно сдвинулась с места, ключ тихо повернулся в замке, и дверь открылась.

Оказавшись во дворе, Элен огляделась. Ночь была холодной, но не морозной; снежинки медленно падали на землю. Девушка решительно направилась за угол дома. Она знала, что все дворовые постройки находятся там, ей оставалось только определить, в которой из них может быть устроен гараж.

Это оказалось гораздо проще, чем она думала. Следы двухдневной давности все еще были видны на снегу. По ним она дошла до сарая за коровником. Его двойные двери не были заперты, а просто закрыты на тяжелый деревянный засов. Элен вынула тяжелый брус из пазов и тут же испуганно уронила его в снег, когда во двор выскочило черное худое животное. К счастью, это оказался не гепард, а лишь одна из одичавших кошек, населявших дворовые постройки.

Все равно этот небольшой инцидент вывел ее из равновесия, и она вздрогнула, когда дверь сарая со скрипом открылась. Элен заглянула внутрь и, когда ее глаза привыкли к темноте, увидела, что стоявшая в, гараже машина была вовсе не «рейнджровер», как она думала, а ее собственная малолитражка. До этого момента она даже не вспоминала о ней, считая, что машина все еще стоит на дороге, засыпанная снегом. Теперь Элен вспомнила, что Доминик просил Болта отбуксировать ее машину к дому, и видимо, тому это удалось. Она вздохнула. Как жаль, что у нее нет ключей! Как жаль, что она не знает, как напрямую соединить контакт и завести машину.

Она закрыла двери сарая. Бесполезно задерживаться здесь. Машина могла быть по-прежнему неисправной, и Элен представила себе, какой шум могла бы поднять, пытаясь завести ее.

Элен вновь осмотрела двор. Следов на снегу было много, и девушка стала изучать их, но они были так перепутаны, что трудно было найти нужный след. Поблизости оказался только один сарай, достаточно большой, чтобы вместить автомобиль, и Элен осторожно приблизилась к нему.

На этот раз удача ей улыбнулась. «Рейнджровер» действительно стоял там, и даже ключи были на месте. Элен не могла поверить своим глазам. У нее дрожали руки, когда она забралась внутрь и закрыла дверцу. Приборная панель выглядела обычно, и Элен осторожно повернула ключ зажигания. Сначала она подумала, что машина не заведется, но мотор заработал, и значит, через несколько минут она покинет это место.

Она нашла переключение передач, и машина двинулась из гаража во двор. Обогнув дом с правой стороны, Элен не забыла включить фары, чтобы не наткнуться на бочку для воды, стоявшую у дома. Вымощенный булыжником дворик остался позади. Почему Болт говорил, что вести машину, у которой все четыре колеса ведущие, гораздо труднее? Напротив, все было значительно проще. Ее собственная машина уже давно застряла бы, а «рейнджровер» с легкостью преодолевал высокие снежные сугробы и шел отлично. Элен следовала по колее, оставленной Болтом, когда тот ездил на почту, и радостное возбуждение, которое она испытывала, заглушало растущее в ней ощущение предательства. Элен старалась не думать о том, каким шоком станет для Доминика ее побег, и как расстроится Болт, узнав, что они не должны были ей доверять. Она убежала – и только об этом она должна думать. Она совершила невозможное.

Впереди неожиданно показался сугроб, и она резко нажала на педаль акселератора. Машина рванулась вперед, перескочила сугроб и, набирая скорость, помчалась вниз по склону. Элен испугалась и сразу же отпустила педаль. Скорость была слишком большой, надо было притормозить иначе, она не сможет сделать поворот. Элен попробовала нажать на тормоз, хотя знала, что это опасно. Машину начало заносить в сторону. Стараясь не паниковать, девушка продолжала вести машину вниз. Но дорога была слишком узкой, на обочинах лежали высокие сугробы, и «рейнджровер» задел бортом заледеневшую массу снега, развернувшись поперек дороги. Напряженно всматриваясь вдаль, Элен попробовала выровнять положение, но колеса забуксовали, и машина опять ударилась о сугроб на обочине. Ощущение было ужасным, к тому же машина двигалась вниз. Элен качало из стороны в сторону. Девушка слишком поздно заметила поворот и схватилась за руль, но не справилась с управлением, и «рейнджровер» уткнулся в сугроб. Мощным ударом Элен бросило на рулевое колесо…

Открыв глаза, Элен почувствовала, что лежит на земле. Голос, который она уже больше не надеялась услышать, произнес:

– Элен! Элен, Боже мой, ты в порядке?

Она подняла глаза на стоящего на коленях возле нее мужчину, увидела его падающие на лоб серебристые волосы, смуглое лицо, золотисто-карие глаза с застывшим в них озабоченным выражением.

– Доминик, – почти прошептала она. – О, Доминик, я врезалась в сугроб!

– Вижу. – Суровые складки пролегли возле его губ. – Глупая! Ты же могла погибнуть!

– И ты пожалел бы обо мне? – тихо спросила она.

– Конечно, пожалел бы, – ответил он и поднялся с колен.

Пока он стоял, нетерпеливо глядя на дорогу, Элен осторожно подняла голову. Кроме сильной головной боли от ушиба она не чувствовала никаких повреждений. Она села, стряхивая снег с одежды.

Доминик повернулся к ней.

– Оставайся на месте! – приказал он. – Болт сейчас пригонит трактор, чтобы вытащить машину из кювета.

Не обращая внимания на его приказ, Элен, пошатываясь, встала на ноги.

– Я же велел тебе оставаться на месте, – раздраженно бросил Доминик.

– Ты не имеешь права приказывать мне, – возразила она, всем своим видом выражая протест. – Я – не Болт!

Доминик задумчиво посмотрел на нее.

– Я это заметил. Болт никогда не доставлял мне таких неприятностей.

– Мне очень жаль.

Элен постепенно теряла остатки мужества, которое у нее еще оставалось. За этот день ей пришлось слишком многое вынести – жестокость слов Доминика Лайалла, напряжение во время побега, наконец, аварию и крушение всех ее надежд. Этот неудавшийся побег оказался последней каплей. Плечи Элен поникли, и она почувствовала, как по ее щекам побежали слезы. Еще никогда она не была в таком отчаянии.

Доминик услышал, как Элен всхлипнула, и, повернулся к ней. Его взгляд охватил ту жалкую картину, которую она собой представляла: заплаканное лицо, спутанные волосы, засыпанная снегом одежда.

– О, Элен! – воскликнул он, и прежде чем она успела что-то сообразить, Доминик подхватил ее на руки и понес к дому.

Руки Элен обвились вокруг его шеи, голова прижалась к его груди, и девушка ощутила, как теплая волна поднимается в ней. Но, вспомнив о его больной ноге, она озабоченно попросила:

– Пожалуйста, опусти меня на землю! Я могу идти. Ты не должен нести меня.

– Не считай меня совершенно беспомощным, – ответил он.

Элен попыталась заглянуть ему в глаза, но Доминик не смотрел на нее. Ей оставалось лишь воспользоваться моментом, чтобы немного побыть в его объятиях, и она замолчала.

Они уже одолели подъем, который стал причиной ее аварии, и тут Элен услышала шум приближающегося трактора. Болт подъехал к ним, остановился и вылез из кабины. Весь его вид выражал недовольство.

– Я спешил, как мог! – сказал он, подходя ближе. – Дайте ее мне. Она сильно пострадала?

– Я в полном порядке, Болт. – Элен, взглянув на него, сразу же поняла, что Болт больше беспокоился о своем хозяине, чем о ней.

Доминик передал ему свою ношу, и Элен почувствовала себя ненужным грузом.

– Если вы опустите меня на землю, я пойду сама, – опять повторила она, но никто не обратил на ее слова никакого внимания. Вскоре они подошли к дому, и тут Элен заметила, что Доминик стал значительно сильнее хромать. Болт, видимо, винит в этом ее. Действительно, это ее вина, грустно подумала Элен.

В холле Болт поставил ее на ноги и сказал:

– Ложитесь в постель, мисс. Я сейчас принесу вам горячее питье.

– В этом нет необходимости… – начала она, но ее опять никто не услышал. Доминик направился в гостиную, Болт последовал за ним, решительно закрыв за собой дверь, тем самым, выражая свое осуждение. Элен стала подниматься по лестнице, и слезы застилали ей глаза. Видимо, никого не беспокоило, что она могла убежать опять, и это было вполне объяснимо. Девушка чувствовала себя настолько разбитой, что у нее вряд ли хватило бы сил на новую попытку.

Глава восьмая

Элен так и не узнала, приносил ли ей Болт горячее питье. Усталость сморила ее, едва она коснулась головой подушки. Она проспала до тех пор, пока бледное зимнее солнце не заглянуло в окна ее комнаты. Элен приподнялась на локте, ожидая головокружения от вчерашнего удара, но голова вовсе не кружилась. Осмотрев место ушиба, Элен заметила лишь небольшой синяк, который был почти не виден под волосами.

Элен приняла ванну, надела зеленую юбку в складку и желтую блузку и уже расчесывала волосы перед зеркалом, когда вошел Болт с завтраком.

– Мистер Лайалл хочет вас видеть, – сказал он, поставив поднос, и в его голосе не было обычной доброжелательности.

– Вы знаете, зачем? – спросила она.

Болт покачал головой.

– Мистер Лайалл все объяснит вам сам, мисс, – ответил он и направился к двери.

– Болт! – Элен последовала за ним. – Болт, что случилось? Вы сердитесь на меня за то, что я хотела убежать?

– Нет, мисс.

– И все же вы сердитесь. – Элен вздохнула, – Болт, насколько я поняла, вы не хотели, чтобы я страдала. Вы прекрасно понимаете, чем дольше я останусь здесь, тем больше вероятность того, что так и произойдет…

– Да, мисс.

– О, Болт, пожалуйста! Постарайтесь понять…

– Я все понимаю, мисс.

– Тогда почему… вы так держитесь со мной? – Она задумалась. – Вы жалеете, что мой побег не удался?

– Да, мисс.

Элен изумленно уставилась на него.

– В самом деле? Я хочу сказать… вы хотели, чтобы я покинула этот дом?

– Так было бы лучше.

– И вы догадывались, что я попытаюсь это сделать, – задумчиво пробормотала она. – Значит, это вы оставили ключи в машине.

Болт пожал плечами.

– У нас нет воров. Ключи всегда остаются там.

– Даже так… – Элен недоверчиво покачала головой. – Я не догадывалась, что вы так ко всему отнесетесь.

– Ваше пребывание здесь, мисс, не принесло ничего хорошего, – мрачно сказал он. – Никому. И с этими словами он вышел из комнаты.

