Небо в огне [Евгений Адеев Lord Wolf] (fb2) читать постранично, страница - 21

концу. Он заслужил это. Хотя бы за смерть Олега. Который, пожалуй, тоже заслужил смерть именно такой, каковой она и настигла его… Или нет? Или это я безумен, и у меня на руках кровь ОБОИХ моих братьев?»

«Нет! Не я виноват в смерти Олега. Он пал глупо, бесславно, в том самом бою, который и боем-то не был, умер смертью, которая не смерть, а срам один… Потому что слишком верил брату, не зная, на что способен Ярополк в своей безумной жажде власти… Полной власти. Но не столь же ли безумен и я сам?…»

«О чем это он? Что хочет этим сказать? Неужели вещим взором певца прозревает дальше, глубже? Неужели предстоит что-то… Что-то другое. Что-то небывалое и потому пугающее… О ЧЕМ ПЕСНЯ ЕГО?…»

Голос певца умолк. Но музыка осталась, наполняя воздух замирающими переливами. Все тише… Тише… Тише… А потом исчезла и она, и никто не сумел уловить мгновения, когда звук сменился тишиной.

Волк опустил лютню, под гробовое молчание поклонился гостям и князю. Владимир смотрел на певца остановившимся взором, не в силах вымолвить ни слова. В тишине шумно вздохнул Илья, послышался булькающий звук — старый богатырь прочищал мозги пивом, основательно приложившись прямо из горла. Добрыня едва заметно качал головой. Волк заметил, как на другом конце палаты Ратибор из своего угла сделал недвусмысленный жест, постучав пальцем по лбу. Воин-певец переглянулся с Бояном, старик ободряюще кивнул — мол, все в порядке, так оно и надо. Волк облегченно вздохнул.

Владимир наконец вновь обрел дар речи.

— Да-а-а… — протянул он, и только сейчас понял, что надолго задержал дыхание. — Странная песня. Странная… и тревожная. Совсем не похожа на те, что поет Боян.

Волк заглянул князю прямо в глаза. И в этих глазах прочел то, чего Владимир никогда не решился бы произнести вслух.

— Я пою так, как душа велит… — молвил воин-певец. — Кому-то это по нраву, кому-то — нет. Но по другому я не могу. А вернее, просто не хочу.

Владимир молча кивнул.

— Чтож, — молвил он, выдержав томительную паузу. — Потешил ты почестен пир. Еще как потешил…

Князь встал. Отроки подали ему большую братину, до краев полную стоялым медом.

— Прими в благодарность, певец. — Владимир протянул братину Волку.

Тот с поклоном принял, поднял над головой, повернулся к гостям.

— Здрав будь во веки князь Владимир стольнокиевский! — возгласил певец в полной тишине.

И тишина лопнула.

Грянула громовая здравица, гости зашевелились, загомонили, вновь зазвенели кубки, затрещали под могучими телами лавки. И под этот шум Волк одним духом осушил братину, не глядя сунул ее в руки подбежавшему отроку, поклонился князю и Бояну, и быстрым, твердым шагом направился в дальний конец палаты, к Ратибору.

Владимир долго смотрел ему в спину, глядя, как под черной кожей куртки перекатываются тугие мускулы, потом перевел взгляд на Бояна, но старый певец уже вновь сидел в полудреме, поглаживая тонкими пальцами темное дерево гуслей…