Спелое яблоко [Пола Льюис] (fb2) читать онлайн

Пола Льюис Спелое яблоко

Пролог

Как утверждают историки, восемь тысяч лет тому назад многочисленные, могучие и воинственные племена кельтов покинули свою прародину на востоке и решительно двинулись вслед за солнцем на запад, к берегам великого Атлантического океана, покоряя, вытесняя и ассимилируя древних жителей Европы.

Они заселили половину материка, но не остановились на этом и пошли дальше. Освоив мореплавание и презрев опасности, подстерегавшие их во владениях морских богов, они покорили и прибрежные острова, включая изумрудный остров Эйре, получивший потом английское название Ирландия.

Древние ирландские предания утверждают, что нынешние жители острова – это потомки пятой волны пришельцев извне на эти земли после вселенского потопа. Рассказывают, что первым пришельцам во главе с Партолоном пришлось сражаться с обитающими на острове демоническими существами – фоморами. После победы над ними Партолон научил людей многим полезным вещам, а главное – варить пиво, пахать землю и заключать выгодные сделки.

Племя Партолона вымерло почти полностью в результате страшной эпидемии. Потом остров заселило другое племя во главе с Немедом. И опять были битвы с фоморами, в которых демоны на этот раз победили людей, и те были вынуждены покинуть Ирландию. Много веков спустя их потомки вернулись на этот остров, укрепились на нем и создали свое королевство. А потом с Северных островов приплыло племя богини Дану, владевшее магией и разнообразным чудесным оружием. Оно победило и людей, и фоморов. Казалось, им не было равных в этом мире, пока не пришла в Ирландию новая волна переселенцев, которые долго до этого странствовали по свету, были опытными в военном деле и знали много житейских секретов. Даже магия не помогла племени Дану одолеть их.

Этих гордых, сильных и смелых людей и считают прямыми предками современных жителей страны Эйре. Шло время, и много столетий спустя, побуждаемые историческими и экономическими обстоятельствами, эти неугомонные завоеватели вновь устремились вслед за солнцем на запад, через Атлантический океан, покорять Новый Свет…

1

Марианна со стайкой подруг вышла из ворот на улицу Колледж Грин, за пределы высокой стены, окружающей знаменитый Тринити-колледж, одно из старейших учебных заведений не только в Ирландии, но и во всей Европе. Был конец учебной недели, и предстояло решить не простую задачу – где провести свободный вечер.

Справа возвышалось помпезное здание Банка Ирландии с колоннами в древнегреческом стиле. Здесь когда-то заседала палата лордов. Если пройти несколько кварталов по этой улице на запад, мимо «бокала» – здания Центрального банка весьма оригинальной конструкции, похожего на рюмку на ножке, слоено-ребристую по горизонтали, – а потом за ним повернуть направо, то окажешься в районе Темпл-Бар. Именно здесь они нередко всей своей девичьей компанией проводили свободные вечера, в одном из местных питейных заведений. Чаще всего в пивной отеля, совпадающего по надписи на вывеске с названием района, в этом шумном и постоянно переполненном молодежью заведении, коротая время за болтовней и бокалом портера.

Наверное, в таких же пивных гуляли их исторические предшественники – средневековые студенты Тринити. Расслаблялись и залечивали телесные и душевные раны после своей латыни и розог, а затем терроризировали мирных и трудолюбивых обывателей своими истошными пьяными воплями и дикими выходками.

Можно было избрать и более мягкий, чисто «девичий» вариант. Повернув налево, пройти вдоль ограды Тринити на улицу Нассау, посидеть за чашкой капуччино или кофе «по-ирландски», со щедрой добавкой виски «по вкусу», в кафе сети «Батлер-чоколит». Марианне особенно нравился его современный элегантный интерьер, стеклянные стены и мягкое освещение внутри, совпадающее с янтарным цветом панелей.

Можно было бы и просто прогуляться по этой исторической и культурной части города. Например, пройти по Дэйм-стрит до «театрального квартала». Может быть, даже побывать на представлении в театре «Олимпик». Или продолжить свой путь еще дальше, полюбоваться простой и строгой красотой Дублинского замка, а потом выйти на набережную реки Лиффи или Великого канала.

Как всегда, инициатором предложений выступила Крошка Бетти, крупная девица с коротко подстриженными рыжеватыми волосами и веснушчатым лицом, член сборной колледжа по баскетболу. Признанный лидер их «стаи». Очень упрямая и настырная, немного грубоватая и вспыльчивая, но отходчивая. Разумеется, после соответствующей словесной разрядки. Главное, что ценили в ней подруги, это умение прислушиваться к их мнению и быстро формулировать наиболее оптимальное решение, что весьма непросто в женском коллективе, где каждая сама по себе великая личность и центр мироздания.

– Итак, девочки, какие будут мнения? Куда пойдем дальше? Можно отправиться в «Темпл бар», освежиться, расслабиться после напряженной учебной недели. Осталось всего две недели продержаться, и прощай «Тринити». Да и друг с другом уже не так часто будем видеться. Работа, потом замуж, дети пойдут… Пошли? Заодно обсудим, как будем выпускной вечер отмечать. Поделимся планами и задумками.

Первой на разумное предложение отреагировала изящная и задумчиво-печальная Агата, с пепельно-светлыми длинными волосами, обрамляющими узкое интеллигентное лицо с серо-голубыми, мечтательными глазами. Внешне как бы постоянно пребывающая в облике Спящей принцессы, ожидающей своего Прекрасного Принца. На самом деле, «принцев» у нее хватало, и она их довольно регулярно меняла, находясь в постоянном поиске новых острых ощущений и приключений. Наверное, именно ее загадочно-романтический вид и притягивал незадачливых поклонников. Они летели, как мотыльки на огонь, и сгорали в холодном пламени ее расчетливого и безжалостного сердца.

– Извините, дамы, но сегодня не смогу вам составить компанию. У меня запланирована встреча с одним юным, но перспективным джентльменом через час. До места встречи добираться минут двадцать, так что пивной бар для меня отпадает. Сожалею, но так уж получилось. Так что я вас покидаю. Может быть, еще успею в парикмахерскую, слегка привести прическу и коготки в порядок. Увидимся в понедельник. Чао.

И, грациозно послав общий воздушный поцелуй, она отплыла на очередное рандеву с очередным несчастным безумцем, завороженным этой сиреной, ее сладкоречивым голосом и обманчивой внешностью. Жаль парня, но что поделаешь. Мужчина должен уметь страдать.

Марианна тоже решила выступить на авансцену, поскольку сегодня ей предстояло отплыть своим путем, и психологически это было проще сделать как бы в связке, в тандеме, сразу после мечтательно-обманчивой Агаты.

– Боюсь вас разочаровать, леди, но я вас тоже покидаю. Убываю на свидание с родителями, как это ни банально. Вчера получили письмо от родственницы, сестры матери, с западного побережья. У нее весьма серьезные проблемы, и требуется моя помощь. Так что меня ждет семейный совет и в перспективе, не исключено, весьма дальняя дорога, сразу после выпуска. Так что я убываю вслед за мисс Агатой. Не печальтесь. Еще не вечер, до выпуска целых две недели. Мне, правда, очень жаль разрушать компанию, но ничего не поделаешь. Обстоятельства иногда сильнее нас. Пока.

И, помахав рукой, она быстро отплыла вдаль, как каравелла с поднятым якорем и распущенными парусами, пока ее не начали отговаривать, воспитывать и давать полезные советы о необходимости расширения самостоятельности и борьбы за свои права в рамках семьи.

Ничего страшного, девчонки и без нее перебьются. Тем более что после ее ухода рядом с членом сборной по баскетболу остались еще целых три особи женского пола достаточно завлекательной или, по крайней мере, не отпугивающей наружности и весьма высокого уровня активности. Пикантная, миниатюрная и очень сексуальная на вид шатенка Лиз, с лукавыми глазками цвета шоколада. Рядом с ней невысокая, добродушная, пухленькая, постоянно что-то жующая Пончик Долли, и Роберта, темпераментная полуитальянка, с очаровательными кошачьими глазами и весьма развитыми женскими формами.

То есть, вполне хватит для создания кворума и обеспечения веселого времяпровождения. Естественно, включая возможность пополнить компанию непосредственно на месте отдыха особями мужского пола приятной наружности. А главное – достаточно самостоятельными экономически, чтобы не пришлось покупать для них пиво самим.

Откровенно говоря, походы в пивной рай Марианне уже изрядно приелись, поскольку сей древний пенный напиток она не любила, а смотрела на его потребление как на вынужденную меру, дань условностям и традициям, способ социального общения. Предпочитала же она фруктовые соки, мягкое мороженое и чай без молока или кофе капуччино с хорошей выпечкой. Но… что делать. Общественный долг обязывал ее, как истинную дочь Ирландии, регулярно возносить посильные жертвы в развитие национальной экономики и культуры. Визит в пивбар вполне можно было рассматривать именно в этом контексте.

Ибо была пятница, и по старому доброму ирландскому обычаю после напряженной трудовой или учебной недели не мешало смочить горло хорошим бокалом пива, лучше всего темным и плотным «Гиннес стаут», символом национальной гордости и процветания. У многих это «смачивание» заканчивалось только на рассвете, в четыре утра, когда все ночные увеселительные заведения, согласно строгим и высоко этичным законам республики Эйре, закрывались. Естественно, в благих целях, дабы потребители легких и более тяжелых напитков могли вернуться в семью, к близким, или забрести в иное местечко и прикорнуть в своей или чужой постели.

Одновременно данные походы по увеселительным местам призваны были продемонстрировать всему миру в целом и родителям в частности ее самостоятельность, кою следовало оберегать, лелеять и холить, защищая от посягательств родственников, соседей, знакомых, учителей и всего бесчисленного сонма ревнителей заветов старины и домостроя. Тем более что юридически она уже вполне совершеннолетняя, дееспособная и полноправная гражданка страны, и могла подтвердить это соответствующими официальными документами. Уже не надо было притворяться более взрослой, чем ты есть, под испытующим взглядом придирчивого вышибалы на входе или бармена у стойки.

В пивопитии был и еще один интересный лично-семейный аспект. Каждый взрослый ирландец, а также иностранец, выпивая бокал этого знаменитого пива, тем самым вносил свою посильную лепту в благосостояние семейства Марианны, поскольку ее отец, Кристиан О'Нил, являлся одним из директоров компании, занимающейся производством этого напитка древних кельтских богов.

Именно он настаивал, чтобы дочь получила в колледже юридическое или экономическое образование, рассчитывая, что после выпуска она будет работать вместе с ним и со временем станет хорошим и надежным помощником, например, в качестве ведущего юриста-консультанта.

Марианну такая жизненная стезя совсем не устраивала, и с помощью матери и собственного упрямства ей удалось стать тем, кем она вскоре станет официально, – дипломированным психологом.

Отец был доминирующим в семье, хотя назвать его тираном было бы чрезмерным. Просто у человека был свой свод жизненных правил, базируясь на котором он и строил жизнь своих подопечных, включая членов семьи. Как говорится, «для их же пользы и блага».

Даже мать, которая, судя по рассказам родственников, в молодости представляла собой живое воплощение легендарных кельтских амазонок, и та не смогла с ним совладать. Хотя, конечно, пыталась поначалу, после свадьбы, занять лидирующий пост в семейной крепости. Но потом, постепенно, шаг за шагом она отступала и сдавала свои позиции, сохранив определенное влияние только в исконно женских отраслях домашнего хозяйства – на кухне и в детской.

Ну а самой Марианне О'Нил, старшей дочери в семье, в которой, как и положено в ирландских семьях, было еще двое детей, хотелось от жизни совсем другого. Во-первых, естественно, большого и красивого женского счастья, которое виделось ей в облике Прекрасного Принца на черном, как ночь, крылатом жеребце… Или на «роллс-ройсе» такой же элегантной масти.

Она не раз видела его и в мечтах, и во сне. Высокий, стройный, с крепкими широкими плечами, с волосами цвета воронового крыла и ярко-синими глазами… Он приехал бы вечером, с мечом на бедре и с лирой в руках, к ее дому. И пел бы ей проникновенно и звучно своим бархатным, эротичным голосом, до алой утренней зари, старинные ирландские баллады о вечной любви, в которой влюбленных не разлучит даже смерть. А также собственные импровизации о ней самой, в которых восхвалял бы ее неисчислимые достоинства. А потом он просто обязан посадить ее к себе на коня (или в «роллс-ройс») и увезти далеко-далеко, за великий океан, на другой континент, в свой прекрасный и величественный, до самых небес, янтарный замок.

Ну да бог с ним, с принцем, спохватилась замечтавшаяся Марианна. Пока что предстояло решить вполне земную задачу. Явиться домой на семейное совещание, как она и обещала родителям. Причем лучше заранее, чтобы обсудить ситуацию предварительно с матерью и согласовать с ней общие женские позиции перед беседой с отцом.

Так что сегодня маршрут предстоящего передвижения был более прозаическим и накатанным время учебы в колледже. Сразу от ворот Три нити направо, по Узстморлэнд-стрит, затем через мост О'Конисла, мимо его монумента, по одноименной улице мимо статуи Джеймс Джойса, а там и до дома рукой подан.

Дома была только мать. Мадам Маргарет О'Нил, а для близких родственников и друзей просто Мэгги. Их величество отец, Кристиан О'Нил, соответственно, в сокращенном варианте просто Крис, как обычно, был на работе, в фирме, где он нередко пропадал и по субботам. Как правило, главный кормилец прибывал домой к половине восьмого вечера, когда по заведенному им самим твердому распорядку, с явно не ирландской, а, скорее, с английской пунктуальностью, сервировался стол для семейного обеда.

Сестра ушла после школы к своей подружке, братец тоже где-то бродил со сверстниками по улицам. Это к лучшему, потому как младшее поколение вступило в возраст осознания себя как самостоятельных личностей и превратилось, образно говоря, в маленьких «ежиков», мгновенно сворачивающихся в шар колючками наружу при общении с родственниками, рассматривая любое их предложение и замечание как посягательство на личные права и человеческое достоинство.

К сожалению, теоретическое знание особенностей психики подростков мало помогало Марианне при практическом общении с ними, что периодически приводило к внутрисемейным конфликтам. Да и как с ними общаться, когда у них с ходу вырабатывалось собственное мнение по любому вопросу, причем тут же легко изменяемое, лишь бы оно не совпадало с мнением взрослых. Никаких нервов и терпения не хватит. Конечно, она и сама в их возрасте была не сахар, но такие вещи быстро забываются.

Во время обеда, превратившегося, фактически, в ежедневное деловое собрание семейного клана, каждый член небольшого коллектива, начиная с младших, как бы был обязан отчитаться за проделанное и изложить свои планы на будущее. Естественно, терпеливо выслушивая по ходу дела оценки, назидания и рекомендации старших. Обсуждались также общие проблемы и принимались коллективные решения. В их основу, естественно, закладывались идеи и указания отца как старейшины семьи и рода, главного хранителя священных традиций, древних обычаев и базовых устоев патриархальности и высокой семейной и общенациональной нравственности. Ибо, как говорится, семья – это основа гражданского общества, нации и государства.

В общем, классический пример ограниченной и жестко контролируемой сверху племенной демократии. Глава семейного клана, мистер Кристиан О'Нил, выступал сразу в двух ипостасях – светской и религиозной. Как вождь, полководец и предводитель вверенных ему квартирных земель и семейных подданных, с одной стороны, и, по совместительству, верховный жрец доверившихся ему тленных тел и нетленных душ. Как говорил какой-то из французских королей, «L'Etat c'est moi» – «Государство – это я». То есть, если слегка переиначить, то любимым лозунгом отца Марианны могла бы стать фраза «Семья – это я».

Сегодня вечером гвоздем семейной программы должно было стать обсуждение ближайшего будущего Марианны. Поэтому было бы желательно, мудро и прозорливо до общесемейной сходки предварительно обсудить этот вопрос с матерью, чисто по-женски, чтобы выработать общую защитную позицию перед встречей с грозным родителем и сюзереном.

Мать занималась уборкой большой двухъярусной квартиры, расположенной в престижном аристократическом районе, на Парнелл-стрит, в старом доме викторианской архитектуры из красного кирпича, увенчанном по крыше рядом высоких каминных труб. Квартира была когда-то спроектирована в старом английском колониальном стиле, и даже после нескольких реконструкций и модернизаций сохранила выраженные очертания этих стародавних особенностей. На нижнем ярусе размещались кухня, столовая, гостиная и кабинет отца, а наверху, куда вела винтовая лестница, соответственно, спальные помещения и что-то вроде общей учебно-игровой детской комнаты.

Все члены семьи были обязаны обслуживать себя сами, воплощая тем самым основополагающие жизненные установки и заповеди отца. Одна из них гласила, что дети не должны расти белоручками, а обязаны добиваться всего своей головой и руками.

Конечно, приходящая прислуга использовалась, но эпизодически, на временной основе. Как правило, приглашалась кухарка в случае большого наплыва гостей. И раз в неделю проводилась генеральная уборка всех помещений с участием приходящей домработницы. Ну и, помнится, в детстве у нее была няня, которая потом иногда помогала и в уходе за младшими братом и сестрой.

Заметив появление дочери, мадам О'Нил охотно бросила уборку, которой, казалось, не было ни конца, ни начала в ее семейной жизни. Это было вечное и бессмысленное ритуальное действо. Выращивание и воспитание детей в этом смысле было все же более плодотворным занятием. По крайней мере, результаты труда налицо, потомки растут и взрослеют, принося постоянно новые радости и новые проблемы.

Они перешли в кухню, где Мэгги быстро разогрела для дочери ланч – свиные колбаски с отварной картошкой, а также достала из холодильника салат из помидоров и огурцов, заправленный оливковым маслом, банку йогурта и приготовила чай с молоком. Одновременно, по ходу, в аккомпанемент работе, она начала привычный монолог на излюбленную тему всех матерей всех времен и народов. То была повесть о непослушных детях, которые растут совсем другими и неправильными, в отличие от собственных родителей. Монолог велся монотонно-журчащим речитативом, по отработанной схеме, и подавался как бы в виде жалобы, обращенной к старшей дочери, которая должна понимать ее как уже взрослая женщина и, в обозримом будущем, потенциальная мать.

– Как видишь, я опять одна кручусь по хозяйству. Я ожидала, что когда мои дети подрастут, они будут оказывать мне помощь. Я тоже росла в многодетной семье, где у каждого из нас были свои обязанности по дому, и каждый выполнял их, не дожидаясь указаний родителей. А теперь я не могу даже поручить твоему брату или сестре сходить в магазин, потому что они или забудут выполнить мою просьбу, или что-нибудь перепутают. Вместо того чтобы готовить уроки, предпочитают бездельничать, занимаясь неизвестно чем и в неизвестно какой компании. И вообще, современная молодежь эгоистична и думает только о танцах и развлечениях, а не о том, как лучше подготовить себя к взрослой, ответственной перед другими людьми и перед обществом жизни.

Ее собственное детство, по ее словам, прошло более продуктивно и целенаправленно, под жестким родительским контролем и в полезных для семьи трудах в виде ежедневных стирок и утюжек белья для неисчислимого количества сородичей, вышивания крестиком и гладью и тому подобных конструктивно-созидательных упражнениях и занятиях.

Марианна машинально кивала головой, склонившись над тарелкой, не особенно вслушиваясь в непрерывное монотонное журчание. Лишь иногда ее слух автоматически выхватывал из общего потока речи наиболее интересные места. Например, о недавних молодежных и женских шествиях и митингах в поддержку введения законодательного разрешения на разводы и аборты, против жесткой позиции католической церкви в этом вопросе. И про «публичный стриптиз». Под ним мама имела в виду современные, чрезмерно открытые модели дамского белья.

– В мое время женское белье достаточно закрывало все положенные места на теле. Даже говорить о нем было неприлично, не то, что демонстрировать на людях, напоказ, да еще по телевизору. И уж, безусловно, оно не делалось прозрачным. И никаких шашней с мальчиками не позволялось, не говоря уже о посещении пивных, дискотек и прочих злачных мест. Во всяком случае, прежде чем встретиться с молодым человеком, девушка вначале представлялась его родителям. Моим единственным развлечением в те годы было еженедельное посещение воскресной мессы в церкви и раз в месяц поход в синематограф. И шутки были более приличными, без вульгарности. И уж тем более без демонстрации некоторых частей тела.

Это уже выпады в ее сторону. Особенно они участились после того, как своевольная и чрезмерно самостоятельная с точки зрения родителей старшая дочь несколько раз пришла уже под утро, и мать разглядела пару раз из окна, несмотря на предрассветные сумерки, как она целуется у подъезда с провожатыми.

Да еще нашла однажды у нее шкафу изящную розовую дамскую попку из пластика, закрепленную на зеленой матерчатой основе. Они тогда договорились с девчонками прогуляться по городу в таких нарядах, эпатируя прохожих. У некоторых, правда, вместо завлекательной нижней задней филейной части была выставлена не менее пышная и аппетитная грудь. Изделия современного промышленного дизайна в стиле «китч» были выполнены с хорошим знанием предмета, очень натуралистично, и с пяти метров смотрелись как обнаженная часть собственного тела. Этакий пикантный вырез на самом интересном месте.

Получилось своеобразное публичное шоу из серии «Выбери сам победительницу» на звание «Лучшая попка Дублина» или «Самая сексуальная грудь столицы». Просто хотелось посмотреть на реакцию публики. Одна из девчонок писала реферат по прикладной психологии, связанный с исследованием особенностей психологического восприятия противоположного пола в нетипичной и провокационной ситуации. Ну и попросила помочь, так сказать, в сборе первичных данных «в полевых условиях». Даже оплатила покупку сего «театрального реквизита» для всей компании.

Ну и весело было! А сколько внимания на улице, особенно со стороны мужчин. А сколько предложений провести вместе вечерок. И всего за несколько часов воскресного времени, проведенного в групповом передвижении на своих двоих, с надетым «реквизитом», по наиболее оживленным улицам в центре города, с севера на юг, от О'Коннелл-стрит до Сэйнт-Стефэн Квин, и с запада на восток, по набережным реки Лиффи и канала Гранд-кэнел.

Да, особо огрызаться на эскапады матери не следовало, но приостановить этот поток однообразных обвинений все же не мешает. Пора вклиниться в беседу, превратив ее из монолога в диалог и придав ему более конструктивный характер.

– Мама, – проникновенным голосом начала она, – я вполне понимаю твою озабоченность моим будущим. Оно мне тоже не безразлично, ты уж поверь. Я уже достаточно разумная взрослая женщина и способна продумывать свои действия и их возможные последствия. Что касается провожатых, то это не моя прихоть и не распущенность нравов, а простая необходимость. Возвращаться домой одной по ночному городу просто небезопасно. Мало ли на улицах пьяных хулиганов и извращенцев.

И потом, нынешняя ситуация по сравнению с прошлым слишком изменилась. Другие времена – другие нравы. Это раньше родители выбирали дочери жениха. А теперь, к сожалению, самой об этом приходится думать. В старину все проще было. Например, в древнем Риме был закон, по которому, если мужчина до достижения им двадцати лет не женился, то его сажали в тюрьму. А сейчас демократия в этом вопросе. Я бы сказала, избыточная.

В общем, я просто экономлю твое время и берегу твои нервы. Делаю всю черновую, предварительную работу сама. Соответственно, само разнообразие провожатых обеспечивает возможность выбора. Не могу же я останавливаться на первом встречном мужчине. Это неразумно. А что касается поцелуев, то это вполне соответствует современным методикам проведения психотестов. Элемент апробации на физиологическую и психологическую совместимость. Без всякой эротики. Обычный, стандартный научный подход к объекту исследований. Я же профессиональный психолог. Так что, не беспокойся понапрасну. Все под контролем, все идет по плану, как задумано и как положено. Как только появится достойный избранник, я тебя тут же проинформирую и представлю его тебе и папе. Если хочешь, могу даже досье на него заготовить.

А что касается прозрачности нижнего белья, так это не я придумала такую моду. И если эта мода узаконена, то почему бы и не следовать ей? В этом наряде многие даже на пляж ходят. Никто же не обвинит человека в нудизме и нарушении общественной нравственности, если ткань в нужных местах наличествует, хотя и не вполне выполняя традиционные защитные функции прикрытия от чужого взгляда. А от всяких извращенцев, типа вуаяристов, тачеристов и прочих приставал никакая самая плотная ткань, даже бронежилет не спасет. Так что в сфере взаимоотношений разных полов все зависит от самого человека и его подхода к другому человеку. Как говорится, жизнь несовершенна и требует постоянной корректировки и адаптации.

Красивая речь получилась. Почти убедительная. Даже самой понравилось. А что касается мотивов и тезисов материнских ежедневных выступлений, то они были давно знакомы, ибо редко обновлялись и дополнялись. Можно сказать, были выучены наизусть и не вызывали никаких эмоций в закаленной психике – ни положительных, ни отрицательных. Хотя, конечно, мать тоже можно понять. Ее детство и юность прошли гораздо скучнее и однообразнее. Времена были другие, более сложные, и возможностей у женщины было меньше. В борьбе за эмансипацию на «зеленом» острове делались только первые шаги. А свою молодость пожилому человеку всегда свойственно идеализировать. Все вспоминается в розовом цвете, как учили на занятиях по психологии в Тринити.

Затем близкие родственники плавно перешли к обсуждению более животрепещущей и конкретной проблемы, связанной со старшей дочерью. Вчера мать получила весьма пространное и обстоятельное письмо от собственной сестры Дороти, по мужу Бреннан, проживающей в сельской глубинке на западном побережье Ирландии, где та владела пансионатом на окраине приморского городка. Можно было бы, конечно, позвонить по телефону, но тетя предпочитала старые и проверенные способы общения.

Суть дела состояла в том, что у Дороти обнаружилась серьезная болезнь, требующая хирургического вмешательства, «с неопределенным исходом», как она выразилась в письме. Поэтому она составила завещание на всякий случай, по которому, в связи с «отсутствием наследников первой линии», решила передать часть своей коммерческой собственности в руки племянницы Марианны, естественно, с согласия ее самой и ее уважаемых родителей.

Далее в письме излагалась мысль о том, что было бы неплохо, если бы Марианна, по возможности, сразу после выпуска из колледжа приехала к ней погостить, а заодно и попробовала себя в роли хозяйки будущей собственности. Это позволило бы заранее определиться им обоим, что произойдет с этой собственностью в случае «нежелательных последствий» после операции. Будет ли племянница ею заниматься, или просто продаст? Вопрос животрепещущий, ибо тетушке, конечно, хотелось бы, чтобы имущество, в которое она вложила столько труда за всю свою жизнь, использовалось «в натуре», в рамках развития внутрикланового предпринимательства, а не пошло с молотка чужим людям в случае ее кончины.

– Да, жаль Дороти, – скорбно вздохнула мать. – Не повезло ей в жизни, не сложилось. Родственников «первой линии» у нее, действительно, не осталось. Муж, Питер, рядовой ирландского королевского полка фузилеров, дважды тяжело раненный во время Второй мировой войны, не дожил даже до пятидесяти. Из ее двоих сыновей один эмигрировал в США, где после службы в армии стал полицейским по старой традиции. Ты же знаешь, ирландцы в США или в полицию идут, или в банду. Бывает, в одной семье есть представители обеих профессий. К сожалению, промысел и в том, и в другом случае довольно опасный. Так что ее сын недолго пробыл живым полицейским. Скончался от крупнокалиберной пули, пущенной каким-то чернокожим из Чикаго. Второй сын связался с Ирландской республиканской армией и погиб в стычке с оранжистами где-то в Ольстере. Единственное утешение для матери, что хотя бы погиб за правое дело.

Так что теперь она совсем одна. Есть у нее, правда, на примете один адвокат, тоже вдовец, ее ровесник. В письме она о нем не пишет. Я уж ей говорила, забудь Питера. Его все равно с того света не вернешь. Подумай о себе и о своем будущем. Не ставь на себе крест. Хороший, солидный человек, с хорошей профессией и неплохим доходом. Причем сам предлагает ей вступить в брак. Что в этом плохого, не пойму? У него, кстати, единственный сын тоже в Америку уехал. А Дороти все чего-то колеблется, все думает.

Не знаю, как насчет ее предложения с пансионатом, но, по моему мнению, съездить к ней не помешает. Разобраться на месте, как и что. Помочь ей на время лечения, а там видно будет. Ты ведь давненько ее не навещала. Может быть, и я смогу подъехать хотя бы на несколько дней. Лучше бы еще до операции успеть повидаться, подбодрить сестру, поддержать морально. Если, конечно, придумаю, как организовать присмотр за детьми на это время. Не хочется их с собой тащить. Вообще то, откровенно говоря, я надеюсь на то, что проблема как-нибудь сама решится. И на благополучный исход операции, естественно. А что ты думаешь по этому поводу?

Да, подумала Марианна, в этом-то и есть основная загвоздка. Что же думает сама мисс О'Нил, своей собственной головой, переполненной нужными, не очень нужными и совсем бесполезными знаниями, набитыми в нее за время учебы в школе и в колледже? И практически уже с дипломом о высшем образовании в кармане. Вопрос не простой и весьма деликатный. И, возможно, с далеко идущими последствиями. Что делать, как быть в этой весьма запутанной, щекотливой ситуации? И во что это может вылиться, в конечном счете, в ближайшей и отдаленной перспективе? Сейчас трудно предугадать. Практически невозможно.

Всю ночь она почти не спала, и днем в колледже на занятиях, и по дороге домой думала об этом. Но никак не могла состыковать различные варианты решений. То одно не клеилось, то другое. Слишком много разноплановых факторов приходилось брать на учет. Даже голова разболелась от столь тяжелой умственной работы по житейской проблематике. Просто досадно и обидно. Это ведь не экзамен сдавать по отечественной истории или по основам неофрейдизма. Остается положиться на мудрую волю родителей, на их здравый смысл и житейский опыт. Может быть, даже на предопределенность судьбы. Господь там, наверху, как-нибудь сам определит ее участь, отделит зерна от плевел, чистых от нечистых, и своевременно подаст какой-нибудь понятный только ей знак свыше.

С одной стороны, хотелось попробовать самостоятельной жизни. Сколько же можно терпеть тиранию отца? Слава богу, она уже совершеннолетняя, вполне способна принимать самостоятельные решения. К этому еще нужна экономическая самостоятельность, а наличие собственности или собственного заработка как раз и обеспечит базовую основу такой самостоятельности. Трудно демонстрировать свою суверенную волю и желания, когда регулярно приходится просить у родителей энную сумму на карманные расходы. А по мере взросления эти расходы все растут и растут, и уже совсем не укладываются в понятие «карманные деньги».

С другой стороны, было страшновато начинать эту чрезмерно самостоятельную жизнь и самой решать все хозяйственные проблемы. Да еще пытаться заниматься совершенно незнакомым и непривычным делом. Одно дело, найти работу в столице, оставаясь в привычном окружении: родной дом, родители, друзья, бурная столичная жизнь, обеспечивающая массу удовольствий и новаций. И другое дело, пребывание в унылом захолустье, где она мало кого знает, где не на кого будет опереться. Наверное, не с кем будет даже на танцы сходить. Вся молодежь мужского пола с западного побережья уезжает за море, в Англию или Америку, сразу же после школы. Так что это край бедных невест-бесприданниц, потенциальных старых дев.

В детстве Марианна часто ездила к тетушке, но потом, по мере взросления, эти поездки сократились и по количеству, и по продолжительности пребывания. А во время учебы в колледже она не побывала у нее ни разу. Нехорошо, конечно, но так уж сложились обстоятельства, поглощавшие все ее свободное время на каникулах. Да и какие каникулы у студента. Так, одно название. Не успел прийти в себя после одного семестра и экзаменов, как уже начинается следующий этап испытаний.

Да и зачем ехать по уже знакомым местам родной страны, когда появилась возможность повидать другие страны и миры. После первого курса она поехала с компанией в Испанию. Обошлось весьма недорого, ночевали в студенческих городках, передвигались автостопом. Половину средиземноморского побережья от Барселоны до Валенсии исколесили и облазили. Загар был как у природной мавританки, с головы до пят, без просветов и полосок, поскольку на диких пляжах в смелых молодежных компаниях тела не слишком прикрывались от щедрого испанского солнца. Даже строгая испанская полиция смотрела сквозь пальцы на такие причуды чужаков. Точнее говоря, не сквозь пальцы, а, скорее, широко и жадно раскрытыми глазами, и нередко через артиллерийские бинокли и снайперскую оптику с восьмикратным и более увеличением. Это как бы вместо штрафов за нарушение общественной нравственности, с оплатой в виртуальной, натуре. Ну да это не страшно. Отчего бы и не предоставить такую возможность для настоящих ценителей живой женской красоты, приняв предварительно красивую, выразительную и завлекательную позу.

А на следующий год она отважилась отправиться в турне в одиночку, и целую неделю провела во Франции, в Страсбурге, на родине бабушки Марианны, в честь которой ее и назвали. Дедушка привез ее после службы в Германии, в оккупационном корпусе, где она работала в качестве переводчицы, только во французских войсках. Где уж они там сумели познакомиться, история умалчивает. Дед на прямые вопросы только загадочно ухмылялся, уходя от ответа. А бабушка, как истинная француженка, с галльской пылкостью и фантазией рассказывала безумно романтические истории на эту тему, причем нередко совершенно противоположные. Но каждый раз очень красивые и выгодно освещавшие ее собственную ключевую роль в этом романе.

Так что с изучением французского языка в колледже у Марианны не было особых проблем, после обширной практики в детстве. Бабушка родилась и выросла в самом красивом и архаичном районе Страсбурга, Petite France – Маленькой Франции, – историческом центре города, с его уникальной франко-немецкой средневековой архитектурой, недалеко от площади генерала Клебера, служившего в войсках Наполеона. В городе, который стал символом европейской общности, получив прозвище «le coeur de l'Europe» – «сердце Европы».