С тяжелым сердцем Элен села завтракать. Целую неделю Болт был ее защитой от равнодушия Доминика, ее другом, несмотря на различие в их положении. А сейчас она, кажется, лишилась этой дружбы. Чего хочет Доминик? Зачем он просит ее прийти. Может быть, он придумал какое-нибудь наказание за ее вчерашний поступок?

Элен осмотрела содержимое подноса. Овсянка, яичница с беконом, тосты, мармелад, но с таким же успехом это могла быть и груда речного песка. Мысль о необходимости съесть завтрак вызывала у Элен тошноту. Она выпила только чашку кофе, чтобы немного успокоиться.

Когда Элен понесла поднос на кухню, то с радостью обнаружила, что Болта там не было. Она поспешно стряхнула с тарелок нетронутую еду в ведро для отходов и, включив моечную машину, вдруг заметила аккуратную стопку белья на стуле. Это были ее вещи, которые она оставила здесь после сцены в сауне, уже выстиранные и выглаженные. У Элен комок встал в горле. Она была тронута до слез. Как в таком состоянии она могла встретиться с Домиником?

Немного успокоившись, Элен вышла из кухни и направилась в гостиную. Осторожно приоткрыв дверь, она заглянула в комнату, но Доминика там не было. Он, наверное, работает у себя в кабинете, решила она. Элен постучала в дверь, но ответа не последовало. Кабинет тоже был пуст. Элен нахмурилась. Где же Доминик Лайалл может быть?

– Мистер Лайалл в постели, мисс. – Болт стоял на ступеньках лестницы. – Если бы я знал, что вы уже закончили завтракать, я сразу бы пришел за вами.

– Он заболел? – удивленно спросила Элен.

– Идите за мной, мисс.

Они поднялись наверх, и подошли к комнате Доминика. Болт открыл дверь и пропустил Элен вперед. Она оказалась в скромно обставленной комнате, совершенно не похожей на ту, которую занимала она сама. На деревянном полу лежал лишь небольшой коврик, а стены были совершенно пусты. Кровать была такой же массивной, как и в ее комнате, но только на этой лежало простое вязаное покрывало неярких тонов. Через открытое окно в комнату поступал свежий морозный воздух. Хотя Элен автоматически отметила обстановку комнаты, ее взгляд был прикован к человеку в постели. Его лицо выглядело бледным и усталым. Доминик Лайалл лежал, опираясь на подушки; из-под одеяла виднелась его синяя шелковая пижама.

Доминик взглянул сначала на Болта.

– Хорошо, Болт, можешь оставить нас одних.

– Слушаюсь, сэр.

Болт ушел, и Доминик обратился к Элен.

– Ты, вероятно, удивлена, почему я пригласил тебя сюда, – тихо сказал он.

Элен в волнении сжала руки.

– Почему ты в постели? – вырвалось у нее. – Тебе стало хуже?

Лицо Доминика потемнело.

– Не будем обсуждать мое состояние, – остановил он Элен. – Я пригласил тебя сюда, чтобы сказать о своем решении отпустить тебя.

– Отпустить! – удивленно воскликнула Элен.

– Да. Болт починил твою машину. Сейчас она в отличном состоянии. В данный момент он собирает твои вещи, чтобы ты могла скорее уехать.

Элен никак не могла осмыслить его слова.

– А как же ты? Вы тоже уже уезжаете?

Доминик покачал головой.

– Пока нет. Мы вынуждены поверить тебе на слово, что ты никому о нас не расскажешь.

Элен облизнула пересохшие губы. Боже, но я ведь не хочу уезжать, в отчаянии думала она. Особенно сейчас, когда он болен.

– Что же все-таки случилось? Почему ты в постели? – повторила она вопрос. – Мне необходимо это знать!

– Зачем? – язвительно спросил он. – Тебе доставляет удовольствие видеть, как я слаб?

– Ты вовсе не слаб…

– Тогда беспомощен. Какое это имеет значение? Ты скоро забудешь и обо мне и о моих глупых болезнях. – Его пальцы крепко вцепились в одеяло.

– Не забуду. – Она пыталась найти нужные слова. – Доминик, я…

– Пожалуйста, уезжай. – Его голос звучал холодно и непреклонно. – Прощай. Болт объяснит тебе, как быстрее добраться до шоссе.

– Я не оставлю тебя, если ты не хочешь, чтобы я уезжала, – робко произнесла она, с мольбой протягивая к нему руки.

Но он был безжалостен.

– Дорогая моя, я с самого начала не хотел, чтобы ты оставалась здесь!

Не видя ничего перед собой, Элен пошла прочь. Болт встретился ей на лестничной площадке – он нес ее чемоданы. На мгновение Элен показалось, что в его глазах мелькнуло сочувствие, но потом быстро исчезло. Болт пропустил Элен вперед и последовал за нею.

– Я все собрал, – сказал он ровным голосом. – Вы сами возьмете пальто, или мне это сделать?

– Я возьму сама. – Элен открыла дверь гардеробной.

– Да, на кухне еще есть вещи, за которые я хотела поблагодарить вас…

– Они в чемодане, мисс. Это все?

Элен кивнула и вышла вместе с ним из дома. Ее машина уже стояла у дверей. Она заметила, что Болт даже вымыл ее машину. Он наклонился и поставил чемоданы Элен в багажник, потом протянул ей ключ.

– Второй ключ – в зажигании, – объяснил он. – Вы готовы ехать?

Элен опять кивнула. Она не решалась заговорить.

– Отлично. Вы должны ехать в этом направлении примерно милю, – сказал он, указывая в сторону, в которую она ехала вчера ночью, – там будет поворот налево. Вы свернете и попадете в деревню. Это Хоксмир. Там вам объяснят, как выехать на шоссе, ведущее в Лондон.

Элен снова кивнула.

– Спасибо, – вымолвила она срывающимся голосом.

Болт только махнул рукой.

– Не за что. Прощайте, мисс.

– Прощайте.

Элен в последний раз взглянула на дом, потом на стоящего у дверей человека и, не говоря ни слова, села за руль, завела машину и поехала, не оглядываясь, прочь.

Как во сне Элен доехала до Хоксмира. Здесь ей указали дорогу до скоростной магистрали. Она механически выполняла все инструкции, стараясь ни о чем не думать. Она возвращалась в Лондон; идея провести несколько недель в Озерном крае больше не привлекала ее, и даже дом на Барбари-Сквер, где она жила с отцом и мачехой, казался спасительной гаванью для ее измученной души.

По дороге Элен ни разу не остановилась; ей совершенно не хотелось есть. По мере движения на юг дорога становилась все лучше, погода наладилась, и. она продолжала гнать машину на большой скорости.

В начале третьего Элен подъехала к своему дому и увидела серый «Мерседес» отца у дверей. Элен похолодела. Сейчас ей предстоит разговор, и будет он не из приятных.

Она поставила свою машину рядом с «Мерседесом» и вышла. Ноги затекли от четырехчасовой поездки. К тому же у нее разболелась голова – сказалось нервное напряжение.

Элен заперла машину, поднялась на крыльцо и открыла дверь своим ключом. На звук открывшейся двери в холл вышла невысокая темноволосая женщина. Увидев Элен, она всплеснула руками от удивления.

– О, мисс Элен! – воскликнула она. – Слава Богу, мисс Элен, вы вернулись домой!

Элен закрыла за собой дверь и на секунду прислонилась к ней, собираясь духом.

– Здравствуй, Бесси, – поздоровалась она с экономкой. – Здесь что, началась паника?

– Паника! – Бесси подошла к ней, сокрушенно качая головой. – О мисс, где вы пропадали?

– Боже мой! Элен!

Элен обернулась на возглас отца. Он поспешно спускался по лестнице, глядя на дочь так, будто не мог поверить своим глазам. Ей стало стыдно, когда она увидела его осунувшееся лицо. Отец бросился к ней и порывисто обнял.

– Слава Богу, ты вернулась! – бормотал он, не обращая внимания на присутствие Бесси. – Где ты была все это время, моя маленькая независимая глупышка?

Элен почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, но она не позволила им пролиться. Если отец поймет, что она плачет от радости оказаться дома, то небольшое преимущество, которое она получила, будет потеряно навсегда.

– Разве ты не получил мою записку? – спросила наконец Элен, когда отец отпустил ее. Но все еще смотрел на нее, будто никак не мог насмотреться.

– Записку? Твою записку? Конечно, получил. Если бы не она, я бы совсем сошел с ума от беспокойства. Ради всего святого, скажи, где ты была? Я послал всех сыщиков Англии на твои поиски!

Элен с трудом удалось улыбнуться.

– В самом деле?

– Да. И я довел Изабеллу до бессонницы. Где ты пропадала, черт возьми?

Элен отошла от отца и вежливо обратилась к Бесси:

– Нельзя ли приготовить мне чаю? – попросила она. – У меня не было ни крошки во рту с самого утра.

– Конечно, я распоряжусь. – Бесси посмотрела на Филиппа Джеймса, ожидая его разрешения, и когда он утвердительно кивнул, поспешила на кухню. Отец повел Элен в библиотеку и закрыл за собой тяжелые двойные двери.

– А теперь, – сказал он, когда Элен удобно устроилась в кресле, – я хочу услышать твой рассказ.

Элен вздохнула и опустила глаза.

– Рассказывать особенно нечего.

– Как это понимать?

Она пожала плечами.

– Я ездила в Озерный край.

– Куда?

– Ты же слышал, папа. Я ездила в Озерный край. В маленькую гостиницу в Баунессе, где мы обычно останавливались, когда я была ребенком.

Филипп Джеймс недоверчиво посмотрел на нее и нахмурился.

– В «Черного быка»?

– Ты помнишь это место? – Элен изобразила радость, которую вовсе не испытывала. – Мы там отлично проводили время, верно?

Отец встал и молча подошел к камину. С минуту постоял там, потом повернулся к дочери.

– И все это время ты провела там? – тихо спросил он.

– Да. Я решила, что ты не станешь искать меня там.

– Ты была права. – Он достал пачку сигарет и сунул одну в рот. – И чего ты хотела добиться своим побегом?

Элен успокоилась. Все оказывалось не так страшно, как она думала. Кажется, все улаживалось. Она знала, что отец будет сердиться на нее, когда пройдет первая радость от ее возвращения. Но Элен была уверена, что сможет погасить гнев своего отца.

Она с нежностью посмотрела на него. В глубине души Филипп Джеймс был добрым человеком. А на фоне бурных событий последней недели объяснение с отцом совсем не пугало ее. Внезапно всколыхнувшаяся боль принесла с собой чувство безнадежности. Элен сжала губы и попыталась думать только о том, что говорил ей отец, и ни о чем другом.

