Едва ли… Фрэнт пустился бежать, – скорей бы уж было бобовое дерево! Он промок до нитки, ноги его всё время скользили. Два раза он сбивался с пути, и снова находил тропинку, и наконец, дожидаясь новой вспышки, чтобы оглядеться, обнаружил, что стоит всего в нескольких шагах от дерева. И в этот миг, точь-в-точь как тогда, он увидел, что навстречу ему поднимается человек. Только на Этот раз человек не шел, а бежал. И на этот раз Фрэнт увидел совсем не Умлилвану. И на этот раз он испугался.
Человек заметил Фрэнта, только когда чуть не столкнулся с ним нос к носу; он тоже был объят страхом.
– Аu! – вскричал знакомый голос. – Umtwana ka Kwini! Сын королевы! Что ты здесь делаешь? Куда ты идешь? Сын! Сын мой! Ты видел? Взгляни! Взгляни!
По скользким камням он подтащил Фрэнта к самому краю площадки.
Долгая вспышка молнии озарила всю долину трепетным бледно-фиолетовым сиянием, подобным свету адской дуговой лампы, и Фрэнт мгновенно всё понял.
Как не бывало двойной излучины, как не бывало крытых травой хижин и крошечных полей. На их месте – гигантский водоворот, где неслись стволы деревьев, описывая круги и высовываясь из воды, словно живые существа.
– Серафина! – закричал Фрэнт. – Ты знаешь Серафину?
Он вцепился в дрожащего от страха и холода старика, который казался ему сейчас единственной реальностью, оставшейся на земле.
– Серафина! – повторял Фрэнт. – Ты знаешь ее? Она вернулась? Она была дома?
– Она была дома вот уже две недели, umtwana, – сказал старик, по-прежнему дрожа, как осиновый лист. – Скот утонул! – воскликнул он голосом Иова и Лира. – Дома, люди – всё утонуло!
– Утонули?! – закричал Фрэнт, освещая фонариком лицо старика. – Как? Почему утонули?
– Вода шла стеной, мой сын, – сказал старик, и дождевые капли, стекавшие у него по щекам, в лучах фонарика казались слезами. Его колотила дрожь, ветхая одежда облепила тело.
– Умлилвана, – сказал Фрэнт. – Умлилвана – ее брат?
– Умлилвана? – переспросил старик. – Нет, Умлилвана не брат ей. Она должна была выйти замуж за Умлилвану.
Сверкнула молния, и он увидел лицо Фрэнта.
– Всё кончено! – воскликнул старик, вытянув вперед черную костлявую руку, словно защищаясь от неведомой опасности. На языке лембу одно и то же слово означает «кончено» и «разрушено». – Что с тобой? Тебя поразили злые духи?
Да, всё было кончено, всё было разрушено. Раскаты грома не умолкали, но рев разлившейся реки казался еще громче, и дождь сек Фрэнта хлыстами из льда и стали. Точно наступил всемирный потоп. Точно пришел конец света.
Что-то толкало Фрэнта оставить старика, сбежать с горы и, погрузившись в эти обезумевшие воды, найти в них забвение, но что-то более сильное приказывало ему вернуться в Мадумби, в лавку, к Мак-Гэвинам, к работе, к поискам своего пути в жизни, к непроявленной пленке и к коже питона с двумя дырками от мотыги, пробитыми девушкой, – коже питона, висящей на стене, как знамя.
– Я должен вернуться, – сказал Фрэнт старику и на мгновение крепко сжал его плечо. Затем двинулся по направлению к Мадумби, освещая фонариком тропинку. Старик крикнул ему вслед, чтобы он был осторожней, но ливепь Заглушил его слова. Фрэнт прошел, спотыкаясь, несколько шагов, из горла его вырвалось судорожное рыдание, и он пустился бежать.
Последние комментарии
2 часов 30 минут назад
2 часов 33 минут назад
2 часов 44 минут назад
2 часов 50 минут назад
2 часов 52 минут назад
2 часов 55 минут назад