На обратном пути Марианна даже выкроила время, чтобы побродить целый день по Парижу. Успела осмотреть панораму города с Эйфелевой башни, подняться на Монмартр по крутым, узким, извивающимся улочкам, по лестницам с железными перилами, мимо одноэтажных домиков с красными черепичными крышами и зелеными палисадниками, с балконами, полными цветов и увитыми виноградной Лозой. Побывала у подножия чудесной белокаменной церкви Сакре-Кёр, где смешались в одну кучу художники и проститутки, богомольцы и туристы. Добралась пешком до Монпарнаса, посетила собор Нотр-Дам де Пари и площадь Конкорд. Более чем достаточно впечатлений и передвижений для одного дня, в промежуток от пересадки с утреннего поезда на вечерний самолет. Помогло выдержать это нелегкое испытание только природное любопытство, молодое здоровье и спортивный азарт.

Ладно, хватит воспоминаний. Молчаливая пауза излишне затянулась. Вот и мать уже недоуменно смотрит, терпеливо ожидая ответа. Хотя, конечно, уже привыкла к милой привычке дочери надолго уходить в себя во время разговора. Излагать ей все свои соображения и колебания, конечно, не стоит. Хотя отвечать что-то пора, но осторожно и деликатно, чтобы не обидеть и обеспечить на всякий случай пути отхода и возможности маневра. Вдруг передумаю, или придется перерешать, или ситуация изменится.

Марианна решительно тряхнула головой, прогоняя посторонние мысли, и, тщательно подбирая слова, начала излагать свою позицию, глядя в участливые и добрые глаза напротив.

– Понимаешь, мама, было не так много времени, всего один день, чтобы обдумать тетино предложение. На мой взгляд, основная сложность состоит в том, что предлагаемое занятие совсем не совпадает с моей специальностью по диплому. Все же я не экономист и не менеджер по гостиничному бизнесу, а психолог. Конечно, найти работу по моей специальности даже в Дублине будет не так-то просто. По официальной статистике, в стране треть трудоспособной молодежи безработная. Но отец обещал помочь, даже намекал на то, что можно будет специально для меня ввести такую должность у себя на фирме. Что-нибудь типа психолога-консультанта по работе с персоналом или менеджера по развитию людских ресурсов.

Но, с другой стороны, тетя действительно нуждается в помощи. Я давно не была у нее, и навестить ее, конечно, надо. Подбодрить, поддержать морально. Как раз прекрасная возможность попрактиковаться в психологии, попробовать в реальной жизни то, чему меня учили в теории.

Не знаю, конечно, что получится с ведением хозяйства. Если подойти к вопросу философски, то можно рассматривать это как эксперимент, смелый, но не смертельный. Меня же не в рабство продают. Это не пожизненные обязательства. Я все же думаю, просто уверена, что все это надолго не затянется. Тетя, как обычно, просто перестраховывается. Она еще долго проживет, и все будет нормально. Так что будем считать, что это просто небольшая экскурсия в период моего заслуженного отпуска после завершения учебы в колледже, со сменой пейзажа и обстановки. Заодно посмотрю на ее жениха.

Я думаю, мама, тебе не стоит ехать. Я и одна справлюсь. Если вдруг понадобится твоя помощь, я тебе позвоню. У нас маленькая страна, так что быстро доберешься. Да и, вообще, буду постоянно держать тебя в курсе своих и тетиных дел. По телефону. Думаю, что эти аргументы можно будет и отцу изложить. Надеюсь, он их поймет, наш верховный и беспристрастный судья.

2

Поездка оказалась довольно изнурительной. Ломило спину и затылок, рябило в усталых глазах. Вполне естественно было это предположить с самого начала. Впервые за рулем на столь большое расстояние, почти без остановок, на незнакомом, не опробованном ранее маршруте.

Конечно, для опытного водителя это была бы легкая увеселительная прогулка. Всего несколько часов за рулем. По счастью, в этом плане Ирландия удобная для поездок страна. По своим габаритам, разумеется. А вот Марианне до этого путешествия больше часа в машине сидеть не приходилось. Очень самонадеянно с ее стороны. Не раз по дороге она пожалела, что ввязалась в эту авантюру. В такой ситуации не помешал бы надежный попутчик, с сильными и опытными мужскими руками, хорошо бы с опытом ремонта автомашин. А еще бы хорошо, если бы были «автобаны», как в Германии. Хотя бы одну такую автостраду построили. Желательно, по маршруту «Дублин – пансионат тетушки Дороти».

Кто бы мог подумать всего несколько недель назад, что их беседа с отцом закончится таким сюрпризом. Правильно сказал в свое время Зигмунд Фрейд, что на ирландцев теория психоанализа не распространяется. Мистер О'Нил не только санкционировал поездку как глава семьи, но прямо-таки настоял на ней.

Он встал из-за стола, сверкая темными и искристыми, как звездная ночь, глазами, с бокалом портера в руках, и произнес своим звучным голосом завершающие, чеканные фразы своего пафосного выступления:

– Надо ехать, ибо помощь родственнику – это обязанность перед кланом. Это проявление истинно ирландского духа взаимопомощи, благодаря которому выжила наша нация. Кроме того, нельзя упускать такую прекрасную возможность попробовать себя в самостоятельной жизни. Это воспитывает человека и закаляет его волю. Человек должен сделать себя сам. Как гласит ирландская пословица: «Тебе придется расти самому вне зависимости от того, насколько высоким был твой отец». У тебя есть с кого брать пример. В тебе слилась воедино благородная кровь двух славных кланов – моего и материнского. Поэтому я нисколько не сомневаюсь в тебе и в твоих будущих успехах.

Закончил он, правда, гораздо более прозаично и миролюбиво, деловито пояснив, что рассчитывает на то, что мамина сестра вскоре поправится, и вместе с Марианной приедет к ним в гости, в Дублин.

На этом семейное мероприятие благополучно завершилось, к общему удовлетворению всех заинтересованных сторон. Все свелось к идее предстоящего туристического набега в западные пределы Ирландии, в заповедник старинной ирландской культуры, в последний анклав и питомник гэльского языка. Отец даже изволил пошутить на эту тему, заявив, что мадемуазель Марианне не помешало бы освежить знания родного ирландского языка, к сожалению, не слишком популярного среди нынешней, чрезмерно прагматичной молодежи.

Здесь он, конечно, прав. После школы с ее обязательным изучением «исторически родной» речи она больше этим языком практически не занималась. Сейчас, пожалуй, даже «здравствуйте» по-гэльски без ошибок не напишет. А на западе до сих пор его используют и чтят, особенно в крестьянских семьях. Сам отец весьма гордился тем, что, как истинный ирландец, не забывает родной язык и культуру, сохраняет и поддерживает национальные обычаи и на работе, и в семье. Хотя в семье, конечно, все между собой объяснялись по-английски.

Но в целом попытка обозначить национальную самобытность присутствует. Что так, то так. На работе папа нередко фланирует в зеленом пиджаке и зеленом галстуке, то есть самой, что ни на есть национально-патриотической расцветки. А в сочетании с белой рубашкой иоранжевым платочком в верхнем кармашке пиджака получается полный набор всех трех цветов национального флага. И зеленый шарф дома есть, и зеленое пальто. Является испытанным и надежным членом партии «Фианна Фойл» – «Солдаты удачи». В общем, полный комплект ирландского националиста.

В национальный праздник 17 марта, в день Святого Патрика, покровителя Ирландии, этот хранитель национальной культуры выходит на массовые народные шествия и гуляния в зеленой плащ-накидке и глубоком зеленом цилиндре, украшенном национальной эмблемой – трилистником. И, естественно, как истинный болельщик надевает этот цилиндр при посещении всех матчей любимого футбольного клуба.

В общем, собранная в полном составе семья была поражена и восхищена его выступлением и дружно аплодировала. Речь была воспринята как программа действий, без всяких неконструктивных обсуждений и дополнений, без критиканства, замечаний и дискуссий даже со стороны самого младшего поколения.

Но еще более он поразил все семейство два дня спустя, когда на традиционной семейной «вечерне» вначале открыл бутылку шампанского, не спеша разлил ее в три бокала (младшим достался только апельсиновый сок), а затем торжественно достал из кармана и вручил Марианне ключи от новой автомашины. Как тут же выяснилось, ярко-алого цвета, марки «опель», уже стоящей к тому времени под окном. Перевязанная, естественно, розовой ленточкой, с огромным бантом над капотом. В качестве подарка по случаю окончания учебы, причем досрочно, до официального вручения диплома.

Скромно потупившись и с достоинством принимая восторженное «большое спасибо» в виде горячего поцелуя в щеку от благодарной и любимой старшей дочери, глава семьи пояснил, что планировал вручить автомашину после полного завершения всех официальных выпускных церемоний. Приобретенная заранее, еще месяц назад, машина томилась, ожидая своего звездного часа, в гараже на его фирме. Но, в связи с предстоящим отъездом к тетушке, поразмыслив, он решил, что дочери будет удобнее на новом месте, если у нее будет там свое средство передвижения. Хватит ездить на отцовских «колесах», безжалостно подвергая их различным дорожным испытаниям.

Это он, видимо, намекал на последний случай, когда она неудачно сдавала задним ходом при парковке возле собственного дома. И при этом слегка помяла крыло о машину соседей, оказавшуюся не в том месте и не в то время. Какой злопамятный родитель, ведь уже больше месяца прошло. Нашел о чем вспомнить в такой торжественный день. Да и вмятина была совсем небольшая. Выправили в автомастерской всего за полчаса. Дольше пришлось выслушивать нотации от «предка» с угрозами отстранить ее от вождения.

Ну и, естественно, пришлось прослушать кое-какие комментарии от пострадавшей стороны. Отдельно от мистера соседа, в сдержанной тональности, и несколько дольше и не в столь сдержанной форме – от мадам соседки. Надо ж было так надрываться и нервы себе и другим портить из-за какой-то царапины на лимузине!

Наверное, именно тогда у обожаемого родителя и появилась вполне разумная идея подарить дочери собственный автомобиль, дабы спасти от разрушения и сохранить собственную машину. Папа вполне логично рассудил, что со своей машиной дочь будет обращаться намного осторожнее и аккуратнее. Похоже, что он оказался прав, хотя и не изучал женскую психологию на профессиональном уровне. Что значит богатый житейский опыт и большой семейный стаж!

А отец продолжал витийствовать, красиво поводя руками, как бы обрисовывая и оглаживая контуры своего щедрого подарка.

– Я решил несколько ускорить события. Чтобы дать Марианне возможность и время привыкнуть к собственной машине, обкатать ее. Заодно посмотрит на родную страну, пересекая ее с востока на запад, вслед за солнцем. – И затем изволил пошутить, – Как Христофор Колумб. Чтобы продолжить наш извечный исторический бег на запад. Итак, я поднимаю этот бокал за географическое, экономическое и карьерное продвижение вперед моих потомков. На новые земли, за добычей и славой!

В общем, теперь, спустя несколько недель после того семейного разговора, Марианна была уже на подъезде к месту назначения или временной «добровольной ссылки». Слава богу, этот утомительный автопробег заканчивается.

Главное – машина не заглохла, не подвела, иначе с ее примитивными техническими знаниями даже самая мелкая, несущественная в нормальных условиях поломка или сбой могли бы вызвать совсем не забавную ситуацию. Господь внял ее молитвам и свершил чудо.

Наверное, кто-то ворожил в ее пользу. Или Верховный Владыка Мироздания и Богородица решили лично присмотреть за ней. Или ее великий покровитель Святой Патрик. А может быть, помогло и родительское напутствие, из серии традиционных ирландских благопожеланий для путешественника, которое произнес отец на прощание:

Пусть дорога стелется под твоими ногами. Пусть ветер всегда дует тебе в спину, Пусть солнце согревает твое лицо, Пусть дождь мягко сеется на твое поле, Пока мы не встретимся вновь. И пусть Господь всегда хранит тебя в своей ладони!

Жаль, конечно, что личное средство передвижения – это только «опель», машина среднего класса для представителей среднего класса. Не «ягуар», не «порше», не «мерседес», не «феррари». А как красиво было бы появиться в центре этого маленького городка на величественном и элегантном черном «роллс-ройсе». Она представила себе это умопомрачительное зрелище. Просто бальзам на женскую душу с ее врожденным тщеславием. Какой фурор это вызвало бы у простодушных и впечатлительных провинциалов. Какое удачное начало рекламно-пропагандистской кампании по подготовке временного врастания посланницы далекой столицы в местную, аборигенную среду.

Да что уж там, мечтать, так мечтать. Например, о полном триумфе. Если уж поражать людское воображение, так поражать. Сразу и наповал. Почему бы, например, не представить себя в качестве главного персонажа королевского кортежа, как во время высочайшего монаршего выезда из Букингемского дворца, в Лондоне?

Ей как-то раз довелось наслаждаться этим зрелищем в детстве, когда отец взял ее с собой в деловую поездку в Лондон. Они пробыли тогда всего несколько дней в бывшей «столице мира». Но успели осмотреть общую панораму этого кипящего муравейника с «золотой галереи» собора Святого Павла, опоясывающей его купол. Повезло с погодой, ибо ясные дни не часто балуют лондонцев. Смогли побывать также в мрачном Тауэре, полюбоваться на величественный Вестминстерский дворец – сердце английского и колыбель мирового парламентаризма, прогуляться по Гайд-парку и посетить театр королевы Виктории, который лондонцы несколько фамильярно прозвали «Олд Вик».

Что касается зрелищ, то, при всем своем республиканском воспитании, Марианна считала, что кое-что полезное в церемониале у бывших имперских колонизаторов вполне можно было бы позаимствовать. Великолепные, усыпанные драгоценностями наряды дам, блестящие рыцари-кавалеры, утонченные светские манеры, изысканные комплименты, куртуазные речи. Мужчинам это трудно понять. Они слишком прагматичны и не понимают роли красочного антуража, силы его воздействия на сознание и чувства женщины. Всего этого фейерверка эмоций и красок, в котором так уютно и приятно жить и блистать.

Она бы вполне справилась, скажем, с ролью наследной принцессы Ирландии. Даже весьма зримо представила, как золоченая карета, с короной, трилистником и вензелем ее инициалов на дверце, запряженная восьмеркой белоснежных лошадей, выкатывает на мощеный тесаным булыжником двор внутри Дублинского замка, сопровождаемая кавалькадой высоченных красавцев-кирасиров. Все на вороных конях, в ярко-зеленых, расшитых золотом мундирах, в белых лосинах, заправленных в тяжелые ботфорты. На головах золоченые каски с развевающимися по ветру бело-зелено-оранжевыми плюмажами, в руках сабли наголо.

Кортеж останавливается в центре площади. Мигом подскакивает дворецкий в красной ливрее с золотыми позументами, раскрывает дверцу, склоняясь в церемониальном поклоне. А их сиятельство, герцог коннахтский или манстерский, а может, граф дублинский или коркский, во фраке и напудренном парике, протягивает руку с белой перчатке, помогая их высочеству спустить изящную ножку в хрустальной туфельке на пушистый ворс ковровой дорожки, подкатанной прямо к дверце кареты.

Но придется временно расстаться с мечтами, ибо впереди, на горизонте показалась конечная цель ее автопробега. Дорожная карта и собственное умение ориентироваться по ней и на местности не подвели. Да, похоже на то, что городок, раскинувшийся по берегу залива Донегол, как бы сползая к морю по склону холма, совершенно не изменился за время после ее последнего визита сюда. Ну, разве что, может быть, стал чуточку поменьше и скучнее. Как-то съежился и посерел: Или это просто она сама изменилась? Повзрослела, подросла, цветовое и эстетическое восприятие стало другим.

Перед ней предстал обычный ирландский провинциальный городишко. Почти стандарт. Население около пяти тысяч жителей, одноэтажные и двухэтажные дома архитектуры прошлого века. В центре площадь, окаймленная по периметру зданиями мэрии, почты, банка, церкви и школы. Зелени мало. Деревья плохо приживаются на этой каменистой почве. Только вереск хорошо выживает. Истинно ирландское растение, отражающее стойкий национальный дух.

Зато много ярко-зеленой травы, причем круглый год. Спасает мягкий и влажный климат. Просто рай для овец, являющихся основой экономики на всем западном побережье, куда, начиная с XII века, активно вытесняли кельтское племя гэлов англо-нормандские воители, захватывая постепенно остров, начиная с восточного побережья. Поэтому здесь и возник своеобразный заповедник ирландского языка, обычаев и традиций. Сохраненный, как в консервной банке, целый пласт древности. Хотя и его постепенно, но неуклонно продолжает размывать под воздействием англо-саксонской цивилизации с востока и американского натиска с запада.

Марианна проехала через площадь и спустилась по дороге к бухте, где виднелся небольшой растительный оазис из деревьев разных сортов, отражающий причудливое смешение климатических поясов планеты, включая даже субтропики. Клены, ясени, грабы, березы и дубы вперемежку с лаврами, пальмами, лимонником и прочей растительностью из других заокеанских миров. Воплощенная в жизнь ботаническая фантазия какого-то ирландского эмигранта, который каждый раз, навещая историческую родину, привозил с собой из Латинской Америки какое-нибудь экзотическое растение. Многие из них, как ни странно, прекрасно прижились на ирландской почве и стали главной местной достопримечательностью.

Больше всего Марианне нравилась араукария, с ее причудливо изогнутыми во всех плоскостях ветвями и странного вида листвой. Дерево, получившее у насмешливых ирландцев кличку «причуды обезьяны».

Самое главное, что эта пестрая и экзотическая рощица как раз прилегала к пансионату тетушки и служила дополнительной приманкой для туристов и постояльцев.

А вот и пансионат. Трехэтажное здание с фундаментом из дикого камня, чем-то напоминающее небольшой рыцарский замок. Оштукатуренные стены из тесаного камня, покрашенные в белый цвет. Узкие стрельчатые окна, небольшие островерхие башенки по углам. Нижний этаж и полуподвал отведены под хозяйственные помещения. Естественно, на первом же этаже расположены кухня и столовая, которая одновременно является гостиной и комнатой для отдыха. В пансионате есть даже небольшой винный погребок. А на площадке перед домом выделено место для стоянки автомашин.

Два верхних этажа занимают номера для постояльцев. Кажется, около двух десятков, если память не изменяет. Обычно они заполнены лишь частично, за исключением периода туристического сезона. Марианне всегда было интересно, как тетушка умудряется сводить концы с концами в этом заведении, на котором трудно здесь заработать. Это же не Дублин, где номер в гостинице надо заранее и задолго до поселения заказывать. Где она вообще берет постояльцев в такой глуши?

А вот и она сама, ее любимая родственница, с которой Марианна не виделась уже несколько лет. Как чувствовала ее приезд, стоит уже у входа в дом, дожидаясь. Просто волшебство. Или у местных жителей разработана какая-то своя, особая система мгновенной передачи информации? Особенно в случае прибытия чужаков.

Тетушка внешне практически не изменилась. В отличие от матери, она была высокой, выше среднего роста, с гордо развернутыми плечами и узким, волевым, моложавым лицом. Темно-голубые пытливые глаза. Темные волосы гладко зачесаны назад и аккуратно стянуты сзади в узел. Заметно поседевшие по бокам и сверху. Тетушка, похоже, их вообще не красит. Считает ниже своего достоинства скрывать свой возраст. Смотрит спокойно, как она подъезжает, и заранее приветливо и искренне улыбается.

Обе женщины обнялись, расцеловались, торопливо задавая друг другу традиционные вопросы, не особенно вслушиваясь в ответы и не обижаясь на это. Спокойная обстоятельная беседа будет потом, когда несколько остынут эмоции. А пока…

– Марианна, я очень рада тебя видеть. Пойдем, поставим твои вещи в комнату, которую я тебе отвела. Все ту же, в которой ты была в последний раз. Ты, правда, заметно подросла со времени нашей последней встречи. Боюсь, что комнатка может показаться тебе маленькой. Но мы можем ее сразу поменять на любую свободную, если ты захочешь. А потом перекусим с дороги. Я испекла твой любимый яблочный пирог. И приготовила сидр, по рецепту твоей французской бабушки, которым она в свое время со мной поделилась.

– Спасибо, тетя. Я тоже очень соскучилась по тебе и рада тому, что удалось, наконец, тебя увидеть. И не беспокойся понапрасну. Меня вполне устроит приготовленная тобой комната. Приятно оказаться в уже знакомых местах, вспомнить детство. Мне так много тебе надо рассказать, о том, что приключилось со мной за эти годы. В письмах всего не опишешь. У нас будет, надеюсь, время поболтать.

– Да, конечно. Хотя мне хотелось как можно быстрее заняться решением деловых вопросов. Боюсь, что не так много времени остается до моей операции, она уже запланирована. А мне надо многое тебе рассказать и показать. Мне, правда, кажется, что сегодня этим заниматься не стоит. Тебе надо отдохнуть после столь тяжелой дороги. Примешь душ, перекусишь, поболтаем. Потом выспишься как следует. А с утра возьмемся за дела. Хочу вначале провести тебя по дому, показать, как и что надо делать. Познакомить с постояльцами, с организацией их обслуживания. Посмотришь мою бухгалтерию. Представлю тебя моим помощникам. У меня, к сожалению, возникни проблемы с обслуживающим персоналом, пришлось сократить. Но это все завтра обсудим.

Знаешь, дорогая, у меня еще были планы расширить свой бизнес. Хотела прикупить одну закусочную. Расположена в хорошем месте, на трассе, но пока малодоходна. На мой взгляд, из-за неумелого управления нынешним владельцем. Я бы ее слегка перестроила и расширила. У меня тут есть кое-какие планы, но нужны деньги. В серьезном бизнесе вначале вкладываешь, а потом получаешь. Сейчас, конечно, не до этого. Но, если хочешь, мы можем выкроить время и съездить туда. Посмотришь сама на месте, что и как. Легче будет представить, о чем идет речь.

Одновременно, если будет возможность, познакомлю тебя с моими основными поставщиками. Я их предупредила о твоем приезде. Это местные фермеры. Со многими сложились особые отношения. Ну да я поясню потом. Сделаешь соответствующие записи у себя в блокноте. С кем и как лучше вести дела. Кстати, это тебя особо не обременит. Схема снабжения налажена. Реально заготовками занимается обычно Луиджи, мой шеф-повар, как я его обычно называю, хотя он у меня единственный специалист на кухне. Не считая, конечно, меня. Фермеры или сами привозят продукты, или он заезжает, чтобы их забрать. Держу специально один «пикап» для такого дела. Кстати, Луиджи – эмигрант. Итальянец, как нетрудно догадаться по имени.

В общем, это все, что намечено на ближайшие дни. Это хорошо, что ты со своей машиной. Проще будет перемещаться нам обеим. Да и, в целом, это существенно ускорит и упростит решение дел.

Ну, а послезавтра поедем к моему знакомому адвокату. Мой ровесник. Очень опытный и хороший специалист. Он ведет мои дела. Оформим все необходимые документы на временное владение и управление собственностью.

Она на секунду задумалась, потом решительно мотнула головой и продолжила:

– Кстати, он мой хороший друг, и, насколько я знаю твою мать, она могла тебе рассказать что-то о наших отношениях. Маргарет никогда не отличалась сдержанностью на язык. Еще в детстве такой была. Ей за это от меня нередко попадало. В том числе за ябедничество.

Тетушка вспомнила какие-то свои приключения в детстве и довольно захихикала, потом продолжила:

– Так вот что я хочу сказать. Ты его завтра увидишь. Думаю, он тебе понравится. Он хороший человек. Но обсуждать с тобой наши с ним взаимоотношения я не собираюсь. Боюсь, тебе еще рано в этом разбираться и трудно будет нас понять. Хотя ты, конечно, уже совершеннолетняя, но я все же намного старше. Считай, что у меня свои причуды. Я еще сама не определилась, ничего не решила окончательно и не хочу, чтобы на меня давили. Ну, ты меня, надеюсь, понимаешь. Вначале операция. А когда определятся ее результаты, тогда и будем решать вопрос о будущем. А не наоборот.

И еще один вопрос. К нему приехал его сын из Америки. Учился там в университете, теперь работает адвокатом, как и его отец. Парень давно не был дома, несколько лет. Ну, насколько я его помню, в детстве и в юности он был хорошим ребенком. Надеюсь, Америка его не слишком испортила. Так или иначе, но тебе с ним придется познакомиться. Я ничего не хочу этим сказать. Не подумай, что занимаюсь сватовством. Просто, если он тебе понравится, то будет с кем проводить здесь свободное время. У нас тут твоих ровесников не так уж много осталось. С работой трудно. Уезжают в большие города, а то и за океан. Так что это неплохая замена для выбывших мужчин. По крайней мере, на время твоего пребывания здесь. Кажется, он собирается здесь целый месяц пробыть. И вполне сможет тебе помочь в решении некоторых вопросов, там, где нужен настоящий мужчина. В том числе и в ведении хозяйства. Девушка ты весьма симпатичная, так что, я уверена, ему будет даже приятно это сделать. Да и он не уродец. Тебе не стыдно будет рядом с ним пройтись.

Тетушка усмехнулась и подмигнула Марианне.

– Надо с пользой применять свои достоинства. Без этого нам, женщинам, в этом мужском мире не выжить. В общем, я тебя не неволю, свой выбор сделаешь сама. А если надо, то я помогу. Или привлечь его, или отшить. Как скажешь, так и сделаем. Но вначале присмотрись и подумай. Никогда в отношениях с мужчиной не принимай скоропалительных решений. Прогнать или осчастливить его всегда успеешь. Вначале подумай. И учти, я несу некоторую ответственность за тебя перед твоей матерью. Она все же мне родная сестра, хотя и ябеда. Ну все, закончили с предварительным инструктажем. А то, боюсь, что я тебя заговорила. Пошли в твою комнату. Помнишь еще, где она находится?

– Конечно, тетя. Она мне часто снится до сих пор.

– Надеюсь, не в кошмарах.

– Ну что ты. Совсем наоборот. В светлых летних снах.

– Да ты прямо поэтесса. А любовные стихи не пишешь?

– Некому пока.

– Ну, это дело поправимое! Хотя мужики, конечно, наших стихов не заслуживают. Это они нам писать должны. Про то, какие мы распрекрасные, как они без нас не могут жить. Помню, когда мне было всего 14 лет…

Дверь в офис адвокатской конторы, где Марианна и Дороти беседовали с тетиным знакомым, внезапно раскрылась. Марианна машинально оглянулась и увидела то, от чего ее глаза стали еще больше и ярче. Точнее, от кого. Ибо на пороге стоял мужчина из ее мечты. Прекрасный Принц, как будто сошедший со страниц сказочной книги о рыцарских замках, трубадурах, добрых и злых феях, заколдованных принцессах и романтических героях – победителей злых троллей и огнедышащих драконов. Или, по меньшей мере, один из рыцарей «круглого стола».

Ее глаза машинально отметили отсутствие характерного желтоватого отблеска на пальце левой руки. Стало быть, Принц пока что свободен. Начало удачное и многообещающее. По первому впечатлению, симпатичный и не знающий себе цену провинциал. Еще не испорченный цивилизацией красавчик из захолустья, которого не трудно будет покорить искушенной светской даме из столицы, какой она себе представлялась в данный момент.

Ради него одного можно было приехать в эту дыру. Он был просто неотразим. Само воплощенное в плоть и кровь мужское великолепие, обаяние и неотразимость. Бесспорный победитель конкурсов «Мистер Вселенная», услада для женских глаз и радость для женского тела. Подарок судьбы, справедливая и щедрая компенсация за ее хлопоты. Достойная и заслуженная награда за ее многочисленные добродетели, предполагаемые, ожидаемые и реальные, за прошлые и будущие заслуги перед кланом, нацией и республикой.

Не старше тридцати, высокий, с атлетической фигурой и гордо посаженной головой. Небрежно откинутая назад копна иссиня-черных волос, длинных, почти до плеч, обрамляла загорелое, мужественное лицо прирожденного воина и победителя. Прямой нос, чувственные губы, решительный квадратный подбородок с ямочкой. Символ уверенности в себе, стойкости и надежности. В общем, весьма привлекательный и сексуально аппетитный красавец с рекламной картинки о креме для бритья, электробритве и тому подобных аксессуарах мужской заботы о себе. Или классический силуэт из туристического проспекта, зазывающего отдохнуть «в любовном тандеме» на Канарах или на Багамах.

Впрочем, столь же эффектно он смотрелся бы на обложке иллюстрированного издания ирландских саг. Легко можно было представить его, высаживающимся на берег с боевой ладьи, украшенной головой дракона, в древнем боевом наряде кельтского воина. Длинные клетчатые штаны, перехваченные кожаными ремнями, оплетенный буграми мускулов обнаженный торс, пересеченный широким защитным кожаным поясом. На поясе связка черепов – мрачные свидетельства его побед. В руках длинный меч и продолговатый деревянный щит, обитый бронзой. На голове рогатый шлем, из-под которого струятся длинные волосы до плеч и сверкают хищные глаза, алчущие славы, добычи и девственниц…

Интересно, а в качестве кого было бы, удобнее ей самой оказаться на этой картинке. Конечно, не в роли прибрежной добычи, которую валят тут же на песок и наскоро удовлетворяют свою похоть после долгого корабельного воздержания. Может быть, в качестве юной жены, которая смотрит с борта корабля на милого и суженого, гордо рассекающего своим мощным торсом морскую пену. На удачливого семейного добытчика и надежную опору в личной жизни, который обещал быстренька вернуться и доставить своей возлюбленной с десяток золотых колечек на каждый ее изящный пальчик. Да пару желтых висюлек с драгоценными камушками на ее прелестные ушки. Ну и чего-нибудь вкусненького, типа ячменных лепешек с медом и сочного барашка с бочонком крепкого пива.

А потом, после пира, он будет услаждать ее всю ночь на палубе, на разостланной медвежьей шкуре, под отрытым небом, украшенном мириадами звезд, слыша поблизости трудолюбивое сопение своих походных товарищей и сладостные вопли их боевых подруг. Кельты ведь не викинги, которые предпочитали держать жен дома. Как в поэме «Фритьоф»:

Чти на суше мир дев, на судах им не место…

Но только никакого гарема. Никаких новоприобретенных девственниц на борту она не допустит. Для соперниц у нее всегда найдется острый кинжал и топор за поясом. Девственницы… Для настоящей любви, красивой и страстной, девственность только помеха. Тем более что сама Марианна с ней рассталась еще на втором курсе колледжа. Ирландия – это, конечно, не США, но тоже идет в ноту со временем, следуя основным направлениям развития цивилизации и прогресса, и знает не понаслышке о сексуальной революции.

Однако пора вернуться в реальность. В реальности великолепный незнакомец был одет не только не по-кельтски, но и явно не по-местному. Более того, даже не по-ирландски. Это отметало первичную гипотезу о его туземном происхождении. И как она сразу этого не заметила? Тем более что одежда незнакомца просто бросалась в глаза. Прежде всего, на нем был клетчатый, свободно сидящий и удлиненный пиджак чрезмерно яркой для граждан республики Эйре расцветки. В какую-то нелепую розовую клетку. Что-то подсказывало ей, что такие пиджаки она видела в американских фильмах и на американских туристах в Дублине.

Остальное рассматривалось как дополнение к общей картине, подтверждающей первичный анализ. В частности, наличие под пиджаком характерной для янки клетчатой рубашки с распихнутым воротом, украшенным узлом легкого шелкового шарфа. Это придавало ему элегантно-артистическую небрежность. Хотя, конечно, сюда больше бы подошла однотонная рубашка, пусть даже розовая. Слава Богу, остальные детали одежды Неотразимого были выдержаны в более сдержанных тонах. Прямые однотонные брюки консервативно-коричневого цвета довольно плотно обтягивали длинные мускулистые ноги и узкие бедра. Ансамбль форм и красок завершался легкими мокасинами бежевого цвета, явно дорогими, ручной работы.

А затем Марианна обратила внимание на его глаза под крутыми дугами бровей, неожиданно ярко-синие, внимательные и искренние, притягивающие своей бездонной глубиной и струящейся из них добротой и открытостью. Даже какие-то беззащитные от этой открытости. Глаза, оттененные длинными, густыми, стрельчатыми ресницами, которым могла позавидовать любая девушка в акватории Атлантического океана. От взгляда этих глаз ее сердце сразу сорвалось с насиженного места и стремглав покатилось куда-то вниз, к пяткам.

И эти выразительные, искристые глаза с нескрываемым любопытством уставились прямо на нее. Какое испытание для самообладания и выдержки юной девы! В этом взгляде было что-то интригующее, трудноуловимое, с переливами и переходами, возможно даже, со скрытым вызовом и обещаниями… Вот только чего? И еще в них мелькнула какая-то тень, едва различимая, с оттенком грусти. Неплохой объект для психоанализа по Фрейду, столь модный сейчас в университетах всего мира.

И при этом незнакомец появился как раз после утреннего разговора с тетушкой о наличии знакомых особ мужского пола в Дублине и перспективах развития таких знакомств в личном плане. После ее повторного обещания подобрать хорошего местного мальчика из приличной семьи, хотя бы на временной основе, на период пребывания здесь, чтобы Марианна не чувствовала себя одинокой. Мол, есть уже кое-кто на примете, помимо ранее предложенной кандидатуры с ирландско-американской родословной. То есть, как бы в наличии имеется не один претендент и можно даже сделать выбор.

Естественно, разговор регулярно прерывался отступлениями от главной темы с сопутствующими извинениями. Мол, прости, за то, что, возможно, лезу не в свои дела. Мы уж тут все живем по-простому, по-деревенски. Все на виду, ничего от соседей не скроешь. Все по старинке. Это вы там, в Дублине, уже эмансипировались, англизировались. А мы вдали от континента живем, на самом краешке Европы, просолились от океанских волн и ветров, одичали и огрубели в своих поросших вереском пустошах.