– Я… я хотела подумать, папа, – сказала она. – Мне хотелось побыть одной. Решить кое-что для себя.

Филипп Джеймс резко выпрямился. Он был среднего роста, но благодаря коренастой фигуре казался выше.

– Я полагаю, – тихо произнес он, – все это косвенно связано с Майклом Фремли.

– В какой-то мере, – согласилась Элен.

– Ты по-прежнему уверена, что не хочешь выходить за него замуж?

– Да.

– Так с кем же ты была все это время? – Неожиданно резко спросил отец. – Я кое-что хочу сказать тебе, Элен. Ты не останавливалась в «Черном быке» в Баунессе!

К счастью в этом момент в комнату вошла Бесси, толкая перед собой накрытый к чаю сервировочный столик. Она не спеша, расставила чашки, удобнее расположила блюдо с сэндвичами, овсяными лепешками и кексом.

– Я решила, что вы, очевидно, проголодались, мисс, – заботливо сказала она. – Вы похудели. В гостинице или нет, но вас плохо кормили…

– Ты подслушивала под дверью, Бесси? – сердито рявкнул Филипп Джеймс.

– Вовсе нет, сэр, – возмутилась экономка. – Я никогда не опускалась до подслушивания, но я не могла не слышать, как вы сказали, что мисс Элен не останавливалась в какой-то гостинице.

– Довольно, Бесси, – уже спокойнее сказал Филипп Джеймс. – Ты можешь идти. Мисс Элен сама о себе позаботится.

С гордо поднятой головой экономка удалилась. Когда она ушла, Элен наклонилась над чайником, стараясь не подать вида как ее смутили слова отца.

– Я жду, Элен. – Он опять сел в кресло напротив нее и загасил недокуренную сигарету. – Я хочу знать, где же ты все-таки была?

Плечи Элен поникли.

– А как ты узнал, что я не была в Баунессе? – спросила она, чтобы выиграть время.

– Обычными методами. Навел справки. Ты не зарегистрировалась в гостинице.

– Но откуда ты узнал, что я могла поехать туда?

– Я этого не знал. Но когда стало ясно, что ты не покидала Англию, по крайней мере, обычным путем, я стал размышлять, где бы ты могла быть.

– Но почему Баунесс?

– Почему бы нет? Мы там прекрасно проводили время. Так что это было подходящее место.

Элен растерянно покачала головой. Значит, если бы она поехала в ту маленькую гостиницу, которая еще неделю назад казалась ей раем, отец нашел бы ее всего через пару дней. Невероятно! Ей следовало бы понять, что такого проницательного человека, как ее отец, не так-то легко провести. Ей надо было подумать об этом раньше и не совершить абсолютно нелогичный поступок. Но тогда она не встретила бы Доминика Лайалла, не влюбилась бы в него и теперь не страдала бы от боли и унижения…

Чувство безнадежности все росло. Хотела ли она теперь, чтобы в ее жизни никогда не появлялся тот дом в Озерном крае? Хотела ли она никогда не знать Доминика Лайалла и не делить с ним, пусть даже на короткое время, тяжести его одиночества?

Нет. Она не хотела бы ничего изменить. И теперь пережить боль одиночества должна будет она сама!

– Очень жаль, – с жаром произнесла Элен, – если я не могу уехать даже на несколько дней без того, чтобы ты не послал целую свору сыщиков по моим следам. Чего ты хотел добиться, разыскивая меня? Что бы ты сделал, если бы нашел меня в «Черном быке»?

Лицо отца помрачнело.

– Не заставляй меня демонстрировать это, Элен, – угрожающе произнес Филипп Джеймс, теряя терпение. – Я спросил тебя, где ты была и с кем. Ты намерена мне отвечать?

Элен подняла голову, ее глаза сверкали.

– А если я скажу «нет»?

Отец вскочил. Казалось, взведенные нервы не позволяли ему сидеть спокойно.

– Элен, в последний раз…

– Я ни с кем не была.

– Ты думаешь, я этому поверю?

– Неужели ты думаешь, что мне важно, поверишь ты или нет?

– Элен, я предупреждаю тебя…

– Папа, пожалуйста! Могу я хотя бы выпить чашку чая без этих расспросов?

Он сунул руки в карманы.

– Хорошо, хорошо, – согласился он, с трудом сдерживая себя. – Хорошо. Пей чай. Я могу подождать.

Элен налила чаю, добавила молока и маленькими глотками принялась пить. Горячий чай восстановил ее силы; выпив одну чашку, она налила вторую. Элен видела, как отец стоит рядом и наблюдает за ней и чувствовала, что с каждой минутой его раздражение растет. Он с удовольствием схватил бы ее и как следует, встряхнул, чтобы заставить дочь все ему рассказать. Но она уже не ребенок, и такие методы на нее не подействуют. Они оба это прекрасно знали. Элен унаследовала характер своего отца – настойчивый и решительный.

Еда на столике не совсем привлекала Элен, хотя девушка и была голодна. Гораздо больше она страдала от душевной опустошенности. Образ Доминика, каким она видела его в последний раз – бледного и усталого – преследовал ее, и теперь ничто не могло избавить Элен от ощущения потери и отчаяния. Она очень беспокоилась за состояние здоровья Доминика Лайалла, и то, что он отказался от любых встреч с лей, сильно угнетало Элен.

– Ну, Элен? Ты намерена сказать мне, где все-таки была?

Голос отца вернул Элен к реальности. Она недовольно посмотрела на него.

– Я не хочу пререкаться с тобой, папа, – спокойно сказала Элен. – Почему тебя не устраивает объяснение, что я просто провела несколько дней по своему усмотрению?

– И где же ты провела эти несколько дней? В гостинице?

– Где же еще?

– Вот об этом я и спрашиваю тебя.

Элен вздохнула.

– Мне бы не хотелось обсуждать это, если ты не возражаешь…

– Если я не возражаю! – взорвался Филипп Джеймс. – Элен, ты должна мне дать объяснения. И не только мне, но и той армии детективов, которых я нанял на твои поиски. Что я, по-твоему, должен им сказать?

– Разве ты не можешь все выдать за простое недоразумение? Что я никуда не пропадала? Я хочу сказать, ты же получил мою записку…

– Ты думаешь, я показал им твою записку? – Раздраженно произнес отец. – Ты принимаешь меня за идиота?

Элен поставила пустую чашку.

– Прости, папа, но тебе придется что-нибудь придумать. Я больше не хочу об этом говорить.

– Почему? Что случилось? Элен, может быть, я не очень хорошо разбираюсь в твоих мыслях, но я прекрасно знаю, когда ты притворяешься. Тебя расстраивает что-то. И я хочу докопаться до истины. – Он внимательно посмотрел на дочь. – Почему у тебя на лбу синяк? Что произошло?

Элен осторожно потрогала место ушиба.

– Ничего. Я ударилась головой, вот и все.

– Как это случилось?

– Как человек может удариться головой? Ну, папа, пожалуйста! Я устала. Могу я пойти к себе в комнату?

– Кто-то ударил тебя? Так это было? Я предупреждаю тебя, Элен, если это действительно так, и я узнаю, кто это сделал…

– Ты слишком все драматизируешь, папа. Еще до моего отъезда ты прекрасно знал, как я отношусь к Майку. Я не позволю тебе все решать за меня. Мое решение не изменится, что бы ты ни говорил!

Отец начал раздраженно ходить по комнате.

– Почему ты отказываешься выйти за него замуж? Чем он не устраивает тебя? Вы столько времени проводили вместе. Я думал, вы нравитесь, друг другу, и его отец тоже так считает.

– Да, он мне нравился… нравится. Но папа, я думаю, этого недостаточно для брака…

– Почему же? Ты же не считаешь, что мы с Изабеллой…

– То, что выбрали вы с Изабеллой – ваше личное дело. Я не собираюсь следовать вашему примеру.

– Послушай, – прервал ее отец, – если ты не хочешь выходить замуж за Майкла, значит, ты встретила кого-то другого.

– О, папа, не говори глупости!

– Что такого я сказал?

– Ну, как я могла встретить кого-то другого, если вы с отцом Майка неотступно следовали за нами по пятам?

– Не знаю. Возможно, это тебе как-то удалось.

– Ошибаешься, папа.

Он пристально посмотрел на нее.

– И ты можешь честно сказать мне, что ты провела эти несколько дней одна – или, во всяком случае, не в обществе мужчины?

Элен поспешно опустила голову, чтобы он не увидел ее лица.

– Да.

– Я не верю тебе. Я сразу не поверил тебе – и сейчас не верю. Элен, если ты мне лжешь…

– Что здесь происходит?

В накалившейся атмосфере комнаты ровный голос Изабеллы подействовал на дочь и отца как холодный душ. Впервые в жизни Элен обрадовалась приходу мачехи, хотя вряд ли та могла бы сказать ей что-либо хорошее.

– Значит, ты вернулась, – сухо заметила Изабелла. – Я так и думала. Как же ты встречаешь заблудшую, овечку, Филипп?

В присутствии жены Филипп Джеймс сразу взял себя в руки.

– Не вмешивайся, Изабелла, – тихо попросил он. – Ты сегодня рано вернулась. Игра не состоялась?

– Твоя наблюдательность делает тебе честь, дорогой, но сегодня слишком холодно. Как бы я ни любила гольф, в него невозможно играть, когда мерзнут руки. – Она бросила вопросительный взгляд на Элен. – И где же ты была? Проводила время с каким-нибудь лесником?

– Изабелла!

Окрик мужа заставил ее замолчать. Элен встала из-за стола.

– Могу я уйти в свою комнату, папа? – тихо спросила она.

Филипп Джеймс сердито махнул рукой.

– Конечно, можешь идти! Но не думай, что разговор на этом окончен.

– Я и не думаю, папа.

Сохраняя спокойствие, Элен пошла к двери. Все возвращается на круги своя. Противоречивый мир, в котором она выросла, опять притягивал ее к себе. Элен не принимала его неискренность. Может быть, Доминик Лайалл был прав, когда решил удалиться от него. Наверное, ей тоже надо так поступить. Теперь Элен было ясно одно – уже ничего не будет, так как прежде.

В течение следующих недель Элен все же пыталась вернуться к своей прежней жизни. Ее друзья, узнав, что она вернулась, стали приглашать ее на обеды и вечеринки, но у Элен пропал всякий интерес к подобным развлечениям. Она делала над собой усилие, потому что хотела вновь обрести душевное равновесие, хотела навсегда забыть о той неделе, которую она провела в Озерном крае, но это оказалось невозможным. Доминик постоянно присутствовал в ее мыслях. Элен почти ничего не ела, плохо спала, и постепенно нервное напряжение начало сказываться на ее состоянии.

