Эрзац - вечность / Ersatz Eternal [= Вечный эрзац, Эрзац бессмертие, Эрзац вечности] [Альфред Элтон Ван Вогт] (fb2) читать постранично, страница - 2

ухода Грейсона. В спасательном аппарате оставался один Джон Харт. Он шевельнулся и открыл глаза.

— Есть хочу, — сказал он вслух, ни к кому не обращаясь. Подождал, сам не зная чего, потом сел, тяжело поднялся с койки и направился в камбуз. Поев, он подошел к двери и долго стоял, глядя перед собой. Открывающийся вид напоминал Землю, и от этого Харт почему-то почувствовал себя лучше.

Он решительно спрыгнул на землю и направился к ближайшему холму. Быстро темнело, но он и не подумал возвращаться.

Вскоре покинутый им корабль растворился в ночи.

Девушка, с которой он встречался в молодости, заговорила с ним первой — она вышла из темноты, и они долго-долго беседовали, а потом решили пожениться. Их тут же обвенчал священник, приехавший на машине. Обе семьи были уже в сборе, и бракосочетание закончилось пиром в прекрасном доме в окрестностях Питтсбурга. Старика священника Харт знал с детства.

Молодая чета отправилась в свадебное путешествие, и свой медовый месяц супруги провели в Нью-Йорке и у Ниагарского водопада, а затем на аэротакси добрались до Калифорнии, где и решили обосноваться. Откуда ни возьмись появилось трое детей, и вот они уже владельцы огромного ранчо, на нем пасется миллион голов рогатого скота, и кругом ковбои, одетые как кинозвезды.

* * *

Цивилизация, возникшая и расцветшая вокруг Грейсона на планете, которая прежде была бесплодной, безвоздушной пустыней, для Грейсона казалась кошмаром. Продолжительность жизни окружавших его людей равнялась семидесяти годам. Дети рождались через девять месяцев и десять дней после зачатия.

Он похоронил шесть поколений основанной им семьи. И вот однажды, переходя Бродвей (это улица в Нью-Йорке), он вдруг увидел: с противоположной стороны навстречу ему двигался человек; его невысокая крепкая фигура, походка и манеры заставили Грейсона застыть на месте.

— Генри! Генри Молкинс! — крикнул он.

— Да, я… Билл Грейсон!

Обменявшись рукопожатием после первого взволнованного приветствия, они безмолвно смотрели друг на друга. Молкинс заговорил первым:

— Там, за углом, бар.

После второй рюмки вспомнили о Джоне Харте.

— Ищущая форму жизненная сила использовала его мозг, — индифферентно заметил Грейсон. — По-видимому, она не смогла найти собственного воплощения. Она попыталась использовать меня… — Тут он вопросительно взглянул на Молкинса. Тот утвердительно кивнул:

— И меня.

— Думаю, мы слишком сопротивлялись.

Молкинс вытер со лба испарину.

— Билл, — сказал он, — все это похоже на сон. Я женюсь и развожусь каждые сорок лет. Я беру в жены двадцатилетнюю девушку. Через несколько десятков лет она выглядит на все пятьсот.

— Как ты думаешь, все это происходит лишь в нашем мозгу?

— Да нет, не думаю. По-моему, вся эта цивилизация существует в действительности — все равно, что мы подразумеваем под существованием.

Молкинс застонал.

— Давай не будем вдаваться в эти дебри. Когда я читаю философские сочинения, объясняющие жизнь, я чувствую себя на краю бездны. Если бы только нам удалось как-нибудь освободиться от Харта!

Грейсон мрачно улыбался.

— Ты что, еще не знаешь?

— Чего не знаю?

— У тебя есть при себе оружие?

Молкинс молча протянул ему игольно-лучевой пистолет. Грейсон взял его, приставил к своему правому виску и нажал на изогнутый спуск. Молкинс рванулся к нему, но было уже поздно.

Показалось, будто тонкий белый луч прошел сквозь голову Грейсона. Сзади в деревянной стене образовалась круглая, черная, дымящаяся дыра. Целый и невредимый, Грейсон стоял как ни в чем не бывало.

— Что нам делать, Билл? — спросил он с тоской.

— Мне кажется, нас держат про запас, так сказать, в резерве, — сказал Грейсон.

Он поднялся и протянул руку.

— Ну что ж. Генри, рад был повидать тебя. Давай будем встречаться здесь раз в год и сравнивать свои наблюдения.

— Но…

Грейсон улыбнулся. Улыбка вышла чуть принужденной.

— Крепись, друг. Разве ты не понимаешь? Ведь это самое крупное явление во вселенной. Мы будем жить вечно. Как видно, мы являемся вероятными заменителями на случай, если что-то пойдет не так, как надо.

— Но что же ЭТО такое? Что совершает ЭТО?

— Задай-ка мне этот вопрос через миллион лет. Может быть, тогда я смогу тебе ответить.

Он повернулся и вышел из бара не оглядываясь.