Прекрасный Незнакомец появился именно тогда, когда у Марианны, видимо, под впечатлением от разговора с тетей, впервые появились отчетливые мысли о замужестве. И она впервые попыталась оценить с этой точки зрения собственных знакомых. Это был интересный анализ. Совсем не по Фрейду. Сами объекты дорого бы дали за то, чтобы узнать его результаты. Впрочем, ни один из них не соответствовал ее представлению о будущем избраннике. В отличие от незнакомца в клетчатом пиджаке… Может, это знамение судьбы? Дар небес и перст божий? Кстати, не пора, ли подумать о том, как она сама выглядит в его глазах?

Внешность, конечно, у нее не сногсшибательная. Если достаточно самокритично себя оценить, то обычная, довольно симпатичная ирландская девушка. Естественно, она достаточно привлекательная, чтобы обратить на себя внимание в толпе и в компании сверстников. Но не с первого взгляда.

Длинные золотисто-медовые волосы, гармонирующие с большими зелеными глазами. Чуть удлиненный овал лица, очень подвижного и выразительного. Прямой носик над слегка припухлыми, сочными губами, открывавшими ровные, перламутровые, влажно мерцающие зубы. Нежная, шелковистая кожа лица, легко заливавшаяся краской смущения, как и в этот раз, в самый неподходящий момент, под воздействием оценивающего мужского взгляда.

Что касается фигуры, то, с учетом ее сидячего положения, да еще вполоборота к нему, почти спиной, он сможет оценить ее достоинства только частично. Видимо, все же заметит ее высокую и упругую грудь, практически не нуждающуюся в бюстгальтере, который она, кстати, и не надела сегодня под свой белоснежный свитер. Этот легкий свитер плотно обрисовывал ее силуэт, выгодно подчеркивая лебединую шею и тонкую талию, переходящую в стройные округлые бедра.

Не исключено, что джентльмен обратит внимание и на мини-юбку в красно-зеленую крупную клетку, которая открывала стройные ноги почти на всю их немалую длину. Естественно, обнажив и плотно сведенные, в соответствии с местными приличиями, колени красивой, округлой формы. Но никаких закидываний нога на ногу для демонстрации верхней части колготок и изящной паутинки французского белья. Это все же адвокатская контора на западном побережье Ирландии, в заповеднике гэльской культуры и традиций, а не дублинский бар после двенадцати часов ночи.

Для создания привлекательного образа и пробуждения первичного мужского интереса этого, пожалуй, будет вполне достаточно. Даже без подключения загадочно-туманного, утомленно-равнодушного взгляда и теплого, мелодично-серебристого голоса, обволакивающего и проникающего в заповедные глубины мужской души и тайники его сердца.

Вот только проклятый румянец, заливающий уже все лицо и шею, подводит. Наверное, уже и до груди дошел. Слава богу, что под свитером не видно. Прямо как деревенская красавица на первых в жизни танцах под нескромным взглядом нахального сельского ухажера. Жаль, весьма жаль. Уж очень некстати. Нельзя все же вот так, запросто, сразу же демонстрировать будущему поклоннику свою реакцию на него. Это он должен при первой встрече мучительно краснеть и нервно мять полы пиджака в ее присутствии, опустив глаза долу и выдавливая из себя неуклюжие, но искренние комплименты вперемежку с предложениями о свидании на дискотеке, в кинозале или на природе, под старинным колдовским дубом, залитым серебристым лунным светом.

Ничего не оставалось другого, кроме как быстро отвернуться.

У Марианны была хорошая моторная реакция и высокая скорость мышления, так что все размышления и действия от поворота головы до ее возвращения в исходное положение заняли всего несколько секунд.

Ее взгляд вновь вернулся к сидящему за столом человеку, то есть пожилому адвокату, близкому другу тети, нудновато поясняющему ей пункты контракта и вытекающие из них права и обязательства сторон. Адвокат, как наблюдательный человек, все же заметил ее реакцию и счел своим долгом вежливо пояснить:

– Это мой сын, Патрик. Тоже адвокат, но работает в США, в Нью-Йорке.

Это можно было бы воспринять как формальное представление, если бы за этим прозвучало и ее имя. Но этого не последовало. Вместо этого прозвучал голос Прекрасного Принца, прискакавшего, прилетевшего или приплывшего из далекого, обширного и богатого американского королевства навестить бедных родственников в хиреющем карликовом княжестве.

Уверенный в себе, энергичный голос преуспевающего нового гражданина великой заокеанской державы, уже успевший приобрести выраженное американское произношение.

– Прости, папа, за беспокойство, но мне надо с тобой срочно переговорить.

Наверное, ее неприязненное восприятие американизации Прекрасного Принца было вызвано простой девчоночьей завистью при виде уже состоявшегося человека, построившего себе карьеру на благоприятной и перспективной американской почве. «Земле великих и равных возможностей для всех», как не раз назойливо звучало в американских фильмах. А так вполне приличный голос, не лишенный приятности и бархатистости, создававший почти физическое ощущение прохлады и умиротворения.

Одновременно звуки этого голоса вызвали в ее сознании легкое ощущение тревоги, прежде всего из-за себя самой, из-за собственной чрезмерной реакции на появление этого сногсшибательного незнакомца. Утрата самоконтроля и чрезмерная возбудимость, усугубленная романтическими иллюзиями детства, с которыми давно пора расстаться выпускнице почтенного и престижного вуза. Это глупо и не созвучно эпохе ускоренного технического прогресса, а также нравственной реформации и эмансипации.

Она едва расслышала ответ родителя не коронованному, но величавому отпрыску.

– Да, конечно, Патрик. Мы уже заканчиваем, так что минут через двадцать я смогу переговорить с тобой. Можешь пока переодеться, как собирался.

Патрик, отвесив общий поклон, вышел. И его отец снова обратился к Марианне:

– Ну что ж, мисс О'Нил. Полагаю, что мы достаточно подробно и тщательно обсудили наиболее важные вопросы, вытекающие из вашего нового статуса временной владелицы пансионата. Все, естественно, не предусмотришь. Всегда могут возникнуть какие-то новые проблемы. Но я готов оказывать по мере необходимости посильную консультативную помощь. Так что не стесняйтесь, обращайтесь. Вы меня нисколько не затрудните. Мы с вашей тетушкой старые и добрые друзья, и мне будет приятно помочь ее прелестной родственнице. Подумайте, нет ли у вас ко мне вопросов прямо сейчас. А потом я вас ненадолго покину, чтобы побеседовать с сыном. Извините, но мы давно не виделись, и у нас накопилось много вопросов, требующих решения. Он всего неделю назад прилетел из США.

И с заметной родительской гордостью добавил:

– Патрик закончил там весьма престижный Принстонский университет. Специалист по корпоративному праву и по управлению в области экономики. Его успехи в учебе были замечены, и еще до выпуска его пригласили на работу в одну весьма крупную юридическую фирму, обслуживающую финансовые и промышленные корпорации. У мальчика, я надеюсь, большое будущее.

При этой фразе тетушка загадочно ухмыльнулась и выразительно посмотрела на Марианну.

– Я же обещала познакомить тебя здесь с интересными людьми. – Затем она обернулась к своему давнему поклоннику и с легкой ехидцей прокомментировала заключительную часть его выступления: – А ты, старый греховодник, похоже, решил заняться еще и сводничеством. Твоя речь звучала просто как реклама. Наверное, решил подобрать своему сыну настоящую ирландскую жену? Не доверяешь американкам и его собственному вкусу? Я тебя прекрасно понимаю. Кстати, меня, по крайней мере, ты убедил. Будь я хотя бы лет на тридцать моложе, непременно бы клюнула. А как ты, племянница?

Тетя грубовато-дружески подтолкнула Марианну локтем, вызвав у той новый прилив яркого румянца.

– Ну, ну, не красней и не обижайся. Это мы так у себя в деревне шутим. У нас простые нравы, без городских премудростей и хитростей. Что думаем, то и говорим. И язык не усложняем всякими замысловатостями и намеками. А то вдруг не поймешь сразу, о чем речь идет. Кстати, мы с мистером адвокатом после его беседы с сыном отправимся в ресторанчик. У нас с ним есть, что обсудить с глазу на глаз. Ты нас не жди. Мой кавалер отвезет меня домой на своем драндулете. А ты можешь прокатиться с Патриком по окрестностям. Надеюсь, он еще не забыл родные места и сможет быть для тебя неплохим экскурсоводом. Да и как адвокат, может, кое-что полезное расскажет из своего американского опыта. К тому он молод и тоже из большого города. Тебе с ним интереснее будет, чем со мной, с больной старухой.

– Ну что ты, тетя, как ты так можешь. Мне с тобой всегда интересно. К тому же я практически не знакома с молодым человеком.

– Вот и познакомишься. Его отца я хорошо знаю, человек хороший и добропорядочный. – Она с привычной фамильярностью и довольно увесисто хлопнула старого кавалера по спине и добавила: – Надеюсь, яблоко от яблони недалеко падает. В детстве парень был неплохим. Полагаю, что Америка его не успела слишком испортить за несколько лет. Кстати, он тут пока без машины. Так что твое ярко-красное самодвижущееся чудо пригодится. Зачем ему дорогие мокасины зря топтать по нашим каменистым пустошам. Это все же не нью-йоркские мостовые.

Она вновь обратилась к мужской части компании:

– Будем считать, что договорились. Я иду с тобой в ресторан, а ты в обмен знакомишь мою племянницу с твоим сыном. Или, по крайней мере, не мешаешь их знакомству. Надеюсь, Патрик не станет жеманничать? Это же лучшая девушка в округе на данный момент. Ты это и сам знаешь. И не бойся. Никто не заставляет его жениться сразу же, после первой встречи, – опять пошутила тетушка. – Так и быть, мы дадим ему время присмотреться и подумать. Он же не завтра возвращается в США.

3

Час спустя Марианна уже сидела за рулем рядом с Прекрасным Принцем. Некоторая натянутость, возникшая было в начале общения, быстро исчезла. Патрик оказался прекрасным собеседником, живым и остроумным, знающим, о чем лучше всего говорить с девушкой, чтобы не казаться занудой. Его не надо было тянуть за язык. Он у него оказался достаточно хорошо подвешенным, как и подобает преуспевающему адвокату. Профессия обязывает.

Хотя начало знакомства было своеобразным. Когда она вышла, Прекрасный Принц стоял к ней боком, картинно опершись на капот одной рукой и вперив взор во что-то отдаленное впереди. Как адмирал на мостике корабля, рассекающего своим форштевнем океанскую волну, в ожидании появления на горизонте первой полоски земли. То есть, как бы демонстративно не замечая ее приближения.

За это время он успел переодеться, сменив американизированный наряд на джинсовый костюм, причем достаточно потертый. При этом поскромничал и не стал надевать ковбойские сапоги, хотя потом успел похвастать, что дома, то есть в США, они имеются. Полный техасский набор для родео. Сапоги с высокими каблуками и острыми носками, обшитые кожей джинсы с бахромой по бокам и индейская куртка из замши, тоже отороченная бахромой по рукавам и полам внизу. И, соответственно, высокая и широкополая техасская шляпа. Вот, правда, парой кольтов «франтирер» в открытых кобурах по бокам пояса еще не успел обзавестись. Но ведь вся жизнь еще впереди, так что некомплект не поздно будет восполнить.

Поначалу, увидев Патрика замершим на фоне машины, Марианна интерпретировала его молчаливое позерство как желание предоставить инициативу разговора даме. Причем ей было неясно, с чем это было связано. То ли господин младший адвокат на американской почве стал излишне самоуверенным, привыкнув к тому, чтобы поклонницы сами бросались на него. То ли, наоборот, он чрезмерно застенчив от природы, боится первым рот раскрыть. То есть, ощущает примерно то же, что и она сама в данный момент.

Стыдно сказать и кому-либо признаться. Когда она вышла к машине и увидела уже знакомый мужской силуэт, то тут же почувствовала аномалию сердечной деятельности и даже легкую дрожь в руках. Вот уж чего совсем не ожидала. Даже появилась какая-то скованность в движениях и, похоже, начало сохнуть и першить в горле. Этак, не дай бог, еще и дар речи потеряешь.

Весьма непривычно и странно. Симптомы какой-то загадочной, еще не изученной болезни. И это с ней, с девушкой, которая всегда, даже в их весьма раскованной девичьей компании, отличалась особой бойкостью и порой даже показным цинизмом в отношениях с мальчиками. Да. Такого предательства от собственного организма она никак не ожидала.

Как говорится, с этим надо что-то делать. Прежде всего, взять себя в руки, и, во всяком случае, не показывать свою слабость представителю иного пола. Восстановить полный контроль и самообладание. Потом будет время проанализировать все эти метаморфозы.

Ну что ж, решила она, несколько восстановив самообладание после пары глубоких вдохов и выдохов с закрытыми глазами и нескольких встряхиваний кистями рук для расслабления мышц. Проведем для начала эксперимент. Пусть потенциальный противник в традиционном противостоянии мужчина-женщина первым раскроется и проявит себя. Дадим ему такую возможность. Уж что-что, а в эти игры мы тоже умеем играть, еще с начальной школы. Отчего бы не разложить житейский пасьянс? Посмотрим, у кого карта лучше. Пусть сдает первым, а козыри и крапленые карты все будут у нас.

Сказано – сделано. Она, как бы не замечая приткнувшийся к капоту мускулистый силуэт, обошла машину сзади, постучала слегка носком туфли по колесам, проверяя накачку шин, и подошла к дверце машины со стороны руля. Все в нарочито замедленном ритме, давая «американцу» возможность проявить себя и легализовать свое присутствие.

Тот, видимо, правильно понял маневры дамы, и, развернув туловище и лицо в ее сторону, слегка откашлявшись, первым вступил в беседу.

Добрый день, мисс. Полагаю, отец уже представил меня. Но, на всякий случай, хочу продублировать. Меня зовут Патрик. А вы, если не ошибаюсь, Марианна. Весьма рад встретить столь прекрасную юную леди в этой глуши. Извините за банальность, но это как найти жемчужину в груде торфа. Будем считать, что мне, наконец, хоть в чем-то повезло.

– С моим именем вы угадали. А вы что, невезучий по природе? – сдержанно-холодноватым тоном осведомилась юная леди.

– Да нет, не думаю. Просто за последние дни не попадалось ничего интересного.

– В плане знакомств с женским полом? Не на ком было продемонстрировать свой богатый американский опыт? – съехидничала Марианна.

– Странно. Насколько я знаю, как раз с девицами здесь перебор. Вот парней не хватает, это точно. Так что вы зря волнуетесь. Потерпите, девушки сами вас найдут. Ирландки всегда отличались смелостью и расторопностью в личных делах.

Парень несколько смутился и даже покраснел.

– Ну что вы. Я совсем не это имел в виду. Некоторый опыт общения с дамами у меня есть, хотя богатым я бы его не назвал. И я не за этим сюда приехал.

– Да. А зачем же?

– Просто давно не был на родине. Долго учился, потом осваивался на работе. В общем, был очень занят. Теперь вот, наконец, появилась такая возможность. Кстати, вы здесь впервые?

– Нет, приезжала в детстве несколько раз. Но это было давно. Во всяком случае, вас я не помню.

Она выразительно окинула его взглядом, как бы измерив сверху донизу, и насмешливо добавила:

– У меня хорошая зрительная память. Я бы запомнила. Хотя вокруг меня увивалось тогда много местных парней. Вы могли среди них просто затеряться.

– Я бы не затерялся. Я ив детстве был достаточно высоким и привлекательным. И весьма популярным среди девушек.

Он ухмыльнулся, и уже более легковесным тоном, заметно оправившись от смущения, продолжил пикировку:

– Кстати, вы говорите так, как будто это происходило еще до нашей эры. Судя по вашему виду, о молодости в прошедшем времени говорить еще рановато. Меня здесь не было всего шесть лет.

– Не всего, а целых шесть лет. Это весьма большой срок. За это время здесь многое изменилось, – нравоучительным тоном произнесла Марианна. – И чем же вы занимались там, в Америке, так долго?

– Да так, ничего особенного. Учеба и работа, – как-то суховато, но с легкой усмешкой в глазах произнес джентльмен, как бы слегка поддразнивая и проверяя степень ее любопытства и заинтересованности.

Что тут же породило ответную насмешливость.

– Вы говорите так таинственно и скупо. Наверное, на шпиона учились? А сюда прибыли секретное задание выполнять? Вам не нужна помощница на время? Я могла бы поработать в качестве новой Мата Хари. Совершенно бескорыстно. Просто из-за любви к приключениям и от скуки. Но только при условии счастливого финала.

– Мне нравится ваш юмор. Я тоже не сторонник мелодрам и трагических концовок. Тем более, если речь идет о судьбе дамы. Но, боюсь, придется вас разочаровать. Я привык выполнять задания в одиночку. Хотя, пожалуй, нет. Мне как раз нужен водитель с машиной, поскольку своей пока не обзавелся. Система проката машин до этой глуши еще не добралась, а в большой город все никак не могу выбраться. У отца выпрашивать транспорт тоже как-то неудобно. Так что все надежды на вас, на ваш гуманизм или коммерческую заинтересованность. Кстати, раз уж вы претендуете на роль Мата Хари… Вы достаточно опытны в вождении автомобиля? Сумеете уйти от погони? Не боитесь, если начнут стрелять?

Как-то незаметно во время этой болтовни они переместились в машину, и пришелец уже уверенно, как дома, восседал рядом с ней на переднем сиденье. Но и то хорошо, что не сел на заднее сиденье, как пассажир в такси. Проявил должный такт? Или просто, чтобы удобнее было в ходе движения как бы случайно потрогать ее за коленки? Ну, хотя бы поглазеть на них. Что ж, посмотрим в процессе движения. Леди решила перейти в наступление.

– Вы так рьяно принялись меня вербовать, мистер новоявленный Джеймс Бонд, что даже не ответили на мой вопрос, Я спросила вас, где вы учились.

– Хотите заполнить личное досье на меня? Ну что ж. Мне нечего скрывать от вас, мисс Очарование. Кстати, я правильно угадал ваш титул? Мне показалось, точнее, я просто уверен, что вы не раз участвовали в конкурсах красоты. По крайней мере, у себя в Дублине. Ну и, наверное, помимо золотой короны победительницы, у вас имеется приз зрительских симпатий. Во всяком случае, я бы отдал свой голос только вам.

– Спасибо, мистер Мюррей. Хотя у вас какие-то тяжеловесные и однообразные комплименты. А когда же будет ответ на мой прямой вопрос? Я просто изнываю от любопытства.

Она кокетливо посмотрела на него и даже слегка облизнула язычком губы, почти на грани традиционного эротического послания.

Собеседник, в противовес этому, легко изобразил переход на строго деловой тон.

– Я вас понимаю. Я все и всегда помню, леди. Не сомневайтесь. Секундочку, сейчас сосредоточусь и выдам ответ. Просто пытаюсь покороче его сформулировать, чтобы не утомлять ваши ушки избытком информации. Итак, вначале об учебе. Кстати, а почему мы все еще стоим на месте?

– А вы что, куда-то торопитесь? Мы ведь еще не обговорили условия нашего автомобильного контракта. И я ничего не знаю о потенциальном работодателе.

Марианна демонстративно достала из кармана ключ от замка зажигания с красивым брелком в виде маленького кельтского воина и принялась крутить его на пальце.

– Так я жду.

Во время посадки в машину ее мини-юбка заметно сдвинулась кверху, но она не стала ее поправлять. Еще примет за попытку привлечь внимание. Он тоже демонстративно закинул нога на ногу, повернулся лицом к ней, окинул оценивающим взглядом ее округлые колени и даже слегка облизнулся.

– Я могу говорить и на ходу, леди. Или вы боитесь, что я могу прикусить язык во время движения?

– Нет, ваш язык меня не волнует. Если что, я его заштопаю. Или перебинтую. Или хотя бы смажу йодом. Y меня в автомобильной аптечке есть и бинт, и йод, и лейкопластырь, и даже иголка с ниткой. Я умею оказывать первую помощь пострадавшим пассажирам. Кстати, а вы умеете ремонтировать машину? Или у вас в Америке личный шофер и автомеханик этим занимаются?

– А что, машина уже не заводится? Придется толкать ее под горку? Или тащить на себе?

– Ну, я полагаю, что до этого не дойдет и запрягать вас вместо лошади в мой лимузин еще рановато. Машина еще не слишком много наездила и не очень устала. Сама нас довезет. Но мало ли. Как говорится, «береженого бог бережет».

– Ладно, не волнуйтесь. Личного водителя у меня пока нет, так что за своей машиной я ухаживаю сам. В случае не слишком серьезных неполадок, думаю, что справлюсь с ремонтом собственными силами. Если, конечно, дефицитные запчасти и сложные инструменты не потребуются. Хотя по специальности я все же юрист, а не автомеханик. Прошу это учесть при оценке моих трудов.

– Ну, хорошо. Про юриста я помню. Будем считать, что вы меня убедили. Пока. В процессе поездки будет видно, насколько ваша похвальба соответствует вашим делам. На вас, молодой человек, возлагается роль штурмана, а также начальника квартирмейстерской службы нашего экипажа. То есть будете отвечать за прокладку маршрута, а также питание машины и водителя.

– Насчет питания – это очень своевременная мысль, мисс водитель. Это подсказывает мой желудок. Так что предлагаю выехать на трассу, в сторону Донегола. Там по дороге есть несколько симпатичных ресторанчиков. Но я все же осмелюсь прервать наш интересный диалог, который все больше начинает напоминать игру в пинг-понг. Полагаю, что обе стороны достаточно поупражнялись в искусстве красноречия и продемонстрировали отточенность языка и мыслей. Тем более что, как говорится, профессия обязывает. Я – адвокат, вы – психолог. Думаю, что друг друга мы этим не удивим. Поэтому я предлагаю прекратить пикировку и вернуться к нормальному разговору двух интеллигентных людей. Надеюсь на взаимную симпатию и взаимное понимание.

Во-первых, деловая часть беседы. Извините за прозу жизни, но я временно остался без «кареты для парадных выездов», а ходить помногу пешком в Америке как-то быстро отвыкаешь. Иногда использую при необходимости машину отца, но это не очень удобно. Например, сегодня, как вы понимаете, как истинный джентльмен, он будет возить в своей машине вашу тетушку. Надеюсь, вас не смущает их «осенний роман». У пожилых людей тоже иногда пробуждаются чувства, и порой не менее сильные, чем у молодежи. Конечно, они не Ромео и Джульетта. Но, по-моему, вполне заслужили капельку личного счастья. В общем, хотел бы вас просить временно потерпеть мое присутствие в качестве пассажира в вашей машине. Я отработаю потом свой долг.

Марианна неопределенно пожала плечами, молча завела двигатель и плавно тронулась с места. Уже через несколько минут они выехали за пределы городка и вырулили на трассу, ведущую на север, в соответствии с пожеланием клиента. После нескольких минут молчания она возобновила беседу.

– Ничего не могу обещать заранее. Все будет зависеть от моей загрузки делами. Но я обдумаю вашу идею о долге, и о том, как и чем его можно будет оплатить. Что касается взаимоотношений тети и вашего отца, то они взрослые люди и, разумеется, сами разберутся. Что касается меня лично, то в этом плане, Патрик, я вполне разделяю ваш подход. Моя мать, кстати, тоже.

– Вот и прекрасно. Это что касается романтической стороны дела. Но я не закончил насчет машины. Я планировал взять ее в аренду, но в местном захолустье мне до сих пор не попалось на глаза ни одной конторы по прокату автомобилей.

– Естественно. А вы что ожидали? Здесь не Нью-Йорк. Но, думаю, что вы зря так уж черните свою родину. Не думаю, что в сельской глубинке США в каждом поселке можно найти прокатную контору. Вам просто надо съездить в ближайший город, например, в тот же Донегол, или в обратную сторону, в Слайго. Скорее всего, там и найдете то, что вам нужно. Могу отвезти вас туда прямо сейчас. Заодно и окрестности посмотрим. А в ресторан заедем на обратном пути. Или в самом городе что-нибудь приличное найдем.

– Спасибо за заботу. Я сразу понял, что у вас доброе и отзывчивое сердце. Но я не готов к такой поездке с ходу. Лучше перенести ее на завтра. Кстати, по дороге к Донеголу можно будет заехать на один хутор, где живут мои дальние родственники. Причем по старинке, с соблюдением гэльских традиций и обрядов. Полагаю, вам будет интересно увидеть это своими глазами. Дома, в семье, они говорят на гэльском. Так что у вас будет хорошая возможность освежить свои школьные знания. Своеобразный туристский аттракцион. Кстати, они как раз подрабатывают на заезжих туристах. На одном овцеводстве здесь особо не проживешь.

– Я не против, с удовольствием. Но вот насчет завтрашнего дня… Я не уверена. Тут многое зависит от тети. От ее планов. Мне надо будет предварительно с ней переговорить. Тем более что я уже начала постепенно принимать от нее хозяйство, а это требует много времени и труда. Давайте решим так. В принципе, я согласна. А конкретные сроки обговорим позднее.

– Ладно, договорились. В устной форме. Письменный документ, полагаю, не потребуется?

– Конечно. Я же вижу, что имею дело с джентльменом.

– Я тоже сразу понял, что вы настоящая леди.

– Вот и отлично. Приятно встретить человека, которому можно доверять.

– Но все же не обольщайтесь чересчур. Я все-таки мужчина, а вы очень красивая женщина, против очарования которой трудно устоять. И мы одни в машине.

– Я поняла ваш намек, адвокат. Учту. Буду постоянно держать большой гаечный ключ в своей дамской сумочке. Кстати, газовый баллончик у меня уже есть. Я его замаскировала под помаду. А в пудренице лежит мини-пистолет с глушителем. Так что теперь ваша очередь опасаться. Вдруг мне захочется на ком-нибудь попрактиковаться. Да, и еще одна пикантная деталь. Чуть не забыла вас предупредить. Через несколько дней начнется полнолуние, и я уже чувствую, как у меня прорастают клыки. Не бойтесь, это временное явление. Съем кого-нибудь живьем, свежей мужской крови попью, и тут же проходит. До следующего полнолуния.

– А какие симптомы? Чувствуете зуд в полости рта? Тягу к сырому мясу?

– Нет, больше к жареному, С гарниром из свежих овощей. Можно и тарелочку спагетти с помидорами и пармезаном. И со стаканчиком «Кьянти». Я не боюсь избытка холестерина и атеросклероза. Я молода, изящна, и голодную диету мне держать еще рано. Кстати, вы мне напомнили, что подошло время ланча. Я, конечно, могу просто напиться вашей крови, с учетом нахождения в полевых условиях. Но вы явно заслуживаете более гуманного обращения. Пожалуй, я довольствуюсь чем-нибудь более традиционным при выборе еды. Никаких змей, лягушек, жуков и скорпионов. Итак, куда поедем на ланч? Полагаю, что вы все же лучше знаете местные окрестности. И вам легче будет сделать выбор.

– Вы правильно сделали, что доверились мне в этом вопросе, мэм. Я как раз знаю одного местного фермера, который превратил свою разоряющуюся усадьбу в ресторан. Взял заем в местном банке, переоборудовал свой дом и амбар под ресторанные залы. По-моему, неплохо получилось. Да еще место удачное. Весь комплекс расположен недалеко от довольно оживленной трассы. Есть хороший съезд с дороги. В общем, бизнес у него пошел. Отец как адвокат ведет его коммерческие дела. Так что мы можем рассчитывать на приличную скидку.

– Ну вот, а говорили, что ничего здесь не помните и не знаете. Все-таки вы, наверное, шпион, и вас специально готовили к заброске. Изучили заранее все местные достопримечательности.

– Нет, просто заранее готовился к вашему приезду. Я его предчувствовал. У нас была установлена незримая телепатическая связь. А вы разве это не чувствовали? Не слышали биение моего сердца?

– Как сказать. Приближаясь к городку, когда он уже показался на горизонте, я, кажется, ощущала нечто подозрительное. Как будто кто-то посторонний копошится в голове. Ползет, как клоп-черепашка, по извилинам моего мозга. Так это, оказывается, вы их просматривали. Без разрешения дамы. Да вы просто монстр какой-то. Где же ваше воспитание? Где соблюдение приличий? Впредь прошу проводить любые эмпирические и телепатические сеансы связи только после предварительного согласования со мной. А сердцу трепетать и рваться из груди еще рано. Вы еще не произвели на него должного впечатления. Так что давайте вновь вернемся к вашей биографии. Лучше в более подробном изложении. Женщины любят детали и пикантные подробности. Поэтому не скупитесь на слова, и заодно вкладывайте в них побольше эмоций и выразительности. Попробуйте очаровать меня своим красноречием. Насколько я помню, от рыцарей в прошлом требовалось умение не только владеть конем, копьем и мечом, но и развлекать дам.

– Хорошо, вы меня убедили. Я превращусь в фонтан красноречия. Но при условии взаимности. Информация в обмен на информацию. Напоминаю основные детали своей биографии. Окончил Принстонский университет. Специалист в области корпоративного права. Имею также степень бакалавра по экономике. С работой повезло. После университета меня пригласили в одну крупную юридическую фирму, в Нью-Йорке. В Америке крупные корпорации специально охотятся за перспективными выпускниками, отлавливают юные таланты еще во время учебы и незадолго до выпуска заключают трудовой контракт.

– Про Принстон я слышала. Весьма престижный и дорогостоящий вуз. Так, значит, насколько я поняла, я имею дело с настоящим талантом, да еще с миллионером?

– А у вас были сомнения в отношении моей талантливости?

– Ну что вы. Только в отношении ваших миллионов. Я просто из вежливости спросила. Я же психолог по образованию. Умею читать мысли и вижу людей насквозь.

– И где же вы получили столь полезную специальность, позволяющую видеть меня насквозь? Я даже как-то неловко себя чувствую. Интересно, насколько насквозь? Неужели и все мои потаенные мысли читаете? И даже то, что я думаю о вас в данную минуту?

– Вы неправильно строите беседу. Задаете слишком много вопросов одновременно, мистер Почемучка. Это у вас просто не изжитые детские привычки. Пора взрослеть.

– Так вы специалист по взрослой или по детской психологии?

– По взрослой, естественно. А детская психология – это из личного опыта. Как ни странно, но я тоже была когда-то ребенком.

– Так, теперь моя очередь проявить настойчивость. Смена ролей. Теперь вы уклоняетесь от ответа.

– Разве? Никогда не замечала за собой такого недостатка. Я всегда была прямой, открытой и правдивой, как палка от швабры. Просто вы все время сбиваете меня своими репликами. Итак, я закончила, естественно, весьма успешно, Тринити-колледж. Вы видите перед собой ходячий образец ума и красоты, гармонию разума и внешности, обаяния и деловитости. Как уже говорилось, я психолог, со степенью бакалавра. Но вот поработать еще не успела, ибо церемония вручения диплома состоялась всего пару недель назад. Шелковая мантия выпускника и академическая шапочка с кисточкой еще не успели полинять и покрыться пылью в домашнем шкафу. Просто мой семейный, точнее, клановый долг позвал меня в дорогу. Ваш отец, полагаю, рассказал вам хотя бы вкратце мою одиссею.

Собеседник как-то двусмысленно и уклончиво пожал плечами.

– Так, кое-что, в самых общих чертах. Хотелось бы услышать от вас самой, из первоисточника. Более точно и детально.

– Питаете интерес к моей личной жизни, мистер адвокат?

– А вы любите задавать провокационные вопросы, мисс психолог?

– А отвечать вопросом на вопрос невежливо, особенно в отношении дамы. И своими вопросами вы отвлекаете меня от вождения. Это может плохо кончиться. Я не могу сосредоточиться на главном. Могу совершенно утратить контроль над дорожной обстановкой. Последствия сами можете представить.

– Боюсь, что у вас архаичные представления о поведении в отношении дамы. В наш век эмансипации и равных возможностей…

– Это у вас в Америке век эмансипации, – оборвала его Марианна.

– А у нас в Ирландии еще не закончился романтический и рыцарский период. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось.

– Ну что ж. Пожелание прекрасной дамы для меня закон. Будем считать, что мы вернулись на время нашего общения во времена короля Артура.

– Вот и прекрасно. С вами приятно иметь дело. Хватаете все на лету. Но вы не полностью ответили на мои вопросы. Как же насчет миллионов?

– Боитесь прогадать? – насмешливо заметил пассажир.

– Да уж, не хотелось бы зря время тратить, – не менее насмешливо отпарировала водитель.

– Ну что ж, это вполне разумный подход. Но, к сожалению, придется вас разочаровать. Свой первый миллион я еще не накопил. Говорят, это самое трудное дело, дальше само пойдет. Учеба в Принстоне, действительно, дорого обходится. Но мне повезло. Продержался за счет комбинированных источников инвестиций. Часть необходимых средств высылал отец, часть я зарабатывал сам, особенно во время каникул. А главное, за успехи в учебе получил стипендию от Фонда Форда. В принципе, можно было получить еще банковский заем на учебу, но для иностранца это сложнее. Кстати, мы уже почти приехали. Сейчас будет поворот направо, не пропустите, мисс водитель. Как раз возле вон того указателя.

Они съехали с трассы возле рекламного указателя «Ресторан «Лаки Милз» – «Удачная трапеза». Проскочив еще пару сотен метров по узкой, мощеной гравием дорожке, въехали в большой двор, огороженный живой изгородью в половину человеческого роста, и вырулили на парковку, где стояло уже почти с десяток машин.

– Давайте, вначале пройдемся, – предложил Патрик.

– Разомнемся слегка, и я покажу вам, как при наличии творческой фантазии и предприимчивости, при сравнительно небольших инвестициях можно переоборудовать обычную сельскую усадьбу во вполне приличный загородный ресторан. Точнее, создать целый ресторанный комплекс из ресторанчиков нескольких типов, с учетом самых разных вкусов. Мы пройдемся по всем, и вы выберете тот, который вам больше понравится. Посетителям обычно импонирует эта возможность свободного выбора. Обратите внимание вначале вон на то здание слева от нас.