Что с Элен творится неладное, первым заметил Майкл Фремли.

Элен вновь стала встречаться с ним, частью потому, что все ждали от нее этого, частью потому, что Майк был приятным парнем. Ему, как и ее отцу, было очень любопытно узнать причину исчезновения Элен, но Майк вел себя тактично и не задавал лишних вопросов, поэтому девушка решила, что когда-нибудь сама расскажет ему обо всем. Ей хотелось поговорить об этом с Майком, но она сомневалась, сможет ли он оставаться беспристрастным, когда дело коснется таких сугубо личных тем.?

Как-то днем, после того как они вместе побывали на выставке в галерее Хейуарда, Майк и Элен зашли выпить по чашке чая в небольшой ресторанчик на набережной Виктории. Этот день в начале марта выдался необычно теплым, и в скверике напротив уже появились первые нарциссы.

Майк дождался, пока официантка принесет им чай и пирожные, а потом спросил:

– Как ты думаешь, сколько еще времени ты сможешь все это выдержать, Элен?

Элен резко подняла голову. Она задумчиво рисовала пальцем узоры на скатерти и совсем забыла о его присутствии.

– Я… что ты имеешь в виду? – покраснев, переспросила она.

– Мне кажется, ты знаешь, что я имею в виду, – ответил Майк, и, взяв инициативу, сам налил чай. – Сколько еще времени ты собираешься жить в таком напряжении? Ты ничего не ешь и, судя по твоему виду, совсем не спишь.

– Неужели я так ужасно выгляжу? – попыталась отшутиться она.

Майк вздохнул.

– Я не это имел в виду. Но мы-то с тобой знаем, друг друга давно, Элен, и я не могу не видеть, как что-то – или кто-то – лишает тебя покоя.

Элен придвинула к себе чашку.

– Просто зима была долгой.

– В самом деле? Я что-то не заметил.

– Ну, ты же был занят работой.

– Хорошо. – Майк взял свою чашку и сделал глоток. – Если ты не хочешь говорить об этом…

Элен поставила локти на стол и подперла рукой щеку.

– Я этого не сказала.

– Значит, ты признаешь, что с тобой что-то случилось?

Элен кивнула.

– Ты, пожалуй, прав.

– В этом замешан мужчина? – Лицо Майка помрачнело.

– Вроде того. – Элен не знала, как ему объяснить. – Майк, ты знаешь, что папа… я хочу сказать, ты знаешь, что наши родители ждут, когда мы поженимся, не так ли?

– Конечно, знаю.

– И ты догадался… ты должен был догадаться, что я… я не хочу выходить за тебя замуж.

Майк опустил голову.

– Это совершенно ясно даже мне.

– О, Майк! – Элен сочувственно посмотрела на него. – Ты такой хороший! Жаль, что я не люблю тебя. Насколько проще была бы жизнь.

Майк покачал головой.

– Жизнь редко бывает простой, Элен. Я уверен, что в такой деликатной форме ты просто хочешь отказать мне.

– Пожалуй, ты прав. – Она коснулась его руки. – Но ты такой хороший, добрый, чуткий.

– Убийственная характеристика! – грустно пошутил Майк.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

– Кажется, понимаю. Другими словами, я не смог вызвать в тебе любовь. А кто-то другой смог, ты это пытаешься мне сказать?

Элен посмотрела на его тонкую руку, так непохожую на сильную смуглую руку Доминика.

– Да, – наконец произнесла она. – Именно это я и пытаюсь сказать.

– Значит, всю неделю твоего отсутствия ты провела с ним?

– Я встретила его там, – поправила его Элен.

– Понимаю. – Майк нахмурился. – А твой отец не хочет, чтобы ты встречалась с этим человеком?

– Да нет же! Ничего подобного. – Элен в волнении сжала руки. – Мой отец ничего об этом не знает, и я не хочу, чтобы ты ему рассказал.

– Но почему?

– Потому что… потому что он не сможет это понять.

– Почему? Кто этот человек? Что ты о нем знаешь? Где он живет?

– О, Майк, перестань. – Элен недовольно взглянула на него. – Ты начинаешь говорить как папа.

– Хорошо. – Майк решил проявить терпение. – Может быть, ты сама мне все расскажешь?

– Ну… он писатель.

– Пишет романы?

– Нет. Его книги основаны на подлинных событиях.

– Я его знаю?

– Не думаю.

– Почему же? Я знаю многих писателей…

– Он не вращается в обществе.

– Как его зовут?

– Я не могу тебе сказать.

– В чем дело, Элен? Ты же знаешь, что я все сохраню в тайне, иначе ты сама не начала бы этот разговор.

– Знаю. Но тут другое. Я дала слово молчать.

– Невероятно! – Майк недоуменно уставился на нее.

Элен взяла чашку в руки и поднесла к губам.

– Теперь тебе, по крайней мере, известно, в чем дело.

– Ты так считаешь? Ты сказала, что встретила мужчину во время своей поездки и увлеклась им. Ты действительно его любишь?

Элен задумалась, подбирая подходящие слова.

– А что если так и есть?

Майк нетерпеливо махнул рукой.

– Тогда почему вы не вместе?

– Тебе может показаться это забавным, Майк, но он, кажется, равнодушен ко мне.

Лицо Майка отразило удивление.

– Элен, твоя история кажется мне с каждой минутой все невероятнее!

– Почему?

– Как ты могла влюбиться в парня, которому даже не нравишься, когда любой молодой человек в Лондоне с радостью предложил бы тебе руку и сердце.

– Очень просто, – тихо ответила Элен.

– Боже мой, Элен! – Майк взял ее за руку. – Элен, не кажется ли тебе, что эти твои чувства могли оказаться лишь игрой воображения? Я хочу сказать… я допускаю, будто ты встретила мужчину, который показался тебе очень привлекательным, и ты вообразила, что влюбилась в него. Но ведь сейчас все кончилось, верно? И тут ничего не поделаешь. Я думаю, тебе не стоит собой рисковать, отказываясь от еды и сна…

– Ты думаешь, я не повторяла это себе сотни раз? – воскликнула она.

– К тому же, – настойчиво продолжал Майк, – он, вероятно, женат. Ты не подумала об этом? Во всяком случае, у него должна быть какая-нибудь женщина…

– Он не женат, – твердо заявила Элен.

– Тогда помолвлен.

– Нет!

– Как ты можешь быть так уверена?

– Потому что я провела это время в его доме!

Как только эти слова вырвались у нее, она сразу же пожалела о них. Майк уставился на нее так, будто впервые увидел, и яркая краска смущения залила щеки Элен.

– Ты была в его доме? – недоверчиво переспросил Майк. – Как это произошло, черт возьми?

Элен покачала головой.

– О, Майк, не спрашивай меня, пожалуйста, не спрашивай!

– Ты жила с ним?

– Если ты хочешь спросить, спала ли я с ним – то нет!

Майк, кажется, вздохнул с облегчением.

– Но между вами все равно что-то произошло, не так ли?

– Можно так выразиться.

– О, Элен! – воскликнул он. – Элен, почему ты не скажешь мне всю правду? Я мог бы помочь тебе.

Элен допила чай и отставила, пустую чашку в сторону.

– Хорошо, – медленно произнесла она. – Я расскажу тебе все, что смогу. – Майк не прерывал ее, и она продолжала. – Моя машина сломалась во время метели…

– Какой метели?

– В которую я поехала.

– Значит, ты все-таки поехала в Озерный край?

– Да. – Элен помолчала. – Как я уже сказала, моя машина сломалась, и… и этот человек пришел мне на помощь.

– Понятно.

– Он предложил мне… ночлег в своем доме, и я согласилась.

– Продолжай.

– Ну, а утром погода совсем испортилась, и я осталась.

– Одна… с этим мужчиной?

– Нет. Не одна. У, него еще был слуга. Нас было трое.

– И ты оставалась там целую неделю?

– Да.

– И влюбилась в него?

– Да.

– Тогда почему ты вернулась?

– Он… он попросил меня уехать.

– Боже мой! – Майк поднял глаза к небесам. – Что произошло? Что ты там натворила?

– Я ничего не натворила. – Элен не решалась взглянуть ему в глаза? – Послушай, Майк, я же сказала тебе, что случилось…

– Но это только твоя версия…

– Что ты имеешь в виду?

– Элен! Зачем было этому человеку приглашать тебя оставаться в его доме, если ты ему не понравилась? И почему он внезапно попросил тебя уехать? Не вижу смысла. Он… он очень красив?

Элен вздохнула.

– Он… он немного хромает. И это его беспокоит.

– Он инвалид?

– Не совсем. Ему просто надо много отдыхать.

– И в такого человека ты влюбилась? – Майк был поражен. – В человека, которому ты не нравишься, да к тому же инвалида! Боже правый, Элен, я не представляю, как ты…

Элен взглянула на него.

– Я знаю, что ты пытаешься мне сказать, – прямо заявила она. – Ты не можешь себе представить, почему меня влечет именно к такому человеку, когда я могла бы выйти замуж за обладателя отменного физического здоровья и солидного счета в банке к тому же!

– Да, что-то вроде этого.

– Знаю. – Элен недовольно повела плечами. – Мой отец подумал бы то же самое, если бы я ему все рассказала.

– Наверное. – Майк совершенно смутился.

– Вот поэтому я ничего и не сказала ему.

– Теперь я начинаю кое-что понимать. – Он задумался над тем, что сказала ему Элен, потом добавил. – Скажи мне, твое чувство к этому человеку… ты не скрывала его?

– Можно так сказать.

– И он не ответил на него?

– Нет.

– Ты не ошибаешься?

Элен глубоко вздохнула.

– Он ведь велел мне уехать.

– Да. – Теперь Майк начал задумчиво чертить узоры на скатерти. – А тебе не приходило в голову, вдруг причина того, что он тебя отверг, может крыться именно в его физическом недостатке?

– Что ты хочешь этим сказать? – Элен удивленно посмотрела на своего собеседника.

– Ну, вероятно, он считает свой недостаток слишком тяжелым бременем, чтобы взваливать его на кого-то другого.

Элен отказывалась даже думать о такой возможности. Такого просто не могло быть. Майк ведь не знал всех обстоятельств, как он может давать объективную оценку? Он, например, не знает, что Доминик не пригласил ее в свой дом, а просто заточил там, как пленницу. Не знает, что после ужасной катастрофы, в которой погиб его брат Френсис и пострадал он сам, Доминик избегал общества женщин. И, наконец, Майк не мог знать, что Доминик хотел провести с ней ночь накануне ее отъезда, но это намерение было нарушено ее импульсивным признанием в любви. Любви, которую он сразу же отверг. О нет, Доминик не страдал комплексом неполноценности.

– И что ты собираешься делать?

