Матрешка [Владимир Исаакович Соловьев] (fb2) читать постранично

Владимир Соловьев Матрешка Упражнения в русском

Берту Тодду, чьи рассказы о мормонах обусловили выбор героя этого романа, однако выбор сюжета полностью на совести автора.

Жизнь моя, иль ты приснилась мне…

Есенин

1

— Когда вы расстались?

— Что-то около пяти. По солнцу судя.

— А не проще было взглянуть на часы?

— Редко когда так делаю. Только чтоб проверить, ошибся ли — и насколько.

Некто — из здешних неполноценных французов, предположил я по внешнему виду — уставился на меня ошалело, будто я псих какой.

— У нас в семье такая установка — определять, который час, где юг и где север, по натуральным признакам. И Танюшу приучаем. Судя по тому, что солнце уже зажгло поверхность океана, было около пяти, — оно еще не село, но катилось за окном.

О моем детстве в Юте рассказывать не стал. Там ни у меня, ни у моих братьев и сестер часов в помине не было, но никто ни разу не опоздал на урок, как позже — на свидание или деловую встречу. Я всегда приходил раньше, а они почти всегда запаздывали. Ждать тяжело, нервозно, но дождаться — какой кайф! Ожидание есть плата за встречу. Так всю жизнь и живу — ожидая, надеясь, отчаиваясь.

— Вы шли по прибрежной тропе навстречу друг другу, верно?

— Да, я с Танюшей, а Лена одна. Если туда и обратно, Танюше не по силам, а поворачивать с полпути — жаль: самая живописная здесь тропа. Вот мы и решили одолеть ее с двух сторон: Лена высадила нас у Селедочной бухты, сама поехала к Волчьему мысу и оттуда пошла нам навстречу. Должна была пойти, — поправился я. — Где-то посередке мы бы с ней встретились — привет, привет — и разошлись. Каждый своим путем. Таков был уговор. У Волчьего мыса мы бы с Танюшей взяли машину — и обратно к Селедочной бухте, чтобы забрать Лену.

— Не встретив ее на полпути, вы стали беспокоиться?

— Нет, позже. Она ходит медленнее, часто останавливается, разглядывает все вокруг, собирает грибы, ягоды. С грибами в этом году не очень, зато ягод полно — малина, черника, на болотах морошка. А Лена — большой спец по всему дикорастущему. Да еще брошенные сады по пути с одичавшими яблонями, кустами смородины, крыжовника и каринки.

— Каринка?

— Это по-русски. А по-английски у нее скучное, бюрократическое имя — servicebeny. Кожица слегка соленая от морских брызг, зато внутри сладчайшая ягода, индейский изюм — аборигены высушивали ее на солнце. Если б не Лена, и не подозревал бы о ее существовании. Куда бы летом ни ездили, она вставала раньше всех и собирала Танюше ягоды к завтраку. Когда вместе ходили, Лена от нас отставала, аукались — для Танюши игра, а я весь извелся однажды, потеряв Лену. Попрекала, что нелюбопытный, что хожу, чтоб отметиться: еще в одном месте побывал. И вправду, у меня скорый, спортивный шаг. А Танюшу часто беру на плечи.

— Разминуться не могли?

— Если идти, не сворачивая, по тропе вдоль берега, — нет. Но в двух местах от нее отходят боковые тропинки — обе ведут к промежуточной стоянке, образуя петлю. А от петли отходит еще одна тропинка и серпантином взбегает в гору. Лена могла, конечно, сбиться, не заметив указателей. Еще я подумал, могло случиться что с машиной — у нас довольно старая «тойота-камри», больше ста тысяч миль. Но когда мы вышли к стоянке у Волчьего мыса, машина была на месте.

Подумал немного и решил не рассказывать, что обнаружил в машине прощальный от нее привет — несколько веточек пахучей земляники. Это в августе-то! Лето было холодным, вот сезонные сроки и сдвинулись. Отдал букетик Танюше — равнодушно склевала ягоды, а веточки выбросила в окно.

— Помчали к Селедочной бухте, где должны были встретить Лену, — вдруг правда разминулись? — продолжал я. — На всякий случай заехали на промежуточную стоянку. Потом обратно к Волчьему мысу. С полчаса мотались. От каждой стоянки углублялись немного в лес. Кричали, звали. Один раз Танюше показалось, кто-то ответил. Я приложил палец к губам. Ничего. Послышалось или нафантазировала, с детьми это сплошь, воображение у них — не в пример нашему. В конце концов отвез Танюшу в кемпграунд, сдал на попечение пожилой паре из Флориды, у них трейлер, а сам — к промежуточной стоянке. Пробежал всю эту чертову залупи-ну. Да что толку?

— Одно только странно. Вот карта. Ваш путь, говорите, занял два с половиной часа. Столько же приблизительно времени ушло, если бы, не расставаясь с женой, вы пошли все вместе по обходной петле.

— Она только дважды выходит к морю. — И показал на карте два эти выхода: — Мэтью-Хэд и Сквос-Кэп. А мы хотели пойти именно береговой тропой. Виды там обалденные.

— Вы, случаем, не ссорились сегодня с женой? — спросила меня все та же представительница нацменьшинства в этой двуязычной провинции. Похоже, я не очень убедительно объяснил, почему мы отправились отдельно друг от друга.

Расспрашивали — чтобы не сказать допрашивали —