Он повел рукой в сторону легкого, какого-то воздушного с виду одноэтажного деревянного строения на высоком каменном фундаменте.

У здания была необычная для здешних мест архитектура. Чем-то оно напоминало пряничный домик из сказок братьев Гримм. Впечатление еще больше усиливалось веселой, светло-розовой окраской стен под голубоватой черепичной крышей, сливающейся с таким же голубым, почти безоблачным небом. Казалось, домик вот-вот начнет подниматься ввысь, как воздушный шарик, оторвавшись от своего тяжеловатого фундамента.

– Внутри тоже все выдержано в легких, розовато-голубых тонах, с примесью белого, естественно. Создает романтичное и слегка легкомысленное настроение. По себе знаю. Посуда и блюда тоже призваны усилить этот настрой. При большом наплыве посетителей здесь часто играет небольшой Оркестр. Не знаю почему, но этот ресторан особенно любят одинокие женщины и пожилые супружеские пары. Вы психолог, вам легче разобраться в этом феномене. Поэтому здесь часто празднуют различные свадебные юбилеи и круглые даты рождения уже пожившие на этом свете люди. Хотите пройти во внутрь, посмотреть?

Марианна отрицательно покачала головой.

– Нет, пожалуй. Что-то не хочется. Наверное, отпугивает ваша фраза о пожилых посетителях. Хотя домик, конечно, очень симпатичный. Действительно, какой-то легкий, ажурный. Но во внутрь нет необходимости заходить. Вы так все красочно описали, что я легко могу представить все происходящее там, внутри. И потом, – насмешливо добавила она, – мы с вами еще пока не пожилая супружеская пара.

Патрик сделал вид, что не заметил слово «пока», и, взяв ее под руку, направился к другому зданию, низкому, приземистому, с небольшими оконцами, вытянувшемуся во всю свою немалую длину. Он продолжил свои пояснения, при этом как бы машинально перенес свою руку ей на талию и даже слегка спустил ладонь вниз, скользнув по верхнему изгибу бедра.

– Теперь обратите внимание на это сооружение. Сразу видно, что в прошлом это был либо хлев, либо амбар. Сохранена нарочитая грубость отделки, этакий примитивно-первобытный стиль. Стены облицованы тесаным камнем, крыша покрыта соломой. Давайте все же зайдем…

Не снимая руки с талии Марианны, новоявленный гид слегка подтолкнул ее вперед, в сторону окованной тяжелыми бронзовыми полосами входной двери, другой рукой предупредительно приотворив ее для своей прекрасной спутницы.

Его рука столь уверенно и прочно покоилась на ее бедре, вызывая ощущение спокойствия и надежности, что Марианна не стала жеманничать и сопротивляться, спихивая эту тяжелую мужскую длань. Это никогда не поздно будет сделать потом, если экскурсовод начнет переходить границы. Границы дозволенного, которые каждая женщина определяет сама для каждого конкретного мужчины, на каждый конкретный случай. И вносит свои коррективы по мере необходимости. Или эти изменения происходят сами, зачастую вне ее желания и воли, а она лишь следует ходу событий.

Ведь очень многое зависит и от самого мужчины. Всегда можно дозволить больше, чем планировалось, если это тебе приятно и если он того заслуживает. Например, как награду за его деяния во славу любви и своей возлюбленной. Или поддавшись искушению. Или мимолетному слепому капризу. Но бдительность, как говорит мамочка, никогда нельзя терять. Этим мужикам только дай волю, покажи свою слабость и увлеченность ими. Вмиг съедят, как кот мышку, вместе с хвостом и ушами, даже не умывшись предварительно.

Внутри «амбара», как она определила для себя это помещение, во всю длину по центру зала стоял огромный, грубо сколоченный деревянный стол, с расставленными по нему оловянными тарелками и кубками. С обеих его сторон тянулись столь же грубо вытесанные деревянные лавки. У стены был огромный очаг, над которым на цепях висел огромный железный котел. Длинный стол перед очагом заканчивался коротким поперечным столом. Как бы для президиума собрания, или для размещения вождей, чтобы видели всех своих подчиненных и подданных. На стенах висели старинные воинские доспехи времен набегов викингов: круглые деревянные щиты, обитые по краям железом или бронзой, копья, мечи, боевые топоры и секиры. В помещении царила мрачная, грубоватая и утилитарная простота древнего быта.

Все помещение явно имитировало пиршественный зал в жилище какого-нибудь конунга викингов или вождя кельтского племени. Быт, и оружие и у гэлов, и у англо-норманнов были примерно одинаковыми. Только говорили на разных языках. Для полного антуража прошлых времен не хватало только бочонков с пивом на столах, огромных туш кабанов и лосей, зажаренных или запеченных на вертеле целиком, и блюд с луком, чесноком и яблоками. Ну и еще, естественно, самих мускулистых и свирепых викингов или кельтов, обрызганных чужой и своей запекшейся кровью, обнявшихся за плечи и качающихся в такт своим диким боевым песням. И их столь же необузданных подруг, пытающихся вытащить из-за стола своих дружков хотя бы на время, чтобы тут же, в углу, предаться буйному разврату во славу Одина или Кухулина, а скорее, просто из-за нестерпимого зова похоти.

Она вдруг представила Патрика в этом зале, за этим столом, среди шумной толпы, в старинном боевом наряде, с огромной кружкой пива в правой руке, покрытой шрамами. И себя на его коленях, бесстыдно обнаженную по пояс и столь же пьяную, как ее возлюбленный и повелитель, удерживаемую от падения его сильной левой рукой. Она пытается обеими руками расстегнуть его широкий боевой пояс, украшенный связкой черепов побежденных в поединках противников, чтобы добраться до многообещающего содержимого, упрятанного внутри его просторных полосатых штанов. Выпустить на свободу его заждавшегося, рвущегося наружу красавца, чтобы дать ему поработать во всю природную мощь и прыть внутри своего сочного и ароматного естества…

Воображаемая греховная сцена высветилась столь отчетливо и зримо в ее сознании, что она даже испугалась. Что-то ее заносит совсем не туда. Слишком быстрая и острая реакция на знакомство с мужчиной, которое состоялось всего пару-тройку часов назад. Обычно появление элементов эротизма в ее контактах с мужчинами происходило значительно позднее. Причем вначале бессознательно, в ночных снах, а уж потом наяву, в трезвом уме и рассудке. И к тому же довольно редко. Ее всегда отличало в этом плане самообладание и трезвый расчет. Хотя, конечно, во фригидности ее никто бы не обвинил. Она не ледышка, не сосулька и не Снежная королева. Темперамента у нее вполне достаточно для любого мужчины, даже из самых жарких краев. Но вот расходовать его надо разумно и в отношении достойного объекта. Подумав предварительно о последствиях и возможных перспективах, прежде чем поддаваться зову природы.

Надо бы поостыть и присмотреться к спутнику внимательнее. Может быть, джентльмен увлекается гипнозом и магией? И уже успел пустить в ход свои колдовские чары? Интересно было бы узнать, для чего. А вдруг это что-то из обрядов черной мессы? И как бы не попасть потом в полубессознательном состоянии на языческий алтарь в виде искупительной жертвы какому-нибудь козлоногому и рогатому божеству. Может быть, сразу подсказать ему, что козлинообразные предпочитают девственниц, а она под эту категорию уже давно не подходит?

Шутка, конечно, но подумать над своим странным восприятием малознакомого «чужестранца» не помешало бы. Несколько попозже, наедине, вне воздействия его флюидов и ферромонов. А то его эротические запахи, столь зримо преследовавшие и подсознательно будоражившие ее во время поездки, усиленные замкнутым пространством машины, будут слишком забивать ноздри и мешать трезвой работе мозга.

Во всяком случае, из «амбара» надо срочно выбираться. А то ожившие призраки мрачного средневековья могут окончательно столкнуть ее с праведного, разумного и хорошо просчитанного пути современной городской девушки с университетским дипломом.

– Послушайте, Патрик, что-то здесь мрачновато. Явно не для современных дам. Давайте лучше ознакомимся с оставшимися возможностями.

– Как скажете, леди. Мне здесь тоже несколько неуютно. Тяжеловатый комфорт. Больше подходит для мужских компаний, возвращающихся с охоты или рыбалки. Или с войны. Собственно, для осмотра остались только индивидуальные «хижины» для влюбленных пар или небольших компаний, желающих развлечься без посторонних глаз.

– Что вы имеете в виду?

– Сейчас увидите.

Он провел ее к группе домиков, стоявших поодаль от основных строений, оформленных в староирландском стиле. Домики были небольшими по площади, в одну комнату, с конусообразными или четырехскатными крышами, покрытыми соломой или тростником, с незаштукатуренными и небелеными каменными стенами круглой или квадратной формы.

Оки зашли в ближайшую хижину. Каменный пол, покрытый самодельными плетеными ковриками, В центре вместо очага, дым из которого выходил в старину через дверь, а позднее через трубу, располагался круглый деревянный стол для трапезы, окруженный деревянными резными креслами. Почти как в рыцарском замке у короля Артура, только уменьшенного формата. У стен, явно вне рамок традиционной кельтской культуры, в угоду гостям, располагались диванчики с продолговатыми подушками, набитыми шерстью, покрытые овечьими шкурами, как бы призывая к отдыху и расслаблению утомленных или перегруженных спиртным гостей. Л может быть, и к другим плотским радостям. На каждом домике, над входом, висела табличка с его названием, в котором обязательно фигурировало название цветка. Видимо, чтобы добавить цветочный аромат в общую атмосферу телесной и эстетической приятности и чувственности.

– Ну, так на чем остановимся? – прервал ход ее мыслей змей-искуситель. – Посетители пока не кишат, так что у нас огромный выбор. Насколько я понял, «старина» нормандских времен отпадает. Розовый домик вас тоже не прельстил. Остается выбрать хижину.

– Насколько я поняла, весь выбор сводится к тому, чтобы остаться с вами наедине в комнате с закругленными или угловатыми стенами.

– Не стоит драматизировать ситуацию. Есть еще один вариант. Перекусить под навесом, на свежем воздухе, напоенном ароматом свежескошенной травы и пеньем птиц. В этом комплексе предусмотрен и такой вариант. Расположен этот навес несколько поодаль, на берегу ручья. Там есть жаровня и гриль. Можно самим мясо и сосиски поджарить. Или грибы. Мы будем есть картофель, запеченный в костре, прямо с кожурой, и запивать его холодной ключевой водой, от которой ломит зубы.

А еще можно просто корзинку с продуктами с собой захватить и отправиться прямо отсюда на берег моря. Будем вкушать яства под крики чаек и игру дельфинов. Правда, морскую воду я принципиально не пью. В детстве один раз попробовал во время купания, когда чуть не утонул. С тех пор больше не тянет.

– Да вы поэт, сэр. У вас образное мышление и развитая творческая фантазия. Однако я не люблю смешивать запахи еды и травы. И морскую воду тоже не пью. Здесь наши вкусы совпадают. Так что придется выбрать меньшее из зол. Или остаться с вами наедине, или остаться голодной. Итак, я выбираю хижину и еду. И чтобы далеко не ходить и не подвергать себя дальнейшим мучениям, давайте останемся в этой. Мне нравится ее название – «Нарцисс». Надеюсь, вы помните греческую мифологию, что-то там про самовлюбленного юношу, которого восхищал только он сам. Такая аналогия меня вполне устраивает. Вы будете целиком заняты самолюбованием, и я буду чувствовать себя в безопасности.

– Ну что ж. Я рад, что победил здоровый прагматизм. Вы не пожалеете, мисс, о сделанном выборе. Вы в надежных, рыцарских руках. Так что ничто здесь не угрожает вашему целомудрию, вашей безопасности, вашему аппетиту и вашей красоте. Хотя от прямых аналогий в этой жизни я бы воздержался. Они не всегда срабатывают. Я имею в виду самолюбование. Я бы предпочел любоваться вами. Если вы не против, конечно.

– Отнюдь. Почему бы не доставить спутнику такую простую житейскую радость. Признаю свое обаяние, хотя в целом я просто до удивления скромна и самокритична. С зеркалом почти не общаюсь. Карате не занимаюсь, но способна защитить себя от мужских посягательств. Мой аппетит и красоту своими взглядами вы не испортите. А как мы вызовем официанта?

– Боюсь, что телефон или звонок в хижину они еще не провели. Так что, если не боитесь побыть немного в одиночестве, я оставлю вас здесь, а сам быстренько сбегаю в «розовый домик». Там штаб-квартира всего этого заведения.

– Хорошо, я вас отпускаю, благородный рыцарь. Рассчитываю на быстроту ваших ног и сообразительность. Постараюсь не умереть от голода и тоски до вашего возвращения.

Надежды оказались не напрасны. Уже через несколько минут он вернулся в сопровождении довольно смазливой официантки, одетой в стилизованный национальный костюм – короткую зеленую юбку с удлиненной жилеткой того же цвета и белую кофточку, с легким зеленым шарфиком, повязанным узлом на шее, В руках она держала две огромные папки в оранжевом кожаном переплете, которые тут же положила на стол напротив гостьи.

В папках на двух языках – английском и гэльском – содержался перечень весьма соблазнительных и экстравагантных блюд, в широком диапазоне от старинной ирландской до современной французской кухни, но тоже с налетом кельтского привкуса. Все же общие исторические корни у обоих народов присутствовали до вторжения латинян и германцев на их коренные земли и в их генетику.

Да, с меню все было в порядке, прямо слюнки текли. А вот с официанткой было хуже. Почему-то, при одном ее виде у гостьи как-то сразу пропал аппетит. Местная дива чересчур бойкого нрава, с нахальными голубыми глазами и ярко-рыжими кудрями как-то уж слишком плотно липла к клиенту мужского пола, нарушая элементарные нормы приличий. Чуть ли не залезала рукой к нему в брюки. Тем более, позволяла себе эту вольность в присутствии посторонней дамы. Интересно, а что бы было, если бы мисс О'Нил в данный момент отсутствовала? Скорее всего, обе особи уже перекочевали бы на диван, напрочь забыв про меню в яркой обложке. А еще через пяток минут оглашали бы окрестности мерзкими воплями, как стая диких обезьян в джунглях Амазонки в период течки.

Причина неприличного поведения обслуживающего персонала тут же разъяснилась. Патрик повернулся к Марианне и как-то небрежно пробубнил:

– Извините, что сразу вас не представил друг другу. Это Молли, моя бывшая одноклассница. А это Марианна, племянница тетушки Бреннан. Приехала помочь ей с управлением пансионатом. Слушай, Молли, – он тут же отвернулся от гостьи, как будто исчерпав официальным представлением потенциал своей вежливости и галантности, – я очень рад тебя видеть, и мне бы хотелось встретиться с тобой позднее, поговорить. Мы это еще обсудим. А пока не могла бы ты нас покормить?

Он повернулся к Марианне.

– Вы можете выбрать то, что вам самой захочется. А я предпочитаю довериться специалисту.

Он опять развернулся лицом к красотке и продолжил:

– Выбери для меня сама то, что у вас лучше всего получается. На свой вкус. Я на него рассчитываю. Ну, и чтоб не пришлось слишком долго ждать.

– Как скажешь, дорогой. Для тебя я на все готова. Буквально на все. Сервис будет по высшему разряду.

Она раздвинула свой слишком большой рот в плотоядной улыбке и многообещающе подмигнула. Да еще у нее хватило наглости при этом пренебрежительно посмотреть на Марианну. Как бы демонстрируя свои права и предостерегая от покушений на чужую собственность.

– Да, кстати, – продолжила красотка, – я могу отпроситься сегодня пораньше, и мы сможем прекрасно провести вместе вечерок.

Она оценивающе, пристально и не спеша оглядела Марианну, видимо, прикидывая степень опасности с ее стороны в возможной конкурентной борьбе, а также характер ее отношений с Патриком.

Патрик, как опытный адвокат, тут же уловил подтекст ее заявления и назревающий конфликт, отчего почел своим долгом, словно судья на ринге, развести по разным углам драчливые стороны. Он улыбнулся и слегка шутливым тоном произнес:

– Молли, не увлекайся. Я помню, что ты моя первая школьная любовь, и всю жизнь, как ангел-хранитель, бережешь меня от ошибок в личной жизни. Но, насколько я слышал, у тебя самой достаточно увлечений, особенно в последнее время. Меня уже успели проинформировать.

Красотка как-то сразу увяла и, скромно потупившись, пояснила:

– Я не совсем понимаю, о чем идет речь. Но ты же знаешь людские языки. Да и я про тебя тоже кое-что слышала. Про твою встречу с Хелен сразу по приезде. В твое отсутствие она уже успела выйти замуж и овдоветь. Так что, как я понимаю, она теперь строит большие планы на будущее в связи с твоим приездом. Тем более что от первого брака детей у нее нет. Наверное, рассчитывает на ренессанс вашего прошлого. У вас ведь весьма крепкий роман тогда завязался. Только твой отъезд помешал ему завершиться у аналоя. Так как же прошла ваша первая встреча после долгой разлуки? Наверное, с трудом расстались на рассвете?

Последние фразы были явно предназначены для слуха гостьи. Убедившись, что они попали в цель, официантка довольно усмехнулась и тут же перешла на деловой тон:

– Ну, хорошо, не буду вас больше томить и морить голодом. Хотя с тобой, Патрик, мне надо поговорить. Но это терпит, – тут же добавила она, заметив отблеск протеста в его глазах. – Не бойся, ничего для тебя страшного. Никаких обязательств и последствий. Мне просто нужен твой квалифицированный совет. Ты же адвокат, и это твоя работа. Будем считать, что я твой потенциальный клиент.

Вспомнив, что посторонняя мисс еще не сделала свой заказ, она демонстративно достала блокнотик из кармашка жилетки.

– Будете заказывать сами или доверитесь мне, как Патрик?

– Ну, если у вас так принято, то не буду нарушать традиции, – миролюбиво заметила Марианна, решив не обострять ситуацию. – Присоединяюсь к пожеланиям своего спутника. И учтите, что я не страдаю отсутствием аппетита и не сижу на диете. Моей талии пока что ничто не угрожает.

– Не сомневаюсь, мисс. Не беспокойтесь. Стол будет просто ломиться от обилия еды, после которой вы вообще забудете о здешних мужчинах.

С этими словами официантка гордо удалилась, отчаянно вихляя широкими бедрами. Организовывать работу она, правда, умела, и уже через десять минут на столе появились напитки, холодные закуски и первое горячее блюдо из запеченной семги с картофелем и зеленью. А также столовые приборы, бокалы и даже торт. Весьма красивый, со взбитыми сливками и свежей клубникой. Как раз такой, какой любила Марианна.

Нахальная однокашница принесла все это не сама, а спихнула черную работу на официанта-мужчину. Точнее, на молодого восемнадцатилетнего парня, судя по ухваткам, деревенского происхождения и совсем недавно работающего на ниве ресторанного сервиса. Видимо, решила, что чрезмерное общение с соперницей в унизительной роли обслуживающего персонала не прибавит ей шансов в конкурентной борьбе и может спровоцировать преждевременный взрыв. Да и расшалившиеся нервы поберечь никогда не помешает.

Ну и бог с ней, подумала Марианна, лишь бы отравы или слабительного в блюда не подсыпала. Но каков ловелас, этот Патрик. К тому же умеет укрощать бунтующих красоток. Если побыть с ним еще пару дней, то весьма много нежелательных для него личных секретов раскроется. Судя по его внешности и повадкам, парень явно не промах, и до своего отъезда в США наверняка успел тут наследить. Ни одну красотку оставил в слезах. Может быть, даже сынишка где-нибудь внебрачный подрастает. Ну что ж, вопрос интересный, не мешает его задать прямо в лоб. Это обеспечит ей защиту на будущее, а также избавит от лишних иллюзий и хлопот.

– Послушайте, Патрик. Вот о чем я подумала. После вашего разговора с этой прелестной официанткой у меня сложилось впечатление, что вам предстоит еще не одна столь же увлекательная беседа на ту же тему с другими местными дамами. Видимо, как увлекающейся натуре, вам было трудно в свое время остановиться на одной избраннице. И не будет ли мое присутствие вам мешать? У ваших поклонниц может сложиться неправильное впечатление о наших взаимоотношениях. И мне бы не хотелось, чтобы это осложняло мое пребывание здесь. Я даже не спрашиваю при этом, кто такая Хелен.

– Простите, Марианна. Хотя я и католик, но не люблю исповедаться прекрасным дамам. В жизни у каждого мужчины, как и у женщины, может быть что-то глубоко личное, чего не стоит выносить на обсуждение других лиц. Я же не прошу вас рассказать мне о своей личной жизни в Дублине. Хотя, не сомневаюсь, вам есть что поведать. В жизни всегда остаются какие-то осколки от прошлого. Я не собираюсь оправдываться. Поэтому давайте сразу установим рамки наших взаимоотношений. Мне почти тридцать лет, и, естественно, я уже успел повидать кое-что в этой жизни. То, что я могу рассказать, я расскажу. При том условии, конечно, если это вас будет интересовать.

– Извините, что перебиваю, Патрик. Но я женщина, и интерес к копанию в чужой жизни заложен во мне самой природой. Так что, если вам нужно будет с кем-то поделиться самым сокровенным, то не стесняйтесь. Я люблю чужие тайны. Просто обожаю. Так что при первом же порыве идите сразу ко мне на исповедь. В любое время. Кроме, конечно, того времени, когда я сплю. Я не люблю, когда прерывают мой сон.

– Спасибо за любезное согласие принять мои словесные излияния. Не беспокойтесь. Я знаю кое-что о соблюдении приличий в отношениях с дамой. Я не буду вторгаться в вашу спальню с 11 вечера до 7 утра. Такой временной диапазон для комендантского часа, надеюсь, вас устроит. Пока могу только сказать, что я чист перед вами. За мной нет прошлого, которого я мог бы стыдиться, и у меня нет серьезных моральных обязательств перед женщинами ни здесь, ни в США. И потом, не слишком ли рано мы начинаем обсуждать личные вопросы? Мы ведь, собственно, только-только познакомились и заехали в ресторан просто потому, что проголодались. И мы вполне можем насладиться хорошей едой и легкой, приятной беседой, не затрагивая серьезные проблемы. Или, если хотите, мы можем придать нашей беседе деловой характер, хотя я лично предпочитаю вести деловые разговоры после еды. Не хочется портить себе аппетит и вызывать язву желудка. У нас еще будет возможность перейти к обсуждению серьезных тем. Я это предвижу. Как только ваша тетушка ляжет в больницу, а вам придется заниматься всем ее хозяйством. Вот тогда и воспользуетесь моими профессиональными услугами как юриста и как человека, имеющего здесь кое-какие полезные связи.

– Хорошо, Патрик. Вы меня почти убедили. Хотя, как вы понимаете, я повторюсь, некоторые вопросы были вызваны чисто женским любопытством. Ничего личного. Да и, безусловно, я должна знать хотя бы, за что на меня могут напасть местные дамы. Если страдаешь, то надо знать, за что страдаешь. И как от этого можно защититься. А еще лучше, как этого можно избежать. Заранее принять какие-то меры. Я не люблю ненужные скандалы. Да и вам они, пожалуй, ни к чему. Хочу просто прожить спокойно те несколько недель, которые понадобятся для завершения процесса лечения тетушки. Тем более что вы правы – проблем и без того предвидится очень много. Особенно в хозяйственной сфере. Для этого не надо быть великим провидцем. Дай бог с ними хоть как-то справиться. Какая уж тут личная жизнь. Это вы здесь на отдыхе, а не я. Я тут уже с тетушкой прошлась по пансионату. Прикинула, что мне без нее предстоит делать. И, честно признаюсь, просто в ужас пришла.

– И что же вас так напугало?

– Не объем и сложность физического и умственного труда, как ни странно, хотя и это тоже. Больше всего меня пугают будущие отношения с людьми. С постояльцами пансионата. Мне кажется, они уже заранее смотрят на меня как на глупую и неумелую девчонку, с которой и говорить серьезно не о чем. И это притом, что я, была вместе с тетушкой. Когда они вынужденно сдерживались в своих словах и эмоциях. Просто смотрели на меня как-то слишком выразительно, когда тетушка рассказывала им о том, что я вскоре должна ее временно заменить. С таким откровенным сожалением и недоверием на меня смотрели, что никаких слов не надо.

Хотелось после этого просто упаковать свой чемодан и отправиться восвояси, назад, в Дублин, к папе с мамой. У меня сложилось такое впечатление, что они уже тоже пакуют свои чемоданы. И как только тетушка ляжет в больницу, все постояльцы тут же разбегутся. А если даже и останутся, то после моего недолгого правления о пансионате пойдет такаядурная слава, что тетя после больницы не скоро найдет новых клиентов. И потом, мне кажется, что я слишком самолюбивая и агрессивная для такой работы. Я бы не смогла работать официанткой и постоянно выслушивать чьи-то нарекания. Я сразу же переругаюсь вдрызг, особенно, если почувствую, что клиент не прав.

– Скорее всего, это просто возрастное. Со временем пройдет. Станете более уживчивой и покладистой, когда жизнь обкатает. Да и вообще, с возрастом становишься более терпимым к чужим недостаткам. Начинаешь понимать, что все люди не идеальны. Молодости вообще свойственен максимализм в оценках и суждениях. Требуешь от людей больше, чем они могут дать. От того и постоянный конфликт внутри человека, от несовпадения ожиданий и реальности.

– Да. В ваших речах сразу чувствуется адвокат. Я понимаю, что в своей работе вы постоянно сталкиваетесь с изнанкой жизни, с ее теневыми сторонами, которые вам приходится раскрашивать перед общественностью в более приемлемые цвета. А потом, мужчинам проще. У них более философский взгляд на многие вещи. И более огрубленное восприятие.

– Не буду оспаривать это суждение. Я все же не профессиональный психолог и не женщина. Нет соответствующей теоретической подготовки. Но зато я хороший практик. Ведь человек постоянно сталкивается в своей жизни и с хорошим, и с плохим. А вот выбор окраски мира зависит от него самого. Можно быть оптимистом в оценках, и пессимистом. Каждый выделяет в первую очередь свое, исходя из собственных критериев, пропуская все происходящее через призму собственных ощущений и ценностных ориентиров. Отсюда и взгляд на жизнь – через черные или через розовые очки. Или вперемежку. А некоторые видят ее в сумеречной, серой зоне спектра. Как унылый скептик.

– А как вы думаете, я произвожу впечатление человека, поменявшего розовые столичные очки на местные черные?

– Да нет, по первому впечатлению. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось. Неужели местная жизнь успела всего за несколько дней внушить вам абсолютный пессимизм? Неужели до сих пор не удалось увидеть никаких розовых просветов? Видимо, это моя вина. Придется взять над вами шефство и показать, что не все так плохо в этом мире, по крайней мере, в пределах западного побережья. Если вы, конечно, не возражаете против моей опеки.

– При условии, что мне не придется эту опеку делить с другими, – не удержалась от колкости Марианна.

– Неужели вы ревнуете? – притворно удивился Патрик. – Не слишком ли рано? Да и я, вроде бы, еще не давал для этого повода. Я же сказал, если что и было, то все давно в прошлом. Там и останется. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы не было накладок, – шутливо заверил он.

И серьезно добавил:

– Я ведь однолюб и человек серьезный. Если уж увлекусь кем или чем, то надолго и по-настоящему. И никакого раздвоения и метаний между половинками.

– И как долго может продлиться это ваше «надолго»?

– А это зависит от другой стороны. Я человек целеустремленный. Полагаю, что способен сохранить свои чувства на всю оставшуюся жизнь.

– К женщине?

– Именно. Как сказано в Библии, «пока не разлучит смерть». Но это в теории, умозрительно, – тут же на всякий случай отыграл назад оппонент.

– Причем на основе взаимности. То есть, не к любой. Пока мне такого рода «единственная в мире» и «на всю жизнь», женщина, предназначенная судьбой только для меня, еще не попадалась. Но я не теряю надежду. – И он выразительно посмотрел на собеседницу, как бы посылая ей, вызов. По крайней мере, именно так Марианна восприняла его взгляд.

4

Марианна вышла из душа, на ходу обматывая голову полотенцем, и уселась на кровати. Сил совершенно не осталось ни на что. В голове полная пустота, руки и ноги как ватные, ломота в пояснице. Ну, прямо как семидесятилетняя старуха. Как будто ее заколдовала какая-то злая фея, превратив всего за четыре дня юную и цветущую красавицу в старую развалину. Даже в зеркало на себя смотреть не хочется. Страшно.

Она устало вытянулась на кровати, прямо поверх одеяла, надев только трусики. И то только лишь потому, что не могла вспомнить, закрыла ли она дверь, когда входила в комнату. Но встать и проверить было просто невмоготу. Ладно, и так сойдет. Кому она нужна в этой глуши. Не прискачет рыцарь на вороном коне с шелковой лестницей в руках, чтобы забросить ее к Марианне на балкон. И некому петь любовные серенады и баллады под ее окном от заката до восхода солнца. И даже разбойники не ворвутся, чтобы покуситься на ее честь и скудную наличность в ящике письменного стола. Совершенно одинокая, всеми забытая и покинутая. Даже плакать хочется от грусти и жалости к себе самой. И такая метаморфоза всего за несколько дней. Но зато каких!

Ровно четверо суток тому назад, в это же время, начались первые часы ее автономного плавания в бушующем море незнакомых ранее проблем и неприятных неожиданностей. Когда она вернулась из больницы в Слайго, проводив тетушку в местную городскую обитель современных Гиппократов. Мать предлагала устроить сестру в больницу в Дублине, но та отказалась. Заявила, что доверяет только знакомым врачам, у которых лечилась всю жизнь, а не столичным проходимцам, которые только деньги умеют выжимать из несчастных больных. У них много апломба и снобизма, а не практических знаний. Любой сельский лекарь – универсал по сравнению с ними, настоящая ходячая энциклопедия прикладного медицинского искусства.

И вот взошла она, Марианна, как утренняя заря, на этот застывший на берегу моря корабль пансионата, приняв на себя всю полноту власти и управления. Причем сразу и в качестве капитана корабля, и в качестве штурмана, попутно дополняя поредевшую команду матросов. Как оказалось, это был не путь к триумфу, усыпанный розами, а тернистый путь на эшафот, на крестовые муки. К тому же в комплексе с интересным психологическим эффектом. Жаль только, что наблюдать его приходится не со стороны.

Пока тетушка водила ее по пансионату с ознакомительной «экскурсией», добросовестно обо всем рассказывая и показывая, вроде все было ясно и понятно. И даже какое-то время казалось, что она с этим вполне сможет справиться. Конечно, она понимала, что это будет не просто. Знала, что придется и побегать, и попотеть, и даже поскрипеть мозгами, совмещая в одном лице обязанности строгой домоправительницы и работящей Золушки.

В принципе, с теми вопросами, по которым проводился инструктаж, действительно, можно было бы справиться самостоятельно. Даже с таким весьма непростым, нудноватым и скучным занятием, как ведение бухгалтерского учета. Во всяком случае, она надеялась, что за время отсутствия тетушки не запутает этот учет настолько, что нельзя будет потом разобраться и навести в нем порядок.

А вот на практике весьма острые и порой просто неразрешимые проблемы возникли в первый же день, даже в первые утренние часы. Причем основной удар ждал ее совсем с другой стороны, как она и предполагала. Самым трудным оказалось общение с клиентом. С Привередливым и Несносным Клиентом. С Постояльцем, на Которого Совершенно Не Действует ее Природное Девичье Обаяние и ее Милое и Разумное Щебетание. Общение с этими многочисленными и разнообразными клиентами, единой задачей которых в жизни, как представлялось, было вывести ее из себя и хорошенько покуражиться над ней, поглумиться над ее неопытностью, неловкостью, неумением и незнанием элементарных вещей в гостиничном бизнесе.

Про это коварная тетушка ее не информировала. Может быть, просто не хотела пугать и омрачать жизнь Марианны заранее. Да если бы и сказала, она бы ей не поверила. С ее профессиональными знаниями и университетским дипломом не суметь найти контакт с людьми? Нонсенс. К тому же знаменитый постулат «клиент всегда прав», с которым она была вполне согласна в прошлом, общаясь с обслуживающим персоналом в магазинах, кафе, на вокзалах и в тех же самых гостиницах, на практике, в новых изменившихся условиях, как-то сразу стал выглядеть очень сомнительным.

То есть, когда ты сама оказываешься с другой стороны прилавка, как бы по другую сторону баррикады. А главное, в положении весьма ущербном для самолюбия. Своеобразное испытание на самообладание и выдержку, на соблюдение библейских заповедей о смирении, об обуздании гордыни. Мыть ноги прокаженным и прочим сирым и убогим. Когда ударят по одной щеке, подставлять другую. Прощать обиды, ибо обидчики сами не ведают, что творят и т. д.

Интересно, до какой степени самоунижения и долготерпения может дойти человек? И ради чего? Во имя каких это идеалов и святынь? Не хотелось бы это проверять на себе. С какой это стати она должна покорно, ни свет, ни заря, выслушивать нарекания какого-то идиота по поводу того, почему его не разбудили в шесть утра, как он просил? Подумаешь, у него будильник сломался. А что, он не мог этот будильник вовремя сдать в ремонт? Или включить в работу свои биологические часы? У каждого нормального человека они существуют и исправно функционируют. Надо лишь умело ими пользоваться.

