Обретенная мечта [Мэй Макголдрик] (fb2) читать постранично, страница - 2

экипажей и цокот копыт – по всей видимости, со своей свитой наконец-то прибыл сам губернатор. Как известно, он никогда не выезжал без сопровождения вооруженного эскорта.

Порция постаралась как можно любезнее улыбнуться Тернеру.

– Капитан, рядом с вами мне ничто не грозит. Пожалуйста, представьте меня этому джентльмену.

– Я вас не понимаю, солнце мое. Здесь, в зале, столько замечательных личностей. Почему же вы выбрали именно его?

– Капитан, ведь жена пастора Хиггинса тоже родом из Шотландии. Так вот, я обязательно расскажу ей, что вы отказались представить меня ее столь выдающемуся соотечественнику.

– Выдающемуся?! – Капитан Тернер хмыкнул и недовольно посмотрел в сторону дверей. – Что же, пойдемте, я вас познакомлю.

– Ну нет, капитан, – возразила Порция. – Лучше приведите мистера Пеннингтона ко мне, чтобы никто не подумал, будто ваше общество мне наскучило.

Как только капитан ушел, Порция двинулась к застекленным дверям, которые вели на террасу, и по ступенькам спустилась в залитый лунным светом парк.

Вокруг не было ни души.

Если верить полученным сведениям, ее мать держали в комнатах на втором этаже, выходивших окнами на участок, засаженный розами, и добраться до нее так, чтобы не попасться никому на глаза, можно было только через балкон ее спальни.

Подобрав юбки, Порция побежала по дорожке и вскоре очутилась в той части парка, где благоухали розы. Она без труда обнаружила нужный балкон, под которым росла невысокая груша, а также один из множества кустов, поддерживаемый вполне крепкой на вид шпалерой. Быстро взобравшись по небольшой насыпи, девушка приблизилась к стене дома.

Двадцать четыре года Порция Эдвардс практически ничего не знала о своем происхождении. Выросла в сиротском приюте в Уэльсе, неподалеку от Рексама, а по достижении шестнадцатилетия поселилась в семье пастора Хиггинса. До последнего времени Порция ни разу не усомнилась в правдивости того, что рассказывала ей о родителях леди Примроуз, основательница и содержательница того самого приюта. Согласно этим рассказам, ее мать умерла родами, а отцом был некий высокопоставленный якобит^[2], которому после поражения в Каллоденской битве пришлось бежать во Францию, где он и скончался несколько лет спустя. Девушка очень часто тосковала по семье, которой у нее никогда не было, пытаясь представить себе, каково это – иметь родителей. Неожиданно, с месяц назад, Порция узнала, что ее детские мечты могут осуществиться.

В тот день приболевшую Мэри, жену пастора Хиггинса, навестил доктор Деминг, который обратил внимание на медальон, висевший на шее у Порции. Разглядывая миниатюрный портрет, находившийся под крышкой, доктор узнал изображенную на нем женщину, назвал имя, и Порция не успокоилась до тех пор, пока не выяснила о Елене Миддлтон все, что только возможно.

Дотронувшись до медальона, девушка мысленно пожелала себе удачи и полезла на шпалеру.

Узкий балкончик имел скорее декоративное, а не функциональное предназначение, так как за ограждением вряд ли смог бы свободно разместиться человек. Несмотря на теплый вечер, окна были закрыты. Порция заметила, что по-прежнему держит в руке свою маску, и, положив ее на перила, попыталась через них заглянуть. Ничего не получилось, и тогда, не отпуская шпалеру, она подалась немного вперед, поближе к балкону. К ее разочарованию, окно оказалось занавешенным.

Наверное, все в городе знали, что Елена, дочь адмирала Миддлтона, тронулась умом и поэтому ее держат взаперти. Собирая сведения об этой семье, Порция неоднократно слышала хвалебные речи в адрес адмирала, который якобы очень заботился о несчастной дочери. Нетрудно было догадаться, что на самом деле все обстояло совсем иначе.

Если ее отец действительно принадлежал к лагерю якобитов и если окружающие узнали бы о том, что Елена Миддлтон состоит с ним в родстве, это стало бы позором для офицера, который верой и правдой служит британской короне.

Однако допустимо ли по этой причине более двух десятков лет держать дочь взаперти?

Порция осторожно постучала в окно. В ее распоряжении считанные минуты, нужно очень быстро все объяснить Елене. Дело осложнялось еще и тем, что явно выраженного сходства у них с матерью не было. К тому же Елена могла и не знать, что ее ребенок остался жив. Что вероятнее всего.

Порция постучала еще раз.

Шторы на окне внезапно отдернулись.

Появившаяся за стеклом женщина выглядела куда старше той, которую рисовала в своем воображении девушка.

Седина уже тронула ее золотистые волосы, ниспадающие до пояса, лицо было бледным, под глазами – темные круги. И все же сходство с изображением на миниатюрном портрете сомнений не вызывало.

Елена была в тонкой ночной рубашке и в руке держала свечу. Она стала открывать оконную задвижку.

Об этом моменте Порция мечтала всю жизнь.

Окно наконец распахнулось, Елена поставила свечу на подоконник и высунулась наружу.

– Мама! – шепотом позвала Порция.

Повисла тишина. Лицо