Голос Майка вывел Элен из состояния задумчивости.

– Наверное, ничего, – вздохнув, ответила она.

– Ты понимаешь, что твой отец все еще хочет узнать, где ты была?

– Он сам сказал тебе об этом? – Элен помрачнела. – И просил все выведать у меня?

– Да, – честно признался Майк.

Элен покачала головой.

– Я так и думала.

– Но ты же знаешь, что можешь мне доверять, – успокоил он ее.

– Знаю, – сказала она, слабо улыбнувшись, – в противном случае я не была бы здесь с тобой.

Глава девятая

Хотя Элен сразу и не согласилась с предположением Майка, что у Доминика могли быть особые причины отослать ее домой, все последующие дни она постоянно думала об этом. А что если в словах Майка была доля истины? Может быть, на самом деле он ждал, что онасама что-то предпримет? Он же сказал, что она забудет о нем, как только вернется в Лондон. Может быть, ей следует доказать обратное.

Она строила разные планы и тут же отвергала их.

Решение было найдено после разговора с Изабеллой.

Этот разговор произошел за завтраком примерно неделю спустя. Отец уже ушел в свой офис, а Элен и Изабелла задержались за столом. Изабелла была еще неодета, но в прозрачном черном неглиже выглядела весьма привлекательно. Подперев рукой подбородок, она пристально разглядывала свою падчерицу.

– Ты ужасно выглядишь, – откровенно заявила она. – Ради Бога, Элен, поезжай и повидайся с этим мужчиной, кто бы он ни был!

Элен вздрогнула от таких слов.

– С каким мужчиной?

– О, избавь меня от этого! – Изабелла взяла сигарету. – С тем, из-за кого ты проводишь ночи без сна. Можешь не притворяться, будто во всем этом не замешан мужчина. Я сама достаточно часто оказывалась в подобной ситуации, чтобы не распознать симптомы!

Элен опустила голову.

– Папа просил тебя поговорить со мной?

– Конечно, нет. Неужели ты искренне думаешь, будто твой отец рассчитывает, что я смогу повлиять на тебя?

– Пожалуй, нет.

– Вот видишь. Так почему же ты не едешь к нему? Кто бы он ни был, вероятно, это парень что надо. Я раньше никогда не видела тебя в таком состоянии!

Элен вздохнула.

– По-твоему, все получается очень просто.

– А разве нет? Что-то не так? Он женат?

– Нет.

– Тогда что тебя останавливает?

Элен открыто взглянула на мачеху.

– Ничего, – спокойно ответила она, принимая решение. – Абсолютно ничего.

Изабелла улыбнулась.

– Я правильно поняла, что ты опять исчезнешь на несколько дней?

– Понимай, как хочешь.

– Ну, не беспокойся. Я скажу Филиппу, что ты поехала на несколько дней к подруге. Как это звучит?

Элен встала.

– Замечательно, – с легким сарказмом ответила она.

Изабелла усмехнулась.

– Дорогая, я только хочу, чтобы ты была счастлива.

– В самом деле? – Элен направилась к двери. – То есть хочешь сбыть меня с рук?

– Для этого есть подходящая возможность.

Элен покачала головой и вышла из комнаты. Изабелла всегда была откровенной в своих суждениях. Но все равно, было бы неплохо, если бы Изабелле удалось отвести подозрения отца.

Только во второй половине дня Элен удалось выехать на север в сторону Хоксмира. Она не взяла с собой много вещей, потому что знала, как бы ни обернулись события, она проведет там лишь одну ночь. Элен была уверена, что без труда найдет дорогу к дому Доминика Лайалла, как только доберется до деревни, тем более, на дорогах уже не было снега, который мог бы помешать ее продвижению. Снег еще лежал кое-где в оврагах и на склонах гор. Элен заметила, что в Озерном крае было значительно прохладнее, чем у них – ведь в Лондоне на деревьях и кустах уже набухли почки.

Элен приехала в Хоксмир в конце дня и разыскала гостиницу, где можно было бы переночевать. Гостиница называлась «Лебедь», и на всякий случай Элен ее запомнила. Вдруг Доминик не впустит Элен в дом, несмотря на то, что ей пришлось проделать такой долгий путь? Вдруг он не захочет ее видеть? Элен старалась не думать об этом, чтобы опасения не одержали верх над ее решимостью.

Найти дом Доминика при свете дня было совсем не трудно, но день уже клонился к вечеру, и Элен прибавила скорость, чтобы побыстрее оказаться у парадных дверей. Но, подъезжая к дому, она не заметила никаких признаков жизни – над трубами не поднимался дым, на заднем дворе не ощущалось присутствия животных.

Элен вышла из машины. При виде темных окон ее охватила дрожь. Но она уже была на месте, и ей только осталось дать о себе знать.

Первым побуждением Элен было самой открыть дверь и войти, но мысль о том, что за дверью может оказаться Шеба, удержала ее. Она постучала и стала ждать, пока Болт откроет дверь.

Но ответа не последовало. Стук гулко разнесся по дому, и глубокое разочарование охватило Элен. Ее подозрения оправдались. Дом был покинут. Они уехали!

Она попыталась открыть дверь, надеясь, что ошиблась и в доме все-таки кто-то есть, но дом был заперт. Беглый осмотр двора убедил ее, что животные тоже исчезли. Куда? Когда это случилось? И почему? Элен тяжело вздохнула. Неужели Доминик решил, что она все расскажет отцу, как только вернется домой? Неужели он совсем не доверял ей?

Расстроенная своим открытием, она села в машину и поехала назад в деревню. На обратном пути ей встретилась только одна машина – простой серый лимузин. За рулем сидел толстый светловолосый мужчина, совершенно непохожий ни на Доминика, ни на Болта.

Хозяин гостиницы «Лебедь» был рад принять Элен. После того, как ей показали небольшую, но очень уютную комнату на втором этаже, она спустилась в столовую пообедать. Там оказался только один посетитель – усатый светловолосый толстяк. Элен была почти уверена, что именно его видела за рулем серого лимузина, когда отъезжала от дома Доминика Лайалла. Но ее мысли были заняты гораздо более важными проблемами, чтобы обращать внимание на человека со столь заурядной внешностью. После обеда Элен постаралась втянуть в разговор хозяина гостиницы.

– Скажите, – начала она, – тот дом… недалеко отсюда вверх по дороге…

– Вы имеете в виду Эшберн-Хаус, мисс?

– Наверное, если его так называют. Дом старинной постройки, но весьма привлекательный.

– Да, мисс. Он вас заинтересовал?

– Ну, да, пожалуй.

Хозяин с сожалением покачал головой.

– Вы видели, что Эшберн-Хаус пуст, но он не продается.

– Не продается?

– Нет. Его хозяин уехал, вот и все. Я слышал, он лег в больницу…

– В больницу? – взволнованно воскликнула Элен, но тут же взяла себя в руки и уже спокойно продолжала. – Я хотела сказать, очень жаль. Что-нибудь серьезное?

Хозяин пожал плечами.

– Не могу сказать, мисс. Мы редко видели их.

– Их? – переспросила Элен.

– Да. У этого парня был еще слуга. Что-то вроде камердинера, можно сказать. По имени Болт. Он приходил в деревню за продуктами. – Он усмехнулся. – Может быть, вам это не интересно, мисс.

– О, нет, продолжайте.

Хозяин как-то странно посмотрел на нее.

– Может быть, вы знакомы с ним? – спросил он, но Элен наклонилась над чашкой кофе и только энергично покачала головой. – Все равно, мне кажется, они вернутся. Поэтому не стоит надеяться на то, что они продадут этот дом.

– Понимаю. – Элен искала подходящие слова, чтобы задать свой следующий вопрос. – Все-таки жаль, что дом стоит пустой. Я хотела сказать… я подумала, что этот… как вы назвали его? Болт? Ну, вот я подумала, что этот Болт останется в доме заботиться обо всем, пока его хозяин в больнице, тем более, если тот намерен вернуться сюда.

– Возможно, так было бы лучше. Я слышал, что они оба уехали в Лондон. Наверное, этот парень находится в больнице именно там.

– В Лондоне?

У Элен перехватило дыхание. Подумать только, она проделала такой долгий путь только узнать, что Доминик находится в Лондоне! Но почему он там оказался? Что произошло? Ей хотелось немедленно сесть в машину и помчаться назад в город.

Но Элен решила все-таки не делать этого. Когда хозяин гостиницы отошел к другому посетителю, она встала из-за стола и поднялась в свою комнату. Лучше она пораньше ляжет спать, а завтра рано утром поедет домой.

Впервые за много недель Элен спала спокойно в эту ночь. Она была уверена, что в этом виновата усталость после утомительной и безрезультатной поездки. Вечером она чувствовала себя совершенно разбитой.

Но на утро Элен встала отдохнувшей и поехала домой в гораздо лучшем настроении, чем накануне. К счастью, когда она вернулась, отца и Изабеллы не было дома. Прежде чем начать поиски Доминика по всем больницам города, она попросила Бесси приготовить ей омлет. Элен старалась не задумываться над причинами, побудившими Доминика лечь в больницу, но когда она начала методично обзванивать все клиники и получать отрицательные ответы, нервное напряжение не замедлило сказаться.

Она устало откинулась в кресле, в глазах рябило от множества цифр в телефонных справочниках. Неожиданно в комнату вошел отец. Элен осторожно подняла на него глаза и увидела, что тот разгневан.

– Чем ты занимаешься, черт возьми? – рявкнул он, пнув ногой один из справочников, разбросанных на ковре.

Элен вздохнула.

– Звоню по телефону, – спокойно ответила она.

– Вижу. Кому ты звонишь?

– Какое это имеет значение? Разве я не могу даже позвонить, не поставив тебя в известность?

– Не груби! – Отец возмущенно сунул руки в карманы брюк. – Зачем ты вчера ездила в Хоксмир?

Элен открыла рот от удивления.

– Откуда ты это узнал? О, нет! Неужели ты следил за мной?

– Почему бы и нет? Последние две недели детектив следовал за тобой постоянно.

– Понятно, – дрожащим голосом произнесла Элен.

Отец остановился рядом и нетерпеливо посмотрел на дочь.

– Так ты скажешь мне, зачем ты ездила в Хоксмир? Или мне самому рассказать тебе?

– Ты уже знаешь?

– Думаю, что да. – Он тяжело дышал. – Я думаю, ты ездила повидать мужчину, который, как ты надеялась, все еще живет в Эшберн-Хаус. Доминика Лайалла!

Элен закрыла глаза рукой.

– О, папа! – срывающимся голосом воскликнула она. – Ну почему ты не можешь оставить меня в покое?