Мог бы просто вежливо обратиться за бесплатной консультацией. Она бы разъяснила. Вежливо. В популярной форме, простыми и доступными словами. Ничего сложного. Перед сном мысленно представляешь себе циферблат часов со стрелками и определяешь, в каком положении эти стрелки находятся в настоящее время и в каком будут утром, когда надо проснуться. Она сама так не раз делала, после чего просыпалась всегда точно в заказанное время, с небольшим отклонением до пяти минут в ту или другую сторону. И на ремонте будильника вредный мужичонка заодно бы сэкономил, не говоря уже о сбережении ее драгоценных нервов. Да и собственных нервов тоже.

В общем, не жизнь, а полный абсурд. Особенно когда таких коллизий за день более десятка набирается. Неужели она должна держать в голове такие мелочи и забивать мозги всякой глупостью и информационным мусором? Конечно, тетушка говорила о том, что на первых порах весьма полезным будет завести тетрадочку и записывать в нее основные данные по постояльцам. Их дурацкие запросы, причуды, фантазии и пожелания. По крайней мере, по постоянным клиентам со специфическими требованиями. Завести себе что-то вроде карманного справочника, и не лениться регулярно заглядывать в него, прежде чем вступить в общение с клиентом.

Но это легко сказать. А вот попробуй сделать на практике. Тетушка, по правде говоря, не поленилась, изыскала возможность и сделала для нее такие выписки. Но просмотреть их у Марианны совершенно не было времени. Да и особого желания не наблюдалось. Тем более, когда после разговора с некоторыми из постояльцев вообще все валилось из рук, лицо пылало, сердце кипело, и хотелось запустить в них чем-нибудь тяжелым. Или, по крайней мере, вслух высказать о них все, что ты думаешь, и указать им то место, где им бы следовало находиться. Конечно, это было бы не совсем в духе христианского милосердия, терпимости и всепрощения, но зато справедливо и по-женски правильно и разумно.

Любой психолог скажет, что обиды в себе лучше не таить и не накапливать. Ибо накопление отрицательного нервного потенциала крайне вредно для здоровья, особенно для сердечно-сосудистой системы, и весьма разрушающе действует на психику. Проще и правильнее было бы в нужный момент выплеснуть все эмоции наружу. То есть, высказаться сразу и по существу вопроса. В плане пожеланий гореть им вечно в аду и лизать там своими гнусными языками раскаленные сковородки. Вот там пусть и высказывают свои занудные претензии по поводу качества обслуживания местному рогатому и хвостатому персоналу.

Кстати, клиентура пансионата была довольно своеобразной, если не сказать больше. Довольно странная публика собралась в одном месте. Какие-то благопристойные старички, приехавшие из-за рубежа навестить родные пенаты, которые давно уже развалились и поросли мхом. В этих руинах невозможно даже переночевать на раскладушке или в спальном мешке, особенно, если вы боитесь разделить ложе с ужами и летучими мышами. Вот и приходится им на старости лет ютиться в пансионате, чтобы было кому подушку взбить и овсяную кашку сварить, естественно, на воде, чтобы не пострадать от избытка холестерина.

Рядом с ними такие же аккуратные и достаточно состоятельные старушки – божьи одуванчики, оставшиеся без родственников и без их присмотра. А вперемежку с ними экономные краткосрочные туристы «выходного дня», любители поэтичных пеших прогулок по океанскому побережью на поросших вереском пустошах. От таких даже чаевых не дождешься.

И еще заезжие нагловатые коммивояжеры, с громоздкими и потертыми чемоданами, набитыми образцами никому не нужной в глубинке продукции. Один из них, специалист по женскому белью, даже попытался с ней довольно активно флиртовать. Наверное, решил, что раз разбирается в дамской галантерее, то и с доступом к женскому телу проблем не возникнет. Пришлось даже треснуть его слегка по отечной физиономии, чтобы привести в чувство. Впрочем, похоже, он даже не понял, за что. Подумаешь, пустил в ход застоявшиеся ручонки. Хотел сделать девчонке приятное. Можно сказать, даже осчастливил.

А еще весьма специфичной категорией являлись разновозрастные, но одинаково темпераментные и увлеченные друг другом пары. Если и женатые, то явно не друг на друге. Как правило, не выходящие сутки напролет из своего номера и, судя по доносящимся оттуда звукам, занятые достаточно приятным для них делом. И так далее, и тому подобное. В общем, маленький человеческий зоопарк, миниатюрный осколок планеты людей.

Единственный интерес из временных обитателей для юной, деловой леди могли бы представить серьезные молодые люди, как правило, с мускулистыми, подтянутыми фигурами и мужественными, решительными лицами, одетые стандартно в черные кожаные куртки. К сожалению, они останавливались здесь ненадолго, видимо, рассматривая пансионат как своеобразный пересыльный пункт на маршруте из Ольстерского анклава в Ирландию, на большую землю и обратно. Они были слишком заняты своей священной миссией борьбы за права и свободу ирландской нации, чтобы обращать внимание на все остальное, тем более связанное с таким опасным и отвлекающим от дела фактором, как женщины.

Кроме того, возникли и проблемы с персоналом. Правда, в отличие от клиентов, это выяснилось не сразу. Для этого потребовалось целых два дня. Луиджи, пожилой повар-итальянец, у которого было пятеро детей, как-то спокойно и добродушно воспринял временную смену руководства. Пожалуй, его отношение к ней можно было бы оценить как снисходительное и терпеливое отношение отца к подрастающей дочери, которая иногда говорит разумные вещи, но чаще изрекает глупости. Но это не страшно и вполне понятно. Что еще можно ожидать от не совсем зрелого человека, еще не наполненного житейской мудростью, к тому же от женщины. Может быть, с возрастом и поумнеет, особенно, когда родит первых трех-четырех детей. Женщины после этого вообще более покладистыми становятся. Иначе, какой мужчина смог бы с ними ужиться так долго в одной семье и в одних стенах. Поэтому Луиджи молча выслушивал ее указания, слегка усмехаясь выразительно одними бархатисто-черными глазами, поскольку аналогичная усмешка на губах была прикрыта густыми черными усами с проседью. А потом просто делал все по-своему, так, как считал нужным.

Зато с горничной, она же по совместительству посудомойка, нередко выступавшая к тому же в роли официантки и портье, возникли проблемы уже к концу первого дня. Женщины вообще плохо уживаются друг с другом, и уж тем более при таком «служебном мезальянсе», усугубленном ко всему прочему большим возрастным различием. Не говоря уже об образовательных и культурных несовпадениях. В общем, что-то из области взаимоотношений между юной, избалованной и чрезмерно везучей городской барышней и сельской трудягой-неудачницей на закате дней. Чуть ли не на уровне классовой вражды между представителем класса эксплуататоров и класса угнетенных пролетариев.

Да еще добавился и языковый барьер. Мадам горничная демонстративно пыталась объясняться исключительно на гэльском, да еще на местном диалекте. И английский язык «молодой хозяйки» воспринимала в штыки, чуть ли не как колонизаторские замашки иностранной предпринимательницы.

Похоже было на то, что они вряд ли друг с другом уживутся. Честно говоря, скорее всего виновником этого была сама Марианна, не сумевшая сразу же найти правильный тон в отношениях с пожилой провинциалкой, проработавшей у тетушки почти с десяток лет. Мадам горничная уже намекнула, что у нее неважно со здоровьем, и что она продолжает уборку номеров и мытье посуды только из уважения к «законной владелице» пансионата, поскольку обещала ей это делать перед уходом в больницу.

Марианна легко представила себе вновь эту сцену. Обиженно поджатые губы на постном лице со скорбными складками. А из едва раскрытой узкой щели рта доносится логическое завершение фразы:

– Но у меня нет никаких обязательств перед вами, мисс. И, полагаю, они не возникнут. Так что, думаю, для вас не станет неожиданностью мое возможное отсутствие на работе по причине необходимости заняться, наконец, собственным здоровьем.

Да, в корректности формулировок ей не откажешь.

К счастью, пока еще не возникли проблемы с оборудованием. Тетушка оставила ей телефонный номер местного кудесника, мастера на все руки, который в случае необходимости чинил все, что ломалось в – доме, от водопровода до электропроводки, от протекающей кровли на крыше и до подгнивших досок в полу гостиной. Но пока его услуги не понадобились. И то хорошо, что дом целых четыре дня простоял без потребности в ремонте.

Поневоле она пожалела, что давно минула детская пора веры в сказки и волшебство. Сейчас это бы не помешало, хотя бы для повышения психологической устойчивости и возрождения присущего ей ранее оптимизма. Ибо в последнее время он как-то слишком быстро улетучился. И именно тогда, когда столь необходим. А как было бы замечательно почувствовать себя в роли феи Морганы. Взмахнула волшебной палочкой, произнесла заклинание на древнекелътском – и горничная тут же превращается в жабу. Или, в позитивном варианте, обслуживающий персонал просто становится ненужным…

Взмах палочки – и столы в столовой уже накрыты и ломятся от еды. Еще взмах – и номера все убраны. А в жабу лучше превратить не бедную горничную, и без того наказанную жизнью, а того злобного постояльца со сломанным будильником. И пусть потом весело прыгает на лужайке перед пансионатом с вытянутым языком, охотясь за комарами.

Может быть, все же раздобыть себе «Аруид Паганайд» – «Знак язычника» – древнее кельтское пособие по черной магии. В нем, кстати, и какие-нибудь любовные заклинания найдутся, а также рецепты приворотного зелья. Для решения проблем, связанных с устройством личной жизни.

Да, слава Богу, что провидение уготовило ей лишь временное испытание. Тетушка поправится, и все сразу войдет в нормальное русло. Все возвратится на круги своя. Во всяком случае, она сама вернется в родной Дублин, к друзьям и подругам, в свой круг. Найдет себе работу в точном соответствии с полученным дипломом, а после заживет спокойной и достойной жизнью, в которой будет место для развлечений и построения красивого, праздничного и счастливого будущего.

А вот здесь с личной жизнью вряд ли что получится. В первые сутки она спала всего три часа. На вторые сутки чуть больше, но зато урывками. При таком режиме ей долго не протянуть, не смотря на молодость и заложенное в нее родителями здоровье. Характерным показателем ее физически угнетенного состояния было то, что за эти двое суток она ни разу не вспомнила про Патрика. Даже поесть толком было некогда, а с пустым желудком сексуальные инстинкты не пробуждаются. Так ведь и до полной фригидности недолго докатиться.

От бессонницы и ломаного режима, от постоянного недоедания скоро начнутся необратимые процессы в мозгу. Ее будут мучить зловещие кошмары, мрачные бытовые видения и замысловатые галлюцинации с фигурами из преисподней. В том числе и с участием бывших местных подружек Патрика, с одной из которых она познакомилась в ресторане. Век бы их не видать, этих бесстыдных, наглых и бесцеремонных демонов ночи. Так называемые, «бывшие одноклассницы». Им бы только на помеле на шабаш летать в полнолуние, да плясать там в обнимку с троллями вокруг котла с колдовским варевом из пауков и прочей мерзости.

Интересно, чем это они в сельской школе на переменах занимались. Выбегали на лужок порезвиться за кустами? И с какого класса начали проявлять пикантный интерес друг к другу? Наверняка, эти переростки и дети природы, в своей первозданной простоте и наивности никогда не слышавшие о сексуальной революции, на практике давно ее уже опередили, даже не подозревая об этом.

Вообще-то странно, но, похоже, что она ревнует этого смазливого ирландско-американского плейбоя с дипломом адвоката к его далекому прошлому. Неужели настолько утратила контроль над своими чувствами, что позволяет себе мучиться из-за мало знакомого мужчины? Тем более что он ничем ей не обязан. В любви не объяснялся, перстенек с бриллиантом не дарил, клятву верности на крови, на мече и на библии не давал. Его даже к моральной ответственности не привлечешь, если застанешь в стогу сена с какой-нибудь любвеобильной синеокой красоткой из ближайшего коровника.

Да, но все же мог бы и заехать. Хотя бы на пару минут. Хотя бы из вежливости. Поинтересоваться, как идут дела, не надо ли чем помочь. Поддержать морально. Поправить какую-нибудь картинку на стене или гвоздик забить, хотя бы символически. Выпить вместе по чашечке кофе с пирожными, которые, кстати, весьма неплохо готовит ее итальянский шеф-повар. Обсудить противных постояльцев с их нелепыми претензиями. Может быть, даже зайти к одному из них, наиболее ретивому, и объяснить ему, как нужно правильно вести себя с такой красивой и такой ранимой хозяйкой.

Неужели он настолько бесчувственный, что не воспринимает ее биотоки? И не посылает навстречу свои мысленные лучи, которые где-то встречаются в пространстве и сплетаются в причудливую гармонию мужского и женского взаимного познания, понимания и влечения.

Обо всем этом она лениво размышляла, лежа у себя в комнате на кровати поверх одеяла, подложив дополнительно пару подушек под голову и закинув ноги на спинку кровати. Мысли дремотно затихали в голове и уплывали прочь, вслед за взглядом, скользившим по стене напротив, наблюдая, как смещается по ней бледный, угасающий луч закатного солнца. Стало немного зябко, и она осознала, что по-прежнему лежит в одних трусиках, позволяя телу отдохнуть от сковывающих его целый день напролет жестких объятий одежды. Да и вообще она с детства предпочитала спать в своем первозданном виде на чистых шелковистых простынях, вдыхая всей поверхностью кожи ночную прохладу и свежесть.

Ее мысли прервал осторожный стук в дверь. Боже, подумала она, кого это черт несет. Неужели опять какой-нибудь привередливый постоялец с очередной дурацкой просьбой или нелепой претензией? Может быть, промолчать, сделать вид, что в комнате никого нет? Постучит, постучит, и уйдет. Так тяжело отрываться от кровати. Да еще придется одеваться. Надо было бы завести себе халат или пеньюар какой-нибудь, поэротичнее. Побольше прозрачности и разрезов, но в продуманном порядке, оставляя место для бурной мужской фантазии и игры воображения. Только кому в этом захолустье нужна изысканная городская эротика? Тут свое понимание эстетики и правил обхождения. Чем проще и прямее доступ к женскому телу, тем оно желанней. Без всяких премудростей и околичностей. Ущипнул за попку, подмигнул многозначительно, вставил фразу залихватским тоном… Можно грубым басом или эротическим тенором:

– Крошка Молли, а не прогуляться ли нам вон к тому стожку, пока наши милые овечки сами травку щиплют.

Стук в дверь повторился, на этот раз более настойчиво. Вот же, зануда. Наверняка, так просто не отвяжется. Может быть, спросить, кто там изволит будоражить ее сон и посоветовать прийти завтра утром? Да только вряд ли это поможет. Есть же любители общения глаза в глаза. Через дверь человеческую речь плохо понимают. Им надо видеть, как у собеседника губы от злости дрожат, как щеки багровым цветом наливаются…

Да, придется все-таки вставать, решила она, когда стук повторился в третий раз. Неудобно заставлять человека колотить в дверь до утра. Негуманно. Может костяшки пальцев повредить. Или мания какая-нибудь разовьется. И еще, не дай бог, на шум и другие любопытные помощники появятся. Начнут вместе дверь выбивать. Все может быть. Народ здесь любознательный и отзывчивый.

– Подождите секунду, сейчас открою, – наконец выдавила она из себя слегка хрипловатым голосом, с трудом раскрывая рот и спуская ноги с постели.

Да, халат бы сейчас не помешал, подумала она, с трудом влезая в тесные джинсы и натягивая на голое тело свой бесформенный «рабочий» свитер. Она прошлепала босыми ногами к двери и тут же мысленно упрекнула себя. Хорошо, что клиент оказался достаточно вежливым и не стал сразу ломиться в дверь, ибо она не была закрыта на замок. Надо бы поменять запор на автоматический.

Марианна потянула дверь на себя, одновременно устало зевая, всячески подчеркивая для стоящего за дверью незнакомца крайнюю несвоевременность его визита. Однако при виде возникшего за дверью знакомого мужского силуэта она сразу забыла про сон. Марианна даже машинально встряхнула головой, как бы отгоняя от себя видение. А потом совсем неожиданно для себя самой отпрянула назад и закрыла дверь. Вот уж нелепая реакция. Кто бы мог подумать, что она на такое способна. Наверное, все-таки сказывается переутомление и нервное перенапряжение последних дней.

– Извините, Патрик, мне надо переодеться. Подождите, я быстро.

Глупая фраза, конечно, но в такую минуту что-то более умное как-то в голову не идет. Ничего, и так сойдет. Главное, не молчать и не стоять с раскрытым от изумления ртом их глупым видом. А так диалог начат, причем с ее стороны. Остается только его продолжать для поддержания контакта. Через дверь, разумеется. Пока она в лихорадке мечется по комнате, пытаясь одновременно решить сразу два важных дела.

Во-первых, во что одеться. Так, чтобы выглядеть прилично, в то же время не затмевая достоинства фигуры. Причем, с учетом возможных перспектив развития контакта.

Зря все-таки она проявила скромность и не заняла более внушительные апартаменты. По крайней мере, в такой ситуации дополнительная комната в виде примыкающей к спальне гостиной не помешала бы. Они бы чинно уселись в кресла за столом, возле торшера, пили бы чай из фарфорового китайского сервиза и обсуждали демонстрируемую по «ящику» телепередачу. Лучше всего какую-нибудь «мыльную оперу», которая как бы ненавязчиво и естественно подводила бы их к главной теме в отношениях между мужчиной и женщиной. Под такой антураж, естественно, пригодилось бы что-нибудь пикантное и одновременно домашнее. Скажем, тот самый пресловутый пеньюар. А если бы еще добавить мурлыкающую кошку, свернувшуюся клубком на диване, то совсем бы уютная и многообещающая домашняя сцена получилась.

А вот если джентльмен решил пригласить леди в ресторан или на дискотеку, то тут ему долго придется за дверью торчать. Хотя выбор не велик, ибо она не любила перегружать себя во время путешествия вещами. Но все же кое-какой есть. Спасибо отцу за автомашину, при своих «колесах» можно позволить несколько расширить понятие «минимально необходимое» во время путешествия, особенно в области текстильных изделий и обуви. Хотя выбирать еще сложнее, когда у тебя в шкафу висят наряды на все случаи жизни. Например, в диапазоне от охотничьего костюма для африканских джунглей и саванн в комплекте с крупнокалиберным ружьем на слона и носорога до бального платья из одних бретелек и алмазов для танго «с розой» на королевском приеме во дворце.

Проще было бы, конечно, спросить об этом самого виновника начавшегося переполоха. Какие у него, собственно, намерения на этот вечер. Но тоже как-то нелепо будет выглядеть. Еще возомнит о себе невесть что. Подумает, что ради него она готова разбиться в лепешку. Мол, не знает, чем и как поразить и завлечь заезжего из Штатов гастролера. Это было бы нежелательно. Весьма нежелательно. Интерес и настойчивость должны проявляться с мужской стороны. В интеллигентной, естественно, форме. Без грубых домогательств и приставаний. А она будет постепенно поддаваться его чарам, как бы снисходя и даруя ему некоторые вольности, в том числе право говорить изысканные комплименты, воспевая обаяние, ум и телесные достоинства прекрасной дамы. Извечная любовная игра всех времен и народов, всегда очаровательная и притягательная.

А вообще-то, какого черта он вообще заявился? Причем, не предупредив ее заранее, хотя телефон в гостинице имеется, и не один. И вполне исправно функционирует, когда надо. Обрывов на линии вследствие ураганов и других стихийных бедствий за время ее пребывания здесь не отмечалось. И, кстати говоря, во что же он одет? Это помогло бы сориентироваться с продолжением вечера. Черт, никак не вспоминается. Да и в коридоре было темновато. Вечная экономия на электроэнергии. Несколько неуместная в данной ситуации.

Какого черта она так мечется. Надо взять себя в руки и спокойно подумать. Трезво и холодно. В любом случае, на дискотеку она не поедет. Это абсолютно исключено, с учетом ее физического состояния. Если только где-нибудь на танцплощадке кровать поставить и сделать музыку потише. И включить в репертуар что-то колыбельное. И посетителей удалить, чтобы не мелькали перед глазами. И, само собой разумеется, приглушить освещение. Создать этакий легкий интим.

В ресторан тоже нет смысла тащиться. Наверняка она начнет сразу же клевать носом над тарелками. Так ведь можно и травму производственную получить, заснув над бокалом и ударившись об него лбом. К тому же имеется собственная кухня внизу, причем с полным холодильником и полками с крупой и консервами. А еще чуть ниже по ярусу погребок с вином.

Можно просто осчастливить джентльмена возможностью поухаживать за дамой, самостоятельно приготовив для нее какие-нибудь немудреные блюда. Надеюсь, что бутылку с вином он вполне в состоянии открыть. Заодно и проверить его готовность к семейной жизни. Это была совсем неплохая идея, особенно если учесть внезапно проснувшийся голод. Как-то сразу вспомнилось, что она еще не ужинала. Да и ланч проглотила как-то второпях, чуть ли не на ходу. Даже не могла вспомнить сейчас, что конкретно удалось впихнуть в организм за день.

Ну а что касается нарядов… Надо быть проще. Самое оптимальное – поменять джинсы на простую юбку. Чуть ниже колен, с небольшим боковым разрезом… Вот эта серо-коричневая как раз подойдет. Достаточно комфортно, слегка эротично и ни к чему не обязывает. Одежда на все случаи жизни. А к ней какую-нибудь легкую кофточку, не слишком прозрачную, с небольшим декольте. Например, вот эту, салатового цвета.

Так, теперь что-нибудь на ноги. Боже мой, за последнее время она совсем забыла о педикюре. Придется надеть туфли с закрытыми носками. Да еще лак на верхних коготках. Да, это уже никуда не годится. Совершенно облез. Что же теперь, придется прятать руки под столом? Или за спиной? Или смущенно держать их под юбкой? Ладно, ничего страшного. Пусть еще подождет, пока мадемуазель совершенствует свои ногти. Она вполне успеет это сделать всего за пять минут. Есть быстросохнущий лак, как раз для таких аварийных ситуаций. Заодно проверим выдержку джентльмена и его способность переносить резкие запахи женской парфюмерии – неизбежные спутники семейной жизни. Тоже небольшой дополнительный тест на его готовность к семейной жизни.

А прическа? Вот с этим проблем не будет. Перед покраской ногтей, естественно. Несложные манипуляции со щеткой для волос, немного лака из пульверизатора, и результаты налицо. Поднимем волосы кверху, закрепим. Несколько локонов слегка приспустим. Так пикантней и артистичней. Излишне аккуратная прическа придает вид «синего чулка» и недотроги. Или чересчур старательной секретарши.

Весьма милое лицо получилось. Правда, под глазами появились тени от недосыпания, но при вечернем освещении они почти незаметны. Даже слегка оттеняют глаза и придают ей более томный и загадочный вид. Помада, пожалуй, ни к чему. Губы и так достаточно яркие, особенно если их слегка покусать. Заодно мелькнула игривая мысль о том, что если придется целоваться, то помада, пожалуй, будет лишней. Мужчины не привыкли ее поедать ежедневно, в отличие от женщин, и плохо переносят ее специфический химический привкус.

Так, теперь займемся ногтями. Быстро, но аккуратно. Пяток минут гость еще вполне может потерпеть. Ну что ж. Пожалуй, она готова к приему посетителей. И всего за каких-то двадцать минут уложилась. Может быть, даже чуть меньше. Или чуть больше. Но это уже мелочь, детали. Надеюсь, он там не сомлел в коридоре. Что-то уж больно тихо. А какой терпеливый. Ни разу не постучал, не царапался, не скулил, как бы напоминая о себе и намекая поторопиться. Не взывал жалобно из-за двери. Ладно, пора запускать тигра в клетку. Кнут и пряники готовы.

– Entrez.

Черт, совсем сдурела от этой спешки. Машинально брякнула зачем-то по-французски. Иногда излишние познания мешают в общении. Она тут же исправилась, перейдя на родную речь:

– Входите, пожалуйста.

Дверь приоткрылась, и в проеме возник он. Само мужское совершенство, во плоти и крови. Оживший идеал. Прирожденный победитель в любовных сражениях. Почему-то вдруг в памяти всплыли давно забытые строки из кельтской литературы, которую она изучала еще в школе. Образ ирландского героя-воителя Кухулина, ставшего богом и обладавшего способностью к перевоплощению.

Кухулин надел для боя двадцать семь нательных рубах, крепко подвязанных к телу ремнями. Поверх надел он пояс из шкур семигодовалых быков, крепкий, дубленый, что прикрывал его тело от пояса до подмышки. Скользили по нему дротики, пики и стрелы, как по камню. Повязал Кухулин тонкий передник из шелка, расцвеченный золотом, прикрывающий тело ниже пояса. Поверх него надел передник из мягкой кожи годовалых бычков. Взял он меч светлоликий с рукоятью из кости, восемь малых мечей, пятирогое копье, восемь малых копий, изогнутый щит с краем заточенным, острым, разящим, разрубающим волос на воде. Водрузил на голову гребенчатый шлем. И пустился на врагов, врезался в центр их войска, разметал его…

Двадцати семи рубашек на визитере не было. Обошелся всего одной, голубого цвета, из легкого шелка. Поверх нее повязал аккуратным узлом галстук, одноцветный, темно-синий, из плотного шелка. А на рубашку и галстук водрузил костюм из тонкой шерсти, тоже темно-синего цвета, явно очень дорогой и сшитый на заказ хорошим портным. Прекрасно сидевший на нем. Просто безукоризненно. Очень выгодно выделявший широкий размах его плеч и тонкую талию. В кармашке вверху белый платочек. Жаль, что не модным стало носить цветок на лацкане. Белая или желтая чайная роза была бы в самый раз. На ногах лоснились новенькие черные туфли из прекрасно выделанной кожи. Тоже, похоже, сшитые на заказ.

Волосы на этот раз не были отброшены небрежно назад пятерней, а аккуратно зачесаны на пробор. С помощью расчески и фена. Боже, он даже подстригся. Наверняка решил, что аккуратная прическа ей больше понравится. А жаль. Утратил частичку «дикого, бойцовского» шарма. Щеки выскоблены чуть ли не до костей, скорее всего опасной бритвой, и не менее трех раз. И ногти подозрительно поблескивают. Похоже на бесцветный лак. Наверняка, не только руки с мылом сам трижды вымыл, но и позволил поработать над ногтями профессионалу.

Да, джентльмен явился при всем параде. Потратил на подготовку к визиту весь день. Теперь понятно, почему объявился только под вечер.

Во всяком случае, идея про возможное приглашение на танцы отпадает. В таком наряде на дискотеку не ходят. И, тем более, на местные сельские танцы где-нибудь во дворе фермы, под патефон. Давай станцуем что-нибудь национальное, красотка Мэри, джигу или рил! А потом сразу на сеновал.

Нет, в таком наряде ходят на прием в дипломатическое представительство или на собственную свадьбу. Поскольку до ближайшего иностранного посольства много сотен миль, а о собственной свадьбе договоренности с ним пока не было, то, скорее всего, адвокат зашел просто посвататься. Или хотя бы объясниться для начала в любви. Мол, чувства захлестывают вот уже который день, даже спать не могу без тебя. Не говоря уже о том, что аппетит на тридцать процентов упал и продолжает опасно снижаться.

Ну конечно. Вот даже кое-что символическое, приличествующее случаю достал из-за спины, скромно потупив свой горящий взор. На пятирогое копье не похоже. Более всего походит на импозантный и приятный для дамы предмет – прекрасную темно-бордовую, бархатную розу.

Пришелец как-то смешно сморщил нос при входе и даже слегка чихнул. Но деликатно промолчал. Видимо, подействовал запах растворителя для лака. К сожалению, этот самый лак, естественно, еще не успел высохнуть, так что она стояла перед ним в несколько нелепой позе, с оттопыренными локтями и расставленными пальцами. И не знала, что делать с уже протягиваемым ей навстречу символическим даром. То ли взять его аккуратно самыми кончиками пальцев? То ли предложить кавалеру самому пристроить этот природный шедевр в вазу.

Скромный воитель в костюмных доспехах как-то неловко помялся. Затем слегка сбивчивым тоном произнес:

– Извините, Марианна, что не сумел заехать раньше. Хотелось проведать вас, узнать, как идут дела. Но как-то все не получалось. Это вам.

И он протянул ей цветок.

Да, со времени совместной поездки в автомашине тональность его речи весьма заметно изменилась. И поведение уж очень робкое. Может быть, просто подустал за время ожидания в полутемном коридоре. Пар в котле успел остыть. Хотя, с другой стороны, мог бы вполне в этом самом коридоре более красивое и выразительное вступление подготовить. Импровизация в общении с дамой не помешает, конечно, но пару-тройку хороших речевых заготовок с пышными, выразительными и доступными для понимания комплиментами всегда надо наготове иметь. И постоянно их совершенствовать в свободное время.

Да и фраза какая-то слишком прозаичная, даже для начала. Нет, чтобы сразу на одно колено опуститься и, испросив дозволения, поцеловать кончик юбки или милостиво протянутую руку, после чего начать заливаться соловьем на тему об обуревающих его чувствах. В красивых и изысканных тонах поэтично излагать историю собственной любви и страданий.

А потом предложить ей свое трепещущее сердце и сильную мужественную руку, а также билет на самолет до Нью-Йорка. Конечно, в бизнес-классе. И ключ от загородного трехэтажного особняка в штате Флорида. Разумеется, с видом на пальмы и морскую даль. Второй ключ – от «пентхауза» на Манхеттене, в центре Нью-Йорка, с видом на Статую свободы. А также свободный доступ к неисчерпаемому личному счету в государственном казначействе США, под федеральные гарантии.

Пауза затягивалась. Джентльмен то ли иссяк, то ли окончательно оробел. А может быть, ждет от нее официального приглашения в сопровождении милой застенчивой улыбки и радостного блеска глаз. Его вытянутая рука с розой уже начала дрожать. Ну что ж. Артистическая пауза выдержана достаточно, как бы не переиграть.

– Извините, Патрик, что заставила вас ждать. Если бы вы как-то намекнули о своем предстоящем визите… Но у меня тоже полно дел, так что я вас вполне понимаю. Кстати, спасибо за розу. Как вы угадали? Мой любимый цветок. Если бы была возможность, я бы их сама разводила. Здесь, перед домом, они бы очень хорошо смотрелись. Вам они тоже нравятся? Ой, извините. Вы не могли бы ее сами поставить вот в ту вазу? А воду в вазу можно налить в ванной.

Джентльмен проявил догадливость, восприняв поручение как желаемое разрешение на вход и возможность продолжить приятное общение. При этом деликатно не стал комментировать ее аккуратно растопыренные пальцы, резкие запахи в комнате и получасовое стояние в коридоре.

Дама тоже проявила деликатность и не стала спрашивать о причине появления в столь импозантном виде, а не в пролетарско-бунтарских потертых джинсах и стоптанных кроссовках. И даже не поинтересовалась, когда и куда последует приглашение. Женщины тоже иногда умеют быть тактичными и терпеливыми.

После некоторой возни со стеклянной емкостью и ее водружения на стол, оба голубка пристроились на стульях за тем же столом. Завязалась легкая светская беседа на тему о здоровье тетушки, с предоставлением свежей информации, регулярно поступающей от отца Патрика, который ежедневно навещал свою привязанность в ее временной печальной обители. К своему стыду, любящая племянница так и не смогла за это время выбраться сама для исполнения аналогичного родственного долга. Хватило ее только на то, чтобы позвонить в справочное бюро больницы, да затем передать полученную информацию дальше по родственной цепочке, позвонив по телефону собственным родителям.

Затем беседа плавно перешла на вопросы управления пансионатом. Желание чисто по-женски поплакаться на свою горькую жизнь на широкой, мускулистой и волосатой мужской груди, найдя на ней же поддержку и утешение, которое накапливалось все эти четыре дня, почему-то вдруг исчезло. Может быть, при виде преуспевающего заморского адвоката не хотелось выглядеть жалкой неудачницей. Поэтому она ограничилась кратким анонсом о том, что все идет в основном благополучно, все под контролем. Есть небольшие проблемы, связанные с возможным заболеванием горничной. Она даже бодро пошутила на тему о том, что придется, видимо, самой срочно осваивать новые специальности горничной и официантки.

– Ну, надеюсь, до этого не дойдет. Профессия не слишком сложная и дефицитная. Учитывая местную безработицу, вы легко найдете замену, – тут же утешил ее собеседник.

– У меня даже есть на примете несколько знакомых, которые охотно согласятся на эту работу, хотя бы и на временной основе. Могу лично вам их рекомендовать.

– Из числа ваших школьных подруг? – не удержалась от сарказма Марианна.

– Не только.

Он посмотрел на нее долгим и серьезным взглядом, с каким то особым интересом. Явно хотел что-то спросить, но удержался от язвительных комментариев. Наверняка хотел что-то вставить насчет ее возможной ревности. Даже оттенок самодовольства мелькнул в глазах. Мол, как же. Девочка явно ко мне не безразлична. Это хорошо. Крошка созревает для более серьезного контакта. Пора переходить на более высокий уровень обработки. Куй железо, пока горячо, не откладывая на завтра.

В общем, посетитель явно начал оживать на глазах и активизироваться. Даже профессиональный дар речи стал потихоньку восстанавливаться.

– Я понимаю, что, возможно,несколько поздновато пожаловал к вам, и, не исключено, несколько не вовремя. Потревожил ваш покой. Прекрасно осознаю все те проблемы, с которыми вам пришлось столкнуться. И всегда готов оказать посильную помощь. Так что не стесняйтесь обращаться. Не знаю, как у вас, в Дублине, а у нас тут, в провинции, люди привыкли помогать друг другу. На этом и держимся. Хотя я и прожил в Америке несколько лет, но еще не утратил ирландский дух, – заверил Патрик, – вы можете в этом убедиться. Кстати, я могу даже официантом работать. Во время учебы в университете подрабатывал в студенческом баре. Умею художественно взбалтывать коктейли. И пиццу приходилось развозить по заказам.

