Виноград [Сергей Донатович Довлатов] (fb2) читать постранично

- Виноград 31 Кб скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Сергей Донатович Довлатов

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Сергей Довлатов Виноград

Единственный в моей жизни сексуальный шок я пережил на овощном комбинате имени Тельмана. Я был тогда студентом первого курса ЛГУ. И нас, значит, командировали в распоряжение дирекции этой самой плодоовощной базы. Или, может, овощехранилища, не помню.

Было нас в группе человек пятнадцать. Всех распределили по бригадам. Человека по три в каждую.

До этого мы получили инструкции. Представитель месткома сказал:

– Есть можете сколько угодно.

Мой однокурсник Лебедев поинтересовался:

– А выносить?

Нам пояснили:

– Выносить можно лишь то, что уже съедено…

Мы разошлись по бригадам. Я тут же получил задание. Бригадир сказал мне:

– Пойди в четвертый холодильник. Запомни фамилию – Мищук. Забери оттуда копии вчерашних накладных.

Я спросил:

– А где это – четвертый холодильник?

– За эстакадой.

– А где эстакада?

– Между пищеблоком и узкоколейкой.

Я хотел спросить: «А где узкоколейка?» – но передумал. Торопиться мне было некуда. Найду.

Выяснилось, что комбинат занимает огромную территорию. К югу он тянулся до станции Пискаревка. Северная его граница проходила вдоль безымянной реки.

Короче, я довольно быстро заблудился. Среди одинаковых кирпичных пакгаузов бродили люди. Я спрашивал у некоторых – где четвертый холодильник? Ответы звучали невнятно и рассеянно. Позднее я узнал, что на этой базе царит тотальное государственное хищение в особо крупных размерах. Крали все. Все без исключения. И потому у всех были такие отрешенные, задумчивые лица.

Фрукты уносили в карманах и за пазухой. В подвязанных снизу шароварах. В футлярах от музыкальных инструментов. Набивали ими вместительные учрежденческие портфели.

Более решительно действовали шоферы грузовиков. Порожняя машина заезжала на базу. Ее загоняли на специальную платформу и взвешивали. На обратном пути груженую машину взвешивали снова. Разницу заносили в накладные.

Что делали шоферы? Заезжали на комбинат. Взвешивались. Отгоняли машину в сторону. Доставали из-под сиденья металлический брусок килограммов на шестьдесят. Прятали его в овраге. И увозили с овощехранилища шестьдесят килограммов лишнего груза.

Но и это все были мелочи. Основное хищение происходило на бумаге. В тишине административно-хозяйственных помещений. В толще приходо-расходных книг.

Все это я узнал позднее. А пока что бродил среди каких-то некрашеных вагончиков.

День был облачный и влажный. Над горизонтом розовела широкая дымчатая полоса. На траве около пожарного стенда лежали, как ветошь, четыре беспризорные собаки.

Вдруг я услышал женский голос:

– Эй, раздолбай с Покровки! Помоги-ка!

«Раздолбай» явно относилось ко мне. Я хотел было пройти, не оглядываясь. Вечно я реагирую на самые фантастические оклики. Причем с какой-то особенной готовностью.

Тем не менее я огляделся. Увидел приоткрытую дверь сарая. Оттуда выглядывала накрашенная девица.

– Ты, ты, – я услышал.

И затем:

– Помоги достать ящики с верхнего ряда.

Я зашел в сарай. Там было душно и полутемно. В тесном проходе между нагромождениями ящиков с капустой работали женщины. Их было человек двенадцать. И все они были голые. Вернее, полуголые, что еще страшнее.

Их голубые вигоневые штаны были наполнены огромными подвижными ягодицами. Розовые лифчики с четкими швами являли напоказ овощное великолепие форм. Тем более что некоторые из женщин предпочли обвязать лифчиками свои шальные головы. Так что их плодово-ягодные украшения сверкали в душном мраке, как ночные звезды.

Я почувствовал одновременно легкость и удушье. Парение и тяжесть. Как будто плаваю в жидком свинце.

Я громко спросил: «В чем дело, товарищи?» И после этого лишился чувств.

Очнулся я на мягком ложе из гнилой капусты. Женщины поливали меня водой из консервной банки с надписью «Тресковое филе». Мне захотелось провалиться сквозь землю. То есть буквально сию же минуту, не вставая.

Женщины склонились надо мной. С полу их нагота выглядела еще более устрашающе. Розовые лямки были натянуты до звона в ушах. Голубые штаны топорщились внизу, как наволочки, полные сена. Одна из них с досадой выговорила:

– Что это за фенькин номер? Масть пошла, а деньги кончились?

– Недолго музыка играла, – подхватила вторая, – недолго фрайер танцевал.

А третья нагнулась, выпрямилась и сообщила подругам:

– Девки, гляньте, бруки-то на молнии, как ридикюль…

Тут я понял, что надо бежать. Это были явные уголовницы. Может, осужденные на пятнадцать суток за хулиганство. Или по указу от 14 декабря за спекуляцию. Не знаю.

Я медленно встал на четвереньки. Поднялся, хватаясь за дверной косяк. Сказал: «Мне что-то нехорошо», – и вышел.

Женщины высыпали из сарая. Одна кричала:

– Студент, не гони порожняк, возвращайся!

Другая:

– Оставь болтунчик Зоиньке на холодец!

Третья подавала голос:

– Уж лучше мне, с возвратом. Почтой вышлю. До востребования!

И лишь старуха в грязной белой юбке укоризненно произнесла:

– Бесстыжие вы девки, как я