– Элен, ты моя дочь, моя единственная наследница. Неужели ты думаешь, я могу спокойно стоять и смотреть, как ты портишь свою жизнь?

– Мне уже двадцать два года, папа…

– Какое это имеет значение? Ты все равно еще моя дочь, и я имею право знать, что ты делаешь.

– Папа, ты не понимаешь…

– Я все прекрасно понимаю. Теперь! – Он воинственно поднял плечи. – Чего ты добивалась, отправляясь к Лайаллу? Это с ним ты провела ту неделю?

– Стоит ли отрицать?

– Не стоит. Баркли очень опытный детектив.

– Я полагаю, тот низенький неприметный человек в ресторане и был твой Баркли?

– Да, можно и так о нем, сказать. Частные детективы обычно неприметны. Они должны быть такими по долгу службы. Нельзя привлекать внимание тех, за кем следишь.

– Наверное.

– Значит, ты не нашла того, кого искала?

– Нет.

– Неудивительно, если учесть, что он сейчас в Лондоне.

Элен вздрогнула – у нее неожиданно появилась идея.

– И ты знаешь, где именно?

– Возможно.

– Папа, пожалуйста, скажи, где он, – умоляющим голосом попросила она.

Отец нахмурился.

– Почему я должен тебе говорить?

– Ну, папа!

– Хорошо. Я скажу. Он в частной клинике.

– А как ты узнал?

– Баркли оказался более находчивым, чем ты, дорогая. Он узнал на почте адрес, по которому ему пересылают корреспонденцию.

– О, Боже! – Элен в отчаянии сжала руки. – Как я не додумалась до этого?

– Я сомневаюсь, что тебе дали бы этот адрес. Ты не можешь себе представить, как эффективно действует удостоверение частного детектива!

– Я хочу его увидеть, – задумчиво произнесла Элен.

– Считаю, что это неразумно.

– Ты так считаешь? – Элен вскочила на ноги. – Папа, я вот что тебе скажу: если ты мне не скажешь, где он, я сейчас же уйду из дома, и ты больше никогда меня не увидишь!

– Элен! Ради Бога, перестань вести себя как последняя идиотка! Что этот Лайалл значит для тебя? И кто ты для него? Как ты познакомилась с ним?

– Я отвечу тебе, если скажешь, где он.

Отец вздохнул.

– Хорошо. Если ты, Элен, расскажешь мне всю правду.

Элен на секунду задумалась, потом опять села в кресло и начала не спеша пересказывать события, которые и привели ее к знакомству с Домиником Лайаллом. Она рассказала о метели, о сломанной машине и о том плачевном положении, которое вынудило ее на ночлег в Эшберн-Хаус. Она объяснила, что с самого начала лицо хозяина этого дома показалось ей знакомым, и что потом она узнала в хозяине Доминика Лайалла.

Тут отец прервал ее рассказ.

– Ты хочешь сказать, что этот человек и есть тот самый Доминик Лайалл, знаменитый автогонщик? – озадаченно произнес он.

– Ну, да. Я думала, ты догадался.

– Но это не такое уж редкое имя. Я не предполагал… – Он недоверчиво покачал головой. – Извини. Продолжай.

Элен продолжила свой рассказ уже с большим воодушевлением, почувствовав, как неприязнь отца к ее знакомому немного уменьшилась. Конечно, ведь он был таким горячим поклонником Доминика Лайалла. Может быть, отец еще не забыл об этом?

Пропустив все интимные подробности их отношений и лишь намекнув на то, что произошло, Элен закончила рассказ. Филипп Джеймс тяжело вздохнул.

– Боже! – воскликнул он. – В хорошую же ситуацию ты попала!

– Теперь ты понимаешь, что я не могла тебе все рассказать?

– Ты могла бы больше доверять мне.

– Могла ли я? – Элен скептически посмотрела на отца, и тот несколько смутился.

– Ну, может быть, у тебя и были причины думать иначе, – признался, он. – Но, Элен, Доминику Лайаллу должно быть лет сорок!

– Я думаю, ему тридцать восемь, – сказала она. – Какое это имеет значение?

Отец покачал головой.

– Он слишком стар для тебя. И к тому же, он почти калека!

– О, папа, не произноси этого слова! Он просто хромает. Ты думаешь это меня волнует? Будь он прикован к инвалидному креслу, я бы все равно любила его!

Филипп Джеймс подошел к бару, чтобы налить себе виски. Он взглянул на дочь, жестом предлагая что-нибудь выпить и ей.

– Спасибо, мне не надо, – отказалась Элен. – Теперь ты скажешь мне, где он находится?

– Подожди минутку. – Он одним глотком выпил полстакана виски. – Ты знаешь, почему он оказался в больнице?

– Нет. А ты?

– Тоже не знаю. Наше расследование так далеко не заходило. К тому же я велел Баркли пока прекратить слежку.

– Слава Богу!

– А в чем дело?

– О, папа, как ты думаешь, как он себя почувствует, когда узнает, что ты за ним шпионил? Он решит, что это я тебе все рассказала.

– Но ты действительно рассказала!

– Ты понимаешь, о чем я говорю. Так ты собираешься сказать мне, где он? – нетерпеливо спросила Элен.

– Ну, хорошо. – Он достал из внутреннего кармана пиджака листок бумаги. – Вот адрес клиники. Ею руководит доктор Йорг Йохансен. Мне почти ничего не известно о нем, кроме того, что это знаменитый хирург-ортопед.

– Хирург-ортопед! – Элен побледнела. – Как ты думаешь, папа, может быть, он лег в клинику, чтобы ему сделали операцию на ноге?

– Откуда я могу это знать? Если ты намерена встретиться с Домиником Лайаллом, то должна пойти туда и сама все узнать.

– Да, да. Я так и сделаю, – согласилась Элен и направилась к двери. – Спасибо, папа.

Филипп Джеймс недовольно повел плечами.

– Не благодари меня. Я ничего тебе не обещаю. Но, если встреча с этим человеком вернет тебе радость жизни, я согласен смириться.

Элен задержалась на секунду, намереваясь сказать что-то еще, но потом передумала и молча вышла из комнаты.

Клиника Йохансена находилась на улице Харли. Когда-то это был шикарный особняк, а сейчас все четыре его этажа были переоборудованы в первоклассную клинику. Элен отпустила такси и подошла к двери. Оказавшийся за нею небольшой вестибюль вел в приемную. Элен нажала кнопку звонка на столе дежурного и огляделась.

Элен старалась не думать о тех причинах, которые привели ее сюда. Она с удовольствием отметила, что множество цветов придавали помещению совсем не больничный вид. Приятный цветочный аромат заглушал запах лекарств. Холл, из которого наверх поднималась мраморная лестница, был устлан мягким зеленым ковром, на светлых стенах красиво выделялись современные гравюры. Обстановка больше напоминала дорогой отель, и Элен нетрудно было представить себе, что она находится не в больнице.

– Элен!

Удивленный возглас вывел ее из задумчивости. Она оглянулась и увидела Болта, только что спустившегося вниз.

– О, Болт! – радостно воскликнула она, хотя ее голос заметно дрожал. – Болт, Доминик здесь?

В строгом сером костюме Болт выглядел каким-то официальным и чужим, но, увидев искреннее беспокойство Элен, его суровое лицо несколько смягчилось.

– Да, – тихо ответил он. – Он здесь.

Элен подошла поближе и заглянула ему в глаза.

– Как он? Почему он оказался здесь? Болт, это… из-за того, что он нес меня на руках?

Болт оглядел приемную.

– Вас кто-то привел сюда?

– Нет. Здесь никого не оказалось. Я позвонила, но никто не вышел.

Болт взглянул на часы.

– Сейчас время пить чай. В пять часов пациентам приносят чай – весь обслуживающий персонал в палатах. – Он указал на дверь с надписью «Для посетителей». – Пойдемте туда. Там сейчас никого нет.

Он был прав. Уютная гостиная была пуста. Болт закрыл дверь, и когда Элен отказалась сесть, спросил:

– Что вы здесь делаете?

Элен вздохнула.

– Я хочу увидеть Доминика.

– Как вы узнали, что он здесь?

– Это очень долгая, история. Болт, прошу вас, не уходите от ответа. Почему Доминик здесь оказался?

Болт задумчиво посмотрел на Элен.

– Он решил сделать операцию, которую ему давно предлагали, – спокойно произнес он.

– Вы хотите сказать, он согласился на вживление искусственной кости? – удивленно воскликнула она.

– Что-то вроде того.

– О, Боже! – Элен прижала руки к щекам. – И когда… когда состоится операция?

– Она уже состоялась две недели назад.

– Две недели назад? – Элен не могла сразу все осмыслить. – Но это же было…

– … сразу после вашего отъезда.

Элен смущенно посмотрела на него.

– Почему он так неожиданно принял такое решение?

Болт опустил глаза.

– Я не знаю.

Элен порывисто схватила его за руку.

– Я вам не верю, – дрожащим голосом произнесла она. – Он непременно обсуждал это с вами!

– Но какое вам до этого дело? – тихо спросил Болт.

В глазах Элен блеснули слезы.

– Я… я люблю его.

Болт недоверчиво посмотрел на нее.

– В самом деле?

– Да. Да! – Элен развела руками. – Ну, хорошо, если вы не хотите мне сказать, почему он согласился на операцию, скажите хотя бы, была ли она успешной?

Болт молчал.

– Я скажу, если вы пообещаете не говорить ему об этом, – наконец сказал он.

– Обещаю. – Элен нахмурилась, потому что по виду Болта она уже догадалась, каким будет его ответ.

– Результат отрицательный, – с явной неохотой признался тот. – Ничего не удалось сделать.

Плечи Элен поникли.

– Вы знаете, почему так получилось?

– Я не знаю всех медицинских тонкостей, но оказывается, что если кость срастается без восстановления, она приводит к деформации других суставов. В этом случае длительное время, прошедшее с момента травмы до лечения, осложняет операцию.

– Боже мой! – Элен ощутила глубокое чувство сострадания к человеку, которого любила. – Где Доминик? Я должна его увидеть!

Болт вздохнул.

– Я не уверен, захочет ли он встретиться с вами, Элен.

– Но почему?

– Я думаю, причина вам известна.

Элен направилась к двери.

– Я все равно увижу его, – решительно заявила она, хотя ее голос слегка дрожал. – И никто не сможет мне помешать.

Когда сопровождаемая Болтом, она вышла в приемную, дежурная уже была на месте. Она вопросительно посмотрела на Элен, но Болт быстро сказал:

– Это знакомая мистера Лайалла. Можно ей навестить его?