– Ну что ж. Спасибо. Я всегда почему-то начинаю ощущать уверенность в завтрашнем дне при вашем появлении. Насколько помню, мне где-то на глаза попадался шейкер. Скорее всего, естественно, в столовой или на кухне. Так что вы сможете продемонстрировать свое искусство при случае.

– Я могу считать это предложением остаться на ужин?

– Ну, считать вы можете все, что угодно. А как бы вам хотелось?

– Конечно, неудобно напрашиваться на приглашение. Но, если честно, то я был бы не против «преломить корочку хлеба» вместе с вами, запив ее живительной влагой. Кстати говоря, я намеревался после непродолжительной легкой беседы проехаться в какой-нибудь ближайший ресторанчик. Предположил, что местная еда в пансионате вам уже приелась. Как вы отнесетесь к моему предложению?

Ага, зафиксировала поступившее предложение Марианна. Значит, объяснение в любви откладывается. Вначале даму будут кормить, обильно подливая шампанское, чтобы притупить ее бдительность и, смягчить ее жесткое сердце. Прокладывать путь к женскому сердцу через ее желудок. Плюс использовать эффект дополнительного воздействия легкой музыки, белых, накрахмаленных скатертей и горящих свечей, а также изысканного сервиса. И вот на этом фоне уже и приступить к традиционному объяснению. Нет, нас, искушенных столичных штучек, на такую тривиальную наживку не поймаешь.

– В ресторане мы уже с вами были, сэр рыцарь. Причем по вашему приглашению. Так что теперь моя очередь вас приглашать.

– Ну, какие счеты могут быть между друзьями?

– А вы уже зачислили меня в свои друзья? Я как-то не очень верю в дружбу между мужчиной и женщиной.

– А что, уже были случаи горького разочарования?

– Вы опять проявляете чрезмерную любознательность. Я же психолог. Это просто входит в мой профессиональный интеллектуальный багаж. В нем много теории и мало практики. Пока. Я ведь всего несколько недель назад закончила университет. Да, и, кстати, а на чем вы приехали?

– Я как раз собирался похвастать. Просто не успел. Пока вы тут руководили сервисным обслуживанием беспокойных клиентов, я обзавелся собственным конем. В аренду, естественно. Так что стал вполне самостоятельным на автодорогах.

– Мне, как водителю, значит, не доверяете.

– Напротив, берегу для более сложных поручений. Если будет предвидеться стрельба и скоростная погоня.

– Ага, значит, мою личную машину и меня вам не жалко? А свою арендованную бережете? Уж не «роллс-ройсом» ли обзавелись по случаю? У меня к этой модели особая симпатия. Я бы даже не отказалась на ней прокатиться.

– Нет. Боюсь, что в здешних местах это было бы несколько сложно. Нашелся только «мерседес», да и то не сразу. Пришлось проявить настойчивость. К тому же только красного цвета. Почти, как ваш «опель». Кстати, предлагали американские модели и японские. Но я гордо отказался. Мы все же европейская нация, должны поддерживать европейскую промышленность.

– Боже, какой патриотизм. Наверное, в Америке ностальгия замучила по родине? Особенно по ирландским девушкам.

– Что вы имеете в виду? – Он как-то настороженно посмотрел на собеседницу.

– Ничего особенного. У вас же здесь, как я поняла, достаточно много знакомых женского пола. Которые не смогли вас забыть за прошедшие шесть лет. Даже несмотря на замужество.

Она уже успела пожалеть о сказанном, но не могла удержаться. Ведь не хотела поначалу обострять этот разговор, но опять не удержалась. Слова вылетают, опережая сознание. Не умеет еще, как психолог, планировать и правильно направлять беседу. В теории знает, а вот как только доходит до эмоций, так сразу вся теория летит в тартарары. Никак не может вовремя остановиться или переключиться. Зря. Вон он как сразу напрягся и посуровел. Даже губы надул, как маленький ребенок. Обиделся. Сейчас, пожалуй, еще расплачется, встанет и уйдет. Или замкнется в себе и будет молчать до конца встречи. Но посуровевший посетитель все же смог мужественно преодолеть свои эмоции и, скрипнув зубами, решил внести коррективы в беседу.

– Знаете, мне бы не хотелось сейчас обсуждать эту тему. Тем более что мы не закончили предыдущую. В отношении моего предложения где-то перекусить. Которое вы, вроде бы, не то, что отвергли, но, как мне показалось, решили как-то видоизменить.

– Знаете, мне трудно решиться покинуть надолго это заведение. Такое ощущение, что что-то сразу произойдет. Поэтому у меня есть альтернативное предложение.

Какую глупость я говорю, подумала она. И в мыслях такого нет. Скорее наоборот. Сбежала бы отсюда в любую секунду. Бросив все. Сесть в машину, а через несколько часов оказаться уже дома, в Дублине. Под крылом у мамы. И готовить самой не надо. Ни завтраков, ни обедов, ни ужинов. Если бы не обязательства перед тетушкой и не самолюбие!

– Ив чем же оно выражается? – полюбопытствовал вежливо гость.

– Ничего особенного. Мы остаемся в пансионате. Организуем ужин в складчину. Мои продукты и оборудование, и ваш труд. В качестве повара и официанта. Надеюсь, это не выглядит слишком унизительно для вашего самолюбия. Я даже фартучек для вас найду. Очень симпатичный. Подберем в тон костюму. В сине-белую клеточку. Вам подойдет. Будете выглядеть в нем очень миленько.

– Для вас, мисс Очарование, я готов на любые жертвы. Даже на ношение фартука, – бодро откликнулся вроде бы, по некоторым косвенным признакам, влюбленный в хозяйку пришелец.

– Ну что вы. О жертвенности речь не идет. Конечно, мне приятна ваша готовность и самоотверженность. Это трогает даже мое уже окаменевшее от общения с постояльцами сердце. Но, надеюсь, вам не придется страдать. И я не брошу вас наедине с кухонной плитой. Мы будем трудиться рядом, плечом к плечу. Да и, откровенно говоря, я не очень доверяю мужчине на кухне. Если он, конечно, не профессиональный повар. По крайней мере, хотелось бы самой контролировать процесс приготовления пищи.

– Напрасно, мисс Марианна. Я хотя и не профессионал, но обладаю массой поварских достоинств. Умею готовить яичницу с беконом, варить сосиски, жарить картофель-фри, строить многослойные бутерброды, резать овощи для салата и т. д. Всего и не перечислишь. Я уже не говорю об открывании бутылок и банок.

– Да, я помню про ваше обещание приготовить коктейли. У вас будет такая возможность. Только учтите, я не люблю слишком крепкие.

– Ну что вы. Для вас по специальным дамским рецептам. У меня их около сотни в памяти хранится. Были бы только необходимые составляющие.

– Договорились. Решено. Возводим вас временно в ранг шеф-повара и главного виночерпия. Итак, вперед и вниз. На кухню, в наши продовольственные кладовые.

5

Они отправились вниз по боковой винтовой лестнице. Это она настояла, чтобы не встречаться с постояльцами, поскольку, по ее наблюдениям, данное сооружение ими практически не использовалось. На лестнице было темновато и скользко. Надо бы какие-нибудь ковровые дорожки настелить, а еще лампочки вкрутить там, где они перегорели, мелькнула у Марианны хозяйственная мысль. Уже начинаю входить в роль домоправительницы, самодовольно подумала она.

Джентльмен, естественно, в такой ситуации взял ее под руку, и даже подсказывал томным от прилива эротических эмоций голосом места на поворотах, когда, по его мнению, следовало соблюдать особую осторожность. При этом явно излишне плотно прижимался, пользуясь благоприятной возможностью. Естественная реакция на притягательную близость цветущей и аппетитной дамской плоти.

Двигались они не спеша, так что у его спутницы было достаточно времени, чтобы проанализировать ситуацию и свои эмоции от общения. От нахождения рядом с этим прекрасным образцом мужской породы.

Она привыкла в оценках людей ориентироваться прежде всего на свою интуицию. И, соответственно с этой оценкой, строить с ними последующие отношения. В целом, в данном случае ощущения были приятные. Весьма. От него исходили какие-то целительные волны тепла и добра, уверенности и спокойствия. Того, чего ей самой так часто не хватало в жизни. Было приятно опираться на его сильную руку и ощущать исходящее от него магнетическое притяжение, от которого слегка кружилась голова, уплывали мысли. И даже слегка подкашивались колени.

Она вдруг поняла, чего ей сейчас хочется, и немного испугалась этого понимания. Чтобы они остановились, и он обнял ее за плечи. Прижал мягко и осторожно к своей мускулистой груди. Она бы почувствовала гулкое биение его сердца и свои набухающие соски, упирающиеся в его развитые грудные мышцы. Потом он прижал бы ее еще чуть крепче к себе, его рука спустилась бы вниз, по спине, к талии. Потом еще чуть ниже, и она ощутила бы его пальцы, ласкающие ее ягодицы, и быстро набухающую сексуальную выпуклость внизу живота, у своих бедер.

Затем она непроизвольно откинула бы голову назад, увидев над собой его склоненное лицо и затуманенные страстью глаза. Его требовательные губы потянулись бы к ее губам, уже приоткрытым в готовности, и они бы соединились в долгом, долгом чувственном поцелуе. Горячем, страстном и ароматном. От которого она бы уплыла в невесомость, в небытие, в сверкающие заоблачные дали.

А потом он бережно поднял бы ее на руки, и они отправились обратно, в ее комнату. Она бы обняла его за шею, доверчиво свернувшись в его объятиях, и их поцелуй продолжался бы до бесконечности, пока…

В этот момент ее мысли прервались. Да и спутник как-то насторожился. Даже приостановился и машинально сдавил ей локоть. Впрочем, тут же отпустил и начал прислушиваться. Она почувствовала какой-то странный запах, доносящийся снизу. Запах сырости и гнили, а еще чего-то технического и неприятного. Каких-то технических масел и отходов. Явно необычный для кухни. Еще до нее донесся звук льющейся воды, и какое-то ворчливое клокотание. Как будто вода прорывалась сквозь преграду и бурлила, скручиваясь в водоворот.

Внутри сразу же зародилось и начало быстро нарастать неприятное и тревожное чувство. Ощущение Опасности и Угрозы. Предвидение Грядущих Неприятностей и даже Надвигающейся Катастрофы. И нарастающей паники. Ну почему мне так не везет? – в отчаянии подумала она. Ведь всего четыре дня прошло. И тут же все начинает рушиться. А обломки валятся на ее хрупкие плечи. Она же не Атлант. И не Геракл.

Но тут же мелькнула успокаивающая мысль. Нейтрализующая тревогу и панику. Еще не все потеряно. Слава Богу, что они не уехали и что рядом мужчина. Настоящий мужчина с твердой волей и золотыми руками. Ей есть на кого опереться. Ей не надо ни о чем беспокоиться. Он возьмет на себя все ее проблемы, все быстро решит. Неприятности исчезнут, как по мановению волшебной палочки. И все будет хорошо. Как в сказке. Как в голливудском фильме, у которого всегда счастливый конец. Искомый Атлант и Геракл уже рядом.

Да, собственно, ничего другого и не оставалось, кроме как довериться мужчине в этой критической ситуации. Это у них на роду написано – спасать женщин от всяких неприятностей. Генетически заложено, как данность от Бога. И ему будет приятно чувствовать себя ее спасителем. Показать себя героем на глазах у прекрасной дамы. Он будет стараться заслужить ее благоволение. И надеяться на заслуженную награду. Возможно, он ее даже получит. Впрочем, не будем предвосхищать естественный ход событий.

Да и диапазон женских выражений благодарности столь велик и неисчерпаем, что трудно предугадать заранее возможный выбор. Может быть, ему просто несказанно повезет, если у нее будет соответствующее настроение. Или настигнет сиюминутный порыв. Простой дамский каприз, но очень для него своевременный.

А может быть, все обойдется простым поцелуем в щеку и многообещающим, теплым и благодарным взглядом. Нельзя же сразу все свои сокровища раздавать, засовывать руку на дно сундука с кладом, где самые дорогие предметы уложены. Надо постепенно, сверху начинать. С раздачи бижутерии. Потом серебряные изделия пойдут. Тоже лучше не спешить с процедурой расставания с ними. Может быть, в каждом случае, если разумно подойти, вообще не придется алмазы со дна сундука доставать. Пусть остаются на черный день, в качестве награды за самые великие и немыслимые свершения. Для перспективы и подстраховки. Это будет более разумно и рационально. По-женски.

В общем, не будем мешать кавалеру и предоставим ему полную инициативу в выявлении характера и причины возникшей угрозы. А также в ликвидации ее последствий. Вон он и так уже рвется в бой. Стучит копытами и царапает пол выпущенными когтями. Не терпится продемонстрировать перед ней во всей красе и размахе свои способности и умения. Свою решительность и мужество. Пришло время для мужского героизма и подвигов. На глазах у Прекрасной Дамы, ради которой и рождаются на свет Настоящие Мужчины. Для служения Женщине. Во имя Женщины и Любви к Ней, Единственной и Неповторимой.

Наверное, это и есть тот самый Ниспосланный Свыше Знак Судьбы. Звучный Голос Провидения. Который она так долго ждала. Ее покровитель, Святой Патрик, позаботился о ней и направил своего посланца. И символично то, что посланца тоже зовут Патриком.

Марианна проснулась, лежа на боку и уткнувшись носом в подушку. Не открывая глаз, перевернулась на спину, слегка потянулась и сладко зевнула. Даже сквозь закрытые веки поняла, что уже давно рассвело. Комната была вся залита солнечным светом. Боже, неужели проспала? И тут же почувствовала чей-то пристальный взгляд на себе. Кого-то постороннего. Машинально натянула на себя одеяло, до самого носа. Слава Богу, тело было прикрыто в достаточной степени и до ее защитного движения.

Она открыла глаза и повернулась в сторону этого прилипчивого, будоражащего взгляда. Осторожно приоткрыла веки, и тут же сразу вспомнилась вся безумная ночная эпопея. Сумбурная и славная. Поскольку напротив нее сидел главный герой этих ночных событий. Живой и цветущий. Как будто не было за плечами бессонной и тяжелой ночи. В сияющих лучах славы. С солнечным нимбом на голове.

Правда, уже не в сшитом у элитного портного дорогом, с иголочки, костюме, как вчера вечером. Этот костюмчик теперь только бездомным можно подарить. Как раз перед отъездом из Дублина ей попалась парочка весьма живописных бродяг на набережной реки Лиффи. Они бы с удовольствием приняли этот щедрый дар от добрых самаритян. Тем более что пиджак не пострадал. Сохранился в первозданном состоянии, благодаря ее хозяйскому подходу. Чего не скажешь о нижней половине костюма, вошедшей в явный диссонанс с верхней частью. Брюки реставрации практически не поддаются.

Или отдать сей тряпочный ансамбль как экспонат в музей современного ирландского костюма? Мол, когда-то облегал и украшал атлетическое тело известного национального героя, спасшего в нем от затопления и пожара важный хозяйственно-жилой объект на западе страны. Жертвуя собой и личным носимым имуществом, он спас реноме и блестящую управленческую карьеру прекрасной дамы его сердца, пожелавшей сохранить инкогнито.

Да и его лоснящиеся в недалеком прошлом ботинки тоже можно было бы теперь сдать в музей или в утиль. Или передать в фонд Армии спасения. Кто-нибудь потом будет их донашивать, из тех, кому не очень посчастливилось в этой суровой и неприветливой жизни. Может быть, в Африке или в Антарктиде. Когда мистер герой кинулся вниз, в подвал, спасать положение, прямо в бьющую током воду, то он не думал ни о костюме, ни об обуви. Только о прекрасной даме и о своем долге перед ней.

Пиджак ей все же удалось спасти. Благодаря ее фантастической хозяйственности и чисто женской предусмотрительности. Успела сорвать с его плеч, задержав всего на пару секунд, буквально чуть ли не силой. А вот темно-синий шелковый галстук, голубую шелковую рубашку, брюки из тонкой шерсти и ботинки из натуральной, отлично выделанной кожи, к сожалению, не сумела уберечь. Не хватило сообразительности остановить самоотверженный мужской порыв и раздеть героя предварительно хотя бы до трусов, перед его решительным броском в неизведанное.

Естественно, что после многочасового общения с грязными водными хлябями, в смеси с какими-то помоями и химикатами, по колено в воде, ткани и кожа раскисли и пропитались отходами жизнедеятельности человека и техники настолько, что их будущее выглядит печально. Полная утрата функциональности.

Теперь ее спаситель сидел в обычных потертых джинсах и помятой джинсовой рубашке, с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. Причем, явно не своих. Тесноваты и маловаты. Где-то разжился по случаю. Или добрые местные самаритяне подарили. Из числа постояльцев. На ногах обычные, прозаичные кроссовки.

Бело-голубые, с белыми, небрежно завязанными шнурками. Тесные или впору, трудно сказать. Может быть, пришлось пальцы поджимать, чтобы ступни влезли. Потому и сидит, а не бегает. Тихо и расслабленно сидит на стуле, спокойно и молча смотрит на нее.

При этом откровенно наслаждается зрелищем юной девы, возлежащей, ничего не подозревая, перед его жадными очами. Что, вообще-то, неприлично с его стороны. По счастью, девы, все же прикрытой одеялом, под которым покоится ее усталое и сонное тело. Но по-прежнему привлекательное и чарующее для мужского взгляда. Это даже без пояснений понятно. Заметно по его мерцающему, вожделеющему взгляду. Смотрит как волк на ягненка, прежде чем его скушать. Слюни пускает.

Что несколько удивляет, если вспомнить произошедшие бурные события, закончившиеся только на рассвете. Временно, конечно, ибо последствия еще предстоит устранять. Никак не могла вспомнить, в каком же виде она отправилась спать. Да, конечно. Они вернулись в ее комнату. Он, мокрый с головы до пят, измученный и заляпанный грязью. Она, естественно, в более приличном виде. Не женское это дело по наэлектризованной и вонючей грязи ползать. Но тоже усталая. В основном, от психологического напряжения.

Но в ванную комнату она отправилась, безусловно, первая, как положено. Привилегия родиться леди. Интересно, все же, это он ее раздевал или она сама машинально разделась, прежде чем отключиться после ванны, так и не дождавшись его выхода?

А чем это, интересно, занимался джентльмен после того, как вернулся из ванной и увидел, что милая уже спит? Можно представить себе эту чарующую сцену. Ирландский Геракл, обернутый ниже пояса в ее большое белое банное полотенце, подчеркивающее его мускулистый треугольный торс, с узкой талией и мощными плечами, с поросшей шерстью выпуклой грудью, вырастает на пороге комнаты. И что он видит? Спящую принцессу, не дождавшуюся его торжественного выхода. Не увенчавшую его голову победителя лавровым венком.

И тут он вспоминает известный сказочный рецепт пробуждения спящих принцесс. Он склоняется над ней, чтобы одарить ее своим волшебным поцелуем. Видит ее пушистые ресницы, чуть подрагивающие во сне, ее влажные, припухшие губы, ее аккуратный носик, из которого струится теплое, ароматное дыхание. Не выдержав искушения, он медленно отодвигает краешек одеяла, обнажая нежную, бархатистую кожу на груди. И сами груди, тугие, сочные, влекущие, просто просящиеся в его ладони. И розовые бутончики сосков в чуть более темном обрамлении, еще мягкие, небольшие и аккуратные, ждущие прикосновения его губ, чтобы проснуться вместе со своей хозяйкой.

Но он не останавливается на этом и продолжает опускать одеяло все ниже и ниже, осторожно, почти неощутимо скользя своей сильной ладонью по ее животу, туда, где в пушистом обрамлении притаилось ее главное сокровище. Его желанная и заслуженная награда. По крайней мере, это он так думает. И ждет этой награды.

И не только ждет, но и действует, чтобы получить ее. Или самому взять то, что ему причитается. С его точки зрения. С точки зрения победителя, которому все дозволено. По праву сильного. Как после успешного штурма города, когда полководец отдает своему войску на три дня весь город, всех его жителей и все их имущество. На волю бойцов, опьяненных кровью и похотью. А главное – дарует им женщин. Их тела и их жизнь. То, чего всегда не хватает мужчине.

Или большое банное полотенце было на ней самой? А он вышел в одной символической набедренной повязке из маленького полотенца для рук и лица. А потом сбросил его на пол при виде ее обнаженного тела, открывая в ответ свое уже напружинившееся естество, жаждущее добычи и новой победы и подвигов. Любовных…

Вот он окончательно стащил с нее одеяло и сбросил его на пол. Затем уверенно, по-хозяйски, положил руку на ее лоно, и провел пальцем по перламутровой щели, разделяя нежные створки раковины и обнажая влажную розовость внутренней плоти. Затем возлег на нее сверху, придавив всей своей тяжестью, одновременно раздвигая коленями ее ноги, и…

Она подозрительно посмотрела на непроницаемое мужское лицо напротив, машинально потрогала под одеялом свой живот… Трусики на месте. Следов покушений на самое сокровенное тоже, вроде бы, не наличествует. И вздохнула слегка, почему-то даже слегка разочарованно. Рыцарь не воспользовался представившейся ему возможностью. Ее состоянием анабиоза. Устоял. Не стал отпирать ее пояс целомудрия с помощью поцелуев и заклинаний. Не вонзил свой биологический меч в ее сочные недра. Почему?

И тут совершенно другая мысль вдруг обожгла ее сознание. Уже не личного, а общественного характера. Сколько же она проспала? Боже, а как же ее постояльцы? Почему до сих пор не ломятся в дверь со своими, на этот раз вполне законными, требованиями и претензиями? Ведь солнце почти в зените, и без часов понятно, что уже близко к полудню.

Кухня после вчерашней техногенной катастрофы, естественно, не работает. И не скоро начнет функционировать, по крайней мере, в нормальном режиме. Пришлось обесточить пострадавшие помещения, и теперь придется ожидать, пока они не просохнут. Пока пожарный инспектор, которого вызвали вчера, не даст официальное разрешение на пользование электроприборами и освещением. Придется варить пищу на кострах, на лужайке перед домом, как в первобытные времена. А что, это мысль. Это будет даже романтично. То есть, ее клиенты должны были уже успеть проголодаться и начать канючить возле ее двери, выпрашивая стакан молока и корочку хлеба с кусочком ветчины. Хотя бы в холодном виде.

Странно и загадочно. А разгадка, скорее всего, сидит перед ней. Как Мудрый Сфинкс, в ожидании вопросов. Которые, естественно, не преминут излиться из женских уст при их пробуждении. Ну что ж. Пора выходить на сцену. И выбираться, как бабочка, из спального кокона, в котором ее никто не потревожил. К сожалению, к счастью? Пока трудно сказать. Женское отношение к происходящим событиям такое переменчивое.

– Доброе утро, Патрик. Извините, вы не могли бы на некоторое время оставить меня одну? Или хотя бы отвернуться. Только не уходите надолго. Я быстро. Всего лишь приведу себя немного в порядок. У меня к вам будет много вопросов, если вы не против. Ничего срочного пока? Никаких больше происшествий, пока я спала? – Она бросила взгляд на будильник, стоящий на столике у кровати. Так и есть. Уже начало первого.

– Да, нет, все в порядке. В относительном, конечно. Я тут немного пораспоряжался в ваше отсутствие. Превысил, так сказать, свои полномочия. Вы уж простите, если что-то не так сделал, По крайней мере, ваши жильцы накормлены, так что голодный бунт вам не грозит. Спасательная служба воду из подвала всю откачала. Новое наводнение вам тоже не грозит. Хотя, конечно, мои временные заплаты на систему водоснабжения придется поменять.

Вы, кстати, вовремя проснулись. Я тут договорился со страховым инспектором. Он должен подъехать к двум часам. Составить акт о происшествии и оценить ущерб для определения компенсационных выплат. Надо бы до его приезда самим посмотреть и прикинуть возможный объем восстановительных работ, чтобы составить предварительную смету. Возможно, вместе с ним подъедет и представитель полиции; Так, чистая формальность. Ночью эти следопыты не захотели лазить, по воде. Так что посмотрят днем, как и что. Чтобы исключить возможность злодейского замысла. Ну да ладно. Еще успеем остальное обсудить. Не буду вам мешать. Я тут поброжу с полчасика по зданию. Кое-что еще надо сделать. А вы пока собирайтесь.

Ровно через полчаса он появился с подносом, на котором громоздились кофейник, чашка с блюдцем, несколько тарелочек с булочками, джемом, маслом, ломтиками сыра и ветчины. И два яйца, как выяснилось, сваренные вкрутую. Вполне приличный европейский завтрак. Или ланч, если судить по времени.

– Простите, Патрик, а где вы все это сумели приготовить? Я имею в виду, горячие блюда.

– Я был отличным бойскаутом в детстве, мэм. Дослужился до руководящих постов. Даже командирские нашивки носил. Прошел неплохую полевую подготовку и школу на выживание. Я даже умею костер разводить из сырых веток. И готовить отличное жаркое из мышей, лягушек и змей. Мясное ассорти. Мое любимое блюдо в прошлом, до того, как я стал адвокатом. Если мы с вами подружимся, я как-нибудь обязательно его приготовлю для вас. Пальчики оближете. А сварить яйца и вскипятить кофе, это, как вы сами понимаете, вообще примитивная задача, для новичка.

– Извините, мой спаситель, но лучше воздержимся от кулинарных подробностей бойскаутского периода. Я не отношу себя к любителям кулинарной экзотики. Предпочитаю что-нибудь более традиционное и консервативное в пище. Сейчас бы вполне пригодился хорошо прожаренный бифштекс на всю тарелку, в два пальца толщиной. С отварным картофелем, морковью и зеленым горошком. А также салат из помидоров. Я люблю натуральные помидоры. Могу съесть их несметное количество. И я бы сейчас не отказалась от хорошей кружки пива. Литровой. Хотя я его обычно не очень люблю. Что-то в горле пересохло.

– Как скажете, моя повелительница. – Собеседник уже восстановил свою привычную манеру изъясняться, со склонностью к иронии и легкому шутовству. Наверное, это у него отголосок мужского шовинизма. Не привык рассматривать женщину, как равноправного партнера в двусторонних отношениях. – Предлагаю сразу после переговоров проехать в мою обитель. Раз уж не получилось с ужином в ваших апартаментах, может быть, больше повезет в моих пенатах. Я имею в виду наш семейный, совместный с отцом дом. Он его недавно приобрел, в прошлом году. Не смог жить в старом доме, где слишком многое напоминало о матери. Половина вложенных в этот дом средств – моя. Не бойтесь. Отца не будет, так что вам не придется развлекать старика и выслушивать терпеливо его небылицы о боевых похождениях в войну. Он моряком был, а моряки известны своим умением, как бы это помягче выразиться, несколько приукрашивать события. И мне не терпится все же похвастать своим мастерством на кухне. Так что бифштекс с картофелем и морковкой я вам обещаю. Пива в доме также вполне достаточно. Можно будет взять свежего по дороге. Предлагаю проехать туда на моем лимузине. В качестве компенсации за вашу предшествующую эксплуатацию. Заодно оцените мои водительские навыки и мой временный кабриолет. Ну, так как?

Он говорил нарочито легким тоном, но, судя по всему, заметно нервничал, ожидая ответа. Видимо, рассматривал его как своеобразный тест для определения уровня и перспектив развития их отношений.

Ну что ж. Серьезный допрос требует и серьезного ответа. Над которым надо серьезно подумать. Поэтому Марианна не стала спешить с ответной фразой, и некоторое время вглядывалась в собеседника, как бы пытаясь что-то прочитать в его глазах, взвешивая на своих женских весах возможность довериться этому человеку.

– Вы задали довольно сложный вопрос, Патрик. Боюсь, мне трудно будет сразу на него ответить. Надо подумать. Тем более, как я понимаю, у нас еще будет время его решить. Предстоит еще так много сделать за сегодняшний день. Да и завтра, наверняка, тоже будет над чем поработать. Я вам очень благодарна за вашу помощь. Просто не знаю, как бы я справилась в одиночку с этим бедствием и с возникшими проблемами. И спасибо зато, что дали выспаться. А вы сами то как? Удалось хоть немного отдохнуть?

Ей, действительно, надо было подумать. Взвесить все многочисленные «за» и «против». Да и вообще, для женщины более естественной является свобода выбора, нежелание четко связывать себя какими-то обязательствами. Мало ли как обстоятельства могут измениться в самый последний момент, не говоря уже о настроении. Мужчины этого не могут понять. Не хватает гибкости, слишком они прямолинейны и одномерны… Все по линейке, по весам, по шаблону. Все размеренно и четко. Постоянно требуют какой-то определенности в отношениях и точности. Что совершенно не по-женски. Просто аномально, абсурдно и непрактично.

А данную ситуацию, действительно, надо просчитать. Во всех отношениях. Конечно, она не боится его сексуальных поползновений. В случае чего, сумеет за себя постоять. Да и само посещение его жилища, даже в вечернее время, ни к чему не обязывает. Она достаточно свободная, самостоятельная женщина, без сельских предрассудков. Речь идет о том, чтобы самой определиться в их отношениях. В перспективах развития этих отношений. Чего она сама от него хочет. Действительно, чего? Вот в этом главном вопросе как раз и не было ясности. Полный сумбур в голове. Какая то не разобранная куча впечатлений и обрывков мыслей, как на мусорной свалке. Все вперемежку. Да и некогда было об этом подумать. Слишком много проблем свалилось на нее за эти дни. И слишком мало они знакомы.

А может, зря она так накручивает себя? Собственно говоря, ничего особенного между ними не было. Так, кое-какие намеки и смутные ощущения. Конечно, он проявляет к ней определенное внимание и интерес. Чисто мужской интерес. Она это чувствует. И уже немало сделал для нее. То, что явно выходит за рамки обычных отношений между малознакомыми, в общем-то, мужчиной и женщиной. Даже с учетом провинциальных особенностей, присущей местному населению психологией общности.

Но, с другой стороны, а не обманывает ли она сама себя? Да, конечно, он весьма эффектен. С ним интересно. Приятно. Легко. С ним можно быть уверенной за свое будущее. Если, конечно, речь идет о совместном будущем, тут же мысленно одернула она себя. Конечно, развитие отношений можно и самой направить в нужную сторону. Но для этого как раз и надо бы самой вначале разобраться в собственных чувствах. И попытаться определить, насколько долгосрочными и серьезными могут быть эти отношения. Весьма возможно, что для него это просто очередное любовное приключение. Достаточно кратковременное и не особо обременительное. Потом вернется опять к себе в Нью-Йорк, и будет иногда вспоминать симпатичную девочку и легкую красивую интрижку на бывшей родине.

Может быть, даже расскажет кое-что об этом в мужской компании за бутылкой виски, с красочными подробностями. О том, как удалось охмурить одну крутую столичную штучку по ту сторону океана. Или своей очередной любовнице изложить, с интимными подробностями, как бы поддразнивая ее, чтобы набить себе цену, подогреть ревностью ее угасающие чувства. Говорят, американцы это любят. Выворачивать свою интимную жизнь друг перед другом наизнанку. В духе современных теорий психотерапии. Слава богу, до Ирландии это пока не дошло.

Наверное, она слишком надолго задумалась, полностью переключилась на себя и совершенно перестала воспринимать собеседника. Вон он как-то недоуменно смотрит на нее, явно ожидая ответа.

– Извините, Патрик, я себя еще неважно чувствую. Наверное, сказывается то, что так сильно вчера перенервничала. Простите, если повторюсь и что-то невпопад скажу. Так вам удалось хоть немного отдохнуть?

– Да нет. Как-то не получилось. Но вы не волнуйтесь. Я к этому привычный. Студентом перед экзаменами иногда по двое суток подряд не спал. Вставлял Спички в глаза, чтобы они не закрывались над учебником. Держался на одном кофе. Сам его варил, по особому рецепту. Сверх-крепкий. Ну и надеюсь, что до нашей встречи вечером сумею выкроить пару часов, чтобы поспать.

– Вот видите. Давайте лучше перенесем нашу встречу на завтра. Мне бы не хотелось причинять вам дополнительные мучения. Не хочу, чтобы вы клевали носом в моем присутствии и вставляли спички в глаза. Это опасно для зрения.

Только тут она спохватилась, что, фактически, уже дала тем самым согласие на ответный визит в его обитель. А, Бог с ним. Это получилось достаточно естественно и непринужденно. Может быть, в этот момент опять вмешалось Провидение и потянуло ее за язык. Не стоит раньше времени переживать из-за таких пустяков. Зато парень вон как обрадовался. Даже лицо засияло, несмотря на недосыпание. Так и светится весь. Особенно глаза. Какие же они у него все-таки яркие. Особенно, когда на меня смотрит, тщеславно подумала она. Явно неравнодушен, хотя пока еще и не объяснялся в чувствах. А пора бы. Может, как-то подтолкнуть?

Иногда от женщины тоже требуется некоторая инициатива. При общении с излишне мнительными, самолюбивыми и легкоранимыми людьми, которые чрезмерно боятся отказа. Может быть, стоит как-то обозначить, намекнуть, что он мне тоже достаточно приятен? Как мужчина. Подать без напряжения и акцентирования. В стиле легкого женского кокетства. Подсказать, что его комплименты и искренние признания будут восприняты достаточно благожелательно и конструктивно. По крайней мере, с пониманием, тепло и без насмешек.

Может быть, по такому случаю, выдать какую-нибудь сакраментальную фразу в стиле латиноамериканской «мыльной оперы»?

«Дон Патрик! Я вижу по вашим глазам, что вы хотите мне что-то сказать. Что-то глубоко личное. О своих чувствах ко мне. Я прямо ощущаю, как они полыхают в вашей груди. Я вижу отсвет этого пламени в ваших печальных, влюбленных глазах. Не бойтесь. Нас сейчас никто не слышит. Мы одни. Только Вы и Я. И ваши чувства ко мне. Так излейте же их, выпустите их из себя на свободу, пока они не переполнили вашу чистую, безгрешную душу и не разорвали на части ваше мужественное, благородное сердце настоящего кабальеро».