Элен была признательна Болту за то, что тот вмешался, иначе ей было бы очень трудно объяснить здесь свое присутствие. Дежурная улыбнулась и дала разрешение. Она послала медсестру проводить посетительницу в комнату Доминика Лайалла. На прощание Болт ободряюще похлопал Элен по плечу, и девушка в сопровождении медсестры вошла в лифт, который доставил их на третий этаж.

Здесь обстановка имела более казенный вид – простые гладкие стены, пол, покрытый линолеумом. Комната Доминика находилась в самом конце коридора. Медсестра открыла дверь и бодрым голосом сказала:

– К вам посетитель, мистер Лайалл. Проходите, мисс Джеймс.

Элен с опаской вошла, готовая к тому, что Доминик немедленно прогонит ее. Но он хотя не выразил особой радости при виде Элен, все же и не сказал ничего такого, что могло бы смутить ее в присутствии медсестры. Опираясь на подушки, Доминик сидел на кровати. Элен с жадностью, вглядывалась в его лицо. Ей казалось, что с их последней встречи прошло куда больше времени, чем три недели, и Элен почувствовала, как сильно соскучилась по нему. Она почти не обратила внимания на уютную обстановку комнаты с голубым ковром на полу и шелковыми шторами на окнах, совершенно не похожую на больничную палату.

Как только дверь за медсестрой закрылась, Элен вздрогнула от резкого голоса Доминика Лайалла.

– Как, черт возьми, тебе удалось найти меня? – Тут же потребовал он от нее ответа.

Элен робко, взглянула ему в глаза.

– Здравствуй, Доминик, – чуть слышно произнесла она. – Как ты себя чувствуешь?

Он даже не старался скрыть своего раздражения, и Элен совсем растерялась.

– Это Болт послал за тобой? – сердито спросил он.

– Нет. Конечно, нет. – Она приблизилась к кровати, страстно желая коснуться его смуглой руки, лежавшей поверх одеяла. Ворот его шелковой пижамы был расстегнут, и она увидела светлые волосы на его груди. Волнующее воспоминание о том, как он держал ее в объятиях, крепко прижимая к своему сильному стройному телу, обожгло ее как огнем. Элен нестерпимо захотелось вновь оказаться в этих объятиях. – Доминик, я ездила в Хоксмир и там узнала, что ты уехал в Лондон.

– Зачем ты ездила в Хоксмир?

На мгновение его любопытство взяло верх над раздражением, и Элен тут же ответила:

– Я хотела вновь увидеть тебя…

– Вот как? Почему? – с явной иронией спросил он.

– Доминик, ты же знаешь, почему… – Ее голос сорвался; она хотела дотронуться до его руки, но он быстро одернул свою руку.

– Мне кажется, ты ошиблась, – холодно сказал он. – Я думал, что три недели назад достаточно понятно объяснил тебе ситуацию. Нам больше нечего сказать друг другу.

У Элен перехватило дыхание.

– Я не верю…

– Мне все равно, веришь ты или нет. – Доминик нахмурился. – Как ты нашла эту больницу? Никто не знал ее адреса. – Он помрачнел. – Кроме Болта!

– Болт здесь не при чем. – Элен с трудом находила нужные слова. – Видишь ли, мой отец устроил за мной слежку. За мной следили с того самого дня, как я вернулась домой.

– Что значит «следили»?

– А ты как думаешь? – Она чуть не расплакалась. – Отец нанял частного детектива, который повсюду следовал за мной. Я же говорила тебе, что за человек мой отец. Он… он пытался заставить меня сказать, где я была.

– Почему ты не сказала ему, что жила в гостинице?

– Я сказала. Но он проверил эту гостиницу. А после этого… – Она беспомощно махнула рукой.

Доминик сжал руки в кулаки.

– Я полагаю, что именно детектив и нашел адрес клиники?

– Да. – Элен вздохнула. – Но папа не знал, кто ты. До тех пор, пока я не сказала ему.

– Ты ему сказала! – Глаза Доминика гневно сверкнули.

– Да. Я была вынуждена. – Она опустила голову. – Иначе он ни за что не соглашался сказать мне, где ты находишься.

Доминик задумчиво устремил взгляд в окно.

– А ты уверена, что говоришь мне всю правду? – спросил он, не глядя на нее.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, может быть, в Хоксмир ездил один детектив? И именно он узнал, что я в больнице, и сделал выводы?

Элен смутилась.

– Я не понимаю…

Он перевел взгляд на нее.

– Мне кажется, ты все прекрасно понимаешь. Ты ведь узнала, что я лег в клинику на операцию?

– Ну, да…

– Я так и думал. И ты решила, что я согласился на операцию ради тебя?

– Нет, я… Как я могла подумать такое?

Однако это было действительно так. Когда Болт сказал ей об операции, где-то в глубине души у нее появилась такая мысль, которая, видимо, и отразилась у Элен на лице.

– С кем ты беседовала здесь в клинике? – неожиданно спросил Доминик.

– Ни с кем.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы ты с кем бы то ни было обсуждала мое состояние, понятно? Мои дела тебя не касаются. Мне жаль разочаровывать тебя, но когда я выйду отсюда, вовсе не собираюсь использовать вновь обретенную свободу, чтобы разыскивать тебя.

– Вновь обретенную свободу?

– Ну да. Ты разве не знала. Операция прошла успешно. Через пару месяцев я буду совсем здоров. Жаль, тебя не будет рядом, чтобы отпраздновать мое выздоровление, но я пришлю тебе открытку с Флориды или с Ямайки или откуда-нибудь еще, куда мне придет фантазия отправиться!

Элен застыла на месте. Что он говорит? Что операция прошла успешно, и он не будет хромать, когда выйдет отсюда? Но ведь Болт сказал, ничего не вышло, что хромоту устранить не удалось!

Ей вдруг стало не по себе. Один из них явно лгал – но кто? В конце концов, какое это имеет значение? Доминику она не нужна, он это ясно дал ей понять. Тогда зачем затягивать прощание? Она должна уйти и как можно скорее.

Элен повернулась к двери. Какое большое расстояние, но она преодолеет его. Она должна держаться. Ей нельзя расплакаться, нельзя проявить слабость.

Элен направилась к выходу – у нее дрожали ноги. Уже взявшись за ручку двери, она услышала слова Доминика.

– Можешь не беспокоиться о том, что твой отец узнал о моем существовании. Я уверен, когда ты расскажешь ему правду обо всем, он сам будет заинтересован молчать.

Элен бросила на Доминика прощальный взгляд. У него около рта пролегли глубокие складки, заметила она, и он сильно похудел. О, Боже, в отчаянии подумала она, почему это все еще так волнует се? Пусть он живет своей жизнью! Она не должна о нем даже думать!

Глава десятая

Выходя из клиники, Элен, к счастью, не встретила Болта. Как во сне она вышла на улицу, остановила такси и сказала шоферу свой адрес, но на полпути передумала и решила поехать на набережную. Элен видела, что шофер как-то странно посмотрел на нее, когда она расплачивалась с ним у Вестминстерского моста. У таксиста, видимо, возникли подозрения, что девушка решила расстаться с жизнью.

И такое искушение у нее действительно появилось, когда она смотрела в темную воду реки. Еще никогда Элен не было так плохо, а мысль о том, что отец сейчас дома ждет ее объяснений, приводила Элен в отчаяние. Она никому не хотела бы говорить о том, что произошло между нею и Домиником в больнице, но не видела способа избежать разговора.

Шумный поток машин проносился мимо. Элен медленно бродила по набережной, потом зашла в кафе и выпила чашку чая. День уже клонился к вечеру, когда она, наконец, подъехала к дому. Едва только такси остановилось, отец в волнении сбежал по ступенькам крыльца, чтобы помочь дочери выйти из машины.

– Слава Богу! – бормотал он, увлекая Элен к парадной двери. – Ты хотела, чтобы у меня случился сердечный приступ?

Элен грустно улыбнулась. Отец всегда казался ей таким непробиваемым.

– Извини, что заставила тебя беспокоиться… – начала она, но Филипп Джеймс остановил ее.

– Беспокоиться? – возмутился он. – Элен, ты понимаешь, что говоришь? Ты же покинула больницу полтора часа назад!

– Ты уже звонил туда? – устало спросила она.

– Конечно. Где ты была?

– Я гуляла… бродила по набережной.

– По набережной? – Отец вдруг побледнел. – Боже мой, Элен, уж не думали ли ты…

– Кажется, да, – тихо призналась Элен. – О, папа, я так несчастна!

И она разрыдалась.

Три часа спустя в доме Джеймсов на Барбари-Сквер раздался звонок в дверь. Элен уже была в постели, но не спала, несмотря на снотворное, которое ей дал отец, уходя с Изабеллой на официальный обед в Гилдхолл.^[3]

За эти несколько часов, которые прошли с момента ее возвращения, Элен изменила свое отношение к отцу. Он был с ней добрым, внимательным, понимающим и девушка поняла, что, как и всякий отец, он искренне заботится о ее счастье.

Услышав звонок в дверь, Элен села на кровати и посмотрела на часы. Они показывали десять тридцать. Кто мог прийти в столь поздний час? Если только чего-то не случилось с отцом или мачехой…

Она встала и набросила на плечи зеленый шифоновый пеньюар. Он как раз оказался под рукой, а другую одежду было некогда искать. У Бесси был выходной, Элен была в доме одна, но мысль о грабителе даже не пришла ей в голову.

Она легко сбежала вниз по лестнице, пересекла холл и приоткрыла дверь на длину цепочки. И тут у нее вырвался возглас удивления. На пороге, тяжело опираясь на палку, стоял Доминик Лайалл.

– Привет, Элен, – сказал он, и ей показалось, что глубокие складки в уголках рта, которые она заметила раньше, стали еще резче. – Можно мне войти? Я хотел бы поговорить с тобой.

Элен облизнула пересохшие от волнения губы и прикрыла дверь, чтобы снять цепочку. Потом она отступила в сторону, пропуская, Доминика в дом. Только когда он вошел, Элен осознала, в каком неподобающем одеянии стоит перед ним, и воскликнула:

– Я только схожу наверх и переоденусь.

– Нет! – Он протянул руку и перехватил Элен, прежде чем она успела убежать. – Нет, не уходи. Мне нравится, как ты выглядишь.

Щеки Элен запылали.

– Доминик…

– Мы можем где-нибудь поговорить? – Судорога боли пробежала по его лицу. – Нельзя ли мне… присесть?

– Конечно, конечно. Обопрись на меня.

В ее глазах читалось беспокойство и озабоченность, но Доминик отрицательно покачал головой.

– Я думаю, это лишнее, – ответил он, но Элен заметила, как тяжело он опирался на палку, пока шел в гостиную.

Элен включила свет и замешкалась у двери. Доминик, прихрамывая, приблизился к широкому дивану и с явным облегчением опустился на него. Потом он взглянул на Элен, и смущение опять охватило ее.

– Я должна пойти переодеться, – вновь сказала она, но Доминик лишь пожал плечами.

– Хорошо, если от этого страдает твоя скромность. Но я прекрасно представляю себе, как выглядит женское тело.

Забыв о своей одежде, Элен с недоумением посмотрела на него.

– Зачем… зачем ты пришел сюда? – дрогнувшим голосом спросила она.

Доминик откинулся на подушки. Напряжение, вызванное болью при ходьбе, исчезло, и на его худом лице мелькнула легкая усмешка.

Элен с грустью подумала, что ей никогда не надоест смотреть на это смуглое лицо, светлую прядь волос, падающую на лоб, чувственный изгиб губ…

– Иди сюда, я все тебе расскажу, – сказал Доминик. На этот раз он был абсолютно серьезен.

Элен сделала несколько осторожных шагов к дивану и остановилась. Что она делает? Что он делает? Зачем он вообще пришел сюда?

– Доминик… – начала Элен, но Доминик наклонился вперед и, схватив ее за руку, потянул к себе. Потеряв равновесие, она упала ему на колени. Она почувствовала, как его руки обвились вокруг ее тела, его губы в страстном поцелуе нашли ее рот, и она оказалась прижатой к бархатным подушкам дивана тяжестью его тела. Это не вызвало в ней протеста, напротив, Элен испытала чувственное наслаждение – ее губы ответили на поцелуй, а тело подалось навстречу его ласкам.

Доминик не сразу разжал объятия и отпустил ее, но когда, наконец, отстранился, его глаза все еще горели сдерживаемой страстью.

Он заставил себя сесть и, глядя на Элен, глухо произнес:

– Не здесь, Элен. Сейчас еще не время. Или ты хочешь, чтобы, вернувшись, твой отец увидел, как мы занимаемся любовью?

Элен лениво пошевелилась.

– Я ничего не имею против, – прошептала она, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки. – О, Доминик, я люблю тебя…

Доминик взял Элен за руку и прижался губами к ее ладони.

– Элен, ты понимаешь, что ты говоришь?

Она кивнула, но что-то в его словах вдруг заставило её встревожиться.

– Доминик, это мой отец попросил тебя прийти сюда?

Он отпустил ее руку.

– Нет. Напротив, думаю, что идея видеть меня в качестве своего зятя его вовсе не привлекает.

От неожиданности Элен вздрогнула.

– Что… что ты сказал?

– Я уверен, ты все прекрасно расслышала, – чуть насмешливо произнес он. – О, Элен, я люблю тебя! Неужели ты до сих пор этого не поняла?

– Ты… любишь… меня? – Губы Элен задрожали, все ее существо затрепетало от сдерживаемых чувств. – О, Доминик, Доминик, почему ты ничего не говорил мне?

Она бросилась ему на шею, спрятала лицо у него на груди, слезы облегчения и радости побежали у нее по щекам.

– Ну что ты! – Он отстранил ее от себя, нежно погладил по щеке и поцелуями стер слезы с ресниц. – Элен, нам надо поговорить, а если ты будешь плакать, я не смогу сказать тебе все, что должен.

Она шмыгнула носом.

– Хорошо, – немного успокоившись, сказала Элен. – Продолжай. Значит, ты виделся с папой?

– Да, мы встретились сегодня. Он был очень озабочен тем, как плохо я на тебя влияю. Знаешь, я могу понять его недовольство. Он надеялся найти для тебя более подходящего мужа…

– Перестань! – Элен закрыла ему рот рукой. – Меня не волнует, на что надеялся мой отец. Я люблю тебя. И еще… – Она наклонила голову. – Болт сказал мне… об операции.

– Я уже знаю об этом… теперь, – сдержанно сказал Доминик.

Элен взглянула на него.

– Как ты узнал?

– А ты как думаешь? Болт сам мне признался.

– И ты не рассердился на него?

– Нет, конечно. – Доминик опять привлек ее к себе. – О Боже, Элен, я так старался сдерживать себя, правда, старался. Я все время повторял себе, что не имею права навязывать тебе жизнь с таким инвалидом, как я, но в тот вечер… – Он уткнулся лицом в ее волосы, и Элен почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. – Когда Болт сегодня сказал мне, что ты знала об операции… перед тем как прийти ко мне… – Он взволнованно заглянул ей в глаза. – Я считал, я искренне считал, ты пришла лишь потому, что надеялась на успешный исход операции, после которой я стану совершенно нормальным человеком…

Элен обвила его шею руками.

– Ты и так совершенно нормальный человек! О, Доминик, моя любовь к тебе не зависит от того, хромаешь ты или нет! Мне все равно. Я люблю тебя. – Ее губы дрогнули. – Хотя непонятно, почему я это говорю после того, как ты обошелся со мной…

Он ласково коснулся ее губ.

– Неужели я вел себя так ужасно… все время?

– Нет, – призналась она, слегка покраснев, – не все время.

– Тогда в сауне я почти потерял контроль над собой, – глухо произнес он. – Мне не следовало позволять тебе то, что ты делала.

– Разве это не доставило тебе удовольствие?

– Доставило и даже слишком большое. – Доминик улыбнулся, заметив ее смущение. – Обещай, что повторишь это, когда мы поженимся.

– Согласна делать это каждый день, – охотно согласилась Элен, но он покачал головой.

– Нет. Я думаю, Болт должен сохранить свою работу. Если ты не против?

– Конечно, нет. – Элен с глубоким удовлетворением вздохнула. Все было так чудесно, что она с трудом могла в это поверить. – А можем мы жить в твоем доме?

– Это очень далеко от Лондона.

– Ну и что?

– Ну… – Он помедлил. – Разве ты не хочешь быть поближе к цивилизации? Я хочу сказать…

– А ты сам хочешь жить в Лондоне?

– Элен, я решил, что если этого хочешь ты…

– Но ведь на самом деле ты не хочешь жить здесь, верно?

Он потрепал ее по щеке.

– Я не хочу лишать тебя твоих друзей, твоей семьи…

– Мне хочется жить в Эшберн-Хаус, – прямо заявила она. – Моя самая большая мечта на свете – жить там… по-настоящему жить там… с тобой.

Глаза Доминика потемнели от страсти, и на несколько минут в гостиной смолк разговор. Потом он решительно отстранился от нее и тихо произнес:

– Я думаю, тебе все-таки лучше пойти переодеться. Я намерен дождаться твоего отца и поговорить с ним. Мне бы не хотелось, чтобы он был шокирован. Кто знает, может быть, он не будет слишком разочарован, в конце концов…

Шесть месяцев спустя сентябрьским солнечным днем Элен Лайалл спускалась по лестнице своего дома, что неподалеку от Хоксмира. Она выглядела просто очаровательно и знала об этом, в своем длинном широком платье, которое успешно скрывало ее беременность от всех, кроме самых внимательных. Она выглянула в окно, но машина отца и Изабеллы еще не подъехала, и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, Элен вошла в гостиную.

Доминик стоял возле бара и смешивал коктейли. Он был необыкновенно привлекательным в своем темном смокинге. К этому времени Доминик уже полностью поправился после операции и совсем не нуждался в палке. Его нежный, волнующий взгляд остановился на лице жены. Он оставил свое занятие и подошел к ней, ласково обняв ее за плечи.

– Сегодня ты особенно красива, – прошептал он ей на ухо. – Ты собираешься им сказать…

Элен отстранилась и улыбнулась ему.

– … что через пять месяцев они станут бабушкой и дедушкой? Ты думаешь, мне следует это сделать?

Доминик насмешливо посмотрел на нее.

– Можешь ничего и не говорить, но я уверен, что Изабелла уже догадалась. Ты не заметила, как она смотрела на тебя в прошлый раз, когда они приезжали? Рубашка и брюки выглядели на тебе как обычно, но у тебя уже появился этот особый взгляд – взгляд, обращенный в себя.

Элен погладила мужа по щеке.

– Тебе это не нравится?

Доминик крепко обнял ее.

– Ну, я мог бы сказать, что предпочел бы немного дольше не делить тебя ни с кем! – сказал он, уткнувшись лицом в ее роскошные волосы. – Но поскольку тут и моя ответственность… – Жестом собственника он положил руки ей на бедра. – С тобой я совсем потерял голову! О каких мерах предосторожности тут можно было думать!

Элен обвила его шею руками, уже больше не смущаясь того, что он говорил.

– Я думаю, из Болта получится отличная няня.

– Возможно. – Доминик неохотно отпустил ее. – О, черт, кажется, кто-то идет. Зачем мы вернулись домой? Нам никак не удается побыть одним.

Элен вздохнула.

– Дорогой, мы отсутствовали почти четыре месяца. Естественно, папа теперь хочет убедиться, что я счастлива.

– Ага. – Доминик опять вернулся к приготовлению коктейля. – И что ты ему скажешь? Что я тебя бью? Что сделал тебя несчастной?

– Ты думаешь, он поверит мне, если я так скажу? – воскликнула она, с удовольствием потягиваясь.

Взгляд Доминика остановился на ее животе.

– Пожалуй, нет, – согласился он, насмешливо улыбаясь. – Жаль, что Шебы здесь нет. Она могла бы вызвать некоторые подозрения.

Элен рассмеялась. В этот момент раздался стук в дверь, и она крикнула:

– Входите, Болт.

Слуга вошел в комнату с некоторой неуверенностью, но теплая улыбка, с которой он посмотрел на Элен, красноречиво говорила о том, что он доволен их отношениями.

– Когда подавать обед, сэр? – вежливо осведомился он.

Доминик взглянул на часы.

– Примерно через полчаса, я думаю. Между прочим, Болт, ты умеешь стирать пеленки?

Густые брови Болта от удивления поползли вверх.

– Я… я… Вы хотите сказать…

– Вы правильно поняли. – Элен, улыбаясь, подошла к нему. – И мы хотели, чтобы вы первый об этом узнали.

На лице Болта отразилась искренняя радость.

– Я очень рад, – воскликнул он, подходя к Доминику. – Поздравляю!

Доминик подал ему бокал.

– Держи, – сказал он. – Давай выпьем. Не каждый день я становлюсь будущим отцом.

Болт поднял бокал.

– За новое поколение Лайаллов, – сказал он.

– За это стоит выпить, – согласился Доминик.

Примечания

1

Веллингтоны – высокие резиновые сапоги.

(обратно)

2

Крест Виктории – высший военный орден Великобритании.

(обратно)

3

Гилдхолл – здание ратуши лондонского Сити, известное огромным банкетным залом; там имеются также картинная галерея и библиотека.

(обратно)

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

*** Примечания ***