Нет, пожалуй, рановато. Пусть джентльмен сам проявит необходимую инициативу. Время терпит. Им же не завтра расставаться. И даже не послезавтра. Все-таки адвокат по профессии должен уметь объясняться с дамами не только во время судебного процесса и не только на юридические темы. А пока перейдем-ка мы на деловые темы. Тем более что их, действительно, надо срочно обсудить.

– Так мы начали обсуждать деловые вопросы до вашего приглашения на ужин. Может быть, продолжим, если вы не против? – спросила Марианна.

– Да, конечно. У меня как раз есть одно интересное предложение. Вы уже жаловались на проблемы с персоналом и несметный объем работы. Как мне представляется, эту проблему несложно решить. Надо просто нанять дополнительных помощников.

– Легко сказать! А где взять деньги на зарплату? Мне бы не хотелось разорять тетю.

– Тетю вы не разорите. Я предлагаю весьма выгодное предложение. И в экономическом, и в организационном плане. Извините, конечно, что вообще взял на себя решение некоторых кадровых проблем. Я понимаю, что это вопрос деликатный и полная прерогатива хозяйки. Я не покушаюсь на ваши управленческие полномочия. Боже упаси. Просто не хотелось бы подвергать вас опасности раздвоения. Видеть вас одновременно и в роли хозяйки, и в роли младшего обслуживающего персонала.

Видите ли… Как бы это объяснить помягче… Заранее предупреждаю, не пугайтесь. Ничего страшного и необычного вас не ждет. Кроме того, с вашей тетушкой вопрос уже согласован. Мой отец ведет некоторые дела, связанные с преступностью несовершеннолетних. Чаще всего в их неразумных деяниях виноваты их родители и некоторое юношеское недомыслие. Или дурная компания. Ребята не потерянные для общества, не ожесточившиеся, без криминальной патологии, и вполне могут исправиться. Особенно если им доверять и изменить условия их обитания. По крайней мере, занять полезным трудом, дать возможность самим что-то заработать своими руками и головой. Вывести их из неблагополучных семей, показать, что есть другая, нормальная жизнь. Просто показать им, что взрослые могут относиться к ним совсем по-другому, по-человечески, видеть в них обычных, нормальных людей, а не урожденных и безнадежных преступников-дегенератов.

Короче говоря, мы с отцом подобрали вам двух помощников – парня и девчонку. Ее зовут Габриель, его Роберт. Это подростки, ну, скажем, с некоторым не совсем благополучным прошлым. Детали я не могу раскрывать, поскольку досье на несовершеннолетних по закону является закрытым. Но мы с отцом за них ручаемся.

Парень будет помогать вашему повару на кухне. Девчонка вполне сможет работать в качестве горничной и официантки. Кстати, она дальняя родственница вашей горничной, так что та не будет возражать и поможет ей быстрее освоиться. Да и вашу «старшую» горничную это поможет удержать на работе. И притушит ваш конфликт с ней. Вы извините, но у нас маленькая община, и все знают, что вокруг происходит. Я тоже не исключение, и в курсе некоторых ваших дел в пансионате.

Так вот, это не пожизненный найм. Это временная работа. А для подростков это и испытательный срок. К тому же они проходят по категории социально уязвимых слоев населения, поэтому на их работодателей распространяются соответствующие финансовые льготы. Часть их зарплаты будут оплачивать городские социальные службы. Кроме того, вы, точнее, ваша тетя, получит налоговые льготы. Так что затраты на них с вашей стороны будут незначительны, а трудовой выигрыш существенный.

Но решать, естественно, вам. Вы сейчас полная хозяйка. Дети должны подойти через пару часов. Поговорите с ними сами, и тогда уже примете решение. Я думаю, их приход сегодня будет более чем своевременным. Их можно будет нацелить с ходу на уборку помещений, пострадавших от вчерашней аварии.

Да, подумала она. Как это мило. Лишний раз ткнули мордочкой в лужу, но очень вежливо. Показали, кто в доме настоящий хозяин. Тетушка бразды правления не выпускает, даже находясь в больнице, используя в качестве контролеров и управителей местных аборигенов, с которыми лучше знакома и которым больше доверяет. А, с другой стороны, что ты хотела? На что тут можно обижаться? Нормальный деловой подход. Бизнес не терпит сентиментальных иллюзий. Слишком многим рискует доверившийся тебе человек. И не только своим будущим, но и будущим своих сотрудников, за которых ты несешь ответственность. Благополучием их семей. В общем, придется сделать хорошую мину при плохой игре. Как во время партии в покер при неудачном раскладе карт. Улыбайся противнику как можно более загадочно, и все будет хорошо.

– Спасибо, Патрик, за заботу обо мне и о детях, – все же слегка съязвила она. – Конечно, я с ними поговорю, но я вполне доверяю вашим суждениям и вашим гарантиям. А пока, если вы не против, давайте займемся обсуждением визита инспекторов из полиции и страховой компании. И моим завтраком. Пока он не остыл.

Девушка пришла первой. Она оказалась невысокой, угловатой и застенчивой, подросткового возраста, никак не похожей на заматеревшую юную преступницу. Светло-серые глаза настороженно смотрели из-под излишне длинной челки на будущую хозяйку. Марианна, разумеется, не стала устраивать ей допрос на тему о криминальном прошлом и выяснять подробности. И совершенно неожиданно не только для девочки, но и для себя самой с ходу нашла нужный тон и тему для сближения.

– Патрик сказал, что тебя зовут Габриель. А меня зовут Марианна. Ты ведь знаешь, что у нас тут произошло. Ситуация очень сложная. Нужно как можно быстрее восстановить нормальную работу пансионата. Извини, возможно, у тебя на сегодня были другие планы. Но ты не могла бы мне помочь? Люди хотят жить в привычных для них условиях и не могут ждать слишком долго. Ты не могла бы приступить к работе уже сегодня?

Девчонка изумленно вскинула на нее глаза, покраснела, и, слегка заикаясь, спросила:

– Так вы хотите сказать, что берете меня на работу? Прямо сейчас?

– Да, конечно. Если ты согласна.

– Действительно, берете? Ничего у меня не спросив?

– Ну, я полагаю, у нас еще будет время пообщаться и обо всем поговорить. Если ты сама, конечно, этого захочешь. В общем, будем считать, что ты уже работаешь, и твоя зарплата будет начисляться с сегодняшнего дня. Кстати, на мой взгляд, ты не очень удачно себе прическу подобрала. Для твоего типа лица. Если хочешь, можно сделать гораздо более эффектную. Это несложно. У тебя после этого от мальчишек отбоя не будет. Но не сегодня. Вначале придется срочно убрать несколько помещений. Общими усилиями. Пойдем, я покажу тебе, что надо делать.

Разговор с парнем тоже получился достаточно удачным. Невысокий, коренастый, с круглым добродушным лицом, усыпанным веснушками. С коротким ежиком волос, торчавшими пучками в разные стороны, как им заблагорассудится, и немного лукавыми глазами. С внешностью, явно не подходившей под известную теорию Ламброзо о типологии внешности преступников.

В конечном счете, Марианна мысленно поставила себе в зачетку довольно высокие оценки по теме «психология подростков: особенности общения с взрослыми».

В общем, день выдался довольно напряженным. Бесконечные визитеры и нескончаемые деловые переговоры с ними. Особенно много проблем доставил инспектор из страховой компании, стоявший, как Цербер, на страже доходов своего нанимателя и яростно бившийся за каждый фунт, пытаясь снизить нежелательные расходы по смете восстановительных работ.

Патрик настолько изнемог в словесном поединке с этим чересчур преданным интересам фирмы сотрудником, что надломился окончательно и ушел через некоторое время в комнату Марианны, чтобы, как он выразился, немного остыть, пока не дошел до точки кипения и не совершил уголовно наказуемого проступка. Например, убийства путем удушения.

Там она его и нашла, у себя в комнате, свернувшегося калачиком на ее собственной кровати, спустя два часа, когда удалось все же выпроводить великого воина на поле страховой битвы, сведя поединок с ним вничью.

Заговоренный страховым монстром, Патрик впал в анабиоз, находясь на грани комы, и пришлось потратить еще полчаса и кувшин холодной воды, чтобы привести его в чувство и возродить к жизни. При этом, к сожалению, обошлось без волшебных поцелуев, хотя она была совсем не против применения столь радикального средства для пробуждения спящих принцев. Но сочла это преждевременным.

В целом деньзавершился удачно. Как говорится, «Великий потоп схлынул, и Ноев ковчег остался на вершине горы Арарат». Даже удалось решить проблему с питанием. Предусмотрительная тетушка, переводя в свое время кухонное оборудование с допотопных печей, отапливаемых торфом, на более современные источники энергии в виде газа и электричества, все же законсервировала пару старых печей, которые теперь оказались весьма кстати. По крайней мере, традиционный ирландский завтрак в виде яичницы с беконом, отварных колбасок и прочего набора подобных яств печь выдавала без особых сложностей.

Хотя, конечно, в этот вечер в особняк Патрика, как она и предполагала, они не попали. Не сумели реализовать его любезное приглашение посетить его «родовой замок». Проснувшийся герой смущенно извинился и убыл через некоторое время в своем темно-вишневом «мерседесе» восвояси, досыпать и восстанавливать силы для более основательной подготовки к встрече гостьи. Договорились перенести визит на завтрашний вечер. С его стороны последовал совет – прихватить с собой купальник. Мол, ее ждет сюрприз.

6

И вот он наступил, День Великого Визита. Дом героя, собственно говоря, оказался совсем близко. На берегу залива, с отдаленным видом на крышу пансионата тетушки. Папаша Мистера Укротителя Техногенных Катастроф явно выбрал дом с расчетом быть поближе к своей пассии в лице тетушки Дороти. Вполне в этой ситуации могли бы просто пешком прогуляться. Это заняло бы не более десяти минут. Но, правда, не было бы должной пышности декораций и соблюдения необходимых ритуалов и церемоний. Например, связанных с открыванием и закрыванием дверцы автомашины для введения дамы внутрь движущего средства и выведения ее из этой механической ловушки, оказания посильной помощи в пристегивании ремней безопасности к приятному на ощупь телу и тому подобных волнующих и сближающих действий.

Выспавшийся, наконец, и взбудораженный близостью красивой женщины джентльмен всю дорогу болтал, не умолкая, описывая свое новое приобретение и планы его дальнейшего совершенствования и развития. Одет он был на этот раз весьма скромно. В обычные летние брюки табачного цвета и такого же цвета рубашку с коротким рукавом и открытым воротом, обнажавшим темные, первобытно-эротические заросли на мускулистой груди. Рукава рубашки плотно облегали литые бицепсы и трицепсы, лихо перекатывавшиеся при каждом движении. Само воплощение мощи и силы. Оживший спустя пару тысячелетий Геракл, материализовавшийся за рулем довольно престижного автомобиля.

Правда, водитель тут же поспешил ее успокоить насчет скромности своего наряда, пояснив, что это просто дорожная униформа. А к ужину он выйдет, естественно, как и положено джентльмену, в смокинге, с белой розой в петлице и лакированных черных башмаках с белыми гамашами. С набриолиненным пробором и даже с вымытыми руками и ушами. Не исключено, что и зубы успеет почистить. И побриться второй раз за день.

Оправдываться по этому поводу и давать торжественные обязательства ему пришлось в связи с тем, что Марианна, с учетом времени и перспектив свидания, вышла к нему в вечернем платье. Не самом сексуальном из имеющихся в ее гардеробе, чтобы не травмировать раньше времени нестойкую мужскую психику и не провоцировать горячее воображение. Но очень изящном, голубовато-серебристом, с полуобнаженной спиной и глубоким узким вырезом спереди, почти до талии, не позволявшем с этой моделью носить бюстгальтер. Да и, собственно говоря, при такой очаровательной и спелой груди он был бы излишним. Естественно, что на длинных и стройных ножках красовались такие же, в тон платью, серебристые туфли, с высокими и острыми, как лезвие стилета, шпильками. Точеная шейка, просто созданная для поцелуев и украшений, была обвита в два ряда скромной и не слишком длинной ниткой жемчуга, из не слишком массивных, зато натуральных зерен.

Над прической пришлось довольно долго повозиться самой. Ибо и времени не было посетить местный салон красоты, да и туземным магам и кудесникам в области совершенствования женской внешности она не очень доверяла. Получилось неплохо. Волосы легли на плечи красивой крупной волной, выгодно оттеняя нежный овал ее лица и изумрудный перелив египетских глаз.

Безусловно, ее облик получил заслуженно восхищенную оценку. Причем не только от водителя «мерседеса», но и от большей части постояльцев пансионата, как бы случайно оказавшихся почти в полном составе у входа в свое временное жилище. У кого не хватало слов, тот выражал восторг соответствующими жестами и мимикой. Прекрасным дополнением к этому явились завистливые взгляды нескольких дам, случайно оказавшихся поблизости.

Где-то из глубины толпы новоявленных и пылких поклонников прозвучали даже грубоватые намеки в плане того, что было бы неплохо провести ночку с такой роскошной красоткой, за что не жалко отдать половину жизни и накопленных богатств. Отдаться даме полностью, расставшись со всеми своими сокровищами, рачительные ирландцы все же побоялись, даже на словах.

Водитель поданного авто, выпалив наспех сокращенный набор хорошо отработанных комплиментов по поводу ее внешности, гневно оскалившись и порычав пару раз, как бойцовский пес, для порядка, на чрезмерно вольные комплименты со стороны зевак и конкурентов, тут же постарался побыстрее покинуть чересчур бойкое присутственное место. Отъехав на сотню метров и завершив излияния по поводу ее потрясающего и сногсшибательного облика, он перешел на более злободневную тему. О своем любимом детище. О новоприобретенном жилье, для которого у счастливого домовладельца тоже нашлось немало комплиментов.

– Извините, Марианна, за излишнюю восторженность, но я купил этот дом всего полгода назад, воплощая свою давнюю мечту. Еще не привык чувствовать себя домовладельцем. Давно хотел иметь собственную недвижимость на острове. Свою материальную базу. Как дополнительную связь с родиной. Прекрасное дополнение к родственным и духовным связям. Недвижимость в моем представлении – это солидность и прочность образа жизни. Так же, как и семья. И дети.

Наверное, это психологическое наследие английского периода в истории Ирландии. Джентльмен, родившийся в семье колониального чиновника где-то в Индии или Кении и всю жизнь прослуживший в колониях, все же своим домом считал метрополию и родовой особняк на английской почве. Я всегда хотел иметь что-то в викторианском стиле. Наверное, своеобразный снобизм, представление об аристократическом образе жизни, подобающем богатым людям. В США это сохранилось частично в Бостоне и в южных, бывших «плантаторских», штатах.

Правда, дом куплен на паях с отцом, поровну, так что я всего лишь совладелец.

Мой приезд, помимо прочего, связан и с этой покупкой. Одно дело – видеть собственное имущество на планах и фотографиях, другое дело – в натуре. Кое-что, по первому впечатлению, конечно, надо будет переделать и реконструировать. Мои вкусы и вкусы родителя не совсем совпадают. Так что, боюсь, не только внутренняя отделка и меблировка дома, но и внешняя со временем будут весьма отличаться. Получится оригинальное сооружение в перспективе, с эклектичной архитектурой, как бы состоящее из двух разных половинок. Дом двухэтажный, из красного кирпича, как я и хотел, старой викторианской архитектуры. Но в ходе переделки своей половины хочу ее дополнить новыми конструкционными материалами. Конечно, дом уже частично модернизирован. По крайней мере, помимо старинных печей и каминов, есть и центральная обогревательная система.

Имеется даже небольшой открытый бассейн с искусственной циркуляцией воды и подогревом. Думаю, вам понравится его посещение. Эффект просто потрясающий. Это и есть обещанный сюрприз для вашего купальника и его прелестной носительницы. Предлагаю посетить его перед ужином. Вместо аперитива. Или в качестве прелюдии к обещанному ужину, приготовление которого я полностью беру на себя. Естественно, что вначале будет также небольшая экскурсия по моему замку. Надеюсь, вы его оцените по достоинству. Учитывая ваш развитый художественный вкус и тягу к новому.

Ощущения, действительно, оказались очень необычными. Окаймленный голубым мрамором небольшой квадрат воды, с внутренней подсветкой и клубящимся над ним паром. Ночное черное бархатное небо вверху, усыпанное мириадами звезд…

Она медленно, с опаской опустилась в бурлящую воду, пронизанную разноцветными световыми лучами, к тому же оказавшуюся непривычно горячей. Вокруг вскипали и лопались пузыри, по ногам струились подводные потоки из расположенных в разных местах эжекторов, массируя усталые мышцы и создавая порой даже эротические ощущения, при попадании на эрогенные зоны.

Некоторое время ушло на то, чтобы привыкнуть к новым, необычным ощущениям. Определенное успокаивающее воздействие оказывал на нее Патрик. Он уверенно погрузился в воду сразу по плечи и вращался, как тюлень, всем телом, подставляя бока тугим струям воды, в полной мере наслаждаясь привычным комфортом.

Его подбадривающий голос и полезные советы создавали приятный звуковой фон, заполняя пустоту окружающей ночи, скрадывающей отдаленно расположенные предметы, в том числе и мрачную громаду дома с потушенными огнями в окнах. Марианна тоже опустилась в воду пониже, почти до подбородка, и закрыла глаза, чувствуя, как постепенно уплывают мысли. Она не знала, сколько прошло времени. Но вдруг почувствовала, что ее касаются руки, мужские руки, и с некоторым усилием открыла глаза.

Он был рядом и держал ее за плечи. И что-то говорил, почти неразличимое. Что-то нежное и приятное. Во всяком случае, так это воспринимал ее слух. А потом он позволил себе вольность. Не очень простительную в обычных условиях, где-нибудь днем, в гостиной, или даже на пляже. Но как-то совсем по-иному воспринимаемую в этом бассейне под ночным небом, где ты чувствуешь себя отрезанной от всего мироздания. Где во Вселенной остались только вы двое – Ты и Он. Женщина и Мужчина.

Его руки аккуратно развязали бретельки верхней части ее бикини, и та уплыла куда-то вниз, на самое дно. И совершенно не хотелось сопротивляться. Это воспринималось просто как новое ощущение, сливавшееся с предыдущим, как его простое продолжение. Потом его лицо приблизилось к ее груди, и Марианна почувствовала мужские губы, мягко втягивающие в себя сосок на левом полушарии. Не спеша, постепенно и ритмично. Его ладонь охватила второе полушарие, и с таким же ритмом, в такт движениям губ, начала его массировать, легко и нежно.

Это создавало приятную, сладостную гармонию, воздействуя вместе с водой и теплом на тело и чувства. Марианна ощутила, как ответные, признательные волны тепла возникают где-то внизу, растекаясь по всем уголкам ее тела, будоража ее нервы и вызывая прилив уже других чувств. Активных. Жажды обладания и познания другого тела. Мужского.

А потом осознала, что поверх ее трусиков лежит его ладонь, бережно, но уверенно охватившая ее холмик. Рука, которая продолжает ритмику движений другой руки и губ. Играя на ее теле, как на органе, легко манипулируя ее эмоциями, и подчиняя их себе. Руки и губы опытного искусителя, Синей Бороды, заманившего в свой замок очередную бедную овечку, доверчивую, обольстительную и сексуальную.

И почему-то понимание этого не возбудило в ней ни гнева, ни даже простого возмущения. Не было желания ни сопротивляться, ни даже говорить что-то отрезвляющее. Ибо это было приятно, и это было то, чего ей подсознательно хотелось. И сейчас, и вообще, и давно. С того самого момента, когда впервые увидела его. Это четко отметило ее ускользающее и уклоняющееся от работы сознание. Передоверившее свою работу инстинктам. Основным инстинктам, связанным с продолжением рода. Но и не только.

Глубокое, истинное и древнее стояло за этим. Высокое чувство любви, связанные с ним эмоции и острое желание сексуальных наслаждений… Прекрасный треугольник, в центре которого был Он. Триединый. Божественное начало в человеческом теле, соединенное воедино неустанной работой души, связующей силой ее чувств… Тоже треугольник. Два треугольника, слившиеся вместе. Мужское и Женское Начало.

Наверное, если бы он продолжил свои манипуляции с ее телом, то она бы не устояла перед вечным зовом природы. Перед Посланцем Небес в облике столь прекрасного представителя другой половины Вселенной. Хотя, конечно, для ее завоевания одних ласк было все же недостаточно.

Мозг как-то лениво и вяловато вытолкнул на поверхность мысль о том, что хотелось бы неких гарантий. И хотя бы тривиальных и несложных предварительных объяснений в любви. Есть же определенные, хотя и не писаные правила игры. Правила отношений между мужчиной и женщиной. Между рыцарем и его возлюбленной. Правила Любви, столь важные в первую очередь для женщины.

Видимо, это понимал и сам соблазнитель. Опасался возможного протеста и бунта против скоропостижной завязки романа, его чрезмерно ускоренного развития. Она вдруг почувствовала, как он отдаляется, с какими-то словами то ли сожаления, то ли извинений. А зря. Жалеть и извиняться было не за что. Может быть, только за отсутствие логического продолжения. Ну почему мужчины всегда обращаются только к телу женщины, забывая о том, что самая чувствительная ее составляющая – душа. И если тело жаждет ласк, то душа – слов. «Женщина любит ушами» – так интерпретировала это явление народная мудрость.

Прекрасный Принц пока ограничился чисто физическими действиями. Совсем как обычный среднестатистический мужчина. Причем, ограничил их короткой прелюдией…

Что ж, пусть так. Продолжение можно слегка отсрочить. Растянуть удовольствие. Не портить прелесть затяжной любовной игры, дающей возможность обоим проявить себя во всем блеске и изворотливости. Ибо сама эта игра таила в себе столько остроты ощущений… Если, конечно, умело в нее играть. Со всеми ее поворотами, переливами и неисчерпаемыми возможностями. На пути от первичного знакомства до полного взаимного познания и слияния. Духовного, душевного и физического. Полного слияния друг с другом и со Вселенной.

Потом был ужин, оформленный не менее красиво, чем бассейн. Со свечами и серебром на огромном, старинном дубовом столе, окруженном дубовыми стульями с высокими резными спинками. В отсветах пылающих в камине поленьев, пахнущих смолой. Обещанный стейк, огромный и толстый, много гарнира, много вина. Французское бордо, испанское сотэ и немецкий мозель в искристых бокалах. И беседа. Долгая и задушевная. Обо всем и ни о чем. О детских годах, об их первой встрече. О его чувствах к ней, об учебе в университете. О планах на будущее. И здесь, в Ирландии, и в США. О планах, в которых нашлось место обоим. Вместе и рядом. На всю жизнь. И даже об их будущих общих детях. Не менее трех, как и положено добропорядочным ирландцам и католикам. А лучше семерых. Так Принц и Рыцарь решился наконец сказать Прекрасной Даме о своих чувствах и намерениях. И Дама приняла это более чем благосклонно…

Как-то незаметно и плавно собеседники перешли из-за стола на диван. Потом она осознала, что беседовать очень удобно, когда твоя прекрасная головка покоится на его плече, а его мускулистые, надежные руки прекрасно заменяют ручки кресла. Потом они целовались, вначале медленно, не спеша, наслаждаясь и изучая друг друга. Затем его искусные губы и язык расстались на время с ее чувственными и отзывчивыми губами и спустились вниз, надолго задержавшись на упругой, трепетной груди с возбужденно торчащими сосками. И далее, опять вниз, в эротическое путешествие по ее телу, уже освобожденному от платья. К паутинке французского белья, изрядный запас которого она привезла с собой из туристической поездки на родину бабушки.

Однако прежде чем разлучить ее бедра с этой последней преградой на пути к заповедным местам, этот Настоящий Мужчина и Благородный Рыцарь совершил красивый и галантный поступок.

Оторвавшись с видимым сожалением от манящей белизны ее ног, он покопался у себя в карманах и извлек оттуда небольшую бархатную коробочку синего цвета. Затем встал на одно колено, взял ее руку, нежно поцеловал ладонь и торжественно произнес:

– Радость моя. Единственная и на всю жизнь. Существует старинный обычай объявлять о помолвке. Прежде чем сделать это в присутствии свидетелей, я хочу спросить тебя. Согласна ли ты, Марианна О'Нил, взять в мужья стоящего перед тобой на коленях джентльмена по имени Патрик Мюррей, из славного клана Мюрреев, который обещает любить тебя, охранять тебя, заботиться о тебе и наших будущих детях всю оставшуюся жизнь, пока не разлучит нас смерть. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и сделаю все возможное, чтобы ты была счастливой до последнего дня моей жизни.

И, не дожидаясь формального согласия, ориентируясь лишь на ее поощрительный взгляд, он надел кольцо с бриллиантом на ее милостиво протянутый палец.

Так все красиво начиналось, и так печально закончилось, думала Марианна, разглядывая свой тонкий, обнаженный, как-то сиротливо выглядящий пальчик, ничем отныне не прикрытый. На пальчик, который всего два дня назад украшало изящное колечко с игриво искрящимся бриллиантом. Ювелирное изделие, к которому всего за несколько часов она успела прикипеть всей душой. И которое, не задумываясь, гневно швырнула под ноги его дарителю. В центре города, на площади, в присутствии многочисленных свидетелей. Вместо объявления о помолвке.

Безжалостно сдернула с пальца и бросила на землю предмет, с которым уже успела связать мечты о своем будущем. Столько планов успела настроить. Например, об открытии собственного кабинета психотерапии в Нью-Йорке, Даже успела обсудить с этим подлым и лживым распутником свою не реализованную мечту. Свою детскую тайну. Стать модельером женской одежды. Известным кутюрье в области высокой ирландской моды. Чтобы затмить Париж. Рим, Нью-Йорк, Лондон и прочие старые и новые центры мировой моды.

А начать с проектирования собственного свадебного платья. Они даже успели обсудить его фасон. Это было не сложно, потому что она уже видела как-то во сне это платье. Еще год назад. Белое и пышное, с массой гипюра и воланов.

Не хватало только нескольких деталей для уточнения. Не успела во сне разглядеть как следует. Ну и соответствующих технических расчетов и выкроек.

По счастью, хватило ума не поделиться с ним информацией о первом сексуальном опыте. Кстати, не очень удачном. На втором курсе учебы в Тринити-колледж. У обоих это было впервые, и все прошло как-то неловко и неумело. Не помогло даже предшествующее чтение популярных сексологических брошюр и более художественных и классических произведений типа «Кама Сутры». В таком деле, как говорится, личный опыт ничем не заменишь. Хорошо хоть то, что не отбило охоту заниматься этим и дальше.

Он, правда, тоже разоткровенничался. Даже рассказал о том, что сотрудничает с ИРА. Конечно, не как боевик. Просто помогает им со сбором средств на борьбу в США. Среди американо-ирландцев. У него это неплохо получается. Так что есть и кое-какие связи на этой почве здесь, в Ирландии. Даже успел провести за прошедшую неделю пару полезных встреч в городке. Благо, граница с Ольстером рядом.

Она вспомнила то злополучное утро, ее красивое пробуждение после романтической ночи, проведенной вдвоем на огромной кровати поистине королевских размеров. В стиле Людовика XIV. Бело-золотой, украшенной завитушками резьбы под ампир. Под шелковым балдахином с кистями. На темно-синих, шелковых простынях. После бесконечной, наполненной страстной любовью ночи. Проведенной в непрерывных ласках, на волнах эмоций и чувств. То взмывая на их гребень, то отрываясь от них и уносясь куда-то в небо. То скользя вниз, по скату волны, то падая навзничь в изнеможении. То возлежа рядом с ним, то на нем… На ее возлюбленном и будущем муже. Как ей тогда казалось.

Патрик оказался прекрасным любовником. Неистощимым на выдумки и неистовым на ложе любви. Просто поражал своей искрометной сексуальной фантазией и не менее фантастической выносливостью. А какая техника! Явно не только из учебных пособий. Здесь чувствовался богатый личный опыт и развитый вкус. Тот самый, которого не хватало ее предыдущим партнерам. Немногочисленным, естественно. По причине ее молодости, скромности, воздержанности и предусмотрительности. Сексуальные связи не должны быть обременительными. Не должны блокировать будущее. Должны оставлять возможность выбора последующего жизненного пути. А если вести себя разумно, то и обеспечивать это будущее. Например, ради карьеры. Или для создания крепкой семьи.

Итак, она проснулась в его объятиях. Чувствуя одновременно и страшную усталость, и полное довольство, и сытость. Сексуальное насыщение. Даже с избытком. Перенасыщение. Патрик спал рядом, мирно посапывая. Это хорошо, что он не храпит. Спит осторожно, чтобы ее не придавить. Даже во сне заботится о женщине. Как бы охраняя и защищая любимую от внешнего мира и его опасностей. От потенциальных конкурентов и завистников.

Господи, как же ей повезло. Такой красивый, умный и добрый. Такой любимый… И всегда готов усладить ее. Вот этим предметом, уткнувшимся в ее бедро. Он тоже большой и красивый. Очень большой при полном развороте. Даже слишком. Как надувной баллон аэростата в кинофильмах про войну. Она потрогала эту мужскую игрушку. Осторожно, чтобы не разбудить спящего. Этот мужской фетиш и предмет гордости. Вот же наделила природа сильный пол таким сокровищем. Для женской услады и продолжения рода. Странно, как он вообще мог в ней поместиться.

Ее осторожность мало помогла. Видимо, спящий почувствовал ее пристальный взгляд. И с удовлетворением определил его направление. А потом решил, что они думают одинаково, и потянулся к ней. К ее бедрам. Чтобы вновь войти в нее и разделить с ней свои утренние гормоны. Сбросить избыток тестостерона, накопившийся в организме за остаток ночи. И когда только успел!

Она даже не успела среагировать. Ни положительно, ни отрицательно, Все было сделано за нее. В который уже раз за еще не прошедшие сутки. Правда, рее без ночного экстаза. Без фейерверков и фонтанов. Как-то более буднично и привычно. Надо было все же вначале умыться, позавтракать и хотя бы немного пофлиртовать. Или хотя бы пару утренних комплиментов вымолвить спросонья. До того, а не после. Ох, еще учить его и учить…

Завтрак был уже после этого. Заслуженный. Патрик готов был принести его прямо в постель. Но ей не нравился этот французский обычай. Романтично, но непрактично. И есть неудобно, и крошки по всей кровати. И следы от кофе на ночной рубашке. Гораздо приятнее съесть завтрак за столом. Но не самой, естественно, его готовить.

На завтрак Патрик испек блинчики. Поданные с кленовым сиропом, который он привез из США. Целых два флакона. Видимо, решил заранее приучать ее к американской кухне. Наверное, в последующем придется питаться одними гамбургерами из забегаловок «Макдональдс», запивая диетической кока-колой. Кроме того, предложил глубокую тарелку овсянки на молоке и большую кружку черного кофе.

Да, это не вчерашний ужин. А жаль. После активных ночных упражнений у нее разыгрался волчий аппетит. Впору барашка целиком проглотить. Или большой котел рагу по-ирландски и много картофеля. С овощным салатом, естественно. Можно на двоих. Надо уметь быть щедрой и великодушной в компании с мужчиной. После проведенной с ним ночи. Он ведь тоже кое-что заслужил. Особенно с перспективой на будущее. Если смотреть на него, как на потенциального мужа. Холить его и лелеять, чтобы потом можно было бы и должную отдачу потребовать. В постели, в доходах и в домашних делах. Но заботу о нем проявлять в меру, в разумных границах. Во избежание разрастания мании величия и появления излишних запросов. И чтобы особь мужского пола, мнящая себя хозяином в доме, не принимала все получаемое за должное. Любые блага в семейной жизни, даже малые, требуется вначале заслужить. Ежедневно доказывая свое право на них. Смотреть на них как на дар небес. Но дозируемый и регулируемый. Помня о том, в чьих руках ключик от амбаров с амброзией и манной небесной.

После завтрака она как-то ловко уклонилась от продолжения постельных игр. Да и попытка со стороны партнера была, прямо скажем, вяловатой. Скорее, чисто символической. По инерции. Сексуальный аппетит у ее ненасытного любовника еще окончательно не созрел. Не дошел до нужного уровня неудержимого порыва и необузданной страсти.

За столом они договорились поехать на ярмарку, поскольку был выходной день, и на центральной площади городка в этот период нередко разворачивались торговые ряды. А где торговля, там и развлечения. Как раз характерные для ярмарок. Балаганы, аттракционы, игры, танцы. Но перед этим, естественно, надо было исполнить общественный долг. Ибо бизнес и деловые обязательства превыше всего. За исключением, естественно, любви.

То есть следовало вначале заехать в пансионат, хотя бы на короткое время, чтобы будущую прекрасную новобрачную не обвинили потом в полном небрежении управленческими обязанностями. Хотя бы обозначить физическое присутствие и дать какие-нибудь указания и наставления обслуживающему персоналу. Удачно подобранный и хорошо вымуштрованный персонал сам знает, чем ему заняться в отсутствие хозяйки. Главное – не мешать ему в работе.

Возвращение в пансионат и повторное его покидание проходили примерно по той же схеме, как и предыдущий отъезд. Все та же толпа зевак из постояльцев на входе, с понимающими, многозначительными и сальными улыбочками на лицах, а также столь же сальными и пошлыми прибаутками и ремарками на губах. К счастью, это не продлилось долго. Она быстро переоделась, на этот раз, в подражание своему спутнику, в джинсы и короткую джинсовую курточку. Затянула волосы назад, закрутив их в конский хвост. Слегка подвела глаза. Вполне достаточно для посещения ярмарки. Скромно и без претензий. По-местному.

Ее новые служащие прекрасно справлялись со своими обязанностями и горели энтузиазмом на работе. И даже опытная горничная-ветеран, покровительственно стоящая рядом со своей воспитанницей, достаточно дружелюбно смотрела на временную хозяйку. Хотя, конечно, до улыбок с ее стороны еще не дошло.

По предложению Патрика Марианна охотно согласилась предоставить временное жилье девочке в пансионате. Была свободная комната, небольшая, как раз предназначенная специально для прислуги. Двойной выигрыш для обеих дам – и руководящей, и подчиненной. Будет, кому присматривать за порядком в пансионате круглые сутки, А девочке не надо будет тратить время на дорогу и возвращаться в опостылевший, давно уже ставший чужим дом, к мачехе и драчливому, нередко пьяному отцу.

Дав служащим пансионата ряд указаний, связанных с подготовкой пострадавших помещений к предстоящему в ближайшие дни приезду ремонтной бригады, влюбленная пара отбыла восвояси на заслуженный отдых. В центр города, где уже во всю шло ярмарочное веселье, и гремела музыка из динамиков, исполняя любовные песни из репертуара знаменитых ирландских певцов.

Вначале они прошлись по торговым рядам, поражавшим не столько изобилием, сколько необычностью товаров. Даже нередко нелогичностью их подборки и практической ненужностью. И чего здесь только не было: от откровенного хлама, давно заслужившего место на помойке, до весьма полезных в доме сельского труженика инструментов вроде лопаты и мини-трактора. От морковки и зеленого лука до живых, симпатичных и игривых кроликов и ягнят. Попадались даже вполне приличные антикварные вещи и модные тряпки.

Поддавшись общему веселью и царившему здесь национальному колориту, Марианна соблазнилась на уговоры спутника и дала согласие на приобретение им в качестве подарка почти полного набора старинного женского ирландского костюма. Да еще тут же переоделась в него, в каком-то закутке, едва прикрытая тканью палатки и широкой спиной Патрика от нескромных взглядов прохожих.

В подарочный ансамбль входили традиционная тяжелая шаль с яркой каймой, многоцветный, плетеный пояс, зеленая юбка и такого же цвета жилетка, а также легкий зеленый шарфик. А ее головку украсила матерчатая шапочка, стилизованная под кельтский боевой шлем цветов национального флага. Впереди вышитый трилистник, по бокам зеленые косы, с рожками наверху, на рожках при каждом движении весело звенят колокольчики.

Она тоже сделала ответный подарок, в том же стиле. Правда, уговорила его только на мужскую юбку-кильт оранжевого цвета, большой суконный берет зеленого цвета и зеленую тенниску с белым воротничком. Причем надевать юбку американизированный ирландец категорически отказался, заявив, что будет делать это ради нее только в домашних условиях. Зато берет и тенниску тут же нацепил с большим удовольствием.

Потом они долго гуляли по площади, вначале степенно, под руку, почти как супружеская чета ветеранов брачных отношений. Он е горделивым видом победителя и главного призера на конкурсе, держащего этот самый приз рядом с собой для наглядности и убедительности. Она с не менее горделивым видом законной и почтенной спутницы жизни вот этого самого красавца, идущего рядом, на поводке.

Потом они бродили обнявшись, даже изредка целуясь. Настоящая молодая влюбленная ирландская пара. Без комплексов. Причем очень гармонично выглядевшая со стороны, идеально подходящая внешне друг другу и дополняющая друг друга, О чем им и было несколько раз заявлено со стороны знакомых Патрика. Мужчин и пожилых женщин. К сожалению, она поймала и несколько явно недоброжелательных взоров. Естественно, женских. Со стороны молодых особей. Наверняка, его бывших воздыхательниц. Все те же пресловутые и неугомонные школьные подруги.

Они полюбовались на спортивные забавы молодежи, выпили по бокалу пива «Гиннес», лихо станцевали джигу, покатались на карусели и постреляли в тире. Причем Патрик выиграл плюшевого медвежонка, которого они тут же подарили какому-то везучему малышу, вовремя восхитившемуся меткостью дяди, Потом еще раз выпили по большому бокалу пива, потом по второму, затем по третьему. Точнее, это он потреблял пиво по-мужски, большими бокалами. Ей вполне хватало и более миниатюрных емкостей. И тут Патрику пришла в голову вполне разумная и свежая мысль. В свете меняющихся вскоре семейных обстоятельств.

– Слушай, радость моя. Видишь вон ту церковь на площади? Как ты смотришь на то, если мы обвенчаемся в ней?

– Что, прямо сейчас? Я не против, но это практически невозможно. У меня даже свадебное платье не готово.

– Любовь моя, зачем тебе платье, да еще белое? Ты и так прекрасна. Вот в этом зеленом наряде. А без одежды ты еще очаровательнее. Совершенно неотразима. Я могу прямо сейчас, на площади, во всеуслышание заявить о своей, то есть о нашей, помолвке. Я готов закричать об этом всему свету. Мари, я люблю тебя!

Последнюю фразу он и в самом деле озвучил достаточно громко, чтобы заглушить динамики в радиусе, по крайней мере, десяти-пятнадцати ярдов. И привлечь внимание стоящих и снующих вокруг людей в вышеупомянутом радиусе. А Мари он стал ее называть уже ночью. Видимо, решил, что некоторый элемент фамильярности в этой ситуации уже допустим.

– У нас просто нет времени на посещение храма. По крайней мере, не сегодня, – рассудительно и трезво заметила его спутница, пытаясь урезонить взбудораженного, переполненного пивными парами и навязчивыми идеями влюбленного.

– К тому же твой отпуск вскоре заканчивается. Тебе надо возвращаться в Нью-Йорк.

– Это не проблема. Я ценный и перспективный сотрудник, и руководство фирмы пойдет мне навстречу, – настаивал потенциальный жених, которому не терпелось связать себя законными узами брака.

– Кроме того, мой босс тоже ирландец. Настоящий. Он понимает, что такое ирландская любовь.

– Конечно. Сразу все поймет и согласится. Предоставит тебе дополнительный внеплановый отпуск. Надолго. Без права возвращения на работу. Мне не нужен безработный муж. Я сама еще не трудоустроилась по-настоящему. У меня временная работа. И не самая удачная, как показывает опыт.

– Ты что, мне не веришь? Я тебе докажу. Сейчас же. Позвоню им по телефону.

– Не получится. Сегодня выходной день. Даже в США. Даже с учетом разницы во времени.

– Тогда дам телеграмму. Прямо сейчас. И укажу, что жду срочного ответа.

Отговорить несколько взвинченного напитками, а также весьма целеустремленного и упрямого от природы ирландского мужчину было весьма неблагодарным и бесперспективным занятием. Поэтому Марианна легкомысленно махнула рукой, предоставив событиям идти своим чередом. Выговорила только себе право остаться здесь, на площади, чтобы не толкаться на почте. Рослый красавец в зеленом берете набекрень гордо удалился, пообещав вернуться через пять, максимум через десять минут.

Это оказалось ее фатальной ошибкой. Остаться наедине, без прикрытия. Похоже было, что все это время за ней наблюдали весьма недоброжелательные глаза. И терпеливо выжидали своего часа, который, наконец, настал. Настало время свести счеты и устранить соперницу. Не гнушаясь ничем.

Прямо перед ней вдруг оказалась весьма рослая девица. Размером почти с Патрика. Настоящая гренадерша. Старше Марианны. Весьма вульгарного и вызывающего обличья. С замашками и глазами хищницы, С кроваво-красными губами вампирши. С длинными, огненно-рыжими волосами, разметавшимися вольно по ветру. И вся в красном, как будто охваченная огнем.

Ярко-красное платье с короткой плиссированной юбчонкой на крутых бедрах. Из-под которой, даже при небольшом порыве ветра, показывался кокетливый треугольник нижнего белья, в той же красной тональности. С огромным, наполовину обнаженным бюстом. На длиннущих ногах красные туфли на высоких каблуках. На мощном плече повисла ярко-алая сумочка на длинном ремешке.

Почему-то без всяких пояснений Марианна поняла, с кем ей предстоит сразиться. С бывшей пассией ее милого по имени Хелен. Успевшей выйти замуж и овдоветь за время его отсутствия.

Та вызывающе встала напротив Марианны, упершись кулаками в бока. В позе гладиатора, готового к смертельной схватке. С применением самых эффективных видов женского оружия – от длинного языка до острых когтей. Готовая вцепиться в волосы, разодрать лицо и вырвать глаза сопернице. В драчливой позе пьяного хулигана, как бы бросая вызов ей, «чужестранке с востока», посмевшей отбивать у нее бывшего возлюбленного, на которого она имела собственные виды. Который очень кстати пожаловал в зону досягаемости, когда она стала свободной женщиной. К сожалению, временно и ненадолго пожаловал, и нельзя было терять ни минуты.

А тут какая-то смазливая столичная девица посмела замахнуться на ее сокровище, на ее надежду, на ее будущее. Просто от скуки. Можно подумать, что в этом проклятом Дублине мужчины перевелись. Найдет себе столько, сколько пожелает. И без проблем. А на чужом пастбище этой молоденькой волчице нечего делать. Тут своих охотниц хоть отбавляй. Только успевай отмахиваться. И чужаков нам здесь не надо. Им тут не место. Гнать и истреблять, если будут упираться. Если сразу не поймут и не отреагируют так, как должно. Каждый обязан знать свое место в этой жизни. И на чужом поле ему, то бишь, ей, следует играть по чужим правилам. Если хочет уцелеть.

А игра затевалась на чужом и недружественном для Марианны поле. Это чувствовалось по настроению окруживших ее людей. Они слетелись как стаи воронья, почуявшие запах поживы. Куда девались доброжелатели, которые так мило улыбались ей и Патрику? Ни одного сочувствующего лица. Возбужденные, перекошенные физиономии с горящими глазами. Для них эта скандалистка, при всех своих недостатках, была своей. Сработало простое стадное чувство – разделение на своих и чужих. И сработал инстинкт защиты своей, родной особи. От инопланетянки. От чужеродного монстра.

– Слушай, ты, – громогласно, визгливым голосом начала поединок «красная дьяволица». – Не позорь наш ирландский наряд. Ты слишком похожа на ряженую, англичанка. И оставь наших мужчин в покое.

Она бросила победный взгляд на окружавшую толпу и добавила несколько фраз, рассчитанных на публику. На местном варварском наречии, из которого Марианна ничего не поняла, но явно неприятных и оскорбительных для нее. Которые вызвали злорадный гогот окружающих. Еще один эффективный удар по чужестранке. Потом воительница опять перешла на доступный сопернице английский.

– Убирайся в свой Дублин! Тебе здесь не место. Наши парни не для тебя.

Из толпы послышалось несколько подзуживающих голосов. Причем женских.

– Так ей, Хелен! Врежь еще! Не стесняйся! Да, жаль, что с ней не было ее дублинской команды. Особенно Крошки Бетти, с ее баскетбольным ростом, мощными плечами и хлестким ударом. Она и сама не побоялась бы ввязаться в свару, несмотря на явное превосходство по комплекции у противницы. Когти и у нее самой есть, не менее остро отточенные. И в придачу кулаки, колени и локти. И хорошая ирландская злость, от которой уже начала закипать кровь.

Поспорили однажды король Айлиль и его жена, королева Медб, которые вместе правили в краю Коннахте на западе острова в первом веке нашей эры, кто из них богаче. Принесли сокровища, пригнали стада коров и отары овец. Ни в чем не уступали друг другу, только в одном. Родившийся в стаде Медб могучий и упрямый племенной бык Финдбеннах не захотел служить женщине и перешел в стадо ее мужа!

Опечалилась королева, но затем узнала, что в краю Куальгне, в королевстве уладов, есть бык Донн Куальгне, который по силе и красоте не уступит ничем Финдбеннаху. И решила завладеть им во что бы то ни стало, добром или силой. А когда владелец отказался одолжить ей быка, собрала огромное войско и двинулась походом на уладов, которыми правил король Конхобар.

Вот так и она, Марианна, готова к битве за «племенного бычка» по имени Патрик Мюррей. И даже без поддержки своего войска. В одиночку. Если бы только не эта враждебная толпа вокруг. Настоящая массовка, как при съемках фильма. Со своими ведущими актерами, статистами и каскадерами. Все прибывает и разрастается за счет любителей бесплатных и острых зрелищ. Немного же у нее здесь набралось друзей. Интересно, как это она собиралась тут жить? На что рассчитывала?

Правда, всю эту толпу перевешивает один герой. Ее находящийся неподалеку спутник. Который обещал любить и беречь ее до гроба. Потенциальный муж и защитник. Рыцарь без страха и упрека. Надо только немного потерпеть. Он вот-вот появится и укроет ее от этой мегеры и от злобной толпы. Уведет ее с собой. Надо только продержаться до его прихода. Совсем немного.

Но защиты Марианна так и не дождалась. Скорее наоборот. Вернувшийся Патрик чуть ли не встал на сторону этой разъяренной и злобной дряни. Своей любовницы. Якобы, бывшей. А может, и нынешней? Против собственной невесты. Вместо того чтобы поставить эту бывшую на место, раз и навсегда, принялся зачем-то объяснять, что она в целом хорошая девушка. Просто несчастная, которая из-за потери мужа не осознает, что творит в данный момент. Что все пройдет, и они с Марианной чуть ли не станут друзьями. Ещё немного, и, наверное, договорился бы до построения дружного и гармоничного любовного треугольника.

Что-то эта особа не слишком похожа на безутешную вдову. Хотя при его появлении она поспешно выдавила пару слезинок, размазавших некачественную тушь по ее глазам и щекам. Наверное, от счастья лицезреть объект своих поползновений. Обеспечивающий одним своим видом дополнительный заряд творческого вдохновения. Побольше артистизма и убедительности в ее нападках. В ее игре на публику. В этой, похоже, заранее срежиссированной, оркестрованной и отрепетированной сцене.

Нет, на невинную и заблудшую овечку, на упавшую в грязь розу Хелен явно не тянет. Это видно даже не вооруженным взглядом. Чтобы позитивно ее воспринимать, надо смотреть на нее через искаженные линзы. Очень искаженные. Или слишком неравнодушным и пристрастным взглядом. Возможно, в нем возобладало чувство старой привязанности? Может быть, она была его первой женщиной? Память, о которой сохраняется на всю жизнь у любого мужчины. Марианна попыталась внести ясность в этот вопрос.

– Такты кого собираешься защищать? Ее или меня?

– Я просто пытаюсь быть объективным.

– Ты это считаешь объективным? Эта женщина нападает на меня. Оскорбляет меня. Глумится надо мной. В присутствии толпы. Провоцирует драку перед этими зеваками, которые ее поддерживают и подзуживают. Скажи мне, что вас сейчас связывает?

– Ты не даешь мне даже прояснить ситуацию. Объясни хотя бы, о чем идет речь.

– А что тут объяснять. Ты что, слепой? Не видишь, кто перед тобой? Перестал меня узнавать? Кто тебе дороже, я или она? Твоя невеста или твоя бывшая любовница? Или ты и ей уже успел подарить перстенек с камешком?

Он как-то неловко замялся, промедлив, с ответом, и это окончательно толкнуло ее на разрыв. Слепая вспышка ярости, уже неконтролируемой и не рассуждающей. Ярости, которая побудила Марианну в едином порыве выплеснуть и ее ненависть к этой мегере, и страх перед враждебной толпой, и нарастающую неприязнь к мужчине, от которого она так ждала защиты, и которому напрасно доверилась.

– Ну а если не успел подарить, то не траться зря. Отдай ей вот это.

Одним движением она стянула кольцо с пальца и швырнула его под ноги этой особе. И стоящему с ней рядом теперь уже бывшему любовнику, смотревшему на нее каким-то беспомощным, растерянным взглядом. Взглядом раненного мужчины, который не знает, что делать.

Марианна вдруг осознала, что у нее на голове все еще надет национальный головной убор, который воспринимался сейчас как шутовской колпак. Как символ ее вынужденной связи с этим злобным стадом. Еще одно резкое движение, и этот символ тоже полетел в грязь. Под ноги этой сладкой парочке. Которая уже сливалась в одно красно-зеленое пятно в ее глазах. В глазах, которые начали застилать горчайшие слезы. Слезы обиды и гнева. Слезы утраты.

Он что-то кричал ей вслед, пытаясь остановить. Потом побежал за ней, пытался схватить за руку, что-то объяснить, удержать и сохранить. Но было уже поздно. Для него, для нее, для обоих. Поздно склеивать вдребезги разбитую чашку.

Потом, уже у себя в комнате, в пансионате, она долго рыдала в подушку, жалея себя и свою неудачную жизнь. Оплакивала не сбывшиеся надежды и планы. И строила новые. Планы возврата к старой жизни. Возвращения в Дублин, к родителям, к старым друзьям и знакомым. В привычный, понятный и дружественный мир. В котором не будет места злобным шлюхам в красном и их пособникам, лже рыцарям и фальшивым защитникам прекрасных дам.

На следующий день были телефонные звонки. Вначале от него, но она молча клала трубку. Не было никакого желания не только объясняться, но и просто разговаривать с ним. Полная депрессия и апатия. Затем были звонки от его отца, с попыткой прояснить ситуацию и как-то извиниться за сына. Й,естественно, от тетушки.

Тете Дороти она устало пояснила, что общение с Патриком закончилось. Собственно говоря, даже всерьез и не начиналось. Что она зря тревожится. Все в норме. Главное – чтобы она быстрее выздоравливала и возвращалась в свой пансионат. А место ее племянницы все же в Дублине. Отсутствие необходимой подготовки и знаний не позволяют ей достаточно эффективно управлять столь сложным делом. Но до тетиного выздоровления все будет в порядке. Она постарается. Сделает для этого все возможное и невозможное.

Тетушка вышла из больницы через неделю. Только через семь дней. И это были весьма нелегкие семь дней. Но они все же закончились, и она сразу же вернулась домой. В Дублин. Как и хотела. Куда рвалась всей душой. Обратная дорога на восток показалась ей гораздо более короткой и спокойной, чем когда она ехала в этот проклятый городишко, на запад. Намного легче ехать по маршруту, который уже знаешь. На уже испытанной и обкатанной машине. Даже когда ты одна за рулем.

7

Марианна стояла у окна в своей дублинской квартире, смотрела вниз. Через запотевшее, мутноватое стекло, поливаемое вот уже второй день косыми, холодными струями дождя. На противоположный от дома тротуар, где одиноко высилась фигура человека, терпеливо мокнущего под дождем. Как стойкий оловянный солдатик. Под зонтиком и с букетом цветов. Через стекло плохо видно, с какими. Весьма настойчивый и упрямый мужчина с хорошим ирландским именем Патрик.

Вот только непонятно, на что он надеется? На что рассчитывает? На ее сердобольное женское сердце? На ее милосердие и отходчивость?

На извечное библейское всепрощение? Но ведь зря. Всего несколько дней прошло после ее возвращения в Дублин. Слишком мало, чтобы забыть пережитое. По вине этого человека и его «осколков прошлого».

Конечно, родители были очень рады ее возвращению. Отец просто сиял от удовольствия. Сбылись его прогнозы и пожелания. Вернулась, наконец, его будущая, весьма перспективная помощница. В которую вложено столько энергии и сил. Его плоть и кровь. Его любимое, нежное и румяное яблочко, прикатившееся обратно к своей родной яблоне. К своим корням.

Конечно, она не стала просвещать родителей по поводу своих злоключений. Тетя тоже обещала хранить молчание. Посочувствовала, конечно. Искренне. Объяснила, что жизнь на этом не кончается. Время исцелит ее рану, и на ее пути еще появится Настоящий Рыцарь и Защитник.

А несостоявшийся защитник который уже час стоит под ледяным дождем и мокнет на ее глазах. С самого утра. Самозабвенно, как мазохист. Почти не шевелясь, А ведь мутновато-блеклое светило уже начало клониться к закату. И дождь все идет, и идет. Нескончаемым потоком. Как будто разверзлись хляби небесные и обрушились на эту грешную землю. И на кающегося грешника.

Это напоминало известную притчу о покаянии одного из чрезмерно гордых императоров Великой германской империи перед еще более великой Римской католической церковью. Каносса как символ этого покаяния. Как символ подчинения светской власти духовной. Коленопреклоненная фигура Императора у ворот резиденции Папы. Без доспехов и пышных нарядов, в одном холщовом рубище. С веревочной петлей на шее в знак полной покорности и готовности к смерти. Босиком, целых четыре дня в снегу. Во искупление грехов, главным из которых было Неподчинение воле Папы. За этим последовало его личное отлучение от Церкви и запрет на богослужение во всех церквях империи. Страшная кара по тем временам. Не только для Императора, но и для всех подданных, Лишение защиты у Бога. И тогда Император сдался и пошел на поклон. Замаливать свои грехи и вымолить прощение. Для себя и для своего народа. А Папа даже не вышел на крепостную стену, чтобы полюбоваться на кающегося грешника. Сломленного и подчиненного его воле.

Так гласит церковная легенда. Хотя, конечно, за четыре дня Император отморозил бы себе ноги напрочь, и их пришлось бы ампутировать. Но все же, в конце концов, не зря страдал. Был прощен. Как бы заочно. Хотя Лапа не видел его воочию и не всматривался в глаза замерзающего и страдающего человека. Может быть, боялся того, что не выдержит этого тягостного зрелища и сам сдастся. Раньше положенного времени.

А вот она который уже час хладнокровно взирает па стоящего внизу, под дождем, кающегося грешника по имени Патрик, Не чувствуя никакого сострадания. Никакого жжения в сердце. И слезы не застилают глаза, как капли дождя. Скорее наоборот. Сейчас она мысленно представляет совсем другую сцену. Из языческого прошлого кельтов. Из священных обрядов друидов.

Великая жрица Марианна, одетая в длинное, белое льняное платье, взметнула свои руки вверх, навстречу огненному светилу, вознося хвалу Верховному Божеству и обещая ему сегодня щедрые жертвы. Они уже стояли на коленях у ее ног, эти жертвы, связанные прочными ременными веревками.

Огненно-рыжая красотка в нелепом красном платье, с глазами, полными ненависти, ужаса и понимания своей обреченности. И мускулистый гигант в набедренной повязке из банного полотенца, с непокорной гривой черных волос, небрежно отброшенной назад. С пронзительными ярко-синими глазами, в которых светилась любовь и тоска. Любовь к этой прекрасной жрице и тоска по уходящей жизни, в которой не будет больше безумных, напоенных страстью ночей, проведенных в прошлом с этой Девой Бога. Которая сама, своими руками, лишит его жизни.

Он бросил взгляд на жертвенный камень, на котором лежали два ритуальных ножа из обсидиана – из очень острого вулканического стекла. Для него. Для рыжеволосой. Она будет первой. Так решила Верховная жрица Марианна. Потом настанет его очередь. Она вспорет им грудь этими ножами, вырвет их сердца, поднимет на вытянутых руках, демонстрируя восходящему светилу, и бросит на жертвенный огонь. Потом отрежет им головы и насадит их на колья, окружающие по периметру капище богов. А обезглавленные тела жертв ее помощники, младшие друиды, подвесят на ветви священного дуба. Чтобы ими питались священные и мудрые вороны.

Да, эта сцена выглядела достаточно впечатляюще. Но почему-то не радовала. Точнее говоря, вызывала двойственное чувство. Удовлетворения, даже ликования при виде вполне заслуженного завершения жизненной линии рыжеволосой. И легкую грусть при виде печальных и влюбленных глаз прекрасного гиганта. И все же это слишком жестокое зрелище. Для женских глаз. Для женщины, созданной природой для того, чтобы продолжать жизнь, а не отнимать ее. И нельзя равнодушно смотреть на чужие страдания. Как человек медленно умирает у твоих ног. Ну, не умирает, но может умереть. Или серьезно простудиться и тяжело заболеть.

Да, а в сюжете за окном произошли некоторые изменения. Букет он уже не держит в руках. Аккуратно положил на тротуар, рядом. Наверное, руки замерзли, не может его удержать вместе с зонтиком. Не помогает даже то, что он не в холщовом рубище, а в элегантном костюме и даже в плаще. И вместо веревочной петли на шее аккуратно завязан модный галстук. Четко выделяется на фоне белого воротничка рубашки.

А вот ноги, наверняка, сильно промокли в модельных ботиночках на тонкой подошве. Зонтик не спасает от косого дождя. Наверняка стоит мокрый. Насквозь мокрый и насквозь промокший. Уже простуженный. Может быть, даже уже с температурой. Будет серьезно болеть, чихать, сморкаться и кашлять. Может быть, даже тяжело заболеет. Например, воспалением легких. И его придется спасать…

Почему-то слезы все же навернулись на глаза. Скоро капать начнут, а потом струиться. Хоть ведро подставляй. Цветы жалко. Розы, этот символ любви, не должны гнить на асфальте…

А вот его, конечно, не жаль. Абсолютно. По крайней мере, не должно быть к нему жалости. Ибо сам этого заслужил. Но ведь и Римский Папа когда-то принят капитуляцию и простил, И она верная дочь церкви, должна следовать примеру Великого Патриарха. Ибо милосердие – это основа мироздания. Даже в отношении грешников. Не закоренелых, а понимающих свою вину. Готовых ее осознать, признать и искупить. Но прошлое мы ему все равно не забудем. Когда надо – припомним.

Конечно, надо было бы все же еще подождать. Если не четыре дня, то хотя бы до утра. Но он столько не выдержит. Это в старину люди крепкие были. Он не доживет даже до рассвета. Упадет навзничь, прямо в грязную, покрытую нефтяными пятнами лужу. И к утру растает в ней. Растворится без остатка. Она же полна химикатов. А уж тем более за четыре дня сколько там всего накопится… Сейчас же какая экология? Среда обитания совершенно разбалансирована. Не комфортна для человека. Не обеспечивает его выживания, Недавно по телевидению говорили о том, что над Европой свирепствуют кислотные дожди. И без зонтика под дождь лучше не выходить. Последствия неконтролируемой промышленной революции. И сейчас этот кислотный дождь льется на Патрика, непрерывно, час за часом. Просачиваясь в его одежду, разъедая его кожу и мышцы, отравляя его легкие…

Нет, так нельзя. Прочь от Каноссы и Великой жрицы друидов. В двадцатый век. Придется спуститься вниз, взять его за руку и ввести в дом. Потом представить своим родителям. Вот, полюбуйтесь, папа и мама, на моего жениха по имени Патрик. Патрик Мюррей, из клана Мюрреев. Вот его краткое досье. Только что набросала. Извините, второпях, поэтому почерк плохо читается. Сам он не дублинский. Из США. Адвокат. Ирландский американец или американский ирландец. Это уж как удобнее будет считать.

А что раньше не предупредила, так не взыщите. Так уж получилось. Привезла вам его с западных краев, от тетушки. Или, точнее будет сказать, приманила. Сюда он сам приехал. Достался как бы в довесок к пансионату тетушки. У него там родовое гнездо. На морском берегу, в два этажа, из красного кирпича. И открытый бассейн с подогревом и искусственной циркуляцией воды. Очень полезно для массажа всего тела.

А еще в этом доме есть королевских размеров кровать, на которой так хорошо спится. Вместе с ним. Хотя, конечно, извините за излишнюю откровенность. Он прекрасно готовит бифштексы с картошкой и прекрасно целуется. Поэтому я решила взять его себе в мужья. И родить от него семерых детей. Или, по крайней мере, троих. Как у вас. У нас, в Ирландии, разводы по конституции запрещены, так что боюсь, что этот брак надолго. На всю оставшуюся жизнь.

Церемония нашего венчания состоится здесь, в Дублине. Он хотел это сделать у себя, в провинции, в маленькой церквушке, расположенной на центральной площади маленького городка, где живет, помимо тети Дороти, еще пять тысяч жителей. Не очень гостеприимных. И среди них одна рыжеволосая женщина в огненном платье. Совсем нехорошая. Поэтому туда я больше не поеду. Даже на собственную свадьбу. Поэтому вся праздничная церемония произойдет здесь, в Дублине.

Я уже подумала над тем, как ее организовать. Это будет довольно скромное торжество. Только самые близкие люди. Из моих подружек будет всего четверо. Крошка Бетти, Агата, Пончик Долли и Роберта. На мне будет сказочно красивое белое подвенечное платье. То самое, которое я видела когда-то во сне.

После того, как священник соединит нас перед Господом Богом, и мы обменяемся кольцами, отец жениха исполнит красивую и старинную ирландскую балладу. Про любовь до самой смерти. И даже после смерти. У него очень приятный тенор, и он часто поет по просьбе местных жителей на свадьбах и на похоронах в этом маленьком городке. Но туда я все равно не поеду.

Потом, когда мы выйдем из церкви, я брошу за спину букет цветов. На счастье. И та, которая поймает его, обязательно вскоре выйдет замуж. Я бы хотела разделить этот букет на пять частей, чтобы частица его досталась всем. Моим четырем лучшим подругам и моей младшей сестре. Хотя ей, конечно, еще рано выходить замуж. Но я хочу заранее позаботиться о ней. Потому что я уезжаю. Покидаю вас всех.

После венчания мы уедем в США, в Нью-Йорк, где я открою свой кабинет психотерапии. Стану известным и модным психоаналитиком. Мои статьи и интервью будут публиковаться не только в специализированных, но и в общенациональных газетах и журналах. Меня будут даже показывать по телевидению. Но вы сможете видеть меня не только по телевидению. Я буду приезжать к вам. В Дублин. Регулярно. На свою родину. В нашу маленькую, вечно зеленую страну. В этот ирландский рай. Правда, в кельтской мифологии этот рай назывался Аваллон – «Яблочный остров». «Блаженный остров», где обитают бессмертные, причем почему-то в основном женщины. Видимо, так и должно быть. По праву и по женским заслугам.

И, может быть, когда-нибудь я все-таки смогу приехать вновь и в тот маленький ирландский городок на западном побережье. Потому что там живет моя тетушка Дороти. Потому что там живет отец моего жениха. Потому что там «родовой замок» моего будущего мужа, который он приобрел всего полгода назад. Потому что там я впервые встретила свою любовь…

Хорошо, что родителей пока нет. Ушли в театр. Вернутся не раньше, чем через час. Младшее поколение тоже где-то болтается. Так что будет время 'привести Раскаявшегося и Прощенного Грешника в некоторый порядок и придать ему если не светский, то хотя бы товарный, презентабельный вид. Ничего, посидит с полчасика в ванной, отогреется. Чтобы зубами не стучал и мог внятно объясняться с будущими родственниками. Потом кружку кофе «по-ирландски», а лучше две. В усиленной дозировке, пятьдесят на пятьдесят. Пополам – половина кофе, половина виски. Для тепла и храбрости. У отца в мини-баре, я знаю, стоит уже начатая бутылка прекрасного ирландского виски «Джеймиссон». Можно еще пару таблеток аспирина добавить. Тоже хорошее лекарство, хотя и не такое эффективное, как виски с кофе.

И будет вновь выглядеть, как подобает ее будущему мужу. Снова станет именно 'таким, каким она увидела его впервые. Именно таким, каким он привлек ее взор и пробудил ее чувства. Гордым и уверенным в себе. Как Кухулин в саге о похищении быка Куальгне.

Во глубине его грозных очей Сверкают семь драгоценных камней Когда над колесницей боевой Вздымает он лик искаженный свой…

А главное, надо отработать с ним официальную версию их знакомства. Для родственников и друзей. Красивую и убедительную. Которую она потом будет рассказывать своим детям и внукам. Каждый раз с новыми и все более романтическими подробностями. В которые даже сама будет верить. Как ее бабушка Марианна, Так уж устроена женская память.

Ну что ж. Пора заканчивать размышления. Решение принято и надо заняться практическими делами. Пора спуститься вниз по лестнице, к выходу на улицу, где стоит промокший насквозь, страдающий и влюбленный мужчина по имени Патрик.

Вниз по лестнице, ведущей вверх…

Эпилог

Марианна не спеша вышла за ворота Тринити-колледжа. Так же, как делала это несколько лет подряд во время учебы. Как и несколько месяцев назад, когда до выпуска оставалось всего пара недель, а ей предстоял скорый отъезд в пансионат тетушки Дороти.

Только теперь она была одна, без сопровождения своих верных подруг. Без Крошки Бетти, Агаты, Пончика Долли и Роберты. Так она сама решила. Провести этот день в одиночестве. Потому что сегодня была церемония ее личного прощания с Дублином. С ее родным городом. Церемония расставания с ним. Будем надеяться, что это не насовсем. Она будет возвращаться сюда. Периодически. По возможности. Но когда она будет, эта возможность? Кто знает?

Она уже наметила свой прощальный маршрут, который должен закончиться на набережной реки Лиффи Кастомз-Хаус, в районе порта, у здания таможни, откуда в 1846 году отплыл первый корабль эмигрантов в США, спасаясь от «картофельного голода». Там, где стоит посвященная этому событию скульптура работы Рована Гиллеспи «Голод».

Вечером ее ждет последний семейный ужин. Последнее собрание их семейного клана в полном составе. А завтра предстоит отлет в Нью-Йорк из аэропорта «Шеннон». И мощная воздушная птица унесет ее на своих крыльях вслед за солнцем, на запад. Туда, где ее ждет Муж. Ее бывший Прекрасный Принц. А теперь ее Король, Уже приготовил свой американский дворец для встречи своей Королевы.

Ее будут провожать все ее родственники и друзья. В том числе и тетушка Дороти. Она приехала на свадьбу вместе со своим мужем по фамилии Мюррей. Мюррей-старший, из славного клана Мюрреев. Который, как и обещал, спел на их свадьбе своим красивым тенором прекрасную старинную ирландскую балладу о вечной любви. А потом произнес поздравительную речь в честь новобрачных. Многозначительно завершив ее ирландской пословицей «Когда яблоко поспевает – оно должно упасть».

И ее отец перед отлетом произнесет на прощание традиционное ирландское благопожелание:

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

Эпилог